автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Возможности характеристики человека говорящего с помощью русских неглагольных слов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Возможности характеристики человека говорящего с помощью русских неглагольных слов"

На правах рукописи

Егорова Юлия Викторовна

Возможности характеристики человека говорящего с помощью русских

неглагольных слов

Специальность 24.00.01 - история и теория культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Москва - 2003

Диссертация выполнена на кафедре сопоставительного изучения языков факультета иностранных языков Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Милославский И.Г.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Чернейко Л.О.

кандидат филологических наук Шмелева Е.Я.

Ведущая организация Государственный институт русского

языка им.А.С.Пушкина

Защита диссертации состоится <<$» РУ^иЛ^и?2003г. ъ^'ЗОчж. на заседании диссертационного совета Д.501.001.28 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: г.Москва, Ломоносовский проспект, д.31, корпус 1, факультет иностранных языков.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ им.М.В.Ломоносова.

тм^Фг с

Автореферат разослан «7 Ь С&ыЩЛУ¡¡Л^Шх.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук^ доцент /" ^ Е.В.Жбанкова

Портрет homo loquens (человека говорящего) - богатый материал для выявления особенностей сознания русскоязычного человека и его бытия, взаимоотношения человека с другими людьми, т.е. фрагмента языковой картины мира. Реконструкция картины мира стала одной из главных задач современной культурологии, для которой чрезвычайно важным является осмысление ситуации плюрализма культур в мире1.

Антропонимическая лексика, непосредственно связанная с миром человека, с его социально-историческим опытом и культурно-национальными особенностями говорящего на языке коллектива, отражает национальную картину мира наиболее ярко.

Ценность реконструкции национальной картины мира на основании языковых данных объясняется тем, что при этом «культурные модели могут быть подвергнуты неспекулятивному, допускающему возможность проверки исследованию с помощью лингвистической семантики, основанной на эмпирически установленных языковых и концептуальных универсалиях»2.

В языке отношения между предметами и явлениями материального мира отражены такими, какими их представляет сознание носителей языка. «В естественном языке экстралингвистическая реальность представляет собой мир, взятый в интерпретации его людьми, вместе с их отношениями друг к другу, и в этом смысле «онтология» явлений, как она представлена естественным языком, определяется тем, как люди,

1 См. Серебряников Б.А., Кубрякова Е.С. и др. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988, с.18.

2 Вежбицкая А. Понимание культур через посредство речевых слов. М., 2001, с.59.

использующие язык, концептуализируют внеязыковую

действительность...»3.

В исследованиях, посвященных реконструкции языковой картины мира, речь считается одной из сложнейших подсистем человека, обладающей богатейшими связями с другими подсистемами (интеллектом, желаниями, физическими действиями) и находящейся на вершине иерархии, составляющей человека4. Этим объясняется необыкновенный интерес современных лингвистов к группе глаголов, обозначающих речевые действия5. В отличие от глаголов, описывающих конкретные речевые действия субъекта {лгать, говорить правду, шутить и т.д.), именные характеристики сфокусированы на описании постоянных свойств человека говорящего именно в силу своей частеречной принадлежности.

Целью настоящей работы было выявить те постоянные свойства человека говорящего, которые легли в основу русской неглагольной

3 Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (На материале русской грамматики). М., 1997, с.7.

4 См. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Избранные труды. Т.П. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995, с. 359; Мечковская Н.Б. Метаязыковые глаголы в исторической перспективе: образы речи в наивной картине языка // Язык о языке. М., 2000, с.364.

5 См. Wierzbicka A. English speech act verbs: A semantic dictionary. N.-Y., 1987; Гловинская М.Я. Семантика глаголов речи с точки зрения речевых актов // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993, сс.66-79; Гловинская М.Я. Глаголы со значением передачи информации // -Язык о языке. М., 2000, сс.403-416; Апресян Ю.Д., Гловинская МЛ. Юбилейные заметки о неюбилейных словах // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994, сс.11-26.

характеристики, а также обнаружить свойства, не обозначаемые в русском языке с помощью имен6. Выделенные параметры характеристики человека говорящего, их сочетания и сведения о языковой избыточности или недостаточности в их выражении реконструируют фрагмент русской языковой картины мира, показывают, каким образом составляется портрет человека говорящего.

Представления носителей языка о человеке говорящем формируют отношение языкового коллектива к людям, задают нормы поведения. Характеризуя человека говорящего при помощи того или иного слова, носитель русского языка фиксирует положительное или отрицательное отношение к названному свойству. Подобная «наивная аксиология»7 нуждается в описании, ее имплицитное присутствие не всегда четко осознается всеми носителями русского языка, тем более иностранцами, изучающими русский язык.

Непосредственно высказанные требования, предъявляемые к оратору, мы находим в пособиях по риторике. Однако представления носителей языка о человеке говорящем не даются нам в рекомендациях, в отличие от "идеальной нормы", описанной в этих пособиях. Только проанализировав возможности характеристики человека говорящего в естественном языке, мы можем судить о том, насколько значимо для русскоязычного социума, говорит ли человек правду, шутит ли он, злословит или хвалит, хвастается или прибедняется, последовательна ли, интересна ли его речь.

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы выявить возможности и ограничения неглагольной характеристики человека

6 См. Милославский И.Г. Культура речи и русская грамматика. М., 2002, с. 140.

7 См. Вежбицка А. Русские культурные скрипты и их отражение в языке // Русский язык в научном освещении, М., 2002, № 2(4), с.б.

говорящего в русском языке и на этой основе реконструировать соответствующий фрагмент русской языковой картины мира.

Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

- выделение параметров, лежащих в основе русской речевой характеристики субъекта, установление их типов, а также отношений между ними;

- выявление слов и словосочетаний, служащих для выражения различных комбинаций конкретных смыслов, как объективных, так и субъективных, соответствующих речевому замыслу говорящего;

- определение языковых «лакун» (смысловых сочетаний, трудно реализуемых при именной речевой характеристике в современном русском языке) и «сгустков» (смысловых сочетаний, реализация которых сопровождается явной избыточностью).

Новизна и актуальность данной работы заключается в том, что возможные средства, используемые для характеристики человека говорящего, представлены в аспекте идеографической (активной) грамматики. Такой тип презентации материала позволяет не только установить систему координат портрета человека говорящего, но и выявить языковые «сгустки» и «лакуны» в речевой характеристике субъекта в русском языке. Предпринятая попытка совместить в анализе лексико-грамматической группы методы структурной семантики и лингвистического моделирования позволяет судить о смыслах, актуальных (а значит, нуждающихся в богатом и разнообразном языковом выражении) и неактуальных для русскоязычного социума.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что автор сделал попытку предложить метод анализа отдельной лексико-грамматической группы антропонимической лексики, который позволяет

выявлять ее предрасположенность и, наоборот, непредрасположенность к описанию тех или иных человеческих свойств и на этой основе реконструировать фрагмент языковой картины мира. В работе представлена попытка не только систематизировать неглагольные речевые характеристики, но и выявить смыслы, выражение которых затруднительно в современном русском языке.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в учебных пособиях и лекционных курсах по общему языкознанию, русскому языку и культурологии. Составленные смысловые цепочки могуг лечь в основу пособий по лексике, предназначенных для обучения сознательной речевой деятельности на русском языке.

Материал исследования. Исходным материалом исследования стали имена существительные и прилагательные в тех их значениях, которые характеризуют человека в зависимости от его речевой деятельности и способны занимать предикативную позицию в предложениях типа «Кто какой / каков» и «Кто — кто» (Она очень красноречива. Они льстецы). Подбор анализируемых лексем производился на основе сплошной выборки из следующих словарей: Словарь современного русского литературного языка. Тт. 1-17, М., 1948-1965гг. (БАС), Словарь современного русского литературного языка в четырех томах. Под ред. А.П. Евгеньевой. Тт. I - IV, М., 1981-1984гг. (MAC), Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984 (Ожегов 1984). Основанием для включения единицы в список анализируемых было наличие в ее словарной дефиниции указания на архисему - «характеристика человека по его речи». Доказательством служили слова «говорит, выражается, высказывает(ся), произносит, в словах, в речи», а также ссылки на

синоним или дериват, в словарной дефиниции которых эти слова присутствуют.

На основании словарных дефиниций были выбраны 150 единиц, характеризующих субъекта по его речевой деятельности. Внутри этого множества части речи распределились следующим образом: существительных - 91, прилагательных - 59. В список рассматриваемых лексических единиц не включались следующие лексемы:

- характеризующие прежде всего поведение субъекта, а не его речь (вежливый ('соблюдающий правила приличия; обходительный; вежливый', MAC), сварливый ('склонный к сварам, ссорам', MAC);

- характеризующие саму речь, голос, манеру, а не субъекта (медоточивый, спокойный, сопрано (Ср. Он настоящий бас / ? Она сопрано)8',

- характеризующие субъекта на основании не произносимых им полноценных (содержащих какую-либо информацию) высказываний, а производимых звуков (хохотун 'Разг. Тот, кто любит смеяться, хохотать; смешливый человек.', MAC, но не тот, кто говорит смешно);

- характеризующие субъекта как носителя исключительно письменной речи (анонимщик — 'Разг.презр. Тот, кто пишет анонимные письма.', MAC);

- не употребляющиеся в предикативной позиции для номинации постоянного свойства речевого субъекта (7Он безмолвный).

Не были исключены из рассматриваемого материала лексемы с пометой «устаревшие». Постоянная динамика языкового пространства заранее делает невозможным создание идеальной статичной модели, о чем

8 Знак «?» перед примером означает невозможность или сомнительность высказывания.

писал Ю,М. Лотман9. Поэтому мы сочли необходимым рассмотреть и словарные единицы с пометой «устаревшие».

Методы исследования. В работе используется метод реконструкции языковой картины мира, разработанный в исследованиях А. Вежбицкой, Ю.Д. Апресяна, С.Г. Тер-Минасовой, И.Г. Милославского, А.Д. Шмелева и др. При анализе русских характеристик человека говорящего применяется как семасиологический (при анализе лексического материала), так и ономасиологический (при выявлении языковой реализации составленных смысловых цепочек) подходы.

Семантический анализ выбранных лексем направлен на установление и констатацию значений, выделение основных параметров, дополнительных дифференциальных признаков и модификаторов. При семантическом анализе мы опирались на концепцию Ю.Д. Апресяна, считающего, что лексическое значение слова - "это не простая совокупность значений дифференциальных семантических признаков, а сложно организованная структура смыслов, у которой есть свой внутренний синтаксис"10. Представляя результаты анализа, мы стремились реконструировать сложную структуру лексического значения слова, т.е. учесть иерархию смыслов и дополнительных модификаторов. В смысловых цепочках мы следовали установленной схеме презентации материала: сначала - основной параметр, затем дополнительные дифференциальные признаки, а в заключение - дополнительные модификаторы.

