автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Законодательная и исполнительная власть в России в 1906 - 1914 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Законодательная и исполнительная власть в России в 1906 - 1914 гг."

На правах рукописи

005017816

СОЛОВЬЕВ КИРИЛЛ АНДРЕЕВИЧ

ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ II ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ В РОССИИ В 1906 - 1914 гг.: МЕХАНИЗМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

2 р дпр ті

Москва - 2012

005017816

Работа выполнена на кафедре истории России нового времени Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего

профессионального образования «Российский государственный гуманитарный университет»

Научный консультант. доктор исторических наук, профессор

ШЕЛОХАЕВ ВАЛЕНТИН ВАЛЕНТИНОВИЧ

Официальные оппоненты:

БЕРЕЗОВАЯ ЛИДИЯ ГРИГОРЬЕВНА - доктор исторических наук, профессор Российский государственный гуманитарный университет, профессор кафедры социальны) коммуникаций и технологий

РОЗЕНТАЛЬ ИСААК СОЛОМОНОВИЧ - доктор исторических наук, профессор Российский государственный архив социально-политической истории, главны! специалист Отдела документальных публикаций

ТУМАНОВА АНАСТАСИЯ СЕРГЕЕВНА - доктор исторических наук, докто юридических наук, профессор, Национальный исследовательский университет «Высша школа экономики», профессор кафедры теории права и сравнительного правоведения

Ведущая организация: Институт подготовки и повышения квалификаци преподавателей гуманитарных и социальных наук Московского государственног университета им. М В. Ломоносова

Зашита состоится 31 мая 2012 года в 14 часов на заседании совета по защи-диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой стeпe^ доктора наук Д. 212.198.03 при Российском государственном гуманитарном университе-по адресу: 125993, ГСП-3, Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РГГУ. Автореферат разослан А 2012 г.

Ученый секретарь канд. ист. наук, доцент

Е.В. Барыше

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Аю-уальностьтемы исследования. На {»временном этапе развития исторической науки исследователи все чаще сталкиваются с необходимостью обновления своего категориального аппарата. Традиционные понятия получают новое осмысление, возникают новые направления исследований, которые замещают собой привычные области приложения усилий историков. К настоящему моменту все большим влиянием пользуются новая социальная, новая экономическая, новая культурная история и, наконец, новая политическая история, которая позволяет заметно расширить проблемное поле исследований. Так, в рамках подходов новой политической истории объектами изучения становятся не только отдельные решения высших государственных учреждений и реакция общественности на них, но и политическая культура, представления о власти, сценарии власти, политические практики, анализ которых дает возможность охарактеризовать и политическую систему прошлого как совокупность институтов, формулировавших и воплощавших в жизнь коллективные цели общества или же существовавших в нем групп.

Разработка данной проблематики предполагает выявление механизмов взаимодействия участников законотворческого процесса, ответственных за принятие решений государственной важности. Речь идет об устойчивых алгоритмах подготовки, экспертизы и согласования законопроектов. Эти процедуры характерны для любого политического режима, однако в конституционном государстве они приобретают особое значение, будучи регламентированными писанным законом и устоявшейся традицией. Собственно этим правилам и посвящена любая конституционная хартия, которая так или иначе устанавливает механизмы взаимодействия между законодательной и исполнительной властью. В России проблема сотрудничества ветвей власти встала в 1906 г. - т. е. с издания Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. и созыва ! Государственной думы.

Изучение механизмов взаимодействия законодательной и исполнительной власти в 1906 - 1914 гг. позволяет принципиально иначе характеризовать функционировавшую политическую систему. Во-первых, это дает возможность оценить ее не только с привычной формально-юридической точки зрения, так как многие процедуры разработки и принятия законодательных решений основывались на прецедентах, в сущности на обычном праве, а не на нормативных актах. Во-вторых, при изучении законотворческого

процесса можно выявить особенности конструктивного взаимодействия представителей администрации и общественности, в то время как в историографии наиболее пристальное внимание уделено нараставшему напряжению между ними. Наконец, изучение взаимодействия законодательной и исполнительной власти позволяет определить «ядро» политической системы - технологию принятия ключевых решений государственной важности.

Подоплека решений человека - один из узловых вопросов современных общественных наук. Какова его мотивация, обоснование, насколько оно должно соответствовать сложившимся системам отношений в обществе и способно ли оно их изменить - эти сюжеты рассматриваются юристами, политологами, социологами. Данные проблемы представляют большой интерес и для политической истории. Ставя перед собой эти вопросы, исследователь неизбежно переходит от изучения конкретных решений участников политического процесса к проблематике механизмов их принятия, что в итоге позволяет ему сделать вывод о способности (или же неспособности) политической

системы отвечать на вызовы времени.

Объект исследования - механизмы взаимодействия законодательной и исполнительной власти в России в 1906 - 1914 гг., их оценка различными кругами

русской общественности.

Предмет исследования - устойчивые тенденции развития взаимоотношений представительных учреждений и правительства в России в 1906 - 1914 гг. Их анализ позволил выявить характерные особенности политической модели, формировавшейся в России с 1906 г.

Хронологические рамки исследования: 1906 - 1914 гг., т. е. с начала работы 1 Думы и до начала I Мировой войны, когда политическая система России претерпела существенные изменения. В 1914 - 1917 гг. представительные учреждения собирались реже. Верховная власть все чаще прибегала к чрезвычайно-указному праву. Возник новый центр принятия решений - Ставка, что внесло сумятицу в сложившуюся систему управления. Общественные организации (ВЗС. ВСГ, Земгор) обрели возможность прямого участия в выработке решений государственной важности. В итоге менялся и характер законотворчества. В силу этого механизмы взаимодействия законодательной и исполнительной власти в России в период 1 Мировой войны требуют особых подходов н не могут быть исследованы в рамках данной работы.

Цель работы - определить характер взаимоотношений представительных учреждений и Совета министров в Российской империи в 1906 - 1914 тт.

Достижение поставленной цели предполагало решение следующих задач:

- анализ взглядов представителей правительства и общественности на складывавшуюся политическую систему;

- изучение степени готовности Совета министров и представительных учреждений к диалогу друг с другом;

- определение сферы компетенции представительных учреждений и их способности влиять на законотворческий процесс;

- исследование установленных законом процедур согласования законопроектов; выявление неформальных практик взаимодействия законодательной и

исполнительной власти; анализ их значения при принятии политических решений.

Методология исследования. Работа написана в рамках подходов новой политической истории. Еще в 1971 г. Ж. Ле Гофф провозгласил необходимость поворота в изучении политической истории. По его мнению, следовало изучать не политику, а «политическое», то есть не акты государственной власти, а ее структурные особенности'. Иначе говоря, периоды «большой длительности», правда, в рамках коротких политических циклов. Под этим можно подразумевать весьма широкий круг проблем: политическую мифологию, антропологию, символику, механизмы репрезентации власти, «сценарии» власти, политическую культуру. При всем разнообразии концепций, которых придерживаются сторонники новой политической истории, в центре их внимания -политический процесс, а не единичные политические акции, традиционно вызывающие устойчивый интерес в историографии. В рамках данного исследования наибольший интерес представляет как раз «политическая повседневность», т. е. совокупность регулярно осуществлявшихся политических практик. Причем ключевое значение имеют неформальные отношения между элитами (или же внутри господствующей элиты), которые и определяют правила политической игры.

По мнению основателя неоинституционального подхода Д. Норта, институты и есть, прежде всего, правила игры2, формальные и неформальные. Причем последние имеют наибольшее значение. Так, в некоторых «играх» безусловным «правилом»

1 Ле Гофф Ж. Является ли политическая история по-прежнему становым хребтом истории // Средневековый мир воображаемого. М . 2001. С. 404. 416 - 417.

2 Норт Д Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.. 1997. С. !7 - 18; Он же. Уоллис Дж.. Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки: Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества N1 . 201!. С. 59.

считается нарушение всех правил. Такой же неформальный характер имеет конвенция соблюдать установленные предписания.

В силу этого выбор человека может быть верно интерпретирован лишь в соответствии с той системой координат, в которой он существует. Иными словами, институты формируют побудительные мотивы того или иного решения. Характерно, что именно в рамках неоинституционального подхода сформировались столь популярные в общественных науках теории «зависимости от пройденного пути» (path dependence) и «дерева решений» (decision trees), согласно которым исторически сформировавшиеся институты ограничивают выбор человека жесткими пределами «коридора возможностей». Они представляют всепобеждающую силу инерции, благодаря которой сохраняется status quo в обществе.

За изучением неформальных практик в экономической сфере стоит уже значимая традиция, в соответствии с которой «неформальная экономика» - неотъемлемая часть системы национального хозяйства, придающая ей адаптивные способности и предполагающая самоорганизацию общества при помощи неизбежно возникающих сетевых связей. В исторической науке подобный подход при исследовании политических систем прошлого лишь в последнее время утверждает себя.

При этом следует иметь в виду, что новые политические институты в 1906 - 1914 гг. лишь складывались. Следовательно, набор обусловленных ими правил поведения постоянно менялся. Кроме того, новые институты часто сосуществовали с прежними, во многом им противоречившими. Отношения между ними далеко не всегда фиксировались в законодательстве. Все это предполагало наличие альтернативных правил игры, что заметно усложняло «политическое пространство» России.

Неоинституциональный подход в данном случае тем более оправдан, что нельзя описать политическую систему России 1906 - 1917 гг., строя свои выводы исключительно на «букве закона». Это было очевидным и для юристов начала XX в. Причем данное умозаключение применимо не только к Российской империи, но и к стране, хранящей весьма давние традиции конституционализма, - Великобритании. Более того, к началу XX столетия английская политическая практика существенно отличалась даже от того, что устанавливалось немногими писанными нормами.

Научная новизна диссертации, прежде всего, обусловливается постановкой проблемы содержания, характера и своеобразия взаимодействия законодательной и исполнительной власти в России в 1906- 1914 гг.

В силу этого в диссертации исследованы' механизмы принятия законодательных решений, а не история отдельных государственных учреждений или же наиболее яркие события политической жизни России начала XX в. Это позволило выявить наиболее сущностные, характерные черты «представительного строя» в России, формировавшегося с 1906 г.

В диссертации было обосновано, что нормативно-правовая база, регулировавшая взаимодействие законодательной и исполнительной ветвей власти в 1906 — 1914 гг., была внутренне противоречивой и заключала в себе множество пробелов права. Диссертант доказал, что подобное стало следствием концептуальных разногласий в среде высшей бюрократии, разрабатывавшей Основные государственные законы 23 апреля 1906 г. По этой причине возникали благоприятные условия для «правового творчества» участников законодательного процесса, а также интерпретации действовавших правовых норм в рамках идеологических построений. Представители различных партий и движений «выстраивали» собственное понимание складывавшейся политической системы, основываясь исключительно на анализе правовых актов 1905 - 1906 гг. (прежде всего, Основных государственных законов) и априорных суждениях, характерных для той или иной идеологии. При этом законотворческая практика чаще всего ими в расчет не принималась. Таким образом, возникали альтернативные политические реальности, мало соотносившиеся с каждодневной законодательной работой и конфликтные по отношению друг к другу.

Взаимодействие между законодательными учреждениями и правительственной администрацией было затруднено и непроясненностью вопроса, кто должен был представлять ветви власти. Это обусловливалось как реальным уровнем развития права, так и практическими обстоятельствами. Отсутствие дисциплины имело место и среди министров, и среди депутатов. Действия руководителей ведомств нередко вступали в противоречие с позицией Совета министров и его председателя. В то же время и народные избранники далеко не всегда подчинялись решениям фракций. В Думе возникали альтернативные депутатские объединения (крестьян, духовенства, земцев, деятелей городского самоуправления, региональные, конфессиональные союзы), претендовавшие на активное участие в законотворческом процессе. В итоге диалог между представительными учреждениями и правительством становился многосторонним и много)ровневым.

В диссертации получил обоснование вывод о том, что активное вмешательство администрации в ход избирательных кампаний не гарантировало стабильного проправительственного большинства в Государственной думе, которое так и не было сформировано. Установленные законом процедуры взаимодействия представительных учреждений и министерств оказывались чрезвычайно трудоемкими для правительства. В итоге оно было вынуждено искать иные пути согласования законодательных инициатив.

В отличие от устоявшихся традиционных подходов, в данном исследовании впервые в историографии при анализе государственного строя России в 1906 - 1914 гг. учитывались не только нормативные акты, но и возникавшие «неписанные правила», основывавшиеся на негласных конвенциях; было определено место неформальных контактов членов правительства, Государственного совета и депутатов Думы при подготовке и утверждении законопроектов.

Правительство поддерживало отношения с фракциями, группами интересов, стоявшими за народными избранниками, непосредственно с депутатским корпусом. В свою очередь члены законодательных палат вели диалог с главой правительства, министрами, их ближайшими сотрудниками, чиновниками «среднего звена». В результате формировались «сетевые связи», благодаря которым существенно менялись установленные законом процедуры законотворчества. Неформальное согласование того или иного проекта обеспечивало его прохождение официальным порядком. Кроме того, это способствовало расширению сферы компетенции представительных учреждений, вмешивавшихся даже в те области законодательства, которые с формальной точки зрения зависели исключительно от решения императора.

Также в диссертации было проанализировано функционирование «групп интересов», их способность влиять на работу представительных учреждений. Был поставлен вопрос о степени инокорпорированности различных кругов общественности в законотворческий процесс.

Все это позволило впервые в историографии выявить характерные черты «политической повседневности» России начала XX в. - то есть совокупности устойчивых алгоритмов принятия политических решений. Причем они исследованы в контексте мировоззренческих установок участников законотворческого процесса: правительственных чиновников, представителей различных партий.

Выводы данного исследования основаны на широком круге источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.

Теоретическое и научно-практическое значение диссертации заключается в возможности использования ее выводов при изучении политической истории России начала XX в. Это обусловливается тем, что данная работа позволила выявить особенности политической системы Российской империи начала XX в., функционирования государственных органов власти, партийной жизни этого периода. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных пособий и учебных курсов по истории России XX столетия.

Апробация исследования. Основные положения диссертации отражены в монографии, статьях, документальных публикациях (общим объемом 228,8 п. л.). Результаты исследования были изложены в докладах на международных (Москва, 2009, 2010, 2011; Иркутск, 2008; Кедайняй (Литва), 2008, 2011) и всероссийских (Москва, 2006, 2011; Зеленоградск, 2007; Санкт-Петербург, 2011) конференциях. Многие положения диссертации были использованы при подготовке курсов по истории России.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Во введении обоснована актуальность, научная новизна работы, определены предмет, объект, хронологические рамки, цели и задачи, методологические подходы исследования.

Первая глава диссертация посвящена историографическим и источниковедческим проблемам. В ней рассмотрена степень изученности исследуемых вопросов, а также характеризована источниковая база работы.

Диссертация посвящена диалогу бюрократии и представительных учреждений в 1906 - 1914 гг. Исходная позиция для их взаимодействия - мировоззренческие установки представителей обеих сторон, предопределявшие и тактику участников политического процесса. Политическим доктринам, адаптированным к новому государственному порядку, и попыткам их практического воплощения посвящена вторая глава исследования.

Диалог правительственной администрации и законодателей во многом зависел от структурных особенностей учреждений, его осуществлявших. Кто в Совете министров, Думе, Государственном совете был правомочен и брал на себя смелость говорить от имени исполнительной и законодательной власти? Насколько эти государственные органы были способны выработать собственную консолидированн\то позицию и твердо ее

отстаивать? Иными словами, проблема «субъектностп» взаимодействующих сторон рассмотрена в третьей главе диссертации.

Определившись с участниками диалога, важно обозначить предмет их договоренностей. Нередко в историографии высказывается точка зрения, что представительные учреждения обладали столь незначительными полномочиями, что их можно не учитывать при анализе государственной жизни России начала XX в. Принимая эту позицию, следовало бы признать несущественным вопрос взаимодействия законодательной и исполнительной власти. В силу этого необходимо выяснить, какова была роль представительных учреждений в процессе законодательства, формирования государственного бюджета, осуществления контроля за администрацией. Это было рассмотрено в четвертой главе.

Действовавшее законодательство предусматривало процедуры законотворчества, фактически устанавливавшие «правовые рамки» диалога депутатов и администрации. К этому следует присовокупить избирательный процесс, в который правительство активно вмешивалось, рассчитывая повлиять на состав законодательного представительства. При этом любой самый продуманный регламент в действительности работает несколько иначе, нежели задумал его составитель. Как раз практическому воплощению предусмотренных законодательством процедур посвящена пятая глава.

И наконец, закон не может запретить частные контакты между депутатами и министрами. Благодаря такого рода неформальным отношениям часто снимаются острые противоречия и достигается столь необходимый консенсус. Эти контакты становятся важной составляющей законотворческого процесса и «встраиваются» в алгоритм принятия политических решений. Однажды став прецедентом, спустя некоторое время они обретают значение нормы, неписанной, но всеми соблюдаемой. Этой проблематики была посвящена шестая глава диссертации.

В заключении сформулированы выводы по ключевым проблемам диссертации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность диссертации, научная новизна работы, определены предмет, объект, хронологические рамки, цели и задачи, методологические подходы исследования.

В первой главе «Историографические и источниковедческие основы исследования» характеризована степень изученности рассматриваемых вопросов, а также исгочниковая база работы.

Традиции изучения государственного строя 1906-1917 гг. сформировались еще в начале XX в., когда делались лишь первые шаги к осмыслению только складывавшейся политической реальности. Тогда и сформировалось проблемное поле исследований представительных учреждений Российской империи. Оно задает рамки и современным работам, «навязывая» им особый язык историописания, категориальный аппарат, композиционное построение.

Можно выделить три узловые проблемы, неизменно поднимавшиеся юристами и публицистами начала XX столетия.

1. Первая и основная их них - особенность государственного строя, установившегося после 1905 г. Этот вопрос, обсуждавшийся еще до созыва I Думы, так или иначе разрешается в любом исследовании, посвященном политической истории России этого периода. Правоведческие и публицистические работы начала XX в. предлагали альтернативные подходы к анализу «обновленного» государственного строя. Если юристы «отталкивались» от нормативной базы Российской империи, то авторы журнальных и газетных статей преимущественно основывали свои выводы на априорных суждениях, характерных для сторонников той или иной партии.

Большинство юристов начала XX столетия не сомневалось, что в России хотя бы с формальной точки зрения установился конституционный порядок. Так, например, полагали Б.А. Кистяковский, В.М. Нечаев, Л.А. Шалланд. Н.И. Лазаревский был уверен, что Основные государственные законы 23 апреля 1906 г. подпадали под определение конституционной хартии. В.М. Гессен доказывал, что уже Манифест 17 октября 1905 г. провозглашал конституционную форму правления. В итоге феврале - апреле 1906 г. в России установилась «куцая» конституция, как в немецких государствах в начале XIX в. Схожую мысль высказывал С.А. Котляревский: Основные государственные законы напоминали опыты раннего немецкого конституционализма, основывавшего свои построения на безусловном признании монархического суверенитета. И все же сама логика вещей ставила представительное учреждение в особое положение, независимое от администрации, которое с течением времени должно было стать лишь прочнее.

Принципиально иную точку зрения отстаивали юристы правомонархических взглядов. Они считали, что самодержавие оставалось незыблемым и после 1906 г. Царь

продолжал быть единственным носителем суверенной и, соответственно, неограниченной власти. Остальные государственные учреждения пользовались теми или иными полномочиями лишь с санкции государя.

Традиции, заложенные ведущими правоведами начала XX столетия, не нашли своего развития в советской историографии 1920 - 1950 гг. Однако они в известной мере возродились в 1960-х гг. благодаря школе Н.П. Ерошкина, разрабатывавшей проблематику истории государственных учреждений. Формально-юридический подход на новом этапе развития историографии позволял анализировать функционирование правовых механизмов без учета (а иногда и вопреки) идеологических клише, часто с ними ассоциировавшихся. В рамках такого подхода были написаны работы самого Н.П. Ерошкина и А.Д. Степанского. Уже в постсоветской историографии данный метод стал едва ли не доминирующим. Его отличительные черты присутствуют в работах В.А. Демина, В.г! Кошкидько, О.Г. Малышевой, О.Ю. Рыбки.

Большинство исследований так или иначе отвечало на вопрос о характере политического режима в России в начале XX в. Так, Н.П. Ерошкин относил Думу к законосовещательным учреждениям. В ней лишь поддерживались внешние формы парламентской деятельности. По мнению С.М. Сидельникова, Основные государственные законы до такой степени ограничивали полномочия Думы, что можно говорить о тождественности политического режима до 1906 г. и после. Р.Ш. Ганелин, признавая значимые изменение в государственном строе России после 1906 г., относил новый политический порядок к лжеконституционализму. По словам А.Н. Медушевского, «даже в идеале... представительные учреждения России не могут рассматриваться как подлинное конституционное ограничение самодержавия, а, скорее, представляют собой законосовещательный орган при монархе...». Е.А. Юртаева, анализируя деятельность Государственного совета в 1906-1917 гг., пришла к выводу, что после 1905-1906 гг. политический режим существенно не изменился, что в итоге и привело Россию к революции. Характеризуя значение Манифеста 17 октября 1905 г., О.Г. Малышева, полностью соглашаясь с А.Н. Медушевским, усматривала в думской монархии лишь зачатки конституционализма. По ее мнению, Основные государственные законы гарантировали всесилие царя и бюрократии, сохраняя за императором право принятия решений по всем основным вопросам государственной жизни. И.А. Христофоров, ставя под сомнение конституционный характер нового режима, не считал возможным оценивать его в формально-юридической плоскости. Отвергая крайности, он определял

установившийся государственный порядок как пример дуалистической монархии, что, правда, должно было свидетельствовать о конституционном характере правления. Схожей логики придерживался и И.В. Лукоянов, считавший, что в России в 1906 - 1917 гг. была не конституционная, а дуалистическая или думская монархия. По его словам, в пользу этого соображения свидетельствовал тот факт, что в этот период исполнительная власть не была подотчетна законодательной.

Как раз к этому склонялись многие исследователи, с оговорками относившие Россию 1906 - 1917 гг. к числу конституционных государств. Так, С.С. Ольденбург считал, что политический режим, установившийся в 1905-1907 гг., был типологически близок конституционному строю Пруссии второй половины XIX в. По мнению A.M. Давидовича, при всей ограниченности полномочий представительных учреждений в России, Дума и реформированный Государственный совет отвечали формальным требованиям, предъявляемым парламентам конституционного государства. Конституционный характер политического режима в 1906-1917 гг. признавал и Е.Д. Черменский. С его точки зрения, российская буржуазия в лице октябристов была виновата в том, что не использовала имевшиеся в ее распоряжении рычаги давления на правительство. B.C. Дякин аттестовывал Думу как «цензовый парламент», лишенный широкой социальной поддержки в стране. В.А. Демин, признавая Думу законодательным учреждением, тем не менее отмечал, что правовые и политические рамки ее функционирования не позволили реализоваться потенциалу представительной власти в России в начале XX в. Дума не представляла общественное мнение, не внесла существенных изменений в законодательство страны и, наконец, не способствовала «выпуску пара» народного недовольства. Эта мысль получила развитие в монографии В.А. Демина, посвященной Государственному совету, который, по мнению автора, и после 1906 г. оставался бюрократическим учреждением, послушным воле правительства и, соответственно, препятствовавшим реализации конституционных принципов в России. По мнению А.Ф. Смирнова, в стране с апреля 1906 г. действовал конституционный акт, который обозначал коренное преобразование всего государственного строя. Схожую мысль защищала О.Ю. Рыбка. С ее точки зрения. Дума - законодательное учреждение, обладавшее значительными возможностями влиять на позицию исполнительной власти. В.Г. Кошкидько солидаризировался с правоведами начала XX в., утверждавшими конституционный характер обновленного политического режима. ДМ. Усманова определила Думу как парламент, а депутатов - как парламентариев, так как сами себя они

воспринимали именно в этом качестве. И.К. Кирьянов, ссылаясь на работы юристов начала XX в., утверждал наличие в России 1906-1917 гг. всех признаков дуалистической монархии, сочетавшей элементы конституционализма и абсолютизма. О дуалистической монархии писал и C.B. Куликов. По его мнению, существование нового политического строя, прежде всего, обеспечивалось приверженностью императора идеалам конституционализма. В интерпретации C.B. Куликова царь не исключал возможности и

парламентарной формы правления.

Н.Б. Селунская и Р. Тоштендаль поставили вопрос в иной плоскости, рассматривая становление институтов «демократической культуры» в России начала XX в. С их точки зрения, конституционный режим, установившийся после 1905 г., был весьма далек от идеалов демократии. И все же, в целом, он был «скроен» как раз по западноевропейским лекалам. Его же отличия часто преувеличивались и современниками, и потомками. Однако, по мнению исследователей, «демократический эксперимент», начатый в 1905 г., был пресечен уже в июне 1907 г., когда царское правительство пошло на ограничение избирательного права в то время, когда в странах Западной Европы стоял вопрос о его

дальнейшей демократизации.

Исследователи, обращавшие наибольшее внимание на противостояние исполнительной и законодательной власти, чаще всего не принимали в расчет, что конституционный уклад - это, прежде всего, устоявшаяся (а в случае с Российской империей - складывавшаяся) практика взаимодействия органов власти. Это сложная система взаимоотношений, а, следовательно, и взаимозависимости, где стороны нередко меняются местами. Характерно, что еще в 1906 г. М. Вебер, анализируя складывавшуюся в России политическую систему, отказывался дать ей однозначную оценку. Он признавал чрезвычайную ограниченность полномочий Думы. И все же Вебер считал, что у депутатов были серьезные аргументы в споре с правительством (прежде всего, бюджетное право). По его мнению, недостаток такой конституции заключался в том, что она не способствовала урегулированию конфликтов, а лишь провоцировала новые, которые с неизбежностью привели бы к расширению полномочий нижней палаты. Почти 70 лет спустя Дж. Хоскинг, подобно Веберу. не рискнул дать однозначную оценку политической системе, сложившейся в 1905 - 1907 гг. Она ему представлялась внутренне противоречивой, так как верховная власть все время колебалась в своем желании соединить несоединимое - самодержавие и конституцию - причем амплитуда колебаний постоянно увеличивалась По мнению Хоскинга. предметом исследования должно быть

сотрудничество бюрократии и общественности, ради чего собственно и возник представительный строй.

