автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Вопросительные высказывания в судебном диалоге

Полный текст автореферата диссертации по теме "Вопросительные высказывания в судебном диалоге"

На правах рукописи

КОЛОСОВСКАЯ Елена Владимировна

ВОПРОСИТЕЛЬНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ В СУДЕБНОМ ДИАЛОГЕ

(на материале стенограмм судебных заседаний Соединенных Штатов

Америки)

Специальность 10.02.04 - Германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва -2012

005057286

Работа выполнена на кафедре иностранных языков факультета иностранных языков НОУ ВПО «Университет Российской академии образования»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор,

Заслуженный деятель науки РФ Михайлов Леонид Михайлович НОУ ВПО «Университет Российской академии образования»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Босова Людмила Михайловна Институт Туризма

кандидат филологических наук, доцент Миничева Наталья Прокопьевна ГБОУ ВПО МО «Академия Социального Управления»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский государственный

областной университет»

Защита состоится «18» декабря 2012 в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д-212.136.07 при ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет имени М.А. Шолохова» по адресу: 109391, г. Москва, ул. Рязанский проспект, д. 9.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет имени М.А. Шолохова».

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет имени М.А. Шолохова» http://www.mggu-sh.ru и сайте ВАК РФ http://vak2.ed.gov.ru «15» ноября 2012 г.

Автореферат разослан «15» ноября 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, профессор

А.С. Калякин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данное исследование проведено в русле активно развивающейся прагмалингвистики и посвящено исследованию функционирования вопросительных высказываний в судебном диалоге.

Известно, что диалогическая форма речевого акта давно привлекала к себе пристальное внимание исследователей. В частности, в прагмалингвистике рассмотрены такие аспекты диалога, как модальность, эмоциональность, его коммуникативные единицы, способы взаимодействия соотнесенных высказываний, а также некоторые прагматические особенности диалогов (см. исследования C.B. Андрющенко, И.Г. Кошевой, Т.Н. Курашкиной, О.В. Ламухиной, JI.M. Михайлова, О.Г. Почепцова, Л.К. Свиридовой). Наиболее изученным является на сегодняшний день неофициальный, так называемый бытовой диалог (см. работы Н. Белнапа, Р. Боерле, Л. Карлсона, Р. Манора, A.A. Стенстрёма, Я. Хинтеки, Т.Е. Хомяковой, Л.П. Чахоян).

Однако многие другие типы диалогов, например, судебный, диалог-интервью, спортивное интервью, интервью с деятелями искусств, политическими деятелями изучены в меньшей степени, хотя их лексико-грамматические и структурно-композиционные особенности, как отмечает C.B. Андрющенко (Андрющенко, 2005: 4), представляют несомненный научный интерес. При этом анализ проблематики диалога показывает, что наименее изученным до сих пор остается судебный диалог, то есть диалог, имеющий место между официальными и неофициальными лицами.

В свете сказанного актуальность темы данного исследования состоит в том, что вопросительные высказывания, занимающие определяющее место в общем объеме судебного диалога, еще не подвергались специальным лингвистическим исследованиям. В то же время развитие прагматики диалога настоятельным образом требует проведения специального анализа, посвященного различным аспектам этого типа высказываний.

Объектом исследования представляемой диссертации являются вопросительные высказывания, функционирующие в речи участников судебного разбирательства по уголовным делам США, имевшим место с середины XX века по настоящее время.

Предмет данного исследования составляют функции и прагматические характеристики вопросительных высказываний, используемые в рамках судебного диалога в речи официальных и неофициальных лиц.

Цель предлагаемой диссертации заключается в выявлении закономерностей использования вопросительных высказываний в речи участников судебного разбирательства по уголовным делам США и постулировании признаков построения вопросительных высказываний с точки зрения их функционально-стилистического статуса в рамках рассматриваемого институционального диалога.

Цель исследования предопределила постановку и решение следующих задач:

1) Выявление особенностей вопросительных высказываний, характеризующих речь официальных лиц (прокурора, судьи и адвоката) по тем функциональным нормам их вербального поведения, которые предусмотрены процессуальным кодексом.

2) Составление общей матрицы вопросительных высказываний в судебном диалоге с точки зрения их функционально-стилистического статуса на основе проведенного анализа языковых единиц.

3) Нахождение стилемаркирующих вопросительных высказываний, характерных только для судебного диалога и функционирующих в рамках данного институционального типа диалога.

4) Систематизация вопросительных высказываний в речи неофициальных лиц на основе выявления типизированных вопросов неофициальных лиц, обращенных к судье, адвокату и прокурору.

5) Описание форм нормативного и ненормативного речевого поведения обвиняемого (подсудимого) в ходе судебного разбирательства.

В диссертационном исследовании использованы следующие методы: структурно-семантический, контекстуальный, квантитативный, а также интенциональный и прагматический анализ.

Гипотезой исследования следует считать выдвинутые нами положения о том, что институциональный тип судебного диалога выступает особой формой составного высказывания, где вопрос, не являясь отдельным предложением, представляет собой начальную часть данного высказывания, которое объединяет два лица в едином речевом акте на основе категории тождества.

Теоретической базой исследования стали положения, разрабатываемые в следующих областях лингвистики и смежных науках:

• в стилистике (E.H. Охильков, Ю.М. Скребнев);

• в теории грамматики (H.H. Болдырев, В.В. Бурлаков, И.П. Иванова, В.Д. Ившин, Б.А. Ильиш, H.A. Кобрина, А.И. Смирницкий, И.Б. Хлебникова, A.A. Худяков, A.A. Шахматов);

• в коммуникативной грамматике (Л.И. Борисова, В.В. Бузаров, Е.А. Земская, И.Г. Кошевая, J1.M. Михайлов, Г. Хельбиг);

• в теории диалога (C.B. Андрющенко, Н.Д. Арутюнова, В.Д. Девкин, Г.Г. Почепцов, Т.Е. Хомякова);

• в теории речевых актов (Ю.А. Гущина, С.С. Ковальчук, Дж. Остин, Л.К. Свиридова, Дж. Серль);

• в юриспруденции (H.A. Абрамова, Т.Ю. Виноградова, H.H. Ивакина, A.A. Лебедева, И.М. Резниченко, Н.В. Шевченко).

Теоретической основой исследования явилась концепция профессора Л.К. Свиридовой о тождестве запрашиваемой информации и получаемого ответа, которое объединяет отправителя и получателя информации в едином речевом акте по принципу его исчерпанности (Свиридова, 2004).

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1) Впервые дается системное представление об одном из важнейших элементов структуры судебного диалога.

2) Впервые выделены принципы его организации.

3) Впервые выявлены стилемаркирующие признаки вопросительных высказываний, характеризующие особенности судебного диалога, и описана специфика вербального поведения обвиняемого.

4) Впервые представлена детализированная классификация вопросительных предложений, стандартно проявляющаяся в речи неофициальных лиц во время судебных процессов.

Теоретическая значимость данной работы сводится к тому, что особенности выявленных в исследовании стилемаркирующих вопросительных высказываний в судебном диалоге позволяют в значительной мере дополнить общепринятую классификацию вопросительных типов предложений и тем самым расширить сферу распространения и распределения трех типов вопросов, лежащих в основе функциональных высказываний.

Практическая значимость данной работы заключается в том, что ее основные материалы, включая выводы и положения, могут быть применены в практике обучения основам организации диалога на факультетах иностранных языков и юридических факультетах университетов.

На защиту выносятся следующие положения:

1) В судебном диалоге вопросительные высказывания играют важную роль не только в самой организации судебного разбирательства, но и в решении основной задачи — доказательстве истины при вынесении справедливого приговора.

2) В процессе судебного диалога в речи официальных и неофициальных лиц функционируют три типа вопросительных высказываний: стилемаркирующие, стиледифференцирующие и стиленейтральные, совокупность которых образует общую классификацию вопросов, употребляемых в данном институциональном типе диалога.

3) Стилемаркирующие вопросительные высказывания используются только в ходе судебного диалога, характеризуясь рядом формальных семантических и прагматических особенностей, к числу которых, в частности, относятся полипредикативные вопросительные высказывания и вопросы удостоверительного характера с их специфическими удостоверительными формулами.

4) С содержательно-прагматической точки зрения данный тип высказываний не ведет поиска аргумента (или референта) коммуникативной ситуации и не имеют намеченной ремы в своем составе, поскольку их прагматическая цель состоит в верификации истины (факта, действия, события и т.д.), в связи с чем ответная реакция на большинство вопросительных высказываний такого рода представляет собой повторную номинацию всего компонентного состава «утвердительно-вопросительного» феномена.

5) Судебный диалог, будучи формой реализации функционального типа высказываний, представляет собой симбиоз, сочетающий черты официального и неофициального диалогов, образующих в данной форме речи целостное единство.

Материалом исследования послужили коммуникативные контексты, фрагменты аутентичных судебных диалогов, стенограммы-транскрипции пяти судебных процессов по уголовным делам, состоявшимся в США с 1951 по 2006 год (The Rosenberg Trial (1951), Los Angeles Police Officers' (Rodney King Beating) Trials (1992-1993), The О. J. Simpson Trial (1995), Oklahoma City Bombing Trial (Timothy McVeigh Trial) (1997) и Trial of Zacarias Moussaoui (2006)). Общий объем текстов, подвергнутых сплошному анализу, составил свыше 520 страниц.

Цель и задачи исследования обусловили общую структуру диссертации, которая насчитывает 167 страниц и состоит из Введения, двух глав с выводами к ним, Заключения, Библиографического списка на русском и иностранных языках, насчитывающего 215 работ, включающего Перечень источников материала языкового анализа, и Приложения, где приведены основные типы функционирующих в судебном диалоге вопросительных высказываний.

Во Введении определяются объект и предмет исследования, обосновывается его актуальность, формулируются цель и задачи работы, обосновываются выбор темы, ее научная новизна и актуальность, теоретическая ценность и общая практическая значимость исследования. Здесь же указаны методы анализа языкового материала и основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Особенности вопросительных высказываний в речи официальных лиц» рассматривается характеристика вопросительных высказываний в речи судьи, адвоката и прокурора, анализируется функционально-стилистический статус исследуемых языковых единиц с точки зрения общей стилистики, дается определение понятия «официальное лицо» в судебном разбирательстве, приводится краткая оценка функций судьи, прокурора, адвоката. С опорой на этот факт производится анализ вопросительных высказываний судьи, выявляются и систематизируются типы вопросов, задаваемых прокурором и адвокатом, исследуется функционально-стилистический статус вопросительных высказываний в судебном диалоге и выделяются типы вопросительных высказываний, являющихся отличительным стилистическим маркером судебного диалога.

Во второй главе «Типы вопросительных высказываний в речи неофициальных лиц» содержится характеристика типов вопросительных высказываний в речи неофициальных лиц; дается определение понятий «неофициальное лицо» и «свидетель»; осуществляется категоризация неофициальных лиц по возрастам и социальной ситуации; рассматриваются и анализируются типы вопросов, задаваемые неофициальными лицами -свидетелями обвинения и защиты, обращенные к судье, адвокату, прокурору; уделяется внимание правовому статусу обвиняемого и специфике его речевого поведения.

В Заключении излагаются основные результаты исследования, подводятся некоторые итоги, касающиеся анализируемого объекта исследования.

В Приложении обобщенно представлены типы вопросительных высказываний, функционирующих в судебном диалоге.

Апробация работы. Основные положения настоящей диссертационной работы докладывались на следующих научных и научно-практических конференциях студентов, аспирантов и соискателей:

1) «Молодые ученые — науке», проводимой в рамках «Недели вузовской науки — 2009» (УРАО, 2009);

2) IV Московской межвузовской научно-практической конференции «Студенческая наука» (УРАО, 2010);

3) ежегодной международной конференции «Ломоносов-2011» (МГУ, 2011);

4) ежегодной международной конференции «Ломоносов-2012» (МГУ, 2012).

Основные положения данного диссертационного исследования изложены в 7 публикациях, в числе которых 3 статьи опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Проблема вопроса и связанного с ним понятия вопросительности известна науке еще со времен античности. Еще Аристотель, обращаясь к анализу тех форм мышления, посредством которых осуществлялся процесс познания истины, определил значимость этой проблемы.

При этом следует отметить, что наряду с учением о силлогизмах, изложенном в «Аналитиках» (1978), Аристотель уделял внимание и структуре вопроса, как одной из форм логического мышления. Проблемы вопроса в его сочинениях нашли наиболее полное отражение в «Топике» (1978), предметом изучения которого выступает не содержание диалога, как у Платона, а сами принципы диалогового обсуждения. Показывая использование различных «топов», Аристотель разработал систему их взаимосвязи, выделив, в частности, структуру диалога, который содержит пять компонентов:

1) постановку проблемы;

2) средства правильного построения умозаключения, такие как правила принятия положения, разбора значения каждого имени, нахождение различий и сходств;

3) правила построения умозаключения — индуктивного или дедуктивного;

4) стратегию постановки вопросов;

5) стратегию ответа на них.

Несомненная заслуга мыслителей прошлого и, прежде всего, Аристотеля, заключается в том, что они, поставив эти проблемы, определили направление их разработки и наметили пути их изучения.

В самом общем виде можно выделить три основных подхода к исследованию данной проблемы, которые остаются актуальными и по сей день:

1) выяснение места вопроса в теории и процессе познания в плане подхода к нему, как к результату и выражению противоречия;

2) разработка логической структуры вопроса с точки зрения выделения структурных элементов и определение характера их связи;

3) решение задачи правильного построения вопроса.

