автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Внутриполитические предпосылки установления режима личной власти короля Александра Карагеоргиевича

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Силкин, Александр Александрович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. «ПРОВИЗОРНЫЙ ПЕРИОД»: ПОРАЖЕНИЕ УМЕРЕННОЙ ПОЛИТИКИ

§ 1. «Экстремистское» политическое течение в Королевстве СХС

§ 2. «Умеренное» политическое течение в Королевстве СХС

§ 3. Причины поражения «умеренного» течения

ГЛАВА II. «СЕРБИЯНСКАЯ» ПОЛИТИКА

§ 1. Завершение югославянского «Рисорджименто»: югославистские иллюзии и реальность

§ 2. Консолидация «централистско-унитаристского фронта»

§ 3. Распад «централистско-унитаристского фронта»

§ 4. Кризис «централистско-унитаристской» политики Белграда

ГЛАВА III. «ХОРВАТСКАЯ ПОЛИТИКА»

§ 1. Происхождение популярности Степана Радича

§ 2. Смысл политики Степана Радича

§ 3. С. Радич и С. Прибичевич: борьба и единство «противоположностей»

ГЛАВА IV. «ХАРАКТЕР ЮГОСЛАВСКОГО ПАРЛАМЕНТАРИЗМА»

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Силкин, Александр Александрович

С момента появления на карте Европы Королевство СХС было неоднородным территориально-государственным образованием. Излишне перечисление всех исторических, экономических, национальных и религиозных признаков, разделявших югославян. Достаточно сказать, что в состав новой страны вошли шесть так называемых «правовых областей»: Сербия, Черногория, Банская Хорватия со Славонией, Ликой, Кордуном и частью Срема, Воеводина с Меджимурьем и Прекомурьем, Словения с Далмацией и частью Истрии, Босния и Герцеговина1. Кроме того, на территории королевства действовало пять налоговых систем2.

Однако согласно официально декларированному мнению сербского руководства все прежние различия компенсировались единственным обстоятельством, неумолимо побуждавшим к созданию Югославии, - «народным единством Сербов, Хорватов и Словенцев». Национальный унитаризм стал играть в политике Сербии роль «категорического императива» во время Первой мировой войны. Известная «Нишская декларация» королевского сербского правительства от 7 декабря 1914 г. «целью священной борьбы сербского народа» определяла «освобождение и объединение всех наших несвободных братьев - сербов, хорватов и словенцев»3.

Будущее показало слабое укоренение идеи существования «трехименного народа» в умах югославских политиков, однако в военное время она сослужила сербам, провозгласившими себя представителями интересов «всех трех частей одного народа», добрую службу в деле аргументации собственных территориальных притязаний. Как известно, на протяжении войны сербское правительство предусматривало два варианта их реализации — «малое» и «большое решение». Первое предполагало присоединение к Сербии традиционно считавшихся сербскими территорий: Боснии и Герцеговины, большей части Воеводины, Славонии, южной Далмации4. Второе, предпочтительное, состояло в объединении вокруг Сербии всех земель, населенных югославянами. По словам Слободана Йовановича - крупнейшего сербского историка и юриста -официальный Белград полагал, что выполнения главной задачи - «объединения всех сербов невозможно добиться ни в какой иной форме, кроме Югославии»5.

В течение четырех военных лет перспективы реализации заявленной амбициозной программы ставились под сомнение, как неблагоприятным ходом боевых действий, так и непостоянной позицией союзников Сербии, для которых интересы южных славян были разменной картой в большой дипломатической игре, где на кону было соотношение сил в послевоенной Европе. Только незадолго до окончания войны в Лондоне, Париже и Вашингтоне склонились к решению о расчленении Австро-Венгрии. В этих условиях сербскому руководству неоднократно приходилось задумываться о пересмотре приоритетов своего военного и дипломатического курса и возвращении к «малому решению»6. Таким образом, публичный югославизм сербов не столько демонстрировал их верность «родственным обязательствам» при определении целей собственной деятельности, сколько служил обоснованию не изменившейся со времен Балканских войн стратегии сербского государства.

В целях пропаганды своей политики в Англии, Франции и северной Америке руководство Сербии искало сотрудничества с теми общественно-политическими деятелями - подданными Дунайской империи, которых оно считало подходящими для исполнения роли представителей интересов южных славян Австро-Венгрии. Таким «младшим партнером» сербского правительства на протяжении всей войны был Югославянский комитет, созданный 30 апреля 1915 г. в Лондоне (в конце 1918 г. к нему присоединилось и Народное Вече Государства Словенцев, Хорватов и Сербов, возникшего на обломках Австро-Венгрии7).

Лазар Маркович, идеолог сербской Народной радикальной партии, следующим образом охарактеризовал роль комитета в политике Сербии: «Существовала политическая необходимость в том, чтобы Югославянский комитет как представитель устремлений нашего народа в австро-венгерских областях действовал в роли независимого от сербского правительства фактора. Внешнеполитические обстоятельства требовали предоставления Европе. доказательств, что при решении вопроса о югославянском объединении не идет речь об исключительно сербской политике, целью которой было бы. создание Великой Сербии с возможным включением в ее состав и хорватских земель»8.

Идеологическим обоснованием югославянского «Рисорджименто» стала Корфская декларация от 20 (7) июля 1917 г., подписанная с одной стороны Николой Пашичем, «председателем совета министров и министром иностранных дел Королевства Сербия», и с другой стороны Анте Трумбичем, председателем Югославянского комитета. Декларация провозглашала единство сербско-хорватско-словенского народа «по крови, по языку устному и письменному, по ощущению своего единства, по неделимости и целостности территории, на которой он совместно проживает, по общим жизненным интересам своего национального бытия и всестороннего развития своей духовной и материальной жизни». И далее: «Идея национального единства никогда не угасала» несмотря на то, что народ «жил обособленно в составе нескольких государств, а в самой Австро-Венгрии его поделили не три имени племен, а одиннадцать областных администраций и тринадцать законодательств. Благодаря чувству национального единства и свободолюбивому духу народ перенес непрерывную многовековую борьбу, на востоке - с турками, на западе - с немцами и венграми».

Исходя из вышесказанного, «полномочные представители сербов, хорватов и словенцев», «известных под именем южных славян, или югославян», налагали на себя обязательство выполнить их «основывающееся на принципе свободного самоопределения народов требование» «полного освобождения от чужестранного рабства и объединения в одном свободном, национальном и независимом государстве, основанном на современных демократических принципах», гарантирующих «конфессиональный мир, присущий духу и истории нашего народа». «Народная энергия будет реализовываться в самоуправляющихся территориальных единицах, чьи границы будут очерчены в соответствии с природными, социальными и экономическими обстоятельствами»9.

Выполнение поставленной задачи символизировал «Перводекабрьский акт объединения» 1918 г., состоявший во вручении принцу-регенту Александру Карагеоргиевичу10 адреса делегации Народного Вече Государства Словенцев, Хорватов и Сербов, в котором выражалась решимость южных славян Австро-Венгрии «объединиться с Сербией и Черногорией в единое народное государство». В ответ принц-регент Александр провозгласил образование Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, ставшего плодом усилий «лучших сынов нашей крови с обеих сторон Дуная, Савы и Дрины, исповедовавших все три веры, носивших все три имени»11.

Сербскому руководству создание югославянского государства представлялось успешным завершением политики, проводимой с начала мировой войны. Абсолютной была убежденность в том, что достигнутые результаты гарантируют реализацию сербской национальной программы. Так принц-регент Александр полагал, что своими достижениями превзошел Стефана Неманю и Стефана Душана, и завершил «кровавую

1 "У освободительную борьбу, начало которой положил своими подвигами Карагеоргий» .

Престолонаследнику вторил и радикал Люба Йованович, сравнивший итог войны с несостоявшейся победой над средневековыми турецкими завоевателями. «На Косовом поле мы спасли честь нашего племени, а сегодня и честь, и справедливость». По мнению Стояна Протича - председателя первого югославского кабинета министров - Королевство СХС ожидало «величественное будущее», перед ним открывались «наилучшие перспективы»13.

Оптимистичные ожидания «сербиянских»* государственных деятелей не оправдались. На протяжении всего межвоенного периода словосочетание «государственный кризис» не сходило со страниц аналитической прессы и с уст политиков Королевства сербов, хорватов и словенцев (с октября 1929 г. - Королевства Югославия). Однако, по здравому размышлению, кризис не может длиться два с лишним десятилетия. Попытки достоверно локализовать его во времени приводят исследователя к нескольким событиям, среди которых и установление авторитарного режима короля Александра (6 января 1929 г.), и фактический распад страны, произошедший после подписания 26 августа 1939 г. «Соглашения Цветкович - Мачек»14.

Поверхностная ретроспекция указывает на то, что непосредственной предпосылкой образования Бановины Хорватия была неудача «интегрально - югославистского «эксперимента»15 - без малого пятилетнего авторитарного режима короля Александра Карагеоргиевича, установленного 6 января 1929 г. в результате упразднения принятой в 1921 г. так называемой Видовданской конституции. Осенью 1934 г., накануне рокового визита в Марсель король признал «ошибочность своего личного правления,. а также государственного устройства, основанного на интегральном югославизме и игнорировании национальных индивидуальностей отдельных народов»16.

Несомненна взаимосвязь краха «эксперимента» с актом разделения Югославии. Однако позволим себе предположить более глубокое происхождение приведших к последнему тенденций. На это указывает хотя бы тот факт, что «Соглашение Цветкович -Мачек» удовлетворило хорватские запросы, сформулированные еще покойным Степаном Радичем17. Победу хорватского сепаратизма можно назвать развязкой дезинтеграционных процессов, начавшихся в период югославского парламентаризма (1918 - 1929 гг.). Кульминация приходится на конец 1920-х гг. Период так называемой «монархо-диктатуры» - интермедия. Отмену Александром Карагеоргиевичем конституции, и Сербиянац - серб из Сербии южнее Дуная. «Сербиянский» политик - политик из Сербии во границах до Первой мировой войны. запрещение политических партий «религиозного или племенного характера»18 следует в первую очередь рассматривать как попытку остановить общественно-политическое и национально-территориальное разрушение Королевства СХС.

В первое воскресенье января 1929 г. рано утром король Александр привел в замешательство свою страну и дал повод европейской печати посвятить заголовки газет прокламации о роспуске парламента и упразднении конституции. В тот же день он доверил формирование правительства внепартийному кабинету, который представлял разные части страны и был подчинен напрямую королю. Королевский манифест «моему дорогому народу - всем сербам, хорватам и словенцам» (курсив мой - А. Силкин) был опубликован в газете Службене новине.

- «Пришел час, когда больше не должно быть никаких посредников между народом и королем. Парламентские институты, которыми как политическим инструментом пользовался мой блаженно почивший отец, остаются и моим идеалом. Но слепые политические страсти настолько злоупотребляли парламентской системой, что она стала препятствием всякой полезной национальной деятельности. Согласие и даже обычные отношения между партиями и отдельными людьми стали совершено невозможными. Вместо развития и воплощения идеи народного единства парламентские вожди начали провоцировать столкновения и народную разобщенность. Мой святой долг любой ценой сохранить народное единство государства. Этот идеал должен стать самым важным законом не только для меня, но и для каждого человека. Такое обязательство на меня налагает моя ответственность перед народом и историей, моя любовь к родине и святая память о бесчисленный и бесценных жертвах, павших за этот идеал. Прибегать, как и раньше, к парламентской смене правительства или к новым выборам в законодательное собрание значило бы терять драгоценное время в тщетных попытках, отнявших у нас несколько последних лет. Мы должны искать новые методы работы и прокладывать новые пути».

Чем руководствовался король, так смело взяв инициативу в свои руки? Ситуация, впрямь, должна была казаться критической, иначе он не стал бы так рисковать и брать на себя такую ответственность»19.

Ответ на вопрос, поставленный неизвестным автором статьи «Королевская диктатура в Югославии», - определение внутренних политических предпосылок установления режима личной власти короля Александра, - цель данного исследования.

Ее достижение - результат решения нескольких задач:

1. Важнейшая - анализ десятилетней деятельности политических кругов Сербии, инициировавших создание югославского государства и принятием конституции заложивших правовые основы его существования.

2. Решению вышеуказанной задачи должно предшествовать выявление основных тенденций развития политической жизни Королевства СХС, установление побудительных мотивов активности политических субъектов и закономерностей их взаимоотношений. Выполнение поставленной задачи - требует подведения политических итогов так называемого «провизорного периода», длившегося с момента создания государства до принятия в 1921 г. Видовданской конституции.

3. Судьбоносное значение так называемого «хорватского вопроса» для истории Югославии делает необходимым изучение роли загребских деятелей (Степана Радича и Светозара Прибичевича) в политической жизни Королевства СХС.

4. Определение характера и облика югославского парламентаризма дает представление об объективных результатах политической активности, что, в свою очередь, приближает нас к поставленной цели.

КОРОЛЕВСТВО СЕРБОВ, ХОРВАТОВ И СЛОВЕНЦЕВ (1918-1929) В ТРУДАХ СЕРБСКИХ И ХОРВАТСКИХ УЧЕНЫХ: ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ

ИСТОРИОГРАФИИ.

