автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Возникновение российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Возникновение российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в."

И04615019

На правах рукописи

Киселев Михаил Александрович

ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОССИЙСКОГО ПРОМЫШЛЕННОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В 1-Й ЧЕТВЕРТИ XVIII В.

07.00.02 — Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

- 2 пен 2010

Екатеринбург - 2010

004615019

Работа выполнена на кафедре истории России ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. A.M. Горького».

Научный руководитель:

кандидат исторических наук, доцент Ляпин Владимир Александрович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Смирнов Юрий Николаевич кандидат исторических наук, доцент Кашенов Азамат Тулеубаевич

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Государственный университет — Высшая школа экономики», г. Москва

Защита состоится 26 ноября 2010 года в 13-00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.04 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им A.M. Горького» по адресу: 620000, г. Екатеринбург, пр. Ленина, 51, ком 248.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале Научной библиотеки ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. A.M. Горького».

Автореферат разослан2-6 октября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного /} а

совета доктор исторических наук, доцент

Л.Н. Мазур

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

1-я четверть XVIII в. занимает важное место в истории России как с точки зрения политического, так и с точки зрения истории экономической. Получает дальнейший импульс развитие промышленности мануфактурного типа. На стыке изучения экономических и политических процессов находится промышленная политика Петра I, которая получила свое воплощение в возникновении российского промышленного законодательства. Таким образом, изучение процесса возникновения российского промышленного законодательства важно как с точки зрения определения роли государства в экономике, так и с точки зрения общей направленности реформ Петра I.

Исследование промышленного законодательства предоставляет возможность для более полкой реконструкции институциональных условий функционирования экономики, оказывавших влияние на развитие российской промышленности. Кроме того, анализ промышленного законодательства целостного комплекса узаконений 1-й четверти XVIII в. позволяет проследить основные тенденции внутренней политики Петра I.

Актуальность данной работы заключается в следующем: 1) изучение такого вида законодательства как промышленное позволяет выйти на общеисторические проблемы изучения эпохи Петра I; 2) анализ промышленного законодательства как экономического института дает возможность рассмотреть проблему форм и результатов взаимодействия государства и общества, что особенно важно для социумов, находящихся в переходные периоды; 3) вопрос о форме и степени участия государства в регулировании экономических процессов остается важным для современного российского общества, что подтверждают дискуссии во властных структурах и публичной сфере, что обуславливает необходимость обращения к историческому опьггу.

Степень изученности проблемы. Процесс возникновения промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. стал объектом рассмотрения еще во 2-й половине XVIII - начале XIX вв. В работах В.И. Крамаренкова1, М.Д. Чулкова2, И.И. Голикова5, А.Ф. Дерябина4, И. Германа5 были изложены и изданы основные законодательные акты 1-й четверти XVIII в., касавшиеся промышленности.

' Крамареиков В.И. О начале, переменах и умножении в России рудокопного дела и горных заводов //Государственный архив Свердловской области, г. Екатеринбург. Ф. 101. Оп. 1. Д. 411.

2 Чулков М.Д. Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до ныне настоящаго. Т. VI. Кн. II. М„ 1786.

3 Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудраго преобразователя России. Ч. 1-12. М., 1788-1789.

4 [Дерябин А.Ф.] Историческое описание Горных лея в России с самых отдаленнейших времен до нынешних // Высочайше утвержденные Доклады и другие сведения о новом образовании Горного Начальства и управления Горных Заводов. Ч. I. СПб., 1807.

5 Герман И. Историческое начертание горного производства в Российской империи. Екатеринбург, 1810.

В 1830 г. было издано «Полное собрание законов Российской империи» (далее -ПСЗ)6, что в определенной степени девальвировало ценность работ XVIII - начала XIX вв., так как почти все законодательные акты нашли свое отражение в ПСЗ, которое было издано большим тиражом и стало более доступным.

С середины XIX в. наблюдается постепенный рост интереса исследователей к истории петровской промышленности. В трудах, посвященных этой проблематике, промышленное законодательство являлось, скорее, не объектом изучения, а источником по истории промышленности7. Некоторыми авторами данное законодательство привлекалось в качестве основного источника по истории управления промышленности8.

В 80-е гг. XIX в. выходит несколько работ историко-юридического характера, затрагивавших проблему промышленного законодательства 1-й четверти XVIII в. Исследования А. Штофа9, Л.Н. Нисселовича10 и В.А. Удинцева11 были построены на формально-описательном подходе. Основываясь на материалах, приведенных в ПСЗ, авторы обозначили основные формальные элементы петровского промышленного законодательства. Упомянем также работу К.Н. Лодыженского 1886 г. по истории русского таможенного тарифа. В главе «Таможенная система Петра Великого» автор на основе соответствующего законодательства дал характеристику всей экономической политике Петра I, в т.ч. и в отношении промышленности12.

К концу XIX в. в России вырос интерес к социальной истории, а также к социально-экономической проблематике. Историки разных направлений обращаются к изучению социально-экономических процессов в промышленности XVIII в., ее организационным формам и сущности13. При этом некоторые исследователи, в частности

6 Полное собрание законов Российской империи, повелением государи императора Николах Павловича составленное. Собрание первое. С 1649 по 12 декабря 1825 года. СПб, 1830.

7 См.: Афанасьев А. Государственное хозяйство при Петре Великом // Современник. Литературный журнал. 1847. Т. Ill, № 2. Отд. II. Науки и художества; Семенов А. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности с половины XVII-ro столетия по 1858 год. Ч. I. СПб., 1859; Лешков В.Н. Русская промышленность по указам Петра Великого // Юридический вестник. 1876. Январь и февраль.

* Семевский М.И. Очерк управления мануфактурной промышленности от Петра I до Екатерины II // Журнал министерства народного просвещения. 1859. Ч. 103. Отд. II; Богословский А. Управление промышленностью мануфактурном, горнозаводскою и торгового в России от Петра Великого до настоящего времени (Историческая записка) // Юридический вестник. 1872. Кн. 6-7. Июнь и июль; Лоранский A.M. Краткий исторический очерк административных учреждений горного ведомства в России 1700-1900 гт. СПб., 1900.

® Штоф А. Сравнительный очерк горного законодательства в России и Западной Европе. Ч. I. Главные основания горного и соляного законодательства. СПб., 1882.

10 Нисселович Л.Н. История заводско-фабричного законодательства Российской империи. СПб., 1883-1884. Ч. 1-II.

" Удинцев В. Посессионное право. Киев, 1896.

12 Лодыженский К.Н. История русского таможенного тарифа. Челябинск, 2001.

" См., напр.: Фирсов H.H. Русские торгово-промышленные компании в 1-ю половину XVIII столетия (Очерк из истории торгово-промышленной политики и соответствующих общественных отношений). Казань, 1896; Лаппо-Данилевский A.C. Русские промышленные и торговые компании в первой половине XVIII столетия. СПб., 1899.

М.И. Туган-Барановский (1898 г.)14 и М.М. Богословский (1904 г.)15, приводили краткую характеристику промышленной политики на основе законодательства.

Завершая обзор дореволюционной историографии, отметим, что на основании законодательных актов, опубликованных в ПСЗ, историками и правоведами были составлены общие представления о промышленной политике и законодательстве Петра I. Однако при этом для дореволюционных работ была характерна слабая источниковедческая составляющая, и исследование осуществлялось в основном в рамках формально-описательного подхода.

Революция 1917 г. обусловила возрастание внимания к социально-экономической истории в целом и к истории формирования рабочего класса в частности. В 20-е гг. XX в. издаются работы К.А. Пажитнова16 и Ю. Гессена17, которые обратили внимание историков на законодательство о труде и рабочих.

Одним из самых больших достижений в изучении промышленного законодательства в советской историографии оказалась работа Д.С. Бабурина, посвященная истории Мануфактур-коллегии". В монографии в значительной части внимание было уделено административной истории, а законодательство затрагивалось лишь в той степени, в какой оно было связано с Мануфактур-коллегией. В частности, если был произведен довольно тщательный источниковедческий анализ создания регламента Мануфактур-коллегии с привлечением неопубликованных источников, то в отношении остального законодательства изложение практически не выходило за рамки ПСЗ. В целом Бабурин пришел к выводу о меркантилистской сути промышленной политики Петра I, характеризуя Россию 1-й четверти XVIII в. как государство «помещиков и торговцев».

В 40-50-е гг. XX в. в советской исторической науке активно продолжилась разработка проблем по истории мануфактуры XVIII в., что отразилось на поддержании интереса исследователей к промышленным политике и законодательству. В 1945 г. H.A. Воскресенский в рукописи докторской диссертации «Петр Великий как законодатель» на основе анализа промышленного законодательства выделил несколько периодов «промышленного строительства», т.е. для историка законодательство оказалось не объектом изучения, а источником по истории промышленности".

и Туган-Барановский М.И. Русская фабрика. М.-Л., 1934.

15 Богословский М.М. Российский XVIII век: Кн. 1. М„ 2008

16 Пажитнов К.А. Положение рабочего класса в России. Т. I. Период крепостного труда. Л., 1924.

" История горнорабочих СССР. Т. 1. Гессен Ю. История горнорабочих России до 60 гг. XIX века. М., 1926.

" Бабурин Дм. Очерки по истории Мануфактур-коллегии. М., 1939.

" Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки, г. С.-Петербург (далее - ОР РНБ). Ф. 1003. Оп. 1. Д. 14.

В 19.47 г. вышла статья В.И. Сомова20, в которой исследователь задался целью найти «основные принципы» промышленной политики Петра I. При этом Сомов не ставил вопросов о периодизации промышленной политики, равно как об эволюции взглядов и принципов самого Петра I. Автор без сомнений и оговорок комбинировал факты, относящиеся к началу XVIII в., с фактами 20-х гг. XVIII в. Таким образом, автор данной работы при обращении к историческому материалу фактически не пользовался принципом историзма и допустил существенные ошибки, в связи с чем его работа почти утратила научную ценность.

В 1952 г. вышла монография Е.В. Спиридоновой21 по петровской экономической политике, в которой она подвергла критике авторов, которые считали политику Петра I меркантилистской, и пришла к выводу, что петровские экономические взгляды были завершением основных идей русской экономической мысли XVII в. Очевидно, что в таком выводе историка звучала скорее политическая конъюнктура, связанная с борьбой с «космополитизмом», нежели научный анализ.

В 1953 г. вышла монография Н.И. Павленко, посвященная управлению горной промышленностью в России 1-й половины XVIII в. 12 Данная работа явилась значительным вкладом в изучение законодательства, регулировавшего деятельность горной промышленности в 1-й половине XVIII в., с привлечением архивных источников. Павленко дал общий анализ Берг-привилегии 1719 г., которую рассматривал как результат творческой переработки западноевропейских правовых норм, и указал на ее значение для создания предпосылок для широкого привлечения частных капиталов в горную промышленность. Правда, во многом история законодательства оказалась подчинена истории административной, в результате чего при интерпретации законодательных актов Павленко были допущены некоторые фактографические неточности.

В качестве своеобразного критического замечания на работу Павленко М.Н. Мартыновым была опубликована научная заметка, посвященная интерпретации Берг-привилегии 1719 г. 23 В ней он не согласился с выводом Павленко о том, что основные положения Берг-привилегии были результатом творческой переработки западноевропейских норм. Мартынов полагал, что основные принципы Берг-привилегии были результатом эволюции промышленной политики русского правительства XVII в.

20 Сомов В.И. Промышленная политика Петра Великого (Основные принципы) // Ученые записки МГУ. Вып. 123 «Политическая экономия». М . 1947.

21 Спиридонова Е.В. Экономическая политика и экономические взгляды Петра I. М., 1952.

22 Павленко НИ. Развитие металлургической промышленности России в первой половине XVIII века (промышленная политика и управление). М., 1953.

а Мартынов М.Н. Привилегия о рудах и минералах 1719 года // Вопросы истории. № 6,1957

С 60-х гг. XX в. интерес к мануфактуре 'XVIII в. в советской исторической науке начинает постепенно снижаться, а вместе с ним и интерес к промышленной политике и законодательству. Из советской историографии 70-80 гг. следует отметить статью Н.И. Павленко24. Исследователь соглашался с общей оценкой торгово-промышленной политики Петра I как меркантилистской. При этом Павленко, исходя из анализа «распорядительных и нормативных актов», пришел к выводу, что правительство Петра I стало осуществлять программу широкого поощрения промышленности только в течение последних семи-восьми 1-й четверти XVIII в.

В целом советская историография подошла к исследованию промышленного законодательства на более высоком уровне, нежели дореволюционная: произошло расширение источниковой базы, на основе источниковедческого анализа и положений марксистской теории была сделана попытка преодоления формально-описательного подхода, когда за конкретным проявлением правовой жизни историки старались увидеть социальные изменения.

Однако исследование промышленного законодательства не было выделено в отдельную научную проблему, и оно зачастую рассматривалось в переплетении с административной историей, что приводило к определенным искажениям и неточностям. Кроме того, в силу господствовавшего в «вульгарном истмате» классового детерминизма, содержание законодательства излишне жестко привязывалось к классовой структуре общества.

В отношении современной историографии отметим, что кризис советского, классово детерминированного подхода открыл новые возможности для изучения промышленного законодательства, так как в рамках общественных наук получила признание автономность правовой сферы и важность институциональных факторов в экономике. В связи с этим историками была сформулирована проблема важности изучения промышленного законодательства25. Что касается конкретно-исторических исследований, посвященных возникновению российского промышленного законодательства, то их было опубликовано крайне мало. В частности, данный процесс был затронут в работах по истории предпринимательства26. Также упомянем монографию

24 Павленко Н.И. Торгово-промышленна» политика правительства России в первой четверти XVIII века // История СССР, 1978, № 3.

15 См., напр.: Коеальчук A.B. Мануфактурная промышленность Москвы во второй половине XVIII века. (Текстильное производство). М., 1999. С. 17; Сапоговская Л.В. Промышленная политика в контексте российской модернизации XVIII — начала XX в. // Уральский исторический вестник, № 5-6 (Модернизация: факторы, модели развития, последствия изменений). Екатеринбург, 2000. С. 238-239.

16 Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до начала XX века. М., 1997; История предпринимательства в России / Книга первая. От средневековья до середины XIX века. М., 2000.

В.А. Манина27, в которой анализ законодательства 1-й четверти XVIII в. построен по преимуществу на опубликованных источниках. При оценке Берг-привилегии Манин фактически воспроизвел оценку М.Н. Мартынова 1957 г., добавив при этом, что не согласен с Мартыновым в том, что Берг-привилегия «формально не объявляла недра земли собственностью государственной власти». В результате Манин не пришел к сколько-нибудь оригинальным выводам по сравнению с советской историографией. В целом, если характеризовать современное состояние историографии, пока еще не наблюдается новых исследовательских решений, как с точки зрения расширения источниковой базы, так с точки зрения новых методов и подходов.

Приведенный обзор степени научной изученности проблемы свидетельствует, по нашему мнению, о необходимости монографического исследования процесса возникновения и формирования российского промышленного законодательства в 1-й четверги XVIII в. с привлечением как новых источников, так и новых подходов.

Объект исследования: российское промышленное законодательство в 1-ю четверть XVIII в. Предмет исследования: процесс возникновения и формирования российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. В качестве хронологических рамок изучения процесса становления промышленного законодательства Российской империи была определена 1-я четверть XVIII в., так как в 1700 г. появляется первый правовой акт законодательного характера, посвященный регулированию горной промышленности, а к 1725 г. можно уже говорить о сложившейся системе законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности.

Однако при этом возникает необходимость понимания состояния и основных особенностей правового регулирования промышленности в России к 1700 г. как отправной точки нашего исследования. Конечно, в отечественной историографии данная проблема так или иначе уже рассматривалась, и в работах таких отечественных историков как П.П. Смирнов28, К.В. Базилевич29, C.B. Бахрушин30, И.Л. Манькова и Е.А. Курлаев31, И.Н. Юркин32 были затронуты различные аспекты правового регулирования

27 Манин В.А. Эволюция горнозаводского земельного законодательства России во второй половине XVII -первой половине XVIII века. Сургут, 2006.

21 Смирнов ГШ. Экономическая политика Московского государства в XVII веке. Киев, 1912.

29 Базилевич К.В. Элементы меркантилизма в экономической политике правительства Алексея Михайловича//Ученые записки МГУ. Вып. 41.Т. 1. М., 1940.

30 Бахрушин C.B. Научные труды. T. II. М., 1954.

" Манькова И.Л. У истоков российской модернизации // Уральский исторический вестник, № 5-6 (Модернизация: факторы, модели развития, последствия изменений). Екатеринбург, 2000; Курлаев Н А., Манькова И.Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII веке: у истоков российской промышленной политики. М., 2005.

32 Юркин И.Н. «И те им земли поволили. .»: Землепользование на ранней (первая половина XVII в.) российской мануфактуре горно-металлургического профиля: законодательство и практика его

промышленной деятельности в Московском государстве. Тем не менее, обобщающей работы по данной проблеме еще не создано, в связи с чем мы были вынуждены обратиться к периоду до 1700 г. и кратко рассмотреть правовое регулирование промышленной деятельности в Московском государстве ХУ-ХУН вв.

Исходя из этого формулируется цель работы - выявление и анализ основных условий и тенденций процесса возникновения российского промышленного законодательства и содержания законодательного регулирования промышленной деятельности в 1-й четверти XVIII в.

Для раскрытия поставленной выше цели планируется решить следующие задачи: 1) рассмотреть состояние правового регулирования промышленности в Российском государстве к 1700 г.; 2) проанализировать процесс возникновения первых актов промышленного законодательства в контексте внутренней политики Петра I в 1700-1716 гг.; 3) исследовать процесс формирования системы законодательного регулирования промышленности в 1717-1725 гг.

Источниковая база исследования. Естественно, что при изучении процесса возникновения промышленного законодательства первой и главной группой источников являются законодательные акты, т.е. регламенты, инструкции, а также именные и сенатские указы и сенатские приговоры законодательного характера, т.е. содержавшие общегосударственные нормы. По степени сохранности законодательные акты 1-й четверти XVIII в. делятся на 2 большие группы: акты до 1714 г. и акты после 1714 г., когда они стали печататься в типографии.

Законодательные акты с 1700 по 1714 г. были отражены в ПСЗ с меньшей полнотой, чем последующее законодательство, что делает недостаточным использование только ПСЗ и требует обращения к другим опубликованным и архивным источникам. Для восполнения такого пробела мы привлекли материалы фонда 248 (Сенат и его учреждения) и 396 (Оружейная палата) Российского государственного архива древних актов, г. Москва (далее - РГАДА). Кроме того, для законодательных актов с 1711 по 1714 г. восполнить отмеченный недостаток позволяет другая крупная публикация правовых актов 1-й четверти XVIII в. - «Доклады и приговоры Правительствующего Сената» (далее -ДППС)33.

Что касается периода с 1714 по 1725 г., то почти все законодательные акты были опубликованы, и в 1830 г. они были включены в ПСЗ. Тем не менее, нами в ф. 248 (Сенат

применения // Российская реальность конца XVI — первой половины XIX в.: Экономика, общественный строй, культура. М., 2007.

31 Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующей Сенате в царствование Петра Великого. Т. 1-VI. СПб., 1880-1901.

и его учреждения) РГАДА было выявлено несколько актов, не включенных в ПСЗ, что позволило расширить базу законодательных актов.

К законодательным актам по своему нормативному значению примыкают акты подзаконного правового регулирования (указы, не имевшие законодательного характера, воеводские наказы и др.), которые позволяют уточнить нормы законодательных актов. Значительная их часть была опубликована в ПСЗ и ДППС. Некоторые неопубликованные акты подзаконного регулирования были привлечены из фонда 271 (Берг-коллегия)

РГАДА-

Третья группа использованных нами источников представлена жалованными грамотами, т.е. актами договорно-законодательного характера. Правовое регулирование промышленной деятельности до начала XVIII в. осуществлялось в России именно на основе жалованных грамот. В связи с этим данная группа источников была привлечена нами для выявления правовых норм, на основе которых осуществлялось регулирование промышленной деятельности до 1700 г. Кроме того, жалованные грамоты как инструмент правового регулирования продолжали использоваться в 1-ю четверть XVIII в., в связи с чем петровские жалованные грамоты представляют интерес для понимания процесса становления промышленного законодательства. Почти все интересующие нас источники этой группы были опубликованы в соответствующих научных изданиях34.

