автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Агрессивное и постконфликтное поведение детей и подростков в кросскультурной перспективе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Агрессивное и постконфликтное поведение детей и подростков в кросскультурной перспективе"

УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК ИНСТИТУТ чтнлппгии И АНТРОПОЛОГИИ

На правах рукописи 005007519 ^

Буркова Валентина Николаевна

АГРЕССИВНОЕ И ПОСТКОНФЛИКТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ В КРОССКУЛЬТУРНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ (НА ПРИМЕРЕ РУССКИХ И ОСЕТИНСКИХ ШКОЛЬНИКОВ)

Исторические науки: Специальность 07.00.07 Этнография, этнология и антропология

1 2 ЯН В 2012

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва, 2011

005007519

Работа выполнена в Секторе кросс-культурной психологии и этологии человека Учреждения Российской академии наук Ордена Дружбы народов Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-

Маклая

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Бутовская Марина Львовна Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Булатов Абдулгамид Османович Учреждение Российской академии наук Ордена Дружбы народов Институт этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая

доктор исторических наук Козинцев Александр Григорьевич Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

Ведущая организация: Национальный исследовательский университет Высшая Школа Экономики (НИУ ВШЭ)

Защита состоится «17» января 2012 г. в '¡Ч ~ часов на заседании диссертационного совета Д.002.117.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в Учреждении Российской академии наук Ордена Дружбы народов Институте этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая по адресу: г. Москва, Ленинский проспект д.32А, корп. В.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук Ордена Дружбы народов Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая

Автореферат диссертации разослан декабря 2011г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор исторических наук А.Е. Тер-Саркисянц

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В данной диссертационной работе представлен кросскультурный анализ агрессивного и постконфликтного поведения детей и подростков на примере русских и осетинских школьников. Исследование носит междисциплинарный характер.

Актуальность исследования заключается в том, что проблема контроля агрессивного поведения в современном постиндустриальном полиэтничном обществе является насущной задачей. Резкий всплеск насилия и терроризма в последние годы дали новый толчок к изучению природы агрессивности у человека в самых разных областях знаний. Нам представляется крайне важным исследовать агрессивное и постконфликтное поведение именно в детском и подростковом возрасте, что позволит выявить механизмы формирования интолерантного поведения человека на самых ранних этапах развития и разработать методы профилактики агрессивного поведения в детских коллективах (в том числе и конфликтов на этнической почве), способствовать развитию толерантного поведения на более ранних стадиях социализации детей. Опубликованные в последние годы результаты авторитетных лонгитюдных исследований по агрессии и противоправному поведению, осуществленных в США, Великобритании, Швеции и Финляндии, показали необходимость коррекции асоциального поведения именно в детском возрасте (Bergman, Andershed, 2009; Ttofi, Farrington, 2009; Gentile et al., 2009; Pulkkinen et al., 2009).

В России с ее многоэтничным населением проблема конфликтов, возникающих на этнической почве, крайне актуальна. В связи с этим выбор исследуемых нами регионов не случаен. Сравниваемые регионы имеют четкую этническую специфику при сопоставлении друг с другом, что позволило выявить универсальные и культурно-специфические черты поведения детей и подростков. При этом условия проведения исследования были идентичны - все опросы и измерения проходили в общеобразовательных школах с общероссийскими стандартами в области образования и администрирования. Необходимым и актуальным представляется и присутствие в выборке представителей этнических культур Северного Кавказа. В последние десятилетия именно в этом регионе происходят многочисленные межэтнические конфликты, Северный Кавказ является одним из самых сложных регионов России с точки зрения социально-экономической ситуации, государственного управления и обеспечения национальной безопасности России (Тишков, 2000). Существует много мифов о якобы традиционно большей агрессивности у населения Кавказа.

Кроме того, в общественной жизни народов Кавказа вопросам, связанным с агрессивным поведением и примирением, отводится значительное место, и этим аспектам поведения уделяется пристальное внимание антропологов и политологов. В культуре народов Северного Кавказа в целом, и осетин в частности, традиционно существовали институализованные формы примирения и регуляции социального напряжения. Несмотря на процессы модернизации, традиционные стереотипы восприятия и паттерны поведения в той или иной степени сохраняются.

Степень разработанности темы. В мировой науке в самых разных областях в настоящее время активно ведутся исследования агрессивного поведения, практик примирения и постконфликтного поведения. Агрессия рассматривается как комплексный биосоциальный феномен, присутствующий во всех без исключения человеческих обществах: наряду со значительным влиянием роли культуры и воспитания, в экспрессии различных форм агрессивного поведения большую роль играют биологические факторы. Зарубежные исследования, представленные работами этологов, эволюционных психологов, социальных психологов, кросскультурных психологов и антропологов, делают акцент на тендерных, возрастных, культурных особенностях агрессивного и постконфликтного поведения (J. Archer, F. Aureli, К. Bjorkqvist, A. Buss, М. Butovskaya, J. Coie, К. Dodge, A. Eagly, D. Fergusson, D. Fry, A. Fossati, A. Frodi, C. Jacklin, J. Hyde, A. Kozintsev, E. Maccoby, J. Ostrov, S. Sackin, V. Steffen, E. Thelen, C. Santisteban, F. Strayer, P. Verbeek, F. de Waal и др.). Многие ученые отмечают положительную роль агрессии в жизни человека, в том числе её адаптивную функцию (Берковиц, 2001; Буркова и др., 2006а; Бутовская, Козинцев, 1998; Бэрон, Ричардсон, 2000; Лоренц, 1998; Реан, 1996; Aggression and adaptation, 2007). Исследованием постконфликтных взаимодействий у детей занялись сравнительно недавно, к настоящему времени выявлены некоторые возрастные, тендерные, культурные особенности примирения (М.Л. Бутовская, Г.А. Козинцев, К. Grammer, W. Hartiip, N. Iskandar, М. Killen, I. Kolominskii, В. Laursen, Т. Ljungberg, S. Sackin, P. Verbeek, F. de Waal, B. Zhiznevskii и др.).

Долгое время в отечественной науке агрессивное поведение детей и подростков не исследовалось как самостоятельный феномен. Исключение составляют работы М.Л. Бутовской и А.Г. Козинцева. В настоящее время работы по изучению агрессии в России представлены в нескольких направлениях. Первое направление - это работы психологов, медиков и педагогов, изучающих, как правило, детей и

подростков с девиантным поведением (С.Н. Ениколопов, В.В. Знаков, ОН. Истратова, О.Н. Князева, П.А. Ковалев, Н.Д. Левитов, Е.В. Ольшанская, А.К. Осницкий, A.A. Реан, Т.Г. Румянцева, JI.M. Семенюк, И.А. Фурманов и др.).

Другое направление представляют исследования этнопсихологов, этносоциологов и этнологов. Одни работы посвящены особенностям взаимодействия представителей разных культур в полиэтничных и моноэтничных регионах, возникающим конфликтам на этнической почве (Н.М. Лебедева, О.В. Лунева, В.К. Малькова, М.Ю. Мартынова, Г.У. Солдатова, Т.Г. Стефаненко, З.Б. Цаллагова). Другие описывают происходящие в последние десятилетия конфликты на территории России и бывших советских республик, исследуются причины их возникновения, структура конфликта, возможности канализации насилия в мирное русло, выработка политики предотвращения конфликтов, заблаговременной оценки вероятности возникновения конфликтов на этнической почве и т.п. (М.Н. Губогло, В.Ю. Зорин, Л.М. Дробижева, C.B. Соколовский, В.В. Степанов, В.А. Тишков). Большое внимание уделяется вопросам формирования толерантности и культуры межнационального общения (Молодежь Москвы, 2007; Молодые москвичи, 2008; Малькова, 2007), разрабатываются программы практического обучения навыкам конструктивного межкультурного диалога для старшеклассников полиэтничных школ России (Н.М. Лебедева, Т.Г. Стефаненко, М.Ю. Мартынова, О.В. Лунева).

Традиционная культура народов Северного Кавказа изучалась с самых разных сторон отечественными этнологами. В том числе затрагивались и вопросы традиционных представлений о конфликтах, способах их разрешения, традиционной организации власти на Северном Кавказе (в частности, у осетин), трансформации этих представлений (Г. Анчабадзе, И.Л. Бабич, Т.З. Бесаева, А.Б. Дзадзиев, Х.В. Дзуцев, Б.А. Калоев, Ю.Ю. Карпов, М.М. Ковалевский, В.А. Тишков, Л.А. Чибиров). Традиционная культура русского народа, в том числе и вопросы, связанные с проявлениями агрессивного поведения, улаживанием конфликтов, степенью допустимости той или иной формы агрессии, также обширно представлена отечественными этнологами (A.B. Буганов, М.М. Громыко, О.П. Илюха, C.B. Кузнецов, И.А. Морозов, Н.Л. Пушкарева, И.С. Слепцова).

В настоящее время отечественные и зарубежные исследователи также активно заняты поиском биологических (генетических, гормональных) основ агрессии и насилия (Л.Т. Алфимова, МЛ. Бутовская, В.А. Васильев, В.Е. Голимбет, Н.В. Малюченко, А.П.

Рысков, В.Н.Трубников, J. Archer, A. Caspi, Е. Coccaro, J. Manning, T.

Mofitt, A. Serretti, К. Soma и др.).

Цель диссертационной работы - провести сравнительный анализ агрессивного и постконфликтного поведения русских и осетинских детей и подростков, выявить универсальные и культурно-специфические особенности этих форм поведения.

Для достижения цели исследования были поставлены следующие

задачи:

• Изучить влияние пола и возраста на агрессивное и постконфликтное поведение у русских и осетин;

• Сравнить модели агрессивного и постконфликтного поведения у

русских и осетин;

• Исследовать взаимосвязь типов агрессии с социальными характеристиками респондентов (социальным статусом в группе);

• Рассмотреть характер связи между показателями агрессивного поведения респондентов и индивидуальной дистанцией общения;

• Проанализировать взаимосвязь между типом практикуемого агрессивного поведения и гормональным уровнем (на примере

пальцевого индекса);

• Изучить традиционные культурные модели примирения и механизмы ограничения агрессии на примере русских и осетин, оценить степень их применимости в современном обществе.

Объект исследования - дети и подростки из двух регионов России: г.Москва и Республики Северная Осетия-Алания (г.Владикавказ, г.Беслан). Всего было опрошено 3130 школьников (от 11 до 17 лет): 1095 московских (520 мальчиков и 575 девочек) и 2035 осетинских (935 мальчиков и 1100 девочек). В московскую выборку преимущественно вошли русские, в выборку из Владикавказа и Беслана - осетины (по самоопределению самих респондентов).

Предмет исследования - агрессивное и постконфликтное поведение детей и подростков в кросскультурной перспективе (на примере русских и осетин).

Источниками исследования являются: 1. полевые материалы

автора; 2. литературные источники.

Методы исследования. Исследование выполнено в рамках междисциплинарного подхода. Для решения поставленной проблемы использовались принципы и исследовательские методы социальной антропологии, этологии человека, физической антропологии, истории, социальной психологии, статистики:

I. Исследование литературных источников. При работе над диссертационным исследованием использовались опубликованные

материалы, содержащие ценные сведения и характеристики тех сторон жизни рассматриваемых народов, которые имеют непосредственное отношение к проблеме агрессии и примирения, а именно традиционные представления о конфликтах и их разрешении. Кроме того, был изучен большой объем литературы, посвященной исследованиям агрессивного и постконфликтного поведения в современной науке.

2. Анкетирование. Для проведения исследования использовалось несколько опросников: адаптированный для России международный опросник агрессивного поведения Басса и Перри (Buss, Perry, 1992), опросники по агрессии, постконфликтному поведению и социальному статусу, созданные и апробированные автором диссертационного исследования в соавторстве с М.Л. Бутовской и В.М. Тименчик (Буркова и др., 2006а,б,в).

3. Интервыорование. При исследовании пространственного поведения и его связи с агрессией был также использован метод интервьюирования для выяснения факторов, влияющих на дистанцию общения (возраст, взаимоотношения, этничность).

4. Прямое этологическое наблюдение за свободно общающимися школьниками в условиях парного взаимодействия с последующей фиксацией поведения общающихся и измерением дистанции общения.

5. Антропометрические измерения длины пальцев с использованием скользящего циркуля по методике, разработанной Д. Меннингом (Manning et al., 1998). На основании этих измерений был посчитан пальцевой индекс.

6. Сравнительный анализ полученных результатов с результатами исследований других авторов.

7. Статистический анализ собранных данных с использованием пакета программ SPSS-15 и SPSS-16.

Достоверность научных положений и результатов диссертационной работы подтверждается их сопоставимостью с результатами исследований других авторов; внутренней непротиворечивостью логики исследования; значительным объемом и репрезентативностью выборки; адекватностью выбранных методов для решения цели и задач исследования; проверкой количественных данных с помощью соответствующих математических процедур.

Научная новизна. В данной работе исследование агрессивного и постконфликтного поведения проводилось среди обычных детей, поведенческие реакции которых не выходят за пределы нормы, а не с девиантными группами, как это было сделано многими авторами в предыдущих исследованиях. Такой подход позволяет лучше оценить

феномен агрессии с точки зрения её адаптивности в человеческом обществе.

Новизна исследования заключается, прежде всего, в использовании комплексного подхода - сочетании методов социальной антропологии, этологии человека, физической антропологии, истории и социальной психологии применительно к одному и тому же изучаемому объекту и его предметному полю.

В рамках данного исследования так же впервые в мире исследуется взаимосвязь агрессивного поведения и индивидуальной дистанции общения, по методике, совмещающей одновременное этологическое наблюдение, непосредственное измерение дистанции общения и личный опрос общающихся (интервью).

Впервые в России изучается связь между показателями агрессивного поведения и социальным статусом, взаимосвязь гормонального уровня (в качестве маркера использован пальцевой индекс) и агрессивных паттернов поведения.

Впервые проведен детальный анализ универсальных показателей агрессивного и постконфликтного поведения у российских детей и подростков из двух культур (русские и осетины), что позволило выявить общие и культурно-специфические особенности поведения. Для сравнения привлечены историографические и этнографические данные по двум народам - русским и осетинам.

Практическая значимость работы. Разработанные и адаптированные для России опросники могут быть включены в программы по диагностике антисоциального поведения. Выявленные в результате работы культурные паттерны поведения в агрессивных и постконфликтных ситуациях представляют практическую ценность для психологов и учителей, ежедневно сталкивающихся с анцисоциальным поведением детей и подростков в школе. Знание правил поведения представителей других этнических групп, и распространение таких знаний повсеместно поможет избежать конфликтов, основанных на взаимонепонимании представителей разных культур. Особенно важно учитывать это в тех школах, где классы полиэтничны и включают детей мигрантов. Практическую медицинскую ценность представляют данные по гормональным основам агрессии. Результаты работы могут быть полезны для педагогов, врачей, лекторов, практикующих психологов, политологов, руководства школ и т.п.

Научные положения, выносимые на защиту:

1. Наличие универсальных и культурно-специфических особенностей агрессивного и постконфликтного поведения у детей и подростков (на примере русских и осетинских школьников);

2. Наличие тендерных и возрастных различий агрессивного и постконфликтного поведения у детей и подростков (на примере русских и осетинских школьников);

3. Наличие взаимосвязи типов агрессивного поведения с социальными характеристиками респондентов (социальным статусом в группе) (на примере русских и осетинских школьников);

4. Наличие связи между параметрами агрессивного поведения респондентов и индивидуальной дистанцией общения;

5. Наличие связи между типом практикуемого агрессивного поведения и пальцевым индексом как маркером уровня пренатального тестостерона и эстрогена;

6. Возможность применения традиционных культурных моделей примирения и механизмов ограничения агрессии в современном обществе на примере рассматриваемых этнических групп.

Апробация и внедрение результатов. Результаты исследования были представлены на 23 российских и международных конференциях. Проведен ряд лекций в школах г.Владикавказа с целью ознакомления с результатами исследования и разработкой методических рекомендаций по предотвращению и разрешению конфликтов в школах. На основе результатов исследования написано несколько научно-популярных статей, даны ряд экспертных интервью в СМИ о феномене агрессии для широкой публики. Результаты исследования используются в учебных курсах «Этология Человека» и «Теория и практика межкультурной коммуникации» в РГГУ.

Структура работы определяется поставленными целью и задачами. Диссертация состоит из введения, 2 глав, заключения, списка литературы, включающего 353 наименования, и приложения. Работа изложена на 251 листе машинописного текста, содержит 57 рисунков и 53 таблицы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении изучаемая проблема обосновывается с позиций её актуальности и значимости исследования, обсуждается степень изученности темы зарубежными и отечественными исследователями, определяются цель и задачи работы, описываются объект и предмет исследования, обосновываются методы исследования, научная новизна и достоверность полученных данных.

Глава 1 «Современные и традиционные представления об агрессии и постконфликтном поведении» состоит из двух параграфов и представляет собой обзор литературных источников по данной проблематике.

В первом параграфе анализируются работы современных ученых, наиболее близко относящиеся к тематике данного исследования. Результаты многочисленных исследований указывают, что использование различных типов агрессии зависит, прежде всего, от возраста (Фурманов, 1996; Archer, 2009; Cairns, 1989; Bjorkqvist, 1994; Coie, Dodge, 1998; Hartup, 1983) и пола (Берковиц, 2001; Aggression and adaptation, 1997; Archer, Parker, 1994; Bjorkqvist, 1994; Campbell et al., 1992). Тендерные различия агрессивного поведения установлены во множестве культур. Мальчики чаще практикуют физическую агрессию, а девочки - непрямую (Bjorkqvist et al., 1992; Bjorkqvist, 1994; Butovskaya et al., 2007; Brodzinsky et al.,1979; Campbell et al.,1992; Pepler, Craig, 2005; Whiting, Edwards, 1973; Xie et al., 2002; Xie et al., 2011). Анализ всех работ показал, что хотя мужчины в большинстве обществ физически более агрессивны, чем женщины, это положение не универсально для всех культур (Cook, 1992; Cummings, 1991; Fry, Hiñes, 1993; Lepowsky, 1991). При этом немалое значение имеет факт различного отношения к тем ми иным формам агрессии, их социальная желательность или неприятие (Ostervveil, Nagano-Nakamura, 1992).

Исследования в области постконфликтного поведения продемонстрировали, что агрессия - всего лишь один из вариантов социального решения конфликта (de Waal, 1996). Существуют естественные механизмы, накладывающие ограничения на конфликтные отношения между членами группы во имя поддержания группового единства и кооперации (Butovskaya, Kozintsev, 1999; de Waal, 1997). При этом социальный успех ребенка в группе определяется не только привлекательностью драки и контролем над сверстниками, но и умением примиряться с бывшими оппонентами (Sackin, Thelen, 1984; Strayer, Noel, 1986). Исследователи отмечают, что феномен примирения достоверно прослеживается уже у детей двухлетнего возраста, и получает существенное подкрепление и значительное культурное развитие в процессе социализации (Бутовская, 2004; Butovskaya, Kozintsev, 1997; Butovskaya et al., 2000; Fujisawa et al., 2006; Kolominskii, Zhiznevskii, 1992; Leyva, Furth, 1986). Данные о наличии тендерных различий в способах примирения у человека показывают, что девочки лучше мирятся в конфликтах, они более социально компетентны, чем мальчики, и эти навыки могут

использоваться ими для обеих целей - агрессивных и мирных (Grammer, 1992; Osterman et al., 1997; Ohbuchi, Yamamoto, 1990). Ha успешность примирения оказывает влияние степень близости отношений (Hartup et al., 1988; Raffaelli, 1997; Verbeek, de Waal, 2001). Кроме того, исследователи выделяют определенные способы примирения (фразы-мирилки, подарки, объятия, поцелуи) (Бутовская, 2004; Butovskaya, Kozintsev, 1999).

Во втором параграфе рассматриваются представления о конфликтах и их разрешении в традиционной культуре русских и осетин. Особое внимание уделено особенностям социализации детей и подростков, традиционным способам примирения, роли женщины в разрешении конфликтов, особенностям невербальной коммуникации и стереотипам поведения в русской (Антипов, 1899; Буркова и др., 2010; Громыко, Буганов, 2007; Илюха, 2007; Кузнецов, 2008; Морозов, Слепцова, 2004; Прохоров, Стернин, 2007; Сергеева, 2006; Brosnahan, 1998; Richmond, 1996; и др.) и осетинской традиции (Анчабадзе, 2004; Бабич, 2000; Газданова, 2003; Дзадзиев, 2002; Дзуцев, Бесаева, 1994; Калоев, 1971; Карпов 2001; Кобахидзе, 2008; Ковалевский, 1886; Ладыженский, 2003; Мисиков, 1916; Солдатова, 1998; Тменов, 1992; Хадикова, 2006; Чечиев, 1985; Чибиров, 2008; и др.).

Анализ литературных источников позволил заключить, что у осетин с их большей ориентированностью на воинственность в традиционной культуре, правила и нормы поведения регламентированы строже, чем у русских. На людей, нарушающих нормы этикета у русских, смотрят более снисходительно, тогда как в осетинском обществе такой человек становится изгоем. Традиционная культура осетин - это культура маскулинности. Хотя в русской традиции мужчина также занимал доминирующее место по сравнению с женщинами, но культ воина был не столь развит, как у осетин.

При сравнении системы воспитания русских и осетин можно выделить некоторые универсальные и культурно-специфические особенности: 1) Осетины обучают с раннего детства корректному поведению и нормам этикета, направленных на непровоцирование насилия, тогда как русским мальчикам дано «больше свободы» - они могут дурачиться и даже дерзить; 2) В обеих культурах акцент делается на воспитание а мальчиках силы, смелости и способности защитить свою честь и честь семьи, а в девочках - неконфликтности, терпимости; 3) Среди русских были более распространены телесные наказания при воспитании детей, у осетин к детям относились с большим «уважением», воспитывая в них чувство собственного достоинства с самых ранних лет жизни; 4) У русских отличительной

чертой поведения молодых людей во время праздников и гуляний было стремление к куражу и демонстративной агрессивности, что по традиционным представлениям способствовало повышению их авторитета и считалось необходимым атрибутом. Подобное поведение у осетин было неприемлемо; 5) С другой стороны в обеих культурах среди мальчиков и мужчин доминировали развлечения соревновательного типа.

Как общечеловеческие ценности в обеих культурах ценилось сострадание к нуждающимся, взаимопомощь, гостеприимство, терпимость. Конфликтные ситуации разрешались на основе обычного права. Как у русских, так и у осетин, существовал институт мировых посредников, однако сама процедура примирения отличалась. У русских поведение на общем собрании не имело четкой регламентации и зависело от местной социально-нравственной ситуации и характера обсуждаемых вопросов, часто вопросы обсуждались с большим шумом. У осетин порядок действий был строго регламентирован и прописан, существовало множество табу. Участие женщины в примирении конфликтующих также наблюдается в обеих традициях.

