автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Запад и Восток в литературе японского неоромантизма

Полный текст автореферата диссертации по теме "Запад и Восток в литературе японского неоромантизма"

Санкт-Петербургский государственный университет

На правах рукописи

САНИНА КСЕНИЯ ГЕННАДЬЕВНА

ЗАПАД И ВОСТОК В ЛИТЕРАТУРЕ ЯПОНСКОГО НЕОРОМАНТИЗМА (ТВОРЧЕСТВО НАГАИ КАФУ И ТАНИДЗАКИ ДЗЮНЪИТИРО)

10. 01. 03 — литература народов стран зарубежья (литературы стран Азии и Африки)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург-2004

Диссертация выполнена на Кафедре восточных языков Восточного института Дальневосточного государственного университета

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент БРЕСЛАВЕЦ Татьяна Иосифовна Официальные оппоненты:

Доктор филологических наук, профессор САДОКОВА Анастасия Рюриковна,

Кандидат филологических наук, доцент СМИРНОВА Наталья Викторовна

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский филиал Института Востоковедения Российской Академии наук

Защита диссертации состоится «25» ноября 2004 г. в 16-00 часов на заседании Диссертационного совета Д 212.232.43 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., 11, ауд. 167.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им А. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 212.232.43, к. ф. н.

Козлов Ю.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В последнее время одной из главных проблем современного литературоведения становится вопрос о кросскультурных связях, влияющих на развитие мирового литературного процесса. Исследователи пытаются определить, как при взаимодействии зачастую полярных литературных явлений зарождаются самобытные, оригинальные направления в литературах разных стран. В данном случае работа по исследованию кросскультурных связей базируется на обширном материале, характеризующем влияние западноевропейской литературы XIX в; и городской культуры и литературы эпохи Эдо (1603-1867) на формирование одного из наиболее значимых направлений в современной японской литературе — неоромантизма и творчества его основоположников— Натай Кафу (1879-1959) и Танидзаки Дзюнъитиро (1886-1965). В условиях ускоряющихся процессов мировой культурной, экономической и политической интеграции творчество японских писателей-неоромантиков, сумевших соединить в своих произведениях Восток и Запад и не утративших при этом оригинальности и самобытности, приобретает особо значимый характер. Творчество Кафу и Танидзаки, рассмотренное через призму проблемы литературной преемственности, является прекрасным примером синтеза влияний японской классической литературы и литературы Западной Европы, столь характерного для новейшей японской литературы.

Степень изученности данного вопроса еще недостаточно высока, так как в отечественном и зарубежном востоковедении проблема становления, японского неоромантизма и творчество его виднейших представителей изучено относительно мало.

Среди отечественных исследователей вопросы языка и стиля в произведениях Танидзаки Дзюнъитиро изучала Е. Катасонова.

Проблему влияний западной и японской литературы на формирование неоромантических тенденций в произведениях Танидза-ки затрагивали Т.П. Григорьева и И. Л. Львова, некоторое внимание этой теме уделил К. Рехо в своей книге «Современный японский роман». Отдельные аспекты художественной концепции японских неоромантиков на примере творчества Танидзаки и Кафу освещены в работах японских и западных литературоведов: Саэ-гуса Ясутака, Номура Сёго, Акасэ Масако, Амино Ёсихиро, Мия-

з

ги Тацуро, Д. Кина, Уэда Макото, К. Ито, С. Снайдера, Като Сюи-ти, Г. Л. Голли.

Научная новизна. Впервые в отечественном востоковедении творчество японских неоромантиков рассматривается в контексте влияния западноевропейской литературы XIX в. и литературы эпохи Эдо. Отмечен самобытный характер литературы японского неоромантизма, чьи представители сумели избежать вторичности в своем творчестве. Испытав сильнейшее влияние западноевропейской литературы, ведущие авторы японского неоромантизма сумели создать свою собственную творческую концепцию, придававшую неповторимое своеобразие их произведениям. История зарождения и развития японского неоромантизма также никогда ранее не была подробно исследована. Этапы этих процессов освещаются последовательно, с выделением особой роли Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро в истории японского неоромантизма. На примере произведений Кафу и Танидзаки были выявлены основные черты художественной концепции японских неоромантиков: неподсудность, абсолютная власть красоты, противопоставление героя, наделенного красотой, моральным устоям общества, интерес к национальной культуре, фольклору и тяга к прошлому. Необходимо отметить и тот факт, что творчество Нагаи Кафу — признанного лидера японского неоромантизма - до сих пор не было предметом отдельного исследования в отечественном востоковедении. Переводы произведений. Кафу представлены впервые в отечественном литературоведении.

Основной целью исследования является определение специфики творческой концепции японских неоромантиков, в полной мере отразившейся в творчестве Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Этой целью определяется круг задач, которые решаются в ходе исследования:

♦ определить основные аспекты влияния западноевропейской литературы XIX в. на идейно-тематическое своеобразие творчества Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро

♦ исследовать и выявить характерные черты японского неоромантизма на примере произведений Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро

♦исследовать характер влияния художественного и культурного наследия эпохи Эдо на творчество представителей японского неоромантизма

Методы исследования представляют собой сочетание сравнительно-исторического подхода к изучению художественного творчества и структурно-типологического принципа исследования литературного произведения. В основе 1-ой главы — историко-гене-тический и типологический методы, чье применение обусловлено необходимостью исследования путей развития японского неоромантизма. В основе 2-ой и 3-ей глав лежат сравнительно-исторический и сравнительно-типологический методы, что вызвано непосредственным анализом художественных произведений Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро в контексте исследования проблем литературной преемственности (японский неоромантизм и литература эпохи Эдо) и межлитературных связей (японский неоромантизм и западноевропейская литература XIX в.). При этом используются главные методологические принципы современной компаративистики.

Объектом настоящего исследования является японский неоромантизм, а предметом — произведения Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, созданные в период с 1900 по 1928 гг. и отразившие кросскультурные связи, характерные для японского неоромантизма.

Методологической и теоретической базой данной работы являются труды ведущих специалистов в области компаративистики — В. М. Жирмунского, Н. И. Конрада, М. М. Бахтина, Б. М. Эйхенбаума, И. Г. Неупокоевой, а также используется принцип историзма в изучении литературы, описанный Д. С. Лихачевым. Проблемы преемственности в литературном процессе решаются с привлечением работ А. Н. Веселовского и А. С. Бушмина.

Содержащиеся в работе теоретические положения и выводы прошли апробацию в научном сообществе: автор выступал с докладами по теме диссертации на VII Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов-2000» (МГУ, Москва), на II международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Высокие интеллектуальные технологии развития профессионального образования и науки» (ВГУЭС, Владивосток), на IV научной конференции преподавателей и студентов Восточного института ДВГУ. Результаты исследования были представлены на презентации в Кансайском Центре японского языка (г. Осака, Япония) в ходе

научной стажировки по программе «Японский язык для аспирантов» в декабре 2001 г. Было опубликовано десять научных работ по теме диссертации.

Научно-практическая значимость работы заключается в том, что ее материалы могут быть использованы в разработке актуальных проблем современной гуманитарной науки, в частности, для исследования и осмысления процессов культурной интеграции. Результаты исследования могут быть применены в лекционных курсах по истории современной японской литературы, на спецсеминарах, посвященных проблемам литературных взаимосвязей, а также в спецкурсах по истории литератур стран Восточной Азии.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего в себя 150 наименований. Общий объем — 210 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и новизна исследования, определяются цель и задачи, очерчиваются объект и предмет научных изысканий, теоретико-методологическая база работы, а также дается краткий обзор научных публикаций отечественных и зарубежных исследователей, внесших значимый вклад в изучение творчества японских неоромантиков.

Первая глава «Формирование японского неоромантизма» представляет собой рассмотрение социально-исторической обстановки в Японии в конце XIX — начале XX вв. в контексте ее влияния на генезис японского неоромантизма.

Детерминирующими явлениями эпохи Мэйдзи (1868-1912) считаются всеобъемлющие процессы модернизации и вестернизации. В конце XIX в. страна начинает знакомиться с литературными произведениями виднейших писателей и поэтов Запада. На рубеже XIX-XX вв. японская литература закономерно втягивается в орбиту мирового литературного процесса.

В начале эпохи Мэйдзи на японский язык были переведены произведения многих западноевропейских писателей, но доминирующее влияние на развитие современной японской литературы на раннем этапе ее формирования оказали представители западноевропейского натурализма и реализма: Э. Золя (1840-1902), А. Доде (1840-1897), Г. де Мопассан (1850-1893). Творчество Золя

произвело настолько сильное впечатление на японских писателей, что появился даже термин «золаизм» (зораидзуму). С именем Золя связано зарождение и укрепление одного из мощнейших литературных течений — японского натурализма (сидзэнсюги). Натурализм являлся господствующим течением в современной японской литературе на протяжении около двух десятилетий на рубеже XIX-XX вв. Его крупнейшими представителями были Симадзаки То-сон (1872-1943), Таяма Катай (1872-1930), Масамунэ Хакутё (18791962). Благодаря этим писателям в японской литературе сформировался своеобразный жанр "эгоромана" (ватакуси сёсэцу) в современной японской литературе.

С течением времени японский натурализм и его представители подвергались достаточно жесткой критике со стороны оппонентов, которые были убеждены в том, что натурализм должен быть низвергнут с литературного Олимпа, где его место займет другое литературное течение — неоромантизм (неоромансюги). Натуралистов упрекали в монотонности, субъективизме, несовершенстве творческого метода. Главное обвинение в адрес приверженцев натурализма состояло в том, что они отказывались основывать свое творчество на использовании сюжетов, базирующихся на игре воображения. Оппоненты натуралистов уже попали под влияние произведений Э. А. По (1809-1849), М. Метерлинка (1862-1949), О. Уайльда (1854-1900), поэзии Ш. Бодлера (1844-1896), П. Вер-лена (1844-1896), А. Рембо (1854-1891).

