автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Восточные культуры в духовной жизни Италии времени Империи (распространение Митраизма)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Восточные культуры в духовной жизни Италии времени Империи (распространение Митраизма)"

?гг> о л

1 з да

На правах рукописи

ИВАНОВ ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

ВОСТОЧНЫЕ КУЛЬТЫ В ДУХОВНОЙ жизни ИТАЛИИ ВРЕМЕНИ ИМПЕРИИ (РАСПРОСТРАНЕНИЕ МИТРАИЗМА)

07.00.03 - всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

МОСКВА 1996

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Московско! Государственного открытого педагогического университета

Научный руководитель - доктор исторических наук,

профессор И.С. СВЕНЦИЦКАЯ

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор Г.Т. ЗАЛЮБОВИНА; кандидат исторических наук, старший научный сотрудник П.Д. ДИАТРОПТОВ.

Ведущая организация - Московский городской педагогически университет

Защита состоится " .£ X" января 1997 г. в 14.00 часов г заседании Диссертационного Совета Д 113.25.01 по присуждени ^сно!! степени кандидата исторических наук в Московско Государственном открытом педагогическом университете г адресу:

109004, г. Москва, ул. Верхне-Радищевская, 16-18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московско] Государственного открытого педагогического университета.

Автореферат разослан " 13" декабря 1996 г.

Ученый секретарь специализированного Совета кандидат исторических наук Ю.Д.Акашев <

(подпись)

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Религия, являясь одним из важнейших элементов духовной культуры, играет особую роль в архаичных обществах. Мирна Элиаде утверждает, что "человек традиционных обществ - это "homo religiosus".

Актуальность темы исследования обуславливается необходимостью изучения проблемы изменения духовных и религиозных ценностей в условиях кризиса античного (полисного) сознания, разочарования в официальных культах - и как следствие этого - поиск новых богов-спасителей. Италия была одним из политических и духовных центров античного мира, поэтому вопрос о том, насколько широко проникали в Италию восточные, иноземные культы, среди каких групп населения они распространялись, представляет особый интерес. Выбор времени -II-IV века н.э. - связан с тем, что это был период наибольшей интенсивности религиозных поисков.

Особым динамизмом среди восточных культов выделялся митраизм, который оказал значительное воздействие не только на эволюцию римского политеизма, но и на формирование духовной среды периода поздней античности. Без учета влияния идеологии и культовой практики митраизма невозможно составить сколь-нибудь полное представление об италийском (римском) менталитете того времени. Актуальность исследования митраизма в Италии IH-rV вв. н.э. в значительной степени определяется и его особой ролью в историческом противоборстве язычества с христианством.

Новизна, предмет, цели и задачи исследования. В

отечественном антиковедении восточные культы, и в частности митраизм, не фигурировали в качестве самостоятельного объекта исследования. Господствовавшее до последнего времени направление, которое условно можно было бы назвать "социологическим", было ориентировано на поиск социальных детерминат любых процессов, в том числе и происходящих в духовной жизни империи. В этом контексте рассматривалось и распространение восточных мистерий в пределах Италии.

Митраизму отводилась роль лишь одного из многих ориентальны культов.

В зарубежном антиковедении превалирует "дескриптивное (описательное) направление в изучении проблем митраизма, т есть стремление к наиболее детальному освещенш археологических, эпиграфических и нарративных источники относящихся к культу. Данный подход вовсе не исключае характеристику идеологии и культовой практики митраизма, н практически не затрагивает вопроса о роли и значении митраизм в духовной жизни империи или отдельных регионов (например Италии). Те исследователи, которые задаются целью изучен» роли и места восточных культов в структуре духовной жизн поздней империи, в свою очередь, не акцентируют внимания н особенностях и специфике митраизма, отводя ему роль одной и многих ориентальных мистерий. Подобное направление условн может быть названо "религиеведческим".

Таким образом, выбор предмета нашего исследования бы обусловлен стремлением преодолеть ограниченность зарубежног и отечественного антиковедения в изучении проблем митраизм; Компенсировать эти недостатки возможно посредство] комплексного ("культурно-исторического") подхода, то ест рассмотрения митраизма во всей совокупности составляющи элементов: от социального и этнического состава общин д особенностей идеологии и специфики культовой практики, также взаимосвязи с другими религиозными культами духовными структурами. То есть предметом нашего исследовани является митраизм в Италии периода поздней античности. Таюи образом, попытка комплексного анализа идеологии и культово практики митраистичсских общин в пределах Итали представляется инновационной. Целью исследования являете определение роли и места митраизма в религиозной жизн Италии имперского периода. Исходя из цели исследования решается ряд задач: 1) распространение культа в пределах Итали: (география митраизма); 2) характеристика социального этнического состава общин; 3) реконструкция культовой практик митраизма; 4) характеристика идеологии культа; 5) анали характера взаимоотношений митраизма с другими культам (восточными, греко-римскими, особенно - с христианством^

) роль митраизма в движении религиозного синкретизма II-IY вв.

Одной из важнейших задач, достигаемых в ходе исследования, ¡ам представляется разрушение некоторых стереотипов, твердившихся в отечественном антиковедении: 1) о прева-ировании военных среди дедикантов Митры; 2) о митраизме как | "религии господ"; 3) о сомнительной "орнентальности" культа Литры; 4) о чрезвычайной жестокости инициации.

Источники. Изучение митраизма сопряжено с пределенными трудностями, обусловленными полным отсутствием релипюзной литературы. Основными источниками [о истории митраизма в Италии, впрочем как и в других егионах, являются данные эпиграфики и иконографические видетельства. Источниковой базой исследования послужили 217 [адписей, собранных в " Корпусе" Фермазерена (Corpus inscrip-lonum et monumentorum religionis Mithriacae), а также публикации рхеологических и эпиграфических памятников, появлявшиеся в [аучной литературе после выхода "Корпуса" в свет. Следует »тметить, что, несмотря на давность" Корпуса", этот свод сочников так и не был востребован отечественным лтиковедением. Отрывочные сведения об отдельных аспектах ультовой практики и идеологии митраизма содержатся в трративных источниках у Плутарха, Цельса, Порфирия, Элия 1ампрвдия, Тертуллиана. Однако письменные источники могут ¡ыть использованы лишь для дополнения и корректировки шформации, полученной на основе данных эпиграфики и :рхеолопш. Скрытность мистериальных культов, обусловленная пецификой обрядовой практики, не . позволяла иметь ¡счерпывающую информацию о них даже современникам. Если се говорить об отцах церкви (Тертуллиан, Григорий Назианзин), о их свидетельства должны восприниматься с учетом ярой 1еприязни христиан к язычникам вообще, а в особенности к штраисглм.

