автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Языковая личность писателя как источник речевых характеристик персонажей

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковая личность писателя как источник речевых характеристик персонажей"

гГЪ

*

На правах рукописи

Менькова Наталья Николаевна

Языковая личность писателя как источник речевых характеристик персонажей (по материалам Б. Акунина)

Специальность 10.02.01 - «русский язык»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2005

Работа выполнена на кафедре русского языка и общего языкознания филологического факультета Московского городского педагогического университета

Научный руководитель:

академик РАО, доктор филологических наук, профессор В.Г. Костомаров

Официальные оппоненты:

член-корреспондент РАН доктор филологических наук, профессор Ю.Н. Караулов

кандидат филологических наук, доцент Б.И. Фоминых

Ведущая организация:

Литературный институт им. А.М. Горького.

Защита состоится «с* ' » апреля 2005 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.203.12 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.6, ауд. 436

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.6.

Автореферат разослан

2005 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

Н.Ю.Нелюбова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Одной из характерных тенденций современного этапа развития языкознания является детальная разработка проблем человеческого фактора в речевой деятельности.

В новой лингвистической парадигме на передний план выдвигается понятие "языковой личности", определяющее семантическое пространство языка.

Представления об индивидуальном характере всякого владения языком, зародившись в 18-19вв. в трудах В. Гумбольдта и Г. Гердера, получило значительное развитие в трудах И.А. Бодуэна де Куртенэ, К. Фосслера. Образ автора исследовал В.В. Виноградов. В настоящее время объектом исследования становится языковая личность, ее интеллектуальные характеристики выдвигаются на первый план. Роль человеческого фактора в языке изучается на основе совокупности текстов, продуцируемых языковой личностью (Ю.Н. Караулов).

В диссертации данное исследовательское направление продолжено на основе изучения особенности языковой личности в произведениях Б. Акунина.

Актуальность темы исследования определяется интересом филологов к проблеме языковой личности, а также популярностью весьма своеобразного творчества Б. Акунина. Антропологический подход, попытки нарисовать этническую картину мира, удачное использование межтекстовых связей, создание в его романах эффекта карнавала сейчас модно. Мастерское применение им выразительных средств, тонкое знание русского языка обусловливает привлекательность его текстов для исследования.

Целью исследования является анализ структуры языковой личности, раскрывающей характер художественного образа,« феномен Акунина».

Для достижения этой цели поставлены следующие задачи, которые сопряжены с положениями, выносимыми на защиту:

• Исследование теоретических подходов к понятию «языковая личность»;

• Анализ художественного образа через призму языковой личности;

• Изучение образа автора как основы художественного текста;

• Исследование языковых личностей главных и второстепенных героев романов Б. Акунина;

• Исследование идейно-художественных аллюзий как свойства «феномена Б. Акунина»;

• Анализ языковой личности Б. Акунина;

• Изучение своеобразия языковой личности писателя и ее отражения в его произведениях;

Основным материалом исследования послужили романы Б. Акунина -«Алтын толобас», «Турецкий гамбит», «Пелагия и белый бульдог».

Методологические и теоретические основы исследования:

Методологической базой исследования явились, прежде всего, работы Караулова Ю.Н., посвященные концепции "языковой личности".

Применялись интерпретативный, сопоставительный метод (на материале сопоставления языковых личностей в разных произведениях БАкунина), семантико-стилистический анализ произведений Б.Акунина.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней исследуются наиболее характерные художественные средства и приемы построения разработанного БАкуниным современного популярного жанра "историко-иронического детектива".

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Языковая личность автора может изучаться через языковые личности персонажей его произведений.

2. Языковая личность автора сопряжена с развертыванием им словесных рядов, в ходе которых создавались языковые личности персонажей.

3. Путем развертывания словесных рядов на основе ассоциативно — вербальной сети, используя межтекстовые связи, автор обращается к произведениям русской классической литературы

4. Принципиальное значение приобретает умение автора выходить за пределы его собственной человеческой языковой личности.

5. Изучаемый писатель использует индивидуальный прием, на котором основан жанр историке - иронического детектива, «прием игры».

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что ее выводы способствуют углублению научного представления о роли языковой личности автора в создании текстов. Теория языковой личности дает возможность заключить, что языковая личность автора может выходить за пределы его собственной языковой личности, в процессе создания речевых характеристик персонажей.

Научно-практическая значимость результатов исследования:

Результаты работы и содержащиеся в ней факты и наблюдения могут быть использованы в общих и специальных курсах, а также в учебных пособиях по литературоведению, теории литературы, стилистики. Практическая ценность работы определяется возможностью использования материалов исследования в курсах по общим проблемам языка, по теории речевых актов, по анализу дискурса, в подготовке курсовых и дипломных работ.

Апробация результатов исследования. Положения диссертации были представлены и обсуждались на конференциях в Московском городском педагогическом университете.

По теме диссертации опубликованы четыре статьи.

Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы.

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и новизна, формулируются цель исследования и его задачи, характеризуются основные теоретические и методологические принципы, обосновывается композиция работы и выбор источников.

Первая глава - «Языковая личность как ключ к пониманию художественного образа», посвящена изучению истории вопроса, научной литературы по теме исследования.

Введение категории языковой личности в круг лингвистического анализа, по нашему мнению, позволяет интегрировать относительно самостоятельные свойства языка. По определению, языковая личность есть личность, выраженная в языке и через язык, реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств. Языковая личность начинается тогда, когда выявляются ее интеллектуальные силы.

Полное описание языковой личности в целях ее анализа и синтеза предполагает: а) характеристику семантико-строевого уровня ее организации; б) реконструкцию языковой модели мира или тезауруса данной личности на основе произведенных ею текстов; в) выявление ее жизненных и ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах производства текстов и их содержании, а также особенностях восприятия чужих текстов.

Необходимо разграничить реальную «языковую личность вообще» и построенную «образом автора», то есть воображением, «динамическим развертыванием словесных рядов» (по определению В.В.Виноградова), а также и «языковую личность писателя», способную «выходить за пределы себя», перевоплощаться в «языковые личности» своих персонажей.

Исследование языковой личности автора помогает объединить формально-речевые и эмоционально-содержательные характеристики текста, а также дает возможность разноуровневого, разнопланового исследования текста. «В центре любого высказывания, любого текста находится авторское сознание субъекта, которое определяет и смысл, и словесную форму речевого акта в их социальной направленности».1 Именно поэтому, анализ личности автора, его индивидуальных особенностей позволяет глубже проникнуть в специфику художественного текста.

В современном литературоведении типы повествования определяются как изображение и выражение.2 В обоих случаях анализ языковой личности является ключом к пониманию художественного образа и образа автора.

В этой главе проанализированы языковые личности в романе А.Н.Толстого, так как это произведение, безусловно, оказало значительное влияние на создание Б.Акуниным некоторых его романов, в первую очередь, романа «Алтын-толобас».

Отношение писателей-классиков к русскому языку, его истории, развитию, проблемам взаимодействия литературного языка и народной речи, проникновению в литературные произведения языка самых разных слоев общества должно быть примером для современных авторов, в том числе писателей-беллетристов, в особенности, если писатель обращается к событиям и личностям ушедшей эпохи или эпох. Историческая достоверность, «типичность» для своего времени того или иного героя достигается, прежде всего, средствами языка.

1 Бойко Н.В. Категория «образа автора» в современной литературной критике. Лингвистический аспект. - Харьков, 1982. - С.6.

2 Гей. Н.К. Искусство слова. - М: Наука.- 1967. - С.93

Вторая глава - «Языковые личности главных героев романов Бориса Акунина». Исследуются языковые личности Корнелиуса фон Дорна и Николаса Фандорина в романе «Атын-толобас», Эраста Петровича Фандорина и Варвары Суворовой героев романа «Турецкий гамбит», Пелагии и владыки Митрофания из романа «Пелагия и белый бульдог».,

Корнелиус фон Дорн и Николас Фандорин - главные герои романа «Алтын-толобас». Корнелиус фон Дорн - представитель XVII столетия, основатель династии Фандориных. Николаса Фандорина Б.Акунин «поселил» в XXX веке. Каждый из этих персонажей имеет родственные для всех Фандориных черты характера, особенности речи, манеру поведения. Последний и первый представители рода напрямую сопоставляются, действие романа «Алтын-толобас» происходит параллельно в XVII и XX веках, причем испытания, выпадающие на долю «родственников», по прихоти автора практически идентичны с поправкой на колорит эпохи, в которой живет и действует каждый из персонажей Б.Акунина.

Б.Акунин сделал Николаса Фандорина историком. Однако, судя по методу знакомства Николаса с современным русским языком, он, скорее лингвист, поскольку подходит к изучению языка с научных позиций: «В отличие от отца, подчеркнуто не интересовавшегося московскими вестями и до сих пор говорившего «аэроплан» и «жалованье» вместо «самолет» и «зарплата», Фандорин-fils старался быть в курсе (вот тоже вьгражение, которого сэр Александер решительно не признавал) всех русских новостей, водил знакомство с заезжими россиянами и выписывал в блокнот новые слова и выгражения: отстойный музон = скверная музыка («отстой» - вероят., близкое к "sewage "); как скрысятить цитрон = какукрасть миллион («скрысятить» - близкое к to rat, «цитрон» - смысловая подмена ел. «лимон», омонимич. имитации ел. «миллион») и так далее, страничка за страничкой» (с.7). Употребление терминов «смысловая подмена», «омонимическая имитация» характерно скорее для человека, профессионально занимающегося проблемами языка. Николас объясняется практически языком толкового словаря ненормативной лексики: «недовинченность — как при недокрученности шурупа; употр. в знач. «недоделанность», «неполноценность»; Даже сокращения являются сугубо профессиональными, характерными для словарей: «употр. в знач.», «омонимич. имитации», «оскорб.», «презр.», «угрож.» и т.д.

Николас всю свою жизнь прожил в Англии, поэтому английский язык для него — тоже родной, может быть, даже в большей степени, чем русский. Персонаж Б.Акунина часто употребляет английские слова и выгражения, комментируя их скорее как англичанин, чем как русский. Например: «в стране of no return (по-русски так не скажешь)» (с. 16). Между тем можно поспорить, на каком языке это выражение действительно звучит лучше: «в стране of no return» или «в стране, откуда нет возврата». В любом случае русскоязычный перевод английского выражения передает смысл дословно, вплоть до мельчайших нюансов.

Инонациональность героя подчеркивается и тем, что стихи, которые сочиняет про себя Николас, чтобы расслабиться, принадлежат к традиционной английской поэтической форме, популярной среди детей — лимерику. Однако лимериками их можно назвать лишь по форме. По содержанию они больше напоминают японские философские трехстишия.

Автор подчеркивает оторванность своего героя от языковых и других реалий современной российской жизни, давая ему устами Алтын Мамаевой прозвище «ежик в тумане». Николас и в самом деле поначалу бродит, словно в тумане, лишь чудом избегая расставленных кругом ловушек. Его чужеродность подчеркивается и другими прозвищами — «Англичан Англичанович», «натуральный бритиш», «пенек английский».

Вводные авторские фразы, являющиеся одним из видов интериоризированной речи (как правило, это глаголы или глагольные сочетания), также подтверждают всегдашнюю корректность речи и поведения Николаса Фандорина. Значительная часть текста, произносимого Николасом, представляет собой внутренний монолог. Интересным представляется анализ Фандориным заимствований, которые делает современный русский язык из иностранных языков, прежде всего в английском, поскольку «заимствования из американского варианта английского языка многие считают самой яркой чертой нашего сегодняшнего языкового развития, сравнивая их поток с французским

наводнением, пережитым в XVIII веке:.......Магистр вспомнил запись из

блокнота: «Попса, попсовый (сноб.) — «вульгарный, плебейский, имеющий отношение к массовой культуре, вероятно, от "pop-art"» (с. 137). Знание тонкостей современного английского языка позволяет Фандорину легко вычислять заимствования из английского языка, прижившиеся в русском языке и уже «обрусевшие», то есть склоняющиеся (если это существительные или образованные от них прилагательные) и спрягающиеся (если это глаголы) по правилам русского языка.

Корнелиус фон Дорн, в отличие от его потомка, смотрит на русскую жизнь глазами иностранца, причем связь времен проявляется в его взглядах тем, что как в XVII веке, так и три столетия спустя Россия, ее обычаи и язык представляются иностранцам варварскими.