Европейскую литературу «конца века» отличали культ красоты, исключительное внимание к декоративности стиля, разительно контрастировавшие с унылой прозой японского натурализма. Под мощным напором только что зародившегося японского неоромантизма, в первое десятилетие XX в. японский натурализм вступает в фазу дезинтеграции. Главной целью основателей японского неоромантизма было смещение с лидирующих позиций представителей натурализма путем противопоставления их бесцветной прозе яркого мира неоромантической литературы. Это полностью совпадает с задачами западноевропейских неоромантиков, так как самое важное в концепции искусства западноевропейских неоромантиков — ее антинатуралистическая направленность в целом, отрицание натуралистической фатализации детерминизма и натуралистической модели мироздания.

Японские неоромантики разделились на песколько школ: 1) Школа духовной свободы («ёю-ха»); 2) Школа эстетов («тамби-ха»), Декадентская школа ("отайхай-ха") и Школа дьяволопоклон-ников (" акума-ха"); 3) Школа идеалистического романтизма, у которой было более позитивное мировоззрение утопического толка, отличавшее представителей этого направления от последователей других школ неоромантиков.

Несмотря на то, что две ведущие школы японских неоромантиков — Школа духовной свободы и Школа эстетов — существовали как направляющие силы литературного течения, критики и сами писатели отказывают им в интегрирующей мощи, необходимой для создания единой неоромантической концепции. Представители Школы духовной свободы характеризуются некоторыми исследователями не как неоромантики, а как неоидеалисты, а лидер этой Школы Нацумэ Сосэки (1867-1916) является настолько разносторонним автором, что его творчество сложно отнести к какому-то определенному литературному течению. То есть истинными неоромантиками, отразившими в своих произведениях характерные для этого направления черты, являются всего несколько авторов, принадлежавших к Школе эстетов. Среди них наиболее яркими писателями, в чьем творчестве проявилась самобытность японского неоромантизма, выразившаяся в сплаве влияний западноевропейского неоромантизма и литературы эпохи Эдо, являются Натай Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Писатели-неоромантики явились также инициаторами появления на свет некоторых литературных обществ, самым известным и влиятельным из которых было «Общество Пана» («Пан-но кай», 1909-1914). Его посещали в основном приверженцы Школы эстетов. Собрания «Общества Пана» дали возможность писателям-антинатуралистам сплотить свои усилия в рамках общих интересов, создать новое направление в современной японской литературе — неоромантизм. «Общество Пана» способствовало развитию молодых писателей, выводя их на литературную орбиту с помощью более опытных и известных литераторов, чья поддержка давала молодым авторам возможность публиковаться в наиболее крупных журналах антинатуралистического направления.

Развитие японского неоромантизма было тесными узами связано с тремя литературными журналами: «Субару» («Созвездие Плеяды»), «Синситё» («Новые течения») и «Мита бунгаку» («Литера-

тура Мита»). Нагаи Кафу, Танидзаки Дзюнъитиро, Киносита Мо-кутаро (1885-1945), Ногути Ёнэ (1875-1945) и другие представители японского неоромантизма получили благодаря этим журналам возможность беспрепятственно публиковать свои художественные произведения и теоретические работы, что послужило одним из важнейших факторов для развития нового литературного течения, пришедшего на смену японскому натурализму.

Бурный процесс развития японской литературы на рубеже XIX-XX вв. был обусловлен открытием Японии для влияния внешнего мира и западной культуры. Генезис японского неоромантизма определялся общей литературной ситуацией эпохи Мэйдзи. Затянувшееся господство в литературном мире Японии суровых догматов натурализма вызвало необходимость создать новое, более прогрессивное литературное направление. Характерные черты японского неоромантизма были сформулированы благодаря процессам консолидации в рядах его последователей, выразившимся в создании Школ неоромантиков, «Общества Пана» и литературных журналов «Субару», «Мита бунгаку» и «Синситё».

Во второй главе «Роль западноевропейской литературы XIX в. в развитии японского неоромантизма па примере произведений Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро» анализируется проблема влияния западноевропейской литературы XIX в. на творчество японских неоромантиков, особый акцент при этом делается на творчество О. Уайльда, Э. А. По, Ш. Бодлера, Г. де Мопассана.

Выделяя этапы творчества Нагаи Кафу, лидера японского неоромантизма, необходимо отметить, что в начале XX в. писатель попал под влияние Э. Золя. В данный период Кафу полагал, что стержнем литературного произведения должно быть описание темных сторон жизни. В 1902-1903 гг. писатель публикует три повести: «Честолюбие» («Ясин»), «Цветы ада» («Дзигоку-но хана») и «Женщина мечты» («Юмэ-но онна»), в которых определенно прослеживаются черты влияния художественной концепции Э. Золя. Однако влияние Золя было достаточно непродолжительным и поверхностным, поскольку сам Кафу признавал произведения, написанные в период увлечения творчеством Золя, вторичными.

Переломным моментом в формировании творческого мировоззрения Кафу стала поездка в США в сентябре 1903 г., где он создает рассказы, поздпее вошедшие в сборник «Повесть об Амери-

ке» («Америка моногатари», 1908). Всего в сборник вошло четырнадцать рассказов и десять эссе.

В рассказах Кафу последовательно начинает проявляться влияние таких авторов как Золя, Мопассан и Бодлер. Самые ранние рассказы, такие как «Тропинка через луг» («Макиба-но мити»), повествующий об изнасиловании японскими лесорубами жены их товарища в уединенной хижине посреди леса и последовавшем помешательстве ее мужа, носят явные следы увлечения писателя натурализмом. В рассказах, датируемых 1907 г., чувствуется влияние Мопассана. В частности, необходимо указать на схожесть героини рассказа «Пьяная красавица» («Суйбидзин») — темнокожей, похожей на вампира, демонической красавицы, буквально сведшей с ума влюбленного в нее художника — с героинями рассказов Мопассана «Сестры Рондоли», где смуглая итальянка из Генуи очаровывает главного героя-француза, и «Аллума», в котором француз до безумия влюбляется в алжирской пустыне в арабскую девушку. Проститутки из нью-йоркского борделя — главные героини рассказа «Женщины ночи» («Ёру-но онна») - буквально дерутся из-за клиентов, прибегают к разнообразным уловкам и обману, лишь бы заполучить па ночь как можно больше клиентов. Рассказ «Женщины ночи» полон реминисценций из новеллы Мопассана «Дом Теллье», повествующей о сельском борделе и его обитательницах.

Наконец, последние рассказы, в особенности, «Ночная прогулка» («Ёру аруки») и «Записки из Чайна-тауна» («Тяйна таун-но ки»), демонстрируют бодлеровскую очарованность чувственностью зла и упадка. Проститутка — героиня рассказа «Ночная прогулка» - больше похожа на воплощение художественной концепции неоромантиков, чем на живую женщину из плоти и крови. Писатель сравнивает ее со сфинксом, а, говоря о ее глазах, приводит цитату из стихотворного цикла Бодлера «Цветы зла».

Подобные образы американских женщин демонстрируют особую сексуальность Запада в глазах Кафу. Не важно, будет ли это молоденькая девушка, подобная Стелле из «Двух дней в Чикаго» («Сикаго-но фуцука»), или проститутка, «королева зла» из «Ночной прогулки» - всех их объединяет сексуальность, чувственность гораздо более мощная и открытая, чем у их японских современниц. Они живут в обществе, где не существует таких жестких запретов и ограничений, как в Японии, поэтому им в большей

степени свойственно проявление сексуальной активности, они более доступны по сравнению с японками.

Бинарная структура образа, которая так часто встречается в рассказах «Повести об Америке», рассматривается нами через призму непосредственного влияния Бодлера. Ситуации, в которых лирический герой Натай Кафу смотрит на американскую проститутку и видит « королеву зла», наслаждается видом американской столицы и вспоминает о египетской пустыне, трактуются в контексте двойственной структуры поэтического мира в творчестве Бодлера. Также необходимо отметить, что атмосфера двоеми-рия характеризует творчество Э. А. По, чье влияние на Нагаи Кафу не столь очевидно, как в случае с Бодлером, но, несомненно, поскольку сам Кафу, вслед за Бодлером признавал свое духовное родство с великим американским романтиком. Для По ночь — время откровений. Фантастический образ ночи связан с воспоминаниями о прошлом. Все это создает сказочную атмосферу двое-мирия, мир сказочный и мир реальный тесно переплетены. В рассказах Кафу зачастую именно ночь окрашивает реальный мир в фантастические тона (*Ночная прогулка», «Пьяная красавица»).

Кафу переезжает из Нью-Йорка во Францию в 1907 г. и в конце 1908 г. возвращается в Японию. Свои впечатления от пребывания во Франции Кафу описал в сборнике рассказов «Повесть о Франции» («Фурансу моногатари», 1909). Многие рассказы из «Повести о Франции» не имеют сюжета как такового, а представляют собой монолог главного героя, японца с тонким художественным вкусом, который вернулся домой после пребывания за границей и теперь с ужасом взирает на жизнь современного Токио. Япония эпохи Мэйдзи кажется ему неумелой подделкой, пародией на западную цивилизацию.

В подобном отношении к переменам в Японии очевидно влияние творчества Бодлера, для которого также был характерен пессимистический взгляд на современность, вытесняющую культуру прошлого. Кафу ненавидит две вещи, которые принесла с собой реставрация Мэйдзи: забвение национальных корней и искоренение удовольствий, которые характеризуют истинную цивилизацию. Отношение Нагаи Кафу к уходящей цивилизации было гиперэмоциональным, но он не воспринимал перемены в столь глобальной перспективе, которая отличала мнение Бодлера о данной проблеме.

Нагаи Кафу понял, что врагом является не XX век сам по себе, а японский XX век, превративший реку Сумида в сточную капа-ву. После публикации «Повести о Франции» Кафу пишет повести «Усмешка» («Рэйсё», 1909-1910), «Река Сумида» («Сумидагава», 1909), «Песня Фукугава» («Фукугава но ута», 1909). В этих произведениях легко найти черты влияния западной литературы; их стилистика напоминает работы французских символистов, и Кафу признавал, что в полной мере ощутил прелесть старого бессонного Эдо, когда читал поэтические произведения Бодлера.