Поскольку митраизм никогда не имел государственного официального) статуса, то не могут быть использованы и данные »имской нумизматики.

Степень изученности темы. В качестве самостоя-слъного объекта исследования митраизм, как и вбеточные культы

в целом, в отечественном антиковедешш не фигурировал, российской науке были представлены исследование посвященные проблемам римской культуры, религии, где в то или иной степени были отражены вопросы, связанные распространением и идеологией "восточных культов".

В русском антиковедешш пионером в исследовании пробле кризиса и падения античного мира был С.В.Ешевский. Взгляд Ешсвского на эволюцию римского политеизма, изложенные работе "Очерки язычества и христианства" (1873), оказали i дальнейшее изучение этой проблемы в русской нау» необычайное влияние. Ослабление римского политеизма о относит уже к концу республики. Причины падения римско! язычества Ешсвский видел в распространении философии (сред господствующих классов) и распространении в народных масс; чуждых верований, а следовательно, и ослабление i собственных. Ешсвский четко отграничивает так называема "восточные культы" от традиционной римской релипп безусловно относя их к "чуждым". Распространение же восточнь мистерий Ешсвский считал объективным явление} обусловленным, с одной стороны, потребностями вер (поскольку традиционный римский пантеон эти потребности г удовлетворял), а с другой стороны - широкими контактами исконными носителями этих верований.

Среди многих проблем античной истории, занимавших ум русских ученых, проблема "восточных культов" явно v. относилась к разряду приоритетных. Следует упомянуть работ А.Садовл (1889, 1899), Н.Я.Киприановлча (1889), Н.Тумасог (1880). Последние два автора придерживались концепции кризис римского язычества, признавая факт распространения восточнь: культов в качестве симптома этого кризиса. Садов же счита иначе, утверждая, что "римский языческий мир не находился полном религиозном и нравственном разложении, как эт представлено в большинстве сочинений." В область научнь: интересов 10.Кулаковского проблемы религиозного развития н входили. Однако в монографии "Коллегии в Древнем Риме" (1881 уделено внимание религиозным коллегиям, среди которы представлены общины поклонников Митры.

В начале XX в. общепризнанным авторитетом в облает изучения античной культуры и греко-римской религии (особснн

имперской эпохи) считался Фаддей Францевич Зелинский. Основные его штудии составили цикл "Из жизни идей" (1905-1907 гг.). Конец республики Зелинский связывал с упадком Пзско-римской религии. Одной из важнейших черт "новой религиозности" была жажда очищения от греха и спасения. В значительной степени этим запросам отвечал культ Исиды, в определенной мере - Кибслы. Большую роль, по мнению Зелинского, в восточно-римском синкретизме сыграл культ Митры. Религия Митры - деятельная и мужественная религия, дополняющая "женскую" религию Кибелы. По характеру и поставленным научным целям к творчеству Зелинского приближался М.С.Корслин.

Достаточно много внимания уделено проблеме восточных культов в работах Ивана Турцевича. Он придерживался точки зрения, что восточные культы имели некоторую тягу к прозелетизму и стремление к уподоблению себе других богов (синкретизм), тем самым подрывая классическую греко-римскую религию. В работах А.Трачевского и И.В.Нетушила предпринимаются попытки объяснить кризис римской религии не только духовными, но и социально-экономическими процессами. Нстушил, кролю того, отмечает, что хотя римские боги и сохраняют определенное влияние, восточные культы пользуются приоритетом среди верующих (особенно Митра и Исида).

Как бы на рубеже двух научных традиций (русского аитикоЕедения и советского) появляется работа Н.А.Куна "Предшественники христианства" (М., 1922). Будучи сугубо компилятивным, данный труд является ценным хотя бы потому, что он единственный в российском и советском антиковедении целиком и полностью посвящен проблемам восточных культов.

В отечественной науке тем не менее были представлены исследования, посвященные проблемам римской культуры, религии, где в той или иной степени были отражены вопросы, связанные с распространением идеологии "восточных культов". В первую очередь необходимо отмстить работы Е.М.Штаерман такие, как "Мораль и религия угнетенных классов Римской империи" (1961), "Кризис античной культуры" (1975) и "Социальные основы религии древнего Рима" (1987). Краткие упоминания о роли восточных культов в идеологической и организационной подготовке почвы для принятия и

распространения христианства имеются в обширной литературе по раннему христианству (Ковалев С.И., Голубцова Н.И., Виппер Р.Ю., Кубланов М.М., Ленцман Я.А., Ранович А.Б., Свенцпцкая И.С.,). Фрагментарные упоминания восточных культов встречаются в работах, посвященных отдельным римским провинциям: Дакии (Крутикова И.Т.), Панношш (Коло-совская Ю.К.), Мезии (Златковская Т.Д.), Британии (Перфи-лова Т.Б.). Исключением являются работа Соловьянова Н.И., характеризующая религиозную жизнь римской армии в Нижней Мезии и Фракии (1986) и статья Садовской М.С., посвященная восточным культам в Римской Британии (1983).

Духовная жизнь Рима имперской эпохи привлекала внимание большого числа зарубежных исследователей, поэтому обратимся к характеристике авторов, представляющих наиболее типичные точки зрения на процессы, происходящие в области религиозной жизни.