Данная работа входит в круг исследований, основанных на идее семантического синтеза, когда «определяются правила построения такой

9См. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992, с.45.

10 Апресян Ю.Д. О языке толкований и семантических примитивах // Избранные труды. Т.П. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995, с.467.

формы слова, которая удовлетворяет замыслу производителя речи, т.е. движение идет от значения к форме»11. Ономасиологический анализ отвечает на вопрос, как именуется (и именуется ли вообще) тот или иной комплекс семантических компонентов, как меняется способ выражения в зависимости от дополнительных смыслов и модификаторов и когда в современном русском языке оказывается предпочтительнее именная номинация. В качестве «смыслов» идеографической грамматики выступают параметры объективной действительности, нашедшие свое отражение в языке.

Язык описания. Данное исследование ориентировано на практическое использование составленных смысловых цепочек при работе с иностранными и российскими учащимися. Поэтому мы сознательно ставили перед собой цель - как можно больше упростить семантический язык, сделать его доступным не только специалистам, оставить только те основные понятия, без которых нельзя обойтись.

При анализе возможной характеристики человека говорящего нам представляется необходимым разделить говорящего и речевого субъекта (субъекта речи):

говорящий — автор анализируемого высказывания, человек, характеризующий лицо в зависимости его речи;

речевой субъект (субъект речи) - субъект, которого характеризует говорящий в зависимости от его речи.

В представленной работе мы используем следующие понятия: объект - о чем или о ком говорит речевой субъект;

"Милославский И.Г. Краткая практическая грамматика русского языка. М., 1987,

с.7.

адресат - человек (или аудитория), кому адресовано данное высказывание говорящего;

адресат 1 - человек (или аудитория), кому адресованы высказывания речевого субъекта;

речевой замысел - набор смыслов, который хочет донести говорящий до адресата, представленный в работе цепочкой смыслов;

коммуникативные условия - условия общения, которые задает говорящий собеседнику;

"позиционирование" говорящего - соотнесение говорящим самого себя с адресатом.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в публикациях, а также докладывались на международных конференциях: «Россия и Запад. Диалог культур» (2001, 2002гг.), «Русский язык как иностранный: специфика описания, теория и практика преподавания в России и за рубежом» (2001г.), на «Ломоносовских чтениях» МГУ в 2001 г.

На защиту выносятся следующие основные положения:

- Лексико-грамматическая группа именных характеристик человека говорящего может служить материалом для выявления особенностей национальной языковой картины мира. Предложенный подход может стать основой для сравнительных лингвокультурологических исследований.

- Параметры, лежащие в основе речевой характеристики человека, свидетельствуют о критериях оценки человека говорящего в русскоязычном социуме.

Сравнительный анализ количественного состава лексем, характеризующих субъекта по отдельному основному параметру, демонстрирует разную значимость для социума различных свойств

человека говорящего. Параметрами, выражающимися многочисленными средствами русского языка, являются «отрицательная направленность речи субъекта», «лживость речевого субъекта», «количественная характеристика его речи». Параметром, реализующимся в русском языке с помощью минимума лексем, является «невыраженность собственного мнения в речах субъекта».

- Анализ закономерностей построения смысловых цепочек выявляет закрытый характер одних параметров (их неспособность сочетаться с другими) и несамостоятельный характер других (их неспособность охарактеризовать субъекта лишь по одному основному параметру). К закрытым параметрам речевой характеристики в русском языке относятся «преувеличение речевым субъектом собственной значимости или чего-либо к нему относящегося», а также значительная часть формальных параметров: «громкость речи субъекта», «характеристика голоса субъекта», «нарушение субъектом орфоэпических норм». Несамостоятельными параметрами можно считать «характеристику скорости речи субъекта», «повторяемость речевого субъекта», а также «невыраженность собственного мнения в речах субъекта».

- Параметры, языковое выражение которых богато и разнообразно, осложнены многочисленными дополнительными дифференциальными признаками. Параметрами-«рекордсменами» являются «направленность речи субъекта» и «лживость речей субъекта».

Система русского речевого портрета отличается явной несимметричностью. Большинство параметров тяготеют не к равновесию языковых средств выражения, а к однополярности («отсутствие содержания в речи субъекта», «наличие комического в речах субъекта»). Эта асимметричность сохраняется, даже если сам параметр содержит в

себе нарушение нормы («количественная характеристика речи субъекта», «нарушение субъектом формальных речевых норм»).

- В русском языке выявляются следующие дополнительные модификации основных смысловых цепочек:

1) объективная и субъективная оценка;

2) степень проявления основного параметра;

3) "позиционирование" говорящего;

4) пол субъекта речи.

- Субъективная оценка обычно связана с сознательным снижением говорящим уровня общения (от фамильярного до презрительного).

- Субъективная оценка может вступать в противоречие с объективной только при выражении не осложненного дополнительными параметрами смысла (лгунишка, врунишка, но ?лицемерочка).

- Модификация по полу может служить причиной «оправдания» или «неоправдания» говорящим нарушения субъектом норм речевого поведения (болтушка - возможное оправдание женской болтливости, нет лексемы, «оправдывающей» мужскую болтливость). В русском языке значительно ограничена характеристика субъектов женского пола. У лексем лжец, свистун, острослов, пустослов, оратор и т.д. нет парных, способных охарактеризовать субъектов женского пола.

- Большинство русских речевых характеристик отрицательны. Богатая синонимия для выражения смысловых цепочек с общим отрицательным значением подчеркивает потребность русскоязычного человека обругать, заклеймить, «обозвать» речевого субъекта.

- В случаях положительной характеристики речевого поведения субъекта в русском языке мы имеем дело скорее не с собственно речевой характеристикой, а с характеристикой внутреннего мира личности (хвастливый, но скромный).

- В русском языке с помощью именных характеристик человек не может быть охарактеризован как:

субъект с содержательной речью;

лживый и в то же время доброжелательный по отношению к

объекту высказывания;

лживый и молчаливый / разговорчивый;

лживый и медленно / быстро говорящий;

бессознательно разглашающий чужую тайну;

серьезный;

шутливый и доброжелательный; шутливый и тактичный;

в меру доброжелательный по отношению к объекту речи;

многоречивый и серьезный субъект;

быстро / медленно реагирующий речевой субъект;

субъект, соблюдающий правила речевого этикета;

хороший оратор и доброжелательный по отношению к объекту

речи;

субъект с последовательной и логичной речью; субъект, передающий нейтральную информацию; субъект с эмоционально насыщенной речью; уместно и точно высказывающийся субъект; умный / глупый речевой субъект. Композиция работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, двух приложений и списка литературы.

Введение к работе состоит из двух частей. Первая часть -«Характеристика человека говорящего как фрагмент языковой картины мира» - посвящена рассмотрению того, как национальную картину мира могут характеризовать языковые данные. Язык при этом понимается как

«штампующее устройство» (термин Ю.М. Лотмана и Б.А. Успенского12), которое своей структурностью заставляет людей относиться к фактам действительности как к единицам определенной системы. Своеобразие внутренних членений в рамках лексико-грамматической группы, смысловых отношений между лексемами отражают представления человека о внешнем мире, подчеркивают особенности национальной ментальности, отраженной в языке. В этой части введения подчеркивается значимость именной характеристики человека как характеристики константной, обосновывается выбор темы исследования, раскрываются ее актуальность, новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, определяются цели и задачи исследования. Вторая часть введения - «Материал и методы исследования» - посвящена принципам отбора анализируемого материала, методам, лежащим в основе исследования, языку описания, используемому в работе.

Первая глава - «Основные параметры, дополнительные дифференциальные признаки и модификаторы неглагольных характеристик речевого субъекта» - основывается на семантическом анализе рассматриваемых лексем. Лексико-грамматическая группа неглагольных характеристик речевого субъекта позволяет выделить три основных типа характеристик в зависимости от основного параметра:

I) общая (холистическая, согласно Н.Д. Арутюновой13) оценка способностей речевого субъекта: говорит хорошо, красиво / плохо, некрасиво;

12 См. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Учен. зап. Тартуского университета. Вып. 284.1971, сс.144-167

13 См. Н.Д. Арутюнова Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988, с.73.

II) характеристика содержательного аспекта речи субъекта;

III) характеристика формального аспекта речи субъекта.

Положительная холистическая оценка («субъект говорит хорошо,

красиво, гладко, ярко, образно») выражается лексемами: красноречивый, оратор, златоуст, краснобай и т.д. Отрицательная холистическая оценка («субъект говорит плохо, некрасиво, коряво») - косноязычный. Приведенные в работе лексемы демонстрируют преобладание языковых средств, выражающих положительную оценку речевых способностей человека.

Дополнительные дифференциальные признаки холистических характеристик имеют системный характер: они представляют собой другие параметры, служащие основанием для речевой характеристики субъекта. Так, велеречивый, речистый оценивают не только общую «красоту» речи говорящего, но и формальный аспект - количественную характеристику («говорит больше нормы»).

При речевой характеристике человека важными являются следующие содержательные аспекты его речи:

- отсутствие содержания {пустослов, пустомеля и т.д.);

- "правдивость"/"лживость" {правдивый /лживый и т.д.);

- наличие комического {шутливый, острослов, насмешливый и т.д.);

- преувеличение речевым субъектом своей значимости или чего-либо к

нему относящегося {хвастливый, бахвал и т.д.);

- положительная / отрицательная «направленность» речи субъекта по

отношению к объекту {льстивый, злоязычный и т.д.);

- "невыраженность" собственного мнения субъекта в его речи

{бессловесный, безгласный).

Рассматриваемые лексемы позволяют выделить формальные параметры, лежащие в основе речевых характеристик субъекта:

- количественная характеристика речи субъекта (разговорчивый /

молчаливый и т.д.);

- скорость речи субъекта (тараторка /мямля и т.д.);

- "громкость" речи субъекта (крикливый /бормотун и т.д.);

- характеристика голоса субъекта (басовитый / писклявый и т.д.);

- нарушение субъектом орфоэпических норм:

а) говорит в нос (гнусавый, гундосый и т.д.);

б) заикается (заика)',

в) неправильно произносит "р" или "л" (картавый)-,

г) произносит шипящие вместо свистящих (шепелявый)',

д) общая нечленораздельность речи субъекта (мямля)-,

- нарушение субъектом социальных норм общения (сквернослов и т.д.);

- "повторяемость" речевого субъекта (попугай).

Первые четыре параметра - физические характеристики речевой манеры субъекта, пятый и шестой параметры можно отнести к социальным нормам речевого поведения субъекта.

