автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Византийская Италия в VI-VIII вв. Проблемы административной и социально-политической эволюции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Византийская Италия в VI-VIII вв. Проблемы административной и социально-политической эволюции"

с*^ л-ссо Ге^-се -ось

С

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК с ¿''сгд'с

ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ

• 0 ¡)4 • На правах рукописи

- А СЕН 1997

_ с?.

БОРОДИН Олег Робертович

ВИЗАНТИЙСКАЯ ИТАЛИЯ В VI-VIII ВВ. ПРОБЛЕМЫ АДМИНИСТРАТИВНОЙ И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ

Специальность 07.00.03. Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва 1997

Работа выполнена в Секторе истории Византии Ордена Трудового Красного Знамени Института всеобщей истории Российской Академии наук.

Официальные оппоненты:

академик РАЕН, доктор исторических наук, профессор С.П.КАРПОВ

академик РАЕН, доктор исторических наук М.В.БИБИКОВ доктор исторических наук В.А.АРУТЮНОВА-ФИДАНЯН

Ведущее научное учреждение — Волгоградский государственный университет.

Защита состоится " "_1997 г. в_часов на заседании диссертационного совета Д.002.98.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте всеобщей истории РАН ( 117 334, г.Москва, Ленинский проспект, д.32А).

С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете Института всеобщей истории РАН.

Автореферат разослан " "_" 1997 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат исторических наук А.П.ЧЕРНЫХ

Общая характеристика диссертации.

Актуальность темы исследования. Раннесредневековая Италия — исключительная по своему значению зона "встречи цивилизаций". Будучи, наряду с Грецией, колыбелью античности, она принесла в средневековье богатейшее наследие древней культуры. Трансформация этой культуры в средневековую, ее приспособление к потребностям времени представляет принципиальный интерес для медиевистики.

Переходный период от древности к средневековью на территории Италии ознаменовался серией политических событий большого масштаба. На протяжении 300 лет Италия пережила четыре нашествия (готское, византийское, лангобардское, франкское), приводивших к полному или частичному покорению страны пришельцами, которые создавали здесь свои административные структуры, вводили собственный правовой режим, оказывали прямое воздействие на этническую, политическую, культурную ситуацию на Апеннинах. В результате раннесредневековая Италия превратилась в уникальную "контактную зону"', в рамках которой взаимодействовали друг с другом позднеантичная романская, греко-византийская и варварская цивилизации. Поэтому актуальность исследования истории Византийской Италии VI - VIII вв. для медиевистики в целом определяется двумя основными обстоятельствами: потребностями изучения переходной эпохи от античности к средневековью как одного из самых важных и дискуссионных периодов мировой истории и необходимостью всестороннего конкретно-исторического анализа процессов взаимодействия различных социумов, протекавших в контактных зонах.

Обращение к предмету диссертации—социально-политическому, административному, этническому развитию Византийской Италии, — актуально и в связи с задачами византиноведения. Ее тема принадлежит к

Понятие "контактная зона", предложенное в 70-е гг. В. Д.Королю ком, в последнее время стало одним из базовых в отечественной медиевистике. Отметим, что его раскрытию на примере визангино-армянских отношений посвящена-монография В.А.Арутюновой-Фиданян.

классической для византинистики проблематике, связанной с превращением позднеантичной по своей сущности Восточной Римской империи в средневековую Византийскую. В этом ракурсе история отделения от Византии ее итальянских владений особенно значима, так как после арабского завоевания Южного Средиземноморья указанные территории оказались в числе немногих принадлежавших империи регионов с иной цивилизационной доминантой. Исследование административной системы, сложившейся в Византийской Италии, интересно прежде всего потому, что позволяет пролить свет на весьма спорную проблему соотношения экзархатов и фем, углубить научное понимание истории возникновения и развития фемного строя — основной административно-территориальной системы, присущей средневековой Византии.

Изучение сепаратистских по отношению к Константинополю тенденций в политическом развитии Италии непосредственно связано с одним из самых сложных сюжетов истории европейского средневековья: развитием имперской идеи в Западной Европе и проблемой восстановления (или создания) империи на Западе (Карл Великий, Оттон I). Оно также необходимо для объяснения роста светского влияния римской курии в раннее средневековье и превращения папства в одну из главных политических сил христианского мира.

Наконец, следует отметить, что отечественному византиноведению свойственно особое внимание к регионалистике, целенаправленный интерес к истории отдельных областей империи (работы С.П.Карпова о Трапезундской империи, его же и ученых его школы о регионах Рома-нии, И.Ф.Фихмана о Египте, А.И.Романчук, Н.М.Богдановой и других о Крыме, П.И.Жаворонкова о Никейской империи и т.д.) В рамках данного научного направления находится и тема настоящей диссертации.

Предмет исследования. В диссертации анализируются социально-политические процессы, административное устройство и организация вооруженных сил Северной и Средней Италии в византийскую эпоху. Объектом изучения является история следующих регионов: Римского дуката, (в основном соответствующего исторической области Лаций),

Неаполитанского дуката (область Кампания), Лигурии, Истрии, Венето, Перуджи, Пентаполя Внутреннего, Пентаполя Морского2, Равеннского экзархата. В современной науке, понятие "Равеннский экзархат" используется в двух значениях. Во-первых, им обозначается вся совокупность византийских владений в Италии, находившихся под юрисдикцией равеннского экзарха; во-вторых, так именуется область на Северо-Востоке полуострова, управлявшаяся экзархом непосредственно3. В центре внимания автора диссертации находится история Равеннского экзархата в широком смысле слова (за исключением грекоязычных областей итальянского Юга — Апулии, Калабрии и Лукании, представляющих собой особое историческое явление). В одном из разделов диссертации анализируются церковно-исторические и этнические процессы на Северо-Востоке Италии, так как в этой зоне они отличались определенным своеобразием, обусловившим ее специфическое место в системе политических коллизий эпохи. Таким образом, Равеннский экзархат в узком значении термина (вместе с территорией обоих Пентаполей) также подвергается в диссертации специальному рассмотрению.

Хронологические рамки работы: середина VI- середина VIII вв. Нижней временной гранью исследования является окончание Готской войны

2 Внутренний Пентаполь — область в Италии, включавшая в себя округу городов Иези, Кальи, Губбио, Фоссомброне и Урбино, а позже — Озимо.

Морской Пентаполь — территория, располагавшаяся восточнее Пентаполя Внутреннего. Шла вдоль побережья Адриатического моря и включала контадо городов Римини, Пезаро, Фано, Синигалии, Анконы. J Территория Равеннского экзархата в узком смысле слова совпадала на Востоке с береговой линией Адриатического моря от устья р.По до Римини, на севере ограничивалась нижним течением р.По, на западе проходила по р.Панаро до Модены, далее шла к Монтевельо и Апеннинским горам, оттуда — на юго-восток к Сарсине и далее, на восток — к Римини. В средние века регион на Востоке полуострова, принадлежавший Византии (ромеям) и образованный экзархатом и двумя Пентаполями, стал именоваться "Романья". В настоящее время он соответствует терри-

(554 г.), верхней — падение Равеннского экзархата (751 г.). Однако для того, чтобы проследить развитие некоторых исторических явлений на всем протяжении их истории, иногда допускаются выходы за обозначенные хронологические границы. Так, эволюция идеи renovatio imperii на Западе прослеживается до ее реализации на практике в ходе императорской инаугурации короля франков Карла Великого (25 декабря 800 г.).

Экономические вопросы истории Византийской Италии, в целом, не являются предметом исследования в данной диссертации. Однако поскольку они специально рассматривались в других работах автора и, прежде всего, в его монографии4, полученные результаты используются в диссертации для выводов и обобщений.

Цели и задачи исследования. Главная цель диссертационного исследования — выявление комплекса причин, вызвавших ослабление власти империи, а затем падение византийского господства в Северной и Средней Италии. С этой целью автор счел необходимым исследовать эволюцию административного устройства Византийской Италии; установить, как изменялась на протяжении изучаемого периода организация итало-византийских вооруженных сил; какова была социальная основа их формирования; изучить вопрос о сходстве и различии экзархатов и фем.

Автор поставил перед собой задачу проанализировать историю взаимоотношений Византии и лангобардов на Апеннинах; изучить процессы укрепления светского влияния римских пап и равеннских архиепископов, развития контактов между этими епископскими кафедрами; охарактеризовать отношения империи и папства, роль римских пап в противодействии монофелитству и иконоборчеству; исследовать историю антивизантийских, сепаратистских движений в Италии; выявить генезис идеи вос-

ториям современных итальянских провинций Эмилия-Романья (Восток) и Марке (Север).

4 Бородин О.Р. Византийская Италия в VI-VIII веках (Равеннский экзархат и Пентаполь). Барнаул, 1991, С. 31-170.

становления Западной Римской империи с центром в Риме и особенности ее восприятия римской курией.

На основе результатов перечисленных конкретно-исторических штудий в диссертации предпринимается попытка определить социальные силы, деятельность которых привела к отделеншо от Византии итальянских территорий, раскрыть их интересы и мотивы политического поведения.

На этом фоне автор стремится обозначить специфику восточно-итальянской зоны (экзархата и Пентаполей), исследовать соотношение процессов эллинизации и варваризации в данном регионе, проследить ход формирования социальной базы равеннской архиепископии, с тем, чтобы, ответить на вопрос: "Почему сравнительно эллинизированный итальянский Северо-Восток в последний период политической эволюции Византийской Италии оказался вместе с Италией, а не с Византией?"

Методология и методика исследования. В диссертационном исследовании сочетаются принципы формационного и цивилизационного подходов к изучаемым явлениям. Автор убежден в том, что эти методы в равной степени значимы для изучения процесса перехода от античности к средневековью и позволяют выявить разные его аспекты. В тексте диссертации термин "феодализм" и производные от него ("феодальный", "феодализация" и др.) употребляются в значении, обычном для отечественной медиевистики, то есть как обозначение всего комплекса явлений (экономических, социальных, административных, политических, идейных), органически присущих средневековому обществу. В этом смысле говорится о феодализации, которая стала первичной, исходной предпосылкой отпадения Византийской Италии от Византии, так как ослабила в ней центростремительные тенденции и обусловила развитие центробежных. Вместе с тем, отношения собственно италийского, византийского и лангобардского социумов трактуются как взаимодействие различных цивилизаций, каждая из которых обладает внутренней целостностью и оригинальностью.