Вышеупомянутые положения были развиты выдающимся мыслителем

Востока Абу-Наср Аль-Фараби, который полностью придерживался точки зрения Аристотеля на роль вопроса в познании истины. Согласно Аль-Фараби, вопрос задается тогда, когда возникает некоторое несоответствие или противоречие между имеющимся знанием и новым неполным знанием, которое следует разрешить отвечающему методом силлогизма (Аль-Фараби, 1985). Таким образом, самой постановкой вопроса спрашивающий уже опровергает одну из сторон возникающего противоречия, а когда он получает ответ, то обнаруживает в нем стремление защитить одну из сторон высказывания.

В связи с этим попытки создать классификацию вопросительных предложений предпринимались неоднократно, но носили, в основном, не столько филологический, сколько логический характер.

Влияние Аристотеля оказалось сильным и на последующие поколения философов, в частности, - на мыслителей Нового времени. Так, Фрэнсис Бэкон обращал специальное внимание на исследовательский метод, изложенный в «Топике», полагая, что в вопросе уже заключено определенное знание, и ответ на него являет собой знание, которое гипотетически уже известно спрашивающему, но представляется лишь вероятностно истинным знанием (Бэкон, 1977). В этом плане философы Нового времени уделяли особое внимание проблеме соотношения взаимосвязи известного и неизвестного в логической структуре вопроса, видя в такой взаимосвязи существенный момент развития знания. В частности, Рене Декарт полагал, что то неизвестное, что вопрос должен содержать в себе, должно быть определено, то есть быть в то же самое время и известным (Декарт, 1989).

В современной англистике наиболее распространенными являются две классификации:

1) Структурная классификация, согласно которой вопросительные предложения делятся в зависимости от наличия в них вопросительного слова на местоименные (Wh-questions) и неместоименные (yes-no questions) (Г. Хельбиг (1977), В.Д. Девкин (1979), Л.М. Михайлов (1986)); и

2) Семантическая классификация, в соответствии с которой производится деление вопросительных предложений на общие (general) и специальные (special) (Н.М. Василевская (1954), М.А. Ганьшина (1954), В.В. Бурлакова (1981), И.П. Иванова (1981), Г.Г. Почепцов (1981)).

В предлагаемой диссертации мы исходим из того положения, что любое предложение должно содержать в себе определенное смысловое значение. Известно, что такие выдающиеся лингвисты, как Л.И. Борисова, В.В. Виноградов, Б.А. Ильиш, А.А. Потебня, и др., утверждают, что предложение

является информационной ячейкой процесса познания, несущей в себе информативную значимость.

Основываясь на этих утверждениях, профессор И.Г. Кошевая выдвинула положение о том, что такое понимание предложения относится ко всем предложениям, кроме вопросительного, где даже в случае намека на содержание ответа, имеется только запрос об информации — прямой или косвенный. Поэтому вопросительное предложение само по себе является не предложением, а лишь частью составного высказывания коммуникативного типа (Кошевая, 1983).

Профессор Л.К. Свиридова, положив категорию тождеств в основу анализа составных коммуникативных высказываний вопросно-ответного типа, считает, что их структура может быть многоступенчатой и исчерпывается только при достижении тождества информации, запрашиваемой в вопросе и получаемой в ответе. В связи с этим, анализируя эту проблему с точки зрения категории тождества, когда ответ должен быть тождественен вопросу, профессор Л.К. Свиридова также приходит к заключению, что вопросительное предложение не является предложением в полном смысле этого слова, а представляет собой лишь начальную часть составного высказывания (Свиридова, 2004).

Т.Е. Хомякова, развивая эту мысль и рассматривая составные высказывания вопросительного типа как структурные единицы речи, исходя из высказанных точек зрения, показала, что такого вида высказывания могут быть одноступенчатыми в случае исчерпывающего ответа или носить многоступенчатый характер до момента нахождения ответа как абсолютного тождества запрашиваемой информации (Хомякова, 2008).

В своей работе мы, основываясь на этих положениях, полагаем, что они позволяют посмотреть на вопросительное высказывание в принципиально ином ракурсе, где вопрос не формирует отдельное предложение, а выступает составной частью общего высказывания, неразрывно объединяющего два лица в едином речевом акте, который продолжается до достижения полного тождества в запрашиваемой информации и в поступившем на нее ответе. Именно такое понимание тождества мы сочли возможным положить в основу данного исследования.

В свете изложенного вполне естественно, что у вопросительных высказываний есть своя специфика в конструировании морфо-синтаксического и интенционального оформления судебного диалога.

Прагматическая ценность и особенность любого языкового явления состоит в том, чтобы объяснить, почему говорящее лицо прибегает к тому или иному языковому знаку. Хорошо известно, что вопросительные высказывания являются, прежде всего, неотъемлемой частью неофициального диалога, для которого характерны эллиптические конструкции, вопросительные высказывания уточняющего типа, переспросы, а также риторические вопросы. Закономерности употребления и функционирования вопросительных высказываний в судебном диалоге являются, как правило, малоизученными с точки зрения их особенностей и функционально-стилистического статуса. Тем

не менее, важность изучения функционально-стилистического аспекта вопросительных высказываний определяется тем ключевым положением, которое судебный диалог занимает, как бы выходя за пределы других аспектов языка при описании строя вербального поведения человека, находящегося в рамках судебного разбирательства.

Как известно, судебная речь, представляя собой разновидность публичной речи, в силу заключенных в ней ситуативно-тематических факторов отличается от других жанров по тематике, цели и смысловой направленности. Прежде всего, с одной стороны, она ограничена сферой употребления: это официальная узкопрофессиональная речь, произносимая только в суде. Ее отправителями могут быть официальные лица - судья, прокурор и адвокат, позиция которых определяется их процессуальным положением.

С другой стороны, в судебном процессе принимают участие и неофициальные лица, что позволяет говорить о том, что судебный диалог — это симбиоз речевых потенций официальных и неофициальных лиц.

Кроме того, отличительной чертой судебной речи является тот факт, что она составляет часть диалога, который ведется между прокурором и адвокатом на протяжении всего судебного следствия. Таким образом, вся судебная речь развертывается не как монолог, а как диалог с процессуальным противником.

Оратор строит свою речь так, будто он занимается поисками истины в судебном процессе. Он видит в судьях не пассивных слушателей, а людей, активно участвующих в осмыслении и оценке информации. Поэтому прокурор и адвокат сознательно словесно воздействуют на судей и присяжных заседателей и, организуя процесс восприятия, направляют внимание суда таким образом, чтобы вовлечь на основе вопросно-ответных реалий требуемых лиц в ход своих рассуждений, то есть заставляют их думать, размышлять. Естественно, это достигается использованием разнообразных средств. Но, безусловно, очень важную роль в данном процессе играют вопросительные высказывания.

Вопросительные высказывания в судебной речи обусловлены ее жанровыми характеристиками и, поскольку они регламентированы уголовно-процессуальным законом, то приобретают в процессе их произнесения особую функциональную и стилистическую нагрузку, будучи подчиненными необходимости: а) выяснить все обстоятельства дела; б) дать им правильную квалификацию; в) убедить судей в правильности позиции оратора; г) обеспечить целенаправленное и эффективное воздействие на сознание присутствующих в зале суда граждан.

Анализ обстоятельств дела во время судебного следствия ведется в форме диалога между участниками процесса, в рамках которого проводится допрос подсудимых - ответчиков, потерпевших - истцов, свидетелей, - т.е. при этом сам диалог ведется в форме инициирующего вопросительного высказывания и ответа на него. Позволим себе в качестве иллюстрации привести следующий диалог. Ради удобства обозначим вопрос допрашивающего - «ВВ» -вопросительное высказывание, а реакцию отвечающего - «ОВ» - ответное высказывание.

BB: Now, could you tell us the difference beftveen a 727 and a 747-400jet?

OB: The 727- the 747-400 was a computer airplane. And it was meant to be flown by the computer and it was meant to be flown by a flight guidance system. It was not meant to be hand-flown.

BB: And when did that come around, basically ?

OB: I think that the 400 came on the line somewhere around 1988, plus, maybe m inus a year, but certainly 1988. <...>

BB: Can you tell us what we're looking at there, Mr. Prevost?

OB: That's the 747-400 (Moussaoui Trial, 2006).

Специфика судебного диалога заключается в необходимости установить истину с целью ее подтверждения, поэтому вопросительные высказывания задаются не всегда с целью получения новой информации, но и с целью подтвердить информацию, уже имеющуюся у судьи, прокурора, адвоката, полученную в результате расследования (предварительного следствия). Например: 1) В В: Okay. So the line was open then three to four minutes? OB: Yes.; 2) BB: And since - you have heard that tape again, that is, since 1989; is that correct? OB: Yes (The O. J. Simpson Trial, 1995).

Как видно из приведенных примеров, судебный диалог требует, ввиду своей институциональности и в силу участия в нем неофициальных лиц, некоего взаимодействия языковых средств, употребляемых только в судебном диалоге, и средств, которые употребляются и в других типах диалогов.

Как известно, весь словарный состав языка обычно подразделяется со стилистической точки зрения на два класса словарных единиц - слова стилистически окрашенные, то есть маркированные, и слова стилистически нейтральные, то есть немаркированные. Следовательно, как справедливо полагают проф. Ю.М. Скребнев (1975) и Е.Н. Охильков (1986), в функционально-стилистической совокупности средств, обслуживающих различные речевые сферы, должны быть выделены следующие единицы, имеющие различный функционально-стилистический статус и дающие более ясное представление о функуционально-стилистической репрезентации каждого средства в отдельности и всей системы в целом: а) абсолютно специфические — стилемаркирующие единицы, свойственные лишь данной речевой сфере; б) относительно специфические - стиледифферет{ирующие единицы, которые принадлежат двум или нескольким речевым сферам; в) неспецифические — стиленейтральные единицы, общие для всех потенциальных речевых сфер.

В своем анализе фактического материала мы исходили из того, что каждый функциональный стиль, как и исследуемый нами стиль юриспруденции, отличается количественным и качественным составом реализуемых и стиленулевых средств, а характер распределения средств предопределяется основными функциями стилей, а также семантикой и лексико-грамматическими особенностями самих средств.

Именно в связи с этим, теоретически допустимо и фактически практикуется лингвистикой выделение речевых сфер разных порядков,

различие между которыми носит функциональный характер и определяется целями и условиями речеобразования.

Так, в основу рассмотрения самого процесса вопросительности легло положение о том, что процедура судебного разбирательства по уголовным делам в США строится по английскому образцу в форме состязания обвинения (prosecuting attorney / prosecutor) и защиты {defense attorney / counselor) под руководством судьи (judge), что определяет характер языковых средств, используемых участниками процесса.

В ходе нашего ознакомления с материалами судебных дел выяснилось, что признание подсудимым (criminal defendant) своей вины значительно упрощает всю последующую судебную процедуру и по существу снимает многоступенчатость судебного диалога. В том случае, если подсудимый не признает своей вины, процесс продолжается формированием коллегии присяжных заседателей, после чего суд переходит к судебному следствию, когда представление доказательств и допрос свидетелей начинает сторона обвинения (например, «Good morning, sir. Can you state your full name, spelling both your first and last names?» (Moussaoui Trial, 2006)). Дальнейший порядок допроса свидетелей, объявления результатов проведенных по делу экспертиз, исследования вещественных и иных видов доказательств определяется по согласованию со сторонами председательствующим по делу судьей (типа: «And everything else is either in evidence or previously used, correct?»; «I'm sorry, counsel. You are objecting to her argument to the court?»; «The question goes to the attached; is that correct?» (Oklahoma City Bombing Trial, 1997)). В ходе судебного следствия часто применяется так называемый перекрестный допрос (icross-examination), заканчивающийся вопросами вызывавшей стороны. Например: ВВ: All right. Now, at some point you type into and you described for us that you type into your computer «female being beaten at location could be heard over the phone», and that was what you concluded after you heard this woman screaming; is that right? OB: Yes. BB: And you don't know whether there was a mutual fight or what was going on, do you, at that point? OB: No, I do not. BB: All right. So you - what you wrote down was what you concluded at that particular time; is that correct? (The O. J. Simpson Trial, 1995)

Заслуживающим внимания в ходе рабаты с фактическим материалом оказался и тот факт, что законодательство США не предусматривает различия в правах обвинителя и защитника обвиняемого в уголовном процессе, в силу чего вся система вопросительности получает как бы права взаимного равенства.

Осуществляя уголовное преследование, прокурор (обвинитель) уполномочен излагать суду свое мнение по существу обвинения и участия в прениях сторон, осуществлять допрос как подсудимого, так и свидетелей с целью установления истины и выявления виновного в совершенном преступлении.

Адвокат (защитник), представляя сторону подсудимого (обвиняемого) во время судебного разбирательства, осуществляет в установленном УПК порядке защиту его прав и интересов. Он обладает правом участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной

инстанции, принимать участие в допросе подозреваемого (обвиняемого) и свидетелей, а также в иных следственных действиях, задавать с разрешения судьи вопросы допрашиваемым лицам, участвовать в перекрестном допросе и в прениях сторон. Таким образом, его роль в ходе развертывания судебного диалога носит весьма значительный характер и в какой-то мере может считаться, как нам представляется, ведущей.

Согласно принятому обычаю судья, участвуя в судебном процессе, не ведет допроса свидетелей, он заслушивает показания подсудимого, потерпевшего и свидетелей, а также заключения экспертов, осуществляет контроль над соблюдением участниками процесса установленных законом норм ведения судебного заседания, поддерживает порядок в зале суда, оглашает вердикт (verdict) присяжных по рассмотренному судебному делу и определенную меру наказания (sentence) осужденного. Однако, в силу того, что судья руководит процессом, он обладает полномочиями потребовать от сторон разъяснить значение поставленного вопроса (например, «Are you going to be moving MN-101 into evidence?» (Moussaoui Trial, 2006)) или устранить какой-либо вопрос (например, «Is there any objection to those exhibits?»; «Mr. Goelman, do you have some questions?» (Oklahoma City Bombing Trial, 1997)), призвать участников судебного разбирательства к порядку, а также уточнить информацию, полученную в ходе допроса свидетелей прокурором и адвокатом или во время опроса экспертов, с целью установления истины (например, «The question was did you report it to the police? Did you consider reporting it to the police? The answer is yes or no.» (The O. J. Simpson Trial, 1995)).

