автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Взаимодействие доказательственной математики и права в процессе рационализации культуры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Взаимодействие доказательственной математики и права в процессе рационализации культуры"

На правах рукописи

ЧЕРЕМНЫХ Лариса Георгиевна

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОЙ МАТЕМАТИКИ И ПРАВА В ПРОЦЕССЕ РАЦИОНАЛИЗАЦИИ КУЛЬТУРЫ

Специальность 24.00.01 - Теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Тюмень — 2009

□□347

003471233

Работа выполнена в Институте проблем освоения Севера СО РАН.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Ганополъский Михаил Григорьевич

доктор философских наук, профессор Селиванов Федор Андреевич

доктор философских наук, профессор Блажевич Николай Викторович

Ведущая организация:

Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана

Защита состоится <

5~» « У НО К Я. » 2009 года в

г 3 О

часов на

заседании диссертационного совета Д 212.274.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в Тюменском Государственном Университете (625003, Тюмень, ул. Перекопская, 15а, ауд. 1/Ю ).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тюменского Государственного Университета.

Автореферат диссертации разослан •

ч

м а я

■ 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

Л. И. Павловский

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Рациональность мысли и действия — одна из основных ценностей, образующих горизонты человеческой истории и культуры. Традиционно критерием научной рациональности являются логика и возникшая на ее основе доказательственная математика; мерилом же человеческого поведения в рациональной культуре выступают мораль и особенно право, где роль доказательства изначально высока.

Как известно, приоритет в постановке проблемы рационализации культуры принадлежит Максу Веберу, который, подвергнув анализу систему базовых понятий античности, пришел к выводу, что европейская рациональность является результатом совпадения нескольких культурных процессов, заключающих в себе рациональное начало. Для Вебера это, в первую очередь, рациональная античная наука, сформировавшаяся на основе математики, и рациональная теория права, которая достигла своей высшей формы в римском праве поздней античности и получила дальнейшее развитие на европейской почве в средние века.

За сто лет до Вебера Иммануил Кант, размышляя о странной судьбе разума, сравнивает появление доказательства «у достойных удивления древних греков» с революцией, которую, встав на путь науки, произвела математика. Речь идет о том, что Фалес (или кто-то другой) впервые доказал теорему о равнобедренном треугольнике1.

Тем не менее первые упоминания о доказательстве встречаются отнюдь не в связи с математикой, а в судебной практике Древней Греции, где доказательство и было обнаружено как явление. Таким образом, суть научного подвига Фалеса состоит не в изобретении доказательства (как иногда считается), а в перенесении доказательного дискурса из области права в область математики (геометрии). С этого момента и начинается история взаимодействия рационального права и доказательственной математики, ставшая лейтмотивом рационализации культуры, осевой тенденцией ее расколдовывания. Именно во

1 Кант И. Соч. в б т. - М., 1964. Т. 3. - С. 84.

взаимодействии математики и права рождались исторически конкретные формы рационального мышления и рациональной жизни2.

И в современных условиях математическое доказательство и юридическое доказывание являются теми культурными алгоритмами, при помощи которых поддерживается и углубляется взаимообусловленность разумности мыслей и действий человека. Эта взаимообусловленность, в свою очередь, расширяет границы рациональности, позволяет исключить однолинейный подход, задает многомерность и гибкость доказательственным конструкциям, сближает между собой науку и право в рамках социокультурных практик. В связи с этим, реконструкция исторической динамики взаимодействия математики и права представляется актуальной исследовательской задачей. Значимость доказательственной деятельности как условия рационализации культуры делает ее самостоятельным объектом культурологического и философского исследования.

Степень научной разработанности. Проблема рациональности, возникшая еще в античности и получившая дальнейшее развитие в эпоху Средневековья и в Новое время, актуальна до сих пор. Не удивительно, что по различным ее аспектам имеется обширная философская литература, один только обзор которой мог бы стать предметом самостоятельного анализа. Классическими по проблематике научной рациональности стали работы по философии науки А.Н. Уайтхеда, Б. Рассела, Т. Куна, С. Тулмина и др. Только в отечественной философской литературе специфика научной рациональности, в том числе, и в контексте культуры стала предметом исследования многих авторов. Ей посвятили свои работы А.С. Богомолов, ГШ. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, И.Т. Касавин, В.А. Лекторский, Н.В. Мотрошилова, АЛ. Никифоров, Т.И. Ойзерман, В.Н. Порус, Б.И. Пружинин, А.И. Раки-тов, B.C. Степин, B.C. Швырев и др.

Что же касается места доказательства в рациональной культуре, то начальный импульс такому осмыслению был задан еще в античной философии (Пифагор, Сократ, Платон, Аристотель). Идеи этих мыслителей о математической сущности мира стали

2 Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990. - С. 95.

первым теоретическим обоснованием диалога математики и права. Представители Средневековой философии (Аврелий Августин, Фома Аквинский) рассматривали разумную деятельность как синоним духовности. У этих мыслителей техника доказательства, возникшая в лоне античной математики и права, становится не только универсальным орудием мышления, но и способом рационального миропонимания. Философы Нового времени (Декарт, Бэкон, Лейбниц, Спиноза и др.), по сути дела, объединили строгие теоретические принципы античного доказательства и интеллектуальную интуицию средневековой аргументации в рамках единой доктрины. В начале XX века к проблеме эволюции доказательственного способа мышления, его зависимости от мировоззренческих оснований той или иной исторической эпохи обращались такие разные по духу мыслители, как В.И. Вернадский и О. Шпенглер.

Современные отечественные исследователи Н.В. Блажевич, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, К.К. Жоль, H.H. Кузнецова, М.В. Попович, И.Д. Рожанский, Г.А. Смирнов, B.C. Степин и др. продолжили разработку проблем научного языка и научной аргументации в русле классической традиции.

Правда, одни из них обращают внимание на историческую и общекультурную взаимообусловленность логических и нравственных начал (A.A. Ивин, В.П. Казарян, Т.П. Лолаев, В.Н. Сагатовс-кий, Ф.А. Селиванов, А.И. Уемой, Ю.А. Шрейбер и др.). В сходной тональности исследуют сущность и специфику неформального (юридического) доказательства A.A. Власов, И.Г. Медведев, В.Р. Молчанов, И.В. Овсянников, Ю.Б. Прохоров, М.С. Строгович, А.И. Трусов, Ф.Н. Фойницкий, М.А. Фокина.

Другие же (Е.К. Войшвилло, А.Д. Гетманова, Д.П. Горский, М.Г. Дегтярев, Ю.В. Ивлев, В.И. Свинцов, A.A. Старченко) склонны видеть в доказательстве интеллектуальную операцию доказывающего субъекта, которая опирается на определенные логические правила. А поскольку законы логики бесстрастны, они могут применяться ко всем языковым и мыслительным конструкциям. С ними в определенной степени солидарны философы, разрабатывавшие проблемы символической (математической) логики (В.Ф. Асмус, Б.В. Бирюков, В.Ф. Каган, В.Я. Перминов и др.).

Это противостояние позиций (не всегда явное) концентрированно проявилось в проблеме соотношения аргументации, обо-

снования и доказательства. Здесь также сформировалось два «противоборствующих лагеря» исследователей. Представители одного из них не только считают образцом строгости и логичности исключительно математическое доказательство (X. Перельман), но и вообще отрицают роль логики в праве (Э. Беттингхаус). По сути, такой подход сводит юридическое доказательство к аргументации. С подобным пониманием неформального доказательства не согласны Г.А. Брутян, В.И. Курбатов, А.Б. Марченко, И.С. Нарский и др. Разграничивая понятия аргументации, обоснования и доказательства, они приходят к выводу, что математическое и юридическое доказательство отличаются по своему логическому содержанию, а не по логической природе.

Исследуя коммуникативную функцию доказательства, П.С. Александров, П.В. Копнин, Я.С. Яскевич обращали внимание на то, что само доказательство не порождает истину и ложь, а лишь выявляет, демонстрирует их. Поэтому осуществление доказательственной деятельности предполагает привлечение, помимо логических, аргументов, имеющих социокультурную природу.

A.C. Богомолов, Брауэр, В. Клейн, А.К. Кудрин, И.С. Ладенко, А. Пуанкаре видят в доказательстве творческий процесс, который не ограничивается законами логики. Они считают, что мощным барьером для необоснованного вывода являются механизм взаимосогласования средств доказывания и внутренняя интуиция математика.

В итоге рассмотрения теоретических предпосылок темы своего исследования диссертант приходит к выводу, что анализ взаимодействия доказательственной математики и права в процессе рационализации культуры наталкивается на определенные сложности. Существует большое количество работ, посвященных как проблеме доказательства в логике и в математике, так и теории доказывания в праве, и в то же время явно недостаточно исследований, непосредственно посвященных комплексному исследованию взаимодействия математики и права, и особенно диалогическому характеру этого взаимодействия. В какой-то степени восполнить этот пробел и призвана данная работа.

Объектом диссертационного исследования является процесс рационализации культуры, а предметом — доказательственный способ мысли и действия, проявленный во взаимодействии ма-

тематики и права и выступающий в качестве средства такой рационализации.

Цель исследования состоит в раскрытии диалогического характера взаимодействия доказательственной математики и права в контексте рационализации культуры.

Достижению поставленной цели служат следующие исследовательские задачи:

• Исследование механизма взаимодействия юридического и математического доказательств в современной рациональной культуре и выявление его особенностей.

• Категориальный анализ понятия доказательства в его соотношении с понятиями аргументации и обоснования.

• Историко-культурная реконструкция и логико-философский анализ диалога математики и права в процессе рационализации культуры.

• Сопоставление идеалов и норм доказательства в различные исторические эпохи в процессе социокультурной динамики.

Новизна научного исследования. Новизной обладает как сама постановка проблемы диалогического взаимодействия математического и юридического доказательств в контексте рационализации культуры, так и результаты решения отдельных исследовательских задач. Сформулируем их в качестве положений, которые выносятся на защиту:

1. Возможность взаимодействия математики и права обусловлена единым контекстом рациональной культуры, объединяющим различные аспекты рациональности: мировоззренческие, этические, логические, прагматические.

2. Математическое доказательство и юридическое доказывание являются первоэлементами рациональной культуры и ее диалогически взаимосвязанными инвариантами. Развертывание диалога рационального права и доказательственной математики — одно из основных средств рационализации культуры.

3. Каждому этапу рационализации свойственны социокультурные обстоятельства, способствующие и препятствующие этому диалогу.

4. Различные культуры и субкультуры (в диахронии и синхронии) являются «контекстуально зависимыми», то есть апеллируя к доказательному способу мышления, исходят из различного понимания рациональности.

Элементами новизны обладает также проведенный диссертантом категориальный анализ понятий «доказательство», «аргументация» и «обоснование», который позволил уточнить терминологический статус каждого из них, а также характер их соотношения.

