автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Анафора в лирике М.И. Цветаевой (стилистический аспект)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Анафора в лирике М.И. Цветаевой (стилистический аспект)"

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. В. И. ЛЕНИНА

На правах рукописи

СУОДЕНЕ ЭЛЯНА ГЕНРИХОВНА

АНАФОРА В ЛИРИКЕ М. И. ЦВЕТАЕВОЙ

(стилистический аспект)

10.02.01 — русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

МИНСК — 1990

Диссертация выполнена на кафедре русского языка Белорусского государственного университета им. В. И. Леннна.

Научный руководитель Официальные оппоненты

Ведущее учреждение

— доктор филологических наук, профессор П. П. ШУБА

— доктор филологических наук, профессор Т. К. ЧЕРТОРИЖСКАЯ

— кандидат филологических наук, доцент В. К. ЩЕРБИН

— Литературный институт им. А. М. ГОРЬКОГО

Защита состоится 18 09 90 в 14 часов н,а заседании специализированного совета Д 056.03.06 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук при Белорусском государственном университете им. В. И. Ленина по адресу: 220100, Минск, ул. Красноармейская, 6, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белорусского государственного университета имени В. И. Ленина.

Автореферат разослан «28» июля 1990 г.

Ученый секретарь специализированного совета доктор филологических наук, профессор

В последнее время как в литературоведческих, так и в лингвостилистнческих исследованиях настоятельно подчеркивалась необходимость изучения как всего творчества М. И. Цветаевой, так и отдельных его сторон. Обращалось внимание на перспективность исследования ритмики, звуковой инструментовки стиха, экспрессии морфем, эволюция поэтического языка, влияния творчества поэта на последующие поэтические поколения, взаимовлияния творчества М. И. Цветаевой и великих поэтов-современников, со-и противопоставления речевых субъектов — модификаций лирических героинь и собственно поэтического «я» — в двух вершинных явлениях русской женской поэзии — М. И. Цветаевой и А. А. Ахматовой, сопоставления творчества дочери — и дневниковых записей и писем отца поэта, своими синтаксическими особенностями предвосхитившими «дикий синтаксис» Марины Цветаевой — там там же интенсивность выражения чувств, мыслей, необычная структурная компоновка и потребность в адресате.

Неисследованность поэтического синтаксиса (в стране издана лишь одна монография, посвященная данной проблеме), недостаточность исследования творчества М. И. Цветаевой как одного из крупнейших поэтов XX века, неисследованность, кроме ряда работ, лишь частично затрагивающих эту проблему, поэтического синтаксиса М. И. Цветаевой и определяет актуальность исследования.

Цель исследования — посредством лингвистических ц комплексных филологических методов и приемов выявить и охарактеризовать языковую природу и действенность индивидуального стиля одной из значительнейших и самобыт-нейших представительниц русской культуры — Марины Цветаевой — в аспекте реализации некоторых явлений экспрессивного синтаксиса.

Для достижения поставленной цели в исследовании решаются следующие задачи:

1. Обосновать теоретические предпосылки коммуникативно-конструктивных аспектов индивидуальной системы стиля.

2. Раскрыть общественные и личные предпосылки действенности художественной мысли и стиля исследуемого поэта.

3. Выявить конструктивные принципы и способы использования элементов стиля на одном из самых релевантных для исследования уровней языка — на уровне синтаксиса и стилистики.

4. Охарактеризовать синтактико-стилистические процессы, настроенные на коммуникативную эффективность поэтической речи.

5. Проследить линию активности авторского стиля в его развитии.

В соответствии с поставленными задачами на защиту выносятся следующие положения:

]. Анафорическая конструкция как элемент экспрессивного синтаксиса недейственна вне коммуникативной направленности, являясь отражением специфики как речевого субъекта, так и коммуникативной стратегии.

2. Анафорическая конструкция как элемент индивидуального стиля конкретного художника слова — М. И. Цветаевой — не является статичной в течение творческого пути, видоизменяясь в процессе развития художественного метода, однако и сам факт видоизменения, и способ его выражения— явление глубоко индивидуальное.

3. Анафорическая конструкция —«элемент индивидуального стиля М. И. Цветаевой как крупнейшего художника слова начала XX века — выходит за рамки индивидуальной поэтическогой системы, и, вследствие мощной поэтической индивидуальности М. И. Цветаевой, участвует в создании нового поэтического языка, ломке правил (поэтической трансгессии) традиционного, создании эстетики экспрессионизма.

4. Проявлением поэтической трансгессии является создание М. И. Цветаевой своеобразной деструктивной анафоры — явления асистемного, свойственного как ее индивидуальной поэтической системе, так и поэтике аванганда — экспрессионизма, в частности, и, вследствие этого — близкого дальнейшему развитию поэзии XX века: энтропическое разрушение традиционной системы ведет к созданию новой системности, отвечающей эстетике мироощущения кризиса, раскола целостности в искусстве XX века.

5. Лирику М. И. Цветаевой следует рассматривать в общем контексте развития искусства XX века как проявление эстетики экспрессионизма, причем именно сочетание глубоко национальных корней и относительно новой для русской поэзии эстетики и создает ни с чем не сравнимый феномен поэзии Марины Цветаевой.

Научная новизна заключается в анализе лингвистической природы действенности индивидуального стиля художника

слова в аспекте реализации задач коммуникативной стратегии— максимального суггестивного воздействия, связанного, в частности, с поэтикой авангарда (экспрессионизм) с точки зрения развития художественного метода. Лингвистической анализ индивидуальной системы стиля автора в данном аспекте проводится впервые.