Совершенно очевидно, что различия в функциональном статусе официальных лиц непосредственно сказывается на организации судебного диалога в общем и на типах вопросов, задаваемых каждым из них, в частности, поэтому при прагматическом анализе фрагментов судебного диалога с участием означенных представителей правосудия особое внимание уделено спецификации говорящего.

Как показал прагматический анализ коммуникативных контекстов -стенограмм судебных заседаний по уголовным делам США, в речи судьи наиболее частотны неместоимеиные вопросы с препозицией изменяемой формы глагола. Неместоименный вопрос как тип речевого акта свидетельствует о неуверенности спрашивающего в том, могут ли какой-то признак или действие быть соотнесены с их носителем. Задача отвечающего — подтвердить или опровергнуть эту возможность соотнесения действия с носителем, что в языковом отношении чаще всего осуществляется с помощью индикаторов «jas», «по». Однако в силу того, что пресуппозиция не всегда совпадает с тем, как оценивает ситуацию задающий вопрос, существует возможность непрямой модальной оценки, подтверждения намеченной ремы путем повторной номинации, опережающей реакции и других способов оформления коммуникативно-прагматической структуры реакции.

Позволим себе на конкретных примерах проиллюстрировать закономерность функционирования неместоименных вопросов с препозицией глагола в речи судьи:

1) BB: Are you going to be moving MN-101 into evidence? OB: Yes, Your Honor. (Moussaoui Trial, 2006); 2) BB: Is the witness to be excused? OB: Yes, Your Honor. (Oklahoma City Bombing Trial, 1997); 3) BB: Is there any objection to those exhibits? OB: No objection, Your Honor. (Moussaoui Trial, 2006); 4) BB: Any objection? OB: No objection, Your Honor. (The O. J. Simpson Trial, 1995); 5) BB: Cross examination? OB: Thank you, Your Honor. (The O. J. Simpson Trial, 1995)

Как показывают рассмотренные микродиалоги, в случаях (1) и (2) судья, руководя процессом судебного разбирательства, употребляет неместоименный вопрос с целью получить подтверждение действий, совершаемых прокурором в ходе допроса свидетеля (be moving into evidence, be excused). В данных случаях прокурор подтверждает совершаемые действия с помощью простых индикаторов коммуникации (yes).

В случае (3) наблюдается пример подтверждения намеченной ремы (any objection), введенного путем повторной номинации с заменой местоимения (по objection). Очевидно, что в данном случае судья интонационно выделил намеченную рему в качестве вопросительного слова, так как согласно установленной процедуре ему необходимо удостовериться в отсутствии возражений у одной из сторон против действий оппонента или в отсутствии необходимости задать дополнительные вопросы свидетелю.

По-другому оформляются вопросительные высказывания в случаях (4) и (5). Здесь инициирующие высказывания судьи выражены в форме эллиптических структур, более характерных для неофициального диалога. Ср.: Any objection? —► Is there any objection?

Cross examination? —> Shall we begin cross-examination? Подобный способ оформления вопросов говорит о том, что они выполняют фатическую функцию и употребляются судьей как формальное уточнение (4) и побуждение к продолжению диалога (5) в ходе осуществления им контроля над соблюдением участниками судебного заседания установленных норм ведения судебного разбирательства, о чем свидетельствует реакция прокурора, выраженная повторной номинацией (по objection) и эллиптической конструкцией - клише (Thank you). Употребление эллиптических структур в данном контексте не только свидетельствует об информированности и спрашивающего, и реагирующего о предмете запроса, но и, судя по ответной реплике в случае (5), показывает, что реагирующий ожидает данный вопрос как сигнал о возможности перейти к следующему этапу ведения судебного разбирательства.

Согласно проведенным нами подсчетам, вторыми по частотности употребления судьей являются удостоверительные вопросы, которые преимущественно обращены к официальным лицам и возникают у него как звено в цепи доказательств и процедуры рассмотрения дела. Например: 1) ВВ: You won't object to it? OB: No. (Oklahoma City Bombing Trial, 1997); 2) BB: You mean the man he was squirting at? OB: No, your Honor, the man who was doing the squirting, the police officer. (Moussaoui Trial, 2006)

Обращаясь к прокурору или адвокату, судья в большинстве случаев использует вопросы без сопровождения удостоверительных формул (как

показано выше), что является показателем наличия уже другого вида модальности, а именно: уверенной модальности, когда спрашивающий убежден в том, что намеченная им рема будет подтверждена собеседником. Структурно-синтаксически данный тип вопросов соответствует своей функции, выводя на первое место не интеррогативность, а подтверждение, имплицированное в модализируемой структуре, в которой глагольная форма сдвигается во внутрь высказывания, теряя тем самым функцию сигнала вопросительности. Реагирующий либо подтверждает модальное предположение путем привлечения простого коммуникативного индикатора (1), либо дает более полный ответ с эксплицированной модальностью (2).

Наряду с этим нами выявлены многочисленные случаи употребления судьей удостоверительных вопросов с удостоверительными формулами или клише, встречающимися и реализуемыми только в судебном диалоге в полной экспликации типа «Is that correct?» или в эллиптической форме «Correct?», которые побуждают отвечающего дать быстрый однозначный прямой ответ, выраженный либо с помощью простого индикатора коммуникации (например, ВВ: The question goes to the attached; is that correct? OB: Yes, sir. (Oklahoma City Bombing Trial, 1997)), либо путем повторной номинации компонента удостоверительной формулы (напимер, ВВ: Okay. And everything else is either in evidence or previously used, correct? OB: Correct (The O. J. Simpson Trial, 1995)).

Помимо вышеперечисленных типов вопросительных высказываний в речи судьи в редких случаях (10%) встречаются местоименные вопросы, обусловленные необходимостью запросить информацию относительно биографических данных, уточнить место и время происшествия, выяснить детали и причины каких-либо событий, указываемых в показаниях свидетеля, а также уточнить формальные детали в ходе ведения слушания.

Например: 1) ВВ: When did you get this photograph? OB: It was early '95. (Oklahoma City Bombing Trial, 1997); 2) BB: What page is this? OB: I'm sorry, your Honor. It's 000922. (Oklahoma City Bombing Trial, 1997); 3) BB-1: How long had you known Mr. King? OB: All my youths life. BB-2: How long? OB: My youths life, about 12... years. (Los Angeles Police Officers' (Rodney King Beating) Trials, 1992-1993).

Так, вопросительные высказывания, употребляемые в коммуникативных контекстах (1, 2, 3), имеют моносубъектно-предикативную форму и относятся к темпоральному (when, how long) и локальному (what page) дейксису, так как они определяют временные и местные параметры коммуникативной ситуации.

По характеру конструирования в судебном диалоге выделяют три типа удостоверительных вопросов, которые, как показал анализ судебных стенограмм, активно функционируют в речи официальных лиц и, в частности, прокурора:

1) удостоверительные вопросы без сопровождения удостоверительных формул, типа «You were an LAPD officer?» (The O. J. Simpson Trial, 1995), что, как уже отмечалось при анализе вопросительных высказываний судьи, является показателем уверенной модальности.

Например: «BB: She had make-up on? OB: She had make-up on. BB: Covering her injuries? OB: Right. BB: But you could still see? OB: A little bit of it.» (The O. J. Simpson Trial, 1995).

Как свидетельствует приведенный пример, прокурор посредством коммуникативных шагов, представленных удостоверительными вопросами без удостоверительных формул, средний из которых является эллиптической конструкцией (Covering her injuries?), добивается того, что допрашиваемый путем повторной номинации компонентов вопросительного высказывания первого вопроса (She had make-up on) и употребления части клише {Right) подтверждает, что потерпевшая нанесла макияж, чтобы скрыть следы побоев, а также что ему удалось их разглядеть, о чем свидетельствует эллиптическая конструкция A little bit of it. Таким образом прокурору удается восстановить картину описываемого свидетелем события.

2) удостоверительные вопросы, завершающиеся удостоверительными формулами, релевантными для всех типов диалогов (неофициального, художественного и т.д.), в которых глаголы-сказуемые занимают срединную позицию, а дополнительным индикатором функции удостоверительности являются сочетания, состоящие из номинации агенса и вспомогательного глагола: did he?, didn't you?, have you? и т.д.

Например: 1) BB: He didn't grab anybody during these events, did he? OB: No, sir he did not. (LAPD Officers' Trial, 1992-1993); 2) BB: And you did do that in this case, didn't you? OB: That's right. (Moussaoui Trial, 2006); 3) BB: You've never had to try and stop one of your fellow officers who was out of control, have you? OB: No. (LAPD Officers' Trial, 1992-1993).

Особенность данного типа удостоверительных вопросов состоит в том, что в случаях, когда часть пропозиции содержит положительное утверждение о факте или событии, этот вопрос завершается отрицательной удостоверительной формулой (1) и наоборот (3). Допрашиваемый может подтвердить это утверждение посредством коммуникативного индикатора (1, 3) или номинации клише «That's right» (2) или его части.

3) удостоверительные вопросы, имеющие удостоверительные формулы, встречающиеся и реализуемые только в судебном диалоге:

• Is that right?

• Is that correct?

• Is that true?

• Right?

• Correct?

• True?

• Is that your statement?

Например: 1) BB: So that the record is clear, each of these photographs depict Nicole Brown; is that right? OB: That's correct.» (The O. J. Simpson Trial, 1995)); 2) BB: Well, you didn't tell the police and the district attorney about an important conversation that you claim occurred, true? OB: That's correct. (The O. J.

Simpson Trial, 1995); 3) BB: You say that conversation with Mr. Simpson was eating you out, is that your statement? OB: That's correct. (The O. J. Simpson Trial, 1995).

На основании проведенного в диссертации анализа коммуникативных контекстов было установлено, что в речи прокурора наиболее часто функционируют вопросы с удостоверительными формулами is that correct (типа: «And since - you have heard that tape again, that is, since 1989; is that correct?» (The O. J. Simpson Trial, 1995)) и is that right (1), реже - is that true (true?)(2) и is that your statement (3), где указательное слово that замещает все содержание предыдущего звена вопроса. Данные удостоверительные формулы приняты в качестве клише в судебной речи допрашивающих и также могут употребляться в эллиптической форме (2). Реакция допрашиваемого оформляется посредством простого индикатора коммуникации или повторной вербализации удостоверительной части вопроса либо ее функционального синонима (is that right - that's correct) (1), (true - that's correct) (2), (is that your statement? - that's correct) (3).

Как показало проведенное исследование, вопросительные конструкции, функционирующие в речи прокурора и адвоката, имеют схожую морфо-синтаксическую структуру. Однако, вопросительные высказывания в судебной речи прокурора подчинены необходимости выяснить все обстоятельства дела с целью дать им обвинительную классификацию, в то время как вопросительные высказывания в судебной речи адвоката подчинены необходимости дать им по выявлению оправдательную классификацию. К тому же, если во время прямого или перекрестного допроса адвокатом выявляются несоответствия и противоречия, которые не могут быть устранены, то такие показания, не согласующиеся с фактическими обстоятельствами дела, не могут использоваться для обоснования обвинительного тезиса.

Исходя из проанализированного в работе фактического материала, считаем необходимым отметить следующее: в ходе допроса адвокат выстраивает логические цепочки, состоящие из вопросительных высказываний местоименного и неместоименного типов, направленных на раскрытие точных деталей событий, раскрытие агенса и расшифровку характера его действий, а также локативного и темпорального дейксисов, конкретизирование высказываний и уточнение мотивов поступков участников событий, а также уточнение личного восприятия свидетеля относительно событий или действий с тем, чтобы обеспечить полноту и верифицировать правдивость показаний и дать им оценку с точки зрения защиты.

На всех этапах допроса в судебной речи наблюдается активное употребление неместоименных вопросов с препозицией глагола, которые позволяют получить подтверждение или опровержение возможности соотнесения признака с его носителем с помощью простых индикаторов коммуникации «yes», «по», позволяющих адвокату получить однозначный ответ.

Например: 1) В В: And did you have dinner at the restaurant? OB: Yes, we did.; 2) BB: Did you hear any barking dogs? OB: None.; 3) BB: Did you have occasion to be on a flight from Chicago to Los Angeles, American Airlines flight

1691? OB: Yes, I did.-, 5) BB: All right. At some point, did he take his seat? OB: He did, yes. (The O. J. Simpson Trial, 1995).

Как видно из рассмотренных примеров, неместоименные вопросы позволяют адвокату вносить в намеченную рему вопросительного высказывания разные компоненты, требующие подтверждения, о чем свидетельствуют реакции допрашиваемых. Так, в коммуникативных контекстах адвокат желает получить подтверждение действий агенса (типа have, hear, be, take), причем в случае (3) посредством вынесения в постпозицию определения American Airlines flight 1691, адвокат уточняет запрос, сформулированный в препозиции, чтобы сразу получить подтверждение того, что свидетель летел именно указанным рейсом, и избежать необходимости дополнительного вопроса.

