автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Возрождение и трансформации традиционных верований и практик тувинцев в постсоветский период

Полный текст автореферата диссертации по теме "Возрождение и трансформации традиционных верований и практик тувинцев в постсоветский период"

На правах рукописи

„ 003052651

Пмменова Ксения Викторовна

ВОЗРОЖДЕНИЕ И ТРАНСФОРМАЦИИ ТРАДИЦИОННЫХ ВЕРОВАНИЙ И ПРАКТИК ТУВИНЦЕВ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД (ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ)

Специальность: 07. 00.07 - этнография, этнология а антропология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2007

003052651

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доктор исторических наук, доцент В. И. Харитонова

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Е.В. Ревуненкова кандидат исторических наук Н.П. Москаленко

Ведущая организация:

Институт востоковедения РАН (Отдел истории Востока)

Защита состоится 27 февраля в 14.30 часов на заседании диссертационного совета К. 002. 117. 01 Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН по адресу: 119334, Ленинский проспект, д. 32-А, корп. В. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН.

Автореферат разослан 26 января 2007 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук

О.Б. Наумова

Общая характеристика работы

За последнее столетие Тува (Сойотия, Урянхайский Край, в настоящее время - Республика Тыва в составе РФ) прошла несколько этапов исторического развития, каждый из которых сопровождался социально-демографическими трансформациями и культурно-политическими преобразованиями. С 1756 г. по 1911 г. Тува находилась в составе государства маньчжуро-китайской династии Цин. В 1914 г. над Урянхайским Краем был установлен российский протекторат. В 1921 г. было создано независимое государство Тувинская Народная Республика (ТНР), которое входило в орбиту политических и экономических интересов СССР. В 1944 г. Тува присоединилась к СССР как автономная область, в 1961 г. была преобразована в Тувинскую АССР, а с 1993 г. Тува стала Республикой Тыва в составе Российской Федерации. Тувинцы - тюркоязычный народ Южной Сибири, составляющий этническое большинство в Республике Тыва.

Начало последней и самой масштабной волны распространения буддизма в варианте «желтошапочной» школы (гелугпа) относится ко второй половине XVIII в. В Туве буддизм взаимодействовал с добуддистскими верованиями и культами тувинцев, в первую очередь - с шаманизмом. Буддизм и шаманизм определили формирование этнической культуры и менталитета тувинцев. Они рассматриваются в рамках действующего законодательства Республики Тыва как традиционные конфессии1.

Социально-политические и культурные трансформации тувинского общества в XX в. повлияли на судьбу традиционных верований тувинцев. С начала 1930-х до середины 1980-х гг. буддистский й шаманский культы подвергались гонениям. Снос монастырей (тув.: хурээ) и репрессии в отношении лам привели к фактически полному исчезновению монашеской общины (сангхи) и разрушению институциональной системы воспроизводства ламства.

С конца 1980-х гг. наблюдается активизация интереса тувинцев, в первую очередь - тувинской интеллигенции, к традиционным верованиям своего народа. С начала 1990-х гг. предпринимаются целенаправленные попытки создания религиозных объединений и восстановления утраченных традиций. Настоящая работа посвящена проблемам возрождения верований и обрядовых практик тувинцев в постсоветский период (1991-2005 гг.).

1 Закон Республики Тыва «О свободе совести и религиозных организациях» от 16 марта 1995 г. Гл. 1, ст. 1 // Протокол пятого заседания первой сессии Верховного Хурала РТ. Кызыл, 1994.

Актуальность и практическая значимость исследования.

Актуальность работы определяется прежде всего необходимостью этнографического изучения духовной культуры тувинцев в постсоветское время с использованием новых методологических подходов к анализу современных материалов. Духовная культура любого народа — не застывшая данность, но динамичная совокупность представлений, верований, обрядов и практик, которая должна рассматриваться в контексте политических и социокультурных трансформаций общества.

Традиционные верования тувинцев были объектом исследований русских и советских этнографов и фольклористов. В условиях политических реалий советского времени этнографическое изучение разных аспектов тувинского буддизма и шаманизма проводилось в основном в исторической перспективе и, как правило, преследовало цели реконструкции духовной культуры тувинцев. Таким образом, наиболее исследованным на сегодняшний день оказался период конца XIX - середины XX вв.

Сегодняшний тувинский «религиозный ренессанс» обнаруживает сходство с аналогичными процессами, протекающими у других коренных народов Севера, Сибири и Европейской части РФ - бурят, якутов, хакасов, калмыков. Ва[жные теоретические проблемы современного возрождения верований и обрядности, такие как трансформации обрядовой культуры в постсоветское время, двоеверие, синкретизм, шаманское наследование освещались в работах последних лет в сравнительной перспективе, в том числе и с привлечением тувинского материала.

Вместе с тем, некоторые вопросы практически не были рассмотрены в этнографической и социологической литературе. К таковым относятся проблемы трансформации представлений о личности шамана в постсоветское время; реконструкция семейных легенд о шаманах-предках; использование элементов буддистской обрядности шаманами; появление новых и значительная трансформация уже существовавших ранее обрядов; особенности отношений между шаманами, ламами и их клиентами. Актуальность данной работы заключается в привлечении новых материалов по этим малоисследованным на сегодняшний день аспектам возрождения традиционных верований и практик, а также в их анализе с использованием методов, принятых в нескольких гуманитарных дисциплинах - этнографии, этнологии, фольклористике, социологии религии.

С научно-практической точки зрения работа важна для сферы образования и может использоваться при составлении специальных курсов по этнологии и религиоведению. Представленные в диссертации качественные конкретно-этнографические материалы и выводы могут оказаться полезными

для подготовки опросников количественных исследований по верованиям тувинцев и тувинской современной этноконфессиональной ситуации. Практические материалы и методологические наработки могут использоваться учеными, представителями администрации, членами экспертно-консультативного совета при Правительстве Республики Тыва для оценки современного состояния и тенденций развития буд дизма и шаманизма - традиционных конфессий тувинцев.

Степень изученности темы. До середины XIX в. Урянхайский Край был для России далекой, труднодоступной неведомой страной, а сведения о верованиях его населения - отрывочными. Лишь со второй половины позапрошлого столетия Туву посещают путешественники и ученые и начинается накопление фактического материала по мировоззрению, фольклору, верованиям и обрядам тувинцев.

Начало изучению фольклора, в том числе и текстов шаманских камланий, было положено тюркологом В.В. Радловым, побывавшим в Туве в 1861 году2; работа была продолжена его учеником Н.Ф. Катановым, который опубликовал сборник фольклорных материалов, в котором представлены и шаманские призывания3. Образцы тувинского фольклора и описания шаманских атрибутов - вместилищ духов (тув.: ээрен) были представлены в публикациях ссыльного революционера Е.К. Яковлева4. Ценнейшие сведения о шаманских камланиях, о представлениях урянхайцев об устройстве мироздания, а также некоторые данные о монастырях Урянхайского Края были собраны во время монгольских экспедиций Г.Н. Потанина5.

2 Радлов В.В. Из Сибири. М., 1989.

3 Образцы народной литературы тюркских племен, изданные В.Б. Радловым. Ч. IX. СПб., 1907. Наречия урянхайцев (сойотов) абаканских татар и карагасов. Тексты, собранные к переведенные Н.Ф. Катановым.

4 Яковлев Е.К. Этнографический обзор инородного населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела музея. Минусинск, 1900. Он же. Этнографические заметки о сойотах-урянхайцах. Поверья, легенды, пословицы // Известия Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Императорского РГО. Т. 1, Вып. 3. Красноярск, 1902.

5 Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. II, IV. СПб., 1881 и 1883. Во второй экспедиции участвовали также молодой A.B. Адрианов и жена Г.Н. Потанина -A.B. Потанина. См.: Потанина A.B. Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю. М„ 1895. О судьбе монгольских и тувинских дневников A.B. Адрианова и его последующих самостоятельных работах по алтайской и тувинской этнографии см., напр.: М.А. Дэвлет. A.B. Адрианов как этнограф // Репрессированные этнографы. Вып. I. М., 2002.

В 1902 - 1903 гг. в Туве побывал Ф.Я. Кон. Он оставил живые, точные, во многом актуальные до сих пор заметки о своей экспедиции и сделал ряд важных замечаний, касающихся сосуществования буддистских и шаманских верований, а также «конфессиональной идентичности» тувинцев. По его мнению, противопоставление шаманизма буддизму совершенно неверно, сибирские же шаманы бывают «православные и буддийцы»6. Мнение о комплементарности, непротиворечивости буддизма и шаманизма в Туве высказывалось также английским географом Д. Каррутерсом7 и австрийским историком-китаистом О. Менхен-Хельфеном8, которые посещали Туву в 1910-1911 гг. и в 1929 гг., соответственно.

Благодаря Л.П. Потапову, В.Диосеги, П.И. Каралькину, С.И. Вайнштейну, В.П. Дьяконовой, С.Н. Соломатиной, М.Б. Кенин-Лопсану в советское время продолжался активный сбор и обобщение материалов по тувинскому шаманизму, в первую очередь с точки зрения его исторической реконструкции. В статьях и монографиях крупнейшего специалиста по истории и этнографии тюрков Саяно-Алтая Л.П. Потапова анализируются вопросы генезиса шаманизма; проводится источниковедческий анализ семантики шаманского бубна и других культовых предметов на материале южносибирских народов-. Выводы и наблюдения этнографа обобщены в специальной главе его книги «Очерки народного быта тувинцев»10. В 1991 г. вышла фундаментальная монография Л.П. Потапова, целиком посвященная шаманизму11. В ней автор в сравнительной перспективе на уникальных этнографических материалах, собранных в основном им самим у народов Саяно-Алтая, развивает концепцию С.А. Токарева о шаманизме как одной из ранних форм религии.12

В.П. Дьяконова известна как автор нескольких крупных статей и обобщающей монографии, посвященной поминально-погребальной обрядности тувинцев, в которых, в частности, рассматриваются разностадиальные комплексы представлений о душах человека и устройстве мироздания13. Особенно стоит отметить значение работ этой

6 Кон Ф.Я. За 50 лет. Т. III. Экспедиция в Сойотию. М., 1934.

7 Каррутерс, Д. Неведомая Монголия. Т. 1. Урянхайский Край. Петроград, 1914.

8 Mänchen-Helfen О. Reise ins asiatische Tuwa. Berlin, 1931. Пер. на англ.: Mänchen-Helfen, Otto. Journey to Tuva. Los-Angeles, 1931.

9Потапов Л.П. Некоторые аспекты изучения сибирского шаманства//IX Международный Конгресс антропологических и этнографических наук (Чикаго, сент. 1973). М., 1973.

10 Потапов Л. П. Очерки народного быта тувинцев. М., 1969.

п Потапов ЛЛ. Алтайский шаманизм. Л., 1991.

12 Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990.

13 Дьяконова В.П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л., 1975.

исследовательницы по истории и этнографии тувинского буддизма, устройству буддистской сангхи (монашеской общины) и процессу взаимодействия буддизма и шаманизма на тувинской почве; космологическим представлениям тувинцев; вопросам шаманской болезни и наследования «дара»; категориям шаманов14. В тот же период времени материалы по шаманизму у тувинцев собирал этнограф, сотрудник Тувинской Комплексной археолого-этнографической экспедиции П.И. Каралькин15.

Известнейший специалист по истории и культуре тувинцев, С.И. Вайнштейн, в своем первом монографическом исследовании «Тувитда-тоджинцы» осветил различные аспекты материальной и духовной культуры тоджинцев - немногочисленной группы оленеводов, которая до появления этой работы была относительно мало исследована16. Ученый описал одежду и ритуальные принадлежности тоджинских шаманов (жезл, бубен), представил неизвестные материалы о «медвежьем празднике»; осветил обряды почитания шаманского дерева (хам-ыяш) и традиции погребения. Материалы по шаманству тоджинцев и других групп тувинцев были использованы автором для изучения генезиса тувинского шаманства; они легли в основу выделения двух его этнографических типов, предложенного автором в докладе на международном конгрессе 1964 года17. Работы С.И. Вайнштейна являют собой ценное свидетельство этнографа, которому в советское время удалось воочию наблюдать шаманов18. Изучением хакасской и тувинской шаманских традиций в 1960-е гг. занимался также венгерский ученый В. Диосеги19.

14 Дьяконова В.П. Цам у тувинцев // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX - начале XX века. J1., 1971. Она же. Ламаизм и его влияние на мировоззрение и религиозные культы тувинцев // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. J1-, 1979. Она же. Религиозные культы тувинцев // Памятники культуры народов Сибири и Севера. Л., 1976. Она же. Религиозные представления алтайцев и тувинцев о природе и человеке // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. Л., 1976. Она же. Тувинские шаманы и их социальная роль в обществе // Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири. Л., 1981; Она же. Об одной категории социальной иерархии шаманов // Уч. Зап. Тувинского НИИЯЛИ. Вып. 26. Кызыл, 1972; Она же. Культовые сооружения тувинцев // Полевые исследования Института этнографии -1974. М., 1975.

15 О П.И. Каралькине см.: ФункД.А. Тувинский шаман Шончур Тожу и его бубен (по материалам П.И. Каралькина) // Acta Ethnographica Hungarica. Budapest, Vol. 48 (3-4). 2003.

16 Вайнштейн С.И. Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки. М., 1961.

17 Вайштейн С.И. Тувинское шаманство // VII Международный Конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1964.

18 Вайнштейн С.И. Мир кочевников Центра Азии. М., 1991.

19 Dioszegi V. Tracing Shamans in Siberia: The Story of an Ethnographical Research Expedition. Oosterhoot (The Netherlands); N.Y., 1968.

Тувинский писатель и этнограф М.Б. Кенин-Лопсан начал собирать материалы по шаманству в середине 1960-х годов. В сферу его интересов попали вопросы о категориях шаманов, о родословных потомственных шаманов; его интересовали также обрядность, атрибутика и шаманский фольклор20. Собранные им тексты камланий представляют несомненную ценность для понимания механизмов «вербальной магии» шаманских гимнов-призываний (тув.: алгыш).

Среди работ, являющихся источником сведений о традиционной духовной культуре тувинцев в фольклорно-этнографической перспективе, следует также назвать книги специалиста по тувинскому фольклору Г.Н. Курбатского21, публикации С.Н. Соломатиной, З.Б. Самдан и М.В. Монгуш22. М.В. Монгуш с середины 1980-х публиковала статьи об истории тувинского буддизма, буддистской медицине и обрядах буддистов23.

Историко-этнографическое изучение традиционных верований и обрядов тувинцев продолжилось в постсоветское время. Для темы диссертации особенно стоит отметить ценность обобщающей монографии М.В. Монгуш о буддизме в Туве24. В ней детально освещены исторические этапы распространения буддизма, приведены сведения о календарных обрядах, обрядах жизненного цикла и тибетской медицине. Значительный интерес представляет книга А.К. Кужугет, в которой рассматривается вопрос о связи ритуала и театра, о драматургии шаманских и буддистских обрядов25.

20 М.Б. Кенин-Лопсан. Обрядовая практика и фольклор тувинского шаманства. Конец XIX - начало XX века. Новосибирск, 1987. Он же. Алгыши тувинских шаманов / Тыва хамнар-нын алгыштары. Кызыл, 1995; Он же. Тувинские шаманы. М., 1999.

21 Курбатский Г.Н. Тувинские праздники. Кызыл, 1973. Он же. Тувинцы в своем фольклоре. Кызыл, 2001.

Соломатина С.Н. Ритуалы женщин у тувинцев // Материалы полевых этнографических исследований. СПб., 1993; Она же. Албыс и шаманское избранничество у тувинцев // Традиционное мировоззрение и культура народов Сибири и сопредельных территорий. Улан-Удэ, 1990; Самдан З.Б. О некоторых особенностях собирания и изучения тувинской несказочной прозы // Исследования по тувинской филологии. Кызыл, 1986. Монгуш М.В. Ла-маистско-шаманский синкретизм в фольклоре тувинцев // Там же; Кужугет А.К. Традиционные нормы поведения и общения тувинцев в быту // Культура тувинцев. Традиция и современность. Кызыл, 1989.

Монгуш М.В. К вопросу о проникновении буддизма в Туву // Проблемы истории Тувы. Кызыл, 1984. Она же. История тувинских монастырей по архивным материалам // История и филология Древнего и Средневекового Востока. М„ 1987. Она же. Ламаизм в семейной жизни тувинцев // Культура тувинцев. Традиция и современность. Кызыл, 1989.

24 М.В. Монгуш. История буддизма в Туве. Новосибирск, 2001.

25 Кужугет А.К. Зрелищно-игровые элементы в культовых обрядах тувинцев. Кызыл, 2002.

К современным проблемам возрождения буддизма обращалась московская исследовательница Н.П. Москаленко26. Кроме того, в книге «Этнополитическая история Тувы в XX веке» она же опубликовала выявленные ею архивные материалы, которые позволили пролить свет на сравнительно малоизученный вопрос о роли тувинского ламства в политической жизни ТНР27.

В 1990-е гг. религиоведов, этнографов и социологов особенно привлекает проблематика религиозного «возрождения» в Туве. Работы постсоветского периода характеризуются разнообразием методологических подходов. В эти годы проводятся социологические опросы, в которых прямо или косвенно затрагивается конфессиональная идентичность. В статьях и монографии религиоведа О.М. Хомушку, приводятся данные опросов по религиозности современных тувинцев и содержанию их верований, в которых основы традиционной духовной культуры уживаются с иноконфессиональными и инокультурными заимствованиями28. Вопрос о конфессиональной идентичности современных тувинцев рассматривался также в других работах29. Ряд важных наблюдений о связи между конфессиональной и этнической мобилизацией тувинцев был сделан коллективом исследователей современной тувинской этнополитической ситуации под руководством М.Н. Губогло30.

Психологический подход в изучении традиционных шаманских представлений и их возрождения получил развитие в диссертационной работе тувинского психолога Т.А. Ондар31.

Теоретические проблемы этнографии постсоветского возрождения традиционных верований тувинцев освещены в целом ряде публикаций В.И.

26 Москаленко Н.П. Возрождение буддизма в Туве // Полевые исследования. T.I. Вып. 1, 1993.

27 Москаленко Н.П. Этнополитическая история Тувы в XX веке. М., 2004.

28 Хомушку О.М. Она же. Религия в истории культуры тувинцев. М., 1998; Религиозная ситуация в нациойальных регионах России: Республика Тува // Диалогос. Религия и общество. Вып. I. М., 2001; Она же. Традиционные религиозные верования народов Саяно-Алтая и проблемы религиозного синкретизма // Религиоведение. 2005, № 1.

