автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Башкирские народные бытовые сказки: особенности сюжетного состава, типологии персонажей, жанровой проблематики и поэтики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Башкирские народные бытовые сказки: особенности сюжетного состава, типологии персонажей, жанровой проблематики и поэтики"

?

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА, ОРДЕНА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М.в. ЛОМОНОСОВА

СУЛЕйМАНОВ Ахнет Нухаметвалеевач

БАШКИРСКИЕ НАРОДНЫЕ БЫТОВЫЕ СКАЗКИ: ОСОБЕННОСТИ СЮЖЕТНОГО СОСТАВА, ТИПОЛОГИИ ПЕРСОНАЖЕЙ, МИРОВОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ И ПОЭТИКИ

Специальноегь - 10. 01. 09. Фольклористина

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Филологический фанульгаг

На правах рукописи

Москва - 1991

Работа выполнена на кафедре башкирской литературы и фольклора Башкирского государственного университета иы. 40-летия Октября.

Официальные оппоненты:

Доктор филологаческих наук,

профессор Х'Г* Кор-Оглы

Доктор филологических

наук А.И. Алиева

Доктор филологических наук

профессор Т. М. Мирза ев

Ведущее научное учреждение. Башкирский государственный педагогический институт

Защита состоится ^ 1991 г. в ^

часов на заседании Специализированного совета Д.053.05.II по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Московской государственной университете иы. М.В.Ломоносова. Адрес: 119899, ГСП, г. Москва, Ленинские горы, МГУ, I корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке . филологического факультета МГУ.

Автореферат разослан «Ю" ¿¿М 1991'г.

Ученый секратарь Специализированного

Совета, кандидат филологических наук А.М.Пвоков

. | ОБЩМ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

•^л.шз

Ак дальность, новизна и задачи исследования. История собира-—шШ1^ публикации башкирских народных бытовых сказок берет свое начало с середины XIX века. К настоящему времени в рукописных отделах вузов Башкортостана и в научном архиве Башкирского научного центра УрО АН СССР создан огромный фонд этих сказок. Однако, башкирские бытовые сказки еще не стали объентом специального научного исследования, чем и определяется актуальность реферируемой работы. Ее тема актуальна и тем, что, хотя в целом в советской фольклористике накоплен большой опыт по изучению бытовых сказок различных народов, репертуар которых в каждом национальном фольклоре обширен и в настоящее время, до сих пор нет основательных исследований этого феномена и в других регионах страны.

Важнейшей и актуальной задачей данной диссертации является такие изучение башкирских бытовых сказок в аспэкте особенного и общего в них с аналогичными явлениями других народов, в первую очередь тюркоязычных, восточнославянских, финно-угорских, исследование их на сюкетном , образном, позтико-сталевом уровнях, а также рассмотрение этого канра в его внутрижанровом разнообразии ц как часть целостной нанровой системы национального фольклора, в его отношении к несказочным жанрам.

Таким образом, главная цель реферируемой диссертации проистекает из необходимости выявления специфики бытовых сказок башкирского народа. Этой цели подчинены и следующие задачи: I) проверить достоверность представлений о бытовых сказках; 2) раскрыть механизм взаимодействия бытовых сказок-с верованиями, эстетическими и этическими представлениями первобытных людей и последующих поколений, а также с историческими и социальными условиями; 3) проанализировать идейно-эстетические достоинства башкирских народных бытовых сказок: раскрыть их содержательную и поэтическую особенность на основе привлечения широкого круга сюжетов и их многочисленных вариантов и версий. При этом диссертант исходит из того, что определенному типу сюжета соответствуют определенные типы персонажей, что первое определяется последними.

Впервые в реферируемой работе башкирские народные бытовые сказки исследуются в процессе и состоянии их устной традиции, которая в созреиенных условиях постепенно угасает, но при этом не исключаются значительные яркие проявления устного сказочного творчества, их новообразования.

В диссертации значительное внимание уделяется творческой роли современных народных сказочников, особенностям бытования сказок в разных регионах башкирской этнической территории.

Существенной новизной реферируемой рабош являются попытка автора применить нетрадиционный подход к вопросу поэтики бытовых сказок, а также то обстоятельство, что абсолютное большинство сюжетов башкирских бытовых сказок и их многочисленных вариантов, привлеченных к исследованию, вводится в научный оборот впервые.

На протяжении всего исследования диссертант учитывает и обобщает опыт изучения бытовых сказок народов нашей страны*, а также

Соколов ü.M. Русский фольклор. - М.: Учпедгиз, I94I.-C. 292-373; Сакали М.А. Туркменский сказочный эпос. - Ашхабад: Изд-во АН Туркиен. ССР, 1956; "лникин В.П. Русская народная сказка, - И.: Госучпедиздат, 1959; Чичеров В.И. Русское народное творчество.-¿1.: Изд-во Ш?У, 1959. - С. 276-309; Поиеранцева Э.В. Русская народная сказка. - М.: Изд-во АН СССР, 1963; Ее же. Судьба русской сказки. - Ч.: Наука, 1965; Конкка У.С. Карельсние сатирические сказки. - Л.: Наука, 1965; Унгвицкая М.А. Хакасская бы- . товая сказка. - Абакан: Красноярское кн. изд-во, хакасское отд., 1966; Молдавский U.U. Русская народная сатира. - М.: Просвещение, 1967; Турсуноэ Е.Д. Генезис казахской бытовой сказки. -Алма-Ата: Наука, 1973; йыаыов К. Узбекские народные сатирические сказки. - Ташкент: Фан, 1974 /На узб.яз./; Савушкина Н.И. Поэтика комического в русском бытовой сказке//Прозаические жанры фольклора народов СССР: Тез. докл. - Минск, 1974. - C.I7I-174; Алиева U.M. Уйгурская сказка. - Алма-Ата: Наука, 1975; . Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избр. ст. - М.: Наука, 1976; Его ке. Русская сказка. - Л.: Изд-во .¡¡ГУ, 1984; Юдин Ю.И. Русская народная бытовая сказка, linc. ...д-ра j.-илол. наук:

уточняет основные исходные позиции, отдельные наблюдения и выводы в научных работах своих предшественников.

Источниковедческой базой исследования являются дореволюционные публикации, материалы сборников А.Г. Бессонова, А.И. Хари-сова, многотомного свода "Башкирское народное творчество"^, а такке тексты сказок, хранящиеся в научном архиве Башкирского научного центра Уральского отделения АН СССР, в фольклорных фондах кафедры башкирской литературы и фольклора Башкирского, государственного университета им. 40-летая Октября и кафедры башкирского языка и литературе Стерлитамакского государственного педагогического института, полевые записи самого автора и материалы

10. 01.09. - Курск, 1978; Алиева Ф.А. Дагестанская народная сказка: 0 сюжетике бытовых сказок. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1983; Вавилова М.А. Русская бытовая сказка: Учеб. пособие. - Вологда: Изд-во ВГПИ, 1984; Соболева Н.В. Типология и локальная специфика русских сатирических сказок Сибири. - Новосибирск: Наука, 1984; Алиева А.И. Поэтика и стиль волшебных сказок адыгских народов.-Н.: Наука, 1986 и др.

Ольминский Н.И. Башкирский рассказ//Учен. зап. Казанского имп. ун-та.-Казань,1861.-Кн.З.-С.56-59; Великорусские сказки Пера-ской губернии с приложением двенадцати башкирских сказок и одной мещерякской /Сб. Д.К. Зеленина;-Пг.,1914.-0.441-490 Зап. ИРГО; T.Xil ; Башкирские народные сказки/Зап. и пер. А.Г. Бессонова; Под ред. Н.К. Дмитриева.-Уфа: Башкнигоиздат, ^^¡Башкирское народное творчество. Т.Ц/Сост.,ред., предисл.,коммент. А.И. Харисова.-Уфа: Башкнигоиздат,1959( Далее - БНТ ); БНТ: Сказки. Кн.2/Сост. М.Х. Мингакетдинов, А.И. Харисов; Коммент. Л.Г. Барага, М.Х. Мингажетдинова; Отв. ред. Н.Т. Зарипов.- Уфа: Башкнигоиздат,1976; БНТ: Сказки. Кн.4/Сост. A.M. Сулейманов; Коммент. Л.Г. Барага, А.1,1. Сулейманова; Отв. ред. С.А. Галин. -Уфа: Башкнигоиздат, 1981; БНТ: Сказки. Кн.5/Сост.А.М.Сулейма-нов; Коммент.Л.Г.Барага, A.M.Сулейманова; Отв.ред. Н.Т.Зарипов.-Уфа: Башкнигоиздат,1982; БНТ: Кулямясы/Сост.,предисл.,коммент. A.M. Сулейманова; Отв.ред. Н.Т.Зарипов.-Уфа: Башкнигоиздат, 1985; БНТ: Сказки, предания, устные рассказы, творчество сэсэ-ноз/Сост.Н.Т.-Зарипов, A.M. Сулейманов; Отв. ред. Г.Б.Хусаинов.-Уфа: Башкнигоиэдат,1982 ( Все указанные тома БНТ на башк.яз).

из личных архивов отдельных граждан. К редерируеной работе широко привлечены битовые сказки из сборников восточных славян (русских, белорусских), угро-4>инских (. марийских, мордовских, удмуртских, коми, венгерских), тюркских народов (.'татарских, кара-налпакслих, казахских, уйгурских, киргизских, узбекских, турк-ыанских, азербайдканских, ногайских, карачайских, балкарских, чувашских, тувинских, турецких), таджикских, иранских, индийских, арабских, грузинских, абхазских, осетинских и ряда других народов.

Методологические основы и методы исследования. Диссертант придерживается сравнительно-исторического метода в сочетании с историко-типологачесиим. При этой в работе использованы имеющие методологическое значение труды К.Маркса, Ф. Энгельса и В.И.Ленина, в которых освещаются проблемы духовного наследия народов, в той числе и фольклора.

Практаческое значение выводов диссертации. 1) Научное использование результатов исследования возможно при составлении многотомных сводов фольклора в различных национальных регионах, при подготовке монографий как по башкирскому фольклору, так и по творчеству других народов, 2) Учебный процесс. Практическая значимость данного исследования заключается еше в том, что оно может быть использовано в общем курсе "Башкирское устно-поэтическое творчество" и специальных курсах "Башкирская бытовая сказка", "Сравнительное изучение сказок тюркских и восточно-славянских народов", "Сравнительное изучение башнирЬких и других тюрко-язычшх сказок", "Поэтика башкирской народной сказки" на филологических и педагогических факультетах университета и пединститутов Башкортостана и других регионов нашей страны, а такж- при составлении учебников и программ по этому курсу.