Кроме этого, проведенный нами анализ аутентичных стенограмм судебных заседаний показал, что проанализированные тексты позволяют выделить два типа вопросительных высказываний в речи официальных лиц. Первый включает в себя информационные вопросы, к которым относятся:

а) местоименные вопросительные высказывания, нацеленные на поиск и установление аргументов ситуации в основном дейктического характера, типа « What time did you say you received the telephone call?»; «And where was she living in 1987 and 1988?» (The O. J. Simpson Trial, 1995);

б) неместоименные вопросительные высказывания, образующие в сочетании с местоименными вопросительные комплексы, типа «How about after 1982? Did you continue your relationship or your friendship with the defendant?»; «What did you say? Do you remember?» (Oklahoma City Bombing Trial, 1997);

в) би- и полипредикативные вопросительные конструкции, строящиеся по образцу местоименных и неместоименных вопросов, типа 1) What happened after the defendant neatly folded his clothes?; And do you recall approximately when that was? (The O. J. Simpson Trial, 1995); и типа 2) And when you say you were going to go and check on it, what did you intend to do? (The O. J. Simpson Trial, 1995); When you first heard the news of the bombing, did you anticipate that you would be contacted by law enforcement agents? (Oklahoma City Bombing Trial, 1997). Они содержат указание на дейктические параметры описываемых событий, и позволяют выяснить сразу несколько аргументов коммуникативной ситуации и получить более реальную картину события.

Второй тип представлен удостоверительными вопросами,

рассмотренными нами выше, отвечающими необходимости подтверждения со стороны свидетеля информации, уже имеющейся у допрашивающего лица.

Кроме того, второй тип вопросительных речевых актов преобладает в речи официальных лиц при перекрестном допросе, где функционально его целью является верификация правдивости показаний, сообщенных во время

допроса, и выявление стороной-оппонентом несоответствий или противоречий в показаниях, если таковые имеются.

Например: ВВ: All right. Now, at some point you type into and you described for us that you type into your computer «female being beaten at location could be heard over the phone», and that was what you concluded after you heard this woman screaming; is that right? OB: Yes. BB: And you don't know whether there was a mutual fight or what was going on, do you, at that point? OB: No, I do not. BB: All right. So you - what you wrote down was what you concluded at that particular time; is that correct? OB: What I concluded that I heard. (The O. J. Simpson Trial, 1995).

С позиции функционально-стилистического статуса вопросительные высказывания, используемые в судебном диалоге оказывается возможным разделить на три группы:

а) Стиленейтральные вопросы, употребляемые не только в судебном диалоге, но и в других типах текстов, к которым относятся:

• местоименные вопросы типа «What did Mr. King do based upon your perceptions?»; «What time did you say you received the telephone call?»)',

• удостоверительные вопросы с удостоверительными индексами — вспомогательными глаголами, релевантные для всех типов диалогов (например, «.Well«beat» and «beaten», the same thing isn't it?»);

• эллиптические конструкции типа «For any particular reason».

б) Стиледифференцирующие вопросы, которые помимо судебного диалога могут употребляться и в другом стиле функционального характера, например, в официально-деловой речи:

• неместоименные вопросы с препозицией глагола типа «And have you lived in Lockport your whole life?»;

• альтернативные вопросы типа «Now, was he smiling or was he laughing?»;

• удостоверительные вопросы без сопровождения удостоверительных формул, выражающие интеррогативную уверенную модальность, типа «You never at any time talked to any of the parties who were actually at that house?».

в) Стнлемаркирующне вопросы, встречающиеся только в судебном диалоге в речи официальных лиц:

• полипредикативные вопросительные высказывания местоименного и неместоименного типа (например, «Well, if you had made it clear to Mr. McVeigh that you would not assist him, why were you concerned for yourself and your involvement in the bombing?»);

• удостоверительные вопросительные конструкции, имеющие удостоверительные формулы, встречающиеся и реализуемые только в судебном диалоге (Is that right?; Is that correct?; Right?; Correct?; Is that true?; True?; Is that your statement?) (например,

«And after Judy Telander left, you then called your mom at some location; is that correct?', You say that conversation with Mr. Simpson was eating you out, is that your statement?»). Именно данный тип вопросительных высказываний является яркой стилемаркирующей чертой судебного диалога как функционального стиля институционального характера.

К неофициальным лицам в судебном процессе принято относить свидетелей обвинения (witness for the prosecution / witness against the defendant / government's evidence) и защиты (defence witness / witness for defence), а также самого подсудимого ((criminal) defendant / the accused).

В связи с тем, что в уголовном процессе США в судебном разбирательстве в качестве неофициальных лиц — свидетелей могут выступать обвиняемый (подсудимый), потерпевший, свидетели обвинения и защиты, эксперты, а также сотрудники полиции и агенты Федерального Бюро Расследований, мы сочли необходимым принять во внимание тот факт, что во время допроса свидетелей судебный диалог ведется с одной стороны официальным лицом — прокурором или адвокатом, а с другой стороны — свидетелями, чей возраст, социальный статус и специфика как коммуникантов бывают весьма различны, что непосредственно обусловливает характер языкового конструирования их высказываний. Преимущественно они носят разговорный характер и оформлены посредством синтаксических структур, присущих неофициальному диалогу.

Анализируя речевое поведение свидетелей, следует принимать во внимание строгое распределение ролей участников судебного процесса, предписанных и ограниченных процедурой ведения судебного заседания, упомянутой нами выше. Так, в ходе судебного разбирательства вопросы преимущественно задают официальные лица, в то время как свидетели с этой позиции ограничены в их речевых действиях: им разрешается задавать только те вопросы, которые нацелены на уточнение интенции и смысла высказываний, принадлежащих допрашивающей стороне. Тем не менее, анализ аутентичных стенограмм судебных заседаний показывает, что свидетели не всегда руководствуются ограничениями, связанными с функционированием вопросов в их речевых актах, в связи с чем их ответы могут приводить к развернутой многоступенчатости, которая значительно расширяет судебный диалог.

На основе анализа коммуникативных контекстов мы пришли к выводу о том, что вопросительные высказывания, функционирующие в речи свидетелей, на основе их прагматических характеристик можно отнести к шести типам: а) Вопросительные высказывания, направленные на уточнение смысла инициирующего высказывания официального лица, оформленные посредством эллиптической конструкции, содержащей намеченную рему. Например: 1) Mr. Darden: And where was she living in 1987 and 1988? Ms. Brown: Wendy?; 2) Mr. Cochran: Who was your immediate supervisor? Mr. Riske: That night?; 3) Ms. Clark: Did you ever see him bring any more bags out? Mr. Park: Of the house?; 4) Ms. Clark: After - did he remark on being hot again after

the air conditioning was on and the window was down? Mr. Park: Did he remark? (The O. J. Simpson Trial, 1995));

В случае (1) уточняющий вопрос свидетеля, представленный эллиптической конструкцией, состоящей из номинации имени агенса (Wendy), нацелен на раскрытие местоимения «she», упомянутого в инициирующем высказывании прокурора.

Иллюстрации (2) и (3) демонстрируют случаи уточнения темпорального (2) и локативного (3) дейксисов заданной ситуации, оформленных в виде эллиптических конструкций, состоящих из дейктических компонентов (that night, of the house).

В случае (4) посредством эллиптической конструкции, содержащей повторную номинацию компонентов неместоименного вопроса допрашивающего Did he remark?, свидетель демонстрирует прокурору, что он нуждается в раскрытии характера действия (remark), содержащегося в вопросе прокурора, и не понимает смысла инициирующего высказывания. В результате допрашиваемому приходится переформулировать свой вопрос более простыми словами Did he say it again?

б) Переспросы, выполняющие фатическую функцию и используемые свидетелем для заполнения пауз колебания, с целью получить несколько секунд на раздумывание, вспомнить детали обсуждаемого события или уклониться от прямого ответа на поставленный вопрос,

выраженные посредством модальных клишированных конструкций типа «Pardon те, sir?», «Excuse те?», либо переданные с помощью повторной номинации темпорального компонента инициирующего высказывания. Например: 1) Stone: Does that [pointing to a hospital photo of king's face] appear to be sutured in that photograph? Singer: Pardon me sir? No, sir.; 2) White: Alright, on the evening of March 2, 1991, did you and Mr. King get together? Allen: Say March 1991? March 3rd, 1991, yeah... (LAPD Officers' Trial, 1992-1993)).

Посредством модальной клишированной конструкции типа «Pardon те sir?» свидетель выигрывает несколько секунд для раздумывания в связи с демонстрируемой ему фотографией. Или, когда свидетелю необходимо время, чтобы вспомнить точную дату обсуждаемой ситуации и сопоставить ее с темпоральным дейксисом, означенным в вопросе прокурора, он прибегает к нескольким коммуникативным ходам: использует разговорную эллиптическую конструкцию с предикативом «say» и повторную номинацию темпорального компонента, упомянутого в вопросе прокурора (March 1991). Ср.: Did you say March 1991? Затем он называет иную дату, нежели в вопросе прокурора (March 3rd, 1991), подтверждая точность своих показаний простым коммуникативным индикатором просторечно-разговорного типа «yeah», вынесенным в постпозицию.

в) Переспросы, не имеющие вопросительной интенции и хараотеризующне эмоциональное состояние спрашивающего

(удивление, смущение и т.д.), переданные посредством эллиптической структуры с вопросительным местоимением «what» или при помощи

номинации удостоверительной формулы, состоящей из вспомогательного глагола и подлежащего («Did /?»).

Например: Ms. Clark: Did you get involved in some kind of romantic relationship with her? Mr. Kaelin: Did I? Ms. Clark: Did you? (The O. J. Simpson Trial, 1995).

Переспрос свидетеля, оформленный посредством эллиптической конструкции с номинацией вспомогательного глагола и подлежащего (типа Did I?) свидетельствует об удивлении допрашиваемого и неожиданности заданного вопроса.

г) Запрос разрешения дополнить свои показания или внести уточняющую информацию, выраженный неместоименным вопросом со вспомогательным модальным глаголом «.сап» в препозиции (например, MS. CLARK: And is that your name? MS. PILNAK: Can / say something? It's incorrectly spelled. (The O. J. Simpson Trial, 1995).

д) Вопросы, не имеющие вопросительной интенции и выполняющие контактоустанавливающую функцию, обусловленные необходимостью ответить на приветствие официального лица (например, MS. CLARK: Good afternoon, Mr. Norris. MR. NORRIS: How you doing, Miss Clark? (The O. J. Simpson Trial, 1995) - реплика свидетеля, оформленная по синтаксической структуре как вопросительное высказывание, лишена вопросительной интенции и выполняет фатическую функцию, обусловленную необходимостью ответить на приветствие прокурора).

е) Вопросы, уточняющие дополнительные детали коммуникативной ситуации, не содержащиеся в инициирующем высказывании допрашивающего, оформленные в виде эллиптических конструкций, содержащих ссылку на уточняемые дейктические компоненты, как правило, темпоральный или локативный (например, MR. DARDEN: Mr. Hodge, did you complain to the LAPD about the manner in which you were arrested by these two officers? MR. HODGE: On which occasion, sir? (The O. J. Simpson Trial, 1995) - посредством эллиптической структуры on which occasion свидетель уточняет темпоральный дейктический параметр).

Отмеченные выше процессуальные различия позволяют характеризовать судебную речь такого рода как сложное функционально-стилистическое образование, в котором представлены признаки и средства различных функциональных стилей — от официально-делового до разговорно-просторечного.

При проведении исследования мы вынуждены были исходить из норм американского законодательства, согласно которому в США обвиняемый вправе отказаться давать показания или отвечать на любой вопрос представителя обвинения, так как он не является компетентным свидетелем обвинения и не может быть вызван представителем обвинения в качестве свидетеля.

В качестве коммуникативного контекста в диссертации рассмотрены отрывки из допросов четы Розенберг (The Rosenberg Trial, 1951) и исламского террориста Закариаса Муссауи, члена Аль-Каиды, одного из участников подготовки террористической атаки 11 сентября 2001 на города США (Trial of Zacarias Moussaoui, 2006).

В силу того, что в допросе подсудимого участвуют две стороны — сам подсудимый и официальное лицо, ведущее допрос, нам также представляется целесообразным проанализировать, характер вопросов, задаваемых допрашиваемой стороне:

1) Robert Spencer (U. S. Attorney): You told the jury that you have no regret for your part in any of this? Moussaoui: I just wish it will happen on the 12th, the 13th, the 14th, the 15th, the 16th, the 17th, and I can go on and on. 2) Spencer: No remorse? Moussaoui: There is no remorse for justice. 3) Spencer: You also enjoyed the testimony about the attack on the Pentagon? Moussaoui: Definitely. 4) Spencer: Right. You enjoyed seeing the Pentagon on fire? Moussaoui: My pleasure. 5) Spencer: Well, here is somebody who did die. [A victim's picture is shown on the courtroom's screens.] Do you remember that gentleman? Moussaoui: I remember his wife, the blond-haired girl. 6) Spencer: Do you remember the testimony of Lt. McKeown? Moussaoui: The woman like was talking about: Where are my boy, where are my boy? 7) Spencer: Right. Sobbing in that very chair because the people under her command were killed. Do you remember that? Moussaoui: I think it was disgusting for a military person to pretend that they should not be killed as an act of war. She is military. She should expect that people who are at war with her will try to kill her. I will never, I will never cry because an American bombed my camp. (Trial of Zacarias Moussaoui, 2006).

Как показывает коммуникативный контекст, прокурор часто использует удостоверительные высказывания без удостоверительных формул (1, 3, 4), в которых посредством номинации в намеченной реме таких компонентов как have по regret, enjoyed раскрывается оценка подсудимым обсуждаемых трагических событий. Судя по ответным репликам подсудимого, Муссауи в ходе допроса ведет себя нагло и насмешливо (1 just wish it will happen on the 12th, the 13th, the 14th, the 15th, the 16th, the 17th, and I can go on and on; My pleasure). Прокурор раздражен таким поведением подсудимого. Посредством сквозной номинации неместоименных вопросов Do you remember...? (5, 6, 7) он пытается привлечь внимание подсудимого к деталям обсуждаемой ситуации, воздействовать на его совесть и убедиться в том, что агенс и действие (Do you remember...?) могут быть соотнесены положительно.