К изучению десятилетия Королевства СХС неодинаково подходили в разных странах мира и республиках бывшей Югославии. К сожалению не всегда и не везде оно основывалось на- приверженности авторов научно-методологическим' принципам. Значительную часть работ, посвященных национально-политическим коллизиям 1920- х гг. и рассмотренных в данном разделе, характеризует политико-идеологическая конъюнктурностк\{7 Далеко не в каждом исследовании можно обнаружить идеи, осмысление которых приближало бы нас к поставленной цели - к определению внутренних предпосылок установления режима личной власти короля Александра. Так или иначе, ее достижение - результат обобщения максимального объема сведений и точек зрения, касающихся разных сторон югославской политической жизни. Поэтому в историографическом обзоре важно не только проанализировать узко-тематические труды, отвечающие при этом требованиям исторической науки, но и определить главные тенденции развития литературы, посвященной истории Королевства СХС.

В социалистической Югославии в первые послевоенные десятилетия изучение межвоенного периода имело вид идеологического суда над буржуазной политической системой, над «классом, свергнутым с власти» в ходе недавней «народной революции». Оценки деятельности большей части политических персонажей были догматически предопределены. Для их изложения не требовалось ни четкой аргументации, ни добросовестного использования источников, ни даже научного аппарата. В связи с этим до 1960-х годов уровень работ, посвященных истории Королевства СХС, был весьма невысок.

Примером служит коллективная монография «Из истории Югославии 1918-1945» (Белград, 1958 г.) - результат совместных усилий историков Белграда и Загреба. По их мнению, смысл событий 1920-х гг., приведших к установлению королевской диктатуры, сводился к борьбе представителей буржуазии различных областей. В. Чубрилович писал: «Буржуазии отдельных югославских народов, за исключением части крупного финансового и промышленного капитала не сразу удавалось наладить экономические взаимоотношения и организовать совместную эксплуатацию богатств нового

20 государства» . Формально работа дает однотипную классовую, наднациональную оценку всему югославскому капиталу, занимавшему «контрреволюционные» позиции. Однако основные усилия направлены на вынесение приговора сербской политической и военной элите, которая, по словам М. Марьяновича, с позиций «великосербского централизма» осуществляла «национальное угнетение всех несербских народов»21.

С 1960-х гг. начинается активное изучение межвоенного периода, основанное на использовании значительной источниковой базы. Это дает исследователям возможность более творчески и самостоятельно подойти к анализу истории Королевства СХС, привлекая материалы по своему усмотрению и акцентируя внимание на тех, или иных эпизодах недавнего прошлого. Отметим, что одним из главных факторов, определявших направления развития исторической мысли, являлась растущая самостоятельность властных и культурно-идеологических центров отдельных республик и неспадающая актуальность национальных противоречий. В результате, целью большей части исследований становится трактовка политических и национальных конфликтов не в свете учения об их вторичности по отношению к экономическим отношениям, а в контексте развития идеологии национальной эмансипации.

В первую очередь это касается хорватской литературы, эволюционировавшей с 1960-х гг. до нашего времени от титовского югославизма до откровенного национализма и апологетики хорватских «апостолов» (С. Радича, А. Трумбича, В. Мачека и др.), а также в значительной степени мифологизировавшей историю межвоенного времени, j //}£

Зачинателем традиции следует считать Ф. Чулиновича, в первом томе дилогии «Югославия между двумя войнами» (Загреб, 1961.) создавшего картину мучительной борьбы своих единоплеменников за собственные «права» на фоне междоусобицы членов «белградской клики» по поводу первенства в эксплуатации «народных масс» «пречан»*. Более поздние историки лишь дополнили полотно своими деталями и значительно притушили «красные» и югославистские тона.

Мифологизации подвергся и политический процесс, предшествовавший созданию Королевства СХС. Согласно Ф. Чулиновичу его суть состояла в борьбе Югославянского комитета с «великосербским сепаратизмом» Н. Пашича, «препятствовавшего работе по освобождению и объединению югославянских земель»22. Позднее американо-хорватский историк И. Банац («Национальный вопрос в Югославии», 1984 г.), описывая объединение югославян, придерживался той же линии, что и его старший коллега. Политика Белграда характеризовалась словосочетанием «великосербский экспансионизм» .

В наследство от межвоенных хорватских политиков историкам - Ф. Чулиновичу, JI. Бобану, И. Петриновичу - достался тезис о «продаже» сербами на Парижской мирной конференции хорватских территорий24. «Все время, имея перед глазами интересы Сербии, он (Пашич) отдавал предпочтение решению проблемы границы с Албанией. а не уе решению проблемы границы с Италией» .

Проявившаяся во время войны враждебность официального Белграда к хорватам нашла свое выражение в якобы насильническом характере политики, проводимой сербскими властями после объединения. Речь идет, во-первых, о «преступлениях» сербской армии, совершенные в «пречанских» областях после войны. Во-вторых, - об экономической «эксплуатации» Хорватии. Ф. Чулинович, И. Банац и И. Мужич (Степан Радич в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. Любляна, 1987)26 в первом случае говорят о массовых избиениях сербскими военными хорватских крестьян . В качестве Термин «пречанин» используется нами не в узком оригинальном его смысле (серб из Австро-Венгрии), а в широком для обозначения югославян новоприсоединенных территорий в целом. примера нанесения экономического ущерба приводится «дискриминационный» обмен австро-венгерских крон на динары, инвентаризация скота на случай военной реквизиции, а также неравномерное налогообложение Сербии и «пречанских» регионов .

В . еще большей степени, чем разоблачения политики Белграда о политизированности хорватской историографии свидетельствуют оценки деятельности С. Радича. С годами они становились все более хвалебными, что привело к его фактической канонизации. Ф. Чулинович разрывался между желанием выставить Радича в лучшем свете и необходимостью критики его «мелкобуржуазной» сущности. К жалости автора, в биографии лидера ХРКП было слишком много эпизодов, которым при всем желании «тяжело найти оправдание». К ним относится сотрудничество в 1919 г. с итальянскими оккупантами (ради «освобождения Хорватии от сербского ярма»). Дурные средства дискредитировали вполне достойную цель. За «капитуляцию» ХРКП в 1925 г. и вхождение в правительство радикалов Ф. Чулинович называет лидеров партии «оппортунистами», но тут же отмечает, что на этот шаг они пошли «под давлением силы, вопреки репрессиям нейтралистского правительства»29. В остальном же на сотнях страниц читатель подводится к мысли, что Радич, возглавив национально-освободительное движение хорватского народа, сыграл прогрессивную роль. В отличие от Пашича, Радич был чуть ли не главным защитником Югославии. Однако многократно повторяющееся как заклинание утверждение, что Радич был не сепаратистом, а «сторонником федерализма» опровергаются словами самого Ф. Чулиновича, что лидер ХРКП боролся за «государственный суверенитет Хорватии», ее «полную государственность»30.

Третья часть книги Банаца, посвященная деятельности ХРКП и почему-то называющаяся «Твердая оппозиция», больше напоминает агиографическое, чем научное творчество31. «В хорватской истории не было никого, похожего на него. Романтик и, все-таки, прагматик, С. Радич засверкал в хорватском небе подобно великолепному сиянию кометы». Как и Чулиновича неординарность Радича-политика сподвигла Банаца на новые откровения в искусстве апологетики. «Враги называли его сепаратистом, а он целые письма своей жене писал кириллицей. Хорватские чистоплюи считали его ненадежным союзником., а он однажды сказал: «Я горячо желаю только того, чтобы меня как можно больше хорватов полюбили так, как я люблю весь хорватский народ». И, наконец, «называли его демагогом, а он свои речи произносил почти шепотом».

Ф. Чулиновичу, И. Банацу и прочим хорватским авторам присущи тщетные усилия обнаружить в словесном потоке, извергнутом Радичем, элементы какой-либо рациональной идеологии. Бесперспективной кажется попытка выявить общность квазиреспубликанства ХРКП и современных западных политических идеологий. «Он всегда подчеркивал, что республиканский строй тождественен устройству традиционной хорватской задруги. Республиканская модель, предлагаемая им, имела много общего с западными парламентскими системами. Эти системы отличает противодействие милитаризму, приверженность правам человека и применение федерального принципа.»32.

Все хорватские исследователи Королевства СХС предпочитают не писать о сотрудничестве Радича с сербской Народной радикальной партией (НРП) и его отношениях с королем Александром. Мало внимания уделяет этому Ф. Чулинович. И. Банац вообще заканчивает свое повествование на 1923 г., будто после этого «национальный вопрос в Югославии» перестал существовать. Превращение пламенного республиканца в монархиста неподходящий сюжет для повести о «твердом оппозиционере». В сборнике речей Радича, подготовленном Звонимиром Кулунджичем, нет выступлений периода существования коалиции ХРКП-НРП33.

Тем же путем пошел И. Мужич - автор наиболее объемной монографии, посвященной лидеру ХРКП34. За главой «Арест и капитуляция как единственный выход» сразу следует «Продолжение борьбы на старых позициях». Под топор самоцензуры попали полтора содержательных в политическом отношении года. Книга Мужича знаменует новый этап эволюции образа Радича в исторической литературе. Политик предстает в роли хорватского праотца Авраама и пророка Моисея в одном лице. «. Радич окончательно завершил формирование хорватской нации. и спас хорватскую идентичность». И в заключение: «Вся культурная и политическая деятельность С. Радича, а также вся его жизнь, была проникнута только христианскими принципами,. чувство ненависти было ему незнакомо,. такова была его натура»35.

Монография И. Мужича представляет особый интерес, так как написана с откровенно националистических позиций. Их автор не маскирует ни коммуно-югославистской (как Ф. Чулинович), ни псевдо-либеральной (как И. Банац) риторикой. По И. Мужичу, главными заслугами Радича были прозорливость в определении враждебности сербов по отношению к хорватам и последовательность усилий по разрушению Югославии во имя создания независимого хорватского государства. * *

Таким образом, значительная часть хорватских исследователей межвоенного периода и, в частности, десятилетия существования Королевства СХС руководствовалась в своем творчестве по большей части не научными, а национально-идеологическими соображениями. Не столько критический анализ своего прошлого, сколько идейное обслуживание националистической политики является целевой функцией исторической литературы позднего социалистического и постсоциалистического времени36. Ключ к эффективности пропаганды не убедительность аргументов, а многократное, из поколения в поколение, повторение прямолинейных тезисов, общих для «крестьянского республиканца», коммуниста, «либерал-демократа», ультранационалиста 1980-90-х гг. В то же время хорватским историкам, чьи работы охарактеризованы в данной статье, нужно отдать должное за то, что к выполнению своей задачи они подходили со всей обстоятельностью. В основании сделанных ими выводов лежит большая эрудиция (Это, прежде всего, относится к И. Банацу37). Ф. Чулиновичем и его младшими коллегами введен в оборот большой массив источников по истории межвоенного периода.

Из исследователей, которые не ставили перед собой задачу разоблачения «великосербского шовинизма» следует в первую очередь упомянуть X. Матковича -автора двух фундаментальных трудов, один из которых посвящен деятельности партии Хорватское объединение (Хорватское объединение. К проблеме изучения политических партий в старой Югославии. 1963), а другой - Светозару Прибичевичу, лидеру проживавших в Хорватии сербов (Светозар Прибичевич и Самостоятельная

•J Q демократическая партия до Шестоянварской диктатуры. Загреб, 1972) .

Заслуживает упоминания «Экономическая история Югославии», вышедшая из под пера М. Мирковича39. * *

Первые научные, по возможности деидеологизированные, фундаментальные исследования сербских авторов, посвященные Королевству СХС, увидели свет только в 1970-е гг. Длительное время занял процесс накопления знаний о недавнем прошлом. В первую очередь заслуживают рассмотрения две монографии Бранислава Глигориевича, крупнейшего специалиста по межвоенному югославскому парламентаризму40.

Глигориевич, как, впрочем, и его белградские коллеги, видел одной из главных своих задач подробное, детальное описание политической жизни первых десяти лет существования Югославии. В результате читатель на основе обширной фактологической базы (редкая книга, напечатанная в Белграде, имеет менее четырехсот страниц) получает возможность создать собственное представление об изучаемом предмете.

Основным объектом исследования сербской историографии были публичная политика, межпартийная борьба41. По-видимому, авторам представлялось, что суть общественного и государственного кризиса Югославии может быть адекватно представлена в свете рутинных взаимоотношений политических партий, имевших фракции в Скупщине.

В этом отношении показательна книга Б. Глигориевича «Демократическая партия и политические отношения в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев» (Белград, 1970). Автор подводит читателя к мысли о том, что изучаемая партия является моделью первого югославского государства. Выявленные автором причины упадка одной из крупнейших политических организаций были определяющими и для кризиса Королевства СХС в целом. «По своей политической структуре Демократическая партия была искусственным творением, созданным из гетерогенных политических групп». «Созданная на основании унитаристской концепции, которая отрицает существование какой-либо другой нации, кроме так называемой югославянской, Демократическая партия первой была подвержена

42 национальным противоречиям и первой перенесла потрясения в своей структуре» . Пороки политической практики руководства демократов были присущи всей югославской политической элите, и хорватской, и, в первую очередь, сербской. Речь идет о неуважении «принципов парламентаризма и институтов гражданской демократии», политике непозволительных уступок королевскому двору и, главное, непонимании невозможности решения глубинных противоречий югославского общества приемами политической комбинаторики.

