автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Жанровая традиция стихотворения-"Памятника" в русской поэзии XVIII-XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Жанровая традиция стихотворения-"Памятника" в русской поэзии XVIII-XX вв."

На правах рукописи

ЖИЛЯКОВ Сергей Викторович

ЖАНРОВАЯ ТРАДИЦИЯ СТИХОТВОРЕНИЯ-«ПАМЯТНИКА» В РУССКОЙ ПОЭЗИИ XVII1-ХХ вв.

Специальность 10.03.01 —русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

о 3 [.;.:,? 2071

Елец—2011

4839722

Работа выполнена в государственном образовательном учреждениии высшего профессионального образования «Елецкий государственный университет им. И.А.Бунина»

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Иванюк Борис Павлович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Дудина Татьяна Павловна

кандидат филологических наук, доцент Рудомазина Татьяна Борисовна

Ведущая организация: Ивановский государственный

университет

Защита состоится 15 марта 2011 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.059.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в Елецком государственном университете имени И.А.Бунина по адресу: 399770, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, д. 28, ауд. 301.

С диссертацией можно ознакомиться в научном отделе библиотеки Елецкого государственного университета имени И.А.Бунина по адресу: 399770, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, д. 28, ауд. 300.

Автореферат разослан « » февраля 2011 года.

Ученый секретарь ,

диссертационного совета: ¿¿/¿¿г, — Дякина А.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Стихотворение-«Памятник>> в истории мировой литературы — явление одновременно и знакомое, и недостаточно исследованное, до сих пор представляющее интерес для литературоведов. Существует сложившаяся многовековая традиция написания «Памятника», имеющая истоки в древнеегипетской прозе. Таковым текстом является анонимное «Поучение писцов». Уже оно задает жанровые архетипы стихотворения, связанные с тематикой вечности, вневременности пребывания, уникальности, которые на протяжении веков по-своему преломляются через мирообраз поэта в контексте художественных парадигм разных литературных эпох.

Феномен «Памятника» относительно давно стал объектом научного изучения отечественных и зарубежных литературоведов Г. Шенгели, Н.В. Мо-ревой-Вулих, И. Клейна, В. Пешля, Р. Войтеховича и др. В частности, «Памятником» как особой модификацией хвалебной оды занимались М.П. Алексеев, JI.B. Пумпянский, M.JI. Гаспаров, как вид экфразы (описание памятника) «Памятник» рассматривался в трудах М. Рубине и Р. Якобсона, в связи с другими малыми жанрами ему уделяется внимание в работах A.B. Ильичева, С.А. Шульца. Однако в литературоведении отсутствуют исследования «Памятника» в системе лирических жанров, тематической доминантой которой является мотив памяти (эпитафия, плач, реквием), а также работы, основанные на сопоставлении «Памятника» с такими близкими ему в структурно-тематическом отношении жанрами, как стихотворное утешение, «последнее стихотворение», стихотворное завещание.

Так, Г. Шенгели в статье «Два «Памятника»: сравнительный разбор озаглавленных этим именем стихотворений Пушкина и Брюсова» (Пг., 1918 г.) выявляет особенности каждого из «Памятников» обоих поэтов, подчеркивает модернистский характер стихотворения Брюсова на фоне русской традиции. Продолжает сравнительный анализ «Памятников» M.J1. Гаспаров в статье «Топика и композиция гимнов Горация» (1997 г.), акцентируя свое внимание

на хронотопических изменениях в одах Державина и Пушкина в сопоставлении с горацианской.

Новое прочтение оды Пушкина предлагает в своем сравнительном исследовании Р. Войтехович «О горацианском претексте «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» (Тарту, 2000г.). Н. В. Морева-Вулих в статье «Памятник» (СПб., 2000г.), опираясь на исследования немецкого академика В. Пешля, предлагает внести некоторые коррективы в понимание стихотворения Горация. Ода, по мнению исследовательницы, являет «пример устремления римлян к монументальности, к созданию вечных, непреходящих ценностей, к широте и размаху».1 М.П. Алексеев «Памятнику» Пушкина посвящает целую книгу „Я памятник себе воздвиг...". Проблемы изучения» (JT., 1987 г.), в которой при исследовании известного стихотворения сочетаются оба подхода: компаративный и имманентный. Согласно автору, «Памятник» представляет собой стихотворение-автопортрет. Л.В. Пумпянский в работе «Об оде Пушкина „Памятник"» (М., 1977 г.) рассматривает стихотворение в рамках одописной традиции как особый вид торжественной оды, возникающий на определенном историческом этапе развития национальной литературы. Историко-биографический контекст «Памятника» привлекает И. Клейн в статье «Поэт-самохвал: „Памятник" Державина и статус поэта в России XVIII века» (М., 2004 г.). Вывод, к которому приходит исследователь, можно резюмировать следующим образом: факт написания стихотворения обусловлен историко-культурными обстоятельствами, сложившимися в XVIII веке в России, в частности, биографическими чертами Державина («как из безвестности я тем известен стал»), сходными с Горацием. Об использовании «Памятника» в качестве демонстрации архитектурной аллегории экфразы говорит в своем труде «Пластическая радость красоты: экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция» (СПб., 2008) М.Рубинс. Экфрастические мотивы «Памятника» раскрывает Р. О. Якобсон в «Работах по поэтике», в частности, в статье «Статуя в поэтической мифологии Пушкина» (М., 1987 г.).

1 Морева-Вулих H.B. Римский классицизм: творчество Вергилия, лирика Горация. - СПб., 2000. - С. 267.

4

Интертекстуальный подход А. В. Ильичева позволяет рассмотреть стихотворение Пушкина сквозь призму православной христианской традиции («Я памятник воздвиг себе нерукотворный...» - СПб., 2007г.). В частноости, исследователь считает, что на поэтику этого стихотворения повлиял жанр «Слова на погребение», распространенный в литературе русского Средневековья. Историк русской литературы С. А. Шульц исследует аналогичные мотивы памятника у Пушкина и Гоголя в работе «Топика памятника в творчестве Гоголя и пушкинская традиция» (М., 2007 г.).

Во всех перечисленных работах исследуются «Памятники» отдельных авторов. Так как стихотворение-«Памятник» уже имеет свою достаточно сложившуюся традицию в рамках не только русской, но и западноевропейской литературы, обладает своей особой поэтикой и связано со многими жанрами, в первую очередь, обслуживающими тему памяти, (мнемоническими), то оно требует комплексного изучения, наиболее глубокого исследования, учитывающего все его жанровые особенности.

Актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, сложившейся традицией стихогворения-«Памятника» как в русской, так и в зарубежных литературах, а с другой, - теоретической непроясненностью его статуса в лирической жанровой системе. Изучение стихотворения вне контекста жанровой системы не дает ответа на вопрос о долговечности «Памятника», пережившего одическую традицию и приспособившегося к новым литературным условиям.

Основным объектом исследования является история стихотворения-«Памятника» в зарубежной литературе от античности до современности и в русской поэзии XVIII - XX веков.

Предметом исследования стала структура стихотворения-«Памятника» в контексте мнемонических и иных лирических жанров.

Материалом для работы послужили тексты русского и зарубежного стихотворного «Памятника».

Цель исследования заключается в аналитическом описании истории русского стихотворения-«Памятника» в контексте лирических жанров и зарубежного опыта разработки этого поэтического феномена. В соответствии с целью исследования поставлены следующие задачи:

1) определить структурно-тематическое своеобразие «Памятника» в системе мнемонических и других лирических жанров: экфразе, плаче, эпитафии, стихотворении-утешении, стихотворении-завещании, «последнем стихотворении»;

2) описать генезис и развитие «Памятника» в зарубежной литературе в контексте мнемонических жанров;

3) дать аналитическое описание наиболее репрезентативных образцов стихотворного «Памятника» в истории русской поэзии ХУШ-ХХ веков.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые осуществлено исследование стихотворения-«Памятника» в системе мнемонических жанров, выявлена его специфическая жанровая природа, представлена отечественная и зарубежная история «Памятника» в его феноменальном многообразии и типологических вариантах.

В исследовании были использованы аналитико-описательный, структурно-семантический, сопоставительный, компаративный, контекстуальный и системно-типологический методы прочтения и интерпретации художественного текста.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Стихотворение-«Памятник» - самостоятельный жанр художественной литературы, имеющий тематическую и структурную определенность, свою особую поэтику.

2. Стихотворение-«Памятник» является синтетическим жанром мнемонической жанровой системы, непосредственно структурирующим в себе те-матико-стилевые элементы эпитафии, реквиема, торжественного плача, а также признаки иных жанров, опосредованно соотносимых с ним — стихо-

творной молитвы, стихотворения-утешения, экфразы, стихотворения-завещания.

3. История отечественного стихотворения-«Памятника», вписывающаяся в историю русской поэзии, в зарубежную историю этой жанровой формы и развивающаяся в контексте основных закономерностей и тенденций общеевропейского жанрового процесса, характеризуется двумя периодами -классическим и неклассическим - и представлена разнообразием соответствующих жанровых модификаций и вариантов.

Теоретической базой исследования стали положения, разработанные в трудах литературоведов и философов, занимающихся проблемами философия текста (Р. Барт, Ж. Бодрийяр, В. Дильтей), исторической поэтики (С.С. Аверинцев, С.Н. Бройтман, Д.С. Лихачев, Ю.Н. Тынянов, О.М. Фрейден-берг); жанрологии (М.М. Бахтин, Б.П. Иванюк, А.П. Казаркин, H.JI. Лейдер-ман, Н.Р. Лысенко, В.И. Тюпа, Ю.В. Шатин, В.Г. Щукин), анализа художественного текста (М.Л. Гаспаров, Н.Ф. Конявская, Ю.М. Лотман, Е.З. Тарланов, В.Н. Турбин); сравнительного литературоведения (М.П. Алексеев, В.М. Жирмунский, C.B. Мокульский, A.A. Смирнов); а также проблемой стихо-творения-«Памятника» (М.П. Алексеев, Р. Войтехович, МЛ. Гаспаров, A.B. Ильичев, Т.Г. Мальчукова, Н.В. Морева-Вулих, Л.В. Пумпянский, Г. Шенге-ли, С.А. Шульц).

Теоретическая значимость диссертации связана с тем, что в ней выявляются жанровая специфика стихотворения-«Памятника», его структурно-стилевое своеобразие в системе мнемонических и иных лирических жанров, разнообразие исторических модификаций стихотворения-«Памятника» и вариантов использования его мотивов.

Практическая значимость работы связана с возможностью использования ее результатов в учебных (основных и специальных) курсах по истории русской поэзии и теории литературы, в частности, при изучении отечественной истории лирических жанров и теоретической жанрологии.

Апробация диссертационного исследования осуществлялась на между-

народных, межрегиональных научных и научно-практических конференциях в Ельце (2010), Белгороде (2006, 2007, 2010), Ставрополе (2007), Москве (2008). По теме диссертации было опубликовано 6 статей, из них одна в ведущем рецензируемом научном журнале, определяемом ВАК РФ.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и библиографического списка (217 позиций).

Основное содержание работы

Во введении рассматривается история вопроса, обосновывается актуальность темы исследования, определяются объект и предмет работы, ее цель и задачи, излагаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, указываются методологические ориентиры, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава - «Стихотворение-«Памятник» в системе лирических жанров» носит теоретический характер.

Опираясь на работы С.С. Аверинцева, Н.Ф. Копыстянской, Н.С. Лей-дермана, Б.П. Иванюка, Ю.В. Шатина и др., в которых литературный жанр осмысляется в контексте исторической поэтики, и идентифицируя стихотво-рение-«Памятник» как жанровый феномен, мы прослеживаем его историю в контексте общей эволюции жанра как такового, а также в системе лирических жанров.

Включая стихотворение-«Памятник» в мнемоническую жанровую систему, определяемую типологией посмертной памяти о лирическом герое, мы выявляем его взаимосвязь с разными жанрами данной системы. Этому посвящен первый параграф первой главы - «Стихотворение-«Памятник» и мнемонические жанры». Прежде чем обратиться к самому «Памятнику» Горация, мы обнаруживаем мотивы этого произведения в древнеегипетском анонимном прозаическом «Поучении писцов», в котором утверждается, что письменное слово долговечнее разрушающихся от времени архитектурных

памятников (пирамиды, «расписные надгробия»). Эта мысль впоследствии будет всегда воспроизводиться в классических вариантах стихотворения-«Памятника».

Стихотворение-«Памятник» Горация выражает желание лирического героя «победить» смерть и остаться в памяти потомков навечно благодаря поэтическим заслугам («первым песнь эолийскую перелил на италийский лад», т.е. приобщил греческие стихотворные размеры и строфику к латинской поэзии). Хотя мотив поэтических заслуг будет дублироваться в последующих «Памятниках», нам было важно выявить структурный состав стихотворения для того, чтобы определить его связь с системой мнемонических жанров.

Мотивный анализ, с одной стороны, стихотворения-«Памятника», и таких жанров, как торжественный плач, эпитафия, стихотворение-завещание, реквием, «последнее стихотворение», - с другой, позволил констатировать наличие в его составе соответствующих разножанровых мотивов. Структурируются в тексте стихотворения-«Памятника» эпитафия, торжественный плач и реквием, тематически сосредоточенные на прославлении заслуг умершего. Причем, посмертная слава лирического героя (поэта) намекает на жанровые признаки торжественного плача и реквиема, а упоминание заслуг — эпитафии. Стихотворение-завещание и «последнее стихотворение» соотносятся с «Памятником» функционально — по времени написания произведений; как правило, они подводят итог всего творчества поэта и призваны осознать завершение его жизненного пути. «Памятник» и явился заключительным (рубежным) в первом сборнике од, написанном Горацием в 23 г. до н.э.

В работе отмечены наиболее важные черты поэтики стихотворения-«Памятника». Пространство славы поэта соответствует национальной географии, время славы определено вечностью, равновеликой Риму. Эти хроно-топические ориентиры служат общим местом жанра «Памятника» в его исторической перспективе, его определителем, согласно триаде «жанр-локус-хронотоп», выработанной В.Г. Щукиным. Соперничество образа памятника

как воплощения славы поэта с великими архитектурными сооружениями («пирамид выше царственных» у Горация), будь то: пирамиды, надгробия, маяки, столпы, склепы, намекающие на славу владычествующих персон, в честь которых они возводились, является также атрибуцией стихотворения-«Памятника». Кроме того, к структурным константам «Памятника» Горация, а впоследствии и многих образцов этого жанра, относится противостояние образа памятника губительным природным стихиям. К ним относятся дождь, ветер, время и их синонимические варианты.

Второй параграф первой главы: «Жанровые мотивы утешения, молитвы и экфразы в структуре стихотворения-«Памятника» сосредоточен на рассмотрении исторической типизации данных жанров, выявлении их важнейших жанровых атрибутов. Так, в структуру «Памятника» Горация в качестве обращения к Музе входит жанровый мотив молитвы. Кроме того, внутритекстовое оформление получает мотив утешения в месте, обозначенном стихом: «Нет, не весь я умру, большая часть меня избежит похорон...». А описание памятника является архитектурной аллегорией, конституируемой, прежде всего, экфразой, начинающей стихотворение римского поэта.

Таким образом, «Памятник» Горация, с нашей точки зрения, не только представляет собой некую идеальную модель жанрового типа словесного произведения, определяемую традицией, структурно-тематическим единообразием, «особенностями адресата, утилитарно-функциональными характеристиками, на которую ориентируется автор»,2 но и вместе с тем образует наджанровое синтетическое единство — текстуальный симбиоз отдельных малых жанров и жанровых мотивов, как мнемонических (торжественный плач, эпитафия, реквием, стихотворение-завещание, «последнее стихотворение»), так и других (экфраза, стихотворение-утешение, стихотворная молитва).

2 Такое определение жанра в качестве рабочего применяет современная исследовательница Е.Л. Ко-

нявская (Конявская Е.Л. «Границы» древнерусской литературы и проблема жанров // Жанры и формы в письменной культуре Средневековья. - М., 2005. - С. 255).

Во второй главе — «Тематические мотивы Горацианского «Памятника» в жанровой традиции зарубежной поэзии» мы обращаемся к истории жанровой традиции стихотворения-«Памятника» в зарубежной поэзии, к анализу его модификаций. Такое обращение объяснимо тем, что анализ отечественного «Памятника» в отрыве от зарубежной традиции не будет достаточным для выявления его специфической жанровой истории.

Вслед за «Памятником» Горация на римской почве возникают его мо-тивные варианты в лирике Овидия, в частности, в III и V книгах «Скорбных элегий». Мотив вечности своей славы, воплощенный в образе памятника, Овидий использует в воображаемой автоэпитафии, где после стандартной формулы, указывающей на личность покойного, следуют слова сетования о том, что к надгробной надписи не следует добавлять: «памятник создан / Книги надёжней гробниц увековечат певца». Аллюзия этого фрагмента через апофатическое отношение к собственной славе отсылает нас сразу к двум литературным прототипам — горацианскому «Памятнику» и анонимному древнеегипетскому «Поучению писцов», в коих сравнение словесного памятника с пирамидами и гробницами также очевидно. Второй вариант того же жанрового мотива «Скорбных элегий» адресуется жене, в этом случае — манифестация собственной поэтической славы заменяется (в определенной степени и опосредуется) прославлением близкого человека. Впоследствии, в английской литературе, данный прием отзовется в сонетном творчестве У.Шекспира.

Интересный вариант использования мотива «Памятника» находим в «Метаморфозах» Овидия, в финале поэмы. Автор, констатируя окончание произведения, демонстративно провозглашает: «Вот завершился мой труд, и его ни Юпитера злоба / Не уничтожит, ни меч, ни огонь, ни алчная старость». Парафраз-аллюзия «Памятника» Горация начальных стихов финального фрагмента «Метаморфоз» распространяется на весь последующий текст. О том, что Овидий наследует Горацию в праве быть прославленным потомками в веках, говорят окончательные стихи поэмы: «Всюду меня на земле, где б власть ни

раскинулась / Будут народы читать, и на вечные веки, во славе Рима, / Ежели только певцов предчувствиям верить - пребуду». Если в «Скорбных элегиях» наблюдается простое вплетение мотива «Памятника», то в «Метаморфозы» включается вся жанровая форма произведения целиком, занимающего вдобавок в основном тексте поэмы место «последнего стихотворения». Причем, финальные строки Овидия не обладают никакими приметами других мнемонических жанров, если не считать торжественного плача. Как и в нем, в заключительных стихах «Метаморфоз» прославляется память об усопшем (воображаемом) без уточнения заслуг и каких-либо биографических данных, характерных для эпитафии. Заметим, что традиция репрезентации «Памятника» как «последнего стихотворения», начатая в европейской литературе Овидием, формируется и в восточной поэтической практике. Так, «Пять поэм» Низами завершаются строками, аналогичными «Памятнику».

Мотив «Памятника» функционирует в элегии Проперция, римского поэта, современника Горация, в качестве жанровой вставки. Автор, превознося военные заслуги и доблесть Августа, не забывает напомнить о своей будущей славе в веках, благодаря поэтическому искусству, позволяющему оставить после себя словесное наследие.

Помимо горацианской традиции стихотворения-«Памятника», продолженной П. Ронсаром, А. Мицкевичем, Г. Державиным, А. Пушкиным и др., античный стихотворный «Памятник» представлен и другой жанровой версией — экфразой (экфрасисом). В этом плане закономерным является обращение к одному из зачинателей экфрастической традиции — к римскому поэту I в. н.э. Публию Папинию Стацию. Именно у него мы находим занимательную экфрастическую эпиграмму «Конная статуя Домициана», отсылающую читателя к началу «Памятника»: «Это творенье ни зим не боится дождливых, ни молний - Тройней Юпитера иль темницы Эоловой полчищ, / Ни бесконечных годов: оно будут стоять, пока своды / Неба стоят, и земли, и Рим...».

Типологическое сходство со стихотворением-«Памятником» выявляется у восточной, а именно, персо-таджикской средневековой касыды, в структу-

ру которой входит фахр, ставший позднее самостоятельным жанром самовосхваления.

Мотив «нерушимого памятника» отслеживается и в «Скорбных песнопениях» Григора Нарекаци, армянского поэта X века. Воплощенный в образе книги, он выполняет функцию завещания (как вариант завета), данного армянскому народу. В этом плане, задача, вменяемая автором книге типологически близка авторской установке «Памятника», его жанровому предназначению.

Сходство с «Памятником» обнаруживается и в творчестве П. Ронсара, поэта французского Возрождения. Первые четыре книги его од (1550 г.) содержали глубокие апелляции к античности в соответствии с литературным манифестом «Плеяды» - «Защитой и прославлением французского языка». Этот одический цикл Ронсара завершается позаимствованным у антиков обращением-просьбой «К Музе».

«Закончен труд, прочней и твёрже стали...» Ронсара восходит к «Памятнику» Горация и к стихотворению «Вот завершился мой труд...» Овидия; идеи этого стихотворения перекликаются с «Последними стихами», завершающими сборник «Од» (1551г), - автоэпитафией и стихотворной молитвой, формоизмененной в просьбу-приказ. Все важнейшие топосы, идеи стихотворения Горация сохранены Ронсаром, но онациональнены им, что впредь станет характерной особенностью других стихотворений-«Памятников».

Не осталась без внимания тема «Памятника» и в английской литературе Возрождения. Шекспир воспользовался его мотивами в своих сонетах. При этом возникает особый, новый поворот, в частности, в развертывании мотива посмертной славы. Шекспировские строки призваны преодолеть все преграды не ради сохранеши в памяти потомков славы об их авторе, но для того, чтобы сохранить красоту и нежность его возлюбленной. Гибкая тема «Памятника» скрещивается с любовным сонетом.

