Языковая репрезентация пространственно-временного континуума в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита"

Григоренко, Сергей Геннадиевич

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Языковая репрезентация пространственно-временного континуума в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита"

Год: 2010
Автор научной работы: Григоренко, Сергей Геннадиевич
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Белгород
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Языковая репрезентация пространственно-временного континуума в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковая репрезентация пространственно-временного континуума в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита""

004618313

ГРИГОРЕНКО Сергей Геннадиевич

ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОГО КОНТИНУУМА В РОМАНЕ М. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 3 ЛЕН 2010

Белгород-2010

004618313

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики преподавания Белгородского государственного университета

Научный руководитель*. доктор филологических наук, профессор

ХАРЧЕНКО Вера Константиновна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор БАХВАЛОВА Татьяна Васильевна

(Орловский государственный университет)

доктор филологических наук, доцент ОГНЕВА Елена Анатольевна

(Белгородский государственный университет)

Ведущая организация:

Липецкий государственный педагогический университет

Защита состоится «21» декабря 2010 г. В 12-00 на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Белгородском государственном университете по адресу: 308015 г. Белгород, ул. Победы, 85, корп. 17, зал диссертационных советов.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белгородского государственного университета.

Автореферат размещен на сайте http://www.bsu.edu.ru

Автореферат разослан «_»_2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, доцент

Е.Н. Михайлова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

A.П. Певзнер 2007; С.О. Драчева 2007. Одновременно с исследованиями, посвященными анализу языковых средств, интерпретирующих смысловые категории пространства и времени (по иной терминологии - функционально-семантического поля времени-пространства), современная лингвистическая наука преимущественно на материале художественных текстов изучает категории пространства и времени как текстовые категории (О.В. Волков 1982;

B.Н. Топоров 1983; Т.В. Матвеева 1990). За точку отсчета при этом принимается языковое сознание автора, включенное в пространственные и временные отношения, с одной стороны, и являющееся субъектом пространственно-временного континуума, с другой. Как отмечает Э.В. Баркова, современный мир «все больше раскрывается как способ порождения не только новых типов предметной реальности, но и условий ее формирования <...>...человек теперь создает не просто готовые предметы, но такое пространство-время отношений, в котором он постоянно находится внутри инновационных проектов, адаптируясь не столько к внешней, объективно существующей среде, сколько к пространству и времени, которое создает сам» (Баркова 2003). В своем исследовании мы обращаемся к трем сложным когнитивно-эстетическим категориям: «пространство», «время», «художественный текст». Исследовательским фокусом такого обращения становится изучение самого феномена пространственно-временного континуума текста, обоснование его лингвистического статуса, анализ языковой репрезентации пространственно-временного континуума художественного нарратива. Необходимость изучения подобного континуального феномена неоднократно подчеркивалась в работах А.Г. Лыкова.

Вслед за лингвистами (А.Г. Лыков 2002, Э.В. Баркова 2003) под континуальностью мы понимаем непрерывность, плавность незаметных ступеней переходов от одного значения к другому, переход от одного качества к другому, способность одного и того же слова совмещать различные смысловые векторы, например пространственные и временные. Попытка в литературе вопроса размежевания терминологических понятий «хронотоп» и «простран- ; ственно-временной континуум» представляется несколько искусствекнй, од- / нако в силу того, что хронотоп «занят» литературоведением, в качестве клю- \ чевого в своей работе мы используем термин «пространственно-временной \

континуум», нацеливающий на исследование прежде всего и главным образом языка континуальных характеристик пространства и времени.

Актуальность избранной темы подтверждается рядом факторов. Хотя в современной лингвистике появился ряд работ, посвященных исследованию языка пространства и/или времени, язык континуальных характеристик пространства и времени при всей своей значимости для художественного текста практически не исследован. Не выработан аппарат подобного описания пространственно-временного континуума, не выявлены тексты, в которых наиболее наглядно представлены континуальные процессы и парадоксы, хотя все это необходимо для формирования лингвистики синтезированного знания, тем более что почва для лингвостилистических работ такого рода уже подготовлена.

Во-первых, современная лингвистика накопила потенциал изучения пространства и времени в текстовом и антропоцентрическом аспектах как функционально-грамматических категорий или концептов.

Во-вторых, современная лингвистика располагает описаниями пространства и времени как самостоятельных семантических областей и/ или как фрагментов языковой (наивной) картины мира в вынужденном аналитическом отрыве друг от друга. Между тем любой комплексный анализ художественного текста демонстрирует, что пространственно-временной континуум - категория целостная, неделимая, нередко текучая, непрерывная. На сегодняшний день лингвистический статус пространственно-временного континуума как единой текстовой, семантической категории остается открытым, неопределенным. Данная работа претендует на восполнение этого пробела.

В-третьих, изучение пространственно-временного континуума актуально для создания авторской языковой картины мира М.А. Булгакова. И в этой связи нельзя не отметить, что в булгаковедении необходимость в реконструкции общей картины мира художника давно назрела, однако ее осуществление стало возможным только теперь, когда выполнена большая часть работы по текстологии и комментированию творчества М.А. Булгакова (труды М.О. Чудаковой, Б.В. Соколова, А. Зеркалова и др.).

Пространственно-временной континуум (именно континуум!) в специальной литературе фиксировался и/или декларировался, но лингвистически практически не изучался; поскольку не были выработаны специальные методики описания синтезированного объекта.

Объектом данного исследования являются средства и функции выражения пространственных и временных отношений в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Предметом исследования является специфика пространственно-временного континуума как целостной категории в художественном нарра-тиве исследуемого романа.

другие произведения писателя («Белая гвардия», «Театральный роман»), а также при исследовании преемственности и интертекстуальности, - произведения Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского и других классиков отечественной литературы. Общее число проанализированных контекстов составило около 3 тысяч контекстов.

Целью исследования является выявление природы и механизма формирования пространственно-временного континуума на материале романа М.А. Булгакова в единстве текстопорождающих, стилеобразующих и кон-цептоформирующих возможностей художественного текста. Данная цель конкретизируется в ряде задач:

1) установить предпосылки возможного поворота вектора изучения в организации художественного текста: от лингвистик дискретности к лингвистике континуальности языка передачи пространства и времени;

2) в плане художественной разработки «мистической парадигмы» в трактовке пространственно-временных позиций текста выявить и описать совокупность прецедентных текстов (Н. Гоголь, Ф. Достоевский);

3) проанализировать отдельно континуумы а) пространства и б) континуум времени по единой авторской схеме: оппозиции, реалии, коннотации, метафоры пространства, оппозиции, реалии, коннотации, метафоры времени;

4) охарактеризовать репрезентанты концепта «движение» в романе «Мастер и Маргарита» в аспекте индивидуально-авторского видения пространственно-временной континуальности; соотнести анализ лексики с морфологическими характеристиками локальности и темпоральности;

5) выявить роль дейксиса в выражении пространственно-временных значений;

6) описать роль онимов в выражении пространственно-временного континуума в романе;

7) обобщить языковой механизм создания пространственно-временного континуума в тексте романа «Мастер и Маргарита».

Теоретическими источниками для настоящего исследования послужили

труды лингвистов, занимающихся проблематикой пространства и/или времени: ВЛ. Ибрагимова 1986; С.А. Аскольдов 1990; Т.В. Булыгина,

A.Д. Шмелев 1992; Е.С.Яковлева 1994; Ю.М.Лотман 1996; В.Г.Гак 1997, С.А. Чугунова 2009;

труды по функциональной грамматике: Г.А. Золотова 1973, 2002, 2005, A.B. Бондарко 1999,2001, Ю.С. Маслов 2004;

публикации по проблематике континуальности: А.Г. Лыков 2002,

B.Э. Баркова 2002, 2003;

посвященные творчеству М.А. Булгакова труды литературоведов: В.Я. Лакшин 1968, 1990, Б.М.Соколов 2005, М.О. Чудакова 1976, 1990, А. Зеркалов 1998,2001, 2003; М. Бессонова 1995, И.Л. Галинская 1985, 1986, Б.М. Гаспаров 1994- и лингвистов: О.М. Отрыванкина 1999, В.В.Сысоева

2004, Е.С. Князева 2009 и, в частности, диссертации по проблематике пространственно-временных отношений в романе «Мастер и Маргарита»'. М.В. Гаврилова 1996, С.О. Драчева 2007.

Методологической основой исследования явились современные лин-гвофилософские и лингвостилистические концепции. Это известные труды A.B. Бондарко, А. Вежбицкой, 3. Вендлера, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, М.В. Всеволодовой, Г.А. Золотовой, М.Н. Кожиной, А.Г. Лыкова, Ю.С. Маслова, В.Н. Топорова и др. Методологически приходилось учитывать, что одну из фундаментальных особенностей структуры языка в целом и каждой из его двусторонних единиц в частности составляет единство и неразрывность дискретного и континуального (А.Г. Лыков), однако реально отнаблюдать «только» дискретное и «только» континуальное пространство (время) вряд ли возможно. В связи с тем, что дискретное в языке изучалось чаще и тщательнее континуального, в своем исследовании мы ставили акцент на анализе континуальных характеристик пространства и времени в их «отдельности» (вторая глава) и слитности (третья глава диссертации).

В зависимости от объекта и предмета рассмотрения менялись и чередовались методы их исследования: методика компьютерной лексикографии по программе М.В. Емельяновой (Славянск-на-Кубани, СГПИ) для составления нами частотного словника слов и словоформ романа и для составления обратного словаря словоформ. Применялись также элементы компонентного и сопоставительно-описательного анализа. Что касается оригинальных методик, то была предложена авторская методика презентации континуумов времени и пространства через последовательную характеристику оппозиций, реалий в романе, коннотаций и метафор.

Положения, выносимые на защиту:

1.В художественном тексте пространственно-временной континуум является одним из способов конструирования сюжетной, концептуальной и стилистической целостности. Континуальность (непрерывность, целостность, плавность переходов) пространства и времени в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» можно исследовать как в режиме отдельных проявлений континуальности художественной передачи пространства и континуальности художественной передачи времени, так и в режиме совмещения, единства, совокупного феномена пространственно-Еременной континуальности.

2. Континуальность пространства, как и континуальность передачи времени в романе, целесообразно наблюдать через последовательную цепь аналитических звеньев: оппозиции, реалии, коннотации, метафоры, каждое из которых характеризуется своеобразием и, в свою очередь, обусловливает своеобразие следующего звена.

3. Оппозиция проявляет себя как главный фактор пространственно-временной семантики текста. Систему оппозиций пространства у

М. Булгакова образуют оппозиции: ВВЕРХ - НИЗ, ПУСТОТНОЕ - ЗАПОЛНЕННОЕ, САКРАЛЬНОЕ - ПРОФАННОЕ, РЕАЛЬНОЕ - ФАНТАСТИЧЕСКОЕ, ДВИЖУЩЕЕСЯ - НЕПОДВИЖНОЕ и нек. др., что организует, как показало исследование, художественную передачу еще и временных характеристик.

4. Своеобразие реалий пространства (и времени) обнаруживает себя в «избыточно» конкретных указаниях места (и времени) происходящих событий, а также в «избыточной» заполненности вещного мира.

5. Коннотации лексем, обозначающих пространство и время, равно как интонации контекстов с такими лексемами («денежный дождь» - «бумажки ловить»), отличаясь разнообразием, обнаруживают базовую для романа коннотацию странного, связанную с переключением и контактом оппозиций и реалий (верх - низ, профанное - сакральное, движущееся - неподвижное).

6. Среди метафор пространства базовой в романе становится метафора пути, театра (сцены, варьете), зеркала (стекла), бани как очищения. Среди метафор времени ключевой является метафора луны (лунного света, полнолуния), связанная с коннотациями иллюзорного, вечного.

7. Континуальность пространства и времени как единого феномена потребовала выявления специфических параметров исследования, выделения прежде всего таких точек анализа, как соположение (дистрибуция) и наложение пространственно-временных характеристик.

8. Соположение пространства и времени как обстоятельств действия наблюдается в начале глав, абзацев, тогда как для исследования наложений требуется квантитативный анализ дейктических средств (тут, здесь, там и под.). В романе «Мастер и Маргарита» реализованы различные группы: дейктических интенсификаторов. Широко используются единицы с семантикой мгновенного действия: тотчас, через минуту, в ту же секунду, через самое короткое время, через несколько мгновений, немедленно, не медля ни секунды, через мгновение, сию минуту, в мгновение ока, через самое короткое время и мн. др. Образно-эстетическая функция таких языковых элементов сопряжена со стремлением автора к передаче непрерывности времени, а также с созданием яркого динамического эффекта прозы, отражающей особенности романтического дискурса.

9. В формировании пространственно-временного континуума ведущую роль играют репрезентанты концепта ДВИЖЕНИЕ, которое характеризуется писателем как странное, стремительное, интенсивное по отношению далеко не только к главным героям текста. Ориентация на дейктический центр, связанный с отнесенностью к «теперь», позволяет делать вывод о значительной смысловой и эстетически-образной емкости в романе глаголов со значением быстрой смены событий, мгновенности, неожиданности, об их широких тек-стообразующих потенциях в создании временных смыслов. В связи с этим можно говорить о континуальности булгаковского художественного про-

странства и соответственно художественного времени не только как о непрерывности, но и как о вместилище некоего хаоса, беспорядка, турбулентности, «взрыва» движений.

10. Онимы (личные имена даже второстепенных персонажей, урбано-нимы) также участвуют в формировании пространственно-временного континуума, выстраивая художественную реальность описываемых и происходящих подчас на уровне мистической парадигмы событий. Референциально-отсылочная семантика онимов позволяет автору расширять пространственно-временные возможности нарратива. Имена библейских персонажей, известных исторических личностей и имена, заимствованные из литературных источников (Тиберий, Валерий Грат, Кант, М.Скуратов, Дисмас, Гестас) связаны с культурным тезаурусом описываемой эпохи и в произведении выполняют хронотопическую функцию.

11. Пространственно-временной континуум обнаруживает не только текстопорождающие и аксиологические свойства, широко представлены и стилеобразующие возможности времени-пространства в тексте. Единство названных функций обусловливает возможность рассмотрения пространственно-временного континуума как формы целостности художественного нарративного текста. Пространственно-временная организация художественного мира произведения в концептуальном плане отражает специфику авторского мировосприятия. Выявление такой специфики позволяет постичь отраженное в творчестве своеобразие языковой личности автора.