Вернувшись на родину, Кафу обнаружил, что его творческие идеи, воплощенные в сборниках «Повесть об Америке» и «Повесть о Франции», нашли многих последователей. Из их числа писатель выделил начинающего писателя Танидзаки Дзюнъити-ро, творчеству которого Кафу посвятил эссе «Произведения Та-нидзаки Дзюнъитиро» («Танидзаки Дзюнъитиро-но сакухин», 1911).

Кафу считает Танидзаки прекрасным примером нового типа японского писателя: рожденный в сердце Эдо, истинный "эдок-ко", и, в то же время, прекрасно воспринимающий последние тенденции западноевропейской культуры. Кафу находит в своем молодом коллеге тот синтез культур Востока и Запада, который определял его собственные жизнь и творчество.

Творческая концепция Танидзаки начала складываться под непосредственным влиянием лидера западноевропейского неоромантизма — О. Уайльда. Уайльд, как и большинство неоромантиков, противопоставлял героя отравленному жестким практицизмом обществу. В творчестве неоромантиков герой всегда возвышается над толпой благодаря своим неординарным внутренним и внешним качествам. Именно такие герои присутствуют в произведениях О. Уайльда «Портрет Дориана Грея», «Саломея», в стихотворениях Ш. Бодлера, А. Рембо, а затем и их японских последователей — Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Красота являлась для неоромантиков абсолютом. Героям, наделенным красотой, было позволено совершать неслыханные злодеяния, играть с человеческими судьбами. Красота героев произведений О. Уайльда возносит их на недостижимую для простого смертного высоту, делает их уверенными в своей неуязвимости. Это именно то внешнее качество, которое делает их уникальными, противопоставляет толпе.

В рассказе Танидзаки «Татуировка» («Сисэй», 1910) представлены основные эстетические принципы неоромантизма: экзотический фон, на котором разворачивается действие, культ красоты (главная героиня — юная красавица гейша) и искусства (главный герой — молодой мастер татуировки). В рассказе присутствует мотив «Пигмалиона и Галатеи», характерный для произведений Танидзаки. Главный герой, воплощая на коже героини свой шедевр, открывает девушке глаза на ее демоническую сущность и становится ее первой жертвой. Этот мифологический мотив оказал влияние на Танидзаки, что указывает на влияние, которое мифологическая культура оказала на эстетику неоромантизма.

Именно с рассказа «Татуировка» принято отсчитывать начало формирования художественной концепции Танидзаки Дзюнъити-ро, созданной им в рамках японского неоромантизма, - концепции демонической красоты. Характерной чертой данной концепции было наличие в произведении главной героини — жестокой красавицы, подчиняющей себе все и вся.

В рассказе «Кирин» («Кирин»,-1910) Танидзаки вновь обращается к теме демонической красоты. Сюжет рассказа построен на основе одной из легенд о жизни мудреца Конфуция, но главным героем является не он, а воплощение красоты и порока - прекрасная Нань-цзы. Критика настойчиво сравнивала Нань-цзы с уайльдовской Саломеей, еще одной безжалостной красавицей.

В 1910-х гг. Танидзаки написал несколько произведений («Тайна» («Химицу», 1911), «Буря» («Хёфу», 1911), «Дьявол» («Аку-ма», 1912), «Эпоха страха» («Кёфу дзидай», 1916) и т. д.), в которых исследовал потрясающую власть демонической красоты над человеком и роль сексуального желания, фетишизма и прочих извращенных проявлений страсти в жизни человека. Герои этих произведений настолько одержимы страстью, что зачастую ее проявления способны шокировать читателя. Например, в рассказе «Дьявол» герой в порыве страсти крадет у своей возлюбленной платок и начинает лизать его как собака. Основной причиной появления подобных сцен в рассказах Танидзаки явилось увлечение литературой Бодлера и Уайльда, для которой описание таких болезненных проявлений страсти было отличительной чертой.

Для ранних произведений Танидзаки характерна подчеркнутая бледность мужских характеров. Однако если в определенных произведениях Танидзаки появляется достаточно яркий мужской

образ, то в нем непременно воплощаются два аспекта — поклонение женщине и искусству. Так происходит с героями рассказов «Шут» («Хокан», 1911), «Портрет Сюнкин» («Сюнкин сё», 1928), «Рассказ слепца» («Момоку моногатари», 1931). Ради удовольствия своей любимой эти мужчины готовы забыть о стыде, даже о собственном человеческом достоинстве; ради искусства они забывают обо всем на свете. Таким образом, в них соединились два начала — они слуги женщин и слуги искусства.

Еще одним произведением, в котором в полной мере отразились элементы концепции демонической красоты, является роман «Любовь глупца» («Тидзин-но аи», 1925). В этом романе присутствуют два главных взаимосвязанных аспекта, занимавших писателя с самого начала литературной карьеры — мазохистское преклонение перед femme fatale и экзотическая притягательность Запада. Но в ранних произведениях Танидзаки никогда не ставил под сомнение ни привлекательность Запада, ни соблазнительность мазохизма и аномальной сексуальности, а в романе «Любовь глупца», написанном в форме драматической исповеди от первого лица, эти аспекты рассматриваются сквозь призму критической иронии. Образ главной героини романа, Наоми, неразрывно слит в сознании главного героя с прекрасным, таинственным и экзотичным Западом. Преклонение перед Наоми, а, следовательно, перед демонической красотой и западными веяниями, разрушают жизнь героя. Для него существует только одно, что составляет смысл его жизни, — Наоми.

Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро на ранних этапах творчества, испытывали несомненное влияние западноевропейской литературы XIX в. Опираясь на художественные концепции западных писателей (О. Уайльда, Э. По, Ш. Бодлера), Кафу и Танидза-ки заложили основы оригинального литературного направления — японского неоромантизма, чьи характерные черты впервые отразились в произведениях именно этих писателей.

В третьей главе «Место городской культуры и литературы эпохи Эдо в творчестве Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро» представленной работы рассматриваются социально-культурная обстановка в Японии в эпоху Эдо, формирование и основные аспекты городской культуры и литературы этого периода, творчество наиболее выдающихся представителей литературы эпохи Эдо: Тика-мацу Мондзаэмона (1653-1725), Ихара Сайкаку (1642-1693) и Та-

мэнага Сюнсуй (1790-1843). Также в третьей главе прослеживаются основные черты влияния этих авторов на произведения На-гаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, проводятся обзор и анализ теоретических работ Нагаи Кафу, посвященных культуре эпохи Эдо.

В целом необходимо отметить, что обращение японских неоромантиков к литературе эпохи Эдо было вызвано особенностью художественной концепции неоромантизма — представители данного направления считали, что истинная красота и подлинное искусство заключены в наследии прошлого. Именно поэтому Кафу и Танидзаки искали в эпохе Эдо то, что исчезало в современной им действительности: красоту и искусство.

В эпоху Эдо художественное творчество и искусство перестали быть прерогативой узкого круга родовой аристократии, обладавшей фундаментальными познаниями в области культуры Китая, поскольку культура эпохи Эдо формировалась под влиянием среды горожан (тёнин). Литература эпохи Эдо несет в себе ярчайшие краски самобытной национальной культуры Японии, вот почему так ценили ее неоромантики, чью художественную концепцию отличали такие характерные черты, как интерес к национальной культуре, фольклору и тяга к прошлому.

Самое большое воздействие на формирование художественной доктрины японских неоромантиков оказали два прозаика эпохи Эдо — Ихара Сайкаку и Тамэнага Сюнсуй. Зачастую исследователи проводят прямые параллели между повестью Ихара Сайкаку «История любовных похождений одинокой женщины» («Косёку итидай онна», 1686) и повестью Нагаи Кафу «Женщина мечты». Эта повесть хронологически предшествует периоду увлечения неоромантизмом в творчестве Кафу. В «Женщине мечты» отразилась тенденция к отображению трагической судьбы женщины, характерная для творчества натуралистов. Однако истинно японский колорит, который отличает описания пейзажей, передающих настроение главной героини, является прямым наследием прозаиков эпохи Эдо и, прежде всего, Ихара Сайкаку. Именно Нагаи Кафу, вслед за своим учителем Мори Стай (1862-1922), стал одним из инициаторов нового обращения к наследию Сайкаку, изыскивая в его наиболее выдающихся произведениях те идейно-образные начала, которых так не хватало современной японской литературе на начальном этапе ее формирования.

Жизнь героини повести «Женщина мечты», О-Нами, протекает на фоне осенних пейзажей, холодных домов, среди беспомощных, неспособных любить людей. Она совершенно одинока во враждебном ей мире. В повести «Женщина мечты» Кафу грустит не только о прошедшей впустую жизни героини, он открывает этой повестью череду произведений, в которых тоска автора по гибнущей культуре и умирающему старому городу будут переплетаться с грустью о трагической судьбе героев.

Повесть «Женщина мечты» соединяет черты романа Ги де Мопассана «Жизнь» и повести Сайкаку «История любовных похождений одинокой женщины». Кафу, как и Сайкаку, описывает не только мир веселых кварталов и жизнь их обитательниц, но и полную истинного трагизма судьбу одной из этих женщин. Писатель воплощает в их образах силу характера, стремление к личной свободе, способность бороться за свое счастье.

Другим выдающимся автором литературы эпохи Эдо был Тамэ-нага Сюнсуй, оказавший огромное влияние на развитие японского неоромантизма и творчества его ведущего представителя — Нагаи Кафу. Наиболее сильно влияние повести Сюнсуй «Сливовый календарь любви» («Сюнсёку умэгоёми», 1832) отразилось в повестях Нагаи Кафу «Песня Фукугава», «Река Сумида», «Соперничество» («Удэ курабэ», 1918), которые носят следы тоски по старому Эдо и описывают мир гейш и людей искусства. «Река Сумида» рассказывает историю молодого человека по имени Тёкити (прямая отсылка к повести Сюнсуй, где героиня О-Тё берет себе сценический псевдоним Тёкити). Мать Тёкити решительно возражает против того, чтобы он стал актером, а его возлюбленная О-Ито становится ученицей гейши из-за тяжелых финансовых обстоятельств, в которые попала ее семья в связи со смертью отца. Столкнувшись с первыми трудностями в своей жизни, Тёкити предается рефлексии, что роднит его с Тандзиро, главным героем «Сливо-гого календаря любви». Необходимо отметить, что Тапдзиро представляет собой образ «любовника» (ироотоко) из пьес о «жизни купечества» (сэва моно), поскольку любовник традиционно изображался слабым, нерешительным, доверчивым и подкупающе искренним. Главным его достоинством считалась импульсивность, готовность подчинить разум чувству. Герой «Реки Сумида», в свою очередь, ценит чувства превыше всего, однако не может адекват-

по противостоять сложившейся по ходу развития сюжета ситуации.