Методы. Идентификация и рассмотрение систем, средств, и элементов авторского стиля, нацеленных на его действенность, осуществляется рядом методов. Основу анализа составляет синтактико-стилистический метод (описательный). Закономерности композиционной организации мысли автора раскрываются посредством сивдактико-архитектоничес-кого членения текстов, а также при помощи метода количественных (обычно сплошных) подсчетов. При анализе многогранных явлений стиля используется комплексная филологическая методика.

Теоретическая и практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в разработке теории стиля, особенно индивидуального, лингвистической поэтики, в курсах лингвостилистики, на семинарах по анализу художественных текстов и других областях филологии.

Апробация работы. Основные положения исследования докладывались на расширенном заседании Каунасского гуманитарного факультета Вильнюсского университета (Каунас, 1989), на научной конференции преподавателей и аспирантов университета, посвященной 20-летию филологического факультета (Вильнюс, 1988).

По материалам диссертации создано методическое пособие «Анализ поэтического синтаксиса (на материале лирики М. И. Цветаевой)», адресованное студентам-русистам для спецсеминарских занятий (Вильнюс, 1990); опубликованы две статьи.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, предмета исследования, определяется актуальность, научная новизна работы, возможности теоретического и практического применения результатов, рассматриваются общие предпосылки и проблемы исследования индивидуального стиля, предпосылки эвристической продуктивности категории стиля, характеризуются признаки индивидуального стиля, элементы стиля, конструктивность стиля, факторы стиля, критически рассматривается литература по анализу творчества М. И. Цветаевой.

В первой главе «Теоретические предпосылки исследования» определяются исходные понятия и положения.

В первом параграфе определяется понятие поэтической трансгессии, обосновывается отнесение поэтики М. И. Цветаевой к эстетике экспрессионизма. Стилистика экспрессионизма, утвердившая рядом с эмоциональным криком нервную пульсацию образа, ритмику, насыщенную паузами, чрезвычайно выразительна. Традиция авангарда и экспрес-сионазма, в частности, внесла в поэтический язык разлом строки, динамику интенсивного ритма, графическую деком-поновку строки, что меняет сам тон, интонацию строки — вместо логического расположения элементов повествования — внезапные ударения, максимальное использование средств ритмической речи. Каждая строка—это резкий взлет динамики, взрыв энергии, каждое движение поэт интенсифицирует до крайней степени напряжения и именно эта обнаженная экспрессия — суть резких и взрывающихся строчек. Интенсивность становится основным критерием поэтичности, линейная же последовательность вытесняется поэтикой интенсивного сжатия, излома, а детализированный рисунок — геометризированными фигурами^ Фрагментарное мышление, спонтанное проявление чувств, игра интонаций и звуков рушит единство фабульной закономерности, что рвет строку, видоизменяет синтаксис. Эмоциональная сила чувства рвет строку, изламывает каноны соответствия предложения строке и в поэтическом синтаксисе М. И. Цветаевой, сама ее лирика в большей степени подчинена специфике ее индивидуального видения, чем лирической фабуле.

В лирике М. И. Цветаевой поэтика экспрессионизма воедино слита с ее величием как истинно национального поэта и обусловливается истинной силой, «безмерностью» ее реальных переживаний, поистине «этой безмерностью в мире мер». В русле эстетики экспресионизма обретает выражение поэтический синтаксис как один из элементов индивидуального стиля исследуемого поэта.

Трансгессия поэтических форм свойственна и индивидуальному стилю М. И. Цветаевой, и поэтике авангардизма в целом, которая, в свою очередь, в ее поэзии нерасторжимо связана как с национальной традицией, так и с реалистичностью истоков почти каждого стиха, его исключительной жизненной обусловленностью.

Во втором параграфе критически рассматривается постановка проблемы взаимоотношения ритма и синтаксиса в отечественном стиховедении, а также в работах, посвященных непосредственно творчеству М. И. Цветаевой.

В третьем параграфе критически рассматривается нетер-

минологическое употребление синтаксических категорий и единиц в стиховедческих и литературоведческих работах.

В четвертом параграфе анализируется проблема соотношения поэтической и стиховой речи в связи с определенной несбалансированностью терминологии.

В настоящей работе поэтический синтаксис рассматривается именно как стиховой. Особым образом организованная стиховая речь обусловлена специфическими жанровыми особенностями лирики, а также особенностями лирики как рода литературы с присущим ему особым характером коммуникации, в корне отличающимся от прозы, поэтому и поэтический синтаксис стиха в корне отличается от синтаксиса прозы. Отличие синтаксиса стиха от синтаксиса прозы столь велико, что нецелесообразным представляется определение и того, и другого явления именно как «поэтический синтаксис».

В пятом параграфе анализируется анафорическая конструкция как элемент экспрессивного синтаксиса в поэтическом тексте. Дается краткий анализ работ, рассматривающих проблемы определения экспрессивного синтаксиса, средств экспрессивного синтаксиса, сопоставления экспрессивности разговорной н письменной речи, соотношения двух тенденций развития современного русского языка—тенденции к экспрессивности и тенденции к экономии речевых средств. Специфика поэтического (стихового) текста предполагает особую систему средств языковой выразительности и в значительной степени обусловлена своеобразием этой системы, отличной от нормативного синтаксиса. Анафора в поэтическом тексте — не просто «лексические повторы с синтаксическими наполнителями», не только элемент поэтического синтаксиса, подчиненный целому, но и конструктивный элемент, та часть ритмико-синтаксического единства, которая, вследствие специфики стихового текста, самого по себе строящегося на повторности, способна влиять на само построение, организацию стиха. Та или иная форма и степень выражения системности в поэтическом тексте — не только следствие, но и причина именно такого, а не иного построения стиха.

Вторая глава исследования «Особенности анафорической конструкции в поэтическом синтаксисе Марины Цветаевой» посвящена типологии конструкции.

В первом параграфе анализируются анафорические конструкции, основанные на синтаксическом параллелизме, в поэтическом синтаксисе М. И. Цветаевой.

Анафорическая конструкция в поэтическом синтаксисе М. И. Цветаевой представлена в нескольких разновидностях.

Синтаксическим анафорическим конструкциям, построенным на синтаксическом параллелизме, свойственно употребление как в «чистом», так и «частичном» выражении. Функционирование в «чистом» виде, когда анафора представлена повтором конструкции предыдущей строки, встречается как на каком-либо отрезке стиха, так и на протяжении всей поэтической конструкции. Стихотворения, где анафорическая конструкция, построенная на синтаксическом параллелизме, выражена на лирическом пространстве всего стиха, в лирике Цветаевой встречаются сравнительно редко. Цветаевская анафорическая конструкция данного типа может как соответствовать традиционной поэтической норме, так и разрушать ее, исходя из законов индивидуальной поэтики. Наиболее ярко это выражается в пунктуационном оформлении, что чаще всего представлено в обилии тире, обозначающих словораздел, не соответствующих нормативному синтаксису, а также разном пунктуационном оформлении одинаковых синтаксических анафор.

Во втором параграфе анализируются анафорические конструкции, построенные на частичном использовании элементов синтаксического параллелизма. Анафорирование с частичным использованием синтаксического параллелизма является в поэтике М. И. Цветаевой композиционным каркасом построения многих стихов. Под частичным использованием синтаксического параллелизма понимается несистемное линейное выражение конструкции синтаксического параллелизма (на уровне строк). Анафора, построенная на частичном использовании элементов синтаксического параллелизма, парадоксальность, окказиональность художественной формы чаще всего проявляется в окказиональности ритми-ко-синтаксической конструкции, включающей, несомненно, множество компонентов, окказиональности поэтического синтаксиса как такового, своеобразия звукового оформления рассматриваемых конструкций.

В третьем параграфе представлена классификация анафор по лексико-семантическому признаку.

Различные лексико-семантические разряды анафор в лирике Цветаевой не являются равнозначным как в численном и композиционном отношениях, гак и в художественном, и свойственны разным периодам творчества. Наиболее значительную часть представляют анафоры, выраженные различными союзами, предлогами, частицами, союзными словами, а также местоимениями и существительными. Наиболее раннему периоду творчества свойственна анафора, выраженная личными местоимениями, а также союзом «и». Остальные лексико-семантические разряды анафор (кроме

числительных, однако) можно считать более осложненными в художественном отношении, более близкими к индивидуальной цветаевской поэтике и тяготеющими к более поздним периодам творчества. Анафоры, выраженные союзами, частицами, предлогами и союзными словами, а также местоимениями и существительными, могут быть как единичными (основными или второстепенными), так и выступать в контексте других анафор, либо в качестве лейтмотива, либо являясь второстепенными. У анафор же, выраженных глаголами, наречиями, прилагательными и причастиями, числительными менее широкий «спектр действия» на лирическом пространстве стиха: чаще всего они выступают в соседстве с другими анафорами, являясь вспомогательными, не равнозначными с ними в композиционной организации стихотворения.

В четвертом параграфе предлагается классификация анафор по типу рифмовки. Анафора является неотъемлемой частью ритмико-синтаксического движения стиха. Наиболее выразительна в лирике М. И. Цветаевой анафора, построенная на перекрестной рифмовке при совпадении части первой и третьей анафорируемых и рифмующихся строк. Анафоры названного типа могут быть как системны, так и несистемны на лирическом пространстве стиха. Анафоры же, построенные на основе перекрестной рифмовки, представленные во второй и четвертой строках и совпадающие с рифмой, носят в стихе, как правило, эпизодический, несистемный характер, являясь лишь элементом в построении ритмико-синтаксического единства. Анафоры, представленные в строфах со смежной рифмовкой, не совпадающие с рифмующимися строками, немногочисленны и также являются, как правило, второстепенными в построении стиха. Анафоры, построенные на смежной рифмовке, когда рифма и анафора представлены в одной строке, сравнительно немногочисленны, однако значимым является то, что анафоры названного способа рифмовки чаще всего являются системными в течение всего стиха.

В пятом параграфе анализируется роль анафорической конструкции, не основанной на синтаксическом параллелизме, в структуре стиха или цикла стихотворений. Анафорическая конструкция, не построенная на синтаксическом параллелизме или частичном его использовании, в системном компоновании стиха выступает в трех основных способах выражения: системным анафорированием зачина первой строки каждой строфы на уровне всего стиха (подобный тип часто характеризуется асимметричной концовкой), системным выражением анафоры третьей строки каждой строфы на уровне всего стиха, а также системным выражением

анафоры, представленной в последней строке каждой строфы на уровне стиха. Произведений, где анафора подобного типа (не основанная на синтаксическом параллелизме или частичном его использовании) представлена системно, в лирике М. И. Цветаевой сравнительно немного. Значительно больше различных вариаций классических системных анафорических конструкций, составляющих, видимо, у М. И. Цветаевой особую — несимметричную — системность, сугубо индивидуальную. Для М. И. Цветаевой характерны анафорические конструкции, системно выраженные в течение всего стиха, но концовка — будь то последние две строки, будь то последние две строфы, несимметрична, из системы выпадает, что, возможно, является своеобразным поэтическим приемом компоновки стиха в индивидуальной системе поэта.

Выделяется группа анафор, построенных симметрично в определенной части стиха — в середине, в начале либо в конце. Следует выделить и стихотворения, в которых заявка на симметричную анафоричность наблюдается отчетливо, однако не является эстетически и композиционно завершенной.

