автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Анафония в русской классической литературе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Анафония в русской классической литературе"

На правах рукописи

Гирина Наталья Александровна

Анафония в русской классической литературе (на материале художественной прозы Л.Н.Толстого и Ф. М .Достоевского)

10.02.01 -русский язык

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Пенза-2004

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Пензенский государственный педагогический университет имени В.Г.Белинского».

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Пузырев Александр Владимирович.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Лемов Аркадий Владимирович; кандидат филологических наук, доцент Векшин Георгий Викторович.

Ведущая организация - Саратовский государственный университет имени Н.Г.Чернышевского.

Защита состоится «.¿^ » _2004 г. в /¿? часов

на заседании диссертационного совета КР 212.185.35 в Пензенском государственном педагогическом университете имени В.Г.Белинского (440026, г. Пенза, ул. Лермонтова, 37, ауд. 234).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Пензенского государственного педагогического университета имени В.Г.Белинского.

Автореферат разослан

Ученый секретарь

диссертационного совета:

кандидат филологических наук,

доцент

2005-4 12116

Общая характеристика работы

Реферируемая диссертация посвящена такому заметному явлению в рамках фоносемантики, как анафония, и проблеме функционирования анафониче-ских структур в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

Изучение звуковой организации текста является одним из приоритетных направлений в лингвистике. С начала XX века идеи семантической соотнесённости созвучных слов в художественном произведении привлекали внимание таких видных деятелей науки и культуры, как Ф. де Соссюр, Д.И.Выгодский, АБелый, Вяч.Иванов, Р.СЯкобсон, В.Я.Брюсов и др. На современном этапе различными аспектами звукописи занимаются В.Н.Топоров, Вяч.ВсИванов, С.В.Воронин, В.ПГригорьев, Н.А.Кожевникова, О.И.Северская, И.Б.Голуб, А.В.Пузырев, Г.В.Векшин, Л.Н.Живаева и многие другие ученые. В то же время некоторые проблемы функционирования анаграмм (анафонии) в художественной прозе остаются недостаточно изученными. К ним, в частности, относятся проблемы функционирования анафонии в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, её связь с характером творческого процесса писателей, статистические аспекты анафонии.

Постоянное внимание ученых к проблемам звуковой организации текста и недостаточная их разработанность обусловливает актуальность настоящего исследования.

Цель исследования — анализ и сопоставление анафонии в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

Поставленная цель предопределила необходимость решения следующих задач:

1) выявить некоторые индивидуальные предпосылки функционирования анафонии в творчестве Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского;

2) провести лингвостатистическое исследование анафонических структур в художественной прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского;

3) выявить неспецифические и специфические характеристики анафонии в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского с опорой на статистические данные;

4) определить соотношение анафонии и фонегической гармонии в творчестве этих писателей;

5) соотнести употребление анафонии и фонетической гармонии в творчестве классиков (Л.Н.Толстой, Ф.М.Достоевский) и современных писателей (пензенский писатель В.С.Стенькин).

Основная гипотеза диссертации: фонетический, автоматизированный по преимуществу уровень речевой деятельности отражает различия творческих манер Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского; а изучение анафонии, демонстрирующей проявление в речи бессознательного психического (фоновых автоматизмов), способно приблизить исследователя к пониманию содержательных характеристик исследуемого материала.

Объектом исследования послужили звуковые ассоциаты к опорным словам и факты фонетической гармонии, извлеченные из прозаических произведений трех писателей - Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, В.С.Стенькина.

Предметом исследования являются структурные и функциональные свойства звуковых ассоциатов в классических произведениях Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского и в прозе современного пензенского писателя В.С.Стенькина.

Методологической основой исследования является концепция, предложенная философом ААГагаевым (А.А.Гагаев 1985; 1991) и введенная в лингвистический обиход профессором А.В.Пузыревым (АВ.Пузырев 1995). В диссертации используется достаточно новый аспект применения универсальной схемы научного познания: изложение ведется с позиции не ступеней сущности языковых средств, а с точки зрения целевых подсистем их рассмотрения.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Анафония является существенной стороной художественного творчества как классиков мировой литературы (Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский), так и современных писателей (В.С.Стенькин).

2. Использование анафонии может свидетельствовать о различном характере протекания творческого процесса Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

3. Соотношение анафонии и фонетической гармонии может оказаться одним из показателей смысловой насыщенности звуковой организации художественной прозы.

4. Анафония является одним из факторов долголетия, художественных произведений классических и современных авторов.

В качестве материала исследования использованы роман Л.Н.Толстого «Война и мир», романы Ф.М.Достоевского «Бедные люди», «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание», «Игрок», «Братья Карамазовы», романы В.С.Стенькина «Без вести...» и «Диссиденты» (более восьми тысяч ас-социатоупотреблений).

Выбор прозы обусловлен тем фактом, что в ней - в противоположность поэзии — употребление заметных звуковых повторов традиционно считается стилистической погрешностью и обычно вытесняется из языкового сознания мыслящей личности. Обнаружение их в прозе мастеров слова связано, вероятно, с проникновением в сферу бессознательного, а потому представляет особый интерес. Поскольку, по замечанию Л.С.Выготского, «сами поэты меньше всего знают, каким способом они творят», и поскольку «ближайшие причины художественного эффекта скрыты в бессознательном» (Л.С.Выготский 1998: 89), постольку исследование проявлений бессознательного психического в речи представляет собой значительный интерес.

Выбор прозы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского обусловлен следующими моментами.

Во-первых, Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский - классики мировой литературы. Они самобытны и исключительны, а изучение анафонии приближает к пониманию особенностей их стилей.

Во-вторых, имеются существенные различия в творческой лаборатории писателей, и вполне оправдан интерес - в какой степени использование анафо-нии отражает указанные различия.

В-третьих, это не только языковые, но и яркие метаязыковые личности, тонко чувствующие язык, избегающие навязчивой звукописи и лишь иногда нарочито использующие фоносемантические возможности языка. В их отношении к звуковой организации текста не было принципиальной разницы, хотя Л.Н.Толстой отличался большей нетерпимостью к заметным звуковым повторам (взгляды Ф.М.Достоевского на звуковую сторону художественной речи были более традиционными, без акцентирования этого момента).

Как известно, настоящее исследование начинается с сопоставления трех объектов (Г.Д.Гачев 1988: 55). В рамках проведённого исследования показалось целесообразным обращение к творчеству известного пензенского литератора -члена Союза писателей СССР, поэта, драматурга, прозаика — нашего современника В.С.Стенькина.

С целью повышения однородности выборок, более достоверного выявления закономерностей функционирования анафонии, в качестве материала исследования выбраны произведения одного жанра - романы.

В работе используются различные методы и приемы анализа языковых единиц: лингвостатистические методы, метод наблюдения языковых фактов, описательный метод.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что:

1) выявлены и определены идиолектные и идиостилевые особенности ана-фонии в произведениях классиков русской художественной прозы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского;

2) произведено сопоставление анафонии в творчестве указанных классиков и современного пензенского писателя В.С.Стенькина, что позволило говорить об общем и особенном в анафонии перечисленных авторов;

3) установлено соотношение анафонии и фонетической гармонии в прозе исследуемых писателей;

4) на лингвистическом материале показана плодотворность применения универсальной схемы научного познания в ранее не использованном аспекте.

Теоретическая значимость диссертации заключается в анализе малоисследованных аспектов функционирования звуковых повторов в идиолектах классиков мировой литературы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского и одного из современных писателей, а также в применении одного из вариантов общей теории систем, ранее в лингвистических исследованиях в таком виде не использованного.

Практическое значение работы состоит в том, что материал исследования может быть использован в вузовских и школьных курсах по стилистике, лингвистическому анализу художественного текста, при разработке спецкурсов и спецсеминаров по вопросам языка художественной литературы.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации были изложены на теоретических аспирантских семинарах Пензенского педагогического университета, заседаниях кафедры русского языка и методики пре-

подавания русского языка, внутривузовских конференциях профессорско-преподавательского состава ПГПУ (Пенза; 2000-2004 гг.), на Всероссийских научных конференциях «Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты» (Пенза; 15-19 мая 2001 г., 13-17 мая 2003 г., 12-14 мая 2004 г.), на II Международной конференции «Актуальные проблемы психологии и лингвистики» (Пенза, 12-16 ноября 2002 г.).

Структура работы. Диссертация включает в себя введение, три главы, соответствующие рассмотрению анафонии в генетическом и логическом, динамическом, функциональном и идиостилевом аспектах, заключение, список использованных источников и цитируемой литературы, а также два приложения, содержащие 18 таблиц.

Содержание работы

Во Введении рассматривается история вопроса, обосновывается актуальность темы, указывается материал исследования, методы и приемы, цель, формулируются задачи, определяются объект и предмет исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, описывается структура диссертации и методологическая концепция, лежащая в основе осмысления темы и изложения материала, формулируются гипотеза исследования и основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения по апробации работы.

Глава первая «Генетические и логические аспекты анафонии» посвящена генетическим и логическим аспектам анафонии в творчестве Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского и В.С.Стенькина.

В первом параграфе «Генетические аспекты анафонии» рассматриваются основные факторы существования звуковых повторов. К ним относятся:

а) на уровне мышления - функциональная асимметрия мозга, объем оперативной памяти, особенности протекания раздражительного и тормозного процессов, синестезия, различные виды мышления, установка, сознательное/бессознательное психическое, персеверации как психологический коррелят анафонии;

б) на уровне языка — существующая в языковом сознании носителя языка ассоциативно-звуковая парадигма, представляющая собой часть ассоциативной вербальной сети русского языка; немаловажными языковыми факторами можно также считать фонетическую форму слова, частотность того или иного слова-ассоциата в языке, морфологическую структуру языка, его грамматические особенности (см. также: А.В.Пузырев 1995; Л.Н.Живаева 2001);

в) на уровне речи — частотность звуков, или речевой фон.

Во втором параграфе «Логические аспекты анафонии» рассматривается логическая соотнесенность понятий, определяются принятые в данной работе термины, устанавливаются параметры обнаружения анафонии, намечаются ее идиолектные характеристики.

В использовании терминов, относящихся к анафонии, мы опираемся на докторское исследование А.В.Пузырева (А.В.Пузырев 1987: 136-137; 1991: 110126; 1995: 20, 22, 79, 206,213-216, 251-255).

Приведем самые важные из этих определений.

Ассоциат (или звуковой ассоциат) - слово, содержащее звуковой повтор к опорному слову. По количеству совпадающих звуков звуковые повторы делятся на дифоны (сочетание двух звуков, типа: Раскольников — только, вошел, молча, какой), полифоны (звуковые комплексы, состоящие из трех и более звуков с формирующей ролью гласного, типа: Раскольников - спросил [рлс~рлс'], воскликнул [лск=лск], довольный [ол'н'-ол'н], раскрыл [рлск=рлск], с тоской [лск6=лско], сколько [ск6л'=ск6л'], краска [рлск-раск], молния [6л'н'и~олн'и],

Анафония - форма звуковой организации, обусловленная звуковым составом слова-темы, например: «— Сделайте же одолжение, — раздражительно продолжал Раскольников. - позвольте вас просить поскорее объясниться...» (Достоевский 1973, 6: 221); «Княжна Мар_ья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица» (Толстой 1980,6:167).

Фонетическая гармония - формы звуковой организации речи, не связанные с воспроизведением звукового состава того или иного слова-темы», например: «... резко сказав ему, что не тем его подозревал...» (Достоевский 1976, 15: 42); «Уж мало нас осталось, старых друзей» (Толстой 1979,4: 59).

Ассоциативная доминанта — ассоциат, отличающийся повышенной степенью употребления и достаточной выраженностью звукового сходства с опорным словом.

Звуковое гнездо - наличие двух или нескольких ассоциатов в окружении опорного слова, например: «- Довольно, маменька, - сказал Раскольников, глубоко раскаиваясь, что вздумал прийти» (Д. 1973, 6: 398); «Потом к ней подошел Анатоль. Она все еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку...» (Т.1979,4: 280).

Методика исследования основана на приоритете смысловых аспектов над звуковыми и предполагает регистрацию звуковых повторов, окружающих объективно представленные в тексте опорные слова.

В качестве опорных слов рассматриваются все имена собственные, за исключением иноязычных вкраплений - слов, звуковая форма которых передана буквами нерусского алфавита. Ориентация на такую разновидность опорных слов, как имена собственные, вызвана тем, что они обладают, с одной стороны, высокими информативными, ассоциативными и экспрессивными возможностями, а с другой — отличаются графической выделенностью, что способствует воспроизводимости результатов и сохранению преемственного характера предпринятого исследования. Такой подход был намечен Ф.де Соссюром в самом определении анаграммы - как «звукописи, направленной на определенное имя и стремящейся воспроизвести это имя» (Ф. де Соссюр 1977: 639).

Звуковое сходство ассоциата и опорного слова устанавливается на основании правил, законов русской фонетики. При этом мы сознательно ужесточаем требования к отбору материала и не считаем повторами звуковые комплексы, имеющие такие соотношения в звучании гласных, как [а] и [ъ], ["а] и [ь]. Совпадениями гласных в полифонах мы считаем следующие:

[иэ~ь], [й~и~и], [у~у~у]. Приведем примеры: Раскольников - щз [л~£], Кате-]эина - квартира [иэ~й], Катерина - обтирала [иэ ~и], Катерина - характера

Поскольку мы исследуем звуковую субстанцию, интерес представляют звуковые совпадения в потоке речи. Во-первых, следует учитывать ассоциаты, котосые являются Фонетическими словами. включаюшими_энклитики или псо-клитики, например: Раскольников - ни к кому [н'икъ~н'и- к л], Катерина — а теперь [ът'и'-л-т'и3], Дунечка - у него [ун'ьг-у-н'и3], Миколка - что ли [ол~6-л'] и

др. Во-вторых, могут быть составные ассоциаты, представляющие собой сочетание самостоятельных частей сечи, напсимес: Раскольников — раз как-то [рлск~рас к], Настасья - больно стало [нлста-нъ ста] и др.

Пределы поиска ассоциатов обусловлены данными об обычной частотности звуков в русском языке, принятой за речевую норму, и пределом оперативной человеческой памяти.

В качестве параметра обнаружения анафонии принят речевой фон, выход за рамки которого и свидетельствует о наличии факта анафонии или фонетической гармонии.