На помощь главному герою приходит его дядя, поэт Рагэцу Сё-фуан, который клянется, что поможет Тёкити стать актером и соединит его с любимой О-Ито. Образ Рагэцу Сёфуан символизирует один из двух эстетических идеалов, воплощенных в литературе эпохи Эдо — "цу". Этих «знатоков веселых кварталов» отличали тонкий интеллект, глубокие познания в сфере искусств, что характерно для данного героя «Реки Сумида». Именно Рагэцу Сёфуан способен оценить глубину чувства, захватившего Тёкити, и помочь ему. Подобный герой присутствует и в «Сливовом календаре любви», где на помощь Тандзиро приходит купец Тобэй.

Кафу использует в «Реке Сумида» ассоциативные детали: действие разворачивается на фоне мест, где происходили драматические события «Сливового календаря любви». Писатель сопоставляет глубину чувств своего героя с тем, как переживали свои любовные неудачи герои Сюнсуй. Для этой цели Кафу считает необходимым поместить Тёкити в те же обстоятельства, которые присутствовали в повести Сюнсуй. И писатель доказывает, что со времен эпохи Эдо мало что изменилось: все те же названия улиц, те же дома, те же чувства, раздирающие сердца людей.

Повесть «Соперничество» посвящена излюбленной теме Сюн-суй и Сайкаку — описанию быта и взаимоотношений в среде обитательниц веселых кварталов. Действие повести разворачивается в районе Симбаси, которым Кафу не устает восхищаться.

Все в этой повести пронизано влиянием литературы эпохи Эдо. Продуманные сюжетные ходы, основанные на эффекте стечения обстоятельств, заимствованы из произведений Тамэнага Сюнсуй, а внимательное отношение к манерам и характерным особенностям людей, населяющих район Симбаси, соотносится с книгами «сярэбон» («книги о модных нравах»), особенно популярных в эпоху Эдо. Стилистически повесть также напоминает лучшие образцы прозы эпохи Эдо — для нее характерны длинные, украшенные затейливыми метафорами, похожие на лабиринты предложения.

Кроме художественных произведений, Нагаи Кафу создавал и теоретические работы, посвященные различным аспектам культуры эпохи Эдо. Они были напечатаны в 1913-1914 гг. в журнале

«Мита бунгаку», а позднее были опубликованы в сборнике «Ис-. кусство Эдо» («Эдо гэйзюцурон», 1920).

Когда Кафу создавал сборник «Искусство Эдо», его тяга к прошлому становилась все более устойчивой, поскольку писателя удручало падение духовности в современном ему обществе. Устремленность в прошлое стала приобретать не только характер элемента художественной концепции неоромантиков, она была обусловлена негативным восприятием окружающей действительности. Натай Кафу предстает не только блестящим писателем, но и человеком, стремящимся найти спасение от удручающих картин настоящего в мире искусства минувшей эпохи.

Танидзаки Дзюнъитиро обращается к культуре Японии после переезда в 1923 г. в район Кансай, где сохранялись традиции, быстро исчезавшие в бурно развивающемся Токио. По происхождению Танидзаки — настоящий «эдокко», ценитель красоты, взращенный на культуре Эдо. С течением времени в писателе назрела необходимость искания новых путей в литературе. К этому времени Танидзаки прошел через увлечение Западом. Этот момент нашел свое отражение в романе 1925 г. «Любовь глупца», а затем получил свое развитие в повести «О вкусах не спорят» («Тадэ куу муси», 1928).

Влияние эпохи Эдо сказывалось на ранних произведениях Та-нидзаки, однако и в «Татуировке», и в «Портрете Сюнкин» эпоха Эдо является лишь красочным фоном, на котором разворачивается конфликт, порожденный воздействием на человека демонической красоты. В данных произведениях Танидзаки не уделяет культуре Эдо такого внимания как в повести «О вкусах не спорят».

Главный герой повести, Канамэ, стоит перед выбором, который символизируют женские образы. Борьба Канамэ за культурную аутентичность начинается на сексуальном уровне, с полного исчезновения влечения Канамэ к его жене Мисако, которая является воплощением массовой культуры, пришедшей с Запада. В ее облике столько блеска новизны, что он слепит глаза.

В повести проводится параллель между исчезновением у Кана-мэ влечения к его супруге Мисако и все возрастающим интересом к традиционной культуре района Кансай. Этот интерес Канамэ начинает испытывать не без помощи отца Мисако, который искренне увлечен традиционной культурой. Приверженность Кана-мэ национальной культуре становится все определенней по ходу

повествования. Он всегда хранил воспоминания о том, как ходил в детстве вместе с матерью в театр Кабуки, и те чувства, вновь оживают в Капамэ, когда он ступает ногами на прохладные доски в коридоре театра Бунраку. Образы национальной культуры перемешиваются в сознании героя с воспоминаниями личного характера, и это указывает на то, насколько глубоко коренится национальная культура в японцах. Даже заходя слишком далеко в своем поклонении Западу, они могут вновь вернуться к истокам своей родной культуры и ощутить невероятное успокоение. Возврат к традиционной культуре подобен возврату в детство.

Для Канамэ традиционную культуру символизирует японский театр. Осакский театр Бунраку и театр острова Авадзи производят на него неповторимое впечатление. Канамэ театр Бунраку напоминает буддийский храм своим лучащимся сумраком. Писатель отмечает, что корни театра Дзёрури уходят в народное творчество и его можно назвать народным искусством. Он тоже, в какой-то степени, является частью массовой культуры. В воображении Ка-намэ формируется восприятие японского театра марионеток как традиционного, по в тоже время популярного в массах искусства. Он видит перед своими глазами традицию, которая способна соединить в себе загадочность и вдохновенную старину с прогрессивной современностью. Для Канамэ пьесы, которые он смотрел в кукольном театре на острове Авадзи, соединяют прошлое с настоящим, стирают расстояние во времени, в них эстетизм уживается с доступностью.

Если Канамэ в повести показан как потребитель «высокой», традиционной культуры, а Мисако — как потребитель массовой культуры, то старик, тесть Канамэ, является своеобразным производителем «высокой» культуры, а его любовница О-Хиса — результатом его созидательной деятельности. Опять в творчестве Танидзаки возникает тема «Пигмалиона и Галатеи». Дискуссия, развернутая в повести по поводу традиционной культуры, включает в себя и образ О-Хиса, истинно японской женщины, как пассивный объект мужского артистического импульса. В нее вливается живительная сила традиции, превращающая О-Хиса в символ «высокого» искусства.

О-Хиса — полная противоположность живой, самостоятельной, волевой Мисако — символу прозападной массовой культуры. Когда Канамэ смотрит пьесу Тикамацу «Самоубийство влюбленных

на Острове Небесных Сетей» («Синдзю тэн-но Амидзима», 1720) в театре Бунраку в Осака, он потрясен прекрасным обликом куклы героини пьесы Кохару. Канамэ отмечает, что в этом «идеале вечной женственности» полностью отсутствует индивидуальность, поскольку все трагические героини классической драматургии похожи друг на друга. И Мисако упрекает О-Хиса именно в отсутствии индивидуальности.

В глазах героя образ Кохару связан с образом О-Хиса. Округлость и мягкость кукольного личика О-Хисы составляет контраст с жестким, резким образом Мисако. О-Хиса играет роль «куклы» для удовольствия старика. В сумерках театра Дзёрури Канамэ не только обнаруживает одухотворенный мир драмы Тикамацу, но и открывает для себя красоту О-Хиса, полную того охваченного неведомым сиянием духа, в поисках которого Канамэ обращался к западной литературе и кинематографу, и которому хотел поклоняться.

Влияние городской культуры и литературы эпохи Эдо на творчество Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро выразилось как в прямых реминисценциях в художественных произведениях данных авторов, так и в их теоретических работах, освещающих аспекты традиционной культуры Японии. Периоды особо активного увлечения культурой эпохи Эдо Танидзаки Дзюнъитиро и Нагаи Кафу ознаменовали переходные моменты в творчестве обоих писателей. Под влиянием увлечения самобытной культурой эпохи Эдо писатели постепенно отдалялись от неоромантизма, и в конце 1920-х гг. окончательно стали приверженцами национальной художественной традиции в современной японской литературе.

В Заключении представлены выводы по основным направлениям исследования: влияние западноевропейской литературы XIX в. и литературы Эдо на творчество крупнейших фигур в истории современной японской литературы и японского неоромантизма — Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Детерминирующей чертой творчества этих писателей как репрезентативных авторов японского неоромантизма является взаимодействие западноевропейской литературы XIX в., городской культуры и литературы эпохи Эдо. Способность отразить современные тенденции западноевропейской литературы в сочетании с феноменом ретроспективной, внутрилитературной преемственности придает самобытность и оригинальность лучшим произведениям Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Основные положения диссертации изложены в публикациях:

1. Санина К. Г. Роль западноевропейской литературы XIX в. в развитии японского неоромантизма // Известия Восточного института ДВГУ. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2003. — С. 145-156.

2. Санина К. Г. Образы демонической красоты в произведениях Танидзаки Дзюнъитиро // Известия Восточного института ДВГУ.

— Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001. — С. 133 -144

3. Санина К.Г. Смена эпох: натурализм и неоромантизм в японской литературе XX века // Материалы научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ. - Владивосток: Изд-во Дальневост. унта, 2001. — С. 65-66.

4. Санина К. Г. « Метис, рожденный от Сюнсуй и Мопассана»: Восток и Запад в жизни и творчестве Нагаи Кафу // Известия Восточного института ДВГУ. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. — С.191 — 205

5. Санина К. Г. Произведения Танидзаки Дзюнъитиро в контексте «вестернизации» Японии // Материалы VII Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов-2000». — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. — С. 131-132.

