автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Архитектоника и поэтика лирических циклов в книгах стихов М. Кузмина 1910-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Архитектоника и поэтика лирических циклов в книгах стихов М. Кузмина 1910-х годов"

?

На правах рукописи

Аносова Людмила Викторовна

АРХИТЕКТОНИКА И ПОЭТИКА ЛИРИЧЕСКИХ ЦИКЛОВ В КНИГАХ СТИХОВ М. КУЗМИНА 1910-х ГОДОВ

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

о 5 да 200В

Москва 2008

003171768

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского государственного областного университета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Алексеева Любовь Фёдоровна

доктор филологических наук Редькин Валерий Александрович, Тверской государственный университет

кандидат филологических наук Латышко Оксана Владимировна, Московский государственный областной педагогический институт (г. Орехово-Зуево)

Ведущая организация:

Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина

Защита состоится 19 июня 2008 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.01 в Московском государственном областном университете по адресу 105005, г Москва, ул. Ф Энгельса, д. 21а

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного областного университета по адресу. 105005, г. Москва, ул. Радио, д 10 а.

Автореферат разослан «/? » мая 2008 года

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор

Т.К. Батурова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Поэзия Михаила Алексеевича Кузмина (1872 - 1936) была высоко оценена современниками как необычайно совершенная в отношении глубины творческого постижения противоречий эпохи, ее духовного смысла, а также уникальная и виртуозная с точки зрения стиховой техники

Освоение современным обществом литературы Серебряного века, к сожалению, мало распространяется на наследие М Кузмина Между тем, многое в его лирике открывает такие глубины духовности, которые содержат потенциальную возможность обращения человека к важнейшим вопросам бытия

Кузминоведы уделили немало внимания творчеству Кузмина 1900-х годов, его прозе, но лишь обзорно осветили книги лирики 1910-х годов Все это обусловило актуальность темы предпринятого исследования, направленного на изучение стихотворных циклов Кузмина 1910-х годов с точки зрения их архитектоники и поэтики

Архитектоничность своего творчества поэт обосновал в статье «О прекрасной ясности» «Когда твердые элементы соединились в сушу, а влага опоясала землю морями, растеклась по ней реками и озерами, тогда мир впервые вышел из состояния хаоса, над которым веял разделяющий Дух Божий»1 Эти строки говорят о понимании автором стройности всего сущего, о необходимости иерархии, обеспечивающей цельность Это принципиальный постулат куз-минского взгляда на искусство Поэт подытожил «< > Мы считаем непреложным, что творения хотя бы самого непримиренного, неясного и бесформенного писателя подчинены законам ясной гармонии и архитектоники»2 В поисках закономерностей жизни высшей, духовной и путей существования человека в земной действительности поэт выдвинул свое понимание истории и культуры, определяющим законом которого стала «архитектура» Слово мыслилось им в системе смысловой иерархии, порождающей образ мира и его судеб В таком видении художественного творчества Кузмин был не одинок, однако, можно сказать, что он предвосхитил дальнейшее развитие концепции «архитекуры» и «архитектурное™» как основополагающих культурфилософских понятий

Вслед за Кузминым ратовал за возращение слову «архитектурное™» акмеист С Городецкий в статье «Музыка и архитектура поэзии» (1913), имея в

1 Кузмин М А Проза и эссеистика ВЗ-хт Т 3 Эссеистика Критика / Сост, подгот текстов и коммент Е Г Домогацкой, Е А Певак - М Аграф, 2000 - С 5

2

виду вещественное, конкретное значение слова В материальной оформленно-сти вещей другой акмеист В Нарбут видел залог единства мира В акмеизме архитектура, относящаяся в типологическом плане к области живописи, выполняла лишь роль универсального кода Поэт ассоциировался с зодчим' «будьте искусным зодчим, молитесь, чтобы ваш хаос просветился и устроился», - писал в той же статье Кузмин3 Созвучны этому высказыванию стихи «Ведь я же - Божий зодчий // Как приказал мне Ты »" Язык архитектуры использовался для обоснования акмеистической позиции Гумилев считал, что акмеистом быть труднее, чем символистом, и сравнивал труд акмеиста с постройкой собора Слово-камень анаграмматически и этимологически связывалось акмеистами с названием школы, во главу угла его положившей

Уникальность и своеобразие структуры кузминских лирических книг в том, что нет ни одного стихотворения, не включенного в цикл

До настоящего момента лишь «Александрийские песни», заключительный цикл книги «Сети» (1908), подверглись тщательному структуральному анализу в этом аспекте Утвердилось мнение, что именно эта книга занимает особое место и в раннем творчестве Кузмина, и в последующем формировании его поэтики5 Однако имели место суждения, что его поэтические книги создавались непроизвольно, чуть ли не случайно Так, в мемуарах Георгия Иванова «Петербургские зимы» есть сценка, в которой на вопрос автора воспоминаний, включать ли какое-то стихотворение в книгу или нет, Кузмин ответил «Почему же не включать? Зачем же тогда писали? Если сочинили - так и включайте »6 Складывается впечатление, что сам автор «Осенних озёр» любое стихотворение, не задумываясь, как попало вставлял в сборник или книгу Подобная точка зрения отчасти разделяется НА Богомоловым « Всё написанное казалось безусловно удачным, а раз напечатанное неуклонно включалось в книгу стихов»7 Об особой архитектонике всех лирических книг как единого поэтического организма кузминоведением до сих пор вопрос практически не был поставлен

3 Там же -С 10

4 Кузмин М Стихотворения - СПб Академический проект, 2000 - С 418 Далее стра-

ницы этого издания указаны в скобках после цитирования стихотворений Кузмина

6 Неганова О Н «Александрийские песни» М Кузмина композиция, поэтика, жанр Дисс на соискание уч степ канд филол наук -СПб, 2004 -134с

6 Иванов Г Петербургские зимы // Иванов Г В Собр соч ВЗт ТЗ -М,1994 - С 103

7 Кузмин М Стихотворения / Вступ ст, сост, подгот текста и примечания Н А Бого-

ект 1996 - С 34

Первой попыткой рассмотреть произведения Кузмина с точки зрения цик-лостроения является рецензия Максимилиана Волошина, который обратился к первоначальной редакции «Александрийских песен», опубликованной в «Весах», и заметил в них «подробности биографии Кузмина»8 Речь шла о биографии художественной, вымышленной Волошин отождествлял автора «Александрийских песен» с персонажами цикла Он выделил в стихотворениях единого героя, считая именно это началом, объединяющим цикл В интерпретации Волошина циклообразующим фактором представлен биографический сюжет

Интересный пример обращения к «Александрийским песням» представляет собой разбор, предложенный С Ильинской, где выделены некоторые основные мотивы текста и обозначено их сходство с «александрийской моделью», разработанной и в поэзии Константиноса Кавафиса, где Александрия -«символ любви, красоты, человечности, терпимости, учености, художественной утонченности»9 Исследовательница не ставила перед собой задачи более подробного рассмотрения цикла В её исследовании элемент, определяющий целостность произведения, - это создание единой картины мира

Н А Богомолов, выделяя в цикле сходные мотивы, тем не менее отказывает ему в какой-либо сюжетности или упорядоченности, хотя они заключены «в рамку одного культурно-исторического типа сознания, тесно связанного со своеобразием александрийской культуры, какой она представлялась автору»10 Рассматривая «Александрийские песни», ученый дал подробную характеристику причин их популярности «< >Цикл очень точно попал (вряд ли осознанно для Кузмина, не слишком пристально следившего в то время за современной литературой) в самый центр художественных исканий»11 Ритмическая организация (верлибр, основанный на регулярном синтаксическом параллелизме) и сюжеты стихотворений, основанные на изображении далеких стран и времен, намеренная их недосказанность - все это соответствовало тенденциям поэзии символистов В то же время читатель оказывался «почти непосредственным участником всего происходящего, автор делал его равным себе и героям как

8 Волошин М «Александрийские песни» Кузмина И Волошин М «Средоточье всех путей» - М,1989 - С 389-395

9 Ильинская С 6 К Кавафис - М Кузмин, александрийцы // Знаки Балкан Т 2-М, 1993 - С 347

10 Богомолов НА Михаил Кузмин статьи и материалы - М Новое литературное обозрение Научн приложение Вып 3 - М ,1995 - С 29

11 Богомолов Н А «Любовь - всегдашняя моя вера» И Кузмин М Стихотворения -

отдельных стихотворений, так и всего цикла»12 Последнее замечание связано с субъектной структурой цикла, но более подробно Н Богомолов эти тезисы не прояснил

М Л Гаспаров анализировал три цикла из сборника «Сети» и продемонстрировал возможность описания «художественного мира писателя», исходя из функционального тезауруса текста Предпринятое ученым исследование, по его собственному заключению, лишь «подтверждает и уточняет интуитивное впечатление»13

В Ф Марков природу циклотворчества М Кузмина объяснял как «тоску по роману в стихах»14 Кроме того, ученый прокомментировал расположение стихотворений в «Александрийских песнях» «Хронологическое нанизывание сочетается с почти дантовской архитектоникой»15 Склонность к циклизации произведений Кузмина заметила и С Ю Корниенко16

Структура кузминских циклов и элементы цикличности в его творчестве при современном состоянии литературоведческой науки могут быть изучены более обстоятельно и системно, чем в прежние годы

Объектом исследования являются малоизученные, но весьма значительные книги стихов М А Кузмина 1910-х годов «Осенние озера» (1912), «Вожатый» (1918), «Нездешние вечера» (1921) Тексты стихотворений названных книг цитируются по изданию 2000 года17 (второе издание полного собрания стихов) Записи из дневника Кузмина приводятся по публикации Н Богомолова и С Шумихина'8 Для самого писателя «дневник был художественным произведением», а некоторые эпизоды дневника оказываются «иногда единственным источником для проникновения в смысловую структуру его произведений»19

12 Там же

13 Гаспаров МЛ Художественный мир писателя тезаурус формальный и тезаурус функциональный М Кузмин, «Сети» II Гаспаров МЛ Избр труды - Т 2 О стихах -М, 1997 С417

14 Марков В Ф О свободе в поэзии Статьи, эссе, разное - СПб, 1994 - С 66

,5Там же-С 65

16 Корниенко С Ю Цикл в журнале Михаил Кузмин в периодике начала XX в // Европейский лирический цикл Материалы международной научной конференции М , РГГУ, 2003 -С 207

17 Кузмин М Стихотворения / Встул ст, сост, подгот текста и примечания Н А Богомолова - СПб Академический проект, 2000 - S32 с

18 Кузмин М Дневник, 1905 - 1S07 - СПб, 2000 - 606 с

михинС [ Предисловие] // Кузмин М Дневник 1905-1907

В качестве предмета исследования привлекается опубликованная переписка, кроме того, периодическая печать, журналы и газеты начала XX века («Весы», «Аполлон», «Золотое руно», «Новый путь», «Вопросы жизни», «Жизнь искусства» и др ), критические работы современников Кузмина, где получил осмысление феномен его творчества в соотнесении с особенностями литературной, музыкальной и культурной атмосферы той эпохи

Целью диссертационного исследования является рассмотрение циклов поэтических книг Кузмина 1910-х годов как метажанрового единства, установление принципов циклических связей мемеду стихотворениями, обнаружение внутренних безымянных субциклов в составе именных, а также изучение лирического хронотопа цикла и книги, что является важным звеном постижения закономерностей формирования художественной системы и поэтики Михаила Кузмина

Поставленная цель обусловила ряд конкретных задач.

- Исследовать принципы организации текста и создания картины мира в лирических книгах Кузмина «Осенние озера»(1912), «Вожатый»(1918), «Нездешние вечера»(1921)

- Изучить семантическое наполнение разных уровней поэтики в структуре книг стихов

- Установить самобытный характер циклических скреп внутри циклов

- Рассмотреть специфику развития отдельных мотивов в стихотворениях, объединенных в циклы, выявить их связь с образно-интонационными особенностями русской лирики первых десятилетий XX века

Задачи исследования определяют структуру и содержание диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка Общий объем диссертации - 169 страниц, список используемой литературы включает 240 наименований

Изучая поэтику стихотворных книг, мы не ставим перед собой задачи исчерпывающего описания философских, мифологических, культурологических моделей, которые осваивала и демонстрировала эпоха Серебряного века Во многом эти явления уже осмыслены наукой В центре внимания автора диссертации, главным образом, архитектоника поэтических книг Кузмина, специфика лирического мышления поэта

Методологическую основу работы составляют труды по теории лирического цикла, который, согласно И В Фоменко, понимается как «система авторских взглядов в системе определенным образом организованных стихотворений»20, то есть наиболее значимая составляющая мировоззрения писателя в целом, как «созданный автором ансамбль стихотворений, главный признак которого - особые отношения между стихотворением и контекстом, позволяющие воплотить в системе определенным образом организованных стихотворений целостную и как угодно сложную систему авторских взглядов»21 Различные методы анализа цикла в трудах И Фоменко, М Дарвина, ученых кормановской школы позволяют использовать целый ряд приемов постижения поэтики книги стихов, ее целостного звучания

В то же время исследователи сходятся в том, что при рассмотрении и цикла, и книги стихов бесспорными являются следующие положения эти образования представляют собой единство, в котором «множество отдельных лирических произведений в цикле имеет значение не складывания, но значение объединения»22 Проблема соотношения цикла и книги стихов подробно освещена в работах О А Лекманова23 В терминологическом арсенале литературоведа появляются такие понятия, как «стихотворение-воронка», «куда стягиваются темы, образы и ключевые слова всех предыдущих стихотворений цикла»24 Авторитетные работы, посвященные проблемам циклизации в лирике, О В Мирошниковой базируются исключительно на поэзии последних десятилетий XIX века25 В диссертации учтены работы по теории цикла зарубежных литературоведов Р Фигута26 и А Майера-Фраатца27

20 Фоменко И В Поэтика лирического цикла Автореф дисс доктора филол наук -М, 1990 - С 3

21 Там же - С 1

22 Дарвин М Н Циклизация в лирике. Исторические пути и художественные формы -Автореф д-ра филол наук-Екатеринбург, 1996-С 13

23 Лекманов О А Книга стихов как «большая форма» в русской поэтической культуре нач XX века О Э Мандельштам «Камень» (1913) Автореф дисс д-ра филол наук / Институт мировой литературы - М, 1995 16 с