Выявляя основные параметры русской речевой характеристики субъекта, мы выделили и дополнительные дифференциальные признаки (ДЦП), различающие лексемы, объединенные основным характеризующим параметром. ДДП позволяют назвать субъекта, обладающего однотипными свойствами речи, с помощью различных языковых средств, не всегда полностью синонимичных, добавляющих дополнительную информацию о внутренних интенциях субъекта, его статусе, условиях его речевого поведения.

Выделенные для анализируемых слов ДДП можно объединить в следующие группы:

1) наличие / отсутствие адресата 1 (доносчик/ца, льстец/ворчливый)-,

2) соотношение субъекта, объекта и адресата 1 («объект речи равен адресату 1» - льстец, любезник, ругатель/ница)\

3) статусы субъекта и адресата 1 («статус адресата 1 выше статуса субъекта» - жапобщик/ца);

4) дополнительная (не речевая) характеристика субъекта («ум» -остроумный, «скандальность» - визгливый, кляузник/ца);

5) мотивировка речевой деятельности субъекта («корысть» - льстивый, доносчик/ца)\

7) характеристика условий речевой деятельности субъекта («тайна» -стукач/ка, кляузник/ца).

Смысловые цепочки речевых характеристик осложняются дополнительной модификацией, способной подчеркнуть отношение говорящего к речевому субъекту, к характеризующему параметру, степень его проявления. К таким традиционным модификаторам, как оценка и степень проявления основного параметра, анализ именных речевых характеристик добавил необходимость дополнительной модификации - по полу субъекта речи и активной позиции говорящего.

Мы сочли целесообразным представить оценку в двух разновидностях: объективной и субъективной. Под объективной (рациональной) оценкой мы понимаем ценностную ориентацию той или иной характеристики, основанную на совокупности мнений, представлений, ассоциаций социума, стоящих за каждой лексемой. Под субъективной оценкой слова мы понимаем эмотивное отношение говорящего к обсуждаемому субъекту.

Обилие слов с двойной отрицательной оценкой среди рассматриваемой лексико-грамматической группы демонстрирует стремление русского языка как можно более разнообразно и резко охарактеризовать нарушение поведенческой (в частности речевой) нормы.

Русский язык предоставляет значительно большие возможности для отрицательной и подчеркнуто эмоциональной характеристики человека по сравнению с констатацией его положительных свойств, что согласуется с общими принципами номинации «отрицательных» отклонений от нормы.

Противопоставление отрицательной объективной оценки положительной субъективной подчеркивает личное отношение говорящего к оцениваемому субъекту. Положительная / отрицательная субъективная оценка не означает отношения говорящего к данному человеческому свойству, она подразумевает отношение не к факту, а к объекту обсуждения. Высказывания NN - болтушка и NN — балаболка характеризуют человека по одному и тому же параметру, но в первом случае говорящий готов простить это (по причине возраста или неопытности лица), а во втором он явно возмущен и раздражен данным фактом.

Во второй главе - «Возможности характеристики человека по его речи в современном русском языке» - рассматриваются различные модификации каждого параметра, констатируются языковые "сгустки" и "лакуны" именной характеристики человека по его речи.

Особое значение мы придаем сочетаемости каждого параметра с дополнительной модификацией, т.к. подобная констатация, базирующаяся на реальном языковом материале, исследованном полностью, может служить основанием для предположений о характере ментальности, отраженной в русском языке. Возможности модификации каждого параметра отражены в приводимых в диссертации таблицах-схемах.

Констатация «лакун» именной характеристики человека по его речи, т.е. речевых субъектов, назвать которые в русском языке затруднительно, дает возможность сделать вывод, что описываемый смысл либо не важен для носителя русского языка, либо настолько очевиден, что не нуждается в

специальном означивании. Более важную информацию для проникновения в существо и особенности взгляда на мир русскоязычного человека содержат смыслы, не воплощенные с помощью активных языковых средств.14

В русском языке весьма затруднительно охарактеризовать субъекта с последовательной и логичной речью. Смысл «субъект с нелогичной и непоследовательной речью» может быть выражен с помощью фразеологизма перескакивать с пятое на десятое и глагольного словосочетания говорить сбивчиво. В приведенных примерах акцент смещается в сторону конкретного речевого действия субъекта, при этом сам субъект с нелогичной речью остается ^охарактеризованным и не вызывает раздражения у говорящего (отсутствуют слова-прозвища), в отличие от пустослова, например.

В русском языке затруднительно охарактеризовать речевого субъекта, передающего какую-либо информацию, не оценив ее свойства: правдивая она или лживая, приятная или неприятная по отношению к объекту высказываний.

Увлеченность рассказчика, поглощенность своей речью, эмоциональное участие речевого субъекта также не могут быть выражены в рамках русских именных характеристик. «Выразительность», «эмоциональность» связываются в русском языковом сознании прежде всего с продуктом речевой деятельности, а не с субъектом. Выразительный, эмоциональный можно сказать о языке, голосе, интонации, речи в целом, но не о самом говорящем (в случае подобного словоупотребления речь пойдет о внешнем облике и внутреннем мире человека). Противоположный смысл - «субъект с неэмоциональной

14 См. Милославский И.Г. Культура речи и русская грамматика. М., 2002, с.137.

речью» - также не находит отражения в русской речевой характеристике. Равнодушный описывает внутренний мир человека и не может служить для характеристики субъекта с равнодушной, неэмоциональной речью. Говорить сухо, деловито — характеристики речевого действия.

Остается невыраженным смысл «субъект с активной, наступательной позицией». Употребление в среде бизнесменов и журналистов словосочетания агрессивный переговорщик говорит о востребованности языковых средств для реализации данного смысла. Частично заполняют эту нишу прилагательные, описывающие свойства субъекта: напористый ('Настойчиво, упорно добивающийся своей цели', MAC), настойчивый ('Решительно, упорно добивающийся своей цели', MAC), агрессивный.

Субъект, неуместно, не вовремя и неточно высказывающийся, не характеризуется в русском языке. Его отдельное неудачное высказывание может быть оценено говорящим - ляпнуть {'Прост. Сказать что-л. необдуманно, бестактно, некстати' (1), MAC), но сам он никак при этом не именуется.

«Ум речевого субъекта» был дополнительным дифференциальным признаком лишь для обозначения шутливого речевого субъекта — случая, когда шутовство нуждалось в явном уточнении: о пустом балагуре или об остроумном субъекте высказывается говорящий. Ни ум, ни глупость речей субъекта не являются в русском речевом портрете значимыми параметрами, формирующими группы именных характеристик. При этом русский язык располагает богатыми средствами, характеризующими отдельные высказывания субъекта: говорить глупости, молоть вздор, чепуху, ерунду, чушь / толково, умно, со знанием дела. Противоречие между несомненной важностью параметра и невыраженностью его в речевом портрете субъекта позволяют нам сделать вывод, что в русской

языковой картине мира интеллектуальные способности субъекта не связаны с его речевой деятельностью: слова субъекта не отражают, умен он или глуп. Можно также предположить, что глупость речевого субъекта частично может имплицитно присутствовать в характеристике субъекта с бессодержательной речью (балабол /ка, пустомеля).

Проведенное исследование показало, что носитель русского языка скуп на комплименты речевому субъекту и испытывает явные затруднения при положительной характеристике человека говорящего. Для выражения безусловно положительного смысла предпочтение отдается глагольным конструкциям, а не именным характеристикам. Именные характеристики призваны прежде всего заклеймить, осудить речевого субъекта. Они, по-видимому, вообще не позволяют говорящему «извинять» речевого субъекта, смягчать его аттестацию. Так, в рамках русской языковой картины мира невозможно назвать заблуждающегося субъекта (в отличие от его речевого действия), но имеется большой выбор для характеристики лгущего субъекта.

Выбор именной характеристики, по сравнению с глагольной, свидетельствует о более жестком отношении говорящего к субъекту речи. Например, при обозначении высокого тембра голоса именные характеристики способны выразить данный смысл лишь в единстве с отрицательной оценкой этого явления (писклявый, пискля, пискун, визгливый, визгун), в то время как глагольное сочетание «говорить высоким голосом» вполне нейтрально.

Русский речевой портрет демонстрирует неравные возможности для характеристик лиц мужского и женского пола, что могло бы послужить материалом для тендерных исследований. Нам представляется, что ограниченная возможность характеристики речевых субъектов женского пола связана с профессиональной ориентацией речевой деятельности в

исторической перспективе (оратор, златоуст), с допущением некоторых недостатков речи для субъектов женского пола (пустослов, свистун, попугай и отсутствие подобных номинаций для лиц женского пола).

Речевые именные характеристики обнаруживают глубокую связь с другими семантическими полями. Рассказывая о свойствах речи субъекта, они обращаются к его внутреннему миру (искренний). Именные характеристики обнаруживают размытость границ между параметрами, лежащими в основе речевой характеристики субъекта. Трудно решить, что важнее в слове балаболка-, «говорит много», «говорит быстро» или «говорит без толку». Большинство именных характеристик многозначны (хотя эта многозначность и не всегда фиксируется словарями). Значения рассматриваемых лексем диффузны, многие из них входят в разные синонимические ряды.

Особую роль в русской речевой характеристике играет комплексный параметр - общая оценка речевых способностей субъекта. Сравнительная многочисленность лексем для характеристики хороших речевых навыков субъекта дает основание для гипотезы о том, что нормой для русской языковой картины мира, не нуждающейся в богатой палитре средств выражения, является, скорее, косноязычие, чем красноречие.

Приложение 1 содержит список анализируемых лексем и их значений в предложенной системе обозначений.

Приложение 2 представляет собой идеографическую презентацию именной характеристики человека по его речи в русском языке.

Содержание работы отражено в следующих публикациях автора:

1. Оценка как основной компонент лексического значения в русском языке (на материале речевой характеристики) // Россия и Запад: диалог культур. М., 2003.

2. Идеальный оратор (речевая характеристика субъекта и ее параметры в русском языке) // Русский язык как иностранный: специфика описания, теория и практика преподавания в России и за рубежом. Тезисы докладов Международной научной конференции. М., 2001.

3. Вопрос как основной элемент организации учебного материала // Современный учебник русского языка для иностранцев. Теоретические проблемы и прикладные аспекты. Тезисы докладов Международной научной конференции. М., 2002.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Егорова, Юлия Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

0.1 Характеристика человека говорящего как фрагмент языковой картины мира.

0.2 Материал и методы исследования.

ГЛАВА I. Основные параметры, дополнительные дифференциальные признаки и модификаторы неглагольных характеристик речевого субъекта.