Основным сюжетом второй книги Б. Глигориевича, посвященной кризису парламентаризма, является «уменьшение роли и функций Скупщины и рост влияния внепарламентских факторов». Основное внимание автор уделяет объективным причинам кризиса и лишь мельком касается субъективных. К первым относятся монархический строй и династия Карагеоргиевичей, унаследованные Югославией от Королевства Сербия, соперничество различных ветвей власти, чрезмерное влияние двора на работу парламента, слабость республиканского движения, противоречивость «национальных концепций государственного устройства». Меньше внимания автор уделяет тому обстоятельству, что югославский парламентаризм как система, составными элементами которой были политические партии, показал свою полную неэффективность, то есть неспособность поддерживать государственные механизмы в рабочем состоянии. Это заключение вытекает из описания Б. Глигориевичем хода работы Скупщины на протяжении десяти лет.

При всей значимости работ Б. Глигориевича нельзя сказать, что они создают безоговорочно полную картину развития парламентской системы Королевства СХС. Недостаточно отчетливо показаны степень и характер влияния деятельности скупщины и партий на отдельные стороны жизни страны. В то время как работу народного представительства в первую очередь характеризуют состояние экономики и наличие (отсутствие) общегосударственного правового пространства.

Слабым местом вышеупомянутых исследований, как, впрочем, и всей историографии, посвященной Королевству СХС, является слабая изученность роли короля Александра Карагеоргиевича в политической жизни 20-х годов (особенно первой половины). И это притом, что все исследователи называют его главным, наиболее активным игроком на политической сцене. По словам Б. Глигориевича, все важнейшие перипетии межпартийных отношений носили отпечаток «закулисной акции двора». Однако, несмотря на выдвижение различных версий, объясняющих смысл «акции», пока не удалось вывести Александра Карагеоргиевича из-за кулис, прояснить истинную мотивацию его действий. Сложность этой задачи состоит в том, что только с 1929 г. король стал играть роль публичного политика, объявив, что не нуждается более в «посредниках» между собой и народом. Вероятно, руководствуясь желанием заполнить информационную лакуну, Б. Глигориевич в последние годы уделяет значительное внимание фигуре Александра43.

Сербских ученых можно упрекнуть и в том, что в их изложении парламентская жизнь проходит в отрыве от интересов югославского капитала. Ссылаясь на абстрактную «буржуазию» как на фактор, во многом определяющий развитие публичной политики, большая часть исследователей не в состоянии определить какие конкретно финансово-промышленные группировки оказывали влияние на деятельность тех или иных политических организаций. Уже в 1990-е годы Джордже Станкович был вынужден констатировать: «Для нас все еще остается неизвестным, до какой степени. политические элиты были связаны с центрами экономического влияния, особенно с финансовыми кругами.»44.

Свой анализ причин падения югославского парламентаризма предлагает известный историк Бранко Петранович. По его мнению, в Югославии имел место не истинный, а «псевдопарламентаризм», основанный не на демократической традиции, а на непрочном союзе буржуазий Сербии, Хорватии и Словении45. «Разрыв сотрудничества радикалов и радичевцев в первую очередь означал, что отношения между сербской и хорватской буржуазией по-прежнему находились в глубоком кризисе, и что дни парламентаризма были сочтены»46. В Королевстве СХС отсутствовали главные предпосылки «парламентской жизни»: «демократический строй, стабильная многопартийная система, зрелость коллективных и индивидуальных политических субъектов, традиция свободы слова». * *

К середине 1980-х гг. закончилась монополия трактовки ряда аспектов межвоенной истории в духе коммунистической, и, фактически, прохорватской идеологии. В первую очередь, это касается экономического развития отдельных областей страны, роли сербской армии в первые послевоенные годы, проблемы определения границ на Парижской мирной конференции.

Б. Петрановичу и Б. Глигориевичу принадлежит главная роль в разоблачении мифа о «сербском экономическом империализме», получившем распространение еще до войны в качестве пропагандистского орудия в руках хорватских националистов47.

Смиляна Джурович - ведущий специалист по экономическим проблемам королевской Югославии последних лет. Особый интерес представляют ее изыскания, посвященные экономической интеграции регионов, впервые объединившихся в 1918 г. Основной помехой этому процессу был сепаратизм национальных «элит, обремененных историцизмом», то есть заинтересованных в искусственной консервации исторически сформировавшихся областей, на монопольное политическое представительство которых эти элиты претендовали48.

Работы Миле Белаяца впервые затрагивают такие темы, как «военная ситуация накануне создания Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев», «место и роль армии во внутренней политической жизни Королевства СХС в 1918-1921 гг.», «отношения армии с другими политическими силами страны». Выводы, сделанные автором, развеивают миф о «преступлениях» сербских вооруженных сил в Хорватии и всеобщем «народном сопротивлении оккупантам», о нежелании сербов защищать югославские земли от итальянских притязаний, о политике дискриминации в армии Королевства СХС бывших австровенгерских военнослужащих49.

Реакцией на усиление межнациональных противоречий можно считать появление в конце 1980-х - в течение 1990-х гг. работ, в которых деятельность сербского политического руководства в межвоенный период рассматривается через призму ее несоответствия интересам сербского народа. В вину радикалам, демократам и двору ставилась неспособность достижения внутриполитической стабильности, то есть согласия с хорватскими и словенскими политическими элитами по наиболее болезненным для молодой страны вопросам.

Миодраг Зечевич полагает, что сербские национальные интересы стали заложниками «осуществления интересов узко династических»50.

По мнению Б. Петрановича, высказанному в книге «Югославский опыт сербской национальной интеграции» (Белград, 1993) первопричиной неэффективности «сербской политики», «выдохшейся в ходе столкновений по вопросам внутреннего устройства государства», был общий упадок народных сил после изнурительной Первой мировой войны. «Новые проблемы перерастали узкие рамки кругозора» сербских государственных деятелей. По словам автора, «очевидной была тенденция вырождения политического и военного сословий. В сфере политики и государственного управления Сербия осталась без значительных личностей, способных в качественно новой исторической ситуации взять на себя решение проблем нового государства»51.

Идеи Б. Петрановича получили свое развитие в работах младших исследователей, пришедших к выводу, что сербской политической элите 20-х гг. была присуща переоценка собственных способностей к государственному строительству. «Низкий уровень политико-правовой образованности» сочетался с претензиями на принадлежность к

СЛ европейской цивилизации», «западной культуре» . «Ситуацию усугублял стереотип выпячивания сербского опыта существования многопартийной системы. Будто десяти лет перед Первой мировой войной достаточно для приобретения навыков жизни в новых условиях».

По мнению Ольги Попович одним из событий, во многом определивших развитие Королевства СХС, был вынужденный, под давлением Н. Пашича, уход с политической арены Стояна Протича, символизировавший отказ общества от компромиссного пути решения межнациональных противоречий.

Любомир Петрович приводит мнение межвоенного общественного и культурного деятеля Федора Никича, утверждавшего, что «мы находимся в плену у одной фантазии, которая приведет нас ко многим разочарованиям, фантазии, будто мы имели парламентаризм и самоуправление. Однако, это самообман. Мы никогда не имели ни настоящего парламентаризма, ни настоящего самоуправления»53.

Джордже Станкович, перу которого принадлежат наиболее значительные исследования, посвященные деятельности Н. Пашича, в книге «Никола Пашич и хорваты. 1918-1923» (Белград, 1995) приходит к выводу, что и лидер радикалов, и его соратники недальновидно использовали межнациональную напряженность «в качестве инструмента своей политики», рассматривали ее через призму «тактической межпартийной борьбы за власть», не осознавая «серьезность национальных и политических проблем нового югославского государства». В ходе длительного противостояния с сепаратистом Радичем и «демократами» Давидовича, конкурировавшими с радикалами на сербском политическом поле, Пашич, добиваясь кратковременных успехов, на обоих направлениях понес стратегические поражения. Прямым следствием политики радикалов в отношении Хорватии стало углубление пропасти между двумя наиболее многочисленными югославскими народами. Свергнув с политического Олимпа Демократическую партию, Пашич не только не обеспечил себе стабильного могущества, но и «значительно ослабил централистский фронт», что, в конечном счете, привело к «национальной демобилизации» сербов54.

Обобщив накопленные сербской исторической наукой знания и выводы и обладая, таким образом, наибольшими возможностями для ретроспективного анализа, авторы коллективной монографии «Югославское государство 1918-1998» (Белград, 1999)55, как и Б. Петранович, приходят к выводу, что большая часть создателей Югославии, приверженных централизму, по уровню политической зрелости не соответствовала сложности стоявших перед ней задач.

Миодраг Йовичич - автор статьи «Сербия и сербство в югославских конституциях» - полагает, что реализация программы Н. Пашича, воплощенной в Видовданской конституции 1921 г., привела к тому, что «была упущена возможность сделать новое государство федеральным, но со значительным преобладанием центра, с большим количеством регионов, каждый из которых имел бы четкую национальную окраску. Для сербов подобное решение, несомненно, было бы оптимальным, так как в областях, где они составляют большинство, у них были бы возможности для самоорганизации.»56.

По словам Д. Лековича («Границы Югославии») «унитарное единство», считавшееся «отправной точкой» строительства нового государства, на самом деле могло возникнуть только в результате длительного процесса «совместной жизни» в условиях «разделенной ответственности», «автономии и даже элементов федерализации»57.

Б. Храбак («Призрак федерализма в Королевстве СХС 1918-1928») полагает, что Югославия могла существовать только в качестве демократического, федеративного государства. Реализация принципов «децентрализации и самоуправления» нейтрализовала бы действие разрушительных для страны великосербских и великохорватских идей. Носители первых стремились к сплочению сербов путем централизации и насильственного стирания внутренних границ. «Великохорваты», чьи притязания распространялись на все южнославянские земли бывшей Австро-Венгрии, строили планы

С Q превращения Югославии в дуалистическую конфедерацию .

Если О. Попович, М. Йовичича, Д. Лековича и Б. Храбака объединяет мысль о том, что кризису в Югославии существовала альтернатива, состоявшая в осуществлении политическими элитами иной программы внутреннего устройства страны, то некоторые другие исследователи полагают, что само создание единого государства южных славян было бесперспективным, ошибочным.

По мнению Михаила Марковича («Значение создания Югославии») политическому руководству Сербии было присуще неправильное понимание значения событий конца 1918 г. Вопреки мнению Пашича и короля Александра главным результатом появления на карте Королевства СХС было вовсе не долгожданное объединение всех частей сербского народа, а образование многонационального государства, обремененного неразрешимыми внутренними противоречиями. «Сообщество возникло вопреки всем психологическим основаниям. Вопрос был только в том, как скоро оно распадется». Руководствуясь ложными представлениями о степени этнической и духовной близости югославских народов, сербы взяли на себя ответственность за развитие государства. Постигший его кризис главный ущерб нанес сербскому народу, обесценив плоды давшегося дорогой ценой воссоединения. «Сегодня ясно, что оптимальной была альтернатива александровской Югославии, а именно, создание общего государства всех сербских земель»59.

По словам Б. Глигориевича «сербы становились пленниками Югославии, в которой сербская национальная идея, растворенная в югославянстве, становилась все слабей»60.

Упомянутый ранее М. Зечевич полагает, что необходимость раздела Королевства СХС стала абсолютно очевидной к концу 1920-х гг. Кризис югославского государства был обусловлен неуспехом интеграционной политики Белграда и крахом парламентаризма. В последнем был прежде всего виноват король Александр, чуждый традиции политического плюрализма, которой придерживался его отец Петр Карагеоргиевич61.

Любодраг Димич в своих книгах «Сербы и Югославия» (Белград, 1998) и «История сербской государственности. Книга 3. Сербия в Югославии» (Нови Сад, 2001) акцентирует внимание на неспособности межвоенного общества к восприятию «интеграционной, современной политической» югославянской» идеи, которая «стремится к преодолению раздробленности, барьеров, возникших в предыдущие века». Внутренняя культурная, экономическая интеграция Югославии была невозможной из-за противодействия «партикуляристского сознания аграрного общества с укоренившимися в нем национальными идеологиями, по своей природе клерикальными, консервативными». Осуществлялась лишь интеграция в «политико-идеологическом плане», путем навязывания «философии «трехименного народа». Хотя ее главными проводниками были сербские политики, она в первую очередь «давала импульс национальной демобилизации сербов (небрежение к национальной, духовной, экономической, культурной интеграции)». Историк делает неутешительный вывод о значении для судьбы сербов югославского опыта. Трата жизненной энергии на «ревностное охранение» государства и идеологии, чуждых «традиции, политическому опыту» и целям сербского народа, привели к гл выраженному демографическому ослаблению сербства» .