Там же - С 6-7

25 Мирошникова О В Анализ лирического цикла и книги стихов Канонические структу-

ры и маргинальные формы циклизации в поэзии последней трети XIX века - Омск, 2001, ее же Лирическая книга архитектоника и поэтика - Омск, 2002 36 Фигут Р Лирический цикл как предмет исторического и сравнительного изучения Проблемы теории И Европейский цикл Материалы международной научной конференции - М РГГУ, 2003 - С 11 - 37

икпом и поэмой русское творчество Болеслава Лесьмяна

Исходя из конкретных задач каждой главы, мы используем следующие методы метод целостного анализа поэтического текста, рассмотрение семантики слова в художественном тексте, прояснение мифопозтики образов и картин (В Н Топоров, Е М Мелетинский и др), метод системно-субъектного анализа, приняты в научный арсенал работы по поэтике Л К Долгополова, М Я Полякова, теория М М Бахтина и его последователей С Н Бройтмана, В И Тюпы, цикловедческий анализ основывается на трудах В А Сапогова, И В Фоменко, М Н Дарвина, а также более поздних работах Д М Магомедовой, О В Мирошниковой, в исследовании учитывается также метод составления «формального» и «функционального» тезауруса текста

Положения, сформулированные в кузминоведческих историко-литературных трудах В Маркова, К Харера, Г Шмакова, А Лаврова, Н Богомолова, послужили отправной точкой для рассмотрения особенностей поэтики М Кузмина Отдельные статьи Н Салма, С Корниенко также учтены как пополнившие кузминоведение ценными наблюдениями и выводами

Научная новизна диссертации определяется тем, что в области изучения поэтики творчества Кузмина 1910-х годов не было до настоящего времени работ, посвященных непосредственно анализу цикла как особой художественной формы Вместе с тем, исследование этого «сверхжанра» очень продуктивно, как показывают работы, посвященные миклам И Анненского, А Блока, М Цветаевой, В диссертации впервые предпринято исследование сквозных мотивов лирических произведений в циклах, составляющих книги стихов М Кузмина 1910-х годов «Осенние озера», «Вожатый», «Нездешние вечера», исследованы пространственно-временные отношения в структуре этих книг

Научно-практическая значимость. Выводы и основные положения работы могут быть использованы при подготовке семинаров, чтении курсов по истории русской литературы начала XX века и спецкурсов по истории и теории циклообразования Полученные результаты могут стать базой для совершенствования методики анализа цикла и книги стихов, а также изучения индивидуальных художественных систем начала XX века

Апробация работы Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русской литературы XX века Московского Государственного областного университета, отдельные ее части были представлены в виде докладов на конференциях, на заседаниях аспирантского семинара

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, определяются цель, задачи, актуальность, новизна, практическая значимость работы и особенности методов исследования Здесь же раскрываются важные для осмысления темы мнения современников-поэтов, критиков о творчестве М Кузмина, освещаются научные труды, посвященные непосредственно теме циклизации в творчестве поэта

Значительное внимание уделено исторической связи творческой индивидуальности избранного поэта с системой общезначимых представлений и традиций, сквозных лейтмотивов в литературном процессе 1910-х годов

В первой главе «Поэтика лирической книги "Осенние озера"» исследуются циклообразующие принципы и мотивы-скрепы поэтической книги и составляющих ее циклов «Осенние озера», «Осенний май», «Весенний возврат», «Зимнее солнце»

В параграфе 1.1. «Тема веры как лейтмотив лирической книги "Осенние озера"» рассматривается своеобразие соединения отдельных стихотворений в лирические циклы доминирующей темой веры, церкви Если в «Сетях» поэт раскрывает в сакральных образах события собственной жизни, порою кощунственно смешивая божественное с «слишком человеческим», то первые циклы «Осенних озер» дышат аскезой Меняется отношение поэта к себе и к миру В цикле «Вожатый» из книги «Сети», а также цикле этой же книги «Струи» присутствует тайно возлюбленный человек, вызывающий бурю эмоций, страсти В книге «Осенние озера» взгляд автора скорее отстранен с подобия Господа - человека он-обращается к творению - природе Вера окрашивает природу в неяркие оттенки Появляются характерные образы «Скрытые скиты», «убранство леса», «иконостасы», «кельи», «белые покровы» Ими про низана вся книга Первый цикл книги «Осенние озера» раскрывает новую черту характера, к которой лирическое «Я» Кузмина приближалось постепенно, - смирение Однако духовная вертикаль (небеса), отвечающая стремлению уподобиться Господу, отринута, и преобладает земная горизонталь («озера», «огород не-полотый») с соблазнами и искушениями Следующие один за другим вопросы говорят читателю о сомнении героя в существовании Того, «кем дальний путь проторен » Этот небольшой цикл стихов, по которому назван и весь сборник,

раскрывает невероятное по силе борение стремящейся к очищению души человека - с отрицанием Бога, якобы обрекающего героя на мучения Одиннадцатое стихотворение цикла - апофеоз неверия и отчаяния

Ах, неба высь - лишь глубь бездонная Мольба, как камень, пропадет Чужая воля, непреклонная, Мою судьбу на смерть ведет (С 144)

Стихотворение в композиционном и смысловом отношении достаточно противоречиво, что свойственно многим произведениям М Кузмина С одной стороны, сердце все еще «молится», но героя «тщетно колеблет горя власть»

Уникальность поэтики Кузмина «Осенних озер» в том, что он, говоря об одном предмете на протяжении нескольких стихотворных циклов, незаметно изменяет образ, расставляя иные, чем ранее, акценты Своеобразие цикла «Осенний май», к примеру, в соединении разнородных классических пушкинских мотивов Так, мы находим в стихах поэта XX века причудливое преломление темы «чудного мгновения» и «пророка» Обращение Кузмина к наследию Пушкина создает некий интертекстуальный циклический универсум

В параграфе 1.2. «Пушкинские мотивы как композиционная скрепа в циклах "Осенние озера", "Осенний май", "Весенний возврат" и "Зимнее солнце"» шире и конкретнее показано использование Кузминым «пушкинского мотива» в качестве интертекстуального циклического феномена, способного обеспечить внутренную цельность , объединить циклы в поэтическую книгу

Благодаря аллюзиям, параллелям с пушкинскими строками, в «Осенних озерах» хронотоп с древности и средневековья меняется на современность, даже сиюминутность Художественное пространство Запада и Востока с их богами, архитектурой, портовыми городами сменяет Россия с ее простым, ничем не примечательным пейзажем Впервые в «Осенних озерах» мы встречаем доселе несвойственное Кузмину любование русской природой, отголоски пушкинской пейзажной и философской лирики Под влиянием гениальных пушкинских стихов элегия Кузмина приобретает принципиально новые черты если ранее чувства поэта были сосредоточены на реальном, можно сказать, вещном мире и носили иронико-сентиментальный характер, то теперь чувства его возвышенно-романтические Выявлены существенно важные элементы сходства стихотворений Кузмина с пушкинскими элегиями «Уныние», «Осенние утро», а также

стихотворением «Пророк» Прежде всего, это общий мотив осени, как особенного времени зрелости, духовного рубежа, мотив «мечты» и божественного дара Обращаясь к наследию Пушкина, Кузмин искал ответы на собственные творческие вопросы Недаром Н Богомолов и Дж Мальмстад называют 1910-е годы в творчестве Кузмина «русским периодом»28 Перелом обозначился обращением к Пушкину и дал поэту XX века главное внимание его переместилось с личностных переживаний на мир окружающий Теперь для Кузмина главная тема в стихах не «я в мире», а «мир во мне»

В параграфе 13. «Поэтика циклов «Духовные стихи» и «Праздники Пересвятой Богородицы» (стиховедческий аспект)» подробно анализируются завершающие книгу «Осенние озера» циклы «Духовные стихи» и «Праздники Пресвятой Богородицы» В этих близких по тематике и пафосу циклах центральный образ - Богородицы - осмыслен по-разному Непосредственно с евангельской темой Божией Матери в «Духовных стихах» связано лишь первое стихотворение «Хождение Богородицы по мукам» Все же последующие иллюстрируют тему духовного возрождения грешника Первое стихотворение словно бы предваряет цикл, в котором каждая история покаяния в грехе восходит к идее всепрощения и к его идеалу - Деве Марии «Духовные стихи» - цикл о пути человека к духовным высотам, к высшей способности твари Божьей - к покаянию Вероятно, такое объединение всех стихотворений одним лейтмотив-ным лирическим сюжетом порождает и стилистическое единство цикла, восходящее к приемам народной поэзии и, в частности, к Духовным стихам «Голубиной книги»

Название первого в цикле стихотворения - «Хождение Богородицы по мукам» - ключевое для всех последующих Именно лейтмотив хождения, мытарств и воплощенного в Богородице сострадания мученикам пронизывает цикл Само слово «хождение» имеет широкую контекстуальную семантику Представляется уместным трактовать его как «испытание» В контексте всего творчества М Кузмина «хождение» - путь, поиск смысла бытия Принятие скорбей ближнего Богоматерью определяет отношение к таинству Боговопло-щения и, следовательно, человека к самому себе, так как по Кузмину самопознание не может быть реализовано без богопознания

28 -

А Мальмстад Дж М Кузмин искусство, жизнь, эпоха -М Новое

Настроение Духовных стихов созвучно с настроением записей молитвенных текстов, сделанных поэтом в раскольничьих церквах это жалобная мольба отчаявшегося в помиловании грешника Но если в Духовных стихах надежда на милость Божью слаба и лишь благодаря Деве Марии происходит преображение, то в следующем за Духовными стихами цикле «Праздники Пресвятой Богородицы» мы видим, почему стало возможно чудо С этой целью поэт развертывает ряд картин о святости жизни праведницы Каждое стихотворение из «Духовных стихов» композиционно восходит к истокам народной поэзии былинам, лирическим песням, апокрифам

Космософская концепция циклов объединяется сакральной интуицией Богоматери Именно идея покровительства и заступничества Ее определяет судьбы Человечества и Земли Богоматерь осознается и как воплощение человеческого идеала, как Глава небесной церкви, явленной в своих святых В народном религиозном сознании Россия - «дом Пресвятой Богородицы», «удел» Матери Божьей Судьба России в поэтической интерпретации Кузмина напрямую связана с последними судьбами человечества, с таинственным Градом Небесным

Своеобразие «Праздников » в их калейдоскопичности Все праздничные торжества в этих стихах связаны чествованием, поминанием одного из двух главных образов Православия - Богородицы Этим именем объединены семь стихотворений, шесть из которых рассказывают о событиях земной жизни Девы Марии или о чудесах, связанных с ней Таким образом, лирические сюжеты «Праздников » - своеобразные главы стихотворного жития Богоматери Кузмин, выступая в роли поэта-агиографа, не мог отнестись к создаваемому тексту как к обычному сочинению Этот цикл являет собой пример идеальной живой системы, в которой учтены и выверены единство содержания и формы, где каждая из частей формирует новое качество всего цикла

«Введение», пожалуй, одно из самых красивых стихотворений в цикле Лирический сюжет рассказывает об одном из самых важных моментов в жизни Марии - введении в храм По апокрифическому преданию, когда Деве Марии исполнилось три года, ее родители, верные своему обету, данному Господу, -посвятить Ему рожденное дитя - в сопровождении «добродетелями благоукра-шенных отроковиц» со свечами в руках торжественно ввели Пречистую Дщерь в храм Иерусалимский «воспитаться божественною благодатью» Святая Дева

была поставлена на первую ступень храма и к удивлению всех дальше стала подниматься без поддержки Первосвященник Захария, «благословив», ввел отроковицу в Святая Святых, куда входил только он, да и то лишь раз в году

Стихотворение Кузмина - это авторский взгляд на важнейший этап жизни Пресвятой Поэтом выбран четырехстопный дактиль - один из самых торжественных размеров стихосложения Каждая строфа имеет кольцевую композицию первая и четвертая строки повторяются без изменений

Вводится Девица в храм по ступеням, А

Сверстницы-девушки идут за Ней б

Зыблется свет от лампадных огней, б

Вводится Девица в храм по ступеням А

Читатель чувствует изменение контекста рефренов, повторяющаяся строка обогащается новым смысловым содержанием Так в первой строфе девица, сначала просто вводимая в храм, становится Избранной «В митре рогатой седой иерей» к концу второй строфы уже не просто священник, а «свидетель нетленной поруки», тоже избранный, прозорливец, который понимает судьбоносность этого введения в храм Именно благодаря рефрену автор достигает особой, духовной динамики в передаче таинства преображения земного человека в Божьего избранника «Введение» по своему проникновенному лиризму, авторским находкам в воплощении жанра видится одним из важных центров цикла Стихотворение «Покров», вероятно, представляет собой композиционную и смысловую вершину в структуре цикла здесь Богородица выполняет свое главное предназначение - покровительницы всему миру земному К этой вершине и служению вел каждый ее земной шаг Перед нами не робкая девушка, неуверенно отвечающая Архангелу, а Мать, видевшая Сына на кресте В стихотворении впервые возникает тема вражеского нашествия Однако она еще не звучит открыто, лишь просматривается в образах пламени, небесного воинства Действие переносится в X век, когда на Константинополь напали сарацины Богоматерь появилась над куполом храма в тот момент, когда все прихожане молились во время всенощного бдения о спасении христианского города Мотив пути-борьбы полнозвучно воплощен в последнем стихотворении цикла -«Одигитрия» Это песнь, хвала Богородице-Водительнице Ярче становится образ геенны огненной, где «воздух жарок, как в печи» Картины хаоса, бездны («где волны воют, как шакал», нестовствует «буря», «пучина», «погибель») резко контрастируют с сиянием звезды-Одигитрии, пристанью с небесными луча-

ми, с «тихой, сладкой водой», куда она ведет смертных В начале цикла доминанта была в молитве, теперь же она переросла во славу, в апогей торжества Такая метаморфоза связана с эволюцией образа Девы в цикле от богоизбранной девочки к иконописному образу Водительницы-Одигитрии

Таким образом, внимательно изучив каждый из циклов с точки зрения их своеобразия, мы сделали вывод о том, что архитектонику книги стихов обусловила четко продуманная, объединяющая все тексты концепция преображения Ее воплощение обусловлено влиянием божественного искусства Слова, одним из духовных центров которого стал Пушкин, а другим, и, безусловно, приоритетным - Священное Писание и житие Пресвятой Богородицы, а также сам ее сакральный образ Концептуальным центром книги следует признать именно завершающие ее «богородичные» циклы Так поэт иллюстрирует в архитектонике книги иерархию непреходящих ценностей человеческого духа, идеал его на земле

