автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Язык художественной прозы К.Д. Воробьева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Язык художественной прозы К.Д. Воробьева"

0034Б77ЬЬ

На правах рукописи

Кризская Татьяна Владимировна

ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ К.Д. ВОРОБЬЕВА

Специальность 10.02.01-русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Курск-2009

2 з апр

003467768

Работа выполнена в Курском государственном университете

Научный руководитель - доктор филологических наук-, профессор

Хроленко Александр Тимофеевич

Официальные оппонепты: доктор филологических наук, профессор

Алешина Людмила Васильевна

кандидат филологических наук, доцент Шувалова Ирина Евгеньевна

Ведущая организация - Воронежский государственный

университет

Защита состоится «15» мая 2009 г. в 10 часов на заседании объединенного диссертационного совета ДМ 212.104.02 при Курском государственном университете по адресу: 305000, г. Курск, ул. Радищева, 33

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Курского государственного университета

Автореферат разослан «¿7 » апреля 2009 г.

Ученый секретарь объединенного диссертационного совета

Климас И.С.

Исследование языка художников слова является важнейшим направлением языкознания, так как в языке воплощены и только в нем и через него могут быть постигнуты творчество писателя, его герои, темы, идеи и образы (В.В. Виноградов).

В рамках антропоцентрического направления в современной лингвистике изучение языка писателя предполагает обращение к личности творца. В связи с этим основополагающим понятием для исследователя является понятие «языковая личность». Для языковой личности характерно свое видение мира, определяемое индивидуальной языковой картиной мира, которая находит отражение в дискурсе.

Оптимальным объектом для исследования идиолекта художника слова является его лексикон, так как именно в лексике отражается языковой опыт носителя языка и ярче всего раскрываются особенности его мировосприятия.

Основой для исследования языковой личности писателя и его индивидуально-авторского видения мира являются активно разрабатывающиеся в последние десятилетия понятия концепта и концептосферы. Исследованию природы концепта посвящены работы Н.Ф. Алефиренко, Н.Д. Арутюновой, А.П. Бабушкина, С.Г. Воркачева, A.A. Григорьева,

A.A. Залевской, В.И. Карасика, В.В. Колесова, Е.С. Кубряковой, Д.С. Лихачева, З.Д. Поповой, Ю.Е. Прохорова, Г.Г. Слышкина, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, Г.В. Токарева и др.

Изучение языка художников слова продолжает оставаться перспективным направлением современной лингвистики. Круг авторов, чье творческое наследие привлекает внимание языковедов, постоянно расширяется. Значительный вклад в изучение языка поэтов и писателей внесли JI.B. Алешина, Н.С. Ганцовская, М.А. Генкель, A.JI. Голованевский,

B.C. Елистратов, В.П. Изотов, Г.Ф. Ковалев, A.B. Королькова, М.И. Сидоренко, В.К. Харченко, И.Е. Шувалова, Л.Г. Яцкевич и др. В последние годы возрос интерес исследователей-филологов к курскому художественному слову. К числу писателей, для которых источником творческой энергии явилась курская земля, несомненно, принадлежит Константин Дмитриевич Воробьев. Художественное наследие писателя попадает в поле зрения исследователей в 80-е - 90-е годы XX века. В это время выходят в свет многочисленные литературоведческие работы И. Дедкова, Е. Джичоевой, Д. Енишерлова, И. Золотусского, А. Кедровского, Н. Кузина, Л. Лавлинского, П. Сальникова, Ю. Томашевского и др. Однако исследования, посвященные изучению языка писателя, до недавнего времени не велись.

Актуальность предпринятого исследования определяется следующими факторами. Проза К.Д. Воробьева, получившая высокую оценку и признание в современной России (присуждение премии им. Сергия Радонежского в 1999 г., премии Александра Солженицына в 2000 г.), принад-

лежит к замечательным образцам русской литературы середины XX века. Несомненным достоинством произведений писателя является его язык, который только в наши дни становится предметом детального изучения. Отсутствие научных работ о языке К.Д. Воробьева определяет перспективность исследования индивидуальной языковой картины мира писателя.

Объектом исследования является лексикон художественных произведений К.Д. Воробьева, предметом - ядерная часть лексикона и его периферия, диалектные и просторечные лексические единицы, а также слова, номинирующие концептосферу «Цвет».

Базой эмпирического материала послужил словник художественной прозы К.Д. Воробьева, составленный нами на основе рассказов и повестей, вошедших в 3-томное собрание сочинений (Воробьев 1991). За пределами словника остались записные книжки, письма и дневники писателя. На основе печатных источников нами была создана электронная версия художественных произведений К.Д. Воробьева. Словник составлен с помощью программы компьютерной обработки текстов №ш81оу и опубликован (Кризская 2006).

Цель работы -- дать целостное представление о языке художественной прозы К.Д. Воробьева на уровне характеристики лексикона и языковой репрезентации одной из концептосфер, отражающей своеобразие авторского мировидения.

Цель исследования обусловила постановку и решение следующих

задач:

- создать электронную версию корпуса художественных текстов К.Д. Воробьева;

- составить словник художественного дискурса К.Д. Воробьева в алфавитном и частотном вариантах;

- выявить и описать доминантную лексику художественной прозы К.Д. Воробьева;

- описать периферию лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева (диалектную и просторечную лексику);

- выявить особенности языковой репрезентации концептосферы «Цвет» в художественном дискурсе К.Д. Воробьева.

Научная новизна работы заключается в том, что это первое монографическое исследование, посвященное изучению языка художественной прозы К.Д. Воробьева. В диссертации поднимаются вопросы, связанные с выявлением своеобразия индивидуально-авторской картины мира на примере анализа доминант лексикона писателя, диалектной и просторечной лексики, объективации концептов цвета.

Методы исследования. В работе используются традиционные лингвистические методы: описательный, таксономический и сопоставительный; методика квантитативного анализа, а также разработанные курскими учеными для описания фольклорного слова оригинальные методики лин-

гвокультурологического анализа, адаптированные к изучению авторских текстов (методика доминантного анализа, методика сжатия конкорданса).

Положения, выносимые на защиту.

1. Лексика художественной прозы К.Д. Воробьева в количественном и качественном отношении богата и многообразна и включает в себя литературный, диалектный и просторечный пласты.

2. Диалектная лексика в художественной речи писателя включает как лексику южновеликорусского, так и северновеликорусского наречий, что обусловлено особенностями жизненного и творческого пути К.Д. Воробьева.

3. Просторечная лексика в художественном дискурсе К.Д. Воробьева связана преимущественно с выражением социальных отношений.

4. Языковая репрезентация концептосферы «Цвет» отлетается индивидуально-авторской спецификой, обусловленной особенностями конкретно-чувственного восприятия мира писателем.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что наблюдения и выводы, полученные в результате исследования лексической системы художественного дискурса отдельного автора, вносят вклад в разработку теории языковой личности и углубляют представление о художественном мастерстве К.Д. Воробьева.

Практическая ценность работы видится в том, что результаты диссертационного исследования могут найти применение в курсах по стилистике русского языка и культуре речи, лингвистическому анализу художественного текста, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных языку К.Д. Воробьева, в школьных учебных курсах при изучении творчества писателя, а также в лексикографической практике, в частности, при создании словаря художественной прозы К.Д. Воробьева.

Апробация материалов и результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования излагались в докладах на аспирантском семинаре при кафедре русского языка Курского государственного университета в 2005-2008 гг., в выступлениях на заседаниях летней научной школы «Курское слово» (2005-2008), на Международной научно-практической конференции «Теоретические и прикладные проблемы социально-правовых, медико-биологических и технико-экономических сфер жизни общества» (Курск, 2007), на Всероссийской научно-практической электронной конференции с международным участием «Язык. Культура. Коммуникация» (Курск, 2008) и нашли отражение в девяти публикациях.

Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и словарей, библиографического списка и приложений. Текст изложен на 156 страницах рукописи.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность избранной темы; определяются цель, задачи, объект и предмет исследования; характеризуются научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, база фактического материала работы и методы исследования; формулируются основные теоретические положения диссертации, выносимые на защиту.

В первой главе диссертации «Своеобразие лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева» дается квантитативная характеристика лексикона художественной прозы писателя, представляется исследование доминантной лексики в сопоставлении с общеязыковым употреблением, а также анализируется состав периферийной лексики на материале диалектизмов и просторечия.

Статистические показатели, характеризующие лексикон художественной прозы К.Д. Воробьева, позволяют говорить о богатстве словаря писателя, проявляющемся в значительном объеме словника (24 511 лексем) и количестве словоупотреблений (333 897 с/у), а также в высоком показателе слов с единичной частотой употребления (41,4%).

Обращение к самой информативной части лексикона - доминантной лексике - обнаруживает своеобразие авторского идиолекта. Часте-речное соотношение знаменательных доминант позволяет говорить о предметно-деятельностной основе словаря писателя.

Среди доминант предметного мира преобладают наименования человека в аспекте его социального статуса {человек, люди; друг, товарищ, пленный, немец; тетка, дядя, мать, отец, дед; курсант, капитан, матрос, командир, лейтенант). Немаловажно внимание писателя к сфере эмоций человека, высокоупотребительны лексемы радость, обида. Специфику ядра лексикона К.Д. Воробьева определяет значительное количество имен мемброфактов (рука, глаз, нога, голова, лицо, сердце, плечо, палец, спина, колено, тело, рот, ладонь). Наименования неживого мира приобретают значимость в показе пространственно-временного плана изображаемой действительности (место, сторона, лес, дорога, село, поле, речка, выгон; день, время; хата, лагерь).

В системе доминант процессуального мира преобладают глаголы восприятия (видеть, глядеть, увидеть, смотреть, взглянуть, заметить, посмотреть), значимыми являются глаголы эмоций (бояться, любить, засмеяться). Признаковый мир представлен качественными прилагательными, его специфичность определяется высокой употребительностью колора-тивов (белый, черный, красный, желтый). Среди наречных модификаторов важное место занимают модификаторы времени, индивидуально частотными у К. Д. Воробьева являются лексемы долго, давно, никогда. Особенностью идиолекта писателя является разнообразие лексем с конкретной

семантикой (долго, вдруг, молча, домой, тихо, трудно, просто, вместе, легко, медленно). Своеобразны в лексиконе писателя и ядерные имена числительные (один, два, три, первый, второй, пять, несколько, четыре, третий, двадцать, десять).

Самобытность языка произведений К.Д. Воробьева раскрывается в использовании нелитературных средств - диалектизмов и просторечия. Мастерство писателя состоит в умении объединить две языковые стихии: литературно-письменный язык и живую народно-разговорную речь - и во многом определяется искусным использованием экспрессивного потенциала просторечного слова и бережным отношением к диалектному слову как исторической базе национальной культуры.

Использование в текстах художественных произведений элементов живой народной речи является одной из ярких индивидуальных особенностей идиостиля К.Д. Воробьева.

В лексиконе писателя просторечие значительно превосходит диалектизмы как по количеству лексем, так и по частоте словоупотребления. В перечне высокочастотных диалектизмов находятся лексемы клуня, бурак, закута, кошель, тятя, копань, рушник, поветь, попонка, курень-, среди просторечия - мужик, баба, сволочь, баланда, девка, братва, доходяга, брехать, кликать, портки. Особенностью частеречного соотношения проанализированных лексем является преобладание глаголов в просторечной лексике.