1.1 Основные параметры характеристики речевого субъекта.

1.1.1 Холистическая оценка способностей речевого субъекта.

1.1.2 Содержательные параметры характеристики речевого субъекта.

1.1.2.1 Отсутствие содержания в речи субъекта.

1.1.2.2 "Правдивость"/"лживость" речи субъекта.

1.1.2.3 Наличие комического в речи субъекта.

1.1.2.4 Преувеличение субъектом речи своей значимости или чего-либо к нему относящегося.

1.1.2.5 «Направленность» речи субъекта.

1.1.2.6 "Невыраженность" собственного мнения субъекта.

1.1.2.7 Нарушение тайны речевым субъектом.

1.1.3 Формальные параметры характеристики речевого субъекта.

1.1.3.1 Количественная характеристика речи субъекта.

1.1.3.2 Скорость речи субъекта.

1.1.3.3 "Громкость" речи субъекта.

1.1.3.4 Характеристика голоса субъекта.

1.1.3.5 Нарушение речевым субъектом орфоэпических норм.

1.1.3.6 Нарушение речевым субъектом социальных норм общения.

1.1.3.7 "Повторяемость" речевого субъекта.

1.2 Дополнительные дифференциальные признаки.

1.3 Сочетания параметров и дифференциальных признаков.

1.4 Дополнительные модификаторы.

1.4.1 Объективная и субъективная оценка.

1.4.2 Степень проявления основного параметра.

1.4.3 Позиционирование говорящего.

1.4.4 Пол субъекта речи.

1.5 Выводы.

ГЛАВА И. Возможности характеристики человека по его речи в современном русском языке.

2.1 Субъект в зависимости от содержания его речи.

2.1.1 Не пустословит ли речевой субъект?.

2.1.2 Говорит правду или врет речевой субъект?.

2.1.4 Не шутит ли речевой субъект?.

2.1.5 Не хвастается ли речевой субъект?.

2.1.6 Благожелателен ли речевой субъект?.

2.1.7 Высказывает ли речевой субъект свое мнение?.

2.1.8 Не нарушает ли речевой субъект чью-либо тайну?.

2.2 Субъект в зависимости от формы его речи.

2.2.1 Много или мало говорит субъект?.

2.2.2 Быстро или медленно говорит субъект?.

2.2.2 Громко или тихо говорит субъект?.

2.2.3 Каким голосом говорит субъект?.

2.2.4 Нарушает ли субъект социальные нормы?.

2.2.5 Нарушает ли субъект орфоэпические нормы?.

2.2.6 Не повторяется ли субъект?.

2.3 Холистический взгляд на речевого субъекта

2.4 О речевых субъектах, назвать которые трудно.

2.4.1 Субъект с логичной и последовательной речью.

2.4.2 Субъект, передающий нейтральную информацию.

2.4.3 Субъект с эмоционально насыщенной речью.

2.4.4 Уместно и точно высказывающийся субъект.

2.4.5 «Неумный» речевой субъект.

2.4.6 Субъект-собеседник.

2.5 Ограничения характеристики человека по его речи в русском языке.

2.6 Выводы.

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Егорова, Юлия Викторовна

0.1 Характеристика человека говорящего как фрагмент языковой картины мира

Портрет homo loquens (человека говорящего) - богатый материал для выявления специфики сознания русскоязычного человека и его бытия, взаимоотношения человека с окружающей действительностью, т.е. фрагмента языковой картины мира.

С 60-ых годов XX века картина мира становится предметом исследования в семиотике при изучении первичных моделирующих систем (языка) и вторичных моделирующих систем (мифа, религии, фольклора и т.д.). При этом культура рассматривается как «ненаследственная память коллектива» (термин Ю.М. Лотмана и Б.А. Успенского), и ее главной целью считается структурная организация окружающего человека мира.

В лингвистике проблема реконструкции картины мира была связана с необходимостью восстановления семантики текстов (Иванов, Топоров 1965). Картину (модель) мира было предложено описывать как набор основных семантических противопоставлений (Леви-Строс 1985).

Под картиной («моделью», «видением») мира мы понимаем представления людей о мире, которые не всегда ими ясно осознавались и специально не идеологизировались (Гуревич 1984, с.23). Картина мира состоит из набора взаимосвязанных универсальных понятий (там же, с. 17), к которым А .Я. Гуревич относит такие универсалии, как время, пространство, изменение, причина, судьба и т.д.

Реконструкция картины мира стала одной из главных задач современной культурологии, для которой чрезвычайно важным является осмысление ситуации плюрализма культур в мире и процессов генезиса человечества (об этом Серебряников 1988, с.18).

Язык и культура неотделимы: «. невозможно существования языка., который не был бы погружен в контекст культуры, и культуры, которая не имела в центре себя структуры типа, естественного языка» (Лотман, Успенский 1971, с. 146).

В языке отношения между предметами и явлениями материального мира отражены такими, какими их представляет сознание носителей языка. «В естественном языке экстралингвистическая реальность представляет собой мир, взятый в интерпретации его людьми, вместе с их отношениями друг к другу, и в этом смысле «онтология» явлений, как она представлена естественным языком, определяется тем, как люди, использующие язык, концептуализируют внеязыковую . действительность.» (Булыгина, Шмелев 1997, с.7). Язык превращает опытное знание, полученное отдельными людьми, в коллективное достояние, коллективный опыт. Язык «является универсальным средством дискретизации знаний, помогая человеку вычленять в своем практическом опыте . новые свойства и связи предметов и называть последние (по необходимости) своим именем» (Серебряников 1988, с. 113). В значениях слов выражаются знания о человеческой деятельности, о различных действиях, состояниях человека и многообразных видах отношений и связей между людьми.

Сегодня уже стало очевидным, что именно язык призван знакомить человека «с окружающим миром, навязывая ему то видение, ту картину, которую нарисовали до него и без него. Одновременно через язык человек получает представление о мире и обществе, членом которого он стал, о его культуре, то есть о правилах общежития, о системе ценностей, морали, поведении и т.п.» (Тер

Минасова 2000, с. 135). Ю.М. Лотман и Б.А. Успенский в статье «О семиотическом механизме культуры» называют язык «штампующим устройством», которое «снабжает членов коллектива интуитивным чувством структурности, . своей очевидной системностью ., своим преображением «открытого» мира реалий в «закрытый» мир имен заставляет людей трактовать как структуры явления такого порядка, структурность которых . не является очевидной» (Лотман, Успенский 1971, с. 146).

В основе предлагаемого исследования лежат лингвистические данные, и поэтому мы будем говорить не о наивной, а о языковой1 картине мира. Под языковой картиной мира мы понимаем представления людей о мире, которые ими сознательно не идеологизировались, но нашли отражение в языке. Ценность реконструкции картины мира на основании языковых данных объясняется тем, что при этом «культурные модели могут быть подвергнуты неспекулятивному, допускающему возможность проверки исследованию с помощью лингвистической семантики, основанной на эмпирически установленных языковых и концептуальных универсалиях» (Вежбицкая 2001, с.59).

Лексико-грамматические особенности того или иного языка ценны не только сами по себе, но и отражают мировидение народа (Гумбольдт 1985, сс.370-381), реконструируют фрагменты картины мира.

Необходимость разделять языковые данные и обиходные представления носителей языка была подчеркнута Е.В. Урысон (Урысон 1998).

Описание одного из фрагментов языковой картины мира не носит самодостаточный характер. «На основе отдельных единиц, первоначально лишь намечающих некие точки в пространстве, складываются системы координат самого пространства» (Серебряников 1988, с.148).

Картина мира влияет на формирование языка, его развитие, принципы действия. В работе «Характер языка и характер народа» В. Гумбольдт обращает внимание на два «различия» между языками. Одно из них связывается автором со степенью осознания говорящими недостаточности языка для выражения как повседневного чувства, так и самой глубокой мысли и со стремлением носителей языка преодолеть эту недостаточность. «Второе - с разнообразием точек зрения на способы обозначения, поскольку многосторонность предметов в сочетании со множественностью механизмов делают число этих точек зрения неопределенным» (Гумбольдт 1985, с.378).

Мы понимаем эти «различия» как две тенденции, с разной степенью воздействия определяющие развитие каждого конкретного языка, его строй, характер. С одной стороны, говорящий стремится к ясности выражения своей мысли, к преодолению «недостаточности» языка. С другой стороны, носитель языка старается углубить силу мысли, свое понимание предмета, усложняя таким образом средства выражения и делая свое высказывание неоднозначным в толковании. Поэтому выявление смыслов, формирующих богатые синонимические ряды, демонстрирует не только языковую избыточность, но и явный ментальный интерес носителей языка к данному фрагменту картины мира.

Выделенные параметры характеристики человека говорящего, их сочетания и сведения о языковой избыточности или недостаточности в их выражении реконструируют фрагмент языковой картины мира, показывают, каким образом составляется портрет субъекта по его речи, что лежит в основании этого. По словам В.А. Звегинцева, «особенности построения смысловой стороны языков находят свое выражение в своеобразии внутренних членений, в результате чего возникают особые, характерные для конкретных языков системы смысловых отношений лексических единиц языка» (Звегинцев 1957, с. 156). «. в принципах классификации и группировки понятий, в способах установления зависимостей между ними, безусловно, отражается известное представление о внешнем мире, некоторая «картина мира» (Караулов 1976, с.267).

Антропонимическая лексика, непосредственно связанная с предметным миром человека, с его социально-историческим опытом и культурно-национальными особенностями говорящего на языке коллектива, отражает национальную картину мира наиболее ярко.

Характеристика человека говорящего включает в себя внешние проявления (пересекается с поведенческой характеристикой -грубиян) и внутренние мотивы (захватывает эмоциональную сферу — искренний) человека. Это соединение "мысли" и "поступка" позволяет соответствующему лексико-семантическому полю быть объектом, чрезвычайно интересным для исследования.

В исследованиях, посвященных реконструкции языковой картины мира, речь считается одной из сложнейших подсистем человека, обладающей богатейшими связями с другими (интеллектом, желаниями, физическими действиями) подсистемами и находящейся на вершине иерархии, составляющей человека (об этом Апресян 1995а, с.359; Мечковская 2000, с.364). Именно этим объясняется необыкновенный интерес современных лингвистов к группе глаголов, обозначающих речевые действия (Wierzbicka 1987, Гловинская 1993, Мечковская 2000).

Имена-характеристики оставались вне поля зрения исследователей, а именно они "рисуют" портрет человека говорящего, выявляя наиболее значимые параметры речевой характеристики, нуждающиеся в языковом выражении.