6. Санина К. Г. Повесть Танидзаки Дзюнъитиро «О вкусах не спорят» в контексте «Возврата к Японии» // Материалы II международной научно-практической конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Высокие интеллектуальные технологии развития профессионального образования и науки». — Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2000. — С. 114-116.

7. Санина К. Г. Концепция демонической красоты в ранних произведениях Танидзаки Дзюнъитиро // Материалы научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. — С. 238 — 240.

8. Санина К. Г. Неоромантизм в японской литературе XX века // Четвертая научная конференция преподавателей и студентов Восточного института. 100 лет Восточному институту (1899-1999). Тезисы докладов. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999.

- С. 59 — 60.

9. Санина К. Г. Трансформация концепции демонической красоты в творчестве Танидзаки Дзюнъитиро // Третья научная кон-

ференция преподавателей и студентов Восточного института. Тезисы докладов. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998. -С. 59 — 60.

10. Санина К. Г. Концепция демонической красоты в произведениях Танидзаки Дзюнъитиро // Вторая научная конференция преподавателей и студентов Восточного института. Тезисы докладов. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1997. — С. 25 — 26.

Санина Ксения Геннадьевна

ЗАПАД И ВОСТОК В ЛИТЕРАТУРЕ ЯПОНСКОГО

НЕОРОМАНТИЗМА (творчество Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро)

АВТОРЕФЕРАТ

Подписано в печать 4.09.2004 Формат 60484 1/16. Усл. печ. л. 1,6. Уч. изд. л. 1, 46. Тираж 100 экз. Заказ 13&

Издательство Дальневосточного государственного университета 690950, г. Владивосток, ул. Октябрьская 27

Отпечатано в типографии Издательско-полиграфического комплекса ДВГУ 690950, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56

> 1695 t

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Санина, Ксения Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. Формирование японского неоромантизма

1. 1. Социально-историческая обстановка в Японии конца XIX - начала XX в. в. Процессы вестернизации и модернизации японского общества.

1. 2. Воздействие западноевропейской словесности на развитие современной японской литературы.

1. 3. Эмиль Золя и становление японского натурализма.

1. 4. Критика натурализма и зарождение японского неоромантизма.

1. 5. Пути развития неоромантизма в японской литературе XX в. Роль Мори Огай и Нацумэ Сосэки в создании Школы эстетов и Школы духовной свободы.

1. 6. «Общество Пана» и его роль в истории японского неоромантизма.

1.1. Журналы «Субару», «Мита бунгаку», «Синситё» печатные органы японских неоромантиков.

Глава 2. Роль западноевропейской литературы XIX в. в развитии японского неоромантизма

2. 1. Начало творческой деятельности Нагаи Кафу и обращение к западноеропейской литературе XIX в.

2. 2. Неоромантические тенденции в творчестве ^ Нагаи Кафу в контексте влияния западноевропейской литературы XIX в.

2.3. Оскар Уайльд как лидер западноевропейского неоромантизма и его роль в формировании творческой концепции Танидзаки Дзюнъитиро.

2. 4. Эссе Нагаи Кафу «Произведения Танидзаки Дзюнъитиро» и его роль в литературной карьере Танидзаки.

2. 5. Основные неоромантические мотивы в произведениях

Танидзаки Дзюнъитиро.

Глава 3. Место городской культуры и литературы эпохи Эдо в творчестве Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро

3. 1. Основные аспекты городской культуры Эдо в творчестве Ихара Сайкаку и повесть Нагаи Кафу

Женщина мечты»

3.2. Повести Нагаи Кафу «Река Сумида» и «Соперничество» в контексте влияния творчества Тамэнага Сюнсуй.

3.3. Сборник эссе Нагаи Кафу «Искусство Эдо».

3. 4. Культура эпохи Эдо в повести Танидзаки Дзюнъитиро

О вкусах не спорят».

3. 5. Женские образы в повести «О вкусах не спорят» как воплощение японской и западной культур.

3.6. Традиционные направления японского театра как ф символ культуры Японии в повести «О вкусах не спорят».

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Санина, Ксения Геннадьевна

В последнее время одной из главных проблем современного ♦ литературоведения становится вопрос о кросскультурных связях, влияющих на развитие мирового литературного процесса. Исследователи пытаются определить, как при взаимодействии зачастую полярных литературных явлений зарождаются самобытные, оригинальные направления в литературах разных стран. В данном случае работа по исследованию кросскультурных связей базируется на обширном материале, характеризующем влияние западноевропейской литературы XIX в. и городской культуры и литературы Ш эпохи Эдо (1603-1867) на формирование одного из наиболее значимых направлений в современной японской литературе - неоромантизма и творчества его основоположников - Нагаи Кафу (1879-1959) и Танидзаки Дзюнъитиро (1886-1965). В условиях ускоряющихся процессов мировой культурной, экономической и политической интеграции, творчество японских писателей-неоромантиков, сумевших соединить в своих произведениях Восток и Запад и не утративших при этом оригинальности и самобытности, приобретает особо значимый характер. Творчество Кафу и Танидзаки, рассмотренное через призму проблемы литературной преемственности, является прекрасным примером синтеза влияний японской классической литературы и литературы Западной Европы, столь характерного для новейшей японской литературы.

Необходимо отметить, что степень изученности такой проблемы, как синтез традиционной японской литературы и западной литературы в творчестве Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, еще недостаточно высока, так как в отечественном и зарубежном востоковедении проблема становления японского ^ неоромантизма и творчество его виднейших представителей изучены относительно мало.

Базой представленного исследования стали основополагающие труды российских, западных и японских литературоведов, посвященные проблемам становления и формирования современной японской литературы, а также непосредственно творчеству ее виднейших представителей.

В фундаментальных трудах Н. И. Конрада «Очерки японской литературы» [40] и «Японская литература в образцах и очерках» [41] содержится сжатая, но емкая характеристика социальных, идеологических и литературных процессов, определивших своеобразие литературы эпохи Мэйдзи (1868-1912) в целом и японского неоромантизма в частности. Также необходимо отметить большое методологическое значение работы Н. И. Конрада «Запад и Восток» [39], посвященной изучению кардинальной для японского неоромантизма проблемы кросскультурных связей.

Научные изыскания по проблемам творчества Нагаи Кафу в отечественном востоковедении отличает фрагментарный характер. В. В. Логунова [48] уделила внимание только заключительному этапу творчества Нагаи Кафу. В книге «Краткая история литературы Японии» [43] представлена сжатая оценка творчества этого писателя.

Среди отечественных филологов вопросы языка и стиля в произведениях Танидзаки Дзюнъитиро изучала Е. Катасонова [36; 37]. Проблему влияний западной и классической литературы на формирование неоромантических тенденций в произведениях Танидзаки Дзюнъитиро затрагивали Т.П. Григорьева [19] и И. Л. Львова [69]. Некоторое внимание этой теме уделил К. Рехо в своей книге «Современный японский роман» [65].

Первый перевод произведения Танидзаки Дзюнъитиро на русский язык появился в 1929 г. Это был роман «Любовь глупца». Позднее стараниями замечательных переводчиков русские читатели получили возможность полнее познакомиться с творчеством Танидзаки Дзюнъитиро. Были изданы двухтомник «Избранные произведения Танидзаки Дзюнъитиро» [69], сборник «Мать Сигэмото» [70], некоторые рассказы были опубликованы в сборнике «И была любовь и была ненависть» [29].

История изучения японского неоромантизма в Японии берет начало во второй половине XX в. За это время японскими учеными были созданы исследования как монографического, так и общего характера. Работы японских литературоведов отличаются детальным характером изысканий. Эта общая черта присуща работам таких пионеров в области изучения японского неоромантизма, как Ёсида Сэйити [87], Сасабути Томоити [99], Мияги Тацуро [90; 91] и Номура Сёго [97]. Именно в их трудах содержится ряд наблюдений, связанных с характеристикой творчества Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро как новаторского и определением особого места японских неоромантиков в истории современной японской литературы.

Начиная с конца 1970-х гг. в японской исследовательской литературе появляются работы, посвященные поиску и определению преемственных связей произведений японских неоромантиков с литературой прошлого и с творчеством западных писателей. Акасэ Масако в книге «Нагаи Кафу и французская литература» («Нагаи Кафу то фурансу бунгаку») [85] и Томита Хитоси в монографии «Французская литература в Японии» («Фурансу сёсэцу инюко») [105] исследуют вопросы влияния французской литературы XIX в. на творчество Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро. Амино Ёсихиро в работе «Литература Нагаи Кафу и ее окружение» («Нагаи Кафу-но бунгаку то соно сюхэн») [86] уделяет особое внимание влиянию литературы эпохи Эдо (16031867) на творчество Нагаи Кафу.

Ряд аспектов формирования японского неоромантизма на примере творчества Танидзаки Дзюнъитиро и Нагаи Кафу освещен в работах корифеев западного литературоведения. Краткая характеристика творчества японских неоромантиков появилась еще в начале XX в. в книге И. Брайана «Литература Японии» [111]. Но наиболее полный и обстоятельный из написанных за пределами Японии очерк жизни и творчества лидера японских неоромантиков представлен в книге американского переводчика и ученого Э. Сэйденстикера «Кафу-бумагомаратель. Жизнь и творчество Нагаи Кафу, 1879-1959» [139].

Автор описывает этапы творческого развития Нагаи Кафу, его роль в истории современной японской литературы. Другой видный ученый Д. Кин в своих работах [123; 124] освещает проблемы эстетических взглядов Танидзаки и Кафу, рассматривая их на основе этапов творчества писателей. Этим научным трудам присущ историко-биографический подход.

