автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Вербализация концепта "огонь" в древнегерманских языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Вербализация концепта "огонь" в древнегерманских языках"

На правах рукописи

Протасова Анна Константиновна

ВЕРБАЛИЗАЦИЯ КОНЦЕПТА «ОГОНЬ» В ДРЕВНЕГЕРМАНСКИХ ЯЗЫКАХ

10.02.20 Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Томск-2004

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Томский государственный педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Осипов» Ольга Андреевна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук,

профессор Шапошникова Ирина Владимировна;

Ведущая организация:

Барнаульский государственный педагогический университет

Защита состоится 18 ноября 2004 года в 12.00 на заседании диссертационного совета К 212.266.02 при ГОУВПО «Томский государственный педагогический университет» по адресу: 634041, г. Томск, пр. Комсомольский, 75.

кандидат филологических наук, доцент Темникова Ирина Геннадьевна

Автореферат разослан « » октября 2004 года.

Учёный секретарь диссертационного совета

Гальцова Н.П.

2005^

ты

Общая характеристика работы

Настоящая работа представляет собой сравнительно-историческое исследование вербализации концепта «огонь» в древнегерманских языках.

Актуальность темы:

Диссертация посвя1цена исследованию концепта «огонь», что соответствует современным тенденциям в анализе языка-с точки зрения когнитивного подхода. Изучение концептов относится к когнитивной лингвистике, активно развивающейся в настоящее время. В рамках данного направления язык рассматривается как часть общего когнитивного механизма человека. Язык выражает знаковым способом то, как человек воспринимает действительность и перерабатывает её в своём сознании. Следовательно, изучая особенности древних языков, можно сделать немало интересных выводов о мышлении и мировоззрении носителей языка. Изучение языка не в отрыве от человека, а наоборот, в связи с человеческой культурой, мышлением, мировоззрением - задача лингвистики на сегодняшний день.

Диссертационное исследование носит сопоставительный характер: в нём изучаются особенности вербализации концепта «огонь» в различных древнегерманских языках в сравнении, выявляются общие и специфические черты. В рамках когнитивной лингвистики сопоставительные исследования ещё только начинают предприниматься.

Ни один язык не может претендовать на полное отражение какого-либо концепта, поскольку концепты относятся к сфере сознания и отражены в языке только частично. Объектом данного исследования является та часть концепта «огонь», которая вербализована в древнегерманских языках. Причиной выбора данного концепта в качестве объекта исследования послужило то, что мировоззрение и культура людей наилучшим образом отражается в словах, обозначавших самые значимые и жизненно важные для человека вещи и явления, к которым относится огонь. Для изучения концепта «огонь» в работе используется материал представителей трёх основных групп древнегерманских языков: древнеанглийского (западная группа), древнеисландекого (северная, или скандинавская группа) и готского (восточная группа). При необходимости привлекаются данные других индоевропейских языков.

Предметом исследования являются языковые средства воплощения данного концепта - лексические и грамматические способы его вербализации.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нём впервые рассматривается вербализация концепта «огонь» в древнегерманских языках в целом, а также выявляются особенности отражения

данного концепта в древнеанглийском, древнеисландском и готском языках. Принципиально новым является то, что на основе анализа языкового материала строится предполагаемая структура концепта «огонь». Кроме того, в исследовании выявляются не только лексические средства выражения концепта «огонь», но и морфологические признаки одушевлённости существительных, выражающих данный концепт. Деление существительных на одушевлённые и неодушевлённые является концептуально значимым, поскольку показывает, как древние люди воспринимали огонь: в качестве вещи или живого существа. То, что огонь в древних индоевропейских культурах считался «живым» (с мифологической точки зрения), закрепилось в грамматическом оформлении обозначающих его существительных.

Цель данной работы - сравнительно-историческое исследование средств вербализации концепта «огонь» в древнеанглийском, древнеис-ландскрм и готском языках, выявление содержания и структуры данного концепта.

В связи с поставленной целью, в работе решаются следующие задачи:

• Показать, каким образом когнитивная деятельность и особенности мировосприятия древних германцев отразились в семантике слов, связанных с концептом «огонь»;

• Исследовать древнегерманские (и соответствующие индоевропейские) корни и слова, обозначающие огонь, и показать их семантическую мотивировку;

. Проследить развитие значений индоевропейских корней, обозначающих огонь, в исследуемых германских языках;

• Рассмотреть грамматическое оформление лексических обозначений огня с учётом роли основообразующих суффиксов как формальных показателей древнего отнесения слов к одушевлённому или неодушевлённому классу;

• Проследить, каким образом концепт «огонь» вербализуется через лексико-семантическую сочетаемость обозначающих его слов;

• Построить предполагаемую структуру древнегерманского концепта «огонь».

Методологической основой работы является исторический подход к языку с привлечением данных не только лингвистики и этимологии, но и из области истории, культурологии, мифологии и других сфер знания. Основными методами исследования являются наблюдение, концептуальный, этимологический и контекстный анализ.

Источниками материала исследования данной работы послужили этимологические словари древнеанглийского и древнеисландского

языков Ф. Хольтхаузена (1934, 1948), англо-саксонский словарь Дж. Босворта и Т. Толлера (1954), этимологический словарь исландского языка А. Йоханессона (1956), словари готского языка С. Файста (1888), Х.К. Уленбека (1986), В. Штрайтберга (1910), а также литературные тексты на древнеанглийском, древнеисландском и готском языках. Для привлечения дополнительной информации по этимологии исследуемых слов использовались этимологические словари Ю. Покорного (1:950-1959) и А. Вальде (1927, 1930).

Теоретическая значимость исследования: поскольку в работе выявляется содержание и структура исследуемого концепта, её результаты являются вкладом в развивающуюся в настоящее время когнитивную лингвистику. Материалы исследования также обогащают сопоставительную лексикологию и сравнительно-историческое изучение древнегерманских языков.

Практическая ценность работы состоит в том, что материалы и результаты диссертации могут быть использованы в лекционных и практических занятиях и спецкурсах по истории древнегерманских языков (по готскому и древнеанглийскому языкам), введению в германскую филологию, общему и сравнительно-историческому языкознанию, а также в научно-исследовательской работе студентов.

На защиту выдвигаются следующие положения:

1. В исследованных древнегерманских языках обнаруживается несколько лексических единиц, представляющих концепт «огонь», образованных как от разных корней, так и на основе словосложения. Эти слова обозначали различные «виды» или образы огня в древнегерманской концептуальной картине мира. Анализ этих лексических единиц показывает, что древ-негерманский концепт «огонь» относится к сегментным и многоуровневым. Сегментным он является, поскольку в его основе лежало одновременно несколько различных образов огня, каждый из которых имел своё обозначение. Многоуровневым он является, поскольку некоторые его сегменты состоят из нескольких слоёв, возникших в ту или иную эпоху.

2. 'Ядро концепта «огонь» состоит из базового образа, когнитивных сегментов, основанных на них слоёв и периферии (интерпретационного поля).. Базовый образ, лежащий в основе данного концепта - «огонь вообще». Также выявлены следующие сегменты концепта «огонь», отразившиеся в древнегерманских языках: «огонь как свет» (в его составе - сегмент «огонь молнии»), «огонь как пылающие угли», «огонь погребального костра» (в его составе - сегмент «высокий огонь»), «огонь как бушующая стихия, родственная воде, морю».

В древнеанглийском языке проявляется сегмент «дымный огонь». В древнеисландском особо выражен сегмент «огонь конца света».

3. На основе сегмента «огонь как свет» формируется общегерманский когнитивный слой, связанный с образом «огненного меча». На основе сегмента «огонь конца света» в христианский период образуется древнеанглийский когнитивный слой - «огонь для наказания за грехи в аду». Это придаёт древнеанглийскому концепту «огонь» негативную оценочную окраску.

4. К периферии концепта относятся такие когнитивные признаки как его амбивалентность (огонь воспринимался и как положительное, и как отрицательное явление) и одушевлённость.

5. С помощью метафор огонь концептуализировался как живое существо, которое может съесть, бывает враждебным, яростным и т.д.

6. Морфологические особенности слов, обозначающих огонь, а также их лексико-семантическая сочетаемость с другими словами (особенно с глаголами, обозначающими активное действие) показывают, что эти слова в древности относились к классу одушевлённых существительных, а огонь воспринимался как живое существо.

Структура работы

Работа состоит из введения, трёх глав, каждая из которых заканчивается краткими выводами, заключения, списка принятых сокращений, списка литературы и приложений. Общий объём диссертации составляет 140 страниц машинописного текста. Библиография включает 137 источников, из них 32 - на иностранных языках.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, объект исследования, научная новизна, цель и задачи работы.

В первой главе рассматриваются различные точки зрения на концепт в когнитивной лингвистике и лингвокультурологии. Отмечается различие терминов «концепт» и «понятие», «когнитивный концепт» и «культурный концепт». Описана роль практического и наглядно-образного мышления человека в формировании содержания концепта. Особое внимание уделяется метафоре как одному из важнейших когнитивных механизмов.

Для иллюстрации проявления образного и практического мышления в языке привлекаются данные древних языков, а также языков современных народов, живущих и сейчас на стадии родоплеменного строя. Разные общества могут иметь схожие или параллельные пути

развития, проходить одни и те же стадии и воспринимать мир похожим образом. Поэтому исследование языков древних народов позволяет обнаружить типологически схожие явления, позволяющие объяснить определённые факты древнегерманских языков.

Во второй главе исследуются древнегерманские слова, обозначающие огонь, и производится анализ их функционирования в древнегерманских текстах. Рассматриваются также некоторые индоевропейские корни как основа древнегерманской лексики, связанной с концептом огня, и их этимологические связи как пример проявления образного мышления, характерного для людей древних культур. Исследование подкрепляется данными мифологического и культурологического характера.

В третьей главе производится анализ лексико-семантической сочетаемости слов, обозначающих огонь, как один из показателей отнесения данного концепта к категории живых, активных сущностей. Кроме этого, в данной части работы исследуются средства выражения концепта «огонь» на уровне грамматики: рассматриваются основообразующие суффиксы существительных, обозначающих огонь в древнегерманских языках как показатели одушевлённости-неодушевлённости (или актив-ности-инактивности) существительных. Принято считать, что ассоциаг-тивные связи, образующие структуру концепта, в языке отражаются в первую очередь в лексике. Но и любой другой уровень языка (например, морфологический) может быть носителем концептуально значимой информации. Поэтому для получения наиболее полного представления о каком-либо концепте необходимо учитывать его выражение на нескольких уровнях языка.

В заключении подводится итог проделанной работы и представлена общая структура и содержание древнегерманского концепта «огонь».

В приложении 1 представлена таблица, отражающая лексические средства выражения концепта «огонь» в готском, древнеисландском и древнеанглийском языках в сравнении.

В Приложениях 2 и 3 представлена структура древнеанглийского и древнеисландского концепта «огонь»-

В приложении 4 перечислены средства отражения одушевлённости концепта «огонь» в древнегерманских языках.

Содержание работы

Глава 1. Концепт в свете антропоцентрического подхода к языку включает разделы «Различные подходы к пониманию концепта», «Значение образного мышления и метафоры в формировании концептов», «Отражение образного восприятия огня в индоевропейской языковой картине мира».

В последнее время в лингвистике наметилось общее стремление к пониманию языка как системы, в центре которой стоит человек. Это направление в языкознании называется антропоцентрическим - то есть, рассматривающим язык не «в самом себе и для себя», а в его взаимодействии с человеком. В рамках антропоцентрического подхода к языку в лингвистике в настоящее время развивается два основных направления: когнитивная лингвистика и лингвокультурология.

Когнитивная ищет ответы на вопросы о том, как организовано сознание человека, как человек познаёт мир, какие сведения о мире становятся знанием, как создаются ментальные пространства. В центре её внимания находится язык как общий когнитивный механизм. Языковая деятельность рассматривается как одна из сторон когниции (познания), в основании которой лежат различные когнитивные способности, в том числе не являющиеся чисто лингвистическими. К этим способностям относится построение образов и логические выводы на их основе, получение новых знаний, исходя из имеющихся сведений. Один из основных терминов когнитивной лингвистики - концепт.

Когнитивная лйнгвистика не даёт однозначного определения концепта, поскольку .является относительно молодой наукой и находится на этапе становления. В «Кратком словаре когнитивных терминов» концепт - квант структурированного знания; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной Системы и всей картины мира, отражённой в человеческой психике.

Моника Шварц рассматривает концепты как ментальные образования, имеющие функцию и хранящие знания о мире. Они являются «стройматериалами» когнитивной системы человека и обеспечивают экономичное хранение и переработку субъективных' единиц опыта, классифицируя получаемую информацию по определённым признакам.

