автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: А.П. Чехов в русской критике и культурном сознании начала ХХ века (1900-1917 годы)

Полный текст автореферата диссертации по теме "А.П. Чехов в русской критике и культурном сознании начала ХХ века (1900-1917 годы)"

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им. А.И.ГЕРЦША

На правах рукописи

МУРИНЯ Марина Арнольдовна

УДК 882.09."19я.

А.П.ЧЕХОВ В РУССКОЙ КРИГИКЕ И КУЛЬТУРНОМ СОЗНАНИИ НАЧАЛА XX ВЕКА (1900 - 1917 ГОДЫ).

10.01.01. - Русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степе ли кандидата филологических наук

Саькт-Пэтербург - 1991

Работа выполнена на кафедре русской литераторы Лагвийокого университета

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор Я.С.Бшшнкис

фициальнне оппонент«• г ктор филологических наук

Ведущая организация - Ддугавпилсс >ий государственный педагогический институт

Защита диссертации состоите! ^(-¿.(¿А 1992 г. в ~у часов на заседании Спвцишшэиройанного оовета К 113.05.05. по присуждению ученой степени кандидата фалолопческих наук при Российском государственно^ педагогической университете т.к.И.Герцана.

Адрес: 199053, Санкт-Петербург, Васильевский остров, 1-я линия, 52, ауд.21.

С диссертацией можно ознакомиться & Научной библиотеке РИГУ иы.А.И.Герцена.

И.Н.Сухих

кандидат искусствоведения И.В.Кирилло'ч.

Учений секретарь специализированного совета кандидат филологических наук доцент

Обида характеристика работы

Л ; Темой настоящего исследования явпется восприятие ~А:.-П-4>Зхова и его творчества в России Í9C0-I9I7 годов. Важнейший субъект такого восприятия - русская гритнла данного периода, обращавшаяся н пнтерЕрогацтим писателя ссобе.ч-ео много, настойчиво v. всегда пристрастно. О ока*, о в чехо-Еодении это учитывается далеко но з полно" мере. Ь совсем недавней публикации современный исследователь высказывает резкое, но общераспространенное сутаезт: вокруг творчества Чехова, в его представлении, "тая я во создалось елеоо тело критической литературы и критической традиции". (Су— ко ига* А. О Чехове, Ляле-комсомолочке и вообще об оборотности судьби-злодейк? // Литературное обозрение. - 1990.-№ 9. - 0.44). Такие взгляды нередки. Предпосылка их заключаются в чрезвычайно малой и односторонней изученности старой чеховской критики. Позлолку cedo не согласиться с МК0КШДГ подобного тол":<а к в настоящей диссертационной работе всем ходом рэссукдений о 4excr,c.toü критике постараемся их опровергнуть.

Объектом нашего исследования являотся но о зла лпг-ь критика. Не менее значимой для нас оказывается и вся система "отражений" Чехова п "чеховского" в болов кхрояом общественно-культурное контексте. Речь идет о ку.тьтуп-'оч соз-лэплд эпохи. в котором критика составляет вагпыИ, но от-иодь по единственный пласт.

Исто чн к к w у. с с ле r.c ьачкя - Полное собрание сочинмгсп и ппсэм Л.П.Чехова з 30 темах U97-1-1983), критическая литература, дневники. зоспсг.гпяакия, некрелогп, nnci-.va, ко-Tcpuft относятся к дореволюционному вре.'/епп (в том числе эпистолярные опуск читателей начала УХ вена из Архива Чехова, находящегося а рукописном отделе ТЕЛ), научниз труди и ли?-эрутуроЕОДЧЭскге сборники советского периода, связанные с аколизкрускои те:/оЛ. Особенности источниковедческой баз:; является то, что ппя формировании концепция работа исполт.зувтся не только хорозо изпег.тчне дореноллцпонгше критические материалы, прэдставленкно в кнкглых и журпяль-

них публикациях, но п малозаметные, не привлекавшиеся раке газетное "однодневка". Вса они в цели ярко и убедительно воспроизводят "живуэ ткань" массового культурного сознания эпохи.

Актуальность работа. Проблема первичного вссириятия творчества писателя ватаа в методологическом плане: без ^яокеиля того, ::акл.1 образом и насколько адекватно вос-гркнпиала чеховские новации дооктябрьская критика, трудно говорить о диалектике понимания Чехова и о вкладе в науку о пгсателе соЕро!.:е.ч;гах исследователей. Однако чеховская критика - один кз наг..,юнсе изученных в чеховедзычи Еопро-соз. Правд?., обращения к ней норедки: ыюгсо ученые не обходились оез упоминания того, как утверждался Чехов в об'цестзрнном сознании его эпохи. lio единого истолкования феномен чеховской критики ие получил до сих пор. К по сей í'.ohl сна предстает е науке о Janepa^ypa в трактовках, противоречащих друг другу, одна другую отменяющих, а значит, оказывается проблемой спорной, открытой, непознанной. •

llií'b2 нашего ^сследовангм стало не только стромло-цио "реабилитировать" старую чехоЕиаку, обесцененную и .." оказэнакиуы, разаенсняую на несколько десятков "дежурных" высказываний. Поробнач задача становится лишь исходной. Она рогсается во кля того, чтобы - в противовес расхожим стереотигг-м - покаьать одну из иришчагйлгных концепций ЧохоЕа, утвердившихся в чехомане начала XX века. Это и обретает ха]>актер второй и главной задачи нашей работы.

Ковкана исследования.

I. Поздняя чеховская критика рассматривается нами не гак разрозненный мнения, а как комплекс. система идей, трактовок- и суждений, хотя и харсхтеризукяцихся различной мерой адекватности чеховскому материалу, но в целом пред-с галдящих общлй процесс осмысления писателя, непрерывный поток сходных восприятий, однотипных вопросов и реакций.В связи с этим наибодеч продуктивным способом ее анализа нам представляется описание некоторых, наиболее интересных ее интордретационных доминант. Последние как бы "стягивают" к нескольким центрам и определенным образом организуют все

критическое мышление о' Чехове. Они соотносятся с фэноме-ном "загадочности" творчестга шсагвля, проблемами так называемого "пантеизма" Чехова и чеховского "песслмисма", социальной проблематикой эпохи, когорач художественно моделировалась в творчестве писателя.

2. Не менее значима, чем критика, ранее совершенно но исследованная по отнепеншэ к Чехову сфетп окололятера-туупуу стелегэвленкй - га зона массового, сйыдэгсгого обнести еляого сознания, которая также формировала соцкаль-яьй чкидж писателя.

3. Центральном моментом всей чеховаакы мы считаем БоспрЕЯТИь творчества Чехова в качестве сильнс.йсего импульса к понимании поколением самого собн. Чоховиана к а;: проявление широкого бытования творчества писателя в культурном сознании общества рассматривается нами не только как рацопцпонннй блок, но и как уникальная форма воспитания личности читателя.

"•рактическоо значение. Материалы диссертации мсгут бить использованы (л уже лспользуются) при подготовке и чтения в высшей школе общих гурсов по истории русской литературы второй половшш XIX века, истории русской литературы копи XIX - начала XX века, а также специальных курсов по истории русской критики с по изучению личности и творчества А.П.Чехова.

Аггпобанчя диссертационного сочинения осуществлялась в докладах и сообщениях на ХШ Чеховских чтениях в Таганроге (1984 г.), 43, 44 и 45 научных конференциях ЛГУ им. П.Стучки (Рига: 1984, 1985 и 1286 гг.), республиканском научно-практическом семинаре по проблемам соворшинотвста-ния учебно-воспитательной работы на поегстовитэлып-'х отделениях вузов Латвии (1936 г.), республиканских научно-теоретических конференциях молодух ученых л специалистов по общественны;.; науьам (Рига: 1985, 1Э80, 1937 и 1986 гг.), 2-2 и 3-й республиканских яаулых конференциях "Методология и методика тзторпьо-литаратурно^о исследования" (Рига: 1907 и 1990 гг.).

По тгме диссертации опубликовано 8 работ, едэ одьа

работа находится в печати.

Структура к ооъег^ работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложения я библиографии. Текст работы (без приложения и библиографии) насчитывает 22Э страниц маикяояаси, общий объем диссертация -365 страниц. Список использованной литературы Еключает 1319 наименований.

Основное зодеркание -работ;;.

Во введении кредсгаЕЛбьа общая характеристика иссла-дованкя, формулируются доли п задачи, выдвигаются основный положения к гшготозн, рассматриваете з работе.

"Глаяа I. Чеховская тгритука и чеховиака.

I. По огяош9нию к ч9х0еск0й крктикэ в ЧеХОВОДЯНИИ со-оуществукт той разный точки зрения.

- Доминирующе о лоложбииь с начала XX столетия и до самого псслодкего времени занимала установка на акцентирование редко ногатпзкого отношения критики к Чехову. В огромной массиве разнообразных реакций на писателя и его творчество (М.Кольцов, Ю.СоболеЕ, Ал.Дейч. Г.Делевич, П.И.Лебедав-Гюлянский, М.1^тции, А.Роскин, В.Ермилов, Е.З.Михайловский, Б.'¿.Александров, К.И.Чуковский, К.И.Субботина, Хинрп Урбанскп и др.) обычно выделяли иск.гаочиталь-1:0 неворнче, неадекватные трактовки, говорили только о ток, что критики не сделали, не заметили, не поняли, нрог-лшдели. .. Подразумевалось, чуо позитивное содержание в крктикэ отсутствует. Крут одиозных имен бил строго локализован, с ни иочтй ив варьировались, колмчес тво и;: сводилось тс мишп.'уг/у. Такая тенденция ь опорочивания чехсвсксй кра-тш.'И прояяилаоь давно - еще в 2С-30-ыо годы нал.вх'о столетия, но сохраняется на протяжении всех лот, даго в се1.:.чх недавних работах. Правда, некоторые учение не демонстрируют ее категорично, не штамп столь прочно укрепился в создании, ^''-0 проявлялся косвенно, nai.pm.iep, в .некоторых оговорках Б.А.Бллики, Е.Б.Тггера, лечрп УрЗанскц. Карелии до-Матд-Соэп и др. Отдельные кагусг в каучки.{ сочнкекчлх,

Еланомерно накапливаясь б течение доолтилетдЯ, рэ1.родуц:1-ровдли зполне определенную картину критического восприятия писателя. Предполагалось, что по:шл\ние Чехова начиналось только з нале время и как бс/ "с нуля" - с преодоления то.* "легездн" о чигателе, котэру.о якобь злостно и настойчиво формировали критики, лэ раьобраЕ^иесл ни в ^еь., намеренно все искажавшие. ^умаэтся, что гад нязыргэ^ая "легенда" о Чехове обернулась "легендой" о крит:пс, бьзчадоя-чо тенденциозной я примитивной в целом. Создавалось вче-чатленио, что критика утллиленло проглядела п злостно извратила огромной явтачие в русской литературе. Такш., образом, устоявшаяся концепция чеховской: ьрнтики перечеркивала необходимость и вогмотлост:. по иосльдорать. Уарзлтэ-риотчла такой ситуации, ео причини и сулюсть рассматриваются з I главе.

Меяду тек, привлечение сисек самого Чехова, ткатель-ннй Д/ронталъш.'й анализ чеховского о, л: столярил ло.гволяо'" Г.2М у1Евр;.-щать, что Че::ов и критпга отнюдь иг. находи'чгсь всегде ь полокоита только полного нелриятлн и противостояния.

- В последнее время догматический подход к чахов.чсой критике бнл поколеблен. Погтг^човка пробл^те М. П.Громовым и два фупла1.1епталг.н£ишйх труда А.ПЛуаакова злокали ттшгпчо и наметили пути переосмысления. Глубокое ассл&довачва чо-ховско? поотаки А.II.Чудаков лодчреч-шз! сь-рго* тгаЗлкл'.чги.'1. пришзненкоЛ '-фитики и выдвигает приничппальпг до-лое тля нас заключение, корегтнж образог: нчг.'.еняпшеэ усталсгпл,которые в латературо о Чэхорэ накаютвались кэлгка глад.Лапше учены.! лзра»:тор:!сгиха кратки уг.з согла ог-'р-атьел на некоторые конкретные упогсачашя ссзчадочаУ. мзаду иксаиьа л сегогклпн» взглядом 3 анапт.пескп.с

посроекЕЯЭ.. плла чэхозодое (Г.А.Г.члогс, р Б.Катала, ¿.Я.Лпгоза, Е.К.Ьэзорляночо::, 3. О.г.-зг.с-угсго, г-.А.Пслс.тг'».!, Л.Н.Сухпх, Я.Д.Уо:-,ано«а, .Е.ч.1>.л..с?кча) пгдоог.ал лезг.ц'.п, лраедг, открыто не д."рлреволао;., г.о - и

ла ::з стонобяппхгл уга с:;-тжапгк чч чор=у"

?фит'.! ч •„. с куп рс .

- С относительно недавних пор усилия чеховских первооткрывателей все-таки становятся объектом непосредственного литературоведческого внимания. Правда, изысканий та' кого рода явно еще слитком мало. Это диссертации о чеховской критике А.П.К^зичевой, М.А.Мурзнной, 0.В.Семеновского, Н.В.Смирновой. Однако все автор;; в качестве объекта исследования избирают ел-', иной отрезок времени (А.П.Чудаков) , или интерпретацию критикой лишь драматургического творчества (М.А.Цурзина, В.Н.Невердинова), или какой-то узкий шгаст: только марксистскую (А.П.Кузичева), только народническую (0.В.Семеновский), только символистскую критику (Н.В.Смирнова).

Но столь продолжительная аккумуляция отрицательных оценок чеховской критики опасна тем, что оказалась чреватой проявившейся позже контртенденцией. Ложная информация о первичном постижении чеховского творчества внушила далекую о? действительности иллюзию априорного знания. И в тех случаях, когда факты выбивались из тенденциозной канонической интерпретации критики, сопротивлялись ей, их нередко "поггонялп" уяе под новый стереотип. Выход был найден простой: констатировалась их - именно и только та -антнномнчность ранее утвордитаейся одиозной концепции чеховской критики. В результате старый привычный ее имидж, по существу, оказывался не переосмыслении.', не смененным

- он л.пнь разменивался, раздроблялся на несколько полемически заостренных, но в содержательном плане недостаточно точных антитез. Чеховская критика в целом противопоставлялась современным писателю ведущим литератора;-' конца XIX

- начала XX сюлотия, дротгаополагалась читателю той эпохи, ей контрастировала вычлененная из общего процесса восприятия критика марксистская: ее "перекрывали" голоса сз отдельных "передовых" органов печати.

2. В литературоведческих трудах нередко происходит невольное смешение понятий: чеховиана и дореволюционная чеховская критика. Мегду тек, это не одно и то ге. Останавливаясь на составе чеховианы, мы подчеркиваем, что, включая критику как главное звено, как центр, к которому

тяготеют и остальные элементы структуры, чеховиана ею далеко но исчерпывается, будучи многослойным духовным образованием. Характернейшей чертой чеховской критики является ее несамодостаточность, теоная интогрированпость с другими элементами 1еховпаны.

3. Общепринятым в чеховодении является мнение, что ршшео, приклзношюэ восприятие оказывается наиболее интересным и болоо плодотворный с точки зрения литературной науки (А.П.Чудаков). При этом акцентируется не только интерес к первичному восприятию, но и существенно меньшее внимание к последующему этапу. Тем не менее, диссертант сознательно избираэт для анализа критику именно болоо позднюю, утверждая, что чеховиана 1900-1910-х годов выступает как знак совершенно нового, концептуально завершенного отпошепия общества к Чехову и подробно аргументируя свою точку зрения.

Глава П. Значэшю "литературной личности" Чехова л культурном сознание русского общества 1901-1917 годов.

Общеизвестна установка, в соответствии с которой писатель примечателен своими произведениями и исключительно шли, писатель есть праядэ всего его тексты. В воспринимающем сознании текст начинает самовластно заслонять личность, его создавшую. Но писатель не только идентичен тексту, а в некоторой мере - насколько это для литератора возможно - автономен от него.

Задача данной главы - показать общое осмысление Чехова как "внетекстового" автора поколением, иг "затронутым", проследить процесс эмпатчи - "вчувствования" ь образ писателя. Представляется доотейным внимания, что некоторые психологические параметры личности Чехова, реконструированные нами по его эпистолярт), мемуарным свидетельствам и критическим "репликам", претворяптсч в культурном сознании в "психологический ореол"'личности. Размышления о том, как п почему это происходит, и попытка предложить гипотезу об итогах подобного рацепциочного процесса и становятся той своеобразной призмой, сквозь которую мы рассматриваем

восприятия писательской личности Чехоза. Ее менее, чем критика,здесь зг.ачлма и с'-ера окололитератущнх ггреястав-■шний (пс отношению к Чехову пока ецо совсем проигнорированная) , гона кассового, обыденного общественного сознания. Окончательное чриобг;зкио Чехова в начале XX века к иацдонашюй кгассплб право ди-г к тому, что в духовной ииз-ни русского общества утверждается шоттаттусльчо нотая пэ-негщионпг.я мозоль. которая била обойдена вниманием современного чеховедьния. Основываясь па теорьти^еских работах Ю.Н.Тынянгва, мы считаем возможным вьестц в научный оборот анализ данной модели восприятия, квалифицируя эе как

вания материала лаляется выяснение причин, способствующих порождений ьтого своеобразного феномена (в историк титера-ттры связанного с восприятием индивидуальности крайне ограниченного круга литературных деятелей ), и констатация непосредственных итогов. Новизна подхода к предмету нашз-го исс-г.едорлиля обусловливается не только полнейшей ни-изученностью последнего, но и тем, чте "литературной личности" Чехова в процессе становлении чехозияны обводится роль чрезычайно действенного, сгину тирующего фактора.Данная рзцонциопная модель характеризуется рядом особенности'!

I. Устойчивая черта множества посмертных публикаций

становятся Чехов не только как ггуцотник, но и как человек в его эмпирической данности. Приобщение к чеховскому художественному мару оборачивается острим переживанием тайны личности самого Чехова. Удивителен для официальной пе-чаг:1 трепетно-интимный стиль статьй, в которых писатель воссоздастся как любимый, близкий, свой. Более понятен благоговейно-родстьенний тон, когда им окрашены запоздалые признания людей круга Чехова. Однако он свойствен отнюдь не только чеховским друзьям. г«1н сталкиваемся с демонстрацией причастности личности писатегл да/.е з критической продукции ?ох лот. Так, с ха]актешого утаорхдо-кгя начинается, к примеру, вполне ерцикараок стати;: "Про другого писателя можно сказать, что "он иыал болшое зиа-

чение". Чехов же бил дорог нам, как бывают дороги отец, мать, сестра, близкая друзья". Констатации подобного рода совпадаю; у разных аьторов почти текстуально, потому что е них выражается отношение многих лкдей, поколения, целого общества. Cam ¿анэра, в которой критики той пори говорили о Чехоыэ, небезосновательно Сыча однли из авторов "припечатана" язвительным выражением: "бегут, догоняют и влюбляются". Это и пороядато те ''психологические обертоны", которыэ придавали всей посмертной чэховнаие столь своеобычный оттенок.

2. Феномен Чехова для .людей начала XX столетия интересен не только в границах собственно литературу, но затрагивает и самыс различные сферы литературного быта. Огромное количество фактов из внелитаратуркнх социальных рядов и постоянная осведомляющая информация о них па страницах периодики позволяют говорить об интенсивном внимании к Чехову в широки доыскратячоских слоях общества. Представляется, что переакцентуация критики связана с с расширением oiepu общественного яитогания писателя. "Рудкмен-торьзн паук:.;" и "рудиментарные §оргы искусства" (М.Н.Тынянов) опособг!тп;п-1^ укоренении Чзхова в общественном сознп-1/пи. К кослецн.-м т относил организацию крукксв, устройство iiaccoujx литературных, музыкальных и артистических вечеров, стихи п музыкальные произведения, связанные с образом Чехога. "Рудиментарная наука" была представлена жанрами лекции, рочи, доклада. География лекционного проивэти-тольства, проходящего иод знаком углубленного изучения чеховского творчества, поразителы;о пароля, а аудитории, для которых оно особенно притягательно, - нестандартны, неоднородны, иногда неожиданны. На урозне фактом бнг^ явление Чехова предстает столь же широко и ярко. Стковзнио к нему проявлялось и э газетных сообщениях о зцорояьз писателя,о oi'o мссгопробыватш, и в феномене так называемых "ылтоно-гсу", ьоялошавлих лгяллую могу на Чсхоза, и в чеховских "двойниках", дейстьовавсьх от его имени и прикрываясь ore акчор^ч'етом, и в позднейшем устройстве помичоа по Чехову букьа.'Гььс и каждом гороккс русской прог-ия.да. Наглядно про-

ступая в такого рода пестрых мелочах, пустяках, казусах, чеховиана оборачивалась не только "засорояием" обыденного сознания, но в конечном итоге сдвигом во взглчдэ на Чехова в русском обществе. За-зерения современников, что интерес к писателю был необычайно велик и разговоры о нем занимали буквально всю страну, не являлись лишь выражением литературного эшкята. Это было вполне точным и обоснованным указанием на обноачение, смену, максимальное расширение иитательской аудитории.

XX сек рождался именно как век чеховский - пс насыщенности культурного сознания и общественного "мирочувствоза-н&ь" но только чеховскими образами, идеями, а и самим стилей (..ышлекия и поведения. Для всей страны писатель воплощает совесть, гуманность," утонченность душевных структур. К рубску веков облик Чехова, запечатленный з общественном сознали/, настолько "обрастает" обертонами эталонного свойства, что битовая личность художника превращается чуть ли но в мед е-ль человека будущего. Социальный престиж Чехова' в чеховс;,пй социальный имидк становятся столь высокими, что любые олухи о каких-нибудь благородных поступках расцениваются как вполне чеховские, соответствующие именно его образу поведения, а даге бывают Чохоеу приписанными. Для данной эпохи типична ситуация, при которой незнание чеховских произведений - признак отстатосги, некультурности, неразвитого г.ю'ленлл, а глубина постижения его творчества уке оборачивается мерой литасстности. Не знать Чехова в начале XX зека считается позором, и это вагишй симптом нового этапа рецепция тзорчества художника. Все вышесказанное мокет послужить доказательством того процесса демократизации литературы, который стал объективным результагом и чеховской деятельности. Чехов и чеховиана оказывали воздействие на миро-отношзние ж^ёй, даме мало причастных к латератургшм кругам и интеллектуальным проблемам, расширяя аудиторию до максимально иозшаных пределов.

3. Чзхсв как человеческая индивидуальность все жэ нэ поддавался вполне адекватному истолкованию в иечуараых и

критических рефлексиях. Недостаточность потайных пнаний о его внутреннем мире очевидна дане для людей, формально ему близких. Объяснение тому - чеховская ориентация па принци-пиалънув закрытость, автономность овоэго душевного строя, неприкосновенность последнего дня любого, дале самого дружелюбного, вторжения. Анализируя разнив линии мегличност-ных взаимодействий, которые зафиксированы в чеховском эпи-столярии и ретроспективной чеховяано, мы видим, что атмос-' фара игра, изящного балагурства, праздвично-лукавач театральность культивируются еднсь в самих различных коммуникативных ситуациях. Энтропия игрового начала дает нам возможность квалифицировать Чехова как подлинное воплощение .модели "Коло 1 ас!епз" (Й.Хейзкнги).

4. Есть основания предположить, что в культурном сознании россиян того времени представления об эмпирической личности Чехова и о проблемном герое его творчества в определенной мере интегрировались, определившись уяе в качестве "литературной личности". Мн предполагаем, что именно отсутствие достаточно ясной п однозначной информации о внутреннем мяро Чехсга и стало отчасти той непреднамеренной натовской установкой. которая спровоцировала восприятие Чехова как "литературной личности". Информационный вакуум' заполнялся знанием о проблемном чеховском герое, одно дополнялось другим и в нем сублимировалось. Понимая Чехова сквозь призму "чеховского человека", а проблемного чеховского героя как проекцию чеховской индивидуальности, критики интерпретировали его творчество как сублимацию личного материала в надличпоз. В соответствии с такой концепцией Чехов оказывался имманентен свопы произведениям, литературное идентифицировалось с селим литератором. Не реже, чем автора в герое и героя - в авторе, современники видали себя в чеховских персонажах, отовдествляя ах с собственном самоощущением. Все зто способствует тому, что в культурном сознании эпохи складывается образ "мкфологкзетсваннсго Чехова", рожденный из совмещения, "иера-геиангя" "я" пзреока-ка и "я" автора. Укореняется такая модель подхода к Чохоеу, з которой ггрздета.влбнил об авгиш, герое ч читателе севге-

¡паптся. Сфера ex совпадения и можот рассматриваться как "литературная личность" Чехова.

. Глава Ы. "Единое эпохальное сознание" в отражениях

ЧОХОВИаНН.

Крут зопросов, являющихся предметом яашего внимания в 3-й глав«, соотносится с проблемой корреляции человека р ::кз:п1 л челоаека в литературе, состояли;! и изобраяенля "еаиного эпохального созкашл" (Л.Я.Гикчбург). Любой литературный персонаж Чехова - и все сня вместе,взлтые - были осмыслены Но только в литературном свосы "качестве", но к ;;аь примета, знак, симптом ьсей эпохи в ое целостности. Критика этого времени тяготеет к тому, чтобы перестать быть крит.ц;си в прямо;.! смысле этого слова. Уклоняясь от реибния чисто литоратуриьх задач, отталклзаясь от чеховского худо-жестчонпого r.:aïepnr.:;a, она начинает выполнять функции, не ьсздда ей с^йствонлпс: "становится самостоятельной культурней инстанцией, обслукквыодей свои потребности с помощью литературы и отчасти за ее счет" (Ы.Эштгвйк). "Диалог критиков с элохсй черзз Чехова" - в такую краткую формулу моино шестить ссдорягние 3 х'лавы.

Материал 3 главы позволяет сдьлать следующие выводы:

1. Критиками неоднократно отмечаются множественность и взап.)00тра.7.енис душевных структур чеховских персоиауей. психологические константы личности одного героя становятся как бы частным проявлением спаковэй системы, опознавательными особенностями любого из чоховских героев. Эстетическая ценность это^о ''единого героя" открывается тогда,когда критики перестают трактовать человэка у Чехова в жесткой обусловленности каким-либо социальным детерминантом: профессией, общественным статусом, состоянием, чином, средой ц т.п., осмысляя его именно и просто как ''чеховского чело-цока". Укореняется устойчивая формула остотчческой информации, приобретают,ач почти тершшологи ¡гсксе значение, п oí-рао-донятие "чеховский чалопеь" вход/т в русскую культуру кик важный духовней тегуиг.

2. Интерпретирующим созч'и.ием видшпаетсп гипотеза о

ivM, что Чэхов тяготел но просто к всеохватывающему, но и эпическому осмыслению действительности. Формируется понятно об особого рода эпическом мшшши ЧехоЕа. где цельность ц целостность оборачиваются своей проткьополотасстьв, п результата чего возникает свос-эбраз:тий йрап/онтчрчнй чеховский укнворсум. При c;j.ux копохоуи/ установках анализа немалая смысловая нагрузка у раз:шх критиков приходится не только ка количестцэышо параметры чеховской "художественной пселсичоЯ": всеохрагдссгь, фрагшнтарнуи 31Гщнглот:дич-ность чеховского мяроотрэлеггля. Не менее важным для интерпретирующей мысли оказывается план мировоззренческий. кн-тегрировашшк в определенную, резко выраженную эмоциональную тональность.

3. В культурном созкан;.п эпохи фиксируется повышенная степень экслсаосппгостп осмысления чеховского тгерчезтва; »мера личностностп его восприятия оказывается необычайно близка к той, какая обычно характеризует поэзшо. Кг.тднй из рогзпкилтов лщьл з чеховских юроях свое собственное ovp?.-ягнив, подобно тому, чак леог.к человек шцят г.ася и свогм лг. ".' • ••. j сглхотьоракии. проецируя собственный ду-иепшЯ мхр н.ч лишч-зскоз l'fi" блгскот'о зку чозта и "раство-уял-зь" в л;:т;ичас,чом nenexaicñiiKa. Так ч кугьтуриом созванзп эпохи ¡щтои!'г;оп>тие чоховского героя (при воеЯ его всеобщности, эпсхатьиости ti го многом именно благодаря ей) постоянно сопровождается спльпейшгмп и устой'чшсми обертонами ллрачоского, шш&вссуалмо-личностного с:,тага. Олово презажа и драматурга пог.тсяяьо оборачивалось в интерпретирующем сознании как бы слово.'.« поэта-лирика, становилось ему идентична", его подменяло. и, mgksí быть, именно по этой причине Чехова так часто и охотно, :¡c сравнению с прутики писателями, называла в критике "поэтом" или "певцом'', слоено лишн.тЛ раз иашшалько санкционируя интеграцию лирр.чьско-го .и эпического начал, другим источники,! сЦС'екта непосредственной обепчьнностн его творчества к иаддому персонально койзю, с-яуоясттэ, tT.:TfsTJ. т/ созн.'г^.-ьну:; авторскую установку по ШГаТОЛ'СК/О íirflIIbliOOTÜ, на К07срг,4 ЭКл.деТ.'Я 30 много:: чь::г,пегая поэтика.

- и -

4. Критиками отмотается незаметное "скользенае" ."переливание" чс-ховского творчества из сферы литературного бытия к ого эмпирической праосново, легкость перехода в интерпретирующем сознании от литературного к пшлитератур -ному ряцу и подмена последним первого. Литература (в ее восприятиях) как бы перерастает чеховский текст, распространяется за его пределы, захватывая реальность згизни и прочно вплетаясь в ее водоворот, как бы продолжается в ней, прорастает в нее. Сквозь пр-.иму именно такой экспансии текста в эмпирию современник,: и пытались разобраться в чеховских инновациях. Одни с негодованием отмечали это странное качество зыбкости, призрачности границ литературного текста (Сицэль), другие открыто поддерживали дерзость художественного эксперимента (Л.Андреев). Для поздней чеховианы такое совмещение вьрахаотся в устойчивой формуло узнавания: "Чехов - это мы". Писательское слово о его литературном герое становилось для массового читателя словом "обо мне",

:'о тебе", "о нас". Неслучайность этого совмещения сознания литературного героя и душевной омпириа читателя, перебивки плана литературного планом внелиторатурным удостоверяет и сам Чехов, установивший принципиально новые отношения с читателем.

5. Перебивка плана литературного планом внолитератур-ным порождалась и тем абсолютно новаторским соотношением литературы и еглзни. которое нашло свое выражение в творчестве Чехова. Мы выделяем два фактора, которые в своей совокупности позволяли читателю постоянно узнавать в его героях себя, а в себо - прогревать чеховского человека. Первый в отражениях чеховианы связывался с изменением ценностного смысла литературного героя, второй - определялся в критике не очень точным термином "пантеизм Чехова".

- Критики отмечают, что в сфере внимания чеховского искусства оказывается - в противовес глобальному, всеобщему смыслу жизни у продшестьуюздх писателей - индивидуальный смысл каждого человеческого существа в его повседневной и непритязательной обыденности (Д.В.Философов), Чеховское утверждения самоценности человека как' такового во всех его

жизненных проявлениях для русской классической литературы явилось неожиданным и ярким ее обновлением.

- Фигура чеховского героя не воспринималась как само-достаточнгя. В чоховиане было образзно внимание на все громадное множество моментов, на первый взг.чяд, внеположных по отношению к составу внутренней жизни человека, но в то же время з ибо как бы инкрустированных. На чеховском герое всегда летат отсвот всего мира - именно таксе понимание пантеизма становилось обдам местом критически опусов. Понятие пантеизма высвечивало чрезвычайно яркую иллюзию абсолютной реальности, порождаемую искусством Чехова. Мелочи, детали, подробности, выражавшие, по наблюдениям критиков, "связь со всем и со всеми", кагнетаясь, представали у Чехова столь крупным планом, что возникало оцудение, будто еизнь творятся сейчас ц здесь, в присутствии читателя. Создавалось представление о самодвижении. саморат^ытии дп-ненкого потока.

в. Систематическое внимание уделялось в чоховианс той социально!: проблематике эпохи, которая художественно моделировалась творчеством писатоля. Рассуждениями о хизни "по поводу- литературы" критики создавали вокруг писателя ауру животрепе-дущпх низненшх ценностей и значимостей, насуцных для его читателя. Если критики 9С-х годов упре.<ати Чехова в "общественном индифферентизме". то более поздние истолкователи сгидетзлъствуст: понять эпоху, стоящую под знаком кризиса, помогал наглому индивидуальному сознании и чеховский "кестокпй" критицизм. "Эпохальное сознание" з чеховских литературных отражениях соотносилось критикой с о&дим мироощущением самой эпохи, ее эмоциональной ситуацией, социологическое интегрировалось с психологическим и Философским.

1У. Бяб.тиогтг^ичгская гллва (!тчл<"~онпе).

Логическим завершением диссертации и сопутствующим моментом изучения дореволюционной критики явилось исправление целого ряда неточностей и опнбок, найденных нами в 2-х систематических указателях литературы о Чехова и ого творче-

- Ig -

стве (авторцтетнеЕшого И.Ф.Масачова ь дореволюционного библиографа А.Г.Фомина). Нами отмечены но просто ог>реде-ленннз лакуны, а катастрофическое преушньшеяио количества публикаций о Чохове: провинциальная печать представлена чрайне неполно я выборочно, русская критика национальных районов России отсутствует совершенно; "чеховские" материалы центральной прессы оказывается возможным дополнить большим числом не учтенных И.Ф.Масановим статей. Кроме того, очевидно, в связи с теы, что далеко не весь материал бш опчеак И.Ф.касановш йс visu, отдельные библиографические записи производят впечатление составленных недостаточно аккуратно, i: необходимость их коррекции не вызывает сомнений. Указатель А.Г.Фомина производит впечатление составленного нзбрпгне, а .чногда и просто хаотично. ¡Множество неточностей и ошибок (таковых только е пределах 1900-ых гсдо.з нами зафиксировано Т40) мк подразделили на 21 тип. Так как исправлении подвергалось библиографическое описание работ, относшдкхсл лишь к 1900-м годам, то естественно предположение: но исключены неточности и лакуьы и в перечне работ, относящихся к другим хронологическим периодам. Сказанное выше не мо.кет не привести к мысли о настоятельной необходимости издания нового указзтодя дореволюционно? чоу.овиани.

В заключении диссертации делаются обобщения и формулируются основные выводы исследования.

Публикации ачтоте1_по_тй::о дпсоечтялрщ.

1. К LOiTpccy о соотноиен::;: современных и дорсволк;■лонных интерпретаций творчества А.П.Чохоьа // Республигакекгя научно-теоретическая конференция молодых ученых и слеша-листсе по общественным клупм, посшдде.чная ХХУП сьезду КТСО и ХХ1У съезду Ко^иартш: Ла-жкг: Хозпсн докладов. Гига: jiU им. П.Стучки. - I'J№. - С. I49-.j.0I.

2. О некоторых аспектах изучения дороьольцнпнно:: ч'-.-хопскоЙ критики // Республиканская научно-тоор-глл:!,;:*».:: конференция молодое ученых :х сподалистов но oo^ootsojIKü'.: науь-'м. Ьекоторьх посолом;,1 рам-.птнл сбаость:;«!!1'-: члул -1

свете решений ЮТ съззда КПСС: Тозвсн докладов. Рига: Л7 пм.П.Стучки. - 1880. - 0. 166-167.

3. Индивидуальная работа при изучении рассказа Л.П.ЧехоЕа "Ионич" па занятиях по литературе не подготовительном отдалении // Особенносм прододавания на пos.ro-товитэльном отделении. Методические рекомендации. Рига: РЙЙГА. - 1966. - 0.

•■}. К вопросу о дороволкоганпол чг.топпано // Ргслг;С-лякансьая научно-^зоратическал конЧ;р:кшл ие.чодих учеких И спецнатастов по облсстзенкга наукам, пссвялелкая 70-летав Великой Октябрьской социалрстиче^ксК революции: То?:1-сы докладов. Рига: ЛГУ км.П.Стучки. - 35ь7. - СЛ94-Н6

5. Чеховский персонах в дореволюционно;! ьритпко // Республиканская научно-теоретическая конференция г.олоих учених и специалистов но обцествслггм.: ьнуявм, пэсрящемнгы 70-летас ВЕКСМ. Тезисы докладов. Ри^а: НУ чм.Л.Стучки. -1$83. - С. 131-162.

6. О научном статусе дороволгачюнной чеховской критики з академическом чехогодешти // .Дел. в КШОН АН ССОР от 7.04.1989. X: 37478. С. 1-65.

7. "Единство основною зг/оцлснального тона" чеховского тлорчзстза в восприятии I-ритии; 1900-1917 годо.? // Лс-торлко-лнтературннй процесс. ;.'етодо.юг,нчосьие аспекту. Па-учно-нн^ор^ациошше сообщения. П. Русская литература XI -начала XX ьо^ов. Рига: ЛГУ ^и.П.Стучги. - 1339. - 0.60-63.

3. А.П.Чохсв н русском культурно'»' сознании 1900-1017 го;;ов // Методология и .'¡столП"'. четорико-Гитэратурного исследования. 3 научная конференция. Тоьчса докладов. Рига: ЛГУ И'.).П. С тучки. - 1090. - СЛСЬ-110.

9. Чогоч как "л::тсратургаг личность" а духовно-? янзгл рус с него обвества 1?иО-ШУ годов /7 Худокес-гз'-чжг;; ипр пьсатолс литература--» в^сцос.: ОС. то. ТЛЛ ям.Ниьг'а. Тапколт: 1991. - С.Л1-23 (к осаьторетво с Г.З.;.:з.л,хиче."). - 3 почат,:.

Л-' '

\ ' V