Государственный переворот, совершенный Александром Карагеоргиевичем, автор расценивает как силовую и, как показало время, тщетную попытку осуществления «ревизии государственного управления, общей социальной реформы, направленной на спасение государства от распада»63. * *

Работы сербских авторов, посвященные Королевству СХС, не ограничиваются политическими сюжетами. Нами затронуты лишь некоторые тенденции развития сербской историографии, живого научного процесс^, направленного на создание непредвзятой картины исторического прошлого. Не имея возможности совершенно абстрагироваться от современных политических катаклизмов, сербские исследователи, тем не менее, не превращали свой труд в элемент идеологической борьбы и националистической пропаганды. Поэтому, в отличие от произведений хорватских авторов, рассмотренные работы с гораздо большими основаниями могут считаться научным явлением. Характерной чертой хорватской литературы, как коммунистической, так и современной, является чуждый науке догматизм, препятствующий свободному творческому развитию исторической мысли. В связи с этим сербская историография, по сравнению с хорватской, более значительна не только в идейном, но и в количественном плане. Ее определяющей чертой является плюрализм оценок. С течением времени расширяется тематика исследований, более полно и разносторонне анализирующих столь неоднозначное межвоенное время.

АНГЛИЙСКАЯ И АМЕРИКАНСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ КОРОЛЕВСТВА СХС

Большая часть попавших в наше распоряжение послевоенных англоязычных работ, в той или иной степени посвященных Королевству СХС, лишена научного аппарата и в стилистическом отношении находится на газетно-публицистическом уровне. Последний был в значительной мере обусловлен авторским стремлением «объять необъятное». Одни книги написаны по известному принципу «от Адама до Потсдама», т.е. от Великого переселения народов. Другие являют собой неблестящий результат усилий историков в одиночку обозреть межвоенную историю всей Центральной и Юго-восточной Европы. Третьи совмещают оба подхода.

Зачинателем традиции следует, по-видимому, считать Хью Сетон-Уотсона, перу которого принадлежит впервые изданный в 1945 г. труд «Восточная Европа64 между войнами 1918 - 1941». Содержанием политической жизни Королевства СХС автор считает «достойные сожаления политические препирательства», которые были прерваны королем Александром из «патриотических побуждений». Главными участниками «препирательств» X. Сетон-Уотсон называет Пашича, считавшего Югославию Великой

Сербией, и Радича, «невзлюбившего югославянское государство за то, что оно принесло мало добра и ему, и хорватскому народу»65.

Следует отметить, что негативная оценка к Н. Пашича характерна для английских «экспертов» в югославских вопросах. Столь же типично пренебрежительное отношение англичан к С. Радичу, который традиционно считался неуравновешенным политиком, неспособным к государственной деятельности66. «Если бы только Хорватия могла пойти за нормальным лидером!», - восклицал Р.У. Сетон-Уотсон67. «Он никогда не знал, чего он хотел», - вторил сын отцу68.

Более основательно фигурой Радича занялся Йозо Томашевич (Крестьяне, политика и экономические перемены в Югославии. Стэнфорд, Лондон, 1955). Автор анализирует деятельность политика в контексте общей популярности в межвоенное время идей аграризма и партий их исповедовавших. «Идеология партии (ХРКП — А.С.) противостояла теории и практике капитализма, социализма и коммунизма». Анализируя деятельность Радича в 1920-е гг., Й. Томашевич делает неутешительный вывод о ее итогах: «Крестьянство и крестьянская собственность превозносятся, рождается крестьянская идеология. При этом отсутствует какая-либо конструктивная программа деятельности во благо крестьянства».

Касаясь оценки того, что Югославия «принесла» народам, автор в отличие от X. Сетон-Уотсона, полагает, что она стала «значительным улучшением по сравнению с политическими условиями, при которых южные славяне жили до 1918 г.». Кризис государства был предопределен тем обстоятельством, что «не общность и единообразие, а противоречия и контрасты характеризовали все аспекты политической, экономической и социальной жизни». «Такой фон существования нового государства делал крайне сложной задачу правящего класса, даже если бы он состоял не из политиков, а из философов и

69 святых» .

Объективные и субъективные предпосылки кризиса конца 1920-х гг. - объект внимания Джозефа Ротшильда, автора наиболее основательной и глубокой работы, представленной в нашем обзоре70. «Сложные проблемы этнического партикуляризма, политико-административная близорукость и экономическая уязвимость положили конец парламентскому эксперименту. Способности сербской политической элиты не соответствовали слишком большим размерам и разобщенности Югославии, появившейся на свет слишком «внезапно». В свою очередь хорваты были не в меру привередливыми и ненадежными и враждебными, чтобы действовать конструктивно».

Десятилетие Королевства СХС историк делит на четыре периода:

1. 1918-1921 - «конституционные и организационные конфликты».

2. 1921-1925 - «поляризация сербов и хорватов».

3. 1925-1927 - «дезинтеграция сербских партий».

4. 1927-1928 - «новая поляризация: Хорваты плюс «сербы-пречане» против остальных».

Точны выводы автора о деструктивной роли загребских политиков: Степана Радича и Светозара Прибичевича, «с самого начала отравившего сербскохорватские отношения»: «Умеренные были вытеснены с политической арены. С обеих сторон силу набирали экстремисты»71.

От вышеупомянутых коллег Д. Ротшильда выгодно отличает то, что политическую жизнь Королевства СХС он рассматривает, не находясь в плену у стереотипных представлений о борьбе «сербского колониализма» с хорватским «федерализмом». Аналогичное положительное качество характеризует Джона Р. Лампе , в своей работе опровергающего миф об экономической «эксплуатации» Сербией Хорватии. Близки ротшильдовским оценки Лампе Прибичевича. Касаясь участи югославского парламентаризма, автор отмечает, что в течение судьбоносного периода пребывания у власти Н. Пашича (1921 - 1926) его правительство не создало «ничего, что бы можно было назвать разносторонней программой законотворчества».

Свой вклад в изучение «способностей» югославских политиков делает Фред Синглтон. По его мнению, ни верхи, ни низы не были готовы к восприятию «концепции западного парламентского либерализма», формально лежавшего в основании

73 конституционного строя Королевства СХС .

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ КОРОЛЕВСТВА СХС

К сожалению, в СССР история Королевства СХС в силу общественно-политических обстоятельств на протяжении долгого времени не могла быть предметом подлинно научного изучения. Иная цель была поставлена перед писавшими о 1920-х гг. авторами второго тома «Истории Югославии»74. Ю.А. Писаревым и В. Н. Белановским. На события межвоенного периода им приходилось смотреть исключительно через призму роста «революционного движения народных масс». Все же действия политиков трактуются как попытки ему воспрепятствовать. Смысл повествования сводится к отделению агнцев от козлищ - деятелей, игравших «прогрессивную роль», от реакционеров и «эксплуататоров». Кроме коммунистов к первым с большими оговорками относили С. Радича («.не понимал роли рабочего класса. однако остался в памяти югославского народа как прогрессивный деятель»). Ко вторым - сербских политиков («великосербскую буржуазию», принятием Видовданской конституции «узаконившую собственную диктатуру»75).

Идеологические построения полностью заслонили от Писарева и Белановского задачу доступного изложения событий десятилетия. Проще говоря, в Югославии было слишком много политиков и созданных ими партий, чтобы их можно было перечислить понятным для читателя образом.

Следует отметить, что в фактологическом отношении политическая жизнь Королевства СХС до сих пор во многом остается terra incognita для отечественных историков. Попытки ее исследования предпринимали М.М. Сумарокова и В.В. Зеленин76. В важном деле установления хронологии событий и состава их участников М.М. Сумарокова преуспела гораздо больше, чем В.В. Зеленин, допускавший в своих статьях массу неточностей77.

Ошибки, допущенные В.В. Зелениным, перекочевали в книгу С.А. Романенко «Югославия: история возникновения, кризис, распад, образование независимых

ЧО государств» (М., 1999). О степени осведомленности автора о межвоенном периоде существования Югославии говорит тот факт, что из сотен страниц книги ему посвящено всего семь. Излагая историю Королевства СХС, С.А. Романенко следует традициям^ советской и коммуно-хорватской историографии. Создание Югославии произошло/ якобы, вопреки «великосербским» устремлениям Белграда, исключительно благодаря усилиям Югославянского комитета. Однако «смена династии Габсбургов на династию Карагеоргиевичей ничего не изменила для хорватов и словенцев, во многом даже ухудшив их положение». И те, и другие стали в Югославии в результате принятия Видовданской конституции «неполноправными народами», так как «никаких особых прав несербским народам и национальным меньшинствам не предоставлялось»79. Последнее утверждение почти дословно повторяет тезис Ю.А. Писарева тридцатилетней давности: «Видовданская конституция узаконивала диктатуру великосербской буржуазии. Права несербских

80 народов и национальных меньшинств полностью игнорировались» .

В.И. Фрейдзон, как и его младший коллега и единомышленник, своей задачей считает разоблачение злонамеренности сербского руководства. «Пашич и его последователи полагали, что Сербия справится с нелегкой задачей. подчинения югославян, не признавая их равноправия»81. Главная отличительная черта «Истории

Хорватии» (СПб, 2001) - лавина ошибок в описании «монархической Югославии», которая свидетельствует о неполном знании автором истории межвоенного периода.

Фрейдзон неправильно называет даты важных событий (например, «капитуляции» ХРКП),

82 путается в многочисленных партиях, их коалициях и названиях .

К информативным и идеологически нейтральным можно отнести работы А.В. Городнянского «Степан Радич 1871 - 1928» (Пленники национальной идеи. Сб. статей. М., 1993) и «Историческая ретроспектива сербско-хорватского конфликта». («Славяноведение», 1997, № 3).

ИСТОЧНИКИ

При написании работы использовались материалы московских и белградских архивов: Государственного архива Российской федерации (ГАРФ), Архива внешней политики Российской федерации (АВПРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного военного архива (РГВА - бывший Особый архив), Архива Югославии (Архив Дугослав^е), Архива Сербской академии наук и искусств (Архив Српске Академи]е Наука и Уметности).

В первых двух архивах удалось обнаружить только по одному документу, которые бы представляли для нас интерес. В ГАРФ — датированное 1920 г. донесение белоэмигрантского Военно-морского агента в Королевстве СХС, озаглавленное «Политические партии в Королевстве СХС, их борьба, роль коммунистов, влияние el событий в России» . В АВПРФ - «Характеристика новых министров. Белград 15.1-1929»84.

РГАСПИ располагает богатыми материалами по внутриполитической ситуации в Югославии в 1920-е гг.:

• Опись № 33 фонда № 495 (Исполком Коминтерна) относится к документам Информационного отдела ИККИ, созданного в 1920 г. для сбора и анализа международной информации (в основном по опубликованным материалам). Выпускал информационные бюллетени о международном рабочем движении, политическом и экономическом положении разных стран. Большой интерес представляют обзоры югославской печати.

• Опись № 69 того же фонда касается материалов Балканского лендерсекретариата ИККИ (1926 - 1935), курировавшего компартии Албании, Греции, Болгарии, Румынии, Югославии. Для нас важны аналитические материалы и переводы из европейской прессы о «Внутренне- и внешнеполитическом положении» Югославии.

• Опись № 70 перечисляет материалы Компартии Югославии, пристально следившей за деятельностью «буржуазных партий».

• Опись № 2 фонда № 535 (Крестьянский интернационал - Международный крестьянский совет (1923 - 1931) содержит переписку Генерального секретариата Международного крестьянского совета85 с секциями в разных странах. В деле № 190 -письма Степана Радича «московским товарищам» и оригинал его заявления о приеме Хорватской республиканской крестьянской партии в Крестинтерн86.

• Фонд № 509 содержит документы Исполнительного бюро Балканской 7 коммунистической федерации ИККИ (1920 - 1934) .

Из коллекций РГВА интерес представляет трофейный фонд редакции межвоенного загребского журнала «Нова Европа», писавшего по культурной и общественно

QQ политической проблематике . В нашем распоряжении и редакционные материалы, и полная подборка номеров «Новой Европы».

Хранящиеся в белградских архивах фонды межвоенных документов сильно пострадали во время Второй мировой войны. В Архиве Югославии разрозненные документы о политической жизни (донесения, аналитические записки, партийные программы и т.д.) хранятся в следующих фондах: № 72 (Народна скупштина Крал.евине 1угослави]е), № 138 (Министарски савет и председништво министарског савета

• RQ

Крал>евине JyrocnaBHje), № 74 (Двор) , № 14 (Министарство унутраыньих послова).

Личные фонды гораздо богаче ведомственных. Выделяется фонд № 335 (Во^ислава JoBaHOBHha-Марамбоа), в котором хранятся письма частных лиц Александру Карагеоргиевичу и министру двора. Среди корреспондентов короля: газетный магнат Тони Шлегел, хорватский политик Мате Дринкович, коммерсант Милан Прпич, Мита

Димитриевич и др. Все вышеперечисленные выполняли личные королевские поручения. Их письма проливают свет на такие судьбоносные для истории Королевства СХС события как «капитуляция» ХРКП, создание «Пречанского фронта», установление «диктатуры 6 января» и т.д.