Конечно, источники, лежащие в основе данного диссертационного исследования, в своей массе являются опубликованными, что естественно при изучении законодательства. Тем не менее, создание полной картины возникновения и формирования промышленного законодательства невозможно без обращения к законоподготовительным материалам, которые составляют четвертую группу источников. В их состав входят черновые заметки Петра I, черновые проекты законодательных актов, созданные как лично Петром I, так и представителями правящей элиты, доношения Петру I подчиненных по вопросам законотворчества. Привлечение таких источников позволяет воссоздать процесс развития законодательства во всей его сложности, от момента зарождения мысли о правовой норме до ее воплощения в конкретный законодательный акт. Часть из этих материалов была опубликована H.A. Воскресенским в первом томе «Законодательных актов Петра I». Отметим, что Воскресенский, посвятивший всю свою жизнь поиску материалов для истории законодательства Петра I, не смог издать, хотя и подготовил к публикации, акты

14 См.: Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 3. М., 1822; Крепостная мануфактура в России. Ч. I. Тульские и каширские железные заводы. JI., 1930; Акты социально-экономической истории СевероВосточной Руси. Т. I. М., 1952. Т. III. М., 1964; Сборник Русского исторического общества. Т. 6 (154). К истории горного дела. М., 2003 и др.

«О торговле и промышленности»35. Воскресенский обработал акты, хранящиеся в современном ф. 9 (Кабинет Петра I) и 248 (Сенат и его учреждения) РГАДА, ф. 1329 (Высочайшие указы и повеления) Российского Государственного исторического архива, г. С-Петербург, а также в иных архивах и фондах. Обращение к актам, собранным Воскресенским в определенной степени уменьшило потребность использования подлинников, хранящимся в РГАДА и РГИА. Однако в необходимых случаях мы, помимо использования опубликованных материалов и актов Воскресенского, обращались к соответствующим делам из фондов 9 (Кабинет Петра I), 248 (Сенат и его учреждения), 271 (Берг-коллегия) РГАДА.

Таким образом, использованные нами группы источников, представленные в обзоре, как опубликованные, так и архивные, позволяют решить поставленные исследовательские задачи диссертации.

Методология исследования основана на принципах историзма и научной объективности. В качестве теоретико-методологического подхода для изучения поставленной в диссертации проблемы был выбран мир-системный подход, который, по нашему мнению позволяет наиболее полно учесть специфику истории России в контексте истории мировой. Были использованы следующие методы: методы источниковедческого анализа и синтеза, являющиеся одними из базовых в нашем научном инструментарии. Во-вторых, это методы, применяемые в исторической науке - историко-генетический, историко-типологический и историко-сравнительный. В-третьих, это методы социальных наук. Основным из них является подход институциональной экономики. В нашем случае в качестве экономического института выступает промышленное законодательство, которое создавало условия либо, наоборот, ставило преграды дня деятельности промышленников.

Научная новизна исследования. Впервые проведен комплексный анализ возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. с учетом и со сравнительным исследованием правового регулирования промышленной деятельности в Московском государстве ХУ-ХУН вв. В данной работе впервые осуществлено целостное исследование процесса возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. с привлечением неопубликованных источников, в том числе и впервые вводимых в научный оборот.

Практическая значимость исследования. Материалы настоящего исследования могут быть использованы в учебном процессе (преподавание истории России XVIII в., истории российского права и экономики), при организации исследований по смежным тематикам, а также в междисциплинарных исследовательских проектах. Дальнейшие

15 ОР РНБ. Ф. 1003. Оп. I. Д. «.

исследования, основанные на выводах и положениях данной диссертации, позволят прояснить специфику правового регулирования промышленной деятельности на разных уровнях: локальном, региональном и всероссийском.

Апробация исследования. Результаты исследования апробировались на международных и всероссийских конференциях, в том числе на всероссийской конференции «Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Чтения памяти академика РАН Л.В. Милова» (Москва, 17-19 сентября 2009 г.), IX всероссийской научной конференции «Урал индустриальный» (Екатеринбург, 8-9 октября 2009 г.), всероссийской конференции «Диффузия европейских инноваций в Российской империи» (Екатеринбург, 10-11 ноября 2009 г.), XV всероссийской конференции молодых историков «Платоновские чтения» (Самара, 20-21 ноября 2009 г.), международной конференции «Общественно-политическая сфера в России от Петра I до 1914г. История ключевых понятий и концепций» (Москва, 22-24 апреля 2010 г.), международной конференции «История понятий: концепты, метафоры, дискурсы» (Москва, 16-18 сентября 2010 г.).

В 2009-2010 г. исследования по теме диссертации проводились в рамках реализации государственного контракта № П1949 от 29.10.2009 по теме «Формирование и актуализация ключевых понятий политического лексикона российской элиты в историческом контексте (1725—1789 гг.)» федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.

По теме диссертации опубликовано 5 работ, в том числе одна - в ведущем рецензируемом научном журнале, определенном ВАК. Одна работа принята к публикации в ведущем рецензируемом научном журнале, определенном ВАК, и находится в печати.

Положения, выносимые на защиту:

1. К концу XVII в. в Российском государстве в правовом регулировании промышленной деятельности преобладал узко фискальный подход, направленный на извлечение государственной прибыли в виде сборов с промышленности. Также к концу XVII в., под влиянием меркантилистских проектов иностранцев, фактически была установлена горная регалия, т.е. право верховной собственности государства на полезные ископаемые. Однако, при ее введении главную роль играла фискальная составляющая, т.к. горная регалия обещала увеличение количества горных заводов, т.е. объектов налогового обложения, а также расширение возможности организации добычи металлов для монетного двора.

2. В начале XVIII в. создаются первые законодательные акты, направленные на регулирование промышленности, т.е. происходит переход от дозаконодательного регулирования к законодательному. Появившееся новое законодательство не шло далее

удовлетворения простых фискальных потребностей государства и представляло собой закрепление норм XVII в. При этом вступление России в Северную войну в 1700 г. наложило свой отпечаток на правовое регулирование промышленности в виде усиления в нем фискальной составляющей, а также мобилизации государством необходимых ресурсов для ведения войны.

3. К середине 1710-х гг. наблюдается определенное распространение меркантилистских представлений в российской правящей элите. С началом подготовки коллежской реформы такие представления получили дополнительный импульс. Как результат, с 1715 г. фискальный подход к правовому регулированию стал постепенно уходить из промышленной политики, в которой все большее значение стали приобретать элементы меркантилизма, что получило свое отражение в развивающемся промышленном законодательстве. С 1717 г. правительство Петра I приступило к системному воплощению меркантилистских принципов в правовом регулировании деятельности промышленности. При новом, меркантилистском подходе, промышленное предприятие рассматривалось уже не столько как источник поступления доходов в казну, но как источник формирования богатства всего государства и общества.

4. Развитие промышленного законодательства оказалось тесно связано с коллежской реформой, в рамках которой для регулирования промышленности была создана Берг-Мануфактур-коллегия, разделенная в 1722 г. на две отдельные коллегии. В 1721 г. из ее ведомства было исключено городское ремесло, а в 1723 г. было определено, что традиционные для русского города заводы должны быть в ведомстве городских властей. Таким образом, для нового, меркантилистского промышленного законодательства была очерчена сфера юрисдикции: горные заводы (Берг-коллегия) и т.н. «манифактуры» и «фабрики», т.е. относительно крупные и новые для России промышленные предприятия, не связанные с добычей и обработкой полезных ископаемых (Мануфактур-коллегия).

5. Законодательное регулирование горной и «манифактурной» промышленности к концу 1-й четверти XVIII в. создавало единую систему правового регулирования при сохранении специфики подходов к разным видам промышленных предприятий. При этом новое законодательство было ориентированно на максимальное привлечение частного капитала и инициативы в сферу промышленности. Для этого в нем создавались определенные гарантии права владения, а также вводились существенные льготы и элементы равенства сословных групп. Одним из результатов таких нововведений явился существенный рост создания частных предприятий мануфактурного типа.

-6. • Формирование системы законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности совпало с дальнейшим развитием сословного строя в России. Российское правительство, хотя и перенимало под влиянием европейского опыта новые приемы государственного управления, по своей социальной сути оставалось феодальным и не собиралось изменять сословное деление общества. Таким образом, возникшая к концу 1-й четверти XVIII в. система законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности при ее внешней бессословности имела слабую социальную базу и находилась полностью под контролем феодального государства, что предопределило ее отмену во 2-й половине XVIII в.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, подразделенных на девять параграфов, заключения и списка использованных источников и исследований.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение состоит из обоснования актуальности темы диссертации, историографического обзора, выявляющего степень изученности темы, формулировки цели и задач исследования, обзора источниковой базы, определения методологии и методов, примененных в диссертации.

Первая глава «Правовое регулирование промышленной деятельности в Московском государстве ХУ-ХУИ вв.» посвящена анализу состояния правового регулирования промышленности в Российском государстве к 1700 г.

Правовые акты, которые касались регулирования промышленной деятельности, возникли в Московском государстве не позднее XV в. Правовое регулирование промышленной деятельности носило казуальный характер и опиралось на правовую традицию, нормы которой находили конкретное выражение, прежде всего, в жалованных грамотах.

Первые правовые акты, которые касались регулирования промышленной деятельности, были связаны с солеварением. Как показывают жалованные грамоты на заведение варниц, не позднее XV в. соляные варницы, заводимые на великокняжеской земле, уже являлись объектом, с которого взимались налоги и сборы в государственную казну. На первые годы работы варнице давалось освобождение от уплаты налогов, причем отсчет «льготных лет» начинался не с момента отведения места, а с времени начала работы варницы. По окончании льготных лет писцу следовало описать варницу и положить на нее «оброк».

Не- позднее конца XV в. железоделательное производство («домницы», «горны», «кузницы») также являлось объектом обложения и с него, как и с соляных варниц, взымался определенный «оброк». «Оброком» в XVI, а затем и в XVII в. облагались различные торговые и промысловые объекты (лавки, харчевни, солодовни, мельницы, мыловарни, кожевни и др.).

«Смутное время» конца XVI - начала XVII в. затормозило экономическое развитие России. По его окончании начался процесс постепенного восстановления экономики, во время которого произошло существенное усиление русско-голландских экономических связей. Одним из результатов этого бьио получение голландскими купцами в 1632 г. жалованной грамоты на строительство вододействующего железоделательного завода.

Нормы данной грамоты были генетически связаны с нормами XVI в. По жалованной грамоте 1632 г. завод, подобно соляным варницам или «домницам», должен был быть построен на основе челобитья на «порозших» государственных землях, с отведением «урочных лет», которые отсчитывали«, от момента пуска предприятия, а по их окончанию предприятие облагалось «оброком». Если же «порозших» земель не было, то заводчикам следовало их брать в аренду у вотчинников и помещиков. Нормы грамоты 1632 г., касавшиеся поставок в казну, имели тесную связь с существовавшими практиками поставки вооружения и продовольствия для казны. Согласно грамоте 1632 г., заводовладельцам была запрещена продажа и заклад заводов без санкции монарха. Заводчики принадлежали к правовой категории «иноземцев», а завод должен был быть построен на «порозжей» государственной земле, которая, как видно из грамоты, заводчикам в вотчину не жаловалась. Все это накладывало соответствующие ограничения на право распоряжения.

Действительно новой для правого регулирования промышленной деятельности была норма, которая в течение 10 «урочных лет» предоставляла голландским купцам монополию в России на строительство «мелнишных» железоделательных заводов, что отсылает нас непосредственно к опыту западноевропейского меркантилизма XVII в. Жалованная грамота 1632 г. была первым российским правовым актом, регулировавшим сферу промышленности мануфактурного типа в горной отрасли. Однако она не содержала принципиально новых правовых норм регулирования промышленной деятельности, кроме монопольного права на производство. Тем не менее, с 1632 г. начинается первый, еще дозаконодательный, этап правового регулирования промышленности мануфактурного типа.

Нормы жалованной грамоты 1632 г. получили развитие в следующих грамотах, которые получили «иноземцы» на строительство и владение металлургическими

предприятиями в XVII в. Прежде всего, отметим, что жалованная грамота 1644 г. П. Марселису и Ф. Акеме прямо запрещала покупать или брать «в заклад» земли и деревни. Этой нормой подчеркивался ограниченный, непривилегированный статус купцов-«иноземцев», которые не имели права на владение вотчинами и поместьями. Кроме того, в грамоте 1644 г. был изменен подход к монополии. Если по грамоте 1632 г. монополия распространялась на всю страну, то по грамоте 1644 г. монополия была ограничена уездами, где должно было находиться производство. В грамоте 1644 г., как и в XVI в., объектом обложения был промышленный объект, а не земля под ним.

Наиболее полно и подробно правовые нормы, регулировавшие деятельность железоделательных заводов, принадлежавших «иноземцам», были выражены в жалованной грамоте 1665 г. Акеме. Несмотря на большую конкретику, нормы грамоты 1665 г. оставались генетически связанными с предшествующими нормами, что было во многом обусловлено существовавшей структурой феодального землевладения и сословно-правовой структурой феодального общества.

В 60-70-е гг. XVII в. в Московское государство постепенно начинают проникать идеи меркантилизма, находя свое выражение в проектах иностранцев (П. Марселис, фон Сведен) или людей иностранного происхождения (АЛ. Виниус) Московское правительство, находившееся в тяжелом финансовом положении, рассмотрело данные проекты и на основании их приняло определенные решения. Прежде всего, правительство пошло на нарушение прав вотчинного, поместного и монастырского землевладения в отношении поиска и разработки руд, предоставляя частным персонам право поиска руд на всех землях вне зависимости от сословной принадлежности (проезжие грамоты 1675 г.). При таком нарушении прав землевладельцев ключевую роль играл фискальный мотив.

Таким образом, несмотря на проникновение элементов меркантилизма, к концу XVII в. в правовом регулировании промышленной деятельности в России преобладал узко фискальный подход, направленный на извлечение государственных доходов.

Вторая глава «Правовое регулирование промышленности во внутренней политике Петра I в 1700-1716 гг. и промышленное законодательство» посвящена анализу возникновения первых законодательных актов, регулировавших промышленность, в контексте внутренней политики Петра I.

Активизация правительства в области поиска руд в конце XVII в., прибытие иностранных специалистов-рудознатцев (1699 г.), а также, возможно, усвоение некоторых элементов европейского, прежде всего саксонского, опыта государственного регулирования горной промышленности, стали необходимыми предпосылками создания в

1700 г. в России специального органа для управления горной промышленностью -Приказа Рудных дел и издания первого горного законодательного акта.

Анализ нормативных актов, регулировавших деятельность данного приказа, демонстрирует, что его создан не преследовало в качестве основной цели обеспечение монетных дворов необходимыми металлами, а в качестве дополнительной - получение десятины от рудных мест, отданных «на откуп на урочные года», т.е. на время, а не в постоянное владение. При этом указ от 2 ноября 1700 г., изданный во всенародное известие, провозгласил свободу поиска руд «государевых, или на чьих нибудь землях» в интересах государства и ввел ответственность за укрывание руд. Это было первым «горным узаконением» (И. Герман). Во время деятельности данного приказа были также изданы несколько нормативных актов, связанных с регулированием горной промышленности ведомства приказа, в частности, два указа от 25 октября 1701 г. По своему содержанию указы 1700 и 1701 г. являлись вершиной развития системы правового регулирования горной промышленности, существовавшей в Московском государстве, направленной на извлечение доходов для казны.

Создание Приказа Рудных дел не предполагало унификации управления казенной и регулирования частной горной промышленности. В этой сфере важную роль продолжали играть Сибирский приказ, Казанский дворец, Приказ артиллерии. Таким образом, правовое поле регулирования горной промышленности, несмотря на появление специального государственного органа и первого законодательного акта, оставалось еще довольно дискретным и связанным с деятельностью конкретного приказа.

Фискальный подход, закрепленный в законодательных и правовых актах, связанных с деятельностью Рудного приказа в 1700-1711 гг., не принес казне большое денежных поступлений, в связи с чем в 1711 г. данный приказ был ликвидирован, а Сенат фактически вернулся к дозаконодательной стадии правого регулирования горной промышленности.

Помимо фискального подхода в правовом регулировании горной промышленности в начале XVIII в. существовал иной, меркантилистской подход, нашедший отражение в деятельности главы Сибирского приказа A.A. Виниуса, подтверждением чего явилась передача H.A. Демидову Невьянского завода и последующее правовое регулирование его функционирования. Однако, с отстранением в 1703 г. Виниуса от должности главы Сибирского приказа, его «меркантилистская» программа лишилась основного исполнителя и была фактически свернута.

Подготовка и вступление России в 1700 г. в Северную войну привело к активному вмешательству правительства в экономику страны с целью обеспечения армии и флота.

Прежде всего, такое вмешательство было связано с поиском новых источников доходов, в т.ч. и за счет промышленной деятельности. Такие поиски привели к появлению феномена «прибыльщиков» и их финансовых проектов, часть из которых имели вид «подметных писем», предложения которых о регулировании промышленной деятельности не шли далее удовлетворения фискальных интересов государства.

После начала Северной войны правительство особенно активно стало вводить новые сборы, в том числе и с промышленности, от имени государства проводились относительно массовые мобилизации ремесленных людей, проводилась приписка работников к промышленным предприятиям. Некоторые частные промыслы должны были работать только на военный заказ. Для обеспечения необходимыми материалами армии и флота государство шло на нарушение прав владельцев земель вне зависимости от форм собственности и производило «отписку» земель, необходимых для промышленного строительства, а также самих промышленных предприятий. Кроме того, для обеспечения армии государством могла быть создана и частная монополия на производство. Так, английскому купцу Генри Стейлсу в 1708 г. было дано монопольное право на производство пороха, что нанесло удар по другим частным производителям.

Как показывает законодательство начала 1710-х гг., в данное время не произошло изменения правительственного отношения к правовому регулированию промышленной деятельности.

Тем не менее, к первой половине 1710-х гг. произошло определенное усвоение меркантилистских представлений о промышленности некоторыми представителями российской политической элиты, в соответствии с которыми они делали предложения о промышленной политике и правовом регулировании промышленной деятельности. Также с начала 1715 г. начинаются приготовления к большой реформе управления, которая должна была быть построена на системном использовании европейского опыта, в том числе и в регулировании промышленности.

Именно в этих условиях в 1715 г. Петр I решил воссоздать государственный орган, ответственный за управление и регулирование горной промышленности - Рудный приказ, который затем будет называться Рудной канцелярией. Как показывает анализ нормативной базы Рудной канцелярии в 1715-1717 гг., ее полномочия были сформулированы довольно широко и расплывчато, и по сравнению с обширными полномочиями ей были выделены явно недостаточные ресурсы, что привело к низкой эффективности ее деятельности. Сам факт создания Рудной канцелярии являлся свидетельством повышения внимания к регулированию горной промышленности. Тем не менее, это внимание только стало переходить на системный уровень, с чем и была связана

слабость и непродуманность правовой, базы, на основании которой создавалась Рудная канцелярия.

Что касается изменений в правовом регулировании легкой промышленности, следует обратить внимание на пять указов, изданных Петром I в октябре-декабре 1715 г. и январе 1716 г. Данные указы, посвященные производству и продаже юфти, льна, полотна и льняного семени, были явно связанны между собой и отражали уровень понимания Петром I и его правительством экономических проблем. С помощью данных законодательных актов монарх стремился увеличить количество и качество товаров, что, соответственно, увеличило бы стоимость экспорта, равно как и уменьшило импорт. В связи с этим можно говорить об определенных элементах меркантилизма в данных законодательных актах. Этим указам было еще далеко до того, чтобы составить цельную систему законодательного регулирования промышленности. Тем не менее, они отражали повысившееся понимание Петром I и его правительством значения частной промышленности для экономики страны и свидетельствовали о начале перехода к правовому регулированию промышленности, исходящего из меркантилистских представлений.

В третьей главе «Формирование системы законодательного регулирования горной и "манифактурной" промышленности в 1717-1725 гг.» исследуется процесс формирования системы законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности.