В результате анализа нами были выделены следующие универсальные инструменты сдерживания агрессии: 1) Нормы и правила общения, направленные на демонстрацию почтения, уважения, покорности, позы ненасилия; 2) Институты гостеприимства, искусственного родства, породнения между конфликтующими сторонами; 3) Институты посредничества с разработанной системой примирения, заменой мести выкупом; 4) Неприменимость насилия по отношению к слабым (женщинам, детям, старикам); 5) Правила поведения при ведении военных действий.

Глава 2 «Агрессивное и постконфликтное поведение детей и подростков (на примере русских и осетинских школьников)» состоит из пяти параграфов и представляет собой эмпирическую часть исследования.

В первом параграфе дается характеристика выборки и методов проведенного исследования.

Во втором параграфе представлены результаты исследования агрессивного и постконфликтного поведения детей и подростков -тендерные и кросскультурные различия, возрастная динамика.

Значимые тендерные различия были выявлены по всем шкалам агрессивного поведения по опроснику Басса-Перри у русских и осетинских школьников - мальчики имеют более высокие оценки по физической агрессии, тогда как девочки по остальным трем параметрам - вербальная агрессия, гнев, враждебность (табл.1-2). По

шкалам нашего опросника значимые тендерные различия были найдены по всем шкалам физической агрессии (мальчики имеют более высокие оценки), но не вербальной (табл. 1 -2). Средние показатели по самооценке показывают, что уровень агрессии у осетинских школьников выше по сравнению с русскими (табл. 1-2). Табл.1. Значимые тендерные различия агрессивного поведения у русских школьников

ПАРАМЕТРЫ АГР.ПОВЕДЕНИЯ

МАЛЬЧИКИ

SD

N

ДЕВОЧКИ

SD

N

df

физическая агрессия

24.58

5.69

154

22.02

6.51

159

3.69

310

.000

вербальная агрессия

13.30

3.64

154

15.14

7.17

159

-2.85

311

.005

враждебность

20.53

5.70

154

23.41

6.22

159

-4.27

311

.000

14.60

4.61

154

16.85

5.64

159

311

.000

СУММАРНАЯ АГРЕССИЯ

73.03

14.12

153

77.42

18.08

159

-2.395

310

.017

инициативная физическая прямая

1.14

1.25

366

0.58

0.83

416

7.449

780

.000

инициативная физическая непрямая

1.34

1.61

366

1.01

1.26

415

3.207

779

.001

ответная физическая прямая

5.04

2.44

366

3.64

2.03

416

8.705

780

ООО

ответная физическая непрямая_

2.39

2.79

366

1.94

2.17

416

2.521

780

,012

Табл.2. Значимые тендерные различия агрессивного поведения у осетинских шкли,никои

ПАРАМЕТРЫ АГР. ПОВЕДЕНИЯ

МАЛЬЧИКИ

SD

ДЕВОЧКИ

SD

df

физическая агрессия

27.66

5.67

48

25.03

6.35

158

3.801

304

ООО

вербальная агрессия

14.56

4.43

48

15.85

4.87

158

-2.414

304

.016

враждебность

21.15

5.29

48

24.20

6.33

158

-4.564

304

.000

15.65

5.12

48

17.72

5.57

158

-3.380

304

.001

СУММАРНАЯ АГРЕССИЯ

79.01

14.22

48

82.80

17.78

158

-2.050

304

.041

инициативная физическая прямая

1.83

1.20

383

1.34

0.84

497

7,195

.000

инициативная физическая непрямая

2.81

1.54

383

2.36

0.95

497

5,414

878

.000

ответная физическая прямая

7.23

2.18

383

6.10

2.15

497

7,661

878

.000

ответная физическая непрямая_

4.39

2.31

383

3.99

1.66

497

2,911

878

.004

Mean - среднее. SD - стандартное отклонение, N - количество случаев, t-коэффициент, df - степень свободы. Р- значимость

Исследование агрессивного поведения с учетом фактора возраста показало, что уровень гнева возрастает с возрастом у русских мальчиков и осетинских девочек, тогда как у русских девочек и осетинских мальчиков до 12-13 лет уровень гнева снижается, потом возрастает к 14-15 годам, далее снова снижается (рис.1).

Возрастная динамика по параметру враждебность имеет сходный характер у русских и осетин -ууровень враждебности выше у девочек и имеет самые высокие показатели в самом раннем возрасте (до 11 лет) и последовательно снижается; у мальчиков проявление враждебности не имеет таких резких возрастных изменений, хотя у русских мальчиков с

1 - РУССКИЕ 2-ОСЕТИНЫ

14-15 лет наблюдается повышение уровня враждебности и к 16 годам достигает уровня девочек (рис.2).

Рис.1. Возрастная динамика уровня гнева у русских и осетин

ПОЛ:

1,00 2,00 3,00 4,00

'т.....-.....—'—I.................1......................г"

1.00 2,00 3,00 4,00

Dot/lines shew Means

l- РУССКИЕ 2 - ОСЕТИНЫ

ш 17,ООН

ш

зс !

16,00-

1,00 2,00 3,00 4,00 1,00 2,00 3,00 4,00

возраст: 1=11, 2=12-13, 3=14-15, 4=-16 возраст: 1=11, 2=12-13, 3=14-15, 4=>16

Рис.2. Возрастная динамика уровня враждебности у русских и осетин

2.00 ..........................

| ПОЛ:

j-----мальчики

■ девочки

Dot/Lines shew Means

возраст: 1=11, 2=12-13, 3=14-15, 4*16 возраст: 1<11. 2=12-13, 3=14-15, 4*16

Рис. 3. Возрастная динамика уровня физической агрессии у русских и осетин

а 2б,оо-<

к

< 24.00-

о ш

J 22,00-

S

S 20.001,00 2.00 3,00 4,00 возраст: 1*11,2=12-13, 3=14-15,4s>16

1 - РУССКИЕ

2 - ОСЕТИНЫ

1,00 2,00 3,00 4.00 возраст: 1*11, 2=12-13,3=14-15,4-И6

Dot/Lines show Means

Уровень физической агрессии в обеих выборках выше у мальчиков (рис.3). В целом и русские, и осетинские школьники с возрастом становятся более драчливы, особенно осетины (рис.3).

По вербальной агрессии наблюдаются существенные тендерные различия - девочки чаще кричат, обзываются, спорят при конфликтах, чем мальчики (рис.4). С возрастом у девочек (и русских, и осетинок) использование этого типа агрессии увеличивается к 14-15 годам, а потом начинает плавно снижаться к старшему подростковому возрасту. У мальчиков в обеих выборках использование вербальной агрессии с возрастом только возрастает (рис.4).

Рис.4. Возрастная динамика уровня вербальной агрессии у русских и осетин

При разделении на прямую и непрямую агрессию были получены кросскультурные различия - у русских школьников использование физической агрессии во всех формах (прямой/непрямой, инициативной/ответной) с возрастом возрастает; у осетин наблюдается небольшой рост с возрастом по прямой агрессии, тогда как при непрямых видах, напротив, наблюдается тенденция к снижению.

Значимые половые различия наблюдаются и по параметрам постконфликтного поведения у русских (табл.3) и осетинских школьников (табл.4). У русских школьников по общему уровню примирения различия оказались значимы только по одному параметру - мальчики лучше мирятся с теми, кто им безразличен, если они сами были зачинщиками ссоры. Девочки идут на примирение через значимо больший отрезок времени по сравнению с мальчиками. При участии в конфликтах других одноклассников, девочкам более присуще вставать на сторону того, кто прав, или вообще не вмешиваться в конфликт. Мальчики же поддерживают нападающего (более сильного), а если не вмешиваются в ссору/драку, то наблюдают за ней (табл.3-4).

Что касается способов примирения, рукопожатие, похлопывание по плечу оказались типично мужским способом примирения со всеми

категориями одноклассников. Тогда как, остальные способы (объятья и поцелуи, подарки и приглашения вместе провести досуг, вербальные извинения, обращение за помощью к третьим лицам) значимо чаще используют девочки (табл.3).

Таблица 3. Значимые тендерные различия постконфлнктного поведения у русских школьников

ПАРАМЕТРЫ ПОСГКОНФ. ПОВВДЕНИЯ МАЛЬЧИКИ ДЕВОЧКИ

mean | SD | N mean | SD | N t-коэф. | df | Р

Если я был (а) зачинщиком ссоры (драки), я мирюсь первым (ой):

с тем, кто безразличен | 2,60 | 1,27 | 235 | 2,40 | 1,13 | 264 | 1.915 | 497 | .056

БРЕМЯ ПРИМИРЕНИЯ

Через сколько времени вы миритесь в случае, если вы были зачинщиком ссоры:

с тем, кто безразличен | 3,62 | 1,45 | 235 | 3,89 | 1,32 | 264 | -2.172 | 497 | .030

Через сколько времени вы миритесь в случае, если вас обидели:

с друзьями | 2,74 | 1,51 | 235 | 3,02 | 1,47 | 264 | -2.058 | 497 | .040

УЧАСТИЕ В КОНФЛИКТАХ ДРУГИХ ОДНОКЛАССНИКОВ

В ссорах мещу одноклассниками я поддерживаю того, кто прав независимо от того, друг он мне или нет 2.46 1,49 520 2,78 1,42 575 -3.635 1093 .000

Когда другие ссорятся (дерутся), я наблюдаю за ними со стороны 2,07 1,49 520 1,84 1,45 575 2.578 1093 .010

Когда другие деругся, я вмешиваюсь и поддерживаю налагающего (более сильного) 1,06 1,04 519 0,81 0,90 575 4.171 1092 .000

Когда другие дерутся, я предпочитаю держаться от них подальше 1,92 136 520 231 1,40 575 -4.580 1093 .000

СПОСОБЫ ПРИМИРЕНИЯ

Когда я мирюсь, я касаюсь рукой, хлопаю по плечу, пожимаю руку:

с друзьями 3,92 U6 235 3,33 1,50 264 4.542 497 .000

с тем, кто безразличен 2,42 U2 235 1,97 1,12 264 4.134 497 .000

с теми, кого не люблю 1,94 1,29 235 1,56 0,93 264 3.764 497 .000

Когда я мирюсь, я дарю подарки, приглашаю поят вместе куда-то, обещаю дать послушать кассету, диск:

с друзьями 2,64 1,51 235 2,89 1,41 264 -1.894 497 .059

с теми, кого не люблю 1,45 1,02 235 1,29 0,67 264 2.076 497 .03S

Еоти я хочу помириться с кем-либо, я прошу у него прощения 2,63 1,64 520 2,89 1,48 575 -2.776 1093 .006

Когда я сам(з) не могу помириться с кем-либо, я обращаюсь за помощью к третьим лицам 1,53 1,32 520 1,78 1,35 575 -3,042 1093 .002

Когда я мирюсь, я обнимаю, целую, глажу его:

с друзьями I 1,83 1 1,30 | 235 | 3,01 | 1,51 [ 264 | -9.309 | 497 | .000

Mean - среднее, SD - стандартное отклонение, N - количество случаев, t-коэффицнент, df - степень свободы, Р - значимость

У осетинских школьников достоверные тендерные различия наблюдаются по следующим параметрам постконфликтного поведения: в целом, мальчики лучше идут на примирение, чем девочки (табл.4). По времени примирения значимым оказался только один

параметр - девочки дольше выдерживают паузу после конфликта с нейтральными одноклассниками, если их обидели (табл.4).

При взаимодействии других одноклассников осетинские и русские девочки поддерживают того, кто прав, или вообще не вмешиваются в конфликт. Осетинские мальчики же поддерживают своих друзей или более слабого (а не более сильного) и пытаются разнять ссорящихся (а не наблюдать со стороны) в отличие от русских (табл.4). Таблица 4. Значимые тендерные различия пост-конфликтного поведения у осетинских школьников

ПАРАМЕТРЫ ПОСТКОНФ. ПОВЕДЕНИЯ МАЛЬЧИКИ ДЕВОЧКИ

mean SD N mean SD N t- коэф. df P

После ссоры (драки) я стараюсь искать пути примирения с соперником 2,79 1,52 532 2,49 1,45 656 3.500 1186 .000

Если я был (а) зачинщиком ссоры (драки), я мирюсь первым (ой)'

с тем, кто безразличен | 2,40 | 1,50 | 531 | 2,09 | 1,27 1 656 | 3.761 11185 | ООО

ВРЕМЯ ПРИМИРЕНИЯ 11..

Через сколько времени вы мир1ггесь в случае, если вас обидели'

с тем, кто безразличен | 3,59 | 1,41 | 532 | 3,74 | 134 1 656 1-1.938 |1186| 053

УЧАСТИЕ В КОНФЛИКТАХ ДРУГИХ ОДНОКЛАССНИКОВ

В ссорах между одноклассниками я поддерживаю своих друзей независимо от того, правы они или нет 3,53 1,55 532 3,12 1,55 656 4.470 1186 .000

В ссорах между одноклассниками я поддерживаю того, кто прав независимо от того, друг он мне или нет 3,00 1.65 531 3,41 2,55 656 -3.205 1185 .001

Когда другие дерутся, я ачешиваюсь и поддерживаю жертву(более слабого) 3,42 1,52 531 3,24 1,53 656 2.045 1185 .041

Когда другие дерутся, я разнимаю их 3,80 1,38 531 3,41 1,48 656 4.639 1185 .000

Когда другие дерутся, я предпочитаю держаться от них подальше 2,14 1,42 531 2,59 1,46 656 -5.435 1185 .000

СПОСОБЫ ПРИМИРЕНИЯ

Когда я мирюсь, я касаюсь рукой, хлопаю по плечу, пожимаю руку

с друзьями 3,79 1,54 531 3,44 1,60 656 3.889 1185 .000

с тем, кто безразличен 2,51 1,52 531 2,06 >25 656 5.648 1185 .000

с теми, кого не люблю 2,15 1,48 531 1,78 U4 656 4.727 1185 .000

Когда я мирюсь, я дарю подарки, приглашаю пойти вместе куда-то, обещаю дать послишть кассет l', диск

с тем, кто безразличен 1,96 1,31 530 1,78 1,15 656 2.549 1184 .011

с теми, кого не люблю 1,81 132 530 1,61 ¡,17 556 2.757 1184 .006

Если я хочу помириться с кем-либо, я прошу у него прощения 2,77 1,63 531 3,03 1,54 656 -2.814 1185 .005

Когда я мирюсь, я обнимаю, целую, глажу era:

сдрузьями | 2,28 | 1,58 | 530 | 2,95 | 1,62 1 656 1-7.165 111841 .000

Mean - среднее, SD - стандартное отклонение, N - количество случаев, t-коэффициент, df- степень свободы, Р - значимость

По способам примирения рукопожатия и похлопывания по плечу также оказались мужским способом примирения у осетин, также как и у русских. Девочки же более склонны примирятся с помощью словесных извинений и объятий или поцелуев. В отличие от русских, осетинские мальчики (но не девочки) значимо чаще приглашают вместе провести досуг и дарят подарки с целью разрешения конфликта, но только по отношению к нейтральным одноклассникам и тем, кого не любят (не с друзьями) (табл.4). По всем параметрам постконфликтного поведения, также как и по агрессии, осетинские школьники имеют более высокие средние показатели (табл.3-4). Таким образом, можно говорить о том, что, несмотря на более высокий уровень агрессии у детей и подростков из Северной Осетии, они имеют и более высокие показатели по параметрам постконфликтного поведения, т.е. они лучше мирятся после конфликтов со своими оппонентами, чем русские школьники.

Исследование постконфликтного поведения с учетом влияния этничности и возраста показало, что стремление к примирению имеет четкие культурные и тендерные различия - у русских школьников более склонны к примирению девочки до 15 лет, у осетин - мальчики во всех возрастах. С возрастом стремление мириться возрастает у русских мальчиков и девочек, начиная с 14-15 лет, у осетин - уровень примирения с возрастом только снижается (рис.5).

Рис. 5. Уровень примирения у русских и осетин

S 2,50-!

ПОП:

- мальмеки

- девочки

Dot/Unes show Means

1-РУССКИЕ

2-ОСЕТИНЫ

О 1.00 2.00 3.00 4.00 1,00 2.00 3,00 4.00

вгарасг.1=<11,4=12-13,1=14-15,4= >16 возраст. 1= <11, 2=12-11,3=14-16, <= >16

Уровень примирения в обеих выборках был выше в случае, если респондент являлся инициатором конфликта (цифры по шкале У (рис.6-7). Таким образом, можно заключить, что агрессор гораздо сильнее стремиться примириться с обиженной им стороной.

Рис.6. Инициация примирения со стороны агрессора

ПОП:

■ мальчики девочш

DotAinesslKw Means

......г........

2.00

1 - РУССКИЕ 2-ОСЕТИНЫ

возраст: 1*11, 2=12-13, 3=14-16, 4=»16 возраст: 1*11, 2=12-13, 3=14-16, 4=>16

Рис.7. Инициация примирения со стороны жертвы

возраст: 1*11, 2=12-13, 3=14-15, 4 =>16 возраст: 1*11, 2=12-13, 3=14-15, 4=>16

Тендерные и культурные различия были установлены в предпочтении способов примирения. Так, и у русских и у осетин, примирение с использованием рукопожатия, похлопывания по плечу оказалось типично мужским способом примирения со всеми категориями одноклассников, что согласуется с другими исследованиями (Сгаттег, 1992; ВШоуэкауа еС а!., 2000). Осетины используют этот способ примирения чаще, чем русские. Наше исследование и другие работы показывают, что объятья и поцелуи и вербальные извинения - традиционно женский способ примирения (Огашшег, 1992; Вшоузкауа е{ а1., 2000). В целом, обнимаются и притрагиваются друг к другу с целью примирения больше друзья. Русские девочки больше мальчиков используют и все остальные способы примирения - подарки и приглашения вместе провести досуг, обращение за помощью к третьим лицам. Среди осетин мальчики значимо чаще приглашают вместе провести досуг или дарят подарки (но только по отношению к нейтральным одноклассникам и тем, кого

не любят). Видимо, этот способ примирения считается у осетин менее искренним, чтобы его можно было использовать по отношению к друзьям. С возрастом такой способ примирения становится менее популярен. Культурные различия наблюдаются и при примирении с участием третьих лиц - у осетин наблюдается тенденция к снижению частоты использования посредников в примирении по мере взросления, тогда как русские школьники с 14-15 лет мирятся с участием третьих лиц все чаще. У русских такой тактики примирения значимо чаще придерживаются девочки, что связано с ролью мирителя, которая в современной русской культуре, по-видимому, принадлежит женщинам, как и во многих других культурах (ВЗогкф^, 1993; С^егтап е1 а1., 1997).

В чужих конфликтах девочки более склонны вставать на сторону того, кто прав, а мальчики - на сторону более сильного и более слабого одновременно и поддерживать своих друзей (рис.8-11). По-видимому, при ответах на эти вопросы, школьники исходят из двух позиций -социальная желательность поведения и личные предпочтения в реальном поведении.

Рис.8. Поддержка друзей в ссорах между одноклассниками

»оэр»сг 1=<11,2=12-13, 3=14-1&4=>16 возраст 1=<11,2=1МЗ, 3=14-16,4=>16

Рис.9. Поддержка того, кто прав в ссорах между одноклассниками

ПОП

- малыми

- девочки

Dot/Lines show Means

1- РУССКИЕ

2-ОСЕТИНЫ

■озраст: 1=<11,2=12-13,3=14-15; 4=>16

возраст 1=<11,2=12-13,3=14-15,4=>16

Рис.10. Поддержка жертвы (более слабого) в ссорах между одноклассниками

И

а

5 «

s

6

5

поп

- мальчжи

- девочки

Dottirws show Means

1 - РУССКИЕ

2 - ОСЕТИНЫ

t.CO 2. GO Э.'Л 4. СО 1.С0 2, СО 3,00 4,

возраст. 1*<Í1,2«12-13, Э>14-1$4»16 возраст: 1-<11,2«12-13, >• 11-15, 4»>1в

Рис.11. Поддержка агрессора (более сильного) в ссорах между одноклассниками

8. 0,75-

возраст; 1*<11,2=12-13,3=14-16, 4а>16 возраст 1.2=12-13,3= 14-15. ¿-->15

Девочки более склонны избегать конфликтов (рис.12), а мальчики вмешиваться в них (рис.13). Такие же тенденции наблюдаются и в других культурах (Еуогкяу151 й а!., 1992; ЬаРгешеге « а1., 2002; Буркова и др., 2006). При этом осетины гораздо чаще русских пытаются разнять ссорящихся (рис.13).

Рис.12. Избегание конфликтов между одноклассниками

I 450-:

ПОП

- мальчики

- девочки

Dot/Lines shew Means

i - РУССКИЕ 2-ОСЕТИНЫ

1,00 2.03 3,00 4,00 1.00 2. СО З.СО 4,

возраст. 1®<11,2=12-13,5=14-15,4=>16 возраст: 1=<11,2=12-13, ЗИ4-15,4=>16

Рис.13. Вмешательство в конфликты между одноклассниками

поп

-мальчики

........девочки

1- РУССКИЕ

2- ОСЕТИНЫ

возраст 1=<11,2=12-13,^14-16,4=>16

возраст 1=41,2=12-13,3=14-1* *=>«

В третьем параграфе рассматриваются результаты влияния агрессивного и постконфликтного поведения детей и подростков на их социальный статус среди сверстников (у русских и осетин). В младшей возрастной группе (9-11 лет) у мальчиков лучше выражена эта взаимосвязь: у русских негативное влияние на социальный статус имеет проявление враждебности по отношению к окружающим сверстникам; у осетин непопулярны те, кто причиняет физический, оставаясь незамеченным, и те, кто не умеет отвечать вербально в ответ на проявляемую агрессию (табл.5-6). В 12-13 лет значимым параметром, повышающим популярность ребенка в группе, становится самоконтроль (табл. 6-8).

Табл. 5. Значимые параметры агрессивного поведения, оказывающие влияние на

гппияльный статус русских мальчиков - ...

ПОПУЛЯРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕ 1ЕНИЯ

возраст В- коэф. Станд. ошибка Вяа-коэф. t-критерий Значимость

9-11 лет Враждебность -.125 .059 -.384 -2.107 .044

Потеря самообладания .209 .099 .356 2.124 .040

12-13 лет Впаждебность -.091 .036 -.401 -2.504 .016

14-15 лет Инин. физ. прям, агрессия .040 .016 .211 2.399 .018

Отв. верб, непрям, агрессия -.013 .006 -.246 -2.158 .033

16-17 пет .199 .065 .654 3.056 .006

Воаждебность -.160 .038 -.682 -4.171 ООО

wpnnnvПЯРЯЫК ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ

14-15 лет Вербальная агрессия .233 .114 .381 2.043 .047

Физическая агрессия -.145 .072 -.403 2.011 .051

Иниц. верб, непрям.агрессия .040 .017 .237 .359 .020

16-17 лет Враждебность .184 .091 .436 2.022 .057

О 1Н-и ЛСI Ирйи г-----------

популярности использования физической агрессии у мальчиков: у русских использование физической силы, в том числе нападение первым, приветствуется и повышает статус, тогда как для осетин не

характерно применение физической силы, в особенности непопулярны непрямые формы такой агрессии. Среди русских мальчиков непопулярно распространение сплетен, наговоры за спиной - по-видимому, это воспринимается ими как типично женский тип поведения. У осетин, наоборот, проявления гнева, вербальной агрессии ассоциированы с высоким статусом (табл.5-6).

Табл. 6. Значимые параметры агрессивного поведения, оказывающие влияние на социальный статус осетинских мальчиков _

ПОПУЛЯРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ

возраст В- коэф. Станд. ошибка Вйа-коэф. 1-критерий Значимость

14-15 лег Гнев .333 .151 .416 2.203 .033

Физическая агрессия -.234 .112 -.370 -2.097 .042

Иниц. верб. прям, агрессия .262 .098 .312 2.662 .009

Отв. физ, непрям, агрессия -.208 .080 -.302 -2.587 .011

Отв. верб, непрям, агрессия .076 .039 .215 1.971 .052

16-17 лет Потеря самообладания -.203 .100 -.278 -2.037 .046

НЕПОПУЛЯРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ

9-11 лет Иниц. физ. непрям, агрессия .290 .105 .261 2.749 .007

Огв. верб. прям, агрессия -.104 .049 -.199 -2.111 .037

12-13 лет Потеря самообладания .278 .104 .219 2.670 .008

Русские и осетинские девочки 12-13 лет считают непопулярными тех, кто инициирует непрямую агрессию. Кроме того, русские школьницы отметили, что драчливые девочки в целом непопулярны -такой тип поведения считается типичным для мальчиков (табл.7-8). В 14-15 лет непопулярны и те, кто теряет самоконтроль (табл.7-8).

У старших подростков (16-17 лет) количество параметров, влияющих на популярность в группе, сократилось. Возможно, это связано со скрытностью в этом возрасте. В любом случае, как и в более младших возрастах, русские мальчики отметили, что непопулярны враждебно настроенные одноклассники, хотя проявления эмоциональной искренней агрессии (гнев) влияют положительно на социальный статус (табл.7-8).

Табл. 7. Значимые параметры агрессивного поведения, оказывающие влияние на социальный статус русских девочек__

ПОПУЛЯРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ

возраст В- коэф. Станд. ошибка Ве1а-коэф. Нсритерий Значимость

12-13 лет Иниц. физ. непрям, агрессия .189 .071 .299 2.681 .009

Самоконтроль .108 .051 .215 2.122 .036

14-15 лет Физическая агрессия -.091 .041 -.399 -2.225 .032

Иниц. физ. непрям, агрессия .047 .021 .249 2.195 .030

Самоконтроль .044 .019 .181 2.327 .021

НЕПОПУЛЯРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ

14-15 лет Отв. физ. прям, агрессия .045 .023 .198 1.953 .053

Потеря самообладания |_.063 .032 .150 1.940 .054

Осетины отметили, что в этом возрасте большое значение имеет умение контролировать себя в конфликтных ситуациях (табл.7-8). Осетинки, как и русские мальчики, указали, что проявление враждебности, использование сплетен и наговоров за спиной

противника ведут к снижению популярности (табл.8).

Табл. 8. Значимые параметры агрессивного поведения, оказывающие влияние на

ПОПУЛЯРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕ 5ЕНИЯ

возраст В- коэф. Станд. ошибка В«а-коэф. 1-критерий Значимость

9-11 лет Самоконтроль .141 .072 .147 1.964 .051

14-15 лет Иниц. верб. прям, агрессия -.151 .074 -.204 -2.051 .043

Отв. весб. прям, агрессия .121 .038 .372 3.177 .002

■ испит/ГТЯРШ,ТЕ ПАРАМЕТРЫ АГРЕССИВНО! О пивьдьтт

12-13 лет Иниц. верб, непрям.агрессия .210 .108 .236 1.937 .056

Потеря самообладания .260 .130 .215 1.996 .049

16-17 лет .487 .221 .480 2.210 .036

Иниц. верб, непрям.агрессия .271 .115 .280 2.366 .020

ни V*!д.ч^ А ------------

статуса, во всех возрастах у русских и у осетин, у девочек и мальчиков общее нежелание мириться после конфликта ведет к снижению популярности школьника среди одноклассников. В особенности школьники считают нужным мириться, если сами были зачинщиками ссоры. Однако, нами были выявлены некоторые различия в примирении, зависящие от близости отношений между бывшими оппонентами - многие школьники младшего возраста (русские мальчики и осетинские девочки 9-11 лет, осетинские мальчики 12-13 лет) указали, что нежелание мириться с теми, кого они не любят, положительно влияет на статус, а с нейтральными одноклассниками -отрицательно. Популярные русские мальчики 14-17 лет с легкостью идут на примирение со своими друзьями, даже если они не были зачинщиками ссоры. Низкостатусные школьники (русские девочки и осетинские мальчики 14-15 лет, осетинские мальчики 16-17 лет) указали, что с друзьями и с теми, кого не любят, они мирятся, если сами инициировали агрессию, а с теми, кто безразличен, только в

случае, если их обидели.

Выявлена дифференциация популярных и непопулярных способов примирения в зависимости от того, с кем примирение происходит - с друзьями, нейтральными или конфликтными одноклассниками. При конфликтах других одноклассников активное вмешательство ведет к повышению статуса у мальчиков во всех возрастах, как у русских, так и у осетин. У девочек наблюдаются культурные различия - русские девочки популярны, если вмешиваются в чужие конфликты (девочки 12-13 и 16-17 лет), тогда как осетинки (в 12-13 и 16-17 лет) отметили,

что это снижает статус. Что касается поддержки той или иной стороны в конфликтах, в более старшем возрасте (16-17 лет) популярны те, кто поддерживает по принципу справедливости, особенно у осетинских мальчиков и русских девочек. В младшем школьном возрасте у русских мальчиков наблюдается тенденция поддерживать своих друзей.

В четвертом параграфе проводится анализ взаимосвязи агрессии с пространственным поведением детей и подростков (у русских и осетин). Одномерный дисперсионный анализ показал, что у осетинских мальчиков дистанция общения связана с уровнем доминирования (Р=3,154; р=.051'), с комбинированными факторами доминирование-избегание (Р=2,942; р=.020), доминирование-популярность-возраст (Р=3,726; р=.0Ю); у осетинских девочек дистанция общения была значимо связана с возрастом (Р=15,988; р=,000), избеганием (Р=5,141; р=.007), комбинированными факторами доминирование-этничность (Р=3,108; р=.017); доминирование-избегание-этничность (Р=4,137; р=.002); возраст-избегание (Р=5,465; р=.000); возраст-этничность (Р=14,179; р=.000); избегание-этничность (Р=11,801; р=.000); возраст-избегание-этничность (Р-11,418; р=.000). У русских школьников наблюдается схожая тенденция: у мальчиков была обнаружена связь дистанции общения с гневом (Р=7,449; р=.001) и физической агрессией (Р=4,849; р=.011), возрастом (Р=3,448; р=.045); популярностью (Р=8,283; р=.001), комбинированными факторами возраст-популярность (Р=3,994; р=.012); популярность-избегание (Р=8,574; р=.000); у русских девочек была обнаружена связь дистанции общения с физической агрессией (Р=4,598; р=.014) и с враждебностью (Р=3,581; р=.035), возрастом (Р=6,889; р=.003); комбинированными факторами возраст-популярность (Р=4,294; р=.022); популярность-избегание (Р=3,121; р=.034).

Таким образом, связь агрессивного поведения и дистанции общения подтвердилась, но оказалась сложнее, чем мы ожидали. На эту связь влияет множество факторов, включая возраст, этничность, социальный статус ребенка (его популярность). Основываясь на полученных результатах, мы можем сделать следующий вывод: индивиды, общающиеся на меньшей дистанции со сверстниками, воспринимаются ими как более агрессивные и доминантные (у русских и осетинских подростков). Напротив, индивиды с ярко выраженным неагрессивным поведением («пугливым»), как правило, сами стараются держаться подальше от всех возможных конфликтов (и их

' где Р - коэффициент множественной регрессии, р - значимость

последствий), добиваясь этого с помощью избегания, т.е. увеличивая дистанцию общения с собеседниками.

В пятом параграфе проанализирована взаимосвязь агрессии и пальцевого индекса как показателя уровня пренатального тестостерона и эстрогена (на примере русских и осетинских школьников). Корреляционный анализ Спирмена показал отрицательную связь у русских мальчиков со шкалой гнева (г=-.175, р=.032, N=150) и у осетинских девочек со шкалой физическая агрессия (г=-.170, р=\033, N=158) (рис. 14-15). С другими агрессивными шкалами связи найдено не было ни в одной из выборок.

Рис.14. Взаимосвязь пальцевого индекса и гнева у русских мальчиков

Рис.15. Взаимосвязь пальцевого индекса и физической агрессии у осетинских девочек

0 0 ООО о о ФОООвО о

ООО во о

<0 О О® 00 о

Ф ООО о о О «Ю ООО о 00 9 0 ОФССОЯ

ф ооооо о

00 ООО со о о 0 00 0 <

0° ®0®

ПАЛЬЦЕВОЙ ИНДЕКС (прав» рука)

1 о.иИ"', ■ ------—I-1--г

090 О.й 100

ПАЛЬЦЕВОЙ ИНДЕКС (граем рука)

Связь именно с этими видами агрессии по нашему мнению обусловлена культурной спецификой нашей выборки: в русской культуре эмоциональная агрессия (гнев) считается вполне допустимой и лучше отслеживается в поведении респондентами. В осетинской выборке девочки с типично мужским поведением в проявлениях агрессии (физическая агрессия) лучше оценивались своими сверстниками, поскольку такое поведение сильнее бросалось в глаза в более жестко табуированной осетинской культуре, где использование физической агрессии среди девочек менее допустимо.

В Заключении подводятся итоги исследования в соответствии с поставленными целями и задачами работы. Полученные результаты обсуждаются с учетом применимости традиционных представлений об агрессии и примирении при объяснении кросскультурных различий. Полученные данные анализируются в сравнении с современными данными других авторов.

2 где г - коэффициент корреляции, р - значимость

26

Общие выводы по результатам исследования

Результаты исследования агрессивного и постконфликтного поведения русских и осетинских детей и подростков позволили выявить универсальные черты и культурно-специфические особенности. К универсалиям мы отнесли: 1) применение физической агрессии в конфликтах со сверстниками среди мальчиков; 2) уровень использования физической агрессии возрастает по мере вступления в пубертатный период, особенно у мальчиков; 3) девочки по сравнению с мальчиками больше ориентированы на мирное разрешение конфликта у русских школьников; 4) большая активность примирения со стороны агрессора, а не жертвы; 5) стремление к примирению увеличивается с возрастом у русских школьников; 6) рукопожатия, похлопывания по плечу - типично мужской способ примирения; 7) объятья и поцелуи и вербальные извинения - традиционно женский способ примирения; 8) в чужих конфликтах девочки более склонны вставать на стороны жертвы и по принципу справедливости, а мальчики - на сторону более сильного и поддерживать своих друзей; 9) девочки повсеместно более склонны избегать конфликтов, а мальчики - вмешиваться в конфликты или наблюдать за ними; 10) использование агрессии в «правильных» формах и при «правильных» обстоятельствах, а также умение примиряться и разрешать возникающие конфликты, приводит к повышению статуса среди сверстников, придавая коллективу определенный ранговый порядок; 11) индивиды, общающиеся на меньшей дистанции со сверстниками, воспринимаются ими как более агрессивные и доминантные в обеих культурах.

К культурно-специфическим особенностям мы отнесли следующие: 1) непрямые формы физической агрессии менее приемлемы для осетин, чем для русских; 2) использование вербальной агрессии девочками, а не мальчиками в обеих выборках (при сравнении с данными других авторов); 3) использование таких видов агрессии как гнев и враждебность также скорее можно отнести к видам агрессии, формирующимся под влиянием культуры (при сравнении с данными других авторов); 4) отсутствие значимых тендерных различий по непрямой агрессии в обеих выборках (при сравнении с данными других авторов); 5) у осетин роль мирителя - мужская прерогатива; 6) стремление к примирению снижается с возрастом у осетин; 7) у осетин примирение имеет значение со всеми категориями одноклассников, а не только с друзьями; 8) осетины не склонны обращаться за помощью к третьим лицам при примирении; 9) осетины чаще русских вмешиваются в конфликты и разнимают ссорящихся; 10) связь

пальцевого индекса была обнаружена с физической агрессией у осетинских девочек, и гневом у русских мальчиков.

Кросскультурные различия обусловлены существованием определенных традиционных моделей примирения и механизмов ограничения агрессии, приемлемости тех или иных форм агрессии в культуре, которые продолжают оказывать большее влияние в современном осетинском обществе. Для русской культуры характерно преимущественное использование универсалий.

Основное содержание диссертации отражено в публикациях: Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендуемых ВАК (общий объем 5,2 п.л.):

1. Aggression, conflict resolution, popularity, and attitude to school in Russian adolescents // Aggressive Behavior, 2007, vol. 32, p. 170-183. (совместно с Бутовской МЛ., Тименчик В.М.).

2. Пальцевой индекс, агрессия и личностные черты у российских подростков // Вестник НГУ. Серия: Психология, 2008, Том 2, вып. 2, с.79-84.

3. Персональное пространство и агрессивное поведение у российских подростков: этологический анализ // Развитие личности, 2008, №3, С.119-135. (совместно с Бутовской М.Л.).

4. Пространственное поведение у детей и подростков (на примере русских и осетин) // Этнографическое обозрение, 2010, №3, с.77-91. (совместно с Бутовской М.Л., Феденок Ю.Н.).

5. Sex Differences in 2D:4D Ratio, Aggression and Conflict Resolution in African children and adolescents: A Cross-Cultural Study // Journal of Aggression, Conflict and Peace Research, 2010, vol.1, is.l, p.17-31. (совместно с Бутовской М.Л., Мабулла А.).

Другие публикации по теме диссертации (общий объем 15,2 пл.):

1. Проявление агрессивного поведения у мальчиков-школьников (1117 лет) города Москвы // «Мужское» в традиционном и современном обществе. Материалы научной конференции (Москва, 16-18 апреля 2003г.). М., 2003: РНИИ культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачева МК РФ и РАН, ИЭА РАН, с. 18-19. (совместно с Тименчик В.М.).

2. Агрессивное и постконфликтное поведение у детей в кросс-культурной перспективе (на примере русских и армян) // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня - 2 июля 2005г.: Тезисы докладов (Отв. Ред. Ю.К. Чистов). СПб.: МАЭ РАН, 2005 с.78-79.

3. Aggression and conflict resolution in Russian adolescents: gender differences // Contemporary research on aggression. Proceeding of the XVI world meeting of the International Society for research on Aggression,

Santorini, Greece, 2004 (Eds. K.Osterman, K.Bjorkqvist). Abo Akademi University, Vasa, Finland, 2006, p. 10-16. (совместно с Бутовской M.JI., Тименчик В.М.).

4. Агрессия, примирение, популярность и отношение к школе в условиях современного мегаполиса // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской М.Л.). М., Научный мир, 2006, с.44-67. (совместно с Бутовской M.J1., Тименчик В.М.).

5. Кросс-культурные различия агрессивного поведения у русских и армянских школьников // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской М.Л.). М., Научный мир, 2006, с.68-106. (совместно с Бутовской M.JL, Тименчик В.М.).

6. Кросс-культурные различия пост-конфликтного поведения у русских и армянских школьников // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской M.JL). M., Научный мир, 2006, с. 107-145. (совместно с Бутовской М.Л., Тименчик В.М.).

7. Агрессия, пост-конфликтное поведение и социальный статус в группе русских и армянских подростков // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской M.J1.). М., Научный мир, 2006, с.146-161. (совместно с Бутовской MJL, Тименчик В.М.).

8. Иерархия и социальные стратегии в подростковых коллективах: колония для несовершеннолетних // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской M.J1.). М., Научный мир, 2006, с. 162-184. (совместно с Бутовской М.Л., Тименчик В.М.).

9. Aggression, dominance status and individual distance in Russia adolescents: observational study // Eighteenth Biennial Congress Internationa] Society for Human Ethology, 30 July-3 August 2006, Detroit, Michigan, USA. P.32.

10. Тендерные различия в агрессивном и пост-конфликтном поведении у школьников Северной Осетии (на примере г. Беслана) // Полевые исследования Института Этнологии и Антропологии РАН 2005. М.: Наука, 2007, с. 14-37.

11. Взаимопонимание и толерантность в поведении детей и подростков в условиях многоэтничных школьных коллективов // Молодежь Москвы: адаптация к многокультурности. (Под ред. М.Ю.Мартыновой, Н.М. Лебедевой). М.: РУДН, 2007, с. 314-366. (совместно с Бутовской М.Л., Феденок Ю.Н.).

12. Individual distance and aggressive displays in Russian adolescents // Human Ethology Summer School, July 17-21, 2007, Max-Planck-Institute, Andechs, Bavaria, Germany. P. 10. (совместно с Бутовской M.JL).

13. Агрессия, доминантный статус и индивидуальная дистанция у российских школьников (на примере русских и осетин) // VII Конгресс этнографов и антропологов России: докл. и выступления. Саранск, 9-14 июля 2007 г.; НИИ гуманитар, наук при правительстве Республики Мордовия. Саранск, 2007, с. 194.

14. Пространственное поведение человека и его связь с проявлениями агрессии (на примере русских и осетинских подростков) // IV Всероссийская конференция по поведению животных. Москва, 29 октября-1 ноября 2007. Сборник тезисов. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2007, с.349-350. (совместно с Бутовской M.JI.).

15. Агрессия, доминантный статус и индивидуальная дистанция у российских подростков (на примере русских и осетин) // Человек в прошлом и настоящем: поведение и морфология. По материалам IV летней школы в РГГУ (19-20 июня 2007) "Поведение человека в настоящем и будущем" в Москве. (Отв. ред. M.JI. Бутовская). М.: ИЭА РАН, 2008, с.131-148. (совместно с Бутовской М.Л.).

16. Individual distance and aggressive displays in Russian Adolescents // XVIII World Meeting International Society for Research on Aggression, July 8-13,2008, Budapest, Hungary. P.94.

17. 2D:4D ratio, aggression and personality in Russian adolescents // XIX Biennial Conference of the International Society for Human Ethology, July 13-18,2008. Bologna, Italy. P. 130. (совместно с Бутовской М.Л.).

18. Табуирование частей тела в традиционной культуре осетин II Международная научно-практическая конференция "Телесность как социокультурный феномен: опыт междисциплинарного анализа". 28-29 апреля 2009 г. Тезисы докладов. М.: Параллели, 2009, с. 122-123.

19. Age and gender aspects of aggression, dominance and peacemaking among Russians and Ossetians: traditionas and modernization (on example of schoolchildren of Nothern Ossetia and Moscow) // Пятая международная конференция "Иерархия и власть в истории цивилизаций". Сборник тезисов. Москва, 23-26 июня 2009. Москва: ИА РАН, 2009, с.8.

20. Пост-конфликтное поведение и уровень стресса у детей (на примере осетинских школьников 7-9 лет) // Тезисы докладов VIII Конгресс этнографов и антропологов России, Оренбург (1-5 июля 2009). Оренбург: Изд.центр ОГАУ, 2009, с.450.

21. Пальцевой индекс и его связь с агрессивным поведением у подростков // Человек: его биологическая и социальная история: Труды Международной конференции, посвященной 80-летию академика РАН

В.П.Алексеева (Четвертые Алексеевские чтения) (Отв. ред. НЛ.Дубова). М.-Одинцово: Изд-во "Одинцовский гуманитарный институт", 2010, т.2, с. 161-168. (совместно с Бутовской М.Л.).

22. Индивидуальная дистанция и её связь с некоторыми морфологическими показателями у московских подростков // Человек: его биологическая и социальная история: Труды Международной конференции, посвященной 80-летию академика РАН В.П.Алексеева (Четвертые Алексеевские чтения) (Отв. ред. Н.А.Дубова). М.-Одинцово: Изд-во "Одинцовский гуманитарный институт", 2010, т.2, с. 169-176. (совместно с Бутовской M.JL, Феденок Ю.Н.).

23. Пост-конфликтное поведение у русских и осетинских школьников: культурно-специфические и универсальные черты // Теоретические проблемы этнической и кросс-культурной психологии: Материалы Второй Международной научной конференции 26-27 мая 2010 г. (Отв. ред. В.В. Гриценко). Смоленск: Изд-во "Универсум", 2010, т. 2, с.36-39.

24. Универсальные и культурно-специфические черты постконфликтного поведения русских и осетин: традиции и современность (на примере североосетинских и московских школьников) // Этнические традиции перед вызовами глобализации в условиях кризиса. Материалы конференции молодых ученых. Москва, 34 декабря 2009 г. М.: ИЭА РАН, 2010, с.4-22.

25. Компьютерные игры и проблемы агрессивного поведения молодежи // Личность: игра и реальность (Сост. И.А. Морозов, И.С, Слепцова (Кызласова); Отв. ред. М.Л. Бутовская). М.: ИЭА РАН, 2010, с. 157-184. (совместно с Бутовской М.Л.).

26. Ethnic, gender and age differences in aggression and 2D:4D ratio in Russian and Ossetian children and adolescents // 20th Biennial Congress of the International Society for Human Ethology (August 1-5, 2010). Madison, Wisconsin USA. P.20. (совместно с Бутовской М.Л.).

27. Adaptation to multicultural environment in Russia: the spatial behavior of children and adolescents // 20th Biennial Congress of the International Society for Human Ethology (August 1-5, 2010). Madison, Wisconsin USA. P.35. (совместно с Феденок Ю.Н., Бутовской М.Л.).

28. Individual distance and some morphological parameters among Russian adolescents // Summer Institute in Human Ethology. Prague, Czech Republic, 5-9 July 2011. P. 37. (совместно с Феденок Ю.Н., Бутовской М.Л.).

29. Пальцевой индекс и его связь с агрессивным поведением у детей и подростков (на примере русских и осетин) // Международная научная конференция "Современные проблемы экологии человека", посвященная памяти О.М. Павловского и В.П. Волкова-Дубровина. 7-9 декабря 2011г. Тезисы докладов. М., 2011, с.101. (совместно с Бутовской М.Л.).

Институт этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН Подписано в печать 13.12.2011 Формат 60x84 1/16 Объем 1 п.л. Тираж 100 экз. Участок оперативной полиграфии ИЭА РАН 119911, Москва, Ленинский пр-т, 32а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Буркова, Валентина Николаевна

Введение.

Глава 1. Современные и традиционные представления об агрессии и постконфликтном поведении:.

§1.1. Современные исследования агрессивного и постконфликтного поведения детей и подростков:.

§ 1.1.1. Исследования агрессивного поведения.

§ 1.1.2. Исследования постконфликтного поведения.

§ 1.2. Представления о конфликтах и их разрешении в традиционной культуре:.

§ 1.2.1. Русские.

§ 1.2.2. Осетины.

Глава 2. Агрессивное и постконфликтное поведение детей и подростков (на примере русских и осетинских школьников):.

§ 2.1. Характеристика выборки и методы исследования.

§ 2.2. Агрессивное и постконфликтное поведение детей и подростков:.

§ 2.2.1. Агрессивное поведение:.

§ 2.2.1.1. Тендерные различия.

§ 2.2.1.2. Возрастная динамика и кросскультурные различия.

§ 2.2.2. Постконфликтное поведение:.

§ 2.2.2.1. Тендерные различия.

§ 2.2.2.2. Возрастная динамика и кросскультурные различия.

§ 2.3. Влияние агрессивного и постконфликтного поведения детей и подростков на их социальный статус среди сверстников (у русских и осетин).

§ 2.4. Взаимосвязь агрессии с пространственным поведением детей и подростков (у русских и осетин).

§ 2.5. Взаимосвязь агрессии и пальцевого индекса (у русских и осетин)

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Буркова, Валентина Николаевна

В мировой науке в самых разных областях в настоящее время активно ведутся исследования агрессивного поведения, практик примирения и постконфликтного поведения. Резкий всплеск насилия и терроризма в современном мире дали новый толчок к изучению агрессивного поведения и природы агрессивности у человека. В последние годы вышло несколько авторитетных лонгитюдных исследований по агрессии и противоправному поведению, осуществленных в США, Великобритании, Швеции и Финляндии (Bergman & Andershed, 2009; Ttofi & Farrington, 2009; Gentile et al., 2009; Pulkkinen et al., 2009). Необходимо также добавить, что в настоящее время ученые активно заняты поиском биологических (генетических, гормональных) основ агрессии и насилия (Бутовская и др., 2010). Особые успехи в этой области были достигнуты в генетике благодаря интенсивному развитию технической базы для молекулярно-генетического анализа и значительному объему накопившегося в этой области материала. Как полагают некоторые исследователи, наследственный компонент по агрессивному поведению у человека составляет от 44% до 72% (Archer, 2006; Соссаго, 1998). Отечественные (Васильев и др., 2011; Голимбет, 2004; Малюченко и др., 2007) , и зарубежные исследователи (Caspi et al., 2002; Cohen et al., 2006; Mofitt et al., 2008; Serretti et al., 2006) активно заняты поиском генов-кандидатов, связанных с повышенной агрессивностью. Гормональные основы агрессивного поведения животных и человека стали предметом дискуссий в последние годы (Алфимова, Трубников, 2002; Archer et al., 2005; Bjorkqvist, 1994; Manning et al., 2000; Manning et al., 2003; Sanchez-Martin et al., 2001; Ramirez, 2003; Soma et al., 2008). Многие специалисты убеждены сегодня, что предрасположенность к девиантным формам поведения можно и нужно выявлять на ранних стадиях онтогенеза, что позволит максимально эффективно проводить необходимую психокоррекцию (Беличева, 1993; Ениколопов и др., 2002; Смирнова, 2007; Fite et al., 2009; Olweus, 2004; Pulkkinen et al., 2009; Ttofi & Farrington, 2009).

Агрессия - комплексный био-социальный феномен, присутствующий во всех без исключения человеческих обществах: наряду со значительным влиянием роли культуры и воспитания, в экспрессии различных форм агрессивного поведения, существенную роль играют биологические факторы (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Алфимова и Трубников, 2002; Буркова, 2008; Бутовская, 2006; Бэрон, Ричардсон, 2000; Aggression and adaptation, 2007; Archer, 2006; Butovskaya, 2001; Butovskaya, 2006; Butovskaya et al., 2007; Butovskaya et al., 2010; Caspi et al., 2002; Cohen-Bendahan et al., 2005; Liu, 2004; Soma et al., 2008; Tremblay et al., 1998).

На протяжении десятилетий исследования в области изучения агрессии показывали, что агрессивное поведение малоадаптивно и влечет за собой исключительно негативные последствия (см. Coie & Dodge, 1998; Parke & Slaby, 1983). В частности, многочисленные работы демонстрировали, что агрессия была положительно связана с социальной некомпетентностью, с низким социальным статусом среди сверстников (например, Dodge, 1983; Dodge et al., 1998; Lochman & Dodge, 1998). На основе этих исследований разрабатывались профилактические меры с целью снижения агрессии в детском и подростковом возрасте (Conduct Problems Prevention Research Group, 2002). В то же время, исследователи обратили внимание на то, что социально успешные индивиды зачастую были очень агрессивны (Hawley & Vaughn, 2003; Rodkin et al., 2006). На связь агрессии с другими формами поведения впервые обратили внимание приматологи в начале 1980-х годов. Гипотеза восстановления социальных отношений, предложенная Ф. де Ваалом и Э. Росмаленом, стала исходным пунктом развития нового направления этологических исследований, изучающего механизмы примирения у приматов, включая человека (Aureli et al., 1989; Kappeler, 1993; de Waal & Roosmalen, 1979; de Waal, 1993; Watts, 1995). Согласно этой гипотезе, бывшие соперники "заинтересованы" в скорейшем восстановлении нарушенных связей с товарищем по группе, т.е. в примирении. Агрессивные столкновения между отдельными членами группы оказывают отрицательное влияние на групповое единство в целом и затрагивают широкий круг заинтересованных лиц, прежде всего друзей и родственников конфликтующих (Бутовская, 2004). Постконфликтные взаимодействия помимо примирения могут также включать в себя поддержку агрессора, защиту жертвы, умиротворение агрессора, переадресованную агрессию жертвы, примирение конфликтующих с помощью посредника, избегание (de Waal & Roosmalen, 1979). Члены любого общества испытывают существенный дискомфорт от нарушения социальных связей и повышения социальной напряженности. Поэтому вполне естественно звучит вторая гипотеза, рассматривающая примирение как способ снятия стресса (Бутовская, 2004; Silk, 1996).

В 1996 году этолог Ф. де Ваал предложил исследовать агрессию и постконфликтное поведение не как проявления внутреннего состояния индивида, а как производное конфликта интересов участников столкновения. Так на смену Индивидуальной Модели была предложена Модель Отношений (de Waal, 1996). Эта модель рассматривает агрессивное поведение в контексте конкретных социальных взаимоотношений. Агрессия стала рассматриваться как один (но не единственный) из вариантов социального решения конфликта. Конфликт интересов может разрешаться и мирным путем: партнер может проявить терпимость к зачинщику конфликта (поделиться ресурсами, сделать вид, что не заметил враждебной выходки и пр.) или может устраниться от дальнейших взаимодействий (впредь избегать контакта с обидчиком). В случае если агрессия все-таки имела место, последующие действия сторон так же могут быть разнообразны - примирение сторон, взаимное избегание, переадресация агрессии (Бутовская, 2000; Butovskaya, 2001; de Waal, 1996).

Многие ученые отмечают положительную роль агрессии в жизни человека, в том числе её адаптивную функцию (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Берковиц, 2001; Бэрон, Ричардсон, 2000; Лоренц, 1998; Реан, 1996; Aggression and adaptation, 2007). Агрессивность является «одной из важнейших характеристик действий и поступков, определяющих устанавливаемые взаимоотношения между людьми, а также эффективность индивидуального личностного развития» (Осницкий, 1994: 61). Напряженные отношения, возникающие внутри сообщества благодаря агрессии и вырабатываемому ей ранговому порядку, придают сообществу во многих отношениях полезную структуру и прочность (Лоренц, 1998). При этом агрессивные действия могут выступать в качестве средства достижения значимой цели; как способ психологической разрядки, замещения блокированной потребности и переключения деятельности; как самоцель, удовлетворяющая потребность в самореализации и самоутверждении (Козловская, 2008). И.Б. Бойко даже приходит к выводу, что различаются две формы агрессии: адаптивная - стиль поведения, соответствующий стереотипам, выработанным в конкретной среде и микросоциуме, и патологическая, обусловленная каким-либо психическим недоразвитием или расстройством (Бойко, 1993; Козловская, 2008). В некоторых случаях агрессия способна повысить социальный статус человека. Так, в одной из работ, проведенной среди подростков мальчики, считавшиеся одновременно популярными и агрессивными («популярные головорезы»), оценивались сверстниками как атлетичные и «крутые», хотя и проявляющие антисоциальное поведение (Rodkin et al., 2000). К подобным выводам пришли и другие ученые (Bandura, , 1983; Luthar & McMahon, 1996; Prinstein & Cillessen, 2003).

К настоящему времени большинство специалистов сходятся во мнении, что во всех культурах жестко регламентируются рамки дозволенной экспрессии агрессии и присутствуют механизмы контроля агрессивного поведения (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Butovskaya, 2000; Fry, 2007). Однако степень терпимости общества к агрессии, а также способы ее выражения существенно варьируют на кросскультурном уровне (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Бутовская, Мабулла, 2007; Fry, 2007). На культурную специфику в проявлении агрессии существенное влияние оказывают различные факторы (гендерные, социальные, экологические, контакты с другими культурами и т.д.).

Кроме того, каждая культура вырабатывает определенные механизмы, нацеленные на профилактику межличностных конфликтов и сигнализирующие о намерении конфликтующих прекратить агрессию, чреватую для члена данного общества серьезными последствиями. Особая культура примирения возникает уже на стадии детской субкультуры и передается в процессе общения от старших детей к младшим.

Актуальность темы диссертационной работы, прежде всего, заключается в том, что проблема контроля агрессивного поведения и насилия в современном постиндустриальном полиэтничном обществе является насущной задачей. Особенно важно исследовать агрессивное и постконфликтное поведения в детском и подростковом возрасте, поскольку представляется возможным выявлять механизмы формирования интолерантного поведения человека на самых ранних этапах. Это позволит в свою очередь разработать методы профилактики конфликтного поведения в детских коллективах (в том, числе и конфликтов на этнической почве), способствовать развитию толерантного поведения на более ранних стадиях социализации детей. Это особенно актуально для России с ее многоэтничным населением.

В связи с этим выбор исследуемых регионов не случаен. Автор исходил из следующей позиции - сравниваемые регионы должны были иметь четкую этническую специфику при сравнении друг с другом, что позволило бы объективно выявить универсальные и культурно-специфические черты поведения детей и подростков. При этом условия проведения исследования были идентичны - все опросы и измерения проходили в общеобразовательных школах с общероссийскими стандартами в области образования и администрирования. С точки зрения задач исследования присутствие в выборке представителей этнических культур Северного Кавказа представляется необходимым. Во-первых, в последние десятилетия именно в этом регионе происходят многочисленные межэтнические конфликты, акад. В.А. Тишков называет Северный Кавказ самым сложным регионом России с точки зрения социально-экономической ситуации, государственного управления и обеспечения национальной безопасности России (Тишков, 2000). Существует много мифов о якобы традиционно большей агрессивности у населения Кавказа. В общественной жизни народов Кавказа интересующим нас вопросам, т.е. вопросам, связанным с агрессивным поведением и примирением, отводится значительное место, и эта сфера жизнедеятельности, как индивида, так и общества, достаточно подробно разработана и определена. В культуре народов Северного Кавказа в целом, и осетин в частности, традиционно существовали институализованные формы примирения и регуляции социального напряжения. Несмотря на процессы модернизации, традиционные стереотипы восприятия и паттерны поведения в той или иной степени сохраняются.

Цели и задачи диссертации

Цель диссертационной работы - провести сравнительный анализ агрессивного и постконфликтного поведения русских и осетинских детей и подростков, выявить универсальные и культурно-специфические особенности этих форм поведения.

Задачи диссертации:

• Изучить влияние пола и возраста на агрессивное и постконфликтное поведение у русских и осетин;

• Сравнить модели агрессивного и постконфликтного поведения у русских и осетин;

• Исследовать взаимосвязь типов агрессии с социальными характеристиками респондентов (социальным статусом в группе);

• Рассмотреть характер связи между показателями агрессивного поведения респондентов и индивидуальной дистанцией общения;

• Проанализировать связь между типом практикуемого агрессивного поведения и пальцевым индексом как показателем уровня пренатального тестостерона и эстрогена;

• Изучить традиционные культурные модели примирения и механизмы ограничения агрессии, оценить степень их применимости в современном обществе на примере рассматриваемых этнических групп.

Степень разработанности темы. В мировой науке в самых разных областях в настоящее время активно ведутся исследования агрессивного поведения, практик примирения и постконфликтного поведения. Агрессия рассматривается как комплексный био-социальный феномен, присутствующий во всех без исключения человеческих обществах: наряду со значительным влиянием роли культуры и воспитания, в экспрессии различных форм агрессивного поведения большую роль играют биологические факторы (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Алфимова и Трубников, 2002; Буркова, 2008; Бутовская, 2006; Бэрон, Ричардсон, 2000; Aggression and adaptation, 2007; Archer, 2006; Butovskaya, 2001; Butovskaya, 2006; Butovskaya et al., 2010; Caspi et al., 2002; Cohen-Bendahan et al., 2005; Liu, 2004; Soma et al., 2008; Tremblay et al., 1998).

Зарубежные исследования представлены работами этологов, эволюционных психологов, социальных психологов, кросскультурных психологов и антропологов. Изучаются тендерные, возрастные, культурные особенности агрессивного и пост-конфликтного поведения (Archer, 2009; Aureli, 2002; Bjorkqvist, 1994; Buss & Perry, 1992; Butovskaya, 2001; Coie & Dodge, 1998; Eagly & Steffen, 1986; Fergusson and Horwood, 2002; Fossati et al., 2003; Frodi et al., 1977; Hyde, 1984; Maccoby & Jacklin, 1980; Ostrov & Crick, 2007; Sackin & Thelen, 1984; Santisteban et al., 2007; Strayer & Noel, 1986; von Collani & Werner, 2005; Xie et al., 2002; de Waal, 1997; и др.). Многие ученые отмечают положительную роль агрессии в жизни человека, в том числе её адаптивную функцию (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Берковиц, 2001; Бэрон, Ричардсон, 2000; Лоренц, 1998; Реан, 1996; Aggression and adaptation, 2007). Исследованием постконфликтных взаимодействий у детей занялись сравнительно недавно, на сегодняшний день выявлены некоторые возрастные, тендерные, культурные особенности примирения (Butovskaya & Kozintsev, 1999; Butovskaya et al., 2000; Fujisawa et al., 2006; Hartup et al., 1988; Iskandar et al., 1995; Killen & Turiel, 1991; Laursen et al., 2001; Ljungberg et al., 1999; Ljungberg et al., 2005; Sackin & Thelen, 1984; Verbeek, 1997; Verbeek and de Waal, 2001).

Долгое время в отечественной науке агрессивное поведение детей и подростков не исследовалось как самостоятельный феномен. Исключение составляют работы M.JT. Бутовской и А.Г. Козинцева (Бутовская, Козинцев, 1998а, 19986; Butovskaya & Kozintsev, 1999). В настоящее время работы по изучению агрессии в России представлены в нескольких направлениях. Первое направление - это работы психологов, медиков и педагогов, изучающих, как правило, детей и подростков с девиантным поведением (Ениколопов С.Н., Знаков В.В., Истратова О.Н., Князева О.Н., Ковалев П.А., Копченова Е.Е., Левитов Н.Д., Неймарк М.С., Ольшанская Е.В., Осницкий А.К., Реан А.А., Румянцева Т.Г., Семенюк JI.M., Сироткин, Смирнова Т.П., Соловьева C.JL, Фурманов И.А. и др.).

Другое направление представляют исследования этнопсихологов, этносоциологов и этнологов. Большое количество работ посвящено социально- V»"" психологическим проблемам адаптации мигрантов, особенностям взаимодействия представителей разных культур в полиэтничных и моноэтничных регионах, в том числе и возникающим конфликтам на этнической почве (Дробижева Л.М., Н.М. Лебедева, О.В. Лунева, В.К. Малькова, М.Ю. Мартынова, Т.Г. Стефаненко, З.Б. Цаллагова). Многие труды отечественных антропологов описывают происходящие в последние десятилетия конфликты на территории России и бывших советских республик, исследуются причины их возникновения, структура конфликта, возможности канализации насилия в мирное русло, выработка политики предотвращения конфликтов, заблаговременной оценки вероятности возникновения конфликтов на этнической почве и т.п. (Дробижева, 2003; Полиэтническое общество и конфликт, 1998; Тишков, 2000; Тишков, 2001; Тишков, Степанов, 2004).

Большое внимание уделяется вопросам формирования толерантности и культуры межнационального общения (Молодежь Москвы, 2007; Молодые москвичи, 2008; Малькова, 2007). Непосредственно прикладное значение имеют работы Н.М. Лебедевой, Т.Г. Стефаненко, М.Ю. Мартыновой, О.В. Луневой, предлагающие программы практического обучения навыкам конструктивного межкультурного диалога для старшеклассников полиэтничных школ России (Лебедева и др., 2003; Лебедева и др., 2004; Мартынова, 2004).

Традиционная культура народов Северного Кавказа изучалась с самых разных сторон отечественными этнологами. В том числе, затрагивались и вопросы традиционных представлений о конфликтах, способах их разрешения, традиционной организации власти на Северном Кавказе (в частности, у осетин), трансформации этих представлений (Анчабадзе, 2004; Бабич, 2000; Дзадзиев, 2003; Дзуцев, 2001; Калоев, 1971; Карпов, 2001; Ковалевский, 1890; Тишков, 2001; Чибиров, 2008). Традиционная культура русского народа, в том числе и вопросы, связанные с проявлениями агрессивного поведения, улаживанием конфликтов, степенью допустимости той или иной формы агрессии, также обширно представлена отечественными этнологами (Громыко, Буганов, 2007; Морозов, Слепцова, 2001; Пушкарева, 1996; Слепцова, 1999).

Необходимо также добавить, что в настоящее время отечественные и зарубежные исследователи активно заняты поиском биологических (генетических, гормональных) основ агрессии и насилия (Алфимова, Трубников, 2002; Бутовская и др., 2010; Васильев и др., 2011; Голимбет, 2004; Малюченко и др., 2007; Archer, 2006; Caspi et al., 2002; Coccaro, 1998; Cohen et al., 2006; Manning et al., 2003; Mofitt et al., 2008; Serretti et al., 2006; Soma et al., 2008; и др.).

Многие специалисты убеждены сегодня, что предрасположенность к девиантным формам поведения можно и нужно выявлять на ранних стадиях онтогенеза, что позволит максимально эффективно проводить необходимую психокоррекцию (Беличева, 1993; Ениколопов и др., 2002; Смирнова, 2007;

Bergman & Andershed, 2009; Fite et al., 2009; Gentile et al., 2009; Olweus, 2004; Pulkkinen et al., 2009; Ttofi & Farrington, 2009).

Научная новизна

В данной работе исследование агрессии проводилось среди обычных детей, поведенческие реакции которых не выходят за пределы нормы, а не с девиантными группами, что практиковалось многими авторами в предыдущих исследованиях (Голимбет, 2004; Archer, 2006; Caspi et al., 2002; Champoux et al., 2002; Rhee & Waldman, 2002). Такой подход позволяет лучше оценить феномен агрессии с точки зрения её адаптивности в человеческом обществе.

Новизна исследования заключается в использовании комплексного подхода - сочетании методов социальной антропологии, этологии человека, физической антропологии, истории и социальной психологии применительно к одному и тому же изучаемому объекту и его предметному полю.

В рамках данного исследования так же впервые в мире исследуется возможная взаимосвязь агрессивного поведения и индивидуальной дистанции общения, для чего впервые предложена методика, совмещающая одновременное этологическое наблюдение, непосредственное измерение дистанции общения и личный опрос общающихся (интервью).

Впервые в России изучается связь между показателями агрессивного поведения и социальным статусом, взаимосвязь гормонального уровня (на примере пальцевого индекса) и агрессивных паттернов поведения.

Впервые проведен детальный анализ универсальных показателей агрессивного и постконфликтного поведения у российских детей и подростков из двух культур (русские и осетины), что позволило выявить общие и культурно-специфические особенности поведения. Для сравнения привлечены историографические и этнографические данные по двум народам - русским и осетинам.

Объект исследования - дети и подростки из двух различных регионов России - Центрального (г.Москва) и Северо-Кавказского (Республики Северная Осетия-Алания (г.Владикавказ и г.Беслан)). В московской выборке преимущественно были русские школьники, в выборке из Владикавказа и Беслана - осетины.

Всего было опрошено 3130 детей и подростков: 1095 московских и 2035 осетинских школьников. В московскую выборку преимущественно вошли русские школьники, в выборку из Владикавказа и Беслана - осетины (по самооценке самих респондентов) (подробнее см. § 2.1.).

Предметом исследования является агрессивное и пост-конфликтное поведение детей и подростков в кросскультурной перспективе (у русских и осетин).

Методы исследования

Исследование выполнено в рамках междисциплинарного подхода. Для решения поставленной проблемы использовались принципы и исследовательские методы социальной антропологии, этологии человека, физической антропологии, истории, социальной психологии, статистики. Применялись как количественные, так и качественные методы.

Литературные источники. При работе над диссертационным исследованием использовались опубликованные материалы, содержащие ценные сведения и характеристики различных сторон жизни рассматриваемых этносов (русских и осетин), имеющих непосредственное отношение к проблеме агрессии и примирения, а именно традиционные представления о конфликтах и их разрешении. Кроме того, автором был изучен большой объем работ, посвященный исследованиям агрессии и постконфликтного поведения в современной науке.

Анкетирование. Для проведения исследования автор использовал несколько опросников (см. Прил. 1). Один из них - международный опросник по четырем шкалам агрессивного поведения Басса и Перри (Buss & Perry, 1992), который был переведен и адаптирован нами для России (Прил. 1.3). Другие опросники (по агрессии, постконфликтному поведению, социальному статусу) были созданы и апробированы автором диссертационного исследования в соавторстве с М.Л. Бутовской и В.М. Тименчик (Буркова и др., 2006а,б,в) (Прил. 1.1, 1.2, 1.5). Разработанный нами опросник для самооценки показателей агрессии и поведения после конфликта позволяет выявить представления самих школьников о примирении и его значимости в социальной жизни коллектива. С целью оценки социального статуса ребенка нами был разработан опросник для оценки сверстников - каждый школьник оценивал своих одноклассников по популярности/непопулярности. При создании опросников учитывалась специфика российской выборки, отсутствие в уже имеющихся опросниках вопросов и понятий, значимых для данного исследования. С целью апробации и выработки окончательной версии собственных опросников было проведено несколько предварительных пилотных исследований. При заполнении анкет также был составлен краткий опросник, касающийся данных демографического характера - пол, возраст, этничность, религиозная принадлежность. Процедура опроса подробнее описана в § 2.1 (также см. Прил.2, фото 1-4).

Интервьюирование. При исследовании пространственного поведения'и его связи с агрессией был также использован метод интервьюирования для выяснения факторов, влияющих на дистанцию общения (возраст, взаимоотношения, этничность).

Прямое этологическое наблюдение за общающимися парами (дистанция общения). С целью фиксации поведения общающихся, совместно с Бутовской М.Л., Борисовой Л.В. и Феденок Ю.Н. был создан специальный «Бланк наблюдения за индивидуальной дистанцией» (см. Прил. 1.6), в котором записывались основные паттерны социального взаимодействия. Измерение самой дистанции проводилось с использованием измерительной ленты непосредственно во время общения. Данная методика совмещает одновременно этологическое наблюдение, физическое измерение дистанции общения и личный опрос общающихся (интервью).