Научная новизна исследования заключается 1) в изучении пространства и времени как единого феномена, а именно пространственно-временного континуума как категории недискретной, внутренней, сокрытой в семантике текста; 2) в выработке авторской методики описания континуальности пространства и времени через характеристики оппозиций, реалий, коннотаций и метафор пространства и времени; 3) в исследовании дистрибуций концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО в булгаковской прозе; 4) в описании дейктиче-ских интенсификаторов пространственно-временного континуума художественного текста М. Булгакова; 5) в анализе наложений и соположений пространственных и временных репрезентаций как механизма формирования пространственно-временного континуума.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что данная работа вносит вклад в разработку теории континуальности, лингвистики художественного текста в целом и художественной прозы М.А. Булгакова в частности, представляя авторское решение проблем, связанных с изучением пространственно-временных постулатов и коллизий в художественном нарративе писателя.

Практическая ценность диссертации состоит в возможности использования результатов исследования в вузовских курсах «Стилистика», «История русского литературного языка», «Лингвистический анализ художественного текста», спецкурсах и спецсеминарах, при подготовке магистерских и

дипломных работ, в лексикографической практике при создании словаря языка М.А. Булгакова.

Апробация работы. Основные положения диссертации и результатов исследования были представлены на всероссийских и международных научных конференциях (Славянск-на-Кубани 2004, 2008; Ставрополь 2004; Майкоп 2008; Астрахань 2009; Курск 2009; Тверь 2009; Кострома 2009; Кемерово 2009; Краснодар 2009; Тамбов 2009; Казань 2009; Владимир 2010) и нашли отражение в 15 статьях, одна из которых опубликована в журнале из списка ВАК. Материалы диссертации прошли апробацию на филологическом факультете СГПИ в рамках спецкурса «Проблемы индивидуально-авторской стилистики» (2001-2007 гг.).

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка используемой литературы и трех Приложений, включающих в себя (1) комментарий к используемым в работе философским концепциям времени и пространства, (2) список исследованных дейктических ин-тенсификаторов, (3) заключительные страницы частотного словника с наиболее частотными словами и словоформами романа; словоформы на СЯ по обратному словнику.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяются его объект, предмет, цель, задачи, теоретическая база и методы исследования; формулируются положения, выносимые на защиту.

Глава 1 «Пространственно-временной континуум как объект лингвистического изучения» состоит из четырех параграфов. Параграфы 1.1 «Лингвистические концепции времени» и 1.2 «Пространство как текстовая категория» содержат обзор основных лингвистических концепций, интерпретирующих пространство и время. Е.С. Кубрякова описывает «пространство» с позиций когнитивизма, т.е. учитывая «машинные операции», при наблюдении за явлениями, и лингво-психологические, связанные с интеллектом и фантазией человека, культурологическими факторами в решении проблем» (Кубрякова 1997). «...Картина пространства в русском языковом сознании не сводима ни к какому физико-геометрическому прообразу: пространство не является простым вместилищем объектов, а скорее наоборот - конституируется ими и в этом смысле оно вторично по отношению к объектам» (Яковлева 1994).

Параграф 1.3 содержит теоретическое обоснование необходимости изучения пространства и времени как цельного феномена в рамках художественного нарративного текста. Художественное пространство «есть форма бытия идеального мира эстетической действительности, форма существования сюжета, пространственно-временной континуум изображаемых явлений, отличный от реального пространственно-временного континуума. Эта про-

странственно-временная форма присуща только художественному тексту не как элементу материального мира, который существует в реальном времени, а как образной модели действительности, которая создается в произведении» (Тураева 1986). Следующий параграф 1.4 посвящен обобщению предпосылок изучения пространственно-временных репрезентаций в художественном нарративе М. Булгакова. Обращение лингвистов к пространству и времени романов М. Булгакова (Гаврилова 1996, Драчева 2007) в том числе в сопоставительном плане (Отрыванкина 1999) можно считать закономерным и настоятельно требующим продолжения поиска в аспекте континуальности художественного нарратива.

Глава 2 «Языковая специфика пространственного и временного континуумов в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Глава состоит из пяти параграфов. В параграфе 2.1 рассматривается интертекстуальность булгаковской прозы в аспекте моделирования художественного пространства, исследуются реминисценции текстов Н.В. Гоголя и Ф.М.Достоевского в отношении «мистической парадигмы» как передачи фантазийного пространства и конструирования оппозиций, а также реминисценции самой стилистической манеры письма.

Параграф 2.2 посвящен выявлению языковых особенностей репрезентации пространственно-временных характеристик в романтическом дискурсе. В контекстах исследуемого романа акценты падают на субъективный ряд. Мир внешних реалий, предметов упраздняется. Маргарите становятся чужды наряды и драгоценности, как только она получает возможность соприкосновения с запредельным миром. - Берите все тряпки, берите духи и волоките себе в сундук, прячьте, - кричала Маргарита (с 225). Романтический дискурс побуждает автора снижать в оценке происходящее «здесь и сейчас». Можно предположить, что романтический дискурс провоцирует преобладание «вертикальных» структур, более динамичное и острое расположение пространственно-временных коллизий, тогда как реалистическое письмо требует эпичности построения, последовательного развертывания в сюжете, обозримого временного охвата и преобладания «горизонтальных» элементов в пространственно-смысловой перспективе.

Параграф 2.3 «Концептуализация пространства» включает в себя четыре подпараграфа: 2.3.1. Оппозиции пространства. 2.3.2. Реалии пространства. 2.3.3. Коннотации пространства. 2.3.4. Метафоры пространства. Категоризация пространства у М. Булгакова реализуется через систему типичных пространственно-временных образов: город, дом, квартира, подвал, театр, отражающих особенности индивидуально-авторского мировидения. Язык пространственных оппозиций в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» рассматривается на контекстах, отражающих концерт ГОРОД в свете ключевой для пространственно-временной организации текста оппозиции МОСКВА - ЕРШАЛАИМ. Реалии «московского» пласта романа перенасыщены бытовыми деталями, упоминаниями предметов, имеющих подчеркнуто статичный характер: В громадной, до крайности запущенной передней, слабо осве-

щенной малюсенькой угольной лампочкой, под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз (с. 45). Избыточность описаний связана с мифопорождаю-щей функцией. Пространство мифологического мира всегда заполнено и насквозь вещно. Если внешняя Москва представлена как МАСКА, ИГРА, ТЕАТРАЛЬНОСТЬ, как пародия реальности, то образ Ершалима репрезентирован в более тяжелых коннотациях как безжизненное, безнадежное место: «уцепившись в расщелине за проклятую небом безводную землю, пыталось жить больное фиговое деревцо» (с. 154); «...вперял безнадежный взор в желтую землю и видел на ней полуразрушенный собачий череп и бегающих вокруг него ящериц» (с. 155).

В языковой ткани романа можно выделять пространственные оппозиции: ПУСТОТНОЕ «Не только у будочки, но и во всей аллее <...> не оказалось ни одного человека <...> никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея» (с. 18)- ЗАПОЛНЕННОЕ, БЫТОВОЕ - ФАНТАСТИЧЕСКОЕ, ВЕРХ- НИЗ, ДИНАМИЧНОЕ - СТАТИЧНОЕ, ЦЕНТР-ПЕРИФЕРИЯ, ГОРОД - САД. В «ершалаимской» ипостаси романного повествования локусы сюжетного действия выстроены по вертикали: низ (Иуда жил в Нижнем городе, Низа жила в Нижнем Городе, дворец Каифы расположен у подножия храмового холма) - верх (Дворец Ирода находится на возвышенности, на вершине холма происходит казнь осужденных). Даже дворец Ирода Великого имеет вертикальную структуру: упоминаются его верхняя и нижняя террасы, лестница. Пространство московских глав содержит изломанную, тревожно искривленную, «скачущую» амплитуду отношений между горизонтальным и вертикальным измерениями мира. В оппозиции ДОМ - БЕЗДОМЬЕ М.А. Булгаков опирается на традиционный для русской культуры архетип дома. Возникает некая идеальная отсылка от быта (ср. дом Турбиных с кремовыми шторами) к Бытию, материальный вещный мир одухотворяется.

Пространство у Булгакова чрезвычайно дробно: в романе представлено множество локализаторов: названия московских улиц, переулков, достопримечательностей (Патриарши пруды, Никитские ворота, Арбатская площадь, Большая Никитская, Улица Кропоткина, Малая Бронная, Грибоедов-ский дом, Перелыгино на Клязьме, Садовая улица, Кремлевская стена на Набережной, Антониева башня, Хасмонейский дворец). Дискретность городского пространства подчеркнута также большим количеством названий ворот в Ершалаиме: городские, Сузские, Хевронские, Гефсиманские, двора Каифы, главные, южные. Вещность, заполненность монументальными предметами характерна при описании дворцового интерьера: крытая колоннада, каменная стена, медная статуя, золотой потолок, мозаичный пал, круглая беседка, крылья дворца, флигели, кресло, фонтан, бронзовая статуя, лестница, два мраиорных белых льва, нижняя и верхняя террасы сада, круглая беседка с фонтаном.

Наряду с традиционными мелиоративными и пейоративными коннотациями у М. Булгакова встречаются коннотации странного, коннотации странных событий, не разрешающих относить их к прерогативе «минуса»

или «плюса» до выяснения причин и природы столь странных явлений. Коннотацию странного усиливает мощность языковой передачи перцепции в тесте романа: вкус и теплота крови, запах розового масла, тактильные ощущения: «до блеска растирать».

Как показывает исследование, ' метафорика пространства у М. Булгакова не геометрическая, а, скорее, кинематографическая, сферическая, что можно продемонстрировать на метафорах ПУТИ. «Путь, не совпадая с пространством, выступает как его квинтэссенция, его интенсифицирующая суммация, его линейный одномерный образ»; это «внутреннее становление, выражаемое в категориях пространства» (Топоров 1983). Движение Пилата по лунному лучу - один из инвариантов мотива пути, несомненно связанный с эмоциональной оценкой духовных поисков персонажа. Метафора ЗЕРКАЛА, весьма распространенная метафора при передаче фрустри-рующих смыслов (Харченко, Коренева 2007), в романе М. Булгакова представлена весьма часто. Тот же пруд, обрамленное Чистопрудным бульваром зеркало пруда усиливает семантику волшебного, мистического. Так же «отражают» реальность и стекла домов: «Он остановил взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное солнце» (с. 349). Земное «ломает» - искажает астральное, но это и аллюзия взаимопересекающихся, парадоксально взаимодействующих миров. Метафора БАНИ как очищения, знакового пространства также связана с оппозициями, реалиями и коннотациями пространственного континуума булгаковской прозы.

Симметричный предыдущему параграф 2.4 «Концептуализация времени» включает в себя четыре подпараграфа: 2.4.1. Оппозиции времени. 2.4.2. Реалии времени. 2.4.3, Коннотации времени. 2.4.4. Метафоры времени.

Представляется несколько условным отдельное рассмотрение оппозиций времени в романе, поскольку по существу охарактеризованные выше оппозиции пространства неминуемо включают и временной план: потустороннее мыслится вне времени, бытовое время всегда конкретно, пустотное пространство поглощает время. По существу здесь и начинается пространственно-временная континуальность. Вместе с тем характеристика концепта ВРЕМЯ включает всю сумму возможных трактовок времени, которые подчас интерпретируются как оппозиции.

Время как часть суток. «...Час небывало жаркого заката», «страшный майский вечер», «около десяти часов утра». Такое время преимущественно дискретно. В тексте частотны точные указания, обстоятельственные дейктические интенсификаторы со значением времени, что говорит о важности временного отсчета в развитии романного действа. В половину одиннадцатого часу того вечера, когда Берлиоз погиб на Патриарших, в Грибоедове наверху была освещена только одна комната... (с. 58).

Время как миг. Следующий аспект темпоральной модели репрезентирован в семантике быстроты, движения. Время в романе чрезвычайно динамично, на что указывают многочисленные временные спецификаторы. Полагаем, что проекция «время - миг» обозначает жизнь простого смертного человека и релевантна для всех героев романа, кроме Воланда, его свиты, Ие-

шуа, Мастера и Маргариты. И двенадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с покосившимися тротуарами... (с. 52).

Время как история, «..редактор был человеком начитанным и умело указывал в своей речи на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия...». Ряд исторических личностей посещают бал Воланда, причем настоящее и историческое оказываются у М. Булгакова тесно взаимосвязаны, что выражается в глубоком взаимопроникновении ершалаимского и московского художественных миров. Ряд исторических личностей вырваны из своих эпох, объединены в едином «хронотопе» воландовского бала.

Время персонажа, личное время. «А потом, когда приходил ее час и стрелка показывала полдень...» (с. 124). Время и личность у М.Булгакова оказываются связанными. Вместе с тем время персонажа релевантно времени человеческой жизни, оно мыслится как конечное, безвозвратное: «Поэт истратил свою ночь, пока другие пировали, и теперь понимал, что вернуть ее нельзя. Стоило только поднять голову от лампы вверх к небу, чтобы понять, что ночь пропала безвозвратно» (с. 64).

Время как объект рефлексии. Временами ей начинало казаться, что часы сломались и стрелки не движутся, (с. 203); Эти десять секунд показались Маргарите чрезвычайно длинными. По-видимому, они истекли уже, и ровно ничего не произошло (с. 234). Не случайно рефлексивное время представлено преимущественно в восприятии Маргариты как активной во времени героини, ей удается изменить не только свою судьбу (свое время), но и судьбу Мастера и его персонажа.

Время имеет начало и конец. - Нет, - ответил Воланд, - зачем же гнаться по следам того, что уже окончено? (с. 338), Так, стало быть, этим и кончилось? - Этим и кончилось, мой ученик, - отвечает номер сто восемнадцатый, а женщина подходит к Ивану и говорит: - Конечно, этим. Все кончилось и все кончается (с. 345). В данных контекстах отчетлив контраст между реальным временем и рефлексией времени, с одной стороны, и между временем человеческой жизни и временем Воландовым, - с другой. Таким образом, следующий ингредиент концептуальной структуры времени — Воландово время, когда привычные единицы членения временного континуума становятся нерелевантны.

Время как цикличность. Каждый год, лишь только наступает весеннее праздничное полнолуние, под вечер появляется под липами на Патриарших прудах человек лет тридцати или тридцати с лишним.... Семантика цикличности выражена лексическими единицами со значением повторяемости и грамматическими формами прошедшего времени несовершенного вида. Мотивы прощания и пути, актуализированные в конце романа, а также лексемы пора, уже указывают на то, что временные циклы релевантны также и для Воланда и его свиты, что подтверждается описанием преображений в конце романа: «И, наконец, Воланд тоже летел в своем настоящем обличье.

Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что, возможно, что это лунные цепочки, и самый конь - только глыба мрака, и грива этого коня - туча, а шпоры всадника - белые пятна звезд» (с. 336). Образ Воланда тесно связан с ведущей оппозицией времени: время — вечность. Всевозможные указания в тексте на конкретные периоды и моменты не только имитируют реальное протекание времени, но и выдают напряженное, психологическое, эмоциональное восприятие времени я-субъектом. Отмечается высокая частотность употребления слов со значением мельчайших временных единиц: через три минуты, через секунду, через четверть часа, не более чем через 2 минуты, через десять минут, через минуту, ровно через одну минуту...

Коннотации времени, в частности в передаче временного континуума, по существу совпадают с теми особенностями коннотаций, которые были выделены нами при описании концептуализации пространства у М. Булгакова. Это коннотации странного и эффект снятия избытка инфернального. Через несколько секунд денежный дождь, все густея, достиг кресел, и зрители стали бумажки ловить (с. 121). Метафора «денежный дождь» с будто бы позитивной основой разрушает «торжественность» за счет, во-первых, использования просторечного контекстуального синонима «бумажки», во-вторых, за счет инверсии финальных членов предложения: «бумажки ловить».

Вечность в языке романа метафоризируется в образе луны, который представлен многоярусно, в широкой парадигме художественных ассоциаций. Лунный свет обманчив, порождает деформации и иллюзии. Лунное пространство ирреальное, фантастическое. «...Лунный - светящийся свет, в отличие от солнечного - греющего, органического...лунный свет - не органический. А какой? Спиритуалистический. Пожалуй, spiritus в нас - отражение лунного в каждом свете «девства», частицы которого никто не лишен» (Розанов 2006 Словоформы лексем «луна», «лунный» встречаются в романе весьма часто, образуя художественно-языковую квинтэссенцию концепта ВЕЧНОСТЬ. Лексему «луна» сопровождают следующие характеристики: «позлащенная луна», «мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски...», «...и в лунном, всегда обманчивом свете...», «увидел луну, бегущую в прозрачном облачке...», «отвернулся наконец от лунного окна», «...окне, заливаемом луною...'», «луна ярко заливала», «проплыла луна...», «полнолуние», «полночная луна», «лампады луны», «и при луне мне нет покоя», «лунный луч», «...двенадцать тысяч лун за одну луну когда-то...», «...разросшихся за много тысяч лун садом...», «каждую весну в полнолуние...», «лунный путь вскипает», «лунная река», «лунное наводнение» «начинает хлестать, разливаться». ЛУННЫЙ СВЕТ репрезентирует сему обманчивости, иллюзорности. Лунный свет связан с образом Воланда (Крючков 1998). Для М. Булгакова важна только полная луна как символ гармонии, покоя, умиротворения и возрождения. Луна одна и в московских, и в ершалаимских главах. Луна одинаково наблюдает за жизнью людей первого и двадцатого веков, осуществляя связь

времен (Матвеева 1997). ЛУННЫЙ ЦИКЛ, ГОД: «каждый год, лишь только наступает весеннее полнолуние...». ЛУННАЯ ДОРОГА, ПУТЬ. «От постели притягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти клуне». ЛУННАЯ РЕКА. «Тогда лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны», ...Она разбрызгивает свет во все стороны, в комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимается выше, затопляет постель». СТИХИЯ ЛУНЫ: «Луна властвует и играет, луна танцует и шалит...»; «Тогда луна начинает неистовствовать, она обрушивает потоки света прямо на Ивана...».

Итоговый параграф 2.5 обобщает анализ языкового механизма выявления континуальности и пространства, и времени путем разработанной исследовательской цепочки из четырех аналитических ступеней. Оппозиции, реалии, коннотации и метафоры дали возможность проследить, во-первых, взаимосвязь, целевое единство всех этих величин в контекстах исследуемого романа, а во-вторых, выявить сопряженность этих величин при художественной семантизации идей пространства и семантизации идей времени в романе «Мастер и Маргарита». Какой бы пространственный или временной «объект» мы ни взяли, в нем переплетаются общие для всего романа оппозиции, реалии, коннотации и метафоры. Континуальность булгаковского видения пространства проявляется в совмещении и соположении того, что мы сейчас аналитически пытаемся развести: оппозиций пространства/времени, реалий пространства/времени, коннотаций пространства/времени и метафор пространства/времени.

Глава 3 «Наложение и соположение пространственно-временных репрезентаций в романе» посвящена анализу уже непосредственно слитной пространственно-временной континуальности булгаковского романа. Такой анализ пространственно-временного континуума потребовал выработки поисковых точек. На наш взгляд, это прежде всего поконтекстное описание соположений, дистрибуций концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО. Такое соположение у писателя регулярно наблюдается в началах глав и начала?: абзацев. Несколько сложнее выделить поисковые позиции для феномена шшоже-ния пространственных и временных смыслов. С этой целью в главе дается, во-первых, анализ концепта ДВИЖЕНИЕ как фокуса пространственно-временной динамики, во-вторых, анализ персоносферы романа, в-третьих, описание дейктических интенсификаторов, например тут, там, здесь (349 употреблений дейктика тут по данным составленного нами частотного словаря), наконец, в-четвертых, анализ текстопорождения и стилеобразова-ния сквозь призму пространственно-временных смыслов. Соответственно глава III включает в себя шесть параграфов: 3.1. Особенности дистрибуции концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО в романе. 3.2. Концепт ДВИЖЕНИЕ и роль глагольного предиката в репрезентации пространственно-временных отношений. 3.3. Персоносфера романа: роль именного дейксиса в реализации пространственно-временных смыслов. 3.4. Дейктические интенсификаторы пространственно-временного континуума в языке романа.

3.5. Текстопорождающие и стилеобразующие свойства пространственно-временных оппозиций в романе. 3.6. Языковые механизмы создания пространственно-временного континуума в романе.

Дистрибуция концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО в исследуемом романе М. Булгакова чаще всего прослеживается в самом начале абзаца: дается точное указание места и времени, времени и места событий, которые вот-вот произойдут. В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан, (с. 7). В половину одиннадцатого часу того вечера, когда Берлиоз погиб на Патриарших, в Грибоедове наверху была освещена только одна комната... (с. 58). Через несколько минут грузовик уносил Рюмина в Москву, (с. 72). Однажды в выходной день явился в квартиру милиционер... (с. 75). Через полчаса совсем потерявший голову бухгалтер добрался до финзрелищного сектора, надеясь наконец избавиться от казенных денег (с. 189). Постановку детерминантов времени и места в начало предложения и абзаца следовало бы считать традиционной, однако многочисленные контексты свидетельствуют, что булгаковская проза выделяется, во-первых, такой подачей пространственно-временной информации на протяжении ВСЕГО РОМАНА, а во-вторых, ИЗБЫТОЧНО ТОЧНЫМ указанием и времени, и места.

Континуальность пространственно-временного характера как нельзя ярче отражает идея театра, сцены. ТЕАТР/СЦЕНА. ПРОСТРАНСТВО ВАРЬЕТЕ (ТЕАТР). События на сцене и все предметы воспринимаются обыденным сознанием как ненастоящие (таковыми оказываются деньги как абсолютный ценностный ориентир в реальном мире и одежда). Однако в силу безусловной истинности фразы, оброненной великим трагиком («вся жизнь -театр»), то, что происходит в следующих эпизодах романа, в доказательном порядке имеет непосредственную связь с произошедшим на сцене. Поэтому интуитивно угаданной задачей разработки микросюжета (сюжета данного фрагмента) становится для писателя прием обратного, зеркального хода разворачивающихся событий, создание фарсовой трагикомической ситуации «переоценки ценностей». Так происходит порождение инварианта символической темы, получающей свое оформление в оппозиции нагота - одежда, создающей символическое поле смыслов сокрытия внутреннего. Известно изречение «Одежда - дом на человеке» (Г. Гачев), так что к семантике пространства одежда имеет едва ли не непосредственное отношение, выраженное метафорическим контрапунктом афоризма. На создание символики семантического поля «одежда» работает также игра смыслов в оппозиции (фокус?) одежда - разоблачение. Семантика актерства, игры усиливается описанием Варьете. Таким образом, дистрибуцию концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО в романе обусловливает не только соседство, сопряженность, контактность временных и пространственных лексем в началах абзацев, но также происходящие с героями метаморфозы, метафорика сцены, театра, различия в динамике повествования при описании противоположных миров.

Параграф 3.2 посвящен исследованию текстообразующих возможностей концепта ДВИЖЕНИЕ и роли глагольного предиката в выражении про-

странственно-временных смыслов. Мы выделили различные группы глагольной лексики в структуре булгаковского нарратива: ЛЕКСИКА РАЗРУШЕНИЯ, ЛЕКСИКА ИСЧЕЗНОВЕНИЯ, ЛЕКСИКА ПЕРЕМЕЩЕНИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ, ЛЕКСИКА ИНТЕНСИВНОГО ДЕЙСТВИЯ, ПЕРЦЕПТИВНАЯ ГЛАГОЛЬНАЯ ЛЕКСИКА. Согласно словнику частотности глагольная лексика чрезвычайно часто употребляется с отрицанием НЕ: 2026 употреблений отрицательной частицы (третье место по частотности всех слов и словоформ в романе после союза и/или частицы И и предлога В). Высокая частотность глаголов прошедшего времени совершенного вида частично оправдывается спецификой большого жанра, а также стремлением автора изобразить ситуацию в самый момент ее действия, сделать читателя сиюминутным наблюдателем. Но смысловая и стилистическая емкость этого глагольного ряда в системе булгаковского стиля значительно актуализизируется, если учесть то, что в романе почти отсутствуют несюжетные описания природы, обстановки и т.д. В принципе отсутствует биографическое время, традиционно свойственное русскому роману. Почти отсутствуют даже небольшие экскурсы в историю жизней персонажей до начала главного действия романа, появления Воланда в Москве, что придает особую смысловую силу глагольным формам в динамике нагнетания романных событий.

Продемонстрируем повтор глагола, характеризующего литераторов на Патриарших: - Немец», - подумал Берлиоз; «Англичанин», - подумал Бездомный; «Нет, скорее француз...» - подумал Берлиоз; «Поляк?..» - подумал Бездомный; «Нет, он не англичанин..» - подумал Берлиоз, а Бездомный подумал: «Где это он так наловчился говорить по-русски...', «За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?» - подумал он\ Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный разговор про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучить его. «Он не иностранец! Он не иностранец! - думал он, - он престранный субъект...но позвольте, кто же он такой?»-, Тут литераторы подумали разно...', «Какая-то нелепая постановка вопроса... - помыслил Берлиоз...', « - Ты думаешь?» - встревожено шепнул Берлиоз, а сам подумал: «А ведь он прав!»', «Черт, слышал все...» - подумал Берлиоз. В аксиологических представлениях героев приоритет отдается умозаключениям, мыслям, хотя обилие ментальных глаголов, с одной стороны, доказательство странности происходящего, а с другой - почва для иронии со стороны писателя - наблюдателя событий. Для Воланда релевантными оказываются глаголы со значением зрительного восприятия: А иностранец окинул взглядом высокие дома, квадратом окаймлявшие пруд, причем заметно стало, что видит он это место впервые и что оно его заинтересовало; Он остановил взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное и навсегда уходящее от Михаила Александровича солнце, затем перевел его вниз, где стекла начали предвечерне темнеть, чему-то снисходительно усмехнулся, прищурился, руки положил на набалдашник, а подбородок на руки»; «Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм..»; «...и прищуренными глазами поглядел в небо, где, чувствуя вечернюю прохладу...»; « «Бывал, бывал и не раз! - вскричал он смеясь, по не

сводя несмеющегося глаза с поэта. Герой представляется как исключительно внешний, пространственный образ, в сознании Воланда отсутствует время в его антропоцентричном, очеловеченном варианте.

Б параграфе 3.3 отмечается, что имена собственные, онимы, также являются носителями пространственно-временной семантики. Более того, в роль некоторых онимов (прежде всего, разумеется, топонимов) более ярко и ясно выражена, нежели даже роль апеллятивов. Высокий уровень частотности именного дейксиса в романе сближает булгаковский нарратив с мифом. М.А. Булгаков создает новый московско-ершалаимский миф, антропонимы и топонимы обрастают в нем специфическим, «индивидуально-авторским» содержанием, формируя качественно новую метафизическую реальность. Полагаем, что именно онимы являются основным орудием моделирования мос-ковско-ершалаимского мифа, позволяя из многовекового «культурного хаоса» сформировать новую, современную автору условно-метафорическую реальность.

Параграф 3.4 посвящен анализу пространственно-временного дейксиса. Наиболее активны в выражении дейктических смыслов в романе М. Булгакова обстоятельственные лексемы со значением времени. Излюбленные интенсификаторы М. Булгакова тут, здесь, сейчас, сейчас же, вдруг чрезвычайно частотны и выполняют в нарративе ряд важных образно-эстетических и стилистических функций. По частотности превалируют, как показало исследование, такие дейктики, как (82) затем, (83) опять, (85) Потом, (94) здесь, (97) вдруг, (100) там, (108) После, (110) сейчас, (111) тогда, (306) тут. Кроме сверхчастотных, в романе широко используются лексемы или сочетания лексем с семантикой мгновенного действия: тотчас, через минуту, в ту же секунду, через самое короткое время, через несколько мгновений, немедленно, не медля ни секунды, через мгновение, сию минуту, в мгновение ока, через самое короткое время. Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному... (с. 15); ...Иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступила в разговор (с. 12); Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Спиридоновке (с. 51). К дейктикам относятся, как известно, языковые единицы, указывающие на ПРИБЛИЗИТЕЛЬНОЕ время: через самое короткое время; лексемы со значением НЕОЖИДАННОСТИ (тут, вдруг, как только)', со значением ОДНОВРЕМЕННОСТИ (в то самое время, когда; в то время как). Образно-эстетическая функция таких языковых элементов сопряжена со стремлением авторского сознания к передаче непрерывности времени, а также с созданием динамического эффекта. Разумеется, мы ведем речь не только о временном, но о пространственно-временном континууме, поэтому особо и отдельно следует сказать о той роли в создании семантики быстроты, которую играет в языке романа наречие тут. Особенностью семантики наречия тут является то, что оно имеет дейктический, так называемый референциально-отсылочный характер, указывая одновременно и на временную, и на пространственную точки отсчета. Тут - здесь, в этом месте; тут - в этот момент. Оба эти значения актуализированы в романе «Мастер и Маргарита».