Методы исследования. Постановка проблемы, на решение которой направлена диссертационная работа, и последующее уточнение предметной области исследования стали результатом анализа и синтетического обобщения теоретического материала из различных сфер знания: логико-математического, естественнонаучного и социогуманитарного. Поэтому ведущим организующим методом выступает в данном случае системный подход. Применительно к предмету исследования он включает принцип единства исторического и логического. В итоге работа представляет собой единство теоретико-культурного и историко-культурного аспектов в системном анализе диалога доказательственной математики и рационального права. Инструментальную роль в исследовании выполняют как общелогические (абстрагирование, аналогия, индукция, дедукция и др.), так и общенаучные методы (описание, сравнение, интерпретация и т.д.).

Научная значимость диссертационной работы состоит в том, что постановка проблемы взаимодействия математического и юридического доказательства в качестве «генератора» рационализации культуры позволяет по- новому взглянуть не только на историческую динамику рациональной культуры в контексте ее возникновения и развития (европейский тип рациональности), но и на последствия освоения этого опыта иными культурами, в том числе, и отечественной.

Апробация работы. Основное содержание исследования и его результаты нашли свое отражение в виде пяти публикаций и представлены в качестве докладов на Международной научной конференции «Философия ценностей: религия, право, мораль в современной России» (Курган, 2008); Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения. Отечественная социология: обретение будущего через прошлое» (Тюмень, 2008); теоретических и методологических семинарах ИПОС СО РАН (2005-2008); семинарах исторического факультета ТюмГУ (2006-2008).

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, подразделенных на семь параграфов, заключения и

списка использованной литературы. Текст изложен на 145 страницах машинописного текста, список использованных источников состоит из 191 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследуемой проблемы, рассматривается степень ее обоснованности, методы исследования, определяются цель и задачи диссертации, формулируются положения, обладающие новизной. Рассматриваются также научная значимость и апробация результатов исследования.

В главе 1 «Рационализм и культура на рубеже тысячелетий»

рассматривается современное состояние проблемы соотношения рационализма и культуры, исследуется место и роль доказательства в рациональной культуре, показана взаимообусловленность математического доказательства и юридического доказывания.

В параграфе 1.1. «Рациональность в культуре как философская проблема» автор обращает внимание на то, что проблема рационализации культуры, поставленная в свое время М. Вебером, приобрела в современном обществе особую актуальность. Это относится и к проблематике постиндустриального развития общества, и к информационно-коммуникативной революции, и к процессам глобализации.

Диссертант исходит из тезиса о том, что вопрос о природе рациональности имеет не только научно-теоретическую, но и жизненно-практическую подоплеку. Тем самым рациональность укоренена в культуре и придает ей особый смысл и направленность. Рациональная культура, по словам Ильи Пригожина, базируется «на пересечении, по крайней мере, двух различных систем ценностей: с одной стороны, научной рациональности, а с другой рациональности коллективного поведения»3. И если критерием научной рациональности являются логика и основанная на ней доказательственная математика, то мерилом человеческого поведения выступает право, в котором роль доказатель-

3 Пригожин И. Наука, цивилизация и демократия // Философия и социология науки и техники. - М., 1989. - С. 7.

ства столь же велика. В данном параграфе диссертант обосновывает и проводит мысль о том, что развертывание доказательственного способа человеческого мышления и деятельности служит одним из средств рационализации культуры. То есть феномен доказательства выступает своеобразным геномом рациональной культуры, в соответствии с которым она воспроизводится и развивается.

Раскрытию этого тезиса служит параграф 1.2. «Место и роль доказательства в рациональной культуре». Здесь диссертант вначале разграничивает понятия «доказательство», «обоснование» и «аргументация». Такое разграничение необходимо для определения места и роли доказательства в современной рациональной культуре. В этом разграничении автор исходил из следующих положений: аргументация — это способ подведения оснований под какую-либо мысль или действие с целью их публичной защиты, побуждения к определенному мнению о них, признания или разъяснения. Доказательство же представляет собой логический процесс, заключающийся в обосновании истинности того или иного положения с помощью других положений, истинность которых уже установлена ранее, В свою очередь, обоснование — это процедура, посредством которой некоторому высказыванию сообщается определенная степень вероятности. Основной целью аргументации является убеждение, тогда как задача обоснования — получение вероятного знания, а доказывания — установление истины.

Сопоставляя доказательство с обоснованием и аргументацией, некоторые представители научного сообщества противопоставляют юридическое доказательство математическому. Анализ полемики по этому вопросу позволяет автору сделать вывод, что юридическое доказательство, как и математическое, должно обладать всеми необходимыми атрибутами логического доказательства, в том числе, истинностью аргументов, последовательностью доказывания и правильностью формы доказательства. Другой вопрос, что каждая предметная область накладывает свой специфический отпечаток, и этот отпечаток часто проявляется в виде дополнительных требований к логическому доказательству. Однако эти требования не заменяют собой характерные черты логической природы доказательства, а дополняют их, когда доказательство применяется в области математики и

права. Таким образом, противопоставление математического и юридического доказательства вызвано, прежде всего, односторонним пониманием природы логического в рассуждении.

В работе подчеркивается, что доказательство и обоснование допустимо рассматривать как возможную форму аргументации, имея в виду их принципиальную несводимость. Доказательство является важным компонентом аргументации, однако далеко не исчерпывает ее содержания. Поэтому сама аргументация в настоящее время остается скорее искусством, чем прикладной логикой и методологией. Тогда как доказательство признается основным способом рационального мышления, применяемого в науке и праве. Знание, обоснованное с помощью доказательства, является объективно истинным. Поэтому математики и юристы, имея в виду надежность этого типа рассуждения, вынуждены именно доказывать выводы, к которым они пришли в процессе познания.

В параграфе 1.3. «Диалогический характер взаимодействия доказательственной математики и рационального права» автор показывает, что в современной рациональной культуре «математическая» и «юридическая» логика одинаково значимы и не могут существовать друг без друга, поскольку в любой доказательственной деятельности применяются как элементы логики искусственного (символического) языка, так и логики естественного языка. При этом математика, выступая как язык научного исследования, расширяет грани естественного языка, давая юристам возможность выйти за пределы жизненного опыта человека. Она позволяет проникнуть в ситуации, где вербальный нематематический язык не может быть применен, обеспечивая тем самым строгость и точность юридического доказательства. Идеал математического доказательства влечет юристов к тому, чтобы теоретическая схема, которую они строят, исчерпывающим образом покоилась на математической структуре, соответствовала ей. В этом случае существует гарантия, что ни один из выдвигаемых при осуществлении правосудия аргументов не будет нарушать целостности юридического доказательства.

В диссертации подчеркивается, что доказательство представляет собой не только интеллектуальную операцию субъекта познания, но и диалог размышляющих субъектов, цель кото-

poro убедить другого принять чужие аргументы как собственные. Поэтому в математике и праве к логико-методологическим критериям, на основании которых квалифицируется доказательство, добавляется весьма широкий диапазон прагматических характеристик, которые включают, с точки зрения логики, «размытые», «неопределенные» и т.п. предикаты, приобретающие в сфере коммуникации первостепенное значение. Достижение прогнозируемого коммуникативного эффекта делает правомерными «нестрогие» вопросы типа: насколько доступно для реципиента доказательство, насколько оно для него весомо, сильно, убедительно. Это выдвигает актуальную проблему выбора предпочтительных аргументационных процедур из некоего набора известных приемов, применяемых при конструировании сообщения. И здесь уже у математиков ощущается явный дефицит собственных методов и средств. Для того, чтобы его компенсировать, ученые вынуждены обращаться к праву как области знания, которая обладает большим коммуникативным потенциалом. Математическое доказательство перестает выступать как безликое вычисление. Оно становится гибким и многомерным компонентом современной рациональной культуры, который взаимодействует со многими областями знания.

Такое видение диалога доказательственной математики и права не является откровением нашего времени, а уходит своими корнями в глубокую древность. На протяжении тысячелетий человечество пыталось сформулировать основные постулаты доказательственного способа мышления. Каждая культурная эпоха предлагала свои решения, ведь появление и исчезновение тех или иных доказательных концепций зависело от готовности общества принять новые мировоззренческие установки. И в математике, и в праве сохранялись, и уж тем более взаимодействовали, немногие идеи, но именно они определяли содержание той проблематики, которая занимала ведущее место в тот или иной временной промежуток. Каждый период привносил что-то новое в видение науки и юриспруденции, но это новое всегда многочисленными нитями было связано с уже известным и неоспоримым. Поэтому современная доказательственная культура не может рассматриваться в отрыве от ее исторического контекста. Она является результатом длительной подготовки, осу-

ществляемой на протяжении веков. В связи с этим исследование было бы неполным без обращения к истокам формирования, развития и трансформации диалога доказательственной математики и права.

В соответствии с этой логикой в главе 2 «Диалог доказательственной математики и права: логико-философский анализ и историко-культурная реконструкция» исследуются истоки доказательственного способа мышления.

В параграфе 2.1. «Формирование диалога доказательственной математики и права в античной культуре» диссертант обращается к исходному периоду формирования доказательного способа мышления. Известно, что кардинальный переворот в мышлении, который Кант сравнил с революцией, совершили греки. Они старались сформулировать задачу и ее решение самым общим образом — без отнесения к особой области деятельности. Так осуществился интеллектуальный переход от конкретных знаний к доказыванию. Сначала не было осознано, для чего нужны доказательства — ведь они велись по отношению к знаниям, которые представлялись само собой разумеющимися еще древневосточным цивилизациям. Так, на Востоке было известно, что углы при основании равнобедренного треугольника равны. Фалесу же приписывалось именно доказательство теоремы. Позже Пифагор доказал свою знаменитую теорему, развертывая уже целую систему доказательств. Как утверждают историки науки, речь опять-таки шла о фактах, которые знали и которыми практически оперировали египтяне. Греческие мудрецы упражнялись в том, чтобы, не отрываясь от очевидного, сделать его неопровержимым.

В связи с этим, диссертант пытается выяснить, какие же именно особенности греческой культуры способствовали возникновению доказательственного мышления и почему древневосточные цивилизации, более продвинутые в практической математике, не испытывали такой потребности.

По его мнению, зачатки будущей рациональности глубоко укоренены в образе жизни свободнорожденных жителей полиса, в специфике античной культуры. Как остроумно заметил В.Ф. Турчин, при общественном строе Древнего Египта, доказательство и не могло возникнуть: старшие не считали нужным доказывать что-то младшим, а младшие не смели требовать от стар-

ших доказательств1. Античное мировосприятие создает творческого человека, не боящегося критиковать, анализировать, задавать вопросы и искать на них ответы. Древний грек, освободившись от безусловного господства традиций, уже не обязан слепо им подчиняться. Он начинает осознавать себя отдельно от окружающей социальной среды и может противопоставить свое мнение мнению общества. Граждане демократического полиса активно участвовали в обсуждении различных вопросов, касающихся жизни государства. По сути, такое риторическое обсуждение представляло собой, прежде всего, акт познания, в том числе, и судебного.