В центре внимания фанцузского исследователя Гастона Буассье была не только религия, но и философия, мораль, политическая идеология. Его основные взгляды изложены в книгах "Римская религия от времен Августа до Антонинов" (1878) и "Падение язычества" (1892). Буассье признает кризис традиционного римского политеизма, относя его первый этап к концу республиканского периода. В отличие от господствующей в то время концепции, Гастон Буассье считал, что первые века империи были не углублением кризиса и разложением римского политеизма, а наоборот, его стабилизацией. Восточные культы, по мнению Буассье, обогатили римский политеизм, наделив его теми качествами, которых ему недоставало: роль жреца как посредника между богом и людьми, эмоциональный характер верований, разработанная концепция загробного мира. Исследование Жана Ревилля "Религия в Риме при Се верах" (1898) заметно отличается от работ Буассье. Ревилль стремится понять объективные причины религиозных изменений, происходивших в III веке. Большую часть своей работы Ревилль как раз и посвящает анализу роли восточных культов, их влиянию на религиозную жизнь империи, масштаба их распространения. По ею мнению, восточные культы играют значительную роль не только в религиозной, но и в духовной жизни Рима.

Духовная жизнь древнего Рима была объектом исследования известного античника, профессора , Кенигсбергского и Страсбургского университетов Людвига Фридлендера. Его взгляды на судьбу римского политеизма во многом совпадали с точкой зрения Гастона Буассье. Одной из первых работ в западноевропейской историографии, целиком посвященной культу Митры, безусловно, может считаться труд Феликса Лажара, вышедший в Париже в 1847 году: "Introduction al' etude du culte public et des mystères de Myhtra en Orient et en Occident'. Хотя автор и назвал его "Вводным", но собрал практически все, что было известно к тому времени о митраизме. Однако "патриархом" митраистики по праву считается бельгиец Франц Кюмон, чьи произведения до сих пор сохраняют научное значение. В 1896 -1899 годах Кюмон выпускает полный перечень нарративных и эпиграфических свидетельств митраизма, а также монографию, посвященную культу (Textes et monuments, figures, relatifs aux mystères de Mithra). В начале XX века в Западной Европе и Америке выходит ряд работ, посвященных митраизму (Дж.Робертсона, А.Дейтериха, Б.Мида, В.Фитиана-Адамса и др.), однако ни одна из них не претендует на то, чтобы стать рядом с монументальным трудом Кюмона. Почти на полстолетия Франц Кюмон становится практически единственным авторитетом не только в области проблем, связанных с митраизмом, но и другими "восточными культами", а также астрологией в античном мире. Не ограничиваясь описанием, Франц Кюмон пытался определить место митраизма в структуре римского политеизма, охарактеризовать его взаимоотношения с христианством. Кюмон всячески подчеркивал чрезвычайную популярность и широкое распространение митраизма в империи в большей степени, чем другие восточные культы, составляющего конкуренцию христианству.

Следует отметить, что практически сразу после появления работ Кюмона у него появился оппонент в лице Тутена. Соглашаясь с Кюмоном по ряду положений (в частности, не грицая иранского характера культа), Тутен не считал митраизм ззвычайно масштабным явлением в пределах империи. То есть :е на заре митраистики появляются две прямо противоположные точки зрения на роль и место культа Митры

(чаще речь идет о восточных культах) в духовной жизни римской империи и структуре римского политеизма, в частности.

В 40-80 годы достойным продолжателем дела Кюмона стал М.Формазсрен. Научный интерес его был сосредоточен в области изучения проблем восточных культов в Римской империи, хотя приоритет, безусловно, был отдан Митре. Формазсрен издал полный свод надписей и археологических памятников, имеющих отношение к митраизму. В 1956 году вышел первый том, посвященный памятникам Западной Европы, Северной Африки и Ближнего Востока. В I960 году выходит второй том, посвященный памятникам митраизма Восточной Европы и Германии. "Корпус" Формазерена до сих пор остается единственным комплексным источником по проблемам митраизма. Формазсрен сознательно уходил от излишней социолопизации, не ставил глобальных проблем о социо-экономичсской детерминированности той или иной формы культа. Основной своей цслыо он поставил как можно более полное изучение содержания митраистической идеологии, культовой практики, реконструкции возможных путей распространения верований, а также его контактов с другими верованиями, хотя попытки определить социальную и профессиональную принадлежность дедикантов (в той мере, е которой позволяют источники) предпринимались з: Формазереном. Необычайно ценным для изучения проблем религий античности явилась тематическая серия, основанная Формазереном, - Etudes Prcüminaircs aux Religions orientales dam L'Empire Romain, - в рамках которой в Лейдене вышло более сотш: книг по различным аспектам восточных культов. Наиболее заметной была тенденция публикации новых или зановс исследованных памятников с территории Европы, в том числе и с территории Италии (Vermasercn M.J. The mithracum et Ponza. ■ Leiden, 1974; Tnm Tain Tinh V. Le cuite des divinites orientales ei Campanie. - Leiden, 1972; Sfameni G.G. I culti oricntali in Sicilia. ■ Leiden, 1973). Кроме того, выходили работы, посвященные общи.\ проблемам митраизма: идеологии и культовой практике, генезису судьбам иранского культа в отдельных регионах и в империи ] целом. Одной из базисных работ по проблемам идеологи! митраизма в мировой науке признана книга Л.Кэмпбелл; "Иконография и идеология митраизма" (1968) С начала 80-х годо) одним из ведущих авторитетов в области "восточных культов", j

том числе и митранзма, становится француз Роберт Туркан, выпустивший одну из основательных монографий по культу Митры в 1981 году, а за шесть лет до того - первую в митраистике работу, посвященную влиянию платонической философии на идеологию митраизма (Mithras Platonicus). В 1989 году Роберт Туркан выпустил обобщающий труд, посвященный всем восточным культам, распространенным в империи (Turcan R. Les cultes orientaux dans le monde romain).

Среди обобщающих трудов по проблемам митраизма, безусловно, выделяется монография Рейнольда Меркельбаха "Митра" (1984). Она не претендует на то, чтобы заменить "Корпус" Формазерена, уступая ему по количеству и объему привлекаемых источников. Однако ценность работы Меркельбаха в том, что она вводит в научный оборот ряд археологических и иконографических памятников Германии и Паннонии. Научные интересы Меркельбаха охватывают наиболее важные проблемы митраистики: генезис культа, особенности идеологии (включая влияние платонизма и астрологии), элементы культовой практики.

Характеризуя изучение проблемы "восточных культов" в современном антиковедении, нельзя не упомянуть труд Вальтера Буркерта "Мистические культы античности" (1987). В.Буркерт посвятил свою работу сравнительному, анализу мистических культов античного мира как "восточных" (Митра, Кибела, Исида и Серапис), так и греко-римских (Элевсинские мистерии, культ Диониса-Бахуса).