В методическом плане, в силу специфики предмета исследования (политическая и административная история), традиционный критический анализ письменных источников и историографии лежит в основе большинства разделов диссертации. Сравнительно-исторический метод широко применяется в теоретических разделах работы (при сопоставлении экзархатов и фем, темпов развития областей Италии и самой Византии и т.д.). Методы лингвистики (анализ антропонимического и топонимического материала, данных диалектологии и лексикографии) используются в разделах, посвященных этнической эволюции северо-восточного региона страны. На протяжении всей работы, но в особенности — при исследовании административных явлений, автор обращается к методу терминологического анализа. При недостатке сведений для решения той или иной проблемы он прибегает иногда к временной экстраполяции, используя, с необходимыми оговорками, данные более ранних или более поздних источников.

Научная новизна исследования. В диссертации впервые сформулирован вывод, согласно которому движущей силой отделения Италии от Византии в VIII в. стал итальянский господствующий класс, консолидировавшийся как войско-сословие. Известное в историографии положение о том, что политическими лидерами Италии к VIII в. стали римские папы, нашло в работе подкрепление и развитие, благодаря тому, что автору удалось выявить механизм превращения пап в фактических руководителей итальянского exercitus.

В диссертационном исследовании получила обоснование выдвинутая на рубеже XIX-XX вв. Л.М.Гартманном гипотеза о стремлении действовавших в Италии мятежников-узурпаторов восстановить Западную империю с центром в Риме. Таким образом было найдено недостающее звено в процессе развития имперской идеологии на Западе, занимающее промежуток между реально существовавшими Западной Римской и Франкской империями. В этой связи автор предложил решение спорной проблемы идеологической сущности возведения в императорское досто-

инство Карла Великого, в том виде, в каком эта церемония была организована папой Львом III.

В диссертации предложена новая периодизация истории взаимоотношений Византии и лангобардов, определено время возникновения Равеннского экзархата, выяснены обстоятельства и движущие силы возвышения равеннской архиепископской кафедры и- формирования ра-веннской автокефалии, установлены этапы эволюции итальянских вооруженных сил, выявлены принципиальные различия между экзархатами и фемами.

В разделе о Северо-Восточной Италии выяснено, каким образом, на каких условиях и с какими последствиями представители господствующего слоя населения региона превращались в familiares Равеннской ар-хиепископии, установлено значение греко-восточного и варварского начал в развитии изучаемой зоны. На протяжении всей работы даются новые решения частных проблем (датировок и последовательности политических событий в ходе контактов Византии и лангобардов, в период конфликтов между Константинополем и Римом по поводу монофелитст-ва, во время равеннского восстания 710/711 гг. и т.д.).

Практическая значимость исследования. Полученные диссертантом выводы могут быть использованы и уже используются в процессе дальнейшего изучения раннесредневековой Италии и Византии, в особенности, при анализе административных структур, решении проблем военной, церковной, этнической истории. Их применение перспективно для теоретической разработки имперской проблематики, создания типологии византийских регионов, развития концепции "контактных зон". Собранный в диссертации фактический материал и достигнутые при его изучении результаты могут найти применение в ходе написания учебников по истории средних веков, византиноведению и итальянистике, при подготовке общих и специальных лекционных курсов, написании курсовых и дипломных работ на исторических факультетах университетов и педагогических институтов. Некоторые описанные в диссертации процессы и явления (византийско-лангобардские войны, "дело" римского

папы Мартина I, провозглашение императором Карла Великого и др.) представляют интерес для широких кругов любителей истории и могут стать основой для создания научно-популярных и художественных исторических произведений.

Апробация исследования. Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к зайдаге на заседании Сектора истории Византии Института всеобщей истории Российской Академии наук в июне 1997 г. Основные положения диссертации нашли отражение в многочисленных публикациях соискателя по итало-византийской проблематике, получивших положительную оценку специалистов, в том числе — в изданной в 1991 г. монографии. В 1986 г. автор подготовил и прочитал в Волгоградском государственном университете специальный курс лекций по истории Византийской Италии. Тогда же за цикл статей по проблемам истории Византийской Италии он был удостоен звания Лауреата Всесоюзного конкурса молодых ученых и специалистов по общественным наукам. Соискатель неоднократно выступал с докладами по тематике диссертации на научных конференциях, как российских (ранее - всесоюзных), так и международных, в частности — на национальных сессиях византинистов в Севастополе (1982 г.), в Киеве (1986 г.), в Ростове Великом (1990 г.), на XVIII Международном конгрессе византинистов в Москве (1991

г.).

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения. Введение и главы подразделяются на параграфы. Комплекс приложений к диссертации составляют карты, перечни ра-веннских экзархов и равеннских архиепископов. Работа снабжена библиографией, включающей списки использованных источников и научной литературы по тематике исследования. Завершает диссертацию список сокращений.

Содержание диссертации.

Введение. Диссертации предпослано введение, состоящее из двух частей. В первой части "Предмет и задачи исследования" характеризуется тематика диссертации, раскрываются ее актуальность и значимость, обозначаются цели работы, определяются географические и хронологические рамки последней.

Вторая часть "Историография" содержит характеристику ситуации, сложившейся в мировой и отечественной науке в сфере изучения Византийской Италии.

Историографическое освоение итало-византийской проблематики в мировой науке берет начало в эпоху Ренессанса. В работах историков-гуманистов (Ф.Бьондо, Ц.Барония, Л.Альберто) содержались первые очерки основных событий, происходивших в эпоху византийского господства в Италии. Их труды не были специально посвящены истории Византийской Италии, и соответствующие сюжеты рассматривались в них в рамках более общих тем (истории Римской империи, истории папства, истории Италии в целом). Во второй половине XVI в. появляются три книги по истории Равенны, написанные местными эрудитами — Д.Спрети, Т.Томаи и Г.Росси. В XVII в. выходят городские истории ряда других итальянских центров (Чезены, Форлимпополи и т.п.). Во всех этих грудах уделяется определенное внимание итало-византийскому периоду.

В XVII-XVIII вв. начинается исследование истории искусства и архитектуры Италии в византийскую эпоху. Из работ по гражданской истории до сих пор сохраняет значение носящая справочный характер монография Т.Даль Корно "Равенна — резиденция императоров, королей и экзархов". В конце XVIII столетия выходит в свет первая обобщающая работа о Византийской Италии — "Критическая история Экзархата и Римского герцогства" немецкого исследователя К.Юнгманна. Ранний период изучения Равеннского экзархата (в широком значении), продолжавшийся до середины XIX в., был временем накопления фактического

материала, первых опытов источниковедческой критики. В основном была выявлена событийная канва истории Византийской Италии. Разделы о ней вошли в состав обобщающих трудов по европейскому средневековью (в частности — в известное исследование Э.Гиббона). При этом к концу XVIII в. история Византийской Италии превратилась в предмет специального внимания медиевистов.

Новый этап изучения Византийской Италии начался во второй половине XIX в. и был связан с обращением к ее истории ряда крупных ученых-позитивистов. В 80-е гг. К.Калиссе, Л.М.Гартманн, Ш.Диль посвятили Равеннскому экзархату (в широком значении термина) крупные монографии. В работе К.Калиссе изучались властные институты, существовавшие в регионе, был проделан историко-юридический анализ общественных отношений в стране. Л.М.Гартманн проанализировал устройство фискальной системы, поставил вопрос об организации вооруженных сил в Равеннском экзархате. Ш.Диль стремился охарактеризовать социальный облик различных групп населения Италии, определил статус и полномочия многих представителей византийской администрации, поставил проблему взаимодействия поздиеримской и византийской культур, взаимоотношений римской и равеннской церквей. Он впервые рассмотрел эволюцию муниципального устройства в Италии и сделал ценный вывод о его кризисном состоянии к концу VI в. Важнейшее значение для дальнейшего изучения социальных процессов в Византийской Италии имела выдвинутая Ш.Дилем концепция постепенного слияния служившего в Италии византийского чиновничества и поздиеримской землевладельческой знати в единый слой земельных собственников.

В рассматриваемый историографический период появились монографические исследования отдельных аспектов истории Византийской Италии (работы Г.Кона о статусе равеннского экзарха, Г.Берти о системе морских портов в экзархате, П.Лютера о взаимоотношениях экзархов и римских пап), вышла в свет первая научно-популярная книга о Византийской Италии (Д. де Гульденкрон). Дальнейший прогресс в историографии темы был возможен при условии детализации исследований,

привлечения новых типов источников (данных ономастики, лексикографии, исторической географии, археологии), расширения исследовательской тематики, создания обобщающих трудов об отдельных регионах Византийской Италии.

Многое в этом плане было сделано в ходе следующего историографического периода, продолжающегося до сих пор. В новейшую эпоху историю Византийской Италии в разных ракурсах изучали О.Бертолини, К.Христу, А.Симонини, Дж.Фазоли, Л.Руджини, П.Рази, Т.С.Браун, А.Гийу и другие специалисты. Перу О.Бертолини принадлежит фундаментальный труд о взаимоотношениях папства с лангобардами и Византией, представляющий собой, прежде всего, колоссальный компендиум фактических данных. В более поздней монографии "Рим и лангобарды" итальянский ученый сделал важный вывод о постепенном политическом сближении лангобардов и папства. В недавно опубликованной книге греческого историка К.Христу "Византия и лангобарды", частично посвященной изучаемому в данной диссертации периоду, характеризуются правовые основания византийско-лангобардских дипломатических взаимоотношений, ставится вопрос о теоретической трактовке их содержания в контексте византийской имперской идеи. В двух монографиях А.Симонини впервые исследуется история равеннской архиепископии на протяжении всего раннесредневекового периода. Следует отметить, однако, что отношение автора к равеннским понтификам носит несколько апологетический оттенок. В ряде статей Дж.Фазоли изучались проблемы взаимовлияния лангобардов и византийцев в Италии, соотношения уровней экономического развития Византийской Италии и Лангобардии. В специальной монографии об итальянской экономике в IV-VI вв. Л.Руджини затронула начало византийского периода. Для нашей проблематики ее работа представляет интерес тем, что в ней впервые в целях статистического анализа использован такой важный документальный комплекс, как равеннские папирусы. Заслуживает специального внимания монографическая статья Л.Руджини о влиянии выходцев с Востока на демографическую ситуацию в Италии в IV-VI вв. Монография П.Рази

представляет собой первое крупное исследование по истории вооруженных сил раннесредневековой Италии. Им развита концепция о существовании в итальянских городах двух видов войска — регулярной армии и ополчения свободных граждан, которая, однако, вызывает возражения и оспаривается в настоящей диссертации. Высокой оценки заслуживает обобщающая работа Т.С.Брауна об итало-византийском господствующем классе, в которой анализируются его внутренняя структура, административный статус его представителей, их отношение к земельной собственности, к военной службе и др.