В отличие от своего далекого потомка, Корнелиус фон Дорн познает русский язык с нуля, поэтому ему значительно сложнее в нем ориентироваться. Однако исследователь, раскрывшийся в николасовых тетрадных записях, проявляет себя и в первом представителе рода Фандориных. Так, фон Дорн замечает, что русский язык изобилует звуками tsz, tch, tsch, которые вызывают у него такую ассоциацию: «как будто на гуся цыкал». Стремление понять незнакомый и сложный язык передается с помощью написанных латинским шрифтом русских слов «poschaliwali", "kruzchalo", sobatchitza", "lajatza", "jamstchiki", "stzchi", "blazchenni". Таким образом автор подчеркивает сложность освоения русского языка иностранцем. Также для создания колорита эпохи Б.Акунин заставляет своего героя коверкать собственное имя и имя своего начальника в полном соответствии с традициями русского языка XVII века: «Хрестьяна Либенавина полка третьей мушкетерской роты поручик Корнейка Фондорн! - гаркнул Корнелиус без запинки и почти без акцента» (с. 125). При

этом имя не просто коверкается, русифицируется, но и ставится в уничижительную форму «Корнейка»: таким образом в описываемую эпоху на Руси искажали свои имена в случае, когда обращались к вышестоящему лицу для того, чтобы выразить ему свое почтение.

Язык фон Дорна так же богат, а речь так же по-книжному правильна, как и речь Николаса Фандорина: «Искать управу? Но кто поверит человеку, у которого ни документа, ни свидетелей, а из одежды одни усы? Как объясниться на чужом языке?» (с.45). Речь фон Дорна, за вычетом архаизмов, - это речь вполне современного человека. Архаизмы проходят через его речь как бы пунктиром, колорит времени достаточно условен. Придерживаться духа эпохи так, как это делает, например, А.Толстой в романе «Петр Первый», для Б.Акунина, по-видимому, не столь важно. Дух эпохи для него - скорее декорация, на фоне которой происходят события, нежели воздух, которым дышат его персонажи.

В отличие от интериоризированной речи Николаса Фандорина, у фон Дорна нет внутренних монологов. Его речь менее иронична (правда, ирония ему все же свойственна), однако так же образна и богата, как у правнука.

На основе анализа речевых поступков главных героев романа «Алтын-толобас», а также анализа языковых личностей второстепенных героев этого произведения, чьи речевые поступки также характеризуют главных героев, и который проведен в Главе 3 диссертации, раскрываются художественные образы Николаса Фандорина и Корнелиуса фон Дорна.

Речь Фандорина лаконична, корректна как по отношению к собеседнику, так и с точки зрения литературного языка.

Вводные авторские слова иллюстрируют речевую сдержанность Эраста Петровича:

- скучным голосом промолвил (с. 18)

- насупился, ответил неохотно (с. 19)

- коротко ответил (с.21)

- сквозь зубы, на ходу бросал Фандорин (с.203)

- почти не шевеля губами, прошелестел Фандорин (с.228)

Когда возможно, герой Б.Акунина обходится мимическими возможностями: «молча кивнул» (с.24), «едва заметно вздрогнул, но промолчал» (с.52), «посмотрел вопросительно» (с. 133). Автор рисует образ своего героя в полном соответствии с поговоркой «краткость - сестра таланта». Однако говорить долго и развернуто Фандорин тоже умеет, хотя необычность такого явления автор подчеркивает даже в названии главы романа: «Глава тринадцатая, в которой Фандорин произносит длинную речь» (с.256). Эраст Петрович произносит речь всего несколько раз на протяжении действия романа, но блестяще: логично, аргументированно, продуманно.

Характерной особенностью романа «Турецкий гамбит» является полное отсутствие интериоризированной речи Фандорина: внутренних диалогов и монологов, несобственно-прямой речи. Ход мыслей персонажа читателю достоверно неизвестен, что объясняется требованиями жанра. Автор до самого конца интригует читателя. Во внешней речи Эраста Петровича наблюдается лишь итог размышлений и только изредка - процесс:

«- К Ганецкому? П-почему к Ганецкому? - нахмурился титулярный советник, дослушав до конца.

Автор характеризует своего героя с помощью другого главного действующего лица - Варвары Суворовой.

Глазами Варвары Андреевны читатель видит не только Эраста Петровича Фандорина, но и большую часть происходящих событий. Непоседливая, гордая, ребячливая, милая и женственная героиня Б.Акунина во всех своих бедах и радостях виновата всегда сама: «...Отец, большой мудрости и ангельского терпения человек, во время очередного бурного объяснения поделил жизненный путь дочери на три периода: чертенок в юбке, Божье наказание, полоумная нигилистка» (с.5).

Для речи Вари, в отличие от Фандорина, характерно широкое использование просторечных выражений: «доиграется» (с.5), «не разнюнивайся» (с.10), «.пропащие» (с.70), «врать» (с.90), «ненароком» (с.95), «плюнуть и размазать» (с. 136), «дошпионилась».

Речь главных и второстепенных персонажей романа «Турецкий гамбит» составляет основу для создания художественных образов героев Б.Акунина. Автор намеренно дает личностные характеристики, анализ ситуаций, даже пейзажные зарисовки устами своих персонажей. И Варя, и Фандорин кажутся читателю живыми людьми. За их приключениями, мыслями и переживаниями читатель следит с неугасающим интересом. Именно в этом и заключается мастерство автора как художника слова.

Центральные персонажи романа Б.Акунина «Пелагия и белый бульдог» - монахиня сестра Пелагия и губернский архиерей владыка Митрофаний.

Большая часть всех произносимых действующими лицами реплик принадлежит центральным персонажам и представляет собой то, что можно обозначить как «дискурс Пелагии» и «дискурс Митрофания».

Наиболее широко используемой в романе формой интериоризированной речи является несобственно-прямая речь. Речь Митрофания изобилует церковнославянской лексикой (см. курсив), а также устаревшими словами и выражениями («сызнова», «ответствовал», «помене») как и должно быть в речи священнослужителя. Речь приглаженная, благостная, однако нет-нет, да и проскользнет просторечие: «глупость и незачем» (с. 14), «блажит старуха» (с. 19), «проверялыцик» (с.70), «вести подкоп под духовную» (с. 171). Автор, как и в других произведениях, относится к своим персонажам с легкой иронией, как бы говоря, что все они - обычные люди, не чуждые обычных человеческих чувств и проявлений. Речь Пелагии проще, разговорнее, чем речь Митрофания, духовное здесь как бы искусственно. Пелагия употребляет много разговорных выражений, которые никак не ассоциируются с духовным лицом: «с веснушками воюет» (с.28), «с конопатым носом» (с.28), «не размокну» (с.42), «он чудо как хорош» (с.91). Различие в лексике двух персонажей подчеркивают и вводные авторские фразы, которые настраивают читателя на восприятие мыслей действующего лица. Вводная фраза каждого отрезка выступает как способ переключения с авторского текста на речь персонажа и создает своеобразное обрамление несобственно-прямой речи. Главными и сквозными для всего романа понятиями являются грех, зло и жизнь. Все эти три понятия в большей или меньшей степени

разрабатываются главными персонажами романа. Они представляют собой по сути дела «идеологемы» - семантическое обозначение духовных ценностей основных героев, и главные коллизии романа разворачиваются в связи со столкновением различного понимания персонажами жизненных ценностей и их взаимоотношений.

Оба главных персонажа имеют общие черты и вместе с тем постоянно прорывающиеся различия. Владыка Митрофаний, при всей его склонности к греху гордыни и другим мирским соблазнам, безусловно - человек Церкви, служитель Божий, мыслящий категориями иноческого служения. Об этом свидетельствует строй его мыслей и речи, употребляемая им церковно-славянская лексика, сама пастырская величавость и неспешность его речи, склонность к самобичеванию (например, в диалоге с Пелагией) и самоограничению (Совсем немного погордился собой Митрофаний и... решил, что хватит, с. 169).

Пелагия же - случайная монашка Мирское говорит в ней слишком громким голосом, чтобы его могла заглушить потребность к иноческому служению. Пелагия любопытна, наблюдательна, деятельна, у нее острый ум и прекрасные способности к аналитическому мышлению, даже к философствованию (иногда в весьма неподходящих условиях), о чем красноречиво говорит как внутренняя, так и внешняя речь данного персонажа.

Анализ языковых личностей владыки Митрофания и Пелагии показывает, что опыт Б.Акунина в данном случае оказался менее удачным. Видимо, поэтому и заявленная серия о приключениях монахини Пелагии оказалась заброшенной.

Третья глава- «Языковые личности второстепенных персонажей романов Бориса Акунина» посвящена языковым личностям иностранцев и языковым личностям русских персонажей.

При изображении языковых личностей иноязычных персонажей в романах "Турецкий гамбит", "Алтын-толобас", "Смерть Ахиллеса" Б.Акунин чаще всего прибегает к изображению фонетического искажения, подчеркивая иноязычное происхождение героя.

- О-о, вй дама? ... Однако какой мэскарад! Я не знал, что русские используют дженщин для эспинаж. Ви хироуиня, мэдам. Как вас зовут? Это будет отчен интэрэсно для моих тчитателей (с.34-35).

- Шейх-уль-ислам... Болте похож на ваш обер-прокурор Синод (с.97)

- Был пресс-клаб, а стал какой-то прытон (с. 109)

Маклафлин, д'Эвре и некоторые другие персонажи включают в свою речь фразы, сказанные по-английски и по-французски, что также, по авторскому замыслу, подчеркивает их иноязычное происхождение, поскольку в ряде случаев его героям-иностранцам легче передать свою мысль на родном языке или на языках международного общения — английском или, чаще всего, французском. Общение на французском языке в описываемую автором эпоху вообще было характерным для образованных слоев общества, знание французского языка было необходимым элементом образования, без которого человек не мог появиться в приличном обществе.

Б.Акунин придает характеру своих героев-иностранцев типичные черты образа той нации, к которой его персонаж принадлежит, что проявляется в

речевых поступках очередного действующего лица. Примером может служить диалог Фандорина и его слуги Масы, ярко характеризующий принадлежность собеседников к двум разным культурам - азиатской и европейской.

По нашему мнению, автор создает несколько «приглаженные» образы иностранцев, рисуя их всех без исключения людьми образованными, говорящими на нескольких иностранных языках, великолепно знающими историю и разбирающимися в политической и экономической ситуации. Часто применение подобного приема вполне логично (например, в случае с журналистами, героями романа «Турецкий гамбит»).

В то же время автор постоянно играет с читателем, задает ему загадки с подтекстом, как в случае с фамилией полковника Лилиенклау. С одной стороны, полковник снисходительно относится к русским, как к существам низшего порядка, по его словам выходит, что только иностранцы — воплощение порядочности и благородства, А в то же время его фамилия переводится с немецкого очень любопытно: «лилиен» («Lilien») означает «лилейный», а вот «клау» (Klaue) - «лапа с когтями», или, если отталкиваться от глагола «klauen», -«стащить, стянуть». Таким образом, перевод фамилии Лилиенклау может звучать следующим образом «вороватая лилейная лапа с когтями».

В отношении благородного и верного японца Масы (роман «Смерть Ахиллеса») замысел автора очевиден: исключительный по своим способностям и возможностям сыщик Фандорин и помощника должен иметь достойного и, по возможности, экзотического (впрочем, не следует забывать и о пристрастии Б.Акунина к Японии и всему японскому).

Языковые личности русскоязычных героев Б.Акунина значительно отличаются от языковых личностей иностранцев своими лексическими возможностями.

Представители дворянского сословия в обстоятельствах, требующих корректного поведения, объясняются на прекрасном русском литературном языке, о чем свидетельствует дискурс Соболева. В нестандартных ситуациях, в споре, в боевой обстановке лексика героя более разнообразна. Язык литературен, но в него намеренно вкраплены просторечия, которые в данном случае придают речи героя «особый шик».

Соболев использует в своей речи различные средства языковой выразительности, такие как синекдоха: «штабная голова» - о Перепелкине, метафора: «Отсюда - корень нашей веры и цивилизации. Здесь ключ ко всему Средиземноморью» (с.250).