Апробация работы. По теме реферируемого Исследования опубликовано более тридцати работ. Автор начал работу над ним в ходе составления четвертой и пятой книг "Сказок" к сборника "Куля-ыясы" "Анекдот" многотомного научного свода "Башкирское народное творчество", для которых им были отобраны тексты, написаны научные кошентарии (последние - в соавторстве с прор. Л.Г. Барагом) и предисловия. Б них излокен ряд основных положении данного исследования, которые били обсуждены и одобрены т заседаниях отдела фольклора п искусств.'!, а так::;о Научного

Совета ИИЯЛ Башкирского научного центра УрО АН СССР. Кроме того данная тема нашла свое отражение в четырех учебных пособиях, в двух программах и учебно-методическом пособии для студентов филологических факультетов, подготовленных автором реферируемой диссертации. По теме опубликованы девятнадцать статей. Результат исследования использованы автором и при составлении учебников - хрестоматий "Родная литература" для 4-5 5-6 классов башкирских школ, а также программы и учебного пособия изучения курса "Культура, литература и история Башкирии" для 1-2 и 3-4 классов русских школ Башкирской АССР. В процессе работы над темой автор выступал на внутривузовских БГУ, 1977-1968 гг. и 13-и межвузовских, зональных, Всесоюзных научных конференциях, в том числе в Казани 1979 , Ташкенте ' 1980 и Фрунзе 1У88 . По исследуемой теме диссертант выступил на методологическом БГУ и научно-методическом семинарах ФПК МГУ, i986 , подготовил монографию "Жанровое своеобразие башкирских бытовых сказок", которая вышла в Башкирском книжном издательстве Уфа в 1990 г.

Диссертация обсуждена и одобрена на заседаниях нафедры башкирской литературы и фольклора Башгосуниверситета с учасвием специалистов кафедры русской литературы и фольклора данного вуза, а также отдела фольклора и искусства ИИЯЛ БНЦ УрО АН СССР. '

Структура диссертации. Реферируемая работа состой» из введения, четырех глав, заключения, а вакже списка условных сокращений и списка литературы. 5 '

СОДЕРНАНИЁ РАБ ОШ '

Во введении обосновывается выбор темы, определяется актуальность проблемы, излагается методология и методика исследования и показывается его научная новизна. При этом автор особое внимание уделяет работам этнографов, фольклористов и литературоведов, таких как: Дж. Фрэзер, Д.К. Зеленин, A.M. Золотарев, А.Н. Веселовский, В.М. Жирмунский, В.Я. Пропп, Е.М. Мелетин-ский, Д.С. Лихачев, М.Б. Храпч«нко, Г.Н. Поспелов, К.В. Чистов, Б.Н. Путилов, В.П. Аникин,.Ю.И. Юдин придерживается концепции о раннем происхождении бытовых сказок о том, что их исторические корни не менее глубоки, чем сназок о животных и волшебных

- б -

сказок. В диссертации обращено внимание на исследования, в которых утверждается генетическая связь всемирно-известных народных бытовых сказок о хитрецах, ловких ворах с архаическими и классическими мифами, а также на восхождение этнографических истоков этой разновидности сказок н эпохе родового строя. Это подтверждается записанными в наше время неустойчивыми в сюжетном отношении устными рассказами например, о победе слабого благодаря уму, находчивости, ловкости над силой , которые непосредственно связаны с обычаями и обрядами народностей, ведущих и ныне близкий к первобытному образ жизни. Такие бытовые рассказы наряду с мифами могли издавна служить первоосновой сказочного творчества. Сказанное диссертант подкрепляет новыми соображениями, исходящими из наблюдений над искусством людей эпохи палеолита.

Диссертант обосновывает не только возможность, но и необходимость применения в бытовых сказках элементов фантастики,обусловленность их самим содержанием и идейной установкой, спецификой принципов и методов их раскрытия, сатирическим, юмористический и назидательным пафосом - природой жанра (Скззки в диссертации рассматриваются как вид устно-поэтического творчества, а бытовые - как жанр, равноправный со сказками о животных и волшебными сказками).

Как и у других народов, бытовые сказки башкир отличаются от остальных сказочных жанров особенностями как содержания, персонажей и их функций, так и формы. В зависимости от жанрового содержания, преобладающего художественного пафоса, характера композиционного строения и доминирующих функций персонажей башкирские народные бытовые сказки можно разделить на следуювде жанровые разновидности: i) новеллистические; 2) сатирические и юмористические сказки. Каждая из этих групп имеет свои разновидности, различаемые относительно, а те имеют свои сюжетно-теыатичес-кке циклы.

Первая глава: "Новеллистические сказки". В современном сказковедении вет пока единства в понимании сущности термина "новеллистическая сназка". Некоторые исследователи, В.Я. Пропп, А.П. Аникин, A.A. Глонти, Д.А. Яшин и др. к новеллистическим относили фактически все сказки, которые не входят в состав сказок о животных и волшебных. По иневию диссертанта, в оп-

ределении сюжетного состава, жанровых границ новеллистических сказок относительно приемлема точка зрения Е.А. К ос тюхи на и Ю.И. Юдина, хотя и они расходятся в вопросе о жанровой самостоятельности новеллистических сказок: первый рассматривает их как жанровую разновидность бытовых сказок, второй же склонен отнести их к периферии волшебных сказок3, диссертант токе не отрицает взаимосвязь и новеллистических и волшебных сказок. Однако полагает, что зга два жанра возникли самостоятельно и образовали отдельную жанровую разновидность бытовых, так как давление первобытных людей не было лишено элементов'новеллизма.

По художественному содержанию и сюжетной типологии, а также по Функциям персонажей и сюжетов новеллистические сказки делятся в основном на следующие группы: ï) сказки о мудрецах, 2) о влюбленных, верных и неверных супругах, 3) о строптивых женах, Ь) о смелых девушках и разбойниках. В соответствии с данной классификацией первая глава реферируемой диссертации состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе - "Новеллистические сказки о мудрецах" -отмечается, что в разрешении конфликта главная роль принадлежит мудрецам. По опособу проявления мудрости выделяется несколько типов мудрецов. К первому типу диссертант относит доброго советчика, который дает ценные наставления по своей инициативе до начала действия героя, и такого мудреца, к которым герой сам обращается за советом. В любом случае, хотя мудрец не показывается в действии, его советы призваны озадачить героя, побудить его к действию. Место и время появления мудреца, количество встреч с ним в завязке или развитии действия и число советов не оказывают влияния на идейное содержание сказки. Что каоается степени загадочности и многозначительности советов, то в смысле содержания она имеет не-■ сомненное значение. Ею обусловливаются и характер героя, и развитие сюжета. Сказки, в которых выступает первый тип мудреца, утверждают необходимость самостоятельного мышления, предостере-

о

Костюхин Е.А. Бытовые сказки//История казахской литературы в трех томах. T.I. Казахский фольклор/Под ред. Н.С. Смирновой.-Алма-Ата, Î968.- С. 219-231; Юдин Ю.И. Русская народная бытовая сказка. - С,35.

гая от слепого следования словам авторитетов ( AT 910, 911х, 915). Мудрецы второго типа выступают в роли главного героя и на загадочные вопросы своего антагониста находят меткие ответы при попоил логических рассуждений и теп сашм добиваются решения конфликта в свою пользуСх656хх \ АТ655, 655А).

Третий тип мудрецов представлен в сказочном репертуаре героиней сказок на сюжет AT 875 В, которая дает остроумные ответы на трудные вопросы, соглашаясь решить явно невыполнимые задачи царя, ставит перед ним такие же условия.

Следующей тип мудреца представлен в лице героя таких сказок как "Агзаы" (х921хх), "Яылкысы-бай" (AT 889)5. Своеобразие его заключается в том, что из критических ситуаций герой выходит благополучно лишь благодаря своей исключительной честности и бескористию.

Постижение героем тайн знаний в новеллистических сказках расценивается как эквивалент мудрых советов и мудрости ("Амин-бек", "Иблиаыин", "Шакир", AT 654 Вх; "Альмирьян", отчасти AT 922А)6.

В диссертации приводятся параллели названных башкирских сказок из репертуара других народов, в частности, монголов, проводится их сопоставительный анализ, отмечается, что в первых мотив трудности приобретения знаний носит ярко выраженный социальный оттенок.

Среди башкир большую популярность имеют новеллистические сказки о Ерэнсэ-сэсэне. В целом ряде сюжетов новеллистических сказок тюркских народов Казахстана, Средней Азии и Горного Алтая, имеющих близкое сходство с башкирскими сказками о Ерэнсэ-сэсэне, герой носит это же имя Дкиренше шешен, Джэренче ч^чен и выступает токе в роли мудреца. Башкирские народные сказки о Ерэнсэ-сэсэне во многом напоминают также сказки и анекдоты ла-тифы узбеков и каракалпаков об Эфенди Ходке Насретдине и А литере Навои, туркмен о Мира ли, армян о Пул-Пуги, арабов о

^Звездочкой впереди цифрового обозначения сюжетного типа отме-

че1Ш типы, вакантные в международном указателе AT и в СУС.

5БНТ: Сказки. Кн. 4. - № в, 26.

6БПТ: Т.Н. - Уфа, 1959. - С. I77-IBI: Б!П: Сказки. Кн.2. -f,j 49; Кн. 4. - № 22, IV.

Джухе, индийцев о Бирбале и т.д. Башкиры верят, что Ерэнсэ был реальным историческим лицом, о чем говорят многочисленные предания .

Сэсэнами у башкир слывут те, кто мудрость сочетает с импровизаторским поэтическим даром и ораторским искусством, а также с острым словом и храбростью.

В башкирских новеллистических сказках Ерэнсэ изображается носителем именно таких качеств, благодаря чему в кругу правителей он выступает как мудрый дипломат, в обществе простых людей - как справедливый судья и заиитник обездоленных, в бытовом плане - как предприимчивый жених и честолюбивый муж "Тура-хан, Янебахан и Ерэнсз-сэсэн", "Приключения Ерэнсэ-сэсэна" ¿от-частиСАТ 920)7. В его лице особенно полное и ярное выражение получает обобщенный тип народного мудреца.

Рассмотрение типологии мудрецов, в том числе образа Ерэнсэ-сзсэна, обосновывается в работе путем анализа конкретного сказочного материала.

Во втором параграфе - "Новеллистические сказни о в'любленных, верных и неверных супругах" - основной проблемой является проблема семьи и брака,' ноторая рассматривается в двух аспектах: в аспекте взаимоотношений влюбленных и в аспекте супружеской верности. В первом случае активен жених ( "Сказка про солдата", АТ854; "Как Плешивый стал солдатом, а потом царем", ААХ 855; "Бедный зять", х875х; "Секрет девушки", AT 350; Балкан Плешивый", AT 85IA), во втором - жена ("Сын Гафи и сын Сафи", AT 882А + отчасти 881х; "Дочь нищенки", AT 880 + 882А)8. С этими факторами связана и идейная установка данной группы сказок. Если в первом случае любовь утверждается посредством показа борьбы влюбленного за вступление в брак с возлюбленной, то во втором - повествованием истории борьбы молодой женщины, отвергнутой муяем по навету антагониста, за сохранение своей чести,верности своему супругу и восстановление разрушенной семьи. В обоих случаях герою приходится преодолевать сложнейшие препятствия, прежде чем достичь желаемого семейного счастья. Обязательность препятствий перед героем в сказках о влюбленных наводит

7БНТ: Сказки. Кн. 4. - № I, 4. .