Разрабатывая такого рода сюжеты, исследователь всякий раз сталкивается с проблемой, когда от «статики» больших обобщений необходимо перейти к «динамике» традиционного повествования. Иными словами, нужно так или иначе связать воедино разрозненные события прошлого. Чаще всего такой «связующей нитью» служат перипетии фракционной борьбы.

2. Соответственно, важнейшая проблема, занимавшая исследователей, -периодизация и характер партийной жизни в России в годы «конституционного эксперимента» в России. Этот вопрос приобретал свое «узловое» значение в значительной мере в силу своеобразия источниковой базы, прежде всего, периодических изданий, одновременно формировавших и воспроизводивших общественное мнение начала XX в. Газеты обращали внимание читателей на основные «вехи» политической жизни, которыми чаще всего становились конфликты между партиями и правительством. И для общественности 1900-х гг., и для исследователей позднейшего времени именно из этих «мелких стычек» и «больших сражений» складывалась «канва» политического (а, следовательно, и исторического) процесса. Будучи воспроизведенной множество раз в юридических, публицистических, исторических текстах, она стала «каноничной» для большинства исследователей этого периода.

Газеты приучили обывателя начала XX в., что противостояние партий - главное, что происходило за время работы Думы. Именно этому посвящены и первые книги о народном представительстве - публицистика и воспоминания. Немалую роль в складывании историографической традиции сыграл один из лидеров партии кадетов, депутат И, III, IV Государственной думы В.А. Маклаков. Для него история I и II Думы -это, прежде всего, конфликт правительства и оппозиции. Причем в этом противостоянии не было правых: все были виноваты, в том числе (а, может быть, и прежде всего) кадеты, которые отказывались от диалога с властью и самоуверенно надеялись занять ее место. Таким образом, русскими либералами и, что еще важнее, страной был упущен исторический шанс изменить всю политическую жизнь России. И для

советской историографии деятельность I и II Думы была, прежде всего, связана с противостоянием бюрократии и либеральной общественности. В целом, эта точка зрения вполне оправдана, учитывая эмоциональный накал считанных дней работы народного представительства, не успевшего включиться в рутинную законотворческую

деятельность. Однако для многих исследователей партийная борьба заслоняла все и в жизни III и IV Думы.

Пример такого подхода представлен в исследованиях А.Я. Авреха. В своих работах он следовал канве газетных публикаций начала XX в. Своеобразие этого источника невольно отражалось в текстах его статей и монографий. Яркие выступления оппозиции оставляли в тени деловой ход дискуссии. Примечательно, что А.Я. Аврех обращал непропорционально малое внимание на думский центр, который нес на себе основную тяжесть законотворческого процесса и, согласно его же точке зрения, играл ключевую роль в функционировании «октябристского маятника», созданного целенаправленными усилиями правительства.

Дж. Хоскинг, во многом оспаривая выводы А.Я. Авреха, выстраивал иную модель взаимодействия фракций в Ш Думе. По мнению исследователя, в основе «третьеиюньской» политической системы, прежде всего, лежала лояльность октябристов правительству П.А. Столыпина. Нараставшие расхождения «Союза 17 октября» с премьером неизбежно подталкивали правительство вправо и способствовали дезинтеграции самой партии, что в итоге и дестабилизировало политическую систему. Монография Б. Пинчука была непосредственно посвящена октябристам в III Думе. По мнению исследователя, безуспешные попытки «Союза...» повлиять на формирование правовых и политических институтов в России свидетельствовали об «изолированности» режима, его неспособности вести диалог с наиболее влиятельными социальными группами, адекватно отвечать на вызовы времени. Схожий круг вопросов рассматривал Р. Эдельман. Изучая политический кризис 1909 г., он исследовал процесс замещения националистами октябристов как «проправительственной» партии. Эдельман отмечат, что коренные отличия между этими партиями заключались не столько в программе, сколько в биографии их членов. Всероссийский Национальный союз преимущественно формировался из политиков «поневоле», которых объединяло, прежде всего, то, что они были выходцами с западных окраин Империи.

В работах B.C. Дякина авторское внимание также «сфокусировано» на фракционной борьбе в Думе и Государственном совете в 1907-1914 гг. Именно здесь, в представительных учреждениях, решалась судьба столыпинских реформ в столкновении правительства и правых, поддерживавшихся Постоянным советом Объединенного дворянства. Результатом их натиска статд беспощадная ревизия намеченных преобразований. При этом B.C. Дякин не сводил политическую борьбу к антагонизму

столыпинского кабинета и правых. И думские, фракции, и группы Государственного совета, и само правительство представляли собой самостоятельные политические силы, которые вели свою игру в соответствии с собственными интересами и программными установками.

В монографии В.И. Старцева «Русская буржуазия и самодержавие в 1905-1917 гг.» рассматриваются переговоры между депутатами [ Думы и «высшими сферами». Этот диалог представлялся автору безнадежным, что практически исключало возможность эволюции политического режима в России. Уверенно следовал маклаковской традиции А.Ф. Смирнов. Он оценивал «думскую монархию» как последний акт в истории противостояния исторической власти и общественности. Непримиримость сторон вела Россию к катастрофе, а бюрократию и большинство ее оппонентов - к неминуемой гибели.

В монографии А.П. Бородина «Государственный совет России (1906 - 1917) наибольшее внимание уделяется правым верхней палаты, которыми стали и бывшие чиновники, и представители Постоянного совета Объединенного дворянства, и активисты правомонархических организаций. А.П. Бородин рассматривал процесс упрочения их положения в Государственном совете благодаря позиции верховной власти и менявшимся общественным настроениям.

Многие работы непосредственно посвящены изучению групп, фракций Думы, Государственного совета, их участию в обсуждении того или иного законопроекта'. При этом сами исследователи, обращавшиеся к этой проблематике, нередко отмечали ограниченность такого подхода. A.C. Коррос подчеркивала, что группы верхней папаты формировались в ходе законотворческой деятельности и их состав во многом был обусловлен случайными обстоятельствами. При голосовании фракционная группировка значила существенно меньше, чем жизненный, социальный опыт, привычки членов верхней палаты. По ее мнению, в сложном раскладе сил в Государственном совете правительство П.А. Столыпина не могло обрести устойчивого большинства. Именно это вынудило премьер-министра искать поддержки националистов — иными словами, заметно расширять «правительственную коалицию», которая могла бы стать надежным партнером как в верхней, так и в нижней палатах. По мнению A.C. Коррос, Государственный совет - сложноорганизованная система, которую нельзя свести к совокупности партийных групп, так или иначе противодействовавших любым

1 Могилевский К-И . Циунчук Р.А . Шелочаев В В Государственная дума России как историографическая проблема//Вопросы истории 2007. „V1 11 С 12.

преобразованиям. A.A. Иванов доказывал, что деятельность думских фракций не может быть самодостаточным объектом исследования. Она должна быть изучена лишь в контексте того широкого политического движения, которое депутатское объединение представляло. В.А. Демин, исследуя фракционную группировку И Думы, приходил к выводу о крайне фрагментированном составе нижней палаты, который чрезвычайно затруднял функционирование депутатских групп, законотворческий процесс и, следовательно, предрешал скорый роспуск народного представительства.

3. Наконец, сословный, социальный, классовый характер действовавших государственных учреждений - вопрос, поднимавшийся публицистами еще в 1906 г. Эта проблема в полной мере укладывалась в рамки марксистского подхода, популярного и в советской, и в зарубежной историографии. Разрабатывая этот сюжет, авторы с неизбежностью отмечали вторичность политических институтов по сравнению с теми силами, которые за ними стояли.

В частности, В.И. Ленин писал о несамостоятельности думских объединений и самого Столыпина, которые послушно выражали и всячески защищали интересы Постоянного совета Объединенного дворянства и, следовательно, не были сами по себе значимыми политическими силами. Эта точка зрения находила своих сторонников в историографии. Так, по мнению Р.Т. Мэннинг, 3 июня 1907 г. окончательно утвердилась гегемония Постоянного совета, который диктовал свою волю и правительству и представительным учреждениям. Это вызывало нараставшее раздражение среди промышленников, городской цензовой интеллигенции, не ■ позволяло провести необходимые преобразования и в итоге с неизбежностью вело Россию к катастрофе. Данная точка зрения, пожалуй, одна из наиболее радикальных. В большинстве случаев исследователи куда более сдержаны в оценке влияния дворянских организаций. Для Ю.Б. Соловьева Постоянный совет - лишь один (хотя и весьма могущественный) из игроков на политической сцене Российской империи. Он во многом оппонировал правительству и с переменным успехом оказывал на него давление. Схожую картину политической жизни России начаза XX в. предложил Ф.В. Вчисло. При обсуждении законопроектов сталкивались различные группы интересов, далеко не всегда напрямую связанные с партийными объединениями (но нередко близкие к дворянским организациям). Правительству приходилось договариваться, лавировать: не рассчитывая на широкий общественный консенсус.

Ситуация еще более усложнялась, если принять во внимание весьма критичное отношение землевладельцев (очень часто земцев) к столичной бюрократии. Ф.В. Вчисло подчеркивал существование особой земской «субкультуры», у представителей которой были собственные интересы и собственное видение будущего России. В свою очередь Д. Ливен исследовал особый бюрократический стиль мышления, отражавшийся на политическом поведении высшего чиновничества. При этом и в его среде не было единства, о чем писал В. Мосс на примере работы реформированного Государственного совета.

Все эти накапливаемые наукой сведения позволяют поставить под сомнение традиционные подходы, стереотипные суждения. В частности, этому способствует и огромный объем фактического и аналитического материала о депутатском корпусе, комиссионной работе, направлениях законотворчества, который был собран в энциклопедиях Государственной думы и Государственного совета, изданных под редакцией В.В. Шелохаева. Предметом исследований нередко оказывается история прохождения отдельно взятой законодательной инициативы. При доскональном изучении судьбы правительственных законопроектов в Думе и Государственном совете становится очевидным, что процесс их утверждения зачастую не был столь простым, как это порой казалось исследователям. Все это вынуждает поставить вопрос о конструктивном сотрудничестве депутатов и министров, которые в большинстве своем не были врагами народного представительства.

Иными словами, возникает необходимость изучения механизмов взаимодействия правительства и представительных учреждений. В историографии делаются первые шаги в этом направлении. В.А. Демин рассматривал юридические аспекты сотрудничества Думы и Совета министров. Дж. Моррисон предложил взглянуть на Думу не глазами левого радикала начала XX в., требовавшего скорейшего созыва Учредительного собрания, а законодателя, рассчитывавшего, что формировавшиеся политические институты все-таки будут эффективно работать. По мнению Моррисона, задача исследователя политической истории России начала XX в. как раз и заключается в анализе механизмов функционирования «думской монархии». В монографии О.Ю. Рыбки заходит речь о неформальных контактах депутатов и членов правительства. О.Г. Малышева поставила вопрос об особенностях совместной работы исполнительной и законодательной власти, отмечая «крупицы позитивного опыта взаимодействия». М.Ф.

Флоринский поднял проблему контрольных функций депутатов в области исполнения государственного бюджета.

Причем сотрудничество депутатов и министров тем более значимо, что оно явно выходило за рамки действовавших правовых норм. Характерно, что нередко чиновники шли навстречу депутатскому корпусу вопреки Основным государственным законам. Формировалась новая политическая реальность, требующая особого языка историописания. В его поиске и находится современная историография. Так, P.A. Циунчук подошел к проблеме формирования национальных дискурсов в условиях думских избирательных кампаний: именно тогда перед многими впервые встал вопрос о национальной самоидентификаиии. Д.В. Аронов писал об эволюции понимания публичной политики думскими либералами. И.К. Кирьянов поднял вопрос о формировании публичной политики как таковой, о становлении homo politicus, для которого характерна особая логика поведения. П. Уолдрои доказывал необходимость изучать деятельность представительных учреждений в рамках политической культуры, сложившейся в России к началу XX в.

Таким образом, в современной историографии все чаще ставится вопрос о необходимости сменить акценты в изучении российской политической системы начала XX в. Во-первых, будоражившие общество конфликты депутатов и министров - лишь одна из сторон жизни представительного учреждения. Конечно, сложнее изучать их каждодневное, будничное взаимодействие, незаметное хпя обывателя и порой неизвестное даже для «рядового» члена Думы. Однако именно такого рода исследование позволит охарактеризовать российскую политическую систем)' того времени. Во-вторых, при ее анализе нельзя ограничиваться перечислением тех или иных правовых норм, к чему она явно не сводилась. По меньшей мере, столь же важно обратиться к практике, которая могла осуществляться и помимо, и вопреки действующему законодательству.

Иными словами, предметом изучения должен стать «политический быт», т. е. устоявшийся (а в условиях России - складывавшийся) алгоритм принятия политических решений. Это предполагает иную логику исследования: традиционная хронологическая поступь в изложении событий должна смениться структурно-функциональным анализом институтов и практик.

Попытка выйти за рамки формально-юридического подхода предполагает заметное расширение источниковой баш. В данном исследовании были использованы законодательные акты, делопроизводственные материалы: стенографические отчеты

заседаний Думы и Государственного совета, приложения к ним, материалы бюджетной комиссии, журналы Совещания Государственной думы (РГИА. Ф. 1278. Оп. 3), особые журналы Совета министров, протоколы Царскосельских совещаний 1906 г., прочие документы, связанные с разработкой Основных государственных законов 23 апреля 1906 г., материалы, отложившиеся в фондах Совета министров (РГИА. Ф. 1276), Государственной канцелярии (РГИА. Ф. 1162), Министерства иностранных дел (АВП РИ. Ф. 133), Военного министерства (РГВИА. Ф. 1), Санкт-Петербургского телеграфного агентства (РГИА. Ф. 1358), библиотеки Царского Села (ГА РФ. Ф. 543), документы политических партий (в том числе партии кадетов (ГА РФ. Ф. 579), Трудовой группы (ГА РФ. Ф. 522; Ф. 1807. On. 1. Д. 259), «Союза 17 октября» (ГА РФ. Ф. 115)), думских фракций, группы Центра Государственного совета (ГАРФ. Ф. 1178; РГИА. Ф. 727. Оп. 2. Д. 141), Постоянного совета Объединенного дворянства (ГА РФ. Ф. 434), съездов представителей торговли и промышленности (ОР РГБ. Ф. 260), стенограммы выборгского совещания бывших депутатов 1 Думы, материалы делопроизводства о выборах в Государственную думу (РГИА. Ф. 1327), архив Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства (ГА РФ. Ф. 1467). Работая с этими безусловно значимыми источниками, важно иметь в виду, что они в большинстве случаев не смогут дать исследователю информацию о «политической кухне» начала XX в. Общее собрание Думы чаще всего утверждало решение, принятое в кулуарах Таврического дворца. Помимо этого, стенограммы существенно редактировались выступавшими и председателем палаты. В Совете же министров ключевые политические вопросы и вовсе обсуждались «без канцелярии».

По этой причине среди прочих материалов делопроизводства особенно выделяются донесения заведующего Министерским павильоном Таврического дворца Л.К. Куманина, который информировал правительство о настроениях в Думе, разговорах в кулуарах нижней палаты, ходе комиссионных и фракционных совещаний. Куманин аккуратно собирал слухи и сплетни, ходившие среди депутатов.

Тем более значимы для данного исследования источники личного происхождения: прежде всего, в письма и дневники. В работе были использованы письма из архивных фондов Бобринских (РГАДА. Ф. 1412), П.А. Бурышкина (ОПИ ГИМ. Ф. 10), В.И. Вернадского (Архив РАН. Ф. 518), В.В. Водовозова (ГА РФ. Ф. 539), П.А. Гейдена (ГА РФ. Ф. 887), М.О. Гершензона (ОР РГБ. Ф. 746), A.A. Гирса (АВП РИ. Ф. 340. Оп. 597), И.В. и В.И. Гурко (РГВИА. Ф. 232), И.Я. Гурлянда (РГИА. Ф. 1629), А.И. Гучкова (Ф.

555), А.И. Звегинцева (ГА РФ. Ф. 932), А.П. Извольского (АВП РИ. Ф. 340. Оп. 835), П.П. Извольского (РГИА. Ф. 1569), A.A. Кауфмана (ГА РФ. Ф. 5101), Квашниных-Самариных (ОР РГБ. Ф. 123), В.Н. Коковцова (РГИА. Ф. 966), А.Ф. Кони (ГА РФ. Ф. 564), A.A. Корнилова (ГА РФ. Ф. 5102). A.B. Кривошеина (РГИА. Ф. 1571), С.Е. Крыжановского (Bakhmeteff archive (BAR). Kxyzhanovskii coll. Box. 2.), В.А. Маклакова (ОПИ ГИМ. Ф. 31), Мансуровых (ГА РФ. Ф. 990), П.Н. Милюкова (ГА РФ. Ф. 579; Bakhmeteff archive (BAR). Miliukov coll.), Милютиных (РГИА. Ф. 869), Б.В. Никольского (ГА РФ. Ф. 588), Олсуфьевых (ОПИ ГИМ. Ф. 164), C.B. Паниной (Bakhmeteff archive (BAR). Panina coll.), Самариных (OP РГБ. Ф. 265), П.Б. Струве (РГАСПИ. Ф. 279), Д.Ф. Трепова (ГА РФ. Ф. 595), М.В. Челнокова (ГА РФ. Ф. 810), А.Н. Шварца (ОР РГБ. Ф. 338). Значительный интерес представляет опубликованная переписка П.А. Столыпина, Д.И. Пихно, Николая 11, М.В. Челнокова. В письмах обсуждались дискуссии во фракциях, переговоры между депутатскими объединениями, слухи, распространявшиеся в Петербурге, встречи министров и народными избранниками - иными словами, то, что по тем или иным причинам не находило отражения в официальном делопроизводстве.

Огромное информативное значение имеют материалы перлюстрации Департамента полиции (ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265), где отложилась значительная по объему коллекция писем депутатов, членов Государственного совета, министров, сотрудников канцелярии Думы за 1906 - 1917 гг. Причем в большинстве случаев речь идет о лидерах фракций, наиболее влиятельных участниках законотворческого процесса: это письма А.И. Гучкова, И.Н. Ефремова И.С. Клюжева. П.Н. Милюкова, В.Д. Набокова, И.И. Петрункевича, М.В. Родзянко, А.И. Савенко, H B. Савича, Д.И. Шаховского, А.Н. Шварца, В.В. Шульгина и др.

С этим уникальным источником могут быть сопоставимы лишь дневниковые записи, в которых встречается нигде не повторяющаяся информация о работе групп депутатов и членов Государственного совета, заседаниях правительства, переговорах между представителями законодательных учреждений и Совета министров. В данной работе были использованы как опубликованные (A.B. Богданович, Я.В. Глинки,. Е.Я. Кизевеггер за 1905-1907 гг., A.A. Киреева, Николая И, A.A. Поливанова, A.C. Суворина, И.И. Толстого), так и неопубликованные дневники (Е.Я. Кизеветтер за 1907-1914 гг. (ОР РГБ. Ф. 566), A.A. Половцова (ГА РФ. Ф. 583), С.Д. Протопопова (РГАЛИ. Ф. 389), A.B. Тырковой (["А РФ. Ф. 629), Л А Тихомирова (ГАРФ. Ф. 634), М.Н. Хомяковой (РГИА. Ф. 1102. Оп. 3 Д. 976)). Особое значение имеют дневники И.С. Клюжева (РГИА. Ф: 669). В

них содержится подробная информация о ходе,пленарных, комиссионных, фракционных заседаний, о беседах в кулуарах Думы, о переговорах с правительством, членами Государственного совета, депутатскими объединениями, о нравах народных избранников, ритме их жизни, мотивах поведения, отношениях внутри фракции.

Также была использована обширная мемуарная литература: воспоминания министров и прочих представителей бюрократии (A.B. Бельгарда, С.Ю. Витте, И.К. Григоровича, В.И. Гурко, В.Ф. Джунковского, К.Д. Кафафова, В.Н. Коковцова, С.Е. Крыжановского, П.Г. Курлова, В.Б. Лопухина, П..П. Менделеева (ГА РФ. Ф. P-597I ), Н.П. Муратова (РГАЛИ. Ф. 1208. On. 1. Д. 26), С.Н. Палеолога, H.H. Покровского (РГАЛИ. Ф. 1208. On. 1. Д. 40), А.Ф. Редигера, Г.Е. Рейна, В.А. Сухомлинова, С.И. Тимашева, И.И. Толстого, И.И. Тхоржевского, П.Х. Шванебаха), членов Государственного совета (В.М. Андреевского (ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 225), М.М. Ковалевского, А.Н. Куломзина (ГА РФ. Ф. Р-5881. On. 1. Д. 727; РГИА. Ф. 1642), А.Н. Наумова, И.Х. Озерова (ОР РНБ. Ф. 541), Н.С. Таганцева, Д.Н. Шилова), депутатов Думы (С.И. Бондарева, H.A. Бородина, Л.М. Брамсона, М.М. Винавера, И.В. Гессена, А.И. Гучкова, А.Д. Голицына, Ф.А. Головина (РГИА. Ф. 1625), митр. Евлогия, Н.Ф. Езерского, A.B. Еропкина (ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 335), Н.М. Иорданского (РГАЛИ. Ф. 1337. On. 1. Д. 84 б), A.A. Кизеветтера, С.П. Мансырева, H.A. Мельникова, П.Н. Милюкова, В.Д. Набокова, М.М. Новикова, В.А. Оболенского, H.A. Огородникова, A.A. Ознобишина, И.И. Рамишвили, Ф.И. Родичева, Н.В. Савича, З.Г. Френкеля, А.Г. Хрущова, С.И. Шидловского, В.В. Шульгина, Б.А. Энгельгардта (ОР РГБ. Ф. 218. К. 305. Д. 3)), представителей общественности (В.В. Бартенева, М.В. Голицына, Л.М. Клячко, И.И. Колышко, А.Ф. Родичевой (Bakhmeteff archive (BAR). Rodichev coll.), A.B. Тырковой), в т. ч. и иностранной (М. Бэринга).

Весьма информативны газетные сообщения, в которых можно найти подробные сведения о заседаниях фракций и их бюро, переговорах между ними, настроениях в кулуарах Думы и Государственного совета. В данном исследовании были использованы материалы газет «Голос Москвы», «Новая жизнь», «Новая Русь», «Новое время», «Право», «Речь», «Русские ведомости», «Русское дело», «Русь», «Слово», «Старая почта», «Утро России»; журналов «Вестник Европы», «Вестник партии народной свободы» («Вестник народной свободы»). Журнал Министерства юстиции, «Мирный труд», «Московский еженедельник», «Новый экономист», «Русская мысль», «Юридический вестник».

Во второй главе «Государственный строй России в 1906 - 1914 гг. в оценках русской общественности» проанализированы мировоззренческие и вытекавшие из них тактические установки представителей высшей бюрократии и различных кругов общественности, характерные для этого периода (1906 - 1914).

Отправная точка для дискуссии о реформированном государственном строе -законодательство 1905 - 1906 гг. и, прежде всего. Основные государственные законы 23 апреля 1906 г. Они не отличались концептуальной целостностью. В них отразились все этапы разработки документа, в подготовке которого так или иначе принимали участие представители либеральной общественности, с одной стороны, и высшей бюрократии, с другой. Внутренние противоречия «обновленного» строя усугублялись разноголосицей среди высшей бюрократии, по-разному интерпретировавшей складывавшейся государственный порядок. Многими угадывавшееся, но публично не высказанное желание императора вернуться к дореформенным временам лишь осложняло ситуацию. Все это создавало благоприятную почву для трактовок и толкований. Там, где одни видели конституцию, другие усматривали «старый земский строй».

Непроясненность вопроса о сущности нового государственного порядка создавала и в обществе пространство для дискуссии. Противоречивость законодательства позволяла многим рассчитывать обернуть ситуацию в свою пользу. Оставалось лишь попытаться навязать другим свое понимание политического момента, свой язык и, соответственно, свою интерпретацию Основных государственных законов.

Русские консерваторы отказывались признавать конституционный характер складывавшейся политической системы. В соответствии с их мировоззренческими установками исторически укоренившиеся начала русской государственности нельзя было упразднить одним волевым актом монарха. Даже самодержец не был вправе решать, каковы пределы его власти, если в народном сознании она оставалась неограниченной. Исходя из этих посылок, консерваторы могли интерпретировать политические преобразования 1905-1906 гг. двояко. Либо в октябре 1905 г. правительство совершило большую ошибку, которую пока не поздно исправить. Либо оно пошло на необходимое, хотя, может быть, не во всем удачное усовершенствование традиционного для России самодержавного порядка. В любом случае в основе этих оценок лежало представление о неизменности основных начал русской цивилизации, принципиально отличавшейся от западноевропейской. Консерваторы были убеждены, что никакие политические институты нельзя было механически перенести в Россию. И-представительные учреждения могли

функционировать лишь с учетом коренных начал государственного уклада страны: самодержавия, официального положения православия и сословного строя. Это было бы так, даже если бы Основные законы о них совершенно умалчивали. Иными словами, консерваторы в большинстве своем сторонились правового (по крайней мере, формально-юридического) подхода при анализе политических реалий и видели подлинную конституцию в непреложном «завете предков»

Октябристы верили или, по крайней мере, хотели надеяться, что в 1905-1906 гг. в России установился конституционный режим, основанный на взаимном доверии исторической власти и конструктивно мыслящих элементов общества. Им казалось, что в октябре 1905 г. император милостиво пригласил «местных деятелей» к совместной работе над совершенствованием законодательства, в полной мере осознав всю необходимость такого решения. Этот акт предопределил характер складывавшейся политико-правовой системы. В России установилась дуалистическая монархия, позволявшая сочетать верность политическим традициям с коренными государственными преобразованиями. По мнению октябристов, в стране, не имевшей привычки к партийной жизни, не могло быть и речи о парламентаризме с ответственным перед Думой правительством. Но в то же время нельзя было и подумать о возвращении к авторитарной модели управления, подразумевавшей всевластие бюрократии. Октябристы были сторонниками безусловного следования Основным государственным законам 23 апреля 1906 г. В этом отношении «Союз 17 октября» кардинально отличался от своих соседей «справа» и «слева», предпочитавших читать правовые акты «между строк». При этом в основе построений партии лежала посылка об искренности власти, провозгласивший новый порядок. Эта вера не устояла в столкновении с политической реальностью. В итоге была поколеблена основа, на которой зиждился окгябризм, и крайне неоднородное объединение распалось на части.

