Языковые особенности паримейника по рукописи РГБ, ТР. 4 второй половины XIV века

Кузовенкова, Анна Игоревна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Языковые особенности паримейника по рукописи РГБ, ТР. 4 второй половины XIV века

Год: 2011
Автор научной работы: Кузовенкова, Анна Игоревна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Казань
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Языковые особенности паримейника по рукописи РГБ, ТР. 4 второй половины XIV века'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковые особенности паримейника по рукописи РГБ, ТР. 4 второй половины XIV века"

На правах рукописи

005005069

Кузовенкова Анна Игоревна

ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДАРИМЕЙНИКА ПО РУКОПИСИ РГБ, ТР. 4 ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIV ВЕКА

10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

- 8 ДЕК 2011

Казань-2011

005005069

Работа выполнена на кафедре истории русского языка и языкознания «Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Жолобов Олег Феофанович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Баранов Виктор Аркадьевич

кандидат филологических наук, доцент Литвина Татьяна Александровна

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный

университет

Защита состоится 26 декабря 2011 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.05 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при «Федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет» по адресу: 420021, г. Казань, ул. Татарстан, 2, ауд. 207.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. Н. И. Лобачевского «Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет».

Автореферат разослан «28» ноября 2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

Т.Ю. Виноградова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Как известно, с XI по XVIII в. сохранилось около 150 тысяч русских рукописей, большинство из которых совершенно не изучено. При этом сложнее всего обстоит дело с древнейшими восточнославянскими рукописями, которые отражают изменения, важные для истории русского, украинского и белорусского языков. Из 850 выявленных в пределах бывшего СССР русских рукописей, относящихся к XI-XIV вв., хорошо описанных оказывается около двухсот1.

Большая часть древнейших рукописей представляет собой списки с текстов южнославянского происхождения, главным образом богослужебных, церковных. Церковно-книжные тексты, с одной стороны, являются важнейшим источником сведений о языке древнеславянских переводов, с другой - содержат ценные свидетельства о живых процессах в самом древнерусском языке, о древнейших диалектных различиях в восточнославянском ареале2. Сегодня можно считать доказанным, что древнейшие памятники церковно-книжного жанра «являются ценнейшим, а в ряде случаев незаменимым источником для изучения не только литературно-письменных норм, но и норм русского языка в целом. Об этом свидетельствуют, в частности, многочисленные и достаточно показательные параллели в лексике, словообразовании, морфологии, синтаксисе современного разговорного и диалектного языка, соотносимые с соответствующими особенностями славяно-книжного языка Средневековья»J.

Славяно-книжные тексты XI-XIV вв. долгое время рассматривались как второстепенный (в отличие от оригинальных древнерусских произведений) источник для изучения истории русского языка. Так, материал богослужебных памятников не был включен в программу академического издания «Словаря древнерусского языка (XI-XIV вв.)». Этим же обусловлено то, что собственно языковые особенности славяно-книжных источников были исследованы фрагментарно и в недостаточной мере, поскольку считалось, что язык богослужения оставался постоянным и нечувствительным к изменениям в живой речи.

' См.: Колесов В. В. Русская историческая фонология / В. В. Колесов. - СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. - С. 184.

2 См.: Крысько В. Б. Русско-церковнославянские рукописи XI—XIV вв. как источник по истории старославянского и русского языков: новые данные // Славянское языкознание. XIII Международный съезд славистов. - М., 2003. - С 342.

3 Баранов В. А. Формирование определительных категорий в истории русского языка / В. А. Баранов. - Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2003. - С 5.

И.И. Срезневского, М. Козловского, И.В. Ягича, Р.Ф. Брандта, А.И. Соболевского, A.A. Шахматова, H.H. Дурново, С.П. Обнорского, В.В. Виноградова, П.С. Кузнецова, Г.А. Хабургаева, В.М. Маркова, В.В. Колесова и др. В недавно опубликованном академическом четырехтомнике по исторической грамматике древнерусского языка именно славяно-книжные памятники, в том числе неизданные и рукописные, составляют источниковедческое основание исследования4.

Таким образом, актуальность исследования определяется тем, что многоаспектное научное описание новых источников является центральной проблемой исторической русистики. Оно нацелено на пополнение известного фактического материала новыми данными из неизученных рукописей и на верификацию полученных ранее данных и теоретических обобщений.

Объектом исследования является рукопись РГБ, Тр. 4 — Паримейник второй половины XIV в. (Прм XIV2).

Паримейник хранится в Российской государственной библиотеке из собрания Троице-Сергиевой лавры, не издан и не был исследован. Объем рукописи составляет 142 листа. При работе использовались цифровые фотокопии рукописи РГБ, Тр. 4, размещенные на сайте Троице-Сергиевой лавры (www. stsl.ru/manuscripts).

Паримейник - книга, содержащая паримии. Паримия (паремья) -читаемый в православной церкви во время богослужения отрывок преимущественно из Ветхого завета, содержащий пророчество или поучение и читаемый в навечерие (накануне) больших церковных праздников, а также в дни Великого поста. Паримейник - переводной памятник, оригиналом для которого послужил греческий профитологий. В исследуемый Паримейник из собрания Троице-Сергиевой лавры вошли фрагменты из ветхозаветных книг Бытия, Исхода, третьей и четвертой книг Царств, Иова, Притчей Соломона, пророков Исайи, Иеремии, Иезекиштя, Софонии и Захарии, а также новозаветные чтения из посланий апостолов Иоанна и Петра. В паримейниках редко встречаются чтения новозаветные, как правило, лишь на праздники апостолам. Кроме того, на день памяти святых Бориса и Глеба положены чтения из истории их мученической кончины.

По словам исследователей, некоторые южнославянские тексты переписывались и читались на Руси как памятники кирилло-мефодиевской традиции — Псалтырь, гимнографические произведения, а также Паримейник. Данные тексты не подвергались существенному редактированию в Древней Болгарии, поэтому в них сохранялись архаизмы кирилло-мефодиевской

4 См.: Иорданиди С. И. Историческая грамматика древнерусского языка / С. И. Иорданиди, В. Б. Крысько. - М.: Азбуковник, 2000. - Т. 1: Множественное число именного склонения. - 310 е.; Жолобов О. Ф. Историческая грамматика древнерусского языка / О. Ф. Жолобов, В. Б. Крысько. - М.: Азбуковник, 2001. - Т. 2: Двойственное число. - 236 е.; Кузнецов А. М. Историческая грамматика древнерусского языка / А. М. Кузнецов, С. И. Иорданиди, В. Б. Крысько. - М.: Азбуковник, 2006. - Т. 3: Прилагательные. - 496 е.; Жолобов О. Ф. Историческая грамматика древнерусского языка / О. Ф. Жолобов. - М.: Азбуковник, 2006. - Т. 4: Числительные. - 360 с.

эпохи. Чтения о свв. Борисе и Глебе, включенные в состав Паримейника, также создавались под влиянием кирилло-мефодиевской традиции, а не собственно древнеболгарской5.

Предмет исследования составляют палеографические, графико-орфографические, фонетические, грамматические и лингвотекстологические особенности исследуемого памятника.

Цель данной работы заключается в том, чтобы, используя достижения палеографии, исторической грамматики и лингвотекстологии, определить время написания и диалектное своеобразие данного памятника, представить детальный анализ его основных языковых особенностей и лингвотекстологическую характеристику.

В соответствии с поставленной целью предполагается решить следующие задачи:

1) рассмотреть графико-орфографические особенности рукописи, а также осуществить анализ ее палеографических примет в целях установления количества переписчиков, работавших над текстом памятника;

2) изучить фонетические особенности рукописи, включая оценку состояния редуцированных гласных и следствий их утраты, соотношение древнерусских и южнославянских рефлексов, разбор встречающихся в ней диалектизмов (фонетических и морфологических) в целях уточнения датировки и происхождения нелокализованного и недатированного письменного источника;

3) осуществить морфологический анализ основных частей речи -существительных, прилагательных, системы глагола (в том числе причастий и деепричастий) - в целях изучения отраженных в рукописи традиционных и инновационных словоформ, а также для подтверждения ранее полученных выводов;

4) дать лингвотекстологическое описание фрагментов рукописи (чтений о Борисе и Глебе), сравнение языковых особенностей канонического текста и оригинальных древнерусских произведений;

5) выявить архаизмы (грамматические и лексические), доказывающие «доболгарское», кирилло-мефодиевское происхождение Паримейника как богослужебного текста;

6) сравнить разновременные списки паримейника (Прм 1271 и Прм XIУ2) для того, чтобы представить динамику графико-орфографических систем и осуществить наиболее полный анализ рукописи РГБ, Тр. 4;

Помимо решения исследовательских задач, при работе над диссертацией ставилась также информационно-технологическая задача -

5 См.: Пичхадзе А. А. Южнославянские традиции в древнерусской письменности (лексика и грамматика) // Письменность, литература и фольклор славянских народов. XIV Международный съезд славистов. Охрвд, 10-16 сентября 2008 г. Доклады российской делегации. -М, 2008. - С. 153.

подготовка и публикация электронного издания рукописи РГБ, Тр. 4 на сайте ИАС «Манускрипт».

Основными методами исследования являются: диахронический, с помощью которого стало возможным рассмотрение графико-орфографической, фонетической и грамматической систем в контексте общего развития древнерусского языка; сравнительный метод позволил получить новые данные при анализе фрагментов рукописи (оригинальных текстов) и разновременных списков; количественный метод при работе с большим объемом материала позволил получить достоверные выводы на основе определения количества тех или иных форм.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые проводится детальное описание языковых особенностей Паримейника по рукописи РГБ, Тр. 4, а также дается его палеографическая и графико-орфографическая характеристика. В научный оборот вводится новый материал, свидетельствующий о состоянии славяно-книжного языка в позднедревнерусский период и позволяющий проследить динамику фонетической, морфологической и лексической систем в истории русского языка, а также эволюцию графико-орфографических стандартов письменности.

Теоретическая значимость: исследование позволяет определить исторический характер языковых черт такого важного богослужебного жанра, как паримейный текст; представить объективную картину формирования и функционирования основных частей речи и свойственных им грамматических категорий, развитие диалектного членения древнерусского языка; проследить формирование грамматической нормы русского литературного языка.

Практическая значимость: материалы работы могут использоваться в учебном процессе в общих курсах по истории русского литературного языка, исторической грамматике, при разработке спецкурсов по исторической диалектологии, истории русской графики, орфографии, морфологии. В качестве основы создания электронного корпуса древнерусских списков Паримейника.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Палеографические и графико-орфографические особенности недатированной рукописи РГБ, Тр. 4 позволяют представить живые языковые изменения в орфографическом строе и отнести данный письменный источник ко второй половине XIV века.

2. Фонетические особенности рукописи РГБ, Тр. 4, а именно состояние редуцированных гласных в языке ее переписчиков, свидетельствуют о завершении парадигматического этапа процесса падения глухих в древнерусском языке. Соотношение южнославянских, соответствующих традиции книжных текстов, и восточнославянских рефлексов, отражающих живую речь, позволяет сделать вывод о довольно значительном количестве собственно древнерусских черт в Паримейнике.

3. Отражение традиционных и инновационных процессов в развитии основных частей речи - имени и глаголе, а также присущих им грамматических категорий демонстрирует приверженность книжно-письменной традиции. Вместе с тем в рукописи присутствуют грамматические инновации, порождающие новые типы вариативности и способствующие впоследствии закреплению одних форм и исчезновению других.

4. Фонетические и морфологические диалектные черты в Паримейнике демонстрируют диалектную неоднородность древнерусского языка, а также дают возможность предполагать западнорусское происхождение переписчиков исследуемой рукописи либо антиграфа.

5. Своеобразие Паримейника как богослужебного жанра состоит в том, что он восходит к кирилло-мефодиевской, а не собственно древнеболгарской традиции и, кроме того, включает в себя оригинальные древнерусские тексты. Включение в состав Паримейника собственно древнерусских богослужебных сочинении позволяет проследить развитие литературной нормы и отражение в ней кирилло-мефодиевско-охридско-преславских грамматических и лексических параллелей. Сравнение языковых особенностей разновременных списков паримейников - в частности, Троицкого и Захариинского - воссоздает объективную картину развития языковых единиц разных уровней.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах на следующих научных конференциях: 1) итоговые конференции кафедры истории русского языка и языкознания КГУ 20082010 гг.; 2) IX ежегодная научно-практическая конференция «Богословие и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи» (Казань, 2009 г.); 3) X ежегодная научно-практическая конференция «Богословие и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи» (Казань, 2010 г.).

Структура работы: диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, приложений.

Исследование выполнено при поддержке Минобрнауки РФ, государственный контракт № 02.740.11.0595 по теме «Языки мира: информационные ресурсы для типологических, срав1Штельно-исторических и ареальных исследований». Подготовка и электронное издание Паримейника второй половины XIV в. (РГБ, Тр.4) осуществлены в рамках научного проекта «Лингвотекстологические и корпусные исследования грамматической семантики древнерусского текста» 2.1.3/2987 (аналитическая ведомственная целевая программа «Развитие научного потенциала высшей школы» Федерального агентства по образованию РФ).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, формулируются цель и задачи работы, основные положения

диссертации, перечисляются применяемые методы, определяется научная новизна, указывается теоретическая и практическая значимость работы.

В I главе «Палеографические и графико-орфографические особенности рукописи» предпринят анализ палеографических примет исследуемого письменного источника и графико-орфографических норм в плане использования варьирующихся букв.

По совокупности палеографических примет рукопись РГБ, Тр. 4 возможно датировать второй половиной XIV века. Данную датировку подтверждают особенности начертания наиболее изменяющихся письменных знаков: к, к, ж, у, р, элементы украшения рукописи - инициалы, выполненные в тератологическом стиле, наличие в рукописи отдельных букв или приписок, выполненных полууставом, на полях и в тексте. Кроме того, особенности начертания и употребления букв, строчных и надстрочных знаков позволяют сделать предположение о как минимум пяти переписчиках, принимавших участие в работе над текстом Паримейника.