^В указанной кн. - i.'Ä? 49, 50, 45-47, 61, 64.

. мнсль о возможной связи этого мотива с древним обычаем пред-|мчмого испытания жениха, строго соблюдаемым при матриархате. < диссертации делается попытка осветить исторические основы и других мотивов разбираемых сказок. Заточение невесты героя сказок о влюбленных, например, объясняется как отражение древнего (Оычая изоляции царских детей, в частности, дочерей, запрета последним общаться с мужчинами. То, что в сказках о верной йене мужчина, хотя и проявляет инициативу и активность при создании семьи, но ничего не предпринимает для восстановления разрушенной семьи, отражает,по мнению диссертанта, тот исторический период, когда, достигнув преимущества в создании семьи, мужчины еще не успели полностью овладеть предоставленной им возможностью. Таким образом, в обеих подгруппах нашли своеобразное художественное отражение взаимоотношения уходящего матриархата и наступающего патриархата, а именно тот период, когда патриархат, преодолев сопротивление матриархата в одном, уступает ему в дру-го м.

Выясняя вопрос об общности и различиях мотивов волшебных и Ситовых сказок, диссертант сопоставляет мотив переодевания отвергнутой мужем жены в мужскую одежду, благодаря чему ей удается на чужбине спастись от преследований посторонних мужчин, с мотивом перевоплощения героя волшебных сказок. Функциональная идентичность этих мотивов позволяет диссертанту выдвинуть предположение об их генетической общности. В диссертации утвержда- • отся, что в содержательном плане в эту идентичность в бытовой сказке вложена идея верности законам моногамного брака, результативной борьбы за устойчивость брачных отношений. То, что в Го ли такого борца выступает не ищи ра придает этой идее особый !'■ МЫС л.

Несмотря на различия сюжетных линий и повествуемых историй, новеллистические сказки о влюбленных и верной жене едины в главком: преодолев все возможные и невозможные препятствия, пройдя трудные испытания, их герой обязательно соединяется с лю'ч'мым человеком. В современном прочтении это воспринимается к»'от переде ни с оано!'. истины: лпбовь и верность - неотделимые понятия.

кти с г •!!>!•, <;е;.'е.:!.о>! чести, чемвгь.о.ч," долг;/ и прк-ерчтгткя* 6 »тел» Ж""- ¡'.I- « 1 о-1-;■:.:; к чу р°с-

- и -

крывается иногда и посредством разоблачэния нравов неверно:) ни, о чей говорят сказки на такие сюжеты как СУС 983х ("Солд I и царица"), АТ 875 ("Мачеха, пасынок, царь и сорок везиров"), АТ 1419Д ("Гусь для любовника"), АТ 1410 + 1418 ("Хитрость жен щины")^, которые тоже анализированы в диссертации.

В третьей параграфе - "Новеллистические сказки о строптивы/ женах" - в центре внимания проблема взаимоотношений супругов ь аспекте их психологической совместимости. В них женщина вист;, пает не в качество главного героя, а объектом воздействия, а муж напоминает мудреца. Поэтому их нельзя смешивать со сказка ми, в которых она является главным героем, что не учитывается некоторой исследователями ( Ю.М. Соколов, Е.Ф.' Тарасенкова,А Глонти, В.Я. Пропп, В.П. Аникин, Ю.И. Юдин и др.). Спорным представляется и мнение В.Я., Проппа о том, что новеллистичест-сказки об усмирении строптивой ( АТ 900 + 901А ) генетически сиг. заны с волшебными сказками.

Сказки о строптивых по своему содержанию и идейному направлению образуют две подгруппы, логически тесно взаимосвязанные между собой. Они различаются продолжительностью супружеской жизни,' степенью активности и эффективности действий героя по усмирению строптива!!. Именно фактор времени и степень активности героя игррат главную роль в том, достигает герой желаемого положительного результата или нет. К первой группе диссер тант относит сказки на сюжеты типа АТ 900, ЕВ 190 ( "Избалован-ня девушка") и АТ 901 ("Дочь Халина Хадиса" в которых рочь идет об усмирении новобрачной. Герой подобных сназок сразу берет инициативу в свои руки и,,не откладывая, приступает к реше нию задачи. В сказках же другой подгруппы строптивость предст> лена уже как доминирующая черта в сложившемся характере жены. Поэтому все старания мужа выправить характер капризной супруги оказываются тщетными. Сказанное подтверкдается анализом ска: е.- . типа "Злая женвдна и нечистая сила ( АТ П64), "От злой женн убежит и дэв-пярий" (АТ 1365 + 1"65А + 1164)

В четвертом параграфе "Сказки о смелих депупкпх и чпптгч-

9В указанной кн. - № 75-77,РО.

10В указанно!! кн. '.'¿'е 83 -84. пТам же. - >.% 85 - 86.

разбойниках" обращают внимание отличительные особенности образа разбойников от образа сказочного ловкого вора и благородного разбойника, характерного для преданий, так как в ряде работ наблюдается попытка объединить их и рассматривать их как равноценные явления. Видимо, чисто внешнее, ассоциативное сходство образов .новопосвященных и жестоких разбойников и ¿,ало основание некоторым исследователям идентифицировать последних с образами ловких и неуловимых воров. В отличие от ловких сказочных воров и героев преданий о разбойниках, поступающих исключительно как честные рыцари, они не являются главными героями, но достаточно активны, чтобы повлиять на ход развития сюжета, хотя и не в той степени, в которой оказывает влияние украденная. Сказанное исходит из анализа сказок типа "Сорок разбойников" (АТ 956В), "Разбойники-джины" (АТ 956А)и "Хатира" (АТ 976)12.

Сопоставляя образы кестоких разбойников с образами злых духов, диссертант приходит к предположению, что первые являются результатом переосмысления последних, а позже они могли ассоциироваться с образами новопосвященных.

Украденной и преследуемой разбойниками девушке лишь благодаря ее решительности и храбрости удается спастись и спасти других. В этой связи в диссертации подчеркивается мысль о том, что поступок девушки приобретает особый смысл, если учесть многочисленность преследующих, которая обычно передается числом "сорок".

В конце главы следуют краткие выводы.

Глава вторая: "Сатирические и юмористические оказии". В данной главе своей работы диссертант исследует бытовые сказки, высмеивающие не только социальные, но и общечеловеческие пороки. При этом учитывает, что один и тот же сюжет в зависимости от потребности слушателей и целевой установки рассказчика может б.ч'ть интерпретирован либо как сатирическая, либо как юмористическая сказка. Исходя из типов главного героя, особенностей содержания и сюжета сатирические и юмористические сказки башкирского народа в реферируемой работе подразделяются на сле-дуюсие группы: I) о хитрецах, 2) о ловких -и неуловимых ворах, 3) о глупцах, Ь) о хитром человеке и одураченных им Фантасти-

Т'?1ч!.1 - Ий 93, 98, 101.

ческих существах.

В первом параграфе - "Сатирические и юмористические сназки о хитрецах" - отмечается, что в отличие от мудрецов и героя,поступающего по мудрому совету, основным средством решения конфликта для хитреца являются обман и одурачивание своего антагониста. Часто он прибегает к помощи мнимого'чуда ("Вареная не-лезка", АТ 35 48; "Болтливая-иена", АТ 1381 ^ . В таких сказках герою приходится сочетать принцип мнимого чуда с принципом "хитрость за хитрость". В диссертации на примере подробного анализа сназки "Хитрец с ружьем"^ на сюжеты типа АТ 1380 (Неверная жена и старый муж,) + отчасти 1537 (Мертвое тело) освещается своеобразие .реализации этого принципа, подвергается сомнении мнение, укоренившееся в исследованиях о том, что в сказках на эти сюжеты хитрый поступок совершает якобы только муж, а жена не способна на такое.

Действие героя по принципу "хитрость за хитрость" особенно характерно для сказок с явным социальным содержанием. Иногда может назаться, что этот принцип нарушается, так как герой сразу берет инициативу в свои руки ("Нужда", АТ 1775 + отчасти СТО 15225 Вх; "Бай и батрак", СУС 1547ххх)15. В действительности же действия героя мотивируются конфликтом, находящимся за пределами сюжетной рамки. В большинстве же сназок герой не прибегает к хитрости, пока не выявит, что противник собирается обыграть его самого. Эта мысль иллюстрируется в диссертации путем анализа сказок типа "Бай и бедняк", "Сказка о земле", "Как продал Алдар землю" (1539 Дх)*6. Обращая внимание на историю их сюжетов, в частности, второй сказки, отмечается, что в нем отражен древний обычай, описанный еще Геродотом! давать воинам столько земли, сколько те успевали обскакать за день. Здесь этот мотив переработан в духе новой исторической действительности, когда царские колонизаторы беспощадно расхищали башкирские земли, чьи "подвиги" по словам В.И. Ленина выдержат "сравнение с каким угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке"*7.

13В указанной кн. - №107-110.

ТА

1ЧВ указанной кн. - № 119.-"

15БНТ: Сказки. - Кн.5. - № 20, 21.

16БНТ: Сказк.5. Кн.4. - № 120, 122; Кн.5. - № 2.

17Ленин Б.И. Поли. собр. соч. - Т. 45. - С. 258.

- й -

("алее в диссертации рассматриваются сказки о работнике и бае. Примечательным для хитрого работника является то, что он заранее ьнает, с кем предстоит ему иметь дело. Диссертант полагает, что первоначально в подобных сказках осведомитель был обязателен.

Сатирические екаэки о хитром работнике и бае обычно состоят из контаминации нескольких сюжетов, обрамленных мотивом "уговор не сердиться" ("АТ 1000). Исходя из характера проявления хитрости героя, внутри рассматриваемой группы диссертант выделяет три подгруппы. .Своеобразие хитрости, героя первой группы заключается в "рационализаторстве наоборот". Герой второй подгруппы отлича- . втся от первой тем, что он все поручения хозяина выполняет буквально, из-за чего исследователи обычно причисляют его к глупцам. К третьей подгруппе диссертант относит те сказки, герой которых сочетает оба принципа: действует и как "рационализатор", и как "усердный наоборот" работник С "Усак-кусяк", АТ 1000 + 1006х + 1012 А + 1003 + 1002 + И32)18.