Из исследований, появившихся в конце 1970-х гг. и позднее, необходимо выделить работы, которые отличает подлинная глубина литературного анализа и оригинальность научного подхода к произведениям японских неоромантиков. Истинно концептуальный подход демонстрирует Уэда Макото в монографии «Современные японские писатели и природа литературы» [147], останавливаясь на освещении главных теоретических догматов японского неоромантизма, сформулированных Кафу и Танидзаки. Ученый также рассматривает особенности художественного стиля писателей и истоки их самобытности. К. Ито в книге «Образы желания. Мир прозы Танидзаки Дзюнъитиро» [119] проводит прямые параллели между творчеством Кафу и Танидзаки, выявляя общие черты, характерные для творчества этих писателей. С. Снайдер в работе «Проза желания. Формы повествования в произведениях Нагаи Кафу» [140] прослеживает путь трансформации влияния * западноевропейской литературы на творчество Нагаи Кафу, соотнося эти изменения с различными формами повествования в произведениях писателя. Г. Л. Голли уделил внимание проблеме традиционной культуры и влияния западной цивилизации на развитие японского общества в повести Танидзаки Дзюнъитиро «О вкусах не спорят» [117].

Научная новизна представленной работы состоит в том, что впервые в отечественном востоковедении творчество японских неоромантиков ф: рассматривается в контексте влияния западноевропейской литературы XIX в. и литературы эпохи Эдо. Отмечен самобытный характер литературы японского неоромантизма, чьи представители сумели избежать болезни подражательства. Испытав сильнейшее влияние западноевропейской литературы, ведущие авторы японского неоромантизма сумели создать свою собственную творческую концепцию, придававшую неповторимое своеобразие их произведениям. История зарождения и развития японского неоромантизма также никогда ранее не была подробно исследована. Этапы этих процессов освещаются последовательно, с выделением особой роли Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро в истории японского неоромантизма. Также впервые подробно рассматривается творчество Нагаи Кафу, основоположника японского неоромантизма. На примере произведений Кафу и Танидзаки были выявлены основные черты художественной концепции японских неоромантиков: неподсудность, абсолютная власть красоты, противопоставление героя, наделенного красотой, моральным устоям общества, интерес к национальной культуре, фольклору и тяга к прошлому. Переводы произведений Нагаи Кафу представлены впервые в отечественном литературоведении. Необходимо отметить и тот факт, что творчество Нагаи Кафу - признанного лидера японского неоромантизма - до сих пор не было предметом отдельного исследования в отечественном востоковедении.

Объектом изучения в представленном исследовании является японский неоромантизм, а предметом - произведения ведущих писателей-неоромантиков Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, созданные в период с 1900 по 1928 гг. и отразившие культурные взаимосвязи, характерные для японского неоромантизма.

Основной целью исследования является определение специфики творческой концепции японских неоромантиков, в полной мере отразившейся в творчестве Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Этой целью определяется круг задач, которые решаются в ходе исследования:

• определить основные аспекты влияния западноевропейской литературы XIX в. на идейно-тематическое своеобразие творчества Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро

• исследовать характер влияния художественного и культурного наследия эпохи Эдо на творчество представителей японского неоромантизма

• исследовать и выявить характерные черты японского неоромантизма на примере произведений Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро

Методология исследования включает в себя сочетание сравнительно-исторического подхода к изучению художественного творчества и структурно-типологического принципа исследования литературного произведения. В основе первой главы - историко-генетический и типологический методы, применение которых обусловлено необходимостью исследования путей развития японского неоромантизма. В основе второй и третьей глав лежат сравнительно-исторический и сравнительно-типологический методы, что вызвано непосредственным анализом художественных произведений Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро в контексте исследования проблем литературной преемственности (японский неоромантизм и литература эпохи Эдо) и межлитературных связей (японский неоромантизм и западноевропейская литература XIX в.).

Методической и теоретической базой данной работы являются, в первую очередь, труды ведущих специалистов в области компаративистики - В. М. Жирмунского [27], Н. И. Конрада [39-41], М. М. Бахтина [4], Б. М. Эйхенбаума [81], Д. Дюришина [26], И. Г. Неупокоевой [56], а также используется принцип историзма в изучении литературы, описанный Д. С. Лихачевым [45-47]. Проблемы преемственности в литературном процессе решаются с привлечением работ А. Н. Веселовского [11] и А. С. Бушмина [10].

Литературными источниками для представленного исследования служат дневники, теоретические работы и художественные произведения Нагаи Кафу [88; 89] и Танидзаки Дзюнъитиро [102], сборники рассказов Нагаи Кафу

Повесть об Америке» [92], «Повесть о Франции» [94] и повесть Танидзаки Дзюнъитиро «О вкусах не спорят» [103], которые были переведены с японского языка на русский язык автором данной работы.

В структурном плане данная работа состоит из Введения, трех Глав, Заключения и Списка использованной литературы. Первая глава представляет собой рассмотрение социально-исторической обстановки в Японии в конце XIX - начале XX вв. в контексте ее влияния на формирование и развитие японского неоромантизма. В этой главе выделяются основные направления современной японской литературы, предшествовавшие неоромантизму, организационные формы движения неоромантиков, рассматривается роль Мори Огай (1862-1922) и Нацумэ Сосэки (1867-1916) в формировании основных принципов японского неоромантизма, прослеживается появление печатных изданий, посвященных литературе японского неоромантизма (журналы «Субару», «Мита бунгаку», «Синситё»).

Во второй главе анализируется проблема влияния западноевропейской литературы XIX в. на творчество японских неоромантиков, особый акцент при этом делается на творчество Оскара Уайльда (1854-1900), Эдгара По (18091849), Шарля Бодлера (1844-1896), Гюстава Флобера (1821-1880), Ги де Мопассана (1850-1893). В этой главе предпринята попытка сравнительного анализа произведений представителей европейских неоромантических течений и произведений японских неоромантиков.

В третьей главе прослеживаются основные черты влияния культуры и литературы эпохи Эдо на произведения Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, проводится анализ теоретических работ Нагаи Кафу, посвященных культуре эпохи Эдо. В данной главе рассматриваются социально-культурная обстановка в Японии в период Эдо, формирование и основные аспекты городской культуры и литературы этой эпохи, творчество наиболее выдающихся представителей литературы эпохи Эдо: Тикамацу Мондзаэмона (1653-1725), Ихара Сайкаку (1642-1693) и Тамэнага Сюнсуй (1790-1843).

В Заключении представлены выводы по основным направлениям исследования: влияние западноевропейской литературы XIX в. и литературы Эдо на творчество крупнейших фигур в истории современной японской литературы и японского неоромантизма - Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Запад и Восток в литературе японского неоромантизма"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро являлись безусловными лидерами японского неоромантизма. Их творчество во многом определило формирование художественной концепции данного литературного течения и его роль для дальнейшего развития современной японской литературы.

Оба писателя начали свой путь в литературе с поклонения западной культуре, которое было обусловлено не только личным интересом начинающих писателей к плодам незнакомой цивилизации, но и социально-исторической обстановкой в Японии конца XIX - начала XX в. в., процессами вестернизации и модернизации японского общества.

На рубеже веков в современной японской литературе господствовал натурализм, ставившей своей целью неприукрашенное изображение действительности, однако к 1910 г. его влияние ослабло во многом благодаря творческой деятельности представителей японского неоромантизма. Кардинальную роль в этой деятельности сыграли именно Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро. Они стояли у истоков образования журналов «Мита бунгаку», «Субару» и «Синситё», являвшихся главными печатными органами японского неоромантизма, а также активно участвовали в деятельности «Общества Пана», оказавшем существенное влияние на интеграцию творческих сил данного литературного течения.

Детерминирующей чертой творчества Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро как репрезентативных авторов японского неоромантизма является синтез влияний западноевропейской литературы XIX в., городской культуры и литературы эпохи Эдо. Оба писателя сумели отразить в своем творчестве современные тенденции западноевропейской литературы, ни в коей мере не умалив достоинств японской литературы. Именно эта особенность творчества Кафу и Танидзаки придает их лучшим произведениям оттенок самобытности и оригинальности.

Основные аспекты влияния западноевропейской литературы XIX в. на творчество Нагаи Кафу отразились в сборниках рассказов «Повесть об

Америке» и «Повесть о Франции». В первых произведениях прослеживается влияние Э. Золя и Г. де Мопассана, сыгравших большую роль в формировании творческой личности писателя. Кафу стремится показать темные глубины человеческого существования на примере героев, приехавших из Японии в Америку и столкнувшихся с жестокостью новых жизненных обстоятельств, выявляющих ужасные черты человеческой натуры. Однако несколько рассказов, завершающих сборник «Повесть об Америке», демонстрируют очарованность чувственностью зла и упадка, присущую творчеству основоположника французского символизма Ш. Бодлера. Нагаи Кафу прямо ссылается на произведения этого поэта, объясняя свою приверженность прогулкам по ночным улицам, где цветут дурманящие цветы красоты и порока. Его рассказы наполнены образами, для которых характерна двуплановая структура, отличавшая поэзию Бодлера.

Творчество Танидзаки Дзюнъитиро на этапе его приверженности неоромантизму неразрывно связано с особенностями художественной концепции О. Уайльда, провозглашавшего абсолютную ценность искусства и красоты. Влияние произведений Уайльда особенно ощущается в рассказах Танидзаки «Татуировка», «Кирин», «Золотая смерть», где декларируется единственная цель искусства - наслаждение красотой. Увлечение творчеством О. Уайльда послужило основой для создания концепции демонической красоты, характерной для произведений Танидзаки вплоть до 1928 г., когда наступил период «Возврата к Японии» (Никон каши), этап окончательной трансформации художественной концепции Танидзаки и его приверженности традициям японской литературы эпохи Хэйан (794-1192).

Однако переходным этапом на пути к обращению к классической прозе эпохи Хэйан можно считать тот момент, когда проявился глубокий интерес японских неоромантиков к культуре и литературе эпохи Эдо, в которых Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро находили образы и мотивы, созвучные собственному художественному мировосприятию. Произведения Ихара Сайкаку, Тамэнага Сюнсуй и Тикамацу Мондзаэмона оказали существенное влияние на повести Нагаи Кафу «Женщина мечты», «Река Сумида», «Соперничество» и повесть Танидзаки Дзюнъитиро «О вкусах не спорят». Однако если Нагаи Кафу проводил непосредственные параллели между образами своих произведений и персонажами Ихара Сайкаку и Тамэнага Сюнсуй, то Танидзаки Дзюнъитиро через противопоставление современной массовой культуры и культуры эпохи Эдо выразил проблему личного выбора, перед которой стоит главный герой его повести «О вкусах не спорят». Тем не менее, в данном произведении Танидзаки сравнивает образ Кохару, героини знаменитой пьесы Тикамацу, с образом О-Хиса, которая символизирует красоту традиционной культуры и словно воплощает в себе те черты, которые герой «О вкусах не спорят» не может найти в других женщинах.