Для кадетов законодательные акты 1905-1906 гг. - первые «бреши» в «бастионах» старого порядка, которые рано или поздно должны были и вовсе пасть. Воспользовавшись уступками слабеющей власти, народным представителям следовало развить успех и сформировать принципиально новую правовую базу России. В этом было коренное расхождение октябристов и кадетов. Последние не испытывали никакого пиетета по отношению к действующему законодательству. В этом смысле кадеты были даже ближе к своим непримиримым противникам - правым консерваторам. И те, и другие утверждали, что правосознание народа неизмеримо важнее всех существующих правовых норм.

Конечно, современное им правосознание общества они интерпретировали по-разному. Консерваторы апеллировали к народным представлениям, не знавшим иного источника власти, кроме царя. Кадеты - к общественному мнению, которое они по мере сил формировали и выражали. Их убежденность в праве говорить от имени общества подкреплялась верой, что именно конституционные демократы защищали исторический прогресс в России.

Левые радикалы, рассчитывавшие на скорые революционные потрясения, не придавали большого значения законодательному представительству. Они были убеждены, что социально-политическая система доживала последние дни. Никакие частные улучшения не могли предотвратить крушение старого мира. В этом смысле представительные учреждения были полезны лишь в той мере, в какой они способствовали уничтожению прежнего порядка.

В каждом конкретном случае это интеллектуальное конструирование исходило из особого понимания логики исторического процесса. Любая из этих моделей практически исключала существование альтернативной точки зрения, что заметно затрудняло межпартийный диалог. Причем образ новой политической реальности конструировался не на основе анализа складывавшейся законотворческой практики, а из априорных суждений, следовавших из теоретических и программных установок партий. Позиции, заявленные в годы Первой русской революции, не подвергались существенной ревизии. Правые и после 1907 г. искали приметы подлинного самодержавия в окружавшей их политической действительности. Среди кадетов любой тактический поворот встречал серьезное сопротивление. В итоге к 1914 г. представители Партии народной свободы вернулись к тональности восьмилетней давности. Ревизия октябристской тактики привела к крушению

и фракцию, и партию.

В безусловно идеологизированном политическом пространстве законотворческая практика, пока еще не осмысленная на языке партийных программ, была обречена на деидеологизацию. В итоге партии вступали в конфликт со своими более умеренными думскими фракциями. В комиссиях нижней палаты, депутаты, занятые конкретным делом разработки того или иного проекта, часто легко приходили к соглашению со своими непримиримыми оппонентами. Депутаты от оппозиции в тайне от своих коллег, встречались с представителями власти. Политическая же практика все более расходилась с политической мыслью.

В третьей главе «Совет министров и представительные учреждения как участники взаимодействия ветвей власти» исследована субъектность взаимодействующих сторон: Совета министров, Государственной думы и Государственного совета. Иными словами, выявляется кто был правомочен вести диалог от имени исполнительной и законодательной власти в выше названных учреждениях, в какой мере эти государственные органы были способны внутри себя выработать консолидированную позицию и твердо ее отстаивать.

Положение Совета министров отличалось правовой неопределенностью. Ни статус этого учреждения, ни тем более полномочия его председателя не были подробно прописаны в законодательстве. Не был разрешен и ключевой вопрос: каковы были пределы вмешательства императора в дела оперативного управления страной. В итоге даже в годы премьерства П.А. Столыпина Совет министров был далек от идеала объединенного правительства. В нем существовали альтернативные центры принятия решения, которые порой находились в антагонистических отношениях друг к другу. После же 1911 г. премьер стремительно утрачивал способность координировать деятельность министров, которые в меру своих амбиций проводили собственную политику, прежде всего ориентируясь на позицию императора.

Также не было очевидно, кто должен был вести диалог от имени Государственной думы. Нижняя палата - своего рода сколок русского общества, в котором архаика соседствовала с проявлениями стремительной модернизации. И в Думе заседали депутаты, принадлежавшие к разным «мирам». Были защитники интересов отдельных местностей или сословий, более характерные для сословно-представительных учреждений. Были же народные избранники, говорившие языком партийных программ. По крайней мере, по этой причине нельзя свести группировку депутатов к фракционному делению. Возникали альтернативные формы объединения народных избранников: группы крестьян, священников, земцев, городских деятелей и т. д. Кроме того, недавно образованные, не слишком авторитетные в обществе партии не могли организовать устойчивые фракции. Чаще всего последним грозил распад с момента их основания. Проблема усугублялась низкой дисциплиной депутатов, нередко голосовавших вразрез с решением фракционного руководства и регулярно пропускавших думские заседания. В этих условиях большую роль должно было играть руководство нижней палаты, которое лучше других представляло все «подводные течения» и могло подыскивать необходимую комбинацию для разрешения того или иного вопроса. Таким образом, в Государственной

думе не было единого центра принятия решений. Существовало множество разноуровневых участников диалога с правительством: это руководство Думы и ее комиссий, организационно рыхлые и неустойчивые фракции, региональные, сословные, корпоративные объединения народных избранников и, наконец, отдельные депутаты.

При всех отличиях верхней и нижней палаты их объединяли общие проблемы. И депутаты Думы, и члены Государственного совета не отличались высокой дисциплиной. Они часто не ходили на заседания и порой отказывались подчиняться решению фракции. Это даже в большей степени относилось к объединениям Государственного совета, чем к фракциям Думы. Группировка членов верхней палаты была весьма условной. По этой причине в Государственном совете не было сформировано устойчивое предсказуемое большинство.

В силу этого не всегда было ясно, кто и с кем должен вести переговоры по поводу прохождения того или иного законопроекта. Кто должен был представлять исполнительную власть: министр, премьер или кабинет в целом? Кто имел право говорить от имени законодателей: депутат, фракция, землячество, президиум, председатель Думы? На эти вопросы не было ответа, что по умолчанию подразумевало, что все выше названные силы в той или иной мере могли участвовать в законотворческом процессе. Диалог становился многоуровневым: причем на разных «этажах» он имел свои задачи и логику.

В четвертой главе «Сфера компетенции представительных учреждений Российской империи» проанализирована роль представительных учреждений в процессе законодательства, формирования государственного бюджета, осуществления контроля за администрацией, что позволило определить значение взаимодействия законодательной и исполнительной власти.

Законопроект до гого, как быть подписанным императором, проходил необходимые этапы подготовки и обсуждения, со свойственными им приемами работы, подходами, критериями оценки. Его ждала общественная экспертиза в думских комиссиях, политическая дискуссия на пленарных заседаниях нижней палаты, наконец, оценка с точки зрения управленческой практики и интересов различных групп влияния в Государственном совете. На любой стадии обсуждения законопроекта он мог быть существенно отредактирован. В случае с наиболее значимыми законодательными инициативами речь шла о принципиальных изменениях, качественно менявших документы, вносившиеся на обсуждение депутатов. Неизбежно возникали конфликты

«на стыке» между этими этапами, так как.каждый из них. предполагал свой ритм, стиль работы. Возникавшие разногласия часто затягивали принятие жизненно важных решений, побуждали участников законотворческого процесса к «игре» на противоречиях, требовали от правительства известной тактической гибкости.

Представительные учреждения, осуществляя экспертизу законопроектов, были поставлены перед необходимостью консультироваться со специалистами, заинтересованными сторонами, проводить опросы на местах, привлекать к разработке того или иного документа партийные, общественные структуры. В итоге Дума и Государственный совет становились центрами притяжения различных элит (интеллектуальных, региональных, финансовых и др.), которые так или иначе интегрировались в формировавшуюся политическую систему. Правительство, в свою очередь, было вынуждено приноравливаться к ритму и стилю работы представительной власти. Под влиянием этого менялась сама исполнительная власть. Она подготавливала законопроекты, принимая во внимание позицию депутатского корпуса. Более того, порой сами министры вносили на обсуждение Думы депутатские инициативы. Впрочем, иногда случалась и обратная ситуация.

Бюджетные полномочия законодательного представительства, при всей их ограниченности, позволяли оказывать существенное давление на министерства. Депутаты способствовали значительному перераспределению средств между статьями государственной росписи, тем самым меняя акценты в правительственной политике. Памятуя об этом, ведомства шли на серьезные уступки народным избранникам, корректируя направление своей деятельности. Однако, более важным представляется то, что в ходе бюджетных прений постепенно исполнительная власть приучалась к диалогу с различными кругами общественности, понимая, что лишь в тесном партнерстве с ними она может обеспечить свои жизненные интересы. С другой стороны, и депутаты невольно корректировали свои подходы, стремясь договориться с правительством о конкретных бюджетных показателях.

В ряду всех прочих полномочий представительных учреждений их контрольные функции кажутся наименее значимыми. Очевидно, что при создании Думы и реформировании Государственного совета верховная власть отнюдь не стремилась к установлению эффективного депутатского надзора за правительственной администрацией. Тем более важно, что скромный «инструментарий», имевшийся в распоряжении представительных учреждений, заставлял считаться с собой и высшую

бюрократию. Это объяснялось не столько продуктивностью работы депутатов, сколько природой их власти. Вольно или невольно народные избранники обращались к общественному мнению, которое были вынуждены учитывать и в правительственных кругах. Иными словами, сколь не были малоэффективны представительные учреждения, они существенно меняли политический ландшафт России.

В пятой главе «Процедуры и практика совместной работы законодательной и исполнительной власти» исследованы формы практического воплощения предусмотренных законодательством процедур взаимодействия Совета министров и

представительных учреждений.

Правительство, пытаясь добиться желательного для себя расклада сил в Государственной думе, активно вмешивалось в ход выборов депутатов нижней палаты. Ради этого она прибегала к самым разным средствам: меняла избирательное законодательство, отстраняла от голосования неудобных лиц, поддерживала наиболее благонадежных кандидатов, соответствующим образом инструктировала чиновников всех уровней, организовывала кампании в прессе. И все же было бы неверным преувеличивать степень влияния правительства на исход выборов. Запутанность избирательного законодательства, разнородность России, неочевидный расклад сил в каждой отдельной губернии, особенности социальной психологии местного населения, его заведомая аполитичность, слабость партий, влияние региональных элит и этноконфессиональных групп и, наконец, противоречия внутри самой исполнительной власти - все это часто сводило на нет огромные усилия центральной и местной администрации. В итоге состав Думы оставался непредсказуемым для исполнительной власти, которой приходилась взаимодействовать с депутатами, которые в значительной своей части не были готовы во

всем соглашаться с правительством.

Наиболее существенной правке законопроекты подвергались в комиссиях нижней палаты. Комиссионная работа в Думах всех четырех созывов находилась в состоянии становления. Процедуры лишь складывались. Депутатов, способных высказать компетентное мнение об обсуждавшихся законопроектах, было мало. В этих условиях огромное значение приобретала фигура председателя комиссии, его товарищей (т. е. заместителей), докладчиков по законопроектам. В отсутствии отлаженного механизма законотворчества именно они определяли направленность и динамику работы представительного учреждения. Их решения становились прецедентами, на основе

которых должна была лишь сформироваться особая традиция российского парлам ентаризм а.

Тем не менее, силою обстоятельств комиссии обретали значительные полномочия. В «камерной обстановке» комиссионных заседаний устанавливались личные контакты между чиновниками и народными избранниками. Эти отношения были тем более значимы, что на этом этапе законотворческого процесса представители правительства сталкивались с большими трудностями. Депутаты не были дисциплинированными участниками комиссионных заседаний. Даже самые деятельные народные избранники нередко их пропускали. Обсуждение правительственных и фракционных инициатив часто затягивалось. Исход же голосования по тому или иному вопросу нередко оказывался случайным. В силу этого решение комиссии поддержать законопроект отнюдь не всегда гарантировало его успешное прохождение в общем собрании Думы. И уже на пленарном заседании министрам опять приходилось убеждать депутатов в своей правоте.

Действительно, на общем собрании Думы комиссионные проекты могли быть существенно отредактированы. Иногда столь важные решения принимались в «большие думские дни» при стечении публики и журналистов. Тогда депутаты, упражняясь в искусстве красноречия, апеллировали к общественному мнению в надежде понравиться будущему избирателю. И министры были вынуждены к этому приноравливаться, овладевая ораторскими навыками. И все же чаще существенные изменения в законопроекты вносились в конце сессии, когда приходилось принимать более 100 проектов в день и лишь немногие депутаты вникали в суть дискуссии. В этом случае утверждение законодательной инициативы зависело от многих привходящих обстоятельств.

В'надежде повлиять на ход работы нижней палаты правительство и сам император поддерживали тесные контакты с ее руководством: прежде всего, председателем Думы, а также президиумом и Советом старейшин. С их помощью министры рассчитывали направить деятельность депутатов в нужное им русло, упреждая возможные неожиданности в первую очередь на пленарных заседаниях. Впрочем, и думское руководство пыталось извлечь выгоду из этих контактов. Будучи готовым к уступкам, оно ожидало ответных шагов со стороны исполнительной власти. И министры, и руководители нижней палаты пытались найти modus vivendi - отладить механизмы взаимовлияния.

И в Государственном совете правительство не встречало однозначной поддержки. Члены верхней палаты в большей степени ориентировались на позицию императора, нежели Совета министров. Нередко значимые правительственные инициативы блокировались и задерживались Государственным советом. Попытки прямого давления министров на верхнюю палату далеко не всегда имели успеха. Причем решения Государственного совета, как и их думских коллег, зачастую оказывались неожиданными

для исполнительной власти.

Таким образом, законотворческий процесс оказывался чрезвычайно трудоемким для правительственных чиновников. Им приходилось учитывать затяжной характер комиссионного обсуждения при неосведомленности многих депутатов о предмете дискуссии, своеобразный ритм работы общего собрания Думы, оттягивавшего голосование по абсолютному большинству законопроектов до конца сессии, нередкую недоброжелательность к правительственным инициативам членов верхней палаты. Дабы упредить неприятности, правительство было вынуждено завязывать неформальные отношения с фракциями и отдельными депутатами, иногда выходя за рамки

действовавшего законодательства

В шестой главе «Неформальные механизмы взаимодействия Совета министров. Государственной думы и Государственного совета» проанализированы неформализованные отношения представителей исполнительной и законодательной власти: а именно попытки правительства повлиять на фракционную группировку в Думе и в Государственном совете, роль групп интересов, стоявших за депутатами и членами верхней палаты, механизмы использования общественного мнения для продвижения собственных законодательных инициатив, значение межличностных связей при принятии политических решений.

Думские фракции, группы Государственного совета поддерживали тесные контакты с правительством, пытались оказывать влияние на его политику и кадровый состав. При этом большего внимания заслуживает то. что исполнительная власть не без успеха вмешивалась в работу фракций и групп верхней палаты, иногда определяла их состав, а в некоторых случаях и активно содействовала их формированию. Благодаря правительству, возникали парламентские коалиции, достигались договоренности по частным вопросам. Однако все эти успехи, преимущественно датируемые годами премьерства П.А. Столыпина, отнюдь не гарантировали исполнительной власти безусловной поддержки думского большинства. А в последующие годы правительство,

утратившее даже былую видимость единства, лишь тщетно пыталось влиять на расклад сил в Думе и Государственном совете.

Благодаря представительным учреждениям, различные общественные группы так или иначе вовлекались в законотворческий процесс. Объединенное дворянство, биржевые комитеты, съезды промышленников, земские собрания, городские думы, университетские корпорации получали возможность существенно влиять на принятие решений государственной важности. С ними были связаны интересы и народных избранников, и высокопоставленных бюрократов. Кроме того, и депутаты, и министры апеллировали к мнению столь влиятельных избирателей в расчете оказать давление на позицию друг друга.

Контроль над информационными потоками - один из важнейших властных ресурсов. И депутаты, и министры внимательно следили друг за другом, желая знать больше, нежели читатели столичных изданий. И все же с особенным вниманием они относились к сведениям, получавшим широкую огласку на страницах газет. Народные избранники и правительство не жалели усилий ради формирования выгодного для себя общественного мнения. Они открывали новые органы печати, финансировали уже существующие, договаривались с журналистами, готовили кампании в прессе, тщательно редактировали стенографические отчеты о заседаниях представительных учреждений. Так они отвечали на вызов времени. Ведь теперь общество представало в виде массового читателя, который вместе с тем был и избирателем. Ему и следовало навязать тот или иной «политический язык», надо было заставить говорить на нем и своих оппонентов.

Между министрами, их товарищами, депутатами, членами Государственного совета устанавливались разнообразные «многоуровневые» связи, благодаря которым заметно облегчалось разрешение многих вопросов. Руководители ведомств вели диалог с фракциями, с прочими депутатскими объединениями, с отдельными народными избранниками. В свою очередь законодатели поддерживали контакты с премьером, с министрами, их ближайшими сотрудниками, рядовыми чиновниками ведомств. Постепенно складывались личные отношения, симпатии и антипатии, возникали взаимные обязательства, а законодательные учреждения вместе с тем все более интегрировались в политическую систему Российской империи, вовлекая в нее и группы интересов, непосредственно связанные с депутатским корпусом. Депутаты охотно участвовали в межведомственной борьбе, принимая сторону того или другого министра. В свою очередь правительственным чиновником приходилось терпеть вмешательство

народных избранников в дела министерства. Более того, члены Думы, Государственного совета приглашались премьером или министрами на неформальные совещания, где предрешалась судьба многих важных законопроектов. Иными словами, формировалась принципиально новая процед\ра принятия законов, явно «выпадавшая» из действовавших правовых норм.

В рамках этой политической системы не всегда было ясно, кто инициатор того или иного решения: правительство, отдельный министр, депутат или фракция. Многочисленные «нити» связывали представительную власть с бюрократическими сферами.

В заключении диссертации сформулированы выводы по ключевым проблемам исследования.

В начале XX в. представительные учреждения постепенно встраивались в новую политическую систему империи. Условия для этого не были слишком благоприятными. Внутренне противоречивое законодательство консервировало многие дореформенные порядки и порой ставило Думу и Государственный совет в двусмысленное положение. Продолжали существовать политические институты, «генетически» связанные с прежним режимом. Более того, «обновленный строй», как и прежде, строился на традиционном для России принципе монархического суверенитета. Основные государственные законы 23 апреля 1906 г. тщательно оберегали императорскую инициативу от возможных покушений со стороны депутатов. В итоге, как и до 1906 г., в России существовало множество альтернативных законотворческих процедур, восходящих к традициям русского самодержавия. Всепоглощающая забота о неприкосновенности царской прерогативы имела своим следствием многочисленные пробелы права. Один из наиболее очевидных из них - непроясненность статуса Совета министров, который так и не стал в полной мере самостоятельной политической силой.

Кроме того, диалог правительства с представительными учреждениями был затруднен хотя бы в силу разнородности их состава, организационной «рыхлости» фракций их составлявших, наконец, неподготовленности значительной части депутатского корпуса к законотворческой работе - иначе говоря, по причине своеобразия политической культуры России того времени. Впрочем, и Совет министров, с не вполне ясными полномочиями, сферой ответственности, составом, с непреодолимыми противоречиями между главами ведомств, был объединенным правительством во многом лишь по имени. Иными словами, как со стороны шконодательной, так и исполнительной

власти не было очевидного «субъекта» диалога. На эту роль могли претендовать многие: руководство представительных учреждений, фракции, депутатские группы, отдельные народные избранники и премьер, министры, кабинет в целом.

К тому же на каждом этапе обсуждения законопроекта имели место свои правила игры, зачастую противоречившие тем, которых придерживались на других стадиях его утверждения. Один и тот же текст редактировался с принципиально разных позиций в комиссиях Думы, на ее пленарных заседаниях, в верхней палате, в согласительных комиссиях. Законопроекты зачастую выходили из «горнила» представительных учреждений, неузнаваемыми для их авторов. Кроме того, на любом этапе обсуждения документ мог быть положен в «долгий ящик». Наиболее существенные законодательные инициативы на годы задерживались в Думе и Государственном совете. И зачастую исход голосования по ним был совершенно непредсказуем для правительства. В этих условиях рассчитывать на установленную законом процедуру - значит обречь законопроект на медленное, но верное умирание. Депутаты, члены Государственного совета, с одной стороны, и чиновники самого разного уровня, с другой, были вынуждены «выстраивать» неформальные механизмы поиска консенсуса.

Сформировалась сложная система, в которой не было единого центра разработки и принятия решений. Это был «круговорот» мнений и не всегда было ясно, кто первый высказал ту или иную идею. Министры устанавливали контакты с руководством Думы и ее комиссий, с фракционными бюро и наиболее влиятельными депутатами и членами Государственного совета. В свою очередь, народные избранники поддерживали отношения с премьером, министрами, их товарищами, ближайшими сотрудниками, чиновниками среднего звена. Это были «сетевые связи», объединявшие «политический класс», так или иначе участвовавший в законотворческом процессе. Члены представительных учреждений, министры, их сотрудники на частных совещаниях, «за чашкой чая» приходили к соглашению, которое предрешало судьбу законопроекта. При этом подобные собрания могли заседать одновременно и приходить к прямо противоположным выводам, так как разномыслие имело место и среди депутатов, и среди чиновников.

Эти связи были «горизонтальными», что было нехарактерно для традиционной российской иерархической вертикали. Премьер-министр мог не знать о сотрудничестве своих коллег по правительству с депутатским корпусом. Точно также руководители ведомств часто не были осведомлены, что их сотрудники поддерживали тесные контакты

с депутатами Думы и членами Государственного совета. Благодаря такого рода отношениям, народные избранники получили дополнительную возможность оказывать влияние на принятие решений государственной важности. Они договаривались с чиновниками о прохождении того или иного законопроекта, согласовывали их детали, получали секретную информацию о работе правительственных учреждений.

Депутаты включались в политическую жизнь, поддерживая одного министра в его противостоянии с другим, согласовывая свою оппозиционную тактику с представителем правительства. За членами Думы и Государственного совета стояли различные группы интересов: земцы, предприниматели, представители региональных элит и др. Они вместе со своими народными избранниками оказались заметно ближе к кормилу власти, обретая реальные возможности влиять на утверждение законов и распределение государственных средств.

За годы работы представительные учреждения обрели права, в которых отказывали им Основные государственные законы. В частности, депутаты активно вмешивались в разрешение вопросов, связанных с обороноспособностью страны или внешнеполитическим курсом России. Формировалась принципиально новая политическая система, лишь отчасти описанная в Основных законах и потому неожиданная для ее создателей. Она стала результатом политической самоорганизации общества, последовавшей за «большим взрывом» Первой русской революции. Элементы системы - представительные органы власти и правительственные учреждения -изначально противопоставленные друг другу, вольно или, чаще всего, невольно искали пути сближения, преодолевая все возведенные в 1906 г. препятствия. В ходе совместной законотворческой работы, в результатах которой были заинтересованы и чиновники, и депутаты, возникали принципиально новые процедуры согласования решений. Это, в свою очередь, с неизбежностью влекло за собой становление и новой политической культуры.

Общественная мысль как будто бы этого не замечала, ограничивая свой аназиз в лучшем случае правовыми актами 1905-1906 гг. Дискуссия о реформированном государственном строе следовала лекалам, установленным еще до созыва I Думы. Одни с радостью или же с огорчением констатировали, что Манифест 17 октября 1905 г. ничего не изменил в политической жизни страны, сохранившей у себя исторически укорененное самодержавие. Другие отмечали начало конституционной эры, провозглашенной самим императором. Третьи полагали, что в 1905 г. было лишь положено начало преображению

России, чем следовало воспользоваться, чтобы развить успех и довершить падение старого порядка. Четвертые не верили в способность самодержавия к эволюции и надеялись на прямое столкновение с действовавшей властью, в чем могли быть полезны и новообразованные представительные учреждения.

Между этими диаметрально противоположными точками зрения было много общего. Их сторонники не учитывали, что складывавшиеся политические реалии требовали принципиально иного категориального аппарата. Чтобы изучить возникавшие на практике формы взаимодействия исполнительной и законодательной власти, следовало отказаться от дуалистического видения мира, признававшего лишь друзей и врагов, победу и поражение, конфликт и полное замирение. В рамках конструктивного диалога столь контрастные цвета обычно сменяются полутонами.

В России же политические доктрины развивались в соответствии с особыми характерными для них законами. Любая из них формировала свой категориальный язык, описывавший альтернативную политическую реальность. В ее рамках существовали строго заданные алгоритмы поведения, ясное размежевание на «своих» и «чужих» и жесткие правила игры, чаще всего не предполагавшие компромиссов между противниками. Партийный язык подчинял себе политика, отвращая его от всего того, что не соответствовало непоколебимым идеологическим установкам. Он заметно сужал «коридор возможностей», задавал «угол зрения», заведомо искажавший представление о доминировавших политических практиках.

В этом противоречии крылась уязвимость представительного строя. И министры, и депутаты видели в сложившемся положении вещей временное недоразумение, ожидая, что «маятник» решительно качнется в ту или другую стороны. Многие из них рассчитывали на окончательную победу над противоположной стороной, стыдились конструктивного сотрудничества и ждали, когда судьба, наконец, призовет вступить в «последний бой». В случае же обострения кризиса во взаимоотношениях правительства и представительных учреждений эти настроения неминуемо набирали силу. И тогда становилась неизбежной эскалация политической напряженности в стране, где к прежним неразрешенным противоречиям лишь присовокуплялись новые.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

Монография:

1. Соловьев К.А. Законодательная и исполнительная власть в России: механизмы взаимодействия (1906-1914) / К.А. Соловьев: отв. ред. В.В. Шелохаев. М.: РОССПЭН, 2011. 512 с.-32 п. л.

Публикации в ведущих периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Соловьев К.А. Думская монархия: Общественный диалог на фоне реформы / К.А. Соловьев // Родина. 2006. № 11. С. 10 - 14. - 0,5 п. л.

2. Соловьев К.А. Взаимодействие представительной и исполнительной властей в 19061917 гг. и Основные государственные законы 23 апреля 1906 г. / К.А. Соловьев И История государства и права. 2006. № 11. С. 36 - 38. - 0,3 п. л.

3. Соловьев К.А. Административные реформы в России: история и современность: Рецензия / К.А. Соловьев // Вопросы истории. 2007. № 5. С. 166-168. - 0,5 п. л.