Автор монографического исследования "Мистические религии античного мира" (1981) Йосцелин Гудвин не отказывается ни от понятия "восточные культы", ни от оценки их роли в эволюции римского политеизма. Гудвин утверждает, что восточные культы хотя и могут считаться симптомом кризиса римского миросозерцания, объективно способствовали "попытке починить обветшалое здание язычества" (Godwin J. Mystery religions in the ancient world. - L., 1981. - P.6). Особое внимание он обращает на "замкнутость" митраистических общин, по его мнению, более походивших на "мужские клубы", чем на религиозные ассоциации. В вопросе происхождения митраизма, которому также уделено немало места в исследовании Гудвина, он придерживается теории "гениального одиночки-ясновидца", весьма оригинальной и идущей даже далее креационистской концепции Туркана о

митраизме как "ученой религии". Касаясь вопроса о социальном составе адептов культа, Гудвин отмечает его демократизм.

Проблемы, связанные с распространением митраизма в империи, находят отражение в монографиях, посвященных римской религии, а также в работах, освещающих кризис античной цивилизации в последние века существования империи (Ferguson' J., Fox R.L., Smith J.H., MacMullcn R., Bowder D., GeíTcken J.). Все исследователи единодушны в признании огромного влияния "восточных культов", в их числе и митраизма, на религиозную и духовную жизнь империи в Ш-ГУ веках н.э.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее содержание и полученные результаты могут быть использованы при создании целого ряда учебных курсов: духовная жизнь древнего Рима в период империи, история религии древнего Рима, эволюция античного менталитета в эпоху империи.

Апробация результатов исследования. Основное содержание работы и выводы отражены в публикациях автора, докладах на Державинских чтениях в ТГУ им Г.Р.Державина (1994, 1995, 1996 гг.), а также на Всероссийской научной конференции "Запад и Восток: традиции, взаимодействие и новации" (Владимир, 1995).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, а также примечаний и списка источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении рассматривается актуальность исследования, показана степень изученности поставленных проблем в российской и зарубежной историографии, изложены предмет, цели и задачи диссертации, дана характеристика источниковой базы, определена научная новизна работы.

В первой главе "Распространение митраизма в Италии" дана характеристика основных тенденций развития духовной жизни Италии периода империи, политических, социальных, социально-психологических и идеологических условий распространения восточных культов. Характеризуется генезис митраизма, анализируются масштабы и особенности распространения культа Митры в пределах отдельных регионов Аппенинского полуострова. Особое внимание уделено характеристике социального и этнического состава митраистических общин.

Ведущей тенденцией духовной жизни Римской империи во II-IV веках н.э. был значительный рост религиозного фактора. Традиционные греко-римские культы, сохраняя определенное число приверженцев, теряли кредит доверия у италийцев. Неслучайно именно со II века фиксируется увеличение числа христианских общин. Важнейшим показателем кризиса традиционного греко-римского политеизма является широкое распространение в пределах Италии мистериальных культов ориентального происхождения: Исиды и Сераписа, богини Сурии, Юпитера-Долихена, Кибелы и Аттиса, Митры.

Тяжесть имперской власти, нивелирующей все социальные слои и сословия италийского общества, уничижающей перед лицом императора сенатора и вольноотпущенника, римлянина и провинциала, продуцирует в обществе чувство безысходности, ощущение тотальной зависимости от чужой (чаще недоброй) воли, неуверенности в завтрашнем дне и пессимизм. Империя, созданная "на благо римлян и италиков", оказалась силой, их удушающей.

Кризис греко-римского политеизма в период поздней античности был одним из проявлений глобального кризиса всей античной цивилизации. Гражданская община (сЬ^ав) как форма конкретно-человеческой общности, предполагающей взаимную солидарность и ответственность свободных граждан-собственников, разрушалась. Традиционные полисные связи, на которых покоилось все античное мироустройство, либо разрывались, либо были сфальсифицированы имперским режимом. Кризис гражданской общины не мог не сказаться и на римской (италийской) фамилии, которая была тесно связана с полисным укладом жизни. Эррозия семейных связей разрушала последние прочностные структуры античного миропорядка.

Индивидуализация поведения как следствие кризиса античных социальных структур имела параллели и в религиозной жизни. Даже поиск спасения от невзгод стал носить индивидуалистический характер. Подданный империи искал личного бессмертия, спасения в потусторонней жизни, поддержки и опоры в жизни земной. Греко-римские боги не были ни "внемлющими", ни сочувстсвующими. Потребность же в интимном общении с божеством могла реализоваться либо в русле восточных мистерий, либо в христианстве.

Митраизм являет собой пример одной из наиболее динамичных религиозных структур, в значительной степени отвечающих духовным запросам периода поздней античности. Культ Митры как самостоятельное религиозное течение, генетически восходя к иранской религиозно-мифологической традиции, окончательно формируется за пределами собственно иранского мира. Вероятнее всего, это происходило в пределах Малой Азии, где со времени ахеменидской экспансии возникли колонии этнических персов. В это же время Митра попадает в пантеоны владык Каппадокии, Коммагены и Армении. Самое раннее упоминание культа Митры в римских нарративных источниках содержится в "Фиваиде" Стация и относится к первой половине I века н.э. (Statius. Thebais., I, 719). Плутарх отмечал, что культ Митры был заимствован солдатами Помпея у киликий-ских пиратов (Plut. Pomp., XXIV), Самый ранний из известных эпиграфических источников, принадлежащих культу, найден в Риме и относится к концу I - началу II века н.э. В столице империи сконцентрировано наибольшее количество памятников митраизма (130 надписей из 217 италийских, около 100 святилищ). Данные археологии и эпиграфики фиксируют распространение митраизма в Лации, Кампании, на Сицилии в первой половине II века н. э. В Эгрурии первые митреумы появляются со второй половины II века н.э., а в Транспаданской Галлии - около середины III века н.э. К середине III века митраизм был представлен практически на всей территории Аппенинского полуострова: в Этрурии (во Флоренции, Вольсиниях, Пизе, Рузеллах, Сутриях, Торрите, Сене), Лации (в Риме, Остии, Эзернии, Антии, Ланувии, Пренесте, Тибуре, Альбе), Умбрии (в Нарнии, Сентинии, Сполетии, Окре), Кампании (в Путеолах, Неаполе, Капуе), Лигурии, Пицене, Апулии, Брутии, на островах:

йскья, Пандатерия (Понза), Сицилия (в Сиракузах, Агригене, Катанье, Панорме, Липаре).