В отличие от системного проведения анафоры как на уровне всего стиха, так отдельной части, а также случаев окказиональной системности, встречаются стихотворения, анафорический повтор которых несистемен.

Выделяются стихотворения, анафорический несистемный повтор которых заключается в середине стиха, в начале стиха, конце стиха, а также—стихотворения с несистемной анафорой, выявление которой возможно на материале всего цикла.

Таким образом, кроме системной анафорической конструкции, выражаемой повтором, не основанном на синтаксическом параллелизме или частичном его использовании, выделяются и другие способы выражения анафоры названного типа. Прежде всего, это анафора, системная лишь в какой-либо части стиха (начале, середине или конце), окказионально системная анафора, а также несистемная анафора, наблюдаемая не в течение всего стиха, а лишь в какой-либо его части. Такие анафоры могут быть как единичны в стихе (несистемная анафора, представленная в середине стиха), так и в соседстве с другими анафорами (несистемная анафора, представленная в середине, начале и конце стиха).

Кроме вышеназванных принципов компоновки стиха, включающего анафору, не основанную на синтаксическом параллелизме (системная анафора, системная лишь в какой-либо части стиха, окказионально системная анафора,

несистемная анафора, представленная лишь в какой-либо части стиха) выделяется несистемная анафора, на основе которой, то пропадающей, то возникающей вновь, либо соседствующей с другими анафорами, либо единичной, компонуется трагическое действо цветаевского стиха. Компонование и отдельных стихов, и целых циклов как на несистемной смене различных анафорических конструкций, так и на несистемном проведении одной анафоры на протяжении всего стиха или цикла, является неотъемлемой частью зрелого творческого метода М. И. Цветаевой (в основном — после 1923 года), в стихотворениях же раннего периода и — шире — доэмиграционного таких стихотворений немного, а если и наблюдаются, то в художественном отношении, как правило, невыразительны.

Третья глава «Модификации анафорической конструкции в общем контексте эволюции художественного метода (ди-ахронный аспект)» состоит из пяти параграфов.

В первом параграфе рассматриваются особенности анафорической конструкции в ранней лирике М. И. Цветаевой 1908—1915 гг.

В раннем, до 1916 года, творчестве Цветаевой встречается в зародышевом состоянии многое из того, что отличало впоследствии цветаевскую анафору, являясь неотъемлемой чертой ее индивидуальной поэтики, а именно — использование элементов окказионального синтаксиса; использование элементов синтаксического параллелизма в анафорических конструкциях; возникновение анафор как бы случайных, спонтанных, в процессе стенографирования поэтической мысли; дискретность анафор как на уровне строк (по горизонтали), так на уровне строф (по вертикали), что было столь свойственно поздней М. Цветаевой. Все названные признаки находились еще в зародышевой состоянии, не являясь еще отличительной чертой цветаевской анафоры, особенностью ее поэтики. В лирике Цветаевой до 1916 года преобладает лексическая анафора (при наличии и лексико-синтаг-матической, и синтагматической). Хотя анафоры иногда и не единичны в стихе, они носят, как правило, параллельный друг другу характер, и сравнительно редко одна окольцовывает другую. Анафора является более близкой традиционной поэтике, чем окказиональной цветаевской более поздней, являясь опорным пунктом при повествовании, служащим пока более как средство перечисления признаков, оттенков признаков, а не ограничной конструктивной составляющей выражения поэтической мысли поздней Цветаевой.

Во втором параграфе анализируются особенности анафорической конструкции в лирике М. И. Цветаевой 1916 го-

да. В 1916 году увеличивается количество стихотворений, где экспрессия анафоры представлена в совокупности с использованием элементов окказионального синтаксиса. Увеличивается количество анафор, использующих элементы синтаксического параллелизма. Иногда подобные анафоры включают и окказиональный синтаксис. Появляется тенденция к ориентации на звуковую близость в начале строк как в стихотворениях, содержащих анафоры, так и не содержащих последних. Появляется тенденция к ритмическому несимметрическому воплощению стиха, как входящая непосредственно в анафору, так и сопутствующая ей как дополнительное средство выразительности в архитектонике стиха. Усиливается тенденция к дискретности строки.

В лирике Цветаевой 1916 года можно уже более отчетливо выделить черты, характерные для поэтики поздней Цветаевой. Это, прежде всего, анафорические конструкции с окказиональным синтаксисом, а также с использованием синтаксического параллелизма, иногда в совокупности с окказиональным синтаксисом. Проявляется склонность к фонетической близости начала строк стихотворений, как имеющих анафоры, так и не имеющих. Это явление вызывает к жизни и другую, чисто цветаевскую отличительную черту — анафора иногда возникает как бы случайно, спонтанно, подготовленная созвучиями начал предыдущих строк. Появляется склонность к ритмической несимметричности стихов, в том числе и включающих анафоры, что существенным образом определяет и специфику их выражения — иногда из лексемы отдельной строки анафора становится отдельным словом-строкой.

В лирике Цветаевой появляется значительно большее количество стихотворений, не построенных на анафорирова-нии. Выделяются следующие группы анафорического компонования стиха: анафора системна в течение всего стиха; анафора представлена лишь в какой-либо части стиха; системное или несистемное анафорирование стиха, когда какая-либо часть выпадает; стихотворения, построенные на нескольких анафорах (параллельных, окольцовывающих взаимопереплетающихся). Наиболее часто употребляемой моделью построения стиха является композиция, когда стихотворение строится на нескольких анафорах. Продуктивна также модель, когда анафора представлена лишь в какой-либо части стиха.