4. О характере государственного строя в России (из записок С.Е. Крыжановского 1926 г.) / Сост., автор вводн. ст., коммент. К.И. Могилевский, К.А. Соловьев // Вопросы истории. 2008. Л"» 3. С. 3-32.; Вопросы истории. 2008. X« 4. С. 3-32; Вопросы истории. № 5. С. 3-29; Вопросы истории. № 6. С. 3-25. - 10 п. л.

5. Соловьев К.А. Дневник Л.А. Тихомирова. 1915-1917 гг.: Рецензия / К.А. Соловьев // Исторический архив. 2008. № 6. С. 212-214.-0,4 п. л.

6. Могилевский К.И., Соловьев К.А. Саратовский губернатор П.А. Столыпин в зеркале документов: Рецензия / К.И. Могилевский, К.А. Соловьев // Исторический архив. 2009. № 2. С. 215-217.-0,4 п. л.

7. Могилевский К.И., Соловьев К.А. Столыпинский проект преобразования России / К.И. Могилевский, К.А. Соловьев // Политая. 2009. Л» 1. С. 151 - 166. - 1.3 п. л.

8. Соловьев К.А. Бюджетное право в период думской монархии / К.А. Соловьев // Вопросы истории. 2009. .Y« 6. С. С. 27 - 38. - 1 п л.

9. Соловьев К.А. Механизмы взаимодействия исполнительной и представительной ветвей власти. 1906-1914 гг. / К.А. Соловьев // Российская история. 2009. Лг» 4. С. 60-76 - 2 п. л.

10. Соловьев К.А. «Тактическая философия» кадетов в эпоху Первой Думы / К.А. Соловьев // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2009. № 4. С. 20 - 28. - 0,5 п.л.

11. Соловьев К.А. Конституционная революция партии кадетов: от теории к практике (апрель - июль 1906 г.) / К.А. Соловьев // Новый исторический вестник. 2011. № 1 (27). С. 14-25-0,8 п.л.

12. Репников A.B., Соловьев К.А. Общественный человек Сигма / A.B. Репников, К.А. Соловьев // Родина. 2011. X« 10. С. 115 - 120. - 1 п. л.

13. «Мы должны озаботиться сохранением престижа русского имени»: Письма П.А. Столыпина к П.В. Веревкину. 1900 - 1905 гг. / Сост., автор коммент. К.И. Могилевский, К.А. Соловьев // Исторический архив. 2011. № 5. С. 144 - 154. - 1 п. л.

14. Соловьев К.А. Государственная дума Российской империи: проблема депутатской дисциплины и законотворчество / К.А. Соловьев // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2011. № 4. С. 15 - 26. - 0,5 п.л.

16. Соловьев К.А. ИЛ. Горемыкин во главе правительства / К.А. Соловьев // Вестник Череповецкого государственного университета. 2011. № 4 (33). Т. 1. С. 155 - 159. -0,5 п.л.

17. Соловьев К.А. Законотворческий процесс и представительный строй в 1906 - 1911 гг. / К.А. Соловьев// Российская история. 2012. № 2. С. 37 -51. - 1,6 п.л.

Документальные публикации:

18. Сергей Андреевич Котляревский. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст., коммент. К.А. Соловьев. М.: РОССПЭН, 2010. 704 с.-44 п.л.

19. Павел Иванович Новгородцев. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст., коммент. К.А. Соловьев. М : РОССПЭН, 2010. 960 с. - 60 п. л.

20. Киреев A.A. Дневник, 1905-1910 / Сост., автор предисл. и коммент. К.А. Соловьев. М.: РОССПЭН, 2010.471 с.-29 ,5 п.л.

Статьи:

21. Соловьев К.А. Высшая бюрократия и обшественное мнение в первую русскую революцию / К.А Соловьев // Революционаризм в России: символы и цвета революции: 100-летию первой русской революции посвящается. М., 2005. С. 62 - 75. - 0,8 п. л.

22. Соловьев К.А. Столыпинская модель модернизации России: Выступление / К.А. Соловьев // Труды Вольного экономического общества. Т. 80. М„ 2007. С. 99-112.-1 п.л.

23. Соловьев К.А. Концепция государственной политики в области печати: законотворчество фракций государственной Думы, 1906-1914 гг. / К.А. Соловьев // Книга в пространстве культуры. Вып. 1 (3). 2007. С. 148 - 151.-0,5 п.л.

24. Соловьев К.А. Традиции представительной власти в России / К.А. Соловьев // «Новая Россия»: проблема доверия в современном российском политическом сообществе. М„ 2007. Ч. 2. С. 89 - 97. - 0,5 п. л.

25. Могилевский К.И., Соловьев К.А. Николай Алексеевич Хомяков: «Выполнить тяжелую государственную работу на почве законодательного строительства...» / К.И. Могилевский, К.А. Соловьев // Российский либерализм: Идеи и люди. М.: Новое издательство, 2007. С. 369 - 389. - 1,6 п. л.

26. Соловьев К.А. Николай Иванович Кареев: «Основать новую Россию, которая будет существовать для своих граждан» / К.А. Соловьев // Российский либерализм: Идеи и люди. М.: Новое издательство, 2007. С. 395-400 . -0,4 п.л.

27. Соловьев К.А. Михаил Мартынович Алексеенко: «Мы не так богаты, чтобы исполнять фантазии каждого министра...» / К.А. Соловьев // Российский либерализм: Идеи и люди. М.: Новое издательство, 2007. С. 561 - 565. - 0,5 п.л.

28. Соловьев К.А. Василий Михайлович Петрово-Соловово: «Нет специальной русской политической свободы, как нет специального русского электричества...» / К.А. Соловьев // Российский либерализм: Идеи и люди. М.: Новое издательство, 2007. С. 566 - 570. - 0,4 п. л.

29. Соловьев К.А. Сергей Илиодорович Шидловский: «Патриархатьный быт прошел, пора сменить его бытом правовым...» / К.А. Соловьев // Российский либерализм: Идеи и люди. М.: Новое издательство, 2007. С. 571 - 575. - 0,5 п. л

30. Соловьев К.А. Лев Иосифович Петражицкий: «Я юрист не только по званию, но и по убеждению...» / К.А. Соловьев // Российский либерализм: Идеи и люди. М.: Новое издательство, 2007. С. 683 - 689. - 0,6 п.л.

31. Соловьев К.А. Владимир Дмитриевич Набоков: «Исполнительная власть да покорится власти законодательной!» / К.А. Соловьев // Российский либерализм: Идеи и люди. М.: Новое издательство, 2007. С. 690 - 698. - 0,8 п.л.

32. Соловьев К.А. Политический портрет А.В. Еропкина / К.А. Соловьев // Государство и общество. Проблемы социально-политической и экономической истории России. Пенза, 2007. С. 72-81.-0,7 п.л.

33. Соловьев К.А. Мифология и технология избирательной кампании в IV Государственную думу в 1912 г. / К.А. Соловьев // К 80 летию Роальда Федоровича Матвеева. М., 2008. С. 295 - 301. - 0,5 п. л.

34. Соловьев К.А. Политическая концепция неославянофилов: политика без политиков / К.А. Соловьев // Российская политика XXI века: Неполитический потенциал политического. М„ 2009. С. 271 - 286. - 1 п. л.

35. Соловьев К.А. Политическая концепция И.Л. Горемыкина и Первая Государственная дума / К.А. Соловьев // Государство и общество. Проблемы социально-политической и экономической истории России. Вып.5. Пенза: ИИЦ ПГУ,2009. С.218 - 226. -0,6 п.л.

36. Соловьев К.А. Концепция партнерства: Октябристы о взаимодействии законодательной и исполнительной власти в России в 1906-1914 гг. / К.А. Соловьев // Российский либерализм: теория, программатика, практика, персоналии: Сб. ст. Орел: ОрелГТУ, 2009. С. 170 - 178. - 0,5 п.л.

37. Соловьев К.А. Алексеенко Михаил Мартынович / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 20 -21.-0,4 п.л.

38. Соловьев К.А. Гучков Александр Иванович / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 242 - 244. - 0,5 п.л.

39. Соловьев К.А. Избирательные кампании / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 360 - 362. - 0,5 п.л.

40. Соловьев К.А. Камаровский Леонид Алексеевич/ К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 387

- 389. - 0,4 п.л.

41. Соловьев К.А. Лазаревский Николай Иванович / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 514 -515-0,4 п.л.

42. Соловьев К.А. Маклаков Василий Алексеевич / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 550 -554.-0,6 п.л.

43. Соловьев К.А. Основные государственные законы / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 680

- 682. - 0,5 п.л.

44. Соловьев К.А. Переговоры либералов с С.Ю. Витте и П.А. Столыпиным / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 712-715.-0,5 п.л.

45. Соловьев К.А. Петрово-Соловово Василий Михайлович / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. - С. 721 -723. -0,4 п.л.

46. Соловьев К.А. Политический конфликт / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 738 - 739. - 0,4 п.л.

47. Соловьев К.А. Право / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII -начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 752 - 754. - 0,5 п.л.

48. Соловьев К.А. Реформа / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII -начата XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН. 2010. С. 795 - 797.-0,4 п.л.

49. Соловьев К.А. «Союз 17 октября» I К.А. Соловьев II Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 873-876. -0,5 п.л.

50. Соловьев К.А. Трубецкой Евгений Николаевич / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XV1I1 - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 951 -953.-0,5 п.л.

51. Соловьев К.А. Хомяков Николай Алексеевич / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 1001 - 1003. -0,4 п.л.

52. Соловьев К.А. Шидловский Сергей Илиодорович / К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 1034 - 1036. -0,5 п.л.

53. Соловьев К.А. Шингарев Андрей Иванович/ К.А. Соловьев // Российский либерализм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 1036 - 1038. -0,5 п.л.

54. Соловьев К.А. Председатель Государственной думы в политической системе Российской империи / К.А. Соловьев // Сергей Андреевич Муромцев - председатель Первой Государственной думы: политик, ученый, педагог. Орел, 2010. С. 58 - 69. - 0.6 п.л.

55. Соловьев К.А. Гурко Владимир Иосифович / К.А. Соловьев И Русский консерватизм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 137 - 139. - 0,5 п.л.

56. Соловьев К.А. Гурлянд Илья Яковлевич / К.А. Соловьев // Русский консерватизм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 139 - 140. - 0,4 п.л.

57. Соловьев К.А. Олсуфьев Дмитрий Адамович / К.А. Соловьев // Русский консерватизм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 328 - 330. - 0,4 п.л.

58. Соловьев К.А. Самарин Федор Дмитриевич / К.А. Соловьев // Русский консерватизм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 448 - 451. - 0,5 п.л.

59. Репников A.B. Соловьев К.А. Сыромятников Сергей Николаевич / A.B. Репников, К.А. Соловьев // Русский консерватизм середины XVIII — начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 502 - 506. - 0,7 п.л.

60. Соловьев К.А. Хомяков Дмитрий Алексеевич / К.А. Соловьев // Русский консерватизм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 557 - 559. - 0,5 п.л.

61. Репников A.B., Соловьев К.А. Шарапов Сергей Федорович / A.B. Репников.. К.А. Соловьев // Русский консерватизм середины XVIII - начала XX вв.: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 572 - 577. - 0,8 п.л.

62. Соловьев К.А. Либерализм в России / К.А. Соловьев // Большая российская энциклопедия. М.: «Большая российская энциклопедия», 2010. С. 376 — 377. -0.5 п.л.

63. Соловьев К.А. Проблематика гражданского общества в программных документах российских политических партий начала XX в. / К.А. Соловьев // Гражданогенез в России. Брянск, 2010. Вып. 2. С. 42-66.-1,5 п.л.

64. Solovjovas К.А. Atstovaujamosos istigos ir Р.А. Stolypino vyriausybe, 1906-1914 m. / К.А. Solovjovas // Konferencijos medziaga "Neismoktos P. Slolypino pamokos. Kédainiai, 2010. P. 27-80.-2 п. л.

65. Соловьев К.А. Бюджет / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. - С. 60 - 62. - 0,5 п.л.

66. Демин В.А., Соловьев К.А. Государственная дума / В.А. Демин, К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 125 -134.-1,5 П. л.

67. Соловьев К.А. Гражданское общество ! К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 143 - 144. -0,4 п.л.

68. Соловьев К.А. Группа центра / К.А. Соловьев И П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 151-152. -0,4 п.л.

69. Соловьев К.А. Гурко Владимир Иосифович / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 152- 155.-0,5 п.л.

70. Соловьев К.А. Гучков Александр Иванович / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 156- 158. -0,5 п.л.

71. Соловьев К.А. Избирательные кампании / К.А. Соловьев II П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 209 - 212. -0,5 п.л.

72. Соловьев К.А. Коковцов Владимир Николаевич / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 240-242. -0,5 п.л.

73. Соловьев К.А. Конституционный кризис 1911 г. / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН,2011. С. 254-257. -0,5 п.л.

74. Соловьев К.А. Маклаков Василий Алексеевич / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 298 - 301. - 0,6 п.л.

75. Соловьев К.А. Мейендорф Александр Феликсович / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 308 - 309. - 0,4 п.л.

76. Соловьев К.А. Олсуфьев Дмитрий Адамович / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 405-407. - 0,4 п.л.

77. Соловьев К.А. Парламентаризм / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 417-418. - 0,3 п.л.

78. . Соловьев К.А. Переговоры с оппозицией / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 431-433. -0,5 п.л.

79. Соловьев К.А. «Союз 17 октября» / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 609-613. -0,6 п.л.

80. Соловьев К.А. Струве Петр Бернгардович / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 636-638.-0,5 п.л.

81. Соловьев К.А. Хомяков Николай Алексеевич / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 689 - 691. - 0,5 п.л.

82. Соловьев К.А. Шингарев Сергей Иванович / К.А. Соловьев // П.А. Столыпин: - Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2011. С. 709 - 710.-0,4 п.л.

83. Соловьев К.А. Что такое политическая повседневность / К.А. Соловьев // Историк и его время: Сб. ст. К 70-летию профессора В.В. Шелохаева. М., 2011. С. 192 - 203. - 0,5 п. л.

84. Соловьев К.А. Дума в ожидании революции / К.А. Соловьев // Государство и общество. Проблемы социально-политической и экономической истории России: Сб. науч. ст. Вып. 6. Пенза, 2011. С. 141 - 146.-0,5 п. л.

85. Соловьев К.А. Политическая культура / К.А. Соловьев // Очерки русской культуры. Конец XIX - начало XX вв. Т. 2: Власть. Общество. Культура. М.: Издательство Московского университета, 2011. С. 74 - 160. -5 п.л.

Подписано в печать: 29.03.2012 Объем: 2,5 усл.п.л. Тираж: 150 экз. Заказ № 86 Отпечатано в типографии «Реглет» 114526, г Москва, Страстной бульвар, д 6, стр 1 (495) 978-43-34; www.reglet ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Соловьев, Кирилл Андреевич

Введение

Глава первая. Историографические и источниковедческие основы исследования

§ 1. Историография

§ 2. Источники

Глава вторая. Государственный строй России в 1906 - 1914 гг. в оценках русской общественности

§ 1. «Обновленный» государственный порядок и правительство

§ 2. Консерваторы о представительном строе

§ 3. «Конституционный строй» в оценках октябристов. Надежда на партнерство

§ 4. Эволюция политической системы в России: позиция кадетов

§ 5. Левые радикалы о «мнимоконституционном порядке»

Глава третья. Совет министров и представительные учреждения как участники взаимодействия ветвей власти

§ 1. Совет министров

§ 2. Государственная дума

§ 3. Государственный совет

Глава четвертая. Сфера компетенции представительных учреждений Российской империи

§ 1. Законодательная деятельность

§ 2. Бюджетное право

§ 3. Контрольные функции представительных учреждений

Глава пятая. Процедуры и практика совместной работы законодательной и исполнительной власти

§1. Выборы

§ 2. Комиссионная деятельность Государственной думы

§ 3. Пленарные заседания Думы

§ 4. Руководство Думы и правительство

§ 5. Государственный совет и исполнительная власть

Глава шестая. Неформальные механизмы взаимодействия Совета министров, Государственной думы и Государственного совета

§ 1. Правительство и фракции

§ 2. Лобби и представительные учреждения

§ 3. Общественное мнение

§ 4. Министры, депутаты, члены Государственного совета: личные контакты

Введение диссертации2012 год, автореферат по истории, Соловьев, Кирилл Андреевич

Актуальность темы исследования. На современном этапе развития исторической науки исследователи все чаще сталкиваются с необходимостью обновления своего категориального аппарата. Традиционные понятия получают новое осмысление, возникают новые направления исследований, которые замещают собой привычные области приложения усилий историков. К настоящему моменту все большим влиянием пользуются новая социальная1, новая экономическая2, новая культурная история3 и, наконец, новая политическая история, которая позволяет заметно расширить проблемное поле исследований. Так, в рамках подходов новой политической истории объектами изучения становятся не только отдельные решения высших государственных учреждений и реакция общественности на них, но и политическая культура, представления о власти, сценарии власти, политические практики, анализ которых дает возможность охарактеризовать и политическую систему прошлого как совокупность институтов, формулировавших и воплощавших в жизнь коллективные цели общества или же существовавших в нем групп4.

Разработка данной проблематики предполагает выявление механизмов взаимодействия участников законотворческого процесса, ответственных за принятие решений государственной важности. Речь идет об устойчивых алгоритмах подготовки, экспертизы и согласования

1 Репина Л.П. Парадигмы социальной истории в исторической науке XX столетия (Обзор) // XX век: Методологические проблемы исторического познания: Сб. обзоров и рефератов: В 2 ч. М., 2001. Ч. 1. С. 91 - 100.

Уильямсон С. История клиометрики в США // Экономическая история. Обозрение. Вып. 1.М., 1996. С. 75-107.

3 The New Cultural History: Interpretation and Cultural History / Review by L. Nussdorfer // History and Theory. 1993. Vol. 32. № 1. P. 74; Шартье P. Новая культурная история // Homo historicus: К 80-летию со дня рождения Ю.Л. Бессмертного: В 2 кн. М., 2003. Кн. 1. С. 171 - 184.

4 Алмонд Г., Пауэл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор. М., 2002. С. 37 - 38. См. также: Категории политической науки / Под ред. А.Ю. Мельвиля. М., 2002. С. 135. законопроектов. Эти процедуры характерны для любого политического режима, однако в конституционном государстве они приобретают особое значение, будучи регламентированными писанным законом и нормами прецедентного права. Собственно этим правилам и посвящена любая конституционная хартия, которая так или иначе устанавливает механизмы взаимодействия между законодательной и исполнительной властью. В России проблема сотрудничества ветвей власти встала в 1906 г. - т. е. с издания Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. и созыва I Государственной думы.

Изучение механизмов взаимодействия законодательной и исполнительной власти в 1906 - 1914 гг. позволяет принципиально иначе характеризовать функционировавшую политическую систему. Во-первых, это дает возможность оценить ее не только с привычной формально-юридической точки зрения, так как многие процедуры разработки и принятия законодательных решений основывались на прецедентном, в сущности обычном праве, а не на нормативных актах. Во-вторых, при изучении законотворческого процесса можно выявить особенности конструктивного взаимодействия представителей администрации и общественности, в то время как в историографии наиболее пристальное внимание уделено нараставшему напряжению между ними. Наконец, изучение взаимодействия законодательной и исполнительной власти позволит определить «ядро» политической системы - технологию принятия ключевых решений государственной важности.

Подоплека решений человека - один из узловых вопросов современных общественных наук. Какова его мотивация, обоснование, насколько оно должно соответствовать сложившимся системам отношений в обществе и способно ли оно их изменить - эти сюжеты рассматриваются юристами1,

1 Харт Г.Л.А. Понятие права. СПб., 2007. С. 149. политологами, социологами1. Данные проблемы представляют большой интерес и для политической истории. Ставя перед собой эти вопросы, исследователь неизбежно переходит от изучения конкретных решений участников политического процесса к проблематике механизмов их принятия, что в итоге позволяет ему сделать вывод о способности (или же неспособности) политической системы отвечать на вызовы времени.

Объект исследования - механизмы взаимодействия законодательной и исполнительной власти в России в 1906 - 1914 гг., их оценка различными кругами русской общественности.

Согласно классическим работам политической философии, ключевую роль в законотворческом процессе конституционных государств играют законодательная и исполнительная власть. Конечно, такого рода деление условно. На практике исполнительные органы власти активно участвуют в законотворчестве, а законодательные вмешиваются в работу администрации. Причем это «взаимопроникновение» фиксируется и в конституционных актах2. Тем труднее отделить законодательную и исполнительную ветви власти в России начала XX в., где и после 1906 г. любая власть осуществлялась от имени императора.

Во многом благодаря этой российской специфике функции многих государственных учреждений не были до конца прояснены. Яркий тому пример - Совет министров - объединенное правительство, которое последний государственный секретарь империи С.Е. Крыжановский отказывался признавать исполнительной властью3. По словам Н.Г. Королевой, подлинное «правительство» Российской империи в 1905-1917 гг.

1 Новый общественно-политический словарь. М., 2008. С. 364 - 372; Теория и методы в современной политической науке: Первая попытка теоретического синтеза / Под ред. С.У. Ларсена. М., 2009. С. 190 - 192; Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979. С. 385 -386.

Лазаревский Н.И. Народное представительство и его место в системе других государственных установлений // Конституционное государство. СПб., 1905. С. 188 - 189.

3 Падение царского режима: Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. М. -Л., 1926. Т. 5. С. 434. это и монарх и Совет министров. Лишь в совокупности они представляли исполнительную власть в стране1. В любом случае можно согласиться с Д. Макдональдом, что положение даже высшей правительственной коллегии в политической системе Российской империи определялось менявшимся к нему отношением Николая II2. По мнению М.Ф. Флоринского, процесс «врастания» во власть объединенного правительства даже в период премьерства П.А. Столыпина был мучительным и противоречивым и не имел под собой серьезной институциональной основы3.

Схожие проблемы в той или иной степени присущи любой политической системе. Так, в Англии монарх с формальной точки зрения -глава всех ветвей власти4. Характерно определение В.М. Гессена, данное законодательной власти при конституционной монархии, - это «король в парламенте». В то же время исполнительная власть - это «король в кабинете»5. В силу этого отказываясь от простых решений, правоведы продолжали искать более или менее универсальные признаки исполнительной и законодательной власти. По словам Н.И. Лазаревского, прежде всего, следует иметь в виду, что без санкции последней закон не может обрести силу. Мнение же администрации (т. е. исполнительной власти) хотя бы de jure не учитывается6.

Отечественные правоведы также поднимали вопрос: можно ли императора считать главой правительства? В рамках западноевропейской правовой традиции конституционный монарх продолжал оставаться главой исполнительной власти7. Однако никакой политической ответственности он

1 Королева Н.Г. Первая российская революция и царизм. М., 1982. С. 44 - 45.

2 McDonald D.M. United government and the crisis of autocracy // Reform in modern history:

Progress or cycle? Cambridge - N.Y., 1995. P. 210-211.

-2

Флоринский М.Ф. Николай II и кабинет П.А. Столыпина (К истории взаимоотношений) // Отечественная история и историческая мысль в России XIX - XX вв.: Сб. ст. к 75-летию А.Н. Цамутали. СПб., 2006. С. 357 - 358.

4 Градовский А.Д. Собрание сочинений. СПб., 1902. Т. 5. С. 74.

5 Гессен В.М. Теория правового государства // Политический строй современных государств: В 2 т. СПб., 1905. Т. 1. С. 125.

6 Лвзаревский Н.И. Указ. соч. С. 191.

7 Гессен В.М. Указ. соч. С. 147, 149, 152. t не нес и за него отвечали министры1 в соответствии с принципом, что король не может совершать ошибок (King can do no wrong) . Схожая ситуация имела место и в России. В ее законодательстве было множество пробелов права. И все же оно определяло, кто со стороны администрации должен был вести диалог с представительными учреждения: это был не император, а его министры. Именно они представляли исполнительную власть в Думе и о

Государственном совете . В силу этого взаимодействие законодательной и исполнительной власти разворачивалось, прежде всего, в рамках «треугольника»: Совет министров - Государственная дума -Государственный совет. Сотрудничеству этих органов власти и посвящена данная работа.

Однако этот сюжет не может быть исследован без учета особой политической роли императора. И многовековые традиции самодержавия, и юридические нормы предполагали исключительное значение царя при принятии решений государственной важности. Это был фундамент политической системы. Все прочие властные институты лишь «надстраивались» на нем. Конечно, его изучение требует специального исследования, в котором удалось бы проследить складывание «самодержавного правления», по крайней мере, с начала XIX в. В данном случае роль императора и его ближайшего окружения анализируется в тесной связи с рассматриваемым вопросом: действовавшим в 1906 - 1914 гг. механизмом законотворчества. Это обуславливает необходимость определить сферу прерогатив царя, а также меру его личного влияния на состав и порядок работы Совета министров, Государственной думы и Государственного совета. Разрешение этих проблем - необходимая

1 Лазаревский Н.И. Указ. соч. С. 197.

Виноградов П.Г. Государственный строй Англии // Политический строй современных государств: В 2 т. СПб., 1905. Т. 1. С. 255; Алексеев A.C. К вопросу о юридической природе власти монарха в конституционном государстве. М., 1910. С. 106.

3 Законодательные акты переходного времени, 1904 - 1908 гг. М., 2010. С. 825 - 829, 839 -844. составляющая исследования, посвященного функционированию и взаимодействию выше названных учреждений.

Предмет исследования - устойчивые тенденции развития взаимоотношений представительных учреждений и правительства в России в 1906 - 1914 гг. Их анализ позволяет выявить характерные особенности политической модели, формировавшейся в России с 1906 г.

Хронологические рамки исследования: 1906 - 1914 гг., т. е. с начала работы I Думы и до начала I Мировой войны, когда политическая система России претерпела существенные изменения. В 1914 - 1917 гг. представительные учреждения собирались реже. Верховная власть все чаще прибегала к чрезвычайно-указному праву1. Возник новый центр принятия решений - Ставка, что внесло сумятицу в сложившуюся систему управления. Общественные организации (ВЗС, ВСГ, Земгор) обрели возможность прямого участия в выработке решений государственной важности . В итоге менялся и характер законотворчества. В силу этого механизмы взаимодействия законодательной и исполнительной власти в России в период I Мировой войны требуют особых подходов и не могут быть исследованы в рамках данной работы.