Использование наречия тут как одного из самых частотных слов привносит значение неожиданности. Интересно, что в аналогичном пространственно-временном континуальном смысле у М. Булгакова используется и наречие «здесь».

Высокая частотность деистических интенсификаторов наряду с высокой частотностью рефлексивов (возвратных глаголов) свидетельствует о стремлении к моносубъектности художественного нарратива М.А. Булгакова. Квантитативным показателем моносубъектности может служить высокая и почти равная частотность личных местоимений: мне, ему, меня, соответственно 248 - 243 - 234. Местоимение МЫ встречается в романе 99 раз. Другими показателями моносубъектности романа является преобладание несобственно-прямой речи и высокая частотность глаголов с постфиксом -СЯ: бухнулся, рванулся, уселся. В Приложении 3 (Б) представлен полный список форм на -СЯ по составленному нами обратному словнику частотности исследуемого романа.

В параграфе 3.5 рассмотрены текстопорождающие и стилеобразующие свойства пространственно-временных оппозиций в романе «Мастер и Маргарита», которые наглядно выступают при описании преображения, динамики, перемещения в пространстве и времени. Важной характеристикой «волшебного» мистического пространства является его СПОСОБНОСТЬ К ПРЕОБРАЖЕНИЮ, ИЗМЕНЕНИЮ. Теперь регент нацепил на нос явно не нужное пенсне <...> От этого клетчатый гражданин стал еще гаже, чем был тогда, когда указывал Берлиозу путь на рельсы» (с. 49). Словосочетание «указывал путь» выступает как иронический перевертыш высокого смысла, самого мотива «жизненный путь». В описываемом эпизоде для Берлиоза этот путь на самом деле измеряется расстоянием до трамвайных рельсов. По аксиологической переакцентации, проступающей посредством сужения (локального сдавливания) «пространства», хорошо виден прием, помогающий автору подчеркнуть плоско-приземленный уровень персонажа, которому предстоит быть казненным за примитивный скепсис по отношению к высшим материям. Берлиозово пространство-время иллюзорно, оно неотвратимо, оно мгновенно превращается в точку небытия.

В художественном нарративе М. Булгакова вся языковая ткань носит отпечаток особой пространственно-временной континуальности. В этом плане интересно проследить за особенностями описания, во-первых, портрета того или иного персонажа, во-вторых, одежды действующих лиц. Портрет в романе М. Булгакова носит черты сиюминутности, то есть привязки к конкретному времени и пространству: лицо испуганное, взгляд недоумения, растерянное лицо. Что касается одежды, то лексика ее описания также работает на пространственно-временной континуум романа, на сиюминутность, привязку к событиям и антуражу происходящего: одежда испачкана кровью, смята, разорвана.

Параграф 3.6 содержит обобщение главы. Пространственно-временной континуум оказался у М. Булгакова весьма своеобразным, напрямую участвующим в создании уникального классического текста— романа «Мастер и

Маргарита». Получается, что пространственно-временная континуальность строится на будто бы весьма разнородном, но художественно цельном языковом материале. Получается, что для исследования континуума пространства и времени мало исследовать единицы пространственной и временной семантики, необходимо привлекать и глаголы движения, и онимы. Получается, наконец, что фиксации и анализа всего лишь типовых для булгаковского романа лексем в передаче пространственно-временного континуума принципиально недостаточно вне фиксации и анализа своеобразия самой прозы (странность, стремительность, интенсивность романных действий большинства персонажей).

В Заключении подводятся итоги анализа языка пространственно-временного континуума в романе «Мастер и Маргарита». Как показало проведенное исследование, булгаковские пространственные и временные континуумы не воспринимаются «континуально» как нечто вялотекущее и протяженное. Этот конгломерат, хаос, это обилие и разнообразие как пространственных, так и временных оппозиций, как пространственных, так и временных реалий, игра коннотаций и интонаций - от сценарных до трагедийных, метафорика присутствия фантазийного начала - все это сопряжено с динамикой, во-первых, «странных», во-вторых, подчеркнуто интенсивных, в-третьих, стремительных действий, субъектами которых выступают не только главные, но и второстепенные герои текста. В связи с этим можно говорить о континуальности булгаковского художественного пространства и соответственно художественного времени не только и не столько как о непрерывности, сколько как о вместилище некоего хаоса, беспорядка, турбулентности, «взрыва» движений. Неоднократно подчеркиваемая в романе «конкретность» пространства (наличие адреса, номера квартир) и «точность» времени (дата, часы, минуты) создают своего рода языковой противовес фантазийности, странности и интенсивности происходящих событий и действий персонажей. Яркое своеобразие булгаковской прозы весьма способствует рельефному восприятию «ускользающей» континуальности. Точное время «соседствует» в контексте с точным пространством, будь то Патриаршие пруды, дом Массолита, квартира № 50. Дистрибуция концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО усиливается и точным указанием имен, отчеств, фамилий действующих лиц. На языковом уровне нами были прослежены каждая из трех особенностей булгаковской прозы, ярко представленных в «мистической парадигме» романа «Мастер и Маргарита»: «странность», стремительность и интенсивность действия того или иного героя романа, непосредственно влияющие на формирование особого пространственно-временного континуума.

Итак, по-булгаковки

❖ если пространство, то - конкретное, точное, узнаваемое (указан адрес, номер квартиры, этаж, названы и обрисованы детали обстановки, очерчена траектория полета, движения и т.п.),

❖ если время, то - конкретное, точное (указывается дата, часы, протяженность событий в минутах),

❖ если действующее лицо, то - поименованное.

Такие установки, предпосылки художественного письма формируют пространственно-временной континуум, то есть в рамках экспериментально-художественной прозы такие устойчивые, регулярные, регулируемые, подчеркнуто намеренные авторские установки позволяют

❖ в режиме пространственно-временного континуума, во-первых, передавать стремительность сменяющихся событий - не разовую, не связанную с кульминацией сюжета, а перманентную и «поломанную», замечаемую на протяжении разработки всего сюжета, развертывания всего текста;

❖ в режиме пространственно-временного континуума такие установки позволяют, во-вторых, передавать фантастичность, фанта-зийность, ирреальность изображаемого, включающую, с одной стороны, действие потусторонних сил, с другой стороны - странные, нелепые, неожиданные, непонятные, ирреальные действия далеко не только главных героев романа;

❖ в режиме пространственно-временного континуума такие регулярно соблюдаемые авторские установки на конкретность, осязаемость пространства и времени и имя персонажа позволяют, в-третьих, передавать моносубъектность повествования со стороны щедрой на оттенки и оценки «языковой личности» с включением несобственно-прямой речи: голоса автора, голоса повествователя, голоса самого персонажа того или иного микроотрывка.

Моделирование пространства и времени как фрагментов художественной картины мира осуществлялось М.А. Булгаковым на основе во многом экспериментального использования языкового материала в парадоксе с соблюдением ключевых традиций романного изложения.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

в издании, рекомендованном ВАК:

1. Григоренко, С.Г. Стилеобразующая роль пространственно-временной оппозиции в художественном нарративе (на материале романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита») / С.Г. Григоренко // Культурная жизнь юга России, № 2 (31), 2009. - С. 120-123.

в других изданиях:

2. Григоренко, С.Г. Своеобразие категории времени в языке романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / С.Г. Григоренко // Русский язык и активные процессы в современной речи. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Москва - Ставрополь, 2004. - С. 131-137.

3. Григоренко, С.Г. Образно-эстетические функции категории времени в языке романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / С.Г. Григоренко //

Язык, культура и образование в контексте этнической ментальности. Материалы Всероссийской научной конференции. Славянск-на-Кубани, 2004,-С. 148-157.

4. Григоренко, С.Г. Стилеобразующий и смыслопорождающий потенциал категории времени в художественном нарративе (на материале романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / С.Г. Григоренко // Вестник СГПИ. -№4.-2007.-С. 55-63.

5. Григоренко, С.Г. Стилеобразующий потенциал пространственно-временного дейксиса в языке романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / С.Г. Григоренко // Наука. Образование. Молодежь. Материалы V Всероссийской научной конференции молодых ученых. Т. 3. Майкоп, 2008.-С. 101-105.

6. Григоренко, С.Г. Онимы и их роль в репрезентации пространственно-временных смыслов (на материале романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита») / С.Г. Григоренко // Традиционная культура славянских народов в современном социокультурном пространстве. Материалы международной конференции. Славянск-на-Кубани, 2008,4.1. — С. 334-338.

7. Григоренко, С.Г. Пространство персонажа как форма воплощения авторских интенций (на материале творчества Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова)/ С.Г. Григоренко// Литературный персонаж как форма воплощения авторских интенций. Материалы Международной научной конференции. - Астрахань, 2009. - С. 34-37.

8. Григоренко, С.Г. Дейксис как фактор формирования пространственно-временной семантики художественного нарратива {на материале романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита») / С.Г. Григоренко // Язык, литература, ментальность: разнообразие культурных практик. Материалы II Международной научной конференции. Часть 1. - Курск, 2009 - С. 248-252.

9. Григоренко, С.Г. Когнитивный аспект пространственно-временных репрезентаций в художественном нарративе (на материале романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита») /С.Г. Григоренко // Стратегии исследования языковых единиц: материалы Международной научно-практической конференции. Тверь, 2009. - С. 138-143.

10. Григоренко, С.Г. Концепт время в языковой картине мира М.А. Булгакова / С.Г. Григоренко // Диалог культур - культура диалога. Материалы Международной научно-практической конференции. Кострома, 2009.-С. 120-124.

11. Григоренко, С.Г. Стилеобразующий потенциал русского глагола в тексте (на материале художественного нарратива М.А. Булгакова) / С.Г. Григоренко // Славянская филология: исследовательский и методический аспекты. Материалы II Международной научной конференции. Томск:, 2009.- С. 62-66.

12. Григоренко, С.Г. Пространство и время как ценностные компоненты индивидуально-авторской картины мира (на материале романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита») / С.Г. Григоренко // Континуальность и дискретность в языке и речи (памяти доктора филологических наук, профессора А.Г. Лыкова). Материалы II Международной научной конференции. Краснодар, 2009.-С. 126-128.

13. Григоренко, С.Г. Взаимодействие лексики и грамматики в реализации пространственно-временных смыслов (на материале романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита») / С.Г. Григоренко // Взаимодействие лексики и грамматики в русском языке: проблемы, итоги, перспективы. Материалы всероссийской научной конференции. Тамбов, 2009.-С. 167-175.

14. Григоренко, С.Г. Пространственно-временной континуум как форма целостности художественного текста / С.Г. Григоренко // IV международные Бодуэновские чтения. Материалы Международной научной конференции. Казань, 2009,- С. 241-242.

15. Григоренко, С.Г. Пространство Города в языковом сознании М.А. Булгакова: особенности репрезентации Москвы и Ершалаима/ С.Г. Григоренко // Материалы Международной научной конференции «Россия и восток». Владимир, 2010 -С. 336-343.

Подписано в печать 17.11.2010. Гарнитура Times New Roman. Формат 60x84/16. Усл. п. л. 1,46. Тираж 100 экз. Заказ 203. ОригинаЛ-макет подготовлен и тиражирован в издательстве Белгородского государственного университета 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Григоренко, Сергей Геннадиевич

ВВЕДЕНИЕ. Цель и задачи исследования

ГЛАВА I. Пространственно-временной континуум как объект лингвистического изучения

1.1. Лингвистические концепции времени

1. 2. Пространство как текстовая категория.

1.3. Пространственно-временной континуум как категория художественного текста

1.4. Предпосылки изучения пространственно-временных репрезентаций в художественном нарративе М.А. Булгакова

ГЛАВА II. Языковая специфика пространственного и временного континуумов в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»

2.1. Интертекстуальность булгаковской прозы в аспекте моделирования художественного пространства (Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский,

А.П. Чехов, А. Блок)

2.2. Романтический дискурс в романе: вербальные манифестации пространства и времени

2.3. Концептуализация пространства в романе.

2.3.1. Оппозиции пространства

2.3.2. Реалии пространства

2.3.3. Коннотации пространства

2.3.4. Метафоры пространства

2.4. Концептуализация времени в романе

2.4.1. Оппозиции времени в романе

2.4.2. Реалии времени

2.4.3. Коннотации времени

2.4.4. Метафоры времени

2.5. Когнитивно-концептуальные характеристики пространства и времени в романе

ГЛАВА III. Наложение и соположение пространственно-временных репрезентаций в романе

3.1. Особенности дистрибуции концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО в тексте романа

3. 2. Концепт ДВИЖЕНИЕ: роль глагольного предиката в репрезентации пространственно-временных отношений

3.3. Персоносфера романа: роль именного дейксиса в реализации пространственно-временных смыслов

3.4. Дейктические интенсификаторы пространственно-временного континуума

3.5. Текстопорождающие и стилеобразующие свойства пространственно-временных оппозиций в романе

3. 6. Языковые механизмы создания пространственно-временного континуума в романе «Мастер и Маргарита»

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Григоренко, Сергей Геннадиевич

На протяжении XX столетия идея исследования континуальности неоднократно подтверждала свою продуктивность и плодоносность во многих науках. Одной из первых теоретических проекций ее на область гуманитарного знания является разработка М.М. Бахтиным идеи хронотопа, позволившая создать своего рода онтологию романа [Бахтин 1975]. Базовые категории: «предмет, его локализация в пространстве и проявление во времени» [Степанов 1985] всенепременно получают свою концептуализацию и «оязыковление» (В. Гумбольдт). В аспекте языковой концептуализации проблема пространственных и временных отношений является одной из разработанных [Бондарко 1990, 1996, 2000; Золотова 1973, 1995, 2002; Заботина 2003; Дудорова 2006, Драчева 2007]. Одновременно с исследованиями, посвященными анализу языковых средств, интерпретирующих смысловые категории пространства и времени (по иной терминологии - функционально-семантического поля времени-пространства), современная лингвистическая наука преимущественно на материале художественных текстов изучает категории пространства и времени как текстовые категории [Волков 1982; Топоров 1983; Матвеева 1990, Чугунова 2009, Ве-ревкина 2009], при этом за точку отсчета принимается языковое сознание автора, которое включено в пространственные и временные отношения, с одной стороны, и является субъектом пространственно-временного континуума, с другой. Как отмечает Э.В. Баркова, современный мир «все больше раскрывается как способ порождения не только новых типов предметной реальности, но и условий ее формирования <.>.человек теперь создает не просто готовые предметы, но такое пространство-время отношений, в котором он постоянно находится внутри инновационных проектов, адаптируясь не столько к внешней, объективно существующей среде, сколько к пространству и времени, которое создает сам» [Баркова 2003 : 2-4]. i По мнению JI.H. Любинской и C.B. Лепилина, «подобно тому, как предметом изучения становится ситуация взаимодействия пространственно-временного континуума с материей, предметом специального исследования должен стать и процесс взаимодействия пространственно-временного континуума с сознанием, с мыслью» [Любинская, Лепилин 2002: 101]. Предметом лингвистического исследования в данном случае будет выступать пространственно-временной континуум как феномен текста.