Значительный интерес в этом плане вызывают также вопросительные высказывания прокурора, которые он использует с целью воззвать к совести подсудимого и удостовериться в отсутствии у него раскаяния. Так, в иллюстрации (2) посредством эллиптической конструкции, в которой осуществлена номинация намеченной ремы (No remorse?), он осведомляется у подсудимого, не испытывает ли тот угрызений совести в связи с событиями, упоминаемыми в предыдущем высказывании.

Учитывая, что функционирование вопросительных высказываний в речи подсудимого также ограничено правом задавать допрашивающей стороне только те вопросы, которые нацелены на уточнение высказываний, непонятных ему по смыслу, мы, на основе анализа коммуникативных контекстов пришли к выводу о том, что в зависимости от коммуникативной ситуации и интенции, подсудимый в ряде случаев использует вопросы, отвечающие иной коммуникативной цели. Например, вопрос Этель Розенберг «Can I state something, sir?» (The Rosenberg Trial, 1951) является запросом разрешения дополнить свои показания, а вопрос ее супруга «When did I find out?» (The Rosenberg Trial, 1951) был употреблен для заполнения паузы колебания, чтобы выиграть время на раздумывание.

В нашем исследовании был проведен анализ фрагментов аутентичных судебных диалогов, стенограмм-транскрипций пяти судебных процессов по уголовным делам, состоявшихся в США с 1951 по 2006 год, общим объемом свыше 520 страниц, с целью выявления закономерностей использования вопросительных высказываний в речи официальных и неофициальных лиц в судебном процессе США и составления общей матрицы вопросительных высказываний с точки зрения их функционально-стилистического статуса в судебном диалоге.

Проведенный анализ позволил сделать вывод о том, что в основе реализации вопросительных высказываний в судебной речи лежит принцип пошагового приближения к нахождению тождества вопроса и ответа в поиске истины. Анализ обстоятельств дела во время судебного разбирательства ведется в форме диалога между участниками процесса, представляющего собой инициирующую форму вопросительного высказывания и ответа на него, то есть вопроса с включенным в него ответом. Речевое поведение официальных лиц во время судебного процесса обусловлено их коммуникативной целью — выяснить все обстоятельства дела с точки зрения обвинения и защиты и убедить судей в правильности позиции оратора, а также обеспечить целенаправленное и эффективное воздействие на сознание присутствующих в зале суда граждан. Этим объясняется факт многоступенчатости вопросительных высказываний, когда один вопрос переходит в последующие и создает целое многоступенчатое образование - своего рода сужающуюся смысловую пирамиду, функционирующую на базе категории тождества как адекватности ответа поставленному ранее вопросу.

Исследование дает основание утверждать, что судебный диалог представляет собой стилевой симбиоз официально-делового, институционального и неофициального характера, обусловленный социальной принадлежностью участников судебного процесса. Многие признаки судебного диалога значительно отличаются от высказываний неофициального диалога как в плане выбора коммуникативных структур, так и в плане их морфо-синтаксического оформления, степени их эллиптизации, а также конструирования свойственных преимущественно судебной речи вопросительных высказываний.

Выполненное диссертационное исследование не претендует на исчерпывающее решение всех проблем, связанных с исследованием судебного диалога. Предложенная в нем система построения вопросительных высказываний, а также полученные результаты, как нам представляется, открывают перспективы для проведения ряда новых дополнительных исследований не только на материале английского, но и других языков.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Публикации в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1. Колосовская Е.В. Вопросительные высказывания в речи неофициального лица - свидетеля защиты [Электронный ресурс] / Е.В. Колосовская // Электронный научный журнал «Мир лингвистики и коммуникации» -Тверь, 2012. - № 2 (27). - Режим доступа: http: // www.tverlingua.ru. (0,4 п.л.).

2. Колосовская Е.В. Прагматика судебного диалога и проблемы современного образования / Е.В. Колосовская // Преподаватель XXI века. Серия «Филологические науки». - Москва, 2012. -№ 1. С. 302-307.

3. Колосовская Е.В. К проблеме типологии вопросительных высказываний в судебном диалоге [Электронный ресурс] / Е.В. Колосовская // Электронный научный журнал «Мир лингвистики и коммуникации». — Тверь, 2011. - № 1 (22). - Режим доступа: http: // www.tverlingua.ru. (0,3 п.л.).

Публикации в других изданиях

4. Колосовская Е.В. Особенности функционирования вопросительных высказываний в речи неофициальных лиц в судебном диалоге (на материале английского языка) [Электронный ресурс] // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2012». -М., 2012.

5. Колосовская Е.В. Место стиленейтральных вопросительных высказываний в судебном диалоге // Всероссийский журнал научных публикаций. - М., 2011. - №6. С. 42-44.

6. Колосовская Е.В. О функционально-стилистическом статусе вопросительных высказываний в судебном диалоге [Электронный ресурс] // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2011» - М, 2011.

7. Колосовская Е.В. Роль стилемаркирующих вопросительных высказываний в судебном диалоге в системе современного университетского образования // Молодые ученые - науке: Сборник научных работ по итогам научно-практических конференций студентов, аспирантов и соискателей, проведенных в Университете РАО в рамках «Недели вузовской науки - 2009» - М., 2010. - С. 97-101.

Подписано в печать 13.11.2012 Тираж 100 экз. Отпечатано: Отдел оперативной полиграфии МАРХИ 107031 г. Москва, ул. Рождественка д. 11/4, корп. 1, стр. 4

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Колосовская, Елена Владимировна

Введение.

Глава 1. Особенности вопросительных высказываний в речи официальных

1.1 К истории вопроса.

1.2. О функционально-стилистическом статусе языковых единиц.

1.3. К понятию «официальное лицо» в судебном разбирательстве.

1.4. Вопросительные высказывания судьи.

1.5. Вопросительные высказывания прокурора.

1.6. Типы вопросов, задаваемых адвокатом.

1.7. О функционально-стилистическом статусе вопросительных высказываний в судебном диалоге.

Выводы по Главе 1.

Глава 2. Типы вопросительных высказываний в речи неофициальных лиц.

2.1. К понятию «неофициальное лицо» - участник судебного процесса.

2.2. Категоризация неофициальных лиц по возрастам и социальной ситуации.

2.3. Вопросы свидетелей обвинения, обращенные к судье, адвокату, прокурору.

2.4. Вопросы свидетелей защиты, адресованные официальным лицам.

2.5. О правовом статусе обвиняемого, подозреваемого и его речевом поведении.

Выводы по Главе 2.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Колосовская, Елена Владимировна

Данное исследование проведено в русле активно развивающейся прагмалингвистики и посвящено исследованию функционирования вопросительных высказываний в судебном диалоге.

Известно, что диалогическая форма речевого акта давно привлекала к себе пристальное внимание исследователей. В частности, в прагмалингвистике рассмотрены такие аспекты диалога, как модальность, эмоциональность, его коммуникативные единицы, способы взаимодействия соотнесенных высказываний, а также некоторые прагматические особенности диалогов (см. исследования C.B. Андрющенко, И.Г. Кошевой, Т.Н. Курашкиной, О.В. Ламухиной, JI.M. Михайлова, О.Г. Почепцова, JI.K. Свиридовой). Наиболее изученным является на сегодняшний день неофициальный, так называемый бытовой диалог (см. работы Н. Белнапа, Р. Боерле, JL Карлсона, Р. Манора, A.A. Стенстрёма, Я. Хинтеки, Т.Е. Хомяковой, Л.П. Чахоян).

Однако многие другие типы диалогов, например, судебный, диалог-интервью, спортивное интервью, интервью с деятелями искусств, политическими деятелями изучены в меньшей степени, хотя их лексико-грамматические и структурно-композиционные особенности, как отмечает C.B. Андрющенко (Андрющенко, 2005: 4), представляют несомненный научный интерес. При этом анализ проблематики диалога показывает, что наименее изученным до сих пор остается судебный диалог, то есть диалог, имеющий место между официальными и неофициальными лицами.

В свете сказанного актуальность темы данного исследования состоит в том, что вопросительные высказывания, занимающие определяющее место в общем объеме судебного диалога, еще не подвергались специальным лингвистическим исследованиям. В то же время развитие прагматики диалога настоятельным образом требует проведения специального анализа, посвященного различным аспектам этого типа высказываний.

Гипотезой исследования следует считать выдвинутые нами положения о том, что институциональный тип судебного диалога выступает особой формой составного высказывания, где вопрос, не являясь отдельным предложением, представляет собой начальную часть данного высказывания, которое объединяет два лица в едином речевом акте на основе категории тождества.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1) Впервые дается системное представление об одном из важнейших элементов структуры судебного диалога.

2) Впервые выделены принципы его организации.

3) Впервые выявлены стилемаркирующие признаки вопросительных высказываний, характеризующие особенности судебного диалога, и описана специфика вербального поведения обвиняемого.

4) Впервые представлена детализированная классификация вопросительных предложений, стандартно проявляющаяся в речи неофициальных лиц во время судебных процессов.

Объектом исследования представляемой диссертации являются вопросительные высказывания, функционирующие в речи участников судебного разбирательства по уголовным делам США, имевшим место с середины XX века по настоящее время.

Предмет данного исследования составляют функции и прагматические характеристики вопросительных высказываний, используемые в рамках судебного диалога в речи официальных и неофициальных лиц.

Цель предлагаемой диссертации заключается в выявлении закономерностей использования вопросительных высказываний в речи участников судебного разбирательства по уголовным делам США и постулировании признаков построения вопросительных высказываний с точки зрения их функционально-стилистического статуса в рамках рассматриваемого институционального диалога.

Цель исследования предопределила постановку и решение следующих задач:

1) Выявление особенностей вопросительных высказываний, характеризующих речь официальных лиц (прокурора, судьи и адвоката) по тем функциональным нормам их вербального поведения, которые предусмотрены процессуальным кодексом.

2) Составление общей матрицы вопросительных высказываний в судебном диалоге с точки зрения их функционально-стилистического статуса на основе проведенного анализа языковых единиц.

3) Нахождение стилемаркирующих вопросительных высказываний, характерных только для судебного диалога и функционирующих в рамках данного институционального типа диалога.

4) Систематизация вопросительных высказываний в речи неофициальных лиц на основе выявления типизированных вопросов неофициальных лиц, обращенных к судье, адвокату и прокурору.

5) Описание форм нормативного и ненормативного речевого поведения обвиняемого (подсудимого) в ходе судебного разбирательства.

Теоретическая значимость данной работы сводится к тому, что особенности выявленных в исследовании стилемаркирующих вопросительных высказываний в судебном диалоге позволяют в значительной мере дополнить общепринятую классификацию вопросительных типов предложений и тем самым расширить сферу распространения и распределения трех типов вопросов, лежащих в основе функциональных высказываний.

На защиту выносятся следующие положения:

1) В судебном диалоге вопросительные высказывания играют важную роль не только в самой организации судебного разбирательства, но и в решении основной задачи — доказательстве истины при вынесении справедливого приговора.

2) В процессе судебного диалога в речи официальных и неофициальных лиц функционируют три типа вопросительных высказываний: стилемаркируюгцие, стиледифференцирующие и стиленейтральные, совокупность которых образует общую классификацию вопросов, употребляемых в данном институциональном типе диалога.

3) Стилемаркирующие вопросительные высказывания используются только в ходе судебного диалога, характеризуясь рядом формальных семантических и прагматических особенностей, к числу которых, в частности, относятся полипредикативные вопросительные высказывания и вопросы удостоверительного характера с их специфическими удостоверительными формулами.

4) С содержательно-прагматической точки зрения данный тип высказываний не ведет поиска аргумента (или референта) коммуникативной ситуации и не имеют намеченной ремы в своем составе, поскольку их прагматическая цель состоит в верификации истины (факта, действия, события и т.д.), в связи с чем ответная реакция на большинство вопросительных высказываний такого рода представляет собой повторную номинацию всего компонентного состава «утвердительно-вопросительного» феномена.

5) Судебный диалог, будучи формой реализации функционального типа высказываний, представляет собой симбиоз, сочетающий черты официального и неофициального диалогов, образующих в данной форме речи целостное единство.

Практическая значимость данной работы заключается в том, что ее основные материалы, включая выводы и положения, могут быть применены в практике обучения основам организации диалога на факультетах иностранных языков и юридических факультетах университетов.

Теоретической базой исследования стали положения, разрабатываемые в следующих областях лингвистики и смежных науках:

• в стилистике (E.H. Охильков, Ю.М. Скребнев);

• в теории грамматики (H.H. Болдырев, В.В. Бурлаков, И.П. Иванова, В.Д. Ившин, Б.А. Ильиш, H.A. Кобрина, А.И. Смирницкий, И.Б. Хлебникова, A.A. Худяков, A.A. Шахматов);

• в коммуникативной грамматике (Л.И. Борисова, В.В. Бузаров, Е.А. Земская, И.Г. Кошевая, JI.M. Михайлов, Г. Хельбиг);

• в теории диалога (C.B. Андрющенко, Н.Д. Арутюнова, В.Д. Девкин, Г.Г. Почепцов, Т.Е. Хомякова);

• в теории речевых актов (Ю.А. Гущина, С.С. Ковальчук, Дж. Остин, JI.K. Свиридова, Дж. Серль);

• в юриспруденции (H.A. Абрамова, Т.Ю. Виноградова, H.H. Ивакина, A.A. Лебедева, И.М. Резниченко, Н.В. Шевченко).

Теоретической основой исследования явилась концепция профессора Л.К. Свиридовой о тождестве запрашиваемой информации и' получаемого ответа, которое объединяет отправителя и получателя информации в едином речевом акте по принципу его исчерпанности [Свиридова, 2004].