Р. Лангакер подчёркивает такое свойство концептов, как отсутствие у них чётких границ. Лексическая единица, обозначающая какой-либо концепт, может включать в себя целый ряд взаимосвязанных смыслов.

Ф. Унгерер и X. Шмид приравнивают «концепты» к «когнитивным категориям», по которым в результате ментального процесса категоризации классифицируются все воспринимаемые человеком объекты и явления.

Концепты образуются в результате концептуализации. По словам Е.С. Кубряковой, концептуализация - это выделение минимальных единиц человеческого опыта. H.H. Болдырев определяет концептуализацию как осмысление поступающей информации, приводящее к образованию определённых представлений о мире в виде концептов. Концепты отражают содержание полученных знаний, опыта, результаты всей деятельности человека и результаты познания им окружающего мира в виде определённых единиц, «квантов» знания. Основная часть концептов закреплена в языке значениями конкретных слов, что обеспечивает хранение и передачу знаний от человека к человеку и от поколения к поколению. Для этого' концепты должны быть вербализованы - словами и словосочетаниями, фразеологическими единицами, предложениями и целыми текбтами. Исследование этих средств вербализации концептов в языке- один из основных предметов когнитивной лингвистики.

Понятие концепта рассматривается также ещё в одном антропоцентрическом направлении языкознания - в лингвокультурологии. Лингво-культурология возникла на стыке лингвистики и культурологии. Она исследует проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке, а также изучает, как культура формирует и организует мышление языковой личности, языковые категории, концепты.

В зависимости от того, с какой точки зрения мы подходим к концепту (с когнитивной или лингвокультурной), различаются понятия культурного и когнитивного концепта. Когнитивный концепт; в отличие от культурного, может не иметь ценностной окраски. Культурный же концепт обязательно имеет её. Н.Д. Арутюнова отмечает; что у культурного концепта есть отличительная черта: это его социальная ценность. Связь культурного концепта с ценностями общества неизбежна, поскольку сама культура основана на ценностях и формируется ими. Оценочный элемент - аксиологическая составляющая - в культурных концептах не просто присутствует, а является доминирующей.

С.Г. Воркачёв определяет концепт как ментальную единицу, отмеченную лингвокультурной спецификой и имеющую языковое выражение. В большинстве случаев он соотносится более чем с одной языковой единицей и выражен с помощью разнородных синонимических средств. Вербализованная часть концепта является планом содержания языкового знака, но не равнозначна понятию. Понятие (в классическом смысле этого слова) может иметь «безббразное представление», а для лингвистики важно обратить внимание на образную сторону явления. По словам Е.Г. Которовой, концепт отличается от понятия тем, что «в структуре понятия центральными являются предметно-логические отношения, в то время как в структуре концепта - образно-ассоциативные». Понятие отражает наиболее общие, логически

конструируемые признаки объекта, в то время как концепт может вбирать в себя несколько разных, в том числе и не самых существенных признаков. Различие понятия и концепта приводится и у Ю.С. Степанова: в отличие от понятий, «концепты не только мыслятся, они переживаются. Они - предмет эмоций, а не только логики». Это подчёркивает и Р. Лангакер, говоря о том, что концептуализация включает в себя также опыт чувственного, эмоционального восприятия.

Не только лингвокультурология, но и когнитивная лингвистика признаёт необходимость изучения культурно-специфической стороны концептосферы человека. Как средство коммуникации между членами общества, язык отражает многие аспекты данной культуры. Одна из аксиом когнитивного подхода - связь сознания и культуры: культура формирует человека; человек всегда находится под влиянием своей культуры. Поэтому в когнитивной лингвистике учитывается и национально-культурная сторона концепта. Это отмечено в определении Н.Э. Агарковой: «концепт - это ментальное национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом языкового выражения - совокупность лексических, паремических, фразеологических единиц, номинирующих и описывающих данный объект» Это определение принимается в качестве раббчеш для данного диссертационного исследования. Для нашей работы наиболее приемлемым является лингвистический подход к концепту, так как в задачи исследования входит в первую очередь анализ языковых фактов, а культурологические данные привлекаются только в качестве дополнительного материала для подтверждения результатов исследования.

Поскольку концепт является планом содержания определённых языковых знаков (средств его выражения), интересующие нас концепты можно частично выявить и реконструировать лингвистическими методами - в том числе, с помощью анализа значений соответствующих слов.

И.А. Стернин, сторонник когнитивного подхода к концепту, предлагает методику исследования структуры и содержания концепта. Данная методика является наиболее подходящей для нашего диссертационного исследования, поскольку в нём предпринимается изучение концепта «огонь» через анализ его выражения в определённых языковых единицах.

Для описания структуры концепта необходимо разделить её на составляющие. Такими составляющими структуры И.А. Стернин считает базовый слой, дополнительные когнитивные признаки, а также интерпретационное поле или периферию. В основе базового слоя лежит определённый чувственный образ. С него начинается формирование

концепта - выделение его в сознании и языке человека в отдельную данность. Содержание концепта может ограничиваться этим базовым образом толы«) в случае, если концепт обозначает исключительно чувственные представления, либо находится в сознании человека, ограниченно мыслящего на данном языке. На базовый слой могут накладываться дополнительные когнитивные признаки, образующие когнитивные слои. История развития концепта представляет собой постоянную смену этих слоев, из которых то один, то другой выходит на первый план. Кроме когнитивных слоев существуют когнитивные сегменты - конкретные области актуализации данного концепта, существующие одновременно. Соответственно, в зависимости от сложности, концепты могут быть одноуровневыми (имеющими только базовый слой), многоуровневыми (имеющими несколько когнитивных слоёв) и сегментными (включающими несколько «типов» концепта, существующих одновременно).

Базовый слой, слои и сегменты образуют ядро концепта. Кроме ядра, существует интерпретационное поле - периферия. Это отдельные концептуальные признаки в виде утверждений, установок в сознании человека. Такие установки могут противоречить друг другу, поскольку могут отражать противоположные мнения, существующие в сознании и концептосфере людей.

Предлагаемая И.А. Стерниным методика исследования структуры концепта делится на несколько этапов, включающих выделение единиц, осуществляющих базовую вербализацию концепта, детальный анализ их семантики и лексико-семантической сочетаемости (в том числе, рассмотрение их в контексте произведений) и построение предполагаемой структуры концепта.

Необходимо учитывать также то, что в формировании концептосфе-ры человека одновременно участвуют несколько типов мышления -практическое, наглядно-образное, вербальное, понятийное и др. Каждый из этих типов вносит свой вклад в содержание концепта. Размер этого вклада зависит от развитости данного типа мышления у носителей языка. Конечно, у человека всегда присутствовали все без исключения типы мышления, но, тем не менее, какой-либо из них на конкретной ступени развития общества мог преобладать над другими. У людей древних эпох было очень развито практическое и образное мышление. Посредством практического мышления человек ориентировался в конкретной, непосредственно воспринимаемой обстановке и совершал осмысленные действия без длительных размышлений или внутренней речи. Полученные впечатления закреплялись в сознании человека в виде образов, привязанных к конкретным ситуациям, а посредством образного мышления между ними устанавливались ассоциативные связи.

Результатом проявления практического и образного мышления стало наличие в языке нескольких слов, обозначающих «одно и то же». Воспринимая один и тот же объект в разных ситуациях и условиях, люди называли его по-разному (зачастую по ассоциации с чем-либо, сопровождающим ситуацию), так как соответствующие объекты понимались как различные сущности. Самые значимые объекты получали наибольшее количество языковых обозначений, поскольку встречались людям часто, в различных ситуациях. К таким значимым объектам относится и огонь.

Значение огня в индоевропейском языке и культуре отразилось как в наличии множества обрядов, связанных с культом огня, общих практически для всех индоевропейских народов, так и в обилии лексических средств, обозначающих огонь, пламя. В индоевропейском языке существовало несколько корней, обозначающих огонь, горение. Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов выделяют два обозначения огня -♦nkni и *p(h)hur. В этимологическом словаре А. Вальде приводятся следующие: lenk- «гореть, светить, свет», suel-, euso- «гореть», bhereu-(bheru-, bhru-) «бурлить, вскипать», «гореть», aidh- «огонь, гореть, светить».

Огонь как одно из явлений, важнейших для человека во все времена, воспринимался людьми также сквозь призму образного мышления, склонного к установлению ассоциативных связей и мифотворчеству. В связи с этим, в индоевропейском языке существовало несколько слов, обозначающих огонь, каждое из которых могло обозначать его определённый «вид» или «образ». Эти семантические мотивировки и разные «грани» концепта могли сохраниться и в древнегерманских языках.

Глава 2. Анализ средств вербализации концепта «огонь» в языках древиегерманекой группы включает разделы «Лексические средства выражения концепта «огонь» в готском языке в контексте готской Библии», «Вербализация концепта «огонь» в древнеисландском языке», «Мифологическая связь концептов огня и воды и ев языковое выражение», «Семантическая мотивировка лексических обозначений огня в древнеисландском языке» и «Вербализация концепта «огонь» в древнеанглийском языке».

Готский язык - единственный представитель восточной группы древнегерманских языков, судить о котором мы можем по дошедшем до нас письменным памятникам. Основным источником, примеры из которого использовались в качестве материала для данного исследования, является Библия на готском языке. Конечно, готский язык Библии далеко не в полной мере отражает реальную языковую ситуацию IV-V веков нашей эры. Этот язык очень далёк от разговорного, и к тому же при переводе сильно сказалось влияние текста-источника: Библия переводилась на готский язык с древнегреческого, и переводчик старался быть как можно ближе к оригинальному тексту (как того требовало уважение к Священному Писанию) в употреблении слов и даже грамматических конструкций.

В Новом Завете на готском языке встречаются четыре различных ■ слова, обозначающих огонь. В большинстве случаев употребляется слово fon, обозначающее «огонь вообще»:

• jah ufta ina in fon atwarfj jah in watö (Mk. 9:22) «и часто и в огонь бросал его, и в воду»

• in fön {sata unhvapnadö (Mk. 9:45) «в огонь тот неугасающий»

Второе слово, обозначающее огонь, мы встречаем в предложений:

jah was sitands mij> andbahtam jah warmjands sik at liuhada

(Mk. 14:54) «и был сидящим со служителями и греющимся у огня»

С. Файст переводит гот. liuhadei как «свет», «освещение», «озарение». Именно такое значение этого слова встречается нам в большинстве предложений с liuhadei и однокоренным ему словом liuhap, «свет»:

• jabai nu liuhap f>ata in }>us riqis ist, {»ata riqis hwan filu! (Mt. 6:23) «если свет тот в тебе тьма есть, та тьма как велика!»

• fsatei qijja ízwis in ríqiza, яфаф in liuhada (Mt. 10:27) «что говорю вам в темноте, говорите при свете»

Но в описанном выше примере (Mk. 14:54, warmjands sik at liuhada) слова warmjands sik переводятся как «греющийся». Греться можно только у огня, а не у света. Следовательно, слово liuhadei могло обозначать и огонь, хотя и происходит от ИЕ *leuk «свет». Анализ

других индоевропейских слов, происходящих от *leuk, показывает, что ? этом корне были тесно переплетены понятия света и огня: лат. lux, ар.м. lois «свет» - но кимр. am-lwg «огонь». Очевидно, *leuk обозначал образ огня как света, сияния пламени, и это значение сохранилось в производных от него словах древнегерманских языков: др.-исл. log, leygr, двн. loug, laug, др.-анш. lig, «огонь», двн. lougazzan «пламенеть» и одновременно - в др.-исл. liomi, др.-сакс. liomo, др.-англ. leoma «сияние», гот. lauhatjan «светить, сиять».

В готской Библии, несмотря на стремление переводчика к предельной точности перевода, встречаются случаи употребления слов вне зависимости от греческого текста (т.е. употребления, продиктованного особенностями значений слова именно в готском языке). Пример этого мы встречаем в предложении: in furtins lauhmunjai gibandins fraweit ni kunnandam gu}j (2 Th. 1:8) «в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога». Соответствующее греческое выражение Ev jrupi (pXoyôç (буквально - «в огне пламенном») было переведено на готский с использованием слова lauhmunjai для обозначения «пламенеющего». Основное значение греч. (plôï, - «пламя». Однако, основное значение гот. tauhmuiti (lauhmoni) - «молния» (а «пламя» -второстепенное), и именно с этим основным значением это слово встречается в других случаях его употребления в тексте готской Библии.

