автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Архитектоника художественного мира лирического произведения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Архитектоника художественного мира лирического произведения"

На правах рукописи

КОЗЛОВ Владимир Иванович

АРХИТЕКТОНИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА ЛИРИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ (на материале цикла И. Бродского «Часть речи»)

Специальность 10.01.08 — Теория литературы. Текстология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кз иди дата филологических наук

Москва - 2006

Работа выполнена на кафедре теории и истории мировой, литературы филологического факультета Ростовского государственного университета.

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент ЧУБАРОВА Валентина Николаевна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор ШАЙТАНОВ Игорь Олегович

кандидат филологических наук, доцент КОВАЛЕВА Татьяна Витальевна

Ведущая организация — Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита состоится «20» ноября 2006 года в ......... часов на заседании

диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1, ауд...........

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, г. Москва, Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан «......» октября 2006 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Кузнецова А.11.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Художественный мир — самый трудноструктурируемый аспект лирического произведения. Отечественная наука о поэзии XX века сложилась таким образом, что наиболее изучаемым аспектом лирического произведения оказался поэтический язык, исследование которого предполагает ориентацию на лингвистические методики работы с текстом. Эта традиция сложилась в русле литературоведения на фоне критической и эстетической мысли XIX века, в которой лирика осмыслялась- как род литературы, наиболее полно выражающий внутренний мир человека (Г. Гегель, В. Белинский). Однако подход к лирике с эстетических позиций обернулся появлением многообразия «содержательных» критериев оценки поэтического произведения (народность, историчность, субъективность, гражданственность и т. д.), которые размывали границы собственно эстетической проблематики. Термин «художественный мир» был осмыслен в отечественном литературоведении уже в XX веке. Называя особым миром художественную реальность, создаваемую литературным произведением и неотделимую от художественного слова, литературоведы зачастую варьируют эпитеты «поэтический», «внутренний», «художественный». Между тем разрыв между эстетическим (родовым) и поэтологаческим подходами к лирическому произведению в отечественной науке о лирике XX века преодолевается сегодня лишь точечно — при теоретическом осмыслении отдельных аспектов мира лирического произведения. Назрела необходимость разработки такой системы взаимосвязанных поэтологических категорий, которая позволяла бы описывать мир стихотворений с учетом родового содержания лирики, а также формировала представление об определенной архитектонике мира лирического прошведения.

Состояние научной разработанности темы исследования. Осмысление художественного мира лирики проводилось представителями и мыслителями разных эпох И школ. Можно выделить основные направления философской и литературоведческой мысли, в рамках которых намечались и развивались пути понимания специфики художественного мира лирического произведения. 1) Философско-эстетическое осмысление родового начала лирики в трудах Ф. Шеллинга, Жан-Поля, Г. В. Ф. Гегеля и др., продолженное на русской почве кружком «любомудров», В. Г. Белинским и последующей литературной критикой, а также представителями советского литературоведения (Г. Н. Поспеловым, В. Д. Сквозниковым и др.). 2) Учение А. Н. Веселовского, который первым попытался основать теорию литературных родов на историко-литературном материале, В результате ему удалось доказать, каким образом до сих пор умозрительное родовое содержание воплощается в конкретных поэтических формах. Так, в качестве зерна, иа которого вырастет лирика, А.Н.' Веселовский показывает «психологический параллелизм». К этому направлению примыкают также ученые, которые уже в XX веке занимались исторической поэтикой на материале лирики: Ю. Тынянов^ О, ФреЙденберг, Л, Я. Гинзбург, Б. О. Корман, В, В. Кожинов, В, Д. Сквозников, В. Э. Вацуро, С. Н. Бройтман, И. О.

Шайтанов, О В. Зырянов. 3) Разработка М. М. Бахтиным философско-эстетической проблематики различия между «автором и героем в эстетической деятельности» легла позднее в основу представления о диалоги чности слова, в котором воплощаются голоса нескольких субъектов. Учение М. М. Бахтина, предметом которого стало слово как высказывание, заложило теоретическую основу для новых подходов к лирическому произведению. Идеи М. М. Бахтина с проекцией на материал лирики были развиты М, М. Гиршманом, Б. О. Корманом, С. Н. Бройтманом, Л. Ю. Фуксоном. В разработках этих ученых мир лирического произведения предстает как диалогичный — как пространство ценностного спора между участниками совершаемого здесь «бытия-общения» (М. М. Гиршман). 4) Наработки, сделанные в русле стиховедения Ю. Тыняновым, Р. Якобсоном, В. Жирмунсхим и др. Стиховедческое направление развивают и работы русских структуралистов о поэзии. Прежде всего, речь идет о стиховедческих исследованиях Ю. М. Лотмана, Ю. И. Левина, А. К. Жолковского, И. П, Смирнова, а также о наиболее значимых дня отечественного стиховедения трудах М. Л. Гаспарова, в которых категория художественного мира стихотворения становится предельно функциональной.

Обращаясь к сфере художественного мира лирики, исследователь сталкивается с принципиальной неотделимостью абстрактного родового начала и конкретного поэтического слова. Эти начала лирического произведения зачастую исследуются в- отрыве друг от друга. Если в русле исторической поэтики этот разрыв, как правило, преодолевается, то при исследовании отдельных лирических произведений проблема пока остается актуальной. В данном исследовании предлагается теоретическое осмысление таких помологических аспектов мира лирики, в которых фиксируется родовое содержание. Таким образом, объектом диссертационного исследования является художественный мир лирического произведения.

Предметом исследования избран художественный мир отдельных стихотворений и всего цикла И. Бродского «Часть речи» в целом. С теоретической точки зрения выбор на роль исследуемого лирического произведения поэтического цикла неслучаен. Учитывая особенности художественной целостности поэтических циклов, сформулированные в работах М. Н. Дарвина, Л. Е. Ляп иной, В. А. Сапогова, И. В. Фоменко, можно сказать, что цикл является одной ю сложнейших форм лирического произведения. Как представляется, именно в случае работы с поэтическим материалом высокого уровня сложности предлагаемый в данном исследовании теоретический аппарат может оказать наибольшую помощь.

Обращение к циклу «Часть речи» неслучайно и в контексте творчества И, Бродского. Исследователями поэзии И. Бродского не раз отмечались свойственные его поэтике особенности создания художественной целостности. Нагромождение образов совершается на единой эстетико-философской мировоззренческой базе, проявляющейся в повторяющихся ключевых образах и мотивах (работы Л. Еаткина, А. Житенева, Р. Измайлова, М. Крепса, В. Куллэ, А. Лосева, А. Новикова, В. Полухиной, А. Ранчина и др.). При обращении к

конкретному произведению И, Бродского часто возникает необходимость реконструкции этой мировоззренческой базы, своеобразного «онтологического каркаса» (С. Тюкина). Задача, обусловленная спецификой самой поэтики И. Бродского, состоит в реконструкции становления художественного мира цикла от первого слова к последнему. Между тем в науке о творчестве И. Бродского цикл «Часть речи» до сих пор ие рассматривался как художественное целое.

Основной целью работы является выделение основных поэтологическнх аспектов мира лирического произведения, ориентация на которые позволяет описать его художественный мир, в частности, описать мир цикла И. Бродского «Часть речи».

Выполнение заявленной цели обусловило постановку и рассмотрение следующих задач:

— проанализировать основные подходы к художественному миру лирического произведения, сформировавшиеся в отечественном литературоведении;

— . показать, каким образом представление о диалогичности художественного слова, предложенное М. М. Бахтиным, будучи проецированным на лирику, выражает ключевые родовые характеристики художественного мира произведения, принадлежащего к данному роду литературы;

— исходя из особенностей осуществления диалогичности в лирике выявить основные аспекты художественного мира лирического произведения;

— на основе выделенных аспектов мира лирического произведения сформировать категориальный аппарат, позволяющий корректно анализировать и интерпретировать конкретные поэтические тексты;

— в ходе анализа отдельных стихотворений и цикла И. Бродского «Часть речи» в целом показать, что предложенный подход, задавая систему специфичных для лирики теоретических координат, позволяет описывать мир наиболее сложных для анализа поэтических текстов, художественная целостность которых подчас неочевидна.

Материалы и источники исследования. Материал исследования двусоставен: в первой главе в качестве материала выступают исследования по теории и истории лирики, во второй — цикл И. Бродского «Часть речи». Теоретический характер работы основным материалом исследования позволяет считать научные работы по истории и теории лирики, стиховедческие исследования, а также философские, литературоведческие и критические труды, главным критерием отбора которых является их вклад в осмысление художественного мира лирического произведения. Во второй главе помимо собственно цикла «Часть речи» (1975-1976) привлекался также более широкий поэтический контекст творчества И. Бродского, а также эссеистика поэта.

Методологическая основа работы. Наибольшую роль в формировании методологической основы исследования сыграли философско-эстетические наблюдения над художественным словом (прежде всего работы М. М. Бахтина), материал исторической поэтики (Ю. Тынянов, Л. Я. Гинзбург, Б. О, Корман, В. А. Грехнев и др.), наработки классического стиховедения, а также подход к

лирическому произведению с позиции художественной целостности (М. М. Гиршман). В частности, в научном наследии М. М. Бахтина наибольшее значение для диссертационного исследования имели теоретические разработки в области диалогичностн художественного слова, а также отношений автора и героя в лирике. В работе предпринята попытка синтезировать аналитический, историк о-типологическиЙ и интерпретационный подходы к изучению родовых особенностей художественного мира лирического произведения. Принципиальное значение дня выработки языка описания мира лирического произведения в данной работе имеют идеи и положения, изложенные в первую очередь в трудах М. М. Бахтина, М. Л. Гаспарова, М, М. Гиршмана, Б. О. Кормана.

Новизна , работы состоит в попытке комплексного теоретического осмысления таких аспектов художественного мира лирического произведения, в которых конкретизируется родовое начало лирики и раскрывается словесный строй конкретного стихотворения.

Теоретическое значение исследования видится в такой разработке основных аспектов художественного мира,, при которой каждому из них отводится определенное место в общей архитектонике мира стихотворения.

Научно-ппэктнческое значение исследования состоит в том, что предлагаемый подход к лирическому произведению может быть использован при работе с различным поэтическим материалом, положен в основу специальных курсов, посвященных истории лирики, анализу поэтического произведения. Результаты исследования цикла И. Бродского «Часть речи» могут выступать как материал для спецкурса о поэтике творчества Бродского.

На защиту выносятся следующие положения:

— анализ стиховедческого и родового подходов к миру лирики показывает, что лирическое произведение нуждается в таком исследовательском подходе, который позволяет отслеживать, как родовое содержание раскрывается па уровне поэтики конкретных стихотворений;

— специфика художественного мира лирического произведения основывается на особенностях преломления в лирике диалогической природы художественного слова: в лирическом произведении ценностный спор между участниками «бытия-общения» (М. М. Гиршман), задающий все основные характеристики художественного мира, разворачивается не в плоскости «автор/герой», а в плоскости «поэтическое сознание/внешний мир». В результате-событие в лирике предстает как со-бытие;

— лирическое событие всегда ценностно; ценностные отношения, выраженные словесными лирическими мотивами, в художественном мире стихотворения предстают в динамике, развивающей исходную лирическую ситуацию. Таким образом, складывается лирический сюжет, раскрывающий динамику со-бытия от первого слова к последнему;

— художественный мир лирического произведения раскрывается в категориях лирического события, поэтического сознания, лирических ситуации, мотива и сюжета, которые в своей взаимосвязи формируют определенное представление об архитектонике мира в лирике. Каждая из этих категорий

преломляет родовое содержание и помогает реконструировать и описать мир конкретного лирического произведения;

— художественный мир как отдельных стихотворений, так и всего цикла И. Бродского «Часть речи» предстает в динамике ценностных отношений, в которые вовлечены основные участники лирического со-бытия (поэтическое сознание, адресат лирического послания, мир вещей и природы, язык, Абсолют). Лирический сюжет цикла состоит в качественном изменении ценностной позиции поэтического сознания в диалоге с онтологическими «другими».

Апробация исследования. Основные положения и результаты исследования докладывались и обсуждались на студенческих, аспирантских научных конференциях на факультете филологии и журналистики РТУ (Ростов-на-Дону, 2001, 2002, 2003), на международных конференциях «Литература в. диалоге культур» (Ростов-на-Дону, 2003, 2004), а также международной конференции «Пушкинские чтения — 2005» (Пушкино, 2005), Основные положения диссертации раскрыты в шести публикациях.

Структура н объем исследования. В соответствии с решаемыми задачами диссертационное исследование состоит из введения, двух глав — теоретической и аналитической^ заключения и библиографического списка. Текст диссертации составляет 214 страниц, спиоок литературы включает 289 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, его методологическая база, объясняется выбор предмета и материала, формулируются цель и задачи работы, положения, выносимые на защиту.

В первой главе «"Лирическая сюжетологяя" как способ описания ¡художественного мира лирики» устанавливаются предпосылки возникновения интереса' к исследованию художественного мирз лирического произведения; анализируются основные подходы к миру лирики, сложившиеся в отечественном литературоведении; определяется основная проблема в изучении художественного мира стихотворений — обособленность философско-эстетического (родового) и лингвистически ориентированного подходов; на основании теоретических разработок М. М. Бахтина о диалогичности художественного слова формируется представление о родовых особенностях диалогичности в лирике; исходя из родовых характеристик лирики выделяется комплекс взаимосвязанных аспектов художественного мира лирического произведения, которые позволяют описывать данный мир.

Р разделе первом «Историко-литературные предпосылки интереса к художественному миру лирического произведения» обозначаются основные вехи в истории эстетической мысли и литературы, которые предопределили возникновение интереса к миру лирики.

На переломе ХУШ-ЖХ веков, на который пришлась смена «типов художественного сознания», главным «персонажем» истории литература становится не созданное по установленным законам литературное произведение, а

сама творческая личность. Литературное произведение стало пониматься как выражающее внутренний мир своего творца. Предыдущая эпоха была эпохой «стилевого» (Л. Я. Гинзбург), «готового слова» (А, В. Михайлов). Такое слово изначально было вписано в контекст определенного жанра. Теперь же основные критерии оценки художественного слова черпаются из сферы духа. Это, например, критерии самобытности, народности, историчности и т. д. Однако все они охватывались новым критерием целостности.

Ранее целостность художественного произведения определялась его Принадлежностью той или иной стилевой или жанровой традиции, а потому осознавалась в большей мере как ремесленная проблема. Теперь же, когда литературное произведение открылось миру внешнего и внутреннего, его целостность стала во многом определяться характером взаимодействия этих двух миров в произведении. Художественное произведение приобрело как бы новое измерение, где противостояли друг другу творящий субъект и преображенный им мир внешнего. Критики заговорили о «мироощущениях», «мировоззрениях», «мирови'дениях» поэтов.. Стало широко бытовать словосочетание «художественный мир», В данном случае ситуация в литературе в целом достаточно точно отражает перемены в развитии поэзия. Только на переломе Х1Х-ХХ веков появляются предпосылки для научных подходов к миру лирического произведения.

Во втором разделе «Проблема исследования мира лирического произведения в современном литературоведении» анализируются основные подходы к миру лирики, сложившиеся в отечественном литературоведении.

В частности, можно выделить два основных подхода: 1) с точки зрения особенностей технического исполнения стихотворения и 2) прочтение лирического произведения с эстетико-философскнх позиций. Первый подход сориентирован на методическую базу лингвистики. Второй можно назвать родовым, поскольку он ориентируется обыкповепио на те или иные элементы художественной картины мира, которые, в свою очередь, укоренены в родовом содержании литературного произведения.

Предпосылки для формирования указанных подходов к миру лирического произведения сложились в эстетике и литературоведении XIX века. Сложившееся во второй половине XIX века литературоведение перенесло основное внимание с эстетических особенностей литературы на поэтические формы. А. Н. Веселовский одним из первых начал исследовать общеэстетические принципы в рамках изучения поэтических форм, которые рассматривались в исторической эволюции. Учением А. II, Веселовского был указан путь для «морфологического» анализа отдельных произведений, методику которого разработают в начале XX века русские формалисты (В. Шкловский, Б. Томашевский, 10. Тынянов, Б. Эйхенбаум). Русский формализм воспринял также метод сближения поэтики г лингвистикой А. А. Потебни, теория восприятия которого позволяла оставить абстрактную сферу поэтического читателю, а литературоведу-ученому заняться приемами, посредством которых в определенные эпохи поэтическое выражается. Именно в русле формализма складывается стиховедение XX века.

В исследовании лирического произведения формализм исходил из убеждения в том, что лингвистические характеристики поэтического текста исчерпывающе выражают существо данного произведения (Р. Якобсон). Стиховедение, опираясь на лингвистику, стремилось дать науке о поэзии точный научный аппарат для изучения того языка, которым поэзия говорит. Целостность художественного произведения была понята стиховедением формальпо — как композиция, внешнее распределение материала. Изучение стиховых форм надолго стало превалирующим направлением и методом изучения поэзии. Методика была подхвачена русским структурализмом и доведена до уровня научной школы мирового уровня М. Л. Гаспаровым. Художественный мир поэтического произведения в определении М. Л, Гаспарова — это «список тех предметов и. явлений действительности, которые упомянуты в произведении, каталог его образов». При этом каждое существительное в тексте является «образом», а каждый глагол —1 «мотивом». Столь точные определения образов и мотивов, заимствованные у Б. И. Ярхо, нужны М. Л. Гаспарову, чтобы сделать категории художественного мира функциональными. Такая формализация плодотворна тем, что позволяет исследовать художественный мир в рамках изучения композиции лирического произведения. Однако по мере углубления в мир лирического произведения стиховедческой точности становится недостаточно, поскольку читательское понимание ориентируется прежде всего не на количество определенных лексем в частотном словаре произведения, а на целостность его мира. При этом художественная целостность лирического произведения основывается на тончайшей взаимосвязи образов и мотивов.

Родовой подход к лирике, сформировавшийся в русле эстетики (Ф. Шеллинг, Жан-Поль, Г. Гегель и др.), исходит из принципиально иного понимания лирического произведения. Главный критерий произведения здесь целостность, органичность — и это целостность не текста, а художественного мира. Особенность родового подхода в том, что он погружает исследователя в содержательные аспекты Художественного произведения, но почти не дает инструментов для анализа. Исследователь вынужден оперировать такими абстрактными родовыми характеристиками лирики, как субъективность, всеобщность, монологичность, мгновенность и др. Основная проблема родового подхода к лирике очевидна —> перевод его эстетической базы на язык поэтики. Попытки таких «переводов» предпринимались. Наиболее продуктивным было изучение лирики с позиций исторической поэтики (Л, Гинзбург, Б. Корман, С. Бройтмаи). В частности, понимание субъективности как формы авторскою присутствия в художественном произведении, было подробно изучено Б. О. Корманом и его последователями. Данная теория вполне позволяет работать с поэтическим .творчеством автора, обозначать доминанты поэтических миров. В лучших анализах, проведенных последователями Б. О. Кормана, «субъектные сферы» выделялись и в пределах одного стихотворения (например, анализы Л. М. Бинпггок), Однако в отечественном литературоведении разрабатывались лишь отдельные — впрочем, ключевые —1 аспекты художественного мира лирического произведения. При этом родовые характеристики лирики в таких разработках

учитывались' не всегда. Комплексное теоретическое осмысление основных аспектов мира лирического произведения с учетом преломления в них родового содержания в этом контексте представляется весьма актуальным.

В третьем разделе «Диалоги чность лирики: родовые черты» рассматривается как фундаментальная особенность лирики, проявляющаяся на уровне ценностного диалога, в контекст которого, согласно мысли М. М. Бахтина, всегда вписано художественное слово. Несмотря на то, что М. М. Бахтин не занимался специально проблемами лирики, его теория дналогизма оказала значительное влияние на исследователей данного рода литературы.

До М М. Бахтина в осмыслении лирики господствовало гегелевское представление о «единстве субъекта лирического выражения», которое надолго заслонило ценность субъективности, понимаемой как множественность уникальных точек зрения, Теория М. М. Бахтина позволяла возвести уникальность и субъективность отдельной точки зрения в правило: ученый выделил диалог между различными (могущими быть сколь угодно субъективными) «ценностными контекстами» как основополагающую ситуацию, в которой рождается всякий смысл. Речь при этом идет прежде всего не о той или иной прямой сознательной оценке, выраженной в художественном произведении, а об онтологической ценности каждого образа и мотива, которая выражает принадлежность говоримого тому или иному ценностному контексту. Как представляется, щаг, который сделал М. М. Бахтин, для теории лирики особенно продуктивен, поскольку «лирика — своего рода демонстрация ценностей» (Л. Я. Гинзбург).

М. М. Бахтин в «Философии поступка», а затем и в первой главе «Автора и героя в эстетической деятельности» анализирует пушкинское стихотворение «Для берегов отчизны дальней...», обращаясь- к тем сферам лирического стихотворения, которые до Бахтина практически не затрагивались. Речь идет об анализе взаимодействия различных «ценностных контекстов» в художественном мире стихотворения, которые показаны здесь как обусловливающие выбор слова и как организующие целостность мира лирического произведения. Такой подход к поэтическому произведению получил и дальнейшее развитие. Например, тютчевское стихотворение «О чем ты воешь, ветр ночной...» понимается М. М. Гиршманом как развивающееся по ходу произведения «бытие-общение» между «миром духа», который представляет в произведений вопрошающий человек, и . хаосом, который воплощается в образах стихии. Те ценностные «герои», которых выделял Бахтин в пушкинском стихотворении, достаточно очевидны —это лирический герой, героиня и обымающий их автор. Но уже пример гиршмановского анализа показывает, что потенциальные участники организующего художественный мир отношения гораздо разнообразнее — настолько, насколько разнообразными могут быть силы, представляющие в отношениях с человеком мир внешнего. При этом можно выделить особые черты, которые приобретает «бытие-общение» в лирическом произведении. Как представляется, мирообразутощий диалог в лирике лежит не столько в плоскости «автор — герой», сколько в плоскости «автор/герой — мир внешнего». Это

предположение требует некоторых замечаний, касающихся онтологического статуса «внешнего мира» в лирике. В лирике он несколько иной, нежели в эпосе, где мир представлен прежде всего героем, данным извне. В лирике герой принадлежит сфере автора — сфере внутреннего, И роль внешнего «другого» здесь выполняет в первую очередь мир, представленный вещью, предметом, природой, В эпических жанрах вещь всегда выполняла служебную по отношению к герою роль, хотя часто и выполняла при этом сюжетообразукшше функции. В лирике же вещь становится полноценным «другим». ВиешггаЙ мир в данном случае не менее активен, нежели поэтическое сознание — в том смысле, что он заставляет человека прислушиваться к себе. Само представление о мире лирического Произведения как о «бытии-общении» позволяет выявить ключевые аспекты мира, во многом определяющие поэтику лирического произведения.

В разделе «Архитектоника художественного мира лирического произведения» предпринята попытка теоретического осмысления взаимосвязанных аспектов мира лирики, которые складываются в своеобразную «лирическую сюжеталогию». В частности, на основе приведенных родовых особенностей диалогичности лирики можно определить специфику лирического события. Если в эпике событие предстает как действие персонажей в изображаемых времени и пространстве, то в лирике событием является со-бытие, напряженное сосуществование разных «ценностных контекстов», Со-бытис всегда ценностно, оно разворачивается в пространстве поэтического сознания,' особенность которого — его хоровой характер. В поэтическом сознании сливаются ценностные позиции автора и героя. Именно хоровое начало лирики лежит в основании многообразия форм присутствия поэтического сознания в мире лирического произведения. Эта проблематика была исследована Б. О. Корманом, выделившим основные формы поэтического создания в лирике — «автор-повествователь», «собственно автор», «лирический герой» и «герой ролевой лирики». Форма присутствия поэтического сознания в мире лирического произведения зависит от того, каким образом это сознание самоопределяется по отношению к внешнему миру. По этой причине при работе с художественным миром лирического произведения представляется возможным выделять лирическую ситуацию, в которой лирическое высказывание застает поэтическое сознание. Лирическая ситуация — своего рода онтологическая причина лирического высказывания. Особая роль лирической ситуации в художественном мире - стихотворения состоит в том, что именно сю задаются рамки художественного пространства н времени в стихотворении- Между тем лирическую ситуацию можно рассматривать как своеобразную структуру, определяющую и образ поэтического сознания. Лирическая ситуация всегда есть изначальное ценностное соотношение поэтического сознания а «другого». Если лирическое событие понимать как со-бытие, поэтическое сознание — как пространство свершения этого со-бытия, а лирическую ситуацию — как изначальное соотношение участников со-бытия, то лирический мотив можно обозначить как определенное отношение между ценностными центрами художественного мира, которое тяготеет к прямому словесному выражению.

Лирический мотив имеет прежде всего словесную, а не функциональную (как в эпике) природу. Категория мотива является ключевой для мира лирического произведения, поскольку связывает родовое содержание лирики со словесным строем произведения. Однако лирическая ситуация в стихотворении всегда предстает в качественном развитии. При работе с лирическим произведением исследователь сталкивается с развитием мира лирического произведения, зафиксировать которое невозможно на уровне лирических мотивов. Необходима категория, которая выражала бы целостность развивающегося художественного мира лирики. Ею может быть категория лирического сюжета.

Несмотря на то, что лирика в литературоведении традиционно считается несюжетным жанром, исследователями динамика мира лирического произведения затрагивается практически всегда. Можно привести несколько примеров тех выражений, посредством которых исследователи, чьи работы составили сборник «Анализ одного стихотворения», выделяют смысловую динамику художественного мира лирического произведения: «тематическое развитие», «тематическое движение», «лирическое содержание», «динамика развития лирического содержания» и др. В каком-то смысле стихотворение — это поэтический след внутреннего дуги; пройденного поэтическим сознанием. Поэтому важно воспринимать уже созданное лирическое стихотворение как всякий раз становящийся мир, в котором поэтическое сознание проделывает определенный путь. Именно для того, чтобы зафиксировать факт этого пути, необходима категория лирического сюжета. Каждое слово лирического произведения — элемент лирического сюжета, в контексте которого в ходе анализа определяется «вес» поэтического слова.

Таким образом, лирическое произведение может анализироваться не только с точки зрения «техники формы» (композиции, словесного строя и т. д.), но и как архитектоническое единство, в котором раскрывается специфика родового.

Во второй главе «Художествен »ый мир цикла И. Бродскогр "Часть речи"» предпринимается попытка описания мира одного из наиболее значительных произведений лауреата'Нобелевской премии по литературе (1987). При этом используется комплекс теоретически разработанных аспектов художественного мира лирики. Художественный мир цикла «Часть речи» чрезвычайно сложен, что обусловлено повышенной метафоричностью, постоянной сменой точек зрения, внешней несвязуемостью частей целого. Предлагаемые теоретические ориентиры, однако, позволяют реконструировать глубинные связи между образами и мотивами цикла. «Часть речи» является произведением, которое как художественное целое нуждается в реконструкции.

В разделе «Лирический сюжет стихотворения И. Бродского "Ниоткуда с любовью..."» анализируется первое стихотворение цикла «Часть речи».

Синтаксически стихотворение делится на три периода. В первом же явственно выделяются два ценностных контекста — лирический субъект, направляющий свое послание, и адресат этого послания. Лирические мотивы, выражающие отношения между этими ценностными центрами художественного мира, являются ключевыми звеньями в лирическом сюжете стихотворения.

Позиция поэтического сознания сразу определяется в пространстве и времени («ниоткуда», «надцатого мартобря»), Это антиопределение, с самого начала отгораживающее лирического субъекта от мира людей, который измерим в традиционных категориях времени и пространства. Исходная лирическая ситуация: приветствие «с любовью», несмотря на то, что адресат неясен и живет в качественно ином мире. Во втором периоде меняется позиция лирического субъекта — исчезает пространственно-временная неопределенность. «Я любил» — первое лично-человеческое высказывание с высоты «ниоткуда». Мотив любви оказывается увязан с прошедшим (в данном случае грамматическим) временем. Его появление обусловливает драматическое несоответствие ситуации прошлого и настоящего. Слова «я любил тебя» демонстрируют совершешю иные отношения лирического субъекта и адресата. В этих отношениях нет той онтологической чуждости, которой посвящен весь первый период стихотворения. Земная любовь оказывается ценностно важнее, чем высота духа. Позиция поэтического сознания, таким образом, раздваивается: с одной стороны, лирический субъект вне времени и пространства, с другой — он находится в США («один из пяти континентов, держащихся на ковбоях»), переживая разлуку с любимой. Третий период — самый длинный (8 строк), однако самый динамичный. Начинается финальный период обнаружением лирического субъекта в пространстве. Динамика пространства очевидна — от общего к частному, с высоты «на самое дно». Пространство внешнее — от континента до городка — обрамляется, с одной стороны,. отсутствием пространства и времени, с другой — интимным пространством внутри дома. Внешнее пространство в каком-то смысле оказывается освоенным поэтическим сознанием и мировоззренчески, и эмоционально. Между тем. показательно движение взгляда: всматриваясь в пустоту, лирический субъект различает в ней континент, городок н наконец себя, находящегося на пике человеческой драмы. Формируется окончательное представление о двойственности позиция поэтического сознания: с одной стороны, выделяется образ внеположенного изображаемому миру автора-творца, с другой — образ лирического героя, застигнутого на пике переживания. У этих двух лирических «я» разные адресаты. Адресат автора-творца неопределим, потому лирический субъект обращался к нему на «вы» («не ваш, но...»). А адресат лирического героя конкретен — к нему лирический субъект обращается уже на «ты», а главное — он помнит его «черты», которые и повторяет «всем телом». И с определением пола адресата тоже проблем не возникает, учитывая, что герой-мужчина страдает «ночью на простыне».

Лирический сюжет в «Ниоткуда с любовью...», основывающийся на постоянной смене ценностных позиций говорящего, воплощает особенности поэтики стихотворения и цикла «Часть речи» в целом. Для поэтического сознания в лирическом произведении характерно хоровое единство героя и автора. В «Ниоткуда с любовью...» — как и во всем цикле «Часть речи» — это хоровое единство постоянно грозит разрушиться. Суть лирического сюжета — ив случае с отдельным стихотворением, и с целым циклом — в преодолении человеческой драмы с позиций автора-творца.

В разделе «Основные лввяи лирического сюжета в цикле "Часть речи"» предпринимается попытка описания художественного мира цикла в целом. Описание складывается из четырех дополняющих друг друга параграфов, каждый из которых посвящен .динамике одного из магистральных ценностных отношений цикла. Запутанные и разнообразные образы и мотивы, характерные для «Части речи», на ценностном уровне предстают ъ своем единстве.

Выделить основные ценностные контексты можно уже после анализа первого стихотворения цикла. Гак, например, отчетливо выделяется особый, сложный по своей структуре, включающей автора-творца и лирического героя, контекст поэтического сознания, вступающего в ценностные отношения с разного рода «другими». Речь идет прежде всего об адресате послания. В качестве отдельной онтологической силы выделяется внешний мир, разлучающий лирического героя с любимой и в дальнейшем в цикле предстающий как сила, определяющая судьбу лирического героя. Третий «другой» — язык. Словом «ты» в «Ниоткуда с любовью...» можно взбить подушку; оно предметно, вещественно. Слово, обладающее свойствами вещи, причастное внешнему миру, определяет новый ценностный контекст, который на протяжении цикла как бы осваивается поэтическим сознанием. Именно посредством языка в «Части речи» преодолевается человеческая драма. Ценностный контекст слова определяет позицию автора-творца в цикле. Четвертый «другой» — Абсолют. Эта ценностная сила ни разу не названа в цикле прямо, но, тем не менее, проглядывает в целом ряде поэтических образов (море, язык, пустота, холод и т. д.). Речь идет о вненаходимой силе, определяющей мир лирического героя и автора-творца. Это метафизическое измерение образов Бродского, Именуемое в других стихотворениях того же периода прямо (например, «Ничто» в стихотворениях «Бабочка», «Лагуна» и др.). Абсолют — последний метафизический предел, который в «Части речи» также становится контекстом, по отношению к которому самоопределяется поэтическое сознание.

В параграфе «Поэтическое сознание.— адресат: послание меняет адресата» прослеживается эволюция ценностных отношений, связывающих указанных участников лирического со-бытия. Ценностное отношение поэтического сознания и адресата развивается в двух пересекающихся плоскостях. В одной из них формируется образ автора-творца, который направляет послание неизвестному адресату, в другой — образ лирического героя, обращающегося к любимой женщине, от которой его отделяет пространство.

В большинстве стихотворений цикла образ отсутствующего адресата является своеобразной первопричиной разнообразных образов пустоты. Тема отсутствия дорогого человека :— это своеобразное метафизическое измерение предметного мира, окружающего лирического героя. Если некому сказать «доброй ночи», значит, предметный мир размыкается в пустоту «ниоткуда», теряя пространственную и временную определенность. Своеобразный итог отношения лирического героя с женщиной подводится в одиннадцатом стихотворении цикла — «Ты забыла деревню, затерянную В болотах,..», Любовь предстает как ошибка

на фоне действия высших сил. В первом стихотворении это были силы разделяющего пространства, здесь же — это время, которое заставляет забывать даже место, «где мы любили». Происходит характерное для поэтики цикла метафизическое заострение лирической ситуации: до своего логического конца доводится способность времени стирать человеческую память. Одиннадцатое стихотворение цикла фактически завершает линию развития человеческих отношений лирического героя и адресата. Далее происходит качественное изменение этих отношений.

Уже в следующем стихотворении появляются атрибуты другого мира — мира, в котором совершается акт творения: появляются образы письма («борзопись»),' бумаги («писчая»), самого «тихотворения», обозначающего как процесс, так и результат творчества. Таким образом, па уровне образов и мотивов мир лирического героя цикла начинает подменяться миром автора-творца, который предстает как ценностная перспектива жизни лирического героя. Ключевым в динамике отношения поэтического сознания и адресата является пятнадцатое стихотворение. Здесь впервые в цикле появляется дистанция между изображаемым (героем) и изображающим (автором-творцом). Носитель личной человеческой трагедии вдруг становится прямым объектом изображения. Появление местоимения «ты», обращенного автором-творцом одновременно к адресату и к своей человеческой ипостаси, обнажает лирический сюжет преодоления' человеческой драмы словом. Для драмы найдена форма, позволяющая автору-творцу подняться над нею, частично отгородившись от мира лирического героя, и в то же время расширить лирическое «я» за счет универсального значения «ты» — теперь опыт лирического героя мог бы примерить на себя любой читатель. Примечательно, что лирический герой также становится одним из адресатов автора-творца, чья ценностная позиция достигает апогея в предпоследнем стихотворении цикла, образ из которого дал название всему циклу («От всего человека вам остается часть / речи»). Лирическому герою предлагается принять опыт, извлеченный автором-творцом.

Организующая роль ценностного диалога между поэтическим сознанием и внешним мирам возрастает от стихотворения к стихотворению — этот диалог становится одним из центральных в цикле. Описанию данной линии отношений посвящен параграф «Поэтическое сознание — мир вещей и природы: приятие бесчеловечных истин».

Развивается диалог в двух плоскостях —по вертикали автора-творца и по горизонтали лирического героя. На протяжении цикла взгляд лирического «я» на внешний мир изменяется.», Это изменение отражает глубинную эволюцию ценностной позиции поэтического сознания, его качественное преображение. Цивилизации у Бродского противостоит Природа. Вещь как один из образов внешнего мира принадлежит цивилизации И не принадлежит Природе. Вещь, согласно этой логике, онтологически несамостоятельна, зависима от человека. Природа же, напротив, неконтролируема, она — диктатор по отношению к человеку. Образы «вещи» и все многообразие предметов лежат в горизонтальной плоскости мира; «природа», стихия («холод», «вода» и т. д.) — образы.

формирующие в цикле «Часть речи» ценностную вертикаль, иерархию человека. Л уже человек организует мир цивилизации, «оставляет на вещи след». Оставляя след, человек входит в сферу исторического. Однако гармонию этих закономерностей в цикле разрушает мотив несоответствия следа происшедшего тому, что произошло. Так, пересекший века «оттиск "доброй ночи"» из четвертого стихотворения цикла не сохраняет трагедии одиночества и любой другой личной трагедии. Оказывается, что след — это явление не человеческого, а прежде всего «бесчеловечного» ряда, и потому человек из истории, по большому счету, исключен. След — это образ, предваряющий центральную метафору цикла — «части речи», черных букв на белой бумаге, в которые в конечном счете необратимо превращается человек. Эти истины открываются не лирическому герою, но автору-творцу, который как бы осваивает сферу «бесчеловечного».

Внешний мир в цикле «Часть речи» предстает как ценностный контекст, по отношению к которому онтологическая позиция поэтического сознания раскрывается особенно многообразно. Отношения с внешним миром в цикле большей частью организованы оценками косвенными, запрятанными в сложных метафорах Использование ценностных контекстов как ориентиров при работе с поэтическим произведением дает возможность распутывать такие метафоры^ анализировать их по субъектам действия.

Прослеживая развитие лирического сюжета в двух указанных плоскостях, можно заметить, что в отношения поэтического сознание с внешним миром, адресатом часто вклинивается иная ценностная сила — язык. Однако язык в цикле «Часть речи» — внешняя онтологическая сила, постепенно обретаемая поэтическим сознанием в качестве «другого». При этом появление этой силы оказывается следствием ценностных перемен, происходящих в самом лирическом «я». Данная линия развития лирического сюжета проанализирована в параграфе «Поэтическое сознание — язык: осознание перспективы».

Уже в первом стихотворении цикла слово («мычащее "ты"») предстает предметным, вещным, способным взбить подушку, оставить на ней след. Согласно логике образа если человек способен произносить слова ■— значит, он тем самым способен и создавать предметный мир, мир цивилизации, развалин прошлого, представляемых как свод следов. На уровне логики мотивной взаимосвязи здесь уже закладывается онтологическая основа для позиции автора-творца. Во втором стихотворении непрямым уподоблением языка со «снегом» подчеркивается также принадлежность слова миру внешнему. В четвертом стихотворении возникает образ слова-следа. След приравнивается к слову именно потому, что его нужно суметь прочитать. Но прочитать его невозможно: от всей трагичной ситуации прошлого в настоящем остался только след «доброй ночи» — ситуации высказывания слово не сохраняет. Здесь появляется обратная логика уподобления слова и мира: теперь не слово уподобляется миру внешнего, а сам мир к четвертому стихотворению осознается поэтическим сознанием как слово. Таким образом, с позиции автора-творца, предметной действительностью можно управлять — выбирая слово. Как бы демонстрируя эту способность, далее автор-

творец несколько раз экспериментирует с грамматикой, внося тем самым изменения в порядок мира. Язык становится системой координат, исходя пз которой рассматривается мироздание. Таким образом, мир оказывается понят как высказывание, частью которого является лирический герой — но не автор-творец.

Для лирического «я» есть два мира: мир-книга, представленный следом-словом и существующий в ценностном контексте автора-творца, и мир стихии, который лирический герой воспринимает непосредственно. Это разделение четко просматривается во второй части цикла. Мотив свободы, звучащий в последнем стихотворе кии цикла, можно понимать как возможность, не обращая внимания на время, «читать» мир-книгу, как заблагорассудится («с любого места»). Такова свобода наблюдателя («Это — ряд наблюдений»).

Параграф «Поэтическое сознание — Абсолют: отражение пустоты» завершает раздел, в котором проводится описание художественного мира цикла «Часть речи». Абсолютом здесь условно названа невыраженная в цикле прямо универсалия, присутствие которой, однако, угадывается. Основная характеристика Абсолюта — вненаходимость миру, ценностная первичность по отношению к нему. Абсолют задает ценностную вертикаль миру, в котором ощущает себя поэтическое сознание. Свойства Абсолюта распознаются в целом ряде образов цикла «Часть речи», что и позволяет вывести этот образ в качестве самостоятельного «другого», присутствие которого поэтическое сознан ис постоянно ощущает. Это выражается в постоянных образах пустоты, которыми наполнен цикл («ниоткуда с любовью», «вечер с вином в нигде» и т. д.), Вненаходимость по отношению к миру — исходная онтологическая ситуация, в которой вообще возможно появление образа Абсолюта.

Отологическую структуру Абсолюта в «Части речи» можно уподобить одному из постоянных образов цикла: белому листу, на котором появляются черные буквы. Так, во втором стихотворении слово «прощай» «чернеет» на белом «снегу», «Снег» — один из образов пустоты, в том числе пустоты белого листа. «Белое» (пустота) и «черное» (слово) — две онтологические силы, определяющие логику мироздания, две стороны Абсолюта. Обе эти силы в цикле неразрывны —г причем не вследствие своей очевидной противопоставляемости, а в силу одноприродности, принадлежности единому ценностному контексту Абсолюта. Лирическое «я» балансирует где-то на грани внешнего мира и Абсолюта, готовое в любой момент податься в ту или иную любую сторону. Свобода, которая звучит в цикле заключительным аккордом, здесь предстает как свобода выбора между пустотой, в которой находится автор-творец, в жизнью. Свобода в цикле «Часть речи» — это «возможность выйти из дому», из объятий языка и вернуться обратно. Но эта свобода выбора никак не влияет на результат, который вссгда один и тот же: человеческое с точки зрения Абсолюта сводится к нечеловеческому — к букве на белом листе.

Если обобщить логику лирического сюжета цикла «Часть речи», то его можно представить как эволюцию ценностной позиции поэтического сознания от роли лирического героя до опыта автора-творца. Эта эволюция выражается всей образной системой цикла. Показать, что эта эволюция охватывает весь материал

произведения, организуя его как художественную целостность, — такой была одна из производных задач данной работы. Как представляется, предлагаемый подход к циклу может дополнять лингвистические и стиховедческие работы, посвященные «Части речи» (В. Полухина, ГО. Пярлн, Х- Ким, Дж, Смит, А. Гринбаум и др.). Проведенный анализ показывает, что представление об определенной архитектонике художественного мира лирического произведения позволяет отслеживать особенности ее воплощения в конкретном стихотворении или сложном поэтическом образовании, каким является цикл И, Бродского «Часть речи».

В Заключении подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы развития темы.

Основные положении диссертаций изложены в следующих публикациях:

1. Козлов В. Родной и чужой язык в цикле И.Бродского «Часть речи» // Литература в диалоге культур. Материалы международной научной конференции (Ростов-на-Дону, 18-21. октября 2003 года). — Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2003. — С. И 7-120 <0,25 п.л.)

2. Козлов В. Постановка проблемы лирического сюжета // Тезисы докладов молодых исследователей. — Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2004. — С. 60-63.(0,25 пл.)

3. Козлов В. О диалогичностн лирики // Литература в диалоге культур. Материалы международной научной конференции, — Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2004. — С. 146-152. (0,44 п.л.)

4. Козлов В. Образный строй лирики: онтологический аспект // Пушкинские чтения-2005. Материалы X международной научной конференции «Пушкинские чтения» (6 июня 2005 г.). — СПб.: САГА, 2005. — С.216-221 (0,38 п. л.) ;

5. Козлов В, Непереводимые годы Бродского. Две страны и два языка в поэзии и прозе И.Бродского 1972-1977 годов // Вопросы литературы, 2005, Ха 3. — С. 155-186. (2 пл.)

6. Козлов В, Об онтологическом статусе ключевых слов в лирическом произведении // .Труды аспирантов и соискателей Ростовского государственного университета.:. Т. XI. — Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ,2005, — С. 177-179 (0,19п.Л.)

Поцп. кпеч. 09.10.2006 Объем 1 п л. Заказ №. 148 Туф 100

Типографш МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Козлов, Владимир Иванович

Введение.

Глава 1. «Лирическая сюжетология» как способ описания художественного мира лирики.

1.1. Историко-литературные предпосылки интереса к художественному миру лирического произведения.

1.2. Проблема исследования мира лирического произведения в современном литературоведении.

1.2.1. Лирика в теориях А.Н. Веселовского и А.А. Потебни: фундамент науки XX века.

1.2.2. Лингвистически ориентированный подход к поэзии.

1.2.3. Родовой подход к лирике и проблема его научного применения.

1.3. Диалогичность лирики: родовые черты.

1.4. Архитектоника мира лирического произведения.

1.4.1. Специфика лирического события.

1.4.2. Хоровое начало поэтического сознания.

1.4.3. Лирическая ситуация: исходный пункт художественного мира.

1.4.4. Лирический мотив как «ключевое слово».

1.4.5. Лирический сюжет как художественный мир в становлении.

Глава 2. Художественный мир цикла И. Бродского «Часть речи».

2.1. Лирический сюжет стихотворения

И. Бродского «Ниоткуда с любовью.».

2.2. Основные линии лирического сюжета в цикле «Часть речи».

2.3.1. Поэтическое сознание — адресат: послание меняет адресата.

2.3.2. Поэтическое сознание — мир вещей и природы: приятие бесчеловечных истин.

2.3.3. Поэтическое сознание — язык: осознание перспективы.

2.3.4. Поэтическое сознание— Абсолют: отражение пустоты.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Козлов, Владимир Иванович

Художественный мир — самый трудноструктурируемый аспект формы лирического произведения. Отечественная наука о поэзии сложилась таким образом, что наиболее изучаемым аспектом лирического произведения оказался поэтический язык, исследование которого предполагает ориентацию на лингвистические методики работы с текстом. M.JT. Гаспаров объясняет причины такого приоритета: «Филология с древнейших времен изучала в художественной речи именно то, чем она непохожа на нейтральную речь <.>. На уровне же образов, мотивов, эмоций, идей <.> выделить необычное гораздо труднее. Казалось, что все предметы и действия, упоминаемые в литературе, — такие же, как те, которые мы встречаем в жизни: любовь — это любовь, которую каждый когда-нибудь переживал, а дерево — это дерево, которое каждый когда-нибудь видел; что тут можно выделять и систематизировать? Поэтому теории образов и мотивов античность нам не оставила, и до сих пор эта отрасль филологии даже не имеет установившегося названия: иногда (чаще всего) ее называют "топика", от греческого "топос", мотив; иногда — "тематика"»1. Таким образом, проблема научного подхода к художественному миру лирического произведения остается открытой для теоретических разработок.

Сам термин «художественный мир» был осмыслен в отечественном литературоведении уже в XX веке. Первым о «внутреннем мире» художественного произведения заговорил Д.С.Лихачев, после чего термин у неоднократно переосмыслялся и использовался в научной литературе". Называя особым «миром» художественную реальность, создаваемую литературным Об «идейно-образном уровне» М.Л. Гаспаров пишет: «В нем два подуровня: во-первых, идеи п эмоции (например, идеи: «жизненные бури нужно встречать мужественно» или «любовь придает сил»; а эмоции: «тревога» и «нежность»); во-вторых, образы и мотивы (например, «тучи» — образ, «собралися» — мотив.)» (Гаспаров М.Л. «Снова тучи надо мною.» Методика анализа // Он же. Избранные труды. Т. II. О стихах. М, 1997. С. 12-13). Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. №8. С. 74-87; Бочаров С.Г. О художественных мирах. М., 1985; Фоменко И.В., Фоменко Л.П. Художественный мир и мир, в котором живет автор // Литературный текст: проблемы и методы исследования, IV, Сб. научных трудов. Тверь, 1998. С. 3-10. произведением посредством художественного слова и неотделимую от него, литературоведы зачастую варьируют эпитеты — «поэтический», «внутренний», «художественный». В качестве одного из наиболее основательных исследований, посвященных данному аспекту литературного произведения, можно выделить докторскую диссертацию В.В. Федорова «Поэтический мир как литературоведческая категория». Ученый отмечает, что в науке о литературе термин «художественный мир» употребляется в совершенно разных значениях3, и показывает разницу между синонимами, отгораживаясь от лингвистической трактовки мира литературного произведения, который, в частности, предложил М.И. Борецкий в статье «Художественный мир и частотный словарь поэтического произведения (на материале античной басни)»4. В.В. Федоров формулирует такое понимание мира литературного произведения, при котором «поэтическое событие, совершающееся в поэтическом мире» предстает как «единая внутренняя форма как жизненного (фабульного) события, так и события его словесного изображения (сюжетного)»5. Для данного исследования наиболее важно в работах В.В. Федорова понимание художественного мира (хотя ученый говорит о мире поэзии вообще) как особой сферы, в которой теснейшим образом оказываются связаны сферы жизни и литературы. Это безусловно относится и к миру конкретного литературного произведения.

Предложенное В.В. Федоровым литературоведческое понимание художественного мира в историко-литературном контексте основано на традиции рефлексии над эстетической природой литературного произведения, расцвет которой пришелся на перелом XVIII-XIX веков. На этот период

3 «"Художественный мир" оказался синонимом "художественного мира"», — отмечает ученый (Федоров В.В. Поэтический мир как литературоведческая категория. Дисс. на соиск. степени докт. филол. наук. 10.01.08. Донецк, 1988. С. 5. Теоретические идеи В.В. Федорова были развиты и в других работах ученого: Федоров В.В. О природе поэтической реальности. М., 1984; Федоров В.В. Поэтический мир и творческое бытие. Донецк, 1994; Федоров В.В. Поэтический мир // Теория литературы в 4-х томах. Т. 1. М., 2004).

4 Борецкий М.И. Художественный мир и частотный словарь поэтического произведения (на материале античной басни) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1978. Т. 37. № 5. С. 453-461.

3 Федоров В.В. Поэтический мир как литературоведческая категория. С. 56. пришлись смена «типов художественного сознания»6 и фундаментальные перемены в системе ценностей русской литературы, которые были отчасти обусловлены процессами, происходящими в это же время в западноевропейской философии и литературе. Если до сих пор художественную ценность литературного произведения определяло его соответствие системе поэтических норм, то теперь право устанавливать такие нормы закрепляется за творческой личностью. В этот период, в частности, лирика начинает осмысляться как род литературы, наиболее полно выражающий внутренний мир человека (Г.В.Ф. Гегель, В.Г. Белинский). Соответственно, на смену ремесленным по своей сути критериям оценки поэтического произведения приходит многообразие «содержательных» критериев — народность, историчность, субъективность, гражданственность и т.д. Однако в этом же русле осмысления поэтического формируется и представление о художественной целостности, которое позволяет перенести внимание критика и исследователя с «содержания» на особенности организации того уровня литературного произведения, который уже в этот период начинают называть «художественным миром».

В сферу художественного мира попадают образы литературных героев, взаимоотношения между ними, особенности их изображения наряду с изображением природы, мира вещей и т.д. Все эти элементы начинают пониматься как составляющие авторской картины мира. Особое внимание к художественному миру обусловливалось тем, что в предыдущую литературную эпоху картину мира, создаваемую произведением, предопределял выбранный автором жанр. Теперь стало возможно говорить именно об авторском мирови'дении. Наибольший интерес начали вызывать характеры — в них наиболее явно раскрывается картина мира7. Показателен для критики 1820

6 Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гоинцер П.А., Михайюв А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994. С. 4.

7 Ср. об этом у С.Г. Бочарова: «Смысл поэтического выражения не совпадает с тем, «что изображено», характер в литературе, и в том случае, когда он представляет изображение вполне определенного и знакомого нам по жизни характера, заключает не только знание о нем, но вообще то знание о жизни, ее оценку и представление о ее возможностях и перспективах, которое составляет содержание данного произведения, его

1830-х годов пассаж из статьи И.В. Киреевского о Пушкине: «В этом периоде развития поэзии Пушкина особенно заметна способность забываться в окружающих предметах и текущей минуте. Та же способность есть основание о русского характера» . Очевидно, что в данном случае речь идет о художественном мире Пушкина, но он размыкается в русскую культуру в целом. В дальнейшем — в демократической критике 1860-х годов (А. Чернышевский, Н. Добролюбов, Д. Писарев) — мир произведения часто будет преподноситься лишь как поле решения общекультурных национальных вопросов. Мир литературного произведения в ходе донаучного критического осмысления предстает как сфера, в которой наиболее трудно отделить художественное от внехудожественного. Решением этой проблемы займется литературоведение следующего века.

Ситуация в отечественном литературоведении XX века сложилась таким образом, что категория «художественного мира» разрабатывалась в основном на материале литературных произведений эпических жанров. А в исследовании поэзии ведущую роль с 1920-х годов начало играть стиховедение — наука, изучающая явление стиха и опирающаяся на методы лингвистики и статистики. Идеи философов и критиков предыдущего века, касающиеся родовой природы лирического произведения, а также его особой целостности, стиховедением оказались не востребованы , потому в русле науки о стихе было выработано функциональное лингвистическое представление о художественном мире стихотворения, не отражающее родовых особенностей мира лирического произведения.

Как представляется, лингвистический опыт работы с поэтическими текстами может быть дополнен разработками в сфере архитектоники художественного мира лирического произведения. Под архитектоникой в данном случае понимается «ценностная структура эстетического объекта» — «форма» художественного произведения, представляющая «строй <.> в художественную мысль, разлитую по всем клеточкам и порам поэтического организма, конкретизированную как характеры, обстоятельства, сюжет, речь» (Бочаров С.Г. Характеры и обстоятельства // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Образ, метод, характер. М., 1962. С. 319). котором предстают составные элементы содержания»9. Такая форма наполняется содержанием в сфере родового10 — именно там всегда так или иначе оформляется определенный ценностный ракурс субъекта эстетической деятельности по отношению к внехудожественной действительности. В данной работе термин «архитектоника» применяется исключительно к миру единичного лирического произведения, что позволяет осмыслить его родовое содержание на уровне поэтики. В таком контексте архитектоника может быть понята не только как «ценностная структура» художественного мира, но и как специфическая для данного рода литературы система координат, которая выступает как онтологическое условие возникновения ценностного диалога, организующего мир лирического произведения11.

В первой главе данного исследования предпринята попытка выявить основные аспекты художественного мира, в которых родовые особенности лирического раскрываются наиболее полно. Во второй главе — попытка проанализировать с учетом данных аспектов отдельное стихотворение из цикла И. Бродского «Часть речи», а также весь цикл как художественную целостность, чего до сих пор не предпринималось.

Таким образом, актуальность данного исследования имеет теоретические и историко-литературные предпосылки. С одной стороны, в работе решается проблема теоретического описания художественного мира

8 Киреевский И.В. Нечто о характере поэзии Пушкина // Он же. Критика и эстетика. М., 1979. С. 54.

9 Тамарченко Н.Д. Архитектоника // Он же. «Эстетика словесного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001. С. 169-171. Об «архитектонической форме» художественного произведения в противопоставлении форме композиционной см. Бахтин ММ. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Он же. Работы 1920-х годов. Киев, 1994. С. 269-271, 305. Ср. также определение архитектоники как принципа организации изображаемого у П.А. Флоренского (Флоренский П.А. Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях. М., 1993. С. 115-117).

1 См. об этом Тамарченко Н.Д. «Композиция и архитектоника» или «композиция и конструкция»? (М.М. Бахтин н П.А. Флоренский)// Он же. «Эстетика словестного творчества» Бахтина п русская религиозная философия. М„ 2001. С. 90. Впрочем, необходимо оговориться, что в данном исследовании термин «архитектоника» используется все же в несколько ином значении, нежели у М.М. Бахтина. Поскольку ученый пишет прежде всего об архитектонике «эстетического объекта», то одним из главных участников осуществления такого объекта объяснимо является читатель. Именно в его сознании осуществляется эстетический объект. Это неоспоримо. Однако в данном исследовании сфера отношений автора и читателя не проблематизнруется. Изначально допускается, что художественный мир лирического произведения обладает эстетической ценностью. Когда проблема читательского восприятия отходит на второй план, оказывается, что отношения автора-читателя являются не единственным уровнем ценностной организации художественного мира. Особенно очевидно это в лирике, где организующим оказывается ценностный диалог поэтического сознания с «другим», роль которого может выполнять любой предмет, вызвавший реакцию поэтического сознания. лирического произведения, с другой — теоретические наработки применяются при исследовании конкретного историко-литературного материала, а именно ключевого для поэтического творчества лауреата Нобелевской премии (1987) И. Бродского поэтического цикла «Часть речи».

Состояние научной разработанности темы. В работе выделяются прежде всего направления философской и литературоведческой мысли, в рамках которых намечались и развивались пути понимания специфики художественного мира лирического произведения.

Философско-эстетическое осмысление родового начала лирики в трудах Г. Гегеля, Ф. Шеллинга, Жан-Поля и др., продолженное на русской почве кружком «любомудров», В.Г. Белинским и последующей литературной критикой, а также представителями

10 советского литературоведения (Г.Н. Поспеловым, В.Д. Сквозниковым и др.).

Учение А.Н. Веселовского, который первым попытался разработать теорию литературных родов на историко-литературном материале. В результате ему удалось показать, каким образом до сих пор умозрительное родовое содержание воплощается в конкретных поэтических формах. Так, в качестве зерна, из которого вырастет лирика, А.Н. Веселовский демонстрирует «психологический параллелизм». Этот подход оказался востребован учеными, которые уже в XX веке занимались исторической поэтикой на материале лирики, —10. Тынянов, О. Фрейденберг, Л.Я. Гинзбург, Б.О. Корман, В.В. Кожинов, В.Д. Сквозников, В.Э. Вацуро, С.Н .Бройтман, И.О. Шайтанов, О.В. Зырянов13.

12 Гггель Г. Лекции по эстетике. В 2 томах. СПб., 2001. Шеллинг Ф. Философия искусства. СПб., 1996. Гегелевские идеи о лирике были подробно проанализированы в работах советских ученых: Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. М., 1976; Сквозников В.Д. Лирика // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М., 1964. С. 173-238; Сквозников В.Д. Лирический род литературы // Теория литературы. Т. III. Роды и жанры. М., 2003. С. 394-421.

13 Вацуро В.Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа». СПб., 2002; Бройтман С.Н. Русская лирика XIX — нач. XX в. в свете исторической поэтики (субъектно-образная структура). М., 1997; Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 2004; Гинзбург Л.Я. О лирике. М., 1997; Кожинов В.В. Книга о русской лирической поэзии XIX века. Развитие стиля и жанра. М., 1978; Корман Б.О. Лирика и реализм. Иркутск, 1986; 8

Разработка М.М. Бахтиным философско-эстетической проблематики различия между «автором и героем в эстетической деятельности» легла позднее в основу представления о диалогичности слова, в котором воплощаются голоса нескольких субъектов. Учение М.М. Бахтина, предметом которого стало слово как высказывание, заложило теоретическую основу для новых подходов к лирическому произведению. Идеи М.М. Бахтина с проекцией на материал лирики были развиты М.М. Гиршманом, Б.О. Корманом, С.Н. Бройтманом, Л.Ю. Фуксоном14. В разработках этих ученых мир лирического произведения предстает как диалогичный — как пространство ценностного спора между участниками совершаемого здесь «бытия-общения» (М.М. Гиршман).

Наработки, сделанные в русле стиховедения Ю.Н. Тыняновым, P.O. Якобсоном, В.М. Жирмунским и др15. Стиховедческое направление развивают и работы русских структуралистов о поэзии. Прежде всего, речь идет о стиховедческих исследованиях Ю.М. Лотмана, Ю.И. Левина, А.К. Жолковского, И.П. Смирнова16, а также наиболее значимые для отечественного стиховедения труды М.Л. Гаспарова17, в которых категория художественного мира стихотворения становится предельно функциональной.

Зырянов О.В. Эволюция жанрового сознания русской лирики: феноменологический аспект. Екатеринбург, 2003; Сквозников В.Д. Русская лирика. Развитие реализма. М., 2002; Тынянов Ю. Архаисты и Пушкин // Он же. Архаисты и новаторы. Л., 1929. С. 87-227; Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997; Шайтанов И.О. Мыслящая муза. «Открытие природы» в поэзии XVIII века. М., 1989.

J Бахтин М.М. Проблемы творчества/поэтики Достоевского. Киев, 1994; Бахтин М.М. Работы 20-х годов. Киев, 1994; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Бройтман С.Н. Лирика в историческом освещении // Теория литературы в 4 томах. T.III. Роды и жанры. М., 2003. С. 421-467; Гиршман М.М. Литературное произведение: теория художественной целостности. М., 2002; Корман Б.О. Некоторые предпосылки изучения образа автора в лирической поэзии (Понимание лирики как системы) // Проблема автора в художественной литературе. Воронеж, 1967. С. 7-24; Фуксон Л.Ю. Проблема интерпретации и ценностная природа литературного произведения. Диссертация. докт. филол. наук. Кемерово, 2000. b Жирмунский В.М. Теория стиха. Л., 1975; Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Он же. Литературная эволюция. Избранные труды. М., 2002. С. 29-166; Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.

16 Жолковский А.К. Избранные статьи о русской поэзии. М., 2005; Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К понятиям «тема» и «поэтический мир» // Труды по знаковым системам. VII. Тарту, 1975. С. 143-170; Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998; Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике. // Ю.М.Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994; Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996; Смирнов И. Художественным смысл и эволюция поэтических систем // Он же. Смысл как таковой. СПб., 2001. С. 15-225.

17 Гаспаров М.Л. Избранные труды. В 3 томах. М., 1997.

Проблема «перевода» эстетического подхода к лирическому произведению на язык его поэтики является наиболее актуальной. Обращаясь к сфере художественного мира лирики, исследователь особенно очевидно сталкивается с принципиальной неотделимостью абстрактного родового начала и конкретного поэтического слова. До сих пор эти два начала лирического произведения зачастую исследуются в отрыве друг от друга. Если в русле исторической поэтики этот разрыв, как правило, преодолевается, то при исследовании отдельных лирических произведений проблема пока остается актуальной. Хотя очевидно, что и на уровне мира одного стихотворения родовое и словесное «работают» друг на друга: родовое начало направляет поэтическое слово, но именно слово при этом делает воплощение родового уникальным. При исследовании художественного мира лирического произведения необходим такой теоретический аппарат, который позволял бы учитывать родовые особенности лирики и при этом не упускал бы из виду словесный строй стихотворения.

В данном исследовании основными аспектами художественного мира лирического произведения предлагается считать лирическое событие, поэтическое сознание, лирические ситуацию, мотив и сюжет. Терминология, используемая для обозначения основных аспектов художественного мира лирического произведения, широко употребляется в критической литературе, однако с теоретической точки зрения осмыслена в разной степени основательно. Можно особо выделить исследования поэтического сознания, осуществленные Б.О. Корманом18, С.Н. Бройтманом19, теоретическое осмысление В.А. Грехневым и Ю.М. Лотманом термина «лирический сюжет»20. Между тем, представляется недостаточной теоретическая разработка родовых особенностей лирического события, лирической ситуации, лирического мотива.

IS Кормач Б.О. Заметки о проблеме автора // Проблема автора в художественной литературе. Воронеж,

1972; Корман Б.О. Некоторые предпосылки изучения образа автора в лирической поэзии (Понимание лирики как системы) // Проблема автора в художественной литературе. Воронеж, 1967. С. 7-24; Корман Б.О. О соотношении понятий «автор», «характер» и «основной эмоциональный тон» // Проблема автора в художественной литературе. Воронеж, 1969. С. 5-10.

19 Бройтман С.Н. Лирика в историческом освещении // Теория литературы в 4 томах. Т. III. Роды и жанры. М., 2003. С. 421-467.

Нужно отметить также, что основные категории, в которых преломляется художественный мир лирического произведения, нуждаются в комплексной разработке, которая подразумевает осмысление каждой категории как части целого - самого художественного мира. По этой причине в данной работе предлагается говорить не просто об отдельных аспектах мира в лирике, а об архитектонике данного мира как художественной целостности.

Таким образом, объектом данного диссертационного исследования является художественный мир лирического произведения.

Основной целью работы является выделение основных поэтологических аспектов мира лирического произведения, ориентация на которые позволяет описать его художественный мир. В частности, описать мир цикла И. Бродского «Часть речи».

Выполнение заявленной цели обусловило постановку и рассмотрение следующих задач: проанализировать основные подходы к художественному миру лирического произведения, сформировавшиеся в отечественном литературоведении; показать, каким образом представление о диалогичности художественного слова, предложенное М.М. Бахтиным, будучи проецированным на лирику, выражает ключевые родовые характеристики художественного мира, произведения, принадлежащего к данному роду литературы; исходя из особенностей осуществления диалогичности в лирике, выявить основные аспекты художественного мира лирического произведения; на основе выделенных аспектов мира лирического произведения сформировать категориальный аппарат, позволяющий корректно анализировать и интерпретировать конкретные поэтические тексты;

20Грехнев В.А. Лирический сюжет в поэзии Пушкина// Болдинские чтения. Горький, 1977. С. 4-23. в ходе анализа стихотворения цикла И. Бродского «Часть речи», а также всего цикла показать, что предложенный подход, задавая систему специфичных для лирики теоретических координат, позволяет описывать мир наиболее сложных для анализа поэтических текстов, художественная целостность которых подчас неочевидна.

Предметом исследования избран цикл И. Бродского «Часть речи».

С теоретической точки зрения, выбор на роль исследуемого лирического произведения поэтического цикла неслучаен. Цикл, как свидетельствуют разработки таких теоретиков вопроса, как М.Н. Дарвин, J1.E. Ляпина, В.А.

21

Сапогов, И.В. Фоменко , вполне может приравниваться к целостному лирическому произведению. С той только поправкой, что художественная целостность цикла по своей природе «вторична», поскольку «создается как бы на основе первичной целостности составляющих ее художественных 22 произведений» . Однако способность лирических произведений объединяться в «метажанры» некоторые исследователи считают приобретенной — в начале XIX века: «Романтизм формировал качественно иной контекст: лирическое переживание соотносилось с личностью, которая закономерно играла роль системообразующего фактора»; «стихотворения одного поэта легко вступают друг с другом в диалогические отношения как разные высказывания одной личности. Так образуются предпосылки к формированию разнообъемных контекстов»23. Как известно, выявление циклов в творчестве автора и аргументация в пользу гипотезы особого рода целостности, в которую складываются те или иные произведения, может становиться отдельной задачей исследователя. Однако формально контекст цикла И. Бродского «Часть речи» не вызывает сомнений в целостности, поскольку является авторским. «"Часть речи" — авторский цикл, т. е. система стихотворений, воплощающих систему

21 Дарвин М.Н. Проблема цикла в изучении лирики. Диссертация. докт. филол. наук. Кемерово, 1983; Фоменко И.В. Поэтика лирического цикла. Диссертация. докт. филол. наук. Калинин, 1989; Ляпина Л.Е. Лирический цикл в русской поэзии 1840-1860-х годов. Л., 1977; Сапогов В.А. О некоторых структурных особенностях лирического цикла А. Блока // Язык и стиль художественного произведения. М., 1966. Дарвин М.Н. Художественная циклизация лирики // Теория литературы. T.III. Роды и жанры. М., 2003. С.481.

23 Фоменко П. В. Поэтика лирического цикла. С.32-33. авторских взглядов. Как целостное высказывание, он завершен и самодостаточен и, следовательно, завершена и самодостаточна языковая система, в которой воплощено авторское мирочувствование. Его реконструкция предполагает анализ и систематизацию авторского ощущения структурных связей в мире и тех реалий, которые вовлечены в эти отношения»24. Таким образом, проблема жанра в связи с циклом «Часть речи» не затрагивается, хотя данный цикл, например, Е. Семеновой трактуется как поэма, а отдельные

25 стихотворения цикла — как строфы (гиперстрофы) целого . Из работы Е. Семеновой в данном исследовании будет учитываться прежде всего понимание тесной связи между фрагментами целого в цикле.

Учитывая указанные особенности художественной целостности цикла, можно сказать, что это одна из сложнейших форм лирического произведения. Особенна и сложность его художественного мира, складывающегося из самостоятельных фрагментов. Но, как представляется, именно в случае работы с поэтическим материалом высокого уровня сложности предлагаемый здесь теоретический аппарат может оказать наибольшую помощь. Впрочем, чтобы соблюсти полное формальное соответствие теоретической и практической глав, прежде чем начать работу с циклом, отдельно будет проведен анализ стихотворения «Ниоткуда с любовью.», открывающего «Часть речи». Результаты этого анализа станут отправной точкой в работе с целым цикла.

Обращение к циклу «Часть речи» неслучайно и в контексте творчества И. Бродского.

Интерес исследователей к наследию Бродского", как представляется, вызван двумя разными контекстами. Это контексты судьбы поэта-эмигранта27 и

24 Фоменко И.В., Балабаева В.А., Балабаева М.А. Опыт реконструкции мироощущения И.Бродского («Часть речи»)// Поэтика Иосифа Бродского. Тверь, 2003. С. 343.

Семенова Е. Поэма Иосифа Бродского «Часть речи» // Старое литературное обозрение, 2001, № 2 (http://ma2azines.russ.rU/slo/2001/2/semen.html).

2f Сам факт интереса неоспорим. По некоторым подсчетам, библиография работ о поэте и его творчестве уже насчитывает около 2500 номеров.

27 Один из исследователей заметил, что сегодня миф о Бродском исследуется гораздо интенсивнее, нежели конкретные произведения поэта. «Количество работ, посвященных исследованию собственно текстов Бродского, сравнительно невелико: заниматься мифотворчеством гораздо интереснее» (Куллэ В. Структура авторского «я» в стихотворении Иосифа Бродского «Ниоткуда с любовью.» // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 137). Само название санкт-петербургского сборника

13 собственно его поэзии, которая также несет в себе черты иноязычной поэтики. Так, О.И. Глазунова пишет о связи поэтики Бродского с поэтикой англоамериканской поэзии: «Интонационный строй стихотворения, нагромождение метафорических образов, создающих настроение, но приглушающих смысл, внезапные переходы от одной темы к другой, которые автор и не пытается объяснить с логической точки зрения, в большей степени соответствуют англоамериканским, чем русским поэтическим традициям»28. Поэзия, которая строится как «нагромождение», предполагает особенные пути создания художественной целостности. На примере поэзии Бродского этот путь становится очевиден: нагромождение совершается на единой эстетико-философской мировоззренческой базе, проявляющейся в повторяющихся ключевых образах и мотивах. На эту особенность поэзии Бродского указывают большинство ее исследователей . В результате при обращении к конкретному произведению возникает необходимость реконструкции этой подтверждает слова исследователя. Теме мифа о поэте посвяшена статья В. Полухиной — Полухина В. Миф поэта и поэт мифа // Литературное обозрение. Памяти Иосифа Бродского. 1996, № 3. С. 42-48. Впрочем, надо отметить, что в последние годы появилось несколько научных сборников, посвященных именно произведениям поэта. См., например, «Как работает стихотворение Бродского», М., 2002; «Поэтика Иосифа Бродского», Сб. научн. трудов. Тверь, 2003. s Глазунова О.И. Мотивы оледенения и конца жизненного пути в поэзии И. Бродского 80-х годов (о стихотворении «Эклога 4-я (зимняя)») // Русская литература. 2005, № 1. С. 242. На тему связи поэтики Бродского с англоязычной поэзией существует уже достаточно большая литература. См., например, Шайтанов И. Уравнение с двумя неизвестными. Поэты-метафизики Джон Донн и Иосиф Бродский // Вопросы литературы, 1998, № 6. С. 3-39; Иванов Вяч. Вс. Бродский и метафизическая поэзия // Он же. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т.Н. Статьи о русской литературе. М., 2000. С. 768-777; Нестеров А. Джон Донн и формирование поэтики Бродского: За пределами «Большой элегии» // Иосиф Бродский и мир: метафизика, античность, современность. СПб., 2000; Перотто М. Бродский и английская поэзия: Динамика отношений // Поэтика Иосифа Бродского. Тверь, 2003. С. 366-378; Свердлов М, Стафьева £. Стихотворение на смерть поэта: Бродский и Оден // Вопросы литературы, 2005, № 3. С. 220-245.

24 Первым указанную особенность поэтики И. Бродского отметил М. Крепе, написавший еще в 1984 году монографию «О поэзии Иосифа Бродского» (Ardis Publishers, Ann Arbor, 1984). Ср. его высказывание, развенчивающее представление о «нагромождениях»: «Начиная жить поэзией Бродского, видишь, что вообще мелочных тем она чурается; «мелочь жнзни», пустяк, случайное всегда в конечном счете находит себя звеном в накрепко спаянной цепи необходимого, ведущей в глубинное, коренное, становится единственной и неповторимой приметой времени» (Крепе М. Указ. соч. С. 3. http://lib.ru/BRODSKIJ/kreps.txt). Основная часть книги Михаила Крепса посвящена «лейтмотивным темам» в поэзии Бродского, каковых выделено 12. Ср. также: «Бродский всегда охотно возвращался к своим собственным произведениям: автоцитаты, вариации тем и мотивов — характерная черта его поэтики», — пишет польский исследователь Ядвига Шимак-Рейфер (Шимак-РейферЯ. «Зофья» (1961) // Как работает стихотворение Бродского. М., 2002. С. 13.).

Примечательны также итоговые слова английского русиста Дж. Смита, сказанные после смерти Бродского: «Поэт остался верен себе до конца. Бродский, можно теперь сказать, был из тех поэтов, чьи обычаи и интересы, раз установившись, не меняются» (СмитДж. Взгляд извне. Статьи о русской поэзии и поэтике. М., 2002. С. 470). Речь идет прежде всего о той сфере интересов Бродского, которая на протяжении всей деятельности осталась неизменной. Это своего рода саморазвивающаяся система взглядов, константы которой появились очень рано. Сказанное, конечно, не отменяет эволюции всей системы. мировоззренческой базы, своеобразного «онтологического каркаса»30. Возникает также необходимость такого подхода к произведению, который фиксировал бы определенный этап в развитии главных тем поэта. Именно комплекс постоянных ключевых тем, их поэтическую «диалектику» можно назвать «изюминкой» поэзии Бродского. И хотя большинство этих тем обсуждаются в рамках полунаучных жанров, становясь элементом упомянутого мифа о поэте, тем не менее, и в собственно литературоведческом исследовании, обращающемся прежде всего к тексту произведения, приближение к поэтической картине мира является одной из сверхзадач исследователя.

В данной работе ключевые мотивы предполагается исследовать не в их собственном контексте, который гораздо шире контекста произведения, но в контексте художественной целостности цикла «Часть речи». Иначе говоря, задача, обусловленная спецификой самой поэтики Бродского, состоит в реконструкции становления художественного мира цикла от первого слова к последнему.

В то же время в науке о творчестве Иосифа Бродского существует проблема цикла «Часть речи». Цикл является центральным в одноименном сборнике поэта, вышедшем в 1977 году31. Этот цикл завершает сборник и содержит ряд поэтических тезисов, которые в контексте целого звучат как программные. Самое известное выражение цикла: «От всего человека вам остается часть / речи. Часть речи вообще. Часть речи». Это предпоследнее стихотворение цикла, состоящего из 20 самостоятельных произведений одинакового объема — девятнадцать 12-стиший и одно 16-стишие, которым цикл открывается. Стихи цикла «Часть речи» неоднократно публиковались как самостоятельные в различных поэтических подборках поэта (например, стихотворения «Ниоткуда с любовью.», «Я родился и вырос в балтийских

30 Тюкина С. Онтологическим каркас поэзии И. Бродского // Иосиф Бродский: стратегии чтения. М. 2005. С. 76-90.

11 См. подробнее об историко-литературном контексте цикла «Часть речи», в частности — об особом периоде в творчестве И.Бродского, кульминацией которого цикл явился, в статье Козлов В. Непереводимые годы Бродского. Две страны и два языка в поэзии и прозе И. Бродского 1972-1977 годов // Вопросы литературы, 2005, №3. С. 155-186. болотах.» и т. д.), иначе говоря, у читателя была возможность познакомиться с ними отдельно от всего цикла. Каждое стихотворение обладает собственной архитектоникой, которая не всегда может выступать как показательная по отношению к циклу в целом. Некоторые же стихотворения в цикле вовсе существуют по праву исключения на фоне правила, поэтому судить по ним обо всем цикле не представляется возможным (показательно, например, стихотворение «Тихотворение мое, мое немое.»).

Цикл «Часть речи» является одним из самых сложных предметов изучения для исследователя творчества Бродского. Во-первых, это одно из самых лиричных произведений поэта, поэтому чаще, чем обычно у Бродского, приходится иметь дело с непосредственным переживанием, с речью переживающего, которая ввиду своей монологичности не склонна себя объяснять. Во-вторых, лиричность оттеняется безэмоциональной описательностью. А описания обыкновенно не содержат явных выражений ключевых тем. Они скрывают произносимое настолько же, насколько открывают его. В-третьих, Бродский нечасто использовал свойственную лирической традиции сконцентрированность на переживаемом мгновении. Но в целом ряде стихотворений цикла «мгновенность» — а следовательно, случайность — переживаемого особо подчеркнута. Это фактически еще один аргумент против «программности». В результате целое образуется из отдельных переживаний, картинок, наблюдений (одно из стихотворений начинается строкой «Это — ряд наблюдений»), «мимолетных срезов сознания» (В. Куллэ), которые совершенно не очевидно объясняют друг друга33. Таким образом, связь между стихотворениями цикла не задается здесь изначально. Даже особый образный ряд иногда не выходит за рамки одного стихотворения (например, «Узнаю этот ветер, налетающий на траву.») — древнерусские

12 Указанные стихотворения были опубликованы отдельно в составе достаточно разнообразной подборки в одной из первых российских — уже постнобелевских — публикаций в журнале «Новый мир», 1987, № 12. Сама подборка называлась «Ниоткуда с любовью».

33 Ср. у М. Крепса о цикле «Часть речи»: «Поэт воздерживается от философских и исторических обобщений, все, что он испытывает, крайне лично <.>, вместо законченных рисунков — наброски, произвольный калейдоскоп впечатлений и размышлений. Однако несвязанность эта обманчива» (Крепе М. Указ. соч. С. 250 //http://lib.ru/BRODSKU/kreps.txt). образы этого стихотворения стоят в одиночестве в контексте целого. Это значит, что целостность цикла осуществляется на более глубинном уровне, нежели уровень словесный. Специфика «Части речи» состоит в том, что каждый образ здесь должен прочитываться в том или ином ценностном контексте, говорящем об онтологической принадлежности образа. Только на этом — онтологическом — уровне неразрывность, на первый взгляд, совершенно различных образов (например, «холод», «стекло», «язык») становится явной.

Нетипичность цикла «Часть речи» становится очевидной и при его сравнении с другими поэтическими циклами Бродского. В эмиграционный период (после 1972 года) поэт создает несколько циклов: «Двадцать сонетов Марии Стюарт» (1974), «Мексиканский дивертисмент» (1975), «Часть речи» (1975-1976), «В Англии» (1977), «Римские элегии» (1981). Однако сонеты, адресованные Марии Стюарт, и римские элегии пронумерованы самим автором, поэтому эти — по большому счету, циклы — воспринимались всегда скорее как большие стихотворения, построенные по принципу вариаций одной темы, обычному для Бродского. В «Мексиканском дивертисменте» и «В Англии» организующим оказывается географический тематический стержень. Легко заметить, что даже названия всех циклов Бродского, кроме «Части речи», содержат привлеченную извне стержневую тему, которая и обыгрывается в каждом конкретном случае. Таким тематическим стержнем становится местный или исторический колорит, который остраняется поэтом, будучи смешанным с постоянным комплексом его мотивов. Цикл «Часть речи» организован иначе. Здесь, напротив, нет ни одной подсказки, что же объединяет собранные в цикле стихи. Этот цикл напрямую экзистенциален. Заголовок здесь сразу заявляет о результате проделанного экзистенциального пути. Не реконструировав этот путь, невозможно приблизиться к целостному пониманию цикла.

Несмотря на обилие литературы о творчестве Бродского и, казалось бы, очевидную ключевую роль цикла «Часть речи» в контексте этого творчества, исследователями пока не предпринималось попыток взглянуть на цикл как на художественное целое, хотя и был выполнен целый ряд частных задач34.

Материал и источники исследования. Материал исследования по сути двусоставен: в первой главе в качестве материала выступают исследования по теории и истории лирики, во второй — цикл И. Бродского «Часть речи».

Теоретический характер работы основным материалом диссертационного исследования позволяет считать научные работы по истории и теории лирики, стиховедческие исследования, а также философские, литературоведческие и критические труды, главным критерием отбора которых является их вклад в осмысление художественного мира лирического произведения. Для иллюстрации теоретических положений в первой главе привлекались поэтические тексты классического периода русской поэзии.

Применительно ко второй главе помимо собственно цикла И. Бродского «Часть речи» (1975-1976) привлекался также более широкий поэтический контекст творчества И. Бродского, а также эссеистика поэта. Данный материал необходим для более глубокого прочтения отдельных образов и мотивов цикла.

В методологической основе работы сопрягаются философско-эстетические наблюдения над художественным словом (прежде всего, работы М.М. Бахтина), материал исторической поэтики (Ю.Н. Тынянов, Л.Я. Гинзбург, Б.О. Корман, В.А. Грехнев и др.), наработки классического стиховедения, а также подход к лирическому произведению с позиции художественной целостности (М.М. Гиршман). В частности, в научном наследии М.М. Бахтина наибольшее значение для данного исследования имели теоретические разработки диалогичности художественного слова и отношения автора и героя

•14 См., например, Бройтман С.Н., Ким Х.-Ё. О природе художественной реальности в цикле И. Бродского «Часть речи» II Поэтика Иосифа Бродского. Тверь, 2003. С. 329-343; Кашина М.Л. «Вещный мир» И. Бродского (на материале сборника «Часть речи»: к вопросу о языковом мире поэта). Автореферат на соиск. канд. филол. наук. Череповец, 2000; Ким Х.Е. Поэтический перенос в цикле «Часть речи» И. Бродского // Slavistica. 2002. № 18. Р. 150-166; Полухина В., Пярли Ю. Словарь тропов Бродского (на материале сборника «Часть речи»), Тарту, 1995; Пярли Ю. Лингвистические термины как тропы в поэзии И. Бродского // Труды по знаковым системам. Tartu, 1998. Vol. 26; Пярли Ю. Синтаксис и смысл: Цикл «Часть речи» И.Бродского // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. V: Модернизм и постмодернизм в русской литературе и культуре, Helsinki, 1996. С. 409-418; Ранчин А. «Я родился и вырос в балтийских болотах, подле.»: поэзия Иосифа Бродского и «Медный всадник» Пушкина // Новое литературное обозрение, 2000, № 45; Семенова Е.А. Поэмав лирике. Исследования в области исторической поэтики оказались полезны прежде всего конкретными наблюдениями за историко-литературной эволюцией отдельных элементов художественного мира лирики (например, форм выражения авторского сознания в трудах Б.О. Кормана, С.Н. Бройтмана). В работе предпринята попытка синтезировать аналитический, историко-типологический и интерпретационный подходы к изучению родовых особенностей художественного мира лирического произведения. Принципиальное значение для выработки языка описания мира лирического произведения в данной работе имеют идеи и положения, изложенные, в первую очередь, в трудах М.М. Бахтина, M.JI. Гаспарова, М.М. Гиршмана, Б.О. Кормана.

Новизна работы состоит в попытке комплексного теоретического осмысления таких аспектов художественного мира лирического произведения, в которых конкретизируется родовое начало лирики и раскрывается словесный строй конкретного стихотворения.

Теоретическое значение исследования видится в такой разработке основных аспектов художественного мира, при которой каждому из них отводится определенное место в общей архитектонике мира стихотворения.

Научно-практическое значение исследования состоит в том, что предлагаемый подход к лирическому произведению может быть использован в работе с различным поэтическим материалом, положен в основу специальных курсов, посвященных истории лирики, анализу поэтического произведения. Результаты исследования цикла И. Бродского «Часть речи» могут выступать как материал для спецкурса о поэтике творчества Бродского в целом.

На защиту выносятся следующие положения: анализ стиховедческого и родового подходов к миру лирики показывает, что лирическое произведение нуждается в таком исследовательском подходе, который позволяет отслеживать, как цикл в творчестве Иосифа Бродского (Традиции А. Блока, М. Цветаевой, А. Ахматовой в поэме И. Бродского «Часть речи»). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2001. родовое содержание раскрывается на уровне поэтики конкретных стихотворений; специфика художественного мира лирического произведения основывается на особенностях преломления в лирике диалогической природы художественного слова: в лирическом произведении ценностный спор между участниками «бытия-общения» (М.М. Гиршман), задающий все основные характеристики художественного мира, разворачивается не в плоскости «автор/герой», а в плоскости «поэтическое сознание/внешний мир». В результате событие в лирике предстает как со-бытие\ лирическое событие всегда ценностно; ценностные отношения, выраженные словесными лирическими мотивами, в художественном мире стихотворения предстают в динамике, развивающей исходную лирическую ситуацию. Таким образом складывается лирический сюжет, раскрывающий динамику со-бытия от первого слова к последнему; художественный мир лирического произведения раскрывается в категориях лирического события, поэтического сознания, лирических ситуации, мотива и сюжета, которые в своей взаимосвязи формируют определенное представление об архитектонике мира в лирике. Каждая из этих категорий преломляет родовое содержание и помогает реконструировать и описать мир конкретного лирического произведения; художественный мир как отдельных стихотворений, так и всего цикла И. Бродского «Часть речи» предстает в динамике ценностных отношений, в которые вовлечены основные участники лирического события (поэтическое сознание, адресат лирического послания, мир вещей и природы, язык, Абсолют). Лирический сюжет цикла состоит в качественном изменении ценностной позиции поэтического сознания в диалоге с онтологическими «другими».

Апробация исследования. Основные положения и результаты исследования (помимо публикаций) докладывались и обсуждались на студенческих, аспирантских научных конференциях на факультете филологии и журналистики РГУ (Ростов-на-Дону, 2001, 2002, 2003), на международных конференциях «Литература в диалоге культур» (Ростов-на-Дону, 2003, 2004), а также международной конференции «Пушкинские чтения — 2005» (Пушкино, 2005).

Структура, композиция и объем исследования. В соответствии с решаемыми задачами диссертационное исследование состоит из введения, двух глав — теоретической и аналитической — и заключения. Во введении обосновывается актуальность интереса к художественному миру лирического произведения, обусловливающаяся традицией исследования лирики, закрепившейся в современном литературоведении, а также особая значимость предлагаемого подхода в случае обращения к произведениям И. Бродского.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Архитектоника художественного мира лирического произведения"

Заключение

Еще в долитературоведческий период развития отечественной мысли о литературе был сформулирован один из важнейших принципов подхода критика и исследователя к художественному произведению: судиться, оцениваться оно должно по тем законам, которые в нем устанавливаются (А.С. Пушкин, В.Г. Белинский). Эта установка — безусловно, актуальная и сегодня — требует сделать следующий шаг: уяснить, каким образом вообще возможно определить внутренние законы литературного произведения. Эта задача заметно осложняется, если художественное произведение понимается как особый мир, являющийся своеобразной «внутренней формой» жизненного события и события высказывания (В.В. Федоров).

Судить о художественном мире можно, лишь приблизившись к пониманию его внутренних законов. А законы художественного мира — это, по большому счету, законы художественного со-бытия: они связывают человека и природу, человека и цивилизацию, людей между собой и т. д. — и тем самым ценностно организуют пространство художественного. Co-бытие всегда ценностно, поскольку сфера, в которой оно разворачивается — это сфера внутреннего. В лирике со-бытие теснит внешнее действие и выходит на первый план. Чтобы понять мир лирического произведения, нужно пройтись по всем ценностным связям, установленным в нем, распутать сплетения мотивов. Даже наивный читатель инстинктивно делает это, чутьем ощущая в произведении ценностный спор. Этот спор определяет поэтику лирического произведения, поэтому, как представляется, и подход к миру лирики должен позволить его уловить, реконструировать, рассмотрев каждое слово стихотворения как результат напряженного со-бытия.

Очевидно, что интуитивный подход к лирическому произведению обретает научную ценность лишь тогда, когда основан на теоретически

Smith G. Development of Joseph Brodsky's Versification 1977-1986 // Die Welt der Slaven, 2003. Jg. 48, H. 1. S. 149168. осмысленном комплексном представлении об особенностях строения исследуемого явления. Однако о строении такого уровня литературного произведения, как художественный мир, сложно говорить, например, так же ясно, как о композиционном строении произведения. Очевидно различие подходов, обусловленное тем, что сама категория художественного мира погружает исследователя не только в проблематику собственно художественного, но и в сферу мирового. Мирового — значит ценностного, «имеющего отношение к Истине, Добру и Красоте» (М.М. Бахтин). Говорить о строении этой сферы возможно лишь опираясь на эстетический опыт, содержащийся в родовой природе литературного произведения.

В данном исследовании предпринята попытка показать на примере лирического произведения, что родовое начало дает предпосылки для разработки системы поэтических координат. Эти предпосылки содержатся в особом ракурсе оформления внеэстетического, составляющем суть родового. Речь идет о растворяющей в себе эстетические начала онтологической ситуации, задающей условия со-бытия человека и мира. Подход к миру лирического произведения как к содержащему предопределенные литературным родом условия со-бытия позволяет описать архитектонику этого мира сообразно этим условиям.

Анализ основных литературоведческих подходов к художественному миру лирического произведения, предпринятый в данной работе, показывает, что в теоретическом осмыслении нуждаются специфически лирические родовые черты этого мира, на которых базируется поэтика лирического произведения.

Представление о диалогичности художественного слова, предложенное М.М. Бахтиным, будучи спроецированным на лирику, позволяет выделить основные аспекты художественного мира, в которых проявляется родовое содержание. Органичная взаимосвязь таких аспектов мира лирики, как лирическое событие, поэтическое сознание, лирические ситуация, мотив и сюжет, позволяет говорить об архитектонике художественного мира лирического произведения.

Особенность преломления в лирике свойственной всякому художественному слову диалогичности состоит в том, что в лирическом произведении ценностный спор между поэтическим сознанием и внеположенным ему миром не отодвигается, как в эпических произведениях, на задний план действием персонажей, а становится главным событием. Таким образом, событие в лирике предстает как со-бытие, которое всегда образуется посредством прямых или косвенных оценок. В его основе встреча двух систем ценностей, встреча поэтического сознания с «другим», обнаружение «другого» рядом с собой. Только в лирике событийно прежде всего внутреннее озарение. Внезапный внутренний свет чувства и разума, пролитый на расстановку бытийных сил, — вот лирическое событие, понимаемое как момент раскрытия со-бытия.

В со-бытии всегда задействовано поэтическое сознание, более того — лирическое событие имеет место прежде всего в пространстве поэтического сознания. Специфика ценностной позиции поэтического сознания в лирике состоит в ее хоровом характере. Родовая черта поэтического сознания — в единстве разнонаправленных интенций автора и героя: автор вечно стремится быть героем, а герой хочет свести себя до автора. Между ними нет той разницы, какая есть между внутренним и внешним, они оба — в сфере внутреннего, и потому нераздельны. Они составляют хор, который говорит как один, — отсюда уникальная способность лирики делать «мыслечувства» одного достоянием хора. Лирика способна передавать частное переживание как всеобщее — поскольку его субъектом на онтологическом уровне является хор.

Форма присутствия поэтического сознания в мире лирического произведения зависит от того, каким образом это сознание самоопределяется по отношению к внеположенному миру. Изначально данная в лирическом произведении форма самоопределения поэтического сознания выражается в лирической ситуации. Поэтическое сознание всегда застается стихотворением в определенной лирической ситуации. Это бытийная ситуация, которую высветляет творческое озарение, — ситуация внезапно ставшего очевидным ценностного (со)отношения участников со-бытия. Каждое слово стихотворения может быть понято как отношение. Специфика лирического мотива — в его, с одной стороны, ценностной, с другой — словесной природе. Однако, хотя ценностное отношение в лирическом произведении выражается лирическим мотивом, не все мотивы выражают разные ценностные отношения. Словесные мотивы, дающие имя самому ценностному отношению, можно называть ключевыми. Предложенное понимание лирического мотива позволяет проще определять значимость словесного мотива в контексте конкретного стихотворения.

От первого слова стихотворения к последнему проходит ценностный путь, пройденный поэтическим сознанием. Этот путь не бывает прямым — он всегда предстает как развивающий исходную лирическую ситуацию лирический сюжет. Категория лирического сюжета выражает такую ключевую характеристику художественного мира лирического произведения, как способность к развитию. В отличие от лирической ситуации, задающей условия со-бытия, лирический сюжет предстает как разворачивание в поэтическом сознании переживания, вызванного мгновенным соприкосновением внешнего и внутреннего миров. Лирический сюжет — это определенная текстуальная последовательность лирических мотивов, фиксирующая логику развития отношений между ценностными «героями» стихотворения. Сверхзадача читателя — реконструировать в стихотворении данную последовательность, выражающую внутренний путь поэтического сознания. В данном исследовании предпринята попытка показать цикл И. Бродского «Часть речи» как такой путь, на котором происходит ценностное перерождение поэтического сознания.

Уже первое стихотворение цикла — «Ниоткуда с любовью.» — организовано ценностным спором двух позиций поэтического сознания: автора и героя. Если одна позиция подразумевает отрешенное от мира авторское говорение с точки зрения «ниоткуда», то другая предполагает переживание лирическим героем человеческой драмы — разлуки с родиной, любимой женщиной.

Художественный мир стихотворения и цикла в целом сложен: ценностный диалог поэтического сознания с «другим» лежит в нескольких плоскостях. В качестве «другого» для лирического героя выступает «милая», а для автора-творца — «уважаемый» читатель. Однако диалог с адресатом лирического послания является лишь формальной рамкой для осуществления более глубинных ценностных споров, которые актуализируются по ходу всего цикла. Co-бытие с «другим» становится многозначным. Роль «другого» начинает выполнять не только адресат послания, но мир внешнего (вещей и природы). Это мир цивилизации и стихии, диктат которых ощущает поэтическое сознание. Однако и внешний мир не является конечным образом «другого». Цивилизация онтологически подчинена миру языка. В цикле «Часть речи» цивилизацию и язык объединяет образ следа. Как язык — след человека, так цивилизация — след человечества. В свою очередь, мир стихии подчинен неназванному прямо образу Абсолюта. Стихия в мире цикла является голосом проглядываемой за нею пустоты и холода. Абсолют первичен по отношению к языку («Холод меня воспитал и вложил перо / в пальцы, чтоб их согреть в горсти»). В работе рассмотрено развитие четырех основных линий развития ценностных отношений в мире цикла: поэтическое сознание — адресат, поэтическое сознание — внешний мир, поэтическое сознание — язык, поэтическое сознание — Абсолют. Каждой из указанных плоскостей развития лирического сюжета ценностного перерождения поэтического сознания в цикле «Часть речи» соответствует определенный комплекс мотивов и образов, позволяющий трактовать и целое цикла.

Линия отношений поэтическое сознание — адресат начинается в цикле с самого пика драматичного переживания разлуки. Лирический герой сравнивается с «безумным зеркалом», отражающим лишь прошлое. Однако на этом пике драмы обретается качественно новая точка зрения на мир — точка зрения «ниоткуда». Поэтическое сознание доводит свой опыт до логического предела. Отсутствие любимой женщины оборачивается полной пустотой, пространственная отдаленность — онтологической чуждостью, способность памяти блекнуть перерастает в однозначную перспективу забвения. Мотивы, возникшие в мире лирического героя, задают новое мироздание автора-творца, для которого сам лирический герой становится объектом изображения. В результате в цикле появляются элементы ценностного диалога между двумя ипостасями поэтического сознания. Ценностное перерождение лирического «я» затрагивает и образ адресата. Сначала адресатом была женщина, потом неведомый читатель, а в какой-то момент им становится сам лирический герой, который должен усвоить новые законы существования, проговариваемые автором-творцом.

В плоскости ценностных отношений поэтического сознания и внешнего мира ценностная эволюция поэтического сознания выражается более многообразно и тонко. Признаки этой эволюции приходится вычитывать из сложных метафор и пейзажных зарисовок. Поэтическое сознание постоянно пытается стать на точку зрения предметов внешнего мира («звезд», «ворон», «воздуха»). Истина о мире не принадлежит человеку. С точки зрения внешнего мира, присутствие человека временно и случайно. Единственная форма существования человека, отвечающая законам внешнего мира, — язык, который мыслится как причастный материи.

Линия ценностных отношений между поэтическим сознанием и языком показывает эволюцию поэтического сознания в новом ракурсе. Новая точка зрения на мир, которую обретает поэтическое сознание, предстает как точка зрения языка. Язык делает человека частью мира, однако он не способен передавать собственно человеческое. В грамматике мира человек лишь «часть речи». Таким образом, человеческую драму лирического героя сменяет онтологическая драма автора-творца. Заключительным аккордом в цикле звучит мотив свободы — свобода состоит в возможности выбирать между этими двумя драмами.

В каждой из выявленных плоскостей развития лирического сюжета цикла по-новому обыгрывается организующая художественный мир эволюция поэтического сознания, которая свои онтологические истоки обнаруживает в ценностном споре с «другими» участниками со-бытия.

В работе показано, что предложенный категориальный аппарат, опирающийся на родовой опыт лирики, позволяет корректно описывать художественный мир лирического произведения. Предлагаемая система теоретических координат дает возможность прослеживать динамику основных мотивов лирического произведения, узнавать их в разных формах, работать с наиболее сложными для анализа текстами, художественная целостность которых подчас неочевидна. В частности, предложенный подход к лирическому произведению наиболее актуален при обращении к сложным, так называемым «темным» стихам, в которых связь образов чаще нуждается в реконструкции. С точки зрения организации художественного мира, одной из самой сложной можно назвать «метафизическую» поэзию. Четкая дефиниция такого рода поэзии отсутствует. Скорее, можно говорить о некоторых чертах поэтики — философичность, повышенная метафоричность, расположенность к стилистическому сталкиванию крайностей (абстрактного и предметного, духовного и телесного и т. д.). В поэзии, обладающей этими чертами, часто роль своеобразных скреп, формирующих целое, выполняют постоянные — ключевые — образы и мотивы. Такой способ выражения художественной целостности нельзя с полной уверенностью назвать универсальным. Присутствие такого рода скреп характерно, например, для поэзии Ф. Тютчева и менее характерно для поэзии А. Пушкина. На материале поэзии Тютчева при прочих равных предложенный подход к лирическому произведению, скорее всего, мог бы показать себя лучше. Однако он может оказаться плодотворным при разборе любого стихотворения, позволяя отслеживать особенности воплощения родового опыта лирики, конкретизирующегося в не всегда очевидной динамике образов и мотивов.

Список научной литературыКозлов, Владимир Иванович, диссертация по теме "Теория литературы, текстология"

1. Аверинцев С.С. Поэты. М., 1996.

2. Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

3. Анализ одного стихотворения. «О чем ты воешь ветр ночной.» Ф.И.Тютчева. Тверь, 2001.

4. Анализ одного стихотворения. Л., 1985.

5. Артемова С. О специфике адресата в посланиях И.Бродского // Иосиф Бродский: стратегии чтения. М., 2005. С. 39-44.

6. Ахапкин Д. Иосиф Бродский — поэзия грамматики // Иосиф Бродский и мир. Метафизика, античность, современность. СПб., 2000.

7. БаевскийB.C. История русской поэзии 1730-1980. Компендиум. М., 2004.

8. Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений. Л., 1989.

9. Баткин Л. Тридцать третья буква. Заметки читателя на полях стихов Иосифа Бродского. М., 1997.

10. Бахтин М.М. Проблемы творчества/поэтики Достоевского. Киев, 1994. 11 .Бахтин М.М. Работы 20-х годов. Киев, 1994.

11. П.Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 5. Работы 40-х-начала 60-х годов. М., 1997.

12. З.Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Он же. Эпос и роман. СПб., 2000.

13. А.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

14. Безносое Э. «.Одна великолепная цитата» // Мир Иосифа Бродского. Путеводитель. СПб., 2003. С. 23-55.

15. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды. // Он же. Полн. собр. соч. T.V. М, 1954. С. 7-67.

16. Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. Статья пятая. // Он же. Полн. собр. соч. Т.VII. М., 1955. С. 302-357.

17. Бибихин В.В. Слово и событие. М., 2001.

18. Библер B.C. На гранях логики культуры. М., 1997.

19. Биншток Л.М. Субъективная структура стихотворения Тютчева «Кончен пир, умолкли хоры» // Лирическое стихотворение. Анализы и разборы. Л., 1974. С. 88-93.21 .Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений. Л., 1989.

20. Боратынский Е.А. Полное собрание сочинений и писем. Т.1. Стихотворения 1818-1822 годов. М., 2002.

21. Борецкий М.И. Художественный мир и частотный словарь поэтического произведения (на материале античной басни) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1978. Т. 37. № 5. С. 453-461.

22. Бочаров С. Характеры и обстоятельства. // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Образ, метод, характер. М., 1962. С.312-451.

23. Бочаров С.Г. О художественных мирах. М., 1985.

24. Бочаров С.Г. Сюжеты русской литературы. М., 1999.

25. Брейдо ЕМ. Акцентный стих Маяковского // Русский стих. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1996. С. 51-61.

26. Бродский глазами современников. Сборник интервью. СПб., 1997.

27. Бродский И. Большая книга интервью. М., 2000.

28. Бродский И. Меньше единицы. Избранные эссе. М., 1999.31 .Бродский И. Пейзаж с наводнением. СПб., 2000.

29. Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского. Т 1-7. СПб. 1997-2002.

30. Бройтман С. Авторская позиция в лирике И.Бродского (на материале книги «Часть речи») // Иосиф Бродский: стратегии чтения. М., 2005. С. 18-25.

31. Бройтман С.Н. К работе М.М.Бахтина // Анализ художественного текста. Лирическое произведение. М., 2005. С. 212-214.

32. Бройтман С.Н. Лирика в историческом освещении // Теория литературы: в 4 томах. T.III. Роды и жанры. М., 2003. С. 421-467.

33. Бройтман С.Н. Проблема инвариантной ситуации в лирике Пушкина // Он же. Тайная поэтика Пушкина. Тверь, 2002. С. 45-62.

34. Бухштаб Б.А. Об основах и типах русского стиха // Intern. J. Slav. Ling. And Poetics. 1973. Vol. XVI. P. 96-118.

35. Ватиенкина E. Острие. Пространство и время в лирике Иосифа Бродского // Литературное обозрение. 1996. №3. С. 35-42.4\.Вацуро В.Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа». СПб., 2002.

36. Введение в литературоведение. / Под ред. Г.Н. Поспелова. М., 1988.

37. Вейдле В. Эмбриология поэзии. Статьи по поэтике и теории искусства. М., 2002.

38. Вейдле В.В. Умирание искусства. СПб., 1996.

39. Веневитинов Д.В. Стихотворения. Проза. М., 1980.

40. Венцлова Т. Из наблюдений над стихами Бориса Пастернака // Поэтика. История литературы. Лингвистика. М., 1999. С. 278-290.

41. Венцлова Т. Развитие семантической поэтики. // Литературное обозрение. 1996. №3. С. 29-34.

42. Верхейл К. Танец вокруг мира. Встречи с Иосифом Бродским. СПб., 2002.

43. Веселова Н.А. Имя в жизни и в литературе // Литературный текст: проблемы и методы исследования, IV, Сб. научных трудов. Тверь, 1998. С. 30-36.

44. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 2004.51.«Вечные» сюжеты русской литературы: «блудный сын» и другие. Новосибирск, 1996.

45. Вишневский К.Д. Архитектоника русского стиха XVIII — первой половины XIX века // Исследования по теории стиха. Л., 1978. С. 48-66.

46. Волгина А. Иосиф Бродский/Joseph Brodsky // Вопросы литературы, 2005, №3. // http://magazines.russ.rU/voplit/2005/3/ibl l.html.

47. Волошинов В.Н. Слово в жизни и слово в поэзии // М.М.Бахтин (под маской). М., 2000.С. 72-96.

48. Высоцкая И. Грамматический синкретизм в поэзии И.Бродского // Иосиф Бродский: стратегии чтения. М., 2005. С. 113-123.

49. Вяземский П.А. Стихотворения. М., 1958.

50. Галацки Н. Записки Поприщина как часть речи Бродского // Северный сборник: Proceeding of the NorFA network in Russian Litterature 1995-2000, Stockholm, 2000. C. 276-293.

51. Гаспаров EM. Литературные лейтмотивы. M., 1994.

52. Гаспаров М.Л. Избранные труды. В 3 томах. М., 1997.

53. Гаспаров М.Л. К изучению композиции лирического стихотворения // Анализ художественного текста. Лирическое произведение. М., 2005. С. 238239.61 .Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. М. 2000.

54. Гаспаров М.Л. Поэзия и проза — поэтика и риторика // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994. С.125-159.

55. Гаспаров МЛ. Рифма Бродского // Он же. Избранные статьи. М., 1995. С. 8393.

56. Гаспаров М.Л. Синтаксическая структура стихотворной строки // Славянский стих. Лингвистическая и прикладная поэтика. М., 2001. С. 130138.

57. Гаспаров М.Л., Скулачева Т.В. Статьи о лингвистике стиха. М., 2004.

58. Гаспаров М.Л. «Я не хотел переводить Ариосто. Я хотел его просто прочитать» Интервью с М.Л.Гаспаровым // Alma Mater. Тарту, апрель 1990, № 2.С. 2.

59. Ы.Гегель Г. Лекции по эстетике. В 2 томах. СПб., 2001.68 .Гей Н.К. Категории художественности и метахудожественности в литературе// Литературоведение как проблема. М., 2001. С. 280-301.

60. Гинзбург Л.Я. Мандельштам-Пастернак и читатель 1920-х годов // Она же. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб., 2002. С. 504-510.

61. Гинзбург Л.Я. О лирике. М., 1997.

62. Х.Гинзбург Л.Я. О литературном герое. JI., 1979.

63. Гинзбург Л.Я. Частное и общее в лирическом стихотворении // Она же.

64. Литература в поисках реальности. Л., 1987. С. 83-113. 1Ъ.Гируцкая Е.А. О динамике художественного мира стихотворения Ф.И.Тютчева «Арфа скальда» // Вопросы сюжетосложения, № 4. Рига. 1976. С. 104-112.

65. Гиршман М.М. Литературное произведение: теория художественной целостности. М., 2002.

66. Гиришан М.М. Специфика художественной литературы и событийность произведения. // Литературный текст. Вып.4. Тверь, 1998.

67. Гиршман М.М., Громяк Р.Т. Целостный анализ художественного произведения. Донецк, 1970.

68. Гиришан М.М., Орлиикий Ю.Б. Стих и проза: два типа ритмической организации // Теория литературы. T.III. Роды и жанры. М., 2003. С.516-558.

69. Глазунова О.И. Мотивы оледенения и конца жизненного пути в поэзии И.Бродского 80-х годов (о стихотворении «Эклога 4-я (зимняя)») // Русская литература. 2005, №1. С. 241-253.

70. Гоготишвили Л.А. Комментарии. // Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т.5.

71. Работы 40-х-начала 60-х годов. М., 1997. 80.Грехнев В.А. Лирика Пушкина. О поэтике жанров. Горький, 1985. 81 .Грехнев В.А. Лирический сюжет в поэзии Пушкина // Болдинские чтения.

72. Егоров Б.Ф. Категория времени в русской поэзии XIX века. // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. С. 160-173.

73. Егоров Б.Ф. Что такое литературоведческий структуральный анализ? // Онтология стиха. Памяти Владислава Евгеньевича Холшевникова. СПб., 2000. С. 26-38.

74. Ен Л. Ч. «Конец прекрасной эпохи». Творчество Иосифа Бродского: Традиции модернизма и постмодернистская перспектива. СПб., 2004.

75. Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М., 1981.

76. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение. СПб., 1996.

77. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.9А.Жирмунский В.М. Теория стиха. Л., 1975.9Ъ.Житенев А.А. Онтологическая поэтика и художественная рефлексия И.Бродского. Диссертация. канд. филол. наук. Воронеж, 2004.

78. Жолковский А.К. «Блуждающие сны» и другие работы. М., 1994.91 .Жолковский А.К. Избранные статьи о русской поэзии. М., 2005.

79. Жолковский А.К, Щеглов Ю.К К понятиям «тема» и «поэтический мир» // Труды по знаковым системам. VII, Тарту. 1975. С. 143-170.

80. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К Мир автора и структура текста. Tenafly NJ, 1986.

81. Заманский Л.А. К вопросу о сюжетосложении в лирике. // Вопросы теории и истории лирики. Воронеж, 1988. С. 58-69.

82. Зелъцер Э. К вопросу о героическом модусе художественности в лирике Бродского // Иосиф Бродский: стратегии чтения. М., 2005. С. 124-129.

83. Зотов С. Литературная позиция Иосифа Бродского // Иосиф Бродский и мир. Метафизика, античность, современность. СПб., 2000. С. 110-116.

84. Зыков 10. Лирический герой // Уральская новь, №2(7), 2000.

85. Зырянов О.В. Эволюция жанрового сознания русской лирики: феноменологический аспект. Екатеринбург, 2003.

86. Иванов В.В., Топоров В.Н. К реконструкции праславянского текста // Sowjetische Beitrage zum Internat. Slavistenkongress in Sofia. M., 1963.

87. Иванов Вяч. Be. Об изоморфизме двух поздних стихотворений Пушкина («Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем» и «Из Пиндемонти») // Лотмановский сборник, Вып. 2, М., 1997. С. 273-279.

88. Иванов Вяч. Экскурс: о лирической теме // Он же. Дионис и прадионисийство. СПб., 1994. С. 307-308.

89. Измайлов P.P. Время и пространство в поэзии И.Бродского. Диссертация. канд. филол. наук. Саратов, 2004.

90. Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998.

91. Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

92. Как работает стихотворение Бродского. М., 2002.

93. Карамзин Н.М. Что нужно автору? // Он же. Избранные сочинения в двух томах. Т. 2. М.-Л., 1964. С. 120-121.

94. Касаткина Т.А. Слово, творящее реальность, и категория художественности// Литературоведение как проблема. М., 2001. С. 302-346.

95. Кац Б.А. «Простая гамма» в стихах Иосифа Бродского: Несколько разрозненных наблюдений // Поэтика. История литературы. Лингвистика. М., 1999. С. 427-435.

96. Кашина М.А. «Вещный мир» И.Бродского (на материале сборника «Часть речи»: к вопросу о языковом мире поэта). Автореферат на соиск. канд. филол. наук. Череповец. 2000.

97. Келебай Е. Поэт в доме ребенка. Пролегомены к философии творчества Иосифа Бродского. М., 2000.

98. Ким Х.Е. Метатекст у И.Бродского и концепция диалога М.Бахтина // Иосиф Бродский: стратегии чтения. М., 2005. С. 26-38.

99. Ким Х.Е. Поэтический перенос в цикле «Часть речи» И.Бродского // Slavistica, 2002. № 18. Р. 150-166.

100. Киреевский И.В. Нечто о характере поэзии Пушкина // Он же. Критика и эстетика. М., 1979. С. 45-46.

101. Ковалева И.И., Нестеров А.В. О некоторых пушкинских реминисценциях у И.А.Бродского // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. М, 1999. №4. С. 12-17.

102. Кожинов В.В. К проблеме литературных родов и жанров // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М., 1964. С. 39-50.

103. Кожинов В.В. Книга о русской лирической поэзии XIX века. Развитие стиля и жанра. М., 1978.

104. Кожинов В.В. О «тютчевской» школе в русской лирике (1830-1860-е годы) // К истории русского романтизма. М., 1973. С. 408-485.

105. Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М., 1964. С. 408-485.

106. Козлов В. Непереводимые годы Бродского. Две страны и два языка в поэзии и прозе И.Бродского 1972-1977 годов // Вопросы литературы, 2005, № 3. С. 155-186.

107. Копылова Н.И. Трактовка композиции лирического произведения в современном литературоведении // Поэтика литературы и фольклора. Воронеж, 1980.

108. Кораблев А.А. Донецкая филологическая школа. Опыт полифонического осмысления. Донецк, 1997.

109. Корман Б.О. Заметки о проблеме автора // Проблема автора в художественной литературе. Воронеж, 1972. С. 41-60.

110. Корман Б.О. К методике анализа слова и сюжета в лирическом стихотворении. // Вопросы сюжетосложения. Сборник статей. Вып. 5. Даугава, 1978. С. 14-18.

111. Корман Б.О. Лирика и реализм. Иркутск, 1986.

112. Корман Б.О. Литературоведческие термины по проблеме автора. Ижевск, 1982.

113. Корман Б.О. Некоторые предпосылки изучения образа автора в лирической поэзии (Понимание лирики как системы) // Проблема автора в художественной литературе. Воронеж, 1967. С. 7-24.

114. Корман Б.О. О соотношении понятий «автор», «характер» и «основной эмоциональный тон» // Проблема автора в художественной литературе, Воронеж, 1969. С. 5-10.

115. Кормилов С.И. Сюжет // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. С. 1048-1050.

116. Костюков Л. Абсолютно всерьез. О поэзии Кирилла Медведева. // Дружба народов, 2002, №3. // http://magazines.russ.rU/druzhba/2002/3/kost.html.

117. Крепе М. О поэзии Иосифа Бродского. Ann Arbor, 1984.

118. Кузнецов В.А. И. Бродский и риторическая традиция русской поэзии XVIII-XX вв. // Онтология стиха. Памяти Владислава Евгеньевича Холшевникова. СПб., 2000. С. 312-329.

119. Кузнецова И. Поэт и лирический герой: дуэль на карандашах // «Октябрь» 2004, № 3. // http://magazines.russ.rU/october/2004/3/kuz9.html.

120. Куллэ В. Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России (1957-1972). Диссертация. канд. филол. наук, М., 1996. // http://www.liter.net/=/Kulle/evolution.htm.

121. Куллэ В. Путеводитель по переименованной поэзии // Мир Иосифа Бродского. Путеводитель. СПб., 2003. С. 55-89.

122. Куллэ В. Структура авторского «я» в стихотворении Иосифа Бродского «Ниоткуда с любовью» // Иосиф, Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998. С.136-142.

123. Левин Ю.И. Заметки о лирике // Новое литературное обозрение, 1994, №8. С.62-73.

124. Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998.

125. Левин Ю.И. Инвариантный сюжет лирики Тютчева // Тютчевский сборник. Таллинн, 1990. С. 146-206.

126. Левин Ю.И. О некоторых чертах плана содержания в поэтических текстах // Структурная типология языков. М., 1986.

127. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.

128. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. №8. С. 74-87.

129. Лихачев Д.С. Размышления над романом Б.Л.Пастернака «Доктор Живаго» // Пастернак Б.Л. Избранное. В 2-х тт. Т.2. Доктор Живаго. СПб., 1998. С. 5-16.

130. Ломоносов М.В. Избранные произведения. Л., 1986.

131. Лосев А. «Ниоткуда с любовью.» Заметки о стихах Иосифа Бродского // Континент. 1977. №14. С.307-331.

132. Лотман М. «На смерть Жукова» (1974) // Как работает стихотворение Бродского. М., 2002.

133. Лотман 10. М. Лекции по структуральной поэтике. // Ю.М.Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. С. 17-246.

134. Лотман Ю. М., Лотман М.Ю. Между вещью и пустотой (Из наблюдений над поэтикой Иосифа Бродского «Урания») // Он же. О поэтах и поэзии. СПб, 1996. С. 731-747.

135. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб, 1996.

136. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Он же. Избранные статьи. В 3 томах. Т. 1. Таллинн, 1992. С.224-242.

137. Лотман Ю.М. Спецкурс «Русская философская лирика. Творчество Тютчева». Неавторизированный конспект лекций // Тютчевский сборник II. Тарту, 1999. С. 272-317 // http://www.ruthenia.rU/document/295138.html#pp

138. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

139. Ляпина Л.Е. Лирический цикл в русской поэзии 1840-1860-х годов. Л., 1977.

140. Мазур Н.Н. «Недоносок» Баратынского // Поэтика. История литературы. Лингвистика. М., 1999. С. 140-169.

141. Манн Ю.В. Русская философская эстетика. М., 1998.

142. Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы. От сюжета к мотиву. Новосибирск, 1996.

143. Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998.

144. Матяш С.А. Стихотворный перенос: к проблеме взаимодействия ритма и синтаксиса // Русский стих. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1996. С. 189-203.

145. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении // М.М. Бахтин (под маской). М.,-2000. С. 186-350.

146. Мырошникова О. Анализ и интерпретация лирического цикла: «Мефистофель» К.К. Случевского. Омск, 2003.

147. Мирскый В.В. Повествовательный элемент и сюжетные ситуации в песнях славянских народов//Вопросы сюжетосложения, Вып. 5. Рига, 1978. С. 137150.

148. Михайлов А.В. Несколько тезисов о теории литературы. Стенограмма доклада. //Литературоведение как проблема. М., 2001. С. 201-223.

149. Михайлов А.В. Судьба классического наследия на рубеже XVIII-XIX веков // Он же. Обратный перевод. М., 2000. С. 19-33.

150. Мукаржовский Я. Структуральная поэтика. М., 1996.

151. Муравьев М.Н. Стихотворения. JI., 1967.

152. Науменко А.В. «Часть речи» И.Бродского // Язык и культура: Третья междунар. конф.: Тез. докл. Киев, 1994. С. 246-247.

153. Невзглядова Е. Повод и сюжет; в лирическом стихотворении // Вопросы литературы, 1987, № 5. С. 127-144.

154. Недосекина Т.А. Эволюция авторского сознания в поэмах М.Ю.Лермонтова // Проблема автора в художественной литературе, Воронеж, 1969. С. 10-25.

155. Незванкипа JI.K., Щемелева JI.M. Мотив // Литературный энциклопедический словарь (ЛЭС). М., 1987. С. 230-231.

156. Новиков А. Поэтология Иосифа Бродского. М., 2001.

157. Орлова О.А. Ф.И.Тютчев. "О чем ты воешь, ветр ночной." Опыт анализа. // Анализ одного стихотворения. "О чем ты воешь ветр ночной." Ф.И.Тютчева. Тверь, 2001.

158. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995. ■

159. Падучева Е.В. К семантике слова время: метафора, метонимия, метафизика // Поэтика. История литературы. Лингвистика. М., 1999. С. 761777.

160. Панова Л.Г. «Мир», «пространство», «время» в поэзии Осипа Мандельштама. М., 2003.

161. Пауэлсток Д. Бахтин о поэзии. Заметки // Русский стих. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1996. С. 221-229.

162. Перотто М. Бродский и английская поэзия: Динамика отношений // Поэтика Иосифа Бродского. Тверь, 2003. С. 366-378.

163. Плеханова И. Формула превращения бесконечности в метафизике И.Бродского // Иосиф Бродский и мир: Метафизика, античность, современность. СПб., 2000.

164. Полухина В. «Я входил вместо дикого зверя в клетку» (1980) // Как работает стихотворение Бродского. М., 2002.

165. Полухина В. Грамматика метафоры и художественный смысл // Поэтика Бродского / Сб. статей под ред. проф. Л.Лосева. Tenafly, N.J. 1986.

166. Полухина В. Ландшафт лирической личности в поэзии Иосифа Бродского // Literary tradition and Practice in Ryss. Amsterdam, 1993. P. 229-245.

167. Полухина В. Миф поэта и поэт мифа // Литературное обозрение. Памяти Иосифа Бродского. 1996, №3. С. 42-48.

168. Полухина В., Пярли Ю. Словарь тропов Бродского: (На материале сборника «Часть речи»). Тарту, 1995.

169. Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. М., 1976.

170. Поспелов Г.Н. Сюжет и ситуация // Он же. Вопросы методологии и поэтики. М., 1983. С. 172-182.

171. Поспелов Г.Н. Целостно-системное понимание литературных произведений // Он же. Вопросы методологии и поэтики. Сб. статей. М., 1983. С. 138-171.

172. Потебня А.А.Эстетика и поэтика. М., 1976.

173. Пропп В.Я. Морфология сказки. Л., 1928.

174. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. в 10 томах. М., 1959-1962.

175. Пушкин в русской философской критике. Конец XIX-XX век. М.-СПб., 1999.

176. Пярли Ю. Синтаксис и смысл: Цикл «Часть речи» И.Бродского // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. V: Модернизм и постмодернизм в русской литературе и культуре. Helsinki, 1996. С. 409-418.

177. Ранчин А. На пиру Мнемозины. Интертексты Иосифа Бродского. М., ' 2001.

178. Ранчин A.M. Три заметки о полисемии в поэзии Иосифа Бродского. // Новое литературное обозрение, №56, 2002. // http://magazines.russ.ru/nlo/2002/56/ranch.html

179. Роль традиции в литературной жизни эпохи: сюжеты и мотивы. Новосибирск, 1995.

180. Романов И. А. Лирический герой поэзии И.Бродского: преодоление маргинальное™. Диссертация. канд. филол. наук. М., 2004.

181. Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века. М., 1982.

182. Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. В 2-х тт. М., 1974.

183. Сапогов В.А. О некоторых структурных особенностях лирического цикла А.Блока // Язык и стиль художественного произведения. М., 1966.

184. Свердлов М., Стафъева Е. Стихотворение на смерть поэта: Бродский и Оден // Вопросы литературы, 2005, № 3. С. 220-245.

185. Семенова Е. Поэма Иосифа Бродского «Часть речи». // Старое литературное обозрение. 2001, №2. // http://magazines.niss.rU/slo/2001/2/semen.html.

186. Семенова Е.А. Поэма-цикл в творчестве Иосифа Бродского (Традиции А.Блока, М.Цветаевой, А. Ахматовой в поэме И.Бродского «Часть речи»). Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2001.

187. Сидяков JI.C. Биографические реалии и лирический сюжет в лирике Пушкина//Сюжет и художественная система. Даугавпилс, 1983. С. 92-100.

188. Силантьев И.В. Мотив в системе художественного повествования. Проблемы теории и анализа. Новосибирск, 2001.

189. Силантьев И.В. Поэтика мотива. М., 2004.

190. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. Опыт историософии. Новосибирск, 1999.

191. Сильман Т.И. Заметки о лирике. Л., 1977.

192. Скафтымов А.П. Тематическая композиция романа «Идиот». // Он ' же. Нравственные искания русских писателей. М., 1972.

193. Сквозников В Д. Лирика // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М., 1964. С. 173-238.

194. Сквозников В.Д. Лирический род литературы // Теория литературы: в 4 томах. T.III. Роды и жанры. М., 2003. С.394-421.

195. Сквозников В.Д. Русская лирика. Развитие реализма. М., 2002.

196. Скулачева Т.В. Ритм и грамматика в стихе // Славянский стих. Лингвистическая и прикладная поэтика. М., 2001. С. 121-130.

197. Служевская И. Поздний Бродский: путешествие в кругу идей // Иосиф Бродский и мир: Метафизика, античность, современность. СПб., 2000.

198. Смирнов И. Художественным смысл и эволюция поэтических систем // Он же. Смысл как таковой. СПб., 2001. С. 15-225.

199. СмитДж. Взгляд извне. Статьи о русской поэзии и поэтике. М., 2002.

200. Ставицкий А. Вещь как миф в текстах И.Бродского // Иосиф Бродский и мир: Метафизика, античность, современность. СПб., 2000.

201. Степанов Ю. Константы: словарь русской культуры. М., 2001.

202. Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998.

203. Тамарченко Н.Д. «Композиция и архитектоника» или «композиция и конструкция»? (М.М.Бахтин и П.А.Флоренский) // Он же. «Эстетика словестного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001. С. 88-98.

204. Тамарченко Н.Д. ((Эстетика словесного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001.

205. Тамарченко Н.Д. Архитектоника // Он же. «Эстетика словестного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001. С. 169-171.

206. Тамарченко Н.Д. Мотивы преступления и наказания в русской литературе (Введение в проблему). // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Вып. 2. Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998.

207. Тамарченко Н.Д. Событие // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М, 2001. С. 1007.

208. Тарланов Е.З. Анализ поэтического текста. Петрозаводск, 2000.

209. Toddec Е.А. Смыслы «мирного отрывка» // Поэтика. История литературы. Лингвистика. М., 1999. С. 226-235.

210. Томашевский Б.В. Пушкин: Работы разных лет. М., 1990.

211. Томашевский Б.В. Стих и язык. Филологические очерки. М.; Л., 1959.

212. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М, 1996.

213. Топоров В.Н. К вопросу о циклах в истории литературы // Литературный процесс и развитие русской культуры XVIII-XX веков. Таллин, 1985.

214. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы. СПб, 2003.

215. Тынянов Ю. Архаисты и Пушкин // Он же. Архаисты и новаторы. Л, 1929. С.87-227.

216. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Он же. Литературная эволюция. Избранные труды. М, 2002. С.29-166.

217. Ъокипа С. Онтологический каркас поэзии И. Бродского // Иосиф Бродский: стратегии чтения. М, 2005. С. 76-90.

218. Тюпа В.И. Аналитика художественного. М, 2001.

219. Тюпа В.И., Ромодановская Е.К. Словарь мотивов как научная проблема // Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы». От сюжета к мотиву. Сб. научн. трудов. Новосибирск, 1996. С. 3-15.

220. Тюпа В.И., Фуксон Л.Ю., Дарвин М.Н. Литературное произведение: проблемы теории и анализа. Вып. 1. Кемерово. 1997.

221. Тютчев Ф.И. Поли. собр. соч. и письма в шести томах. М, 2002.

222. Уланов А. Язык как судьба // Иосиф Бродский и мир: метафизика, античность, современность. СПб, 2000. С. 277-278.

223. Федоров В.В. О природе поэтической реальности. М, 1984.

224. Федоров В.В. Поэтический мир // Теория литературы: в 4 томах. T.I. М, 2004. С. 28-95.

225. Федоров В.В. Поэтический мир и творческое бытие. Донецк, 1994.

226. Федоров В.В. Поэтический мир как литературоведческая категория. Диссертация. докт. филол. наук. 10.01.08. Донецк, 1988.

227. Фет А.А. Вечерние огни. М, 1979.

228. Флоренский П.А. Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях. М, 1993.

229. Фоменко И.В. Поэтика лирического цикла. Диссертация. докт. филол. наук. Калинин, 1989.

230. Фоменко КВ., Балабаева В.А., Балабаева М.А. Опыт реконструкции мироощущения И.Бродского («Часть речи») // Поэтика Иосифа Бродского. Тверь, 2003. С. 343-356.

231. Фоменко И.В., Фоменко Л.П. Художественный мир и мир, в котором живет автор // Литературный текст: проблемы и методы исследования, IV, Сб. научных трудов. Тверь, 1998. С. 3-10.

232. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

233. Фуксон Л.Ю. Проблема интерпретации и ценностная природа литературного произведения. Диссертация. докт. филол. наук. Кемерово, 2000.

234. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2000.

235. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999.

236. Ханзен-Леве ОгеА. Русский формализм. М., 2001.

237. Ходасевич В. Поэтическое хозяйство Пушкина. Л., 1924.

238. Холшевников В.Е. Анализ композиции лирического стихотворения // Анализ одного стихотворения. Л., 1985. С. 5-49.

239. Щелкова Л.Н. Мотив. // Введение в литературоведение. М., 1999. С.230-236.

240. Чернухина И. Общие особенности поэтического текста (лирика). Воронеж, 1987.

241. Шайтанов И. Без Бродского // «Арион», 1996, №1. // http://magazines.russ.rU/arion/1996/l/arion03.html.

242. Шайтанов И. Классическая поэтика неклассической эпохи. Была ли завершена «Историческая поэтика»? // Вопросы литературы, 2002, №4 // http://magazines.russ.rU/voplit/2002/4/shai.html.

243. Шайтанов И. Уравнение с двумя неизвестными. Поэты-метафизики Джон Донн и Иосиф Бродский // «Вопросы литературы», 1998, №6. // http://magazines.russ.rU/voplit/1998/6/sh.html.

244. Шайтанов И.О. Жанровое слово у Бахтина и формалистов // Вопросы литературы, М., 1996. №3. // http://magazines.mss.rU/voplit/1996/3/shaitan.html

245. Шайтанов И.О. Мыслящая муза. «Открытие природы» в поэзии XVIII века. М., 1989.S

246. Шапир М.И. "Versus" vs "prosa": пространство-время поэтического текста // Philologica. 1995. Т.2, № 3/4. С. 7-47.

247. Шапир М.И. Гаспаров-стиховед и Гаспаров-стихотворец. Комментарий к стиховедческому комментарию // Русский стих. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1996. С. 271-311.

248. Шапир М.И. На подступах к общей теории стиха. // Славянский стих. Лингвистическая и прикладная поэтика. М., 2001. С. 13-27.

249. Шатин Ю.В. Светотень Андрея Белого. Статус лирического мотива в тексте // Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы». От сюжета к мотиву. Сб. научн. трудов. Новосибирск, 1996. С. 147-155.

250. Шеллинг Ф. Философия искусства. СПб., 1996.

251. Шкловский В. Воскрешение слова. СПб. 1914.

252. Шкловский В. Искусство как прием // Он же. О теории прозы. М., 1983. С. 9-25.

253. Шмид В. Поэтическое прочтение прозы Пушкина. СПб., 1996.

254. Щемелева JI.M. Мотивы // Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 290291.

255. Эйхенбаум Б.М. Сквозь литературу: Сб. ст. Л., 1924.

256. Эмерсон К. Двадцать пять лет спустя: Гаспаров о Бахтине // Вопросы литературы, 2006, №2. С. 12-47.

257. Эпштейн М. «Природа, мир, тайник вселенной.» Система пейзажных образов в русской поэзии. М., 1990.

258. Эткинд Е. «Демократия, опаясанная бурей». Композиция поэмы А.Блока «Двенадцать» // Он же. Там, внутри. О русской поэзии XX века. СПб., 1997. С. 114-135.

259. Эткинд Е. «Шаги командора». Опыт композиционной интерпретации // Он же. Там, внутри. О русской поэзии XX века. СПб., 1997. С. 105-114.

260. Эткинд Е. О некоторых особенностях поэтики Иосифа Бродского // Он же. Здесь и там. СПб., 2004. С. 74-113.

261. Эткинд Е.Г. Ритм поэтического произведения как фактор содержания // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. JL, 1974. С. 104-121.

262. Якобсон Р. Поэзия грамматики и грамматика поэзии // Семиотика. Антология. М.-Екатеринбург, 2001. С. 525-548.

263. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.

264. Ярхо Б.И. Методология точного литературоведения: Избранные труды по теории литературы. М., 2006.

265. Яхина Г.А. «Автор» в системе понятий, определяющих родовое содержание фольклорной и литературной лирики // Проблема автора в художественной литературе. Воронеж, 1972. С. 5-41.

266. Kline G.L. Variation of the theme of Exile // Brodsky4 s poetics and Aesthetics. London, 1990. P.58-88.

267. Кдпдпеп M. "Four Ways Of Writing The City": St.Petersburg-Leningrad As A Metaphor In The Poetry Of Joseph Brodsky. Helsinki, 2003.

268. Polukhina V. Joseph Brodsky: A Poet for Our Time. Cambridge; New York; Port Chester; Melbourne; Sydney, 1989.

269. Polukhina V. Similarity in Disparity // Brodsky4 s poetics and Aesthetics. London, 1990. P.150-173.

270. Smith G. Development of Joseph Brodsky4 s Versification 1977-1986 // Die Welt der Slaven. 2003. Jg. 48, H.l. S. 149-168.