Речевые глаголы преимущественно обозначают конкретные речевые действия субъекта {лгать, говорить правду, шутить и т.д.). Если необходимо с их помощью охарактеризовать постоянные свойства лица, то говорящий обычно прибегает к дополнительным языковым средствам (всегда, постоянно, все время). В редких случаях речевой глагол способен охарактеризовать постоянное свойство лица (заикаться2).

В отличие от глаголов, описывающих конкретные действия субъекта, именные характеристики сфокусированы на описании постоянных свойств человека говорящего именно в силу своей частеречной принадлежности.

Нам представляется чрезвычайно важным констатировать те постоянные свойства человека говорящего, которые легли в основу неглагольной характеристики. Система параметров, на основании которых характеризуется человек говорящий, их сочетаемость и несочетаемость задают систему координат русского речевого портрета.

Представления носителей языка о человеке говорящем формируют отношение языкового коллектива к людям, задают национальные

Для этого глагола в русском языке необходимо имплицитное (знание слушающим обстоятельств описываемого речевого действия) или эксплицитное (тогда, в тот момент и т.д.) подкрепление конкретно-временного значения. Именная лексема (4заика" может фиксировать лишь постоянное свойство. нормы поведения. Характеризуя человека говорящего при помощи того или иного слова, носитель русского языка фиксирует положительное или отрицательное отношение к названному свойству. Подобная «наивная аксиология» (об этом Вежбицка 2002, с.6) нуждается в описании, ее имплицитное присутствие не всегда четко осознается всеми носителями русского языка, тем более иностранцами, изучающими русский язык.

Непосредственно высказанные требования, предъявляемые к оратору, мы находим в пособиях по риторике (Александров 2002, Волков 1996). Однако представления носителей языка о человеке говорящем не даются нам в рекомендациях, в отличие от "идеальной нормы", описанной в этих пособиях. Только проанализировав возможности характеристики человека говорящего в естественном языке, мы можем судить о том, насколько значимо для русскоязычного социума, говорит ли человек правду, шутит ли он, злословит или хвалит, хвастается или прибедняется, последовательна ли, интересна ли его речь.

Данные языка, к сожалению, часто бывают противоречивыми и слишком сложными для однозначного толкования, поэтому языковая реконструкция представлений человека о мире может носить характер лишь гипотезы. «Как бы ни была упорна работа мысли, оно (полное объяснение человека - Ю.Е.) никогда не покроет всей действительности, будет отвечать мнимому человеку, а не действительному» (Розанов 1989, с.67). Лексика (а особенно живого языка) не позволяет однозначно провести ее классификацию. Сложность содержательной стороны языковых единиц А.А. Уфимцева связывает с тем, что «в языке находят свое выражение, сопрягаясь, но не покрывая друг друга, семантические свойства четырех разных сущностей: а) семантические значимости собственно языковой системы; б) категории предметного мира, своеобразно отображенные в категориях и единицах языка; в) мыслительные категории, присущие логике и психологии человеческого познания; г) прагматические факторы коммуникативного назначения языка» (Серебряников 1988, с. 118).

Однако анализируемая группа неглагольных характеристик человека говорящего , активный тип ее презентации (от параметров и их сочетаний к языковой реализации) представляют собой интересный материал, позволяющий, несмотря на указанные выше сложности, предложить попытку реконструкции фрагмента языковой картины мира.

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы выявить возможности и ограничения неглагольной характеристики человека говорящего в русском языке и на этой основе реконструировать соответствующий фрагмент русской языковой картины мира.

Задачи исследования. Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

1) выделение параметров, лежащих в основе русской речевой характеристики субъекта, установление их типов, а также отношений между ними;

2) выявление слов и словосочетаний, служащих для выражения различных комбинаций конкретных смыслов, как объективных, так и субъективных, соответствующих речевому замыслу говорящего;

3) определение языковых «лакун» (смысловых сочетаний, трудно реализуемых при именной речевой характеристике в современном русском языке) и «сгустков» (смысловых сочетаний, реализация которых сопровождается явной избыточностью).

Новизна и актуальность данной работы заключается в том, что возможные средства, используемые для характеристики человека говорящего, представлены в аспекте идеографической (активной) грамматики. Такой тип презентации материала позволяет проследить систему координат портрета человека говорящего, выявить языковые «сгустки» и «лакуны» в речевой характеристике субъекта в русском языке. Впервые предпринята попытка совместить в анализе лексико-грамматической группы методы структурной семантики и лингвистического моделирования. Подобный подход позволяет судить о смыслах, актуальных (а значит, нуждающихся в богатом и разнообразном языковом выражении) и неактуальных для русскоязычного социума. Предлагаемое исследование воссоздает образ человека говорящего в русской языковой картине мира.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что автор сделал попытку предложить метод анализа отдельной л ексико-грамматической группы антропонимической лексики, который позволяет выявлять ее предрасположенность и, наоборот, непредрасположенность к описанию тех или иных человеческих свойств и на этой основе реконструировать фрагмент языковой картины мира. В работе представлена попытка не только систематизировать неглагольные речевые характеристики, но и выявить смыслы, выражение которых затруднительно в современном русском языке.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в учебных пособиях и лекционных курсах по общему языкознанию, русскому языку и культурологии. Составленные смысловые цепочки могут лечь в основу пособий по лексике, позволяющих иностранным и русским учащимся сознательно семантизировать языковые единицы разного уровня, выбирать подходящие для реализации своих речевых замыслов.

0.2 Материал и методы исследования

Материал исследования. Исходным материалом исследования стали слова3, характеризующие человека в зависимости от его речевой деятельности и способные занимать предикативную позицию в предложениях типа «Кто какой / каков» и «Кто - кто» (Она очень красноречива. Они льстецы).

Рассматриваемый материал составили существительные и прилагательные, употребляющиеся в современном русском языке в предикативной позиции и отобранные на основании базовой семы (в традиционной терминологии - «архисемы»), входящей в их лексическое значение. Базовая сема (или в дальнейшем основной параметр) должна характеризовать обсуждаемого субъекта прежде всего именно с точки зрения его речевой (а не какой-либо другой поведенческой) деятельности и быть подтвержденной словарными дефинициями. Доказательством наличия в выбранных лексемах базовой семы стали употребляющиеся в словарных дефинициях слова «говорит, выражается, высказывает(ся), произносит», ссылки на синоним или дериват, в словарной дефиниции которых эти слова присутствуют4.

Подбор анализируемых лексем производился на основе сплошной выборки из следующих словарей: Словарь современного русского литературного языка. Тт. 1-17, М., 1948-1965гг. (БАС);

3 Именно слово принято считать одновременно строевым языковым элементом и основной когнитивной единицей (Серебряников 1988, с.118).

4 . Эти свидетельства мы часто обнаруживали не в дефинициях существительных или прилагательных, которые обычно отсылают к глаголам, а в дефинициях этих глаголов.

Словарь современного русского литературного языка в четырех томах. Под ред. А.П. Евгеньевой. Тт. I - IV, М., 1981-1984гг. (MAC); Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984 (Ожегов, 1984).

На основании словарных дефиниций были выбраны 150 единиц, характеризующих субъекта по его речевой деятельности. Внутри этого множества части речи распределились следующим образом: существительных - 91, прилагательных - 59. Источник приводимых в работе словарных дефиниций указывается в скобках.

Были оставлены в стороне слова, в которых характеристика человека по его речевой деятельности представляет собой лишь дополнительный смысловой компонент. Сравним, например, лексему грубый ('Отличающийся отсутствием необходимого такта; резкий. / Выражающий неуважение, пренебрежение к кому-л., задевающий кого-л. своей резкостью, неучтивостью' (4)5, MAC), характеризующую человека прежде всего по манере поведения и лишь косвенно по манере речи, и лексему сладкоречивый ('(устар.) Приятно и льстиво говорящий', MAC), оценивающую человека в первую очередь по его речи. Поэтому лексему грубый, в словарной дефиниции который нет указания на речевое поведение характеризуемого лица, мы оставляем в стороне, а лексему сладкоречивый, словарная дефиниция которой отсылает нас к речевой деятельности лица («говорящий») включаем в анализируемый список.

В список рассматриваемых лексических единиц не включались следующие лексемы:

- характеризующие прежде всего поведение субъекта, а не его речь (грубый, вежливый ('соблюдающий правила приличия;

5 Здесь и в дальнейшем номер после дефиниции обозначает порядок приводимого лексического значения в цитируемом словаре. обходительный; вежливый', MAC), сварливый ('склонный к сварам, ссорам', MAC);

- характеризующие саму речь, голос, манеру, а не субъекта (медоточивый, спокойный, сопрано (Ср. Он настоящий бас / ? Она сопрано)6',

- характеризующие субъекта на основании не произносимых им полноценных (содержащих какую-либо информацию) высказываний, а производимых звуков {хохотун 'Разг. Тот, кто любит смеяться, хохотать; смешливый человек.', MAC, но не тот, кто говорит смешно);

- характеризующие субъекта как носителя исключительно письменной речи {анонимщик - 'Разг.презр. Тот, кто пишет анонимные письма.', MAC);

- не употребляющиеся в предикативной позиции для номинации постоянного свойства речевого субъекта {Юн безмолвный).

Предпочтение предикативной позиции для рассматриваемых лексических единиц не случайно, так как именно позиция предиката обеспечивает «кристаллизацию двух важнейших типов значения -значения предметного и признакового, положенных в основу выделения классов слов» (Арутюнова, Уфимцева 1980, с. 162).

Прибегая к предикатной номинации, автор высказывания, с одной стороны, вынужден назвать обсуждаемого субъекта, а с другой

- точно и в то же время кратко, в нашем случае - в пределах одной лексемы - охарактеризовать его, подчеркнув его отличительные свойства.

Предикатная номинация в наибольшей степени стремится соответствовать атрибутам обсуждаемого объекта, и "колебания в

6 Здесь и в дальнейшем знак «?» перед примером означает невозможность или сомнительность высказывания. выборе предикатной номинации отражают, в отличие от колебаний в о выборе идентифицирующего имени, не сомнения в правильной оценке прагматической стороны речевого акта, а скорее стремление к полноте проникновения в сущность явления и к точности или образности ее выражения" (Арутюнова 1999, с. 110).

Несмотря на то, что мы ставили перед собой цель - описать возможности характеристики человека говорящего средствами современного русского языка, мы не исключили из рассматриваемого материала лексемы с пометой «устаревшие». Постоянная динамика языкового пространства заранее делает невозможным создание идеальной статичной модели, о чем писал Ю.М. Лотман: «Представление о том, что мы можем дать статическое описание, а затем придать ему движение - также дурная абстракция. Статическое состояние - это частная (идеально существующая только в абстракции) модель, которая является умозрительным отвлечением от динамической структуры, представляющей единственную реальность» (Лотман 1992, с.45). Поэтому мы сочли необходимым рассмотреть и словарные единицы с пометой «устаревшие».