Цель работы заключается в определении характера взаимоотношений представительных учреждений и Совета министров в Российской империи в 1906- 1914 гг.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- анализ взглядов представителей правительства и общественности на складывавшуюся политическую систему;

- оценка степени готовности Совета министров и представительных учреждений к диалогу друг с другом;

1 Государственная дума Российской империи, 1906 - 1917 гг.: Энциклопедия / Отв. ред. В.В. Шелохаев. М., 2008. С. 685 - 686.

2 Власть и реформы: От самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 617, 619 - 622.

- определение сферы компетенции представительных учреждений и их способности влиять на законотворческий процесс;

- характеристика установленных законом процедур согласования законопроектов;

- выявление неформальных практик взаимодействия законодательной и исполнительной власти; оценка их значения при принятии политических решений.

Методология исследования. Работа написана в рамках подходов новой политической истории. Еще в 1971 г. Ж. Ле Гофф провозгласил необходимость поворота в изучении политической истории. По его мнению, следовало изучать не политику, а «политическое», то есть не акты государственной власти, а ее структурные особенности1. Иначе говоря, периоды «большой длительности», правда, в рамках коротких политических циклов. Под этим можно подразумевать весьма широкий круг проблем: политическую мифологию, антропологию, символику, механизмы репрезентации власти, «сценарии» власти, политическую культуру2. При всем разнообразии концепций, которых придерживаются сторонники новой политической истории, в центре их внимания - политический процесс, а не единичные политические акции, традиционно вызывающие устойчивый интерес в историографии. В рамках данного исследования наибольший интерес представляет как раз «политическая повседневность», т. е. совокупность регулярно осуществлявшихся политических практик3. Причем ключевое значение имеют неформальные отношения между элитами (или же внутри господствующей элиты), которые и определяют правила политической игры.

1 Ле Гофф Ж. Является ли политическая история по-прежнему становым хребтом истории // Средневековый мир воображаемого. М., 2001. С. 404, 416 - 417.

2 Кром М.М. Новая политическая история: темы, подходы, проблемы // Новая политическая история: Сб. научных работ. СПб., 2004. С. 11 - 14.

3 См.: David-Fox M., Holquist P., Martin A. M. New Wine in New Bottles? // Kritika. Vol. 5. № 1 (Winter, 2004). P. 1 - 6.

По мнению основателя неоинституционального подхода Д. Норта, институты и есть, прежде всего, правила игры1, формальные и неформальные. Причем последние имеют наибольшее значение. Так, в некоторых «играх» безусловным «правилом» считается нарушение всех правил. Такой же неформальный характер имеет конвенция соблюдать установленные предписания2.

В силу этого выбор человека может быть верно интерпретирован лишь в рамках той системы координат, в которой он существует3. Иными словами, институты формируют побудительные мотивы того или иного решения4. Характерно, что именно в рамках неоинституционального подхода сформировались столь популярные в общественных науках теории «зависимости от пройденного пути» (path dependence) и «дерева решений» (decision trees), согласно которым исторически сформировавшиеся институты ограничивают выбор человека жесткими пределами «коридора возможностей»5. Они представляют всепобеждающую силу инерции, благодаря которой сохраняется status quo в обществе.

За изучением неформальных практик в экономической сфере стоит уже значимая традиция6, в соответствии с которой «неформальная экономика» -неотъемлемая часть системы национального хозяйства, придающая ей адаптивные способности и создающая условия для самоорганизации общества при помощи возникающих сетевых связей. В исторической науке

1 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997. С. 17 - 18; Он же, Уоллис Дж., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки: Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М., 2011. С. 59. л

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997. С. 19.

3 Он же. Автобиография // Лауреаты Нобелевской премии по экономике: В 3 т. СПб., 2009. Т. 2. 1983 - 1996. С. 300.

4 Он же. Лекция памяти Альфреда Нобеля, прочитанная Дугласом Нортом 9 декабря 1993 г.//Там же. С. 303.

5 Miller М.С. Neoinstitutionalism // 21st Century Political science / Ed. by J.T. Ishiyama, M. Breuning. Los Angeles - L. - New Delhi - Singapore - Washington, 2011. P. 26.

6 См.: Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т. Шанина. М., 1999. 576 е.; Неформальная экономика в постсоветском пространстве: Проблемы исследования и регулирования / Под ред. И. Олимпиевой и О. Паченкова. СПб., 2003. 201 с. подобный подход при исследовании политических систем прошлого лишь в последнее время утверждает себя1.

При этом следует иметь в виду, что новые политические институты в 1906 - 1914 гг. лишь складывались. Следовательно, набор обусловленных ими правил поведения постоянно менялся. Кроме того, новые институты часто сосуществовали с прежними, во многом им противоречившими. Отношения между ними далеко не всегда фиксировались в законодательстве. Все это предполагало наличие альтернативных правил игры, что заметно усложняло «политическое пространство» России.

Неоинституциональный подход в данном случае тем более оправдан, что нельзя описать политическую систему России 1906 - 1917 гг., строя свои выводы исключительно на «букве закона». Это было очевидным и для юристов начала XX в. Причем данное умозаключение применимо не только к Российской империи, но и к стране, хранящей весьма давние традиции конституционализма, - Великобритании . Более того, к началу XX столетия английская политическая практика существенно отличалась даже от того, что устанавливалось немногими писанными нормами3.

Научная новизна диссертации, прежде всего, обусловливается постановкой проблемы содержания, характера и своеобразия взаимодействия законодательной и исполнительной власти в России в 1906 -1914 гг.

В силу этого в диссертации исследуются механизмы принятия законодательных решений, а не история отдельных государственных учреждений или же наиболее яркие события политической жизни России

1 См.: Истер Дж. М. Советское государственное строительство. Система личных связей и самоидентификация элиты в Советской России. М., 2010. С. 193 - 195; Кром М.М. «Вдовствующее царство»: Политический кризис 30 - 40-х годов XVI века. М., 2010. С. 17 - 19, 22 - 23; Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010. С. 446-448. л

Лоу С. Государственный строй Англии. М., 1910. С. 54.

3 Там же. С. 69. начала XX в. Это позволяет выявить наиболее сущностные, характерные черты «представительного строя» в России, формировавшегося с 1906 г.

В диссертации было обосновывается, что нормативно-правовая база, регулировавшая взаимодействие законодательной и исполнительной ветвей власти в 1906 - 1914 гг., была внутренне противоречивой и заключала в себе множество пробелов права. Подобное положение стало следствием концептуальных разногласий в среде высшей бюрократии, разрабатывавшей Основные государственные законы 23 апреля 1906 г. По этой причине возникали благоприятные условия для «правового творчества» участников законодательного процесса, а также интерпретации действовавших правовых норм в рамках идеологических построений. Представители различных партий и движений «выстраивали» собственное понимание складывавшейся политической системы, основываясь исключительно на анализе правовых актов 1905 - 1906 гг. (прежде всего, Основных государственных законов) и априорных суждениях, характерных для той или иной идеологии. При этом законотворческая практика чаще всего ими в расчет не принималась. Таким образом, возникали альтернативные политические реальности, мало соотносившиеся с каждодневной законодательной работой и конфликтные по отношению друг к другу.

Взаимодействие между законодательными учреждениями и правительственной администрацией было затруднено и непроясненностью вопроса, кто должен был представлять ветви власти. Это обусловливалось как реальным уровнем развития права, так и практическими обстоятельствами. Отсутствие дисциплины имело место и среди министров, и среди депутатов. Действия руководителей ведомств нередко вступали в противоречие с позицией Совета министров и его председателя. В то же время и народные избранники далеко не всегда подчинялись решениям фракций. В Думе возникали альтернативные депутатские объединения (крестьян, духовенства, земцев, деятелей городского самоуправления, региональные, конфессиональные союзы), претендовавшие на активное участие в законотворческом процессе. В итоге диалог между представительными учреждениями и правительством становился многосторонним и многоуровневым.

В диссертации также обосновывается вывод о том, что активное вмешательство администрации в ход избирательных кампаний не гарантировало стабильного проправительственного большинства в Государственной думе, которое так и не было сформировано. Установленные законом процедуры взаимодействия представительных учреждений и министерств оказывались чрезвычайно трудоемкими для правительства. В итоге оно было вынуждено искать иные пути согласования законодательных инициатив.

В отличие от устоявшихся традиционных подходов, в данном исследовании впервые в историографии при анализе государственного строя России в 1906 - 1914 гг. учитывались не только нормативные акты, но и возникавшие «неписанные правила», основывавшиеся на негласных конвенциях; было определено место неформальных контактов членов правительства, Государственного совета и депутатов Думы при подготовке и утверждении законопроектов.

Правительство поддерживало отношения с фракциями, группами интересов, стоявшими за народными избранниками, непосредственно с депутатским корпусом. В свою очередь члены законодательных палат вели диалог с главой правительства, министрами, их ближайшими сотрудниками, чиновниками «среднего звена». В результате формировались «сетевые связи», благодаря которым существенно менялись установленные законом процедуры законотворчества. Неформальное согласование того или иного проекта обеспечивало его прохождение официальным порядком. Кроме того, это способствовало расширению сферы компетенции представительных учреждений, вмешивавшихся даже в те области законодательства, которые с формальной точки зрения зависели исключительно от решения императора.

Также в диссертации анализируется функционирование «групп интересов», их способность влиять на работу представительных учреждений. Ставится вопрос о степени инокорпорированности различных кругов общественности в законотворческий процесс.

Все это позволило впервые в историографии выявить характерные черты «политической повседневности» России начала XX в. - то есть совокупности устойчивых алгоритмов принятия политических решений. Причем они исследованы в контексте мировоззренческих установок участников законотворческого процесса: правительственных чиновников, представителей различных партий.

Выводы данного исследования основаны на широком круге источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.

Теоретическое и научно-практическое значение диссертации заключается в возможности использования ее выводов при изучении политической истории России начала XX в. Это обуславливается тем, что данная работа позволяет выявить особенности политической системы Российской империи начала XX в., функционирования государственных органов власти, партийной жизни этого периода. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных пособий и учебных курсов по истории России XX столетия.

Апробация исследования. Основные положения диссертации отражены в монографии, статьях, документальных публикациях (общим объемом 457,7 п. л.). Результаты исследования были изложены в докладах на международных (Москва, 2009, 2010, 2011; Иркутск, 2008; Кедайняй (Литва), 2008, 2011) и всероссийских (Москва, 2006, 2011; Зеленоградск, 2007; Санкт-Петербург, 2011) конференциях. Многие положения диссертации используются в курсах по истории России.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения и списка использованных источников и литературы. Во введении обосновывается актуальность, научная новизна работы,

Заключение научной работыдиссертация на тему "Законодательная и исполнительная власть в России в 1906 - 1914 гг."

Заключение

По словам М. Фуко, на протяжении всей мировой истории власть постепенно утрачивала конкретное человеческое обличье. На современном этапе власть - это не военный вождь, не монарх и даже не избранный глава государства со своими подручными. Власть «растворилась» в самом обществе, осуществляется в каждодневной практике, в ходе которой утрачивается жесткая грань, отделяющая управлявшего от управляемого. Прежний юридический принцип монархического или народного суверенитета не годится для описания политической системы нового времени, когда во всем господствует разделение труда, в т. ч. и в области властных отношений. Одни дают советы, другие устанавливают порядки, третьи приказывают, четвертые подчиняются. Причем одно и то же лицо может выполнять сразу несколько подобных функций1.

В чем-то схожий процесс разворачивался и в России в начале XX в., когда представительные учреждения постепенно встраивались в новую политическую систему империи. Условия для этого не были слишком благоприятными. Внутренне противоречивое законодательство консервировало многие дореформенные порядки и порой ставило Думу и Государственный совет в двусмысленное положение. Продолжали существовать политические институты, «генетически» связанные с прежним режимом. Более того, «обновленный строй», как и прежде, строился на традиционном для России принципе монархического суверенитета. Основные государственные законы 23 апреля 1906 г. тщательно оберегали императорскую инициативу от возможных покушений со стороны депутатов. В итоге, как и до 1906 г., в России существовало множество альтернативных законотворческих процедур, восходящих к традициям русского самодержавия. Всепоглощающая забота о неприкосновенности царской

1 Фуко М. Рождение биополитики. СПб., 2010. С. 377 - 379. прерогативы имела своим следствием многочисленные «пробелы права». Один из наиболее очевидных из них - непроясненность статуса Совета министров, который так и не стал в полной мере самостоятельной политической силой.

Кроме того, диалог правительства с представительными учреждениями был затруднен хотя бы в силу разнородности их состава, организационной «рыхлости» фракций их составлявших, наконец, неподготовленности значительной части депутатского корпуса к законотворческой работе - иначе говоря, по причине своеобразия политической культуры России того времени. Впрочем, и Совет министров, с не вполне ясными полномочиями, сферой ответственности, составом, с непреодолимыми противоречиями между главами ведомств, был объединенным правительством во многом лишь по имени. Иными словами, как со стороны законодательной, так и исполнительной власти не было очевидного «субъекта» диалога. На эту роль могли претендовать многие: руководство представительных учреждений, фракции, депутатские группы, отдельные народные избранники и премьер, министры, кабинет в целом.

К тому же на каждом этапе обсуждения законопроекта имели место свои правила игры, зачастую противоречившие тем, которых придерживались на других стадиях его утверждения. Один и тот же текст редактировался с принципиально разных позиций в комиссиях Думы, на ее пленарных заседаниях, в верхней палате, в согласительных комиссиях. Законопроекты зачастую выходили из «горнила» представительных учреждений, неузнаваемыми для их авторов. Кроме того, на любом этапе обсуждения документ мог быть положен в долгий ящик. Наиболее существенные законодательные инициативы на годы задерживались в Думе и Государственном совете. И зачастую исход голосования по ним был совершенно непредсказуем для правительства. В этих условиях рассчитывать на установленную законом процедуру - значит обречь законопроект на медленное, но верное умирание. Депутаты, члены Государственного совета, с одной стороны, и чиновники самого разного уровня, с другой, были вынуждены «выстраивать» неформальные механизмы поиска консенсуса.

Сформировалась сложная система, в которой не было единого центра разработки и принятия решений. Это был «круговорот» мнений и не всегда было ясно, кто первый высказал ту или иную идею. Министры устанавливали контакты с руководством Думы и ее комиссий, с фракционными бюро и наиболее влиятельными депутатами и членами Государственного совета. В свою очередь, народные избранники поддерживали отношения с премьером, министрами, их товарищами, ближайшими сотрудниками, чиновниками среднего звена. Это были «сетевые связи», объединявшие «политический класс», так или иначе участвовавший в законотворческом процессе. Члены представительных учреждений, министры, их сотрудники на частных совещаниях, «за чашкой чая» приходили к соглашению, которое предрешало судьбу законопроекта. При этом подобные собрания могли заседать одновременно и приходить к прямо противоположным выводам, так как разномыслие имело место и среди депутатов, и среди чиновников.

Эти связи были «горизонтальными», что было нехарактерно для традиционной российской иерархической вертикали. Премьер-министр мог не знать о сотрудничестве своих коллег по правительству с депутатским корпусом. Точно также руководители ведомств часто не были осведомлены, что их сотрудники поддерживали тесные контакты с депутатами Думы и членами Государственного совета. Благодаря такого рода отношениям, народные избранники получили дополнительную возможность оказывать влияние на принятие решений государственной важности. Они договаривались с чиновниками о прохождении того или иного законопроекта, согласовывали их детали, получали секретную информацию о работе правительственных учреждений.

Депутаты включались в политическую жизнь, поддерживая одного министра в его противостоянии с другим, согласовывая свою оппозиционную тактику с представителем правительства. За членами Думы и Государственного совета стояли различные группы интересов: земцы, предприниматели, представители региональных элит и др. Они вместе со своими народными избранниками оказались заметно ближе к кормилу власти, обретая реальные возможности влиять на утверждение законов и распределение государственных средств.

Новый строй приносил свои плоды. По словам А.И. Гучкова, П.А. Столыпин в частных беседах говаривал: «Хотя бы еще одну Думу, как третью, - тогда бы вопрос о народном представительстве был бы решен навсегда»1. Эта точка зрения была созвучна той, что заявляли и сами депутаты. Так, H.A. Хомяков в качестве важнейшей исторической заслуги III Думы выдвигал то, что она «укрепила самый принцип представительного управления, приучила правительство к конституционному режиму и заставила его быть осмотрительным в своих поступках и решениях» .

За годы работы III Думы правительство внесло в нее 2572 законопроекта. 106 из них были взяты обратно министерствами на дальнейшую разработку. 2346 были приняты Думой, а 79 отклонены. 31 законопроект был отвергнут Государственным советом, 26 возвращены верхней палатой в Думу, а 94 поступили в согласительные комиссии. 2197 законопроектов были подписаны императором. Два раза он воспользовался о правом вето. 215 законопроектов так и не были рассмотрены депутатами . При всей своей внушительности эти цифры говорят не так много. Значительная часть утвержденных законопроектов относилась к

1 Партия «Союз 17 октября»: Протоколы III съезда, конференций и заседаний ЦК 1907 -1915 гг.: В 2 т. М., 2000. Т. 2. С. 335.

2 РГИА. Ф. 669. Он. 1. Д. 10. Л. 12.

3 Обзор деятельности Государственной Думы третьего созыва. 1907 - 1912 гг. СПб., 1912. 4.1. Общие сведения. С. 172. вермишели». Важнее другое: правительственные инициативы существенно корректировались депутатами и членами Государственного совета. Постепенно менялась и структура бюджета

Кроме того, за годы работы представительные учреждения обрели права, в которых отказывали им Основные государственные законы. В частности, депутаты активно вмешивались в разрешение вопросов, связанных с обороноспособностью страны. В итоге в заслугу III Думы H.A. Хомяков ставил более рациональное распределение войск в пределах империи и совершенствование военного хозяйства России1. Это же отмечал и А.И. Звегинцев . Депутаты вникали во все детали управления вооруженными силами. 17 июня 1908 г. военный министр А.Ф. Редигер показал императору доклад бюджетной комиссии, где ставился вопрос о снабжении армии папахами. Николай II чрезвычайно удивился, заметив, что скоро Дума начнет решать, какие использовать типы повозок в армии3.

В сущности, формировалась принципиально новая политическая система, лишь отчасти описанная в Основных законах и потому неожиданная для ее создателей. Она стала результатом политической самоорганизации общества, последовавшей за «большим взрывом» Первой русской революции. Элементы системы - представительные органы власти и правительственные учреждения - изначально противопоставленные друг другу, вольно или, чаще всего, невольно искали пути сближения, преодолевая все возведенные в 1906 г. препятствия. В ходе совместной законотворческой работы, в результатах которой были заинтересованы и чиновники, и депутаты, возникали принципиально новые процедуры согласования решений. Это, в свою очередь, с неизбежностью влекло за собой становление и новой политической культуры.

1 РГИА. Ф. 669. On. 1. Д. 10. Л. 12.

2 Там же. Л. 15.

3 Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника, 1907 - 1916 гг. М., 1924. С. 47.

Общественная мысль как будто бы этого не замечала, ограничивая свой анализ в лучшем случае правовыми актами 1905 - 1906 гг. Дискуссия о реформированном государственном строе следовала лекалам, установленным еще до созыва I Думы. Одни с радостью или же с огорчением констатировали, что Манифест 17 октября 1905 г. ничего не изменил в политической жизни страны, сохранившей у себя исторически укорененное самодержавие. Другие отмечали начало конституционной эры, провозглашенной самим императором. Третьи полагали, что в 1905 г. было лишь положено начало преображению России, чем следовало воспользоваться, чтобы развить успех и довершить падение старого порядка. Четвертые не верили в способность самодержавия к эволюции и надеялись на прямое столкновение с действовавшей властью, в чем могли быть полезны и новообразованные представительные учреждения.

Между этими диаметрально противоположными точками зрения было много общего. Их сторонники не учитывали, что складывавшиеся политические реалии требовали принципиально иного категориального аппарата. Чтобы изучить возникавшие на практике формы взаимодействия исполнительной и законодательной власти, следовало отказаться от дуалистического видения мира, признававшего лишь друзей и врагов, победу и поражение, конфликт и полное замирение. В рамках конструктивного диалога столь контрастные цвета обычно сменяются полутонами.

В России же политические доктрины развивались в соответствии с особыми характерными для них законами. Любая из них формировала свой категориальный язык, описывавший альтернативную политическую реальность. В ее рамках существовали строго заданные алгоритмы поведения, ясное размежевание на «своих» и «чужих» и жесткие правила игры, чаще всего не предполагавшие компромиссов между противниками. Партийный язык подчинял себе политика, отвращая его от всего того, что не соответствовало непоколебимым идеологическим установкам. Он заметно сужал «коридор возможностей», задавал «угол зрения», заведомо искажавший представление о доминировавших политических практиках.

В этом противоречии крылась уязвимость представительного строя. И министры, и депутаты видели в сложившемся положении вещей временное недоразумение, ожидая, что «маятник» решительно качнется в ту или другую стороны. Многие из них рассчитывали на окончательную победу над противоположной стороной, стыдились конструктивного сотрудничества и ждали, когда судьба, наконец, призовет вступить в последний бой. Эти голоса были еле слышны в кулуарах Думы и Государственного совета, пока «за чашкой чая» у министра можно было разрешить самые трудные проблемы, а депутаты принимались руководителями ведомств без очереди. Но в случае обострения кризиса во взаимоотношениях правительства и представительных учреждений эти настроения неминуемо набирали силу. И тогда становилась неизбежной эскалация политической напряженности в стране, где к прежним неразрешенным противоречиям лишь присовокуплялись новые.

Список научной литературыСоловьев, Кирилл Андреевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Опубликованные источники Законодательные акты

2. Внутренний распорядок Государственной думы / Сост. С.А. Муромцев. -М., 1907.-82 с.

3. H.И. Лазаревского; введение В.А. Демина. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2010.-888 с.

4. Конституционные проекты в России XVIII XX вв. / Отв. ред.С. Бертосси, А.Н. Сахаров. - М.: ИРИ РАН, 2000. - 816 с.

5. Плехан И.С. Бюджетные законы. СПб.: Издание юридического книжного склада «Право», 1911. - 559 с.

6. Савич Г.Г. Новый государственный строй России: Справочная книга. -СПб, 1907. 602 с.

7. Делопроизводственные материалы

8. Государственная дума. Материалы к стенографическим отчетам. Корректурные оттиски. Созыв I. Сессия I. СПб.: Гос. тип., 1906. - Стб. 2013 -2152.

9. Государственная дума. Обзор деятельности комиссий и отделов. Созыв И. Сессия I. СПб.: Гос. тип., 1907. - 600 с.

10. Государственная дума. Обзор деятельности комиссий и отделов. Созыв III. Сессия И. СПб.: Гос. тип., 1909. - 319 с.

11. Государственная дума. Приложение к стенографическим отчетам. Созыв III. Сессия И. СПб.: Гос. тип., 1909. - Т. I. - № 17.

12. Государственная дума. Приложение к стенографическим отчетам. Созыв III. Сессия II. СПб.: Гос. тип., 1909. - Т. 3. - № 448.

13. Государственная дума. Приложение к стенографическим отчетам. Созыв

14. I. Сессия IV. СПб.: Гос. тип., 1911.-Т. 1. - № 127.

15. Государственная дума. Приложение к стенографическим отчетам. Созыв1.. Сессия I. СПб.: Гос. тип., 1913. - Т. 4. - № 43.

16. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв I. Сессия I. -СПб.: Гос. тип., 1906.-Ч. 1.-866 е.; Ч. 2.-867-2013 с.

17. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв II. Сессия II. -СПб.: Гос. тип., 1907.-Ч. 1.-2344 стб.; Ч. 2.-1610стб.

18. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия I. -СПб.: Гос. тип., 1908.-Ч. 1.-2140 стб.

19. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия II. -СПб.: Гос. тип., 1909. Ч. 2. - 3244 стб.

20. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия III. -СПб.: Гос. тип., 1910. Ч. 1. - 3796 стб.; Ч. 2. - 3164 стб.; Ч. 3. - 2956 стб.

21. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия IV. -СПб.: Гос. тип., 1911. Ч. 2. - 3722 стб.; Ч. 3. - 4828 стб.

22. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия V. -СПб.: Гос. тип., 1912. Ч. 2. - 3822 стб.; Ч. 3 - 3726 стб.; Ч. 4. - 4336 стб.

23. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв IV. Сессия I. -СПб.: Гос. тип., 1913.-Ч. 2.-2251 стб.

24. Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв IV. Сессия II. -СПб.: Гос. тип., 1914. Ч. 2. - 1992 стб.; Ч. 3. - 2046 стб.; Ч. 4. - 1928 стб.; Ч. 5.- 1396 стб.

25. Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия II. СПб.: Гос. тип., 1907. - 630 стб.

26. Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия III . 19071908. СПб.: Гос. тип., 1908. - 2432 стб.

27. Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия IV. 19081909. СПб.: Гос. тип., 1909. - 2590 стб.

28. Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия V . 19091910. СПб.: Гос. Тип., 1910. - 4096 стб.

29. Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия VI. 19101911. СПб.: Гос. тип., 1911. - 2460 стб.

30. Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия VIII. 19121913. СПб.: Гос. тип., 1913. - 2826 стб.

31. Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия IX. 19131914. СПб.: Гос. тип., 1914. - 3144 стб.

32. Дело о Выборгском воззвании: Стенографический отчет о заседаниях особого присутствия Санкт-Петербургской судебной палаты 12-18 декабря 1907 г.-СПб., 1908.- 168 с.

33. Законотворчество думских фракций, 1906 1917 гг.: Документы и материалы / Под общ. ред. П.А. Пожигайло. - М.: РОССПЭН, 2006. - 766 с.

34. Записка П.Х. Шванебаха. Политика П.А. Столыпина и Вторая Государственная дума // Голос минувшего. 1923. - № 2. - С. 39 - 42.

35. Из записок А.Ф. Редигера // Красный архив. 1933. - № 5. - С. 92 - 133.

