Восточнозабайкальские говоры севернорусского происхождения в синхронном и диахронном аспектах

Игнатович, Татьяна Юрьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Восточнозабайкальские говоры севернорусского происхождения в синхронном и диахронном аспектах

Год: 2013
Автор научной работы: Игнатович, Татьяна Юрьевна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Чита
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Восточнозабайкальские говоры севернорусского происхождения в синхронном и диахронном аспектах'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Восточнозабайкальские говоры севернорусского происхождения в синхронном и диахронном аспектах"

На правах рукописи

Игнатович Татьяна Юрьевна

ВОСТОЧНОЗАБАИКАЛЬСКИЕ ГОВОРЫ СЕВЕРНОРУССКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ В СИНХРОННОМ И ДИАХРОННОМ АСПЕКТАХ (НА МАТЕРИАЛЕ ФОНЕТИКИ И МОРФОЛОГИИ)

Специальность: 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

16 МАЙ 2013

005059703

Улан-Удэ 2013

005059703

Работа выполнена на кафедре общего и исторического языкознания ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет»

Научный консультант:

доктор филологических наук, доцент Майоров Александр Петрович

Официальные оппоненты:

Фельде Ольга Викторовна,

доктор филологических наук, профессор, чл.-корр. САН ВШ, Сибирский федеральный университет, Институт филологии и языковой коммуникации, заместитель директора по научной работе

Волкова Наталия Александровна,

доктор филологических наук, профессор, Череповецкий государственный университет, профессор кафедры отечественной филологии и прикладных коммуникаций

Оглезнева Елена Александровна,

доктор филологических наук, доцент, Амурский государственный университет, зав. кафедрой русского языка

Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный социально-педагогический университет»

Защита состоится 15 июня 2013 в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212. 022. 05 при ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет» по адресу: г. Улан-Удэ, ул. Смолина 24 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Бурятского государственного университета по адресу: г. Улан-Удэ, ул. Смолина 24 а.

Автореферат разослан «30» апреля 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Судоплатова Галина Алексеевна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертационная работа посвящена структурно-системному описанию современного состояния восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения, которое сложилось в ходе исторической эволюции материнских говоров под воздействием экстралингвистических и лингвистических факторов.

Актуальность исследования. Исследование истории и современного состояния диалектов не утратило своей актуальности, поскольку даёт возможность наблюдать изменения в естественной, саморазвивающейся системе языка. В условиях глобализации и поглощения диалектов литературными языками в мировой науке сохраняется устойчивый интерес к исследованию древнейших форм существования языка.

Современные отечественные и зарубежные диалектологи (JI.JI. Касаткин, Р.Ф. Касаткина, Л.Э. Калнынь, О.Г. Гецова, Л.И. Баранникова, Р.И. Кудряшова, H.A. Волкова, J.K. Chambers, Р. Trudgill, J. Benjamins, J. В. Berns, J. van Marie, Й.М. Ваахтера и некоторые другие) стремятся зафиксировать и описать исчезающую самобытную природу диалектов, являющуюся частью языкового национального наследия.

В последние годы обострился интерес к проблеме динамики развития русского национального языка, появились работы, рассматривающие современные активные языковые процессы [Русский язык сегодня 2003, Валгина 2003, Современный русский язык: Активные процессы на рубеже XX-XXI веков 2008 и ряд других].

Общеизвестно, что территориальные диалекты, свободные от кодификации языковых норм, в большей степени сохраняют, в отличие от литературного языка, реликтовые языковые явления и проявляют новации, по которым можно судить о тенденциях развития как частных диалектных систем, так и русского языка в целом. Исследование происходящих в говорах динамических процессов позволяет понять механизмы изменений частных языковых систем, а на их основе - трансформации общерусского языка [Кузнецова 1985, Формирование и развитие говоров территорий позднего заселения 1987, Современные процессы в русских народных говорах 1991, Кудряшова 1997, Орлов, Кудряшова 1998, Русские говоры Пермского региона 1998, Щербак 1999, Проблемы динамики среднерусских говоров 2001, Волкова 2004, Ваахтера 2009 и некоторые другие].

Несмотря на тщательное исследование диалектов Севера и Юга и детальное описание и картографирование диалектного пространства центральной России, сбор современных диалектных данных остаётся необходимым для выявления динамики изменений. В большинстве работ последних лет исследуется развитие фонетических систем говоров [Исаев 2004, Самородова 2004, Михова 2006, Межец-кая 2010, Савинов 2012 и ряд других].

ний берёт начало в середине 60-х годов прошлого века с работ Н.А. Цомакион [Цомакион 1966, Палагина 1973, Блинова 1975, Курникова 1986, Игнатенко 2004 и некоторые другие].

На территории Сибири остаются ещё регионы с фрагментарно исследованным диалектным континуумом. К таким регионам относится Восточное Забайкалье, на большей части территории которого, как и в Сибири в целом, сформировались говоры севернорусского генезиса.

Говоры севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья не исследованы в полном объёме, не выработано целостного представления об их формировании, подтвержденного научными доказательствами, нет комплексного описания фонетической и морфологической систем значительного массива восточнозабайкальских русских говоров и сравнительно-сопоставительного исследования региональных подсистем севернорусского и южнорусского происхождения, бытующих на территории Восточного Забайкалья.

На данный момент в диссертационных исследованиях описаны фонетическая система говоров нескольких сёл Ононского района [Абросимова 1996], фонетическая система говора села Макарово Шилкинского района [Колобова 1974], лексическая система говоров Борзинского района [Пляскина 1988], реконструированы фонетическая система языка нерчинской деловой письменности второй половины XVII - первой половины XVIII веков [Христосенко 1975], диалектные фонетические явления и диалектная лексика в забайкальских памятниках деловой письменности XVIII в. [Майоров 2006], морфологическая система именных частей речи в памятниках деловой письменности Восточного Забайкалья конца XVII — первой половины XVIII веков [Биктимирова 2012].

Морфология современных говоров севернорусской материнской основы на территории Восточного Забайкалья не описана. Нет исследований состояния этих говоров в первое десятилетие XXI века.

Поскольку фонетический и морфологический уровни являются фундаментальными для языковой системы и обеспечивают относительную стабильность её существования, назрела острая необходимость экстенсивного исследования фонетики и морфологии говоров севернорусского генезиса, занимающих большой ареал Забайкальского края. Применение синхронического и диахронического подходов позволит дать целостное представление о системных явлениях в забайкальских говорах и определить происходящие в них процессы. Актуальным является рассмотрение особенностей формирования забайкальских диалектов и тенденций их развития.

Интенсивность изменений забайкальских говоров севернорусского генезиса, занимающих большое географическое пространство, не одинакова, поэтому необходимо определить экстралингвистические и лингвистические факторы, обусловливающие разную степень проявления языковых модификаций.

на протяжении ряда веков вплоть до наших дней, а с другой стороны - неустойчивых элементов, подвергающихся нивелированию.

Исследование современного состояния основных языковых ярусов забайкальских говоров севернорусского генезиса (фонетического и морфологического) необходимо и для осуществления лингвогеографического описания данного региона, которое до настоящего времени не проводилось.

Объект исследования - говоры севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья.

Предмет исследования - диалектные различия фонетического и морфологического уровней в истории и современном состоянии; факторы формирования и тенденции развития восточнозабайкальских говоров севернорусского генезиса.

Цель исследования заключается в комплексном анализе современного состояния фонетической и морфологической систем говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья, которое понимается как результат исторической эволюции материнских говоров в инодиалектном и иноязычном окружении и интеграционных процессов в современных условиях.

В задачи исследования входит:

1) структурно-системное описание современного состояния фонетической и морфологической систем говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья и выявление их диалектных различий по отношению к разговорной форме литературного языка и просторечию;

2) рассмотрение генезиса и факторов формирования исследуемых говоров;

3) идентификация реликтовых диалектных различий, унаследованных исследуемыми говорами из материнских говоров, анализ динамики изменений диалектных различий на основе сравнения состояний начала формирования говоров и настоящего времени;

4) определение места исследуемых говоров в диалектном пространстве Восточного Забайкалья и Сибири в целом;

5) характеристика современных процессов и факторов, которые их обусловливают, выявление тенденций развития исследуемых говоров;

6) сопоставление исследуемых говоров в аспекте сохранения / нивелирования диалектных различий;

7) картографирование ряда диалектных различий.

Основная гипотеза исследования.

Фонетическая и морфологическая системы исследуемых говоров имеют диалектные черты, унаследованные ими из материнских севернорусских говоров. Эти черты подразделяются на неустойчивые и относительно устойчивые в рамках динамики говоров под воздействием экстралингвистических факторов и внутренних закономерностей развития идиомов. Неустойчивые элементы обнаруживают тенденцию к утрате. Относительно устойчивые черты, взаимодействуя с другими сегментами, которые приходят в результате интеграционных процессов, формируют региолект.

Научная новизна работы заключается в комплексном исследовании современного состояния фонетической и морфологической систем значительного массива восточнозабайкальских говоров севернорусского генезиса с учётом факторов, которые формировали их в прошлом, и факторов, вызывающих в них изменения на современном этапе развития.

Сочетание синхронического и диахронического подходов позволило в исследуемых идиомах проследить закономерные исторические изменения, определить современные активные языковые процессы и выявить тенденции развития исследуемых говоров и их место в общих тенденциях развития русских говоров в целом и сибирских говоров в частности.

В результате установления в реликтовых диалектных различиях, унаследованных исследуемыми забайкальскими говорами из материнских севернорусских говоров, неустойчивых и относительно устойчивых диалектных черт разработана концепция неустойчивости / относительной устойчивости диалектных различий и определены причины их утраты или продолжительной сохранности.

Впервые осуществлена дифференциация исследуемых говоров на основе разной степени сохранения / нивелирования диалектных различий, определены обусловливающие факторы. До настоящего исследования не проводилось картографирования ряда диалектных различий на основе разной степени их сохранения / нивелирования.

В исследуемых говорах выявлены общесибирские и региональные диалектные черты и определено место исследуемых забайкальских говоров в диалектном пространстве Восточного Забайкалья и Сибири в целом. Впервые осуществлён сопоставительный анализ диалектных различий говоров севернорусского происхождения сопредельных территорий Бурятии, Восточного Забайкалья, Приамурья и выявлены общность и различия в степени сохранности архаических диалектных особенностей, унаследованных этими идиомами из материнских говоров; проведён сопоставительный анализ говоров севернорусского происхождения и говоров семейских южнорусского происхождения, бытующих на территории Восточного Забайкалья, и выявлены общие относительно устойчивые регионализмы, которые свидетельствуют о процессе интеграции между обеими забайкальскими региональными подсистемами и тенденции формирования забайкальского региолекта.

Непосредственное наблюдение над говорами и записи диалектной речи дополнялись анкетным методом, который был основан на сборе диалектного материала по разосланной в населенные пункты Забайкальского края специально адаптированной для региона программе («Программа собирания сведений для изучения современного состояния говоров Восточного Забайкалья (фонетика,

морфология)» (Чита, 2006). В диссертационной работе использовались данные анкет выбранного для исследования круга населённых пунктов.

Научный анализ диалектных данных проводился на основе структурно-системного метода лингвистического описания, который позволяет осуществить инвентаризацию фактов диалектной речи, установить их системные языковые характеристики и особенности функционирования.

Определение устойчивости / неустойчивости диалектного различия осуществлялось с помощью количественно-статистического метода на основе большей частотности одного из вариантов спонтанного употребления по сравнению с альтернативными вариантами.

Применение специального метода лингвистического картографирования позволило установить область территориального распределения ряда диалектных различий на основе разной степени их сохранения / нивелирования.

Сравнительно-сопоставительный метод помог соотнести исследуемые диалектные системы с другими диалектными системами, в частности с русскими говорами европейской части России Северного наречия, с говорами севернорусского происхождения Сибири, в том числе соседних территорий - Бурятии и Приамурья, с говорами семейских южнорусского происхождения, бытующих на территории Восточного Забайкалья, а также с системой литературного языка и просторечием. Этот же метод использовался при диахронном подходе, что позволило данные современных забайкальских говоров соотнести с фактами региональной разговорной речи конца XVII - XVIII вв., реконструированными по материалам забайкальских памятников деловой письменности того времени.

B.Г. Орлова, H.H. Пшеничнова, Л.Э. Калнынь, Т.С. Коготкова, Л.М. Орлов,

C.B. Бромлей, H.A. Волкова, H.A. Цомакион, В.В. Палагина, Г.А. Садретдинова, О.И. Блинова), фонетики и фонологии русского языка (П.С. Кузнецов, М.В. Панов, M.JI. Каленчук, A.A. Соколянский), морфологии русского языка (В.В. Виноградов, A.A. Зализняк, A.B. Бондарко, В.А. Плунгян), социолингвистики (В.Д. Бондалетов, Л.П. Крысин, Л.И. Скворцов), этнолингвистики (Н.И. Толстой, A.C. Герд), лингвистического источниковедения и истории языка (A.A. Шахматов, В.В. Иванов, С.И. Котков, В.М. Живов, А.П. Майоров) и другие.

Материалом исследования являются:

1. Записи диалектной речи, сделанные автором в диалектологических экспедициях в 70-80-е годы прошлого столетия на кассетный диктофон и в первое десятилетие XXI в. на цифровые диктофоны Olympus VN-2100 PC, Olympus DW-360, Sony-575 Hrs общим объемом 35 часов звучания. Звукозапись, отциф-ровка и обработка звука осуществлялась с помощью Adobe Audition (версия 1.5).

2. Анкетные данные по «Программе собирания сведений для изучения современного состояния говоров Восточного Забайкалья (фонетика, морфология)» (Чи-

та, 2006 г.), которая была разослана в 123 населенных пункта 22 районов Забайкальского края. Анкеты заполнялись учителями русского языка и литературы школ этих сельских поселений.

3. Тексты записей диалектной речи, выполненные исследователями О.Л. Абросимовой, Е.И. Пляскиной и Э.А. Колобовой и опубликованные в хрестоматии в 2005 г. [Говоры Читинской области 2005], также рукописные записи диалектной речи, выполненные автором и Э.А. Колобовой в 70-80-х гг. прошлого столетия в различных населённых пунктах региона.

Для описания были отобраны говоры 44 населённых пунктов территории бытования говоров севернорусского происхождения.

Теоретическая значимость исследования состоит в разработанной концепции современных говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья, представляющей их как результат исторической эволюции материнских говоров под воздействием экстралингвистических и лингвистических факторов.

Результаты исследования вносят вклад в разработку ряда общетеоретических проблем современной лингвистики. В частности, выявленные в забайкальских говорах неустойчивые и относительно устойчивые диалектные различия и разработанная применительно к современным условиям развития вторичных говоров концепция неустойчивых и относительно устойчивых диалектных различий, рассмотренных в русле законов развития русского языка, способствуют пониманию механизма изменений частных языковых систем, а на их основе — эволюции общерусского языка. Проведенное структурно-системное описание фонетики и морфологии забайкальских говоров севернорусского происхождения является фрагментом в общем исследовании русских диалектов.

Выявленная дифференциация исследуемых говоров на основе разной степени сохранения / нивелирования диалектных различий является определённым вкладом в экстенсивное исследование русских говоров.

Осуществлённое картографирование ряда диалектных различий на основе разной степени их сохранения / нивелирования является закономерным этапом развития лингвистической географии в современных условиях трансформации говоров.

Практическая ценность работы. Научные результаты могут быть использованы в дальнейших исследованиях забайкальских русских говоров при разработке тем кандидатских и магистерских диссертаций, а также при разработке лингво-географической модели диалектного пространства забайкальского региона и создании Диалектологического атласа Восточного Забайкалья. Результаты исследования найдут практическое применение в учебном процессе при разработке тем выпускных квалификационных работ бакалавров, в преподавании русской диалектологии, лингвокраеведения и других спецкурсов, факультативов данной тематики.

На защиту выносятся следующие ключевые положения разработанной концепции современных восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения, представляющей их как результат исторической эволюции материнских говоров под воздействием экстралингвистических и лингвистических факторов:

1. В исследованных русских восточнозабайкальских говорах, бытующих на территории первичного заселения русскими поселенцами, выявлены реликтовые диалектные черты, которые обнаруживают общность с диалектными чертами говоров северной, северо-восточной и северо-западной диалектных зон европейской части России. Исследование данной общности диалектных черт позволяет сделать вывод о том, что вторичные русские говоры на территории Восточного Забайкалья имели одну генетическую основу - севернорусскую, но формировались на базе разных групп говоров, в частности Поморской (Архангельской), Вологодской, Костромской групп, Онежской группы межзональных говоров и группы Лачских межзональных говоров Северного наречия, а также восточных среднерусских окающих говоров Владимирско-Поволжской группы и западных среднерусских окающих говоров.

2. Исследуемые говоры на территории Восточного Забайкалья имеют общие диалектные черты с сибирским диалектным континуумом севернорусской основы, и ряд общесибирских диалектных различий сохраняется в исследуемых забайкальских говорах по сей день.

3. Говоры севернорусского происхождения сопредельных территорий Бурятии, Восточного Забайкалья и Приамурья обнаруживают несомненную общность диалектных черт. В то же время у данных говоров выявляется определенное различие в степени сохранности архаических диалектных особенностей, унаследованных этими идиомами из материнских говоров.

4. Выявляется определённая устойчивость забайкальского диалектного узуса на протяжении более трёх столетий, в то же время прослеживается сокращение круга системных диалектных особенностей и их лексикализация. Активная динамика изменений на протяжении последних 30 лет в говорах имеет разную степень интенсивности, обусловленную уже не внутрисистемными тенденциями развития, а внешними факторами воздействия на систему диалекта; в исследуемых говорах выделяются неустойчивые и относительно устойчивые реликтовые диалектные различия.

5. На разных уровнях языковой системы обнаруживается различная степень устойчивости / неустойчивости диалектных черт. Наибольшей неустойчивостью элементов обладает диалектный вокализм. В диалектном консонантизме большая часть реликтовых диалектных различий находится в стадии утрачивания, которая отражает перестраивание консонантной системы севернорусского генезиса в сто-роЬу усиления смыслоразличительной роли согласных фонем. В морфологии исследуемых забайкальских говоров часть реликтовых рефлексов, унаследованных из говоров севернорусской материнской основы, также утрачивается. Относительно устойчивыми остаются те различия, которые попадают в русло современ-

ных языковых процессов унификации, дифференциации, экономии языковых средств и др.

6. По степени сохранения / нивелирования диалектных различий выделяются три группы говоров: 1) группа, в которой реликтовые диалектные различия находятся в наибольшей сохранности, 2) группа, в которой реликтовые диалектные различия менее сохранены, 3) группа, в которой реликтовые диалектные различия подверглись наибольшей утрате. Дифференциация говоров обусловлена экстралингвистическими факторами (территориальная изолированность / неизолированность, численность населения, местная инфраструктура и т.д.) и фактором инодиалектного воздействия.

7. Среди современных лингвистических факторов, которые вызывают серьезные изменения в системе русских диалектов, в том числе и забайкальских, в силу распространения просвещения, является воздействие литературного языка. Под влиянием литературного языка в фонетике и морфологии русских говорах Восточного Забайкалья развивается вариантность в употреблении диалектных и литературных норм.

Ослабление в последние десятилетия влияния литературного языка на говоры небольших сельских поселений в силу социально-экономических причин происходит на фоне усиления воздействия на территориальные диалекты общенародного просторечия. В современных забайкальских говорах активно проявляется тенденция нивелирования диалектных различий и замены их на наддиалектные соответствия, которая привела к исчезновению многих диалектных черт в речи забайкальцев молодого поколения.

8. Одним из факторов, отражающих специфику региона, является инодиалект-ное влияние. В ходе развития забайкальские русские старожильческие говоры подвергались влиянию акающих среднерусских говоров более поздних переселенцев. Влияние говоров семейских южнорусского происхождения, встречающихся на юго-западной территории Восточного Забайкалья, на исследуемые говоры севернорусского происхождения, которые находятся в центральной и восточной частях края, отсутствует.

9. Выделяются три типа регионализмов, присущих забайкальским говорам севернорусского происхождения и говорам семейских южнорусского происхождения: 1) неустойчивые различительные регионализмы, заменяющиеся в настоящее время общерусскими вариантами; 2) неустойчивые общие регионализмы, заменяющиеся в настоящее время общерусскими вариантами; 3) относительно устойчивые общие регионализмы, маркирующие забайкальскую диалектную речь.

Относительно устойчивые общие регионализмы позволяют предположить формирование на территории Восточного Забайкалья забайкальского региолекта, который приходит на смену русским говорам и в котором в большей степени будут представлены общенародные языковые черты, в частности общенародного просторечия, и в меньшей - особенности диалектного происхождения.

Достоверность результатов проведённого исследования обеспечивается:

1) теоретико-методологической основой исследования;

2) значительным объёмом и разнообразием проанализированного фактического материала.

Апробация работы. Основные положения работы получили апробацию в авторской монографии, в разделах коллективных монографий, статьях и докладах на международных научных конференциях: международная научная конференция «Актуальные проблемы русской диалектологии (Москва, Институт русского языка им. В.В. Виноградова, 27-28 октября 2012 г.); I-V международные научные конференции «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита, ЗабГГПУ, 2007-2012); международная научно-практическая конференция «Языковая картина мира и творческая личность в условиях трансграничья» (Чита, ЗабГГПУ, 2011); международная научно-практическая конференция «Гуманитарные науки как ресурс развития человеческого потенциала в условиях динамично меняющегося мира» (Чита, ЗабГГПУ, 2-3 ноября 2011 г.); V международная научно-практическая конференции, посвященная 300-летию со дня рождения М.В. Ломоносова (Москва, филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, 24-26 ноября 2011 г.); II Congreso Internacional «La Lengua y literature en el espacio educativo internacional: estado actual y perspectives» (Испания, Гранада, Гранадский университет, 2010); IV международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет, 2010); международная научная конференция «Проблемы региональной лингвистики» (Благовещенск, АмГУ, 2010); международная научная конференции «Актуальные проблемы русской диалектологии и исследования старообрядчества» (Москва, Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН, отдел диалектологии и лингвистической географии, 2009); международная научно-практическая конференция «Русский язык в современном Китае» (КНР, Хайлар, Хулуньбуирский институт; Россия, ЗабГГПУ, 2009); международный лингвокультурологический форум «Язык и культура: мосты между Европой и Азией (Хабаровск, Дальневосточ. гос. гуманит. ун-т, 2009 г.); международная конференция «Взаимодействие и сосуществование литературного языка и говоров русского и других славянских языков», посвященная 100-летию со дня рождения учёного-слависта проф. В. И. Собинниковой (Воронеж, Воронежский гос. ун-т, 2008); международная научно-практическая интернет-конференция «Современный русский язык: динамика и функционирование» (Волгоград, Волгоградский гос. пед. ун-т, 2008); 7-я международная научно-практическая конференция «Личность - слово - социум» (Белоруссия, Минск, 2007); V международная научно-практическая конференция «Старообрядчество: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи» в рамках встречи старообрядцев мира «Путь Аввакума» (Улан-Удэ, БГУ, 2007); международный симпозиум «Открытый мир: мультикультурный дискурс и межкультурные коммуникации» (Чита, ЗабГГПУ, 2006); международная научно-практическая конференция «Трансграничье в изменяющемся мире:- Россия, Китай, Монголия» (Чита, ЗабГГПУ, 2006); на общероссийских конференциях: всероссийская научно-

практическая интернет-конференция «Региональные особенности функционирования русского и национальных языков на территории Российской Федерации» (Ставрополь, СГУ, 2009); на межвузовской научной конференции, приуроченной к 210-й годовщине со дня рождения В.И. Даля (Хабаровск, Дальневосточный гос. гуманит. ун-т, 29-30 ноября 2011 г.); региональной научной конференции «Проблемы современной и исторической русистики» (Хабаровск, 2006) и других.

Исследование поддержано грантами: грант РГНФ 2010 г. «Исследование современного состояния русских говоров Восточного Забайкалья». 10-04-18024е; АВЦП «Развитие научного потенциала высшей школы» (Мероприятие 1) 2010 г., 2011 г. Минобрнауки РФ; государственный заказ вузу Минобрнауки РФ, № 6.3620.2011 в 2012 г.

Материалы исследования апробировались в учебном процессе при подготовке магистрантов по специальности «Русский язык» в курсе по выбору «Проблемы пограничья в языке и литературе», студентов-бакалавров филологического образования в курсе по выбору «Нелитературные разновидности русского национального языка», в темах выпускных квалификационных работ специалистов , и бакалавров.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка использованной литературы, таблицы условных обозначений транскрипции, списка расшифрованных сокращений населённых пунктов. Во втором томе даны приложения, которые включают иллюстративный диалектный материал, диалектные тексты, записанные в разных районах Забайкальского края, и карты ряда диалектных различий на основе разной степени их сохранения / нивелирования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность темы, определяются объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи диссертации, характеризуются методы и материал исследования, обосновывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность результатов исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту, сообщаются сведения об апробации результатов, описывается структура диссертации.

Первая глава «Русские говоры Восточного Забайкалья: экстралингвистические факторы формирования, история и теория изучения» носит анали-тико-обобщающий, обзорный характер. В первом параграфе «Экстралингвистические фасторы формирования русских говоров Восточного Забайкалья» дается географическая и социально-экономическая характеристика территории Восточного Забайкалья, а также рассматриваются историко-социальная основа формирования забайкальских говоров, современная языковая ситуация на территории Восточного Забайкалья.

Большая площадь территории Восточного Забайкалья (431,5 тыс. кв. км), низкая средняя плотность населения в регионе (2, 9 чел./ км2 при 8,6 чел. в среднем по России), неразвитая транспортная инфраструктура в сельской местности и как

следствие этого социально-коммуникативная изолированность жителей большинства населённых пунктов, удалённых от районных центров, оказали определенное воздействие на формирование и современное состояние русских говоров Восточного Забайкалья, обусловили сохранность ряда реликтовых диалектных черт.

Русские говоры на территории Восточного Забайкалья являются вторичными говорами, начало их формирования относится ко второй половине XVII в. и связано с освоением региона русскими поселенцами. Освоение региона и пополнение населения проходило на протяжении всех последующих столетий. Первые поселенцы были родом из северных территорий Российского государства. На территорию раннего заселения (Нерчинский, Шилкинский, Балейский районы Забайкальского края) русские пришли из сибирских городов Тобольска, Илимска, Томска, Верхотурья, пополнявшихся первоначально уроженцами северных областей государства (Новгородской, Олонецкой, Вологодской, Архангельской, Вятской, Пермской губерний), последующие — из разных регионов, в том числе юга и юго-запада Росиии, однако севернорусский говор первопоселенцев стал материнской основой для большинства говоров, бытующих в центральной, восточной и юго-восточной частях Забайкальского края.

К приходу русских на территории Забайкалья проживали коренные кочевые народы, впоследствии сформировавшие этносы бурят и эвенков. В результате языковых контактов русские говоры испытали автохтонное влияние, которое проявилось на лексическом уровне в виде заимствований, а в ряде русских говоров влияние бурятского языка на русские говоры проявилось и на фонетическом уровне [Абросимова 1996], что встречается в отдельных местах давнего совместного проживания русских и бурят. Это придало восточнозабайкальским говорам отличительные от других сибирских говоров черты. Современная языковая ситуация в регионе по процентному соотношению русского населения к коренным народам Забайкалья свидетельствует о том, что влияние автохтонных языков на русские говоры осталось в прошлом.

Во втором параграфе «История изучения русских говоров Восточного Забайкалья» освещаются история и проблематика исследования русских говоров Восточного Забайкалья, в том числе перспективные аспекты изучения вторичных русских говоров Восточного Забайкалья.

Изучение забайкальских русских говоров начинается с конца XIX в. В работах В.И. Даля, А.П. Щапова, П.А. Ровинского, Н.М. Ядринцева содержались замечания общего характера о некоторых диалектных чертах говоров Сибири, и Забайкалья в частности. В начале XX в. лингвисты А.Д. Григорьев, A.M. Селищев, П.Я. Черных и А.П. Георгиевский проявляют интерес к генезису сибирских говоров, к выявлению особенностей, отличающих или сближающих говоры Сибири, в том числе забайкальские, с говорами Европейской части России. В дальнейшем диалектологи дают общую характеристику отдельных говоров севернорусского происхождения [Духанина 1958] или их языковых ярусов: фонетического [Колобова 1974, Абросимова 1996], лексического [Пляскина 1988]. По данным забайкальских памятников деловой письменности второй половины XVII-XVIII вв. реконструируются фонетическая система [Христосенко 1975], диалектная лексика

[Майоров 2006, 2011] и морфология именных частей речи [Биктимирова 2012]. В целом русские говоры севернорусского происхождения на территории Восточного. Забайкалья остаются не исследованными в полном объёме, поэтому имеется целый ряд перспективных направлений в их изучении. Исследование забайкальских говоров перспективно в разных аспектах: в «классическом» структурно-системном на синхронном уровне, в сравнительно-историческом (с внутренней реконструкцией) по данным памятников деловой письменности разных периодов, в лингвогеографическом - с целью создания лингвогеографической модели диалектного пространства Восточного Забайкалья, в социолингвистическом, лингво-культурологическом, коммуникативно-культурологическом и других. Полученные результаты исследований говоров севернорусского происхождения и семей-ских южнорусского происхождения, бытующих в юго-западной части забайкальского региона (П.Ф. Калашников, В.А. Белькова, В.И. Копылова, Т.Б. Юмсунова), позволяют осуществить сравнительно-сопоставительный анализ региональных подсистем севернорусского и южнорусского генезиса.

В третьем параграфе «Теоретико-методологический контекст исследования восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения» рассматривается проблематика исследования, в частности формулируются основные проблемы, решение которых определяет ключевые положения концепции современных восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения:

• установление экстралингвистических и лингвистических факторов формирования говоров, придающих им специфические региональные черты;

• выявление материнских основ неоднородных по происхождению забайкальских русских говоров;

• установление места русских говоров Восточного Забайкалья в системе русских говоров в целом и сибирского региона в частности, что важно для систематизации сибирского диалектного пространства;

• анализ динамики изменений диалектных различий на основе сравнения состояний периода начала формирования говоров и настоящего времени;

• характеристика актуальных процессов, наблюдающихся в забайкальских русских говорах, и факторов, которые их обусловливают, выявление тенденций развития исследуемых говоров и установление места в общих тенденциях развития русских говоров в целом и сибирских говоров в частности, а также в отношении к литературному языку.

Для целостного наглядного представления о современном состоянии говоров севернорусского происхождения Восточного Забайкалья актуальна проблема лингвогеографического описания диалектного пространства Восточного Забайкалья. В нашей работе предпринято картографирование ряда диалектных различий на основе разной степени их сохранения / нивелирования.

В параграфе освещаются методы, используемые в реферируемом исследовании, и перспективы дальнейшей разработки объекта исследования.

При рассмотрении метаязыка исследования отмечается традиционное применение терминов диалект, говор, говоры вторичного образования.

Термин старожильческий говор [Блинова 1971, с. 8] используется в отношении говоров, бытовавших на территории Забайкалья до этого столетия. Поскольку старожильческие говоры в сравнении с современными говорами первого десятилетия XXI века характеризовались в диалектных различиях большей архаикой системного характера, по отношению к забайкальским говорам севернорусского генезиса новейшего времени этот термин не применяется.

Термин полудиалект (В.М. Жирмунский, Т.С. Коготкова) применительно к современной забайкальской народно-разговорной речи, употребляемой сельскими жителями в бытовом общении, не используется. Трансформация забайкальских диалектов происходит не только под влиянием литературного языка, но и общерусского просторечия и жаргонов. В большинстве описываемых в исследовании говорах речь местных жителей имеет социальную возрастную дифференциацию: речь старшего поколения носит диалектный характер, речь немногочисленной молодёжи представляет в бытовом общении смешанную разговорную форму — диалектное просторечие, которое отличается от городского просторечия диалектными чертами. В более крупных сельских поселениях, где сохранились сель-хозобъединения и определённая социально-культурная и бытовая инфраструктура, имеется сельская интеллигенция и учащаяся молодёжь, в народно-разговорной речи сельских жителей среднего и младшего поколений в зависимости от сферы коммуникации можно выделить функциональные стили, охарактеризованные Л.М. Орловым [Орлов 1969]. В данном исследовании не ставится задача рассмотрения функционально-стилистической дифференциации забайкальских говоров, объектом исследования является традиционная диалектная система, используемая в обиходно-бытовой коммуникации.

В исследовании применяется термин региолект, который понимается как крупная по территории охвата языковая разновидность, маркированная диалектными чертами однородного характера. Этот термин с определением забайкальский региолект используется для номинации регионального языкового единства, формирующегося на основе общих устойчивых регионализмов сближающихся забайкальских говоров разного генезиса - говоров севернорусского происхождения и семейских южнорусского происхождения. Также избирается термин сибирский региолект, региональной модификацией которого будет являться формирующийся забайкальский региолект.

В данном исследовании за методологическую основу принимается системный подход к языку, позволяющий фонетику и морфологию исследуемых говоров рассматривать как уровневые подсистемы, определяющие принципиальное своеобразие исследуемых говоров.

К исходным теоретическим положениям работы относится и лингвогеографи-ческая теория Р.И. Аванесова о диалектным языке, в структуре которого имеются как стабильные общерусские элементы, так и элементы подвижные, соответственные, проявляющие специфику частных диалектных систем [Аванесов 1974]. Подвижные элементы представляют собой диалектные различия, которые образуют соотносительные ряды, или междиалектные соответствия, выявление которых важно при определении места диалекта в системе других русских гово-

ров. Вместе с тем во внимание принимается и подход недифференцированного описания территориального диалекта, который предполагает описание идиома «во всех его компонентах независимо от того, входят они в состав диалектных различий или нет», так как полнота диалектных характеристик «создаёт основу для построения синхронной структурной и типологической классификации диалектов» [Калнынь 2009].

В исследовании также принимается презумпция исторической изменчивости и относительной стабильности языка (в том числе территориального идиома), которые выявляются при синхроническом и диахроническом подходах к изучению языка. Территориальные диалекты, в том числе и вторичные, в основе которых лежат материнские говоры, являются саморазвивающимися языковыми системами. Во вторичных говорах диалектные узуальные нормы складываются из диалектных черт, унаследованных из говоров-основ, и сегментов, появившихся по законам внутреннего развития или привнесенных извне в результате междиалектного или межъязыкового влияния. Современное состояние говора понимается как состояние, относящееся к настоящему, текущему времени в хронологических рамках со второй половины XX в. и до наших дней.

Автор реферируемой диссертации большое значение придаёт рассмотрению вариантности, поскольку она является показателем подвижности диалектной системы и позволяет увидеть тенденции её развития. В данном исследовании вариантность рассматривается как свойство языковой системы, в том числе диалектной, выражать разными способами какую-либо языковую сущность. Под вариантами понимаются разные способы выражения (модификации) одной и той же сущности [Лингвистический энциклопедический словарь 1990]. Варианты возникают как в недрах диалекта в соответствии с внутрисистемными тенденциями развития, так и привносятся извне: из автохтонных языков в период формирования забайкальских вторичных говоров (это затронуло в основном лексический уровень диалекта), из литературного языка, общерусского просторечия, среднерусских говоров ближайшего окружения.

В исследовании принимается позиция динамического равновесия синхронного состояния языка, которое представляет единство устойчивого и подвижного, статического и динамического [Иванов 1979].

В диалектных различиях - диалектных узуальных нормах - выделяются относительно устойчивые и неустойчивые черты. Относительно устойчивыми оказываются те черты, которые носят характер языковых законов, неустойчивые вступают в противоречие с общенациональными тенденциями языкового развития [Волкова 2004].

В данном исследовании разрабатывается концепция устойчивости / неустойчивости диалектных различий в современных условиях развития вторичных говоров на территории Восточного Забайкалья. Определение устойчивости / неустойчивости диалектных различий, присущих забайкальским говорам, осуществляется на основе сравнения частотности спонтанного употребления диалектного варианта с частотностью спонтанного употребления надциалектного варианта. Относительно устойчивое диалектное различие характеризуется большей частотностью

употребления в спонтанной диалектной речи по сравнению с наддиалектным вариантом. Кроме того, критерием устойчивости / неустойчивости диалектной черты является ограниченность / неограниченность употребления диалектного варианта диалектоносителями разных возрастных категорий. Неустойчивость и относительная устойчивость диалектных различий на данном этапе развития забайкальских говоров анализируются в контексте актуальных языковых законов.

Во второй главе «Фонетическая система говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья в истории и современном состоянии» рассматриваются теоретические основы исследования диалектной фонетической системы и даётся структурно-системное описание вокализма и консонантизма говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья в период формирования и в настоящее время.

В первом параграфе «Теоретические основы описания фонетической системы говоров» уточняется, что подробное рассмотрение стабильных (общерусских) элементов фонетико-фонологической системы не входит в задачи данного описания. В работе исследуются подвижные элементы фонетики забайкальских говоров севернорусского происхождения.

Подвижные элементы, изменяющиеся в процессе развития русского языка и характеризующие особенности частных диалектных систем определенных синхронных срезов, проявляются в сформированное™ или несформированности системных корреляций, наличии или отсутствии отдельных фонем в составе фонем, в качестве модификаций фонем - аллофонов (в фонетическом проявлении фонем) и их позиционном распределении (в системе фонем).

При рассмотрении особенностей развития фонетики забайкальских говоров севернорусского происхождения учитывается языковой закон системности, который проявляется во внутрисистемных тенденциях выравнивания системы. Этот же закон проявляется во взаимной обусловленности изменений звеньев одной системы. Внешний фактор влияния акающих и икающих типов вокализма литературного языка, просторечия и соседствующих среднерусских говоров на забайкальские говоры в основе имеет закон аналогии. Вокализм данных разновидностей русского национального языка является образцом для говоров. Реализация языкового закона экономии произносительных усилий обусловливают сохранение в забайкальских говорах проявлений синтагматических процессов в области гласных и согласных, унаследованных из материнских говоров. Принимается во внимание фактор межуровневого языкового воздействия, в частности,- воздействия лексики и грамматики на фонетику. Так, часто употребляющиеся в говоре слова сохраняют следы архаичных системных фонетических диалектных различий, в говоре наблюдается лексикализация фонетических диалектных черт. Бурятские заимствования в говоре, в которых твердые согласные сочетаются с гласными переднего ряда, в том числе с гласным среднего подъёма, например: [тымэн] [дыгэн], [мангыр], [зудыръ] и подобн., расширяют в говоре сферу употребления такой синтагматической модели. Небольшой круг заимствований из бурятского языка, содержащих сочетание звуков [д'ж'] или [дж] несколько расширяет сферу употребления этого сочетания, однако употребление на месте этого сочетания

параллельных вариантов [ж'] или [ж] не позволяет выделить в говорах самостоятельную фонему /д'ж'/. Влияние грамматики сказывается, например, при смене типов вокализма: в заударных слогах в парадигматически важных морфемах (суффиксах, окончаниях) гласные дольше сохраняют свои различительные признаки по сравнению с употреблением в неморфологизированных позициях.

При исследовании диалектных особенностей в области фонетико-фонологической системы определяется состав фонем, система фонем в их позиционной обусловленности, противопоставлении или нейтрализации, сфера употребления фонем, то есть функциональная нагрузка, фонетические реализации фонем. Для выявления подвижных элементов, проявляющих специфику рассматриваемых забайкальских диалектов, в качестве объектов сравнения избираются основная система современного русского языка, представленная литературным языком, и частные диалектные системы других регионов. При характеристике вокалической системы, кроме положения по отношению к ударению, учитывается фактор консонантного окружения, а также возможное проявление фактора межслогового сингармонизма. При характеристике консонантизма учитывается позиция в слове (срединный слог, конец слова, на стыке морфем), ряд образования последующего гласного, синтагматика согласных.

Данные современных забайкальских диалектов первого десятилетия XXI в. сопоставляются с данными забайкальских памятников деловой письменности конца ХУП-ХУШ вв. (начало формирования забайкальских говоров) и с данными 70_90-х годов XX в., что даёт возможность определить среди реликтовых диалектных различий неустойчивые и относительно устойчивые явления, выявить языковые процессы и тенденции развития исследуемой диалектной фонетической системы.

Во втором параграфе «Вокализм говоров» рассматриваются подвижные элементы ударного и безударного вокализма говоров, определяется их устойчивость / неустойчивость.

Описание ударного вокализма устанавливает, что в исследуемых говорах имеется пятифонемный состав ударного вокализма, тождественный стабильной общерусской системе. На наличие в прошлом в исследуемых говорах подвижных элементов - фонем ЛЬ/ и /со/ указывают встречающиеся в речи старшего поколения диалектоносителей немногочисленные случаи произношения соответственно на месте /'к/ - звука [и] (лексикализованные случаи) и на месте /со/ - произношения звука [о] или дифтонга [уо].

Подвижными являются сферы функционирования сильных фонем и их аллофонов в зависимости от позиции, в данном случае консонантного окружения. Под влиянием литературного языка у гласной фонемы /и/ в позиции на стыке предлога на согласный, слова на согласный и слова, начинающегося с /и/, наблюдается сужение употребления модификации [и] (в' йч 'игъх) и расширение модификации [ы] (в ыч'игъх). Но в говорах, сохраняющих позиционную мягкость шипящих, шире представлено употребление аллофона [и], соответственно сужена активность аллофона [ы]. В позиции после мягких согласных расширено употребление фо-

немы /о/ за счет расширения результатов перехода [е] в [о] (см 'оты, в 'оташ). В позиции между мягкими согласными расширена сфера употребления фонемы /е/ за счет сужения употребления фонем /и/ и /а/, данные диалектные различия имеют лексикализованный характер и встречаются в речи старшего поколения забайкальцев.

Лексикализованные случаи произношения ударных гласных после мягких согласных [е] на месте [и], [и] на месте [е] происхождения из гласной фонемы Ш, [а] на месте [е], после твёрдых согласных [о] на месте [а] являются следами отмирающих системных диалектных различий, привнесенных из материнских севернорусских говоров. Наблюдаются такие явления во многих сибирских говорах севернорусского происхождения.

Сопоставление с данными памятников деловой письменности XVII—XVIII вв. выявляет, с одной стороны, определённую устойчивость забайкальского диалектного узуса на протяжении более трёх столетий, с другой стороны, сокращение круга слов, имеющих лексикализованное произношение.

Ударный вокализм начала формирования вторичных русских говоров Восточного Забайкалья Ударный вокализм современных восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения

Наличие фонем ЛЬ/ и/со/ Лексикализованное произношение [и] на месте /Тк/ Цисс 'ив 'ьр), случаи произношения [б] или дифтонга [уо] на месте Ы (корова, вуолк)

Произношение под ударением после мягких согласных [е] на месте [и] Лексикализованное явление (говор 'ет', говор 'ель, кр 'еп 'ёл 'ш ':ик)

Произношения [е] на месте [а] между мягкими согласными Лексикализованное явление (оп 'ет', м 'ёч 'ик)

Произношение с ударным [ а] корня сел-(сясти, еяла) Лексикализованное явление (с *а с 'т 'и, с'алъ)

Относительно устойчивыми лексикализованными явлениями, регулярно употребляющимися в речи сельскими жителями всех возрастных групп, являются: не', ппот'ит, рдст'ит', морфологизированное произношение ма/ой, те а]ой. Неустойчивые явления: говор 'ет', оп 'ет', с 'ас 'т 'и, д 'оржым — наблюдаются в речи диалектоносителей преклонного возраста и обречены на утрату.

Далее даётся анализ динамики безударного вокализма после твердых и мягких согласных в сопоставлении с данными других сибирских говоров.

Сосуществование оканья и аканья, еканья и иканья забайкальские памятники деловой письменности отражают со второй половине XVIII в. Однако в современных говорах севернорусской основы на территории Восточного Забайкалья, несмотря на интенсивное влияние произносительных норм литературного языка, полной повсеместной замены оканья на аканье и еканья на иканье не произошло. В последние десятилетия процесс замены архаических типов вокализма на новые типы активизировался и в речи диалектоносителей молодого поколения получило распространение аканье и иканье.

Большая сохранность оканья и еканья прослеживается в 1-м предударном слоге, в других безударных слогах аканье и иканье доминируют активнее. В исследуемых говорах при отсутствии полного оканья наблюдаются только его следы. Остаточные явления заударного оканья обнаруживаются в небольшой группе исследуемых говоров. Сохранности произносительного варианта [о] в 1-м предударном слоге после твердых согласных способствует подударный [о] и синтагматика с твёрдыми задненёбными и губными согласными. Варианты [е] или [и] после мягких согласных встречаются независимо от того, какой гласный находится под ударением.

Динамика изменений типов безударного вокализма имеет разную степень интенсивности, обусловленную уже не внутрисистемными тенденциями развития, а внешними факторами воздействия на систему диалекта. В ряде говоров сел, более изолированных от внешних воздействий, наблюдается сосуществование архаических и новых типов безударного вокализма.

Отмечаемый с XVIII в. процесс смены оканья на аканье и еканья на иканье, с одной стороны, свидетельствует о неустойчивости оканья и еканья как диалектных типов безударного вокализма, о неустойчивости гласных фонем среднего подъёма и продолжающемся ослаблении смыслоразличительной роли гласных в безударной позиции. С другой стороны, показывает, что эти системные изменения занимают длительный промежуток времени.

Безударный вокализм после твёрдых согласных начала формирования вторичных русских говоров Восточного Забайкалья Безударный вокализм после твёрдых согласных современных восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения

Оканье в 1-м предударном слоге Три группы говоров среди диалектоносителей старшего поколения: 1) говоры с сосуществованием недиссимилятивного аканья и оканья; 2) акающие говоры со следами оканья; 3) акающие говоры. Аканье в речи сельских жителей молодого поколения

Полное оканье Два типа говоров среди диалектоносителей старшего поколения: 1) говоры с сосуществованием аканья и оканья, в последнем проявляется полное оканье; 2) акающие говоры. В речи сельских жителей младшего и среднего возраста реликты полного оканья не встречаются.

Безударный вокализм после мягких согласных начала формирования вторичных русских говоров Восточного Забайкалья Безударный вокализм после мягких согласных современных восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения

Различение гласных неверхнего подъёма после мягких согласных Следы различения в речи диалектоносителей старшего возраста

Еканье в 1-м предударном слоге Три группы говоров среди диалектоносителей старшего поколения: 1) говоры, в которых сосуществуют еканье и иканье; 2) икающие говоры со следами еканья; 3) икающие говоры. Иканье в речи сельских жителей молодого поколения

Еканье в других безударных слогах Два типа говоров среди диалектоносителей старшего поколения: 1) икающие говоры, сохраняющие следы еканья; 2) икающие говоры

Лексикализация «сибирского яканья» в речи старшего поколения

Ареал сосуществования аканья и оканья шире, чем ареал сосуществования иканья и еканья, однако группа говоров, в которых доминирует иканье, но сохраняются следы еканья, представлена большим составом говоров, чем группа акающих говоров со следами оканья. Среди них есть акающие говоры, сохраняющие следы еканья. Подобное соотношение типов безударного вокализма встречается в современных сибирских говорах.

В отдельных говорах в речи диалектоносителей преклонного возраста на месте гласных неверхнего подъёма спорадически встречается произношение звука [а] ([ае]) — так называемое сибирское яканье. Сибирское яканье в исследуемых забайкальских говорах имеет лексикализованный характер и является неустойчивым диалектным различием.

В исследуемых говорах Забайкалья процесс перехода от оканья к аканью и еканья к иканью идёт более активно, чем в говорах Приамурья, ряда говоров Западной Сибири, например тарских старожильческих говоров, но менее интенсивно, чем в русских говорах Бурятии.

После твёрдых шипящих, [ц] и [ч] в соответствии с сильной фонемой /е/ употребляется вариант [ы], после мягких шипящих и аффрикаты [ч'] соответственно — [и]; [э]/[е] вариантно встречаются в говорах, сохраняющих следы еканья; вариант [а] отмечается в речи диалектоносителей старшего поколения, носит лексикализованный характер.

Встречающиеся в исследуемых забайкальских говорах случаи лабиализации гласных в предударных слогах после твёрдых согласных (гулуб 'йца, кулупал, уву-куиръвъл'и) проявляют общерусскую закономерность и обусловлены синтагматическими факторами: дистантными фонетическими связями, то есть межслоговой ассимиляцией гласных, контактными связями, то есть соседством с губными и заднеязычными согласными. В отличие от литературного языка в забайкальских говорах сфера употребления аллофонов [у] и [ы] расширена за счёт лексем, заимствованных из автохтонных языков (гуран, зудыр', куцан, тымэн, дыг 'ен и др.).

В диссертации рассматриваются модификации гласных начала слова, явления вокалической разрядки и днстантной синтагматики.

С гласными в начале слова происходят модификации в русле действующей общерусской закономерности, и они прикрываются близкими по артикуляции протетическими согласными. В безударной позиции начальные гласные варьируются более разнообразно, чем в литературном языке: вовлекаются в нейтрализацию, могут редуцироваться до нуля звука, подвергаются процессам межслоговой ассимиляции и диссимиляции, в результате чего их различительная сила ослабевает. Появление вставных гласных в консонантных сочетаниях отражает общерусскую тенденцию преодоления произносительной трудности сочетаний соглас-

ных. Фиксация редких случаев со вставными гласными вписывается в генетическую природу исследуемых забайкальских говоров, имеющих севернорусскую материнскую основу, для которой данное явление не характерно.

Третий параграф «Консонантизм говоров» посвящен структурно-системному описанию консонантной системы исследуемых говоров и выявлению происходящих в ней процессов.

Консонантная система говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья представлена 36 согласными фонемами, включает стабильные общерусские единицы и подвижные сегменты, характеризующиеся региональной спецификой.

К подвижным элементам консонантной системы относятся задненёбные фонемы, /ф/, /ф'/, /ц/ и /ч'/ и их аллофоническое варьирование, а также фонетические реализации долгих шипящих согласных.

Исследование подвижных элементов консонантной системы забайкальских говоров, унаследованных из материнских севернорусских идиомов, выявляет достаточно долгий, но постепенный процесс выравнивания диалектного консонантизма под общерусский стандарт:

Консонантизм начала формирования вторичных русских говоров Восточного Забайкалья Консонантизм современных восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения

Фонема /г/ взрывного образования, фрикативный звонкий задненёбный отмечается в отдельных словах Фонема /г/ взрывного образования, /у/ имеет незначительную функциональную нагрузку, употребляясь в небольшом круге слов. В речи диа-лектоносителей преклонного возраста встречается мена [х] // [к] (кл 'еф, бухашк 'и), [х] // [ф] (куфн 'ъ, кохта)

Губно-зубные спиранты Губно-зубные спиранты. В речи жителей преклонного возраста встречаются случаи замены [ф] > [х] (вахл 'и, взрых), [ф] > [п] (пс 'о), [ф] > [к] (кукш 'ины)

Различение аффрикат, следы твёрдого и мягкого цоканья, чоканья, соканья Различение аффрикат. Следы твёрдого и мягкого цоканья, чоканья в речи диалектоносителей старшего поколения. Лексикализация следов соканья

Вариантность в модификациях фонемы /ч/: [ч'] / [ч] Три группы говоров диалектоносителей старшего поколения: 1) говоры с сосуществованием мягкого и твёрдого произношения /ч/; 2) говоры с основным мягким вариантом [ч'], со следами твёрдого [ч]; 3) говоры с мягким произношением [ч']. Наличие полумягкого варианта. |ч'] в речи сельских жителей молодого поколения

Позиционная мягкость шипящих Три группы говоров диалектоносителей старшего поколения: 1) говоры с сосуществованием твёрдых и позиционно мягких шипящих; 2) говоры с твердыми шипящими со следами позиционной мягкости шипящих; 3) говоры с произношением твёрдых шипящих. Наличие полумягкого варианта. Твёрдые шипящие в речи сельских жителей молодого поколения

Смешение шипящих и свистящих звуков: [ш] > [с], [ж] > [з] Мены [ш] > [с], [ж] > [з] не характерны. Единичные случаи [ж'] > [з'] (з 'имълъс', з 'гиг 'и)

Долгий глухой твёрдый шипящий, случаи произношения мягкого варианта. Варианты [ш'ч'], [шч'], [сч'], [с'ч'] Параллельная вариантность [ш:] и [ш':] в речи всех возрастных групп диалектоносителей. Варианты [ш'ч'], реже [шч], [сч'], [с'ч'], [сш'], [ш'т'] в речи пожилых диалектоносителей. Долгий звонкий шипящий в вариантах [ж:], [ж':], случаи [ж'д']. Наличие полумягких вариантов. Варианты с утратой долготы

Подвижные элементы консонантизма говоров, унаследованные из материнских севернорусских говоров, характеризуются разной степенью устойчивости.

Фонема /у/ имеет незначительную функциональную нагрузку, употребляясь в небольшом круге слов, и вытесняется фонемой /г/.

Сфера употребления по сравнению с литературным языком несколько расширена у мягких задненёбных — за счёт употребления в определенных личных формах глагола перед гласными непереднего ряда, а также сохранения прогрессивного смягчение заднеязычных после мягких согласных в речи старшего поколения диалектоносителей. Подвижной позицией для задненёбных является позиция перед гласными переднего ряда, об этом свидетельствуют вариантность произношении [г'и], [к'и], [х'и] — [гы], [кы], [хы], употребление вариантов мягкого и твёрдого задненёбного в глаголах несов. вида перед суффиксом -/ива/, а также случаи замены [г'] на [д'] (г 'еорг 'ины > д 'ивард 'йны).

Фонемы /в/ и /в'/, /ф/ и /ф'/ реализуются в тех же аллофонах, что и в литературном языке. Сфера функционирования фонемы /в/ подвижна за счёт вариантного употребления протетического [в] в начале слова перед гласными [о], [у], вставного [в] в середине слова между гласными и непроизнесения в начале слова перед сочетанием двух согласных. В слабой позиции перед глухим согласным и на конце слова спорадически в речи диалектоносителей преклонного возраста встречается реализация фонемы /в/ в аллофонах [п], [х]. Фонема /в'/ на конце слова имеет два варианта реализации — [ф'] и в речи диалектоносителей преимущественно преклонного возраста [ф] (кро[в']и — кро[ф'] /кро[ф]). Оба диалектных различия являются неустойчивыми. Подвижность /ф/ в речи диалектоносителей старшего поколения проявляется в вариантной замене [ф] > [п], [ф] > [х], [х] > [ф].

В современных русских говорах Восточного Забайкалья севернорусского происхождения подвижные элементы общерусской системы /и/ и /ч'/ являются более устойчивыми, чем были в прошлом. В забайкальских памятниках деловой письменности конца ХУП-ХУШ вв. имеются примеры отражения твёрдого цоканья, чоканья, соканья. В исследуемых современных забайкальских говорах аффрикаты различаются. В последние десятилетия наблюдается сокращение и лексикализа-ция остаточных следов древних типов неразличения этих аффрикат в речи диалектоносителей преклонного возраста (цэрдак, кон 'ц 'ил, ]айсы, ач ':ап 'ис').

Из аффрикат у фонемы /ч/ наблюдается большее число модификаций. Твёрдый вариант встречается в речи диалектоносителей старшего поколения преимущественно в позиции перед гласными непереднего ряда и перед твёрдыми согласными, полумягкая репрезентация отмечается как промежуточная ступень, но преобладает мягкий вариант, что свидетельствует о завершающейся стадии смены твёрдого [ч] на мягкий [ч']. В середине 70-х годов в выделявшемся в то время типе Д носителей говора большую распространенность имела твердая разновидность данной аффрикаты. В современных забайкальских говорах фонема /ч/, по сравнению с литературным языком, имеет расширенную сферу употребления за счёт вариантного лексикализованного произношения [ч'] на месте [т'] (ч 'ижолый) и [ш':] (ч 'икотка, ч 'ипац:а).

Шипящие согласные характеризуются вариантностью произношения, обусловленной процессом отвердения мягких шипящих, который нашёл отражение ещё в нерчинских памятниках деловой письменности второй половины XVII -первой половины XVIII, однако процесс не завершён и протекает в говорах с разной степенью интенсивности. Наблюдаются разные стадии изменения: остаточная мягкость шипящих во всех позициях — позиционная мягкость шипящих — твердость шипящих. Полумягкие шипящие — переходная ступень от мягких шипящих к твёрдым. В говорах севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья позиционная мягкость шипящих (ж'ил'и, Ш'илка, пр'иж'м'и, р'иб'ит'иш'к'и), являясь неустойчивой диалектной чертой, всё же более сохранна, чем в старожильческих русских говорах соседней Бурятии.

Долгие шипящие имеют параллельную вариантность: [ш:] / [ш':], [ж:] / [ж':]. Твердый [ш:] (ш:ука, ]аш:ык, вои1:ык, раш:оскъ), присущий забайкальским говорам со времён начала их формирования, и в настоящее время встречается повсеместно в речи всех возрастных групп, то есть остаётся относительно устойчивым диалектным различием. Сопоставление данных разных синхронных срезов: 7080-х гг. XX и середины 10-х годов нового столетия показывает активность мягкого варианта, который внутри морфем конкурирует с твердым вариантом. В пределах морфемы [ш':] произносится в любой позиции, а на стыке морфем только перед гласными переднего ряда. Варианты [шч] (Хрушчова), [ш'ч'] (ш 'ч 'и, овош 'ч'и) — утрачивающаяся черта.

Вариант твердого произношения [ж:] внутри морфемы употребляется в современных забайкальских говорах более регулярно, вариант мягкого произношения [ж':] менее распространён. 30 лет назад отмечалось позиционное употребление мягкого варианта перед гласными переднего ряда. Исследования последних лет такой зависимости в употреблении [ж':] внутри морфемы не показывают. Мягкий вариант долгого шипящего поддерживается наличием в говорах позиционно мягких шипящих и литературной нормой. В динамике вариантов долгих шипящих в говорах проявляются две тенденции: приобретение мягкости и утрата долготы.

В забайкальских говорах в большей степени, чем в литературном языке, представлена вариативность в синтагматике согласных, так как она включает общерусский и региональный варианты.

Могут не проявляться результаты регрессивной ассимиляции по мягкости. Употребляются мягкий и твердый варианты зубных перед мягкими зубными, перед средненёбным Ц] и перед мягкими губными, варианты сонорных [л'] / [л] и [н'] / [н] перед твердыми согласными при сохранении их мягкости перед мягкими согласными. Губные повсеместно перед []] смягчаются, перед мягким зубным и мягким задненёбным остаются твердыми.

Наряду с общерусскими вариантами произношения сочетаний согласных, в речи забайкальских диалектоносителей пожилого и преклонного возраста встречаются архаические, унаследованные из материнских говоров варианты: [л'ч'] (мал'ч'и) или [л'ч] (мал чу); [р*] перед задненёбным (в'ер'х, г) 'ер 'гат'); результаты прогрессивного ассимилятивного смягчения заднеязычных согласных после мягких согласных (брав'ьн'к'а, п'ир'истройк'а, С'ер'г'а); результаты регрессивной ассимиляции согласных по назальности (ом:ан, мнук, об'ин. о). В настоящее время данные диалектные черты являются неустойчивыми, так как характеризуются нерегулярностью употребления даже в речи диалектоносителей старшего поколения.

Вместе с тем широко и повсеместно распространена утрата интервокального []'] с ассимиляцией и стяжением гласных в личных формах глаголов, формах прилагательных, местоимений-прилагательных и порядковых числительных (делам, знат, б'естужа д'ефка, тако место, мълады кадалк'и, фтара жына). Сопоставление данных исследований последних лет с данными памятников деловой письменности начала формирования вторичных русских говоров на этой территории показывает в современных забайкальских говорах устойчивость этой диалектной особенности и даже распространение её на больший круг грамматических форм. Также наряду с сочетаниями согласных с Ц] употребительны ассимилированные сочетания согласных с []] с результатом произношения долгого мягкого согласного (св'ин':а, встос':а) и с результатом произношения мягкого

согласного, утратившего долготу (св 'ин 'а, патпол 'ь).

В исследуемых говорах, как и в просторечии, отмечаются результаты диссимиляции по месту образования [мб] > [нб], [мп] > [нп], [мв] > [нв], [мф] > [нп].

Результаты регрессивной диссимиляции по способу образования [кт] > [хт] отмечаются в узусе забайкальской речи с XVIII в. В современных забайкальских говорах при распространенности внутри слова варианта [хт] {хто, трахтор) параллельно употребляется вариант [кт]. За последние 30 лет не произошло вытеснения старого произносительного варианта новым, они употребляются параллельно. Однако на стыке предлога и корня преобладает употребление варианта [кт]. Сочетание [ч'н] имеет вариантное произношение: [ч'н] и [шн]; последний вариант распространен шире, чем в литературном языке, особенно в речи диалектоносителей среднего и пожилого возраста (ср., например, чн > шн

не как лексикалнзованное явление, а как живая фонетическая черта в строчке из песни: н 'ирастанус' комсомолом / буду в 'ешна молодым).

Широко распространенная в сибирских говорах утрата взрывного в сочетаниях [ст], [с'т'] на конце слов, которая отмечается в узусе забайкальской речи с XVIII в., в современных русских говорах Восточного Забайкалья встречается повсеместно в речи всех возрастных групп (хвое, бол'ее'). Эта диалектная черта остаётся устойчивой, поддерживается общерусскими физиолого-акустическими особенностями произношения согласных звуков в конце слова: спадом интенсивности и ослаблением конечного согласного после другого согласного. Произношение твердых губных на конце слова (кроф копит, с'ем) является неустойчивой утрачивающейся диалектной чертой.

В современных забайкальских говорах, как и в других устно-разговорных формах общенародного языка, отмечаются упрощения групп согласных, выпадения согласного в середине слов между гласными, выпадения слогов, замены согласных, перестановки звуков, вставные согласные, пропуск начального согласного перед согласным, дистантная диссимиляция согласных. Выпадение губных (баушка, короушка, коо), которое носит лексикализованный характер, пропуск начального согласного, чаще всего губно-зубного [в] (вода скусна, ск'ип'ел), являются неустойчивыми чертами, унаследованными из материнских говоров.

Подвижные системные корреляции согласных в говорах севернорусского генезиса на территории Восточного Забайкалья характеризуются определёнными особенностями.

Корреляции согласных по твердости / мягкости являются такими же, как в литературном языке. При этом корреляции /г/: /г'/, /к/: к'/ в сравнении с такими же в литературном языке более устойчивы за счёт расширения случаев противопоставления перед фонемой /о/: [ко]т - пе[к'о]т, [го]д - бере[г'о]т. Корреляция /х/: /х'/ менее чётко сформирована, так как фонемы противопоставляются только перед /и/: хи[х 'и]кать — кы[хы]кать.

В исследуемых говорах происходит изменение статуса позиций по твердости / мягкости. Слабая позиция конца слов для губных согласных, где раньше употреблялись только твёрдые губные и отсутствовало противопоставление по твёрдости / мягкости, превращается в сильную, на конце слова в соответствии с мягкими губными наблюдается употребление мягких губных, тем самым оформляется противопоставление твёрдых / мягких губных. Твердый губной на месте мягкого на конце слова встречается нерегулярно и только в речи диалектоносителей старшего поколения, поэтому является неустойчивым диалектным различием.

Слабая позиция для 1]1 после мягких согласных перед гласными, в которой он ассимилируется с переднеязычными согласными С'+ 3 > С'С', в настоящее время в говорах сохраняется, и данная диалектная черта остаётся относительно устойчивой. Параллельно употребляется вариант С'+ ^ который свидетельствует о тенденции изменения слабой позиции в сильную.

Слабая позиция для твёрдости / мягкости согласных перед [е] является достаточно устойчивой, так как в заимствованных словах в говорах перед гласным [е] наблюдается произношение мягкого согласного (шас'е, фаз'ендъ).

Корреляции согласных по глухости / звонкости не имеют существенных различий с противопоставлением согласных по этому признаку в литературном языке. Как остаточное явление в речи отдельных диалектоносителей отмечается произношение напряжённых придыхательных согласных. В отличие от региональных памятников деловой письменности начала формирования забайкальского языкового узуса, нерегулярными в речи забайкальцев преклонного возраста являются случаи мены звонких / глухих в сильной позиции и отсутствия оглушения или озвончения перед глухим или звонким согласным. Данные явления интерпретируются как следы былого древнего севернорусского противопоставления согласных по напряжённости / ненапряжённости при произошедшем переходе к противопоставлению по глухости / звонкости [Касаткин 1999, с. 244].

Развитие системных корреляций согласных можно представить в таблице:

Системные корреляции согласных начала формирования вторичных русских говоров Восточного Забайкалья Системные корреляции согласных в современных восточнозабайкальских говорах севернорусского происхождения

Корреляция по твёрдости / мягкости в стадии формирования Корреляция по твёрдости / мягкости сформирована: противопоставление твёрдых / мягких согласных в сильной позиции перед гласными, кроме /е/, перед задненёбными согласными и на конце слова. Преобразование слабых позиций в сильные: для губных согласных в конце слова, /]/ после мягких согласных перед гласными, /л/: /л'/ перед /ч/, /р/: /р'/ перед задненёбными

Случаи нейтрализации твёрдых / мягких согласных перед гласными (dupa, вса-кий). Нейтрализация дрожащего сонанта по твёрдости / мягкости преимущественно перед гласными переднего ряда (крышка — кршика). Диспалатализация Гр'1 (кручок) Следы нейтрализации твёрдых / мягких согласных перед гласными (касыноч 'къ - кас 'инъч 'ку). Следы нейтрализации дрожащего сонанта по твёрдости / мягкости преимущественно перед гласными переднего ряда (грыбы, зафтр 'ик 'и)

Случаи реализации фонемы /л/ в среднем [1] перед твердыми согласными и перед гласными непереднего ряда

Корреляция по глухости / звонкости в стадии формирования. Противопоставление глухих и звонких согласных в сильных позициях. Нейтрализация глухих и звонких согласных в слабой позиции Корреляция по глухости / звонкости сформирована: противопоставление глухих и звонких согласных в сильных позициях перед гласными, перед сонорными и [в] [в'], нейтрализация глухих и звонких согласных в слабой позиции

Случаи смешения глухих и звонких согласных в сигнификативно сильных позициях и отсутствия их нейтрализации в слабой позиции как следствие противопоставления согласных по напряжённости /ненапряжённости Следы противопоставления согласных по напряжённости / ненапряжённости в виде случаев употребления напряжённых (придыхательных) глухих согласных на месте звонких в сильной позиции, звонких на месте глухих, случаи отсутствие оглушения звонких перед глухими согласными

В параграфе «Особенности произношения заимствованных слов» описываются динамика фонетической адаптации вторичных заимствований и утрата неустойчивых диалектных различий в их произношении. В отличие от 80-х гг. прошлого столетия диалектоносители усваивают произношение заимствованных слов в соответствии с литературными произносительными нормами (аканьем и иканьем). Более устойчивые диалектные особенности - проявления позиционной мягкости шипящих (ш'еф'и, ж'итон), результаты ассимиляции согласных с []] (кан ':ак - коньяк) и др. - в произношении вторичных заимствований могут сохраняться.

В третьей главе «Морфологическая система говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья в истории и современном состоянии» даётся структурно-системное описание морфологии исследуемых идиомов и выявляются активные процессы, вызывающие трансформации в системе со времени её формирования и до настоящих дней.

В первом параграфе «Морфология говоров: теоретические основы описания» представлено теоретическое обоснование подходов к анализу морфологических явлений. В данном исследовании при характеристике диалектных различий учитываются парадигматика и синтагматика системы, её частеречная организация, рассматриваются подвижные элементы в формообразовании грамматических категорий, определяются отнесенность слова к части речи и особенности его изменения и употребления в речи.

При выявлении морфологических различий в грамматических показателях форм определяется фонемный состав аффиксов. В исследовании раскрывается специфика морфологических оппозиций и их нейтрализации, учитывается связь лексического и грамматического ярусов языковой структуры и взаимодействие грамматических категорий, в частности категорий числа, рода, падежа у имен существительных, категорий вида и времени у глагола.

Диалектная форма, диалектная парадигма рассматриваются в сопоставлении с грамматическими соответствиями литературного языка и других диалектных систем. Последнее позволяет уточнить место забайкальских говоров в диалектном пространстве русских, в том числе и сибирских, говоров.

С целью выявления диахронических изменений в формообразовании по возможности осуществляется сопоставление данных современных забайкальских диалектов первого десятилетия XXI в. с данными забайкальских памятников деловой письменности конца ХУП-ХУШ вв. (начало формирования забайкальских говоров) и с данными 70-90-х годов XX в. Это позволяет определить среди реликтовых диалектных различий неустойчивые и относительно устойчивые формы, а также описать языковые процессы и тенденции развития диалектной морфологической системы.

Рассмотрение изменений в морфологической системе русских говоров севернорусского генезиса на территории Восточного Забайкалья базируется на презумпции их обусловленности действием законов развития языка. Законы системности, аналогии и экономии языковых средств вызывают процессы унификации как внутри частных парадигм, так и между парадигмами по горизонтали и верти-

кали противопоставленных членов. На горизонтальной оси парадигмы унификация направлена на единообразное оформление формы, выражающей одно грамматическое значение. Унификация по вертикали парадигмы проявляется в омонимии форм в русле действующей в русском языке тенденции к аналитизму. В любом идиоме, как отмечают теоретики языка, на одном этапе развития действуют законы разновекторной направленности, которые позволяют языку сохранять относительную стабильность, системность и в то же время эволюционировать. Так, одновременно на морфологическую систему оказывают воздействие морфологическая аналогия, которая приводит к нейтрализации оппозиций и сокращению рядов парадигмы, и омонимическое отталкивание, которое направлено на формальную дифференциацию средств, выражающих разные падежные значения. В морфологических изменениях существенную роль играет и закон антиномии означаемого и означающего языкового знака, который вызывает стремление означаемого (семантики) получить новые средства выражения, а означающее (форма) стремится к выражению новой семантики; проявляет себя и закон антиномии узуса (диалектной нормы) и возможностей системы.

Забайкальские говоры как говоры вторичного образования унаследовали из материнских севернорусских говоров многие диалектные различия — рефлексы унификации и других языковых процессов, действующих в диалектной морфологической системе материнской основы. Но забайкальские говоры — живые языковые системы, в них проявляются и внутренние закономерности развития. Внешнее воздействие, в частности других разновидностей русского национального языка (литературного языка, просторечия, соседствующих среднерусских говоров), посредством формальной аналогии также обусловливает изменения в морфологии идиомов. Среди реликтовых диалектных различий выявляются относительно устойчивые, которые поддерживаются действием законов развития русского языка, и неустойчивые, которые вступают в противоречие с внутренними закономерностями современного развития забайкальских говоров и утрачиваются. Утрате, современной унификации подвергаются слабые звенья морфологической системы говоров, которые обычно ассиметричны и нарушают языковой закон системности.

Морфологическая система при совпадении в рассматриваемых забайкальских говорах грамматических категорий с соответствующими категориями общерусской системы языка, имеет некоторые различия в распределении слов по грамматическим разрядам в классифицирующих категориях, в составе грамматических форм и средствах выражения грамматических значений в словоизменительных категориях.

Во втором параграфе рассматриваются подвижные элементы в морфологии имени существительного.

Распределение существительных на одушевлённые / неодушевлённые, в основном, совпадает с литературным языком. Архаическая севернорусская форма В. п., омонимичная форме Им. п., у названий животных (дайте эти кони, купаешь офцы, бараны ташшыл), которая встречалась в забайкальском узусе конца XVII— XVIII вв., в современных забайкальских говорах является неустойчивой, утрачи-

вающейся диалектной чертой. Отмечаются случаи колебания и употребления слов с собирательным значением совокупности животных с грамматическими показателями одушевленных существительных {живата пас, скота выгонишь).

В родовой системе в истории и современном состоянии исследуемых говоров границы между родовыми разрядами являются подвижными, что проявляется в вариантности родовой оформленности существительных. В прошлом шире было представлено колебание в родовой оформленности у одушевлённых существительных, активнее наблюдалось оформление квалитативов по ср. р. (женишко мое Огрофена Остова) [Биктимирова 2012]. Современным говорам присуще употребление квалитативов в рамках разряда производящего слова, встречаются случаи употребления квалитативов, образованных от существительных ср. р., с согласованием по м. р. или ж. р. (зимавъюшка была, малач ишка свой).

Разряд среднего рода в рамках общей закономерности развития русского языка характеризуется особенной неустойчивостью. Встречаются случаи перехода существительных ср. р. > ж. р. с грамматическими показателями ж. р (какаучення, кака паверья), перехода существительных ср. р. > м. р. с сохранением ударного или безударного окончания -о (молочко этот горький, жывой существо, душистый был мясо). Малое количество таких случаев не позволяет говорить о разрушении категории среднего рода в забайкальских говорах. Родовая вариантность может наблюдаться у существительных других родов: м. р. > ж. р. (картофеля

нынче плоха), ж. р. > м. р. {никакой пастель не стлали, чуть мыша не задавил).

Далее уделяется внимание особенностям образования и употребления форм числа. Категория числа представлена общерусской корреляцией ед. ч. / мн. ч. В исследуемых говорах наблюдается вариантность образования форм Им. мн. ч. {стакан — стаканья, стакання; зятья — зятевья; дома, ребята — домы, ребяты). Формы на -}а {стаканья, волосья), унаследованные из материнских севернорусских говоров, были распространены в забайкальском узусе конца XVII - XVIII вв., и они активно употребляются диалектоносителями всех возрастных групп в настоящее время, то есть остаются устойчивой диалектной чертой.

У существительных 5т§и1апа 1апШт, относящихся к разрядам собирательных, вещественных и отвлечённых, шире, чем в литературном языке, встречаются случаи употребления форм мн. ч. {голодны фее живатины, морока, картошки, мор-кошки). В этом случае формы мн. ч. приобретают дополнительные значения. Встречается употребление существительных р!игаНа 1апШт в форме ед. ч. {себе хлопоту наделала, сливок был). В употреблении форм числа наблюдаются явления транспозиции (форма ед. ч. в значении мн. ч.), которые проявляются в рамках общерусского процесса переносного употребления форм, обусловленного действием языкового закона антиномии знака.

В говорах встречаются разные словообразовательные типы собирательных существительных, особенно активна группа с суфф. ^'(о) {волосьё, дивьё, корьё, молодежьё). Согласование по смыслу существительных с собирательным значе-

нием (нарот идут, скот доле ушли) обусловлено их семантикой множественности, в этом случае в диалектах в формальном выражении определяющим является семантический фактор.

В забайкальских говорах севернорусского генезиса в ед. ч. представлено три регулярных типа склонения имён существительных. Они сохраняют ряд реликтовых рефлексов унификации, унаследованных из говоров севернорусской материнской основы, и взаимодействуют в русле современных языковых процессов унификации и формального сокращения парадигм. Выравнивание системы формообразования имён существительных наблюдается как между типами склонения, так и внутри типов.

Диалектные различия наблюдаются в подвижных звеньях падежных парадигм.

Тип склонения имён существительных м. р. и ср. р. — 1 скл. (нумерация типов склонения по «Русской грамматике» 1980 г.) в исследуемых забайкальских говорах сохраняет свою продуктивность, втягивая в свою словоизменительную систему существительные слабых словоизменительных классов (разносклоняемое существительное путь, существительные ср. р. на -мя, несклоняемые существительные). Формоизменение севернорусского генезиса по 1-му скл. существительных м. р. с суф. -ушк-, -ишк- (парнишка бросили, з дедушком живём) наблюдалось в забайкальском узусе начала формирования исследуемых говоров. В современных идиомах при окончании -а ([ъ]) в Им. п. (дедушка, парнишка), поддерживаемом акающим произношением, материнская парадигма встречается наряду с общерусской парадигмой 2 скл. (с парнишкой, у дедушки) только в речи диа-лектоносителей преклонного возраста. В речи молодого поколения сельских жителей наблюдается формоизменение по 2 скл. Данная архаическая черта является неустойчивым диалектным различием. Утрачивается и у существительных день, рубль архаичная форма Р.п. ед. ч. с окончанием -и (третъёва дни, два рубли).

В истории и современном состоянии забайкальских говоров у существительных м. р сохраняется конкуренция вариантов флексий - в Р. п. -а и -у, в П. п. -е (-и) и -у. Окончание -у повсеместно в речи диалектоносителей всех возрастных групп имеет более широкое, чем в литературном языке, употребление (Р. п. хворосту творят, после обеду, из магазину, с Арахлею вернулись; П. п. на моём

двору, в клубу работат, в Китаю был), встречается употребление с этой флексией в Р. п. существительных ср. р. с ударением на основе (без салу, из мясу). Данные диалектные различия являются устойчивыми.

Омонимия Р. п., Д. п. и П. п. ед. ч. существительных м. р. с общим окончанием -у (-ю) позволяет сделать вывод о том, что в парадигме ед. ч. существительных м. р. наблюдается нейтрализация Р. п., Д. п. и П. п. В том, что данная нейтрализация встречается лишь у существительных неодушевлённых, можно усмотреть

проявление тенденции к усилению оппозиций одушевлённость / неодушевлённость, м. р. / ср. р. / ж. р.

Тип склонения существительных ж. р., м. р., общего рода с окончанием -а ([а], [ъ], ['а]) в Им. п. ед. ч. (2 скл.) также является продуктивным. Его словарный состав расширен за счет существительных из непродуктивного женского 3 скл. (доча, постеля, цёрква, свекрова), существительных, в литературном языке относящихся к ср. р. (бери яблочку, просу сети), м. р. 1 скл. (у миня карабина была).

В системе склонения при превалировании надциалектных падежных форм наблюдается нерегулярная вариантность архаических диалектных форм. Так, встречаются остаточные следы существования в прошлом Зв. п. в виде редкого употребления в функции обращения форм с окончанием -о (Серь[г'о], ацаписъ). В истории забайкальского узуса, по данным памятников письменности, наблюдались результаты процесса унификации твёрдой и мягкой разновидностей склонения на -*а по мягкой разновидности на горизонтали парадигмы. В прошлом влияние мягкой разновидности на твёрдую было более выраженным, так как затрагивало ударную позицию (из изб'Ь) [Биктимирова 2012, с. 76], в настоящее время редкие следы унификации встречаются в безударном окончании, под влиянием иканья рефлексированном в -[и] (нет мами, той баби, бизраббти).

Обнаруживается архаическое совпадение форм Р. — Д. — П. пп. по форме Р. п. (Д. п к висны, к сестры, к ноги, П. п. на вайны', нарики, к ноги), имеющее северозападное происхождение. Но в настоящее время в парадигме ед. ч. нейтрализация оппозиций Р. — Д. — П. пп. с употреблением в качестве общей формы Р. п. приостановлена, данная диалектная черта является утрачивающейся.

Наблюдается неустойчивость непродуктивного типа склонения существительных ж. р. (3 скл.). Тенденция к объединению 3-го скл. со 2-ым скл. сохраняется, но вытеснение архаичных форм Д. и П. пп. типа по грязе, в грязе с ударным окончанием -ё общерусскими формами по грязй, в грязи с ударным окончанием -й поддерживает оппозиции Д. и П. пп. этих двух типов склонения: ср.: по земле- по грязй, в земле —в грязи.

Архаическая форма, унаследованная из материнских севернорусских говоров, по данным памятников письменности, встречалась в забайкальском узусе в конце XVII — первой половине XVIII вв. 30 лет назад она наблюдалась у существительных, которые в литературном языке относятся к словам с постоянным ударением на основе (в соле, в чаете, в памяте). В настоящее время встречается нерегулярно в речи диалектоносителей старшего поколения, то есть является неустойчивым диалектным различием.

Существительное мать повсеместно имеет систему падежных флексий 3 скл. В ряде говоров в речи диалектоносителей старшего поколения зафиксированы нерегулярные случаи употребления форм Им. п. и В. п. с наращением -ер- (,матерь де твоя, видел матерь), которые были унаследованы из материнских севернорусских говоров. В настоящее время в забайкальских говорах эта диалектная черта является неустойчивой, утрачивающейся. Существительное дочь имеет вариантные падежные парадигмы 3-го и 2-го скл. Пришедшая из материнских севернорусских говоров падежная парадигма варианта дбча встречается повсеместно в речи разных возрастных групп, то есть остается относительно устойчивой диалектной особенностью.

Существительные в вариантах церковь / церква и свекровь / свекрова утрачивают вариантность падежных парадигм 3 скл. и 2 скл. Формы парадигмы 2 скл., унаследованной из материнских севернорусских говоров, спорадически встречаются в речи диалектоносителей старшего поколения, что позволяет отнести данную диалектную черту к неустойчивым морфологическим явлениям.

Употребление форм косвенных падежей имён существительных ср. р. на -мя без наращения -ен- остается активным (у имя, без имя, по имю, ко времю, не обзовут никаким имем, с семем ва рту, в сами водица, болячки на выме). Будучи привнесенным из говоров материнской основы, данное диалектное явление поддерживается внутрисистемными языковыми законами экономии языковых усилий и аналогии, которые проявляются в выравнивании падежных основ, поэтому такое употребление остаётся устойчивой диалектной чертой. Под влиянием более продуктивного грамматического класса м. р. существительное имя в Им. и В. п. ед. ч. может быть употреблено в форме на -ей (имей есь, Имей дашь). Однако употребление форм косвенных падежей с основой на -ей не наблюдается.

В исследуемых забайкальских говорах в субстантивной парадигме множественного числа наблюдается конкуренция вариантных окончаний, при сохранении тенденции к выработке основного варианта, например, на горизонтальной оси парадигмы в Им. п. - окончания -а, в Р.п. - окончания -ов. Активное функционирование этих вариантов поддерживается законом аналогии на горизонтальной оси парадигмы.

В Им. п. конкурируют окончание -ы /и/ (внучаты, ребяты, калакалы, кипы, кольцы, дочери) — окончание -а /я/ (внучата, ребята, колокола, знахаря, кольца, дочеря), получившее в последнее время особенно активное распространение (долга, груза, мозга, знахаря, механизма). Продуктивность в разговорной узусе русского языка, в том числе в говорах, флексии -а в кругу существительных м. р. отражает, с одной стороны, общерусский процесс специализации парадигмы мн. ч., а с другой - тенденцию к нейтрализации противопоставления м. р. / ср. р. [Долгушев 1985]. В целом а-экспансия в парадигме мн. ч., и в частности в Им. п., является общерусским языковым процессом.

В исследуемых забайкальских говорах среди сохранившихся архаичных черт, привнесённых из говоров севернорусского наречия или западных среднерусских окающих говоров, выявлены менее устойчивые: окончание -ы у существительных м. р. (внучаты, крестьяны, дбмы, глазы) и ср. р. (окны, болоты), окончание -а у существительных ж. р. (матеря, дочеря), словоформы на -ов^ с окончанием -а (сватовья, зятевья), которые отмечаются в речи диалектоносителей старшего поколения и не встречаются в речи сельской молодёжи. Относительно устойчивым вариантным окончанием является -а у существительных м. р. (стаканья, волбсья).

В Р. п. мн. ч. из вариантных окончаний -ов (-ев) (у глазов, колоколъцов, змеев, груздев, радителеф), нулевого (жумбур лает, для баран садили) и -ей (братей, стулей, братовей) наибольшую активность повсеместно в речи диалектоносителей всех возрастных групп проявляет флексия -ов (-ев), встречаясь не только у существительных м. р., но и распространяясь на существительные ср. р. (блюдов, пять кальцов, зимовьёв) и ж. р. (из ногов, фамилев, медалев). При конкуренции флексии -ов с нулевым окончанием, употребление -ов остаётся достаточно устойчивым диалектным различием. Законы аналогии на горизонтальной оси парадигмы и омонимического отталкивания на вертикальной оси парадигмы поддерживают активное функционирование этого варианта. Параллельное существование нулевого окончания обеспечивается действием закона аналогии и унификации по вертикали парадигмы в рамках действующих в русском языке тенденции к аналитизму и закона экономии языковых средств.

В исследуемых забайкальских говорах при доминировании общерусских форм наблюдаются архаические рефлексы нейтрализации оппозиций на вертикальной оси падежной парадигмы мн. ч., а именно Р. п. : П. п, Д. п. : Т. п., привнесенные из материнских севернорусских говоров. В настоящее время рефлексы нейтрализации оппозиции Р. п. : П. п. - ударное окончание -ох в форме Р. п. мн. ч. (без зу-бох, старикох нет), окончание -аф в П. п. мн. ч. (в домаф, на коняф, на лошадяф, на рукаф) являются неустойчивыми, практически утратившимися диалектными чертами, так как крайне редко встречаются в речи диалектоносителей преклонного возраста, в речи молодого поколения не фиксируется. Безударные рефлексы -[ах], -[ъх], -[ьх], в Р. п. мн. ч.(ванах не было, у наших конях, радостех было) и -[ъф], -[аф] в П. п. мн. ч. (лаипаф не было) поддерживаются общерусским процессом унификации падежных форм Р. п. и П. п. в П. п. мн. ч.

Наблюдается неустойчивость и процесс утраты следов севернорусской материнской нейтрализации оппозиций Д. п : Тв. п. по форме Д .п. мн. ч. с окончанием -ам (Д. п. рибятам шили, гаварите старикам — Тв. п. рукам делали, с людям жить) или по форме Тв. п. мн. ч. с окончанием -ами (сидят по жалобами). Утрата этого диалектного различия происходит под влиянием общерусской морфоло-

гической системы, главным образом, литературного языка, в которой оппозиция Д. п : Тв. п. четко выражена с помощью окончаний, а также действующими внутри диалектной системы закономерностями, в частности проявлением омонимического отталкивания, стремлением к формальной дифференциации средств, выражающих разные падежные значения. В настоящее время архаические формы Тв. п. мн. ч. с окончаниями -ам (рукам делали), -ама (жали рукама), -амя (лавили удачкамя) встречаются в речи диалектоносителей преклонного возраста, являются неустойчивой, утрачивающейся диалектной чертой.

В системе склонения имён прилагательных, местоимений-прилагательных, порядковых числительных наблюдается вариантность флексий отдельных падежных форм, которая вызвана проявлением разных типов безударного вокализма, сохранением реликтовых окончаний и употреблением приобретённых окончаний.

Среди архаичных забайкальских диалектных форм, унаследованных из материнских говоров, отмечаются неустойчивые диалектные особенности — практически утраченные забайкальскими говорами синкретичные формы Р. п. и П. п. мн. ч. с окончаниями -ыф,-иф (от молодыф, в белыф) или находящаяся в стадии утрачивания синкретичная форма Тв. п. с Д. п. с окончанием -ым (-им) (с больным рукам).

Относительно устойчивой реликтовой чертой является форма П. п. ед. ч. склонения имён прилагательных и местоимений с окончанием -ым (-им) (в старым доме, Нерчинском районе, в этим доме, в каким-то лесу). Эта форма представляет собой севернорусский рефлекс унификации с формой Тв. п. Её устойчивость, вероятно, поддерживается общеязыковым процессом унификации падежных форм по вертикали парадигмы. Широко и активно в ед. ч. Им., В. пп. ж. р. и ср. р., во мн. ч. Им. п. и В. п. (при согласовании с неодушевлёнными существительными) употребляются формы имен прилагательных, местоимений-прилагательных, порядковых числительных, утратившие интервокальный Ц], пережившие ассимиляцию и стяжение гласных. Данная диалектная черта является устойчивой в употреблении.

В образовании форм сравнительной степени наблюдается некоторое перераспределение общерусских суффиксов между основами: суффиксы -ее, -ей, -ше сужают сферу употребления суффикса -е. Кроме того, широкое распространение имеют стяженные формы сравнительной степени на -е (типле, крупне), которые являются устойчивой диалектной чертой. Употребляющиеся спорадически в речи диалектоносителей пожилого возраста формы на -еиче, -еичи (скореича, веселеича) и -че, -чи (тёте, раньчи) относятся к неустойчивым диалектным различиям.

В морфологии местоимений прослеживается вариантность общерусских и диалектных форм, последние являются архаичными и унаследованными из материнских севернорусских говоров. Сохранность диалектных форм в исследуемых говорах различна.

Наряду с общерусскими вариантами падежных форм личных местоимений повсеместно все возрастные группы сельских жителей употребляют падежные формы местоимений 3 л. с корневьм 0] после предлогов (с ево, к ему, у её), унифицированную форму Тв. п. и П. п. ед. ч. по форме П. п. в сочетании с предлогами с ём, в ём, форму Им. п. местоимения 3 л. мн. ч. оне. Данные диалектные варианты остаются относительно устойчивыми различиями.

В Д. п. и Тв. п. мн. ч. в речи диалектоносителей старшего возраста преобладает диалектная унифицированная форма имя, в речи молодого поколения наблюдается вариантность - в Д. п. мн. ч. им/ имя, и в Тв. п. мн. ч. ими / имя, при достаточно регулярном употреблении формы имя — этой диалектной черте также присуща относительная устойчивость. Неустойчивыми диалектными различиями являются встречающиеся в речи диалектоносителей преклонного возраста нерегулярно и вариантно с доминирующими общерусскими формами энклитические формы личных местоимений 1 л., 2 л. ед. ч. Р. п. - В. п. мя, тя и Д. п. те, формы Р. п. - Д п. - П. п. мене, мине, тебе, тибе. При этом в речи молодого поколения

употребляются общерусские варианты.

Состав притяжательных местоимений в забайкальских говорах за счёт образований от местоимений 3-го л. суффиксальных местоимений-прилагательных шире, чем в литературном языке. При конкуренции общерусских падежных форм и диалектных форм у притяжательных местоимений 1-го, 2-го л. и местоимения, с возвратным значением доминирует диалектная парадигма, имеющая диалектные флексии и акцентуацию, в частности в формах косвенных падежей ед. ч. м. р, ср. р. и ж. р. (моёва, твоёва, своёва, кмоёму к твоёму, своёму). Функционально более активны склоняемые формы местоимений 3-го л. при их употреблении с притяжательным значением (иха дочь, на коне на ивдм, на г'осу территорию).

Разряд указательных местоимений по сравнению с разрядом литературного языка включает больше разного рода вариантов, производных образований (эвот / ёвот, экий / экый / экой, эканький, экочкий, таконъкий и др.). Местоимение тот в форме В. п. ед. ч. ж. р., наряду с вариантом ту, в речи диалектоносителей преклонного возраста встречается в вариантах туе (вали ф туё, в яму), тую (тую старуху), которые являются утрачивающейся диалектной особенностью.

В разряде вопросительно-относительных местоимений отличия наблюдаются в повсеместном и активном употреблении в речи сельских жителей всех возрастных групп севернорусского и общесибирского унифицированного местоимения кто вместо местоимения что в форме Р. п и В. п. (каво пишете? ковбзде-лал с ногой?), в П. п. (в ком же я ходила?), что стало возможным из-за способности местоимений, например 3 л., нейтрализовать оппозицию одушевлённости / неодушевлённости и одним языковым знаком выражать оба значения: он (человек, камень).

В Тв. п. у местоимения кто употребляются вариантно словоформы с кем (с кем приехали?) и унифицированная по форме П. п. с ком (с ком пришла?). Широ-

ко представлена произносительная вариантность кто — хто, ково — коо, при варианте што доминирует общесибирский вариант чё (чо). Местоимение сколько имеет варианты сколько — скулъ — сколя. В употреблении, в формально-структурной оформленности неопределённые и отрицательные местоимения в исследуемых забайкальских говорах имеют те же особенности, что и местоимения, от которых они образованы.

В диалектной парадигме склонения местоимений наблюдаются унифицированные формы Тв. и П. пп. по Тв. п. (ф таким дваре, ф каким гаду?) или П. п. (за ком приехал). Обе модели проявляют нейтрализацию оппозиции Тв. п.: П. п. по вертикали падежной парадигмы.

Сопоставление диалектного материала забайкальских говоров севернорусского генезиса с другими говорами Сибири, и в частности с говорами соседних с Забайкальским краем территорий, выявляет в морфологии местоимений диалектные различия, имеющие общесибирское распространение.

В диалектной морфологии имён числительных в падежных парадигмах количественных числительных проявляется общерусский процесс унификации по вертикали парадигмы и диалектный процесс унификации между разными типами склонения (шестимя орденами) по горизонтали. Неустойчивым диалектным различием является употребление у числительного один реликтовых диалектных форм с формантом -е- (одне, однех, однам), однуё. Более употребителен в сравнении с литературным языком разряд собирательных числительных, однако употребление архаичных форм (четвёры) — утрачивающееся диалектное различие.

Морфология глагола русских говоров севернорусского происхождения Восточного Забайкалья содержит яркие особенности в формообразовании, в большей вариантности форм общерусского и материнского севернорусского происхождения.

Диалектная инфинитивная форма ись употребляется повсеместно в речи диалектоносителей всех возрастных групп, поэтому остаётся относительно устойчивым диалектным различием. Формы плестъ, взясти, итйтъ, пекчи, пектй употребляются нерегулярно, и только в речи диалектоносителей старшего поколения, поэтому являются неустойчивыми диалектными чертами.

В системе личных форм глагола, наряду с общерусскими формами, представлены диалектные стяженные формы с утратой интервокального Ц] (знашь, умет, делам), формы с выравненной глагольной основой по основе на задненёбный согласный (пекёшъ, текёт, стригём, не берегётесь) и по основам на зубной согласный (свистю, бросю, сидю). Эти диалектные формы употребляются повсеместно в речи диалектоносителей всех возрастных групп, поэтому остаются устойчивыми диалектными различиями.

Зафиксированные в речи диалектоносителей старшего поколения редкие случаи употребления архаичной формы прошедшего времени — плюсквамперфекта (дамносъ Яшка-то гаварил был; тут паром прямо нас был, здесь был ходил), уна-

следованной из говоров Северного наречия, позволяют рассматривать её как неустойчивую диалектную черту.

Для исследуемых забайкальских говоров характерна вариантность форм повелительного наклонения. Сфера образования форм с нулевым суффиксом шире, чем в литературном языке; при этом нулевой суффикс встречается как у приставочных глаголов (ни украдь), так и у бесприставочных (крапь, то есть бей крапивой).

Видовые формы глаголов образуются по общерусским моделям. Отличия наблюдаются в продуктивности ряда моделей, в замене аффиксов. В образовании видовых форм активно проявляет себя морфологическая аналогия. Так, модель с суфф. -ва- в основе инфинитива и с его утратой в основе настоящего времени, которая охватывает в литературном языке небольшую группу глаголов несоверш. вида, в говорах расширяет состав глаголов (поливать — полиём, надевать — наде-ёт). В образовании глаголов несоверш. вида активно используется чередование ударных гласных [о] // [а]: в корне в формах с суффиксами -ива, -ыва (при-памниваю) и в суффиксах -овыва, -ёвыва- (отканавывать, отвоявыватъ). Встречается взаимная мена суффиксов -ова / -ыва (не вйдовала — командывал), замена суффиксов -ива- > -а (пратапляла), -и- > -а- (схватал), -ну- > -и- (стрелитъ). Данные диалектные особенности характерны для различных диалектных систем.

Наряду с общерусскими формами возвратных глаголов, встречаются разнообразные диалектные модификации возвратного постфикса (-сь > -с; -сь > -са; -ся > -са и -си), распространена в возвратных формах мена постфиксов -сь и -ся. Забайкальские диалектные различия у возвратных глаголов имеют соответствия с диалектными различиями севернорусских говоров и среднерусских говоров.

Причастия и деепричастия в исследуемых забайкальских говорах не имеют широкого употребления. Диалектные различия наблюдаются в формах страдательных причастий прошедшего времени при мене суффиксов -нн- и -т- (по-ломатый — выдирниный), их употребление поддерживается общенародным просторечием. Функционируют диалектные формы деепричастий с суфф. -в, -вши, -мши (не ев, не спавши, не ¿мши), и нерегулярно употребляются деепричастия в функции сказуемого (мы привыкши, партизаны были сабирафши), последняя диалектная черта является неустойчивой.

В четвертой главе «Русские говоры Восточного Забайкалья в историко-генетическом и диалектическом освещении» рассматривается история формирования и развития забайкальских говоров.

В первом параграфе внимание уделяется лингвистическому фактору, которому принадлежит первостепенная роль в формировании вторичных говоров, -фактору материнской основы.

Сопоставительный анализ архаичных диалектных черт исследованных забайкальских говоров с говорами ряда групп Северного наречия: Поморской (Архангельской), Вологодской, Костромской групп, Онежской группой межзональных говоров и Лачскими межзональными говорами — выявил их общность. Общность

диалектных черт обнаруживается у забайкальских говоров с говорами северной диалектной зоны, северо-восточной диалектной зоны, в том числе с восточными среднерусскими говорами, и северо-западной диалектной зоны, в том числе с западными среднерусскими говорами. Из этого следует, что вторичные русские говоры на территории Восточного Забайкалья имели одну генетическую основу — севернорусскую, но формировались на базе разных групп говоров современных диалектных зон: северной, северо-западной, северо-восточной, поэтому в современных забайкальских говорах наблюдаются черты ряда групп Северного наречия, а также восточных среднерусских окающих говоров Владимирско-Поволжской группы и западных среднерусских окающих говоров.

Второй параграф «Забайкальские говоры севернорусского генезиса в сибирском диалектном пространстве: общесибирские диалектные черты» посвящен определению места забайкальских говоров севернорусского генезиса в сибирском диалектном пространстве и выявлению наблюдающихся в них общесибирских диалектных черт на основе типологий общесибирских диалектных черт П.Я. Черных (1953), H.A. Цомакион (1971) и диалектологов Томской лингвистической школы (2002)

Сопоставление диалектных особенностей забайкальских говоров севернорусского происхождения с общесибирскими чертами, выделяемыми сибирскими диалектологами, свидетельствует, во-первых, об общности исследуемых восточ-нозабайкальских говоров с сибирским диалектным континуумом севернорусской основы, во-вторых, об определённой сохранности общесибирских диалектных различий в исследуемых забайкальских говорах первого десятилетия XXI в.

Сопоставительный анализ исследуемых забайкальских говоров и говоров севернорусского происхождения, функционирующих на соседних территориях, выявляет несомненную общность диалектных черт русских говоров Бурятии, Восточного Забайкалья и Приамурья. В то же время анализ показывает некоторое различие в степени сохранности архаических диалектных особенностей, унаследованных этими идиомами из материнских говоров. В исследуемых говорах Восточного Забайкалья по сравнению с говорами Приамурья наблюдается меньшая сохранность архаичных черт. В отличие от русских говоров Бурятии в восточно-забайкальских диалектах процессы нивелирования архаичных фонетических диалектных черт проявляются сдержаннее, морфологические черты сохранены хуже.

Проанализированы реликтовые диалектные различия забайкальских говоров севернорусского происхождения с точки зрения устойчивости / неустойчивости. Результаты исследования реликтовых диалектных различий, наблюдающихся в говорах севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья, свидетельствуют о неустойчивости диалектного вокализма. В ударном вокализме системные диалектные различия утрачены, в том числе утрачено звено фонем средне-верхнего подъёма. Выявленные относительно устойчивые диалектные черты носят лексикализованный характер. В безударном вокализме устойчивые реликтовые черты не обнаружены: на смену полному оканью приходит аканье, екающий в прошлом тип вокализма заменяется икающим.

Система безударного вокализма становится более унифицированной и сокращённой за счёт нейтрализации гласных неверхнего подъёма.

В диалектном консонантизме большая часть реликтовых диалектных различий находится в стадии утрачивания, отражающей перестройку консонантной системы севернорусского генезиса в сторону усиления смыслоразличителыюй роли согласных фонем. Ряд диалектных различий в говорах утрачивается с разной степенью интенсивности, например, процесс отвердения мягких шипящих, вытеснения твердого [ч] мягким [ч']. Наиболее устойчивыми оказываются диалектные различия, которые под держиваются общеязыковыми синтагматическими закономерностями. В целом в фонетической системе исследуемых забайкальских говоров проявляется общеязыковая тенденция к упрощению вокализма и усложнению консонантизма.

В морфологии исследуемых забайкальских говоров часть реликтовых рефлексов, унаследованных из говоров севернорусской материнской основы, также утрачивается, если не поддерживается общерусскими тенденциями языкового развития. Диалектные различия, которые не противоречат закономерностям проявлений языковых законов унификации, дифференциации, экономии языковых средств и др., остаются относительно устойчивыми и в настоящее время маркируют диалектную речь.

Исследование, результаты которого отражены в третьем параграфе «Дифференциация современных забайкальских говоров севернорусского генезиса на основе устойчивости / неустойчивости диалектных различий», позволило выявить в изучаемых говорах три группы говоров по степени сохранения / нивелирования диалектных различий: 1) группа, в которой реликтовые диалектные различия находятся в наибольшей сохранности, 2) группа, в которой реликтовые диалектные различия менее сохранены, 3) группа, в которой реликтовые диалектные различия подверглись наибольшей утрате. Дифференциация говоров обусловлена экстралингвистическими факторами (территориальная изолированность / неизолированность, численность населения, местная инфраструктура и т.д.).

Кроме того, исследование показало более чёткую дифференциацию говоров по степени сохранения / нивелирования диалектных различий на основе фонетических различий, поскольку они имеют высокую регулярность и частоту употребления, по сравнению с морфологическими различиями.

В восточнозабайкальских говорах севернорусского происхождения среди реликтовых диалектных различий наиболее последовательно происходит утрата фонетических диалектных различий, в частности диалектных типов безударного вокализма, из грамматических — утрата согласования с предшествующим именем постпозитивных частиц.

В четвёртом параграфе «Интеграционные процессы в восточнозабайкальских говорах на современном этапе» в первую очередь рассматриваются изменения, которые происходят в диалектах под воздействием литературного языка.

Более активному изменению под влиянием литературного языка подвержена лексика диалектов. В области фонетики и морфологии нивелирование диалектных

черт происходит медленнее. Под влиянием литературного языка в русских говорах Восточного Забайкалья развивается вариантность явлений диалектной и литературной нормы.

Ослабление в последние десятилетия влияния литературного языка на говоры небольших сельских поселений в силу социально-экономических причин происходит на фоне сближения территориальных диалектов с общенародном просторечием. В исследовании выявлены общие фонетические и морфологические черты в современном общерусском просторечии и исследуемых забайкальских говорах. Сопоставительный анализ свидетельствует о том, что ряд черт, общих с просторечием, в забайкальских диалектах находится в лучшей сохранности.

Один из факторов, отражающих специфику региона, является инодиалектное влияние. В ходе развития забайкальские русские старожильческие говоры подвергались влиянию акающих среднерусских говоров более поздних переселенцев. Влияние говоров семейских южнорусского происхождения, встречающихся на юго-западной территории Восточного Забайкалья, на исследуемые говоры севернорусского происхождения, которые находятся в центральной части края, отсутствует.

Исследование говоров севернорусского генезиса в диалектном пространстве Восточного Забайкалья выявило процесс интеграции с говорами семейских южнорусского генезиса, этому посвящен пятый параграф «Русские говоры севернорусского генезиса в диалектном пространстве Восточного Забайкалья: процесс интеграции с говорами семейских южнорусского генезиса».

Сопоставительный анализ говоров севернорусского происхождения и говоров семейских южнорусского происхождения, бытующих на территории Восточного Забайкалья, выявляет регионализмы трёх типов: 1) неустойчивые различительные регионализмы, заменяющиеся в настоящее время общерусскими вариантами; 2) неустойчивые общие регионализмы, заменяющиеся в настоящее время общерусскими вариантами; 3) относительно устойчивые общие регионализмы, маркирующие забайкальскую диалектную речь. Относительно устойчивыми общими регионализмами являются лексикализованное произношение [м]сь, долгие твёрдые [ш:] и [ж:] (я[ш:ъ1\к, тё[ш:а], дро[ж:ы]), утрата взрывного в сочетаниях [ст], [с'т'] на конце слов (мое, кус, хвое, чась), замена [к] на [х] в сочетании [кот] внутри морфемы: ([.хто]), формы с ассимилированным Ц] в сочетаниях согласных (ва-ло[с':а], стака[н':а], та[т'/ь]), утрата интервокального Ц] с последующей ассимиляцией и стяжением гласных в личных формах глаголов, формах прилагательных, местоимений-прилагательных и порядковых числительных (делат, думам, баса хадила, дурну дефку ни вазьмёт, катбру неделю, како тако Имя, пёрвы дни), формы Р. п. и П. п. ед. ч. у существительных мужского рода 1 скл. с окончанием -у, в Р. п. мн. ч. с окончанием -ов, -ев (из ногов, зимовъёв, фат'тев), -ей (братей, стулей), унифицированные формы П. п. прилагательных и местоимений по форме Тв. п. ед. ч. (в Балейским районе, в этим двору), основы форм личных местоимений 3 лица с корневым (]] при употреблении с предлогами (у ей, с им, к ей), уни-

фицированная форма имя личного местоимения 3-го л. мн. ч. они в Д. п. и Тв. п. (/с имя, с имя), употребление местоимения кто в форме каво вместо местоимения что, чего (каво болтать! каво я скажу), склоняемые формы местоимений 3 л. Р. п. с притяжательным значением (иха дочь, ихи части, на коне на ивбм, в йхих руках), согласуемые формы притяжательных местоимений, образованные от форм Р. п. местоимений 3-го л. суффиксальным способом (ихий, ихний, ихов, евошный, евбный, еёшный, ёйный), диалектные огласовки местоимений что ([ч'о]), с какой-то (с какей-то), личные формы глаголов с отсутствием в основах чередования [ч'] // [т'], [ж'] // [д'], [ш'] // [с'т'] (отколотю', отъездю, вырастю), личные формы глаголов с выравненной основой на задненёбный (текёт, пекём).

Суть процесса интеграции восточнозабайкальских говоров севернорусского и южнорусского генезиса заключается в утрате неустойчивых различительных ре-гионализмов и сохранении относительно устойчивых общих регионализмов. Устойчивые регионализмы являются едиными для обеих забайкальских региональных подсистем и дают основание предположить формирование на территории Восточного Забайкалья общерегиональной языковой разновидности, маркированной диалектными чертами однородного характера, — забайкальского реги-олекта, в котором в большей степени будут представлены общенародные языковые черты, в частности общенародного просторечия, и в меньшей — особенности диалектного происхождения.

В заключении формулируются общие выводы исследования, полученные в результате разработки концепции современных восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения, представляющей их как результат исторической эволюции материнских говоров под воздействием экстралингвистических и лингвистических факторов, и намечаются перспективы дальнейшего изучения.

Общие выводы работы таковы:

1. Исследование историко-социального фактора формирования забайкальских говоров центральной, восточной и юго-восточной части Забайкальского края показывает, что начало формирования говоров относится ко второй половине XVII в. и связано с освоением региона русскими поселенцами. В период освоения Восточного Забайкалья русская речь, бытующая на этой территории, по данным памятников письменности, носила выраженный севернорусский диалектный характер.

В говорах выявлены реликтовые диалектные черты, которые обнаруживают общность с диалектными чертами говоров северной, северо-восточной и северозападной диалектных зон европейской части России. Исследование общности диалектных черт позволяет сделать вывод о том, что вторичные русские говоры на территории Восточного Забайкалья имели одну генетическую основу — севернорусскую, но формировались на базе разных групп говоров, в частности Поморской (Архангельской), Вологодской, Костромской групп, Онежской группы межзональных говоров и группы Лачских межзональных говоров Северного наречия,

а также восточных среднерусских окающих говоров Владимирско-Поволжской группы и западных среднерусских окающих говоров.

2. Сопоставление диалектных особенностей восточнозабайкальских говоров севернорусского происхождения с общесибирскими чертами, выделяемыми сибирскими диалектологами, свидетельствует, во-первых, об общности исследуемых восточнозабайкальских говоров с сибирским диалектным континуумом севернорусской основы, во-вторых, об определённой сохранности общесибирских диалектных различий в исследуемых забайкальских говорах первого десятилетия XXI в.

3. Сопоставительный анализ говоров севернорусского происхождения сопредельных территорий Восточного Забайкалья, Бурятии и Приамурья выявляет несомненную общность диалектных черт и показывает некоторое различие в степени сохранности архаических диалектных особенностей, унаследованных этими идиомами из материнских говоров. По сравнению с исследуемыми говорами Восточного Забайкалья большая сохранность архаичных черт наблюдается в говорах Приамурья; в говорах Бурятии процессы нивелирования архаичных фонетических диалектных черт проявляются активнее, морфологические же черты сохранены лучше.

4. Разработка концепции неустойчивости / относительной устойчивости диалектных различий на основе широкого сопоставления диалектных явлений исследуемых современных говоров с данными региональных памятников письменности начала формирования забайкальских говоров позволила выявить, с одной стороны, определённую устойчивость забайкальского диалектного узуса на протяжении более трёх столетий, с другой стороны - сокращение круга системных диалектных фонетических особенностей и их лексикализацию. Исследования, проводимые на протяжении последних 30 лет, дали возможность установить динамику современных изменений в говорах, которая имеет разную степень интенсивности, обусловленную уже не внутрисистемными тенденциями развития, а внешними факторами воздействия на систему диалекта, а также определить неустойчивые и относительно устойчивые реликтовые диалектные различия. Неустойчивые диалектные черты, нерегулярные в употреблении, встречаются в речи диалектоноси-телей старшего поколения. Относительно устойчивые регионализмы регулярны, функционируют повсеместно в речи всех возрастных групп.

5. Результаты исследования реликтовых диалектных различий, наблюдающихся в восточнозабайкальских говорах севернорусского происхождения, с целью выявления устойчивости / неустойчивости диалектных черт свидетельствуют о наибольшей неустойчивости диалектного вокализма. В диалектном консонантизме большая часть реликтовых диалектных различий находится в стадии утрачивания, отражающей перестраивание консонантной системы севернорусского генезиса в сторону усиления смыслоразличительной роли согласных фонем. Наиболее устойчивыми оказываются диалектные различия, которые поддерживаются общеязыковыми синтагматическими закономерностями.

В морфологии исследуемых забайкальских говоров часть реликтовых рефлексов, унаследованных из говоров севернорусской материнской основы, также

утрачивается. Относительно устойчивыми остаются те различия, которые попадают в русло современных языковых процессов унификации, дифференциации, экономии языковых средств и др.

6. Проведённый сопоставительный анализ современного состояния исследуемых говоров выявил среди них три группы говоров по степени сохранения / нивелирования диалектных различий, что обусловлено экстралингвистическими факторами (территориальная изолированность / неизолированность, численность населения, местная инфраструктура и т.д.), влияющими на языковое пространство, в котором находятся исследуемые забайкальские говоры. Кроме того, исследование показало более чёткую дифференциацию говоров по степени сохранения / нивелирования диалектных различий на основе фонетических различий, поскольку они имеют высокую регулярность и частоту употребления по сравнению с морфологическими различиями.

7. Среди современных факторов, которые вызывают серьезные изменения в системе русских диалектов, в том числе и забайкальских, исключительным является воздействие литературного языка и общенародного просторечия, под влиянием которых в русских говорах Восточного Забайкалья развивается вариантность в употреблении диалектных и наддиалектных сегментов, активно проявляется тенденция нивелирования диалектных различий. Данная тенденция привела к исчезновению многих диалектных черт в речи забайкальцев молодого поколения. В последние десятилетия в силу социально-экономических причин наблюдается ослабление влияния литературного языка на говоры небольших сельских поселений и сближение территориальных диалектов с общенародным просторечием.

8. Сопоставительный анализ говоров севернорусского происхождения и говоров семейских южнорусского происхождения, бытующих на территории Восточного Забайкалья, выявляет регионализмы трёх типов: 1) неустойчивые различительные регионализмы, заменяющиеся в настоящее время общерусскими вариантами; 2) неустойчивые общие регионализмы, заменяющиеся в настоящее время общерусскими вариантами; 3) относительно устойчивые общие регионализмы, маркирующие забайкальскую диалектную речь.

Процесс интеграции восточнозабайкальских говоров севернорусского и южнорусского генезиса происходит на фоне утраты неустойчивых различительных регионализмов и сохранении относительно устойчивых общих регионализмов. Устойчивые регионализмы становятся едиными для обеих забайкальских региональных подсистем и формируют на территории Восточного Забайкалья забайкальский региолект, который приходит на смену русским говорам и в котором в большей степени будут представлены общенародные языковые черты и в меньшей — особенности диалектного происхождения.

Научные результаты работы могут быть использованы в дальнейших исследованиях забайкальских русских говоров, в частности при изучении диалектного синтаксиса. Привлечение результатов возможно при функционально-грамматическом описании восточнозабайкальских диалектов.

Осуществленное в данной работе картографирование ряда диалектных различий на основе разной степени их сохранения / нивелирования показывает пер-

спективы дальнейшего исследования русских говоров Восточного Забайкалья в аспекте их лингвогеографического описания. Полученные результаты могут быть использованы в разработке лингвогеографической модели диалектного пространства забайкальского региона и создании Диалектологического атласа Восточного Забайкалья.

Во втором томе даны приложения, которые включают иллюстративный диалектный материал, диалектные тексты, записанные в разных районах Забайкальского края, и карты ряда диалектных различий на основе разной степени их сохранения / нивелирования.

Основное содержание диссертации отражено в 66 публикациях автора (общий объём 50,2 п. л.), среди которых необходимо выделить следующие:

Монография:

1. Игнатович, Т.Ю. Современное состояние русских говоров севернорусского происхождения на территории Забайкальского края: фонетические особенности: монография / Т.Ю. Игнатович; Забайкал. гос. гум.-пед. ун-т. — М.: ФЛИНТА: Наука, 2011. - 240 с. (13,4 п. л.)

Разделы в коллективных монографиях:

2. Игнатович, Т.Ю. Современное состояние русской народной речи на территории Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Ментальность и изменяющийся мир: коллективная монография: к 75-летию проф. В.В. Колесова / отв. ред. М.В. Пименова. - Севастополь: Рибэст, 2009. - Серия «Славянский мир». Вып. 1. -С. 273-290 (1,36 п. л.)

3. Игнатович, Т.Ю. Языковые трансформации в русской региональной языковой картине мира / Т.Ю. Игнатович // Ценности культуры и творчество (вербализация культурных смыслов в тексте): коллективная монография / отв. ред. И.В. Ерофеева. - Чита: ЗабГГПУ, 2011. - С. 205-231 (1,65 п. л.)

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:

4. Игнатович, Т.Ю. История изучения русских говоров Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Сибирский филологический журнал. - 2008. — № 1. — С. 99-113 (1,2 п. л.)

5. Игнатович, Т.Ю. Текстовые модели выражения категории оценки в русских говорах Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Известия Волгоградского государственного педагогического университета: научный журнал. Серия «Филологические науки». - 2009. - № 5. - С. 105-109 (0,4 п. л.) .

6. Игнатович, Т.Ю. Современное состояние русских говоров Восточного Забайкалья с точки зрения факторов формирования / Т.Ю. Игнатович.// Вестник Нижегородского государственного университета. - 2009. - № 6. — Ч. 2. — С. 232-238 (0,7 п. л.)

7. Игнатович, Т.Ю. Милые неправильности русской народной речи / Т.Ю. Игнатович // Русская речь. - 2010. - № 4. - С. 105-108 (0,3 п. л.)

8. Игнатович, Т.Ю. Особенности ударного вокализма в русских говорах севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнато-

вич // Вестник Тамбовского университета. Серия «Гуманитарные науки». — 2010. Вып. 6 (86). - С. 233-241 (8,84 п. л.)

9. Игнатович, Т.Ю. Современное произношение долгих шипящих в русских говорах севернорусского происхождения на территории Забайкальского края / Т.Ю. Игнатович // Гуманитарный вектор. - 2010. - № 2 (22). - С. 111-117 (0,67 п. л.)

10. Игнатович, Т.Ю. Некоторые диалектные особенности в области фонетической синтагматики в русских говорах севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Учёные записки Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского. Серия «Филология, история, востоковедение». - 2010. - № 3 (32). -С. 77-81 (0,5 п. л.)

11. Игнатович, Т.Ю. «Жизнь прожить - не в поле съездить» / Т.Ю. Игнатович // Русская речь,- 2011.-№ 1.-С. 107-111 (0,32 п. л.)

12. Игнатович, Т.Ю. Характерные черты консонантизма современных русских говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Учёные записки Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского. Серия «Филология, история, востоковедение». - 2011. - № 2 (37). - С. 56-62 (0, 73 п. л.)

13. Игнатович, Т.Ю. Номинатив субстантивного склонения множественного числа в современных русских говорах севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Гуманитарный вектор. - 2011. № 2 (26). - С. 209-212 (0,4 п. л.)

14. Игнатович, Т.Ю. Диалектная вариантность в формообразовании глагола (на материале забайкальских говоров севернорусского происхождения) / Т.Ю. Игнатович // Гуманитарный вектор. - 2011. - № 4 (28). - С. 86-90 (0, 6 п. л.)

15. Игнатович, Т.Ю. Процесс интеграции говоров севернорусского и южнорусского генезиса на территории Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Вестник Череповецкого государственного университета. - 2012. -№ 1 (36). - Т. 1. - С. 50-55 (0,75 п. л.)

Зарубежные публикации:

16. Игнатович, Т.Ю. Языковые средства наглядно-образного описания событий в диалектных текстах Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Ethnohermeneutik und cognitive Linguistik / Hrsg. von R.D. Kerimov. - Landau: Verlag Empirische Pädagogik, 2007. - 800 S. (Reihe «Ethnohermeneutik und Ethnorhetorik». Bd. 16. Herausgeter der Reihe: H. Barthel, E.A. Pimenov). - C. 692-703 (0,75 п. л.)

17. Игнатович, Т.Ю. Русская народная речь Восточного Забайкалья в условиях языковых контактов / Т.Ю. Игнатович // Личность — слово - социум: материалы VII Международной научно-практической конференции, 11-12 апреля 2007 г., г. Минск: в 3 ч. / отв. ред. Т.А. Фалалеева. - Минск: Паркус плюс, 2007. - Ч. 2. -С. 108-113 (0,38 п. л.)

18. Игнатович, Т.Ю. Активные текстовые модели выражения категории оценки в русских говорах Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // Боловсрол суд-лал. - 2009. - № 6 (52). - С. 9-5 (0,47 п. л.)

19. Игнатович, Т.Ю. Структурные компоненты и их смысловые отношения в текстовых моделях выражения категории оценки в русских говорах Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович И Изменяющийся славянский мир: новое в лингвистике: сборник статей; отв. ред. М.В. Пименова. — Севастополь: Рибэст, 2009. — Серия «Славянский мир». Вып. 2. - С. 226-232 (0,44 п. л.)

20. Игнатович, Т.Ю. К вопросу о региональной языковой специфике в отражении русской ценностной картины мира / Т.Ю. Игнатович // Новое в славянской филологии: сборник статей; отв. ред. М.В. Пименова. — Севастополь: Рибэст, 2009. - Серия «Славянский мир». Вып. 4. - С. 222-228 (0,5 п. л.)

21. Игнатович, Т.Ю. Особенности ударного вокализма в русских говорах севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья / Т.Ю. Игнатович // The substance of dialect and the idiolect of translation: Almanac of Institute of Comparative Studies / Red. Komarova O, Koroleva J. Volume 22. Language and World. - Daugavpils, 2010. - Issue 2. - P. 54-69. (0,86 п. л.)

22. Игнатович, Т.Ю. Русская народно-разговорная речь в Забайкальском крае в условиях глобализации / Т.Ю. Игнатович // II Congreso Internacional «La Lengua у literature en el.espacio educativo internacional: estado actual y perspectives». Granada, 8-10 septiembre de 2010 / Guzman Tirado, R., Sokolova, L., Votyakova, I. (eds). Tomo I. Ponencias y comunicaciones. - Granada, 2010. - P. 842-847 (0,5 п. л.)

Неразличение / различение гласных неверхнего подъема в безударных слогах после твёрдых согласных

114*

ррН[ регион исследования

О сосуществование оканья

О аканье

Отпечатано ООО «Экспресс-издательство», 672000, г Чита, ул. П. Осипенко, 25. Телефоны: (3022) 26-02-47, 32-25-67,26-07-58. Факс: (3022) 26-02-65. Заказ № 2804. Тираж 100 экз.

Текст диссертации на тему "Восточнозабайкальские говоры севернорусского происхождения в синхронном и диахронном аспектах"

6.1. Вариантность форм инфинитива....................................300

6.2. Подвижность типов спряжения глаголов и вариативность личных форм . . .302

6.3. Вариантность форм повелительного наклонения......................308

6.4. Особенности в образовании видовых форм глагола....................310

6.5. Возвратные глаголы: вариантность постфикса........................312

7. Особенности образования и употребления причастий и деепричастий......314

8. Выводы..........................................................317

Глава 4. Русские говоры Восточного Забайкалья в историко-генетическом и диалектическом освещении

1. Севернорусский генезис исследуемых забайкальских говоров -лингвистический фактор их формирования...............................319

2. Забайкальские говоры севернорусского генезиса

в сибирском диалектном пространстве: общесибирские диалектные черты . .. .324

2.1. Общесибирские диалектные черты по типологии П.Я. Черных (1953).... 324

2.2. Общесибирские диалектные черты по типологии Н.А. Цомакион (1971)

и диалектологов Томской лингвистической школы (2002)..................329

2.3. Диалектная общность говоров севернорусского происхождения Восточного Забайкалья, Бурятии и Приамурья............................333

3. Дифференциация современных забайкальских говоров севернорусского генезиса на основе устойчивости / неустойчивости диалектных различий.....342

3.1. Реликтовые диалектные различия забайкальских говоров севернорусского происхождения в аспекте устойчивости / неустойчивости ... 342

3.2. Группы забайкальских говоров севернорусского генезиса

по степени сохранения / нивелирования диалектных различий..............350

4. Интеграционные процессы в восточнозабайкальских говорах

на современном этапе................................................357

4.1. Нивелирование диалектных особенностей под воздействием литературного русского языка.........................................357

4.2. Воздействие общенародного просторечия............................363

ВВЕДЕНИЕ

Современные отечественные и зарубежные диалектологи (Л.Л. Касаткин, Р.Ф. Касаткина, Л.Э. Калнынь, О.Г. Гецова, Л.И. Баранникова, Р.И. Кудряшова, H.A. Волкова, J.K. Chambers, Р. Trudgill, J. Benjamins, J. В. Berns, J. van Marie, Й.М. Ваахтера и некоторые другие) стремятся зафиксировать и описать исчезающую самобытную природу диалектов, являющуюся частью языкового национального наследия.

В последние годы обострился интерес к проблеме динамики развития русского национального языка, появились работы, рассматривающие современные активные языковые процессы [Русский язык сегодня 2003; Валгина 2003; Современный русский язык: Активные процессы на рубеже XX-XXI веков 2008 и ряд других].

Общеизвестно, что территориальные диалекты, свободные от кодификации языковых норм, в большей степени сохраняют, в отличие от литературного языка, реликтовые языковые явления и проявляют новации, по которым можно судить о тенденциях развития как частных диалектных систем, так и русского языка в целом. Исследование происходящих в говорах динамических процессов позволяет понять механизмы изменений частных языковых систем, а на их основе -трансформации общерусского языка [Кузнецова 1985; Формирование и развитие говоров территорий позднего заселения 1987; Современные процессы в русских народных говорах 1991; Кудряшова 1997; Орлов, Кудряшова 1998; Русские говоры Пермского региона 1998; Щербак 1999; Проблемы динамики среднерусских говоров 2001; Волкова 2004; Ваахтера 2009 и некоторые другие].

Несмотря на тщательное исследование диалектов Севера и Юга и детальное описание и картографирование диалектного пространства центральной России, сбор современных диалектных данных остаётся необходимым для выявления динамики изменений. В большинстве работ последних лет исследуется развитие фонетических систем говоров [Исаев 2004; Самородова 2004; Михова 2006; Ме-жецкая 2010; Савинов 2012 и ряд других].

В работах сибирских диалектологов также уделяется внимание проблеме динамики развития говоров данного региона путём сравнительного анализа состояний говоров на различных этапах существования. Данное направление исследований берёт начало в середине 60-х годов прошлого века с работ H.A. Цомакион [Цомакион 1966; Палагина 1973; Блинова 1975; Курникова 1986; Игнатенко 2004 и некоторые другие].

ности XVIII в. [Майоров 2006], морфологическая система именных частей речи в памятниках деловой письменности Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII веков [Биктимирова 2012].

В диалектных различиях, присущих забайкальским говорам, представляется актуальным определение, с одной стороны, диалектных элементов, обладающих относительной устойчивостью и позволяющих данной форме языка существовать на протяжении ряда веков вплоть до наших дней, а с другой стороны - неустойчивых элементов, подвергающихся нивелированию.

Объект исследования - говоры севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья.

В задачи исследования входит:

2) рассмотрение генезиса и факторов формирования исследуемых говоров;

4) определение места исследуемых говоров в диалектном пространстве Восточного Забайкалья и Сибири в целом;

6) сопоставление исследуемых говоров в аспекте сохранения / нивелирования диалектных различий;

7) картографирование ряда диалектных различий.

Основная гипотеза исследования.

закономерностей развития идиомов. Неустойчивые элементы обнаруживают тенденцию к утрате. Относительно устойчивые черты, взаимодействуя с другими сегментами, которые приходят в результате интеграционных процессов, формируют региолект.

В результате установления в реликтовых диалектных различиях, унаследованных исследуемыми забайкальскими говорами из материнских севернорусских говоров, неустойчивых и относительно устойчивых диалектных черт, разработана концепция неустойчивости / относительной устойчивости диалектных различий и определены причины их утраты или продолжительной сохранности.

особенностей, унаследованных этими идиомами из материнских говоров; проведён сопоставительный анализ говоров севернорусского происхождения и говоров семейских южнорусского происхождения, бытующих на территории Восточного Забайкалья, и выявлены общие относительно устойчивые регионализмы, которые свидетельствуют о процессе интеграции между обеими забайкальскими региональными подсистемами и тенденции формирования забайкальского региолекта.

Методы исследования. В процессе работы были осуществлены диалектологические экспедиции в села Забайкальского края. С целью синхронного научного описания диалектного материала использовался эвристический метод наблюдения, для записи и обработки диалектного материала применялись технические средства. Для расшифровки и научной интерпретации диалектных сегментов использовался слухоаналитический метод анализа звучащей речи. Непосредственное наблюдение над говорами и записи диалектной речи дополнялись анкетным методом, который был основан на сборе диалектного материала по разосланной в населенные пункты Забайкальского края специально адаптированной для региона программе [Программа собирания сведений для изучения современного состояния говоров Восточного Забайкалья (фонетика, морфология), 2006)]. В диссертационной работе использовались данные анкет выбранного для исследования круга населённых пунктов.

Сравнительно-сопоставительный метод помог соотнести исследуемые диалектные системы с другими диалектными системами, в частности с русскими говорами европейской части России Северного наречия, с говорами севернорусского происхождения Сибири, в том числе соседних территорий - Бурятии и Приамурья, с говорами семейских южнорусского происхождения, бытующих на территории Восточного Забайкалья, а также с системой литературного языка и просторечием. Этот же метод использовался при диахронном подходе, что позволило данные современных забайкальских говоров соотнести с фактами региональной разговорной речи конца XVTI-XVTII вв., реконструированными по материалам забайкальских памятников деловой письменности того времени.

Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных учёных в области общих вопросов языка (Ф.Ф. Фортунатов, A.A. Реформатский, И.А. Бодуэн де Куртенэ, О. Есперсен, Ш. Балли, Ф. де Соссюр, Э. Косериу), диалектологии и лингвистической географии (Р.И. Аванесов, П.Я. Черных, A.M. Селищев, JI.JÏ. Касаткин, Р.Ф. Касаткина, В.В. Колесов, К.Ф. Захарова, В.Г. Орлова, H.H. Пшеничнова, Л.Э. Калнынь, Т.С. Коготкова, J1.M. Орлов, C.B. Бромлей, H.A. Волкова, H.A. Цомакион, В.В. Палагина, Г.А. Са-дретдинова, О.И. Блинова), фонетики и фонологии русского языка (П.С. Кузнецов, М.В. Панов, M.JI. Каленчук, A.A. Соколянский), морфологии русского языка (В.В. Виноградов, A.A. Зализняк, A.B. Бондарко, В.А. Плунгян), социолингвистики (В.Д. Бондалетов, Л.П. Крысин, Л.И. Скворцов), этнолингвистики (Н.И. Толстой, A.C. Герд), лингвистического источниковедения и истории языка (A.A. Шахматов, В.В. Иванов, С.И. Котков, В.М. Живов, А.П. Майоров) и другие.

Материалом исследования являются:

1. Записи диалектной речи, сделанные автором в диалектологических экспедициях в 70-80-е годы прошлого столетия на кассетный диктофон и в первое десятилетие XXI в. на цифровые диктофоны Olympus VN-2100PC, Olympus DW-360, Sony-575 Hrs общим объемом 35 часов звучания. Звукозапись, отцифровка и обработка звука осуществлялась с помощью Adobe Audition (версия 1.5).

2. Анкетные данные по «Программе собирания сведений для изучения современного состояния говоров Восточного Забайкалья (фонетика, морфология)» (Чита, 2006 г.), которая была разослана в 123 населенных пункта 22 районов Забайкальского края. Анкеты заполнялись учителями русского языка и литературы школ этих сельских поселений.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Восточнозабайкальские говоры севернорусского происхождения в синхронном и диахронном аспектах"

Текст диссертации на тему "Восточнозабайкальские говоры севернорусского происхождения в синхронном и диахронном аспектах"

Похожие темы диссертаций