автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Ю.Л. Сазонова-Слонимская: феномен эмиграции первой волны. Проблемы творческой биографии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ю.Л. Сазонова-Слонимская: феномен эмиграции первой волны. Проблемы творческой биографии"

Российский Государственный Гуманитарный Университет

На правах рукописи

Шуклина Елена Владимировна Ю Л. Сазонова-Слонимская: феномен эмиграции первой волны. Проблемы творческой биографии.

10.01.01 Русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2004

Работа выполнена в Институте филологии и истории Российского Государственного Гуманитарного Университета.

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор [г.А.Белая

Официальные оппоненты:

Кандидат филологических наук, доцент, Е.И.Орлова

Доктор филологических наук,

ведущий научный сотрудник, С.А.Коваленко

Ведущая организация Московский Педагогический Государственный Университет.

Защита состоится « 27 » января 2005г. на заседании диссертационного совета Д 212.198. 04 в Российском государственном гуманитарном университете.

125 267, Россия, Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского Государственного Гуманитарного Университета

Автореферат разослан 27 декабря 2004 г.

Ученый секретарь доктор филологических наук

диссертационного совета ут^—> профессор Д.М.Магомедова

Общая характеристика работы

История русской эмиграции, как и творчество писателей-эмигрантов привлекает к себе пристальное внимание историков и литературоведов. Практически закрытая в советский период, тема эмигрантской литературы сегодня является как никогда востребованной. И хотя надеждам на воссоединение русской и зарубежной ветви литератур не суждено было сбыться, тем не менее, начавшееся в 1970-х годах на Западе и с «перестройкой» в России исследование феномена русской эмиграции первой волны принесло и еще принесет многочисленные и ценные результаты.

Данная работа посвящена изучению неизвестного до сих пор корпуса литературных и критических текстов Ю. Л. Сазоновой-Слонимской и реконструкцию её личной и творческой биографии. Хронологические рамки работы обусловлены заявленной целью и ограничиваются годами жизни Сазоновой (1884-1957).

Наше внимание к личности этого критика, публициста, режиссера, мемуариста, философа, обусловлено целым рядом причин.

Во-первых, творчество Ю.Л. Сазоновой-Слонимской до сих пор не изучено, хотя она была ярким представителем культуры русского серебряного века, подругой и соратницей таких ключевых для начала 20 столетия фигур, как А. Блок, Н. Гумилев, С. Маковский, Вс. Мейерхольд, Н. Евреинов.

Переписка с И.А. Буниным, Г. Адамовичем, Цейтлиными, С. Дягилевым, Б. Шлецером, Н. Милюковым, Аргентиной, А. Павловой, О. Спесивцевой, С. Лифарем, Руше, Прюнье, Г. Ивановым, Р. Гулем, И. Буниным все еще ждет своего публикатора.

Во-вторых, она принимала активное участие в литературной жизни эмиграции, как в Софии, так и в Париже, а затем и в Нью-Йорке, став одним из организаторов кружка русской культуры в Колумбийском университете.

Актуальность исследования обусловлена, правомерным вниманием современных историков литературы к писателям-эмигрантам первой волны.

Новизна исследования связана с тем, что данная работа -первый опыт научного исследования, посвященного личности и творчеству Ю.Л.Сазоновой и учитывающего основные периоды её биографии.

Степеньнаучнойразработкипроблемы.

В исследованиях литературы и искусства русского зарубежья последних лет доминируют две взаимосвязанные тенденции: типологический анализ и описательные работы. Исследования первого типа выявляют и рассматривают направления литературного развития, анализируют стилевые тенденции, прослеживают динамику определенных литературных течений.

В исследованиях второго типа ведется активное накопление и введение в научно-исследовательский оборот материала, ранее недоступного или попросту изъятого по идеологическим и иным соображениям. Предпринимаются попытки описания состава литературы начала XX века, внутрилитературных связей и общекультурного контекста, обусловившего движение литературного процесса.

Этим вызвано появление ряда работ, посвященных рассмотрению конкретных явлений литературной жизни, анализ которых позволяет выявить специфические закономерности литературного процесса эмиграции. Ведется работа по нанесению на историческую карту ориентиров культурной и литературной жизни русских пореволюционных эмигрантов по всему миру. В этом направлении можно выделить создание творческой биографии представителей этой во многом еще не известной культуры.

Жанр творческой биографии представляется плодотворным в освоении и введении в научный обиход целого массива текстов, принадлежащих перу совершенно непроявленных для современного литературоведения и культурологии личностей большого масштаба, незаурядных в свое время, но совершенно забытых в силу исторических и политических катаклизмов.

Создание объективной картины историко-литературного процесса требует не только исследования художественного наследия писателей так называемого первого ряда, но и рассмотрения творчества авторов, не осуществивших значительных прорывов в своем творчестве, составлявших ту литературную среду, которая обозначала проблематику времени, устанавливала критерии и ориентиры, в определенной степени задавала направление и степень влияния литературы на духовную жизнь общества в целом.

К числу незаслуженно обойденных вниманием можно назвать такие громкие для своей эпохи имена как кн. С. Волконский, А. Ярцев, В. Бубнова, К Парчевский и многие другие, те, о ком скупые строки мемуаристов сообщают лишь вкратце, к случаю, в перечислениях.

Публикация наследия многих эмигрантов, а, более всего, эмигрантских литературных критиков, является чрезвычайно сложной задачей с точки зрения сбора и обработки материала, разбросанного по многочисленным и не всегда сохранившимся периодическим изданиям.

Тем не менее, как по свидетельствам современников, так и по признанию сегодняшних исследователей, литературная критика первой волны эмиграции достигла такого небывалого расцвета, который один, без учета других явлений культурной жизни, заслужил ей бессмертие.

В связи с тем, что это первое исследование, целиком посвященное жизни и творчеству Ю.Л. Сазоновой, традиции в трактовке и толковании этой личности еще не сложилось. С этим фактом связана определенная сложность в характеристике круга проблем, затронутых в данной диссертации.

Исследованию русской эмиграции первой волны как исторического и культурного явления посвящено большое число работ. Неоднократно объектом исследования и анализа становились литературные движения и школы, истории создания отдельных произведений, вопросы о «единстве или множественности» русской пореволюционной литературы. В частности, из наиболее поздних публикаций можно выделить исследование театральной жизни русского Парижа, предпринятое в монографии М. Литавриной1, а также докторскую диссертацию французского слависта А. Аржаковского , в которой корпус статей религиозно-философского журнала «Путь» (Париж) привлекается в качестве материала для реконструкции религиозной составляющей философской жизни диаспоры.

Исследование О. Демидовой посвящено литературному быту русского зарубежья. В её монографии «Метаморфозы в изгнании» рассматривается бытовая составляющая литературной жизни русского Парижа между двумя войнами. Можно констатировать, что работа по введению в российский научный дискурс наиболее значимых литературных критиков эмиграции уже начата. Некоторым отдельным представителям критической литературы повезло с изданием их трудов в «постперестроечной» К числу таких наиболее широко представленных эмигрантских литературных критиков относятся Г.Адамович, Вл. Ходасевич, Вл.

1 Литаврина М.Г. Русский театральный Париж. СПб., 2003

2 Аржаковский А. Журнал ПУТЬ (1925-1940): поколение русских религиозных мыслителей в эмиграции. К., 2000

Святополк-Мирский. Все больше внимания привлекают такие имена как М. Слоним, Л. Бем.

Очевидно, что на современном этапе исследования необходимо расширить осведомленность научного сообщества относительно других представителей творческой элиты эмиграции, её литературной критики. Нередко в творчестве авторов так называемого «второго ряда» реализуются идеи и импульсы, типичные для конкретного культурного явления.

Необходимость данной диссертации вызвана еще и тем, что в научный обиход впервые вводится ряд неопубликованных документов, до сих пор не известных широкому кругу исследователей и читателей.

Источниковаябаза исследования.

Источники, на которых базируется данная диссертация, можно условно разделить на три группы: 1) источники личного происхождения - переписка семьи Слонимских, мемуары знакомых Сазоновой, 2) статьи и рецензии, посвященные творчеству Сазоновой, 3) критические статьи, рецензии, литературные портреты и воспоминания, принадлежащие перу самой Сазоновой.

К первой группе документов относятся, в основном, неопубликованные источники, часть из которых, касающаяся семьи Слонимских, хранится в РГАЛИ в личном фонде А.Л. Слонимского, старшего брата Сазоновой. Другая часть - неопубликованные воспоминания мужа Сазоновой, написанные в 1962 году и касающиеся доэмигрантского периода жизни и творчества Сазоновой. Вторая группа и третья группа источников были выявлены в русской дореволюционной периодической печати, а также в печатных органах русского зарубежья и относятся к периоду с 1910 по 1957 год.

Для восстановления дореволюционного периода жизни и творчества Слонимской привлекается переписка Сазоновой с матерью, мужем и братьями, а также воспоминания П.П. Сазонова, мужа Слонимской.

Неопубликованные воспоминания П.П. Сазонова, в определенной мере тенденциозны, поскольку писались в советское время в том числе и с целью демонстрации лояльности своей дореволюционной театральной деятельности и ближайшего окружения. Тем не менее, эти мемуары содержат очень ценные с биографической точки зрения описания театральной работы Слонимской, указания на творческие и семейные связи, историю создания первого в России профессионального кукольного театра

под руководством Слонимской. Машинопись этих воспоминаний хранится в библиотеке союза театральных деятелей.

Наиболее полную информацию о биографии Сазоновой содержат письма её сына, Дмитрия Сазонова, который сознательно ставил перед собой задачу фиксации фактов её жизни и творчества. В его планы входило написание монографии о матери, предполагая восстановить жизненные и творческие коллизии человека, которого он не без оснований считал одним из виднейших филологов и критиков эмиграции. При работе с его письмами приходится утверждать, что многие сообщенные им факты невозможно проверить в силу единичности источников подобного рода. Многие факты, которые Д. Сазонов излагает в своих письмах, основаны на его собственных впечатлениях, относящихся к детству и юности, когда мнения и оценки могли быть усвоены некритически.

Критический инструментарий Слонимской в её статьях доэмигрантского периода образен к периодическим изданиям «Аполлон» и «Ежегодник императорских театров», в которых были опубликованы наиболее значимые её произведения.

В диссертации также анализируются критические статьи Сазоновой эмигрантского периода, в которых выявлены оценочные критерии, выработанные и применявшиеся критиком к произведениям русских советских и эмигрантских писателей, а также иностранных авторов. К числу изданий, в которых публиковалась Сазонова в годы эмиграции относятся крупнейшая ежедневная газета русского Парижа «Последние новости», первый толстый журнал эмиграции «Современные записки» (Париж), «Звено» (Париж), «Путь» (Париж), «Новоселье» (Нью-Йорк), «Новый журнал» (Нью-Йорк).

В диссертации реконструирована целостная позиция Сазоновой-критика, своеобразная и уникальная для эмигрантской среды, и представляющей инвариант альтернативной критики во взгляде на советскую литературу.

В рамках диссертационного исследования была составлена библиография статей и монографий Сазоновой, состоящая из 600 наименований. Данная библиография вынесена в приложение к настоящей работе.

Явление литературной жизни, прежде чем оно будет вписано в определенный контекст и займет свое место в общих исследованиях литературного процесса, само по себе требует подробного описания как исторически развивающееся и обладающее некоторыми специфическими чертами. Наше обращение к некогда традиционному, а ныне «отодвинутому»

жанру критико-биографического очерка продиктовано отсутствием целостной биографии Слонимской и необходимостью расположить её работы опубликованные и не публиковавшиеся работы в хронологическом порядке.

Выбор темы диссертации был обусловлен, во-первых, отсутствием сколько-нибудь систематизированных сведений о жизни и творчестве Ю.Л. Сазоновой; во-вторых, необходимостью проследить творческую эволюцию и ее характер, в-третьих, дать очерк наиболее значимых произведений критика.

Цель диссертации состоит в том, чтобы попытаться представить творчество Ю.Л. Сазоновой как закономерно развивавшееся целое, проследить его эволюцию в биографическом и историко-литературном контексте. В этой связи представлялось необходимым выявить доминанты творчества Сазоновой, которые определили её позицию в отношении уникального эмигрантского опыта, поскольку именно этот узловой момент стал не просто фактом биографии, но и культурным явлением.

В данной работе поставлены следующие задачи:

1. Выявление обстоятельства, повлиявшие на формирование личности Слонимской.

2. Анализ дореволюционную литературно-критическую и творческую деятельность Слонимской в её связи с историей русского театра начала 20 века.

3. Рассмотрение деятельности Слонимской периода эмиграции и выявление динамики в её представлениях о литературе и искусстве.

Структура работы. Постановка цели и задач обусловила структуру и композицию данной работы, выстроенной по хронологическому принципу и состоящей из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 256 наименований, (17 из которых - цитируемые неопубликованные архивные материалы), и приложения. В приложение вынесена впервые в российской и зарубежной практике составленная библиография литературно-критических статей, монографий и художественных произведений Ю.Л. Сазоновой (600 наименований). Общий объем работы - 226 страниц.

Апробация работы. Отдельные фрагменты

диссертационного исследования и его основные положения обсуждались в семинаре «Литературный портрет», а также стали базовым материалом для лекции «Литературная критика эмиграции» в курсе «Русская литература 20 века». По теме

диссертации опубликованы 2 статьи общим объемом 1 печатный лист.

Краткое содержание работы.

Во введении обоснованы задачи исследования, определяется степень его новизны и актуальности. В этой части работы дается характеристика базы источников, привлеченных в качестве материала для воссоздания биографии, а также излагается основное содержание работы и хронологические рамки исследования.

Глава 1. Становление личности Ю.Л. Слонимской.

Задача данной главы - выяснение обстоятельств, способствовавших становлению личности Ю.Л. Сазоновой, формированию её характера и жизненной позиции.

Материалом, привлекаемым для анализа, являются дневники А.Л. Слонимского, переписка между Ю.Л. Слонимской и её матерью, Ф.А. Слонимской. Эти неопубликованные документы хранятся в фонде 2281 РГАЛИ. Для характеристики деятельности деда и отца Слонимских был привлечен Интернет портал биографических сведений3 о представителях культуры, науки и искусства Х1Х-ХХ веков.

На основе указанной базы источников реконструируется круг интересов и идеологическая ориентация семьи, глава которой, Л.З.Слонимский, юрист по образованию и западник и либерал по убеждениям, был с конца 1882 года постоянным и активным сотрудником «Вестника Европы». Мать, Ф.А. Слонимская, в девичестве Венгерова, принадлежала к литературному клану Венгеровых, была родной сестрой Зинаиды и Семена Венгеровых, а также пианистки Изабеллы Венгеровой.

Несмотря на то, что мать настаивала на естественнонаучном образовании дочери, которая, после Бестужевских курсов, слушала лекции на математическом факультете, предпочтение театру было отдано без особых возражений со стороны семьи. Увлечение театром и балетом сохранилось на всю жизнь.

Большое влияние на формирование её личности оказало учебное заведение, в котором она получила образование. Принципиальным стало получение полноценного высшего образования в наиболее прогрессивной университетской среде Бестужевских курсов, которая характеризовалась концентрацией лучших научных, общественных и преподавательских кадров.

5 www.rulex.ru

Несмотря на деспотичный и вспыльчивый характер матери, а, скорее всего, благодаря ему, у детей сформировалась потребность в самореализации, творческой самоидентификации и внутренней независимости. Именно это стремление проявить свое собственное «Я», вопреки влиянию матери, могло, в виду большой художественной одаренности всех членов семьи Слонимских, дать XX веку плеяду выдающихся писателей, исследователей, композиторов и музыкантов.

Слонимская родилась в Петербурге в 1884 году. Артистическая, интеллектуальная атмосфера дома заложили основы будущей жизни всех трех братьев Юлии Леонидовны. Четвертый, Владимир, в возрасте 21 года умер от туберкулеза в 1916 году. Михаил Слонимский стал известным советским писателем, активным участником литературного объединения «Серапионовы братья», Александр посвятил свою жизнь литературоведению, Николай, эмигрировав, поселился в Соединенных Штатах, где приобрел популярность как гастролирующий дирижер, музыкальный критик и историк музыки.

Будучи курсисткой и, одновременно, слушательницей на математическом факультете, она посещала репетиции балетной школы Императорского училища и даже танцевала в одной паре с Нижинским под наблюдением своего учителя Александра Викторовича Ширяева, а Станиславский открывал ей тайны драматического действия и игры на Драматических курсах Петербургского императорского театрального училища по классу Владимира Николаевича Давыдова, которые она посещала в 19051906 годах. От этих занятий сохранилась тетрадь с записями о распределении ролей и поставленных спектаклях. На театральных курсах Слонимская делала определенные успехи, позволившие ей получить импровизированную стипендию, дотировавшую затраты на обучение, когда платить за занятия ей стало не по карману. Наставники Давыдов и Станиславский не хотели терять такую способную ученицу и в конце 1905 года на общем собрании объявили о том, что Слонимская награждается за примерные успехи отменой платы за уроки.

По окончании курсов, Слонимская поступила в театр Яворской, где ей была передана главная роль в нашумевшем спектакле по пьесе Чирикова «Евреи». Премьера состоялась в начале сезона 1906 года. В главной роли, дочери Глейзера Лии, сначала выступила сама Яворская, но, сыграв два-три раза и поняв, что пьеса на злобу дня и без её участия делает сборы, передала свою роль молодой актрисе Слонимской.

Благодаря этой постановке, Слонимская познакомилась со своим будущим мужем Петром Павловичем Сазоновым, который в очередь с другим актером играл роль студента, влюбленного в Лию. «Это совместное исполнение сыграло роль в моей жизни, -вспоминает он, - так как я в дальнейшем в 1908 году женился на

~ 4

ней»

Как свидетельствуют материалы, послужившие основой первой главы, семейная обстановка, атмосфера либеральных ценностей, высшей ценности образования и интеллекта, свободы творчества породила уникальный для XX века, если не единственный в своем роде артистический и литературный клан Слонимских, достойным представителем которого стала Ю.Л. Сазонова.

Глава 2. Слонимская и театральная жизнь России начала XX века.

Задача этой главы - анализ узловых моментов художественной и литературно-критической деятельности Сазоновой в 1910-е годы XX столетия в её связи с историей русского театра этого периода. На основе этого анализа предполагается выяснить представления Слонимской об искусстве и позиционировать её в литературной и художественной жизни начала века.

В качестве неопубликованных источников в данном разделе были привлечены воспоминания мужа Ю.Л. Слонимской - П.П. Сазонова, которые были подготовлены последним для хранения в библиотеке СТД в 1962 году. В этих воспоминаниях центральное место занимает организация первого в России кукольного театра, основной акцент ставится на описании процедуры создания этого предприятия на паях, а также характеристики участия каждого из значимых в 1910-е годы деятелей театра Дризена, Н.Евреинова, В. Барятинского.

Для характеристики отношения к кукольному театру и взглядов Сазоновой на историю театра в целом привлекаются публикации Ю.Л. Сазоновой в журнале «Аполлон».

Важной для характеристики доэмигрантского периода деятельности представляется работа Сазоновой в области исследования истории балета, которая принесла ряд уникальных открытий, изменив традиционное представление о балете как об исключительно элитарном искусстве. Полемизируя с А. Левинсоном

4 Сазонов П П. Воспоминания, (машинопись. 1967. Библиотека СТД). С.45

по поводу его книги «Мастера балета» (1914) на страницах «Аполлона», Сазонова предложила трактовку балетного искусства как объединяющего звена между придворной и народной культурой. Слонимская была убеждена, что именно та народная любовь, которая сопровождала выступления королей в балетных спектаклях, а также тот факт, что народ был свободно допущен во дворец во время этих празднеств, создавали атмосферу единения и примиряли на время сословные противоречия.

Предпринятая Слонимской попытка создать постоянно действующий профессиональный кукольный театр свела воедино стремление культуры к элитарности и желание творческой интеллигенции говорить на языке, понятном народу. Обращение к французскому ярмарочному театру Алярда и Вандербека (18 век) было одновременно и театральной реставрацией в духе Старинного театра Н. Евреинова и, в тоже время, провозглашением солидарности с нарушением монополии Комеди Франсез на ярмарочной сцене.

В рамках работы по подготовке спектаклей состав участников был демократичным. Неграмотный резчик иконостасов с Охты выполнял головки и руки кукол по эскизам Кустодиева. Это не в теории, а на практике приводило к оплодотворению элитарных принципов художественного творчества традицией и практикой народных ремесел и делало стиль постановок синергичным, близким как интеллигенции, так и народу.

Сазонова прежде всего выделяла «новые выражения вечных сущностей театра» 5. Поиск театрального духа, оживляющего творчество, идеальной природы постигаемых посредством искусства глубин души - это были определяющие для неё императивы. Это отношение к театральному искусству пронизывает и новаторскую трактовку творчества Островского, которую даже самые недоброжелательные критики признали «квинтэссенцией модернистского духа целого поколения».

Для оценки модернистской составляющей в творчестве Сазоновой используется статья «Театр Островского», опубликованная в последнем номере журнала «Ежегодник Императорских театров» за 1915 г.

С появлением символизма театральному искусству открылись новые горизонты. «Натуралистический театр», «театр ненужной правды» оказывался слишком тяжеловесным и удаленным от новых целей. Натуралистический театр представлялся новаторам фабрикой муляжей, воспроизводящих человеческую

5 Слонимская Ю Л Марионетка // Аполлон — 1916 — № 3 — С 42.

жизнь в спектакле. Поэтому для модернизма было естественно восстание против привычных трактовок.

Принципиально то, что Слонимская трактует Островского вне бытовой реальности. Она полностью пересматривает содержательную сторону драматургии Островского, а также язык его пьес для того, чтобы отклонить традиционный тезис о «бытописательстве» драматурга. Новаторство этого подхода было столь разительно, что даже для середины 20 века казалось слишком передовым.

«С застойных позиций спиритуализма Слонимская волюнтаристски «преображала» творчество драматурга в духовное действо вне времени и пространства»6, утверждает Герасимов. Если оставить в стороне обвинения в застойности и волюнтаризме, характеристику Герасимова следует признать весьма точной.

Действительно, Слонимская утверждала, что Островский не сводится только лишь к отражению бытовых деталей, даже и на очень высоком художественном уровне. Подобно всем символистам, она искала за знаками реальности высший смысл, который, по её мнению, и являлся главной движущей силой художественного мира.

Её исходным тезисом являлось то, что «показывая скрытый мир человеческой души, вечную борьбу чувств, театр дает счастье обостренной духовной жизни, текущей по своим особенным законам»7. На выявление этого скрытого мира, этой борьбы чувств, то есть на поиск истинного, по мнению критика, содержания театрального искусства и направлена статья Слонимской. Поиск «чистой мелодии театра», который одушевлял её работу над созданием кукольных спектаклей, занял ведущее место в осмыслении художественного творчества в целом.

Исходя из концепции искусства как особого вида человеческой деятельности, затрагивающего эмоциональную составляющую личности, Слонимская полностью опровергает понимание театра вообще и драматургии Островского в частности как бытового явления, основанного на быте и отображающего быт. Сазонова отстаивает право автора творить, опираясь на внутреннюю жизнь своей души, и убеждает читателя, что художественное произведение независимо от действительности живет своей внутренней жизнью. По законам, установленным не реальностью, а творцом. «Подлинная драма, как органичное целое, является

6 Герасимов, Ю.К. Театральный модернизм и Островский // А.Н. Островский и литературно-театральное движение Х1Х-ХХ веков. Ленинград. 1974. С.231.

7 Слонимская Ю.Л. Театр Островского // Ежегодник Императорских театров.— 1915.— б.н.— С.56.

замкнутым кругом, одушевленным единою творческою волей» ' Это утверждение чрезвычайно продуктивно не только для понимания позиции Сазоновой в отношении Островского, но и в общей концепции искусства, которую она выработала.

Идеи переосмысления Островского и пафос отрицания традиционных схем, несомненно, отразились в трактовке «Грозы», постановку которой готовил в грядущем сезоне 1915/16 года Мейерхольд. В своей статье Слонимская подчеркнула ощущение от драматургии выражением «пир Островского», противопоставив его «темному царству» добролюбовского определения. Эта деталь кажется нам особенно важной в связи с тем стилем, который избрал для своего спектакля Мейерхольд. В целом ниспровергающий пафос статьи Слонимской не предлагал, однако, никакой позитивной программы. Полностью развенчав устоявшиеся представления, она не вывела новой формулы. Не будет преувеличением сказать, что, разбив сложившуюся трактовку, она подготавливала театральную общественность к восприятию совершенно нетрадиционной постановки Мастера.

Атмосфера была достаточно накаленной. Неудачи бытового театра в постановке «бытового» Островского заставили на многие годы отказаться от его произведений. «Художественный театр не смог воплотить Островского, как не смог воплотить Шекспира и Ибсена», - отмечает Слонимская. Таким сопоставлением критик подчеркивает особый характер творчества Островского, близость к которому определяется не приемами описания быта, а степенью проникновения в область вневременных ценностей и идеалов.

Поиск новых путей в постановке Островского упирался в непонимание главной идеи пьес. Реакция против реализма в целом и реализма на сцене в частности привела к полной невозможности натуралистического исполнения. Новаторская по содержанию и подходу статья Слонимской позволила взглянуть на Островского совершенно иначе. Отбросив затертые шаблоны в оценках, критик раскрывает перед своим читателем другого, непривычного, вечного и идеалистического Островского, лишенного набившей оскомину бытовой оболочки. Не призывая «переодевать» героев Островского, Слонимская, однако, требует обратить внимание на то, что «житейская повседневность раскрывает для него (Островского -Е.Ш.) скрытую борьбу человека. Островский одевает плотской одеждой живую душу человека, избирая рамку реальной

8 Там же.

действительности. Но внешние условия не властны над душою, сохраняющей первобытную чистоту чувств»9.

По пути переосмысления наследия Островского в таком нетрадиционном ключе не решился пойти никто, кроме Мейерхольда. Словно услышав призыв Слонимской к «светлому пиру Островского», уже в следующем после выхода статьи сезоне Мастер предпринял постановку «Грозы», которая шокировала многих своей непредсказуемой трактовкой. Веселая, праздничная, нарядная сценография и особый карнавальный дух этого спектакля отмечали все. Как не вязался он с «темным царством»! Как был он далек от бытового прочтения. Надо особо заметить, что Мейерхольд, обращаясь к «Грозе», пытался возродить или даже заново создать конкретно традицию Островского. Ибо для русского театра начала ХХ века Островский был до той поры и мало интересен, и мало значителен. Кугель из года в год оглашал страницы своего журнала стенаниями о том, что играть Островского некому, что играть его разучились.

В этой ситуации идея Мейерхольда поставить по-новому одну из главных пьес Островского приобретала особенно большое значение. Зная, что Мейерхольд был лично знаком с Сазоновой и, скорее всего, читал написанную ей статью об Островском, можно с высокой степенью надежности предположить, что после прочтения этой статьи «бытовизм» Островского уже не был для Мейерхольда проблемой.

Человек с математическим складом ума, она большое значение придавала формальной стройности и логичной композиции своих концепций. Это особенно ярко проявилось в работе о драматургии Островского. Новаторский подход к анализу пьес известного драматурга, опровергающий давно устоявшиеся взгляды маститых критиков на творчество Островского, выводит Сазонову из общего ряда. Её символистское прочтение открывает новые горизонты в осмыслении творчества Островского и в постановке его пьес.

Как яркий представитель эстетической критики Слонимская противопоставляла свой гуманистический взгляд на мир и человека социальным концепциям демократической критики.

Анализ основных фактов творческой деятельности Сазоновой до эмиграции свидетельствует, о многогранности творческой личности с обширным кругом интересов. Во всех проявлениях её творческой деятельности обнаруживается глубокое погружение в исследуемые проблемы, от изучения древней пантомимы и

* Там же. С.57.

синкретического искусства, до истории балета, которой она продолжала заниматься на протяжении всей жизни.

Она стала первооткрывателем неизвестной рукописи великого французского балетмейстера Новерра в Архиве Художественной Академии, изменив взгляд специалистов на отношения Новерра и Боке. Ей принадлежит доказательство непосредственного влияния Карла Блазиса на русскую балетную школу.

В целом этот период творчества Сазоновой можно характеризовать как символистский в силу тех доминант, которые определяли её отношение к теории и практике театрального и литературного труда.

Для творческой деятельности Слонимской доэмигрантского периода характерно стремление стереть средствами искусства грань между интеллигенцией и народом, что выразилось в создании ею первого в России профессионального кукольного театра. В восприятии искусства она выделяла и улавливала в любых его проявлениях общечеловеческий характер и вневременный смысл.

Подводя общий итог второй главе, можно позиционировать творческую личность Сазоновой в театральной жизни начала 20 века как безусловный феномен.

Глава 3. Творчество Сазоновой эпохи эмиграции.

Задача третьей главы - на основе анализа деятельности Сазоновой эмигрантского периода выявить динамику её представлений об искусстве.

В силу того, что основным видом литературной деятельности Сазоновой этого периода была литературная критика, исследователь ставил перед собой задачу провести сопоставительный анализ специфики эмигрантской и советской «перевальской» критики, который позволил проследить основные векторы эстетической мысли в их культурной обусловленности.

В этой главе также предпринята попытка осмыслить экзистенциальное переживание как культурологический фактор.

Произошедшая в 1920 году эмиграция Сазоновой стала для неё личной трагедией. Оставив в России всех своих родных, она вынуждена была заново строить свою жизнь, как в профессиональном, так и в личном плане. Оказавшись вначале в Константинополе, затем в Софии, только к 1925 году Ю.Л. Сазонова прибыла в Париж. Сразу же принявшись за восстановление кукольного театра теперь уже на французской земле, она, тем не менее, не смогла обеспечить ему более успешного развития, чем в России. Утомительная борьба на грани выживания театра,

завершившаяся его закрытием, окончательно подорвала силы и здоровье.

В 1925-1926 годах после неудачного удаления аппендикса она получила сильнейшее заражение крови, в результате чего долгое время была на грани жизни и смерти. Серьезные испытания заставили Сазонову во многом пересмотреть свои взгляды на жизнь, что не могло не отразиться на её творчестве и взглядах на искусство.

Позиция Сазоновой тех лет представляет собой поиск возможностей диалога, симбиоза и взаимного обогащения культур диаспоры и принимающей страны.

Эта позиция нравственной и интеллектуальной открытости противопоставляли её ряду деятелей русской эмиграции.

В диссертации на материале литературно-критической и философско-публицистических статей Сазоновой прослеживаются истоки изменения в психологии широких эмигрантских слоев в поиске достойного самоопределения.

Принципиальное отличие позиции Сазоновой в том, что, не отвергая идеи сохранения собственного наследия, она призывала русских использовать уникальную возможность близко познакомиться, впитать в себя достижения мировой и, более конкретно, европейской культуры. Страх «денационализации», овладевший многими в эмиграции, представляется Сазоновой следствием недооценки внутреннего потенциала русской культуры. Нет причины, считала она, опасаться растворения русских в европейской цивилизации, потому что внутренняя сила культуры и накопленный веками опыт взаимодействия с соседями не только предохраняет от такого исхода, но и дает возможность надеяться на обогащение национальной культуры.

Сазонова не раз говорила о том, что именно охранительная позиция представляет наибольшую опасность для эмиграции. Национальная культура, утверждала она, живет только в контакте с сопредельными культурами. Сазонова считала, что Россия никогда не теряла от близости с иными культурами, напротив, национальный гений только обострялся в соприкосновении с иностранным гением. Сазонова приводила в пример отношения Польши и Франции, дружба которых была заложена старой польской эмиграцией. Это взаимодействие было на пользу не только эмиграции, но и метрополии, отношение к которой формировалось при непосредственном влиянии диаспоры. «Адам Мицкевич, национальный польский поэт, статуя которого теперь высится в центре Парижа, служил польским интересам, когда становился

близким и понятным французам»10. Таким примером стоило руководствоваться и русским эмигрантам, считала Сазонова, нужно было не только стремиться к самосохранению. Именно от того, какую позицию займет эмиграция в отношении культуры принимающей страны, зависело впечатление иностранцев. Сазонова формулировала главную задачу эмиграции, суть которой сводится к диалогу: «Задача эмиграции вовсе не в мертвой охране себя от посторонних влияний, но в восприятии всех культурных ценностей, могущих быть полезными будущей России и в создании почвы для взаимного понимания с теми народами, среди которых приходится жить».11

В диссертации доказано, что доминантой для этого творческого периода стала борьба за освобождение литературы от внелитературных функций. Текст как завершенная и замкнутая в себе система не требовал, по мнению Сазоновой, объяснений и оправданий внелитературной действительностью. Построенный и живущий по своим собственным законам, он отражал только внутренний мир автора и решал поставленные автором вопросы. Признавая за обществом право принимать или отвергать работы творца, она, тем не менее, провозглашала полную свободу автора от общественных императивов и главным критерием ценности произведения ставила его высокий художественный уровень. Искусство обладало в её глазах самоценностью, оно было по самой своей сути каналом общения писателя с миром, выражением его внутреннего мира и методом актуализации личности.

Эта позиция получила наибольшее развитие в серии литературных портретов, посвященных советским писателям М. Зощенко, Л. Леонову, М. Козакову. Не понятые современной советской критикой, тенденциозно разбираемые эмигрантами, в лице Слонимской эти писатели встретили внимательного и непредвзятого аналитика.

Слонимская задолго до широко цитируемых ныне статей В.Ходасевича выявила специфику советской цензуры: «Государство перестало удовлетворяться ролью охранительной, оно стало требовать созидательной роли и личность, со всеми её неожиданностями, затрудняет уравнительную работу»12.

В ситуации отсутствия всякой свободы печати и при неоспоримости права государства контролировать творчество писателя, «сдавленная узкими берегами, почти прерванная в

10 Сазонова Ю.Л. Денационализация // Последние Новости.— 11 ноября 1933.— № 4616.— С. 4.

11 Там же.

12 Сазонова Ю.Л. Михаил Зощенко // Современные записки.— 1929.— № 37.— С.443.

нормальном течении, русская литература и в новых, совершенно необычных условиях проявила свою живучесть и силу».13 К числу таких проявлений имманентного потока развития литературы, независимого от внешних условий и подчиняющегося внутренним законам искусства, Сазонова без колебаний относила М. Зощенко, Л. Леонова, И. Катаева, М. Козакова.

Сазонова отчетливо видела, что художественное произведение может быть выше своего создателя, являющегося, к примеру, искренним приверженцем социалистического строительства и переделки человеческой природы. Действительно, как в случае с Зощенко, она безошибочно улавливала, что за высмеиванием бытовых неурядиц советской жизни, скрывается глубокая неудовлетворенность результатами революционной переделки людей, сомнение в способности человеческой природы к изменению в лучшую сторону, разочарование в косной психологии современного человека. Кстати сказать, в газете «Последние новости» рассказы Зощенко печатались в рубрике «Советский быт».

В отношении М. Козакова, «одного из немногих, по словам Слонимской, талантливых русских писателей, которые видят Россию такой, какою её создала советская действительность» 14, честность автора в изображении действительности, стремление показать новый формирующийся быт раскрывают положение вещей даже вопреки общей идеологической тенденциозности. Действительно, за всей внешней «правильностью» произведений Козакова с точки зрения официальной идеологии, в его произведениях Сазонова замечает «внутренний надрыв, тайный вопль, от которого содрогается напряженное волею летописца

15

человеческое естество» .

В творчестве Л.Леонова критик вновь видит внимание к человеку, его душевным порывам и внутренней психологии, что является прямой противоположностью торжествовавшей советской тенденции все выводить из коллективного сознания. Исходя из этого постулата, советские критики корили Леонова именно за этот психологизм, который они предлагали заменить на переход к «крепким реалистическим образам» (А.Лежнев). Сравнив позиции Сазоновой в отношении советских писателей с критериями оценки их наиболее мудрыми, но тоже несвободными от советской риторики и узко понятого марксизма критиками-«перевальцами», приходится констатировать, что она более тонко характеризовала

13 Там же. С. 442.

14 Сазонова Ю.Л. Михаил Козаков // Современные записки.—1930.— № 42.— С. 501.

15Там же.С.5ОЗ.