Фонд № 305 (Djure Popovica) содержит тематические подборки материалов югославской прессы (в том числе и партийной). Джура Попович — сотрудник информационной секции главного секретариата Лиги наций. В его обязанность входило следить за югославской политикой по материалам печати. Д. Попович собирал статьи об отдельных политиках и партиях, о «соглашении радикалов и радичевцев», о «Степане Радиче и хорватском вопросе» и т.д.

Заслуживают упоминания фонд № 37 (Милана Сто]адиновиЬа, деятеля Радикальной партии, многолетнего министра финансов), № 80 (Дована .1овановиЬа-Пижона, главы Земледельческого союза), № 323 (Л>убомира Давидовича, главы Демократической партии), № 143 (Николе Пашийа).

В библиотеке Архива Югославии хранятся многотомные стенографические отчеты Уставотворной (Конституционного собрания) и Народной скупщины за интересующие

90 нас годы .

Современными югославскими историками проделана большая работа по опубликованию архивных материалов. Как правило, авторы щедро разбавляли свой текст большими фрагментами газетных статей, партийных программ, выступлений политиков, законодательных актов. Таким путем пошли Ф. Чулинович, особое внимание уделявший выступлениям Радича, X. Маткович, писавший о С. Прибичевиче, И. Мужич, Б. Глигориевич, В. Казимирович91 и Д. Станкович92.

В 1998 г. под редакцией последнего вышел сборник выступлений «Николы Пашича в Народной скупщине» . В Загребе до распада СФРЮ выходили аналогичные сборники речей и статей оппонентов «сербского патриарха» - С. Радича и А. Трумбича94. Отметим сборник статей Лазара Марковича, - «верного пашичевца», - на протяжении всего десятилетия озвучивавшего позицию собственной партии по каждодневным проблемам сербскохорватских отношений95.

Широкий круг документов, прослеживающих ретроспективу эволюции национальных противоречий в Югославии, представлен в сборнике «Югославский федерализм. Идеи и реальность» (1987), подготовленном Б. Петрановичем и М. Зечевичем96.

Ж. Аврамовским обработаны и изданы ежегодные отчеты британского посольства в Белграде руководству Foreign office (Британцы о Королевстве Югославия, 1986)97. Мнение английских дипломатов о внутриполитической жизни Королевства СХС характеризует поверхностность и высокомерие.

Из отечественных специалистов поиском архивных материалов, относящихся к межвоенной истории балканских стран, занимается Р.П. Гришина. Результатом ее усилий стали два сборника документов АВПРФ и РГАСПИ: «Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции: В документах центральных российских архивов начала-середины 1920-х годов, (ответственный редактор Гришина Р.П.). Часть 1. М., 2000; Часть 2 (июнь 1924 г. — декабрь 1926 г.). М., 2003». Из опубликованного высокую ценность имеют сведения о контактах С. Радича с агентами Коминтерна и советским руководством. Например, интересны впечатления о лидере ХРКП Г.В. Чичерина.

Значительное место среди источников по теме работы занимают свидетельства современников в виде мемуаров, дневников, заметок и т.д. Среди неопубликованных материалов такого рода следует отметить проясняющие роль монарха в политической жизни второй половины 1920-х гг. воспоминания Милана Антича, дипломата и многолетнего министра двора, Светислава Милосавлевича, генерала и министра

ОЯ транспорта . Из опубликованных большой интерес вызывают воспоминания И. Хорвата, И. Мештровича, Й. Смодлаки, И. Рибара, В. Мачека, J1. Марковича, М. Стоядиновича, С. Прибичевича, Д. Йовановича".

Непременным источником исследования событий новейшей истории является периодическая печать, которую можно разделить на три группы по интеллектуальному уровню авторов и политической ангажированности. В первую входят «Нова Европа» и «Српски кн>ижевни гласник» (Сербский литературный вестник). Оба журнала стремились в своих политических оценках не принимать сторону конкретных политических организаций и предоставляли свои страницы приверженцам самых разнообразных течений. В «Новой Европе» главной темой открытой дискуссии был «сербский вопрос» в Королевстве СХС (в 1924 - 1925 гг.), в Сербском литературном вестнике -сербскохорватские отношения (1922 г.) и постоянный «кризис парламентаризма». В загребском издании политические обзоры делал его редактор Милан Чурчин, а экономические Иво Белин. В белградском в роли главного обозревателя выступал Божидар Влайич.

Во вторую группу входят ежедневные «независимые» газеты: белградские «Политика», «Време», загребский «Обзор».

В третью - партийная пресса. Органы Радикальной партии: газета «Самоуправа» (Белград, 1918 - 1929) и журнал «Нови живот» (Белград, 1920 - 1928). Рупором С. Радича был «Slobodni dom». С. Прибичевича - загребская «Rijec Srba-Hrvata-Slovenaca» и белградская «Реч». С. Протич издавал газету «Радикал» (Белград, 1921 - 1923). Хорватское объединение (Hrvatska zajednica) — «Hrvat» (Загреб, 1919 - 1923) и т.д.

Помимо периодики отдельные политики и политические организации издавали книги и брошюры. Из под пера пока еще члена Радикальной партии С. Протича — вышла «Наша внешняя и внутренняя ситуация». Идеолог ХРКП Р. Херцег живописал «Крестьянское движение в Хорватии». Бывший лидер Хорватского объединения М. Дринкович стал автором книги «Хорватия и государственная политика». Фаворит короля М. Димитриевич написал «Мы и хорваты. Хорватский вопрос. Согласие с хорватами»100.

В завершение перечислим некоторые политические и экономико-статистические справочники: «.Губиларни зборник живота и рада Срба, Хрвата и Словенаца 1918 - 1928» (Београд, 1928); «Закони, уредбе и остали прописи Крал>евине 1угослав^е издани од 1. децембра 1918. до 31. децембра 1936» (Београд, 1936); «Зборник .Гугослав^е, хьених бановина, градова, срезова и општина» (Београд, 1931.); МитриновиЬ Ч., БрашиЬ М.Н. 1угословенске Народне скупштине и сабори (Београд, 1937.).

Таким образом, краткий анализ источников показывает, что имеется достаточное количество как опубликованных, так и неопубликованных документов по истории Королевства СХС. Это обстоятельство позволяет выявить внутренние политические предпосылки установления «диктатуры» короля Александра Карагеоргиевича.

1 Jankovic D., Mirkovic М. Drzavnopravna istorija Jugoslavije. Beograd, 1982. S. 385.

2 Petranovic B. Istorija Jugoslavije 1918-1988.1. Beograd, 1988. S. 62.

3 Izjava kr. Srpske vlade u Narodnoj Skupstini. // Sisic F. Dokumenti о postanku Kraljevine Srba Hrvata i Slovenaca. 1914-1919. Zagreb, 1920. S.10.

4 Jankovic B. Srbija i stvaranje Jugoslavije. // Politi6ki zivot Jugoslavije. 1914-1945. Zb. Radova. Beograd, 1973. S. 55.

5 Цит. по: Шемякин A.JI. Первая мировая война. Рождение Югославии. // На путях к Югославии: за и против. Очерки истории национальных идеологий югославянских народов. Конец XVIII - начало XIX вв. М., 1997. С. 375.

6 В частности, в начале 1918 г., когда в Лондоне и Вашингтоне склонялись к сохранению Дунайской монархии, Н. Пашич, оставив в стороне свой «долг» перед «братьями» хорватами и словенцами, заявлял о необходимости обеспечить Сербии присоединение хотя бы Боснии и Герцеговины. (См. Шемякин А.Л. Указ. Соч. С. 373.)

7 14 октября 1918 г. Народное Вече Словенцев, Хорватов и Сербов объявило себя законным представителем югославянских областей Австро-Венгрии, а 29 октября провозгласило их отделение и образование Государства СХС, не получившего международного признания.

8 Markovic L. Jugoslovenska drzava i hrvatsko pitanje (1914-1929) Beograd, 1991. S. 29.

9 Krfska deklaracija od 20. (7.) jula 1917. // Sisic F. Op. cit. S. 96-99.

10 Регентство принца Александра Карагеоргиевича продолжалось с 1914 г. по 1921 г., когда умер его отец - король Петр Карагеоргиевич.

11 Obrazovanje Kraljevine SHS. // Sisic F. Op. cit. S. 280-283. (Международный статус и границы Королевства СХС зафиксированы Версальским, Сен-Жерменским, Нейиским мирными договорами 1919 г. и Трианонским и Рапалльским мирными договорами 1920 г.)

12 Regent Aleksandar srpskoj vojsci. // Sisic F. Op. cit. S. 300.

13 Srpska narodna skupStina. // Si§ic F. Op. cit. S. 296, 294.

14 Драгиша Цветкович - премьер-министр югославского правительства. Владимир Мачек - председатель Хорватской крестьянской партии.

15 ДимиЬ Л». Истор^а српске државности. Кн. 3. Cp6nja у Jyro^aBHjn. Пета глава «Дезинтеграцща 1угословенске државе и wieje о државно-правно] посебности Cp6nje». Нови Сад, 2001. С. 154.

16 Глигор^евиЛ Б. Основе и карактер личног режима крагьа Александра Кара1)ор1)еви1га. // Српска политичка мисао. 1, 1995. С. 45., Mestrovic I. Uspomene па politicke ljude i dogadaje. Zagreb, 1969. S. 237.

17 Степан Радич - лидер Хорватской народной крестьянской народной партии (ХНКП), переименованной в 1920 г. в Хорватскую республиканскую крестьянскую партию (ХРКП), а в 1925 г. - в Хорватскую крестьянскую партию.

18 Службене новине Кралевине СХС, бр. 6, 6. 1. 1929.

19 Архив Jyro^aBHje (Далее - AJ), ф. 335 (Воислав 1овановиЙ-Марамбо), xapraje двора, фасцикла 18, «Крагьевска диктатура у Дугославщи».

Cubrilovic V. Uvod u istoriju Jugislavije od 1918 do 1945. // Iz istorije Jugoslavije 1918-1945. Zbornik predavanja. Beograd, 1958. S. 12.

21 Maijanovic J. Karakter, forme i specificnosti Narodne revolucije. // Iz istorije Jugoslavije. S. 419.

22 Culinovic F. Jugoslavia izmedu dva rata. I. Zagreb, 1961. S. 32, 35. Все этапы объединения трактуются как победы югославянской идеи и, соответственно, поражения лидера радикалов. Подписание Корфской декларации - первое «отступление» Пашича. Манифест 1 декабря 1918 г. - второе. Нишскую декларацию, появившуюся еще до создания Югославянского комитета, автор не упоминает.

23 Banac I. Nacionalno pitanje u Jugoslaviji. Zagreb, 1995. S. 91.

24 Culinovic F. Op.cit. S.302. Boban Lj. Ante Trumbic: Zivot i djelo. // Zivot i djelo Ante Trumbica. Prilozi sa znanstvenog skupa. Zagreb, 1991. S. 10-11.

25 Petrinovic I. Ante Trumbic. Politicka shvacanja i djelovanje. Zagreb, 1986. S. 202.

26 Muzic I. Stjepan Radic u Kraljevini Srba, Hrvata i Slovenaca. Ljubljana, 1987.

27 Чулинович в качестве единственного доказательства насилия приводит некий документ, относящийся к 1919 г., в котором сербский полковник на вверенной ему территории в качестве наказания назначает палочные удары. Автор, по собственному признанию, не имея доказательств практического применения данного приказа, тем не менее называет его одной из главных причин революционизирования обстановки в Хорватии27. Банац, описывая избиение палками - «batinanje», - ссылается на Чулиновича.

28 Banac I. Op.cit. S.181 - 182. От неравного налогообложения больше других страдала Воеводина, в которой наиболее многочисленную этническую группу составляли сербы.

29 Culinovic F. Op.cit. S. 291.

30 Ibid. S. 159, 290.

31 См. также: Janjatovic В. Drzavne uze, post i samica: sudenje Stjepanu Radicu 1920. // Casopis za suvremenu povijest. Zagreb, 1997. № 1.

32 Banac I. Op.cit. S. 186,194.

33 Radic Stjepan. Politicki spisi. Zagreb, 1971.

34 Muzic I. Op.cit.

35 Ibid. S. 7,299, 62.

36 Jezic M. Problems of understanding XX-th century history of Croatia. University of Zagreb. (http://wvvAv.dalmatia.net/croatia/history/iezic.htm): Janjatovic B. Karadordevicevska centralizacija i polozaj Hrvatske u Kraljevstvu (Kraljevini) SHS. // Casopis za suvremenu povijest. Zagreb, 1995. № 1; Ее же. Izborni teror u Hrvatskoj 1923 - 1927. // Casopis za suvremenu povijest. Zagreb, 1996. № 1-2; Stipetic Z. Obmane i samoobmane: jugoslavenska integralisticka inteligencija u Hrvatskoj 1918 - 1941. // Spomenica Ljube Bobana (1933 - 1944). Zagreb, 1996.