Примечательна своей новизной импликация мотива «Памятника» в стихотворении шотландского поэта ХУШ в. Р. Бернса «О памятнике, воздвигну-

том Бернсом на могиле поэта Роберта Ферпоссона». В этом поэтическом отклике на простую надгробную надпись скрещиваются два мотива: памятника и эпитафиальный. Точнее, мотив Памятника инкрустирован в текст эпитафии (и эксплицирован переводчиком в названии). Основным образом этого эпи-тафиального «Памятника» является образ камня, образ символический, со многими коннотациями (природа родины, национальные нравы и т.д.). Но он обладает, во-первых, полемическим характером в отношении к торжественным образцам «горацианского» памятника, а во-вторых, опосредованным, через авторскую симпатию к объекту своей рефлексии, высказыванием лирического героя о себе, что позволяет воспринимать стихотворение автоэпитафией самого Р. Бернса, а значит, в определенной мере, и его стихотворением-«Памятником».

В отличие от такого, параболического, варианта «Памятника» «Памятник» А.Мицкевича представляет собой непосредственную саморефлексию своих поэтических достижений. Функция польского «Памятника» не исчерпывается состязательностью с Горацием и его последователями, она связана с авторским осознанием своего национального значения. Поэтому в стихотворении выстраиваются новые отношения как с традицией, так и с мнемонической жанровой системой в целом. В структуре произведения отсутствуют мотивы стихотворной молитвы, утешения, презентация его как «стихотворения на случай» исключает соотнесенность со стихотворением-завещанием, с «последним стихотворением». Самовосхваление роднит его с торжественным плачем и эпитафией, а словесная игра (титтепШт / топи-тепШт) намекает на жанровые признаки экфразы. Гротескные «хранилища» поэтовой славы, простота почитателей поэта, сниженность лексики и т.д. свидетельствуют о нарочитом снижении жанрового стиля «Памятника», а в целом - о том, что жанр как ведущая категория литературы «рефлективного традиционализма» (С. Аверинцев) и соответствующий ему жанровый стиль уступают место романтической поэтической воле и идиостилю, правда, пока еще в границах жанрового задания.

В «Ехе§! топитепШт» Юлиана Тувима, польского поэта XX века, очевидны жанровые признаки греческой эпиграммы, в частности, эпитафии. В целом же, это стихотворение на фоне традиционных образцов стихотворе-ния-«Памятника» представляет собой типичный случай «памяти жанра», и лишь его реминисцентное название актуализирует жанровую традицию гора-цианского «Памятника».

Таким образом, стихотворение-«Памятник», представляющее собой единство мнемонических и иных лирических жанров - эпитафии, экфразы, плача, молитвы, утешения и др., на протяжении своей долгой эволюции в зарубежной поэзии являет множество разнообразных структурных и национальных вариантов. Среди них встречаются примеры как жанровой дубликации про-то-«Памятника», в особенности, в эпоху «рефлективного традиционализма» с характерным для нее соблюдением жанрового канона, так и модернизации, вплоть до пародирования, в основном, в постклассицистический период, в особенности, в XX веке. В связи с этим можно говорить о двух типах внут-рилитературного восприятия стихотворения Горация.

Первый определяется подражанием (с разной степенью творческой свободы) горацианскому образцу (Овидий, Ронсар, Мицкевич), второй - иноце-левыми заимствованиями различных жанровых мотивов «Памятника» (эпитафия, экфраза, стихотворение-утешение, «последнее стихотворение») в произведениях Овидия, Проперция, Стация, Г. Нарекаци, Р.Бернса, У.Шекспира, Я. Менарта, Ю.Тувима).

Третья глава «Жанровая традиция горацианского «Памятника» в русской поэзии ХУПТ-ХХ веков» разделена на два параграфа. Первый— «Классические жанровые модификации «Памятника» Горация» посвящен описанию классических вариантов стихотворения-«Памятника» в русской литературе. Во втором — «Русский неклассический «Памятник» — рассматриваются модернистские и иные модели этой жанровой формы, их эволюция и связь с традицией и мнемоническими жанрами.

Первое представление «Памятника» в русской литературе встречается в «Риторике» М.В. Ломоносова, где ее автор использует собственный перевод Горациевого стихотворения в качестве образца торжественного слова. Вопреки тому, что такой функциональный перевод призван быть копией оригинала, в нем заметны серьезные новшества: образ памятника трансформируется в «знак бессмертия», словосочетание, открывающее широкий спектр для интерпретации, вместо «эолийский стих», читаем: «первому звенеть Алцей-ской лирой», тем самым свидетельствуя о своем литературном предпочтении гражданской поэзии Алкея любовной лирике Сапфо. В итоге получилось оригинальное произведение, не без биографического подтекста.

Стихотворение-«Памятник» в творчестве Державина не имеет торжественно-трагического пафоса, присущего образцу Горация, напротив, игровая тональность, «сердечная простота» модифицируют этот пафос. Важно то, что стихотворение написано «на случай», в нем отсутствуют мотивы «последнего стихотворения», стихотворения-завещания, мотивы других мнемонических жанров видоизменились.

Пушкинский «Памятник» с эпитетом «нерукотворный» находится в оппозиции к стихотворению-надписи и экфразе. Кроме того, обращаем внимание на то, что за три года до пушкинского текста (в 1833 г.) Мицкевич создает свой «Памятник», в связи с чем вполне уместно говорить об имплицитной полемике-контроверзе, которую ведет Пушкин, придавая «Памятнику» экспрессивный и колоритный эпитет.

Так, несмотря на интерполированные новаторства («памятник нерукотворный», иронизированное обращение к Музе, заведомо видоизменяющее мотив стихотворной молитвы, и т.д.), «Памятник» Пушкина традиционен, и, как многие предшественники, соблюдает законы жанра. Также, как и анализируемые стихотворения Ломоносова и Державина, он представляет собой русский вариант Горациевого «Памятника». Если говорить о конвергентно-сти с системой мнемонических жанров, то он ближе всего приходится «последнему стихотворению», если же учитывать время его написания и функ-

циональную значимость, — к стихотворению-завещанию. В нем также наличествуют и все мнемонические мотивы, обозначенные в «Памятнике» Горация. Но есть и новации. Например, молитвенное обращение к Музе приобретает оттенок легкой иронии, а сама Муза из богини-вдохновительницы превращается в «подругу» поэта.

Ставший в XIX в. обычным литературным явлением, «Памятник» обогащается новыми тематическими и стилевыми вариантами. «Стихи на объявление памятника историографу Н.М. Карамзину» Н.М. Языков посвящает заслугам российского историографа. В стихотворении Е.А.Баратынского «Мой дар убог, и голос мой негромок...» выражено скептическое сомнение относительно посмертной славы поэта и памяти потомков. Произведение декабриста Г.С. Батенькова с подготавливающим читателя названием «Non exegi monumentum», написанное в 1856 году по выходе из тридцатилетней томской ссылки, явно полемизирует с жанровой традицией «Памятника», сохраняя при этом многие мотивы мнемонических жанров - утешения, эпитафии, стихотворной молитвы. Все трансформации жанровой традиции сти-хотворения-«Памятника» в ХГХ в. не разрушают жанровой матрицы гораци-анского образца.

Завершает классический период истории этой жанровой формы написанный в 1912 г. «Памятник» В.Я.Брюсова («Мой памятник стоит, из строф созвучных сложен...»). Он выражает модернистскую идею поэтического «Всемирного храма» («Sume superbiam...» из одноименного стихотворения Горация, предпосланное в виде эпиграфа к брюсовскому тексту). Однако в нем сохраняются все общие места горацианского и вместе с ним отечественных предшествующих образцов (национальная география распространения славы, несокрушимость памятника и т.д.). Соотносится «Памятник» Брюсова и со стихотворением-завещанием, структурирует в себе элементы экфразы, эпитафии (перечисление заслуг), содержится в нем также намек и на жанр утешения.

В XX в. стихотворение-«Памятник» не исчерпывается традиционными модификациями. Наступает новый этап восприятия жанровой традиции «Памятника» отечественной поэзией, ознаменовавшейся пестротой его авторских представлений. Именно об этом говорится во втором параграфе.

В неоконченной поэме Маяковского «Во весь голос» традиционная идея поэтического памятника замещается идеей гражданского памятника, «Я» поэта кооперируется с «мы», личные заслуги творца редуцируются для репрезентации коллективных заслуг перед историей, образ материального памятника умаляется и, наоборот, созидается идеологический, воплощаемый в новом общественном строе, политическая ангажированность автора перевешивает его творческие, имеющие, прежде всего, общественное значение заслуги.

«Иронический памятник» В. Каменского в жанровом плане можно квалифицировать как стихотворение-инвективу, которое содержит в себе сознательную установку на полемический опыт предшествующей традиции этого жанра. Полемическое отношение к поэтической славе, а через нее и к памятнику, начатое В. Маяковским и В. Каменским, продолжается в «Памятнике» B.C. Высоцкого.

Поэтом представлена своя версия «антипамятника»: провозглашается идея живого слова, живого образа поэта, прижизненной славы; в стихотворении мало что остается от традиции, кроме общей тематической направленности, «память» мнемонических жанров в структуре стихотворения полностью стирается, однако прослеживается косвенная связь с экфразой.

В целом, существенное отличие произведений Маяковского, Каменского и Высоцкого от горацианского и прогорацианских русских образцов заключается в том, что если традиционный памятник предстает символом поэтической славы, поэтому он метафоричен и вместе с тем метафизичен, то у названных трех поэтов памятник становится сугубо материальным объектом, тем самым профанируется его значение.

Иная стилистическая версия стихотворения-«Памятника» - ироническая - представлена именами Вл. Ходасевича и М. Генделева. «Во мне конец, во

мне начало...» Вл.Ходасевича лишь слабыми намеками связано с традицией «Памятника». Это совершенно иное стихотворение, в котором отсутствуют «общие» места — заслуги поэта, обращение к Музе, патетическая модальность и т.д. Пожалуй, единственным свидетельством отношения стихотворения к жанровой традиции является «память жанра».

«Памятник» М. Генделева представлен дистихом: «Над лысым черепом любви / Соорудим из пальцев «V»». Сохраняя торжественно-патетический лад, поэт редуцирует жанровую структуру стихотворения-«Памятника» до стихотворной надписи. Из всего вероятного лексического набора традиционного «Памятника», структурированного в его жанровом стиле, сохраняется лишь глагол «соорудить», актуализирующий в читательском сознании и буквальное, и метафорическое значения строительного материала для памятника. Латинская (намек на Горация) буква "V" приобретает очевидную двусмысленность. Она выражает и победу («Виктория») и «козу» (рожки из пальцев над головой), и эти противоположные значения в своей взаимокоррекции создают итоговое отношение к умолчанному предмету коллективной (поколение шестидесятников) рефлексии — пролетарскому вождю.

Оба анализируемых произведения — Ходасевича и Генделева — представляют собой мнемоническую аллюзию на традиционный «Памятник», аллюзию, являющуюся основной фигурой «памяти жанра».

Кроме иронической рефлексии и полемики с традицией «Памятника» в русской поэзии XX века представлена и рецепция «Памятника», обусловленная столь характерной для последних десятилетий «игрой с традицией». Начало этой тенденции положил И. Бродский. Его «Я памятник воздвиг себе иной...» диссонирует с традиционными образцами стихотворения, включая и отечественные. Травестия проявляется не только в образной системе произведения, но также в географии распространения славы. Она уменьшена до родного двора. В содержании отсутствует мотив славы, поэтических заслуг, а значит «Памятник» не соотносится ни с эпитафией, ни с торжественным плачем. В нем не содержится также жанрового признака утешения, есть намек

на стихотворную молитву, правда, сниженной до дружеской просьбы, наличествуют жанровые приметы экфразы.

Пародийной версией игрового отношения к «Памятнику» является цикл стилизаций В. Шендеровича под Б. Окуджаву, Р. Гамзатова, Ю. Левитанско-го, Ю. Мориц, С. Михалкова, в каждой из которых в контексте «памяти жанра» «Памятника» воспроизводятся типовые признаки авторского идиостиля.

Композиция «Памятника» М. Сухотина основана на комбинационной игре с цитатами из «Памятников» Горация, Ломоносова, Державина и Пушкина. Так, диахроническое состязание между величайшими поэтами собрано в пространстве одного текста, тем самым непосредственно реализовался принцип агона, заложенный как в истории «Памятника», так и имманентно в нем самом, а сам «Памятник» приобрел признаки стихотворения-центона и даже компьютерного текста, текста мобильного сообщения, интернет-переписки в социальных сетях. Разумеется, в этом тексте уже нет никаких намеков на связь с «Памятником» как жанром и с мнемоническими жанрами вообще.

В структуре стихотворения-«Памятника» Л.В. Виноградова осуществляется модель соперничества с авторами одноименного стихотворения, провозглашается попытка «повторить неповторимое», стремление на основе пройденного опыта создать свое творение. «Памятник» Виноградова раскрывает психологическую установку поэта на вечное существование поэзии благодаря перманентному состязанию с предшественниками в рамках одного художественного целого. Автор замыкает цикл развития «Памятника» с тем, чтобы раскрыть его сущность, которая на протяжении исторического времени оставалась текучей и подвижной.

В «Заключении» подводятся итоги работы, делаются общие выводы о результатах исследования. Основной вывод сводится к тому, что стихотворе-ние-«Памятник» представляет собой самостоятельный жанр литературы с присущей только ему поэтикой, заключающейся в типологическом единстве «общих» мест (неизменный первый стих с незначительными вариациями, на-

циональное распространение славы, тематика посмертной славы героя-поэта и т.д.). Классический «Памятник» в своей структуре содержит мотивы мнемонических жанров (торжественный плач, эпитафия, реквием) и лирических жанров, связанных с ним (молитва стихотворная, стихотворение-утешение, экфрасис). Также функционально он близок жанру «последнего стихотворения» и стихотворению-завещанию. Стихотворение-«Памятник» исторически развивается по общим законам жанра (канонизация, деканонизация). Наиболее продуктивен «Памятник» в русской литературе, несмотря та то, что своему появлению и начальной «зрелости» он обязан зарубежной, в частности, западноевропейской литературе. Русская литература представила нам как классический «Памятник», так и неклассический со множеством вариаций.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора.

Публикации в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Жиляков, C.B. Об одном претексте «Памятника» Горация: феномен рождения жанра // Вопросы филологии. №4. Специальный выпуск / C.B. Жиляков. — М„ 2008. — С. 117—121.

Публикации в других изданиях:

2. Жиляков, C.B. «Exegi monumcntum» как жанр // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрёстке эпох: сборник научных статей Всероссийской заочной конференции / C.B. Жиляков. — Белгород: Изд-во Бел-ГУ, 2006. —С. 121—127.

3. Жиляков, C.B. «Памятник», или смерть по-дионисийски // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрёстке эпох. Форма и содержание: категориальный синтез: сборник научных статей Всероссийской заочной конференции / C.B. Жиляков. — Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. — С. 342— 347.

4. Жиляков, C.B. Генезис жанра плача // Герменевтика литературных жанров / C.B. Жиляков . — Ставрополь, 2007. — С. 202—211.

5. Жиляков, C.B. Жанровая композиция «Памятника» Горация // Oiuiologos. — Выпуск 7 (№№ 1 —2) / C.B. Жиляков. — Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2010. — С. 43-46.

6. Жиляков, C.B. Взаимосвязь типа коммуникации и текста художественного произведения (на примере стихотворения «Памятника» «Из страниц-центонов» М. Сухотина) // Лингвистическое образование: традиции и инновации: Материалы межрегиональной заочной научно-практической конференции / C.B. Жиляков. — Старый Оскол: Изд-во: «Оскол-Информ», 2010. — С. 10—13.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Жиляков, Сергей Викторович

Введение.стр.

Глава I. Стихотворение-«Памятник» в системе лирических жанров.стр.

§1.1 Стихотворение-«Памятник» и мнемонические жанры.стр.

§1.2. Жанровые мотивы утешения, молитвы и экфразы в структуре стихотворения-«Памятника».стр.

Глава II. Тематические мотивы горацианского «Памятника» в жанровой традиции зарубежной поэзии.стр.

Глава III. Жанровая традиция горацианского «Памятника» в русской поэзии

XVIII-XX веков.стр.

§3.1. Классические модификации «Памятника» Горация.стр.

§3.2 Русский неклассический «Памятник».стр.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Жиляков, Сергей Викторович

Стихотворение-«Памятник» в истории мировой литературы — явление одновременно и знакомое, и недостаточно исследованное, до сих пор представляющее интерес для литературоведов. Существует сложившаяся многовековая традиция написания «Памятника», имеющая истоки в древнеегипетской прозе. Таковым текстом является анонимное «Поучение писцов». Уже оно задает жанровые архетипы стихотворения, связанные с тематикой вечности, вневременности пребывания, уникальности, которые на протяжении веков по-своему преломляются через мирообраз поэта в контексте художественных парадигм разных литературных эпох.

Феномен «Памятника» относительно давно стал объектом научного изучения отечественных и зарубежных литературоведов Г. Шенгели, Н.В. Моревой-Вулих, И. Клейна, В. Пешля, Р. Войтеховича и др. В частности, «Памятником» как особой модификацией хвалебной оды занимались М.П. Алексеев, JI.B. Пумпянский, M.JI. Гаспаров, как вид экфразы (описание памятника) «Памятник» рассматривался в трудах М. Рубине и Р. Якобсона, в связи с другими малыми жанрами ему уделяется внимание в работах A.B. Ильичева, С.А. Шульца. Однако в литературоведении отсутствуют исследования «Памятника» в системе лирических жанров, тематической доминантой которой является мотив памяти (эпитафия, плач, реквием), а также работы, основанные на сопоставлении «Памятника» с такими близкими ему в структурно-тематическом отношении, как стихотворное утешение, «последнее стихотворение», стихотворное завещание.

Так, Г. Шенгели в статье «Два «Памятника»: сравнительный разбор озаглавленных этим именем стихотворений Пушкина и Брюсова» (Пг., 1918г.) выявляет особенности «Памятников» вышеобозначенных поэтов, подчеркивает модернистичность стихотворения Брюсова на фоне русской традиции, в частности, в сравнении с Пушкиным. Продолжает сравнительный анализ ( уже трех «Памятников») М.Л. Гаспаров в статье, посвященной Горацию, «Топика и композиция гимнов Горация» (1997г.) и акцентирует свое внимание на динамике развития хронотопичных характеристик од Горация, Державина и Пушкина.

Новое прочтение оды Пушкина предлагает в своем сравнительном исследовании Р. Войтехович «О горацианском претексте «Я памятник себе воздвиг нерукотворный.» (Тарту, 2000г.). Н. В. Морева-Вулих в статье «Памятник» (СПб., 2000г.), опираясь на исследования немецкого академика В.Пешля, предлагает внести некоторые коррективы в понимание стихотворения Горация. Ода, по мнению исследовательницы, «пример устремления римлян к монументальности, к созданию вечных, непреходящих ценностей, к широте и размаху» [117: 267]. М.П. Алексеев «Памятнику» Пушкина посвящает целую книгу ««Я памятник себе воздвиг. Проблемы изучения» (Л., 1987г.), в которой при исследовании стихотворения сочетаются оба подхода: компаративный и имманентный. Согласно автору, «Памятник» представляет собой стихотворение-автопортрет. Л.В. Пумпянский в работе «Об оде Пушкина «Памятник»» (М., 1977г.) рассматривает стихотворение в рамках одописной традиции как особый вид торжественной оды, возникающий на определенном историческом этапе развития национальной литературы. Историко-биографический контекст для изучения «Памятника» привлекает И. Клейн в статью «Поэт-самохвал: «Памятник» Державина и статус поэта в России XVIII века» (М., 2004г.). Вывод, к которому приходит исследователь, можно резюмировать следующим образом: факт написания стихотворения обусловлен историко-культурными обстоятельствами, сложившимися в XVIII веке в России, а также Державина («как из безвестности я тем известен стал»), сходными с Горацием. Об использовании «Памятника» в качестве демонстрации архитектурной аллегории экфразы говорит в своем труде «Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция» (СПб., 2008) М.Рубинс. Экфрастические мотивы «Памятника» раскрывает Р. О.

Якобсон в «Работах по поэтике», в частности, в статье «Статуя в поэтической мифологии Пушкина» (М., 1987г.).

Новый свет на стихотворение проливает интертекстуальный подход А. В. Ильичева, который рассматривает стихотворение Пушкина сквозь призму православной христианской традиции в труде «Я памятник воздвиг себе нерукотворный.» (СПб., 2007г.). Исследователь считает, например, что на поэтику стихотворения повлиял жанр «Слова на погребение», распространенный в литературе русского Средневековья. Историк русской литературы С. А. Шульц исследует аналогии мотивов памятника у Пушкина и Гоголя в работе «Топика памятника в творчестве Гоголя и пушкинская традиция» (М., 2007г.).

Таким образом, мы видим, что во всех перечисленных нами работах исследуются «Памятники» отдельных авторов. Так как стихотворение-«Памятник» имеет свою сложившуюся традицию в рамках не только русской, но и западноевропейской литературы, обладает своей особой поэтикой и связано с жанрами, обслуживающими тему памяти, т.е. мнемоническими жанрами, то оно требует комплексного, наиболее глубокого исследования, учитывающего данные особенности.

Актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, сложившейся традицией стихотворения-«Памятника» как в русской, так и в зарубежных литературах, а с другой, — теоретической непроясненностью его статуса в лирической жанровой системе. Изучение стихотворения вне контекста жанровой системы не дает ответа на вопрос о долговечности «Памятника», пережившего одическую традицию и приспособившегося к новым литературным условиям.

Основным объектом исследования является история стихотворения-«Памятника» в зарубежной литературе от античности до современности и в русской поэзии XVIII - XX веков.

Предметом исследования стала структура стихотворения-«Памятника» в контексте мнемонических и иных лирических жанров.

Материалом для работы послужили тексты русского и зарубежного стихотворного «Памятника».