В 1717 г. начался новый этап в развитии правового регулирования промышленной деятельности. Он был обозначен подписанием в Париже 8 июня 1717-г. Петром I жалованной грамоты подканцлеру П.П. Шафирову и тайному советнику П.А. Толстому на исключительное заведение в России фабрик для делания всяких материй и парчей (далее - ЖГШТ). Данная грамота по своей структуре и содержанию существенно отличалась от грамот XVII в. В ЖГШТ давалась гарантия «вечного», т.е. постоянного владения. При этом если в XVII в. право владения на землю под промышленным предприятием было тесно связано с сословной принадлежностью, то в ЖГШТ предполагался бессословный статус собственности. Грамота предоставляла монополию производства, распространявшуюся на всю страну, в то время как для 2-й половины XVII в. была характерна региональная монополия. Укажем также на отсутствие в ЖГШТ какого-либо положения о налоге с самого производства. Если для жалованных грамот XVII — начала XVIII в., касавшихся промышленности, было обязательно положение о взимании «оброка», то в ЖГШТ такого раздела даже не содержалось. Кроме того, мануфактуристы освобождались на 50 лет от торговых пошлин. Положения данной

грамоты указывают на ее связь е практиками европейского меркантилизма, точнее, его французского варианта - «кольбертизма».

Обращает на себя внимание также и то, что ЖГШТ была напечатана, т.е. она явно имела большее значение, нежели просто дача привилегий промышленной компании. Эта жалованная грамота была декларацией о новой промышленной политике, которая должна была побудить частный капитал создавать мануфактуры «своим коштом».

Изменения в промышленной политике совпали и оказались тесно переплетены с коллежской реформой. В именном указе от 15 декабря 1717 г. была обозначена «Берг-и Манифактур-Калегия», т.е. промышленность должна была находиться в ведении специального центрального органа. Двойственное название коллегии означало разделение промышленности с точки зрения ее регулирования на две больших области. С одной стороны, это были горные заводы, т.е. промышленность, связанная с добычей и обработкой полезных ископаемых. С другой — это были «манифактуры», т.е. промышленность, не связанная с добычей и обработкой полезных ископаемых. При этом отдельно от горной промышленности регулировалась соледобыча, а от «мануфактурной» -винокурение, т.к. они были крайне значимы для государства в целях пополнения казны. С момента создания Берг-Мануфактур-коллегии новое промышленное законодательство было вписано в коллежскую реформу. По указу от 12 декабря 1718 г. в компетенцию Берг-Мануфактур-коллегии входило городское ремесло. С изданием в 1721 г. регламента Главного Магистрата оно было изъято из ее ведения и передано под контроль городских властей. После разделения в 1722 г. единой коллегии на два отдельных государственных органа - Берг-колпегия и Мануфактур-коллегия, правовое регулирование промышленности и промышленное законодательство продолжало состоять из двух отдельных, но, тем не менее, тесно связанных между собой областей: горной и «манифактурной».

28 апреля 1718 г. Петром I было указано, что «всем Коллегиям надлежит ныне на основании Шведского устава, сочинить во всех делах и порядках по пунктам». Для создания регламента Берг-Мануфактур-коллегии проблема заключалась в том, что шведская Сепега1Ьег{>5ргм^шп1 1649 г. не была коллежским регламентом, т.е. законодательным актом, который определял структуру и порядок деятельность государственного органа. Для разработки инструкции в 1719 г. было использовано «Описание Берг-коллегии, каким образом оная учреждена в Швеции». Однако, регламента Берг-Мануфактур-коллегии так и не было издано.

10 декабря 1719 г. был- издан другой законодательный акт, связанный с регулированием горной промышленности - Берг-привилегия, для которой в качестве образца была использована шведская ОепегаШе^эргш^шт 1649 г.

Берг-привилегия 1719 г. была актом о «горной свободе», направленным на поощрение частной инициативы. Ее целью было создание наиболее благоприятных условий для развития горной промышленности с помощью частной инициативы. Важно отметить, что феодальные элементы права фактически не нашли в данном законодательном акте отражения. Вне зависимости от формы собственности и сословной принадлежности разрешалось строительство заводов, на которые гарантировалось наследственная собственность. С горных заводов вводился довольно умеренный налог (1/10 от прибыли), а «мастеровые люди», т.е. квалифицированные рабочие, освобождались от всех служб и налогов. Их работа на частных заводах таким образом имела большое государственное значение и практически приравнивалась к службе государству. Такой подход был возможен только в рамках меркантилистских представлений о функционировании экономики, которые требовали для богатства государства максимального развития промышленности с привлечением частной инициативы.

Таким образом, основы законодательного регулирования горной промышленности в рамках меркантилистского промышленного законодательства были заложены в Берг-привилегии 1719 г. и затем, в 20-е гг. XVIII в., лишь дополнялись отдельными указами (19 февраля 1720 г., 20 июля 1720 г., 28 января 1724 г.).

В отличие от горной промышленности, развитие правого регулирования «манифакгур» в 1717-1720 гг. было связано с постепенным закреплением норм, заключенных в жалованных грамотах «мануфактуристам», в законодательных актах. В частности, в 1718 г. была подготовлена жалованная грамота купцу И.Я. Собольникову (далее - ЖГС), в которой привилегии, по сравнению с ЖГШТ, явно были увеличены. При чем такое увеличение было связано с теми специфическими проблемами, с которыми приходилось сталкиваться, прежде всего, непривилегированным жителям города, и которые не были учтены в ЖГШТ: освобождение от выбора в различные «службы» и военного постоя. Очевидно, что перед Шафировым и Толстым таких проблем не стояло, и поэтому о подобных льготах при составлении ЖГШТ не шло речи. Также как и в ЖГШТ, в ЖГС отсутствовало какое-либо положение о налоге с самого производства.

Из сравнения ЖГШТ и ЖГС становится ясно, что правительство продолжило следовать своему отказу от узко фискального подхода, и в рамках подхода меркантилистского в интересах развития «манифактурной» промышленности было явно

готово идти на встречу пожеланиям представителей непривилегированных сословий, владевших капиталом, т.е. прежде всего, купечеству.

С конца 1710-х гг. начинается переход в регулировании «манифактурной» промышленности к законодательной стадии. В частности, норма в ЖГС о привлечении к работе нищих детей на частных мануфактурах получила законодательное закрепление в указе от 20 июня 1718 г. 17 января 1721 г. Петром I подписывается указ об освобождении «заводчиков» от служб, а на следующий день, 18 января - указ, разрешивший покупку крепостных к мануфактуре, в том числе и недворянам.

Издание законодательных актов января 1721 г. явилось своеобразным ответом на начало активного развития частной мануфактуры, которое, в свою очередь, было вызвано поворотом в промышленной политике в 1717 г. Для правительства меркантилистский подход, направленный на стимуляцию частной активности в области строительства мануфактур, показал свою эффективность, в связи с чем горные заводы и «манифактуры» переставали быть объектом штучного, индивидуального правового регулирования. Горные заводы и «манифактуры» становились для правительства объектом относительно массового регулирования, что, учитывая законотворческую активность Петра I, должно было привести к переходу от частных норм, зафиксированных в жалованных грамотах, к общим нормам, зафиксированным в законодательных актах. Результатом такого развития было создание регламента Мануфактур-коллегии от 3 декабря 1723 г., одного из самых важных законодательных актов, составлявших корпус российского промышленного законодательства в XVIII в.

Изданию данного акта предшествовало несколько важных законодательных решений, касавшихся проблемы рабочей силы на промышленных предприятиях.

В нормативных актах 20-х гг. XVIII в. рабочие на промышленных предприятиях делились на «работных», т.е. неквалифицированных, и на «мастеровых», т.е. квалифицированных работников. В рамках проведения податной реформы 15 марта 1722 г. был издан именной указ о переписи «работных людей» на «заводах» для положения их в подушный оклад, т.е. данный указ не касался «манифактур», равно как и «мастеровых» на «заводах». Однако, если для «мастеровых» на горных заводах существовала норма Берг-привилегии, в силу которой они должны были быть освобождены от подушной подати, то вопрос о «мастеровых и работных» на «манифактурах» оставался открытым.

К 1722 г. Петру I поступили жалобы от «мануфактуристов», что с «фабрик» забираются беглые, которые обучались «мастерствам». Указом от 18 июля 1722 г. Петр I, готовившийся отправиться в Персидский поход из Астрахани, запретил забирать с «фабрик» учеников и работников, даже если они были беглыми, и велел их только

переписать. Вернувшись из Персидского похода, Петр I так и не смог принять окончательного решения о беглых на «фабриках».

В то же время, в отношении «заводов» Петром I было принято следующее решение: 26 июня 1724 г. был издан «Плакат о зборе подушном», который разрешал владельцам «заводов» выкупать за 50 руб. тех работников, которые обучились необходимому предприятию «искусству». Для найма работных людей в «Плакате» закреплялась паспортная система.

Таким образом, по принятому законодательству к 1725 г. мастеровые горных заводов освобождались от подушной подати, мастеровые и работные на «манифактурах» и «фабриках», хотя и были переписаны, тем не менее, не были положены в подушной оклад. Сколь Петру I легко было законодательно провозгласить о меркантилистской направленности промышленной политики, столь трудно оказалось полностью вписать ее в существовавшие социальные отношения в России, прежде всего, в крепостное право. Законодательное регулирование рабочего вопроса в промышленности в 1722-1725 гг. показало всю сложность реализации меркантилистского подхода в условиях существования сословного строя и особенно крепостного права.

Одним из завершающих мероприятий по формированию системы законодательного регулирования горной и «манифакгурной» промышленности было создание регламента Мануфактур-коллегии. Работа над данным регламентом велась членами Мануфактур-коллегии под руководством ее президента В Л. Новосильцева в 1722-1723 гг. Всего в ходе работы было создано три редакции регламента, последняя из которых была утверждена Петром I 3 декабря 1723 г.

При этом в конце октября - ноябре 1723 г., т.е. во время подготовки окончательной редакции регламента Мануфактур-коллегии, Петром I было принято несколько важных решений в области промышленного законодательства, что также нашло свое отражение в утвержденном регламенте Мануфактур-коллегии. Указом от 31 октября 1723 г. промышленные предприятия и промыслы, традиционные для русского города (кожевенные, мыловаренные, солодовенные заводы и др.), были исключены из ведомства Мануфактур-коллегии и переданы в ведомство городских властей. Кроме того, в ряде указов (от 5 ноября, 6 ноября, 14 ноября, 3 декабря 1723 г.) монархом были приняты решения, которые были направлены на усиление защиты отечественной «манифактурной» промышленности от иностранной конкуренции.

В регламенте Мануфактур-коллегии, а также в законодательстве ноября-декабря 1723 г., которое было связано с . созданием регламента, был наиболее полно законодательно закреплен меркантилистский подход к регулированию «манифактурной»

промышленности. С одной стороны, владельцам «манифактур» предоставлялся существенный набор привилегий. С другой стороны, необходимо указать на некоторые элементы регламентации деятельности таких «манифактур». Тем не менее, если сравнивать такие нормы регламента Мануфактур-коллегии с существовавшими формами государственной регламентации промышленности в Европе (Франция, Англия), то российская регламентация «манифактурной» промышленности окажется на более низком уровне.

Таким образом, после издания Берг-привилегии 1719 г. и регламента Мануфактур-коллегии 1723 г., а также дополнявших их законодательных актов в 20-е гг. XVIII в., было создано правовое поле, обеспечивавшее горную и «манифакгурную» промышленность соответствующим набором льгот при относительно минимальном уровне государственного регламентирования, что создавало благоприятные институциональные условия для экономического роста.

В Заключении подводятся основные итоги исследования и формулируются выводы и положения, выносимые на защиту.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи в ведущем рецензируемом научном журнале, определенном ВАК:

1. Киселев М.Л. Сословная риторика как аргумент: эпизод из истории создания Устава

о винокурении 1765 г. // Уральский исторический вестник. 2009. № 2 (23). С. 145151 (0,7 пл.).

2. Киселев М.А. Законодатель в ситуации выбора: Петр I, июль 1722 г., Астрахань //

Уральский исторический вестник. 2010. № 4 (находится в печати). (0,5 п.л.)

Статьи в сборниках научных трудов:

1. Киселев М.А. К вопросу об экстраординарном управлении уральской горнозаводской промышленностью в 20-30-е гг. XVIII в. (в порядке дискуссии) И Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 7. В 2-х ч. Ч. 1. Социально-политическая история. - Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2009. С. 107-123 (0,7 пл.).

2. Кишев МЛ. Организация и деятельность Рудной канцелярии в 1715-1718 гг. // Урал индустриальный: Бакунинские чтения: материалы IX Всерос. науч. конф., посвящен. 85-летию д.и.н., проф. A.B. Бакунина, Екатеринбург, 8-9 окт. 2009 г.: в 2 т. - Екатеринбург: Издательский дом «Автограф», 2009. Т. 2. С. 51-57 (0,5 пл.).

3. . Киселев М.А. Организация местных органов Берг-коллегии в период реформ Петра I: шведская модель и российские практики // Диффузия европейских

. инноваций в Российской империи: материалы Всероссийской научной конференции, 10-11 ноября 2009 г. / отв. ред. Е.В. Алексеева. Екатеринбург: ИИиА УрО РАН; Банк культурной информации, 2009. С. 149-165. (0,5 п.л.).

4. Киселев М.А. Проблема податных привилегий мастеровых в правительственной политике в России в первой половине XVIII в. // Платоновские чтения: материалы и доклады XV Всероссийской конференции молодых историков (Самара, 20-21 ноября 2009 г.). Самара: Изд-во «Самарский университет», 2009. С. 21-24 (0,12 п. л.).

Подписано в печать 25.10.2010. Формат 60x84 1/16 Гарнитура «Times». Усл. печ. л. 1,6. Тираж 100 экз. Заказ №

Отпечатано в типографии ИПЦ «Издательство УрГУ» 620000, Екатеринбург, ул. Тургенева, 4

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Киселев, Михаил Александрович

Введение.

1. Правовое регулирование промышленной деятельности в Московском государстве ХУ-ХУП вв.

• 1.1 Правовое регулирование промышленной деятельности в Московском государстве в ХУ-ХУ1 вв.

1.2. Возникновение первых промышленных предприятий мануфактурного типа и организация правового регулирования их деятельности (30-90-е гг. XVII в.).

2. Правовое регулирование промышленности во внутренней политике Петра I в 1700-1716 гг. и промышленное законодательство.

2.1. Правовое регулирование горной промышленности и промышленное законодательство в начале XVIII в.

2.2. Влияние Северной войны на правовое регулирование промышленности в России в 1700 - начале 1710-х гг.

2.3. Появление элементов меркантилизма в правовом регулировании промышленности в 1715-1716 гг.

3. Формирование системы законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности в 1717-1725 гг.

3.1. Переход к меркантилистской системе регулирования промышленности в контексте коллежской реформы.

3.2. Берг-привилегия 1719 г. и законодательное регулирование горной промышленности.

3.3. Основные проблемы правового регулирования «манифактурной» и горной промышленности и их законодательное решение в конце 1710-х -1-й половине 1720-х гг.

3.4. Создание регламента Мануфактур-коллегии.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Киселев, Михаил Александрович

1-я четверть XVIII в. занимает важное место как в становлении промышленности мануфактурного типа, так и в генезисе капитализма в России в целом. Экономическое развитие страны шло в рамках формирующейся капиталистической мир-системы, когда в результате «уничтожения первоначальной замкнутости отдельных национальностей» произошло «превращение истории во всемирную историю»1. Начиная с XVI в., формирование мирового капиталистического рынка, становящаяся капиталистическая мировая экономика2 и в целом «модернизаторское» влияния Европы, стали все более и более оказывать свое влияние вне пределов европейского мира. Особенно сильному воздействию подверглось Российское государство, которое дало, по мнению одного из основоположников мир-системного анализа И. Валлерстайну, «классический пример . полупериферии [курсив автора - М.К.], государства, причудливо сочетающего как черты [капиталистического] «ядра», так и периферии»3. Именно в рамках такого «модернизационного» влияния в 1-й четверти XVIII в. возникло российское промышленное законодательство и была сформирована первая система законодательного регулирования промышленности.

JI.B. Милов отмечал, что, «экономическое развитие России в XVII-XVIII вв. проходило уже в условиях существования европейского и мирового капиталистического рынка и мануфактурной промышленности, генезис ее капитализма не имел той формы, которая была свойственна, например, Голландии, Англии и т.д.»4. Одним из следствий такого развития мирового исторического процесса для России была потребность в активизации государственной политики, чтобы догнать ушедшие вперед в развитии

1 Маркс К. Социология. М., 2000. С. 356.

0 значении этого понятия для социальных наук см. одну из последних работ: Theotonio dos Santos. World Economic System: On the genesis of a concept // Journal of World-Systems Research. 2000, vol. XI, № 2, part I. P. 456-477.

3 ВаллерстаПн И. Россия и капиталистическая мир-экономика, 1500-2010 // Свободная .мысль, 1996, № 5. С. 38.

4 Милов Л.В. По следам ушедших эпох. М., 2006. С. 570. ведущие европейские государства, итогом чего должна была стать возросшая роль государства в правовом регулировании экономики. В связи с этим JI.B. Милов подчеркивал, что на российскую экономику государство оказало большое влияние, «выразившееся в интенсивной деятельности государства по созданию так называемых "всеобщих условий производства'', приведший в конечном счете к резкому росту производительных сил страны»5.

В связи с этим возникает актуальность изучения проблемы государственного регулирования в сфере российской экономики XVIII в., прежде всего в области развития промышленности, так как именно в этом секторе экономики происходили наиболее динамичные изменения, связанные с возникновением новых капиталистических отношений. Одним из самых важных инструментов такого государственного регулирования было промышленное законодательство, возникновение которого пришлось на 1-ю четверть XVIII в., когда правительство Петра I искало оптимальные пути усвоения европейского опыта. В связи с этим процесс возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. требует особого внимания со стороны исследователей.

Более того, необходимо отметить, что промышленное законодательство - это ключ к экономической политике русского самодержавия, которая в условиях догоняющего экономического развития занимала важное место во внутриполитическом курсе правительства. В связи с этим исследование промышленного законодательства представляет интерес и как целостный анализ комплекса узаконений за определенный отрезок времени, который позволяет проследить основные тенденции внутренней политики в 1-ю четверть XVIII в.

Укажем, что обращение к теме возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. приобретает в свете слабой изученности данной проблемы: Как отметил A.B. Ковальчук, «история торгово-промышленного законодательства России второй

5 Там же. С. 571. половины XVIII в. еще не получила детального рассмотрения в трудах отечественных историков. . Впрочем, и предшествующий период в этом б аспекте не изучен достаточно полно» .

Также необходимо отметить, что тема возникновения российского промышленного законодательства имеет актуальность не только для изучения истории России в 1-ю четверть XVIII в., но и для решения общих проблем общественных наук. В частности, современная экономическая теория, равно как и экономическая история, предают все большее значение т.н. институциональным аспектам экономики. Как отмечает П. Грегори, «экономические историки в последнее время сосредоточили внимание на институг^иональных [курсив автора - М.К.] аспектах, с опозданием признав, что институты определяют экономические успехи vi неудачи, быть может, в большей степени, чем осязаемые факторы вроде накопления капитала» 1. Промышленное законодательство являлось и является важным формальным экономическим институтом, в связи с чем существует необходимость учета его роли в регулировании экономики.

Помимо вышеизложенного, следует отметить еще один уровень актуальности изучаемой темы - актуальности с точки зрения проблем, которые стоят перед современным российским обществом и государством. Является ли вмешательство государства в экономическое развитие «абсолютным злом» или наоборот, именно с характером и приемами государственного правового регулирования тесно связана эффективность экономики? Государство - это а priori «погубитель» частной инициативы, либо можно найти действенные формы взаимовыгодного сотрудничества государства и частных предпринимателей? Подобные вопросы невозможно решить без обращения к проблеме правового регулирования экономической деятельности. Для России, где государству всегда придавалось особое значение, получить ответы на эти вопросы особенно важно. При этом ответы

6 Ковальчук A.B. Мануфактурная промышленность Москвы во второй половине XVIII века. (Текстильное производство). М„ 1999. С. 17.

7 Грегори П. Экономическая история России: что мы о ней знаем и чего не знаем. Оценка экономиста. // Экономическая история. Ежегодник. 2000. М., 2001. С. 9. должны строиться не на голословных утверждениях «плохо» или «хорошо», а на обоснованных и просчитанных моделях развития, которые построены с учетом конкретных российских условий, а не «среднестатистического» европейского государства. Как мы полагаем, вышеизложенного вполне достаточно для обоснования выбора темы и ее научной актуальности.

Таким образом, мы выделяем три уровня актуальности нашей работы: 1) конкретно-исторический, который связан с проблемами изучения истории России 1-й четверти XVIII в.; 2) общих вопросов общественных наук, который связан с проблемой взаимодействия государства и общества, его форм и результатов, особенно в переходные периоды; 3) развития современного российского общества и государства, когда в общественном мнении, научных сообществах и властных структурах активно дискутируется вопрос о форме участия и степени регулирования экономических процессов государством8.

В качестве узких хронологических рамок изучения процесса становления промышленного законодательства Российской империи была определена 1-я четверть XVIII в. В 1700 г. появляется первый правовой акт законодательного характера, а к 1725 г. можно уже говорить о сложившейся системе законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности.

Однако, при этом возникает необходимость понимания состояния и основных черт правового регулирования промышленности в России к 1700 г. как отправной точки нашего исследования. Конечно, в отечественной историографии данная проблема так или иначе уже рассматривалась, и в работах таких отечественных историков как П.П. Смирнов9, К.В. Базилевич10, C.B. Бахрушин", И.Л. Манькова и Е.А. Курлаев12, И.Н. Юркин13

8 См., напр.: Инновационный путь развития для новой России. М., 2005. С. 36-82 и др.; Государственная поддержка малого предпринимательства в странах Центральной и Восточной Европы. М., 2006.

9 Смирнов П.П. Экономическая политика Московского государства в XVII веке. Киев, 1912.

10 Базилевич К.В. Элементы меркантилизма в экономической политике правительства Алексея Михайловича // Ученые записки МГУ. Вып. 41. Т. 1. M., 1940. Бахрушин C.B. Научные труды. T. II. М., 1954. были затронуты различные аспекты правового регулирования промышленной деятельности в Московском государстве. Тем не менее, необходимо отметить, что обобщающей работы по данной проблеме еще не создано, в связи с чем мы были вынуждены обратиться к периоду до 1700 г. и кратко рассмотреть правовое регулирование промышленной деятельности в Московском государстве ХУ-ХУП вв.

Процесс возникновения промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. стал объектом рассмотрения еще во 2-й половине XVIII в. Прежде всего, это были рукописные сочинения - анонимное «Гисторическое предуведомление о . рудокопном промысле» (2-я половина 60-х гг. XVIII в.) и работа сенатского секретаря В.И. Крамаренкова «О начале, переменах и умножении в России рудокопного дела и горных заводов» (ок. 1778 г.)14. Указанные работы были подготовлены в рамках поиска в правительстве путей реформирования института приписки крестьян к горным заводом и системы управления горными заводами. В них были упомянуты основные законодательные акты, касавшиеся горных заводов и приведены их основные положения.

В 80-е гг. XVIII в. М.Д. Чулков издал свое многотомное «Историческое описание российской коммерции». Вторую книгу шестого тома он посвятил «заводам», т.е. горной промышленности третью - «манифактурам», т.е. по

12 Манькова И.Л. У истоков российской модернизации // Уральский исторический вестник, № 5-6 (Модернизация: факторы, модели развития, последствия изменений). Екатеринбург, 2000; Записка о развитии металлургической промышленности в России (1660-е годы) (подг. И.Л. Манькова)//Археографический ежегодник за 2003 год. М., 2004; Курлаев Е.А., Манькова И.Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII веке: у истоков российской промышленной политики. М., 2005.

13 Юркин И.Н. «И те им земли поволили.»: Землепользование на ранней (первая половина XVII в.) российской мануфактуре горно-металлургического профиля: законодательство и практика его применения // Российская реальность конца XVI - первой половины XIX в.: Экономика, общественный строй, культура. М., 2007; Юркин И.Н. «Страсти вокруг домны»: к истории конфликта вокруг первого российского доменного завода (40-е годы XVII века) // Проблемы экономической и социокультурной истории феодальной России. М., 2010.

14 См.: Павленко Н.И. «Гисторическое предуведомление о начальном заведении и поныне продолжающемся рудокопном промысле»//Вопросы социально-экономической истории феодализма п России. М., 1961. См. копию рукописи Крамаренкова: ГАСО. Ф. 101. Оп. 1. Д. 411.

15 Чулков М.Д. Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до ныне настоящаго, и всех преимущественных узаконений по оной государя императора Петра Великаго и ныне благополучно царствующей государыни императрицы Екатерины Великия. Т. VI. Кн. II. М., 1786. преимуществу предприятиям легкой промышленности. В указанной работе М.Д. Чулков поместил полные тексты основных законодательных актов 1-й четверти XVIII в., касавшихся промышленности. Также в 80-90-е гг. XVIII в. историк-купец И.И. Голиков в своих многотомных «Деяниях Петра Великого» и «Дополнениях к деяниям» перечислил основные меры, предпринятые Петром I для развития промышленности, в том числе и соответствующие законодательные акты16.

В начале XIX в. в рамках работы комитета по реформе горного управления одним из его членов А.Ф. Дерябиным была подготовлена записка по истории «горных дел» в России, опубликованная в 1807 г.17. Основное внимание Дерябин уделил истории управления горным делом. В основу своей периодизации развития «горного дела» он положил изменения в управлении горной промышленностью. «Второй эпохой» он определял время «с 1700 года, со времени учреждения Руднаго Приказа, по 1719 год, до

IЯ издания Берг-Привиллегии и до учреждения Берг-Коллегии» , «третьей» -время «с 1719 году от издания Берг-Привиллегии и учреждения Берг-Коллегии, до управления сей последней около 1781 года»19. В каждой «эпохе» Дерябин кратко излагал основное содержание нормативных актов, регулировавших деятельность административных органов.

В 1810 г. в Екатеринбурге И. Германом было издано «Историческое начертание горного производства в Российской империи». В предисловии И. Герман отмечал, что он «упражнялся» более 25 лет «в собрании всех законов, местных учреждении и других сведении», касавшихся горных заводов . Вторую главу он посвятил периоду от «от Петра Великого до Царствования

16 См. Мезин С.А. Русский историк ИИ. Голиков. Саратов, 1991. С. 80-8!.

17 [Дерябин А Ф.] Историческое описание Горных дел в России с самых отдаленнейших времен до нынешних // Высочайше утвержденные Доклады и другие сведения о новом образовании Горного Начальства и управления Горных Заводов. 4. I. СПб., 1807.

18 Там же. С. 11.

19 Там же. С 22.

20 Герман И. Историческое начертание горного производства в Российской империи Екатеринбург, 1810. Предисловие. императрицы Анны Ивановны», где привел почти все основные законодательные акты 1-й четверти XVIII в. о горной промышленности21.

Таким образом, к началу XIX в. основные законодательные акты, касавшиеся промышленности, были сведены воедино и изданы. В этом отношении работы М.Д. Чулкова и И. Германа сохраняют свою ценность. Что же касается анализа материала, приведенного в данных работах, то И.М. Кулишер справедливо отмечал, что в «старых работах», в т.ч. М.Д. Чулкова и И. Германа, «имеется в сущности лишь сырой материал, хотя несомненно весьма ценный, но не приведенный в стройную систему и выражающийся не столько в данных действительной жизни, сколько в различных усердно собранных законодательных актах»" . Однако, в 1830 г. было издано «Полное собрание законов Российской империи» (далее - ПСЗ)""5, что в определенной степени обесценило работы Чулкова и Германа, так как почти все законодательные акты нашли свое отражение в ПСЗ, которое было издано большим тиражом и стало более доступным для историков, которые с 1830 г. обращались в своих исследованиях к ПСЗ.

Историки XIX в. после 1830 г. довольно охотно использовали законодательные акты, опубликованные в ПСЗ, как источник по истории промышленности. В частности, в 1847 г. вышла статья Афанасьева о «государственном хозяйстве» в период царствования Петра I, в которой он хотел показать, помимо того, «что сделал для России Петр Великий в области государственного хозяйства», также то, «что он начинал пли задумывал сделать»24. Одним из основных источников для Афанасьева было промышленное законодательство 1-й четверти XVIII в., опубликованное в ПСЗ. Похожим образом А. Семенов, приводя «исторические сведения» о

21 Там же. С. 8-122.

Кулишер И.М. Вопросы истории русской промышленности и промышленно труда (в дореформенное время), постановка их в нашей исторической литературе // Архив истории труда. 1924. Кн. I. С. 29.

3 Полное собрание законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание первое. С 1649 по 12 декабря 1825 года. СПб, 1830 (далее - ПСЗ). '' Афанасьев А. Государственное хозяйство при Петре Великом//Современник. Литературный журнал. 1847. Т. III, № 2. Отд. II. Науки и художества. С. 78. промышленности XVIII в., фактически выполнил краткую сводку материалов из ПСЗ25.

С середины XIX в. наблюдается постепенный рост интереса исследователей к истории промышленности периода реформ Петра I. С.М. Соловьев в 16 томе «Истории России», изданном в 1865 г., уделил часть своего внимания мероприятиям Петра I в области промышленности. Историк отмечал, что Петр I «старался, чтоб Россия перестала нуждаться в иностранных мануфактурных товарах, чтоб начинала пробавляться своими, начинала обделывать сырые материалы и обделанные отпускать за границу» . В связи с этим Соловьев приводил в пример набор различных мер Петра I в отношении промышленности с начала XVIII в.27 При этом Соловьев не останавливался специально на промышленном законодательстве как таковом; некоторые вопросы, касавшиеся, например, обеспечения мануфактур рабочей силой, фактически не были им затронуты.

В 1876 г. была издана статья В.Н. Пешкова, в которой он дал общую характеристику промышленной политике Петра I на основании законодательства как источнике для истории промышленности. Пешков, характеризуя общее направление промышленного законодательства Петра I, полагал, что «указы Петра В. усгановляют известную, определенную цель для промышленности, именно добывание золота для казны и денег для войны. Отсюда вышла особая конструкция, или организация всей народной промышленности, по указам Петра В.»28.

Кроме того, некоторые авторы использовали промышленное законодательство 1-й четверти XVIII в. в качестве одного из основных источников по истории управления промышленности. В частности, в 1859 г.

5 См.: Семенов А. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности с половины XVII-ro столетия по 1858 год. Ч. I. СПб., 1859.

26 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. VIII. М., 1962. С. 474.

27 Там же. С. 475-481.

28 Лешков В.Н. Русская промышленность по указам Петра Великого//Юридический вестник. 1876. Январь и февраль. С. 9. по данному вопросу была издана статья М.И. Семевского , в 1876 г. -А. Богословского30, а в 1900 г. - небольшая монография A.M. Лоранского31. Все три указанных работы в своей основе были написаны на материалах законодательства, приведенного в ПСЗ.

В 80-е гг. XIX в. выходит несколько работ историко-юридического характера, затрагивавших проблему промышленного законодательства 1-й четверти XVIII в. В 1882 г. преподаватель «горного законоведения» в горном институте А. Штоф издал «Сравнительный очерк горного законодательства в России и Европе». Начиная главу «Главные черты истории горного законодательства в России», он писал, что «о горном законодательстве, в собственном смысле этого слова, может быть речь в нашей истории только с эпохи Петра Великого»32. В связи с этим он в первой части, посвященной времени «до Петра Великого (1689 г.)», дал краткий очерк начала горного дела в России, а также рассмотрел жалованные грамоты заводчиков XVII в. Автор указывал, что «грамоты на право поисков ископаемых не ограничивали этих поисков землями казенными; напротив, они прямо говорили о поисках на чьих бы то ни было землях». В связи с этим Штоф полагал, что «отсюда нельзя не заключить, что правительство не считало право на недра земель принадлежащим землевладельцем». При этом он оговаривался, что в грамотах «правительство требует, чтобы при устройстве завода на частных (поместных, вотчинных или монастырских) землях горнозаводчики входили в добровольные соглашения об этом с владельцами». Учитывая, что размер платы за землю и недра не был оговорен, «правительство тем самым как бы давало» владельцам земли

29 Семевский М.И. Очерк управления мануфактурной промышленности от Петра I до Екатерины Г1 //Журнал министерства народного просвещения. 1859. 4. 103. Отд. II.

30 Богословский А. Управление промышленностью мануфактурного, горнозаводскою и торговою в России от Петра Великого до настоящего времени (Историческая записка)//Юридический вестник. 1872. Кн. 6-7. Июнь и июль.

11 Лоранский A.M. Краткий исторический очерк административных учреждений горного ведомства в России 1700-1900 гг. СПб., 1900.

32 Штоф А. Сравнительный очерк горного законодательства в России и Западной Европе. Ч. I. Главные основания горного и соляного законодательства. СПб , 1882. С. 122. полную волю - допустить или не допустить устройство на своей земле завода»''3.

Затем Штоф перешел к анализу «главных черт истории горного законодательства» при Петре I. Он указывал на активную деятельность Петра I в области поиска полезных ископаемых, в связи с чем полагал, что «желание облегчить открытие ископаемых в России продиктовало Петру и первое законодательное распоряжение его по горной части: это указ 2 ноября 1700 года». Кроме того, Штоф отмечал об учреждении в 1700 г. указом от 24 августа Приказа рудокопных дел34. Затем Штоф писал, что под влиянием заграничных поездок и своих «советчиков» Петр I «понял, что необходимо, для успеха дела, вызвать частную горную предприимчивость и что отделение прав на недра от прав на поверхность земли есть могущественное средство к поощрению этой предприимчивости». Результатом этого стала «первая серьезная горнозаконодательная мера, известная под именем "Берг-привилегии"»" . После этого автор почти на 4 страницах привел полный текст указанного законодательного акта, после чего отметил, что «в следующем 1720 году (30 июля), Берг-привилегия была дополнена разрешением и для иностранных охотников пользоваться всеми правами»

-г 36

Берг-привилегии .

Далее Штоф перешел к анализу Берг-привилегии, которую обозначил как «первый в России горный закон, касавшийся всех существенных вопросов горного права». Прежде всего, по мнению Штофа, в 11 п. акт «провозглашал горную регалию в России», и отмечал, что «понятие это было чуждо нашей истории»"7. По его мнению, Берг-привилегия «в отношении . права добычи . ископаемых . не представляет казне никаких преимуществ

13 Там же. С 133.

34 Там же С. 137.

35 Там же. С. 138.

36 Там же. С. 142.

37 Там же. С. 142-143 перед частными лицами, держась начала, известного в Германии под именем о горной свободы"»"1 .

Таким образом, А. Штоф обозначил основные формальные моменты петровского горного законодательства, касавшиеся актуальных вопросов современного Штофу горного права - проблемы соотношения «горной регалии» и «горной свободы». При этом некоторые аспекты, в частности проблема рабочей силы на горных заводах, не были рассмотрены.

В 1883 г. вышла первая часть небольшой работы Л.Н. Нисселовича «История заводско-фабричного законодательства Российской империи»39. Данная работа была написана по поручению Департамента торговли и мануфактур на основании ПСЗ, материалов из архивов учреждения-заказчика, Горного департамента и из библиотеки Ученого комитета Министерства финансов. Архив и библиотека использовались «для разъяснения и дополнения узаконений, обнародованных без указания мотивов»40. Автор так определил цель своего труда: «Определить с большею или меньшею точностью те причины, которые вызвали то или другое изменение в законодательстве, выяснить, насколько это представляется возможным, те виды и начала, которые руководили законодательною властью при той или иной перемене»41.

Нисселович поставил перед собой значительную цель, которую не смог выполнить. В целом его работа представляла формальное изложение тех или иных узаконений в хронологическом порядке с анализом, который практически не идет далее пересказа мотивировочной части указа. Рассматривая промышленное законодательство XVIII в., Л.Н. Нисселович делил его историю на 3 части: «законодательство Петра Великого»42,

38 Там же. С. 143.

39 Нисселович Л.Н. История заводско-фабричного законодательства Российской империи. СПб., 1883-1884 Ч. 1-П.

40Там же. Ч. 11. С. 1.

41 Там же. Ч. I. С. X.

42 Там же. С. 17. законодательство приемников Петра Великого до Екатерины II43 и «реформы императрицы Екатерины II» .

При анализе промышленного законодательства Петра I Л.Н. Нисселович пошел по пути простого пересказа в хронологическом порядке законодательных актов, опубликованных в

ПСЗ45. Он не отделял указы-жалованные грамоты, которые не были чисто законодательными актами, от указов — законодательных актов, не ставил вопроса о генеалогии тех или иных правовых норм, о периодизации петровского законодательства и связи его развития с ходом административной реформы, не говоря уже об использовании иных материалов помимо ПСЗ.

Нисселович следующим образом подвел итог плодам петровского промышленного законодательства: «Его старания оказались далеко небезуспешными. К концу его царствования в России действовали более ста разных фабрик и заводов [курсив автора - М.К.]. <.> Если припомнить положение, в котором находилась промышленность в России в начале царствования Петра, то положительно надо сознаться, что в принципе путь, выбранный им, единственно верный, хотя в частности некоторые его меры небезупречны»46. К подобным «небезупречным» мерам Л.Н. Нисселович относил, в частности, «строгую правительственную опеку и регламентацию»47.

В целом для работы Нисселовича характерен низкий источниковедческий уровень, когда автор даже не использовал в полной мере всех законодательных актов, опубликованных в ПСЗ, не говоря уже о привлечении архивного материала. В качестве достоинства этой работы можно указать на тот факт, что она является единственным монографическим исследованием российского промышленного законодательства XVIII в., и она вполне может пригодиться как пособие

43 Там же. С. 46.

44 Там же. С. 85.

45 См.: Там же. С. 17-45.

46 Там же. С. 40, 41.

47 Там же. С. 43. только начинающему исследователю, но не более. В оценке данной работы стоит согласиться с Ю.А Рыбаковым: «Работа Нисселовича -малоаналитический пересказ промышленного законодательства ., в центре которого оказались вопросы управления мануфактурной и горной

48 промышленностью» .

В 1886 г. К.Н. Лодыженским было опубликовано исследование по истории русского таможенного тарифа. Содержание этой работы в части, касающееся внутренней политики Петра I, было шире заявленных в заглавии рамок. Реально в главе «Таможенная система Петра Великого» Лодыженский дал характеристику всей экономической политике Петра I. Исследователь полагал, что Петром I была введена «в наше Отечество определенная, стройная экономическая система, отразившая доктрины тогдашнего времени, но вместе с тем представляющаяся до известной степени самостоятельной»49. Лодыженский указывал, что «в первые годы правления Петра I не было издано мер, которые явились бы более или менее резким переходом от прежней системы к новой. . По правде, Петру Великому в то время не было возможности сосредоточиться на внутреннем устройстве России. Тогда все усилия правительства были направлены на удовлетворение военных нужд»50. Только после Полтавы «Петр I начал прилагать усилия к устройству и поощрению промышленной деятельности русского народа. Первые его мероприятия в этом смысле были направлены к тому, чтобы по возможности устранить непосредственное участие правительства в различных отраслях производства. Но более решительный поворот в отношениях правительства к обрабатывающей промышленности страны наступил после путешествия Петра Великого во Францию в 1717 г.»51. Именно в 1717 г. «издается целый ряд указов, относящихся как вообще к мануфактурной промышленности России, так и к отдельным ее отраслям. Из сопоставления этих указов можно уяснить себе экономическую систему, которой

48 Рыбаков Ю.А. Промышленное законодательство России первой пол. XIX века. М., 1986. С. 6.

49 Лодыженский К.Н. История русского таможенного тарифа. Челябинск, 2001 С. 55

50 Там же. С. 56-57.

51 Гам же. С. 57, 58. руководствовался законодатель при издании различных мероприятий, касавшихся народного труда. Сущность ее заключалась в желании насколько

С-) возможно развить фабричную производительность России»

В рамках такой системы Лодыженский выделил 5 основных мер, предпринимавшихся для реализации обозначенной цели. 1) «возбуждение частной инициативы и предприимчивости»; 2) «облегчение в приобретении капиталов, которые нужно было потратить на производство»; 3) «облегчение в снабжении фабрик дешевым и обильным сырыми материалами производства»; 4) «обеспечение фабрикантов дешевым или даровым рабочим трудом»; 5) «облегчение сбыта изделий». Помимо этого он отмечал, что «оказывая такие льготы и поощрения народной промышленности, правительство подчиняло ее довольно строгому наблюдению» J.

В качестве исследования, в котором затрагивались вопросы истории промышленного законодательства, можно отметить работу профессора торгового права Киевского университета В.А. Удинцева «Поссессионное право». Согласно В.А. Удинцеву, «предлагаемое исследование занимается земельным институтом, имеющим ближайшее отношение к горному промыслу»54, т.е. он рассматривал только историю законодательства о предоставлении землеотводов промышленникам от казны. Его работа представляла собой конкретно-юридическое исследование, для которго было главной целью дать ответ на вопросы о том, «какие права предоставила казна посессионерам? Чем обусловлено пользование поссессионными землями и лесами?»55. Всего В.А. Удинцев выделял в истории т.н. поссессионного права два периода. Первый - с начала XVI в., когда стало формироваться землевладение Строгановых, второй - с периода издания Берг-привилегии 1719 года56. В целом эта работа при ее некоторых интересных наблюдениях, основана на том же формально-описательном подходе. Для автора история

52 Там же. С. 59-60

53 Там же. С 61-62.

54 Удинцев В. Поссессионное право. Киев, 1896. С. 1.

55 Там же. С. И-Ш

56 Там же. С. III-V. N посессионного права была важна с позиций текущего правового регулирования, а не как самостоятельный объект для исследования.

Отдельно стоит упомянуть монографию В.И. Семевского «Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II»37, реальное содержание которой значительно было шире темы, обозначенной в заглавии. Рассматривая различные категории крестьянства периода Екатерины II, автор прослеживал, каким образом и посредством каких законодательных актов они сформировались. Формирование некоторых категорий было очень тесно связано с промышленностью и, таким образом, с промышленным законодательство (т.н. поссессионные и приписные), в связи с чем в монографии можно найти довольно подробный фактологический ряд, связанный с законодательной регламентацией принудительного труда.

К концу XIX в. в России повышается интерес к социальной истории, а также к социально-экономической проблематике. В 80-90-е гг. XIX в. происходит распространение марксизма в России58, формируется «историческая социология» Московской школы59. Авторы разных направлений проявляют интерес к социально-экономическим процессам в промышленности XVIII в., их организационным формам и сущности. В. 1896 г. была издана работа H.H. Фирсова о торгово-промышленных кампаниях 1-й пол. XVIII в.60, а в 1899 г. A.C. Лаппо-Данилевский посвятил этой же теме свое исследование61.

В 1898 г. «легальный марксист» М.И. Туган-Барановский привел общую характеристику промышленной политики Петра I. Он отмечал, что «те заводы и фабрики, которые Петр признавал особенно нужными . устраивались самой казной и затем передавались частным лицам. В других

57 Семевский В.И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1881.

58 См., напр.: Леонтьева О.Б. Марксизм в России на рубеже XIX-XX веков Проблемы методологии истории и теории исторического процесса. Самара, 2004.

59 Бон T.M. Русская историческая наука (1880 г. - 1905г.). Павел Николаевич Милюков и Московская школа. СПб., 2005. С. 174-178.

60 Фирсов Н Н. Русские торгово-промышленные компании в 1-ю половину XVIII столетия (Очерк из истории торгово-промышленной политики и соответствующих общественных отношений). Казань, 1896.

61 Лаппо-Данилевский A.C. Русские промышленные и торговые компании в первой половине XVIII столетия. СПб., 1899. случаях казна ссужала значительные капиталы без процентов, снабжала инструментами и рабочими частных лиц . из-за границы выписывались искусные мастера». Также Туган-Барановский отмечал привилегии для «фабрикантов», которые с детьми и мастерами «освобождались от всякой государственной службы, были подсудны особому суду, избавлялись на некоторое время от податей и внутренних пошлин, получали право беспошлинного привоза из-за границы нужных им инструментов и

Cfj материалов, дома их освобождались от постоя» Дополнительно он обратил внимание на проблему принудительного и вольнонаемного труда в

63 законодательстве 1-й четверти XVIII в.

В 1904 г. в издании «Журнал для всех» был опубликован научно-популярный очерк М.М. Богословского «Фабрично-заводская промышленность при Петре Великом». В значительной степени эта работа была посвящена мерам правительства Петра I по «насаждению крупной фабрично-заводской промышленности», т.е. промышленной политики. Основными источниками для данной работы были законодательные акты, помещенные в ПСЗ. По Богословскому «переход от мелкого производства к крупному, и притом от частного к казенному или пользующемуся казенной поддержкой, от народной кустарной промышленности к государственной фабрично-заводской, - и был одним из наиболее заметных экономических явлений в России в XVIII веке»64. По его мнению, у этой перемены было две причины: война, «которая задала русской промышленности ряд новых и тяжелых задач», и господствовавшие в данную эпоху теоретические взгляды - «так называемая меркантилистическая теория»65. Согласно Богословскому, «идеи меркантилизма были тогда ходячими идеями», и Петр I мог наблюдать практическое приложение данных идей «за границей, главным образом во Франции», в частности, во время посещения парижских и версальских мануфактур в 1717 г. «В своей экономической политике» Петр I «держался

62 Туган-Барановский М.И. Русская фабрика. М.-Л., 1934. С. 12.

63 Там же. С. 21-24.

64 Богословский М.М. Российский XVIII век- Кн. 1 М„ 2008. С. 149.

65 Там же. С. 150, 151. тех же приемов»: с одной стороны, по тарифу 1724 г. были введены высокие пошлины на ввозные товары, с другой - «он заводит крупную промышленность и усиленно поддерживает отечественное производство»66.

При основании крупного производства правительству было необходимо решить две задачи: «во-первых, сосредоточить потребный для учреждения фабрик и заводов капитал, во-вторых, организовать

СП необходимый для них труд» .

По поводу решения первой задачи Богословский писал, что государство действовало двояким образом: пли оно само непосредственно выступало предпринимателем и учреждало казенные заводы и фабрики, или оно содействовало частной предприимчивости, всячески поощряя ее разного

68 рода облегчениями и льготами» . Льготы были следующими: «Посадские люди освобождались от всяких служб, лежавших на этом классе, на некоторое число лет. Для фабрикантов и заводчиков, их семей и рабочих по гражданским делам устанавливалась особая подсудность. Кроме этих личных преимуществ, фабриканты и заводчики получали ряд материальных выгод для самого производства. Изделия фабрик и заводов освобождались при продаже от пошлин. Были случаи установления монополии в пользу определенной компании. [Государство] приходило на помощь предпринимателям прямо с денежными субсидиями»69.

Также правительство решало вторую проблему - проблему обеспечения промышленных предприятий «трудом», т.е. рабочей силой. По Богословскому, «в общую систему покровительства фабрично-заводской при Петре входили меры к обеспечению ее несвободным трудом». На труд правительство смотрело двояко: во-первых, как на вид наказания, во-вторых, как на «вид повинности». В рамках обеспечения мануфактур рабочей силой указом от 18 февраля 1721 г. купцам было разрешено «покупать к фабрикам и заводам целые деревни крепостных крестьян». Богословский отмечал, что

66 Там же. С. 151-152. ь7 Там же.

68 Там же. С. 153.

69 Там же. С. 153-154. легко заметить, какая черта петровской фабрики легла в основу пожалования купечеству прав, принадлежавших прежде только служилым людям. Занятие фабрично-заводской промышленностью рассматривалось как

70 государственная служба» .

В конце своей статьи Богословский кратко повторил свои выводы. Он отмечал, что промышленность петровской эпохи имела «казенный характер», что «оба элемента производства - и капитал, и труд - были организованны государством в значительной степени принудительным путем». Подобно современной ей вотчине, «петровская фабрика обязана была службой, работая крепостным трудом»71.

В последующем Богословский будет следовать выводам, к которым он пришел в данной статье72. В 1920 г. Богословский издал научно-популярную работу «Петр Великий и его реформа», в основу коюрой был положен «очерк, написанный М.М. Богословским в связи с участием в международном проекте 1915-1918 годов российских и американских историков по подготовке многотомной «Истории России» на английском 1 языке» . Я. Л. Барсков отмечал по поводу дайной работы, что «очерк представляет собой скорее перепечатку, чем переделку заново статьи того же автора, помещенной в юбилейном издании т-ва И.Д. Сытина, под редакцией Н.Д. Чечулина, "Государи из дома Романовых, 1613-1913" (М., 1913, т. I, стр. 148-300)»74. При этом в главе VIII, которая была посвящена торговле и промышленности, Богословский фактически воспроизвел с некоторыми сокращениями текст и основные положения своей статьи 1902 г. о насаждении промышленности казной под влиянием войны и с опорой на «современные политико-экономические взгляды» (в тексте статьи 1902 г. и

70 Там же. С 155-156

71 Там же. С. 164.

72 См. почти точное воспроизведение текста статьи: Богословский М.М. История России XVIII века. Курс, читанный на Московских Высших Женских Курсах в 1911-12 уч году. По запискам слушательниц. М. 19Р [Ч. 1] С. 169-188.

73 [Мельников A.B.] Примечания // Богословский М.М. Российский XVI11 век . С. 413

74 Барсков Я. Рец. на: М. Богословский. Петр Великий и его реформа. Изд Центр, т-ва «Кооперативное издательство». Стр. 117+1. М. 1920. Ц. 60 р. // Книга и революция. Ежемесячный критико-библиографический журнал Год II. 1922 №4(16). С 34. черновой редакции книжки стоял термин «меркантилистические»75), о методах и о мануфактуре как виде службы .

Укажем также, что вопрос о политике Петра I в отношении промышленности был специально освещен в лекционном курсе В.О. Ключевским. IV часть данного курса, в которой был затронут этот вопрос, вышел из печати в авторской редакции в 1910 г. Ключевский полагал, что «мысль о предварительном подъеме производительных сил страны, как о необходимом условии обогащения казны, и легла в основу экономической политики Петра»77. В связи с этим он выделил четыре основных меры, предпринимаемых Петром I для развития промышленности: 1) «вывоз иностранных мастеров и фабрикантов»; 2) «посылка русских людей за границу для обучения мастерствам»; 3) «законодательная пропаганда»; 4) «промышленные компании, льготы, ссуды и субсидии»78. Для Ключевского промышленное законодательство скорее представлялось источником для изучения внутренней политики Петра I, нежели самостоятельным обьектом, достойным изучения. При этом он не проводил каких-либо хронологических границ в промышленной политике Петра I. Она была для историка едина, начиная от конца XVII в. и кончая 1725 г. •

Таким образом, подводя итог развития дореволюционной историографии, можно отметить, что на основании законодательных актов, опубликованных в ПСЗ, историками были составлены общие представления о промышленной политике Петра I. Правда, при этом источниковая база дореволюционных работ не шла далее материалов, опубликованных в ПСЗ.

Революция 1917 г. и установление большевистской диктатуры привели к существенным изменениям в исторической науке. Марксистская историография получила фактически статус официальной, ее

75 Богословский M.M. Российский XVIII век . С. 336; 164; [Мельников A.B.] Примечания // Богословский М.М. Российский XVIII век . С. 464, прим. 464.

76 См.: Богословский М.М Российский XVIII век . С. 328-336. Части статьи, которые были включены в черновую редакцию, но не вошли в изданный текс книжки М.М. Богословского см : [Мельников А.В.]Примечания // Там же. С. 461-464.

77 Ключевский В.О. Сочинения. В. 9 т. Т. 4. Курс русской истории. 4. 4. М., 1989. С 99.

78 Там же. С. 101-107 представителями были выдвинуты новые темы для исследований. Прежде всего, данное влияние нашло свое выражение в усилении внимания к социально-экономической истории в целом и к истории формирования рабочего класса в частности.

Появляется новое периодическое издание - «Архив истории труда в России», в котором публикуются в том числе и материалы, связанные с рабочим законодательством XVIII в. ; издаются марксистские работы по истории рабочего класса. В 1922 г. в Петрограде издается I том работы К.А. Пажитнова «Положение рабочего класса в России», посвященный «периоду крепостного труда». В 1924 г. выходит 2-е переработанное издание. В данной работе автор кратко рассмотрел вопросы законодательства о женском и

ЧП детском труде в 1-ой четверти XVIII в. Кроме того, Пажитнов в серии «Памятники социально-экономической истории России» издал сборник законодательных актов, «задачей которого» являлось «дать читателю возможность ознакомиться с главнейшими актами, рисующими положение промышленного труда в России со времени появления в ней крупной промышленности и до падения крепостного права»81. Среди них Пажитнов поместил ряд актов 1-й четверти XVIII в., которые он взял из ПСЗ. В 1926 г. вышла монография Ю. Гессена, посвященная истории «горнорабочих», в которой автор также обратил внимание на законодательное регулирование их труда82. Как отмечал в 1928 г. по поводу происходящих перемен в исторической науке М.М. Богословский, «каждое время выдвигает свои особые интересы. За последнее десятилетие с большим успехом развиваются вопросы, ранее остававшиеся в тени, а теперь выдвинутые на передний план в связи с обострившеюся в наши дни борьбою труда с капиталом»83.

79 Материалы для истории рабочих на горных заводах. Из записки В. Крамаренкова // Архив истории труда Кн. I. М, 1924. С. 91-112

50 Пажитнов К.А. Положение рабочего класса в России. Т. I Период крепостного труда. Л., 1924. С 67-68

81 Пажитнов К.А. Промышленный труд в крепостну ю эпоху. Л., 1924. С. 9.

82 История горнорабочих СССР. Т. 1 Гессен Ю. История горнорабочих России до 60 гг. XIX века. М., 1926.

83 Богословский М.М. Предисловие // Труды Государственного Исторического музея Вьш 4. Отдел исторический общий. Очерки по истории торговли и промышленности в России в 17 и в начале 18 столетия М., 1928. С. 3.

Тем не менее, в 20-е гг. XX в. еще не была окончательно установлена монополия марксистской историографии, и историкам-немарксистам еще позволяли издавать свои работы. В частности, в начале 20-х гг. XX в. проблему российской промышленной политики 1-й четверти XVIII в. затронул один из первых отечественных историков-экономистов И.М. Кулишер84. В работе 1922 г. «Очерки истории русской промышленности» он, используя понятие «промышленной политики», охарактеризовал меры, принимаемые правительством России XVIII в. в области промышленности, в том числе и законодательство.

Он писал: «наша промышленная деятельность и раньше развивалась под влиянием потребностей казны. . Петр первоначально шел тем же испытанным путем — создавал казенные предприятия, имея опять-таки в виду

ОС нужды казны, которые усилились вместе с реформой армии» . По мнению Кулишера, «очень скоро он [Петр I - М.К.] меняет свою политику в том смысле, что той же цели - развития промышленности для казенных надобностей - старается достигнуть при помощи частных предпринимателей. Поэтому казенные предприятия передаются в частные руки»86. Также Кулишер отмечал, хотя и бегло, о «всевозможных поощрениях» и о 7 преимуществах», которые предоставляло государство промышленникам , а также о фактах субсидирования казной мануфактуристов: «Всех льгот и преимуществ, которыми Петр . наделял промышленников, было недостаточно. Сплошь и рядом не хватало самого главного - капитала для учреждения предприятия и ведения его. Этим капиталом в значительной мере снабжала предпринимателей казна; от нее же они нередко получали

84 См. краткий биографический очерк и характеристику научных работ: Виноградов С.М. И.М. Кулишер: очерк из жизни и творчества // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов N 3-4 1995.

85 Кулишер И.М. Очерк истории русской промышленности // Кулишер И.М. История русской торговли и промышленности. Челябинск, 2003. С. 492, 493.

86 Там же. С. 494.

87 Там же С. 495-496. безвозмездно не только строения, но и материалы и инструменты, получали и денежные суммы»88.

Отдельно Кулишер остановился на проблеме рабочей силы, так как «большие затруднения происходили и в снабжении промышленности необходимой ей рабочей силой»89. Кулишер констатировал, что для решения этой проблемы «Петру приходилось прибегать к тем же мерам, как на Западе, - снабжать предприятия принудительной рабочей силой. Как и на Западе, рабочих набирали из беглых, бродяг, нищих, преступников»90. Однако, по мнению Кулишера, этого было недостаточно, и Петру I пришлось прибегнуть к использованию ресурсов крепостного права: «Петр в 1722 г. запретил возвращать [беглых крестьян - М.К.] их законным владельцам. И еще годом раньше, в 1721 г., последовал известный указ», который предоставлял купечеству право наравне с дворянами покупать деревни к мануфактурам91. Кроме того, Кулишер отмечал, что «и по отношению к промышленникам Петр применял меры принуждения - и для них учреждение предприятий и ведение их являлось такой же государственной повинностью, как для рабочих и крестьян работа на них» . Кулишер писал, что «вплоть до 60-х годов XVIII ст. . продолжается та же политика насаждения крупной промышленности и остается в тех же формах покровительства и поощрения, какие применялись Петром»93. Изменения в промышленной политике по Кулишеру произошли только при Екатерине II.

В 1931 г. в № 9 журнала «Annales d'histoire économique et sociale» вышла на французском языке статья И.М. Кулишера, в которой автор еще раз затронул вопрос о промышленной политике в России в XVIII в. В целом, характеристика промышленной политики в статье 1931 г. не сильно отличалась от характеристики, данной в работе 1922 г. Исследователь отмечал, что «Петр Великий приступил к созданию государственных

88 Там же С. 498.

89 Там же С. 501.

40 Там же С. 502.

91 Там же С. 502.

92 Там же С. 503.

93 Там же С. 505. предприятий и субсидировал частные предприятия. . Однако он рано осознал невозможность государственного управления подобными предприятиями; царь передавал их частным лицам, образовавшим компании». Кулишер так описывал поддержку государством содержателям мануфактур: «Петр даровал предпринимателям многочисленные привилегии - освобождение от налогов и дорожных пошлин и самую важную из всех -исключительное право создавать предприятия в выбранной ими отрасли промышленности. Были предоставлены крупные беспроцентные ссуды»94. Также Кулишер отмечал в своей статье использование Петром I подневольной рабочей силы, «так как другую рабочую в стране было трудно найти». В России, «как и в западноевропейских государствах, работники набирались из нищих, преступников, беглых крепостных»95. Кроме того, по той же причине в 1721 г. была разрешена покупка крепостных к мануфактуре недворянами. В статье, как и в работе 1922 г., И.М. Кулишер сделал вывод, что «промышленная политика наследников Петра Великого была, за

96 исключением нескольких деталей, сходна с созданной им» .

В 1928 г. начался новый период в развитии советской историографии, когда происходит превращение «марксистской исторической науки не только

97 в господствующую, но и в единственно разрешенную» . С этого времени происходит большое ограничение для деятельности историков-немарксистов, и изучение истории России начинает активно разрабатываться в рамках советского истмата. При этом отметим, что изучение т.н. российской промышленной политики 1-й четверти XVIII в. после подобного слома получило свое дальнейшее развитие. Это было связано с тем, что в рамках истмата основное внимание уделялось вопросам социально-экономической истории, и в рамках такого интереса для советских историков-марксистов оказалось важным также вести изучение и промышленной политики.

94 Кулишер Иосиф. Крупная промышленность в XVII и XVIII веках: Франция, Германия, Россия//Анналы экономической и социальной истории. Избранное. М., 2007. С. 68.

95 Там же. С. 71.

96 Там же. С. 72.

97 Сидоров A.B. «Историк-марксист» восемьдеся1 лет назад: смена приоритетов в советской исторической науке // История и историки: историографический вестник. 2007. М., 2009. С. 185.

Например, в 1930 г. было организовано т.н. «академическое» дело, в рамках которого С.Ф. Платонов был отстранен от поста главы Постоянной историко-археографической комиссии (создана в 1926 г. на базе слияния Археографической комиссии и Постоянной исторической комиссии). Старые планы данной комиссии были свернуты. На базе данной комиссии в 1931 г. был создан Историко-археографический институт, в структуре которого был организован сектор крепостной мануфактуры и промышленного капитализма98. Данный сектор в 1-й половине 30-х гг. XX в. организовал издание серии «Крепостная мануфактура в России», в которой были опубликованы важные правовые документы и материалы по истории промышленности ХУП-ХУШ вв.

В 1937 г. В.И. Лебедевым был издан сборник документов, посвященный реформам Петра I. В предисловии составитель отмечал, что «экономическая политика Петра I была прогрессивной и во многом

99 тт содействовала развитию торговли и промышленности» . Документы открывались разделом «Экономическая политика», вторая часть которого была посвящена промышленности. В нем В.И. Лебедев перепечатал из изданий XIX в. ряд правовых документов, посвященных регулированию промышленности в 1-й четверть XVIII в.100 Конечно, как отмечал Лебедев, сборник «не претендует на исчерпывающую полному и составлен исключительно с учебными целями»101. Тем не менее, был показателен сам факт вынесения на первое место экономической политики Петра I и публикация в этой связи законодательных актов, посвященных промышленности.

В 1939 г. Д. Кашинцев в работе, посвященной истории металлургии Урала, дал очень краткую характеристику административной политики Петра I в 1700-1715 гг., а также Берг-привилегии 1719 г.102

98 Очерки истории исторической науки в СССР. Ч. IV. М . 1966. С. 246-247.

99 Лебедев В.И. Реформы Петра I. Сборник документов М„ 1937. С. 7.

100 Там же. С 16-32.

0' Там же. С. 9.

102 Кашинцев Д. История металлургии Урала Т. I М.-Л., 1939. С. 63-67.

Одним из самых больших достижений в изучении промышленного законодательства в советской историографии оказалась работа Д.С. Бабурина, посвященная истории Мануфактур-коллегии от её возникновения при Петре I до момента упразднения при Екатерине И|(Ь. Эта работа являлась одним из первых плодов деятельности МГИАИ.

В работе освещалась история деятельности Мануфактур-коллегии и основные моменты проводимой коллегией промышленной политики. Монография была создана в основном на источниках из фонда Мануфактур-коллегии. В работе главным образом была рассмотрена деятельность Мануфактур-коллегии и связанные с этой деятельностью законодательные акты, а также административные положения.

Промышленную политику Петра I Д.С. Бабурин рассматривал лишь в том отношении, в каком оно повлияло на создание регламента Мануфактур-коллегии 1723 года. Рассмотрев петровское законодательство, он приходит к выводу, что «к моменту появления регламента Мануфактур-коллегии в 1723 году большинство принципиальных вопросов, касающихся направления промышленной политики . были разрешены текущим законодательством Петра I»104. Автор выделил 6 привилегий, которые были введены законодательством и практикой к 1723 г.: 1) «освобождения от несения многочисленных государственных «служб»»; 2) «право на беспошлинную и свободную от налогов торговлю внутри страны, произведениями данных мануфактур, и иногда на внешнем рынке»; 3) «гарантия монопольного производства и преимущественного сбыта для нужд самого государства»; 4) «предоставление займов и денежных пособий от государства владельцам мануфактур»; 5) «привилегии, вытекавшие из организации особого суда, суда Мануфактур-коллегии»; 6) «наследование фабрик, заводов и привилегий, выданных на эти мануфактуры до истечения их срока, преимущественное право продления выданных привилегий наследникам мануфактур»105. Кроме

103 Бабурин Дм Очерки по истории Мануфактур-коллегии. М„ 1939.

104 Там же. С. 73.

105 Там же. С. 74. того, Д.С. Бабурин отдельно отмечал «законодательство, связанное с обеспечением рабочей силой фабрик и заводов, и, прежде всего, право владельца мануфактур на покупку крепостных крестьян с землей и без земли (закон 1721 года)»106.

Далее Бабурин сделал следующий вывод: «Регламент Мануфактур-коллегии явился законодательным документом, оформившим наиболее полно те принципы в области поощрения развития промышленности, которые проводились Петром I до этого»107. Отметим, что при всей справедливости подобных выводов, Бабурин не осветил вопроса о взаимоотношениях законодательства Петра I с предшествующим периодом, а также европейскими практиками меркантилизма.

Особую ценность представляла глава, посвященная регламенту Мануфактур-коллегии. В ней Д.С. Бабурин ввел в научный оборот проекты регламента и рассмотрел с формальной точки зрения процесс их редакции108.

Давая общую характеристику промышленной политики, Д.С. Бабурин отмечал, что «промышленно-экономическая политика первой четверти XVIII века была типичной политикой меркантилизма в условиях значительной отсталости феодально-крепостной России от Запада, которому так стремился подражать Петр I»109.

Работа Бабурина по своей сути представляла марксистскую разработку истории Мануфактур-коллегии. Естественно, что в значительной части внимание было уделено административной истории, а законодательство затрагивалось лишь в той степени, в какой оно связанно с Мануфактур-коллегией. В частности, если регламент Мануфактур-коллегии получил довольно серьезный источниковедческий анализ, то в отношении прочего законодательства изложение не выходило за рамки ПСЗ. При этом законодательс гво потеряло свою внутреннюю логику, оказавшись в подчинении «политики». Тем не менее, эта работа представляет собой очень

106 Там же. С 73.

107 Там же. С. 74

103 Там же. С. 75-102.

109 Там же. С 43-44 ценный вклад в исследование промышленной политики и промышленного законодательства XVIII в.

В 40-50-е гг. XX в. в советской исторической науке активно продолжилась разработка проблем, связанных с историей мануфактуры XVIII в.'10 В том числе это отразилось и на поддержании интереса к т.н. промышленной политике 1-й четверти XVIII в.

В 1945 г. H.A. Воскресенский подготовил работу «Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII в.». Одну из глав (XII) он назвал «Происхождение, развитие и план реформ Петра I в промышленности по законодательным актам». На основании анализа промышленного законодательства Петра I автор выделил 4 периода «промышленного строительства», из которых «первый . определялся войной с ее суровыми требованиями». Во время него развивали производства, связанные с потребностями армии и флота. Он длился с конца XVII в. «до половины третьего пятилетия XVIII века». Второй период начался «вскоре после Прутского похода» и характеризовался «обращением и тяготением Петра к новым сторонам жизни, к культуре, к высшим ее проявлениям». Третий начался с 1718 г. и закончился в 1722 г. Данный период Воскресенский характеризовал «производством для обслуживания культурного быта и обихода, полотен, скатертей, шелков, бархата». Четвертый период длился до 1725 г. Воскресенский отмечал, что он характеризовался «достройкой и расширением тех отраслей промышленности, которые не были еще доведены до поставленного им предела»111. При этом в конце XII главы Воскресенский отмечал, что в главе не были освещены два важных вопроса - крепостной труд в промышленности и петровское стремление «оказывать предпочтение частной инициативе в содержании фабрик и заводов, кроме специальных военных». Историк писал, что эти проблемы он собирается рассмотреть в

110 См. Очерки истории исторической науки СССР. Ч. V М„ 1985 С 210-213, 187-190

ОР РНБ Ф. 1003. Оп. 1. Д. 14. Л 724-725.

I 19 следующей главе . Однако она так и не была написана, и сочинение Воскресенского в отношении петровского промышленного законодательства осталось незавершенным.

В 1947 г. экономист В.И. Сомов издал статью, в которой отобразил выводы диссертации, представленной им в 1944 г. на соискание степени кандидата экономических наук. Наименование статья повторяла название диссертации: «Промышленная политика Петра I (основные принципы)». Данная статья, как и диссертация, была основана только на опубликованных источниках. Задавшись целью найти «основные принципы» Петра I, Сомов даже не ставил вопроса о периодизации промышленной политики, равно как и проблемы об эволюции взглядов и принципов Петра I. Автор без сомнений и оговорок комбинировал факты, относящиеся к началу XVIII в. (передача H.A. Демидову Невьянского завода), с фактами 20-х гг. XVIII в. (регламент

113

Мануфактур-коллегии) . Более того, автор весьма вольно трактовал законодательные акты. Например, Сомов, со ссылкой на регламент Мануфактур-коллегии, утверждал, что «Мануфактур-коллегии вменялось в обязанность всемерно развивать ремесленное производство, охранять ремесло от конкуренции разных чинов, не призванных заниматься промышленной деятельностью»114. Это была явная ошибка, т.к. в регламенте Мануфактур-коллегии 1724 г. было написано о «манифактурах», в то время как городское ремесло к 1724 г. находилось в ведении магистратов. Таким образом, автор данной работы при обращении к историческому материалу фактически не пользовался принципом историзма, в связи с чем допустил существенные ошибки, из-за чего его работа почти не имеет научной ценности.

В 1952 г. вышла монография Е.В. Спиридоновой, в которой автор рассматривала вопросы экономической политики Петра I. Спиридонова полагала, что «мысль о том, что в укреплении самостоятельности и

112 Там же Л 726.

113 Сомов В И Промышленная политика Петра Великого (Основные принципы)//Ученые записки МГУ Вып. 123 «Политическая экономия». М., 1947. С. 212-213.

114 Там же С. 213. независимости государства решающую роль должно сыграть преодоление его экономической отсталости через всемерное развитие производственных сил страны . очень рано была высказана Петром»"5. Данную политику, без разделение на какие-либо периоды, Спиридонова, используя материалы ПСЗ, демонстрировала на страницах своей монографии. На основании изложенного материала исследовательница пришла к выводу, что «экономические взгляды» Петра I. «нашедшие свое претворение в конкретной экономической деятельности, являлись дальнейшим продолжением, развитием и наиболее завершенным выражением основных идей русской экономической мысли XVII века»116. В связи с этим она подвергала критике тех авторов, которые относили политику Петра I к разряду «меркантилистской». Очевидно, что в данных выводах Спиридоновой говорила политическая конъюнктура, связанная с борьбой с «низкопоклонничеством перед Западом», нежели научный анализ.

В 1952 г. К. А. Пажитнов издал монографию, посвященную законодательству о ремесленных цехах от реформ Петра I до 1917 г., в которой на основе материалов ПСЗ историк рассмотрел введение Петром 1 цеховой организации ремесла117. В ней исследователь подверг критике положение A.A. Кизеветтера о том, что «цеховая организация устанавливалась у нас в интересах фиска и казенной службы». Пажитнов указал, что примеры, которые приводил A.A. Кизеветтер, относились к более позднему времени - концу 40-х - началу 60-х гг. XVIII в., в то время как «в указах Петра, определяющих цеховое устройство, такая мотивировка не приводится»118. Историк дал следующую оценку цеховой реформе Петра 1: «Главной целью реформы было все же желание повысить общий уровень

115 Спиридонова Е.В. Экономическая политика и экономические взгляды Петра I М., 1952. С. 63

116 Там же. С. 278.

117 Пажитнов К.А. Проблема ремесленных цехов в законодательстве русского абсолютизма М., 1952. С. 4355

1,8 Там же. С 54. ремесленного мастерства, и, надо признать, она создавала для этого

119 некоторые предпосылки» .

Б.Б. Кафенгауз в 1953 г. опубликовал рецензию на монографию Е.В.

Спиридоновой., в которой нейтрально указал, что «книга Е.В. Спиридоновой восполняет определенный пробел в советской историко-экономической литературе. При большом интересе к экономике начала XVIII в. и обилии работ, посвященных этой теме, в особенности истории промышленности, до сих пор отсутствовало сколько-нибудь полное освещение экономической политики правительства Петра I в целом, в отношении промышленности, торговли, сельского хозяйства и финансов» " . Хотя Кафенгауз отмечал, что

Спиридонова использовала «обширный круг печатных источников (Полное собрание законов, "Письма и бумаги" Петра I и др.)» ~ , в конце рецензии он указал, что «последующая разработка этих вопросов [экономической политики Петра I - М.К.] должна быть проведена на более широкой источниковедческой основе, чем это сделано в настоящей книге; следует перейти к использованию не только опубликованных источников, но и

122 архивных материалов»

В определенной мере для горной промышленности данную проблему попытался решить Н.И. Павленко. В 1953 г. он выпустил монографию «Развитие металлургической промышленности России в первой половине XVIII века». Эта работа была посвящена истории управления горнозаводской промышленностью в России 1-й половины XVIII в. Павленко так сформулировал цель своего труда: «На конкретном историческом материале нами сделана попытка установить эту взаимосвязь [между задачами, стоящими перед господствующим классом и структурой государственного аппарата - М.К.], показать отдельные этапы развития аппарата управления металлургической промышленностью - Берг-коллегии и ее местных

1,9 Там же. С. 55.

120 Кафенгауз Б.Б. [Ред.] — Е.В. Спиридонова. Экономическая политика и Экономические взгляды Петра 1. Государственное издательство политической литературы. 1952. 284 стр. // Вопросы истории. 1953. № 10. С. 121.

121 Там же. С. 121.

122 Там же. С. 124. органов»123. В этой работе законодательство было подчинено административной истории и «политике». Павленко рассмотрел основные законодательные акты, регулировавшие горнозаводскую промышленность -Берг-привилегию 1719 г. и Берг-регламент 1739 г. Автор пришел к выводу, что «Берг-привилегия являлась плодом большой творческой работы и коренной переделки проектов с целью приспособления их к специфическим русским условиям»124. Отметив характер рецепции, Павленко указал на общеправовое значение Берг-привилегии: «Введением всеобщих правовых норм Берг-привилегия, хотя бы формально, нивелировала права промышленников, провозгласила единые принципы их взаимоотношения с

- 125 казной» .

Таким образом, работа Павленко явилась значительным вкладом в изучение законодательства, регулировавшего деятельность горнозаводской промышленное ги в 1-й половине XVIII в. с привлечением неопубликованных архивных источников. Вместе с тем, по причине того, что эта тема в исследовании Павленко занимала отнюдь не центральное место, в ряде случаев были допущены некоторые фактографические неточности. Также некоторые его интерпретационные схемы явно нуждаются в коррекции с позиции анализа именно законодательства, а не «политики».

В качес гве своеобразного критического замечания на работу Павленко в 1957 г. М.Н. Мартынов опубликовал научную заметку, где отмечал, что в основу Берг-привилегии «были положены три принципа: 1) утверждение верховного права государственной собственности на недра земли (горная регалия) при сохранении имущественных прав дворян на эти недра; 2) предоставление всем лицам всех сословий беспрепятственно заниматься горным делом ("горная свобода"); 3) объявление заводов собственностью верховной государственной власти»126. При этом автор полагал, что

123 Павленко Н.И. Развитие металлургической промышленности России в первой половине XVIII века (промышленная политика и управление). ¡VI., 1953. С. 5-6.

124 Там же. С 102.

125 Там же. С. 105. иб Мартынов М.Н Привилегия о рудах и минералах 1719 года // Вопросы истории. № 6, 1957. С. 132-133. принципы Берг-привилегии не были ни простым заимствованием, ни творческой переработкой проектов западноевропейского горного законодательства. Они выросли на русской почве и были почерпнуты их промышленной политики русского правительства XVII и начала XVIII

127 века» .

С 60-х гг. XX в. интерес к мануфактуре XVIII в. в советской исторической науке начинает постепенно снижаться, а вместе с ним и интерес к промышленной политике и промышленному законодательству 1-й четверти XVIII в. О некотором оживлении в этой области можно говорить с конца 70-х гг. XX в., когда в 1978 г. вышла статья Н.И. Павленко, посвященная торгово-промышленной политике Петра I. Павленко отмечал, что при определенном единстве оценок промышленной политики Петра I как «политики меркантилизма в интересах преодоления отсталости страны <.>, подобные представления, бесспорные в общем виде, тем не менее нуждаются в существенном уточнении» . В результате анализа «распорядительных и нормативных актов» Павленко предложил свою периодизацию торгово-промышленной политики. Согласно его периодизации, «широкую программу поощрения промышленности и торговли правительство Петра I стало осуществлять лишь в течение последних семи-восьми лет первой четверти

XVIII в. Правительственная политика предшествующего времени I действовала в противоположном направлении» . Конечно, эта работа построена практически только на ПСЗ, однако стоит отметить ценность наблюдений Н.И. Павленко в части отношения петровского правительства к способам регулирования промышленности. Вместо довольно статичной схемы петровского «меркантилизма» в работе историка был дан конкретно-исторический анализ. При этом следует указать, что к схожим выводам еще в

XIX в. пришел К.Н. Лодыженский.

Кроме того, следует отметить работу A.C. Черкасовой 1985 г. о

127 Там же. С. 136

128 Павленко Н.И Торгово-промышленная политика правительства России в первой четверти XVIII века // История СССР, 1978, № 3. С. 49.

129 Там же. С. 65. t I мастеровых и работных людях Урала в XVIII в. Один из разделов данной монографин был посвящен правовому положению мастеровых и работных людей, в т.ч. и на материалах законодательства 1-й четверти XVIII в.ьо

С конца 80-х годов XX в. началось становление т.н. российской историографии, и ее «главное достижение. состоит в том, что в условиях устранения идеологического диктата со стороны государственных и партийных структур на смену официальной доктрине, единственно имевшей право на существование на протяжении многих десятилетий, в науку пришло признание многоконцептуальности исторического развития»1"1. Это привело к тому, что открылась возможность к обращению к новым методам и темам. В частности, проблема законодательства теперь перестала растворяться в понятии «политики» и получило признание как автономная сфера общества и государства1,32.

Одним из признаков становления российской историографии оказался кризис марксистского подхода к истории. Для изучения российской истории XVIII в. на первое место вышли проблемы политической сферы и административных реформ, в то время как социально-экономическая проблематика оказалась на втором месте. Это отразилось, в том числе, и на изучении промышленной политики и промышленного законодательства 1-й четверти XVIII в. Показательно, что когда в 1997 г. был издан большой сборник законодательных актов Петра I, петровское промышленное законодательство оказалось в нем представлено только одним актом - указом от 18 января 1721 г. «О покупке купечеству к заводам деревень» bj. В ведении к разделу «Гражданское законодательство», куда оказался помещен данный указ, Т.Е. Новицкая только отметила, что Петр I пытался «развить отечественную промышленность, коммерцию», в связи с чем «поощряет создание частных предприятий, уничтожает многие ограничения в праве ш Черкасова A.C. Мастеровые и работные люди Урала в XVIII в. М., 1985. С. 113-120.

131 Заболотный Е.Б., Камынин В.Д., Шишкин И.Г. Очерки современной историографии истории России с древнейших времен до начала XX века. Тюмень, 2003. С. 14.

132 См., напр.: Омельченко O.A. Власть и закон в России XVIII века: Исследования и очерки. М., 2004. С. 940.

1Л Законодательство Петра I. М„ 1997. С. 709. приобретения в собственность недвижимого имущества купцами и

134 промышленниками» .

Отметим, что промышленное законодательство 1-й четверти XVIII в." получает определенное освещение в рамках истории предпринимательства, возникшей в 90-х гг. XX в. под влиянием происходивших в современном российском обществе социально-экономических трансформаций. В 1997 г. издательство «РОССПЭН» выпустило коллективную монографию по истории российского предпринимательства, в которой третья глава была посвящена правовым условиям развития предпринимательства в XVIII -первой половине XIX в. В рамках данной главы был выделен особый раздел «Торгово-промышленное законодательство». Авторы данного раздела - А.К. Сорокин и В.Н. Захаров - дают общую характеристику промышленной политики Петра I. При этом авторы упоминают указы от 17 и 18 января 1721 г., а также относительно подробно останавливаются на регламенте Мануфактур-коллегии от 3 декабря 1723 г.1"55 Однако при этом они совсем не упоминают законодательства, связанного с горной промышленностью, прежде всего, Берг-привилегию 1719 г.

В первом томе коллективной монографии по истории предпринимательства, выпущенной тем же издательством в 2000 г., был представлен подход, отличный от книги 1997 г. Объектом анализа Н.В. Козловой, написавшей соответствующий раздел, было уже не промышленное законодательство, а правовой статус купца-промышленника136.

Следует также упомянуть статью Л.В. Сапоговской, в которой исследователь ставила проблему анализа российской промышленной политики в большом временном отрезке XVIII - начала XX в. При этом Сапоговская «под содержанием [курсив автора — М.К.] промышленной политики» понимала «прежде всего законодательное регулирование развития

134 Там же. С. 676.

135 Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до начала XX века. N1., 1997 С. 40-4!.

136 История предпринимательства в России / Книга первая От средневековья до середины XIX века. М., 2000. С. 269-274. промышленности». Она указывала, что «анализ содержания промышленной политики невозможен без спецификации законодательства, выявления его субъектно-объектной структуры (от какого органа государственной власти исходило, на что было направлено), привлечения для исследования подзаконных актов, инструкций и распоряжений, коллизионных норм». Исследователь более чем справедливо определила важность изучения промышленного законодательства для понимания промышленной политики. Однако, что касалось конкретной проблемы возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в., в данной статье сказался тот факт, что Л.В. Сапоговская была по преимуществу специалистом по XIX - началу XX в. Только этим можно объяснить следующее ошибочное утверждение: «В петровские времена, к которым восходят начала промышленной политики как особой сферы регулирования, она выражалась практически исключительно в представлении конкретным лицам особых льгот и монопольных прав. Первые законы общего порядка появились в 20-30-е гг. XVIII в.»Ь7. В монографии по истории российской золотопромышленной политики, вышедшей посмертно, Л.В. Сапоговская уже упомянула основные законодательные акты 1-й четверти XVIII в., которыми регулировалась добыча золота1"8. К сожалению, смерть Л.В. Сапоговской в 2006 г. на 47-м году жизни прервала ее изыскания в области истории промышленной политики.

Из специальных исследований по истории промышленного законодательства 1-й четверти XVIII в. следует отметить монографию В.А. Манина 2006 г., которую он подготовил на основе кандидатской диссертации защищенной в 2002 г.Ь9 Монография посвящена относительно узкому, но важному вопросу о горном земельном законодательстве 2-й половины XVII

137 Сапоговская Л В. Промышленная политика в контексте российской модернизации XVIII — начала XX в. // Уральский историческии вест ник, № 5-6 (Модернизация: факторы, модели развития, последствия изменений). Гкатеринбург, 2000. С. 238-239.

138 Сапоговская Л.В. Национальная золотопромышленная политика XVÍI1-XX вв., или Нужно ли России золото9 Екатеринбург, 2008. С. 15.

139 Манин В А. Формирование горнозаводского земельного законодательства во второй половине XVII — первой половине XVIII века (на примере Урала). Автореф. на соискание . канд. юр наук. Саратов, 2002.

1-й половины XVIII в. В ней Манин затрагивает в т.ч. и законодательство 1-й четверти XVIII в., в отношении которого пишет, что «все правовые документы до появления законодательства общероссийского масштаба (например, Берг-привилегии) носили казуальный характер»140. Однако первые законодательные акты, касавшиеся горной промышленности, появились в 1700 г., т.е. гораздо ранее 1719 г., что отмечал И. Герман еще в 1810 г.141 В отношении Берг-привилегии Манин фактически воспроизвел

I АО правда, без кавычек) оценку М.Н. Мартынова 1957 г. добавив при этом, что он не согласен с точкой зрения Мартынова о том, что Берг-привилегия «формально не объявляла недра земли собственностью государственной власти»143. Указанное исследование в части анализа горного законодательства 1-й четверти XVIII в. построено па довольно слабой источниковой базе: например, В.А. Манин не использовал такое важное издание как «Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого». Таким образом, хотя работа имеет значение как монографическое исследование горного земельного законодательства, тем не менее следует признать ее явную недостаточность и необходимость дальнейшей разработки этой темы.

Следует подвести определенный итог историографическому обзору. Процесс возникновения российского промышленного законодательства в 1 -й четверти XVIII в. стал затрагиваться исследователями еще в дореволюционной историографии. Промышленное законодательство по преимуществу рассматривалось в рамках более широкой проблемы -«промышленной политики», т.е. всей совокупности мероприятий правительства Петра I в отношении промышленности. За исключением работы Нисселовича, а также Штофа, промышленное законодательство 1-й

140 Манин В.Л. Эволюция горнозаводского земельного законодательства России во второй половине XVII -первой половине XVIII века. Сургут, 2006. С. 139.

141 Герман И. Историческое начертание горного производства в Российской империи. Екатеринбург, 1810. С 10.

142 Манин В.А. Указ. соч. С. 63. Ср.: Мартынов М.Н. Привилегия о рудах и минералах 1719 года // Вопросы истории. № 6, 1957. С. 132-133.

143 Манин В.А. Указ. соч С. 63. четверти XVIII в. не было отдельным объектом для изучения. В специальных работах Нисселовича и Штофа господствовал прежде всего формально-описательный подход, а источниковая база не выходила за рамки ПСЗ.

Советская историография, прежде всего в лице Д.С. Бабурина, Н.И. Павленко, а также H.A. Воскресенского, подошла к исследованию промышленного законодательства на более высоком уровне. Во-первых, произошло расширение источи иковой базы. Во-вторых, на основе источниковедческого анализа и положений марксистской теории была сделана попытка преодоления формально-описательного подхода, когда за конкретным проявлением правовой жизни историки старались увидеть социальные изменения. Однако в силу господствовавшей в «вульгарном истмате» концепции «надстройка» / «базис», внимание было перенесено с промышленного законодательства на т.н. промышленную политику, а тот или иной законодательный акт стал излишне грубо привязываться к позиции того или иного класса. Таким образом, непосредственно промышленное законодательство не стало объектом монографического исследования. В результате, при всех достижениях советских авторов приходится констатировать, что их исследования явились только первым шагом в разработке новых подходов. Необходимо развить наработки советских историков, как в части расширения источниковой базы, так и в части социального и экономического значения промышленного законодательства.

Современный этап развития отечественной историографии открывает перед нами новые возможности. С одной стороны, снят жесткий идеологический диктат и историкам более не указывают, какие методы и темы для исследований единственно «правильные». Однако это совсем не означает отказ от наследия советской исторической науки, равно как и объявления ее исключительно вредным плодом «тоталитарной системы». Конечно, советская идеология оказывала свое искажающее влияние на труды историков, но в целом советская марксистская историческая наука

144 r^ продолжала свое развитие на мировом уровне . С другой стороны, еще рано говорить о каких-то новых результатах в области изучения промышленного законодательства 1-й четверти XVIII в. Эта проблема в историографии сформулирована (A.B. Ковальчук, JI.B. Сапоговская), однако реально новых решений, как в части расширения источниковой базы, так в части зрения применения новых методов пока не наблюдается.

Исходя из данного обзора историографии по теме, мы полагаем, что все вышеизложенное свидетельствует о необходимости исследования возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в.

В связи с этим в качестве объекта нашего исследования мы определили процесс возникновения российского промышленного законодательства в 1-ю четверть XVIII в.

В качестве предмета исследования взяты основные тенденции и закономерности процесса возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в.

Исходя из этого формулируется цель работы - выявление и анализ главных черт и тенденций процесса возникновения российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в.

Для раскрытия поставленной выше цели планируется реализовать следующие задачи: 1) рассмотреть основные черты правового регулирования промышленности в Российском государстве к 1700 г.; 2) проанализировать возникновение первых законодательных актов, регулировавших промышленность, в контексте правового регулирования промышленности во внутренней политике Петра I в 1700-1716 гг.; 3) исследовать процесс

144 Как в свое время отмечал Ф. Бродель в своей статье «Анналы, как они видятся из Москвы», «марксизм . это для нас проблематика, которая сегодня составляет необходимую часть любого серьезного исторического анализа. и следовательно, начиная с того момента, когда установился наш диалог, а именно, наше взаимное желание быть понятыми друг другом, с этого времени никакие расхождения во взглядах не должны нам мешать Наоборот, эти расхождения часто являются хорошим стимулом для обдумывания, для умения признавать дистанцию и создавать условия возможного примирения. Потому что мы считаем, что не может быть двух вариантов исторической науки Проблематика наша может разниться, и она действительно разнится, но выводы, если речь идет о настоящей науке, должны у нас совпадать» (Цит. по: Рохас К.А. А. Критический подход к истории французских «Анналов». М., 2006. С. 219). формирование системы законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности в 1717-1725 гг.

Перейдем к характеристике источниковой базы нашего исследования, на основании которой планируется реализация поставленных цели и задач. Законотворчество XVIII в. было элитарным процессом, связанным с функционированием государственного аппарата. Следовательно, для наиболее полного изучения законодательства, помимо самих законодательных актов, возникает необходимость привлечения и законоподготовительного материала.

Отметим, что с одной стороны, в наличии имеется значительный комплекс опубликованных источников. Этот факт создает соблазн вообще не обращаться к архивному материалу, полагая, что правильное применение исторических методов позволить сделать верные выводы и на опубликованном материале. С другой стороны, в случае доверия исключительно опубликованному материалу, производится не научная выборка источников на основе обоснованных критериев, а выборка, построенная на доверни к публикаторам. Следовательно, возникает ситуация, когда тот или иной пробел в публикации может обернуться серьезной ошибкой для исследователя, как в части построения фактографического ряда, так и в части интерпретации и генерализации. Уже сама эта проблема делает необходимым обращение к архивному материалу, не говоря уже об открытии того пласта источников, которые не были опубликованы, либо слабо введены в научный оборот. Руководствуясь этими соображениями, мы посчитали необходимым построить источниковую базу нашего исследования не только на основе опубликованных материалов, но и привлечь еще неопубликованные источники, хранящиеся в Российском Государственном Архиве Древних актов (г. Москва), а также акты, собранные H.A. Воскресенским и хранящиеся в его личном фонде в Отделе рукописей РНБ (г. С.-Петербург). Подобное обращение позволило нам существенно усилить источниковедческую составляющую настоящей работы. Хотя при этом необходимо подчеркнуть, что мы не противопоставляем опубликованный источник как «плохой» источнику неопубликованному, «хорошему». Сам факт публикации ничего не говорит о степени изученности самого источника и уровня его введения в научный оборот.

Естественно, что при изучении процесса возникновения промышленного законодательства главными источниками являются собственно законодательные акты, а также акты подзаконного регулирования, в которых прояснялись соответствующие правовые нормы.

Укажем при этом на то, что в 1-й четверти XVIII в. не существовало правовых актов, которые бы официально определялись как «законы». Историку при изучении правовых актов данного периода приходится сталкиваться с такими правовыми актами как именные указы, сенатские приговоры и указы, инструкции, регламенты, уставы. При отнесении к актам законодательного характера регламентов, инструкций и уставов вопросов не возникает. Ситуация с именными и сенатскими указами гораздо сложнее. В связи с этим следует сделать ряд замечаний по вопросу определения того, что следует относить к законодательным актам 1-й четверти XVIII в.

Как отмечал Б.М. Кочаков, «Российская империя не оставила точного понятия закона. В XVIII веке — времени открытого господства царского указа, когда императорская власть считалась единственным источником закона, официальная юридическая мысль заботилась . лишь о выделении из массы указов тех, которые должны иметь силу закона во всех случаях и на все времена. Однако теоретически неясные, практически противоречивые опыты такого выделения не дали критерия для установления различий между законами и административными распоряжениями. Поэтому определения законов как распоряжений "коренных" и "непреложных" вскоре были заброшены и официальной, и неофициальной теорией»145. Современный исследователь Н.Г. Маркова в качестве одной из особенностей русского м5 Кочаков Б М. Русский законодательный документ Х1Х-ХХ веков // Вспомогательные исторические дисциплины Сб статей М.-Л., 1937. С. 322. законодательства выделяет «отсутствие в нем четкой формулировки понятия закона и характеристик его документальных форм, а, следовательно, и отсутствие формальных критериев для отделения собственно закона от административного распоряжения, выраженного в высочайших повелениях или указах, данных царем в порядке верховного управления»146. Другая представительница современной исторической науки, М.Ф. Румянцева; пытаясь подвести итог изучению проблемы законодательного акта, отмечает, что «четкого определения понятия "закон" и критериев для отделения от прочих распоряжений верховной власти в российской историко-правовой науке выработано не было. По-видимому, это в принципе неразрешимая задача, поскольку теоретически разграничить закон и административное распоряжение можно только, когда исполнительная власть отделена от законодательной»11?.

Действительно, понятие «закон» - термин церковнославянский - в своем светском понимании был актуализирован для российского общества только во 2-й половине XVII вв. в результате влияния европейской правовой традиции. Посредством понятия «закон» европеизированная элита осмысляла, или пыталась осмыслить право своего времени. В отличие от «закона», «указ» в XVIII в. - это, прежде всего, явление практики правового регулирования. С помощью «указа» не осмысляли проблемы^ того, что есть право или каким оно должно быть, с помощью «указа» непосредственно осуществляли правовое регулирование общественных отношений, с помощью него управляли подданными.

Закон» в XVIII в. отражал теорию, которая предполагала разделение властей, в то время как «указ» - практику властвования, в рамках которой^ подобное разделение отсутствовало. Более того, в рамках высших органов государства (сам монарх, Правительствующий Сенат) в форме «указа» могла быть решена, в современном понимании, и законодательная, и

146 Маркова НГ Основные издания законодательных актов Российской империи (18301917гг.)// Актуальные проблемы архивоведения и источниковедения. 4. 2 М , 1983. С. 87-88

147 Румянцева М.Ф Теория истории. М , 2002 С 285 административная проблема. В отличие от идеи «закона», в рамках которой предполагалось разделение властей, «указ» выступал как проявление универсальной власти, такого разделения не ведающего. Как отмечает O.E. Кошелева, «указы являются зримой формой проявления власти, ее проводником, инструментом, без которого она остается «вещью в себе»»148. «Указ» - правовой акт, представляющий собой целостное, нерасчлененное проявление власти от высшего к низшему. Вследствие этого в рамках ХУТП в. возник своеобразный дуализм теории и практики законодательного акта. Современники использовали понятие «закон» как в теоретических работах, так и в текстах официальных правовых актов, когда осмысляли существующее право, но ни одного акта, который бы официально был озаглавлен как «закон» не существовало. Наличие «закона» в России было делом теории, «указа» - делом пракшки. В частности, В.А. Зубов в 1802 г. отрицал наличие «законов» в империи, но видел «одни только указы, от одного владеющего лица истекающие к другим»149.

Идея «закона» и практика «указа» в XVIII в. соотносятся как два способа властвования, построенных на разных принципах, один из которых господствовал в теории, а второй - в практике. Стоит отметить, что в течение XIX и XX веков «закон» постепенно войдет и в правовую практику и превратит «указ» в вид подзаконного акта.

В теории права обычно выделяют два вида закона - закон в материальном и в формальном смысле этого слова150. Формальный — это акт, официально обличенный в форму закона высшей властью. Говорить о наличии такого типа «закона» в России XVIII в. не приходится, т.к. формально существовали такие правовые акты как устав, регламент, указы разных видов, но не было акта, который был бы официально озаглавлен как «закон».

148 Кошелева О.Б. Указотворчество Петра Великого и формирование образа власти//Образы власти на Западе, в Византии и на Руси. Средние века. Новое время М., 2008. С. 78.

149 Цит. по: Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв Л., 1988. С. 218.

150 См.: Алексеев Н Н. Русский народ и государство. М., 2000. С. 511-513.

Под «законом» в материальном смысле слова понимаются акты высшей власти, содержащие «общие нормы». Именно такое понятие «закона» можно применять в качестве исследовательской категории к праву России XVIII в. Однако, при применении к материалу XVIII в. данного понятия может возникнуть проблема его смешения с идеей «закона» этого же периода, в связи с чем нам кажется более удобным для технического разграничения употреблять термин «законодательный акт», а не «закон». Данный термин удобен для классификации и анализа правового материала, хотя и таит в себе угрозу реификации. Это связано с тем, что понятие «законодательный акт» с точки зрения своего современного содержания генетически связанно с идеей «закона» XVIII в. и предполагает наличие разделения властей и, соответственно, отделение «законодательного акта» от актов судебной и исполнительной власти. Как отмечал В.Н. Латкин, «практика не делала никакого различия между законом и административным распоряжением, если последнее исходило непосредственно от верховной власти»151. Реификация возможна в случае, когда забывается, что «законодательный акт» - это категория нашего времени, с помощью которой мы организуем материал, а не непосредственная данность исследуемой эпохи.

В связи с этим, по нашему мнению, при классификации правовых актов России XVIII в. не совсем верно определять, что были следующие виды законодательных актов: именные и сенатские указы. Более корректным с позиции историзма является определение, что среди именных и сенатских указов можно выделить такие «указы», которые имели характер законодательных актов, т.е. содержали общегосударственные нормы. Именно из такой позиции мы исходим при классификации правового материала.

Первой и основной группой источников являются законодательные акты, т.е. регламенты, инструкции, именные указы, сенатские приговоры и указы, содержащие общегосударственные нормы.

151 Латкин В.Н. Учебник русского права периода империи (XVIII и X IX вв ). М , 2004. С. 6.

По степени сохранности законодательные акты 1-й четверти XVIII в. следует разделить на 2 большие группы: акты, состоявшиеся до 1714 г., и акты, состоявшиеся после 1714 г. Причина такого разграничения следующая: 16 марта 1714 г. состоялся именной указ, по которому было предписано следующее: «которые Его Царского Величества Именные указы, такожде Сенатские приговоры состоятся о всяких Государственных генеральных [т.е. общих - М.К.] делах, а надлежат ко всенародному объявлению», следует «в

IО

Типографии печатать и продавать всем, дабы были о том сведомы» . Таким образом, для Петра I, при его и Сената активной правотворческой деятельности, к 1714 г. стало ясно, что среди именных указов и сенатских приговоров существовали акты законодательного характера («о всяких Государственных генеральных делах»), которые для лучшего исполнения следовало доводить до сведения не только государственных органов, но и подданных. Первыми указами, которые распространялись в виде печатных листов, стали «Указ о фискалах и их должности и действии» и о неподаче царю челобитных «помимо комендантов, губернаторов и сената», оттиснутые в санкт-петербургской типографии 20 марта 1714 г.15" С этого времени почти все законодательные акты печатаются в типографии. Начиная с 1718 г. публикуются сборники указов по определенным годам. Первым таким сборником были изданы в 1718 г. копии указов, состоявшихся с 1714 по 1718 г., а в 1721 г. был опубликован сборник указов за 1719-1720 гг.154 Всего с 1714 по 1724 г. в России было напечатано 631 издание законодательного характера, в то время как с 1701 по 1713 - всего 5155. При жизни Пегра I все печатные указы не были опубликованы в виде сборников. Тем не менее, издание петровских печатных указов с 1714 по 1725 г. было

152 2785. - Марта 16 [1714] Именной, объявленный из Сената. — О обнародовании всех Именных указов и Сенатских приговоров по Государственным генеральным делам // ПСЗ. Т. 5. С. 88-89.

153 Пекарский П.П. Наука и образование в России при Петре Великом. T. II. Описание славяно-русских книг и типографий. СПб., 1862. С. 322

154 Там же. С. 441, 518.

135 См.: Луппов С.П. Книга в России в первой четверти XVI11 века Л., 1973. С. 86. завершено в 1739 г.156

Таким образом, почти все законодательные акты с 1714 по'1725 г. были уже опубликованы и доступны с 1739 г. В 1830 г. они все были включены и изданы в ПСЗ.

Что касается законодательных актов с 1700 по 1714 г., то в ПСЗ они были отражены с меньшей полнотой, что делает недостаточным использование только ПСЗ и требует обращения к другим опубликованным и архивным источникам. В частности, в ПСЗ не было отражен указ от 2 ноября 1700 г., определявший функции Приказа рудных дел. Данный указ был воспроизведен в документах Сената в 1711 г., когда Приказ рудных дел был ликвидирован. Точно также не были опубликованы в ПСЗ два указа от 25 октября 1701 г., посвященные деятельности Приказа рудных дел, копия которых была обнаружена нами в фонде 396 «Оружейная палата» Российского государственного архива древних актов, г. Москва (далее -РГАДА)157. При этом укажем, что для законодательных актов с 1711 по 1714 г. восполнить отмеченный недостаток позволяет другая крупная публикация правовых актов 1-й четверти XVTI1 в. - «Доклады и приговоры

1 5R

Правительствующего Сената» (далее — ДППС) . Если учесть, что ключевым периодом для развития промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в. является время с 1715 г., то существующих публикаций законодательных актов, дополненных в ряде случаев архивным материалом, вполне достаточно для раскрытия темы диссертации.

К законодательным актам по своему нормативному значению примыкают акты подзаконного правового регулирования (указы, не имевшие законодательного характера, воеводские наказы), которые позволяют уточнить нормы законодательных актов. Значительная их часть была опубликована в ПСЗ и ДППС.

156 См : Указы блаженныя и вечнодостойныя памяти государя императора Петра Великаго самодержца всероссийскаго Состоявшиеся с 1714, по кончину его императорскаго величества, генваря по 28 число, 1725 году. СПб., 1739.

157 См.: РГАДА. Ф. 396. Оп. 3. Д. 29. Л. 14-14 об.

158 Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого.

