автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Языковая репрезентация эмоций: уровни, функционирование и системы исследований

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковая репрезентация эмоций: уровни, функционирование и системы исследований"

На правах рукописи

РОМАНОВ Дмитрий Анатольевич

ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ЭМОЦИЙ: УРОВНИ, ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ И СИСТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО ЯЗЫКА)

Специальности: 10.02.01 -русский язык; 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Белгород 2004

Работа выполнена в Тульском государственном педагогическом университете имени Л. Н. Толстого

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор ХАРЧЕНКО Вера Константиновна

доктор филологических наук, профессор ЛИТВИН Феликс Абрамович

доктор филологических наук, профессор ПИМЕНОВА Марина Васильевна

доктор филологических наук, профессор УФИМЦЕВА Наталья Владимировна

Ведущая организация:

Воронежский государственный университет

Защита состоится 8 декабря 2004 года в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Белгородском государственном университете по адресу: 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85, ауд. 260.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белгородского государственного университета.

Автореферат разослан ноября 2004

года.

Ученый секретарь диссертационного совета М. Ю

М. Ю. Казак

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Отражение в языке эмоциональных проявлений личности представляет собой одну из наиболее сложных и актуальных проблем современной лингвистики. В качественно-модальном и квантитативно-темпоральном отношении эмоциональное пространство объективно обладает чрезвычайной изменчивостью и подвижностью, в субъективном же своем преломлении оно выглядит еще более масштабно, ибо функционирует как многоплановое отражение особенностей индивидуального восприятия окружающей действительности. Являясь пограничным объектом, языковая эмоциональность в равной мере принадлежит сфере общего языкознания, психолингвистики и, если исследование, как в реферируемой работе, ведется на материале русского языка, - русистики.

Лингвистика начала XXI века требует системы интегративных подходов, приводящих к типично дополнительной картине изучаемого явления, -картине, включающей в себя диалектическое единство несхожих, а подчас и противоречащих друг другу фактов и их оценок. Для проблематики эмоционального в языке такая исследовательская ситуация только начала складываться.

За последние два десятилетия появился ряд монографических исследований «эмоционального вопроса». Наиболее подробно изучена эмоциональная лексика: в традиционном семантическом ключе [Бабенко, 1986; Johnson-Laird, Oatley, 1989]; в психолингвистическом освещении категоризации эмоций [Шаховский, 1987] и структуры значения с эмотивным [Шаховский, 1983; Перфильева, 2000] и эмоционально-чувственным [Мягкова, 2000] компонентом; в дискурсивном [Stubbs, 1983; Cook, 1995; Schiffrin, 1994] и когнитивном освещении [Ortony, Clore, Collins, 1988; Kuvecses, 1990; Лазариди, 2001]. Сформулированы общие принципы и конкретная программа исследования эмоциональных концептов [Вежбицкая, 1996; Ермакова, 2000]. Особое место занимает изучение роли метафорики в представлении эмоциональной семантики на лексическом уровне [В.Ю. Апресян, Ю.Д. Апресян, 1993; Харченко, 1992]; активно исследуется лингвосинергетический и психопоэтический аспект воздействия на человека художественного текста, имеющего в своем составе эмоционально нагруженные лексические единицы [Пищальникова, 1999; Кинцель, 2000; Попова, 2002]. Детально обсуждался вопрос о разграничении понятий «эмоциональность» и «эмотивность» [Мягкова, 1988] как классификаторов психолингвистической и традиционной лингвистической парадигм. Подробно описаны лексические средства русского [Бабенко, 1989] и немецкого [Фомина, 1996] языков, реализующие основные эмоциональные значимости.

Вместе с тем в лингвистической теории до сих пор практически не ставилась проблема систематизации всего комплекса языковых репрезентаций эмоций. Само понятие языковой репрезентации эмоций по существу не введено в лингвистику в качестве термина, конденсирующего .нари.цу г пегеккой все

' ^ОС. НАЦИОНАЛЬНЫЙ библиотека I

остальные, не менее важные для языка формы, способы и уровни отражения эмоций.

Таким образом, актуальность данного диссертационного исследования определяется следующими обстоятельствами:

• необходимостью изучения различных (не только лексических, как это делалось ранее) средств репрезентации эмоций;

• значимостью для лингвистики системного анализа средств эмоциональных репрезентаций: их иерархии, форм взаимодействия, способов проявления и т.д.;

• потребностью в сегментировании и определенном ограничении эмоционального поля для более концентрированного и всестороннего изучения выделяемого сегмента с перспективой соотнесения, координации и интеграции;

• целесообразностью применения к сфере эмоций (в комплексе с психолингвистическими методами) точных методик, таких, как компьютерный анализ, статистический расчет объективности, учет погрешностей и др.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

• для теоретически выделенного эмоционального пространства построена модель целостного функционирования всех его возможных компонентов на материале русского языка и его паралингвистической сферы;

• эмпирически, в том числе и экспериментально, рассмотрены основные формы и способы эмоциональных репрезентаций на основе обширной иллюстративной и аргументирующей базы, подобранной по специально разработанной программе;

• впервые детально изучены эмфаза в совокупности компонентов и способов ее организации, эмоциональное фонетическое значение (от изолированного звука через фонетическое слово до текста, с определением его структуры по акустическим характеристикам звуков), эмоциональная невербалика (с включением видеом);

• дано системное описание сигнификативно эмоциональной фразеологии и синтаксических структур первичной сигнификативной эмоциональности;

• типологически рассчитаны и выявлены в наблюдении закономерности эмоциональных реализаций: их динамика, взаимодействие, комплексность и многоуровневость;

• выдвинуты основные принципы исследования эмоциональных репрезентаций в языке: учет степеней эмоциональной интенсивности, возможность эмоциональной идентификации, эквиваленция текстовых эмоциональных ситуаций реальности;

• предложено иерархическое рассмотрение языковой эмоциональности (определение «следов» эмоциональности низших ярусов в более высоких);

• выстроена система методик, способная более адекватно отражать тонкие и противоречивые эмоциональные значимости.

Объектом исследования является комплекс эмоциональных смыслов, реализуемых всеми средствами языка и околоязыкового, паралингвистического пространства.

Предмет изучения - система языковой репрезентации эмоций, включающая в себя формы репрезентации эмоций, способы представления эмоциональности, уровни ее языковой реализации, закономерности эмоциональных проявлений в различных условиях.

Источниками исследования стали материалы психолингвистических экспериментов, лексикографические издания различных типов, произведения классической художественной литературы (А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.И. Куприн, А.А Ахматова), книги по эстетике и риторике, мемуарная и ораторская публицистика.

Материалом исследования послужила сплошная выборка эмоциональных репрезентаций из различных текстов общим объемом порядка 10000 контекстов. Прошли сквозную проработку «Русский ассоциативный словарь» в 2-х тт., «Словарь ассоциативных норм», «Словарь эпитетов русского языка», «Словарь синонимов русского языка» в 2-х тт. под ред. А.П. Евгеньевой, «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка» (выпуски 1 и 2) под рук. Ю.Д. Апресяна, словарь «Жесты и мимика в русской речи», «Фразеологический словарь русского литературного языка» в 2-х тт. (составитель А.И. Федоров), «Duden Deutsches Universal Wo'rterbuch», «Wörter und Wendungen W5rterbuch zum deutschen Sprachgebrauch». Привлекались данные толковых, психологических, медицинских и энциклопедических словарей. Было проведено более двадцати психолингвистических экспериментов с количеством респондентов от 15 до 155, в процессе которых фиксировались индивидуальные суждения в разбросе от 100 до 4000. Получено 840 шкалированных фиксаций для 14 эмфаз. С помощью статистической компьютерной обработки исследовано 39 транскрибированных текстов объемом от 200 до 1500 звуков. По каждому тексту было получено 175 цифровых показателей, включающих сведения об абсолютном и относительном (в процентах) содержании 73 отдельных звуков, звуков 9 акустических групп, 5 наиболее частотных звуков. При исследовании эмоционально фонетического значения банк статистических сведений компьютера в совокупности составил 6825 единиц. Анализу подверглись также 238 русских и 250 немецких фразеологизмов денотативного эмоционального характера.

Цель диссертационного исследования - выявить и охарактеризовать систему языковых средств репрезентации эмоций в ее функциональном своеобразии.

Поставленная цель предполагает решение следующих основных задач:

1) сформулировать теоретические принципы отбора языкового материала для исследования эмоциональной сферы и, реализуя их, сформировать корпус источников эмпирического материала;

2) разработать типологию эмоций, системно совместимую с лингвистическим исследованием;

3) разработать комплекс конкретных методик для проведения психолингвистических экспериментов и лингвистических наблюдений;

4) реализовать цикл психолингвистических экспериментов и лингвистических наблюдений, интерпретируя их результаты согласно принятым в работе теоретическим подходам;

5) максимально полно представить систему эмоциональных репрезентаций: форм, способов, уровней - как в гипотетико-теоретическом (описательном), так и в доказательно-практическом (экспериментальном) плане;

6) на материале русского языка разработать теорию эмфазы и эмоционального фонетического значения, очертив круг и пути исследования эмоциональных средств языка других ярусов;

7) оценить непротиворечивость разработанной модели реализации эмоций в плане сопряжения всех эмоциональных средств языка;

8) определить закономерности эмоциональных проявлений, уточнив приемы, наметив перспективы и представив образцы их исследований.

Гипотезы исследования:

1. Средства репрезентации эмоций при всем их разнообразии обладают ярко выраженными системными свойствами, эти средства могут быть исчислены и типологизированы в классификационных рамках форм, способов и уровней.

2. Функционирование средств репрезентации эмоций подчиняется определенным закономерностям: оно динамично, сопряжимо в межсубъектном плане, многоуровнево, комплексно.

3. Три факторных признака «принятие - отталкивание», «удовольствие -неудовольствие», «активность — пассивность», образующие при комбинировании конкретные эмоциональные модальности, являются универсальными критериями всех типов эмоциональных репрезентаций.

4. Среди вербальных форм репрезентации эмоций особое место занимают эмфаза и эмоциональное фонетическое значение, отличающиеся не меньшей степенью конкретности, нежели лексические характеристики эмоциональных модальностей.

Структура методов, принятых в работе, объединяет общенаучные, лингвистические и психолингвистические методы:

- метод теоретического исследования (направленный анализ имеющихся в науке сведений о репрезентации эмоций языком; выдвижение и доказательство гипотез о функционировании эмоциональности на разных уровнях языка; построение моделей такого функционирования и их разностороннее освещение; создание классификации эмоций, оптимально применимой к лингвистическим исследованиям; типология эмоциональных средств, описание принципов их использования носителями русского языка и подходов к их исследованию);

-метод психолингвистического эксперимента (в работе применен комплекс психолингвистических экспериментальных методик, построенных на массовом опросе, анкетировании, тестировании информантов; метод семантического дифференциала, направленных и свободных психических ассоциаций, частных классификаций, субъективного моделирования эмоциональных ситуаций, субъективной оценки, элементарного шкалирования и ранжирования);

- метод лингвистического наблюдения над функционированием эмоциональных средств в тексте, лексикографическим отражением форм и способов эмоциональных репрезентаций в словарях разного типа;

- метод компьютерного анализа (исследование частотности звуков 9 акустических групп - и каждого /из 73/ отдельно - в текстах, реализующих эмоции различных модальностей и факторных групп);

- статистический метод (получение абсолютных и относительных /процентных/ данных о фонетическом эмоциональном значении и компонентах эмфазы; их представление в виде статистических таблиц);

- метод графической интерпретации (типологизирование и обобщение теоретических, экспериментальных и дискурсивных сведений путем составления иерархических схем, структурных круговых полей, диаграмм, соотносительных рядов; построение графиков эмоциональной динамики).

Методологической базой исследования служат:

• системный подход к репрезентациям эмоций в языке и паралингвистике, иерархическое устройство форм и способов эмоциональных репрезентаций, их их взаимосвязь, возможность динамики и многообразные связи с другими объектами;

• теория звукового жеста, градиентность эмоциональной модальности, двухэтажность (по В. Вундту) языка как психической функции, антропоцентризм языковой системы;

• типологии эмоций по различным основаниям и поиск решения проблем их общности, дискретности, взаимопереходности;

• рассмотрение вопросов речевой деятельности как целостной системы, языкового онтогенеза, использования эмоционального материала в творческой практике и дидактике.

Теоретическую базу исследования составили:

• идеи таких психологов, как В. Вундт, С.Л. Рубинштейн, А.Р. Лурия, X. Шлосберг, К. Изард, Я. Рейковский, П.В. Симонов, А.Н. Леонтьев, В.К. Вилюнас, Е.Д. Хомская, Н.Я. Батова и др., разрабатывавших концепции эмоционального строя личности;

• основополагающие работы современных теоретиков языка: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, А.А. Леонтьева, А. Вежбицкой, В.Н. Телия, P.M. Фрумкиной;

• взгляды психолингвистов: Ч. Осгуда, A.M. Шахнаровича, Н.В. Уфимцевой, Е.Ф. Тарасова, И.А. Стернина, Л.В. Сахарного, Ю.А. Сорокина, А.А. Залевской, А.П. Клименко и др., занимавшихся разработкой теории психофизиологических состояний и способов их отражения в языке;

• труды фонетистов, фоносемантистов и интонологов: Э. Сепира, СВ. Воронина, А.П. Журавлева, В.В. Левицкого, М.В. Панова, Г. Фанта, М. Халле, Т.М. Николаевой, И.Г. Торсуевой, Н.В. Черемисиной и др.

Теоретическая значимость. В диссертации разработана научная концепция единства эмоциональной семантики (модальной и факторной), реализуемой в языке и паралингвистике; сформирован и апробирован комплекс методов исследования эмоциональных репрезентаций; создана описательная база фонетического, фразеологического и синтаксического уровней языковой эмоциональности. Исследование значительно расширяет представление о средствах языка, несущих эмоциональную информацию самостоятельно и в комплексе, намечает перспективы дальнейшего изучения данного вопроса в рамках отработанных теоретических положений и методологии.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее общие теоретические и прикладные исследовательские подходы, результаты и выводы могут быть использованы прежде всего в качестве базы для дальнейших исследований эмоциональных репрезентаций, а также в лексикографии. Отдельные положения диссертации значимы для средств массовой информации, политтехнологии, рекламного дела, практической психологии и педагогики в плане адекватного представления эмоций, их воздействующей функции, предупреждения ошибок и просчетов в эмоциональной коммуникации. Материал исследования можно применять дидактически при изучении языковых уровней в вузовском курсе современного русского языка, а также в курсах «Культура речи», «Риторика», «Речевое искусство» и т.д. в университетах, педагогических и театральных вузах, институтах культуры. Иллюстративная часть работы может быть использована в спецкурсах, спецсеминарах, в преподавании русского языка в школе.

Положения, выносимые на защиту:

1. Для лингвистического исследования наиболее адекватна факторная классификация эмоций, рассматривающая эмоции как дискретные сущности в координатах «удовольствие - неудовольствие», «принятие - отталкивание», «активность - пассивность».

2. Основные эмоциональные модальности (их 20), способные выступать в качественной, квантитативной и темпоральной степенях интенсивности, имеют систему репрезентаций в языке и паралингвистической сфере, сохраняя при этом факторную (реже - модальную) специфичность.

3. Исследование языковых средств репрезентации эмоций необходимо осуществлять с учетом эмоциональной ситуации по трем типам источников: а) данным психолингвистических экспериментов, б) фиксациям словарей

самого широкого круга, в) материалам художественных текстов, эквивалентных эмоциональной реальности.

4. Разнообразные степени интенсивности одной и той же эмоции в принципе сводимы к базовой модальности посредством применения метода эмоциональной идентификации.

5. Система репрезентаций эмоциональности включает формы, способы и языковые уровни ее непосредственных и опосредованных репрезентаций, имеющих национально специфический характер.

6. С точки зрения формы эмоции репрезентируются средствами языковых единиц, средствами эмфазы, паралингвистическими и физиологическими средствами, передаваемыми субъектом в основных каналах информационной связи.

7. Русская эмфаза (в шести своих составляющих: высоте тона, силе голоса, темпе, паузации, акцентуации, тембре) имеет устойчивые формы организации и может быть охарактеризована с различной определенностью не только факторно, но и модально.

8. Способы репрезентации эмоций, определяющиеся каналом их информационной трансляции и конкретной формой эмоциональности, могут быть первичными и вторичными, опосредованными и непосредственными, поведенческими и графическими. Особый способ репрезентации эмоций -текст (текст-«Я» и текст-«ОН»). Языковые единицы имеют собственные способы реализации эмоций: коннотативный, прагматический и денотативный, последний включает первичную и вторичную эмоциональность.

9. Эмоции реализуются на всех уровнях языковой системы - от фонетического до синтаксического текстового, их нельзя ограничивать одним только лексическим уровнем. К закономерностям эмоциональных проявлений относится их комплексность и многоуровневость в сфере языковых единиц.

10. Эмоциональное фонетическое значение в русском языке коррелирует с акустикой звуков, проявляясь на уровне изолированного звука и фонетического слова (с определенной долей вероятности) и в тексте (универсально).

11. Контакты эмоциональных модальностей осуществляются в виде эмоциональной динамики (субъектно) и в форме эмоционального взаимодействия (межсубъектно). Эмоциональное взаимодействие может быть контрастным и резонансным; эмоциональная динамика проявляется поступательно или в виде эмоционального сбоя.

12. Все эмоциональные средства языка находятся в системной, закономерной взаимосвязи, диктующей основополагающие принципы их лингвистического исследования.

Апробация работы. Результаты исследования

• докладывались на конференциях и научных семинарах международного, всероссийского и регионального рангов: Великий Новгород (2000, 2002), Воронеж (2004), Казань (2002, 2004), Москва (2004), Мурманск (2002),

Орехово-Зуево (2003), Пенза (2002, 2003), Санкт-Петербург (2004), Тамбов (2004), Тула (1999,2000), Южно-Сахалинск (2000);

• представлялись на XIV Международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, 2003), Международных XXIV и XXIX Толстовских чтениях (Тула - Москва, 1998, 2003), II Международных Бодуэновских чтениях (Казань, 2003);

• апробировались на занятиях со студентами по современному русскому языку, языкознанию, культуре речи, риторике, а также в рамках спецкурса «Психолингвистика на рубеже XX и XXI вв.» в Тульском госпедуниверситете, Тульском педколледже № 1, Тульском филиале Московского государственного университета культуры;

• обсуждались на заседаниях кафедр русского языка и методики ТГПУ и общей филологии БелГУ.

Материалы диссертации отражены в 50 публикациях объемом 42 п. л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии (основная литература, лексикографические источники, источники иллюстративного материала) и семи приложений, включающих образцы анкет и опросных листов, использованных в проведенных психолингвистических экспериментах; текстовые материалы и лексикографические цитации; результаты исследования эмоционального фонетического значения с данными статистической обработки текстов; полный систематизированный список эмоциональных фразеологизмов; видеому. Общий объем диссертации - 496 стр.: основной текст - 419 стр., приложения -77 стр.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, дается представление о материале, объекте и предмете исследования, формулируются гипотезы, цели и задачи работы, постулируются методологическая и теоретическая база, определяется научная новизна и практическая значимость диссертации.

Первая глава диссертации «Принципы систематизации и методы исследования эмоционально маркированного лингвистического

материала» посвящена определению теоретических подходов к изучению эмоционального в языке; обзору типологий эмоций и разработке их классификации, релевантной лингвистическому исследованию в модальном, факторном и интенсификационном плане; определению эмоциональной ситуации и структуры источников исследуемого эмоционального материала; экспериментальному обоснованию двух принципиальных положений работы -эмоциональной идентификации и текстовой эквиваленции эмоциональной реальности.

Идея перечислимости средств языка, создающих «дополнительные смысловые пространства», была выдвинута Т.М. Николаевой [Николаева, 2000]. Эта идея может быть зафиксирована среди важнейших предпосылок изучения языковых репрезентаций эмоций, ибо без видения принципиальных границ изучаемого пространства невозможны его структурирование и систематизация. Следует обратить внимание на то, что исчислимость эмоциональных репрезентаций нельзя понимать абсолютно буквально: могут быть исчислены и исчерпывающе описаны формы и способы репрезентации эмоций в языке, закономерности их функционирования и принципы пополнения состава репрезентаций на каждом языковом уровне, однако выявить весь набор конкретных эмоциональных реализаций невозможно из-за астрономического масштаба и постоянного увеличения их числа. Так, названия эмоций, паралингвистические эмоциональные средства, эмоциональные фразеологизмы и т.п. - системы, которые непрерывно пополняются и узуально, и окказионально-ситуативно. Неразрешимого противоречия здесь нет: система эмоциональных репрезентаций исчислима в своих структурных блоках, закономерностях и механизмах динамики компонентов, но безгранична в составе конкретных реализаций.

Как феномен психики, эмоции представляют собой то, что испытывает, переживает человек; они независимы от языка и могут не выражаться языковыми средствами: их изучают психология, физиология, медицина и т.д. Однако существует другой феномен - «эмоции в языке» как одна из сторон психического феномена эмоций. Эмоции в языке - это совокупность всех потенциально возможных форм и способов языковой и околоязыковой (паралингвистической) репрезентации эмоций.

Кроме двух названных выше феноменов, в языке имеется комплекс эмоциональных номинаций, главным образом лексем, называемых «именами эмоций». Это не что иное, как репрезентации эмоций на лексическом уровне языка и в семантике слова. Таких репрезентаций неисчислимое множество. В свою очередь имена эмоций лишь один из способов их реализации в языке -на его лексическом уровне. Возможны, во-первых, другие способы на том же лексическом уровне (например, коннотации, прагматика); во-вторых, другие уровни языковой эмоциональности (фонетический, морфематический, синтаксический) и, в-третьих, другие ее формы (ритмико-интонационные, паралингвистические). Таким образом, выстраивается, на первый взгляд, стройная система логических включений: психический феномен эмоций <— феномен эмоций в языке *— феномен имен эмоций. Однако когда начинается практическая обработка явлений языковой эмоциональности (их систематизация, группировка и т.п.), возникают сложности, поскольку имена эмоций, т.е. явления, лежащие на нижнем ярусе включающей логической иерархии, называют феномены всех ярусов (психического, общеязыкового, конкретно языкового - лексического). Таким образом, необходимо разграничивать три в принципе одинаково именуемых феномена: психическую

сущность эмоций; формы, способы и уровни языковой реализации эмоций; имена (названия) эмоций.

Эмоция как психическая сущность дискретна. Особенно наглядно это отражается в факторной классификации эмоций. При таком подходе наличие эмоциональных факторов упорядочивает типологию их репрезентаций в языке и группирует имена эмоций, не увеличивая, однако, количества их модальностей. «Удовольствие - неудовольствие», «принятие - отталкивание», «активность - пассивность» являются названиями именно эмоциональных факторов, но не эмоций. Факторный подход является подходом сущностным, а значит, сугубо научным, теоретическим. Индивиды руководствуются им подсознательно; он не актуален для их представлений о мире эмоций. В сознании носителей языка закреплен модальный подход к эмоциям.

Дискретность эмоций, как было установлено, не исчерпывается делением их на факторы. При модальном подходе количественная и качественная дискретность влечет за собой увеличение числа лексем, называющих эмоции. Дискретность эмоциональных модальностей в представлении носителей языка дробит их картину и для ее составляющих требует новых имен, новых слов-названий.

Применительно к общеязыковому пространству в диссертации используются термины эмоциональная модальность и эмоциональный факторный признак (или просто эмоциональный фактор) с конкретными их названиями. Если имеется в виду лексический ярус, в работе принято пользоваться многочисленными именами эмоций, встречающимися в русской лексике, со всеми отраженными в них представлениями носителей языка о качественной и количественной дискретности эмоций; совокупность имен эмоций одной модальности обозначается термином непосредственные лексическиехарактеристики (НЛХ).

Центральным для лингвистического исследования психологии эмоций является вопрос об их классификации. Создание классификации задает семантические корреляты языковых объектов различных уровней. На сегодняшний день психология располагает целым рядом совершенно независимых или частично перекрывающихся признаков и оснований для деления эмоциональных явлений на определенные группы. По оценке В.К. Вилюнаса, «существующие классификационные схемы либо акцентируют одно или другое из этих делений, либо вводят их шаг за шагом в том или ином сочетании и последовательности» [Вилюнас, 1984, 19]. Уже сам перечень наиболее известных оснований для классификации эмоций выглядит весьма внушительно (таких оснований около двадцати).

В начале XX века В. Вундтом, рассматривавшим модальность эмоций как градиентное составное свойство, был впервые предложен факторный подход. С опорой на него, путем системного синтеза десяти фундаментальных эмоций, зафиксированных К. Изардом, делений мимической шкалы X. Шлосберга, составляющих активационной теории Д. Линдсли и путем критического

осмысления проблемы выделения конечного (ограниченного) числа эмоциональных модальностей было получено двадцать базовых эмоций. Распределение эмоциональных модальностей по общности составляющих факторных признаков привело к образованию шести факторных групп эмоций (см. таблицу № 1).

Факторнаятипологияэмоций. Таблица№ I

Эмоциональные факторы Активность Пассивность

Удовольствие Принятие Удивление, интерес, решительность Любовь, счастье, радость -удовольствие

Отталкивание

Неудовольствие Принятие Тревога Страх, горе -страдание, стыд -застенчивость, вина

Отталкивание Презрение -пренебрежение, гнев - ярость Отвращение -омерзение

Предлагаемая типология включает, таким образом, 20 базовых эмоциональных модальностей, объединенных в 6 факторных групп по трем бинарным признакам-факторам. Гипотетически можно предположить, что эмоции различных модальностей, относящиеся к одной и той же факторной группе, имеют одинаковые языковые и паралингвистические репрезентации. Нами было установлено, что в языковом и околоязыковом пространстве отражаются не только основные варианты эмоциональных модальностей, но и их модификации — степени интенсивности.

Степень эмоциональной интенсивности - обобщающее условное понятие, которое отражает градацию проявлений эмоции в языке: показатели ее отчетливости, акцентирования, длительности, самостоятельности/контаминиро-ванности, силы. Статьи толковых и объяснительно-синонимических словарей, посвященные названиям эмоциональных модальностей, частично фиксируют явление их интенсивности. Например, «страх может быть любой интенсивности, глубины и длительности... Ужас - максимально интенсивное и глубокое переживание. ... Испуг - кратковременное чувство» [Новый объяснительный словарь синонимов, 1999-2000, вып. 1,406].

В реферируемой диссертации предлагается выделять качественную, темпоральную и квантитативную степени интенсивности эмоций.

Наличие качественной интенсивности представлений об эмоции объясняется варьированием одной и той же эмоциональной модальности или

контаминацией модальностей в каждой конкретной ситуации, что приводит к множественности именования эмоции и способов ее языкового выражения. Представления об эмоциональном наполнении ситуации могут качественно варьироваться от точного (отчетливого) до нечеткого (размытого), от одномодального до контаминированного.

Качественная интенсивность приводит к возникновению новых НЛХ, выходящих далеко за рамки базовых модальностей. Например, раскаяние рассматривают как «пересечение» модальностей вина и горе-страдание; гордость - синкрет радости-удовольствия, счастья и решительности; любопытство - разновидность интереса; умиротворение - модификация модальности счастье; стеснительность - конкретно-ситуативное видоизменение эмоции стыд-застенчивость и мн. др.