Выразительность его речи подчеркнута вводными авторскими фразами.

Граф Ипполит Зуров - еще один, наряду с Михаилом Соболевым, представитель российского военного дворянства. Речь Зурова литературна и вместе с тем насыщена просторечными выражениями: «чтоб мне провалиться» (с.94), «так об угол мечети приложило» (с.95), «бес попутал» (с.95), «мокрой курицей» (с. 124), «мордобоем ... не отделаешься» (с. 147). Речь Зурова искрометна. Оптимизм и неизменная уверенность в себе помогают ему выходить с честью из самых сложных ситуаций. Ирония и самоирония делают его великолепным рассказчиком. Разнообразие средств языковой и мимической выразительности Зурова иллюстрируют и вводные авторские слова:

- вдруграздался звучный, уверенный голос (с. 94)

- легкомысленно ответил гусар (с.94)

- ринулся на Фандорина гусар и стал трясти его за плечи (с. 95)

- Зуров перестал трясти собеседника и вместо этого принялся хлопать его по спине

- вздохнул Зуров (с. 100).

Второстепенные персонажи романа «Турецкий гамбит» говорят на русском литературном языке, на котором разговаривала русская интеллигенция во второй половине XIX века. Просторечие и вульгаризмы в их речи - не основное. Они призваны лишь оттенить речь того или иного персонажа.

В отличие от героев XIX столетия, герои XX века, в особенности молодые, в романах Б.Акунина говорят почти исключительно на сленге.

Особенно показателен в этом отношении роман Б.Акунина «Алтын-толобас». Главный герой этого романа кропотливо изучает все новейшие веяния русского языка, создавая своего рода карманный словарик. И делает он это не напрасно. Словарик часто выручает его из различных нестандартных ситуаций, помогая выглядеть «пеньком английским» лишь внешне.

При всей условности исторического колорита в произведениях Б.Акунина автор старается развить догадливость читателя и при этом соблюсти баланс между исторической правдой в лексике своих героев (архаизмы, просторечия и другие речевые особенности) и необходимостью писать романы языком, понятным современной читательской аудитории.

Благодаря тщательной проработке речевых личностей как главных, так и второстепенных персонажей произведения Б.Акунина читаются легко и занимают воображение читателя легкой иронией, остроумным сюжетом и занимательными загадками, заставляющими догадываться, узнавать, не уставая поражаться компетентности автора.

В четвертой главе - «Языковая личность Б. Акунина» исследуется выражение идейно-художественного своеобразия языковой личности Б. Акунина в его произведениях, а также рассматривается образ автора в призме языковой личности самого писателя.

В круг «языковой личности» писателя входит способность лепить чужие языковые личности, на какое-то время становиться своим героем, «надевать маску» своего персонажа. Насколько сознателен этот процесс? Безусловно, он осознается и контролируется писателем. Нельзя создать живой и правдоподобный образ интеллигентного и широко образованного человека, не обладая адекватными знаниями. Невозможно описывать явления жизни, будучи знакомым с этими явлениями лишь понаслышке. Поэтому совсем не случайно истинная языковая личность писателя отражается в языковых личностях его героев.

Последовательно рассматривая языковые личности как главных, так и второстепенных персонажей произведений Б.Акунина, можно сделать вывод о широте языковой личности самого автора. Писатель, изобретя жанр историко-иронического детектива, блестяще использует приемы создания достоверных языковых личностей персонажей путем употребления речевых характеристик. Когда автор занимается поиском речевых характеристик, он выходит за пределы

своей человеческой языковой личности. Б.Акунин сознательно раздвигает языковую личность, используя свою образованность, также привлекает исторические сведения и язык. В свое время, А.Толстой изучал исторические материалы (грамоты, челобитные), создавая образ Петра.

Анализ языковых личностей как главных, так и второстепенных героев основывается на богатстве языковой личности Б.Акунина. Намекая, путем развертывания словесных рядов, автор создает у читателя в памяти ассоциации с произведениями русской классической литературы. Наиболее ясно это показывается в романе « Алтын-толобас». Действие его разворачивается в двух разных временных плоскостях параллельно — в XVII и XX веках. Опираясь на базу собственной языковой личности, БАкунин вызывает читателя на серьезную игру, вызывает читателя на догадку.

В сущности, ироничная игра Б. Акунина с читателем начинается с псевдонима, избранного Григорием Шалвовичем Чхартишвили. Акунин в переводе с японского означает «злой человек». Не случаен и выбор автором имени - Борис. Обычно псевдоним автора читается как Б.АКУНИН, немедленно вызывая читательский интерес вполне очевидной аналогией с фамилией известной исторической личности - анархиста-теоретика Бакунина, жившего в девятнадцатом столетии.

Борис Акунин создал новый вид детективной литературы, который можно назвать игровым, ироническим, но и поучительным. Играя с читателем в загадки-шарады, автор строит свое повествование в виде неких потаенностей, иногда юмористических или иронических. Шутливая манера лишь оттеняет драматизм повествования, а игра с читателем в аллегории имеет важное воспитательное значение, поскольку языковая личность определяется набором ассоциативных сетей, аналогичных свойственным либо всем русским, либо конкретному автору.

Писатель ищет в творчестве прежде всего интеллектуального наслаждения. Он не просто следует за полетом своей фантазии. Он еще и играет с читателем, постоянно загадывая ему загадки, основанные на ассоциациях событий давно прошедших дней с происшествиями дней сегодняшних. Встав на путь игры, создавая жанр «историко-иронического» детектива, БАкунин позволяет комментировать реалии жизни и прошедшей, и современной со столь свойственными русскому человеку, задумывающемуся о своей жизни, «слезами сквозь смех».

Используя произведения других авторов, БАкунин оговаривает возможное заимствование, ссылаясь на то произведение, откуда почерпнут образ, удачное сравнение, красочная гипербола, необходимые факты. Например, в романе «Турецкий гамбит», проводя параллель между совместной жизнью Вари Суворовой и Пети Яблокова и жизнью героев Чернышевского Веры Павловны и Лопухова, автор оговаривает свое идейное заимствование, явное для всякого, кто знаком с романом «Что делать?»: «На Выборгской сняли квартиру - с мышами, но зато в три комнаты. Чтобы жить, как Вера Павловна с Лопуховым: у каждого своя территория, а третья комната - для совместных бесед и приема гостей» (с.13).

Начитанность, энциклопедическое знание классической литературы определяют богатство и многообразие собственной языковой личности Б.Акунина. Очевиден отпечаток, налагаемый на нее образованностью писателя в области иностранных языков, восточной литературы, библиотечного дела.

Характерно, что БАкунин, даже если сделать скидку на эпатаж модного автора, на свои взаимоотношения с классической литературой смотрит довольно просто. В интервью газете «Аргументы и факты» он сказал: «Для меня любая проза, которую скучно читать, дурна. Даже если это классика-рас классика».3 А если классика интересна, читается захватывающе, то, Б.Акунин охотно и сознательно использует ее идеи, художественные образы и отдельные фразы в своих произведениях.

Для языковой личности Б.Акунина характерны сюжетные, образные и стилистические ассоциации, они обогатили язык самого автора.

Писатель в своих произведениях широко использует логоэпистемы (т.е. любые единицы языка, которые, кроме своего номинативного значения, несут культурно-историческое значение), которые дают возможность выразить мысль ярче, глубже через обращение к национальным культурно-историческим традициям:

- не было ни гроша, да вдруг алтын (с.87)

- перемелется, мука будет (с. 104)

- утро вечера мудренее (с. 104, с. 112)

Автор использованием логоэпистем обеспечивает связь между поколениями.

В своих романах Б.Акунин часто использует слова-символы, помогающие ему передать основную идею отдельного художественного образа или всего произведения в целом.

Так, герои романа «Алтын-толобас» Корнелиус фон Дорн и Николас Фандорин приезжают в Россию в исторически разное время (один — в XVII, другой - в XXX веке). Но как один, так и другой въезжают в Россию через населенный пункт с названием «Неворотинская». Это название символизирует отсутствие возможности возвращения: «не воротишься», «нет возврата», с первых же строк романа давая понять читателю, что расчеты обоих героев на скорое возвращение домой — жестокое заблуждение.

Слово «алтын» также становится символом, который проходит через всю канву произведения: первый раз оно встречается в названии романа («Алтын-толобас»), затем — в названии главы («Не было ни гроша, да вдруг алтын») и в имени девушки, с которой при необычайных обстоятельствах знакомится Николас Фандорин, еще не в качестве средств образного воспроизведения действительности.

В произведениях, посвященных далекому прошлому, Б.Акунин активно вводит архаизмы, создавая исторический колорит. Но автор заботится о том, чтобы устаревшие слова не отвергали читателя, а были ему знакомы и понятны:

«Рядом вполголоса переговаривались два румяных флигель-адъютанта» (с.205).

3 Семенова Е. Дети мисс Марпл// Аргументы и факты.- 2002.- №20. С. 18.

«На крыльцо неказистого дома, гордо именуемого «походным дворцом», вышли четверо военных: император, главнокомандующий, цесаревич и румынский князь» (с.206)

Транскрибирование и использование слов разных иностранных языков (английского, французского, немецкого, латинского, японского, испанского) дается Б.Акунину особенно легко, так как составляет часть его компетенции.

«There is a lady here»

«Oh, c'est toute une histoire, mademoiselle».

Писатель также пользуется и специальными средствами языковой выразительности, такими, как эпитеты. Эпитет придает выражению образность и эмоциональность, подчеркивает один из признаков предмета или одно из впечатлений о предмете. Эпитет вызывает в сознании читателя целостное представление об изображаемом предмете:

...Щегольские экипажи, полосатые маркизы над окнами лавок, ослепительные южные красавицы, картинные брюнеты... (с. 140)

В диссертации исследовано использование троп Б.Акуниным как средств языковой выразительности. Важным изобразительно-выразительным средством языка является сравнение. Б.Акунин прибегает к нему тогда, когда выделение существенных признаков в изображаемом может быть особенно выразительно осуществлено при помощи сопоставления его с чем-то знакомым и похожим.

Наш анализ показал что, знание истории России и умелое введение в контекст романов исторических персонажей, архаизмов, варваризмов, просторечия, диалектных особенностей речи придает произведениям Б.Акунина исторический колорит, историческое правдоподобие.

Языковую личность БАкунина мы воссоздавали по осколкам, крупицам речевых характеристик персонажей его произведений. Писатель вкладывал в уста своих героев слова, фразы, которые наводили читателя на понимание языковых личностей персонажей. Характер языковой личности показывал человека, мы могли узнать о его социальном положении, об уровне его образованности, национальности, родным ли является для героя язык или не родным.

Языковая личность Б.Акунина, как мы его понимаем, проанализировав языковые личности героев романов, это-развертывание словесных рядов + речевые характеристик + языковые личности персонажей.

Произведения Б.Акунина - чтение действительно увлекательное. Фантазия автора не знает границ и создает все новые и новые сюжеты, стилизации, приглашая читателя на встречу с полюбившимися ему героями.

В заключении подводятся общие итоги исследования. Любовь к языку у Б.Акунина, составляет часть его профессиональной компетенции и потому всегда осознанна, она не носит случайного или избирательного характера, как у рядового носителя языка. Языковая личность автора выходит за пределы его собственной человеческой языковой личности, тем самым, позволяя играть с читателем в «загадки- шарады». Писатель использует особый прием, на котором основан жанр историко-иронического детектива, прием историко-детективной насмешливой игры. Ведь вообще жанр детектива - это игра, загадка и разгадка.

Б.Акунин свободно оперирует материалом русской и мировой литературы, он осведомлен об особенностях не только упоминаемых им художественных произведений, но и о закономерностях литературного процесса соответствующего периода, специфике и творческой индивидуальности того или иного автора, способен оценить тонкость литературных приемов и силу воздействия художественных образов.

Б.Акунин играет со своим читателем в своеобразные литературные «кошки-мышки», словно испытывая интеллектуальные возможности читателя, оставляя за ним право разрешить, без ущерба для собственного самолюбия, то количество авторских загадок, которое он в состоянии обнаружить. Сам автор так объясняет задачу созданного им жанра: «Мой жанр - штука интерактивная , то есть предполагающая активное соучастие со стороны читателя: пускай сам немножко пошевелит мозгами, пускай поломает голову над теми же вопросами, которые занимают меня, и найдет на них собственный ответ...».