сами произведения, в то время как Г.Горбов, А/Лежнев, А.Воронский, остановились перед вопросами о художественном смысле текстов. В силу тех идеологических ограничений, которые они добровольно наложили на себя, им не удалось выйти за рамки вульгарно понятого марксизма, а борьба, начатая ими за эстетические идеалы, была омрачена вынужденной сдачей своих позиций во имя торжества социалистической доктрины.

Творческие искания Слонимской в трагические для неё годы эмиграции открыли перед ней новые ориентиры. Изменились её взгляды на литературу и искусство. Если для доэмигрантского периода было характерно восприятие искусства как посредника между интеллигенцией и народом, пути единения между ними, то после эмиграции, крушения иллюзий, на первый план вышли идея самоценности искусства.

Искусство стало для Сазоновой инвариантом личного общения человека с миром. Актуализировались идея «чистого искусства», стал очевиден отход от социологизированного взгляда на литературу. Одновременно эмигрантский опыт был осмыслен как возможность естественной и взаимовыгодной интеграции русской культуры в европейское культурное пространство, возможность преодолеть изоляционизм диаспоры, выйти на уровень равноправного и равноценного диалога с европейской интеллектуальной элитой.

Заключение. В результате предпринятого анализа этапов творческой эволюции Сазоновой - режиссера, историка балета, театрального и литературного критика - сделаны следующие выводы.

1. Решающее влияние на формирование личности Сазоновой оказала семейная обстановка, которая стала плодотворной почвой для развития целой плеяды творческих личностей, которые реализовали свой потенциал как в рамках советской, так и в границах эмигрантской культуры.

2. В качестве приоритета доэмигрантского периода в творчестве Слонимской было стремление стереть посредством искусства грань между интеллигенцией и народом, уловить в любых проявлениях искусства общечеловеческий характер. Кроме того, для Сазоновой-критика было свойственно символистское восприятие литературы и театра.

3. Если для доэмигрантского периода было характерно восприятие искусства как посредника между интеллигенцией и народом, пути единения между ними, то после эмиграции,

крушения иллюзии, на первый план вышли идея самоценности искусства. Главное, что отличало её от современников и коллег, это внимание к «вечным вопросам», экзистенциальной проблематике, которую она раскрывала в каждом истинном произведении искусства и которую считала залогом его истинности. Актуализировались идея «чистого искусства», стал очевиден отход от социологизированного взгляда на литературу, искусство стало для Сазоновой инвариантом личного общения человека с миром.

И последний, главный вывод, который можно сделать на основании изучения творчества Сазоновой и построения её биографии состоит в том, что её принципиальная позиция в отношении эмигрантского культурного опыта представляет собой еще не изученный феномен открытого европейской культуре сознания, настроенного не на ассимиляцию, а на интеграцию и диалог.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Ю.Л. Сазонова-Слонимская: штрихи к портрету // Вопросы филологических наук.— 2004.— № 5.— С. 17-23.

2. Тема смерти в творческой концепции Ю.Л. Сазоновой // Вопросы гуманитарных наук.— 2004.— № 5.— С. 154-164.

Принято к исполнению 24/12/2004 Исполнено 25/12/2004

Заказ № 529 Тираж: 100 экз

ООО «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 Москва, Балаклавский пр-т, 20-2-93 (095) 747-64-70 (095) 318-40-68 www autoreferat ru

»-"54 t

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шуклина, Елена Владимировна

Введение.

Глава 1. Становление личности Ю.Л. Слонимской.

Глава 2. Слонимская и театральная жизнь России начала XX века.

Глава 3. Творчество Сазоновой эпохи эмиграции.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Шуклина, Елена Владимировна

За последние десятилетия интерес к писателям-эмигрантам в литературоведческих кругах заметно возрос. Это позволило вернуть в пространство русской национальной культуры многие значительные имена, составившие славу русской эмигрантской словесности. Принадлежащие русской культуре, но оказавшиеся в забвении в связи с историческими обстоятельствами, эти деятели литературы, театра, истории и философии русской диаспоры достойны внимания более чем пристального. Однако не все представители зарубежной ветви русской культуры стали известны широкому кругу читателей, а многие до сих пор остаются неизвестными даже ученым.

Среди тех, чье время только еще приходит, оказалась и яркая звезда эмигрантской литературной, театральной и балетной критики, историк и публицист, режиссер и актриса, филолог и театровед, поэт и прозаик — Юлия Леонидовна Сазонова-Слонимская. Ей еще не посвящено ни одного объемного исследования, хотя и ценность её вклада в культуру русского зарубежья и масштаб её личности не оставляют сомнения в необходимости тщательного изучения её наследия.

Настоящая работа была задумана кафедрой истории русской литературы как начало своеобразной серии, смысл которой состоит в том, чтобы вернуть в историю русской культуры имена, казалось бы безвозвратно потерянные. И в эмиграции, и на обочине советской литературы оказалось много творческих людей, о деятельности и судьбе которых мы не имеем ни малейшего представления. К таким людям относится и Ю. Сазонова-Слонимская. Имя, выбранное для исследования, открыло русскому читателю редкий тип эмигранта, сознание которого ориентировано на выполнение «долга перед Россией» и - в то же время - на органичное взаимодействие с мировой культурой.

Цель диссертации состоит в том, чтобы попытаться представить творчество Ю.Л. Сазоновой как закономерно развивавшееся целое, проследить его эволюцию в биографическом и историко-литературном контексте. Таким образом, принципиальным является определение доминант этого развития, ставших краеугольными камнями её мировоззрения и способствовавших формированию жизненной и творческой позиции в освоении эмигрантского опыта.

Для достижения этой цели в работе были поставлены следующие задачи:

1. Выявить факторы, повлиявшие на формирование личности Слонимской.

2. Проанализировать дореволюционную литературно-критическую и творческую деятельность Слонимской в её связи с историей русского театра начала 20 века.

3. Проанализировать деятельность Слонимской периода эмиграции и выявить изменения в её представлениях о литературе и искусстве.

Постановка цели и задач обусловила структуру и композицию данной работы, выстроенной по хронологическому принципу и состоящей из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 257 наименований, 17 из которых - неопубликованные архивные материалы, и приложения. В приложение вынесена впервые в российской и зарубежной практике составленная библиография литературно-критических статей, монографий и художественных произведений Ю.Л. Сазоновой (600 наименований). Общий объем работы - 206 страниц.

Наше внимание к личности именно этого критика обусловлено целым рядом причин.

Во-первых, творчество Ю.Л. Сазоновой-Слонимской до сих пор не изучено, хотя она была ярким представителем культуры русского серебряного века, подругой и соратницей таких ключевых для начала XX столетия фигур, как А. Блок, Н. Гумилев, С. Маковский, Вс. Мейерхольд, Н. Евреинов. Переписка с И.А. Буниным, Г. Адамовичем, Цейтлиными, С. Дягилевым, Б. Шлецером, Н. Милюковым, Аргентиной, А. Павловой, О. Спесивцевой, С. Лифарем, Руше, Прюнье, Г. Ивановым, Р. Гулем все еще ждет своего публикатора.

Во-вторых, Слонимская принимала активное участие в литературной жизни эмиграции как в Софии, так и в Париже, а затем и в Нью-Йорке, став одним из организаторов кружка русской культуры в Колумбийском университете.

Её значимость в культурно-историческом контексте не определена, однако результаты её деятельности в литературной критике и публицистике открыли новые горизонты для осмысления жизни диаспоры за рубежом.

Актуальность исследования обусловлена, прежде всего, повышенным вниманием современных историков литературы к писателям-эмигрантам первой волны.

Новизна исследования связана с тем, что данная работа - первый опыт научного исследования, посвященного личности и творчеству Ю.Л. Сазоновой и учитывающего все основные периоды её биографии. В работе впервые в отечественном и зарубежном литературоведении предпринята попытка систематизации всего корпуса критических и публицистических произведений Ю. Сазоновой в контексте её биографии. Новизна также обусловлена введением в научно-исследовательский оборот целого ряда текстов Ю. Сазоновой, опубликованных в периодической печати в России и за рубежом; предложенной интерпретацией творчества этого автора как динамического целого.

Впервые предпринята попытка воссоздать как можно более полно образ личности Сазоновой, собрать воедино все то, что известно об этом деятеле русского зарубежья, а также составить первую библиографию её трудов и публикаций.

К большому сожалению, в большинстве статей и монографий упоминания о ней проходят вскользь, в мемуарных источниках сведений крайне мало. Даже в справочных изданиях существуют еще разночтения по таким вопросам, как годы жизни, сроки эмиграции, основные вехи эмигрантского пути.

Данное исследование - первое, целиком посвященное жизни и творчеству Ю.Л. Сазоновой, так что традиции в трактовке и толковании этой личности еще не сложилось.

Научная разработка проблемы только начата. Многое из эпистолярного наследия Сазоновой не обнаружено в зарубежных архивах русской эмиграции, а в российских хранилищах подобные документы по понятным причинам отсутствуют. Единственный архивный фонд, располагающий некоторыми письмами Сазоновой к членам семьи, хранится в РГАЛИ. Фондообразователем является старший брат Сазоновой Александр Леонидович Слонимский. Вдова этого петербургского литературоведа в 1962 году передала все документы его домашнего архива, а также его личную переписку с эмигрировавшим в США Николаем Леонидовичем Слонимским и сыном Сазоновой Дмитрием Сазоновым, который тоже оказался в США, в РГАЛИ. Среди прочих бумаг в этом архиве сохранилось несколько семейных фотографий дореволюционного периода, а также присланные в разное время из-за рубежа карточки Сазоновой с сыном, фотографии, относящиеся к последнему периоду её жизни, сделанные в больнице, включая изображение надгробного памятника на Сен-Женевьев де Буа.

Первоначальное внимание современных исследователей к Сазоновой-Слонимской было вызвано её деятельностью по созданию собственного профессионального кукольного театра, начатой еще до эмиграции в Петербурге в сотрудничестве с такими яркими личностями, как Гумилев1, Белый, Иванов. Затем Сазонова-Слонимская предприняла попытку организовать русскоязычный кукольный театр в Париже. Именно благодаря этой затее она познакомилась с Райнер-Мария Рильке, который провел в Париже шесть месяцев в 1925 году. Надо заметить, что переписка с Рильке, относящаяся к парижскому периоду (1925), была опубликована К. Азадовским в сборнике Marionette Theater of the Symbolyst Era, представленном на конференции, проводившейся в Музее А. Ахматовой в Санкт-Петербурге 4-8 июня 1996 года. 2 Опасаясь, что не сможет в многочисленных переездах уберечь эти сокровища, Сазонова переслала письма Рильке на хранение своему знакомому Рихарду фон Мизесу (1883-1953), который был страстным любителем творчества этого поэта и собирал все, касавшееся его жизни. Однако с началом Второй мировой войны она утратила с ним связь и о судьбе переданных реликвий сведений не имела.

Прекрасно понимая важность этих писем, но считая их утерянными, Сазонова написала статью3, в которой восстанавливала по памяти, ведь с момента встречи до момента публикации статьи прошло почти 20 лет, все эпизоды общения с Рильке, цитируя многие его слова очень близко к источнику. Сегодня все сохранившиеся письма (на французском языке) находятся в Хоутоновской библиотеке Гарвардского университета (Кембридж, США). Теперь, когда есть возможность сравнить воспоминания и оригинальные письма, приходится только удивляться тому, как точно сохранила её память все детали этого общения. Все письма принадлежат перу Рильке, ответные

1 Золотницкий Д. Николай Гумилев и театр марионеток // Marionette Theater of the Symbolyst Era. Mellen Studies on Puppetry.— Vol.3.— 2002,— C. 281-288.

2 Азадовский К. Совершенные существа (Райнер Мария Рильке и русский театр марионеток) // Marionette Theater of the Symbolyst Era. Mellen Studies on Puppetry.— Vol.3.— 2002.— C. 289-325.

3 Сазонова Ю. Письма Райнера Марии Рильке // Новый Журнал.— 1943. № 5.— С. 281-292. послания Сазоновой, видимо, должны храниться в его личных архивах. Однако сведений о них пока нет. Вся переписка относится к 1925 году.

В нескольких исследованиях, посвященных истории кукольного театра в России и за рубежом, имя Сазоновой упоминается в числе наиболее значимых, а постановки и замыслы разобраны и описаны. В частности, американский филолог-русист Keith Tribble посвятил опытам Сазоновой в области театра марионеток целую главу в исследовании символистского театра, проведенного в рамках подготовки кандидатской диссертации уже 14 лет назад. Он подробно восстанавливает дореволюционную историю театра марионеток Слонимской и ставит это явление в зависимость от символистской традиции, считая этот театр символистским и по сути, и по составу участников, и по форме, и по задачам, которые решались художественным советом.

О роли Сазоновой в судьбе спектакля «Событие» по пьесе Сирина рассказывает глава в монографии С. Литавриной «Русский театральный Париж»4. В этой книге Сазонова предстает как один из передовых и наиболее авторитетных театральных критиков, которые были законодателями вкусов зрителя русского Парижа.

К сожалению, ни её критическое наследие, раскиданное по множеству периодических изданий русской эмиграции в Софии, Париже и Нью-Йорке, ни художественные произведения так и не собраны, не проанализированы и не вошли в научный и культурный обиход. Этим обусловлена актуальность настоящей диссертации.

В исследованиях последних лет доминируют две взаимосвязанные тенденции: типологический анализ и описательные работы. Исследования первого типа выявляют и рассматривают направления литературного развития, анализируют стилевые тенденции, прослеживают динамику определенных литературных течений.

4 Литаврина М.Г. Русский театральный Париж: 20 лет между войнами. - СПб, 2003.

В исследованиях второго типа ведется активное накопление и введение в научно-исследовательский оборот материала, ранее недоступного или попросту изъятого по идеологическим и иным соображениям. Предпринимаются попытки описания состава литературы начала XX века, внутрилитературных связей и общекультурного контекста, обусловившего движение литературного процесса.

Этим вызвано появление ряда работ, посвященных рассмотрению конкретных явлений литературной жизни, анализ которых позволяет выявить специфические закономерности литературного процесса эмиграции. Ведется работа по нанесению на историческую карту ориентиров культурной и литературной жизни русских эмигрантов по всему миру.

Жанр творческой биографии представляется плодотворным в освоении и введении в научный обиход целого массива текстов, принадлежащих перу совершенно неизвестных современным литературоведам и культурологии личностей большого масштаба, незаурядных для своего времени, но совершенно забытых в силу исторических и политических катаклизмов.

Создание объективной картины историко-литературного процесса требует не только исследования художественного наследия писателей так называемого первого ряда, но и рассмотрения творчества авторов, не совершивших значительных художественных открытий, составлявших ту литературную среду, которая обозначала проблематику времени, устанавливала критерии и ориентиры, в определенной степени задавала направление и степень влияния литературы на духовную жизнь общества в целом.

В числе незаслуженно обойденных вниманием можно назвать такие громкие для своей эпохи имена, как кн. С. Волконский, А. Ярцев,

В. Бубнова, К. Парчевский и многие другие, те, о ком мемуарные источники сообщают лишь вкратце, к случаю, в перечислениях.

Публикация наследия многих эмигрантов, а более всего эмигрантских литературных критиков, является чрезвычайно сложной задачей с точки зрения сбора и обработки материала, разбросанного по многочисленным и, часто, плохо сохранившимся периодическим изданиям.

Тем не менее, как по свидетельствам современников, так и по признанию сегодняшних исследователей, литературная критика первой волны эмиграции достигла такого небывалого расцвета, что Г. Струве назвал её «едва ли не самым ценным вкладом зарубежных писателей в общую сокровищницу русской литературы»5

Вообще, исследованию русской эмиграции первой волны как исторического и культурного явления посвящено большое количество работ. Неоднократно объектом исследования и анализа становились литературные движения и школы, истории создания отдельных произведений, вопросы о «единстве или множественности» русской литературы XX века. Отдельное исследование О. Демидовой посвящено литературному быту русского зарубежья. В её монографии «Метаморфозы в изгнании» рассматривается бытовая составляющая литературной жизни русского Парижа между двумя войнами. Гораздо меньше внимания уделялось и уделяется до сих пор отдельным представителям эмигрантской литературы. Тем не менее можно констатировать, что работа по введению в российский научный дискурс наиболее значимых литературных критиков эмиграции уже начата. Некоторым отдельным представителям художественной и критической литературы повезло с изданием их трудов в «постперестроечной» России. К числу таких наиболее известных эмигрантских литературных

5 Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Paris: YMCA-Press, 1984. С.371 и критиков относится Г.Адамович, чье наследие подробно рассматривается исследователем О. Коростелевым.

Однако литературную жизнь русской эмиграции невозможно анализировать, базируясь на двух-трех именах, не только в силу узости материала, но и в силу самого характера эмигрантской культуры, которая, это сегодня можно утверждать с уверенностью, была принципиально мозаична, немонолитна.

В связи с этим на современном этапе исследования необходимо расширить осведомленность научного сообщества относительно других представителей творческой элиты эмиграции. Часто в творчестве авторов так называемого второго ряда актуализируются наиболее распространенные идеи и импульсы, типичные для конкретного культурного явления.

Необходимость данной диссертации вызвана еще и тем, что в научный обиход впервые вводится целый ряд неопубликованных архивных документов, до сих пор неизвестных широкому кругу исследователей.

Источники, на которых базируется данная диссертация, можно условно разделить на три группы: 1) источники личного происхождения - переписка семьи Слонимских, мемуары знакомых Сазоновой, 2) статьи и рецензии, посвященные творчеству Сазоновой, 3) критические статьи, рецензии, литературные портреты и воспоминания, принадлежащие перу самой Сазоновой.

К первой группе документов относятся, в основном, неопубликованные источники, часть из которых, касающаяся семьи Слонимских, хранится в РГАЛИ в личном фонде A.JI. Слонимского, старшего брата Сазоновой. Другая часть - неопубликованные воспоминания мужа Сазоновой, написанные в 1962 году и касающиеся доэмигрантского периода жизни и творчества Сазоновой. Вторая группа и третья группа источников были найдены в русской дореволюционной периодической печати, а также в печатных органах русского зарубежья и относятся к периоду с 1910 по 1957 год.

Для реконструкции дореволюционного периода жизни и творчества Слонимской привлекается переписка Сазоновой с матерью, мужем и братьями, а также воспоминания П.П. Сазонова, мужа Слонимской.

Неопубликованные воспоминания П.П. Сазонова в определенной мере тенденциозны, поскольку писались в советское время, в том числе и чтобы продемонстрировать лояльность своей дореволюционной театральной деятельности советскому режиму, установившемуся после революции. Тем не менее эти мемуары содержат очень ценные с биографической точки зрения описания театральной работы Слонимской, указания на творческие и семейные связи, историю создания первого в России профессионального кукольного театра под руководством Слонимской. Машинопись этих воспоминаний хранится в библиотеке Союза театральных деятелей.

Наиболее полную информацию о биографии Сазоновой содержат письма её сына, Дмитрия Сазонова, который сознательно ставил перед собой задачу сохранить подробности её жизни и творчества. В его планы входило написание монографии о матери. Он предполагал восстановить жизненные и творческие коллизии человека, которого он не без оснований считал одним из виднейших филологов и критиков эмиграции. В работе с его письмами приходится сталкиваться с тем, что многие сообщенные им факты невозможно проверить в силу единичности источников подобного рода. Многие факты, которые Д. Сазонов излагает в своих письмах, основаны на его собственных впечатлениях, относящихся к детству и юности, когда мнения и оценки могли быть усвоены некритически.

В качестве материала для анализа становления критической манеры и круга идей Слонимской доэмигрантского периода используются статьи в периодических изданиях «Аполлон» (СПб), «Ежегодник Императорских театров» (СПб).

В диссертации также анализируются критические статьи Сазоновой эмигрантского периода для выявления основных критериев оценки литературных произведений, которые критик применял к советским, эмигрантским и иностранным текстам. На основе этого корпуса статей реконструируется критическая концепция Сазоновой. К числу изданий, в которых публиковалась Сазонова после эмиграции, относятся крупнейшая ежедневная газета русского Парижа «Последние новости», первый толстый журнал эмиграции «Современные записки» (Париж), «Звено» (Париж), «Путь» (Париж), «Новоселье» (Нью-Йорк), «Новый журнал» (Нью-Йорк).

В диссертации реконструируется целостная позиция Сазоновой-критика, которая, в процессе рассмотрения, оказывается не только своеобразной и уникальной для эмигрантской среды, но и представляющей инвариант альтернативной критики во взгляде на советскую литературу.

Новизна исследования подчеркивается привлечением ранее неизвестного литературно-критического материала: газетных статей, журнальных публикаций, монографий, рецензий на книжные новинки и театральные спектакли. По этой причине одной из вспомогательных целей настоящего исследования был сбор и анализ статей и публикаций Сазоновой во всех доступных сегодня российскому исследователю изданиях эмиграции, с которыми она сотрудничала. Это позволило очертить и круг проблем, волновавших её, и круг общения, который образовался в связи с постоянными контактами в редакциях и благодаря участию в газетных полемиках, а также наметить развитие критической манеры Сазоновой и эволюцию её взглядов.

Картина будет неполной, если не опираться на биографию Сазоновой- критика, вклад которого в литературный процесс русского зарубежья хоть и остался до сих пор неоцененным, является, тем не менее, неоценимым.

Сочетание биографического и литературного анализа позволит полнее обрисовать творческий и жизненный путь, который довелось пройти одной из талантливейших представительниц русской культуры, начавшей свою деятельность в период расцвета русской элитарной культуры серебряного века, сохранившей преданность заветам символизма в эмиграции и всю свою жизнь продолжавшей неутомимую научную и творческую работу.

Разговор о Сазоновой и её критическом наследии выводит нас в область теоретических исследований и решения вопроса, сформулированного наиболее полно Жоржем Нива на коллоквиуме в 1979 году: «Одна или две русских литературы?». До сих пор не решенный, на разном материале этот вопрос имеет тенденцию решаться по-разному. О. Демидова на материале литературного быта русского зарубежья, М. Литаврина на материале театральной жизни русского Парижа, Антуан Аржаковский на материале журнала «Путь», что литератур, а более полно - и культур, все-таки сформировалось две. Несмотря на все еще сохраняющуюся тенденцию к стиранию всех и всяческих границ, преобладавшую в начале освоения неизвестного массива литературы диаспоры, сегодня наиболее трезвые исследователи из разных стран видят, что если в основе объединения должна лежать типологическая близость, однородность культур, то мнимое единство метрополии и диаспоры разваливается.

Конечно, идея единства русской литературы поддержана и освящена такими именами, как Л. Флейшман, Е. Эткинд, которые утверждали, что «поэзия развивалась внутри страны и вовне по тем же или сходным законам, решая общие эстетические задачи».6 В тот

6 Эткинд Е. Русская поэзия века как единый процесс? // Коллоквиум «Одна или две русских литературы?» (http://nivat.free.fr/Iivres/onetwo/02.htm). - 06.09.2004. исторический момент преобладало желание примиряющего все противоречия слияния двух ветвей после того, как литература эмиграции начала возвращаться на родину. И, тем не менее, этому авторитетному взгляду, основанному на ощущении генетической близости Б. Пастернака и М. Цветаевой, противостоит объективная реальность. С течением времени возможность слияния в единую русскую литературу во всей её целокупности не была реализована, что осознается по обе стороны границы. «Оказавшиеся в силу бытийных обстоятельств на разных полюсах, две русские литературы в дальнейшем развивались как культурные формы двух типологически разных культур, что не осознавалось и не могло осознаваться ни той, ни другой стороной до момента встречи».7

Побочной целью данного исследования является попытка решить вопрос «две или одна русских литературы» на материале критического наследия Ю. Сазоновой, выстроив систему отношений между критиком и объектом критики и сравнив структуру и методологическую основу этих отношений с соответствующими явлениями в критике метрополии и диаспоры. На основе этого сопоставления можно будет прояснить, являются ли методы, подходы и критерии оценки специфичными для данной культуры и есть ли зависимость между типом культуры и системой критериев, применяемых к произведению. Если подобная зависимость существует и в ходе анализа выяснится, что оценочные системы различаются, то можно будет сделать вывод о том, что поддерживается тезис о типологическом различии культур метрополии и диаспоры, а, следовательно, отсутствие единства русской литературы двух ветвей можно считать на данном материале доказанным.