При осуществлении правосудия оттачивалось искусство построения надежной аргументации. Участники судебного процесса, преследуя вполне конкретную цель — реконструировать спорный момент, параллельно создавали основы дедуктивного метода, позволяющего с помощью рассуждения приходить к истинным выводам. Так, в недрах судебной риторики и права постепенно накапливались элементы, закладывающие логическую основу доказательств. Феномен и процедура доказательства стали общественно значимой реальностью. Оставалось перенести их в область математики, что и было сделано, когда греки освоили достижения восточных цивилизаций.

Позже механизм доказательства был экстрагирован Аристотелем из мыслительно-языковой материи. Это достижение стояло у истоков логики как науки. Став инструментом получения нового знания, доказательство начало взаимодействовать с математикой и правом как самостоятельное явление. Евклидову геометрию можно считать первым важным результатом этого взаимодействия. Но поскольку логические идеи разрабатывались в основном на обычном разговорном языке, а математические — на формальном, то в дальнейшем пути математики и логики разошлись, и на протяжении столетий их считали совершенно разными науками. В праве же, наоборот, этот союз был долгим и плодотворным. Его результатом стало римское судопроизвод-

4 Турчин В.Ф. Феномен науки: Кибернетический подход к эволюции. М., 2000, с. 49.

ство поздней античности, где аргументация была более строгой, основанной на точных и ясных определениях.

В параграфе 2.2. «Воздействие средневековой рациональности на доказательственную математику и право» анализируется изменение доказательственной культуры под влиянием теологии. По мнению автора, техника доказательства, возникшая в лоне античной математики и права, в средние века стала универсальным орудием мышления. Несмотря на сходство с греческой математикой, доказательство, используемое средневековыми мыслителями, имело специфические черты. Оно было направлено, в первую очередь, на раскрытие смысла конкретных вещей и событий, а если быть еще более точным, на раскрытие смысла слова. Греки в своих исследованиях рассматривали слово как средство, с помощью которого может быть обозначена неязыковая реальность. Таким образом, слова являлись посредниками, необходимыми для указания значений. В схоластике же значение слова рассматривается не в контексте содержания рассуждения, а как отдельная смысловая единица. То есть внимание одновременно обращается и на значение, и на характеристики, присущие слову как таковому.

Специфической особенностью различных философских школ становится их тесное смыкание и устремленность на искусство истолкования. Понять и постичь сокровенный символический смысл божественного слова, проникнуть в суть «священного писания» и только благодаря этому построить адекватную интерпретацию авторитетных текстов — в этом была задача мыслящего человека. Поскольку бог был безусловной реальностью для мыслителей этой эпохи, обоснование религиозных догматов, доказательство бытия бога стало основной их целью. Важнейший аргумент этого времени — ссылка на авторитет Священного писания. Средневековая схоластика, сделавшая слово единственной реальностью, представляющей собой и предмет, и цель рефлектирующего ума, доводит это умение до тончайшего искусства.

Развитие способности к символическому истолкованию любого события формирует совершенно особое мировосприятие средневекового человека. Когда верующий произносит слова молитвы или подыскивает какому-то происшествию аналог из Священного Писания, он не занимает отстраненной позиции по отношению к этим текстам, не пытается оценить их с точки зре-

ния истинности или ложности. Они нужны ему как некий универсальный алгоритм действия.

Так формируется новый подход к рациональному мышлению, вырастающий из христианской идеологии. В соответствии с ним окружающий мир имеет таинственный смысл, надо просто суметь увидеть и понять его. Что и делается с помощью судебных доказательств, исследующих мир земной, и математических доказательств, постигающих мир небесный. В таком видении окружающей действительности, по мнению автора, был и положительный момент. Он заключался в том, что поиск знамений позволил средневековым философам увидеть важность обычных вещей, привести эти вещи в некоторое соответствие друг с другом и удерживать их в нем. Способность к систематизации, ничего не значащих, на первый взгляд, явлений действительности культивировалась схоластами на протяжении столетий. Благодаря этому обстоятельству была подготовлена почва для дальнейшего развития диалога доказательственной математики и права.

В параграфе 2.3. «Взаимодействие доказательственной математики и права в Новое время как источник конструктивного характера человеческого мышления» показывается, что XVII век в Западной Европе стал веком кардинального изменения отношения к технике доказывания. Р.Декарт, Т. Гоббс, Б. Спиноза, Г. Лейбниц были убеждены в том, что только точному математическому мышлению раскрывается тайна мироздания. Критикуя схоластику, опиравшуюся, прежде всего, на логику, и видя именно в математике главный инструмент познания истины, Р. Декарт заменил в механике логическое доказательство математическим. Для него основным методом научного познания служил аксиоматически-дедуктивный метод. Спиноза полагал, что при умелом обращении с инструментарием рассудка — в частности, с геометрической техникой доказательства, — можно превосходно передать диалектику понятий во всякой области знания, в том числе, и в праве. Геометрический порядок доказательства Спинозы является неким языком, который словно встраивается в естественный язык, налагая некоторые ограничения5.

5 Койре А. Очерки истории философской мысли. - М., 1985. - С. 121.

Идея создания «всеобщей науки», соединяющей в себе универсальные символико-выразительные и дедуктивно-выводные возможности математического доказательства, вдохновляла и Лейбница. Аналитика Лейбница отчетливо демонстрирует взаимодействие математики и права. В универсальной юриспруденции, которая, наряду с геометрией и механикой, выступает образцом всеобщей науки, должно быть показано, «каким образом все вопросы чисто юридические могли бы быть определены с геометрической достоверностью»6. Приоритет математического способа доказательства обусловлен отсутствием иного оптимального способа символического выражения мыслей.

По мнению автора, обнаруженные этими мыслителями возможности логического мышления изменили отношение к праву. Рассматривая юриспруденцию как науку, где должны существовать первичные постулаты, неукоснительно следуя которым можно получить объективные знания по конкретному делу, общество постепенно приходит к необходимости изменения судопроизводства в целом и техники доказательства, в частности. Математическая рациональность здесь сослужила добрую службу. Судебная система от закрытого розыскного процесса, существовавшего в средневековье, вновь возвращается к публичному, состязательному судопроизводству, осуществляемому на профессиональной основе.

В Новое время доказательство должно было быть не абстрактным толкованием имевших место событий и вытекающих из них знамений, а достоверной, ясной и отчетливой информацией, которую можно анализировать, основываясь на математическом методе доказывания.

Поэтому на протяжении ХУП-Х1Х вв. в Европе происходит постепенный отказ от применения пыток (в делах с участием присяжных вообще вышел из употребления допрос обвиняемого), вводится бесплатная юридическая помощь, начинает активно проводиться принцип равенства граждан перед законом и судом. Все это вело к тому, что в суде показания свидетелей, обвиняемого и потерпевшего не интерпретировали в свободной

6 Лейбниц Г. Начала и образцы всеобщей науки / Г.В. Лейбниц // Соч.: в 3 т. Т. 3. - М., 1984. - С. 437.

форме, как это было принято в средневековье, а пытались подлинно истолковывать. Таким образом, в Новое Время конструктивное мышление стало высшей ценностью в математике и праве Западной Европы.

В России к восприятию доказательственной культуры общество продвигалось с большими трудностями. Причины такого запаздывания анализируются в параграфе 2.4. «Проблема доказательства в контексте диалога культур (на примере внедрения идей Западного Просвещения в традиционную отечественную культуру)».

Диссертант связывает осторожное отношение к прогрессу в математике и праве с особенностями русского мировоззрения. И дело здесь заключается даже не в воинствующем невежестве или дикости России, как это иной раз преподносится, а в том, что органичное русское общество кардинально отличалось от рационально организованного европейского. Русский человек не осознавал себя отдельно от окружающей социальной среды, он слепо подчинялся безусловному господству традиций и не испытывал ни малейшего желания изменить ситуацию, тогда как образ жизни свободомыслящих, не подчиняющихся внешнему авторитету европейцев способствовал развитию рационального мышления. Поэтому происходившая в XVII веке «мутация» человеческого разума была естественной для европейского общества и искусственно насаждаемой (реформы Петра I) для русского.

Автор исходит из того, что реформы, осуществляемые Петром, не отражали существующих на тот момент общественных настроений. Русское жизнеустройство изменялось внешне, а не внутренне. Это обстоятельство делало содержание петровских инноваций поверхностным. Преследуя вполне конкретную цель — создание государства, идущего в ногу с прогрессивным западноевропейским обществом, Петр не посчитал нужным идти по долгому пути формирования той политической, социальной и культурной атмосферы, в которой только и может существовать рациональная наука и право. Вследствие этого созданная Петром российская наука представляла собой государственное учебное, а не научное учреждение, в котором доказательная научно-исследовательская деятельность была скорее исключением, нежели правилом.

И, тем не менее, влияние европейской рациональной культуры становилось все ощутимее. Это стало возможным благодаря усилиям первых русских интеллектуалов, энтузиастов российского Просвещения, среди которых М.В. Ломоносов, А.Н. Радищев, Д.С. Аничков, A.C. Лубкин, О. Новицкий и др. Эти мыслители смогли создать теоретический фундамент, на котором впоследствии, хоть и с большим трудом, будут строиться отечественная доказательственная математика и право.

Автор разделяет точку зрения, согласно которой, несмотря на все усилия русских ученых и правоведов, без изменения политической ситуации в России ассимилировать научную, философскую и правовую мысль Запада было невозможно. Наука требовала политической свободы как условия своего существования7. Назревавшая отмена крепостного права дала уникальную возможность русским юристам воплотить собственные идеи. Судебная реформа 1864 года стала своеобразной отправной точкой в истории не только отечественного доказательного права, но и доказательной математики. Как отмечается в работе, новая судебная практика своеобразным образом обнажила проблемы, решать которые приходилось совместными усилиями юристов и математиков. Итогом такого сотрудничества стало не только совершенствование доказательного процесса в обеих областях знания, но и формирование своеобразных опорных пунктов отечественной рациональной культуры.

В Заключении подводятся итоги проделанной работы. Проследив путь трансформации диалога доказательственного права и математики (от античности до наших дней), диссертант приходит к выводу, что в разные этапы человеческой истории доказательство обладает смыслом, который человек в него вкладывает, при этом в другой культуре оно может приобрести другой смысл. Мировоззренческие параметры культуры задают характер взаимодействия различных областей знания. При этом взаимосвязи между юридическим и математическим доказательством приобретают более действенный характер, когда, по крайней мере, одно из них находится на подъеме. Если же, в силу

7 Кузнецова Н. И. Социо-культурные проблемы формирования науки в России (XVII -середина XIX вв.). - М., 1999. - С. 115.