Помня о конечной цели исследования - возможной экспликации лингвистических фактов, мы прибегли к истории некоторых рассматриваемых лексем, когда семантический сдвиг казался нам заслуживающим внимания и значимым. Обращение к фактам диахронии—в-синхронно ориентированном исследовании связано с «установкой на объяснительность»7, когда важна не только констатация языкового средства, но и попытка объяснить, чем вызвана такая структура анализируемой лексико-грамматической группы. п

Об этом Зализняк 2001, с. 14

В анализируемый материал в качестве самостоятельных единиц были включены однокоренные слова (лгун/нъя и лгунишка, например), т.к. это позволяет проследить возможность модификации лексического значения (об этом см. Милославский 1980, с. 12). В случае с лексемой лгунишка это положительная субъективная оценка, данная говорящим характеризуемому субъекту.

Характеризующие слова, а именно к таким принадлежат неглагольные характеристики лица по его речи, трудно поддаются однозначному толкованию. Поэтому, несмотря на выбранный принцип «вакуума» (исследуемый материал - слова), нам иногда приходилось прибегать к высказываниям и литературным цитатам для подтверждения собственной позиции при определении смыслов, входящих в замысел говорящего.

В качестве приводимых высказываний преимущественно использовались «типовые речения» (термин Ю.Н. Караулова), в отличие от беллетристических цитат, в которых автор способен оригинально подчеркнуть внутреннюю форму слова или частные особенности его употребления.

Ориентируясь на "среднего" носителя русского языка, а не на профессионального литератора, мы отдаем предпочтение обыденным речениям, а не образцам языка литературы. В цитате из поэмы "Мертвые души" Н.В.Гоголя ("Впрочем, он был остряк, цветист в словах и любил, как сам выражался, уснастить речь.") мы рассматриваем только существительное остряк, т.к. остальные характеристики имеют явную авторскую принадлежность.

Тем не менее в некоторых случаях мы используем цитаты из художественной литературы, т.к. они подтверждают предлагаемую цепочку смыслов. Особенно это важно в тех случаях, когда очевидной становится спорность смысловых компонентов в значении той или иной лексемы: Это отнюдь не означает, что мы настаиваем на единственно возможной смысловой цепочке. Представленная работа лишь попытка инвентаризации выражаемых в русском языке смыслов при неглагольной характеристике лица по его речи, и предложенный нами вариант может и должен дополняться и корректироваться.

Лексические значения лишь немногих рассматриваемых слов можно считать моносемными. Так, например, красноречивый характеризует лицо как носителя красивой, образной речи, оставляя в стороне другие критерии оценки, в то время как краснобай (случай значительно более частый при речевой характеристике) не только отмечает ораторское искусство человека, но и его склонность к пустословию. Лексические значения большинства слов содержат несколько сем.

Семы, непосредственно связанные с характеристикой речи субъекта, названы в нашей работе параметрами речевой характеристики (о них П. 1.1). Дополнительные семы, различающие лексические значения синонимов-характеристик, - дополнительными дифференциальными признаками (ДДП) (об этом П. 1.2).

Основной параметр речевой характеристики может меняться в зависимости от конкретной ситуации употребления. Так, например, в предложении Мы не могли тебе дозвониться. Ну ты болтушка! речь идет о субъекте, который «говорит больше нормы», а в высказывании Не будь болтушкой и говори только по делу! в центре внимания дополнительный параметр - «отсутствие содержания в речи говорящего». В таких случаях мы включали одну и ту же лексему в средства выражения обоих параметров речевой характеристики. В рассматриваемом случае лексема болтушка вошла как единица выражения количественной характеристики человека говорящего и как единица, способная отметить, что человек говорит не по делу, пустословит.

Полный список анализируемых лексем приведен в Приложении 1.

Методы исследования. В работе используется метод реконструкции языковой картины мира, разработанный в исследованиях А. Вежбицкой, Ю.Д. Апресяна, С.Г. Тер-Минасовой, И.Г. Милославского, А.Д. Шмелева. При анализе русских характеристик человека говорящего применяется как семасиологический (при анализе лексического материала), так и ономасиологический (при выявлении языковой реализации составленных смысловых цепочек) подходы.

Семантический анализ выбранных лексем направлен на установление и констатацию значений, выделение основных параметров, дополнительных дифференциальных признаков и модификаторов (П. 1.4). Мы придерживаемся мнения, что лексическое значение слова - "это не простая совокупность значений дифференциальных семантических признаков, а сложно организованная структура смыслов, у которой есть свой внутренний синтаксис" (Апресян 19956, с.467). Поэтому, представляя результаты анализа, мы стремились реконструировать сложную структуру лексического значения слова, т.е. учесть иерархию смыслов и дополнительных модификаторов. В представленных в Приложении 1 смысловых цепочках мы старались (насколько это возможно) следовать установленной схеме презентации материала: сначала -основной параметр, затем дополнительные дифференциальные признаки, а в. заключение - входящие в лексическое значение рассматриваемого слова дополнительные модификаторы.

Семантический анализ характеризующих имен отличается сложностью и неоднозначностью решения. С одной стороны, «эксплицированный, ясно сформулированный смысл по природе не может быть равен смутно понимаемому условному» (Вежбицка 1996, с. 17), и из-за этого цепочка смыслов всегда будет казаться носителю языка недостаточной для соответствия реально употребляемой и хорошо знакомой ему лексемы, с которой у каждого говорящего на русском языке связан свой контекст и свой «поток ассоциаций». С другой стороны, характеризующие имена (в первую очередь имена существительные, составляющие большинство рассматриваемого материала - 91 по отношению к 150) чрезвычайно сложны для компонентного анализа в силу своей природы. В естественном языке в большинстве случаев они не только характеризуют лицо по какому-либо параметру, но и выступают в роли «диагноза», своеобразного подведения итогов поведенческой ситуации. Так, в романе братьев Стругацких «Трудно быть богом» один из героев, Антон, на разглагольствования своего друга замечает: «Вот брехун!». Подобное употребление характеризующих слов, почти лишенных контекста, «вакуум» в естественных условиях, порождает неоднозначность их толкования.

Выявление смыслов и их номинация при семантическом анализе часто вызывали сложность в процессе работы, а полученные результаты отнюдь не бесспорны. Так, при «дешифровке» значения лексемы демагог ('тот, кто прибегает к демагогии, применяет демагогические приемы', где демагогия - 'обман лживыми обещаниями, лестью и преднамеренным извращением фактов'(1), MAC) мы столкнулись с значительными трудностями. Словарная дефиниция не позволяла представить лексическое значение в необходимом для активного употребления объеме: она служит доказательством включения параметра «лживость речей субъекта», указывает на возможную лесть в речах субъекта, но ничего не говорит ни о корыстных целях субъекта, ни о его хороших речевых навыках. Случаи явной недостаточности словарной дефиниции послужили причиной того, что мы прибегли к выборочному опросу носителей русского языка при составлении смысловых цепочек. Респондентами были преподаватели и студенты факультета иностранных языков. Для включения параметра или ДДП в смысловую цепочку необходимо было, чтобы не менее 80% респондентов отметили обсуждаемый компонент значения.

Ономасиологический анализ отвечает на вопрос, как именуется (и именуется ли вообще) тот или иной комплекс семантических компонентов, как меняется способ выражения в зависимости от дополнительных смыслов и модификаторов и когда в современном русском языке оказывается предпочтительнее именная номинация.

Данная работа входит в круг исследований, основанных на идее семантического синтеза, когда «определяются правила построения такой формы слова, которая удовлетворяет замыслу производителя речи, т.е. движение идет от значения к форме» (Милославский 1987, с.7). Традиционные лексикография и грамматика описывают языковое явление от формы (лексемы) к значению, таким образом реализуя семасиологический подход к языку. Практика преподавания русского языка, в особенности как неродного, делает необходимым создание грамматики, и словарей иного типа, позволяющих выразить конкретный замысел говорящего («смысл», «идею») с помощью известных языковых средств.

Идеографический тип словаря ориентирован на активную речевую практику и построен как часть модели «смысл — текст» (от значения к слову или высказыванию в целом). Создание продуктивных («активных») словарей и грамматик - чрезвычайно сложная задача по ряду причин.

Во-первых, не секрет, что современных исследователей не удовлетворяют традиционные словарные дефиниции. В последние десятилетия лексикология значительно опережает практическую лексикографию. Надо отметить, что вышедшие в последнее время словари (и прежде всего «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка» по ред. Ю.Д. Апресяна) существенно улучшают ситуацию, однако в силу объективных причин (последовательной работы над синонимическими рядами) не способны пока представить всю активную часть словарного запаса языка.

Во-вторых, само выделение «смыслов», составляющих лексическое значение слова, неоднозначно и представляет значительную трудность. При подробном описательном способе подачи материала лексикограф может найти выход, прибегнув к конструкциям с «может», «актуализируется» и т.д., что проблематично при составлении смысловых цепочек речевых замыслов говорящего.

В-третьих, при максимально полной «дешифровке» лексического значения его экспликация настолько осложняется, что становится невозможной презентация совокупности смыслов в обратном порядке, чего требует идеографический принцип подачи материала.

В-четвертых, для описания, ориентированного на активное употребление, в лексическое значение слова необходимо включить и «контекстный» компонент, о чем говорит А.Д. Кошелев: «. для порождения высказываний требуется гораздо более детальное и глубокое описание . , в котором сочетается «контекстный» и референтный» компонент .» (Кошелев 2000, с. 120). Нам представляется необходимым включить в цепочку смыслов и такие компоненты, как оценочность слова, его стилистическую характеристику.

Среди исследований, рассматривающих языковые явления по модели «смысл —текст», можно назвать монографии: Кубрякова 1978, Милославский 1980, Милославский 1987; ряд диссертационных работ: Богданова 1999; Белошапкова 1990; Кузина 1991.

В качестве «смыслов» идеографической грамматики выступают параметры объективной действительности, нашедшие свое отражение в языке. Перечень их столь широк и многообразен, что составление полного списка «идей» затруднительно и, скорее всего, преждевременно: слишком немного еще научных описаний, в основе которых лежит ономасиологический подход.

Язык описания. Данное исследование ориентировано на практическое использование составленных смысловых цепочек при работе с иностранными и российскими учащимися. Поэтому мы сознательно ставили перед собой цель - как можно больше упростить семантический язык, сделать его доступным не только специалистам, оставить только ту терминологию, без которой нельзя обойтись.