Во второй главе диссертации «Циклообразующие структурные элементы книги стихов "Вожатый"» предпринят анализ и комментирование всех сквозных образов книги, проясняются принципы ее архитектоники Глава имеет три параграфа

Композиционно книга «Вожатый» представляет собой характерное для творческого метода Кузмина собрание небольших циклов, как правило, состоящих из 6 - 9 стихотворных фрагментов Это поэтические тексты, в большинстве случаев безымянные, связанные внутренними лейтмотивами, образной системой, реже ритмикой и размером. Стихотворения, составившие циклы, создавались с 1913 по 1917 год Кузмин предстает перед нами вновь не только как поэт-автор, но и как поэт-составитель Для него важно найти неслучайную общность между стихотворениями и подчеркнуть ее

В параграфе 2.1. «Сквозные образы лирической книги "Вожатый" в культурном контексте 1910-х зобов» показано, как мотивы «сна», «огня», «пути», «плача», образы русских мучеников царевичей, древних родных городов, как символов вечной жизни, спасения пронизывают книгу стихов «Вожатый» и встраиваются в общий контекст литературной эпохи Сильнейшим толчком для актуализации мотивов духовной и душевной свободы, жертвенности, сердечного порыва, одиночества, поиска соединения с Богом - была атмосфера глубо-

чайшего кризиса всех основ бытия, отягченного надвигающейся революцией в России и Мировой войной

Политические и идеологические реалии причудливым образом перекликаются в текстах поэтов и писателей первых десятилетий века Мы найдем соединение богоборческого энтузиазма и обновленного христианства у А Блока, В Маяковского, С Есенина, М Горького, Н Клюева, М Кузмина и др

Оригинальная апофатика29 поэта наследует тему сакрапьности Сердца и Слова В свою очередь, с этими темами непосредственно связана концепция домостроительного замысла Творца, милости Божьей, Добра и Любви

Старинная формула из «Московского журнала» Н М Карамзина, согласно которой писатель есть «сердценаблюдатель» по профессии», остается верной и для лирики начала XX века

Политико-идеологические реалии Мировой войны, надвигающейся революции, влияние фрейдизма, ницшеанства приводили к тому, что положение Человека как подобия Божьего оказалось под угрозой

В творчестве Кузмина мы находим попытку противостоять этому В параграфе 2.2. «Своеобразие авторской концепции бытия в циклах "Плод зреет" и "Вина иголки"» ясно прослеживается идея выбора между путем, который сулит борьбу страстей, и покоем, которым грезит герой Душа находится на перепутье, «спит», подспудно «зреет», готовится к неизведанному духовному пути, обновлению

В цикле «Вина иголки» уже присутствуют литературные посвящения и реминисценции Стихи этого цикла наполнены восхищением вновь пришедшей весной, неподдельной радостью, желанием примириться со всем миром Композиционно цикл «Вина иголки» неоднороден первые четыре стихотворения представляют собой некую тетралогию, мини-цикп, пронумерованный, не имеющий самостоятельных названий частей Лейтмотив всех четырех стихотворений составляет воскрешение души Начиная с пятой композиции «Солнце-бык», меняется тон, стиль, объект внимания автора Все части, исключая шестую, имеют теперь самостоятельные названия «Солнце-бык», «Летний сад», «К Дебюсси», «Зима» Эту часть цикла объединяет обозначение времени и места. Обретением дома завершается цикл «Вина иголки», и вероятно, неслу-

29 Апофатика - отрицание, восходящий путь богословского созерцания При таком всякий об аз считается недостаточным по отношению к полноте непостижи-

чайно его метафорическое название Опьянение жизнью вызывает у героя нечто вроде галлюцинаций он бродит по воображаемой культурно-исторической лестнице, заглядывая в различные уголки Космического Дома Однако обретает покой лишь на родине, в своем доме, празднуя один из главных православных праздников - Рождество

В параграфе 2.2 "Своеобразие авторской концепции бытия в циклах «Плод зреет» и «Вина иголки»" ясно прослеживается идея выбора между путем, который сулит борьбу страстей, и покоем, которым грезит герой Душа находится на перепутье, «спит», подспудно «зреет», готовится к неизведанному духовному, пути, обновлению

В цикле «Вина иголки» уже присутствуют литературные посвящения и реминисценции Стихи этого цикла наполнены восхищением вновь пришедшей весной, неподдельной радостью, желанием примирения со всем миром Композиционно цикл «Вина иголки» неоднороден первые четыре стихотворения представляют собой некую тетралогию, мини-цикл, пронумерованный, не имеющий самостоятельных названий частей Лейтмотив всех четырех стихотворений составляет воскрешение души Начиная с пятой композиции «Солнце-бык», меняется тон, стиль, объект внимания автора Судя по названиям (а все части, исключая шестую, имеют теперь самостоятельные названия) «Солнце-бык», «Летний сад», «К Дебюсси», «Зима» Эту часть цикла объединяет обозначение времени и места Обретением дома завершается цикл «Вина иголки», и вероятно, неслучайно его метафорическое название Опьянение жизнью вызывает у героя нечто вроде галлюцинаций он бродит по воображаемой культурно-исторической лестнице, заглядывая в различные уголки Космического Дома Однако обретает покой лишь на родине, в своем доме, празднуя один из главных православных праздников - Рождество

В параграфе 2.3. «Эволюция образов и мотивов в циклах "Русский рай" и "Виденья"» говорится о циклах, завершающих сборник Слабая человеческая душа неизбежно отправляется искать свои столпы веры К этому заключению постепенно подводит читателя поэт в цикле «Русский рай» В «Русском рае» соединились несколько мотивов, недаром автор наделяет его такими противоречивыми эпитетами Сердце Древней Руси - Ярославль, Углич, Псков - глухое, противоречивое Русская история - соединение личной судьбы с историей родины, замешенной на крови невинных Но такую суровую Русь поэт любит

мучительной любовью, и эта любовь милостивая, милосердная, с искренними слезами сокрушенного сердца В «Виденьях» шесть связанных стихотворений, два первых из которых представляют собой «подступы» к основной теме, своеобразный мини-цикл со своей образной системой, но намечающимся и крепнущим лейтмотивом, который переходит во вторую часть

В первых двух лирических текстах «Видений» отличная от последующих стихотворений тональность это русский пейзаж («луга», «зори», «дали»), детали и лексика русского быта и веры («святые мощи», «рожок», «длань», «спасение», «успокоение», «смятение», «вознесение») Есть образы, «строящие» лейтмотив всего цикла «стрела», «кровь», «костер», «конь», «сон», «сердце» Некоторые из них формируют поэтику всей книги стихов Это такие образы, как «сон», «сердце», «конь»

«Колдовство», «Пейзаж Гогена», «Римский отрывок» и «Враждебное море» - мини-цикл, связанный образами водной стихии (болото - море), родства (мать - братья - сестра - жена), оружия (стрела - «топор остер» - мечи - «пика конников») Кроме того, фрагменты в нем имеют общую цветовую и звуковую палитру Красный - доминирующий цвет всего цикла

Последнее стихотворение-оду, завершающую поэтическую книгу «Вожатый», Кузмин посвятил В В Маяковскому Ода включает цитаты, образы, биографические факты из жизни поэта-современника, глашатая революции Впервые стихотворение было опубликовано в 1917 году, после двух лет знакомства автора с Маяковским В оде «Враждебное море» мотив падения человека в бездну греха находит свое логическое завершение Ода вбирает агрессивные настроения, мотивы эпохи, соединяя их причудливым образом Ни одно стихотворение Кузмина не поражает таким разгулом человеческого инстинкта, как «Враждебное море» В этом кузминская ода близка блоковской поэме «Двенадцать» В ней также убийству предшествует блуд Во «Враждебном море» превращение человека в животное тоже совершается вследствие попрания нравственного закона и торжества похоти Это главная тема оды Своей композицией она, безусловно, отличается от остальных стихотворений цикла, да и книги в целом Внимательно вчитываясь в строки оды, замечаешь, что она перенимает принцип строения древних трагедий, где обязательны партии хора Кузмин искусно использует этот прием, заключая возгласы хора в скобки С таким принципом мы уже сталкивались в третьем стихотворении цикла «Плод зреет» В

голосах хора звучит своеобразный рефрен - молитвенный зов, обращенный к Богу Кузмин не случайно избирает для своей заключающей книгу оды образы потомков Атрея над ними тяготеет проклятие за ужасное преступление их предка Атрей, враждовавший со своим братом Фиестом, убил его детей и угостил Фиеста их мясом Поэтому в роду Атрея не прекращаются тяжкие преступления сын Атрея Агамемнон приносит в жертву богам свою дочь Ифигению, жена Агамемнона Клитемнестра убивает мужа, сын Агамемнона Орест мстит матери за смерть отца, Ифигения, в свою очередь, готова убить брата

С убийства детей началась непрерывная цепь падения человеческого рода в бездну Эта идея уже была разработана Кузминым на «славянской почве» - в предшествующем цикле «Русский рай» и стихотворении «Царевич Димитрий»

В третьей главе «Пространственно-временная организация поэтической книги "Нездешние вечера"» (1914- 1920) анализ сосредоточен на своеобразии лирического хронотопа в циклах «Лодка в небе» и «Фузий в блюдечке» Лирический хронотоп толкуется как принцип циклической организации текста и основа архитектоники книги в целом

Общее заглавие стихотворной книги «Нездешние вечера» сразу же отсылает читателя к «иному пространству» «Вечер» - временная категория, метафорически связанная с темой склона жизни, подведения итогов, зрелостью, мудростью Слово «вечера» указывает на время, которое тягуче, растянуто во времени Это не один вечер, а вереница повторяющихся памятных вечеров «Не здесь» - ирреальное положение по отношению к данному конкретному моменту Понятие «нездешности» может включать в себя значение «инаковости», «неотмирности», «другого мира», мира воспоминания, мечты, надежды, прошлого, в котором временные рамки смещены, перевернуты, пропущены через переживания лирического «я»

В параграфе 3.1. «Пространственные образы в цикле "Лодка в небе"» анализируется кузминский мотив путешествия по воде, вероятная опасность которого велика Корабль, плывущий по бурному морю, - образ важный для художественного мира Кузмина, он восходит к духовной православной культуре «Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти возведи от тли живот мой, Многомилостиве» (ирмос песни 6 Канона покаянного, всегда читаемого перед Причастием, известного

каждому православному христианину, Кузмину в том числе) Заглавие цикла представляется нам сложным метафорическим единством времени и пространства внутреннего «Я» героя В цикле присутствуют мотивы и образы поэзии Х\/Ш-ого, Х!Х-ого и XX веков, осмысливается тема сакральности слова

Три первых стихотворения представляют собой более тесное смысловое целое по сравнению со всем циклом Вероятно, здесь мы имеем дело с таким явлением архитектоники цикла, как «субцикл»30, т е, такой группой близких между собой стихотворений, которые находятся внутри большого цикла и предопределяют особую сюжетную и концептуальную линию Тенденция исследования показывает, что субцикп, состоящий из трех начальных стихотворений, является неким вступлением к основной теме Это история преодоления замкнутости на собственном «я», что может быть воспринято как конечная цель лирического героя цикла

Мотив очищения и примирения пронизывает все произведения цикла Он связан со слезами и, шире, с влагой небесной Очищение соотносится с пространственной вертикалью, в которой верхнюю точку образуют небеса, нижнюю - земной мир (крыши, люди) Лирический герой предстоит горнему миру Такой «иконный» взгляд связан с темой сердца и души Вероятно, душа проходит в цикле несколько этапов становления - от смешанного, суетного («плача и шутя») до сакрального момента предсмертного крестного страдания

В стихах цикла достаточно часто можно наблюдать сужение пространства Так, например, в стихотворении «Разбукетилось небо к вечеру » нарисовано широкое пространство причудливо окрашенных облаков, но уже вторая строка заставляет читателя «опустить взгляд» с неба на землю и увидеть замерзшее окно дома Далее взор автора устремляется во внутренний мир лирического героя

Не надо весеннего ветра, Мне и так хорошо (с 412) Состояние созерцателя, казалось бы, семантически нейтрально, но у Кузмина оно наполняется особым смыслом «хорошо» - это покой, утешение Треск фитиля рождает ассоциации со свечой В связи с этим последующий стих получает более глубокую смысловую нагрузку «Еще не темно» - это не просто о наступлении определенного времени суток, это переживание обретенной на-

дежды и веры Здесь выход за пространственно-временные рамки земного существования, начало духовного преображения Последняя строфа обращает читателя к вневременным категориям смерти и Страстного Четверга Борьба света и тьмы, духовной смерти и жизни завершается победой духа и обновлением Алый - цвет торжества и величия царства - связан с сакральным смыслом страстной недели и, в частности, Великого Четверга, когда вспоминается Тайная Вечеря и установление Таинства Причастия В Великий Четверг вечером служится утреня Великой Пятницы, на которой читаются 12 Евангелий, описывающих страдания Иисуса Четверга герой ждет с надеждой и восторгом, как еще один день, приближающий человечество к Воскрешению из мертвых, к таинству вечной жизни

Идея цикла в антагонистическом противопоставлении «времени-чайки» и «небесной бездны» Хронотоп «бездны» обнаруживает себя у Кузмина двояко На первый взгляд, они даже близки друг другу «бездонностью» время «всякую подачку глотает», не насыщаясь, бездна не имеет ни конца, ни начала Но в контексте стихотворения они выступают бинарной оппозицией «Время-чайка» - образ земной жизни, в которой «всё проходит», всё забывается В «небесной бездне» нет конца, но звучит и остается звучать любой звук, особенно недобрый, если он был рожден злым настроением, с целью причинить боль

Цикл «Лодка в небе» демонстрирует читателю попытку преодоления уединенного сознания Постепенно появляется «мы» вместо «я»

Два стихотворения - «Новолунье» и «Смерть» - организуют незримую вертикаль цикла Вокруг каждого создается своя группа текстов «Новолунье» тесно связано с заглавием всего цикла образом месяца, темой мистического откровения и надежды на просветление «Смерть» создает вокруг себя семантическое поле размышления о жизни, философические обобщения, сентенции, обращения к Господу Однако доминантным в цикле оказывается настроение «новолунья» надежды, радости, очищения, начала чего-то нового

По структуре цикл «Фузий в блюдечке», о котором идет речь в параграфе 3.2. «"Чужой мир" как метафора искусственности в цикле "Фузий в блюдечке"», отличен от других Это средний цикл, а именно такой объем цикла позволяет предопределить его наибольшую сложность и значимость в книге стихов

«Фузий в блюдечке» развертывает тему воображаемого путешествия Об этом говорят детали предыдущего цикла «Лодка в небе» это пока не реализо-

ванные побуждения «Посмотреть бы Выйти на росистый на лужок» С путешествием на Восток связаны образы «океанского парохода» (некая трансформация «лодки»), хронотоп «далекого края», «диковинного Шанхая» Стихи, датированные 1914 годом, носят характер вставного мотивного комплекса ностальгии В них создается особое пространство «дальности - близости», уже знакомого по предыдущему циклу, хронотоп «родного дома и родного дола» Дальность родины порождает предощущение смерти Каждая деталь становится ярче, четче Фиалки в петлице уже неживые, но наделены даром воспоминания о «вольном дне», как и песчинки на башмаках, которые «далеки от родного шума» «Стриженая пыльная аллея», «петлица грума» - замкнутый хронотоп чужого мира, которому противопоставлен разомкнутый хронотоп «родного дола» дальних лугов, вольного дня Таково стихотворение-увертюра к субциклу-«ностальгии»

Чужой мир видится странным, ненастоящим розы цветут «на зонтиках» и пахнут как духи, рядом мерещится павлин, но оказывается, что это «синий, как хвост павлина, шелковый жакет» Вся долина кажется неживой, похожей на «королевски-сельский паркет», живые трели птиц подменяются механическим звучанием фонолы Происходит сужение пространства чужого мира, в котором явно преобладает тяжесть, вязкость, густота Стихотворение «Ходовецкий» помещено в конец цикла «Фузий в блюдечке» Оно завершает тему искусственности чужого мира Автору этот мир кажется нарисованным на бумаге Мир вокруг снова становится словно игрушечным,«немного детским» Несмотря на детскость мирка, впервые появляются образы дождя, грозы, воздуха и ветра, радуги Пространство «луга», «крыльца» усиливает «открытый финал» цикла

Первоначально проявившись в цикле «Лодка в небе», хронотоп «порога» и «пути» причудливо меняется в цикле «Фузий в блюдечке» и становится закрытым гротескным хронотопом «чужого мира», затем снова постепенно расширяется, заново начинаясь от порога-«крыльца» Свершившийся круговой путь, позволяет утверждать, что в этом разделе книги Кузмина реализуется новое мироощущение поэта Через сложную систему ассоциаций он осмысливает глубокие вопросы культурных традиций и их трагической разорванности

В параграфе 3.3. "Пространство «малого» цикла в книге стихов «Нездешние вечера»" рассматривается малый цикл стихотворений «Дни и лица»

В «Нездешних вечерах» прослеживается резкое уменьшение малых циклов до двух «Дни и лица» и «Сны» У Кузмина чем сложнее структура поэтической книги, тем меньше в ней малых циклов Почему'? Рискнем предположить, что более строгая иерархия возникает из четко очерченных тем, не размытых большими формами, а сконцентрированных в малых Думается, в малом цикле более четкая структура и яснее слышны мотивы, более явна связь с другими подобными поэтическими образованиями «Дни и лица» - цикл персонализо-ванный, единственный в своем роде у Кузмина Он состоит из шести посвящений, образуя своеобразный венок ямбов Однако поэт переосмысливает классическую архитектонику «венка сонетов» Его «венок» не строится на рефренах строк Стихотворения в цикле связаны композиционной идеей «искусства жиз-нетворчества» Классический цикл характеризуется наличием идейного центра, «Дни и лица» - цикл, в котором трудно выявить центр Это можно понять уже по заглавию Дни абсолютно равноправны с лицами Эти два хронотопических образа связаны сочинительным союзом Каждый день посвящен одному лицу, одной персоне, под обаяние которой попадает автор «Лицо» - это в поэтическом контексте даже не индивидуальность, это мир, жизненное пространство Стихотворение «Пушкин» могло бы быть магистральным тематическим и композиционным ключом цикла по нескольким причинам Так, это стихотворение датировано 1921 годом, позднейшим из всех в цикле, при этом оно стоит в цикле первым В нем ясно просматривается идея «вечной жизни» Почему же, по мысли Кузмина, Пушкин награжден бессмертием, «особенно живет»? Ответ на вопрос - в самих стихах При пушкинской кипучести и противоречивости натуры все же «к одной черте направлен бег» Перифраза не поясняет, что же это за черта, но последующие противопоставления все же завершаются непреложным, по сути, для самого Кузмина постулатом (который был уже явлен в цикле «Фузий в блюдечке»)

Москва и лик Петра победный, Деревня, Моцарт и Жуан, И мрачный Герман, Всадник Медный И наше солнце, наш туман! (С 424)

Для Кузмина принципиально оставаться русским, сохранить славянскую душу Именно это роднит его с Пушкиным Сохраняя верность земному пути, предначертанному Всевышним, Пушкин тем самым «перешагнул» все земные

свою концепцию жизни и смерти человека «Пушкин» - это жизнь вечная в вере, стихотворение «Гете» демонстрирует концепцию жизни как литературного комментария, «Лермонтову» содержит осмысление романтического двоемирия, «Сапунову» развивает тему покорности роковой судьбе, стихотворение «Карсавиной» показывает жизнь в многоликости искусства, «Шведские перчатки» отражает тему сиюминутности, обманчивости человеческой жизни Сложность этого малого цикла в «условности» магистрального, то есть главного произведения, так как все персоналии важны и ценны для автора, каждое имя, по сути, - центр художественного пространства универсальной творческой личности

Финал цикла открыт Автор лишь показывает возможные примеры Божьего промысла в человеческих судьбах, земной путь которых уже завершен Для тех, чья жизнь на земле продолжается, главный нравственный выбор еще впереди Этот цикл - обращение не только к современникам Кузмина, но и к читателям-потомкам

В заключении сделаны следующие выводы

Книга стихов «Осенние озера» обладает цельной архитектоникой с четко продуманной общей концепцией преображения Концептуальным центром книги следует признать завершающие ее «богородичные циклы»

Лирическая книга «Вожатый» по-своему реализует тему восхождения человека к высотам Духа В построении «Вожатого» Кузмин придерживается свойственной ему и ранее манеры группирования текстов, написанных в разные годы Монтажные циклы книги связывает главная мысль, в каждом цикле развивающаяся по-своему Роль объединяющей скрепы берет на себя метафорическое заглавие, представляющее мотивный центр поэтического комплекса

-В книге «Нездешние вечера» обнаружены особые отношения диалогич-ности между стихотворениями, датированными различными годами, кольцевая композиция в организации структуры художественного времени и пространства, что обусловлено глубоким осмыслением автором собственной личности и личности в контексте расколотых реалий современной культуры

Анализ архитектоники книг Кузмина 1910-х годов подводит к выводу об эволюции поэтики их циклической организации Постепенно начинает преобладать хронологический принцип расположения стихотворений (во второй части «Нездешних вечеров» в циклах «София», «Стихи об Италии» и «Сны»), усиливаются подтекстовые мотивы, обеспечивающие цельность звучания Эта тен-

денция возникла не спонтанно в этом выражалось стремление поэта к стройности поэтической мысли, порядку, ясности и чистоте и глубине художественного замысла

Основные положения исследования представлены в следующих публикациях*

1 Аносова Л В Реалии культуры в творчестве Михаила Кузмина II Словесное искусство Серебряного века и развитие литературы Материалы межвузовской конференции, посвященной 70-летию МПУ Межвузовский сборник научных трудов - М МПУ, 2001 - С 57-59 (0,3 п л )

ISBN 5-7017-0389-4

2 Аносова Л В Поэзия М Кузмина в свете Пушкинской традиции // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века Материалы Международной научной конференции - М Каталог, 2003 -С 81-84 (0,5 п л )

ISBN 5-94349-086-8

3 Аносова Л В Религиозные искания М Кузмина в сборниках «Сети» и «Осенние озера» II Духовные начала русского искусства и образования Материалы III Всероссийской научной конференции - Великий Новгород НовГУ им Ярослава Мудрого, 2003 -С 174-183 (0,5 пл)

ISBN 5-89896-225-5

4 Аносова Л В. Эстетика М А Кузмина в свете идей Тютчева II Вестник МГОУ, Серия «Русская филология» - № 3 - 2006 - С. 73 - 79 (0,5 п л )

ISBN 978-7017-1016.

5 Аносова Л В. Феномен субцикла в цикле М Кузмина «Лодка в небе» II Вестник МГОУ, Серия «Русская филология». - №2 - 2008 - С 107-113(0,5 п.л).

ISBN 978-5-7017-1266-7.

Заказ № 442. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ООО «Петроруш». г. Москва, ул. Палиха-2а, тел. 250-92-06

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аносова, Людмила Викторовна

Введение

Глава 1. Поэтика книги стихов «Осенние озера» (1912)

1.1. Тема веры как лейтмотив лирической книги «Осенние озера»

1.2. Пушкинские мотивы как композиционная скрепа в циклах «Осенние озера», «Осенний май», «Весенний возврат»,

Зимнее солнце»

1.3. Поэтика циклов «Духовные стихи» и «Праздники Пресвятой Богородицы» (стиховедческий аспект)

Глава 2. Циклообразующие структурные элементы в книге стихов «Вожатый» (1918)

2.1. Сквозные образы лирической книги «Вожатый» в культурном контексте 1910-х годов

2.2. Своеобразие авторской концепции бытия в циклах «Плод зреет» и «Вина иголки»

2.3. Эволюция образов и мотивов в циклах «Русский рай» и «Виденья»

Глава 3. Пространственно-временная организация поэтической книги «Нездешние вечера (1914—1920)» (1921)

3.1. Пространственные образы в цикле «Лодка в небе»

3.2. Чужой мир как метафора искусственности в цикле «Фузий в блюдечке»

3.3. Пространство «малого» цикла Кузмина в книге «Нездешние вечера» 143 Заключение 151 Библиография

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Аносова, Людмила Викторовна

Поэтическое наследие Михаила Алексеевича Кузмина (1872 - 1936) на протяжении многих десятилетий претерпевает разнообразное толкование. Творчество поэта в разные периоды истории литературы расценивалось весьма необъективно: то это были экзальтированно-восхищенные отзывы, то слишком непримиримо-осуждающие и, по сути, всегда искаженные. Поэзия Кузмина по сей день незаслуженно находится «в тени» литературного процесса и, к сожалению, не оценено по заслугам.

Уже при жизни Кузмина сформировались составляющие того индивидуального мифа, точнее поэтической репутации, которая стала основой для восприятия писателя как современниками, так и читателями и критиками последующих поколений. В первое десятилетие XX века даже на фоне таких поэтов, как В. Брюсов, А. Блок, Вяч. Иванов, Н. Гумилев, имя Михаила Кузмина было одним из первых. В отзывах современников и критике мы находим непременное упоминание Кузмина в ряду значимых для литературного процесса этого времени писателей (характерный пример — статья Иннокентия Анненского «О современном лиризме»1). В частности, когда в 1910 году в Киеве Алексей Вознесенский готовил книгу «Поэты, влюбленные в прозу», он отметил, что «не было почти знакомого, который бы с дружеской заботой не осведомился: "включаете ли вы в свою лекцию Кузмина: это всех заинтересует!" ».

Известно, что А. Блок исключительно уважал и почитал Кузмина как большого поэта. Такое мнение вытекает из переписки Блока и его статей разных лет. «Кузмин - в настоящий момент — писатель единственный в своем роде. До него в России таких не было, и не зншо, будут ли»"*, - утверждал он

1 Аполлон. - 1909. -№ 2. - С. 3-29.

2 Вознесенский А. Поэты, влюбленные в прозу. — Киев, 1910. — С. 47. ъБлокА.А. Собр. соч. в 8 т. Т.5. Проза 1903 - 1917. -М.: Художественная литература, 1962.-С. 182. в статье «О драме» (1907) и продолжал: «Имя Кузмина, окруженное теперь какой-то грубой, варварски-плоской молвой, для нас — очаровательное имя»4.

Вячеслав Иванов считал Кузмина чуть ли не единственным поэтом послереволюционной современности, о чем сохранил свидетельство лично знавший и не однажды беседовавший с метром символизма П.А. Журов: «По дороге В. И. [Вячеслав Иванович - ЛЛ.~\ говорил: "Всё незначительно, всем я недоволен. Ну, скажите, кто есть в поэзии? Один Кузмин. Кузмина люблю. Немного Мандельштам. Ходасевич прекрасно овладел пушкинской формой. Ахматову уважаю."»5

Частое упоминание имени поэта в статьях, обзорах и даже пародиях десятых годов говорит о том, что Кузмин рассматривался в ту пору в качестве одной из ключевых фигур русской литературы.

В отзыве на одну из первых стихотворных публикаций, «Александрийские песни», Максимилиан Волошин вопрошал о Кузмине: «.Не есть ли он одна из египетских мумий, которой каким-то колдовством возвращена жизнь и память»6. «Я не верю (искренно и упорно), что вырос он в Саратове и Петербурге, - вторил Волошину Э. Ф. Голллербах. — Он родился в Египте. родился сыном эллина и египтянки».7 Практически одновременно с вхождением писателя в литературу - в 1910-х годах - нашло определение ещё одно качество его лирики, ставшее составляющей мифа о Кузмине, — анахронизм. Многим современникам виделась в этом неестественность, иным представлялось это модной экзотикой. Так, Вячеслав Иванов посвятил Кузмину следующее стихотворение, названное «Анахронизм»:

За твой единый галлицизм Я дам своих славизмов десять; И моде всей не перевесить

4 Там же.-С. 183.

5 Цит. по: Субботгт С.И. «.Мои встречи с вами нетленны.» (Вячеслав Иванов в дневниках, записных книжках и письмах П. А. Журова) // Вячеслав Иванов: материалы и публикации //HJIO. - 1994. - JVk Ю. Исгорико-лит. серия. - Вып. I. С. 229.

6 Волошины. Лики творчества.-JI, 1988.-С. 471, 473

1 Голлербах Э. Радостный путник: О творчестве М. Кузмина // Аполлон. — 1917. - № 4/5. -С. 26-27.

Твой родовой анахронизм8. Еще одним штрихом к образу Кузмина молено назвать «загадочность». «Местами подлинная загадочность»9 виделась в творчестве М. Кузмина И. Анненскому. «Понятным молено было бы его назвать, если бы его понимали»10, - заключал Вяч. Иванов. «По-своему загадочной»11 представлялась критикам и литературная позиция Кузмина. Самого Кузмина эта «непоня-тость» не пугала. В частности, в письме Вячеславу Иванову он замечал:

Блок пишет, что я сам виноват, что "большая публика" не видит моего на

12 стоящего лица. Но кто хочет, кто может, - видит, и не довольно ли этого?» . Возмолсно, автор «Крыльев» имел в виду следующие высказывания А. Блока: «Кузмин теперь один из самых известных поэтов, но такой известности я никому не пожелаю. Кузмин, одевший маску, обрек себя на непонимание большинства»13. А. Блок рассуждал о поэтической «маске» Кузмина, которая «немного портит его слишком печальное для всяких масок лицо»14. Своеобразный, чуждый открытости, артистичный характер кузминского творчества наблюдал и И. Анненский: «тут не без лукавства»15.

Однако такое пристальное внимание и неподдельный интерес поэзия Кузмина вызывала только в начальные годы его литературного пути. Чем более муза удалялась от первой триумфальной книги «Сети», тем менее стихи были близки современнику, увы, не всегда способному понять всю сложность возрастающего кузминского таланта. Ответственно и критично относившийся к своим произведениям поэт, пользуясь гимназической системой оценок, ставил «Сетям» с некоторым колебанием всё-таки «пятерку». Вышедшие в 1912 году «Осенние озера» получили от автора лишь тройку, «Во

8 Иванов Вяч. Cor ardens. - М„ 1911.-Ч. 1. С. 148.

9 Анненский К О современном лиризме// Аполлон. - № 2. - 1909. - С. 11.

10 Иванов Вяч. О прозе Михаила Кузмина// Аполлон. - № 7. - 1910. - С. 46.

11 Леденев А.В. Творчество М. Кузмина и русские модернистские течения начала XX века // Время и творческая индивидуальность писателя: Сб. статей.-Ярославль, 1990. - С. 80.

12 Цит. по: Богомолов И. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. - М., 1999. -С. 215.

13 Блок А. А. Собр. соч. В 8 т. -М., 1962. - Т. 5. С. 289.

11 Там же.

1S Анненский И. О современном лиризме // Аполлон. 2- 1909.-С. 11. жатый» и «Нездешние вечера» — по «четверке», а «Глиняные голубки» 1914 года оценены и вовсе отрицательно - безнадежной двойкой16. И многие исследователи вполне соглашаются с самооценками поэта, впрочем, сознавая большую значимость отдельных стихотворений. Так, современные авторитетные ученые во втором и третьем сборнике стихов видят «прямое продол

1"7 жение «Сетей» по всем принципам построения» , отказывая и «Осенним озерам», и «Глиняным голубкам» в целостности.

Отдельные циклы также остались непонятыми еще современниками поэта, в частности, И. Анненский в статье «О современном лиризме» писал: «<.>Для нас-то, когда мы осуждены вращаться среди столь однообразных книэюных, надуманных попыток вернуть веру или ее очистить, - разве не должна быть интересна и эта попытка опроститься в религиозном отношении, найти в себе свой затертый, но многовековой инстинкт веры. Я расстаюсь с лиризмом Кузмина вовсе не потому, чтобы его стихи были так совершенны. Но в них есть местами подлинная загадочность. А что, кстати, Куз-мин, как автор «Праздников Пресвятой Богородицы», читал ли он Шевченко, старого, донятого Орской и прочими крепостями, соловья, когда из полупомеркших глаз его вдруг полились такие безудержно нежные слёзы - стихи о Пресвятой Деве? Нет, не читал. Если бы он читал их, так, пожалуй, сжег бы

1R свои "праздники".» .

Неудивительно, что внимание критиков весьма привлекали и последние, считающиеся самыми загадочными и темными — « Параболы» и «Форель разбивает лед». Промежуточные же поэтические книги в литературоведении и в критике середины XX века оставляли лишь незначительные, поверхностные, по сути, разборы. Исследования, предпринятые в конце XX века, показывают, что программная «ясность» Кузмина скрывает за собой особое, мно

16 НЛО. - 1994. - № 7. - С. 177.

17

Богомолов Н.А. «Любовь—всегдашняя моя вера» // Кузлиш М. Стихотворения / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примечания Н. А. Богомолова. Изд. 2-е, исправленное. - СПб.: Академический проект, 2000. — С. 28.

18 Анненский И. Книги отражений. —М.: Наука, 1979. —С. 365-366. госложное интеллектуальное общение с читателем. Частично исследователи приблизились к разгадке уникального поэтического дара Кузмина.

Человека, вступившего в волшебный мир кузминских стихов, попавшего под обаяние его личности, повсюду подстерегают загадки и неразрешимые противоречия: это и дата рождения, неверно указанная писателем в автобиографии19, и загадочный князь Жорж, реальный прототип которого пока не установлен, и скрывающийся за доступным содержанием произведений потайной слой.

Как отмечал Г. Шмаков, в творчестве Кузмина «реальный мир и его "элементы" незамедлительно порождают культурных двойников, дублеров, подобия, вступают с ними в сложнейшие "семантические блоки, которые "герметичны", ибо рассчитаны на способность читателя к дешифровке "культурного кода", разгадка которого обусловливает смысл поэтического произведения»20.

Некоторые особенности творчества Кузмина позволяют говорить о его принадлежности к семантической поэтике, эстетика которой исходит из представления о смысловом единстве мира, реализуемом в построении текстов и всей жизни поэта как единого «смыслового пространства»21, поэтому И. Паперно закономерно выявляет черты семантической поэтики в художественном мире Кузмина22.

В кузминоведении постепенно сложилось множество противоречий, касающихся трактовки стихов разных периодов. Так, позднее (после 1916— 1917 годов) творчество принято считать «герметичным», раннее - «автобио

19 СувороваН. К. Архивист ищет дату // Встречи с прошлым. Вып. 2. -М., 1976. -С. 119.

20 Шмаков Г. Блок и Кузмин (Новые материалы) // Блоковский сборник. Вып. 2- Тарту, 1972.-С. 350.

21 Левгт Ю. И., СегалД. М. и др. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма // Russian Literature. -1974. — Vol. 7/8. — S. 47-82.

Паперно И. Двойничество и любовный треугольник: поэтический миф Кузмина и его пушкинская проекция // Studies in the Life and Works of Mixail Kuzmin. - Wiener slav-istischer Almanach. - Sb. 24. - S. 57-82. графическим», «бытоописательным» . Однако, с другой стороны, признается и то, что уже в ранних его произведениях, как прозаических, так и поэтических, активно функционирует «потайной» слой. Н.А. Богомолов обращает внимание на то, что особая смысловая глубина присуща уже роману «Крылья»24 (1906 год). В.Ф. Марков25 и вслед за ним С.Ю. Корниенко26 указывают на «многослойность» книги «Сети» (1908). EJVL Гаспаров выявил в программной статье «О прекрасной ясности» (1910) «образные элементы, символическая ценность которых вырабатывалась на протяжении всего его творческого пути» и проследил их воплощение в поэме «Форель разбивает лед» (1929)27.

В последние десятилетия существенно изменилось отношение к наследию Кузмина. Издано с научными комментариями собрание его прижизненных книг под одной обложкой , двумя изданиями вышло собрание стихотворений Кузмина в серии «Новая библиотека поэта»

Появились новые работы об особенностях художественной системы Кузмина, изменились взгляды на принципы периодизации его творчества. Наиболее продуктивным оказался такой метод исследования, как целостное изучение отдельных произведений. В то же время многие стереотипы, «критические шаблоны» в восприятии Кузмина в почти неизменном виде присут

Отмеченная В. Марковым «периодизация» прозаического творчества Кузмина («если сильно упрощать< .>,то ее молено разделить на периоды стилизаторский, ,халтурный<. >, неизвестный <.> и экспериментальный», Марков В. Беседа о прозе М. Кузмина// О свободе в поэзии. - С. 166-167) во многих исследованиях воспринимается a priori.

24 БогомоловН. А. Михаил Кузмин //Эрос. Россия. Серебряный век. — М., 1992. - С. 85.

25 Марков В. Ф. О свободе в поэзии. О свободе в поэзии: Статьи, эссе, разное. — СПб., 1994.-С. 65.

26 Корниенко С. Ю. В «Сетях» Михаила Кузмина: семиотические, культурологические и тендерные аспекты. — Новосибирск, 2000 - 147с.

27 Гаспаров Б. Еще раз о прекрасной ясности: эстетика М. Кузмина в зеркале ее воплощения в поэме «Форель разбивает лед»// Studies in the Life and Works of Mixail Kuzmin. - S. 83-114.

28

Кузмин M.A. Избранные произведения / Сост., подгот. текста, вслуп. ст., коммент. А. Лаврова, Р. Тименчика. - JL: Худ. лит., 1990. — 576 с.

29 Кузмин М. Стихотворения / Вслуп. ст., сост., подгот. текста и примечания Н. А. Богомолова. — СПб.: Академический проест, 1996. — 832 е.; КузминМ. Стихотворения / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примечанияН.А. Богомолова Изд. 2-е, исправленное. — СПб.: Академический проект, 2000. — 832 с. ствуют и в энциклопедиях, и в литературоведческих обзорах, и в новейших учебниках по истории русской литературы. Так, в учебных пособиях по русской литературе XX века для старших классов средней школы творчество поэта рассматривается как акмеистическое30. Высшая школа придерживается в вопросе отнесения творчества Кузмина к акмеизму разных точек зрения, более склоняясь все же к тому, что поэт не причислял сам себя ей к каким направлениям, течениям в литературе31.

Состояние современного кузминоведения обусловливает актуальность темы предпринятого исследования, направленного на изучение стихотворных циклов Кузмина 1910-х годов с точки зрения их архитектоники и поэтики. До сего момента лишь «Александрийские песни» относились исследователями к лучшему у Кузмина. Утвердилось мнение, что именно эта книга занимает особое место и в раннем творчестве Кузмина, и в последующем фор1 мировании его поэтики^. В литературе о Кузмине, безусловно, есть намеки на то, что его поэтические книги создавались непроизвольно, чуть ли не случайно. Так, в мемуарах Георгия Иванова «Петербургские зимы» есть сценка, в которой на вопрос автора воспоминаний, включать ли какое-то стихотворение в книгу или нет, Кузмин отвечает: «Почему же не включать? Зачем же тогда писали? Если сочинили — так и включайте.»33 Складывается впечатление, что сам Михаил Алексеевич любое стихотворение, не задумываясь, как попало вставлял в сборник или книгу. Подобная точка зрения, по сути, разделяется и Н.А. Богомоловым: «.Всё написанное казалось безусловно

30

Русская литература XX века. 11 кл.: Учеб. для общеобразоват. учебных заведений. В 2 ч. Ч. 1. - М.: Дрофа, 1998. - С. 40; Чшшаеа В. А., Зитш С А. Учебник для 11 кл.: В 2 ч. Ч. 1.-М.: ООО «ТИД "Русское слово - РС», 2007. - С. 205.

31 История русской литературы XX века: в 4-х кн. Кн. 1. 1910 -1930 годы. Учебное пособие / Под ред. JL Ф. Алексеевой. — М.: Высшая школа. 2005. - С. 36.; Смирнова JT.A. Русская литература конца XIX- начала XX века: Учеб. для студ. пед. ин-тов и ун-тов. - М.: Лаком-книга, 2001. - С. 250.

32Неганова О. Н. «Александрийские песни» М. Кузмина: композиция, поэтика, жанр.: Дисс. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. - СПб., 2004 - 134 с.

33 Иванов Г. Петербургские зимы // Иванов Г.В. Собр. соч.: В 3 т. Т.З. - М.: Согласие, 1994. - С. 103. удачным, а раз напечатанное неуклонно включалось в книгу стихов»34. Об особой архитектонике лирических книг как единого поэтического организма вопрос практически не был поставлен.

Первой попыткой рассмотреть произведения Кузмина и, в частности, «Александрийские песни» с точки зрения циклостроения является рецензия Максимилиана Волошина, который обратился к первоначальной редакции «Александрийских песен», опубликованной в «Весах», и воссоздал «подробности биографии Кузмина, - там, в Александрии, когда он жил своей настоящею жизнью в этой радостной Греции времен упадка» 35. Речь шла о биографии художественной, вымышленной; Волошин отождествлял автора «Александрийских песен» и персонажей цикла. Он выделил в стихотворениях единого героя, считая именно это началом, объединяющим цикл. Так, в интерпретации Волошина циклообразующим фактором обозначен биографический сюжет.

Интересный пример обращения к «Александрийским песням» представляет собой разбор, предложенный С. Ильинской, где выделены некоторые основные мотивы текста и обозначено их сходство с «александрийской моделью», представленной и в поэзии Константиноса Кавафиса, где Александрия - «символ любви, красоты, человечности, терпимости, учености, художественной утонченности»36. Исследовательница не ставила перед собой задачи более подробного рассмотрения цикла. В её исследовании элемент, определяющий целостность произведения, — это создание единой картины мира.

Н.А. Богомолов, выделяя в цикле сходные мотивы, тем не менее, отказывает ему в какой-либо сюжетности или упорядоченности, хотя они заклю

34 Богомолов Н.А. «Любовь — всегдашняя моя вера» // Кузмин М. Стихотворения / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примечания Ы.А. Богомолова. Изд. 2-е, исправленное. - СПб.: Академический проект, 2000. — С. 34.

35 Волошин М «Александрийские песнш> Кузмина // Волошин М. «Средоточье всех путей». -М., 1989. - С. 389-395.