В своем исследовании мы обращаемся к трем сложным когнитивно-эстетическим категориям: «пространство», «время», «художественный текст». Соответственно исследовательским фокусом такого обращения становится изучение самого феномена пространственно-временного континуума текста, обоснование его лингвистического статуса, анализ языковой репрезентации пространственно-временного континуума художественного нарратива. Необходимость изучения подобного континуального феномена неоднократно подчеркивалась в работах А.Г. Лыкова, отмечавшего, что «наименее описан в современной русистике второй аспект - континуальность семантики и дискретность единиц языка. Ни в современных вузовских учебниках по русскому языку, ни в «Лингвистическом энциклопедическом словаре (М.,1990), ни в обоих изданиях энциклопедии «Русский язык» (М., 1979; М., 1997) нет даже статей, посвященных континуальности и дискретности в языке» [Лыков 2002: 165].

Вслед за лингвистами и философами (А.Г. Лыков 2002, Э.В. Баркова 2003) под континуальностью мы понимаем непрерывность, плавность незаметных ступеней переходов от одного значения к другому, переход от одного качества к другому, способность одного и того же слова совмещать различные смысловые векторы, например пространственные и временные. Попытка в литературе вопроса размежевания терминологических понятий «хронотоп» и «пространственно-временной континуум» представляется несколько искусственнй, однако в силу того, что хронотоп «занят» литературоведением, в качестве ключевого в своей работе мы используем термин пространственно-временной континуум», нацеливающий на исследование прежде всего и главным образом языка континуальных характеристик пространства и времени.

Во-первых, современная лингвистика накопила потенциал изучения пространства и времени в текстовом и антропоцентрическом аспектах и как функционально-грамматических категорий, и как концептов.

Во-вторых, современная лингвистика располагает описаниями пространства и времени в режиме самостоятельных семантических областей и/ или как фрагментов языковой (наивной) картины мира в вынужденном аналитическом отрыве друг от друга. Между тем любой комплексный анализ художественного текста демонстрирует, что пространственно-временной континуум — категория целостная, неделимая, нередко текучая, непрерывная. На сегодняшний день лингвистический статус пространственно-временного континуума как единой текстовой, семантической категории остается открытым, неопределенным. Данная работа претендует на восполнение этого пробела.

В-третьих, изучение пространственно-временного континуума актуально для создания авторской языковой картины мира М.А. Булгакова. И в этой связи нельзя не отметить, что в булгаковедении необходимость в реконструкции общей картины мира художника назрела давно, однако ее осуществление стало возможным только теперь, когда выполнена большая часть работы по текстологии и комментированию творчества М. Булгакова: труды М.О. Чудаковой, Б.В. Соколова, А. Зеркалова, В. Арс-ланова и мн. др.

Пространственно-временной континуум (именно континуум!) в специальной литературе фиксировался и/или декларировался, но лингвистически почти не изучался, поскольку не ставилась такая задача и соответственно не были выработаны специальные методики описания синтезированного объекта.

Предметом исследования является специфика пространственно-временного континуума как целостной категории в художественном нар-ративе исследуемого романа.

Материалом изучения выступает наиболее яркий в языковом отношении роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» как самобытное творение, в котором отражены ценностные аспекты языковой личности автора. Для решения отдельных вопросов стилистического своеобразия привлекались другие произведения писателя («Белая гвардия», «Театральный роман»), а также (при исследовании хронотопической преемственности, интертекстуальности, мистической парадигмы), - произведения Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского и других классиков отечественной литературы. Общее число проанализированных контекстов составляет около 3 тысяч контекстов.

Целью исследования является выявление природы и механизма формирования пространственно-временного континуума на материале романа

М.А. Булгакова в единстве текстопорождающих, стилеобразующих и кон-цептоформирующих возможностей художественного текста. Данная цель конкретизируется в ряде задач:

3) проанализировать отдельно а) континуум пространства и б) континуум времени в режиме единой авторской схемы: оппозиции, реалии, коннотации, метафоры пространства, оппозиции, реалии, коннотации, метафоры времени;

4) охарактеризовать репрезентанты концепта ДВИЖЕНИЕ в романе «Мастер и Маргарита» в аспекте индивидуально-авторского видения пространственно-временной континуальности; соотнести анализ лексики с морфологическими характеристиками локальности и темпоральности;

5) выявить роль дейксиса в выражении пространственно-временных значений;

6) описать роль онимов в выражении пространственно-временного континуума в романе;

7) обобщить языковае механизмы создания пространственно-временного континуума в тексте романа «Мастер и Маргарита».

Теоретическими источниками для нашего исследования послужили: труды лингвистов, занимающихся проблематикой пространства и/или времени: B.JI. Ибрагимова 1986; С.А. Аскольдов 1990; Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев 1992; Е.С. Яковлева 1994; Ю.М. Лотман 1996; В.Г. Гак 1997, С.А. Чугунова 2009; труды по функциональной грамматике: Г.А. Золотова 1973, 1995, 2002, A.B. Бондарко 1999, 2001, Ю.С. Маслов 2004; публикации по проблематике континуальности: А.Г. Лыков 2002,

B.Э. Баркова 2002, 2003; посвященные творчеству М.А. Булгакова труды литературоведов: В .Я. Лакшин 1968, 1990, Б.М. Соколов 2005, М.О. Чудакова 1976, 1990, А. Зеркалов 1998, 2001, 2003; М.Бессонова 1995, И.Л. Галинская 1985, 1986, Б.М. Гаспаров 1994, П.И. Болдаков 2005, Е.Ю. Колышева 2005 - и лингвистов: О.М. Отрыванкина 1999, А.Э. Павлова 2003, В.В. Сысоева 2004, И.А. Башкирова 2008, Е.С. Князева 2009, — и, в частности, диссертации по проблематике пространственно-временных отношений в романе «Мастер и Маргарита»: М.В. Гаврилова 1996, Н.В. Березина 2006,

C.О. Драчева 2007.

Методологической основой исследования явились современные лингвофилософские и лингвостилистические концепции, учитывающие как онтологические (сущностные), так и детерминирующие (причинно-следственные) аспекты познавательного процесса. Это труды

A.B. Бондарко, А.П. Бабушкина, А. Вежбицкой, 3. Вендлера,

B.В. Виноградова, Г.О. Винокура, М.В. Всеволодовой, Г.А. Золотовой, А.Г. Лыкова, Ю.С. Маслова, В.Н. Топорова и др. Методологически приходилось учитывать, что одну из фундаментальных особенностей структуры языка в целом и каждой из его двусторонних единиц в частности составляет единство и неразрывность дискретного и континуального (А.Г. Лыков), однако реально отнаблюдать «только» дискретное и «только» континуальное пространство (время) вряд ли возможно. В связи с тем, что дискретное в языке изучалось чаще и тщательнее континуального, в своем исследовании мы ставили акцент на анализе континуальных характеристик пространства и времени в их «отдельности» (вторая глава) и слитности (третья глава диссертации).

В зависимости от объекта и предмета рассмотрения менялись и чередовались методы их исследования: ведущими были контекстуальный анализ и методика компьютерной лексикографии, по программе М.В. Емельяновой (Славянск-на-Кубани, СГПИ), использованная нами для составления частотного словника слов и словоформ романа и для составления обратного словаря словоформ. Применялись также элементы компонентного и сопоставительно-описательного анализа. Что касается оригинальных методик, то была предложена авторская методика презентации континуумов времени и пространства через последовательную характеристику оппозиций, реалий в романе, коннотаций и метафор.

Положения, выносимые на защиту:

1. В художественном тексте пространственно-временной континуум является одним из способов конструирования сюжетной, концептуальной и стилистической целостности. Континуальность (непрерывность, целостность, плавность переходов) пространства и времени в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» можно исследовать как в режиме отдельных проявлений континуальности художественной передачи пространства и континуальности художественной передачи времени, так и в режиме совмещения, единства, совокупного феномена пространственно-временной континуальности.

2. Континуальность пространства, как и континуальность передачи времени в романе, целесообразно наблюдать через последовательную цепь аналитических звеньев: оппозиции, реалии, коннотации, метафоры, каждое из которых характеризуется своеобразием и в свою очередь обусловливает своеобразие следующего звена.

3. Оппозиция проявляет себя как главный фактор пространственно-временной семантики текста. Систему оппозиций пространства у М.Булгакова образуют оппозиции: ВВЕРХ- НИЗ, ПУСТОТНОЕ

ЗАПОЛНЕННОЕ, САКРАЛЬНОЕ- ПРОФАННОЕ, РЕАЛЬНОЕ-ФАНТАСТИЧЕСКОЕ, ДВИЖУЩЕЕСЯ - НЕПОДВИЖНОЕ и нек. др., что организует, как показало исследование, художественную передачу еще и временных характеристик.

5. Коннотации лексем, обозначающих пространство и время, равно как интонации контекстов с такими лексемами («денежный дождь» — «бумажки ловить»), отличаясь разнообразием, обнаруживают базовую для романа коннотацию странного, связанную с переключением и контактом оппозиций и реалий (верх - низ, профанное— сакральное, движущееся — неподвижное).

6. Среди метафор пространства базовыми в романе становятся метафоры пути, театра (сцены, варьете), зеркала (стекла), бани как очищения. Среди метафор времени ключевой является метафорика луны (лунного света, полнолуния), связанная с коннотациями иллюзорного и/или вечного.

8. Соположение пространства и времени как обстоятельств действия наблюдается в начале глав, абзацев, тогда как для исследования наложений требуется квантитативный анализ дейктических средств (тут, здесь, там и под.). В романе «Мастер и Маргарита» реализованы различные группы дейктических интенсификаторов. Широко используются единицы с семантикой мгновенного действия: тотчас, через минуту, в ту же секунду, через самое короткое время, через несколько мгновений, немедленно, не медля ни секунды, через мгновение, сию минуту, в мгновение ока, через самое короткое время и мн. др. Образно-эстетическая функция таких языковых элементов сопряжена со стремлением автора к передаче непрерывности времени, а также с созданием яркого динамического эффекта прозы, отражающей особенности романтического дискурса.

9. В формировании пространственно-временного континуума ведущую роль играют репрезентанты концепта ДВИЖЕНИЕ, которое характеризуется писателем как странное, стремительное, интенсивное по отношению далеко не только к главным героям текста. Ориентация на дейктиче-ский центр, связанный с отнесенностью к «теперь», позволяет делать вывод о значительной смысловой и эстетически-образной емкости в романе глаголов со значением быстрой смены событий, мгновенности, неожиданности, об их широких текстообразующих потенциях в создании временных смыслов. В связи с этим можно говорить о континуальности булгаковского художественного пространства и соответственно художественного времени не только как о непрерывности, но и как о вместилище некоего хаоса, беспорядка, турбулентности, «взрыва» движений.

10. Онимы, а именно: личные имена (даже второстепенных!) персонажей, а также урбанонимы - участвуют в формировании пространственно-временного континуума, выстраивая художественную реальность описываемых и происходящих подчас на уровне мистической парадигмы событий. Референциально-отсылочная семантика онимов позволяет автору расширять пространственно-временные возможности нарратива. Имена библейских персонажей, известных исторических личностей и имена, заимствованные из литературных источников (Тиберий, Валерий Грат, Кант, М. Скуратов, Дисмас, Гестас) связаны с культурным тезаурусом описываемой эпохи и в произведении выполняют хронотопическую функцию.

Научная новизна исследования заключается (1) в изучении пространства и времени как единого феномена, а именно пространственно-временного континуума как категории недискретной, внутренней, сокрытой в семантике текста; (2) в выработке авторской методики описания континуальности пространства и времени через характеристики оппозиций, реалий, коннотаций и метафор пространства и времени; (3) в исследовании дистрибуций концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО в булгаковской прозе; (4) в описании дейктических интенсификаторов пространственно-временного континуума художественного текста М. Булгакова; (5) в анализе наложений и соположений пространственных и временных репрезентаций как механизма формирования пространственно-временного континуума.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что данная работа вносит вклад в разработку теории континуальности, лингвистики художественного текста в целом и художественной прозы М.А. Булгакова в частности, представляя авторское решение проблем, связанных с изучением пространственно-временных коллизий и отношений в художественном нарративе писателя.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковая репрезентация пространственно-временного континуума в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литературоведы и лингвисты, занимавшиеся творчеством М. Булгакова, единодушны в том, что наиболее известный роман М.А. Булгакова оставляет еще немало загадочных, поисковых мест для интерпретаторов. Несмотря на большое количество исследовательской литературы, посвященной роману «Мастер и Маргарита», современная русистика и индивидуально-авторская стилистика не располагают сколько-нибудь цельным, законченным и комплексным описанием романа, мало изученной представляется языковая сторона произведения, не изучены субъективно-языковые особенности стиля автора. Одной из таких неисследованных областей оказалась языковая вербализация пространственно-временного континуума, хотя были работы, посвященные концепту времени в романе и пространству и времени.

В этом плане мы сделали попытку происследовать единство (континуальность) пространственных и временных характеристик известного произведения с целью поиска языковых средств и языкового механизма выражения постулируемой и наблюдаемой континуальности. Сначала (в исследовательских материалах первой главы) были охарактеризованы предпосылки изучения пространственно-временного континуума, (поскольку развитие современной лингвистики подводило к постановке и решению этого блока проблем. Сюда входило определение континуальности (мы использовали дефиницию А.Г. Лыкова), анализ смежных понятий, выработка рабочих синонимов, проблема отграничения от «хронотопа», показавшаяся несколько искусственной, «дисциплинарной», поскольку главной предпосылкой терминологического размежевания понятий стал всего лишь тот факт, что понятие хронотопа «занято литературоведением».

Далее нами была разработана методика изучения континуальности в художественном тексте, а именно (во второй главе) отдельно исследовались континуальность пространства и континуальность времени по авторской схеме анализа контекстов романа: оппозиции (пространства или времени), реалии (тоже отдельно пространства и времени), коннотации пространства и времени, наконец, метафоры пространства и времени. Порядок расположения этих проекций отнюдь не случаен: оппозиции лежат в основе, ими пронизано все повествование: от макрооппозиции «реальное — ирреальное» («реальное — потустороннее», «рациональное — мистическое») до более частных, подчиненных («верх - низ», «внешнее — внутреннее», , «открытое - закрытое», «заполненное — пустотное», «движущееся — неподвижное» и др.). Реалии, коннотации, метафоры подчинены оппозиционным парам, полюсам, указанными оппозициями регулируются и лексические средства, щедро и широко используемые автором романа.

Множественность пересекающихся оппозиций составила системное своеобразие булгаковского нарратива в «Мастере и Маргарите». Это же системное своеобразие проявляется не только в множественности оппозиций, но и в обилии конкретных реалий: предметных, пространственных и временных. У М. Булгакова это предметы с их характеристическими деталями, точные адреса, номера квартир, названия улиц, домов, указание на часы, минуты, на даты происходящих событий. В свою очередь реалиям свойственны специфические коннотации, проникающие в семантику соответствующего слова и в нашем случае свидетельствующие о фрустрирую-щем и одновременно лубочном, ироническом сознании и «автора», и «героя» текста. Наконец, метафоры зеркала и стекла, маски и сцены и повторяющийся на протяжении романа блок лунной метафорики: полнолуние, луна, лунный свет зависят не только от романных оппозиций, но и от кон-нотативных характеристик тех же реалий. Так, слово «примус» с его подчеркнуто бытовой семантикой и коннотацией повседневности, профанности вошло в афоризм: «Никого не трогаю, сижу починяю примус». По частотному словарю «примус» — 14 употреблений, «примусом» - 3, «примусе», «примуса», «примусов», «примусу», «примусах» - 1. Итого: 22 раза в романе с мистической парадигмой упоминается примус.

Булгаковские пространственные и временные континуумы, как показало проведенное исследование, не воспринимаются как нечто вялотекущее, «протяженное». Этот конгломерат, хаос, это обилие и разнообразие их оппозиций, отражаемых реалий, игра коннотаций и интонаций - от сце тарных до трагедийных, эта метафорика присутствия фантазийного начала сопряжены с динамикой «странных» и/или подчеркнуто интенсивных действий и главных, и второстепенных героев текста. Поэтому можно говорить о континуальности «булгаковского» художественного пространства и соответственно художественного времени не только и не столько как непрерывности, но и как вместилище некоего хаоса, беспорядка, «взрыва», по Ю.М. Лотману [Лотман 1992], турбулентности движений. Подчеркиваемая неоднократно в романе «конкретность» пространства (наличие адреса, номера квартиры и т.п.) и «точность» времени (дата, часы, минуты) создает надежный противовес фантазийности, странности и интенсивности происходящих событий и действий персонажей.

В третьей, ключевой, главе работы исследовался уже непосредственно пространственно-временной континуум. Методики такого исследования предполагали описание 1) соположения (дистрибуции) концептов ПРОСТРАНСТВО и ВРЕМЯ, 2) наложения пространственно-временных характеристик; 3) выявление роли глагольного предиката; 4) исследование именного дейксиса в реализации пространственно-временного континуума; 5) описание дейктических интенсификаторов и, наконец, 6) описание самого языкового механизма создания пространственно-временной континуальности художественного текста.

Яркое своеобразие булгаковской прозы весьма и весьма способствовало рельефному восприятию «ускользающей» континуальности. Точное время «соседствует» в контексте с точным пространством, будь то Патриаршие пруды, дом Массолита, квартира № 50, такая дистрибуций концептов ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО усиливается точным указанием имен, отчеств, фамилий действующих лиц. В этой главе было показано, как за счет постоянного в романе ускорения художественного времени происходит наложение пространственных и временных континуумов. Это наложение заметно и по таким «частностям», как описание одежды и лексика портрета героев. Одежда передается во «временном, сиюминутном» ее состоянии: порванная, со следами крови, мятая. Портрет также в романе всегда «сиюминутен»: не вообще лицо, а растерянное, недоумевающее. И портрет, и одежда описываются у неположительных героев и сопровождаются пейоративной коннотацией, негативом изображения, тогда как ни у Мастера, ни у Маргариты ни портрет, ни одежда не прописаны.

На языковом уровне в работе были прослежены отдельно каждая из трех особенностей булгаковской прозы, ярко представленных в «мистической парадигме» романа «Мастер и Маргарита». Это «странность», стремительность и интенсивность действия того или иного героя романа, непосредственно влияющие на формирование особого пространственно-временного континуума.

Говоря о перспективах исследования, мы должны подчеркнуть исследовательскую неисчерпаемость романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита», с одной стороны, а с другой - «школу филологии», которую открывает этот роман. И в вузовском (и соответственно в школьном) преподавании важнейшие отрасли единой науки филологи: лингвистика и литературоведение - фактически разобщены, оторваны друг от друга, они предстают как разные предметы преподавания и независимые объекты исследования, хотя в реальной действительности, например для адекватного понимания и постижения художественной речи, необходим синтез лингвистики и литературоведения. Поэтому проблематика диссертационной работы напрямую связана также с теорией и практикой вузовского преподавания отечественной словесности. Образный строй романа, его фабула и сюже-тика, идейно-художественное наполнение - все, что относится к прерогативе литературоведения, хорошо может дополняться лингвистическим описанием оппозиций, реалий, коннотаций и метафор. Литературоведческий «хронотоп» и лингвистический «пространственно-временной континуум» могут обнаружить немало точек сопряжения, если будут находиться в отношении исследовательской взаимоиндукции. Роман М. Булгакова продемонстрировал, как пространственно-временной континуум способен если не выполнять, то «по-своему» участвовать в выполнении и характерологических, и сюжетообразующих, и символоносных функций художественного текста высокой пробы.

Список научной литературыГригоренко, Сергей Геннадиевич, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авдонина, Л.Н. Лексическая объективация концепта «Петербург» в художественной картине мира А. Блока / Л.Н. Авдонина // Дис. .канд. филол. наук: 10.02.01. — Пенза, 2009. -218 с.

2. Акимов, В. Сам человек и управляет. «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова / В. Акимов // Нева. 1988. - № 5. - С. 164-178.

3. Акимова, Т.Г. Значение совершенного вида в отрицательных предложениях в русском языке / Т.Г. Акимова // Вопросы языкознания. 1993. № 1. - С. 56-79.

4. Акимова, Т.Г., Козинцева, H.A. Зависимый таксис (на материале деепричастных конструкций) / Т.Г. Акимова, H.A. Козинцева // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная ло-кализованность. Таксис. Л., 1987.

5. Амфитеатров А. Дьявол в быте, легенде и литературе средних веков / А. Амфитеатров // Ташкент, 1993. 480 с.

6. Апресян, Ю.Д. Глаголы моментального действия и перформативы в русском языке / Ю.Д. Апресян // Русистика сегодня: Язык: система и ее функционирование. -М., 1988. С. 58-78.

7. Апресян, Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира /Апресян Ю.Д.// Избранные труды. Т.2. Интегральное описание языка и системная лексикография. -М., 1995. С. 629-650.

8. Арнольд, И.В. Интерпретация художественного текста: Типы выдвижения и проблемы экспрессивности / И.В. Арнольд // Экспрессивные средства английского языка. Л., 1975. С. 11-46.

9. Список цитируемых работ по философии пространства и времени представлен в конце Приложения № 1.

10. Аронов, P.A., Терентьев, B.B. Существуют ли нефизические формы пространства и времени? / P.A. Аронов, В.В. Терентьев // Вопросы психологии, 1988, № 1. С. 13-26.

11. Арсланов В. За что казнил Михаил Булгаков Берлиоза? // Вопросы литературы. 1989. - № 8. - С. 115-147.

12. Арутюнова, Н.Д. Время: модели и метафоры // Логический анализ языка. Язык и время / Под ред. Н.Д. Арутюновой, Т.Е. Янко. М.: «Инд-рик», 1997.-С. 51-61.

13. Арутюнова, Н.Д. От редактора // Логический анализ языка. Язык и время. Под ред. Н.Д. Арутюновой, Т.Е. Янко. М.: «Индрик», 1997. -С. 3-16.

14. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека. 2-е изд. М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.

15. Арутюнова, Н.Д. Неисследимые смыслы: просто так, да не так просто / Н.Д. Арутюнова // Известия РАН. Серия литературы и языка, 2006. Том 65.- №2.-С. 14-22.

16. Аскольдов, С.А. Время онтологическое, психологическое и физическое. Из статьи «Время и его преодоление». // На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение / Сост. П.В. Алексеев. М.: Политиздат, 1990. - С.398-402.

17. Бабушкин, А.П. «Возможные миры» в семантическом пространстве языка / А.П. Бабушкин // Воронеж: Изд-во Воронежск.гос.ун-та, 2001. — 86 с.

18. Барентсен, А. Основы функциональной грамматики / A.A. Барент-сен // М., 1995.-207 с.

19. Барентсен, A.A. Об обстоятельствах ограниченной кратности действия в русском языке // 4.1//Studies in Slavic and Ceneral Linguistics. Vol 17/ Eds. A.A. Barentsen et al. Amsterdam, 1992.

20. Баркова, Э.В. Пространственно-временной континуум как форма целостности культуры: к постановке проблемы / Э.В. Баркова // Сборник к 80-летию проф. М.С.Кагана. Вып. 4. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002 — С.136-150.

21. Баркова, Э.В. Пространственно-временной континуум культуры (философско-культурологический анализ) // Э.В.Баркова // Дис. .д-ра филос. Наук: 09.00.13: Волгоград, 2003. - 360 с.

22. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике / М.М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. — М.: Худож. лит., 1975. — С. 234-407.

23. Башкирова, И.А. Безличные предложения в контексте романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» / И.А.Башкирова // Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 -М., 2008.-205 с.

24. Белая, JI.B. Лексико-семантические особенности антропонимики М.А. Булгакова (на материале романа «Мастер и Маргарита» / Л.В. Белая // НДВШ. Филологические науки. 1990. - № 5. - С. 106-110.

25. Бергсон, А. Творческая эволюция. Материя и память. М.: Харвест, 1999. - 1407 с.

26. Березина, Н.В. Хронотоп ранней прозы М.А.Булгакова (лингвистический аспект) / Н.В.Березина // Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. — Спб., 2006. 235 с.

27. Болдаков, П.И. Специфика стилевой модели в романах М. А. Булгакова «Белая Гвардия» и «Мастер и Маргарита» / П.И. Болдаков // Дис. канд. филол. наук: 10.01.01. Иркутск, 2005. 155 с.

28. Бессонова, М. Мотив света в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» / М. Бессонова // Проблемы эволюции русской литературы XX века. Вып. 2. М., 1995. - С. 22-23.

29. Болдырев, H.H. Категориальной значение глагола: системный и функциональный аспекты // H.H. Болдырев // Спб., 1994. 176 с.

30. Болдырев, H.H. Когнитивная семантика / H.H. Болдырев // Тамбов, 2001.-123 с.

31. Бондарко, A.B. Основы функциональной грамматики: Языковая интерпретация идеи времени / A.B. Бондарко // СПб.: Изд-во С.-Петерб. унта, 1999.-260 с.

32. Бондарко, A.B. Введение. Основания функциональной грамматики / A.B. Бондарко // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспекту-альность. Временная локализованность. Таксис. — Л., 1987. С. 5-39.

33. Бондарко, A.B. К проблеме интенциональности в грамматике / A.B. Бондарко // Вопросы языкознания. 1994, № 2. - С. 18-25.

34. Бондарко, A.B. Категориальные ситуации (к теории функциональной грамматики) / A.B. Бондарко // Вопросы языкознания, 1983, № 2. — С.

35. Бондарко, A.B. О таксисе (на материале русского языка) // A.B. Бондарко // Zeitschr für Slawistik. 1985 б. Bd. 30.№1.

36. Бондарко, A.B. О значениях видов русского глагола / A.B. Бондарко // Вопросы языкознания. 1990. - № 4. - С.25-31.

37. Бондарко, A.B. Предельность и глагольный вид (на материале русского языка) // A.B. Бондарко // Изв. АН СССР. Сер.лит.и яз.,1991. Т.50, №3.-С. 16-22.

38. Бондарко, A.B. Проблемы грамматической семантики и русской ас-пектологии / A.B. Бондарко // СПб., 1996.

39. Бондарко, A.B. Темпоральность / A.B. Бондарко // Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. Л., 1990.

40. Бочаров, С.Г. Загадка «Носа» и тайна лица / Бочаров С.Г.// О художественных мирах. М., 1985. С. 85-92.

41. Брюсов, В. Собрание сочинений в 7 томах. Т.6 / В. Брюсов // М.: Наука. 1977.-221 с.

42. Бузиновский, С. Семь печатей Воланда// С. Бузиновский // Знак вопроса.- 1995.-№3.-С. 40-53.

43. Булыгина, Т.В. Видовая соотнесенность и ее отражение в словарях / Т.В. Булыгина // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Т.З. М., 1997. - С. 135-142.

44. Булыгина, Т.В., Шмелев, А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев // М.: Языки русской культуры, 1997. 576 с.

45. Бэлза, И. Генеалогия «Мастера и Маргариты» / И. Бэлза // М.: Контекст, 1978.-С. 156-248.

46. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая // М.: Языки славянской культуры, 2001. 288 с.

47. Вендина, Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм) / Т.И. Вендина // М.: Индрик, 1998. 206 с.

48. Веревкина, Т.В. Универсальность и уникальность пространственно-временных представлений русского народа и их отражение в русской языковой картине мира / Т.В. Веревкина. Дис. .канд.филол.наук. Липецк, 2009. - 226 с.

49. Виноградов, В.В. О поэзии А. Ахматовой// В.В. Виноградов// Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976. — С. 91-137.

50. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы /В.В. Виноградов// Избранные произведения, М., 1980.

51. Винокур, Г.О. Понятие поэтического языка / Г.О. Винокур// Филологические исследования. Лингвистика и поэтика // М., 1990. — С. 140-145.

52. Всеволодова, М.В. Категория именной темпоральности и закономерности ее речевой реализации / М.В. Всеволодова // Дис. . д-ра. филол. наук, М., 1983. 458 с.