Анализ графико-орфографических норм рукописи РГБ, Тр. 4 свидетельствует о стабилизации орфографической системы древнерусского языка. Графико-орфографические особенности, наметившиеся в восточнославянском письме в XIII веке, в Паримейнике приобретают большую определенность и законченность.

Так, в дублетном звене ш — б - о отражена восточнославянская орфографическая традиция разграничения омофоничных буквенных обозначений по позиции в слоге: и> - б - в начале слога или слова: шкитлкта (116), штроул (29г), шполуншлса (98г), ижоюдушстрл (21а), флрлшсоЕ-Ь (98г), преижрафи (100а); 6ао|ждитл (113а), бтро|к& (114а), прЕбкрл^укфе|сА (130г); о узкое - в середине слога: по^ьллп|мса (29г), мори (98г), сьоКмх (98г).

Каждый из пяти переписчиков придерживается определенного набора вариантных графем и их дистрибуции. Первый, третий и четвертый писцы употребляют две буквы: и) и о узкое. Второй и пятый переписчики не используют омегу (кроме предлога / приставки Ю), вместо нее находим у них б (б, иногда из-за качества пергамена точки визуально неразличимы, о), она более широкая, чем обычная буква о. Возможно, это модификации буквы о очное, отличия в данном случае связаны с техникой письма и функциональной нагрузки не несут. Позиции, в которых используются ш и б, идентичны.

В строгой дифференциации по признаку положения в слоге и последовательной дистрибуции омофоничных буквенных обозначений у каждого из переписчиков рукописи заключается своеобразие рассматриваемого памятника, поскольку в Галичском евангелии XIV в., к примеру, по словам Б.И. Осипова, «один писец в начале слов употребляет почти исключительно ю, другой © очное, а остальные два - безразлично оба

варианта»6. Последовательная замена ш на б в Паримейнике вторым и пятым писцами была, возможно, вызвана удобством написания последней. Здесь, очевидно, мы сталкиваемся с совершенно иной, чем у первого писца, школой письма, где широкое б замещает на письме омегу. При варьировании омеги и б нельзя исключать также совмещения орфографии антиграфа и навыков писца. Нередко писцы сохраняли вариативность, чтобы подчеркнуть свой профессионализм — владение разными графическими вариантами7.

В звене оу - у также выдержан принцип дифференциации графем-коррелятов в зависимости от положения в слоге. Диграф оу в подавляющем большинстве случаев оформляет позицию начала слова или после гласного: оупо|ьлктл (За), оусть (396), оукор^и&к (396); нлоуую {1т), пооуулютлсд (396). Монограф у наблюдается, как правило, после согласного, единичные случаи написания его в начале слова связаны со стремлением к постепенному упрощению и облегчешио письма: нлсл-Ьдую (2а), ьмуши (36), могсму (7г); в предложно-падежных сочетаниях: ц уста (396, 47а), бе^ утл (476); вместо диграфа оу в начале слова: рог' (так!) • устл к-л^гл'п пргсуд'тА (32г). Графема у традиционно используется при оформлении заимствований в соответствии с греческой буквой ипсилон: 1£|гуптл (35в, 36а, 1186, 142г), скудчЕиь (77в), &cypii|HUixi (35в, 40а). Буква ук в тексте Паримейника закономерно отсутствует, поскольку ее функционирование ограничивается уже к концу XIII в. Тем не менее скорописные источники более поздних периодов развития письменности будут пестрить графемой

Четкое распределение дублетных букв к - е - е аналогично в рукописи дистрибуции графем, обозначающих фонему <о>: к - е широкое у всех переписчиков являются абсолютно взаимозаменяемыми в позиции начала слога и слова, использование последней в рукописи наблюдается редко и обусловлено стремлением к экономии места в строке: кр^лмл (8в), кже i/ллтл (9в), if^hk-ti (50а); ytiiak (9г), рл^ум^кшн (10а), сьок (50а); сткорнти ер'ллчу (26), ^£л\лд ecu (15в); е узкое выполняет нейтральную функцию, употребляясь всегда после согласного: шестьик (10а), сйшшленьк (106), пре^риши (Юг).

В звене i - Y — i - и маркированным членом выступает i десятеричное, использование буквы обусловлено тенденцией к экономии места в строке:

6 Цит. по: Рябова Е. В. Функционирование дублетов в новгородских евангелиях ХИ-ХШ вв.: дне. канд. филол. наук / Е. В. Рябова; Удм. гос. ун-т. - Ижевск. 2003. - С. 27.

7 См.: Жолобов О. Ф. Древнеславянские списки Паренесиса Ефрема Сирина", новые данные и новые аспекты исследования // Письменность, литература и фольклор славянских народов. XIV Международный съезд славистов. Охрид, 10-16 сент. 2008 г. Доклады рос. делегации. - М., 2008. - С. 53.

c0A0MÄCTii|i (Зг), i iwtüi&K (46), оумнсм|\ь (26), 1Л^Е1Ц|| (6r), npi|iüTx (516), ж||^ни (516).

Закрепление новейшей орфографической тенденции демонстрирует и распределение графем в звене их - а — л по позиции в слоге: ia - в начале слова и после гласных: ь^ыцЪ^ь (12г), >лко (13а), (лышл (13в); оустокхтл (13г), (146); а, л — в середине слога: ь-кдАШЕ (14в), патя (156), б^атх (15в), ¡«\лтл (14в).

В Прм XIV2 господствуют традиционные восточнославянские сочетания шипящих с буквами л, к, которые устанавливаются в рукописях начиная с XI в. Такое распределение является фонетическим русизмом, в то время как сочетание шипящих и ц с у относится к влиянию древнеболгарских оригиналов. Примеры из текста: ^и^ницл (Зг), жллостио (84в), улет а (666), глшл (26г), ropAip (346); ^ииЦю (12а), мужгс (64г), укжЕстьие (65а), дшю (286), ^Ai|ii|i|iio (506).

Таким образом, рукопись РГБ, Тр. 4 характеризует наличие последовательного правописания с четкими правилами. В строгом распределении вариантных обозначений, которое последовательно проводится переписчиками на всем протяжении рукописи, заключается графико-орфографическая отличительная особенность исследуемого текста.

Во II главе «Фонетические особенности рукописи» рассмотрены отражение редуцированных гласных в Паримейнике, соотношение южнославянских и восточнославянских рефлексов, а также проанализированы фонетические инновации и диалектизмы в исследуемом тексте.

Анализ отражения редуцированных гласных в Паримейнике свидетельствует о полной их дефонологизации, что подтверждают факты пропуска глухих в префиксах, корнях, предлогах, в конце слов перед энклитиками, вставка лишних еров, переход редуцированных в гласные полного образования: лчп-Ь (46), тл\огс (76); стьоргс (2а), стажл|кшл (36), ьл\-Ь|нитлса (47в), riiece (39а), в. пн\т (1в), к. ^ёлчлгс (1г), к ьу (86), к hokmi (32в); нлпрдго^ та (78в), лв.рлм же (128в), по|стлб.лакт бо (138а); ьл^йку (22в), ЛБ.х|рлл\ь (60а); пришлЕЦл (16а), \нтрЕ|цА (138в). Материал Паримейника отражает финальную стадию в процессе падения редуцированных, в нем наблюдаются многочисленные следствия их утраты:

1) утрата двух фонем приводит к возникновению беглых гласных [о] и [е], возникших на месте сильных редуцированных и чередующихся с нулем звука, который образовался из тех же редуцированных в слабой позиции, - чередований с нулем звука:

а) вокализованного редуцированного с нулем звука: кусеи-л (36в) -курнш\к (35г), комёцл (56в) - конца (236, 30а, 38в, 476, 53г, 60г, 71г, 100а, 107в, 108в), перьенецл (63а) - пе^б-Ьнцл (126в, г, 127а), студе|пёца (71в)-студЕ|||ЦЛ (856, 115г), уьл|нёца (101а) - уа|ьлнц-Ь (ЮОг), птёмецд (126г) -

птеицн (93г), а также оугодспй (115в, 122в) / и£|оугоААНй (13г) - оугоднмл (50а, 115г, 116г, 121 г), коьлре|иа (79в) / коьлрА|их (446, 48г) - коьлршн (49а) и под.;

б) сохраненной в записи буквы редуцированного с нулем звука: б"краи& (5г) - Е.'крпо (106, 41в, 49а), жнботаий (27г) - жнботгшл (17в, г, 376, 55а, 79а, в, г, 826, 88в), прльЕДАНХ (416) - прльЕДНо (10в, 26а, 316, ЗЗв, 36г, 396, 416), а также угсдно (7в), студимл\й (16в), клуднд (21а), ке^кодну (34г), КЕСКБЕрнх^а (556) и т. д.;

2) отмечены случаи ассимиляции по звонкости-глухости согласных, которые оказались рядом после падения редуцированных: пуп пркдни^й гллткн (10в), гд'Ь (10в) и кд'Ь (1276), ташко (24а) и тажкх1 (117г), и) ■^кормлго посла" (116г) и скорнлго мосллмлих (1176), ^ длрм (59а), коспи (64а) и ко^пишл (95г);

4) диссимиляция по способу образования: не стсхлше ни^й|тоже (69а);

5) упрощение групп согласных: К'л'^рлтитл гса (Юг, 59г), Бо^рл||(1еиа1{ тко1€ (156, 18а), стдрАцд паде|сатмикл (136, в данном примере можно видеть и отражение ассимиляции) и т.д.;

6) отвердение конечных губных согласных, в частности -отвердение конечного [м] в формах ТП ед. ч. в тех типах склонения, к которым относились слова мужского и среднего рода: м^яци ¡\х с ЕЕ^дконАКма (13в), дфЕ премудра ьудЕши срацемх сьоимй (72а), шружАн|л\а (73г), ей |дк<жо|л\а шцемй с&ошй (80а) и т.д. Примеры отвердения конечного губного согласного в форме первого лица ед. ч. нетематического глагола: кд\у ддма ^ел\лю сию (48г), 1лко ддма тек-Ь нлсл"Ьдити ю (52г, 54г, 566, 82а, 92в, 1146).

Вместе с тем рукопись следует книжным нормам, что проявляется в длительном сохранении букв сильных и слабых редуцированных в суффиксальных морфемах, реже - в корнях и приставках. Случаи сохранения глухих на письме обусловлены в том числе книжным характером рукописного источника. Материал исследуемого памятника свидетельствует и о том, что утрата слабых глухих регулировалась фонетически, а также морфонологически, на это указывают случаи их длительного сохранения и прояснения в некоторых морфемах, в большинстве случаев это происходит в составе суффиксов -аск-, -астк-: (д^яуаскн^й (2г), лньднАскую (Юг), л\орАс|кки (11а), укьесткигс (46, 39г) и уюьасткик (Юа). Сохраняющиеся слабые редуцированные выступают в качестве дизъюнктора морфем,

препятствует стиранию морфемной границы, сохраняя звуковой облик лексем8.

Примечательно, что в графико-орфографической системе исследуемой рукописи взаимозаменяемыми выступают х и о, а, е и -к. Примеры из текста: &|мосхб.х (36, x = о), оупоьл^хмх (216), снасть (326, а = Ъ), ЛАЖЛфЕК (29в, а = е), иежалп (66в, а = е). После утраты редуцированных подобное смешение графем в поздних источниках может отражать динамичные тенденции в орфографии - во-первых, частичное сохранение старых написаний, во-вторых, замена их новыми под влиянием звуковых изменений, в-третьих, контаминация двух названных типов.

Анализ старославянских и древнерусских огласовок в Паримейнике позволяет сделать вывод о достаточно последовательном использовании переписчиками одного из вариантов. Рукопись не дает убедительных доказательств стилистического разграничения тех или иных огласовок. Канонический текст в целом стилистически однороден. Старославянская традиция выдержана в отношении следующих рефлексов:

*1j: глфЕ (2г), жиьуфЕ (2г), \офю (4а), Кжрлфю (46), ШьЪфЛктА (296), плЕфи^х (77в);

*kt, *gt перед гласными переднего ряда: нофАЮ (7а), псфА (88а, 106в), дфЕрв^х (58г, 77г);

*tort, *tolt, *tert, *telt (однако с древнерусской заменой ■к на с): ьрлт'к^х (ЗОг), гллдоллх (36г), «\леко {11т, 946), крс^-Ь (136в);

*ort: рл^ум-кшл (Зв, 4г), рл^лу|улти (7а), рльн^лх (37г), рлкх (62а); начальные к, л: кдинх (2г, 12а, 146, 156, 166), кдинлуе (686, 976), клико (86а, 906), л-^х (1в, 1г, 2а, 2г, 5в, 8г, 17а, б, 186, 19а, 236 и т.д., всего около 167 примеров), лгнеца (4а, 21в, 66а, 86г, 91в, 94в, 108г, 126г, 131а).

Что касается рефлексов сочетаний *stj, *skj, *sk перед гласными переднего ряда, то они передаются в рукописи графемой ф: пр»Ул|флютхсА (5в), noiifiemn (10а), шц-кфсих (26а) и под.

Сочетания *zgj, *zdj, *zg + i демонстрируют вариативность рефлексации. С одной стороны, в рукописи преобладают традиционные старославянские написания: wдожди (11в, 176), дожда (36в), рлждЕ|гу (6а), дрождАЮМХ (42г), с другой - наблюдаются написания, отражающие древнерусское произношение: сре|кро рлжено iü^bikx прьдникл (37в), ^ллто рлжАЖЕМо|к (386). Кроме того, в рукописи присутствуют диалектные орфо1раммы с ж у, характерные для юго-западной древнерусской территории и отражающие праславянскую палатализацию сочетания *zg (дхжуеьу, дожу а, 134а)

8 См.: Попов М. Б. Проблемы синхронической и диахронической фонологии русского языка / М. Б. Попов. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. - 346 с.