Материалом исследования послужили коммуникативные контексты, фрагменты аутентичных судебных диалогов, стенограммы-транскрипции пяти судебных процессов по уголовным делам, состоявшимся в США с 1951 по 2006 год (The Rosenberg Trial (1951), Los Angeles Police Officers' (Rodney King Beating) Trials (1992-1993), The O. J. Simpson Trial (1995), Oklahoma City Bombing Trial (Timothy McVeigh Trial) (1997) и Trial of Zacarias Moussaoui (2006)). Общий объем текстов, подвергнутых сплошному анализу, составил свыше 520 страниц.

В диссертационном исследовании использованы следующие методы: структурно-семантический, контекстуальный, квантитативный, а также интенциональный и прагматический анализ.

Цель и задачи исследования обусловили общую структуру диссертации, которая насчитывает 167 страниц и состоит из Введения, двух глав с выводами к ним, Заключения, Библиографического списка на русском и иностранных языках, насчитывающего 215 работ, включающего Перечень источников материала языкового анализа, и Приложения, где приведены основные типы функционирующих в судебном диалоге вопросительных высказываний.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Вопросительные высказывания в судебном диалоге"

Выводы по Главе 2

1) В связи с тем, что в уголовном процессе США в судебном разбирательстве в качестве неофициальных лиц — свидетелей могут участвовать обвиняемый (подсудимый), потерпевший, свидетели обвинения и защиты, эксперты, а также сотрудники полиции и агенты Федерального Бюро Расследований, а само сообщение суду информацию об обстоятельствах мероприятий проводитсях ими в рамках досудебного расследования, мы сочли необходимым принять во внимание тот факт, что во время допроса свидетелей судебный диалог ведется, с одной стороны, официальным лицом — прокурором или адвокатом, а с другой стороны, — свидетелями, чей возраст, социальный статус и специфика как коммуникантов бывают весьма различны, что непосредственно обусловливает характер языкового конструирования их высказываний.

2) Отмеченные в Главе процессуальные различия позволяют характеризовать судебную речь как сложное функционально-стилистическое образование, в котором представлены признаки и средства различных функциональных стилей — от официально-делового до разговорно-просторечного.

3) Как показало исследование, вышеупомянутый факт, обусловливающий необходимость категоризации свидетелей по возрастам и социальному положению, отражается на характере их речевого поведения, а также обусловливает пресуппозицию и коммуникативную установку свидетелей, разделенных на свидетелей обвинения и защиты.

4) Анализируя речевое поведение свидетелей, мы принимали во внимание строгое распределение ролей участников судебного процесса, предписанных и ограниченных процедурой ведения судебного заседания, упомянутой нами выше. Проведенный в данной главе анализ вопросительных высказываний неофициальных лиц, функционирующих в судебном диалоге, позволил нам прийти к следующим выводам: а) В ходе судебного разбирательства вопросы преимущественно задают официальные лица, в то время как свидетели с этой позиции ограничены в своих речевых действиях. б) Тем не менее свидетелям разрешается задавать вопросы, которые нацелены на уточнение интенции и смысла высказываний, принадлежащих допрашиваемой стороне.

5) Проведенный анализ коммуникативных контекстов показал, что реплики неофициальных лиц носят преимущественно разговорный характер и оформлены посредством синтаксических структур, присущих неофициальному диалогу.

6) На основе проведенного анализа мы пришли к выводу о том, что вопросительные высказывания, функционирующие в речи свидетелей, на основе их прагматических характеристик можно отнести к шести типам:: а) Вопросительные высказывания, направленные на уточнение смысла инициирующего высказывания официального лица, оформленные посредством эллиптической конструкции, содержащей намеченную рему. б) Переспросы, выполняющие фатическую функцию и используемые свидетелем для заполнения пауз колебания, с целью получить несколько секунд на раздумывание, вспомнить детали обсуждаемого события или уклониться от прямого ответа на поставленный вопрос, выраженные посредством модальных клишированных конструкций типа «Pardon те, sir?», «Excuse те?», либо переданные с помощью повторной номинации темпорального компонента инициирующего высказывания. в) Переспросы, не имеющие вопросительной интенции и характеризующие эмоциональное состояние спрашивающего (удивление, смущение и т.д.), переданные посредством эллиптической структуры с вопросительным местоимением шИаЬ> или при помощи номинации удостоверительной формулы, состоящей из вспомогательного глагола и подлежащего («£>/й? /?»). г) Запрос разрешения дополнить свои показания или внести уточняющую информацию, выраженный неместоименным вопросом со вспомогательным модальным глаголом «сап» в препозиции. д) Вопросы, не имеющие вопросительной интенции и выполняющие контактоустанавливающую функцию, обусловленные необходимостью ответить на приветствие официального лица. е) Вопросы, уточняющие дополнительные детали коммуникативной ситуации, не содержащиеся в инициирующем высказывании допрашивающего, оформленные в виде эллиптических конструкций, содержащих ссылку на уточняемые дейктические компоненты, как правило, темпоральный или локативный.

7) Учитывая, что функционирование вопросительных высказываний в речи подсудимого также ограничено правом задавать допрашивающей стороне только те вопросы, которые нацелены на уточнение высказываний, непонятных ему по смыслу, мы, на основе анализа коммуникативных контекстов пришли к выводу о том, что в зависимости от коммуникативной ситуации и интенции, подсудимый в ряде случаев использует вопросы, отвечающие иной коммуникативной цели.

8) В силу того, что в допросе подсудимого участвуют две стороны — сам подсудимый и официальное лицо, ведущее допрос, в главе были рассмотрены и проанализированы типы вопросов, адресованных подсудимому прокурором во время допроса.

9) На основе проведенного анализа коммуникативных контекстов, нам удалось выявить, что во время допроса подсудимого в речи прокурора в 98% случаев функционируют вопросы удостоверительного типа, среди которых ярко выделяются вопросы с удостоверительными формулами-клише, реализуемыми только в судебном диалоге.

Заключение

Проведенный в данном диссертационном исследовании анализ позволил нам сделать вывод о том, что в основе реализации вопросительных высказываний в судебной речи лежит принцип пошагового приближения к нахождению тождества вопроса и ответа в поиске истины.

Анализ обстоятельств дела во время судебного разбирательства ведется в форме диалога между участниками процесса, представляющего собой инициирующую форму вопросительного высказывания и ответа на него, то есть вопроса с включенным в него ответом.

Речевое поведение официальных лиц во время судебного процесса обусловлено их коммуникативной целью — выяснить все обстоятельства дела с точки зрения обвинения и защиты и убедить судей в правильности позиции оратора, а также обеспечить целенаправленное и эффективное воздействие на сознание присутствующих в зале суда граждан. Этим объясняется факт многоступенчатости вопросительных высказываний, когда один вопрос переходит в последующие и создает целое многоступенчатое образование — своего рода сужающуюся смысловую пирамиду, функционирующую на базе категории тождества как адекватности ответа поставленному ранее вопросу.

В нашем исследовании был проведен анализ фрагментов аутентичных судебных диалогов, стенограмм-транскрипций пяти судебных процессов по уголовным делам, состоявшихся в США с 1951 по 2006 год, общим объемом свыше 520 страниц, в результате которого нами были выявлены закономерности использования вопросительных высказываний в речи официальных и неофициальных лиц в судебном процессе США; была составлена общая матрица вопросительных высказываний с точки зрения их функционально-стилистического статуса в судебном диалоге; были найдены стилемаркирующие вопросительные высказывания, характерные только для судебного диалога и функционирующие в рамках данного институционального типа диалога; были систематизированы вопросительные высказывания неофициальных лиц, стандартно проявляющиеся в их речи во время судебных процессов, и описаны формы нормативного и ненормативного вербального поведения обвиняемого (подсудимого) в ходе судебного разбирательства.

Анализ аутентичных стенограмм судебных заседаний, проведенный в данной диссертационной работе, показал, что вопросительные конструкции, функционирующие в речи официальных лиц — прокурора и адвоката, имеют схожую морфо-синтаксическую структуру и могут быть сведены к двум типам:

1) информационные вопросы, к которым относятся местоименные вопросительные высказывания, нацеленные на поиск и установление аргументов ситуации в основном дейктического характера, неместоименные вопросительные высказывания, образующие в сочетании с местоименными вопросительные комплексы, а также би- и полипредикативные вопросительные конструкции, строящиеся по образцу местоименных и неместоименных вопросов, содержащие указание на дейктические параметры описываемых событий, и позволяющие выяснить сразу несколько аргументов коммуникативной ситуации и получить более реальную картину события;

2) удостоверительные вопросы, отвечающие необходимости подтверждения со стороны свидетеля информации, уже имеющейся у допрашивающего лица.

Как показал анализ языкового материала, наиболее активно в речи официальных лиц функционируют удостоверительные вопросы с сопровождением удостоверительных формул или клише, встречающихся и реализуемых только в судебном диалоге в полной экспликации (Is that correct?) или в эллиптической форме (Correct?). Также этот тип вопросительных речевых актов преобладает в речи официальных лиц при перекрестном допросе, где его целью является верификация правдивости показаний, сообщенных во время допроса, и выявление сторонойоппонентом несоответствий или противоречий в показаниях, если таковые имеются.

Данное диссертационное исследование показало, что, как и в судебной речи прокурора, с целью экономии языковых средств вопросительные высказывания адвоката часто оформлены в виде эллиптической структуры, являющейся одним из релевантных признаков разговорной диалогической речи. Особенностью их функционирования в речи официальных лиц является то, что данные конструкции не употребляются в инициирующих высказываниях, открывающих дискурс.

На основе анализа аутентичного языкового материала, выполненного в данной диссертационной работе, нами была представлена общая система вопросительных высказываний, функционирующих в судебном диалоге с точки зрения их функционально-стилистического статуса.

Мы пришли к выводу о том, что все вопросительные высказывания в судебном диалоге подразделяются на три группы:

1) Стиленейтральные вопросы, употребляемые не только в судебном диалоге, но и в других типах текстов, к которым относятся:

• местоименные вопросы;

• удостоверительные вопросы с удостоверительными индексами — вспомогательными глаголами, релевантные для всех типов диалогов.

2) Стиледифференцирующие вопросы, которые помимо судебного диалога могут употребляться и в другом стиле функционального характера, например, в официально-деловой речи:

• неместоименные вопросы с препозицией глагола;

• альтернативные вопросы;

• удостоверительные вопросы без сопровождения удостоверительных формул, выражающие интеррогативную уверенную модальность.

3) Стилемаркирующие вопросы, встречающиеся только в судебном диалоге в речи официальных лиц:

• полипредикативные вопросительные высказывания местоименного и неместоименного типа;

• удостоверительные вопросительные конструкции, имеющие удостоверительные формулы, встречающиеся и реализуемые только в судебном диалоге (Is that right? Is that correct? Right? Correct? Is it true? True? Is that your testimony?).

Как показало настоящее диссертационное исследование, именно данный тип вопросительных высказываний является яркой стилемаркирующей чертой судебного диалога как функционального стиля институционального характера.

Также в рамках данного исследования были проанализированы закономерности функционирования вопросительных высказываний в речи неофициальных участников судебного разбирательства, которых мы разделили на несколько категорий: по возрастам, социальному положению и их процессуальному положению, обусловливающему различную пресуппозицию и коммуникативную установку свидетелей обвинения и защиты, которые существенно влияют на их речевое поведение.

Тот факт, что во время допроса судебный диалог ведется между официальным лицом — прокурором или адвокатом и свидетелями, чей возраст, социальный статус и специфика как коммуникантов бывают весьма различны, непосредственно влияет на характер языкового конструирования их высказываний, что, в свою очередь, позволяет характеризовать судебную речь как сложное функционально-стилистическое образование.

Проведенный в данной диссертационной работе анализ коммуникативных контекстов показал, что реплики неофициальных лиц носят преимущественно разговорный характер и оформлены посредством синтаксических структур, присущих неофициальному диалогу. Также в результате анализа нам удалось выявить типы вопросительных высказываний, функционирующих в речи свидетелей обвинения и защиты и адресованных официальным лицам:

1) Вопросительные высказывания, направленные на уточнение смысла инициирующего высказывания официального лица.

2) Переспросы, выполняющие фатическую функцию и используемые свидетелем для заполнения пауз колебания, с целью получить время на раздумывание, а также, чтобы вспомнить детали обсуждаемого события или уклониться от прямого ответа на поставленный вопрос.

3) Переспросы, не имеющие вопросительной интенции и характеризующие эмоциональное состояние спрашивающего (удивление, смущение и т.д.).

4) Запрос разрешения дополнить свои показания или внести уточняющую информацию.

5) Вопросы, не имеющие вопросительной интенции и выполняющие контактоустанавливающую функцию.

6) Вопросы, уточняющие дополнительные детали коммуникативной ситуации, не содержащиеся в инициирующем высказывании допрашивающего.

На основе проведенного исследования вербального поведения подсудимого с точки зрения используемых им вопросительных высказываний, мы пришли к выводу о том, что в зависимости от коммуникативной ситуации и интенции подсудимого, он иногда использует вопросы, отвечающие иной коммуникативной цели, нежели уточнение высказываний, непонятных ему по смыслу.

Выполненное исследование дает основание утверждать, что судебный диалог представляет собой стилевой симбиоз официально-делового, институционального и неофициального характера, обусловленный социальной принадлежностью участников судебного процесса.

Многие признаки судебного диалога значительно отличаются от высказываний неофициального диалога как в плане выбора коммуникативных структур, так и в плане их морфо-синтаксического оформления, степени их эллиптизации, а также конструирования свойственных преимущественно судебной речи вопросительных высказываний.