53. Всеволодова, М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке / М.В. Всеволодова // М., 1975. 284 с.

54. Вулис, А.З. Роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита» / А.З. Вулис //М., 1991.-224 с.

55. Гаврилова, М.В. Пространство и время в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / М.В. Гаврилова// Дис.канд. филол. наук. СПб.,1996.-206 с.

56. Гаврюшин, Н. Литостратон, или Мастер без Маргариты// Н. Гав-рюшин // Вопросы литературы — 1991. № 8. - С. 83-88.

57. Гак, В.Г. Метафора: универсальное и специфическое / В.Г. Гак // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 11-26.

58. Гак, В.Г. Пространство времени / В.Г Гак // Логический анализ языка. Язык и время / Под ред. Н.Д. Арутюновой, Т.Е. Янко. М.: «Индрик»,1997.-С. 123-130.

59. Гак, В.Г. Пространство мысли (опыт систематизации слов ментального поля) // В.Г Гак// Логический анализ. Ментальные действия. М: Наука, 1993. С. 22-29.

60. Галинская, И.Л. Альбигойские ассоциации в «Мастере и Маргарите» М.А. Булгакова // И.Л. Галинская // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз.1985. Т. 44. №4. С. 366-378.

61. Галинская, И.Л. Криптография романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова / И.Л. Галинская // Загадки известных книг. М.: Наука,1986.-С. 65-125.

62. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования// И.Р. Гальперин // М., 1981. 144 с.

63. Гаспаров, Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / Б.М. Гаспаров // Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы XX века. М.: Наука, 1994.-С. 28-82.

64. Гаспаров, Б.М. Новый Завет в произведениях М. А. Булгакова»// Б.М. Гаспаров// Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы XX века. -М.: Наука, 1994. С.83-123.

65. Гаспарян, К., Князян, А.Т. К вопросу об изучении индивидуального стиля автора //К. Гаспарян, А.Т. Князян// Филологические науки. -2004, № 4. С. 50-55.

66. Гийом, Г. Принципы теоретической лингвистики / Г. Гийом // М.: Прогресс, 1992.-230 с.

67. Гиро-Вебер, М. Вид и семантика русского глагола / М. Гиро-Вебер // Вопросы языкознания. — 1990. — № 2. — С. 102-111.

68. Гловинская, М.Я. Семантические типы видового противопоставления русского глагола / М.Я. Гловинская // М., 1982. — 155 с.

69. Гловинская, М.Я. Теоретические проблемы видовременной семантики русского глагола// М.Я. Гловинская// Автореф. дис. . .д-ра фи-лол.наук. М.: МГУ, 1986. 36 с.

70. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию / Под ред. Г.В. Рамишвили / В. Фон Гумбольдт // М.: Прогресс, 1984. 397 с.

71. Гуссерль, Э. Феноменология// Э. Гуссерль// Статья в Британской энциклопедии. // Логос, 1991, №1. С. 12-21.

72. Данилова, Н.К. Пространственная координация художественного текста / Н.К. Данилова // Коммуникативно-функциональные исследования языковых явлений. Куйбышев, 1983. - С. 73-79.

73. Девяткин, C.B. Время и вечность в «метафизике света» / C.B. Девяткин // Человек сам себе непонятный: Сб. статей. - Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 1997. - С. 29-34.

74. Дементьева H.A. Лунный пейзаж в прозе и поэзии двух поколений одной талантливой семьи / H.A. Дементьева // Современные коммуникации: Язык. Человек. Общество. Культура Сборник статей // Екатеринбург: Изд-во УМЦ УПИ, 2010. С. 289-291.

75. Дешериева, Т. И. Лингвистический аспект категории времени в его отношении к физическому и философскому аспектам / Т.И. Дешериева// Вопросы языкознания — 1975. № 2. -С. 11-17.

76. Диброва, Е.И. Пространство текста в композитном членении / Е.И. Диброва // Структура и семантика художественного текста. Доклады VII междунар. конф. / Под ред. Е.А. Дибровой. М., 1999. - С. 103-138.

77. Донченко, А.П. Время человека, самому себе непонятного / А.П. Донченко // Человек — сам себе непонятный: Сб. статей. — Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 1997. С. 12-20.

78. Драчева, С.О. Темпоральная организация романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: лингвистический аспект / С.О. Драчева // Дис.канд. филол.наук: 10.02.01. Тюмень, 2007. - 206 с.

79. Дудорова, М.В. Категоризация пространства в поэтическом тексте (на материале поэзии И. Анненского) /М.В. Дудорова //Автореф. дис.канд. филол.наук.: 10.02.01. Екатеринбург, 2006. - 18 с.

80. Дурст-Андерсен, П.В. Ментальная грамматика и лингвистические супертипы / П.В. Дурст-Андерсен // Вопросы языкознания. -1995. № 6. -С.3-42.

81. Есаулов, И.А. Спектр адекватности в истолковании литературного произведения: «Миргород» Н.В.Гоголя / И.А. Есаулов // М.,1995. 102 с.

82. Житникова, M.JI. Дом как базовое понятие народного мировидения (лингвокультурологический аспект) / M.JI. Житникова // Автореф.дис. .канд. филол. наук. Томск, 2006. - 27 с.

83. Заботина, М.В. Категория художественного порядка в художественном тексте (на материале французского и русского языков) / М.В.Заботина// Автореф.дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Великий Новгород, 2003. - 21 с.

84. Загороднева, А.Р. Лексико-семантическая экспликация концепта «Город» в идиостиле И.А. Бродского / А.Р. Загороднева // Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. — Краснодар, 2006. — 200 с.

85. Зализняк Анна А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира // Анна А. Зализняк, И.Б. Левонтина,

86. A.Д. Шмелев // М.: Языки славянской культуры, 2005. — 544 с.

87. Зеркалов, А. Воланд, Мефистофель и другие: Заметки о теологии романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» / А. Зеркалов // Наука и религия, 1987, № 8. С.49-51; № 9. - С.27-29.

88. Зеркалов, А. Лежащий во зле мир. / А. Зеркалов// Знание-сила. 1991. №.5.-С. 34-41.

89. Зеркалов, А. Этика Михаила Булгакова / А. Зеркалов // М.: Текст, 2004.-239 с.

90. Золотова, Г.А. Глагольный вид с точки зрения текста / Г.А. Золотова // Семантика и структура славянского вида. Краков, 1995. 145 с.

91. Золотова, Г.А. Категории времени и вида с точки зрения текста// Г.А. Золотова // Вопросы языкознания. 2002. - № 3. — С. 8-28.

92. Золотова, Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса// Г.А. Золотова// М.,1982. 368 с.

93. Золотова, Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка// Г.А. Золотова // М.: Наука, 1973. 335 с.

94. Золотухина, Е. Н. Категория интертекстуальности в современном русском языке / диссертация . кандидата филологических наук // Е. Н. Золотухина// Калуга, 2009. 207 с.

95. Ибрагимов, В.Л. Отражение в языке категории пространства /

96. B.Л. Ибрагимов // Исследование по семантике. Уфа, 1986. С. 18-26.

97. Ибрагимова, С.К. Языковые средства выражения индивидуально-авторской художественной системы: проза A.B. Амфитеатрова /

98. C.К. Ибрагимова // Дисс. канд. филол. наук. Махачкала, 2009. - 222 с.

99. Иванов, В.В. Семантика возможных миров и филология / В.В Иванов // Проблемы структурной лингвистики. М., 1982. С. 5-19.

100. Иванова, Л.А. ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ в аспекте номинации и предикации: по творчеству М.И. Цветаевой до эмиграции / Л.А. Иванова// Дисс.канд. филол. наук: 10.02.01. — М., 2009.-258 с.

101. Иванова, Л.П. Отображение языковой картины мира автора в художественном тексте (на материале романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин») / Л.П.Иванова // Киев, 2000. 140 с.

102. Иоанесян, Е.Р. Противоречивость и точка отсчета// Е.Р. Иоанесян// Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М., 1990.-С. 22-27.

103. Ионин, А.Г. Две реальности «Мастера и Маргариты» / А.Г. Ионин // Вопросы философии. 1990. - № 2. - С. 44-55.

104. Йованович, М. Евангелие от Матфея как литературный источник «Мастер и Маргариты» / М. Йованович// Зборник за славистику. Выпуск 18. Нови Сад, 1980.-С. 109-123.

105. Казаркин, А. Литературный контекст романа «Мастер и Маргарита» / А. Казаркин// Проблемы метода и жанра. Вып. 6. Томск: Издание Томского ун-та, 1979. — С. 55-67.

106. Кашкарова, О.В. Фрейм «разрушение» и его репрезентация глагольными лексемами в современном английском языке / О.В. Кашкарова // Автореф. дис. .канд. филол. наук: 10.02.04. Белгород, 2006.-22 с.

107. Киселева, Л.Ф. Диалог добра и зла в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» / Л.Ф.Киселева // НДВШ. Филологические науки. 1991.— № 6. - С. 3-11.

108. Кленин, Эмили Композиция стихотворений Фета: мир внешний и внутренний /Э. Кленин// Изв. РАН СЛЯ, 1997. Т.56., № 4. С. 201-209.

109. Кнорина, Л.В. Грамматика и норма в поэтической речи (на материале поэзии Блока)// Л.В. Кнорина// Проблемы структурной лингвистики: 1980,М.: Наука, 1982. С. 241-253.

110. Князев, Ю.П. Акциональность и статальность: Их соотношение в русских конструкциях с причастиями на —н, -т /ЛО.П. Князев// München, 1989.-264 с.

111. Князев, Ю.П. Настоящее время: семантика и прагматика// Ю.П. Князев// Логический анализ языка. Язык и время. М.: Индрик, 1997. -С. 178-186.

112. Князев, Ю.П. Типология вида и русский глагольный вид// Ю.П. Князев// Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Т. 2.М., 1997. С. 44-53.

113. Князева, Е.С. Описательные конструкции как системообразующие единицы номинации в структуре текста романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / Е.С. Князева // Дисс. . канд. филол. наук // Тверь, 2009. -166 с.

114. Ковтунова, И.И. Поэтический синтаксис // И.И. Ковтунова// М.: Наука, 1986.-206 с.

115. Козинцева, H.A. Видовременные формы предельных и непредельных глаголов в современном армянском языке// H.A. Козинцева// Теория грамматического значения и аспектологические исследования. Л., 1984. -С. 50-62.

116. Колышева, Е.Ю. Поэтика имени в романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» / Е.Ю. Колышева // Дис. .канд.филол.наук: 10.01.01. Волгоград, 2005.-304 с.

117. Кораблев, A.A. Время и вечность в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова / A.A. Кораблев // Художественная традиция в историко-литературном процессе. Л., 1998, № 2. - С.3-31.

118. Кораблев, A.A. Художественное время в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» / А.А.Кораблев // Вопросы русской литературы. 1987. вып. 2(50).-С.8-14.

119. Корнеева, Е. «Евангелие от Булгакова» и роман о любви / Е. Кор-неева // Литература. — 1997. № 36. - С. 6-8.

120. Коробова, М.М. Глаголы несовершенного вида с непарновидовыми значениями и их лексическая характеристика / М.М. Коробова// Слово и грамматические законы языка. М., 1989. — С.248-292.

121. Королев, А. Закатный роман / А. Королев // Литература, 1996, № 27.-С. 2-19.

122. Королев, А. Между Христом и Сатаной //А. Королев// Театральная жизнь, 1991, № 13.-С. 30-33; № 14.-С. 29-31; № 15.-С. 28-31.

123. Кошмидер, Э Турецкий глагол и славянский глагольный вид// Э. Кошмидер// Вопросы глагольного вида. М., 1962. — С. 382-394.

124. Кошмидер, Э. Очерк науки о видах польского глагола: Опыт синтеза / Э. Кошмидер // Вопросы глагольного вида. М., 1962. - С. 105-167.

125. Кравченко, А.В. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации// А.В Кравченко// Иркутск: Изд-во ИГУ, 1996.- 160 с .

126. Краснухин, К.Г. Три модели индоевропейского времени на материале лексики и грамматики / К.Г. Краснухин // Логический анализ языка. Язык и время. М, 1997. С. 263-270.

127. Крейдлин, Г.Е. Метафора семантических пространств и значение предлога / Г.Е. Крейдлин // Вопросы языкознания, 1994. № 5. - С. 19-31.

128. Кривонос, В.Ш. Семантика границы в повести Гоголя «Портрет» / В.Ш. Кривонос // Известия РАН. Серия литературы и языка, 2006, т. 65, № 3. С. 39-46.

129. Крючков, В. П. «Он не заслужил света, он заслужил покой.»: Комментарий к «Мастеру и Маргарите» Михаила Булгакова// В. Крючков // Литература в школе. 1998. № 2. С. 54-61.

130. Крючков, В. П. «Мастер и Маргарита» и «Божественная комедия»: К интерпретации Эпилога романа Михаила Булгакова / В.П. Крючков// Русская литература. 1995. --№» 3. С.225-229.

131. Кубрякова, Е.С. Глаголы действия через их когнитивные характеристики// Е.С. Кубрякова // Логический анализ языка. Модели действия. М., 1992.-С. 84-90.

132. Кубрякова, Е.С. Язык пространства и пространство языка: к постановке проблемы// Е.С. Кубрякова// Изв.РАН Серия лит.и яз. 1997. — Т.56. -№3.-С. 18-27.

133. Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З., Панкрац, Ю.Г., Лузина, Л.Г

134. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина // М., 1996. 245 с.

135. Лакшин, В. Я. Мир Михаила Булгакова / В.Я. Лакшин // Предисловие: М.А. Булгаков. Собрание сочинений в пяти тт. Т. 1. М.: Худож. лит., 1990.-С. 5-68.

136. Лесскис, Г. А. Последний роман Булгакова / Г. А. Лесскис // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худож. лит., 1990. Т.5. С. 607-664.

137. Левина, Л.А. Нравственный смысл кантианских мотивов в фило- ■ -софском романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // НДВШ. Филологические науки. 1991. -№ 1. — С. 12-23. i

138. Лесскис, Г. А., «Мастер и Маргарита» Булгакова (Манера повествования, жанр, макрокомпозиция) / Г.А. Лесскис // Известия АН СССР. Сер. лит и яз. 1979. Т. 38,№ 1. - С.52-59.

139. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев // М., 1990.-372 с.

140. Лобок, A.M. Антропология мифа / A.M. Лобок // Екатеринбург, 1997.-686 с.

141. Ломов, Б.Ф. Когнитивные процессы как процессы психического отражения / Б.Ф. Ломов // Когнитивная психология. Материалы финско-советского симпозиума. -М.: Наука, 1986. С. 7-21.

142. Ломтев, Т.П. Предложение и его грамматические категории //Т.П. Ломтев// М.: Изд-во МГУ, 1972. 200 с.

143. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа// А.Ф. Лосев //Философия. Мифология. Культура. М.: Наука, 1991.-303 с.

144. Лотман, Ю.М. Анализ поэтического текста М.Ю. Лермонтова / Ю.М. Лотман//Л., 1972.-С. 18-252.

145. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв / Ю.М. Лотман // М.: Гнозис: Издательская группа «Прогресс», 1992. 272 с.

146. Лыков А.Г., Лыкова H.A. Асимметризм русского слова: Учеб. пособие / А.Г. Лыков, H.A. Лыкова // Краснодар: КубГУ, 2002. -194 с.

147. Лыков, А.Г. Язык во времени и время в языке / А.Г. Лыков // Филология -Philologica. 1997. - № 2. - С. 11-21.

148. Лыков, А.Г., Чабанец, Т.А. Русское личное имя собственное / А.Г.Лыков, Т.А Чабанец // НДВШ. Филологические науки.- 1999.-№ 1.-С. 13-22.

149. Ляхова, Е. Лейтмотивы солнца и луны в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» / Е. Ляхова // Циклизация литературных произведений: Системность и целостность. Кемерово, 1994. С.78-87.

150. Макаревская, Г., Жук А. О романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» / Г. Макаревская // Волга. 1968. № 6. - С.38-50.

151. Макарова, Г., Абрашкин, А. Откуда взялась банда Воланда? // Г. Макарова, А. Абрашкин // Молодая гвардия. М., 1994, №7. С. 18-24.

152. Мамлеева, Э.Р. Процессы формирования лексико-семантического поля (на материале поля «Сверхъествественное и Потустороннее» в русском и английском языках) / Э.Р. Мамлеева // Автореф.дис. .канд. филол. наук: 10.02.19. Воронеж, 2009. — 22 с.

153. Маслов, Ю.С. Избранные труды. Аспектология. Общее языкознание ЯО.С.Маслов // М.: Языки славянской культуры, 2004. 840 с.

154. Матвеева, Л.С. Образ луны Михаила Булгакова / Л.С. Матвеева // Литература. 1997, № 36. - С.12-19.

155. Мелиг, Х.Р. Вид, отрицание и референциальный статус глагольной предикации в тексте// Х.Р. Мелиг// Типология вида: Проблемы, поиски, решения. М., 1998. С. 289-304.

156. Мелиг, Х.Р. Некоторые аналогии между морфологией существительных и морфологией глагольного вида в русском языке / Х.Р. Мелиг// Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Т. 3. -М., 1997. С. 83-95.

157. Мигирин, В.Н. Язык как система категорий отображения / В.Н. Ми-гирин // Кишинев: Штиинца, 1973. — 237 с.

158. Михайлова, Т.А. Нечто о пространственной модели времени (на материале ирландского языка) / Т.А. Михайлова // Семиотика и информатика, вып. 34. М., 1994. - С. 114-124.

159. Мостепаненко, A.M. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени /A.M. Мостепаненко // Л., 1969. — 230 с.

160. Муравьева, Н.Ю. Категория перцептивности в семантике глагола и в тексте / Н.Ю.Муравьева// Автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.01. М, 2008.-23 с.

161. Налимов, В.В. Вероятностная модель языка / В.В. Налимов. М.: Наука, 1979.-302 с.

162. Новикова, Н.В. Семантика будущего времени древнерусского языка / Н.В. Новикова // Автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01 русский язык. - Тамбов, 2004. — 45 с.

163. Отрыванкина, О.М. Пространства-символы в повести A.C. Пушкина «Капитанская дочка», в романе М.А. Булгакова «Белая гвардия» / О.М. Отрыванкина // Предложение и слово. — Саратов, 1999. -С. 327-332.

164. Павлова, А.Э. Фразеологические единицы как средство создания комического в романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита»/ А.Э. Павлова//Автореф. дис.;. канд. филол. наук: 10.02.01. Кострома, 2003.-24 с.

165. Падучева, Е.В. Родительный отрицания и проблема единства дейк-тического центра высказывания / Е.В. Падучева // Известия РАН, 2006. — Т. 65.-№4.-С. 9-15.

166. Падучева, Е.В. Семантика вида и точка отсчета (в поисках инварианта видового значения) // Е.В. Падучева// Изв. АН СССР. Сер.лит. и яз. 1986. Т. 45. № 5. С. 413-424.

167. Падучева, Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива / Е.В. Падучева // М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

168. Падучева, Е.В. Семантические источники моментальности русского глагола в типологическим ракурсе// Е.В. Падучева// Типология вида: Проблемы, поиски, решения. М., 1998. Т. 2. С. 332-342.

169. Панова, Л.Г. Поэтический мир Осипа Мандельштама: вещи в пространстве и во времени// Л.Г. Панова// Категоризация мира: пространство и время. Материалы научной конференции. М., МГУ, 1997 С. 196-197.

170. Панова, Л.Г. Пространство и время в поэтическом языке О.Э. Мандельштама /Л.Г. Панова // Дис. . канд. филол. наук. М., 1998. — 228 с.

171. Папина, А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории// А.Ф. Папина// М.: Едиториал УРСС, 2002. 368 с.

172. Папина, А.Ф. Текстообразующие свойства художественного пространства в произведениях М.Ю. Лермонтова// А.Ф. Папина// Актуальные вопросы современного лермонтоведения. Языкознание. Киев, 1989.

173. Петелин, B.B. Возвращение Мастера: Заметки о творчестве Михаила Булгакова / В.В. Петелин // Москва. 1976. - № 7. - С.186-198.

174. Петрухина, Е.В. Внутреннее время действия и его представление в русской и западнославянских картинах мира / Е.В. Петрухина// Категоризация мира: пространство и время (материалы научной конференции). М., 1997.-С. 148-153.

175. Пешковский, A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е изд. /А.М. Пешковский // М., 1956. 432 с.

176. Плунгян, В.А. Перфектив, комплетив, пунктив: терминология и типология / В.А. Плунгян // Типология вида: проблемы, поиски, решения. М., 1998.-370-381.

177. Попова Е.А. Коммуникативные аспекты традиционного повествования русской классической литературы. Ч. II. — Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2007.

178. Попова, Е.А. О лингвистике нарратива / Е.А. Попова // НДВШ. Филологические науки. — 2001. № 4. - С. 87-90.

179. Поповская (Лисоченко), Л.В. Лингвистический анализ художественного текста в вузе. Изд. 2-е / Л.В. Поповская (Лисоченко) // Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. 512 с.

180. Потаенко, H.A. Время в языке. Опыт комплексного описания// H.A. Потаенко// Логический анализ языка. Язык и время. М.,1997.

181. Потебня, A.A. Из записок по русской грамматике / A.A. Потебня// Т. IV, Вып. II. М., 1977. 320 с.

182. Рейхенбах, Г. Направление времени: Пер. с англ. / Г. Рейхенбах // М.: Едиториал УРСС, 2003. 361 с.

183. Рябцева, Н.К. Аксиологические модели времени// Н.К. Рябцева// Логический анализ языка. Язык и время. М.,1997. С.78-95.

184. Самойленко A.C. Концептуализация годового оборота времени в современном английском языке / А.Н. Самойленко // Автореф.дис. .канд.филол. наук: 10.02.04. — Белгород, 2009. -23 с.

185. Сахаров, В. И. Прощание и полет: Еще раз о «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова / В.И.Сахаров // Московский вестник. М. 1995. — № 2. - С. 27-35.

186. Смирнов, И.Н. Типы временной нелокализованности действия в русском языке (на материале высказываний с формами настоящего и простого будущего времени)//И.Н. Смирнов// Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1987.-27 с.

187. Смородинова Ю.Н. Семантическая эволюция глаголов пространственного перемещения современного английского языка / Ю.Н. Смородинова // Автореф. дис. .канд. филол. наук: 10.02.04. Белгород, 2008.-22 с.

188. Соколов, Б. В. Булгаковская энциклопедия / Б.В. Соколов // М., 2005.-592 с.

189. Стальная, Г. Булгаковские зеркала. Воланд. Экуменизм. Теодицея. / Г. Стальная // Знание-сила. 1998. - № 1. - С. 11-18.

190. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. Изд. 2 / Ю.С. Степанов // М.: Академический проект, 2001. -990 с.

191. Сысоева В.В. Нарративный потенциал несобственно-прямой речи / В.В.Сысоева // Дис. .канд. филол. наук: 10.02.01.- Белгород, 2004.219 с.

192. Телин, Н. Б. Познание, перспектива и метафора времени// Н.Б. Те-лин// Типология вида: Проблемы, поиски, решения. М., 1998. — 430-443.

193. Телин, Н.Б. К типологии глагольной префиксации и ее семантики в славянских языках / Н.Б. Телин// Упсала; Ольденбург, 1983. 17 с.

194. Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука, 1987. — 348 с.

195. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л.: Наука, 1990. 263 с.

196. Теория функциональной грамматики: Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленость. СПб., 1996. — 230 с.

197. Тирофф, Р. Вид и его взаимосвязь с временем / Р. Тирофф // Типология вида: Проблемы, поиски, решения. М., 1998. — С.454-465.

198. Толстой, Н.И. Времени магический круг: по представлениям славян// Н.И. Толстой// Логический анализ языка. Язык и время / Под ред. Н.Д. Арутюновой, Т.Е. Янко. М.: «Индрик», 1997. - С. 17-27.

199. Топоров, В.Н. Пространство и текст // В.Н. Топоров// Текст: семантика и структура, М.: Наука, 1983. С. 58-71. ;

200. Топорова, В.М. Геометрические концепты в языковой картине мира / В.М. Топорова // Реальность, язык и сознание. Вып. 1. Тамбов, 1999. -С. 128-131.

201. Тураева, 3-Я. Лингвистика текста //З.Я. Тураева// М.: Просвещение, 1986.- 126 с.

202. Урюпин, И.С. Идея «Живого Бога» в философии русского религиозного ренессанса и в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Учебное пособие / И.С. Урюпин // Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2005. -169 с.

203. Утехин, Н.П. «Мастер и Маргарита» М. Булгакова (об источниках действительных и мнимых) / Н.П. Утехин // Русская литература. 1979, №24.-С. 89-109.

204. Утехин, Н.П. Исторические грани вечных истин («Мастер и Маргарита» М. Булгакова)// Н.П. Утехин// Современный советский роман: Философские аспекты. Л. 1979. С. 194-224.

205. Ухова, Е.В. Философско-этические идеи в творчестве М.А. Булгакова / Дисс. .канд. филос. наук. -М., 1999. 152 с.

206. Флоренский, П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях / П.А. Флоренский // М.: Прогресс, 1993.-321 с.

207. Харченко, В.К. Функции метафоры / В.К. Харченко // Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1992. 88 с.

208. Харченко, В.К., Коренева, Е.Ю. Язык фрустрации: М. Лермонтов, М. Горький, О. Уайльд, С. Есин / В.К. Харченко, Е.Ю. Коренева // М.: Изд-во Литературного института им. A.M. Горького, 2007. — 215 с.

209. Харченко, В.К., Черникова, Е.М. Лингвогенеалогия: имя собствен-' ное в жанре семейных родословных / В.К. Харченко, Е.М. Черникова // М.: Книжный двор «ЛИБРОКОМ», 2010.-192 с.

210. Чугунова, С.А. «Движение времени» у представителей разных культур. Монография / С.А. Чугунова // Брянск: Брянский гос. университет, 2009. 240 с.

211. Чудакова, М.О. Творческая лаборатория романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» / М.О. Чудакова // Вопросы литературы. 1976. -№ 1. — С. 223-234.

212. Чудакова, М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова / М.О. Чудакова//М., 1990.-496 с.

213. Шарандин, А.Л. Оппозитивный подход в филологических исследованиях / А.Л. Шарандин // Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сб.статей научно-методического семинара «TEXTUS».—

214. Вып.6 . /Под ред. К.Э. Штайн. Санкт-Петербург-Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001.-С. 56-61.

215. Шведова, Н.Ю. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения// Н.Ю. Шведова// Славянское языкознание: VII Международный съезд славистов: Варшава, август 1973 г.: Докл.сов. делегации. М., 1973. С. 458-463.

216. Шерер, В.Э. О выражении пространственных отношений в кетском языке / В.Э. Шерер // Вопросы языкознания, 1979, № 5. — С. 98-106.

217. Эпштейн, М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии / М.Н. Эпштейн // М.: Высшая школа, 1990.-303 с.

218. Яблоков, Е. «Я часть той силы.» (этическая проблематика романа М. Булгакова) / Е. Яблоков // Русская литература. — 1988, № 2. С. 13-17.

219. Яблоков, Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова / Е.А. Яблоков//М., 2001. 424 с.

220. Якобсон, P.O. В поисках сущности языка / P.O. Якобсон // Семиотика. М„ 1983.-С. 102-117.

221. Якобсон, P.O. Поэзия грамматики и грамматика поэзии / P.O. Якобсон // Семиотика. М.: Радуга, 1983. С. 462-482. • «

222. Якобсон, P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол / P.O. Якобсон // Принципы типологического анализа языков различного строя.М., 1972.-С. 95-113.

223. Яковлева, Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е.С. Яковлева // М.: Гнозис, 1994. -344 с.

224. Яновская, Л.М. Треугольник Воланда и Фиолетовый рыцарь: О тайнах романа «Мастер и Маргарита» / Л.М.Яновская // Таллин. 1987.— №4.-С. 21-30.

225. Wierzbicka A., Stmantics, primes and universals. — Oxford: Oxford Univ. press, 1996. 500 p.1. СПИСОК источников

226. Булгаков M.A. Мастер и Маргарита. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5.-М.: Худ. лит., 1990. С. 7-384.

227. Булгаков М.А. Белая гвардия. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1. М.: Худ. лит., 1989. - С. 179-430.

228. Герцен А.И. Рассказы и повести / Сост. и послесл. Вл. Семенова. -М.: Сов. Россия, 1987.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковая репрезентация пространственно-временного континуума в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита""

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Григоренко, Сергей Геннадиевич

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Григоренко, Сергей Геннадиевич

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковая репрезентация пространственно-временного континуума в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита""

Список научной литературыГригоренко, Сергей Геннадиевич, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций