автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Жанровое своеобразие прозы и драматургии Н. А. Лейкина

Текст диссертации на тему "Жанровое своеобразие прозы и драматургии Н. А. Лейкина"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОТКРЫТЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Шиловских Игорь Сергеевич

ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПРОЗЫ И ДРАМАТУРГИИ Н.А.ЛЕЙКИНА

1

Г '

Специальность - 10.01.01 - русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1999

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение 3

Глава 1. Дотворческая биография Н.А.Лейкина: раннее детство, 9

литературные знакомства, предпосылки творчества

Глава 2. Идейные и художественные искания Н.АЛейкина 1860-х 22 годов

2.1 Становление мировоззрения и литературные связи 22 Н.Лейкина

2.2 Причины забвения "шестидесятничества" Н.Лейкина 54 Глава 3. Драматургические опыты Н.АЛейкина рубежа 1860 - 61

_ к

1 ЗТО^Тодов

3.1 Трансформация мотивов А.Н.Островского в 64 драматических "картинах" Н.А.Лейкина

3.2 Социально-обличительный пафос и жанровое 88 своеобразие драматических "шуток" Н.А.Лейкина

Глава 4. Становление жанра сценки 112

4.1 Истоки жанрового новаторства сценки 116

2.2 Его называли "отцом русской сценки" 152 Глава 5. Проблема героя и жанровый синтез в "театральной" 187

прозе Н.А.Лейкина

Заключение 218

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Имя Николая Александровича Лейкина (1841-1906), яркого представителя отечественной юмористики прошлого столетия, знакомо большей частью лишь узкому кругу специалистов-чеховедов. Автор 36 романов и повестей, 11 пьес, порядка 10 тысяч рассказов и прозаических сценок1 в современном литературоведении осознается отнюдь не как самобытный художник, под пером которого сложился и осел в русской литературе жанр юмористической сценки, а как придирчивый редактор и оборотистый издатель некогда популярного журнала "Осколки". Растворяясь в термине "писатели чеховской поры", творчество Н.А. Лейкина приобрело как бы прикладной, периферийный характер, утрачивая тем самым не только идейную и художественную значимость, но и познавательную прежде всего. Между тем ценность лейкинского наследия продолжает оставаться актуальной при знакомстве с особенностями быта и нравов среднего класса населения пореформенных лет XIX столетия. Стремление писателя "держаться как можно ближе правды места, времени, обстановки и действующих в ней лиц (Лейкин, 1907, 208) заслужило устойчивую "фактографическую" славу. Никто из современников не усомнился в достоверности схваченной им обыденности. М.Е.Салтыков-Щедрин, являясь тонким психологом и знатоком мещанского уклада, отмечал: "Г-н Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни (Щедрин, 1970, 421).

Количество лейкинских произведений малого жанра достаточно спорно. Так, в "Истории новейшей |усской литературы" А.Скабичевского указывается цифра 7 тысяч /Спб., 1897/; М.П.Чехов /см. "Вокруг 1ехова", 1990, с. 266/ сообщает о 20 тысячах, это же число фигурирует в многочисленной периодике, [риурочекной к 30-му юбилею творческой деятельности Н.А.Лейкина.

Характер жизненных впечатлений, редкая даже для педантичного этнографа наблюдательность, позволили автору с вдохновенной настойчивостью запечатлевать типичные свойства купеческого быта, равно психологу выявить у персонажей ту подвижную грань, отделявшую лукавую добродетель от порядочности, благородство порыва от наигранного усердия, душевную скупость от показной доверительности. Будучи выходцем из купеческо-приказчичьей семьи, он был непосредственно знаком с описываемым сословием и, получив приличное образование, с живой остротой обнажал дикое, невежественное, отсталое, что питало атмосферу, из которой он вышел. Подчеркивая комическое в своих героях, ему удалось убедить читателя, что "ободранный тулуп", превращаясь в "разжиревший бархатный кафтан", по своей сущности остается тем же тулупом, разбогатевшие лавочники и купцы в лейкинских повествованиях неизменно несут в себе культуру домостроевской закваски, ограниченный взгляд на вещи, ложное понятие об этикете. Комические стороны своих "героев" Лейкин распознавал всюду - "В Приказчичьем клубе", "В монументной лавке", "На перевозе", "В вагоне", "В концерте консерватории", "В театре"... Невозможно предположить место, обделенное его вездесущим взглядом. Лейкинские персонажи оказываются в поле зрения автора в любое время суток - "Перед светлой заутреней", "После светлой заутрени", в период праздника - "Новый год", "На святках", за работой - "При копании червей", "За рубкой капусты", при чтении или обсуждении газет - "У подъезда Пассажа", "Читатель газет"; автор с предельной наглядностью показывает их "У театра на Крестовском", "Около музея", "На выставке картин Верещагина". Сознательная установка автора на замкнутость в конкретной области исследования позволяла ему "являться полным хозяином, свидетельство которого не может возбудить ни малейших сомнений" (Щедрин, 1970, 421).

Характер видения и оценки окружающего сформировали творческий микромир художника, найденный в событиях, лицах, настроениях привычной действительности, в едва уловимых штрихах и мимолетных впечатлениях, в общей массе рисующих широкую картину пореформенной России. Не менее удивительной оказалась и популярность Н.Лейкина, достигавшая поистине анекдотических размеров. "Лейкин, - констатировал "Северный вестник", - есть своего рода знаменитость. Читателей и почитателей у него, конечно, гораздо больше, чем у Тургенева и у кого бы то ни было из наших звезд" ("Сев.вест.", 1885, 181).

Многогранность натуры, неистощимая энергия, проявившиеся в общественных и личностных пристрастиях Н.А.Лейкина, также на редкость удивительны: гласный городской думы, уездный почетный мировой судья, попечитель школ и приютов, один из учредителей "Союза взаимопомощи русских писателей и ученых", председатель "Пушкинского кружка" (после А.И.Пальма), театральный актер (псевд. Водянов), наконец, редкий семьянин, усыновивший и воспитывающий подкинутого ему грудного ребенка. Все это в большой степени определило в литературных и общественных сферах некий "лейкинский феномен", основанный для одних на природной цепкости, расчетливости и практицизме выходца из мелкомещанской среды, для других - на искреннем желании быть полезным своему времени, своей эпохе.

Сегодня лейкинское наследие окрашено человеческой памятью в серые тона прочного забвения.

Несмотря на то, что имя Лейкина "с почтением воспринималось наряду с именами Помяловского, Слепцова, Курочкина", в течение 90 лет почти никто не попытался разобраться в его творчестве1, определить "его

1 "Недооценка творчества Лейкина, - предполагает В.Б.Катаев, - объясняется отчасти трудностью объективного характера. Огромный объем материала... может быть освоен только постепенно" С Спутники Чехова", 1982, 10).

значение для развития русской юмористики, для блистательного расцвета революционной сатиры..." (Шаталов, 1992, 5). Со смерти автора не появилось в печати ни одного, хоть бы и беглого, упоминания о его художественных поисках и идейной позиции периода "бури и натиска" 60-х; всего лишь дважды его имя всплывает на станицах 4-томной "Истории русской литературы" /Л., 1980-1983/, да и то применительно к позднему времени - 1880 - 90-м годам.

В настоящем исследовании предпринята попытка обращения к творческой биографии автора ранее не изученных лет; проанализированы основные жанровые формы, включая не исследованную прежде драматургию и собственно лейкинский жанр - сценку. Обращаясь к жанровым особенностям очерка, рассказа, повести и романа, мы используем произведения, созданные автором на протяжении всего творческого пути и представляющие наибольший интерес в аспекте затронутой нами проблемы. Совокупностью данных обстоятельств продиктована актуальность предлагаемой работы.

Цели исследования:

1. Ознакомление с личностью и творчеством ныне забытого писателя Н.А.Лейкина;

2. Исследование художественного мира писателя как целостной системы: выявление особенностей жанровой структуры и ее эволюции в творчестве.

Отсюда исходят конкретные задачи:

- наметить предпосылки творчества, установив их связь с внутренним миром автора;

- определить характер литературных связей автора с его предшественниками и современниками в разные периоды творчества;

- вычленить устойчивые признаки лейкинской драматургии и прозы: идейно-художественные, структурные и тематические;

- рассмотреть приемы предметной изобразительности и особенности их использования в произведениях разных жанров;

- обозначить новаторские черты лейкинской сценки, их место в системе других жанровых форм;

- указать связи между поэтикой комического и общей картиной лейкинского художественного мира на основе взаимодействия малых и крупных жанров;

- раскрыть характер авторского восприятия персонажей в контексте той или иной жанровой формы.

Объектом исследования являются публикации в периодических изданиях начиная с ранних очерков и рассказов середины 1860-х годов, драматургических произведений рубежа 1860-х - 70-х гг., юмористических и сатирических сценок конца 1870-х - начала 90-х годов и завершая жанровыми формами повести и романа конца XIX - начала ХХвв. В работе задействован материал из 24 лейкинских сборников и отдельных изданий.

Обращение к основным лейкинским жанрам открывает возможности целостного анализа творчества и определения его специфических черт.

Методологической основой диссертации являются сложившиеся в теоретических, научно-практических и историко-литературных работах разных ученых принципы целостного подхода как к личности писателя, так и к его художественному наследию. Методика исследования базируется на использовании компонентов конкретно-текстового, сравнительно-исторического, типологического и сопоставительного анализов.

В понимании сущности жанра диссертант исходит из положений, разработанных М.Бахтиным в ряде теоретических работ.

Научная новизна исследования обусловлена как совершенно не изученным литературным материалом, так и избранным принципом его анализа. Впервые предпринято монографически-всестороннее осмысление

наследия писателя: прослежена эволюция жанровых форм, уточнены

II п ^

источники заимствования и истоки художественных открытии как в композиционно-стилевой, так и в тематической сферах. На основании периодики предшествующего столетия установлено время создания исследуемых произведений, восстановлены биографические сведения, имеющие непосредственное отношение к творческой деятельности писателя.

Научно-практическая ценность работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы для изучения истории русской литературы XIX века, при чтении лекций по проблемам "натуральной школы" и поэтики ранней прозы А.П.Чехова, а также & спецкурсах, связанных с особенностями юмористики XIX - XX вв. и с лейкинской поэтикой в частности.

Апробация материалов диссертации проводилась на научных конференциях МПГУ /1995, 1996/, МГУ /1996/, МГОПУ /1995-1999/, а также на заседаниях кафедры русской литературы МГОПУ /1996, 1997, 1999/. Основные положения диссертации отражены в 10 публикациях.

Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы.

ГЛАВА I.

ДОТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ Н.А.ЛЕЙКИНА: РАННЕЕ ДЕТСТВО, ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЗНАКОМСТВА, ПРЕДПОСЫЛКИ ТВОРЧЕСТВА.

Николай Александрович Лейкин (1841 - 1906) происходил из зажиточного купеческого рода, где с особым трепетом чтились предания "старозаветного" уклада времен купцов-первопроходцев. Прадед будущего писателя охотно делился воспоминаниями о торговой политике императрицы Елизаветы Петровны, со слов отца - крестьянина Ярославской губернии - живо воспроизводил картины эпохи Северной войны, в которой отец его принимал участие как "торговый человек" от Любимовского уезда. Природная смекалка и некоторая предприимчивость позволили прадеду скопить достаточную сумму и к середине 18 столетия перебраться в Петербург в качестве торговца-пироженщика. А спустя три десятилетия, к 1784 году, его сын (дед Николая) уже официально состоял в столичном купечестве, имел лавку в Гостином дворе по Большой Суровской линии, "носил фрак, служил по выбору в сиротском суде и состоял даже членом Немецкого клуба" (Лейкин, 1907, 5). По семейным преданиям, дед Николая слыл человеком образованным, мастером щегольнуть мудреным словцом, ценил поэзию, знал множество песен и народных сказок, поощрял артистизм в любых его проявлениях. Подобные качества привились и в следующих поколениях лейкинской родни. Отец Николая - Александр Иванович -по памяти цитировал строки из "Евгения Онегина" и "Горя от ума"; Любовь Ивановна - жена его - бегло читала и превозносила сочинения Диккенса, ее тетушка и крестная Николая -Варвара Сергеева*,, -пересказывала детям эпизоды из романов Купера и Вальтера Скотта.