36. Из кулуаров Государственной думы: Информационные листки «Осведомительного бюро» за 1911 г. / Подгот. текста, автор вступ. ст. и примеч. И.В. Лукоянов // Нестор. № 7. Технология власти. СПб.: Издательство «Нестор - История», 2005. - С. 69 - 140.

37. Интересная находка (Протокол допроса В. Н. Коковцова Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства в сентябре 1917 года) // Вопросы истории. 1964. - № 4.

38. Меньшевики: Документы и материалы, 1903 февраль 1917 гг. / Сост., автор вводной ст. и коммент. C.B. Тютюкин. - М.: РОССПЭН, 1996. - 515 с.

39. Министерская система в Российской империи: К 200-летию министерств в России / Сост. Д.И. Раскин. М.: РОССПЭН, 2007. - 920 с.

40. Новые материалы к истории создания Основных государственных законов 1906 г. // Русское прошлое: Историко-документальный альманах. -СПб.: Изд-во С.-Петербург. Ун-та, 1998. Кн. 8. - С. 91 - 164.

41. Объединенное дворянство: Съезды уполномоченных губернских обществ / Сост., автор предисл., введ. и коммент. А.П. Корелин: В 3 т. М.: РОССПЭН, 2001.-Т. 1. 1906 - 1908 гг. - 926 е.; Т. 2. Кн. 2. 1911-1912 гг. -608 с.

42. Особые журналы Совета министров Российской империи, 1909 1917 гг. 1909 год / Отв. сост. Б.Д. Гальперина. - М.: РОССПЭН, 2000. - 600 с.

43. Особые журналы Совета министров Российской империи. 1914 год / Отв. сост. Б.Д. Гальперина. М.: РОССПЭН, 2006. - 698 с.

44. Особые журналы Совета министров царской России. 1906 год. М.,1982. -Ч. 1.-208 с.

45. Особые журналы Совета министров царской России. 1907 год. М., 1984. -Ч. 1.-236 с.

46. Особые журналы Совета министров царской России. 1907 год. М., 1984. -Ч. 2.-184 с.

47. Особые журналы Совета министров царской России. 1907 год. М., 1984. -Вып. 3.-4.2. -С. 365-540.

48. Партии демократических реформ, мирного обновления, прогрессистов: Документы и материалы, 1906 1916 гг. / Сост., автор предисл., введения и коммент. Н.Б. Хайлова. - М.: РОССПЭН, 2002. - 528 с.

49. Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы: В 3 т. / Сост., автор предисл., введения и коммент. Н.Д. Ерофеев. М.: РОССПЭН, 1996. - Т. 1. - 686 е.; M.: РОССПЭН, 2001. - Т. 2. - 584 с.

50. Первая Государственная дума в Выборге // Красный архив. 1933. - № 2. -С. 85-99.

51. Правые партии: Документы и материалы, 1905 1910 гг. / Отв. ред. В.В. Шелохаев. Сост., автор предисл., введ., коммент.: В 2 т. - М.: РОССПЭН, 1998. - Т. 1. 1905 - 1910 гг. - 720 с.

52. Протоколы царскосельских совещаний (1905 1906) // Русский конституционализм: От самодержавия к конституционно-парламентской монархии / Сост. A.B. Гоголевский, Б.Н. Ковалев. - М.: Гардарики, 2001. - С. 39-162.

53. Протоколы Центрального комитета Конституционно-демократической партии: В 6 т. М.: РОССПЭН, 1994. - Т. 1. 1905-1911. - 528 е.; М.: РОССПЭН, 1997. - Т. 2. 1912 - 1914. - 520 с.

54. Пятый съезд РСДРП, май июнь 1907 г. / Под ред. Е. Ярославского. -М.: Партиздат ЦК ВКП (б), 1935. - 877 с.

55. Совет министров Российской империи, 1905 1906 гг.: Документы и материалы / Сост. С.С. Атапин, Б.Д. Гальперина. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1990.-473 с.

56. П.А. Столыпин: Программа реформ / Под общ. ред. П.А. Пожигайло: В 2 т. М.: РОССПЭН, 2002. - Т. 1. - 764 с.

57. Съезды и конференции конституционно-демократической партии / Отв. ред. В.В. Шелохаев. Сост. О.Н. Лежнева: В 3 т. М.: РОССПЭН, 1997. - Т. 1. 1905-1907 гг.-744 с.

58. Третий съезд РСДРП, апрель май 1905 г.: Протоколы. - М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1959. - 713 с.

59. Трудовая народно-социалистическая партия: Документы и материалы / Сост. A.B. Сыпченко, К.Н. Морозов. М.: РОССПЭН, 2003. - 624 с.

60. Тюремная одиссея Василия Шульгина: Материалы следственного дела и дела заключенного / Сост., вступ. ст. В.Г. Макарова, A.B. Репникова, B.C. Христофорова. Коммент. В.Г. Макарова, A.B. Репникова. М.: Книжница; Русский путь, 2010. 480 с.

61. Четвертый (объединительный) съезд РСДРП, апрель (апрель май) 1906 г. Протоколы. - М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1959. - 782 с.

62. Дневники, воспоминания, письма

63. Бартенев В.В. Опочецкие воспоминания о графе П.А. Гейдене // Выборы в I-IV Государственные думы Российской империи: Воспоминания современником. Материалы и документы. М.: РЦОИТ, 2008. - С. 192 - 203.

64. Бельгард A.B. Воспоминания / Вступ. статья, подгот. текста E.H. Андреевой; коммент. Г.М. Пономаревой, Т.К. Шор, Н.Г. Патрушевой. М.: Новое литературное обозрение, 2009. - 688 с.

65. Богданович A.B. Три последних самодержца / Предисл. А. Боханова. М.: Изд-во «Новости», 1990. - 608 с.

66. Бондарев С.И. Воспоминания депутата-трудовика // Сергей Андреевич Муромцев: Сб. ст. М., 1911. - С. 276 - 280.

67. Бородин H.A. Идеалы и действительность. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2009. - 248 с.

68. Брамсон JI.M. К истории трудовой партии. Трудовая группа I Государственной думы. Пг., 1917. - 95 с.

69. Булгаков С.Н. Дела и дни: Статьи, 1903-1944. М.: Собрание, 2008. -544 с.

70. В.Н. Из семейной и личной жизни // Сергей Андреевич Муромцев: Сб. ст. -М., 1911.-С. 53-64.

71. Винавер М.М. Муромцев адвокат и председатель Думы // Сергей Андреевич Муромцев: Сб. ст. - М., 1911. - С. 251 - 275.

72. Витте С.Ю. Из архива С.Ю. Витте: Воспоминания: В 2 т. 3 кн. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. - Т. 1. Кн. 1. - 521 е.; Т. 1. Кн. 2. - 1052 е.; Т. 2. -646 с.

73. Воейков В.Н. С царем и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая И. М.: ТЕРРА, 1995. - 480 с.

74. Гессен И.В. В двух веках жизненный отчет // Архив русской революции. М.: ТЕРРА, 1993. - Т. 21 - 22. - 424 с.

75. Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе: Дневники и воспоминания / Вступ. ст., подг. текста, коммент. Б.М. Виттенберга. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 391 с.

76. Голицын А.Д. Воспоминания / Сост., подгот. текста, послесл., указатель имен кн. А.К. Голицына. М.: Русский путь, 2008. - 606 с.

77. Голицын М.В. Мои воспоминания. 1873 1917. - М.: Русский мир. Жизнь и мысль, 2007. - 687 с.

78. Головин Ф.А. Воспоминания Ф.А. Головина о II Государственной думе // Исторический архив. 1959. № 4. - С. 137 - 165; № 5. - С. 128 - 154; № 6. -С. 56-81.

79. Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра, 1853 -1917. Кронштадт -М.: Морская газета; Кучково поле, 2005. 320 с.

80. Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника / Вступ. ст. Н.П. Соколова и А.Д. Степанского, публ. и коммент Н.П. Соколова. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 810 с.

81. Гучков А.И. Александр Иванович Гучков рассказывает: Воспоминания председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М.: ТОО Редакция журнала «Вопросы истории», 1993. -141 с.

82. Джунковский В.Ф. Воспоминания: В 2 т. / Под общ. ред. A.JI. Паниной; предисл. и примеч. И.М. Пушкаревой и З.И. Перегудовой. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1997. - Т. 1. - 736 е.; Т. 2. - 688 с.

83. Евлогий (Георгиевский В.) митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия, изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М.: Московский рабочий, 1994. - 622 с.

84. Езерский Н.Ф. Государственная Дума первого созыва. Пенза, 1907. - 203 с.

85. Из переписки Николая и Марии Романовых в 1907 1910 гг. // Красный архив. - 1932.-Т. 50-51.-С. 160-193.

86. Кафафов К.Д. Воспоминания о внутренних делах Российской империи // Вопросы истории. 2005. - № 5. - С. 79 - 95.

87. Кизеветтер A.A. На рубеже двух столетий: Воспоминания, 1881 1914 / Вступ. ст. и коммент. М.Г. Вандалковской. - М.: Искусство, 1997. - 396 с.

88. Кизеветтер Е.Я. Революция 1905 1907 гг. глазами кадетов (Из дневников Е.Я. Кизеветтер) // Российский архив. - М., 1994. - Вып. 5. - С. 338-435.

89. Киреев A.A. Дневник, 1905 1910 гг. / Сост., автор предисл. и коммент. К.А. Соловьев. - М.: РОССПЭН, 2010. - 472 с.

90. Клячко Л.М. Повести прошлого. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1929.-183 с.

91. Ковалевский М.М. Моя жизнь: Воспоминания / Сост. и авторы коммент. Ю.С. Воробьева, Т.Т. Гиоева; автор предисл. Н.Б. Хайлова. М.: РОССПЭН, 2005. - 784 с.

92. Ковалевский М.М. «Никогда еще он не говорил так откровенно со мною»: Воспоминания М.М. Ковалевского о встречах с С.Ю. Витте накануне роспуска II Государственной думы. 1907 г. // Исторический архив. 2010. № 5.-С. 123- 153.

93. Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания, 1903 1919 гг.: В 2 кн. - М.: Наука, 1992. - Кн. 1 / Вступ. ст. В.И. Бовыкина, примеч. А.К. Сорокина. - 445 е.; Кн. 2 / Примеч. А.Г. Голикова. - 457 с.

94. Колышко И.И. Великий распад: Воспоминания. СПб.: «Нестор-История», 2009. - 464 с.

95. Крыжановский С.Е.. Воспоминания: Из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи. СПб.: Изд-во «Российская национальная библиотека», 2009. - 228 с.

96. Крыжановский С.Е. Заметки русского консерватора // Вопросы истории. -1997. -№ 3. С. 121 - 139.

97. Курлов П.Г. Гибель императорской России. М.: «Современник», 1991. -255 с.

98. Лопухин В.Б. Записки бывшего директора департамента Министерства иностранных дел. СПб.: «Нестор-История», 2008. - 538 с.

99. Маклаков В.А. Вторая Государственная дума. М.: Центрполиграф, 2006. -336 с.

100. Маклаков В.А. Первая Государственная дума. М.: Центрполиграф, 2006. -336 с.

101. Мансырев С. П. Мои воспоминания о Государственной думе // Историк и Современник. Историко-литературный сборник. Берлин, 1922. - Кн. II. - С. 5-45.

102. Мигулин П.П. Большой человек // Новый экономист. 4 март. 1917. - № 8-9.-С.6-9.

103. Мельников H.A. 19 лет на земской службе // Российский архив. М., 2008.-Вып. 17.-С. 198-431.

104. Милюков П.Н. Воспоминания: В 2 т. / Сост. и вступ. ст. М.Г. Вандалковской; коммент. и указ. А.Н. Шаханова. -М.: «Современник», 1990. -Т. 1.-446 е.; Т. 2.-448 с.

105. Милюков П.Н. Сергей Андреевич Муромцев. Биографический очерк // Сергей Андреевич Муромцев: Сб. ст. М., 1911. - С. 1-52.

106. Набоков В.Д. Первый председатель Государственной думы // Сергей Андреевич Муромцев: Сб. ст. М., 1911. - С. 281-296.

107. Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний, 1868 1917: В 2 кн. - Нью-Йорк: Изд. А.К. Наумовой и O.A. Кусевицкой, 1955. - Кн. 1. - 377 е.; Кн. 2. -583 с.

108. Новиков М.М. От Москвы до Нью-Йорка: Моя жизнь в науке и политике. М.: Издательство Московского университета, 2009. - 312 с.

109. Обнинский В.П. Девяносто дней в одиночном заключении: тюремные записки // Выборы в I IV Государственные думы Российской империи: Воспоминания современником. Материалы и документы. - М.: РЦОИТ, 2008. -С. 108-117.

110. Оболенский В.А. Моя жизнь, мои современники. Париж: YMCA-Пресс, 1988.-753 с.

111. Оболенский В.А. Выборы в Таврической губернии // Выборы в I IV Государственные думы Российской империи: Воспоминания современником. Материалы и документы. - М.: РЦОИТ, 2008. - С. 118 - 127.

112. Огородников H.A. Первый день (27 апреля 1906 г. в воспоминаниях депутата) // Выборы в I IV Государственные думы Российской империи: Воспоминания современником. Материалы и документы. - М.: РЦОИТ, 2008. -С. 128-137.

113. Озеров И.Х. Мемуары профессора И.Х. Озерова / Подг. публ., вступ. ст. Г.И. Щетининой // Вопросы истории. 1997. - № 1. - С. 83 - 97.

114. Ознобишин A.A. Воспоминания члена IV Государственной думы. -Париж: Склад и изд-во Е. Сияльской, 1927. 264 с.

115. Палеолог С.Н. Около власти: Очерки пережитого. М.: Айрис-пресс, 2004. - 350 с.

116. Переписка A.A. Киреева и Ф.Д. Самарина // Нестор. № 3. Между двух революций, 1905 1917. - СПб., 2005. - С. 11-103.

117. Пихно Д.И. Письма Д.И. Пихно С.Ю. Витте (1906 1907 гг.) // Английская набережная, 4: Ежегодник. - СПб., 2000. - С. 393-406.

118. Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника, 1907 1916 гг. / Под ред, A.M. Зайончковского. -М., 1924.-240 с.

119. Половцов A.A. Дневники A.A. Половцова // Красный архив. М.,1923. №4.-С. 63-128.

120. Рамишвили И.И. Из тюрьмы в Государственную думу // Выборы в I IV Государственные думы Российской империи: Воспоминания современником. Материалы и документы. - М.: РЦОИТ, 2008. - С. 343-345.

121. Редигер А.Ф. История моей жизни: Воспоминания военного министра: В 2 т. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 1999. - Т. 1. - 576 е.; Т. 2. - 528 с.

122. Родичев Ф.И. Воспоминания и очерки о русском либерализме. -Newtonville, 1983. 254 с.

123. Савич Н.В. Воспоминания. СПб.: Logos ; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993.-490 с.

124. П.А. Столыпин: Переписка / Сост., авт. коммент, предисл., археогр. введения В.В. Шелохаев, Н.И. Канищева, Н.М. Корнева, К.И. Могилевский, К.А. Соловьев. Под общ. ред. П.А. Пожигайло. М.: РОССПЭН, 2004. - 704 с.

125. П.А. Столыпин глазами современников / Сост. К.А. Соловьев. Под общ ред. П.А. Пожигайло. М.: РОССПЭН, 2008. - 367 с.

126. П.А. Столыпин. Грани таланта политика / Сост., коммент, авт. предисл. В.В. Шелохаев, Н.И. Канищева, Н.М. Корнева, К.А. Соловьев, К.Г. Ляшенко, В.Ю. Канищев. Под общ. ред. П.А. Пожигайло. М.: РОССПЭН, 2006. - 624 с.

127. Суворин A.C. Дневник A.C. Суворина. L. - М.: The Garnett press; Изд-во «Независимая газета», 2000. - 610 с.

128. Сухомлинов В.А. Воспоминания. Минск: Харвест, 2005. - 624 с.

129. Таганцев Н.С. Пережитое: Вып. I: Учреждение Государственной думы в 1905-1906 гг.-Пг., 1919.-224 с.

130. С.И. Тимашев: Жизнь и деятельность / Сост. А.Л. Вычугжанин. -Тюмень: Слово, 2006. 576 с.

131. Тихомиров Л.А. Из дневника Л. Тихомирова // Красный архив. 1933. № 6. - С. 82-128; 1935. № 5. - С. 120-159; 1936. № 1. - С. 162-191.

132. Толстой И.И. Воспоминания министра народного просвещения графа И.И. Толстого, 31 октября 1905 г. 24 апреля 1906 г. - М.: «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шичалина, 1997. - 334 с.

133. Толстой И.И. Дневник, 1906 1916 / Публ. Л.И. Толстой. - СПб.: Фонд регион, развития Санкт-Петербурга; Европ. ун-т в Санкт-Петербурге, 1997. -730 с.

134. Тхоржевский И.И. Последний Петербург: Воспоминания камергера. -СПб.: Алетейя, 1999. 255 с.

135. Тыркова-Вильямс A.B. Воспоминания: То, чего больше не будет / Послесл. В.В. Шелохаева. М.: Слово / Slovo, 1998. - 560 с.

136. Френкель З.Г. Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути. -СПб.: «Нестор-История», 2009. 696 с.

137. Хрущов А.Г. Андрей Иванович Шингарев: Его жизнь и деятельность. -М.: Типолитография т-ва «И.Н. Кушнарев и К°», 1918. 170 с.

138. Челноков М.В. «У нас беда страшная привычка к словам.»: Письма депутата Государственной думы М.В. Челнокова к гр. Е.А. Уваровой, 1903 -1912 гг. // Исторический архив. - 2004. № 1. - С. 149-189.

139. Шидловский С.И. Воспоминания: В 2 т. Берлин: Кн-во «Отто Кирхнер и К°», 1923.-Т. 1.-221 с.

140. Шипов Д.Н. Воспоминания и думы о пережитом / Предисл., подгот. текста и коммент. C.B. Шелохаева. М.: РОССПЭН, 2007. - 679 с.

141. Шульгин В.В. Годы. Дни. 1920. М.: Изд-во «Новости», 1990. - 828 с.

142. Шульгин В.В. Последний очевидец: Мемуары, очерки, сны. М.: OJIMA-ПРЕСС; Звездный мир, 2002. - 588 с.

143. Baring M. A year in Russia. -N.Y., 1907. 319 p.1. Публицистика

144. Богораз-Тан В.Г. Мужики в Государственной думе. М., 1907. - 64 с.

145. Бородин H.A. Личный состав Государственной Думы: Ее организация и статистические сведения о членах // Первая Государственная Дума: В 3 вып. СПб., 1907. - Вып. 1.-С. 1-39.

146. Брамсон Л.М. К истории трудовой партии. Пг., 1917. - 95 с.

147. Брусянин В.В. Судьба первых депутатов. СПб.: Типолитогр. Муллер, 1906.-82 с.

148. Вергежский А. Третья Дума // Русская мысль. 1908. № 7. - С. 195-242.

149. Винавер М.М. Конфликты в Первой Думе. СПб.: Тип. Минкова, 1907. -184 с.

150. Вязигин A.C. «Гололобовский инцидент». Страничка из истории политических партий в России. Харьков: Типогр. журнала «Мирный труд», 1909.-94 с.

151. Герасимов П. Крестьяне и Дума // Русская мысль. 1908. № 12. - С. 8299.

152. Гессен В.М. На рубеже. СПб., 1906. - 351 с.

153. Гурко В.И. Наше государственное и народное хозяйство и меры, могущие содействовать нашему экономическому преуспеянию. СПб.: Типогр. «Мирный труд», 1909. - 11 с.

154. Езерский Н.Ф. Государственная Дума первого созыва. Пенза,1907. - 201 с.

155. Ефремов И.Н. Прогрессивная группа в Третьей Думе // Московский еженедельник. 15 янв. 1908. № 3. - С. 8-19.

156. Ефремов И.Н. Три недели в Третьей Думе // Московский еженедельник. -1 декабря 1907. № 47. С. 8-17.

157. Залесский В.Ф. Парламентаризм и его оценка на Западе // Мирный труд. -1906. №9.-С. 171-201.

158. Изгоев A.C. Большевистские дурачки и умники // Русская мысль. 1908. №6.-С. 185-201.

159. Изгоев A.C. Идейные основы Партии народной свободы // Вестник Партии народной свободы. 10 нояб. 1906. № 36. - Стб. 1863-1878.

160. Изгоев A.C. Из заметок о тактике // Вестник Партии народной свободы. -30 авг. 1906. № 25-26. - Стб. 1398-1401.

161. Изгоев A.C. «Ликвидация» // Русская мысль. 1908. № 1. - С. 119-142.

162. Изгоев A.C. Партии во Второй Государственной думе. СПб., 1907. - 15 с.

163. Каменский П.В. Вероисповедные и церковные вопросы в Государственной думе III созыва и отношение к ним «Союза 17 октября». -М, 1909.-106 с.

164. Каминка А.И., Набоков В.Д. Вторая Государственная дума. СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1907. - 306 с.

165. Кареев Н.И. К вопросу об учредительных функциях Государственной думы // Вестник Партии народной свободы. 12 марта 1906. - № 3. - Стб. 142-150.

166. Ковалевский Е.П. Народное образование и церковное достояние в III Государственной думе. Речи, доклады и статьи Е.П. Ковалевского. СПб.: Типогр. Р.В. Коротаевой, 1912. -Ч. 1. - 354 с.

167. Ленин В.И. Сочинения: 2-е изд. М. Л.: Гос. изд-во, 1930. - Т. 9. - 814 е.; М. - Л.: Гос. изд-во, 1935. - Т. 15. - 740 с.

168. Локоть Т.В. Первая Дума. Статьи, заметки и впечатления бывшего члена Государственной думы. М.: Польза, 1906. - 365 с.

169. Локоть Т.В. Политические партии и группы в Государственной думе: Характер и причины политического бессилия Первой Думы. Возможный характер и задачи Второй Думы. М.: Польза, 1907. - 317 с.

170. Львов H.H. Бюджетные прения в Государственной думе в прошлом и текущем году // Московский еженедельник. 14 март. 1909. № 11. - С. 11-18.

171. Маклаков В.А. Думский наказ // Московский еженедельник. 23 июня 1907. №20-21.-С. 16-24.

172. Маклаков В.А. III сессия Государственной думы: Отчет депутата // Русская мысль. 1911. № 2. - С. 96 - 125.

173. Милюков П.Н. Болгарская конституция // Политический строй современных государств: В 2 т. СПб.: Типогр. «Слово», 1905. - Т. 1. - С. 545-652.

174. Милюков П.Н. Год борьбы: Публицистическая хроника, 1905 1906. -СПб., 1907.-550 с.

175. Милюков П.Н. Итоги избирательной кампании // Вестник народной свободы. СПб.,1907. - № 8. - Стб. 508-517.

176. Могилянский М. Первая Государственная дума. СПб.: Издание М.В. Пирожкова, 1907. - 200 с.

177. Муганский В. Вопросы колонизации в IV Государственной думе // Вопросы колонизации. СПб., 1913. - № 13. - С. 1-38.

178. Неманов JI. Законодательная инициатива в Третьей Думе // Право. 7 февр. 1910. № 6. - Стб. 263-267.

179. Неманов Л. Право запросов в III Думе // Право. 3 янв. 1910. № 1. - Стб. 14-20.

180. Неманов Л. Состав и работа думский комиссий // Право. 24 июня 1907. №25.-Стб. 1792-1804.

181. Новгородцев П.И. Законодательная деятельность Государственной думы // Первая Государственная дума. СПб., 1907. - Вып. 2. - С. 1-22.

182. Новгородцев П.И. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. К.А. Соловьев. М.: РОССПЭН, 2010. - 960 с.

183. Обнинский В.П. Полгода русской революции: Сб. материалов к истории русской революции (октябрь 1905 апрель 1906 гг.). - М.: В.М. Саблин, 1906.-Вып. 1.- 153 с.

184. Пиленко A.A. Один из итогов сессии // Московский еженедельник. 19 декабря 1908. № 50. - С. 7-14.

185. Пиленко A.A. Работа оппозиционных депутатов // Московский еженедельник. 6 февраля 1909. № 6. - С. 15-26.

186. Плеханов Г.В. А если разгонят? // Отголоски. СПб., 1907. - С. 39^45.

187. Слонимский JI.3. Наша конституция и ее особенности // Вестник Европы. -1908. №7.-С. 145-157.

188. Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия: Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете, 1906 1911 гг. - М.: Молодая гвардия, 1991. - 414 с.

189. Трубецкой E.H. Годовщина манифеста // Московский еженедельник. -1906. №31.-С. 5-10.

190. Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея / Под общ. ред., с предисл. Н. Н. Яковлева, коммент. О. Л. Степановой. М.: Издательская группа «Прогресс» - «Литера», 1994. - 592 с.

191. Федоров М.П. Памятная записка о работах бюджетной комиссии II Государственной думы // Доклады бюджетной комиссии II Государственной думы. СПб., 1907. - С. 1 - 27.

192. Хроника. Внутреннее обозрение // Вестник Европы. 1906. № 1. - С. 345-360.

193. Чичерин Б.Н. Собственность и государство. СПб.: Изд-во Русской Христианской Гуманитарной Академии, 2005. - 824 с.

194. Чичерин Б.Н. Россия накануне двадцатого столетия. Берлин: Г. Штейниц, 1900. - 180 с.

195. Шарапов С.Ф. Избранное / Сост., автор вступ. ст. и коммент. A.B. Репников. М.: РОССПЭН, 2010. - 744 с.

196. Шечков Г.А. Сущность самодержавия // Мирный труд. 1906. № 10. - С. 57-62.

197. Шингарев А.И. Вопросы государственного хозяйства и бюджета // Русская мысль. 1908. № 8. - С. 64-96.

198. Шингарев А.И. Государственная роспись в Государственной думе // Ежегодник газеты «Речь» на 1912 год. СПб., б. г. - С. 148-176.1. Периодические издания

199. Голос Москвы: Ежедневная газета. -М., 1906, 1907, 1910, 1912.

200. Новая жизнь: Ежедневная газета. СПб., 1906.

201. Новая Русь: Ежедневная газета. СПб., 1909.

202. Новое время: Ежедневная политическая и литературная газета. СПб., 1906, 1908.

203. Право: Еженедельная юридическая газета. СПБ., 1907 - 1910, 1913, 1915.