См. также: Banac I. Bosnian Muslims: From Religious Community to Socialist Nationhood and Postcommunist Statehood," in Mark Pinson, ed. The Muslims of Bosnia-Herzegovina: Their Historic Development from the Middle Ages to the Dissolution of Yugoslavia. Cambridge, Massachusetts, 1993; Его же. Zasto liberalna Hrvatska kasni: glavni pravci hrvatske povijesti u dvadesetom stolecu. // Liberalna misao u Hrvatskoj. Prilozi povijesti liberalizma od kraja 18. do sredine 20. stoleca. Zagreb, 2000.

1Q V

Matkovic H. Svetozar Pribicevic i Samostalna demokratska stranka do Sestojanuarske diktature. Zagreb, 1972; Его же. Hrvatska zajednica. Prilog proucavanju politickih stranaka u staroj Jugoslaviji. // Istorija XX veka. Zb radova. V. Beograd, 1963.

39 Mirkovic M. Ekonomska historija Jugoslavije. Zagreb, 1958

40 Gligorijevic B. Demokratska stranka i politidki odnosi u Kraljevini Srba, Hrvata i Slovenaca. Beograd, 1970; Его же. Parlament i politicke stranke u Jugoslaviji 1919-1929. Beograd, 1979.

41 Gligorijevic B. Op. cit.; ДовановиЬ H. Политички сукоби у JyrocnaBnjn 1925-1928. Београд, 1974; СтанковиЬЪ. Никола ПашиЬ и Хрвати (1918-1923). Београд, 1995.

42 Gligorijevic В. Demokratska stranka. S. 78, 344.

43 Глигор^евиЬ Б. Основе и карактер личног режима крал>а Александра Кара1)ор1)евиЬа. // Српска политичка мисао. 1, 1995; Его же. King Aleksandar I Karadordevic. // The Serbs and Their Leaders in the Twentieth Century. Hampshire, England. 1997; Его же. Крал> Александар Кара1)ор1)евиЬ и Никола ПашиЬ. // Никола Паший. Живот и дело. Зборник радова са научног скупа. Београд, 1997.

44 СтанковиЬ Ъ. Изазов нове HCTopnje. Београд, 1992. С. 120-121.

45 Petranovic В. Istorija Jugoslavije 1918-1988.1. Beograd, 1988. S. 132.

46 Petranovic В. Zecevic M. Jugoslovenski federalizam. Ideje i stvarnost. Tematska zbirka dokumenata. I. 1914-1943. Beograd, 1987. S. 259.

47 Petranovic B. Istorija Jugoslavije 1918-1988.1. Beograd, 1988; Gligorijevic B. Jugoslovenstvo izmedu dva rata // Jugoslovenski istorijski casopis. Beograd, 1986. Broj 1-4.

48 ЪуровиЬ С. Основне тенденщуе привредног pa3Boja JyrocnaBHje. // Дугословенска држава 1918-1998. 36. радова са научног скупа. Београд, 1999. С. 269-276; Ее же. Са Теслом у Нови век. Нова синтеза HCTopnje. Изабрани чланци из економске HCTopHje Cp6Hje и JyrocnaBHje 1918-1941. Београд, 1997.

49 Bjelajac М. Vojska Kraljevine SHS 1918-1921. Beograd, 1988; Его же. Vojska Kraljevine SHS/Jugoslavije 1922-1935. Beograd, 1994; Его же. Vojni 6inioci kao dio okolnosti u vrijeme ministrovanja Dr. Ante Trumbica 1918-1920. // Zivot i djelo Ante Trumbica. Prilozi sa znanstvenog skupa. Zagreb, 1991. S. 108; Его же. BojcKa као чинилац интеграц^е и дезинтеграц^е jyrocnoBeHCKe државе 1918-1998. // .1угословенска држава. 1918-1998. С. 399; Его же. Jugoslovensko iskustvo sa multietnickom armijom 1918-1991. Beograd, 1999.

50 ЗечевиЬ M. .Гугославщ'а 1918 - 1992. Jyжнocлoвeнcки државни сан и jaea. Београд, 1994.

51 ПетрановиЬ Б. 1угословенско искуство српске националне интеграшуе. Београд, 1993. С.27; Его же. Modernizacija u uslovima nacionalno nestabilnog drustva. // Srbija и modernizacijskim procesima XX veka. Beograd, 1994.

52 Popovic O. Stojan Protic i ustavno resenje nacionalnog pitanja и Kraljevini SHS. Beograd, 1988 S. 76; ДимиЬ Jb. Културна политика Крал>евине Jyro^aBHje. 1918-1941 Београд, 1996. С. 198; См. также: Radojevic М. Politidka opozicija u Kraljevini (SHS) Jugoslaviji. // Istorija XX veka. 1997. Br. 2; Zutic N. Ministarski savet Kraljevine Jugoslavije. // Istorija XX veka. 1998. Br. 1. f i

ПетровиЬ. Jb. JyrocnoBeHCKa држава и друштво у периодици 1920-1941. Београд, 2000. С. 120.

54 СтанковиЬЪ. Никола ПашиП и Хрвати. 1918-1923. Београд, 1995. С. 135,275,323

55 Jyro^OBeHCKa држава 1918-1998.36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

56 JoBH4Hh М. Cp6nja и српство у jyro^oBeHCKHM уставима. // Jyro^oBeHCKa држава. С.87.

57 Лековий Д. Jyro^oBeHCKa размена. // Jyro^oBeHCKa држава. С. 540.

58 Храбак Б. Баук федерализма у Крал>евини СХС. // JyroonoBeHCKa држава. С. 531 -536.

59 МарковиЬ М. Смисао стваран>а Jyro^aBHje. // Jyro^OBeHCKa држава. С. 54-60

60 Глигор^евиЬ Б. Основе и карактер личног режима крал>а Александра Кара^ор^евиЬа. // Српска политичка мисао. 1, 1995. С.45.

61 ЗечевиЬ М. Указ. Соч. С. 40 - 47.

62 Димий Jb. Срби и Jyro^aBHja. Београд, 1998. С. 36, 37,114, 63-64.

63 Димий Jb. HcTOpHja српске државности. Кн>. 3. Cp6nja у Jyгocлaвиjи. Нови Сад, 2001. С. 135.

64 Чехословакию автор также относит к Восточной Европе.

65 Seton-Watson, Hugh. Eastern Europe Between the Wars 1918 - 1941. New York, 1967. P. 222-224.

66 См. также: Djilas A. The Contested Country. Yugoslav Unity and Communist Revolution 1919- 1953. London, 1991.

67 R.W. Seton-Watson and the Yugoslavs. Correspondence. 1906 - 1941. II. London - Zagreb, 1976. P. 120.

68 Seton-Watson, Hugh. Op.cit. P. 221.

69 Tomasevich J. Peasants, Politics and Economic Change in Yugoslavia. Stanford, London. 1955. P. 258-261,233.

70 Rothschild J. East Central Europe Between the Two World Wars. Seattle & London, 1974.

71 Rothschild J. Op.cit. P. 235,212.

72 Lampe, John R. Yugoslavia as History: Twice There Was a Country. Cambridge, 1997.

73 Singleton, Fred. Twentieth - Century Yugoslavia. New York. 1976. P. 75.

74 История Югославии. Т. II. M., 1963.

75 6 января 1929 г. «диктатура стала «монархо-фашистской».

76 Зеленин В.В. Некоторые аспекты становления и кризиса представительной системы Королевства сербов, хорватов и словенцев. // Проблемы истории кризиса буржуазного политического строя: страны Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1984; Его же. Король Александр Карагеоргиевич 1888 - 1934. // Пленники национальной идеи. Сб. статей. М., 1993; Сумарокова М.М. Становление единого югославянского государства; Формирование политической системы Королевства СХС; Политические отношения в Королевстве СХС 1921 - 1928. // Политические системы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы 1917 - 1929. М., 1988.

77 В частности по его словам с 1929 г. Королевство СХС стало называться Югославией (правильно - Королевство Югославия). Павла Радича, племянника Степана Радича, историк называет его братом. И т. д.

78 Помимо прочего Хорватскую республиканскую крестьянскую партию Романенко называет Хорватской крестьянской республиканской партией.

79 Романенко С.А. «Югославия: история возникновения, кризис, распад, образование независимых государств». М., 1999. С. 60-61.

80 История Югославии. Т. II. М., 1963. С. 67.

81 Фрейдзон В.И. История Хорватии. Санкт-Петербург, 2001. С. 247.

82 Фрейдзон В.И. Указ. Соч. С. 245 - 247. (Хорватское сообщество (Hrvatska zajednica) в книге «раздвоилось» на две организации. Хорватский блок пережил сам себя на несколько лет и т.д.)

83 ГАРФ, ф.6817 (Русский военно-морской агент в Королевстве СХС 1920 - 1923.), оп.1, д. 89.

84 АВПРФ, ф. 144, год 1929, оп.1, папка 2, д. 39.

85 Международное объединение крестьянских организаций разных стран, примыкавших к коммунистическому движению

86 РГАСПИ, ф. 535, оп. 2, д. 190, л. 32 - 34.

87 Создано в апреле 1920 г. по решению Конференции коммунистических и социалистических партий балканских стран, состоявшейся в январе 1920 г. для координации деятельности этих партий.

88 РГВА, ф. 579/К.

89 Важный источник - Дневник дежурного адъютанта короля, в котором прослеживался распорядок дня монарха, и регистрировались посетители Александра Карагеоргиевича.

Стенографске белешке Уставотворне скупштине Крал>евине Срба. Хрвата и Словенаца. Београд, 1921; Стенографске белешке Народне скупштине Крал>евине Срба. Хрвата и Словенаца. Београд, 1922— 1928.

91 КазимировиЬ В. Cp6nja и .Гугославща: 1914 - 1945. KparyjeBau, 1995; Его же. Никола ПашиЬ и н>егово доба. Београд, 1990.

92 См. «Прилози» в книге СтанковиЬ Ъ. Никола ПашиЬ и Хрвати. 1918-1923. Београд, 1995.

93 Никола ПашиЬ у Народ^ скупштини. Кн>. 4. Београд, 1998.

94 Radic Stjepan. Politick! spisi. Zagreb, 1971; Korespondencija Stjepana Radi6a, izabrao Bogdan Krizman, Zagreb, 1972-1973; Trumbic Ante. Izabrani spisi. Split, 1986.

95 Markovic L. Jugoslovenska drzava i hrvatsko pitanje (1914-1929) Beograd, 1991.

96 Petranovic В., Zecevic M. Jugoslovenski federalizam. Ideje i stvarnost. Tematska zbirka dokumenata. Prvi torn. 1914-1943. Beograd, 1987.

97 Avramovski Z. Britanci о Kraljevini Jugoslaviji. GodiSnji izveStaji britanskog poslanstva u Beogradu 1921-1938. Knj.l. Zagreb, 1986.

98 Архив Српске Академще Наука и Уметности. (Далее - АСАНУ) Светислав Т. Милосавл>еви11. Из мемоара. Бр. 13607; Заоставштина Милана АнтиЬа. Бр. 14387/8447, 14387/9436. v

99 Horvat J. Zivjeti u Hrvatskoj 1900-1941 (zapisci iz nepovrata). Zagreb, 1984; Mestrovic I. Uspomene na politicke ljude i dogadaje. Zagreb, 1969; Smodlaka J. Zapisi Dra Josipa Smodlake. Zagreb, 1972; Ribar I. Politicki spisi. Beograd, 1948; Его же. Iz moje politidke suradnje (19011963). Zagreb, 1965; Мабек V. In the struggle for freedom. New York, 1957; МарковиЬ Л. Срби и Хрвати. 1914-1944. Београд, 1993. Его же. Одломци из «успомена» (1925 - 1926). // Никола ПашиЬ у Народно^ скупштини. Кн>. 4. Београд, 1998; Stojadinovic М. Ni rat ni pakt. Jugoslavija izmedu dva rata. Rijeka, 1970; Pribicevic S. Diktatura kralja Aleksandra. Beograd, 1952; JoBaHOBnh Д. Л>уди, л>уди. Медальони 94 политичких, jaBHHX и других савременика. (Приредила Др. Надежда JoBaHOBnh) Београд, 2002. (в производстве)

100 ПротиЬ Ст. М. Наша спол>на и унутранньа ситуац^а. (конференц^а одржана у клубу београдских радикала 2-Х-1919.) Београд, 1920; Herceg R. Seljadki pokret u Hrvatskoj. Zagreb, 1923; Drinkovic M. Hrvatska i drzavna politika. Zagreb, 1928; Димитр^евиЬ M. Ми и хрвати. Хрватско питан>е. Споразум са хрватима 1914 - 1939. Београд, 1939.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Внутриполитические предпосылки установления режима личной власти короля Александра Карагеоргиевича"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев не было «государством примирения»1. Условия его образования служили предпосылкой тяжелых общественных противоречий. По словам Л. Петровича «большая часть общества не была знакома с идеологическими основаниями создания государства, ибо югославянство было понятно только малому числу образованных людей»2. В то же время нельзя дать однозначный ответ на вопрос, были ли вышеупомянутые противоречия непреодолимыми, и был ли неизбежен государственный кризис, постигший страну в конце 1920-х гг. и приведший к насильственной смене строя.