Более значимо, чем ранеее, в лирике 1916 года представлена анафора, построенная как на полном, так и частичном использовании элементов синтаксического параллелизма. Наибольшую группу представляют стихотворения, построенные на использовании нескольких анафор, одна или несколь-

ко из которых построены по принципу синтаксического параллелизма (синтагматическая, лексическая — чаще всего). Наиболее многочисленной является лексическая анафора без использования элементов синтаксического параллелизма. Лексико-синтагматические, синтагматические анафоры, не использующие элементов синтаксического параллелизма, сравнительно немногочисленны, а также группа стихотворении, построенная по принципу использования нескольких анафор без элементов синтаксического параллелизма; единичны и стихи, где наблюдается повтор слова-строки.

В третьем параграфе рассматриваются особенности анафорической конструкции 1917—1920 гг.

В период 1917—1920 годов большое место в лирике Цветаевой занимают поиски в области традиционной системности. Системность подобных стихотворений построена как на одной анафоре, симметрично проводимой во всем стихе, так и нескольких анафорах, равномерно повторяющихся в определенных местах. Видимо, в поисках в области традиционной системности сказалось стремление Цветаевой к симметричности, художественно, своеобразно оформленной, определенной гармоничности. Ни в одном из последующих периодов не было стольких примеров завершенной песенности. Подобная тональность намечается и в поисках 1916 года, но в рассматриваемом периоде она более отточена в формальном отношении, и отдается предпочтение малым формам— в основном восьмистишиям.

В остальном анафора продолжает развитие тенденций, намеченных в предыдущем творчестве. Прежде всего — это использование окказионального синтаксиса как в самих анафорах, так и в стихотворениях, использующих анафору как «строительный элемент» композиции стиха, и являющееся составной частью выражения экспрессивной окрашенности стиха. Чаще всего окказиональность синтаксиса в лирике М. И. Цветаевой проявляется в тире, нерегламентиро-ванном традиционной грамматикой, с целью создания ритмической паузы, словораздела, выражающего чаще всего интонационное выделение — позже эта тенденция разовьется в выражение прерывистой задыхающейся речи поэтессы.

Развиваются п тенденции, намеченные в 1916 году: в стихотворениях, построенных на разных анафорах, одна или несколько из них совмещают и синтаксический параллелизм, и окказиональный синтаксис; ориентация на фонетическую близость в начале строк, сопутствующая анафоре, а также—иногда в стихотворениях, в которых анафор не наблюдается; случайное, как бы в процессе пения, возникновение анафор; смена ритма внутри стиха, сопутствующая анафорам; явления симплоки и разного способа рифмовки

разных анафор в стихе; разная длина анафор; повторы строк — слов, в целом несвойственные М. Цветаевой, а также— повтор двустиший. Встречаются также единичные случаи чрезвычайно характерного для поздней Цветаевой обрыва строк-слов.

В структурном отношении наблюдается большая свобода в выборе Цветаевой способов компоновки стиха — значительно большее по сравнению с предшествующими периодами место занимают стихотворения, не построенные по принципу включения анафор в поэтическую структуру стиха. Эта группа является самой обширной, как и группа, строящаяся на использовании нескольких анафор на лирическом пространстве стиха. Значительную, по сравнению с другими педиодами, группу стихотворений представляют группы системного анафорирования и окказиональной системности. Сравнительно небольшие группы составляют стихотворения, повторы в которых как бы случайны, эстетически незначимы, стихотворения, построенные на несистемном повторе одной анафоры.

В рассматриваемый период можно выделить две основные тенденции построения анафорических конструкций — на основе синтаксического параллелизма и вне его. На основе синтаксического параллелизме анафоры представлены чаще всего, как и в 1916 году, на уровне всей строки, и могут выражаться на уровне синтагмы, лексемы, а также — лекси-ко-синтагматической анафоры. Встречаются также анафорические конструкции, построенные на синтаксическом параллелизме, выраженные предложениями.

Значительную группу стихотворений исследуемого периода представляют произведения, анафоры которых не построены по принципу использования синтаксического параллелизма. Выделяются анафоры, построенные на синтагматическом, синтаксическом повторе, лексико-синтагмати-ческие анафоры, лексические анафоры. Наиболее многочисленную группу представляют стихотворения, построенные на разных анафорах, ни одна из которых не строится по принципу синтаксического параллелизма. Чаще других встречается лексическая анафора. Выделяется также группа стихотворений (она сравнительно незначительна), одна из анафор которых строится на основе синтаксического параллелизма или частичного его использования.

Использование конструкции синтаксического параллелизма в лирике М. Цветаевой еще представлено более на уровне всей строки, и только позже займет более приоритетное место частичное использование элементов синтаксического параллелизма как одно из действенных средств цветаевской поэтики.

В четвертом параграфе описываются особенности анафорической конструкции в лирике М. И. Цветаевой 1921— 1922 гг.

В период 1921—1922 годов сравнительно небольшую группу представляют стихотворения, не построенные на анафорировании, в отличие от 1917—1920 годов. Однако, даже в стихотворениях, не построенных по принципу анафо-рировання, нередко средством выражения экспрессивной напряженности конструкции являются обрыв последней строки-строфы и дискретность окказионального синтаксиса, обилие односоставных предложений. Сравнительно невелика группа стихотворений, анафора которых системна в течение всего стиха, анафорическая конструкция которых представлена лишь в какой-либо части стиха. Немногочисленны и стихотворения, строящиеся на системном анафори-рованин, где какая-то часть композиции стиха из системного анафорирования выпадает. Сравнительно велика по сравнению с другими и интересна группа, где весь стих строится на несистемном повторе одной анафоры (этот принцип анафорирования наберет полную силу в лирике Цветаевой после 1923 года). Особую и наиболее многочисленную группу представляют стихотворения, построенные на повторе нескольких анафор, параллельных, взаимоперепл,етающих-ся и окольцовывающих.