204. Речь: Ежедневная политическая и литературная газета. СПб., 1906, 1908, 1910, 1911, 1913, 1914, 1915.

205. Русские ведомости: Ежедневная газета. -М., 1907, 1908, 1909, 1910, 1912. Русское дело: Еженедельная газета. М., 1906.

206. Русь: Ежедневная газета. СПб., 1907, 1908.

207. Слово: Ежедневная газета. СПб., 1908.

208. Старая почта: Ежедневная газета. СПб., 1908.

209. Утро России: Ежедневная газета.-М., 1910, 1911, 1912.

210. НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

211. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ)

212. Ф. 115 («Союз 17 октября»). Оп. 1. Д. 19, 20, 32, 37, 46а, 54, 104.1. Оп. 2. Д. 40.

213. Ф. 434 (Постоянный совет Объединенных дворянских обществ). Оп. 1. Д. 76, 77,81.

214. Ф. 522 (Трудовая группа). Оп. 1. Д. 2, 3, 5, 7, 12, 13, 14, 17.

215. Ф. 539 (В.В. Водовозов). Оп. 1. Д. 653, 1707, 3197

216. Ф. 543 (Коллекция рукописей Царскосельского дворца). Оп. 1. Д. 298, 520, 526.

217. Ф. 555 (А.И. Гучков). Оп. 1. Д. 13, 512, 515, 687, 823, 873, 1493, 1670. ч. 2.

218. Ф. 564 (А.Ф. Кони). Оп. 1. Д. 2003, 3821.

219. Ф. 579 (П.Н. Милюков). Оп. 1. Д. 982, 983, 986, 987, 990, 992, 997, 998, 1005, 1021, 1039, 1042, 1052, 1053, 1054, 1055, 1056, 1057, 1058, 4262, 4654, 5479

220. Ф. 595 (Д.Ф. Трепов). Оп. 1. Д. 45.

221. Ф. 583 (A.A. Половцов). Оп. 1. Д. 69.

222. Ф. 588 (Б.В. Никольский). Оп. 1. Д. 895.

223. Ф. 629 (A.B. Тыркова-Вильямс). Оп. 1. Д. 16.

224. Ф. 634 (Л.А. Тихомиров). Оп. 1. Д. 101.

225. Ф. 810 (М.В. Челноков). Оп. 1. Д. 324, 648.

226. Ф. 887 (П.А. Гейден). Оп. 1. Д. 103, 253.

227. Ф. 932 (А.И. Звегинцев). Оп. 1. Д. 132, 318.

228. Ф. 990 (Мансуровы). Оп. 2. Д. 571, 575.

229. Ф. 1178 (Группа центра Государственного совета). Оп. 1. Д. 2, 4, 5, 6, 7, 14,31,40,41,54.

230. Ф. 1467 (Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий министров и прочих высших должностных лиц) . Оп. 1. Д. 606, 653, 687, 737.

231. Ф. 1807 (А.Ф. Керенский). Оп. 1. Д. 259.

232. Ф. 5102 (А.А. Корнилов). Оп. 1. Д. 357, 283, 1161.

233. Ф. Р-5881 (Коллекция отдельных документов эмигрантов). Оп. 1. Д. 24, 727.1. Оп. 2. Д. 225, 335.

234. Р-5971 (П.П. Менделеев). Оп. 1. Д. 109, 111.

235. Российский государственный архив древних актов (РГАДА) 1. Ф. 1412 (А.А. Бобринский). Оп. 2. Д. 149, 233, 301, 463.

236. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ)

237. Ф. 389 (С.Д. Протопопов). Оп. 1. Д. 45, 46.

238. Ф. 1208 (Л.М. Клячко). Оп. 1. Д. 26, 40.

239. Ф. 1337 (Коллекция мемуаров и дневников). Оп. 1. Д. 846, 95.

240. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ)

241. Ф. 279 (П.Б. Струве). Оп. 1. Д. 85.

242. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)

243. Ф. 1 (Канцелярия Военного министерства). Оп. 1. Д. 74537.

244. Ф. 89 (A.A. Поливанов). Оп. 1. Д. 28, 42.

245. Ф. 232 (И.В. Гурко и В.И. Гурко). Оп. 1. Д. 217.

246. Российский государственный исторический архив (РГИА)

247. Ф. 669 (И.С. Клюжев). Оп. 1. Д. 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14.

248. Ф. 727 (Э.Ю. Нольде). Оп. 2. Д. 141.

249. Ф. 869 (Милютины). Оп. 1. Д. 1389.

250. Ф. 966 (В.Н. Коковцов). Оп. 2. Д. 11.

251. Ф. 990 (Н.Л. Марков). Оп. 1. Д. 29.

252. Ф. 1102 (Документы, хранившиеся в сейфах частных банках). Оп. 3. Д. 976.

253. Ф. 1162 (Государственная канцелярия). Оп. 2. Отделение государственного секретаря. Д. 4, 9, 10, 12.

254. Ф. 1276 (Совет министров). Оп. 1. Д. 34, 35, 361. Оп. 2. Д. 7, 8, 616.

255. Ф. 1278 (Государственная дума). Оп. 3. Д. 162, 164, 165, 166, 167, 170, 171, 172, 174, 177, 178.

256. Ф. 1327 (Особое делопроизводство по выборам в Государственную думу и Государственный совет). Оп. 2. 1906. Д. 40, 41.

257. Ф. 1358 (Петроградское телеграфное агентство). Оп. 1. Д. 1424.

258. Ф. 1569 (П.П. Извольский). Оп. 1. Д. 175, 176.

259. Ф. 1571 (A.B. Кривошеин). Оп. 1. Д. 36.

260. Ф. 1625 (Ф.А. Головин). Оп. 1. Д. 8, 9.

261. Ф. 1629 (И.Я. Гурлянд). Оп. 1. Д. 223, 331.

262. Ф. 1642 (А.Н. Куломзин). Оп. 1. Д. 186.7. Библиотека РГИА

263. Мемория совещания для рассмотрения проекта нового Учреждения Государственного совета, заседание 6 апреля 1906 г.

264. Справка о составе верхних палат, а также о Государственном совете и сходных с ним учреждений. СПб., 1905.4. № 32. Записка И.Г. Щегловитова 3 апреля 1913 г.

265. Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ)

266. Ф. 133 (Канцелярия министра иностранных дел). Оп. 470. 1906. Д. 54.

267. Оп. 470. 1907. Д. 41. Оп. 470. 1910. Д. 26, 44. Оп. 470. 1911. Д. 44.

268. Ф. 340 (Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД).

269. Оп. 597 (A.A. Гире). Д. 17.

270. Оп. 835 (А.П. Извольский). Д. 39, 49, 53, 56.

271. Архив Российской академии наук (Архив РАН) 1. Ф. 518 (В.И. Вернадский). Он. 2. Д. 8.

272. Оп. 3. Д. 1260. Оп. 7. Д. 53.

273. Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ)

274. Ф. 123 (Квашнины-Самарины). Р. II. К. 38. Д. 27.

275. Ф.126 (A.A. Киреев). К. 13.

276. Ф. 218 (Собрание Отдела рукописей). К. 305. Д. 3; К. 1313. Д. 1.

277. Ф. 260 (П.П. Рябушинский). К. 2. Д. 28.

278. Ф. 265 (Самарины). К. 123. Д. 13; К. 153. Д. 3; К. 183. Д. 3; К. 186. Д. 16; К. 191. Д. 2; К. 192. Д. 52; К. 193. Д. 12; К. 195. Д. 5, 8; К. 206. Д. 6; К. 208. Д. 9.

279. Ф. 338 (А.Н. Шварц). К. 1. Д. 40, 46, 61, 70; К. 3. Д. 5.

280. Ф. 566 (Кудрявцевы). К. 19. Д. 1.

281. Ф. 746 (М.О. Гершензон). К. 34. Д. 43.

282. Отдел рукописей Российской национальной библиотеке (ОР РНБ)

283. Ф. 541 (И.Х. Озеров). Оп. 1. Д. 4, 5, 331.

284. Отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ)

285. Ф. 10 (П. Бурышкин). Оп. 1. Д. 72.

286. Ф. 31 (В.А. Маклаков). Оп. 1. Д. 3, 29, 36, 60, 148.

287. Ф.164 (Олсуфьевы). Оп. 1 Д. 54.4. ф. 444 (п.Н. Симанский). Оп. 1. Д. 19.

288. Отдел рукописных фондов Государственного литературного музея (ОРФ ГЛМ)

289. Ф. 2 (В.Я. Богучарский). On. 1. Д. 132.

290. Бахметьевскии архив (Bakhmeteff archive (BAR)) Колумбийского университета (США)

291. Kryzhanovskii coll. Box. 2. Воспоминания С.Е. Крыжановского

292. Kryzhanovskii coll. Box. 2. Письмо С.Е. Крыжановского В.Н. Коковцову 29.10.1929.

293. Miliukov coll. Box. 1. Письмо M.B. Челнокова А.И. Шингареву. 27.07.1909.

294. Miliukov coll. Box. 2. Письмо H.H. Щепкина П.Н. Милюкову. 17.01.1909.

295. Panina coll. Box. 3. Письмо Ф.Ф. Кокошкина И.И. Петрункевичу. 14.10.1913.

296. Panina coll. Box. 5. Письмо Ф.И. Родичева A.C. Петрункевич. 17.10.1931.

297. Rodichev coll. Box. 25. Воспоминания дочери.

298. ЛИТЕРАТУРА Монографии, авторефераты

299. Аврех А.Я. Распад третьеиюньской системы. М.: Наука, 1985. - 260 с.

300. Аврех А.Я. Столыпин и Третья Дума. М.: Наука, 1968. - 520 с.

301. Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. М.: Наука, 1981.-293 с.

302. Алексеев A.C. К вопросу о юридической природе власти монарха в конституционном государстве. Ярославль, 1910. -121 с.

303. Алексеев A.C. Манифест 17 октября 1905 г. и политическое движение, его вызвавшее. М., 1915. - 26 с.

304. Алескеров Ф.Т. Распределение влияния фракций в Государственных думах Российской империи (1905- 1917 гг.). М.: ГУ ВШЭ, 2005. - 20 с.

305. Алмонд Г., Пауэл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор. М.: Аспект Пресс, 2002. - 537 с.

306. Аронов Д.В. Законотворческая деятельность российских либералов в Государственной думе (1906 1917 гг.). - М.: Изд. группа «Юрист», 2005. -410 с.

307. Аронов Д.В. Сергей Андреевич Муромцев от Лазавки до Таврического дворца: политик, ученый, педагог. Орел: Издатель Александр Воробьев, 2010.-300 с.

308. Берендтс Э.Н. Русское финансовое право. СПб.: Типолитография С.-Петербургской одиночной тюрьмы, 1914. - 455 с.

309. Богданович М.И. История царствования императора Александра I и России в его время: В 6 т. СПб., 1871. - Т. 5. - 530 с.

310. Боголепов М.И. Финансы, правительство и общественные интересы. -М.: Общество купцов и промышленников России, 2006. 298 с.

311. Бородин А.П. Государственный совет России (1906 1917). - Киров, 1999.-368 с.

312. Бородин А.П. Столыпин: Реформы во имя России. М.: Вече, 2004. - 380 с.

313. Вебер М. Политические работы, 1895 1919. - М.: Праксис, 2003. - 422 с.

314. Вильсон В. Государство: Прошлое и настоящее конституционных учреждений. М.: Изд. В.М. Саблина, 1905. - 756 с.

315. Вишневски Э. Либеральная оппозиция в России накануне Первой мировой войны. М.: ИЦ «Россия молодая», 1994. - 192 с.

316. Вишняк М.В. Всероссийское Учредительное собрание / Сост., автор вступ. ст. и коммент. А.Н. Медушевский. М.: РОССПЭН, 2010. - 448 с.

317. Власть и реформы: От самодержавия к советской России / Отв. ред. Б.В. Ананьич. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1996. - 801 с.

318. Вятр Е. Социология политических отношений. М.: Прогресс, 1979. -464 с.

319. Гачек Ю. Общее государственное право на основе сравнительного правоведения. Рига: Изд. «Наука и жизнь», 1912. - Ч. 1.- 207 с.

320. Гольцендорф Ф. Роль общественного мнения в государственной жизни. -СПб.: Типогр. М.А. Хана, 1881. 141 с.

321. Градовский А. Д. Собрание сочинений. СПб.: Типогр. М.М. Стасюлевича, 1902. - Т. 5. - 561 с.

322. Давидович A.M. Самодержавие в эпоху империализма. М.: Наука, 1975. -352 с.

323. Дайси A.B. Основы государственного права Англии: Введение в изучение английской конституции / Под ред. П.Г. Виноградова. М.: Типогр. т-ва И.Д. Сытина, 1907. - 695 с.

324. Демин В.А. Верхняя палата Российской империи, 1906 1917. - М.: РОССПЭН, 2006.-376 с.

325. Демин В.А. Государственная дума России (1906 1917): Механизмы функционирования. - М.: РОССПЭН, 1996. - 241 с.

326. Джонстон У.М. Австрийский Ренессанс: Интеллектуальная и социальная история Австро-Венгрии, 1848 1938 гг. - М.: Москов. школа полит, исследований, 2004. - 634 с.

327. Динерштейн Е.А. A.C. Суворин. Человек, сделавший карьеру. М.: РОССПЭН, 1998. - 376 с.

328. Дорошенко A.A. Правые в Государственной думе Российской империи. -Самара: Науч.-техн. центр, 2004. 226 с.

329. Дюги JI. Конституционное право. Общая теория государства. М.: Типогр. т-ва И.Д. Сытина, 1908. - 1000 с.

330. Дякин B.C. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911 1914 гг. - JL: Наука, Ленингр. отд-ние, 1988. - 230 с.

331. Дякин B.C. Был ли шанс у Столыпина. СПб.: ЛИСС, 2002. - 358 с.

332. Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 1911 гг. - Д.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1978. - 246 с.

333. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. -М.: РГГУ, 2008. 710 с.

334. Ерошкин Н.П. Российское самодержавие. М.: РГГУ, 2006. - 495 с.

335. Жиро Т. Политология. Харьков: Изд-во Гуманитарный Центр, 2006. -428 с.

336. Заблоцкий-Десятовский А.П. Граф П.Д. Киселев и его время: В 3 т. -СПб.: Типогр. М.М. Стасюлевича, 1882. Т. 1. - 422 с.

337. Зайчиков Г.И. Думская тактика большевиков, 1905 1917. - М.: Высшая школа, 1975. - 237 с.

338. Западные окраины Российской империи / Под ред. М.Д. Долбилова, A.A. Миллера. М.: НЛО, 2006. - 606 с.

339. Захаров H.A. Система русской государственной власти. Новочеркасск: Электро-тип. Туникова, 1912. - 312 с.

340. Иванов A.A. Последние защитники монархии: Фракция правых IV Государственной думы в годы Первой мировой войны. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2006. - 204 с.

341. Истер Дж. М. Советское государственное строительство. Система личных связей и самоидентификация элиты в Советской России. М.: РОССПЭН, 2010.-256 с.

342. Казанский П.Е. Власть всероссийского монарха. М.: Изд-во «ФондИВ», 2007. - 600 с.

343. Кирьянов И.К. Российские парламентарии начала XX в.: новые политики в новом политическом пространстве. Пермь: Пермское книжное изд-во, 2006.-368 с.

344. Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1998. - 800 с.

345. Козбаненко В.А. Партийные фракции в I и II Государственных думах России, 1906-1917. М.: РОССПЭН, 1996. - 240 с.

346. Колесниченко Д.А.Трудовики в период Первой российской революции. -М.: Наука, 1985.-319 с.

347. Коркунов Н.М. Указ и закон. СПб.: Типогр. М.М. Стасюлевича, 1894. -408 с.

348. Королева Н.Г. Первая российская революция и царизм. Совет министров России в 1905 1907 гг. - М.: Наука, 1982.-184 с.

349. Корф С.А. Русское государственное право. -М., 1915.-Ч. I. 316 с.

350. Кострикова Е.Г. Российское общество и внешняя политика накануне Первой мировой войны, 1908 1914. - М.: ИРИ РАН, 2007. - 410 с.

351. Котляревский С. А. Конституционное государство. Юридические предпосылки русских Основных законов. М.: Изд-во «Зерцало», 2004. -340 с.

352. Кочетов Ю.И. Выборы в Государственные думы в Пермской губернии. -Пермь, 1960.-75 с.

353. Кошкидько В.Г. Представительная власть в России: формирование и функционирование (1905 1917). - М.: Унив. гуманит. лицей, 2000. - 232 с.

354. Кошкидько В.Г. Реформы государственного строя России в условиях политического кризиса начала XX в. М.: МАКС Пресс, 2003. - 164 с.

355. Кревельд ван М. Американская загадка. М.: ИРИСЭН, 2008. - 552 с.

356. Кризис самодержавия в России, 1895 1917 / Отв. ред. B.C. Дякин. - Д.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1984. - 664 с.

357. Кром М.М. «Вдовствующее царство»: Политический кризис 30 40-х годов XVI века. - М.: Новое литературное обозрение, 2010. - 888 с.

358. Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. СПб.: Типогр. «Слово», 1908. - Т. 1. Конституционное право. - 510 с.

359. Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб.: Типогр. «Слово», 1913. - Т. 1. Конституционное право. - 509 с.

360. Jloy С. Государственный строй Англии. М.: Типогр. т-ва И.Д. Сытина, 1910.-446 с.

361. Лукоянов И.В. У истоков российского парламентаризма. СПб.: «Лики России», 2003.-416 с.

362. Магазинер Я.М. Чрезвычайно-указное право в России (ст. 87. Основных законов). СПб.: Типогр. М.М. Стасюлевича, 1911. - 174 с.

363. Макдональд У. Повседневная жизнь британского парламента. М.: Молодая гвардия, 2007. - 347 с.

364. Малышева О.Г. Думская монархия: рождение, становление, крах. -Ростов н/Д.: Изд-во СКАГС, 2004. 356 с.

365. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе. М.: РОССПЭН, 1998. -650 с.

366. Медушевский А.Н. История русской социологии. М.: «Высшая школа», 1993.-318 с.

367. Могилевский К.И. Столыпинские реформы и местная элита: Совет по делам местного хозяйства (1908 1910). - М.: РОССПЭН, 2008. - 328 с.

368. Никитский A.A. Основы финансовой науки и политики. М.: «Польза», 1909.-272 с.

369. Нольде Б.Э. Очерки русского государственного права. СПб.: Тип. «Правда», 1911. - 554 с.

370. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. -М.: Фонд экономической книги «НАЧАЛА», 1997. 180 с.

371. Норт Д., Уоллис Дж., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки: Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М.: Изд-во Института Гайдара, 2011. - 480 с.

372. Озеров И.Х. Финансовое право. М.: Типогр. т-ва И.Д. Сытина, 1905. -Вып. II. - 364 с.

373. Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. Белград, 1939. -Т. 1. - 385 е.; Мюнхен, 1949. - Т. 2. - 260 с.

374. Первая революция в России: Взгляд через столетие / Под ред. А.П. Корелина, С.В. Тютюкина. М.: Памятники исторической мысли, 2005. - 602 с.

375. Плехан И.С. Кассовые и бухгалтерские правила и бюджетный контроль. СПб.: Изд. юрид. кн. маг. И.И. Зубкова, 1912. - 904 с.

376. Представительная власть в России: История и современность / Под общ. ред. Л.К. Слиски. -М.: РОССПЭН, 2004. 592 с.

377. Репников A.B. Консервативные концепции переустройства России. М.: Academia, 2007. - 520 с.

378. Рожков B.C. Церковные вопросы в Государственной думе. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2004. - 560 с.

379. Розенталь И.С. Провокатор Роман Малиновский: Судьба и время. М.: РОССПЭН, 1994.-272 с.

380. Рудь A.C. Депутаты-большевики в IV Государственной думе. М.: Просвещение, 1980. - 78 с.

381. Рутыч H.H. Думская монархия: Статьи разных лет. СПб.: Logos, 1993. -180 с.

382. Рыбка О.Ю. Государственная дума в системе власти России в начале XX в. М.: AT и СО; Полиграф сервис, 2001. - 432 с.

383. Сеидзаде Д.Б. Азербайджанские депутаты в Государственной думе России. Баку, 1991. - 123 с.

384. Самойлов Ф.Н. Большевики в IV Государственной думе. М.: Мол. гвардия, 1931. - 128 с.

385. Санькова С.М. Русская партия в России: Образование и деятельность Всероссийского национального союза (1908 1917). - Орел: Издатель Светлана Зенина, 2006. - 370 с.

386. Селезнев Ф.А. Выборы и выбор провинции: партия кадетов в Нижегородском крае (1905 1917). - Н. Новгород: Изд-во Нижегор. гос. унта, 2001.-314 с.

387. Селезнев Ф.А. Конституционные демократы и буржуазия (1905 1917). -Н. Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 2006. - 227 с.

388. Селунская Н.Б., Тоштендаль Р. Зарождение демократической культуры: Россия в начале XX в. М.: РОССПЭН, 2005. - 336 с.

389. Сидельников С.М. Образование и деятельность I Государственной думы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1962. - 383 с.

390. Смирнов А.Ф. Государственная дума Российской империи, 1906 1917: историко-правовой очерк. - М.: Книга и бизнес, 1998. - 624 с.

391. Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902 1907 гг. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1981. - 256 с.

392. Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1907 1914 гг. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1990. -269 с.

393. Сергеев В.Н., Шапсугов Д.Ю. Парламентская деятельность депутатов российского казачества (1906 1917). - Ростов н/Д.: Изд-во СКАГС, 2003. -496 с.

394. Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905 1917 гг. (Борьба вокруг «ответственного министерства» «правительства доверия»). -Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1977. - 272 с.

395. Старцев В.И. Тайны русских масонов. СПб.: Д.А.Р.К., 2004. - 320 с.

396. Сэмпсон А. Новая анатомия Британии. М.: Прогресс, 1975. - 487 с.

397. Теория и методы в современной политической науке: Первая попытка теоретического синтеза / Под ред. С.У. Ларсена. М.: РОССПЭН, 2009. - 430 с.

398. Томсинский С.Г. Борьба партий и классов в Первой Государственной думе. Ростов н/Д.: Юго-Восточное краевое изд-во «Буревестник», 1924. -103 с.

399. Усманова Д.М. Депутаты от Казанской губернии в Государственной думе России. Казань: Татарское книжное издательство, 2006. - 494 с.

400. Усманова Д.М. Мусульманская фракция и проблемы «свободы совести» в Государственной думе России (1906 1917). - Казань: Изд-во «Мастер Лайн», 1999. - 164 с.

401. Усманова Д.М. Мусульманские представители в российском парламенте, 1906 1916. -Казань: «Фэн» АН РТ, 2005. - 584 с.

402. Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978 1979 учебном году. - СПб.: Наука, 2010. - 448 с.

403. Фурман И.Г. Первая Государственная дума: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1950.

404. Хайлбронер Р.Л. Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: Их жизнь, эпоха и идеи. М.: КоЛибри, 2008. - 431 с.

405. Харт Г.Л.А. Понятие права. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. -307 с.

406. Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. -М.: РОССПЭН, 2010. 480 с.

407. Циунчук P.A. Государственная дума Российской империи: Этноконфессиональное и региональное измерения: Автореф. дис. докт. ист. наук. Казань, 2004. - 47 с.

408. Циунчук P.A. Думская модель парламентаризма в Российской империи: этноконфессиональное и региональное измерения. Казань: Изд-во «Фэн», 2004.-416 с.

409. Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М.: Мысль, 1976. - 316 с.

410. Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л.: Наука Ленингр. отд-ние, 1978. - 248 с.

411. Шалланд Л.А. Русское государственное право. Юрьев: Типогр. Шнакебурга, 1908. - 274 с.

412. Штурм Р. Бюджет. СПб.: Типогр. т-ва «Общественная польза», 1907. -600 с.

413. Эллюль Ж. Политическая иллюзия. М.: NOTA BENE Media trade Со, 2003.-430 с.

414. Юртаева Е.А. Государственный совет в России (1906 1917 гг.). - М.: Едиториал УРСС, 2001. - 200 с.

415. Bryce J. The American Commonwealth. N.Y., 1903. - Vol. 2.

416. Dicey A.V. Lectures on the relations between law and public opinion in England. L., 1905. - 503 p.

417. Hosking G.A. The Russian Constitutional experiment. Government and Duma, 1907 1914. - Cambridge: Cambridge University Press, 1973. - 281 p.

418. Korros A.S. A reluctant parliament: Stolypin, nationalism and the politics of the Russian Imperial State Council, 1906 1911. - Oxford: Rawman and Littlefield, 2002. - 257 p.

419. Levin A. The Third Duma: Election and profile. Hamden, 1973. - 210 p.

420. Lieven D. Russia's rulers under the old regime. New Haven - L.: Yale University, 1990. - 407 p.

421. Manning R.T. The crisis of the old order in Russia. Princeton: Princeton University Press, 1982. - 555 p.

422. Pinchuk B. The Octobrists in the Third Duma, 1907 1912. - Seattle - L.: University of Washington Press, 1974. - 232 p.

423. Wcislo F.W. Reforming rural Russia: State, local society and national politics. Princeton: Princeton University Press, 1990. - 347 p.1. Статьи

424. Аврех А .Я. Ill Дума и начало кризиса третьеиюньской системы (1908 -1909 гг.) // Исторические записки. М., 1955. - № 53. - С. 50-110.

425. Айнутдинов JI.M. Казанские либералы о национально-государственном устройстве России (начало XX в.) // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. М., 2007. - С. 360-371.

426. Алексеев A.A. Бюджетное право французского парламента // Журнал Министерства юстиции. 1915. № 7. - С. 1-48; № 8. - С. 37-93.

427. Алексеев A.A. Очерк бюджетного права русских законодательных палат // Журнал Министерства юстиции. Дек. 1914. - С. 1-38.

428. Алексеев A.A. Юридическое значение бюджетного закона // Журнал Министерства юстиции. 1913. № 4. - С. 1-46.

429. Алексеев A.C. Правительственный акт 8 июля 1906 г. с точки зрения конституционного права // Московский еженедельник. 22 июля 1906. № 18. -С. 14-25.

430. Алексеев A.C. Происхождение чрезвычайно-указного права и его политическое значение // Юридический вестник. -1913. №1.-С. 57-75.