На развитие страны оказали определяющее влияние политические коллизии «провизорного периода». Их результатом стало отчуждение представителей «сербиянцев» и католиков-«пречан», наиболее очевидно проявившееся в отказе словенцев и хорватов от участия в голосовании по принятию конституции. Среди причин были как сиюминутные конъюнктурные факторы, так и не преодоленные противоречия политиков, имевших со времен войны различные, часто противоположные представления о смысле югославянского объединения и о той роли, которую им следовало бы играть в новом государстве. Чем сильней действительность расходилась с их ожиданиями, тем глубже становилась пропасть между ними.

По прошествии первых двух лет существования Королевства СХС стало очевидно, что все участники политической жизни в своих взаимоотношениях с оппонентами не считают себя ограниченными какими-либо установленными нормами: положениями партийных программ, или даже конституции, обязательствами перед союзниками и избирателями, «принципами парламентаризма», «добрыми обычаями». У каждого отдельно взятого политика, или у партии, существовала собственная определявшая его действия мораль - «родолюбивая» патриотическая (она же «узкоплеменная сепаратистская»), государственническая «югославистская» (она же «авторитарная шовинистическая») и т.д. В результате конфронтация как политический метод вытеснила из обихода готовность к компромиссу и умеренность.

Десятилетняя эскалация белградско-загребской вражды в равной мере демонстрировала как способности «пречан» к спекуляциям на почве межнациональных противоречий, так и неспособность «сербиянцев» к интеграционной политике, которая, по их мнению, исчерпала себя принятием в июне 1921 г. Видовданского устава.

Обретение конституции не заложило устойчивой основы существования государства. 1920-е гг. были отмечены не принятием мер в духе «унитаризации», а переговорами с хорватскими сепаратистами на предмет приостановления громогласно продекларированного «осуществления конституции». Причиной тому - «родовые черты» белградских политиков. Характер их взаимоотношений с «освобожденными братьями» определялся обыкновением использовать любую государственную проблему в качестве инструмента для достижения сиюминутных узкопартийных целей. Перманентно острый хорватский вопрос предоставлял в этом отношении богатые возможности. Сепаратистские наклонности «пречан» после принятия Видовданского устава были не столько объектом терапии, сколько последним весомым аргументом междоусобной борьбы фракций «централистско-унитаристского фронта радикалов, демократов, двора и генералитета». «Национальный унитаризм и государственный административный централизм» в Королевстве СХС остался пропагандистским орудием в руках противоборствующих политических группировок.

Характер проводимого официальным Белградом курса государственного строительства облегчал задачу Светозару Прибичевичу и Степану Радичу, политический вес которых напрямую зависел от остроты так называемого «хорватского вопроса». В процитированном нами во второй главе высказывании Антона Корошца от 1921 г. «сербофобия» названа ценной «валютой» имевшейся у Радича, умевшего потакать хорватским массам. В 20-е гг., как и в любое другое время существования общего сербскохорватского государства, межнациональные, межобластные, «межплеменные» противоречия, создававшие «обстановку гражданской войны», всегда были политически ликвидной «валютой». Хватило ее и на двоих «представителей Хорватии».

Одним из результатов «сербиянской» и «хорватской» политики стала деградация институтов югославского парламентаризма. В десятилетних политических баталиях народное представительство играло немаловажную роль, но ни в коей мере не соответствовало своему основному утилитарному предназначению. По образному выражению Ивана Белича Народная скупщина была «полигоном для политических перестрелок противников»3. Только Уставотворная скупщина проработала положенный четырехлетний срок (собрания, избранные в 1923 г., 1925 г. и, разумеется, в 1927 г., были распущены досрочно). За 10 лет страной управляли 24 состава правительства; 7 человек попеременно занимали пост премьер-министра; по 13 — министра внутренних дел и министра по проведению аграрной реформы; 14 — министра, ответственного за злосчастное «выравнивание законодательства»; 12 - министра финансов; 16 - министра юстиции и т.д.

Использование скупщинской трибуны и зала заседаний правительства в качестве «полигона» не могло не вызвать ответной реакции со стороны тех, кто, с одной стороны, был мишенью оппозиционно настроенных парламентариев, а, с другой, чувствовал, по крайней мере временно, ответственность за положение дел в стране и был заинтересован в политической стабильности. В рассматриваемое десятилетие постоянно сокращались полномочия парламента, а, следовательно, и «угол обстрела» - число вопросов, могущих стать предметом политических спекуляций.

В 1928 г. «Пречанскому фронту» путем «обструкции» удалось спровоцировать парламентский кризис, переросший в острейший кризис всего государства. Паралич парламентских институтов и угроза национально-территориального разрушения Королевства СХС поставили белградский истеблишмент во главе с королем Александром перед необходимостью «определиться в пользу иных методов правления.»4. Пророческими оказались обращенные в начале 1922 г. к бывшим однопартийцам, демократам и двору слова Стояна Протича: «Вот, приняли конституцию, а не стало ни лучше, ни легче. Перед вами сразу встала проблема ее ревизии. Вы, может, ее и не хотите, но вам ее никак не избежать. И, что еще хуже, вы, господа, находитесь в той ситуации, когда вы конституцию пересматриваете, или преступаете»5.

Таким образом, основными внутриполитическими предпосылками установления режима личной власти короля Александра Карагеоргиевича следует считать:

• провал десятилетней политики государственного строительства, осуществляемой «сербиянцами»;

• преднамеренную эскалацию «хорватского вопроса», поставившую Королевство СХС на грань распада;

• недееспособность парламента и формируемого из его состава правительства, обусловленную проявившимся еще в «провизорный период» несоответствием политической этики государственных деятелей 20-х гг. уровню стоявших перед ними задач.

1 ДимиЬ Л>. Срби и JyrocmaBHja. Београд, 1998. С. 29.

2 ПетровиЬ. Л>. 1угословенска држава и друштво у периодици 1920-1941. Београд, 2000. С. 55.

3 Belie. I. Finansijske prilike u Kraljevini SHS 1918 - 1923. (магистерская диссертация, защищенная на Философском факультете Белградского университета в 2002 г.) 4Аран])еловиЬ Д. Наша политичка криза // СКГ. Кн>. 22. Bpoj 6. С. 449 - 450. 16 новембар 1927.

5 Стенографске белешке Народне скупштине Крал>евине Срба, Хрвата и Словенаца. Редован сазив за 1921/22. годину. Кн>ига прва. XVIII редован састанак 21 jaHyap 1922. Београд, 1922. С. 164.

Список научной литературыСилкин, Александр Александрович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Государственный архив Российской федерации (ГАРФ), ф. 6817 (Русский военно-морской агент в Королевстве СХС 1920 1923.), оп.1, д. 89.

2. Архив внешней политики Российской федерации (АВПРФ), ф. 144, год 1929, оп.1, папка 2, д. 39.

3. Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 579/К («Нова Европа»).

4. Архив Српске Академ^'е Наука и Уметности. Свети слав Т. МилосавлевиЬ. Из мемоара. Бр. 13607; Заоставштина Милана АнтиЬа. Бр. 14387/8447, 14387/9436.1. Опубликованные источники

5. Avramovski Z. Britanci о Kraljevini Jugoslaviji. GodiSnji izveStaji britanskog poslanstva u Beogradu 1921-1938. Knj.l. Zagreb, 1986.

6. Закони, уредбе и остали прописи Крал>евине JyrocriaBHje издани од 1. децембра 1918. до 31. децембра 1936 Београд, 1936.

7. Зборник Jyro^aBnje, н>ених бановина, градова, срезова и општина. Београд, 1931. 10.1убиларни зборник живота и рада Срба, Хрвата и Словенаца 1918 1928» Београд,1928.

8. МитриновиЬ Ч., БрашиЬ М.Н. 1угословенске Народне скупштине и сабори. Београд, 1937.

9. Markovic L. Jugoslovenska drzava i hrvatsko pitanje (1914-1929) Beograd, 1991.

10. Krizman B. Dva pisma T. Schlegela о razgovorima sa Stjepanom Radicem u zatvoru 1925. godine. // Casopis za suvremenu povijest. 1974. № 2.

11. Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции: В документах центральных российских архивов начала-середины 1920 х годов, (ответственный редактор Гришина Р.П.). Часть 1. М., 2000; Часть 2 (июнь 1924 г. -декабрь 1926 г.). М., 2003.

12. Никола ПашиЬ у Народно. скупштини. Кн>. 4. Београд, 1998.

13. Petranovic В., Zecevic М. Jugoslovenski federalizam. Ideje i stvarnost. Tematska zbirka dokumenata. Prvi torn. 1914-1943. Beograd, 1987.

14. Привремени пословник за Уставотворну скупштину. Београд, 1920.

15. Прилози // СтанковиЬ Т>. Никола ПашиЬ и Хрвати. 1918-1923. Београд, 1995.

16. Radic Stjepan. Politicki spisi. Zagreb, 1971.

17. Korespondencija Stjepana Radica, izabrao Bogdan Krizman, Zagreb, 1972-1973.

18. R.W. Seton-Watson and the Yugoslavs. Correspondence. 1906 1941. II. London -Zagreb, 1976.

19. Стенографске белешке Уставотворне скупштине Крал>евине Срба. Хрвата и Словенаца. Београд, 1921.

20. Стенографске белешке Народне скупштине Крал>евине Срба. Хрвата и Словенаца. Београд, 1922-1928.

21. Frano Supilo. PoIiti6ki spisi. Zagreb, 1970.

22. Trumbic Ante. Izabrani spisi. Split, 1986.

23. Sisic F. Dokumenti о postanku Kraljevine Srba Hrvata i Slovenaca. 1914-1919. Zagreb, 1920.

24. Свидетельства современников

25. Bicanic R. Ekonomska podloga hrvatskog pitanja. Zagreb, 1938.

26. Димитрщевий M. Ми и хрвати.<Хрватско питан>е. Споразум са хрватима 1914 -1939. Београд, 1939.

27. Drinkovic М. Hrvatska i drzavna politika. Zagreb, 1928.

28. JoBaHOBHh Д. Л>уди, хьуди. Медашони 94 политичких, jaBHnx и других савременика. (Приредила Др. Надежда .1овановиЬ) Београд, 2002. (в производстве).

29. МарковиЬ JI. Срби и Хрвати. 1914-1944. Београд, 1993.

30. Его же. Одломци из «успомена» (1925 1926). // Никола Паший у Народно. скупштини. Кн>. 4. Београд, 1998.

31. Macek V. In the struggle for freedom. New York, 1957.

32. Mestrovic I. Uspomene na politicke ljude i dogadaje. Zagreb, 1969.

33. Pribicevic S. Diktatura kralja Aleksandra. Beograd, 1952.

34. ПротиЬ Ст. M. Наша спол>на и унутраниьа ситуащуа. (конференц^а одржана у клубу београдских радикала 2-Х-1919.) Београд, 1920.

35. Его же. С. Три докумената или jeflaH лист из HCTopnje наших дана. Београд, 1921.

36. Его же. Владин предлог устава. 1една критика од CrojaHa ПротиЬа. Београд, 1921.

37. Его же. Око устава. Критика и полемика од Степана ПротиЬа. Београд, 1921.

38. Ribar I. Politicki spisi. Beograd, 1948.

39. Его же. Iz moje politicke suradnje (1901-1963). Zagreb, 1965.

40. Smodlaka J. Zapisi Dra Josipa Smodlake. Zagreb, 1972.

41. Stojadinovic M. Ni rat ni pakt. Jugoslavia izmedu dva rata. Rijeka, 1970.

42. Herceg R. Seljacki pokret u Hrvatskoj. Zagreb, 1923.

43. Horvat J. Zivjeti u Hrvatskoj 1900-1941 (zapisci iz nepovrata). Zagreb, 1984.1. Периодические издания

44. Rijec Srba-Hrvata-Slovenaca. Загреб.56. Самоуправа. Белград.

45. Српски кгьижевни гласник. Нова Cepnja Београд.58. Slobodni dom Загреб.

46. Службене новине Крал>евине СХС.60. Трговински гласник.61. Hrvat-Загреб, 1919-1923.

47. Монографические исследования

48. Banac I. Nacionalno pitanje u Jugoslaviji. Zagreb, 1995.

49. Bjelajac M. Vojska Kraljevine SHS 1918-1921. Beograd, 1988.

50. Его же. Vojska Kraljevine SHS/Jugoslavije 1922-1935. Beograd, 1994.

51. Его же. Jugoslovensko iskustvo sa multietnickom armijom 1918-1991. Beograd, 1999.

52. Boban. Lj. Svetozar Pribicevic u opoziciji 1928 1936. Zagreb, 1973.

53. Gligorijevic B. Demokratska stranka i politicki odnosi u Kraljevini Srba, Hrvata i Slovenaca. Beograd, 1970.

54. Его же. Parlament i politicke stranke u Jugoslaviji 1919-1929. Beograd, 1979.

55. Его же. Kominterna, jugoslovensko i srpsko pitanje. Beograd, 1992.

56. Его же. Крал. Александар Кара^ор^евий: српско-хрватски спор. Београд, 2002.