36Ильинская С.Б. К. Кавафис-М. Кузмин, александрийцы//Знаки Балкан. -М., 1993. -Т. 2. - С. 347. чены «в рамку одного культурно-исторического типа сознания, тесно связанного со своеобразием александрийской культуры, какой она представлялась автору»37. Рассматривая «Александрийские песни», ученый дал подробную характеристику причин их популярности. «<.>Цикл очень точно попал (вряд ли осознанно для Кузмина, не слишком пристально следившего в то время за современной литературой) в самый центр художественных искаоо ний» : и стихотворная форма (верлибр, основанный на регулярном синтаксическом параллелизме), и сюжеты стихотворений (основанные на изображении далеких стран и времен), и намеренная их недосказанность, - всё это соответствовало тенденциям поэзии символистов, но в то же время читатель оказывался «почти непосредственным участником всего происходящего, автор делал его равным себе и героям как отдельных стихотворений, так и всего цикла»39. Последнее замечание связано с субъектной структурой цикла, но более подробно Н. Богомолов эти тезисы не прояснил.

M.JI. Гаспаров анализировал три цикла из сборника «Сети» и продемонстрировал возможность описания «художественного мира писателя», исходя из функционального тезауруса текста. Однако результат получился в большей степени констатирующий: «мир "Александрийских песен" - более конкретный, более вещественный, более живой, более внешний, более созерцательный»40. Предпринятое ученым исследование, по его собственному заключению, лишь «подтверждает и уточняет интуитивное впечатление»41.

Труд В.Ф. Маркова «Поэзия Михаила Кузмина» — это крупное исследование, рассматривающее все его поэтические сборники. Здесь впервые, как никогда до этого, дан анализ всех лирических книг поэта. Природу цикло

37 Богомолов Н.А. Михаил Кузмин: статьи и материалы. — М.: Новое литературное обозрение. Научн. приложение. Вып. 3. - 1995. - С. 29. зх БогомоловН. А. «Любовь - всегдашняя моя вера» //Кузмин М. Стихотворения. - СПб., 2000.-С. 18.

39 Там же.

40 Описание метода см. в работе: ГаспаровM.JI. Художественный мир писателя: тезаурус формальный и тезаурус функциональный: М. Кузмин, «Сеггн» // Гаспаров M.JJ. Избр. труды. - Т. 2. О стихах. - М., 1997. - С. 416.

41 Там же. С.417. творчества М. Кузмина исследователь объяснял как «тоску по роману в стихах»42. Кроме того, ученый прокомментировал расположение стихотворений в заключительном цикле первой книги стихов «Сети» «Александрийские песни»: «Хронологическое нанизывание сочетается с почти дантовской архитектоникой»43. Склонность к циклизации произведений Кузмина заметила и С.Ю. Корниенко: «.Текстовое мышление М. Кузмина явно стремится к мышлению циклостроительного типа. В 1907 году максимальное количество текстовых презентаций в журналах представлено именно циклами, со всеми особенностями данного текстообразования: числовая кодировка, наличие

44 внутреннего сюжета и пр.» .

Обратимся к остающейся для многих читателей зашифрованной статье М. Кузмина «О прекрасной ясности»: «Когда твердые элементы соединились в сушу, а влага опоясала землю морями, растеклась по ней реками и озерами, тогда мир впервые вышел из состояния хаоса, над которым веял разделяющий Дух Божий»45. Даже эти первые строки напрямую говорят о понимании автором стройности всего сущего, о необходимости иерархии. Это принципиальный постулат кузминского взгляда на искусство. Далее в статье поэт развивает эту мысль: «<.> Мы считаем непреложным, что творения хотя бы самого непримиренного, неясного и бесформенного писателя подчинены законам ясной гармонии и архитектоники»46. В поисках закономерностей жизни высшей, духовной и существования человека в земной жизни поэт выдвинул свое понимание истории и культуры, определяющим законом которого стала «архитектура». Слово мыслилось им в системе смысловой иерархии, порождающей образ мира и его судеб. В таком видении художественного

А2 Марков В.Ф. О свободе в поэзии. О свободе в поэзии: Статьи, эссе, разное. — СПб., 1994. - С. 66.

43 Там же - С. 65.

44 Корниенко С.Ю. Цикл в журнале: Михаил Кузмин в периодике начала XX в. // Европейский лирический цикл. Материалы международной научной конференции. — М., РГГУ, 2003.-С. 207.

45 Кузмин МЛ* Проза и эссеистика: В 3-х т. Т. 3. Эссеистика. Критика / Сост., подгот. текстов и коммент. Е.Г. Домогацкой, Е.А. Певак. — М. Аграф, 2000. — С. 5.

4G Там же. - С. 6. творчества Кузмин был не одинок, однако, молено сказать, что он предвосхитил дальнейшее развитие концепции «архитекуры» и «архитектурности» как основополагающих культурфилософских понятий. Он чутко уловил и возрастание интереса к изобразительным и пластическим искусствам. Вслед за Кузминым ратовал за возращение слову «архитектурности» акмеист С.М. Городецкий в статье «Музыка и архитектура поэзии» (1913), имея в виду вещественное, конкретное значение слова. В материальной оформленное™ вещей другой акмеист — В.И. Нарбут видел залог единства мира. В акмеизме архитектура, относящаяся в типологическом плане к области живописи, выполняла лишь роль универсального кода. Поэт ассоциировался с зодчим: «будьте искусным зодчим, .молитесь, чтобы ваш хаос просветился и устроился», - пишет все в той же статье Кузмин»47. Созвучно этому прозаическому высказыванию стихотворное: «Ведь я же — Божий зодчий // Как приказал мне Ты.»48. Цитированное стихотворение — с «архитектурным» построением. Язык архитектуры использовался для обоснования акмеистической позиции: Гумилев считал, что акмеистом быть труднее, чем символистом, и сравнивал труд акмеиста с постройкой собора. Слово-камень — анаграмматически и этимологически связывалось акмеистами с названием школы, во главу угла его положившей.

Для Мандельштама слово, с одной стороны, — аналог камня, с другой стороны, - Божественный Логос, предшествующий акту творения. В свете такого понимания акт творения оборачивался для него актом именования. Отсюда - сакрализация Слова. С одной стороны, поэт уподобляется Богу, сотворившему мир из Слова, с другой стороны, — строителю. Как зодчий воздвигает храм, собор, используя камни, так поэт выстраивает свое художественное мироздание посредством слов.

47 Там же.-С. 10.

18 Кузмин М. Стихотворения / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примечания Н.А. Богомолова. Изд. 2-е, исправленное. — СПб.: Академический npoeicr, 2000. — С. — С. 418. Далее стихи Кузмина цитируются по этому изданию с указанием страниц в скобках.

Имманентно присущая творчеству М. Кузмина цикличность привлекала к себе внимание ученых. На сегодняшнем этапе развития литературоведческого и общенаучного знания мы можем предпринять попытку более основательно изучить многообразие реализации принципов цикла и цикличности в творчестве М. Кузмина. Структура кузминских циклов и элементы цикличности в его творчестве при современном состоянии кузминоведения могут быть изучены более обстоятельно и системно, чем в прежние годы.

Объектом исследования являются книги стихов «Осенние озера», «Вожатый», «Нездешние вечера» М.Л. Кузмина в прижизненных публикациях и публикациях последних десятилетий.

В качестве объекта изучения (анализа и сопоставления) используются поэтические сборники, а также дневники писателя, опубликованная переписка, кроме того, периодическая печать, журналы и газеты начала XX века («Весы», «Аполлон», «Золотое руно», «Новый путь», «Вопросы жизни», «Жизнь искусства» и др.), критические работы современников Кузмина, где получает осмысление феномен его творчества в соотнесении с особенностями литературной, музыкальной культуры той эпохи.

Обращение к дневнику писателя в качестве материала наряду с художественными текстами представляется нам и возможным, и необходимым, так как исследования поэтики Кузмина показывают, что для самого писателя «дневник был художественным произведением», а некоторые эпизоды дневника оказываются «иногда единственным источником для проникновения в смысловую структуру его произведений»49.

Целью диссертационного исследования является рассмотрение циклов поэтических книг как метажанрового единства, установление циклических связей между стихотворениями, обнаружение внутренних безымянных субциклов в составе именных, а также своеобразие лирического хронотопа цик

49 См.: Богомолов НА., Шумнхгш С. [ Предисловие] Ч Кузмин М. Дневник. 1905 - 1907. -С. 5 - 17. Ср.: «Чтение было пленительно. Дневник—художественное произведение» // Иванов Вяч. Собр. соч.: В 2 т. - Брюссель, 1974. - Т. 2. - С. 749. ла и книги, в котором проявляются особенности формирования художественной системы Михаила Кузмина.

Поставленная цель обусловила рад конкретных задач:

- Исследовать принципы организации текста и создания картины мира в лирических книгах Кузмина «Осенние озера», «Вожатый», «Нездешние вечера».

- Изучить семантическое наполнение разных уровней в структуре книг стихов.

- Установить самобытный характер циклических скреп внутри циклов.

- Рассмотреть специфику развития циклических мотивов в лирике Кузмина, выявить их связь с мотивами русской лирики первых десятилетий XX века.

Задачи исследования определяют структуру и содержание диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Архитектоника и поэтика лирических циклов в книгах стихов М. Кузмина 1910-х годов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данном исследовании были рассмотрены три лирические книги М. Кузмина: «Осенние озера», «Вожатый», «Нездешние вечера». Мы рассматриваем книгу стихов как метатекст, то есть, осуществляем разбор на всех уровнях этого единого художественного свершения, анализируя как отдельные стихотворения, так и их «сумму», семантическое целое.

Смыслообразуюгцую роль в каждой из книг выполняют различные уровни: субъектно-объектная организация лирического произведения, хронотоп, интертекстуальные связи, уровень жанра, уровень языка и речи,. Закономерности, выявленные на отдельных уровнях организации текста, являются циклообразующими при условии, что они находят отражения на другом/других его уровнях.

При изучении построения и поэтики книги стихов «Осенние озера» сделаны следующие выводы: перед нами книга стихов с четко продуманной общей концепцией духовного преображения. Для лирического героя оно оказывается возможным благодаря влиянию Божественного искусства Слова, одним из духовных «солнечных» центров которого стал Пушкин, другим, и, безусловно, приоритетным - Священное Писание, житие и образ Пресвятой Богородицы. Концептуальным центром книги следует признать именно завершающие ее «богородичные» циклы. Поэт иллюстрирует в архитектонике книги иерархию непреходящих ценностей человеческого духа, идеал его на земле.

Книга «Вожатый» (1913-1917)- самая малая по количеству включенных в нее стихотворений по сравнению с другими поэтическими книгами М. Кузмина, но и она по-своему реализует тему восхождения человека к высотам Духа. Вероятно, именно камерностью молено объяснить идейную, художественную и структурную цельность книги. В построении «Вожатого» Кузмин придерживается свойственной ему и ранее манеры: стихотворения, включенные в пять малых циклов, безымянные, написанные в разные годы. Это типичная для Кузмина схема циклостроения. Его монтажные циклы связывает главная мысль, в каждом цикле развивающаяся по-разному. Роль объединяющей скрепы берет на себя метафорическое заглавие, образующее центр поэтического комплекса. В свою очередь каждый из циклов - этап обретения «вожатого», духовного руководителя. Мировоззренческая система поэта в пору создания поэтической книги достаточно устоялась во взглядах на человеческое земное бытие как обретение высшего подвига, который сочетал бы в себе любовь и творчество. В этом смысле идея «вожатого» предстает как Божественная благодать, являющаяся опорой, столпом веры для современного человека.

Впервые в архитектонике «Вожатого» просматривается явление мини-цикла, субцикла, то есть такие внутренние группы стихов в цикле, которые либо представляют собой смысловое ядро звучания всего цикла, либо являются его так называемой «увертюрой». У Кузмина мы наблюдаем второе: его субциклы всегда находятся в начале большого цикла, задают тональность, намечают развитие главной мысли, включают разворачиваемые в дальнейшем художественном пространстве образы. Подчас субцикл порождает особый хронотоп, варьирующийся и изменяющийся впоследствии. Такой пример развертывания хронотопа «порога и предела» мы находим в субцикле-увертюре (состоящем из трех лирических композиций, датированных 1915 г.) первого большого цикла книги «Нездешние вечера» «Лодка в небе». Причудливо изменяясь, в цикле «Фузий в блюдечке» он становится закрытым гротескным хронотопом <счужого мира» и затем снова постепенно превращается в открытое пространство порога-«крыльца». Свершившийся круговой путь лирического героя выражен с помощью циклического хронотопа.

В книге «Нездешние вечера» обнаружены особые отношения между стихами, их своеобразный диалог с другими. Думается, автор не случайно создавал именно такую композицию стихов в циклах.

Говоря об архитектонике книг Кузмина в целом, отметим эволюцию в построении циклов поэтом: иерархия становится явнее, четче благодаря тому, что Кузмин в 1920-е годы вполне осознанно и целенаправленно соблюдает хронологический принцип уже во второй части «Нездешних вечеров»: в циклах «София», «Стихи об Италии» и «Сны». Эта тенденция, думается, возникла не спонтанно, а вполне обдуманно: в соблюдении хронологии стихов в циклах выражалось стремление поэта к стройности поэтической мысли, порядку, ясности и чистоте художественного замысла, изначально открытого для авторского сознания

Сюжет, включая изображение внешнего мира, строится не на эпических событиях, а на развертывании авторской мысли, чувств и переживаний. Связь между произведениями, включенными в цикл, - не причинно-следственная и не хронологическая, а ассоциативная, сюжетообразующими элементами становятся проблематика, развитие лейтмотивов, субъектная организация. Сюжет и композиция держатся на сложной системе ассоциаций, при этом пространственно-временное или ритмическое единство стихотворений является фактором, объединяющим их только в пределах микроциклов. В структуре книг стихов сюжетообразующим элементом является, главным образом, единство авторского сознания.

Не все циклы нашли отражение в диссертационном исследовании. Так, намеренно не анализировался цикл «Венок весен» (газэллы) из книги «Осенние озера» по причине специфичности их жанра, обособленности в книге. В диссертации не освещен вопрос о межцикловых произведениях Кузмина, таких, как кантата «Святой Георгий» и поэма «Всадник». В изучении жанра первого и функции и построения второго видится задача дальнейшего исследования избранной темы.

За пределами замысла остались также лирические книги М.Кузмина 1920-х годов: «Глиняные голубки» (1914, 1923), «Эхо» (1921), «Параболы» (1923), «Форель разбивает лед» (1928). В их подробном изучении — перспектива будущего кузминоведения.

Список научной литературыАносова, Людмила Викторовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Кузмин М. А. Записные книжки с описанием русских, старинных обрядов и обычаев. Автограф И РГАЛИ. Фонд 232. On. № 1. Ед. хр. 47-49.1. Книги М.Кузмина

2. Кузмин М. Сети. Первая книга стихов. — М.: Скорпион, 1908. 221 с.

3. Кузмин М. Сети. Издание второе. СПб.: Издание М. Семенова, 1915. -222 с.

4. Кузмин М. Сети. Первая книга стихов. Изд-е 3. — Пб. — Берлин: Петрополис, 1923.-208 с.

5. Кузмин М. Осенние озера. Вторая книга стихов. М.: Скорпион, 1912. — 242 с.

6. Кузмин М. Вожатый. Стихи. СПб.: Прометей, 1918. - 78 с.

7. Кузмин М. Нездешние вечера. Пб.: Прометей, 1921. — 135 с.

8. Кузмин М. Чешуя в неводе (Только для себя) // Стрелец. Сборник третий и последний / Под ред. А. Беленсона. СПб., 1922. С. 104.

9. Кузмин М. Условности. Статьи об искусстве. — Пг.: Полярная звезда, 1923.-188 с.

10. Кузмин М. А. Стихи и проза / Сост., авт., вступ. статьи и примеч. Е.В. Ермилова. -М.: Современник, 1989.-431 с.

11. Кузмин М. Стихотворения. — СПб.: Академический проект,1996 832 с.14Кузмин М.А. Лирика. Минск: Харвест, 1998. - 479 с.15Кузмин М. Дневник 1934 года. СПб.: Лимбах, 1998. - 413 с.

12. Кузмин МЛ. Нездешние вечера: Стихотворения. — М.: Эксмо-пресс, 1999.-381 с.

13. Кузмин М. Проза и эссеистика: В 3 т. — М.: Аграф, 1999.

14. Кузмин М. Проза поэта. / Вступ. ст. Н. Алексеева. М.: Вагриус, 2001. -269 с.

15. Тексты М. Кузмина, не вошедшие в книги

16. Кузмин М. Мечтатели //Жизнь искусства, 1923,19 июня 1 июля.20 .Кузмин М. Декларация эмоционализма// Абраксас. Пг., 1923,февр. № 3. С. 3.

17. Кузмин М. Эдуард Багрицкий// Лит. газета. 1933.17 мая. С. 3.

18. Кузмин М Дневник 1921 года / Публ. Н.А. Богомолова и С.В. Шумихина // Минувшее. Истор. Альманах. Т. 12. Paris 1991. С. 490.23 .Кузмин М. Стихотворения. Письма к BJB. Руслову / Публ. Н.А. Богомолова // НЛО. 1992. - № 1. - С. 137-151.

19. Кузмин М. Неизданные стихотворения второй половины 1900-х годов. / Вступ. ст. и публ. А. Г. Тимофеева // НЛО. 1993. - № 3. - С. 120-129.

20. Кузмин М. Зеркало дев / Публ. и примеч А. Г. Тимофеева // НЛО. —1993. -№ 3. С. 145-148.

21. Кузмин М. Венецианские народные песни XVIII века / Пер. М. Кузмин / Публ. И примеч. П. В. Дмитриева. // НЛО. -1993. № 3. - С. 148-153.

22. Кузмин М. Дневник 1931 года / Вслуп. ст., публ. и примеч. С.В. Шумихина // НЛО. 1994. - № 7. - С. 163-204.

23. Кузмин М. Неопубликованные мадригалы М Кузмина / Послеслов., публ. и примеч. А. Г. Тимофеева. // НЛО. -1994. 6. С. 271-274.

24. Письма М. Кузмина к ЛА. Рождественской // НЛО. -1999. № 36. - С. 210-217.

25. Другие художественные тексты

26. Лнненский И.Ф. Кипарисовый ларец. / Вступит, ст. и примеч. Н.А. Богомолова. -М., А/О, 1992. -366 с.31 .Ахматова А. А. Стихотворения и поэмы. — М: Эксмо (Биб-ка Всемирной литературы), 2005. — 682 с.

27. Белый А. Стихотворения и поэмы. — М.; Л., 1966.—440 с.

28. Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8.-М., 1963. 771 с.

29. Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. Проза 1903 -1917. М., 1962. - 793 с.

30. Вознесенский А. Поэты, влюбленные в прозу. — Киев, 1910. 240 с.

31. Волошин М. Лики творчества. Л., 1988. — 345 с.31 .Вячеслав Иванов: материалы и публикации // НЛО. — 1994. № 10. Исто-рико-лит. серия. - Вып. 1. С. 229.

32. Голубиная книга: Русские духовные стихи. — М., 1991. 320 с.

33. Державин Г. Р. Сочинения. — СПб.: Академический проект, 2002 712 с.

34. Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 20 т. Т. 13. М.,1999. - 380 с.41 .Зиновъева-Аннибал Л.Д. Трагический зверинец. — Томск: Водолей,1997.-154 с.

35. Кузьмина-Караваева Е.Ю. Руфь. — Петроград, 1916. 139 с. 43 .Ломоносов М.В. Стихотворения / Сост., подгот. текста, вступ. статья и примеч. Е.НЛебедева. — М.: Сов. Россия, 1981. — С. 35.

36. Лунная гостья: Романы, повести, рассказы. М.: ТЕРРА, 1997. - 592 с.

37. Мандельштам О. Э. Сочинения: В 2-х т. Т. 1. стихотворения. Сост., подготовка текста и коммент. П. Нерлера; Вступ. статья С. Аверинцева. -М., 1990.-С. 149.

38. Майринк Г. Ангел западного окна. Роман. — СПб.: Terra Incognita, 1992. -528 с.47 .Ремизов A.M. В розовом блеске. Автобиограф, повествование. Роман. -М., 1990.-749 с.

39. Ремизов А. М. Встречи. Петербургский буерак. Париж, 1981. -150 с.

40. Садовской Б. А. Лебединые клики. М.: Сов. писатель, 1990. - 272 с.

41. Тютчев Ф. И. Стихотворения и письма.—М. Современник, 1978. — 415 с.1. Труды о М. А. Кузмине

42. Адамович Г. Умер поэт//Последние новости. 1936. 8 марта. С. 3. Ы.Белый А. М. Кузмин. «Крылья». Повесть. //Перевал. 1907. №6. апр.1. С. 50-51.53 .Богаевская К.П. Из воспоминаний // НЛО. -1996. № 21. - С. 123.

43. Богомолов НА. «Высоко окошко над любовью и тленьем.» // Наше наследие, 1988. -№4. С. 71-74.

44. Богомолов Н.А. Тетушка искусств. Из комментария к стихотворениям Кузмина двадцатых годов // Лотмановский сборник. Т. 2. М.: ОГИ, РГГУ, 1997. С. 344-362.

45. Богомолов Н.А «Отрывки из прочитанных романов» (О влиянии Г. Мей-ринка на М. Кузмина) // НЛО. 1993. - №3. - С. 133-141.51 .Богомолов Н.А. Михаил Кузмин: статьи и материалы. — М.: Новое литературное обозрение. Научн. приложение. Вып. 3. 1995. - 368 с.

46. Богомолов Н.А., Малмстад Дэю. Михаил Кузмин: Искусство, жизнь, эпоха. М.: Новое литературное обозрение. Научн; приложение. - Вып. 5. -1995.-320 с.

47. Богомолов Н.А. Неизданный Кузмин из частного архива // НЛО. 1997. -№24.-С.276-281.

48. Богомолов Н.А Эротика и русский модернизм: Две заметки // НЛО. -1997.-№28.-С. 188-194.61 .Боцяиовскш В. В алькове г. Кузмина//Русь. 1907. 22 июня. С. 2.

49. Вейдле В. М. А. Кузмин // Звено. 1926. 10 окг. № 193. С. 12-24.63 .Гаспаров M.JI. Художественный мир писателя: тезаурус формальный и тезаурус функциональный: М. Кузмин, «Сети» // Гаспаров М.Л. Избр. труды. Т. 2. О стихах. -М., 1997. - С. 416-433.

50. ГикА.В. «Случится всё, что судьбой предназначено.» (путь и судьба в идиостиле М. Кузмина) //Логический анализ языка: языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000. — 448 с.

51. Глебов И. (АсафьевБ. В.) Музыка в творчестве М. А. Кузмина // Жизнь искусства. 1920. 12 окг. С. 1.

52. Дмитриев П.В. К вопросу о первой публикации М. Кузмина // НЛО.1993. -№3.- С. 154-158. 70.,Дмитриев П.В. Об одном редком петроградском издании начала 20-х годов: (Лит.-худ. двухнедельник «Жизнь искусства») // НЛО. 1993. -№3.-С. 215-218.

53. Иванов Вяч. Постсимволизм и Кузмин // Михаил Кузмин и русская культура XX века. Л., 1990.- С. 13-16.

54. Менее Р. Встречи с М.А. Кузминым //Звезда 1982. № 5. - С. 164-165. 77.Каннегисер Н. О М.А. Кузмине / Публ. Н.Г. Князевой и Г.А. Морева //

55. Корниенко С. Ю. В «Сетях» Михаила Кузмина: семиотические, культурологические и тендерные аспекты. — Новосибирск, 2000. — 147 с.81 .Кравцова И. Забытый портрет М. Кузмина // НЛО. 1993. - № 3. - С. 130-133.

56. Ш.Леденев А.В. Творчество М. Кузмина и русские модернистские течения начала XX века//Время и творческая индивидуальность писателя. Сб. статей. Ярославль, 1990. - С. 80-91.

57. S3.Лурье А. Голос поэта // Орфей. Кн. 1.П6.1922. С. 59-60.

58. Мазур С. Заметки на полях кузминского сборника // Литературное обозрение. -1992. №3-4.-С. 68-71.

59. Марков В.Ф. О свободе в поэзии: Статьи, эссе, разное. СПб., 1994 — 368 с.

60. Морев Г.А. Из комментариев к текстам М. Кузмина («Декабрь морозит в небе розовом.») // НЛО 1993 - № 5. - С. 165-167.

61. Морев Г. А. Советские отношения Кузмина: (К построению биографии) // НЛО 1997 - № 23.- С. 78-86.

62. Морев Г. A. Oeuvre posthume Кузмина: Заметки к тексту // Митин Журнал. 1997 -№> 54. - С. 297.

63. Оксепов И. Письма о современной поэзии. // Книга и революция. 1921. — № 1 (13).-С. 30.

64. Парнис А.Е. Хлебников в дневнике М. Кузмина //Михаил Кузмин и русская культура XX века. Тезисы и материалы конференции 15-17 мая 1990 г . Л., 1990. -С.156-165.

65. Петров В.Н. Калиостро: Воспоминание и размышления о М. А. Кузми-не. // Согласие.- 1993 -№7.- С. 167-188.92ПшъскийП. Умер поэт// Сегодня. 1936. 7 марта. С. 3.

66. ПлатекЯ. Радость простоты. Заметки о МихаилеКузмине // Музыкальный журнал. — 1989. — № 20 — 239А.Пурин А. Двойная тень: Заметки о поэзии М. Кузмина // Звезда. 1990. -№ 10.-С. 171-176.

67. Пуриц Е. Воспоминания // Знамя. 1996. 5. - С. 169.

68. Рейтгауз М.Г. Кузмин-кинозритель //Киноведческие записки. 1992, № 13. С. 52-82.

69. Селезнев Л. Михаил Кузмин и Владимир Маяковский (К истории одного посвящения). // Вопросы литературы — 1989 — № 11. — С. 66-87.

70. Селезнев Л. Как издавать стихи Михаила Кузмина? // Вопросы литературы. 1990. -№ 6. - С. 258-262.

71. Соловьев СМ. Кузмин. «Сети» (рецензия) М. 1908. //Весы. 1908. -№ 6. С.64.

72. Суворова К. Архивист ищет дату // Встречи с прошлым. Вып. 2. -М., 1975.-С. 118-123.

73. Тименчик Р.Д., Топоров В.Н., Цивъян Т.В. Ахматова и Кузмин // Russian Literature. 1978. - VoL VI. - № 3. - P. 213-305.

74. Тимофеев А.Г. Из плена забвения // Нева. 1988. -№1. - С. 202-204.

75. Тимофеев AT. Михаил Кузмин и издательство «Петрополис» (Новые материалы по истории русского Берлина) // Русская литература. — 1991. — № 1.-С. 189-204.

76. Топоров В.Н. К «петербургскому» локусу Кузмина // Михаил Кузмин и русская культура XX века. JL, 1990. — С. 17-24.

77. Тэффи Река времен. Памяти М.А. Кузмина. // Сегодня. 1936. 23 марта-С. 6.

78. Фрейдин Ю.Л. М. Кузмин и Осип Мандельштам: влияния и отклики // Михаил Кузмин и русская культура XX века. — JI., 1990. — С. 28-31.

79. Харер К. К 120-летию со дня рождения М. Кузмина: библиографический обзор изданий и исследований // Новое литературное обозрение. -1993.-№3.-С. 161-176.

80. Шайкевич А. Петербургская богема (М. А. Кузмин) / Вступит. Заметка и примеч. Г. А. Морева // Русская литература 1991 - №2.-С. 23-30.

81. Шмаков Г.Г. М. А. Кузмин, 50 лет спустя. — Русская мысль. (Париж). 1987. (5 июня). Лит. прилож. № 3Л. С. IX.

82. Шумихин С.В. Из дневника М. Кузмина. // Встречи с прошлым.

83. Вып. 7. М. 1990. - С. 232-248.

84. Шмаков Г.Г. Блок и КузмингНовые материалы // Блоковский сборник. Вып. 2. - Тарту, 1972.- С. 341-364.

85. Шмаков Г.Г. Два Калиостро // Кузмин М. Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро. — New York, 1982. С. 1-ХVI.

86. Ярошевский Л. Песнь песней/ Ред., предисл. М. Кузмина. Петроград, 1917.- 65 с.

87. Нагег К. Michail Kuzmin: Studien zur Poetik der fraehen und mittleren

88. Schaffensperiode. Muenchen: Sanger, 1993. - Vol. VL - 306 s.

89. Studies in the Life and Works ofMixail Kuzmin. Wiener Slavistischer

90. Almanach. Sb. 24. - 1989-212 s.

91. Работы о поэзии Серебряного века

92. Адамович Г. Поэты в Петербурге // Звено, 1923.10 сент. С. 2.

93. Алексеева Л. Ф. Блок и русская поэзия 1910-1920-х годов. Учебное пособие. -М.: МПУ, 1996. 110 с.

94. Анненский И.Ф. Книги отражений. -М.: Наука, 1979. 679 с.

95. Баркер Е. Творчество JI. Д. Зиновьевой-Аннибал. СПб.: Logos, 2003.-326 с.

96. Бердяев Н.А. Об одном из последних собеседников Ахматовой: юбилейные заметки // Даугава. 1989. -№ 6. - С. 100-102.

97. Бунатян Г.Г., ЧарпаяМ.Г. Петербург Серебряного века: Дома, события, люди. СПб.: Лениздат, 2002. - 256 с.

98. Волошин МЛ. Россия распятая: Сборник статей и стихов. М. : Агентство «ПАН», 1992. - 252 с.

99. Гарин И.И. Серебряный век. В 3-х тт. -Т. 2. -М.: Терра, 1999. -703 с.

100. Горбанева А.И. Художник и мир в лирических циклах А. Блока 1907 -1916 гг. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1992. - 16 с.

101. Гудзий Н.К. Тютчев в поэтической культуре русского символизма // Известия по русск. яз. и словесности. АН СССР. Т 3. Кн. 2. М., 1930. -480 с.

102. Гумилев К С. Письма о русской поэзии. — М., 1990. 383 с.

103. Казаркин А.П. Художественная перспектива в цикле А. Блока «На поле Куликовом» // Художественное творчество и литературный процесс. Вып. 2. Томск, 1976. - С. 79-90.

104. Культура русского модернизма. Readings in Russian Modernism: Статьи, эссе и публ. М.: Наука, 1993. - 405 с.

105. Крутий СМ. «Архитектурностъ» художественных образов в поэзии акмеистов (О. Мандельштам и А. Ахматова). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. - Магнитогорск, 2005. - 19 с.

106. Лавров А.В., Гречтикин С.С. Символисты вблизи. Очерки и публикации. СПб.: Издательство «Скифия», ИД «ТАЛАС»,2004 —400 с.

107. ХЪЪ.Лейдерман Н.Л. «Пространство вечности» в динамике хронотопа русской литературы XX века // Русская литература XX века: направления и течения Екатеринбург. 1995. — С. 18. ХЪА.Лекманов О.А. Книга об акмеизме и другие работы. Томск: Водолей,2000.-704 с.

108. Литературные манифесты: От символизма до «Октября». М.: Аграф,2001.-384 с.

109. Литературная жизнь России 1920-х годов. События. Отзывы современников. Библиография. Т 1. часть 2. Москва и Петроград. 1921 1922 гг. -М.: ИМЛИ РАН, 2005. - 704с.

110. Минералова И.Г. Русская литература серебряного века: Поэтика символизма. М.: Высшая школа, 1999. - 226 с.

111. Миш/ З.Г. Блок и русский символизм: Избр. труды. В 3-х кн. Поэтика А. Блока. - СПб.: Искусство, 2000. - 726 с.

112. Московский Парнас: Кружки, салоны, журфиксы Серебряного века (1890 1922). - М.: Интелвак, 2006 - 768 с.

113. Мусатов В.В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX века. М.: РГГУ, 1998. - 484 с.

114. Орлов В. Н. Перепутья: Из истории русской поэзии XX века. М.: Сов. писатель, 1976. — 400 с.

115. Пайман А. История русского символизма. М., 1998. - 415 с.4Ъ.Спивак Р.С. Русская философская лирика. 1910-е годы. И. Бунин, А. Блок. В. Маяковский: Учеб. пособие. — М.: Флинта; Наука, 2003. -407 с.

116. Флейишан Л. Борис Пастернак в двадцатые годы. Munchen, 1981. — 470 s.

117. Эреибург И.Г. Портреты русских поэтов. — Спб.: Наука РАН, 2002. -352 с.

118. Литературоведческие труды Теория цикла

119. Алъми И.Л. Статьи о поэзии и прозе. Кн.1. О поэзии. М., 1998. - 263 с.

120. Аминова О.Н. Поэтика лирического цикла А. Ахматовой. Дисс. канд. филол. наук. Ульяновск, 1997. — 170 с.

121. Баранов С.В. Проблемы цикла и циклизации в творчестве В. Ходасевича: Автореф. канд. филол. наук. Волгоград, 2000 - 26 с.

122. Глембоцкая Я.О. Творческая рефлексия в контексте художественной циклизации на материале русской поэзии XX века: Автореф. канд. филол. наук. Новосибирск; 1999. —22 с.

123. Дарвин М.Н. Русский лирический цикл. Проблемы теории и истории. -Красноярск, 1989. 52 с.

124. Дарвин М.Н. Циклизация в лирике. Исторические пути и художественные формы. Автореф. д-ра филол. наук. - Екатеринбург, 1996.- 43 с.

125. Дарвин М.Н. Стихотворный сборник как форма творчества Пушкина // Гуманитарные науки в Сибири. —1999. — № 4. С. 3-8.

126. Дарвин М.Н, Тюпа В.И. Циклизация в поэзии Пушкина. Новосибирск: Наука, 2001. — 310 с.

127. Европейский цикл. Материалы международной научной конференции. М.: РГГУ, 2003. - 278 с.

128. Зелинский А.Э. Лирические циклы и проблема циклизации в творчестве В. Брюсова. Автореф. канд. филол. наук. — Тарту, 1986. — 16 с.

129. Лекманов О.А. Книга стихов как «большая форма» в русской поэтической культуре начала XX века. О. Э. Мандельштам. «Камень» (1913). -Автореф. канд. филол, наук. -М., 1995 — 16 с.

130. Мирошникова О. В. Анализ лирического цикла и книги стихов. Канонические структуры и маргинальные формы циклизации в поэзии последней трети XIX века. — Омск, 2001. — 78 с.

131. Мирошникова О. В. Лирическая книга: архитектоника и поэтика. -Омск, 2002. 139 с.

132. Музалевсшй М. Е. Циклы и цикличность в сюжетно-композиционном составе произведений Н. В. Гоголя («Арабески», «Женитьба», «Мертвые души»). — Саратов, 2000. — 18 с.

133. Сапогов В.А. Поэтика лирического цикла А. Блока: Автореф. канд. филол. наук. -М., 1967. 16 с.

134. Фоменко И.В. Лирический цикл как метатекст // Лингвистические аспекты исследования литературно-художественных текстов. Межвуз. сб. -Калинин, 1979.-С. 112-127.

135. Фоменко И.В. О принципах композиции в лирическом цикле // Известия АН., Сер. литературы и языка. 1986. - № 2. - Т. 45. - С. 130-137.

136. Фоменко И.В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992.-125 с.

137. Х.Фоменко ИВ. Поэтика лирического цикла. — Авторефд-ра филол.наук. М., 1990.-32 с.

138. Фомичев С. А. «Подражания Корану»: Генезис, архитектоника и композиция цикла // Временник пушкинской комиссии, 1978. Л.,1981,-С. 22-35.

139. Циклические ритмы в истории, культуре и искусстве. М.: Наука, 2004.-621 с.17А.Бахтин М. М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук, СПб., 2000. - 332 с.

140. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. Худ. лит. 1975. 502с.

141. Бахтин М. М Проблемы поэтики Достоевского. —М.: Советская Россия, 1979.-318 с.1.l .Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худ. лит., 1990. - 541 с.

142. Бахтин M. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. -445 с.

143. Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 2. М., 2000. - 798 с.

144. Буслаев Ф.И. О литературе. Исследования и статьи. М.: Худ. лит., 1990.-512 с.181 .Бройтман С.Н. Русская лирика XIX — нач. XX вв. в свете исторической поэтики (субъектно-образная структура): Автореф. д-ра филол. наук. -М., 1991.-43 с.

145. Бройтман С.Н. Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 2000. — 556 с.

146. Воронова О.Е. Духовный путь Есенина (религиозно-философские и эстетические искания). — Рязань, 1997. 288 с.184 .Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы XX века. М.: Наука, 1994. - 304 с.

147. Гаспаров M.JI. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. СПб.: Азбука, 2001. -480с.

148. Гаспаров МЛ. Русский стих начала XX века в комментариях. М.: Фортуна Лимитед, 2001. - 288с.

149. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Избр. труды. -Л.: Наука, 1977.-407 с.

150. Жирмун с кий В.М. Поэтика русской поэзии. — СПб., 2001. 485 с.

151. Карсавин Л.П. Федор Павлович Карамазов как идеолог любви, 1921/0 Достоевском. Творчество Достоевского в русской мысли 1881 1931 годов / Сост. В.М. Борисов, А.Б. Рогинский. М., 1990. - С.267.

152. Кирпотин В. Достоевский-художник. -М., 1972. 319 с.191 .Ковтунова НИ. Поэтический синтаксис. -М.: Наука, 1986. 206 с.

153. Квятковский А.П. Поэтический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1966. 376 с.

154. Левин Ю., СегалД.ТименчикР., Топоров В., Цивьян Т. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма // Russian Literature. 1974/75. - Vol. 7/8. -P. 49-82.

155. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб, 1996. - 848с.

156. Насрулаева С.Ф. Хронотоп в ранней лирике Анны Ахматовой. Махачкала, 2000. - 144 с.

157. Непомнящий B.C. Поэзия и суд ьба. Книга о Пушкине. — М.: Московский городской фонд поддержки школьного книгоиздания, 1999. 480с.

158. Непомнящий B.C. Да ведают потомки православных. Пушкин. Россия. Мы.-М., 2001.-399 с.

159. Никольская Т.Л. Тема мистического сектантства в русской поэзии 20-х годов XX века // Ученые записки Тарт. гос. ун-та. — Тарту, 1990. Вып. 883-450 с.

160. Поляков МЯ. Вопросы поэтики и художественной семантики. Монография. М.: Советский писатель, 1986. — 480 с.

161. Русский стих: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1996. - 336 с.

162. Сайтанов В.А. Пушкин и рождение хронологического принципа // Редактор и книга. Вып. 10. -М., 1986. С. 142.

163. Сапогов В.А. Русская советская поэзия и стиховедение. — М., 1969. -270 с.

164. Спивак Р.С. Русская философская лирика. Проблема типологии жанров. Красноярск, 1985. - 139с.

165. Тюпа В.И. Постсимволизм: Теоретические очерки русской поэзии XX века. Самара, 1998. — 155с.

166. Тюпа В.И., Фуксон Л.Ю., Дарвин М.Н. Литературное произведение: проблемы теории и анализа. Выпуск первый. Кемерово: Кузбассвузиз-дат. 1997. - 168 с

167. Холшевников В.Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1972. - 168 с.

168. Эйхенбаум Б.М. О прозе. О поэзии: Сб. статей. — Л.: Худож. лит., 1986.-455 с.211 .Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). — М.: Гнозис, 1994. 343 с.

169. Учебники, словари и справочные пособия

170. Венгеров С.А. Русская литература XX в. (1890- 1910). Т. 1. -М.,1914.-235 с.

171. Иванова Н.Н. Словарь языка поэзии (образный арсенал русской лирики конца XVIII начала XX века). - М.: Астр ель, 2004. - 666 с.

172. История русской литературы XX века: В 4 кн. Книга 1: 1910-1930 годы./ Под ред. Л.Ф. Алексеевой. — М.: Высшая школа, 2005. 366 с.

173. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х тг./ Гл. ред. С.А. Токарев. -М., 1991.-Т. 1.-671 с.

174. Мифы народов мира. Энциклопедия. — М., 1992. — Т. 2. 719 с.

175. Русская литература рубежа веков (1890-е — начало 1920-х годов).

176. Книга 2. ИМЛИ РАН. — М: Наследие, 2001. 768 с.

177. Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX начала XX века. - М.: Академия, 1999. - 432 с.

178. СоколовЮМ. Русский фольклор. —М.: Учпедгиз, 1941. — 560 с.

179. Словарь языка Пушкина. Т. Ш. М.: АН СССР, Институт русского языка, 1959. - 800 с.

180. Смирнова Л.А. Русская литература конца XIX — начала XX века. М.: Лаком-книга, 2001. - 400 с.

181. Теория литературы: учеб. пособие для сгуд. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. -М.: Академия, 2007. Т.1. 512 с, Т.2. 368 с.223 .Тройский И.М. История античной литературы: Учебник. М.: КомКни-га, 2005.-464 с.

182. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник. М.: Высшая школа, 2005. -405 с.225. Философия, богословие

183. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. М.: Издание Московской Патриархии, 1992. —1372 с.221 .Бердяев Н.А. Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века: Судьба России. М., 2000. — 540 с.

184. Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1991.-446 с.

185. Булгаков С.Н. Свет Невечерний. Farnborogh, Gregg International publ., 1971.-425 с.

186. Дунаев ММ Православие и русская литература. В 6 частях. Ч. VI М.: Христианская литература, 2000. - 896 с.

187. Зелинский Ф.Ф. Возрождения. Иисус Назаретянин. — Пг., 1922. — 256 с.

188. Зелинский Ф.Ф. Соперники христианства (статьи по истории античных религий). СПб., 1995. -408 с.

189. Зенъковский С.А. Русское старообрядчество. В 2-х т. М.: Институт ДИ-ДИК, 2006.-688 с.

190. Иванов Вяч. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. - 428 с.

191. Лепахгш В.В. Икона в русской художественной литературе: икона и иконопочитание, иконопись и иконописцы. — М.: Отчий Дом, 2002.711 с.

192. Любимова О.Е. Секганство и старообрядчество в творческом восприятии А. Блока. Автореф. .„дисс. кандид. филол. наук. СПб., 1998. -22 с.

193. Мень А. Русская религиозная философия. Лекции. М., 2003. - 280 с.

194. Ницше Ф. Фридрих Ницше и русская религиозная философия: переводы, исследования, эссе философов Серебряного века. В 2 т. Минск, 1996.-Т. 1.-352 с.

195. Розанов В. В. Люди лунного света. Метафизика христианства. М., 1990.-320 с.

196. Федотов Т.П. Святые Древней Руси. М., 2003. - 700 с.

197. Флоренский ПЛ. Столп и утверждение Истины. — СПб., 1914. 496 с.

198. Фрейд 3. По ту сторону принципа наслаждения / перевод с немецк. Л. Голлербах // Фрейд 3. «Я» и «Оно»: Труды разных лет. В 2 кн. Кн. 1. Тбилиси: Мерани, 1991. С.139-192.

199. Эткинд A.M. Хлыст. Секты, литература и революция. М. Новое литературное обозрение 1998. 688 с.