Тем не менее, Паримешшк - памятник, в орфографии которого содержится значительное количество собственно русских черт:

это постоянное написание ж в соответствии со старославянским жд < *dj: мреже (1г), межи (7а), дослжемак (18а), ^о|жеп&к (20г), млсллжлкта (20г);

так называемые «русские» написания сочетаний типа *tbrt: ДАр^оьЕмдк (7в), потлрп-к)(» (196), дфждфмлсА (13а), оутьЕрж£н&||« (13а), полкл (49г);

начальное оу: оуношю (22в, 113в), оуга (1116).

Кроме того, при явном преобладании традиционного ф в рукописи присутствуют написания с буквой v < *tj, *kt перед гласными переднего ряда: ^оуеши (85а), ш пороцуютл (65в), сё|уп (34а), слова с полногласием: УЕрЕслл (82г), полоиншл (836); словоформы с начальными ро-, ло-: ро^ьлрд (51 г), локо|та (306, 36в, 76в, 196а, 1096), ь лодыл^ь (35г); восточнославянские формы с начальными 1л, о: се (л^х Pi (59в, 62в, 63а), ш|динлуе (68г).

Сочетания губных с j преобразуются в сочетания губных с палатальным [1']: блл|гослок.ленлк (37а, 62г, 1306), протиьлдкцт^йса (546), люклаше (62г). Данный рефлекс, помимо восточнославянских, есть и в древних южнославянских источниках. В болгарских диалектах происходила утрата вставного [Г], как в единичном примере 0умршь£1шл (75в), однако здесь возможна и описка.

Прм XIV2 был создан до второго южнославянского влияния, в его орфографии отсутствуют такие яркие южнославянские черты, как, например, знак а в составе буквы и, «болгарские» написания редуцированных с плавными (ьрл^ь), распространение графем s и ж, употребление двух гласных л вместо 1Л в результате утраты интервокального j (написания типа докрлл), обязательное использование перед всеми гласными i десятеричной, а не м восьмеричной (ггЬше)9. Таким образом, во второй половине XIV в. пора архаизации для русской книжности еще не настала, наоборот, «это была эпоха наибольшего «обрусения» церковнославянского языка на восточнославянской почве, которое и вызвало спустя несколько десятилетий реакцию в виде «второго южнославянского влияния»10.

Изучение языка и правописания Прм XIV2 приводит к заключению, что для говора переписчиков исследуемой рукописи (или антиграфа) характерны следующие черты: 1) переход [е] в [о] после шипящих и парных смягченных: плпишота (346), рл^&|ьрлфоно (31а), ми^&шодх (466), шода (62в, 74г), фодра (356), мифотл (25г, 36г, 37в), ко|^ли б-Ьля и пострн (66а);

4 См: Щепкин В. Н. Русская палеография / В. Н. Щепкин. - М.: Наука, 1967. -

С. 127.

10 Гиппиус А. А. Рекошл дроужимл Нгореьи... К лингвотекстологической стратификации начальной летописи // Russian Linguistics. - 2001. - № 25. - С. 149.

2) отдельные случаи смешения -к, е и н: пл-ЬнАфн (31 г) и пл||млтх1 (46а), к^ик-км (49г) - к^ишн (50а), нл УЕТяр-к нлултхкм (11 г, исконно УЕтари), лиц-к саок (50а, ВП, вместо лице), шже||(1ю срлце флрлшсоь'к (98г, ДП, вместо флрлшсоьи);

3) спорадическое отражение нового -к, как в галицко-волынских источниках: сн-кд^кшнша (66в, < сан-кденх), шскдлдкх (59в, < ст.-сл. оседйллтн (Супр.), см-Ьр^м^шм (1186, < схм-крЕна);

4) отдельные случаи смешения [и] и [ы]: посл-кди (72г) и посл-кдн же ижрАфдтА горшм ^ол (20г), тр£^к.АЦ1ЕСА бти|нуд& оупоьлитЕ (130г) и штяну|дА Ш гллья I до ногу (Зв);

5) наличие протетического ь: ьотрокл ско!л (59в), слоьо г'ме к& ¡кои'к

(96в);

6) отпадение начального \ < ^ь: нл са|кр£НЛГо сьокго (136), то|гдл ^ьер^етлса рл|но еь-ктк тьон (686), с'нке ^лГа|сти1 (756), т, глукння ьо^ьл^х (82а);

7) отвердение мягкого р и смешение орфограмм с мягким и твердым р: олтлрл (1316) и олтлрь (135в), (134в), I кйГ &Е?рх II | каГоутро (7в) И II КХ1С ЬЕУЕрА II | оутро (9в), ряфютл (56, ср. рисклтн, рнцио), ЖЕ|ну докру кто шкрдф£|тА (766), прллчо (86а).

Немногочисленные примеры употребления жу < *zg отмечены у пятого переписчика. Показательно также такое общевосточнославянское преобразование, как изменение [кы], [гы], [хы] в [ки], [ги], [хи]. Все это на фоне различения аффрикат ц и у, шипящих и свистящих ш-с, ж-^, употребления -к в соответствии с этимологией и обобщения форм твердой разновидности на --к, отдельных свидетельств губно-губного качества ь и фрикативного характера г позволяет сделать предположение о западном или юго-западном древнерусском происхождении переписчиков исследуемой рукописи либо, по-видимому, менее вероятном, влиянии антиграфа.

Такие языковые особенности, как отсутствие мены ц и у, характерные для территории древнего Новгорода, ц и ж, с и ш - Пскова, к и у - южно- и западнорусских земель, свойственны московскому народному говору, и в целом среднерусским говорам, XIV века. Язык Москвы, в которой, по-видимому, мог быть создан Прм ХГУ2, «был сравнительно чист, то есть не имел никаких резких особенностей, которые выделяли бы его из ряда других говоров» . Принадлежность памятника письменности ростово-суздальскому говору устанавливается от обратного: по отсутствию в нем черт, присущих другим диалектам12. Язык рассматриваемой рукописи не носит нейтрального

11 Соболевский А. И. История русского литературного языка / А. И. Соболевский. -Л.: Наука, 1980.-С. 45.

12 См.: Голышенко В. С. Из истории русского языка XII в. (Палеографическое и фонетическое описание рукописи Чудовского собрания №12 Государственного

характера, имеющиеся фонетические диалектизмы хотя и отражены в ней непоследовательно, но являются довольно выразительными, а в совокупности своей образуют существенную величину. Если создание рукописи все же связывать с Москвой, то допустимо считать, что переписчики были переселенцами с западно- или юго-западнорусских земель (см. ниже также о морфологических диалектизмах).

В III главе «Грамматические особенности рукописи» дан анализ грамматических особенностей имен существительных, прилагательных, системы глагола.

Анализ грамматических особенностей существительного в рукописи обнаруживает приверженность традициям. Об этом свидетельствует употребление таких сугубо книжных форм, как ДП существительных муж. рода на -оьм (-кьи): гсаигЬкы! (104а, 136а), гми^шекм (1046), флрлижоьн (69в, 80г), китоьи (96а, в);

формы на -оье в ИП мн. ч.: *-й-основы: дол\<же (196, 111а), пмроьЕ (72г, 816), к.о|лоье (83а), cziIiioke (98в); *-о-основы: ^рустоьЕ (1136), ьрлноьЕ (132а);

частое использование форм в ЗП: алАко ьседе^жпталю (65а), Цкл&птелю ^е бе нл|ш& (84а), ьиатй ли дтьолЕ (86а);

образования со стяжением -и вместо -ии в РП мн. ч.: оуп;лсЕ|сл дшл кго ¡ дшл люки иго (26в), люди к\ои\й (71а), £лпов1чАи тьоР" не послушл^ома (1086).

Сохранение данных образований могло поддерживаться использованием тождественных форм в разговорном языке.

Вместе с тем инновационные формы отмечены практически во всех типах склонения, хотя и не всегда в большом количестве:

формы ТП ед. ч. с отвердением конечного [.и'] вследствие падения редуцированных гласных: с БЕ^лконыбма (13в), пода iro|«\a кдиномй (100а), ь^атх Ksf ила||л ьи^рома нл не|ко (1366);

формы, отражающие номинативно-аккузативиый сишсретизм во мн. ч.: ¡ оумрЕ ксдкл плота мл ^Емм i птнцл ¡ ^ьлЬрм i ско|тй1 i глд81 (36в), ь-кли (исконно) ^yeai (новая форма) кго плуб млекл (77г);

формы РП мн. ч. с флексиями -ов, -ей: Ш трудо|ь& (12в), ни oyKoitA ш ш|коц] другоьа гллбню курдцносд сию (26в), ЬЕЛАКлу|даБ.й .г. тнсдфи (816), су|пругаьа ьоловм(\-а е. сота (81в), грЪрьй саои^а (125в); ГО ^к.вре'1 (146, 15а);

новые формы ДП мн. ч. существительных сред, рода: положи|та клалён&к трЕки||(1Лл\й (436), криллма УЕ^гир-Ьма (796);

В рукописи отражены унификация имен на согласный по продуктивным типам склонения: посреди цр1кы! i соньллифл (216, РП ед. ч.,

исторического музея): автореф. дис. канд. филол. наук / В. С. Голышенко; Моск. гос. пед. 1Ш-Т.-М., 1963.-С.24.

вместо цркьЕ), длста «\л|тер'Ь скоки (101в, ДП ед. ч., вместо млтЕри либо смешение -Ь / и), пршдти же Цб'Ыстак слову (4г, ДП ед. ч., вместо слокеси); переход собирательных существительных в парадигму мн. ч. и закрепление форманта -л» в качестве морфологического показателя множественности: КЙ1ШЛ ТруПА1Л i^s 1л|кО ШЕТАК ПОСрЕДН ПОЛА (22а), i СТЛ0а|ц|| ЬЛШИ coiiatü оу^л|рАТА (113в); ср. также вариативность словоформ ед. и мн. ч. со значением собирательной сложносоставности: ри^н л\01л V бса од*Ьна1Л л\оьх бкроБ.л|ы1^& (110в, б) и шд-Ьиак сьо|к (96г).

Материал рукописи позволяет сделать вывод об утрате категории дв. ч. в языке переписчиков, что подтверждают многочисленные замены форм двойственного числа множественным.: и3|к*к[(1лк.к и ла1л м рл|\илл р~кстл (дв. ч.) кл\у к|дЛ кста улста IIaI.AVA (мн. 4.) и ДОСТОШ1АК ь долу шцл плю (дв. ч.) (66в), П01ДТЙ соб-Ь -К- женя (226, мн. ч.), рЕ^ льрлл\& ШТрОКОЛЛЛ CtLOljiftA (дв. Ч.) . садите (мн. Ч.) Ту со CS ШСЛа|т£Л\Х . Л^Ь же ¡ UJTpOYIl|l|]E AOÍAEK.'b (дв. ч.) досюду покло|ншеса i к.&%р&тнл\асА (мн. ч.) (59г). Случаи последовательного употребления дв. ч. в рукописи связаны с книжным характером источника и архаизирующими тенденциями в тексте. Двойственное число сохраняется прежде всего у парных соматических существительных: Цу1 слпогь ffi ногу тьокю (98в), в. руц*к cboi (1046).

Данные Прм XIV2 подтверждают новейшие выводы о распространенности категории одушевленности не только у слов мужского рода, обозначающих лицо, но и во мн. ч. у существительных женского рода в древнерусском языке (в том числе в субстантиватах): npii|h\Tii щза (99г), кл ьоитеса л khaza vtmte (138а), йллтх к.олоднл\Ерл (138в); кок.лре|нх ьмд'Ьб.ь луклклго ь мукл^а (70в), длл\х хл'лнд (ВП) ^л погрс|ш1АК кго клтк!\& (В=РП) стрть КГО (91в), И НЕ МОГ ОуДЕрЖЛТИСА ^рА

предосто!й1|111^ь (РП) кму (69а); роа cusí i AijiEpiii i kkF ьс-Ь* дни лдлл\а|лн^ 1Л/К6 жить л!"^ (24в).

В отношении имен прилагательных исследуемая рукопись отражает общие тенденции развития согласуемых частей речи в древнерусском языке. Притяжательные прилагательные в большинстве случаев сохраняют именное склонение, что характерно для церковно-книжных памятников XII-XIV вв. Посессивы употребляются, как правило, в постпозиции на месте родительного принадлежности в греческом языке: сиу л|л\осоьу (6г), шстлнокй и^льь (16в), ьси 1л^нци кфр-Ьлчо^н (31в).

Парадигмы именных форм представлены в рукописи не в полном виде: они сохраняются в единственном числе и прямых падежах множественного числа. Краткие прилагательные используются преимущественно в качестве определений и в составе сказуемого, реже употребляются в качестве субстантиватов: лицю не^тьу (616), гр'Ци же сб.01л н\ко содомаскм по&"Ьдлшл (13в); дл1 прдмру ьину (336).

Полные прилагательные используются только в атрибутивной функции и субстантивированном употреблении. В роли определения имена прилагательные, как правило, находятся в постпозиции по отношению к определяемому слову: ¡а» к иебгхн грд|дх беликхш (96в), рл^ул\"кБДк|тА же прАБЕДИХИ (67а).

В качестве инновации в парадигмах прилагательных в Прм Х1У2 отмечены: формы, отражающие номинативно-аккузативный синкретизм: иогн ко ¡\х ил ^ло скоро рхщиотА . скора сутл крокА проли|тн (5в), ксл\и Аосто||н&1 (58г), ижпобата^ грлди пустаил (102в);

формы полных адъективов в ИП мн. ч. на -хн, возникшие в результате обобщения форманта -XI и развития внеродовых словоформ: ижд|шАТАСА кса ижлцл б-к^хш (66а); а также прдкЕднхн бх катаст^-к ТБорАТА мпо|гл л'к"^ (46г), н£у3тньяи оу^рл|тл (1256);

наличие внеродовой формы прилагательного при определяемом среднего рода: млкл^мшл ^лхил примЕТА (ЗЗг).

В Прм XIV, наблюдаются несогласуемые формы компаратива (в том числе формы с отражением мены "к/и либо контаминации форм СрС с разными суффиксами): кудутл ижтл|кл£шм у'тп-кк (386), л\у|др'кк кста ие^лобн^хн (67а), доБр-кк ми оумрЕти неже|ли жи|тн (97г), стдршс нлмх ку|ди (13в), не куду бллчх стлрнк (13в), мн Буду люд£л\х си стлрик (13в), Бх^р£Бну|1 путАллх |{1л I кудн то!л лчудрше (256), дл1 прмдру инпу пр1мдрш£ кудЕТА (ЗЗв). Особые формы превосходной степени в рукописи отсутствуют.

Употребление личных форм глагола в Паримейнике характеризуется приверженностью традициям: в настоящем-будущем времени сохраняется архаичное склонение атематическнх глаголов: лф£ бо мл улшгс н стекланицю дасн шун тбоп (72г, 52в, 9г), дл (леи трльу сЕЛную (156);

формы 2 л. ед. ч. без редукции конечного гласного: Лфе ко прл\дрсТА Пр||^ОБ£ши (9г), рл'^умх бш а)БрА|ф£шн (10а);

в рукописи используются конструкции с супином: прндо^х кх^к'кстнтх тЕ^'к (836), костд !дстя и пита (1346);

исконные формы сослагательного наклонения: Лф£ ли кашл родили к. пути БЛГХ11Л ШБр'кТДЛН БХ1ША пут1 праднх1^х гллткх1 (10в, 3 л. мн. ч.). В качестве инноваций выступают:

формы настоящего времени с твердым окончанием (довольно большой процент для церковно-книжного текста): г£л пдсетх л\а (176), лчедх бо клплетх (20г), ^б-Цдх! шл\рдудтхсА (1а);

замены супина на инфинитив: костлнлтл рд^руш||ти ^емлю (11а), победе пх1 оукитн ьх ^ел\лн пуст-к се|и (99в);

прогрессивные образования с обобщением суффиксального -и- в повелительном наклонении: бхскликинтё (56г, три), садите (59г), рцнтЕ (75в).

В качестве основного времени используется аорист, при описании длительного или повторяющегося действия - имперфект. Вместе с тем ошибки в формообразовании простых прстеритов, а также употребление перфекта со значением простого прошлого действия без отнесенности его результатов к настоящему времени, позволяют говорить о постепенной утрате аориста и имперфекта в языке переписчиков: смке же ¡^акм щожлщ! рукою кмсокою (996, имп., 3 л. вместо ¡с^ожл^у), стеори^омх • до|ма

СЛЛрТАЮ • I СЬ-Ъто!«» курд НОСИЛЛЛ • Л1|1Е Ш1Л\о1дЕТА НЕ ¡Л\ЛТА ПрИТМ МЛ НЙ1 • полож||х;& лжю 0уП0&л|||ак и&ша - i лжегс ПОКрй1К«\аСА (45а, сигм, аор., 1 л. вместо положи^од\й); л^а створила ^емлю улькл ил че\ . л^а руко|ю мокгс оутьврди^а ико (58г, 1 л., ед. ч.).

Примечательны в рукописи формы 1 л. мн. ч. с формантами -мм, -л\о, а также формы 3 л. ед. ч. глаголов I спряжения без -та, формы императива с обратной заменой и на -к у глаголов IV класса, примеры со стяжением типа пи, пите, свидетельствующие о юго-западном древнерусском антиграфе рукописи или о более вероятном юго-западном происхождении переписчиков: крсту тьокму иокллиаклчо^ (426), покллнаклчоса (44г, 47а), ксма! досто||нк1 (31в, 58г, 108г); Рл гордаша протикитасА . л сл\и|рЕна1ма же длк клл|годлта (166), флдл же оустЕ|иа рл^улш1а куле (37в); ио^Ерп-кте (99г, вместо потерпите), ко^р-ктЕ (296); сие пи ьоду ГО сьо^а и|стоуннка (216, 22г), пр||д"ктЕ нудите лчо) ^л'Ька i гптл мок кино кже уеспд\"а клл\а (336, в форме отражен графико-орфографический эффект а=е).

В рассматриваемом Прм Х1У2 нашли отражение тенденции, в соответствии с которыми происходила постепенная дифференциация причастных форм и деепричастия. Примечательно, что для причастий действительного залога (в том числе именных) характерно в рукописи традиционное атрибутивное употребление, а также использование в качестве субстантиватов: лц|е лгсдак придутх л\но|^и жнвуфЕ к пати трл^-Ца (2г, ИП, мн. ч.), ллилуьх иифл клжна кста (49а), шстленкши Рл скоиулютасл (66).

Несмотря на приверженность переписчиков церковно-книжных текстов традициям, случаи нарушения в согласовании между причастием и существительным достаточно многочисленны: дл &а^К£|ь£СЕЛитАСА срАЦЕ АЛОК н]ц1юцт г'л (616, вместо исконного ИфА), же|нл ЕЕ^уММЛ лишена КуДЕТА ^(Л'кКЛ . ¡ЖЕ НЕ К'ксТА студл . С'кдА при ДКЕрЕ^а СК.ОКГО дол\у . при[^иклюфи длимо^одАфн путАма (35а, вместо скдАфи), пртлши сил\а ] лф£|та ри^у \ ьо^ложистл ил иж'к рлсл'к сьсм (43г, вместо пршмшл). В исследуемом позднедревнерусском источнике сохраняется синтаксический синкретизм древнего причастия, тем не менее рассмотренные деепричастные формы постепенно обособляются формально и выступают в роли второстепенного сказуемого, обозначая действие, сопутствующее или предшествующее

основному: протиьу Mirk рус|тА Бйсп1ишА |лко птица (34а), попрд лла 7л .

CTII* . ЬЕСА Alii КОрАСА со ллиою (36а).

Именные причастия страдательного залога прошедшего времени господствуют в предикативном употреблении: грлди ьл|шн цянамй пожлже|ш1 (Зг), 1лко стльле|нй kbi' кр'лма (13в). Полные формы используются, как правило, в атрибутивной функции, при этом примеры страдательных причастий настоящего времени в рукописи редки, поскольку они в первую очередь подвержены процессу адъективации: ьижа сокрднлЬл удал ТК.01Л (936, ВП мн. ч. прош. вр.), ск^то^уй аурд носима лфЕ iwiiftvoi дета (45а, б, ИП ед. ч. наст. вр.).

Таким образом, Прм X1V2 не отличается большой свободой в отражении грамматических инноваций, что может быть обусловлено консервативными установками переписчиков памятника, вместе с тем инновационные формы были найдены почти во всех рассматриваемых категориях, хотя и не всегда в большом количестве. Рассмотренные языковые формы могут свидетельствовать как о юго-западном антиграфе рукописи, так и, более вероятно, о западном или юго-западном происхождении переписчиков.

IV глава «Лингвотекстологпческая характеристика рукописи»

посвящена отражению кирилло-мефодиевских архаизмов, охридских и преславских элементов в грамматике и лексике рукописи; в ней дан анализ восточно- и южнославянизмов в Борисоглебском цикле, а также рассмотрены фонетико-орфографические особенности Паримейника 1271 г. по рукописи РНБ, Q, п. I, 13 в сравнении с Прм XIV2.

Рукопись РГБ, Тр. 4 интересна с нескольких точек зрения, в том числе в силу специфики жанра паримейника. С одной стороны, Паримейник был переведен Кириллом и Мефодием одновременно с Евангелием-апракосом и Псалтырью, поскольку он принадлежал к числу книг, без которых не могло совершаться богослужение'3. Материал Паримейника является ярким свидетельством неоднородности и сложности книжной традиции, воспринятой в Древней Руси и включающей как собственно кирилло-мефодиевские тексты, так и тексты, прошедшие редакторскую правку в Преславской школе книжности. Исследуемая рукопись отражает словоупотребление текстов первоучителей славян, и далее — традиции западноболгарских, в частности охридских, книжников. В данном случае обращают на себя внимание такие архаичные феномены, как последовательное употребление в большинстве случаев форм аориста с приращением: iatca ^а но^Ь кго (104а, 136в), принта iiaaia «\maota ско|ю и се,итй . и оудд|ри ьоду (136а), 1а|коже каатйса кй шцма нлшнмй (1266);

13 См. Ван-Вейк Н. История старославянского языка / Н. Ван-Вейк. - М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1957. -С. 20-21.

нетематических форм сигматического аориста от глагола рвфи: р'к\а се Ьф по|слю (23г, 24а, 27в, 54а, 62а, 666, 88в, 966, 104а, lllr, 125а), р-Ьшл се mxi TEoi рл|км (46а, 68г, 756, г, 85в, 956, в, г, 99в, 106г);

а также образования 1 л. ед. ч. настоящего времени к'клчл (ср. преславское ь-ЬдЪ): и p-bftx can ьлАко г'и . се me сь-кма глти ь\ко оунх л^а ксмь (125а), p/kk/ч колонн и и^ндо^ь и^ати ю, Ш кгуптАиа (128а).

Заметны следы кирилло-мефодиевской переводческой школы и в области лексики. Так, в Прм XIV2 повсеместно используются древние (кирилловские или охридские) лексемы дослднти и шюии и их производные, а также послелог рлдн, в то время как древнерусские книжники чаще предпочитали им характерные для восточноболгарских памятников синонимы (оу)коритн и л'кл'лш, д'кмл. Примеры из текста: рлдунфи'сл ккуп'к досАжлюци (37г, 49а, 916), ме оуклоимсд нл шю[кк (20в, г); сего ради тлко глтл ггА (6а). Кроме того, в рассматриваемой рукописи функционируют такие типичные для кирилло-мефодиевских переводов лексемы, как поиосити (61а, 122в), ^улити (131а), пленицл (19в, 23а), иепфеьлти (916, 125г), ьемн (29в, 32в, 55а, 756, 92г, 134в, 135а, 1406), ьиспрл (113в), ту|жш' (Зг), художника (136), ко^ни (121г) в значении «умение, ремесло, искусство», а также коьлрдстьо (и однокоренные образования) в лишенном пейоративного отгенка значении «ловкость, умение»: длста не^лоы1Б.нл\& коклрлсгко (4г), симк ко коьлрА|стьом& много жн|ьешм л-к'^(ЗЗв), сна кок.лрА|иа послушлпьа шцю (446).

Соотношение преславских и охридских (опосредованно - кирилло-мефодиевских) лексем в рукописи свидетельствует о значительном преобладании последних в тексте. В частности, это такие образования, как жиьотй и производные, поста, ьретифЕ, ри^л, ьанл и другие.

Безусловно, каждая из указанных особенностей в отдельности может быть обнаружена в различных памятниках славянской письменности древнейшей эпохи, однако взятые вместе они образуют специфический комплекс, свойственный определенному кругу текстов, который в наиболее полном виде представлен в произведениях учеников Кирилла и Мефодия. В то же время присутствие в Паримейнике восточноболгарских языковых элементов естественно в силу раннего взаимопроникновения западно- и восточноболгарских элементов и их отражения уже у ближайших последователей славянских первоучителей.

В Прм Х1У2 Борисоглебский цикл начинает первая паримия, которая предваряет общее повествование о Борисе и Глебе, она составлена в основном нз отрывков книги Притчей Соломона, хотя полностью и не совпадает с библейским текстом. Данная паримия служила общим введением к повествованию о русских князьях. В финале рукописи положены три чтения, в которых рассказывается о получении Ярославом известия об убийстве Святополком Бориса и Глеба, о сражении Ярослава со Святополком, о бегстве и смерти Святополка. С одной стороны, включение данных текстов в состав богослужебного памятника традиционно и вполне органично, поскольку функционально они не противопоставлены ветхозаветным паримийным чтениям. Рассказ о Борисе и Глебе читался во время богослужения вместо рассказа о Каине и Авеле, он воспринимался как конкретная реализация библейского повествования14. С другой стороны, безусловно, парнмии Борисоглебского цикла в большей степени ориентированы на древнерусский языковой узус.

Так, что касается фонетических особенностей чтений, то в них в отличие от остального текста чаще фиксируются формы с полногласием, характерные для народно-разговорного языка: сю сторону сл\олепа|скд (137г), ноьхго|рАдцн и мокгородци (137г, 138а), колодимерд (138в), ®м0л01шк.са (1396), ьишЕгореде (139г, с опиской), с» городл, городоллА (141а). Наблюдается также начальное оу: кна^а оуиа (138в). Встречается переход [е] в [о] после парного смягченного: стополка с ие|уемогх1 (139а). Существенным является также отражение редуцированных гласных в паримиях Борисоглебского цикла. Так, большинство букв глухих в небиблейских паримиях используется в слабой позиции, в некорневых морфемах, в конце строки на переносе: ьаса|плЕфЕТА (60в), б&|^И1(1ета (60в), бклнАнаш (137в, 139а), смолена|скл (137г). В остальных случаях отражена вокализация сильных глухих и элизия слабых: КЁ^умЕма (60в), гр^омскецА (60в), мЕШнелЕну (61а) и другие, к. путл (60в), ьпддлкта (60г), СКруШЕИА1Л (60г), Б сЬта (60г) и т.д.

Из инноваций в морфологии примечательны многочисленные деепричастные образования, выражающие обстоятельственные значения:

- по|рууль\ и^руудк|тА скою ЕрдтАЮ (13бг); ¡^рууд(д ЦдруулктА СК.01 друга (60в, В=И), с-Ь|дита н^ьньыл (137г), помолн|бса реуе (138г), при!Л клипа оуки]ьа (140в), стопо|лка к/Ьдл1Д се ст&о|рм (140г), в том числе с нарушением согласования с подлежащим в роде: мукд к'купли . Н0СЛ'кдпА1Л же оу^рд ьо дно дду (137в);

- в форме причастия настоящего времени, образованной от основы на согласный, появляется окончание -л вместо исконного -и. Форма представляет собой морфологический восточнославянизм: рекд тд|ко м^багс

14 См.: Успенский Б. А. Борис и Глеб: восприятие истории в Древней Руси / Б. А. Успенский. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 22.