Практическая ценность исследования состоит в том, что расширение круга персоналий русской культуры позволит пополнить

7 Демидова О. Р. Метаморфозы в изгнании: Литературный быт русского зарубежья. - СПб., 2003. - С. 243. курсы по истории литературной критики русского зарубежья, а также может стать основой отдельного спецкурса по изучению русского зарубежья или мастерской литературной критики. Выводы, сделанные в этом исследовании, уточняют некоторые положения традиционных курсов по истории русской литературы XIX и XX веков в части, касающейся трактовки творчества отдельных авторов. Американский славист Кейт Трибл (Keith Tribble) на материале переписки Бунина и Сазоновой, а также статей критика о Бунине утверждает, что «а reconsideration of Sazonova as a critic opens new vistas on Bunin as a writer»8. И мы надеемся, что в ходе рассмотрения всей совокупности критических и философских текстов Сазоновой мы откроем новые перспективы в оценке тех писателей, о которых, казалось бы, уже все сказано.

Апробация работы. Отдельные фрагменты диссертационного исследования и его основные положения обсуждались на семинаре «Литературный портрет», а также стали базовым материалом для лекции «Литературная критика эмиграции» в курсе «Русская литература XX века». По теме диссертации опубликованы 2 статьи общим объемом 1 печатный лист.

8 Tribble, Keith Owen, Ph.D. Bunin and Sazonova // Program of the 2002 meeting of the American Association of teachers of Slavic and East European Languages.— 27-30.12.2002.— C. 79. «Рассмотрение Сазоновой как критика открывает новые перспективы во взгляде на Бунина как писателя», (перевод мой. - Е.Ш.)

Заключение научной работыдиссертация на тему "Ю.Л. Сазонова-Слонимская: феномен эмиграции первой волны. Проблемы творческой биографии"

Заключение.

В результате предпринятого анализа всех этапов творческой эволюции Сазоновой — режиссёра, историка балета, театрального и литературного критика - можно сделать следующие выводы.

Решающее влияние на формирование личности Сазоновой оказала семейная обстановка, которая стала плодотворной почвой для развития целой плеяды творческих личностей. Они реализовали свой потенциал как в рамках советской, так и в границах эмигрантской культуры. Атмосфера либеральных ценностей, народолюбия, свойственного всей русской интеллигенции, и непосредственного участия в интеллектуальной и художественной жизни поколения породила уникальный для XX века, если не единственный в своем роде, артистический и литературный клан Слонимских, достойным представителем которого проявила себя Ю.Л. Сазонова. Несмотря на деспотичный характер матери, а скорее всего, благодаря ему, у детей сформировалась потребность в самореализации и творческой самоидентификации. Именно это стремление проявить свое собственное «Я» вопреки влиянию матери могло, ввиду большой художественной одаренности всех членов семьи Слонимских, дать XX веку плеяду выдающихся писателей, исследователей, композиторов и музыкантов.

Проанализировав основные факты творческой деятельности Сазоновой до эмиграции, можно с уверенностью сказать, что она открывается как многогранная творческая личность, имеющая обширный круг интересов. Во всех проявлениях её творческой деятельности обнаруживается глубокое погружение в исследуемые проблемы, от изучения древней пантомимы и синкретического искусства, до истории балета, которой она продолжала заниматься на протяжении всей жизни. Она стала первооткрывателем неизвестной рукописи великого французского балетмейстера Новерра в архиве Художественной Академии, изменив взгляд специалистов на отношения Новерра и Боке. Ей принадлежит доказательство непосредственного влияния Карла Блазиса на русскую балетную школу.

Человек с математическим складом ума, она большое значение придавала формальной стройности и логичной композиции своих концепций. Это особенно ярко проявилось в работе о драматургии Островского. Безусловно, новаторский подход к анализу пьес известного драматурга, опровергающий давно устоявшиеся взгляды маститых критиков на творчество Островского, выводит Сазонову из общего ряда. Её символистское прочтение открывает новые горизонты в осмыслении творчества Островского и в постановке его пьес.

В целом этот период творчества Сазоновой можно характеризовать как символистский в силу тех доминант, которые определяли её отношение к теории и практике театрального и литературного труда.

Для творческой деятельности Слонимской доэмигрантского периода характерно стремление стереть посредством искусства грань между интеллигенцией и народом, что выразилось в создании первого в России профессионального кукольного театра. В восприятии искусства она выделяла и улавливала в любых его проявлениях общечеловеческий характер и вневременной смысл. Кроме того, для Сазоновой-критика было свойственно символистское восприятие литературы и театра.

Подводя общий итог, можно позиционировать творческую личность Сазоновой в театральной жизни начала XX века как безусловный феномен.

Осмысленная в русской интеллигентской традиции служения народу и Родине, миссия эмиграции, этого вынужденного беженства и изгнанничества, судьбе эмиграции имела, по убеждению Сазоновой, огромное культурное и историческое значение. Эмиграция, воспринятая как личная и общенациональная трагедия, привнесла в её позицию новые ориентиры. В представлении Сазоновой, беженство - это испытание, которое необходимо было пройти части русской интеллигенции для того, чтобы искупить свою экзистенциальную вину перед народом. В этом испытании эмиграция совершала «тихий подвиг», выраженный в ежедневном труде, личных усилиях каждого во имя поднятия престижа русского имени, и, по мнению Сазоновой, именно уверенность в том, что накопленные и сохранённые знания могут понадобиться России, даёт эмиграции силы выносить все трудности.

В 1926 году Юлия Леонидовна встретилась лицом к лицу со смертью. В связи с этой личной драмой изменились её взгляды на литературу и искусство. Сазонова обрела новый смысл и новое видение жизни. В её творчестве и размышлениях появилась новая доминанта и постоянный мотив конечности земного бытия. Так, тема смерти становится ключевой как в понимании культуры, так и в восприятии религии. Сама цель искусства для Сазоновой стала накрепко связана с идеей смерти и её преодоления. Она казалась ей наивысшим выражением значимости человеческой жизни, ибо именно с положением предела жизнь обретает и смысл, и цель, и ценность. В каждом анализируемом литературном тексте Сазонова неизменно выходит к вопросу о смысле жизни, и наиболее ценными кажутся ей не те, в которых предлагаются готовые рецепты обретения счастья, а те, в которых сомнения и поиски выражены наиболее искренне.

Подход к реальности с точки зрения экзистенциальных проблем и вечных ценностей определил критерии Сазоновой при оценке собственно эмигрантской литературы, советских и западных литературных произведений. На примере Зощенко, Козакова, Леонова показано, что Сазонова в трактовке их творчества практически не ошибалась. Дыхание духовной смерти наполняет, по мнению Сазоновой, произведения большинства советских писателей.

Будучи проницательным и глубоким критиком, Сазонова всегда искала внутреннюю тему произведения и, сквозь него, автора. Сама она не раз возвращалась к теме одиночества как к проблеме современного общества.

В критический момент крушения прежних устоявшихся форм жизни все наносное, лишнее, непринципиальное с точки зрения вечности должно было исчезнуть. Сазоновой казалось странным и страшным то, что в эмиграции люди не изменились, что они не извлекли уроков из своего опыта. Она говорит о том, что в жизни эмиграции не произошло никаких внутренних изменений, не мобилизовался народный дух, на проявление которого так надеялись в изгнании. Поэтому если для доэмигрантского периода было характерно восприятие искусства как посредника между интеллигенцией и народом, пути единения между ними, то после эмиграции, с крушением народнических иллюзий, на первый план вышли идея самоценности искусства.

Актуализировалась идея «чистого искусства», стал очевиден отход социологизированного взгляда на литературу, искусство стало для Сазоновой инвариантом личного общения человека с миром. Одновременно эмигрантский опыт был осмыслен как возможность естественной и взаимовыгодной интеграции русской культуры в европейское культурное пространство, возможность преодолеть изоляционизм диаспоры, выйти на уровень равноправного и равноценного диалога с европейской интеллектуальной элитой. Не отвергая идеи сохранения собственного наследия, она призывала русских использовать уникальную возможность близко познакомиться, впитать в себя достижения мировой и, более конкретно, европейской культуры. Сазонова так формулировала главную задачу эмиграции, суть которой сводится к диалогу: «Задача эмиграции вовсе не в мёртвой охране себя от посторонних влияний, но в восприятии всех культурных ценностей, могущих быть полезными будущей России и в создании почвы для взаимного понимания с теми народами, среди которых приходится жить». И в этом взаимном понимании, восприятии ценностей и происходит разделение русских литератур на две ветви.

Таким образом, главное, что отличало её от современников и коллег, это внимание к «вечным вопросам», экзистенциальной проблематике, которую она раскрывала в каждом истинном произведении искусства и которую считала залогом его истинности, постоянное стремление к интеграции культур, чистоте искусства.

И последний, главный вывод, который можно сделать на основании изучения творчества Сазоновой и построения её биографии состоит в том, что её принципиальная позиция в отношении эмигрантского культурного опыта представляет собой ещё не изученный феномен открытого европейской культуре сознания, настроенного не на ассимиляцию, а на интеграцию и диалог.

Список научной литературыШуклина, Елена Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абызов Ю. Петр Пильский. Опыт столичной и провинциальной биографии / Балтийский архив: В 3 т. Таллин, 1997. Т. 1. С. 189-201.

2. Адамович Г.В. Оправдается ли надежда? // Последние новости. — 1928. № 2577. — 12 апреля. — С. 3.

3. Адамович Г.В. Вклад русской эмиграции в мировую культуру. Париж, 1961.

4. Адамович Г.В. Зощенко // Русская мысль. — 1958. — 23 октября.

5. Адамович Г.В. Комментарии // Числа. — 1933. — Кн. 7/8. — С. 153165.

6. Адамович Г.В. Литературные беседы // Звено. — 1926. № 156. — 24 января. — С. 1-2.

7. Адамович Г.В. О литературе в эмиграции // Современные записки. — 1932. № 50. — С. 327-339.

8. Адамович Г.В. Одиночество и свобода. М., 1996.

9. Адамович Г.В. С того берега: Критическая проза. М., 1996.

10. Адамович Г.В. Собрание сочинений. «Комментарии» / Сост., послесл. и примеч. О.А. Коростелева. СПб., 2000.

11. Адамович Г.В. Собрание сочинений. Литературные беседы. Книга вторая («Звено»: 1926-1928) / Вступ. статья, сост. и примеч. О.А. Коростелева. СПб., 1998.

12. Адамович Г.В. Собрание сочинений. Литературные беседы. Книга первая («Звено»: 1923-1926) / Вступ. статья, сост. и примеч. О.А. Коростелева. СПб., 1998.

13. Адамович Г.В. Человек в советской литературе // Последние новости. — 1931. № 3795. — 13 авг. — С. 2-3.

14. Азадовский К. Совершенные существа (Райнер Мария Рильке и русский театр марионеток) // Marionette Theater of the Symbolyst Era. Mellen Studies on Puppetry. Vol.3, 2002.

15. Азов A.B. Проблема теоретического моделирования самосознания художника в изгнании: русская эмиграция "первой волны". Ярославль, 1996.

16. Алексеев А.Д. Литература русского зарубежья. Книги 1917-1940. Материалы к библиографии. СПб., 1993.

17. Андреев Л. «Верните Россию!»: Сборник / Сост. И.Г. Андреева. М., 1994.

18. Андреева Н.В. Время «Чисел» // Гнозис. — 1979. № 5-6. — С. 3-15.

19. Анненков Ю.П. Дневник моих встреч: Цикл трагедий. М., 2001.

20. Апокин И.А., Майстров Л.Е. История вычислительной техники. М.: Наука, 1990. С. 112-116.

21. Арефьева И.Г. Воспоминания русских литераторов-символистов как исторический источник: Проблемы методики использования мемуаров в историко-культурном исследовании. Автореферат дис. канд. ист. наук. М., 1989.

22. Аржаковский А. Журнал ПУТЬ (1925-1940): поколение русских религиозных мыслителей в эмиграции. К., 2000.

23. Арсеньев Н.С. Дары и встречи жизненного пути. Франкфурт-на-Майне, 1974.

24. Арсеньев Н.С. О русской эмиграции (с 1920 по 1971 гг.) и о духовном ее служении // Русское возрождение. — 1992-1993. № 6061. —С. 214-137.

25. Б.а. Русский кружок при Колумбийском университете // Новоселье. — 1946. — №24/25.

26. Белая Г.А. Дон-Кихоты 20-х годов. «Перевал» и судьба его идей. М., 1989.