Как и в предыдущих периодах, выделяются анафоры, построенные на основе синтаксического параллелизма, и анафоры, не построенные по названному принципу. Анафоры, построенные на основе синтаксического параллелизма, включают в себя несколько подгрупп. Прежде всего, это анафоры, основанные на использовании синтаксического параллелизма и выраженные синтагмой (их «удельный вес» увеличился по сравнению с предыдущим периодом), а также лексемой и предложением.

Наиболее значительна группа стихотворений, построенных на основе нескольких анафор, одна или несколько из которых строятся при использовании синтаксического параллелизма. Вторую большую группу составляют стихотворения, анафоры которых не построены на синтаксическом параллелизме. В этой группе выделяется синтагматическое, лексическое, лексико-синтагматическое построение анафор, представленное примерно в равных количествах.

В 1921—1922 годах наряду с развитием некоторых основных черт, свойственных поискам предыдущих периодов, появляются новые, проявившиеся и в дальнейшем творчестве. Нельзя сказать, что эти явления не имели места в предыдущих исканиях, единичные случаи встречались и ранее,

однако именно в этот период — 1921—1922 гг. — некоторые специфичекие особенности поэтики анфорирования выделяются как тенденции. К, подобным явлениям относится появление линейного и вертикального многообразия анафор (на уровне двух-трех- четырехстиший); появление циклов, где анафора переходит из стиха в стих на уровне всей композиции; появление обрыва последних строк-строф как дополнительное средство выражения экспрессии, нередко как сопутствующее анафорированию, так и в стихотворениях, не построенных на использовании анафор; возникновение анафорирования морфем, чаще всего — модификаций одной или нескольких корневых морфем; обилие обращений в стихотворениях, построенных на анафорических конструкциях и чаще всего являющихся составной частью этих конструкций. Новшеством можем считать тенденции к разному графическому оформлению одинаковых анафор и употреблению анафор разного типа рифмовок на лирическом пространстве одного стиха.

Кроме названных новшеств продолжаются и тенденции, наметившиеся и в предыдущих периодах и являющиеся неотъемлемыми чертами своеобразия поэтики М. Цветаевой, а именно — несимметричность ритма, окказиональный синтаксис, сопутствующий анафорический конструкции в качестве дополнительного средства художественной выразительности, включенный непосредственно в анафору. Особое развитие получила тенденция к фонетическому обыгрыванию как внутристроковому, так и начальных слов строк как дополнительного средства выражения экспрессии, сопутствующие анафорической конструкции.

Именно в период 1921—1922 годов утверждается новая модель цветаевского стиха — полного обращений, дискретного синтаксиса в качестве средств выражения экспрессии как в произведениях, использующих анафору, так и не использующих. В этот период поэтика Цветаевой значительно усложняется, и более близка поискам 1916, чем периоду 1917—1920 годов.

Так, не развивалась свойственная художественным поискам 1917—1920 годов тенденция к поэтизации малых песенных форм как системных, так построенных на окказиональной системности.

Значительно усложняется и поэтика цветаевской анафоры.

В пятом параграфе анализируется роль анафорической конструкции в творческих поисках 1923 года.

В лирике 1923 года получают дальнейшее развитие тенденции, выявившиеся в поисках 1916 г. и особенно — 1921 —

1922 гг. К этим получившим в 1923 году мощнейшее развитие тенденциям относятся: окказиональный синтаксис; разное пунктуационное оформление одинаковых анафорических конструкций; внутристроковой и внутристрофный enjambement; изменение ритма на лирическом пространстве стиха; обилие обращении.

Особенно же ярко проявляются по сравнению с предыдущими периодами следующие черты: окказиональная деривация в анафорических конструкциях; ориентация на фонетическое обыгрывание как в начале строк, так и во внутри-строковой компоновке стиха; выделение морфем в позиции слова, а также слоговое членение как средство для создания экспрессии; ориентация на несимметричную, окказиональную концовку стиха как явление, сопутствующее экспрессии эстетического воздействия стиха, включающего анафорическую конструкцию.

Резко меняется и способ выражения анафор. Наиболее значительной группой представлены стихотворения, анафоры которых построены на основе синтаксического параллелизма. Сравнительно немного стихотворений, анафоры которых построены на основе синтаксического параллелизма, компонуется на системном использовании анафорических конструкций, основанных на названном принципе.

Наиболее значительную часть анафор, построенных на основе синтаксического параллелизма, составляют конструкции, наблюдающиеся в какой-либо части стиха, включающие окказиональный синтаксис, повышенную экспрессию морфем внутри самой анафоры, несимметричную ритмическую концовку стиха, что усиливает выразительную экспрессию анафор, построенных на основе синтаксического параллелизма.

Анафоры в исследуемом периоде резко удлиняются, и приоритет уже не за лексическими, как в 1916 г. и ранее, 1917—1920 гг., отчасти в 1921—1922 гг., а за синтагматическими и лексико-сингагматическими и синтаксическими анафорами.

Меняется и структура стихотворений. Лирических стихотворений, не использующих анафор, в рассматриваемый период сравнительно немного, однако в большинстве своем они также включают способы усиления экспрессии стиха, отличные от традиционной поэтики. Симметричная системность анафор в рассматриваемый период также незначительна.

Значительной по сравнению с другими периодами группой (и в этом особенность исследуемого периода) представляются стихотворения, где наличествует единичная анафора,

на которой строится стих. Выделяются следующие подгруппы— в первом случае анафора наличествует в определенной части стиха (наиболее обширная группа); во втором — анафора наблюдается в течение всего стиха — системная либо несистемная — при выпадании из системного или несистемного анафорирования какой-либо части стиха; характерна деструктивная анафора, на основе которой организуется лирическое действо стиха.

Наибольшее количество анафорических конструкций представлено в виде нескольких — то параллельных, то переплетающихся, то окольцовывающих — анафор.

Новшеством (как и увеличение количества стихов, построенных на несистемном анафорировании одной конструкции) является построение, когда одна анафора представляется основной, на чем несистемно компонуется лирическое действо стиха, вторая же (одна или несколько) вспомогательны.

Истоки этих явлений втречались и в предыдущих педио-дах, однако именно в период 1923—1925 гг. и, в частности, 1923 году, выявились в тенденцию.

В шестом параграфе анализируется анафорическая конструкция в лирике М. И. Цветаевой 1924—1939 гг. с точки зрения развития художественного метода, диалектического изменения индивидуального стиля поэта.

В последний — самый обширный — период творчества анафорические конструкции в лирике Цветаевой развивают те основные тенденции, что наметились в 1923 году. К подобным явлениям относятся: своеобразное анафорирование морфем в начале строк; обилие анафор-обращений; развитие тенденции к обрыву концовки стихотворений, построенных на анафорировании.

Кроме того, действенны тенденции, свойственные поискам предыдущих периодов, а именно — частый повтор строк как на уровне стиха (возврат к поискам 1921 —1922 годов и ранее), так и на уровне цикла, что, однако, ранее не практиковалось, ограничиваясь повтором анафоры-синтагмы; внутристроковое фонетическое обыгрывание анафор; усиление роли эпифоры, иногда — с фонетическим обыгрыванием (близко к поискам 1921—1922 годов); ориентация на разность длины одной и той же анафоры (близко к поискам 1917—1920 и 1920—1932 годов); употребление еп]атЬетеп-{ов для усиления выразительной экспрессии анафорических конструкций (близко к художественным поискам и более ранних периодов); развитие тенденции к окказиональному синтаксису; ориентация на звуковую повторность в начале строк; склонность к анафорированию двух, трех- четырех-стиший (близко к поискам 1917—1920 гг., 1921—1922 гг.);

разное графическое оформление одной и той же анафоры (свойственно поискам 1923 г.); смена ритма на лирическом пространстве стиха как одно из средств усиления выразительности анафорических конструкций.

Относительно новыми тенденциями выражения анафор в рассматриваемый период можно считать сравнительно немного особенностей: окказиональное словообразование непосредственно в анафорической конструкции; возникновение полисинонимичных эквивалентов основной анафоры на лирическом пространстве стиха; склонность к морфемному (иногда — окказиональному) обыгрыванию конечной части анафоры, построенной на основе синтаксического параллелизма.

Однако не все поиски, свойственные разным периодам творчества, нашли свое отражение в последнем периоде творчества поэта — это, прежде всего, свойственное поискам 1917—1920 годов стремление к симметричной (часто — окказиональной) песенности стиха и ориентация на использование малых (в основном — восьмистиший) форм стихотворений, построенных при использовании анафор. Рассматриваемому периоду несвойственно употребление разных способов рифмовки на лирическом пространстве стиха, характерное для 1920—1921 гг. и особенно 1917—1920 гг.

Так же, как и в предыдущих периодах, выделяются стихотворения, не построенные на основе синтаксического параллелизма, и стихотворения, строящиеся по названному принципу. Стихотворения, анафоры которых построены на основе синтаксического параллелизма, представляют наиболее выразительную группу в лирике Цветаевой. Особое место по степени выразительности занимают синтаксические анафоры, первая часть которых (синтагма) является дословным повтором предыдущей, вторая же часть построена на фонетическом, морфологическом окказиональном варьировании компонентов синтаксического параллелизма, исходящего из законов художественного видения. Наиболее интересными с точки зрения художественного воплощения являются анафорические конструкции с частичным использованием элементов синтаксического параллелизма. Именно этой группе стихотворений свойственны наиболее характерные для поисков 1923 года художественные особенности выражения экспрессии. Однако если в 1923 г. именно эта группа стихотворений вобрала в себя наиболее значительное количество новшеств индивидуальной поэтики М. Цветаевой, то в последний (1924—1939 гг.) период творчества и ориентация на фонетическое обыгрывание внутри строк и в начале строк, и ок-

казиональный синтаксис свойственны как анафорам, построенным на основе синтаксического параллелизма, так и вне его, спектр действия названных тенденций расширяется.

Наибольшее количество стихотворений в рассматриваемом периоде характеризуется двумя основными способами компоновки стиха: стихотворения, построенные на несистемном повторе одной анафоры, и стихотворения, построенные на разных — параллельных, окольцовывающих и взаимопроникающих — анафорах. Стихотворения, не построенные на основе синтаксического параллелизма; анафора которых системно представляется на лирическом пространстве стиха; анафора которых представлена на уровне окказиональной системности, немногочисленны. В области компоновки стиха в исследуемый период наблюдается выявление нескольких принципиальных новшеств: движение от лексической и лексико-синтагматической анафоры к синтагматической в большинстве случаев, а также к анафоре, представленной на уровне строки или нескольких строк; усиление значимости несистемной анафоры, то исчезающей, то возникающей вновь, на которой строится стих; и, наконец, развитие системы анафорирования, одна анафора в которой является основной, несистемной, пульсирующей, а другая или другие, то появляющиеся, то исчезающие, вспомогательны; две или несколько анафор являются основными, что создает поли-фоничность основных анафор, другие же вспомогательны; представление почти в каждой строке стиха новых анафор, явлющихся единичными, экспрессия которых велика вследствие средств выразительности, свойственных поэтике Цветаевой, что чаще всего проявляется либо в окказиональном синтаксисе, либо в предельном разрыве строк, выраженном словоразделами.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:

1. Анафорическая конструкция в лирике М. Цветаевой необычайно продуктивна, являясь действенным средством компонования стиха как в раннем, так и послеэмиграцион-ном творчестве поэта.

2. Анафорическая конструкция в поэтическом синтаксисе М. Цветаевой представлена в нескольких разновидностях. Прежде всего, выделяются анафоры, построенные на основе синтаксического параллелизма, и не построенные по названному принципу.

3. Анафорическим конструкциям, построенным на синтаксическом параллелизме, свойственно употребление как в «чистом», так и «частичном» выражении. Функционирование в «чистом» виде, когда анафора представлена

повтором конструкции предыдущей строки, встречается как на каком-либо отрезке текста, так и на протяжении всей поэтической конструкции.

4. Стихотворения, где анафорическая, конструкция, построенная на синтаксическом параллелизме, выражена на лирическом пространстве всего стиха, в лирике М. Цветаевой встречаются сравнительно редко.

5. Второй тип конструкций, построенных на основе синтаксического параллелизма — при частичном использовании названного принципа — является одним из продуктивнейших приемов компоновки стиха в творческой лаборатории поэта. Цветаевская анафорическая конструкция данного типа может как соответствовать традиционной поэтической норме, так и разрушать ее, исходя из законов индивидуальной поэтики.

6. Значительную часть анафор представляют анафорические конструкции, не построенные на основе синтаксического параллелизма. Наиболее характерной разновидностью анафорических конструкций подобного типа является несистемная анафора, на которой строится либо все лирическое пространство стиха, либо какая-то его часть.

7. Наиболее характерной разновидностью анафорических конструкций является /несистемная анафора, на которой компонуется трагическое действие стиха. Примеры данного типа анафор встречаются и в раннем творчестве поэта, но наиболее характернь^ми являются -в послеэмиграционный период, когда ее пульсирующая, прерывистая речь находит свое выражение в подобном типе компоновки стиха.

8. Поиски в области рифмовки анафор (как правило, несистемных) и разных способов выражений лирических анафор свойственны более ранним, чем позднему послеэми-грационному периоду творчества поэта.

9. Несистемная анафора может быть как единична, так представлена наряду с другими (в том числе и построенными на основе синтаксического параллелизма) на лирическом пространстве стиха. Компоновка стиха на использовании нескольких анафор продуктивна в течение всего творческого пути, однако особую выразительность приобретает, усложняясь и видоизменяясь, наряду с «пульсирующей» единичной анафорой, именно в поздний послеэмиграционный период.

10. Раннему (до 1916 года) периоду и в 1916, 1917— 1920 гг. свойственно в большей степени употребление лексической анафоры, являющейся в основном композиционным средством перечисления признаков. В 1921—1922 гг. наблюдается примерное равновесие между лексическими, лекси-

ко-синтагматическими и синтагматическими анафорами. | Далее роль синтагматической анафоры резко возрастает. Следовательно, очевидно движение от приоритета лексичес- I кой к синтагматической, синтаксической анафоре в течение творческого пути.

11. Если на первых этапах творческого пути анафора М. Цветаевой более близка традиционной поэтике, то к концу творческого пути индивидуальные средства поэтики М. Цветаевой приводят к разрушению традиционной анафоры и созданию новой, окказиональной, что, в свою очередь, вело к созданию новой поэтики XX века — поэтики не замкнутых, а открытых пространств и структур.

12. На протяжении творческого пути меняется и сама структура анафор — от сравнительно равного количества анафор разных видов (единичных, системных, представленных в какой-либо части стиха, параллельных, взаимопроникающих и окольцовывающих), и приоритета анафор, представленных в какой-либо части стиха, а также нескольких анафор на уровне стиха, кроме того — в 1917—1920 гг.— резкой ориентации на законченную гармоничность — либо системную, либо окказиональную, в период 1924—1936 гг. структура анафор меняется — преобладает «пульсирующая;> анафора, а также компоновка стиха на нескольких анафорах, одна из которых (или несколько) являются основными, остальные же — вспомогательными; кроме того, компоновка стиха, когда несколько единичных анафор в силу специфики средств выражения равнозначны. Следовательно, развивается своеобразный пульсирующий монизм и полифонич-ность анафор.

13. Меняется и характер экспрессивных средств выражения в построении анафор — от традиционной поэтики наблюдается движение к окказиональной, что наиболее выражено в периоды 1923 г., 1924—1936 гг.

14. М. Цветаева создала окказиональный тип анафорической конструкции — построенный на синтаксическом параллелизме или частичном его использовании при внутри-строковом виртуозном обыгрывании фонетической и морфологической близости для создания неповторимой метафоричности.

15. В лирике Цветаевой анафорическая конструкция является как мощнейшим способом выражения ее гипертрофированной экспрессии, так и способом, средством компоновки стиха, выступая в большинстве случаев в единстве. Сама анафорическая конструкция М. Цветаевой, отличная чаще всего от нормативной поэтики, где анафора системна в течение всего стиха, пульсирующая, разорванная, нервная стала ярчайшим способом выражения ее художественного

мира — и экспрессивность повтора звука, и экспрессия самой анафоры — формы били в одну точку, создавая то неповторимое, цветаевское, и, тем не менее, разрушая целостное, создавали новую поэтику XX века — поэтику не замкнутых, а открытых пространств и структур.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. К исследованию анафорической конструкции в лирике М. И. Цветаевой // Русский язык. Мн., Университетское, 1990, вып. 10, с. 131—138.

2. Исследование поэтического синтаксиса / на материале лирики М. И. Цветаевой / Методическое пособие. Изд-во Вильнюсского университета, 1990. 58 с.