Главными отличительными чертами неоромантизма считается возведение красоты в ранг абсолюта и подчинение своей жизни интересам чистого искусства. Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро в поисках красоты обращались к разным источникам, так как их творчество характеризовала на первый взгляд противоречивая приверженность лучшим образцам западноевропейской литературы XIX в. и литературы эпохи Эдо. В действительности писатели в интересах своего искусства синтезировали черты влияния восточной и западной литератур, находя в них те общие черты, которые были не доступны поверхностному взгляду. Будучи истинными знатоками японской культуры, Кафу и Танидзаки соотносили ее с художественными концепциями литературных течений западноевропейской литературы XIX в. Именно благодаря подобному синтезу появился феномен неоромантизма, литературного направления, обогатившего современную японскую литературу незабываемыми произведениями, в которых сочеталось влияние Востока и Запада, традиции и современности. Оба писателя на всю жизнь остались истинными почитателями красоты, в которой они видели воплощение истины, и искусства, которое казалось им символом гармонии традиции и современности.

Список научной литературыСанина, Ксения Геннадьевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. На русском языке:

2. Акутагава Рюноскэ. Слова пигмея. М.: Прогресс, 1992. - 592 с.

3. Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М.: Прогресс, 1976. - 558 с.

4. Бальмонт К. Д. Избранное. М.: Худож. лит., 1980. - 299 с.

5. Бахтин M. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1990. - 543 с.

6. Блок А. А. Избранное. М.: Просвещение, 1988. - 351 с.

7. Бодлер Ш. Об искусстве. М.: Искусство, 1986. - 452 с.

8. Бодлер Ш. Цветы зла: Стихотворения. М.: ACT, 2003. - 237 с.

9. Бугаева Д. П. Японские публицисты конца XIX века. М.: Наука, 1978. - 164 с.

10. Буслаев Ф. И. О литературе: Исследования. Статьи. М.: Худож. лит., 1990. -512 с.

11. Бушмин А. С. Преемственность в развитии литературы. Л.: Худож. лит, 1978.-228 с.

12. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. - 406 с.

13. Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. - 367 с.

14. Гаспаров М. Л. Избранные труды. В 3-х томах. М.: Яз. рус. культуры, 1997, т. 2.-501 с.

15. Герасимова М. П. Бытие красоты. Традиции и современность в творчестве Кавабата Ясунари. М.: Наука, 1990. - 156 с.

16. Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л.: Сов. писатель, 1979. - 222 с.

17. Гривнин В. С. Акутагава Рюноскэ. Жизнь. Творчество. Идеи. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. - 294 с.

18. Григорьева Т. П. К вопросу о развитии теории реализма в японской литературе // Японская литература. Исследования и материалы. М.: Изд-во вост. лит., 1959. - С. 120-136.

19. Григорьева Т. П. О методе сравнительного изучения восточных и западных литератур (на примере японской литературы) // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. М.: Наука, 1970. - С. 184-195.

20. Григорьева Т. П. Японская литература XX века. М.: Наука, 1983. - 302 с.

21. Григорьева Т. П. Японская художественная традиция. М.: Наука, 1979. -368 с.

22. Гришелева Л. Д. Формирование японской национальной культуры. Конец ХУ1-началоХХвека. М.: Наука, 1986. - 286 с.

23. Долин А. А. Новая японская поэзия. М.: Наука, 1990. - 310 с.

24. Долин А. А. Очерки современной японской поэзии. М.: Наука, 1984. - 309 с.

25. Долин А. А. Японский романтизм и становление японской поэзии. М.: Наука, 1978.-282 с.

26. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15-ти томах. М.: Наука, 1989, т.6 - 670 с.

27. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. М.: Прогресс, 1979.-319 с.

28. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л.: Наука, 1979. - 494 с.

29. Золя Э. Тереза Ракен. Жерминаль. М.: Правда, 1981. - 720 с.

30. И была любовь, и была ненависть. Сборник рассказов японских писателей XX века. М.: Наука, 1975. - 292 с.

31. Иванова Г. Д. Мори Огай. М.: Наука, 1982. - 245 с.

32. История и культура Японии. М.: Институт востоковедения РАН - Крафт +, 2001.-288 с.

33. История зарубежной литературы XIX века. М.: Просвещение, 1991, т. 1. -254 с.

34. История современной японской литературы. М.: Изд-во иностр. лит., 1961. - 429 с.

35. Ихара Сайкаку. Превратности любви. СПб.: Кристалл, 2000. - 400 с.

36. Иэнага Сабуро. История японской культуры. М.: Прогресс, 1972. - 230 с.

37. Катасонова Е. Танидзаки Дзюнъитиро и проблемы «массовой литературы» в Японии // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. 4.1. М.: Наука, 1982. - С. 115 - 120.

38. Катасонова Е. Японский писатель Танидзаки Дзюнъитиро и проблемы стиля // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. 4.1. М.: Наука, 1982.-С. 120- 127.

39. Кирквуд К. Ренессанс в Японии. М.: Наука, 1988. - 304 с.

40. Конрад Н.И. Запад и Восток. М.: Наука, 1972. - 495 с.

41. Конрад Н.И. Очерки японской литературы. М.: Худож. лит., 1973. - 462 с.

42. Конрад Н. И. Японская литература в образцах и очерках. М.: Наука, 1991. -425 с.

43. Коровин А. В., Храповицкая Г. Н. История зарубежной литературы: Западноевропейский и американский романтизм. М.: Флинта, 2002. - 408 с.

44. Краткая история литературы Японии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. - 119 с.

45. Кужель Ю. Л. Театр Дзёрури. История развития и драматургия. М.: Наука, 1993.-222 с.

46. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Худож. лит., 1971. -411 с.

47. Лихачев Д.С. Литература реальность - литература. - Л.: Сов. писатель, 1984.-272 с.

48. Лихачев Д. С. О филологии. М.: Высшая школа, 1989. - 208 с.

49. Логунова В. В. Писатели и время. Реализм и модернизм в японской литературе. -М.: Изд-во вост. лит., 1961.- 131 с.

50. Лосев А. Ф. Проблема художественного стиля. Киев: Collegium, 1994. -285 с.

51. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. -384 с.

52. Мелетинский Е. М. Историческая поэтика новеллы. М.: Наука, 1990. - 275 с.

53. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература РАН, 2000. -407 с.

54. Мечников А. И. Япония на переломе: Избранные статьи и очерки. Вл-к: Изд-во ДВГУ, 1992. - 160 с.

55. Мещеряков А. Н. Книга японских обыкновений. М.: Наталис, 1999. - 399 с.

56. Мопассан Г. Собрание сочинений в 8-ми томах. Ставрополь: Кавказский край, 1993, т.2. - 656 с.

57. Неупокоева И. Г. История всемирной литературы. Проблемы системного и сравнительного анализа. М.: Наука, 1976. - 360 с.

58. Ночная песня погонщика Есаку из Тамба. Японская классическая драма 1418 веков. М.: Худож. лит., 1989. - 495 с.

59. Обломиевский Д. Д. Французский символизм. М.: Наука, 1973. - 303 с.

60. Парандовский Ян. Король жизни. М.: Худож. лит., 1993. - 494 с.

61. Писатели США. Краткие творческие биографии. М.: Радуга, 1990. - 623 с.

62. По Э. А. Стихотворения. Сборник. М.: Радуга, 1988. - 418 с.

63. Птифис П. Верлен. М.: Мол. гвардия, 2002. - 489 с.

64. Редько Т. И. Творчество Ихара Сайкаку. М.: Наука, 1980. - 172 с.

65. Рехо К. Русская классика и японская литература. М.: Худож. лит., 1987. -352 с.

66. Рехо К. Современный японский роман. М.: Наука, 1977. - 303 с.

67. Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990. - 398 с.

68. Сэнсом Дж. Б. Япония: Краткая история культуры. СПб.: Евразия, 2002. -576 с.

69. Тамэнага Сюнсуй. Сливовый календарь любви. СПб.: Петербургское востоковедение, 1994.-288 с.

70. Танидзаки Дзюнъитиро. Избранные произведения. В 2-х томах. М.: Худож. лит., 1986

71. Танидзаки Дзюнъитиро. Мать Сигэмото. М.: Наука, 1984. - 352 с.

72. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 1999. -334 с.

73. Уайльд Оскар. De profundis. Из глубин. Тюремная исповедь. М.: ЭКСМО-пресс, 2001.-246 с.

74. Уайльд Оскар. Избранное. М.: Правда, 1989. - 736 с.

75. Уайльд Оскар. Избранные произведения. М.: Худож. лит., 1960, т.1 - 398 с.

76. Уайльд Оскар. Портрет Дориана Грея. Вл-к: Дальневосточное книжное изд-во, 1988.-496 с.

77. Федоров А. А. Зарубежная литература XIX-XX веков: Эстетика и художественное творчество. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. - 252 с.

78. Храпченко М. Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.: Сов. писатель, 1975. - 407 с.

79. Храпченко М. Б. Художественное творчество, действительность, человек. -М.: Сов. писатель, 1978. 365 с.

80. Чистякова С. В. Функциональный анализ основных тематических понятий американской романтической поэзии // Language and Literature. Журнал ФРГФ ТГУ, №1. Тюмень, 1998, С.32-54.

81. Шевякина Е. Борьба и бессмертие. Отголоски религиозной метафизики Шарля Бодлера в философско-эстетическом становлении неоромантизма Франции, Латинской Америки и России конца XIX-XX вв. // Россия XXI, № 6.-М., 2000, С. 142-168.

82. Эйхенбаум Б.М. О литературе. М.: Советский писатель, 1987. - 544 с.

83. Японские дзуйхицу. СПб.: Северо-Запад, 1998. - 630 с.

84. Японская новелла. СПб.: Северо-Запад, 2003. - 587 с.

85. Японский театр. СПб.: Северо-Запад Пресс, 2000. - 746 с.1. На японском языке:

86. Акасэ Масако. Нагаи Кафу то фурансу бунгаку (Нагаи Кафу и французская литература). Токио: Аратакэ сюппан, 1976. - 224 с.

87. Амино Ёсихиро. Нагаи Кафу-но бунгаку то соно сюхэн (Литература Нагаи Кафу и ее окружение). Токио: Синтеся, 1993. - 248 с.87. Ёсида Сэйити. Нагаи Кафу. Токио: Ханава сёбо, 1971. - 350 с.

88. Кафу дзэнсю (Полное собрание сочинений Нагаи Кафу). В 29-ти томах. -Токио: Иванами сётэн, 1962-1974.

89. Кафу дзэнсю (Полное собрание сочинений Нагаи Кафу). В 24-х томах. -Токио: Тюокоронся, 1948-1953.

90. Мияги Тацуро. Тамбиха кэнюо ронко. Нагаи Кафу о тюо тоситэ. (Изучение деятельности «группы эстетов» и их лидера Нагаи Кафу). Токио: Офуся, 1976.-245 с.

91. Мияги Тацуро. Кафу бунгаку ни окэру дзёсэйсё. (Женские образы в литературе Кафу) // Нагаи Кафу но бунгаку. (Литература Нагаи Кафу) -Токио: Офуся, 1973. С. 7-18.

92. Нагаи Кафу. Америка моногатари (Повесть об Америке). Токио: Синтёся, 2001.-359 с.

93. Нагаи Кафу. Киндай фурансу сакка (Современные французские писатели) // Мита бунгаку, 1911, № 6. С. 1-13.

94. Нагаи Кафу. Фурансу моногатари (Повесть о Франции). Токио: Синтёся, 2001.-267 с.

95. Нисимура Кодзи. Послесловие // Танидзаки Дзюнъитиро. Сюнкин сё (Портрет Сюнкин). Токио: Синтёся, 1996. - С. 85-100.

96. Нихон бунгаку кэнкю тайсэй. Нагаи Кафу (Общие тенденции в изучении японской литературы. Нагаи Кафу). Токио: Синтёся, 1989. - 340 с.

97. Номура Сёго. Танидзаки Дзюнъитиро-но сакухин (Произведения Танидзаки Дзюнъитиро). Токио: Рокко сюппан, 1974. - 311 с.

98. Ота Macao. Киносита Мокутаро никки (Дневники Киносита Мокутаро). В 5-ти томах. Токио: Иванами сётэн, 1979-1980.

99. Сасабути Томоити. Нагаи Кафу. Токио: Тюокоронся , 1976. - 322 с.

100. Саэгуса Ясутака. Танидзаки Дзюнъитро ронко (О Танидзаки Дзюнъитиро). Токио: Мэйдзи сёин, 1969. - 286 с.

101. Сёё сэнсю (Избранные произведения Сёё). В 5-ти т. т., т. 3. Токио: Синтёся, 1927.-350 с.

102. Танидзаки Дзюнъитиро дзэнсю (Полное собрание сочинений Танидзаки Дзюнъитиро). В 28-ми томах, т. 13. Токио: Тюокоронся, 1966-1970,450 с.

103. Танидзаки Дзюнъитиро. Тадэ куу муси (О вкусах не спорят). Токио: Синтёся, 1996. - 224 с.

104. Тиба Сюндзи. Танидзаки Дзюнъитиро. Доку то мазохизму (Одиночество и мазохизм). Токио: Кадокава сётэн , 1994. - 305 с.

105. Томита Хитоси. Фурансу сёсэцу инюко (Французская литература в Японии). Токио: Токе сёсо, 1995. - 304 с.

106. Окубо Такаки. Юмэ то сэйдзюку (Мечты и зрелый возраст). Токио: Коданся, 1979.-480 с.

107. Это Дзюн. Кэттей бан Нацумэ Сосэки (О творчестве Нацумэ Сосэки). -Токио: Синтёся, 1979. 399 с.1. На английском языке:

108. A Tanizaki Feast. The International Symposium in Venice. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1998. - 191 p.

109. Boscaro, Adriana. Tanizaki in Western Languages: A Bibliography of Translations and Studies.- Ann Arbor: UMI Press, 2000. 80 p.

110. Brodey, Inger Sigurn. Tsunematsu, Sammy I. Rediscovering Natsume Soseki. -Kent: Global Oriental, 2000. 155 p.

111. Bryan J. I. The Literature of Japan. London: Thornton Butterwork Ltd., 1929. - 252 p.

112. Bundy R. Women and Writing in the Fiction of Tanizaki Junichiro // Studies in Japanese Literature. Vol. 7., Tokyo, 1990. - P. 172-179.

113. Chambers, Anthony H. The Secret Window. Ideal Worlds in Tanizaki's Fictions. Cambridge (Massachusetts) & London: Harvard University Press, 1994.-161 p.

114. Eight American Authors. A Review of Research and Criticism. N.-Y.: W. W. Norton & Co., 1963. - 466 p.

115. Ellmann R. Oscar Wilde. London: Penguin Books, 1988. - 562 p.

116. Gessel, Van C. Three Modern Novelists: Soseki, Tanizaki, Kawabata. Tokyo: Kodansha International, 1993. - 207 p.

117. Golley G. L. Tanizaki Junichiro: The Art of Subversion and the Subversion of Art // The Journal of Japanese Studies.Vol. 21, No. 2. Seattle, 1995. - P. 365404.

118. Introduction to Contemporary Japanese Literature. 1902-1935. Tokyo: Kokusai Bunka Shinkokai, 1939. - 486 p.

119. Ito, Ken K. Visions of Desire. Tanizaki' s Fictional Worlds. Stanford: Stanford University Press, 1991. - 305 p.

120. Karatani Kojin. Origins of Modern Japanese Literature. Durham and London: Duke University Press, 1993. - 219 p.

121. Kato Shuichi. A History of Japanese Literature from the Manyoshu to Modern Times. Richmond: Japan Library, 1997. - 400 p.

122. Kato Shuichi. A History of Japanese Literature. The Modern Years. Vol. 3. -Tokyo: Kodansha International, 1990. 307 p.

123. Keene D. Dawn to the West. Japanese Literature of the Modern Era. Fiction. -N.-Y.: Henry Holt and Co., 1987. 1327 p.

124. Keene D. Modern Japanese Diaries. N.-Y.: Henry Holt and Co., 1995. - 534 p.

125. Keene D. The Blue-Eyed Tarokaja. A Donald Keene Anthology. N.-Y.: Columbia University Press, 1996. - 290 p.

126. Levin, Harry. The Gates of Horn: A Study of Five French Realists. N.-Y.: Oxford University Press, 1963. - 520 p.

127. Long, Margherita. Skirmishes with "Sexual" Difference: Tanizaki's Experiments in Masochism. Ann Arbor: UMI Press, 1996. - 150 c.

128. Modern Japanese Stories. An Anthology. Tokyo: Charles E. Tuttle Co., 1997. - 512 p.

129. Modern Japanese Writers. N.-Y.: Charles Seribner's Sons, 2001. - 434 p.

130. Mori Ogai. Vita Sexualis. Boston & Tokyo: Tuttle Publishing, 2001. - 153 p.

131. Nakao Seigo. Regendered Artistry: Tanizaki Junichiro and the Tradition of Decadence. Ann Arbor: UMI Press, 1992. - 271 p.

132. Nagai Kafu. During the Rains & Flowers in the Shade: Two Novellas. -Stanford: Stanford University Press, 1994. 223 p.

133. Napier, Susan J. The Fantastic in Modern Japanese Literature. The Subversion of Modernity. London: Routledge, 1996. - 253 p.

134. Noguchi Yone. The Moods // Mita Bungaku, # 2, 1911. P. 42-47

135. Petersen, Gwenn Boardman. The Moon in the Water. Understanding Tanizaki, Kawabata and Mishima. Honolulu: Hawaii University Press, 1992. - 366 p.

136. Rimer J. T. A Reader's Guide to Japanese Literature. From the Eight Century to Present. Tokyo & N.-Y.: Kodansha International, 1988. - 208 p.

137. Sansom G. B. The Western World and Japan: A Study in the Interaction of European and Asiatic Cultures. N.-Y.: Alfred A. Knopf, 1950. - 387 p.

138. Screech, Timon. Sex and Floating World. Erotic Images in Japan 1700-1820. -Honolulu: University of Hawaii Press, 1999. 319 p.

139. Seidensticker E. Kafu the Scribbler. The Life and the Writings of Nagai Kafu, 1879-1959. Stanford: Stanford University Press, 1965. - 360 c.

140. Snyder, Stephen. Fictions of Desire. Narrative Form in the Novels of Nagai Kafu. Honolulu: University of Hawaii Press, 2000. - 200 p.

141. Steegmuller, Francis. Flaubert in Egypt: A Sensibility on Tour. London: The Bodley Head, 1973. - 390 p.

142. Suzuki Tomi. Narrating the Self. Fictions of Japanese Modernity. Stanford: Stanford University Press, 1996. - 248 p.

143. Tanizaki Junichiro. Some Prefer Nettles. Tokyo: Charles E. Tuttle Co., 1996. - 205 p.

144. The Mother of Dreams and Other Short Stories: Portrayals of Women in Modern Japanese Fiction. Tokyo: Kodanshya International, 1987. - 280 p.

145. The Plays of Oscar Wilde. N.-Y.: Random House, 1988. - 440 p.

146. Tradition and Modernization in Japanese Culture. Princeton: Princeton University Press, 1971. - 236 p.

147. Ueda Makoto. Modern Japanese Writers and the Nature of Literature. -Stanford: Stanford University Press, 1976. 292 p.

148. Washburn D. C. The Dilemma of the Modern in Japanese Fiction. New Haven & London: Yale University Press, 1995. - 314 p.

149. Wilson G. M. Patriots and Redeemers in Japan: Motives in the Meiji Restoration. Chicago: University of Chicago Press, 1992. - 255 p.

150. Yamamoto Yuji. An Aesthetic of Everyday Life. Modernism and a Japanese Popular Aeshtetic Ideal "Iki". Chicago: University of Chicago Press, 1999. - 165