Для определения речевого фона анафонии использованы данные, содержащиеся в работе М.П.Болотской и А.Б.Болотского «О речевом фоне анаграмм» (М.П.Болотская, А.Б.Болотский 1995: 56-71) и диссертационном исследовании А.В.Пузырева (А.В.Пузырев 1995: 188). В нашей работе звуковые повторы выделялись на следующих основаниях: при совпадении в опорном слове и ассоциате дифона ассоциат должен находиться на расстоянии, не превышающем 20 слогов, включая собственное имя с примыкающими к нему безударными служебными словами; при совпадении в указанных словах полифона (с ударным или безударным гласным) такое расстояние повышалось до 40 слогов. Приведем примеры: «Он взял ее руку. Соня слабо улыбнулась» (Достоевский 1973, 6: 242; 8 слогов); «...Настасья все-таки успела пройти вслед за посетителями и стала слушагь» (Достоевский 1973,6:170; 22 слога).

Для поиска фактов фонетической гармонии мы выбрали более жесткие условия: для дифонов расстояние не превышало одного фонетического слова, а для полифонов - трех фонетических слов, причем во внимание брались полифоны только с ударным гласным. Приведем примеры: «Впрочем, на этот раз страх встречи со своей кредиторшей даже его самого поразил по выходе на улицу»; «...и все то он мимо носу проносит...» (Достоевский 1973, 6: 6); «Нет, не случалось. - отвечал Раскольников...» (Достоевский 1973, 6: 13); «В комнате находились еще мальчик-шарманщик, с маленьким ручным органчиком...» (Достоевский 1973,6: 355); «Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев» (Толстой 1979, 4: 22); «...князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал...» (Толстой 1979,4; 23) и др.

В то же самое время, если перевести исследование с уровня речи на уровень коммуникации, то следует сказать о логической правомерности отнесения одного и того же речевого факта звукописи, достоверно превышающего рече-

вой фон, и к фактам анафонии, и к отсутствию таковых фактов. В рамках настоящего исследования делается упор на объективность научных подходов, чем и вызвано отграничение и вывод за рамки исследования многочисленного «отрицательного» материала, типа: Лизавета - завтра [в'/ф], Настенька - насчет [с'^гй'], Раскольников - коленки [6^Л], Разумихин - ни разу [ъ#], Амалия -обещались [а^'а], Алена — знал [лл - ал], Раскольников - «вскочив с колен, бросилась ему на шею» (Достоевский 1973: 316), Соня - Сонечка, Трифон Бори-сыч; в объект анализа фонетической гармонии не включались примеры рассеянного повторения звуков типа «раздражительно продолжал». Многочисленность примеров «отрицательного материала» убеждает в том, что количество случаев звуковой организации прозы реально выше, чем обозначено в нашем исследовании.

Для разграничения меры сходства и различия в использовании анафонии и "сопровождающей" ее фонетической гармонии используется теория Ю.М.Скребнева о субъязыках и их составляющих (Ю.М.Скребнев 1975: 33).

Глава вторая «Динамические аспекты анафонии» рассматривает процессуальные, деятельностные моменты в изучаемом языковом явлении. Дея-тельностному аспекту в наибольшей степени соответствуют психологический, психолингвистический и статистический подходы к языковому материалу.

В первом параграфе «Динамические аспекты анафонии на уровнях мышления и языка» анафония рассматривается в рамках теории порождения высказывания, с точки зрения специфических особенностей творческого процесса исследуемых писателей.

Как известно, в процессе речепорождения вычленяется три основных уровня: побуждающий, формирующий и реализующий. Принцип параллельной развертки на всех уровнях порождения высказывания характеризует художественно-литературную языковую деятельность субъекта только тогда, когда данная языковая личность творит в состоянии творческого вдохновения. При таком состоянии все три ступени письма: подготовка и формирование высказывания на внутреннем уровне с упреждением его синтеза, кодовые переходы и техника записи - "работают" на основе языковой интуиции, "автоматизма"; механизм слухового и зрительного контроля ослабляется, в результате чего и становятся возможными различные звуковые эффекты. Напротив, если языковая деятельность писателя характеризуется рассогласованностью уровней речепорожде-ния, то фоновые автоматизмы перестают действовать и, при условии высокой языковой компетенции языковой личности, повышается контроль за уровнями артикулирования и записывания. Это происходит, когда писатель испытывает определенные «муки слова», что выражается в трудности выражения мысли, тщательном и, порой, мучительном обдумывании, подборе слов, что связано с преобладанием «рассудочного» начала в творчестве, с небольшой скоростью письма, с паузами в языковой деятельности. Появление анафонии в этом случае возможно либо в случае недостаточно развитого языкового чутья, либо в случае незавершенности работы над языком, либо при осознанном создании анафони-ческих эффектов.

Л.Н.Толстой, предавая огромное значение содержанию, определяющую роль в истинно художественном отводил «чувству», «порыву»: «Художественное хочется, но не начинаю, потому что нет такого, что бы приспичило, такого, что не могу не писать, так же как жениться только тогда, когда не могу не жениться» (Л.Н.Толстой 1985,22:282).

Ф.М.Достоевский признавал важную роль вдохновения и (или) "свободы духа" в воплощении "поэтической мысли", но, вынужденный писать в предельно сжатые сроки, он не мог себе позволить ждать особого состояния «свободы духа». Иногда минуты вдохновения находили на писателя, и он чувствовал легкость и радость творчества, но, в основном, творческий процесс был для Ф.М.Достоевского "претяжелой", "каторжной", "мучительной" работой. Писатель создавал свои произведения в том нервном возбуждении, "потрясении всей душевной организации человека", которое, по словам Н.В.Гончаренко, "приводит в движение все его силы, но без радости ощущения их игры, их гармонической динамики" (Н.В.Гончаренко 1999: 306).

Творческий процесс В.С.Стенькина характеризуется большей планомерностью и рассудочностью. Работает он преимущественно в одно и то же время, пишет по несколько страниц в день в хронологической последовательности. Прежде чем записать мысль, он тщательно обдумывает каждое слово, поэтому исправлений, «вымарок», которых так много было у Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, он делает мало. Обладая высокой ответственностью, самокритичностью и добросовестностью, писатель кропотливо работает над произведениями, определяя вдохновение как труд, требующий полной сосредоточенности на нём.

Во втором параграфе «Динамические аспекты анафонии на уровне речи» мы обратились к статистическому анализу речевого материала.

Получены следующие результаты:

Обнаружение общих и специфических особенностей в использовании ана-фонии позволяет считать важнейшими идиолектными характеристиками ана-фонии следующие: 1) степень анафоничности; 2) соотношение фактов анафо-нии и фонетической гармонии; 3) степень «выделенности» (заметности, кон-центрированности) звуковых повторов; 4) степень включенности ассоциатов в звуковые гнезда и степень лексической концентрированности; 5) соотношение ассоциатов в различных видах речи; 6) частеречную принадлежность ассоциа-тов; 7) синтаксические связи ассоциатов в идиолектах; 8) выделение наиболее частых ассоциатов.

В использовании анафонии может быть обнаружено неспецифическое (общее). К области неспецифического относится: наличие разнообразных ассоциатов по количеству совпадающих с опорным словом звуков (от двух до шести в изучаемых идиолектах); гнездовой характер расположения ассоциатов; употребление ассоциатов как в прямой, так и в авторской речи; использование в качестве ассоциатов всех знаменательных частей речи; наличие среди ассоциа-тов наиболее частых (ассоциативных доминант).

В идиолектах находят выражение и относительно специфические особенности.

1. Самый высокий коэффициент анафоничности: приблизительно 27,44% -характерен для прозы Л.Н.Толстого. Анафоничность прозы Ф.М.Достоевского составляет, в целом, приблизительно 22,08 %. Большая "озвученность" прозы Л.Н.Толстого вполне закономерна, поскольку в его художественном мышлении определяющую роль играло вдохновение: роман «Война и мир» создавался в «долгожданном и радостном напряжении всех внутренних сил». Можно предположить, что его творчество в наибольшей степени связано с языковым подсознанием, а значит, и с действием фоновых автоматизмов. Этим же, вероятно, объясняется и более высокая, чем в прозе Ф.М.Достоевского, степень выраженности фонетической гармонии в творчестве Л.Н.Толстого (наше предположение о большей выраженности звукового начала в творчестве именно этого писателя, таким образом, оказалось достоверным).

Сопоставив степень анафоничности прозы исследуемых авторов, мы обнаружили, что произведения В.С.Стенькина озвучены в меньшей степени, чем тексты Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, что, вероятней всего, может быть связано с большей рассудочностью творчества пензенского писателя при небольшой скорости письма. Объективность полученных результатов обосновывается использованием «хи-квадрат критерия» (Б.Н.Головин 1971: 28-35), позволяющего говорить о существенном характере выявленных различий.

2. Фонетическую гармонию, как и анафонию, можно считать атрибутом художественной речи, поскольку она обнаруживается в идиолектах и классиков, и современного писателя, используется во всех видах речи, характеризуется различной степенью выделенности (заметности), «задействованием» в ней всех знаменательных частей речи. Однако в соотношении анафонии и фонетической гармонии в конкретных идиолектах наблюдаются различия: так, в прозе В.С.Стенькина фактов фонетической гармонии относительно анафонии в полтора раза больше, нежели в прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского. Поскольку анафония, изначально связываясь с опорными словами, оказывается фонетическим отражением содержательной структуры текста, постольку можно говорить о более высокой содержательности звуковой организации прозы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

3. В степени концентрированности («выделенности», заметности) звуко-. вых повторов в идиолектах также обнаружены различия. Большее количество

полифонов зафиксировано в прозе Л.Н.Толстого (их доля составила 42, 22 % от общего количества ассоциатоупотреблений), что свидетельствует о значительной выраженности звукового начала в его творчестве, а значит, и большей включенности в творческий процесс языкового подсознания. Только благодаря ему в сферу речевой реальности прозы могут пройти очень заметные звуковые повторы.

В прозе пензенского писателя обнаружено гораздо меньшее, нежели в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, количество таких заметных звуковых повторов, как полифоны. Они составляют приблизительно четвертую часть (25, 58 %) от общего количества ассоциатоупотреблений, что почти в два раза меньше, чем в прозе Л.Н.Толстого.

4. Развивая идею о важности такого параметра анафонии, как ее концен-трированность, считаем необходимым различать два ее вида: не только концен-трированность звуковую (она проявляется в количестве совпадающих звуков, в результате чего выделяются дифоны и полифоны), но и концентрированность лексическую (она проявляется в скоплении вокруг опорного слова двух и более слов, содержащих яркие звуковые повторы, что порождает феномен звукового гнезда). Приведем примеры: «Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью дурны, он не сближался, тем более что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат» (Т. 1980, 5: 346); «Полечка в страхе забилась с детьми в угол на сундук, где, обняв обоих маленьких, вся дрожа, стала ожидать прихода матери. Амалия Ивановна металась по комнате, визжала, причитала...» (Д. 1973, 6: 311) и др.

По степени включенности ассоциатов в звуковые гнезда идиолекты Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского существенно не различаются. В звукоассо-циативные гнезда включено 990 ассоциатов из 3515 в прозе ЛН.Толстого и 1003 ассоциата из 3617 в прозе Ф.М.Достоевского. Высокие статистические показатели участия звуковых повторов в гнездах (соответственно 28,17% и 27,73%), отсутствие существенного различия между идиолектами Л.НТолстого и Ф.М.Достоевского и значительно меньшее количество звуковых гнезд в прозе пензенского писателя (21,06 %) подтверждают предположение о связи этой характеристики анафонии с интенсивностью творческого процесса.

Нами проведен анализ звуковых гнезд по количеству содержащихся в них ассоциатов (количеством ассоциатов, включенных в звуковые гнезда, определяется лексическая концентрированность анафонии). Обнаружена закономерность, заключающаяся в обратной зависимости количества звуковых гнезд от степени концентрированное™ в них ассоциатов: бблыпая часть звуковых гнезд включает в себя по два ассоциата, самыми малочисленными в исследуемых идиолектах являются гнезда, в которых пять и более ассоциатов.

Относительно специфическое проявление данной характеристики, обнаружено в следующем: если в идиолекте В.С.Стенькина ассоциаты выделяют чаще всего какой-либо один звуковой комплекс (как правило, дифон), то в прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского «озвучиваются» различные звуковые комплексы, составляющие фонетическую форму опорных слов, вплоть до полного воспроизведения звукового состава опорного слова в рядом находящихся ассоциатах, например: «... с каким-то странным оживлением прервал Иван» (Д. 1973» 15: 78); «...старая графиня ...тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем...» (Т. 1980, 5: 4); «Задумка большого романа была, можно сказать, главной для Стужанского. Роман станет вершиной ... » (С. 1996:34).

5. По включенности ассоциатов и опорных слов в тот или иной вид речи все анализируемые контексты были поделены условно на четыре группы:

а) контексты, где опорное слово и ассоциат находятся в авторской речи (Аа), например: «У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это

и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица» (Т. 1980, 6: 167); «Иван нахмурился и вдруг странно как-то побледнел» (Д. 1976,14:240);

б) контексты, где опорное слово находится в авторской, а звуковой повтор - в прямой речи (Ап), например: «- Эй, кто у вас староста тут? - крикнул Ростов...» (Т. 1980, 6: 169); «Неужели сам доктор так говорил? - спросила Авдотья Романовна...» (Д. 1973, 6:155);

в) контексты, где опорное слово употребляется в прямой речи, ассоциат - в авторской (Па), например: «- Глупость наша, Яков Алпатыч. - отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться...» (Т. 1980, 6: 170); «- Этот Раскольников там? Пришел он? - спр_о£ил он его шепотом» (Д. 1973, 6:286);

г) контексты, где оба созвучных слова - опорное и ассоциат - используются в прямой речи (Пп), например:

«- .. .Ты кого просила?

- Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на все согласился...» (Т. 1979, 4: 62);

«- Я Аграфена, я Гщшенька, говори по-русски, или слушать не хочу!..» (Д.1984,14: 388);

Наибольшее количество контекстов, где анафония преобладает в авторской речи, наблюдается в прозе Л.Н.Толстого: их доля составляет 80,77 %. В прозе Ф.М.Достоевского на долю контекстов группы «Аа» приходится 52,72 %. Обращает на себя внимание значительно большее, в сравнении с другими, количество ассопиатов групп «Пп» и «Ап» в идиолекте Ф.М.Достоевского. Если же объединить контексты, в которых ассоциаты и (или) опорные слова находятся в прямой речи, то окажется, что анафония в идиолекте Ф.М.Достоевского почти в равной степени характеризует и речь персонажей, и авторское письмо, в чем, вероятней всего, проявляется диалогизм мышления писателя. Анафония в прозе В.С.Стенькина, как и в творчестве ЛН.Толстого, характеризует преимущественно писательскую манеру, поскольку наибольшее количество ассо-циатов и опорных слов (70,28 %) находится в авторской речи.

6. Специфические особенности анафонии, по нашему мнению, выражаются и в фонетическом акцентировании той или иной части речи.

Ассоциаты-глаголы преобладают над другими частями речи в прозе Ф.М.Достоевского, что может свидетельствовать о выражении посредством анафонии большей динамичности повествования.

Ассоциаты-существительные и ассоциаты-глаголы в прозе Л.Н.Толстого представлены приблизительно одинаково, что, вероятно, может быть одним из подтверждений идеи о находящей отражение в анафонии большей гармоничности прозы Л.Н.Толстого.

Ассоциаты-местоимения более озвучены в прозе Л.Н.Толстого, причем среди них преобладают местоимения личные и относительные, в то время как в прозе Ф.М.Достоевского преобладают личные и неопределенные. Л.Н.Толстой придавал особое значение «сцеплению мыслей» и, осуществляя эту связь в состоянии творческого вдохновения, сам того не замечая, выделял важные слова путём «озвучивания» их. На особые функции в художественных текстах

Ф.М.Достоевского неопределенных местоимений обращает внимание, в частности, Н.Д.Арутюнова (Н.Д.Арутюнова 1999: 846-851). Звуковая ассоциативность местоимений, относящихся к «полю неопределенности», лишь подчеркивает значение этих «языковых фаворитов» в творчестве Ф.М.Достоевского. Доля ассоциатов-местоимений в романах В.С.Стенькина составляет 5,74 %. Этот показатель ставит данную часть речи по степени «озвученности» в идиолекте

B.С.Стенькина на пятое место, тогда как в идиолектах Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, а также в идиолектах Н.В .Гоголя, А.Белого, А.М.Горького (по данным Л.Н.Живаевой) ассоциаты-местоимения занимают третье место.

Ассоциативная активность имени числительного в творчестве Ф.М.Достоевского более чем в два раза выше «озвученности» этой части речи в идиолекте Л.Н.Толстого (соответственно 3,01% и 1,34%). У Л.Н.Толстого наиболее частым является порядковое числительное «первый»; в идиолекте Ф.МДостоевского преобладают количественные числительные «два» и «три». Известно, что Ф.М.Достоевский активно использовал количественные числительные в своих произведениях (об этом, в частности, пишут В.Н.Топоров,

C.В.Белов и другие исследователи).

Ассоциаты-прилагательные наиболее частотны в текстах Л.Н.Толстого. При детальном рассмотрении ассоциатов-имен прилагательных нами обнаружено, что у Ф.М.Достоевского краткие формы чаще включаются в ассоциативные сближения с опорными словами, нежели у Л.Н.Толстого.

Ассоциаты-наречия наиболее представлены в идиолекте Ф.М.Достоевского (12, 22 %). Наименьшей «озвученностью» (7, 14 %) характеризуются наречия в идиолекте В.С.Стенькина.

В романах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского нами отмечено соответственно 76 и 47 ассоциатов, включающих в себя энклитики и проклитики (типа: Анатоль - о том, на то, давно ли; Наташа - на танцы; Наполеон - на поле и др.) и соответственно 81 и 65 составных ассоциатов (типа: Игнатьевна - достать его; Наташа - на танцы; Дмитрий - недели три и др.). В процентном соотношении на долю фонетических слов приходится 2, 16 % в идиолекте Л.Н.Толстого и 1,30 % в идиолекте Ф.М.Достоевского; ассоциаты, представляющие собой звуковые сближения знаменательных слов в потоке речи, составляют соответственно 2,3% и 1,80 %. Особенностью идиолекта В.С.Стенькина является малое количество ассоциатов, «строящихся» из частей двух или нескольких знаменательных слов. Их доля в прозе В.С.Стенькина составила 0,87 %.

В идиолекте В.С.Стенькина звуковые ассоциаты к опорным словам в большинстве случаев являются существительными; на втором месте по количеству употреблений находятся ассоциаты-глаголы, что соответствует общей закономерности распределения частей речи в художественных текстах. Однако в целом доля имен существительных и глаголов в текстах пензенского писателя гораздо больше, нежели в творчестве Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского. Если у названных классиков она составляет соответственно 51, 55 % и 57, 84 %, то в произведениях В.С.Стенькина на озвученные существительные и глаголы приходится 78, 56 %, иначе говоря, на долю остальных частей речи остается соответственно: 48, 45 %, 42,16 % и 21,44 %.

Среди остальных звуковых ассоциатов в прозе В.С.Стенькина приблизительно одинаковое процентное соотношение характеризует прилагательные (7,22 %) и наречия (7,14%). Четвертое место по частотности употребления занимают имена числительные (0, 61 %) и части речи, относящиеся к номинации «другие» (0, 70 %). Меньшая в сравнении с другими частями речи ассоциативность числительных, служебных и модальных слов обусловлена невысокой частотностью их в речи, однако, с точки зрения статистики, представленность их значительно ниже, чем в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, что позволяет считать и данную характеристику специфической особенностью.

7. Анафония участвует в создании структурной связности и целостности текста. Звуковые ассоциаты, как правило, располагаются в одном абзаце, но у всех писателей по-разному:

а) в разных предложениях и в разных предикативных частях одного предложения - в прозе Л.Н.Толстого;

б) в разных частях предложений с прямой речью и в одной предикативной части предложения - в прозе Ф.М.Достоевского;

в) внутри одного предложения — в прозе В.С.Стенькина.

В разных абзацах в прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского часто оказываются ассоциаты из звуковых гнезд, что обеспечивает более прочную связь не только между частями предложений и предложениями, но и между абзацами.

По нашим наблюдениям, в романах Ф.М.Достоевского среди ассоциатов гнездового характера значительное количество повторяющихся слов-ассоциатов, тогда как в прозе Л.Н.Толстого ассоциативные связи более разнообразны и важное для него «сцепление мыслей» обеспечивается, в частности, благодаря расположению ассоциатов в начале или в конце предложения, части предложения, абзаца.

8. Среди ассоциатов к собственному имени персонажа обычно обнаруживаются частые и наиболее частые - ассоциативные доминанты. Анализ звуковых связей опорных слов с частыми ассоциатами показывает, что наиболее озвученными оказываются имена, содержащие наиболее частотные в языке художественной литературы звуки. Во-первых, это дифоны с ударными

[-ТО-], [-ка-], [-ко-], [-та-], [-он], [-со-], [-ат-], [-ма-], [-ол-], [-ва-], [-ан-], [-го-], [-ор-], [-аш-]. В большинстве из них второй компонент - согласный, который

также обладает высокой частотностью. Во-вторых, дифоны, которые состоят

из ударного гласного с меньшей частотностью и согласного с высокой частотностью: [-р'э-], [-эр'-], [-р'й-], [-ру-], [-йт-]. В-третьих, полифоны, содержащие

наиболее частые звуки: [л], [ъ], [й], [т], [н], [о], [и], [с], [к], [р]: [-рлс-], [-лет-], [-нлт-], [-лнл-], [-лна-], [-ста-], [-ръст-], [-рлсто-], [-тол'-], [-ор'и-], [-ир'и-], [-лл'й-], [-йлъ-], [-тр'и-]. Полученные результаты подтверждают мысль о зависимости анафонии, степени озвученности от меры частотности звуков, составляющих опорное слово.

Специфические особенности выражаются в количестве употреблений частых ассоциатов относительно общего количества ассоциатоупотреблений к опорному слову. Так, в романах В.С.Стенькина наиболее частые ассоциаты

реализуются в значительно меньшем количестве употреблений, нежели в прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

9. По названным характеристикам главы в значительно большей степени отличаются друг от друга, нежели произведения, и тем более идиолекты, что наводит на мысль об идиостилевых моментах в степени проявления анафонии и фонетической гармонии прежде всего на уровне конкретных глав произведения.

В целом, статистические данные подтверждают тезис о том, что анафония является частным проявлением языковой деятельности и зависит от соотношения рационального и интуитивного в художественном мышлении писателей, особенностей протекания творческого процесса, а само наличие звуковых повторов в художественной прозе как классиков мировой литературы (ЛН.Толстой и Ф.М.Достоевский), так и современного писателя (В.С.Стенькин) свидетельствует о роли бессознательного психического в художественном творчестве.

Изучение относительно специфических особенностей можно рассматривать как своего рода переход к другой очень важной проблеме - проблеме идиостилевых особенностей анафонии (ее абсолютно специфических характеристик).

Глава третья «Функциональные и идиостилевые аспекты анафонии»

включает в себя два параграфа.

В первом параграфе «Функциональные аспекты анафонии» анафония рассматривается как фактор функционирования произведения.

Высокая степень анафоничности и сопровождающей ее фонетической гармонии - факт превышения обычной частотности звуков на близком расстоянии друг от друга. В плане сознательного психического, с точки зрения традиционных требований культуры письменной речи скопление рядом в прозаическом тексте созвучных слов обычно относится к ошибкам, "обнаруживающим недостаточно развитое языковое чутьё" (М.Н.Кожина 1977: 89), и поэтому явление анафонии может быть интерпретировано представителями нормативной стилистики как отклонение от нормы, или стилистическая погрешность. В художественном тексте такие «отклонения» могут обеспечивать ту «избыточность», которая способствует передаче информации (С.Ф.Гончаренко 1989: 16), однако их использование не должно превышать меру и затруднять процесс коммуникации.

Исследования анафонии на уровне речевой реальности (прозы Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, пензенского писателя В.С.Стенькина) обнаруживают большую или меньшую степень озвученности всех произведений. Ввиду того, что в условиях письменной речи вообще и прозаической, в частности, сознательный выбор и оценка используемых средств занимает значительное место, употребление звуковых повторов, стоящих на грани литературной нормы и отклонения от неё, обычно вытесняется из языкового сознания мыслящей личности. Следовательно, высокая степень "озвученности" конкретного произведения находится в отношениях прямой зависимости от функционирования языкового подсознания. Как оказалось, в произведениях или частях произведения, создававшихся в "му-

ках", ассоциаты используются значительно реже, чем в текстах, написанных в хорошем творческом настроении. В качестве иллюстрации может служить исследование анафонии в романах ФМДостоевского или в романах "Диссиденты" и "Без вести..." В.С.Стенькина.

Высказывания читателей о произведениях, отличающихся высокой степенью анафоничности и лексической концентрированности, свидетельствует о том, что анафония может быть одним из средств передачи творческой энергии эмоциональных, вдохновенных текстов.

Так, роман Л.Н.Толстого, создававшийся в творческом «увлечении», с «радостным упорством и волнением», действует, по словам В.Г.Короленко, «глубоко умиротворяющим образом, как сама природа»: «Это - широко, свободно, искренно, правдиво. Какое изумительное обилие образов, какая волна жизни, эти образы одухотворяющая. Слог неотделанный, даже прямо распущенный... Но над всем этим бьется какая-то особенная, спокойно-величавая и правдивая нота, которая придает слогу Толстого, запутанному и неяркому, внезапную силу и неодолимую прелесть» («Русские писатели о языке» 1954: 647). О романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание», отличающемся самой высокой степенью анафоничности, выделенности звуковых повторов, их лексической концентрированности, писали как о «самом совершенном произведении» Ф.М.Достоевского, «самом законченном в своей форме» (В.В.Розанов 1990: 68, 70), отмечали «естественность и непосредственность» его языка и стиля, «служащего могучей творческой мысли», особенно тех мест, где «в минуты особого просветления ...речь Достоевского льется плавно и ровно» (С.В.Белов 1984: 30, 29).

В случаях «воссоздания» в звуковых гнездах фонетического облика имен собственных, вероятно, нашли отражение те «связи», то интуитивное «сцепление мыслей», о котором говорили писатели.

Восприятие и понимание художественного текста во многом обусловливается мастерством его создателя, особенностями протекания творческого процесса. От того, насколько гармоничны отношения между содержанием речи и ее звучанием, зависит результат коммуникации продуцента и реципиента текста и, как следствие, долголетие художественного произведения. Гармонизация таких отношений возможна только при условии таланта, труда и «горячего отношения» к изображаемому, о чем не раз говорили Л.НТолстой и Ф.М Достоевский.

Закономерно, что и сами писатели отмечают как наиболее удавшиеся произведения, части произведений, отличающиеся большей выраженностью анафонии. Так, по мнению В.С.Стенькина, «отличается в лучшую сторону» четвёртая часть романа «Без вести...», коэффициент анафоничности которой значительно превышает средний показатель по произведению.

Таким образом, звуковые повторы, при условии соблюдения меры в их использовании, не вызывают у читателя «раздражения» и способствуют эффективности коммуникации. Анафония, выражающая глубинные ассоциативные связи, господствующие в мышлении, и передающая заразительную энергию

творческой мысли и чувства, является одним из факторов долголетия художественного произведения.

Во втором параграфе «Идиостилевые аспекты анафонии» рассматриваются отношение писателей к звукописи и ассоциативные доминанты как абсолютно специфические свойства функционирования анафонии.

Наше внимание сосредоточено на самых заметных разновидностях звуковых повторов, появление которых может определяться как осознаваемой, так и неосознаваемой стороной психической деятельности: все зависит от установки на использование или неиспользование тех или иных фоносемантических средств. Установка является одной из важнейших предпосылок на уровне мышления.

Л.Н.Толстой, как и большинство русских писателей, был необычайно чуток к звуковой стороне речи: известны его высказывания, свидетельствующие о трепетном отношении к звучанию слов в речевом потоке.

Ф.М.Достоевский также обладал тонким чувством языка, стараясь писать так, «чтоб душа читалась на лице, чтоб сердце сказывалось в звуках слова» (Ю.В.Селезнев 1980: 5). Он осознавал возможности фоносемантических средств, не высказывая такого негативного отношения к ним, как Л.Н.Толстой.