Измерение длины пальцев. При исследовании физиологических основ агрессии автором был использован метод, взятый из физической антропологии - непосредственные антропометрические измерения длины второго и четвертого пальцев на правой и левой руках с использованием скользящего циркуля у каждого участника по методике, разработанной Д. Меннингом (Manning et al., 1998) (см. Прил.2, фото 16). На основании этих измерений был посчитан пальцевой индекс. В России подобные исследования до этого не проводились.

Сравнительный анализ. Полученные выводы анализировались в сопоставлении с результатами исследований других авторов.

Статистический анализ. При обработке собранных данных использовался пакет программ SPSS 15 и SPSS 16. Использование количественных методов, процедур валидизации данных, и применение различных видов статистического анализа позволяет считать результаты исследования достоверными.

На всех этапах исследования полевые материалы собирались непосредственно самим автором работы, а также M.JI. Бутовской, Е.В. Веселовской, Ю.Н. Феденок (в г.Москве), Т.О. Тезиевым (в Северной Осетии). Автор выражает им свою признательность за неоценимую помощь при сборе полевого материала. Также мы благодарны всем директорам, учителям и ученикам за помощь в проведении исследования и гостеприимство в г. Москва, г. Владикавказ и г. Беслан, в частности, гимназии №5 (её директору Белогурову Ю.А., заучу Брычеевой C.B.) и школе №29 (её директору Беляеву B.C.) г. Владикавказа. Отдельное спасибо Тезиеву Олегу и Дзадзиеву Александру за помощь в организации исследования в Северной Осетии.

Достоверность научных положений

Достоверность научных положений, выводимых из результатов диссертационной работы, подтверждается их сопоставимостью с результатами исследований других авторов; внутренней непротиворечивостью логики исследования; значительным объемом и репрезентативностью выборки; адекватностью выбранных методов для решения цели и задач исследования; проверкой количественных данных с помощью соответствующих математических процедур.

Научные положения, выносимые на защиту:

1. Наличие универсальных и культурно-специфических особенностей агрессивного и постконфликтного поведения у детей и подростков (на примере русских и осетинских школьников);

2. Наличие тендерных и возрастных различий агрессивного и постконфликтного поведения у детей и подростков (на примере русских и осетинских школьников);

3. Наличие взаимосвязи типов агрессивного поведения с социальными характеристиками респондентов (социальным статусом в группе) (на примере русских и осетинских школьников);

4. Наличие связи между параметрами агрессивного поведения респондентов и индивидуальной дистанцией общения;

5. Наличие связи между типом практикуемого агрессивного поведения и пальцевым индексом как показателем уровня пренатального тестостерона и эстрогена;

6. Возможность применения традиционных культурных моделей примирения и механизмов ограничения агрессии в современном обществе на примере рассматриваемых этнических групп.

Практическая ценность результатов и область применения результатов

В настоящее время многие специалисты, изучающие агрессивное поведение человека, убеждены, что предрасположенность к девиантным формам поведения необходимо выявлять на ранних стадиях онтогенеза, что позволило бы максимально эффективно проводить необходимую психокоррекцию. В этом ключе интерес представляют разработанные нами и адаптированные именно для России опросники, при использовании которых можно выявлять уровень агрессивного и постконфликтного поведения индивида. Данные опросники могут быть включены в программы по диагностике антисоциального поведения, направленные на снижение агрессии у детей и подростков. Представляется целесообразным разрабатывать меры по профилактике поведенческих отклонений, чем в дальнейшем работать с девиантными детьми и подростками.

Выявленные в результате работы культурные паттерны поведения в конфликтных и постконфликтных ситуациях, пространственного поведения представляют практическую ценность для психологов и учителей, ежедневно сталкивающихся с анцисоциальным поведением детей и подростков в школе. Знание правил поведения представителей других этнических групп и распространение таких знаний повсеместно поможет избежать конфликтов, основанных на взаимонепонимании культур. Особенно важно учитывать это в тех школах, где классы полиэтничны и включают детей мигрантов.

Кроме того, практическую медицинскую ценность представляют данные по гормональным основам агрессии. Показатель пальцевого индекса является одним из простых (и недорогих) способов выявления уровня пренатального воздействия гормонов тестостерона и эстрогена. В случае обнаружения сильного отклонения показателя пальцевого индекса от нормы, можно направить реципиента на дополнительное обследование.

Таким образом, выводы, сделанные в данной работе, могут быть полезны для педагогов, врачей, лекторов, практикующих психологов, политологов, руководства школ и т.п. Кроме того, результаты исследования могут быть интересны специалистам по социальной и физической антропологии, этнологии, конфликтологии, социальной и кросскультурной психологии.

Список публикаций по теме диссертации

Содержание диссертации отражено в 34 научных работах. Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендуемых ВАК (общий объем 5,2 п.л.):

1. Aggression, conflict resolution, popularity, and attitude to school in Russian adolescents // Aggressive Behavior, 2007, vol. 32, p.170-183. (совместно с Бутовской M.JI., Тименчик В.М.).

2. Пальцевой индекс, агрессия и личностные черты у российских подростков // Вестник НГУ. Серия: Психология, 2008, Том 2, вып. 2, с.79-84.

3. Персональное пространство и агрессивное поведение у российских подростков: этологический анализ // Развитие личности, 2008, №3, с.119-135. (совместно с Бутовской М.Л.).

4. Пространственное поведение у детей и подростков (на примере русских и осетин) // Этнографическое обозрение, 2010, №3, с.77-91. (совместно с Бутовской М.Л., Феденок Ю.Н.).

5. Sex Differences in 2D:4D Ratio, Aggression and Conflict Resolution in African children and adolescents: A Cross-Cultural Study // Journal of Aggression, Conflict and Peace Research, 2010, vol.l, is.l, p. 17-31. (совместно с Бутовской M.Л., Мабулла А.).

Другие публикации по теме диссертации (общий объем 15,2 п.л.):

1. Проявление агрессивного поведения у мальчиков-школьников (11-17 лет) города Москвы // «Мужское» в традиционном и современном обществе. Материалы научной конференции (Москва, 16-18 апреля 2003г.). М., 2003: РНИИ культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачева МК РФ и РАН, ИЭА РАН, с. 18-19. (совместно с Тименчик В.М.).

2. Агрессивное и постконфликтное поведение у детей в кросс-культурной перспективе (на примере русских и армян) // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня - 2 июля 2005г.: Тезисы докладов (Отв. Ред. Ю.К. Чистов). СПб.: МАЭ РАН, 2005, с.78-79.

3. Aggression and conflict resolution in Russian adolescents: gender differences // Contemporary research on aggression. Proceeding of the XVI world meeting of the International Society for research on Aggression, Santorini, Greece, 2004 (Eds. K.Osterman, K.Bjorkqvist). Abo Akademi University, Vasa, Finland, 2006, p. 10-16. (совместно с Бутовской M.JI., Тименчик В.М.).

4. Агрессия, примирение, популярность и отношение к школе в условиях современного мегаполиса // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской М.Л.). М., Научный мир, 2006, с.44-67. (совместно с Бутовской М.Л., Тименчик В.М.).

5. Кросс-культурные различия агрессивного поведения у русских и армянских школьников // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской М.Л.). М., Научный мир, 2006, с.68-106. (совместно с Бутовской М.Л., Тименчик В.М.).

6. Кросс-культурные различия пост-конфликтного поведения у русских и армянских школьников // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. > Бутовской М.Л.). М., Научный мир, 2006, с.107-145. (совместно с Бутовской М.Л., Тименчик В.М.).

7. Агрессия, пост-конфликтное поведение и социальный статус в группе русских и армянских подростков // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской М.Л.). М., Научный мир, 2006, с. 146-161. (совместно с Бутовской М.Л., Тименчик В.М.).

8. Иерархия и социальные стратегии в подростковых коллективах: колония для несовершеннолетних // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. (Под ред. Бутовской М.Л.). М., Научный мир, 2006, с.162-184. (совместно с Бутовской М.Л., Тименчик В.М.).

9. Aggression, dominance status and individual distance in Russia adolescents: observational study // Eighteenth Biennial Congress International Society for Human Ethology, 30 July-3 August 2006, Detroit, Michigan, USA. P.32.

10. Тендерные различия в агрессивном и пост-конфликтном поведении у школьников Северной Осетии (на примере г. Беслана) // Полевые исследования Института Этнологии и Антропологии РАН 2005. М.: Наука, 2007, с.14-37.

11. Взаимопонимание и толерантность в поведении детей и подростков в условиях многоэтничных школьных коллективов // Молодежь Москвы: адаптация к многокультурности. (Под ред. М.Ю.Мартыновой, Н.М. Лебедевой). М.: РУДН, 2007, с. 314-366. (совместно с Бутовской М.Л., Феденок Ю.Н.).

12. Individual distance and aggressive displays in Russian adolescents // Human Ethology Summer School, July 17-21, 2007, Max-Planck-Institute, Andechs, Bavaria, Germany. P. 10. (совместно с Бутовской M.Л.).

13. Агрессия, доминантный статус и индивидуальная дистанция у российских школьников (на примере русских и осетин) // VII Конгресс этнографов и антропологов России: докл. и выступления. Саранск, 9-14 июля 2007 г.; НИИ гуманитар, наук при правительстве Республики Мордовия. Саранск, 2007, с. 194.

14. Пространственное поведение человека и его связь с проявлениями агрессии (на примере русских и осетинских подростков) // IV Всероссийская конференция по поведению животных. Москва, 29 октября-1 ноября 2007. Сборник тезисов. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2007, с.349-350. (совместно с Бутовской М.Л.).

15. Агрессия, доминантный статус и индивидуальная дистанция у российских подростков (на примере русских и осетин) // Человек в прошлом и настоящем: поведение и морфология. По материалам IV летней школы в РГГУ (19-20 июня 2007) "Поведение человека в настоящем и будущем" в Москве. (Отв. ред. М.Л. Бутовская). М.: ИЭА РАН, 2008, с.131-148. (совместно с Бутовской М.Л.).

16. Individual distance and aggressive displays in Russian Adolescents // XVIII World Meeting International Society for Research on Aggression, July 8-13, 2008, Budapest, Hungary. P.94.

17. 2D:4D ratio, aggression and personality in Russian adolescents // XIX Biennial Conference of the International Society for Human Ethology, July 13-18, 2008. Bologna, Italy. P. 130. (совместно с Бутовской M.JI.).

18. Табуирование частей тела в традиционной культуре осетин // Международная научно-практическая конференция "Телесность как социокультурный феномен: опыт междисциплинарного анализа". 28-29 апреля 2009 г. Тезисы докладов. М.: Параллели, 2009, с. 122-123.

19. Age and gender aspects of aggression, dominance and peacemaking among Russians and Ossetians: traditionas and modernization (on example of schoolchildren of Nothern Ossetia and Moscow) // Пятая международная конференция "Иерархия и власть в истории цивилизаций". Сборник тезисов. Москва, 23-26 июня 2009. Москва: ИА РАН, 2009, с.8.

20. Пост-конфликтное поведение и уровень стресса у детей (на примере осетинских школьников 7-9 лет) // Тезисы докладов VIII Конгресс этнографов и антропологов России, Оренбург (1-5 июля 2009). Оренбург: Изд.центр ОГАУ, 2009, с.450.

21. Пальцевой индекс и его связь с агрессивным поведением у подростков // Человек: его биологическая и социальная история: Труды Международной конференции, посвященной 80-летию академика РАН В.П.Алексеева (Четвертые Алексеевские чтения) (Отв. ред. Н.А.Дубова). М.-Одинцово: Изд-во "Одинцовский гуманитарный институт", 2010, т.2, с.161-168. (совместно с Бутовской M.JL).

22. Индивидуальная дистанция и её связь с некоторыми морфологическими показателями у московских подростков // Человек: его биологическая и социальная история: Труды Международной конференции, посвященной 80-летию академика РАН В.П.Алексеева (Четвертые Алексеевские чтения) (Отв. ред. Н.А.Дубова). М.-Одинцово: Изд-во "Одинцовский гуманитарный институт", 2010, т.2, с. 169-176. (совместно с Бутовской М.Л., Феденок Ю.Н.).

23. Пост-конфликтное поведение у русских и осетинских школьников: культурно-специфические и универсальные черты // Теоретические проблемы этнической и кросс-культурной психологии: Материалы Второй Международной научной конференции 26-27 мая 2010 г. (Отв. ред. В.В. Гриценко). Смоленск: Изд-во "Универсум", 2010, т. 2, с.36-39.

24. Универсальные и культурно-специфические черты постконфликтного поведения русских и осетин: традиции и современность (на примере североосетинских и московских школьников) // Этнические традиции перед вызовами глобализации в условиях кризиса. Материалы конференции молодых ученых. Москва, 3-4 декабря 2009 г. М.: ИЭА РАН, 2010, с.4-22.

25. Компьютерные игры и проблемы агрессивного поведения молодежи // Личность: игра и реальность (Сост. И.А. Морозов, И.С. Слепцова (Кызласова); Отв. ред. М.Л. Бутовская). М.: ИЭА РАН, 2010, с.157-184. (совместно с Бутовской М.Л.).

26. Ethnic, gender and age differences in aggression and 2D:4D ratio in Russian and Ossetian children and adolescents // 20th Biennial Congress of the International Society for Human Ethology (August 1-5, 2010). Madison, Wisconsin USA. P.20. (совместно с Бутовской М.Л.).

27. Adaptation to multicultural environment in Russia: the spatial behavior of children and adolescents // 20th Biennial Congress of the International Society for Human Ethology (August 1-5, 2010). Madison, Wisconsin USA. P.35. (совместно с Феденок Ю.Н., Бутовской М.Л.).

28. Individual distance and some morphological parameters among Russian adolescents // Summer Institute in Human Ethology. Prague, Czech Republic, 5-9 July 2011. P. 37. (совместно с Феденок Ю.Н., Бутовской М.Л.).

29. Пальцевой индекс и его связь с агрессивным поведением у детей и подростков (на примере русских и осетин) // Международная научная конференция "Современные проблемы экологии человека", посвященная памяти О.М. Павловского и В.П. Волкова-Дубровина. 7-9 декабря 2011г. Тезисы докладов. М., 2011, с. 101. (совместно с Бутовской М.Л.).

Апробация и внедрение результатов

Результаты исследования используются в учебных курсах «Этология Человека» и «Теория и практика межкультурной коммуникации» в Российском Государственном Гуманитарном Университете.

Результаты исследования были представлены на 22 российских и международных конференциях в 2003-2011 годах.

Проведен ряд лекций в школах г.Владикавказа с целью ознакомления с результатами исследования и разработкой методических рекомендаций по предотвращению и разрешению конфликтов в школах.

На основе результатов исследования написана статья в журнал «Семья и школа» (№12, 2008), даны ряд интервью в СМИ о феномене агрессии для широкой публики. Автор также участвовал в качестве эксперта-консультанта в ток-шоу "Агрессия вокруг нас" на 4 Московском Международном Открытом Книжном Фестивале в ЦДХ (13 июня 2009г.).

Терминология

В связи с тем, что настоящая работа носит междисциплинарный характер, в ней используется ряд терминов, возникших в рамках этологии человека, социальной психологии, антропологии. Далее мы кратко охарактеризуем основные термины и понятия, используемые в работе.

Агрессия - это любая форма поведения, нацеленная на оскорбление или причинение вреда другому живому существу, не желающему подобного обращения (Берковиц, 2001; Бэрон, Ричардсон, 2000).

Инструментальная (проактивная) агрессия - агрессия, которая совершается для достижения какой-то цели, при этом такая агрессия рассматривается как положительный опыт, агрессор контролирует ситуацию и оправдывает свои действия тем, что жертва заслуживала подобного обращения (Берковиц, 2001; Campbell & Muncer, 1987).

Ответная (реактивная) агрессия - это гневный ответ на фрустрацию (блокирование цели), провокацию или угрозу (Benderlioglu & Nelson, 2004).

Экспрессивная (эмоциональная) агрессия - агрессия, которая вызывается эмоциональным возбуждением, стрессом, причем речь идет о негативных эмоциях, потере самоконтроля и чувстве вины (Archer & Parker, 1994; Campbell etal., 1992).

Инициативная агрессия - такой тип агрессии, когда агрессором является зачинщик конфликта (Buss & Durkee, 1957).

Оборонительная (ответная) агрессия - агрессия как реакция на агрессию со стороны другого человека (Buss & Durkee, 1957).

Физическая прямая агрессия - использование своей физической силы против другого лица (Buss & Durkee, 1957).

Физическая непрямая агрессия - нанесение другому человеку физического ущерба с помощью каких-либо предметов или посредством физической силы других людей (Buss & Durkee, 1957).

Вербальная прямая агрессия - словесное оскорбление или унижение другого человека (Buss & Durkee, 1957).

Вербальная непрямая агрессия - распространение клеветы или сплетен о другом человеке (Buss & Durkee, 1957).

Постконфликтное поведение - постконфликтные взаимодействия между оппонентами, включающие поддержку агрессора, защиту жертвы, просьбу о помощи со стороны жертвы, утешение жертвы, умиротворение агрессора, переадресованную агрессию жертвы, примирение конфликтующих с помощью посредника, избегание (de Waal & Roosmalen, 1979).

Примирение - аффилиативное взаимодействие между бывшими участниками конфликта (de Waal & Roosmalen, 1979).

Социальная компетентность личности - совокупность специальных знаний и умений личности, обеспечивающая эффективность ее взаимодействия с окружающими людьми в системе межличностных отношений (Жуков, 2006).

Социальный статус - соотносительное положение (позиция), занимаемое личностью или группой в обществе в соответствии с профессией, социально- экономическим положением, политическими возможностями, полом, происхождением и др. (Социологический словарь, 2003).

Социальная группа - совокупность людей, каждый из которых приписывает себе ряд признаков, объединяющих его с другими членами группы и отличающих от членов других групп (Tajfel & Turner, 1986).

Эмпатия - эмоциональная отзывчивость, сочувствие (Bjorkqvist et al.,

2005).

Структура и объем диссертации

Диссертационная работа состоит из введения, 2 глав (1 глава -литературный обзор состоит из 2 параграфов, и 2 глава - результаты исследования (эмирическая часть) состоит из 5 параграфов), заключения, списка литературы, включающего 353 наименования и приложения. Работа изложена на 251 листе машинописного текста, содержит 57 рисунков и 53 таблицы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Агрессивное и постконфликтное поведение детей и подростков в кросскультурной перспективе"

Выводы

Несмотря на многочисленные данные работ о гормональных основах агрессивности, в частности и исследования пальцевого индекса как предсказателя агрессии, остается много вопросов для обсуждения. В любом случае, связь агрессивного поведения и пальцевого индекса представляется нам не случайной, особенно если учитывать косвенные факторы, оказывающие влияние на эту связь - психологические (доминирование, склонность к риску, эмоциональная нестабильность, склонность к определенным психическим заболеваниям) и биологические характеристики (общий уровень тестостерона, направленная ассиметрия пальцев, склонность к определенным заболеваниям), часто ассоциированные с антисоциальным (в частности, агрессивным) поведением.

В нашем исследовании была обнаружена связь между пальцевым индексом и физической агрессией (у осетинских девочек), и гневом (у русских мальчиков). Связь именно с этими видами агрессии по нашему мнению обусловлена культурной спецификой нашей выборки: в русской культуре эмоциональная агрессия (гнев) считается вполне допустимой и лучше отслеживается в поведении респондентами. В осетинской выборке девочки с типично мужским поведением в проявлениях агрессии (физическая агрессия) лучше оценивались своими сверстниками, поскольку такое поведение сильнее бросалось в глаза в более жестко табуированной осетинской культуре, где использование физической агрессии среди девочек менее допустимо.

192

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Цель диссертационной работы - провести сравнительный анализ агрессивного и постконфликтного поведения русских и осетинских детей и подростков, выявить универсальные и культурно-специфические особенности этих форм поведения - была полностью выполнена.

Агрессия рассматривалась в ходе исследования как био-социальный феномен и исследовалась сразу в нескольких направлениях - влияние культурных, социальных и биологических факторов. Для этого был применен комплексный подход с использованием методов из разных областей знаний (этологии, социальной антропологии, физической антропологии, этнографии), в том числе были специально разработаны опросники и методики исследования. Исследование агрессии проводилось среди обычных детей и подростков без каких-либо патологий, тогда как в большинстве других исследований (особенно в России) агрессия изучалась у индивидов, отклоняющихся от нормы. Наш подход позволяет лучше оценить феномен агрессии с точки зрения её адаптивности в человеческом обществе.

На протяжении десятилетий исследований в области изучения агрессии , -■ считалось, что агрессивное поведение малоадаптивно и влечет за собой исключительно негативные последствия (Dodge, 1983; Dodge et al., 1998; Lochman & Dodge, 1998; Parke & Slaby, 1983). Более современные работы показали, что агрессия - это всего лишь один из вариантов решения конфликта интересов в контексте социальных взаимоотношений, который может разрешаться и мирным путем (Бутовская, 2004; de Waal, 1996). В настоящее время многие ученые отмечают положительную роль агрессии в жизни человека, в том числе её адаптивную функцию во взаимоотношениях между людьми (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Берковиц, 2001; Бэрон, Ричардсон, 2000; Лоренц, 1998; Реан, 1996; Aggression and adaptation, 2007).

Проведенное диссертационное исследование взаимосвязи агрессивного и постконфликтного поведения и социального статуса ребенка в группе показало, что использование агрессии в «правильных» формах и при «правильных» обстоятельствах приводит к повышению его статуса среди сверстников, придавая коллективу определенный ранговый порядок, тем самым создавая в определенных отношениях полезную структуру и придавая прочность группе. К подобным выводам пришли и другие ученые (Лоренц, 1998; Bandura, 1983; Luthar & McMahon, 1996; Prinstein & Cillessen, 2003; Rodkin et al., 2000; Vaillancourt & Hymel, 2006; Walcott et al., 2008). Умение примиряться и разрешать возникающие конфликты также ведет к повышению популярности школьника. При этом большое влияние оказывает степень близости отношений между соперниками и культурные нормы и преставления.

Среди младших школьников у русских мальчиков негативное влияние на социальный статус имеет проявление враждебности по отношению к окружающим сверстникам. Такие результаты согласуются и с другими исследованиями - враждебное поведение вызывает ответную неприязнь и враждебность (Burnstein и Worchel, 1962; Mallick & McCandless, 1966; Rule et al., 1978; Price & Dodge, 1989). У осетин всех возрастов непопулярны непрямые виды агрессии и неспособность постоять за себя, тогда как у русских непрямая агрессия вполне приемлима. С 12-13 лет значимым параметром, влияющим на \ V популярность ребенка в группе, становится самоконтроль - русские и осетинские девочки, осетинские мальчики отметили, что умение держать себя в руках в конфликтах с одноклассниками повышают статус среди сверстников, тогда как потеря самообладания ведет к снижению популярности. Такие результаты согласуются с данными по другим культурам (Bryant, 2002). ' Драчливые девочки имеют низкий социальный статус как в нашем исследовании у русских и осетин, так и в других культурах (Буркова и др., 2006в; Butovskaya & Demianovitsch, 2002; Pellegrini & Long, 2003). В целом, с возрастом популярность физической агрессии последовательно снижается (особенно у осетин по сравнению с русскими), что отмечено и другими авторами на кросскультурных выборках (Cillessen & Mayeux, 2004).

Данные о связи социального статуса и инициации примирения подтвердили универсальное представление о том, что нежелание мириться после конфликта ведет к снижению популярности. В особенности школьники считают нужным мириться, если сами были зачинщиками ссоры. Такие данные подтверждаются и другими исследованиями - опасность разрушить устоявшиеся связи с партнером вызывают у соперников стресс и чувство тревоги по окончании конфликта и вызывают стремление примириться (Буркова, 2009; Aureli, Schaffner, 2002; Butovskaya et al., 2000; Butovskaya, 2006; Coie et al., 1982).

Во всех культурах регламентируются рамки дозволенной экспрессии агрессии и присутствуют механизмы контроля агрессивного поведения (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Butovskaya, 2000; Fry, 2007). Степень терпимости общества к тому или иному виду агрессии, а также способы ее выражения существенно варьируют на кросскультурном уровне (Агрессия и мирное сосуществование, 2006; Бутовская, Мабулла, 2007; Fry, 2007). В данном диссертационном исследовании впервые проведен детальный анализ агрессивного и постконфликтного поведения в двух контрастных культурах - русских и осетин, в результате которого были обнаружены как : . универсальные черты, свойственные всем обществам и подтвержденные многими исследователями, так и культурно-специфические особенности.

Так, применение физической силы в ссорах со сверстниками среди мальчиков - универсальная черта мужского поведения в большинстве культур (Буркова и др., 2006а; Солдатова, 1998; Archer, 2004; Archer, 2009; Bjorkqvist et al., 1992; Bjorkqvist, 1994; Brodzinsky et al., 1979; Buss & Perry, 1992; Campbell et : al.,1992; Coie & Dodge, 1998; Fergusson and Horwood, 2002; Fossati et al., 2003; Garcia-Leon et al., 2002; Karriker-Jaffe et al., 2008; Maxwell, 2007; Nakano, 2001; Osterman et al., 1994; Ostrov & Crick, 2007; Pepler & Craig, 2005; Santisteban et al., 2007; Whiting & Edwards, 1973; Xie et al., 2002; Xie et al., 2011). Увеличение использования прямых форм физической агрессии с возрастом - также одна из универсалий - наблюдается в обеих выборках Такие данные согласуются с большинство исследований, согласно которым уровень физической агрессии возрастает по мере вступления в пубертатный период, особенно у мальчиков (Aber et al., 2003; Farrell et al., 2005; Karriker-Jaffe et al., 2008; Santisteban et al., 2007). Непрямые формы физической агрессии теряют свою популярность с возрастом у осетин по сравнению с русскими, что объясняется культурной спецификой - осетины с их традиционной ориентированностью на воинственность и маскулинность (как и другие кавказские культуры) имели разработанный кодекс правил общения с противником, который базируется на уважительном отношении к противнику и неприятии непрямых видов агрессии (Барцыц, 2006: 236; Полиэтническое общество и конфликт, 1998).

Культурно-специфической чертой оказалось и использование вербальной агрессии девочками, а не мальчиками в обеих выборках, как показывали большинство других исследователей (Archer, 2004; Bailey & Hurd, 2005; Buss & Perry, 1992; Fossati et al., 2003; Gerevich et al., 2007; Hyde, 1984; Maccoby & Jacklin, 1974; Maxwell, 2007; Meesters et al., 1996; Nakano, 2001; Osterman et al., 1994; Santisteban et al., 2007; Toldos, 2005; Whiting & Edwards, 1973; Whiting & Pope, 1973). У осетин также как в случае с физической агрессией, использование непрямых видов вербальной агрессии (сплетни, наговоры) с возрастом слегка снижалось.

Использование таких видов агрессии как гнев и враждебность также скорее можно отнести к видам агрессии, формирующимся под влиянием культуры. Исследования, проведенные в разных странах, показывают различные результаты - девушки имели более высокие оценки по шкале гнева (как и в нашей работе) в немецкой, голландской, испанской (студенты), итальянской и английской выборках (Archer, 2004; Garcia-Leon et al., 2002; Fossati et al., 2003; Meesters et al. 1996; von Collani & Werner, 2005), юноши в итальянской (старшие школьники) и канадской выборках (Bailey & Hurd, 2005; Fossati et al., 2003;). Однако, в США, Венгрии и Японии таких различий найдено не было (Buss & Perry, 1992; Gerevich et al., 2007; Nakano, 2001). По враждебности достоверных различий между полами ранее не наблюдалось

Archer, 2004; Buss & Perry, 1992; Fossati et al., 2003; Gerevich et al., 2007; Meesters et al., 1996; Nakano, 2001; Santisteban et al., 2007; von Collani & Werner, 2005), тогда как в нашем исследовании для девочек было более характерно демонстрировать враждебное отношение к сверстникам.

Отличались от большинства исследований и наши данные по непрямой агрессии - в обеих выборках значимых тендерных различий не было выявлено. Тогда как, другие работы показывают, что девочки более склонны использовать скрытую агрессию во всех возрастах (Bjorkqvist et al., 1992; Bonica et al., 2003; Cairns et al., 1989; Crick & Grotpeter, 1995; Hawley, 2003; Lagerspetz et al., 1988; Ostrov, 2006; Ostrov & Crick, 2007; Xie et al., 2002). Это объясняется тем, что культурный фактор имеет большое значение при изучении скрытых форм агрессии (Archer & Coyne, 2005; Cairns et al., 1989; Connor, 2002; Karriker-Jaffe et al., 2008; Tolan et al., 2000; Xie et al., 2002).

Универсальные черты в примирении были выявлены у русских школьников - девочки по сравнению с мальчиками больше ориентированы на мирное разрешение конфликта, что согласуется с большинством исследований (Grammer, 1992; Osterman et al., 1997; Ohbuchi & Yamamoto, 1990). У осетин, как и у армян, это мужская прерогатива, как и у армян (Буркова и др., 20066). По-видимому, примирение также имеет культурную специфику.

На примере изученных выборок была ещё раз подтверждена универсальность такого показателя, как большая активность примирения со стороны агрессора, а не жертвы, характерного для всех исследованных культур и, по-видимому, основанного на врожденной предрасположенности к примирению у человека (Буркова, 2009а; Бутовская, 2004а; Butovskaya, 2001; de Waal, 1993). На примере русских школьников подтвердилось и общепринятое мнение, что стремление к примирению увеличивается с возрастом (Butovskaya & Kozintsev, 1999; Fujisawa et al., 2006; Kolominskii & Zhiznevskii, 1992). Однако, осетины, как и армяне, демонстрируют обратную тенденцию - уровень примирения с возрастом снижается. Такие результаты, возможно, объясняются физиологическими и гормональными изменения, происходящими в пубертатный период в более раннем возрасте у кавказских народов, что может оказывать существенное влияние на негативные изменения в примирении. Возможно, что по мере дальнейшего взросления уровень примирения будет возрастать. Так, данные Г.У. Солдатовой по взрослому населению Северной Осетии показывают, что у осетин при сравнении с жителями других республик (русские, тувинцы, саха, татары), более выражено на личностном уровне стремление подавить агрессию и снижен уровень приверженцев нормы возмездия (Солдатова, 1998: 131). Автор считает это одним из последствий вооруженного этнического конфликта на территории республики - люди не желают усугублять или повторять конфликт (однако, способы урегулирования конфликта для них не безразличны - осетины в меньшей степени стремятся идти на односторонние уступки по сравнению с другими этническими группами) (Солдатова, 1998: 131).

Поведение осетин после конфликта также опровергло и общепринятое мнение о том, что примирение быстрее и с меньшими проблемами происходит среди друзей. Школьники из Осетии продемонстрировали большую социальную компетентность при общении в коллективе по сравнению с русскими - для них не меньшее значение имеет мир со всеми категориями одноклассников, а не только с друзьями. Такой результат, по-видимому, объясняется тем, к какому типу культуры относится данное общество -коллективистскому или индивидуалистскому. Некоторые данные позволяют говорить о том, что данное разделение имеет определенное влияние на примирение (Fujisawa et al., 2006; Maxwell, 2007).

Универсальные и культурно-специфические черты нашли свое отражение и в том, какими способами предпочитали мириться русские и осетинские школьники. Примирение с использованием рукопожатия, похлопывания по плечу оказалось типично мужским способом примирения со всеми категориями одноклассников. Это согласуется и с другими исследованиями (Butovskaya et al., 2000; Grammer, 1992). Данные диссертационного исследования и других работ показывают, что объятья и поцелуи и вербальные извинения - традиционно женский способ примирения (Butovskaya et al., 2000; Grammer, 1992). Остальные предпочтения различались в зависимости от культуры, возраста и степени близости отношений. Так, обращение за помощью третьих лиц не приветствовалось у осетин, поскольку считалось проявлением слабости и «ябедничанья», что традиционно осуждается. По отношению к друзьям среди осетинских мальчиков не принято примиряться, приглашая вместе провести досуг или даря подарки, что, видимо, ассоциируется с неискренними проявлениями чувств, с желанием «задобрить», что не приемлемо в случае дружеских отношений.

Данные по обеим культурам подтвердили ещё одну универсальную черты, наблюдаемую в уже проведенных исследованиях - в чужих конфликтах девочки более склонны вставать на стороны жертвы и по принципу справедливости, а мальчики - на сторону более сильного и поддерживать своих друзей (Буркова, 2009а; Dodge et al., 1990). Также девочки повсеместно более склонны избегать конфликтов, а мальчики - вмешиваться в конфликты или наблюдать за ними (Буркова и др., 20066; Традиция разрешения, 2004; Bjorkqvist et al., 1992; LaFreniere et al., 2002). Следование этим представлениям повышает статус школьника среди одноклассников. Данные, полученные по '<; взрослому населению Северной Осетии и русскому населению из различных регионов России, также подтверждают, что мужчины чаще склонны поддерживать насилие, тогда как женщины предпочитают его избегать (Солдатова, 1998: 239).

Таким образом, проанализировав полученные результаты по современным детям и подросткам в двух культурах и изучив этнографические источники по русским и осетинам, можно заключить, что определенные традиционные культурные модели примирения и механизмы ограничения агрессии продолжают оказывать свое влияние и в современном обществе.

Прежде всего, это применимо в отношении осетин - в общественной жизни этого народа данной тематике отводится значительное место и в настоящее время, и, несмотря на процессы модернизации, традиционные стереотипы восприятия и паттерны поведения в той или иной степени сохраняются. Одним из подтверждений этого вывода стало то, что у осетин наблюдается более высокий уровень агрессии наравне с более высоким уровнем примирения по сравнению с русскими. Их традиционно высокая воинственность и ориентация на маскулинность проявилась в более высоких оценках по всем шкалам агрессивного поведения кроме гнева, а традиционно повышенное внимание к способам ограничить агрессию и разрешить конфликт мирным путем отразилось в более высоких оценках по примирению. Сходные тенденции были отмечены и в работе Г.У. Солдатовой - взрослые осетины отмечены более высокими оценками по агрессивности, уровню межличностной конфликтности, снижены оценки по толерантности. Такие результаты этнопсихолог объясняет следствием высокой межэтнической напряженности в регионе, «аурой войны», которая в купе с традиционной «кавказской воинственностью», которую приписывают себе многие кавказцы, толкает в ситуациях напряженности к выбору более радикальных способов их разрешения (автор собирал материал непосредственно после вооруженного конфликта Северной Осетии и Ингушетии) (Солдатова, 1998: 243). Однако, согласно полученным результатам данного диссертационного исследования осетины имеют и более высокие оценки по стремлению к примирению и более социально компетентны в ситуациях постконфликтного взаимодействия (мирятся со всеми категориями одноклассников, не приветствуют непрямые виды агрессии, чаще разнимают дерущихся, чем русские школьники).

Для русской культуры характерно смещение позиций в сторону универсализации. Этикетные нормы в русском общении размыты и могут сильно варьировать. На людей, нарушающих эти нормы, смотрят более снисходительно, чем в осетинской культуре, где человек во многом и до сих пор строит свое поведение в расчете на представления, принятые в обществе (зачастую становясь заложником этих правил). Однако, определенные сдвиги к модернизации общества наблюдаются и в осетинской культуре. Так, наша гипотеза о наличии более ярко выраженных тендерных различий в агрессии у осетин не подтвердилась. По-видимому, традиционно более жесткое разделение полов и строгая регламентированность межполовых отношений у осетин уже не имеют такого влияния на современных детей и подростков, как в прошлом.

Культурная специфика в полной мере проявилась и в исследовании пространственного поведения у детей и подростков. В рамках этого направления впервые в мире была проанализирована взаимосвязь агрессивного поведения и индивидуальной дистанции общения. Связь эта подтвердилась, но оказалась сложнее, чем предполагалось. На эту связь влияет множество факторов, включая возраст, этничность, социальный статус ребенка (его популярность). Основываясь на полученных результатах, мы можем сделать следующий главный вывод: индивиды, общающиеся на меньшей дистанции со сверстниками, воспринимаются ими как более агрессивные и доминантные (и у русских, и у осетинских подростков). Эти данные согласуются с результатами работы психолога Г.А. Тлегеновой - группы агрессивных и неагрессивных юношей достоверно различаются по расстоянию, которое они спонтанно выбирают в разговоре с сокурсником (агрессивные \ ,; юноши достоверно чаще выбирают расстояния в 50 см или даже меньше) (Тлегенова, 1990). Более агрессивные и доминантные индивиды подходят к собеседнику на более короткое расстояние, тем самым, вторгаясь в личное пространство другого человека, чем вызывают у собеседника дискомфорт. Неудивительно, что они описывают потом своих собеседников как агрессивных и доминантных. В крайней своей форме это приводит к драке, когда дистанция общения становится нулевой.

Напротив, индивиды с ярко выраженным неагрессивным поведением («пугливым»), как правило, сами стараются держаться подальше от всех возможных конфликтов (и их последствий), добиваясь этого с помощью избегания, т.е. увеличивая дистанцию общения с собеседниками. Эти данные подтверждают результаты, полученные Дж. Хаммесом - люди с высоким уровнем тревожности бояться различного вида угроз от окружающих и «на всякий случай» увеличивают дистанцию (Hammes, 1962).

Заключительная часть диссертационного исследования была посвящена изучению физиологических основ агрессии, а именно взаимосвязи гормонального уровня (на примере пальцевого индекса) и агрессивных паттернов поведения у русских и осетинских школьников. Половой диморфизм в соотношении второго пальца к четвертому является универсальной чертой во всех исследуемых популяциях, что подтвердили и результаты данного исследования (Manning et al., 1998; Brown et al., 2002b; Manning, 2002a; Butovskaya et al., 2010; Hönekopp & Watson, 2011). Что касается связи пальцевого индекса и агрессивного поведения, результаты, полученные на сегодняшний день, неоднозначны. В России подобное исследование проводилось впервые. Результаты, полученные в ходе изучения русской и осетинской культур, позволяют говорить о том, что связь агрессивного поведения и пальцевого индекса не случайна. В нашем исследовании была обнаружена связь между пальцевым индексом и физической агрессией (у осетинских девочек), и гневом (у русских мальчиков). Связь именно с этими видами агрессии, по всей видимости, обусловлена культурной спецификой нашей выборки: в русской культуре эмоциональная агрессия (гнев) считается вполне допустимой и её проявления лучше отслеживаются респондентами. В осетинской выборке девочки с типично мужским поведением в проявлениях агрессии (физическая агрессия) лучше оценивались своими сверстниками, поскольку такое поведение сильнее бросалось в глаза в более жестко табуированной осетинской культуре, где использование физической агрессии среди девочек менее допустимо.

Практическая значимость. Многие специалисты убеждены сегодня, что предрасположенность к девиантным формам поведения можно и нужно выявлять на ранних стадиях онтогенеза, что позволит максимально эффективно проводить необходимую психокоррекцию (Беличева, 1993; Ениколопов и др., 2002; Смирнова, 2007; Olweus, 2004; Pulkkinen et al., 2009; Ttofi & Farrington,

2009). Разработанные нами и адаптированные именно для России опросники, могут быть включены в программы по диагностике антисоциального поведения, направленные на снижение агрессии у детей и подростков. Выявленные в результате работы культурные паттерны поведения в конфликтных и постконфликтных ситуациях, пространственного поведения представляют практическую ценность для психологов и учителей, ежедневно сталкивающихся с анцисоциальным поведением детей и подростков в школе, где часто коллективы полиэтничны. Практическую медицинскую ценность представляют данные по гормональным основам агрессии.

203

Список научной литературыБуркова, Валентина Николаевна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. М.: Научный мир, 2006. 276 с.

2. Акишина A.A., Кано X., Акишина Т.Е. Жесты и мимика в русской речи. Лингвострановедческий словарь. М.: Русский язык, 1991.

3. Алемаскин М.А. Психолого-педагогические факторы предупреждения правонарушений среди несовершеннолетних // Психология и профилактика асоциального поведения несовершеннолетних. Тюмень, 1985, с.5-11.

4. Алфимова Л.Т., Трубников В.Н. Психогенетика агрессивности // Вопросы психологии, 2002, №6, с.45-56.

5. Антипов В.А. Этнографические сведения о крестьянах Новгородской губ. Череповецкого у. Уломского края. Рукопись. 1899 г. //РЭМ. Ф.7. Оп.1. Д.805. Л. 19.

6. Анчабадзе Г. Культура общения с противником во время войн и вооруженных столкновений на Кавказе (традиции и современность) // Традиция разрешения конфликтов на Кавказе и методы институтов гражданского общества. Ереван, 2004, с.9-23.

7. Бабаева A.B. Формы поведения в Русской культуре (IX-XX века). СПб.: СПб. философское общество, 2001. 148 с.

8. Бабич И.Л. Правовой монизм в Северной Осетии: история и современность // Серия «Исследования по прикладной и неотложной этнологии» Института этнологии и антропологии РАН. Москва, 2000, № 133. 26 с.

9. Багаев А.Б. Военное дело Осетии XV-XIX вв. // Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. Владикавказ, 2009. 224 с.

10. Бандура А., Уолтере Р. Подростковая агрессия. М., 2000.

11. Барцыц М.М. Культура мира и ненасилия в абхазской традиции // Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека. М.: Научный мир, 2006, с.233-245.

12. Беличева С.А. Основы превентивной психологии. М., 1993.

13. Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб.: Прайм-Еврознак, 2001. 512с.

14. Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX -начала ХХв. Половозрастной аспект традиционной культуры. JL, 1988.

15. Бойко И.Б. Проявление агрессивности несовершеннолетних осужденных женского пола//Вопросы психологии, 1993, №4, с.27-31.

16. Борисевич К. Черты нравов православных осетин и ингушей // Этнографическое обозрение, 1899, №1-2, с.226-242.

17. Борисова JT.B., Бутовская МЛ. Пространственное поведение в современной русской городской культуре: возрастные и тендерные аспекты // Этология человека и смежные дисциплины. Современные методы исследования. М., 2004, с. 13-20.

18. Будина О.Р., Шмелева М.Н. Город и народные традиции русских. М.: Наука, 1989. 252 с.

19. Буркова В.Н. Пальцевой индекс, агрессия и личностные черты у российских подростков // Вестник НГУ. Серия: Психология. 2008, Том 2, выпуск 2, с.79-84.

20. Буркова В.Н. Пост-конфликтное поведение и уровень стресса у детей (на примере осетинских школьников 7-9 лет) // Тезисы докладов VIII Конгресс этнографов и антропологов России, Оренбург (1-5 июля 2009). Оренбург: Изд.центр ОГАУ, 2009, с.450 (а).

21. Буркова В.Н., Феденок Ю.Н., Бутовская M.JL Пространственное поведение у детей и подростков (на примере русских и осетин) // Этнографическое обозрение, 2010, №3, с.77-91.

22. Бутовская МЛ. Биосоциальные основы феномена примирения у человека // Эволюция, Поведение, Общество: Этология Человека. М: ИЭА РАН, 2001, с.27-28.

23. Бутовская МЛ. Эволюция механизмов примирения у приматов и человека // Этология человека и смежные дисциплины. Современные методы исследований. (Под ред. М.Л.Бутовской). М.: ИЭА РАН, 2004, с.36-67 (а).

24. Бутовская МЛ. Язык тела: природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека). М., 2004. 440 с. (б).

25. Бутовская М.Л., Веселовская Е.В., Прудникова A.B. Внутрипопуляционная разнокачественность. Адаптивные процессы в современном обществе // Актуальные направления антропологии. М.: НА РАН, 2008, с.59-66.

26. Бутовская М.Л., Козинцев А.Г. Мирись, мирись, мирись и Больше не дерись (этологический анализ агрессии и примирения в детских коллективах) // Гендерные проблемы в этнографии. (Под.ред. Семашко И.М., Седловской

27. A.Н.). М.: ИЭА РАН, 1998, с. 160-174 (а).

28. Бутовская М.Л., Козинцев А.Г. Агрессия и примирение у школьников младшего возраста (этологический анализ механизмов контроля социальной напряженности в человеческих коллективах) // Этнографическое Обозрение, 1998, №4, с.122-139 (б).

29. Бутовская М.Л., Мабулла А. Дети хадза: специфика поведения и успешность адаптации в многоэтничных коллективах сверстников // Этнографическое Обозрение, 2007, № 2, с.20-38.

30. B.П.Алексеева (Четвертые Алексеевские чтения) / (отв. ред. Н.А.Дубова). М.-Одинцово: Изд-во "Одинцовский гуманитарный институт", 2010, Т. 1, с. 106-113.

31. Бутовская M.J1., Плюснин Ю.М. Принципы организации пространственного поведения у человека и высших приматов (сравнительный анализ) // Современная антропология и генетика и проблема рас у человека (Под ред. И.М.Золотарева). М., 1995, с.91-144.

32. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. СПб., 1993.

33. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб.: Питер, 2000. 352с.

34. Бююль А., Цёфель П. SPSS: искусство обработки информации. СПб., 2005. 608с.

35. Ванети 3. Индивидуализм и коллективизм в родовом быту осетин (общественный строй Осетии) // Известия осетинского Института краеведения. Орджоникидзе, 1926, Вып.2, с.399-400.

36. Газданова B.C. Традиционная осетинская свадьба: миф, ритуалы и символы. Владикавказ: Иристон, 2003. 152 с.

37. Газданова B.C. Традиционная культура осетин. Владикавказ: Сем, 2005.192 с.

38. Гапбаев Т.В. Власть старейшин в Осетии в XV XVIII веках // Правоведение, 2005, № 5, с. 155-163.