Очевидно, особенности готского языка позволяли применять слово, обозначающее молнию (lauhmuni) для обозначения пламени (хоть и в виде не существительного, а прилагательного - «пламенеющий»). Вполне возможно, что значения «молния» и «пламя» могли сосуществовать рядом в одном слове, - особенно, если вспомнить то древнее время, когда люди получали огонь от удара молнии в дерево и рассматривали это как особый, отдельный вид «небесного» огня. Подобное же явление мы видим в древнеанглийском: lig (m) - «огонь», liget (f) -«молния». Как и рассмотренные выше слова liuhadei и liuha{>, lauhmuni восходит к тому же ИЕ корню *leuk, «светить». Но в готском языке в качестве обозначений пламени они несут в себе разные, хоть и близкие образы: liuhadei (liuha£>) - «огонь как свет», в то время как lauhmuni -огонь, связанный с образом молнии, а не просто света Поэтому можно отнести lauhmuni к ряду слов, обозначающих огонь в готском языке

Следующее слово, обозначающее огонь ,в готской Библии, -haurja, и встречается в предложении: J>aruh stojmn skalkos jah andbahtos haurja waurkjandans, unte kald was, jah warmidedun sik (Jöh. 18:18) «между тем, стояли рабы и слуги, огонь разведя, потому что было холодно, и грелись».

Слово hauija обозначало «костёр» и являлось формой множественного числа слова hauri, «уголь». В других языках этимологически

родственные слова встречаются с основным значением «огонь» (арм. hur), однако лит. kurti (топить печь) наводит на мысль, что первоначальное значение рассматриваемого корня было «пылающие огнём уши».

В индоевропейских языках встречается аналогичное явление: корень, который в большинстве языков применяется для обозначения огня, в некоторых случаях обозначает также пылающие угли (или просто угли): ИЕ *риг «огонь» (др.-англ. fyr, гот. fon, др.-исл. funi, fyrr, fyri и др.) но чешс. рут «пылающая зола, угли». Образы огня и углей были настолько близки в сознании людей, что названия огня перенеслись и на угли (особенно, если угли понимались как часть единого целого -костра). Кроме этого, «огонь» и «угли» были очень тесно связаны в мифологии и верованиях древних германцев: утаи, олицетворяя ритуальный костёр, должны были сохранить в себе его магическую силу. Поэтому вполне возможно существование одного слова, обозначающего «огонь» и «угли» и в готском языке.

Наличие в готском языке нескольких слов, обозначающих огонь, можно считать отголоском древнейшего состояния языка, когда одно и то же явление называлось разными словами в зависимости от того, в какой ситуации встречалось, и с чем, соответственно, ассоциировалось.

Среди этих слов выделяется слово fon, обозначающее «огонь вообще» (в любой ситуации). «Огонь вообще» мы считаем базовым образом готского концепта «огонь», поскольку он включает основные и самые яркие характеристики и признаки огня.

В словах liiihadei (liuhaf?) «огонь-свет», lauhmuni «огонь-молния», hauija «огонь как пылающие угли» вербализованы различные сегменты концепта «огонь», существовавшие одновременно. Частью сегмента «огонь как свет» (liuhadei, liuha{)) является «огонь-молния» (вербализован в слове lauhmuni, присходящем от того же корня) - гак нечто сияющее, сверкающее.

Готский язык, реконструированный по Библии, представляет собой ограниченные данные, и можно предположить, что слов, обозначающих огонь, могло быть больше, чем представлено в библейском тексте. Но данные готского языка являются ценными для сравнительного анализа этого концепта в других древнегерманских языках.

Особенностью древнеисландского языка является то, что благодаря развитой в древней Исландии письменной литературной традиции мы располагаем не только лингвистической, но и мифологической информацией о концепте огня. В древнеисландских письменных памятниках наилучшим образом сохранились языческие представления древних германцев о мироздании и сотворении вселенной, в котором принимал участие и огонь. При рассмотрении мифологических сюжетов,

связанных с огнём, в дрсвнеисландских литературных текстах (Старшей и Младшей Эдды) мы видим, что существовала близкая связь огня и воды в картине мира древних германцев (вода и огонь, объединившись, дали начало вселенной). При этом важно, что миф о единстве воды и огня не является специфически древнеисландским, а унаследован от общегерманских и индоевропейских мифологических представлений. Близость концептов огня и воды выражается и в лексике, обозначающей огонь и воду в древнеисландском языке (vagr - «море», «огонь», brunnr «источник», brimi (ш) «огонь» и brim (п) «пламя», «море»). Любой свой практический опыт древний человек приспосабливал к своей внутренней системе образов, убеждений, и объяснял с мифологической точки зрения, наделяя явление реальности дополнительным мифическим смыслом. Это могло происходить и относительно такого простого ежедневного действия как приготовление пищи на огне. Вода, нагреваемая на огне, образует кипяток - ту самую «живую и активную» стихию, которая, к тому же, является жизненно важной для человека, поскольку в кипятке варится еда. И кипяток, и вода с огнём как первоэлементы Вселенной были одинаково важны и священны для человека, поэтому моши быть в одном ассоциативном ряду и Получать однокоренные названия - исходя как из мифологических представлений, так и из практического опыта. Образование названий пищи, а также глаголов, обозначающих её приготовление (англ. bread и нем. Brot «хлеб», braten «жарить», Brei «каша», англ. broth «бульон» и др.) от корня, в древности обозначавшего активно движущуюся стихию (ИЕ *bhereu-/*bheru-/*bhru- «активно двигаться», «гореть», «вздыматься») и проявлявшегося в названиях огня и воды в древнегер-манских языках, подтверждает «идейную» связь огня, воды, кипятка и еды в картине мира древнего человека.

В древнеисландском языке имеется как несколько синонимичных названий огня, происходящих от разных корней (usli, eimi, fyr, leygr, eldr), так и его наименования, являющиеся вариантами одного и того же корня (usli - usia, ysia; eimi - eimr; fyr - funi, fyrr, fyri; leygr - laugr, logi, log; eldr - eisa). Это является показателем повышенного внимания к огню в древнеисландской культуре и языке. Возможно, эта «многоимённость» подкреплялась также традициями древнеисландской поэзии, которой было свойственно давать множество названий тому, что представлялось важным (от богов до природных стихий). Одна из возможных причин наличия у огня нескольких названий - желание подчеркнуть его изменчивость, многоликость, подвижность.

В лексике отражены различные образы огня: leygr - огонь как свет, bruni и leygr - огонь как бушующая стихия (близкая к образу моря), ysia - огонь пылающих углей, eisa - огонь погребального костра,

eldr - огонь вообще, brimir, log, также eldr - огонь, связанный с образом меча и другие.

Структура древнеисландского концепта «огонь» содержит ядро и периферию (интерпретационное поле). Ядро состоит из базового образа и нескольких сегментов. На основе некоторых из них образованы когнитивные слои. Сегменты отличаются от слоёв тем, что не сменяют друг друга исторически, а существуют одновременно.

Базовым образом древнеисландского концепта «огонь» является «огонь вообще». В лексике он выражен словом eldr. Данное слово является стилистически нейтральным и широко употребляется в различных контекстах.

В языке выражены следующие сегменты исследуемого концепта:

• «огонь, связанный с морем» (в лексике выражен словами bruni, leygr, vagr).

• «огонь пылающих ушей» (вербализован в словах ysia, usia, usli).

• «огонь как жар, пыл» (вербализован в словах fimi, fyrr, fyri).

. «огонь как свет» (leygr, laugr, logi, log). На основе этого сегмента образовался такой слой концепта как «огонь-меч» (brimir, log, eldr) - поскольку меч понимался как нечто сверкающее, сияющее. Слова brimir, log и eldr могли стать метафорами, обозначающими меч, не раньше того исторического периода, когда у древних германцев появилось холодное оружие, поэтому мы рассматриваем данный образ как историческое наслоение и относим его не к отдельным сегментам, а к слоям.

• «огонь погребального костра» (eisa). Данный сегмент не является специфически германской инновацией, а существовал в концептосфере народа ещё со времён индоевропейского языкового и культурного единства, что подтверждается наличием во многих индоевропейских культурах обрядов сожжения умерших.

• «чёрный огонь» или «подземный, вулканический огонь» - выражается в названии Surtalogi (Vaf. 50, 51) «огонь Сурта», мифологического существа, олицетворявшего исландские вулканы. Согласно мифам, огонь Сурта сжигает мир в конце света, поэтому сегмент, вербализованный в слове Surtalogi, можно также назвать «огнём конца света».

К периферии (интерпретационному полю) концепта можно отнести следующее:

• огонь - нечто непостоянное, неустойчивое (выражается в слове vafr-logi «колеблющийся огонь»);

• огонь - созидающая и одновременно разрушительная сила. С одной стороны, огонь кормит, греет, исцеляет - как представлено в Старшей Эдце (в Речах Высокого и Прорицании Вёльвы): eldr er J>6rf (Hav. 3) «огонь дороге, eldr er beztr (Hav. 68) «огонь хорош», eimi ok aldmara (Vbl. 57) «пламя питателя жизни», а с другой стороны - сжигает, уничтожает. Понимание двоякой природы огня отражено также в мифах: огонь участвует и в сотворении вселенной, и в её разрушении. Муспелльсхейм, мир огня, упоминается не только в связи с описанием первоначального Хаоса и сотворения вселенной, но и занимает центральное место в грядущем конце света, где всё должно исчезнуть в мировом пожаре, чёрном огне Сурта. Эта схожесть (или даже единство) начала и конца жизни вселенной мотивирована «цикличностью» древнегерманской космогонической модели мира, ще всё заканчивается тем же, с чего и начиналось.

По сравнению с готским и древнеиеяандским языком, древнеанглийский представлен Гораздо более богатым литературным материалом. На основе анализа древнеанглийских литературных источников - «Беовульф», «Битва при Финнсбурге», других небольших древнеанглийских поэм, Англо-саксонской хроники, древнеанглийской Библии, проповедей, а также Англо-саксонскоГО словаря Дж. Босворта и Т. Толлера обнаружено, что в древнеанглийском языке концепт «огонь» выражен достаточно широкой лексико-семантической группой: aeled (asid), fyr, ad, bael, btyne/byme, brond/brand, lig, gled, swol, swajjul.

Такая множественность названий огня говорит об особом месте данных представлений в языке и сознании англосаксов. В сознании народа присутствовало много черт, свойственных мировосприятию древнего человека, в котором преобладали образные, ассоциативные связи. Очень вероятно, что каждое из перечисленных названий огня обозначало определённый его образ или «вид». Анализ употребления этих слов в контексте древнеанглийских произведений позволяет увидеть их специфику и роль в выражении концепта «огонь».

Древнеанглийский концепт «огонь», как и древнеисландский, имел базовый образ, сегменты и слои, все вместе составляющие ядро концепта.

Базовый образ древнеанглийского концепта «огонь» - «огонь вообще» (в языке обозначается словом fyr).

Следующие сегменты входят в состав древнеанглийского концепта «огонь»:

1. «Огонь погребального костра». Эта часть концепта выражена в лексике языка в словах ad и bael «погребальный костёр», а также в слове, обозначающем «огонь для сожжения убитых в бою» - wacl-fyr.

Значимость погребального костра отразилась также в том, что в древнеанглийской литературе встречается множество сюжетов, связанных с сожжением храбро погибших героев, либо жертвы на костре (поэмы «Беовульф», «Феникс»).

Частью сегмента «огонь погребального костра» является образ «высокого огня». Пламя, стремящееся ввысь, с древнейших времён наводило людей на мысль, что оно возносит к небу всё, сжигаемое в нём. В древнеанглийском эта идея воплощена в слове heah-fyr «высокий огонь». В литературных сюжетах (в поэмах «Беовульф» и «Феникс»), описывающих сожжение героев, подчёркивается способность огня подниматься в высоту: погребальный костёр «поднимается высоко в небо» (Ph. 520), взметается в поднебесье, под облака (Beow. 1119-1120), уносит воина ввысь (Beow. 3143-3144).

При анализе литературных источников христианского периода можно сделать вывод, что имело место некоторое разрушение древнегерманского сегмента концепта «огонь», связанного с погребальным костром (bael начинает употребляться в значении «огонь вообще»), - поскольку самому этому явлению, как относящемуся к языческой культуре, «полагалось остаться» в языческой эпохе. Но полного исчезновения данной части концепта не произошло, что мы видим на примере поэмы «Феникс», в которой очень ярко проявляются языческие мотивы сожжения жертвы. Идея разрушения посредством огня для последующего возрождения перекликается с древнеисландским «Прорицанием Вёльвы», где мир погибает в огне, но после возрождается вновь.