Защищая свои фразы как единственновенно верные в контексте произведений, осознавая возможности звуковых сближений и иногда их сознательно эксплуатируя, в целом, Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский использовали языковые средства интуитивно. В.С.Стенькин не акцентирует внимания на звукописи: он также руководствуется «чувством» языка. Следовательно, порождение звуковых повторов в художественном творчестве писателей в большей степени связано с действием фоновых автоматизмов, обусловленным большей или меньшей активностью бессознательного.

В функционировании наиболее частых ассоциатов выявляются относительно специфические и абсолютно-специфические свойства анафонии.

К относительно специфическим свойствам можно отнести ассоциаты-местоимения «что», «тот», «который», «он», «она», «вас (вам)», «ваш», ассо-циаты, представляющие собой глаголы речи и мысли: «спросить (просить)», «крикнуть», «говорить», «понимать». Они отличаются высокой степенью частотности во всех исследуемых идиолектах.

Идиостилевой характеристикой анафонии следует считать текстовые зву-коассоциативные доминанты, обнаруживающие абсолютно-специфические свойства. Текстовые ассоциативные доминанты, в отличие от общеязыковых, реализуют звукосмысловые связи, имеющие непосредственное отношение к авторскому стилю, к индивидуальному предпочтению тех или иных «единственно нужных слов», а потому способны выражать подтекстовую информацию.

В романе Л.Н.Толстого «Война и мир» к текстовым ассоциативным доминантам можно отнести ассоциаты: «теперь» — к опорному слову «Пьер»; «время (в то время как, во время)» — к опорному слову «Андрей»; «Анатоль» — к опорному слову «Наташа». В произведениях Ф.М.Достоевского в качестве ассоциативных доминант, демонстрирующих абсолютно специфические свойства ана-фонии, выступают ассоциаты: «вдруг» — к опорному слову «Грушенька (Гру-

ша)»; «три» - к опорному слову «Дмитрий»; «действительно» - к опорному слову «Митя (Митенька, Митька, -Дмитрий)»; «забор» - к опорному слову «Григорий», «слезы» - к опорному слову «Алеша».

Ассоциативные доминанты передают подтекстовую информацию, закодированную в произведении на фонетическом уровне, способствуют выявлению индивидуальных авторских концептов. Важным для языкового сознания и подсознания Л.Н.Толстого являются концепты времени и духовного/антидуховного действия. У Ф.М.Достоевского одним из значимых концептов выступает концепт неопределенности.

Приведем в качестве примера ассоциативную доминанту «вдруг» к опорному слову «Грушенька (Груша)». Выбранная из ассоциативно-звуковой парадигмы языка и включенная в контекст опорного слова, вероятно, на грани сознания и подсознания, ассоциативная доминанта «вдруг» в романе Ф.М.Достоевского не только имеет непосредственное отношение к авторской характеристике образа Грушеньки, но и выполняет структурообразующую функцию. Как показывает анализ, содержащие эту доминанту контексты включены в 14 глав на протяжении всего произведения. Если их расположить в порядке следования в романе, то нетрудно будет восстановить чуть ли не всю главную сюжетную линию. При этом динамика распределения этих контекстов в романе обнаруживает связь с важнейшими сюжетными ходами.

По всей видимости, неслучайно слово «вдруг» стало ассоциативной доминантой к имени героини последнего романа писателя. Оно омечалось исследователями-литературоведами как «любимое слово» Ф.М.Достоевского (А.Белкин, В.Н.Топоров,С.В.Белов). В концептуальное поле ассоциата «вдруг» входят такие понятия, как динамика, тревожность, смятение, которыми философы, литературоведы определяли натуру Ф.М.Достоевского и в целом его творчество. Характеризуясь уникальной неповторимостью, ассоциативная доминанта, вероятней всего, свидетельствует о выражаемой ею глубинной характеристике образа в языковом подсознании писателя.

Поскольку непреднамеренная анафония - результат одновременного развертывания всех уровней речепорождения, возможного при определенных особенностях творческого мышления писателя, ассоциативные доминанты содержательного характера следует признать результатом продуктивности художественного вдохновения, творческой интуиции.

Являясь, с точки зрения стилистики, скорее недочетом прозаической речи, анафония относится к тем явлениям, о которых Л.СВыготский заметил: «То, что с точки зрения языка является ошибкой, может, если оно возникает из самобытной натуры, иметь художественную ценность» (ЛСВыготский 1982: 309). Влияя на порождение и восприятие текста через «длительности» более высокого порядка - «единицы лексики и синтаксиса» (Г.В.Векшин 2004: 118), анафония является одним из средств актуализации «экстралингвистических образных отношений» (Е.Н.Винарская 1989:27-28) независимо от её экспликации на уровне языкового со-общения читателя с книгой. Высокая степень анафонично-сти, таким образом, будучи проявлением интуитивного, способствует эффективности со-творчества реципиента и продуцента и является одним из факторов жиз-

ни книги, а автоматизированный по преимуществу уровень выводит исследователя на смысловые аспекты художественного творчества.

В Заключении диссертации делаются выводы, подтверждающие положения.

Основное содержание диссертации изложено в следующих работах:

1. Информативность обычного ассоциативного сближения в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» // Памяти Эзры Паунда: Материалы рабочего совещания (Москва, Институт языкознания РАН, сектор психолингвистики и теории коммуникации) / Под ред. В.Н.Базылева и Ю.А.Сорокина. - М: МАКС-Пресс, 2000. - С. 10-11.

2. Информативность стилистической свободы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского (на материале анафонии художественной прозы) // Язык и хмышление: Психологический и лингвистический аспекты: Материалы Всероссийской научной конференции (Пенза, 15-19 мая 2001 г.) / Отв. ред. проф. АВ.Пузырев. - М., Пенза: Институт психологии и Институт языкознания РАН; ПГПУ им. В.Г.Белинского; Пензенский ИПК и ПРО, 2001. - С. 238-239.

3. Анафония в творчестве пензенских писателей // Идеалы и реальности культуры российского города: Материалы III городской научно-практической конференции (Пенза, 25 октября 2002 г.) / Под ред. проф. А.М.Пронина. — Пенза: Приволжский Дом знаний, 2002. - С. 49-50.

4. Звуковые факторы жизни и смерти книги // Текст и комментарий — 2: Материалы круглого стола / Под ред. проф. В.Н.Базылева. - М.: МАКС-Пресс, 2002. - С. 6-7.

5. Анафония и фонетическая гармония в творчестве пензенских писателей // Идеалы и реальности культуры российского города: Материалы IV городской научно-практической конференции (Пенза, 27 октября 2003 г.) / Под ред. проф. А.М Пронина. - Пенза: Приволжский Дом знаний, 2003. - С. 41-43.

6. Степень частотности звуковых повторов как параметр идиолекта // Язык и мышление: Материалы 3-ей Всероссийской научной конференции (Пенза, 1317 мая 2003г.) / Отв. ред. проф. А.В.Пузырев. — М., Пенза: Институт языкознания РАН; ПГПУ им. В. Г. Белинского; Администрация г. Пензы, 2003. - С. 130132.

7. Звукоассоциативные пары как элементы и единицы текста //Язык и мышление: Материалы 3-ей Всероссийской научной конференции (Пенза, 1317 мая 2003г.) / Отв. ред. проф. АВ.Пузырев. - М., Пенза: Институт языкознания РАН; ПГПУ им. В. Г. Белинского; Администрация г. Пензы, 2003. - С. 124130.

Подписано к печати 21.09.04 г.Бумага белая. Печать ризография. Усл. печ. листов 5. Тираж 100 экз. Заказ 21/09

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии ИП Поповой М Г. г. Пенза, ул. Московская, 74, к. 304, тел. (841-2) 56-25-09.

»18157

РНБ Русский фонд

2005-4 12116

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гирина, Наталья Александровна

Введение.4

Глава 1. Генетические и логические аспекты анафонии.17

§ 1. Генетические аспекты анафонии.17

§ 2. Логические аспекты анафонии.28

Выводы.41

Глава 2, Динамические аспекты анафонии.43

§ 1. Динамические аспекты анафонии на уровнях мышления и языка.43

§ 2. Динамические аспекты анафонии на уровне речи.64

Выводы.94

Глава 3. Функциональные и идиостилевые аспекты анафонии.97

§ 1. Функциональные аспекты анафонии.97

§ 2. Идиостилевые аспекты анафонии.104

Выводы.133

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Гирина, Наталья Александровна

Проблема личностного начала в использовании языка - одна из самых актуальных в современной лингвистике. В связи с пристальным вниманием к человеку думающему, говорящему и включенному в процесс коммуникации, все большее место в исследованиях отводится средствам и способам экспликации в тексте творческой языковой личности, характеристикам ее идиолекта.

Одной из важнейших составляющих идиолекта конкретной языковой. -личности являются фоносемантические особенности. Их изучение связано с проникновением в сферу бессознательного, а потому представляет особый интерес. Поскольку, по замечанию Л.С.Выготского, «сами поэты меньше всего знают, каким способом они творят», и поскольку «ближайшие причины художественного эффекта скрыты в бессознательном» (Л.С.Выготский 1998: 89), исследование проявлений в речи бессознательного психического имеет первостепенное значение, «ибо только в этом случае [лингвист] сможет обнаружить наиболее существенные закономерности функционирования языка, обнаружить глубинные (не поверхностные) идиостилевые характеристики.-исследуемого материала» (А.В.Пузырев 1995: 63).

Наше внимание сосредоточено на таком заметном явлении в рамках фо-носемантики, как анафония, и на функционировании анафонических структур в конкретных идиолектах.

Анафония, являясь репрезентацией такой лингвистической категории, как повтор, занимает исключительно важное место среди других компонентов структурно-семантической организации художественного текста. С одной стороны, это явление основано на формальном совпадении звучания слов в тексте, а потому способствует его связности. С другой стороны, анафония активно уча- -ствует в создании смысловой цельности и емкости текста. Используемая и воспринимаемая, как правило, на грани осознаваемого и неосознаваемого, анафония представляет собой средство формальной и содержательной организации текста.

Исследование анафонии является одним из приоритетных направлений в лингвистике.

Научный подход к проблеме звукописи связан прежде всего с именем швейцарского ученого Ф. де Соссюра. По словам Вяч. Иванова, он «наметил путь к новому пониманию взаимоотношений звучания и значения» (Вяч. Иванов 1977: 638). Ученый оставил 103 тетради записей, посвященных данной теме, и массу сводных таблиц. Однако его анаграмматическое наследие долгое время было малоизвестным. Лишь после опубликования в 1964 году профессором Женевского университета Жаном Старобинским трудов ученого об анаграммах возник массовый интерес к названной проблеме. Изучение анаграмм получило большое распространение; оно, по словам М.Л.Гаспарова, «стало на некоторое время общей филологической модой» (М.Л.Гаспаров 1988: 450) и до сих пор остается актуальным.

В чем же заключается суть анаграмматических поисков Ф. де Соссюра?

Изучая стихотворения древних поэтов, Ф. де Соссюр высказал предположение, что подбор поэтом стихотворной лексики обусловлен «слогами и всевозможными фонетическими сочетаниями», составляющими тему произведения (I. БгагоЫпзк! 1979: 23; А.В.Пузырев, Е.У.Шадрина 1990: 73). Все способы организации стиха ученый рассматривал как результат стремления «сочинителя» связать стихотворную лексику с фонетическим составом слова-темы, звучанием которого поэт должен «проникнуться» прежде всего. Обратившись к поэзии более позднего времени, Ф. де Соссюр находил анаграммы и в ней. Только если в древнейшей поэзии в качестве единственного слова-темы Ф. де Соссюр рассматривал имя какого-либо божества или героя, в более поздней поэзии, по наблюдению Ж.Старобинского, той же значимой функцией, как считал Ф. де Соссюр, могли быть наделены имена собственные людей, эпитеты, названия местностей и даже имена нарицательные (.Г^агоЫпзкл 1979: 61; А.В.Пузырев, Е.У.Шадрина 1990: 83).

Явление анаграмм, по мнению Ф. де Соссюра, охватывает не только поэзию, но и прозу: «Пораженный тем, что буквы и прозаические куски, которые фигурируют среди произведений Авзония, имеют тот же анаграмматический характер, что и его поэмы, я - (не осмеливаясь поначалу открыть Цицерона) -приступил к поискам того, не несут ли на себе и здесь буквы, как у Плиния, отпечаток того же пристрастия к анаграммам. Потребовалось совсем немного времени для констатации того, что Плиний (а затем еще более поразительным и неоспоримым образом Цицерон в своих произведениях, какую бы страницу его переписки мы ни открыли, они буквально утопают в самых неотразимых гипо-граммах), как и Цицерон, а также все его современники, не мыслили другой манеры письма» р^агоЫпзЫ 1979: 115; А.В.Пузырев, Е.У.Шадрина 1990: 84).

Термин «анаграмма» используется Ф. де Соссюром в трех основных значениях. Во-первых, анаграммой обозначаются все разновидности звуковой имитации ведущего слова-темы - и это понятие является собирательным для всех вариантов данного явления. Во-вторых, этим термином ученый называет полную имитацию основного слова-темы, противопоставляя ее более распро

- - ^ страненной форме - «анафонии», представляющей собой неполное воспроизведение слогов слова-темы. В-третьих, анаграммой у Ф. де Соссюра обозначается «вокалическая последовательность» слова-темы (А.В.Пузырев, Е.У.Шадрина 1990: 76-77).

Многочисленность анаграмм, легкость их выделения не могли не вызвать у Ф. де Соссюра сомнений по поводу обнаруженных им явлений. Он пытался найти объективные критерии для выявления анаграмм, предпринимал поиски внешних доказательств для своей теории, непосредственно обращаясь к поэтам. Он отмечал, что «нет никакой возможности дать окончательный ответ на вопрос о случайности анаграмм. Самый серьезный упрек, который можно было бы сделать, заключался бы в том, что есть вероятность найти в среднем в трех строках, взятых наугад, слоги, из которых можно сделать любую анаграмму (подлинную или мнимую)» (Ф. де Соссюр 1977: 643). Сравним мнение Цветана Тодорова по этому вопросу: «Гипотеза Соссюра заводит в тупик не потому, что ей не хватает доказательств, а скорее потому, что их слишком много: в любом стихотворении различной длины можно обнаружить анаграмму какого угодно имени» (Цв. Тодоров 1983: 361). Сомневаясь в объективности основы своего научного поиска и не получив подтверждения своих результатов и идей со стороны современных поэтов, Ф. де Соссюр принял решение не продолжать своих исследований в области анаграмм. Однако следует подчеркнуть, что ученый оставался убежденным в своей правоте, он верил, что наступит момент, когда «анаграмматические правила», представляющие «скопление названных свойств», дополнятся другими свойствами, а «названные покажутся жалким скелетом свода законов - по отношению к их истинному размеру», поскольку верил в свое открытие, в то, что «что-то» является достоверным» (Д^агоЫпзкл 1979:134, 138; А.В.Пузырев, Е.У.Шадрина 1990: 86).