тех или иных причин, интенсивность юридических или математических исследований замедляется, связь между ними ослабевает. В этом случае вписывание доказательства в рациональную культуру затрудняется, что, в свою очередь, приводит к отсутствию научного и общественного прогресса.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Публикации в реферируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Черемных Л.Г. Соотношение понятий «доказательство», «обоснование» и «аргументация» / Л.Г. Черемных // Вестник Тюменского государственного университета. — Тюмень, 2008. — № 4.

— С. 221-228.

2. Черемных Л.Г. Особенности формирования диалога доказательственной математики и права в отечественной культуре / Л.Г. Черемных // Философия и общество. — Москва, 2009. — № 2.

— С. 18-25.

Статьи в журналах и материалах конференций:

3. Ганопольский М.Г., Черемных Л.Г. Формирование культуры доказательного мышления в античном диалоге математики и права / М.Г. Ганопольский, Л.Г. Черемных // Философские исследования. — Москва, 2005. — № 3-4. — С.23-32.

4. Черемных Л.Г. Формирование доказательственной культуры / Л.Г. Черемных // Деятельностное понимание культуры как вида человеческого бытия. Материалы международной научной конференции. — Нижневартовск, 2008. — С. 15.

5. Черемных Л.Г. Отечественная социология права: истоки традиции / Л.Г. Черемных // Отечественная социология: обретение будущего через прошлое. Материалы Всероссийской научной конференции. — Тюмень, 2008. — С. 64.

Подписано в печать 21.04.2009. Тираж 100 экз. Объем 1,0 уч. изд. л. Формат 60x84/16. Заказ 305.

Издательство Тюменского государственного университета 625000, г. Тюмень, ул. Семакова, 10 Тел./факс (3452) 46-27-32 E-mail: izdatelstvo@utmn.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Черемных, Лариса Георгиевна

Введение.

ГЛАВА 1. РАЦИОНАЛИЗМ И КУЛЬТУРА НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ.

1.1.Рациональность в культуре как философская проблема.

1.2. Место и роль доказательства в рациональной культуре.

1.3. Диалогический характер взаимодействия доказательственной математики и рационального права.

ГЛАВА 2. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОЙ МАТЕМАТИКИ И РАЦИОНАЛЬНОГО ПРАВА: ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ И ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ.

2.1. Формирование диалога доказательственной математики и права в античной культуре.

2.2. Воздействие средневековой рациональности на доказательственную математику и право.

2.3. Взаимодействие доказательственной математики и права в Новое время как источник конструктивного характера человеческого мышления.

2.4. Проблема доказательства в контексте диалога культур (на примере внедрения идей Западного Просвещения в традиционную отечественную культуру).

Введение диссертации2009 год, автореферат по культурологии, Черемных, Лариса Георгиевна

Актуальность темы исследования. Рациональность мысли и действия -одна из основных ценностей, образующих горизонты человеческой истории и культуры. Традиционно критерием научной рациональности являются логика и возникшая на ее основе доказательственная математика; мерилом же человеческого поведения в рациональной культуре выступают мораль и особенно право, где роль доказательства изначально высока.

Как известно, приоритет в постановке проблемы рационализации культуры принадлежит Максу Веберу, который, подвергнув анализу систему базовых понятий античности, пришел к выводу, что европейская рациональность является результатом совпадения нескольких культурных процессов, заключающих в себе рациональное начало. Для Вебера это, в первую очередь, рациональная античная наука, сформировавшаяся на основе математики, и рациональная теория права, которая достигла своей высшей формы в римском праве поздней античности и получила дальнейшее развитие на европейской почве в средние века.

За сто лет до Вебера Иммануил Кант, размышляя о странной судьбе разума, сравнивает появление доказательства «у достойных удивления древних греков» с революцией, которую, встав на путь науки, произвела математика. Речь идет о том, что Фалес (или кто-то другой) впервые доказал теорему о равнобедренном треугольнике[79, 84].

Тем не менее первые упоминания о доказательстве встречаются отнюдь не в связи с математикой, а в судебной практике Древней Греции, где доказательство и было обнаружено как явление. Таким образом, суть научного подвига Фалеса состоит не в изобретении доказательства (как иногда считается), а в перенесении доказательного дискурса из области права в область математики (геометрии). С этого момента и начинается история взаимодействия рационального права и доказательственной математики, ставшая лейтмотивом рационализации культуры, осевой тенденцией ее расколдовывания. Именно во взаимодействии математики и права рождались исторически конкретные формы рационального мышления и рациональной жизни [41, 95].

И в современных условиях математическое доказательство и юридическое доказывание являются теми культурными алгоритмами, при помощи которых поддерживается и углубляется взаимообусловленность разумности мыслей и действий человека. Эта взаимообусловленность, в свою очередь, расширяет границы рациональности, позволяет исключить однолинейный подход, задает многомерность и гибкость доказательственным конструкциям, сближает между собой науку и право в рамках социокультурных практик. В связи с этим, реконструкция исторической динамики взаимодействия математики и права представляется актуальной исследовательской задачей. Значимость доказательственной деятельности как условия рационализации культуры делает ее самостоятельным объектом культурологического и философского исследования.

Степень научной разработанности. Проблема рациональности, возникшая еще в античности и получившая дальнейшее развитие в эпоху Средневековья и в Новое время, актуальна до сих пор. Не удивительно, что по различным ее аспектам имеется обширная философская литература, один только обзор которой мог бы стать предметом самостоятельного анализа. Классическими по проблематике научной рациональности стали работы по философии науки А.Н. Уайтхеда, Б. Рассела, Т. Куна, С. Тулмина и др. Только в отечественной философской литературе специфика научной рациональности, в том числе, и в контексте культуры, стала предметом исследования многих авторов. Ей посвятили свои работы A.C. Богомолов, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, И.Т. Касавин, В.А. Лекторский, Н.В. Мотрошилова, A.JI. Никифоров, Т.И. Ойзерман, В.Н. Порус, Б.И. Пружинин, А.И. Ракитов, B.C. Степин, B.C. Швырев и др.

Что же касается места доказательства в рациональной культуре, то начальный импульс такому осмыслению был задан еще в античной философии (Пифагор, Сократ, Платон, Аристотель). Идеи этих мыслителей о математической сущности мира стали первым теоретическим обоснованием диалога математики и права. Представители Средневековой философии (Аврелий Августин, Фома Аквинский) рассматривали разумную деятельность как синоним духовности. У этих мыслителей техника доказательства, возникшая в лоне античной математики и права, становится не только универсальным орудием мышления, но и способом рационального миропонимания. Философы Нового времени (Декарт, Бэкон, Лейбниц, Спиноза и др.), по сути дела, объединили строгие теоретические принципы античного доказательства и интеллектуальную интуицию средневековой аргументации в рамках единой доктрины. В начале XX века к проблеме эволюции доказательственного способа мышления, его зависимости от мировоззренческих оснований той или иной исторической эпохи обращались такие разные по духу мыслители, как В.И. Вернадский и О. Шпенглер.

Современные отечественные исследователи Н.В. Блажевич, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, К.К. Жоль, Н.И. Кузнецова, М.В. Попович, И.Д. Рожанский, Г.А. Смирнов, B.C. Степин и др. продолжили разработку проблем научного языка и научной аргументации в русле классической традиции.

Правда, одни из них обращают внимание на историческую и общекультурную взаимообусловленность логических и нравственных начал (A.A. Ивин, В.П. Казарян, Т.П. Лолаев, В.Н. Сагатовский, Ф.А. Селиванов, А.И. Уемов, Ю.А. Шрейбер и др.). В сходной тональности исследуют сущность и специфику неформального (юридического) доказательства A.A. Власов, И.Г. Медведев, В.Р. Молчанов, И.В. Овсянников, Ю.Б. Прохоров, М.С. Строгович, А.И. Трусов, Ф.Н. Фойницкий, М.А. Фокина.

Другие же (Е.К. Войшвилло, А.Д. Гетманова, Д.П. Горский, М.Г. Дегтярев, Ю.В. Ивлев, В.И. Свинцов, A.A. Старченко) склоны видеть в доказательстве интеллектуальную операцию доказывающего субъекта, которая опирается на определенные логические правила. А поскольку законы логики бесстрастны, они могут применяться ко всем языковым и мыслительным конструкциям. С ними в определенной степени солидарны философы, разрабатывавшие проблемы символической (математической) логики (В.Ф. Асмус, Б.В. Бирюков, В.Ф. Каган, В.Я. Перминов и др.).

Это противостояние позиций (не всегда явное) концентрированно проявилось в проблеме соотношения аргументации, обоснования и доказательства. Здесь также сформировалось два "противоборствующих лагеря" исследователей. Представители одного из них не только считают образцом строгости и логичности исключительно математическое доказательство (X. Перельман), но и вообще отрицают роль логики в праве (Э. Беттингхаус). По сути, такой подход сводит юридическое доказательство к аргументации. С подобным пониманием неформального доказательства не согласны Г.А. Брутян, В.И. Курбатов, А.Б. Марченко, И.С. Нарский и др. Разграничивая понятия аргументации, обоснования и доказательства, они приходят к выводу, что математическое и юридическое доказательство отличаются по своему логическому содержанию, а не по логической природе.

Исследуя коммуникативную функцию доказательства, П.С. Александров, П.В. Копнин, Я.С. Яскевич обращали внимание на то, что само доказательство не порождает истину и ложь, а лишь выявляет, демонстрирует их. Поэтому осуществление доказательственной деятельности предполагает привлечение, помимо логических, аргументов, имеющих социокультурную природу.

A.C. Богомолов, Брауэр, В. Клейн, А.К. Кудрин, И.С. Ладенко, А. Пуанкаре видят в доказательстве творческий процесс, который не ограничивается законами логики. Они считают, что мощным барьером для необоснованного вывода являются механизм взаимосогласования средств доказывания и внутренняя интуиция математика.

В итоге рассмотрения теоретических предпосылок темы своего исследования диссертант приходит к выводу, что анализ взаимодействия доказательственной математики и права в процессе рационализации культуры наталкивается на определенные сложности. Существует большое количество работ, посвященных как проблеме доказательства в логике и в математике, так и теории доказывания в праве, и в то же время явно недостаточно исследований, непосредственно посвященных комплексному исследованию взаимодействия математики и права, и особенно диалогическому характеру этого взаимодействия. В какой-то степени восполнить этот пробел и призвана данная работа.

Объектом диссертационного исследования является процесс рационализации культуры, а предметом - доказательственный способ мысли и действия, проявленный во взаимодействии математики и права и выступающий в качестве средства такой рационализации.

Цель исследования состоит в раскрытии диалогического характера взаимодействия доказательственной математики и права в контексте рационализации культуры.

Достижению поставленной цели служат следующие исследовательские задачи:

• Исследование механизма взаимодействия юридического и математического доказательств в современной рациональной культуре и выявление его особенностей.

• Категориальный анализ понятия доказательства в его соотношении с понятиями аргументации и обоснования.

• Историко-культурная реконструкция и логико-философский анализ диалога математики и права в процессе рационализации культуры.

• Сопоставление идеалов и норм доказательства в различные исторические эпохи в процессе социокультурной динамики.

Новизна научного исследования. Новизной обладает как сама постановка проблемы диалогического взаимодействия математического и юридического доказательств в контексте рационализации культуры, так и результаты решения отдельных исследовательских задач. Сформулируем их в качестве положений, которые выносятся на защиту:

1. Возможность взаимодействия математики и права обусловлена единым контекстом рациональной культуры, объединяющим различные аспекты рациональности: мировоззренческие, этические, логические, прагматические.

2. Математическое доказательство и юридическое доказывание являются первоэлементами рациональной культуры и ее диалогически взаимосвязанными инвариантами. Развертывание диалога рационального права и доказательственной математики - одно из основных средств рационализации культуры.

3. Каждому этапу рационализации свойственны социокультурные обстоятельства, способствующие и препятствующие этому диалогу.

4. Различные культуры и субкультуры (в диахронии и синхронии) являются «контекстуально зависимыми», то есть апеллируя к доказательному способу мышления, исходят из различного понимания рациональности.

Элементами новизны обладает также проведенный диссертантом категориальный анализ понятий «доказательство», «аргументация» и «обоснование», который позволил уточнить терминологический статус каждого из них, а также характер их соотношения.

Методы исследования. Постановка проблемы, на решение которой направлена диссертационная работа, и последующее уточнение предметной области исследования стали результатом анализа и синтетического обобщения теоретического материала из различных сфер знания: логико-математического, естественнонаучного и социогуманитарного. Поэтому ведущим организующим методом выступает в данном случае системный подход. Применительно к предмету исследования он включает принцип единства исторического и логического. В итоге работа представляет собой единство теоретико-культурного и историко-культурного аспектов в системном анализе диалога доказательственной математики и рационального права. Инструментальную роль в исследовании выполняют как общелогические (абстрагирование, аналогия, индукция, дедукция и др.), так и общенаучные методы (описание, сравнение, интерпретация и т.д.).

Научная значимость диссертационной работы состоит в том, что постановка проблемы взаимодействия математического и юридического доказательства в качестве "генератора" рационализации культуры позволяет по новому взглянуть не только на историческую динамику рациональной культуры в лоне ее возникновения и развития (европейский тип рациональности), но и на последствия освоения этого опыта иными культурами, в том числе и отечественной.

Апробация работы. Основное содержание исследования и его результаты нашли свое отражение в виде пяти публикаций и представлены в качестве докладов на Международной научной конференции «Философия ценностей: религия, право, мораль в современной России» (Курган, 2008), Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения. Отечественная социология: обретение будущего через прошлое» (Тюмень, 2008), теоретических и методологических семинарах ИПОС СО РАН (2005-2008), семинарах исторического факультета ТюмГУ (2006-2008).

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух глав, подразделенных на семь параграфов, Заключения, библиографии. Основной текст изложен на 145 страницах машинописного текста, список использованных источников состоит из 191 наименования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Взаимодействие доказательственной математики и права в процессе рационализации культуры"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Заканчивая исследование, мы не можем не задаться вопросом о том, в какой мере нам удалось решить поставленные в исследовании задачи. Попробуем на него ответить, ориентируясь на порядок сформулированных во введении задач.

Прежде всего, перед нами стояла задача раскрыть содержание понятия доказательства путем его разграничения с понятиями аргументации и обоснования. Решение этой проблемы представляло определенные сложности, так как в научной литературе та или иная четкая координация и субординация терминов, относящихся к теории аргументации, до сих пор отсутствует. Некоторые теоретики аргументации считают, что понятия доказательство, обоснование и аргументация практически тождественны. Кроме того, в современных толковых словарях и справочных пособиях общего типа «доказательство» используется практически как синоним терминов «аргументация» и «обоснование». Между тем разграничение доказательства, обоснования и аргументации необходимо не только с точки зрения терминологической, но и содержательной строгости.

Аргументация - это способ подведения оснований под какую-либо мысль или действие с целью их публичной защиты, побуждения к определенному мнению о них, признания или разъяснения. Доказательство представляет собой логический процесс, заключающийся в обосновании истинности того или иного положения с помощью других положений, истинность которых уже установлена ранее. Обоснованием же принято считать такую процедуру, посредством которой некоторому высказыванию сообщается определенная степень вероятности. Основной целью аргументации является убеждение, тогда как задача обоснования - получение вероятного знания, а доказывания -установление истины.

Доказательство и обоснование можно рассматривать как возможные формы аргументации, имея в виду принципиальную несводимость последней к двум первым. Эта несводимость объясняется тем, что когда содержанием аргументации становятся процедуры доказывания и обоснования, они обрастают большим слоем надстроечных элементов, зачастую оказывающих решающее воздействие на коммуникативный эффект. Аргументационные процедуры не ограничиваются истинностной квалификацией, что характерно для доказательства и обоснования. Объектом аргументации может быть не только истинность (вероятность) высказывания или группы высказываний, а, например, прагматическая предпочтительность решения в проблемной ситуации и т.п. Таким образом, различие между аргументацией, доказательством и обоснованием допустимо усматривать в оценке получаемого посредством соответствующих процедур знания в первом случае как целесообразного, во втором как достоверного, в третьем как вероятного.

Проведенный категориальный анализ понятий «доказательство», «обоснование», «аргументация» позволил нам сформулировать следующую задачу, которая заключается в выявлении логических и коммуникативных аспектов доказательственного процесса.

Доказательство - сложное многомерное явление, которое представляет собой, с одной стороны, интеллектуальную операцию доказывающего субъекта, с другой, некую коммуникативную процедуру. Доказать - означает показать соответствие мысли объективной реальности, существующей независимо от нашего сознания. Вопреки распространенному мнению, доказывание не порождает истины. Оно лишь выявляет, демонстрирует ее. На это указывает тот факт, что процедура доказывания начинается с вывода. При этом вывод может быть очевиден, но трудно доказуем. В математике и праве встречается много примеров о невозможности превратить явное знание в доказанное. Эта проблема решается теоретиками аргументации с помощью логики. Используя особый механизм взаимосогласования средств доказывания, исследователи соединяют аргументы в такой последовательности, что последним звеном этой цепочки является тезис доказательства. Таким образом, логические конструкции помогают уйти от противоречий и придают доказательству убедительную форму. Кроме того, они являются мощным барьером для необоснованного вывода.

Философское исследование сути доказательственного процесса выявило не только общие черты научной аргументации, но и специфические особенности математического и юридического доказательства. Доказательство в широком смысле слова — это способ обоснования истинности того или иного суждения. Степень его убедительности и надежности зависит не только от правильной взаимосвязи всех составляющих элементов, но и от качества средств доказывания, применяемых при осуществлении аргументационных процедур. В юридической практике под средствами доказывания понимают сведения о фактических данных. К ним относятся: показания свидетеля (потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого), заключения эксперта, вещественные доказательства. Перечисленные средства доказывания в основной своей массе констатируются и воспроизводятся людьми, которые не привыкли к наблюдению и фиксации явлений. Кроме того, естественный язык, на котором осуществляется юридическое доказывание, мало пригоден для точного, бесстрастного научного анализа. Слова обычного языка имеют массу трудноуловимых оттенков, что создает предпосылки различного понимания аргументов субъектами судебного процесса. Не обладают абсолютной достоверностью и вещественные доказательства, так как имеют свойство изменять свои первоначальные характеристики. Таким образом, в юридической практике практически не существует таких средств доказывания, из которых можно было бы почерпнуть фактические данные, не вызывающие никаких сомнений в их достоверности до того, как они оценены в совокупности со всеми остальными доказательствами.

В отличие от права, математика имеет дело с абстрактными объектами, не имеющими аналогов в реальной действительности. Являясь результатом конструктивной деятельности человеческого мышления, они существуют как элементы концептуальных каркасов действительности. Математические объекты представляют собой общие культурные идеи, носят надперсональный, безличностный характер, то есть лишены субъективных составляющих. Слова естественного языка в противоположность языку математики, не изменяясь по написанию, могут ассоциироваться с различными образами в сознании различных людей. В формальном математическом языке термин находится в однозначном соответствии с обозначаемым им объектом. Это обстоятельство гарантирует надежность математических конструкций.

Сопоставляя математические средства доказывания с юридическими, мы приходим к выводу, что наличие качественных различий между математикой и юриспруденцией в части языковых выражений - неоспоримый факт. Но является ли он препятствием для диалога этих областей знания? В попытках ответить на этот вопрос, была сформулирована задача - раскрыть механизм взаимодействия юридического и математического доказательства.

Система доказательств и аргументации в математике примыкает к системе юридических доказательств и опирается на неё. В свою очередь, многие юридические доказательства имеют (чаще всего не явно) определённую математическую подоплеку. Необходимость такого рода союза объясняется тем, что и в математике, и праве важно сохранить точность и последовательность доказательственной мысли, уйдя при этом от монотонности рационального дискурса. Эта проблема может быть решена только совместными усилиями обеих областей знания. Вступая в продуктивный диалог, право и математика расширяют возможности доказательственной деятельности. Их взаимодействие позволяет исключить строго детерминированный, однолинейный подход, задает многомерность и гибкость доказательным конструкциям, приближает науку и право к реальной социокультурной обстановке.

Такое видение диалога доказательственной математики и права не является откровением нашего времени, а уходит своими корнями в глубокую древность. На протяжении тысячелетий человечество пыталось сформулировать основные постулаты доказательственного способа мышления. В каждую эпоху были свои прорывы и отступления, ведь рождение и гибель тех или иных доказательных концепций зависели от готовности общества принять новые мировоззренческие установки.

Начальный импульс осмыслению роли и места доказательства в рациональной культуре был задан еще в античной философии. Идеи греческих мыслителей о математической сущности мира стали первым теоретическим обоснованием диалога математики и права. В средневековой культуре прослеживается определенная преемственность идей и принципов античной математики и права, основанных на доказательстве, - схоластика заимствует эти принципы, превращая их в первичные постулаты, уже не подлежащие обсуждению. В то же время христианство наполняет юридическую практику и научное познание религиозными образами и представлениями. Богатство религиозных переживаний и многообразие теологических проблем подвигает мыслителей к возможно более полному и точному рациональному их осмыслению. Философия Нового времени, по сути дела, объединила строгие теоретические принципы античного доказательства и чувственную интеллектуальную интуицию средневековой аргументации в рамках единой доктрины.

В России к восприятию доказательственной культуры общество продвигалось с большими трудностями. Основная причина такого запаздывания заключалась в том, что происходившая в XVII веке «мутация» человеческого разума была естественной для европейского общества и искусственно насаждаемой (реформы Петра I) для русского. Реформы, осуществляемые Петром, не отражали существующих на тот момент общественных настроений. Русское жизнеустройство изменялось внешне, а не внутренне. Это обстоятельство делало содержание петровских инноваций поверхностным. Преследуя вполне конкретную цель - создание государства, идущего в ногу с прогрессивным западноевропейским обществом, Петр не посчитал нужным идти по долгому пути формирования той политической, социальной и культурной атмосферы, в которой только и может существовать рациональная наука и право. Вследствие этого созданная Петром российская наука представляла собой государственное учебное, а не научное учреждение, в котором доказательная научно-исследовательская деятельность была скорее исключением, нежели правилом.

Каждый период привносил что-то новое в развитие диалога математики и юриспруденции, но это новое всегда многочисленными нитями было связано с уже известным и неоспоримым. Поэтому современная доказательственная культура не может рассматриваться в отрыве от ее исторического звучания. Она является результатом подготовки, медленной и сложной, осуществляемой на протяжении веков. В связи с этим, исследование было бы неполным без обращения к истокам формирования, развития и трансформации диалога доказательственной математики и права. При анализе исторического пути диалога доказательственной математики и права нами была поставлена задача проследить динамику идеалов и норм доказательства в различные эпохи и в различной социокультурной обстановке.

Итак, доказательство - это исторически развивающаяся система, погруженная в социокультурную среду. История Западной Европы и России красноречиво свидетельствует о том, что развитие диалога доказательственной математики и права зависит от мировоззренческого основания той или иной эпохи, от содержания той проблематики, которая в данное время занимает ведущее место. В разные этапы человеческой истории доказательство обладает смыслом, который человек в него вкладывает, при этом в другой культуре оно может приобрести другой смысл. И здесь уже дух культуры задает характер взаимодействия различных областей знания. При этом взаимосвязи между юридическим и математическим доказательством приобретают более действенный характер, когда, по крайней мере, одно из них находится на подъеме. Если же, в силу тех или иных причин, интенсивность юридических или математических исследований замедляется, связь между ними ослабевает. В связи с этим, феномен доказательства, будет вечной загадкой, у которой много ответов. Всякий исследователь может увидеть в доказательной деятельности иное и новое в зависимости от культурных стандартов рациональности в свое время. Хочется надеяться, что полученные нами результаты позволяют увидеть некоторые философские и методологические перспективы в понимании характера рациональности и наметить пути дальнейшего развития диалога доказательственной математики и права.

Список научной литературыЧеремных, Лариса Георгиевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абеляр П. Тео-логические трактаты / П. Абеляр ; пер. с лат., вступ. ст., сост. С. С. Неретинской. - М. : Прогресс : Гнозис, 1995. - 413 с.

2. Абрамян Л. А. Кант и проблема знания : Анализ Кантовской концепции обоснования естествознания / Л. А. Абрамян. Ереван : Изд-во АН АрмССР, 1979. - 259 с.

3. Аверинцев С. С. Порядок космоса и порядок истории и мировоззрении раннего средневековья : (общие замечания) / С. С. Аверинцев. // Античность и Византия. М., 1975. - С. 266-285.

4. Автономова Н. С. Рассудок, разум, рациональность / Н. С. Автономова. -М.: Наука, 1988.-286 с.

5. Агафонова Н. В. Прогресс и традиции в науке / Н. В. Агафонова. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1991. - 128 с.

6. Акчурин И. А. Место математики в системе наук / И. А. Акчурин // Вопросы философии. 1967. - № 1. - С. 59-68.

7. Александров А. Д. Истина как моральная ценность / А. Д. Александров // Наука и ценности. Новосибирск, 1987. - С. 27-43.

8. Александров П. С. Математические открытия и их восприятие / П. С. Александров // Научное открытие и его восприятие. М., 1971. - С. 68-72.

9. Антипов Г. А. Присуще ли науке нравственное начало? / Г. А. Антипов // Наука и ценности. Новосибирск, 1987. - С. 49-56.

10. Ю.Аристотель. Аналитики первая и вторая / Аристотель. М. : Полит, лит., 1952. - 438 с.

11. П.Аристотель. Риторика / Аристотель ; пер. Н. Платоновой // Античные риторики. М., 1978. - С. 15-164.

12. Арсеньев В. Д. Практическая достоверность в уголовно процессуальном доказывании / В. Д. Арсеньев // Проблемы надежности доказывания в советском уголовном процессе: сб. М., 1984. - С. 215-219.

13. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс / Н. Д. Арутюнова // Теория метафоры : сб. М., 1990. - С. 5-32.

14. Асмус В. Ф. Логика / В. Ф. Асмус М. : Госполитиздат, 1947. - 386 с.

15. Асмус В. Ф. Учение логики о доказательстве и опровержении / В. Ф. Асмус М.: Госполитиздат, 1954. - 88 с.

16. Астарян М. В. Экстраполяция и аргументация / М. В. Астарян // Философские проблемы аргументации. Ереван , 1986. - С. 42-51.

17. Баггер, X. Реформы Петра Великого : обзор исследований : пер. с дат. / X. Баггер. М.: Прогресс, 1985. - 199 с.

18. Барабашев А. Г. Будущее математики : методолог, аспекты прогнозирования / А. Г. Барабашев. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1991. -157 с.

19. Башляр, Г. Новый рационализм : пер. с фр. / Г. Башляр. М. : Прогресс, 1987. - 376 с.

20. Белкин Р. С. Курс криминалистики : в 3 т. / Р. С. Белкин. М. : Юрист. -Т. 1.-1997.-408 с.

21. Беляев Е. А. Философские и методологические проблемы математики / Е.

22. A. Беляев, В. Я. Перминов. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1981. - 215 с.

23. Бердяев Н. А. Человек и машина / Н. А. Бердяев // Вопросы философии. -1989.-№2.-С. 143-162.

24. Бердяев Н. А. Философия свободы / Н. А. Бердяев. М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2000.-351 с.

25. Бирюков Б. В. Жар холодных чисел и пафос бесстрастной логики. Формализация мышления от античных времен до эпохи кибернетики / Б.

26. B. Бирюков, В. Н. Тростников. М. : Знание, 1977. - 191 с.

27. Блажевич Н. В. Исторический экскурс в философию / Н. В. Блажевич, Т. А. Блажевич. Тюмень : Тюм. юрид. ин-т, 2003. - 144 с.

28. Блажевич Н. В. История и философия науки : учеб. пособие / Н. В. Блажевич. Тюмень : Тюм. юрид. ин-т, 2006. - 183 с.

29. Блажевич H. В. История и философия науки : учеб.-метод, пособие / Н. В. Блажевич. Тюмень : Тюм. юрид. ин-т, 2006. - 144 с.

30. Блажевич Н. В. Лекции по эристике : учебник / Н. В. Блажевич, Ф. А. Селиванов. Тюмень : Изд-во Тюм. гос. ун-та, 2002. - 192 с.

31. Блажевич Н. В. Логика : учеб.-метод. пособие / Н. В. Блажевич. 2-е изд., испр. и доп.. - Тюмень : Тюм. юрид. ин-т, 2006. - 188 с.

32. Блажевич Н. В. Логика в следственной практике : учеб. пособие : в 2 ч. / Н. В. Блажевич. Тюмень : Изд-во Тюм. юрид. ин-та. - Ч. 1. - 2002. -102 с.

33. Блажевич Н. В. Математика как язык науки : философско-методолог. анализ / Н. В. Блажевич. Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. ун-та, 1993. -104 с.

34. Блажевич Н. В. Универсалии языка науки : философско-методолог. аспекты : учеб. пособие / Н. В. Блажевич. Екатеринбург : БКИ, 1999. -120 с.

35. Блажевич Н. В. Эристика, или Искусство спора : учеб. пособие / Н. В. Блажевич, Ф. А. Селиванов. Тюмень : Изд-во Тюм. гос. ун-та. - Ч. 1. -1993. - 79 с. ; Ч. 2. - 1993. - 108 с.

36. Блехман И. И. Прикладная математика: предмет, логика, особенности подходов / И. И. Блехман, А. Д. Мышкис, Я. Г. Пановко. Киев : Б. и., 1976. - 269 с.

37. Богомолов А. С. Основы теории историко-философского процесса / А. С. Богомолов, Т. И. Ойзерман. М. : Наука, 1983. - 286 с.

38. Барихин А. Б. Большой юридический энциклопедический словарь / А. Б. Барихин. М. : Кн. мир, 2005. - 720 с.

39. Бор Н. Жизнь и творчество : пер. с дат. / Н. Бор. М. : Б. и., 1967. -344с.

40. Бройль Л. де. По тропам науки / Л. д. Бройль. М. : Изд-во иностр. лит., 1962.-408 с.

41. Брутян Г. А. Аргументация / Г. А. Брутян. Ереван : Изд-во АН АрмССР, 1984. - 105 с.

42. Ваксберг. А. И. Царица доказательств. Вышинский и его жертвы / А. И. Ваксберг. М. : Кн. и бизнес, 1992. - 349, 2. с.

43. Вебер М. Избранные произведения / М. Вебер. М. : Прогресс, 1990. -804 с.

44. Вейль Г. Математическое мышление : сб.: пер. с англ. и нем. / Г. Вейль. -М.: Наука, 1989. 400 с.

45. Вергилес Н. Ю. Проблема адекватного образа / Н. Ю. Вергилес, В. П. Зинченко // Вопросы философии. 1967. - № 4. - С.63-72.

46. Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки / В. И. Вернадский. -М.: Наука, 1981.-359 с.

47. Вернадский В. И. Труды по истории науки в России / В. И. Вернадский ; сост. М. С. Бастракова. М. : Наука, 1988. - 464 с.

48. Власов А. А. Особенности доказывания в судопроизводстве : науч.-практ. пособие / А. А. Власов, И. Н. Лукьянова, С. В. Некрасов ; под ред. А. А. Власова. М.: Экзамен, 2004. - 320 с.

49. Воскобитова Л. А. Судебная власть: возникновение, развитие, типология : учеб. пособие. — Ставрополь : Ставоропольсервисшкола, 2001. 128 с.

50. Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве / А. Я. Вышинский 3-е изд., доп. - М.: Госюриздат, 1950. - 166 с.

51. Гайденко В. П. Западноевропейская наука в средние века / В. П. Гайденко, Г. А. Смирнов М.: Наука, 1989. - 352 с.

52. Гайденко. П. П. История новоевропейской философии и ее связи с наукой / П. П. Гайденко. М. : ПЕР СЭ ; СПб. : Университетская книга, 2000.-456 с.

53. Гайденко П. П. Эволюция понятия науки : становление и развитие первых науч. программ / П. П. Гайденко. М.: Наука, 1980. - 567 с.

54. Гайденко П. П. История и рациональность : социология М. Вебера и веберовский ренессанс / П. П. Гайденко, Ю. Н. Давыдов. М. : Политиздат, 1991. - 366 с.

55. Ганопольский М. Г. Региональный этос : истоки, становление, развитие / М. Г. Ганопольский. Тюмень : Изд-во ТюмГНГУ, 1998. - 160 с.

56. Герцен А. И. Сочинения : в 9 т. / А. И. Герцен. М. : Гослитиздат. - Т. 3 : Письма из Франции и Италии ; С того берега ; О развитии революционных идей в России. - 1956. - 643 с.

57. Гете И. В. Избранные философские произведения / И. В. Гете. М. : Наука, 1964. - 520 с.

58. Гильберт Д. О бесконечном / Д. Гильберт // Гильберт Д. Основания геометрии / Д. Гильберт. М. : Л., 1948. - С. 338-352.

59. Гнеденко Б. В. Элементарное введение в теорию вероятностей / Б. В. Гнеденко, А. Я. Хинчин. 7-е изд., доп. - М. : Наука, 1970. - 167 с.

60. Графский В. Г. Всеобщая история права и государства : учебник для вузов / В. Г. Графский, Г. В. Графский. М.: НОРМА, 2000. - 744 с.

61. Грязнов Б. С. Логика, рациональность, творчество / Б. С. Грязнов. 2-е изд. - М. : Едиториал УРСС, 2002. - 256 с.

62. Гусев С. С. Смысл возможного. Коннотационная семантика / С. С. Гусев. СПб. : Алетейя, 2002. - 192 с.

63. Гуревич П. С. Кульура / П. С. Гуревич // Современная западная социология : словарь. 3-е изд. - М., 1990. - С. 147-148.

64. Даан-Дальмедико А. Пути и лабиринты : очерки по истории математики / А. Даан-Дальмедико, Ж. Пейффер. М.: Мир, 1986. - 431 с.

65. Дегтярь Т. С. Собирание и формирование доказательств в процессе расследования преступлений / Т. С. Дектярь. Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. юрид. акад., 2000. - 140 с.

66. Декарт Р. Сочинения : в 2 т. / Р. Декарт. М.: Мысль. - Т. 1. - 1989. - 654 с. ; Т. 2. - 1994. - 640 с.

67. Джатиев В. С. Доказывание и оценка обстоятельств преступления / В. С. Джатиев ; отв. ред. Н. С. Алексеев. Ростов н/Д : Изд-во Рост. гос. ун-та, 1991.-152 с.

68. Жмудь Л. Я. Пифагор и его школа (ок. 530 ок. 430 гг. до н. э.) / Л. Я. Жмудь. - Л. : Наука, 1990. - 188 с.

69. Жолобова Г. А. Формирование частного торгового права в дореволюционной России : учеб. пособие / Г. А. Жолобова. М. : Юрист, 2004. -267 с.

70. Ивин А. А. Логика норм / А. А. Ивин. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1973. -122 с.

71. Использование математических методов в криминалистических исследованиях : учеб. пособие. / под ред. Г. Г. Грановского. Волгоград, 1981.-212 с.

72. Каган В. Ф. Очерки по геометрии / В. Ф. Каган. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1963.-572 с.

73. Казарян В. П. Математика за ее пределами / В. П. Казарян. М. : Б. и., 1994. -149 с.

74. Казарян В. П. Математика и культура : учеб. пособие / В. П. Казарян, Т. П. Лолаев. Владикавказ : Изд-во Сев.-Осет. гос. ун-та, 1999. - 240, 1. с.

75. Кайберг Г. Вероятность и индуктивная логика / Г. Кайберг. М. : Прогресс, 1978. - 374 с.

76. Кант И. Сочинения : в 6 т. / И. Кант. М. : Мысль. -Т. 3. - 1963. - 799 с.

77. Карри X. Б. Основания математической логики / X. Б. Карри ; пер. с англ. В. В. Донченко. М. : Мир, 1969. - 568 с.

78. Касавин И. Т. Рациональность в познании и практике : Крит, очерк / И. Т. Касавин, 3. А. Сокулер. М. : Наука, 1989. - 191 с.

79. Кац М. Математика и логика. Ретроспектива и перспективы : пер. с англ. / М. Кац, С. Улам. М.: Мир, 1971. - 250 с.

80. Кедров Б. М. О некоторых особенностях развития науки и культуры / Б. М. Кедров // Философия и социология науки и техники : Ежегодник : 1988-1989.-М., 1989.-С. 127-130.

81. Ким В. В. Язык науки : философско-методолог. аспекты / В. В. Ким, Н. В. Блажевич. Екатеринбург : Б. и., 1998. - 214 с.

82. Клейн Ф. Вопросы элементарной и высшей математики : лекции, читанные в Геттингенском университете / Ф. Клейн ; пер. с нем. Д. А. Крыжановского. Одесса : Б. и.. - Ч. 1 : Арифметика, алгебра и анализ. -1912.-486 с.

83. Ключевский В. О. Неопубликованные произведения / В. О. Ключевский. -М.: Наука, 1983.-416 с.

84. Койре А. Очерки истории философской мысли : о влиянии философских концепций на развитие науч. теории / А. Койре. М. : Прогресс, 1985. -286 с.

85. Кондаков Н. И. Логический словарь / Н. И. Кондаков. М. : Наука, 1971. - 656 с.

86. Копнин П. В. Гносеологические и логические основы науки / П. В. Копнин. М.: Мысль, 1974. - 568 с.

87. Косарева Л. М. Предмет науки : социально-философский аспект проблемы /Л. М. Косарева. М.: Наука, 1977. - 159 с.

88. Кротков Е. А. Как мы рассуждаем? : к теории познания. / Е. А. Кротков, Носова Т.В. // Эпистемология и философия науки. 2008. - Т. 15, № 1. -С. 34-52.

89. Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения / Ксенофонт Афинский. -М.: Л. : Б. и., 1935.-422 с.

90. Кудин Ф. М. Достаточность доказательств в уголовном процессе / Ф. М. Кудин, Р. В. Костенко. Краснодар : Б. и., 2000. - 160 с.

91. Кузнецова Н. И. Социальный эксперимент Петра I и формирование науки в России / Н. И. Кузнецова // Вопросы философии. 1989. - № 3. - С. 4964.

92. Кузнецова Н. И. Социо-культурные проблемы формирования науки в России (XVII- середина XIX вв.) / Н. И. Кузнецова. М. : УРСС, 1997. -264 с.

93. Купцов В. И. Математизация наук как предмет философского исследования / В. И. Купцов // Математизация современной науки: предпосылки, проблемы, перспективы. М., 1986. - С. 89-94.

94. Кутина Л. Л. Формирование языка русской науки : (терминология математики, астрономии, географии в первой трети XVIII века). Л.: М.: Наука, 1964.-219 с.

95. Лакатос И. Доказательства и опровержения : как доказываются теоремы / И. Лакатос. М.: Наука, 1967. - 152 с.

96. Лаплас П. Опыт философии теории вероятностей : пер. с нем. / П. Лаплас. -М.: Б. и., 1908.-206 с.

97. Ларин А. М. От следственной версии к истине / А. М. Ларин. М. : Юридическая литература, 1976. - 197 с.

98. Лебедев С. А. Механизм и формы взаимосвязи философского и конкретно научного знания / С. А. Лебедев // Вестник Московского университета. Серия 7, Философия. 1992. - № 3. - С. 3-9.

99. Лейбниц Г. В. Об универсальной науке, или философском исчислении / Г. В. Лейбниц // Лейбниц Г. В. Сочинения : в 4 т. / Г. В. Лейбниц. М., 1984. - Т. 3. - С. 494-500.

100. Лекторский В. А. Субъект, объект, познание / А. А. Лекторский. -М. : Наука, 1980. 359 с.

101. Ли Г. Ч. История инквизиции в Средние века : пер. с англ. / Генри Чарльз Ли. Смоленск : Русич, 2002. - 640 с.

102. Лобовиков В. О. Математическое правоведение / В. О. Лобовиков. -Екатеринбург : Изд-во Гум. ун-та : Изд-во Урал. гос. юрид. акад. Ч. 1. Естественное право. - 1998. - 240 с.

103. Логика, информатика, право : материалы междунар. конф. -Флоренция, 1981. 507 с.

104. Логические и математические методы в правовой теории и практике : межвузов, сб. науч. работ. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. - 145 с.

105. Логика / Г. А. Левин, В. И. Бартон, В. Ф. Берков и др.. Минск, Изд-во БГУ, 1974.-336 с.

106. Локк Дж. Избранные философские произведения : в 2 т. / Дж. Локк. М.: Соцэкгиз. - Т. 1 : Опыт о человеческом разуме. - 1960. - 734 с.

107. Ломоносов М. В. Краткое руководство к красноречию / М. В. Ломоносов // Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. М., 1952. -Т. 7.-С. 91-238.

108. Ломоносов М. В. Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия / М. В. Ломоносов // Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. М., 1952. - Т. 7. - С. 64-79.

109. Ломоносов М. В. Из риторических сочинений : о красноречии. / М. В. Ломоносов // Об ораторском искусстве : сб. 4-е изд., перераб. и доп. -М., 1973.-С. 71-80.

110. Ломоносов М. В. Красноречие как наука / М. В. Ломоносов // Об ораторском искусстве. М., 1963. - С. 54-65.

111. Лукасевич Я. Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики / Я. Лукасевич. М. : Изд-во иностр. лит., 1959.-311 с.

112. Математизация современной науки: предпосылки, перспективы : сб. трудов. М. : Центр, совет философских (методол.) семинаров при Президиуме АН СССР, 1986. - 151 с.

113. Медведев И. Г. Письменные доказательства в частном праве России и Франции / И. Г. Медведев. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - 407 с.

114. Моисеев Н. Н. Человек, среда, общество : проблемы формализ. описания / Н. Н. Моисеев. М.: Наука, 1982. - 240 с.

115. Молчанов В. В. Собирание доказательств в гражданском процессе /

116. B. В. Молчанов. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1991. - 92 с.

117. Мотрошилова Н. В. Рождение и развитие философских идей : ист.-философские очерки и портр. / Н. В. Мотрошилова. М. : Политиздат, 1991.-463 с.

118. Надточаев А. С. Философия и наука в эпоху античности / А. С. Надточаев. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1990. - 285 с.

119. Нарский И. С. Роль антиномий проблем в процессах теоретической аргументации / И. С. Нерский // Брутян Г. А. Философские проблемы аргументации / Г. А. Брутян, И. С. Нарский. - Ереван, 1986.1. C. 91-95.

120. Научное мышление // Диалектика процесса познания. М., 1985. -С. 114-131. - (Марксистско-ленинская диалектика.: в 8 кн. Кн. 3).

121. Николай Кузанский. Апология ученого незнания / Николай Кузанский ; пер. с лат. Ю. А. Шичалина // Николай Кузанский. Сочинения : в 2 т. / Николай Кузанский. М., 1980. - Т. 2. - С . 5-32.

122. Овсянников И. В. Проблемы логики доказывания (от вероятности к достоверности в уголовном судопроизводстве) / И. В. Овсянников. -Саратов : СЮИ МВД России, 2000. 131 с.

123. Огурцов А. П. Дисциплинарная структура науки : ее генезис и обоснование / А. П. Огурцов. М.: Наука, 1988. - 256 с.

124. Орлов Ю. К. О соотношении и содержании категорий истины и достоверности в судебном доказывании / Ю. К. Орлов // Вопросы борьбы с преступностью : сб. ст.. М., 1976. - Вып. 25. - С. 127-141.

125. Панов М. И. Методологические проблемы интуиционистской математики / М. И. Панов. М.: Наука, 1984. - 224 с.

126. Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ / А. М. Панченко. Л. : Изд-во ЛГУ, 1984. - 205 с.

127. Паскаль Б. Мысли : пер. с фр. / Б. Паскаль. М. : КЕЕЬ-Ьоок, 1994. - 528 с.

128. Перминов В. Я. Развитие представлений о надежности математического доказательства / В. Я. Перминов. 2-е изд. - М. Эдиториал УРСС, 2004. - 240 с.

129. Платон. Законы / Платон ; ред. : А. Ф. Лосев, В. Ф. Асмус, А. А. Тахо-Годи. М. : Мысль, 1999. - 832 с.

130. Плетнев В. В. Проблемные вопросы собирания доказательств в российском уголовном судопроизводстве / В. В. Плетнев, К В. Вишневецкий. Краснодар : Краснодар, юрид. ин-т, 2003. - 144 с.

131. Полищук М. Л. В преддверии натиска "третьей волны"; Контуры планетарной цивилизации в общественно-политической мысли Запада / М. Л. Полищук. М.: Наука, 1989. - 160 с.

132. Померанц Г. Религия и идеология / Г. Померанц // Горизонт. -1991.-№ 10.-С. 17-20.

133. Попа К. Теория определения / К. Попа. М. : Прогресс, 1976. -246с.

134. Попович М. В. Очерк развития логических идей в культурно-историческом контексте / М. В. Попович. Киев : Наукова Думка, 1979. -242 с.

135. Поппер К. Р. Логика и рост научного знания : избр. работы : пер. с англ. / К. Р. Поппер. М.: Прогресс, 1983. - 605 с.

136. Порус В. Н. Рациональность. Наука. Культура / В. Н. Порус. М. : Гриф и К, 2002.-351 с.

137. Пригожин И. Наука, цивилизация и демократия / И. Пригожин // Философия и социология науки и техники : Ежегодник : 1988-1989. М., 1989.-С. 7-18.

138. Пружинин Б. И. Рациональность и историческое единство научного познания : (гносеолог. аспект) / Б. И. Пружинин. М. : Б. и., 1986. - 202 с.

139. Работы Лесли Уайта по культурологи : (сб. переводов). М. : ИНИОН РАН, 1996. - 452 с.

140. Рассказ о папе Григории / пер. с лат. М. Л. Гаспарова // Культура и искусство западноевропейского средневековья . М., 1981. - С. 405-422.

141. Реньи А. Письма о вероятности / А. Реньи ; пер с венг. Б. В. Гнеденко. М.: Мир, 1970. - 96 с.

142. Рузавин Г. И. Математизация научного знания / Г. И. Рузавин. М. : Мысль, 1984. - 207 с.

143. Рузавин Г. И. Методологические проблемы аргументации / Г. И. Рузавин. М.: Б. и., 1997. - 204 с.

144. Рожанский И. Д. Эволюция образа ученого в Древней Греции / И. Д. Рожанский // Вопросы истории естествознания и техники. 1980. - № 1.-С. 27-33.

145. Сашонко В. Н. А. Ф. Конни в Петербурге Петрограде -Ленинграде / В. Н. Сашонко. - Л. : Лениздат, 1991. - 301 с.

146. Свинцов В. И. К вопросу о соотношении понятий аргументация, доказательство, обоснование / В. И. Свинцов // Философские проблемы аргументации. Ереван, 1986. - С. 50-56.

147. Свинцов В. И. О дезинформации / В. И. Свинцов // Текст как психолингвистическая реальность. М., 1982. - С. 63-67.

148. Селиванов Ф. А. Ошибки. Заблуждения. Поведение / Ф. А. Селиванов. Томск : Изд-во Томск, гос. ун-та, 1987. - 198 с.

149. Синайский В. И. Русское гражданское право / В. И. Синайский. -М.: Статут, 2002. 638 с.

150. Сироткин Л. И. Доказательства в уголовном судопроизводстве : текст лекций / Л. И. Сироткин. Чебоксары : Чуваш, гос. ун-т, 2001. - 59 с.

151. Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас : учеб. пособие : сб. / сост., пер. и вступ. ст. А. В. Леденевой. Новосибирск : Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. - 119,1. с.

152. Словарь современного русского литературного языка / редкол. Ф. П. Филин и др. М. : Л.: Акад. наук СССР. - Т. 8 : О. - 1959. - 1840 стб.

153. Соловьев В. В. Доказывание, доказательства и их источники в уголовном процессе : учеб. пособие / В. В. Соловьев, Н. А. Громов, В. В. Николайченко. Саратов : Сарат. высш. шк. МВД РФ, 1995. - 96 с.

154. Спиноза Б. Основы философии Декарта, доказанные геометрическим способом / Б. Спиноза ; пер. с лат. под ред. В. В. Соколова // Спиноза Б. Избранные произведения : в 2 т. / Б. Спиноза. -М., 1957.-Т. 1.-С. 173-264.

155. Спасович В. Д. О теории судебно-уголовных доказательств : в связи с судоустройством и судопроизводством / В. Д. Спасович. Перепеч. с изд. 1861 г. - М. : ЛексЭст, 2001. - 112 с.

156. Степин В. С. Наука и образование в эпоху цивилизационных перемен / В. С. Степин // Устойчивое развитие. Наука и практика. 2002. -№ 1.-С. 143-152.

157. Степин В. С. Научные революции как "точки" бифуркации в развитии знания / В. С. Степин // Научные революции в динамике культуры : сб. Минск, 1987. - С. 38-76.

158. Степин В. С. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция / В. С. Степин. М. : Прогесс-Традиция, 2000. - 743 с.

159. Стяжкин Н. И. Краткий очерк истории общей и математической логики в России / Н. И. Стяжкин, В. Д. Силаков. М. : Просвещение, 1962. - 87 с.

160. Русская философия и социология права : учеб. пособие / авт.-сост. А. Агафонов и др. Ростов н/Д : Феникс ; Краснодар : Краснод. акад. МВД России, 2004. - 396 с.

161. Тихонов В. И. Статистическая радиотехника / В. И. Тихонов. М. : Радио и связь, 1982. - 624 с.

162. Турчин В. Ф. Феномен науки: Кибернетический подход к эволюции / В. Ф. Турчин. 2 е изд. - М. : ЭТС, 2000. - 368 с.

163. Уайтхед А. Н. Избранные работы по философии / А. Н. Уайтхед. -М. : Прогресс, 1990. 716 с.

164. Уайтхед А. Н. Истоки современной науки / А. Н. Уайтхед // Философия и социология науки и техники : Ежегодник : 1988-1989. М., 1989.-С. 205-223.

165. Учебная дискуссия / Н. В. Блажевич, О. Н. Бортникова, Н. Д. Зотов и др. ; под ред. Н. В. Блажевича. Тюмень : Тюм. юрид. ин-т, 2004. - 80 с.

166. Феофан Затворник. Письма о духовной жизни / Феофан Затворник.- 3-е изд. М. : Изд-во Афон. Свято-Пантелеймонова монастыря, 1897. -253 с.

167. Фейербах JI. История философии : собр. произведений в 4 т.: пер. с нем. / JI. Фейербах. М. : Мысль. - Т. 1. - 1974. - 544 с.

168. Философия в вопросах и ответах : учеб. пособие / Н. В. Блажевич и др. ; под общ. ред. Н. В. Блажевича. Тюмень : Тюм. юрид. ин-т, 2007.- 185 с.

169. Философский энциклопедический словарь / ред. С. С. Аверинцев и др.. 2-е изд. - М. : Сов. энцикл., 1989. - 814 с.

170. Философская энциклопедия / гл. ред. Ф. В. Константинов. М. : Сов. энцикл. - Т. 4 : "Наука логики" - Сигети. - 1967. - 591 с.

171. Фокина M. А Теория и практика доказывания в состязательном гражданском производстве / М. А. Фокина. Домодедово : Изд-во ВИПК МДВ России, 2000. - 222 с.

172. Формальная логика : учебник / отв. ред. : И. Я. Чупахин, И. Н. Бродский. Л. : Изд-во Ленинград, ун-та, 1977. - 356 с.

173. Хлынцов M. Н. Криминалистическая информация и моделирование при расследовании преступлений / M. Н. Хлынцов ; под ред. В. Г. Власенко. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1982. - 159 с.

174. Халин С.М. Метапознание: Некоторые фундаментальные проблемы / С.М. Халин. Тюмень: Мандр и Ка, 2005. - 144с.

175. Хургин Я. И. Популярная теория вероятностей / Я. И. Хургин. М. : Техника : ТУМА ГРУПП, 2001. - 112 с.

176. Чёрч А. Введение в математическую логику / А. Чёрч. М. : Иностр. лит., 1960. - 484 с.

177. Шпенглер О. Закат Европы : пер. с нем. / О. Шпенглер. -Новосибирск : Наука. Т. 1. - 1993. - 592 с.

178. Эйсман А. А. Некоторые вопросы построения алгоритмов судебного доказывания / А. А. Эйсман // Применение теории вероятностей и математической статистики в судебной экспертизе : материалы науч. конф. М., 1964. - С. 44-53.

179. Эразм Роттердамский. Похвала глупости : пер. с лат. / Эразм Роттердамский. М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2000. - 688 с.

180. Юдовская А. Я. Эволюция права в государствах Европы и Америки (XVII-XIX вв) : кн. для чтения / А. Я. Юдовская. СПб. : Спец. лит., 1996. - 163 с.

181. Яновская С. А. Из истории аксиоматики / С. А. Яновская // Методологические проблемы науки. М., 1972. - С. 150-180.

182. Яскевич Я. С. Аргументация в науке / Я. С. Яскевич. Минск : Изд-во Университетское, 1992. - 143 с.

183. La Science et la diversite des cultures. Paris : UNESCO : PUF, 1974. -174 p.

184. Monod J. Chance and Necessity / J. Monod. New York : Vintage Books, 1972. - 190 p.

185. Perelman Ch. The Idea of Justice and the Problem of Argument / Ch. Perelman. London : New York, 1963. - 367 p.

186. Perelman Ch. The New Rhetoric / Ch. Perelman // Philosophy Today. -1957.-Vol. 1, № 4. P. 7-15.

187. Perelman Ch. Justice et Raison / Ch. Perelman. Bruxelles, 1963. - 3221. P

188. Perspectives on Argumentation, ed bi G.R. Miller and T.R. Nilsen. -Chicago, 1966. 401 p.

189. Tenbruck F. H. Das Werk Max Webers / F. H. Tenbruck // Kolner Zeitschrift fur Sozioogie und Soziatpsychologie. 1959. - Bd. 11, № 3. - S. 574-630.