39. Голимбет В. Е., Алфимова М. В., Митюшина Н. Г. Полиморфные варианты гена рецептора серотонина (5HTR2A) и особенности личности // Молекулярная биология, 2004,38, №3, с.404-412.

40. Громыко М.М., Буганов A.B. О воззрениях русского народа. ИЭА РАН, 2-ое издание. Москва: «Паломник», 2007. 528с.

41. Дзадзиев А.Б. Некоторые формы проведения свободного времени осетинскими женщинами в конце XIX начале XX в. // Вопросы осетинской археологии и этнографии. Орджоникидзе, 1980. Т. 36. Вып. 1.

42. Дзадзиев А.Б. Демографические процессы в республиках северного Кавказа в период между переписями населения (1989-2002 гг.) // Межэтнические отношения и конфликты в постсоветских государствах. Ежегодный доклад 2002. М., 2003.

43. Дзадзиев А.Б., Дзуцев Х.В., Караев С.М. Этнография и мифология осетин. Краткий словарь. Владикавказ, 1994. 284 с.

44. Дзидзоев М.У. Общественно-политическая и государственно-правовая мысль в Северной Осетии (вторая половина XIX начало XX в.). Орджоникидзе, 1979.

45. Дзуцев Х.В. Эволюция осетинской семьи и межсемейных отношений. Этносоциологический анализ. М.а: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. 248 с.

46. Дзуцев Х.В., Бесаева Т.З. Этнография детства осетин. Владикавказ, 1994.112 с.

47. Дмитриев В.А. Способы преодоления насилия в традиционном обществе горских народов // Адат. Кавказский культурный круг: традиции и современность. Москва-Тбилиси: Международный научно-исследовательский институт народов Кавказа, 2003. 256 с.

48. Домострой // Памятники литературы Древней Руси: Середина XVI в. М.: Худож. лит., 1985. 638 с.

49. Дробижева JT.M. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М.: ИС РАН, 2003. 376 с.

50. Ениколопов С.Н., Ерофеева JI.B., Соковня И.И. Профилактика агрессивных и террористических проявлений у подростков. М., 2002.

51. Илюха О.П. Школа и детство в карельской деревне в конце Х1Х-начале ХХв. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2007. 304 с.

52. Калоев Б.А. Осетины (Историко-этнографическое исследование). М.: Наука, 1971.256 с.

53. Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. 416 с.

54. Китаев-Смык JI. А. Психология стресса. М.: Наука; 1983.

55. Кобахидзе Е.И. Институты власти и управления у осетин (конец XVIII -XIX вв.). Владикавказ: РИО СОИГС, 2008. 246 с.

56. Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. Т.2. Москва, 1886.412 с.

57. Ковалевский М. Закон и обычай на Кавказе. Москва, 1890. 2 т.

58. Кожев 3. Способы разрешения конфликтов в традиционном черкесском (адыгском) обществе // Традиция разрешения конфликтов на Кавказе и методы институтов гражданского общества. Ереван, 2004,с.55-62.

59. Козловская Н.В. Проблема психологической адаптации агрессивных подростков в группе сверстников // Вестник Ставропольского государственного университета. Психологические науки, 2008, №59, с. 104-112.

60. Кокиев С. Записки о быте Осетин // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. М., 1885. Вып. 1.

61. Колосова C.JI. Детская агрессия. СПб., 2004.

62. Кузнецов C.B. Хозяйственные и правовые традиции русских (XIX -начало XXI в.). М.: ИЭА РАН, 2008. 362 с.

63. Ладыженский A.M. Адаты горцев Северного Кавказа. (Под ред. A.C. Зайналабидова и В.В. Черноуса). Южнороссийское обозрение Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК при РТУ и ИСПИ РАН. Вып. 18. Ростов-на-Дону, 2003.

64. Лебедева Н.М., O.B. Лунева, Т.Г. Стефаненко. Тренинг этнической толерантности для школьников. М.: Привет, 2004. 358 с.

65. Лебедева Н.М., О.В. Лунева, Т.Г. Стефаненко, Мартынова М.Ю. Межкультурный диалог: тренинг этнокультурной компетентности. М., 2003.268 с.

66. Левитов Н.Д. Психиатрический состав агрессии // Вопросы психологии, 1972, №6, с.20-27.

67. Лемяскина H.A. Коммуникативное поведение младшего школьника. АКД. Воронеж, 1999.

68. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса, 1883. Вып. 2.

69. Лоренц К. Так называемое зло. К естественной теории агрессии // Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998, с.62—242.

70. Малькова В.К. Полиэтничная Москва в начале нового тысячелетия: Как видит и показывает её столичная пресса. (Отв. Ред. В.А. Тишков). М.: РУДН, 2007. 247 с.

71. Мансуров Н.С. Обычный суд у осетин // Периодическая печать об Осетии и осетинах. Кн.1, Цхинвал, 1987.

72. Мартынова М.Ю. Мир традиций и межкультурное общение. В помощь школьному учителю. М., 2004. 348 с.

73. Мацумото Д. Человек, культура, психология. Удивительные загадки, исследования, открытия. СПб.: Прайм-Еврознак, 2008.

74. Мисиков М.А. Материалы для антропологии осетин. Одесса, 1916. 208с.

75. Молодежь Москвы: адаптация к многокультурности. (Под ред. М.Ю.Мартыновой, Н.М. Лебедевой). М.: РУДН, 2007. 527 с.

76. Молодые москвичи. Кросскультурное исследование (Под ред. М.Ю.Мартыновой, Н.М. Лебедевой). М.: РУДН, 2008. 659 с.

77. Морозов И.А., Слепцова И.С. Мужские забавы и развлечения на Русском Севере // Мужской сборник. Вып. 1. Мужчина в традиционной культуре. М.: Лабиринт, 2001, с.209-219.

78. Морозов И.А., Слепцова И.С. Круг игры. Праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (XIX-XX вв.). М.: ИНДРИК, 2004. 920 с.

79. Морозов И.А., Слепцова И.С., Смольников С.Н., Островский Е.Б., Мишохина Е.А. Духовная культура Северного Белозерья. Этнодиалектический словарь. М., 1998.

80. Ольшанская Е.В. Подростковая агрессия как фактор социальной адаптации. Диссертация канд. психол. наук. М., 2000. 106 с.

81. Осетинские (дигорские) народные изречения. Из собрания Г.А. Дзагурова. Пер. М.С. Харитонова. М.: Наука, 1980. 355 с.

82. Осетины (авторы-составители: Калоев Б.А., Цаллагова З.Б.). М.: ГОЛОС-ПРЕСС, 2005. 480 с.

83. Осетия и осетины (Сост. К.Челехсаты). Владикавказ: Ассоциация творческой и научной интеллигенции «ИР», 1994. 576 с.

84. Осницкий А.К. Психологический анализ агрессивных проявлений учащихся // Вопросы психологии, 1994, №3, с.61-67.

85. Петрова Е.А. Жесты в педагогическом процессе. М., 1998.

86. Полиэтническое общество и конфликт. (Отв. ред. Л. Меликишвили). Тбилиси, 1998. 286 с.

87. Пост А.Г. Зачатки государственных и правовых отношений. Очерки по всеобщей сравнительной истории права. М., 1901.

88. Прохоров Ю.Е., Стернин И.А. Русские: коммуникативное поведение. М.: Флинта: Наука, 2007. 328 с.

89. Пушкарева Н.Л. Мать и материнство на Руси X-XVII вв. // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени. М., 1996, с.311-347.

90. Пфаф В. Народное право у осетин.// ССК, 1871. Т. 1.

91. Реан A.A. Агрессия и агрессивность личности // Психологический журнал, 1996, №5, с.3-18.

92. Румянцева Т.Г. Агрессия и контроль // Вопросы психологии, 1992, №5/6, с.35-40.

93. Семенюк JI.M. Психологические особенности агрессивного поведения подростков и условия его коррекции. М.: Флинта, 2003. 93с.

94. Сергеева A.B. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. М.: Флинта: Наука, 2006. 320 с.

95. Сироткин С.Ф. Агрессивность детей как объект педагогической диагностической оценки. Автореферат кандидатской диссертации. Ижевск, 1996.

96. Слепцова И.С. Тендерные механизмы регуляции поведения молодежи в традиционной русской деревне // "А се грехи злые, смертные." Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России. М., 1999, с.782-798.

97. Смирнова Т.П. Психологическая коррекция агрессивного поведения детей. Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. 160 с.

98. Смирнова Я.С. Новое и традиционное в быту осетинской сельской семьи // Кавказский этнографический сборник, 1980, VII, с. 132-161.

99. Солдатова Г.У. Социально-психологические аспекты межэтнической напряженности // Духовная культура и этническое самосознание (Под ред. Л.М. Дробижевой). М.: ИЭА РАН, 1991, с.178-200.

100. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998.389 с.

101. Социологический словарь // Информационно-аналитический центр "SOCIUM", 2003 г. http://www.socium.info/dict.html

102. Тишков В.А. Политическая антропология. Курс лекций. Нью-Йорк, 2000.

103. Тишков В.А. Теория и практика насилия //Антропология насилия (Отв. ред. В.В. Бочаров, В.А. Тишков). Спб.: Наука, 2001. 536 с.

104. Тишков В.А., Степанов В.В. Измерение конфликта. Методика и результаты этноконфессионального мониторинга Сети EAWARN в 2003 году. М., 2004. 322 с.

105. Тлегенова Г. А. Влияние агрессивности на проксемические характеристики невербального поведения // Дипломная работа выпускницы кафедры социальной психологии факультета психологии. СПб, 1990.

106. Тменов В.Х. Осетинское язычество в системе средневековых религиозных верований народов Северного Кавказа // Проблемы этнографии осетин, 1992, Владикавказ, Вып.2, с.170-194.

107. Уарзиатти B.C. Праздничный мир осетин. Владикавказ, 1995. 448 с.

108. Феденок Ю.Н. Возрастная динамика индивидуальной дистанции и тактильной коммуникации: привязанность, пол и культура // Вестник НГУ. Серия: Психология, 2009, Том 2, Вып.2, с. 136-139 (а).

109. Феденок Ю.Н., Бутовская M.JI. Пространственное поведение детей и подростков в полиэтничных коллективах // Человек в прошлом и настоящем: поведение и морфология. М., 2008, с. 166-180 (б).

110. Фельдштейн Д.И. Психология развивающейся личности. М.: Институт практической психологии, 1996. 512 с.

111. Фурманов И.А. Детская агрессивность: психодиагностика и коррекция. Минск, 1996.

112. Хадикова А.Х. Осетинский этикет. Владикавказ: Издательско-полиграфическое предприятие им. В.Гассиева, 2006г. 104 с.

113. Харитон. Селение Христианское. Примирение кровников // Периодическая печать об Осетии и осетинах. Кн.5, Цхинвал. 1991. 410 с.

114. Хетагуров K.JI. Особа // Собр. соч. в 3 т. М., 1974.

115. Чечиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвали: Ирыстон, 1985. 290 с.

116. Чибиров JI.А. Традиционная духовная культура осетин. (Под ред. Ю.Ю.Карпова). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008.711 с.

117. Чипирова Л.А. Модель мира в социальном сознании осетин // Проблемы этнографии осетин, Владикавказ, 1992, Вып.2, с. 153-158.

118. Якушкин Е.И. Обычное право. М.: Т-во Тип. А.И. Мамонтова, 1910, Вып. I. 225 с.

119. Aber J.L., Brown J.L. & Jones S.M. Developmental trajectories toward violence in middle childhood: Course, demographic differences, and response to school-based intervention // Developmental Psychology, 2003, 39(2), p.324-348.

120. Aggression and adaptation: The bright side to bad behavior. (Ed. By Hawley P.H., Little T.D., Rodkin P.C.). London, 2007. 289 p.

121. Aiello J.R. Human spatial behavior // Handbook of Environmental Psychology (Ed. D.Stokols, I.Altman). NY, 1987, 1, p.505-531.

122. Aiello J.R., Aiello T. The development of personal space; proxemic behavior of children from 6 to 16 // Human Ecology, 1974, 2, p.177-189.

123. Alvik T. The development of views on conflict, war and peace among school children//Journal of Peace Research, 1968, 5, p.171-198.

124. Archer J. Childhood gender roles: social context and organization // In: McGurk H. Childhood Social Development: Contemporary Perspectives. Hillsdale, 5: Lawrence Erlbaum, 1992, p.31-61.

125. Archer, J. Which attitudinal measures predict trait aggression? // Personality and Individual Differences, 2004, 36, p.47-60.

126. Archer J. Testosterone and human aggression: an evaluation of the challenge hypothesis //Neuroscience & Biobehavioral Reviews, 2006, 30(3), p.319-345.

127. Archer J. The nature of human aggression // International Journal of Law and Psychiatry, 2009, 32, p.202-208.

128. Archer J., Graham-Kevan N. & Davies M. Testosterone and aggression: A reanalysis of book, Starzyk, and Quinsey's (2001) study // Aggression and Violent Behavior, 2005, 10, p.241-261.

129. Archer J. & Parker S. Social representations of aggression in children //Aggressive Behavior, 1994, 20, p. 101-114.

130. Argyle M., Cook M. Gaze and mutualgaze. Cambridge, England: Cambridge University Press, 1976.

131. Armelius K. & Hakelind C. Interpersonal Complementarity Self-rated Behavior by Normal and Antisocial Adolescents with a Liked and Disliked Peer // Interpersona, 2007, 1(2), p.99-116.

132. Attili G., Boggi P.C. Aggression and social skills in children's relationships: sex differences // Aggression: Functions and causes. 1985.

133. Aureli F., Schaik C.P., Hooff J. van. Functional Aspects of Reconciliation among Captive Long-ailed Macaques (Macaca Fascicularis) // Amer J Primatol, 1989, 19, p.39-51.

134. Aureli F., Schaffner C.M. Relationship assessment through emotional mediation // Behaviour, 2002, 139, p.393-420.

135. Austin E.J., Manning J.T., Mclnroy K., Mathews E. A preliminary investigation of the associations between personality, cognitive ability and digit ratio // Personality and Individual Differences, 2002, 33, p. 1115-1124.

136. Bailey A.A., Hurd P.L. Finger length ratio (2D:4D) correlates with physical 1 aggression in men but not in women // Biological Psychology, 2005, 68, p.215-222.

137. Benderlioglu Z. & Nelson RJ. Digit length ratios predict reactive aggression in women, but not in men // Hormones and Behavior, 2004,46, p.558-564.

138. Benton D. Hormones and human aggression // In: K.Bjorkqvist & P.Niemela. Of mice and women: aspects of female aggression. San Diego, CA: Academic Press, 1992.

139. Bergman L.R., Andershed A. Predictors and outcomes of persistent or age-limited registered criminal behavior: a 30-year longitudinal study of a Swedish urban population // Aggressive Behavior, 2009, 35(2), p. 164-178.

140. Bjorkqvist K. Sex differences in physical, verbal and indirect aggression: a review of recent research // Sex Roles, 1994, 30 (3/4), p.177-188.

141. Bjorkqvist K., Lagerspetz K.M.J. & Kaukiainen A. Do girls manipulate and boys fight? // Aggressive Behavior, 1992, 18, p. 117-127.

142. Bjorkqvist K. & Niemela P. New trends in the study of female aggression. //In: K.Bjorkqvist & P.Niemela. Of mice and women: aspects of female aggression. San Diego, CA: Academic Press, 1992, p.3-16.

143. Bjorkqvist K., Osterman K. and Kaukiainen A. Social intelligence empathy = aggression? // Aggression and Violent Behavior, 2000, 5(2), p. 191-200.

144. Bjorkqvist K., Osterman K. & Lagerspetz K. M. J. Sex differences in covert aggression among adults // Aggressive Behavior, 1994, 20, p.27-33.

145. Bonica C„ Yeshova K., Arnold D.H., Fisher P.H. & Zeljo. A. Relational aggression and language development in preschoolers // Social Development, 2003, 12, p.551-562.

146. Brodzinsky D.M., Messa S.B. & Tew J.D. Sex differences in children's expression and control of fantasy and overt aggression // Child Development, 1979, 50, p.372-379.

147. Brosnahan L. Russian and English nonverbal communication. M., 1998.

148. Brown W.M., Hines M., Fane B.A., Breedlove S.M. Maculinized finger length patterns in human males and females with congenital adrenal hyperplasia // Hormones and Behavior, 2002,42, p.380-386 (a).

149. Brown W.M., Finn C.J., Breedlove S.M. Sexual dimorphism in digit-length ratios of laboratory mice // The Anatomical Record, 2002, 267, p.231-234 (b).

150. Brown W.M., Finn C.J., Cooke B.M., Breedlove S.M. Differences in finger length ratios between self-identified bbutchQ and bfemmeQ lesbians // Arch. Sex. Behav., 2002, 31, p.123-127 (c).

151. Bryant B.K. Conflict resolution strategies in relation to children's peer relations // Journal of Applied Developmental Psychology, 1992, 13(1), p.35-50.

152. Burbank V. Female aggression in cross-cultural perspective // Behavior Science Research, 1987, 21, p.70-100.

153. Burnstein E. & Worchel P. Arbitrariness of frustration and its consequences for aggression in a social situation // Journal of Personality, 1962, 30, p.528-540.

154. Buss A. H. The psychology of Aggression. New York: Wile, 1961.

155. Buss A.H., Durkee A. An inventory for assessing different kinds of hostility // Journal of Consulting Psychology, 1957, 21, p.343-349.

156. Buss A.H. & Perry M. The Aggression Questionnaire // Journal of Personality and Social Psychology, 1992, 63, p.452-459.

157. Butovskaya M., Verbeek P., Ljungberg T., Lunardini A., Aureli F. A multicultural view of peacemaking among young children // Natural conflict resolution (Ed. de Waal Frans B.M.). Berkeley, CA, US: University of California Press? 2000, p.243-258.

158. Butovskaya M. Cortisol levels and reconciliation after aggression in male adolescents // XVII World Meeting of International Society for Research on Aggression, Minneapolis, July 25-29, 2006. 2006, p.65.

159. Butovskaya M.L., Ljungberg T., Lunardini A., Verbeek P. A cross-cultural view of peacemaking in the school yard // In: Natural Conflict Resolution (Eds. Aureli F., de Waal). Berkley, California: University of California Press, 2000, p.243-258.

160. Butovskaya M., Demianovitsch N. Social competence and Behavior Evaluation (SCBE-30) and Socialization Values (SVQ): Russian Children Ages 3 to 6 Years // Early Education & Development, 2002, 13 (2), p. 153-170.

161. Butovskaya M.L., Kozintsev A.G. Aggression, friendship, and reconciliation in Russian primary school children // Aggressive Behavior, 1999,25, p. 125-139.

162. Butovskaya M., Timentschik V., Burkova V. Aggression, conflict resolution, popularity, and attitude to school in Russian adolescents // Aggressive Behavior,2007, 32, p.170-183.

163. Butovskaya M., Burkova V., Mabulla A. Sex Differences in 2D:4D Ratio, Aggression and Conflict Resolution in African children and adolescents: A Cross-Cultural Study // Journal of Aggression, Conflict and Peace Research, 2010, 1(1), p.17-31.

164. Cairns R.B., Caims B.D., Neckerman H.J., Ferguson L.L., Gariepy J. Growth and aggression: 1. Childhood to early adolescence // Developmental Psychology, 1989, 25, p.320-330.

165. Calhoun J.B. Population density and social pathology // Scientific American, 1962, 206, p.139-148.

166. Campbell A., Muncer S. Models of anger and aggression in the social talk of women and men // Journal for the Theory of Social Behavior, 1987, 17, p.489-511.

167. Campbell A., Muncer S. & Coyle E. Social Representation of Aggression as an Explanation of Gender Differences: A Preliminary Study // Aggressive Behavior, 1992, 18, p.95-108.

168. Cantrell V.L. & Prinz R.J. Multiple perspectives of rejected, neglected and accepted children: Relation between sociometric status and behavioral characteristics // Journal of Consulting and Clinical Psychology, 1985, 53, p.884-889.

169. Carlson Jones D., Burrus Newman J. & Bautista S. A three-factor model of teasing: The influence of friendship, gender, and topic on expected emotional reactions to teasing during early adolescence // Social Development, 2005,14(3), p.421-439.

170. Caspi A., McClay J., Moffitt T.E., Mill J., Martin J., Craig I.W., Taylor A., Poulton R. Role of genotype in the cycle of violence in maltreated children // Science, 2002, 297, p.851-854.

171. Cillessen A.H.N., Mayeux L. From Censure to Reinforcement: Developmental Changes in the Association Between Aggression and Social Status // Child Development, 2004, 74(1), p. 147-163.

172. Champoux M., Bennett A., Shannon C., Higley J.D., Lesch K.P. & Suomi S.J. Serotonin transporter gene pollymorphism, differential early rearing, and behavior in rhesus monkey neonates // Mol Psychiatry, 2002, 7, p.1058-1063.

173. Coccaro E.F., Kavoussi R.J., Hauger R.L., Cooper T.B., Ferris C.F. Cerebrospinal fluid vasopressin levels: correlates with aggression and serotonin function in personality-disordered subjects // Arch Gen Psychiatry, 1998, 55(8), p.708-714.

174. Cocran C., Hale W. Personal space requirements in indoor versus outdoor locations // Journal of Psychology, 1984, 177, p. 121-123.

175. Cohen-Bendahan C.C.C., van de Beek C., Berenbaum S.A. Prenatal sex hormone effects on child and adult sex-typed behavior: methods and findings // Neurosciiobehav Review, 2005, 29(2), p.353-384.

176. Coie J.D. & Dodge K.A. Aggression and antisocial behavior // In: Handbook of ; child psychology (W. Damon (Series Ed.) & N. Eisenberg (Vol. Ed.)). Vol. 3. Social, emotional, and personality development (5th ed.). New York: Wiley, 1998.

177. Coie J., Dodge K. & Copottelli H. Dimensions and types of social status: A cross-age perspective // Developmental Psychology, 1982, 18, p.557-571.

178. Coie, J. D. & Kupersmidt, J. B. A behavioral analysis of emerging social status in boys' groups // Child Development, 1983, 54, p.1400-1416.

179. Conduct Problems Prevention Research Group, 2002.

180. Cook H.B.K. Matrifocality and female aggression in Margariteno society // In: Of mice and women: aspects of female aggression (Eds. K. Bjorkqvist & P. Niemela). San Diego, CA: Academic Press, 1992, p.49-162.

181. Cooper P. The development of the concept of war // Journal of Peace Research, 1965, 2, p. 1-17.

182. Coyne S.M., Manning J.T., Ringer L. and Bailey L. Directional asymmetry (right-left differences) in digit ratio (2D:4D) predict indirect aggression in women // Personality and Individual Differences, 2007, 43 (4), p.865-872.

183. Crawford M., Unger R. Women and gender: a feminist psychology. NY, 2000.

184. Crick N.R. Engagement in gender normative versus nonnormative forms of aggression: Links to social-psychological adjustment // Developmental Psychology, 1997, 33 (4), p.610-616.

185. Crick N.R., Grotpeter J.K. Relational Aggression, Gender, and Social-Psychological Adjustment // Child Development, 1995, 66(3), p.710-722.

186. Csatho A., Osvath A., Bicsak E., Karadi K., Manning J., Kallai J. Sex role identity related to the ratio of second to fourth digit length in women // Biological Psychology, 2003, 62, p.147-156.

187. Cummings L.L. Reported and observed participation of females in street-fighting in Chihuahua, Mexico // Paper presented at the 90th Annual Meeting of the American Anthropological Association, November 20-24, 1991, Chicago.

188. Cummings E.M., Iannotti R.J. & Zahn-Waxier C. Aggression between peers in early childhood: Individual continuity and developmental change // Child Development, 1989, 60, p.887-895.

189. Daudt P.R., de Souza L.K., Sperb T.M. Friendship and gender in preschoolers' conflicts // Interpersona, 2007, 1(1), p.77-95.

190. D.S. David, R. Brannon. The Forty-Nine Per Cent Majority: The Male Sex Role. Reading, MA: Addison-Wesley, 1976.

191. Dodge K. Behavioral antecedents of peer social status // Child Development, 1983, 54, p.1386-1399.

192. Dodge K.A., Coie J.D. & Brakke N.P. Behavior patterns of socially rejected and neglected preadolescents: The roles of social approach and aggression // Journal of Abnormal Child Psychology, 1982, 10, p.389-409.

193. Dodge K.A., Price J.M., Bachorowski J.A. & Newman J.P. Hostile attributional biases in severely aggressive adolescents // Journal of Abnormal Psychology, 1998, p.185-192.

194. Duke M.P., Wilson J. The measurement of interpersonal distance in pre-school children // Journal of genetic Psychology, 1973, 123, p.361-362.

195. Dumas J.E., LaFreniere P.J., Capuano F. & Durning P. Manual Française du Profil Socio-Affectif Les Editions du Centre de Psychologue Appliquée. Paris, France, 1997.

196. Dunn P.P. "That enemy is baby": childhood in imperial Russia // The history of childhood. Ed. L. DeMause. New York, 1974.

197. Eagly A.H. & Steffen V.J. Gender and aggressive behavior: A meta-analytical review of the social psychological literature // Psychological Bulletin, 1986, 100, p.309-330.

198. Evans G.W., Howard H.R.B. A methodological investigation of personal space // Environmental design: research and practice (Ed. W.J. Mitchell). Los Angeles, 1973.

199. Farrell A.D., Kung E.M., White K.S. & Valois R.F. The structure of self-reported aggression, drug use, and delinquent behaviors during early adolescence // Journal of Clinical Child Psychology, 2000,29, p.282-292.

200. Fergusson D.M. & Horwood L.J. Male and female offending trajectories // Development and Psychopathology, 2002, 14, p. 159-177.

201. Fite P.J., Raine A., Stouthamer-Loeber M., Loeber R. and Pardini D.A. Reactive and proactive aggression in adolescent males: Examining Differential Outcomes 10 Years Later in Early Adulthood // Crim Justice Behav., 2009, 37(2), p.141-157.

202. Fossati A., Maffei C., Acquarini E. & Di Ceglie A. Multigroup confirmatory component and factor analyses of the Italian version of the Aggression Questionnaire // European Journal of Psychological Assessment, 2003,19, p.54-65.

203. Fraczek A. Moral approval of aggressive acts. A Polish-Finnish comparative study // Journal of Cross-Cultural Psychology, 1985, 16, p.41-54.

204. Frodi A., Macaulay J. & Thome P.R. Are women always less aggressive than men? // Psychological Bulletin, 1977, 84, p.634-660.

205. Fry D. P. Female aggression among the Zapotee of Oaxaca, Mexico. //In: K.Bjorkqvist & P.Niemela. Of mice and women: aspects of female aggression. San Diego, CA: Academic Press, 1992, p. 187-199.

206. Fry D.P. & Hines N. Sex differences in indirect and direct aggression in Argentina // Paper presented at the Third European Congress of Psychology. Tampere, Finland. 1993.

207. Fry D.P. Beyond War: The human potential for peace. Oxford: Oxford University Press. 2007.

208. Garcia-Leon A., Reyes G.A., Vila J., Perez N., Robles H. & Ramos M.M. The Aggression Questionnaire: A Validation Study in Student Samples // The Spanish Journal of Psychology, 2002, 5(1), p.45-53.

209. Gerevich J., Bácskai E., Czobor P. The generalizability of the Buss-Perry Aggression Questionnaire // International Journal of Methods in Psychiatric Research, 2007, 16(3), p. 124-136.

210. Goldstein S. & Tisak M. Adolescents' outcome expectancies about relational aggression within acquaintanceships, friendships, and dating relationships // Journal of Adolescence, 2003,27(3), p.283-302.

211. Grammer K. Intervention in conflicts among children: contexts and consequences // In: Coalitions and Alliances in Human and Other Animals. Oxford: Oxford Press, 1992, p.258-283.

212. Hall E.T. A system for the notation of proxemic behavior // American Anthropologist, 1963, 65, p. 1003-1026.

213. Hammes J.A. The personal distance effect as a function of esthetic stimulus, anxiety and sex // Journal clinical psychology, 196, p.353-354.

214. Hampson E„ Ellis C.L. and Tenk C.M. On the Relation Between 2D:4D and Sex-Dimorphic Personality Traits // Archives of Sexual Behavior, 2008,37 (1), p. 133-144.

215. Hartup W.W. Handbook of child psychology. New York: Wiley, 1983.

216. Hartup W.W., Laursen B., Stewart M.I., Eastenson A. Conflict and the friendship relations of young children // Child Development, 1988, 59, p. 1590-1600.

217. Hawley P.H, Vaughn B.E. Aggression and adaptive functioning: the bright side to bad behavior // Merill-Palmer Quarterly, 2003,49, p.239-246.

218. Hessa N.H., Hagen E.H. Sex differences in indirect aggression: psychological evidence from young adults // Evolution and Human Behavior, 27,2006, p.231-245.

219. Honekopp J., Watson S. Meta-analysis of the relationship between digit-ratio 2D:4D and aggression // Pers Individ Diff, 2011, 51(4), p.381-386.

220. Hyde J.S. How large are gender differences in aggression? A developmental meta-analysis // Developmental Psychology, 1984,20, p.l 120-1134.

221. Iskandar N., Laursen B., Finkelstein B., Fredrickson L. Conflict resolution , among pre-school children: The appeal of negotiation in hypothetical disputes // Early Educ Dev, 1995,26, p.913-934.

222. Kappeler P. Reconciliation and Post-Conflict Behaviour in Ringtailed Lemurs, Lemur Catta and Redfronted Lemurs, Eulemur fulvus fulvus // Animal Behavior, 1993, 45, p.901-915.

223. Killen M., Turiel E. Conflict resolution in preschool social interactions // Early Educ Dev, 1991,2, p.240-255.

224. Kline L.M., Bell P.A., Babcock A.M. Field dependence and interpersonal distance // Bulletin of Psychonomic Society, 1984, 22, p.421-422.

225. Kolominskii I.L., Zhiznevskii B.P. A sociorsychological analysis of conflicts among children during play // Journal of Russian and East European Rsychology, 1992, 30, p. 17-24.

226. Kupersmidt J.B., Coie J.D. Preadolescent Peer Status, Aggression, and School Adjustment as Predictors of Externalizing Problems in Adolescence // Child Development, 1990, 61(5), p.1350-1362.

227. LaFreniere P. ., Dumas J.E. Social competence and behavior evaluation in Children aged three to six: The short form (SCBE-30) // Psychological Assessment, 1996, 8(4), p.369-377.

228. Lagerspetz K.M.J., Bjorkqvist K. & Peltonen T. In direct aggression typical of females? Gender differences in aggressiveness in 11-12-year-old children // Aggressive Behavior, 1988, 14, p.403-414.

229. Laursen B., Finkelstein B.D., Betts T. A Developmental Meta-Analysis of Peer Conflict Resolution // Developmental Review, 2001, 21(4), p.423-449.

230. Lepowsky M. Women, men and aggression in an egalitarian society // Paper presented at the 90th Annual Meeting of the American Anthropological Association, November 20-24,1991, Chicago.

231. Lerner R.N., Iwawaki S., Chirara T. Development of interpersonal space schemata among Japanese children // Developmental Psychology, 1976,12, p.466-467.

232. Lesser G.S. The relationship between various forms of aggression and popularity among lower-class children // Journal of Educational Psychology, 1955, 50, p. 20-25.

233. Leyva F.A., Furth H.G. Compromise formation in social conflicts: The influence of age, issue and interpersonal context // Journal of Youth and Adolescence, 1986, 15, p.441-452.

234. Lindova J., Hruskova M., Pivonkova V., Kubena A. and Flegr J. Digit Ratio (2D:4D) and Cattell's Personality Traits // European Journal of Personality, 2008, 22, p.347-356.

235. Lippa R.A. Are 2d:4d finger-length ratios related to sexual orientation? Yes for men, no for women // J. Pers. Soc. Psychol., 2003, 85, p.179-188.

236. Liu J. Concept analysis: aggression // Issues in Mental Health Nursing, 2004, 25, p.696-714.

237. Ljungberg T., Westlund K., Lindqvist Forsberg A.J. Conflict resolution in 5-year-old boys: does postconflict affiliative behaviour have a reconciliatory role? // Anim Behav, 1999, 58, p. 1007-1016.

238. Lochman J.E. & Dodge K.A. Distorted perceptions in dyadic interactions of aggressive and nonaggressive boys: Effects of prior expectations, context, and boys' age // Development and Psychopathology, 1998,10(03), p.495-512.

239. Maccoby E.E. & Jacklin C.N. Sex differences in aggression: A rejoinder and reprise // Child Development, 1980, 51, p.964-980.

240. Mallick S.K. & McCandless B.R. A study of catharsis of aggression // Journal of Personality and Social Psychology, 1966,4, p.591-596.

241. Manning J.T. Digit Ratio: A Pointer to Fertility, Behaviour, and Health. Rutgers UPress, New Brunswick, NJ. 2002 (a).

242. Manning J.T. The ratio of 2nd to 4th digit length and performance in skiing // Journal of sports medicine and physical fitness, 2002, 42, p.446-450 (b).

243. Manning J.T., Scott D., Wilson J., Lewis-Jones D.I. The ratio of 2nd to 4th digit length: a predictor of sperm numbers and concentration of testosterone, leutenizing hormone and oestrogen // Human Reproduction, 1998, 1311, p.3000-3004.

244. Manning J.T., Taylor R.P. Second to fourth digit ratio and male ability in sport: implications for sexual selection in humans // Evolution and Human Behavior, 2001,22, p.61-69.

245. Manning J.T., Bundred P.E., Newton D.J., Flanigan B.F. The second to fourth digit ratio and variation in the androgen receptor gene // Evolution and Human Behavior, 2003, 24, p.399-405.

246. Masten A.S., Morison P., Pellegrini D.S. A revised class play method of peer assessment // Developmental Psychology, 1985, 21(3), p.523-533.

247. Maxwell J.P. Development and preliminary validation of a Chinese version of the Buss-Perry Aggression Questionnaire in a population of Hong Kong Chinese // Journal of Personality Assessment, 2007, 88(3), p.284-294.

248. Mayeux L., Cillessen A.H.N. It's Not Just Being Popular, it's Knowing it, too: The Role of Self-perceptions of Status in the Associations between Peer Status and Aggression // Social Development, 2008, 17(4), p.871-888.

249. McFadden D., Bracht M.S. The relative lengths and weights of metacarpals and metatarsals in baboons (papio hamadryas) // Hormones and Behavior, 2003, 43, p.347-355.

250. McFadden D., Shubel E. Relative lengths of fingers and toes in human males and females // Hormones and Behavior, 2002,42, p.492-500.

251. McGrew W.C. An ethological study of children's behavior. New York: Academic Press, 1972.

252. McPherson A., Martin C.R. A contemporary review of the alcohol/aggression relationship and the Buss-Perry Aggression Questionnaire for use in an alcoholdependent population // Journal of Aggression, Conflict and Peace Research, 2010, 2(1), p.45-56.

253. Mclntyre M.H., Barrett E.S., McDermott R., Johnson D.D.P., Cowden J., Rosen S.P. Finger length ratio (2D:4D) and sex differences in aggression during a simulated war game // Personality and Individual Differences, 2007, 42, p.755-764.

254. Meesters C., Muris P., Bosma H., Schouten E. & Beuving S. Psychometric evaluation of the Dutch version of the aggression questionnaire // Behaviour Research and Therapy, 1996, 34, p.839-843.

255. Mehrabain A., Diamond S.G. Seating arrangement and conversation // Sociometry, 1971, 34, p.281-289.

256. Millet K., Dewitte S. The presence of aggression cues inverts the relation between digit ratio (2D:4D) and prosocial behaviour in a dictator game // British Journal of Psychology, 2009, 100 (1), p. 151-162.

257. Miller P.M., Danaher D.L. & Forbes D. Sex-related strategies for coping with interpersonal conflict in children aged five and seven // Developmental Psychology, 1986, 22, p.543-548.

258. Moffitt T.E., Arseneault L., Jaffee S.R., Kim-Cohen J., Koenen K.C., Odgers C.L., Slutske W.S., Viding E. Research review: DSM-V conduct disorder: Research needs for an evidence base // J Child Psychol Psychiatry, 2008,49, p.3-33.

259. Nakano K. Psychometric evaluation on the Japanese adaptation of the Aggression Questionnaire // Behaviour Research and Therapy, 2001,39(7), p.853-858.

260. Neave N., Laing S., Fink B., Manning J.T. Second to fourth digit ratio, testosterone, and perceived male dominance // Proceeding of the Royal Society of London. Series B, Biological Sciences, 2003, p.2167-2172.

261. Nipedal C., Nesdale D. & Killen M. Social group norms, school norms, and choldren's aggressive intentions // Aggressive behavior, 2010, 36, p. 195-204.

262. Omark M. & Edelman M. Formation of dominance hierarchies in young children: action and perception // In: Psychological anthropology (Ed. T. Williams). The Hague: Mouton, 1975.

263. Osterman K., Bjorkqvist K., Lagerspetz K.M.J., Kaukiainen A., Landau S., Franczek A., Capcara G.V. Cross-cultural evidence of female indirect aggression // Aggressive Behavior, 1998, 24, p. 1-8.

264. Osterweil Z., Nagano-Nakamura K. Maternal views on aggression Japan and Israel//Aggressive Behavior, 1992, 18, p.263-270.

265. Ostrov J.M. Deception and subtypes of aggression in early childhood // Journal of Experimental Child Psychology, 2006, 93, p.322-336.

266. Ostrov J.M. & Crick N.R. Forms and functions of aggression during early childhood: a short-term longitudinal study // School Psychology Review, 2007, 36(1), p.22-43.

267. Parke R.D. & Slaby R.G. The development of aggression // In: Handbook of Child Psychology (4th Ed., Ed. P.H.Mussen), 1983, 4, New York: Wiley.

268. Pellegrini A.D. & Long J.D. A sexual selection theory longitudinal analysis of sexual segregation and integration in early adolescence // Journal of Experimental Child Psychology, 2003, 85, p.257-278.

269. Pellis S.M., Pellis V.C., Foroud A. Play fighting: aggression, affiliation, and the development of nuanced social skills // In: Developmental origins of aggression (Eds. R.E Tremblay, W.W.Hartup, & J.Archer ). New York: Guilford. 2005, p.47-62.

270. Price J.M., Dodge K.A. Reactive and Proactive Aggression in Childhood: Relations to Peer Status and Social Context Dimensions // Journal of Abnormal Child Psychology, 1989,17(4), p.455-471.

271. Prinstein M.J., Cillessen A.H.N. Forms and functions of adolescent peer aggression associated with high levels of peer status // Merrill-Palmer Quarterly, 2003, 49.

272. Pulkkinen L., Lyyra A., Kokko K. Life success of males on nonoffender, adolescence-limited, persistent, and adult-onset antisocial pathways: follow-up from age 8 to 42 // Aggressive Behavior, 2009, 35(2), p. 117-135.

273. Raffaelli M. Young Adolescents' Conflicts with Siblings and Friends // Journal of Youth and Adolescence, 1997,26(5).

274. Rahman Q., Wilson G.D. Sexual orientation and the 2nd to 4th finger length ratio: evidence for organising effects of sex hormones or developmental instability? // Psychoneuroendocrinology, 2003,28, p.288-303.

275. Ramirez J.M. Hormones and aggression in childhood and adolescence // Aggression and Violent Behavior, 2003, 8, p.621-644.

276. Ramírez J.M., Andreu J.M. Aggression, and some related psychological constructs (anger, hostility, and impulsivity) Some comments from a research project //Neuroscience & Biobehavioral Reviews, 2006, 30(3), p.276-291.

277. Remland M.S., Jones T.S., Brinkman H. Interpersonal distance, body orientation and touch: effect of culture, gender and age // Journal of Social Psychology, 1995, 35, p.281-295.

278. Rhee S.H., Waldman I.D. Genetic and environmental influences on antisocial behavior: a metaanalysis of twin and adoption studies // Psychol Bull, 2002, 128(3), p.490-529.

279. Rice F.P. & Dolgin K.G. The adolescent: Development, relationships, and culture. Boston: Allyn and Bacon, 2002.

280. Richmond Y. From Da to Yes. Understanding the East Europeans. Intercultural Press, Inc, 1996.

281. Rodkin P.C., Farmer T.W., Pearl R. and Acker R.V. They're Cool: Social Status and Peer Group Supports for Aggressive Boys and Girls // Social Development, 2006, 15(2), p. 175-204.

282. Rohner R.P. Sex differences in aggression: phylogenetic and enculturation perspectives // Ethos, 1976, 4, p.57-72.

283. Rule B.G., Dyck R. & Nesdale A.R. Arbitrariness of frustration: Inhibition or instigation effects on aggression // European Journal of Social Psychology, 1978, 8, p.237-244.

284. Rumbaugh J., Whitesell N. & Harter S. The interpersonal context of emotional anger with close friends and classmates// Child Development, 1996, 67(4), p. 1345-1350.

285. Sackin S. & Thelen E. An ethological study of peaceful associative outcomes to conflict in preschool children // Child Development, 1985, 55, p.1098-1102.

286. Savinar J. Effect of ceiling height on personal space // Man-Environment Systems, 1975, 5,p.321-324.

287. Smits D.J.M., Boeck P. From anger to verbal aggession: Inhibition at different levels // Personality and Individual Differences, 2007, 43, p.47-57.

288. Soma K.K., Scotti M.L., Newman A.E.M., Charlier T.D., Demas G.E. Novel mechanisms for neuroendocrine regulation of aggression // Frontiers in Neuroendocrinology, 2008, 29(4), p.476-489.

289. Strayer J., Roberts W. Children's personal distance and their empathy: Indices of interpersonal closeness // International Journal of Behavioral Development, 1997, 20(3), p.385-403.

290. Sutton J., Smith P.K. Bullying as a group process: an adaptation of participant role approach // Aggressive Behavior, 1999, 25, p.97-112.

291. Tajfel H. & Turner J.C. The social identity theory of intergroup behavior // In: Psychology of intergroup relations (Eds. S.Worchel & W.A.Austin). Nelson-Hall, Chicago, 1986, p.7-24.

292. Tennis G.H., Dabbs J.M. Sex, setting and personal space: First grade through college // Sociometry, 1975, 38, p.385-394.

293. Thompson E.H. & Pleck J.H. The structure of male role norms //American Behavior Scientist, 1986, 29, p.531-543.

294. Toldos M.P. Sex and Age Differences in Self-Estimated Physical, Verbal and Indirect Aggression in Spanish Adolescents // Aggressive Behavior, 2005, 31, p. 13-23.

295. Trivers R., Manning J., Jacobson A. A longitudinal study of digit ratio (2D:4D) and other finger ratios in Jamaican children // Hormones and Behavior, 2006, 49(2), p.150-156.

296. Ttofi M.M. & Farrington D.P. What works in preventing bullying: effective elements of anti-bullying programms //Journal of Aggression, Conflict and Peace Research, 2009,1 (1), p. 13-24.

297. Ugwuegbu D.C., Anusium A.U. Effects of stress on interpersonal distance in a simulated interview situation // Journal of Social Psychology, 1982, 15, p.299-310.

298. Vermeersch H., T'sjoen G., Kaufman J.M., Vincke J. 2d:4d, sex steroid hormones and human psychological sex differences // Horm Behav, 2008, 54(2), p.340-346.

299. Vaillancourt T. & Hymel S. Aggression and social status: the moderating roles of sex and peer-valued characteristics // Aggressive Behavior, 2006, 32, p.396-408.

300. Verbeek P. Doctoral dissertation, peacemaking of young children // Emory University, Atlanta, GA, 1997.

301. Verbeek P. How do young children make up after a fight with a peer // Ethology, 1997, 32, p.4.

302. Verbeek P., Hartup W.W. & Collins W.A. Conflict management in Children and Adolescents // In: Natural conflict resolution. Berkeley, Los Angeles, London, 2002, p.34-53.

303. Verbeek P. & de Waal F.B.M. Peacemaking among preschool children // Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology, 2001, 7, p.5-28.

304. Voracek M. & Loibl L.M. Scientometric analysis and bibliography of digit ratio (2D:4D) research, 1998-2008 // Psychological Reports, 2009, 104, p.922-956.

305. Walcott C.M., Upton A., Bolen L.M., Brown M.B. Associations between peer-perceived status and aggression in young adolescents // Psychology in the Schools, 2008, 45 (6), p.550-561.

306. Watts D.P. Post-Conflict Social Events in Wild Mountain Gorillas (Mammalia, Hominoidea). I. Social Interactions between Opponents // Ethology, 1995, 100, p.139-157.

307. White M. Interpersonal distance as affected by room size, status, and sex // Journal of Social Psychology, 1975, 96, p.241-249.

308. Whiting B., Edwards C.P. Cross-cultural analysis of sex differences in the behavior of children aged three to eleven // Journal of Social Psychology, 1973, 91, p.171-188.

309. Whiting B. & Pope C. A cross-cultural analysis of sex differences in the behavior of children aged three to eleven // Journal of Social Psychology, 1973,91, p.171-188.

310. Williams T.J., Pepitone M.E., Christensen S.E., Cooke B.M., Huberman A.D., Breedlove N.J. et al. Finger length ratios and sexual orientation // Nature, 2000, 404, p.455-456.

311. Winder C.L., Rau L. Parental attitudes associated with social deviance in preadolescent boys // The Journal of Abnormal and Social Psychology, 1962, 64(6), p.418-424.

312. Xie H., Cairns R.B., Cairns B.D. The development of social aggression and physical aggression: A narrative analysis of interpersonal conflicts // Aggressive Behavior, 2002, 28, p.341-355.

313. Xie H., Drabick D., Chen D. Developmental trajectories of aggression from late childhood through adolescence: similarities and differences across gender // Aggressive Behavior, 2011, 37, p.387-404.235