Примечательно, что общины митраистов возникают не только з Риме и крупных городах, но и на италийской периферии. Как токазывают исследования, степень насыщенности отдельных регионов памятниками митраизма неодинакова, но его распространение не зависит от уровня урбанизации: "сельская" Гранспаданская Галлия не менее богата памятниками митраизма, 1ем Лаций.

В пределах отдельных населенных пунктов митраисты представляли собой не просто группы единоверцев, но особые сообщества "избранников божества", противостоящие остальному пиру. Однако "сепаратизм" митраистов не носил ■сонфронтационного характера, они были "вне" общества, а не 1ротив общества. Чрезвычайная скрытность митраистов, отличительная даже на фоне других восточных мистерий, была следствием специфики их культовой практики и идеологии, но не результатом преследования властей. В Капуе, например, митреум располагался в одном из центральных районов города, рядом с Кдпитолием - в ближайшем окружении официальных городских сультов. В Транспаданской Галлии одно из святилищ было зозведено на месте, предоставленном по декрету декурионов. В Путеолах дедиканг Митры посвящает надпись "Солнечному Богу л гению колонии". Однако нет оснований говорить об особом расположении властей по отношению к культу. Митраизм никогда 1е был государственной религией, хотя некоторые императоры Коммод, Юлиан) были адептами культа. Нередкие среди читраистских надписей посвящения римским императорам !вляются типичным для поздней античности проявлением серви-шзма.

Данные археологии и эпиграфики из Рима, Остии, Транспаданской Галлии указывают на то, что митреумы первоначально возникали в частных домах, лишь позже проникая з общественные здания. Святилища Митры располагались равномерно в пределах отдельных регионов города.

Анализ социального состава митраистических общин гозволяет признать ошибочность распространенной в зтечественном антиковедении точки зрения на митраизм как на 'религию господ". Среди адептов Митры ни в Италии в целом, ни

в отдельных ее регионах представители господствующих сослови] (сенаторы и всадники) не составляли большинства. В состав! митраистических общин были представлены отпущенники и раб! (императорские и частные), свободные ремесленники, торговцы лица наемного труда. Характер пожертвований, состояние убранства отдельных митреумов указывают на весьма различнук степень благосостояния как отдельных митраистов, так и общин Данные эпиграфики из Италии не подтверждают тезиса, чт< митраизм - религия военных. Ни в одном из италийски: регионов, кроме Транспаданы, военные не составляли сколь нибудь значимого процента среди адептов культа.

Привлекательность митраизма, видимо, как раз в том ] состояла, что он исключал социальную или имущественнук дискриминацию. Культ Митры предоставлял равные возможност] стать "избранным" рабу и рабовладельцу, судовладельцу и докеру сенатору и отпущеннику. Более того, человек, стоящий на низше] ступени социальной лестницы, мог достигать высших степеней ] культе.

Данные ономастики позволяют высказать предположение о< этническом составе митраистических общин. Подавляюще! большинство митраистов носили римские имена, то есть либ( являлись этническими италиками, либо считали себя таковыми На втором месте по численности стоят носители греко-римски: (смешанных) имен, видимо, потомки греков-отпущенников. Н; третьем месте - носители греческих имен (возможно, этнически» эллины). Таким образом, адептами культа иранского Митрь являлись люди, целиком и полностью принадлежащие антично] цивилизации. Очевидно, их духовный выбор был сделан не п< этнической предопределенности (как иудаизм у евреев шн зороастризм в сасанидском Иране), а сознательно в связи < глубокой неудовлетворенностью традиционными греко-римским] верованиями.

Во второй главе диссертации "Идеология и особенност] культовой практики митраизма" анализируются мифологические космологические, астрологические и сотеролошчески» представления италийских митраистов. На основе анализ; иконографических и эпиграфических свидетельств характеризую тся основные обряды и таинства культа Митры, иерархическаз структура и поло-возрастной состав общин.

Митраизм принадлежит к категории религий, лишенных собственной литературной традиции. Можно предположить, что такая изощренная, насыщенная символизмом религия не могла обходиться без сакральной литературы. Косвенным доказательством существования текстов могут служить изображения магов со свитками из митреума Дура-Европос. Наиболее полная реконструкция мифологии митраизма возможна только на основе анализа иконографических данных. Данные нарративных источников (Порфирий, Плутарх) фрагментарны и могут быть использованы лишь для некоторой корректировки иконографических свидетельств.

Митраизм не был жестко догматизирован как христианство или иудаизм, но тем не менее имел некоторую тенденцию к унификации. В митраизме существовала система взглядов и представлений, составляющая духовную основу, канву культа. Наличие единого мифа (системы мифов?) считают бесспорным такие исследователи, как В.Буркерт и Л.Кэмпбелл.

Анализ ряда иконографических памятников Италии позволяет выявить наличие основного культового мифа, повествующего о рождении и подвигах Митры, среди которых выделяется два основных сюжета: противоборство, а затем примирение с богом Солнце и жертвоприношение быка (Таврохтония). Принадлежность митраизма к кругу ориентальных мистерий предполагала чрезвычайную символическую насыщенность культа. В мифологии митраизма Митра - Космократор и Демиург. Будучи солярным божеством, Митра тем не менее не идентичен самому Солнцу - божеству солнечного диска. Митра - бог животворного солнечного света, он не просто Солнце Непобедимое (Sol Invic-tus), но и Всемогущий (Omnipotenti). В этой плоскости лежит объяснение, на первый взгляд, парадоксального факта борьбы Митры и Солнца, а затем сцены инвеституры Солнца.