В исследованиях обычно признается хитрость только работника, а хознина называют глупцом, В диссертации утверждается, что как бы не различались герои по характеру проявления хитрости, во всех подгруппах сказок о работнике и его хозяине инициатива "состязания в хитрости" исходит от последнего,

С древнейших вреиен"тюрки не носили одного и того же имени от рождения до смерти, как европейцы. Имя тюрка всегда указывало на его положение в обществе" . Это отражается на анонастике башкирских сатирических и юмористических сказок о хитрецах. Разговаривающего писклявым голосом, именуют ¡.йшылдаком - Писклявым ("Девять тункылдаков и один Мимылдак", АТ 1535, ЕВ 351), шутника -■ Шумбаем ("Шумбай" АТ 1725, ЕВ Ь59)2^, а лжеца Алдаром-Обмашди-ком (цикл сказок). В сказках по-разному раскрывается смысл, вложенный в эти клички.

По старинным народным поверьям всех народов черт является символом обманщта, который стараотсн обхитрить и сбить человека с пути или вовсе погубить его. Но в сказках лдар су:.ел перехитрить и его "Алдар и черт", "Два черта и {. лдар"2*. Подобное ут-

18БНТ: Сказки,- Кн.5,- 16.

^Гумилев Л.Н. Древние юрки.- I.!.: Па:,ка,' Г-16?.- С.'.0.

20Ш: Сказки. - Кн.5. - :!; Ь7; Кн. - 10*1.

ЛЬН1: Сказки. - Кн. 'к - 12?; Кн. 5. - 6.

рирование оправдано идеей безграничности человеческой хитрости.

Обращается также внимание на то, что хитрец не всегда одурачивает только своих явных социальных противников. Почему иногда Алдар и Мишлдан одурачивают пастуха? Опираясь на исторические источники, а также на работу Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства"^^, диссертант констатирует, что древних скотоводов, в том числе башкир, называли просто пастухами. Таким образом, слово "пастух" в древности имело широкое значение и не могло обозначать только прослойку людей, социально обездоленных. Если в сказках других тюркских народов хитрец обыгрывает вместо пастуха купца, бая и др., то это является результатом модернизации, которая была продиктована необходимостью заменить слово "пастух", так как последнее уже воспринималось только в узном смысле, то есть обозначало социально обездоленного человека.

В диссертации особо подчеркивается, что в сказках о хитрецах комические ситуации преимущественно подстраиваются самим героем, в то же время отмечается, что иногда в безвыходной ситуации оказывается он'сам. Но в отличие от своих противников, посрамленных в комической ситуации, сказочный хитрец, оказавшийся сам в комическом положении, все равно выходит из него торжествующим победителем. Такая развязка бывает проникнута добродушным юмором.

Во втором параграфе - "Сатирические и юмористические сказки о ловких и неуловимых ворах" - анализируются основные типы сюжетов сказок о ловкачах-ворах и отмечается, что особенной популярностью среди башкир пользуются сказки типа АТ 1525 А. Исходя из своеобразия начала воровской биографии, сказки относящиеся к этому типу, в диссертации делятся на три группы. Сказки, которые диссертант относит к первой группе, характеризуются тем, что младший сын старика, отправленный им учиться ремеслу, проходит "стажировку" у опытных лесных грабителей. Но прежде чем встретиться с ними, он обычно самостоятельно тренируется, имитируя кражу. В отличие от некоторых инонациональных аналогов, в башкирских сказках об этом периоде его жизни повествуется значительно подробно "Дети старика Хажи" . Герой второй группы проявляет склонность к воровству уке тогда, когда по старин-

22Маркс К., Энгельс ф. - Соч. - 2-е ипд. - С. 61.

- IS -

ному обычаю старик испытывает своих сыновей на житейскую сообразительность ( "Вор Касиы", "Плешивый, разоривший бая") .

Большинство сказок типа AT 1525А начинается без развернутой экспозиции, выполняющей роль пролога, в результате чего воровские способности героя воспринимаются как его природный дар. Их диссертант относит к третьей группе.

Как бм ни начинались сказки на сюжет AT I525A, в основной части все они сходны в одной: молодой вор всегда блистательно справляется со своей задачей.

По логике кража должна совершаться тайно. Однако сказочный вор соблюдает принцип "гласности", тем самым, помогая своему противнику учинить препятствия, рискует собой. Поэтому нет основания согласиться с В,Я. Проппом, Н.В. Ведерниковой, по представлению которых воровство в сказке - веселое занятие. Трудно присоединиться и к мнению Ю.И. Юдина и Е.С, Сидоровой, относивших противников вора к глупцам. Потому что в большинстве вариантов сказок о ловком и неуловимом воре, а у башкир - во всех, обворованным оказывается человек, который нажил свое богатство пу-те;.! одурачивания других, но никак не "тяжелым трудом", как полагает A.A. Глонти^. Следовательно, он тоже является вором, а значит и хитрецом. В том-то и дело, что вор в хитрости превосходит пострадавшего богача. В этом и заключается идейная значимость образа ловкого вора.

Значительное место в диссертации уделено проблеме генезиса образа ловкого вора. Вслед за E.it. Ме лети неким1, Е.Д. Турсуновым, Ю.И. Юдиным, М.А. Вавиловой, диссертант утверждает, что этот образ свое начало берет в образе культурного героя, добывающего необходимые блага готовыми или отнимающего их у первоначальиого хранителя. В то же время он допускает возможность его связи с обрядом инициации, когда новопосвященным предоставлялись "права разбоя"« хитрости. А то, что в башкирских сказках типа "Вор Каски" г. русских типа "Вор" (Афанасьев, II' cQ7) осуждаются воровские подвиги героя, является лишь результатом новой интерпретации сказки, так как со временем старые моральные принципы подверга-

2ЧП1Т: Сказки. Кн. - .'.¿'.г 46, 45, 4'J.

'^Глонти A.A. Исторические корни грузинских тродтс новелл:

двтиреФ. лис. .. .д-р- 'iv. лол.наук: 10.01 ,0?.-ltto;s:»B, ''¿58.-С .44.

ются переоценке и на первобытные "права разбоя" стали смотреть как. на аморальное явление, уголовное преступление. Вот почему в сказках о ловком воре проявляются два взаимоисключающие отношения к поступкам героя: отрицательное - в экспозиции и полокитель-ное - в основной части. Естественно, поэтому некоторые сказочники, стремясь устранить это противоречие, стали постепенно освобождаться от развернутой экспозиции - пролога, что и привело к образованию третьей группы сказок о ловком воре. Если же экспозиция сохраняется в прежнем-виде, то противоречие снимается социально-экономической мотивировкой вор якобы крадет не по своей воле: его принуждает на это сам господин, либо нужда .

В основном сказочный вор сродни хитрецу - обманщику, типичному для сатирических сказок. В его образе народ моделировал один из типов образа свободного человека.

В третьем параграфе - "Юмористические сказки о глупцах" - диссертант считает необоснованным расширительное толкование образа глупца, даваемое некоторыми исследователями, которые либо отрицают разницу между "ироническим удачником" волшебной сназни и глупцом юмориотичесних сказок Д.С. Молдавский, В.П. Аникин, У.С.Коника, Д.А. Яшин, Ф.А. Алиева , либо отнооят к юмористическим сказкам о глупцах, ряд сказок о хитрецах лишь на том основании, что информатор называет их героя дураком или недотепой Е.М.Мелетин-ский, Е.Д. Турсунов, Д. Обидов и др. .

Как и у других тюркских народов, в башкироких юмористических сказках о глупцах, в которых основным сюжетообразующим компонентом является тип сюжета АТ 1681 А, в качестве героя выступает младший сын стариков, носящий прозвище Таз - Плешивый. А в других юмористических сказках глупца обычно' отличают либо по социальному положению, либо по профессии, либо по возрасту, либо по семейно-родственным отношениям. Примечательно то, что среди сказочных глупцов женщины как героини отдельно не выделяются. Они встречаются лишь в составе группы. Как бы ни представлялся глупец, его намерения и цели имеют вполне здравый смысл. Глупость его проявляется в особенностях умозаключений и соответствующих им действий, а также в их конечном итоге, так как он, исходя из внешнего, крайне отдаленного сходства, отоядествляя ничтожное и глобальное, пытается решить жизненно ваяную задачу с одним из-вестиыу, да и то воображаемым и т.д.

Анализ юмористических сказок о глупцах в плане сопоставления национальных вариантов, с одной стороны, инонациональных аналогов, с другой, дает основание предположить, что в своей исторической основе тип глупца был однозначен. Однако со временем в результате контаминации разнотипных сюжетов и мотивов в одном к том же герое оказались "обобщены" черты глупцов разных типов,Пс этой жа причине глупцу могут быть приписаны черты, которые впору только хитрецам "Старик-истукан", AT 1696 + 170; "Плешивый мальчик", AT 1685х 1045 4 1072 + ИЗО 25.

Диссертант полагает, что образ сказочного глупца связан с первобытнйми представлениями. В пользу этого предположения гово рят многочисленные примеры из фольклора и этнографии различных народов, приводимые в реферируемой работе.

Освещая вопрос о том, почему в сказках глупца, выступающего в качестве героя, чаще всего называют Тазоы - Плешивым , диссертант учитывает, что по представлениям наших древних предков гашение волос означало лишение и фиаичесной силы и уметенных способностей. Отсюда становится понятным, почему Плешивый приравнивается дураку, и слово "дурак" употребляется как синонии слова "таз", В то же время автор допускает связь клички Таз -Плешивый с таким явлением социальной несправедливости как ман-курсгво,

В диссертации делается попытка объяснения и того, почему эпи тет "Таз" пристал только младшему брату, а не к старшим и к кол лективу глупцов, почему сказки, не ограничиваясь высмеиванием индивида, высмеивает и группу и откуда возник образ глупого зя-тя.

В четвертой параграфе - "Юмористические сказки о хитро:' человеке и одураченных им фантастических существах" - рассматриваются две подгруппы сказок: к первой диссертант относит те сюжеты, в которых в качестве главного героя выступает мнимый силач, а его противника представляет Фантастический великан - дэв дэв-пнрий и др. . Ко второй относятся сюжеты о столкновении хитреца с существами, персош1>ицирушци.ш такие абстрактные поня тип как сиерть, нужда и беда. В первою подгруппу входят сказки типа "Абзелил"( AT 1045 + 1072 + 1070 + 1082 f ИЗО, ЕВ 162 OIJ,

25Б!1Т: Сказки. Кн.5. - 20.

которые могут иногда в самом начале контаминироваться с сюжетом АТ 1650 счастье от наследия , и типа "Старик и дав" АТ 1060 + Ш5 + 1149, ЕВ 162 1С . Отличительные особенности героя первого типа заключается в том, что при встрече о мифическими силами, он пользуется услугами овоих заместите лей. Герой же сказок второго типа умело пользуется методом имитации или выставляют о себе надпись "Я есть батыр, одним махом убиваю шестидесятерых".

В отличие от фантастического пэрсонпка волшебных и богатырских сказок, мифические персонажи юмористических сказок лишены способности творить чудеса и оказываются беспомощными перед силой человеческого разума. Их образы, олицетворяющие собой стихийные силы природы трансформируются в битовых сказках в гротескные образы.