Различные эмоциональные модальности на периферии своего значения в размытых проявлениях могут пересекаться друг с другом, что фиксируется узуально - в словарях синонимов. Как правило, пересечение модальностей характерно для эмоций одной и той же факторной группы или эмоций, отличающихся по одному факторному признаку. Значит, в размытой зоне подобные модальности представляют собой степени качественной интенсивности друг друга, например, эмоции стыд и страх (одна факторная группа: «принятие, неудовольствие, пассивность») в ряду стыд - стеснение -застенчивость - робость - боязливость - страх [Новый объяснительный словарь синонимов, 1999-2000, вып. 1, 423] или эмоции отвращение и горе («соседние» факторные группы: «отталкивание, неудовольствие, пассивность» и «принятие, неудовольствие, пассивность») в ряду отвращение - скука -тоска-горе [Новый объяснительный словарь синонимов, 1999-2000, вып. 1,372].

Не только в реальности, но и в представлении индивида эмоция может быть сильной и слабой, овладевать человеком целиком, вытесняя все прочие эмоции, или уживаться с ними, не сливаясь в качественное единство, а проявляясь обособленно, самостоятельно, однако несколько слабее основной эмоции. Психологической наукой отмечено, что у разных эмоций пороги максимальной и минимальной экстремальности различны: одна эмоция в максимальном проявлении сильнее, другая - слабее, однако крайние точки (экстремумы) сохранения модальности есть у всех эмоций. Будем называть это количественной (квантитативной) интенсивностью. Модальность страх количественно находится между робостью и ужасом, гнев - между раздражением и яростью, любовь — между симпатией и страстью; беспокойство и волнение квантитативно интенсифицируются в тревогу и т.д. Количественные степени интенсивности также умножают список НЛХ.

Эмоция может быть длительной и краткой, владеть человеком долгое время или считанные мгновения, являться перманентной или однократной, сиюминутной. «Протяженность» эмоции также входит в понятие ее интенсивности. Это временная (темпоральная) интенсивность вчеловеческом представлении об эмоциях. Например, гнев как правило скоротечен, а «злоба» -

название той же модальности, иллюстрирующее ее устойчивость во времени. Аналогично: стыд однократен и мимолетен, а стыдливость и угрызения совести более продолжительны; страх длительнее испуга и т.д.

Разумеется, все три категории интенсивности неотрывны друг от друга и конкретная ситуативная степень интенсивности любой модальности может включать одну, две или даже все три категории, становясь, таким образом, качественно -количественно -временной.

В теории энерговитализма отмечено чрезвычайно важное свойство эмоций - их текучесть, взаимопроникновение и возможность взаимопереходов как одно из проявлений динамики эмоций. Модальные преобразования происходят не случайно, а вполне закономерно. Действуют правила эмоциональной интенсивности - качественно-количественно-временной в их диалектическом единстве. Эмоциональная интенсивность определяет факторные признаки эмоции и ее модальность в каждом конкретном случае. Эмоциональные феномены весьма многочисленны и сложны, но отнюдь не хаотичны: их всегда можно объяснить в факторно-модальном плане, причем каждую эмоцию объяснить как саму по себе, так и в ее взаимодействии с другими эмоциями.

Эмоция представляет собой реакцию субъекта (проявляющуюся на всех уровнях - от физиологии до сознания) на нечто, происходящее в действительности, т.е. на то, что в обыденном представлении именуется ситуацией. «Язык неотделим от социальной ситуации, которая формирует основу контекста» [БШЬЬз, 1983, 1]. Ситуацию реальности, которая связана с эмоциональной пропозицией отношением референции, будем называть эмоциональной ситуацией. При этом нам интересен прежде всего сугубо эмоциональный аспект, т.е. те пропозиции, которые содержат эмоцию как компонент. Подобные пропозиции оформляются высказываниями, содержащими предметные термы «эмоция», а также высказываниями, (1) выражающими эмоциональное отношение к происходящему в качестве основного содержания - предмета речи, (2) обозначающими те или иные эмоциональные проявления: физиологические, жестовые, мимические, интонационные, каждое из которых - комплекс составляющих.

Эмоциональные ситуации при всем их реальном разнообразии и бесчисленном множестве могут быть психологически типизированы, что связано с повторяемостью определенных ситуаций в жизни большинства людей: первая любовь, возвращение в родной дом после долгого отсутствия, разговор с другом, разговор с врагом (или эмоционально неприемлемым человеком), крушение надежд и т.д. Разумеется, не все ситуации могут быть типизированы и не все типизированные оформляются у каждого человека абсолютно одинаково, но их определенная эмоциональная константность и общность внешних проявлений (в том числе и языковых), безусловно, имеют место. Уровень обобщения действительности этими ситуациями различен, основания их выделения не поддаются классификации, но существование их не

вызывает сомнений. Такие стандартные ситуации становятся предметом личного опыта, сведения о них передаются из поколения в поколение. Наконец, они описываются художественной литературой, изображаются в театре, кино и т.д. С их типологичностью связан эффект психологического узнавания, когда в герое зритель (слушатель, читатель) узнает самого себя.

Максимальным проявлением стандартизации эмоциональной ситуации в литературе становится так называемый прием героя-маски. Существуют эмоциональные ситуации, накрепко связанные с определенным культурным (мифологическим, легендарным, литературным и проч.), а иногда реальным историческим индивидом, и ситуации эти, как и их субъект, становятся широко известными, ситуация «сливается» с героем, получая его имя. Подобную ситуацию можно примерить на себя как маску, что делали и делают многие писатели. Такими эмоционально типизированными образами, носителями ситуации, являются, например, Медея (месть, жестокость), Федра (несчастная, запретная любовь), Гамлет (одиночество, окруженность врагами, рефлексия), Джордано Бруно (мужество, верность идее), Муций Сцевола (героизм, выносливость) и т.д.

Описанные в литературных произведениях стандартизованные (в большей и меньшей степени) и нестандартизованные, но точно воспроизводящие реальность ситуации, на наш взгляд, могут стать объективным источником эмоционального материала для исследования.

Эмоциональные ситуации и языковые средства, их репрезентирующие, зафиксированы многими словарями. Речь идет не только о толковых и аспектных словарях, где есть статьи, посвященные, например, названиям фундаментальных эмоций, но и о всей совокупности богатейшей лексикографии последних 15 лет XX века, когда появились комплексные словари, словари художественных образов, эпитетов, сравнений и мн. др., где эмоциональные сведения отражены достаточно полно и направленно. Данные этих словарей представляют значительный интерес для исследователей. Особенно значимы словари, построенные на психолингвистических принципах,- словари ассоциативных норм и ассоциативные тезаурусы, в частности «Словарь ассоциативных норм русского языка» [1977] и «Русский ассоциативный словарь» [2002].

Таким образом, результаты психолингвистических экспериментов, художественные тексты и данные лингвистических словарей разного типа позволяют, на наш взгляд, собрать объективные и разносторонние сведения о средствах реализации эмоций в реальных ситуациях.

Возможность повторения стандартных эмоциональных ситуаций находится в неразрывной связи с проблемой их адекватного языкового отражения. Можно ли рассматривать художественный текст как аналог реальности? Теоретически следует исключить тексты нереалистических художественных методов, поскольку в них нет жизненных форм, т.е. эмоциональных ситуаций, изображенных таким образом, чтобы их можно было сопоставить с действительностью.

Психолингвистический эксперимент, построенный на субъективном языковом моделировании реальных ситуаций, в эмоциональном отношении аналогичных ситуациям художественного текста («Война и мир» Л.Н. Толстого), позволяет говорить об их идентичности с точки зрения средств проявления эмоций. Эквивалентность эмоционального художественного текста реальности в большей степени проявляется в текстах, отстраняющих эмоцию от субъективного «Я» респондента (т.е. в текстах описательного плана - «ОН»). В «Я»-текстах срабатывает эффект психологического сдерживания: эквивалентность менее отчетлива, хотя выражена и фиксируема объективно.

Любое исследование эмоциональности в языкознании наталкивается при группировке материала на две весьма значительные проблемы: 1) модальную атрибуцию эмоциональности, 2) эмоциональную идентификацию. Первой из них посвящено множество изысканий, и достаточно убедительно доказано, что «эти явления [эмоции - Д.Р.] не только легко обнаруживаются, но и довольно тонко понимаются» [Вилюнас, 1979,5]. Атрибуция эмоциональных состояний в экспериментах - и психологических, и лингвистических - считается вполне объективной, даже если эти состояния названы условно, но признаны таковыми большинством испытуемых.

Вторая проблема долгие годы оставалась в тени, хотя она не менее важна. В каком отношении находятся эмоциональные вариации и может ли индивидуально (и при этом объективно) решаться вопрос о той грани, которая отделяет близкие или относительно близкие, но различные эмоции от видоизменений одной и той же эмоции, происходящих часто лишь в сугубо ситуативно-личностной сфере? Переходя из плана феноменологии в словесный план, может ли одна и та же модальность именоваться по-разному и насколько это осознается участниками психолингвистических экспериментов с эмоциональностью, т.е. носителями языка?

Ответить на поставленные вопросы возможно лишь с помощью специально направленного исследования индивидуальной способности к эмоциональной идентификации, т.е. способности к отождествлению разновидностей одной модальности (степеней эмоциональной интенсивности) и дифференциации вариантов разных эмоций.

Как показало проведенное исследование, наличие степеней интенсивности значительно расширяет область эмоциональной репрезентации в языке, не нарушая ее типологической факторно-модальной системности. Предложенный в работе метод эмоциональной идентификации позволяет с достаточным уровнем надежности весь разнообразный спектр степеней интенсивности приводить к базовым модальностям. Надежность метода эмоциональной идентификации подтверждается анализом с применением кластер-матриц классифицирующих распределений ряда из 22-х НЛХ. Для этого были использованы узуальные, зафиксированные словарями синонимов названия степеней интенсивности пяти модальностей, относящихся к четырем различным факторным группам (радость-удовольствие, тревога, страх, стыд

и гнев-ярость). Обобщенная матрица представлена на схеме № 1 (сильные связи показаны прямоугольниками из сплошных линий, слабые - пунктирными прямоугольниками, примыкающие - овалами).

Психолингвистический эксперимент позволяет заключить, что в 60-80% случаев даже индивидуальное сознание абсолютно безошибочно идентифицирует 5-6 степеней интенсивности одной и той же эмоциональной модальности. Погрешность в 20-40 % в таком случае неизбежна из-за особенностей изучаемого материала: даже фиксации синонимических словарей разного типа, составленных по данным глобальных массовых опросов, весьма значительно варьируют ряды синонимов к названиям базовых эмоциональных модальностей.

Таким образом, у каждого человека, владеющего русским языком как родным, имеется способность приведения лексического выражения степеней эмоциональной интенсивности к фундаментальным эмоциям без значительных смысловых потерь. Эмоция закономерно может называться по-разному, имея при этом базовый вид - основную модальность. Данная особенность каждой эмоции зафиксирована сознанием носителей языка, что проявляется в процедуре эмоциональной идентификации.

Глава вторая «Система форм и способов репрезентации эмоционального смысла» содержит теоретическое обоснование гипотезы о системе форм и способов репрезентации эмоций в языке, обобщает сведения о паралингвистических и физиологических средствах реализации эмоций, дает детальную картину русской эмфазы как особой формы репрезентации эмоционального смысла.

Теоретически можно предположить, что, как и вся основная информация, эмоции передаются по главным каналам связи: вокально-аудиальному и кинетически-визуальному (далее они будут называться с позиции декодирующего субъекта - аудиальным и визуальным). В обоих каналах связи постоянно работают несколько форм эмоциональных репрезентаций. В диссертации рассматриваются только те репрезентации, которые реализуются либо языком, либо паралингвистическими средствами, носящими по отношению к языку вспомогательный характер. Формы эмоциональных реализаций именуются соответственно вербальной и невербальной.

Невербальная форма включает паралингвистику - кинетические (жестовые) и мимические средства, а также примыкающие к ним физиологические средства: изменение цвета лица, смех, плач, вздох и т.п. Невербальные эмоциональные средства непосредственно реализуются преимущественно в визуальном канале.

Вербальная форма включает как минимум две подформы: языковые единицы и ритмико-интонационное (эмфатическое) единство, - которые могут транслировать эмоциональное содержание по обоим каналам информационной связи, однако визуальный канал задействован здесь не в том виде, как у паралингвистических форм эмоциональности. Если паралингвистические

Схема № 1

эмоциональные средства визуально реализуются поведенчески, то вербальные -графически.

Языковые единицы, как одна из главнейших форм репрезентации эмоций, способны осуществлять эту свою функцию на всех уровнях:

- на фонетическом уровне - в виде эмоционального фонетического

значения (ЭФЗ),

- на лексическом уровне (денотативно, коннотативно и прагматически),

- на фразеологическом уровне - через коннотативно и денотативно эмоциональные фразеологизмы различных типов,

- на морфемном уровне - в виде так называемых «экспрессивно-оценочных» морфем,

- на морфологическом уровне — через слова категории состояния, модальные слова, частицы, междометия, ономатопы,

- на синтаксическом уровне — в виде определенных синтаксических конструкций главных, второстепенных и полупредикативных членов.

Эмфаза реализует эмоции в визуальном графическом канале пунктуационно, порядком слов, синтаксическими структурами; в аудиальном -просодически.

Все вербальные средства (и языковые единицы, и эмфазы) имеют как устную, так и письменную (графическую) форму. В письменном тексте ритмико-интонационные средства реализуются весьма ограниченно. Знаки препинания передают только часть эмфатического содержания — сведения об интенсивности эмоции, но не о ее модальности. В письменном тексте невозможна мелодика и тембр, информация о темпе, паузации и акцентуации скудна и выводится в основном из синтаксических структур, однако в целом эмфаза «прочитывается» и в графическом виде.

Весьма важен вопрос об отношении систем конкретных средств реализации эмоционального содержания в письменном и устном текстах. Эти системы соотносимы, но не идентичны. Эмоциональный текст может строиться в трех режимах: текст-«Я» (о себе, с опорой на предельную психологическую точность воспроизведения собственного внутреннего состояния), текст-«ТЫ» (об участнике той же эмоциональной ситуации, в которой находится сам говорящий), текст-«ОН» (с воссозданием, моделированием эмоционального состояния третьего лица по аналогии с собой или по инвариантной части эмоциональной ситуации). Режим «ОН», таким образом, опирается не только на субъективный опыт, но и на устойчивые ментальные (национальные) схемы речевого поведения, культурные стереотипы и т.д.

Текст режима «Я» в аудиальном и визуальном поведенческих каналах содержит весь арсенал эмоциональных средств: языковые единицы, эмфазу, паралингвистические и физиологические средства, которые выступают как непосредственные репрезентанты эмоций. В текстах остальных режимов, проходящих через любой канал связи, многие эмоциональные средства выступают опосредованно. Опосредование является неотъемлемым атрибутом

описания, но не переживания эмоции. Так, текст режима «Я» в визуальном графическом канале, как правило, характеризуется минимумом эмоциональных средств - языковыми единицами и угадываемой эмфазой. Собственные мимика, жесты, цвет лица и под. описываются чрезвычайно редко. Аналогичные характеристики свойственны тексту режима «ТЫ» в обоих каналах. Текст режима «ОН» в визуальном графическом канале содержит максимум эмоциональных средств, большая часть которых опосредованная, т.е. дается через описание.

На стыке вербальных и невербальных форм реализации эмоций находятся графические визуальные средства, не являющиеся описанием, а представляющие собой различные пиктографические построения, символы или рисунки. Это своего рода заимствования из наиболее «представительного» режима аудиовизуального «Я» в визуальные каналы других режимов. Такие явления впервые появились еще в античности как особая рисуночная строфики стиха. Впоследствии они возникали спорадически: у французских символистов, русских футуристов, постмодернистов в разных странах. А. Вознесенский предложил называть подобные визуально-вербальные и визуально-графические композиции видеомами. Поэтические видеомы не имеют направленного эмоционального характера. Они несут в текст некую реальную психическую сущность, в том числе эмоциональную. В последнее десятилетие XX века появились специфически эмоциональные видеомы. Образцом их могут служить компьютерные смайлики в Интернет-общении. По определению Интернет-словаря, смайлик - это «короткое кодированное сообщение в тексте, обозначающее эмоцию или вообще состояние участника общения». Смайлики могут выступать символом невербальных форм эмоциональных репрезентаций -в основном мимики, жестов, физиологических проявлений (смех, слезы и т.д.), свернутых в графическое построение или рисунок.

Использование видеом различных типов делает сообщение более коротким и ясным (информационно надежным), что особенно важно при дистантном общении, например через сеть Интернет. Видеомы в целом могут комбинироваться и варьироваться, но принцип данной репрезентации эмоций остается одним и тем же - перенесение невербальных визуальных средств в текст.

Итак, систему форм эмоциональных репрезентаций в языке (с учетом каналов информационной связи) можно представить следующим образом:

Формы эмоциональных репрезентаций. Таблица № 2

ВЕРБАЛЬНЫЕ НЕВЕРБАЛЬНЫЕ

паралингвистические

языковые физиологи-

единицы эмфаза видеомы кинетика мимика ческие

разных (жесты)

уровней

аудиальные и визуальные

визуальные (графиче- визуальные

(графические) ские)

Все формы эмоциональных репрезентаций могут реализовываться следующими способами: непосредственно и опосредованно, в тексте (графическом и устном) и поведенчески.

Непосредственная эмоциональность проявляется во время самой эмоциональной ситуации: субъектом она переживается и выражается одновременно, при этом все используемые средства служат передаче эмоционального содержания сами по себе (без дополнительных операций с ними) и в той форме, которая присуща им органически. Например, жест, как одно из средств паралингвистической эмоциональности, фиксируется визуально; мелодика (компонент эмфазы) реализуется аудиально; лексема - и визуально, и аудиально; физиологические средства - визуально, а некоторые из них аудио-визуально: смех, плач и т.п.

Опосредованная эмоциональность - это эмоциональность описанная, специально представленная для слушателей или читателей. При таком способе репрезентации эмоций эмоциональные средства проявляются не в своей естественной, органичной форме, а через посредство иных форм, т.е. не сами по себе, а с помощью иных средств - чаще всего словесных описаний. Например, жест может быть описан и представлен в устной речи (аудиально). Даже если канал связи при этом сохраняется (описанный жест может восприниматься, как и естественный, визуально, но графически), опосредование все равно имеет место. Описание представляет уже не только эмоцию, но и некую картину поведения человека в эмоциональной ситуации. Опосредованный способ репрезентации эмоций всегда иллюстрирует саму ситуацию.

Непосредственная эмоциональность проявляется поведенчески и не носит отстраненного характера. Опосредованная эмоциональность, наоборот,— атрибут текста (устного или письменного), представляющего эмоцию как бы со стороны. Представление эмоции может осуществляться через рассказ о произошедшем только что, воспоминание, вымысел (моделирование эмоции) и т.д. Опосредоваться способна любая эмоциональность: своя (в тексте режима «Я») или чужая (в текстах режимов «ТЫ» и «ОН»),

Способы репрезентации эмоций выстраиваются в систему, представленную таблицами №№ 3 и 4.

Языковые единицы репрезентируют эмоциональность и опосредованно (в тексте), и непосредственно (поведенчески). Невербальная эмоциональность опосредуется значительно чаще. В аудиальном канале информационной связи субъект непосредственно выражает эмоции с помощью языковых единиц и эмфазы, опосредованно - паралингвистическими и физиологическими средствами (через их устное представление в речи). Показательными являются фразы: Я постоянно краснею за вас. У меня пот на лбу выступил. И тут руки мои задрожали. Язадохнулся от гнева.

В визуальном канале выражение эмоций происходит либо поведенчески -непосредственно (паралингвистические и физиологические средства), либо графически - опосредованно (языковые единицы, эмфаза, прочие средства -через их описание).

Способы репрезентации визуальныхформ эмоций. Таблица №3

Графический способ (текст) Поведение человека

Опосредованно Непосредственно

Паралингвистические и физиологические средства Эмфаза Языковые единицы всех уровней Паралингвистические и физиологические средства

Через их словесное изображение Через словесное описание ее компонентов и знаки препинания

Способырепрезентацииаудиальныхвербальныхформэмоций. Таблица№4

Непосредственно Опосредованно

Языковые единицы всех уровней Эмфаза Паралингвистические и физиологические средства

Через их вербальное изображение (устный текст)

На лексическом и фразеологическом уровнях языковых единиц эмоциональность реализуется несколько иначе. Арсенал способов репрезентации эмоций на этих уровнях языковой эмоциональности богаче, а опосредование понимается по-иному - шире (не только как описание). Указанные языковые единицы могут отражать эмоциональность, выраженную метафорически. Это и есть особый, присущий только лексическим и фразеологическим языковым единицам способ опосредования.

Эмоциональные языковые метафоры включают несколько типов:

По источнику возникновения и распространенности:

узуальные (типа смутно на душе, тяжело) и окказиональные

(«бермуторно на сердце» — В.С.Высоцкий, «и кюхельбекерно и тошно» — А.С. Пушкин).

По основе метафорического переноса:

с базой в виде невербальных эмоциональных проявлений {плаксивое состояние, улыбчивое настроение) и с базой, не имеющей прямого отношениякэмоциям (чувство бесприютности, ощущениераздавленности).

Метафорическое опосредование эмоций языковыми единицами грамматически выражается либо категорией состояния (тягостно, больно, тяжело, горько); либо управляющими словосочетаниями с главным компонентом -отвлеченным существительным, обозначающим состояние в широком смысле (чувство, ощущение, состояние, настроение), и зависимым — существительным в родительном падеже, содержащим ядро метафоры (одиночества, торжества, превосходства, отупения). Эти же грамматические

типы могут реализовывать и непосредственную языковую эмоциональность: страшно, интересно, чувство презрения, ощущение счастья.

Для языковых единиц, репрезентирующих эмоции в тексте, система способов такой репрезентации может быть представлена следующим образом:

Способы репрезентации эмоцийязыковыми единицами. Таблица № 4

Денотативно

Первично (основная Вторично Коннота- Прагма-

эмоциональность) (дополнительная тивно тически

Непосред- Опосредо- эмоциональность)

ственно ванно

Денотативная эмоциональность представляет эмоцию как главное содержание (интенсионал) языковой единицы. Примером такой денотативной эмоциональности являются названия основных двадцати эмоциональных модальностей, степеней их интенсивности, т.е. все НЛХ. Коннотативная эмоциональность - различного рода «наслоения» на неэмоциональный денотат (жесткий и свободный импликационал, по М.В.Никитину [Никитин, 1988]): эмоциональная окрашенность, эмоциональная экспрессия, эмоциональная оценка - положительная и отрицательная. Прагматическая эмоциональность -элемент модальной рамки, по А. Вежбицкой [^егсЫска, 1969], отражающий эмоциональное отношение говорящего к предмету речи.

Денотативная языковая эмоциональность может быть первичной (основной) или вторичной (дополнительной). Первичная репрезентирует саму эмоцию, вторичная - какое-либо внешнее проявление эмоции: главным образом кинетическое, физиологическое или акустическое, при этом эмоциональное наполнение ситуации никуда не исчезает, а отодвигается на второй план - «за» репрезентацию мимики, жеста, физиологических реакций. Например, предложение В этот вечер всеми овладела какая-то безграничная радость отражает первичную денотативную эмоциональность (радость-удовольствие, счастье), а предложение В этот вечер все много и часто смеялись отражает вторичную денотативную эмоциональность, т.к. его пропозицию составляет не собственно эмоция, а одна из форм ее проявления, однако эта форма однозначно указывает на эмоцию, находящуюся во «втором» семантическом ряду.

Первичная языковая эмоциональность, как и другие формы эмоциональности, может репрезентироваться непосредственно и опосредованно. Однако эти способы связаны не столько с отвлечением эмоции от ситуации (хотя феномен описания эмоции языковым единицам, безусловно, присущ - это любой эмоциональный графический текст), сколько с развитием разного рода переносных эмоциональных значений. Непосредственно эмоциональные языковые единицы во всех употреблениях имеют содержанием саму эмоцию; опосредованно эмоциональные единицы становятся таковыми только в конкретном употреблени, т.е. ситуативно. Последние, как правило, возникают на основе семантических переносов. Например, у Ф.М. Достоевского в романе

«Идиот» [Курсив наш. - Д.Р.]: «Может, фельдмаршалом себя воображаете и что Наполеона разбили» (генеральша Епанчина — кн. Мышкину по поводу его улыбки); «глубокое и беспрерывное самоощущение своей бесталанности» (автор о Гане Иволгине); «Аглая же решительно была увлечена порывом в одну минуту, точно падала с горы, и не могла удержаться перед ужасным наслаждениеммщенья».

Очевидно, что аудиальный канал связи богаче по ресурсам передачи непосредственной эмоциональной семантики, чем визуальный. Визуальный, наоборот, чаще опосредует эмоциональность.

Графический текст, обладает рядом только ему присущих ресурсов эмоционального выражения, например, посредством пунктуационного оформления текста. Разумеется, какая-то часть пунктуационных знаков коррелирует с эмфазой аудиального текста, и таким образом происходит опосредование интонационных форм реализации эмоций. Вместе с тем знаки препинания и сами по себе несут рельефную эмоциональную нагрузку. Это в значительной степени относится как к отдельным знакам (многоточию, запятой и тире, скобкам, восклицательному знаку), так и к их общему количеству в графическом тексте: их частотности, повторяемости, разнообразию/ единообразию и под. Особую роль знаки препинания играют в обозначении степени количественной интенсивности эмоциональных проявлений (восклицательный знак и многоточие показывают ее значительное усиление). Отсутствие знаков препинания и необходимого графического оформления также чрезвычайно выразительно в эмоциональном плане. Для рукописного текста эмоционально значим почерк, манера письма и т.д.

Предложения, входящие в состав эмоциональных текстов режима «Я», могут, как и большинство языковых единиц, представлять эмоцию первично (непосредственно/опосредованно) и вторично. Сравним: способ А: Я очень рад! (радость - удовольствие) и способ Б: О, я краснею! (стыд - застенчивость). Вторичная эмоциональность в тексте режима «Я» более тесно связана с эмоциональной ситуацией, т.к. без ее знания не может быть оценена однозначно. Чаще краснеют, конечно, от стыда и вины, но ситуативно семантика формы Б может трактоваться как любовь или тревога.

,Форма Б во временном плане «прошлое» тяготеет к фразеологизации (ср.: Я побледнел. Я указал ему на дверь. Я развел руками). Вторичная эмоциональность при этом нередко переходит в опосредованную первичную, перемещаясь на первый семантический план. Выражение эмоции становится главным содержанием речи, а мимическая, жестовая или физиологическая картина - лишь ее опосредующим, исключительно формальным знаком. Например, Я никогда ни перед кем не краснела, а вы заставляете меня чувствовать себя виновною в чем-то (слова Анны Карениной). Героиня Толстого, несомненно, имеет в виду, что она никогда ранее не испытывала чувства вины, но репрезентирует эмоцию лексически сначала опосредаванно и лишь затем непосредственно; словоформа краснела теряет семантику

физиологического проявления и опосредованно (метонимически) именует саму эмоцию.

Способ А по свойствам близок к перформативам, хотя перформативом в строгом смысле слова не является (здесь нет ни перформативного глагола, ни перформативного значения). Подобные формы не перформативны, т.к. они все же описывают состояние, а не являются самой эмоцией. Однако, подобно перформативу, предложение формы Я зол, Я возмущен, Я - в печали обладает свойством самоверификации, т.е. предложение «тривиальным образом истинно в каждом высказывании, в силу осуществления самого акта высказывания» [Падучева, 2002, 20], и, подобно перформативу, оно не может быть оценено ни как истинное, ни как ложное. Это может быть экспликация реальной эмоции, а может быть и «поза»: притворство, фраза, не наполненная истинным эмоциональным содержанием, а сказанная ради ожидаемого эффекта (изменение поведения других людей, их отношения к чему-либо), «воспитательная» фраза и т.д. Следовательно, непосредственная эмоциональность текстов режима «Я» всегда представлена в самоверифицирующейся форме.

Далеко не все формы репрезентации эмоций одинаково релевантны для обоих режимов графического способа. Особым статус текста режима «Я», референциальные аспекты которого в отношении к истинности напоминают перформативные, приводит к значительному сужению количества средств репрезентации эмоций, используемых в тексте режима «Я» по сравнению с текстом режима «ОН». Опосредующий потенциал текста режима «ОН» сильнее, нежели текста режима «Я». Этим объясняется значительно большее количество художественных текстов, представляющих эмоциональные сюжеты от третьего лица (через авторское изображение переживаний персонажей), нежели написанных от первого лица (в эпистолярной форме, форме дневника, исповеди и т.п.). Явление фразеологизации, как крайняя степень опосредования эмоций, также в большей степени связано именно с текстом режима «ОН».

Невербальные формы эмоциональных репрезентаций складываются из паралингвистических и физиологических форм. Поведенчески (не опосредованно) они реализуются в визуальном канале связи. Физиологические формы - это различные биологические реакции человеческого организма, проявляющиеся в эмоциональных ситуациях. Мы рассматриваем те из них, которые вступают во взаимодействие с вербальными формами эмоциональности и тесно сопряжены, таким образом, с паралингвистикой. С языком непосредственно коррелируют следующие физиологические эмоциональные реакции: плач (слезы), смех, стон, вздох, изменение цвета лица {покраснеть, побледнеть, пойти пятнами). Опосредованный их круг более широк: больно, тошно и т.п.

Для кодирующего эмоциональную информацию паралингвистические средства являются кинетическими, для декодирующего - визуальными формами: мимика, телодвижения и жесты. Наблюдение над русскими мимикой и жестами, отражающими эмоции, приводит к выводу о большем разнообразии

и специфичности жестовых средств по сравнению с мимическими, хотя эмоциональная паралингвистика в целом достаточно синкретична.

Мимика чаще представляет собой эмоциональный синкрет и почти не имеет конкретного модального закрепления. Жест и телодвижение более конкретны: они могут быть либо модально специфичны (максимальная степень эмоциональной манифистации: например, стучать кулаком по столу, сжимать кулаки — гнев, целовать губы — любовь, пятиться - страх, ломать руки - горе-страдание), либо выражать эмоциональные модальности одной и той же факторной группы (минимальная степень эмоциональной манифистации: закрыть глаза рукой - страх и горе-страдание, вздергивать подбородок — интерес и удивление, втягивать голову в плечи - стыд и вина). Жесты могут быть синкретичны: например, всплескивать руками - удивление, гнев, горе-страдание; выставлять грудь вперед - решительность, презрение-пренебрежение и др.

Установлено, что невербальные средства эмоциональных репрезентаций регулярно в виде стандартизированного описания закрепляются языком как фразеологизмы (вторичная или опосредованная первичная - соотносительно идиоматическая - эмоциональность на фразеологическом уровне языковой структуры), т.е. происходит их узуализация как эмоциональных средств. Этапы стандартизации представляют собой шкалу: 1)поведенческая реализация невербального средства репрезентации эмоции —* 2) опосредование через описание (вторичная, дополнительная эмоциональность) 3) опосредование через семантический перенос (первичная, опосредованная эмоциональность).

Невербальная форма эмоциональности всегда сопровождает вербальную форму и служит для (1) заполнения вербальных эллипсисов, (2) усиления вербальной эмоциональности путем резонанса, (3) дополнения вербальной эмоциональности, т.е. внесения смысловых оттенков, (4) уточнения вербальной эмоциональности, т.е. расстановки семантических акцентов.

Важнейшей формой проявления эмоциональности является ритмико-интонационное единство. Его эмоциональную маркированность принято называть эмфазой.

К.Л. Пайк выдвинул идею членимости интонации на составляющие компоненты, чем заложил основы типологического ее изучения. На русской почве типологию интонации разрабатывают с конца 60-х гг. XX в., но, несмотря на это, дискуссия о ее составляющих не закончена. Вероятные компоненты эмфазы (в открытом списке): 1) мелодика, т.е. характеристика высоты тона и силы голоса (дублетные термины: интонационный контур, интонационный ход), 2) темп, 3) эмфатическое ударение (оно идентично акцентному выделению - в терминологии Т.М. Николаевой), 4) расстановка пауз (паузация), 5) тембр.

Каждый из этих компонентов есть блок, включающий несколько слагаемых. Так, мелодические характеристики содержат в своем составе высоту тона, ее динамику и громкость (т.е. силу тона) - тоже как подвижную величину.

Акцентное выделение включает порядок следования компонентов высказывания, логическое ударение, фразовое ударение. Таким образом, эмфаза - это ритмико-интонационное единство суперсегментных компонентов, выражающее эмоциональное содержание и имеющее многообразные способы организации в различных коммуникативных ситуациях.

Каждый из компонентов эмфазы может быть описан с позиции эмоциональной конкретики, что составляет в совокупности реестр русских эмфаз.

Связь "интонации - эмоция" достаточно устойчива, воспроизводима, осознаваема, доступна осмысленному анализу носителей языка, узнаваема и опознаваема при наблюдении за третьими лицами, - а значит, объективна. Разумеется, эта связь не является фактом языковой структуры: она представляет собой сложный комплекс собственно языковых и прагматических характеристик, показывающих синкретизм вербального, социального и психологического в реальных коммуникативных актах, что ни в коей мере не исключает указанную связь из сферы интересов современного языкознания.

Наблюдение свидетельствует о том, что эмфазы разных типов являются атрибутом индивидуального художественного стиля русских писателей-классиков (например, Л.Н. Толстого и А.И. Куприна). Проведенное психолингвистическое исследование по методу семантического дифференциала выявило в целом устойчивую картину 14 конкретных эмфаз, отражающих базовые эмоциональные модальности и их факторные группы. Распределенные по структурно-полевому принципу (от центра к периферии) 840 шкалированных индивидуальных суждений информантов о каждом из компонентов конкретной эмфазы позволило нам констатировать наличие а) отчетливых, б) доминирующих, в) тяготеющих и г) размытых показателей. В качестве примера приведем полные характеристики шести эмфаз (см. таблицу № 5).

Наиболее отчетливы в показателях своего состава эмфазы: интерес, решительность, радость-удовольствие, вина; размыты: горе-страдание, отвращение-омерзение (соответственно - определенные и неопределенные эмфазы). Средняя степень определенности характерна для следующих эмфаз: любовь, удивление, счастье, тревога, стыд-застенчивость, гнев-ярость, презрение-пренебрежение, страхилюбовь.

Тембровые характеристики эмфаз крайне разнообразны и противоречивы. В основу частных определений тембра респондентами было положено до шести различных оснований - от теоретико-музыкальных подходов к акустике до ассоциативных метафор.

Несформированность терминологической системы для тембровых показателей русской речи (не только ее эмфазы, но и интонации вообще) делает изучение тембра крайне затруднительным. Лишь у двух эмфаз (решительность и тревога) отмечены определения тембра, повторяемые более чем четырьмя респондентами. Индекс «пересечения» мнений по поводу эмфатического тембра в основном не превышает показателей 2-3.

Комбинации отдельных компонентов эмфазы образуют ее новые характеристики, например отчетливость. Эмфаза может иметь устойчивые формы организации. Самыми распространенными из них являются мелодекламация и ритм. Текст может содержать ритмическую динамику и ритмическую константность (моноритм). Эти специфические ритмические характеристики текста всегда эмфатичны. Ритмообразующим может быть каждый из компонентов эмфазы в отдельности или любая их комбинация (главный принцип здесь - равномерная упорядоченность). Наблюдения над судебной (на примере А.Ф. Кони) и политической (на примере В.И. Ленина) публицистикой показывают возможность существования мелодического ритма, темпоритма, паузационного ритма и т.д.

Акцентный ритм создается не только с помощью ударения, но и посредством других способов: элементарным лексическим повтором, синтаксическим параллелизмом, звуковыми фугами (термин Т.М. Николаевой). Эксперимент, заключавшийся в фиксации эмфатического потенциала темпа и паузации, показал, что они не менее, чем акцентуация, традиционно рассматриваемая как ритмообразующая единица, важны в «прочтении» графически оформленного ритма. Эмоция, заключенная в тексте, безусловно, влияет на характер темпа, а характер темпа, в свою очередь, - на интенсивность паузации: чем быстрее темп, тем меньше длительных и больше коротких пауз в тексте; чем медленнее темп, тем больше длительных пауз, кроме того, их общее количество значительно повышается. Все компоненты эмфазы, таким образом, оказывают влияние друг на друга.

Ритм, как продемонстрировало исследование, всегда эмфатичен. Он может возводить эмоциональность в ранг главного содержания устной публичной речи (так называемая неврастеническая ораторская манера).

Эмфаза в целом отражает черты ментальной и национальной специфичности.

Третья глава Реализация эмоциональных смыслов средствами языковых единиц включает исследования эмоциональных репрезентаций средствами языковых единиц: выстраивается их система и рассматриваются ранее направленно не изучавшиеся уровни языковой эмоциональности -фонетический (эмоциональное фонетическое значение), фразеологический и синтаксический.

Эмоции репрезентируются на всех уровнях языка. Языковые единицы, выполняющие данную функцию, исследованы в науке далеко не равнозначно. Отечественной лингвистикой уже собраны достаточно подробные сведения об эмоциональности лексического уровня (именах эмоций), морфематического уровня (эмоционально-экспрессивных морфемах - в основном суффиксах), морфологического уровня (словах категории состояния, междометиях, частицах, модальных словах, звукоподражаниях).

Полная характеристика эмфаз. Таблица № 5

Эмфаза Эмоция ^^^ Компоненты эмфазы

Мелодика Темп Паузация Тембр Акцентуация

Высота тона Сила голоса

Принятие, удовольствие, активность Удивление Более высокий, чем средний или высокий (Д) Скорее громко, чем средне или громко (Д) Скорее медленный, чем средний или средний (Д) (Р) Визгливый (12) Максимальная или скорее максимальная, чем обычная (Д)

Интерес Более высокий, чем средний (О) Скорее громко, чем средне (О) Скорее быстрый, чем средний (О) Обычная или скорее мало пауз(Д) (21) Обычная или скорее максимальная, чем обычная (Д)

Решительность Средний или более низкий, чем средний (Д) Скорее громко, чем средне (О) Скорее быстрый, чем средний или средний (Д) Скорее мало пауз(О) Уверенный, жесткий, четкий (10) Скорее максимальная, чем обычная (О)

Принятие, удовольствие, пассивность Любовь Тяготеет к высокому (Т) Тяготеет к тихому (Т) Тяготеет к медленному (Т) Скорее много пауз или обычная (Д) Бархатный, мягкий, нежный, мелодичный, дрожащий (17) Скорее максимальная, чем обычная (О)

Счастье Более высокий, чем средний или высокий (Д) Громко или скорее громко, чем средне (Д) Скорее быстрый, чем средний или быстрый (Д) Скорее мало пауз или мало пауз (Д) Радостный (И) Максимальная или скорее максимальная, чем обычная (Д)

Радость -удовольствие Более высокий, чем средний (О) Скорее громко, чем средне или громко (Д) Быстрый или скорее быстрый, чем средний (Д) Скорее мало пауз (О) Восторженный, веселый, звонкий (15) Обычная или скорее максимальная, чем обычная (Д)

В основу исследования эмоционального фонетического значения (ЭФЗ) положен принцип немотивированности языкового знака, выдвинутый и доказанный Ф. де Соссюром, и теория Ч. Морриса о наличии у любого языкового знака прагматики. Звук изначально не мотивирован денотатом. Фонетическое значение является позднейшим наложением на план выражения звука, напоминающим прагматические категории лексики: оно фиксирует разного рода отношения говорящего к предмету разговора и ситуации общения в целом. Предполагается, что ЭФЗ содержит в своей основе эмоцию, точнее эмоциональные факторные признаки.

Разумеется, в явном виде об этом можно говорить преимущественно на уровне текста. На уровне изолированного звука заметно лишь его тяготение (по акустическим параметрам) к определенному эмоциональному значению. На уровне лексемы можно говорить об эмоциональном сдвиге в ту или иную (по каждому из трех факторов) сторону. Отсутствие эмоций представляется в виде значимого нуля, начального показателя ЭФЗ.

При конструировании текста человек подсознательно использует слова с теми звуками, которые имеют эмоциональное значение, соответствующее факторам эмоции, владеющей им в данный момент. Лексемы, имеющие (на основе входящих в них звуков) один и тот же эмоциональный сдвиг, либо накапливаются в тексте,- тогда создается отчетливое текстовое эмоциональное значение (эмоциональный текст); либо нейтрализуется лексемами с противоположным эмоциональным сдвигом,- тогда текстового эмоционального значения не создается (безэмоциональный текст). Основание для отбора лексем - код фонетического значения звука, который закладывается в мозг в раннем детском возрасте вместе с навыком различения эмоциональных состояний (этот код у разных народов разный). Формирование данного кода подобно формированию соотношения между звучанием и значением при овладении ребенком раннего возраста навыками использования языка для выражения своих мыслей и общения. Психолингвистами доказано, что «проблема порождения речи выступает как проблема правил обращения с единицами, составляющими внутренний лексикон человека и вовлекаемыми в конструирование предложения по мере его оформления, как проблема выбора тех или иных единиц из инвентаря существующих...» [Кубрякова, 1991, 9].

Следует обратить особое внимание на то, что ЭФЗ коррелирует в плане выражения именно с акустикой звука. На мысль о данной связи наводит тот факт, что первые собственно лингвистические трактовки звуковой семантики возникли в связи с разработкой учения о дифференциальных акустических признаках [Якобсон, Фант, Халле, 1962]. Важно и системно-структурное единообразие акустической теории дифференциальных признаков и факторной теории эмоций.

Для выявления ЭФЗ на уровне изолированного звука в диссертции был использован метод направленных ассоциаций. Получено и обработано 4030 субъективных суждений о звуках, предположительно отражающих одну

из фундаментальных эмоций. Все звуки логично укладываются в три типологические группы: звуки с отчетливыми ЭФЗ (см. таблицу №6), звуки с контаминированными ЭФЗ (см. таблицу №7) и нейтральные с эмоциональной точки зрения звуки

На уровне лексемы эмоционального сдвига лишены служебные слова (предлоги и союзы), а также высокочастотная нейтральная межстилевая лексика знаменательных частей речи, которая употребляется во всех без исключения стилях, сферах общения и ситуациях. И, наоборот, лексика, стилистически маркированная, образная обладает в своем фонетическом облике эмоциональным сдвигом. Так, наблюдение, проведенное над звуковым составом эпитетов к названиям базовых эмоциональных модальностей, показывает: у эпитетов, характеризующих эмоции с факторным признаком «активность», существует явный эмоциональный сдвиг в сторону диезности и резкости, при этом диезность характерна для эмоций с факторными признаками «принятие, удовольствие». У эпитетов пассивных эмоций существует эмоциональный сдвиг в сторону бемольности, которая преобладает также в эмоциональных ситуациях отталкивания и неудовольствия. Эмоциональный сдвиг в сторону резкости также частотен для эмоций отталкивания и неудовольствия.

Исследование проявления эмоционально-семантических параметров русских звуков на текстовом уровне нами осуществлялось посредством статистической компьютерной обработки сплошных звуковых массивов. Эмоционально окрашенные тексты (16 поэтических и 22 прозаических) транскрибировались и обрабатывались специальной компьютерной программой. Акустическая классификация звуков использовалась с усовершенствованиями, предложенными М.В. Пановым [1997]. Эмоциональные параметры звуков, полученные при исследовании текстов, представлены в таблице № 8.

Звуки, имеющие отчетливые эмоциональные характеристики. Таблица № 6

Эмоции Радость - Удивление Отвращение Гнев-

удовольствие ярость

[Л'] [О]

К [А] [У] [Ы] [Р]

[Л] [И]

№ ЕР'] [Э]

со [М']

Звуки, имеющие контаминированные эмоциональные значения. Таблица№ 7

Эмоцио- Гнев - Интерес + 0 +, отвра- Отвращение

нальные ярость+ радость - щение + +

группы отвраще- удовольств. презрение презрение

ние

Отталкива- Принятие, Отталкивание, Отталкивание,

Эмоцио- ние, неудо- удоволь- неудо- неудо-

нальные вольствие с ствие с вольствие с вольствие с

факторные преоблада- преоблада- преоблада- преоблада-

признаки нием актив- нием актив- нием нейт- нием пас-

ности ности ральности сивности

[Ж] [Ф]

К [3] м

[Ш] [М] [X]

со [Г] [Г']

(Г> [Б] [Ф>]

Можно смоделировать наглядную картину ЭФЗ, распределив эмоциональные значимости акустических групп по степени их проявленности от ядра к периферии. Отсутствие ЭФЗ хотя бы по одному из 3-х параметров представляет собой его периферию; слабое проявление - промежуточную зону, дробящуюся в зависимости от количества таких показателей; отчетливое -центр (см. схему № 2).

На фразеологическом уровне эмоциональность реализуется коннотативно (таких фразеологизмов большинство, т.к. коннотативная окрашенность -генетическое свойство фразеологизма) и денотативно. Все денотативные эмоциональные фразеологизмы делятся по способам репрезентации эмоций на фразеологизмы первичной (основной) и вторичной (дополнительной) эмоциональности.

Фразеологизмы вторичной эмоциональности обозначают либо одну из форм проявления эмоций в невербальной сфере (кровь ударила в лицо), либо количественную интенсивность эмоции без указания на ее качество {изо всех сил), либо сложные чувства и состояния, аффекты и эмоциональные комплексы (ни в какие ворота не лезет).

Фразеологизмы первичной эмоциональности можно разделить на непосредственно представляющие эмоцию, содержащие в своем составе название эмоциональной модальности (сгореть от стыда), и репрезентирующие эмоцию опосредованно. В кругу последних встречаются абсолютно идиоматические (провалиться сквозь землю) и соотносительно идиоматические (кровь стынет в жилах), выделяемые на основании соотнесенности / несоотнесенности эмоциональной семантики фразеологизмов с другими (невербальными) формами проявления те^ кфцсрж^иОИМЫЮ I

I МВД ПОТЕКА I

33 I СВимЦЕ* »

' Ш ш '

Таблица№ 8

Звуки Эмоциональные семантические параметры

Вокальные Принятие (отчетл.) Удовольствие (слаб.) Пассивность (слаб.)

невокальные отталкивание (отчетл.) неудовольствие (слаб.) активность (слаб.)

II Консонантные Отталкивание (отчетл.) 0 Активность (слаб.)

неконсонантные принятие (отчетл.) 0 пассивность (слаб.)

III Низкая тональность 0 Неудовольствие (слаб.) Пассивность (слаб.)

высокая тональность 0 удовольствие (слаб.) активность (слаб.)

IV Диффузные 0 0 Активность (слаб.)

компактные 0 0 пассивность (слаб.)

V Бемольные 0 Неудовольствие (слаб.) Пассивность (слаб.)

небемольные 0 удовольствие (слаб.) активность (слаб.)

VI Диезные 0 Удовольствие (слаб.) Активность (слаб.)

недиезные 0 неудовольствие (слаб.) пассивность (слаб.)

VII Прерванные Отталкивание (отчетл.). Неудовольствие (отчетл.) Активность (слаб.)

непрерывные принятие (отчетл.) удовольствие (отчетл.) пассивность (слаб.)

VIII Резкие Отталкивание (слаб.) 0 Активность (слаб.)

нерезкие принятите (слаб.) 0 пассивность (слаб.)

IX Глухие Отталкивание (отчетл.) Неудовольствие (слаб.) Активность (отчетл.)

звонкие принятие (отчетл.) удовольствие (слаб.) пассивность (отчетл.)

Структура ЭФЗ Схема №2

Денотативные эмоциональные фразеологизмы представляют собой центральный и наиболее показательный ярус эмоциональности, реализуемой средствами языковых единиц. В их сфере наглядно проявляются все способы репрезентации эмоций. Фразеологизмы иллюстрируют диффузность этой системы - так называемое «поле притяжения», создающее полисемантические эмоциональные устойчивые единицы (в русской фразеологии их около 10 %) и способствующее комплексности эмоциональных реализаций в различных формах и различными способами одновременно. Например, фразеологизм словно ножом резануть по сердцу представляет эмоциональный синкрет -тревога, горе-страдание, страх, реализуемый эмфатически, опосредованно физиологически и языковыми средствами - фразеологически и фонетически.

Сопоставление количественного состава фразеологизмов, репрезентирующих эмоции разных факторных групп и модальностей, в русском и немецком языке дало информацию о национальной специфике слов-опор эмоциональных фразеологизмов, типов вторичной номинации,

повторяемости образов, фиксации позитивного и негативного эмоционального опыта, - т.е. «картины эмоций». Подобная специфичность характерна для всех форм эмоциональности - паралингвистических, эмфатических, собственно языковых, и фразеология, как важнейший языковой ярус, наглядно это демонстрирует. Национальная самобытность в области эмоциональных проявлений, отражаемых языком, выступает ключевой характеристикой исследуемой системы репрезентации эмоций.

Синтаксический уровень языковой структуры реализует, как и все языковые ярусы, денотативно первичную и вторичную эмоциональность. Первичная эмоциональность в таком случае связана с ядерными синтаксическими компонентами предложения (подлежащим и сказуемым), вторичная - с второстепенными членами предложения. Промежуточное место занимает эмоциональность, реализуемая полупредикативными, вводными и присоединительными конструкциями (она часто опирается на морфологические классы модальных и вводных слов со значением «чувства»).

Первичная денотативная эмоциональность репрезентируется тремя типами подлежащных и тремя типами предикативных структур. Подлежащные эмоциональные структуры сравнительно редки. Это двусоставные, эллиптические и номинативные оценочно-бытийные предложения, которые обладают семантическим своеобразием. Эмоция в таких предложениях управляет субъектом, пассивизирует его и стремится свести к нулю. Семантическая градация степени нивелирования субъекта может быть проиллюстрирована следующими знаковыми примерами: 1) Горе горькое... на пас невзначай набрело (Некрасов).—► 2) А у нас сегодня радость... (Шолохов). —> 3) Тоска!.. Так день за днем идет вуединенье... (Пушкин).

Предикативные модели первичной денотативной эмоциональности значительно разнообразнее и семантически, и структурно. Каждая из трех таких моделей (двусоставная, односоставная личная и односоставная безличная) включает по несколько разновидностей. Например, двусоставные конструкции существенно различаются в зависимости от вида сказуемого: простого, составного глагольного, составного именного, последнее включает 8 подтипов. Ср.: Я был озлоблен, он угрюм (Пушкин). Все казались довольными (Тургенев). Она была веселее окружающих. Яв печали.

Адъективные предикативные модели репрезентируют временное эмоциональное состояние, причастные - каузирование эмоции, предложно-падежные - погруженность субъекта в эмоцию, поглощенность ею. Безличные предикативные модели (их также 3 типа), помимо форм сказуемых в косвенных падежах, включают наиболее распространенные среди носителей русского языка типы - со сказуемым-словом категории состояния: «бесформенным», по AM. Пешковскому (жаль, охота, досада), или оформленным (типарадостно, тревожно, стыдно, страшно).

Возможность изменения формами на -о, обозначающими эмоцию, своего морфологического статуса в зависимости от синтаксической функции

показывает, что первичная и вторичная денотативная эмоциональность синтаксического уровня находятся в преемственных отношениях (Ср.: На сердце было радостно. Они могли подолгу радостно общаться.).

Как итог проведенного исследования предлагается следующая классификация конкретных синтаксических структур первичной денотативной эмоциональности:

I. Подлежащные:

1) двусоставные (эмоция - подлежащее, субъект - дополнение);

2) эллиптические (эмоция - подлежащее, субъект - дополнение в Р. п.);

3) номинативные оценочно-бытийные (эмоция - подлежащее, субъект отсутствует).

И. Предикативные:

1) двусоставные (субъект, как правило, подлежащее, реже -дополнение или определение; эмоция - сказуемое) со сказуемыми:

• простым глагольным,

• составным глагольным,

• составным именным (именная часть морфологически представлена различными типами: краткими и полными прилагательными и причастиями, сравнительной степенью прилагательных, существительными в И.п., существительными в косвенных падежах с предлогами и без предлогов);

2) односоставные личные (субъект отсутствует, но мыслится определенно, неопределённо или обобщенно; эмоция - сказуемое) с теми же типами сказуемых, что и двусоставные;

3) односоставные безличные (субъект - дополнение; эмоция -сказуемое) с составным именным сказуемым (именная часть в основном - слово категории состояния).

Представленная модель демонстрирует системные свойства процессов репрезентации эмоций на синтаксическом уровне русского языка. Ведущие предикативные и подлежащные модели русского синтаксиса нацелены на реализацию первичной денотативной эмоциональности, которая является, таким образом, одним из содержательных стержней семантики граматического центра предложения.

Исследование синтаксических возможностей реализации эмоциональной семантики имеет большие перспективы в области полупредикации и способов синтаксической репрезентации вторичной эмоциональности.

Четвертая глава «Закономерности эмоциональных репрезентаций: от методик к перспективам исследования» дает представление о важнейших системных особенностях эмоциональных реализаций в субъектном и межсубъектном плане: эмоциональной динамике, эмоциональном взаимодействии, комплексности и многоуровневости эмоциональной семантики; показывает возможность исследования эмоциональности одного

языкового яруса через другой; намечает перспективы методологического синтеза при изучении языковой репрезентации эмоций.

Важнейшей закономерностью репрезентации эмоций в языке является отражение их динамики. Под эмоциональной динамикой понимается последовательная смена во времени переживаемых субъектом эмоций. Как демонстрируют наблюдения, проведенные над художественными текстами (в частности, над повестью Л.Н. Толстого «Казаки», романом-эпопеей «Война и мир» и поэмой А.С. Пушкина «Цыганы»), эмоциональная динамика, в принципе может включать две разновидности: 1) поступательную динамику, т.е. динамику модальностей в пределах одной факторной группы эмоций (напр., страх —* стыд —* вина в пределах группы «неудовольствие, принятие, пассивность») или между группами при отличии одного факторного признака (напр., интерес —* радость-удовольствие между группами «принятие, удовольствие, активность» и «принятие, удовольствие, пассивность»); 2) динамику эмоционального сбоя, т.е. динамику модальностей различных факторных групп при отличии двух или всех трех факторных признаков (напр., решительность из группы «принятие, удовольствие, активность» —* презрение-пренебрежение из группы «отталкивание, неудовольствие, активность»).

Очевидно, что динамика второго типа существеннее отражается в языковых и паралингвистических репрезентациях эмоций. Например: Он [Оленин -Д.Р.] так обрадовался и взволновался, открыв эту, как ему казалось, новую истину, что вскочил и в нетерпении стал искать, для кого бы поскорее пожертвовать собой, кому бы сделать добро, кого бы любить ... Ивдруг ему стало страшно жутко. Он стал трусить. Пришли в голову абреки, убийства, про которые ему рассказывали..." (Л.Н.Толстой). Вид эмоциональной динамики в художественном произведении диктуется многими факторами, наиболее регулярно - жанровыми особенностями или характером литературного направления (так, поэтика романтического контраста требует постоянных эмоциональных сбоев в речи героев). Эмоциональную динамику можно проследить не только по НЛХ, но и по всей совокупности используемых в языке эмоциональных средств, что дает возможность представить это явление во всем его значительном масштабе.

Эмоциональную динамику продуктивно изучать с применением графических образов (кольцо, вектор, ступени) или воплощая ее при сплошной сюжетной выборке в наглядные графики на факторно-модальной координатной плоскости, как в приведенном ниже графике № 1 эмоциональной динамики речи Алеко, героя поэмы А.С. Пушкина «Цыганы».

Участники эмоциональной ситуации могут испытывать одну и ту же эмоцию, разные эмоции (по модальности или факторной группе), могут воспринимать одну и ту же эмоцию в разных степенях ее интенсивности и т.д. В таких случаях происходит взаимодействие эмоциональных репрезентаций, которое необходимо исследовать не линейно, а сопоставительно.

Взаимодействие эмоциональностей рассматривается в межсубъектном плане, в отличие от эмоциональной динамики, лежащей в индивидуальной (субъектной) области.

Эмоциональная динамика представляет собой шкалу изменений чувств, настроений, переживаний одного и того же субъекта эмоциональных состояний. Взаимодействие эмоциональностей - это две, три и более шкал во взаимном отношении друг к другу. Крайними точками взаимодействия эмоциональностей являются: с одной стороны - эмоциональный контраст; с другой - эмоциональное совпадение, дающее эффект эмоционального резонанса, т.е. значительного усиления общей эмоциональной характеристики ситуации, которое возникает благодаря тому, что все субъекты-участники погружены в одно и то же эмоциональное состояние.

При эмоциональном резонансе эмоции субъектов либо абсолютно совпадают по модальности — высшая точка резонанса, либо — средняя степень резонанса - относятся к одной факторной группе (например, вина и страх -«принятие, неудовольствие, пассивность»; любовь и счастье - «принятие, удовольствие, пассивность» и т.д.).

Эмоциональный межсубъектный контраст предполагает столкновение эмоций, отличающихся в факторно-модальном плане. Подобный контраст может быть максимальным, средним и минимальным в зависимости от количества противопоставленных факторных признаков сталкивающихся эмоций.

При взаимодействии эмоций, отличающихся тремя факторными признаками, наблюдается максимальный контраст. Например, в ситуациях:

любовь *--у презрение-пренебрежение («принятие, удовольствие, пассивность»

«отталкивание, неудовольствие, активность») или интерес

отвращение-омерзение («принятие, удовольствие, активность» *--►

«отталкивание, неудовольствие, пассивность») и под.

При столкновении эмоций, противопоставленных двумя факторными признаками, возникает контраст среднего уровня.

Например, решительность *--* страх («активность, принятие, удовольствие»

*--* «пассивность, принятие, неудовольствие»); вина <-► гнев-ярость

(«пассивность, принятие, неудовольствие» «активность, отталкивание,

неудовольствие») и др.

Когда взаимодействуют эмоциональные модальности, отличающиеся одним факторным признаком, имеет место контраст минимальный. Например, решительность счастье («активность, принятие,

удовольствие» «пассивность, принятие, удовольствие»); презрение-

пренебрежение тревога («активность, отталкивание, неудовольствие»

*--► «активность, принятие, неудовольствие») и под.

Все виды эмоционального взаимодействия (контраст и резонанс) исследуются в диссертации на основе текстовых иллюстраций из романа Л.Н. Толстого «Война и мир». Приведем наиболее показательные примеры. Эмоциональный контраст: «Та сосредоточенность и убитость, которую

График эмоциональной динамики№1 (Алеко)

1 К принятие удивление, интерес л к

пассивность любовь, счастье, радость -удовольствие табот _ *бвЯб0Г1 "серое ■ч.яшуТ"' бкямаоел» Г двь 1 / 1 1 жение гшоцгюналъного тона (по сюжету) 1 1 1 |\ 1 1 1 1 1 1 1 1 1

1 1 страх, горе, страдание, стыд, вина отвращение омерзение пупцабоп" ивдвицц —- юса |М| явшяе _ меаобяо ц|||Г. ; 1/ 2 З1 4' 5' 1бЧ 7' 81 91 10' 11' 121 13' 14' 15'

1

активность презрение -пренебрежение, гнев — ярость ^стрмеи, , .,. лшегарымп* 1'ИЦ.11ЫЙ ......

заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем» [Курсив здесь и далее наш.

- Д.Р.]. Контраст среднего уровня: «горе-страдание *-► радость-

удовольствие», «интерес <--* презрение-пренебрежение». Эмоциональный

резонанс: «Князь Андрей вздохнул и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное... лицо Пьера... и в первый раз после Аустерлица он увидал то высокое, то вечное небо.. , и что-то давно заснувшее, что-то лучшее, что было в нем, вдруг решительно и молодо проснулось в его душе» (резонируют эмоции интерес, решительность). В последнем примере эмоция репрезентируется комплексно: авторские НЛХ {решительно, молодо, восторженное); мимически (описание взгляда) и физиологически {раскрасневшееся).

Средства репрезентации эмоций различных языковых ярусов взаимодействуют друг с другом. Так, эмоциональная фонетика подкрепляется в первую очередь лексическим уровнем как, безусловно, наиболее представительным и семантически однозначным, а также морфемным, морфологическим и синтаксическим уровнями. Совместную работу языковых ярусов по реализации эмоционального значения, систему их взаимного усиления предлагается называть многоуровневостью вербальной эмоциональности. Итак, под многоуровневостью вербальной эмоциональности понимается взаимодействие средств эмоциональных репрезентаций, относящихся к разным уровням языковой структуры.

Многоуровневость выявляется посредством анализа всего языкового комплекса средств репрезентации эмоций. При подобном исследовании один из ярусов рационально избирать в качестве основы, чтобы прочие языковые уровни выступали в относительной системе отсчета. Такой опорой, определяющей систему координат исследования многоуровневости эмоциональных реализаций, может быть любой языковой ярус. Его определение носит исключительно практико-мегодический характер, так как систематизирует и упрощает процедуру исследования, не более того. Изучать многоуровневость можно на фонетической, лексической, морфемной и синтаксической основе.

Проведенный по данной методике анализ стихотворения А.А. Ахматовой «Слушая пение» позволил сделать следующие частные выводы о многоуровневости вербальной эмоциональности конкретного текста.

Комплекс фонетических значений стихотворения составляют характеристики: черно-белые, возвышенные, прекрасные, сильные, эмоционально пассивные звуки, стилистически маркированные как высокие. Фонетический семантический комплекс находится в тесной связи с эмоциональной лексической семантикой стихотворения и его эмфатическим рисунком, т.е. представляет собой многоуровневое единство вербальных средств репрезентации эмоций. Многоуровневая семантика интерпретируется факторно как «принятие,

неудовольствие, пассивность» и модально — тоска, грусть, печаль (базовая модальность, по эмоциональной идентификации, - горе-страдание).

Для выявления закономерных черт показательно совмещать не только репрезентации эмоций на различных ярусах языковой структуры (т.е. в рамках одной формы репрезентации), но и различные формы эмоциональных репрезентаций: паралингвистику и вербалику, языковые единицы и эмфазу. Так, лексические ассоциативные ряды к названиям базовых модальностей, исследованные методом наложения уровневых показателей, дали еще одно подтверждение выдвинутой в диссертации теории ЭФЗ, с одной стороны, а с другой - еще раз продемонстрировали многоуровневость языковой репрезентации эмоций.

Разработка теории и описание функционирования в языке эмоционального содержания с неизбежной закономерностью приводят к мысли о широких связях всех форм репрезентации эмоционального состояния человека: собственно языковых, эмфатических и паралингвистических. Психологическое изучение эмоций не раз выводило исследователей на особую специфику их выражения, состоящую в обширных корреляциях эмоции как таковой с другими психическими феноменами (явление синестезии и ее частное проявление - синестэмия). Можно утверждать, что эмоции в языке всегда проявляются комплексно, т.е. в некоей совокупности форм внешних выражения.

Объясняется комплексность тем, что эмоциональное содержание речи, как отражение эмоциональных характеристик различных ситуаций человеческого общения, специфично. Единица эмоциональной информации, во-первых, более обширна, чем обычный предметный (рациональный) смысл, составляющий понятие и выражаемый словом. Во-вторых, она далеко не однозначна: большинство эмоций в силу модальной дискретности имеют степени интенсивности, - взаимопереходящие, но одинаковые по индентифицируемой модальности и относящиеся к одной факторной группе. Разные модальности одной факторной группы также способны к взаимодействию и взаимопереходу. Наконец, возможна стремительная эмоциональная динамика, когда в течение небольшого промежутка времени сменяются эмоции с разными (порой противоположными) факторными признаками.

Следовательно, эмоциональное состояние человека передается в его речи комплексно: вербально и невербально, акустически и аудиально, языковыми средствами и паралингвистически, и в каждой ситуации по-разному. Повторяемость эмоциональных ситуаций дает возможность описать эти комплексы, зафиксировать стандартные сочетания различных средств репрезентаций эмоций.

Источником эмоциональных ситуаций для наблюдения над типами комплексности в реферируемой работе был избран роман-эпопея Л. Н. Толстого "Война и мир". Исследование осуществлялось методом сплошной выборки из текста романа фрагментов, имеющих эмоциональные показатели и характеризующих речь героев в различных ситуациях общения. Было

проанализировано 46 эмоциональных ситуаций: идентифицированы и атрибутированы эмоции всех 6-и факторных групп и 18-и базовых модальностей. Например: РЕШИТЕЛЬНОСТЬ - Ну, давай спорить,- сказал князь Андрей. - Ты говоришь школы, - продолжал он, загибая палец... -Другое (князь Андрей загнул другой палец)... Третье, - что бишь ты еще сказал? -Князь Андрей загнул третий палец. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро... Комплекс репрезентаций: языковые единицы (НЛХ, синтаксис) + жесты + эмфаза (темп речи). СЧАСТЬЕ - Прелесть, прелесть, дядюшка! Еще, еще! - закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. Комплекс репрезентаций: языковые единицы (НЛХ + морфемика + синтаксис) + жесты + эмфаза (мелодика).

Художественный дискурс подтверждает гипотезу о том, что все формы эмоциональных проявлений могут выступать в комплексе разнообразных комбинаций и количественного состава. Наиболее регулярно фиксируются устойчивые комплексы из 3-4-х эмоциональных средств, относящихся преимущественно к различным формам репрезентации эмоций, - языковые единицы (в основном НЛХ и синтаксис) + эмфаза + мимика (или жест). Однако встречаются и более обширные комплексы - в таких случаях вербальная эмоциональность представлена многоуровнево: языковые единицы (многоуровневая комбинаторика - ЭФЗ, НЛХ, морфемика и синтаксис) + эмфаза + мимика (или жест) + физиологическое проявление.

Для невербальных, вербальных и различного рода комбинированных способов выражения эмоциональной характеристики ситуаций человеческого общения свойственна единая закономерность: эмоции одной и той же модальности (различной качественной интенсивности) и факторной группы по признакам «удовольствие-неудовольствие», «принятие-отталкивание»,

«активность-пассивность» выражаются одинаково. Следовательно, основу репрезентации эмоций составляют их факторные группы.

В заключении подводятся основные итоги проделанной работы: в рамках предложенной типологической схемы из трех факторных признаков и двадцати базовых модальностей, имеющих многочисленные степени интенсивности, средства репрезентации эмоций русского языка функционируют как целостная - взаимосвязанная и взаимообусловленная в своих составляющих - система, структура и закономерности которой в реферируемой диссертации рассчитаны теоретически, выявлены в наблюдении и доказаны экспериментально. Исследовательская программа и методологические подходы диссертации перспективны для дальнейшего изучения средств эмоциональных репрезентаций.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографические издания

1. Романов Д.А. Русская эмфаза: программа и опыт исследования. - Тула: Тульский полиграфист, 2003. - 76 с. (4,4 п.л.).

Рец.: Красовская НА Современная научная интонология - школе и вузу (ДА Романов «Русская эмфаза: программа и опыт исследования») // Сб. научн. трудов преподавателей и аспирантов ТГПУ им. Л. Н. Толстого. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2004. - С. 93-96.

2. Романов Д.А. Эмоции в системе языковых репрезентаций. - Белгород: Изд-во Белгородск. гос. ун-та, 2004. - 316 с. (19,7 п. л.).

Статьи

3. Романов Д.А. Способы передачи эмоций в русском языке // Русск. яз. в школе, 2004. № 4. - С. 78-82. (0,5 п. л.).

4. Романов Д.А. Теоретические принципы исследования эмоционального фонетического значения // Филол. науки, 2004. № 4. - С. 87-93. (0,5 п. л.).

5. Романов Д.А. Ритм в эмфазе и способы ритмической организации ораторской речи // Русск. яз. в школе, 2004. № 5. - С. 92-97. (0,6 п. л.).

6. Романов Д.А. Части речи «на службе» у эмоций // Русск. речь, 2004. №5.-С. 48-51. (0,4 п. л.).

7. Романов Д.А. Психолингвистическое обоснование эмоциональной идентификации // Вопросы языкознания, 2005. № 1. - Принято к печати. (0,5 п.л.).

* * *

8. Романов Д.А. Лексическая семантика и фонетическое значение // Фоносемантический аспект современного русского литературногого языка: Сб. статей. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1996. - С. 4—13. (0,7 п. л.).

9. Романов Д.А. К вопросу об эмоциональной семантике изолированного звука в русском языке // Сб. научн. статей аспирантов ф-та русской филологии. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1997. - С. 11-20. (0,7 п. л.).

10. Романов Д.А Связь «Звук - эмоция» в лексических ассоциациях россиян конца 90-х гг. // Единицы языка: структура, семантика, функция, изучение: Межвуз. сб. научн. трудов. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1998.-С. 88-97. (0,7 п. л.).

11. Романов Д.А. Сигнификативно эмоциональное значение русских фразеологизмов // Роль языка и литературы в мировом обществе: Сб. научн. статей Междунар. научно-практич. конференции. - Тула: Изд-во ТулГУ, 2000. Часть П. - С. 19-26. (0,5 п. л.).

12. Романов Д.А., Красовская Н.А. Фоносемантические профили фраз в социально воздействующих контекстах // Лингвистические этюды: Сб. научн. статей. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2000. - С. 47-50. (0,4 п. л.).

13. Романов Д.А. Синонимические связи названий фундаментальных эмоций // Вопросы теории, практики и методологии изучения гуманитарных дисциплин: Межвуз. сб. научн. трудов. Серия: Дистанционное образование. Вып. 2. - М: Соврем, гуманит. ун-т, 2001. - С. 124-134. (0,8 п. л.).

14. Романов Д.А. Эмоциональная динамика в художественном тексте (опыт анализа) // Пути слова: Сб. научн. статей. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2002. - С. 44-50. (0,5 п.л.).

15. Романов Д.А. Поиск слова как методология овладения и пользования языковыми нормами // Орфография и изменение языковых норм: лингвистический, дидактический и социокультурный аспекты. - Астрахань: Изд-во Астраханск. гос. пед. ун-та, 2002. - С. 95-98 (0,5 п.л.).

16. Романов Д.А., Орлов Д.П. Топонимическое пространство Тулы в психолингвистическом освещении // Языки и картина мира: Материалы Всерос. научн. конференции. -Тула: Изд-во ТулГУ, 2002. - С. 126-132. (0,6 п.л.).

17. Романов Д.А. Вопросы эмоционального синтаксиса. Структуры первичной сигнификативной эмоциональности // Язык - культура - человек. Ученые записки МГПИ (серия «Языкознание»): Сб. научн. статей. - Мурманск: Изд-во МГПИ, 2002. Вып. 2. Часть 2. - С. 18-25. (0,6 п.л.).

18. Романов Д.А. Эмфазы в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет»// Русское слово: синхронический и диахронический аспекты: Материалы Междунар. научн. конференции. - Орехово-Зуево: Изд-во Орехово-Зуевск. гос. пед. ин-та, 2003. - С. 229-231. (0,3 п.л.).

19. Романов Д.А. Понятие эмоциональной интенсивности // Русистика: проблемы, достижения, перспективы: Сб. научн. статей. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2003. - С. 12-15 (0,4 п.л.).

20. Романов Д.А. Темпоральные характеристики эмфазы // II Международные Бодуэновские чтения. Казанская лингвистическая школа: традиции и современность: Труды и материалы. - Казань: Изд-во Казанск. гос. ун-та, 2003. Т. 2.-С. 13 - 16 (0,4 п.л.).

21. Романов Д.А. Непосредственные лексические характеристики эмоций в повести Л.Н. Толстого «Казаки» и поэме А.С. Пушкина «Цыганы» // Толстой и судьбы современной цивилизации: Материалы XXIX Междунар. Толстовских чтений- Тула - Москва: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, Ин-т мир. литературы РАН, Гос. музей Л.Н. Толстого, 2003. - С. 320-335. (1 п.л.).

22. Романов Д.А. Эмоциональная аксиология россиян (ассоциативное поле через призму фоносемантики) // Культура общения и ее формирование: Межвуз. научн. сб. Вып. 13. - Воронеж: Истоки, 2004. - С. 3-10. (0,6 п.л.).

23. Романов Д.А. Эмоциональная семантика простого предложения // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их стилистическое использование в тексте: Межвуз. сб. научн. трудов. - М: Изд-во Моск. гос. обл. ун-та, 2004. - С. 450-456. (0,5 п.л.).

24. Романов Д.А. Эмоциональные фразеологизмы русского и немецкого языков в сопоставительном освещении // Проблемы русского и общего

языкознания: Межвуз. сб. научн. трудов. Вып. 2. - Елец: Изд-во Елецк. гос. унта им. И .А. Бунина, 2004. - С. 40-46. (0,6 п.л.).

25. Романов Д.А. Количественные показатели интенсивности эмоций в названиях их модальностей (по данным психолингвистического эксперимента) // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы: Междунар. научн. конф.: Труды и материалы. - Казань: Изд-во Казанск. гос. ун-та, 2004. -С. 238-240. (0,4 п.л.).

26. Романов Д.А. Репрезентация эмоций в тексте (формы и функционирование) // Текст: семантика, форма, функция: Мат-лы межвуз. научн.-практич. конф. — Тамбов: Изд-во Тамбовск. гос. ун-та им. Г.Р. Державина, 2004. - С. 239-244. (0,5 п.л.).

27. Романов Д.А. Невербальные формы эмоциональных реализаций в их отношении к языку // Современная лингвистика: теория и практика: Межвуз. сб. научн. трудов. - Краснодар: Изд-во Кубанск. гос. ун-та, 2004. - С. 87-94. (0,6 п.л.).

28. Романов Д.А. Интонационное оформление эмоционального сюжета в повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет» // Семантика. Функционирование. Текст: Межвуз. сб. научн. трудов. - Киров: Изд-во Вятск. гос. гуманит. ун-та, 2004. - С. 30-37. (0,6 п.л.).

29. Романов Д.А. Эмоциональная семантика частей речи в языке романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» // Русский язык XIX в.: проблемы изучения и лексикографического описания: Материалы Всерос. научн. конференции. Ин-т лингв, исследований РАН, СПб. гос. ун-т. - СПб.: Наука, 2004. -С. 128-135. (0,5 п.л.).

* * ♦

30. Романов Д.А. Эмпирическая модель фонетического значения (звук и эмоция) // Средства русского языка: структура, семантика, функция: Межвуз. сб. научн. трудов. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1995. - С. 28-37. -Рук. деп. в ИНИОН РАН 16.10.95 г. № 50822 (0,7 п.л.).

31. Романов Д.А. Проблема фонетического уровня в семантической иерархии современного русского языка // Средства языка и речи: структура, семантика, функция, изучение: Межвуз. сб. научн. трудов. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1995. - С. 10-21. - Рук. деп. в ИНИОН РАН 28.12.95 г. №51055 (0,8 п.л.).

32. Романов Д.А. Эмоционально-звуковая синестезия в сознании носителей современного русского языка // Единицы языка и речи: семантика, функция, изучение: Межвуз. сб. научн. трудов. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1996. - С. 2-13. - Рук. деп. в ИНИОН РАН 26.02.96 г. № 51221. (0,8 п.л.).

Материалы конференций и тезисы

33. Романов Д.А. Фонетическое значение в аспекте общей теории семантики // Материалы конференции профессорско-преподавательского состава ТГПУ им. Л.Н. Толстого (7-9 сентября 1995 г.). Тезисы докладов. -Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1996. - С. 118-119. (0,1 п.л.).

34. Романов Д.А. К вопросу об эмоциональной семантике русских звуков // Материалы научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава и аспирантов ТГПУ им. Л. Н. Толстого. (Апрель 1997 г.). Тезисы докладов. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1998. - С. 137-139. (0,2 п.л.).

35. Романов Д.А. Об эмоциональной модальности в речи персонажей Л.Н. Толстого // XXIV Международные Толстовские чтения. Материалы. -Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1998. - С. 201-202. (0,1 п.л.).

36. Романов Д.А. Содержательная структура высказывания (текста) в ее связи с языковой организацией на занятиях по культуре речи // Обеспечение качества подготовки специалистов в системе непрерывного образования. -Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1999. - С. 120-121. (0,1 п.л.).

37. Романов Д.А. Художественная роль семантического поля (из материалов к занятиям по лексикологии и лингвистическому анализу текста) // Актуальные проблемы усвоения речи на современном этапе: Материалы научн. конференции Сахалинского гос. ун-та. - Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2000. - С. 24-26. (0,2 п.л.).

38. Романов Д.А. В добавление к семантической систематике фразеологизмов: эмоция как денотат фразеологизма // Материалы Всероссийской научн. конференции «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблема, перспективы». - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2000. - С. 30-32. (0,2 п.л.).

39. Романов Д.А. О комплексности фонетической семантики // Язык образования и образование языка: Материалы Международной научной конференции. - Великий Новгород: Изд-во Новгородского гос. ун-та им. Ярослава Мудрого, 2000. - С. 259-260. (0,1 п.л.).

40. Романов Д.А. Сходные фонетические явления различных синхронических срезов на занятиях по истории русского языка // Самостоятельная работа студентов и слушателей университета как основа реализации учебных планов: Материалы XXVII учебно-методической конференции ТГПУ. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2000. - С. 174-175. (ОД п.л.).

41. Романов Д.А. Психолингвистика в структуре курсов по выбору на филологическом факультете // Научно - методическое обеспечение системы непрерывного профессионального образования: Материалы XXVIII учебно-методич. конференции ТГПУ. - Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2001. -С. 132-133. (0,1 п.л.).

42. Романов Д.А. Классификация эмоций для их лингвистического изучения в свете новейших нейропсихологических данных // Сб. научн. трудов преподавателей, аспирантов и студентов ТГПУ им. Л.Н. Толстого 2000-2001 гг.Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2001. - С. 189-190. (0,1 п.л.).

43. Романов Д.А. Замечания о психолингвистическом изучении эмфазы (Теоретические вопросы) // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты: Материалы Всероссийской научн. конф. - Москва -Пенза: ИЯ РАН, ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2002. - С. 106-107. (0,1 п.л.).

44. Романов Д.А. К вопросу о содержании тестов по русскому языку (реальность и перспективы) // Развитие тестовых технологий в России. Всероссийская научно-метод. конференция: Тез. докладов. - М.: Центр тестирования МО РФ, 2002. - С. 151-152 (0,1 п.л.).

45. Романов Д.А. Эмоциональный жест как отражение ментальной специфики русских // Язык и этнос: Материалы Первой выездной академич. школы для молодых лингвистов-преподавателей вузов РФ. - Казань: Школа, 2002. - С. 224-226. (0,2 п.л.).

46. Романов Д.А. Художественный текст как эквивалент эмоциональной языковой реальности // Язык и образование. Материалы Всерос. научн. конф. с междунар. участием. - Великий Новгород: Изд-во Новгородского гос. ун-та им. Ярослава Мудрого, 2002. - С. 73-74. (0,1 п.л.).

47. Романов Д.А. Эмоциональная идентификация среди методов типологии языкового материала // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Материалы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. -М: ИЯ РАН, 2003. - С. 226-227. (0,1 п.л.).

48. Романов Д.А. Статус ритма в эмфазе и способы ритмической организации // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты. Материалы 3-ей Всероссийской научн. конференции. — Москва — Пенза, 2003: ИЯ РАН, ПГПУ им. В. Г. Белинского. - С. 49 - 50. (0,1 п.л.).

49. Романов Д.А. К проблеме лексического выбора (из материалов занятий по культуре речи) // Качество педагогического образования: молодой учитель: Материалы IV Всероссийской конференции. — Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2003. Т. 2. - С. 92-94. (0,2 п.л.).

50. Романов Д.А. Эмоциональность как прагматика звука // Прагматика языка и язык прагматики: Материалы региональной научной конференции. -Орел: Изд-во Орловск. гос. ун-та, 2004. - С. 53-55. (0,2 п.л.).

Научное издание

РОМАНОВ ДМИТРИЙ АНАТОЛЬЕВИЧ

ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ЭМОЦИЙ. УРОВНИ, ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ И СИСТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО ЯЗЫКА)

Автореферат

Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Печать трафаретная. Усл. печ. л. 2,5. Тираж 120 экз. Заказ 242/6

Отпечатано в Издательском центре ТГПУ им. Л.Н. Толстого 300026, г. Тула, просп Ленина, 123

P2125I

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Романов, Дмитрий Анатольевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПРИНЦИПЫ СИСТЕМАТИЗАЦИИ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНО МАРКИРОВАННОГО ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА.

1.1. Теоретические предпосылки изучения эмоционального в языке.

1.2. Типология эмоций применительно к лингвистическому исследованию.

1.3. Степени эмоциональной интенсивности.

1.4. Понятие эмоциональной ситуации в связи с проблемой отбора источников исследуемого материала.

1.5. Художественный текст как эквивалент эмоциональной реальности.

1.6. Эмоциональная идентификация в качестве метода систематизации языкового материала.

ГЛАВА 2. СИСТЕМА ФОРМ И СПОСОБОВ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО СМЫСЛА.

2.1. Формы репрезентации эмоций в русском языке. Эмоции в каналах информационной связи.

2.2. Способы репрезентации эмоций в русском языке и околоязыковом пространстве.

2.3. Паралингвистика эмоций.

2.4. Эмфатическая форма репрезентации эмоций.

2.4.1.Общая характеристика эмфазы в современном русском языке и программа ее изучения.

2.4.2. Темп и паузация как компоненты эмфазы.

2.4.3. Статус ритма и способы ритмизации эмфазы.

2.4.4. Функции эмфазы в художественном тексте.

2.4.5. Экспериментальное исследование основных эмфаз.

ГЛАВА 3. РЕАЛИЗАЦИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ СМЫСЛОВ СРЕДСТВАМИ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ.

3.1. Уровни языковой эмоциональности: состояние проблемы.

3.2. Эмоциональное фонетическое значение в русском языке.

3.2.1. Гипотеза исследования эмоционального фонетического значения.

3.2.2. Эмоциональное фонетическое значение изолированного звука.

3.2.3. Эмоциональное значение фонетического слова.

3.2.4. Эмоциональное фонетическое значение в тексте.

3.3. Фразеологический уровень языковой эмоциональности.

3.3.1. Систематика эмоциональной фразеологии.

3.3.2. Русские и немецкие фразеологизмы с сигнификатом-эмоцией (сопоставительный аспект).

3.4. Проблема эмоционального в синтаксисе.

3.4.1. Синтаксические типы репрезентируемой эмоциональности.

3.4.2. Структуры первичной сигнификативной эмоциональности.

ГЛАВА 4. ЗАКОНОМЕРНОСТИ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ РЕПРЕЗЕНТАЦИЙ: ОТ МЕТОДИК К ПЕРСПЕКТИВАМ ИССЛЕДОВАНИЯ.

4.1. Динамика эмоций в их непосредственных лексических характеристиках. Виды динамики.

4.2. Взаимодействие эмоциональностей в художественном тексте.

4.3. Многоуровневость вербальной эмоциональности.

4.4. Исследование языковой эмоциональности методом наложения уровневых показателей.

4.5. К теории синтеза эмоциональных репрезентаций: комплексность форм, способов, уровней.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Романов, Дмитрий Анатольевич

Отражение эмоциональных явлений в языке и сопутствующих ему средствах, которые принято называть паралингвистическими, представляет собой одну из наиболее сложных проблем современного языкознания. Объясняется это двумя комплексами причин: во-первых, сами эмоции как феномен человеческой психики чрезвычайно сложны, и, соответственно, из-за многоаспектности референции сложны их языковые репрезентации. Любое эмоциональное средство языка вводит нас в сложный мир чувств и переживаний, которые не всегда могут быть определены на уровне сознания и четко дифференцированы. Во-вторых, само исследование эмоционального в языке может осуществляться различными способами и разными отраслями лингвистики, так что, являясь пограничным объектом, языковая эмоциональность в равной мере принадлежит сфере общего языкознания, психолингвистики и русистики, если исследование, как в данной работе, ведется на материале русского языка.

Лингвистика начала XXI века требует интегративных подходов, разносторонних взглядов на один и тот же объект, приводящих к типично дополнительной, по Н. Бору, картине изучаемого явления, картине, включающей в себя диалектическое единство несхожих, а подчас и противоречащих друг другу фактов и их оценок. Для проблематики эмоционального в языке такая картина только начала складываться.

Существуют монографические исследования «эмоционального вопроса». Так, наиболее подробно изучена эмоциональная лексика: в традиционном для русистики семантическом ключе [Бабенко, 1989]; в психолингвистическом освещении категоризации эмоций [Шаховский, 1987] и структуры значения с эмотивным [Шаховский, 1983] и эмоционально-чувственным компонентом [Гридин, 1976; Мягкова, 2000], в дискурсивном [Plutchic, 1980] и когнитивном освещении [Ortony, Clore, Collins, 1988; Kovecses, 1990; Лазариди, 2001].

Детально обсуждался вопрос о разграничении понятий «эмоциональность» и «эмотивность» [Мягкова, 1988] как классификаторов психолингвистической и традиционной лингвистической парадигм. Эмоциональность была отграничена от оценочности, экспрессии и образности [Харченко, 1976]. Подробно описаны лексические средства русского языка, реализующие основные эмоциональные смыслы [Бабенко, 1989], дан сопоставительный анализ различных систем базовых [Мягкова, 2000] эмотивных смыслов, которые включают в своем минимуме от 6 до 10 названий [соответственно: Plutchic, 1980; Изард, 1980], а в своем максимуме - до сорока названий [37 в работе: Бабенко, 1989]. Л.Г. Бабенко исследовала не только собственно имена эмоций, но и многие названия чувств и переживаний (вдохновение, вера, уважение, наглость и под.), которые иллюстрируют сложную феноменологическую иерархию форм эмоционального отношения человека к миру.

Компоненты поля эмоциональной лексики английского языка детально проанализированы по семной структуре и НС [Johnson-Laird, Oatley, 1989]. В указанной работе эмоциональное лексическое поле смоделировано из 590 слов разной частеречной принадлежности.

Объективно лексическое эмоциональное пространство обладает чрезвычайной подвижностью, изменчивостью в квантитативно-темпоральном отношении, однако субъективно оно выглядит значительно сложнее, ибо функционирует еще как отражение особенностей индивидуального восприятия окружающей действительности, а названия эмоций - как составляющие частного лексикона, на что справедливо указывает А.А. Залевская [Залевская, 1992, 1990]. Следовательно, «хотя эмоции человека и являются продуктами его развития в определенной культуре, они не утрачивают связи с физиологией: с одной стороны, они хранят в переработанном виде следы прежних чувственных восприятий, а с другой стороны, конкретные сиюминутные чувственные восприятия являются их неотъемлемым компонентом» [Мягкова, 2000, 35].

Эмоции достаточно четко отличаются от других феноменов восприятия мира, к указанной дифференциации способны даже дети [Рейковский, 1979]. Эмоции воспринимаются как сами по себе, так и в составе целостного восприятия ситуации [Оллпорт, 1975]. Проблему категоризации эмоций на лексическом ярусе языка впервые целенаправленно начал разрабатывать В.И. Шаховский [1987], достаточно подробно описавший механизмы извлечения, оценки (по дифференциальным и интегральным признакам) и рубрикации выраженной словом эмоциональной информации. Следует отметить, что в работах В.И. Шаховского заложена традиция лингвистической трактовки эмоций как смысловых комплексов непредметной области (сознания), тесно связанных с ментальной деятельностью человека [Шаховский, 2003]. Они могут восприниматься в коммуникативном, аксиологическом, биологическом и других аспектах. Многообразие эмоций множимо индивидуальным опытом и может быть ограничено лишь весьма условно. В.И. Шаховский считает второстепенными для науки как дефиницию I понятия «эмоция», которая практически невозожна из-за «расплывчатости самого концепта» [Шаховский, 1996, 29], так и точное определение конкретных эмоциональных модальностей. По мнению исследователя, ценной является «наивное понимание» эмоций, лежащее в основе представления о них любого, даже самого неискушенного, носителя языка. Такое представление видится неограниченной, но целостной мозаикой смыслов.

Дефиниционный анализ лексических единиц, называющих эмоции и эмоциональные состояния, вынесен в центр научной концепции Е.Ю. Мягковой [Мягкова, 2003]. Сопоставляя данные толковых словарей, результаты экспериментальных исследований, сведения из ассоциативных тезаурусов, автор приходит к выводу о возможности объединения эмоций в группы, внутри которых «конкретные названия располагаются соответственно знаку обозначаемой ими эмоции и степени или силе эмоционального состояния» [Мягкова, 2003, 42]. Несмотря на то что данные группы способны пересекаться и значительно в своем составе варьироваться, их построение существенно упорядочивает «эмоциональную картину мира» и определяет ее национальную специфику. Е.Ю. Мягкова сопоставляет русские и английские наборы единиц эмоционального лексикона. На материале немецкого и русского языков о том же пишет З.Е. Фомина в докторской диссертации [1996], выделяя тождественные семантические типы эмоций. Экспериментально исследуя слова-названия эмоций и эмоциональную нагрузку различных групп лексики (в основном иноязычной), функционирующих в современном русском языке, Е.Ю. Мягкова актуализирует личный опыт респондентов, участвующих в экспериментах, делая вывод о его соотнесенности с эмоциональным опытом нации в целом.

Вслед за Е.Ю. Мягковой имена эмоций весьма продуктивно исследует С.Ю. Перфильева, предлагая для них специальный термин - «эмономы» [Перфильева, 2000]. 3. Кевечес вписывает эмоции в когнитивную научную картину, изучая их в рамках эмоциональных концептов на основе материалов словарей и широкого корпуса текстов [Kovecses, 1990]. В данной работе подробно исследуются проблемы концептуальной метафоризации. Всего 3. Кевечес рассматривает 6 эмоциональных концептов, из которых 4 базовых, оставшиеся 2 являются над- и подэмоциональными по принципу семантической супер- и субординации к базовым концептам. Автор предлагает оригинальное решение вопроса о главном принципе, лежащем в основе структурирования лексического эмоционального поля. Этот принцип — номинация стадий развития каждого эмоционального состояния от эмоционального покоя до утраты контроля над эмоцией и действия, а затем вновь до эмоционального покоя.

Важнейшим вопросом изучения эмоционального / эмотивного в языке является вопрос методологии и отбора материала. В.И. Шаховский [1983] использует наблюдение и обширнейший теоретический анализ; Е.Ю. Мягкова [1990, 2000] широко привлекает словари и данные экспериментов; Л.Г. Бабенко

1986, 1989] глубочайшим образом исследует контекст эмоциональной лексики, прежде всего с синтаксической точки зрения. На современном этапе все обозначенное уже можно считать сложившейся лингвистической и психологической традицией.

Вместе с тем существуют иные, на наш взгляд, также чрезвычайно перспективные подходы. Так, А.В. Кинцель [2000] предлагает эмоционально-смысловую значимость изучать в тексте, рассматривая авторское сознание как базовую категорию текста. Моделирование авторского сознания, включающего в качестве значительной составляющей эмоциональное отношение к пропозиционному содержанию текста, становится предметом научных интересов ученого. Доминантные эмоциональные смыслы текста, по мнению А.В. Кинцель, обнаруживаются читателем через повышенную эмоциональную напряженность, которая вербально фиксируется специальными эмоционально-оценочными речевыми единицами. Доминанты реконструируются по своим вербальным компонентам и обобщаются в виде элементов эмотивной модели.

Вместе с тем в лингвистической теории эмоций до сих пор практически никем не ставилась проблема систематизации их различных языковых репрезентаций. Само понятие языковой репрезентации эмоций по существу не введено в лингвистику в качестве термина, конденсирующего наряду с лексикой все остальные, не менее важные для языка формы, способы и уровни отражения эмоций.

Актуальность данного диссертационного исследования, таким образом, определяется следующими обстоятельствами:

• необходимостью изучения различных (не только лексических, как это делалось ранее) средств репрезентации эмоций;

• значимостью для лингвистики системного анализа средств эмоциональных репрезентаций: их иерархии, форм взаимодействия, способов проявления и т.д.; потребностью в сегментировании и определенном ограничении эмоционального поля для более концентрированного и всестороннего изучения выделяемого сегмента с перспективой соотнесения, координации и интеграции; целесообразностью применения к сфере эмоций (в комплексе с психолингвистическими методами) точных методик, таких, как компьютерный анализ, статистический расчет объективности, учет погрешностей и др.

Научная новизна диссертации состоит в следующем: для теоретически выделенного эмоционального пространства построена модель целостного функционирования всех его возможных компонентов на материале русского языка и его паралингвистической сферы; эмпирически, в том числе и экспериментально, рассмотрены основные формы и способы эмоциональных репрезентаций на основе обширной иллюстративной и аргументирующей базы, подобранной по специально разработанной программе; впервые детально изучены эмфаза в совокупности компонентов и способов ее организации, эмоциональное фонетическое значение (от изолированного звука через фонетическое слово до текста с определением его структуры по акустическим характеристикам звуков), эмоциональная невербалика (с включением видеом); дано системное описание сигнификативно эмоциональной фразеологии и синтаксических структур первичной сигнификативной эмоциональности; типологически рассчитаны и выявлены в наблюдении закономерности эмоциональных реализаций: их динамика, взаимодействие, комплексность и многоуровневость; выдвинуты основные принципы исследования эмоциональных репрезентаций в языке: учет степеней эмоциональной интенсивности, возможность эмоциональной идентификации, эквиваленция текстовых эмоциональных ситуаций реальности; предложено иерархическое рассмотрение языковой эмоциональности («следы» эмоциональности низших ярусов в более высоких). разработан комплекс методик, адекватно отражающих тонкие и противоречивые эмоциональные смыслы.

Объектом исследования является комплекс эмоциональных смыслов, реализуемых всеми средствами языка и околоязыкового, паралингвистического пространства.

Предмет изучения - система языковой репрезентации эмоций, включающая в себя формы репрезентации эмоций, способы представления эмоциональности, уровни ее языковой реализации, закономерности эмоциональных проявлений в различных условиях.

Источниками исследования стали материалы психолингвистических экспериментов, лексикографические издания различных типов, произведения классической художественной литературы (А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, JI.H. Толстой, Ф.М. Достоевский, ' А.И. Куприн, А.А. Ахматова), книги по эстетике и риторике, мемуарная и ораторская публицистика.

Материалом исследования послужила сплошная выборка эмоциональных репрезентаций их художественных, научно-популярных и публицистических текстов общим объемом порядка 10000 контекстов. Прошли сквозную проработку «Русский ассоциативный словарь» в 2-х тт., «Словарь ассоциативных норм», «Словарь эпитетов русского языка», «Словарь синонимов русского языка» в 2-х тт. под ред. А.П. Евгеньевой, «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка» (выпуски 1 и 2) под рук. Ю.Д. Апресяна, словарь «Жесты и мимика в русской речи», «Фразеологический словарь русского литературного языка» в 2 тт. (составитель А.И. Федоров), Duden Deutsches Universal Worterbuch, словарь «Worter und Wendungen Worterbuch zum deutschen Sprachgebrauch». Привлекались данные толковых, психологических, медицинских и энциклопедических словарей. Было проведено более двадцати психолингвистических экспериментов с количеством респондентов от 15 до 155, в процессе которых фиксировались индивидуальные суждения в разбросе от 100 до 4000. Получено 840 шкалированных фиксаций для 14 эмфаз. Статистическая обработка использовалась при анализе ЭФЗ текста и многоуровневости языковой эмоциональности. С помощью данной методики исследовано 39 текстов объемом от 200 до 1500 звуков. По каждому тексту было получено 170 цифровых показателей, включающих сведения об абсолютном и относительном (в процентах) содержании 73 отдельных звуков, звуков 9 акустических групп, 5 наиболее частотных звуков. При исследовании эмоционально фонетического значекния банк статистических сведений компьютера в совокупности составил 6787 единиц. Анализу подверглись также 238 русских и 250 немецких фразеологизмов денотативного эмоционального характера.

Цель диссертационного исследования — выявить и охарактеризовать систему языковых средств репрезентации эмоций в ее функциональном своеобразии. Поставленная цель предполагает решение следующих основных задач:

1) сформулировать теоретические принципы отбора языкового материала для исследования эмоциональной сферы и, реализуя их, сформировать корпус источников практического материала;

2) разработать типологию эмоций, системно совместимую с лингвистическим исследованием уровней языка (от фонетического до текстового);

3) сформировать комплекс конкретных методик для проведения психолингвистических экспериментов и лингвистических наблюдений;

4) реализовать цикл психолингвистических экспериментов и лингвистических наблюдений, интерпретируя их результаты согласно принятым в работе теоретическим подходам;

5) максимально полно представить систему эмоциональных репрезентаций: форм, способов, уровней — как в гипотетико-теоретическом (описательном), так и в доказательно-практическом (экспериментальном) плане;

6) на материале русского языка разработать теорию эмфазы и эмоционального фонетического значения, очертив круг и пути исследования эмоциональных средств языка других ярусов;

7) оценить непротиворечивость разработанной модели реализации эмоций в плане сопряжения всех эмоциональных средств языка;

8) определить закономерности эмоциональных проявлений, уточнив приемы и наметив перспективы их исследований, представив образцы таких исследований.

Гипотезы исследования:

1. Средства репрезентации эмоций при всем их разнообразии обладают ярко выраженными системными свойствами, они могут быть исчислены и I типологизированы в классификационных рамках форм, способов и уровней.

2. Функционирование средств репрезентации эмоций подчиняется определенным закономерностям: оно динамично, сопряжимо в межсубъектном плане, многоуровнево, комплексно.

3. Три факторных признака «принятие - отталкивание», «удовольствие — неудовольствие», «активность — пассивность», образующие при комбинировании конкретные эмоциональные модальности, являются универсальными критериями всех типов эмоциональных репрезентаций.

4. Среди вербальных форм репрезентации эмоций особое место занимают эмфаза и эмоциональное фонетическое значение, отличающиеся не меньшей степенью конкретности, чем лексические характеристики эмоциональных модальностей.

Структура методов, принятых в работе, объединяет общенаучные, лингвистические и психолингвистические методы:

- метод теоретического исследования (направленный анализ уже имеющихся в науке сведений о репрезентации эмоций языком; выдвижение и доказательство гипотез о функционировании эмоциональности на разных уровнях языка; построение моделей такого функционирования и их разностороннее освещение; создание классификации эмоций, оптимально применимой к лингвистическим исследованиям; типология эмоциональных средств и описание принципов их использования носителями русского языка, а также подходов к их исследованию);

- метод психолингвистического эксперимента (в работе применен комплекс психолингвистических экспериментальных методик, построенных на массовом опросе, анкетировании, тестировании информантов; метод семантического дифференциала, направленных и свободных психических ассоциаций, субъективных классификаций, личностного моделирования эмоциональных ситуаций, субъективной оценки, элементарного шкалирования и ранжирования); I

- метод лингвистического наблюдения (над функционированием эмоциональных средств в художественном тексте: многоуровневостью и комплексностью эмоциональных проявлений, эмоциональной динамикой и эмоциональным взаимодействием, авторской эмфазой и формами ее организации; над лексикографическим отражением форм и способов эмоциональных репрезентаций в ассоциативных словарях разного типа, лингвострановедческих словарях мимики и жестов, словарях эпитетов, синонимов, фразеологизмов, частично - толковых словарях; над проявлениями эмоциональности одного языкового уровня в другом); метод компьютерного анализа (компьютерное исследование частотности употребления звуков 9 акустических групп и каждого /из 73/ отдельно в текстах, реализующих эмоции разных модальностей и факторных групп; определение 5-и самых частотных акустических рядов и отдельных звуков во всех анализируемых текстах; подобный метод исследования фонетического значения в тексте стал результатом системного соотнесения факторной классификации эмоций и акустической типологии русских звуков);

- статистический метод (получение абсолютных и относительных /процентных/ данных о фонетическом эмоциональном значении и компонентах эмфазы; их представление в виде статистических таблиц, схем, диаграмм);

- метод графической интерпретации (типологизирование и обобщение теоретических, экспериментальных и дискурсивных сведений путем составления иерархических таблиц, структурных круговых полей, соотносительных рядов; графики эмоциональной динамики).

Методологической базой исследования служат следующие достижения отечественной и западной психологии, психолингвистики и языкознания:

• системный подход к репрезентациям эмоций в языке и паралингвистике, иерархическое устройство форм и способов эмоциональных репрезентаций, их их взаимосвязь, возможность динамики и многообразные связи с другими объектами;

• теория звукового жеста, градиентность эмоциональной модальности, двухэтажность, по В. Вундту, языка как психической функции, антропоцентризм языковой системы;

• типологии эмоций по различным основаниям и поиск решения проблем их общности, дискретности, взаимопереходности;

• рассмотрение вопросов речевой деятельности как целостной системы, языкового онтогенеза, использования эмоционального материала в творческой практике и дидактике.

Теоретическую базу исследования составили:

• идеи таких психологов, как В. Вундт, C.JI. Рубинштейн, А.Р. Лурия, X. Шлосберг, К. Изард, Я. Рейковский, П.В. Симонов, А.Н. Леонтьев, В.К. Вилюнас, Е.Д. Хомская, Н.Я. Батова и др., разрабатывавших концепции эмоционального стороя личности;

• основополагающие работы современных теоретиков языка: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, А.А. Лентьева, А. Вежбицкой, В.Н. Телия, P.M. Фрумкиной;

• взгляды психолингвистов: Ч. Осгуда, A.M. Шахнаровича, Н.В. Уфимцевой, Е.Ф. Тарасова, А.С. Штерн, Л.В. Сахарного, Ю.А. Сорокина, А.А. Залевской, А.П. Клименко и др., занимавшихся разработкой теории психофизиологических состояний и способов их отражения в языке;

• труды фонетистов, фоносемантистов и интонологов: Э. Сепира, С.В. Воронина, А.П. Журавлева, В.В. Левицкого, М.В. Панова, Г. Фанта, М. Халле, Т.М. Николаевой, И.Г. Торсуевой, Н.В. Черемисиной и др.;

• работы семасиологов: М.В. Никитина,. В.И. Шаховского, Ф. Палмера, И.А. Стернина, З.Д. Поповой, В.К. Харченко, Л.М. Васильева, Л.Г. Бабенко, О.П. Ермаковой и др., исследовавших компоненты значения эмоциональных пластов лексики.

Теоретическая значимость. В диссертации разработана научная концепция единства эмоциональной семантики (модальной и факторной), реализуемой в языке и паралингвистике; сформирован и апробирован методический комплекс исследования эмоциональных репрезентаций; создана описательная база фонетического, фразеологического и синтаксического уровней языковой эмоциональности. Исследование значительно расширяет представление о средствах языка, несущих эмоциональную информацию самостоятельно и в комплексе. Оно намечает перспективы дальнейшего изучения данного вопроса в рамках отработанных теоретических положений и методологии.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее общие теоретические и прикладные исследовательские подходы, результаты и выводы могут быть использованы прежде всего в качестве методологической базы дальнейших исследований эмоциональных репрезентаций, а также в лексикографии. Отдельные положения диссертации значимы для средств массовой информации, политтехнологии, рекламного дела, практической психологии и педагогики в плане адекватного представления эмоций, их воздействующей функции, предупреждения ошибок и просчетов в эмоциональной коммуникации. Материал, представленный в главах II - IV, возможно применять дидактически при изучении языковых уровней в вузовском курсе современного русского языка, а также в курсах «Культура речи», «Риторика», «Речевое искусство» и т.д. в университетах, педагогических и театральных вузах, институтах культуры. Иллюстративная часть работы может быть использована в спецкурсах, спецсеминарах, в преподавании русского языка в школе.

Положения, выносимые на защиту:

1. Для лингвистического исследования наиболее адекватна факторная классификация эмоций, рассматривающая их как дискретные сущности в координатах «удовольствие — неудовольствие», «принятие - отталкивание», «активность — пассивность».

2. Основные эмоциональные модальности (их 20), способные выступать в качественной, квантитативной и темпоральной степенях интенсивности, имеют систему репрезентаций в языке и паралингвистической сфере, сохраняя при этом факторную (реже — модальную) специфичность.

3. Исследование языковых средств репрезентации эмоций необходимо осуществлять - с учетом эмоциональной ситуации по трем типам источников: а) данным психолингвистических экспериментов, б) фиксации данных самого широкого круга словарей, в) фиксациям художественных текстов, поскольку художественный текст выступает как эквивалент эмоциональной реальности.

Разнообразные степени интенсивности одной и той же эмоции сводимы к базовой модальности посредством применения метода эмоциональной идентификации.

Система репрезентаций эмоциональности включает формы, способы и языковые уровни ее непосредственных и опосредованных репрезентаций, имеющих национально специфический характер. Формально эмоции репрезентуются средствами языковых единиц, средствами эмфазы, паралингвистическими и физиологическими средствами, передаваемыми субъектом в основных каналах информационной связи.

Русская эмфаза (в шести своих составляющих: высоте тона, силе голоса, темпе, паузации, акцентуации, тембре) имеет устойчивые формы организации и может быть охарактеризована с различной определенностью не только факторно, но и модально. Способы репрезентации эмоций определяются каналом их информационной трансляции и конкретной формой эмоциональности. Они бывают опосредованными и непосредственными, поведенческими и графическими. Особый способ репрезентации эмоций - текст, включающий два типа: тект-«Я» и текст-«ОН». Языковые единицы имеют собственные способы реализации эмоций: коннотативный, пракматический и денотативный, последний включает первичную и вторичную эмоциональность.

Эмоции реализуются на всех уровнях языковой системы — от фонетического до синтаксического текстового, их нельзя ограничивать только лексическим уровнем. К закономерностям эмоциональных проявлений относится их комплексность и многоуровневость в сфере языковых единиц.

Эмоциональное фонетическое значение в русском языке коррелирует с акустикой звуков, проявляясь на уровне изолированного звука и фонетического слова (с меньшей вероятностью) и в тексте (практически универсально).

11. Контакты эмоциональных модальностей осуществляются в виде эмоциональной динамики (субъектно) и в форме эмоционального взаимодействия (межсубъектно). Эмоциональное взаимодействие может быть контрастным и резонансным, а эмоциональная динамика может проявляться поступательно или в виде эмоционального сбоя.

12. Все эмоциональные средства языка находятся в системной, закономерной взаимосвязи, что является ведущим принципом их лингвистического исследования.

Апробация работы. Результаты исследования

• докладывались на конференциях и научных семинарах международного, всероссийского и регионального рангов в период с 1998 по 2004 год: Тула (1999, 2000), Великий Новгород (2000, 2002), Мурманск (2002), Южно-Сахалинск (2000), Казань (2002), Пенза (2002, 2003), Орехово-Зуево (2003), Воронеж (2004), Орел (2004), Тамбов (2004);

• представлялись на XIV Международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, 2003), Международных XXIV и XXIX Толстовских чтениях (Тула - Москва, 1998, 2003), II Международных Бодуэновских чтениях (Казань, 2003);

• апробировались на занятиях со студентами по современному русскому языку, языкознанию, культуре речи, риторике, а также в рамках спецкурса «Психолингвистика на рубеже XX и XXI вв.» в Тульском госпедуниверситете, Тульском педколледже № 1, Тульском филиале Московского государственного университета культуры;

• обсуждались на заседаниях кафедр русского языка и методики ТГПУ и общей филологии Бел.ГУ.

Материалы диссертации отражены в 50 публикациях общим объемом 42 печ. листа, из которых 30 статей и два монографических издания: "Русская эмфаза: программа и опыт исследования" (4,4 печ. л.), "Эмоции в системе языковых репрезентаций" (19,7 печ. л.).

Терминология диссертации вырабатывалась на основе общепринятой в лингвистической науке. Использование частных терминов всегда специально оговариваются с указанием источника. Вводимые в диссертации термины, рабочие понятия (эмоциональная ситуация, степень эмоциональной интенсивности, эмоциональные факторы, эмоциональная динамика и др.), аббревиатуры (HJ1X, ЭФЗ и т.п.) поясняются в соответствующих главах.

В работе приняты следующие терминологические разграничения. Эмоциональными средствами именуются формы эмоциональных репрезентаций, способы проявления эмоциональности и уровни языка, на которых она реализуется (в последнем случае говорится о лексической, морфологической, синтаксической и др. эмоциональности), т.е. эмоциональные средства — понятие обобщающее, тогда как формы, способы и уровни — понятия более частные.

Нумерация таблиц, схем, графиков и приложений в диссертации сквозная.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковая репрезентация эмоций: уровни, функционирование и системы исследований"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование показало, что эмоциональность представляет собой безграничное поле для разработки новых подходов как в общем языкознании, так и в русистике. Значительный материал, накопленный всеми отраслями науки, связанными с эмоциями (психологией, психиатрией, языкознанием, медициной, криминалистикой), по существу лишь надводная часть гигантского айсберга прогнозируемых знаний. Ограничивая круг рассматриваемых вопросов сферой проявления эмоций в языке и околоязыковом (паралингвистическом) пространстве, мы предприняли попытку выстроить целостную систему эмоциональных репрезентаций в максимально полном объеме непротиворечивых интерпретаций. Разумеется, мы не отрицаем, что и угол зрения, и пространство, попадающее в сферу изучения, могут быть несколько иными, но в любом случае поддающимися систематизации.

В науке есть мнение, что ни состав эмоций, ни тем более формы, способы и механизмы их языковых репрезентаций принципиально не могут быть объективно описаны в силу безграничности и открытости, постоянной пополняемое™ их списка. Ситуативную эмоциональность необходимо изучать, всякий раз оговаривая предельную конкретику подхода, однако в таком случае любое исследование эмоциональности в языке грозит превратиться в цикл очерков, слабо связанных между собой и не восходящих к системе.

Не отвергая весомых достоинств частных наблюдений (в нашей работе частностей тоже немало), мы тем не менее стоим на системообразующей, поисковой методологической базе. С нашей точки зрения, необходимо выстраивать в языкознании системы репрезентации эмоций, соответствующие и параллельные системам психологической науки. Разумеется, такой подход несколько уязвим из-за вынужденного сужения рассматриваемых явлений, которые обязательно должны быть исчислимы, поскольку в противном случае их просто нельзя будет систематизировать. Данный подход потенциально продуктивен потому, что предполагает исследование, направленное не «в ширину», а «в глубину» выражения эмоций, как это имеет место в психологии. Механизмы функционирования подобной системы достаточно часто могут быть экстраполированы на системы более обширные или сходные, но иные по своему составу.

В диссертации предпринята попытка обосновать целостную и непротиворечивую теорию дискретности языковой эмоциональности, представленной иерархией форм, способов и уровней ее реализации.

Итогом такой работы можно считать создание типологии эмоций, последовательно применяемой к лингвистическим объектам. Данная типология явилась результатом анализа психологических исследований на основе их релевантности языковым уровням и единицам. Следствием аналитической работы стала предложенная в диссертации факторно-модальная типология, рассматривающая эмоцию как дискретную единицу в смысловом поле: «удовольствие - неудовольствие», «принятие — отталкивание», «активность -пассивность».

Системный синтез десяти фундаментальных эмоций, выделенных К. Изардом, «делений» мимической шкалы X. Шлосберга, составляющих активационной теории Д. Линдсли, и критическое осмысление проблемы выделения конечного (ограниченного) числа эмоциональных модальностей имели результатом выделение двадцати основных эмоций, представленных модально, что и определило системное ограничение, научное обоснование необходимости которого оговаривалось выше.

Распределение эмоциональных модальностей по общности составляющих факторных признаков привело к образованию 6 факторных групп эмоций:

I. Принятие, удовольствие, активность: удивление, интерес, решительность.

II. Принятие, удовольствие, пассивность: любовь, счастье, радость-удовольствие.

III. Принятие, неудовольствие, активность: тревога.

IV. Принятие, неудовольствие, пассивность: страх, горе-страдание, стыд-застенчивость, вина.

V. Отталкивание, неудовольствие, активность: презрение-пренебрежение, гнев-ярость.

VI. Отталкивание, неудовольствие, пассивность: отвращение-омерзение.

Эмоции различных модальностей, но относящиеся к одной и той же факторной группе, имеют одинаковые языковые и паралингвистические репрезентации. Нами было установлено, что в языковом и околоязыковом пространстве отражаются не только основные варианты эмоциональных модальностей, но и их модификации - степени интенсивности. В силу дискретности эмоциональной модальности каждая из них может иметь качественную, количественную (квантитативную) и временную (темпоральную) модификации, включающие, как правило, не одну, а несколько разновидностей градуального характера, которые графически можно расположить на шкале. Шкалы интенсивности содержат разновидности модальностей от минимума до максимума проявлений одной из трех названных категорий интенсивности.

Шкалированная качественная интенсивность возникает по причине обширности эмоциональной модальной семантики и возможности взаимопереходов эмоций в размытой зоне их значения, а также возможности той или иной контаминации модальностей. Например: раскаяние — пересечение вины и. горя—страдания', гордость — модификация радости-удовольствия, счастья и решительности; любопытство — разновидность интереса и т.д. Эксперименты показывают, что не любые эмоции способны к переходу друг в друга на качественной шкале, а только те из них, которые располагаются в соседних факторных группах, то есть отличаются всего одним факторным признаком.

Квантитативные степени интенсивности фиксируют количественную проявленность эмоциональной модальности. К примеру, страх может проявляться на шкале между робостью и ужасом; любовь между симпатией и страстью', беспокойство и волнение количественно интенсифицируются в тревогу, смятение и т.д.

Темпоральная интенсивность отражает временную протяженность эмоции, то, какое количество времени она владеет субъектом. Например, гнев, как правило, скоротечен, тогда как злоба — относительно устойчивая во времени эмоция; стыд однократен и мимолетен, а стыдливость и угрызения совести более продолжительны; страх длительнее испуга и т.д.

Разумеется, все три категории интенсивности неотрывны друг от друга и конкретная ситуативная степень интенсивности любой модальности может включать одну, две или даже все три категории, становясь, таким образом, качественно-количественно-временной.

Наличие степеней интенсивности, как показало их целенаправленное изучение, значительно расширяет область исследования эмоциональной репрезентации в языке, не нарушая ее типологической факторно-модальной системности. Предложенный в работе метод эмоциональной идентификации позволяет с достаточным уровнем надежности приводить весь разнообразный спектр степеней интенсивности к основным (базовым) модальностям. Надежность метода эмоциональной идентификации подтверждается анализом (с применением кластер-матриц) классифицирующих распределений ряда из 22 названий эмоциональных модальностей. Для этого были использованы узуальные, зафиксированные словарями синонимов названия степеней интенсивности пяти модальностей, относящихся к четырем различным факторным группам (радость-удовольствие, тревога, страх, стыд и гнев-ярость). Психолингвистический эксперимент позволяет заключить, что в 60-80% случаев даже индивидуальное (единичное) сознание абсолютно безошибочно идентифицирует 5-6 степеней интенсивности одной и той же эмоциональной модальности.

Погрешность в 20-40 % неизбежна в таком случае из-за особенностей изучаемого материала: даже фиксации синонимических словарей разного типа, составленных по данным глобальных массовых опросов, весьма значительно варьируют ряды синонимов к названиям базовых эмоциональных модальностей.

Важнейшей особенностью проявления эмоций является отражение языком их динамики. Как уже отмечалось при характеристике темпоральной интенсивности эмоций, они могут быть единичными, однократными, непродолжительными (даже моментальными) и сложными, многократными, длительными. Эмоции последнего типа, разворачиваясь во времени, меняют качественную и количественную интенсивность. Это одна сторона исследуемого вопроса. Другая - касается смены эмоций различных модальностей одной или разных факторных групп. Субъект за определенный (не мгновенный) промежуток времени может испытать несколько преемственных эмоций, следующих друг за другом, вероятно частично «накладывающихся» (качественная интенсивность), но не менее вероятно, что и сохраняющих свою дифференцированность. На этом основании в диссертации вводится понятие эмоциональной динамики, включающей два типа: 1) поступательную, т.е. динамику модальностей в пределах одной и той же факторной группы эмоций или между группами при отличии одного факторного признака, что несущественно, слабо отражается на языковых репрезентациях эмоций, и 2) динамику эмоционального сбоя, т.е. динамику модальностей разных факторных групп при отличии двух или всех трех факторных признаков, что весьма наглядно отражается вербальными и невербальными средствами.

В одной и той же эмоциональной ситуации несколько субъектов испытывают эмоции, вступающие между собой в определенное взаимодействие. Явление эмоционального взаимодействия близко, но не тождественно эмоциональной динамике, поскольку эмоциональная динамика характерна переживаниям одного человека, тогда как эмоциональное взаимодействие - двум (или большему числу) субъектам. Эмоциональное взаимодействие - неотъемлемая характеристика эмоциональных ситуаций межличностного общения и наиболее частотный предмет изображения художественного текста. Оно имеет, как нами было установлено, две крайние формы проявления: эмоциональный резонанс и эмоциональный контраст.

При эмоциональном резонансе эмоции субъектов совпадают по модальности (высшая точка резонанса) или входят в одну и ту же факторную группу (например, любовь и счастье, горе-страдание и вина). При эмоциональном контрасте сталкиваются эмоции различных факторных групп, и такой контраст может быть максимально, средне или минимально проявленным. Максимальное проявление имеет место, когда эмоции субъектов противопоставлены по всем факторным признакам, например: интерес («активность, принятие, удовольствие») и отвращение-омерзение («пассивность, отталкивание, неудовольствие»). Контраст среднего уровня проявления наблюдается, когда противопоставлены два из трех факторных признаков, например: решительность («активность, принятие, удовольствие») и страх («пассивность, принятие, неудовольствие»). Минимальный контраст включает эмоции, различающиеся одним признаком, например, тревога («активность, принятие, неудовольствие») и гнев-ярость («активность, отталкивание, неудовольствие»). В диссертации показано, в каких формах эмоциональную динамику и эмоциональное взаимодействие всех выделенных типов наглядно фиксирует художественный текст.

Эмоциональные ситуации действительности в сознании человека имеют сложное отражение, включающее не только физические и социальные представления, условно говоря, денотативного плана, но и комплекс прагматических и индивидуально-личностных восприятий. Представления об эмоциональной ситуации являются пропозицией языковой и паралингзистической эмоциональности. Вопросы референции вербальных и невербальных эмоциональных ресурсов языкового околоязыкового пространства нуждаются в дальнейшем специальном, направленном, всестороннем исследовании. Наше исследование показало, что реальные эмоциональные ситуации не могут быть исчислены ограниченным списком, однако среди них встречаются стандартные, повторяющиеся время от времени у одного и того же субъекта или у разных субъектов. Такие эмоциональные ситуации могут быть многократно представлены в индивидуальном опыте, переданы из поколения в поколение, описаны в художественной литературе и, следовательно, психологически типизированы: возвращение в родной дом, ситуация разрушенных планов, общение с врагом (или эмоционально отторгаемым человеком) и т.п. На подобных типизированных (стандартных) эмоциональных ситуациях в литературе базируется прием маски: существуют герои-маски, эмоциональное состояние которых можно примерить на себя, что делали и делают многие писатели. Герои-маски — это, например, Гамлет, Клеопатра, Сивилла, Прометей, Медея, Федра и др.

Возможность повторения стандартных эмоциональных ситуаций находится в неразрывной связи с проблемой их адекватного языкового отражения. Можно ли рассматривать художественный текст как аналог реальности? Теоретически следует исключить тексты нереалистических художественных методов, где нет «жизненных форм», т.е. эмоциональных ситуаций, изображенных таким образом, чтобы их можно было бы сопоставить с действительностью. Психолингвистический эксперимент, построенный на языковом моделировании ситуаций, в эмоциональном отношении аналогичных ситуациям реалистического художественного текста («Война и мир» JI.H. Толстого), позволил говорить об их идентичности с точки зрения средств проявления эмоциональности. Эквивалентность эмоционального художественного текста реальности в большей степени проявляется в текстах, отстраняющих эмоцию от субъективного «Я» респондента (т.е. в текстах описательного плана - «ОН»). В «Я»-текстах срабатывает эффект психологического сдерживания: эквивалентность менее отчетлива, хотя вполне выражена и фиксируема объективно. Следовательно, эквивалентность эмоционального художественного текста реальности — явление доказуемое, причем как для абсолютно стандартных (типа эмоциональных масок) ситуаций, так и для ситуаций относительно устойчивых, повторяющихся в частной жизни, в быту.

Таким образом, реалистический художественный текст рассматривается нами как объективный источник эмоционального материала, по степени объективности не уступающий данным жизненных наблюдений, психолингвистических экспериментов и анализу сведений из лингвистических и психолингвистических словарей (к последним относятся, например, словари ассоциаций). Все перечисленные источники в равной мере фиксируют эмоциональное содержание языка и использованы в проведенном исследовании по отдельности и в комплексе, а также в соотношении, сопоставлении друг с другом, что в виду сложности эмоционального материала целесообразно, более того, по нашему мнению, принципиально необходимо.

Эмоциональное содержание может передаваться по двум основных каналам информационной связи: визуальному и аудиальному, которые определяют возможные вербальные и невербальные формы эмоциональности. Речь идет об эмоциональности как основном, непосредственном содержании (эмоциональной пропозиции), естественным образом (без отвлечения или описания) отражающем эмоциональную ситуацию.

Вербальные формы передают эмоциональное содержание посредством языковых единиц и их структурно-семантических единств, объединенных просодически. К вербальным формам эмоциональности мы относим единицы всех языковых уровней и эмоциональную интонацию - эмфазу. Невербальные формы объединяют видеомы, паралингвистические и физиологические эмоциональные средства.

Эмфаза представлена шестью входящими в нее компонентами: 1) силой и

2) высотой голоса, образующими мелодику (мелодический контур эмфазы),

3) паузацией, 4) акцентуацией (акцентным выделением), 5) темпом и 6) тембром. Каждый из компонентов может уже сам по себе быть эмфатичным, собственно (в отдельности) и составлять эмфазу. Например, акцентуация сегментных единиц при их инверсии; резкое повышение / понижение тона или усиление / ослабление силы голоса в мелодическом контуре; чрезмерные, по сравнению с обычной речью, паузация (минимальная или максимальная) и темп (быстрый или медленный); особые тембральные разновидности (визгливый, скрипучий и т.п. голос). Чаще всего, однако, эмфаза организована комплексом компонентов. Разумеется, наиболее отчетливо она проявляется в акустико-аудиальном канале связи, но может быть «вычитана» и в графически оформленном тексте, визуально: с помощью знаков препинания, синтаксических структур, абзацного членения и логического порядка компонентов.

Эмфазы разных типов являются атрибутом индивидуального художественного стиля русских писателей-классиков (например, JT.H. Толстого или А.И. Куприна). Психолингвистическое исследование по методу семантического дифференциала дало в целом устойчивую картину конкретных, отражающих базовые эмоциональные модальности и их факторные группы эмфаз. Распределенные, по структурно-полевому принципу (от центра к периферии) 840 шкалированных индивидуальных суждений информантов о каждом из компонентов конкретной эмфазы позволило констатировать наличие отчетливых, доминирующих, тяготеющих и размытых показателей. Наиболее отчетливы в показателях своего состава эмфазы: «интерес», «решительность», «радость-удовольствие», «вина»; размыты: «горе-страдание», «отвращение-омерзение». Мы называем их соответственно определенными и неопределенными. Средняя степень определенности характерна для следующих эмфаз: «любовь», «удивление», «счастье», «тревога», «стыд-застенчивость», «гнев-ярость», «презрение-пренебрежение», «страх» и «любовь».

Тембровые характеристики эмфаз крайне разнообразны и противоречивы. В основу частных определений тембра респондентами было положено до шести различных оснований — от теоретико-музыкальных подходов к акустике до ассоциативных метафор. Несформированность терминологической системы для тембровых показателей русской речи (не только ее эмфазы, но и интонации вообще) делает изучение тембра крайне затруднительным. Лишь у двух эмфаз («решительность» и «тревога») отмечены определения тембра, повторяемые более, чем четырьмя респондентами. Индекс «пересечение» мнений по поводу эмфатического тембра в основном не превышает показателей 2 — 3.

Комбинации отдельных компонентов эмфазы образуют ее новые характеристики, например отчетливость. Эмфаза может иметь устойчивые формы организации. Наиболее распространенными из них являются мелодекламация и ритм. Ритмообразующим может быть каждый из компонентов эмфазы в отдельности или любая их комбинация (главный принцип здесь - равномерная упорядоченность).

Акцентный ритм создается не только с помощью ударения, но и посредством других способов: элементарным лексическим повтором, синтаксическим параллелизмом, звуковыми фугами (термин Т.М. Николаевой). Эксперимент, заключающийся в фиксации эмфатического потенциала темпа и паузации, показывает, что они не менее, чем акцентуация, традиционно рассматриваемая как ритмообразующая единица, важны в «прочтении» графически оформленного ритма.

Ритм, как показало исследование, всегда эмфатичен. Он может возводить эмоциональность в ранг главного содержания устной публичной речи (так называемая неврастеническая ораторская манера).

Эмфаза в целом отражает черты ментальной и национальной специфичности.

Видеомы находятся на границе вербальных и невербальных форм репрезентации эмоций, являясь атрибутом графического текста, но не обязательно включают в свой состав графические слова, как это нередко имеет место в Интернет-общении.

Невербальные формы эмоциональных репрезентаций складываются из паралингвистических и физиологических форм. Поведенчески (не опосредованно) они реализуются в визуальном, с точки зрения декодирующего эмоциональную информацию, канале связи. Физиологические формы - это различные биологические реакции человеческого организма, проявляющиеся в эмоциональных ситуациях. В лингвистическом исследовании имеет смысл рассматривать только те из них, которые вступают во взаимодействие с вербальными формами эмоциональности и тесно сопряжены, таким образом, с паралингвистикой. С языком непосредственно коррелируют следующие физиологические эмоциональные реакции: плач (слезы), смех, стон, вздох, изменение цвета лица (покраснеть, побледнеть, пойти пятнами). Опосредованный их круг более широк: больно, тошно и т.п.

Паралингвистические средства, с точки зрения кодирующего эмоциональную информацию, являются кинетическими, точнее кинетически-визуальными формами: мимика, телодвижения и жесты. Наблюдение над национально-русскими мимикой и жестами, отражающими эмоции, приводит к выводу о большем разнообразии и специфичности жестовых средств по сравнению с мимическими, хотя эмоциональная паралингвистика в целом достаточно синкретична.

Мимика чаще синкретична в эмоциональном отношении и почти не имеет конкретного эмоционального (модального) закрепления (поднять брови -удивление, кусать губы - тревога, улыбка - радость-удовольствие). Жест и телодвижение более конкретны: они могут быть либо модально специфичны максимальная степень эмоциональной манифистации жеста, телодвижения: например, стучать кулаком по столу, сжимать кулаки - гнев, целовать губы -любовь, пятиться - страх, ломать руки — горе-страдание), либо выражать эмоциональные модальности одной факторной группы (минимальная степень эмоциональной манифистации: например, закрыть глаза рукой - страх и горе-страдание, вздергивать подбородок - интерес и удивление, втягивать голову в плечи — стыд и вина). Жесты могут быть синкретичны: например, всплескивать руками - удивление, гнев, горе-страдание; выставлять грудь вперед -решительность, презрение-пренебрежение и др.

Установлено, что невербальные средства эмоциональных репрезентаций часто в виде описания закрепляются языком как фразеологизмы (вторичная или опосредованная первичная - соотносительно идиоматическая эмоциональность на фразеологическом уровне языковой структуры), происходит их стандартизация как эмоциональных средств в сознании носителей русского языка. Этапы стандартизации представляют собой шкалу:

1) поведенческая реализация невербального средства репрезентации эмоции —>

2) опосредование через описание (вторичная, дополнительная эмоциональность) —► 3) опосредование через семантический перенос (первичная, опосредованная эмоциональность).

Невербальная форма эмоциональности всегда сопровождает вербальную форму и служит для (1) заполнения вербальных эллипсисов, (2) усиления вербальной эмоциональности путем резонанса, (3) дополнения вербальной эмоциональности, т.е. внесения смысловых оттенков, (4) уточнения вербальной эмоциональности, т.е. расстановки семантических акцентов.

Мы выделили два главных способа репрезентации эмоции — непосредственный и опосредованный. Непосредственной считается та эмоциональность, которая реализуется в самой эмоциональной ситуации. Опосредованной - та, которая отвлекается от момента ее переживания, опосредуется в описании. Вербальная форма эмоциональности может быть и опосредованной, и непосредственной. Невербальная опосредуется значительно чаще. В аудиальном канале информационной связи субъект непосредственно выражает эмоции с помощью языковых единиц и эмфазы, опосредованно -паралингвистическими и физиологическими средствами (через их устное представление в речи). В визуальном канале выражение эмоций происходит либо поведенчески - непосредственно (паралингвистические и физиологические средства), либо графически - опосредованно (языковые единицы, эмфаза, паралингвистические средства — через их описание).

Графика - особый способ репрезентации эмоций. В графическом визуальном канале паралингвистические и физиологические средства всегда выражают эмоциональное содержание опосредованно. Такое графическое опосредование происходит, главным образом, в тексте. Графический и устный текст в отвлечении от эмоциональной ситуации выполняют опосредующую эмоции и моделирующую их функции в двух режимах: режим «Я» (отвлеченное воспроизведение собственного эмоционального состояния субъектом эмоции), режим «ОН» (моделирование эмоционального состояния третьих лиц). Режим «ОН» опирается не только на субъективный опыт (собственные эмоции и их выражение в подобных ситуациях), но и на устойчивые ментальные (национальные) схемы речевого поведения, культурные стереотипы, отраженные в литературе, кинематографии и т.д.

Не все формы репрезентации эмоций одинаково релевантны для обоих режимов подачи эмоционального содержания, что связано с особым статусом текста режима «Я». Референциальные аспекты подобного текста в отношении к истинности напоминают перформативные аспекты, истинные в силу существования самого текста, следствием чего является значительное сужение количества средств репрезентации эмоций, используемых в тексте режима «Я» по сравнению с текстом режима «ОН». Таким образом, опосредующая сила текста режима «ОН» сильнее, нежели текста режима «Я». В частности, явление фразеологизации опосредованных невербальных средств эмоциональной репрезентации связано именно с текстом режима «ОН». Так, «стучало в висках» в режиме «Я» просто констатация физиологического состояния, в режиме «ОН» — эмоциональный фразеологизм.

Для языковых единиц, репрезентующих эмоции в тексте, система способов такой репрезентации выглядит следующим образом денотативная, коннотативная и прагматическая эмоциональность. Речь идет в первую очередь о лексическом, фразеологическом, морфемном и морфологическом ярусах; фонетический и синтаксический ярусы к этим способам тяготеют.

Денотативная эмоциональность (например, названия основных двадцати эмоциональных модальностей и все их непосредственные лексические характеристики по степеням интенсивности) представляет эмоцию как главное содержание языковой единицы (интенсионал, по М.В. Никитину), поэтому в данном случае степень обобщенности смыслов, референциальные аспекты нерелевантны: словосочетание «денотативная эмоциональность» в рабочем порядке может быть использована как синоним сигнификативной эмоциональности.

Коннотативная эмоциональность представляет собой различного рода наслоения на эмоциональный денотат (жесткий и свободный импликационал, по М.В. Никитину). Это эмоциональная окрашенность, эмоциональная экспрессия, эмоциональная оценка - положительная и отрицательная. Прагматическая эмоциональность выступает как элемент модальной рамки, по А. Вежбицкой, отражая эмоциональное отношение говорящего к предмету речи и коммуникативной ситуации.

В ходе исследования была высказана гипотеза, что денотативная языковая эмоциональность может быть первичной (основной) или вторичной (дополнительной). Первичная репрезентует саму эмоцию; вторичная - какое-либо внешнее проявление эмоций: главным образом кинетическое, физиологическое или акустическое, при этом эмоциональное наполнение ситуации никуда не исчезает, отодвигаясь на второй план - «за» репрезентацию мимики, жеста, физиологических реакций. Например, предложение В этот вечер всеми овладела какая-то безграничная радость отражает первичную денотативную эмоциональность (радость-удовольствие, счастье). А предложение В этот вечер все много и часто смеялись отражает вторичную денотативную эмоциональность, поскольку его пропозицию составляет не собственно эмоция, а одна из форм ее проявления, впрочем, эта форма однозначно указывает на эмоцию, находящуюся во «втором» семантическом ряду.

Первичная языковая эмоциональность, как и другие формы эмоциональности, может репрезентироваться непосредственно и опосредованно, однако эти способы связаны не столько с отвлечением эмоции от ситуации, хотя феномен описания эмоции языковым единицам, безусловно, присущ, - это любой эмоциональный графический текст, сколько с развитием разного рода переносных эмоциональных значений. Непосредственно эмоциональные языковые единицы во всех употреблениях имеют содержанием только саму эмоцию; опосредованно эмоциональные единицы становятся таковыми только в конкретном употреблени, т.е. ситуативно. Последние, как правило, возникают на основе семантических переносов. Так, «имена эмоций» чаще всего являются их непосредственными лексическими характеристиками (слова «счастье», «удивление», «гнев» и т.д.), но могут отражать первичную денотативную эмоциональность и опосредованно (все типы лексических эмоциональных метафор — узуальные и окказиональные, с базой в виде невербальных эмоциональных проявлений и без таковой: смутное чувство, ощущение молодости и свежести, плаксивое настроение, чувство бесприютности, хмурое состояние и под.).

Из всех форм эмоциональных проявлений наиболее разветвленной является вербальная - средствами языковых единиц. Языковая эмоциональность имеет своеобразие на каждом ярусе: фонетическом, лексическом, фразеологическом, морфематическом, морфологическом, синтаксическом. Отечественной лингвистикой уже собраны достаточно подробные сведения об эмоциональности лексического уровня («именах эмоций»), морфематического уровня (эмоционально-экспрессивных морфемах — в основном, суффиксах), морфологического уровня (словах категории состояния, междометиях, частицах, модальных словах, звукоподражаниях).

При наличии подобных описаний способов эмоциональных репрезентаций на указанных языковых ярусах, эти способы тем не менее нуждаются в конкретно-дискурсивном исследовании не только методом наблюдения, но и с помощью психолингвистических экспериментов разных типов - как в контекстных ситуациях, так и в анализе их восприятия слушающим (читающим). В этом отношении мы исследовали непосредственные лексические характеристики в романах JI.H. Толстого: в плане большей / меньшей идентичности реальности, эмоциональной динамики, эмоциональных взаимодействий, сопоставлений с лексическими репрезентациями эмоций в сходных эмоциональных ситуаций иных произведений того же автора или других авторов (например, «мир эмоций» Оленина - героя «Казаков» JI.H. Толстого, и Алеко - героя поэмы А.С. Пушкина «Цыганы»).

Эмоциональность фонетического, фразеологического и синтаксического уровней как наименее исследованная стала для нас объектом первостепенной значимости при составлении исчерпывающего реестра способов языковой репрезентации эмоций.

Эмоциональное фонетическое значение коррелирует с акустикой звуков. Факторная типология эмоций и акустическая классификация звуков при синтезировании образуют стройную систему проявлений ЭФЗ: каждому члену девяти оппозиций бинарных акустических признаков соответствует один из трех бинарных факторных признаков. Следовательно, акустическая картина речи содержит эмоциональную информацию.

Изолированные звуки (определенный, достаточно ограниченный их круг) имеют как модальные эмоциональные семантические характеристики, так и эмоциональные факторные признаки. Например: [а] - радость-удовольствие («принятие, удовольствие, пассивность»). Фонетические слова не обладают собственно ЭФЗ, они содержат лишь определенный эмоциональный сдвиг в своем фонетическом облике. Эмоционального сдвига лишены служебные слова (предлоги, союзы, частицы), а также высокочастотная нейтральная, межстилевая лексика знаменательных частей речи, которая употребляется во всех без исключения стилях, сферах общения и ситуациях. И, наоборот, лексика, стилистически маркированная, образная обладает в своем фонетическом облике эмоциональным сдвигом. Так, наблюдение над звуковым составом эпитетов, характеризующих эмоции с факторным признаком активности, показывает, что у них существует явный эмоциональный сдвиг в сторону диезности и резкости, при этом диезность характерна для эмоций с факторными признаками «принятие, удовольствие»., У эпитетов пассивных эмоций существует эмоциональный сдвиг в сторону бемольности, которая преобладает также в эмоциональных ситуациях отталкивания и неудовольствия. Эмоциональный сдвиг в сторону резкости также частотен для эмоций отталкивания и неудовольствия.

В тексте эмоциональные сдвиги лексем накапливаются, образуя более отчетливую эмоционально-семантическую звуковую картину текста. ЭФЗ может проявляться отчетливо / слабо, либо отсутствовать (значимый ноль ЭФЗ). Эмоционально-семантические параметры звуков, полученные при компьютерном анализе эмоциональных текстов, характеризуют все акустические группы звуков. Например: вокальные звуки характеризуются эмоционально-семантическими параметрами: «принятие (отчетл.), удовольствие (слаб.), пассивность (слаб.)». Эмоциональные семантические параметры поддерживаются всеми акустическими признаками, но по-разному: вокальностью-невокальностью, прерванностью-непрерывностью, глухостьюзвонкостью, диезностью-недиезностью, бемольностью-небемольностью, резкостью-нерезкостью - более сильно (т.к. с ними коррелируют все три бинарных факторных признака эмоций: «активность / пассивность, принятие / отталкивание, удовольствие / неудовольствие», либо два из трех, но весьма отчетливо); консонантностью-неконсонантностью, низкой тональностью-высокой тональностью, диффузностью-компактностью - несколько слабее, т.к. с ними коррелирует 1 или 2 факторных признака из 3-х и эта корреляция менее четкая. Таким образом, ЭФЗ строится по принципу семантического поля с ядром, периферией и промежуточными зонами, которые представлены акустическими группами звуков.

На фразеологическом уровне эмоциональность реализуется коннотативно (таких фразеологизмов большинство, т.к. коннотативная окрашенность -генетическое свойство фразеологизма) и денотативно. Исследование 217 однозначных и 21 многозначного денотативно-эмоциональных русских фразеологизмов, а также 250 немецких фразеологизмов того же типа позволяет заключить следующее.

Все денотативные эмоциональные фразеологизмы делятся по способам репрезентации эмоций на фразеологизмы первичной (основной) и вторичной (дополнительной) эмоциональности. Фразеологизмы вторичной эмоциональности обозначают либо одну из форм проявления эмоций в невербальной сфере (кровь ударила в лицо), либо количественную интенсивность эмоции без указания на ее качество (изо всех сил), либо сложные чувства и состояния, аффекты и эмоциональные комплексы (ни в какие ворота не лезет).

Фразеологизмы первичной эмоциональности можно разделить на непосредственно представляющие эмоцию, содержащие в своем составе название эмоциональной модальности — сгореть от стыда, и репрезентирующие эмоцию опосредованно. Среди последних встречаются абсолютно идиоматические (провалиться сквозь землю) и соотносительно идиоматические {кровь стынет в жилах), выделяемые на основании соотнесенности / несоотнесенности эмоциональной семантики фразеологизмов с другими (невербальными) формами проявления тех же эмоций.

Денотативные эмоциональные фразеологизмы представляют собой центральный и наиболее показательный ярус эмоциональности, реализуемой средствами языковых единиц. В их сфере наглядно проявляются все способы репрезентации эмоций; фразеологизмы иллюстрируют диффузность этой системы - так называемое «поле притяжения», создающее полисемантические эмоциональные устойчивые единицы (в русской фразеологии их около 10%) и способствующее комплексности эмоциональных реализаций в различных формах и различными способами одновременно. Например, фразеологизм словно ножом резануть по сердцу представляет эмоциональный синкрет -«тревога, горе-страдание, страх», реализуемый эмфатически, опосредованно физиологически и языковыми средствами - фразеологически и фонетически.

Сопоставление количественного состава фразеологизмов, репрезентирующих эмоции разных факторных групп и модальностей, в русском и немецком языке дало информацию о национальной специфике «картины эмоций»: слов-опор эмоциональных фразеологизмов, типов вторичной номинации, повторяемости образов, фиксации позитивного и негативного эмоционального опыта и т.д. Подобная специфичность характерна для всех форм эмоциональности - паралингвистических, эмфатических, собственно языковых, и фразеология, как важнейший языковой ярус, наглядно это демонстрирует. Национальная самобытность в области эмоциональных проявлений, отражаемых языком, является одной из важнейших характеристик исследуемой системы репрезентации эмоций.

Синтаксический уровень языковой структуры реализует, как и все рассмотренные выше языковые уровни, денотативно первичную и вторичную эмоциональность. Первичная эмоциональность в таком случае связана с ядерными синтаксическими компонентами предложения (подлежащим и сказуемым), вторичная - с второстепенными членами предложения. Промежуточное место занимает эмоциональность, реализуемая полупредикативными, вводными и присоединительными конструкциями (она часто опирается на морфологические классы модальных и вводных слов со значением «чувства»).

Коннотативная эмоциональность синтаксического уровня, связанная с целью высказывания и эмфатической интонационной окрашенностью предложения, т.е. с другими формами эмоциональных проявлений, также представляет собой реальный языковой факт, доступный наблюдению и систематизации.

Первичная сигнификативная эмоциональность репрезентируется тремя типами подлежащных и тремя типами предикативных структур. Подлежащные эмоциональные структуры сравнительно редки. Это двусоставные, эллиптические и номинативные оценочно-бытийные предложения, которые обладают семантическим своеобразием: эмоция в таких предложениях управляет субъектом, пассивизирует его и стремится свести к нулю. Семантическая градация степени нивелирования субъекта может быть проиллюстрирована следующими знаковыми примерами: 1) Горе горькое. на нас невзначай набрело (Некрасов). —> 2) А у нас сегодня радость. (Шолохов). —> 3) Тоска!. Так день за днем идет в уединенье. (Пушкин).

Предикативные модели первичной сигнификативной эмоциональности значительно разнообразнее и семантически, и структурно. Каждая из трех таких моделей (двусоставная, односоставная личная и односоставная безличная) включает по несколько разновидностей. Например, двусоставные конструкции существенно различаются в зависимости от вида сказуемого: простого, составного глагольного, составного именного, последнее включает 8 подтипов. Ср.: Я был озлоблен, он угрюм (Пушкин). Все казались довольными (Тургенев). Она была веселее окружающих. Я в печали.

Адъективные предикативные модели репрезентуют временное эмоциональное состояние, причастные - каузирование эмоции, предложно-падежные — погруженность субъекта в эмоцию, поглощенность ею. Безличные предикативные модели (их также 3 типа), помимо форм сказуемых в косвенных падежах включают наиболее распространенные среди носителей русского языка типы — со сказуемым-словом категории состояния («бесформенным», по Пешковскому, - типа: жаль, охота, досада - или оформленным - типа: радостно, тревожно, стыдно, страшно).

Возможность изменения формами на -о, обозначающими эмоцию, своего морфологического статуса в зависимости от синтаксической функции показывает, что первичная и вторичная сигнификативная эмоциональность синтаксического уровня находятся в преемственных отношениях (На сердце было радостно. Они могли подолгу радостно общаться.).

Исследование синтаксических возможностей реализации эмоциональной семантики имеет большие перспективы в области полупредикации и способов синтаксической репрезентации вторичной эмоциональности.

Языковые единицы, как правило, реализуют эмоциональность совместно. Данная закономерность эмоциональных проявлений может быть названа многоуровневостью языковой эмоциональности. ЭФЗ, HJTX базовых модальностей и степеней их интенсивности, эмоциональные фразеологизмы, экспрессивные морфемы морфологические и синтаксические ресурсы эмоциональности находятся во взаимодействии и коррелируют друг с другом в различных комбинациях. Многоуровневость языковой эмоциональности позволяет исследовать один ее уровень через другой. Например, ЭФЗ в названиях эмоциональных модальностей проявляется почти универсально. Изучение лексических ассоциатов к названиям основных модальностей (по данным ассоциативных словарей) также выявляет факторно-модальные характеристики эмоций у звуков, морфем и лексем ассоциативных реактивных рядов к эмоциональному стимулу.

Исследование показало, что коррелируют не только реализации эмоций средствами языковых единиц разных уровней, но и различные формы их реализации — вербальные и невербальные (в каждом канале информационной связи по-своему). Эту закономерность эмоциональных проявлений мы обозначили термином комплексность. Так, в аудиальном канале непосредственно работают языковые единицы (возможна их многоуровневость) и эмфаза, опосредованно — паралингвистические и физиологические средства -в разнообразных комбинациях друг с другом. В визуальном канале: непосредственно - паралингвистические и физиологические средства, графически опосредованно — языковые единицы, эмфаза, невербальный комплекс и видеомы. Таким образом, графический текст содержит самый значительный по потенциальному объему комплекс средств репрезентации эмоций. При исследовании реалистических художественных текстов, в частности произведений J1.H. Толстого, чаще всего фиксируются устойчивые комплексы из 3-4-х эмоциональных средств - языковые единицы (в основном HJIX и синтаксис) + эмфаза + мимика (или жест), однако встречаются и более обширные комплексы: языковые единицы (многоуровневая комбинаторика -ЭФЗ, НЛХ, морфемика и синтаксис) + эмфаза + мимика (или жест) + физиологическое проявление.

Неграфические способы репрезентации эмоций также могут быть подвергнуты изучению их возможной комплексности.

Сфера взаимодействия языка и эмоций остается неисчерпаемым источником для лингвистических исследований. Наша работа, естественно, не претендует на полноту и всеохватность.

Эмоциональность в языке - феномен пограничный, сложный и весьма «тонкий», который подчас легко воспринимается обыденным сознанием носителей языка, ощущается на чувственном уровне, но оказывается сложно структурируемым и трудно доказуемым строгими научными критериями и аргументами. Набор методов, количество, качество и способы обработки экспериментального материала, примененные нами в работе, не являются единственно возможными и исчерпывающими. Мы воспринимаем их как первый этап и основу дальнейших комплексных исследований форм и способов проявления эмоциональности в языке. Не исключено, что в силу принципа дополнительности, являющегося ведущим в научной парадигме конца XX -начала XXI вв., некоторые из полученных нами результатов в ходе дальнейших исследований могут быть пересмотрены и сопряжены с иными показателями, что вполне закономерно и ожидаемо при исследовании столь сложного объекта, каким является эмоциональность.

Список научной литературыРоманов, Дмитрий Анатольевич, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аверьянова Н.А. Звукосимволизм и интерпретация поэтического текста // Проблемы фоносемантики (Тезисы выступлений на совещании). - М.: ИЯ РАН, 1989.-С. 96-97.

2. Анохин П.К. Эмоции // БМЭ, т.35. М.: Советск. энциклопедия, 1965.-С. 339-341.

3. Антипова A.M. Ритм как компонент интонации // Интонация. -Киев: Изд-во Киевск. гос. ун-та, 1978. С. 206-218.

4. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания, 1993, № 3. — С. 27-35.

5. Апресян Ю.Д. Современные методы изучения значений и некоторые проблемы структурной лингвистики // Проблемы структурной лингвистики. 1963.-М.: Наука, 1963.-С. 129-145.

6. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. - 366 с.

7. Апресян Ю.Д. В какой мере можно формализовать понятие синонимии? // Облик слова. Сборник статей. М.: Русские словари, 1997. -С. 9-22.

8. Апресян Ю.Д. Лингвистическая терминология словаря // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Под. рук. Ю.Д. Апресяна. Вып. 2. М: ИРЯ РАН, 2000. - С. XVIII-XLV.

9. Апухтин В.Б. Психолингвистический метод анализа смысловой структуры текста. Дисс. кандидата филол. наук. — М., 1977. -1 т. — 179 е., II т. -44 с.

10. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. — М.: Наука, 1976.383 с.

11. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М.: ИЯ АН СССР, 1988. - 337 с.

12. Арутюнова Н.Д. Пропозиция // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советск. энциклопедия, 1990. - А. - С. 401.

13. Арутюнова Н.Д. Речевой акт // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советск. энциклопедия, 1990. - Б. - С. 412 -413.

14. Арутюнова Н.Д. Загадки судьбы // Знак. Сб. статей по лингвистике, семиотике и поэтике. М.: Русский учебный центр, 1994. - С. 9-18.

15. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русск. культуры, 1999. - 895 с.

16. Архипкина О.С. Реконструкция субъективного семантического пространства, означающего эмоциональные состояния // Вестник МГУ. Серия Психология, 1981. № 2. С. 37-49.

17. Ахутина Т.В. Нейролингвистический анализ динамической афазии. М.: Изд-во МГУ, 1975.- 102 с.

18. Ахутина Т.В., Цветкова Л.С., Пылаева Н.М. Методика оценки речи при афазии. М.: Изд-во МГУ, 1981. - 67 с.

19. Ахутина Т.В. Порождение речи. Нейролингвистический анализ синтаксиса. М: Изд-во МГУ, 1989. - 213 с.

20. Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис. Пунктуация. М.: Просвещение, 1981.-271 с.

21. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. М.: Дрофа, 2000. - 638 с.

22. Бабенко Л.Г. Обозначение эмоций в языке и речи. Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1986. - 98 с.

23. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. — Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1989. -182 с.

24. Багмут А.И. Темпоральный компонент интонации и актуальное членение высказывания в славянских языках // Интонация. Киев: Изд-во Киевск. гос. ун-та, 1978. - С.74-87.

25. Балли Ш. Языковой знак в его соотношении с синтагматикой // Воронин С.В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. (Очерки и извлечения). Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - С. 18-24.

26. Беликов В.И. Жестов язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советск. энциклопедия, 1990. - С. 153.

27. Беляева Л.Н. Применение ЭВМ в лингвистических исследованиях и лингводидактике. Л.: Изд-во ЛГПИ, 1986. - 82 с.

28. Белянин В.П. Психолингвистика. М.: Флинта, 2003. - 227 с.

29. Бирюлин Л.А., Корди Е.Е. Основные типы модальных значений, выделяемых в лингвистической литературе // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. М., 1990. - С. 67-71.

30. Богин Г.И. Типология понимания текста. — Калинин: Изд-во Калининск. гос. пед ин-та, 1986. — 186 с.

31. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978.-175 с.

32. Бондарко Л.В. Осциллографический анализ речи. Л.: Изд-во ЛГУ, 1965.-47 с.

33. Бондарко Л.В., Вербицкая Л.А., Гордина М.В. Основы общей фонетики. С.-Пб.: Изд-во С.-Пб. ун-та, 1991. - 149 с.

34. Бондарко Л.В. Фонетика современного русского языка. С.-Пб.: Изд-во С.-Пб. ун-та, 1998. - 275 с.

35. Брызгунова Е.А. Звуки и интонация русской речи. — М.: Русск. яз., 1977.-278 с.

36. Буланин Л.Л. Фонетика современного русского языка. — М.: Высш. шк., 1970.-230 с.

37. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М.: Гос. уч. - пед. изд-во, 1959. - 623 с.

38. Вазари Дж. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. В 5-и тт. Т. 3. -М.: Искуссво, 1994.

39. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. -М.: Логос, 2001.-303 с.

40. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003. — 279 с.

41. Валуйцева И.И. Влияние фонетической значимости текста на особенности его восприятия. Автореф. дисс. . кандидата филол. наук. М.,1987.- 19 с.

42. Василевич А.П. К проблеме отбора материала для лексико-семантического описания групп слов // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983. - С. 97 - 112.

43. Васильев В.В. Компьютерное понимание текста. — М.: Прометей,1988.-258 с.

44. Васильев И.А. и др. Эмоции и мышление. М.: Изд-во МГУ, 1980. -192 с.

45. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высшая школа, 1990. — 176 с.

46. Васильева В.В. Ритм и текст // Деривация в речевой деятельности. Межвузовский сборник научных трудов. — Пермь, 1990. С. 64 70.

47. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Языки русск. культуры, 1996. - 411 с.

48. Веллер М.И. Энерговитализм как филосрфия // Веллер М.И. Кассандра. С.-Пб.: Фолио, 2002. С. 363-397.

49. Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. — М.: Изд-во МГУ, 1976. 142 с.

50. Вилюнас В.К. Эксперимент и теория в психологии эмоций. — М., 1979.-230 с.

51. Вилюнас В.К. Основные проблемы психологической теории эмоций // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984. - С. 3 - 28.

52. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека. -М.: Изд-во МГУ, 1990. 283 с.

53. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения // Вопросы грамматического строя. -М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 124 - 147.

54. Виноградов В.В. О теории художественной речи. — М.: Высшая школа, 1971.-239 с.

55. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). -М.: Высш. шк., 1972. 615 с.

56. Виноградов В.В. История слов. М.: РАН, АЗЪ, 1999. - 1138 с.

57. Виноградская К.Н. Закономерности построения непредельной единицы смысловой структуры текста. Дисс. . кандид. наук. — М., 1990. -165 с.

58. Воронин С.В. Основы фоносемантики. JL: Изд-во ЛГУ. - 1982.244 с.

59. Воронин С.В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. (Очерки и извлечения). Учебное пособие. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - 199 с.

60. Воронин С.В. Фоносемантика как самостоятельная дисциплина // Общая психолингвистика. Хрестоматия. М.: Лабиринт, 2004. - С. 109-121.

61. Вундт В. Очерки психологии. М.: Космос, 1912. - 152 с.

62. Вундт В. Психология душевных волнений // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984. - С. 83 - 92.

63. Вундт В. Проблемы психологии народов // Воронин С.В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. (Очерки и извлечения). -Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. С. 60 - 63.

64. Вяземский П.А. Старая записная книжка. М.: Захаров, 2000. —365 с.

65. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1973. - С. 94 - 109.

66. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию 60-летию В.В. Виноградова. Под ред. А.И. Ефимова. -М.: Изд-во МГУ, 1958. С. 103-124.

67. Герштейн Э.Г. Мемуары. М.: Захаров, 2002. - 760 с.

68. Гнйом Г. Принципы теоретической лингвистики. М.: Прогресс, 1992.-218 с.

69. Головин Б.Н. Язык и статистика. М.: Просвещение, 1971. - 191 с.

70. Горбачевич К.С. Нормы современного русского языка. — М.: Просвещение, 1989.-208 с.

71. Горелов И.Н. Синестезия и мотивированные знаки подъязыков искусствоведения // Проблемы мотивированности языкового знака. -Калининград, 1976. С. 74 - 81.

72. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. -М.: Наука, 1980.- 104 с.

73. Горелов И.Н. Прикладные аспекты фоносемантики // Фоносемантические исследования. Пенза: Изд-во Пензенск. гос. пед. ун-та, 1990.-С. 112-120.

74. Горелов И.Н. Кинесика // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советск. энциклопедия, 1990. — С. 221.

75. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. — М.: Лабиринт, 1998.-256 с.

76. Горуджий А.Э. Экспериментальные исследования фонетической значимости слова: эмотивно-оценочный аспект // Проблемы фоносемантики. (Тезисы выступлений на совещании). М.: ИЯ РАН, 1989. - С. 68 — 69.

77. Граммон М. Звук как средство выразительности речи // Сборники по теории поэтического языка. Поэтика. — Пг, 1916. Вып. 1. С. 51 — 60.

78. Гридин В.Н. Психолингвистические функции эмоционально-экспрессивной лексики. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1976. — 24 с.

79. Гридин В.Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983. — С. 113-119.

80. Гурджиева В.А. Элементарный звуковой символизм. Дисс. . кандид. филол. наук, 1973.-310 с.

81. Дилтс Р. Фокусы языка. Изменение убеждений с помощью НЛП. -С.-Пб.: Фолио, 2001. 314 с.

82. Добрыднева Е.А. Коммуникативно-прагматическая парадигма русской фразеологии. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. — Волгоград, 2000.-42 с.

83. До донов Б.И. В мире эмоций. Киев: Изд-во Кие век. гос. ун-та, 1978.- 139 с.

84. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М.: Высш. шк., 1980. -224 с.

85. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. - 268 с.

86. Ермакова О.П. Концепты совесть и стыд по данным языка // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург: Изд-во Уральск, гос. унта, 1999.-С. 174-186.

87. Ермакова О.П. Концепты совесть и зависть в их языковом выражении // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сб. статей. М.: Азбуковник, 2000. - С. 375-385.

88. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982.159 с.

89. Жинкин Н.И. Язык речь - творчество. - М.: Лабиринт, 1998.364 с.

90. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974.160 с.

91. Журавлев А.П. Диалог с компьютером. М.: Молодая гвардия, 1987.-205 с.

92. Журавлев А.П. Звук и смысл. М.: Просвещение, 1991. - 160 с.

93. Журавлева Т.С. Содержательность звуков речи в межъязыковом аспекте. Дисс. .кандид. филол. наук. Минск, 1983. - 203 с.

94. Залевская А.А. Психолингвистическое исследование принципов организации лексикона человека. (На материале межъязыкового сопоставления результатов ассоциативных экспериментов). Дисс. . доктора филол. наук. -Калинин, 1980.-492 с.

95. Залевская А.А. Слово в лексике человека: Психолингвистическое исследование. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1990. - 156 с.

96. Залевская А.А. Индивидуальное знание: специфика и принципы функционирования. Тверь: Изд-во Тверск. гос. ун-та, 1992. - 200 с.

97. Земская Е.А. и др. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М.: Наука, 1981.-251 с.

98. Земская Е.А. и др. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука, 1983. - 238 с.

99. Земская Е.А. Словообразование // Слова, с которыми мы все встречались. Толковый словарь русского общего жаргона. М.: Азбуковник, 1999.-С. 18-27.

100. Зимняя И.А. Способ формирования и формулирования мысли как реальность языкового сознания // Язык и сознание: парадоксальная рациональность.-М: ИЯРАН, 1993.-С. 51-58.

101. Зиндер Л.Р. Условность и мотивированность языкового знака // Фонетика. Фонология. Грамматика. М.: Наука, 1971. - С. 35-44.

102. Зиндер Л.Р. Вместо предисловия // Интонация. Киев, 1978. - С. 310.

103. Златоустова Л.В. Фонетическая структура слова в потоке речи. -Казань: Изд-во Казанск. гос. ун-та, 1962. 120 с.

104. Златоустова Л.В. Общая и прикладная фонетика. М.: Изд-во МГУ, 1986.-303 с.

105. Иванова М.К. Экспериментальное исследование звукосимволизма в современном языкознании // Семантические аспекты языка. Д.: Изд-во ЛГУ, 1981.-С. 21-27.

106. Изард К.Э. Психология эмоций. М., С.- Пб., Нижн. Новгород: Питер, 2003. - 460 с.

107. Изард К.Э. Эмоции человека. М.: Изд-во МГУ, 1980. - 439 с.

108. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. М., С.- Пб., Нижн. Новгород: Питер, 2002. - 750 с.

109. Интонация. Под ред. Ю.А. Жлуктенко и Л.Р. Зиндера. Киев: Изд-во Киевск. гос. ун-та, 1978. - 240 с.

110. Казарина В.И. Синтаксический концепт «состояние» в современном русском языке. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. Воронеж, 2003. — 42 с.

111. Камалова А.А. Формирование и функционирование лексики со значением психического состояния в современном русском литературном языке. Архангельск: Изд-во Поморск. междунар. ун-та, 1994. - 130 с.

112. Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М.: ИРЯ РАН, 1999. - 180.

113. Касаткин Л.Л. Фонетическая транскрипция. // Современный русский язык. Под ред. П.А. Леканта. М., - 2000. - С. 86 - 87.

114. Кацнельсон С.Д. Речемыслительные процессы // Вопр. языкознания. 1984, № 4. - С. 4 - 12.

115. КинцельА.В. Психолингвистическое исследование эмоционально-смысловой доминанты как текстообразующего фактора. Барнаул: Изд-во Алтайск. гос. ун-та, 2000. - 151 с.

116. Клименко А.П. Вопросы психолингвистического изучения семантики. — Минск: Изд-во Минск, гос. ун-та, 1970. — 206 с.

117. Клименко А.П. Проблема лексической системности в психолингвистическом освещении. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. -Минск, 1980.-41 с.

118. Ковтунова И.И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение предложения. М.: Просвещение, 1976. - 239 с.

119. Колодина Н.И. Какими структурами мы мыслим // Обработка текста и когнитивные технологии. Казань: Отечество, 2001. - С. 88-100.

120. Колодина Н.И. Теоретические аспекты понимания и интерпретации художественного текста. Дисс. . доктора филол. наук. Тамбов, 2002. - 478 с.

121. Колшанский Г.В. Паралингвистика. М.: Наука, 1974. - 80 с.

122. Кондратов A.M. Звуки и знаки. М.: Знание, 1978. - 207 с.

123. Кони А.Ф. Воспоминания о деле Веры Засулич // Собр. соч. в 8-и тт. Т. 4.-М.: Худ. лит., 1967.-С. 30-251.

124. Комарова В.П. Судьба героев в трагедиях Шекспира // В. Шекспир Трагедии. СПб: Искусство, 1993. — С. 5-20.

125. Кондрашова О.В. Семантика поэтического слова (функционально-типологический аспект). Краснодар: Изд-во Кубанского гос. ун-та, 1998. — 270 с.

126. Красильникова Е.В. Жест и структура высказывания в разговорной речи. // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. — М.: Наука, 1983.-С. 214-235.

127. Кубрякова Е.С. Введение // Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М.: ИЯ РАН, 1991. - С. 4 - 20.

128. Кубрякова Е.С. О когнитивной науке и когнитивной лингвистике // Обработка текста и когнитивные технологии. Казань: Отечество, 2001. — С. 711.

129. Кулешова О.Д. Фоносемантическая структура текста (Экспериментальное исследование на материале английского языка). Дисс. . кандид. филол. наук. 1985. - 214 с.

130. Лазариди М.И. Номинативно-функциональное поле психических состояний в современном русском языке. Диссс. . доктора филол. наук. -Волгоград, 2001.-377 с.

131. Лакшин В.Я. Театр Островского. -М.: Просвещение, 1986. 160 с.

132. Левицкий В.В. Проблемы экспериментальной семасиологии. Дисс. . доктора филол. наук. Черновцы, 1974. - 400 с.

133. Левицкий В.В. Звуковой символизм: закономерности функционирования и источники порождения // Проблемы фоносемантики. М.: ИЯ АН СССР, 1989. - С. 69-71.

134. Левицкий В.В., Стернин И.А. Экспериментальные методы в семасиологии. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1989. - 198 с.

135. Лепехин Е.А. Фоносемантические проблемы энергосодержания текста (на материале текстов различной эмоциональной насыщенности). Дисс. . кандидата филол. наук. — М., 1989. 159 с.

136. Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. — М.: Просвещение, 1969. 214 с.

137. Леонтьев А.А. От редактора // Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. М.: Прогресс, 1976. - С. 5 — 16. ,

138. Леонтьев А.А. Деятельный ум. М.: Смысл, 2001. - 380 с.

139. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, СПб.: Лань, 2003.-286 с.

140. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции // Психология эмоций.-М.: Наука, 1971.-С. 36-49.

141. Леонтьев А.Н. О путях исследования восприятия // Восприятие и деятельность. М.: Изд-во МГУ, 1976. - С. 3-27.

142. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии: Анализ поэтического текста. С.-Пб.: Искусство, 1999. - 620 с.

143. Лук А.Н. Эмоции и личность. М.: Просвещение, 1982. - 175 с.

144. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Новосибирск: Наука, 1986. - 227 с.

145. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., Изд-во МГУ, 1979. - 319 с.

146. Лурия А.Р. Мозговая организация речевой деятельности // Общая психолингвистика. Хрестоматия. М.: Лабиринт, 2004. - С. 259-283.

147. Лыков А.Г. Русское окказиональное слово. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. — М., 1972.- 30 с.

148. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. — Тверь: Изд-во Тверск. гос. ун-та, 1998. 200 с.

149. Малеева М.С. Лексическая и синтаксическая объективация знания в словообразовательном контексте. — Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1983.- 128 с.

150. Миккин Х.Х. Роль коммуникативных движений в межличностном общении. Автореф. дисс. . кандид. филол. наук. - М., 1977. - 23 с.

151. Молотков А.И. Фразеологизмы русского языка и принципы их лексикографического описания // Фразеологический словарь русского языка. Изд. 5-е. М., 1994. - С. 5 - 21.

152. Моррис Ч. Основание теории знаков И Семиотика. М.: Наука,: 1983.-С. 37-89.

153. Мурзин Л.Н., Штерн А.С. Текст и его восприятие. Свердловск: Изд-во Уральск, гос. ун-та, 1991. - 171 с.

154. Мягкова Е.Ю. О некоторых проявлениях комплексного характера эмоциональной нагрузки слова // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: Изд-во Калининск. гос. ун-та, 1983. -С. 99-108.

155. Мягкова Е.Ю. Эмотивность и эмоциональность: две научные парадигмы // Психолингвистические исследования значения слова и понимания текста. Калинин: Изд-во Калининск. гос. ун-та , 1988. - С. 73 - 79.

156. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. унта, 1990. - 120 с.

157. Мягкова Е.Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова. Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2000. - 110 с.

158. Найман А.Г. Рассказы об Анне Ахматовой. М.: Вагриус, 1999.430 с.

159. Немчин Г.А. Состояния нервно-психического напряжения. JL: Изд-во ЛГУ, 1983. - 166 с.

160. Никитин М.В. Лексическое значение в слове и словосочетании. -Владимир: Изд-во Владимирск. ун-та, 1974. 222 с.

161. Никитин М.В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). -М.:Высш. шк., 1983. 127 с.

162. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высш. шк., 1988.-165 с.

163. Никитин М.В. Знак значение - язык. - С.-Пб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2001. - 226 с.

164. Никифоров А.С. Эмоции в нашей жизни. М.: Сов. Россия, 1979.271 с.'

165. Николаева. Т.М. Структура речевого высказывания и национальная специфика жеста // Актуальные вопросы преподавания русского языка и литературы. М.: Изд-во МГУ, 1969. - С. 115 - 122.

166. Николаева Т.М. Лингвистические проблемы типологического изучения фразовой интонации. Автореф. . доктора филол. наук. М., 1974. — 40 с.

167. Николаева Т.М. Фразовая интонация славянских языков. М.: Наука, 1977.

168. Николаева Т.М. Паралингвистика // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советск. энциклопедия, 1990. - С. 367.

169. Николаева Т.М. От звука к тексту. М.: Языки русск. культуры, 2000. - 679 с.

170. Нироп К. Звук и его значение // Воронин С.В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании (Очерки и извлечения). Д.: Изд-во ЛГУ, 1990.-С. 143-145.

171. Носенко Э.Л. Особенности речи в состоянии эмоциональной напряжённости. Днепропетровск: Изд-во Днепропетровск, гос. ун-та, 1975. -132 с.

172. Носенко Э.Л. Специфика проявления в речи состояния эмоциональной напряжённости. Докт. дисс. М., 1979. - 374 с.

173. Носенко Э.Л. Эмоциональное состояние и речь. — Киев: Вища школа, 1981.- 195 с.

174. Оллпорт Ф.Х. Феномены восприятия // Хрестоматия по ощущению и восприятию. М.: Изд-во МГУ, 1975. - С. 47 - 57.

175. Опульская Л.Д. Повести и рассказы молодого Л. Толстого // Л.Н. Толстой. Казаки. Повести и рассказы. М.: Худ. лит., 1981. - С. 3 - 19.

176. Орлов Г.Н. Древо музыки. С.-Пб. - Вашингтон, 1992. - 300 с.

177. Осокин В.В. Об эмоциональном значении логических ударений // Русск. яз. в школе, 1971, № 5. С. 61-65.

178. Падучева Е.В. Ситуация // Русский язык. Энциклопедия. М.: Дрофа, 1998.-С. 479-480.

179. Падучева Е.В. О семантической деривации: слова как парадигма лексем // Русский язык сегодня. Сб. статей. Вып. 1. — М.: Азбуковник, 2000. — С. 395-417.

180. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. (Референциальные аспекты семантики местоимений). М.: УРСС, 2002. - 288 с.

181. Панов М.В. Русская фонетика. М.: Просвещение, 1967. - 438 с.

182. Панов М.В. Классификация фонетических единиц // Современный русский язык. Под ред. В.А. Белошапковой. М., 1997. - С.54 - 76.

183. Перфильева С.Ю. Употребление слов-эмономов в тексте. Попытка интерпретации эксперимента II Язык. Со знание. Коммуникация. М.: ИЯ РАН, 2000.-С. 24-29.

184. Пешковский A.M. Принципы и приемы стилистического анализа и оценка художественной прозы. М.: Гос. изд-во, 1927. - 150 с.

185. Пешковский A.M. Ритмика «Стихотворений в прозе» Тургенева // Русская речь. Новая серия. Под ред. JI.B. Щербы. Т. 2. Д.: Гос. изд-во, 1928. -С. 69-83.

186. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1934. — 452 с.

187. Пешковский A.M. Избранные труды. М.: Учпедгиз, 1959. - 252 с.

188. Пименова М.В. Эстетическая оценка в древнерусском тексте. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. С.-Пб., 2000. - 38 с.

189. Пиотровская Л. А. Эмотивные высказывания в современном русском языке. С.-Пб.: Образование, 1993. — 50 с.

190. Пищальникова В.А. Проблема смысла художественного текста: Психолингвистический аспект. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1992.-131 с.

191. Пищальникова В.А. Психопоэтика. Барнаул: Изд-во Алтайск. гос. ун-та, 1999.-173 с.

192. Полонский А.В. Категориальная и функциональная сущность адресатности. М: Русский двор, 1999. - 256 с.

193. Полонский А.В. Русское слово в социокультурной перспективе // Русск. яз. за рубежом, 2003, № 3. С. 61-68.

194. Попов П.С. О логическом ударении // Вопр. языкознания, 1961, № 3. — С.87-97.

195. Попова Е.А. Коммуникативные аспекты литературного нарратива. Дисс. . доктора филол. наук. Липецк, 2002. - 680 с.

196. Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1984. - 148 с.

197. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. -Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 2001. 148 с.

198. Прияткина А.Ф. Синтаксис осложненного предложения. М.: Высш. шк., 1990.-182 с.

199. Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979.-392 с.

200. Реформатский А.А. Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1987.262 с.

201. Розанов В.В. О себе и жизни своей. М.: Моск. рабочий, 1990.875 с.

202. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.: Учпедгиз, 1946. - 300 с.

203. Рубинштейн С.Л. Эмоции // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984. - С. 152 - 162.

204. Рубинштейн С.Л. Избранные философско-психологические труды. -М.: Наука, 1997.-462 с.

205. Русская грамматика. Гл. ред. Н.Ю. Шведова. Т. 1. М.: Наука, 1982.-783 с.

206. Сарабьянов Д. Собрание русской живописи. XX век: В.Ф. Стапанова. A.M. Родченко // Огонек, 1989, № 45. С. 16-17.

207. Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989.- 180 с.

208. Сахарный Л.В. Человек и текст: две грамматики текста // Общая психолингвистика. Хрестоматия. М.: Лабиринт, 2004. - С. 284-306.

209. Семантика и уровни ее реализации. Отв.ре д. А.Г. Лыков. -Краснодар: Изд-во Краснодарск. гос. ун-та, 1994. 156 с.

210. Семантика целого текста. Материалы совещания. Отв. ред. А.П. Василевич. М.: Наука, 1987. - 84 с.

211. Сепир Э. Об одном исследовании в области фонетического символизма // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. -М.: Прогресс, 1994. С. 323 - 336.

212. Симонов П.В. Эмоциональный мозг. -М.: Наука, 1981.-215 с.

213. Симонов П.В. Информационная теория эмоций // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984. - С. 178 - 185.

214. Смирнов Г.А. К теории дифференциальных эмоций Изарда // Психологический журнал. Т. 14. № 4, 1993. С. 158 - 160.

215. Смолярчук В.И. Анатолий Федорович Кони. М.: Наука, 1982.214 с.

216. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. -М.: Наука, 1985.-167 с.

217. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. -Автореф. дисс. доктора филол. наук. -М., 1988. 50 с.

218. Сорокин Ю.А. Введение в этнопсихолингвистику. Ульяновск: Изд-во Ульяновск, гос. ун-та, 1998. - 184 с.

219. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. — Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1979. — 150 с.

220. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. — Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1985. 170 с.

221. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания: -М.: 2000.-С. 97-112.

222. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие. — Воронеж: Истоки, 2001.-252 с.

223. Тарасов Е.Ф. Тенденции развития психолингвистики. М.: Наука, 1987.-234 с.

224. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение — новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М.: ИЯ РАН, 2000. - С. 7-22.

225. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М.: Наука, 1986. 240 с.

226. Телия В.Н. Экспрессивность // Русский язык. Энциклопедия. Изд. 2-е. М.: Дрофа, 1988. - С. 637.

227. Телия В.Н. Основные особенности значения идиом как единиц фразеологического состава языка // Словарь образных выражений русского языка. М.: Просвещение, 1995. - С. 3 - 24.

228. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Языки русск. культуры, 1996. -200 с.

229. Телия В.Н. Фразеологизм // Русский язык. Энциклопедия. Изд. 2-е. М.: Дрофа, 1998. - С. 605-607.

230. Томанович В. Об экспрессии звуков // Тезисы VI интернационального конгресса фонетистов. Прага, 1970. - С. 911 - 912.

231. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. Л.: ОГИЗ, 1959.600 с.

232. Торсуева И.Г. Интонация и смысл высказывания. М.: Наука, 1979. -111с.

233. Туранина Н.А. Индивидуально-авторская метафора в контексте и словаре. Белгород: Изд-во Белгородск. гос. ун-та, 2001. - 74 с.

234. Удодов Б.Т. М.Ю. Лермонтов: Художественная индивидуальность и творческие процессы. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1973. — 250 с.

235. Уфимцева Н.В. Человек и его сознание: проблема формирования // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М.: ИЯ РАН, 1993. - С. 5975.

236. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового знака. М.: ИЯ РАН, 2000. - С. 139-162.

237. Уфимцева Н.В. Глобализация и языковое сознание // Языковое сознание: устоявшееся и спорное. М.: ИЯ РАН, 2003. - С. 282-283.

238. Фант Г. Анализ и синтез речи. — Новосибирск: Наука, 1970. — 166 с.

239. Федоров А.И. Лексикографическая характеристика фразеологизмов и идиом // Фразеологический словарь русского литературного языка. В 2-х тт. Т. 1. М: Цитадель, 1977. - С. 6 - 13.

240. Филатов В.П. Парадоксы эмпатии // Загадка человеческого понимания. — М.: Политиздат, 1991. С. 176-195.

241. Фирер А. Примадонна. Интервью с Н. Троицкой // Огонек, 1990, № 40.-С. 26-27.

242. Фомина З.Е. Эмоционально-оценочная лексика современного немецкого языка. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. -М.:, 1996. - 32 с.

243. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языковедение // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. Часть I. М.: Гос. уч. - пед. изд-во, 1960. - С. 201-225.

244. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. М.: ВИНИТИ, 1977, вып. 8.-С. 181-210.

245. Фрумкина P.M. Психолингвистические методы изучения семантики // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983. — С. 45 - 62.

246. Фрумкина P.M. Цвет, смысл, сходство. М.: Наука, 1984. — 175 с.

247. Фрумкина P.M. Психолингвистика. — М.: Academia, 2001. 316 с.

248. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. С-Пб: Нева, М: Олма-пресс, 2002. - 445 с.

249. Харченко В.К. Разграничение оченочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова // Русск. яз. в шк., 1976, № 3. -С. 66-71.

250. Харченко В.К. Функции метафоры. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1992. - 87 с.

251. Харченко В.К. Поведение: от реального к идеальному. — Белгород: Изд-во Белгородск. гос. ун-та, 1999. 192 с.

252. Харченко В.К. Риторика внутри нас (Проблемы аутокоммуникации) // Русск. яз. в шк., 2001, № 2. С. 18-22.

253. Хомская Е.Д., Батова Н.Я. Мозг и эмоции. Нейропсихологическое исследование. -М.: Роспедагентство, 1998. 267 с.

254. Цейтлин С.Н. Синтаксические модели со значением психического состояния и их синонимика // Синтаксис и стилистика. М.: ИРЯ АН СССР, 1976.-С. 161-181.

255. Цейтлин С.Н. Язык и ребенок. Лингвистика детской речи. — М.: Владос, 2000. 239 с.

256. Чагина О.В. Как сказать иначе? М.: Русский язык, 1990. - 176 с.

257. Чарыкова О.Н. Роль глагола в репрезентации индивидуально-авторской модели мира в художественном тексте. Дисс. . доктора филол. наук. Воронеж, 2000. — 457 с.

258. Чейф У.Л. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975.431 с.

259. Черемисина Н.В. Ритмико-интонационная структура предложения в русской художественной речи // Синтаксис и интонация: Сб. статей. Уфа, Изд-во Башкирск. гос. ун-та, 1969. — С. 87-102.

260. Черемисина Н.В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. М.: Наука, 1982. - 180 с.

261. Черемисина-Ениколопова Н.В. Законы и правила русской интонации. — М.: Флинта. Наука, 1999. 516 с.

262. Чуковская Л.К. Записки об Анне Ахматовой. В 3-х тт. М.: Согласие, 1997. - Т. 1 - 544 е.; Т. 2 - 832 е.; Т. 3 - 544 с.

263. Чуковский К.И. А.Ф. Кони // Чуковский К.И. Современники. М.: Советская литература, 1985. - С. 230-147.

264. Чуковский К.И. Анатолий Федорович Кони // Кони А.Ф. Собр. соч. в 8-и тт. Т. 8. М.: Худ. лит., 1969. - С. 3-23.

265. Шанский Н.М. Лингвистические детективы. М.: Дрофа, 2002.525 с.

266. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л.: ОГИЗ, 1941.610 с.

267. Шахматов А.А. Историческая морфология русского языка. М.: Гос. уч. - пед. изд-во, 1957. - 400 с.

268. Шахнарович A.M. Онтогенез языкового сознания: развитие познания и коммуникации // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М.: ИЯ РАН, 1993. - С. 76-86.

269. Шахнарович A.M. Общая психолингвистика. М: Изд-во РОУ, 1995.- 93с.

270. Шахнарович A.M. Детская речь в зеркале психолингвистики. — М.: ИЯ РАН, 1999.-165 с.

271. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания: Учебное пособие к спецкурсу. Волгоград: Изд-во Волгоградск. гос. пед ин-та, 1983. - 94 с.

272. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 1987. - 180 с.

273. Шаховский В.И. Нацио- и социокультурные аспекты языковой личности // Общество, язык и личность: Материалы Всероссийской научной конференции. Москва Пенза: ИЯ РАН, ПГПУ, 1996. - С. 29-30.

274. Шаховский В.И. Эмоции в языке и сознании: биологический аспект. // Языковое сознание: устоявшееся и спорное. XIV Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. М.: ИЯ РАН, 2003. -С. 311 —312.

275. Школьник Л.С., Тарасов Е.Ф. Язык улицы. М.: Наука, 1977.60 с.

276. Штерн А.С. Объективные критерии выявления эффекта «звуковой символики». // Материалы семинара по проблеме мотивированности языкового знака. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969. - С. 69 -73.

277. Шулепова О.Л. Фоносемантический профиль слов и прозаических текстов (русско-английские параллели). Дисс. . кандид филол. наук. -Саратов, 1991.- 188 с.

278. Щеглов А.В. Фаина Раневская. Вся жизнь. М.: Захаров, 2002.350 с.

279. Щерба Л.В. О разных стилях произношения и об идеальном фонетическом составе слов // Избранные работы по русскому языку.- М.: Гос. уч. пед. изд-во, 1957. - С. 21 - 25.

280. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Часть II. М.: Просвещение, 1965. - С. 361-372.

281. Эйхенбаум Б.М. О прозе. Сб. статей. Л.: Просвещение, 1969.258 с.

282. Юрченко B.C. Философские и лингвистические проблемы семантики. Саратов: Изд-во Саратовск. гос. пед. ин-та, 1993. - 48 с.

283. Якобсон Р., Фант Г., Халле М. Введение в анализ речи: Различительные признаки и их корреляты // Новое в лингвистике. Вып. 2. М.: Изд-во иностр. литературы, 1962. - С. 15-87.

284. Якобсон P.O. Звук и значение // Якобсон P.O. Избранные работы. -М.: Прогресс, 1985. С. 31 - 90.

285. Austin J. L. How to do things with words. Oxford: Clarendon press, 1963.- 119 p.

286. Cook G. Discourse and literature: the interplay of form and mind. -Oxford: Oxford University Press, 1995.- 296 p.

287. Cook G. The discourse of advertising. London and New York: Routledge, 1992.-250 p.

288. Damasio A.R. Descartes' error: Emotion, reason and the human brain. -New York: Avon Books, 1995.-320 p.

289. Fairclough N. Discourse and social change. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.- 120 p.

290. Fillmore Ch. J. The Cage for Case. Universals in Linguistic Theory. -New York, 1968.-150 p.

291. Izard C.E. The psychology of emotions. New York and London: Plenum Press, 1991.-450 p.

292. Johnson-Laird P. and Oatley K. The language of emotions: an analysis of a semantic field // Cognition and Emotion. 1989. № 6. P. 201-223.

293. Kovecses Z. Emotion concepts. New York etc.: Springer - Verlag, 1990.-320 p.

294. Liberman Ph. Intonation, perception, and language. Cambridge, Mass., 1967.- 167 p.

295. Lindsley D.B. Emotion // Handbook of experimental psychology.- New York, 1951.- p. 473-516.

296. Newmark P. Approaches to translation. Hertfordshire: Prentice Hale, 1998.- 215 p.

297. Ortony A., Clore G.L. and Foss M.A. The referential structure of the affective lexicon // Cognitive Science. 1987. Vol. 11. P. 341-364.

298. Ortony A., Clore G.L. and Collins A. The cognitive structure of emotions. — Cambridge: Cambridge University Press, 1988. 215 p.

299. Osgood С. E. Dimensionality of the Semantic Space for Communication via Facial Expressions // Scandinavian Journal of Psychology. 1966, 7. - P. 1 - 30.

300. Palmer F.R. Semantics. A New Outline. Cambridge University Press, 1971.- 102 p.

301. Plutchik R. Emotion: A psychoevolutionary synthesis. New York: Harper and Row, 1980. - 170 p.

302. Saper E. A Study in Phonetic Symbolism // Journal of Experimental Psychology. 1929, vol. 12. - P. 205-239.

303. Schiffrin P. Discours markers. — Cambridge: Cambridge University Press, 1988.-376 p.

304. Schiffrin P. Approaches to discourse. Oxford: Blackwell Publishers, 1994.-470p.

305. Schlosberg H.S. A scale for the judgement of facial expressions // Journal of Experimental Psychology. 1941, vol. 29. - P. 497-510.

306. Stubbs M. Discourse analysis: the sociolinguistic analysis of natural language. Chicago: University of Chicago Press, 1983. - 272 p.

307. Taylor J.K., Taylor M.N. Another Look at Phonetic Symbolism // Psychological Bulletin, 1965, vol. 64, № 6. P.413-427.

308. Wierzbicka A. Pociekania semantyczne. Wroclaw, Warszava, Krakow, 1969.- 137 s.

309. Wierzbicka A. Semantic Primitives // Linguistische Forschungen.-Frankfurt/ M, 1972. Bd 22. S. 150-164.

310. Wierzbicka A. Semantics. Primes and universals. Oxford, New York: Oxford University Press, 1996. — 370 p.

311. Библиография лексикографических источников

312. Акишина А.А., Кано X., Акишина Т.Е. Жесты и мимика в русской речи. Лингвострановедческий словарь. М.: Русск. яз., 1991.

313. Большая медицинская энциклопедия. Т. 35. М.: Советск. энциклопедия, 1965.

314. Большой энциклопедический словарь. М.: Большая российск. энциклопедия, С.-Пб.: Норинт, 1997.

315. Горбачевич К.С., Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка. Ред. Ф.П. Филин. Д.: Наука, 1979.

316. Михельсон М.И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. В. 2-х тт. М.: ТЕРРА, 1994.

317. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Под общим рук. Ю.Д. Апресяна. Выпуски 1 и 2. -М.: ИРЯ РАН, 1999-2000.

318. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4 изд. М.: Азбуковник, 2000.

319. Русский ассоциативный словарь (ассоциативный тезаурус современного русского языка). Отдельные выпуски. М.: ИЯ РАН, 1994 - 1998.

320. Русский ассоциативный словарь (ассоциативный тезаурус современного русского языка). В 2-х тт. М.: Большая российск. энциклопедия, 2002.

321. Русский язык. Энциклопедия. Гл. редактор Ю.Н. Караулов. М.: Большая российск. энциклопедия, Дрофа, 1998.

322. Словарь ассоциативных норм русского языка. Под ред. А.А. Леонтьева. М.: Наука, 1977.

323. Словарь богатств русского языка: Редкие слова. Метафоры. Афоризмы. Цитаты. Биографемы: В 2-х тт. Белгород: Изд-во Белгородск. гос. ун-та, 2003.

324. Словарь образных выражений русского языка. Под ред. В.Н. Телия. — М.: Русский язык, 1995.

325. Словарь синонимов русского языка. Под ред. А.П.Евгеньевой в 2-х тт. Л.: Наука, 1970-1971.

326. Словарь-справочник по русской фразеологии. Автор-составитель Р.И.Яранцев. Изд. 2-е. - М.: Русский язык, 1985.

327. Словарь языка жестов. Авторы: Л.И. Дмитриева, Л.Н. Клокова, В.В. Павлова. М.: Русские словари, Астрель, 2003.

328. Фразеологический словарь русского литературного языка в 2 тт. Сост. А.И.Федоров. -М.: Цитадель, 1997.

329. Фразеологический словарь русского языка. Под ред. А.И. Молоткова. — С. Пб.: Вариант, 1994.

330. Языкознание. Энциклопедия. Гл. редактор В.Н. Ярцева. М.: Большая российск. энциклопедия, 1998.

331. Duden Deutsches Universal Worterbuch. Dudenverlag: Mannheim, Leipzig, Wien, Zurich, 1989.

332. Gomer H. Redensarten kleine Idiomatik der deutschen Sprach. — Leipzig, 1979.

333. Worter und Wendungen Worterbuch zum deutschen Sprachgebrauch. -Leipzig, 1977.

334. Библиография иллюстративного материала

335. Ахматова А.А. Узнают голос мой. Стихотворения. Поэмы. Проза. Образ поэта. — М.: Педагогика Пресс, 1995.

336. Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. -М.: Правда, 1987.

337. Блок А.А. Стихотворения и поэмы. JL: Искусство, 1981.

338. Гамсун К. Круг замкнулся. Последняя глава II Собр. соч. в 6-и тт. Т 5.-М.: Худ. лит., 1999.

339. Гете И.-В. Годы странствий Вильгельма Мейстера, или Отрекающиеся.-М.: Олма-пресс, 1998.

340. Гоголь Н.В. Майская ночь, или Утопленница // Собр. соч. в 9-и тт. Т. 1. -М.: Русск. книга, 1994.

341. Гоголь Н.В. Ревизор // Собр. соч. в 9-и тт. Т. 4. М.: Русск. книга,

342. Диккенс Ч. Большие надежды // Собр. соч. в 30-и тт. Т.23. М.: Худ. лит., I960.

343. Достоевский Ф.М. Избранные сочинения в двух томах. Л.: Лениздат, 1962.

344. Кони А.Ф. Резюме председателя суда по делу Веры Засулич // Кони А.Ф. Избранные произведения. -М.: Современник, 1980. С. 124-135.

345. Куликов Ю.П. Информатика в школе. Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 1995.

346. Куприн А.И. Гранатовый браслет // Собр. соч. в 6-и тт. Т 4. М.: Худ. лит., 1958.

347. Ленин В.И. Задачи союзов молодежи // ПСС, изд. 5-ое. Т. 41. М.: Правда, 1963.

348. Манн Т. Фьоренца // Собр. соч. в 10-и тт. Т. 7. М.: Худ. лит., 1960.

349. Маяковский В.В. Стихотворения // Соч. в 2-х тт. Т. 1. М.: Правда,1987.

350. Островский А.Н. Гроза // Избр. пьесы. М.: Худ. лит., 1982.

351. Пастернак Б.Л. Фауст // Собр. соч. в 5-и тт. Т 2. М.: Худ. лит.,1989.

352. Пушкин А.С. Лирика // Собр. соч. в 10-и тт. Т. 2. М.: Худ. лит.,1960.

353. Пушкин А.С. Цыганы // Собр. соч. в 10-и тт. Т. 3. — М.: Худ. лит.,1960.

354. Пушкин А.С. Каменный гость // Собр. соч. в 10-и тт. Т. 4. М.: Худ. лит., 1960.

355. Пушкин А.С. Повести. М.: Моск. рабочий, 1965.

356. Ростан Э. Сирано де Бержерак // Пьесы. Пер. с франц. Т.Л. Щепкиной-Куперник. — М.: Искусство, 1958.

357. Рынкевич В. Вершины драматургии Чехова // Чехов А.П. Пьесы. -М.: Худ. лит., 1982.

358. Северянин И. Стихотворения // Серебряный век русской поэзии. — М.: Просвещение, 1993.

359. Толстой JI.H. Казаки // Собр. Соч. в 20-и тт. Т. 3. М.: Худ. лит.,1961.

360. Толстой JI.H. Война и мир // Собр. соч. в 20-и тт. Тт. 4-7. М.: Худ. лит., 1962- 1963.

361. Толстой JI.H. Анна Каренина // Собр. соч. в 20-и тт. Тт. 8-9. М.: Худ. лит., 1963.

362. Толстой JI.H. Исповедь // Собр. соч. в 20-и тт. Т. 16. М.: Худ. лит.,1964.

363. Толстой JI.H. Письма // Собр. соч. в 20-и тт. Т. 17. М.: Худ. лит.,1965.

364. Толстой JI.H. Дневники // Собр. Соч. в 20-и тт. Т. 19. М.: Худ. лит., 1965.

365. Троцкий Л.Д, Из воспоминаний // Огонек, 1989, № 17. С. 5-10.

366. Тургенев И.С. Отцы и дети. // Собр. соч. в 10-и тт. Т. 3. М.: Худ. лит., 1961.

367. Фадеев А.А. Молодая гвардия. М.: Правда, 1965.

368. Чехов А.П. Дядя Ваня. // Собр. соч. в 8-и тт. Т. 7. М.: Правда,1970.