Выполненное диссертационное исследование не претендует на исчерпывающее решение всех проблем, связанных с исследованием судебного диалога. Предложенная в нем система построения вопросительных высказываний, а также полученные результаты, как нам представляется, открывают перспективы для проведения ряда новых дополнительных исследований не только на материале английского, но и других языков.

Список научной литературыКолосовская, Елена Владимировна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Абрамова Н.А. Судебная речь. Учебное пособие. М., 2009. - 172 с.

2. Аверьянов Л.Я. Почему люди задают вопросы? М., 1993. 152 с.

3. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л., 1988.-239 с.

4. Аль-Фараби. Историко-философские трактаты. Алма-Ата, 1985. -624 с.

5. Андрющенко С.В. Коммуникативно-прагматическая структура высказываний в судебном диалоге: на материале английского языка. Дис. канд. филол. наук. Армавир, 2005. 155 с.

6. Аристотель. Сочинения в четырёх томах. Том 2. М., 1978. 687 с.

7. Арно А., Николь П. Логика, или Искусство мыслить. М., 1991. — 414 с.

8. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык: учебник для вузов. М., 2002. 284 с.

9. Арутюнова Н.Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему-реплики» в русском языке // Филологические науки. 1970. № 3. С. 4458.

10. Ю.Арутюнова Н.Д. Понятие пресуппозиции в лингвистике // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка, 1973. № 1. С. 84-89.

11. П.Арюлин А.А. Учебно-методическое пособие по изучению курса «Логика». К., 1997. 326 с.

12. Балаганина Л.Н. Многозвенные вопросительные комплексы в контекстах внутренней речи. // Language and literature 2003. Электронный ресурс. URL: www. utmn.ru/frgf/No.4/text 4.htm (дата обращения: 19.01.2010).

13. З.Балаян А.Р. Основные коммуникативные характеристики диалога. Дис. канд. филол. наук. М., 1971. 154 с.

14. Н.Бардина JT.B. Структурно-семантические виды сложных предложений, выражающих причинно-следственные отношения // Уч. зап. Кемеровского гос. пед. ин-та. 1969. Вып. 15.-С.23-30.

15. Бархударов JI.C. Грамматика английского языка. М.,1973. 349 с.

16. Бархударов JI.C. Структура простого предложения современного английского языка. М., 1966. 199 с.

17. Басков В. Речь прокурора в суде // Социалистическая законность, 1979. № 12.-С. 27-28.

18. Бахарева E.H. Диалог как сфера реализации умозаключения: Автореф. дис. канд. фил. наук. Н. Новгород, 1993. 16 с.

19. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986. 543 с.

20. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Литературно-критические статьи. М., 1986. С.428-472.

21. Белова E.H. Структура и семантика аргументативного дискурса (на материале комитетов и подкомитетов Конгресса США): Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб., 1995. 18 с.

22. Биренбаум Я.Г. Сложноподчиненные предложения в современном английском языке. Челябинск, 1981. 131с.

23. Болдырев H.H. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов, 2002. 253 с.

24. Болдырев H.H. Значение и смысл с когнитивной точки зрения и проблема многозначности // Матер. Второй междунар. школы-семинара по когнитивной лингвистике, 11-14 сент. 2000 г. В 2-х ч. 4.1. Тамбов, 2000. - с. 11-17.

25. Бондарко A.B. О структуре грамматических категорий // Вопросы языкознания. М., 1981. №6. С. 27-31.

26. Бондарко A.B. Основы функциональной грамматики. Языковая интерпретация идеи времени. СПб, 1999. 260 с.

27. Бондарко A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л., 1983. С. 23-30

28. Борисова JI.И. Лексико-стилистические трансформации в англорусских научно-технических переводах. М., 1981. — 168 с.

29. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М., 2004. 239 с.

30. Бузаров В.В. Некоторые аспекты взаимодействия грамматики говорящего и грамматики слушающего в английской диалогической речи. Пятигорск, 1988. 117 с.

31. Бузаров В.В. Основы синтаксиса английской разговорной речи. М.,1998.-366 с.

32. Бузаров В.В. Изучение диалогической коммуникации основная задача коммуникативной грамматики // Вестник Московского университета, Филология, 2002, № 1. — С. 148-152.

33. Булыгина Т.В. Грамматические и семантические категории и их связи // Аспекты семантических исследований. М., 1980. С.74 - 88.

34. Буренина Н.В. Эмоциональные конструкции английской диалогической речи (структурно-семантический и прагматический аспекты). Дис. канд. филол. наук. Саранск, 1989. 168 с.

35. Бурлакова В.В. Синтаксические структуры современного английского языка. М., 1984.-112 с.

36. Бушуева H.A. Несоответствие формальной и семантической структуры в сложных предложениях в английском языке (на материале сложных предложений со вторыми компонентами вводимыми when, where, which). Автореферат дис. канд. филол. наук. М., 1985. 22 с.

37. Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. Том 1. М., 1977. 590 с.

38. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описания языков. М.,1999.-280 с.

39. Вендлер 3. Причинные отношения // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 18. С. 264-277.

40. Вейхман Г.А. Синтаксические единства в современном английском языке. Автореферат дис. канд. филол. наук. М., 1963. 14 с.

41. Вейхман Г.А. Новое в грамматике современного английского языка. М., 2002. 544 с.

42. Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975. 560 с.

43. Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977.-312 с.

44. Виноградова Т.Ю. Функционально-стилистические особенности публичной судебной речи. Дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1991. — 160 с.45 .Вишнякова О.Д. Функциональные особенности языкового знака в языке и речи. Дис. докт. филол. наук. М., 2003. 367 с.

45. Власенко Л.П. Многозвенные вопросы, выраженные вопросительными предложениями без вопросительного слова (на материале нем. яз). Структура и семантика сверхфразовых единиц в германских языках. Пятигорск, 1983.-С. 13-24 .

46. Власяп Г.Р. Сопоставительное исследование диалогов со встречным вопросом в английских художественных текстах и их переводах на русский язык. Дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002. 178 с.

47. Воронков С.С. Категория причинности и ее связь с другими категориями. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1972.-22 с.

48. Вохрышева Е.В. Коммуникативные стратегии диалогического взаимодействия в новоанглийском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. СПб., 2001.-43 с.

49. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики 1972. М., 1973. - С. 363-36651 .Гальперин И.Р. О понятии «текст» // Вопросы языкознания. 1974. №6. -С. 38-42.

50. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М., 1958. -465 с.

51. Ганьшина М.А., Василевская Н.М. English Grammar. М., 1967. 471с.

52. Герасимова О.И. Косвенные высказывания в английской диалогической речи. Автореф. дис. канд. фил. наук. Д., 1986. 16 с.

53. Глаголев Н.В. Языковая экономия и языковая избыточность в синтаксисе разговорной речи. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1967.-20 с.

54. Голубева-Монаткина Н.И. Проблемы классификации вопросов и ответов в диалогической речи. Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1990.-37 с.

55. Гордон Е.М. Грамматика современного английского языка. М., 1986. — 429 с.5 8.Гущина Ю.А. Драматургический вид авторской речи как композиционный и структурно-семантический компонент текстологии. Дис. канд. филол. наук. М., 2009. — 188 с.

56. Девкин В.Д. Немецкая разговорная речь. М., 1979. 253 с.

57. Декарт Р. Правила для руководства ума. Том 1. М., 1989. 622 с.

58. Диденко A.C. Теория и практика пресуппозиций языковых единиц: (на материале семантики и прагматики каузальных, инкаузальных и пропорциональных структур): Учебное пособие. Краснодар, 1985. -96 с.

59. Дидковская JI.A. Причинно-следственные отношения в сложном предложении и тексте (на материале английского языка). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1986. 24 с.

60. Донецкая М.В. Сложноподчиненные предложения с придаточными предложениями причины в современном английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1955. 22 с.

61. Жилин И.М. Унифицированные типы словосочетаний в разных языках. Вопросы грамматического строя германских и романских языков. Краснодар, 1973.-С. 189-200.

62. Зеленская Е.П. Каузальные связи в английском сложноподчиненном предложении: Автореф. дис. канд. филол. наук. Львов, 1984. 20с.

63. Земская Е.А. Полисемаптичность как характерное свойство непринуждённого диалога // Разновидности городской устной речи. М., 1988.-С. 68-74.70.3емская Е.А. Русская разговорная речь. М., 1981. 276 с.

64. Ивакина H.H. Основы судебного красноречия. М., 2003. 383 с.

65. Ивакина H.H. Профессиональная речь юриста. М., 1997. 250 с.

66. Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. М., 1981. 240 с.

67. Иванова Т.В. Синтаксическая структура сложных предложений, выражающих причинные отношения в современном немецком языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1978. -22с.

68. Ившин В.Д. Коммуникативный синтаксис современного английского языка (Актуальное членение предложения). Дис. д-ра филол. наук. М., 1992.-429 с.

69. Ившин В.Д. Синтаксис речи современного английского языка (Смысловое членение предложения). Ростов н/Д., 2002. 317 с.

70. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М., 1984. 283 с.

71. Ильиш Б.А. Строй современного английского языка. М., 1965. 365 с.

72. Иофик Л.Л. Сложные предложения в новоанглийском языке. Л., 1968. — 214 с.

73. Калиновский К.Б. Основные черты уголовного процесса зарубежных государств // Уголовный процесс: Сборник учебных пособий. Особенная часть. М., 2003. Вып. 3. С. 346-387.81 .Кириллов В.И. Логика. М., 1996. 305 с.

74. Кириллов В.И., Старченко А.А.Логика: Учебник для юридических вузов. М., 1987. 256 с.

75. Кобзарь В. И. Основы логических знаний. СПб., 1994.

76. Кобликова A.C. Уголовный процесс. Учебник для вузов. М., 1999. — 384 с.

77. Кобрина H.A., Болдырев H.H., Худяков A.A. Теоретическая грамматика современного английского языка. М., 2009. 368 с.

78. Ковальчук И.Ю. Повтор и его функции в тексте. Дис. канд. филол. наук. Пятигорск, 2004. 149 с.

79. Ковальчук С.С. Варианты речевых ситуаций в произведениях драматического жанра // Актуальные проблемы языкового образования в XXI веке. Материалы научной конференции. Выпуск I. Часть 1.- М., 2007.-С. 61-67.

80. Кожина М.Н. О речевой системности функционального стиля // Сборник научных трудов МГПИИЯ. М., 1973. Вып. 73. С. 194-200.

81. Кондаков Н.И. Логический словарь. М., 1970. 720 с.

82. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция структуры языка. М., 1984.-174 с.

83. Колшанский Г.В. Лингво-коммуникативные аспекты речевого общения // Иностранные языки в школе, 1985, № 1. С.10-14.

84. Колшанский Г.В. О природе контекста // Вопросы языкознания. М., 1959. №4.-С. 47-50.

85. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1975. 231 с.

86. Кони А.Ф. Судебные речи. Спб., 1905. - 947 с.

87. Кононова Г.А. Выражение каузальных отношений в диалогах (на материале немецкого языка). Автореф. дис. канд. филол. наук. Пятигорск, 1992. 18 с.

88. Копнин П.В. Философские идеи В. И. Ленина и логика. М., 1959. -296 с.

89. Кошевая И.Г. К проблеме знака и значения в языке. Учебное пособие. М., 1976.-143 с.

90. Кошевая И.Г. Курс сравнительной типологии английского и русского языков. М., 2008. 327 с.

91. Кошевая И.Г. Принципы формирования грамматического значения в английском языке. М., 1976. 132 с.

92. Кошевая И.Г. Проблемы языкознания и теории английского языка. Учебное пособие. М., 1976. Ч. I 156 е., ч. II - 176 с.

93. Кошевая И.Г. Текстообразующие структуры языка и речи. М., 1983. — 183 с.

94. Кошевая И.Г. The Theory of English Grammar. Moscow, 1982 (на английском языке). 336 с.

95. Кошуг Ю.В. Минимальные и максимальные единицы синтаксического построения речи. Автореферат дис. канд.филол.наук. М., 1990. 16 с.

96. Красовская О.В. Судебный диалог как конвенциональная коммуникативная форма // Вопросы языкознания. М., 2006. №5. — С.92-105.

97. Кудрявцева И.Н. Синтаксис диалогических единств немецкого языка. Автореферат дис. канд. филол. наук. М., 1989. 22 с.

98. Курашкина Т.Н. Тематизация речевого акта «спрашивание» в художественном тексте (на материале английского языка). Дис. канд. филол. наук. М., 2003. 184 с.

99. Ламухина О.М. Каузальные отношения в типологии диалогов: на материале английского языка. Дис. канд. филол. наук. Армавир, 2006.-182 с.

100. Лебедева A.A. Английский язык для юристов. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 03.05.01 «Юриспруденция». М., 2010 231 с.

101. Левин Г.Ю. Речевой акт вопроса: коммуникативные цели и пресуппозиции // Структуры языкового сознания: сборник научных статей / Под ред. Ю.А. Сорокина. М., 1990. С. 172-182.

102. Лингвистический энциклопедический словарь. Гл. ред. Ярцева В.Н. М.: Советская Энциклопедия, 1990. 685 с.

103. Лоскутова ТА. Особенности процессуального положения свидетеля в уголовном процессе Англии и США // Адвокатская практика. 2005. №5. С. 39-42. — Электронный pecypcj.URL:http://www.zonazakona.ru/law/comments/392/ (дата обращения: 19.02.2011).

104. Малина Т.И. Функционирование эллиптических конструкций английского языка в паралингвистическом контексте. Автореф. дис. канд. филол. наук, М., 1982. — 23 с.

105. Матвеева Г.Г. К вопросу об актуальности прагмалингвистического исследования // Филология в образовательном пространстве донского региона и ее роль в развитии личности. Ростов-на-Дону, 2001.-С. 84-90.