Древние тюрки, в том числе и башкиры, почитали культ онго-нов: верили, что от болезней можно освободиться, заманив их духов в лекан (лакан - ловушку). Они вполне могли допустить также, что и такие образные олицетворения, как Беда и Нужда, которых тоже можно перехитрить и, видимо, основываясь на это, и возникли сказки о хитреце, одурачивающем Беду, Нужду и Смерть Ажаль .

Сказки о Беде, Нужде и Смерти, которые диссертант относит ко второй подгруппе сказок о хитром человеие, одурачившем фантастическое существо, в основном носят сатирический характер.

В конца второй главы следует вывод, что юмористическое и сатирическое в сказках имеют много общего и могут взаимодействовать. В них утверждаются прогрессивные идеалы и гуманистические начала. Сатирические и юмористические повествования в разное время, в различных социальных, национальных, возрастных сферах несут неадекватный комический эффект: народна? сатира и юмор на являются "постоянными величинами" и имеют историческую обусловленность.

Третья глава! "Поэтика бытовых сказок". Поэтика , бытовых сквзок имеет много общего с поэтикой волшебнчх ска-зон. Однако при общности некоторых моментов именно поэтика :

2бЫ!Т: Скяэга. - Кн.р. - 6Т,5Т.

является тем водоразделом, который делит эти сказочные жанры на самостоятельные художественные системы. Бытовые сказки всех народов также имеют обшив черты и в то же время каждый национальный репертуар отличается друг от друга своей самобытностью. Эта самобытность прежде всего отражается в их поэтике. В диссертации преимущественное внимание удишется малоисследованным вопросам поэтики бытовых сказок.

В первом параграфе - "Построение сюжета" - рассматриваются такие вопросы как особенности структуры битовых сказок, формы прогнозирования действий героя, и взаимообусловленность хода развития сюжета, а также композиционные разновидности сюжета бытовых сказок.

Бытовые сказки отличаются от волшебных многообразием форы организации сюжета. Схема, указывающая иа структуру волшебных сказок, подробно описанная В.Я. Проппом, непригодна для сказок битовых.

Действия героя, а значит и развитие действия, прогнозируются в бытовых сказках, как и в волшебных, в самом начала повествования, но реализуются в каждом жанра по своему. В бытовых сказках наблюдается несколько форм прогнозирования. I. В значительной части бытовых сказок с самого начала внятно определяются цель и задачи, стоящие перед героем, то что предстоит ему впереди. Такая форма прогнозирования может быть проявлена в виде: I) предсказания, 2) обета, клятвы , 3) двусмысленного совета или завещания, 4) объяснения пословиц или другого крылатого слова, II, Бывают прогнозы в форме дилеммы "один из двух", которая проявляется в виде: I) постановки условия задания перед героем, 2) запрета, 3) пари спора героя со своим противником. Ш. Прогноз дается в форме зачина, где определяются цели не героя, а его антагониста. Будущее может прогнозироваться и в Qopue получения в наследство от отца не богатства, а мудрости (Iii), и в форме аллегории (J). В сказке "Царица" последняя форма, например, дается следующим образом: "Прогуливаясь, царь, говорят, увидел на вершине дерева гнездо, В нем ворона кормила двух воронят. В это время, прилетает ястреб к, отогнав ворону, хватает птенцов и улета-Подобные кар тик; как бы пред у про дают о тп\:, «то в б у-'

^БНТ: Скгэки. Кн. U.

дущем братьям, героям сказки, придется испытать немало бед и унижений. Аллегорический прогноз может преподноситься и в Форме 'сна, либо в форме сочетания сна и аллегорического ино- • сказания28. Обычно в целях усиления назидательного пафоса в новеллистических сказках допускаются элементы фантастики. Аллегорическое прогнозирование по своей природе назидательно. Поэтому оно тоже охотно пользуется элементами Фантастики.

Далее в диссертации рассматривается вопрос совпадения, и несовпадения прогноза с результатом, что дает возможность четче уточнить принадлежность сюжета к той или иной жанровой разновидности бытовых сказок. Так, сказки, в которых прогноз и результат совпадают, в основном относятся к новеллистическим.

Сказки обычно состоят из нескольких эпизодов - эпизода, вобравшего в себя прогнозирование, следовательно, основной конфликт, и вспомогательных эпизодов, которые в структурном отношении представляют собой ряд незавершенных микросюжетов. Незавершенность минросюжетов и рождает их взаимное сцепление. А своеобразие сцепления эпизода-прогноза и других эпизодов и рождает сюжетные варианты разных структур. . Как первый вариант структурного построения сюжета бытовых сказок, диссертант анализирует сказку "Басим и Касии" (АТ 882, ЕВ 272х + отчасти 378), в которой каждый эпизод находится друг с другом во временной причинно-следственной связи. И хотя в каждом из них есть свойственный ему конфликт и развязка, в цепом все они предназначены для ревеиия исходного конфликта, В таких сказках выпадение не только эпизода с прогнозов, но и вспомогательного приводит к искажению логической последовательности. Когда возникает необходимость определить,

Диссертант в принципе допускает шсль о том, что формы прогнозирования в художественных произведениях вообще имеют жан-рообразующую значимость. Сказанное подтверждается, например, наблюдениями исследователя башкирской драматургии Т.А. Киль-мухаметова, который, в частности, отмечает именно такую :.у-доместв!;.. -:ув Функцию "приема Форш сна" в трагедиях Си. • Кклы^ла.;июз Т.А. Драматургия и драматурги: Исследования и творческие портреты. - УЬа: Бапннигоиздат, 1986.- С. 178 -187 .

. й

самостоятельная эта сказка или является лишь вариантом ибо вотречаются схожие или одинаковые эпизоды и в сказках-,на разные сюжетные типы , в каждом конкретном случае нужно точно знать, какой эпизод варьируется. Коли похожи или одинаковы исходные эпизоды, произведения несомненно являются вариантами одного и того не сюжета. Если же сходны вспомогательные . эпизоды, а основные эпизоды и развязка различны - перед нами самостоятельные произведения.

Второй вариант структурной организации сюжета бытовых сказок характеризуемся тем, что такой сюжет состоит из комплекса тематических мотивов, сгруппированных вокруг одного героя. В каждом тематическом мотиве эпизод своеобразен о ситуативной стороны, а в смысле идеи, проблемы и их решения они являются инвариантными эпизодами того же уровня.

Бывает так, что вне контекста каждый тематический мотив ооставляет самостоятельную художественную единицу, потому что в каждом иг них дается один эпигод и заключенный в нем ко»Ф-miHi представляется разрешенным. Но в контекоте конфликт,заключенный в каждой тематическом мотиве, поясняет основной конфликт, определенный в прогнозе, помогает его разрешению. Ска-ванное подтверждается подробным анализом сказки "Алдар и сыновья торговца"29,

К третьему варианту структурной организации бытовых сказок диссертант относив те сюжеты, которые тоже состоят из комплекса тематических мотивов, но таких, которые при варьировании tie могут произвольно менять места, а отделившись друг от npyta« ООравуют самостоятельную художественную единицу.

Внутренние сюжеты тематические мотивы сказок, составляющих четвермШ вариан! структурной особенности бытовых сказок, тоже могут бытова*ь как самостоятельные сказки. Так, сюжеты входящие в состав башкирской сказки "Хатамтай" х922 Вх , о toil, как сын-неудаЧнин, разбазарив наследство отца, делает попытку повеситься, и о том, как благопристойная на вид, набожная кенщина на деле оказывается развратницей, зафиксирован соответственно у туркмен ( "Сын торговца") и адыгейцев-("Как один

29бнт. т. и. - Уфа, 1959. - С. 208 -

л +

- 23 -

человек опасся от смерти1!^ в виде оаиостоятельной сказки,

В скаэют типа "Хатамтай" описываемая основная история по содержанию не имеет никакой логической связи с внутренними сказками, которые в свою очередь токе не состоят в подобной связи.

В диссертации рассматриваются и другие типы структурной организации сюжета бытовых сказок.

Во втором параграфе делается попытка разобраться в своеобразии поэтики времени и пространства башкирских бытовых сказок. В частности, диссертант выясняет, что временной и пространственный охват в бытовой сказке завиоит от степени активности и инициативности героя. Герой с положительной инициативой ( мудрец, хитрец) ускоряет события, герой же с отрицательной инициативой ( глупец), наоборот, становится причиной продолжительности, цикличности событий, чем и объясняется цель- ' ность или аморфность сюжетов.

Далее диосертант излагает свои соображения относительно своеобразия "исторической инверсии" в бытовых сказках, взаимосвязи времени и пространства, о также такой специфической особенности этих сказок как роль времени в создании пространственного ощущения, а пространства - времени, Понятие о пространстве может передаваться и стилистическими приемами, в частности, медиальными формулам!., которые лишены небыличнос-ти( "Месяц едет, говорят, год едет, говорят, и все никак до города не доберется, говорят'}?*, а эффект скорого завершения дел преодоления пространства - словосочетанием "тем временем" или "тот час не", или отрывочностью фраз. В диссертации подчеркивается, что в бытовых сказках приоритет принадлежит времени, а не пространству. Оно даже может переходить за предет сказки: сказка обычно начинается о сообщения о детстве героя, заканчивается сооби"миен, что он кии«т-по*ивает якобы до сих пор. Своеобразие хронотопа бытовых сназок связано с их реа-

"°БНТ: Сказки, - Кн, 5, - ¡й 209} Туркменские народные сказки /Сост, Б*. Зелиев. - Аакабад: Ылым, -1986. - С. 80-84 на туркмен. яз. ; Книга о судах и судьях Сост. вступ.ст. и примеч. М.С. Харитонова. - М.: Нэукз, 1975. - й 65. ^Хан и две его жены//БНТ: Сказки.' Кн.4. - С. 160.

•с

диетическим началом, а также их сатирическим, юмориотичеоким и назидательным пафооами.

В третьем параграфе - "Новеллистическая нео жиданность" - в центре внимания диссертанта находятся приемы создания аффекта неожиданности, применяемые в новеллистических сказках. I) Герой, не подозревая, что в сказанном существует иной смысл, поступает буквально ( "Завещание", АТ 915 к)^, 2) двусмысленность действий героя до конца остается тайной ("Как Ерэнсэ-сэсэн иокал невесту", х940 Лк; "Кураист", АТ-)53, Ъ) на высказанную' иносказатепьнооуй.ищ на двусмысленные жесты и мимику персонаж тоже отвечает тем же путем (последний эпизод из сказок "Приключения Ерэисэ-сэсэна", "Царь и пахарь")^. Б указанных трех случаях иносказание не раскрывается оамо собой. В качестве раскрывающего с шел иносказания оказывается или сам герой, или его партнер, или не потребность в этом совершенно отпадает, так как смысл загадочных слов и дейотвий в развязке-сюжета раскрывается само ообой. Зффент неожиданности возникает и тогда, когда (4) одно иносказание может объясняться другими, (5) герой ванимает партнера овоим рассказом и отвлекает от основного предмета беседы или спора.