Читателя, хорошо знающего и желающего узнать русскую историю и литературу, русский и иностранные языки, поражает компетентность и образованность Б.Акунина. Его творчество может служить великолепным материалом для исследования межтекстовых связей, в его произведениях внимательный читатель найдет много зашифрованных и явных аналогий с другими произведениями. Ассоциации с русской классической литературой, которыми наполнены романы Б.Акунина, несомненно, отражают богатство и многообразие его собственной языковой личности, и в этом, вероятно, одна из причин популярности этого автора.

Произведения Б.Акунина отличаются богатством средств языковой выразительности, умением распределять лексику по стилистическим сферам, варьировать соотношение литературной, диалектной и сленговой лексики, иностранной и русской речи. Писатель органично включает в контекст своих произведений иноязычных персонажей. Носители культуры иных народов, как европейских, так и азиатских, действующие на страницах его произведений, позволяют автору разнообразить сюжет его романов и характеры персонажей. Виртуозно владея русским языком, Б.Акунин владеет знанием английского, французского, немецкого, японского, испанского, итальянского и латинского языков.

Жанр произведений писателя - иронический детективный роман — также оказывает существенное влияние на языковые личности его героев. Широко используя в своих романах возможности диалектной и сленговой лексики, в том числе молодежного жаргона и криминального арго. Б.Акунин как лингвист не оставляет без объяснения слова или выражения, понимание которых может вызвать затруднение у читателя, причем как правило вкладывает разъяснения в уста своих героев, от чего сюжетно и композиционно его произведения только выигрывают.

Мы можем сделать вывод, что языковая личность автора строится на базе его компетенции. Б.Акунин показывает своих персонажей, путем создания словесных рядов, что отражает языковую сторону образа автора. Идею взаимоотношений можно охарактеризовать таким образом: писатель - языковая сторона автора - языковая личность персонажа.

Анализ языковых личностей героев романов БАкунина позволяет исследовать богатство языковой личности самого автора. Его произведения остроумны и захватывающи, что делает Б.Акунина одним из наиболее популярных и читаемых авторов нынешних дней.

Основные положения исследования отражены в публикациях:

1. Менькова Н.Н. Языковая личность главного героя романа БАкунина «Алтын — Толобас» Николаса Фандорина // Вопросы гуманитарных наук).- 2004.- № 1(10).- С. 178-179.

2. Менькова Н.Н. Языковая личность Бориса Акунина // Вопросы филологических наук.- 2004.- № 1(5).- С. 7-9.

3. Менькова Н.Н. Феномен Б. Акунина // Проблемы современного филологического образования. Межвузовский сборник научных статей, выпуск 5.- Москва- Ярославль: МГЛУ - Ремдер.- 2004.- С.158-161.

Менькова Наталья Николаевна (Россия)

Языковая личность писателя как источник речевых характеристик

персонажей» (по материалам произведений Б.Акунина)

Диссертация посвящена рассмотрению теоретических основ анализа языковой личности как ключа к раскрытию художественного образа. Новизна и актуальность темы в том, что в диссертации впервые рассмотрены языковые личности главных и второстепенных героев романов БАкунина, обозначены наиболее характерные художественные средства и приемы построения разработанного им современного популярного жанра "историко-иронического детектива".

Проанализирована структура языковой личности автора, раскрывающая характер художественного образа, феномен Б.Акунина. Проведенное исследование имеет широкое прагматическое значение и дает возможность использовать материалы исследования в курсах по общим проблемам языка, по теории речевых актов, по анализу дискурса.

Menkova Natalia Nikolaevna (Russia)

The language personality of a writer as the sourse of speech characteristics

of the characters, (on the material of books by BAkunin)

The thesis is devoted to consideration of theoretical bases of the analysis ofthe language person as the key to disclosing an art image. Novelty and urgency of a theme that in the thesis the language persons ofthe main and minor heroes ofthe novels by BAkunin for the first time are considered, the art means and receptions of construction of the modern popular genre, developed by him, " ofa history-ironical detective " are designated most typical.

The structure ofthe language person ofthe author revealing character of an art image, phenomenon of B.Akunin is analysed. The carried out research has wide pragmatical meaning and enables to use materials of research in rates on common problems of language, under the theory ofthe speech acts, under the analysis the text.

Подписано в печать 17.03.2005 Формат 60x90/16. Печать офсетная Уч.-изд. л. 1,0. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 84

ООО «АБВ принт», 123056, Москва, Грузинский вал, 29

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Менькова, Наталья Николаевна

Введение

I. Языковая личность как ключ к пониманию художественного образа

II. Языковые личности главных героев романов Бориса Акунина

2.1. Корнелиус фон Дорн и Николас Фандорин. Роман «Алтын-толобас»

2.2. Языковые личности Эраста Петровича Фандорина и Варвары Суворовой - героев романа «Турецкий гамбит»

2.3. Языковые личности Пелагии и владыки Митрофания из романа «Пелагия и белый бульдог»

III. Языковые личности второстепенных персонажей произведений Б.Акунина

3.1. Языковые личности иностранцев в произведениях Б.Акунина

3.2.Языковые личности русских персонажей

IV. Языковая личность Б.Акунина

4.1. Идейно-художественные заимствования в произведениях Б.Акунина

4.2. Языковая личность автора, образ автора

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Менькова, Наталья Николаевна

Одной из характерных тенденций современного этапа развития языкознания является детальная разработка проблем человеческого фактора в речевой деятельности.

В новой лингвистической парадигме на передний план выдвигается понятие "языковая личность", определяющая семантическое пространство языка.

Представления об индивидуальном характере всякого владения языком, зародившись в 18-19вв. в трудах В. Гумбольдта и Г. Гердера, получило значительное развитие в трудах Бодуэна де Куртене, Фосслера и др.

В диссертации данное исследовательское направление продолжено в результате изучения особенности Языковой Личности в произведениях Б. Акунина.

Актуальность темы исследования определяется интересом филологов к проблеме языковой личности, а также популярностью творчества Б. Акунина. Антропологический подход, попытки нарисовать этническую картину мира, создание в романах Акунина эффекта карнавала сейчас модно. Мастерское применение им выразительных средств, тонкое знание русского языка - несомненно, актуальный материал для исследования.

Целью исследования является анализ структуры Языковой Личности, раскрывающей характер художественного образа, феномен Акунина.

Для достижения этой цели поставлены следующие задачи, которые сопряжены с положениями, выносимыми на защиту: Исследование теоретических подходов к понятию «языковая личность»;

Анализ художественного образа через призму языковой личности;

Исследование языковых личностей главных и второстепенных героев романов Б. Акунина;

Изучение образа автора;

Исследование идейно-художественного заимствования как феномена Б. Акунина;

Анализ языковой личности Б. Акунина.

Материалом исследования послужили произведения Б. Акунина - Роман «Алтын-толобас», роман «Турецкий гамбит», романа» Пелагия и белый бульдог».

Методологической базой исследования явились, прежде всего, работы Караулова Ю.Н.

Применялись интерпретативный, сопоставительный метод (на материале сопоставления языковых личностей в разных произведениях Б.Акунина), семантико-стилистический анализ научной и научно-методической литературы по теме исследования.

Научная новизна исследования состоит в том, что в исследование языковой личности вовлечено оригинальное явление, нашедшее заметный отклик в обществе, - язык. В произведениях Б.Акунина обозначились новые художественные средства и наиболее характерные приемы построения разработанного им современного популярного жанра "иронического детектива".

В последнее время имя Бориса Акунина, автора серийных детективов, не сходит с уст российских читателей. Содержательное обращение к русской жизни и истории, быстро развивающийся, непредсказуемый сюжет его произведений, удачная стилизация языка увлекают массовых читателей, привлекают внимание радио-, теле- и киноэкранизаторов к его романам.

Серийный детектив - это цепочка романов с «продолжением», в которых действует один и тот же герой или группа героев. При этом каждый роман -это самостоятельное произведение.

Б.Акунин создал особый жанр иронического детектива, принципиально отличный от детективов, например, Дарьи Донцовой или Иоанны Хмелевской. Д.Донцова иронизирует над своими героями, их внешним видом, поступками, надеждами и опасениями, ее романы полны описаниями смешных случаев, происходящих с животными и их хозяевами. Романы же Б.Акунина вовлекают читателя в некую историко-беллетристическую и языковую игру. Автор иронизирует не только над своими героями и их поступками, но и предлагает читателю с юмором отнестись к событиям и известным людям как современности, так и недавнего прошлого нашей страны, к жизни в целом. Ирония помогает Б.Акунину и его героям смотреть на жизнь несколько отстраненно, легко разрешать конфликты и преодолевать трудности.

Вероятно, самой удачной находкой Б.Акунина можно считать образ сыщика-интеллектуала Эраста Петровича Фандорина, чья деятельность относится к периоду второй половины XIX века, то есть времени, которое наполнено интереснейшими историческими событиями, а также событиями в мире литературы, которые явили миру эталон русского языка, образец уважительного отношения к родному языку и внимания к процессу его развития. В акунинском жанре историко-иронического детектива стилизация под XIX век является следствием реакции на сегодняшнюю жизнь, до предела прагматическую и прозаическую. Преступление в наши дни стало явлением почти обыденным: утром, днем и вечером средства массовой информации передают сообщения о все новых и новых убийствах, махинациях, похищениях и кражах. Для современного читателя XIX век представляется веком романтики как в жизни, так и в литературе. Это было время, когда сыщики, по мнению Б.Акунина, были благородны, а преступники - остроумны, и не лишены своеобразного романтического ореола, а преступления - изощренны и загадочны. Кроме того, обращение к давно минувшим временам открывает перед автором широкие возможности для исторических параллелей и аналогий, зачастую явных и прозрачных, а иногда завуалированных в расчете на посвященных, но всегда ироничных.

При всей стоящей за «игрой в юмор» серьезности подхода автора к описываемым им событиям и временам, отличительной чертой произведений Б.Акунина является их доступность. Они читаются легко и с интересом и рассчитаны на читателей разного интеллектуального уровня, поскольку представляют собой нечто вроде многослойного пирога. Внимательный читатель под верхней «корочкой» угадывает первый слой «начинки», затем второй, а то и третий слой загадок, вложенных одна в одну наподобие матрешки, поверхностный читатель удовольствуется лишь занимательной сюжетной фабулой, особенно не вдумываясь в потаенные мысли автора. Б.Акунин играет со своим читателем в своеобразные литературные «кошки-мышки», словно испытывая интеллектуальные возможности читателя, оставляя за ним право разрешить, без ущерба для собственного самолюбия, то количество авторских загадок, которое он в состоянии обнаружить. Сам автор так объясняет задачу созданного им жанра: «Мой жанр - штука интерактивная, то есть предполагающая активное соучастие со стороны читателя: пускай сам немножко пошевелит мозгами, пускай поломает голову над теми же вопросами, которые занимают меня, и найдет на них собственный ответ.»'.

Б.Акунина нельзя считать рядовым автором детективных романов: он -ироничный интеллектуал, играющий с читателем, и проводящий очень

1 Войцеховский Б. Писатель Борис Акунин: Любовь по науке не приносит радости// Комсомольская правда. 4 января 2004 г. С.9 серьезную линию, популяризируя русскую историю и русскую литературу, говоря с читателем несерьезно о серьезном. Сам факт обращения к жанру детектива - это своеобразная хитрость, поскольку жанр детектива в настоящее время наиболее популярен среди подавляющего большинства читателей в России.

В сущности, ироничная игра Б.Акунина с читателем начинается с псевдонима, избранного Григорием Шалвовичем Чхартишвили. Акунин в переводе с японского означает «злой человек». Не случаен и выбор автором имени - Борис. Обычно псевдоним автора читается как Б.АКУНИН, немедленно вызывая читательский интерес вполне очевидной аналогией с фамилией известной исторической личности - анархиста-теоретика Бакунина, жившего в девятнадцатом столетии.

Читателя, хорошо знающего и желающего узнать русскую историю и литературу, русский и иностранные языки, поражает компетентность и образованность Б.Акунина. Его творчество может служить великолепным материалом для исследования межтекстовых связей, в его произведениях внимательный читатель найдет много зашифрованных и явных аналогий с произведениями русской классической литературы.