29 Анайбан З.В. Женщины Тувы и Хакасии в период российских реформ. М., 2005. Донгак B.C. Этническая идентичность тувинцев. Автореф. дисс... канд. соц. наук. СПб.: СПбГУ, 2003.

30 Анайбан З.В., Губогло М.Н., Козлов МС. Формирование этнополитической ситуации. Т. 1. Очерки по истории постсоветской Тувы. М., 1999.

31 Ондар ТЛ. Психологические функции шаманизма в современных социальных и политических процессах. Дисс... канд. псих. наук. М., 1998.

Харитоновой32. Центральными вопросами, которые разрабатывались исследовательницей на сравнительном материале и имеют прямое отношение к теме настоящей диссертации, являются следующие: 1) соотношение уровней шаманского комплекса («профессиональный» шаманизм, шаманство и бытовое шаманство), 2) категоризация практикующих по степени владения эзотерическими знаниями и навыками («посвященные», «приобщенные» и «профаны»), 3) двоеверие и синтез верований и обрядности. Основные методологические и теоретические выводы В.И. Харитоновой обобщены в монографии по проблемам возрождения сибирского шаманизма33. В ней также приведены сведения о процессе формирования и функционирования шаманских религиозных организаций.

Число зарубежных работ, посвященных различным аспектам постсоветского возрождения шаманизма в Туве, пока невелико. Стоит отметить статью немецкого этнолога У. Иохансен, в которой описание камлания «классического» периода шаманизма сравнивается с наблюдениями автора о «неошаманских» обрядах в обществе «Дунгур» в 1996 г. У. Йохансен подчеркивает «фольклоризацию» современного шаманизма и роль этнических факторов в реабилитации шаманизма как части индигенной культуры34. Шведский антрополог Галина Линдквист применила концепцию социального поля религии французского социолога П. Бурдье к современном городскому шаманизму в Туве и предложила очень верную интерпретацию процесса «возрождения» тувинского шаманизма и реконструкции «традиции» через анализ формирования полюсов власти в системе шаманских обществ35.

Вопросы становления современных шаманов, в том числе и тувинских, и особенности тувинского шаманизма затронуты в научно-популярных работах

32 Харитонова В.И. Народные магико-медицинские практики: традиция и современность. Дисс. в виде научного доклада .... д.и.н., М., 2000; Она же. Религиозно-магические практики Южной Сибири: трансформации традиций в постсоветскую эпоху // Материалы Международного интердисциплинарного научно-практического симпозиума «Экология и традиционные религиозно-магические знания. 4.2. М., 2001. (Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам. Т. 7 - далее: ЭИ. .. ); Она же. Тувинский шаманизм, год 2000-й: проблемы функционирования практики и глобализация знания // Полевые исследования ИЭА РАН, 2001.; Она же. Шаманы и шаманисты. Некоторые теоретические аспекты изучения шаманизма и иных традиционных верований и практик // ЭО. 2004, № 2 и др. работы автора.

33 Харитонова В.И Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий. М„ 2006.

34 Johansen U. Shamanism and Neoshamanism: What is the différence? // The concept of Shamanism: Uses and Abuses. Budapest, 2001 (Bibliotheca shamanistica. Vol. 10).

35 Lindquist G. Healers, Leaders and Entrepreneurs: Shamanic Revival in Southern Siberia // Culture and Religion. Vol. 6 (№2), 2005.

канадского этномузыколога Киры Ван Дузен36. Наконец, следует отметить, что на процессы возрождения шаманизма оказала влияние научно-практическая деятельность представителей Общества шаманских исследований (США), что отражено в публикациях37.

Научная новизна работы. До недавнего времени не было специальных исследований, посвященных возрождению буддизма и шаманизма в Туве, анализирующих современный фольклорно-этнографический материал на основе методов, использованных в данной работе. Применение методов, разработанных в других общественных науках, позволяет по-новому взглянуть на современных шаманов, на процесс их становления и их техники работы, осветить вопрос о динамическом процессе заимствования шаманами обрядов и техник из буддизма, внести вклад в исследование взаимодействия между буддизмом и шаманизмом на его современном этапе. Данная диссертация представляет собой первую попытку комплексного этнолого-социологического исследования ряда проблем современного буддистского и шаманского возрождения в Республике Тыва и позволит восполнить некоторые «белые пятна» в изучении комплекса проблем, актуальных для постсоветского религиозного возрождения.

Предмет и объект исследований. Предметом диссертационного исследования является процесс постсоветского возрождения буддизма и шаманизма, в котором выделяются 3 основных аспекта: 1) создание и функционирование шаманских и буддистских организаций, рассматриваемые в связи с изменениями постсоветского законодательства в сфере религии и свободы совести; 2) проявления традиционных представлений о личности шамана в «рассказах о себе» участников процесса «возрождения» - новых тувинских шаманов; 3) трансформации буддистской и шаманской обрядности и особенности взаимодействия лам, шаманов и их клиентов, вопросы «двоеверия» как двойной шаманско-будцистской практики верующих.

Объектом настоящего исследования являются: 1) деятельность лам, большинство из которых получили начальное буддистское образование за пределами Тувы, поскольку в самой республике до сих пор не налажены институциональные механизмы передачи буддистских знаний; 2) деятельность шаманов - нового «класса» лиц, у которых в конце 1980-х или в 1990-е гг. появились возможности «профессиональных» занятий шаманской

36 Van Deusen К. The shamanic gift and the performing arts in Siberia // Шаманский дар. M.: ИЭА РАН, 2000. (ЭИ... Т. 6). Она же. Singing Story, Healing Drum. Montreal, 2004.

37 Uccusic P. Shamanism Alive and Well: the 1999 Legacy of the First Expedition to Tuva // Shamanism. 2005. Vol. 18 (1-2). См. также др. статьи номера.

практикой; 3) наконец, поведение клиентов лам и шаманов, которые, обращаясь в храм (хурээ) или шаманский центр, стремятся разрешить конкретные жизненные проблемы.

В работе анализировались данные той части буддистского обрядового комплекса, в которой преследуются преимущественно внутримирские цели. Внутргширские буддистские практики могут быть сопоставлены с практиками шаманизма, поскольку представляют собой фактически две параллельные, во многом пересекающиеся, хотя и четко дифференцируемые тувинцами обрядовые системы.

Цель и задачи. Целью исследования является описание и анализ некоторых институциональных и социокультурных трансформаций, характеризующих постсоветское «возрождение» традиционных практик в Республике Тыва.

В основные задачи работы входит:

1) освещение особенностей процесса создания буддистских организаций и шаманских обществ и проблем их функционирования в современном историко-юридическом контексте, а также «внутриконфессиональных» конфликтов, определяемых доминированием отдельных групп в каждой «конфессии»;

2) оценка влияния культурно-политических факторов советского времени на сохранность традиционных представлений и верований;

3) комплексное изучение современных шаманов и их «рассказов о себе», в которых проявляются не только традиционные представления об особенностях личности шамана (шаманская болезнь, вопросы наследования духов, роль шаманов-предков), но и элементы инноваций;

4) анализ современного синтеза обрядности как динамического процесса индивидуальных заимствований шаманами целых обрядов или их отдельных элементов, а также переосмысления шаманами буддистских понятий и их довольно эклектичного использования при формировании собственной картины мира;

5) изучение социорелигиозного контекста постсоветской Тувы на основе исследования особенностей отношений между ламами, шаманами и их клиентами.

Хронологические и территориальные рамки работы. Диссертация посвящена анализу современной ситуации в Республике Тыва, поэтому акцент в исследовании сделан на материалах постсоветского времени (19912005 гг.). Однако изучение современности было бы невозможно без

привлечения для сравнения этнографических описаний второй половины XIX -XX в.

Территориальные рамки работы были во многом определены тем, что большинство буддистских и шаманских организаций сконцентрированы в столице Тувы г. Кызыле. В ареал сбора материалов вошли также несколько районов Республики Тыва (см. Источники).

Источники. Использованные в работе источники делятся на две категории: 1) опубликованные материалы, 2) словари, 3) статистические данные и 4) полевые материалы автора.

Опубликованные материалы включают этнографические описания шаманских и буддистских обрядов и верований тувинцев конца XIX - XX века, например, «Очерки Северо-Западной Монголии» Г.Н. Потанина, «За 50 лет» Ф.Я. Кона, «Путешествия в Туву» О. Менхен-Хэльфена; тексты шаманских призываний (алгышей) и описания обрядов, опубликованные в работах М.Б. Кенин-Лопсана. Материалы по современному возрождению шаманизма и буддизма в Туве содержатся в публикациях В.И. Харитоновой, О.М. Хомушку, М.В. Монгуш. Использовались также публикации СМИ, имеющие отношение к вопросам, рассматриваемым в диссертационном исследовании («Центр Азии», «Слово», «Тувинская правда» за 1997, 1999, 2001-2005 гг.).

Словари потребовались для уточнения семантики понятий тувинской духовной культуры. Работа велась, например, с «Этимологическим словарем тувинского языка» под редакцией Б.И. Татаринцева38.

В работе использовалсиь статистические данные Федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва (Тывастат) - сведения о соотношении городского и сельского населения, о его половозрастном составе, а также материалы текущего архива Правительства Республики Тыва - информация о зарегистрированных религиозных организациях Тувы за 2002, 2003, 2004 гг. (Были предоставлены К.Д. Биче-оолом - с 2002 г. уполномоченным по делам религии при Правительстве Республики Тыва).

Полевые материалы автора составляют основу источников исследования. Полевая работа проводилась в течение трех полевых сезонов в 2002, 2003, 2004 гг. (всего 17 недель), по гранту Международного проекта «Постсоветские политические и социально-экономические трансформации у коренных малочисленных народов Севера РФ» (руководитель - проф. X. Бич) и полевому гранту Высшей школы социальных исследований (ЕНЕББ, Париж). Сбор полевых материалов проводился в г. Кызыле, а также в

38 Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск, 2000.

Кызыльском, Сут-Хольском, Дзун-Хемчикском, Улуг-Хемском, Эрзинском, Овюрском районах республики. Собранный полевой материал делится на три группы:

1. Интервью с учеными, представителями местной администрации, шаманами, ламами, их клиентами и местным населением, записи фольклорных материалов (в основном тексты несказочной прозы). Всего проинтервьюировано около 60 человек. Примерно треть интервью записана на аудиопленку; в тех случаях, когда аудиозапись была невозможна, данные фиксировались в полевых дневниках.

2. Материалы, полученные путем. включенного наблюдения за исполнением обрядов и внеритуальной деятельностью шаманов, лам и простых тувинцев; описания священных мест. Эти данные также зафиксированы в полевых дневниках (вместе с конспектами интервью - около 350 страниц).

3. Этнографическая фотосъемка, позволяющая восстановить ход обрядов, представить ритуальное облачение современных шаманов, предметы материальной культуры, виды священных мест (около 300 фотографий).

Методология и методы исследования. Методологической основой диссертации является комплексный (междисциплинарный) подход. В собирательской и исследовательской работе основными, были качественные методы, единые для ряда гуманитарных и общественных наук: интервьюирование с открытыми и полуоткрытыми вопросами, включенное наблюдение, ведение полевых дневников, фотографирование, работа с фольклорными и этнографическими источниками, газетными публикациями. В основу отбора информаторов был положен принцип «теоретического насыщения» и выбора контрастных случаев (например, шаманов из обществ и «независимых»; председателей обществ и «рядовых» шаманов; тех, кто стремится использовать только «традиционно шаманские» методы и тех, чье мировоззрение включает понятия, заимствованные из буддизма и современных научных и околонаучных концепций и практик (например, биоэнерготерапии)). Основными принципами представления и интерпретации первичного материала стали анализ от частного к общему, установка на конкретно-этнографическое «исследование случаев», позволяющая на микроуровне понять и интерпретировать логику обрядов и особенности трансформации верований.

В работе использован также сравнительно-исторический метод в основном для сопоставления материалов о современных буддистских и шаманских верованиях и обрядности с имеющимися в этнографической литературе данными о духовной культуре тувинцев «классического» периода

второй половины XIX - начала XX в. Для сравнения тувинского буддизма и шаманизма с буддистскими и шаманскими традициями других регионов привлекались исследования A.B. Анохина, Н.П. Дыренковой, В.Н. Басилова, Е.В. Ревуненковой, H.JI. Жуковской, А.Н. Кочетова, Э.П. Бакаевой39, а также специальные словари и обобщающие работы по буддизму40.

Проблемы бытования фольклорных текстов (несказочной прозы), в которых отражается трансформация мировоззрения «непосвященных» тувинцев, рассматриваются на основе фольклорно-этнографических и социологических методов. Для анализа трансформации представлений о личности шамана были использованы элементы биографического метода, получившего развитие в качественной методологической парадигме гуманитарных наук (прежде всего, социологии), который, однако, потребовалось модифицировать в связи со спецификой материала.

Апробация диссертации. Результаты полевых работ и некоторые выводы настоящего исследования легли в основу докладов: на одном из заседаний постоянно действующего научного семинара по проблемам комплексного и интердисциплинарного исследования шаманизма (ИЭА РАН, октябрь 2002); на V Конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, 2003); на семинаре Центра монгольских и сибирских исследований Высшей школы практических наук (CEMS, ЕРНЕ, Париж, 2005); на Международном семинаре «Шаманизм и шаманское целительство: методологический и научно-практический аспекты» (Москва, 2006). Основные положения данного исследования опубликованы в ряде статей общим объмом около 8 а.л. (см.: Список публикаций по теме исследования).

Диссертация обсуждена на расширенном заседании Центра междисциплинарных исследований ИЭА РАН и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы и Приложений. Композиционно ее структура продиктована исследованием трех основных

39 Анохин A.B. Материалы по шаманству у алтайцев. Горно-Алтайск, 1994; Дыренкова ПЛ. Получение шаманского дара по воззрениям турецких племен // Сборник МАЭ. Т. IX. Ленинград, 1930; Басилов В.Н. «Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана». М., 1992; Ревуненкова Е.В. Народы Малайзии и Западной Индонезии (некоторые аспекты духовной культуры). М., 1980; Жуковская ПЛ. Ламаизм и ранние формы религии. М., 1977; Кочетов А.Н. Ламаизм. М., 1973; Бакаева Э.П. Добуддийские верования калмыков. Элиста, 2003.

40 Буддизм: словарь. Под общ. ред. Н.Л. Жуковской. М., 1992; Торчинов Е.А. Введение в буддологию. СПб., 2000.

аспектов «возрождения» традиционных верований и обрядности тувинцев: 1) созданием институциональной структуры буддизма и шаманизма в постсоветское время, 2) трансформацией представлений о личности шамана и 3) трансформацией обрядовой системы буддизма и шаманизма. В Приложениях приведены современные образцы несказочной прозы, текст шаманского призвания, генеалогическое древо семьи шаманов Куулар, фотографии.

Основное содержание работы

Во Введении раскрывается степень изученности темы, определяется актуальность и особенности работы, формулируются методологические и методические основы, указываются его источники, рассматриваются предмет, объект, цели и задачи работы, характеризуются степень апробации и структура диссертации.

Глава I. «Формирование институциональной структуры буддистских и шаманских организаций» - делится на четыре параграфа. В ней резюмируются социополитические условия драматического периода тувинской истории (поздней ТНР и советского времени), которые обусловили разрушение буддистской сангхи и преследования лам и шаманов; рассматриваются особенности процесса формирования и функционирование важнейших шаманских и буддистских организаций Тувы с учетом социокультурного и законодательного контекста постсоветского времени.

Первый параграф «Буддизм и шаманизм в Туве в период существования Тувинской Народной Республики (ТНР) и в советское время» посвящен краткому обзору доступных сведений об истории буддизма и шаманизма. Исторический и историко-этнографический анализ роли ламства в первые десятилетия XX в. был проведен исследовательницами О.М. Хомушку, Н.П. Москаленко и М.В. Монгуш. К моменту создания независимой Тувинской Народной Республики (ТНР) в 1921 г. на территории современной Тувы мирно уживались шаманизм и буд дизм. Шаманизм составлял основу местных верований, определял менталитет й этническую культуру тувинцев. Буддизм же был официальной религией и активно поддерживался феодальными правителями. Ламство являлось серьезной политической силой и едва ли не единственной образованной прослойкой в тувинском обществе того времени. Однако сложный комплекс внешне- и внутриполитических причин привел к тому, что с начала 1930-х гг. в ТНР начались преследования служителей буддистского и шаманского культов.

Борьба с культами продолжилась после вхождения Тувы в состав СССР (1944 г.). Следует отметить, что политические реалии советского времени оказали разное воздействие на шаманизм и буддизм. Буддизм как институционализированная религия со своим духовенством, догматами, установленными формами богослужения оказался в сложном положении. Разрушение нормативной системы буддистского образования привело к фактически полному прекращению воспроизводства ламства и исчезновению того комплекса местных буддистских традиций, которые сложились во взаимодействии с добуддистскими культами и определили региональные особенности тувинского буддизма.

Шаманизм, укорененный в родоплеменной структуре традиционного общества, был практикой шаманов-одиночек. Некоторые исследователи справедливо отмечали, что по своей природе шаманизм является не религией, но гибкой системой верований и практик посвященных, основанных на взаимодействии со сверхъестественными существами41. С точки зрения своей социальной природы, он отличался от буддизма отсутствием организованного корпуса служителей культа и принципиально иными механизмами передачи знаний. В период поздней ТНР и советское время эти особенности шаманизма сделали возможной частичную сохранность профессиональной практики шаманов42. Вместе с тем, шаманство - мировоззрение приобщенных и профанов (не-шаманов) способствовало сохранению фольклора о шаманах прошлого, знаний о правилах проведения некоторых обрядов и представлений об особенностях личности шамана.

В результате социокультурных и политико-экономических преобразований периода поздней ТНР (с 1930-х гг.) и советского времени (1944 - 1991 гг.) в тувинском обществе происходят глубинные трансформации. Среди самых важных - массовый переход кочевников на оседлость, развитие городов и населенных пунктов, внедрение школьного образования, формирование национальной интеллигенции. В постсоветский период тувинской истории «возрождение» традиционных верований и практик тувинцев происходит в совсем ином по сравнению с традиционным обществом социокультурном контексте.