КрЛТАЮ СБОЮ . ata Буду КДМИЙ БЛАСТЕРА Ь руСИ . НЕ Б^ДАИХ WKO MEVA Klllll побстрисА нл|на (1376, ata - лексический восточнославянизм, частица с модальным значением «да, пусть»);

- форма с древнерусской рефлексацией суффикса: ^а рука кмлгсуе c-kvA^ycA (139а).

Данные тексты также находятся под влиянием словоупотребления богослужебных текстов, сохранивших кирилло-мефодиевские грамматические особенности и лексику.

Известно, что данные разных списков памятников письменности позволяют представить развитие языковых единиц разного уровня. По подсчетам исследователей, славянский паримейник сохранился более чем в семидесяти списках XIII-XVIII вв.15 Данные разных списков паримейников -в частности, Прм XIV2 и Паримейника 1271 г. (Захариинского) - позволяют определить историческую динамику древнерусского языка и его лингвогеографическую стратификацию. Так, если материал Прм XIV2 отражает установившееся последовательное правописание с четкой дифференциацией дублетных буквенных обозначений по позиции в слоге, то Прм 1271 представляет переходный этап в развитии орфографии. В рукописи XIII в. постепенно устанавливаются принципы письма, которые будут господствовать в источниках XIV в.: маркированную позицию начала слова и после гласных оформляют в Прм 1271 графемы ш, к, ia, оу, последняя преобладает также после согласных, монограф у и tf иногда употребляются в рукописи в конце строки. Графемы о, е, а выполняют, как правило, нейтральную функцию, употребляются после согласных и в конце строки, однако не всегда последовательно.

Показательно, что оба источника - и Прм XTV2, и Прм 1271 - содержат, несмотря на богослужебный характер, ощутимые следы приспособления текста к условиям локального, территориально приуроченного использования паримейных текстов. Так, языковые особенности Прм 1271 свидетельствуют о том, что все четыре переписчика были, по-видимому, северо-западного происхождения. В рукописи наблюдаются смешение ц и v, смешение свистящих и шипящих, образования с новым 'Ь, написания с жг наряду с жд < *zg. Рассмотренные особенности рукописного памятника, являясь исторической проекцией длительного бытования и литургического использования паримейника, а также приспособления его не только к общедревнерусской, но и узко локализованной книжной традиции, позволяют представить ключевые эпизоды развития системы и литературной нормы древнерусского языка.

В Заключении представлены основные выводы диссертационного исследования.

15 См.: Пичхадзе А. А. К истории славянского паримейника (паримейные чтения книги Исход) П Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура славян.-М., 1991.-С. 147.

Анализ графико-орфографических, фонетических и грамматических особенностей, а также ряда лингвотекстологическнх черт рукописи РГБ, Тр.4 позволяет сделать вывод о несомненной ценности данного памятника для исторической русистики и палеославистических штудий. Рукопись содержит не только богатый материал по истории древнеславянской письменности, в ней нашел отражение широкий спектр как общедревнерусских, так и диалектных языковых явлений.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Кузовенкова А. И. Отражение редуцированных гласных в Паремейнике по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV века // Ученые записки Казанского государственного университета. Серия «Гуман. науки». -Казань, 2009. - Том 151, кн. 6. - С. 95-101.

2. Кузовенкова А. И. Диалектизмы в древнерусском Паремейнике (по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в.) // Вестник ВятГГУ. - Киров, 2010.1 (2).-С. 29-31.

Статьи, опубликованные в других научных изданиях:

3. Кузовенкова А. И. Буквы, обозначающие <о>, в Паремейнике по рукописи РГБ прм. 2-й пол. XIV в. // Русская и сопоставительная филология 2008: Исследования молодых ученых. - Казань, 2008. - С. 41^44.

4. Кузовенкова А. И. Палеографические особенности Паремейника по рукописи РГБ, Тр. 4 прм. вт. пол. XIV в. // Русская и сопоставительная филология 2008: Исследования молодых ученых. - Казань, 2008. - С. 44-47.

5. Кузовенкова А. И. Фонетические инновации в древнерусском Паремейнике (но рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в.) // Альманах современной науки и образования. - Тамбов, 2009. - №11 (30), ч. 2. - С. 152— 154.

6. Кузовенкова А. И. Южнославянские и древнерусские рефлексы в Паремейнике (по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в.) // Русская и сопоставительная филология 2009: Исследования молодых ученых. - Казань, 2009.-С. 27-31.

7. Кузовенкова А. И. Языковое своеобразие Паремейника по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в. // Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной Семинарии. - Казань, 2010. - Вып. 2 (20). — С. 21-26.

8. Кузовенкова А. И. Грамматические особенности имени в Паремейнике по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в. // Русская и сопоставительная филология 2011: Исследования молодых ученых. - Казань, 2011.-С. 92-96.

Подписано в печать 24.11.11. Бумага офсетная. Печать ризографическая. Формат 60x84 1/16. Гарнитура «Times New Roman». Усл. печ. л. 1,4 Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 80 экз. Заказ 111/10

Отпечатано с готового оригинала-макета в типографии Издательства Казанского университета

420008, г. Казань, ул. Профессора Нужина, 1/37 тел. (843) 233-73-59,292-65-60

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузовенкова, Анна Игоревна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПАЛЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ГРАФИКО-ОРФОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУКОПИСИ.

1.1. Палеографическое описание рукописи.

1.2. Орфография графических дублетных звеньев.

1.2.1. Дистрибуция вариантных обозначений фонемы <о>.

1.2.2. Дистрибуция вариантных обозначений фонемы <и>.".

1.2.3. Дистрибуция вариантных обозначений фонемы <{>.

1.2.4. Дистрибуция вариантных обозначений фонемы <е>.

1.2.5. Дистрибуция вариантных обозначений фонемы <а>.

1.2.6. Графико-орфографическое варьирование в сочетаниях с шипящими и ц.

1.2.7. Типы описок в рукописи.

Выводы.

ГЛАВА 2. ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУКОПИСИ.

2.1. Отражение судьбы редуцированных гласных в Паримейнике.

2.1.1. Обозначение глухих в корнях, суффиксах и приставках (предлогах).46 *

2.1.2. Отражение графико-орфографического эффекта а = о, ь = е,

2.1.3. Неорганические редуцированные.

2.1.4. Напряженные редуцированные.

2.1.5. Следствия падения редуцированных в рукописи.

2.2. Южнославянские и восточнославянские рефлексы в Паримейнике

2.2.1. Рефлексы сочетаний *г6}, групп и *zg, перед гласными переднего ряда.

2.2.2. Сочетания губных с ].

2.2.3. Рефлексы дифтонгических сочетаний гласных с плавными.

2.2.3.1. Начальные сочетания *011, *оЬ.

2.2.3.2. Группы ПоП, Пек.

2.2.3.3. Рефлексация групп *tbrt, *tbrt, *tblt, *tblt.

2.2.4. Начальные звуки к - о, ю - оу, л - 1л.

2.2.5. Общая характеристика распределения рефлексов.

2.3. Фонетические инновации и диалектизмы в Паримейнике.

2.3.1. Изменение этимологического [е] в [о].

2.3.2. Отражение 'к в рукописи.

2.3.3. Звуки [и] и [ы].

2.3.4. Аканье.

2.3.5. Правописание и консонантизм. Звуки [ц], [ч], [в], [ф], [г].

2.3.6. Отвердение р.

2.3.7. Изменение сочетаний [кы], [гы], [хы] в [ки], [ги], [хи].

2.3.8. Смешение шипящих и свистящих.

Выводы.

ГЛАВА 3. ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУКОПИСИ.

3.1. Категориальный состав словоформ существительных.

3.1.1. Употребление звательного падежа.

3.1.2. Р-МП ед. ч. существительных мужского рода.

3.1.3. Окончания ДП ед. ч. имен существительных мужского рода.

3.1.4. ТП ед. ч. существительных мужского и среднего рода.

3.1.5. Взаимодействие окончаний во множественном числе.

3.1.5.1. Омонимия именительного и винительного падежей.

3.1.5.2. Родительный падеж.

3.1.5.3. Дательный, творительный и местный падежи.

3.1.6. Унификация в основах на согласный.

3.1.6.1. Существительные мужского рода с суффиксами *-men, -en, -п.

3.1.6.2. Существительные женского рода с основой *й (-ъу), -ter.

3.1.6.3. Существительные среднего рода с суффиксами *-os/-es, -men, -en, -ent.

3.1.7. Собирательные существительные.

3.1.8. Употребление двойственного числа.

3.1.9. Развитие категории одушевленности.

3.2. Морфосинтаксический характер прилагательных.

3.2.1. Употребление притяжательных прилагательных.

3.2.2. Морфосинтаксические особенности именных прилагательных.

3.2.3. Морфосинтаксические особенности полных прилагательных.

3.2.4. Сравнительная степень прилагательных.

3.3. Система глагола.

3.3.1. Настоящее время. Стандартные и инновационные словоформы.

3.3.2. Прошедшее время.

3.3.2.1 Аорист.

3.3.2.2. Имперфект.

3.3.2.3. Перфект.

3.3.3. Развитие категории вида.

3.3.4. Будущее время.

3.3.5. Супин и инфинитив.

3.3.6. Категория наклонения.

3.3.6.1. Сослагательное наклонение.

3.3.6.2. Повелительное наклонение.

3.4. Функционирование причастий и деепричастий.

3.4.1. Действительные причастия.

3.4.2. Страдательные причастия.

3.4.3. Развитие деепричастий.

Выводы.

ГЛАВА 4. ЛИНГВОТЕКСТОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

РУКОПИСИ.

4.1. Отражение кирилло-мефодиевских архаизмов, охридских и преславских элементов в грамматике и лексике.

4.1.1. Кирилло-мефодиевские приметы в грамматике.

4.1.2. Кирилло-мефодиевские приметы в лексике.

4.2. Восточно- и южнославянизмы в Борисоглебском цикле.

4.3. Языковые особенности Паримейника 1271 г. по рукописи РНБ, <3, п. I, 13.

Выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Кузовенкова, Анна Игоревна

Известно, что с XI по XVIII в. сохранилось около 150 тысяч русских рукописей, большинство из которых совершенно не изучено. Сложнее всего обстоит дело с древнейшими восточнославянскими рукописями, которые отражают изменения, важные для истории русского, украинского и белорусского языков. Из 850 выявленных в пределах бывшего СССР русских рукописей, относящихся к XI-XIV вв., хорошо описанных оказывается около 200 [Колесов 2008: 184]. Научное освоение не исследованных до сих пор древнерусских рукописей остается актуальной задачей современного языкознания, оно «необходимо для дальнейшего глубокого изучения русского языка» [Шулаева 1970: 3].

Большая часть древнейших рукописей представляет собой списки с текстов южнославянского происхождения, главным образом богослужебных, церковных. Церковно-книжные тексты, с одной стороны, являются важнейшим источником сведений о языке древнеславянских переводов, с другой - содержат ценные свидетельства о живых процессах в самом древнерусском языке, о древнейших диалектных различиях. в восточнославянском ареале [Крысько 2003 : 342]. Сегодня можно считать доказанным, что древнейшие памятники церковно-книжного жанра «являются ценнейшим, а в ряде случаев незаменимым источником для изучения не только литературно-письменных норм, но и норм русского языка в целом. Об этом свидетельствуют, в частности, многочисленные и достаточно показательные параллели в лексике, словообразовании, морфологии, синтаксисе современного разговорного и диалектного языка, соотносимые с соответствующими особенностями славяно-книжного языка Средневековья» [Баранов 2003: 5].

Славяно-книжные тексты XI-XIV вв. рассматривались долгое время как второстепенный (в отличие от оригинальных древнерусских произведений) источник для изучения истории русского языка. Так, материал богослужебных памятников не был включен в программу академического издания «Словаря древнерусского языка (XI-XIV вв.)». Этим же обусловлено то, что собственно языковые особенности славяно-книжных источников были исследованы фрагментарно и в недостаточной мере, поскольку считалось, что язык богослужения оставался постоянным и нечувствительным к изменениям в живой речи.

Тем не менее, вопреки этим установкам недавнего прошлого, отечественное историческое языкознание у самих своих истоков, как и в лучших своих достижениях в дальнейшем, опиралось на данные текстов традиционного содержания, которые привлекались в трудах А.Х. Востокова, И.И. Срезневского, М. Козловского, И.В. Ягича, Р.Ф. Брандта, А.И. Соболевского, A.A. Шахматова, H.H. Дурново, С.П. Обнорского, В.В. Виноградова, П.С. Кузнецова, Г.А. Хабургаева, В.М. Маркова, В.В. Колесова и др. В недавно опубликованном академическом четырехтомнике по исторической грамматике древнерусского языка именно славяно-книжные памятники, в том числе неизданные и рукописные, составляют источниковедческое основание исследования (см. [Иорданиди - Крысько i

2000], [Жолобов - Крысько 2001], [Кузнецов, Иорданиди, Крысько 2006], *

Жолобов 2006]).

Вся духовная литература делится на каноническую (боговдохновенную) и апокрифическую (тайную, или отреченную). Канонические произведения принадлежат к разным жанрам, в древней Руси порой тесно переплетенным и трудноразличимым. Одним из жанров канонической литературы является литургический, или богослужебный, который включает в том числе паримейники, триоди - Цветную и Постную, минеи и т. д. Орфография слова «паримейник» в русской научной традиции неустойчива, возможны также написания паремейник, паремийник, паримийник, обусловленные расхождением в чтении греческих гласных между Эразмовой и Рейхлиновой системами [Алексеев 1999: 21].

Настоящая работа посвящена изучению одного из памятников славянодревнерусской письменности - Паримейника по рукописи РГБ, Тр. 4. Паримейник хранится в Российской государственной библиотеке из собрания Троице-Сергиевой лавры, не издан и не был исследован.