57. Dedijer V. Jugoslavia izmedu centralizma i federalizma. // Istorija Jugoslavije. Beograd, 1973.

58. Dimic Lj., Zutic N. Rimokatolicki klerikalizam u Kraljevini Jugoslaviji 1918 — 1941. Beograd, 1992.

59. Димий Jb. Културна политика Крал>евине 1угославще. 1918-1941 Београд, 1996.

60. Его же. Срби и Jyro^aBnja. Београд, 1998.

61. Его же. HcTOpnja српске државности. Кн>. 3. Србща у JyroaiaBnjH. Нови Сад, 2001.

62. Djilas A. The Contested Country. Yugoslav Unity and Communist Revolution 1919 — 1953. London, 1991.

63. ЪуровиЙ С. Ca Теслом у Нови век. Нова синтеза HCTopnje. Изабрани чланци из економске исторще Cp6wje и JyrocnaBnje 1918-1941. Београд, 1997.

64. ЕкмечиЙ М. Стварагье JyrocuaBHje 1790-1918. Београд, 1989.

65. Zecevic Momcilo. Na istorijskoj prekretnici. Slovenci u politici Jugoslovenske drzave. Knj. 1. Beograd, 1985.

66. Зечевий Миодраг. 1угослав^а 1918 1992. 1ужнословенски државни сан и jaBa. Београд, 1994.

67. Istorija gradanskih stranaka u Jugoslaviji. 2 т. Beograd, 1952.

68. История Югославии. Т. II. М., 1963.

69. Iz istorije Jugoslavije 1918-1945. Zbornik predavanja. Beograd, 1958.

70. Jankovic D., Mirkovic M. Drzavnopravna istorija Jugoslavije. Beograd, 1982.

71. JoBaHOBHh H. Политички сукоби у Jyro^aenjH 1925-1928. Београд, 1974.

72. JoBaHOBHh С. Уставно право Крал>евине Срба, Хрвата и Словенаца. Београд, 1924, 1995.

73. JyroonoBeHCKa држава 1918-1998.36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

74. Казимировий В. Никола Паший и н>егово доба. Београд, 1990.

75. Его же. Cp6nja и JyroanaBHja: 1914 1945. Кгьига друга. KparyjeBau, 1995.

76. Kersovani О. Povijest Hrvata. Rijeka, 1971.

77. Lampe, John R. Yugoslavia as History: Twice There Was a Country. Cambridge, 1997.

78. Matkovic H. Svetozar Pribicevic i Samostalna demokratska stranka do Sestojanuarske diktature. Zagreb, 1972.

79. Mirkovic M. Ekonomska historija Jugoslavije. Zagreb, 1958.

80. Muzic I. Stjepan Radic u Kraljevini Srba, Hrvata i Slovenaca. Ljubljana, 1987.

81. Petranovic B. Istorija Jugoslavije 1918-1988.1. Beograd, 1988.

82. Его же. JyroarioBeHCKo искуство српске националне интеграц^'е. Београд, 1993.

83. Petrinovic I. Ante Trumbic. Politicka shvacanja i djelovanje. Zagreb, 1986.

84. ПетровиЙ. Jb. JyrocnoBeHCKa држава и друштво у периодици 1920-1941. Београд, 2000.

85. Писарев Ю.А. Образование югославского государства. М., 1975.

86. Politicki zivot Jugoslavije 1914-1945. Zbornik radova. Beograd, 1973.

87. Popovic 0. Stojan Protic i ustavno resenje nacionalnog pitanja u Kraljevini SHS. Beograd, 1988. C. 76.

88. Ее же. Парламентаризам у Cp6njn 1903 1914. Београд, 1998.

89. Purivatra A. Jugoslovenska muslimanska organizacija u politickom zivotu Kraljevine Srba, Hrvata i Slovenaca. Sarajevo, 1977.

90. Романенко С.А. «Югославия: история возникновения, кризис, распад, образование независимых государств». М., 1999.

91. Rothschild J. East Central Europe Between the Two World Wars. Seattle & London, 1974.

92. Seton-Watson, Hugh. Eastern Europe Between the Wars 1918-1941. New York, 1967.

93. Singleton, Fred. Twentieth Century Yugoslavia. New York, 1976.

94. Smith Pavelic A. Dr Ante Trumbic. Problemi hrvatsko-srpskih odnosa. Munchen, 1959.

95. СтанковиЙ Ъ. Изазов нове HCTopnje. Београд, 1992.

96. Его же Никола Паший и Хрвати (1918-1923). Београд, 1995.

97. Stojkov Т. Opozicija u vreme Sestojanuarske diktature. 1929 1935. Beograd, 1969.

98. Tomasevich J. Peasants, Politics and Economic Change in Yugoslavia. Stanford, London, 1955.

99. ИЗ. Фрейдзон В.И. История Хорватии. Санкт-Петербург, 2001.

100. Horvat J. РоШка povijest Hrvatske. 1918 1929. Zagreb, 1938.

101. Horvat J. Politicka povijest Hrvatske. II. Zagreb, 1990.

102. Culinovic F. Jugoslavia izmedu dva rata. I. Zagreb, 1961.

103. Научные статьи и диссертации

104. Его же. Zasto liberalna Hrvatska kasni: glavni pravci hrvatske povijesti u dvadesetom stolecu. // Liberalna misao u Hrvatskoj. Prilozi povijesti liberalizma od kraja 18. do sredine 20. stoleca. Zagreb, 2000.

105. Belie. I. Finansijske prilike u Kraljevini SHS 1918 1923. (магистерская диссертация, защищенная на Философском факультете Белградского университета в 2002 г.)

106. Bjelajac М. Vojni dinioci kao dio okolnosti u vrijeme ministrovanja Dr. Ante Trumbica 1918-1920. // Zivot i djelo Ante Trumbica. Prilozi sa znanstvenog skupa. Zagreb, 1991.

107. Его же. BojcKa као чинилац интеграци.е и дезинтегращуе ]угословенске државе 1918-1998. // Дугословенска држава. 1918-1998. 36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

108. Boban Lj. Ante Trumbic: Zivot i djelo. // Zivot i djelo Ante Trumbica. Prilozi sa znanstvenog skupa. Zagreb, 1991.

109. Городнянский A.B. Степан Радич 1871 1928 // Пленники национальной идеи. Сб. статей. М., 1993.

110. Его же. Историческая ретроспектива сербско-хорватского конфликта. // Славяноведение», 1997, № 3.

111. Gligorijevic В. Organizacija jugoslovenskih nacionalista (Orjuna) // Istorija XX veka. Zb radova. V. Beograd, 1963.

112. Его же. Neki aspekti na odnose izmedu Demokratske i Hrvatske republikanske seljacke stranke (1919 1925) // Istorija XX veka. 1972, № 12.

113. Его же. Jugoslovenstvo izmedu dva rata // Jugoslovenski istorijski casopis. Beograd, 1986. Broj 1-4.

114. Его же. Основе и карактер личног режима крагьа Александра Кара!)ор!)евиЬа. //Српска политичка мисао. 1, 1995.

115. Его же. Стварагье пречанског фронта у Хрватско. и политичке последице (1927- 1941). // Jyro^oBeHCKH истори]ски часопис. 1997. № 1.

116. Его же. King Aleksandar I Karadordevic. // The Serbs and Their Leaders in the Twentieth Century. Hampshire, England. 1997.

117. Его же. Крагь Александар Кара1)ор1)евий и Никола Паший. // Никола Паший. Живот и дело. Зборник радова са научног скупа. Београд, 1997.

118. ЪуровиЬ С. Основне тенденщф привредног развода JyrocnaBHje. // JyrocnoBeHCKa држава 1918-1998.36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

119. Zutic N. Ministarski savet Kraljevine Jugoslavije. // Istorija XX veka. 1998. № 1.

120. Зеленин В.В. Некоторые аспекты становления и кризиса представительной системы Королевства сербов, хорватов и словенцев. // Проблемы истории кризиса буржуазного политического строя: страны Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1984.

121. Его же. Король Александр Карагеоргиевич 1888 1934. // Пленники национальной идеи. Сб. статей. М., 1993.

122. ЗечевиЬ Момчило. Словении и Никола Паший у jyn>^0BeHCK0j политици. // Никола ПашиЬ. Живот и дело. Зборник радова са научног скупа. Београд, 1997.

123. Janjatovic В. Karadordevicevska centralizacija i polozaj Hrvatske u Kraljevstvu (Kraljevini) SHS. // Casopis za suvremenu povijest. Zagreb, 1995. № 1.

124. Ее же. Izborni teror u Hrvatskoj 1923 1927. // Casopis za suvremenu povijest. Zagreb, 1996. № 1-2.

125. Ее же. Drzavne uze, post i samica: sudenje Stjepanu Radicu 1920. // Casopis za suvremenu povijest: Zagreb, 1997. № 1.

126. Jankovic D. DruStveni i politidki odnosi u Kraljevini Srba, Hrvata i Slovenaca uoci stvaranja Socijalisticke radnicke partije Jugoslavije (komunista). // Istorija XX veka, Zb. Radova. I. Beograd, 1959.

127. Jezic M. Problems of understanding XX-th century history of Croatia. University of Zagreb, (http://www.dalmatia.net/croatia/history/jezic.htm).

128. Jovanovic N. О jednom nenaudnom metodu. Povodom monografije dra Hrvoja Matkovica — Svetozar Pribicevic i Samostalna demokratska stranka do Sestojanuarske diktature. // Casopis za suvremenu povijest. 1973. № 1.

129. JoBH4nh M. Cp6nja и српство у jyro^oBeHCKHM уставима. // JyrocnoBeHCKa држава 1918-1998. 36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

130. Krizman В. Hrvatski sabor i ujedinjenje 1918. godine. // Стваратье Jyro^oBeHCKe државе 1918. године. Зборник радова. Београд, 1989.

131. ЛековиЬ Д. Jyro^oBeHCKa размена. // Jyro^OBeHCKa држава 1918-1998. 36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

132. Марковий М. Смисао стваран>а JyrocnaBnje. // 1угословенска држава 19181998. 36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

133. Matkovic Н. Hrvatska zajednica. Prilog proucavanju politi6kih stranaka u staroj Jugoslaviji. // Istorija XX veka. Zb radova. V. Beograd, 1963.

134. Его же. Surminova akcija za osnivanje Hrvatske narodne stranke. // Historijski zbornik. 1966-1967.

135. Его же. Stjepan Radic i Svetozar Pribicevic u jugoslavenskoj politici od ujedinjenja do Sestojanuarske diktature. // Jugoslovenski istorijski casopis. 1969. № 4.

136. Его же. Odnos Aleksandra Karadordevica prema politickom djelovanju Matka Laginje. // Casopis za suvremenu povijest. 1974. № 3.

137. Milenkovic T. Stav Radikalne stranke prema agrarnoj reformi (1918 1929). // Istorija XX veka. Zb radova. 1972. № 11.

138. Petranovic B. Britanski izvori о unutrasnjem uredenju Jugoslavije (1920 1938). //Jugoslovenski istorijski casopis. 1986. № 1-4.

139. Его же. Modernizacija u uslovima nacionalno nestabilnog drustva. // Srbija u modernizacijskim procesima XX veka. Beograd, 1994.

140. Radojevic M. Politicka opozicija u Kraljevini (SHS) Jugoslaviji. // Istorija XX veka. 1997. №2.

141. СтанковиЙ Ъ. Никола Паший и избор Председништва Народне Скупштине 1922. године.// Исторщски гласник. 1-2. Београд, 1993.

142. Его же. Nikola Pasic i parlamentarizam u Srbiji i Jugoslaviji. Teorijske osnove i istorijska praksa 1914 1926 // Istorija XX veka. 1996. № 2.

143. Stipetic Z. Obmane i samoobmane: jugoslavenska integralisticka inteligencija u Hrvatskoj 1918 1941. // Spomenica Ljube Bobana (1933 - 1944). Zagreb, 1996.

144. Stojkov Т. О spoljnopolitickoj aktivnosti vodstva SDK uoci Sestojanuarske diktature. // Istorija XX veka. 1968. № 9.

145. Храбак Б. Двсуна Дугословенска држава идеал хрватске буржоазще 1914 — 1935. // Стваран>е Дугословенске државе 1918. године. Зборник радова. Београд, 1989.

146. Его же. Баук федерализма у Крал>евини СХС. // Дугословенска држава 19181998. 36. радова са научног скупа. Београд, 1999.

147. Шемякин A.J1. Никола Пашич 1845 1926 // Пленники национальной идеи. Сб. статей. М., 1993.

148. Его же. Первая мировая война. Рождение Югославии. // На путях к Югославии: за и против. Очерки истории национальных идеологий югославянских народов. Конец XVIII начало XIX вв. М., 1997.

149. Его же. Обреченная конституция: Сербский устав 1888 г. // Новая и новейшая история». 2002. № 4.

150. Sepic D. Politicke koncepcije Frana Supila.// Frano Supilo. Politicki spisi. Zagreb, 1970.1. Прочая литература

151. Песнь о Роланде. // Европейский эпос античности и средних веков. М., 1984.