Детство Николая проходило в атмосфере патриархальной

благопристойности, насколько это возможно в зажиточных купеческих семействах. Отец содержал галантерейную лавку в центре Гостиного, мать приготовляла для лавки дамские головные наколки на каркасе, блондовые и кружевные чепцы, прочие украшения для платьев. Вечерами в семье читались святцы, обсуждались торговые дела и предстоящие празднества. В особенности же чтились религиозные: Троица, Пасха, Вербное воскресенье... Каждый христианский ритуал исполнился с надлежащей тщательностью: будь то выход к светлой заутрени, христосование или поминовение на вербной неделе усопших. С малолетства Николай приучился красить и святить пасхальные яйца, печь куличи, петь на клиросе в церкви ...

Традиции, устоявшиеся в купеческой среде, едва ли многим выделялись от чтимых и сложившихся верований в народе. Будучи выходцами из крестьянства, разбогатевшие, иначе говоря, остепенившиеся крестьяне, перейдя в сословный разряд купечества, сохраняли привнесенные из деревень обычаи, поверья, привычки и придерживались их зачастую с предельной строгостью. Не явился исключением и характер воспитания в доме: "Секли, обыкновенно, повалив на четвереньки и ущемив голову между колен... В большом ходу были ременные плетки, продававшиеся в игрушечных и щепенных магазинах, и эти плетки даже дарили детям на елку" (Лейкин, 1907, 26, 28). Обращаясь к этой теме, в частности в сборнике "Ребятишки" /1892/, Николай Лейкин с завидной точностью воспроизведет и свойственные для данной экзекуции традиционные наставления, типа: Аз, буки - бери указку в руки, фита, ижица - плетка близится.

"Были случаи, - вспоминал впоследствии автор, - когда нас, детей, стегали ласково, ради обычая, например, в Вербную субботу, возвратясь от всенощной с освященной в церкви вербой. Делали вербой три удара и

приговаривали: "верба - хлест, бей до слез, третья - на здоровье..." Так было заведено у нас, у нашей родни и знакомых наших из купечества" (Лейкин, 1907, 29).

Обрядовая сторона быта, сложившаяся вековыми традициями, оказалась присуща купечеству как во внутрисемейных, так и в сугубо деловых начинаниях. Сюда относятся: и троекратное чаепитие, сопровождающее всякую коммерческую сделку, и тонкости свадебного обряда, граничащего порой с балаганным представлением, и даже речь, насыщенная сомнительной этимологией и фонетическими диалектизмами, характер и тон которой нередко задавался наличием "барышей" в потайном кармане сюртука или же уровнем гильдии, в какой тот или иной купчик состоит. Не вызывает сомнений, что ревностно чтимые ритуалы, подчас переходящие в образованном семействе в фарс и надуманность

амплуа, сказались на формировании комического дарования будущего писателя.

Не следует полагать, однако, что атмосфера добродушия и взаимоуважения - осоеь-ънность купеческого уклада. Скорее наоборот. Безграничная власть главы семейства в большинстве домов создавала жесткую, сродни палочной, дисциплину, основанную не на разумных доводах, а на ложно понимаемом церковном праве (кена да убоится мужгГ) и чувстве страха. Отношения между старшими и младшими ее членами нередко враждебны, растлительны как для угнетателей, так и их жертв. Из одних произрастали самодуры, из других - лицемеры и приспособленцы, не приученные мыслить самостоятельно и действовать по уму, или же вовсе забитые, безвольные существа, дошедшие до крайнего морального и душевного озлобления. Из тесного семейного круга нездоровые отношения переходили и в сферы общественные. Подобные характеры и типы Николай наблюдал с ранних лет среди многочисленных соседей, да и в самом Гостином дворе, где иной раз присматривал в лавке за отцовским

товаром. В его произведениях, созданных главным образом в 60 - 70-х гг. ("Дружественная лотерея", "Критика", "Театромания" и т.д.), юмор неизменно сливается с грустной иронией и сарказмом, а за внешним комизмом угадывается неуемная боль, внутреннее неприятие и нескрываемый протест автора. Сызмаль