Особое значение для изучения византийско-итальянских сюжетов имеют работы французского историка А.Гийу. Ему принадлежат статьи о народонаселении Византийской Италии, об этнических миграциях, о городских и сельских поселениях, о типах жилищ, о психологическом облике жителей Равеннского экзархата. А.Гийу — автор единственной монографии по истории Северо-Восточной Италии в византийскую эпоху. На ее примере он рассмотрел вопрос о сепаратистских тенденциях в развитии Византийской Италии. Ученый пришел к выводу, что экономическая автаркичность региона, ослабление его связей с Константинополем в конечном счете обусловили возможность его отделения от империи; в этой ситуации роль политического лидера общества взяла на себя церковь, оппозиционно настроенная по отношению к иконоборческой Византии. Применительно к экономике концепция А.Гийу в целом не вызывает возражений. Однако если иметь ввиду ее социально-политический аспект, то следует указать, что из всех авторитетных итальянских епископий именно равеннская на протяжении всей византийской эпохи сохраняла наибольшую лояльность по отношению к Константинополю. Представляется поэтому, что социальную базу антивизантийского сепаратизма в Равенне образовали иные общественные силы: в сущности, те же, что и в других регионах Византийской Италии. Независимо от оценки конкретных гипотез А.Гийу, нужно отметить, что значение его работ для исследования Византийской Италии исключительно велико.

В отечественной исторической науке итало-византийская проблематика впервые была затронута в книге П.Н.Кудрявцева "Судьбы Италии от падения Западной Римской империи до ее восстановления Карлом Великим". В этой работе, посвященной преимущественно политической истории, П.Н.Кудрявцев выдвинул концепцию решающей роли национального духа итальянцев в развитии истории раннесредневековой Италии. Такую точку зрения нельзя принять безоговорочно: хотя бы потому, что основой для духовного единения Италии были социально-экономические, политические и демографические процессы, не проанализированные в работе П.Н.Кудрявцева. Однако русский историк правильно определил время, когда начинает формироваться итальянское этническое самосознание населения нелангобардской Италии. В дальнейшем это обстоятельство нашло подтверждение в исследованиях новейших ученых (в особенности, в работах А.Гийу).

В советское время историей взаимоотношений Италии и Византии активно занималась З.В.Удальцова, посвятившая этой теме большую монографию и серию статей. З.В.Удальцова впервые рассмотрела на итало-византийском материале ряд социально-экономических проблем (связей между городом и деревней, положения непосредственных производителей и др.). Весьма важен ее вывод о реставраторском характере экономической политики империи в Италии.

В хронологическом отношении исследования З.В.Удальцовой ограничиваются периодом до 60-х гг. VI в. (за исключением одной статьи о положении рабов и колонов, охватывающей вторую половину VI в.). Работы автора данной диссертации хронологически примыкают к ним и впервые в российской историографии описывают процессы, протекавшие в Византийской Италии в VII-VIII вв.

Отечественные медиевисты внесли большой вклад в исследование истории лангобардов (А.И.Неусыхин, Л.А.Котельникова, И.А.Дворецкая), в изучение послелангобардской Италии (В.И.Рутенбург, Л.А.Котельникова, Е.В.Вернадская, Т.П.Гусарова и др.), истории византийских владений на юге Апеннинского полуострова (М.Л.Абрамсон),

истории идеологии и культуры раинесредневековой Италии (В.И.Уколова). Таким образом история Византийской Италии конца VI-сер. VIII вв. оказывается как бы в обрамлении сюжетов, в той или иной степени освоенных в русской науке. Поэтому состояние национальной историографии раинесредневековой Италии стало для автора одним из побудительных мотивов при обращении к теме диссертации.

Глава I. Источники. Письменная традиция Византийской Италии. Источники, на использовании которых базируется диссертация, рассмотрены в особой главе. Это сделано потому, что источниковедческие разделы играют в работе не только вспомогательную роль. Соискатель поставил перед собою цель проанализировать основные группы письменных документов, дошедших до нас от эпохи Равеннского экзархата, с тем, чтобы вынести заключение относительно особенностей развития культуры изучаемой зоны. По замыслу автора, картина ее развития должна стать для читателя тем историко-культурным фоном, на котором разворачиваются описываемые политические, административные и этнические процессы. Естественно, что при таком подходе автор должен был характеризовать некоторые памятники, которые впоследствии не использовались непосредственно в качестве источников диссертации. Это, однако, было необходимо для отражения литературной традиции Византийской Италии как определенной историко-культурной целостности.

1.1. Нарративные исторические произведения. История Византийской Италии достаточно полно обеспечена нарративными источниками местного происхождения. Так, большой интерес в плане проблематики диссертации представляют "Книги понтификов". Первое произведение этого типа — римская "Книга понтификов", являющаяся официальным сводом папских биографий. Она создавалась на основе более ранних источников (в первую очередь епископских списков в указанием длительности понтификатов, т.н. laterculi) в течение VI-VII вв. (по поводу датировки написания книги в историографии ведутся споры). "Книга понтификов" систематически дополнялась чиновниками папской канце-

лярии и была доведена до 891 г., а в более позднее время продолжена до правления папы Мартина V (1417-1431).

В биографии каждого римского папы сообщаются сведения о его происхождении, перечисляются основные принятые им решения организационного и догматического характера, сообщается о сделанных им должностных назначениях, о постройках храмов, дарениях церквям и монастырям. Более поздние биографии значительно подробнее ранних. Исключительный по значению источник по истории папства, "Книга понтификов" незаменима при изучении политической истории VI-VIII вв. В раннее средневековье она стала образцом для подражания историографов ряда других епископских кафедр.

Уже в VIII-IX вв. в Италии появились два произведения, зависимых от римской "Книги понтификов": "Книга понтификов равеннской церкви" и "Деяния неаполитанских епископов". Первое из них было написано аббатом Агнеллом из Равенны около середины IX в. В нем характеризуется история равеннской епископии от правления ее основателя (легендарного Св.Аполлинария) до времени Агнелла. Начиная с V в. составленные Агнеллом жизнеописания равеннских прелатов значительно более подробны, чем биографии римской "Книги понтификов". Политическая тенденция равеннского свода епископских биографий — апологетическая по отношению к местной церкви. Сведения, собранные в равеннской "Книге понтификов", в значительной части уникальны. Она является главным источником по внутриполитической истории Равенны и экзархата (в узком смысле слова), дает много ценной информации по церковной истории Италии в целом.

На рубеже VIII — IX вв. в Неаполе было начато составление "Деяний неаполитанских епископов". Их автор попытался вписать понтификаты местных иерархов во всемирную историю. С этой целью вслед за биографией любого неаполитанского епископа дается характеристика соответствующего исторического промежутка, сделанная на базе трудов Бл.Иеронима, Аммиана Марцеллина, Исидора Севильского, Беды Достопочтенного, Павла Диакона, Григория Великого и др. Первый

(безымянный) составитель довел изложение событий до 763 г.; с этого времени "Деяния..." продолжил диакон церкви Св.Януария Иоанн, а завершил книгу ок.910 г. другой неаполитанский диакон Петр. "Деяниям неаполитанских епископов" свойственны ярко выраженные пропапская и антивизантийская тенденции.

Значительно позднее, в начале XI в., возникла "Хроника патриархов Градо". В этом памятнике, как и в первых разделах римской "Книги понтификов", отчетливо проглядывает протограф — местные епископские 1а{егсиП. Для церковной истории крайнего Северо-Востока Италии "Хроника патриархов Градо" является одним из основных источников.

Таким образом, в раннесредневековой Италии зародился и получил развитие особый жанр историографии. Представляющие его произведения — "Книги понтификов" разных епископий — являются историями диоцезов, изложенными в форме сборников епископских биографий, и генетически восходят к "Книге понтификов" Римской церкви. Впоследствии сочинения этого жанра появляются во всех католических странах Европы.

Из числа иных нарративных историографических памятников необходимо выделить "Историю лангобардов" Павла Диакона, имеющую решающее значение при рассмотрении внешнеполитической и военной истории Равеннского экзархата. Кроме нее в отдельных случаях автор диссертации привлекал и другие исторические нарративы: лангобард-ские ("Происхождение народа лангобардов"), франкские (хроники Григория Турского, Псевдо-Фредегара), византийские (труды Прокопия Кесарийского, Агафия Миринейского, Менандра Протектора, Феофи-лакта Симокатты, Феофана Исповедника).

1.2. Другие нарративные источники. Эпистолография. В параграфе описываются и анализируются основные повествовательные произведения неисторического содержания, созданные в Византийской Италии, а также сохранившаяся переписка.

Среди богословских текстов обращает на себя внимание сочинение римского диакона Рустика "Диспут против ацефалов", написанное около

553 г. в защиту учения "Трех Глав" — Феодора Мопсуэстского, Феодо-рита Кирского и Ивы Эдесского. Это произведение, в сущности, закладывает традицию сопротивления богословским новациям Византии, которая крепнет на всем протяжении истории Византийской Италии.

Крупнейшим теологом всего латинского Запада был в VI-VI1 вв. римский папа Григорий Великий (590-604). Свидетельством тому являются его Гомилии на Евангелие и на Книгу Езекииля, "Моралии или введение в Книгу блаженного Иова", "Диалоги" и "Пастырское правило". На творчестве этого выдающегося теолога лежит печать утилитарности; в своих грудах он решает конкретные задачи: вероучительные, пропагандистские и даже административные.

Чрезвычайно важны для раскрытия темы диссертации письма папы Григория I, содержащие множество данных о политической деятельности папской курии, внутрицерковных взаимоотношениях, сведений по административным вопросам истории Италии и т.д. Представляют интерес и дошедшие до нас письма других римских пап (в особенности — Мартина I).

В диссертации используются некоторые агиографические тексты. Это — написанное в Равенне в период борьбы за автокефалию равеннской церкви (60-е гг. VII в.) "Мученичество Св.Аполлинария" и два собственно византийских жития, сохранивших сведения о коллизиях вокруг мо-нофелитского символа веры. Одно из них — "Воспоминание о том, что жестоко и без почтения к Богу делали противники истины и веры со святым и апостолическим новым исповедником мучеником Мартином римским папой" — не вполне обычно, так как составлено еще при жизни святого одним из его сторонников и друзей. Памятник написан по-гречески, видимо, — в Константинополе, но сохранился только в латинском переводе. Другое житие — "Scholion sive Hypomnesticum" — является сводом нескольких мартириев противников монофелитства: Максима Исповедника, папского апокрисиария Анастасия, братьев Феодора и Евпрепия. В нем также содержатся ценные сведения о последних месяцах жизни папы Мартина I.

На протяжении VI-VIII вв. в Византийской Италии был создан ряд письменных памятников, принадлежавших различным областям культуры. Некоторые из них не имеют аналогов. Такова "Космография" Ра-веннского Анонима — большой труд, представляющий собой свод географической номенклатуры, организованной в соответствии с оригинальной авторской концепцией деления земной поверхности на часы дня и часы ночи. Немецкий историк картографии К.Миллер установил, что равеннская "Космография" тесно связана с сохранившейся восточно-римской географической картой IV в. — Певтингеровой таблицей. Цель автора "Космографии" — сохранение традиционной античной топонимики в эпоху Великого переселения народов. Его труд является первым дошедшим до нас крупным топонимическим справочником.

В Византийской Италии было написано небольшое произведение, получившее в научной литературе название "Трактат об окраске мозаик". Это — редчайший для всего раннего средневековья химико-технологический учебник. В его статьях описывается технология ряда ремесленных производств: окраски разнообразных материалов, нанесения и снятия позолоты, златописания, изготовления стекла и т.п. Здесь же говорится о способах приготовления различных препаратов, ремесленном инструментарии. Всего в книге собрано 157 рецептов. Пособие адресовано ремесленнику-практику. Оно обнаруживает зависимость от произведений александрийских алхимиков III-VII вв. (Зосима, Олимпио-дора, Стефана).

Для развития техники делопроизводства в средние века большое значение имела "Liber Diurnus" — официальный формулярий римских пап. Большая ее часть составлена в первой четверти VII в. Сохранившиеся формулы папских посланий к императорам, экзархам, епископам, обращений к разным лицам в связи с избранием или назначением на должность, получением привилегий и т.п. являются ценным источником по истории государственных и церковных властных институтов, преимущественно — в византийскую эпоху.

Панорама сохранившихся нарративных памятников, созданных в Византийской Италии, свидетельствует о достаточно разнообразных интеллектуальных интересах ее жителей и о том, что местная культурная среда предоставляла возможности для удовлетворения этих интересов.

Своими корнями творчество ученых итальянцев, в целом, уходит в римские традиции, но в ряде случаев свидетельствует о наличии весьма тесных взаимосвязей с культурой Восточной империи.

1.3. Поэтические произведении. Особую сферу творчества жителей Византийской Италии составляла поэзия. При этом в ее истории византийская эпоха распадается на два периода: 40-е — 60-е гг. VI в. и последняя треть VI— сер. VIII вв. В течение первого периода продолжают творить стихотворцы довизантийской школы. В сущности — это завершение эпохи развития позднеантичной поэзии в Италии.

Среди поэтов этой поры выделяются три наиболее значительных: Аратор, Максимиан и Венанций Фортунат. Римский субдиакон Аратор — автор большой поэмы о деяниях апостолов, в которой выразились патриотические чувства римлян на последнем этапе Готской войны. В центре поэмы — образ патрона Вечного города Св.Петра. Друг философа Боэция лирик Максимиан прославился сборником эротических элегий, созданных под влиянием Овидия. Они написаны классическим языком и представляют собой явление антикизирующей латинской лирики. В Византийской Италии провел молодость и получил образование (в Равенне) один из крупнейших поэтов раннего средневековья Венанций Фортунат. Хотя большая часть его произведений написана в Галлии, куда он навсегда уехал в 565 г., показательно, что итальянская почва еще в середине VI века оказалась способной произвести поэта такого масштаба.

После отъезда Фортуната поэтическая жизнь в Византийской Италии замирает. Причиной можно считать исчезновение официальных стимулов для создания поэтических произведений. Экзархи-греки не были заинтересованы в творчестве латинских версификаторов и, в сущности, лишили их обычного для эпохи поздней античности социального заказа.

Неудивительно, что основной фонд поэтических памятников Византийской Италии с конца VI до середины VIII вв. составляют посвящения и эпитафии. В основном, они зафиксированы эпиграфически и редко отличаются значительными художественными достоинствами. Однако до нас дошло два стихотворных произведения, заслуживающих особого внимания.

Одно из них — т.н. "Равеннский свиток" ("Rotulus de Ravenna"). Это — свод литургических песнопений, относящийся к третьей четверти VII в. Часть из них посвящена Адвенту, который, по-видимому, впервые стал отмечаться именно в Равенне.

Другой значительный поэтический памятник, возникший в Византийской Италии, — "Инвектива против Рима". Произведение, оплакивающее упадок Вечного города, резко антивизантийское по политической направленности, "Инвектива..." явилась отражением переживаний римского патриота, воспринимавшего приход греков на Апеннины как Божье наказание за нравственную деградацию потомков древних римлян. "Инвектива против Рима" является стихотворным политическим памфлетом, весьма важным для понимания настроений итальянских интеллектуалов в годы византийского господства.

Следует заметить, что весь фонд итальянских по происхождению поэтических памятников (за исключением нескольких грекоязычных эпитафий) в литературном отношении практически не связан с византийской поэзией и ориентирован только на латинские образцы.

1.4. Юридические памятники. Список юридических произведений, предназначенных для Византийской Италии или созданных на ее территории, открывает Прагматическая санкция для Италии 554 г. Это — правительственная программа, регулирующая социальные (главным образом, — экономические) отношения на Апеннинах и распространяющая на Италию сферу действия общеимперского законодательства. Поскольку византийский законодатель официально запретил (в конституции "Tanta circa nos...") создание по частной инициативе каких-либо юридических произведений за исключением переводов императорского

законодательства, индексов к законодательным сводам и подборок титулов по отдельным темам, возможности самостоятельного творчества юристов, в том числе и в Италии, были тем самым резко сужены. Однако здесь, на Апеннинах, нужды юридического образования и правовая практика сформировали потребность в латиноязычных справочных пособиях по имперскому законодательству.

Еще в правление Юстиниана I (видимо, в Константинополе) была составлена Эпитома Юлиана, — сокращенная редакция новелл Юстиниана на латинском языке. Она была широко распространена в Италии в византийскую эпоху и в более позднее время. Другой подобный компендиум — "Authenticum", по всей вероятности, был создан в Италии. Он представляет собой свод 134 конституций Юстиниана I, причем грекоязыч-ные законы переведены на варварскую латынь. Имеются свидетельства об использовании в Италии юстиниановых новелл в редакции "Authenticum". К византийскому времени относится Туринская глосса — сборник комментариев к Институциям Юстиниана, составленный итальянским юристом и сохранившийся в виде маргиналий на одной из рукописей Институций. Можно предполагать, что отдельные статьи глоссы фиксируют местные итальянские реалии. Приблизительно от середины VII в. до нас дошел конспект первых восьми книг Кодекса Юстиниана, получивший название "Перуджийская сумма". Он может служить ценным конкретно-историческим источником по истории Италии, так как содержит немало статей, отражающих местную правовую специфику.

Вся совокупность сохранившихся правовых памятников дает основания говорить о весьма высоком профессионализме итальянских юристов.

1.5. Актовые источники. Византийская Италия предоставляет в распоряжение исследователей значительное количество актовых материалов. Наиболее важным документальным комплексом итало-византийского происхождения следует считать равеннские папирусы, большую часть которых составляют акты куриального делопроизводства Равенны и ряда других итальянских городов вт. пол. VI - пер. пол. VII вв. В их числе — протоколы заседаний курий, дарственные, купчие и аренд-

ные грамоты, завещания, описи земельных владений, свидетельства обмена и раздела имущества, установления опеки и др. Незаменимые источники по экономической истории и по истории муниципальной системы, равеннские папирусы сообщают также весьма ценные сведения и по другим проблемам истории Византийской Италии (по вопросам административного устройства, церковной организации, этнического состава населения и т.д.)

В конце X в. были сведены воедино выдержки из актов фиксации имущественных сделок равеннской церкви с VII по X вв. Этот свод в составе 176 эксцерптов получил название "Баварский кодекс" (по месту хранения рукописи). Для изучаемой темы наибольший интерес представляют, естественно, сделки, заключенные в VII- пер. пол. VIII вв. Сохранившиеся эксперты относятся преимущественно к территории Морского и Внутреннего Пентаполей.

В целях ретроспекции к изучению привлекается "Placitum de Rizano" — грамота истринского происхождения, содержащая отчет посланцев франкского императора Карла Великого о положении дел на территории местного императорского домена. Сложившиеся здесь порядки систематически сравниваются в тексте источника с существовавшими "во времена греков", то есть при византийцах. Памятник содержит ценную информацию о социально-экономической жизни, но полезен и при исследовании проблем административной истории.

В диссертации используются некоторые актовые источники по политической истории: "Привилегия, данная Константином Мавру", предоставляющая равеннской церкви автокефальность, византийско-лангобардский договор 715 г. и т.д.

Подводя итоги, следует отметить, что исследователь Византийской Италии имеет в своем распоряжении разнообразные письменные источники, позволяющие восстановить общий ход социально-политических, административных, этнических процессов в изучаемой зоне.

Рассмотрение их репертуара дает возможность сделать ряд наблюдений. Во-первых, практически все эти произведения написаны по-латыни.

Во-вторых, большая их часть тесно связана с местными позднеримскими культурными традициями, хотя имеются и тексты, демонстрирующие значительную зависимость от восточно-римских образцов ("Трактат об окраске мозаик", "Космография" Равен-нского Анонима, все юридические памятники). В третьих, вт. пол. VI- ia6. Tie. VII вв. в Италии характеризуется более значительными достижениями во всех сферах письменной культуры, чем последующий период. В четвертых, наконец, совокупность сохранившихся документов свидетельствует о высокой интенсивности интеллектуальной жизни Италии в византийскую эпоху.

Глава II. Развитие административных структур. Глава, посвященная анализу административной системы Византийской Италии, ориентирована на решение трех взаимосвязанных задач. Во-первых, в ней ставится цель проследить эволюцию византийской системы управления, выявить ее тенденции и дать им социальную оценку. Во-вторых, специальное внимание в главе уделяется развитию военных структур ввиду исключительно важной роли, которую они играли в судьбах Италии в изучаемую эпоху. Автор стремится, главным образом, выявить военно-организационный аспект трансформации вооруженных сил в Италии, так как социально-экономическая сторона вопроса к настоящему времени достаточно тщательно изучена, в том числе и в работах диссертанта. В-третьих, сделанные выводы, в сочетании с научной литературой, должны стать основой для заключения относительно соотношения экзархатов и фем.

II. 1. Византийская администрация в Италии. На первом этапе византийского господства административное устройство Италии было определено Прагматической санкцией 554 г. и представляло собой весьма четкую систему со строгим разделением властей на военные и гражданские. Гражданскую власть возглавлял префект Италии, имевший резиденцию в Равенне, ему подчинялись руководители провинций в ранге "judices". Во главе расквартированной на полуострове армии стоял стратиг-автократор, ниже него располагались duces и magistri militum, во главе гарнизонов городов и крепостей находились коменданты — tribuni.

Очень скоро эта классическая структура римского типа подверглась деформации. Лангобардское нашествие, выдвинувшее на первый план потребности обороны страны от варваров, катализировало процессы эволюции административных структур.

Ранее других изменилась высшая власть в Италии — возникла должность экзарха, ставшего во главе всей иерархической пирамиды имперского управления на Апеннинах. Рядом с экзархом, наделенным исключительными полномочиями в гражданской, военной, судебной и даже церковной сферах, отступила на второй план (а к сер. VII в. и вовсе исчезла) должность префекта претория. Высшая гражданская власть оказалась целиком поглощенной универсальной властью экзарха.

Сходный процесс протекает на низших этажах администрации, с той разницей, что в провинциях их прежние гражданские руководители — judices provinciae — формально сохраняются, но постепенно превращаются в судей по частным искам. Реальная власть в регионах Италии сосредоточивается в руках duces и magistri militum. Конкретные данные о возглавлявших итальянские провинции duces дошли до нас от Неаполя (начиная с 661 г.), от Рима (с 713 г.), от Венето (с 718 г.). В более раннее время (в Истрии — до конца византийского господства) провинции чаще возглавляли magistri militum. Dux (magister militum) подчинялся непосредственно экзарху и осуществлял во всей совокупности властные функции по управлению своей областью (дукатом). Tribuni объединили в своих руках сходные полномочия по отношению к своим городам и крепостям. Таким образом в Италии происходила характерная для средневековья милитаризация административного устройства. Очевидна и другая тенденция — к сосредоточению всех видов власти в одних руках, также отвечающая средневековым принципам организации общества. Понятно, что в основе эволюции византийской администрации в Италии лежали базисные изменения, протекавшие в итало-византийском обществе в VI-VIII вв.

II.2. Вооруженные силы Византийской Италии. К моменту окончания Готской войны византийское войско в Италии составляли профес-

сиональные воины, объединенные в подразделения — numeri. Эти numen дислоцировались частично в городах и крепостях, частично — в военных лагерях. Главным источником существования воинов являлось государственное жалованье — "руга". Византийское войско в Италии представляло собой часть регулярной армии со всеми характерными для нее признаками.

В ходе лангобардского нашествия вследствие постоянного дефицита вооруженных сил администрация Византийской Италии приступила к комплектованию войска на местах. Это позволило значительно увеличить численность имперских вооруженных сил на Апеннинах, однако стало предпосылкой последующей иррегуляризации армии, так как в ее составе оказалось множество местных земельных собственников. Для этих людей, живущих за счет земельной ренты, служба являлась средством повышения социального престижа, но не источником существования. Те же военные, которые не имели собственной земли, стали использовать свой статус в целях ее приобретения.

Мощным ускорителем данного процесса явились систематические задержки в выплате руги. К середине VII в. войско, расквартированное в Риме, было уже способно в течение нескольких лет обходиться без жалованья. В дальнейшем его получение играет все меньшую роль в обеспечении армии, пока вовсе не прекращается к концу VII в. Практически это означает, что вооруженные силы Италии полностью иррегуляризи-ровались.

В Риме показательным явлением становится постепенное подчинение войска папам. Первоначально (в пер. пол. VII b.) папы берут на себя функции войсковых казначеев (сакеллариев), осуществляя выдачу руги из собственных средств; в дальнейшем инструментом их влияния на воинов является предоставление им в аренду земель церковного патримония. Римское войско с 40-х гг. VII в. уже не может использоваться византийскими властями против пап. С 90-х гг. VII в. и другие войска итальянских провинций находятся под влиянием римского престола.

В историографии со времен Ш.Диля утвердилась точка зрения (отстаивавшаяся позднее П.Рази в специальной монографии) о том, что в Византийской Италии имелось два вида войска: регулярная императорская армия — exercitus и городское ополчение — militia. Указывалось, что именно militia, состоявшая из проживавших в городе земельных собственников, участвовала в возмущениях против византийской власти, поддерживала римских пап, являлась опорой сепаратистских выступлений.

Источники, однако, повсеместно используют понятия militia и exercitus как синонимы, а проведенный в диссертации анализ свидетельствует, что регулярная армия и ополчение местных поссессоров в Италии — суть разные этапы эволюции одного и того же войска, а не два разных вида войск. Exercitus, являясь в начале византийского господства регулярной византийской армией, к концу его стал привилегированной местной социальной группой, отличавшейся от прочих правом носить оружие и избирать руководителей военной администрации, давно подчинившей себе гражданскую.

II.3. Экзархат и Фема. Проблема соотношения экзархатов и фем дебатируется в византиноведческой историографии с конца XIX в. Она была поставлена еще Ш.Дилем и Л.М.Гартманном. Позднее ее касались в своих исследованиях Ф.И.Успенский, Э.Штейн, Е.Дарко, Я.Караяннопулос, специально рассматривал Г.Острогорский. Дискуссии ведутся, в основном, вокруг главного вопроса: "Следует ли воспринимать экзархат как один из вариантов фемного устройства?"

Ответ на этот вопрос может быть дан в нескольких ракурсах. С юридической точки зрения экзархат и фема обнаруживают при сопоставлении идентичные свойства: оба они являются административно-территориальными образованиями, в которых достаточно последовательно проведен в жизнь принцип объединения гражданской и военной властей. Однако этого мало для вывода о тождестве самих административных структур; можно утверждать лишь, что и та, и другая несут на себе последствия отказа от античной идеи разделения властей.

Рассматривая вопрос с точки зрения военно-организационной, часто заявляют, что и в феме, и в экзархате военная служба и обладание земельной собственностью взаимно обуславливали друг друга. Это мнение нуждается в определенной корректировке. Во-первых, данное правило никогда не декларировалось официально. В Византии существовали фемы, военная организация которых не базировалась на стратиотском землевладении. Из двух известных экзархатов в одном, Карфагенском, армия состояла из регулярных частей, дислоцировавшихся в крепостях в качестве гарнизонов, и из отрядов союзников-федератов. Поэтому тезис о тесной взаимосвязи между земельной собственностью и военной службой выполняется лишь применительно к наиболее распространенному, "классическому" варианту фемы (и то — не на первом этапе существования этих административных структур) с одной стороны и к Равенн-скому экзархату с другой. Во-вторых, и в Равеннском экзархате этот принцип не был проведен в жизнь до конца: многие военные являлись не собственниками, а арендаторами земель; пользование землей не налагало на ее господина или съемщика обязанности несения военной службы.

С социальной точки зрения различия между экзархатом и фемой еще более существенны. Социальной базой фемного войска являлось сословие воинов-стратиотов, близкое по статусу к свободному зажиточному крестьянству. Параллельная структура в Равеннском экзархате — войско - ехегсШв — представляла собой привилегированную группу средних и крупных собственников, постоянно проживавших в городах. Стратиот-ская земельная собственность, налагавшая на владельцев участков обязанность служить в войске, привязывала их к византийскому государству. Напротив, система земельной воинской собственности или аренды в Равеннском экзархате сложилась спонтанно, как альтернатива переставшей выплачиваться руге, в результате чего воин обрел экономическую независимость от империи.

В социокультурном плане фемы — нормальные территорально-административные образования, органичные для Византии; Равеннский экзархат, после того, как Италия оказалась чужеродным телом в составе

греко-православной Византийской империи, предстает скорее структурой, обеспечивавшей (и не вполне удачно), "колониальное" господство империи на Апеннинах.

Поэтому, определяя уровень взаимного соответствия экзархатов и фем, можно сделать следующее заключение: в культурном и социальном отношении экзархат принципиально отличается от фемы; в плане военном две структуры обнаруживают некоторые черты общности при весьма существенных различиях; в юридическом плане они близки, и эта близость отражает общие тенденции, характерные для средиземноморской зоны в эпоху перехода от античности к средневековью.

Глава П1. Политические процессы. В главе предпринимается попытка выявить основные тенденции политической эволюции Равеннско-го экзархата (в широком смысле слова). Она посвящена анализу тех процессов, которые на протяжении двух столетий превращали Византийскую Италию в невизантийскую. Два таких процесса — усиление политической роли папства и формирование идеологии восстановления империи на Западе — имели продолжение в послевизантийской истории Северной и Средней Италии и повлияли на ход политического развития Европы. Их рассмотрение доведено в данной главе до кульминационного момента — провозглашения императором франкского короля Карла Великого.

1П.1. Внешнеполитическая история Византийской Италии (вт. пол. VI — сер. VIII вв.). Ее периодизация. С начала лангобардского нашествия на Италию, то есть с 568 г., внешняя политика Византии в Италии целиком определялась ее взаимоотношениями с лангобардами. Другие силы, появлявшиеся на апеннинской политической сцене (главным образом, франки) вплоть до падения Равеннского экзархата практически всегда вписывались в контекст византийско-лангобардских контактов5. Поэтому именно византийско-лангобардские отношения

5 Первое исключение — договор в Терни, заключенный в 742 г. между франками и римским папой Захарией.

правомерно положить в основу периодизации внешнеполитической истории византийского господства в Италии.

Проведенное исследование позволяет выделить в ней следующие периоды:

первый — со времени вторжения лангобардов на Апеннины (568 г.) до гибели короля Клефа (574 г.): период утраты Византией большей части территории Италии, разрушения ее обороны и управления;

второй — с начала лангобардского междуцарствия до заключения мира 598 г.: период территориального оформления Равеннского экзархата, перегруппировки сил и контрнаступления византийцев; эпоха "византийской реконкисты";

третий — от мира 598 г. до воцарения Ротари (636 г.): период стабилизации внешнеполитических отношений двух государств в Италии; время сохранения территориального status quo и установления систематических дипломатических контактов;

четвертый — с начала правления Ротари до заключения договора 680 г.: период "политических качелей". На это время приходятся завоевательные походы Ротари и попытка Константа II возвратить империи ее бывшие владения на юге Италии. Но главным содержанием периода, вопреки устремлениям отдельных государей, становится вторичная стабилизация отношений Равеннского экзархата с лангобардами на основе признания изменившихся границ;

пятый — от заключения мира 680 г. до эпохи иконоборчества (20-е гг. VIII в.): период мирных взаимоотношений двух государств; время установления и развития торговых связей, их дипломатического оформления;

шестой — от начала иконоборчества до падения Равеннского экзархата (751 г.): время дестабилизации системы византийского управления в Северной и Средней Италии, период решающего натиска лангобардов, приведшего к крушению византийской власти.

II.2. Возникновение Равеннского экзархата. Хронологическая локализация создания Равеннского экзархата имеет принципиальное значе-

ние для темы диссертации. Поскольку в основе отличия экзархата от предшествовавших ему административных структур в Италии лежит объединение всех видов власти в стране в руках одного высшего руководителя, носившего титул "экзарх", естественно считать появление на Апеннинах первого экзарха временем возникновения экзархата.

Автор диссертации не может согласиться с позицией Л.МГартманна, считавшего наименование "экзарх" неофициальным и описательным. Этому противоречат как многочисленные письменные и сигиллографи-ческие источники официального характера, так и круг прерогатив главы византийской администрации в Италии, которые нуждались в легитимном оформлении.

Нельзя принять и точку зрения К.Калиссе, полагавшего, что первым экзархом был завоеватель Италии Нарзес. Ни один близкий по времени источник, кроме "Хроники" малоинформированного о событиях в Италии Иоанна Малалы, не называет Нарзеса экзархом. Нарзес возглавлял вооруженные силы Италии. Впоследствии он, по-видимому, сменил первого префекта претория Антиоха, упомянутого в Прагматической санкции. В подтверждение можно сослаться на сообщение Павла Диакона о следующем префекте претория: "Император послал в Италию префекта Лонгина, который занял место Нарзеса".

Впервые выказанная еще Флавио Бьондо гипотеза о том, что первым экзархом Равенны был патрикий Лоншн, не соответствует терминологии источников, многократно именующих его префектом претория.

Ш.Дшпо принадлежит предположение, что первым равеннским экзархом являлся зять императора Юстина II Бадуарий, появившийся в Италии во главе византийского войска в 575 г. и вскоре здесь погибший. Идея Ш.Диля подкреплена лишь умозрительными соображениями. Бадуарий командовал в Италии армией; о его гражданской деятельности ничего неизвестно. Естественно предположить, что он носил чисто военный титул (вероятно — "стратиг-автократор").

Первое упоминание о равеннском экзархе относится к октябрю 584 г. (одно из писем папы Пелагия II), однако носитель титула не назван там

по имени. Из хроники Павла Диакона известно, что уже в конце 584 -начале 585 гг. в Равенне правил ("ргаеегаГ) патрикий Смагард. С этого времени в источниках он систематически именуется экзархом. Названной должности полностью соответствует и объем его реальных полномочий. Поэтому можно считать, что в письме папы Пелагия под словом "экзарх" подразумевается именно Смагард.

Мог ли он быть первым экзархом Равенны? Его предшествующая придворная карьера (до назначения в Италию он был препозитом священного дворца) свидетельствует о весьма высокой деловой репутации, которая должна была стать условием назначения на высший пост в Италии в один из самых тяжелых периодов ее истории. Именно в это время политическая ситуация на Апеннинах стимулировала скорейшие административные изменения. Поэтому сомневаться в возможности назначения Смагарда первым экзархом нет причин.

Если выдвинутая здесь гипотеза о Смагарде как первом экзархе Равенны верна, то время возникновения экзархата следует датировать сер. 80-х гг. VI в.

Ш.З. Римские папы н равеннские епископы.. В параграфе исследуется история политических взаимоотношений папства и равеннской архиепископии — единственной церкви Византийской Италии, которая была способна претендовать на политическую независимость от Рима. То решающее обстоятельство, что папство постепенно объединяло под своим руководством все сепаратистские по отношению к Византии силы Италии, предоставляло равеннской церкви реальную возможность укрепления своих позиций в союзе с империей. Возвышение равеннского архиепископа прямо зависело от его лояльности по отношению к Константинополю, а императорские милости были платой за безоговорочную поддержку политики империи или авансом в расчете на дальнейшие услуги. Поэтому столкновения с папами являлись необходимым следствием объективного положения равеннского архиепископского престола в политической системе Италии.

Впервые эта закономерность проявилась в ходе осуждения "Трех глав", которое было первоначально поддержано в Италии только равенн-ским епископом Виктором (539-546). В награду за это равеннский диоцез получил сумму годового государственного налога со всей Италии и право викариата над прочими итальянскими церквами. Преемник Виктора Максимиан (546-556) удостоился от императора права ношения пал-лиума. При нем равеннская епархия стала архиепископией. При следующем архиепископе Агнелле (556-569) его кафедра получила в дар все имущество готской арианской церкви в Италии. На этом фоне у нее впервые возникли конфликты с папской курией (по поводу ношения паллиума).

Второй этап укрепления позиций Равеннской церкви относится к эпохе монофелитства. Неприятие Римом монофелитского символа веры вновь предоставило Равенне шанс сыграть на противоречиях между империей и папством. Формально сохраняя нейтралитет в этом вероисповедном конфликте, равеннский архиепископ Мавр (648-671) создал в своем диоцезе атмосферу наибольшего благоприятствования для моно-фелитов. После измены экзарха Олимпия, находившегося в Риме и действовавшего в союзе с папой Мартином I, равеннская церковь на некоторое время осталась единственной опорой империи в Италии. Итогом проимперской политики архиепископа Мавра стало предоставление равеннской церкви в 664 г. прав автокефальной. Она объявлялась полностью независимой от римского престола, а ее предстоятель должен был посвящаться в сан тремя своими суффраганами. Этот триумф Равеннской архиепископии, конечно, имел следствием полный разрыв ее контактов с папством.

Однако уже с 70-х гг. VII в. политическое значение равеннской церкви начинает снижаться. Отсутствие в ней внутреннего единства заставляет одного из архиепископов — Феодора (677-688) — обратиться за арбитражем в Рим, в результате чего зависимость Равенны от папского престола восстанавливается. Чем определялась столь скорая утрата равеннской церковью прав автокефальности? Очевидно, что полный раз-

рыв с Римом имел тяжелые практические и моральные последствия для значительной части населения диоцеза (представителей господствующего слоя — воинов "ехетаШБ", купечества, духовных лиц и др.). Отказ империи от защиты монофелитства и временное примирение Константинополя с Римом выбивали почву из под ног равеннских церковных сепаратистов. Поэтому внешне незначительный повод привел к падению равеннской автокефалии. Лишь спустя несколько десятилетий, при императоре Вардане-Филиппике (711-713), восстановившем монофелитст-во и вступившем в новый конфликт с Римом, равеннская церковь, по-видимому, получила автокефалию вторично, но вскоре опять потеряла ее в результате смены василевса.

В последние годы византийского господства, в эпоху иконоборчества, архиепископы Равенны, конечно, открыто не выступали против икон. Но и в это время они остались верны империи. Промежуточным итогом такой политики стало изгнание из города представителями местной знати равеннского архиепископа Иоанна (723-748). В новой политической ситуации Византия уже не могла гарантировать благополучия своим клевретам на Апеннинах. Папство превратилось здесь в главную политическую силу, и попытка архиепископа Сергия (748-769) установить собственную власть в Равенне (755 г.) спровоцировала ответные меры Рима: вызов равеннского прелата в Вечный город и заключение его в римскую тюрьму. С этого момента равеннская архиепископия никогда больше не претендовала на независимость от папства. Таким образом, с исчезновением уникальных политических предпосылок, на которых зиждилось влияние равеннской архиепископии, она уже не могла играть выдающуюся роль в масштабах Италии и превратилась в локальную церковь, авторитетную в границах собственного диоцеза.

1П.4. Оппозиция монофелитству в Италии и "дело" римского папы Мартина I. Для церковной истории Восточной Римской империи 30-е - 80-е гг. VII в. были периодом длительного и напряженного противостояния монофелитства и православия. На всем протяжении истории монофелитства значительную роль в борьбе с ним играло папство. Опло-

том борьбы против монофелитов Рим стал в конце 40-х - начале 50-х гг., когда папский престол занимал Мартин I (649-654/655). История его понтификата детально рассматривается в данном параграфе диссертации.

Оказавшись во главе церкви в разгар монофелитских споров, Мартин I выступил решительным защитником ортодоксии. В октябре 649 г. он провел в Риме церковный собор, официально осудивший монофелитский символ веры.

Папе удалось вступить в союз с равеннским экзархом Олимпием и совместными усилиями отделить Италию от империи. В течение 4-х лет римский папа оставался совершенно самостоятелен в конфессиональной сфере. Лишь гибель Олимпия в Сицилии дала империи шанс расправиться с мятежным папой. Новый экзарх, прибыв с войском в Рим, добился от Мартина согласия отправиться в Константинополь для дискуссии о вероисповедном символе. Здесь Мартин I был предан суду императорского синклита. Несмотря на нравственные и физические страдания, которые он был вынужден пережить, Мартин I не поступился своими взглядами, и в ходе судебного разбирательства его слова звучали более убедительно, чем речи обвинителей. Поскольку в Константинополе находилось немало сторонников ортодоксии, сочувствовавших папе, власти не сочли возможным приговорить его к казни. Подвергнутый поруганию на константинопольском ипподроме, Мартин I был сослан в Херсон, где вскоре скончался от болезней и голода.

Папа Мартин I был виднейшим продолжателем дела Григория I Великого. Впервые в истории папства он осмелился бросить Константинополю прямой политический вызов. Его арест, осуждение и ссылка явились первым звеном в цепи религиозно-политических процессов над противниками монофелитства в Византии. Для итальянских сепаратистов Мартин I стал символом ортодоксальности и римского патриотизма, его авторитет как святого непосредственно способствовал сплочению антивизантийских сил Италии.

Ш.5. Равеннское восстание 710-711 гг. В этом разделе главы анализируется ход одного из наиболее острых социально-политических конфликтов за все время византийского господства в Италии.

Стихийное возмущение равеннских горожан в 710 г. было реакцией на действия карательной экспедиции, направленной в Равенну весной этого года императором Юстинианом II. Оно стало этапным эпизодом в развитии взаимоотношений между Константинополем и населением Равенны.

В ходе выступления в Равенне была проведена военная реформа и сложилась организационная система exercitus Ravennatis, пережившая эпоху византийского господства. Во время восстания равеннцы впервые сами избрали своего военно-административного руководителя-dux'a. В выступлении приняли участие представители всех слоев населения региона: от знати и духовенства до колонов. Таким образом, Византия впервые столкнулась в Италии с широким антиимперским народным движением. Восстание 710-711 гг., завершившееся миром на основе предложенных государственной властью компромиссов (после гибели Юстиниана II), тем не менее, знаменовало собою грань во взаимоотношениях империи с самым византийским городом Северной и Средней Италии. Именно это историческое событие обозначило дальнейшую перспективу политического поведения Равеннского экзархата (в узком значении термина): солидарность с Италией, а не с Византией.

III.6. Итало-византийские узурпаторы. Антивизантийская тенденция в общественном развитии Италии нашла выражение в целом ряде узурпаций и мятежей. Наиболее значительные из них — мятежи экзарха Элефтерия в 619 г. в Равенне, хартулария Маврикия в 642 г. в Риме, экзарха Олимпия в 649-653 гг. в Риме, коллизии, сопровождавшие антииконоборческое движение в конце 20-х - в 30-е гг. VIII в.

Анализ развития первых грех выступлений позволяет выявить в них ряд общих черт. Во всех трех случаях опорой узурпаторов являются сепаратистки настроенные круги местной итальянской знати. Все три мятежника ориентируются на Рим и стремятся заручиться поддержкой

папства. Элефтерий и Олимпий покушались на императорский титул, но явно не имели намерений воцаряться в столице империи. Элефтерий, провозгласив себя императором, направился короноваться в Рим. Олимпий за четыре года правления в Италии ни разу не пытался предпринять какие-либо политические действия на Востоке. Маврикий, узурпировавший, по-видимому, звание экзарха, также действовал в полной изоляции от Константинополя.

Итальянская, а не византийская по содержанию политика узурпаторов позволяет считать, что они мечтали не о государственном перевороте в Восточной империи, а о восстановлении Западной с центром в Риме. Эта тенденция нашла себе новое подтверждение, когда после издания иконоборческих эдиктов Льва III Исавра "представители всей Италии" (по выражению римской "Книги понтификов") попытались самостоятельно избрать императора. Вскоре в Мантуе объявил себя императором некий Тиберий-Петасий.

Итак, в годы византийского господства мысль о возрождении империи на Западе являлась актуальной в Италии. Схема ее реализации предусматривала вооруженное антивизантийское выступление, узурпацию, сопровождаемую необходимой императорской элекцией, союз с папством, принятие императорской диадемы из рук папы в Риме. Такая схема опиралась на идейно-политические настроения населения полуострова и в первую очередь его господствующего слоя — "exercitus Italicus", преданного престолу Святого Петра.

III.7. Последняя узурпация. Восстановление империи на Западе. Свое дальнейшее развитие идеология итальянского узурпаторства получила в поствизантийскую эпоху. В программном документе, откровенно излагающем политические притязания папства — знаменитом "Константиновом даре" — утверждается, что император Константин I передал римскому папе Сильвестру свои регалии в знак признания его высшей властью на Западе, а сам стал править на Востоке. Таким образом, Constitutio Constantini декларирует политический дуализм христианской империи.

В свете этого находят объяснения отмечавшиеся современными исследователями странности церемонии коронации Карла Великого в 800 г. Коронацию в соборе Св.Петра в Риме осуществил папа Лев III. Затем, по выходе из собора, народ приветствовал Карла как императора. Важнейший акт инаугурального обряда — провозглашение (аккламация) — отошел на второй план и был совершен после коронации. Две части церемонии были переставлены местами.

В соответствии с традицией императорских элекций такой порядок мог иметь место при коронации правящим императором своего младшего соправителя. В данном случае в роли такого действующего императора (в согласии с принципами "Константинова дара") выступил римский папа Лев III. Этим объясняется свидетельство Эйнгарда о крайнем недовольстве Карла Великого своим императорским провозглашением. На протяжении длительного времени Карл готовился к этому событию, заручился согласием папы Льва и специально для этого прибыл в Рим, но, прийдя в собор в день Рождества Христова 25 декабря 800 г., он не предполагал, что тогда же будет там коронован. Проявленная римским первосвященником инициатива, формально превратившая Карла Великого в соправителя папы-императора, на практике обозначила политические претензии папства, вытекающие из концепции "Константинова дара".

Можно заключить, что на протяжении VII-VIII вв. постепенно сформировалась характерная для папства имперская идеология, включавшая в себя следующие принципы: римский папа является духовным главой христиан всей Римской империи и светским главой-императором христиан Запада; он вправе избрать себе соправителя для непосредственного управления Западной империей; актом легализации этого выбора является осуществляемая папой коронация.

В целом, основными чертами изучаемого периода в жизни Италии являются постепенное усиление антивизантийской политической тенденции и угасание тенденции проимперской. В роли главной движущей силы политических процессов на Апеннинах в течение всего этого вре-

мени выступает войско - exercitus. Его внутренняя трансформация и политическая переориентация на папский Рим дают в руки папам реальный инструмент для силового противодействия Византии. В идейном же смысле роль римских понтификов в борьбе против монофелитства, а затем — иконоборчества, а также привлечение ими к ортодоксии лангобардов создают папам абсолютный авторитет в масштабе страны, и превращают их в лидеров Италии. Такое положение папства становится основой для достижения им реальной независимости от Византии и стимулирует идейное обоснование политического потенциала римской епи-скопии в форме оригинальной имперской концепции.

Глава IV. Северо-Восточная Италия: равеннский феномен. Итальянский Северо-Восток в рамках Византийской Италии представлял собой весьма специфическое явление. Географическая близость к Византии, столичное положение на Апеннинах главного города — Равенны, политика местной архиепископии накладывали свой отпечаток на социальный облик региона. В рассматриваемой главе диссертант стремился выявить социальную, политическую и этническую оригинальность данной зоны, обозначить и проследить тенденции ее развития. С этой целью осуществлены конкретные исследования социальных процессов, протекавших внутри равеннской церкви, этнической эволюции экзархата и Пентаполей, проведено сопоставление социальной ситуации в Византийской Италии и в самой Византии, на этом фоне предпринята попытка определить специфику Равеннского экзархата (в узком понимании термина).

ГУЛ. Равеннская церковь и ее familiares. Для реализации своих политических устремлений равеннская архиепископия нуждалась в социальной базе. Таковую можно было создать, привязав к себе имущественными и вытекавшими из них внеэкономическими обязательствами влиятельные местные общественные слои. Материальной основой для этой деятельности стал, в первую очередь, равеннский церковный патримоний.

Еще в 20-е гг. VI в. римский папа Феликс IV направил в Равенну послание о том, что пользователями церковного патримония должны быть местные клирики, а получаемый ими доход включается в состав официальной дотации священнослужителей — кварты клириков. Папа решительно запрещал отдавать земли патримония в держание светским лицам.

В 60-е гг. VII в. конфессиональный разрыв между Равенной и Римом, вызванный получением равеннской церковью автокефалии, предоставил равеннским прелатам возможность игнорировать любые установления римских пап, в их числе и бреве Феликса IV. В 70-е гг. произошел конфликт между равеннским епископом Феодором и его клиром, завершившийся победой клириков. Между священнослужителями и архиеписко-пией был заключен особый договор (foedus). В соответствие с ним, церковные земли были по жребию распределены между участниками конфликта. Люди, получившие земельные участки из состава церковного патримония, названные в источнике "familiares ecclesiae", приобрели "право самостоятельного надзора" за теми, кто эти земли обрабатывал.

Совершенно очевидно, что большую часть familiares составляли духовные лица (хотя в тексте foedus и не сказано, что среди них не было мирян). Однако вскоре в актовых материалах начинают появляться сведения о распространении на землях равеннского патримония льготной аренды чиновников и военных. Соглашение архиепископа Феодора с его священнослужителями о правах familiares ecclesiae сделало использование церковного патримония весьма привлекательным для светских лиц. В политическом же смысле оно, конечно, было выгодным для церкви.

В разгар иконоборчества (30-е гг. VIII в.) "граждане Равенны" изгнали из города архиепископа Иоанна. Будучи восстановлен на кафедре спустя год, он привлек к ответственности своих гонителей, и тут оказалось, что подавляющее их большинство имеет "письменные предписания об имуществах", согласно которым они никогда не должны выступать против равеннской церкви и своего епископа. Таким образом, эти люди были связаны с епархией вассальными обязательствами. По отношению

к церкви они являлись familiares, с точки зрения социального статуса принадлежали к exercitus Ravennatis.

Социальные процессы, протекавшие на Северо-Востоке Италии, привели к тому, что в течение конца VII - первых десятилетий VIII вв. значительная часть представителей местного exercitus превратилась в familiares ecclesiae и связала себя с церковью соответствующими соглашениями. Характерно, однако, что этого оказалось недостаточно для того, чтобы обеспечить верность этих лиц епископии, коллаборационистски настроенной по отношению к императорам-иконоборцам. Равенн-ские familiares ecclesiae продемонстрировали приверженность общеитальянским политическим идеалам.

ГУ.2. Греки и выходцы с Востока в Северо-Восточной Италии. Присутствие на территории экзархата и Пентаполей на всем протяжении их истории лиц греческого и восточного происхождения не вызывает сомнений. Предпринятое А.Гийу антропонимическое исследование позволяет говорить о резком (от 16% до 43%) росте их числа после покорения Италии Византией. Увеличение численности греческого и восточного населения в экзархате было связано с направлением на Апеннины новых воинских контингентов из Византии; с назначением на административные должности в Италии чиновников-греков; с укреплением торговых связей с Востоком и численным ростом греко-восточных торговых колоний в Италии; с распространением на Апеннинах греческих церквей и монастырей; с привлечением в Италию греческих специалистов: ремесленников и лиц свободных профессий. Все названные иммиграционные потоки нашли отражение в источниках и были особенно мощными на Северо-Востоке полуострова.

Однако на втором этапе своего господства на Апеннинах империя уже не посылает сюда войска, и exercitus комплектуется на местной основе. С начала VII в. только высшие представители византийской власти присылаются в Равенну из Константинополя. В целом чиновничий аппарат формируется на месте. Вследствие упадка городов и сокращения объемов торговли крупные купцы восточного происхождения покидают

Италию. Происходит натурализация значительной части постоянно проживающих в экзархате греков. Их потомки чаще всего не владеют греческим языком. Таким образом, Северо-Восточная Италия постепенно деэллинизируется.

Предпосылкой психологического сдвига в менталитете населения региона, происшедшего в конце VII - начале VIII вв. (перехода от полной лояльности к явной враждебности по отношению к империи), следует считать резкое сокращение той группы его населения, которая была связана с Византией этническими узами.

IV.3. Змилня-Романья и варвары. В этом разделе исследования рассматривается вопрос о варварском влиянии на общественные отношения в экзархате и Пентаполе. Источником такого влияния могло стать непосредственное присутствие варваров на территории изучаемой зоны.

Можно считать установленным, что появление германцев на Севере Италии в доостготский период практически никак не воздействовало на этническую ситуацию в долговременном плане, так как поселявшиеся здесь варвары весьма быстро ассимилировались. Приход в Италию остготов существенно увеличил процент германского населения в стране и прежде всего на Северо-Востоке. Однако после окончания Готской войны большая часть готов была насильственно выселена из Италии. Источники византийского времени свидетельствуют, что все без исключения готы, продолжавшие жить в экзархате и обоих Пентаполях, были включены в местную позднеантичную систему социальных связей, являясь либо земельными собственниками римского типа, либо представителями традиционного зависимого населения (колонами, рабами). Неизвестно ни одного примера, когда бы они выступали носителями социальных отношений, присущих варварскому миру. Подсчеты А.Гийу свидетельствуют о значительном снижении числа германских имен в среде жителей экзархата уже к концу VI в., что объясняется как вынужденными миграциями, так и ускоренной ассимиляцией оставшихся варваров.

Воинственные соседи византийцев — лангобарды и представители пришедших с ними варварских племен — никогда не расселялись на

византийских территориях Италии до их присоединения к Лангобард-скому королевству. Данных топонимики и диалектологии о присутствии лангобардов на территории Эмилии-Романьи в византийскую эпоху не сохранилось. Известны спорадические случаи приезда в Равенну ланго-бардских аристократов и перехода на службу империи некоторых германских вождей. Но такие события не оказывали, конечно, сколько-нибудь существенного влияния на этническую ситуацию в изучаемой зоне. Крайне немногочисленными на итальянском Северо-Востоке были варвары негерманского происхождения (славяне VI протоболгары), хотя, по-видимому, их поселения все же имелись в экзархате и Пентаполях.

В целом, непосредственное варварское воздействие на ход социальных процессов в Северо-Восточной Италии нужно признать исчезающе незначительным.

ГУ.4. Проблема "равеннского сепаратизма". В параграфе рассматривается комплекс экономических, социальных, культурных и идейных характеристик итальянского Северо-Востока, определивших его специфику в рамках Византии и Италии.

Процессы феодализации в Византийской Италии в экономической, социальной, административной сферах развивались заметно быстрее, чем в Византии. Они влекли за собой своеобразную автаркию итальянских регионов, все менее и менее нуждавшихся в связях с империей.

Сказанное в полной мере характерно и для итальянского Северо-Востока, однако эту зону отличает ряд специфических черт. Во-первых, на протяжении всего византийского периода своей истории она была наиболее эллинизованной частью Северной и Средней Италии. Во-вторых, влиятельные слои местного населения (официальные лица, купечество, клир) имели определенные экономические преимущества по сравнению с жителями других регионов. В-третьих, в альянсе с империей была прямо заинтересована весьма авторитетная равеннская архиепи-скопия.

Таким образом, области Северо-Востока испытывали одновременное воздействие как центробежных, так и центростремительных по отноше-

нию к Византии тенденций. Важно, однако, то, что первые носили принципиальный характер, так как были связаны с принадлежностью региона к иному по сравнению с Византией экономическому, социальному, этническому типу. Вторые являлись временными, преходящими: в результате соединения земельной собственности с публичными властными полномочиями экономические интересы местного господствующего класса уже не были связаны с империей, торговые контакты с Константинополем ослабевали, защита от лангобардов стала обеспечиваться своими силами, верность равеннской архиепископии императорам пришла в противоречие с общеитальянской ориентацией на папство. Поэтому падение византийского господства в Северо-Восточной Италии следует считать явлением исторически закономерным.

Заключение. В заключении к диссертации формулируются итоговые выводы исследования. Они состоят в том, что основной общественной силой, обеспечившей отпадение Италии от Византии, являлся ее господствующий слой, консолидировавшийся в течение VII столетия как войско-сословие. Экономически он был заинтересован в освобождении от имперского налогового гнета, идеологически — в отсутствии византийского конфессионального диктата, политически — в ориентации на собственных, местных вождей (в наибольшей степени — на римского папу), в культурном плане — в опоре на римские традиции.

Роль духовного и политического лидера Италии в изучаемую эпоху взяло на себя папство. В идейно-политическом отношении к VIII в. на него ориентировались все влиятельные социальные силы Апеннинского полуострова. Даже привилегированные и относительно эллинизованные территории Северной и Средней Италии — экзархат и Пентаполи — в конечном счете поддержали папство.

В процессе формирования антивизантийского сепаратизма на Апеннинах сложилась идейная доктрина восстановления империи на Западе, отвечавшая интересам папства, нашедшая отражение в его конкретных политических действиях и зафиксированная на программном уровне. Уникальное сочетание факторов, сложившееся в Византийской Италии

(традиции императорского Рима, наличие в Вечном городе епископа— патриарха Запада, формально легитимная и одновременно чуждая Италии власть Восточной империи), стимулировало создание идеологической парадигмы, влияние которой сказывалось на протяжении всего средневековья. Таким образом реализовалась важнейшая идейная тенденция развития Византийской Италии, чье отпадение от Византии явилось событием, обусловленным всем ходом ее социально-политической и духовной эволюции.

Приложения. В число приложений к диссертации входят географические карты: "Италия в конце VI в. Часть 1. Север и Центр (частично)"; "Италия в конце VI в. Часть 2. Центр (частично) и Юг"; "Римский дукат. Дукат Перуджа."; "Равеннский экзархат, Пентаполь Внутренний, Пента-поль Морской". Также в качестве приложений даются списки равенн-ских экзархов (584-751 гг.) и равеннских архиепископов (от возникновения христианской общины до конца I тыс. н.э.)

Библиография. В библиографическом разделе приводятся указатели привлеченных источников и использованной научной литературы на русском, латинском, греческом, итальянском, английском, немецком, французском, испанском, сербском и болгарском языках.

Список сокращений. Перечень содержит раскрытие использованных в диссертации буквенных аббревиатур и полные наименования источников, обозначаемых в тексте и примечаниях одним или двумя первыми словами их традиционных наименований.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих работах (общий объем — 46 печатных листов):

1. Городская курия в Равенне в эпоху раннего средневековья // Проблемы истории античности и средних веков. М., 1980, С.45-64.

2. Взаимоотношения равеннской архиепископии и светской власти в У-1Х вв. // Вопросы истории. Межведомственный сборник, вып. 8, Минск, 1981, С.121-128.

3. Итальянский историк IX в. Агнелл из Равенны и его мировоззрение //Проблемы истории античности и средних веков. М., 1981, С.49-66.

4. "Космография" Равеннского Анонима (к вопросу о ее месте в истории географической науки) Н Византийский временник, т.43, 1982, С.54-63.

5. О времени возникновения Равеннского экзархата // Византийские очерки, М., 1982, С.54-70.

6. Славяне в Италии в VI-VIII вв. // Узловые проблемы советского славяноведения. Тезисы докладов и сообщений ЕХ Всесоюзной конференции историков-славистов. Ужгород, 1982, С.226-227.

7. Славяне в Италии и в Истрии в VI-VIII вв. // Византийский временник, т.44, 1983, С.48-59.

8. Папская курия в идейно-политической борьбе за восстановление империи на Западе // Идейно-политическая борьба в средневековом обществе. М., 1984, С.69-84.

9. Аграрная топография Северо-Восточной Италии в раннее средневековье // Из истории социально-политической и культурной жизни античного мира и средневековья. М., 1985, С.60-78.

10. Эволюция войска в Византийской Италии в VI-VIII вв. (военно-организационный аспект) // Византийский временник, т.45, 1986, С. 124138.

11. "За тех, на чью долю выпал рабский удел" // И живы памятью столетий. Очерки о вождях народных движений в средневековой Европе. Минск, 1987, С.11-30.

12. Солдатское жалованье ("руга") в войске Равеннского экзархата // Классы и сословия средневекового общества, М., 1988, С.18-22.

13. Средневековые "Книги понтификов" — формирование историографического жанра // Культура и общественная мысль. Античность. Средние века. Эпоха Возрождения. М., 1988, С.64-71.

14. Торговля хлебом в системе торговых связей Равеннского экзархата // Международные связи в средневековой Европе. Тезисы научных

докладов и сообщений научно-практического семинара. Запорожье, 1988, С.9-11.

15. Византийская Италия в борьбе за независимость // Встречи с историей. Научно-популярные очерки. М., 1988, С. 16-24.

16. Рецензия на книгу: Уколова В.И. Последний римлянин Боэций // Византийский временник, т.50,1989, С.197-201.

17. Инвектива "Против Рима" — памятник средневековой политической поэзии // Средние века, т.52, 1989, С.193-207.

18. Греко-восточная диаспора в Равеннском экзархате и Пентаполе // Античная древность и средние века. Византия и сопредельный мир. Свердловск, 1990, С.39-50.

19. Римский папа Мартин I и его письма из Крыма (статья, перевод, комментарий) //Причерноморье в средние века. М., 1991, С. 173-190.

20. Церковно-политическая борьба в Византии VII в. и "дело" римского папы Мартина I // Византийский временник, т.52, 1991, С.47-56; т.53, 1992, С.80-88.

21. Памятники права в Равеннском экзархате // Византийские очерки. М., 1991, С.45-49.

22. Византийская Италия в VI-VIII веках (Равеннский экзархат и Пен-таполь). Барнаул, 1991, 22 печ.л. (монография). (Рецензия: Козлов A.C. // Вопросы истории, №11-12,1993, С. 173-175.).

23. Экзархат и фема: сравнительный анализ // XVIII Международный конгресс византинистов. Резюме сообщений. М„ 1991, т.1, С. 160-161.

24. Взаимоотношения Византии и лангобардов в Италии: опыт периодизации // Международные связи в средневековой Европе. Тезисы докладов. Запорожье, 1991, С.27-29.

25. Эволюция муниципального устройства в Северо-Восточной Италии в эпоху византийского господства // Античность и раннее средневековье. Социально-политические и этнокультурные процессы. Нижний Новгород, 1991, С. 113-127.

26. Международные отношения в средневековой Европе (в соавторстве с М.А.Заборовым, А.А.Сванидзе, Н.И.Басовской) // История Европы, т. II, М., 1992, С. 524-545.

27. Письма римского папы Мартина I из Крыма и международные отношения в Северном Причерноморье в VII в. // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Тезисы докладов VI научной конференции. Ростов-на-Дону, 1992, С.58-59.

28. Экономические противоречия в среде равеннского духовенства в VI-VIII вв. // Византийский временник, т.56 (81), 1996, С.32-34.

29. Варвары в Равеннском экзархате // Византийцы за рубежом и иностранцы в Византии. Византийцы за рубежами своего отечества. Тезисы конференции. М., ИВИ РАН, 1997, 0,1 печ.л. (в печати).

30. Византия и Запад: культурные отношения в VIII-XII вв. (в соавторстве с В.И.Уколовой) // Византия между Востоком и Западом: опыт исторической характеристики. М., 1997, 2 печ.л. (в печати).

31. The Exarchate and the Theme: A Comparative Analysis // Acts of XVIII- International Bysantine Congress. Selected Papers. Vol. 1, Sheperd-stown, 1997,0,7 печ.л. (в печати).

32. Поэтическая традиция Византийской Италии в VI-VIII вв. под воздействием социальных процессов // Византийский временник, т. 58 (83), 1997, 0,7 печ.л. (в печати).

Утверждено в печать Институтом Всеобщей истории РАН.

Подписано в печать" и - С а 1997 г.

Формат 60 X 84 1/16. Тираж 80 экз.

Бумага писчая №1. Объем 2 печ. листа. Заказ № И