Б.Акунин широко использует логоэпистемы, которые обеспечивают историческую память нации и во многом лежат в основе этнической окультурации. Логоэпистема1 - это любая единица языка, которая, кроме своего номинативного значения, несет культурно-историческое значение. В самом широком понимании - это фразеология, но логоэпистемой может быть и отдельное слово, образ, цитата.

В отличие от подавляющего большинства современных авторов детективных романов, создающих свои произведения либо на базе современных, знакомых всем жизненных реалий, либо основываясь на

1 Излагается по работам Н.Д.Бурвиковой и В.Г.Костомарова чистом вымысле, Б.Акунин удачно вписывает свои сюжеты и своих героев в реальную канву действительно происходивших исторических событий, не искажая исторической правды.

Если его герой - иностранец, то его манера одеваться, говорить, даже . акцент, с которым он говорит по-русски, соответствуют действительности до мельчайших подробностей, характеризующих Б.Акунина как скрупулезного языковеда-аналитика и страноведа.

Богатство языковых возможностей и приемов автора лингвистически оправдывает интерес к языковой личности Б.Акунина, которую необходимо рассматривать через призму языковых личностей героев его произведений, поскольку именно языковая личность автора, ее умение перевоплощаться порождает вторичные языковые личности. Этому и посвящено наше исследование.

Теоретические основы современного языкознания служат выявлению связи языка и культуры, созданию этнически-языковой картины мира. В этой связи исследование языковой личности широко образованного и талантливого писателя представляет особый интерес.

Когда объектом исследования становится языковая личность, интеллектуальные ее характеристики выдвигаются на первый план. Ю.Н.Караулов пишет: «Языковая личность - вот та сквозная идея, которая, как показывает опыт ее анализа и описания, пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека, потому что нельзя изучать человека вне его языка»1.

Соответственно, с этой теоретической основой мы рассматриваем языковую личность как ключ к раскрытию художественного образа, проанализируем языковые личности главных и второстепенных героев романов Б.Акунина. Это позволяет судить о языковой личности самого

1 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 2002. С.54 автора, поскольку «образ автора - это не простой субъект речи, чаще всего он даже не назван в структуре художественного • произведения. Это -концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур персонажей в их соотношении с повествователем, рассказчиком или рассказчиками и через них являющееся идейно-стилистическим средоточием, фокусом целого».1 В образе автора, в его речевой структуре объединяются все качества и особенности стиля художественного произведения. j

1 Виноградов В.В. О теории художественной речи.-М.: Высшая школа, 1971.-С.118.

I. Языковая личность как ключ к пониманию художественного образа

Ставя перед собой цель проанализировать средства создания языковых личностей персонажей в произведениях Б.Акунина, мы решили, что концепция языковой личности, выдвинутая Ю.Н.Карауловым, обладает наибольшей объективностью для понимания исследуемого явления и предлагает наиболее удобные пути его анализа.

Ю.Н.Караулов1 утверждает, что современные представления о языке как объекте языкознания основываются на четырех фундаментальных его свойствах: исторически обусловленном характере развития, психической природе, системно-структурных основах его устройства, социально обусловленном характере возникновения и употребления.

Введение категории языковой личности в круг лингвистического анализа позволяет интегрировать относительно самостоятельные свойства языка. Языковая личность как объект лингвистического изучения позволяет рассмотреть все четыре указанные парадигмы во взаимодействии. Языковая личность - это углубление, развитие, насыщение дополнительным содержанием понятия личности вообще. По определению, языковая личность есть личность, выраженная в языке и через язык, реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств. Языковая личность начинается тогда, когда выявляются ее интеллектуальные силы. И когда она становится объектом анализа, интеллектуальные характеристики выдвигаются на передний план, так как интеллект наиболее интенсивно проявляется в языке и исследуется через язык.

1 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 261 С.

Однако интеллектуальные характеристики проявляются не на всех уровнях владения языком и использования языка. Ю.Н.Караулов выделяет три таких уровня: нулевой, первый и второй. На уровне ординарной языковой семантики, на уровне смысловых связей слов, их сочетаний и лексико-семантических отношений еще нет возможности для проявления индивидуальности. Иногда на этом уровне можно лишь констатировать нестандартность вербальных ассоциаций, которые сами по себе еще не дают сведений о языковой личности, о более сложных уровнях ее организации. Следовательно, языковая личность начинается тогда, когда в действие вступают индивидуальные интеллектуальные силы, и первый уровень ее изучения (после нулевого) - это выявление и установление иерархии смыслов и ценностей в картине мира, в ее тезаурусе. Тезаурус условно состоит из двух частей - ядра (неизменяемой части), то есть национально-культурных ценностей определенной нации, к которой принадлежит языковая личность, и вариативной части - ее личных приоритетов в выборе жизненных ценностей и смыслов.

Второй, более высокий по сравнению с первым, уровень анализа языковой личности включает в себя выявление и характеристику мотивов и целей, движущих ее развитием, поведением, управляющих ее текстопроизводством, и в конечном итоге определяющих систему смыслов и ценностей в ее языковой модели мира.

На нулевом и на первом уровнях деление на относительно постоянную и изменяемую часть можно проследить довольно отчетливо. На нулевом уровне это комплекс структурных черт общенационального, общерусского языкового типа, неизменяемый «фонд» в фонологии, морфологии, синтаксисе, стилистике, лексике, семантике, который можно выделить за вычетом хорошо изученных исторической грамматикой и исторической лексикологией произошедших в языке перестроек. Эта часть обеспечивает понимание русскоязычной личностью текстов, созданных в отстоящие от времени ее жизни периоды, а также возможность понимания носителей различных диалектов. На высшем, мотивационном, уровне, все сложнее. Неизменяемым здесь остается представление о смысле человеческого существования, а переменную часть составляют личные цели и мотивы. Для достраивания языковой личности от базовых, фундаментальных ее составляющих до конкретно-индивидуальной реализации необходимо учесть переменные части ее структуры и включить на нулевом уровне - системноj структурные данные о состоянии языка в соответствующий период; на первом уровне - социальные и социолингвистические характеристики языковой общности, к которой относится рассматриваемая личность; на втором уровне - сведения психологического плана, обусловленные принадлежностью изучаемой личности к более узкой референтной группе или частному речевому коллективу.

Полное описание языковой личности в целях ее анализа и синтеза предполагает: а) характеристику семантико-строевого уровня ее организации; б) реконструкцию языковой модели мира или тезауруса данной личности на основе произведенных ею текстов; в) выявление ее жизненных и ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах производства текстов и их содержании, а также особенностях восприятия чужих текстов.

Вообще к языковой личности как задаче исследования, объекту изучения и исследовательскому приему можно прийти тремя путями. Прежде всего - от психологии языка и речи, это путь психолингвистический, затем - от закономерностей научения языку, от лингводидактики, наконец, -от языка художественной литературы (понимаемого в широком смысле, включая сюда и ораторскую речь, как делал это Виктор Владимирович Виноградов)».1

В.В.Виноградов в своем докладе на IV Международном конгрессе славистов в Москве в 1958 году утверждал, что изучение языка художественной литературы необходимо оформить в самостоятельную филологическую дисциплину, которая находится на стыке литературоведения и лингвистики. Язык художественной литературы индивидуален, поэтому его изучение по существу равняется для j

В.В.Виноградова изучению индивидуальных стилей в литературе2.

Приведенные соображения выдающихся лингвистов мы применили к изучению творчества Б.Акунина.

Язык нельзя изучить, не обратившись к его творцу - к человеку, к конкретной языковой личности. Духовный облик личности, мир ее ценностей, идеалов, устремлений, выражающихся в чертах характера или стереотипах поведения, и составляет основу содержания художественного образа. Создавая из текстов, принадлежащих персонажам в литературном произведении, характеристику их языковой личности, Б.Акунин раскрывает их образы, их духовные миры. Так, художественный образ Фандорина включает в себя картину мира этого любимого автором (да и читателями: недаром романы Б.Акунина экранизируют, читают на радио) героя, его мировоззрение, мотивационные установки, идеи, смысл его существования. Раскрытие в художественном тексте этих аспектов личности делает героя живым, убедительным: автор заставляет читателя поверить в реальность героя и рассказанной истории.

Вот как этот процесс оценивает литературовед Н.К.Гей: «Живописец стремится к тому, чтобы из красок, положенных на холст, возник

1 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - С.28.

2 Виноградов В.В. О теории художественной речи. - М.: Высшая школа, 1971. -С.213. определенный, вещественный эмоционально-содержательный образ, скульптор достигает той же цели, снимая покровы, удаляя все лишнее с обрабатываемой глыбы, писатель пригоняет слова одно к другому. И хотя для одного - только цветовые пятна красок, для другого - поверхности и объемы камня, бронзы или дерева, для третьего - слова - единственное средство запечатлеть мир и выразить себя, достичь этой цели удается лишь тогда, когда холст перестает быть холстом, мрамор - мрамором, а слова печатной типографской строкой, когда сама жизнь с ее трепетом, j контрастами прекрасного и безобразного, гармонией и конфликтами врывается в художественное произведение».1

Непреходящий читательский интерес к произведениям Б.Акунина, неизменное ожидание продолжения историй о знаменитом сыщике Фандорине - очевидное свидетельство того, что Б.Акунину удалось создать очень удачный персонаж. Б.Акунин - филолог, литературовед, тонкий наблюдатель, перевоплощается в своих персонажей, они - итог его знаний и размышлений. Он незримо стоит за каждым своим героем. Поэтому необходимо, чтобы критики, литературоведы, исследователи языка в своем подходе к анализу литературного произведения как бы ставили себя на место автора, в частности, изучали, как автор перевоплощается в своих персонажей.

По мнению Ю.Н.Караулова, решающей категорией такого анализа становится образ автора, вне контекста структуры данного, литературного произведения, даже вне его содержания, его индивидуального «художественно-языкового сознания» и, наоборот, включаемый в контекст совокупного его творчества, затем стиля, школы, направления, метода. В иной позиции стоит читатель, который в процессе движения по тексту ставит себя в один ряд с персонажами, воображает себя на месте разных героев.

1 Гей Н.К. Искусство слова. О художественности литературы. - М.: Наука, 1967. С. 18.

Следовательно, образ автора - категория чисто исследовательская, тогда как художественный образ - категория читательская, хотя для последнего функционирует эта категория лишь на уровне знания, а осознание ее, именно как категории, опять-таки остается привилегией исследователя».1

Необходимо также разграничить реальную «языковую личность вообще», в частности, и построенную «образом автора», то есть воображением, «динамическим развертыванием словесных рядов» (по В.В.Виноградову), и «языковую личность писателя», способную «выходить за пределы себя», перевоплощаться вJ «языковые личности» своих персонажей.

В оценке важности исследования языковой личности автора, которое помогает объединить формально-речевые и эмоционально-содержательные характеристики текста, а также дает возможность разноуровневого, разнопланового исследования текста, Ю.Н.Караулова поддерживают и другие исследователи: «В центре любого высказывания, любого текста находится авторское сознание субъекта, которое определяет и смысл, и л словесную форму речевого акта в их социальной направленности». Именно поэтому полный анализ художественного текста невозможен без анализа личности автора, его индивидуальных особенностей.

В современном литературоведении типы повествования определяют как изображение и выражение.3

Изображение связано с объективностью авторской позиции, которая выражается в подчеркнутом внимании к существенным свойствам предмета или явления, при которой трудно заметить на любом уровне (семантическом,

1 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - С.32.

2 Бойко Н.В. Категория «образа автора» в современной литературной критике. Лингвистический аспект. -Харьков, 1982.-С.6.

3 Гей. Н.К. Искусство слова. - М.: Наука, 1967. - С.93 лексическом, грамматическом) пристрастность автора. Повествование при такой манере ведется от третьего лица.

Выражение отражает субъективный принцип авторского видения мира, связанный с внутренним эмоционально-психологическим состоянием рассказчика, а если он не обозначен в тексте, то с повествователем, который может считаться одним из проявлений автора, или с персонажем. В последнем случае авторская позиция отражается в интериоризированной (внутренней) речи персонажа, то есть в его мыслях, суждениях, внутренних монологах. Для конструирования художественного образа важны, помимо речи, действия героя, экстралингвистические поступки. О них мы узнаем либо из авторской речи, либо из интериоризированной, или внешней речи других персонажей. Выразить свою позицию через повествователя автору помогают различные стилистические приемы - тропы (метафора, метонимия, гипербола, ирония, перифраз и т.д.), а также переключенная несобственно-прямая речь и опосредованная передача мыслей героя, которая обычно перемежается с описательным повествованием.