Во втором параграфе «Изменения в государственном законодательстве в 1990-е гг.: предпосылки культурно-религиозного возрождения» приводится анализ основных юридических положений, которые определили формирование и функционирование современных буддистских и шаманских организаций. С конца 1980-х гг. наблюдается подъем интереса тувинцев к

41 Харитонова В.И. Феникс из пепла?... С. 87-99.

42 Вайнштейн С.И. Мир кочевников Центра Азии... С. 254-258.

традиционным верованиям своего народа. В начале 1990-х гг. создаются буддистские и шаманские организации. Республика Тыва оказалась в числе первых российских регионов, которые изменили свое законодательство и ввели в него перечень «традиционных конфессий». К таковым в Туве относятся шаманизм, буддизм и православие.

Своеобразная «юридическая конфессионализация» шаманизма во многом предопределила особенности его «возрождения» и в целом одобрительное отношение властей к культовым и медицинским практикам шаманов. Шаманские общества Тувы («Дунгур», «Toc Дээр», «Хатгыг-тайга», «Адыг-Ээрен» и другие) зарегистрированы как религиозные организации, имеют статус юридического лица, участвуют в общественно-значимых мероприятиях. В некоторых случаях они прямо или косвенно получают поддержку от государства.

В третьем параграфе «Шаманские религиозные организации в постсоветской Туве» рассматривается вопрос о создании и функционировании системы шаманских обществ в постсоветской Туве. Создание первого шаманского общества «Дунгур» («Бубен») по инициативе ряда энтузиастов, в числе которых в первую очередь следует назвать писателя, этнографа и фольклориста М.Б. Кенин-Лопсана, заложило основы последующего формирования структуры шаманских обществ, определило «полюса силы» в иерархии шаманов. Вследствие введенных Законом РФ «О свободе совести и религиозных объединениях» требований по отношению к религиозным организациям (таковой было и общество «Дунгур») появилась одна централизованная («Toc Дээр») и местные религиозные организации шаманов. В целом шаманские общества Тувы, созданные после 1997 г., наследовали организационную модель «Дунгура».

Современное возрождение шаманизма происходит в тесном взаимодействии с теми явлениями общественной жизни, которых не существовало в конце XIX - XX в.: с гуманитарными науками и, прежде всего, с этнографией и фольклористикой, с международным «шаманским» туризмом. Общественно-политические и социокультурные трансформации привели также к изменению модели взаимоотношений между шаманами и их клиентами. В отличие от шаманов прошлого, которые проводили обряды преимущественно в рамках семьи или рода, их преемники каждый день принимают поток незнакомых им посетителей. Экономическое выживание шаманов как представителей новой «профессии» напрямую зависит от их авторитета среди клиентов, но также от эффективности и скорости их работы, что приводит к определенной коммерциализации шаманских услуг.

В четвертом параграфе «Буддистские организации в постсоветской Туве» рассматривается вопрос о создании буддистских религиозных

организаций, некоторые проблемы их становления и их развитие в постсоветское время. Возрождение буддизма в Туве сталкивается с радом сложностей. Во-первых, тувинские буддисты в действительности пока не могут наладить на территории республики буддистское образование, без которого невозможен качественный скачок в деле возрождения буддизма. Пропаганда философских идей буддистского учения осуществляется только приезжими тибетскими, бурятскими и монгольскими ламами. Основной формой деятельности тувинских лам является оказание обрядовых и целительских услуг населению. Во-вторых, тувинская сангха внутренне раздроблена. Конфликт в Управлении Камбо-Ламы (Хурээ Цеченлинг) в 2002 г. привел к фактическому отстранению нескольких тибетских лам, командированных Далай-Ламой XIV в Туву для пропаганды буддизма и просветительской работы с населением, от активного влияния на буддистскую жизнь республики и расколу тувинской буддистской общины. Вместе с тем, такие проекты буддистов, осуществляемые в сотрудничестве с представителями тувинской интеллигенции и деятелями культуры, как «Фестиваль живой "йузыки и веры «Устуу-Хурээ», позволяют привлечь внимание тувинской, российской и зарубежной общественности к проблемам возрождения Тувинского буддизма.

Глава П. «Трансформации традиционных представлений о личности шамана в постсоветский период» состоит из четырех параграфов. В ней на основе комплексного подхода анализируются «рассказы о себе» новых тувинских шаманов.

Современные шаманы в абсолютном большинстве пришли к «профессиональной» шаманской практике и начали принимать население тогда, когда это стало возможным, а именно в начале 1990-х гг. и позже. Чаще всего они - люди, чья профессиональная деятельность в советское время была весьма далека от шаманизма и каких-либо иных видов духовных практик. Вживание в роль шамана предъявляет требования к способам самолегитимации или, пользуясь выражением американского социолога И. Гофмана, к «представлению себя»43 - в данном случае, в качестве лица, наделенного особьми способностями взаимодействия со сверхъестественным миром. Любая автобиография - не только и не столько набор фактов, сколько их подача в определенной перспективе. С этой точки зрения «рассказы о себе» шаманов могут рассматриваться как свидетельство попытки интеграции традиционных представлений в собственную автобиографию. Анализ с применением элементов биографического метода позволяет выявить

43 Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000.

актуальность основных символических компонентов традиционных представлений о личности шамана в автобиографических рассказах тех, кто занимается шаманской практикой сегодня.

В первом параграфе «Исследования личности в западных общественных науках (биографический метод)» приводится обзор истории сложения методологии биографического исследования как части парадигмы качественных методов общественных наук. Основные положения методологии были сформулированы в работах историка П. Томпсона, а также социологов Д. Берто, М. Бургос, Е.Ю. Мещеркиной и ряда других исследователей. Элементы биографического метода были использованы диссертанткой при анализе материалов по современным трансформациям представлений о личности шамана. .

Во втором параграфе «Изучение личности шамана в отечественной и зарубежной науке» дается краткий обзор исследований, посвященных традиционным представлениям об особенностях становления сибирских шаманов. К комплексам наиболее устойчивых и распространенных представлений, выделяемым на материалах по шаманизму народов Саяно-Алтая A.B. Анохиным, Н.П. Дыренковой, В.П. Дьяконовой и другими этнографами и путешественниками, относятся «шаманская болезнь», наследование духов шаманов-предков, шаманские генеалогии. Именно эти представления в традиционном обществе отличали шамана от не-шамана; они же, в трансформированном виде, служат целям самолегитимации современных шаманов.

В третьем параграфе «Личность шамана в современных представлениях (методологические установки и методы исследования)» формулируются методологические установки, которые легли в основу конкретно-этнографического изучения автобиографических нарративов современных тувинских шаманов. В шаманских «рассказах о себе» реалистичная информация и факты биографии переплетены со «сверхъестественными» эпизодами, в которых повествуется о «встречах» с духами и случаях проявления необычных способностей будущих избранников.

В четырех пунктах четвертого параграфа «Исследования личности шамана на основе современных полевых материалов» собранные материалы анализируются на основе комплексного подхода. Некоторые части шаманских «рассказов о себе» соотносятся с образцами жанров несказочной прозы - быличками и бывалыцинами (суеверными меморатами и фабулатами). Основания выделения жанров устной несказочной прозы были разработаны фольклористами-славистами К.В. Чистовым, Э.В. Померанцевой, H.A. Криничной. К несказочной прозе народов Сибири

обращалась Е.С. Новик44. Исследователями был выделен ряд характерных для несказочной прозы черт - повествование преимущественно от первого лица, установка на достоверность рассказываемой информации, связь с системой актуальных верований и другие. Рассказывание быличек и бывалыцин в современном тувинском обществе - живая и широко распространенная традиция. Она не является привилегией только шаманов, однако именно они активно переосмысливают ее и используют для легитимации своих шаманских способностей.

В первом пункте четвертого параграфа Шаманские «рассказы о себе» рассматриваются шаманские автобиографические нарративы, отдельные части которых соотносятся с текстами жанров несказочной прозы -быличками и бывалыцинами.

Во втором пункте четвертого параграфа «Рассказы шаманов о предках и духах-помощниках» анализируются те фрагменты «рассказов о себе», в которых повествуется о значимых предках (ими могут быть шаманы, «знающие» и ламы). В традиционном тувинском шаманизме существовало представление о потомственных шаманах как наиболее сильных, по сравнению с теми, кто получил «дар» иными путями. Это представление живо до сих пор. Шаманское наследие стоит понимать не столько как реальную передачу знаний и навыков работы (что в условиях советского времени было в большинстве случаев невозможно), сколько как символически значимый «надтекст», который легитимирует шамана в глазах коллег и клиентов и подчеркивает его относительно большую, по сравнению с непотомственными шаманами, силу.

В третьем пункте четвертого параграфа «Шаманская болезнь» и проявление необычных способностей в детстве и юности» дан анализ тех фрагментов «рассказов о себе», в которых реализуются представления о шаманской болезни и случаях проявлениях необычных способностей будущего избранника. Традиционные знания о шаманской болезни выражены нечетко и подвергаются трансформациям: речь, как правило, идет не о «мучении» избранника духами, а о физических и психосоматических недугах, которые связываются шаманом (иногда довольно искусственно) с проявлением шаманской болезни. На первый план в рассказах о становлении выходят сверхъестественные эпизоды - встречи с духами традиционных тувинских представлений (злыми духами четкер, аза, албыс, духами-хозяевами местности ээлер, «двойниками» умерших сюнезин и т.д.). Духи

44 Новик Е.С. К типологии жанров несказочной прозы Сибири и Дальнего Востока // Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. Горно-Алтайск, 1986.

вступают в контакт с избранником и зачастую передают ему важную информацию. Также в «рассказах о себе» проявляются мотивы видения и слышания духов, приводятся сообщения о проявлениях предвидения и других необычных способностях, которые маркируют отличия шамана от не-шамана.

Четвертый пункт четвертого параграфа «Ховалыгмаа Куулар: история семьи и становление шаманки» посвяшен конкретно-этнографическому «■исследованию случая» одной из самых интересных представительниц современного шаманского мира Тувы - шаманки Х.Э. Куулар. В ее «рассказе о себе» ярко выражены все вышеупомянутые мотивы. В нем также проявилась характерная особенность становления многих других современных тувинских шаманов - влияние буддизма и познаний в области биоэнерготерапии на формирование ее индивидуального мировоззрения и техник работы.

В Главе Ш «Возрождение и трансформации обрядовой практики лам и шаманов в постсоветский период» освещаются проблемы возрождения и трансформации современной буддистской и шаманской обрядности. Буддизм со времени его появления в Туве находился в постоянном взаимодействии с традиционными верованиями, основанными, в том числе, на шаманских представлениях. Это взаимодействие продолжается и на постсоветском этапе тувинской истории, но оно обретает новые формы выражения. В главе представлен анализ современных материалов по возрождению буддистской и шаманской обрядности с разграничением нескольких аспектов взаимодействия буддизма и шаманизма в Туве.

В этнографической литературе по традиционной духовной культуре и обрядности бурят, калмыков, монголов, тувинцев значительное внимание уделялось вопросу появления вариантов религиозного синкретизма. Изучением различных аспектов формирования местных традиций буддизма и шаманско-буддистского синкретизма на материале стран центральноазиатского региона занимались A.M. Пятигорский, В.П. Дьяконова, H.JI. Жуковская, K.M. Герасимова, Г.Р. Галданова, Э.П. Бакаева, М.В. Монгуш и другие исследователи.

Глава состоит из четырех параграфов. В первом — «Методологический аспект: синкретизм - бриколаж - двоеверие» для характеристики современных трансформаций эволюции шаманской и буддистской обрядовых систем вводятся разработанные в этнологии понятия и термины, необходимые для анализа различных аспектов феномена: собственно синкретизм, бриколаж, обрядовый параллелизм, двоеверие. Необходимость разделения понятий продиктована сложностями в использовании термина синкретизм. С одной стороны, в современных обрядах наблюдается то, что

именуется в этнографии синкретизмом в отношении ситуации, сложившейся в конце XIX - начале XX в.45. С другой стороны, постсоветский шаманизм продолжает заимствовать из буддизма целые обряды и их элементы. Эти заимствования в основном имеют не универсальный, а спорадический и индивидуальный характер и являют собой пример бриколажа46 в мировоззрении и обрядности. Вместе с тем, заимствования обрядов и их отдельных элементов не ведут к стиранию границ между буддизмом и шаманизмом, которые четко дифференцируются как самими ламами и шаманами, так и их клиентами. Этот тип социокультурного поведения вслед за А.М. Пятигорским стоит именовать обрядовым параллелизмом, при котором в буддизме и шаманизме имеются аналогичные обряды, преследующие сходные, весьма конкретные и прагматичные внутримирские цели. В таких условиях клиенты лам и шаманов в соответствии со своими представлениями о сферах компетенции этих лиц зачастую обращаются как к первым, так и ко вторым, а иногда к тем и другим поочередно. Данная ситуация определяется в диссертации как ситуация двоеверия.

Во втором параграфе «Историографический аспект: взаимодействие буддизма и шаманизма в Туве во второй половине XIX — начале XX века» приводится краткий обзор истории взаимодействия буддизма и шаманизма в Туве, основных методов миссионерской работы лам, сложения специфических черт тувинской буддистской обрядности, проблем социальной и культурной адаптации буддизма.

В четырех пунктах третьего параграфа «Обряды лам и шаманов в постсоветской Туве» представлен анализ четырех разновидностей обрядов (в их буддистском и шаманском вариантах). Буд дистские и шаманские обряды, преследующие одни и те же внутримирские цели, опираются на сходные представления о причинах нарушения гармонии в жизни человека и о способах исправления таких нарушений. Рассматриваются следующие параллельные разновидности обрядов: 1) «астрологические»; 2) обряды очищения в целях избавления от злых духов или «порчи» (тув.: доора), которое может включать как очищение мест жительства или транспортных средств, так и во многих случаях - лечение; 3) «призывание счастья» и 4) поклонение духам-хозяевам местностей. Анализ материалов выявляет значительную гибкость современного шаманизма в том, что касается заимствования из буддизма отдельных элементов или целых обрядов, их

45 О сложностях использования термина синкретизм в применении к современным материалам подробно см. текст диссертации (Гл. 3, § 1).

Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1999 (Первое издание на фр. языке см. Lévi-Strauss С. La pensée sauvage. Paris, 1962).

переосмысления и встраивания в возрождающуюся систему шаманской обрядности.

В четвертом параграфе «Двоеверие современных тувинцев» проанализирована «двойная практика» (будцистско-шаманская) клиентов лам и шаманов и сформулированы некоторые гипотезы для дальнейшей разработки теоретического аспекта исследования ситуации двоеверия. Создается впечатление, что клиенты, обращаясь к ламе или шаману, чаще всего подбирают специалиста не столько в соответствии со своей «религиозной идентичностью» (которая может быть выражена слабо), сколько руководствуясь прагматичными критериями - доверием, ожиданием эффективности помощи, личным авторитетом ламы или шамана и своими представлениями об их сферах компетенции. Зачастую они дублируют обряды, обращаясь и к ламе, и к шаману. Это позволяет говорить о феномене двоеверия как двойной буддистско-шаманской практике клиентов и ставить вопрос о целесообразности применения понятия «конфессиональная идентичность» к анализу тувинского постсоветского «религиозного» возрождения.

В Заключении дается краткий обзор основных положений исследования и подводятся его итоги.

В диссертационной работе были поставлены задачи изучения процесса, условно определяемого как «возрождение» традиционных верований и практик тувинцев. В нем были выделены три основных аспекта: 1) формирование институциональной структуры шаманских и буддистских религиозных организаций; 2) появление новой группы лиц, которые входят в роль шаманов, и связанные с этой ролью особенности их самолегитимации, которые выражаются в том числе через шаманские «рассказы о себе»; 3) возрождение, эволюция и трансформации буддистской и шаманской обрядности.

Своеобразная «юридическая конфессионализация» шаманизма, прописанная в Законе Республики Тыва от 1995 г. «О свободе совести и религиозных организациях» и отнесение шаманизма к числу традиционных конфессий Тувы, заложили основу для неформального сотрудничества шаманских обществ и государственных структур. Формирование институциональной структуры шаманских организаций было во многом неестественным и «антитрадиционным» явлением, которое можно расценивать как феномен институциональной адаптации возрождающейся шаманской практики к законодательному и социально-политическому контексту постсоветского времени. На начальном этапе постсоветской истории Тувы именно иерархическая структура шаманских обществ стала

одним из ключевых факторов, влиявших на эволюцию, трансформацию и реконструкцию шаманской практики.

Организационная структура шаманских обществ дала возможность множеству лиц, почувствовавших в себе желание и возможности заниматься обрядовой практикой, попробовать свои силы в роли шаманов. Требования, налагаемые новой «профессией», заставляли «избранников духов» творчески переосмысливать свое семейное наследие и знания, чаще всего полученные от профанов или приобщенных хранителей традиции, и интегрировать их в свое представление о себе, о мироздании, о способах воздействия на сверхъестественный мир. Проблема «представления себя» стоит для шаманов особенно остро. С одной стороны, традиционалистский дискурс идеологов возрождения шаманизма и председателей шаманских обществ требует максимального соответствия тому образу шамана, который можно частично реконструировать по источникам. С другой стороны, сбои в передаче шаманских знаний и навыков не могли не создать лакун в цельном функционировании шаманизма как практики посвященных. Эти лакуны активно заполняются путем бриколажа - интеграции заимствований из буддизма, а также из современных научных и околонаучных концепций и целительских систем (например, биоэнерготерапии).

Совсем иные проблемы стоят сегодня перед буддизмом. Основные задачи, обусловленные полным разрушением буддистского образования в советское время - восстановление механизмов воспроизводства ламства в самой Туве и создание единой и неразобщенной сангхи, которая в полной мере обеспечивала бы потребности населения в обрядовой помощи и удовлетворяла бы растущий интерес тувинцев к философии и этике буддизма. На сегодняшний день можно говорить лишь о возрождении обрядовой сферы буддизма, тогда как попытки наладить широкомасштабную просветительскую деятельность по пропаганде буддистского учения сталкиваются с рядом сложностей.

«Возрождение» шаманизма и буддизма - всего лишь условное обозначение целого комплекса разноуровневых процессов трансформации традиционных верований тувинцев в постсоветское время. Последнее пятнадцатилетие было ознаменовано как достаточно динамичным процессом создания новой институциональной структуры шаманских и буддистских организаций, так и рядом перегибов и проблем переходного периода. Однако значительная степень сохранности мировоззрения и фольклора, активное использование тувинцами родного языка в повседневной жизни, интерес к этнической культуре своего народа и сильное этническое самосознание позволяют предположить, что на новом этапе исторического пути Тувы эволюция буддизма и шаманизма будет продолжаться.

Список работ, опубликованных по теме исследования

1. Некоторые аспекты современного возрождения буддийской и шаманской обрядности в Туве (буддийский гороскоп и «астрологические» обряды) // Этнографическое обозрение. 2007, №1 (январь), С. 1-15.

2. Злые духи, представления о порче и обряды очищения в современном тувинском шаманизме // Этнографическое обозрение. 2007, № 4. (1,3 п.л., в печати).

3. Перевод с фр. яз. и комментарии: Амайон Р. Покончить с терминами «транс» и «экстаз» в исследованиях шаманизма // Этнографическое обозрение. 2007, № 1. С. 6-18.

4. Lieux sacrés de la vallée du Haut Iskin (Touva): traditions orales et pratiques rituelles // Etudes Mongoles, Sibériennes, Centrasiatiques et Tibétaines (EMSCAT), 2007. P. 44-58 (нафр. яз.).

5. Традиционные представления о личности шамана // Материалы Международного семинара (М„ 17-20 августа 2006 г.) «Шаманизм и шаманское целительство: методологический и научно-практический аспекты». М.: ИЭА РАН, 2007. С. 35-45 (0,5 пл., в печати). (Международная серия научных трудов «Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам». Т; 12.).

6. Сакральные места долины реки Верхний Ишкин (Тува): локальный фольклор и традиции поклонения // Полевые исследования Института этнологии и антропологии РАН. М.: Наука, 2006. С. 96-112.

7. Истории жизни и «рассказы о становлении» постсоветских шаманов в Республике Тыва // Практика постсоветских адаптаций народов Сибири. М.: ИЭА РАН, 2006. С. 197-225.

8. «Мои хозяева меня научили...». Семейное наследие и личное знание тувинской шаманки Ховалыгмыы Куулар // Женщина и возрождение шаманизма: постсоветское пространство на рубеже тысячелетий. М.: ИЭА РАН, 2005. С. 250-280 (Международная серия научных трудов «Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам». Т. 11.)

9. P.C. Назык-Доржу // Женщина и возрождение шаманизма: постсоветское пространство на рубеже тысячелетий. М.: ИЭА РАН, 2005. С. 323-342 (Международная серия научных трудов «Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам». Т. 11.)

10. The emergence of a new social identity: trajectories and biographies of postsoviet shamans in the republic of Tuva // Post-soviet Transformations / Eds. Hugh

Beach, Dmitri Funk and Lennard Sillanpaa. Uppsala. 2005. P. 81 - 90 (на англ. яз.)

11. Des chamanes et des lamas. Conversion, coexistence et interaction entre chamanisme et bouddhisme en Asie Centrale // Religions & Histoire. № 5 (novembre-décembre), 2005. P. 58-62 (на фр. яз.)

12. Светская культура в возрождении традиционной религии: о музыкальном фестивале «Устуу-Хурээ» (Республика Тыва) // VI Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. СПб., 2005. С. 272-273.

13. Тувинское «двоеверие» и логика выбора // V Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2003. С. 312.

14. Полевая работа в городских условиях на примере Московского центра Ассоциации буддистов школы Карма Кагью // Полевые исследования Института этнологии и антропологии РАН. М.: ИЭА РАН, 2002. С. 75-93. Научное редактирование:

15. Женщина и возрождение шаманизма: постсоветское пространство на рубеже тысячелетий. М.: ИЭА РАН, 2005. 365 С. (член редколлегии, отв. за русскоязычные публикации) (Международная серия научных трудов «Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам. Т. 11).

Отпечатано в ООО «Компания Спутник+» ПД № 1-00007 от 25.09.2000 г. Подписано в печать 26.01.07. Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,69 Печать авторефератов (095) 730-47-74, 778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Пименова, Ксения Викторовна

ВВЕДЕНИЕ

Глава I: ФОРМИРОВАНИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ

БУДДИСТСКИХ И ШАМАНСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ

§ 1. Буддизм и шаманизм в Туве в период существования

Тувинской Народной Республики (ТНР) и в советское время

§ 2. Изменения в государственном законодательстве в 1990-е гг.: предпосылки культурно-религиозного возрождения

§ 3. Шаманские религиозные организации в постсоветской Туве

§ 4. Буддистские организации в постсоветской Туве

Глава II: ТРАНСФОРМАЦИИ ТРАДИЦИОННЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

О ЛИЧНОСТИ ШАМАНА В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

§ 1. Исследование личности в западных общественных науках биографический метод)

§ 2. Изучение личности шамана в отечественной и зарубежной науке

§ 3. Личность шамана в современных представлениях методологические установки и методы исследования)

§ 4. Исследования личности шамана на основе современных полевых материалов

- шаманские «рассказы о себе»

- рассказы шаманов о предках и духах-помощниках

- «шаманская болезнь» и проявление необычных способностей в детстве и юности;

- Ховалыгмыа Куулар: история семьи и становление шаманки

Глава III: ВОЗРОЖДЕНИЕ И ТРАНСФОРМАЦИИ ОБРЯДОВОЙ ПРАКТИКИ

ЛАМ И ШАМАНОВ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

§ 1. Методологический аспект: синкретизм - бриколаж - двоеверие

§ 2. Историографический аспект: взаимодействие буддизма и шаманизма в Туве во второй половине XIX - начале XX века.

§ 3. Обряды лам и шаманов в постсоветской Туве:

- «астрологические» обряды

- обряды очищения

- обряды призывания счастья и благополучия

- поклонение духам-хозяевам местностей

§ 4. Двоеверие современных тувинцев 269 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 288 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 296 ИСТОЧНИКИ 306 ПРИЛОЖЕНИЯ

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Пименова, Ксения Викторовна

За последнее столетие Тува (Урянхайский Край, Сойотия, сейчас - Республика Тыва) прошла несколько этапов исторического развития, каждый из которых сопровождался социально-демографическими трансформациями и культурно-политическими преобразованиями. На рубеже XIX-XX веков Тува находилась в составе государства маньчжуро-китайской династии Цин. В 1914 г. над Урянхайским Краем был установлен российский протекторат. В 1921 г. было создано независимое государство Тувинская Народная Республика (ТНР), которое входило в орбиту политических и экономических интересов СССР. В 1944 г. Тува присоединилась к СССР как автономная область, в 1961 г. была преобразована в Тувинскую АССР, а с 1993 г. Тува стала Республикой Тыва (РТ) в составе Российской Федерации. Тувинцы - тюркоязычный народ Южной Сибири, составляющий этническое большинство в РТ.

Начало последней и самой масштабной волны распространения буддизма в варианте «желтошапочной» школы (гелугпа) относится к второй половине XVIII в. В Туве буддизм взаимодействовал с добуддистскими верованиями и культами тувинцев, в первую очередь - с шаманизмом. Буддизм и шаманизм определили формирование этнической культуры и менталитета тувинцев. В законодательстве РТ они рассматриваются как традиционные конфессии1.

С конца 1980-х гг. наблюдается активизация интереса тувинцев, в первую очередь -тувинской интеллигенции, к традиционным верованиям своего народа. С начала 1990-х гг. предпринимаются целенаправленные попытки создания религиозных объединений и восстановления утраченных традиций. Настоящая работа посвящена проблемам возрождения верований и обрядовых практик тувинцев в постсоветский период (1991-2005 гг.).

1 Закон Республики Тыва «О свободе совести и религиозных организациях» от 16 марта 1995 г. Гл. 1, ст. 1 // Анайбан ЗВ, Губогло МН, Козлов М.С. Формирование этнополитической ситуации. Т. 1. Очерки по истории постсоветской Тувы. М., 1999.

Актуальность и практическая значимость исследования. Актуальность работы определяется прежде всего необходимостью этнографического изучения духовной культуры тувинцев в постсоветское время с использованием новых методологических подходов к анализу современных материалов. Духовная культура любого народа - не застывшая данность, но динамичная совокупность представлений, верований, обрядов и практик, которая должна рассматриваться в контексте политических и социокультурных трансформаций общества.

Традиционные верования тувинцев были объектом исследований русских и советских этнографов и фольклористов. В условиях политических реалий советского времени этнографическое изучение разных аспектов тувинского буддизма и шаманизма проводилось в основном в исторической перспективе и, как правило, преследовало цели реконструкции духовной культуры тувинцев. Таким образом, наиболее исследованным на сегодняшний день оказался период конца XIX - середины XX вв.

Сегодняшний тувинский «религиозный ренессанс» обнаруживает сходство с аналогичными процессами, протекающими у других коренных народов Севера, Сибири и Европейской части РФ - бурят, якутов, хакасов, калмыков. Важные теоретические проблемы современного возрождения верований и обрядности, такие как трансформации обрядовой культуры в постсоветское время, двоеверие, синкретизм, шаманское наследование освещались в работах последних лет в сравнительной перспективе, в том числе и с привлечением тувинского материала.

Вместе с тем, некоторые вопросы практически не были рассмотрены в этнографической и социологической литературе. К таковым относятся проблемы трансформации представлений о личности шамана в постсоветское время; реконструкция семейных легенд о шаманах-предках; использование элементов буддистской обрядности шаманами; появление новых и значительная трансформация уже существовавших ранее обрядов; особенности отношений между шаманами, ламами и их клиентами. Актуальность данной работы заключается в привлечении новых материалов по этим малоисследованным на сегодняшний день аспектам возрождения традиционных верований и практик, а также в их анализе с использованием методов, принятых в нескольких гуманитарных дисциплинах - этнографии, этнологии, фольклористике, социологии религии.

С научно-практической точки зрения работа важна для сферы образования и может использоваться при составлении специальных курсов по этнологии и религиоведению. Представленные в диссертации качественные конкретно-этнографические материалы и выводы могут оказаться полезными для подготовки опросников количественных исследований по верованиям тувинцев и тувинской современной этноконфессиональной ситуации. Практические материалы и методологические наработки могут использоваться учеными, представителями администрации, членами экспертно-консультативного совета при Правительстве Республики Тыва для оценки современного состояния и тенденций развития буддизма и шаманизма - традиционных конфессий тувинцев.

Степень изученности темы. До середины XIX в. Урянхайский Край был для России далекой, труднодоступной неведомой страной, а сведения о верованиях его населения -отрывочными. Лишь со второй половины позапрошлого столетия Туву посещают путешественники и ученые и начинается накопление фактического материала по мировоззрению, фольклору, верованиям и обрядам тувинцев.

Начало изучению фольклора, в том числе и текстов шаманских камланий, было положено тюркологом В.В. Радповым, побывавшим в Туве в 1861 году2; работа была продолжена его учеником Н.Ф. Катановым, который опубликовал сборник фольклорных материалов, в котором представлены и шаманские призывания3. Образцы тувинского фольклора и описания шаманских атрибутов - вместилищ духов (тув.: ээрен) были представлены в публикациях ссыльного революционера Е.К. Яковлева4. Ценнейшие сведения о шаманских камланиях, о представлениях урянхайцев об устройстве

2 Радлов В В. Из Сибири. Страницы дневника. Отв. ред., автор примечаний и послесловия С.И. Вайнштейн. М., 1989.

3 Образцы народной литературы тюркских племен, изданные В.Б. Радповым. Ч. IX. СПб , 1907. Наречия урянхайцев (сойотов) абаканских татар и карагасов. Тексты, собранные и переведенные Н.Ф. Катановым.

4 Яковлев Е.К. Этнографический обзор инородного населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела музея. Минусинск, 1900. Он же Этнографические заметки о сойотах-урянхайцах. Поверья, легенды, пословицы // Известия Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Императорского РГО. Т. 1, Вып. 3. Красноярск, 1902. мироздания, а также некоторые данные о монастырях Урянхайского Края были собраны во время монгольских экспедиций Г.Н. Потанина5.

В 1902 - 1903 гт. в Туве побывал Ф.Я. Кон. Он оставил живые, точные, во многом актуальные до сих пор заметки о своей экспедиции и сделал ряд важных замечаний, касающихся сосуществования буддистских и шаманских верований, а также «конфессиональной идентичности» тувинцев. По его мнению, противопоставление шаманизма буддизму совершенно неверно, сибирские же шаманы бывают «православные и буддийцы»6. Мнение о комплементарности, непротиворечивости буддизма и шаманизма в Туве высказывалось также английским географом Д. Каррутерсом7 и австрийским историком-китаистом О. Менхен-Хельфеном8, которые посещали Туву в 1910-1911 гт. и в 1929 гг., соответственно.

Благодаря Л.П. Потапову, В.Диосеги, П.И. Каралькину, С.И. Вайнштейну, В.П. Дьяконовой, С.Н. Соломатиной, М.Б. Кенин-Лопсану в советское время продолжался активный сбор и обобщение материалов по тувинскому шаманизму, в первую очередь с точки зрения его исторической реконструкции. В статьях и монографиях крупнейшего специалиста по истории и этнографии тюрков Саяно-Алтая Л.П. Потапова анализируются вопросы генезиса шаманизма; проводится источниковедческий анализ семантики шаманского бубна и других культовых предметов на материале южносибирских народов9. Выводы и наблюдения этнографа обобщены в специальной главе его книги «Очерки народного быта тувинцев»10. В 1991 г. вышла фундаментальная монография Л.П.

5 Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. II, IV. СПб., 1881 и 1883. Во второй экспедиции участвовали также молодой A.B. Адрианов и жена Г.Н. Потанина -A.B. Потанина. См.: Потанина А В. Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю. М., 1895. О судьбе монгольских и тувинских дневников A.B. Адрианова и его последующих самостоятельных работах по алтайской и тувинской этнографии см., напр.: МА. Дэвлет A.B. Адрианов как этнограф // Репрессированные этнографы. Вып. I. М., 2002.

6 Кон Ф.Я. За 50 лет. Т. III. Экспедиция в Сойотию. М., 1934.

7 Каррутерс, Д Неведомая Монголия. Т. 1. Урянхайский Край. Петроград, 1914.

8 Manchen-Helfen О Reise ins asiatische Tuwa. Berlin, 1931. Пер. на англ.: Manchett-Helfen, Otto. Journey to Tuva. Los-Angeles, 1931.

9 Потапов Л.П. Некоторые аспекты изучения сибирского шаманства // IX Международный Конгресс антропологических и этнографических наук (Чикаго, сент. 1973). М., 1973.

10 Потапов Л. П. Очерки народного быта тувинцев. М., 1969.

Потапова, целиком посвященная шаманизму". В ней автор в сравнительной перспективе на уникальных этнографических материалах, собранных в основном им самим у народов Саяно-Алтая, развивает концепцию С.А. Токарева о шаманизме как одной из ранних форм религии.12

В.П. Дьяконова известна как автор нескольких крупных статей и обобщающей монографии, посвященной поминально-погребальной обрядности тувинцев, в которых, в частности, рассматриваются разностадиальные комплексы представлений о душах человека и устройстве мироздания13. Особенно стоит отметить значение работ этой исследовательницы по истории и этнографии тувинского буддизма, устройству буддистской сангхи (монашеской общины) и процессу взаимодействия буддизма и шаманизма на тувинской почве; космологическим представлениям тувинцев; вопросам шаманской болезни и наследования «дара»; категориям шаманов14. В тот же период времени материалы по шаманизму у тувинцев собирал этнограф, сотрудник Тувинской Комплексной археолого-этнографической экспедиции П.И. Каралькин15.

Известнейший специалист по истории и культуре тувинцев, С.И. Вайнштейн, в своем первом монографическом исследовании «Тувинцы-тоджинцы» осветил различные аспекты материальной и духовной культуры тоджинцев - немногочисленной группы оленеводов, которая до появления этой работы была относительно мало исследована16. Ученый описал одежду и ритуальные принадлежности тоджинских шаманов (жезл, бубен), представил

11 Потапов ЛЛ. Алтайский шаманизм. JL, 1991.

12 Токарев С А. Ранние формы религии. М., 1990.

13 Дьяконова В.П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л., 1975.

14 Дьяконова В П. Цам у тувинцев // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX - начале XX века. Л., 1971. Она же. Ламаизм и его влияние на мировоззрение и религиозные культы тувинцев // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. Л., 1979. Она же. Религиозные культы тувинцев // Памятники культуры народов Сибири и Севера. Л., 1976. Она же. Религиозные представления алтайцев и тувинцев о природе и человеке // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. Л., 1976. Она же Тувинские шаманы и их социальная роль в обществе // Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири. Л., 1981; Она же. Об одной категории социальной иерархии шаманов // Уч. Зап. Тувинского НИИЯЛИ. Вып. 26. Кызыл, 1972; Она же Культовые сооружения тувинцев // Полевые исследования Института этнографии -ч1974. М., 1975.

15 О П.И. Каралькине см.: Функ ДА Тувинский шаман Шончур Тожу и его бубен (по материалам П.И. Каралькина) // Acta Ethnographica Hunganca. Budapest, Vol. 48 (3-4). 2003.

16 Вайнштейн С.И. Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки. М., 1961. неизвестные материалы о «медвежьем празднике»; осветил обряды почитания шаманского дерева (хам-ыяш) и традиции погребения. Материалы по шаманству тоджинцев и других групп тувинцев были использованы автором для изучения генезиса тувинского шаманства; они легли в основу выделения двух его этнографических типов, предложенного автором в докладе на международном конгрессе 1964 года17. Работы С.И. Вайнштейна являют собой ценное свидетельство этнографа, которому в советское время удалось воочию наблюдать шаманов18. Изучением хакасской и тувинской шаманских традиций в 1960-е гг. занимался также венгерский ученый В. Диосеги19.

Тувинский писатель и этнограф М.Б. Кенин-Лопсан начал собирать материалы по шаманству в середине 1960-х годов. В сферу его интересов попали вопросы о категориях шаманов, о родословных потомственных шаманов; его интересовали также обрядность, атрибутика и шаманский фольклор20. Собранные им тексты камланий представляют несомненную ценность для понимания механизмов «вербальной магии» шаманских гимнов-призываний (тув.: алгыш).

Среди работ, являющихся источником сведений о традиционной духовной культуре тувинцев в фольклорно-этнографической перспективе, следует также назвать книги специалиста по тувинскому фольклору Г.Н. Курбатского21, публикации С.Н. Соломатиной,

Х1Вайштейн С.И Тувинское шаманство // VII Международный Конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1964.

18 Вайнштейн С.И. Мир кочевников Центра Азии. М., 1991.

19 Dioszegi V. Tracing Shamans in Siberia: The Story of an Ethnographical Research Expedition. Oosterhoot (The Netherlands); N.Y., 1968.

20 МБ Кенин-Лопсан. Обрядовая практика и фольклор тувинского шаманства. Конец XIX - начало XX века. Новосибирск, 1987. Он же. Алгыши тувинских шаманов / Тыва хамнарнын алгыштары. Кызыл, 1995; Он же. Тувинские шаманы. М., 1999.

21 Курбатский Г.Н. Тувинские праздники. Кызыл, 1973. Он же. Тувинцы в своем фольклоре. Кызыл, 2001.

З.Б. Самдан и М.В. Монгуш22. М.В. Монгуш с середины 1980-х публиковала статьи об истории тувинского буддизма, буддистской медицине и обрядах буддистов23.

Историко-этнографическое изучение традиционных верований и обрядов тувинцев продолжилось в постсоветское время. Для темы диссертации особенно стоит отметить ценность обобщающей монографии М.В. Монгуш о буддизме в Туве24. В ней детально освещены исторические этапы распространения буддизма, приведены сведения о календарных обрядах, обрядах жизненного цикла и тибетской медицине. Значительный интерес представляет книга А.К. Кужугет, в которой рассматривается вопрос о связи ритуала и театра, о драматургии шаманских и буддистских обрядов25.

К современным проблемам возрождения буддизма обращалась московская исследовательница Н.П. Москаленко26. Кроме того, в книге «Этнополитическая история Тувы в XX веке» она же опубликовала выявленные ею архивные материалы, которые позволили пролить свет на сравнительно малоизученный вопрос о роли тувинского ламства в политической жизни ТНР27.

В 1990-е гг. религиоведов, этнографов и социологов особенно привлекает проблематика религиозного «возрождения» в Туве. Работы постсоветского периода характеризуются разнообразием методологических подходов. В эти годы проводятся социологические опросы, в которых прямо или косвенно затрагивается конфессиональная идентичность. В статьях и монографии религиоведа О.М. Хомушку, приводятся данные

55

Соломатина С Н. Ритуалы женщин у тувинцев // Материалы полевых этнографических исследований. СПб, 1993; Она же. Албыс и шаманское избранничество у тувинцев // Традиционное мировоззрение и культура народов Сибири и сопредельных территорий. Улан-Удэ, 1990; Самдан 3 Б О некоторых особенностях собирания и изучения тувинской несказочной прозы // Исследования по тувинской филологии. Кызыл, 1986. Монгуш МВ. Ламаистско-шаманский синкретизм в фольклоре тувинцев // Там же; Кужугет А.К. Традиционные нормы поведения и общения тувинцев в быту // Культура тувинцев. Традиция и современность. Кызыл, 1989.

23 Монгуш М.В. К вопросу о проникновении буддизма в Туву // Проблемы истории Тувы. Кызыл, 1984. Она же. История тувинских монастырей по архивным материалам // История и филология Древнего и Средневекового Востока М., 1987. Она же Ламаизм в семейной жизни тувинцев // Культура тувинцев. Традиция и современность. Кызыл, 1989.

24 МВ. Монгуш. История буддизма в Туве. Новосибирск, 2001.

25 Кужугет А.К Зрелищно-игровые элементы в культовых обрядах тувинцев. Кызыл, 2002.

26 Москаленко Н.П. Возрождение буддизма в Туве // Полевые исследования. Т.1. Вып. 1, 1993.

57

Москаленко НП Этнополитическая история Тувы в XX веке. М., 2004. опросов по религиозности современных тувинцев и содержанию их верований, в которых основы традиционной духовной культуры уживаются с иноконфессиональными и инокультурными заимствованиями28. Вопрос о конфессиональной идентичности современных тувинцев рассматривался также в других работах29. Ряд важных наблюдений о связи между конфессиональной и этнической мобилизацией тувинцев был сделан коллективом исследователей современной тувинской этнополитической ситуации под руководством М.Н. Губогло30.

Психологический подход в изучении традиционных шаманских представлений и их возрождения получил развитие в диссертационной работе тувинского психолога Т.А. Ондар31.

Теоретические проблемы этнографии постсоветского возрождения традиционных верований тувинцев освещены в целом ряде публикаций В.И. Харитоновой32. Центральными вопросами, которые разрабатывались исследовательницей на сравнительном материале и имеют прямое отношение к теме настоящей диссертации, являются следующие: 1) соотношение уровней шаманского комплекса («профессиональный» шаманизм, шаманство и бытовое шаманство), 2) категоризация

28 Хомушку О.М. Религия в истории культуры тувинцев. М., 1998; Она же. Религиозная ситуация в национальных регионах России: Республика Тува // Диалогос. Религия и общество. Вып. I. М., 2001. С. 250-264; Она же. Традиционные религиозные верования народов Саяно-Алтая и проблемы религиозного синкретизма // Религиоведение. 2005, № 1. С. 14-22.

29 Анайбан 3 В. Женщины Тувы и Хакасии в период российских реформ. М., 2005. Донгак B.C. Этническая идентичность тувинцев. Автореф. дисс. канд. соц. наук. СПб.: СПбГУ, 2003.

1Л

Анайбан 3 В., Губогло МН., Козлов МС Формирование этнополитической ситуации. Т. 1. Очерки по истории постсоветской Тувы. М., 1999. гхОндар Т.А Психологические функции шаманизма в современных социальных и политических процессах. Дисс. канд. псих. наук. М., 1998.

32 Харитонова В И. Народные магико-медицинские практики: традиция и современность. Дисс. в виде научного доклада . д.и.н., М., 2000, Она же. Религиозно-магические практики Южной Сибири: трансформации традиций в постсоветскую эпоху // Материалы Международного интердисциплинарного научно-практического симпозиума «Экология и традиционные религиозно-магические знания. 4.2. М., 2001. (Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам. Т. 7 - далее: ЭИ.); Она же. Тувинский шаманизм, год 2000-й: проблемы функционирования практики и глобализация знания // Полевые исследования ИЭА РАН, 2001; Она же. Шаманы и шаманисты. Некоторые теоретические аспекты изучения шаманизма и иных традиционных верований и практик // ЭО. 2004, № 2 и др. работы автора. практикующих по степени владения эзотерическими знаниями и навыками («посвященные», «приобщенные» и «профаны»), 3) двоеверие и синтез верований и обрядности. Основные методологические и теоретические выводы В.И. Харитоновой обобщены в монографии по проблемам возрождения сибирского шаманизма33. В ней также приведены сведения о процессе формирования и функционирования шаманских религиозных организаций.

Число зарубежных работ, посвященных различным аспектам постсоветского возрождения шаманизма в Туве, пока невелико. Стоит отметить статью немецкого этнолога У. Йохансен, в которой описание камлания «классического» периода шаманизма сравнивается с наблюдениями автора о «неошаманских» обрядах в обществе «Дунгур» в 1996 г. У. Йохансен подчеркивает «фольклоризацию» современного шаманизма и роль этнических фаеторов в реабилитации шаманизма как части индигенной культуры34. Шведский антрополог Галина Линдквист применила концепцию социального поля религии французского социолога П. Бурдье к современном городскому шаманизму в Туве и предложила очень верную интерпретацию процесса «возрождения» тувинского шаманизма и реконструкции «традиции» через анализ формирования полюсов власти в системе шаманских обществ35.

Вопросы становления современных шаманов, в том числе и тувинских, и особенности тувинского шаманизма затронуты в научно-популярных работах канадского этномузыколога Киры Ван Дузен36. Наконец, следует отметить, что на процессы возрождения шаманизма оказала влияние научно-практическая деятельность представителей Общества шаманских исследований (США), что отражено в публикациях37.

33 Харитонова В И. Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий. М., 2006.

34 Johansen U. Shamanism and Neoshamanism: What is the difference? // The concept of Shamanism: Uses and Abuses. Budapest, 2001 (Bibliotheca shamanistica. Vol. 10).

35 Lindquist G. Healers, Leaders and Entrepreneurs: Shamanic Revival in Southern Siberia // Culture and Religion. Vol. 6 (№2), 2005.

36 Van Deusen K. The shamanic gift and the performing arts in Siberia // Шаманский дар. M.: ИЭА РАН, 2000. (ЭИ. Т. 6). Она же Singing Story, Healing Drum. Montreal, 2004.

37 Uccusic P. Shamanism Alive and Well: the 1999 Legacy of the First Expedition to Tuva // Shamanism. 2005. Vol. 18 (1-2) См. также др статьи номера.

Научная новизна работы. До недавнего времени не было специальных исследований, посвященных возрождению буддизма и шаманизма в Туве, анализирующих современный фольклорно-этнографический материал на основе методов, использованных в данной работе. Применение методов, разработанных в других общественных науках, позволяет по-новому взглянуть на современных шаманов, на процесс их становления и их техники работы, осветить вопрос о динамическом процессе заимствования шаманами обрядов и техник из буддизма, внести вклад в исследование взаимодействия между буддизмом и шаманизмом на его современном этапе. Данная диссертация представляет собой первую попытку комплексного этнолого-социологического исследования ряда проблем современного буддистского и шаманского возрождения в Республике Тыва и позволит восполнить некоторые «белые пятна» в изучении комплекса проблем, актуальных для постсоветского религиозного возрождения.

Предмет и объект исследований. Предметом диссертационного исследования является процесс постсоветского возрождения буддизма и шаманизма, в котором выделяются 3 основных аспекта: 1) создание и функционирование шаманских и буддистских организаций, рассматриваемые в связи с изменениями постсоветского законодательства в сфере религии и свободы совести; 2) проявления традиционных представлений о личности шамана в «рассказах о себе» участников процесса «возрождения» - новых тувинских шаманов; 3) трансформации буддистской и шаманской обрядности и особенности взаимодействия лам, шаманов и их клиентов, вопросы «двоеверия» как двойной шаманско-буддистской практики верующих.

Объектом настоящего исследования являются: 1) деятельность лам, большинство из которых получили начальное буддистское образование за пределами Тувы, поскольку в самой республике до сих пор не налажены институциональные механизмы передачи буддистских знаний; 2) деятельность шаманов - нового «класса» лиц, у которых в конце 1980-х или в 1990-е гг. появились возможности «профессиональных» занятий шаманской практикой; 3) наконец, поведение клиентов лам и шаманов, которые, обращаясь в храм (хурээ) или шаманский центр, стремятся разрешить конкретные жизненные проблемы.

В работе анализировались данные той части буддистского обрядового комплекса, в которой преследуются преимущественно внутримирские цели. Внутримирские буддистские практики могут быть сопоставлены с практиками шаманизма, поскольку представляют собой фактически две параллельные, во многом пересекающиеся, хотя и четко дифференцируемые тувинцами обрядовые системы.

Цель и задачи. Целью исследования является описание и анализ некоторых институциональных и социокультурных трансформаций, характеризующих постсоветское «возрождение» традиционных практик в Республике Тыва.

В основные задачи работы входит:

1) освещение особенностей процесса создания буддистских организаций и шаманских обществ и проблем их функционирования в современном историко-юридическом контексте, а также «внутриконфессиональных» конфликтов, определяемых доминированием отдельных групп в каждой «конфессии»;

2) оценка влияния культурно-политических факторов советского времени на сохранность традиционных представлений и верований;

3) комплексное изучение современных шаманов и их «рассказов о себе», в которых проявляются не только традиционные представления об особенностях личности шамана (шаманская болезнь, вопросы наследования духов, роль шаманов-предков), но и элементы инноваций;

4) анализ современного синтеза обрядности как динамического процесса индивидуальных заимствований шаманами целых обрядов или их отдельных элементов, а также переосмысления шаманами буддистских понятий и их довольно эклектичного использования при формировании собственной картины мира;

5) изучение социорелигиозного контекста постсоветской Тувы на основе исследования особенностей отношений между ламами, шаманами и их клиентами.

Хронологические и территориальные рамки работы. Диссертация посвящена анализу современной ситуации в Республике Тыва, поэтому акцент в исследовании сделан на материалах постсоветского времени (1991-2005 гг.). Однако изучение современности было бы невозможно без привлечения для сравнения этнографических описаний второй половины XIX - XX в.

Территориальные рамки работы были во многом определены тем, что большинство буддистских и шаманских организаций сконцентрированы в столице Тувы г. Кызыле. В ареал сбора материалов вошли также несколько районов Республики Тыва (см. Источники).

Источники. Использованные в работе источники делятся на четыре категории: 1) опубликованные материалы, 2) словари, 3) статистические данные и 4) полевые материалы автора.

Опубликованные материалы включают этнографические описания шаманских и буддистских обрядов и верований тувинцев конца XIX - XX века, например, «Очерки Северо-Западной Монголии» Г.Н. Потанина, «За 50 лет» Ф.Я. Кона, «Путешествия в Туву» О. Менхен-Хэльфена; тексты шаманских призываний (алгышеи) и описания обрядов, опубликованные в работах М.Б. Кенин-Лопсана. Материалы по современному возрождению шаманизма и буддизма в Туве содержатся в публикациях В.И. Харитоновой, О.М. Хомушку, М.В. Монгуш. Использовались также публикации СМИ, имеющие отношение к вопросам, рассматриваемым в диссертационном исследовании («Центр Азии», «Слово», «Тувинская правда» за 1997, 1999, 2001 - 2005 гг.).

Словари потребовались для уточнения семантики понятий тувинской духовной культуры. Работа велась, например, с «Этимологическим словарем тувинского языка» под редакцией Б.И. Татаринцева38.

В работе использовалсиь статистические данные Федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва (Тывастат) - сведения о соотношении городского и сельского населения, о его половозрастном составе, а также материалы текущего архива Правительства Республики Тыва - информация о зарегистрированных религиозных организациях Тувы за 2002, 2003, 2004 гг. (Были предоставлены К.Д. Биче-оолом - с 2002 г. Уполномоченным по делам религии при Правительстве Республики Тыва)

Полевые материалы автора составляют основу источников исследования. Полевая работа проводилась в течение трех полевых сезонов в 2002, 2003, 2004 гг. (всего 17 недель), по гранту Международного проекта «Постсоветские политические и социально

38 Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск, 2000. экономические трансформации у коренных малочисленных народов Севера РФ» (руководитель - проф. X. Бич) и полевому гранту Высшей школы социальных исследований (ЕНЕББ, Париж). Сбор полевых материалов проводился в г. Кызыле, а также в Кызыльском, Сут-Хольском, Дзун-Хемчикском, Улуг-Хемском, Эрзинском, Овюрском районах республики. Собранный полевой материал делится на три группы:

1. Интервью с учеными, представителями местной администрации, шаманами, ламами, их клиентами и местным населением, записи фольклорных материалов (в основном тексты несказочной прозы). Всего проинтервьюировано около 60 человек. Примерно треть интервью записана на аудиопленку; в тех случаях, когда аудиозапись была невозможна, данные фиксировались в полевых дневниках.

2. Материалы, полученные путем включенного наблюдения за исполнением обрядов и внеритуальной деятельностью шаманов, лам и простых тувинцев; описания священных мест. Эти данные также зафиксированы в полевых дневниках (вместе с конспектами интервью - около 350 страниц).

3. Этнографическая фотосъемка, позволяющая восстановить ход обрядов, представить ритуальное облачение современных шаманов, предметы материальной культуры, виды священных мест (около 300 фотографий).

Методология и методы исследования. Методологической основой диссертации является комплексный (междисциплинарный) подход. В собирательской и исследовательской работе основными, были качественные методы, единые для ряда гуманитарных и общественных наук: интервьюирование с открытыми и полуоткрытыми вопросами, включенное наблюдение, ведение полевых дневников, фотографирование, работа с фольклорными и этнографическими источниками, газетными публикациями. В основу отбора информаторов был положен принцип «теоретического насыщения» и выбора контрастных случаев (например, шаманов из обществ и «независимых»; председателей обществ и «рядовых» шаманов; тех, кто стремится использовать только «традиционно шаманские» методы и тех, чье мировоззрение включает понятия, заимствованные из буддизма и современных научных и околонаучных концепций и практик (например, биоэнерготерапии)). Основными принципами представления и интерпретации первичного материала стали анализ от частного к общему, установка на конкретно-этнографическое «исследование случаев», позволяющая на микроуровне понять и интерпретировать логику обрядов и особенности трансформации верований.

В работе использован также сравнительно-исторический метод в основном для сопоставления материалов о современных буддистских и шаманских верованиях и обрядности с имеющимися в этнографической литературе данными о духовной культуре тувинцев «классического» периода второй половины XIX - начала XX в. Для сравнения тувинского буддизма и шаманизма с буддистскими и шаманскими традициями других регионов привлекались исследования A.B. Анохина, Н.П. Дыренковой, В.Н. Басилова, Е.В. Ревуненковой, H.J1. Жуковской, А.Н. Кочетова, Э.П. Бакаевой39, а также специальные словари и обобщающие работы по буддизму40.

Проблемы бытования фольклорных текстов (несказочной прозы), в которых отражается трансформация мировоззрения «непосвященных» тувинцев, рассматриваются на основе фольклорно-этнографических и социологических методов. Для анализа трансформации представлений о личности шамана были использованы элементы биографического метода, получившего развитие в качественной методологической парадигме гуманитарных наук (прежде всего, социологии), который, однако, потребовалось модифицировать в связи со спецификой материала.

Апробация диссертации. Результаты полевых работ и некоторые выводы настоящего исследования легли в основу докладов: на одном из заседаний постоянно действующего научного семинара по проблемам комплексного и интердисциплинарного исследования шаманизма (ИЭА РАН, октябрь 2002); на V Конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, 2003); на семинаре Центра монгольских и сибирских исследований Высшей школы практических наук (CEMS, ЕРНЕ, Париж, 2005); на Международном семинаре «Шаманизм и шаманское целительство: методологический и

39 Анохин А В Материалы по шаманству у алтайцев. Горно-Алтайск, 1994; Дыренкова Н.П. Получение шаманского дара по воззрениям турецких племен // Сборник МАЭ. Т. IX. Ленинград, 1930, Басилов В.Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. М., 1992; Ревуненкова ЕВ Народы Малайзии и Западной Индонезии (некоторые аспекты духовной культуры). М., 1980; Жуковская HJ1 Ламаизм и ранние формы религии. М., 1977; Кочетов А Н. Ламаизм. М., 1973; Бакаева Э П. Добуддийские верования калмыков. Элиста, 2003.

40 Буддизм: словарь. Под общ. ред. Н.Л. Жуковской. М , 1992; Торчинов Е А. Введение в буддологию. СПб., 2000. научно-практический аспекты» (Москва, 2006). Основные положения данного исследования опубликованы в ряде статей общим объмом около 8 а.л. (см.: Список публикаций по теме исследования).

Диссертация обсуждена на расширенном заседании Центра междисциплинарных исследований ИЭА РАН и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы и Приложений. Композиционно ее структура продиктована исследованием трех основных аспектов «возрождения» традиционных верований и обрядности тувинцев: 1) созданием институциональной структуры буддизма и шаманизма в постсоветское время, 2) трансформацией представлений о личности шамана и 3) трансформацией обрядовой системы буддизма и шаманизма. В Приложениях приведены современные образцы несказочной прозы, текст шаманского призвания, генеалогическое древо семьи шаманов Куулар, фотографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Возрождение и трансформации традиционных верований и практик тувинцев в постсоветский период"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе над настоящей диссертацией мной была поставлена цель описания и комплексного анализа институциональных и социокультурных трансформаций, которые характеризуют возрождение традиционных верований и обрядовых практик в Республике Тыва в постсоветский период. Для достижения данной цели были выделены частные задачи изучения нескольких основных проблем современного буддизма и шаманизма, к которым относятся:

1) создание шаманских и буддистских религиозных организаций и их функционирование в новом постсоветском законодательном контексте;

2) оценка влияния историко-политической ситуации периодов существования Тувинской Народной Республики (ТНР) и советского времени на процесс передачи знаний и сохранность особенностей мировоззрения и культовой практики тувинцев;

3) особенности становления современных шаманов, в которых проявляются как элементы традиционных представлений о личности шамана, так и инновации, обусловленные нарушениями в процессе передачи знаний и навыков в советское время и необходимостью адаптации «профессионального» шаманизма к новому социокультурному контексту постсоветского времени;

4) специфика возрождения обрядовой практики тувинского шаманизма и буд дизма;

5) выявление особенностей отношений между шаманами, ламами и их клиентами и изучение функционирования обрядности буддизма и шаманизма как единой системы.

Иными словами, были поставлены задачи исследования разных аспектов формирования институциональной структуры шаманских и буддистских религиозных организаций; появления новой группы лиц, которые входят в роль шаманов, и связанных с этой ролью особенностей их самолегитимации, выражающихся в том числе и через шаманские «рассказы о себе»; наконец, возрождения буддистской и шаманской обрядности и ее трансформаций. На мой взгляд, именно эти составляющие процесса возрождения традиционных верований и практик тувинцев наиболее полно отражают разнообразие трансформаций, происходящих на разных уровнях исследуемого явления. Они легли в основу композиционной структуры диссертации.

Вопрос о соотношении традиций и инноваций в современном тувинском буддизме и шаманизме может быть решен только с учетом социокультурных и политико-экономических процессов в тувинском обществе периода ТНР и советского времени, которые во многом предопределили основные черты современного «религиозного возрождения» в республике. Представляется, что на контекст возрождения буддизма и шаманизма оказали влияние две группы разнонаправленных факторов, действовавших с 1930-х гг. и в советское время.

Первая группа факторов относится к политическому контексту поздней ТНР и советского времени. Физическое уничтожение лам и шаманов, закрытие и разрушение храмов (хурээ), антирелигиозная пропаганда, распространение светского образования привели к секуляризации тувинского общества, к вытеснению буддистских и шаманских практик в «подполье». Развитие городов и населенных пунктов, быстрый перевод основной массы тувинцев на оседлость в 1950-е гг., распространение школьного и высшего образования, постепенное, хотя и не завершившееся полностью даже к началу постсоветского периода ослабление родовой идентичности, трансформации мировоззрения под влиянием ценностей советской интернациональной культуры, - все эти глобальные социальные процессы изменяли среду, в рамках которой действовали ламы и шаманы традиционного тувинского общества. Таким образом, нынешнее «возрождение» шаманизма происходит уже в других социально-политических реалиях.

Вместе с тем, ряд других факторов поздней ТРН и советского времени обусловил сохранность основных черт традиционного мировоззрения тувинцев. В отличие от многих других сибирских регионов, на мировоззрение тувинцев практически не оказало влияния христианство. Позднее вхождение Тувы в состав СССР сдвинуло во времени процесс массового усвоения норм и ценностей советской культуры. К механизмам, обусловившим межпоколенную передачу традиционных представлений, относятся прежде всего бытовое шаманство как обрядность «непосвященных» и живая фольклорная традиция, которые существовали в советское время в разных видах и жанрах: 1) семейные легенды о предках - шаманах и ламах; 2) жанры и жанровые разновидности несказочной прозы - суеверные мемораты и фабулаты, повествующие о встречах со сверхъестественными существами, о необычных способностях шаманов, магических «сражениях» между шаманами и ламами (чижирУ, наконец, 3) простые семейно-бытовые обряды и обряды почитания духов-хозяев местностей, для которых присутствие шаманов или лам не было необходимым. В наиболее сохранном виде эти механизмы были представлены в малых коллективах, территориальных сообществах, вдали от «цивилизационного» влияния Кызыла и других административных центров.

Пользуясь предложенным Н.П. Москаленко делением национальной культуры тувинцев на две составляющие - этническую и национально-государственную, следует подчеркнуть, что трансформации коснулись как первой, так и второй. Если национально-государственная культура в период ТНР и в советское время активно развивалась, то этническая культура подвергалась глубоким трансформациям, которые значительно ускорились с вхождением Тувы в состав СССР. Эти трансформации, однако, относились в большей степени к материальной культуре и реорганизации общественных структур. В том, что касается духовной культуры и, в первую очередь, влияния буддистского и шаманского мировоззрения на представления советских тувинцев, они были неполными575.

Социально-политические реалии советского времени оказали разное воздействие на сохранность буддизма и шаманизма, что непосредственным образом сказывается на проблемах постсоветского «возрождения» буддизма и шаманизма в Туве. На мой взгляд, это объясняется в первую очередь существенными отличиями между формами социальной организации культа и механизмами передачи знаний. В советское время буддизм как институционализированная религия, опирающаяся на установленную догматику, класс духовенства и нормативные механизмы получения образования, понес очень тяжелые потери в силу исчезновения буддистского духовенства (сангхи) и разрушения монастырей (хурээ). О.М. Хомушку справедливо отмечала, что после недолгой и относительной «оттепели» послевоенного времени, которая продлилась до конца 1950-х гг., институциональная религиозная практика была вытеснена ее внеинституциональной формой, т.е. тайно и нерегулярно совершаемыми обрядами576. Само существование тувинского буддизма в таком ситуации оказалось под вопросом. Сегодня буддисты Тувы вновь объединяются, но сталкиваются с проблемой острой нехватки буддистских кадров, а их они могут восполнить только путем привлечения лам из других буддистских республик

575 Москаленко НП. Составляющая тувинской национальной культуры: культура этническая и культура национально-государственная // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997. С. 418-432.

576Хомушку О М Религия в истории культуры тувинцев. С. 106.

РФ (прежде всего из соседней Бурятии), Монголии и Индии и отправления тувинских послушников (хуураков) на обучение в монастыри за пределами РТ. Специфический местный комплекс верований и практик буддистской обрядности, который сложился в Туве до начала антирелигиозных репрессий 1930-х гг. и который исследователи иногда называют «тувинским буддизмом», оказался во многом утрачен. Сейчас тувинские буддистские организации развиваются, но в силу трудностей в построении единой и легитимной институциональной структуры и из-за внутриконфессиональных проблем наблюдается разобщенность между центральным хурээ Цеченлинг (Управлением Камбо-ламы РТ), некоторыми другими хурээ и группами мирян-буддистов.

В отличие от буддизма, тувинский шаманизм никогда не был институционализированной религией с письменной догматической традицией, организованным корпусом духовенства и нормативным обучением, необходимым для обретения статуса духовного лица. Напротив, обучение было очень кратким и основывалось на устной передаче знаний и навыков от шамана-учителя к ученику. Форм совместной практики шаманов вне обрядов посвящения, скорее всего, не было. Основным способом получения знаний было общение шамана со своими духами-помощниками. Шаманы действовали в одиночку и не нуждались в помощи других. С этой точки зрения шаманизм, изначально существовавший вне организационной структуры, оказался в относительно более «выгодном», чем буддизм, положении. К тому же в начале антирелигиозной кампании в ТНР репрессии были направлены в первую очередь против лам, которые составляли основу образованной прослойки тувинского общества и, с точки зрения властей, представляли реальную политическую силу. Конечно, число шаманов за 1930-е гг. и советский период существенно сократилось - по доступным данным из источников разных лет, с 725 шаманов, «посчитанных» Тувинской сельскохозяйственной переписью 1931 г., до нескольких десятков в разные десятилетия советского времени. Эти цифры не отражают действительного количества шаманов в Туве (которое могло быть больше) и не учитывают деление шаманов на категории по силе («шаманы», «великие шаманы»).

Однако при неминуемых сбоях в процессе обучения шаманов и значительном сокращении числа практикующих, знания «непосвященных» и традиции бытового шаманства обеспечили сохранность, эволюцию и межпоколенную передачу определенного пласта мировоззрения тувинцев, связанного в том числе и с шаманством. Отличительной особенностью сегодняшних шаманов является то, что большинство из них выросло в условиях, при которых традиционная этническая составляющая тувинской культуры в большей или меньшей степени сочеталась с новой культурой советского времени. Постсоветские шаманы - люди разных поколений и разных судеб. Никто из известных мне практикующих шаманов не занимался обрядовой практикой в период до начала реформ, хотя многие утверждают, что их способности начали раскрываться в конце 1980-х - начале 1990-х гг. К началу реальной профессиональной работы их чаще всего подталкивало институциональное «возрождение» шаманизма в форме создания шаманских религиозных объединений шаманов, первое из которых - общество «Дунгур» - было основано в 1992 г. благодаря нескольким энтузиастам из интеллигенции, среди которых был тувинский писатель и исследователь шаманского фольклора, а ныне Президент тувинских шаманов М.Б. Кенин-Лопсан. Позже появились другие шаманские общества, организация и особенности функционирования которых в целом сходны с моделью первого общества «Дунгур».

Создание шаманских обществ было искусственным, антитрадиционным явлением, которое можно расценивать как феномен институциональной адаптации возрождающейся шаманской практики к законодательному и социально-политическому контексту постсоветского времени. Своеобразная юридическая конфессионализация шаманизма, прописанная в Законе РТ от 1995 г . «О свободе совести и религиозных организациях» и отнесение шаманизма к числу традиционных конфессий Тувы, заложили основу для неформального сотрудничества шаманских обществ и государственных структур На начальном этапе постсоветской истории Тувы именно иерархическая структура шаманских обществ, на мой взгляд, стала одним из ключевых факторов, влиявших на эволюцию, трансформацию и реконструкцию шаманской практики. Те преимущества, которые дает организация по сравнению с индивидуальной практикой, привлекли в шаманизм новых людей, почувствовавших в себе шаманские способности и желание избрать шаманизм своей профессией, и способствовали развитию тех видов деятельности, которыми не занимались шаманы традиционного общества, - «шаманского туризма», обучающих семинаров, сотрудничества шаманов со сферой исполнительских искусств (музыкой, театром). Вместе с тем, если в первые годы после создания шаманских обществ экономические преимущества объединения шаманов были очевидны, то сейчас они далеко не всегда играют определяющую роль. Наблюдается процесс оттока шаманов из обществ и увеличение числа «независимых», принимающих клиентов на дому. Таким образом, некоторые шаманы возвращаются к тем формам социальной организации практики, которые в большей степени напоминают традиционный тувинский шаманизм.

Шаманизм - специфический род занятий, требующий особых навыков работы и предполагающий наличие способностей вдаимодействия со сверхъестественными существами. Традиционное понимание личности шамана в полной мере находит отражение в способах «представления себя» и рассказах о собственном шаманском становлении. Современные тувинские шаманы - новая профессиональная категория, которая объединяет бывших представителей самых разных профессий и социальных групп, в советское время никак не связанных с медицинскими и магико-мистическими практиками. Большинство шаманов пришли в «профессию» уже в зрелом возрасте. Рассказывая о своей жизни и своем становлении, они воспроизводят элементы традиционных представлений о личности шамана и встраивают в свои фактические автобиографии эпизоды шаманской болезни, встреч с духами, открытия необычных способностей. Представляется, что переосмысление своей жизни в соответствии с традиционными представлениями об особенностях личности шамана является частью процесса самолегитимации и принятия на себя роли шамана. Ответ на вопрос о путях усвоения постсоветскими шаманами традиционных представлений о том, каким должен быть шаман, на мой взгляд, следует искать в упомянутых выше механизмах, которые способствовали сохранности традиционной этнической культуры тувинцев, а именно в семейных легендах и бытовых обрядах, несказочной прозе, преданиях о великих шаманах прошлого. Фольклорно-этнографическое наследие и знания «непосвященных», достаточно ярко и живо представленные как в советское время, так и сейчас, становится важным источником получения информации и включается в знания и техники работы современных профессиональных шаманов.

Вопрос о том, являются ли современные шаманы «настоящими», даже если у них не было учителей и они работают без посвящений, на мой взгляд, во многом некорректен. Постсоветский шаманизм - сложное явление, сочетающее в себе элементы традиционных представлений и практик, но существующее в совсем иных социально-политических условиях по сравнению с традиционным шаманизмом Надежным критерием определения настоящего шамана с точки зрения его социальных функций может быть только его популярность у клиентов. Многие современные тувинцы, в том числе и те, которые посещают шаманов, оценивают постсоветское возрождение шаманизма как искусственное явление, имеющее мало общего с практикой великих шаманов прошлого. Однако нужно учитывать, что подобные представления были всегда, в том числе и в период существования того «чистого» шаманизма, к которому аппелируют критики современного «возрождения». Гиперболизация прошлого - свойство обыденного сознания и характерная черта фольклорно-мифологических представлений о шаманах. Еще Г.Н. Потанин в 1883 г. писал: «Нынешние шаманы, по общему убеждению как алтайцев и урянхайцев, так и бурят, далеко не обладают теми знаниями и властью над таинственными силами природы, как прежние; нынешние шаманы - не настоящие, а только обманщики. Рассказов о могуществе прежних шаманов много»577.

Особенностью конфессиональной ситуации в Туве до 1930-х гг. было взаимодействие местных культов (в первую очередь шаманизма) с официальной религией - буддизмом. Практически все исследователи и путешественники, посетившие Туву во второй половине XIX - начале XX века, отмечали как собственно синкретизм (взаимное влияние буддизма и шаманизма, проникновение буддистских элементов в шаманскую обрядность и наоборот), так и двойную практику клиентов (сочетанное использование шаманских ээренов и буддистских бурханов, обращение и к шаману, и к ламе). Отношение людей к новой и старой вере можно охарактеризовать как прагматическое. И буддистские, и шаманские обряды были направлены преимущественно на достижение конкретных, жизненно важных для скотоводов и охотников внутримирских целей.

Этнографическое изучение возрождения буддистской и шаманской обрядности в постсоветское время обнаруживает целый ряд интересных феноменов, которые, на мой взгляд, могут рассматриваться как свидетельство гармоничной и устойчивой эволюции мировоззрения тувинцев. Во-первых, синкретизация буддистской и шаманской обрядности продолжается. В отличие от тувинского буддизма, который воспринял от шаманизма многие элементы мировоззрения и практик в процессе исторической адаптации к местным верованиям, современный буддизм фактически ничего не заимствует от шаманизма.

577 Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. IV. С. 68.

Практика многих шаманов, напротив, характеризуется бриколажем - отдельными заимствованиями из буддизма элементов обрядов и мировоззренческих концепций. Бриколаж - не глобальное, а индивидуальное явление, которое наблюдается на уровне особенностей техник работы отдельных шаманов. Во-вторых, в буддизме и шаманизме исторически сложились две фактически параллельные системы обрядов. Обряды могут различатся по форме, но преследуют сходные цели, что позволяет говорить об обрядовом параллелизме. В настоящий момент, в силу заимствований отдельными шаманами из буддизма целых обрядов, ранее не отмечавшихся в тувинском шаманизме, обрядовый параллелизм становится все более очевидным явлением. В-третьих, в таких условиях клиенты, которые обращаются к ламам или шаманам, фактически стоят перед выбором между тем или иным специалистом. Представляется, что для многих клиентов выбор определяется не только и не столько их конфессиональной идентичностью, сколько их представлениями о силе того или иного шамана, о преимущественной сфере компетенции ламы, а также подтвержденной эффективностью специалиста. Двоеверие как двойная шаманско-буддистская практика иногда даже стимулируется самими шаманами и ламами, которые отправляют клиентов к проверенным ламам и шаманам, соответственно.

Возрождение» шаманизма и буддизма - всего лишь условное обозначение целого комплекса разноуровневых процессов эволюции и трансформации традиционных верований тувинцев в постсоветское время. 1990-е и начало 2000-х гг. были ознаменованы как динамичным процессом создания новой институциональной структуры шаманских и буддистских организаций, так и рядом перегибов и проблем переходного периода. Значительная степень сохранности мировоззрения и фольклора, активное использование тувинцами родного языка в повседневной жизни, интерес к этнической культуре своего народа и сильное этническое самосознание позволяют предположить, что на новом этапе исторического пути Тувы эволюция буддизма и шаманизма будет продолжаться.

Список научной литературыПименова, Ксения Викторовна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Аранчын ЮЛ. Исторический путь тувинского народа к социализму. Новосибирск,1982.

2. Бакаева Э.П. Добуддийские верования калмыков. Элиста, 2003. Бакаева Э П. Жскщша-медлгчи в современной Калмыкии // Женщина и возрождение шаманизма. М., 2005. С. 92-107. (ЭИ. Т. 11).

3. Банников А.Г. Первые русские путешествия в Монголию и Северный Китай. М,1954.

4. Базарова С.Б Путеводитель по зурхаю монгольской астрологии. Улан-Удэ, 2001. Басилов В Н Традиции женского шаманства у казахов // Полевые исследования ИЭ АН СССР, 1974.

5. Басилов В.Н Избранники духов. М., 1984.

6. Басилов В Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. М., 1992. Басилов В Н Что такое шаманство? // ЭО, №5, 1997. С. 3-16

7. Батьянова ЕП. Телеуты рассказывают о шаманах // Шаманизм и ранние религиозные представления. М., 1995. С.48-62 (ЭИ. Т. 1)

8. Батьянова ЕП Из телеутских биографий // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов Южной Сибири и сопредельных территорий. Вып. 2. М., 1996. С. 200-221.