В начале XX века появились анаграмматичские идеи в России. Исследования, аналогичные анаграмматическим поискам швейцарского лингвиста, были связаны прежде всего с разработкой понятия звукообраза. В.С.Баевский считает Вяч. Ив. Иванова первым, кто исследовал «явление анаграмм одновременно с Ф. де Соссюром под названием «звукообразов» (В.С.Баевский 1976: 48). По мнению А.В.Пузырева, понятие звукообраз в толковании, близком к соссю-ровскому, впервые использовал Д.И.Выгодский в статье «Из эвфонических наблюдений («Бахчисарайский фонтан»)» (1922 г.) (А.В.Пузырев 1991а; 1995: 14). В своей статье Д.И.Выгодский, в частности, писал: «Основным тезисом настоящих выводов о структуре «Бахчисарайского фонтана» Пушкина мы хотим выдвинуть тезис звукообраза. Под последним мы разумеем определенный комплекс звуков, который, заполняя в данный момент сознание поэта, заставляет его подбирать в произведении звуки, тождественные или аналогичные имеющимся в основном комплексе» (Д.И.Выгодский 1922: 51).

Идеи о «пронизывании» стиха звуками, о звуковых повторах в стихе были актуальны, высказывались, активно обсуждались и символистами, и филологами формальной школы (ОПОЯЗ, 10-20 годы XX века). Отечественные исследователи пользовались понятием «тоталитета», «словесной инструментовки», «лейтмотивной инструментовки» и др. (Л.П.Якубинский 1916, О.Брик 1917, РЛкобсон 1921, В.Брюсов 1923, Ю.Н.Тынянов 1924).

После 30-х г.г., как отмечает Л.Н.Живаева, вопросы фонетики разрабатывались без видимого влияния соссюровских идей или работ О.Брика, А.Белого, Р.Якобсона (Л.Н.Живаева 2001: 13). В.П.Григорьев называет ряд работ, посвященных описанию фактов взаимодействия по-разному понимаемых паронимов, паронимической аттракции, связи звука и смысла: Баевский 1976, Гельгардт 1956, Гербстман 1968, Евграфова 1973, Кононова 1974, Кузнецова 1976,Литвин 1975, Невзглядова 1968 - 1971, Норманн 1973,Радзиховская 1973, Самохвалова 1974, Седых 1973, Федотов 1976, Ханпира 1972: 279 - 284, Шаламов 1976, Шмелев 1973, Щепин 1965. К ним примыкает группа работ, отмечающихся своими установками культурно-речевого характера (в том числе словарей): Бельчиков и Панюшева 1968, Вишнякова 1974, Голуб 1976, Колесников 1972 (В.П.Григорьев 1979: 254).

В 70 - 80-е годы после опубликования работ Ф. де Соссюра наблюдается новый всплеск интереса к анаграммам. Изучение анаграмм стало, по словам автора библиографии современного стиховедения С.И.Гиндина, «господствующим направлением в исследовании фонетики стиха» (С.И.Гиндин 1976: 149).

Одновременно появляются работы Э.Бенвениста, Д.Нава, П.Вундерли, которые содержат критический анализ анаграмматического исследования Ф. де Соссюра.

Осуществляя преемственность идей Ф. де Соссюра, многие отечественные ученые связывают явление анаграммы с современными психофизиологическими представлениями о существовании доминанты и рассматривают ана-граммирование как явление, не обязательно осознанное самими создателями текста (Л.М.Салямон 1970, В.С.Баевский 1976, Вяч.Вс.Иванов 1977, В.Н.Топоров 1981, 1987 , Е.НЛСотляр 1981, З.А.Тураева, Г.В.Расторгуева 1980, Р.О.Якобсон 1987, Т.М.Николаева 2000) и др. Под анаграммой эти исследователи понимают слово, зашифрованное в звуках текста. «Дешифровщиком криптографического уровня текста» является «достойный его, то есть понимающий его читатель» (В.Н.Топоров 1987: 193). При этом вопрос о спрятанном в тексте слове решается по воле реципиента. Это положение не могло не быть отмечено оппонентами. Отсутствие объективных критериев выделения анаграмм было главным их возражением (Л.И.Тимофеев 1982: 85; 1987: 92, Б.П.Гончаров 1987: 10-11). Так, Б.П.Гончаров писал: «Направление, устраняющееся от соотношения анализа с художественным целым и связанное со «звуковым символизмом», - поиски так называемых анаграмм, восходящих, с одной стороны, к понятию звукообраза, которое фигурировало в работах Вяч. Иванова и А.Белого, и, с другой стороны, к незавершенной теории анаграмм Ф. де Соссюра. Суть «анаграммирования» заключается в том, что в звуковом составе слов стихотворного произведения отыскивается какое-то слово, якобы определяющее собой весь его звуковой строй. Целостное восприятие текста при анаграммиро-вании отсутствует, либо произведение искусственно дробится на самоценные звуки, воспринимаемые вне интонационного строя, а вдохновенное творчество поэта превращается в нечто сугубо рационалистическое» (Б.П.Гончаров 1987: 11).

В последние годы в связи с актуализацией фоносемантических проблем появляются новые переводы, новые работы, посвященные проблемам анаграмм (см.: Проблемы фоносемантики 1989; Художественный текст. 1990; Фоносе-мантичские исследования 1990; Фоносемантика и прагматика 1993; О.И.Северская 1987; Г.В.Векшин 1988, Е.У.Шадрина 1989; Проблемы изучения анаграмм 1995; В.А. Лукин 1999; Актуальные проблемы психологии, этнопси-холингвистики и фоносемантики 1999; Н.А.Любимова, Н.П.Пинежанинова, Е.Г.Сомова 1996, Л.Н.Кучерова 1997 и др.). О семантической соотнесенности созвучных слов в художественном произведении чаще говорится применительно к стихотворным текстам. В последние годы все больший интерес ученых привлекает звуковая организация художественной прозы (Н.Ф.Пелевина 1976; И.Б.Голуб 1976; Н.А.Кожевникова 1983; А.В.Пузырев 19916; Л.Н.Живаева 2001 и др.).

Наиболее полное, глубокое и всестороннее исследование анаграмм из всех ныне существующих было предпринято А.В.Пузыревым, который объединил идеи Ф. де Соссюра и отечественных ученых начала века и, учитывая аргументированную критику и используя достижения смежных наук, объективировал выделение анаграмм в тексте. Монография ученого «Анаграммы как явление языка: Опыт системного осмысления» (А.В.Пузырев 1995) представляет собой синтез различных подходов к проблеме анаграмм. Используя методологию системного осмысления предмета, предложенную российским философом А.А.Гагаевым (А.А.Гагаев 1985; 1991), А.В.Пузырев представляет анафонию <1 (анаграммы) как «явление языка, развивающееся на собственной основе и проходящее в своем развитии через четыре ступени своей сущности (уровни мышления, языка, речи и коммуникации) и пять целевых подсистем, которым соответствуют генетический,, логический, психолингвистический (а также психологический, статистический), функциональный и идиостилевой аспекты» (А.В.Пузырев 1995: 7). Под термином «анафония» ученым понимаются звуковые повторы, направленные на воспроизведение звукового состава слова-темы. Тематическое слово может быть материально выраженным (значительно чаще) или нулевым. Если слово-тема является нулевым, то звуковые повторы, воспроизводящие звучание этого слова, представляют собой криптограмму. Такая возможность изучения анаграмм намечена Ф. де Соссюром в определении анаграммы как «звукописи, направленной на определенное имя и стремящейся воспроизвести это имя» (Ф.де Соссюр 1997: 642). и

Наше исследование опирается на основные теоретические положения концепции анафонии А.В.Пузырева и является одной из попыток применить эту теорию для исследования анафонии на конкретном речевом материале.

В общем плане явление анафонии (анаграмм) исследовано как зарубежными, так и отечественными учеными. Однако некоторые проблемы функцио--нирования анаграмм (анафонии) в художественной прозе остаются недостаточно изученными. К ним, в частности, относятся проблемы функционирования анафонии в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, её связь с характером творческого процесса писателей, статистические аспекты анафонии.

Постоянное внимание ученых к проблемам звуковой организации текста и недостаточная их разработанность обусловливает актуальность настоящего исследования.

Цель исследования — анализ и сопоставление анафонии в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

Поставленная цель предопределила необходимость решения следующих задач:

1) выявить некоторые индивидуальные предпосылки функционирования анафонии в творчестве Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского;

2) провести лингвостатистическое исследование анафонических структур в художественной прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского;

3) выявить неспецифические и специфические характеристики анафонии в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского с опорой на статистические данные;

4) определить соотношение анафонии и фонетической гармонии в творчестве этих писателей;

5) соотнести употребление анафонии и фонетической гармонии в творчестве классиков (Л.Н.Толстой, Ф.М.Достоевский) и современных писателей (пензенский писатель В.С.Стенькин).

Основная гипотеза диссертации: фонетический, автоматизированный по преимуществу уровень речевой деятельности отражает различия творческих манер Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского; а изучение анафонии, демонстрирующей проявление в речи бессознательного психического (фоновых автоматизмов), способно приблизить исследователя к пониманию содержательных характеристик исследуемого материала.

Объектом исследования послужили звуковые ассоциаты к опорным словам и факты фонетической гармонии, извлеченные из прозаических произведений трех писателей - Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, В.С.Стенькина.

Предметом исследования являются структурные и функциональные свойства звуковых ассоциатов в классических произведениях Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского и в прозе современного пензенского писателя В.С.Стенькина.

Методологической основой исследования является концепция, предложенная философом А.А.Гагаевым (А.А.Гагаев 1985; 1991) и введенная в лингвистический обиход профессором А.В.Пузыревым (А.В.Пузырев 1995). В диссер-. тации используется достаточно новый аспект применения универсальной схемы научного познания: изложение ведется с позиции не ступеней сущности языковых средств, а с точки зрения целевых подсистем их рассмотрения.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Анафония является существенной стороной художественного творчества как классиков мировой литературы (Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский), так и современных писателей (В.С.Стенькин).

2. Использование анафонии свидетельствует о различном характере протекания творческого процесса Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

3. Соотношение анафонии и фонетической гармонии может оказаться косвенным показателем смысловой насыщенности звуковой организации прозы.

4. Анафония является одним из факторов долголетия художественных произведений классических и современных авторов.

В качестве материала исследования использованы следующие произведения: роман Л.Н.Толстого «Война и мир», романы Ф.М.Достоевского «Бедные люди», «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание», «Игрок», «Братья Карамазовы», романы В.С.Стенькина «Без вести» и «Диссиденты». В них выделены звуковые ассоциаты к опорным словам (всего 8 282 ассоциата).

Выбор прозы обусловлен тем фактом, что в ней - в противоположность поэзии - употребление заметных звуковых повторов традиционно считается стилистической погрешностью и обычно вытесняется из языкового сознания мыслящей личности, а значит, обнаружение их в прозе мастеров слова обещает привести к интересным выводам.

Художественная проза привлекла наше внимание, поскольку в ней, как отмечает Л.А.Климкова, наиболее богато представлена реализация «ассоциативной потенции» слов, в ней в большей степени «отражаются субъективные ассоциации, случайные, индивидуальные» (Л.А.Климкова 1991: 46). Художественные тексты представляют собой богатейший материал для изучения такого явления, как анафония, основанного на звукоассоциативных связях между словами.

Выбор прозы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского обусловлен следующими моментами.

Во-первых, Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский - классики мировой литературы. Они самобытны и исключительны, а изучение анафонии приближает к пониманию особенностей их стилей.

Во-вторых, имеются существенные различия в творческой лаборатории писателей, и вполне оправдан интерес - в какой степени использование анафонии отражает указанные различия.

В-третьих, это не только языковые, но и яркие метаязыковые личности, тонко чувствующие язык, избегающие навязчивой звукописи и лишь иногда нарочито использующие фоносемантические возможности языка. В их отношении к звуковой организации текста не было принципиальной разницы, хотя ~ Л.Н.Толстой отличался большей нетерпимостью к заметным звуковым повторам (взгляды Ф.М.Достоевского на звуковую сторону художественной речи были более традиционными, без излишнего акцентирования этого момента).

Как известно, настоящее исследование начинается с сопоставления трех объектов. По словам Г.Д.Гачева, «лишь при, по крайней мере, троичном сопоставлении может возникнуть краска», при этом «достигается большее богатство в точке зрения, многогранность в инструменте анализа» (Г.Д.Гачев 1988: 55). Поскольку все творческие личности, по мнению М.Арнаудова, «черпают вдохновение и силу» из одних и тех же «источников души» (М.Арнаудов 1970: 10," 49), в рамках проведённого исследования показалось целесообразным обращение к творчеству известного пензенского литератора - члена Союза писателей СССР, поэта, драматурга, прозаика - нашего современника В.С.Стенькина.

Поскольку «прозаическая организация внутренне адекватна самой атмосфере и тональности жанров» (Словарь литературоведческих терминов 1974: 296), с целью повышения однородности выборок и большей достоверности результатов статистического анализа (Б.Н.Головин 1971: 64), выявления закономерностей функционирования анафонии в более жестких рамках, в качестве материала исследования выбраны произведения одного жанра - романы.

Исследование всех произведений писателей не было нашей задачей. Поскольку частное - это проявление общего, корпус одного или нескольких произведений писателя можно рассматривать как материализацию субъязыка.

В работе используются различные методы и приемы анализа языковых единиц: лингвостатистические методы, метод наблюдения языковых фактов, описательный метод.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что:

1) выявлены и определены идиолектные и идиостилевые особенности ана-фонии в произведениях классиков русской художественной прозы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского;

2) произведено сопоставление анафонии в творчестве указанных классиков-и современного пензенского писателя В.С.Стенькина, что позволило говорить об общем и особенном в анафонии перечисленных авторов;

3) установлено соотношение анафонии и фонетической гармонии в прозе исследуемых писателей;

4) на лингвистическом материале показана плодотворность применения универсальной схемы научного познания в ранее не использованном аспекте.

Теоретическая значимость диссертации заключается в анализе малоисследованных аспектов функционирования звуковых повторов в идиолектах классиков мировой литературы Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского и одного из со--временных писателей, а также в применении одного из вариантов общей теории систем, ранее в лингвистических исследованиях в таком виде не использованного.

Практическое значение работы состоит в том, что материал исследования может быть использован в вузовских и школьных курсах по стилистике, лингвистическому анализу художественного текста, при разработке спецкурсов и спецсеминаров по вопросам языка художественной литературы.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации были изложены на теоретических аспирантских семинарах Пензенского педаго- -гического университета, заседаниях кафедры русского языка и методики преподавания русского языка, внутривузовских конференциях профессорско-преподавательского состава 111 НУ (Пенза; 2000-2004 гг.), на Всероссийских научных конференциях «Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты» (Пенза; 15-19 мая 2001 г., 13-17 мая 2003 г., 12-14 мая 2004 г.), на

II Международной конференции «Актуальные проблемы психологии и лингвистики» (Пенза, 12-16 ноября 2002 г.).

Структура работы. Структура работы обусловлена целостно-системным подходом к изучению лингвистических средств. Рассматривая наш предмет -анафонию - в пяти аспектах, мы выделяем введение, три главы, соответствующие рассмотрению анафонии в генетическом и логическом, динамическом, функциональном и идиостилевом аспектах. Завершают работу заключение, список использованных источников и цитируемой литературы, а также приложения, содержащие 18 таблиц.

Целевые подсистемы, с точки зрения которых рассматривается предмет исследования на уровнях мышления, языка и речи, предполагают движение познания от абстрактного - через конкретно-абстрактное - к особенному и единичному. В первой главе повествование ведется с позиции абстрактного (всеобщего и общего). Вторая глава представляет собой переход от «менее содержательного к более содержательному знанию» (А.В.Пузырев 1995: 31-32, В.С.Швырев 1983: 93-94). И в третьей главе предпринята попытка рассмотреть предмет исследования в целевых подсистемах «Особенное» и «Единичное».

Поскольку мы используем достаточно новый аспект применения универсальной схемы научного познания (изложение ведется с позиции не ступеней сущности языковых средств, а с точки зрения целевых подсистем их рассмотрения), постольку нам ничто не помешает выдвигать предположения в каждой из глав диссертации.

По теме диссертации опубликовано 7 работ.

17

Заключение научной работыдиссертация на тему "Анафония в русской классической литературе"

Выводы.

Анафония, выражающая глубинные ассоциативные связи, господствующие в мышлении, и передающая заразительную энергию творческой мысли и чувства, является одним из факторов долголетия художественного текста. Одним из показателей продуктивности художественного вдохновения, творческой интуиции могут быть признаны текстовые звукоассоциативные доминанты, обнаруживающие абсолютно-специфические свойства.

Текстовые ассоциативные доминанты, в отличие от общеязыковых, реализуют звукосмысловые связи, имеющие непосредственное отношение к авторскому стилю, к индивидуальному предпочтению тех или иных «единственно нужных слов», а потому способны выражать подтекстовую информацию. Именно такие ассоциативные доминанты следует признать абсолютно специфическим явлением в анафонии.

В романе Л.Н.Толстого «Война и мир» к таким ассоциативным доминантам можно отнести ассоциаты «теперь» — к опорному слову «Пьер»; «время (в то время как, во время)» — к опорному слову «Андрей»; «Анатоль» — к опорному слову «Наташа». В произведениях Ф.М.Достоевского в качестве ассоциативных доминант выступают ассоциаты: «вдруг» - к опорному слову «Гру-шенька (Груша)»; «три» - к опорному слову «Дмитрий»; «действительно» — к опорному слову «Митя (Митенька, Митька, Дмитрий)»; «забор» — к опорному слову «Григорий», «слезы» - к опорному слову «Алеша». Значимость их в художественном тексте подтверждается литературоведческим материалом.

Ассоциативные доминанты не только дают характеристику персонажа, передают подтекстовую информацию, закодированную в произведении на фонетическом уровне, но и способствуют выявлению индивидуальных авторских концептов. Так, важным для языкового сознания и подсознания Л.Н.Толстого являются концепты времени и духовного/антидуховного действия, связанные соответственно с концептами истории и движения. У Ф.М.Достоевского одним из значимых концептов выступает концепт неопределенности.

В функционировании наиболее частых ассоциатов выявляются не только абсолютно-специфические свойства анафонии, но и относительно специфические. К относительно специфическим свойствам можно отнести ассоциаты-местоимения «что», «тот», «который», «он», «она», «вас (вам)», «ваш», ассо-циаты, представляющие собой глаголы речи и мысли: «просить ^просить)», «крикнуть», «говорить», «понимать». Они отличаются высокой степенью частотности в идиолектах Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, В.С.Стенькина.

Ассоциативные доминанты текстового характера обнаружены в творчестве писателей, в идиолектах которых отмечены две особенности: во-первых, в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского анафония значительно преобладает над фонетической гармонией; во-вторых, в их прозе обнаружено не только большее количество звуковых гнезд, но и высокая степень концентрированно-сти в них ассоциатов, располагающихся часто не только в разных предложениях, но и в разных абзацах, и «озвучивающих» иногда целое слово. Следовательно, данные характеристики являются косвенными показателями смысловой насыщенности звуковой организации художественного текста.

135

Заключение

Анафония является важнейшей составляющей идиолекта языковой личности. Имеющиеся результаты позволяют говорить о том, что анафония свой-'* ственна творчеству как крупнейших мастеров слова, так и творчеству региональных писателей.

В качестве важнейших идиолектных характеристик анафонии можно рассматривать следующие: I) степень анафоничности; 2) соотношение фактов анафонии и фонетической гармонии; 3) степень «выделенности» (заметности, концентрированности) звуковых повторов; 4) степень включенности ассоциа-тов в звуковые гнезда и степень лексической концентрированности; 5) соотношение ассоциатов в различных видах речи; 6) частеречную принадлежность ас-социатов; 7) синтаксические связи ассоциатов в идиолектах; 8) выделение наи-'" более частых ассоциатов. В них обнаруживаются не только неспецифические (общие) свойства анафонии, но и специфические (особенные и уникально-неповторимые) качества изучаемого языкового явления.

К неспецифическим свойствам анафонии можно отнести частотность (неединичность) звуковых повторов в художественных текстах; наличие разнообразных ассоциатов по количеству совпадающих с опорным словом звуков (от двух до шести в изучаемых идиолектах), преобладание среди ассоциатов дифо-нов; гнездовой характер расположения ассоциатов, преобладание звуковых гнезд, в составе которых два ассоциата; употребление ассоциатов как в прямой," так и в авторской речи, большую представленность звуковых повторов в авторской речи; включенность в звукоассоциативные отношения всех самостоятельных частей речи, звуковых повторов-фонетических слов и звуковых сближений в потоке речи; наличие редких и частых ассоциатов к опорному слову.

К специфическим особенностям относятся своеобразные проявления той или иной характеристики анафонии в конкретном идиолекте.

Степень анафоничности, степень выделенности звуковых повторов и лексической концентрированности в прозе Л.Н.Толстого выше, чем в прозе

Ф.М.Достоевского. Большая «озвученность» прозы Л.Н.Толстого вполне закономерна, поскольку вдохновение, во многом определяющее «параллельную развертку на всех уровнях порождения высказывания», в его творческом процессе играло определяющую роль. Этим же, вероятно, объясняется и более высокая, чем в прозе Ф.М.Достоевского, степень выраженности фонетической гармонии в творчестве Л.Н.Толстого (наше предположение о большей выраженности звукового начала в его творчестве именно этого писателя, таким образом, оказалось достоверным). В прозе Л.Н.Толстого обнаруживается наибольшее количество контекстов, в которых анафония превалирует в авторской речи. Это может свидетельствовать о характерности анафонии, главным образом, для авторской манеры письма, что также демонстрирует работу подсознания, поскольку только благодаря ему в речи писателя, относящемуся к звуковым повторам достаточно нетерпимо, могли появиться достаточно заметные ассоциаты.

В морфологических характеристиках анафонии, помимо относительно п специфических особенностей, намечаются также идиостилевые черты анафонии, в частности, большая ассоциативная активность глаголов, количественных числительных в идиолекте Ф.М.Достоевского; большая ассоциативная активность существительных (в частности, имен собственных), прилагательных, местоимений в идиолекте Л.Н.Толстого; преобладание среди ассоциатов существительных и глаголов и значительно меньшая, в сравнении с другими идиолектами, «озвученность» местоимений в идиолекте В.С.Стенькина.

Одинаковая в идиолектах Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, и более высокая, нежели в идиолекте В.С.Стенькина, степень включенности ассоциатов в звуковые гнезда подтверждает предположение о связи данной характеристики с интенсивностью творческого процесса обоих писателей. Существенные различия можно отметить в составе ассоциативных гнезд: если в прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского «озвучиваются» различные звуковые комплексы, составляющие фонетическую форму опорных слов, вплоть до полного воспроизведения звукового состава имени собственного, то в идиолекте В.С.Стенькина ассо-циаты выделяют чаще всего какой-либо один дифон. Кроме того, ассоциаты, составляющие гнезда, в идиолектах ЛН.Толстого и Ф.М.Достоевского чаще располагаются не только в разных предложениях, но и в разных абзацах, чем, вероятно, обеспечивается эффект «сцепления мыслей» фонетическими средствами.

Важным идиолектным параметром, обнаруживающим специфические особенности, можно считать соотношение фактов анафонии и фонетической гармонии. Фонетическую гармонию также можно считать атрибутом художест-,-венной речи, поскольку, как и анафония, она обнаруживается в идиолектах и классиков, и современного писателя, используется во всех видах речи, характеризуется различной степенью выделенности (заметности), «задействованием» в ней всех знаменательных частей речи. Однако в соотношении анафонии и фонетической гармонии в конкретных идиолектах наблюдаются различия: так, в прозе В.С.Стенькина количество фактов фонетической гармонии относительно анафонии больше, нежели в прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского.

Названные характеристики анафонии обнаруживают ее специфические свойства не только в плане сопоставления идиолектов, но и отдельных произ-^ ведений, частей и глав. Вероятность обнаружения явлений абсолютно специфического характера возрастает по мере «сужения» рамок исследуемого материала (до рамок частей или, тем более, глав).

В функционировании частых ассоциатов выявляются как относительно специфические, так и абсолютно специфические свойства анафонии. Появление с достаточной устойчивостью ассоциатов, содержащих наиболее частотные в языке художественных произведений звуки, а также частотных слов, подтверждает, что важными условиями анафонии является фонетическая форма имен собственных и частотность тех или иных слов. Поэтому ассоциативные доми-^ нанты, представляющие собой глаголы мысли и речи, частотные в идиолектах Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, В.С.Стенькина являются относительно специфическими. Абсолютно специфические свойства анафонии проявляются в наличии, функционировании ассоциативных доминант не общеязыкового, а текстового характера. ^

Текстовые ассоциативные доминанты, то есть ассоциативные доминанты содержательного характера, реализующие глубинные звукосмысловые связи в художественном мышлении писателей, имеющие непосредственное отношение к индивидуальному авторскому стилю, обнаружены в прозе Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, идиолекты которых, напомним, существенно отличаются от идиолекта В.С.Стенькина по степени лексической концентрированное™ и по соотношению фонетической гармонии и анафонии. На наш взгляд, данные характеристики анафонии могут быть косвенными показателями смысловой насыщенности звуковой организации художественной речи.

В целом, полученные данные подтверждают тезис о том, что анафония является атрибутом языковой деятельности и во многом зависит от соотношения сознательного и бессознательного, рационального и интуитивного в художественном мышлении писателей, особенностей протекания творческого процесса.

Являясь, с точки зрения стилистики, скорее недочетом прозаической речи, анафония относится к тем явлениям, о которых Л.С.Выготский заметил: «То, что с точки зрения языка является ошибкой, может, если оно возникает из самобытной натуры, иметь художественную ценность» (Л.С.Выготский 1982: 309). Влияя на порождение и восприятие текста через «длительности» более" высокого порядка - «единицы лексики и синтаксиса» (Г.В.Векшин 2004: 118), анафония является одним из средств актуализации «экстралингвистических образных отношений» (Е.Н.Винарская 1989:27-28) независимо от её экспликации на уровне языкового со-общения читателя с книгой. Высокая степень анафонично-сти, таким образом, будучи проявлением интуитивного, способствует эффективности со-творчества реципиента и продуцента и является одним из факторов жизни книги, а автоматизированный по преимуществу уровень не может не вывести исследователя на смысловые аспекты художественного творчества.

139

Список научной литературыГирина, Наталья Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Актуальные проблемы психологии, этнопсихолингвистики и фоносе-мантики: Материалы Всероссийской конференции (Пенза, 8-11 декабря 1999 г.). - М.; Пенза: Институт психологии и Институт языковедения РАН; 11111Уим. В.Г.Белинского, 1999. 216 с.

2. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имен. Саратов: СГУ, 1975.279с.

3. Анохин П.К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М.: Медицина, 1968. - 547 с.

4. Арнаудов М. Психология литературного творчества М.: Наука, 1977.

5. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка: стилистика декодирования. М.: Просвещение, 1990. - 330 с.

6. Арутюнова Н.Д. Речь // Языкознание. БЭС / Гл. ред. В.Н.Ярцева. 2-егизд. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.

7. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 896 с.

8. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Издание 2-ое, стереотип. М.: Советская энциклопедия, 1969. - 608 с.

9. Ахутина Т.В. Единицы речевого общения, внутренняя речь, порождение речевого высказывания // Исследование мышления в психолингвистике. — М., 1985.-С. 99-16.

10. Баевский B.C. Фоника стихотворного перевода: анаграммы // Проблетмы стилистики и перевода. Сборник статей. Смоленск, 1976. С. 41-50.

11. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: ИИЛ, 1955.-416 с.

12. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.

13. Барт Р. Текстовой анализ одной новеллы Эдгара По // Р. Барт. Избранные работы: Семиотика. Поэтика: Пер. с фр./ Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К.Косикова. М., 1994. С. 424-461.

14. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 4-е. - М.: Советская Россия, 1979.

15. Белик А.П. Художественные образы Ф.М.Достоевского (Эстетические очерки). М.: Наука, 1974. - 224 с.

16. Белкин А. Реализм Достоевского. М.: Художественная литература, 1973.-220 с.

17. Белов C.B. Роман Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. Пособие для учителя./ Под ред. Д.С.Лихачева. 2-ое изд., испр. и доп. - Л.: Просвещение, 1984. - 240 с.

18. Белов C.B. Ф.М.Достоевский: Книга для учителя. М.: Просвещение, 1990.-207 с.

19. Белоусова A.C. Имена лиц и их синтаксические свойства // Слово и грамматические законы языка. Имя. М., 1989. - С. 131-205.

20. Белый А. Как мы пишем // А.Белый. Проблема творчества: Статьи, воспоминания, публикации. Сборник. М., 1988. С. 10-19.

21. Беляев Б.В. Очерки по психологии обучения иностранному языку. — М.: Учпедгиз, 1959.

22. Блок В.Б. Сопереживание и сотворчество (диалектика и взаимообусловленность) // Художественное творчество и психология. Сборник. М.: Наука, 1991.-С. 31-55.

23. Богин Г.И. Фоносемантика как одно из средств пробуждения рефлексии / Фоносемантические исследования: межвузовский сборник научных трудов / Под ред. проф. С.В.Воронина и доц. А.В.Пузырева. Вып. 1. Пенза, 1990. -176

24. Болотская М.П., Болотский A.B. О речевом фоне анаграмм. // Проблемы изучения анаграмм: Межвузовский сборник научных трудов. — М., 1995. — С. 56-71.

25. Бондалетов В.Д. Русская ономастика: Учебное пособие для студентов пед. институтов. М.: Просвещение, 1983. - 224 с.

26. Бондарко J1.B. Звуковой строй современного русского языка. М.: Просвещение, 1977,- 176 с.

27. Брик О.М. Звуковые повторы: (Анализ звуковой структуры стиха) // Сборники по теории поэтического языка. (Вып. 2. Пгр., 1917). С. 24-62.

28. Бубнова Г.И. Устнопорождаемая речь в зеркале письменной // Проблемы психолингвистики: Теория и эксперимент. Сборник научных трудов. -М., Институт языкознания РАН, 2001. С. 105-118.

29. Васадзе А.Г. Художественное чувство как переживание «созревшей установки» // Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Т.2. -Тбилиси, 1978.-С. 512-517.

30. Васильев А. Власть родной земли. Заметки о романе Вас. Стенькина «Без вести.» //Пензенская правда. 26 января 1971 г.

31. Векшин Г.В. Фонографическая структура русского стиха в аспекте эстетического выражения: Автореферат дисс. . канд. филол. наук. М.: Издательство Ун-та др. нар., 1988. - 17 с.

32. Ветловская В. Мир «Униженных и оскорбленных»: Вступительная статья // Ф.Достоевский. Униженные и оскорбленные. — JL: Художественная литература, 1981.-С. 3-16.

33. Винарская E.H. Выразительные средства текста (на материале русской поэзии). М.: Высшая школа, 1989. - 136 с.

34. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. -М., 1980.

35. Виноградов В.В. О языке Толстого: (50-60-е годы) // Литературное наследство. Т. 35 36. Л.НЛГолстой. - М., 1939. - С.116-220.

36. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз РСФСР, 1959.-492 с.

37. Вишнякова О.В. Паронимы в русском языке. М.: Высшая школа, 1974.-189 с.

38. Воронин C.B. Основы фоносемантики. JL: ЛГУ, 1982. - 244 с.

39. Воронин C.B., Пономарева С.Н. О поэзии и числе // Вестник ЛГУ. Сер. 2. История. Языкознание. Литературоведение. 1990. -№ 4. - С.36-39.

40. Вундт В.М. Введение в психологию / Перевод с нем. Н.Самсонова. -М.: Космос, 1912.-152 с.

41. Выгодский Д.И. Из эвфонических наблюдений: («Бахчисарайский фонтан») // Пушкинский сборник: Памяти проф. С.А.Венгерова. Пушкинист VI / Под ред. Н.В.Яковлева. М.; Пгр.: Гос. изд.,1922 (обл. 1923). С. 50-58.

42. Выготский Л.С. Из неизданных материалов Л.С.Выготского // Психология грамматики / Под ред. А.А.Леонтьева и Т.В.Рябовой. М., 1968. С. 179196.

43. Выготский Л.С. Мышление и речь. // Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти томах. Т. 2. Проблемы общей психологии / Под ред. В.В.Давыдова. М.: Педагогика, 1982. - С. 5-361.

44. Выготский Л.С. Психология искусства. Издание 2-е, испр. и доп. М.: Искусство, 1968. 576 е.; Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.-480 с.

45. Гагаев А.А. Категория «основа» в истории домарксисткой и марксист-,» ско-ленинской философии: Дисс.канд. филос. наук. Саранск, 1985. - 219 с.

46. Гагаев А.А. Теория и методология субстратного подхода в материалистической диалектике. Саранск: Издательство Мордовского ун-та, 1991. -308с.

47. Гагаев П.А. Художественный текст как культурно-исторический феномен (теория и практика прочтения): Учебное пособие / Пензенский ИПК и ПРО, Пенза, 2001.-44 с.

48. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 768 с.

49. Гальперин И.Р.Текст как объект лингвистического исследования М.: Наука, 1981.- 139 с.

50. Гаспаров М.Л. Белый-стиховед и Белый-стихотворец // Андрей Белый: Прблемы творчества. Сборник. М., 1988. - С. 444-459.

51. Гаспаров М.Л. Современный русский стих: Метрика и ритмика. М.: Наука, 1974. - 187 с. с граф.

52. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Советский писатель, 1988.-448 с.

53. Гиндин С.И. Послесловие к статье В.Т.Шаламова // Семиотика и информатика. Вып. 7. М., 1976. С.147-152.

54. Головин Б.Н. Язык и статистика. М.: Просвещение, 1971. - 190 с.

55. Голуб И.Б. Грамматическая стилистика современного русского языка. М.: Высшая школа, 1989. - 208 с.

56. Голуб И.Б. Стилистика русского языка: (Лексика. Фоника). М.: Высшая школа, 1976. - 208 с.

57. Гончаренко Н.В. Вдохновение и интуиция // Психология процессов художественного творчества. Мн.: Харвест. 1999. - С.296-319.

58. Гончаренко Н.В. Стилистический анализ испанского стихотворного^ текста: основы теории поэтической речи: Автореферат дисс. .докт. филол. наук / Воен. институт. М., 1989. - 35 с.

59. Гончаров Б.И. Анализ поэтического произведения. М.: Знание, 1987. -64 с.

60. Горелов И.Н. Избранные труды по психолингвистике. М.: Лабиринт, 2003 - 320 е., с илл. - (Филологическая библиотека).

61. Горелов И.Н. Коммуникация. // Языкознание. БЭС / Гл. ред.

62. B.Н.Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 233.

63. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. Учебное пособие. М.: Издательство «Лабиринт», 1997. - 224 с.

64. Горький М. // Русские писатели о языке / Под ред. Б.В.Томашевского и Ю.Д.Левина. Л., 1954. - С.681-749.1. ГШ

65. Григорьев В.П. Поэтика слова: На материале русской советской поэзии. М.: Наука, 1979. - 343 с.

66. Гус М. Идеи и образы Ф.М.Достоевского. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962. - 492 с.

67. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Русский язык, 1993. 248 с.

68. Евграфова A.A. Стилистическое использование паронимии разных типов // Исследования по русскому и украинскому языкам. Сборник работ языковедческих кафедр филологического факультета. Днепропетровск, 1973.1. C. 51-57.

69. Еремина Л.И. Порождение образа: (О языке художественной прозы Льва Толстого). -М.: Наука, 1983. 191 с. (Литературоведение и языкознание).

70. Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М.: Издательство Московского университета, 1961. - 520 с.

71. Живаева Л.Н. Идиостилевые аспекты анафонии в художественной прозе (на материале прозы Н.В.Гоголя, А.Белого и М.Горького) // Дисс. канд. филол. наук. Пенза, 2001. - 161 с.

72. Жинкин Н.И. Избранные труды. М., 1998.

73. Жинкин Н.И. Механизмы речи. М.: Изд. АПН РСФСР, 1958. - 370 с. ~

74. Журавлев А.П. Звук и смысл. Фонетическое значение. Л., 1974 а.

75. Журавлев А.П. Содержательность фонетической формы поэтического текста // Вопросы стилистики. Вып. 8. Саратов, 19746. С. 41-60.

76. Залевская A.A. Текст и его понимание: Монография. — Тверь: Тверской государственный университет, 2001. 177 с.

77. Зимняя И.А. Функциональная психологическая схема формирования мысли посредством языка // Исследование речевого мышления в психолингвистике. -М., 1985.-С. 85-99.

78. Иванов В.И. К проблеме звукообраза у Пушкина: Памяти М.О.Гершензона//Московский пушкинист. П. Статьи и материалы. М., 1930. -С. 94-105.

79. Иванов Вяч.Вс. Об анаграммах Фердинанда де Соссюра // Ф. де Сос-сюр. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 635-638.

80. Иванчикова Е.А. Синтаксис художественной прозы Достоевского. -М.: Наука, 1979-286 с.

81. Изучение языка произведений Л.Н.Толстого: Межвузовский сборник научных трудов. Тула: Тул. гос. пед. ин-т им. Л.Н.Толстого, 1987. 160 е., Приложение.

82. Инбер В.М. Вдохновение и мастерство // Вера Инбер. Избранные произведения: В 3-х т. Т.З. Очерки. Почти три года. Статьи и заметки о литературы.-М, 1958.-С. 513-574.

83. История русской литературы Х!Х в. (вторая половина). Учебник // Под ред. С.М.Петрова. Изд. 4-е, испр. - М.: Просвещение, 1978. - С. 353-400, 445-520.

84. Карасик В.И. Символизация в художественном тексте // Художественный текст: Проблемы изучения. М., 1990. - С.13-14.

85. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. -264 с.

86. Кибрик А.Е. Язык // Языкознание. БЭС / Гл. ред. В.Н.Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 604-606.

87. Кирпотин В.Я. Достоевский художник. - М.: Советский писатель, 1972.-320 с.

88. Климкова Л.А. Ассоциативное значение слов в художественном тексте. /У Филологические науки, 1991. № 1. - С. 45-54.

89. Ковда Д.И. О роли эмоций и неосознаваемых психических процессов в художественном творчестве. // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования. Т.2. Тбилиси, 1978. С. 622-628.

90. Кожевников H.A. О звуковой организации прозы А.Белого // Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1983. - С. 197-212.

91. Кожин А.Н., Крылова O.A., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М.: Высшая школа, 1982. - 223 с.

92. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1977.223с.

93. Короленко Ц.П., Фролова Г.В. Спасительная способность вообразить // Психология художественного творчества / Сост. К.В.Сельченок. — Мн.: Харвест, 1999.-С.368-386.

94. Котляр E.H. О некоторых особенностях восприятия фонетического уровня художественного текста Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин, 1981. - С.45-53.

95. Красиков Ю.В. Теория речевых ошибок: (на материале ошибок наборщика). -М.: Наука, 1980. 124 с.

96. Краснов Г.В. Комментарий к роману «Война и мир» // Л.Н.Толстой. Собрание сочинений в 22-х томах. Т.7. М.: Художественная литература, 1981. -С. 382-397.

97. Краткая литературная энциклопедия. Т.8. М.: Сов. энциклопедия, 1975. 1136стб. сил.

98. Кузнецов A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу. -М.: Наука, 1986.-125 с.

99. Кунарев A.A. Родион Романович Раскольников, или тайна «бывшего студента» // РЯШ 2002. - № 1. - С. 59-64.1

100. Купина H.A. Лингвистический анализ художественного текста. М.: Просвещение, 1980. - 79 с. (МГЗПИ).

101. Кучерова Л.Н. Фонетическая мотивированность собственных имен в немецкой и русской художественной литературе: Автореферат дисс. . канд. филол. наук. Саратов, 1997. - 18 с.

102. Левицкий В.В. Семантика и фонетика. Черновцы, 1973. - 103 с.

103. Леонтьев A.A. Основы психолингвистики: Учебник М.: Смысл, 1999.-287 с.

104. Леонтьев А.Н. Опыт структурного анализа цепных ассоциативных1рядов: (Экспериментальное исследование) // А.Н.Леонтьев. Избранные психологические произведения: В 2-х т. Т.2. М., 1983. - С. 50-71.

105. Леонтьев Д.А. Структурная организация смысловой сферы личности. Автореферат дисс. .канд. психол. наук. -М., 1988.

106. Лосев А.Ф. Языковая структура: Учебное пособие. — М.: МГ11И им. В.ИЛенина, 1983.-375 с.

107. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха: (Пособие для студентов). Л.: Просвещение, 1972. — 271 с.

108. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теориити элементы анализа: Учеб. для филол. спец. вузов. М.: Издательство «Ось -89», 1999.-192 с.

109. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления: (проблемы семантики). Новосибирск: Наука, 1986. - 231 с.

110. Лурия А.Р. Письмо и речь: Нейролингвистические исследования: Учебное пособие. М.: Издательский центр «Академия», 2002. - 352 с.

111. Львов М.Р. Основы теории речи: Учебное пособие. М.: Академия, 2000. - 248 с.

112. Любимова H.A., Пинежанинова Н.П., Сомова Е.Г. Звуковая метафора в поэтическом тексте. — СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1996.-144 с.

113. Лях Н.Ю. Особенности восприятия слов в шуме и функциональная асимметрия мозга. Автореферат дисс. .канд. псхол. наук. СПб., 1996, ~

114. Максимов Л.Ю. О соотношении ассоциативных и конструктивных связей слова в стихотворной речи // Русский язык: Сборник трудов. М., 1975. -С. 216-229.

115. Микаелян И.М. Речевые показатели творческого самочувствия на материале новостей В.Стенькина о чекистах // Художественный текст: Проблемы изучения. Тезисы выступлений не совещании. М., 1990. - С. 53-54.

116. Миллер Дж.А. Магическое число семь плюс или минус два: О некоторых пределах нашей способности перерабатывать информацию // Инженерная психология. Сборник статей. Под ред. Д.Ю.Панова и В.П.Зинченко. М.,*" 1964.-С. 192-225.

117. Моисеева Н.В. Средства диалогизации монологической речи (на материале прозы А.П. Чехова): Автореферат дисс.канд. филол. наук. М., 1998. -22с.

118. Мурзин Л.Н., Штерн A.C. Текст и его восприятие. Свердловск: Издательство УрГУ, 1991. - 172 с.

119. Невзглядова Е.В. О звукосмысловых связях в поэзии. // Филоллгиче-ские. науки. 1968, № 4. - С. 23-34.

120. Никифорова О.И. Исследования по психологии художественного"' творчества. М.: Издательство Московского университета, 1972. - 155 с.

121. Николаева Т.М. Текст // Лингвистический энциклопедический словарь. M., 1990. - С. 507.

122. Николаева Т.М. Язык манипулирует текстом // Т.М.Николаева. От звука к тексту. М., 2000. - С. 411-611.

123. Никонов В.А. Имя и общество. М.: Наука, 1974. - 279 с.

124. Нироп К. Звук и его значение // Сборники по теории поэтического языка. Поэтика / Пер. с фр. Влад. Б.Шкловского. Пг., 1916. Вып. 1. С. 61-71.

125. Новиков Л.А. Семантическое поле // Русский язык. Энциклопедия. -М., 1997-С. 458.

126. Об отношении активности бессознательного к художественному творчеству и художественному восприятию: Вступительная статья от редакции^ // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования. Т.2. Тбилиси, 1978.-С. 477-492.

127. Одинцов В.В. Стилистика текста. М.: Наука, 1980. - 263 с.

128. О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли (сборник статей) / Сост. В.М.Борисов, А.Б.Рогинский. М.: Книга, 1990. - 432 с.

129. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 1999. - 944 с.

130. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995. - 491 с. ^

131. Панов М.В. Современный русский язык. Фонетика: Учебник для университетов. М.: Высшая школа, 1979. - 256 с.

132. Пелевина Н.Ф. О семантизации звуковой стороны художественного текста // Вопросы семантики: Межвузовский сборник. Л., 1976. - Вып. 2. -С. 88-95.

133. Пономарев Я.А. Психика и интуиция. М., 1967.

134. Попова Е.А. Художественный текст в процессе литературной коммуникации // РЯШ. 2002. - № 6.

135. Поспелов Г.Н. Творчество Ф.М.Достоевского. М.: Знание, 1971.64 с.

136. Проблемы изучения анаграмм: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. проф. Ю.А.Сорокина. М., Пенза, 1995. - 140 с.

137. Психологический словарь / Под ред. В.В.Давыдова, А.В.Запорожца, Б.Ф.Ломова и др. М.: Педагогика, 1983. - 448 с.

138. Психология: Словарь / Под общей редакцией А.В.Петровского, М.Г.Ярошевского. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Политиздат, 1990. - 494 с.

139. Психология художественного творчества: Хрестоматия / Сост. К.В.Сельченок. Мн.: Харвест, 1999. - 752 с.

140. Пузырев A.B. Анаграммы и исследования «звукообразов» в России // Текст и его изучение в вузе и школе: Межвузовский сб. научных трудов. М., 1991а.-С. 98-110.

141. Пузырев A.B. Анаграммы как явление языка: Опыт системного осмысления. М., Пенза: Институт языкознания РАН, 11Г11У им. В.Г. Белинского, 1995.-378 с.

142. Пузырев A.B. Ассоциативные доминанты в интерпретации текста (на материале романа Л.Н.Толстого «Воскресение») // Текст и его изучение в вузе и школе: Межвузовский сборник научных трудов. М., 19916. - С. 110-126.

143. Пузырев A.B. О звуковых повторах в русской поэзии // Вопросы стиля и жанра в русской и советской литературе/Отв. ред. проф. И.П.Щеблыкин. — Рязань, 1979.-С. 86-97.т

144. Пузырев A.B. Роль ассоциативных доминант в интерпретации текста // Семантика целого текста: Тезисы выступления на совещании (Одесса, сентябрь 1987 г.) / АН СССР. Институт русского языка, ОГУ, М., 1987. С. 136137.

145. Пузырев A.B., Шадрина Е.У. Жан Старобинский о теории анаграмм Ф. де Соссюра // Фоносемантические исследования. Пенза, 1990. - С. 69-86.

146. Разноглядова Н.В. Повтор как категория художественного текста в неблизкородственных языках (на материале произведений Т.Манна и их русских переводов): Автореферат дисс. .канд. филол. наук. Саратов, 1998. 16с.

147. Розанов В.В. О Достоевском // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли (сборник статей) / Сост. В.М.Борисов, А.Б.Рогинский. — М.: Книга, 1990. С. 64-73.

148. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1999. - 384 с.

149. Русская разговорная речь / Отв. ред. Е.А.Земская. М.: Наука,1973.486 с.

150. Русские писатели о языке (XVIII-XX в.в.) / Под ред. Б.В.Томашевского и Ю.Д.Левина. Ленинград: Советский писатель, 1954. —.w 834 с.

151. Русские писатели о литературном труде (XVIII-XX в.в.): Сборник в 4-х томах. Т.З./ Под общей ред. Б.Мейлаха. — Т.З. Л.: Советский писатель, 1955.-715 с.

152. Салмина Л.М. Семантическая структура художественного текста // Художественный текст: Проблемы изучения. М., 1990. - С. 29-30.

153. Салямон Л.С. К анализу эмоционального значения повторных элементов речи // Симпозиум «Проблемы ритма, художественного времени и пространства в литературе и искусстве». Л., 1970. - С. 64-65. w

154. Салямон Л.С. О физиологии эмоционально-эстетических процессов // Психология художественного творчества: Хрестоматия / Сост. К.В.Сельченок. Мн.: Харвест, 1999. - С. 214-253.чг

155. Салямон JI.C. Элементы физиологии и художественное восприятие // Художественное восприятие. Л.: Наука, 1971.

156. Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику: Курс лекций. Л.: Изд.-во Ленинградского университета, 1989. - 184 с.

157. Сахарный Л.В. К тайнам мысли и слова: Книга для внеклассного чтения. 8 10 кл. - M.: Просвещение, 1983. - 160 с.

158. Северская О.И. Паронимическая аттракция как явление поэтического языка и как явление индивидуального стиля: семантические преобразования. Автореферат диссканд. филол. наук. М. ,1987. - 25 с.1. TW

159. Сельченок К.В. Художество нашей жизни // Психология художественного творчества / Сост. К.В.Сельченок. Мн.: Харвест, 1999. - С. 432-437.

160. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975. - 175 с.

161. Слесарева И.П. Прооблемы описания и преподавания русской лексики. М.: Русский язык, 1980. - 182 с.

162. Словарь иностранных слов. М., 19¿&.

163. Словарь литературоведческих терминов. М., 1974.

164. Словарь практического психолога / Сост. С.Ю.Головин. Минск: Харвест, 1997. - 800 с.

165. Сорокин Ю.А. Почему живут и умирают книги (Библиопсихологиче-ские и этнокультурологические сюжеты) Самара: Самарская гуманитарная академия, 1999. - 114 с.

166. Соссюр Ф. де. Отрывки из тетрадей Ф. де Соссюра, содержащие записи об анаграммах / Перевод с французского Вяч.Вс.Иванова // Фердинанд де Соссюр. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. - С. 639-645.

167. Стенькин B.C. Наедине с памятью. Пенза: Самиздат, 2001.

168. Степанов Ю.С. Константы; Словарь русской культуры: Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Академический Проект, 2001. 990 с.

169. Сулименко Н.Е. Фактор адресата и содержательная структура текста" прозы // Художественный текст: Проблема изучения. М., 1990. - С. 61.

170. Суперанская A.B. Общая теория имени собственного. М.: Наука,1973.

171. Тимофеев Л.И. Слово в стихе. М.: Сов. писатель, 1982. - 344 с.

172. Тимофеев Л.И. Слово в стихе: Монография. М.: Советский писатель, 1987.-424 с.

173. Тихомиров O.K. Мышление как психическая деятельность // Современные проблемы теории познания диалектического материализма. М., 1970, Т.2. - С. 257-307.

174. Тихомиров O.K. Психология мышления: Учеб. пособие. М.: Издательский центр «Академия», 2002. - 288 с.

175. Тодоров Цв. Понятие литературы // Семиотика. М., 1983. - С. 355369.

176. Топоров В.Н. Из исследований в области анаграмм // Структура текста -81: Тезисы симпозиума. М., 1981. С.109-121.

177. Топоров В.Н. К исследованию анаграмматических структур: (анализы) // Исследования по структуре текста. Отв. ред. Т.В.Цивьян. М., 1987. - С. 193-238.

178. Тураева З.Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика). -М.: Просвещение, 1986. 127 с.

179. Тураева З.Я., Расторгуева Г.В. Анаграмматические построения в поэтическом тексте // Семантико-стилистические исследования текста и приложения: Межвузовский сборник научных трудов — Л., 1980. — С.107-114.

180. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Л.: Academia, 1924. - 138 с.

181. Ухтомский A.A. Учение о доминанте: (Раздел) // А.А.Ухтомский. Избранные труды. Л.: Наука, 1978. - С. 7-106.

182. Ушакова Т.Н. Подход к анализу художественного текста с психологической позиции Художественный текст: Проблемы изучения. - М., 1990. -С.63.

183. Федоров В.Д. Наше время такое: О поэзии и поэтах. М.: Современник, 1973. - 512 с.

184. Фоносемантика и прагматика: Тезисы докладов Всероссийской конференции (апрель 1993 г., Пенза). M.; Пенза, 1993. - 80 с.

185. Фоносемантические исследования: Межвузовский сборник научныхtwтрудов / Под ред. С.В.Воронина. Вып. 1. Пенза, 1990. - 176 с.

186. Фортунатов Н.М. Комментарии к роману «Война и мир» // Л.Н.Толстой. Собрание сочинений. В 22-х томах. Т.7. М.: Художественная литература, 1981.-С. 367-382,397-401.

187. Фортунатов Н.М. Творческий процесс Л.Н.Толстого как «опыт в лаборатории» // Психология процессов художественного творчества. Сборник. — Л., 1980.-С. 94-103.

188. Фридлендер Г. Ф.М. Достоевский и его наследие // Ф.М.Достоевский. ПСС в 15-ти т. Т.1. Л.: Наука, 1988. - С. 5-30.

189. Художественный текст: проблемы изучения. Тезисы выступлений на совещании. М.: АН СССР, Институт русского языка; 111'НИ им. В.Г.Белинского, 1990. - 154 с.

190. Черемисина Н.В. Звукопись и интонация в стихе и в прозе // Вопросы стилистики: Вып. 8, Саратов, 1974. С. 23-40.

191. Чернухина И .Я. Имприцитные смыслы в поэтическом тексте (на материале лирики А.С.Пушкина) // Текст и его изучение в вузе и в школе: Межвузовский сборник научных трудов / Отв. ред. доц. Г.И.Канакина. М. - П6. ПГПИ, 1991. - 174 с. - С. 27-37.

192. Шадрина Е.У. Жан Старобинский об анаграммах Фердинанда де " Соссюра; Методические материалы для учебно-исследовательской работы студентов. Пенза: ПГПИ им. В.Г.Белинского, 1982. - 33 с.

193. Шанский Н.М. Созвучья слов живых // Русский язык в школе. № 6. - 1983.-С. 62-68.

194. Швырев B.C. Восхождение от абстрактного к конкретному // Философский энциклопедический словарь. М., 1983. - С. 93-94.

195. Шулепова O.JI. О некоторых фоносемантических особенностях организации поэтических и прозаических текстов // Художественный текст: Проблемы изучения. М., 1990. - С. 66.

196. Щеблыкин И.П. Взлет и остановка мечты Алексея Стужанского // Сура. 1996. -№ 5. - С. 209-215.

197. Щедровицкий Г.П. Смысл и значение. Проблемы семантики. М.,1974.

198. Щерба JI.B. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз РСФСР, 1957.-188 с.

199. Щерба J1.B. О частях речи в русском языке // Л.В.Щерба. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. - С. 77-100.

200. Щур Г.С. О типах лексических ассоциаций в языке // Семантическая структура слова. М., 1973. - С. 145-150.

201. Этов В.И. Достоевский. Очерк творчества. М.: Просвещение, 1968 - 383 с.

202. Язык Л.Н.Толстого: Пособие по истории русского литературного языка / Кожин А.Н., Одинцов В.В., Еремина Л.И. и др.; Под ред. А.Н.Кожина. -М.: Высшая школа, 1979. 240 с.

203. Языкознание. БЭС / Гл. ред. В.Н.Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с.

204. Якобсон P.O. Работы по поэтике / Сост. и общ. ред. МЛ.Гаспарова. -М.: Прогресс, 1987.-461 с.1561. Источники.

205. Достоевский Ф.М. Бедные люди // Ф.М. Достоевский. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1990. - С. 24-19.

206. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 14. - Ленинград: Наука, 1976. - 511 е.,

207. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 15. - Ленинград: Наука, 1976. - 624 с.

208. Достоевский Ф.М. Игрок // Собрание сочинений: В 15 т. Т.4 — Ленинград: Наука, 1989.-С. 585-720.

209. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание // Полное собрание сочинений: В 30 т. Т.6. - Ленинград: Наука, 1973. - 423 с.

210. Достоевский Ф.М. Униженные и оскорбленные // Собрание сочинений: В 15 т. Т.4. - Ленинград: Наука, 1989. - С. 5-338.

211. Стенькин B.C. Без вести.: Романы Саратов: Приволжское книжное издательство, 1984. - 271 е., кл.

212. Стенькин B.C. Диссиденты // В.С.Стенькин. Диссиденты: Романы. Саратов: Приволжское книжное издательство, 1996. - С. 7-230.

213. Толстой Л.Н. Война и мир // Собрание сочинений: В 22-х томах.

214. Т.4. М.: Художественная литература, 1979. - 400 с.

215. Т.5. М.: Художественная литература, 1980. - 429 с.

216. Т.6. М.: Художественная литература, 1980. - 447 с.

217. Т.7. М.: Художественная литература, 1981. - 431 с.157