Любая художественная и нехудожественная речь пользуется тропами и другими потенциально заложенными в языке средствами выразительности. И в языковой личности автора органичным образом аккумулируются языковые личности его персонажей, зачастую принадлежащих к различным слоям общества и располагающих поэтому различными выразительными средствами: «В обществе, в котором существуют разные классы, различные социальные слои, профессии, многообразные, нередко сравнительно слабо связанные между собой сферы жизни, люди, говорящие на одном и том же языке, имеют неодинаковые языковые навыки. И самая их речь внутренне многомерна: в ней скрещиваются, борются, сосуществуют различные исторические тенденции развития и разные пласты книжной и разговорной речи, столкновение которых эстетически «освежает» и особенности каждого из этих пластов, и психологический облик говорящего. Все эти широкие экспрессивные возможности национального языка в обществе нового времени реалистическое искусство слова превращает в важнейшее средство художественного изображения общественной жизни».1

Для того, чтобы проанализировать языковую личность, Ю.Н.Караулов вводит понятие дискурса языковой личности, которое определяет как «лексикон, включающий фонд лексических и грамматических средств, использованных личностью при порождении ею достаточно представительного массива текстов, . моделью которой может стать, например, совокупность текстов».2

Опираясь на анализ дискурса языковой личности, «перспективным было бы продолжить линию «изолированного» изучения языковой личности и соотнесения ее с целостным художественным образом»3, зерном содержания которого является «духовный облик личности, мир ее ценностей, идеалов, устремлений, воплощающихся в чертах характера и стереотипах поведения, методе мышления, социально-жизненных целях и конкретно избираемых путях их достижения»4.

Опираясь на выводы исследователей, для достижения цели настоящего исследования представляется логичным проанализировать языковые личности как главных, так и второстепенных персонажей произведений Б.Акунина и соотнести их с целостными художественными образами. Совокупность языковых личностей героев романов этого писателя подведет нас вплотную к пониманию образа автора как решающей категории анализа литературного произведения.

1 Фридлендер Г.М. О некоторых проблемах поэтики сегодня// В кн.: Виноградов В.В. Исследования по поэтике и стилистике: Сб. ст. - М., 1972. - С.28

2 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - С. 69

3 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: На^ка, 1987. - С. 33

4 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - С. 69

Интересным также представляется выявление межтекстовых связей в аспекте заимствований Б.Акуниным из произведений русской литературы.

Русская классическая литература оставила нам в наследство необозримое богатство художественных образов. В ней нашло отражение все богатство и великолепие русского языка.

Для передачи колорита эпохи, жизненной правды огромную роль играет язык литературного произведения. Рядовой читатель, обремененный тысячами насущных забот, редко ищет в архивных документах следы ушедших эпох. Но давно прошедшие времена и ушедшие в небытие люди встают перед читателем как живые на страницах лучших образцов исторических повестей и романов. Одним из таких произведений по праву можно назвать роман А.Н.Толстого «Петр Первый». Поскольку нашей задачей является исследование языковой личности в «историко-ироническом детективе», представляется интересным обратиться к проблеме языковой личности в романе А.Н.Толстого, тем более что это произведение, со всей очевидностью, оказало значительное влияние на создание Б.Акуниным некоторых его романов, в первую очередь, романа «Алтын-толобас».

Б.Акунин подражает А.Н.Толстому именно в приемах блестящего воссоздания колорита описываемой эпохи, ее языка, причем, не уходя от современного языка. Герои А.Н.Толстого - как вымышленные, так и реально существовавшие, выписаны настолько живо, что после прочтения романа создается впечатление, что они могли жить, чувствовать, говорить именно так, как представил это писатель, и никак иначе.

Для А.Н.Толстого характерна широта охвата общенародного языка, художественного проникновения во все его пласты, в многообразие его диалектных, классовых, социальных, профессиональных делений. .

Писатель освещает события через призму восприятия разных героев. Это определяет в пределах ярко выраженного своеобразия художественного языка А.Н.Толстого живое многоголосье его монументальных произведений. Это многообразие речи и создает впечатление естественности, полноты и широты охвата действительности, раскрываемой в ее многоцветности и движении. В зависимости от характера повествования автор широко привлекает все разновидности национального языка: книжно-литературный, эпистолярный, фольклорный, просторечье. Но все они подчинены образно-эмоциональным задачам искусства, входят составной частью в единую изобразительную систему.

Для произведений А.Н.Толстого характерно органическое слияние общего исторического колорита с индивидуальным своеобразием речи героев. Богатству человеческих характеров в его творчестве соответствует и разнообразие выразительных средств языка. Проблему собственной речи персонажей художник разрешал как важнейшую, необходимую часть создания целостного типического образа»1.

Вот яркий пример. Одним из эпизодических персонажей романа А.Н.Толстого является князь Роман Борисович Буйносов.

Сцена первого знакомства читателя с этим персонажем изобилует внутренними монологами, несобственно-прямой речью и «условно-интериоризировнной» речью. Наиболее широко используется несобственно-прямая речь, представляющая собой законченные отрезки текста, где вводные фразы принадлежат автору, а последующие дословно передают ход мыслей персонажа.

Дискурс Буйносова:2 в одном исподнем сидел на краю постели, кряхтя, почесывался - и грудь и подмышками. По старой привычке лез в бороду, но отдергивал руку: брито, колко,

1 Щербина В.Р. А.Н.Толстой: Вступ. ст. к Собр. соч. в 10-и т. Т.1. - М., 1958. С. 29.

2 Здесь и далее цитируется по: Собр. соч. в 10-ти т. Т.7. М., ^959. противно. Уа-ха-ха-ха-а-а. - позевывал, глядя в мутное оконце, (с. 373-374)

Угрюмо поглядел на платье, брошенное с вечера на лавку: шерстяные, бабьи, поперек полосатые чулки, короткие штаны жмут спереди и сзади, зеленый, как из жести, кафтан с галуном. На гвозде - вороной парик, из него палками пыль-то не выколотишь. Зачем все это? (с.374)

Роман Борисович больше фыркал в ладони, чем мылся, -противно такое бритое, колючее мыть, (с.374) Переступил с ноги на ногу, - вспомнил, как в последний день его, напоивши вином до изумления, спустив штаны, посадили в лукошко с яйцами. И не смешно вовсе. Жена видела, Мишка видел.(с.З76) . удивился, приоткрыл рот, - неужто не хотят платить? (с.377)

Бровкинский полотняный завод давно не давал покоя Роману Борисовичу, Сенка чуть ли не каждый день поминал про него: явно, хотел на этом деле уворовать не мало, (с.378)

С неохотой Роман Борисович вылез из-за стола - делать галант гостье: трясти перед собой шляпой, лягать ногами. А перед кем ломаться-то князю Буйносову! Эту боярыню Волкову семь лет назад Санькой звали, сопли рваным подолом вытирала.(с.381)

Роман Борисович, посидев за столом, велел заложить возок, ехать на службу, в приказ Большого дворца. Ныне всем сказано служить. Будто мало на Москве приказного люда. Дворян посадили скрипеть перьями. А сам весь в дегтю, в табачище, топором тюкает, с мужиками сивуху пьет.

Писатель перевоплощается в своего персонажа, вводной фразой настраивая читателя на мысли действующего лица. Ясно видно, что автор иронически сочувствует своему персонажу: все вокруг бедняге не по нутру. И люди ведут себя не так, как в старину: бояр позорят, бороды бреют, дворян в приказ сажают, бумаги писать, крестьяне подати платить не хотят, безродные купцы в люди выбиваются и так далее, и так далее. Дочери распустились совсем: «Пришлось делать в доме политес. Княгиня Авдотья по глупости только всему удивлялась, но девки сразу стали смелы, дерзки, придирчивы. Подай им того и этого. Вышивать не хотят. Сидят с утра, разодевшись, делают плезир, - пьют чай и кофей»(с.380). Не дают отцу по старинке выпить с утра водки, закусить привычной едой. И хотя отцовская власть еще не совсем разрушена (можно еще прикрикнуть на дочь: «Молчи, кобылища, . ай плетку возьму»), но чувствует бедный князь, что почва уплывает у него из-под ног.

Вся утренняя сцена в доме князя Буйносова проникнута добрым юмором. С одной стороны, автор сочувствует своему герою, с другой стороны, добродушно посмеивается над ним, над его домочадцами -дочерьми, которые, разодевшись, «делают плезир», бедной княгиней Авдотьей, сбитой с толку переменами в доме (о сыне она говорит: «Арифметику, батюшка, заучает. Уж не знаю, что с головкой-то его будет», с.381), вороватым приказчиком Сенкой.

Лексика характерна для времени начала единоличного правления Петра I, когда в обиход стали входить иностранные слова, взятые из французского, немецкого, голландского, английского языков: «плезир», «кофе», «мутер», «фатер», «куафа», «куафер», «бонжур». При этом, 1 иностранные слова склонялись и спрягались так, как это характерно для русского языка («учит политесу», «политес изрядный»).

Б.Акунин также использует в своем романе иностранную речь, только в его произведении иностранной для героя становится русская речь, отдельные слова которой он вводит в свою речь для создания колорита эпохи: «poschaliwali»1, «kruzchalo», «tszelowalnik», «sobatchitza», «lajatza» и т.д.

А.Н.Толстой умело вводит в речь героев архаизмы и устаревшие обороты речи: «князь Роман, княж Борисов, сын Буйносов» (читателю с первых строк становится ясно, что герой держится любезной его сердцу старины), «ради адского соблазна писанная», «гиль», «холоп», «полушка», «милостивец», «зело», просторечные слова и выражения: «паскудная», «кобель», «морда», «погано», «кобылища», «слезы прыщут». В речи толстовских героев все эти слова переплетаются так затейливо, что невозможно читать без смеха: «Вон висит на тесовой стене - где бы ничему не висеть - голландская, ради адского соблазна писанная, паскудная девка с задранным подолом. Царь велел в опочивальне повесить не то на смех, не то в наказание» (с.374). В одном предложении - и церковная лексика («ради адского соблазна писанная»), и просторечие («паскудная девка с задранным подолом»), и литературный язык («царь велел опочивальне повесить не то на смех, не то в наказание»).

Те же приемы мы можем наблюдать и у Б.Акунина. Он также вкрапляет в речь своих героев архаизмы2: «терем», «сени», «царев стольник», «полтина», «тать», выражения, характеризующие реальных исторических лиц и понятные любому человеку, жившему в описываемое время: нарышкинский волчонок» (о Петре I), «Воренок» (о сыне Лжедмитрия и

1 Акунин Б. Алтын-толобас. М., 2000. С.66-69

1 Акунин Б. Алтын-толобас. М., 2000. С.251-257

Марины Мнишек). Он так же, как и А.Н.Толстой, объединяет в одном предложении архаизмы, просторечие и литературный язык: «Я те харю набок сверну, сучий сын. Сейчас вот крикну «слово и дело», будешь знать, как государевы свечи воровать. Много наворовал-то?. Ладно. Завтра полтину принесешь, тогда доносить не стану. И гляди у меня, чтоб в последний раз. Хорош царев стольник.»1.

По-своему оригинально у А.Н.Толстого разговаривают все действующие лица: лакей Мишка («Царь-государь приказали боярыне и боярышням с утра кофей пить, так и варим», с.375), мужики, «поставленные на правеж» за неуплату долга («Милостивец, Роман Борисович, да нет у нас. Ей-богу, хлеб до рождества съели. Скотину, что ли возьми, - разве можно эдакую муку терпеть.», с.379), князь Роман Буйносов («С государем сидели, думу думали, - вот какие были наши заботы. А тут не рад и проснуться»(с.378), «Так, так, за дело, всыпь еще», с.379), княгиня Авдотья («Да поешь ты, батюшка, вволю», с 381), дочери князя («Ах, ах, девы! Гости приехали., с. 381; «Вчерась опять в конюшне на балалайке куртаже делал и в карты по носам бился», с.З 81).