Цель исследования заключается в аналитическом описании истории русского стихотворения-«Памятника» в контексте лирических жанров и зарубежного опыта разработки этого поэтического феномена. В соответствии с целью исследования поставлены следующие задачи:

1) определить структурно-тематическое своеобразие «Памятника» в системе мнемонических и других лирических жанров: экфразы, плача, эпитафии, стихотворения-утешения, стихотворения-завещания, «последнего стихотворения»;

2) описать генезис и развитие «Памятника» в зарубежной литературе в контексте мнемонических жанров;

3) дать аналитическое описание наиболее репрезентативных образцов стихотворного «Памятника» в истории русской поэзии ХУШ-ХХ веков.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые осуществлено исследование стихотворения-«Памятника» в системе мнемонических жанров, выявлена его специфическая жанровая природа, представлена отечественная и зарубежная история «Памятника» в его феноменальном многообразии и типологических вариантах.

В исследовании были использованы аналитико-описательный, структурно-семантический, сопоставительный, компаративный, контекстуальный и системно-типологический методы прочтения и интерпретации художественного текста.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Стихотворение-«Памятник» - самостоятельный жанр художественной литературы, имеющий тематическую и структурную определенность, свою особую поэтику.

2.Стихотворение-«Памятник» является синтетическим жанром мнемонической жанровой системы, непосредственно структурирующим в себе тематико-стилевые элементы эпитафии, реквиема, торжественного плача, а также иных жанров, опосредованно соотносимых с ним — стихотворной молитвы, стихотворения-утешения, экфразы, стихотворения-завещания; в связи с этим оно иногда выступает в роли мотива в рамках данных жанров, контаминирует с некоторыми из них.

3. История отечественного стихотворения-«Памятника», вписывающаяся в историю русской поэзии, в зарубежную историю этой жанровой формы и развивающаяся в контексте основных закономерностей и тенденций общеевропейского жанрового процесса, характеризуется двумя периодами — классическим и неклассическим — и представлена разнообразием соответствующих жанровых модификаций и вариантов.

Теоретической базой исследования стали положения, разработанные в трудах литературоведов и философов, занимающихся проблемами философия текста (В. Дильтей, Р. Барт, Ж. Бодрийяр), исторической поэтики (О.М. Фрейденберг, С.С. Аверинцев, С.Н. Бройтман, Д.С. Лихачев, Ю.Н. Тынянов); жанрологии (Н.Л. Лейдерман, Н.Р. Лысенко, М.М. Бахтин, Б.П. Иванюк, В.И. Тюпа, Ю.В. Шатин, А.П. Казаркин, В.Г. Щукин), анализа художественного текста (В.Н. Турбин, Е.З. Тарланов, Ю.М. Лотман, М.Л. Гаспаров, Н.Ф. Конявская); сравнительного литературоведения (М.П. Алексеев, В.М. Жирмунский, С.В. Мокульский, A.A. Смирнов); а также проблемой стихотворения-«Памятника» (М.П. Алексеев, Г. Шенгели, Л.В. Пумпянский, A.B. Ильичев, С.А. Шульц, Р. Войтехович, Н.В. Морева-Вулих, М.Л. Гаспаров, Т.Г. Мальчукова).

Теоретическая значимость диссертации связана с тем, что в ней выявляются жанровая специфика стихотворения-«Памятника», его структурно-стилевое своеобразие в системе мнемонических и иных лирических жанров, разнообразие исторических модификаций стихотворения-«Памятника» и вариантов использования его мотивов.

Практическая значимость работы связана с возможностью использования ее результатов в учебных (основных и специальных) курсах по истории русской поэзии и теории литературы, в частности, при изучении отечественной истории лирических жанров и теоретической жанрологии.

Апробация диссертационного исследования осуществлялась на международных, межрегиональных научных и научно-практических конференциях в Ельце (2010), Белгороде (2006, 2007, 2010), Ставрополе (2007), Москве (2008). По теме диссертации было опубликовано 6 статей, из них одна в ведущем рецензируемом научном журнале, определяемом ВАК РФ.

Структура диссертации Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и библиографического списка (217 позиций).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Жанровая традиция стихотворения-"Памятника" в русской поэзии XVIII-XX вв."

Заключение

1. В истории европейской поэзии стихотворение-«Памятник» обретает статус традиционного. Самым знаковым признаком этого является повторяющиеся реминисценция из Горациевой оды с функцией авторского указания на первоисточник заимствования. По преимуществу эта реминисценция занимает особое, архитектонически маркированное место в тексте произведения, а именно, в его названии, нередко — и в эпиграфе. Тем самым она формирует жанровое ожидание читателя, играет роль рецептивного соглашения между ним и автором. Помимо прямых цитат из Горациевого «Памятника» («К Мельпомене»), используемых в последующих текстах стихотворения-«Памятника», встречаются и иные варианты этой реминисценции. Так, П.Ронсар (Франция, XVI) свое стихотворение «К Музе» начинает стихом «Я памятник себе воздвиг.», польский поэт XIX А.Мицкевич деформирует первую строку первоисточника, и «Exegi monumentum» превращается в «Exegi munimentum» («Я воздвиг памятник» в «Я воздвиг сооружение»), В.Брюсов предпосылает в качестве традиционного эпиграфа многих стихотворений-«Памятников» не первый Горациев стих, a «Sume superbiam» («Исполнись гордостью») - молитвенное воззвание к Музе, акцентирующее тему поэтической славы.

Классические стихотворения-«Памятники» характеризуются структурно-тематическим постоянством. Из относительно устойчивого набора тематических мотивов следует выделить как наиболее частотный мотив самовосхваления поэтических заслуг, и связанный с ним - вечной памяти потомков, географические (пространственные) и временные (исторические) координаты распространения славы, а также локальность постановки памятника. Тематическая же структура стихотворения-«Памятника» включает в себя ряд мотивов, атрибутивных для разных жанров, прежде всего, мнемонических (торжественный плач, эпитафия, стихотворение-завещание, «последнее стихотворение»), а также мотивов, присущих стихотворному утешению, стихотворной молитве и экфразе.

Причем, следует отметить, что используемые в стихотворении-«Памятнике» разножанровые мотивы претерпевают изменения, адаптируясь к формосодержательным особенностям нового художественного целого, иногда и вовсе отсутствуют. Так, если в большинстве образцов «Памятника» первая часть представляет собой перифрастическую экфразу — описание памятника через сравнение его с великими сооружениями («пирамиды» в стихотворении «Я памятник воздвиг, чудесный, вечный.» Г.Державина, «Александрийский столп» в «Памятнике» А.Пушкина, склеп Костюшки - в «Встал памятник мой. » А.Мицкевича), то в оде Г.Державина «Я памятник себе воздвиг.» помимо экфрастического сравнения представление памятника происходит непосредственно - с помощью оценочных эпитетов («чудесный, вечный»). Так, если Памятник во многих произведениях на эту тему подхватывает у Горация его вечную жизнь, неподвластную природным стихиям и течению времени, то у А.Мицкевича («Встал памятник мой.») мы этого не находим. Так, если для всех поэтических образцов обязателен мотив утешения, выражаемый утвердительной формулой «весь я не умру», то мотив поэтической заслуги и автобиографический мотив, развертывающиеся чаще всего в центральной части стихотворения и имеющие жанровые признаки торжественного плача, энкомия и эпитафии (автоэпитафии) также существенно варьируются в разных «Памятниках». Так, молитвенное обращение в финальной части «Памятника», ставшее, по сути, каноничным, например, отсутствует у А.Мицкевича («Встал памятник мой.»).

В функциональном отношении «Памятник» близок стихотворению-завещанию, а именно, установочной верой автора в будущую актуальность своих поэтических заслуг, в благодарную память потомков, а своей исповедальной тональностью - близок жанру «последнего стихотворения».

Вцелом, ставший традиционным в истории европейской поэзии стихотворение-«Памятник» как конгломерат разнообразных жанровых мотивов, функционально ориентированных на реализацию особой поэтической темы, можно идентифицировать как самостоятельную жанровую форму.

2. История «Памятника» вписывается в контекст общей истории жанра как такового. Первый зачаток «Памятника» мы находим в древнеегипетском «Поучении писцов». Впервые в культуре этот морально-дидактический текст прославляет профессиональную прослойку писцов. Оно как произведение, принадлежащее эпохе «дорефлективного традиционализма» (С.Аверинцев), характеризуется отсутствием индивидуального литературного сознания, установкой на авторитет, а не на авторство, и представляет собой свод правил и рекомендаций для замкнутой касты писцов.

Стихотворение Горация уже обладает авторским индивидуализмом и осмыслением своего «личного» поэтического бессмертия, в нем разрабатывается мотив состязания (агона) своего поэтического «Памятника» с историческим (пирамиды) и природным (стихии) временем, с вечностью. Этот мотив станет общим местом многих классических «Памятников» периода «рефлективного традиционализма» (С.Аверинцев), причем каждый последующий вариант этой жанровой формы начнет конкурировать с предшествующим, а, следовательно, опосредованно - и с Горацием. Канонизируются в дальнейшем и иные жанрово-тематические характерности Горациевого произведения, а также количество стихов остается отностельно-постоянным и колеблется от двенадцати (Мицкевич) до двадцати четырех (Брюсов). В этой связи русский «Памятник» отличается устойчивым постоянством. Количество стихов, фиксированное в нем, равно двадцати, исключением является по большей части переводной «Памятник» Ломоносова и Брюсова, «Памятник» которого можно считать последним образцом горацианского типа «Памятника». В нем очевидны жанровая инерция и возвратное обращение к классическим моделям этого художественного целого. Он становится сигналом конца «рефлективного традиционализма» и наступления периода «художественной модальности» в истории «Памятника». Жанр перестает быть основным фактором осуществления его художественной целостности произведения, и эта функция переходит к стилю, что проявляется в стилевом разнообразии «Памятников», выражающем, прежде всего, широкий диапазон авторского отношения к традиции: ироническое, пародийное, полемическое, игровое. В новых «Памятниках», по сути, остается «память жанра», завершающая литературную жизнь классического «Памятника».

3. Многовековая традиция стихотворения-«Памятника» представлена в зарубежной поэзии множеством жанровых модификаций и национальных вариантов.

Комплекс жанровых мотивов, структурированных в «Памятнике», оказался востребованным в последующей поэтической практике. Все эти мотивы в различных комбинациях способны генерировать разнообразные жанровые формы с доминированием в них того или иного жанрового мотива своего литературного первообразца. Так возникают стихотворения-«Памятники» с жанровыми признаками экфразы («Конная статуя Домициана» римского поэта I в. Стация»), «последнего стихотворения» («Вот завершился мой труд.» -финальные стихи «Метаморфоз» римского поэта I в. до н. э. - I в. н. э. Овидия), эпитафии («О памятнике, воздвигнутом Бернсом на могиле поэта Роберта Фергюссона» шотландского поэта XVTII в. Р.Бернса , «Exegi monumentum» польского поэта XX в. Ю. Тувима. Кроме того, мотив памятника воспроизводится в «Скорбных элегиях» Овидия, «Скорбных песнопениях» Григора из Нарека (армянского поэта X в.), в сонетах Шекспира, пародируется в «Памятнике» словенского поэта XX в. Я. Менарта. Сам жанр стихотворения-«Памятник» реализуется в «К Музе» П.Ронсара, «Exegi munimentum» А.Мицкевича, контаминирует с элегией Проперция (I в. до н.э.).

4. Особым разнообразием форм отмечен «Памятник» в русской литературе. Помимо его классического восприятия М.Ломоносовым («Я знак бессмертия себе воздвигнул.»), Г.Державиным («Я памятник себе воздвиг, чудесный, вечный.»), А.Пушкиным («Я памятник себе воздвиг нерукотворный.») и

В.Брюсовым («Мой памятник стоит, из строф созвучных сложен.»), «Памятники» которых являются, по сути, поэтическими переложениями Горациевого произведения, существует и неклассическое, характерное для XX века. Оно представлено в поэтической практике гремя модусами отношения к традиции. Первый - полемический («Иронический памятник» В.Каменского, «Памятник» В.Высоцкого и «Во весь голос» В.Маяковского), второй — иронический («Памятник» Вл.Ходасевича, М.Генделева), третий - игровой, разработанный в трех версиях: травестийный («Я памятник воздвиг себе иной.» И.Бродского, «Я памятник воздвиг, но не себе, а Фрейду», Л.Виноградова), пародийный (цикл «Я памятник себе воздвиг.» В.Шендеровича) и центонный («Из страниц-центонов» М.Сухотина).

В «Памятниках» XX века «память жанра» как такового приобрела рудиментарный характер, и это приводит к ослаблению «инерции ожидания» воспроизведения мнемонических жанров в структуре современных произведений, которые доминировали в классических образцах стихотворения-«Памятника». Пожалуй, наиболее устойчивым жанровым признаком «Памятника» остается экфрастический. Кроме того, сознательная установка классических поэтов на создание своего «Памятника» сменяется иной, в целом - иронической, что придает самому замыслу сотворения поэтического «Памятника» факультативный характер, а соответствующим произведениям -статус «стихотворения на случай». Помимо всего сказанного можно отграничить стихотворение-«Памятник» как литературную условность (данность жанра) от стихотворения-«Памятника», обладающего автобиографическими характеристиками (мерой подлинности).

К последнему виду «Памятников» относятся, на наш взгляд, стихотворения

Горация, Ронсара, Ломоносова, Батенького и Каменского, так как степень биографизма, подлинности заслуг автора в них очевидна. Все остальные «Памятники» можно считать как литературную условность, продолжающую жанровую традицию стихотворения-«Памятника».

Список научной литературыЖиляков, Сергей Викторович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев С. С. Авторство и авторитет // Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции / С.С. Аверинцев. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. — 448 с.

2. Аверинцев С.С. Античная риторика и судьбы европейского традиционализма // Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции / С.С. Аверинцев. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 448 с.

3. Аверинцев С. С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Поэтика древнегреческой литературы / С.С. Аверинцев. М., 1981. - 448 с.

4. Аверинцев С.С. Жанр как абстракция и жанры как реальность: диалектика замкнутости и разомкнутости // Взаимность и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы / С.С. Аверинцев. М., 1989.

5. Аверинцев С. С. и др. Категории поэтики в смене эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994.

6. Аверинцев С.С. Роскошь узора и глубины сердца: поэзия Григора Нарекаци // Аверинцев С.С. Поэты / С.С. Аверинцев. М., 1996. - 357с.

7. Алексеев М.П., Жирмунский В.М., Мокульский С.С., Смирнов A.A. История западноевропейской литературы. Средние века и Возрождение. Изд. 5-е., испр. и дополн. -М.,1999. - 453с.

8. Алексеев М.П. Пушкин и мировая литература. М., 1987. - 321с.

9. Алексеев М. П. Стихотворение Пушкина «Я памятник себе воздвиг.». Проблемы изучения // Алексеев М. П. Пушкин и мировая лит-ра / М.П. Алексеев. Л., 1987. - 253с.

10. Алексеев М.П. «Я памятник воздвиг.» /М.П. Алексеев. Л., 1964. - 253с.

11. Античная литература. Рим.: Хрестоматия / Сост.: H.A. Федоров, В.И. Мирошенкова. 4-е изд. - М.: Высш. шк., 2003. - 557с.

12. Античные поэты об искусстве. СПб.: Алетейя, 1996. — 210с.

13. Архангельский А. H. Лирические жанры в поэзии А. С. Пушкина 1830-х гг.: Автореф. дис. . канд. филол. наук/ А.Н. Архангельский. — М., 1988. 20 с.

14. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти: Пер. с фр. / Общ. ред. Оболенский C.B., предисл. Гуревича А.Я. М.: Издательская группа «Прогресс» -«Прогресс-Академия», 1992. - 528 с.

15. Ахматова A.A. Стихотворения. Поэмы, Цветаева М,И. Стихотворения / A.A. Ахматова. М., 1991. - 302с.

16. Барт Р. Смерть автора // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр.; сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова / Р. Барт. М., 1989. -354с.

17. Батюшков К. Н. Сочинения. М.: Художественная литература, 1955. -558с.

18. Бахтин M. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин M. М. Вопросы литературы и эстетики / М.М. Бахтин.-М., 1975. С. 122 - 210.

19. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского / М.М. Бахтин. 5-е изд., доп.-Киев.,1994. - 283с.

20. Бахтин М.М. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. -М.: Лабиринт, 1993 (Бахтин под маской; Вып. 2). - 207 с.

21. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов: Пер. с фр. / Общ. Ред. И вступ. ст. Ю.С. Степанова / Э. Бенвенист. М.: Прогресс-Универс, 1995. - 456 с.

22. Бердникова и др. // Русская революционная поэзия 1895-1917. Антология. -Л., 1957. 321с.

23. Берков П.Н. Из истории русской пародии XVIII XX веков: К вопросу о пародии как сатирическом жанре // Вопросы советской литературы. Вып.5. — М.; Л., 1957. - С.118 - 153.

24. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. М., 2000. -123с.

25. Бочаров С. Г. «Обречен, борьбе верховной.»: (Лирич. мир Баратынского)// О художественных мирах / С.Г. Бочаров. М., 1985. - 235с.

26. Боэций. «Утешение Философией» и другие трактаты / Боэций. — М.: Наука. -336 с. (Памятники философской мысли). 315с.

27. Брагинская Н.В. Экфрасис как тип текста (к проблеме структурной классификации) // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста / Н.В. Брагинская. М., 1977. -С. 112 - 135.

28. Бройтман С. Н. Из лекций по исторической поэтике: Слово и образ / С.Н. Бройтман. Тверь, 2001. - 368с.

29. Бройтман С.Н. Историческая поэтика / С.Н. Бройтман. М.: Изд-во РГГУ, 2001. - 230с.

30. Брюсов В .Я. Избранное: Стихотворения, лирические поэмы / Сост. H.A. Трифонов. М., 1979. - 234с.

31. Бурдина C.B. «Реквием» А.Ахматовой как «петербургский текст» русской литературы / Вестник московского университета. Сер. 9. Филология. 2003. № 5. - С. 66 - 75.

32. Валерий Катулл, Альбий Тибулл, Секст Проперций / Под ред. С.Ошеров. -М., 1963. 180 с.

33. Веселова H.A. Заглавие литературно-художественного текта: онтология и поэтика.: Автореф. дис. .канд. филол / H.A. Веселова. Тверь, 1998. - 18 с.

34. Виноградов Л.А. Филологическая школа. Тексты, Воспоминания, Библиография / Л.А. Виноградов. М., 2006. - 545с.

35. Виппер Ю.Б. Творческие судьбы и история. (О западноевропейских лит-рах XVI первой половины XIX века) / Ю.Б. Виппер. - М., 1990. - 246с.

36. Войтехович Р. О горациапском претексте «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» // Пушкинские чтения в Тарту 2 / Р.О. Войтехович. Тарту, 2000. - С. 35 - 47.

37. Волкова Н.В. Авторское «я» и «маски» поэзии В. С. Высоцкого.: Дисс. . канд. филол. наук. / Н.В. Волкова. Тверь, 2006. - 21с.

38. Высокое стремленье: Лирика декабристов / Сост., коммент. и вступит, ст. Л.Г.Фризмана. -М., 1980. 275с.

39. Высоцкий В. С. Не вышел из боя: Изд. второе. Воронеж.: Центр,-Чернозем. кн. изд-во, 1989. - 559 с.

40. Гаспаров Б.М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка / Б.М. Гаспаров. Спб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1999. - 400 с.

41. Гаспаров М.Л. Об античной поэзии: Поэты. Поэтика. Риторика / М.Л. Гаспаров. СПб.: Азбука, 2000. - 480 с.

42. Гаспаров М.Л. Очерк истории европейского стиха / М.Л. Гаспаров. М.: Фортуна Лимитед, 2003. - 272 с.

43. Гаспаров М.Л. Поэзия и проза — поэтика и риторика // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания / М.Л. Гаспаров. М., 1994. (ИП ЛЭТХС). - С. 143 - 193.

44. Гаспаров М.Л. Русский стих начала XX века в комментариях / М.Л. Гаспаров.-М., 2001. 285с.

45. Гачев Г. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика.Театр. -М., 1968. 423с.

46. Генл ел ев М. Избранное. Иерусалим, MCMXCVI (1996). - 210с.

47. Гиппиус З.Н. Соч.: Стихотворения. Проза. Л., 1991. - 345с.

48. Глинка M. Е. М. В. Ломоносов. Опыт иконографии. М.: Л., 1961. - 187с.

49. Гомер. Илиада / Пер. с древнегреч. Н. Гнедича; Примеч. М. Томашевской -М.: Художественная литература, 1987. 383 с.

50. Гомперц Теодор (1832-1912). Греческие мыслители. Том второй. СПб, 1999. - 295с.

51. Гораций. Собрание сочинений. Спб.: Азбука, 1993. - 300с.

52. Греческая эпиграмма / Изд. под. H.A. Чистякова. СПб.: Наука, 1993. - 348 с.

53. Грот Я. К. Жизнь Державина/ Я.К. Грот. М.: Алгоритм, 1997. - 685 с.

54. Давыдова Т. Т., Пронин В. А. Теория литературы: Учеб. пособие. — М.: Логос, 2003.

55. Дворецкий И.Х. Латино-русский словарь. — 6-е издание, стереотип М., 2000. - 820с.

56. Державин Г. Р. Стихотворения. — Л., 1958. 417 с.

57. Дильтей В. Сон. Воображение поэта. Элемент поэтики. Литературные архивы и их значение для изучения истории философии // Вопросы философии, 1995.-№5. С. 43-89.

58. Донн Джон. Стихотворения / Пер. с англ., примеч. и вступ. ст. Б. Томашевского / Джон Донн. Л.: Художественная литература, 1973. - 168 с.

59. Дорохина Л.В. Ходасевич // Русская литература XX века: Учебное пособие. -Воронеж, 1999. 657с.

60. Древнеегипетская проза. -М.: Художественная литература, 1978. — 175с.

61. Древний Рим. История. Быт. Культура. Из книг современных учёных. М., 1997. - 396с.