При анализе возможной характеристики человека говорящего нам представляется необходимым разделить говорящего и речевого субъекта (субъекта речи): говорящий — автор анализируемого высказывания, человек, характеризующий лицо в зависимости его речи; речевой субъект (субъект речи) - субъект, которого характеризует говорящий в зависимости от его речи.

Кроме того, представленной работе мы используем следующие понятия: объект - о чем или о ком говорит речевой субъект; • адресат - человек (или аудитория), кому адресовано данное высказывание говорящего; адресат 1 - человек (или аудитория), кому адресованы высказывания речевого субъекта; речевой замысел - набор смыслов, который хочет донести говорящий до адресата, представленный в работе цепочкой смыслов; коммуникативные условия - условия общения, которые задает говорящий собеседнику; позиционирование" говорящего - соотнесение говорящим самого себя с адресатом (см.П. 1.4.4).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Возможности характеристики человека говорящего с помощью русских неглагольных слов"

2.6 Выводы

1. Реконструкция системы речевых характеристик в русском языке может служить основанием для выявления особенностей русской ментальности, отраженной в языке, и может стать базой для сравнительных исследований.

43 Языковые данные гораздо консервативнее, чем современная наивная картина мира.

2. В ходе исследования было замечено, что система русского речевого портрета отличается явной несимметричностью. Большинство параметров тяготеют не к равновесию языковых средств выражения, а к однополярности («отсутствие содержания в речи субъекта», «наличие комического в речах субъекта»). Эта асимметричность сохраняется, даже если сам параметр содержит в себе нарушение нормы («количественная характеристика речи субъекта», «нарушение субъектом формальных речевых норм»).

3. Смысловыми «сгустками» в русском речевом портрете являются характеристики следующих субъектов:

- «субъекта с бессодержательной речью»;

- «лживого речевого субъекта»;

- «шутливого речевого субъекта»;

- «злоречивого субъекта»;

- «велеречивого субъекта».

4. Анализ дополнительной модификации и ее возможностей в рамках русского речевого портрета позволил нам сделать следующие выводы: а) субъективная оценка связана с сознательным снижением говорящим уровня общения (от фамильярного до презрительного); б) субъективная оценка может вступать в противоречие с объективной только при выражении не осложненного дополнительными параметрами смысла (лгунишка, врунишка, но ?лицемерочка); в) модификация по полу может служить причиной «оправдания» или «неоправдания» говорящим нарушения субъектом норм речевого поведения (болтушка /горлодер); г) степень не является актуальным модификатором для русской речевой характеристики (вне - «содержание в речи субъекта», «наличие / отсутствие комического в речах субъекта»),

5. Вне дополнительной модификации остается параметр «правдивость речевого субъекта».

6. В русском языке значительно ограничена характеристика субъектов женского пола (лжец, свистун, острослов, пустослов, оратор и т.д.).

6. В русском языке речевой субъект не может быть охарактеризован как:

- субъект с содержательной речью;

- лживый и высказывающийся по делу;

- лживый и в то же время доброжелательный по отношению к объекту высказывания;

- лживый и молчаливый / разговорчивый;

- лживый и медленно / быстро говорящий;

- разглашающий чужую тайну, особенно бессознательно;

- серьезный;

- шутливый и доброжелательный;

- шутливый и тактичный;

- в меру доброжелательный по отношению к объекту речи;

- многоречивый и серьезный субъект;

- быстро / медленно реагирующий речевой субъект;

- субъект, соблюдающий правила речевого этикета;

- хороший оратор и доброжелательный по отношению к объекту речи;

- субъект с последовательной и логичной речью;

- субъект, передающий нейтральную информацию;

- субъект с эмоционально насыщенной речью;

- уместно и точно высказывающийся субъект;

- умный / глупый речевой субъект.

7. Ситуативно-временные смыслы речевой характеристики субъекта (например, порядок реплик субъекта, его ситуативно оправданная ложь) не способны быть выражены именами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование показало, что в основе характеристики человека говорящего лежит ряд параметров, рассматривающих прежде всего характеризованную речевую деятельность субъекта.

Первую группу составляют параметры, связанные с содержанием речи. Они отмечают наличие или отсутствие содержания в речах субъекта (пустослов), правдив он или лжив (,правдивый, лгун), шутит он или говорит серьезно (шутник), хвастается или прибедняется (хвастун), хорошо или плохо высказывается об объекте речи (льстивый, злоязычник), выражает ли ^ в высказываниях свое мнение (бессловесный). Вторая группа связана с формальными характеристиками речи: сколько (молчаливый, говорун), как быстро (мямля, тараторка), насколько громко (громкоголосый) и каким голосом (визгливый) говорит субъект. Два параметра фиксируют нарушение субъектом общепринятых норм: орфоэпических (гундосый, шепелявый) и социальных (сквернослов).

Именные характеристики обнаруживают размытость границ между параметрами, лежащими в основе речевой характеристики субъекта. Трудно решить, что важнее в балаболке: «говорит много», «говорит быстро» или «говорит без толку». Большинство именных характеристик многозначны (хотя эта многозначность и не фиксируется словарями, потому что это факт не одного слова, а всех речевых характеристик в целом). Значения рассматриваемых лексем диффузны, многие из них входят в разные синонимические ряды.

Речевые именные характеристики обнаруживают глубокую связь с другими семантическими полями. Рассказывая о свойствах речи субъекта, они обращаются к его внутреннему миру (искренний).

В случаях положительной характеристики речевого поведения субъекта в русском языке мы имеем дело не с собственно речевой характеристикой, а с характеристикой свойств личности (скромный, тактичный, вежливый).

Особую роль в русской речевой характеристике играет комплексный параметр - общая оценка речевых способностей субъекта. Сравнительная многочисленность лексем для характеристики хороших речевых навыков субъекта свидетельствует, что нормой для русской языковой картины мира, не нуждающейся в богатой палитре средств выражения, является, скорее, косноязычие, чем красноречие.

Именные характеристики призваны прежде всего заклеймить, осудить речевого субъекта. Русский речевой портрет чрезвычайно скуп на похвалы. Именные характеристики, по-видимому, вообще не склонны «извинять» речевого субъекта, смягчать его аттестацию. Так, в рамках русской языковой картины мира невозможно назвать заблуждающегося субъекта (в отличие от его речевого действия), но имеется большой выбор для характеристики лгущего субъекта. В русской языковой картине мира оправдывается лишь ложь в определенных обстоятельствах, но не как постоянное свойство речевого субъекта.

Выбор именной характеристики, по сравнению с глагольной, свидетельствует о более жестком отношении говорящего к субъекту речи. Например, при обозначении высокого тембра голоса именные характеристики способны выразить данный смысл лишь в единстве с отрицательной оценкой этого явления (писклявый, пискля, пискун, визгливый, визгун), в то время как глагольное сочетание «говорить высоким голосом» вполне нейтрально.

Русский речевой портрет отличается явной несимметричностью. Для каждого параметра характерна неравноценная его презентация. Когда речь идет о «содержании в речах субъекта» фиксируется его отсутствие, напротив, когда говорят о шутливости и серьезности речевого субъекта фиксируется лишь первое.

Русский речевой портрет демонстрирует явно неравные возможности для характеристик лиц мужского и женского пола, что могло бы послужить материалом для тендерных исследований.

Идеографическая презентация анализируемой лексико-грамматической группы, представленная структура характеристики человека по его речи в русском языке, выявленные языковые «сгустки» и «лакуны» могут послужить базой для сравнительных исследований, а также составить часть пособия по лексике для иностранных учащихся.

Список научной литературыЕгорова, Юлия Викторовна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Аникин 1988 Русские пословицы и поговорки. Под ред. В.П. Аникина. М., 1988 - 432с.

2. Апресян 1974 Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.,1974 - 366с. Апресян 1971 - Апресян Ю.Д. Об одном правиле сложения лексических значений // Проблемы структурной лингвистики. М., 1971, сс.439-458.

3. Апресян 1986 Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. Вып. 28. М., 1986, сс.5-33.

4. Апресян 1995а Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Избранные труды. Т.П. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995, сс.348-372.

5. Арутюнова 1976 Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976-383с.

6. Арутюнова 1988 Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988 - 338с.

7. Арутюнова 1999 Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999 — 895с.

8. Арутюнова 2000а Арутюнова Н.Д. Феномен молчания // Язык о языке. М., 2000, сс.417-436.

9. Баранов 1990 Баранов А.Н. Что нас убеждает (Речевое воздействие и общественное сознание). М., 1990 - 63с.

10. Белоусова, Сафонова 1996 Белоусова А.С., Сафонова Ю.А. К вопросу о соотношении лексических множеств // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996, сс.180-185.

11. Белошапкова 1990 Белошапкова Т.В. Неполнота действия и способы ее выражения в современном русском языке. АКД, М., 1990.

12. Бережан 1973 Бережан С.Г. Семантическая эквивалентность лексических единиц. Кишинев, 1973 - 371с.

13. Бережан 1976 Бережан С.Г. Семантически тождественные слова в языке и смысловое отождествление слов в речи // Исследования по семантике. Вып.2. Уфа, 1976, сс.3-11.

14. Битехтина 1975 Битехтина Г.А. Об употреблении количественных наречий очень и много // Русский язык за рубежом, 1975, № 1, сс.66-68.

15. Будагов 1963 Будагов Р.А. Сравнительно-семасиологическиеисследования (романские языки). М., 1963 302с.

16. Богданова 1999 Богданова Л.И. Зависимость формы актантов отсемантических свойств русских глаголов. Докт. дисс. М., 1999 347с.

17. Богуславский 1972 Богуславский В.М. Семантико-стилистическая группа слов, соотносимых с одним понятием // Синонимы русского языка и их особенности. Л., 1972, сс. 154-183.

18. Богуславский 1994 Богуславский В.М. Человек в зеркале русского языка, культуры и литературы. М., 1994 - 237с. Болинджер 1987 - Болинджер Д. Истина - проблема лингвистики //Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987, сс.23-44.

19. Булыгина 1969 Булыгина Т.В. О нейтрализации семантических оппозиций // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие, М.,1969, сс.310-316.

20. Булыгина, Шмелев 1994 Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Оценочные речевые акты извне и изнутри // Логический анализ языка. Язык речевых действий, М., 1994, сс.49-58.

21. Булыгина, Шмелев 1997 Булыгина ТВ., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (На материале русской грамматики). М., 1997-574с.

22. Брудный 1972 Брудный А.А. Семантика языка и психология человека. О соотношении языка, сознания, действительности. Фрунзе, Л 972-234с.

23. Вайнрих 1987 Вайнрих X. Лингвистика лжи //Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987, сс.44-88. Вежбицка 1985 - Вежбицка А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М., 1985, сс.251-275.

24. Вежбицка 1996 Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996 -416с.