История и текстология паримейника были предметом изучения в работах таких исследователей и литургистов, как И.Е. Евсеев, A.B. Михайлов, П.В. Голубовский (см. [Кравецкий 1991: 47; Пичхадзе 1991: 150]). Анализ служебного текста в его отличии от текстологической истории четьего библейского текста, а также классификация ветхозаветных паримий по структурным параметрам в составе миней проводятся в работах современников (см. [Людоговский 2010]). Однако предметом комплексного историко-лингвистического изучения в полном объеме текст паримейника до сих пор не был.

Паримейник - книга, содержащая паримии. Паримия (паремья) -читаемый в православной церкви во время богослужения отрывок преимущественно из Ветхого завета, содержащий пророчество или поучение и читаемый в навечерие (накануне) больших церковных праздников, а также в дни Великого поста. Начиная с XIV века паримии стали включать в Триоди и служебные Минеи, так что узкоспециализированный Паримейник постепенно стал выходить из употребления и в качестве богослужебной книги официальной церкви никогда не печатался [Алексеев 1999: 24]. Паримейник - переводной памятник, оригиналом для которого послужил греческий профитологий [Кравецкий 1991: 42].

В исследуемый Паримейник из собрания Троице-Сергиевой лавры вошли фрагменты из ветхозаветных книг Бытия, Исхода, третьей и четвертой книг Царств, Иова, Притчей Соломона, пророков Исайи, Иеремии, Иезекииля, Софонии и Захарии, а также из посланий апостолов Иоанна и Петра. В паримейниках редко встречаются новозаветные чтения, как правило, лишь на праздники апостолам. Кроме того, на день памяти святых Бориса и Глеба положены чтения из истории их мученической кончины.

Некоторые южнославянские тексты переписывались и читались на Руси как памятники кирилло-мефодиевской традиции - Псалтырь, гимнографические произведения, а также Паримейник. Данные тексты не подвергались существенному редактированию в Древней Болгарии, поэтому в них сохранялись архаизмы кирилло-мефодиевской эпохи. Рукопись РГБ, Тр. 4 представляет интерес как яркое свидетельство неоднородности и сложности книжной традиции, воспринятой в Древней Руси и включающей как собственно кирилло-мефодиевские тексты, так и тексты, прошедшие редакторскую правку в Преславской школе книжности. Чтения о свв. Борисе и Глебе, включенные в состав Паримейника, также создавались под влиянием кирилло-мефодиевской традиции, а не собственно древнеболгарской [Пичхадзе 2008: 152].

Объектом исследования является рукопись РГБ, Тр. 4 - Паримейник второй половины XIV в. (Прм Х1У2).

В соответствии с поставленной целью предполагается решить следующие задачи:

6) сравнить разновременные списки паримейника (Прм 1271 и Прм Х1У2) для того, чтобы представить динамику графико-орфографических систем и осуществить наиболее полный анализ рукописи РГБ, Тр. 4;

Помимо решения исследовательских задач, при работе над диссертацией ставилась также информационно-технологическая задача -подготовка и публикация электронного издания рукописи РГБ, Тр. 4 на сайте НАС «Манускрипт».

Основные положения, выносимые на защиту:

5. Своеобразие Паримейника как богослужебного жанра состоит в том, что он восходит к кирилло-мефодиевской, а не собственно древнеболгарской традиции и, кроме того, включает в себя оригинальные древнерусские тексты. Включение в состав Паримейника собственно древнерусских богослужебных сочинений позволяет проследить развитие литературной нормы и отражение в ней кирилло-мефодиевско-охридско-преславских грамматических и лексических параллелей. Сравнение языковых особенностей разновременных списков паримейников - в частности, Троицкого и Захариинского - воссоздает объективную картину развития языковых единиц разных уровней.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались: 1) на итоговых конференциях кафедры истории русского языка и языкознания КГУ 2008-2010 гг.

2) на IX ежегодной научно-практической конференции «Богословие и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи», 2009 г.

3) на X ежегодной научно-практической конференции «Богословие и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи», 2010 г.

Материалы и результаты исследования отражены в восьми публикациях, в том числе в изданйях, рекомендуемых ВАК:

1) Кузовенкова А. И. Отражение редуцированных гласных в Паремейнике по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV века // Ученые записки Казанского государственного университета. Серия «Гуман. науки». - Казань, 2009. - Том 151, кн. 6. - С. 95-101.

2) Кузовенкова А. И. Диалектизмы в древнерусском Паремейнике (по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в.) // Вестник ВятГГУ. -Киров, 2010. - № 1 (2). - С. 29-31.

3) Кузовенкова А. И. Буквы, обозначающие <о>, в Паремейнике по рукописи РГБ прм. 2-й пол. XIV в. // Русская и сопоставительная филология 2008: Исследования молодых ученых / Казан, гос. ун-т, филол. фак. - Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2008. - С. 41-44.

4) Кузовенкова А. И. Палеографические особенности Паремейника по рукописи РГБ, Тр. 4 прм. вт. пол. XIV в. // Русская и сопоставительная филология 2008: Исследования молодых ученых / Казан, гос. ун-т, филол. фак. - Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2008. -С. 44-47.

5) Кузовенкова А. И. Фонетические инновации в древнерусском Паремейнике (по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в.) // Альманах современной науки и образования. - Тамбов, 2009. - №11 (30), ч. 2.-С. 152-154.

6) Кузовенкова А. И. Южнославянские и древнерусские рефлексы в Паремейнике (по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в.) // Русская и сопоставительная филология 2009: Исследования молодых ученых / Казан, гос. ун-т, филол. фак. - Казань: Изд-во Казан, гос. унта, 2009.-С. 27-31.

7) Кузовенкова А. И. Языковое своеобразие Паремейника по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в. // Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной Семинарии. Вып. 2 (20)-2010. - Казань: Казан. Духов. Семинария, 2010. - С. 21-26.

8) Кузовенкова А. И. Грамматические особенности имени в Паремейнике по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV в. // Русская и сопоставительная филология 2011: Исследования молодых ученых / Казан, гос. ун-т, филол. фак. - Казань: Изд-во Казан, гос. унта, 2011.-С. 92-96.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковые особенности паримейника по рукописи РГБ, ТР. 4 второй половины XIV века"

Выводы

Рукопись РГБ, Тр. 4 интересна с нескольких точек зрения, в том числе в силу специфики жанра паримейника. С одной стороны, данный текст был переведен Кириллом и Мефодием одновременно с Евангелием-апракосом и Псалтырью, поскольку он принадлежал к числу книг, без которых не могло совершаться богослужение, он не редактировался в Восточной Болгарии. Соответственно, исследуемая рукопись отражает словоупотребление текстов первоучителей славян, и далее - традиции западноболгарских, в частности охридских, книжников. В данном случае обращают на себя внимание такие архаичные феномены, как последовательное употребление аориста с приращением, нетематических форм сигматического аориста от глагола рефи и преобладание образования б/Ьма. Заметны следы кирилло-мефодиевской переводческой школы и в области лексики. В Прм Х1У2 преобладают такие древние лексемы (кирилловские или охридские), как ЖЕрТБЛ, ЖИБОТ&, ри^л, Б хм и другие. Паримейник является ярким свидетельством сложности, неоднородности книжной традиции, воспринятой в Древней Руси.

С другой стороны, проделанный анализ показал, что Паримейник оказывается крайне чувствительным к тем изменениям, которые происходили в разговорном языке, и что он является незаменимым источником для изучения норм русского языка. Это происходит в том числе благодаря включению в него особых небиблейских чтений - оригинальных древнерусских произведений. Включение особых чтений о русских князьях в состав русских паримейников, с одной стороны, традиционно. Функционально они не противопоставлены ветхозаветным чтениям. С другой стороны, безусловно, паримии Борисоглебского цикла в большей степени ориентированы на древнерусский языковой узус, доказательством чему служит преобладание в них форм с вокализацией сильных редуцированных и элизией глухих в слабом положении; форм с восточнославянской рефлексацией сочетания Н], полногласием. Данные тексты также находятся под влиянием словоупотребления богослужебных текстов, сохранивших кирилло-мефодиевские грамматические особенности и лексику.

Примечательно, что данные разновременных списков паримейников, в нашем случае Троицкого и Захариинского, не только позволяют представить последовательную динамику языковых единиц разного уровня, но и проследить развитие диалектного членения древнерусского языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Комплексный анализ графико-орфографических, фонетических и грамматических особенностей, а также ряда лингвотекстологических черт рукописи РГБ, Тр.4 позволяет сделать вывод о несомненной ценности данного памятника для исторической русистики и палеославистических штудий. Рукопись содержит не только материал по истории древнеславянской письменности, в ней нашел отражение широкий спектр как общедревнерусских, так и диалектных языковых явлений.

На основании анализа палеографических примет было установлено, что над рукописью работали как минимум пять переписчиков. По совокупности палеографических особенностей рукопись РГБ, Тр. 4 возможно датировать второй половиной XIV века.

Графико-орфографическая система памятника отражает этап формирования последовательного правописания во второй половине XIV века. В Прм ХГ/2 находит завершение восточнославянская тенденция функционального разграничения омофоничных графем по позиции в слоге и слове. Так, немаркированными членами дублетных звеньев являются: о, г, а, монограф у, и, они используется в середине слога. Маркированными членами оппозиции предстают ш (б широкое), к (е широкое), ь\, диграф оу, которые присутствуют только в позиции начала слова или слога. В строгой дифференциации вариантных обозначений, которая последовательно проводится переписчиками на всем протяжении рукописи, заключается графико-орфографическое своеобразие исследуемого текста.

Фонетическая система рукописи свидетельствует о завершении парадигматического этапа падения редуцированных гласных, что подтверждают случаи морфонологических изменений (чередования с «нулем звука», ассимиляционные процессы и т.д.).

Анализ старославянских и древнерусских рефлексов в рукописи демонстрирует достаточно последовательное использование переписчиками одного из вариантов. Старославянская традиция выдержана, за небольшим исключением, в отношении рефлексов *tj, *kt, *gt перед гласными переднего ряда, *zgj, *zdj, *zg + i, *stj, *skj, *sk перед гласными переднего ряда, *tort (с древнерусской заменой *к на в), *ort, *olt, начальных к, л, древнерусская в большинстве случаев - в отношении *dj, *tbrt, начального оу. В орфографии Прм XIV2 содержится значительное количество собственно древнерусских черт, поскольку данный памятник был создан в эпоху, когда церковнославянский язык подвергся наибольшему обрусению.

Анализ грамматических особенностей в рукописи обнаруживает приверженность традициям. Однако наряду с тенденцией к сохранению традиционной морфологической системы в ней присутствуют инновационные грамматические формы, создающие вариативность, которая в последующие периоды должна была привести к закреплению одних форм и исчезновению других. Так, инновационные формы существительных встречаются во всех типах склонения (новые флексии в ДП мн. ч. сред, рода, унификация бывших консонантных основ по продуктивным типам и т. д.). Материал рукописи позволяет сделать вывод об утрате категории , двойственного числа в живом языке, что подтверждают многочисленные

4 I i'" <,

К I \ замены форм двойственного числа множественным. Данные Прм XIV2 подтверждают новейшие выводы о распространенности категории одушевленности не только у слов мужского рода, обозначающих лицо, но и во множественном числе у существительных женского рода в древнерусский период.

В качестве инноваций в парадигмах прилагательных отмечены формы полных адъективов в ИП мн. ч. на -sii; внеродовые формы прилагательного при определяемом среднего рода. В рукописи документируются случаи несклоняемых форм компаратива в предикативном употреблении.

Употребление личных форм глагола в Прм XIV2 характеризуется приверженностью традициям. Вместе с тем в качестве инноваций выступают формы настоящего времени, замены супина на инфинитив, прогрессивные образования в императиве. Ошибки в формообразовании простых претеритов и употребление перфекта со значением простого прошлого действия позволяют говорить о постепенной утрате аориста и имперфекта в живой речи.

В рассматриваемом Прм Х1Уг нашли отражение тенденции, в соответствии с которыми происходила постепенная дифференциация причастных форм и деепричастия. В позднедревнерусском источнике сохраняется синтаксический синкретизм древнего причастия, тем не менее деепричастные формы постепенно обособляются формально и выступают в роли второстепенного сказуемого, обозначая действие, сопутствующее или предшествующее основному.

В исследуемой рукописи находят отражение многочисленные диалектные особенности, характерные для западнорусских территорий. Известно, что юго-западные белорусские и соседние украинские говоры составляли в прошлом диалектное единство, о чем свидетельствуют общие языковые соответствия. На юго-западе современной Белоруссии продолжают употребляться грамматические формы, функционирующие в Прм Х1У2. Это существительные муж. рода ед. ч. с окончанием -овг (-евГ), реликты ЗП в функции обращения, особые формы императива (типа пи вместо пии), формы существительных в РП мн. ч. со стяжением (люди вместо людии). Здесь же отмечается значительное распространение стяженных форм прилагательных при наличии форм с нестяженными окончаниями на остальной языковой территории. «Стяженные окончания сохраняются в именительном и винительном падежах единственного и множественного числа, главным образом при ударении на основе» [Мацкевич и др. 1964: 40—41]. Все вышесказанное позволяет сделать предположение о западнорусском происхождении переписчиков исследуемой рукописи или, по-видимому, менее вероятном, влиянии антиграфа.

По совокупности грамматических и лексических черт можно сделать вывод, что в Прм Х1У2 преобладают архаизмы, восходящие к кирилломефодиевской традиции. В частности, это употребление форм аориста с приращением, нетематических форм сигматического аориста от глагола рефи и преобладание образования к*кмА. Рассматриваемая рукопись содержит немало архаичных языковых элементов, распространенных прежде всего на западе южнославянского ареала. Именно кирилло-мефодиевско-охридско-преславские параллели формируют такое фундаментальное свойство славяно-книжного языка, как вариативность или синонимия единиц разных уровней, прежде всего грамматического и лексического.