62. Дуров B.C. Римская поэзия эпохи Августа: Учебное пособие / B.C. Дуров. — Спб., 1997. 375с.

63. Емельянов В. В. Ритуал в Древней Месопотамии / В.В. Емельянов. СПб, 2003. - 202с.

64. Ерёменко С. И. Лирика М.Ю.Лермонтова: жанровые процессы / С.И. Еременко. Екатеринбург, 1996. — 254с.

65. Живов В. М. Государственный миф в эпоху Просвещения и его разрушение в России конца XVIII века // Из истории русской культуры. Т. 4: XVIII начало XIX века/В.М. Живов.-М., 1996. - С. 157-200.

66. Живов В. М. Кощунственная поэзия в системе русской культуры конца 18-начала19 века//Труды по знаковым системам. Вып. 13 (1981). С. 93 - 125.

67. Жиляков C.B. «Памятник», или смерть по-дионисийски // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрёстке эпох. Форма и содержание: категориальный синтез: сборник научных статей Всероссийской заочной конференции. Белгород, 2007. - С. 342 - 347.

68. Жиляков C.B. «Exegi monumentum» как жанр // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрёстке эпох: Сб. науч. Ст. Всерос. заочн. конф. -Белгород, 2006. С. 121 - 127.

69. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В.М. Жирмунский. Д.: Наука, 1977. -503с.

70. Жирмунский В. М. Теория стиха / В.М. Жирмунский. Л.: Наука, 1975. -423с.

71. Зайцев В. А. «Памятник» Высоцкого и традиции русской поэзии // Мир Высоцкого: Исслед. И материалы. Вып. III / Сост. А. Е. Крылов и В. Ф. Щербакова. -М., 1999.

72. Зырянов О.В. Эволюция жанрового сознания русской лирики: феноменологический аспект / О.В. Зырянов. Екатеринбург: Изд-во Урал. Унта, 2003. - 548 с.

73. Иванюк Б. П. Генезис и эволюция жанра: версия обоснования // Жанрологический сборник. Выпуск 1. - Елец, 2004. - С. 3 - 11.

74. Иванюк Б.П. Избранные статьи из Жанрологического словаря // Вестник Елецкого государственного университета. Выпуск 3. Филологическая серия (1). Елец, 2004.

75. Иванюк Б. П. Метафора и литературное произведение (структурно-типологический, историко-типологический и прагматический аспекты исследования). Черновцы: Рута, 1998. - 252 с.

76. Ильичев A.B. «Я памятник воздвиг себе нерукотворный.»A.C. Пушкина (1836) // Ильичев A.B. Русская поэзия XVIII — XX веков: интертекстуальные связи . Опыт анализа / A.B. Ильичев. СПб, 2007. - 276с.

77. Илюшин А. А. Поэзия декабриста Г. С. Батенькова. М., 1978. 239с.

78. Иоахим Клейн. Поэт-самохвал: «Памятник» Державина и статус поэта в России 18 века / Пер. с нем. Е. Матусовой // Новое литературное обозрение. -2004. №65. - С. 148- 169.

79. Иосиф Бродский.-М., 2001. 237с.

80. История всемирной литературы в 9т. Т. 2. — 1235с.

81. Калашников С.Б. Поэтическая интонация в лирике И.А. Бродского: Автореферат дисс. .канд. филол. наук / С.Б. Калашников. — Волгоград, 2001. -20 с.

82. Капутикян С. Избранные произведения. В 2-х томах. Т. 1.Стихи / С. Капутикян. - М., 1978. - 277с.

83. Карамзин Н. М. Полн. собр. стихотворений / Н.М. Карамзин. М.: JL, 1966. - 333с.

84. Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны ремесла / Л.Г. Кихней. — М., 1997. 211с.

85. Клейн Л. С. Анатомия «Илиады» / Л.С. Клейн. СПб., 1998. - 534с.

86. Козырева М.Л. Нерукотворный Спас: история первой в мире иконы // Пушкинская эпоха и христианская культура / М. Л. Козырева. СПб, 1994. Вып.2.

87. Конявская Е.Л. «Границы» древнерусской литературы и проблема жанров // Жанры и формы в письменной культуре Средневековья / Е.Л. Конявская. — М.: ИМЛИ РАН, 2005. 272 с.

88. Копыстянская Н.Ф. Понятие «жанр» в его устойчивости и изменчивости // Контекст 1986. Литературно-теоретические исследования / Н.Ф. Копыстянская. - М., 1987. - 367с.

89. Кормилов С.И. Поэтическое творчество Анны Ахматовой / С.И. Кормилов. — М., 1998. 245с.

90. Косиков Г.К. Средние века и Ренессанс. Теоретич. проблемы // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учеб. пособие // под ред. Л.Г. Андреева. -М., 2001. С. 88 - 132.

91. Крылатые латинские выражения /Авт. сост. Ю.С. Цыбульник. - М., 2003. -254с.

92. Куделин А.Б. Образ восхваляемого в средневековом арабском панегирике // Поэтика средневековых литератур Востока. М., 1994. - 239с.

93. Куделин А.Б. Средневековая арабская поэтика (вторая половина VIII-IX вв). -М., 1983. -278с.

94. Куле К. СМИ в Древней Греции: сочинения, речи, разыскания, путешествия. / Пер. с франц. С. В. Куллапды / К. Куле — М.: Новое литературное обозрение, 2004. 256 с.

95. Лебедева О.Б. К проблеме жанрового генезиса русской «высокой комедии» // Проблемы метода и жанра: Сб. ст. Вып. 19. Томск, 1997. - С. 35 - 51с.

96. Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1982. -255 с.

97. Лейдерман Н.Л. Жанр и проблема художественной ценности // Проблема жанра в англо-американской литературе (XIX XX вв.) Вып. 2. - Свердловск, 1982. - 277с.

98. Лейдерман Н.Л. Теоретическая модель жанра // Лейдерман Н.Л., Липовецкий М. Н., Барковская Н.В. и др. Практикум по жанровому анализу литературного произведения. Екатеринбург, 1996. - С. 23 - 35.

99. Литературные манифесты западноевропейских классицистов. М.: Изд -во Московского ун-тета, 1980. - 684 с.

100. Лихачёв Д.С. Культура Руси времени Андрея Рублёва и Епифания Премудрого (Конец XIV начало XV в.) / Д.С. Лихачев. - М.: Просвещение; Л.: Наука, 1962. - 324с.

101. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. — Л.: Наука, 1971.-372 с.

102. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. 3-е изд. - М., 1979. - 524с.

103. Ломоносов М. В. Поли. собр. соч. Т. VII. - М.: Л., 1952. - 653с.

104. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. -2-е изд., испр. М.: Искусство, 1995. — 320 с.

105. Лосев А.Ф., Шестаков В.П. Ирония // История эстетических категорий / А. Ф. Лосев, В .П. Шестаков. М.: Искусство, 1965. - С. 326 - 360.

106. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров / Ю.М. Лотман. М., 1999. -480с.

107. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской литературе XVIII в.// Учёные записки Тартусского университета . Вып. 411. М., 1977. - С. 45 — 67.

108. Лотман Ю.М. Собеседник в третьем лице // Введение в храм. Сб. статей. — М., 1998. С. 145- 167.

109. Лотман Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман. — М., 1970. 384с.

110. Лысенко Н.Р. Диалектика традиции и новаторства и жанровая структура произведения // Целостность литературного произведения и проблемы его анализа: Сб. ст. / Н.Р. Лысенко. Донецк, 1991. - С. 68 - 81.

111. Майоров Г. Г. Судьба и дело Боэция // «Утешение философией» и другие трактаты / Г.Г. Майоров. — М.: Наука, 1996. — С. 3 33.

112. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов / М.М. Маковский. М., 1996. - 456с.

113. Мальчукова Т.Г. Память поэзии / Т.Г. Мальчукова. — Петрозаводск, 1985. — 137с.

114. Мартынов И. Ф. «Опыт исторического словаря о российских писателях» Н. И. Новикова и литературная полемика 60-70 годов 18 века // Русская литература. 1968. - №3. - С. 119-134.

115. Медведев П.Н. (Бахтин М.М.) Проблема жанра // Из истории советской эстетической мысли 1917-1932: Сб. Материалов. М.: Лабиринт, 1980. - 420 с.

116. Метченко А. Слово о Маяковском // Маяковский В.В. Сочинения в двух томах. Т.1 / Сост. А. Михайлова; вступ. ст. А. Метченко / В.В. Маяковский. М.: Правда, 1987.-678 с.

117. Морева-Вулих Н.В. Римский классицизм: творчество Вергилия, лирика Горация / Н.В. Морева-Вулих. СПб.: Изд-во Гуманитарное Агентство «Академический Проект», 2000. — 272 с.

118. Москвин В.П. Стилистика русского языка. Теоретический курс / В.П. Москвин. изд.4-е перераб.- Ростов н /Дону: Феникс, 2006. — 332с.

119. Нарекаци Г. Книга скорбных песнопений: Поэма / Г. Нарекаци. М., 1985. - 300с.

120. Неверов О.Я. Скульптурный декор Камероновой галереи и его программа // Судьбы музейных коллекций. Материалы VI Царскосельской научной конференции / О.Я. Неверов. СПб., 2000. - С. 12-43.

121. Низами. Пять поэм. -М., 1968. 605с.

122. Николина А. Поэтическое завещание Державина // Русский язык в школе /

123. A.Николина.- 1996. № 3. - С. 32-42.

124. Новиков Вл. И. Выступление в Музее Пушкина 22.11.1987 на вечере, посвященном пушкинской теме в творчестве В. Высоцкого. Расшифровка

125. B. Н. Кузина. Фонд Комиссии по творческому наследию В. С. Высоцкого при Московском КСП;

126. Овидий. Собр. Соч. Т. I. — СПб.: Биографический институт «Студия Биографика», 1994. 513 с.

127. Ошеров С. А. Комментарии // Парнас: Антология античной лирики / Сост.

128. C.А. Ошеров. -М.: Моск. рабочий, 1980. 512 с.

129. Ошеров С. А. От греческой лирики к римской лирике. Первая ступень // Ошеров С. А. Найти язык эпох: От архаического Рима до русского Серебряного века / С.А. Ошеров. М.: Аграф, 2001. - 336 с.

130. Парнас: Антология античной лирики / Сост: С. А. Ошеров. М.: Моск. рабочий, 1980. - 512 с.

131. Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты / Изд. подготовил М. JI. Гаспаров. -М., 1980. 386с.

132. Полонская К.П., Л.П. Поняева. Хрестоматия по ранней римской литературе. -М.: Высш. шк., 1984. 279 с.

133. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы / Г.Н. Поспелов. М.: «Просвещение», 1972. - 332 с.

134. Потебня A.A. Теоретическая поэтика / A.A. Потебня. СПб., 2003. - 498с.

135. Почепцов Г.Г. Русская семиотика / Г.Г. Почепцов. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер. -2001.-768 с.

136. Поэзия английского романтизма // Библиотека всемирной литературы. — Т. 125 (серия вторая). М., 1975. - 525с.

137. Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973 (БВЛ). - 187с.