2. Один йз древнейших сегментов концепта «огонь» связан с образом огня как бушующей стихии (ассоциирующейся с водой, морем). В древнеанглийском языке он выражен не так ярко, как в древнеисланд-ском. Мифологические сюжеты, связанные с объединением огня и воды при сотворении мира, остаются только в «общегерманском прошлом» и в древнеисландских Эддах. Но, несмотря на исчезновение «мифологической составляющей», в древнеанглийском языке отражение единства огня и воды ещё сохраняется на лексическом уровне: как и в других древнегерманских языках, существуют образованные от одного корня названия огня (bryna/byrna, brond/brand) и источника воды (bryne, brim). Значения этих слов (bryna/byma, brond/brand) в древнеанглийском уже не содержат в себе никакой информации о связи огня и воды, и только этимология помогает восстановить утраченные части значения корней этих слов. Но в древнеанглийском появляется другое слово, обозначающее «бушующую стихию» (как огонь, так и воду) -wilm. Связь воды и огня таюйе ярко проявляется в метафорах в контексте литературных произведений (widgillan mere J>aes bradan fyres

«обширное море того необъятного огня»). Заслуживает особого внимания пример, где употребляется слово ligyjs (f), обозначающее огонь как «волны, наплыв пламени»: lTgybum forbotti (Beow. 445) «волной пламени поджёг».

3. «ОгонЬ как свет, яркое пламя» - выражен в слове llg «пламя (яркое, сияющее)». Частью этого сегмента является образ огня-молнии (от lig происходит слово liget, «молния»). Этот «совмещённый образ» огня и молнии имеет индоевропейские корни (огонь и молния издревле воспринимались как очень близкие друг другу явления). На основе сегмента «огонь как свет», как и в древнеисландском, существует образ «огненного меча» (как чего-то сверкающего), что в языке отражено в слове brond. В поэме «Беовульф» этот образ «огня-мсча» выражен с помощью метафор: beadoleoma «свет сражений» (о мече) и styurdleoma «свет мечей»;

4. «Огонь», связанный с образом «горящих углей» - выражен словом gled - отражает ту же идею родства огня и углей, что и др.-исл. ysia и гот. hauija.

5. «Дымный огонь» - swol, swajjule. Этот сегмент концепта «огонь» вербализован только в древнеанглийском языке.

Специфичным для христианского периода стало то, что огонь стал ассоциироваться не просто с чем-то отрицательным, опасным (разрушением, смертью, страданием), а именно с наказанием за грехи в аду. Слова, ранее обозначавшие «разные виды» огня (fyr, llg, brand/ brand, gled и другие), в древнеанглийских религиозных текстах теряют различие между собой, и все употребляются в описаниях «адского огня». Образ «огня для наказания» не отразился в каком-либо отдельном названии огня, но есть косвенное подтверждение того, что он не только составлял часть концепта, но и был вербализован: др.-анга. tintreg «наказание, мучение, пытка, страдание», др.-исл. tregi «печаль, горе», treginn «печальный» соотносится с др.-ирл. tein (teine) «огойь».

Слой концепта, связанный с образом огня для наказания за грехи после смерти, преемственно связан с языческой культурой и является продолжением общегерманских мифологических сюжетов. Общее, что объединяет «огонь в аду» (в христианской мифологии) и «огонь конца света» (в языческой мифологии) - идея о том, что после окончания жизни (как мира, так и отдельного человека) всех ожидает пламя. Поэтому, вероятно, слой «огонь для наказания за грехи в аду» возник на основе общегерманского сегмента «огонь конца света». Вербализованный в древнеанглийском образ «чёрного огня», swearta llg (встречающийся в описаниях адского огня), связан с древнеисландским Surtalogi, воплощающим «огонь конца света».

К периферии концепта «огонь» мы относим:

• его подвижность, изменчивость: др.-англ. wylm öaes waefran liges (Dan. 241) «поток колеблющегося пламени» - аналогично древнеисландскому vafr-loga «колеблющийся огонь»

• восприятие огня как «отрицательного» явления- выражено словами basl-egesa, gled-egesa, bryne-broga - «ужас огня»; bryne-adl - «лихорадка, жар» («огненная болезнь»), lig-cwalu -«мучение, смерть от огня», wael-fyr, mann-bryne - «убивающий (разрушительный, смертный) огонь», hea|>owylm, heafjofyr -«воинственный, враждебный огонь» и Другие.

Глава 3. Грамматическая маркированность н лексико-семанти-ческая сочетаемость обозначающих огонь существительных в древ-негерманскнх языках включат разделы «Анализ обозначающих огонь существительных с учётом роли основообразующего элемента», «Категория одушевлённости - неодушевлённости и её отражение в основообразующих элементах», «Основообразующие элементы в обозначающих огонь существительных в древнегерманских языках» и «Лёксико-семантическая сочетаемость слов, обозначающих огонь».

Одной из очевидных и известнейших особенностей мышления древних людей является то, что многие явления природы, космические объекты, стихии, окружающие человека, воспринимались им как живые - личности, наделённые волей, способные принимать участие в его жизни. Считается, что эта черта мировоззрения древних находит отражение в первую очередь в мифах и народных преданиях, сохранивших сведения об обожествлении сил природы. Не только мифы и сказки, но и слова ИЕ языков сохраняют информацию о том, какие явления и предметы древние считали живыми существами, а какие - вещами. Большой вклад в изучение этого вопроса был сделан Осиповой O.A. благодаря исследованиям в области грамматического строя языка, в том числе, морфологии. В силу своей консервативности морфологический уровень может сохранять такие реликтовые явления, которые уже невозможно обнаружить на других языковых уровнях.

Труды многих учёных (Villar F., Климова Г.А., Йоффе В.В., Пал-майтиса М.Н., Тройского И.М., Осиповой O.A. и др.) подтверждают, что в период общеиндоевропейского языкового состояния (которое относилось, вероятнее всего, к активному строю) все существительные подразделялись на два основных класса: активные и инакгивные. За этим делением стоит некая первобытная модель мира. Те, кто был подвижным, подобно живым существам - например, ветер, огонь или вода, считался одушевлённым. Со временем/- оппозиция «одушевлённое-неодушевлённое» превратилась в оппозицию социальной актуальности или неактуальности. М.Л. Палмайтис отмечает следующее: что было актуально для человека и общества (даже если фактически принадлежало к миру неживых вещей), мыслилось действующим («живым») - например, топор. То, что было неактуально, «инертно» по социальной значимости (даже если в реальности было живым существом) понималось как неактивное - например, ребёнок. Это разделение было одним из важнейших, и для его выражения требовалось применение языковых средств. Как социальная актуальность или неактуальность, так и одушевлённость-неодушевлённость (или ак-тивность-инакгивность) находили отражение в грамматическом строе языка.

¡

Активное существительное могло быть субъектом активного глагола действия, а инактивное - нет. Под активным понимается тагол, обозначающий действие (в отличие от стативного глагола, обозначающего состояние). Вяч. Вс. Иванов и Т.В. Гамкрелизде приводят следующие примеры: в хеттском языке присутствовало разделение всех существительных по роду - на общий, «одушевлённый» (включающий мужской и женский) и средний род. Существительные среднего рода (они имели основу на -mi) не могли быть субъектами активного глагола. Если же всё-таки в каком-то случае требовалось выразить, что существительное среднего рода является действующим лицом, то его трансформировали в существительное «одушевлённого» рода путём прибавления к корню суффикса -ant (от древнего активного суффикса имён *(e/o)nt, который ещё в индоевропейском обозначал деятеля). Например, udne -«страна» (как геополитическое образование), a udneyant - «страна» (как люди, населяющие её). Этот же суффикс используется и в других ИЕ языках - в активных причастиях настоящего времени и в образованных от них существительных- так образовано ИЕ *dont «зуб», изначально означавшее «тот, который кусает». Кроме этого, для превращения существительных среднего рода в существительные одушевлённого рода Использовалось окончание -s (из древней ИЕ формы активного падежа на *s).

Таким образом, от одного корня при помощи различных маркеров могли образовываться и одушевлённые, и неодушевлённые существительные. Согласно исследованиям O.A. Осиповой, в древнегерманских языках на древнейшем этапе их существования такими маркерами служили в первую очередь консонантные основообразующие суффиксы, которые проявлялись в парадигме склонения существительного. Известно, что парадигма склонения сформировалась раньше у активных имён. А точнее - в индоевропейских языках в период активного строя склонением и наличием консонантных основообразующих суффиксов обладали только имена активного (одушевлённого) класса. Поэтому концентрация существительных с одушевлённой семантикой в древнегерманских языках наблюдается в склонении существительных на консонантные основы.

По исследованиям Э. Бенвениста, O.A. Осиповой, Э.Г. Туманян и других, суффикс -г- происходит от ИЕ *-ег и использовался в терминах родства, в именах действующего лица мужского и женского рода, а также в обозначениях частей тела и в словах, игравших какую-либо роль в обрядах (где любая вещь становилась «живой», «одухотворённой»). По происхождению - это суффиксы nomina agentis (ИЕ -ter, -lo, -en). Существительные, имеющие эти основы, относились к древнейшему пласту лексики. Согласный -п- в основообразующих суффиксах также оформлял одушевлённые имена.

Особое склонение, которое можно считать разновидностью склонения на -г - гетероклитическое. В них прямой падеж (ед.ч.) образовывался с помощью суффикса -г, а прочие падежи - с помощью суффикса -п. Основы на -г/а являются реликтовыми и относятся к консонантным. По аналогии с другими консонантными, они должны были бы группировать в себе одушевлённые существительные. То, что большинство из них относится к среднему роду, ещё не является признаком их неодушевлённости, так как разделение по родам сформировалось у существительных гораздо позже разделения их по основам. При анализе существительных с точки зрения одушевлённости-неодушевлённости ориентироваться нужно в первую очередь не на род, а на основообразующие суффиксы, передающие более древнее, исконное состояние. К тому же, если рассмотреть семантику слов, относившихся в древних индоевропейских языках к гетероклитическому склонению, можно предположить, что они были одушевлёнными. Это были названия частей тела (ухо, рот, рука, ладонь, сердце, нерв, тело), явлений природы (огонь, вода, солнце, ночь, день) и других значимых для человека вещей (мёд, соль). Они могли считаться одушевлёнными, так как являлись социально значимыми для человека. Огонь, солнце, ночь и день не только одушевлялись людьми, но и обожествлялись, о чём свидетельствуют индоевропейские мифы. Огонь и вода являются и просто активными стихиями, а активность всегда понималась человеком как одушевлённость. Исходя из всего этого, есть предположение, что гетероклитическое склонение также относится к одушевлённому.

Рассматривая древнегерманские существительные, обозначающие огоНь, с точки зрения их грамматического оформления (т.е. показателей одушевлённости / неодушевлённости), мы можем сделать выводы о том, как изменялись представления об огне в картине мира древних германцев.

В готском слова fon «огонь», brunna «источник, ключ», wato «вода» - ср. рода, но имеют основу на -п-. Следовательно, в древности эти существительные могли быть одушевлёнными и обозначали активную, действующую силу. Своими корнями готские n-основы уходят в протоиндоевропейский класс гетероклитических r/n основ (хетт, wetar - р.п. wetenas; гот. fon - др.-англ. fyr). К этому же реликтовому склонению относятся и древнеисландские названия огня (eldr, fyri, furi, fimi). Основы на r/n относятся к консонантным, а консонантные основы группировали в себе одушевлённые существительные.

Чередование r/n в образованных от одного корня гот. fon (род. п. -funins, дат. п. - funin) и др.-англ. fyr имеет параллели в древнейших ИЕ языках, в частности, в хеттском: и.п. pahhur «огонь» - р.п. pahhuenas (<— ИЕ и.п. *peu-or; р.п. *pu-n-es)

В готском и древнеисландском языках суффикс -п- косвенных падежей распространился и на прямой падеж (гот. funins - fön; др.-исл. fuñí), и в результате эти слова стали склоняться по слабым основам на -п-. В готском и древнеисландском здесь происходит аналогичный процесс, так как известно, что в эпоху существования общегерманского языкового единства готы жили на территории скандинавского полуострова, поэтому готские и скандинавские диалекты имели много похожих черт. В отличие от готоскандинавских диалектов, западногерманские обобщили в парадигме склонения суффикс -г- прямого падежа: др.-сакс. и др.-фриз, fiur, др.-англ. fyr, двн. fiur, fuir. Но производные слова от этого же корня в западногерманских языках (двн. ftmcho, нем. Funke, нид. vonk «искра») указывают на существование западногерманских (или даже общегерманских) форм на -п-. Также и в древнеисландском параллельно форме funi существовали также fyrr и fyri, в которых сохранились остатки гетероклитического склонения Hâ r/n. Формы funi, fyrr и fyri имели довольно узкую сферу употребления - они использовались исключительно в поэтической речи как архаизмы. В бытовом языке для обозначения огня применялось слово eldr, но и оно изначально относилось к гетероклитическому склонению. По аналогии с «огнём», обозначения воды приобрели основу на -п- в готоскандинавских диалектах (гот. wato, род.п. watins; др.-исл. vatn), а в западногерманских -на -г- (др.-сакс. watar, др.-англ. waster, др.-фриз. wetir, двн. Wazzar). Слова, образованные от ИЕ * bhereu-/*bfreru-/*bhru-, также относились к гетероклитическим основам, например, «источник» - *bhrenar/ "bhrunes, а следовательно, к этой же группе могли относиться и другие происходящие от этих корней обозначения моря и огня: др.-англ. brunna, buma «источник», burna (f) «бегущая вода, поток», др.-исл. brim (п) «море», «прибой», «вода», «огонь» и другие.

Если учесть, что в древнегерманских языках образовывать основу на -п- были склонны одушевлённые существительные, и только позднее суффикс -п- стал оформлять существительные среднего рода (т.е. неодушевлённые), то можно сказать, что огонь в древнегерманских языках сначала воспринимался именно как живое существо, но позже, очевидно, уже перестал быть «личностью» и перешёл в разряд неодушевлённых явлений, о чём косвенно свидетельствует и то, что гот. fön и др.-исл. funi «огонь» ( а также гот. wato «вода» и др.-исл. brim «море, прибой») - среднего рода.

Понимание огня как одушевлённой стихии отразилось не только в применении основообразующих формантов для оформления соответствующих существительных, но и в сочетаемости обозначающих его слов с другими словами, которые обычно употребляются с названиями живых существ. Исследуя и осмысляя огонь как явление реальности,

люди использовали концептуальные метафоры, объясняющие суть этого явления (огня) через качества, свойственные живым существам и, в том числе, самому человеку (то есть, и здесь действовал механизм понимания нового через уже хорошо известное). Поэтому для них огонь мог «быть в ярости», «быть враждебным, воинственным», «поглощать», «нападать», «вредить», «обнимать» и так далее. Это показывают следующие примеры:

brondes wylm (Ph. 283) «ярость огня»

Ne him lig scebefr aefre to ealdre (Ph. 39-40) «огонь не вредит ему вовеки»

i>a sceall brond fretan, aeled f>eccean (Beow. 3014-3015) «тогда огонь поглотит, пламя покроет»

¡юппе brond beceb heoredreorges hus, hreoh onetteb. fealo lie feormafr (Ph. 215-217) «Тогда огонь охватывает безутешный дом, бледно-жёлтое пламя яростно спешит поглотить...»

...bymej) frurh fires fens fugel mid neste (Ph. 213-214) «сжигается яростью пламени птица вместе с гнездом».

Во многих других случаях обозначающие огонь существительные легко сочетаются с глаголами, обозначающими активное действие. .. .ond se brvne swebrab (Ph. 229) «и тот огонь гаснет» beet fvr "ongon swebrian svbban (Beow. 2701-2702) «после этого огонь начал угасать»

Forst sceal freosan, fvr wudu meltan (Max.I. 1) «мороз должен морозить, огонь - жечь дрова»

Подобное же явление наблюдается и в древнеисландском, где в «Речах Альвиса» (Alv. 26) огонь назван бушующим (vag), пожирающим (frekan), жгущим (forbrenni), стремительным (hrööuö) - все эти эпитеты показывают восприятие людьми огня как активного, живого существа.

Отнесённость огня к категории одушевлённых объектов проявилась также в образовании производных слов:

• др.-англ. bael-fjrascu и lig-Jjrasce - «ярость огня»

• heajjowylm, heajxifyr «враждебное, воинственное пламя»

• fyr-wilm «наплыв, поток, стремление огня»

В заключении представлены выводы, основные из которых сводятся к следующим.

1. Анализ лингвистических средств, выражающих концепт «огонь» в древнеисландском, готском и древнеанглийском, позволяет выявить содержание и структуру этого концепта. В каждом из рассмотренных древнегерманских языков огонь обозначается при помощи нескольких лексических единиц, происходящих от разных корней. Это функционирование нескольких имён у одного носителя - отголосок той древней эпохи, когда человек в силу преобладания практического и наглядно-образного мышления воспринимал вещи в конкретных ситуациях, конкретных их проявлениях, и мог «отмечать» эти разные стороны «одного и того же» с помощью разных знаков языка. Наибольшее количество названий огня представлено в древнеанглийском (более десяти: ad, aeled, lig, fyr, brond/brand, bryne/byme, bael, gled, swol, swa{>ule и др.), что является признаком высокой значимости концепта «огонь» в данном обществе.

2. Основываясь на классификации концептов в зависимости от сложности их структуры, мы можем отнести древнегерман-ский концепт «огонь» к сегментным и многоуровневым, имеющим ядро (состоящее из базового образа, сегментов и слоёв) и периферию. Многоуровневым он является, так как имеет слои (состоящие из когнитивных признаков, добавлявшихся постепенно). Сегментным - поскольку в сознании человека одновременно существовало несколько разных образов огня (каждый связан с конкретным его «видом» или проявлением), а в языке одновременно функционировало несколько названий огня, различающихся по смыслу и соответствующих разным образам.

3. Структура ядра концепта «огонь» представляется следующей:

Базовый образ, лежащий в основе древнегерманского концепта

«огонь» - «огонь вообще». В языке он выражен словами: гот. fon, др.-исл. eldr, др.-англ. fyr. Эти слова относятся к нейтральному слою лексики и часто встречаются в текстах.

К сегментам, выраженным во всех трёх исследованных древнегерманских языках, можно отнести:

• «огонь как свет». Часть этого сегмента составляет образ молнии - как особенного, небесного огня. Кроме того, на основе ' данного сегмента образовался когнитивный слой, содержащий

образ «огненного меча» (вербализован в древнеанглийском и древнеисландском языках).

• «огонь как пылающие угли» - гот. Ьаш^а, др.-исл. уз1а, др.-англ. ¿Шс!. Следующие сегменты вербализованы только в древнеанглийском и древнеисландском языках:

• «огонь как бушующая стихия (связанный с морем, водой)». Слова, обозначающие огонь и воду, в некоторых случаях происходят от одного ИЕ корня *ЬЬегеи-/*ЬЬеги-/*ЬЬги- «гореть», «активно двигаться», «вздыматься». В древнеисландском языке данный сегмент концепта «огонь» выразился более ярко, поскольку в древнеисландской кулыуре в силу её консервативности и устойчивости перед влиянием других культур сохранились и не потеряли значение мифологические сюжеты, унаследованные со времён индоевропейской общности и дошедшие до нас в основном в Старшей и Младшей Эддах.

• «огонь погребального костра». Наибольшей яркости выражения этот сегмент концепта достигает в древнеанглийском.

Сегмент, выразившийся только в древнеанглийском языке -«дымный огонь» ^о], з%уа})и1е). Специфичным для древнеисландского языка является сегмент «огонь конца света», «вулканический» или «чёрный огонь» (ЗиПак^).

4. К периферии концепта «огонь» относятся следующие когнитивные признаки:

• амбивалентность огня: он представлен как сила и созидающая, и уничтожающая.

• неустойчивость, переменчивость огня (что нашло отражение в словах, обозначающих «колеблющийся огонь» - др.-англ. \vaefran 1Гй, др.-исл. уа&-^а)

• одушевлённость огня, выражающаяся в лексике языка, в контексте произведений и в грамматическом оформлении существительных со значением «огонь».

5. «Одушевлённость» огня проявилась также в сочетаемости обозначающих его слов с другими лексемами, в том числе с глаголами, обозначающими активное действие. Наименования огня употребляются со словами, которые обычно применяются к существительным, обозначающими активного деятеля, живого и опасного существа.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Protassova A.K. Human language as a reflection and depository of the primitive picture of the world (basing on the investigation of the terms for «fire» in the Indo-European languages) // Материалы V Общероссийской межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование». Т. 2: Лингвистика и филология. Томск: Изд-во ТГТТУ, 2003. 334 с. С. 146-148.

2. Протасова А.К. Развитие человеческого мышления и возникновение абстрактных понятий (на материале индоевропейских языков) // IV Сибирская школа молодого учёного: Материалы VII международной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных. Том 2. Лингвистика и филология. Томск: Изд-во ТГПУ, 2001. 360 с. С. 98-101.

3. Протасова А.К. Метафора в древних индоевропейских языках: от образа к понятию // Сравнительно-исторические и типологические исследования языка и культуры: проблемы и перспективы. Том 1. К 75 летию профессора O.A. Осиповой: сборник научных трудов и материалов / Под ред. Т.В. Галкиной. Томск: Изд-во ТГПУ, 2002. 241 е., ил. С. 141-148.

4. Протасова А.К. К вопросу об отражении концепта огня в готском языке (в свете индоевропеистики) // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур: материалы международной конференции XXIII Дульзоновские чтения. Ч. I. Томск: Изд-во ТГПУ, 2002. 446 с. С. 91-97.

5. Протасова А.К. Обозначения огня в древнегерманских языках с точки зрения одушевлённости-неодушевлённости // Иностранные языки в научном и учебно-методическом аспектах. Сборник научно-методических трудов. Вып. 3. Новосибирск: НГУ, 2003. 145 с. С. 65-71.

!

ч

Р19 0 7 9

РНБ Русский фонд

2005-4 16752

Подписано в печать: 07.10.2004 г. Тираж: 100 экз. Печать: трафаретная

Бумага: офсетная Заказ: 026/Н Формат: 60x84/16

Издательство

Томского государственного педагогического университета

г. Томск, ул. Герцена, 49. Тел. (3822) 52-12-93 e-mail: publish@tspu.edu.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Протасова, Анна Константиновна

Введение.

Глава 1. Концепт в свете антропоцентрического подхода к языку

1.1. Различные подходы к пониманию концепта.

1.2. Значение образного мышления и метафоры в формировании концептов.

1.3. Отражение образного восприятия огня в индоевропейской языковой картине мира.

Выводы.

Глава 2. Анализ средств вербализации концепта «огонь» в языках древнегерманской группы

2.1. Лексические средства выражения концепта «огонь» в готском языке в контексте готской Библии.

Выводы.

2.2. Вербализация концепта «огонь» в древнеисландском языке

2.2.1. Мифологическая связь концептов огня и воды и её языковое выражение.

2.2.2. Семантическая мотивировка лексических обозначений огня в древнеисландском языке.

2.2.3. Структура древнеисландского концепта «огонь».

Выводы.

2.3. Вербализация концепта «огонь» в древнеанглийском языке.

• 2.3.1. Структура древнеанглийского концепта «огонь».

Выводы.

Глава 3. Грамматическая маркированность и лексико-семантическая сочетаемость обозначающих огонь существительных в древнегерманских языках

3.1. Анализ обозначающих огонь существительных с учётом роли основообразующего элемента

3.1.1. Категория одушевлённости/неодушевлённости и её отражение в основообразующих элементах.

3.1.2. Основообразующие элементы в обозначающих огонь существительных в древнегерманских языках.

3.2. Лексико-семантическая сочетаемость слов, обозначающих огонь.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Протасова, Анна Константиновна

Настоящая работа представляет собой сравнительно-историческое исследование вербализации концепта «огонь» в древнегерманских языках.

Актуальность темы:

Диссертация посвящена исследованию концепта «огонь», что соответствует современным тенденциям в анализе языка с точки зрения когнитивного подхода. Изучение концептов относится к антропоцентрическому направлению в языкознании и к когнитивной лингвистике (как одной из отраслей данного направления), активно развивающейся в настоящее время. В рамках данного направления язык рассматривается как часть общего когнитивного механизма человека. Язык выражает знаковым способом то, как человек воспринимает действительность и перерабатывает её в своём сознании. Следовательно, изучая особенности древних языков, можно сделать немало интересных выводов о мышлении и мировоззрении носителей языка. Изучение языка не в отрыве от человека, а наоборот, в связи с человеческой культурой, мышлением, мировоззрением - задача лингвистики на сегодняшний день.

Кроме того, данное диссертационное исследование носит сопоставительный характер: в нём изучаются особенности вербализации концепта «огонь» в различных древнегерманских языках в сравнении, выявляются общие и специфические черты. В рамках когнитивной лингвистики сопоставительные исследования ещё только начинают предприниматься.

Ни один язык не может претендовать на полное отражение какого-либо концепта, поскольку концепты относятся к сфере сознания и отражены в языке только частично. Объектом данного исследования является та часть концепта «огонь», которая вербализована в древнегерманских языках.

Причиной выбора данного концепта в качестве объекта исследования послужило то, что мировоззрение и культура людей наилучшим образом отражается в словах, обозначавших самые значимые и жизненно важные для человека вещи и явления, к которым относится огонь. Для изучения концепта «огонь» в работе используется материал представителей трёх основных групп древнегерманских языков: древнеанглийского (западная группа), древнеисландского (северная, или скандинавская группа) и готского (восточная группа). При необходимости привлекаются данные других индоевропейских языков.