В состав Прм Х1У2 входят традиционные чтения о свв. Борисе и Глебе, оригинальные древнерусские произведения. Материал чтений о свв. Борисе и Глебе в составе Прм Х1У2 в большей степени, чем ветхозаветные паримии, ориентирован на древнерусский языковой узус. Данные тексты также находятся под влиянием словоупотребления текстов, сохранивших кирилло-мефодиевские грамматические приметы и лексику.

Данные разных списков паримейников позволяют представить историческую динамику древнерусского языка и его лингвогеографическую стратификацию. Показательно, что и Прм ХТУ2, и Прм 1271, несмотря на богослужебный характер, содержат ощутимые следы приспособления текста i , г 1 к условиям локального, территориально приуроченного использования паримейных текстов. Так, языковые особенности Прм 1271 свидетельствуют, что все его четыре переписчика были северо-западного происхождения. Им свойственны яркие диалектные образования: смешение аффрикат, свистящих и шипящих; образования с новым 'к; написания с жг наряду с жд. Рассмотренные особенности рукописного памятника, являясь исторической проекцией длительного бытования и литургического использования паримейника, а также приспособления его не только к общедревнерусской, но и узко локализованной книжной традиции, позволяют представить ключевые эпизоды развития системы и литературной нормы древнерусского языка.

Список научной литературыКузовенкова, Анна Игоревна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Прм XIV2- Паримейник, РГБ, Тр. 4.

2. Прм 1271 Паримейник, РНБ, Q, п. I, 13.

3. Смотрицкий М. Грамматики славенския правилное синтагма / М. Смотрицкий. Факс. изд. 1619 г. - Киев: Наукова думка, 1978. - 502 с.1. Словари

4. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь / Г. Дьяченко. М.: Моск. патриархат: Посад, 1993. - 898 с.

5. РГЭС Российский гуманитарный энциклопедический словарь: в 3 т. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2002. - Т. 3. П-Я.-704 с.

6. Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка / И. И. Срезневский. -М.: Книга, 1989. Т. 1. Ч. 1. А-Д. - 1487 с.

7. Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка / И. И. Срезневский. -М.: Книга, 1989. Т. 3. Ч. 1. Р-С. - 1389 с.

8. Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка / И. И. Срезневский. -М.: Книга, 1989. Т. 1. Ч. 2. Е-К. - 1419 с.

9. Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). М.: Русский язык, 19882004. - Т. I—VII.

10. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / М. Фасмер. -М.: Астрель ACT, 2003. Т. 1.-588 с.1. Литература

11. Абдулхакова Л. Р. Развитие категории деепричастия в русском языке / Л. Р. Абдулхакова. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2007. - 188 с.

12. Аванесов Р. И. Русская литературная и диалектная фонетика / Р. И. Аванесов. М.: Просвещение, 1974. - 287 с.

13. Аверина С. А. Морфологические русизмы в списке «Жития Епифания» (XII в.) // История русского языка. Древнерусский период. Л., 1976. - Вып. 1.-С. 119-127.

14. Алексеев А. А. Текстология славянской Библии / А. А. Алексеев. СПб.: Дмитрий Буланин; Köln: Bohlau Verlag, 1999. - 254 с.

15. Амирова Т. А. К истории и теории графемики / Т. А. Амирова. М.: Наука, 1997.-191 с.

16. Баранов В. А. Формирование определительных категорий в истории русского языка / В. А. Баранов. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2003. - 390 с.

17. Блохина Э. Д. Палеографическое и фонетическое описание Рязанской Кормчей 1284 г.: автореф. дис. канд. филол. наук / Э. Д. Блохина; Ленингр. гос. ун-т. Л., 1970. - 26 с.

18. Борковский В. И. Историческая грамматика русского языка / В. И. Борковский, П. С. Кузнецов. М.: Наука, 1965. - 555 с.

19. Босак Ц. Развитие русского компаратива / Ц. Босак. Praha: Universita Karlova, 1971. - 124 с.

20. Бромлей С. В. История образования форм сравнительной степени в русском языке XI-XVII вв.: автореф. дис. канд. филол. наук / С. В. Бромлей; АН СССР, Ин-т языкознания. М., 1954. - 19 с.

21. Бромлей С. В. Образование несогласуемой формы и история членных форм сравнительной степени в русском языке (По материалам памятников письменности XI-XVII вв.) // Материалы и исследования по истории русского языка. -М., 1960.-С. 177-234.

22. Булич С. К. Очерк истории языкознания в России / С. К. Булич. СПб., 1904 (Тип. Меркушева). - Т. 1 (XIII B.-1825 г.). - 1248 с.

23. Вайан А. Руководство по старославянскому языку / А. Вайан. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1952. — 446 с.

24. Ван-Вейк Н. История старославянского языка / Н. Ван-Вейк. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1957. - 368 с.

25. Верещагин Е. М. Из истории возникновения первого литературного языка славян (варьирование средств выражения в переводческой технике Кирилла и Мефодия) / Е. М. Верещагин. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. 195 с.

26. Галинская Е. А. Историческая фонетика русского языка / Е. А. Галинская. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. - 160 с.

27. Гаманович Иеромонах Алипий (Гаманович). Грамматика церковнославянского языка. - М.: Худ. лит-ра, 1991.-271 с.

28. Геровский Г. И. Древнерусские написания жу, жг и г перед передними гласными // Вопросы языкознания. 1959. - №4. - С. 52-59.

29. Гиппиус А. А. Морфологические, лексические и синтаксические факторы в склонении древнерусских членных прилагательных // Исследования по славянскому историческому языкознанию: памяти профессора Г. А. Хабургаева. М., 1993. - С. 66-84.

30. Гиппиус А. А. Рекошл дроужинл Нгореьи. К лингвотекстологической стратификации начальной летописи // Russian Linguistics. 2001. - № 25. - С. 147-181.

31. Глагол 1982 Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол / под. ред. Р. И. Аванесова, В. В. Иванова. - М.: Наука, 1982. - 436 с.

32. Голоскевич Г. К. Евсевиево евангелие 1283 года (опыт историко-филологического исследования) // Исследования по русскому языку. СПб., 1914.-Т. 3, вып. 2.-67 с.

33. Голышенко В. С. Мягкость согласных в языке восточных славян XI-XIII вв. / В. С. Голышенко. М.: Наука. - 1987. - 223 с.

34. Голышенко В. С. Немаркированный знак у в ранних восточнославянских рукописях // История русского языка. Памятники XI-XVIII вв. М., 1982. -С. 3-29.

35. Горский А. А. Москва и Орда / А. А. Горский. М.: Наука, 2000. - 214 с.

36. Горшкова К. В. Очерки исторической диалектологии Северной Руси / К. В. Горшкова. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968. 192 с.

37. Горшкова К. В. Историческая грамматика русского языка / К. В. Горшкова, Г. А. Хабургаев. -М.: Высшая школа, 1981. 359 с.

38. Дегтярев В. И. Плюрализация имен собирательных в истории славянских языков // Вопросы языкознания. 1987. - №5. - С. 59-73.

39. Дурново Н. Н. Введение в историю русского языка / Н. Н. Дурново. М.: Наука, 1969.-295 с.

40. Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка / Н. Н. Дурново. М.: Языки русской культуры, 2000. - 780 с.

41. Еселевич И. Э. Из истории категории собирательности в русском языке I И. Э. Еселевич. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1979. - 159 с.

42. Еселевич И. Э. История редуцированных гласных в русском языке / И. Э. Еселевич^ В- М. Марков. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1998. - 77 с. ^ ;

43. Живов В. М. Автономность письменного узуса и проблема преемственности в восточнославянской средневековой письменности // Славянское языкознание. XII Международный съезд славистов. Доклады рос. делегации. -М., 1998. С. 212-247.

44. Живов В. М. Восточнославянское правописание XI-XIII вв. / В. М. Живов. М.: Языки славянской культуры, 2006. - 312 с.

45. Живов В. М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII вв. / В. М. Живов. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 656 с.

46. Житенева JI. И. История некоторых особенностей именного склонения современного русского языка (на материале консонантных основ): автореф. дис. канд. филол. наук / JI. И. Житенева; Ленингр. гос. пед. ин-т. JL, 1960. -20 с.

47. Жолобов 20091 Жолобов О. Ф. Динамика глагольных форм в корпусе древнерусских учительных сборников // Учен. зап. Казан, ун-та. - 2009. - Т. 151, кн. 6.-С. 73-86.

48. Жолобов О. Ф. Древнерусское двойственное число в общеславянском контексте / О. Ф. Жолобов. Казань: УНИПРЕСС, 1997. - 113 с.

49. Жолобов О. Ф. Корпус древнерусских списков Паренесиса Ефрема Сирина: I: РГАДА, Син. 38 // Russian Linguistics. 2007. - № 33. - С. 31-59.

50. Жолобов 20092 Жолобов О. Ф. Корпус древнерусских списков Паренесиса Ефрема Сирина. II: РНБ, Погод. 71а // Russian Linguistics. - 2009. -№33.-С. 37-64.

51. Жолобов О. Ф. Об одной модели преобразования словоизменительного класса в истории русского языка // Развитие частей речи в истории русского языка.-Рига, 1988.-С. 14-23.

52. Жолобов О. Ф. Историческая грамматика древнерусского языка / О. Ф. Жолобов, В. Б. Крысько. М.: Азбуковник, 2001. - Т. 2: Двойственное число. -235 с.

53. Жуковская JI. П. Грецизация и архаизация русского письма второй половины XVI в. (Об ошибочности понятия «второе южнославянское влияние») // Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987. - С. 144-176.

54. Жуковская JI. П. Из истории языка северо-восточной Руси в середине XIV в. (Фонетика галичского говора по материалам Галичского евангелия 1357 г.) // Труды института языкознания. М., 1957. - Т. 8. — С. 5-106.

55. Жуковская JI. П. К вопросу о конечной стадии истории редуцированных в русском языке (По материалам Галичского евангелия 1357 года) //

56. Материалы и исследования по истории русского языка. М., 1960. - С. 59117 с.

57. Зайнутдинова А. Р. Отражение графического параллелизма в истории русского письма (отношения ш и о): автореф. дис. канд. филол. наук / А. Р. Зайнутдинова; Казан, гос. ун-т. Казань, 2004. - 15 с.

58. Зализняк А. А. Древненовгородский диалект / А. А. Зализняк. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 872 с.

59. Зализняк А. А. Проблемы изучения берестяных грамот // Славянское языкознание. XII Международный съезд славистов. Доклады рос. делегации. М., 1998.-С. 248-266.

60. Иванов В. В. Историческая грамматика русского языка / В. В. Иванов. -М.: Просвещение, 1990. 400 с.

61. Иванов Вяч. Вс. Славянский, балтийский и раннебалканский глагол. Индоевропейские истоки / Вяч. Вс. Иванов. М.: Наука, 1981. - 270 с.

62. Иванова-Мирчева Дора. К вопросу о характеристике болгарских переводческих школ от 1Х-Х до XIV века // Старобългаристика. 1977. -1. -С. 37-48. , >

63. Иорданиди С. И. Историческая грамматика древнерусского языка / С. И. Иорданиди, В. Б. Крысько. М.: Азбуковник, 2000. - Т. 1: Множественное число именного склонения. - 310 с.

64. Иорданиди С. И. К истории функционирования флексии именительного падежа множественного -ов 'е в восточнославянских языках // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1979. -М., 1981.-С. 167-183.

65. Иорданиди С. И. Наблюдения над формами имен существительных в древнерусской письменности Х1-ХН вв. // Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987. — С. 176-196.

66. Кандаурова Т. Н. К истории древнепсковского диалекта XIV века (О языке псковского Пролога 1383 г.) // Труды института языкознания. М., 1957.-Т. 8.-С. 107-286.

67. Каринский Н. М. Паремейник 1271 года, как источник для истории Псковского письма и языка // Сб. статей в честь академика А.И. Соболевского. Л., 1928. - С. 233-237.

68. Карский Е. Ф. Славянская кирилловская палеография / Е. Ф. Карский. — М.: Наука, 1979.-494 с.

69. Касаткин Л. Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник по истории русского языка / Л. Л. Касаткин. М.: Наука: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 528 с.

70. Кипарский В. О судьбе -а- в суффиксах -аск- и -астбо- // Вопросы языкознания. 1972. - №2. - С. 77-82.

71. Князев С. В. Изменение кы., [гы], [хы] в [к'и], [г'и], [х'и] // Историческая грамматика русского языка: хрестоматия / сост. Д. Г. Демидов, В. В. Клепацкий, Е. А. Морозова и др. СПб., 2009. - С. 271-278.

72. Князевская О. А. Древнерусская рукопись паремийника ХИ-ХШ вв. //г " 4 '

73. Исследования по славянскому историческому языкознанию: памяти профессора Г. А. Хабургаева. М., 1993. - С. 30-34.

74. Кожин А. Н. Литературный язык Московской Руси / А. Н. Кожин. М.: Русский язык, 1984. - 184 с.

75. Колесов В. В. Изменения грамматических категорий имени в русском языке // Развитие частей речи в истории русского языка. Рига, 1988. - С. 414.

76. Колесов В. В. Историческая фонетика русского языка / В. В. Колесов.-М.: Высшая школа, 1980. 215 с.

77. Колесов В. В. История русского языка / В. В. Колесов. М.: Академия, 2005. - 672 с.

78. Колесов В. В. К исторической фонетике новгородских говоров (о. закрытое, «новый» "Ь и цоканье в новгородских рукописях XI-XVI вв.): автореф. дис. канд. филол. наук / В. В. Колесов; Ленингр. гос. ун-т. Л., 1962. -21 с.

79. Колесов В. В. Новый "к в рукописях новгородского происхождения // Вестник Ленингр. ун-та. Серия истории, языка и литературы. 1961. - № 14, вып. З.-С. 130-141.

80. Колесов В. В. Русская историческая фонология / В. В. Колесов. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. - 400 с.

81. Колосов М. А. Обзор звуковых и формальных особенностей народного русского языка / М. А. Колосов. Варшава, 1878. - 269 с.

82. Коневецкий А. Историческая грамматика русского языка / А. Коневецкий. Вильнюс: Мокслас, 1989. - 280 с.