27. Белая Г.А. Литература революции: срыв культуры // Вопросы литературы. — 2004. № 1.

28. Белая Г.А. Проблема «искусство и жизнь» как экзистенциальное переживание деятелей русской культуры XX века // Эстетическое самосознание русской культуры: 20-е годы XX века. Москва, 2003.

29. Бердяев Н.А. Литературное направление и социальный заказ (К вопросу о религиозном смысле искусства) // О русских классиках. М., 1993. С. 324-335.

30. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993.

31. Бердяев Н.А. Самопознание. М., 1991.

32. Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990.

33. Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994.

34. Бердяев Н.А. Царство духа и царство кесаря. М., 1995.

35. Берлин И. Философия свободы. Европа. М., 2001.

36. Библер B.C. Культура. Диалог культур // Вопросы философии. — 1989. №6. —С. 31-42.

37. Бирман М. В одной редакции (О тех, кто создавал газету «Последние новости») // Евреи в культуре русского зарубежья. Вып. 3. Иерусалим, 1994. С. 147-169.

38. Бицилли П.М. Зощенко и Гоголь // Числа. — 1932. № 6.

39. Бицилли П.М. К пониманию современной культуры (Проблема универсального языка) // Современные записки. — Париж. — 1932. №49. —С. 318-334.

40. Бицилли П.М. Несколько замечаний о современной зарубежной литературе // Новый град. — 1936. № 11. — С. 131-135.

41. Бицилли П.М. Трагедия русской культуры // Современные записки. — 1933. № 53. — С. 297-309.

42. Больдт Ф., Сегал Д., Флейшман JL Проблемы изучения литературы русской эмиграции первой трети XX века // Slavica Hierosolymitana, 111(1978). С. 75-88.

43. Бубер М. Я и Ты. М., 1993.

44. Бунин И.А. Великий дурман: Неизвестные страницы. М., 1997.

45. Бунин И.А. Миссия русской эмиграции. Речь, произнесённая в Париже 16 февраля 1924 г. // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья: В 2 т. М., 1994. Т. 1. С. 202-210.

46. Бунин И. А. Окаянные дни: Воспоминания. Статьи. М., 1990.

47. В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России. М., 1992.

48. Варшавский B.C. О «герое» молодой эмигрантской литературы // Числа. — 1932. — Кн. 6. — С. 164-172.

49. Варшавский B.C. Незамеченное поколение. М., 1992.

50. Вейдле В.В. Умирание искусства. Размышления о судьбе литературного и художественного творчества. СПб., 1996.

51. Вернадский Г. Русская история. М., 1997.

52. Вернуться в Россию — стихами. 200 поэтов эмиграции: Антология / Сост. В. Крейд. М., 1995.

53. Вишняк М.В. Годы эмиграции. 1919-1969. Париж—Нью-Йорк. (Воспоминания.) Stanford, 1970.

54. Воронский А. Михаил Зощенко. «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова» // Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994.

55. Время Дягилева. Универсалии Серебряного века: Третьи Дягилевские чтения. Материалы. Выпуск первый / Сост. В.В. Абашев. Пермь, 1993.

56. Герасимов Ю.К. Театральный модернизм и Островский // А.Н. Островский и литературно-театральное движение XIX-XX веков. Ленинград, 1974.

57. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971.

58. Гиппиус З.Н. Дневники: В 2 т. М., 1999. Тт. 1, 2.

59. Глэд Дж. Беседы в изгнании: Русское литературное зарубежье. М., 1991.

60. Горбов Д. Поиски Галатеи. М., 1929.

61. Гуль Р. Б. Я унес Россию: Апология эмиграции: В 3 т. М., 2001. Тт. 1-2.

62. Гумилев в воспоминаниях современников. М., 1990.

63. Давыдов А.В. Воспоминания. Париж, 1982.

64. Дальние берега. Портреты писателей эмиграции. Мемуары / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М., 1994.

65. Демичев А. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб., 1997.

66. Дон Аминадо. Поезд на третьем пути. М., 1991.

67. Дубин Б. Сюжет поражения (несколько общесоциологических примечаний к теме литературного успеха) // Новое литературное обозрение. — 1997. № 25. — С. 120-130.

68. Евразия: Исторические взгляды русских эмигрантов. М., 1992.

69. Жирков Г.В. Между двух войн: Журналистика русского зарубежья. (1920-1940 гг.): Учебное пособие. СПб., 1998.

70. Зайцев Б. Братья-писатели: Воспоминания. М., 1991.

71. Зайцев Б. Далёкое. М., 1991.

72. Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М., 1997.

73. Золотницкий Д. Театр поэта // Н.С. Гумилев. Драматические произведения. Переводы. Статьи. Л., 1990.

74. Иванов Г.В. О новых русских людях // Числа. — 1933. — Кн. 7/8. — С. 184-194.

75. Иванов-Разумник. «Пролетарская литература» и «социалистический реализм» // Встреча с эмиграцией. Из переписки Иванова-Разумника 1942-1946 годов. М., Русский путь; Париж, YMCA-Press, 2001.

76. Ивкина А. П. Русское зарубежье в библиографическом отражении // Библиография. 1995. Май июнь. № 3 (271). С. 127-138.

77. Из переписки В. Ф. Ходасевича (1925-1938) / Публ. Дж. Малмстада //Минувшее: Исторический альманах. Т. 3. М., 1991. С. 262-291.

78. Ильин В.Н. Религия революции и гибель культуры. М., 1994.

79. Ильин В.Н. Эссе о русской культуре. СПб., 1997.

80. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 годов: В 2 т. Париж; М., 1992.

81. Ильин И.А. О тьме и просветлении. Книга художественной критики: Бунин. Ремизов. Шмелёв. М.: Скифы, 1991.

82. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993.

83. Исупов К.Г. Русская мысль о смерти // Ступени. — 1993. № 1 (7). — С. 29-60.

84. Исупов К.Г. Русская философская танатология // Вопросы философии. — 1994. № 3. — С. 106-114.

85. К истории русской зарубежной литературы. О парижском журнале «Встречи» с приложением переписки двух редакторов (Г. Адамовича и М. Кантора) / Публ. Г. Струве // Новый журнал. — 1973. № 110. —С. 217-246.

86. Казак В. Лексикон русской литературы XX века. М., 1996.

87. Казнина О.А. Русская литературная эмиграция в Англии (19201930-е гг.). Автореферат дис. докт. фил. наук. М., 1999.

88. Кнабе Г. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного мира. М., 1993.

89. Кодрянская Н. Ремизов в своих письмах. Париж, 1977.

90. Костиков В. «Не будем проклинать изгнанье.» (Пути и судьбы русской эмиграции). М., 1990.

91. Кравцова И.Г., Обатнин Г.В. Материалы Н.В. Недоброво в Пушкинском Доме // Шестые Тыняновские чтения. Рига; Москва, 1992

92. Кудрова И. Версты, дали. Марина Цветаева: 1922 1939. М., 1991.

93. Культура российского зарубежья. М., 1995.

94. Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940: В 2 кн. М., 1994.

95. Ланин Б.А. Проза русской эмиграции (Третья волна). М., 1997.

96. Ланин Б.А., Боришанская М.М. Русская антиутопия XX века. М., 1994.

97. Литаврина М.Г. Русский театральный Париж. СПб., 2003

98. Литература русского зарубежья. 1920-1940. М., 1993.

99. Литература русского зарубежья: Антология: В 6 т. / Сост. В.В.Лавров. М., 1990-1997. Тт. 1-3 (4 кн.). (Издание не завершено.)

100. Литературная энциклопедия русского Зарубежья. Т. 1-2. М., 1998, 2000.

101. Лифарь С. Дягилев и с Дягилевым. М., 1994.

102. Лифарь С. Ю. Сазонова и наука о танце // Русская мысль. — 1957. № 1142. — 3 декабря. — С. 5.

103. Лотман Ю.М. «Конец! как звучно это слово» // Семиосфера. СПб., 2001.

104. Лотман Ю.М. Культура и взрыв // Семиосфера. СПб., 2001.

105. Луначарский А. Об Александре Николаевиче Островском и по поводу его // Опыт неосознанного поражения: модели революционной культуры 20-х годов. М., 2001.

106. Люкс Л. Россия между Западом и Востоком. М., 1993.

107. Маковский С. Портреты современников: Портреты современников. На Парнасе «Серебряного века». Художественная критика. Стихи / Сост., подготовка текста и коммент. Е.Г. Домогацкой, Ю.Н. Симоненко; Послесловие Е.Г. Домогацкой. М.: «Аграф», 2000.

108. Мейер Г. У истоков революции. Франкфурт-на-Майне, 1971.

109. Мейерхольд Вс. О театре. СПб. 1913.

110. Менегальдо Е. Русские в Париже. 1919—1939. М., 2001.

111. ИЗ. Мережковский Д.С. Тайна русской революции: Опыт социальной демонологии. М., 1998.

112. Мир России — Евразия: Антология. М., 1995.

113. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. Основные проблемы и пути развития. 1920-1940. Автореферат дис. докт. фил. наук. М., 1992.

114. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. М., 1995.

115. Мышалова Д. Очерки по литературе русского зарубежья. Новосибирск, 1995.

116. Назаров М. Историософия Смутного времени: Избр. статьи 19891992. М., 1993.

117. Назаров М. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992. Т. 1.

118. Николюкин А. Н. «Не в изгнании, а в послании»: миссия литературы // Российский литературоведческий журнал. — 1994. № 4. —С. 5-12.

119. Об Анне Ахматовой. Стихи, эссе, воспоминания, письма / Сост. М.М. Кралин. Л., 1990.

120. Одна или две русских литературы? Международный симпозиум, созванный факультетом словесности Женевского университета ишвейцарской Академией славистики. Женева, 13-14-15 апреля 1978. Женева: L'Age d'Homme, 1981.

121. Одоевцева И. На берегах Сены. М., 1998.

122. Озерецковский Г. Русский блистательный Париж до войны. Организации. Философы. Писатели. «Простые смертные». Любовь. Париж, 1973.

123. Омельченко Н.А. В поисках России: Общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996.

124. Омельченко Н.А. Политическая мысль русского зарубежья: Очерки истории (1920 начало 1930-х годов). М., 1997.

125. Ону A.M. Загадки русского сфинкса. М., 1995.

126. Орлова Е.И. Литературная судьба Н.Е. Недоброво. Томск-М., 2004.

127. Павлов А.Т. Культура русского зарубежья // История культуры России / Под ред. В.И. Добрыниной. М., 1993.

128. Памятники культуры. Новые открытия. 1988. М., 1989

129. Пархомовский М. По другую сторону баррикад, или Кто создавал «Современные записки» // Евреи в культуре русского зарубежья. Вып. 1. Иерусалим, 1992. С. 219-225.

130. Писатели русского зарубежья (1918-1940): Справочник / Под ред. А.Н.Николюкина. М., 1993-1995. Ч. 1-3.

131. Пискунов В. Чистый ритм Мнемозины: О мемуарах и мемуаристах русского зарубежья // Литературное обозрение. — 1990. № 10. — С. 21-31.

132. Плетнёв Р.В. Неоправданная храбрость // Грани. — 1956. № 29. — С. 213-217.

133. Плетнев Р.В. Рец. на кн.: Сазонова «История русской литературы» // Новый журнал. — 1955. № 44. — С. 289-293.

134. Померанцев К. Сквозь смерть. Воспоминания. Лондон, 1986.

135. Пономарев Е.Р. Лев Толстой в литературном сознании русской эмиграции 1920-1930-х годов // Русская литература. — 2000. № 3. — С. 202-211.

136. Поплавский Б.Ю. Вокруг «Чисел» // Числа. — 1934. — Кн. 10. — С. 204-209.

137. Попов А.В. Русское Зарубежье и архивы. Документы российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования // Материалы к истории русской политической эмиграции. Вып. IV. М., 1998.

138. Поремский В. Д. Стратегия антибольшевистской эмиграции. Избранные статьи 1934-1997. М., 1998.

139. Пути Евразии: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост. И.А. Исаев. М., 1992.

140. Пушкарев Б.С. Россия и опыт Запада. Избр. статьи 1955-1995. М., 1995.

141. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции 1919-1939. М., 1994.

142. Рерих Н. О вечном. М., 1994.

143. Розанов В.В. Материалы к биографии // Российский Архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. Выпуск 1. М., 1991. С. 249-261.

144. Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. М., 1993.

145. Российские ученые и инженеры в эмиграции. М., 1993.

146. Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн: Антология Сост. Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская. М., 1993.

147. Руденцова Ю.И. Блеск и нищета гостей непрошенных. В кн.: Три столицы изгнания. Константинополь. Берлин. Париж. М., 1999.

148. Рудинский В. Рец. на: Сазонова «История русской литературы» // Возрождение. — 1955. № 47. — С. 142-143.

149. Рудницкий Л. Мейерхольд. М., 1981.

150. Русакова А. Павел Кузнецов. Л., 1977.

151. Русская Атлантида: Поэзия русской эмиграции. Младшее поколение первой волны. М., 1998.

152. Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья: В 2 т. М., 1994.

153. Русская литература в эмиграции: Сборник статей / Под ред. Н. Полторацкого. Питтсбург, 1972.

154. Русская эмиграция в Европе. Сводный каталог периодических изданий: В 2 т. Париж, 1981. Т. 1. 1855-1940 / Сост. Т. Осоргина-Бакунина.

155. Русская эмиграция в Европе. Сводный каталог периодических изданий: В 2 т. Париж, 1981. Т. 2. 1940-1979 / Сост. А. Волкова.

156. Русская эмиграция. Журналы и сборники на русском языке. 19201980. Сводный указатель статей / Ред. Т.А. Осоргина, Т.Л. Гладкова. Париж, 1988.163. Русский Париж. М., 1998.164. Русский Харбин. М., 1998.

157. Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси / Сост. М. Назаров. М., 1991.

158. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997.

159. Русское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920-1940. Франция: В 4 т. Под общ. ред. JI.A. Мнухина. Paris; М., 1995. Т. 1-4.

160. Русское зарубежье: Из истории социальной и правовой мысли. СПб., 1991.

161. Русское литературное зарубежье: Сборник обзоров и материалов. М., 1992. Вып. 1; 1993. Вып. 2.

162. С(оловьев) Вл. Петроградские театры // Аполлон. — 1916. № 2.

163. Саакянц А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997.

164. Савицкий П. Континент Евразия. М., 1997.

165. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат, 1991.

166. Самосознание культуры и искусства XX века. Западная Европа и США. М.; СПб.: Университетская книга, 2000.

167. Сартр Ж. —П. Что такое литература? СПб., 2000.

168. Сарычев В. А. Эстетика русского модернизма: проблема «жизнетворчества». Автореферат дис. канд. фил. наук. М., 1992.

169. Северюхин Д.Я., Лейкинд О.Л. Художники русской эмиграции (1917-1941): Биогр. словарь. СПб., 1994.

170. Седых А. Далёкие, близкие. М., 1995.

171. Словцов Р. Балет и жизнь. Книга Ю. Сазоновой // Последние новости. — 1937. № 5939. — 29 июня. — С. 4.

172. Слоним М.Л. Десять лет русской литературы // Воля России. — 1927. № 10. — С. 61-75; № 11-12. — С. 92-119.

173. Слоним М.Л. Заметки об эмигрантской литературе // Воля России. — 1931.—№7-9. —С. 616-627.

174. Слоним М.Л. Литературные отклики. Живая литература и мёртвые критики // Воля России. — 1924. № 4. — С. 53-63.

175. Слоним M.JI. Литературный дневник. О литературной критике в эмиграции. Молодые русские поэты за рубежом // Воля России. — 1928. №7. —С. 58-75.

176. Современные записки. Указатель к № 1-26 (за 1920-1925 гг.) // Современные записки. — 1925. — Т. 26. — С. 528-544.

177. Современные записки. Указатель к № 27-50 (за 1926-1932 гг.) // Современные записки. — 1932. — Т. 50. — С. I-VII.

178. Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х годов. М., 1991.

179. Солженицын А.И. Избранная публицистика: В 3 т. Ярославль, 19951997.

180. Степун Ф.А. Новоградские размышления по поводу книги В. Варшавского «Незамеченное поколение» и дискуссии о ней // Опыты. — 1956. № 7. — С. 45-57.

181. Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. М.; СПб., 1995.

182. Степун Ф. Встречи и размышления: Избранные статьи. Лондон, 1992.

183. Степун Ф. Встречи. М., 1998.

184. Стефан Дж. Русские фашисты: Трагедия и фарс в эмиграции 19251945. М., 1992.

185. Стернин Г. Ю. Опыт самопознания: О взгляде русской эмиграции (первой волны) на культурную традицию России // Вопросы искусствознания. — 1993. № 4. — С. 165-174.

186. Струве Г. Русская литература в изгнании. 3-е изд. Париж; М., 1996.

187. Струве Н. Православие и культура. М., 1992.

188. Тальников Д. Натурализм или реализм // Советский театр. — 1936. № 6. С. 8.

189. Тамарин Н. «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно» // Театр и искусство. — 1915. № 43. — С.792.

190. Тартак И. О древнерусской словесности // Новое русское слово. — 1955. — 4 декабря. — С.6.

191. Тема смерти в духовном опыте человечества. Материалы международной конференции. СПб., 2-4 ноября 1993. СПб.: СПбГУ, 1993.

192. Терапиано Ю.К. О новом русском человеке и о новой литературе // Меч. — 1934. № 15-16. — С. 3-6.

193. Терапиано Ю.К. Сопротивление смерти // Круг. — 1936. — Вып. 1. С. 144-147.

194. Терапиано Ю.К. Литературная жизнь русского Парижа за полвека. Париж—Нью-Йорк, 1987.

195. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык / Сост. В.М. Живов. М., 1995.

196. Трубецкой С.Е. Минувшее. М., 1991.

197. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литератуы. Кино. М.: Наука, 1977. С. 255-270.

198. Уварова И. Кукла Мейерхольда // (Toronto Slavic Quarterly) http//www.utoronto.ca/tsq/09/uvarova09.shtml от 29.08.2004.

199. Устами Буниных. Дневники Ивана Алексеевича и Веры Николаевны Буниных и другие архивные материалы: В 3 т. Ред. МилицаГрин. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1977-1982. Т. 1-3.

200. Ушаков А.И. История гражданской войны в литературе русского зарубежья. М., 1993.

201. Федотов Г. П. О смерти, культуре и «Числах» // Числа. — 19301931. —Кн. 4. —С. 143-148.

202. Федотов Г. П. Судьба и грехи России. Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. СПб., 1991-1992.

203. Философия войны / Под ред. А.Б.Григорьева. М., 1995.

204. Флейшман Л., Хьюз Р., Раевская-Хьюз О. Русский Берлин. 19211923. Paris: YMCA-Press, 1983.

205. Франк C.JI. По ту сторону "правого" и "левого". Минск, 1992.

206. Франк C.JI. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

207. Фрезинский Б. К 100-летию Михаила Слонимского. «Путь, который он проделал, прост.» // Невское время. - 1997. № 136(1539). - 2 августа.

208. Фрейнкман-Хрустилева Н.С., Новиков А.И. Эмиграция и эмигранты: История и психология. СПб., 1995.

209. Ходасевич В. «Уважаемые граждане» // в кн. Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994.

210. Ходасевич В. Некрополь: Воспоминания; Литература и власть; Письма Б.А.Садовскому. М., 1996.

211. Хоружий С.С. Трансформации славянофильской идеи в XX веке // Вопросы философии. — 1994. № 11. — С. 52-62.

212. Хроника литературной жизни русского зарубежья. Франция // Российский литературоведческий журнал. — 1993-1996. № 1. — С. 284-311; № 2. — С. 249-263; № 3. — С. 164-197; № 4. — С. 302-339; № 5-6. — С. 377-413; № 7. — С. 277-349.

213. Цветаева М. За всех — противу всех!: Судьба поэта: В стихотворениях, поэмах, очерках, дневниковых записях, письмах / Сост. Л.В. Поликовская. М., 1992.

214. Цивьян Т. Ремизов своими и чужими глазами // Культура русской диаспоры: саморефлексия и самоидентификация. Материалы международного семинара. Tartu, 1997. С. 99-118.

215. Чхартишвили Г.Ш. Писатель и самоубийство. М., 2000.

216. Шаховская 3. Отражения. М., 1991.

217. Шестов Л. Сочинения: В 2 т. М., 1993.

218. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. 2-е изд. М., 1986.

219. Шкловский В. О Зощенко и большой литературе // в кн. Михаил Зощенко. Статьи и материалы. Л., 1928.

220. Э. Бескин. Б.н. // «Театральная газета». — 1916. № 8. — С.4.

221. Юбилейный сборник газеты «Последние новости», 1930.

222. Янгиров Р. Киностатист как зеркало русской революции. «Минувшее». Исторический альманах. Вып. 16. СПб., 1994.

223. Яновский В. Поля Елисейские. М., 2000.

224. Foster L. Bibliography of Russian Emigre Literature 1918-1968. Vol. 1, 2. Boston, 1970.

225. Lerdre Ch. Les emigres Russes en France. Paris: Editions Sres, 1930.

226. Literary Exile in the Twentieth Century: An Analysis and'Biographical Dictionary / Ed. by M. Tucker. New York; Westpoint, 1994.

227. Ossorguine-Bakounine T. et Volkoff A. M. L'emigration russe en Europe. Catalogue collecliff des periodiques en langue russe. Vol. 1. 1855-1940. Vol. 2. 1940-1970. Paris, 1976-1977.

228. Slonim M. Modern Russian Literature. New York: Oxford'university Press, 1953.

229. Tribble Keith Owen, Ph.D., European symbolist theater: Conventions and'Innovations. A dissertation, 1994.1. Архивные материалы.

230. Сазонов П.П. Воспоминания. Машинопись. 1962. Библиотека СТД

231. Недоброво Л. Письмо Слонимской Ф.А. от 3 апреля 1923 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1., ед. хран. 503, Л. 13.

232. Слонимский Н.Л. Письмо Слонимскому А.Л. от 2 декабря 1923 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1., ед. хран 202, Л.З.

233. Слонимский Н.Л. Письмо Слонимскому А.Л. от 25 декабря 1924 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1, ед. хран. 202, Л.7.

234. Сазонова Ю.Л. Письмо Слонимскому А.Л. от 13 апреля 1925 года // РГАЛИ, ф.2281, on. 1, ед. хран. 195, Л. 2.

235. Слонимский Н.Л. Письмо Слонимскому А.Л. от 8 июня 1925 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1, ед. хран. 202, Л. 10.

236. Слонимский H.JL Письмо Слонимскому A.JI. от 8 июля 1925 года // РГАЛИ, ф. 2281, он. 1, ед. хран. 202, Л. 18.

237. Слонимский Н.Л. Письмо Слонимскому А.Л. от 23 января 1935 года // РГАЛИ, ф. 2281, он. 1, ед. хран. 202, Л. 12.

238. Слонимский Н.Л. Письмо Слонимскому А.Л. от 11 марта 1943 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1, ед. хран. 202, Л. 26.

239. Слонимский Н.Л. Письмо Слонимскому А.Л. от 7 апреля 1944 года // РГАЛИ, ф.2281, ед. хран. 202, Л. 14.

240. Слонимский Н.Л. Письмо Слонимскому А.Л от 6 января 1958 года // РГАЛИ, ф.2281, on. 1, ед. хран. 206, Л. 8.

241. Сазонов Д.П. Письмо Слонимскому А.Л. от 10 февраля 1958 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1. ед. хран. 175, Л. 56.

242. Сазонов Д.П. Письмо Слонимскому А.Л. от 25 апреля 1958 года // РГАЛИ, ф.2281, on. 1, ед. хран. 506, Л. 78-79.

243. Сазонов Д.П. Письмо Слонимскому А.Л. от 8 мая 1958 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1, ед. хран. 176, Л.23.

244. Сазонов Д.П. Письмо Слонимскому А.Л. от 29 июля 1958 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1, ед. хран. 177, Л. 3.

245. Сазонов Д.П. Письмо Слонимскому А.Л. от 6 сентября 1958 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1, ед. хран. 504, Л. 22.

246. Сазонов Д.П. Письмо Слонимскому А.Л. от 13 октября 1958 года // РГАЛИ, ф. 2281, on. 1, ед. хран. 178, Л. 92.