Предметом исследования являются языковые средства воплощения данного концепта - лексические и грамматические способы его вербализации.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нём впервые рассматривается вербализация концепта «огонь» в древнегерманских языках в целом, а также выявляются особенности отражения данного концепта в древнеанглийском, древнеисландском и готском языках. Принципиально новым является то, что на основе анализа языкового материала строится предполагаемая структура концепта «огонь». Кроме того, в исследовании выявляются не только лексические средства выражения концепта «огонь», но и морфологические признаки одушевлённости существительных, выражающих данный концепт. Деление существительных на одушевлённые и неодушевлённые является концептуально значимым, поскольку показывает, как древние люди воспринимали огонь: в качестве вещи или живого существа. То, что огонь в древних индоевропейских культурах считался «живым» (с мифологической точки зрения), закрепилось в грамматическом оформлении обозначающих его существительных.

Цель данной работы - сравнительно-историческое исследование средств вербализации концепта «огонь» в древнеанглийском, древнеисландском и готском языках, выявление содержания и структуры данного концепта.

В связи с поставленной целью, в работе решаются следующие задачи:

Показать, каким образом когнитивная деятельность и особенности мировосприятия древних германцев отразились в семантике слов, связанных с концептом «огонь»;

Исследовать древнегерманские (и соответствующие индоевропейские) корни и слова, обозначающие огонь, и показать их семантическую мотивировку;

Рассмотреть грамматическое оформление лексических обозначений огня с учётом роли основообразующих суффиксов как формальных показателей древнего отнесения слов к одушевлённому или неодушевлённому классу;

Проследить, каким образом концепт «огонь» вербализуется через лексико-семантическую сочетаемость соответствующих слов;

Построить предполагаемую структуру древнегерманского концепта «огонь».

Методологической основой работы является исторический подход к языку с привлечением данных не только лингвистики и этимологии, но и из области истории, культурологии, мифологии и других сфер знания. Основными методами исследования являются наблюдение, концептуальный и контекстный анализ.

Источниками материала исследования данной работы послужили этимологические словари древнеанглийского и древнеисландского языков Ф. Хольтхаузена (1934, 1948), англо-саксонский словарь Дж. Босворта и Т. Толлера (1954), этимологический словарь исландского языка А. Иоханессона (1956), словари готского языка С. Файста (1888), Х.К. Уленбека (1986), В. Штрайтберга (1910), а также литературные тексты на древнеанглийском, древнеисландском и готском языках. Для привлечения дополнительной информации по этимологии исследуемых слов использовались этимологические словари Ю. Покорного (1950-1959) и А. Вальде (1927, 1930).

Теоретическая значимость исследования: поскольку в работе выявляется содержание и структура исследуемого концепта, её результаты являются вкладом в развивающуюся в настоящее время когнитивную лингвистику. Материалы исследования также обогащают сопоставительную лексикологию и сравнительно-историческое изучение древнегерманских языков.

Практическая ценность работы состоит в том, что материалы и результаты диссертации могут быть использованы в лекционных и практических занятиях и спецкурсах по истории древнегерманских языков (по готскому и древнеанглийскому языкам), введению в германскую филологию, общему и сравнительно-историческому языкознанию, а также в научно-исследовательской работе студентов.

На защиту выдвигаются следующие положения:

1. В исследованных древнегерманских языках обнаруживается несколько лексических единиц, представляющих концепт «огонь», образованных как от разных корней, так и на основе словосложения. Эти слова обозначали различные «виды» или образы огня в древнегерманской концептуальной картине мира. Анализ этих лексических единиц показывает, что древнегерманский концепт «огонь» относится к сегментным и многоуровневым. Сегментным он является, поскольку в его основе лежало одновременно несколько различных образов огня, каждый из которых имел своё обозначение. Многоуровневым он является, поскольку некоторые его сегменты состоят из нескольких слоев, возникших в ту или иную эпоху.

2. Ядро концепта «огонь» состоит из базового образа, когнитивных сегментов, основанных на них слоёв и периферии (интерпретационного поля). Базовый образ, лежащий в основе данного концепта - «огонь вообще». Также выявлены следующие сегменты концепта «огонь», отразившиеся в древнегерманских языках: «огонь как свет» (в его составе - сегмент «огонь молнии»), «огонь как пылающие угли», «огонь погребального костра» (в его составе - сегмент «высокий огонь»), «огонь как бушующая стихия, родственная воде, морю». В древнеанглийском языке проявляется сегмент «дымный огонь». В древнеисландском особо выражен сегмент «огонь конца света».

3. На основе сегмента «огонь как свет» формируется обще германский когнитивный слой, связанный с образом «огненного меча». На основе сегмента «огонь конца света» в христианский период образуется древнеанглийский когнитивный слой - «огонь для наказания за грехи в аду». Это придаёт древнеанглийскому концепту «огонь» негативную оценочную окраску.

4. К периферии концепта относятся такие когнитивные признаки, как его амбивалентность (огонь воспринимался и как положительное, и как отрицательное явление) и одушевлённость.

5. С помощью метафор огонь концептуализировался как живое существо, которое может съесть, бывает враждебным, яростным и т.д.

6. Морфологические особенности слов, обозначающих огонь, а также их лексико-семантическая сочетаемость с другими словами (особенно с глаголами, обозначающими активное действие) показывают, что эти слова в древности относились к классу одушевлённых существительных, а огонь воспринимался как живое существо.

Структура работы

Работа состоит из введения, трёх глав, каждая из которых заканчивается краткими выводами, заключения, списка принятых сокращений, списка литературы и приложений.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, объект исследования, научная новизна, цель и задачи работы.

В первой главе рассматриваются различные точки зрения на концепт в когнитивной лингвистике и лингвокультурологии. Отмечается различие терминов «концепт» и «понятие», «когнитивный концепт» и «культурный концепт». Описана роль практического и наглядно-образного мышления человека в формировании содержания концепта. Особое внимание уделяется метафоре как одному из важнейших когнитивных механизмов.

Для иллюстрации проявления образного и практического мышления в языке привлекаются данные древних языков, а также языков современных народов, живущих и сейчас на стадии родоплеменного строя. Разные общества могут иметь схожие или параллельные пути развития, проходить одни и те же стадии и воспринимать мир похожим образом. Поэтому исследование языков древних народов позволяет обнаружить типологически схожие явления, позволяющие объяснить определённые факты древнегерманских языков.

Во второй главе исследуются древнегерманские слова, обозначающие огонь, и производится анализ их функционирования в древнегерманских текстах. Рассматриваются также некоторые индоевропейские корни как основа древнегерманской лексики, связанной с концептом огня, и их этимологические связи как пример проявления образного мышления, характерного для людей древних культур. Исследование подкрепляется данными мифологического и культурологического характера.

В третьей главе производится анализ лексико-семантической сочетаемости слов, обозначающих огонь, как один из показателей отнесения данного концепта к категории живых, активных сущностей. Кроме этого, в данной части работы исследуются средства выражения концепта «огонь» на уровне грамматики: рассматриваются основообразующие суффиксы существительных, обозначающих огонь в древнегерманских языках как показатели одушевлённости-неодушевлённости (или активности-инактивности) существительных. 'Принято считать, что ассоциативные связи, образующие структуру концепта, в языке отражаются в первую очередь в лексике. Но и любой другой уровень языка (например, морфологический) может быть носителем концептуально значимой информации. Поэтому для получения наиболее полного представления о каком-либо концепте необходимо учитывать его выражение на нескольких уровнях языка.

В заключении подводится итог проделанной работы и представлена общая структура и содержание древнегерманского концепта «огонь».

В приложении 1 представлена таблица, отражающая лексические средства выражения концепта «огонь» в готском, древнеисландском и древнеанглийском языках в сравнении.

В приложениях 2 и 3 представлена структура древнеанглийского и древнеисландского концепта «огонь».

В приложении 4 перечислены средства отражения одушевлённости концепта «огонь» в древнегерманских языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Вербализация концепта "огонь" в древнегерманских языках"

Выводы:

Исследуя огонь и учитывая его яркие, ключевые характеристики, древние люди отмечали его сходство с живыми существами. Концептуализируя огонь как одушевлённое существо, люди использовали метафоры, обозначая огонь с помощью слов, применяемых обычно по отношению к живым существам. Восприятие огня как живого, активного существа выразилось в языке в том, что слова, обозначающие огонь, легко сочетаются с глаголами активного действия, а также с лексикой, употребляемой с одушевлёнными существительными (др.-англ. gled fse^mie «пламя охватит», fyres feng «ярость огня», llges faej)m «объятия пламени», sceal brand fretan «огонь поглотит» и т.д.). Употребление эпитетов показывает, что огонь воспринимался как сила не просто живая, но и агрессивная (опасная и разрушительная): др.-англ. hea])Owylm, heaJ)ofyr «враждебный, воинственный огонь», др.-исл. vag «бушующий», frekan «пожирающий», Ьгбдиб «стремительный» и другие.

Отношение к огню как к живой стихии нашло отражение не только в мифах народа и лексике языка, но и на грамматическом уровне.

Некоторые существительные, обозначающие огонь в древнегерманских языках, хранят в себе остатки гетероклитического склонения. Данное склонение, как и другие консонантные, вероятно, группировало в себе одушевлённые имена. Это позволяет предположить, что относящиеся к этой группе слова со значением «огонь» были одушевлёнными существительными.

Часть наименований огня происходит от глаголов и индоевропейских корней, обозначавших активное действие, что также является основанием для отнесения этих существительных к изначально одушевлённым.

В более поздние периоды существования древнегерманских языков некоторые из ранее одушевлённых существительных, обозначающих огонь, стали относиться к среднему роду. Это является, во-первых, следствием разрушения системы склонения, а во-вторых, следствием изменения отношения к огню: со временем огонь переходит из разряда «личностей» в разряд «явлений».

Заключение

Анализ лингвистических средств, выражающих концепт «огонь» в древнеисландском, готском и древнеанглийском, позволяет выявить содержание и структуру этого концепта.

В каждом из рассмотренных древнегерманских языков огонь обозначается при помощи нескольких лексических единиц, присходящих от разных корней. Это явление (функционирование нескольких имён у одного носителя) можно считать остаточным от той древней эпохи, когда человек в силу преобладания практического и наглядно-образного мышления воспринимал вещи в конкретных ситуациях, конкретных их проявлениях, и мог «отмечать» эти разные стороны «одного и того же» с помощью разных знаков языка. Наличие множества имён одного объекта говорит не только об образе мышления носителей языка, но и о большой «культурной разработанности» (термин А. Вежбицкой [1999: 275-276]) отражённого в языке концепта. Наибольшее количество названий огня представлено в древнеанглийском (более десяти: ad, seled, lig, fyr, brond/brand, bryne/byrne, bsel, gled, swol, swaj)ule и др.), что является признаком высокой значимости концепта «огонь» в данном обществе.

Основываясь на классификации концептов в зависимости от сложности их структуры, предложенной И.А. Стерниным, мы можем отнести древнегерманский концепт «огонь» к сегментным и многоуровневым, имеющим ядро (состоящее из базового образа, сегментов и слоёв) и периферию. Многоуровневым он является, так как имеет слои (состоящие из когнитивных признаков, добавлявшихся постепенно). Сегментным -поскольку в сознании человека одновременно существовало несколько разных образов огня (каждый связан с конкретным его «видом» или проявлением), а в языке одновременно функционировало несколько названий огня, различающихся по смыслу и соответствующих разным образам.

Базовый образ, лежащий в основе древнегерманского концепта «огонь» -«огонь вообще». В языке он выражен словами: гот. fon, др.-исл. eldr, др.-англ. fyr. Эти слова относятся к нейтральному слою лексики и часто встречаются в текстах.

К сегментам, выраженным во всех трёх исследованных древнегерманских языках, можно отнести:

• «огонь как свет» - выражен словами, производными от индоевропейского корня *leuk «гореть, светить»: гот. liuhadei, liuhaj) «огонь как свет»; др.-англ. lig «пламя», leoma «свет»; др.-исл. leygr «огонь», ljomi «свет». На основе данного сегмента образовался когнитивный слой, содержащий образ «огненного меча». Последний образ возник на основе ассоциативной связи огня и меча как ярких, ослепительно сверкающих объектов и характерен для древнеанглийского и древнеисландского языков: др.-исл. eldr, log; др.-англ. brand «огонь», «меч». Часть сегмента «огонь как свет» составляет образ молнии - как особенного, небесного огня (вербализован в готском lauhmunja и в древнеанглийском liget «молния»).

• «огонь как пылающие угли» - гот. haurja, др.-исл. ysia, др.-англ. gled. Связь образов огня и углей основана на жизненном опыте человека (огонь и угли могли представляться как единое целое - костёр) и проявилась в верованиях народа (в культуре всех германских народов угли считались «продолжением» ритуальных костров и носителями магической силы). Следующие сегменты вербализованы только в древнеанглийском и древнеисландском языках:

• «огонь как бушующая стихия (связанный с морем, водой)». В древнеисландском и древнеанглийском связь огня и воды отразилась как в лексике языка, так и в контексте литературных произведений. Слова, обозначающие огонь и воду, в некоторых случаях происходят от одного ИЕ корня *bhereu-/* bheru-/* bhru- «гореть», «активно двигаться», «вздыматься». В древнеисландском для обозначения одновременно огня и воды используются не только индоевропейские корни, изначально «предрасположенные» к этому (*bhereu-), но и другие, ранее не имевшие отношения к «воде»: др.-исл. leygr (m) «огонь, пламя», «море» (которое происходит от ИЕ *leuk «светить»), что говорит о предельной важности такой черты концепта «огонь» как «связь огня с водой». В древнеисландском языке данный сегмент концепта «огонь» выразился более ярко, поскольку в древнеисландской культуре в силу её консервативности и устойчивости перед влиянием других культур сохранились и не потеряли значение мифологические сюжеты, унаследованные со времён индоевропейской общности и дошедшие до нас в основном в Старшей и Младшей Эддах. Согласно этим мифам, огонь и вода являются очень близкими сущностями. Поскольку мифы также являются отражением концептосферы носителей языка, можно сказать, что в древнеисландском идея огня и воды как единого целого была более актуальной, чем в древнеанглийском, и находится ближе к центру концепта «огонь». В древнеанглийском имеется особое слово «волна пламени» - ligyt> и «огонь как бушующая стихия» - wilm; также есть примеры сближения огня и воды в контексте литературных произведений: др.-англ. widgillan mere |)aes bradan fyres «обширное море того необъятного огня». Возможно, связь огня и воды не проявилась так ярко в готском лишь в силу ограниченности литературных произведений на этом языке. огонь погребального костра». Наибольшей яркости выражения этот сегмент концепта достигает в древнеанглийском. Он вербализуется в словах bael, ad «погребальный костёр», wael-fyr «огонь для сожжения убитых в бою», а также выражен в наличии множества литературных сюжетов, описывающих сожжение храбро погибших героев («Beowulf»). С образом погребального костра связана такая черта огня, как его «протяженность ввысь, к небу», поскольку в силу именно этого своего качества огонь уносит в высший мир души погибших воинов. Данная черта выражена в древнеанглийском языке в контексте произведений, а также в специальном слове «высокий огонь» - heah-fyr. Эта часть концепта также имеет древнейшие индоевропейские корни (в индоевропейских мифах огонь представлен как божество, доставляющее к небесам то, что в нём сгорает). Значимость погребального костра в древнеанглийском продолжает проявляться даже с приходом христианства и отвержением языческой религии. В христианский период на основе этой части концепта образуется новый когнитивный слой -«огонь для наказания за грехи в аду». Это могло быть связано с появлением многочисленных проповедей, в которых говорилось о том, что ждёт «нераскаявшихся грешников». Но, скорее всего, эта идея имеет более древние корни в языческой мифологии, согласно которой в конце мира всех ожидает гибель в огне, чтобы потом всё возродилось вновь. Сегмент, выразившийся только в древнеанглийском языке - «дымный огонь» (swol, swafoule). Специфичным для древнеисландского языка является сегмент «огонь конца света», «вулканический» или «чёрный огонь» (Surtalogi).

Следующие когнитивные признаки относятся к периферии концепта: • амбивалентность огня: он представлен как сила и созидающая, и уничтожающая. В древнеисландском языке выражены обе эти черты. «Положительный» образ огня выражен в предложениях Старшей Эдды: eldr er foorf (Hav. 3) «огонь дорог», eldr er beztr (Hav. 68) «огонь хорош», eimi ok aldrnara (Vol. 57) «пламя питателя жизни». «Отрицательный» образ огня в древнеисландском выражается в названии Surtalogi - «огонь Сурта» или «чёрный огонь» (то есть злой, приносящий гибель). Понимание двоякой природы огня отражено также в самих сюжетах древнеисландских мифов: огонь участвует и в сотворении вселенной, и в её разрушении. В древнеанглийском преобладающим становится «отрицательный» образ огня. Это подкрепляется восприятием огня как «средства наказания за грехи». В связи с адским огнём сохраняется в древнеанглийском и образ «чёрного огня» (swearta lig).

• неустойчивость, переменчивость огня (что нашло отражение в словах, обозначающих «колеблющийся огонь» - др.-англ. wasfran lig, др.-исл. vafr-loga)

• одушевлённость огня.

Последний когнитивный признак заслуживает особого внимания, поскольку выразился не только в лексике языка и контексте произведений, но и в грамматическом оформлении существительных со значением «огонь». В эпоху общеиндоевропейского (а затем и общегерманского) языкового состояния консонантные основообразующие форманты существительных служили одновременно и маркерами одушевлённости. Анализируя основы существительных со значением «огонь» в древнегерманских языках, мы видим, что в древности обозначающие огонь существительные относились к одушевлённым, что говорит о восприятии огня древними как живого существа. Но позже некоторые их этих слов стали относиться к среднему роду (гот. fon), т.е. огонь стал восприниматься уже не как «личность», а как одно из явлений природы. Это связано и с изменениями в мировоззрении человека, а именно - с отходом от мифологического восприятия действительности. Как мифологическая, так и реальная, жизненная значимость огня стала не так велика, как в древние времена. В силу этого изменения отношения к огню, со временем количество его наименований сократилось.

Одушевлённость» огня проявилась также в сочетаемости обозначающих его слов с другими лексемами, в том числе с глаголами, обозначающими активное действие. Наименования огня употребляются со словами, которые обычно применяются к существительным, обозначающими активного деятеля, живого и опасного существа: др.-англ. gled faejjmie «пламя охватит», fyres feng «ярость огня», lTges fae^m «объятия пламени», sceal brond fretan «огонь поглотит»; др.-англ. heaJ)Owylm, heajDofyr «враждебный, воинственный огонь», др.-исл. vag «бушующий», frekan «пожирающий», Игобиб «стремительный» и другие.

Сокращённые обозначения языков

ИЕ - индоевропейский двн - древневерхненемецкий свн. - средневерхненемецкий др.-англ. - древнеанглийский др.-сакс. - древнесаксонский др.-исл. - древнеисландский др.-инд. - древнеиндийский др.-ирл. - древнеирландский ср.-ирл. - среднеирландский др.-лат. - древнелатинский др.-прус. - древнепрусский др.-слав. - древнеславянский др.-фриз. - древнефризский фриз. - фризский герм. - германский слав.- славянский арм. - армянский лит. - литовский латыш. - латышский лат. - латинский гот. - готский греч. - греческий ирл. - ирландский рус. - русский англ. - английский нем. - немецкий нид. - нидерландский хетт. - хеттский авест,- авестийский тох. А - тохарский А тох. В - тохарский В брет. - бретонский кимр. - кимрский умбр. - умбрский ст. польс. - старо-пол скр. - санскрит

• Сокращённые названия литературных источников и словарей Blickl. Homl. - The Blickling Homilies of the Tenth Century Homl.W. - The Homilies of Wulfstan Homl.P. - Homilies of Aelfric Beow. - Beowulf Gen.B - Genesis B. Ph. - The Phoenix

Wulfst. - Wulfstan's address to the English Max.I - Maxims I

Жития - Древнеанглийские святые

The Voyages - The Voyages of Ohthere and Wulfstan in Scandinavia and the Baltic Lk., Mt., Mk. - The Gospels of St. Luke, St. Mattew, St. Mark Met. - The Metres of Alfred Cri. - Cynewulf s Crist

Bd. - Bede. Ecclesiastical History of the English People with Bede's Letter to Egbert and .Cuthbert's letter on the Death of Bede Bosworth - Bosworth J., Toller M.A. An Anglo-Saxon Dictionary Andr. - The Legend of St. Andrew Exod. - Exodus

Chr. - The Anglo-Saxon Chronicle Jul. - The Poem of St. Juliana Ps. - Psalms

Finn. - The Battle of Finnsburg *Alv. - Alvissmal (Речи Альвиса) Vol. - Voluspa (Прорицание Вёльвы) Hav. - Havamal (Речи Высокого) Skirn. - Skimismal (Поездка Скирнира) Grim. - Grimnismal (Речи Гримнира) Vaf. - Vaftrudnismal (Речи Вафтруднира)

Адреса в интернете, содержащие информацию по теме исследования (древнегерманские тексты) httt>://norse .narod.ru/edda www.georgetovvn.edu/labyrinthy'library/oe/alpha.html

Список научной литературыПротасова, Анна Константиновна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Агаркова Н.Э. Концепт «Деньги» как фрагмент английской языковой картины мира (на материале американского варианта английского языка). Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Иркутск, 2001. 20 с.

2. Андреев Д.А. Раннеиндоевропейский праязык. М.: «Наука», 1986.328 с.

3. Антипов А.Г. Словообразование и словообразовательная мотивированность языковой формы. Томск: изд-во ТГУ, 2001. 288 с.

4. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 895 с.

5. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: «изд-во ВГУ», 1996. 104 с.

6. Бадер Ф. Некоторые области индоевропейской реконструкции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 21. Новое в современной индоевропеистике. Под. ред Вяч.Вс. Иванова. М.: «Прогресс», 1988. 560 с. С. 202-223.

7. Баранов Г.С. Роль метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности (философский анализ). Новосибирск: изд-во НГУ, 1994. 360 с.

8. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. М.: Изд-во иностранной литературы, 1955. 260 с.

9. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах /Библиотека всемирной литературы. Серия I. Т. 9. М.: Художественная литература, 1975. 752 с.• 10. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика. Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2000.123 с.

10. Буйнова О.Ю. Универсальные и специфические черты процесса метафоризации // Лингвистические исследования. Дубна: "Феникс+", 2001.

11. Бурлак С.А., Старостин С.А. Введение в лингвистическую компаративистику. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 272 с.

12. Введение в германскую филологию. Арсеньева М.Г., Балашова С.П., Берков• В.П., Соловьёва Л.Н. М.: Высшая школа, 1980. - 319 с.

13. Вежбицкая А. Понимание культур // Семантические универсалии и описание языков. М.: «Языки русской культуры», 1999.

14. Воркачёв С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки, 2001. № 1. С. 64-72.

15. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и « индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ протоязыкаи протокультуры. Изд-во Тбилисского университета, 1984. 1331 с.

16. Грегори Р. Разумный глаз. М.: «Мир», 1972. 209с.

17. Гришина Н.В. Концепт ВОДА в языковой картине мира (на основе номинативного и метафорического полей русского языка 11-20 вв). Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Саратов, 2002. 22 с.

18. Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Словарь славянской мифологии. Н. Новгород:• «Русский купец», «Братья славяне», 1995. 368 с.

19. Гухман М.М. и др. Сравнительная грамматика германских языков. М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1962. Т. 1, 3.

20. Гухман М.М. Историко-типологическая морфология германских языков. Т. 1. Фономорфология. Парадигматика. Категория имени. Ред. колл.: М.: Наука, 1977.360 с.

21. Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь. М.: Гос. изд-вонациональных словарей, 1958. 1905 с.

22. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания, 1994. № 4. С. 17-33.

23. Десницкая А. В., Кацнельсон С. Д. История лингвистических учений: Древний мир. Л.: «Наука», 1980. 258с.

24. Десницкая А. В. Именные классификации и проблема индоевропейского• склонения // Известия АН СССР. Серия литературы и языка, 1941, № 3.

25. Древнеанглийская поэзия. М.: Наука, 1982. 320 с.

26. Жоль К.К. Мысль, слово, метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев: «Наукова думка», 1984. 304 с.

27. Иванов Вяч. Вс. Современное индоевропейское языкознание // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXI. Новое в современной индоевропеистике: переводы. Редкол.: В.А. Звегинцев и др. М.: «Прогресс», 1988. 560 с. С. 5-23.

28. Иванова И., Чахоян Л., Беляева Т. История английского языка. С-Пб.: «Лань», 1999.

29. Иванова С.В. Лингвокультурологический аспект исследования языковых единиц. Дисс. на соиск. уч. степ. докт. филол. наук. Уфа, 2003. 41 с.

30. Иванова Ю.В. Следы солярного культа. Обрядовый огонь // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М.: «Наука», 1983. 222 с.

31. Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. М.: «Наука», 1971, т.2.

32. Йоффе В.В. Происхождение и развитие категории рода в протоиндоевропейском языке. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Ростов на-Дону, 1973. 23 с.

33. Кайдаров А.Т., Кажибеков Е.З. Из опыта этимологических исследований корневых моносиллабов казахского языка // Теория и практика• этимологических исследований (под ред. К.М.Мусаева). М.: «Наука», 1985. 104 с. С. 42-46.

34. Калыгин В.П. О визионерском знании древнеирландских филидов // Язык: теория, история, типология. -М.: 2000.

35. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты: сборник научных трудов. Волгоград, 1996. С. 3-16.

36. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица• исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: сборник научных трудов / Под ред. И.А. Стернина. Воронеж, ВГУ, 2001. С. 7580.

37. Карыпкина Ю.Н. Языковое представление эсхатологических мотивов в англосаксонской прозе X-XI веков (лингвоэтнический аспект). Дисс.канд. филол. наук. Иркутск, 2002. 187 с.

38. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М.: «Наука», 1977. 320 с. ♦40. Ключ к пониманию Св. Писания. Брюссель: Жизнь с Богом, 1982. 698 с.

39. Красин Ю.Л. Чувственный образ в абстрактно-понятийном научном познании. Дисс. .канд. филос. наук. Томск: изд-во ТГУ, 1988. 148 с.• 44. Краткий словарь когнитивных терминов. Под общ. ред. Е.С. Кубряковой, М.,1996, 248с.

40. Кубрякова Е.С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова «память» // Логический анализ языка: культурные концепты. Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1991. С. 85-91.

41. Кубрякова Е.С. О связях когнитивной науки с семиотикой (определение интерпретанты знака) // Язык и культура: факты и ценности: к 70-летию Ю.С. Степанова / Отв. ред. Е.С. Кубрякова, Т.Е. Янко. М.: Языки славянской культуры, 2001. 600 с. С. 283-291.

42. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов. Женщины, огонь и « опасность // Новое в зарубежной лингвистике, вып.23, под ред. Звегинцева В.А.1. М.: «Прогресс», 1988.

43. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М.: «Терра», 1999.

44. Логутенкова Т.Г. Историко-типологическое исследование германских литературных языков в донациональный период (на материале древнеанглийского, древневерхненемецкого и древнеисландского языков). Тверь: изд-во ТГУ, 1993. 170 с.

45. Макаев А.Э. Структура слова в индоевропейских и германских языках. М.: «Наука», 1970. 287 с.

46. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Издательский центр «Академия», 2001. 208 с.

47. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-Л., 1938.•55. Мерзлякова А.Х. Типология адъективной метафоры // Лингвистические исследования. Дубна: «Феникс+», 2001.

48. Мифологический словарь. Под ред. Е.М. Мелетинской. М.: Советская энциклопедия, 1991. 736 с.

49. Мотрошилова Н.М. Рождение и развитие философских идей. М.: Политиздат, 1991. 494 с.

50. Новицкая И.В. Историческая интерпретация абстрактных существительныхв системе склонения в готском языке. Дисс. .канд. филол. наук. Томск, 2002. 237 с.

51. Одри Ж. Индоевропейский язык // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXI. Новое в современной индоевропеистике: переводы. Редкол.: В.А. Звегинцев и др. М.: Прогресс, 1988. 560 с. С. 24-120.

52. Омельницкий М.П. Древнеанглийские святые. М.: ЦАИ, 1999. 304с.

53. Опарина Е.О. Концептуальная метафора // Метафора в языке и тексте. М.:• Наука, 1988. 176 с.

54. Осипова О.А. Готские существительные корневых основ и их связь с категорией одушевлённости/неодушевлённости //Вопросы германской филологии. Отдельный оттиск. Новосибирск: «Наука», 1982. С. 67-73.

55. Осипова О.А. Об универсальности передачи абстрактных понятий в сибирских языках // Языки народов Сибири. Сборник, посвящённый 95-летию профессора А.П. Дульзона. Томск: ТГПИ, 1995. 196 с. С. 105-111.

56. Осипова О.А. Отражение категории одушевлённости/неодушевлённости в парадигме склонения существительных в древнегерманских языках (на материале готского языка). Томск: изд-во Томского государственного университета, 1980. 130 с.

57. Пенник Н., Джонс П. История языческой Европы. СПб: «Евразия», 2000. 448 с.

58. Попова З.Д. Когнитивная метафора в концептосфере языка // Связи языковых единиц в системе и реализации. Когнитивный аспект. Вып. 2.• Межвузовский сборник научных трудов. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. 224 с. С. 128-134.

59. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001, 190 с.

60. Потебня А.А. Мысль и язык. Собрание трудов. М.: Лабиринт, 1999. 272 с.

61. Проскурин С.Г. Семиотика индоевропейской культуры. История языка: концептуальные системы в индоевропейском языке и культуре. Новосибирск,1998.244 с.

62. Пшедромирская Е.Г. Концепт в лингвокультурологии // Проблемы истории и типологии германских языков и культур. Сборник научных трудов / Новосибирский государственный университет. Новосибирск, 2002. 118 с. С. 111-115.

63. Пылаева О.Б. Лакунарность лексико-семантического поля «природа» (на материале русского и эвенкийского языков). Автореф. дисс. .канд. филол.• наук. Кемерово 2002. 21с.

64. Режабек Е.Я. Мифомышление (когнитивный анализ). М.: Едиториал УРСС, 2003. 304 с.

65. Серебренников, Е. С. Кубрякова, В.И. Постовалова, и др. М.: Наука, 1988. 216 с.

66. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: издательская группа «Прогресс», «Универс», 1993. 656 с.

67. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М.: «Наука», 1988. 242 с.• 79. Серебренников Б.А. К проблеме отражения развития человеческогомышления в структуре языка. // ВЯ, 1970, №2.

68. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М.: Наука, 1988. 242 с.

69. Смирницкая О.А., Тихомиров В.Г. Древнеанглийская поэзия. М.: Наука, 1982. 320 с.

70. Смирницкая О.А. Наименования космологических объектов в мифе и языке• // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 2002. № 1. С. 7-21.

71. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М. Academia, 2000. 128 с.

72. Советский энциклопедический словарь. М.: «Советская энциклопедия», 1984. 1600 с.

73. Стеблин-Каменский М.И. Древнеисландская литература. М.: Высшая школа, 1979. 192с.

74. Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература. М.: «Высшая школа», 1979. 192 с.

75. Степанов Ю.С. Язык и мышление. М.: Наука, 1967. 312 с.

76. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М.: Просвещение, 1975. 271 с.

77. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Изд.2-е, испр. и доп. М.: Академический проект, 2001. - 990с.• 90. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта //

78. Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001. С. 5865.

79. Топорова Т.В. Семантическая структура древнегерманской модели мира. М., 1994. 190 с.

80. Топорова Т.В. Об архетипе воды в древнегерманской космогонии // Вопросы языкознания, 1996, № 6. С. 91-99.

81. Тронский И.М. Общеиндоевропейское языковое состояние. J1.: Наука, 1967. 103 с.

82. Туманян Э.Г. Структура индоевропейских имён в армянском языке. М.: «Наука», 1978. 368 с.

83. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.: «Прогресс», 1964.

84. Феоктистова Н.В. Наблюдение над многозначностью имён существительных в древнеанглийском языке // Системное описание лексики германских языков. Вып. 1. Ленинград: Изд-во Ленинградского университета,1976. 172 с. С. 149-154.

85. Философский словарь. Под ред. М.М. Розенталя и П.Ф. Юдина. М., Политиздат, 1968. 432 с.

86. Хопияйнен О.А. Семантический анализ древнеанглийских существительных с общим значением «Земля как объект хозяйственной деятельности человека»• (в когнитивном аспекте). Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Кемерово: изд-воКемГУ, 1997. 187с.

87. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. Сборник обзоров. Под ред. А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой, И.А. Секериной. М.: Изд-во МГУ, 1997. 445 с. С. 340-369.

88. Ярцева В.Н. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская• энциклопедия, 1990. 685 с.

89. Шрадер О. Индоевропейцы. Пер. с нем. / Общ.ред. и вступ. ст. А.Л. Погодина. М.: Едиториал УРСС, 2003. 216 с.

90. Aitchison J. The Seeds of Speech. Cambridge University Press, 1996. 281 p.

91. Bethurdum D. The Homilies of Wulfstan. Oxford: Oxford University Press, 1957. 384 p.

92. Bosworth J. Toller T. An Anglo-Saxon Dictionary. London: Oxford University• Press, Amen House, 1954. 1302 p.

93. Decsy G. The Indo-European Protolanguage: a computational reconstruction. -Bloomington: Eurolingua, 1991, 240p.

94. Diamond R.E. Old English. Grammar and Reader. Detroyt: Wayne State university press, 1970. 304 p.

95. Frazer J.G. Balder the Beautiful. The fire-festivals of Europe and the doctrine of external soul. Vol. 1,2. London: Macmillan, 1919. Vol. 1 346 p. Vol. 2 - 389 p.

96. Freudenthal H. Das Feuer im deutschen Glauben und Brauch. Berlin-Leipzig: de Gruyter, 1931. 571 S.

97. Griinberg M. The West-Saxon Gospels. A study of St. Mattew with the text of the• four Gospels. Amsterdam: Pootpers, 1967. 380 p.

98. Henry P.L. The Early English and Celtic Lyrics. London: George Allen and UnwinLTD, 1966. 244 p.

99. Hogg G. Customs and Traditions of England. Devon: David and Charles, 1971. 112 p.

100. Holthausen F. Altenglisches etymologisches Worterbuch. Heidelberg: Winter, 1934. 428 S.

101. Holthausen F. Beowulf nebst den kleinerern Denkmalern der Heldensage. Heidelberg: Winter, 1938. Bd. 1. 124 S.

102. Holthausen F. Vergleichendes und etymologisches Worterbuch des Altwestnordischen, Aldnorwegisch-islandischen einschliesslich der Lehn- und Fremdworter sowie der Eigennamen. Gottingen: Vandenhoeck und Ruprecht. 1948. 368 S.

103. Homilies of Aelfric. A Supplementary Collection / Ed. by John C. Pope. Vol. I-II.• London: Oxford University Press, 1967-1968. 998 p.

104. Jespersen O. Growth and Structure of the English Language. Oxford: 1956.

105. Johannesson A. Islandisches etymologisches Worterbuch. Bern: Franke, 1956. 1406 S.

106. Kightly Ch. The Customs and Ceremonies of Britain. An encyclopaedia of living traditions. London: Thames and Hudson, 1986. 248 p.

107. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live by. Chicago, 1980.••125. Langacker R. Concept, Image and Symbol: the Cognitive Basis of Grammar. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 2002. 395 p.

108. Owen F. The Germanic People, their Origin, Expansion and Culture. New Haven: 1966.

109. Pokorny J. Indogermanisches etymologisches Worterbuch. Bern: A Franke Ag. Verlag, 1950-1959.aL J

110. Polome E. The Indo-Europeans in the 4 and 3 Millenia. Karoma Publishers,• INC, 1982.

111. Raith J. Altenglisches Worterbuch zum altenglisches Lesebuch. Miinchen: Max Hueber Verlag, 1965. 172 S.

112. Schwarz M. Einfuhrung in die kognitive Linguistik. Tubingen; Basel: A. Franke Verlag, 1996. 240 S.

113. Streitberg. W. Die gotische Bibel. Heidelberg: Carl Winters Universitatsbuchhandlung, 1910. (1) Erster Teil: Die gotische Bibel. 484 S. (2)• Zweiter Teil: Gotisch-griechisch-deutsches Worterbuch. 180 S.

114. The Blickling Homilies of the Tenth Century/ Ed. with introduction, notes and index of words by the Rev. R. Morris. London: Trubner and Co, 1880. P 1-2. 263 p.

115. The Greek New Testament. 4th revised edition. Stuttgart: Deutsche Bibelgesellschaft, 1994. 918 p.

116. The Old English Exodus. Text, translation and commentary by J.R.R. Tolkien. Ed. by J. Turville-Petre. Oxford. At the Clarendon Press, 1981. 85 p.

117. Uhlenbeck C.C. Kurzgefasstes Etymologisches Worterbuch der Gotischen Sprache. Amsterdam: 1896. 174 S.

118. Ungerer F., Schmid H.J. An introduction to cognitive linguistics. London; New York: Longman, 1999. 306 p.

119. Walde A. Vergleichendes Worterbuch der indogermanischen Sprachen. Herausgegeben und bearbeitet von J. Pokorny. Berlin-Leipzig: de Gruyter. Bd. 1 -1930, 877 S. Bd. 2 1927, 716 S.•