83. Котков С. И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии (фонетика и морфология) / С. И. Котков. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-235 с.

84. Кравецкий А. Г. Из истории паримейного чтения Борису и Глебу // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. — М., 1991.'- С. 42-52. 4 г t

85. Кривко 2004i Кривко Р. Н. Графико-орфографические системы Бычковско-Синайской псалтири. I // Русский язык в научном освещении. -2004. -№1. С. 80-124.

86. Кривко 2004г Кривко Р. Н. Функции буквы у в древних славянских рукописях (преимущественно на материале Бычковско-Синайской псалтири) // Russian Linguistics. - 2004. - № 28. - С. 317-359.

87. Крысько В. Б. Древний новгородско-псковский диалект на общеславянском фоне // Вопросы языкознания. 1998. - №3. - С. 74-93.

88. Крысько В. Б. Развитие категории одушевленности в истории русского языка / В. Б. Крысько. М.: Lyceum, 1994. - 224 с.

89. Крысько В. Б. Русско-церковнославянские рукописи XI-XIV вв. как источник по истории старославянского и русского языков: новые данные //235

90. Славянское языкознание. XIII Международный съезд славистов. М., 2003. -С. 339-355.

91. Кудрявцев Ю. Очерки по русской исторической фонологии и морфонологии / Ю. Кудрявцев. Тарту: Tartu Ulikooli Kirjastus, 1996. - 153 с.

92. Кузнецов А. М. Отражение падения редуцированных в договоре неизвестного смоленского князя // Лингвистическое источниковедение и история русского языка 2006-2009. М., 2010. - С. 421^39.

93. Кузнецов А. М. Историческая грамматика древнерусского языка / А. М. Кузнецов, С. И. Иорданиди, В. Б. Крысько. М.: Азбуковник, 2006. - Т. 3: Прилагательные. - 496 с.

94. Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология / П. С. Кузнецов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1953. - 306 с.

95. Кузнецов П. С. Очерки исторической морфологии русского языка / П. С. Кузнецов. М.: Изд-во АН СССР, 1959. - 275 с.

96. Кузнецов П. С. Очерки по морфологии праславянского языка / П. С. Кузнецов. -М.: Изд-во АН СССР, 1961. 148 с.

97. Кукушкина О. В. Категории вида и времени русского глагола (исторический аспект изучения) / О. В. Кукушкина, М. Л. Ремнева. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. - 121 с.

98. Кунавин Б. В. Функциональное развитие системы причастий в древнерусском языке: автореф. канд. докт. филол. наук / Б. В. Кунавин; С.-Петерб. гос. ун-т. СПб., 1993. - 50 с.

99. Курилович Е. Очерки по лингвистике / Е. Курилович. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. - 454 с.

100. Левочкин И. В. Основы русской палеографии / И. В. Левочкин. М.: Кругъ, 2003. - 176 с.

101. Лихачев Д. С. Текстология / Д. С. Лихачев. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962.-639 с.

102. Лопушанская С. П. Очерки по истории глагольного формообразования в русском языке / С. П. Лопушанская. Казань: Таткнигоиздат, 1967. - 175 с.

103. Лопушанская С. П. Развитие и функционирование древнерусского глагола / С. П. Лопушанская. Волгоград: ВПИ: ВГУ, 1990. - 114 с.

104. Людоговский Ф. Б. Ветхозаветные паремии в составе современного церковнославянского минейного корпуса // Лингвистическое источниковедение и история русского языка 2006-2009. М., 2010. - С. 523545.

105. Марков В. М. Избранные работы по русскому языку / В. М. Марков. -Казань: ДАС, 2001. 275 с.

106. Марков В. М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение / В. М. Марков. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1992. - 145 с.

107. Марков В. М. К истории редуцированных гласных в русском языке / В. М. Марков. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2007. - 260 с.v * г

108. Марков В. М. К вопросу о раннем этапе развития русского литературногоtязыка / В. М. Марков, Т. М. Николаева // Актуальные проблемы грамматики и лексикологии. Казань, 1979. - Ч. 1. - С. 41-47.

109. Мароевич Р. Н. Посессивы гибридная часть речи праславянского языка (на материале старославянских и древнерусских памятников) // Славянское языкознание. XII Международный съезд славистов. Доклады рос. делегации. М., 1998.-С. 615-621.

110. Маслов Ю. С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании // Вопросы глагольного вида. М., 1962. - С. 7-32.

111. Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии / Ю. С. Маслов. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984.-263 с.

112. Мацкевич Ю. Ф. Об итогах работы по составлению атласа белорусских народных говоров / Ю. Ф. Мацкевич, А. Г. Мурашко, А. В. Орешонкова // Вопросы диалектологии восточнославянских языков. М., 1964. - С. 39-59.

113. Мейе А. Общеславянский язык / А. Мейе. М.: Прогресс, 2000. - 500 с.

114. Минлос Ф. Р. Рефлексы праслав. *Се1С в восточнославянских языках // Славянское языкознание. XIII Международный съезд славистов. М., 2003. -С. 389-394.

115. Москалева Л. А. Графико-орфографические и фонетические особенности Паренесиса Ефрема Сирина по рукописи РНБ, Погод. 71 а ок. 1289 г.: дис. канд. филол. наук / Л. А. Москалева; Казан, гос. ун-т. Казань, 2006. - 270 с.

116. Никифоров С. Д. Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XVI века / С. Д. Никифоров. М.: Изд-во АН СССР, 1952.-343 с.

117. Образование 1970 Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров / под. ред. В. Г. Орловой. - М.: Наука, 1970. - 455 с.

118. Осипов Б. И. Заметки об орфографии писцов Кирилло-Белозерского монастыря в XV в. // История русского языка. Исследования и тексты. М., 1982.-С. 287-297.

119. Осипов Б. И. История русской орфографии и пунктуации / Б. И. Осипов. -Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1992. -253 с.

120. Палладиева Ю. В. Именные формы единственного числа в корпусе славяно-русских книг XI в.: дис. канд. филол. наук / Ю. В. Палладиева; Казан, гос. ун-т. Казань, 2009. - 202 с.

121. Пичхадзе А. А. Из истории изучения памятника // «История Иудейской войны» Иосифа Флавия: древнерусский перевод. Т. 1. / Отв. ред. А. М. Молдован; изд. подгот. А. А. Пичхадзе, И. И. Макеева, Г. С. Баранкова, А. А. Уткин. М., 2004. - С. 7-12.

122. Пичхадзе А. А. К истории славянского паримейника (паримейные чтения книги Исход) // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура славян. М., 1991.-С. 147-173.

123. Пичхадзе А. А. Литературно-языковые и переводческие традиции в словоупотреблении церковнославянских памятников и русских летописей XI-XIII вв. // Русский язык в научном освещении. 2002. - № 2 (4). - С. 147170.

124. Попов М. Б. Проблемы синхронической и диахронической фонологии русского языка / М. Б. Попов. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. - 346 с.

125. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике / А. А. Потебня. М.: Учпедгиз, 1958. - Т. 1-2. - 535 с.

126. Предварительный список Предварительный список славяно-русских рукописей XI-XIV вв., хранящихся в СССР // Археографический ежегодник за 1965 г. - М., 1966. - С. 177-272.

127. Пшеничнова Н. Н. Гласные на месте редуцированного Г в говорах восточнославянских языков // Вопросы диалектологии восточнославянских языков. М., 1964. - С. 13-25.

128. Ремнева М. Л. История русского литературного языка / М. Л. Ремнева. -М.: Филол. факультет МГУ, Филология, 1995. 400 с.

129. Ремнева М. Л. Особенности литературного языка Древней Руси / М. Л. Ремнева. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. 104 с.

130. Русинов Н. Д. Древнерусский язык / Н. Д. Русинов. М.: Высшая школа, 1997.-207 с.

131. Рыко А. И. Новые данные о семантико-синтаксическом распределении флексий 3 л. презенса в северо-западных русских говорах: полипредикативные структуры // Исследования по славянской диалектологии. М., 2002. - Вып. 8. - С. 210-230.

132. Рябова 2003г Рябова Е. В. Функционирование дублетов в новгородских евангелиях XII-XIII вв.: дис. канд. филол. наук / Е. В. Рябова; Удм. гос. ун-т. - Ижевск, 2003. - 366 с.

133. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР, XI-XIII вв. М.: Наука, 1984. - 405 с.

134. Соболевский А. И. Лекции по истории русского языка / А. И. Соболевский. М., 1907. - 309 с.

135. Соболевский А. И. Очерки из истории русского языка. Ч. 1 / А. И. Соболевский. Киев, 1884. - 156 с.

136. Соболевский А. И. Славяно-русская палеография / А. И. Соболевский. -СПб.: Изд-во Археол. ин-та, 1908. 120 с.

137. Соколова М. А. Очерки по исторической грамматике русского языка / М. А. Соколова. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1962. - 311 с.

138. Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка / И. И. Срезневский. -М.: Учпедгиз, 1959. 135 с.

139. Старославянский язык: учебник для высших учебных заведений Российской Федерации / С. А. Аверина, JI. М. Навтанович, М. Б. Попов, О. А. Старовойтова. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. - 416 с.

140. Стасов В. В. Славянский и восточный орнамент по рукописям древнего и нового времени / В. В. Стасов. СПб., 1884.

141. Тихомиров М. Н. Русская палеография / М. Н. Тихомиров, А. В. Муравьев. М.: Высшая школа, 1966. - 289 с.

142. Терентьева Е. В. Эволюция функционально-семантической категории перфектности в русском языке: автореф. дис. докт. филол. наук / Е. В. Терентьева; Волгогр. гос. ун-т. Волгоград, 2008. - 47 с.

143. Толстой Н. И. Значение кратких и полных форм прилагательных в старославянском языке (на материале евангельских кодексов) // Вопросы славянского языкознания. М., 1957. - Вып. 2. - С. 43-122.

144. Тот И. X. Консонантные основы склонения существительных в древнерусских рукописях XI-XII вв. // История русского языка.

145. Древнерусский период. JL, 1976. - Вып. 1. — С. 55-65.1

146. Улуханов И. С. О языке Древней Руси / И. С. Улуханов. М.: Азбуковник, 2002. - 192 с.

147. Успенский Б. А. Борис и Глеб: восприятие истории в Древней Руси / Б. А. Успенский. -М.: Языки русской культуры, 2000. 128 с.

148. Успенский Б. А. История русского литературного языка (XI-XVII вв.) / Б. А. Успенский. -М.: Аспект Пресс, 2002. 560 с.

149. Успенский Б. А. Русское книжное произношение XI-XII вв. и его связь с южнославянской традицией (чтение еров) // Актуальные проблемы славянского языкознания. М., 1988. - С. 99-149.

150. Устюгова Jl. M. Книжнославянизмы и соотносительные русизмы в основных списках «Повести временных лет» // Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987. - С. 90-104.

151. Ушаков В. Е. О языке Устюжской кормчей XIII-XIV вв. / В. Е. Ушаков. -Киров, 1961.-68 с.

152. Фалев И. А. О редуцированных гласных в древнерусском языке // Язык и литература. Л., 1927. - Т. 2, вып. 1. - С. 111-122.

153. Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков / Ф. П. Филин. Л.: Наука, 1972. - 655 с.

154. Хабургаев Г. А. Древнерусский и древнепольский глагол в сравнении со старославянским (К реконструкции праславянской системы претеритов) // Исследования по глаголу в славянских языках. История славянского глагола. -М., 1991.-С. 42-54.

155. Хабургаев Г. А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена / Г. А. Хабургаев. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. - 296 с.

156. Чекман В. Н. Исследования по исторической фонетике праславянского языка / В. Н. Чекман. Минск: Наука и техника, 1979. - 216 с.

157. Черепнин Л. В. Русская палеография / Л. В. Черепнин. М.: Госполитиздат, 1956. - 616 с.

158. Шахматов А. А. Исследование о языке новгородских грамот XIII и XIV вв. // Исследования по русскому языку. СПб., 1885-1895. - Т. 1. - С. 131289.

159. Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка // Энциклопедия славянской филологии. Пг, 1915. - Вып. 11.. — L+367 с.

160. Шулаева Д. П. К истории русского языка в XIII в. (Палеографическое и фонетическое описание рукописи ГПБ, Пог. 12): автореф. дис. канд. филол. наук / Д. П. Шулаева; Ленингр. гос. ун-т. Л., 1970. - 15 с.

161. Шульга М. В. К истории восточнославянского генитива // Вопросы языкознания. 1987. - №6. - С. 72-83.

162. Шульга М. В. О причинах устранения родовых различий во множественном числе у родоизменяемых слов // Вопросы языкознания. -1984.-№3.-С. 98-104.

163. Шульга М. В. Парадигма типа меда в древнерусской письменности // Исследования по исторической морфологии русского языка. М., 1978. - С. 3-40.

164. Шульга М. В. Развитие морфологической системы имени в русском языке / М.В. Шульга. М.: Изд-во Моск. ун-та леса, 2003. - 302 с.

165. Шустер-Шевц X. Славянская метатеза плавных и процесс дезинтеграции праславянского // Вопросы языкознания. 2003. - №1. - С. 78-91.

166. Щепкин В. Н. Русская палеография / В. Н. Щепкин. М.: Наука, 1967. -224 с.

167. Этерлей Е. Н. Древнерусский имперфект (значение и употребление): автореф. дис. канд. филол. наук / Е. Н. Этерлей; АН СССР, Ленингр. отд-ние Ин-та языкознания. Л., 1970. - 30 с.

168. Ягич И. В. Критические заметки по истории русского языка / И. В. Ягич. СПб, 1889 (Тип. Акад. наук). - 171 с.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковые особенности паримейника по рукописи РГБ, ТР. 4 второй половины XIV века"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузовенкова, Анна Игоревна

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Кузовенкова, Анна Игоревна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковые особенности паримейника по рукописи РГБ, ТР. 4 второй половины XIV века"

Список научной литературыКузовенкова, Анна Игоревна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций