автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Анализ деформации психо-социальной идентичности нерона в фокусе полидисциплинарного исследования кризиса римского общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Анализ деформации психо-социальной идентичности нерона в фокусе полидисциплинарного исследования кризиса римского общества"

На правах рукописи

0050165»^

Зорина Надежда Сергеевна

АНАЛИЗ ДЕФОРМАЦИИ ПСИХО СОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ НЕРОНА В ФОКУСЕ ПОЛИДИСЦИПЛИНАРНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ КРИЗИСА РИМСКОГО ОБЩЕСТВА

Специальность 07.00.09 - историография, источниковедение и методы исторического исследования

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

3 !,и.П 2012

Барнаул - 2012

005016584

Работа выполнена на кафедре истории древнего мира, средних веков и методологии истории исторического факультета ФГОУ ВПО Национального исследовательского Томского государственного университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Николаева Ирина Юрьевна

Официальные оппоненты:

Владимиров Владимир Николаевич

доктор исторических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет», профессор, зав. кафедрой

Кириленко Елена Ивановна кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор, ГБОУ ВПО «Сибирский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации, профессор

Ведущая организация:

Учреждение Российской Академии Наук Институт всеобщей истории РАН

Защита состоится «23» мая 2012 года, в 10-00 часов, на заседании диссертационного совета ДМ 212.005.08 при Алтайском государственном университете по адресу: 656049, г. Барнаул, пр. Ленина, 61, ауд.416 (зал заседаний ученого совета).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан « » апреля 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Горбунов Вадим Владимирович

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. XX век явился важнейшим этапом текущей историографической революции, в которой едва ли не центральное место занимает проблема развития парадигмально новых методов исторического познания. К тому сложились объективные эпистемологические основания. В других отраслях гуманитарного знания, был накоплен тот необходимый ресурс нового знания и инструментария, без которого невозможно было бы настоящее обновление науки и, прежде всего, в той её уязвимой части, которая касается возможностей анализа сознания и психологии людей. Антропологический сдвиг, теперь об этом можно говорить более или менее определённо, наметился не только в западной историографии, но и в отечественной.

Важнейшей задачей сегодняшнего дня развития исторического знания стала разработка таких исследовательских стратегий, которые бы преодолели ахиллесовы пяты междисциплинарных поисков и подходов второй половины ХХв., заключающиеся в механистичности заимствования методов других наук, связанной с этим всеядностью, отсутствием строгих критериев отбора используемых методов. «Если на определенном этапе развития «новой исторической науки» обнаруживалась тенденция абсолютизировать значение отдельных вариантов междисциплинарного анализа, то теперь, - подчеркивала в конце 90-х гг. Л.П. Репина, - главным императивом становится попек объединяющего принципа в конструировании исторического прошлого, поиск такой стратегии исследования, которая соответствовала бы интегративному характеру самого исторического процесса»1.

К числу таковых, по мнению ведущих экспертов в области методологии истории и историографии, относится и оригинальная технология полидисциплинарного синтеза, имеющая фокусом бессознательное, разработанная в рамках томской методолого-историографической школы. Основанная по сравнению с междисциплинарными подходами XX века, родившимися в лоне «новой научной истории», на принципиально новых методологических позициях, эта технология базируется на принципах общей фокусируемости комплектующих ее методов, их совместимости, взаимодополняемости и способности к методологической конвертируемости. Разработанная на теоретическом уровне, она, как отмечают эксперты, прошла многочисленные опыты апробации в практике исследования конкретных исторических явлений и процессов, крупномасштабных социальных трансформаций в истории раннего Средневековья и начала Нового времени и подтвердила свой статус как способная верифицировать получаемые результаты2.

В то же время отмечалось, что «насколько успешной окажется данная модель в применении к другому историческому материалу - это еще вопрос, ответ на который, возможно, потребует более тонкой "доводки" предложенной модели или создания новых концептуальных схем и значительного числа апробаций в конкретно-исторических исследованиях»3. Высказанное Л.П. Репиной мнение, делает как нельзя актуальной и

' Репина Л.П. Смена познавательных ориентации и метаморфозы социальной истории (Ч. II) // Социальная история. Ежегодник. 1998/99. М., 1999. С. 12.

2 См., напр.: Репина Л.П. [Рец.:] Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005. 302 с. // Новая и новейшая история. 2007. № 5. С. 224-227; Она же. Теоретические основания исторического знания после «постмодерна» // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 2007. Вып. 28. С. 51; Могильницкнй Б.Г. История исторической мысли XX в. Вып. III. Историогафическая революция. Томск, 2008. С. 403, 435, 526-527; Минц С.С. [Рец. на кн.:] Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного. Томск: Изд-во Том. унта, 2005. 302 с. // Вестник РГГУ: Ежемес. науч. журн. Сер. «Ист. науки» / Гл. ред. Е.И. Пивовар. М., 2009. № 4. С. 285-289.

1 Репина Л.П. [Рец.:] Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации... // Новая и новейшая история. 2007. № 5. С. 227.

новой в научном смысле слова избранную тему диссертационного исследования, ориентированного на выявление методологических ресурсов означенной технологии в применении к новому - античному материалу.

Заявленная в названии работы тема имеет и социально-актуальный смысл. Нынешняя историографическая ситуация примечательна тем, что тираны сегодня как никогда являются объектом пристального интереса общественного сознания, не говоря уже о научно-профессиональном. Причиной тому служит как обретение культурно-исторической зрелости человеческой цивилизацией, в которой тирания, по крайней мере, в европейском ее ареале, в сознании людей утратила исторические права на существование, так и недавние события на Востоке.

Однако вопросов к исследованиям, посвященным известным тиранам, остается огромное множество. Как согласовать «талант» и его «злодейства», как это нередко имеет место в единой по своей структуре идентичности тирана? Можно ли говорить о том, что те или иные свершения, жизненно важные для того или иного социума, были совершены вопреки, а не благодаря стилю правления тирана? Чаще всего попытки ответить на подобного рода вопросы строятся по принципу «с одной стороны, с другой стороны», что явно представляется недостаточным ввиду имеющегося на сегодня гуманитарного багажа знаний о целостности структуры идентичности личности и мало объясняющим природу сотворения и социальной жизни тирании.

Примерно такая ситуация сложилась и вокруг фигуры одного из самых известных в истории тиранов - фигуры Нерона. Он избран мною для анализа историко-психологической природы формирования тирании и тиранов неслучайно. В изобилующей противоречивыми персонажами античной истории, такими как Юлий Цезарь, Октавиан Август, Калигула, Нерон вызывает у современных историков наибольшее число споров При всем том, что в большинстве исследований не упускается из виду нестандартность императора, отмечается его тяга к поэзии, театру, изящным искусствам, в них все же превалирует селективно-демонизирующая интерпретация его образа. Что еще искать, если выявлено такое число злодеяний тирана, что какая разница, любил ли он поэзию или нет, сути его правления это не меняет. Однако именно эти и тому подобные внешне обыденные черты и эпизоды бытования тирана способны пролить свет на него не как на некую аберрацию в ходе культурно-исторической эволюции человечества, не как на «безвестную комету Галлея» (Ю. Лотман), но как на знаковый историко-психологический типаж, олицетворяющий время и место его появления. Очевидно, что расшифровка этой знаковое™ требует специальной исследовательской стратегии.

Собственно такой постановкой проблемы и обусловливается актуальность диссертационной работы. Автор исследования видит своей главной задачей показать возможности разработанной (в рамках томской методолого-историографической школы) полидисциплинарной технологии анализа для адекватной безоценочной интерпретации (вспомним классика, «историк должен не судить, а понимать») историко-психологической природы тирании Нерона. Эта постановка проблемы во многом проистекает еще и из того, что в литературе по-прежнему широко бытуют негативно оценочные интерпретации Нерона, оставляющие за кадром социально-психологические закономерности становления и динамики идентичности властителя. Действительно, Нерон вошел в историю, по-преимуществу как одиозная фигура. Однако насколько верна такая оценка? Соотносима ли она с накопленным гуманитарной наукой багажом полидисциплинарного знания? Замечу, что в современной литературе, посвященной Нерону, практически не учитываются такие важные параметры его деятельности как историческая психология общества, к которому принадлежал император, и связанная с ним структура его психологической идентичности. В диссертации с помощью означенной технологии полидисциплинарного анализа была сделана попытка показать, что жестокость и развратность императора, равно как и другие его асоциальные черты являлись производными от структуры и динамики его Эго-идентичности, имевшей культурно-

историческую обусловленность. Что «слабости» этого Эго являлись не некоей случайностью, а отражали «слабости» общества, еще крепко связанного с породившей его архаикой, отражали хрупкость наработанного цивилизацией культурного багажа.

Объектом исследования являются возможности полидисциплинарного анализа психосоциальной идентичности римской элиты эпохи начавшегося кризиса.

Предметом исследования являются возможности полидисциплинарного анализа трансформации целостной идентичности Нерона как знакового явления деформации римской элиты эпохи кризиса.

Степень изученности темы. В начале 50-х годов XX века начинает возрастать интерес отечественной науки к социокультурным реалиям античного мира. Как отмечает известный антиковед Э.Д. Фролов: «обозначился поворот от социологической схемы к живому восприятию классической древности»4. Появилась потребность в конкретном знании античной истории и осознание того, что необходимо предметно обращаться к историческому источнику, а не подводить то, или иное явление под марксистскую схему восприятие мира. С этого времени наблюдается повышенный интерес к греко-римской словесности и памятникам материальной культуры, вследствие чего идет углубленное изучение античной литературы и материальной традиции. Исследователи обращают свое внимание на все многообразие жизни древнего римского общества, результатом чего стало появление чрезвычайно продуктивных конкретно-исторических работ. Подробному изучению подверглась римская архаика и более развитая римская гражданская община -цивитас (работы С.И. Ковалева, А.И. Немировского, И.Л. Маяк)5.

Лидирующее место среди работ по античному Риму принадлежит исследованиям, посвященным эпохе гражданских войн, которые привели к трансформации Республики в Империю. Широкий круг вопросов осветил в своих работах С.Л. Утченко6, рассмотрев кризис и падение Римской республики. Он по иному взглянул на характер гражданских войн, а также разглядел важное значение выступления италиков, которое содействовало переходу Рима от городского к общеиталийскому государству. С.Л. Утченко отметил значение роли римской интеллигенции, принимавшей участие в политических событиях того времени. Многие другие вопросы, связанные с процессом перехода Рима от Республики к Империи нашли ответы в работах А.Б Егорова и В.Н. Парфенова7. Заметим, что при всей важности отмеченных исследований они практически не затрагивали социально-психологическую составляющую архаической идентичности.

Невозможно реконструировать целостную социопсихологическую идентичность римской элиты, не опираясь на работы, посвященные социальной и социокультурной истории римского общества. Это, прежде всего, фундаментальные труды М.Е. Сергеенко и В.И. Кузищина, Е.М. Штаерман, Г.С. Кнабе8. Особое значение для данного исследования имели работы двух последних ученых. Хотя к теме кризиса римского общества и тесно связанной с ней проблематике римской аристократии обращались многие исследователи. Е.М. Штаерман одна из первых показала различные слагаемые кризиса - социально-экономические, политические, духовные. Многие ее работы посвящены религиозной жизни римлян, которые рассматриваются с учетом социальных,

4 Фролов Э.Д. Русская наука об Античности. СПб. 1999. С.406.

5 Ковалев С.И. История Рима. М., 1948; Немировкий А.И. История раннего Рима и Италии. М., 1962; Он же. Идеология и культура раннего Рима. М., 1964; Маяк ИЛ. Рим первых царей: генезис римского полиса. М„ 1983.

6 Утченко С.Л. Цицирон и его время. М., 1972; Он же. Юлий Цезарь. М., 1976.

7 Егоров А.Б. Рим на грани эпох; проблемы рождения и формирования принципата. Л., 1985; Парфенов В.Н. Рим от Цезаря до Августа: очерки социально-политической истории. Саратов, 1987.

" Сергеенко М.Е.Жизнь в древнем Риме. Л., 1964; Кузищин В.И. Античное классическое рабство как экономическая система. М., 1990; Он же. Римское рабовладельческое поместье: 2 в.до н.э. - 1 в н.э.. М., 1973; Штаерман Е.М. Кризис античной культуры. М., 1975; Кнабе Г.С. История. Быт. Античность// Быт и история в Античности. М., 1988; Он же. Категория престижности в жизни древнего Рима// Быт и история в Античности. М., 1988.

географических, этнокультурных факторов. Концептуально важной для автора диссертации явилась глава «От гражданина к подданному» в I томе «Культуры древнего Рима» , в которой подробно рассматривается механизм трансформации элиты. Важно подчеркнуть, что историк показывает ее разные типы. При этом делается попытка выявить идеологическую составляющую изменения менталитета общества в тренде «от гражданина к подданному». Так, к примеру, Е.М. Штаерман анализирует взгляды на власть одного из крупных философов времени - Сенеки: «Безропотная покорность власть имущим для Сенеки такая же догма, как добровольное подчинение законам природы, необходимости, в конечном счете - богу. ... Вместе с тем Сенека скорбит иногда об утрате свободы политической»10. Этот небольшой абзац из главы достаточно прозрачно выявляет вместе с тем, что социально-психологический срез произошедшей нравственной трансформации, который, к сожалению, остался за исследовательским кадром ученых. В работах C.JI. Утченко дается глубокий анализ римской системы ценностей, изучается сфера моральных норм римского общества, но опять-таки отсутствует социально-психологический срез этого анализа.

Более детальное рассмотрение кризиса, его духовного среза, мы обнаруживаем в работах Г.С. Кнабе. В его исследовании «Категория престижности в жизни древнего Рима» на разнообразном источниковом материале автор по-новому взглянул на трансформацию традиционных римских ценностей, выявив две шкалы престижности, подробный разбор которой будет осуществлен ниже.

Если говорить о социально-психологических аспектах самосознания римлян, то его характеристика, правда, на специально-ограниченном предметном поле (гладиаторские бои) дана в не большом, но емком исследовании Е.В. Ляпустиной, из которого явствует насколько трансформировалась психология римской элиты в духе, который А.Тойнби назвал архаизацией 2.

Вторая половина XX - начало XXI веков в антиковедении, как в исторической науке в целом характеризуется повышенным вниманием к тендерной проблематике. Исследователи обращают свои взоры на те области жизни человека, которые раньше, как правило, оставались «за кадром». Полученное новое знание дает возможность понять и всесторонне исследовать, а порой и переоценить тот багаж сведений, которые уже имелись.

Едва ли не первым серьезным исследованием правового ракурса тендерных проблем (без использования этого термина) можно встретить в работе В.М. Смирина13. Большое внимание он уделяет вопросам в области патриархального права римлян (в частности, власть отца, господина), которое он изучает, привлекая, множество источников.

Видное место среди тех, кто занимается сегодня тендерной проблематикой античности, принадлежит A.A. Павлову14. В своих работах он рассматривает комплекс

5 Штаерман Е.М. От гражданина к подданному» в I томе «культуры древнего Рима// Культура древнего Рима. В 2-х тг. М. 1985. Т. I.

Штаерман Е.М. От гражданина к подданному... С.62.

Утченко С.Л. Две шкалы римской системы ценностей//ВДИ, 1972, №4; Он же. Политические учения Древнего Рима. М., 1977.

" ЛяпустинаЕ.В. Римские зрелища, или кое-что о самосознании личности и общества//Одиссей Человек в истории. 1998, М., 1999.

Смирин В.М. Патриархальные представления и их роль в общественном сознании римлян// Культура Древнего Рима, в 2-х гг., М„ 1985. Т.2; Он же. Римская «familia» римлян о собственности// Быт и история в античности. М., 1988. Проблематику правового статуса женщины можно обнаружить в работах М.В. Григера, проведшего сравнительный анализ римского и иудейского права. Григер М.В. Правовой статус женщины в позднеантичных правовых документах (Институции Гая, раздел «Нашим» Мишны)// Адам и Ева. Альманах гендерной истории. М., 2004. - № 7. С. 65-90.

Павлов A.A. Гомер и Овидий: от мира добродетели к миру любви.// Ежегодник историко-антропологических исследований 2001\2002, М., 2002; Он же. Брак: любовь или добродетель (античные этюды)//Адам и Ева. М., 2001. - №2; Он же. Физиология любви Лукреция// Адам и Ева. М., 2002. - №4,; Он же. Греческое «педерастия» и античный полис: миф, реальность, философия// Адам и Ева. М.,2001. - № 1.

6

античных добродетелей, связанных с семьей. Так же, он дает убедительный анализ произведений Овидия, посвященных любовным отношениям. A.A. Павлов показывает, каково было традиционное понимание любви в Античности и как оно изменилось на рубеже веков. Проблемами брака так же занимаются Л.Л. Селиванова , которая на разнообразном материале источников рассматривает инцестные браки и сравнивает разные древние цивилизации. Л.П. Кучеренко16, А.П. Беликов17 исследуют и сравнивают сексуальные отношения греков и римлян.

При всей ценности отмеченных тендерных исследований для автора данной работы наибольшую значимость имели четыре следующих текста. Во-первых, в их числе необходимо выделить книгу П. Киньяра18, в которой приведен обширный материал по проблеме сексуальной жизни Античности. В данном исследовании присутствует совершенно новый подход к римской сексуальности и ее значении для самого общества. По этой же проблематике весьма интересна книга О. Кифера19, которая дает представление о природно-витальных установках сознания и поведения римлян, взаимоотношениях мужчины и женщины, их положении в имперскую эпоху. Кифер уделяет немало места социальной психологии римлян, которая помогает понять их жизнь «изнутри».

Своеобразным ключом к пониманию целостной идентичности римлянина явилось исследование О.П. Смирновой, посвященное анализу культа Весты , в котором аргументировано бьи доказан тезис, что культ являлся как зеркалом, так и идентификационным идеалом не только тендерной, но целостной идентичности римлян. И, наконец, увидеть явления тендерного порядка античного общества в режиме большого времени позволили тексты И.Ю. Николаевой.21

Отдельный историографический блок работ представляют исследования собственно персоны Нерона. Общий фон и своеобразный знаменатель большинства работ - император как одна из самых одиозных фигур своего времени. Именно так она охарактеризована в работах Е.В. Федоровой, Л. Остермана, B.C. Дурова, М. Гранта, Э.Сизека, И.О. Князькина22, А. Кравчука23. Уже отмечалось, что работы, посвященные Нерону, носят немногочисленный и часто оценочный характер. Они не лишены популяризаторства и если и обращаются к интерпретации психологической составляющей его личности, то, как правило, интуитивно, без опоры на научное знание. Свое отношение к правлению Нерона выразил и Г.С. Кнабе. В статье «Нерон и неронизм», автор обращается к исторической роли императора, а в частности к любви принцепса к греческой культуре. Г.С. Кнабе говорит о том, до Нерона линия руководства государством, состояла в том, чтобы держать восточно-греческую стихию под контролем, подчинять ее доминирующим принципам собственно римской государственности. Правление Нерона ознаменовано постоянным стремлением эту линию уничтожить. Нерон оказался единственным

15 Селиванова Л.Л. Инцестный брак: мифологическая традиция и свидетельства истории// Адам и Ева. М., 2006. -№11; Она же. Тендерные исследования в антиковедении//Адам и Ева. М., 2007. -№14,

16 Кучеренко Л.П. Семья в деятельности римских цензоров// Адам и Ева. М., 2007. - № 14.

" Беликов А.П. «Amor Graecorum» в Риме: проблемы и дискуссии// Адам и Ева. М., 2007. - № 14.

" Киньяр П. Секс и страх. М., 2000.

" Кифер О. Сексуальная жизнь в Древнем Риме. М., 2003.

20 Смирнова О.П. Культ Весты в римском обществе :зеркало и модель// Адам и Ева. М., 2003. - № 6. С. 32-

21Николаева И.Ю. Архаика и тендерные коды культуры в свете исследования бессознательного// Вестник томского государственного педагогического университета.2006. - №52. С. 116-125; Она же. Истоки и особенности европейского тендерного культурного кода// Тендерная идентичность в контексте разных историко-культурных типов: стратегия и методики тендерного образования. Материалы 1 и II семинаров/ Под ред. И.Ю. Николаевой. Томск, 2003. С. 3-16

22 Федорова Е.В. Императорский Рим в лицахРостов-на-Дону, 1998; Остерман JI. Римская история в лицах. М., 1997; Дуров B.C. Нерон или актер на троне. СПб., 1994; Грант М., Нерон. Владыка земного ада. М., 2003; Сизек Э. Личность Нерона. Росто-на-Дону, 1998; Князький И. Нерон. М., 2007.

21 Кравчук А. Нерон. М., 1989.

принцепсом эпохи Ранней империи, для которого восточно-окрашенный эллинизм стал основой биографии, второй натурой и принципом государственно-политического поведения24. Ученый убежден, что это было сознательно создаваемой идеологией, единым строем жизни и культуры. По его мнению, Нерон ощущал исчерпанность, устарелость традиционного уклада, что и побуждало властителя заменить его (уклад) отношениями, ценностями более современными, привлекательными и живыми. «Но поскольку ясной, исторически созревшей и потому приемлемой для общества альтернативы существующему укладу нет, то властитель начинает чувствовать себя вправе и даже обязанным такие отношения и ценности создать и утвердить — создать, несмотря на их абстрактность, субъективность, фантастичность, создать вопреки принятым и еще живым нормам, опираясь на принуждение и жестокость, на абсолютный характер своей власти, в силу которого он может позволить себе любое поведение, любую эксцентричность, любой эпатаж, раздражение нервозность, подозрительность».25

Точка зрения Георгия Степановича Кнабе, известного историка, знатока культуры, человека широчайшей эрудиции видится мне как модернизирующая сознание императора. Не вдаваясь во введении в аргументацию собственной позиции, лишь оговорюсь, что предлагаемая гипотеза, изложенная в ней, подразумевает, что в силу склада характера самого императора и той исторической обстановки, в которую правил Нерон мы не можем говорить о некой рационализации происходящего и сознательном формировании новых ценностей.

Сама историографическая ситуация позволила определить цель работы: на материале исследования деформации личности Нерона в контексте кризиса элиты позднеримского общества показать ресурсные возможности полидисциплинарной технологии, имеющей фокусом бессознательное. Путь к ее достижению автор видит в решении следующих задач:

- Исследовать с помощью отмеченной технологии социокультурную и психологическую идентичность римской элиты, ее динамику;

- Выявить тендерную составляющую этой динамики;

- Раскрыть психосоциальную идентичность императора Нерона в фокусе технологии полидисциплинарного синтеза;

- Обнаружить и проанализировать гендерные мутации сознания и поведения Нерона как способ верификации реконструированной деформации идентичности императора.

Хронологические рамки диссертации охватывают II в до н.э. - II в. н.э. что позволяет выделить два исторических среза - архаизацию кода сознания и поведения римской элиты в указанный период времени и зарождение новой духовности.

Географические рамки охватывают территорию Римской империи.

Методологическая основа работы. Основным методом исследования является принцип историзма, требующий изучения каждого явления в его конкретных связях и взаимообусловленности, в конкретных обстоятельствах времени возникновения явления и его развития. Использовано также сочетание историко-сравнительного, историко-генетического и историко-биографического методов, позволивших в своей совокупности раскрыть особенности, как поведения Нерона, так и функционирование античного общества в период крутого перелома его ценностных ориентации.

Если же говорить про конкретную методологическую стратегию исследования, то она будет связана с применением оригинальной технологии полидисциплинарного

"4 Кнабе. Г.С. Нерон и неронизм// Избранные труды. Теория и история культуры. М.-СПб.: Летний сад; М.:

РОССПЭН, 2006. - С. 500.

25 Кнабе. Г.С. Нерон и неронизм. С. 513.

анализа26, дающей возможность верифицировать результат. Принципиальная новизна этой технологии полидисциплинарного анализа заключается, прежде всего, в том, что она конструируется на базе комплементарных концепций и методов, чья взаимодополняемость определяется и контролируется параметром сфокусированности этих методов и концептов на сфере бессознательного. Тем самым удается избежать практики того самого произвольного выбора «комплектующих» для междисциплинарной исследовательской техники анализа, выбора, который нередко, в силу отмеченной методологической невнятности, приводил к неразборчивой всеядности со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Уже сам выбор этих комплектующих, ориентированных не на все, а на определенные концепты бессознательного, открывает шанс работы в новом, гораздо более строгом и пластичном режиме. Привлекаемые теории П. Бурдье, Э.Эриксона, Э.Фромма, К. Хорни, Д. Узнадзе и его школы установки, равно как и некоторые другие, оперируют такими моделями бессознательного, которые вскрывают его социокультурную и историко-природную предпосылочность. Называется ли это бессознательное габитусом (П. Бурдье), идентичностью ( Э.Эриксон), установкой (Д.Узнадзе), во всех случаях имеется в качестве принципиального методологического ориентира анализ структур умонастроения в контексте их социального интерьера происхождения и бытования. Бессознательное на перекрестии данных подходов вырисовывается как неосознаваемая, но четко упорядоченная всем стилем жизни общества социально-психологическая матрица установок в поведении людей, формирующаяся всем контекстом исторического опыта поколений, социальных слоев и отдельных личностей. Тем самым создаются основы для реконструкции коррелируемых связей между видимым и невидимым мирами, между миром материальным, вещным, природным и миром тонких структур умонастроений.

В тоже время привлекаемые концепции, несмотря на их принципиальное методологическое родство, имеют различные теоретические и методические ресурсы, что и даст возможность расширения аналитического и интерпретационного формата работы с их помощью. И наконец, еще один принципиально важный параметр данной технологии -се способность давать верифицируемый результат.

Источники. Источниковую базу работы представляют произведения античных авторов: Тацита27, Светония , Петрония29, Плавта30, Овидия31. Оговорюсь, что ключевыми работами для меня являлись жизнеописания Тацита и Светония. Одни исследователи подвергают сомнению то, насколько правдоподобно все, что они описывают, и можно ли на них опираться в качестве источников, поскольку события, о которых античные историки повествуют, произошли гораздо раньше, нежели авторы рассказывают о них. Другие - говорят о субъективности повествования и о том, что информация была получена античными историками из «вторых рук». Однако мне представляется, что данные опасения преувеличены. Каждый исследователь по сути своей субъективен. Рассказывая о том или ином событии, мы в любом случае выражаем собственное отношение к произошедшему или исторической личности, и избежать этого невозможно. Несомненно, что повествование того же Светония очень яркое и направленно по сути своей на то, чтобы привлечь читателя, заинтересовать его, но в то же самое время при всем сгущении красок автору удалось передать атмосферу, которая царила тогда в обществе. Труды Тацита, в этом плане выглядят более фундаментально и

26 Её содержание см.: Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза в истории в свете современных концепции бессознательного. Томск, 2005; Николаева И.Ю. Полидисциплинарный синтез и верификация в истории. Томск, 2010.

27 Тацит К. Анналы. Сочинения в двух томах. Л., 1969. Т.1.

28 Гай Светоний Т. Жизнь двенадцати Цезарей. М., 1993.

"9 Петроиий А. Сатирикон. М., 1991.

30 Плавт Т. Амфитрион. Комедии. М., 1987.

11 Публий Овидий Н. Любовные элегии. М., 1963. Он же. Наука любви. М., 2001.

9

осмысленно, хотя тоже не лишены авторского отношения к происходившему. Но главный довод в пользу использования данных источников заключается в том, что названный методологический инструментарий вкупе с внеисточниковым знанием позволяет проверять те или иные положения на вероятностную прочность.

Научная новизна исследования. Впервые в отечественной историографии показываются возможности полидисциплинарного исследования поведения Нерона в широком контексте социокультурных и историко-психологических сдвигов в античном обществе. При этом впервые была использована технология, основанная на «оркестре» взаимодополняющих друг друга концептов и методов, других наук, имеющих общий фокус - бессознательное - что позволило адекватно интерпретировать произошедшую деформацию идентичности императора как отражение социально-психологических и историко-культурных сдвигов в среде элиты римского общества, а также верифицировать полученные результаты.

Практическая ценность диссертационного сочинения заключается в том, что оно вносит определенный вклад в разработку проблемы социально-психологического облика античного мира, тендерного кода сознания и поведения римского общества, демонстрирует ресурсные возможности конкретной полидисциплинарной технологии в верифицируемом анализе идентичности Нерона. Материалы исследования могут быть использованы при создании общих и специальных курсов по истории Античности, истории тендера, методологии истории.

Апробация результатов исследования.

Положения работы обсуждались в ходе всероссийских (2006г, 2009г.) и региональных (2004г., 2006г.) конференций в Томском государственном университете. Помимо этого обсуждение положений данного исследования проходило в рамках спецсеминара «Методологический синтез: теория и практика конкретных исследований» на базе Томского государственного университета (2006г., 2009г.).

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Структура исследования подчинена целям и задачам исследования. Работа состоит из введения, 2-х глав, заключения и списка источников и использованной литературы. Первая глава посвящена деформации психосоциальной идентичности римской элиты. Вторая глава посвящена императору Нерону, как знаковому персонажу социально-психологической деформации римского нобилитета. В заключении даются основные выводы и результаты работы.

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, ее научная новизна, анализируется степень изученности проблемы, формулируются цели, задачи исследовании, определяются объект и предмет исследования, указываются хронологические и географические рамки исследования, раскрывается методологическая основа работы, приводится характеристика основных, используемых, в работе источников, отмечается практическая значимость исследования, показывается апробация результатов исследования.

Первая глава «ДЕФОРМАЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ЭЛИТЫ В КОНТЕКСТЕ КРИЗИСА ПОЗДНЕРИМСКОГО ОБЩЕСТВА» состоит из двух параграфов. Цель данной главы - показать возможности указанной технологии полидисциплинарного синтеза для системного анализа социально-психологической природы кризиса нравственных ценностей римской элиты в контексте тех процессов, которые составляли исторический интерьер бытования империи. Рассмотреть римское общество на протяжении всей его истории, представляется весьма сложным, поэтому мы ограничимся попыткой показать изменения, происходившие в среде римской элиты в период кризиса II в. до н. э. (общество только вступает в кризис) - II в.

н.э. (общество уже в состоянии кризиса). Памятуя при этом, что истоки и природу данного кризиса нельзя понять вне контекста истории долгого времени, имея в виду и архаику.

Анализируемый феномен деформации психосоциальной идентичности римского общества и Нерона, как одного из ее ярчайших представителей, имеет прямое отношение к тому, что А. Тойнби определил как архаизм, акцентировав связь «душевной болезни» -именно так определяет Тойнби основную характеристику архаизирующего культурного кода, базирующегося на сознании людей, протестующих «против традиции, закона, вкуса, совести, против общественного мнения» - и вызвавшего ее «социального распада»32. Тойнби рисует этот процесс как осознанный. Но сегодняшний историк, ища проникновения в глубинные тайны истории и кризисов в ней, не может обойтись без анализа «истории чувствительности» - из этой принципиально важной в понимании ученого позиции исходил Л. Февр, размышляя о той стихии «первобытных» чувств, которая была пробуждена в его эпоху фашизмом. Отмечая некую повторяемость «воскрешения» этих «первобытных чувств», историк подчеркивал связь этой регрессии на уровне психического с «внезапной утерей ориентации, забвением истинного соотношения ценностей: «восхваления жестокости в ущерб любви, животного начала в ущерб культуре...»33. Именно эта посылка Февра побуждает нас обратиться к технологии полидисциплинарного синтеза, имеющей фокусом бессознательное, с помощью которой и можно будет расшифровать природу отмеченной деформации.

§ 1 «Ценностные установки римской элиты в психологическом и культурно-историческом измерении» посвящен показу возможностей избранной полидисциплинарной технологии анализа в исследовании процессов деформации идентичности элиты. Процессов, которые имели масштабную социальную обусловленность и отразились в самых разных сферах жизни римского общества. Кризисность эпохи выразилась в том, что шла мощная перестройка социальной структуры и ценностей римского общества. Как пишет Г.С. Кнабе: «В гражданских войнах и репрессиях ... исчезли патрицианские семьи, воплощавшие преемственность римской общественной и культурной традиции. К середине I в. уже оставалось немного родов, названных Ромулом старшими, и тех, которые Луций Брут назвал младшими; угасли даже роды, причисленные к патрицианским диктатором Цезарем по закону Кассия и принцепсом Августом по закону Сения. В сенате Флавиев оставалась лишь одна патрицианская семья республиканского происхождения»34. Эта печальная судьба коснулась и многих плебейских родов, которые причислялись к римскому нобилитету в III - II в. до н.э. На их место приходят люди из социальных низов Рима, провинциалы, люди, родившиеся, по словам Тацита, из самих себя. На исторической «сцене» появляется огромное количество отпущенников, ранее не имевших доступа к власти, что коренным образом меняет весь социальный состав римского общества.

Нескончаемые войны с варварами на границах империи, агрессивная завоевательная политика требовали не только напряжения сил, но и меняли социальную психологию римлян. Как писал античный историк Флор: «И я не знаю, было бы лучше для римского народа ограничиться Сицилией или Африкой, или даже, не тронув их, господствовать в Италии, чем, поднявшись до такого величия, губить себя своими же силами. Ведь гражданские страсти породили не что иное, как избыток счастья. Прежде всего, нас испортила побежденная Сирия. Эти сокровища и богатства обрушились на нравы века и повлекли ко дну государство, погрязшее в рутине собственных пороков»35.

Традиционный уклад был подорван пересмотром ценностей, связанных с войной, изменением отношения к трупу, богатству, собственности. Наиболее рельефно этот кризис

32 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 416.

" Февр JI. Бои за историю. М., 1991. С. 125.

"н Кнабе Г.С. Категория престижности в жизни Древнего Рима // Быт и история в Античности. М., 1988. С. 166.

35 Цит. по: Кифер О. Сексуальная жизнь в Древнем Риме. М., 2003. С, 410.

11

проявился в среде римской аристократии и прежде всего императорского двора. Изменение состава элиты, появление так называемых нуворишей повлияло на перегруппировку социальных механизмов регулирования общества, которое все больше нуждалось пересмотре прежней шкалы ценностей. Разрастание бюрократического аппарата в государстве требовало от представителей аристократии обретения новых талантов, дабы остаться в обойме этого аппарата. Если раньше требовалось проявить себя на полях сражений, то в новых социальных условиях было востребовано искусство политического лавирования, интриги, подкупа и т.п. В сложившейся ситуации и появились две шкалы ценностей (установок - на языке теории Д. Узнадзе), названные Г.С. Кнабе Престижностью I и Престижностью II, когда «казаться» стало почти что нормой, а «быть» смогли лишь единицы, но подчеркнем, что такие люди все-таки оставались. Война и добытое с ее помощью состояние перестала быть важнейшей обязанностью и привилегией гражданина. Обрабатывание семейного надела приносило гораздо меньший доход, нежели ростовщические проценты. Легкие способы наживы не могли не привлекать, но проблема в том и заключалась, что они не были морально санкционированы. Традиция стояла на том, что это все «нечистые» способы обогащения, а реальность демонстрировала обратное - стремление к этому богатству, к высоким должностям, не подкрепленное установкой на демонстрацию доблести, служащей основанием для получения всего этого. Причем в состав римской элиты вливались люди низкого происхождения, порой бывшие рабы, которые занимали высокие государственные посты. Соблазн поступить подобным образом был велик и многие ему поддавались.

Привлечение избранной исследовательской технологии полидисциплинарного синтеза к анализу источникового материала позволило выявить конфликт ценностей или кризис психосоциальной идентичности римской элиты. Все это повлекло за собой деформацию целостной идентичности римского нобилитета, включая тендерную ее составляющую.

§ 2 «Гендерный код сознания и поведения римской элиты в его исторической динамике» посвящен реконструкции с помощью означенной технологии сексуально-брачных и семейных отношений эпохи здорового общества, что позволило в конечном итоге выявить параллелизм изменения социальной составляющей идентичности и тендерной ее части. Подчеркну, что именно сексуальные практики рельефнее, чем остальные отражали тот социально-психологический сдвиг, который происходил с представителями римской элиты. Рассмотрение сферы сексуальных предпочтений позволило понять всю глубину кризиса, в который вступило римское общество. Действительно, такие явления как промискуитет и гомосексуальные практики были скорее нормой, нежели отклонением для многих древних обществ. В сексуальных отношениях не было четкого разделения мужчина и женщина, но существовали понятия активности и пассивности, где пассивность была не только уделом женщин, но и мужчин. И архаичное римское общество не являлось исключением. Уже со временем, когда Риму удалось наработать определенный культурно-исторический багаж, пассивность со стороны гражданина стала считаться постыдной и неприемлемой. Весьма своеобразными, с нашей точки зрения, были и семейные отношения римлян, целью которых являлось соблюдение чистоты и продолжение рода, а удовлетворение физиологических потребностей мужчины очень часто осуществлялось без привлечения супруги. Женщина же изначально была полностью вытеснена из сферы сексуальных отношений в том плане, что ее чувства и эмоции не были никому интересны, она воспринималась только в качестве сексуально пассивного агента. И только эпоха кризиса психосоциальной идентичности римского общества внесла некоторые коррективы в семейные и сексуально-брачные отношения, отражением чего могут служить литературные произведения того времени (в частности поэмы Овидия).

Усилившуюся невротизацию личности и нарастание внутреннего дискомфорта (связанного с кризисом) как нельзя лучше отразил гендерный код сознания и поведения. Все это привело к тому, что римляне вынуждены были искать те ниши, где можно было бы

«выпускать пар» Этими нишами стали пиры, сексуальные оргии, гладиаторские бои. Близость архаики обусловила относительно легкую и быструю, деформацию нравственных оснований этого кода. Именно поэтому поведение представителей императорского дома наиболее рельефно демонстрирует этот слом. Масштаб беспорядочных сексуальных связей, те оргии, которые устраивались при дворе и в которые были втянуты представители императорской власти, а также сексуальные перверсии, яркое тому подтверждение.

Тем не менее, трансформация традиционных ценностей несла в себе и ростки новой позитивной психосоциальной идентичности. Зазор между идеалом и действительностью имел своим следствием индивидуализацию личности, которая разрывает традиционные коллективистские узы и вырабатывает новую систему ценностей. Особенно рельефно это нашло свое выражение в положении римской женщины и в отношении к ней общества. Тендерные отношения в этих условиях приобретают новое измерение. Немаловажным фактом являлось и то, что семья начинает приобретать частный, индивидуальный характер. Иными словами, кризис идентичности всего римского общества не только проявил себя в сползании к архаике, означавшему, как отмечал А. Тойнби протест против традиции, совести, но обнаружил ростки становления новой духовности и индивидуализации сознания.

Вторая глава «НЕРОН КАК ЗНАКОВАЯ ФИГУРА ДЕФОРМАЦИИ ПСИХОСОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РИМСКОЙ ЭЛИТЫ» разделена на три параграфа.

§ 1 «Детство и юность Луция Домиция Агенобарба» посвящен рассмотрению детских и юношеских лет будущего императора в свете концептуального инструментария используемой технологии полидисциплинарного анализа.

Современное психологическое знание позволяет использовать багаж информации, связанный с детством, для системного анализа истоков формирования Эго-идентичности личности36. Мы можем убедиться, что, именно это время (детство) послужило отправной точкой для будущих деяний Нерона. Как раз тогда и были заложены те ценностные ориентиры и некоторые негативные предрасположенности, которые «прославили» Нерона в том качестве, в котором он и вошел в историю.

Итак, в двухлетнем возрасте Нерон оказался лишен материнской заботы (Агриппина была отправлена в ссылку императором Калигулой). Первые и самые важные годы в становлении личности ребенка были проведены им в разлуке с матерью, что влекло за собой отсутствие базалыюго доверия к миру и глубинной бессознательной уверенности в себе37. По словам К. Хорни, суть всех неврозов заключается в деформации характера, берущих свое начало в детстве. О том же свидетельствует как корпус теории идентичности Э.Эриксона, так и многочисленные примеры ее апробирования на различном материале. На примере маленького Луция это отчетливо видно, с раннего детства он мог ощущать лишь собственную слабость и беспомощность, что впоследствии, привело к закреплению и актуализации черт садо-мазохистского (авторитарного) в терминологии Э. Фромма, типа личности, как способа ухода от базальной тревожности.

Когда будущему императору шел четвертый год, из ссылки вернулась его мать, однако эмоциональная связь между ними не была восстановлена. Во многом это было связано с самой структурой социально-психологической идентичности того времени и соответствующей ей системой воспитания детей.38 Как правило, в знатных семьях для новорожденных брали кормилиц, тем самым лишая мать и ребенка тонкой эмоциональной связи друг с другом. По мере взросления к детям приставляли воспитателей, которые обращались с ними как с маленькими взрослыми. Такой тип воспитания был связан с

Зй Подробнее см.: Хорни К. Невротическая личность нашего времени. СПб., 2002; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.

Подробнее см.: Хорни К. Указ. соч.; Фромм Э. Бегство от свободы, М., 1995. " Подробнее см.: Де Моз Л. Психоистория. Ростов-н/Д., 2000.

13

самой психо-эмоциональной структурой личности. Психо-эмоциональная незрелость не давала возможности любить кого-то «глубоко», дарить нежность другому человеку. Для Античности весьма показательны два примера - Медея, убившая своих сыновей из-за предательства их отца, и Эней, несущий на плечах своего отца Анхиза. С одной стороны, это два совершенно разных и взаимоисключающих примера - мать, убившая детей, и сын, несущий отца на руках. Но с другой стороны, оба эти примера, как это, ни парадоксально, демонстрируют отсутствие эмоциональной связи между родителями и детьми. Как справедливо отмечает П. Киньяр, груз на плечах Энея - это не проявление сыновей любви, это лишь долг по отношению младшего к старшему. Отсюда и традиции сурового воспитания, когда родители не выказывали чувств к своим чадам39.

Будучи одним из последних прямых потомков Августа Германика мальчик был обязан получить хорошее воспитание, поскольку со временем мог претендовать на императорский трон. Воспитанием Нерона занимались педагоги-греки. Мать и выбранные ею учителя видели в Луции будущего полководца, продолжателя рода великого Германика, поэтому воспитывали в нем твердость и суровость. Качества, востребованные культурой политической элиты римского общества, вряд ли могли стать органичной частью идентичности будущего императора. Как известно, внутренние природные предрасположенности определяют пластику усвоения тех или иных ценностных ориентиров. Нерон же, по словам К. Тацита: «...с раннего детства устремил живость своей души на другое: занимался чеканной работою, рисованием, пением, учился править лошадьми на ристалище...»40. Его излюбленными занятиями были посещение театра и цирковых представлений. Его восхищали скачки, но наставники стыдили его за низменные увлечения. Агриппину не волновало то, чем увлечен ее ребенок. Перед ней стояла лишь одна цель - сделать его римским императором, что в будущем послужило бы гарантом ее власти и удовлетворения собственных политических амбиций.

Первым серьезным выступлением Луция стали Троянские игры. Как пишет К.Тацит: «Это были своеобразные испытания в ловкости и умении управлять лошадьми, к которым допускались сыновья сенаторов и всадников. Мальчики и юноши верхом на лошадях и в соответствующем одеянии, вооруженные каждый копьем, луком и стрелами, на глазах многочисленных зрителей выполняли на арене определенные упражнения и согласованные маневры»41. Луцию на момент этих игр было девять лет, но своим ростом и силой он превосходил сверстников. Троянские игры завершились для него полным успехом, аплодисменты всех зрителей принадлежали только ему.

Успешное участие в этих играх, можно трактовать, как прохождение важного лиминарного порога42. Лиминарность - это пограничный период, который В. Тернер анализировал как межструктурную ситуацию. Это некая трансформация, некое символическое поведение, означающее отделение индивида или группы от ранее фиксированной точки в социальной структуре или как набора культурных условий (состояний). Самое важное в лиминарном периоде - внутренние, а не внешние изменения в человеке, проходящем обряд перехода. На языке теории Э. Эриксона этот период может быть определен как своеобразный кризис идентичности - расставание с детской и обретение юношеской. В контексте информации, полученной из источника (К. Тацит) и означенных культурно-психологических концепций можно предположить, что переход из детства в юношество прошел у юного Нерона успешно, что должно было способствовать укреплению в структуре его личности установок позитивной идентичности и тем самым как то сбалансировать тот багаж негативных предрасположенностей, что были связаны с отсутствием родительского тепла.

" Киньяр П. Указ. соч. С. 13.

40 Там же. С. 225.

41 Дуров B.C. Нерон или актер на троне. СПб., 1994. С. 75.

42 Подробнее см. Тернер В. Символ и ритуал. М., 1983.

14

Следует отметить, что судьба была благосклонна к матери Нерона. После ссылки Агриппина удачно вышла замуж за Пассивна Криспа, после смерти которого она оказалась весьма богата. Несмотря на то, что она являлась племянницей императору Клавдию ей удалось стать не просто его женой, но и принимать активное участие в управлении империей. Она вмешивалась в государственные дела, присутствовала на приватных совещаниях императора и высказывала свое мнение по важным государственным вопросам, принимала послов чужестранцев, представительства из провинций. Агриппина прибрала к своим рукам преторианскую гвардию, что сделало ее положение еще более неуязвимым.

Будучи весьма умной и предусмотрительной женщиной Агриппина понимала, что недостаточно просто завладеть властью, необходимо уметь ее удержать. Поэтому, одной из главных задач Агриппины было упрочить положение своего сына. Ей удалось добиться уравнять в правах Луция и Британика. 25 февраля 50 г. Клавдий усыновил Луция Домиция, который вступил в императорскую семью с новым именем - Нерон Клавдий Цезарь, Друз, Германик.

Именно благодаря матери, достигнув 14-летия, Нерон получил право облачаться в мужскую тогу (обычно это происходило по достижению юношей 16 лет). Луций был назван главой римской молодежи и назначен консулом с вступлением в должность в 20 лет. До этого возраста ему была предоставлена проконсульская власть, которую он имел право осуществлять за пределами Рима.

Однако помимо матери, не меньшее влияние на становление личности будущего императора оказал Сенека, его главный наставник, воспитатель, советник. Выбор Сенеки в этом качестве был не случен. Во-первых, философ был личностью яркой и одаренной, он имел громкую литературную славу. Во-вторых, Агриппина надеялась, что Сенека ненавидит Клавдия, но к ней будет питать безграничную преданность, как к спасительнице (напомню, что именно благодаря Агриппине Сенека вернулся из ссылки в Рим).

Воспитательные методы Сенеки были весьма своеобразны. Он заставлял юношу читать и изучать только собственные произведения. Он написал для будущего императора целый трактат «О Милосердии», в котором давал советы по управлению государством. Занятия музыкой, поэзией и всеми изящными искусствами Сенека осуждал, считая их паразитическими и ненужными, служащими только для роскоши. Подобное отношение у наставника Нерона было и к геометрии, математике, астрономии, поскольку они не способны научить человека добродетели, ради которой он призывает отказаться от материальных благ и богатства, презреть страх смерти и не бояться страданий, а искать внутреннее равновесие.

Все к чему стремился и чем увлекался Нерон, презиралось и резко осуждалось наставником. Единственной отдушиной для него стали занятия спортом, которые могли послужить некой тренировкой для будущих военных успехов.

Агриппина внимательно следила за воспитанием сына, она полагала, что Сенека должен был быть предельно строг со своим учеником. Мать и сама была «с ним неизменно сурова и непреклонна: она желала доставить сыну верховную власть, но терпеть его властвование она не могла».43 Уже с повзрослевшим юношей Агриппина обращалась как с несмышленым ребенком. Она властно и жестко диктовала ему свою волю, ей хватало одного только взгляда, чтобы Нероном овладел страх. Ещё раз акцентируем - поведение матери не могло не способствовать закреплению ригидной структуры авторитарного характера юноши, он привык подчиняться материнским требованиям. Изнанкой этого внешне пассивного поведения было неосознанное стремление избавиться от тяготившей его материнской власти, которое в будущем при складывании условий для его осуществления выльется в гротескно-уродливой форме убийства матери.

" Тацит К. Анналы. С. 221.

Сенека в своем обучении делал ставку на философию, но Агриппина не поддерживала это и требовала от наставника интенсивных занятий риторикой, искусством письма и публичной речи, историей, литературой, древними обычаями, т.е. всем тем, что необходимо для правителя.

В возрасте 16 лет состоялась свадьба Нерона с дочерью Клавдия Октавией. После этого события сомнений в том, что Нерон наследник императорского трона не было. Однако этот брак не был удачен. Нерона совсем не интересовала юная жена. Удовлетворение своих физиологических потребностей он находил на стороне, не исключено, что в этом ему помогал Сенека.

Агриппина делала все возможное, чтобы ее сын стал императором, пыталась сделать из него настоящего правителя, поэтому, почувствовав угрозу свершению своих планов, она пошла даже на убийство Клавдия. Благодаря чему, 13 октября 54 года Нерон был провозглашен повелителем империи с населением в 17 миллионов человек. Агриппина добилась поставленной цели, ее сын стал властителем римского народа. Согласимся с B.C. Дуровым: «Возведение Нерона на политический трон - это политический шедевр Агриппины»44. И добавим - использование подобного рода средств и манера поведения лишний раз указывает на социально-психологическую структуру идентичности тогдашнего римского общества, в котором основные ценностные установки, связанны с властью, диктовали всю палитру политического поведения.

Таким образом, в эту эпоху всеобщего кризиса ценностных установок у власти оказался человек с большим грузом собственных негативных предрасположенностей. Еще раз подчеркну, что у шестнадцатилетнего юноши отсутствовало базальное (глубинное бессознательное) доверие к миру. Акцентуации негативной составляющей его идентичности способствовало то, что в глазах матери и наставников все его увлечения были пустым местом, и чтобы угодить окружающим Нерону приходилось лицемерить и заниматься тем, что выбрала для него Агриппина. Его никогда не спрашивали, что он любит и чем он хочет заниматься. Его судьба была предрешена с самого рождения. Выгодный ранний брак с девушкой, которая вызывала у него отвращение, тоже сыграл не последнюю роль в характере становления личности Нерона. Постоянное давление матери и Сенеки привели к формированию садистско-мазохистского типа личности, который проявляется «с одной стороны, в стремлении к подчинению, а с другой, к желанию избавиться от того, кому подчиняешься»45. На трон взошел невротик, которому предстояло управлять огромной державой.

В § 2 «Нерон-император» с помощью технологии полидисциплинарного анализа реконструируется взрослая психосоциальная идентичность императора.

Став императором Нерон, разумеется, не освободился от влияния Агриппины, которая имела большую власть нежели он сам, но именно в это время свою роль сыграл Сенека, решивший «вырвать» принцепса из-под опеки матери, поскольку рассчитывал сам стать главным советником императора и заправлять всей политикой Римской империи . Сенека прекрасно понимал, что изменить Нерона ему не удастся, пока тот находится под её влиянием. Сумев изучить своего подопечного и видя, как сурово держится с ним Агриппина, наставник пришел к правильным выводам и сделал ставку на то, чтобы поощрять у Нерона те наклонности, которые впоследствии дадут «хорошие» плоды. «Как педагог и философ, Сенека хорошо знал, что порок преобразует человека гораздо быстрее и глубже, чем добродетель»47.

44 Дуров B.C. Указ соч. С. 125.

45 Подробнее см.: Николаева И.Ю. Проблемы методологического синтеза и верификации в истории в современных концепциях бессознательного. Томск, 2005; Методологический синтез: сверхзадача будущего или реалии сегодняшнего дня? // Методологический синтез: прошлое, настоящее или возможные перспективы. Томск, 2002.

"Дуров B.C. Указ. соч. С. 138.

47 Там же. С. 139.

При всем том, нельзя забывать и того, что более политически прозорливый Сенека отдавал отчет о необходимости проведения правильной внутренней политики, которая не вызывала бы недовольства в обществе. И действительно, в этот период имидж юного императора был имиджем прекрасного администратора и расчетливого правителя. Его действия, которыми руководили, были направлены на облегчение жизни простых граждан - снижение налогов, штрафов, борьбу с коррупцией. Во внешней политике Нерон укрепил прежде завоеванные границы. Единственная война, которую вел Рим в это время (между Римом и Парфией 58-63 гг.), за Армению, находившуюся под протекторатом Рима, была практически бескровна.

Тем не менее «воспитательные» меры Сенеки постепенно начинали давать свои плоды. В Нероне все больше стали проявляться такие качества, как распущенность, наглость, жестокость. Учитель старался усилить свое влияние на Нерона, но делал это максимально незаметно для самого императора. Он поощрял все то, что ранее сам же запрещал, тем самым укрепляя свою позицию. У Нерона создавалась некая иллюзия, что он делает то, что хочет, независимо от пожеланий окружающих, хотя в действительности он четко придерживался сценария Сенеки. Сама же Агриппина , теряла то, чем она так страстно упивалась - власть, над сыном, и как следствие власть в государстве. Пытаясь вернуть влияние на юного императора, оказывая внимание Британику, она сама не ведая, своим поведением и речами подписала пасынку смертный приговор. Нерон совершает первое убийство, а по прошествии времени решается и на убийство Агриппины, которое стало поворотным моментом, как в эволюции его идентичности, так и в его правлении.

Однако, совершенное матереубийство не принесло императору морального удовлетворения. Избавившись от Агриппины, Нерон переступил через главную ценностную установку общественного сознания, нарушил ее, тем самым оказавшись в ситуации сильнейшего психологического дискомфорта. Тем не менее, смерть Агриппины в то же время развязывала ему руки, избавив от источника давления. Известно, что он всю жизнь находился, так или иначе, в орбите ее прямого или косвенного влияния. Он мог угрожать ей, возмущаться, но в ее присутствии всегда тушевался. Поэтому с таким удовольствием воспринимал ее отъезды из Рима, но даже и в этих случаях мать знала о всяком шаге своего сына. Сама эта мысль не могла не отравлять императору жизнь. Именно для того, чтобы хоть немного снять внутреннее напряжение, и оправдать себя в собственных глазах и глазах подданных, создается негативный образ Агриппины, устранение которой должно было якобы пойти на благо всей Римской империи. Тем не менее, Нероном владел страх, что подданные осудят его. Поэтому он долго медлил с возвращением в Рим, объезжая города Кампании. Он боялся непокорности сената и народного гнева. Приближенные уверяли Нерона, что все счастливы, что избавились от гнета женщины и с радостью и почитанием примут императора, в чем он сам может убедиться, вернувшись в Рим. Готовность к приезду принцепса была на высоте. Его встречали сенаторы «в праздничных одеяниях, расставленные по полу и возрасту ряды матрон и детей, сооруженные по пути следования ступенчатые трибуны, с каких зрители смотрят на триумфальные шествия. Преисполнившись вследствие этого высокомерия, гордый одержанной победой и всеобщей рабской угодливостью, он торжественно поднялся на Капитолий, возблагодарив богов и вслед за тем безудержно предался всем заложенным в нем страстям, которые до этой поры если не подавляло, то до известной степени сдерживало уважение к матери, каково бы оно ни было»48.

Убийство матери и то, как реагировала на него общественность, весьма показательно. Нерон оказался в определенном смысле сыном своего времени. Только будучи в глубоком морально-психологическом кризисе, связанном с утратой незыблемых ценностей, общество могло принять и даже оправдать подобное злодеяние. Приближенным

411 Тацит К. Анналы. С. 258.

императора было легче «закрыть глаза» и оставить безнаказанным то, за что всегда грозила смертная казнь, независимо от сословной принадлежности убийцы.

С этого времени начинается новый этап в жизни принцепса. Как верно отметил М. Грант: «Нерон намеренно ступил на скользкий путь, довольно странный для императора, -путь смены статуса любителя на статус профессионала»49. Он наконец-то погружается в ту сферу, к которой тяготел всегда, туда, где мог получить определенное признание и восхищение. Нерон стал открыто посещать лошадиные бега, свел дружбу с возницами, некоторых из которых в почестях уравнивал с высочайшими лицами в государстве, установил контакты с устроителями игр, хозяевами колесниц, представителями разных групп болельщиков, от которых зависело настроение и атмосфера на состязаниях. Он приказал построить новые конюшни, куда поместил старых и больных лошадей, за

которыми лично ухаживал.

Как уже говорилось выше, Нерон обладал негативной идентичностью, и это не могло не угнетать его. Для комфортного существования личности необходимо найти ту нишу, в которой можно было бы реализовать себя. По складу своего характера Нерон не был военным или политиком и поэтому, возможно, осознавал, что в этих сферах деятельности ему не удастся добиться успеха и признания. Зато было искусство, которое с детства влекло его, и это была возможность самореализации. Но было и определенная проблема -его увлечения не являлись исконно аристократическими занятиями, а считались постыдными для уважающего себя гражданина, в отличие от Греции (где это было приемлемо). Тем не менее, будучи главой государства, Нерон имел возможность сделать «греческую прививку» римскому обществу, что он и попытался воплотить в жизнь. Однако за столь короткое время было невозможно в одночасье сменить ценностные ориентиры, изжить старые установки, и снять табу с того, что порицалось (в этом и сказалась сила фиксированной установки). Для элитарного круга избранные императором увлечения были постыдными, а потому и не добавляли позитивного отражения в глазах окружающих, как важнейшего фактора укрепления позитивной идентичности. Немаловажную роль играло и то, что эти забавы были близки и понятны простому народу, а стало быть, тоже не работали на имидж принцепса.

Поэтому мы можем с твердой уверенностью говорить, что даже за этой возможностью обрести позитивную идентичность, проявлялся авторитарно-невротичный характер Нерона. Ему было важно выступить, проявить себя и получить за это «всеобщее одобрение» и непременно награду. Император всегда занимал первые места и выигрывал лучшие призы (вопрос их заслуженности мы оставим). Его одержимость искусством

принимала гипертрофированные формы.

После развода с Октавией Нерон женился на Поппеи, которая 21 января 63 года родила Нерону дочь. Это событие император воспринял с чрезвычайной радостью. Однако на четвертом месяце жизни девочка умерла. Единственное, что помогало Нерону хоть ненадолго забыть об утрате, было пение. Если раньше он пел только во дворце или императорских садах, то теперь он стремился показать свои вокальные способности перед широкой аудиторией - в театре. Для своего дебютного выступления Нерон избрал Неаполь, поскольку не надеялся на понимание в Риме.

Эволюция структуры идентичности садомазохистского толка имеет определенные закономерности. Вкус власти и вседозволенности, Смерть Бурра и вынужденное самоубийство Сенеки, как отражение данного явления, разрушили все преграды перед жестокостью Нерона. Ушли те из его окружения, кто мог морально воздействовать на императора. Как верно отметил Л. Остерман: «Он входит во вкус злодеяний, не устает наслаждаться всеобщим страхом и раболепием» .

49 Грант М. Указ. соч. С. 117.

50 Остерман Л. Указ соч. С. 502.

Именно в это время, Нерон посчитал, что настал момент воплотить его давнюю мечту - отправиться «покорять» родину искусства Грецию, что стало роковой ошибкой, приведшей к гибели самого принцепса.

Как уже отмечалось выше, император Нерон пришел к власти, в период кризиса ценностных установок, который повлек за собой психосоциальную трансформацию всего римского нобилитета. И фигура самого императора в этом плане оказалась знаковой. Не сумев воплотить в себе идеального с точки зрения традиции правителя Нерону не удалось обрести позитивную идентичность (не помогли в этом ни мудрые наставники, ни «золотое пятилетие» правления). Он не участвовал в военных кампаниях и поэтому не смог сыскать себе славу доблестного полководца, но он и не сумел стать для своих подданных «pater familias». Его не покидало внутреннее (неосознаваемое) ощущение собственной несостоятельности следствием чего было усиление невротического реагирования, которое и проявилось в регрессии к архаичной форме, где легче всего ощутить доминирование. Архаические практики были еще сильны, а наработанный социокультурный багаж, который мог бы противостоять деформации нравственно-психологических оснований идентичности, был чрезвычайно хрупким. Иными словами деформация идентичности принцепса не была исключением из правил, Нерон оказался сыном своего времени.

§ 3 «Тендерная идентичность Нерона» посвящен анализу эпизода его женитьбы на юноше Споре в качестве не просто иллюстрации тендерного поведения Нерона, но как средства верификации основных выводов. Театрализованная свадьба императора, видится мне ничем иным, как попыткой лишний раз продемонстрировать то, что он может быть победителем, что ему дозволено все. С чем же связано, то, что общество терпело и принимало подобное поведение главы государства? Безусловно, причина в том, что Нерон стал императором в период кризиса ценностных установок римского общества, когда шла девальвация старых наработанных ценностей, а новые были еще слабо укоренены, не были морально санкционированы.51 Этот кризис был сопряжен с психосоциальной трансформацией римского нобилитета, деформацией его идентичности. Архаические практики были еще сильны, а наработанный социокультурный багаж, который мог бы противостоять деформации нравственно-психологических оснований идентичности, был чрезвычайно хрупким. Именно это обстоятельство обусловило, на мой взгляд, казус, коим и явилась свадьба Нерона с юношей, свидетельствующий одновременно о деформации и его идентичности и традиции, попирание которой социум молчаливо признал.

Еще раз подчеркну тендерную составляющую эволюции его идентичности. По мнению специалистов все перверсии тендерной идентичности выявляют общую ее структуру52. Напомню методологически важную посылку Н.Л. Пушкаревой о том, что тендерный анализ может служить экспертизой выводов анализа социального33. В совокупности с той характеристикой, которую дает К. Хорни гиперсексуального, а тем более отклоняющегося сексуального поведения, а также деформации, которую претерпело сексуальное поведение Нерона, можно заключить, что анализ тендерной идентичности императора позволяет верифицировать выводы, сделанные в отношении его общей психосоциальной идентичности.

В заключении подведены итоги исследования, изложены основные результаты и выводы, намечены дальнейшие пути разработки данной проблематики.

51 Подробнее см.: Зорина Н.С. Деформация гендерного кода поведения элиты в контексте кризиса позднеримского общества (к постановке вопроса) // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 2007. Вып. 28. С. 270-278.

■ См.: Соколова Е.Т., Бурлакова Н.С., Лэонтиу Ф. К обоснованию клиноко-психологического изучения расстройства тендерной идентичности // Вопросы психологии. 2001. № 6. С. 3-16;

Пушкарева Н.Л. Женская история, тендерная история: сходства, отличия, перспективы // Социальная история. Ежегодник. 2003. Женская и тендерная история. М., 2003. С. 35-44.

19

- Использование избранной полидисциплинарной технологии позволяет выявить связь процессов подрыва традиционного уклада и изменений в системе ценностей, связанных с войной, отношением к труду, богатству, собственности. Наиболее рельефно этот кризис проявился в среде римской аристократии и прежде всего императорского двора. Изменение состава элиты, появление так называемых нуворишей повлияло на перегруппировку социальных механизмов регулирования общества, которое все больше нуждалось в пересмотре прежней шкалы ценностей. Произошедшие в римском обществе социальные процессы, оказали значительное влияние на господствовавшие в нем ментальные установки. В новых социальных условиях не срабатывают, прежние ценности (говоря языком теории Д.Н. Узднадзе, прежние фиксированные установки). Взамен старых приходят новые, которые в силу собственной новизны и несоответствия староримскому идеалу не могут быть восприняты этим обществом как «внутренне-санкционированные» (что Г.С. Кнабе назвал Престижностью I и Престижностью II). Использованный инструментарий психологического знания позволил выявить нарастание невротизма, а как следствие архаизацию сознания и поведения, облегченную тем, что еще не был наработан тот мощный социокультурный багаж, который бы мог противостоять деформации всего наработанного. В конечном итоге это и привело к складыванию негативной идентичности римского общества, которая проявила себя в возрастающем чувстве социально-психологического дискомфорта, компенсируемого различными формами асоциального поведения.

- Применение названной полидисциплинарной технологии дало основание сделать вывод, что деформация идентичности римской элиты, представителем которой являлся и Нерон, носила целостный характер, включая и тендерную ее составляющую. Именно тендерный код сознания и поведения как нельзя лучше отразил усилившуюся невротизацию личности и нарастание внутреннего дискомфорта. Это отразилось в том, что римляне вынуждены были искать те ниши, где можно было бы «выпускать пар». Этими нишами стали пиры, сексуальные оргии, гладиаторские бои. Подчеркну, что использование соответствующего психологического инструментария дает возможность интерпретировать изменившиеся сексуальные практики как отражение общего социально-психологического сдвига, который происходил с представителями римской элиты. Масштаб беспорядочных сексуальных связей, те оргии, которые устраивались при дворе и в которые были втянуты представители императорской власти, а также сексуальные перверсии, яркое подтверждение деформации нравственных основ идентичности как элиты, так и императора.

- Избранная полидисциплинарная технология анализа дала основания интерпретировать фигуру Нерона одновременно как уникальный феномен и как историко-психологически знаковый тип идентичности элиты позднеримского общества. Пришедший к власти в период кризиса ценностных установок, молодой император оказался у ее кормила с большим грузом собственных негативных предрасположенностей и отсутствием базального доверия к миру. Акцентуации негативной составляющей его идентичности способствовало, то, что Нерону приходилось лицемерить и заниматься тем, что выбрала для него мать лишь для того чтобы угодить окружающим. Корпус положений теории Э. Фромма позволяет выявить пути формирования авторитарного типа личности у будущего императора: постоянное давление со стороны матери, а так же наставников (прежде всего Сенеки) привели к складыванию идентичности, с одной стороны, неосознанно готовой к подчинению, а с другой - обуреваемой желанием избавиться от того, кому подчиняешься. Рассмотрение процесса «социализации» Нерона через призму комплектующего полидисциплинарную технологию инструментария приводит к выводу, что императору не удалось обрести позитивную идентичность, поскольку

он не смог воплотить в себе идеального, с точки зрения традиции правителя. Он не оказался доблестным полководцем и не смог стать «pater familias» для своих подданных. Постоянное ощущение собственной несостоятельности порождало усиление невротического реагирования, которое снималось за счет включения механизмов компенсаторного удовольствия. Здесь и проявлялась регрессия к архаичным формам поведения, дающим возможность ощутить квазиудовольствие от доминирования. Нерон оказался сыном своего времени, которое востребовало все присущее ему качества, никак не выделявшие его из общего типа римских правителей. Он не являлся ни более жестоким, ни более кровожадным, ни более развращенным чем его современники, такие как Калигула, Тиберий, Клавдий и др. В глазах народа Нерон остался популярным правителем, давая ему то, что и жаждалось массами - хлеба и зрелищ. Он сам участвовал во всех вызывавших восторга зрителей массовых мероприятиях, тем самым разделяя с простым народом его страсти. Можно предположить, что простые римляне в определенной степени идентифицировали себя с ним, недаром после его смерти появлялись так называемые Лже-Нероны. Особо подчеркну тендерную составляющую эволюции его идентичности, анализ которой позволяет верифицировать выводы, сделанные в отношении его общей психосоциальной идентичности.

Проведенное исследование (разумеется) не исчерпывает сформулированной в диссертации проблематики. Изучение поведения Нерона в социо-купьтурном контексте его времени позволяет наметить некоторые линии дальнейшего исследования. В их числе можно назвать детализацию механизма взаимодействия сознательных и бессознательных начал в истории античного мира. Такая детализация позволит более рельефно представить как кризис античного общества, так и приобретение им индивидуального сознания и новых ценностных установок, открывающих возможность выхода античного мира из тупика архаизма и обретение исторической преемственности, позволившей римской традиции сыграть важную роль в становлении культурной идентичности средневекового мира. С другой стороны, автор надеется, что наработанная в диссертации практика может помочь использовать апробированный в работе полидисциплинарный инструментарий для взвешенного профессионального анализа так называемых одиозных исторических персонажей, занимавших в кризисные времена авансцену античного мира и пролить свет на историко-психологические механизмы мутаций идентичности элиты.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях и журналах, рекомендованных ВАК:

• Зорина Н.С. Взрослое детство императора Нерона (структура Эго-идентичности будущего тирана)//Вестник ТГУ. Томск: Издательство ТГУ, 2009. № 323 - С 144148 (0,8 п.л.).

• Зорина Н.С. Свадьба Нерона со Спором: девиантный казус или деформация традиции?// Вестник ТГУ. История. Томск: Издательство ТГУ, 2009 № 2(6) - С 96-100(0,3 п.л.).

• Николаева И.Ю., Зорина Н.С. Детство и юность Нерона, или о путях формирования историко-психологической идентичности будущего тирана//Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории под ред. проф. Л.П. Репиной. М.: Красанд, 2009. Вып. 27. - С. 151-166; Основные положения и выводы являются результатом личного вклада Зориной Н.С. (авт. вкл. 0,4 п.л.).

Статьи:

• Зорина Н.С. Деформация тендерного кода поведения элиты в контексте кризиса позднеримского общества (к постановке вопроса)// Методологические и историографические вопросы исторической науки под ред. проф. Б.Г. Могильницкого. Томск: Издательство ТГУ, 2007. Вып. 28. - С. 270-278 (0,5 п.л.).

• Зорина Н.С. К вопросу о тендерных отношениях в позднем Риме в свете методологии междисциплинарного синтеза// Вопросы истории, международных отношений и документоведения. Сборник трудов студентов и аспирантов исторического факультета под ред. проф. В.П. Зиновьева. Томск: Издательство ТГУ, 2005. - С. 113-116 (0,2 п.л.).

Подписано к печати 16.04.2012. Формат 60x84/16. Бумага «Снегурочка». Печать XEROX. Усл. печ. л. 1,28. Уч.-изд. л. 1,16.

_Заказ 425-12. Тираж 100 экз._

Национальный исследовательский Томский политехнический университет

Система менеджмента качества Издательства Томского политехнического университета сертифицирована NATIONAL QUALITY ASSURANCE по стандарту BS EN ISO 9001:2008

ИШТЕЛЬСТВОЖТПУ. 634050, г. Томск, пр. Ленина, 30 Тел/факс: +7 (3822) 56-35-35, www.tpu.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Зорина, Надежда Сергеевна

Введение

Глава 1. Деформация социально-психологической идентичности элиты в контексте кризиса позднеримского общества.

1.1 Ценностные установки римской элиты в психологическом и культурно-историческом измерении

1.2 Тендерный код сознания и поведения римской элиты в его исторической динамике

Глава 2. Нерон как знаковая фигура деформации психосоциальной идентичности римской элиты.

2.1 Детство и юность Луция Домиция Агенобарба

2.2 Нерон - Император

2.3 Тендерная идентичность Нерона

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Зорина, Надежда Сергеевна

Тиранами не рождаются, ими становятся. Перефразируя известный афоризм, относящийся совсем к другому социально-психологическому типажу, автор диссертации тем самым предпосылает ему своего рода эпиграф. Нынешняя историографическая ситуация примечательна тем, что тираны сегодня как никогда являются объектом пристального интереса общественного сознания, не говоря уже о научно-профессиональном. Причиной тому служит как обретение культурно-исторической зрелости человеческой цивилизацией, в которой тирания, по крайней мере, в европейском ее ареале, в сознании людей утратила исторические права на существование, так и связанный с этим обстоятельством рост профессионального научного знания.

Однако вопросов к исследованиям, посвященным известным тиранам, остается огромное множество. Как согласовать «талант» и его «злодейства», как это нередко имеет место в единой по своей структуре идентичности тирана? Как объяснить в рамках целостной структуры Эго-идентичности, скажем Сталина, любовь и тонкое понимание многих нравственно высоких произведений культуры с теми бесчеловечными злодеяниями, которыми прославился этот тиран? Как и почему боязнь тиранов уживалась с чувствами восхищения и «любви» к ним, заставлявшим насмерть сражаться с искренней верой в сердце и на устах, что это делается «за Родину, за

Сталина!»? Можно ли говорить о том, что те или иные свершения, жизненно важные для того или иного социума, были совершены вопреки, а не благодаря стилю правления тирана? Чаще всего попытки ответить на подобного рода вопросы строятся по принципу «с одной стороны, с другой стороны», что явно представляется недостаточным ввиду имеющегося на сегодня гуманитарного багажа знаний о целостности структуры идентичности личности и мало объясняющим природу сотворения и социальной жизни тирании. Примерно такая ситуация сложилась и вокруг фигуры одного из самых известных в истории тиранов - фигуры Нерона. Он з избран нами для анализа историко-психологической природы формирования тирании и тиранов неслучайно. В изобилующей противоречивыми персонажами античной истории, такими как Юлий Цезарь, Октавиан Август, Калигула, Нерон вызывает у современных историков наибольшее число споров. По свидетельству одного из заметных специалистов О. Кифера, он «из всех римских императоров . наиболее часто оказывается предметом ученых дискуссий и объектом для изображения у литераторов».1 При всем том, что в большинстве исследований не упускается из виду нестандартность императора, отмечается его тяга к поэзии, театру, изящным искусствам, в них все же превалирует селективно-демонизирующая интерпретация его образа. Что еще искать, если выявлено такое число злодеяний тирана, что какая разница, любил ли он поэзию или нет, сути его правления это не меняет. Однако именно эти и тому подобные внешне обыденные черты и эпизоды бытования тирана способны пролить свет на него не как на некую аберрацию в ходе культурно-исторической эволюции человечества, не как на «безвестную комету Галлея» (Ю.Лотман), но как на знаковый историко-психологический типаж, олицетворяющий время и место его появления.

Именно такой постановкой проблемы обусловливается как актуальность диссертационной работы, так и в определенной мере ее новизна. Эта постановка проблемы во многом проистекает еще и из того, что в литературе по-прежнему широко бытуют негативно оценочные интерпретации Нерона, оставляющие за кадром социально-психологические закономерности становления и динамики идентичности властителя. Вот лишь одна из них: «Он совсем не заботился об управлении государством, . вел себя так, будто весь мир существует для его личного удовлетворения. Жизнь его до краев была наполнена разгулом и разнузданной жестокостью» . Такого мнения придерживаются многие историки. Нерон вошел в историю по-преимуществу как одиозная фигура и один из самых жестоких и

1 Кифер О. Сексуальная жизнь в Древнем Риме. М., 2003. С. 372.

2 Федорова Е.В. Императорский Рим в лицах. Ростов-на-Дону, 1998. С. 140. 4 развратных императоров. Однако насколько верна такая оценка? Соотносима ли она с накопленным гуманитарной наукой багажом полидисциплинарного знания? Забегая вперед, заметим, что в современной литературе, посвященной Нерону, практически не учитываются такие важные параметры его деятельности как историческая психология общества, к которому принадлежал император, и связанная с ним структура его психологической идентичности. Опираясь на селективно отобранный материал, исследователи нередко демонизируют личность Нерона, упуская из виду то, что многие черты властителя являлись продуктом породившего его времени. В диссертации будет сделана попытка показать, что жестокость и развратность императора, равно как и другие его асоциальные черты являлись производными от структуры и динамики его Эго-идентичности, имевшей культурно-историческую обусловленность. Что «слабости» этого Эго являлись не некоей случайностью, а отражали «слабости» общества, еще крепко связанного с породившей его архаикой, отражали хрупкость наработанного цивилизацией культурного багажа.

Цель работы. На основе анализа имеющихся в нашем распоряжении источников и литературы показать возможности верифицированного анализа личности Нерона с помощью современных технологий полидисциплинарного синтеза в контексте кризиса элиты позднеримского общества. Для этого необходимо решить следующие задачи:

• Исследовать социокультурную и психологическую идентичность римской элиты, ее динамику;

• Выявить тендерную составляющую этой динамики;

• Раскрыть психосоциальную идентичность императора Нерона;

• Обнаружить и проанализировать тендерные основания поведения

Нерона;

Хронологические рамки диссертации охватывают II в до н.э. - II в. н.э. что позволяет выделить два исторических среза - архаизацию кода сознания и поведения римской элиты в указанный период времени и зарождение новой духовности.

Объектом исследования являются возможность полидисциплинарного анализа психосоциальной идентичности римской элиты эпохи начавшегося кризиса.

Предметом исследования являются возможность полидисциплинарного анализа трансформации целостной идентичности Нерона как знакового явления деформации римской элиты эпохи кризиса.

Решение поставленных задач будет опираться на определенный историографический фундамент. Начнем с того, что с начала 50-х годов XX века начинает возрастать интерес отечественной науки к социокультурным реалиям античного мира. Как отмечает известный антиковед Э.Д. Фролов: «обозначился поворот от социологической схемы к живому восприятию классической древности»1. Появилась потребность в конкретном знании античной истории и осознание того, что необходимо предметно обращаться к историческому источнику, а не подводить то, или иное явление под марксистскую схему восприятие мира. С этого времени наблюдается повышенный интерес к греко-римской словесности и памятникам материальной культуры, вследствие чего идет углубленное изучение античной литературы и материальной традиции. Исследователи обращают свое внимание на все многообразие жизни древнего римского общества, результатом чего стало появление чрезвычайно продуктивных конкретно-исторических работ. Подробному изучению подверглась римская архаика и более развитая римская гражданская община - цивитас (работы С.И. Ковалева, А.И. Немировского, И.Л. Маяк)2.

Заметим, что при всей важности отмеченных исследований они практически не затрагивали социально-психологическую составляющую

1 Фролов Э.Д. Русская наука об Античности. СПб. 1999. С. 406.

2 Ковалев С.И. История Рима. М., 1948; Немировкий А.И. История раннего Рима и Италии. М., 1962; Он же. Идеология и культура раннего Рима. М., 1964; Маяк И.Л. Рим первых царей: генезис римского полиса. М., 1983. архаической идентичности. Однако лидирующее место принадлежит исследованиям, посвященным эпохе гражданских войн, которые привели к трансформации Республики в Империю. Широкий круг вопросов осветил в своих работах С.Л. Утченко1, рассмотрев кризис и падение Римской республики. Он по иному взглянул на характер гражданских войн, а также разглядел важное значение выступления италиков, которое содействовало переходу Рима от городского к общеиталийскому государству. С.Л. Утченко отметил значение роли римской интеллигенции, принимавшей участие в политических событиях того времени. Многие другие вопросы, связанные с процессом перехода Рима от Республики к Империи нашли ответы в работах А.Б Егорова и В.Н. Парфенова.

Невозможно реконструировать целостную социопсихологическую идентичность римской элиты, не опираясь на работы, посвященные социальной и социокультурной истории римского общества. Это, прежде всего, фундаментальные труды М.Е. Сергеенко и В.И. Кузищина, Е.М. о

Штаерман, Г.С. Кнабе. Особое значение для данного исследования имели работы двух последних ученых. Хотя к теме кризиса римского общества и тесно связанной с ней проблематике римской аристократии обращались многие исследователи. Е.М. Штаерман одна из первых показала, различные слагаемые кризиса - социально-экономические, политические, духовные. Многие ее работы посвящены религиозной жизни римлян, которые рассматриваются с учетом социальных, географических, национальных факторов. Концептуально важной для автора диссертации явилась глава «От гражданина к подданному» в I томе «Культуры древнего Рима»4, в которой

1 Утченко С.Л. Цицирон и его время. М., 1972; Он же. Юлий Цезарь. М., 1976.

2 Егоров А.Б. Рим на грани эпох: проблемы рождения и формирования принципата. Л., 1985; Парфенов В.Н. Рим от Цезаря до Августа: очерки социально-политической истории. Саратов, 1987.

3 Сергеенко М.Е.Жизнь в древнем Риме. Л., 1964; Кузищин В.И. Античное классическое рабство как экономическая система. М., 1990; Он же. Римское рабовладельческое поместье: 2 в.до н.э. - 1 в н.э. М., 1973; Штаерман Е.М. Кризис античной культуры. М., 1975; Кнабе Г.С. История. Быт. Античность// Быт и история в Античности. М., 1988; Он же. Категория престижности в жизни древнего Рима// Быт и история в Античности. М., 1988.

4 Штаерман Е.М. От гражданина к подданному» в I томе «культуры древнего Рима// Культура древнего Рима. В 2-х тт. М. 1985. Т. I. подробно рассматривается механизм трансформации элиты. Важно подчеркнуть, что историк показывает ее разные типы. При этом делается попытка выявить идеологическую составляющую изменения менталитета общества в тренде «от гражданина к подданному». Так, к примеру, Е.М. Штаерман анализирует взгляды на власть одного из крупных философов времени - Сенеки: «Безропотная покорность власть имущим для Сенеки такая же догма, как добровольное подчинение законам природы, необходимости, в конечном счете - богу. Вместе с тем Сенека скорбит иногда об утрате свободы политической»1. Этот небольшой абзац из главы достаточно прозрачно выявляет вместе с тем, что социально-психологический срез произошедшей нравственной трансформации остался за исследовательским кадром. В работах С.Л. Утченко дается глубокий анализ римской системы ценностей, изучается сфера моральных норм римского общества, но опять-таки отсутствует социально-психологический срез этого анализа.

Более детальное рассмотрение кризиса, его духовного среза, мы обнаруживаем в работах Г.С. Кнабе. В его исследовании «Категория престижности в жизни древнего Рима» на разнообразном источниковом материале автор по-новому взглянул на трансформацию традиционных римских ценностей, выявив две шкалы престижности, подробный разбор которой будет осуществлен ниже.

Если говорить о социально-психологических аспектах самосознания римлян, то его характеристика, правда, на специально-ограниченном предметном поле (гладиаторские бои) дан в не большом, но емком исследовании Е.В. Ляпустиной, из которого явствует насколько

1 Штаерман Е.М. От гражданина к подданному. С.62.

2 Утченко С.Л. Две шкалы римской системы ценностей//ВДИ, 1972, №4; Он же. Политические учения Древнего Рима. М., 1977. трансформировалась психология римской элиты в духе, который А.Тойнби назвал архаизацией1.

Вторая половина XX - начало XXI веков в антиковедении, как в исторической науке в целом характеризуется повышенным вниманием к тендерной проблематике. Исследователи обращают свои взоры на те области жизни человека, которые раньше, как правило, оставались «за кадром». Полученное новое знание дает возможность понять и всесторонне исследовать, а порой и переоценить тот багаж сведений, которые уже имелись.

Едва ли не первым серьезным исследованием правового ракурса тендерных проблем (без использования этого термина) можно встретить в У работах В.М. Смирина . Большое внимание он уделяет вопросам в области патриархального права римлян (в частности, власть отца, господина), которое он изучает, привлекая, множество источников.

Видное место среди тех, кто занимается сегодня тендерной о проблематикой античности, принадлежит A.A. Павлову . В своих работах он рассматривает комплекс античных добродетелей, связанных с семьей. Так же, он дает убедительный анализ произведений Овидия, посвященных любовным отношениям. A.A. Павлов показывает, каково было традиционное понимание любви в Античности и как оно изменилось на рубеже веков. Проблемами брака так же занимаются J1.JI. Селиванова4, которая на разнообразном материале источников рассматривает инцестные браки и

1 ЛяпустинаЕ.В. Римские зрелища, или кое-что о самосознании личности и общества/Юдиссей. Человек в истории. 1998, М, 1999.

2 Смирин В.М. Патриархальные представления и их роль в общественном сознании римлян// Культура Древнего Рима, в 2-х тт., М., 1985. Т.2; Он же. Римская «familia» римлян о собственности// Быт и история в античности. М., 1988. Проблематику правового статуса женщины можно обнаружить в работах М.В. Григера, проведшего сравнительный анализ римского и иудейского права. Григер М.В. Правовой статус женщины в позднеантичных правовых документах (Институции Гая, раздел «Нашим» Мишны)// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2004. - № 7.

3Павлов A.A. Гомер и Овидий: от мира добродетели к миру любви.// Ежегодник историко-антропологических исследований 2001\2002, М., 2002; Он же. Брак: любовь или добродетель (античные этюды)//Адам и Ева. М., 2001. - №2; Он же. Физиология любви Лукреция// Адам и Ева. М., 2002. - №4,; Он же. Греческое «педерастия» и античный полис: миф, реальность, философия// Адам и Ева. М.,2001. - №1.

4 Селиванова Л.Л. Инцестный брак: мифологическая традиция и свидетельства истории// Адам и Ева. М., 2006. - №11; Она же. Тендерные исследования в антиковедении// Адам и Ева. М., 2007. - № 14. 9 сравнивает разные древние цивилизации. Л.П. Кучеренко1, А.П. Беликов2 исследуют и сравнивают сексуальные отношения греков и римлян.

При всей ценности отмеченных тендерных исследований для автора данной работы наибольшую значимость имели четыре следующих текста. о

Во-первых, в их числе необходимо выделить книгу П. Киньяра , в которой приведен обширный материал по проблеме сексуальной жизни Античности. В данном исследовании присутствует совершенно новый подход к римской сексуальности и ее значении для самого общества. По этой же проблематике весьма интересна книга О. Кифера4, которая дает представление о природно-витальных установках сознания и поведения римлян, взаимоотношениях мужчины и женщины, их положении в имперскую эпоху. Кифер уделяет немало места социальной психологии римлян, которая помогает понять их жизнь «изнутри».

Своеобразным ключом к пониманию целостной идентичности римлянина явилось исследование О.П. Смирновой, посвященное анализу культа Весты5, в котором аргументировано был доказан тезис, что культ являлся как зеркалом, так и идентификационным идеалом не только тендерной, но целостной идентичности римлян. И, наконец, увидеть явления тендерного порядка античного общества в режиме большого времени позволили тексты И.Ю. Николаевой.6

Отдельный историографический блок работ представляют исследования собственно персоны Нерона. Общий фон и своеобразный знаменатель большинства работ - император как одна из самых одиозных фигур своего времени. Именно так она охарактеризована в работах Е.В. Федоровой, JL

1 Кучеренко Л.П. Семья в деятельности римских цензоров// Адам и Ева. М., 2007. - № 14.

2 Беликов А.П. «Amor Graecorum» в Риме: проблемы и дискуссии// Адам и Ева. М., 2007. - № 14.

3 Киньяр П. Секс и страх. М., 2000.

4 Кифер О. Сексуальная жизнь в Древнем Риме. М., 2003.

5 Смирнова О.П. Культ Весты в римском обществе зеркало и модель// Адам и Ева. М., 2003. - № 6.

6 Николаева И.Ю. Архаика и тендерные коды культуры в свете исследования бессознательного// Вестник томского государственного педагогического университета.2006. - №52; Она же. Истоки и особенности европейского тендерного культурного кода// Тендерная идентичность в контексте разных историко-культурных типов: стратегия и методики тендерного образования. Материалы I и II семинаров/ Под ред. И.Ю. Николаевой. Томск, 2003.

1 2

Остермана, B.C. Дурова, М. Гранта, Э.Сизека, И.О. Князькина , А. Кравчука . Следует подчеркнуть, что работы, посвященные Нерону, носят немногочисленный и часто оценочный характер. По большей части они представляют собой популярную литературу и обращаются лишь оценке личных качеств самого императора, упуская из виду психологическую составляющую его личности и саму эпоху, в которую правил Нерон. Свое отношение к правлению Нерона выразил и Г.С. Кнабе. В статье «Нерон и неронизм», автор обращается к исторической роли императора, а в частности к любви принцепса к греческой культуре. Г.С. Кнабе говорит о том, до Нерона линия руководства государством, состояла в том, чтобы держать восточно-греческую стихию под контролем, подчинять ее доминирующим принципам собственно римской государственности. Правление Нерона ознаменовано постоянным стремлением эту линию уничтожить. Нерон оказался единственным принцепсом эпохи Ранней империи, для которого восточно-окрашенный эллинизм стал основой биографии, второй натурой и о принципом государственно-политического поведения . Ученый убежден, что это было сознательно создаваемой идеологией, единым строем жизни и культуры. По его мнению, Нерон ощущал исчерпанность, устарелость традиционного уклада, что и побуждало властителя заменить его (уклад) отношениями, ценностями более современными, привлекательными и живыми. «Но поскольку ясной, исторически созревшей и потому приемлемой для общества альтернативы существующему укладу нет, то властитель начинает чувствовать себя вправе и даже обязанным такие отношения и ценности создать и утвердить — создать, несмотря на их абстрактность, субъективность, фантастичность, создать вопреки принятым и еще живым нормам, опираясь на принуждение и жестокость, на абсолютный характер

1 Федорова Е.В. Императорский Рим в лицахРостов-на-Дону, 1998; Остерман Л. Римская история в лицах. М., 1997; Дуров B.C. Нерон или актер на троне. СПб., 1994; Грант М., Нерон. Владыка земного ада. М., 2003; Сизек Э. Личность Нерона. Росто-на-Дону, 1998; Князький И. Нерон. М., 2007.

2 Кравчук А. Нерон. М., 1989.

3 Кнабе. Г.С. Нерон и неронизм// Избранные труды. Теория и история культуры. М.-СПб.: Летний сад; М.: РОССПЭН, 2006. - С. 500. своей власти, в силу которого он может позволить себе любое поведение, любую эксцентричность, любой эпатаж, раздражение нервозность, подозрительность»1.

Точка зрения Георгия Степановича Кнабе, известного историка, знатока культуры, человека широчайшей эрудиции видится мне как модернизирующая сознание императора. Не вдаваясь во введении в аргументацию собственной позиции, лишь оговорюсь, что предлагаемая гипотеза, изложенная в ней, подразумевает, что в силу склада характера самого императора и той исторической обстановки, в которую правил Нерон мы не можем говорить о некой рационализации происходящего и сознательном формировании новых ценностей.

Между тем, совершенно очевидно, что в таком исследовательском регистре вряд ли возможно дать корректную интерпретацию этому историческому персонажу. Тем более что на сегодняшний день существует немало исследовательских методов, концепций и технологий, позволяющих «не судить, но понимать», как говорил классик (М. Блок). И здесь, прежде чем перейти к характеристике методологии исследования автор диссертации вынужден обратиться к одному из важнейших положений А. Тойнби. Он одним из первых поднял проблему природы архаизма, акцентировав связь «душевной болезни» - именно так определяет Тойнби основную характеристику архаизирующего культурного кода, базирующегося на сознании людей, протестующих «против традиции, закона, вкуса, совести, против общественного мнения» - и вызвавшего ее «социального распада»2. Тойнби рисует этот процесс как осознанный. Но сегодняшний историк, ища проникновения в глубинные тайны истории и кризисов в ней, не может обойтись без анализа «истории чувствительности» - из этой принципиально важной в понимании ученого позиции исходил и Л. Февр, размышляя о той стихии «первобытных» чувств, которая была пробуждена в его эпоху

1 Кнабе. Г.С. Нерон и неронизм. С. 513.

2 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 416. фашизмом. Отмечая некую повторяемость «воскрешения» этих «первобытных чувств», историк подчеркивал связь этой регрессии на уровне психического с «внезапной утерей ориентации, забвением истинного соотношения ценностей: «восхваления жестокости в ущерб любви, животного начала в ущерб культуре.».1 Именно эта посылка J1. Февра побуждает нас обратиться к технологии полидисциплинарного синтеза, разработанной в рамках томской методолого-историографической школы, о имеющей фокусом бессознательное . Принципиальная новизна разработанной технологии полидисциплинарного анализа заключается, прежде всего, в том, что она конструируется на базе комплементарных концепций и методов, чья взаимодополняемость определяется и контролируется параметром сфокусированности этих методов и концептов на сфере бессознательного. Тем самым удается избежать практики того самого произвольного выбора «комплектующих» для междисциплинарной исследовательской техники анализа, выбора, который нередко, в силу отмеченной методологической невнятности, приводил к неразборчивой всеядности со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Уже сам выбор этих комплектующих, ориентированных не на все, а на определенные концепты бессознательного, открывает шанс работы в новом, гораздо более строгом и пластичном режиме. Привлекаемые теории П. Бурдье, Э.Эриксона, Э.Фромма, К. Хорни, Д. Узнадзе и его школы установки, равно как и некоторые другие, оперируют такими моделями бессознательного, которые вскрывают его социокультурную и историко-природную предпосылочность. Называется ли это бессознательное габитусом (П. Бурдье), идентичностью (Э.Эриксон), установкой (Д.Узнадзе), во всех случаях имеется в качестве принципиального методологического ориентира анализ структур умонастроения в контексте их социального интерьера

1 Февр Л. Бои за историю. /Пер. A.A. Бобовича, М.А. Бобовича и Ю.Н. Стефанова. М., 1991. С. 125.

2 Подробнее см.: Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного. Томск, 2005; Николаева И.Ю. Полидисциплинарный синтез и верификация в истории. Томск, 2010. происхождения и бытования. Бессознательное на перекрестии данных подходов вырисовывается как неосознаваемая, но четко упорядоченная всем стилем жизни общества социально-психологическая матрица установок в поведении людей, формирующаяся всем контекстом исторического опыта поколений, социальных слоев и отдельных личностей. Тем самым создаются основы для реконструкции коррелируемых связей между видимым и невидимым мирами, между миром материальным, вещным, природным и миром тонких структур умонастроений.

В тоже время привлекаемые концепции, несмотря на их принципиальное методологическое родство, имеют различные теоретические и методические ресурсы, что и дает возможность расширения аналитического и интерпретационного формата работы с их помощью. И наконец, еще один принципиально важный параметр данной технологии - ее способность давать верифицируемый результат.

Охарактеризуем основные узловые блоки данной технологии. Теория Карен Хорни1 начинается с утверждения, что универсальных психических норм не существует: поведение, расцениваемое как невротическое в одной культуре, может быть совершенно нормальным для другой, и наоборот. О том, что является нормой, а что нет, можно судить, рассмотрев индивида в контексте тех конкретных культурных условий, в которых он функционирует. Исследовательница акцентирует внимание на двух весьма важных моментах, которые характеризуют человека с невротическими проявлениями - это ригидность реакций и несоответствие между потенциями и достижениями. Другим не менее значимым для понимания теории К. Хорни является такое понятие как базальная тревога, представляющая собой ощущение собственной незащищенности, слабости, беспомощности, незначительности в этом мире. Также Хорни выделяет несколько защитных невротических механизмов:

1 Подробнее см.: Хорни К. Невротическая личность нашего времени. М., 1993.

14

• Невротическое влечение к любви. Если нормальная любовь основывается на чувстве, то невротическая - на стремлении к безопасности. Однако невротик постоянно стремится к любви, но не в состоянии отдавать ее, страшась эмоциональной зависимости.

• Невротическое влечение к власти. Оно возникает под влиянием страха, тревожности и чувства неполноценности. Стремящийся к власти невротик хочет быть всегда правым, контролировать всех и всегда поступать по-своему. Отсюда его три характеристики: (1) он желает быть первым во всем и соперничает даже с теми, чьи цели не имеют к его целям никакого отношения, (2) его влечение к власти основывается на враждебности к окружающим, и он старается унизить, фрустрировать их, нанести им поражение, (3) он боится расплаты и хочет быть любимым ими - вследствие чего возникает неразрешимая дилемма.

• Невротический "уход" основывается на вере индивида в то, что, однажды, став самодостаточным, он окажется в безопасности. Таким образом, он стремится быть независимым от людей.

• Невротическая зависимость. Постоянно ощущая собственную беспомощность, невротик склонен принимать традиционные точки зрения или те из них, которые наиболее весомы и влиятельны. Он может подавить все свои личные требования, позволить другим оскорблять себя, избегать критики и всем подряд предлагать свою помощь.

Описанные защитные механизмы индивид использует при решении своего базального конфликта. Стремления невротика к "любви", "власти" и "свободе" на самом деле являются ничем иным как поисками безопасности и попытками избавления от тревожности, что влечет за собой обращение к архаическим практикам как попытке найти выход из сложившейся ситуации.

Следующей не менее важной для нас теорией, помогающей объяснить социально-психологическую атмосферу общества, является теория

15 установки. Д.Н. Узнадзе1 и его ученики представляют установку как конкретное состояние целостного субъекта, его модус, определенную психофизиологическую организацию, его модификацию в той или иной конкретной ситуации, готовность к совершению определенной деятельности, направленность на удовлетворение актуальной потребности. Являясь отражением субъективного (внутреннего) и объективного (внешнего), а также, будучи целостным состоянием субъекта, установка предстает в качестве опосредствованного звена, "принципа связи" как между отдельными его состояниями, функциями, элементами (в интрасубъектной сфере), так и между этими последними (или же целостным субъектом) и транссубъектной реальностью. Установка содержит не только "каузальный" (побуждение к деятельности, потребность), но и "целеподобный" момент в виде общей проспективной неразвернутой модели будущей деятельности, своеобразно отражающей ее конечный результат. Следовательно, установка как модификация целостного индивида, определяемая субъективным (внутренним - актуальная потребность, прошлый опыт, в его широком понимании, особенности данного индивида) и объективным (внешним -конкретная ситуация) факторами, отражает не только настоящее и прошлое, но и будущее.2

Факторами формирования и изменения установки являются определенные объективные условия и определенная потребность субъекта. Вся сознательная активность субъекта направлена не на выработку в себе соответствующей установки, а на разрешение возникшей перед ним задачи. Волевое усилие субъекта сознательно направлено не на актуализацию в себе той или иной установки, а на выполнение поставленной перед собой цели. Притом, решая поставленную задачу, человек и его поведение в каждой конкретной сложной ситуации обусловлено его прошлыми опытами. Многократное повторение этих опытов дает возможность зафиксировать

1 Подробнее см.: Узднадзе Д.Н. Психология установки. СПб., 2001.

Иосебадзе Т.Т., Иосебадзе Т.Ш. Проблема бессознательного и теория установки школы Узнадзе // Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Тбилиси, 1985. Т.4. С. 37.

16 возникающую при каждой отдельной ситуации установку. Она сохраняет в себе готовность снова актуализироваться, лишь только вступят в силу подходящие для этого условия.

Под влиянием определенной неудовлетворенной потребности человек неосознанно «извлекает из себя» свои старые знания, весь свой прошлый опыт, куда входят и реализовавшиеся ранее установки, выступающие как «шаблоны» деятельности1.

Эти шаблоны, или автоматизмы, которые, подчеркнем, фиксируются лишь в результате неоднократно подтвержденного положительного опыта решения схожих задач схожим образом, поначалу могут существовать в виде смутных образов, переживаний, со временем рационализируемых на языке сформировавшихся в данной культурной среде понятий. Иными словами, механизм формирования фиксированных установок дает ключ к пониманию историко-психологические истоков формирования ценностных ориентаций людей. Неудивительно, что логика и язык этих ценностных ориентаций будут существенно отличаться в разных временных и историко-географических средах.

Сама по себе психологическая теория установки, конечно, бессильна в реконструкции этих матриц человеческого сознания. Ее познавательный потенциал может быть использован при условии опоры на материал, который может дать история. Именно история с помощью разного рода дисциплин может определить ту систему бытийственных координат, в которых происходит формирование потребности в решении той или иной конкретной задачи. Именно она с помощью соответствующих методик с относительно большой степенью точности может определить насколько устойчивым был тот или иной комплекс фиксированных установок, определявших латентную картину мира человека данной культуры.

1 Шерозия А.Е. Психоанализ и теория неосознаваемой психологической установки: итоги и перспективы// Бессознательное: Природа, функции и методы исследования. Тбилиси, 1978. Т. 1. С. 53.

17

Теория установки в историческом исследовании, может быть использована в связке с теорией идентичности, строящейся на методологически близких основаниях.

Идентичность по Э. Эриксону1, представляет собой твердо усвоенный и личностно принимаемый образ себя во всем богатстве отношений личности к окружающему миру. Она является показателем зрелой взрослой личности. Складывание идентичности происходит на протяжении всей жизни индивида, путем последовательных «я-синтезов» и перекристаллизаций. Этот процесс состоит из восьми стадий. В результате этого развития можно выделить два основных принципа:

• Ощущение тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве.

• Осознание того, что твое тождество и непрерывность признаются окружающими людьми.

Теория установки в руках историка, владеющего необходимой информацией о «каждом данном историческом периоде», позволяет интерпретировать идентичность в более строгом формате. По сути, идентичность можно представить как систему интериоризованных и выработанных установок личности, которая призвана обеспечить бессознательное чувство целостности и адекватности «Я» обществу через принятие норм, ориентиров и табу тех микросоциальных групп, в которых личность социализируется в обществе. Принятие этих норм, протекающее относительно безболезненно в условиях «здорового» общества, свидетельствует об адекватности основных ценностных ориентаций (фиксированных установок) решению основных личностно значимых задач тех или иных членов социальной группы, задач, вытекающих из социальной роли агентов данной группы, обусловленных ее/ их местом в системе общественного разделения труда. В обстоятельствах исторического кризиса для личности становится затруднительным принять существующие

1 Подробнее см.: Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.

18 социальные и идеологические императивы как «свои» - не срабатывают автоматизмы сознания, или фиксированные установки.

Немаловажным моментом в теории Эриксона является то, что, как правило, на протяжении всей жизни индивид преодолевает ряд кризисов, связанных со становлением собственной идентичности. Однако кризис не обязательно несет за собой осознание. Полной рационализации быть не может, как и полного осознания идентичности.

Э.Эриксон выделяет три основных вида идентичности: позитивную, негативную и смешанную. Позитивная идентичность представляет собой твердое усвоение социокультурных нормативов окружающего мира. При смешанной идентичности идентификации человека приходят в противоречие друг с другом. В период наступления кризиса автоматизмы сознания не срабатывают, а новые еще не сформированы в новые установки. Следовательно, прежние установки не дают энергии.1 Не получается их гармоничного сосуществования. Поскольку система установок приходит в противоречие, наступает кризис. Негативная идентичность формируется тогда, когда прежние установки не срабатывают. Они не воспринимаются в качестве «собственных», что порождает внутренний дискомфорт в силу несоответствия установкам общества. Негативная идентичность при определенных условиях может служить своеобразным инструментом, чтобы отбросить прежнюю идентичность и сформировать новую, позитивную. Происходит пересмотр старых установок и отбор новых.

Концепция авторитарной личности Э. Фромма раскрывает механизмы поведения человека с садистскими и мазохистскими наклонностями. Во многом она расширяет понимание невротических уходов от тревожности описанных Хорни. Автор говорит о некой зависимости невротика и невозможности существования внутри него свободной личности. Для осознания собственной силы ему необходимо либо над кем-то

1 Подробнее см.: Шерозия А.Е. Психоанализ и теория неосознаваемой психологической установки: итоги и перспективы // Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Тбилиси, 1985. Т.1. С. 37-64.

2 Подробнее см.: Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990.

19 господствовать, либо подчиняться. Мазохистские тенденции часто специфическим образом, адекватным стилистике психосоциального и культурного кода сознания и поведения общества и личности рационализируются и тогда выступают под маской любви и верности. Э. Фромм сформулировал эту закономерность следующим образом: «Но мы знаем, что человек - даже если он субъективно искренен - зачастую подсознательно руководствуется совсем не теми мотивами, которые сам он считает основой своего поведения: он может воспользоваться какой-либо концепцией, имеющей определенный логический смысл, но для него -подсознательно - означающей нечто, совершенно отличное от этого «официального» смысла»1.

Садистские тенденции в авторитарном типе личности менее рациональны и проявляются в желании иметь власть, причем неограниченную, эксплуатировать, а порой и причинять боль, чувствуя при этом собственное превосходство. Личности авторитарного склада всегда испытывают тревогу, поскольку никогда не уверены, что их любят и ценят по- настоящему. о

И наконец, обратимся к концепции П. Бурдье . Под габитусом автор понимает систему устойчивых и переносимых диспозиций, приобретенных личностью. Габитус роднит с фиксированной установкой то, что он интерпретируется как бессознательно усвоенные, закрепленные привычки поведения, принадлежащие к сфере неосознанного, само собой разумеющегося. Как социолог Бурдье акцентирует гомологичность габитусов, формирующихся в границах одного класса условий существования и социальных детерминаций. Говоря о том, что габитус формируется в системе взаимосвязанных и взаимозависимых полей, в которых протекает жизнь людей (поле экономики, поле политики и т.д.), Бурдье исходит из наличия разных моделей габитуса в разных

1 Фромм Э. Бегство от свободы. С.65.

2 Подробнее см.: Бурдье П. Социология политики. М., 1993; Он же. Структура, габитус, практика//Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.1, № 2. С. 40-58.

20 социокультурных нишах одного и того же общества. Таким образом, можно констатировать, что теоретический тандем концепции установки и габитуса дает возможность методологически строго исследовать социальный генезис ценностных ориентаций.

Габитус есть, то, что позволяет обжить институции, присвоить их, поддерживая в активном, жизненном, деятельном режиме, однако, подвергая эти институции пересмотру и преобразованию. Являясь продуктом истории, габитус производит коллективные и индивидуальные практики, а, следовательно, и саму историю. Иными словами - это некая встроенная в человека и записанная на нем история и социальность. Это все те приобретенные путем социализации поведенческие навыки, которые не были присущи человеку от природы, но превратились в нечто неотделимое от него. Это своего рода обретенная система схем поведения, которая определяет правила и границы тех социальных игр, в которых участвует человек. Это понятие в определенном аспекте позволяет связать индивидуальное и социальное.

Таким образом привлечение теории габитуса П. Бурдье может дать более точные пути в реконструкции системы фиксированных установок, поскольку подразумевается вариативность габитуса в зависимости от положения агента социального поля в общей структуре социальных полей того или иного общества. Взаимодополняемость теорий установки и габитуса видна также в том, что если понятие габитуса лишено динамического измерения (П. Бурдье не ставит вопрос о механизмах его трансформации), то теория установки позволяет отчасти снять эту проблему, открывая путь к пониманию динамики ментальности и ее структурированию.

Особо подчеркнем, что собранный «оркестр» теорий и концепций может давать верифицируемый результат лишь в руках исследователя, вооруженного историческим знанием.

Методологической основой работы является принцип историзма, требующий изучения каждого явления в его конкретных связях и

21 взаимообусловленности, в конкретных обстоятельствах времени возникновения явления и его развития. Использовано также сочетание историко-сравнительного, историко-генетического и историко-биографического методов, позволивших в своей совокупности раскрыть особенности, как поведения Нерона, так и функционирование античного общества в период крутого перелома его ценностных ориентаций.

Источники. Источниковую базу работы представляют произведения античных авторов: Тацита1, Светония2, Петрония3, Плавта4, Овидия5. Оговорюсь, что ключевыми работами для меня являлись жизнеописания Тацита и Светония. Многие исследователи подвергают сомнению то, насколько правдоподобно все, что они описывают, и можно ли на них опираться в качестве источников; ведь события, о которых античные историки повествуют, произошли гораздо раньше, нежели авторы пишут о них. Другие говорят о субъективности повествования и о том, что информация была получена античными историками из «вторых рук». Однако мне представляется, что данные опасения преувеличены. Каждый автор по сути своей субъективен. Рассказывая о том или ином событии, мы в любом случае выражаем собственное отношение к произошедшему событию или исторической личности, и избежать этого невозможно. Несомненно, что повествование того же Светония очень яркое и направленно на то, чтобы привлечь читателя, заинтересовать его, но в то же самое время при всем сгущении красок автору удалось передать ту атмосферу, которая царила тогда в обществе. Труды Тацита, в этом плане выглядят более фундаментально и осмысленно, хотя тоже не лишены авторского отношения к происходившему. Но главный довод в пользу использования данных источников заключается в том, что названный методологический

1 Тацит К. Анналы. Сочинения в двух томах. Л., 1969. Т.1.

2 Гай Светоний Т. Жизнь двенадцати Цезарей. М., 1993.

1 Петроний А. Сатирикон. М., 1991.

4 ПлавтТ. Амфитрион. Комедии. М., 1987.

5 Публий Овидий Н. Любовные элегии. М., 1963. Он же. Наука любви. М., 2001. инструментарий вкупе с внеисточниковым знанием позволяет проверять те или иные положения на вероятностную прочность.

Научная новизна исследования. Впервые в отечественной историографии показываются возможности полидисциплинарного анализа поведения Нерона в широком контексте социокультурных и социопсихологических сдвигов в античном обществе.

Практическая ценность работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в разработку проблемы ментального облика античного мира, включая такие сферы как политика, повседневность, культура, гендерные отношения. Материалы исследования могут быть использованы при создании общих и специальных курсов по методологии истории, истории античности и тендерной истории.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Анализ деформации психо-социальной идентичности нерона в фокусе полидисциплинарного исследования кризиса римского общества"

Заключение.

Проведенное в диссертации исследование позволяет сформулировать некоторые общие вывода, касающиеся возможностей верифицированного полидисциплинарного анализа историко-психологической природы процессов деформации социально-психологической идентичности римской элиты и её наиболее яркого представителя - Нерона.

Как показал этот анализ, процессы деформации идентичности имели масштабную социальную обусловленность и отразились в самых разных сферах жизни римского общества. Традиционный уклад римлян был подорван пересмотром ценностей, связанных с войной, изменением отношения к труду, богатству, собственности. Наиболее рельефно этот кризис проявился в среде римской аристократии и прежде всего императорского двора. Изменение состава элиты, появление так называемых нуворйшей повлияло на перегруппировку социальных механизмов регулирования общества, которое все больше нуждалось пересмотре прежней шкалы ценностей. Разрастание бюрократического аппарата в государстве требовало от представителей аристократии обретения новых талантов, дабы остаться в обойме этого аппарата. Если раньше требовалось проявить себя на полях сражений, то в новых социальных условиях было востребовано искусство политического лавирования, интриги, подкупа и т.п. В сложившейся ситуации и появились две шкалы ценностей (установок - на языке теории Д.Узнадзе), названные Г.С. Кнабе Престижностью I и

Престижностью II, когда «казаться» стало почти что нормой, а «быть» смогли лишь единицы, но подчеркнем, что такие люди все-таки оставались.

Война и добытое с ее помощью состояние перестала быть важнейшей обязанностью и привилегией гражданина. Обрабатывание семейного надела приносило гораздо меньший доход, нежели ростовщические проценты.

Легкие способы наживы не могли не привлекать, но проблема в том и заключалась, что они не были морально санкционированы. Традиция стояла

163 на том, что это все «нечистые» способы обогащения, а реальность демонстрировало обратное - стремление к этому богатству, к высоким должностям, не подкрепленное установкой на демонстрацию доблести, служащей основанием для получения всего этого. Причем в состав римской элиты вливались люди низкого происхождения, порой бывшие рабы, которые занимали высокие государственные посты. Соблазн поступить подобным образом был велик и многие ему поддавались.

Как показал анализ привлеченного источникового материала с помощью избранной технологии полидисциплинарного анализа результатом этого явился конфликт ценностей или психосоциальной идентичности. Все это повлекло за собой как деформацию идентичности этого общества в целом, так и тендерной ее составляющей. Именно тендерный код сознания и поведения как нельзя лучше отразил усилившуюся невротизацию личности и нарастание внутреннего дискомфорта. Все это привело к тому, что римляне вынуждены были искать те ниши, где можно было бы «выпускать пар» Этими нишами стали пиры, сексуальные оргии, гладиаторские бои.

Еще раз подчеркну, что использование «оркестра» концептов и методов, комплектующих использованную технологию полидисциплинарного синтеза, имеющих общий фокус - бессознательное -позволило адекватно интерпретировать сексуальное поведение римской элиты как отражения социально-психологического сдвига, происходившего с ее представителями. Близость архаики обусловила относительно легкую и быструю деформацию нравственных оснований этого кода. Именно поэтому поведение представителей императорского дома наиболее рельефно демонстрирует этот слом. Масштаб беспорядочных сексуальных связей, те оргии, которые устраивались при дворе и в которые были втянуты представители императорской власти, а также сексуальные перверсии -яркое тому подтверждение.

Произошедшие в римском обществе социальные процессы, оказали значительное влияние на господствовавшие в нем ментальные установки.

Проведенный анализ с использованием в частности, теории установки Д.Н. Узднадзе дал основания заключить, что в новых социальных условиях прежние фиксированные установки (ценности) не срабатывают. Взамен старых приходят новые - актуально-моментальные, которые в силу собственной новизны и несоответствия староримскому идеалу пока еще не могут быть восприняты этим обществом и зафиксироваться, т.е. стать «внутренне санкционированными». Это дает толчок к нарастанию невротизма, и как следствие к обращению к архаическим практикам, поскольку еще не был наработан тот мощный социокультурный багаж, который бы мог противостоять деформации сформировавшегося культурно-духовного багажа. В конечном итоге это и приводит к складыванию негативной идентичности римского общества, которая проявила себя в возрастающем чувстве дискомфорта, обусловленном несоответствием идеала и действительности. Однако это не было осознанное обращение к архаике, как полагал А.Тойнби, а бессознательно-интуитивное. Но, при всем этом трансформация традиционных ценностей несла в себе и ростки новой позитивной психосоциальной идентичности. Зазор между идеалом и действительностью имел своим следствием индивидуализацию личности, которая и вырабатывает новую систему ценностей.

Император Нерон, в свою очередь, пришел к власти в период этого кризиса ценностных установок, который повлек за собой психосоциальную трансформацию всего римского нобилитета. И его фигура в этом плане оказалась знаковой. Именно привлечение избранной методологической стратегии исследования позволило интерпретировать его «одиозную» фигуру как закономерный результат изменений, описанных Ю.М. Лотманом следующей формулой. Личность, отмечал ученый, является «сложной психологической и интеллектуальной структуры, возникающей на пересечении эпохальных, классовых, групповых и индивидуально-уникальных моделей сознания и поведения», и «любые исторические и социальные процессы реализуют себя через этот механизм, а не помимо него.». 1

Как удалось выяснить с помощью привлеченных методов молодой император оказался у власти с большим грузом собственных негативных предрасположенностей и отсутствием базального доверия к миру. Акцентуации негативной составляющей его идентичности способствовало, то, что Нерону приходилось лицемерить и заниматься тем, что выбрала для него мать лишь для того чтобы угодить окружающим. Постоянное давление со стороны матери и наставников (прежде всего Сенеки) привели к формированию авторитарного типа личности, которая проявилась с одной стороны, в стремлении к подчинению, а с другой, к желанию избавиться от того, кому подчиняешься. Будучи императором, Нерону не удалось обрести позитивную идентичность, поскольку он не смог воплотить в себе идеального с точки зрения традиции правителя. Он не оказался доблестным полководцем и не смог стать «pater familias» для своих подданных. Постоянное ощущение собственной несостоятельности порождало усиление невротического реагирования, которое снималось за счет включения механизмов компенсаторного удовольствия. Здесь и проявлялась регрессия к архаичной форме, где легче всего ощутить доминирование. Архаические практики были еще сильны, а наработанный социокультурный багаж, который мог бы противостоять деформации нравственно-психологических оснований идентичности, был чрезвычайно хрупким.

Нерон оказался сыном своего времени, которое востребовало все присущее ему качества, никак не выделявшие его из общего типа римских правителей. Он не являлся ни более жестоким, ни более кровожадным, ни более развращенным чем его современники, такие как Калигула, Тиберий,

1 Лотман Ю.М. Биография - живое лицо// Новый мир. 1985. - № 12. С. 230. Только отработка исследовательских технологий анализа, конструируемых в соответствии с этой методологически базисной посылкой дает шанс историку избавиться от произвольной интерпретаций, так или иначе воспроизводящих штамп романтической формулы о гении и злодее как «беззаконной комете», и реконструировать ту сложную логику исторической причинности, где отдельная личность, как впрочем и случай, могли бы быть поняты как явления или феномены закономерного порядка. (Лотман Ю.М. Клио на распутье// Новое время. 1993. -№ 47. С. 58)

Клавдий и др. В глазах народа Нерон остался популярным правителем, давая то, что и жаждалось массами - хлеб и зрелища. Он сам участвовал во всех вызывавших восторги зрителей массовых мероприятиях, тем самым разделяя с простым народом его страсти. Можно предположить, что простые римляне в определенной степени идентифицировали себя с ним, недаром после его смерти появлялись так называемые Лже-Нероны. Особо подчеркну тендерную составляющую эволюции его идентичности, анализ которой позволяет верифицировать выводы, сделанные в отношении его общей психосоциальной идентичности.

Проведенное исследование (разумеется) не исчерпывает сформулированной в диссертации проблематики. Изучение поведения Нерона с использованием избранной полидисциплинарной технологией анализа позволяет наметить некоторые линии дальнейшего исследования. В их числе можно назвать детализацию механизма взаимодействия сознательных и бессознательных начал в истории античного мира. Такая детализация позволит более рельефно представить как кризис античного общества, так и пути индивидуализации сознания и новых ценностных установок, открывающих возможность выхода античного мира из тупика архаизма и обретение исторической преемственности, позволившей римской традиции сыграть важную роль в становлении культурной идентичности средневекового мира. С другой стороны, автор надеется, что наработанная в диссертации практика может помочь использовать апробированный в работе полидисциплинарный инструментарий для взвешенного профессионального анализа так называемых одиозных исторических персонажей, занимавших в кризисные времена авансцену античного мира и пролить свет на историко-психологические механизмы мутаций идентичности элиты.

Список научной литературыЗорина, Надежда Сергеевна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Гай Светоний Т. Жизнь двенадцати Цезарей. / Отв. Ред. C.JI. Утченко, изд. подготовили M.J1. Гаспаров, Е.М. Штаерман. М.: Наука, 1993. -368 с. ; / Пер. М.Л. Гаспарова. СПб.: Кристалл, 1999. 640 с.

2. Гай. Институции. М.: Юрист, 1997. 368с.

3. Петроний А. Сатирикон. / Под ред: Б. Ярхо. М.: Правда, 1991. 398с.

4. Плавт Т. Амфитрион. Комедии. / Пер. И. Ульяновой. М.: Искусство, 1987, Т.1. 670с.

5. Публий Овидий Н. Любовные элегии. / Пер. С. Шервинского, ред. пер. Ф. Петровского. М.: Художественная литература, 1963. 200с.

6. Публий Овидий Н. Наука любви./ Пер. М.Л. Гаспарова. М.: Время, 2001.-317с.

7. Письма Плиния Младшего. / Пер. М.Е. Сергеенко, А.И. Доватура. М.: Наука, 1983.-405с.

8. Тацит К. Жизнеописание Юлия Агриколы. Сочинения в двух томах. /Пер. A.C. Бобовича, ред. М.Е. Сергеенко. Л.: Наука, 1969, т.1. 444с.

9. Тацит К. О происхождении германцев и местоположении Германии. Сочинения в двух томах. /Пер. A.C. Бобовича, ред. М.Е. Сергеенко. Л.: Наука 1969, т.1. 444с.

10. Тацит К. Анналы. Сочинения в двух томах./ Пер. A.C. Бобовича, ред. Я.М. Боровского. Л.: Наука, 1969, т.1. 444с.

11. П.Тит Лукреций К. О природе вещей. / Пер. Ф. Петровского. М.: Художественная литература, 1983. 384с.1. Литература:

12. Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. № 7. - с. 210-220.

13. Аверинцев С.С. Римский этап античной литературы // Поэтика древнеримской литературы. Жанры и стиль./ Отв. ред. Гаспаров M.JI. М.: Наука, 1989. С.5-21.

14. Батлер Дж. Психика власти: теории субъекции. / Пер. 3. Баблояна. Харьков: ХЦГИ, 2002. 158с.

15. Беликов А.П. «Amor Graecorum» в Риме: проблемы и дискуссии// Адам и Ева., М., 2007. №14.- с. 170-177.

16. Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феноменпа власти и о концепциях постмодернизма и микроистории// Одиссей. Человек в истории. Представления о власти. М.: Наука. 1995. С.5-19.

17. Бикеева Н.Ю. Поздняя античность в тендерной проекции: К. Купер, К. Лайзер, Дж. Смит. Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2007. -№ 14. с. 72-86.

18. Большая российская энциклопедия// Август Октавиан. М.: Большая российская энциклопедия, 2005. Т.1. С.62.

19. Большая советская энциклопедия// Август Октавиан. М.: Советская энциклопедия, 1970. Т.1. С. 50.

20. Большая советская энциклопедия// Калигула. М.: Советская энциклопедия, 1973. Т.П.-С. 203.

21. Большая советская энциклопедия// Клавдий. М.: Советская энциклопедия,1973. Т.12. С. 258.

22. Большая советская энциклопедия// Овидий. М.: Советская энциклопедия,1974. Т.18.-С. 272.

23. Большая советская энциклопедия// Петроний Арбитр. М.: Советская энциклопедия, 1975. Т.19.-С. 494.

24. Большая советская энциклопедия// Плавт. М.: Советская энциклопедия,1975. Т.19.-С. 600-601.

25. Большая советская энциклопедия// Светоний. М.: Советская энциклопедия, 1976. Т.23. С. 69.

26. Бурдье П. Социология политики. M.: Socio-Logos, 1993. 333 с.

27. Бурдье ТТ Структура^ габитус, практика// Журнал соттиологии и социальной антропологии. 1998. Т. 1, № 2. - С. 40-58.

28. Вардиман Е. Женщина в древнем мире. М.: Наука, 1990. 334 с.

29. Виппер Р. Ю. Очерки истории Римской империи. М., 1908. 406с.

30. Гиро П. Быт и нравы древних римлян. Смоленск, 2001. 576 с.

31. Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян. СПб.: Алетейя, 1995. -584с.

32. Гис Ф. и Д. Брак и семья в средние века. М.: Росспэн, 2002. 381с.

33. Грант М. Нерон. Владыка земного ада. М.: Центрполиграф, 2003. 335с.

34. Григер М.В. Правовой статус женщины в позднеантичных правовых документах (Институции Гая раздел «Нашим» Мишны)// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М.,2004. № 7. - С. 65-90.

35. Гуревич А.Я. Историк конца XX века в поисках метода. Вступительные замечания// Одиссей. Человек в истории. Ремесло историка па исходе XX века. 1996. М.: Наука.1996. -с. 5-10.

36. Гуревич А.Я. Позиция вненаходимости// Одиссей. Человек в истории. Время и пространство в истории. 2005.М.: Наука. 2005. С. 122-130.

37. Гуревич А.Я. Средневековая литература и ее современное восприятие. О переводе «Песни о Нибелунгах»// Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М., 1976. С. 276-314.

38. Де Моз JI. Психоистория. Ростов-на-Дону, 2000. 512 с.

39. Дингес М. Историческая антропология и социальная история: через теорию «стиля жизни» к «культурной истории повседневности// Одиссей.

40. Человек в истории. История в сослагательном наклонении. М.: Наука, 2000. С. 96-121.

41. Дуров B.C. Нерон или актер на троне. СПб.: Алетейя, 1994. 305с.

42. Егоров А.Б. Рим на грани эпох: проблемы рождения и формирования принципата. Д.: Изд-во ЛГУ, 1985. 224с.

43. Егоров А.Б. Римская аристократия, ее состав и историческая роль: теоретические аспекты//Средние века. Исследования по истории Средневековья и раннего Нового времени. М.: Наука, 2008. Вып. 69(1). -С. 45-55.

44. Илюшечкин В.Н. Отражение социальной психологии низов в античных романах. // Культура древнего Рима., М., 1985. Т.2 С. 79-108.

45. Историография античной истории./ Под ред. Проф. Кузищина В.И. М.: Высшая школа, 1980. 416с.

46. История и психология. М., Наука, 1971. 379с.

47. Иосебадзе Т.Т., Иосебадзе Т.Ш. Проблема бессознательного и теория установки школы Узнадзе // Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Тбилиси, 1985. Т.4. С. 36-55.

48. Квашнин В.А. Римские женщины в политической жизни Средней Республики (По поводу книги Р. Баумана «Женщина и политика в Древнем Риме»)//Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2007. -№14.- С. 50-71

49. Киньяр П. Секс и страх. М.: Текст, 2000. 183с.

50. Кифер О. Сексуальная жизнь в Древнем Риме. М.: Центрполиграф Внешторгпресс, 2003. 372с.

51. Кнабе Г. С. Древний Рим история и повседневность. Очерки. М.: Искусство, 1986. - 206с.

52. Кнабе Г.С. История. Быт. Античность// Быт и история в Античности. М.,1988. С. 6-17.

53. Кнабе Г.С. Категория престижности в жизни древнего Рима// Быт и история в античности. М., 1988. С.143-169.

54. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре Античного Рима. М.: Индрик, 1993. 528с.

55. Кнабе Г.С. Нерон и неронизм// Избранные труды. Теория и история культуры. М.-СПб.: Летний сад; М.: РОССПЭН, 2006. С. 500-514.

56. Кнабе Г.С. Общественно-историческое познание второй половины XX века, его тупики и возможности их преодоления// Одиссей. Человек в истории. Образ «другого» в культуре. 1993.М.: Наука. 1994. С. 247-255.

57. Князький И. Нерон. М.: Молодая гвардия, 2007. 313с.

58. Ковалев С.И. История Рима. М.,Л., 1948. 808с.

59. Кравчук А. Нерон. / Пер. с польского, послесловие С. Бэлзы. М.: Радуга,1989. -295с.

60. Кузищин В.И. Античное классическое рабство как экономическая система. М.: Изд-во Московского ун-та, 1990. 269с.

61. Кузищин В.И. Римское рабовладельческое поместье: 2 в.до н.э. 1 в н.э. М.: Изд-во Московского ун-та, 1973. -254с.

62. Культура древнего Рима. В 2-х тт. / Отв. ред. Голубцова Е.С. М.: Наука. 1985.- Т. 1,- 429с.

63. Культура древнего Рима. В 2-х тт. / Отв. ред. Голубцова Е.С. М.: Наука. 1985. Т. 2. -396с.

64. Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима/ Пер. с польского В.К. Ронина. М.: Изд-во «Высшая школа». 1990. 351 с.

65. Кучеренко Л.П. Семья в деятельности римских цензоров// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2007. № 1. - С. 145-157.

66. Лотман Ю.М. Биография живое лицо//Новый мир. 1985. - № 12. - С. 228-236.

67. Лотман Ю.М. Клио на распутье// Новое время. 1993. № 47. С. 56-61.

68. Лоуэн А. Любовь и оргазм Электронный ресурс.: Электронная библиотека libl00.com. URL: http://liblOO.com/book/loveandorgazm (дата обращения 15.03.2011)

69. Ляпустина Е.В. Римские зрелища, или кое-что о самосознании личности и общества// Одиссей. Человек в истории. 1998, М., 1999. С.8-25.

70. Машкин H.A. История древнего Рима. Л.: Госполитиздат, 1947. 680с.

71. Машкин H.A. Основные проблемы истории древнего Рима. М.: Тип. Высш. Парт. Школы при ЦК ВКП(б), 1947. 43с.

72. Маяк И.Л. Женщина в раннем Риме (V-IVb.b. до н. э.) // Женщина в античном мире. М., 1995. С. 75-103.

73. Маяк И.Л. Рим первых царей: генезис римского полиса. М.: Изд-во Московского ун-та, 1983. 269с.

74. Маяк И.Л Римляне ранней республики. М.: Изд-во Московского ун-та, 1993. 158с.

75. Методологический синтез: прошлое, настоящее и возможные перспективы. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. 202с.

76. Механизмы культуры. М.: Наука, 1990. 266с.

77. Надирашвили Ш.А. Закономерности формирования и действия установок различных уровней// Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Тбилиси: Мецниереба, 1985. Т1. С. 11-122.

78. Немировкий А.И. История раннего Рима и Италии. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1962. 303с.

79. Немировкий А.И. Идеология и культура раннего Рима. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1964. 207с.

80. Николаева И.Ю. Архаика и тендерные коды культуры в свете исследования бессознательного// Вестник томского государственного педагогического университета. 2006. №52. - С. 116-125.

81. Николаева И.Ю. Истоки и особенности европейского культурного кода// Материалы I и II семинаров Тендерная идентичность в контексте разных историко-культурных типов: стратегии и методики тендерного образования. Томск, Изд-во Том. ун-та, 2003. с. 3-16

82. Николаева И.Ю. Методологический синтез: сверхзадача будущего или реалии сегодняшнего дня?// Методологический синтез: прошлое, настоящее или возможные перспективы, Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. -с.43-67

83. Николаева И.Ю. Полидисциплинарный синтез и верификация в истории. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2010. 410 с.

84. Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005-301с.

85. Новая Российская энциклопедия// Калигула. М.: Большая энциклопедия, 2011. Т. 7. С. 67-68.

86. Новая Российская энциклопедия// Клавдий. М.: Большая энциклопедия, 2011. Т. 8. С. 344.

87. Оссовская М. «Рыцарь и буржуа». М.: Прогресс, 1987. 528с.

88. Остерман JI. Римская история в лицах. М.: О. Г. И., 1997. 624с.

89. Ошеров С.А. Сенека: от Рима к Миру Электронный ресурс.: Русский филологический портал. URL: http://www.philology.ru/ literatyre3/osherov-86.1йт/(дата обращения: 18.02.2011).

90. Павлов A.A. Брак: любовь или добродетель (античные этюды)//Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2001.- №2.- с.9-28.

91. Павлов A.A. Гомер и Овидий: от мира добродетели к миру любви.// Ежегодник историко-антропологических исследований 2001\2002, М., 2002. с.327-341.

92. Павлов A.A. Греческая «педерастия» и античный полис: миф, реальность, философия// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2001. №1. - с.165-190.

93. Павлов A.A. Физиология любви Лукреция// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2002. №4. - с. 174-205.

94. Павлов A.A., Елизарова Е.Ю. Женщина в античном Риме: новые зарубежные исследования//Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2002. № 3. - с. 252-266.

95. Парфенов В.Н. Рим от Цезаря до Августа: очерки социально-политической истории. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987 147с.

96. Прангишвили A.C. К проблеме бессознательного в свете теории установки: школа Д.Н. Узднадзе// Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Тбилиси: Мецниереба, 1985. Т.1. С. 84-94.

97. Пушкарева Н.Л. Тендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы // Вопросы истории. М.: Наука, 1998. № 6. - С. 76-81.

98. Пушкарева Н.Л. Женская история, тендерная история: сходства, отличия, перспективы// Социальная история. Ежегодник. 2003. Женская и тендерная история. М.: РОССПЭН, 2003. С. 9-44.

99. Пушкарева Н.Л. Зачем он нужен этот тендер?// Социальная история. Ежегодник. 1998/99. М.: РОССПЭН, 1999. С. 155 - 177.

100. Селиванова Л.Л. Тендерные исследования в антиковедении// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2007. № 14. - С.7-36.

101. Селиванова Л.Л. Инцестный брак: мифологическая традиция и свидетельства истории// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2006. -№11.- с.7-41.

102. Сергеенко М.Е. Жизнь в древнем Риме. СПб.: Лет. сад, 2000. 368с.

103. Сизек Э. Личность Нерона. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. 439с.

104. Словарь Античности/ Пер. с немецкого В.И. Горбушина, Л.И. Грацианской, И.И. Ковалева, О.Л. Левинской и др. М.: Эллис Лак; Прогресс. 1994. 704с.

105. Смирин В.М. Патриархальные представления и их роль в общественном сознании римлян// Культура древнего Рима. М., 1985. Т.2. С. 5-78.

106. Смирин В.М. Римская «familia» и представления римлян о собственности// Быт и история в античности. М., 1988. С. 18-40.

107. Смирин В.М. Римское рабство глазами римлян ( система и казус) // Одиссей. Человек в истории Личность и общество: проблемы самоидентификации. 1998 М. : Наука. 1999. С.95-117.

108. Смирнова О.П. Культ Весты в римском обществе : зеркало и модель// Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2003. № 6. - С.32-53.

109. Соколова Е.Т., Бурлакова Н.С., Лэонтиу Ф. К обоснованию клиноко-психологического изучения расстройства тендерной идентичности.// Вопросы психологии. 2001. № 6. - С. 3-15.

110. Тернер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. 277с.

111. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. 730с.

112. Узднадзе Д.Н. Психология установки. СПб.: Питер Питер Бук, 2001. -414с.

113. Утченко С.Л. Две шкалы римской системы ценностей. // ВДИ, 1972. -№4. с. 274-288.

114. Утченко С.Л. Древний Рим. События. Люди. Идеи. М.: Наука, 1969. -324с.

115. Утченко С.Л. Политические учения Древнего Рима (III-I в.в. до н.э.). М.: Наука, 1977. -256с.

116. Утченко С.Л. Цицерон и его время. М.: Мысль, 1973. 390с.;

117. Утченко С.Л. Юлий Цезарь. М.: Мысль, 1976. 349 с.

118. Февр JI. Бои за историю. /Пер. A.A. Бобовича, М.А. Бобовича и Ю.Н. Стефанова. М.: Наука, 1991. 629с.

119. Федорова Е.В. Императорский Рим в лицах. Ростов-на-Дону: Феникс,1998. 349с.

120. Фролов Э.Д. Русская наука об Античности. СПб.: Изд-во СПб. ун-та,1999.-541с.

121. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990. 269 е.; М.: Прогресс, 1995. - 254с.

122. Форум «Естественная история» Плиния Старшего в переводе Г. Трояна и комментарии переводчика Электронный ресурс. URL: http://www.chonologia.org/ (дата обращения: 03.04.2011).

123. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. М.: Прогресс, 1993. 480с. ; СПб.: Питер Питер бук 2002. - 224с.

124. Чаплыгина H.A. Римская женщина в правление Августа // Женщина в античном мире. М.^ 1995. С.104-130.

125. Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. М.: Наука, 1990.-240с.

126. Шерозия А.Е. Психоанализ и теория неосознаваемой психологической установки: итоги и перспективы// Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Тбилиси: Мецниереба, 1985 . Т.1. С. 37-64.

127. Штаерман Е.М. Кризис античной культуры. М.: Наука, 1975. 181с.

128. Штааерман Е.М. Мораль и религия угнетенных классов римской империи. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 320с.

129. Штаерман Е.М. От гражданина к подданному// Культура древнего Рима в 2х тт. М., 1985. Т.1. С.22-105

130. Штаерман Е.М. От религии общины к мировой религии// Культура древнего Рима в 2х тт. М., 1985. Т. 1. С. 106-209.

131. Штаерман Е.М. Социальные основы религии древнего Рима. М.: Наука, 1987. 320с.

132. Штаерман Е.М. Проблема римской цивилизации // Цивилизации. М.: Наука, 1992. Вып. 1. С. 88-110.

133. Штаерман Е.М. Эллинизм в Риме // Вестник древней истории. 1994. -№3.-С. 3-13

134. Эриксон Э. Идентичность: детство и общество. СПб.: Ленато, 1996 -590с.

135. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996 342с.

136. Beard М. Re-reading (vestal) virginity// Women in Antiquity. New Assessments/ Ed. R Hawley, В Levick. L.-N.-Y. 1995.

137. Beard M. The sexual status of Vestal Virgins// The Journal of Roman Studies. 70.1980. -P. 12-28.

138. Cantarella E. Bisexuality in the Ancient World. New Haven, 1992. 296p.

139. Puepke J. Controllers and Prifessionals: Analysing Religious specialists//Numen.43.1996. P. 252-255.