431. Ананьич Б.В. Внешние займы царизма и думский вопрос в 1906-1907 гг. // Исторические записки. М., 1968. - Т. 81. - С. 172-198.

432. Андреев Д.А. Российский либерализм и Государственная дума: Обзор англо-американской историографии // Вестник Московского университета. -Сер. 8. История. 1995. - С. 16-23.

433. Андреева Н.С. Из истории Государственной думы Российской империи: «Остзейский вопрос» // Государство и общество в России XV начала XX вв. -СПб., 2007.-С. 421^30.

434. Бабин В.Г. Национальный и вероисповедный вопросы в деятельности Государственных дум Первого и Второго созывов // Общество и власть: Материалы респ. конф. СПб., 2001. - Ч. 2. - С. 9-22.

435. Бадыгов P.A. Мусульманские фракции в Государственной думе (1906 -1917 гг.) // Государственное и муниципальное управление: история, теория и практика. Казань, 2002. - С. 162-165.

436. Беспалов C.B. Аграрный вопрос в деятельности думских либералов (1906- 1910) // Парламентаризм в России: Проблемы и перспективы. СПб., 2006.-С. 52-60.

437. Бестужев И.В. Борьба в России по вопросам внешней политики накануне Первой мировой войны (1910- 1914 гг.) // Исторические записки. М., 1965. №75.-С. 44-85.

438. Бондаренко Д. Украинский вопрос в Государственной думе (1906 1917) // Россия XXI. - 2001. № 6. - С. 92-117.

439. Бородин А.П Государственный совет и волостная реформа // На пути к революционным потрясениям: Из истории России второй половины XIX -начала XX вв. СПб., 2001. - С. 242-260.

440. Бородин А.П. Государственный совет и Указ 9 ноября 1906 г. (Из истории аграрной реформы Столыпина) // Отечественная история. 1994. - № 2. - С. 74-89.

441. Бородин А.П. Правая группа Государственного совета в 1906 1917 гг. // Отечественная история. - 1998. - № 3. - С. 56-66.

442. Бригадин П.И. Думская тактика партии эсеров // Вестник Белорусского университета. Сер. 3. История, политология, социология, экономика, право.- 1994. №2.-С. 5-9.

443. Булгакова JI.A. Государственная дума и «великий закон» 25 июня 1912 г. // Таврические чтения 2008. Актуальные проблемы истории парламентаризма в России: Всероссийская научно-практическая конференция. СПб., 2009. -С. 194-212.

444. Бутырская И.Г. Партия социалистов-революционеров и Первая Государственная дума // Россия: прошлое, настоящее, будущее. 1996. - С. 89-93.

445. Васильев A.B. Военный бюджет и реорганизация армии // Вопросы государственного хозяйства и бюджетного права. СПб., 1907. - С. 149-188.

446. Вебер М. Переход России к псевдоконституционализму // Русский исторический журнал. Т. 2. - 1999. № 4. - С. 285-346.

447. Виноградов П.Г. Государственный строй Англии // Политический строй современных государств: В 2 т. СПб.: Книгоизд-во «Беседа», 1905. - Т. 1. -С. 191-271.

448. Витухновская М.А. «Финляндский вопрос» в Государственной думе: Спор о концепциях империи // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. -М., 2007. С. 406—416.

449. Войшнис В.Э. Партийно-политический состав Государственной думы первого четвертого созывов (1906 - 1917 гг.) // Политические партии и движения на Дальнем Востоке России: история и современность. -Хабаровск, 1999. - Вып. 1. - С. 5-15.

450. Гайда Ф.А. Бюрократ глазами либерала: Российское правительство в восприятии парламентской оппозиции (1911 1917 гг.) // Петр Андреевич Зайончковский: Сб. ст. и воспоминаний к столетию историка. - М., 2008. - С. 647-656.

451. Гайда Ф.А. Русские либералы в восприятии правящей бюрократии в период кризиса третьеиюньской системы (1911 1917 гг.) // Отечественная история.- 2007. №4.-С. 42-56.

452. Гессен В.М. Теория правового государства // Политический строй современных государств: В 2 т. СПб.: Книгоизд-во «Беседа», 1905. - Т. 1. -С.117-187.

453. Гинев В.Н. Вопрос о волостном земстве в IV Государственной думе (Разработка законопроекта в думской комиссии по местному самоуправлению) // Государство и общество в России XV начала XX вв. -СПб., 2007. -С. 431-441.

454. Горенберг М. К вопросу о контрасигнатуре и ответственности министров // Право. 4 нояб. 1907. № 44. - Стб. 2810-2822.

455. Гронский П. Совет старейшин // Право. 31 янв. 1910. № 5. - Стб. 194203.

456. Демин В.А. Фракции II Государственной думы // Вопросы истории. -2006. № 10.-С. 25-41.

457. Дмитриенко A.A. Крестьяне Вятской губернии и I Государственная дума // Отечественная история. 2006. № 5. - С. 8 -89.

458. Дорская A.A. Российское законотворчество о свободе совести в 1905 -1917 гг. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX XX вв.: Сб. ст. памяти B.C. Дякина и Ю.Б. Соловьева. - СПб., 1999.-С. 359-362.

459. Енгибарова O.J1. Обсуждение в Государственной думе правительственных законопроектов по аграрному вопросу фракцией «Трудовая группа» // Ключевские чтения 2010. История России: Личность. Общество и природа страны. -М., 2010.-С. 252-254.

460. Загребин С.С. Школьная реформа и Государственная дума в начале XX в. // Государственная дума Российской империи: Традиции прошлого и настоящего: Материалы всерос. научно-практ. конф. Пенза, 26 27 мая 2006 г.-Пенза, 2006.-С. 107-111.

461. Иванов A.A. Фракция правых IV Государственной думы и правомонархическое движение: интеграция и взаимодействие (1912 1917) // Политические партии России, прошлое и настоящее. - СПб., 2005. - С. 73-82.

462. Калинин Б.Ю., Родионова Ю.В. Шустрова Е.И. Нижегородцы в российском императорском парламенте // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. Н. Новгород, 2006. - С. 166171.

463. Кирьянов И.К. Демократический транзит и рождение "homo politicus" в России начала XX века // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. М., 2007. - С. 427—436.

464. Кирьянов И.К. Первый опыт демократического транзита в России // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. Н. Новгород, 2006.-С. 142-147.

465. Кирьянов И.К. Российские консерваторы в III Государственной думе: эволюция парламентского поведения // Исторические метаморфозы консерватизма. Пермь, 1998. - С. 132-147.

466. Кокошкин Ф.Ф. Юридическая природа Манифеста 17 октября // Юридический вестник. -1913. №1.-С. 35-56.

467. Коник A.A. Украинские крестьяне на выборах в I Государственную думу // Отечественная история. 2006. № 3. - С. 103-112.

468. Корелин А.П. Объединенное дворянство как политическая организация (1906 1917) // Политические партии в российских революциях в начале XX века. - М., 2005. - С. 43-57.

469. Королева Р.В. Крестьяне Петербургской губернии на выборах в III Государственную думу // Северо-Запад в аграрной истории России. -Калининград, 2003. С. 158-164.

470. Кострикова Е.Г. Государственная дума России и реформа Министерства иностранных дел // Отечественная история. 2007. № 1. - С. 40-62.

471. Котюкова Т.В. Подготовка единственных выборов в Туркестане: к вопросу о работе избирательных комиссий // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. М., 2007. - С. 436442.

472. Кошкидько В.Г. Политические объединения палат российского представительства 1906 1907 гг. // Вестник Московского университета. -Сер. 12. Политические науки. - 2000. № 5. - С. 42-62.

473. Кравец И.А. Бюджетный процесс и бюджетные права Государственной думы и Государственного совета в начале XX века // Правоведение. 2006. № 2. - С. 4-25.

474. Кравцова Е.С. Политические партии России в начале XX столетия о реформировании фискальной системы государства // Парламентаризм в России: Проблемы и перспективы. СПб., 2006. - С. 87-91 .

475. Кривов C.B. Динамика численности национальных фракций и групп в Государственной думе Российской империи (1906 1917 гг.) // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. - Н. Новгород, 2006.-С. 193-197.

476. Кривошеин К.А. A.B. Кривошеин. Его значение в истории России XX в. // Кривошеины. СПб., 2002. - С. 15-337.

477. Кром М.М. Новая политическая история: темы, подходы, проблемы // Новая политическая история: Сб. научных работ. СПб., 2004. - С. 7-17.

478. Кропоткин Г.М. Либеральная оппозиция в восприятии правящей бюрократии в 1905 1907 гг. // Петр Андреевич Зайончковский: Сб. ст. и воспоминаний к столетию историка. - М., 2008. - С. 641-646.

479. Кропоткин Г.М. Правящая бюрократия и «новый строй» российской государственности после Манифеста 17 октября 1905 г. // Отечественная история. 2006. - № 1. - С. 24-42.

480. Кузнецов A.A. Крестьяне Новгородской и Псковской губерний на выборах в I Государственную думу // Северо-Запад в аграрной истории России. Калининград, 1984. - С. 93-99.

481. Кузнецова Т.А. Аграрный вопрос в дебатах политических партий российской Думы // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. Н. Новгород, 2006. - С. 179-183.

482. Куликов C.B. Николай II и парламентаризм (1906 1917) // Таврические чтения 2008. Актуальные проблемы истории парламентаризма в России: Всероссийская научно-практическая конференция. - СПб., 2009. - С. 16-74.

483. Лазаревский Н.И. Народное представительство и его место в системе других государственных установлений // Конституционное государство. СПб.: Типогр. т-ва «Общественная польза», 1905. С. 179-252.

484. Лазаревский Н.И. Скрепа министрами актов главы государства // Право. -14 окт. 1907. № 41. Стб. 2621-2628.

485. Ле Гофф Ж. Является ли политическая история по-прежнему становым хребтом истории // Средневековый мир воображаемого. М., 2001. - С. 403424.

486. Леднев И.В. Либеральная парламентская оппозиция третьедумской монархии: историографический аспект // Общество и власть. СПб., 2003. -С.158-164.

487. Леонов М.И. Эсеры и Вторая Дума // Вопросы истории. 1997. - № 2. -С. 18-33.

488. Лоскутов С.А. Политические партии Вятской губернии в период выборов в IV Думу // История и культура Волго-Вятского края. Киров, 1994. - С. 215 -218.

489. Люсев В.Н. Выборы в I Государственную думу в Поволжье (по материалам Пензенской, Самарской, Саратовской и Симбирской губерний) // XXI век: итоги прошлого и настоящего. Пенза, 2003. - Вып. 4. - Ч. 1. - С. 79-87.

490. Малтусынов С.Н. От переселения к заселению окраин (вопросы колонизации степных областей и Туркестана в Третьей Государственной думе) // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. М., 2007. - С. 443^49.

491. Малышева О.Г. Взаимодействие исполнительной власти и Государственной думы в начале XX в. // Вестник Фонда развития политического центризма. 2002. № 20. - С. 5-31.

492. Малышева О.Г. Особенности становления парламентаризма в Российской империи // Парламентаризм в России и Германии: История и современность. М.: РОССПЭН, 2006. - С. 94-110.

493. Медведева Т. А. Из опыта ведения политическими партиями предвыборной кампании в I Государственную думу // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. Н. Новгород, 2006. - С. 148155.

494. Михайлов А.Ю. Вероисповедное законодательство: Между «конфессиональным» и «новым культурным» государством // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. М., 2007.-С. 449-456.

495. Михайлова Е.М. Парламентаризм в политической теории и электоральной практике правых партий и организаций Поволжья начала XX в. // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. М., 2007.-С. 457^65.

496. Могилевский К.И., Циунчук P.A., Шелохаев В.В. Государственная дума России как историографическая проблема // Вопросы истории. 2007. - № 11.-С. 3-17.

497. Муравьев В.А. Николай Петрович Ерошкин и его труды по истории российского самодержавия // Ерошкин Н.П. Российское самодержавие. М.: РГГУ, 2006. - С. 5^2.

498. Нардова В.А. Городовое положение для городов Царства Польского и Государственная дума // Таврические чтения 2008. Актуальные проблемы истории парламентаризма в России: Всероссийская научно-практическая конференция. СПб., 2009. - С. 165-194.

499. Нардова В.А. К вопросу о реформе Городового положения (1905 1916 гг.) // На пути к революционным потрясениям: Из истории России второй половины XIX - начала XX вв. - СПб., 2001. - С. 151-165.

500. Нардова В.А. Проблема общероссийской городской реформы (законодательное предположение 37 депутатов Государственной думы и власть). 1913 1916 гг. // Государство и общество в России XV - начала XX вв. - СПб., 2007. - С. 450-470.

501. Нечаев В. Еще несколько слов о самодержавии и Манифесте 17 октября: Ответ В.М. Гессену // Полярная звезда. 25 февраля 1906. № 11. - С. 779786.

502. Нечаев В. Манифест 17 октября и форма правления: Установлена ли учреждением Государственной думы и Манифестом 17 октября 1905 г. ограниченная форма правления в России // Полярная звезда. 12 января 1906. №5.-С. 288-299.

503. Николаев А.Б. К вопросу о составе фракций правых IV Государственной думы (ноябрь 1916 февраль 1917 г.) // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. - Н. Новгород, 2006. - С. 175— 179.

504. Норт Д. Автобиография // Лауреаты Нобелевской премии по экономике: В 3 т. СПб.: «Наука», 2009. - Т. 2. 1983 - 1996. - С. 297-301.

505. Норт Д. Лекция памяти Альфреда Нобеля, прочитанная Дугласом Нортом 9 декабря 1993 г. // Лауреаты Нобелевской премии по экономике: В 3 т. -СПб.: «Наука», 2009. Т. 2. 1983 - 1996. - С. 302-313.

506. Павельева Т.Ю. Польская фракция в Государственной думе России 19061914 гг. // Вопросы истории. 2000. № 3. - С. 111-120.

507. Павлов Д.Б. Октябристы, «партия пропавшей грамоты» // ПОЛИС: Политические исследования. 1993. № 2. - С. 144-150.

508. Рейснер М.А. Избирательное право // Политический строй современных государств: В 2 т. СПб.: Книгоизд-во «Беседа», 1905. - Т. 1. - С. 83-116.

509. Рейснер М.А. Основные черты представительства // Конституционное государство. СПб.: Типогр. т-ва «Общественная польза», 1906. - С. 121178.

510. Репина Л.П. Парадигмы социальной истории в исторической науке XX столетия (Обзор) // XX век: Методологические проблемы исторического познания: Сб. обзоров и рефератов: В 2 ч. М., 2001. - Ч. 1. - С. 91-100.

511. Розенталь И.С. Масоны и попытки объединения политической оппозиции в России начала XX в. // Вопросы истории. 2000. № 2. - С. 52-67.

512. Розенталь И.С. РСДРП: «использование парламентаризма» // ПОЛИС: Политические исследования. 1993. № 6. - С. 149-156.

513. Ромов Р.Б. Правые в Первой Государственной думе // Эхо. 2000. Вып. 3. -С. 47-51.

514. Ростовцев Е.А. «Университетский вопрос» и Государственная дума (1906 1911) // Таврические чтения 2008. Актуальные проблемы истории парламентаризма в России: Всероссийская научно-практическая конференция. - СПб., 2009. - С. 98-133.

515. Рышкевич М.Е. Провинциальные выборы депутатов в Государственную думу начала XX в.: По материалам избирательной кампании 1912 г. в Уфимской губернии // Проблемы российской истории. Магнитогорск, 2003. -Вып. 2.-С. 271-295.

516. Салтык Г.А. Депутаты-куряне в истории российского парламентаризма // Парламентаризм в России: Проблемы и перспективы. СПб., 2006. - С. 115123.

517. Сапрыкин В.О. Борьба фракций III Думы по вопросам государственной обороны // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. - 1994. -№6.-С. 50-60.

518. Сидоренко Н.С. Уральские депутаты Государственной думы (1906 -1917 гг.) // Отечественная история. 2006. - № 5. - С. 91-97.

519. Соколов К.Н. Новейшая эволюция парламентаризма // Право. 19 июля 1909. № 29. - Стб. 1622-1631.

520. Соколов К.Н. О роспуске парламентов // Право. 5 авг. 1907. № 31. -Стб. 2073-2084.

521. Степанский А.Д. Реформа Государственного совета в 1906 г. // Труды Московского государственного историко-архивного института. Т. 20: Вопросы архивоведения и истории государственных учреждений СССР. -М., 1965. - С. 179-211.

522. Струве П.Б. К вопросу о нашем бюджетном праве // Вопросы государственного хозяйства и бюджетного права. СПб.: Типогр. т-ва «Общественная польза», 1907. - С. 307-318.

523. Сухова O.A. Государственная дума в системе политических представлений российского крестьянства начала XX в. (по материалам Среднего Поволжья) // Государственная дума Российской империи:

524. Традиции прошлого и настоящего: Материалы всерос. научно-практ. конф. Пенза, 26 27 мая 2006 г. - Пенза, 2006. - С. 166-172.

525. Тагер А. Русская конституция в немецком освещении // Право. 28 ноября 1910. - № 48. -Стб. 2915-2918.

526. Тадаси К. Думское законодательство начала XX в. и его значение для государственного единства Российской империи // Acta slavica Iaponica. Т. 22.-2005.-P. 73-94.

527. Тарасова И.С. Рязанский депутатский корпус в Государственной думе I и II созывов в 1906 1907 гг. // Парламентаризм в России: Проблемы и перспективы. - СПб., 2006. - С. 124-132.

528. Тарунина Н.В. Немецкий вопрос в годы Первой мировой войны и IV Государственная дума // Государственная дума Российской империи: Традиции прошлого и настоящего: Материалы всерос. научно-практ. конф. Пенза, 26-27 мая 2006 г. Пенза, 2006. - С. 60-67.

529. Уильямсон С. История клиометрики в США // Экономическая история. Обозрение. Вып. 1. - М., 1996. - С. 75-107.

530. Усманова Д.М. Депутаты-казанцы в Государственной думе Российской империи: общественно-политический, образовательный и профессиональный облик // Имперские и национальные модели управления: Российский и европейский опыт. М., 2007. - С. 471-478.

531. Фадеев К.В. Депутаты от Томской губернии в истории российского парламентаризма // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. Н. Новгород, 2006. - С. 171-175.

532. Флоринский М.Ф. Верховная власть и законодательные палаты в России в период думской монархии (К вопросу о разграничении полномочий) // Россия в XIX XX вв.: Сб. ст. к 70-летию со дня рождения Р.Ш. Ганелин. -СПб., 1998.-С. 210-216.

533. Флоринский М.Ф. К истории взаимоотношений между законодательной и исполнительной ветвями власти в России в период думской монархии //

534. Парламентаризм в России: Проблемы и перспективы. СПб., 2006. - С. 2032.

535. Флоринский М.Ф. Николай II и кабинет П.А. Столыпина (К истории взаимоотношений) // Отечественная история и историческая мысль в России XIX XX вв.: Сб. ст. к 75-летию А.Н. Цамутали. - СПб., 2006. - С. 210-216.

536. Фридман М.И. Наше законодательство о бюджете // Вопросы государственного хозяйства и бюджетного права. СПб.: Типогр. т-ва «Общественная польза», 1907. - С. 1-38.

537. Царевский С.Н. Роль Алексея Николаевича Хвостова в победе нижегородских правых на выборах в I Государственную думу IV созыва // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. Н. Новгород, 2006. - С. 157-160.

538. Циунчук P.A. Роль Государственной думы в развитии политической жизни Российской империи // 100 лет российского парламентаризма: История и современность. -Н. Новгород, 2006. С. 189-193.

539. Шартье Р. Новая культурная история // Homo historicus: К 80-летию со дня рождения Ю.Л. Бессмертного: В 2 кн. М., 2003. - Кн. 1. - С. 171-184.

540. Шевырин В.М. Либералы и Государственная дума в России (Зарубежная историография) // Сословно-представительные учреждения России (XVIII -начало XX вв.). М., 1993. - С. 111-132.

541. Шепелев Л.Е. В.В. Жуковский и С.И. Тимашев о законодательных учреждениях России (1907 1914 гг.) // Россия в XIX - XX вв.: Сб. ст. к 70-летию со дня рождения Р.Ш. Ганелин. - СПб., 1998. - С. 233-238.

542. Штан Г.В. Национально-демократическая партия и вопрос об автономии Польши в Государственной думе Российской империи // 100 летроссийского парламентаризма: История и современность. Н. Новгород, 2006.-С. 184-189.

543. Штильман Г.Н. Статья 87-я и условия и ее применения // Русская мысль. 1907. № 9. - С. 73-84.

544. Яснопольский JI.H. Вопрос о «забронированных» кредитах с правовой точки зрения // Юридические записки. Ярославль, 1912. Вып. I/II. - С. 1-29.

545. Яснопольский J1.H. К характеристике нашего бюджетного права // Право. 1909. № 1. - Стб. 1-21.

546. Яшу некий И. Государственный контроль и Государственная дума // Право. 17 март. 1913. № 11. - Стб. 659-669.

547. Яшунский И. Права Думы и Государственного совета по отношению к бюджету // Право. 13 июля 1908. № 28. - Стб. 1549-1556.

548. Яшунский И. Сессия Государственной думы // Право. 31 мая 1909. - №22.-Стб. 1369-1378.

549. Brainerd М.С. The octobrists and the gentry, 1905 1907: leaders and followers? // The politics of rural Russia, 1905 - 1914. - Bloomington - L., 1979. -P. 67-93.

550. David-Fox M., Holquist P., Martin A. M. New Wine in New Bottles? // Kritika. Vol. 5. № 1 (Winter, 2004). -P. 1-6.

551. Edelman R. The Election to the Third Duma: roots of the nationalist party // The politics of rural Russia, 1905 1914. - Bloomington - L., 1979. - P. 94-122.

552. Edelman R. The Russian Nationalist party and the Political Crisis of 1909 // Russian Review. 1975. - Vol. 34. № 1. - P. 22-54.

553. Galai Sh. The kadets in the Second Duma // Revolutionary Russia. Vol.23. № 1. June 2010.-P. 1-28.

554. Hosking G.A., Manning R.T. What was the United Nobility // The politics of rural Russia, 1905 1914. - Bloomington-L., 1979. - P. 162-173.

555. Korros A.S. Activist politics in a conservative Institution: The Formation of factions in the Russian Imperial State Council, 1906 1917 // Russian Review. 1993.-Vol. 52. № 1. - P. 1-19.

556. Korros A.S. The landed nobility, the State Council and P.A. Stolypin (1907 -1911) // The politics of rural Russia, 1905 1914. - Bloomington - L., 1979. - P. 123-141.

557. Lieven D. Bureaucratic Authoritarism in Late Imperial Russia: The Personality, career and opinions of P.N. Durnovo // The Historical Journal. -1983. Vol. 26. № 2. - P. 391-402.

558. McDonald D.M. United government and the crisis of autocracy // Reform in modern history: Progress or cycle? Cambridge - N.Y., 1995. - P. 190-211.

559. Miller M.C. Neoinstitutionalism //21st Century Political science / Ed. by J.T. Ishiyama, M. Breuning. Los Angeles - L. - New Delhi - Singapore -Washington, 2011. - P. 22-29.

560. Morrison J. The State Duma: A political experiment // Russia under the last tsar: Opposition and subversion, 1894 1917 / Ed. by A. Geifman. - Oxford -Maiden, 1999.-P. 137-152.

561. Mosse W.F. Russian Bureaucracy at the End of the Ancien Regime: The Imperial State Council, 1897 1915 // Slavic Review. - 1980. - Vol. 39. № 4. - P. 616-632.

562. The New Cultural History: Interpretation and Cultural History / Review by L. Nussdorfer // History and Theory. 1993. - Vol. 32. № 1. - P. 74

563. Rawson D.S. Rightist Politics in the Revolution of 1905: The Case of Tula Province // Slavic Review. 1992. - Vol. 51. № 1. - P. 99-116.

564. Vinogradoff E.D. The Russian peasantry and the elections to the Fourth State Duma // The politics of rural Russia, 1905 1914. - Bloomington - L., 1979. - P. 219-260.

565. Waldron P. Late imperial constitutionalism // Late imperial Russia: Problems and prospects / Ed. by I.D. Thatcher. N.Y., 2005. - P. 28-43.

566. Wcislo F.W. Soslovie or Class? Bureaucratic reformers and Provincial Gentry in Conflict, 1906 1908 // Russian Review. - 1988. - Vol. 47. № 1. - P. 1-24.

567. Энциклопедические и справочные издания

568. Государственная дума России: Энциклопедия: В 2 т. Т. 1. Государственная дума Российской империи (1906 1917 гг.) / Отв. ред. В.В. Шелохаев. - М.: РОССПЭН, 2006. - 768 с.

569. Государственная дума Российской империи, 1906 1917 гг.: Энциклопедия / Отв. ред. В.В. Шелохаев. - М.: РОССПЭН, 2008. - 735 с.

570. Государственный совет Российской империи, 1906 1917: Энциклопедия / Отв. ред. В.В. Шелохаев. - М.: РОССПЭН, 2008. - 343 с.

571. Новый общественно-политический словарь. М.: Москов. школа полит, исследований, 2008. - 548 с.

572. Обзор деятельности Государственной Думы третьего созыва. 1907 1912 гг. СПб.: Гос. тип., 1912. - 4.1. Общие сведения. - XIV, 209, 515 с.

573. Обзор деятельности Государственной думы третьего созыва. 1907 1912 гг. СПб.: Гос. тип., 1912. — Ч. 3. Рассмотрение государственных росписей. -VIII, 106, 920, 15 с.

574. Общественная мысль России XVIII начала XX вв.: Энциклопедия / Отв. ред. В.В. Журавлев. - М.: РОССПЭН, 2005. - 640 с.

575. Российский либерализм середины XVIII начала XX вв.: Энциклопедия / Отв. ред. В.В. Шелохаев. - М.: РОССПЭН, 2010. - 1087 с.

576. Русский консерватизм середины XVIII начала XX вв.: Энциклопедия / Отв. ред. В.В. Шелохаев. - М.: РОССПЭН, 2010. - 639 с.

577. П.А. Столыпин. Биохроника / Сост. К.А. Соловьев. Под общ ред. П.А. Пожигайло. М.: РОССПЭН, 2006. - 376 с.