У Б.Акунина каждый персонаж также вносит свою лепту в создание колорита времени: безымянный царский стольник («Батюшка Ефрем Силыч. Всего две свечечки-то и взял, псалтирь священную почитать. Не выдавай, Христом-Богом молю!», с.250), дьяк, диктующий писцу («А ежели оный воевода мздоимство не прекратит, заковать его в железа и доставить в Москву, в Разбойный приказ.», с.251), царский шут («Как не слыхать, царь-батюшка, ума палатушка. Это бабка-яга, железна кочерга. Прыг да скок с приступки на шесток. Ух-ух-ух, сейчас наскочит, бока защекочет», с.252), царевна Софья («Любушка мой, ненаглядный, да я для тебя что хочешь.», с.254).

1 Акунин Б. Аптын-толобас. М., 2000. С.250-251

Всего на нескольких страницах А.Н.Толстой дает великолепную зарисовку жизни патриархальной московской боярской семьи с многочисленными домочадцами, челядью, устоями, привычками, вековой покой которой всколыхнул мощный ураган петровских перемен. Часть людей всеми силами цепляется за старое, кто-то удачно вписывается в новые жизненные обстоятельства. И везде перед нами - живые люди, со своими переживаниями, мыслями, поступками. И за каждым из них - автор, с помощью богатых языковых средств передающий дух изображаемого времени и создающий впечатляющие художественные образы не только главных, но и второстепенных персонажей.

Безусловно, приемы изображения А.Н.Толстым описываемой в романе «Петр I» эпохи нашли отражение в романе Б.Акунина, который поселил своих героев почти в том же историческом отрезке времени.

Язык художественной литературы, который оказывает огромное объединяющее и нормирующее воздействие на разговорную речь, в то же время не может сам развиваться без непрерывной связи со своим главным источником - живым разговорным современным языком. По мнению А.Н.Толстого, взаимосвязь и взаимопроникновение разговорной речи и литературного языка являются основой их постоянного развития и совершенствования. В текстах Б.Акунина исторический колорит более условен, чем у А.Н.Толстого, именно благодаря большей доле разговорного языка, что соответствует потребностям времени, поскольку автор всегда пишет с расчетом на легкость восприятия его произведения определенной читательской аудиторией.

Язык произведений Б.Акунина богат и многопланов. Языковые возможности автора - блестящего страноведа и лингвиста, хорошо знающего русскую и мировую историю - дают возможность его героям жить максимально правдоподобной жизнью и делают его произведения остроумными и захватывающими, привлекая внимание многочисленных читателей. j

II. Языковые личности главных героев романов

Бориса Акунина

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковая личность писателя как источник речевых характеристик персонажей"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Одно из неотъемлемых свойств языковой личности, одна из обязательных ее характеристик - это любовь говорящего к своему языку. Это чувство коренится глубоко в душе человека, который является носителем языка и может оставаться неосознанным, проявляясь лишь при столкновении с речью людей, говорящих на том же самом языке, но «по-другому». Задача каждого писателя - написать свое произведение таким образом, чтобы читатель не остался равнодушным не только к сюжету и судьбам героев произведения, но и к языковому богатству своего народа, отмечая для себя определенные случаи речеупотребления, какие-то особенности сочетаемости слов, отдельные формы или значения слов, на которые он раньше не обращал внимания.

Любовь к языку у Б.Акунина, как и у любого писателя, составляет часть его профессиональной компетенции и потому всегда осознанна, она не носит случайного или избирательного характера, как у рядового носителя языка. А поскольку писатель вооружен еще и пониманием законов языковой эволюции, то варьирование языковых единиц в речевых процессах для него является нормальным способом существования языка и одновременно основой последующих его изменений.

Б.Акунин свободно оперирует материалом русской и мировой литературы, он осведомлен об особенностях не только упоминаемых им художественных произведений, но и о закономерностях литературного процесса соответствующего периода, специфике и творческой индивидуальности того или иного автора, способен оценить тонкость литературных приемов и силу воздействия художественных образов.

На переломе столетий и тысячелетий читатель подсознательно требует от литературы чего-то нового, соответствующего современности. Заслуга

Б.Акунина - в создании нового вида литературы, который не отходит от традиций русской классики. Играя с читателем в загадки-шарады, автор строит свое повествование в виде неких потаенностей, иногда юмористических или иронических. Шутливая манера лишь оттеняет драматизм повествования, а игра с читателем в аллегории имеет важное воспитательное значение, не давая прерваться русской литературной традиции, поскольку языковая личность определяется набором ассоциативных сетей, аналогичных свойственным либо всем русским, либо конкретному автору.

Произведения Б.Акунина отличаются богатством средств языковой выразительности, умением распределять лексику по стилистическим сферам, варьировать соотношение литературной, диалектной и сленговой лексики, иностранной и русской речи. Писатель органично включает в контекст своих произведений иноязычных персонажей. Носители культуры иных народов, как европейских, так и азиатских, действующие на страницах его произведений, позволяют автору разнообразить сюжет его романов и характеры персонажей. Виртуозно владея русским языком, Б.Акунин обладает также знанием английского, французского, немецкого, японского, испанского, итальянского и латинского языков.

Жанр произведений писателя - детективный роман - также оказывает существенное влияние на языковые личности его героев. Широко используя в своих романах возможности диалектной и сленговой лексики, в том числе молодежного жаргона и криминального арго, Б.Акунин как лингвист не оставляет без объяснения слова или выражения, понимание которых может вызвать затруднение у читателя, причем как правило вкладывает разъяснения в уста своих героев, от чего сюжетно и композиционно его произведения только выигрывают.

Анализ языковых личностей героев романов Б.Акунина позволяет сделать вывод о богатстве языковой личности самого автора.

Не только на нулевом, вербально-семантическом уровне виден вкус автора к литературному слову, но и на высшем, мотивационном уровне стремление языковой личности автора к сохранению высших духовных ценностей, активная пропаганда их посредством реализации языковых личностей своих персонажей, как положительных, вызывающих глубочайшую симпатию читателя, так и отрицательных, вызывающих негативную реакцию, не оставляет равнодушным даже искушенного читателя.

Исходя из анализа языковых личностей героев произведений Б.Акунина, совокупностью которых является языковая личность самого автора, как у читателя, так и у исследователя его творчества создается образ автора как многосторонне развитой личности. Б.Акунин не только лингвист, но и страновед (в частности, великолепно знает и любит Японию), хорошо владеет иностранными языками, обладает знанием психологии, социологии и истории.

Его произведения остроумны и захватывающи, что делает Б.Акунина одним из наиболее любимых и читаемых авторов детективного жанра современности.

Список научной литературыМенькова, Наталья Николаевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Ахманова О.С. О психолингвистике. М., 1957. -62 с.

2. Бабайцева В.В. Русский язык. Теория. Москва. "Просвещение" 1992г.-158 с.

3. Белянин В.П. Введение в психолингвистику. М., 2001.-128 с.

4. Бенвенист Э. Общая лингвистика /Под ред. с вступит, статьей и комментарием Ю.С.Степанова-М.: Прогресс, 1974.-287 с.

5. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990.-736 с.

6. Березин Ф. М. История лингвистических учений. М., 1975-304 с.

7. Березин Ф. М., Головин Б. Н. Общее языкознание. М., 1979-416 с.

8. Берков В.П. Большой словарь крылатых слов русского языка: Ок. 4000 единиц. М.: Рус. словари и др., 2000. - 623 с. ШБ: 2:01-4/54-2; 2:014/55-0. -123 с.

9. Берков В. Словарь и культура народа // Мастерство перевода. Сб. 10. 1974. М., 1975.-С.402-420

10. Богин Г. И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов. Автореф. дисс. докт. филол. наук. JL, 1984,-с.З

11. Бодуэн де Куртене. И. А., Избранные труды по языкознанию., М., 1995.1-2 т.

12. Бойко Н.В. Категория «образа автора» в современной литературной критике. Лингвистический аспект. Харьков, 1982.-16 с.

13. Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998.-685 с.

14. Брагина А.А. Лексика языка и культура страны в лингвострановедческом аспекте М., Рус. яз., 1981.-685с.

15. Бурвикова Н.Д., Костомаров В.Г. Особенности понимания современного русского текста // Русистика: лингвистическая парадигма конца XX века. Сб. в честь профессора С.Г. Ильенко. СПб., 1998.-е. 16-27

16. Бурвикова Н.Д., Костомаров В.Г. Старые мехи и молодое вино. СПб., Златоуст, 2001.-72 с.

17. Введенская JI.A., Павлова Л.Г., Культура и искусство речи. Современная риторика. Ростов-на-Дону. Издательство «Феникс». 1996.-540 с.

18. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.-411 с.

19. Великобритания Лингвострановедческий словарь А.Р.У. Рум.-560 с.

20. Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова -М., Рус. яз., 1980. -320 с.

21. Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. Страноведение и преподавание русского языка как иностранного, М., 1971.-240 с.

22. Верещагин Е.М. Русский язык в современном мире М., 1974.-295 с.

23. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г., Морковкин В.В. Проспект учебного лингвострановедческого словаря современного русского литературного языка // Проблемы учебной лексикографии. М., 1977.-с.157-189

24. Виноградов В.В. Великий русский язык. М.: Гослитиздат, 1945. -172 с.

25. Виноградов В.В. Исследования по поэтике и стилистике: Сб. ст. Л., 1972.276 с.

26. Виноградов В.В. История русского литературного языка: Избр. тр. М.: Наука, 1978.-320 с.

27. Виноградов В.В. О теории художественной речи: Учеб. пособие длястудентов филол. специальностей ун-тов и пед. ин-тов. М.: Высшая школа, 1971.-239 с.

28. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Гослитиздат, 1959.-654 с.

29. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVIIf

30. XIX в.в.: Пособие для высших педагог, учеб. заведений: Изд. 2-е, перераб. и доп. -М.: Учпедгиз, 1938.-448с.

31. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М.: Учпедгиз, 1961.-614 с.

32. Виноградов С. И, Граудина В. Е. Культура русской речи. Изд. М., 1998 560с.

33. Воробьев В.В. Лингвокультурологическая парадигма личности. М., 1986.-170с.

34. Воробьева В.В. Интенсивный курс русского языка: Язык, речь, культура речевого поведения. М.:Сфера, 2001 .-192с.

35. Воронин С.В. Основы фоносемантики. Л., 1982.-221 с.

36. Газов-Гинзберг A.M. Был ли язык изобразителен в своих истоках? М., 1965.-184с.

37. Гвоздарев Ю. А. Язык есть исповедь народа. Кн. Для учащихся. -М.: Просвещение, 1993.-143 с.

38. Гей Н.К. Искусство слова. О художественности литературы. М.: Наука, 1967.-364 с.

39. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М., 2004.-224 с.

40. Головин Б. Н. Введение в языкознание. М., 1977 -332 с.

41. Гольдин В. Е., Сиротинина О. Б. Речевая культура // Русский язык.

42. Энциклопедия. М., 1998.-212с.

43. Горбаневский М.В., Караулов Ю.Н., Шаклеин В.М. Не говори шершавым языком. М., 2000.-272с.

44. Горбачевич К.С. Нормы современного русского литературного языка. Москва, Просвещение, 1978.-240 с.

45. Горшков А.И. Русская стилистика: Для студентов вузов. М.: Астрель-АСТ, 2001.-367 с.

46. Грршков А.И. Теория и история русского литературного языка. М.,1984 -319 с.

47. Горький М. О литературе/ Собр. соч. в 25-ти т. Т.25. М.: Гос. издат. худож.лит., 1953.-519с.

48. Граудина JI. К., Миськевич Г. И. Теория и практика русского красноречия. М., 1989.-256с.

49. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1999-с.4

50. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985.-378с.

51. Гумилев JLH. От Руси до России. JL, 2002.-350 с.

52. Дешериева Ю.Ю. Проблемы интерференции и языкового дефицита, автореферат дис. канд. фил. наук М., 1976.

53. Дудников А. В. Русский язык. Раздел: Лексика и фразеология. Москва "Просвещение". 1974г.-с.32-48

54. Ефремова Т. Ф., Костомаров В. Г. Словарь грамматических трудностей русского языка. М., 1986; 2-е изд., перераб. и доп. М., 1993.-345 с.

55. Журавлев А.П. Результаты экспериментальных исследований на материале звукосимволических слов русского языка/Знание сила, №2, 1972.-134с.

56. Журавлев А.П. Фонетическое значение. М., 1974.-160с.

57. Журавлев А.П. Звук и смысл. М., 1991.-160 с.

58. Заичкин И.А., Почкарев И.Н. Русская история. Популярный очерк. — М., 1992.-c.491

59. Земская Е.А., Санников В.З., Гридина Т.А. Русская разговорная речь. -М., 2004.-240 с.

60. Ильин М. Две ипостаси слова//Человек, №5, 2001.-149- 157 с.

61. Известия ТулГУ. Серия.Язык и литература в мировом сообществе.Вып.6.-Языкознание.Методика преподавания русского языка и литературы.-Тула:Изд-во ТулГУ ,2004.-с.З-14,80-86

62. История языкознания 19-20 в. в очерках и извлечениях 3 изд. кн 1-2, м, 1964-65 г.-332с.

63. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс.-В.:ГНОЗИС,2004-390 с.

64. Карасик В.И. Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности. В: ГНОЗИС, 2001-3-16 с.

65. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке.- //Языковая личность: культурные концепты. Волгоград-Архангельск, 1996 -3-16 с.

66. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 2002.-264 с.

67. Караулов Ю. Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. М.,1989.-3-11 с.

68. Караулов Ю.Н. Эволюция, система и общерусский языковой тип. М., Наука, 1988.-6-31 с.

69. Караулов Ю.Н. Русистика сегодня: Язык: система и ее функционирование. -М.: Наука, 1988. с.6-31. Караулов Ю.Н. Из опыта реконструкции языковой личности // Литература,язык, культура. М., 1986.-97с.

70. Караулов Ю.Н. Частотный словарь семантических множителей русскогоязыка. М., Наука, 1988-356с.

71. Ко духов В. И. Общее языкознание. М., 1974-303 с.

72. Комиссаров В.Н. Коммуникативная функция языка и осмысленность слова. М., 1985.C.89-97

73. Коленикова Л.Н. Языковая личность в аспекте диалога культур. Орел, 2001., 287 с.

74. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова М., Наука, 2003-192 е.

75. Комлев Н. Г. Слово в речи: денотативные аспекты языка. М., 1992-С.207-210

76. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М.: Педагогика-Пресс, 1994.-240с.

77. Костомаров В. Г., Прохоров Ю. Е.Национально-культурная специфика речевого общения и ее роль в диалоге культур // Русский язык и литература в Азербайджане. Баку, 1998. -№2-6-12 с.

78. Кочеткова Т. В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры: Автореф. дис. .докт. филол. наук. Саратов, 1999.

79. Кочеткова Т.В. Языковая личность в лекционном тексте. Саратов:Изд-во Сарат. Ун-та, 1998.-216с.

80. Кронгауз М. А. "Жить по правилам или право на старописание". «Новый мир» 2001,№ 8.-С.32-46

81. Крысин Л.П. Жизнь слова. М., 1980-176с.

82. Купина Н.А. Тоталитарный язык. Екатеринбург-Пермь, 1995.-143с.

83. Курбатова С.А. Образы и представления мира природы в сознании русской языковой личности. Автореферат, М.:2000,-21с.

84. Кучерская М. Борис Акунин. Пелагия и красный петух. М., ACT, 2003// Российская газета, 24.03.2003.

85. Ладыженская Т.А. Живое слово: Устная речь как средство и предмет обучения. -М.: Просвещение, 1986.-127с.

86. Лебедев Л.В. Референциальные критерии в типологиивысказываний//Вопросы языкознания, №6, 1991.-с.21-23

87. Левицкий В.В. К проблеме звукосимволизма/Психологические ипсихолингвистические проблемы владения и овладения языком. М., 1969-С.65-79

88. Левицкий В.В. Семантика и фоносемантика. Черновцы, 1973.-С.22-23

89. Левицкий В.В. Экспериментальные методы в семасиологии. М., 1989.-193 с

90. Jle Дык Тху Проблема национальной Языковой личности всопоставительном описании лингвокультурологии. М.: Гуманитарий 2002.-c.217

91. Лемман. У. Приемственность языкознания, «Вопросы языкознания», 1996, №1.-с.23-37

92. Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. М., 1965.-245 с.

93. Леонтьев А.А. Психолингвистика // Тенденции развития психологической науки. М., 1989. -117 с.

94. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: "Смысл", 2003.-287 с.

95. Леонтьев А.А. Психолингвистика и проблема функциональных единиц речи // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. М., 1961 .-с. 123-140

96. Леонтьев А.А. Национально-культурная специфика речевого поведения. -М, Наука, 1977.-352с.

97. Лингвистическая энциклопедия., М., 1999.-613с.

98. Лингвистический энциклопедический словарь.М.,1990.-509с.

99. Лихачев Д.С. О национальном характере русских. // Вопросы философии. 1990. №4.-3-6 с.

100. Ляпон М. В. Языковая личность: поиск доминанты //Язык — система. Язык — текст. Язык — способность. М.,1995.-с.41-48

101. Максимов В.И. Точность и выразительность слова. Л.: Просвещение,1968,- 184с.

102. Максимчук Н.А. Нормативно-научная картина мира русской языковойличности в комплексном лингвистическом рассмотрении. В 3-х томах, Смоленск, 2002.

103. Михайлов Н.Н. Лексика с культурным компонентом значения Сборник научных трудов МОПИ им. Н.К.Крупской, 1983.-С.47-59

104. Моррис. Ч., Основание теории знаков// сб. Семиотика., М.,1983.-с.З7-90

105. Мурзина М. Борис Акунин начал сочинять, чтобы развлечь жену//

106. Аргументы и факты, № 44, 2000 г. Новиков. Л. А. Искусство слова. 2-е издание. Москва. "Педагогика" 1991г.-144 с.

107. Новый англо-русский словарь/под ред. В.К. Мюллера, B.JI. Дашевской, В.А.

108. Каплана и др. М., 1998.-881с. О культурном компоненте лексического значения слова Вестник

109. Московского Университета серия 10 филология, 1966 №5-с.5-7 Оганесян С.С. Культура речевого общения / Русский язык в школе. № 5 -1998г.-с.5-9

110. Парсамова В.Я. Языковая личность ученого в эпистолярных текстах.

111. Методическое пособие для студентов-русистов и преподавателей русского языка как иностранного. М.,1996 4 п.л.; изд.2 - М., 1998,4,5п.л.

112. Панова М.Н. Языковая личность государственного служащего: опыт лингвометодического исследования. М.,Издательство РУДН, 2004,322с.

113. Раевская О.В. Новый французско-русский и русско-французский словарь. М., 2000.-600с.

114. Рождественский Ю. В. Лекции по общему языкознанию. М., 2002.-344 с.

115. Розенталь Д. Э., Голуб И. Б. "Секреты стилистики: правили хорошей речи", изд. М., 2001.-528 с.

116. Русский ассоциативный словарь. В 2 т./ Ю.Н.Караулов, Г.А.Черкасова,

117. Н.В.Уфимцева, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов. М.: ООО «Издательство Астрель»- ООО «Издательство ACT», 2002.Т.1. 784 с.Т.2,-784 с.

118. Русский семантический словарь: Опыт автоматического построения тезауруса:от понятия к слову

119. Сост.Ю.Н.Караулов,В.И.Молчанов,В.А.Афанасьев,Н.В.Михалев;Отв. редактор С.Г.Бархударов.М.,1982. -568 с.

120. Русско-английский словарь/под ред. А.И. Смирницкого, О.С. Ахмановой. М., 1998.-768с.

121. Санджи-Гаряева З.С. Языковая личность Андрея Платонова через призму языковой игры. «Русский язык: исторические судьбы и современность». Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка, МГУ, 2001 .с. 118-132

122. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.-544с.

123. Седов К.Ф. Дискурс и личность. М.:Лабиринт, 2004.- 317с.

124. Семенова Е. Дети мисс Марпл// Аргументы и факты, № 20, 2002 г.

125. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.,1993.-656с.

126. Сергеев В.Н. Словари наши друзья и помощники. - М.: Просвещение, 1984.- 144 с.

127. Сикевич З.В. Русские: "образ" народа (социологический опыт). СПб, 1996.-152с.

128. Скворцов Л.И. Язык, общение и культура / Русский язык в школе. № 1 — 1994г.-с.20-31

129. Скворцов Л.И. Художественная литература и нормы языка //Русскийязык. Проблемы художественной речи. Лексикология и лексикография. М.,1981.-с.44-56

130. Скворцов Л. И. Культура русской речи: Словарь справочник. - М.: Академия,2003.-224 с.

131. Словарь русского языка: В 4-х т./ АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред.

132. А.П.Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Русский язык, 1981. - Т. 1. А-Й. 1981.-698с.

133. Словарь иностранных слов, под ред. Петрова Ф.Н.-М., 1981.-860с.

134. Советский энциклопедический словарь, М., 1987-1599с.

135. Современный русский язык: Учебник для педагогических институтов

136. Н.М. Шанский, В.В. Иванов 2-е изд., исп. и доп. - М.: Просвещение, 1987.-С.108-190

137. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка., 1965-565 с.

138. Спиркин А.Г. Происхождение языка и его роль в формировании мышления/Мышление и язык. М., 1957.-c.3-72

139. Степанов Ю.С. Семиотика. М., 2001.-702 с.

140. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М.: Наука, 2003.-312 с.

141. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотическиепроблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985. -Биб лиограф. -3 3 5с.

142. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры .- М.,1997.-43с.

143. Тимофеев Л.И. Краткий словарь литературоведческих терминов, М., Просвещение, 1985.-208 с.

144. Толстой А.Н. Петр Первый/ Собр. соч. в 10-и т.; Т.1. М.: Литература, 2001.496 с.

145. Томахин Г.Д. Фоновые знания как основной предмет лингвострановедения, Ин. яз. В школе, 1980.-С.84-88

146. Уорф Б. Л. Наука и языкознание // Новое в лингвистике, вып. 1 М7, ИЛ, 1960.-е. 169-182

147. Уртминцева М. Словарь русской литературы. Нижний Новгород, 1997. -560 с.

148. Формановская Н.И. Культура общения и речевой этикет // Русский язык в школе. № 5 1993г.-с.10-22

149. Фрикке Л.А. Фразовая номинация как средство выражения языковой личности автора. Автореферат. Ставрополь,2003,-25с.

150. Халеева И.И. Вторичная языковая личность как реципиент инофонноготекста // Язык система. Язык - текст. Язык - способность. М., 1995.-с.45-63.

151. ЧижоваЛ.А. Коммуникативная грамматика русского языка. Тайбэй, 1997.-30с.

152. Чижова J1.A. Морфемика и словообразование русского слова. Семантическое и формальное описание. Тайбэй, 1997.-46с.

153. Шаклеин В.М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста. М.: ОЛРС, 1997.-184 с.

154. Шахнарович A.M., Н.М. Юрьева. Психолингвистический анализ семантики и грамматики: на материале онтогенеза речи. М., 1990-168 с.

155. Ширяев Е. Н. Что такое культура речи // Русская речь. 1991. - № 4.- с.7-12

156. Шмелев,А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю /А.Д.Шмелев.- Москва:Языки славянской культуры,2002.- (Series minor).- (Язык.Семиотика. Культура. Малая серия).- Библиогр.- Указ.-ИСБН 5-94457-052-0.-224 с.

157. Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. Москва: Языки

158. Шмелев Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М.: Наука, 1977. -168 с.

159. Шмелев Д.Н. Язык и личность. М.: Наука, 1989. с.3-8.

160. Щека Ю.В. Турецко-русский словарь. М.: Цитадель, 2002. -464 с.

161. Щербина В.Р. А.Н. Толстой: Вступ.ст. к собр. соч. в 10-и т. Т.1. М Госиздат, худож. лит., 1958.

162. Щербина В.Р. Эпоха и человек. Литературно-критические очерки. М.: Сов. писатель, 1961.-С.56-60

163. Языковая личность: Социолингвистические и эмотивные аспекты. Сборник научных трудов.Волгоград Саратов, 1998.-307с.

164. The Oxford Russian rninidictionary/ Edited by Delia Thompson. Oxford University Press, 1995.-696c.