9. Батьянова ЕП Vi портретам сибирских шаманов // Полевые исследования Института этнологии и антропологии-2003. М., 2005. С. 150-165.

10. Батьянова ЕП. Женщины Севера в роли религиозных лидеров (по материалам полевых исследований на Камчатке и Чукотке) // Женщина и возрождение шаманизма. М., 2005. С. 108-127 (ЭИ. Т. 11).

11. Берто Д, Берто-Вьям И. Семейное владение и семья: трансмиссии и социальная мобильность, прослеженные на 5-ти поколениях // Социологические исследования. 1992, №2. С. 132-140.

12. Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ. Под ред. Воронкова В., Здравомысловой Е. СПб. 1997.

13. Биографический метод История, методология, практика. М., ИС РАН, 1994.

14. Богораз-Тан В.Г. Чукчи. Л., 1939.

15. Вайнштейн СИ Мир кочевников Центра Азии. М., 1991.

16. Вайнштейн С.И. Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки. М., 1961.

17. Вайнштейн СИ Феликс Яковлевич Кон как этнограф // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. М., 1965. Вып. III. С. 196-220.

18. Вайнштейн С.И Тувинское шаманство ( VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук). М., 1964.

19. Вайнштейн С.И Очерк тувинского шаманства // Традиционная обрядность и мировоззрение малых народов Севера / отв. ред И.С. Гурвич, З.П. Соколова. М.: ИЭА РАН, 1990. С. 160-195.

20. Вайнштейн СИ., Москаленко Н.П Проблемы тувинского шаманства: генезис, избранничество, эффективность лечебных камланий, современный ренессанс / Шаманизм и ранние религиозные представления. М., 1995. С. 62-75. (ЭИ. Т.1)

21. Вдовин И.С. Исторические типы религиозного синкретизма у народов Сибири и Севера//Языки и топонимия Томск, 1976. С. 176-180.

22. Вдовин И С. Заключение // Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири», под ред. Вдовина И.С., JI. Наука, 1981. С. 265 -283.

23. Буддизм: словарь. Под общ ред. H.JI. Жуковской. М., 1992.

24. Булатов А.О. Формы шаманско-магической практики у народов Дагестана в конце XIX-XX вв. Пущино, 2004.

25. БутанаевВ Я. Хакасско-русский историко-этнографический словарь. Абакан. 1999.

26. Бургос М. История жизни. Рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии Т.1, № 2, 1992. С. 123-130.

27. Бурдье П. Биографическая иллюзия // Интеракция. Интервью. Интерпретация. №1,2002.

28. Галданова Г.Р. Эволюция содержания охотничьего культа // Буддизм и традиционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 46-55.

29. Галданова Г Р. Ламаизм в Бурятии XVIII начала XX века. Новосибирск, 1983.

30. Герасимова К М Ламаизм и национально-колониальная политика царизма в Забайкалье в XIX-XX вв Улан-Удэ, 1957.

31. Герасимова K.M. Обновленческое движение бурятского ламаистского духовенства (1917-1930) Улан-Удэ, 1964.

32. Герасимова КМ Культ обо как дополнительный материал для изучения этнических процессов в Бурятии // Этнографический сборник. Вып. 5. Улан-Удэ, 1969.

33. Герасимова КМ О некоторых аспектах ассимиляции добуддийских культов по тибетским обрядникам // Буддизм и средневековая культура народов Центральной Азии. Новосибирск, 1980. С. 54-82.

34. Герасимова К М Почитание животных у бурят // Буд дизм и традиционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск, 1981.

35. Герасимова КМ Тибетоязычные обрядники ламаизированного культа шаманских предков // Буддизм и традиционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 110-130.

36. Герасимова КМ Синкретизм культа Далха // Буддизм и традиционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 7-45.

37. Гомбоев Б Ц. Сновидения как путь обретения шаманского дара // Шаманский дар. М., 2000. С. 175-186 (ЭИ. Т.6).

38. Гомбоев БЦ Культовые места Баргузинской долины в контексте этнокультурной истории Байкальского региона. Дисс. канд. ист. наук. М., 2004.

39. Горшунова О В. Тяжкое бремя «шаманского дара»: судьба современной ферганской бахши // Шаманский дар. М., 2000. С. 191-202 (ЭИ. Т.6).

40. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000.

41. Грумм-Гржимайло Г.Е Западная Монголия и Урянхайский Край. Антропологический и этнографический очерк этих стран. Т. III, Вып. 1., Л., 1926.

42. Дашиев Д Б Фольклорные сюжеты в буддийской литературе Тибета // Буд дизм и средневековая культура народов центральной Азии. С. 103 132.

43. Донгак B.C. Этническая идентичность тувинцев. Автореф. дисс. канд. соц. наук. СПб.: СПбГУ, 2003.

44. Дубин Б Религиозные верования в России в 1990-е гг. // Мониторинг общественного мнения. № 39.1999. С. 31-39.

45. Дьяконова В П. Цам у тувинцев // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX-начале XX века. М., 1971.

46. Дьяконова В П. Об одной категории социальной иерархии шаманов // Уч. Зап. Тувинского НИИЯЛИ. Вып. 26. Кызыл, 1972.

47. Дьяконова В.П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л., 1975.

48. Дьяконова В П Культовые сооружения тувинцев // Полевые исследования Института этнографии-1974. М., 1975. С. 157-164.

49. Дьяконова ВП Религиозные представления алтайцев и тувинцев о природе и человеке // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. Л., 1976. С. 268-291.

50. Дьяконова В.П. Религиозные культы тувинцев // Памятники культуры народов Сибири и Севера. Л., 1976.

51. Дьяконова ВП Ламаизм и его влияние на мировоззрение и религиозные культы тувинцев // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. Л., 1979.

52. Дьяконова В.П. Тувинские шаманы и их социальная роль в обществе // Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири. Л., 1981. С. 129-164.

53. Дьяконова В П. Ламаизм и бытовая культура тувинцев // Традиционное мировоззрение народов Сибири. М., 1996. С. 13-33.

54. Дыренкова Н.П. Получение шаманского дара по воззрениям турецких племен // Сборник МАЭ. Т. IX. Ленинград, 1930. С. 267-291.

55. Жуковская НИ. Ламаизм и ранние формы религии. М, 1977.

56. Жуковская HJ1 Народные верования монголов и буддизм // Археология и этнография Монголии. Новосибирск, 1978. С. 24-36.

57. Жуковская HJI. Календарная система монголов (народный и официальный календари и их функции в жизни общества) // Календарь в культуре народов мира. М., 1993.

58. Жуковская Н.Л. На перекрестке трех религий (из истории духовной жизни бурятского села Торы) // Шаманизм и ранние традиционные представления. М., 1995. С. 76-88. (ЭИ. Т.1)

59. Жуковская H.J1. Возрождение буддизма в Бурятии: проблемы и перспективы. М., 1997 (ИПНЭ. Вып. 104).

60. Жуковская HJ1 Атлас тибетской медицины на перекрестке религии и политики // Этнос и религия. М., 1998. С. 227-243.

61. Жуковская HJI Бурятский шаманизм сегодня: возрождение или эволюция // Материалы международного конгресса «Шаманизм.». М., 2000. С. 162-176 (ЭИ. Т. 5, Ч. 3.)

62. Жуковская Н Jl. Бурятские шаманки на международной конференции // Женщина и возрождение шаманизма. М., 2005. С. 127-152 (ЭИ. Т. 11).

63. Здравомыслов А. О национальном сознании русских // Мониторинг общественного мнения. № 51.2001. С. 50-54.

64. История Тувы. Изд. второе, перераб. и доп. Под общ. ред. С.И. Вайнштейна и М.Х. Маннай-оола. Новосибирск, 2001.

65. Костеркина Н.Т, Хелимский ЕА Малые камлания большого шамана // Таймырский этнолингвистический сборник. Вып. 1. Материалы по нганасанскому шаманству и языку. М, 1994. С. 17-146.

66. Криничная Н.А. Русская народная мифологическая проза Истоки и полисемантизм образов. Т.1. Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах-«хозяевах». Спб., 2001.

67. Кужугет А К. Традиционные нормы поведения и общения тувинцев в быту // Культура тувинцев. Традиция и современность. Кызыл, 1989.

68. Кужугет А К. Зрелищно-игровые элементы в культовых обрядах тувинцев. Кызыл,2002.

69. Курбатский Г.Н. Тувинские праздники. Кызыл, 1973. Курбатский Г Н Тувинцы в своем фольклоре. Кызыл, 2001. КызласовЛ Р История Тувы в Средние века. М., 1969.

70. Каррутерс Д. Неведомая Монголия. Т. 1. Урянхайский Край. Пер. с англ. Н.В. Турчанинова. Петроград, 1914.

71. Кенин-Лопсан МБ Обрядовая практика и фольклор тувинского шаманства Новосибирск, 1987.

72. Кенин-Лопсан МБ Алгыши тувинских шаманов / Тыва хамнарнын алшштары. Кызыл., 1995.

73. Кенин-Лопсан МБ Тувинские шаманы. М., 1999.

74. Кон Ф Я. За 50 лет. Собрание сочинений. Т. III. Экспедиция в Сойотию. М., 1934.

75. Кочетов А.Н Ламаизм М., 1973.

76. Леви-Строс К Первобытное мышление. М., 1994.

77. Леви-Строс К Структурная антропология. М., 2001.

78. Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. М., 2004.

79. Локальные и синкретические культы. Отв. ред С.А. Арутюнов. М., 1991.

80. Малое СЕ. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М.-Л.,1959.

81. Март-оол С. Персоналии тувинских шаманов (шаман Тойдук-Хам) и проблема создания биографической базы данных сибирских шаманов // Senes Lectionum Studiorumque Instituti Asiae Intenoris. Vol. 1. Budapest, 2002. P. 27-35.

82. Мещеркина ЕЮ. Предисловие // Биографический метод. История, методология, практика / Под ред Е.Ю. Мещеркиной и Д. Берто. М.: ИС РАН, 1994.

83. Мещеркина ЕЮ. Жизненный путь и биография: преемственность социологических категорий // Социс. 2002, № 7. С.61-67.

84. Михайлов Т М. Бурятский шаманизм: история, структура, социальные функции. Новосибирск. 1987.

85. Монгуш MB К вопросу о проникновении буддизма в Туву // Проблемы истории Тувы. Кызыл, 1984.

86. Монгуш MB Ламаистско-шаманский синкретизм в фольклоре тувинцев // Исследования по тувинской филологии. Кызыл, 1986. С. 153-157.

87. Монгуш MB. История тувинских монастырей по архивным материалам // История и филология Древнего и Средневекового Востока. М., 1987. С. 172-191.

88. Монгуш MB. Ламаизм в семейной жизни тувинцев // Культура тувинцев. Традиция и современность. Кызыл, 1989.

89. Монгуш М.В Современное состояние буддизма в Туве // Круг знания. Вып. 1. Кызыл, 1998. С. 29-37

90. Монгуш MB. Буддизм в Туве: история и современность // Буддизм России. 1999, № 32, С. 43-48.

91. Монгуш MB. История буддизма в Туве. Новосибирск, 2001.

92. Москаленко Н.П. Возрождение буддизма в Туве // Полевые исследования. Т.1. Вып. 1, 1993.

93. Москаленко Н.П. Составляющая тувинской национальной культуры: культура этническая и культура национально-государственная // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997. С. 418-432.

94. Москаленко Н.П. Этнополитическая история Тувы в XX веке. М., 2004.

95. Мышлявцев Б А. Похититель скота и социальная гармония. Некоторые аспекты отношений собственности у тувинцев Западной Тувы. httpV/www sati archaeology nsc ru/Home/pub/Data/^html=bam2 htm&id=l 123

96. Новик E С. К типологии жанров несказочной прозы Сибири и Дальнего Востока // Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. Горно-Алтайск, 1986.

97. Новик Е С. Архаические верования в свете межличностной коммуникации // Историко-этнографические исследования по фольклору. М., 1994. С. 110-163.

98. Новик Е С Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. М., 2004.

99. Образцы народной литературы тюркских племен, изданные В.Б. Радловым. Ч. IX. СПб., 1907. Наречия урянхайцев (сойотов) абаканских татар и карагасов. Тексты, собранные и переведенные Н Ф. Катановым.

100. Одинцов МИ Государство и церковь в России XX века. М., 1994.

101. Ожегов С И. Словарь русского языка. М., 1984.

102. Ондар Т.А. Психологические функции шаманизма в современных социальных и политических процессах. Дисс. канд. псих. наук. М.: РАГС, 1998.

103. Очирова Г.Н Сказки и притчи о животных в комментарии Ринчена Номтоева к сочинению «Капля рашияны, питающая людей» Нагарджуны // Буддизм и средневековая культура народов центральной Азии. Новосибирск, 1980. С. 133-150.

104. Пименова КВ. Тувинское «двоеверие» и логика выбора // V Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2003. С. 312.

105. Пименова KB Сакральные места долины реки Верхний Ишкин (Тува): локальный фольклор и традиции поклонения // Полевые исследования-2004. М, 2006. С. 96-111.

106. Пименова KB «Мои хозяева меня научили»: Семейное наследие и личное знание тувинской шаманки Ховапыгмыы Куулар // Женщина и возрождение шаманизма. М, 2005. С. 250-280 (ЭИ. Т. 11).

107. Пименова KB Р.С. Назык-Доржу. (Интервью и комментарии Пименовой КВ.) // Женщина и возрождение шаманизма. М., 2005. С. 323-343. (ЭИ. Т. 11).

108. Пименова КВ. Светская культура в возрождении традиционной религии: о музыкальном фестивале «Устуу-Хурээ» (Республика Тыва) // VI Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. СПб., 2005. С. 272-273.

109. Пименова К В Истории жизни и «рассказы о становлении» постсоветских шаманов в Республике Тыва // Практика постсоветских адаптаций народов Сибири. М.: ИЭА РАН, 2006. С. 197-225.

110. Позднеев A M Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в связи с отношением сего последнего к народу. СПб., 1887.

111. Померанцева Э.В Жанровые особенности русских быличек // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. VI Международный съезд славистов. М., 1968, С. 279-287.

112. Померанцева Э В Мифологические персонажи в русском фольклоре. M , 1975.

113. Потанин Г.Н Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. II и IV. СПб, 1881, 1883.

114. Потанина А.В Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю. М. 1895. С. 48-71.

115. Потапов Л П Культ гор на Алтае // Советская Этнография. 1946, №2.

116. Потапов Л П Обряд оживления шаманского бубна у тюркоязычных племен Алтая // Труды Ин-та Этнографии. Т. 1. М.-Л., 1947.

117. Потапов Л.П. Очерки народного быта тувинцев. М., 1969.

118. Потапов Л П. Некоторые аспекты изучения сибирского шаманства // IX Международный Конгресс антропологических и этнографических наук (Чикаго, сент. 1973). M, 1973.

119. Потапов Л П. Алтайский шаманизм. М., 1991.

120. Протоколы Первого буддийского Собора ТНР. Кизил-Хото, 1929.

121. Пурбуева ЦП. Описание намтара Нейджи-тойна // Буддизм и традиционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 167-184.

122. Радлов ВВ. Из Сибири. Страницы дневника. Отв. ред., автор примечаний и послесловия С.И. Вайнштейн. М., 1989.

123. Ревуненкова Е В О личности шамана // СЭ. 1974, № 3, С. 104-111.

124. Ревуненкова ЕВ. Народы Малайзии и Западной Индонезии (некоторые аспекты духовной культуры). М., 1980.

125. Ревуненкова Е.В. О некоторых истоках поэтического творчества в Индонезии (шаман- певец сказитель) // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Л., 1984. С. 35-41

126. Ревуненкова Е В Роль шаманизма Юго-Восточной Азии для сравнительного изучения природы шаманизма // Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиции. Тезисы докладов международной научной конференции (15-22 августа 1992 г.) Якутск, 1992. С. 33.

127. Ревуненкова Е.В. Судьба несостоявшегося шамана // Шаманский дар. М., 2000. С. 187-190 (ЭИ. Т. 6).

128. Ревуненкова ЕВ Трансформация шаманизма и его творческая природа // Традиционное сознание: проблемы реконструкции. Томск, 2004. С. 93-102.

129. Религии народов современной России. Словарь. М., 1999.

130. Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. Отв. ред. и сост. С.Б. Филатов. М.- СПб, 2002.

131. Рустин М Размышления по поводу поворота к биографиям в социальных науках // Интеракция, интервью, интерпретация. 2002. № 1. С. 7-24.

132. Самдан 3 Б О некоторых особенностях собирания и изучения тувинской несказочной прозы //Исследования по тувинской филологии. Кызыл , 1986. С. 140-152.

133. Санжеев Г.Д. О летосчислении в Монголии // Краткий монгольско-русский словарь. М., 1947.

134. Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 5. М., 1993.

135. Селезнев А Г., Селезнева И А. Сибирский ислам: локальный вариант религиозного синкретизма. Новосибирск, 2004.

136. Сердобов Н А. История формирования тувинской нации. Кызыл, 1971.

137. Симченко ЮБ Обычная шаманская жизнь. Этнографические очерки. М, 1993 («Российский этнограф». Вып. 7).

138. Скрынникова ТД. Традиционная культура и буддизм в самоидентификации бурят // Религия и идентичность в России / под ред. М.Г. Степанянц. М., РАН, 2003.

139. Смоляк A.B. Шаман: личность, функции, мировоззрение. М , 1991.

140. Согрин В.В. Политическая история современной России 1985-2001 г.: от Горбачева до Путина. М., 2001.

141. Соломатина СН. К реконструкции пространственно-временной структуры традиционного мировосприятия тувинцев // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. JI., 1990. С. 89-97.

142. Соломатина С.Н. Албыс и шаманское избранничество у тувинцев // Традиционное мировоззрение и культура народов Сибири и сопредельных территорий. Улан-Удэ, 1990.

143. Соломатина С.Н. Ритуалы женщин у тувинцев // Материалы полевых этнографических исследований. СПб., 1993.

144. Строганова Е А. Фольклорные представления бурят и современное мифотворчество // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов Южной Сибири и сопредельных территорий. Вып. 1. М., 1999. С. 75-89.

145. Судьбы людей: Россия XX век. Биографии семей как объект социологического исследования. М., ИС РАН. 1996.

146. Толстой НИ. Христианизация как фактор усложнения структуры древнеславянской духовной культуры // Введение христианства у народов Центральной и Восточной Европы. М., 1987. С. 50-53.

147. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1965.

148. Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990.

149. Томпсон П. Голос прошлого. Устная история. М., 2003.

150. Тувинская сельскохозяйственная и демографическая перепись 1931 года. М., 1933.

151. Торчинов ЕА. Введение в буддологию СПб., 2000.

152. Уолтере Ф. Религия в Тыве // Религия и общество Очерки религиозной жизни современной России. М. СПб. 2002. С. 213-232.

153. Философский Энциклопедический Словарь. М., «Советская энциклопедия», 1983.

154. Фукс-Хайнритц В Биографический метод // Биографический метод. История, методология, практика / Под ред. Е.Ю. Мещеркиной и Д. Берто. М.: ИС РАН, 1994. С. 1141.

155. Функ ДА. Тувинский шаман Шончур Тожу и его бубен (по материалам П.И. Каралькина) // Acta Ethnographica Hungarica. Budapest, Vol. 48 (3-4). 2003.

156. Функ ДА. Миры шаманов и сказителей. Комплексное исследование телеутских и шорских материалов М., 2005.

157. ФункДА., Харитонова В И. "Шаманство" и "шаманизм": к дифференциации понятий // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики». Ч. I. М.: ИЭА РАН, 1999. С. 180-184 (ЭИ. Т. 5, 4.1).

158. Функ Д.А., Харитонова В И Шаманство или шаманизм? // «Избранники духов» -«избравшие духов»: традиционное шаманство и неошаманизм. М., 1999. С. 41-71. (ЭИ. Т. 4).

159. Фурман ДЕ, Каариайнен К. Религиозность в России в 1990-е гт. // Старые церкви, новые верующие. М.-СПб. 2000. С. 7-47.

160. Хальбвакс M Социальные классы и морфология. СПб, 2000.

161. Харитонова В И. Традиционная магико-медицинская практика и современное народное целительство. Статьи и материалы. М., 1995. С. 76. (Российский этнограф. Вып. 23).

162. Харитонова В И. «Избранники духов», «преемники колдунов», «посвященные Учителями»: обретение магико-мистических свойств, знаний и навыков // ЭО, № 5, 1997. С. 16-35.

163. Харитонова В И. «Шаманский дар» в представлениях тувинцев. С М.Б. Кенин-Лопсаном беседует В.И. Харитонова // Шаманский дар. M , 2000. С. 55-79 (ЭИ. Т. 6).

164. Харитонова В И. Народные магико-медицинские практики: традиция и современность. Опыт комплексного системно-феноменологического исследования. Дисс. . д-ра ист. наук: научный доклад. М.: ИЭА РАН, 2000.

165. Харитонова В.И. Шаманский дар в представлениях тувинцев. С М.Б Кенин-Лопсаном беседует В И. Харитонова // Шаманский дар. М., 2000. С. 55-78 (ЭИ. Т.6).

166. Харитонова В И. Избранничество и дар творчества: судьбы хама, хайджи, тахпахчи (Из хакасских материалов летней экспедиции РАН 2000 г.* С Г.Г. Казачиновой беседует В.И. Харитонова) // Шаманский дар. М., 2000. С. 79-108 (ЭИ. Т.6).

167. Харитонова В И Интервью с шаманами и ясновидящими // Материалы международного конгресса «Шаманизм.». М., 2001. С. 201-227 (ЭИ. Т.5, Ч.З).

168. Харитонова В.И. Неистовый поиск себя (предисловие) // Женщина и возрождение шаманизма. М., 2005. С. 7-21 (ЭИ. Т. 11)

169. Харитонова В.И Тувинский шаманизм, год 2000-й: проблемы функционирования практики и глобализация знания // Полевые исследования ИЭА РАН. М., 2001. С. 76-105.

170. Харитонова В.И. «Собери свои корни.» (религиозный вопрос в постсоветском пространстве Южной Сибири)//Расы и народы. М. 2002. С. 290-291.

171. Харитонова В.И. Шаманизм: возможно ли возрождение? // Мир культур России / Инт проблем политического управления. 2002, № 6.

172. Харитонова В.И. Без веры и надежды. (к проблеме возрождения традиционных религиозно-магических практик) // ЭО. 2003, № 3. С. 60-83.

173. Харитонова В И. Шаманы и шаманисты: некоторые теоретические аспекты изучения шаманизма и иных традиционных верований и практик // ЭО, №2,2004. С. 99-118.

174. Харитонова В И. Религиозный фактор в современной жизни народов Севера и Сибири. M, 2004 (ИПНИ. №167).

175. Харитонова В И. Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий. М., 2006.

176. Хомич JI.B Влияние христианизации на религиозные представления и культы ненцев // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. JL, 1979.

177. Хомушку О.М. Религия в истории культуры тувинцев. М.: ИЭА РАН, 1998.

178. Хомушку О.М Религиозная ситуация в национальных регионах России: Республика Тува//Диалогос. Религия и общество. Альманах. Вып. 1. М., 2001. С 250-264.

179. Хомушку О.М Традиционные религиозные верования народов Саяно-Алтая и проблемы религиозного синкретизма // Религиоведение. 2005, № 1. С. 14-22.

180. Чистов К.В. К вопросу о принципах классификации жанров устной народной прозы // VII Международный Конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1964. С. 5-10.

181. Шастина Н.П. Следы примитивных религий в ламаистской мистерии « цам » // Исследования по восточной филологии. К 70-летию проф. Г.Д. Санжеева. М., 1974. С. 306318.

182. Шибаева Ю А. Встреча с шаманкой // ЭО. 1978. № 1. С. 138-146.

183. Широкогоров СМ Опыт исследования основ шаманства у тунгусов. Владивосток,1919.

184. Шишкин Б К Очерки Урянхайского Края. Томск, 1914.

185. Штерин М. Взаимоотношения между церковью и государством и религиозное законодательство в России в 1990-х годах // Старые церкви, новые верующие / под ред Д.Е. Фурмана. М. 2000. С. 182-208.

186. Яковлев Е.К Этнографический обзор инородного населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела музея. Минусинск, 1900.

187. Яковлев ЕК Этнографические заметки о сойотах-урянхайцах. Поверья, легенды, пословицы // Известия Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Императорского РГО. Т. 1, Вып. 3. Красноярск, 1902.

188. Abastado С. «Raconte! Raconte»: les récits de vie comme objet sémiotique // Revue des Sciences humâmes. № 191. 1983. Lille. P. 17.

189. Bastide R La mémoire collective et la sociologie du bricolage // L'année sociologique, №21, 1970, P. 65-108.

190. Bastide R « Le syncrétisme mystique en Amérique latine ». Le prochain et le lointain. Pans, 1970.

191. Bernstein A. Buddhist Revival in Buriatia: recent perspectives // Mongolian Studies: Journal of the Mongolia Society. Vol. XXV. Indiana University Press, 2002.

192. Bourdieu P. L'illusion biographique. Actes de la recherche en sciences sociales. 1986, № 62 / 63. Pp. 69-72.

193. Catani, M, Mohamed Journal de Mohamed. Un Algérien parmi huit cent mille autres. Pans, 1973.

194. Ciarcia, G. De la mémoire ethnographique. L'exotisme du pays Dogon. Pans, 2003.

195. Chapouhe, J.-M Les professeurs de l'enseignement secondaire. Un métier de la classe moyenne. Pans, 1987.

196. Dioszegi V. Tracing Shamans in Siberia: The Story of an Ethnographical Research Expedition. Oosterhoot (The Netherlands); N.Y., 1968.

197. Gonseth M-0, Maillard N. L'approche biographique en ethnologie: points de vue critiques // Histoires de vie. Approche pluridisciplinaire. Neuchâtel Paris, 1987.

198. Hamayon, R. La chasse à l'âme. Esquisse d'une théorie du chamanisme sibérien. Nanterre,1990.

199. Hamayon R. Pour en finir avec la «transe» et «l'extase» dans l'étude du chamanisme // Etudes Mongoles et Sibériennes. Vol. 26, 1995 (Variations chamamques-2). P. 155-189.

200. Handelman D. The development of a Washo Shaman // Ethnology, Vol. 6, 1967. P. 444464.

201. Heinritz С., Rammstedt A. Approche biographique en France // Cahiers internationaux de sociologie. Vol. XVI, 1991.

202. Heissig W. A Mongolian Source to the Lamaist Supression of Shamanism in the 17th Century // Anthropos, 1953, vol. 48. PP. 1-29,493- 536.

203. Hoppal, M. Shaman traditions in transition. Budapest: International Society for Shamanistic research. 2000.

204. Humphrey С, Onon U. Shamans and Elders. Experience, Knowledge and Power among the Daur Mongols. Clarendon Press, Oxford, 1996.

205. Humphrey С Shamans in the city // Humphrey C. The Unmaking of soviet life. Everyday Economies after Socialism. Cornell & London, 2002.

206. Mary A. Le bncolage africain des héros chrétiens Paris, Cerf, 2000

207. Manchen-Helfen О Journey to Tuva. Los Angeles, 1992.

208. Nebesky-Wojkovitz R. de. Oracles and Demons of Tibet. The Cult and Iconography of Tibetan Protective Deities. Hague, Mouton, 1956.

209. Piatigorski A. Buddhism in Tuva : Preliminary Observations on Religious Syncretism // Buddhica Bntannica. Series continua I. The buddhist Heritage. Ed. by Tadeusz Skorupski. The Institute of Buddhist Studies. Tring. UK. 1989. P. 219-228.

210. Radin P. Crashing Thunder. The Autobiography of an American Indian. New York, 1926.

211. Pimenova К The emergence of a new social identity: trajectories and biographies of postsoviet shamans in the republic of Tuva // Post-soviet Transformations / Eds. Hugh Beach, Dmitri Funk and Lennard Sillanpaa. Uppsala. 2005. P. 81 90.

212. Pimenova K. Des chamanes et des lamas. Conversion, coexistence et interaction entre chamanisme et bouddhisme en Asie Centrale // Religions & Histoire. № 5 (novembre-décembre), 2005. P. 58-62.

213. Sayad A. Les trois « âges » de l'émigration algérienne en France // Actes de la Recherche en Sciences sociales. 1977, № 31. P. 4-21.

214. Shirokogoroff S.M. Psychomental Complex of the Tungus. London-Trench, 1935.

215. Shnapper D. Une mémoire d'enracinement : les Juifs français avant 1940 // Revue des sciences humaines. 1983, № 194.

216. Stépanoff Ch. Chamanisme et transformation sociale à Touva // Etudes Mongoles, Sibériennes, Centrasiatiques et Tibétaines (EMSCAT). Vol. 35, 2004. P. 155-183.

217. Stépanoff Ch. «Esprit Nouveau», 2004. Film documentaire («Новый дух». Док. Фильм. Реж. Ш. Степанофф).

218. Talayesva D. Sun Chief. The Autobiography of a Hopi Indian. Ed. Leo Simmons et al. Yale University Press. 1942.

219. Tatar M. Two mongol texts concerning the cult of the mountains // Acta Onentalia academiae scientiarum hungancae. Vol. XXX, Fasc. 1.1976, P. 1-57.

220. Van Deusen K. The shamanic gift and the performing arts in Siberia // Шаманский дар. M.: ИЭА РАН, 2000. (ЭИ. Т. 6)

221. Van Deusen К. Singing Story, Healing Drum. Montreal, 2004.

222. Walraven, B. Opening the Gate of Writing: Literate Shamans in Modern Korea // The Concept of Shamanism. Uses and Abuses. Ed. M.Hoppal. Bibliotheca Shamanistica, Vol. 10, 2001. P. 331-348.

223. Zorbas K. Healing Interactions between shamans and clients (Kyzyl, Republic of Tuva) http //www spn cam ac uk/research/proiects/shamanichealing/

224. ИСТОЧНИКИ Официальные документы и данные текущих архивов

225. Концепция государственной национальной политики Республики Тыва на период до 2006 г.» (утверждена Председателем Правительства РТ Ш.Д. Ооржаком). Предоставлена советником Ш.Д. Ооржака В.Б. Багай-оолом.

226. Население, учтенное при Всероссийской переписи населения 2002 г.: городское и сельское население, мужчины и женщины». Данные предоставлены Федеральной службой государственной статистики по Республике Тыва.

227. Современная религиозная ситуация и государственная политика в области религиозных отношений в Республике Тыва». Государственный доклад (одобрен постановлением Правительства РТ от 19 июля 2005 г. № 853)

228. Список религиозных организаций по направлениям деятельности». Данные Полномочного представителя Правительства РТ по взаимодействию с религиозными организациями К.Д. Биче-оола на 1 января 2006 г.1. Опубликованные материалы

229. Публикации в газетах и журналах:

230. Антуфьева H. «И все-таки хочется, чтобы это случилось еще при жизни». Интервью с В.Е. Хаславской (архитектором, автором проекта восстановления комплекса Верхнечаданского монастыря) // Центр Азии. № 33-34,2005.

231. Кенин-Лопсан М.Б Сбылось предсказание шаманки Хандыжап // Эфир, № 25-27,2003. Три дня в Туве (Репортажные записи корреспондента «Радио» JI.X. Натпий-оола). Кызыл. 1995.

232. Cam Б, Ооржак M, ХовалыгА. Защитим свою веру! // Тувинская правда. № 65, 10 июня 2003.

233. Ховалыг В. Магия «Устуу-Хурээ» или американский джаз под чаданским небом // Центр Азии, №28 (июль), 2004.

234. Хомушку О.М Опустеет ли храм Цеченлинг ? // Слово. №9 (66), март 2002.

235. Хомутку О.М. От «опиума для народа» до «возрождения духовности» // Слово п°'4, 2000.1. С. 4.

236. Brunton В Tuva: Land of Eagles I I Shamanism. Vol. 18 (1-2), 2005. P. 76-87

237. Uccusic P. Shamanism Alive and Well: the 1999 Legacy of the First Expedition to Tuva //

238. Shamanism. 2005. Vol. 18 (1-2) P. 88-93.1. Публикации в Интернете:

239. Официальный сайт централизованной религиозной организации тувинских шаманов «Toc Дээр»: http //shaman shude ru

240. Страница, посвященная тувинскому шаману и председателю кызыльской местной религиозной организации шаманов «Адыг Ээрен» К.Т. Допчун-оолу, на сайте музыканта Кена Хайдера: http //www hvder demon со uk/Kara-Ool htm

241. О тибетской целительнице Долкар Лхамо- «Лхамо современный тибетский врач» http //seil npi msu su/pub/religion/dzogchen/medicine/

242. Дополнительные материалы, предоставленные информаторами:

243. Таблицы гороскопа зурхай. ПМА-2003. Получены от шаманки общества «Хаггыг-Тайга» Л.М. Чаш-оол.

244. Алгыш тувинской шаманки X Э. Куулар. ПМА-2004. (см. текст в «Приложениях»). Словари

245. Тувинско-русский словарь. Под ред. Э.Р. Тенишева. М., 1968.

246. Этимологический словарь тувинского языка. Под ред. Б.И. Татаринцева. Новосибирск, 2000.

247. Полевые материалы автора (ПМА-2002, ПМА-2003, ПМА-2004)

248. Список основных информаторов:

249. МБ Кенин-Лопсан (род. в 1930 г в с. Хендергей) писатель, этнограф, доктор исторических наук, пожизненный Президент тувинских шаманов, обладатель титула «Живое сокровище шаманизма», основатель первого тувинского общества шаманов «Дунгур»;

250. К.Т. Допчун-оол (род. в 1948 г. в с. Кара-Болум Улуг-Хемского кожууна) шаман,основатель и председатель шаманского общества «Адыг Ээрен» (г. Кызыл);

251. Д.О Ооржак (род в Улуг-Хемском кожууне) шаман, председатель общества «Дунгур»;

252. СИ. Канчыыр-оол шаман, председатель кызыльского шаманского общества «Хатгыг

253. Тайга» (г. Кызыл), основатель школы шаманизма «Золотая Орба»;

254. А Ш. Оюн шаманка, председательница общества «Toc Дээр» (г. Кызыл);

255. Т.К. Ондар шаманка, председательница общества «Чеди-Хам» (г. Чадан), в прошломпреподавательница физики и математики в школе;

256. Д.Э Куулар (1980 г.р) шаман общества «Адыг Ээрен», в 2004 г. еще не принимал клиентов, но проводил обряды «для себя», для увеличения шаманской силы; К.Н Ондум (1932 г.р.) - в прошлом член общества «Дунгур», сейчас - независимый шаман, живет в г. Эрзине;

257. Л.К Оюн (1956 г. р., род. в с. Азас Тоджинского кожууна) шаманка общества «Адыг Ээрен», бывшая ученица школы шаманизма «Золотая Орба», по основной профессии -инспектор по начальным классам в Кызыльском ГорОНО;

258. Л.М Чаш-оол кызыльская независимая шаманка, бывшая ученица школы шаманизма «Золотая Орба»;

259. ГЛ. Кокова хакаска, выросла в Туве, независимая кызыльская шаманка, ведет прием на дому, проводит выездные обряды молений на оваа, поклонения духам-хозяевам местностей; в прошлом - директор школы;

260. С К. Серенод заслуженный работник здравоохранения РТ, популярный кызыльский целитель;

261. Сотпа Гьятсо (род. в провинции Амдо в Тибете) гелонг, командирован в Туву Дапай

262. Ламой, бывший наставник послушников (хуураков) при хурээ Цеченлинг в Кызыле;

263. Ш.Э Ооржак бывший председатель кызыльского общества буддистов-мирян

264. Манджушри»; занимается просветительской деятельностью и пропагандой буддизмасреди тувинцев, автор «Гимна тувинских буддистов»;

265. Р.М Монгуш член кызыльского общества буддистов-мирян «Манджушри»;

266. А И Эдиски член кызыльского общества буддистов-мирян «Манджушри»;

267. Мерген-башкы председатель Эрзинского буддистского общества, прошел ускоренный курс обучения на философском отделении Буддийского Института при Иволгинском дацане в Бурятии (3 года вместо 5); женат;

268. С Ч Дончак историк и этнограф, буддистка, член общества «Манджушри»; С Ч Cam (1946 г.р.) - шофер при фельдшерском пункте в Сут-Хольском районе РТ, знаток сут-хольского фольклора и хранитель традиций (стоянка Ак-Ой в долине р. Верхний Ишкин);

269. А С Cam (1980 г р.) сын С.Ч. Сата, знаток несказочной прозы;

270. ЭК Ондар (1955 г.р.) знаток сут-хольского фольклора (стоянка Куу-Сыра в долине р. Верхний Ишкин, Сут-Хольский район РТ).