106. Матвиенко Е.А. Судебные речи. Минск, 1969. 285 с.

107. Медынская В.JI. Синтаксическая категория причинности и ее взаимодействие с другими синтаксическими значениями. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1973. 17 с.

108. Михайлов Л.М. Грамматика немецкой диалогической речи. М., 1986. -198 с.

109. Михайлов Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка. М., 1994.-256 с.

110. Михайлов М.Н. Механизм понимания текста на основе каузальных структур. Автореф. дис. канд. филол. наук М., 1993. 16 с.

111. Михайловская Н.Г. Просторечия и разговорная лексика в судебных выступлениях // Литературная форма и просторечие. М., 1977. с. 35

112. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1974. 183 с.

113. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. М., 1981.-175 с.

114. Мухин A.M. Структура предисловий и их модели. М., 1968. 257 с.

115. Нарский И.С. Диалектическое противоречие и логика познания. М., 1969.-254 с.

116. Норман Б.Ю. Теория языка. М., 2004. 296 с.

117. Остин Дж.Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М., 1986. С. 22-129.

118. Охильков E.H. Функционально-стилистическая реализация средств выражения каузальности в современном немецком языке. Дис. канд. филол. наук. М., 1986. 149 с.

119. Потебня A.A. Из записок о русской грамматике, тт. 1-2. Харьков, 1874.-710 с.

120. Почепцов Г.Г. Конструктивный анализ структуры предложения. Киев., 1971.-193 с.

121. Почепцов Г.Г. Прагматический аспект изучения предложения // Иностранные языки в школе. 1975. № 6. С. 15-26.

122. Почепцов Г.Г. Прагматика текста // Коммуникативно-прагматические и семантические функции речевых единств. Калинин, 1980.-с. 5-10

123. Почепцов О.Г. Семантика и прагматика вопросительного предложения: на материале английского языка. Дис. канд. филол. наук. Киев, 1979. 173 с.

124. Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения. Киев, 1986.- 115 с.

125. Пугач B.C. Уклонение от прямого ответа на вопрос как тип речевого реагирования. Дис. канд. филол. наук. Белгород, 2002. 208 с.

126. Резниченко И.М. Судебные речи. Владивосток, 1999. 92 с.

127. Резниченко И.М. Устная монологическая речь. Автореферат дис. д-ра филол. наук. Киев, 1970. 35 с.

128. Свиридова Л.К. Роль эмоциональных структур в реализации категории тождества при построении драматургического текста. Дис. д-ра филол. наук. Москва, 2004. 442 с.

129. Свиридова Л.К. Теория и практика перевода. —М., 1997. 216 с.

130. Свиридова Л.К. Языковое и речевое выражение значения // Актуальные проблемы языкового образования в XXI веке. Материалы научной конференции. Выпуск I. Часть 1. М., 2007. — С. 146-152.

131. Сергеев А.И. Коммуникативная организация вопросно-ответных единств в современном немецком языке. Дис. канд. филол. наук. Саранск, 1985.-164 с.

132. Серль Дж.Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. М., 1967. Вып. 17.-С. 151-169.

133. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Учебное пособие для студентов и аспирантов филологических специальностей. Горький, 1975.-175 с.

134. Смирницкий А.И. Морфология английского языка. М., 1959 — 321 с.

135. Смирнова М.Н. Коммуникативные неудачи в неофициальном диалоге (на материале английского языка). Дис. канд. филол. наук. М., 2003.- 165 с.

136. Сусов И.П. Личность как субъект языкового общения // Личностные аспекты языкового общения. Межвузовский сборник научных трудов. Калинин, 1989. С. 9-16.

137. Сусов И.П. Прагматическая структура высказывания // Языковое общение и его единицы. Межвузовский сборник научных трудов. Калинин, 1986.-С. 7-11.

138. Сусов И.П. Семантика и прагматика предложения. Калинин, 1980. — 51 с.

139. Сусов И.П. Языковая личность в диалоге // Личностные аспекты языкового общения. Межвузовский сборник научных трудов. Калинин, 1989. С. 82-87.

140. Сухих С. А. Прагматическое измерение коммуникативного процесса. Автореферат дис. д-ра. филол. наук. Краснодар, 1998. 30 с.

141. Тарасова И.П. Структура личности коммуниканта и речевое воздействие // Вопросы языкознания. 1993. №5. С.70-82.

142. Теплицкая Н.И. Некоторые проблемы диалогического текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1975. 31с.

143. Филиппов К.А. Интонационные характеристики диалогического единства. Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1982. 23 с.

144. Хельбиг Г. Проблемы теории речевого акта // Иностранные языки в школе. 1978. № 5. С. 11-12.

145. Хлебникова И.Б. Основы английской морфологии. М., 1994. 125 с

146. Хоменко Е.В., Алексюк И.А. Основы логики. К., 1996.

147. Хомякова Т.Е. Составное высказывание вопросительного типа как структурная единица речи: на материале английской драматургии. Дис. канд. филол. наук. М., 2008. — 141 с.

148. Чахоян Л.П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка. М., 1979. 167 с.

149. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. Изд. 2. JL, 1941. 620 с.

150. Шведова Н.Ю. К изучению русской диалогической речи (Реплики-повторы) // Вопросы языкознания. M., 1956.№.2. С.67-82.

151. Шевченко Е.В. Коммуникативные особенности английских и русских юридических речевых актов, речевых стратегий и тактик (на материале языка художественных и публицистических произведений). Дис. канд. филол. наук. Краснодар, 2003. — 171 с.

152. Шевченко Е.В. Необходимость и специфические методы обучения студентов особенностям судебной риторики // Социальные варианты языка-Н: Мат-лы Междун. науч. конф. Нижний Новгород, 2003 — С. 354-357.

153. Шевченко Е.В. Роль речевых тактик, паралингвистических средств и эмоциональности в обнаружении скрытых смыслов юридических речевых актов // Текст: структура и семантика: Мат-лы IX Междун. науч. конф. М., 2003. С. 164-166.

154. Шевченко Е.В. Специфика юридического ораторского искусства // Языки профессиональной коммуникации: Мат-лы Междун. науч. конф. Челябинск, 2003. С. 131-132.

155. Шевченко Н.В. О специфике речевого поведения в судебной ораторской речи (на материал магнитофонной записи одного судебного процесса) // Предложение и слово: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2002. С.782-786.

156. Щерба JI.B. Языковая система и речевая деятельность. М., 1974. — 424 с.

157. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. 1890-1907. Электронный ресурс. URL: http://www.vehi.net/brokgauz/ (дата обращения: 25.05.2011).

158. Яблонский В.Ю. Семантико-семиотическая обусловленность категории модальности в прагматике языков уголовного процесса и судопроизводства. Автореф. дис. д-ра филол. наук. Краснодар, 1999. -36 с.

159. Якобсон P.O. Избранные работы. М., 1985. 455 с.

160. Якубинский Л.П. О диалогической речи // Русская речь / Под редакцией Л.В. Щербы. М., 1923. № 1. с. 96-194.

161. Altenberg В. Causal Linking in Spoken and Written English // Studia Lingüistica. 1984.Vol.38. p. 20-69.

162. Baeuerle R. Questions and answers // Semantics from different points of view. Berlin, Heidelberg, New York, 1979. p. 61-74.

163. Becker-Mrotzek M. Kommunikation und Sprache in Institutionen. Ein Forschungsbericht zur Analyse institutioneller Kommunikation // Deutsche Sprache 18. 1990.-s. 158-190.

164. Belnap N.D., Steel T.B. The logic of questions and answers. New Haven, London, 1976.

165. Carlson L. Focus on dialogue games // Cognitive constraints on communication. Representation and processes. Dordrecht, Boston, Lancaster, 1984.-p. 295-334.

166. Collins Cobuild Usage. M., 2003.

167. Dascal M. On the pragmatic structure of conversation // Searle on conversation. Amsterdam, 1992.

168. Grice H.P. Logic and conversation // Syntax and semantics. Vol. 3: Speech acts. New York, San Francisco, London, 1975. p. 41-58.

169. Guelich E. Dialogkonstitution in institutionell geregelter Kommunikation. H. (Hg.), 1981.-s. 418-456.

170. Hart, GJ. The five W's: an old tool for the new task of audience analysis. Technical Communication, 1996. Электронный ресурс. URL: http://www.geoff-hart.com/articles/1995-1998/five-w.htm (дата обращения: 03.01.2012).

171. Hausser R., Zaefferer D. Questions and answers in a context dependent Montague grammar // Formal semantics and pragmatics for natural languages. Dordrecht, 1978. s. 339-358.

172. Hintikka J. The sematics of questions and questions of semantics // Acta Philosophia Fennica 28/4. Amsterdam, 1976.

173. Hintikka J. Language games // Game-theoretical semantics. Dordrecht, Boston, London, 1979. p. 1-26.

174. Hintikka J. New foundations for a theoiy of questions and answers // Questions and answers. Dordrecht, Boston, London, 1983. p. 159-190.

175. Hintikka J. Logic of conversation as a logic of dialogue // Philosophical grounds of rationality. Oxford, 1986. p. 259-276.

176. Hoffmann L. Kommunikation vor Gericht. Tübingen, 1983.

177. Itkonen E. Causality in Linguistic Theory. Bloomington, Indiana University Press, 1983.- 180 p.

178. JolanL.M. The language of judges. Chicago, 1993.

179. Jule G. Pragmatics, Oxford, 1996.

180. Kasher A. Conversational maxims and rationality // Language in focus: Foundations, methods and systems. Dordrecht, Boston, London. 1976. -p. 197-216.

181. Kiefer F. Yes-no Questions as Wh-Questions // Speech Act Theoiy & Pragmatics. Dordrecht, 1980.

182. Language and the law. Longman, 1994.

183. Leech G. N. Principles of pragmatics. London, New York, 1983.

184. Leodolter R. Das Sprachverhalten von Angeklagten bei Gericht. Ansaetze zu einer soziolinguistischen Theorie der Verbalisierung. Kronsberg, Ts, 1975.-130 s.

185. Manor R. Dialogues and the logics of questions and of answers // Linguistische Berichte 73. 1981. p. 1-28.

186. Meibauer J. Pragmatik. Tübungen, 2001.

187. Mey, J. Pragmatics: An introduction. Oxford, 2001.

188. European perspectives. Vol. 2. Hove, London, Hillsdale, 1989. p. 185208.

189. Wennstrom B. The lawyer and language / Transi, by Caroll R., Harrison D., Uppsala: Uppsalauniv., 1994.

190. Wittgenstein L. Philosophische Untersuchungen. Frankfurt a. ML, 1967.

191. Wunderlich D. Questions about questions // Crossing the boundaries. Dordrecht, 1981.-p. 131-158.

192. Zimmerman W. Fragehandlungen und Frageverben. Ein Beitrag zu Vermittlung von Pragmatik, Grammatiktheorie und Lexikographie. Erlangen, 1988.

193. Posch G. Hintikkas spieltheoretische Semantik. Konstruktive und destruktive Kritik zu einingen Punkten // Erkenntnis 26. 1987. s. 249294.

194. Pike K. L. Language in relation to a unified theory of the structure of human behavior. The Hague, Mouton, 1967.

195. Redder A. Kommunikation in Institutionen. (= Osnabruecker Beitraege zur Sprachtheorie 24). 1983.

196. Reis M., Rosengren I. Fragesaetze und Fragen. Tübingen, 1991.

197. Rehbock H. Arten der Antworterwartung in Ergaenzungsfragen // Sprache und Pragmatik. Lunder Symposion 1986. Malmoe, 1987. s. 357-384.

198. Riffaterre M. The Stylistic Function // Proceeding of the Ninth International Congress of Linguistics. The Hague, 1964.

199. Rosengren I. Satz und Illokution. Tübingen, 1993.

200. Sacks H., Schegloff E.A., Jefferson G. A simplest systematics for the organization of turn-taking in conversation // Language 50, 1974. — p. 696-735.

201. Scott M., Lymann S. Accounts. American Sociological Review. 1968. №33. p. 46-62.

202. Searle J.R., Vanderveken D. Foundations of illocutionary logic. Cambridge, 1985.

203. Stenstroem A.-B. Questions and responses in English conversation. Lund, 1984.

204. Stenstroem A.-B. Questioning in conversation // Meyer M. (ed.): Questions and questioning. Berlin, New York, 1988. p. 304-325.

205. Taylor T. J., Cameron D. Analysing Conversation. Oxford, 1987.

206. Techtmeier B. Das Gespraech. Funktionen, Normen und Strukturen. Berlin, 1984.

207. Van Benthem J. Reasoning and cognition: Towards a wider perspective on logic // Logic and linguistics. Research directions in cognitive science.

208. Перечень источников материала языкового анализа

209. The О. J. Simpson Trial: Excerpts from the Trial Transcript. 1995. Электронный ресурс. URL:http://law2.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/SimpsorL/transcript.html (дата обращения: 15.05.2012).

210. Los Angeles Police Officers' (Rodney King Beating) Trials. 1992-1993. Электронный ресурс. URL:http://law2.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/lapd/lapd.html (дата обращения: 12.04.2012).

211. Oklahoma City Bombing Trial, (Timothy McVeigh Trial). 1997. Электронный ресурс. URL:http ://law2 .umkc.edu/ faculty/proj ects/ftrials/mcveigh/mcveightrial .html (дата обращения: 21.02.2012).

212. The Rosenberg Trial. 1951. Электронный ресурс. URL: http://law2.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/rosenb/ROSENB.iTrML (дата обращения: 11.12.2011).

213. Trial of Zacarias Moussaoui. 2006. Электронный ресурс. URL: http://law2.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/moussaoui/moussaouihome.htm 1 (дата обращения: 03.03.2012).