Третья группа использованных нами источников представлена жалованными грамотами, которые являются, по классификации С.М. Каштанова159, актами договорно-законодательного характера. С одной стороны, жалованная грамота обладала чертами, роднившими ее с законодательным актом - это был нормосодержащий документ, выданный от имени монарха. С другой, этот акт имел черты договора, т.е. являлся актом индивидуального регулирования, в котором фигурировало две стороны: монарх (великий князь или царь), дарующий свои милости, и адресат, которому они предназначены. Все жалованные грамоты предназначались конкретным адресатам, на которых, нормы этой грамоты и распространялись. Для жалованных грамот было характерно подчеркивание милости монарха и вытекающий из этого особый привилегированный статус получателя по отношению ко всем остальным. Так как правовое регулирование промышленной деятельности, существовавшее в Московском княжестьве не позднее XV в., до начала XVIII в. осуществлялось в России именно на основе жалованных грамот. Кроме того, жалованные грамоты как инструмент правового регулирования продолжали использоваться в 1-ю четверть XVIII в. В связи с этим использование данной группы источников важно для выявления правовых норм, на основе которых осуществлялось регулирование промышленной деятельности, и анализа их воздействия на становящееся промышленное законодательство. Почти все интересующие нас жалованные грамоты были опубликованы в соответствующих научных изданиях160.

В качестве четвертой большой группы источников, использованных в нашей диссертации, следует выделить законоподготовительные материалы, которые использовались в законотворческом процессе в 1-ю четверть

159 Каштанов С.М. Русская дипломатика. М., 1988 С. 150.

160 См Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 3. М., 1822; Крепостная мануфактура в России. Ч. I. Тульские и каширские железные заводы. Л., 1930; Акты социально-экономической истории СевероВосточной Руси. Т. I М., 1952 Т. III. М., 1964; Апы социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI в. Акты Соловецкого монастыря 1479-1571 гг. Л., 1988; Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI в. Акты Соловецкого монастыря 1572-1584 гг. Л., 1990; Сборник Русского исторического общества. Т. 6 (154). К истории горного дела. М., 2003 и др.

XVIII в. В данную группу входят различные заметки, проекты и черновые варианты законодательных актов. Часть из этих материалов была опубликована H.A. Воскресенским в первом томе его «Законодательных актов Петра I»161. Отметим, что ленинградский историк, посвятивший всю

IЛО свою жизнь собиранию материалов для истории законодательства Петра I , не смог издать, хотя и подготовил, акты «О торговле и промышленности»163. Воскресенский обработал акты, хранящиеся в современном ф. 9 (Кабинет Петра I) и 248 (Сенат и его учрелщения) РГАДА, ф. 1329 (Высочайшие указы и повеления) Российского Государственного исторического архива, г. С-Петербург, а также в иных архивах и фондах. Обращение к актам, собранным Воскресенским (что удобно как с прагматической точки зрения, так и важно с точки зрения признания труда этого истинного подвижника науки), в определенной степени уменьшило потребность обращения к подлинникам, хранящимся в РГАДА. Однако в необходимых случаях мы, помимо использования опубликованных материалов и актов Воскресенского, обращались к соответствующим делам из фондов 9 (Кабинет Петра I), 248 (Сенат и его учреждения), 271 (Берг-коллегия), 396 (Оружейная палата) РГАДА.

Таким образом, можно выделить следующие основные группы источников, которые составили основу источниковой базы нашей работы:

- законодательные акты (регламенты, именные и сенатские указы, имеющие законодательный характер);

- договорно-законодательные акты (жалованные грамоты);

- административные акты (указы, не имеющие законодательного характера);

- подготовительные материалы законотворчества (заметки, проекты, доношения, ведомости и др.).

161 Воскресенский H.A. Законодательные акты Петра 1. Редакции и проекты законов, заметки, доклады, доношения, челобитья и иностранные источники. Т I. Акты о высших государственных установлениях. М.-Л., 1945.

162 См. о биографии и архиве H.A. Воскресенского: Федосеева Е.П. Документалные материалы H.A. Воскресенского в хранилищах Ленинграда и Москвы // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977.

163 Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки, г. С.-Петербург (ОР РНБ). Ф. 1003. Оп. 1. Д. 8.

49

Конечно, эти виды источников являются основными, но не единственными, использованными при написании данного исследования.

Как справедливо отмечал И.Д. Ковальченко, современной исторической науке «нужен синтез идей и методов, а не механическое отбрасывание одних из них (что сейчас наиболее активно проявляется по отношению к марксизму) и замена их другими (чаще всего субъективно-идеалистическими)»164. Проблемой доктрины вульгарного истмата являлась ее жесткая схематичность и евроцентризм, но в значительной мере многие современные цивилизационные концепции построены на не меньшем схематизме и априорности, отрыве от исторической реальности. Одной из проблем современной методологии исследования является тесное взаимодействие теории и изучаемой реальности, их диалектическое взаимовлияние. В условиях исторического плюрализма, т.е возможности использования различных методов при анализе и с обязательным учетом принципов историзма и объективности выбор методологии исследования сложен и ответственен.

Конечно, как и всякое исследование, претендующее на научный статус в рамках исторической работы, наша диссертация основана на принципах научной объективности и историзма.

В качестве теоретико-методологического подхода для изучения поставленной в диссертации темы мы выбрали мир-системный подход163, который по нашему мнению позволяет наиболее полно учесть специфику истории России в контексте истории мировой. В рамках данного теоретико-методологического подхода история России Нового времени рассматривается в контексте становящегося мирового капиталистического рынка и капиталистической мир-системы. Европейские государства Нового времени вступили в совершенно новую фазу исторического развития — в фазу капитализма. С этим собственно был связан научный и технический

164 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования М., 2003. С 457.

165 См.: Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение. М., 2006. прогресс, который со временем стал превращать неевропейские общества в «отсталые общества». Это происходило на фоне европейского экспансионизма, в основе которого лежали растущие потребности крепнущей капиталистической экономики. Итогом стало то, что традиционные неевропейские общества рано или поздно сталкивались с фактором европейского влияния, которое имело тенденцию превратить страны вне европейского ядра в колонии или полуколонии. В связи с возрастающими достижениями европейских капиталистических социумов неевропейским странам, которые до этого имели очень слабые внутренние предпосылки для развития капитализма и «нововременности»166, пришлось выбирать различные пути приспосабливания к изменению глобальных условий. Таким приспособлением стали различные виды модернизации и европеизации. В данных процессах причудливым образом могли переплетаться «туземные» элементы с европейскими нововведениями, меняться очертания социального рельефа (возникновение «свободной» интеллигенции, т.н. компрадорской буржуазии и т.д.). Процесс модернизации России, который на верхних этажах общества перерастал в процесс европеизации, по сравнению с другими неевропейскими обществами был значительно облегчен. Во-первых, этому способствовало относительно единое поле христианства, во-вторых, наличие первоначальных буферных зон - украинские и белорусские земли Речи Посполигой, в которых «языки» Европы Нового времени переводятся и транслируются Московскому царству (феномен т.н. полонизации 2-й половины XVII в.). XVIII век - продолжение углубления процесса модернизации, который постепенно для правящих классов стал процессом европеизации. XVIII век - это активный период взаимодействия европейских новаций и традиций Московского царства, а также формирования представлений о самих себе различных социальных слоев, где одним из

166 Об обществах Азии в академическом издании: «Элементы нового социально-экономического порядка не имели ниши для постепенного вызревания, не столько разлагали прежние отношения, сколько боролись за выживание» (Алаев Л.Б. Глава I. Формационное развитие стран Востока на рубеже Нового времени // История Востока. Т. III. Восток на рубеже средневековья и нового времени. XV1-XV1II вв M, 2000). ведущих окажется процесс складывания единого «благородного» сословия, которое противостоит всем остальным. Именно в таких условиях шло формирование и развитие промышленного законодательства, в котором четко отразилась вся полнота и сложность процессов модернизации и европеизации.

При этом, все же, хотелось бы отметить, что в настоящей работе прежде всего упор был сделан на анализ источников, поскольку без этого любые теоретические построения будут бессильны. Стоить отметить, что в работе мы посчитали необходимым усилить именно источниковедческую составляющую исследования. В научном плане относительно тщательный источниковедческий анализ одного законодательного акта может принести гораздо больше верифицированных выводов, нежели пересказ нескольких законодательных актов с навязанной им извне схемой исследователя.

Исследование в нашей работе проводится с помощью соответствующих научных методов. Прежде всего, это методы источниковедческого анализа и синтеза, являющиеся одними из базовых в инструментарии, так как без них невозможен труд историка.

Во-вторых, это методы, применяемые в исторической науке -историко-генетический, историко-типологический и историко-сравнительный.

В-третьих, это методы социальных наук. Основным из них является метод институциональной экономики, когда прослеживается зависимость между развитием и уровнем роста/стагнации от т.н. институтов167. В нашем случае в качестве подобного института выступает промышленное законодательство, которое создавало условия либо, наоборот, ставило преграды для деятельности промышленников.

167 См. об экономическом понятии «института»: Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем. М., 2004. С 13-40, Нуриев P.M. Эволюция институциональной теории//Постсоветский институционализм Донецк, 2005 С. 26-28

Заключение научной работыдиссертация на тему "Возникновение российского промышленного законодательства в 1-й четверти XVIII в."

Заключение.

В XV-XV1 вв. в Московском государстве правовое регулирование осуществлялось на основании жалованных грамот, правовые нормы которых касались, прежде всего, отвода свободного места под промышленное заведение и порядка уплаты с него «оброка» и иных сборов. С появлением в 30-е г. XVII в. первых предприятий мануфактурного типа ситуация в промышленном праве изменилась незначительно. В основе правового регулирования промышленной- деятельности в XVII в. было довольно простое понимание «государева интереса», не шедшее далее осознанной выгоды получения казной «оброка», а также определенных поставок казне необходимой продукции. Правовое регулирование промышленной деятельности продолжало осуществляться на основе выдачи жалованных грамот. Нормативное содержание данных актов зависело от сословного статуса его владельца. Таким образом, в XVII в. господствовал сословный подход, затруднявший деятельность представителей сословных групп, не выходивших в состав феодальной землевладельческой верхушки. При этом предприятия мануфактурного типа в XVII в. были, скорее, исключением, чем правилом для российской промышленности. Правовое регулирование таких предприятий было довольно индивидуализировано. Многочисленные мелкие промыслы регулировались на основе сложившихся практик, в основном связанных с уплатой государству определенных сборов, прежде всего «оброка».

Тем не менее, во 2-й половине XVII в. в Московское государство постепенно начинают проникать идеи меркантилизма, находя свое выражение в проектах иностранцев (или людей иностранного происхождения, в случае с A.A. Виниусом). В 60-70-е гг. XVH в. Московским правительством были рассмотрены некоторые из этих проектов. Исходя из идей, изложенных в данных проектах, правительство пошло на некоторые изменения в промышленной политике. Прежде всего, оно пошло на нарушение прав вотчинного, поместного и монастырского землевладения в отношении поиска и разработки на них руд, предоставляя частным персонам право поиска руд на всех землях, вне зависимости от сословной принадлежности. В результате к концу XVII в. фактически была установлена горная регалия, т.е. право верховной собственности государства на полезные ископаемые. Российское правительство усвоило из меркантилистских проектов иностранцев только фискальную составляющую, т.к. горная регалия обещала увеличение горных заводов, т.е. объектов обложения, а также возможность организации добычи металлов для монетного двора. Таким образом, к концу XVII в. в правовом регулировании промышленной деятельности, в т.ч. и предприятий мануфактурного типа, в России преобладал узко фискальный подход, направленный на извлечение государственной выгоды в виде «оброка».

В начале XVIII в. создаются первые законодательные акты, направленные на регулирование горной промышленности, т.е. происходит переход от дозаконодательного регулирования XVII в. к законодательному XVIII в. Однако появившееся новое законодательство не шло далее удовлетворения простых фискальных потребностей государства и представляло собой закрепление норм XVII вв. Если в XVII вв. право на поиск ценных руд, имеющих государственное значение, а также отдача рудных месторождений и заводов на откуп оформлялась через выдачу жалованных грамот конкретным лицам, то 2 ноября 1700 г. такой подход получил свое дальнейшее развитие в виде законодательного акта об ответственности за укрытие руд и правового акта, регламентировавшего деятельность специального государственного учреждения - Рудного приказа. Данное законодательство следует определить как вершину развития системы правового регулирования горной промышленности, существовавшей в Московском государстве, а не начало новой. При этом определенные меркантилистские тенденции можно было обнаружить в деятельности A.A. Виниуса на посту главы Сибирского приказа, но они не получили развития.

Вступление России в Северную войну в 1700 г. наложило свой отпечаток на правовое регулирование промышленности в виде усиления в нем фискальной составляющей, а также мобилизации государством необходимых ресурсов для ведения войны. При этом в 1700 - начале 1710-х гг. в промышленной политике Петра I присутствовали определенные решения, не связанные с узко фискальными или военными интересами. Однако они были результатом личных впечатлений Петра I от европейских заводов, мануфактур, техники мастерства и товаров. Производство точно таких же европейских товаров он желал наладить и в России. Только в 1700-начале 1710- х гг. это не пошло далее личного интереса и не получило ни законодательного, ни существенного административного оформления.

Тем не менее, с первой половины 1710-х гг. можно отметить определенное воздействие меркантилистских представлений о промышленности на представителей российской политической элиты, в, соответствии с которыми они будут делать предложения о промышленной политике и правовом регулировании промышленной деятельности. С 1715 г. узко фискальный подход к правовому регулированию стал постепенно уходить из промышленной политики, в которой все большее значение стали приобретать элементы меркантилизма, что получило свое отражение в становящемся промышленном законодательстве, прежде всего, в законодательных актах рубежа 1715-1716 гг. Также начало данного перехода отразилось в создании и деятельности Рудной канцелярии.

Однако данным мерам было еще далеко до того, чтобы составить цельную систему законодательного регулирования промышленности, они касались только частных аспектов ее деятельности. Тем не менее, такие меры отражали повысившееся понимание Петром I и его правительством значения частной промышленности для экономики страны и свидетельствовали о начале определенного перехода к правовому регулированию промышленности, исходящего из меркантилистских представлений.

Переход к новой системе регулирования, основанной на меркантилистских представлениях, необходимо отнести к 1717 г., когда Петр I, ознакомившись с европейским опытом, решил использовать его для развития промышленности в России и подписал в Париже жалованную грамоту П.П. Шафирову и П.А. Толстому. В России с 1717 г. начинается переход к правовому регулированию промышленности на основании меркантилистских представлений о роли промышленности в экономике. При этом произошло наложение меркантилистских приемов на некоторые меры поощрения, сформулированные в жалованных грамотах Московского царства XVII в. Таким образом, определенные нормы XVII в. продолжали использоваться и к концу 1-й четверти XVIII в., правда, уже в рамках иной системы.

Изменения в промышленной политике совпали и оказались тесно переплетены с коллежской реформой. В рамках коллежской реформы для регулирования промышленности была создана Берг-Мануфактур-коллегия, существовавшая до 1722 г., когда она была разделена на два отдельных" государственных органа - Берг-коллегию и Мануфактур-коллегию. В 1721 г. из ведомства Берг-Мануфактур-коллегии было исключено городское ремесло, а в 1723 г. было определено, что традиционные для русского города заводы должны быть в ведомстве городских властей. Таким образом, для нового промышленного законодательства, основанного на меркантилистских принципах, была очерчена сфера юрисдикции: горные заводы (Берг-коллегия) и «манифактуры» и «фабрики», т.е. относительно крупные и новые для России промышленные предприятия (Мануфактур-коллегия). Именно законодательное регулирование горной и «манифактурной» промышленности к концу 1-й четверти XVIII в. приобретет системный характер.

Основы законодательного регулирования горной промышленности в рамках меркантилистского промышленного законодательства были заложены в Берг-привилегии 1719 г. и затем, в 20-е гг. XVIII в., лишь дополнялись отдельными указами. Сама Берг-привилегия была актом о горной свободе, направленным на развитие горных заводов с помощью поощрения частной инициативы.

Для «манифактурной» промышленности процесс создания ее законодательного регулирования был противоположен: первоначально были приняты отдельные правовые акты, которые затем были обобщены в регламенте Мануфактур-коллегии 1723 г. В данном законодательном акте, а также в законодательстве ноября-декабря 1723 г., которое было связано с его созданием, был наиболее полно законодательно закреплен меркантилистский подход к регулированию «манифактурной» промышленности. С одной стороны, владельцам «манифактур» предоставлялся существенный набор привилегий, с другой стороны, вводились элементы регламентации деятельности частных «манифактур».

Законодательство о горной и «манифактурной» промышленности к концу 1-й четверти XVIII в. создавало единую систему регулирования. Конечно, специфика объектов регулирования требовала разных подходов. Тем не менее, для законодательного регулирования и горной, и «манифактурной» промышленности существовало общее системное основание - меркантилистские представления правящей элиты о функции промышленности в экономике и государстве. Данное основание придавало законодательному регулированию горной и «манифактурной» промышленности общее направление, целью которого было наибольшее поощрение частной инициативы для развития горных заводов и «манифактур». Также на основании данного общего основания были созданы законодательные акты, имевшие одинаково большое значение и для горной, и для «манифактурной» промышленности (указы 1721 г., освобождавшие основателей заводов и «фабрик» от купеческих служб и разрешавшие покупку к промышленным предприятиям «деревень»).

Б.И. Сыромятников отмечал, что «через всю социально-экономическую политику . проходит антисословная тенденция, идея свободной

895 конкуренции, апелляция к частной, творческой инициативе» . Действительно, меркантилистское промышленное законодательство было бессословным, направленным на поощрение частной инициативы вне зависимости от сословной принадлежности. Тем не менее, данное законодательство оказывалось встроенным в общую сословную структуру общества. Многочисленные «работные» люди на горных, т.е. неквалифицированные работники, подлежали обложению на заводах и не теряли своей прежней сословной принадлежности. «Мастеровые» люди на горных заводах, т.е. квалифицированные работники, подлежали освобождению от податей и служб. На «манифактурах» к 1725 г. вопрос о статусе «мастеровых» и «работных» так и не был решен, их следовало только переписать, не класть в подушной оклад и никуда не высылать. При этом в рабочем законодательстве к 1725 г. ничего не было предписано о том, как поступать с детьми «мастеровых», а также с теми, кто был сперва положен в подушную подать, а затем обучился «мастерству». Эту проблему правительство попытается решить в 30-е гг. XVIII в. и создать особую сословную группу наследственных «мастеровых». Данная попытка закончится неудачей, в результате чего в 40-е гг. XVIII в. «мастеровые»

896 лишились податных привилегии .

Формирование системы законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности совпало с продолжением развития

897 сословного строя в России . Российское правительство, хотя и перенимало под влиянием европейского опыта новые приемы государственного

895 Сыромятников Б.И. «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология. Ч. I. М.-Л., 1943. С. 143.

896 См. подробнее: Киселев М.А. Проблема податных привилегий мастеровых в правительственной политике в России в 1-й пол. XVIII в.//Платоновские чтения. XV Всероссийская конференция молодых историков (Самара, 20-21 ноября 2009 г.). Материалы и доклады. Самара, 2009.

891 См. новейшее исследование по сословному вопросу: Иванова H.A., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи (XVIII - начало XX века). М., 2010. управления, по своей социальной сути оставалось феодальным и не собиралось отменять факта сословного деления общества. Для преодоления отставания в промышленном развитии от ведущих европейских держав 1-й четверти XVIII в. правительство было готово пойти на предоставление определенных привилегий частному капиталу. Однако когда внешне такое

ОАО отставание было преодолено , произошел переход от принципа бессословности законодательного акта Петра I («всем и каждому дозволяется») к сословности узаконений времени Екатерины II («чтоб благородного дворянства почтительное состояние сохранялось и утверждалось непоколебимо и нерушимо»). Таким образом, возникшая к концу 1-й четверти XVIII в. система законодательного регулирования горной и «манифактурной» промышленности при ее внешней нефеодальности имела слабую социальную базу и находилась полностью под контролем феодального государства. Последнее же использовало данную систему в своих конкретных целях и, когда они были достигнуты, отказалась от нее.

848 См. по этому вопросу статью Е.В. Тарле «Была ли екатерининская Россия экономически отсталою страною?»:. Тарле Е.В. Собрание сочинений. Т. IV. М., 1958.

Список научной литературыКиселев, Михаил Александрович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Указ 8 марта 1702 г. о пожаловании заводов Демидову//Материалы к записке о посессионном праве. Б.м.: Б.и., 1911.