Различие эффектов, к которым приводит неожиданность развязок новеллистических сказок, зависит от того, с какого уровня дается им оценка: эффектным бывает она или только для героя и других персонажей или не и для героя и для слушателей. В пос--леднеы случае неожиданность оказывается более действенной,впечатляющей. В диссертации рассматриваются и другие приемы усиления аффекта новеллистической неожиданности.

Четвертый параграф - "Поэтика комизма бытовых сказок" - посвящен исследованию приемов создания сатирического и юмористического пафоса. В диссертации подчеркивается особая роль в сатирических и юмористических сказках комических ситуаций. Они о б р а з у ю т с я . п р и помощи имитации, сиены ролей, буквализации сказанного, сатирической метатезы, когда совет, полезный в одном случае используется в другом, со-

32БНТ: Сказки. Кн. 4. - № 43. г

33Таы же. - № 5, 18.

3Чам же. - 4,21.

вершенно не к месту, перестановки местами причины и следствия и т.д. Для усиления комического пафоса немаловажное значение имеют такие изобразительные средства как гипербола, метафорические преувеличения, литота, карикатурные и гротескные формы преувеличения, и др., а такие языковые средства оксиморон, многозначность слов, каламбур, имена, говорящие о природе их носителей .Средства комического эффекта в контексте в какдой сказке используются, конечно, в комплексе. Степень к омг. чес кого эффекта, в частности,комизма ситуаций зависит от степени инициативности, сообразительности героя, а также от условий, в которых он действует. Исходя из этого, сказку можно отнести либо к группе сказок о хитрецах, либо к группе сказок о глупцах. Чтобы комический эффект, а также эффект новеллистической неожиданности национальных бытовых сказок осознавались во всей полноте, слушателю необходимо быть осведомленным в истории своего народа, его этнографии, фольклоре.

Четвертая глава; "Стиль бытовых сказок". В первом параграфе - "Стиль повествования" - освещены такие важные вопросы стиля как искусство повествования: Форш связей введения и исходного момента; временные Форш повествования, эстетическое значение употребления вводных слов, .монологов, риторических вопросов, реплик, личных освидетельствований рассказчика и т.д. Отмечается, что ряд бытовых сказок, особенно тех, о герое которых, вроде Ерэнсэ-сэсэн, Алдар, слушатели имеют определенное представление по другим сюжетам, начинается непосредственно с исходного положения, В большинстве же случаях в битовых сказках сохраняется вводная часть. Исходная ситуация от вводной части выделяется стилистически либо при помоси ишь интонации.

Как и в других сказочных жанрах, в бытовых сказках повествование ведется от тоетьего лица. Но в .отличие от русских и других славянских сказок при этом сказуемое употребляется не только в прошедшем времени, но и в Форме настоящего времени в значеы:и прошедшего. А прошедшее время в башкирском языке, впрочем, к' е. н других тюркских языках, отличается многообразием Форм и значений. Глагол в прошедшем времени в екззкох сопровождается вводными словами "тп", "нкэн ти", соответствующие значению русских слов "говорят", "будто бы говорят", "оказывает-

- гь-

ся, говорят", которые играют роль знака интонации,^усиливают эффект неопределенности, эпическую плавность. При этом', имеет значение и то, в какой времени стоит сказуемое. Если, например, сказуемое стоит в форме настоящего времени, но со значением прошедшего и повторяется, то повторяется и вспомогательное "говорят", или оно лишь один раз употребляется в самом конце предложения, вследствие чего создается впечатление о продолжительности движения субъекта во времени и пространстве. Когда же такое сказуемое не повторяется, вспомогательное "говорят" способствует",'созданию впечатления о внезапном обнаружении персонажем чего-то нового. Если же в повествовании используется только одна форма прошедшего времени, вспомогательное "говорят" совсем не используется. Тогда создается эффект ускорения течения событий. Обращаясь к истории формирования такой формы стиля повествования сказки, диссертант полагает, что она, возможно, возникла под влиянием древней письменной культуры, в которой строго соблюдается форма повествования от первого лица ( имеется в виду стиль древнетюркских Орхоно-енисей-ских памятников, родословий-шежере башкир и др. памятников.).

При исполнении сказок расоказчик лишь иногда выражает в виде отдельных реплик, ремарок свое собственное отношение к рассказываемому. Его повествование представляет собой "нейтральный монолог". Ремарки в бытовых сказках токе бывают нейтральными. Но они, как правило, отсутствуют. А отсутствие ремарок в диалогах тоже способствует созданию впечатления быстротечности событий.

В бытовых сказках в роли поэтических средств использу тся и отдельные фольклорные жанры - пословицы, пеони, отрывки иэ кубаиров, формы волшебных сказок и сказок о животных, что усиливает эмоционально-экспрессивные возможности бытовых сказок.

Касаясь особенностей языка исполнителя, диссертант отмечает, что слова в предложениях бытовых сказок, точно так же как и в Других сказочных жанрах, стоят в прямой последовательности. Инверсия допускается очень редко. При переходе озРеД'ного предложения к другому часто сказуемое, стоящее в конце предыдущего предложения с сопутствующими словами, становится началом следующего предложения: "Вот мулла приходит. Приходит и,

сев спиной к занавесу, начинает что-то нашептывать этому мужчине, ударяя его книгами" "Сохрани, аллах от злых нен"^

В целом, анализ конкретных примеров показывает, что стиль повествования башкирских бытовых сказок достаточно отличается от стиля других жанров сказок. Главное отличие объясняется их реалистичностью, приверженностью и иносказательности, а также сатирическим, юмористическим и назидательным пафосом.

Параграф второй - "Зачин ( Башлам)" - посвящен исследованию одного из стилевых явлений сказок, которое в науке принято называть инициальной формулой.

В отличив от русских народных сказок в башкирских, как и в других тюркских народных сказках, традиционные присказки, то есть инициальные формулы первого порядка, почти не встречаются. Тем не менее диссертант полагает, что они в старину были свойственны и сказкам этих народов. Сакральная функция сказки требовала соблюдения традиционной сказочной обрядности и, чтобы она начиналась именно с такой инициальной формулы. В старину охотники ряда тюркских народов верили, что, рассказывая сказки, можно положительно воздействовать на лесных духов-хозяев зверей. По их представлению эти духи, если получат удовольствие от прослушанных сказок следовательно, сказочники, которых специально брали в лес для этих целей, должны были заботиться о целостности сказочной обрядности и качестве исполнения , они помогали им. С утратой не сказками своей сакральной функции, присказки выделились от них и обрели самостоятельность в форме небылиц, .

Традиционный зачин теперь в сказках тюркских народов, в том числе башкир, является самой типичной и основной инициальной формулой. Сразу заметим, что нет зачинов, свойственных -только битовый сказкам. Тексты зачинов являются образцами народного стиха, внутренний ритм которого часто усиливается за счет звукоподражаний и, конечно, рифмы.. Они, как правило начинаются с того, что обязательно говорится "давным-давно, в древние времена" ("борон-борон заманда"), предупреждая о давности соб"-111:1, проис.'пд;:вших якобы во времена, в которые жили герои с::азки, зз^л; и птицы делали то, что свойственно только людям.

Ь5Б!;Т: Сказки. Кн. 5.

- С. 173.

Так рождаются "формулы невозможного".

В древние-древние времена, Когда сорока была солдатом, Воробей - начальником,

Коза - командиром, жил в ауле один .человек" ( Сатирическая сказка "Глупый Шумбай")36.

В диссертации приводятся из наиболее типичных зачинов восемь образцов и отмечается, что как.и каждый сказочный жанр, так и каждый сюжет не име-от своего определенного зачина.

Значительная часть парр-чафа отведена исследованию .генезиса, исторических основ трс., .ционных небыличных зачинов. Сопоставляя их с древними верованиям башкир, с мифами как башкирскими-так и других народов, диссертант приходит к выводу, что домашние животные, дикие звери и птицы упоминаются и очеловечиваются в зачинах не произвольно,а вполне закономерно. А эта закономерность объясняется тотемистическими воззрениями наших далеких предков, которые прежде чем приступить н повествованию сказки, как и перед началом любого занятия, чтобы задобрить духов, должны были выразить посвящение,благопожелания, указывая при этом на давние родственные связи человека с животным миром. "Ритмически организованное слово, по мысли людей, могло оказать реальное воздействие и на явления, существовавшие лишь в воображении первобытного человека"^. Стихотворную форму зачинов можно поэтому объяснить верой наших далеких предков в магическую силу "ритмически организованного слова". Сказанное диссертант подкрепляет примерами различных посвящений-обращений, заклинаний к духам земли, Воды, Неба, Плодородия;-зачинами Орхоно-Енисейского памятника, башкирских письменных шежере и т.д. С их помощью также подтверждаются предположения о том, что в былые времена исполнение сказки носило характер обряда. По мере освобождения сознания людей от мифологического мышления, угасала вера в магию слов и отпала необходимость в сложных традиционных зачинах. По этой причине зачины упрощаются

Збв

указанной кн. - С .181. ^Аникин В.П. Возникновение жанров фольклоре: К определению понятия жанра и его признаков//Русский фольклор. Т.Х. Специфика фольклорных жанров. - М.; Л., 1966. - С.32.

за счет отбрасывания "формулы невозможного", введения элементов реального времени. Постепенно в них начинает преобладать употребление зачинов типа "в древние-древние времена" ("борон-борон заманда"), "в прошлые времена" ("злекке заманда), "раньше" ("элек"). Такой тенденции особенно сильно поддались новеллистические сказки. Причиной тому, по мнению диссертанта, является реалистичность, заданность их подать пример "возможности мотать на ус".

В параграфе, посвященном хронотопу диссертант отметил,что в башкирских сказках, как и в сказках большинства других тюркских народов, в отличие от славянских,больше внимания уделяется художественному времени, нежели пространству. Эта особенность наиболее ярко отражается в медиальных формулах и в зачинах. Когда речь идет о движении героя, то в бытовых сказках употребляются медиальные формулы типа "Месяц едет, говорят, год едет, говорят, и все никак до города не доберется". А в волшебных сказках даже подчеркивается вторичность пространства, для чего используется такой прием как литота: "шел, шел, посмотрел назад - прошел путь длиной с иглу (с лапоть, палку и т.д.)". За редким исключением, которое диссертант считает результатом влияния русских народных сказок, и в традиционных зачинах подчеркивается лишь фактор времени, а место действия вообще не указывается. Возможно, пренебрежение в сказках фактором пространства связано с тем, что башкиры, как и другие тюркские народы были кочевниками, и длину пути и пространство они измеряли временем.

Параграф третий назван "Завершение - первая финальная формула (Тамамланыш)". Когда речь идет о финальных формулах, исследователи главным образом обращают внимание на волшебные сказки и лишь на их последнюю стилистическую-формулу Ю.М.Соколов, Н. Рошияну, И.В. Хланта, К. Мамбетназаров, А. Усенбаев, Т.Д. Курдованидзе, Г.А. Джалалов и др. . Но есть финальные формулы, логически завершающие сказку, и есть внесюжетные конечные формулы. Первых диссертант называет завершением или первой финальной формулой - тамамлзнып , последних - концовкой или второй финальной формулой - бетеа .

С функциональной стороны формулы завершения делятся на эпилог к заключение (выводы,). В эпилоге даются краткие следе-

доя о дальнейшей судьбе героя "После этого Тыз_быз:.зажил привольно. Говорят, что есть у него такие же, как он, тыз-бызы" Обычно эпилог "переносит" слушателей на сегодняшний день ("На сегодняшний день говорят, он живет припеваючи с царской дочерью, как голубь с голубкой")39. Устойчивое сохранение в некоторых эпилогах ритма и рифмы позволяет диссертанту полагать, что эти композиционно-стилевые приемы использовались издревле. Заключение представляет, собой короткую аннотацию на сказку ("Вот так у царя сон оправдался, говорят: царь не снес головы, говорят. Новый цаоь советуется с народом, живет с ним душа в душу, говорят") либо вывод , напоминающий этиологические мотивы("Тораташ близ нынешнего Сарыкташа и есть тот старик, говорят")которые присущи очень многим сказкам народов Африки*^, сохранившим до сих пор признаки первобытного общества. Иногда заключения нооят характер дидактических выводов.

Касаясь вопроса генезиса этиологических и дидактических выводов, диссертант отмечает, что если первые связаны с традицией мифотворчества, то последние берут истоки с древних нравственных норм. Так как "нравственность явилась отправной, изначальной точкой развития сознания"**3, диссертант считает hô-приемлимым предположение Г.С. Котляр о том, что "морализующая концовка" более позднее явление, которое "вытесняет этиологическую"^. Следовательно, этиологический мотив, характерный мифам и перенятый от них сказками намного "моложе" морализующей концовки.

Самой последней финальной формуле отведен параграф четвертый под названием "Концовка - вторая финальная формула Сб&-

в едущий Тыз-быз//БНТ: Сказки. Кн.5.- С. 151. 39Пркключения Кариыа//Там же. Кн.4. - С.158. ^°Царевич, погубивший злого царя//Там'же,-С. 254. **гСтарик-истукаи//БНТ: Сказки. - Кн.5.- С.194. ^Котляр Е.С. О некоторых чертах фольклора.Африки южнее Саха-

ры//Ф>ольклор и литература, народов Африки,- M.,1970.r£..iB0. 'Фалеев Д.1. Происхождение морали/Под ред. Р.Б. Садыкова,-

Саратов: Изд-во Саратовского госуи-та, 1981.- С.102. ^Котляр Е.С. О некоторых чертах фольклора Африки.- с. 180.

тем)".

Те исследователи, которые финальные формулы рассматривают без дифференциации, функции завершения ( тамамланыш) возлагают на концовку, а функцию последней зачастую сводят к веселому возвращению слушателя из вымышленного мира к действительности и композиционному завершению произведения. Но уместен вопрос. Почему, чтобы выполнить эти Функции, необходимыми оказались устойчивые, канонизированные строки, тяготеющее по форме к стихам, а по содержанию представляющие собой алогичные формулы? Сказка - дальше, Сам я - тут,

Под нарами - старый волк, Выгнал его поколотив,

Распряг тебе коня ("К трем глупцам прибавилось

еще четыре"

Едят да пьют,

С го'лоду умирают:

Сани пьют бадьями -

Меня поят решетом О'Вор Касим")^.

Тьфу, -тьфу, тьфу, тьфу...

Пошел сегодня, вчера вернулся... ("Кыркал-

дар"^7.

Некоторые концовки имеют форму "автономного" сюжета, напоминающего небылицу или докучную сказку. Они могли выделиться из сказок и, обретя полную самостоятельность, переходить в группу небылиц. Все разновидности концовок, а в диссертации рассматриваются 26 их образцов , конечно, обозначают конец сказки, служат усилению общего ее комического эффекта. Но примеры, приведенные в диссертации из этнографии башкир l других тюркских народов, дают диссертанту основание полагать, что в древности верили в магическую силу не только зачина, но и концовки сказок. Соблюдение заведенных правил, то есть обязательность этих формул в начале и в конце, было непременным условием полноты исполнения сказки, полнот соблюдения сказочно;' ori-

/+5БНТ: Ск.уки. КН. 5. - С. 165.

'1бТам ---о.- СЛ21.

',7 ''V--:. явка? I: i'i| УрО A4 СССР. - Оп.32/26.-С.248.

рядности. ' '

Далее диссертант отмечает, что, как и традиционные'зачины, нет концовок, которые использовались бы только в бытовых сказках. Однако норма их применения, во всяком случае, теперь в различных сказках не одинакова: традиционные финальные формулы чаще употребляются в волшебных, сатирических сказках и небылицах, а в новеллистических сказках, подобно традиционным инициальным формулам, почти не используется.

Раньше за исполнение сказки, как- и-у других народов ,у башкир полагалось вознаграждение. Об этом говорят и такие формулы оплаты как: "Сказка моя ушла, навьюченная камнем, а сам я едой нагрузился"

На этом месте сказке моей конец: Когда есть поесть - байрам (праздник), Когда нет поесть - айран...

На вознаграждение за исполнен'"! намекают и концовки, которые заканчиваются словами "коня- Je распряг", "куда хотел .дошел", "полуторапудовой солью проводил свою сказку", "сказка -дальше, сам я тут", "шумную свадьбу устроили. Я там был - мед пил, ел", "они пьют бадьями, меня поят решетом", "вернулась , со свадьбы... в животе пусто..."

Диссертант допускает, что первоначально "формулы оплаты" могли быть обращены духам( По его мнению, алогичность и иносказательность этих формул объясняются представлениями наших древних предков о противоположности языка духов человеческому). Ибо тогда люди верили в магическое свойство сказок "ублажать" силы природы, и сказочник, хотя и не требовал мзды за свое искусство, но награждался. Такова была установка традиции, обычая.

Когда же оказывание сказки утратило свое сакральное значение и стало профессией, лишь тогда, видимо, "формулы оплаты" начали адресовать непосредственно слушателям.

В старину башкиры не испытывали недостатка в мастерах-ска-вочниках. Такие встречаются и сейчас. В связи с этим в диссертации рассматриваются некоторые индивидуальные исполнительские особенности современных сказочников как Фаррах Давлетшг.н, Чау-зифа Шнгаке'тдкнова, Зиннат Валеев, Tarup Гпбадуллип и др. В частности, отмечается, что стилю М. Уингажетдпновой характер-

на назидательность, Ф. Давлетшина, 3, Валевва и Т. Гибадулли-на - юмор, а также то, что каждый из них имел довольно постоянную аудиторию, но в зависимости от возрастного и полового состава своих слушателей они умели внести определенную коррективу как в содержание, так и в форму сказки.

Таким образом, в области стиля бытовые сказки имеют много общего с остальными сказочными жанрами. Однако это та область, в которой отчетливо проявляется самобытность этих сказок как самостоятельного особого жанра.

В заключении диссертации сформулированы основные выводы по проблемам,рассмотренным в ней, показано научное значение исследуемой темы, а также сделана попытка наметить основные направления дальнейших исследований проблемы.

1. В реферируемой диссертации впервые предпринята попытка рассмотреть генезис, своеобразие сюжетного состава, системы персонажей, жанрового содержания и поэтики башкирских народных бытовых сказок, которые диссертант старался соотнести с мировоззрением, эстетическими и этическими представлениями народа в разные исторические эпохи."

2. Бытовые сказки отражали в эстетико-этическоа плане весь ход развития человеческого общества и сформировались как нравоучительный фольклорный жанр, персонажи его отличаются строгой репрезентативностью, проявляющейся в том, что они обычно представляют собой определенную социальную среду, выражают мораль этой среды. В то же время каждый тип выделяется как носитель каких-то устойчивых ценностей.

3. Сравнительно-исторический метод в сочетании с иссорико-типологическим, положенный в основу настоящего исследования, позволил выяснить не только глубинные исторические корни, яркий реалистический характер, неодолимую жизненную силу, но и резго выраженную критическую направленность бытовых сказок.

4. Сопоставление бытовых сказок с сопредельными сказочными и несказочными эпическими прозаическими жанрами дают возможность раскрыть в идейно-эстетическом плане насколько они богаче своих "сородичей". Героем бытовых сказок является обычный, взятый из обыденной жизни человек, который без волшебства,без помощи чудесных помощников, а исключительно благодаря своему уму и хитрости, одолевает все трудности, высмеивает своих про-

- Vi -

<

тивнпков, а отсутствие таковых превращает его самого в объект с меха.

5. В зависимости от исторических условий, национальной и социальной среды бытования, а танке творческой установки исполнителя, один и тот же сюжет может быть отнесен к разным жанровым системам, трактован по-разному к оказаться в составе разных жанровых разновидностей.

6. Историко-типологическое сопоставительное изучение баш-кирсэтх народных бытовых сказок с аналогичным репертуаром других народов дало возможность диссертанту выявить самые популярные сюжеты и аотивы башкирских н-родшх бытовых сказок ("Мудрая девушка" - AT 875, "Приплод от баранов" - AT 875 В, "Спор о верности жены" - AT 882, "Оклеветанная жена" - AT 881, "Сокровища Рамг.синита" - AT 950, "Ловкий вор" - AT 1525 А и т.д.) , ряд совершенно самобытных сюжетов ("Альмирьян" - AT-, "Кураист" - х924х, "Самая вкусная пища" - х923х, "Денег нет, ума много" - Х1650АХ и т.д.) и устанозить, что в национальном сказочном репертуаре башкир абсолютно преобладают сюжетные типы, учтенные в международном указателе сказок AT.

7. В отллчке от сюжетов волшебных сказок, сюжеты бытовых сказок структурно отличаются многообразием форм.

Наиболее существенными отличительными признаками бытовых сказок являются их иносказательность, амбивалентность, сатирический, юмористический или назидательный пафос. При обнажении назидательного начала и заблаговременном объяснении иносказаний намного снижается эффект неожиданности и комизма. Сказки, в которых устойчиво соблюдается обнажение дидактического пафоса, образуют своеобразную подгруппу новеллистических сказок. Однако следует учесть, что одна и та же сказка по разному воспринимается представителями разных эпох,-этнических и социальных сообществ, ибо чувство юмора и понятие о нравственности обусловлены факторами исторического, национального, классового и индивидуального характера.

8. Короткие новеллистические сказки об умных делах и словах, как и близкие им собственно назидательные, юмористические сказки включаются иногда в разговор-беседу, дипломатические послания, примером первого может служить беседа отца с сыновьями в повести народного поэта Башкирии Пустая Карима "Дол-

roe, долгое детство" Отец, сетуя, на то, что характеру старшего сына недостает самостоятельности, приводит "к слову" вариант популярной сказки "Как Ерэнсэ-сэсэн невесту для сына искал" второго - письмо-послание к башкирам одного из предводителей башкирского восстания 1735-1740 гг. старшины Токчу-ры Алмякова "во всей Башкирии чистую пшеницу, отделяя от куколя и плев, особо хранить, а солому сжечь", то есть над пришельцами иметь смотрение, чтобы все чешре провинции Башкирии

49

готовились к восстанию , которое напоминает письмо хана-пленника Цецена на родину из калмыцкой бытовой сказки "О хане Цецене и его мудрой невесте"^.

9. Сатирические, юмористические сказки, а такие сказки с подчеркнуто назидательным пафосом ради "объективности картины" могут допустить утрирование, то есть в них допустимы и элементы фантастики. Но фантастика бытовых сказок в отличие от волшебных сказок лишена признаков чудесного.

В заключении также отмечается, что рассмотренные в диссертации аспекты башкирской бытовой сказки во многом помогут ■ уточнить границы этого жанра, а также его внутрижанровых подразделении. к это позволит в будущей внести ряд коррективов в устоявшиеся представления о бытовых сказках, в указатели международны х сказочных сюжетов. Диссертант надеется, что наблюдения и выводы, сделанные им над башкирскими народными бытовыми сказками с применением историко-сравнительного и историко-тяпо логического аетадоз исследования,о пользой будут использованы при составлении сводов национального фольклора в других регионах нашей страны, а также при написании монографии по устной народной прозе, народной сатире.

Основное содержание диссертации опубликовано в следующих работах:

I. Жанровое своеобразие башкирских бытовых сказок /Отв.

^®БНТ: Сказки. Кн.4. - !е 5. 49

Ч^0черки по истории Башкирской АССР. - Уфа: Башкнигоиздат, ■

1959. - T.I, 4.2. - С. -172-173. •^Калмыцкие сказки. - Элиста: Калмыкиздат, 1982. - С. 19-31.

ред. Г.Б. Хусаинов. - Уфа: Башкнигоиздат, 1990. - 10 п.л.

2. Башкирское народное творчество: Сказки. Кн. 4/Выявление, подбор текстов, сост. предисл. A.M. Сулейманова; Коммент. Л.Г. Барага, A.M. Сулейманова; Отв. ред. С.А. Галин. - Уфа: Баш-книгоиздат, 1981. - 29 п.л.

3. Башкирское народное творчество: Сказки, предания, устные рассказы, творчество сэсэнов/Выявление, подбор текстов, сост., предисл. и коммент. Н.Т. Зарипова, A.M. Сулейманова. - Уфа: Башкнигоиздат, 1982. - 26 а.п.

4. Башкирское народное творчество: Сказки. Кн. 5 /Выявление, подбор текстов, сост. и предисл. А.И. Сулейманова; Ком-мент. Л.Г. Барага, A.M. Сулейманова; Отв. ред. Н.Т. Зарипов. - Уфа: Башкнигоиздат, I9B3. - 28 п.л.

5. Башкирское народное творчество: Кулямясы /Выявление, . подбор текстов, сост., предисл. и коммечт. A.M. Сулейманова; Отв. ред. Н.Т. Зарипов. - Уфа: Башкнигоиздат, 1985,- 24 п.л.

6. Башкирское народное творчество. Т.5. Новеллистические

и сатирические сказки /Выявление, подбор текстов и сост. A.M. Сулейманова; Предисл. и коммент. Л.Г. Барага, A.M. Сулейманова; Отв. ред. Л.Г. Бараг. - Уфа: Башкнигоиздат, 1990. - 28 . п.я.

7. Поэтика башкирских бытовых сказок: Учебное пособие для студентов филологических факультетов. - Уфа: Изд-во Башгос-университета, 1981. - 5 п.л.

- 8. Стилевые особенности башкирских бытовых сказок: Учебное пособие для филологических факультетов. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситета, 198*. - 5 п.л.

9. Сюжетный состав башкирских народных бытовых сказок: Учебное пособие для филологических факультетов. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситета, 1988. - 4 п.л.

10. Башкирские легенды: Учебное пособие для филологических факультетов /Выявление и подбор текстов A.M. Сулейманова: Сост. коммент. и ред. М.Х. Мингажетдинова, Кирея Мэргэна; Предисл. М.Х. Мингажетдинова, A.M. Сулейманова. - Уфа:"Изд-во Башгосуниверситета,£969. - 8 п.л.

11. Родная литература: Учебник-хрестоматия для 4-5 кл. башкирских шкУСоавторы - Б.М. Магасумова, С.Х. Зайлалова, К. А. Ахмедьянов. - Уфа: Башкнигоиздат, 1984, 1988.-20 п.л.

12. Родная литература: Учебник-хрестоматия для 5-6 пл. башкирских шк. /Соавторы - Б.И. Магасумова, С.Х. Зайлалова, К.А. Ахмедьянов. - Уфа: Изд-во Башкнигоиздат, 1984, 1988,16 п.л.

13. Изучение сказки как художественного целого: Методические указания для студентов филологических факультетов. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситета, 1984. - 2 п.л.

14. Поэтика и стилевые особенности башкирских бытовых сказок: Программа по спецкурсу. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситета, 1983.- I п.л.

15. Сюжетный состав башкирских народных бытовых сказок: Программа по спецкурсу. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситета, 1986. - 2 п.л.

П

16. Программа изучения курса "История, культура и литература Башкирии" /В соавторстве с !«1.Х. Идельбаевым//Учитель Башкирии. - 1989.- №№ 8,10. - I п.л.

17. Некоторые локальные явления народного творчеств а//Литература, фольклор, литературное наследие. ^Уфа: Изд-во Баш-, госуниверситета, 1975. - 0,7 п.л.

18. Внимание к духовному насл^дию/А гиде ль. - 1975.- й 8,0,3 п.л.

19. Фольклор Бурзянских башкир//Литература,фольклор, литературное наследие. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситета, 1975. -0,7 п.л.

20. Башкирский фольклор Абзелиловского района//Фольклор народов Р(ЖР. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситета, 1978. - 0,4 п. л.

21. О бытовых скьзках//Учитель Башкирии. - 1980,- К? 9. -0,7 г.л.

22. Башкирские сказки о Ерэнсэ-сэсэне//Фольклор народов РСЗСР. - У."<: Изд-во Башгосуниверситета, 1980,- 0,7 п.л.

23. 0бри,'.1ляюще формулы башкирских народных сказов/Литературоведение и история: Тезисы докладов и сообщений, включенных в Программу И Всесоюзной тюркологической конференции. Ташкент, 10 - 12 сентября 1980 г. - Ташкент,1980.- 0,2 п.л.

24. О фольклоре одного региона//Вопросы башкирской литературы: Литература, фольклор, литературное наследие. - Уфа: Изд-во Баагосуниверситета, 1982.- I п.л.

25. Межнациональные связи башкирских новеллистических сказок /в соавторстве с Л.Г. Барагом //Межэтнические общности и взаимосвязи фольклора народов Поволжья и Урала. - Казань: Изд-во КФ АН СССР, 1983. - 0,8 п.л.

26.' Сатирические и юмористически^. сказки//Учитель Башкирии. 1983. - й 9. - 0,4 п.л.

27. Небылицы, назидательные и докучные сказки//Учитель Башкирии. - 198^. - й V. - 0,4 п.л.

28. Целостный анализ сказок//Учитель Башкирии. - 1986,- № 6.

- 0,4 п.л.

29. Башкирские анекдоты о кителях местных селений//Фольк-лор народов РСФСР. - Уфа: Изд-во Баагосуниверситета, 1986. -0,4 п.л.

30. Фантастика в башкирской бытовой сказке//Фольклор народов РСФСР. - Уфа: Изд-во Башгосуниверситетэ, 1987. - 0,4 п.л.

31. Башкирские новеллистические сказки о мудрецах//Тюркологин - 83: Тезисы докладов и сообщений У Всесоюзной тюркологической конференции 7-9 сентября 1988 . - Фрунзе, 1988,- 0,2 п. л.

32. Сказка, призывающая к умению, учению и находчивости// Учитель Башкирии. - 1989. - й 3. - 0,5 п.л.

■ 33. История, культура и литература Башкирии/В соавторстве с М.Х. Идельбаевым//Русский язык в башкирской школе.- 1990.-й I. - 0,3 п.л., й 2. - 0,3 п.л., № 5. - 0,8 п.л.

34. Башкирские бытовые сказки и их разновидности /В соавторстве с Л.Г. Баратол//Русский язык в башкирской школе.-1990.

- Й 6. - 0,4 п.л.

35. Типы мудрецов башкирских новеллистических сказок// Фольклор народов РСФСР. - Уфа, 1990. - 0,3 п.л.

36. Фантастика и бытовая сказка//Вопросы башкирской-литературы: Литература, фольклор, литературное наследие. - Уфа,1990.

- 0,4 п.л.

37. Действительность и сказка. Некоторые типологические

и локальные особенности башкирских бытовых сказок//Агидель,-1991. - К I. - 0,6 п.л.

Рецензии на книги диссертанта:

Î. Тикеев Данис, канд. филол. нар. О сказках //Совет Башкортостаны. - 1981. - 30 июня.

2. Ыамбетов Мидхат, канд. филол. наук. Расскани-ка куля-. мяс//Совет Башкортостаны. - 1986. - 6 апр.

3. Еафиков Разин, поэт. Фундаментальное-издание //Советская Башкирия. - 1987. - 14 февр.

4. Султанов Вигат, поэт. Верность памяти//Совет Башкор-тостаны. - 1987. - 27 февр.

5. Лухаметзянов Риф, канд. филол. наук. Сотворенное народом - народу//Кызыл тан. - 1987. - ï марта.

6. Шакур Раиид, канд. филол. наук. Вечное наследие//Со-вет Башкортостаны. - 1987. - б марта.

7. Файзуллин Самат, аспирант. Духовные сокровища//Совет Башкортостаны. - 1987. - 10 марта,

8. Танеев Р., канд. ист. наук. Источник мудрости //Вечерняя Уфа, 1987. - 16 марта.

9. Калмурзина Р., преподаватель, йемчузины народного творчества//Совет Башкортостаны, 1987. - 18 марта.

10. Валеев Дамир, доктор философских наук! Обращаясь к духовным источникам//Ленинсы. - 19^7. - 19 марта.

ÎI. Кузбеков Фаниль, канд. ист-ких наук. Святые памятни-ки//Ленинсы. - 1987. - 30 апр.

12.Ахмадеев Риф, канд. филол. наук. Путешествие в мир сказок//Баштортостан. - 1989. - 15 ноября.

13. Ахметшн Борис, канд. филол. наук. Впервые - 200 башкирских сказок//Вечерняя Уфа. - 1991. - 18 февраля.

14. Ахметшин Борис, канд. филол. наук. Сказки пошли туда, я сам - сюда//Яшлек (Молодость) . - 199Ï. - 19 февраля.