138. Поэзия социалистических стран Европы. М., 1976. - 675с.

139. Поэзия Центральной и Восточной Европы // БВЛ. Серия вторая. Т. 96. -М., 1981. - 634с.

140. Пумпянский Л.В. . Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы / Л.В. Пумпянский. — М., 2000. 634с.

141. Пумпянский Л. В. Ломоносов и немецкая школа разума // XVIII век. Сб. 14 /Л.В. Пумпянский. Л., 1983. - С. 135 - 156.

142. Пумпянский Л.В. Об оде А. Пушкина «Памятник» // Вопросы литературы. -1977.- №8. С. 76-88.

143. Пушкин A.C. Евгений Онегин (примечания к главе 2) // Полн. собр. соч.: В 10 т.-М.: Наука, 1964. -Т.5.

144. Пушкин A.C. Сочинения. В 3-х т. Т.1 Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма. -М.: Худож. Лит., 1985. 598с.

145. Рейснер М.Л. Мотивы авторского самосознания в персидской классической касыде (X-XII вв.) // Жанры и формы в письменной культуре Средневековья / М.Л. Рейснер. М.: ИМЛИ РАН, 2005. - 272 с.

146. Рейснер М.Л. Мотивы «служения» и «договора» в персидской придворной поэзии XI — XII вв. // Исследование по иранской философии. Вып. II. ИСАА при МГУ, 1999. С.86 - 102.

147. Ронсар П. // Поэты Возрождения / П. Ронсар. М., 1989. - 259с.

148. Рубине М. Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция / М. Рубине. — СПб., 2003. 260с.

149. Рудаки. Диван. Изд. Сайд Наориси, И. Брагинский. Тегеран, 1373 (1995). -323с.

150. Руднев В.П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста / В. Руднев. М., 2000. - 376с.

151. Руднев В. Энциклопедический словарь культуры XX века / В. Руднев. — М.: Аграф, 2001.-608 с.

152. Русская лирика XIX века. М., 1981. (Классики и современники. Поэтическая библиотека). - 605с.

153. Сапронов П. А. Культурология: Курс лекций по теории и истории культуры. СПб., 1998. -700с.

154. Сапфо в переводах Вяч. Иванова // Сапфо. Остров Лесбос. М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 448 с.

155. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / Пер. с фр. / Ж.-П. Сартр. М., 2002. - 574с.

156. Свердлов М. О жанровом мифе: Что воспевает пиндарическая ода? / Вопросы литературы, 2002. №1. -С. 112-134.

157. Святой Иоанн Златоуст. Письма к Олимпиаде. — М., 1997.

158. Семенов А. Ф. Греческий лирик Симонид Кеосский и сохранившиеся отрывки его поэзии / А.Ф. Семенов. Нежин, 1912.

159. Словарь античности. Пер. с нем. М.: Прогресс, 1989. - 704 с.

160. Смирнов К. История церкви Спаса нерукотворного образа // Пушкинская эпоха и христианская культура / К. Смирнов. СПб., 1993. - С. 123 - 174.

161. Смит У. Р. Лекции о религии семитов // Религиоведение. Хрестоматия / Пер. с англ., нем., фр. Сост. и общ. ред. А.Н. Красникова / У.Р. Смит. М.: Книжный дом, 2000. - 800 с.

162. Собрание сочинений С.Я. Маршака в восьми томах. Т. 3. - М., 1969. — 569с.

163. Советская историческая энциклопедия в 15 Т. — Т. 7. М.: Советская энциклопедия, 1963.

164. Соколов В.В. Европейская философия XV-XVII веков: Учебник для вузов. -3-е изд., испр. / В. В. Соколов. М., 2003. - 428 с.

165. Солнышкина Е. И. Проблема свободы в поэтическом творчестве В. С. Высоцкого: дисс. .канд. филол. наук. — Ставрополь, 2004. 22с.

166. Старославянский словарь (по рукописям X XI веков) : Около 10000 слов / Под ред. P.M. Цейтлин и др. - 2-е изд. - М.: Рус. яз., 1999.

167. Стесихор. Из неизвестных песен // Эллинские поэты VIII-III века до н.э. Эпос, элегия, ямбы, мелика. М., 1999. - С. 345 - 349.

168. Стрижевская Н.И. Письмена перспективы: О поэзии Иосифа Бродского Н.И. Стрижевская. М., 1997. - 242с.

169. Сурат И.О. О «Памятнике» // Новый мир, 1991. №10. - С. 10 - 27.

170. Сухотин М. Из страниц-центонов // Индекс. Альманах по материалам рукописных журналов / М. Сухотин: М., 1990. - С. 400 - 403.

171. Тарланов Е.З. Анализ поэтического текста / Е.З. Тарланов. — Петрозаводск, 2000.- 123с.

172. Теория литературы: Учеб. пособ. в 2т. Т. 1: Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюна, С.Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. - М., 2004.- 512 с.

173. Теория литературы: Учебное пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 2: Бройтман С. Н. Историческая поэтика. - М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 368 с.

174. Тойнби А. Дж. Постижение истории: Пер. С анг. / Сост. Огурцов А.П.; Вступ. ст. Уколовой В.И. М.: Прогресс, 1991. - 736.

175. Токарев Г. Н. «Памятник» В. Высоцкого в контексте литературной традиции // Эволюция художественных форм и творчество писателя: Темат. сб. науч. тр. Алма-Ата, 1989. С. 100-111.

176. Топоров В. Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках / В.Н. Топоров. М., 1998. -267с.

177. Трофимов Ж.А. Симбирский памятник Н.М.Карамзину / Ж.А. Трофимов. -М., 1992.-237с.

178. Турбин В.Н. Пушкин. Гоголь. Лермонтов: Опыт жанрового анализа / В.Н. Турбин.-М., 1998. 332с.

179. Тургенев А.И. Хроника русского // Тургенев А.И. Дневники (1825-1826). — М., 1964.-301с.

180. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М., 1977. - 531с.

181. Тюпа В. И. Аналитика художественного (введение в литературоведческий анализ) / В.И. Тюпа. М.: Лабиринт, РГГУ, 2001. - 192 с.

182. Тюпа В.И. Художественность литературного произведения // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / В.И. Тюпа. -М., 1999. 200с.

183. Успенский Л.А. Богословкие иконы православной церкви / Л.А. Успенский. -М., 1989. 175с.

184. Фарруки Систани. Диван. Изд. М.Д. Сийаки. Изд. 4-е. Тегеран, 1371 (1993).

185. Фатеева H.A. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе // Изв. РАН. Сер. лит. и яз., 1997. Т.56. - №5. - С. 56 - 68.

186. Фейнберг И.Л. Читая тетради Пушкина / И.Л. Фейнберг. М., 1981. -278с.

187. Фирдуоси. Шах-наме // Библиотека всемирной литературы, Серия первая, Том 24.-М., 1981. 239с.

188. Фомичев С.А. Памятник нерукотворный // Русская литература, 1990. №4.

189. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности / О.М. Фрейденберг. М.: У-Фактория, Харвест. - 1978. - 896 с.

190. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. М., 1997. - 517с.

191. Хализев В.Е. Модернизм и традиции классического реализма в русской литературе XX века / Филологические науки, 2004. № 6. - С. 23 -37.

192. Хализев В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М.: Высшая школа, 2002. - 405 с.

193. Ходасевич В. Державин / В. Ходасевич. М., 1988. - 187с.

194. Ходасевич В. Колеблемый треножник: Избранное / В. Ходасевич. М., 1991.-300с.

195. Христианство: Словарь / Под общ. ред. Л.Н. Митрохина и др. М.: Республика, 1994. -600с.

196. Чернец Л.В. Литературные жанры: проблемы типологии и поэтики / Л.В. Чернец. М.: Изд во МГУ, 1982. - 191 с.

197. Чеснов Я. В. Лекции по исторической этнологии: Учебное пособие / Я.В. Чеснов. М.: Гардарика, 1998. - 400 с.

198. Чистяков Н. А. Греческая эпиграмма // Греческая эпиграмма. Изд. подгот. она же. - СПб.: «Наука», 1993. -200с.

199. Шанин Ю. В. Олимпия. История античного атлетизма / Под общ. ред. проф. В. И. Кузищина / Ю.В. Шанин. Спб.: Алетейя, 2001. - 191 с.

200. Шатин Ю.В. Жанрообразовательные процессы и художественная целостность текста в русской литературе XIX века (Эпос. Лирика): Автореферат дис. . докт. филол. наук.-М., 1998. 45с.

201. Шатин Ю. Поэтическая система Высоцкого // Купола: Лит.-худож. Альм. -№ 1. Новосибирск: Вертикаль, 2006. - С. 97- 106.

202. Шатин Ю.В. Три аспекта жанровой теории // Проблемы литературных жанров. Материалы VI научной межвузовской конференции. 7-8 декабря 1988г. -Томск, 1990. С. 19-23.

203. Шенгели Г. Два «Памятника»: сравнительный разбор озаглавленных этим именем стихотворений Пушкина и Брюсова / Г. Шенгели. Л., 1940. - 145с.

204. Шендерович В. Из цикла пародий «Я памятник себе воздвиг.» / Вопросы литературы, 1995.-Выпуск VI. С. 200-209.

205. Шекспир У. Избранное. В 2-х ч. Ч. 2 / Сост. А. Аникст / У. Шекспир. М., 1984. - 506с.

206. Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер. Ростов н/ Д.: Издательство Эксмо, 2009 . - 800 с.

207. Шульц С.А. Топика памятника в творчестве Гоголя и пушкинская традиция / Русская литература, 2007. №1. - С. 88-101.

208. Шустов А.Н. «Душа в заветном мире» / Русский язык в школе, 1996. — №5. С. 56 - 64.

209. Щукин В.Г. О филологическом образе мира (философские заметки) / Вопросы философии, 2004. -№10.-С. 117-138.

210. Щукин В.Г. Социокультурное пространство и проблема жанра / Вопросы философии, 1997. №6.

211. Элиаде М. Аспекты мифа / Пер. С фр. / М. Элиаде. М.: Академический проект, 2001. - 240 с.

212. Эллинские поэты VII III веков до н.э.: Эпос. Элегия, ямбы, мелика / Отв. ред. M.J1. Гаспаров. - М.: Ладомир, 1999. - 516 с.

213. Эсхил. Семеро против Фив / Эсхил. Трагедии / Пер. с древнегреч. С. Апта. М., 1971. - С. 15-87.

214. Якобсон P.O. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон P.O. Работы по поэтике: Переводы / Сост. и общ. ред. М.Л. Гаспарова / P.O. Якобсон. -М.: Прогресс, 1987. 464 с.

215. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е.С. Яковлева. М., 1994. - 386с.

216. Ярхо В.Н. Греческая литература архаического периода // История всемирной литературы (ИВЛ) в 9 т. Т. 1. - С. 43 - 101.

217. Mickiewicz A. DZIETA WIERSZE., Т.1. 1955. - 670с.215. http: // lib.ru. Классика: Языков Николай Михайлович: Собрание сочинений.216. http: // liter.perm.ru / stihi.kamen217. http: // www.stihiXIX-XX.ru