25. Вежбицка 2001 Вежбицкая А. Понимание культур через посредство речевых слов. М., 2001 - 288с.

26. Вежбицка 2002 Вежбицка А. Русские культурные скрипты и их отражение в языке // Русский язык в научном освещении, М., 2002, № 2(4), сс.6-34.

27. Виноградов 1969 Виноградов В.В. О взаимодействии лексикосемантических уровней с грамматическими в структуре языка // В.В. Виноградов Мысли о современном русском языке, М.,1969, сс.5-24.

28. Виноградов 1994 Виноградов В.В. Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования // В.В. Виноградов История слов. М., 1999, сс.5-38.

29. Винокур 1980 Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М., 1980 - 238с. Винокур 1993 - Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М., 1993 - 172с.

30. Волков 1996 Волков А.А. Основы русской риторики. М.,1996 -343с.

31. Вольф 1978 Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного. М., 1978-200с.

32. Вольф 1985 Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985 -228с.

33. Выготский 1999 Выготский JI.C. Мышление и речь. М., 1999 -350с.

34. Гак 1977 Гак В.Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков). М.,1977 - 262с. Гак 1983 - Гак В.Г. Сопоставительная типология французского и русского языков. М., 1983 - 287с.

35. Гаспаров 1996 Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. М., 1996 - 352с. Гачев 1988 - Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Общие вопросы. М., 1988 - 445с.

36. Гловинская 1993 Гловинская М.Я. Семантика глаголов речи с точки зрения речевых актов // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993, сс.66-79.

37. Гловинская 2000 Гловинская М.Я. Глаголы со значением передачи информации //Язык о языке. М., 2000, сс.403-416. Горелов 1980 - Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. М., 1980 - 104с.

38. Гумбольдт 1985 Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985 -452с.

39. Гуревич 1984 Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. М., 1984 - 350с.

40. Денисов 1974 Денисов П.Н. Очерки по русской лексикологии и учебной лексикографии. М.,1974 - 253с.

41. Дмитровская 1988 Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ языка. Знание и мнение. М., 1988, сс.6-18.

42. Есперсен 2002 Есперсен О. Философия грамматики. М., 2002 -404с.

43. Жолковский 1964 Жолковский А.К. О правилах семантического анализа // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып.8. М., 1964, сс. 17-32.

44. Жолковский, Мельчук 1967 Жолковский А.К., Мельчук И.А. О семантическом синтезе // Проблемы кибернетики. Вып. 19. М., 1967, сс.177-238.

45. Земская 1994 Земская Е.А. Категория вежливости в контексте речевых действий // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М., 1994, сс. 131-136.

46. Иванов, Топоров 1965 Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы: (древний период). М., 1965 - 246с.

47. Иванова 1977 Иванова Т.Ф. «Частичное гнездование» слов в учебном толковом словаре для иностранцев // Проблемы учебной лексикографии. М., 1977, сс.72-83.

48. Иванникова 1972 Иванникова Е.А. К вопросу о взаимоотношении понятия варианта с понятием синонима // Синонимы русского языка и их особенности. Л., 1972, сс. 154-183.

49. Каган 1988 Каган М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. М., 1988 -315с.

50. Казакевич 2000 Казакевич О.А. Этические нормы традиционного селькупского общества // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000, сс.332-340.

51. Караулов 1976 Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.,1976 - 354с.

52. Караулов 1981 Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. М.,1981 - 366с.

53. Караулов 1987 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987-261с.

54. Кацнельсон 1965 Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М., 1965 - 110с.

55. Киселева 1978 Киселева JI.A. Вопросы теории речевого воздействия. JL, 1978 - 160с.

56. Красных 1998 Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? М., 1998 - 352с.

57. Красухин 2000 Красухин К.Г. Слово, речь, язык, смысл: индоевропейские истоки //Язык о языке. М., 2000, сс.23-44. Кржижкова 1974 - Кржижкова Е. Количественная детерминация прилагательных в русском языке // Синтаксис и норма, М., 1974, сс.122-145.

58. Крейдлин 1994 Крейдлин Г.Е. Голос, голосовые признаки и оценка речи // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М., 1994, сс.141-152.

59. Крейдлин 2000 Крейдлин Г.Е. Голос и тон в языке и речи // Язык о языке. М., 2000, сс.453-501.

60. Кронгауз 1993 Кронгауз М.А. Семантика русского глагола и его словообразовательные возможности // Russian Linguistics. 1993. Vol. 17. № 1. p.15-36

61. Кубрякова 1978 Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978 - 115с.

62. Леви-Строс 2001 Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 2001 -510с.

63. Левонтина 1995 Левонтина И.Б. Звездное небо над головой // Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке. М., 1995, сс.32-35.

64. Леонтьев 1965 Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. М., 1965-245с.

65. Леонтьев 1969 Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. М., 1969-212с.

66. Леонтьев 1997 Леонтьев А.А. Психология общения. М., 1997 -364с.

67. Леонтьев 1961 Леонтьев А.Н. Человек и культура. М., 1961 - 114с. Лотман 1971 - Лотман Ю.М. Проблема обучения культуре как ее типологическая характеристика // Учен. зап. Тартуского университета. Вып.284. 1971, сс.167-178.

68. Лотман 1992 Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992 - 272с. Лотман, Успенский 1971 - Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Учен. зап. Тартуского университета. Вып.284. 1971, сс.144-167.

69. Макеева 2000а Макеева И.И. Этика речевого поведения в русской культуре // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000, сс.353-362.

70. Макеева 20006 Макеева И.И. Языковые концепты в истории русского языка // Язык о языке. М., 2000, сс.45-62.

71. Маковский 1989 Маковский М.М. Удивительный мир слов и значений: Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике. М., 1989 -200с.

72. Милославский 1980 Милославский И.Г. Вопросы словообразовательного синтеза. М., 1980 - 296с. Милославский 1987 - Милославский И.Г. Краткая практическая грамматика русского языка. М., 1987 - 286с.

73. Милославский 2002а Милославский И.Г. Культура речи и русская грамматика. М., 2002 - 160с.

74. Милославский 20026 Милославский И.Г. Наука о русском языке в постсоветской России // Мир русского слова, 2002, № 1. Морковкин 1970 - Морковкин В.В. Идеографические словари. М., 1970-72с.

75. Никитина 1993 Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993 - 189с.

76. Никитина 2000 Никитина С.Е. Лингвистика фольклорного социума // Язык о языке. М., 2000, сс.558-596.

77. Новиков 1982 Новиков JI.A. Семантика русского языка. М., 1982 -272с.

78. Падучева 1996 Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М., 1996-464с.

79. Плунгян, Рахилина 1996 Плунгян В.А., Рахилина Е.В. С чисто русской аккуратностью (к вопросу об отражении некоторых стереотипов в языке) // Московский лингвистический журнал. М., 1996, Т.2, сс.340-351.

80. Полянский 1978 Полянский А.Н. Категория интенсивностипризнака в русском языке. Дисс.,М., 1978 171с.

81. Рахилина 2000 Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметныхимен: семантика и сочетаемость. М., 2000 415с.

82. Розанов 1989 Розанов В.В. Легенда о великом инквизиторе Ф.М.

83. Достоевского // Розанов В.В. Мысли о литературе. М., 1989 607с.

84. Сепир 1993 Сепир Э. Избранные труды по языкознанию. М., 1993.

85. Серебряников 1988 Серебряников Б. А., Кубрякова Е.С.,

86. Постовалова В.И., Телия В.Н., Уфимцева А.А. Роль человеческогофактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988 216с.

87. Сепир 1993 Сепир Э. Избранные труды по языкознанию икультурологии. М., 1993 654с.

88. Слесарева 2001 Слесарева И.П. Концепт «стыд» в творчестве Л.Н. Толстого// Русский язык как иностранный: специфика описания, теория и практика преподавания в России и за рубежом. МГУ, 2001, сс.278-279. .

89. Смирницкий 1956 Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М., 1956-260с.

90. Степанов 2001 Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 2001 - 989с.

91. Стернин 1996 Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996, сс.97-112.

92. Телия 1986 Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986 - 144с.

93. Телия 1994 Телия В.Н. «Говорить» в зеркале обиходного сознания // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М., 1994, сс.93-98.

94. Тер-Минасова 2000 Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация М., 2000 - 624с.

95. Убин 1974 Убин И.И. Лексические средства выражения категории интенсивности (на материале русского и английского языков). М., 1974 - 233с.

96. Урысон 1995 Урысон Е.В. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» // Вопросы языкознания, 1995, № 3, сс.3-16.

97. Урысон 1998 Урысон Е.В. Языковая картина мира vs обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания, 1998, № 2, сс. 13-21.

98. Урысон 2000 Урысон Е.В. Голос разума и голос совести // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000, сс. 184-189.

99. Филмор 1998 Филмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.23. Когнитивные аспекты языка. М., 1998, сс.281-309.

100. Человеческий фактор 1992 Человеческий фактор в языке. Коммуникация, Модальность, Дейксис. М., 1992 - 281с. Чернейко 1996 — Чернейко JI.O. Порождение и восприятие межличностных оценок // Филологические науки. 1996, № 6, сс.42-53.

101. Чернейко 1997а Чернейко Л.О. Абстрактное имя и система понятий языковой личности // Язык, сознание, коммуникация. М., 1997. Вып. 1, сс.40-51.

102. Чернейко 19976 Чернейко JI.O. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М., 1997 - 319с.

103. Шмелев 2000 Шмелев А.Д. Плюрализм этических систем в свете языковых данных // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000, сс.380-389.

104. Шмелев 2002 Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. М., 2002-224с.

105. Шмелев 1964 Шмелев Д.Н. Слово и образ. М., 1964 - 120с. Щерба 1974 - Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974-428с.

106. Яковлева 1994 Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994-344с.

107. Янко 1994 Янко Т.Е. Описание мира и речевые действия // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М., 1994, сс.99-105.

108. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М.,1968 Даль 1978 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. Т. I - IV.

109. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Вып.1, М., 1999 552с.; Вып. 2, 2000 - 488с.

110. Словарь современного русского литературного языка. Т. 1-17, М., 1948-1965гг. (БАС).

111. Словарь современного русского литературного языка в четырехтомах. Т. I IV, М., 1981 - 1984гг. (MAC).

112. Ожегов 1984 Ожегов С.И. Словарь русского языка, М., 1984.

113. Саяхова, Хасанова, Морковкин 2000 Саяхова Л.Г., Хасанова Д.М.,

114. Морковкин В.В. Тематический словарь русского языка. М., 2000560с.

115. ТСРГ Толковый словарь русских глаголов. Под ред. Л.Г. Бабенко, М., 1999-704с.

116. Фасмер 1986 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. Т. I-IV.