Таврохтония - изображение ритуального заклания священного быка - центральное событие мифологии митраизма. "Митра-Таврохтон" - самый распространенный памятник митраизма -непременный атрибут каждого святилища. Только в Риме было обнаружено 43 рельефа, не считая фресок. Можно предположить, что сцена Таврохтонии имела в митраизме первостепенное значение, будучи ядром культового мифа. Поэтому как можно более полная интерпретация сцены Таврохтонии имеет

чрезвычайную важность для понимания сущности культовой идеологии и религиозной практики митраизма. На "Таврохтониях", обнаруженных на территории Аппенинского полуострова и Сицилии, как правило, изображается Митра, поражающий быка кинжалом, а также его спутники: юноши с факелами (Каута и Каутопата), собака, змея и скорпион, несколько реже - ворон. Иногда Таврохтония изображается происходящей в гроте (пещере). Все изображаемое на Таврохтонии не просто символично, а полисимволично, то есть может иметь в мифологическом контексте несколько смысловых значений.

"Пещера" - один из немногих символов, имеющих объяснение в письменной традиции (Porph. De antro nymph., 6) - символ космоса, устроителем которого является сам Митра. В русле космологических и астрологических представлений митраизма необходимо рассматривать изображение звезд и планет на плаще Митры. В этом же контексте возможна интерпретация изображений знаков Зодиака и символов Солнца и Луны на "Таврохтониях". С космологическими и астрологическими представлениями митраизма, безусловно, связаны изображения Айона (Aion - Deus Aeternus) - бога "Бесконечное время". Айон также часто изображается со знаками Зодиака. Каждой степени митраистской иерархии (согласно данным эпиграфики из Рима и Остии) соответствовала определенная планета-покровитель Некоторые граффити из митреумов Рима, надпись из Медиолана. принадлежащая Марку Валерию Максиму, "сведущему в астрологии", дополняют наши представления об астрологически* аспектах идеологии митраизма. Наконец, напрямую связываю культ Митры с астрологией Порфирий (Porph. De antro nymph., 24) и Цельс (Orígenes. Contra Celsum, VI, 21-22). Космология t астрология занимали в идеологии митраизма значительное место но Митра привлекал верующих не столько возможностью познат! истоки мироздания, предугадать собственную судьбу, сколько надеждой на воскресение и обретение индивидуальногс бессмертия. Митра - не только Космократор и Демиург, но i "транзитный" бог, посредник между Ахура-Маздой и людьми Кроме того, Митра - бог справедливости и договора, то ест] именно тот бог, который обладает всеми • качествами дл? содействия своим адептам в обретении "жизни вечной".

Немногочисленные, но достаточно выразительные эпиграфические свидетельства позволяют судить о чаяниях последователей митраизма. В римском митреуме Санта-Приска среди степеней посвящения имеются граффити, констатирующие стремление митранстов обрести бессмертие, в другой надписи митраисты надеются "воскреснуть в вечности". Один из адептов культа обращается к "Непобедимому Митре - бескорыстно внемлющему и поистине ограждающему".

Вся религиозная жизнь мнтраистов строилась вокруг подземного святилища - митрсума. Митреум собирал от 30 до 50 верующих. Членство в митраистских общинах носило индивидуальны!! характер и письменно фиксировалось (граффити с именами дедикантов имеются в Риме, Остин, умбрийском Сснтпнии). Самым важным видом религизного действа мистериального культа был обряд инициации - посвящение в мисты. Согласно данным эпиграфики и иконографическим свидетельствам в митраизмс существовало семь степеней посвящения: 1. Отец; 2. Бегун Солнца; 3. Перс; 4. Лев; 5. Воин; 6. Нимфа; 7. Ворон. Среди италийских надписей, помимо традиционных степеней посвящения, фигурируют также "сацердоты", "антисты", "иероцериксы" бога Митры. Вероятнее всего, все эти термины обозначают лиц, принимающих участие в организационно-распорядительной деятельности культа. Сацердоты и антисты известны в других восточных мистериях (Исиды и Ссраписа, Кибелы и Аттиса), а в культе Гекаты упоминаются иерофанты. Митраизм, начисто лишенный открытых обрядов, не мог допустить к организации культовых действ людей, не прошедших обряд инициации. Следовательно, можно предположить, что все эти категории служащих культа имели степени посвящения. Наряду с различными категориями жречества, в эпиграфических свидетельствах фигурируют религиозные коллегии мнтраистов.

Инициация представляла собой основной обряд митраизма, направленный на ритуальное изменение статуса человека, приобщавшегося к богу и обретавшего "инобытие". Имея описание степеней митраистской иерархии, планет, покровительствующих каждой степени, мы не имеем полной информации о процессе инициации. Христианские авторы сводят все к вопросу об использовании пыток и истязаний. Упоминает о

смерти в процессе инициации Элий Лампридий, отмечая, правда, что Коммод "осквернил обряд настоящим человекоубийством" (Scriptores Historiae Augustae, Comm., IX, 6). Следует отметить, что Лампридий признает в культовой практике митраизма наличие обряда лишь имитирующего смерть.

Фрески из митреума Капуи дают нам возможность представить обряд инициации в степень "Бегун Солнца", состоящий из пяти последовательных этапов: 1. Начало инициации ("интродукция"); 2. Испытание огнем; 3. Инсценирование "смерти" миста; 4. Коронование миста; 5. Сцена братского объятия. Как видим, инициация была театрализацией одного из мифологических сюжетов митраизма - "противоборство Митры с Солнцем". Фрагментарные свидетельства отцов церкви (Тертуллиана и Григория Назианзина), Апулея дополняют наши представления о характере обряда инициации. Комплексный анализ источников позволяет утверждать, что обряд посвящения не был излишне жестоким и предполагал скорее поразить воображение миста, чем подвергнуть его реальным испытаниям. Можно однозначно отказаться от предположения, что митраисты допускали человеческие жертвоприношения в процессе культовой практики. Смерть и мертвое тело в рамках иранского дуализма -средоточие зла. Митраисты не могли осквернить свое святилище убийством. Наличие водных бассейнов в некоторых митреума> подтверждает сввдетельства Тертуллиана об использовании воды i обрядах митраистов.

Вторым по значимости в культовой практике митраизма бьи обряд священной трапезы. В основном мифе митраизма трапезе завершает инвеституру Солнца и предшествует восшествик Митры и Солнца на небо. Иконографические свидетельства данные археологии и эпиграфики позволяют довольно точне охарактеризовать культовую трапезу. В ходе трапезы, для которог конструктивно митреум был вполне приспособлен, употреблялиа мясо, вино, хлеб. Граффити из митреумов фиксируют также использование масла и редиски. Остеологические материалы и; Ангеры позволяют конкретизировать состав мясной пищи крупный и мелкий рогатый скот, домашняя птица.

Одним из новшеств, привнесенных ориентальным! мистериями в культовую практику античности, были регулярны« богослужения (Apul. Metamorph., XI, 19). Митраизм вряд ли бьи

исключением. Митраистичсские литургии могли включать в себя произнесение молитв, пение гимнов в честь божества, возможно, какой-то вод проповеди. В митреуме Капуи обнаружена надпись сакральной формулы, не поддающаяся прочтению. Текст молитвы, обнаруженный в одном из римских митреумов, упоминает Е.М.Штасрман (Штаерман Е.М. Социальные основы религии древнего Рима. - М., 1987. - С. 240).

Одной из особенностей культа, которая привлекала внимание современников, был исключительно мужской состав дедикантов. Однако есть упоминания Тертуллиана и Порфирия об участии женщин в обрядах (Teil. Praescr. haerit., XL; Porph., De abstin, IV, 16). Разрешить этот вопрос с полной определенностью могут лишь данные эпиграфики. Из двух сотсн надписей мы имеем всего три, где упоминаются женщины. Причем в одной надписи говорится о тавроболиях, проводимых совместно с поклонниками Кибелы, в другой - имя женщины зафиксировано на рельефе Айона, и только в третьей - женщина оставляет посвящение Митре. Нет ни единого упоминания о посвящении женщины хотя бы в одну из степеней митраистскоп иерархии, а следовательно, женщины не могли быть полноправными членами митраистской общины.

В третьей главе диссертации "Митраизм в структуре религиозной жизни Италии" анализируются условия, характер и эсобенности контактов митраизма с иными культами (ориентальными, греко-римскими) и христианством. Взаимовлияние различных религиозных структур рассматривается на идеологическом, организационном и личностном уровнях. Особое внимание уделяется характеристике роли митраизма в процессе религиозного синкретизма, получившего необычайный импульс в период поздней античности.

Митраизм, обладая определенной системой космологических, мифологических, сотерологических представлений и имея тенденцию к унификации, тем не менее никогда не был догматизированной религией. Идеология митраизма развивалась :вободно, соединяя в себе базисный зороастрийский (иранский) субстрат с элементами семитической (перьднеазиатской) 1стролопш, греко-римского политеизма и даже платонической философии. Митраизм являл собой наиболее яркий пример лшкретической религии периода поздней античности. При этом

античный (греко-римский) мир никогда не считал митраизи "своей" религией. Митра продолжал оставаться для Лукиан; "мидийцем", а для Плутарха и Стация - "персом".

Посвящение в культ Митры не предполагало отказа от веры ] других богов. В иерархии религиозных ценностей "правоверного митранста Митра был либо значимее других божеств, либ< совмещал в себе их наиболее сущностные качества. Во II-IV вс ках н.э. в пределах римской империи распространялись многи восточные культы, но не все пользовались большо! популярностью и не все были связаны с культом Митры.

Культ Кибелы и Аттиса принадлежал к кругу оршастическп: мистерий и внешне совсем не походил на строгай и аскетичны] митраизм. Тем не менее точки соприкосновения у двух культо были: проведение совместных тавроболий и криоболий. Волрек; устоявшемуся мнению, жертвоприношения быков в митреума никогда не проводились. Но сакральный смысл тавроболии бы. чрезвычайно созвучен идеологии митраизма - "возродиться вечности". В период великого синкретизма IV века многи митраисты одновременно становятся адептами культа Кибелы : Аттиса.

В конце II - начале III века н.э. одним из ярких примеро синкретизма (правда не выросшего из недр духовной жизни, инспирированного имперской властью) является культ мелког сирийского ваала, приравненного к римскому Юпитеру Юпитера-Долихсна. В римских митреумах встречаютс посвящения Долихену, а в долихенумах - Митре. Близость культо могла определяться как схожестью социальной базы, так близостью идеологий. Митра, как и Долихен, - Космократор Демиург, гарант честности и справедливости. Солнце занимае важное место в культе Долихена, а Митра - солярное божество.

По количеству эпиграфических источников, обнаруженных пределах Италии, египетские культы являются безусловным лидерами из всех восточных мистерий, уступая митраизму тольк на территории Рима. Митраизм имел ряд сходных черт идеологии и культовой практике с культом Исиды: наличл развитой концепции загробной жизни с учением о грехе воздаянии, инициации в несколько степеней культовой иерархш влияние неоплатонизма. Однако культ Митры носил ярк выраженный мужской характер, а Исида была бопше

универсальной. Поэтому митраизм в большей степени тяготел не к культу Исиды, а к культу Сераписа. Серапис имел собственные мистерии, храмы и жрецов. Известна надпись из терм Каракаллы, посвященная Серапису, Митре, Гелиосу и Зсвсу, где все боги названы "Всемогущими и Космократорами" - типичный пример синкретизма III века. Близость Ссраписа и Митры обуславливалась в значительной степени их солярным характером. В раде надписей из Рима, Лация, умбрийского Сентиния Серапис назван "солнечным". Кроме того, близость двух божеств определялась их ролью в загробном мире: они судьи человеческих душ. Развитие представлений о человеческой душе в митраизме и египетских культах связано с влиянием платонизма. На одном из саркофагов Остии среди изображений храма Исиды и Гора помещена фигурка Психеи - символ души. Изображение Психеи обнаружено на фресках митреума Капуи.

Наряду с Митрой, Сераписом и Долихеном в Италии распространялся сирийский культ Элагабала, активно насаждаемый императорской властью. Этот солярный культ из Эмесы в римском мире получил похожее с Митрой имя - Солнце Непобедимое. Несмотря на солярный характер, этимологическое сходство, Митра никогда не отождествлялся с Элагабалом. Митраизм даже в период своей наивысшей популярности оставался' частным (терпимым) культом, не достигая статуса общсимперской идеологии.

Хотя фригийский Сабазий не имел прямого отношения к мифологии митранзма, его изображения и посвящения ему встречаются в митреумах. В религиозном сознании италиков Сабазий соотносился с Дионисом (Вакхом, Либером). Видимо, стержневая идея, сближающая Митра и Сабазия-Диониса была связана с обретением "жизни вечной". Дионис, как и Митра, был носителем абсолютной жизненной силы.

В некоторых римских митреумах, митреуме транспаданской Ангеры встречаются посвящения всей капитолийской триаде (Юпитеру, Юноне и Минерве). Эти надписи, видимо, не связаны с идеологией митраизма, а являются такими же проявлениями сервилизма, как и посвящения римским императорам. Как известно, митраисты, нуждаясь в духовном утешении, видели свой путь к спасению, но не считали тотальную неприязнь к

другим культам (в том числе императорскому) обязательным условием достижения духовной цели.

Иконографические данные указывают на то, что в мифологии митраизма фигурировали Сатурн, Океан, Юпитер, богиня Теллус. Однако эти представители греко-римского пантеона не несли базисной смысловой нагрузки в идеологии митраизма. Второстепенный римский божок, не имеющий даже официального статуса, Сильван был связан с митраизмом. Посвящения Сильвану и его изображения имеются в митреумах Рима, Остии и Ангеры. На высокий статус Сильвана в глазах митраистов указывают эпитеты, сопровождающие посвящения ему: Святой, Непобедимый (как Митра). Сильван - покровитель пастбищ и стад, земледелия и плодородия. Безусловно, его роль детерминирована ведущим сюжетом митраистской мифологии -Таврохтонией. По мнению Ф.Кломона, Сильван олицетворял душу жертвенного быка (Геуш-Урвана).

В митреумах, наряду с другими представителями греко-римского пантеона, фигурируют изображения Геркулеса и Меркурия и надписи, их упоминающие. Геркулес никак не связан с мифологией митраизма, но мотив Таврохтонии коррелирует два культа. Геракл (Геркулес), как и Митра, по приказу верховного божества укрощает критского быка и похищает коров Гериона. Геркулес, как и Митра, - борец с хтоническими силами. В мифологии митраизма и в мифах о Геракле есть эпизод противоборства и примирения с Солнцем.

В митреумах апулийской Венуии и Ангеры имеются посвящения Меркурию, а в Остии - святому Гермесу. Как известно, Меркурий-Гермес не только бог торговли, но и божественный гонец, а также Психопомп - проводник человеческих душ в подземный мир. Кроме того, Меркурий не чужд волшебству, обладая кадуцеем. В период поздней античности Меркурий ассоциировался с Гермесом-Трисмегисто^ - богом мистического знания (древнеегипетский Тот).

Характеристика роли и места митраизма в духовной жизш Италии не будет полной, если мы не коснемся проблемы егс взаимоотношения с христианством. На сходство некоторые элементов идеолопш и культовой практики митраизма г христианства обращал внимание еще Тертуллиан (Tert. Praescr hacr, XL.). Определенные параллели прослеживаются даже i

характере святилищ: подземное культовое помещение (митреум), ориентированное на проведение тайного ритуала, более походит на христианскую домашнюю церковь, чем на пышный античный храм. Стремление к неформальной религиозной общности, в закрытом святилище, собирающем ограниченное число единоверцев, сплоченных идеей избранности, - насущная потребность духовной жизни Италии периода поздней античности. В наибольшей степени эта потребность реализовалась в митраизме и раннем христианстве.

Характер взаимоотношений христианских общин с другими культами (в том числе и митраизмом) определялся спецификой христианской идеологии и культовой практики: последовательный монотеизм не позволял совмещать веру в Христа с верой в других богов. Археологические исследования итальянских митреумов показывают, что после провозглашения христианства "терпимой" религией, в начале IV века, натиск на митреумы, особенно расположенные поблизости от христианских молелен, усилился. Ярким примером является постройка дополнительной стены вокруг римского митреума Санта-Приска. После эдикта Феодосия 392 года митреумы были разорены по всей Италии. Особая неприязнь к Митре была вызвана именно наличием большого числа сходных идей и ритуалов. Митраизм, бесспорно, был последним оплотом сопротивляющегося язычества, самым жизнеспособным его элементом.

Историческая победа христианства над митраизмом обуславливалась многими факторами (духовными, социальными, политическими), полный анализ которых не входит в нашу задачу.

Христианство было ревялиционистской религией - религией священных писаний, то сеть имело мощную литературную традицию, которой был лишен митраизм. Не менее важным фактором в победе христианства была сама христианская община. Открытое неприятие античного миросозерцания, системы ценностей и морали, отказ от формального признания культа императоров превращал христианские общины в "противозаконные" сообщества. Однако преследования только укрепляли общины изнутри, способствуя формированию горизонтальных связей между общинами. Стремление к коллективному, а не индивидуальному спасению сплачивало христианские общности, закладывая основы будущей церковной

организации. Лояльные властям митраистские общины продолжали все это время быть "закрытыми клубами" верующих-мистиков, лишенных элементарной внешней активности. Не менее важным фактором, предопределившим поражение митраизма, была половая дискриминация. Отказывая женщинам в посвящении, митранзм лишался не только значительного количества эмоциональных и преданных последователей, но и опоры в семье.

В заключении диссертации подводятся итога исследования и делаются основные выводы.

Основные положения диссертации изложены автором в следующих публикациях:

1. Иванов П.В. Митраизм в Остии (о роли восточных культов в жизни римского города) // Политика и идеология в древнем мире: Межвузовский сб. научных трудов. - М., 1993. - С. 80-95.

2. Иванов П.В. Распространение восточных культов в италийской области Кампания: Тезисы докладов к научной конференции преподавателей (25-30 апреля 1994 года). - Тамбов, 1994. - С. 4748.

3. Иванов П.В. К вопросу о социальном и этническом составе митраистических общин в Транспаданской Галлии // Державинские чтения: Материалы научной конференции преподавателей. - Тамбов, 1995. - С. 69-71.

4. Иванов П.В. Митраизм в Риме: социальный и этнический состав общин // Запад и Восток: традиции, взаимодействие и новации: Тезисы Всероссийской научно-практической конференции 15-17.03.1995 г. - Владимир, 1995. - С. 14-15.