Диалектное слово у К.Д. Воробьева имеет сюжетную обусловленность и используется с целью описать труд и быт крестьянского населения, дать речевую характеристику персонажа, однако живое народное слово, введенное писателем в художественную речь, - это еще и отражение национального самосознания автора.

В диссертации анализируется состав диалектной лексики с точки зрения территориальной принадлежности. Диалектный материал в дискурсе К.Д. Воробьева представлен лексикой южновеликорусского и северно-великорусского наречий, междиалектной лексикой, а также группой слов, употребляющихся исключительно в курских говорах.

В художественном языке писателя самый мощный пласт образует лексика южновеликорусского наречия (варок, гамазея, клуня, копань, кры-га, кухлик, поветь и др.). Включение диалектизмов в контекст повествования в первую очередь задается тематикой художественного произведения. Значительное место в творчестве К.Д. Воробьева занимают повести и рассказы о жизни русской послереволюционной деревни, в которых в большей степени обнаруживается мастерство писателя в искусном, свободном использовании диалектного материала. Описание быта и труда крестьянского населения деревень юга России предопределяет органичность в художественной прозе К.Д. Воробьева лексики южновеликорусского наречия. Именно она помогает писателю в создании местного колорита, служит

средством стилизации речи персонажей. Некоторые южновеликорусские лексемы используются К.Д. Воробьевым как средство создания образности, художественной выразительности. Так, например, лексема поветь в значении 'соломенная крыша сарая' [СРНГ: 27: 236] употребляется писателем не только в прямом значении, но и в переносном: Она была по-деревенски ннзко покрыта темным широким платком в белую горошину, и под его поветью светились чистые, печально-прощающие кого-то глаза, полные горькой мудрости и усталости («Вот пришел великан»). Лексема синель, встречающаяся в одноименном рассказе К.Д. Воробьева, включена автором в состав сравнительного оборота, чтобы подчеркнуть яркую деталь внешности героини рассказа: В нашем краю васильки были цветами, и назывались они синелью. <... > Дарья - девочка в красном платке — к концу дня набирала целый огненный сноп одуванчиков, и рядом с ним ее глаза цвели синелью...

В меньшей степени писателем употребляются слова северновелико-русского наречия (бластиться, верея, куржак и др.).

Особую роль в языке К.Д. Воробьева играет курское слово, оно выступает свидетельством глубокой исторической памяти писателя. К числу курских относим лексему блескучий [СРНГ: 3: 19], употребляемую писателем в значении 'блестящий': Мне нельзя было миновать бывшую сторожку, и на ее крыльце я увидел большой ворох чего-то блескучего, как огонь («Друг мой Момич»). Словом гречаники [СРНГ: 7: 136] в Курской губернии называли хлеб из гречневой муки. Лексема мокрида в словаре русских народных говоров зафиксирована в трех значениях, одно из которых - 'обливание друг друга в суеверных обрядах водой во время засухи, для того чтобы пошел дождь' [СРНГ: 18: 209]. Именно в этом значении слово мокрида употребляется в курских говорах и у К.Д. Воробьева в повести «Сказание о моем ровеснике»: ...По скотному проулку от реки неслась ватага парней и девок, вооруженных ведрами, деревянными лоханками и кадками. «Мокриду делают... Обольют...»,- смекнул Матвей Егорович и, пригнувшись, наддал ходу. Курской по происхождению является и лексема отлыжка [СРНГ: 24: 233], так в Обоянском уезде Курской губернии называли оттепель: С утра тридцатиградусный мороз сменялся под вечер туманной отлыжкой и снегопадом, а утром вновь огнисто сверкала стужа («Друг мой Момич»). Сохранение самобытности лексики курских говоров в языке К.Д. Воробьева, прожившего большую часть своей жизни вдали от родины, но сохранившего с ней духовную связь, свидетельствует о глубоком чувстве «родства с Курской землей, ее историей и природой» (А. Кедровский).

В прозе К.Д. Воробьева используется и междиалектная лексика (гра-ченята, дежка, закута и др.), использование которой позволяет в большей степени реализовывать требование доступности, понятности текста (И.Б. Голуб), однако соотношение территориально закрепленной (67,8%) и

междиалектной лексики (32,2%) в художественном дискурсе К.Д. Воробьева свидетельствует о выходе писателя за рамки стандартного использования диалектизмов.

Тематическая классификация диалектного материала позволила выявить доминирующие и периферийные группы лексики. В значительном объеме представлены в лексиконе писателя диалектные наименования предметов домашнего обихода (кошель, махотка, навильник, рушник, попонка, пралъиик) и наименования растений {бурак, кавун, калачник, синель), высокоупотребительны наименования построек {закута, клуня, курень, поветь, пунька). Менее употребительными в художественной речи К.Д. Воробьева являются диалектизмы, входящие в группы «элементы ландшафта» (копань, околок, бочаг), «метеорологические явления» {вишай, кура, куржак), «наименования животных» {одёр, трус, ховрашок), «наименования частей человеческого тела» {жменя, заскулье), «еда, напитки» {кулеш, пряженец, чибрик), «наименования человека по социальному статусу» {детва, примак, тятя).

Пласт просторечной лексики рассматривается в работе с точки зрения степени экспрессивности номинации, подвергается лексико-тематической классификации и сопоставительному анализу с диалектной лексикой.

Образная система произведений К.Д. Воробьева обогащается введением в текст элементов просторечия от нейтральных до грубо-просторечных в соответствии с художественной ситуацией. В составе просторечной лексики нами выделено значительно меньшее по сравнению с диалектной количество тематических групп. Свойственная просторечию антропонимическая направленность выводит в состав доминирующей лексики наименования человека по социальному статусу. Экспрессивы данной группы разделены на несколько подгрупп в зависимости от того, по каким основаниям происходит снижение социального статуса человека: 1) «номинация лиц по качествам характера или особенностям поведения» {сволочь, гад, сукин (сын), подлюга, зараза, змеюка, сволота, стервец-, архаровец, балабон, куркуль, хлюст, шельма)] 2) «по привычкам или наклонностям» {задавака, блудня, забулдыга, побирушка, выпивоха, стукач)', 3) «по полу и возрасту» {мужик, баба, девка, пацан, дитенок, шкет, хрыч, дитё, пацаненок); 4) «по степени родства» {приблуд, малка, братуха, племяш, приблудница); 5) «по интеллектуальным способностям» {дурачьё, дурашный, дурила, оболтус, придурок); 6) «по психическим особенностям» {¿миляга, зануда, псих, хлюпик). Наименования человека по социальному статусу — самая разнообразная и употребительная группа просторечной лексики в прозе К.Д. Воробьева. Значительное преобладание экспрессивов данной лексико-тематической группы отражает общеязыковую тенденцию: «в обширном лексико-семантическом поле просторечия подавляющее большинство номинаций непосредственно называют человека либо харак-

теризующие его или воспринимаемые им признаки, а также антропоними-чески ориентированные акции и эмоциональные состояния» (В.В. Химик). В составе просторечной лексики нами также выделены группы «наименования частей человеческого тела» (морда, рожа, лобастый, волосня, хле-бачка; пузатый, пузо, нутро, шкура, хребет) и «еда, напитки, их потребление» (баланда, пайка, картоха, варево; первак, магарыч; жрать, лузгать, лопать, нахрюкаться, облопаться, похмелиться).

Во второй главе «Репрезентация концептосферы «Цвет» в художественном дискурсе К.Д. Воробьева» рассматриваются особенности вербализации авторской концептосферы «Цвет».

Цветообозначения, являясь одним из средств художественной выразительности и стилистического своеобразия авторских текстов, определяют специфику художественной картины мира писателя. В аспекте антропоцентрической сущности языка исследование особенностей применения цвета отдельными авторами «дает возможность увидеть уникальность языка как средоточие духовного опыта индивидуума» (О.А. Мещерякова).

Специфика анализируемого пласта лексики заключается в том, что, с одной стороны, слова со значением цвета легко вычленяются в лексической системе языка, с другой стороны - «система цветообозначений наименее упорядочена из всех лексико-семантических групп» (Т.А. Михайлова). Дифференциальными признаками, которые позволяют выделять цветообозначения, являются, по мнению P.M. Фрумкиной, А.П. Василевича и других исследователей, тон, насыщенность и яркость, однако в лингвистике не существует системного описания цветонаимено-ваний, которые «представляют собой открытое множество» (А.П. Василевич).

В работе предпринята попытка классификации цветообозначений в соответствии с дефинициями, предлагаемыми толковыми словарями, в частности, четырехтомным Словарем русского языка под ред. А.П. Евгеньевой (1981 - 1984). В авторской концептосфере К.Д. Воробьева мы выделяем концепты ахроматических цветов (белый, черный, серый) и концепты хроматических цветов, в число которых входят: концепты основных монохроматических цветов спектра и их оттенков (красный, желтый, зеленый, синий), концепты сложных цветов (сизый, коричневый, бурый и т.п.), в семантике которых имеется указание на смешение оттенков, относящихся к разным концептам. В особую группу мы выделяем составные цвета (бело-розовый, желто-малиновый, сине-зеленый и т.п.).

Состав цветонаименований в художественном дискурсе К.Д. Воробьева с точки зрения частеречной принадлежности показывает характерное для колоративной лексики преобладание имен прилагательных, на втором месте находятся глаголы, количество наречий и имен существительных совпадает, однако последние превалируют по числу словоупотреблений.

Частота словоупотребления цветолексем в художественном дискурсе К.Д. Воробьева колеблется от 1 до 283. «Верхние» позиции занимают ядерные лексемы базовых концептов, выделяемых в узусе, однако их ранговые позиции не совпадают с общеязыковыми тенденциями. Особенностью колоратики К.Д. Воробьева является значительное преобладание белого цвета над черным, высокие ранговые позиции желтого и серого цветов, которым уступают синий, голубой и зеленый.

Для характеристики идиостиля автора не менее важны и единичные цветонаименовашм, составляющие периферию концептосферы и свидетельствующие об уникальности цветовой палитры художника слова. В художественном дискурсе К.Д. Воробьева лексемы с частотой 1 составляют 72,7% от общего количества слов со значением цвета.

Специфика авторской концептосферы цвета выявляется и при обращении к колоративам-композитам. В художественном языке К.Д. Воробьева на долю сложных цветонаименований приходится 57,3 % от общего списка. Такие словообразовательные модели «способствуют цветовой детализации конкретных предметов, <...> создают выразительную цветовую картину» художественного текста (М.А. Бобунова).

Среди сложных цветонаименований представлены классы дихром-ных и отгеночных колоративов, ассоциативные композиты {мшисто-зеленый, сахарно-белый, дегтярно-черный и т.п.), отмечены случаи включения в цветонаименование какого-либо другого признака объекта (кра-пинно-серенький, пыльно-золотистый и т.п.), использования метафоры {буднично-серый, слепо-черный и т.п.).

В диссертации подробно охарактеризован состав лексем, репрезентирующих концепты цвета, проанализированы сочетаемостные возможности ядерных и периферийных лексем, установлена взаимосвязь концептов цвета с другими концептами авторской концептосферы.

Структура главы обусловливается функционально-семантической характеристикой наименований ахроматических, затем монохроматических цветов. Последовательность анализа концептов цвета определяется рангом ядерной лексемы, репрезентирующей концепт.

Концепт «белый цвет» в художественном дискурсе К.Д. Воробьева находит воплощение в 33 лексемах различной частеречной принадлежности {белый, беловатый, беленький, белесый, белесоватый, жемчужный, молочный; белесость\ белеть, побелеть, побелить, белиться; добела и др.). Ядром концепта выступает лексема белый, которая является самой частотной и занимает первую ранговую позицию в списке колоративных прилагательных.

Круг существительных, определяемых прилагательным белый, широк и разнообразен. Самую многочисленную группу составляют имена артефактов, среди которых частотными являются лексемы платок и рубаха, являющиеся наименованиями одежды крестьян. Белое, как правило, наде-

валось жителями села в праздники или по особым торжественным случаям. У К.Д. Воробьева в белом платке почти всегда старушка, в белой рубахе - старик. Как некую идеализацию крестьянского труда можно рассматривать белый цвет в одежде жителей села, работающих в поле. С белым цветом связан у К.Д. Воробьева вынесенный из детства образ родного дома, родного села. Белая хата, белая печка - те вечные образы, крошечные мозаичные картинки, которые хранит в себе память детства. Для многих персонажей К.Д. Воробьева, возвращающихся спустя много лет на свою малую родину, самые трогательные переживания связаны именно со встречей с ними.

Самая частотная в ряду имен натурфактов - лексема свет, встречающаяся в составе устойчивого выражения белый свет: вокруг белого света, все на белом свете, жить на белом свете, на краю белого света и др. В характеристике природных явлений и объектов белый цвет ассоциируется в сознании писателя чаще всего с цветом облаков, тумана, бушующих весенних вод. В группе наименований бестиафактов самую высокую частотность имеет лексема лошадь. В рассказе «Настя» белая лошадь с жеребенком - олицетворение материнства и красоты, она вызывает наивно-трогательный интерес у пятилетней девочки Насти. По-иному воспринимается белая масть лошади в повести «Крик». В одном из эпизодов белая лошадь, растерзанная голодными пленными, - резкий контраст, разрушающий гармоничность образа.

Широко представлена группа фитонимов, определяемых белым цветом. В ряде контекстов возникают оценочные ассоциации лексемы белый: радостные, светлые чувства вызывает любование писателя непорочно-девственной белизной русских берез и цветущими садами.

Особенно важен писателю белый цвет в передаче психологического состояния человека - испуга, ужаса. Индивидуально частотной у К.Д. Воробьева является лексема глаз, в сочетании с которой колоратив белый приобретает экспрессивно-семантическое осложнение значения. Белые глаза, в страхе расширенные настолько, что в них теряются зрачки, передают состояние человека, граничащее с безумием.

Содержание концепта «белый цвет» обогащают многочисленные лексемы-композиты. Среди ассоциативных композитов, имеющих в составе одну цветовую часть, обнаруживаем лексемы, в которых использовано сходство с предметами, имеющими характерную белую окраску различных оттенков: бумажно-белый, гипсово-белый, кипенно-белый, кружевно-белый, сахарно-белый, сахарно-бело. К индивидуально-авторским образованиям относим композиты белесо-льдистый, бело-жаркий, бурунно-белый.

Анализ синтагматических связей лексем, репрезентирующих концепт, позволил установить взаимосвязь концепта «белый цвет» с концептами «родина», «детство», «эмоции», «природа», «материнство».

Концепт «черный цвет» репрезентируется 17 лексемами (черный, чернявый, смоляной; чернота', чернеть, зачернеть, очернеть; черно и др.). Ядром вербализации концепта является лексема черный, занимающая вторую ранговую позицию по частоте употребления среди наименований цвета. Анализ синтагматических связей лексемы черный показал, что повышенной частотностью отличается лексема глаз. Глаза - самая примечательная деталь внешности человека. Сочетание черные глаза у К.Д. Воробьева в большинстве случаев сопровождается эмоционально-окрашенными эпитетами: озорно косящие; острые; грустные; непомерно большие и сухие; тревожные и большие; круглые и веселые; круглые, просящие участия; сиротские; обезволивающие. Частотно сочетание черная борода. В повести «Друг мой Момич» К.Д. Воробьев создает образ зажиточного мужика-крестьянина Момича. Черный цвет в описании внешности персонажа не только яркая колористическая характеристика: По проулку к реке большой-большой мужик ведет в поводу жеребца. ... Жеребец черный, как сажа, и сам мужик тоже черный - борода, непокрытая голова, глаза. Белые у него только рубаха и зубы. Это сосед наш Мотяшн Максим Евграфович - Момич по-уличному. «Черный» мужик характеризуется еще и как большой-большой, возникает образ физически сильного, степенного человека. Так, у прилагательного черный возникает положительная коннотация 'сильный, прочный, благополучный'.

Разнообразна группа имен артефактов, в сочетании с которыми лексема черный не всегда определяет лишь цветовые свойства предметов. Семантическое осложнение колоратива особенно заметно в военных повестях и рассказах К.Д. Воробьева, где прилагательное черный осложняется семой 'злобное, враждебное'. В зловеще черных красках предстает в сознании писателя все, что связано с фашизмом.

В ряду имен натурфактов как черные определяются природные реалии 'очень темные, сумрачные' либо имеющие 'непроницаемо густой, темный цвет': небо, ночь, дым. Самым частотным является сочетание черная земля (пласт земли). Здесь у К.Д. Воробьева черный цвет соотнесен с цветом родной курской земли: ...дядя Тимофей, встав за плугом, пи с того ни с сего истово перекрестился, многие из баб отчего-то заплакали, а я нагнулся к земле — в наших краях она особенная: черная, как сажа, и такая мягкая, пахучая, родимая («Живая душа»).

Состав лексем-композитов, вербализующих концепт «черный цвет», интересен тем, что в большинстве своем это индивидуально-авторские образования. В числе ассоциативных композитов - синонимичные лексемы дегтисто-черный и дегтярно-черный, а также сложения колюче-черный, рогато-черный, слепо-черный. Образное наименование черного цвета смоляной использовано К.Д. Воробьевым в описании внешности крестьянина и ассоциативно связано с представлением о природном естестве.

Концепт «черный цвет» в художественном дискурсе К. Д. Воробьева выполняет важную функцию. Особенностью является использование черного цвета в изображении внешности человека, при этом формируются положительные коннотации цвета. Отрицательная символика черного цвета ярко выступает во взаимосвязи с концептом «война». Анализ сочетаемост-ных возможностей лексем-репрезентантов указывает на связь концепта «черный цвет» с концептами «человек», «война», «природа».

Концепт «серый цвет» вербализуется 21 лексемой (серый, серенький, серебряный, землистый, пепельный', серость', сереть', серо и др.) Ядром концепта является лексема серый. В характеристике лексемы серый показательной является пятая ранговая позиция ахроматизма в ряду доминант-колоративов. В сочетании с лексемой серый наиболее широко представлена группа имен артефактов. Самой частотной оказывается лексема бумага, характеризующаяся как материал низкого качества. Как серые писателем определяются предметы из дерева, потерявшие от времени свою естественную окраску. В военных повестях лексема серый употребляется в составе перифрастических выражений, замещающих слово хлеб'. Одиннадцать человек сверлили глазами этот жалкий бугорок серой массы; Подходившая шеренга в четыре человека получала из рук «полицая» серый кирпичик <...> («Это мы, Господи!..»). В группе наименований одежды серый цвет у К.Д. Воробьева связан с цветом военного обмундирования: в серые одежды «облачены» оказавшиеся в фашистском плену люди.

В ряду имен натурфактов встречаем наименования продуктов горения (пепел, прах, след дыма). Присутствуют лексемы, в сочетании с которыми серый реализует значение 'пасмурный, облачный' (небо, погода). Серый цвет выступает, как правило, объективным признаком оперения птиц или масти животных, среди которых писателем названы воробей, конь, скворец.

Значительное количество слов, определяемых прилагательным серый, относится к классу «Человек». Индивидуально-авторская специфика использования серого цвета обнаруживается в характеристике человека как существа социального в произведениях о плене: серая масса пленных, серая толпа. Прилагательное серый называет объективный признак - серый цвет одежды военнопленных, однако граница между семантикой цвета и семантикой оценки в данном случае диффузна. В определении человека лексема серый содержит сему 'обезличенный, лишенный индивидуальности'; создается представление о пленном человеке как об униженном рабским положением, не выделяющемся из массы, неприметном существе.

Для номинации разнообразных цветовых нюансов серого цвета писатель активно использует оттеночные и ассоциативные лексемы-композиты. Чаще у К.Д. Воробьева детализируются темные оттенки серого цвета: грязно-серый, землисто-серый, серо-темный, чугунно-серый. В авторских сложениях меркло-серый, буднично-серый модифицирующий ком-

понент реализует коннотативную сему 'унылый'. Актуализируются различные ассоциации серого цвета: дъшно-серый, серо-пыльный, серо-тестяной. Среди образных номинаций частотна лексема серебряный, обогащающая концепт «серый цвет» представлением о красивом, ценном. Лексема пепельный, будучи включенной в описание цвета лица пленного, оказывается связанной с представлением о смерти: дергался замечтавшийся смертник, вскакивал на ноги, стягивал ворот посконной нательной рубахи до хрипоты, до пепельного налета на лице («Это мы, Господи!..»).

В художественной прозе К.Д. Воробьева отмечается взаимосвязь концепта «серый цвет» с концептом «плен».

Концепт «красный цвет» объективируется 61 лексемой с корнями -ал-, -багр-, -бордов-, -краен-, малин-, пунцов-, -розов-, рое-. Ядром концепта «красный цвет» выступает лексема красный, занимающая третью ранговую позицию по употребительности среди доминант-колоративов в художественном дискурсе К.Д. Воробьева.

Анализ сочетаемостных возможностей прилагательного красный показал, что лексема частотна в подчеркивании писателем цвета одежды, чаще ее деталей: красный гарус, красный платок. Частотны сочетания лексемы красный с наименованиями элементов построек из красного кирпича или окрашенных в красный цвет: красного кирпича стена, красный дощатый пол, красная крыша лавки, красная труба. Дважды встречается у К.Д. Воробьева устойчивое сочетание красный угол, в котором лексема красный реализует устаревшее значение 'парадный, почетный'.

В группе имен артефактов присутствуют существительные, определяемые как красные с целью использования яркости колоратива для обозначения чего-либо приметного и)ш выделяющегося из ряда однородных предметов (красный кран, красный провод). В повестях о детстве с красным цветом связаны представления писателя о празднике Пасхи и его непременном атрибуте - окрашенных в красный цвет яйцах.

Частотной является лексема рука. Писателем подчеркивается цвет кожи рук, покрасневших от прилива крови или от мороза. Сочетание красные руки сопровождается эмоционально-окрашенными эпитетами: мясистые, опухшие, прозрачные.

Участок цветовой картины мира, представленный концептом «красный цвет», разнообразен. Среди лексем, репрезентирующих концепт, повышенной частотностью отличаются лексемы розовый и малиновый. В составе прилагательных, передающих оттенки красного цвета, фиксируются лексемы с корнем багровый и багряный. Предпочтительнее для писателя оказывается лексема багровый, однако оба слова имеют не только цветовое значение, но и содержат эмоциональную сему 'мрачное, тревожное'. Багровый цвет во внешности человека вызывает отрицательные психологические ассоциации. Более нейтральным в выражении эмоций для писателя является пунцовый цвет, который передает чувство стыда, смущение. У

ярких оттенков красного цвета формируются положительные коннотации. Так, рдяное заходящее солнце ассоциируется с чем-то радостно-веселым. Прилагательное кумачный связано у писателя исключительно с цветом ткани (кумачная лента, перина, рубаха) и имеет оттенок праздничности. Специфичность цветоощущений писателя ярко проявляется в использовании лексем-композитов, составляющих периферию концепта и встречающихся только в единичном словоупотреблении. Степень проявления цветового признака может передаваться у К.Д. Воробьева с помощью таких компонентов, которые нетрадиционны в узуальном употреблении: <мали-ново>-жаркий, пронзительно-<малиновый>, рьяно-<красный>, <красно-вато>-дъшный, дымно-<багровый>, <румяно>-красивый, зябко-<красный>, томлено-<розовый>. Примечательным явлением в цветовой палитре К.Д. Воробьева можно считать случаи соединения двух компонентов с семантикой красного цвета: кроваво-красный, кроваво-огненный, малиново-рдяный, медно-малиновый, рдяно-багряный, пламенно-кумачный.

Концепт «красный цвет» обнаруживает как положительную, так и отрицательную оценочность в зависимости от тематики произведения, и взаимосвязан с концептами «детство», «любовь», «эмоции», «природа», «агрессия».

Концепт «желтый ивет» в художественном дискурсе К.Д. Воробьева представлен 27 лексемами (желтый, золотой, золотистый, янтарный, соломенный-, желтизна-, желтеть, пожелтеть-, золотисто). Ядро концепта образует лексема желтый, которая в ранговом отношении среди других цветообозначений занимает четвертую позицию. Высокая частотность лексемы желтый является одной из особенностей коло-ратики прозы писателя, поскольку желтый цвет не является приоритетным в общеязыковом употреблении, малоупотребителен в памятниках древнерусской литературы, сравнительно редко используется и в русском фольклоре. Прилагательное желтый в прозе К.Д. Воробьева имеет неограниченную сочетаемость, среди определяемых им имен существительных отсутствуют высокочастотные лексемы, за счет чего расширяется диапазон со-четаемостных возможностей колоратива.

В большинстве случаев прилагательное желтый обозначает что-либо живое, радостное, благодатное. Желтым цветом у К.Д. Воробьева может быть подчеркнут цвет природных объектов: цвет дыма, огня, песка и глины, потерявшего свою свежесть снега, цвет звезд. Разнообразна группа имен артефактов, среди которых чаще всего встречаются наименования одежды, частей помещения, еды и напитков. Однако нередко желтый цвет используется писателем и в качестве негативной колористической характеристики. Особо значима роль желтого цвета в произведениях военной тематики, где прилагательное обнаруживает значение крайней непривлекательности: Посреди бесстенного навеса стояли две ванны, наполненные чем-то желтым, жидким. Это и была баланда, сваренная из костной му-

ки; Это — быль и явь, это — неумолимая правда, как вот эти желтые цементные стены и стальные двери камеры! («Это мы, Господи!..»).

Желтый цвет у К.Д. Воробьева выступает объективным признаком окраски некоторых представителей животного мира (гусенята, лещ, муравьи). Среди наименований растений писатель упоминает цветущие травы российских лугов, желтые сережки деревьев, созревающие в полях хлеба.

Показательна сочетаемость лексемы желтый с существительными, обозначающими части человеческого тела. Желтый цвет преимущественно характеризует цвет кожи человека и всего один раз - цвет волос.

Для передачи различных оттенков желтого писателем используются образные номинации, при этом предпочтительнее оказываются лексемы золотой и золотистый. Желтый цвет у К.Д. Воробьева, воплощенный в лексемах-композитах, передает сложнейшую гамму оттенков: гнойно-желтый, с вечно-желтый, ярко-желтый, пожарно-желтый, сияюще-желтый, золотисто-желтый. Специфичны индивидуально-авторские цветоощущения, в которых одновременно совмещается признак блеска и тусклости: пыльно-золотистый, песочно-золотой.

Концепт «желтый цвет» является одним из важнейших в художественном дискурсе К.Д. Воробьева, что выражает специфичность концептуальной картины мира писателя. Отмечается взаимосвязь концепта «желтый цвет» с концептами «природа», «человек», «плен», «еда».

В диссертации аналогичным образом охарактеризованы концепты «синий цвет» (44 лексемы) и «зеленый цвет» (20 лексем). Проведенный анализ позволил установить, что концепт «синий цвет» {синий, голубой, лазурный, бирюзовый, васильковый; голубизна, синева, синь, голубень, ла-зурностъ; синеть, голубеть; лазурно, сине и др.) ярко представлен через детализацию внешности человека; концепт «зеленый цвет» {зеленый, изумрудный, смарагдовый, защитный, травяной; зелень; зеленеть, позеленеть и др.) в прозе К.Д. Воробьева взаимосвязан с концептами «природа», «родина».

В лингвоцветовой палитре К.Д. Воробьева заметную роль играют слова, обозначающие сложные цвета. Концепты сложных цветов репрезентируются в художественном дискурсе писателя 34 лексемами, наиболее значимыми для К.Д. Воробьева оказываются сизый и рыжий цвета, занимающие доминирующее положение.

Проведенное исследование не только демонстрирует мастерство словесной живописи писателя, языковое новаторство в передаче тонов и оттенков, но и позволяет признать, что цветовое слово у К.Д. Воробьева выступает чрезвычайно важным средством эстетического воздействия, являет собой художественное воплощение авторской концептосферы, отражающей индивидуальность мировидения писателя.

В заключении подводятся итоги проведенной работы, делаются общие выводы и намечаются перспективы дальнейшего исследования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы

1) в рецензируемых научных изданиях:

Кризская, Т.В. Желтый в художественном дискурсе К.Д. Воробьева / Т.В. Кризская // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. Аспирантские тетради. - 2008. - № 27. -С. 141-144.

2) в других изданиях:

Кризская, Т.В. Своеобразие военной лексики в повестях К.Д. Воробьева / Т.В. Кризская // Курское слово. Вып. 2. - Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2005. - С. 71-74.

Кризская, Т.В. Лексика художественной прозы К.Д. Воробьева: Словник / Т.В. Кризская. - Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2006. - 220 с.

Кризская, Т.В. Репрезентация авторского видения мира в словнике произведений К. Воробьева о войне и детстве / Т.В. Кризская // Курское слово. Вып. 3. - Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2006. - С. 80-84.

Кризская, Т.В. Диалектная лексика в прозе К.Д. Воробьева / Т.В. Кризская // Курское слово. Вып. 4. - Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2007. - С. 54-63.

Кризская, Т.В. Лексика курских говоров в прозе К.Д. Воробьева / Т.В. Кризская // Теоретические и прикладные проблемы социально-правовых, медико-биологических и технико-экономических сфер жизни общества : сб. материалов Международной научно-практической конференции. - Курск, 2007. - С. 522-525.

Кризская, Т.В. Своеобразие лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева / Т.В. Кризская // Язык. Культура. Коммуникация : сб. материалов Всероссийской научно-практической электронной конференции. - Курск : Изд-во Курск, гос. мед. ун-та, 2007. - С. 59-64.

Кризская, Т.В. Экспрессивно-семантическое осложнение лексемы черный в прозе К.Д. Воробьева / Т.В. Кризская // Язык. Культура. Коммуникация : сб. материалов Всероссийской научно-практической электронной конференции с международным участием. - Курск : Изд-во Курск, гос. мед. ун-та, 2008. - С. 144-148.

Кризская, Т.В. Концепт «красный цвет» в лингвоцветовой палитре К.Д. Воробьева / Т.В. Кризская // Курское слово. Вып. 5. - Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2008. - С. 35-41.

Кризская Татьяна Владимировна

ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ К.Д. ВОРОБЬЕВА

Автореферат

Подписано'в печать 02.04.2009 г. Формат 60x84/16. Печать офсетная. Бумага офсетная Тираж 100. Заказ № Д. с С ~

Издательство Курского госуниверситета 305000, г. Курск, ул. Радищева, 33

Отпечатано в лаборатории информационно-методического обеспечения КГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кризская, Татьяна Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СВОЕОБРАЗИЕ ЛЕКСИКОНА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ

К.Д. ВОРОБЬЕВА.

1.1. Квантитативная характеристика лексикона художественной прозы 15 К.Д. Воробьева.

1.2. Доминанты лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева.

1.2.1. Доминантные лексемы предметного мира.

1.2.2. Доминантные лексемы признакового мира.27

1.2.3. Доминантные лексемы процессуального мира.

1.2.4. Доминантные лексемы — наречные модификаторы.

1.2.5. Доминантные числительные.

1.3. Характеристика диалектной и просторечной лексики в словнике 34 художественной прозы К.Д. Воробьева.

1.3.1. Территориальная классификация диалектной лексики.

1.3.2. Тематическая классификация диалектной лексики.

1.3.3. Тематическая классификация просторечной лексики.

ГЛАВА II. РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТОСФЕРЫ «ЦВЕТ»

В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ К.Д. ВОРОБЬЕВА.

2.1. Состав цветообозначений в художественном дискурсе 71 К.Д. Воробьева.

2.2. Функционально-семантическая характеристика наименований 77 ахроматических цветов в художественном дискурсе К.Д. Воробьева.

2.2.1. Концепт «белый цвет».

2.2.2. Концепт «черный цвет».

2.2.3. Концепт «серый цвет».

2.3. Функционально-семантическая характеристика наименований 108 хроматических цветов в художественном дискурсе К.Д. Воробьева.

2.3.1. Концепт «красный цвет».

2.3.2. Концепт «желтый цвет».

2.3.3. Концепт «синий цвет».

2.3.4. Концепт «зеленый цвет».

2.4. Концепты сложных цветов в художественном дискурсе

К.Д. Воробьева.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Кризская, Татьяна Владимировна

Исследование языка художников слова является важнейшим направлением языкознания, так как в языке воплощены и только в нем и через него могут быть постигнуты творчество писателя, его авторская личность, его герои, темы, идеи и образы [Виноградов 1959: 6]. По мнению Г.О. Винокура, «исследуя язык писателя или отдельного его произведения с целью выяснить, что представляет собой этот язык в отношении к господствующему языковому идеалу, характер его совпадений и несовпадений с общими нормами языкового вкуса, мы тем самым вступаем уже на мост, ведущий от языка как чего-то внеличного, общего, надындивидуального к самой личности пишущего» [Винокур 1997: 184].

В рамках антропоцентрического направления в современной лингвистике изучение языка писателя предполагает обращение к личности творца. В связи с этим основополагающим понятием для исследователя языка писателя является понятие «языковая личность». Интерес к языковой личности как предельной точке языковой дифференциации национального языка в отечественной лингвистике обозначился несколько десятилетий назад. Разработка предпосылок к пониманию данного понятия была намечена в трудах академика В.В. Виноградова. Широкие возможности для анализа языковой личности представляет, по мнению ученого, изучение языка художественной литературы во всей его сложности и многообразии [Виноградов 1959]. Новые аспекты изучения языковой личности получили теоретическую разработку в трудах Ю.Н. Караулова, Ю.Д. Апресяна и др.

Под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью» [Караулов 1989: 3]. По определению Ю.Н. Караулова, структура языковой личности представляется трехуровневой. Первый уровень — вербально-семантический, отражающий степень владения обыденным языком. Второй - лингво-когнитивный, единицами которого являются понятия, идеи, концепты, позволяющие выявить систему смыслов и ценностей в картине мира. Третий - прагматический, включает мотивы и цели, управляющие текстопроизводством языковой личности и определяющие иерархию ценностей в ее языковой модели мира [Караулов 1987: 37—38].

Языковая личность реализуется в дискурсе. Под дискурсом понимается совокупность речевых актов, текстов, «за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, особая семантика, - в конечном счете — особый мир» [Степанов 1995: 44]. В нашей работе мы используем термин «художественный дискурс» применительно к изучению языковой личности, явленной в художественном тексте.

С понятием «языковая личность» тесно связано понятие «языковая картина мира». Под картиной мира в самом общем виде следует понимать «упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (групповом, индивидуальном) сознании» [Попова, Стернин 2002: 10]. З.Д. Попова и И.А. Стернин выделяют непосредственную и опосредованную картины мира. Первая - это картина, «получаемая в результате прямого познания сознанием окружающей действительности», «результат отражения мира органами чувств и мышления» [Попова, Стернин 2002: 10-11]. Она, по мнению ученых, может быть названа когнитивной. Опосредованная картина мира — это результат материализации непосредственной когнитивной картины мира вторичными знаковыми системами. Таковыми являются языковая и художественная картины мира [Попова, Стернин 2002: 12]. Термин «языковая картина мира», являясь лингвокультурологическим, имеет несколько терминологических реализаций: «языковая модель мира», языковая организация мира» [Хроленко 2000: 25]. В нашей работе мы используем термин «языковая картина мира».

Каждая языковая личность «характеризуется не только степенью владения языком, но и выбором — социальным и личностным — языковых средств различного уровня. Для личности характерно свое видение мира, определяемое индивидуальной языковой картиной мира» [Хроленко 2002: 137], которая находит отражение в дискурсе художника слова.

Интерес к изучению индивидуальной языковой картины мира писателя приводит к необходимости включения в терминологический аппарат исследователя терминов идиолект и идиостилъ. Под идиолектом в узком смысле принято понимать индивидуальные речевые особенности носителя данного языка, в расширенном же понимании в идиолекте реализуется совокупность текстов, порождаемых языковой личностью [ЛЭС 1990: 171]. Четкое определение идиолекта и его отличия от идиостиля дает В.В. Леденева, по определению которой идиолект является индивидуализированной «версией» общенародного языка, сохраняемой текстами [Леденева 2001: 38], идиостилем признается «индивидуально устанавливаемая языковой личностью система отношений к разнообразным способам автопрезентации средствами идиолекта» [Леденева 2001: 40].

Оптимальным объектом для исследования идиолекта языковой личности художника слова является его лексикон. Слово, являясь центральной единицей языковой системы, всегда считалось синонимом языка. Именно в лексике отражается языковой опыт носителя языка и ярче всего раскрываются особенности его мировосприятия, поскольку «слово <.> не только устройство для передачи информации, но и инструмент мысли и аккумулятор культуры» [Хроленко 2004: 78].

Важным источником сведений об индивидуальности языковой личности писателя является его словарь. Вторая половина XX века знаменуется активным развитием в отечественном языкознании авторской лексикографии, предметом описания которой становится язык отдельных писателей. Теоретическую разработку получает также типология писательских словарей в работах Б.А. Ларина [Ларин 1962], О.М. Карповой [Карпова 1989], Л.Л. Шестаковой [Шестакова 1998], О.И Фоняковой [Фонякова 1993], Л.В. Алешиной [Алешина 2001].

В нашей работе исследование языка писателя осуществляется на основе словарного подхода. Идиолект языковой личности подвергается анализу с опорой на словарь-словник, существующий в алфавитном и частотном вариантах. Полагают, что «алфавитные словари в форме словника лишь с большой натяжкой можно отнести к разряду словарей», однако «такие словари представляют определенную ценность», так как «являются отправной точкой для последующих размышлений и наблюдений» [Бобунова 2004: 64-66]. Частотный словарь, представляющий собой «словник, в котором слова представлены в своей отвлеченной форме, оторванные от контекста и абстрагированные от значений» [Творогов 1975: 220], оказывается необходимым и показательным на подготовительном этапе лексической работы «для последующего выявления связей и отношений слов в художественных текстах» [Бобунова 2004: 67].

Основой для изучения языковой личности писателя и его индивидуально-авторского видения мира, нашедшего отражение в дискурсе, являются активно разрабатывающиеся в последние десятилетия понятия концепта и концептосферы, являющиеся основополагающими категориями когнитивной лингвистики. Исследование природы концепта, его трактовки представлены в работах В.В. Колесова [1992], Н.Д. Арутюновой [1993], А.П. Бабушкина [1996, 2001], Е.С. Кубряковой [1996], Д.С.Лихачева [1997], З.Д.Поповой и И.А. Стернина [1999, 2001, 2007], С.Г. Воркачева [2000], А.А. Залевской [2001], В.И. Карасика и Г.Г. Слышкина [2001], Ю.С. Степанова [2001], Г.В. Токарева [2003, 2004], Н.Ф. Алефиренко [2004], А.А. Григорьева [2006], Ю.Е. Прохорова [2008] и др. Являясь «квантом структурированного знания» [Попова, Стернин 2002: 48], концепт предстает как мыслительная (ментальная) культурная единица человеческого сознания и в лингвокультурологии понимается как сложное явление, в структуре которого выделяются понятийный, образный, оценочный и ценностный компоненты. Концепт определяется как «сгусток культуры; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека» [Степанов 2001: 43], концепты образуют «культурный слой, посредничающий между человеком и миром» [Арутюнова 1993: 3]. В интерпретации концепта Д.С. Лихачевым важность культурного опыта нации выдвигается на первый план, ученым вводится термин концептосфера, которая понимается как совокупность концептов нации. Размышляя о богатстве русской национальной концептосферы, созданной писателями и фольклором, академик признает особую роль языковой личности, «концептоносителя» [Лихачев 1997: 283], что позволяет говорить о существовании индивидуальной концептосферы человека [Попова, Стернин 2002: 9]. В индивидуальной концептосфере художника слова находят отражение общенациональные представления о мире, а также личностное мировосприятие. Особенности конкретной реализации концептов в пределах художественного дискурса, их связи с другими концептами демонстрируют специфику индивидуальной концептуальной картины мира писателя.

Изучение языка художников слова продолжает оставаться1 перспективным направлением современной лингвистики (см., напр.: [Харченко 1998; Воронова 2004 - 2007; Елистратов 2001; Ковалев 2001; Генкель 2003; Голованевский 2003; Изотов 2003; Королькова 2003; Сидоренко 2005; Яцкевич 2005; Ганцовская 2007]). Круг авторов, чье творческое наследие привлекает внимание исследователей-филологов, постоянно расширяется. В последние годы внимание языковедов обратилось в сторону мастеров русской литературы, творивших на курской земле. К их числу, несомненно, принадлежит Константин Дмитриевич Воробьев, писатель с курскими корнями.

Сила воздействия на читателя созданных К.Д. Воробьевым книг во многом обусловлена богатством и своеобразием его языка.

Необыкновенность языка прозы К.Д. Воробьева отмечал В.П. Астафьев: «Константин Воробьев силен там, где он пишет, точнее, живописует свободно, давая себе и своему воображению полный простор, а языку, кстати говоря, отличному, богатейшему оттенками и красками, русскому языку -полное дыхание, как ветру, напоенному запахами родной ему курской земли, русских полей и садов» [Астафьев 1988: 89]. О том, как работал К.Д. Воробьев над словом, восторженно вспоминал его замечательный современник, писатель-земляк Е.И. Носов: «Константин Воробьев любил работать в горячем цехе, со словом, которое только что из пламени пылающего воображения. Оно еще дышит жаром, стреляет колкими искрами, обжигает самого мастера, и тот, благоговея над ним, испепеляющим, непокорным и прекрасным, размашисто, пока еще не остыло, гранит его на звонкой наковальне. Я представляю, каким усталым, изможденным, весь в ссадинах и ожогах, отходил он от своего горнила. Это было поистине Прометеево искусство» [Носов 2005: 57].

Прозу К.Д. Воробьева можно считать автобиографичной. Многое из того, о чем написано, было выстрадано и пережито им самим: сиротское детство, социальные преобразования русской деревни, трагические события начала Великой Отечественной войны, ужасы фашистского плена, социальное отчуждение. К.Д. Воробьева по праву можно назвать одним из честнейших и правдивейших художников-летописцев [Кедровский 2000: 6], слишком поздно получившим истинное признание своего таланта. Причины этого кроются не только «в социально-политической обстановке эпохи, в которой пришлось жить и писать К. Воробьеву», но и «в первичности и тяжести той правды, которую попытался поднять, как целину, К. Воробьев, и в той напряженной интонации, что взял он с первого своего произведения» [Зимин 2004: 3].

В центре внимания художника — тема войны. Литературный опыт писателя начинается именно с произведений о войне, с создания в 1943 году автобиографической повести о плене «Это мы, Господи!.», которая свидетельствовала о смелости писателя, открывшего современникам практически запретную страницу войны» [Зимин 2004: 8-9]. Эта тема в творчестве К. Д. Воробьева получает самостоятельное звучание и в более поздних его произведениях (повести «Крик», «Убиты под Москвой»; рассказы «Седой тополь», «Немец в валенках»). О плене и судьбе пленных автор говорит на страницах повестей «Почем в Ракитном радости», «.И всему роду твоему». Не менее значима для К.Д. Воробьева тема детства. Как «наиболее полное воплощение природного, изначального в человеке и человечестве», детство у К.Д. Воробьева — это «особая <. .> духовная память» [Зимин 2004: 10], которая «дает человеку определенное равновесие, цельность, связывает воедино с прошлым, историей» [Чалмаев 1972: 52]. Детство и дети становятся предметом изображения в повестях «Друг мой Момич», «Сказание о моем ровеснике», рассказах «Синель», «Настя», «Первое письмо», «Трое в челне». Названную тему в прозе К.Д. Воробьева можно считать соединяющей воедино все его творчество, поскольку во многих произведениях автора происходит духовное соприкосновение персонажей со своим детством. Вместе с тем писатель не остается в стороне и от осмысления проблем современной ему действительности: размышления о народе, о судьбах людей старшего поколения, о тех, кто начинает свой жизненный путь, о конфликте личности с эпохой становятся темами повестей «Вот пришел великан», «.И всему роду твоему». Тематика произведений К.Д. Воробьева не только раскрывает богатый художественный мир писателя, но и находит отражение в его языке, помогая выявить ценностные компоненты в языковой картине мира писателя.

Художественное наследие К.Д. Воробьева попадает в поле зрения исследователей в 80-е — 90-е годы XX века. В этот период выходят в свет многочисленные литературоведческие работы Е. Джичоевой [1984, 1987], Н. Кузина [1984], Д. Енишерлова [1985], С.И. Журавлева [1985], Л. Лавлинского [1985], И. Дедкова [1986], И.В.Петраковой [1986, 1988], Ю. Томашевского [1986], И. Золотусского [1987, 1995], В. Камянова [1987],

А. Василевского [1990], С. Федякина [1994], П. Сальникова [1999], А. Кедровского [2000] и др. Творчество писателя становится объектом научного анализа в диссертационном исследовании В .Я. Зимина «Тема детства в творчестве К.Д. Воробьева» [Зимин 2004], Ю.И. Симоненко «Фольклорные традиции в творчестве К.Д. Воробьева» [Симоненко 2006]. Однако язык художественной прозы писателя до недавнего времени оставался в стороне от исследовательских интересов лингвистов.

Изучение языка К.Д. Воробьева ведется в рамках реализующегося с 2004 года научно-исследовательского проекта «Курское слово», который предполагает три направления в изучении языка курского края: индивидуально-художественное слово, рожденное на курской земле, курское диалектное слово и фольклорное слово Курской губернии. Внимание исследователей-филологов обращено к языку Е.И. Носова [Булатникова 2004; Евдокимов 2004, 2005, 2008; Климас 2004; Шувалова 2004, 2006, 2008; Беляева 2005; Ларина 2005, 2008; Разумова 2005; 2006; Федоркина 2005; Балабанова 2007], А.А. Фета [Константинова 2005, Скляр 2008], А.П. Гайдара [Климас 2007; Ашчихо 2008].

Актуальность нашего исследования определяется следующими факторами. Проза К.Д. Воробьева, получившая высокую оценку и признание в современной России (присуждение премии им. Сергия Радонежского в 1999 г., премии Александра Солженицына в 2000 г.), принадлежит к замечательным образцам русской литературы середины XX века. Несомненным достоинством произведений писателя является его язык, который только в наши дни становится предметом детального изучения. Отсутствие научных работ о языке К.Д. Воробьева ставит проблему поиска направлений в изучении идиолекта мастера художественного слова и определяет перспективность исследования индивидуальной языковой картины мира писателя.

Объектом исследования является лексикон художественных произведений К.Д. Воробьева, предметом - ядерная часть лексикона и его периферия, диалектные и просторечные лексические единицы, а также слова, номинирующие концептосферу «Цвет».

Базой эмпирического материала послужил словник художественной прозы К.Д. Воробьева [Кризская 2006], составленный нами на основе рассказов и повестей, вошедших в 3-томное собрание сочинений (Воробьев 1991). За пределами словника остались записные книжки, письма и дневники писателя. На основе печатных источников нами была создана электронная версия художественных произведений К.Д. Воробьева. Каждая электронная версия была выверена на предмет полного соответствия оригиналу и паспортизирована. Общий словник составлен на основе словников отдельных произведений, созданных с помощью программы компьютерной обработки текстов NewSlov.

Цель работы — дать целостное представление о языке художественной прозы К.Д.Воробьева на уровне характеристики лексикона и языковой репрезентации одной из концептосфер, отражающей своеобразие авторского мировидения.

Цель исследования обусловила постановку и решение следующих задач: создать электронную версию корпуса художественных текстов К.Д. Воробьева; составить словник художественного дискурса К.Д. Воробьева в алфавитном и частотном вариантах; выявить и описать доминантную лексику художественной прозы К.Д. Воробьева; описать периферию лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева (диалектную и просторечную лексику); выявить особенности языковой репрезентации концептосферы «Цвет» в художественном дискурсе К.Д. Воробьева.

Научная новизна работы напрямую соотносится с ее актуальностью и заключается в том, что это первое монографическое исследование, посвященное изучению языка художественной прозы К.Д. Воробьева. В диссертации поднимаются вопросы, связанные с выявлением своеобразия индивидуально-авторской картины мира писателя на примере анализа доминант лексикона писателя, диалектной и просторечной лексики, объективации концептов цвета.

Методы исследования. В работе используются традиционные лингвистические методы: описательный (приемы наблюдения, интерпретации, обобщения), таксономический (классификация, установление иерархии отношений) и сопоставительный; активно использовалась методика квантитативного анализа, а также разработанные курскими учеными для описания фольклорного слова оригинальные методики лингвокультурологического анализа, адаптированные к изучению авторских текстов (методика доминантного анализа, методика сжатия конкорданса).

Положения, выносимые на защиту.

1. Лексика художественной прозы К.Д. Воробьева в количественном и качественном отношении богата и многообразна и включает в себя литературный, диалектный и просторечный пласты.

2. Диалектная лексика в художественной речи писателя включает как лексику южновеликорусского, так и северновеликорусского наречий, что обусловлено особенностями жизненного и творческого пути К.Д. Воробьева.

3. Просторечная лексика в художественном дискурсе К.Д. Воробьева связана преимущественно с выражением социальных отношений.

4. Языковая репрезентация концептосферы «Цвет» отличается индивидуально-авторской спецификой, обусловленной особенностями конкретно-чувственного восприятия мира писателем.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что наблюдения и выводы, полученные в результате исследования лексической системы художественного дискурса отдельного автора, вносят вклад в разработку теории языковой личности и углубляют представление о художественном мастерстве К.Д. Воробьева.

Практическая ценность работы видится в том, что результаты диссертационного исследования могут найти применение в курсах по стилистике русского языка и культуре речи, лингвистическому анализу художественного текста, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных языку К.Д. Воробьева, в школьных учебных курсах при изучении творчества писателя, а также в лексикографической практике, в частности, при создании словаря художественной прозы К.Д. Воробьева.

Апробация материалов и результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования излагались в докладах на аспирантском семинаре при кафедре русского языка Курского государственного университета в 2005-2008 гг., в выступлениях на заседаниях летней научной школы «Курское слово» (2005-2008), на Международной научно-практической конференции «Теоретические и прикладные проблемы социально-правовых, медико-биологических и технико-экономических сфер жизни общества» (Курск, 2007), на Всероссийской научно-практической электронной конференции «Язык. Культура. Коммуникация» (Курск, 2007, 2008) и нашли отражение в девяти публикациях (в их числе одна публикация в научном рецензируемом журнале).

Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и словарей, библиографического списка и приложений. Текст изложен на 156 страницах рукописи.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Язык художественной прозы К.Д. Воробьева"

Выводы

Исследование функционирования ядерных лексем-репрезентантов, проведенное с помощью методики доминантного анализа и методики сжатия конкорданса, послужило основой для выявления специфики индивидуального восприятия художником слова концептов цвета. По значимости доминантных лексем спектр авторской концептосферы, представленный следующим образом: белый, черный, красный, желтый, серый, синий, голубой, зеленый, — отличается от приоритетов цветового представления в общенациональной картине мира. В художественном дискурсе К. Д. Воробьева белый цвет значительно преобладает над черным. В число наиболее значимых входит желтый цвет, помогающий автору передать противоречивость явлений действительности. Высокая частотность серого цвета в художественной прозе К.Д. Воробьева обусловлена темой фашистского плена, реалистично отражающей факты биографии автора. Зеленый цвет, ассоциирующийся в общеязыковом представлении с цветом растительности, менее предпочтителен у К.Д. Воробьева, более значимыми в передаче красок природы оказываются другие цвета спектра.

Анализ цветоконцептов по количеству репрезентирующих лексем позволяет установить, что в художественном дискурсе писателя наиболее разнообразно представлен концепт «красный цвет», затем по убывающей располагаются концепты «синий цвет», «белый цвет», «желтый цвет», серый цвет», «зеленый цвет». Последнюю позицию по числу объективирующих лексем занимает концепт «черный цвет».

С точки зрения частеречного соотношения в выражении цветового признака традиционно преобладают атрибутивы, большую часть которых составляют колоративы-композиты. Во многом индивидуально-авторское представление концептов цвета вербализуется с помощью сложных цветовых эпитетов, которые сформировались в сознании автора.

Анализ синтагматических связей лексем, репрезентирующих концепты цвета, показывает их взаимосвязь с другими фрагментами авторской концептосферы.

Исключительно все концепты цвета связаны с концептом «природа». В своих произведениях писатель создает яркие, выразительные картины природы. Так, белый цвет для писателя — это цвет облаков и туманных далей, черный - цвет родной курской земли, серый — унылый цвет неба, с красным в большей мере связано представление о цвете небесных тел, с желтым — о цветущих российских степях и лугах, синий и голубой цвет — это в первую очередь цвет небес, зеленый цвет ассоциируется у писателя чаще с привольем ландшафта среднерусской полосы России.

В восприятии автора концепт «родина» передается через концепты «белый цвет» и «зеленый цвет». Образ малой родины воплощается во многих произведениях К.Д. Воробьева: это посады белых глиняных хат, белая печка в доме детства. Яркий образ родной земли создается эпитетом изумрудная сторона.

В языковой картине мира К.Д. Воробьева концепт 'человек' передан через взаимосвязь с концептами «черный цвет», «синий цвет», «желтый цвет». Во внешности человека писатель обращает внимание на черный цвет глаз, волос. Однако не менее важен для автора синий цвет глаз. В повестях о плене часто используется синий и желтый цвет в передаче физического состояния человека.

Внимание к внутреннему миру человека у К.Д. Воробьева показано через концепты «белый цвет» и «красный цвет», при этом писатель расширяет традиционные узуальные возможности цветов. Так, индивидуально-авторской деталью в передаче состояния страха являются белые глаза, красный цвет передает не только эмоции «смущение», «стыд», «гнев», но и бессознательное состояние, близкое к бреду.

Особенностью мировидения К.Д. Воробьева является передача концепта «война» с помощью концепта «черный цвет»', в черных красках предстает в сознании писателя все, что связано с фашизмом. Специфично то, что концепт «война» в меньшей мере связан с концептом «красный цвет», в чем выражается отсутствие прямой параллели «война - кровь».

Концепт «плен» связан с концептами «серый цвет» и «желтый цвет». Чтобы передать состояние человека, перенесшего ужасы фашистского плена, К.Д. Воробьев прибегает к использованию отрицательной символики серого и желтого цветов.

Таким образом, проведенное нами исследование показало особенности репрезентации авторской концептосферы «Цвет».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование языка художественной прозы Константина Дмитриевича Воробьева выявило своеобразие репрезентации языковой картины мира писателя. Лексикон художественного дискурса мастера слова дает представление об авторском видении действительности и наиболее ярко раскрывает его языковую личность.

Лексическая система произведений К.Д. Воробьева, несомненно, отличается богатством, самобытностью и выразительностью.

Серьезной эмпирической базой исследования языка писателя в лексикографическом аспекте послужил словник, составленный на основе художественных текстов К.Д. Воробьева. Количественный и качественный анализ ядерной части словника — доминантной лексики, а также сопоставление ее с перечнем высокочастотных слов узуса выявили приоритеты авторского восприятия мира. Частеречное соотношение знаменательных доминант позволяет говорить о предметно-деятельностой основе словаря писателя. Среди доминант предметного мира широко представлен человек в аспекте его социального статуса (человек, люди; друг, товарищ, пленный, неме1(; тетка, дядя, мать, отец, дед; курсант, капитан, матрос, командир, лейтенант). Немаловажным является внимание К.Д. Воробьева к сфере эмоций человека (радость, обида) и его физической сущности (рука, глаз, нога, голова, лицо, сердце, плечо, палец, спина, колено, тело, рот, ладонь). В художественном сознании писателя человек нередко предстает страдающим, испытывающим душевную или физическую боль. Наименования неживого мира приобретают значимость в показе пространственно-временного плана изображаемой действительности (место, сторона, лес, дорога, село, поле, речка, выгон; день, время', хата, лагерь). В системе доминант процессуального мира преобладают глаголы восприятия, значимыми оказываются глаголы эмоций (видеть, глядеть, увидеть, смотреть, взглянуть, заметить, посмотреть; бояться, любить, засмеяться). Признаковый мир представлен качественными прилагательными, его специфичность определяется высокой употребительностью колоративов {белый, черный, красный, желтый). Среди наречных модификаторов важное место занимают модификаторы времени. Своеобразны в лексиконе писателя и ядерные имена числительные.

Самобытность языка произведений К.Д. Воробьева раскрывается в использовании нелитературных средств — диалектизмов и просторечия. Мастерство писателя состоит в умении объединить две мощные языковые стихии: литературно-письменный язык и живую народно-разговорную речь -и во многом определяется искусным использованием экспрессивного потенциала просторечного слова и бережным отношением к диалектному слову как исторической базе национальной культуры.

В лексической системе художественного дискурса писателя диалектная лексика составляет 0,8% от общего количества лексем, просторечная — 2%. Диалектное слово у К.Д. Воробьева имеет сюжетную обусловленность и используется с целью описать труд и быт крестьянского населения, дать речевую характеристику персонажа. Живое народное слово, введенное в художественную речь, — это еще и отражение национального самосознания автора. Соотношение территориально закрепленной (67,8%) и междиалектной лексики (32,2%) в художественном дискурсе К.Д. Воробьева свидетельствует о выходе писателя за рамки стандартного использования диалектизмов. Особую роль в языке К.Д. Воробьева играет курское слово (13 %). Оно является свидетельством глубокой исторической памяти писателя, не утратившего за долгие годы вынужденной жизни на чужбине духовную связь с родной курской землей. Тематическая классификация диалектного материала позволила выявить доминирующие и периферийные группы лексики. В значительном объеме представлены в лексиконе писателя диалектные наименования предметов домашнего обихода (кошель, махотка, навильник, рушник, попонка, пральник) и наименования растений {бурак, кавун, калачник, синель), высокоупотребительны наименования построек {закута, клуня, курень, поветь, пунька).

Пласт просторечной лексики, не обладающий территориальной ограниченностью, подвергался лексико-тематической классификации, а также рассматривался с точки зрения степени экспрессивности номинации. В просторечии выделено значительно меньшее количество тематических групп. Свойственная просторечию антропонимическая направленность выводит в состав доминирующей лексики наименования человека по социальному статусу. Это самая разнообразная и употребительная группа номинаций. Сопоставление просторечной и диалектной лексики обнаруживает также совпадение групп соматической лексики и обозначений еды и напитков. Названные группы в диалектной лексике относятся к разряду периферийных. За рамками специального рассмотрения осталась значительная часть глагольной лексики, не поддающейся четкой тематической систематизации, но представляющей собой широкий ряд выразительных экспрессивов. Введение просторечия в текст в соответствии с художественной ситуацией от-нейтральных до грубо-просторечных, свойственных исключительно речи персонажей, несомненно, обогащает образную систему произведений К.Д. Воробьева, повышая при этом их художественную ценность.

Специфика идиолекта К.Д. Воробьева прослеживается и на уровне лексической репрезентации авторской концептосферы «Цвет». Своеобразие колоратики писателя проявилось не только в наборе лексем, вербализующих концепты цвета, но и в степени их употребительности. Анализ ядерных лексем-репрезентантов позволил выявить особую роль белого цвета в художественной картине мира К.Д. Воробьева, приоритетность белого цвета по отношению к черному, что в целом свидетельствует о позитивном восприятии писателем окружающего мира. Индивидуально частотными в прозе К.Д. Воробьева являются желтый и серый цвета, имеющие меньшую значимость в общеязыковой картине мира.

Исследование количественного состава лексем, репрезентирующих базовые концепты цвета, выявило их иерархию: разнообразнее всего представлен концепт «красный ijeem» (61 лексема), далее следуют концепты синий цвет» (44 лексемы), «белый цвет» (33 лексемы), «желтый цвет» (27 лексем), «серый цвет» (21 лексема), «зеленый цвет» (20 лексем). Низшую ступень занимает концепт «черный цвет» (17 лексем).

Оригинальность авторского представления концептов цвета находит воплощение в широком спектре колоративов-композитов (белесо-льдистый, колюче-черный, меркло-серый, томлено-розовый, золотисто-начальный, простыло-синий, весеннее-зеленый, сквозящее-сизый), которые существенно раздвигают границы стандартного языкового выражения цвета.

Анализ синтагматических связей лексем, вербализующих концепты цвета, показывает взаимосвязь с другими концептами, через которую «высвечиваются» особенности личностного восприятия мира писателем. Многогранно показаны К.Д. Воробьевым через цвет природа, внутренний мир человека, его физическая сущность. Выявлена взаимосвязь концептов цвета с концептами «природа», «родина», «человек», «детство», «материнство», «война», «плен», «эмоции», «одежда», «еда». Это позволяет признать, что цветовое слово у К.Д. Воробьева не только выступает чрезвычайно важным средством эстетического воздействия, но и являет собой художественное воплощение авторской концептосферы, отражающей индивидуальность мировидения писателя.

Проведенное нами исследование является первым этапом лингвистического изучения художественной прозы К.Д. Воробьева в лексикографическом аспекте. Перспективы изучения языка самобытного русского писателя видятся в исследовании лексики художественного дискурса К.Д. Воробьева на фоне словарей других писателей. Несомненную ценность для исследователя представляют записные книжки, письма и дневники писателя. Полагаем, что увеличение объема материала, расширение жанрово-стилистической базы исследования дадут более полное представление о языковой личности К.Д. Воробьева.

Список научной литературыКризская, Татьяна Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Воробьев, К.Д. Собрание сочинений : в 3 т. / К.Д. Воробьев; составитель В.В. Воробьева. -М. : Современник, 1991. -Т.1-3.1. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

2. Арутюнова, Н.Д. Введение / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка : Ментальные действия. М. : Наука, 1993. - С. 3-6.

3. Астафьев, В. Зрячий посох : кн. прозы / В. Астафьев — М. : Современник, 1988.-С. 84-100.

4. Ашчихо, И.В. Ядерная лексика второго периода творчества А.П. Гайдара / И.В. Ашчихо // Курское слово. Вып. 5. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2008.-С. 45-49.

5. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка / А.П. Бабушкин. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1996. — 104 с.

6. Бабушкин, А.П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления / А.П. Бабушкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание. — Воронежский государственный университет. 2001. — С. 52-57.

7. Бакуменко, О.Н. Лексикон билингва в ситуации автоперевода (на примере мемуарных книг В. Набокова) : автореф. дис. . канд. филол. наук / О.Н. Бакуменко. Курск, 2006. — 18 с.

8. Беляева, Н.Д. Цвет в произведениях И. Ильфа и Е. Петрова / Н.Д. Беляева // Русская речь. 1983. - № 6. - С. 40-43.

9. Бобунова, М.А. Фольклорная лексикография: становление, теоретические и практические результаты, перспективы / М.А. Бобунова. — Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2004. 240 с.

10. Бобунова, М.А. Тютчев и Фет: опыт контрастивного словаря / М.А. Бобунова, А.Т. Хроленко. — Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2005. — 197 с.

11. Василевич, А.П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте. На материале цветообозначения в языках разных систем / А.П. Василевич. М. : Наука, 1987. - 138 с.

12. Василевский, А. О книге К.Д. Воробьева «Заметы сердца». / А. Василевский // Новый мир. 1990. - № 8. - С. 270. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. — М. : Рус словари, 1997. - 416 с.

13. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов // пер. с англ. А.Д. Шмелева / А. Вежбицкая. — М. : Языки славянской культуры, 2001. 288 с.

14. Виноградов, В.В. О языке художественной литературы / В.В. Виноградов. — М. : Гос. изд-во художественной литературы, 1959. — 653 с.

15. Винокур, Г. О. Об изучении языка литературных произведений /

16. Г.О. Винокур // Русская словесность. От теории словесности к структуретекста. Антология. -М. : Academia, 1997. С. 178-201.

17. Воркачев, С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт:становление антропоцентрической парадигмы в языкознании /

18. С.Г. Воркачев // Филологические науки. 2000. - № 2. - С. 64-72.

19. Воробьева, В.В. Розовый конь / В.В. Воробьева // Подъем. 1994. - № 1. — С. 6-157.

20. Воробьева, Е.А. Цвет в сказках А.С. Пушкина / Е.А. Воробьева, А.Г. Москалева // Начальная школа. 2003. - № 7. - С. 27-31. Воронова, Т.А. Словарь лирики Арсения Тарковского / Т.А. Воронова. —к*

21. Голуб, КБ. Стилистика русского языка / И.Б. Голуб. 8-е изд. — М. : Айрис-пресс, 2007. — 448 с.

22. Горбачееич, КС. Нормы современного русского литературного языка: пособие для учителей. / К.С. Горбачевич. — М. : Просвещение, 1978. — 240 с.

23. Горовая, И.Г. Своеобразие семантики окказиональных сложных прилагательных со значением цвета / И.Г. Горовая // Вестник ОГУ. — 2002. -№ 6. С. 86-90.

24. Дедков, И. Момент правды определяющий / И. Дедков // Живое лицо времени. — М.: Советский писатель, 1986. - С. 194-195. Джичоева, Е.Г. Возвращение в отчий дом / Е. Джичоева // Подъем. - 1984. - № 2. - С. 132-138.

25. Джичоева, Е.Г. «Тридцать лет после войны, осенью.» / Е. Джичоева // Притяжение. Воронеж, 1987. - С. 90-119.

26. Евдокимов, А.Н. Диалектные и просторечные элементы в художественном языке рассказа Е.И. Носова «Алюминиевое солнце» / А.Н. Евдокимов // Курское слово. Вып. 1. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2004. - С. 23-41.

27. Евдокимов, А.Н. Междиалектная лексика в рассказах Е.И. Носова / А.Н. Евдокимов // Курское слово. Вып. 2. Курск : Изд-во Курск, гос. унта, 2005.-С. 8-18.

28. Елистратов, B.C. Словарь языка Василия Шукшина : около 1500 слов, 700 фразеологических единиц / B.C. Елистратов. М. : Азбуковник, Русские словари, 2001. - 432 с.

29. Залевская, А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта / А.А. Залевская // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: научное издание. — Воронежский государственный университет. — 2001. — С. 36-45.

30. Зимин, В.Я. Тема детства в творчестве К.Д. Воробьева : дис. . канд. филол. наук / В.Я. Зимин. Курск, 2004. - 181 с.

31. Зимнева, О.Н. Лексика русских народных баллад : дис. . канд. филол. наук / О.Н. Зимнева. — Курск, 2005. 183 с.

32. Золотусский, И.П. Отчет о пути разв. сов. лит. / И.П. Золотусский // Знамя.-1987.-№ 1.-С. 221-240.

33. Золотусский, И.П. Там, на войне / И.П. Золотусский // Лит. в школе. — 1995.-№2.-С. 2-8.

34. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М. : Наука, 1987.-262 с.

35. Караулов, Ю.Н. Предисловие. Русская языковая личность и задачи ее изучения / Ю.Н. Караулов // Язык и личность. М. : Наука, 1989. - 216 с. Карпова, О.М. Словари языка писателей : монография / О.М. Карпова. — М. : Изд-во МПИ, 1989. - 108 с.

36. Клгтас, И.С. Фольклорная лексикология: своеобразие объекта, состав единиц, специфика лексикологических категорий : автореф. дис. . докт. филол. наук / И. С. Климас. Орел, 2005. - 39 с.

37. Колесов, В.В. История русского языка в рассказах / В.В. Колесов. — М. : «Просвещение», 1976. 175 с.

38. Королъкова, А.В. Алфавитно-частотный и частотный словари комедии

39. А.С. Грибоедова «Горе от ума» / А.В. Королькова // Русская авторскаялексикография XIX — XX веков : антология / Российская академия наук.

40. Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова ; отв. ред. чл.-корр. РАН

41. Ю.Н. Караулов. М. : Азбуковник, 2003. - С. 186-192.

42. Кризская, Т.В. Лексика художественной прозы К.Д. Воробьева: Словник /

43. Т.В. Кризская. Курск : Курск. Гос. ун-т, 2006. - 220 с.

44. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова- М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1996. 245 с.

45. Кузин, Н. Мужество таланта / Н. Кузин // Лит. в школе. 1984. - № 5. - С. 2-9.

46. Куликова, И. С. Две цветовые картины мира / И.С. Куликова // Русская речь. 1971.-№3.-С. 10-17.

47. Ларина, Л.И. Диалектное звучание курского слова (на материале произведений Е.И. Носова) / Л.И. Ларина // Курское слово. Вып. 5. -Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2008. С. 3-11.

48. Леденева, В.В. Идиостиль (к уточнению понятия) / В.В. Леденева // Филологические науки. 2001. - № 5. - С. 36-41.

49. Литус, Е.В. Эволюция идиолекта писателя (на материале ранних и поздних рассказов А.П. Чехова) : дис. . канд. филол. наук / Е.В. Литус. — Славянск-на-Кубани, 2003. 180 с.

50. Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М. : Academia, 1997. - С. 280-287.

51. Люлъко, Н.П. Цвет в пейзажах К. Паустовского / Н.П. Люлько // Русская речь. 1967. - № 6. - С. 33-37.

52. Матвеев, Б.И. Цветопись в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» / Б.И. Матвеев // Русский язык в школе. 2003. - № 1. - С. 6772.

53. Мещерякова, О.А. Авторская концептосфера и ее репрезентация средствами свето- и цветообозначения в цикле рассказов И.А. Бунина «Темные аллеи» : автореф. дис. . канд. филол. наук / О.А. Мещерякова. -Орел, 2002.-24 с.

54. Носов, Е.И. Он любил эту землю / Е.И. Носов // Собрание сочинений : в 5 т. Т. 5. М. : Русский путь, 2005. - С. 55-59.

55. Петракова, И.В. Творческая история повести К. Воробьева «Это мы, Господи!.» / И.В. Петракова // Проблемы жанра и стиля художественного произведения. Владивосток, 1988. -С. 82-89.

56. Пиотровский, Р.Г. Математическая лингвистика: учеб. пособие для пед. ин-тов // Р.Г. Пиотровский, К.Б. Бектаев, А.А. Пиотровская. М. : Высш. Школа, 1977.-383 с.

57. Попова, 3. Д. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях / З.Д. Попова, И.А. Стернин. — Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1999. — 30 с.

58. Попова, З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж : Истоки, 2001. - 191 с.

59. Попова, З.Д. Язык и сознание: теоретические разграничения и понятийный аппарат / З.Д. Попова, И.А. Стернин // Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2002. - С. 9-50.

60. Попова, З.Д. Когнитивная лингвистика / З.Д. Попова, И.А. Стернин. М. : ACT : Восток - Запад, 2007. - 314 с.

61. Прохоров, Ю.Е. В поисках концепта / Ю.Е. Прохоров. М. : Флинта : Наука, 2008. - 176 с.

62. Разумова, М.А. Словарное богатство публицистики Е.И. Носова / М.А. Разумова. // Курское слово. Вып. 2. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2005.-С. 63-70.

63. Разумова, М.А. Квантитативная характеристика актуализированного лексикона публицистики Е.И. Носова / М.А. Разумова. // Курское слово. Вып. 3. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2006. - С. 76-80.

64. Разумова, М.А. Лексика публицистического дискурса Е.И. Носова : дис. .канд. филол. наук / М.А. Разумова. Курск, 2007. — 167 с.

65. Рузин, И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепциизрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке / И.Г.

66. Рузин // Вопросы языкознания. 1994. - № 6. - С. 79-100.

67. Румянцева, Л. «С душою светлою, как луч: цвет в поэзии Н. Рубцова / Л.

68. Румянцева // Русское слово в тексте и словаре. — Вологда. ВШУ,издательство «Русь», 2003. С. 65-76.

69. Сальников, П. «.Страдая за людей» / П. Сальников // Славянский Дом (Толока). 1999. - № 2. - С 42-43.

70. Сидоренко, М.И. Словарь языка и рифм поэзии Н. Рубцова / М.И. Сидоренко. Череповец : Издательство «Порт-Апрель», 2005. - 440 с.

71. Симоненко, Ю.И. Фольклорные традиции в творчестве К.Д. Воробьева : автореф. дисс. . канд. филол. наук / Ю.И. Симоненко. — Москва, 2006. -22 с.

72. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип причинности / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца 20 века : сб. статей. — М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. — 432 с.

73. Степанов, Ю.С. Константы : Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. М.: Акад. проект, 2001. - 990 с. Степанян, Л.Л. Синестезия и эмоциональность речи / Л.Л. Степанян // Вестник Московского университета. - 2004. - № 4. - С. 115-120.

74. Стернин, И.А. Методика исследования структуры концепта / И.А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: научное издание. — Воронежский государственный университет. — 2001. — С. 58-65.

75. Тарасова, И.А Слово и число (к вопросу о «лексических маркерах» идиостиля) / И.А. Тарасова // Идиолект : сб. научн. тр. Курск : КГПУ. -Вып. 2. - 2000. - С. 20-26.

76. Творогов, О.В. Словари языка писателей / О.В. Творогов // Русская литература. 1975. - № 2. - С. 211-222.

77. Токарев, Г.В. Концепт как объект лингвокультурологии (на материале репрезентации концепта «Труд» в русском языке) / Г.В. Токарев. -Волгоград : Перемена, 2003. 233 с.

78. Токарев, Г.В. Дискурсивные лики концепта / Г.В. Токарев. Тула, 2004. -108 с.

79. Томашевский, Ю. Право на возвращение: Из наблюдений над жизнью лирического героя Константина Воробьева; Возвращение / Ю. Томашевский // Вчера и сегодня. М. : Советский писатель, 1986. — С. 81-116.

80. Уметбаева, Е.Ю. Цветовая картина мира в поэтическом языке А.А. Галича: лингвистический аспект (на материале поэзии 1960 70-х гг.) : автореф. дисс. . канд. филол. наук / Е.Ю. Уметбаева. - Челябинск, 2009. - 25 с.

81. Федоркина, Е.А. Квантитативный анализ фразеологии Е.И. Носова / Е.А. Федоркина // Курское слово. Вып. 2. Курск : Изд-во Курск, гос. унта, 2005.-С. 38-46.

82. Федякин, С. «Нельзя об этом писать» . «в любом случае не отчаиваться и не унывать, а надеяться и верить.»: к 75-летию К.Воробьева / С. Федякин // Лит. газета 1994. - 28 сент. - С. 4.

83. Фененко, А.Н. Национальные цвета реалий / А.Н. Фененко // Язык реалий и реалии языка. Воронеж : Воронеж, гос. ун-т : Воронеж, межрегион, ин-т обществ, наук (МИОН), 2001. С. 25-45.

84. Фонякова, О. И. Очерк развития писательской лексикографии в отечественном языкознании (1883 — 1990) / О.И. Фонякова // Из истории науки о языке : межвуз. сб. памяти проф. Ю.С. Маслова. — СПб, 1993. — С. 113-134.

85. Фрумкина, P.M. Цвет, смысл, сходство. Аспекты психолингвистического анализа /P.M. Фрумкина. -М. : Наука, 1984. 175 с.

86. Хроленко, А. Т. Желтый в русских былинных текстах / А.Т. Хроленко // Живая старина. 1997. - № 4 (16). - С. 6-7.

87. Хроленко, А. Т. Лингвокультуроведение: пособие к спецкурсу по проблеме «Язык и культура» / А.Т. Хроленко. Курск: изд-во ГУИПП «Курск», 2000. -168 с.

88. Хроленко, А.Т. Теория языка: учебное пособие для студентов-филологов / А.Т. Хроленко. Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2002. - 332 с. Хроленко, А.Т. Основы лингвокультурологии: учебное пособие / А.Т. Хроленко. - М. : Флинта : Наука, 2004. - 184 с.

89. Хроленко, А.Т. Лингвофолышористика: листая годы и страницы / А.Т. Хроленко. Курск : КГУ, 2008. - 231 с.

90. Штенгелов, Е. Цвет в художественной литературе / Е. Штенгелов // Наука и жизнь. 1970. - № 8. - С. 24-26.

91. Шувалова, И.Е. О семантике местоимения какой (на материале произведений Е.И. Носова) / И.Е. Шувалова // Курское слово. Вып. 1. -Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2004. С. 84-88.

92. Шувалова, И.Е. Местоимения в роли частиц (на материале произведений Е.И. Носова) / И.Е. Шувалова // Курское слово. Вып. 3. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2006. - С. 20-24.

93. Шувалова, И.Е. Местоимение оно в функции частицы в художественной прозе Е.И. Носова / И.Е. Шувалова // Курское слово. Вып. 5. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2008. - С. 21-25.

94. Щерба, JI.B. Избранные работы по русскому языку / Л.В. Щерба. М., Учпедгиз, 1957. - 188 с.

95. Языкова, Ю.С. Красный цвет в Окуровском цикле М. Горького / Ю.С. Язикова // Вопросы теории и истории языка. — Изд-во Ленинградского университета. — 1969. С. 130-137.

96. Яцкевич, Л.Г. Поэтическое слово Николая Клюева / Л.Г. Яцкевич, С.Х. Головкина, С.Б. Виноградова. Вологда : Издательство «Русь», 2005. -248 с.

97. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

98. БАС Словарь современного русского литературного языка в 17-ти тт. — М.-Л. : Изд-во Академии Наук СССР, 1950-1965.

99. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь. - М. : «Советская энциклопедия». - 1990.

100. MAC — Словарь русского языка : в 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистических исследований; под ред. А.П. Евгеньевой. 4-е изд., стер. - М. : Рус. яз., Полиграфресурсы, 1999.

101. СОШ Ожегов, С.И. и Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка : 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. — 4-е изд., дополненное. — М. : Азбуковник, 1998.

102. СРНГ Словарь русских народных говоров. — М.-Л. (СПб) : Наука, 19652002. Вып. 1 - 37.

103. ТСНЛРЯ Квеселевич, Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка : ок. 16000 слов / Д.И. Квеселевич- М. : Астрель : ACT, 2005. Частотный словарь русского языка / под ред. Л.Н. Засориной. — М. : Рус. язык, 1977. - 535 с.