автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Бутринский говор даргинского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Бутринский говор даргинского языка"

ОО3062Э98 На правах рукописи

Шахбанова Джума Нагбаровна

БУТРИНСКИЙ ГОВОР ДДРГИНСКОГО ЯЗЫКА (фонетические и морфологические особенности)

Специальность 10.02.02 - языки народов Российской Федерации кавказские (даргинский) языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 ?М*Й2Ш7

Махачкала - 2007

003062998

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Мусаев Магомед-Сайд Мусаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Гаджиахмедов Н.Э. доктор филологических наук, с не ИЯЛИ ДНЦРАН Темирбулатова С.М.

Ведущая организация: Дагестанский научно-

исследовательский институт педагогики им А.Тахо-Годи Минобразования РД

Защита состоится «сtÓ~» j^uXA^ 2007 года, в часов, на заседании Диссертационного совета К. 212 053.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Дагестанском государственном университете по адресу: 367025, Республика Дагестан, г Махачкала, ул М Гаджиева, 37, ауд.314, тел. 8722(67-17-58)

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Дагестанского государственного университета

Автореферат разослан «¿Й »Агу^АД- 2007 г

Ученый секретарь /\ /л —-—

диссертационного совета г (7И р.г. Эльдарова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Объектом настоящего диссертационного исследования является одна из неисследованных диалектных единиц даргинского языка - бутринский говор

Актуальность темы обусловлена необходимостью подробного исследования фонетических и морфологических особенностей этого говора, который до настоящего времени не был объектом специального систематического и целостного монографического изучения и описания

Необходимо отметить, что актуальность всестороннего изучения любой неисследованной диалектной единицы даргинского языка в настоящее время возрастает в связи с тем, что диалектные единицы подвергаются заметной нивелировке под влиянием литературного даргинского языка, а также русского языка, через средства массовой информации. Кроме того заметную роль в этом процессе играет и массовая миграция населения из горных сел в города, а также в другие многонациональные или полидиалектные населенные пункты В связи с этим уместно еще раз указать на то, что, по утверждению администрации села Бутри, в настоящее время бутринцев за пределами села намного больше проживает, чем в самом Бутри

Вместе с тем надо указать и на то, что материал каждой диалектной единицы языка является надежным источником при воссоздании истории развития языка, истории материальной и духовной культуры этноса Следовательно, подобный материал необходимо собрать и подвергнуть научному анализу, пока он не подвергся нивелировке в отмеченных обстоятельствах

Цели и задачи исследования. Основной целью настоящего исследования является выяснение всех фонетических и морфологических особенностей бутринского говора и их подробное синхронное описание в сравнении с даргинским литературным языком и в ряде случаев и с другими отдельными говорами даргинского языка В результате подобного анализа материала бутринского говора выясняются отдельные вопросы истории развития даргинского языка

Для достижения поставленной цели необходимо было решить целый ряд конкретных задач

а) путём сравнительного анализа собранного материала выявить полную систему фонетических особенностей бутринского говора,

б) путём всестороннего изучения морфологического строя бутринского говора на фоне литературного даргинского языка и отдельных других говоров выяснить специфику морфологии бутринского говора,

в) выяснить теоретическую закономерность (обоснованность) специфических особенностей бутринского говора в системе ^фонетического и морфологического строя

Методы и приемы исследования. Для достижения цели и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на функционально-теоретическом анализе фактического диалектного материала В качестве основного метода был избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдение, классификацию и обобщение языкового материала Вместе с тем привлекался и сравнительно-сопоставительный метод, способствовавший выявлению специфических различий, наблюдаемых при сравнении материала исследуемого говора с литературным даргинским языком, а иногда и с отдельными диалектными единицами даргинского языка

Источником и объектом исследования послужил полевой материал, собранный автором по месту проживания носителей бутринского говора, результаты бесед с различными социальными и возрастными группами, проживающими в самом селении Бутри, а также проживающими за пределами села выходцами из Бутри Были использованы также материалы специальных предшествующих исследований по даргиноведческой литературе

Научной базой диссертации явились современные научные представления, нашедшие место в трудах дагестанских лингвистов, посвященных проблемам диалектологии (Ш И Микаилова, У А Мейланова, С М.Хайдакова, Б Б Талибова, Г X Ибрагимова, В М Загирова, И Д Сулейманова и т д ) При решении исследовательских проблем в рамках поставленной нами цели мы опирались также на научно-теоретические положения, разработанные в трудах, посвящешшх проблемам даргинского языка и в особенности даргинской диалектологии. Это работы П К Услара, Л И Жиркова, С Н Абдуллаева, 3 Г Абдуллаева, С М Гасановой, Ш Г Гаприндашвили, М-С М Мусаева, А А Сулейманова, А А Кадибагамаева, Р О Муталова, С М Темирбу-латовой и т. д

Научная новизна. В диссертационном исследовании впервые дается системное и всестороннее описание фонетических и морфологических особенностей бутринского говора, которые до сих пор в науке исследованы не были В частности, рассматривается фонемный состав и звуковые процессы бутринского говора, а также типичные закономерные звукосоответствия, выявленные нами между бутринским и даргинским литературным языком Кроме того, в ходе данного исследования также впервые подвергаются лингвистическому анализу и морфологические особенности говора В научный оборот вводится значительный материал, имеющий существенное значение для истории даргинского языка и его диалектов, а также для уточнения места бутринского говора в системе диалектных единиц даргинского языка

Теоретическая значимость диссертации определена актуальностью, новизной исследования и выражается в следующем

Проведенное исследование способствует более глубокому и адекватному пониманию специфики фонетики и морфологии диалектных единиц даргинского языка

Обнаруженные при исследовании бутринского говора фонетические и морфологические особенности дают возможность в определённой степени уточнить классификацию диалектных единиц даргинского языка и ход исторической диалектной дифференциации даргинского языка Результаты анализа могут быть использованы при изучении истории развития фонетической и морфологической систем даргинского языка

Практическая ценность исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы а) при написании нормативной и исторической грамматики даргинского языка, б) при изучении курса даргинской диалектологии в вузах, при составлении учебно-методической литературы по диалектологии, разработке спецкурсов,а также при составлении учебников для школ и педколледжей

По результатам проведенного исследования на защиту выносятся следующие основные положения:

1 Система согласных звуков в бутринском говоре значительно богаче, чем в даргинском литературном языке в говоре представлены геминаты и лабиализованные, которые отсутствуют в литературном языке

2 Система гласных бутринского говора больше всего отличается от системы гласных даргинского литературного языка в аспекте функционирования (по частотности и по занимаемой позиции в слове и слоге)

3 Количественный состав и характер процессов в бутринском говоре заметно беднее по сравнению с даргинским литературным языком, в говоре не отмечается палатализация заднеязычных перед гласными переднего ряда, редко отмечаются процессы ассимиляции и выпадения;

4 Значительные расхождения между бутринским говором и даргинским литературным языком наблюдаются в системе морфологии а) ряд падежей, представленных в литературном языке, не представлен в говоре или, наоборот, падежи, особенно серии местных падежей, представленные в говоре, не функционируют в литературном языке, б) не всегда совпадают классные показатели множественного числа, в) показатели отдельных словоизменительных грамматических категорий глагола материально не совпадают в говоре и в литературном языке

Апробация и публикация. Основные положения диссертации апробированы и обсуждены на заседании кафедры дагестанских языков

ДГПУ По теме диссертации опубликовано шесть статей, 3 статьи находятся в производстве

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы Объем работы составляет 180 страниц набранного на компьютере текста

Основное содержание диссертации.

Во введении обосновывается выбор и актуальность темы, рассматривается степень ее разработанности, определяются цель, задачи и методология исследования, формулируются научная новизна и тезисы, выносимые на защиту, определяется научно-практическая значимость проведенного исследования

В первой главе «Фонетические особенности бутринского говора» дается научно-лингвистический анализ фонетической системы бутринского говора даргинского языка Определен и подробно описан звуковой состав говора Выявлены специфические особенности, отмечаемые как в составе гласных, так и согласных Исследованы свойственные говору сочетаемостные и позиционные особенности звуков, а также своеобразные фонетические процессы, происходящие на современном этапе развития языка при словообразовании и словоизменении, а также звуковые изменения, имевшие место в историческом развитии данного говора Все это создает сугубо индивидуальный фонетический обмен исследуемого бутринского говора, который демонстрируется приводимыми конкретными фактами

§1 Система гласных Система гласных бутринского говора обладает определенными характерными чертами в количественном и качественном отношении по сравнению с литературным языком и другими диалектными единицами даргинского языка В системе гласных говора и в их функционировании наблюдается ряд характерных особенностей В говоре, как и в литературном языке, а также в ряде других диалектов, представлено 5 гласных Это а, и, у, э и э (я), которые являются фонемами Кроме того, в рассматриваемом говоре, как и в литературном языке, функционируют дифтонги я (йа), э (йа), ю (йу), е (йэ) В отличие от некоторых говоров даргинского языка в бутринском говоре не представлены долгие и назализованные варианты отмеченных гласных По признаку наличия или отсугствия лабиализации все гласные делятся на 2 группы лабиализованные (у) и нелабиализованные (а, и, э, э), по месту артикуляционного подъема спинки языка - на гласные переднего ряда (и, э, э) и заднего ряда (у, а), по степени раскрытия полости рта - на Гласные верхнего подъема (и, у), среднего подъема (э), первого нижнего подъема (а) и второго нижнего подъема (э) В существующей литературе

до недавнего времени гласный переднего ряда даргинского языка (э) квалифицировался как гласный нижнего подъема наравне с гласным заднего ряда а, что вызывало определённое недоумение у специалистов В недавно вышедшей монографии М-С М Мусаев определил место этого даргинского переднерядного нелабиализованного гласного (э). Он совершенно справедливо квалифицировал его как звук второго нижнего подъема в отличие от звука а - гласного заднего ряда первого нижнего подъема [Мусаев 2002' 28] Таким образом, состав и характер гласных звуков бутринского говора в основном совпадает с таковыми даргинского литературного языка, представленными в таблице, данной в монографии в М-С М Мусаева [Мусаев 2002.28], ср..

Система гласных бутринского говора

Подъем/ряд Передний Задний

Верхний и у

Средний э -

Первый нижний - а

Второй нижний э (я) -

Гласный а бутринского говора отмечается во всех позициях слова- в начале, в середине и в конце, ср аба «мать», гьсишагъ «невеста» и т д Однако в ряде случаев гласный а в говоре в начальной позиции в отличие от литературного языка и ряда других говоров даргинского языка прикрывается наращивающимся ларингальным согласным звуком гь, ср лит. айзес - бутр. гьайщий «встать», лит абалтес - бутр гьабалтий «подавать», лит абаала - бутр гъабггъала «достаточное» и т д

Во всех позициях реализуется также гласный верхнего подъема переднего ряда и ср • ириг «в прошлом году» ижбери «сегодня» и т.д но в отличие от литературного языка инициальный и в говоре нередко прикрывается согласными, ср лит ит и гов гьит «тот», лит. имиала и бутр зимизала «муравей» и т д

Аналогично реализуется в говоре и лабиализованный гласный у, ср урхьхьу «море», урккуба «поле», уреккал «шесть», муруц1 «сеновал» и т д Отмечается также функционирование во всех позициях, хотя и достаточно редко, гласного переднего ряда среднего подъема э, ср эрга «очередь», амх1е «осел», кебла «долг» и т д Данный звук часто функционирует внутри слова и редко в начальной позиции Гласный переднего ряда среднего подъема э (е) в бутринском говоре функционирует значительно чаще, чем в литературном языке и в ряде диалектов Во всех служебных морфемах, где в литературном языке функционирует гласный переднего ряда верхнего подъема и, в бутринском говоре функционирует э (е), ср лит. рурсби и бутр рурсбе «девушки», лит адамти — бутр адамте, лит бати и бутр бате

«оставь», лит батурли и бутр батурле «оставив», лит г1яхли и бутр гЬисле «хорошо, лит ави!али и бутр агъцаяе «сорок», лит нушачибли и бутр нихьхьекебле «из — за нас» и т д) Только внутри и на исходе слова отмечается гласный переднего ряда второго нижнего подъема э (я), ср хярц! «куница», гЫбал «три», г1ярх1я «пуля», г1ярхя «путешествие, поездка» и т д Аналогично функционирует данный гласный и в литературном языке

§2. Система согласных Состав согласных звуков бутринского говора и их природа довольно заметно отличается от даргинского литературного языка С одной стороны в говоре представлен ряд согласных звуков, отсутствующих в литературном языке и во многих других говорах, с другой же стороны — в говоре не представлены отдельные согласные, имеющиеся в литературном языке, а также в некоторых других говорах даргинского языка

В системе консонантов говора широко функционируют геминированные, лабиализованные согласные, а также непридыхательные согласные спиранты, которые в литературном языке и в ряде других говоров не отмечаются

Как показало исследование, в говоре представлено шесть непридыхательных усиленных глухих смычных согласных (пп, кк, тг, хьхь, чч, цц), четыре непридыхательных усиленных геминированных спиранта (сс, хх, хъхь, шш) и целый ряд лабиализованных согласных (гьв, гьв, хв, хьв, хъв, чв, хьхьв, кв, кьв, к1в, шв и т д )

В бутринском говоре не отмечаются представленные в литературном языке и в ряде говоров аффрикаты (дж), (дз) и глухой губной спирант ф, встречающийся лишь в двух таких исконных словах литературного языка, как уфэс «подуть» и уфик1ес «дуть», которые, вероятно, имеют междометное происхождение

Таким образом, количество согласных фонем говора равно 45 звукам Это значительно больше, чем в даргинском литературном языке, где отмечается всего 37 исконных согласных [Мусаев 2002 27], однако несколько меньше, чем в некоторых говорах даргинского языка, в которых отмечается около 70 согласных звуков [Кадимагомедов 1998 27]

В целом система согласных бутринского говора характеризуется многими типологическими особенностями, отмечаемыми и в дагестанских языках В говоре представлены смычно-гортанные, непридыхательные геминированные глухие спиранты, увулярные, фарингальные, ларингальные и лабиализованные варианты многих согласных звуков, свойственные большинству говоров даргинского языка и почти всем родственным дагестанским языкам

Бутринский говор характеризуется специфическими комбинаторными и историческими звуковыми процессами, которые не наблюдаются в литературном языке, а также в отдельных говорах даргинского языка Прежде всего следует отметить, что в бутринском языке не наблюдается палатализация заднеязычного глухого смычного к в положении перед гласными переднего ряда, которая широко распространена в литературном языке и во многих других говорах даргинского языка, ср лит. чина и бутр кина «куда»; лит чебла, муир чибла и бутр кебла «долг»; лит чеббиц1ес, муир чирбицара и бутр кербиц1ий «отомстить», лит чели, муир читти и бутр кетти «наверх», лит узичи, муир ущичи и бутр ущике «на брата» и т д

В отличие от бутринского говора, палатализации подвергаются в позиции перед гласными переднего ряда и другие заднеязычные смычные согласные, в частности, смычно-гортанный к1 и звонкий г, ср • цудах. бебч1иб, муир бебч1иб и бутр бебк1иб «умерли» (собака), цудах. белч1вен, муир. билч1вин и бутр. белк1ен «напиши», цудах. жиле, сирг. жили и бутр гули «седло», цудах. кайжиз, сирг. кайжий и бутр кайгий «сесть» и т д

При стечении предыдущего альвеолярного сонорного р и последующего зубного сонорного л на стыке морфем в отличие от литературного языка и ряда других говоров, в бутринском говоре не происходит прогрессивная ассимиляция, ср.: лит. хабар+ла (хабалла) и бутр хабар+ла (хабарла) «сказки» (Р.п от хабар «сказка»), лит батурли (батулли)*—батур +ли и гов батурле (батур+ле) «оставив» и т д.

В случаях же при стечении предыдущего зубного сонорного л и последующего зубного альвеолярного сонорного р в говоре происходит регрессивная ассимиляция, тогда как в литературном языке в подобных случаях какие-либо звуковые процессы не наблюдаются, ср/ лит хъул+ри (.хъулри) и бутр хъул+ри —* (хъурри) «дома», лит. лебил+ра —* (лебилра) и бутр. лебил+ра—*(лебирра) «все» и т д

Инициальный фарингальный согласный х1 в бутринском говоре подвергается выпадению по сравнению с литературным языком и рядом других, ср лит. х1ерк1, мург х1ерк1 и бутр. эрк! «река», лит. х1у и бутр. и «ты»; лит х1ент1а, мург х1инт!а и бутр инт1а «скирда» и тд Отмечаются также случаи х1 и внутри слова, ср лит. барх1и и бутр бери «солнце», лит. жибхЫ и бутр ччеба «цыпленок» и т д

Бутринскому говору не свойственны многие звуковые процессы, происходящие на стыке морфем при формообразовании (склонении, спряжении), которые отмечаются в литературном языке Как известно, парадигма третьего склонения литературного языка возникла в результате ряда фонетических процессов (в основном ассимиляции, выпадения и слияния звуков), имевших место на стыке основы и окончания Подобные

фонетические процессы не произошли в бутринском говоре, поэтому падежные формы третьего склонения литературного языка заметно расходятся с таковыми в бутринском говоре, где не выделяется третье склонение, ср лит дарман (И п) и бутр дарман (И п ) «лекарство», лит дармай (А п), дармаи <— {дарманни + дарманли) и гов дарманни *—(дарман+ли), лит дарма (Р п) дарма <— дармаа *— дарманна *— дарман+ла и бутр дарманна <— дарман+ла и т д

В результате подобных звуковых процессов в литературном языке возникли и следующие деепричастные формы, ср лит белч1и (<— белч1ви - белч1уи *— белч1унни <— белч1унле) и бутр белч1унне (белч/ун+ле) «прочитав»

Фонетические варианты приведенных примеров бутринского говора демонстрируют относительно древнее состояние данного говора по сравнению с формами литературного языка [Гаприндашвили 1959 365368] Современное состояние отмеченных словоформ бутринского говора является пройденным этапом для даргинского литературного языка В бутринском говоре на стыке морфем отмечается процесс регрессивной ассимиляции и при стечении согласных д +л, где зубной звонкий смычный д уподобляется последующему зубному сонорному л, ср бутр Мях1яммад+ла —* Мях1яммалла «Магомеда» (Рп) при Мях1яммад+ла —* МяхЬшмадла «Магомеда» (Р п) в литературном языке Однако по свидетельству носителей говора в речи молодого поколения иногда отмечается отсутствие подобного процесса Возможно, это является результатом влияния фонетики литературного языка

Характерным для говора фонетическим процессом, наблюдаемым на стыке морфем, является удвоение (усиленное - геминированное), произношение сонорного л в окончании родительного падежа множественного числа, ср • бутр унрубалла «у соседей» при унрубала в литературном языке и во многих других говорах и при унрала «у соседа», как в говоре, так и в литературном языке

Гласный у, представленный в литературном языке на стыке морфем в формах множественного числа ряда существительных, в говоре отсутствует, ср лит галгуби и бутр калкме «деревья», лит никуби и гов меку «ногти», лит. к1унт1уби и бутр к1унтбе «губы» и т д

В падежных формах отдельных местоимений на стыке основы и окончания вместо гласного а литературного языка в говоре представлен гласный е, ср лит нушала и бутр нихьхьела «нас» (Р п), лит х1ушала и бутр ишшела «вас» (Р.п ), лит итала и бутр гьитела «его» (Р п )

§3. Звукосоответствия между бутринским говором и литературным языком. В системе звукосоответствий между говором и литературным языком отмечается целый ряд характерных особенностей

Отдельные из этих звукосоответствий отмечаются только между бутринским говором и литературным языком

Во многих случаях подобные звукосоответствия вызваны различными фонетическими процессами, имевшими место в истории развития диалектной системы даргинского языка Отмечаемые звукосоответствия между бутринским говором и литературным языком, или другими говорами, являются результатом того, что в определенных фонетических условиях отдельные исходные звуки в одних диалектных единицах оставались без изменения, а в других - подвергались различным фонетическим изменениям Это касается и бутринского говора, где одни исходные звуки остаются без изменения, а другие — подвергаются тем или иным историческим или синхронным изменениям в потоке речи.

Прежде всего следует указать на то, что в определённых фонетических условиях согласным бутринского говора заднего места образования в литературном языь е или в других отдельных говорах соответствуют согласные относительно переднего места образования, ср . бутр к — лит. ч (кина? — чина? «куда7», цалике — цаличи «на одного»), бутр к1 - муир ч1 вакГиб - вак1иб «пришел», анк1и - анч1и «пшеница»); бутр г — сирх ж (гули — жили «седло», бугий — бужий «оставаться»), бутр хь/хьхь — лит ш (вахьий — вашес «ходить», бут нухьхьа - лит нуша «мы»), бутр. хъ/хъхъ - лит. х (хг>хъий — хес «принести», хъихь - хив «орех»), бутр кк - сирх чч (берккий - берччий «покушать», барккиб — барччиб «нашел»)

Заметное место в системе звукосоответствий между бутринским говором и литературным языком, или между бутринским говором и другими отдельными говорами даргинского языка занимают звукосоответствия, возникшие в результате продвижения вперед места образования отдельных согласных в бутринском говоре по сравнению с литературным языком и другими отдельными говорами даргинского языка

Так, например, ларингальным ъ, гь литературного языка в говоре соответствуют самые разнообразные согласные относительно переднего места образования, ср • лит ъ - бутр г, з, х/хх {диь - диг «мясо», ъуб - губ «внизу», варъа - ваза «мед», ъу - зу «имя», ъимиъала- зимизала «муравей», биъзсбиххий «быть», хибиъалли — г1ябиххварле «в таком случае»), лит гь - бутр х/хх (меегь - мех железо», багьес — баххий «узнать»), лит. гь - бутр. хь (магьи - махьи «слоновая кость», гьуни -хъуни «дорога»); лит гь - бутр с (гьими - сими «желчь, зло», варгьи -варсе «бурка»)

Фарингальному глухому х1 литературного языка в бутринском говоре соответствуют то увулярный глухой спирант х/хх, то звонкий

фарингальный смычной г1, то ларингальный звонкий ъ, ср • лит х1 -бутр г1 (х1ябал - г1ябал «три», дях1 - дяг1 «лицо», х1яб - ххяб «могила», г1ях1 - гьях «добро»; вахъх1и - вахъеъ, мух1ли -миъли «рот»)

Наиболее широко представленными звукосоответствиями в системе согласных между литературным языком или говорами акушинского типа и бутринского говора являются соответствия геминированных согласных говора негеминированным согласным литературного языка. Ср : лит б -бутр пп (бала - пала «шерсть», буреба - буреппа «игла»), лит г - бутр кк (лига - лика «кость», га - кка «дай»), лит д - бутр тт (анда - анта «лоб», дачъа - ттачъа «петух»), лит. [дз] - бутр цц (удзи -ущи «брат», дзе — цце «соль»), лит [дж] - бутр чч (джал - ччал «спор», беружес -берччий «выпить»), лит къ - бутр хъ/хъхъ (къакъ - хъхъахъ (спина», буркьес - бурхъхьий «выкопать») Между литературным языком и бутринским говором широко и регулярно функционируют звукосоответствия, когда глухим спирантом литературного языка в говоре соответствуют непридыхательные глухие спиранты, ср лит. с -бутр сс (рурси - рурсси «девушка» , сиг - сет «ржавчина»), лит. х - бутр хх (бахес - баххий «накормить», хахамбарес хха- ххамбарий «попрововать»), лит хь - бутр хъхъ (урхьу — урхьхьу «море», берхес -берхьхьий «покрасить»), лит ш- бутр шш (ши - шши «село», бершее -бершший «соткать»)

§4. Ударение. Прежде всего, следует отметить, что проблема ударения в даргинском языке до сих пор остается неисследованной Как отмечают специалисты в области даргинского языка, которые в той или иной мере затрагивают проблему ударения, ударение в даргинском языке, особенно в акушинском диалекте, легшем в основу даргинского языка, «выражено очень слабо и далеко не достигает силы, например, русского ударения» [Жирков 1996 121] Однако отдельные специалисты, исследовавшие различные диалекты даргинского языка, указывают на то, что в некоторых диалектных единицах даргинского языка ударение выражено ясно, и оно «играет определенную роль в словообразовании и словоизменении» [Абдуллаев 1954 62] На некоторые закономерности функционирования ударения в отдельных диалектах даргинского языка в своих исследованиях указывают А А Магометов [1963 62], А А Кадибагамаев [1998 25-36] Р О.Муталов [1992 7],С М.Темирбулатова [2004. 56 - 58] и др

Из всего, что сказано специалистами об ударении в даргинском языке, можно прийти к следующему заключению, согласно которому, во-первых, ударение в литературном языке и в диалектах весьма различается в литературном языке и в его базисном акушинском диалекте ударение выражено очень слабо и почти не выполняет смыслоразличительную функцию, а в других диалектах (особенно в

диалектах цудахарского типа) оно выражено относительно сильнее, заметнее и нередко выполняет смыслоразличительную функцию, дислоцируясь на любом слоге слова

На этом фоне, как показывает наше исследование, ударение в бутринском говоре характеризуется следующими особенностями

1 В бутринском говоре, как и в других говорах и диалектах цудахарского типа, функционирует ярко выраженное динамическое и разноместное ударение, которое выполняет смыслоразличительную функцию, ср • дирхьхьа «жни» и дирхьхьа «палка», сакка «луг» и сакка «подай сюда» и т д

2 В ряде случаев ударение в бутринском говоре функционирует согласно определенным закономерностям

а) в словах, образованных при помощи суффикса - ан (ян), ударение регулярно падает на этот суффикс , ср уссан «спящий» (*—усс - ий «спать»), укан «кушающий» («—ук-ий «кушать»), дарккван «даргинец» (при Даркква «Даргиния») и т д,

в) в формах глагола будущего времени третьего лица ударение падает систематически на первый слог, ср укан «покушает» + при укан «кушающий», уссан «будет спать» при уссан «спящий» и т д,

в) при помощи ударения различаются формы прошедшего времени глагола и краткая форма неоформленного причастия (ср. вак1иб «пришел» и вак1иб «пришедший» и т д), а также омонимичные формы именительного и местного падежей отдельных существительных (ср мура «сено» и мура «на сено, на сенокос», ванза «земля» и ванза «на землю» и т д

Во второй главе «Морфологические особенности говора» описываются особенности словоизменительных категорий и системы отглагольных образований говора, т.е в специально выделенных параграфах рассматриваются особенности категории грамматического класса, категории числа, категории падежа и всех категорий глагола, образующих систему глагольного словообразования

§1. Категория грамматического класса. Данная категория кроме общих с литературным языком и другими диалектными единицами даргинского языка черт имеет и целый ряд весьма интересных особенностей, характеризующих историю ее развития

По составу и количеству грамматических классов бутринский говор отличается лишь от мегебского диалекта, где в сфере единственного числа выделяется еще и четвертый, так называемый «девичий класс» [Магометов 1982- 19], который не представлен в бутринском говоре Расхождения, выявленные между бутринским говором и литературным языком или другими говорами даргинского языка, в системе категории

грамматического класса в основном отмечаются в классном словоизменении лексических единиц и различных словоформ

Прежде всего, подобное расхождение выражается в том, что классному слову или словоформе литературного языка или других диалектов в говоре соответствует неклассное слово или словоформа или же наоборот, классному слову или словоформе говора в литературном языке или в отдельных диалектах соответствует неклассное слово или словоформа, ср бутр ник1асе (I, И III кл ) «маленький» - лит euiumlacu (I кл ), puiumlacu (И кл ), öuiumlacu (III кл ) «маленький», бутр. гьижерка (I, II, III кл.) «отсюда»- лит шиавад (I кл ), ишарад (II кл ), игиабад (III кл ) «отсюда», лит дигахъес (I, И III кл ) «любить» - бутр гиккехъий (I кл ), риккехъий (II кл ), биккехъий (III кл ) «любить»

Считаем необходимым отметить, что такого рода расхождения встречаются довольно редко

Другой характерной особенностью функционирования категории класса в бутринском говоре является то, что в определенных позициях те или иные классные показатели не совпадают с классными показателями литературного языка или отдельных диалектов В данном случае речь идет о показателе третьего грамматического класса множественного числа, который в говоре во всех случаях остается неизменным в виде д, а в литературном языке в конце слова или слога переходит в р, ср бутр датур (III кл мн ч ) «оставили», лед (III кл мн ч) «есть, имеются» и т д

Вместо показателя второго класса единственного числа р, отмечаемого в исследуемом говоре, в урахинском диалекте мы видим д, а в кубачинском - й, ср • бутр. ратий «оставить», урах датис «оставить» и куб йатий «оставить»

По сравнению с литературным языком или некоторыми другими диалектами несколько отличается функционирование в бутринском говоре показателя первого класса единственного числа в, который в позиции перед гласными переднего ряда и или э переходит соответственно в г или й, ср лит вик/ес "говорить" и бутр гик1ий "говорить", лит вебк1ес "умереть" и бутр йэбк1ий "умереть" Примечательно то обстоятельство, что факт перехода показателя в в звонкий среднеязычный спирант г в существующей даргиноведческой литературе не был отмечен. Этот факт констатируется впервые в данном диссертационном исследовании

Наблюдается также и обратный случай, когда в литературном варианте слова показатель первого класса в выпадает, а в говоре сохраняется, ср • лит чеэс "увидеть" и бутр кевагий "увидеть"

Отмечаются и такие факты, когда в бутринском говоре то или иное слово содержит живые классные показатели, а в некоторых диалектах в данном слове классные показатели окаменели, ср губд дух1на капун (I,

II, III кл ) «внутри остались» и бутр ух1нав калгун (I кл ), рух1нар калгун (II кл ) и бух1наб калгун (III кл) «внутри остался» и т д

Отмеченные факты свидетельствуют о том, что в бутринском говоре наличествуют черты своеобразного функционирования категории грамматического класса по сравнению с литературным языком, либо другими диалектными единицами даргинского языка

§2. Категория числа. Сравнительный анализ категории числа бутринского говора показывает, что последняя, хотя и имеет много общего с литературным языком и отдельными диалектными единицами, характеризуется также целым рядом характерных особенностей, которые отмечаются и в способах образования форм множественного числа, и в материальном выражении показателей множественного числа

Подавляющее большинство существительных говора, как и в литературном языке, имеет формы единственного и множественного чисел Другую, меньшую часть, составляют существительные, не имеющие противопоставленных форм единственного и множественного чисел Одни из таких существительных функционируют только в форме единственного числа, а другие - только в форме множественного числа Кроме того, по отношению к категории числа особое место в говоре, как и в литературном языке, занимают так называемые «собирательные существительные» [Мусаев 1980 13-14], которые обычно функционируют в форме единственного числа, а согласующиеся с ними слова - в форме множественного числа, ср бутр духхарте гьин букв «холодные вода», т е «холодная вода»

К существительным, которые функционируют только в форме единственного числа, относятся, в основном, названия астрономических понятий (дуне «Земля» (планета), явлений природы (аргъ «погода»; гъава «воздух»), отвлеченных понятий (аанадихь «теплота»; сабур «терпение»), религиозных понятий и обычаев (ахират «конец света»; ссуннат «обряд обрезания»), а также собственные имена и названия (Ахъуща, Мухтар, Сергокъала)

Только в форме множественного числа обычно употребляются существительные таких семантических групп, как названия жидкостей, выделяемых из живого организма (uiiuymle «слюни»), названия отдельных обрядов и танцев (хъубях1руме «праздник первой борозды», ц1уц1ланте «вид танца»), названия некоторых болезней (мангъавте «насморк», эргне «заразная болезнь»), названия некоторых отвлеченных понятий (питне «сплетни», ккаше «голод»), названия отдельных конкретных предметов (базмунте «весы», дурнабе «бинокль»), топонимические названия (Пяйнурбе, Ч1анк1урбе - названия местностей сел Бутри)

В составе собирательных существительных особо выделяются названия жидкостей (ниг «молоко», нергь «суп»), названия сыпучих веществ {ризкьи «зерно», бет ¡у «мука», цце «соль»), названия различных предметов, состоящих из парных или непарных частей (ттапри «обувь», палтар «одежда», кьапу «ворота»), названия этнических и других групп людей (ир «чужаки», ц1удхъур «цудахарцы»), названия ряда отвлеченных понятий (гъайала «разговоры», уреххи «страх», х1яя «стыд»), названия отдельных трав, кормов и растений (арц1и «сорняки», ц1ук «солома», мура «сено»)

В отличие от существительных, не имеющих противопоставленных форм единственного и множественного чисел, к существительным, имеющим обе формы, относятся собственно-предметные существительные Их называют «считаемыми существительными», которые обозначают конкретные предметы, подлежащие счёту

Формы множественного числа таких существительных в говоре создаются различными способами суффиксальным, аблаутным, аблаутно-суффиксальным, префиксально-суффиксальным и

суффиксальным

Формы множественного числа существительных в бутринском говоре создаются при помощи следующих суффиксов, многие из которых в том или ином фонетическом варианте отмечаются также и в даргинском литературном языке В диссертации дается подробное описание процессов создания и правил образования форм множественного числа существительного при помощи таких суффиксов, как- - бе, - уппе, - урбе, - те, унте, - урте, - не, - уне, - ане, - ме, - уме, - луме, - руме, - ре, - е, -хъали, - де, - ге Названные суффиксы, кроме -де и -ге, функционируют также в литературном языке, но с исходным гласным -и вместо -е в говоре (ср лит узби и бутр уцбе «братья» и т д ) Суффиксу же данного говора -уппе в литературном языке соответствует -уби (ср • лит ляжуби и бутр ляжуппе «щеки»)

Формы множественного числа у некоторых существительных создаются в исследуемом говоре при помощи одного суффикса, а в литературном языке - при помощи другого, ср • лит. хя «собака» - хури «собаки» и бутр хвя «собака» - худе «собаки», лит галга «дерево» -галгуби «деревья» и бутр. ккалкки «дерево» - ккалкме «деревья», лит бушкала «метла» - бушкулти «метлы» и бутр. бушкала «метла» - бушкле «метлы».

Суффиксы -де и -ге, выявленные в формах множественного числа существительных, в литературном языке не отмечаются, ср бутр худе «собаки» и лит хури «собаки», бутр хъуге «пашни» и лит хъуми «пашни» Кроме того, суффикс множественного числа -ге в даргиноведческой литературе не отмечался Впервые данный суффикс

был отмечен в настоящей диссертации. Фонетический вариант бутринского суффикса -де в виде -ди отмечается в литературном языке в системе указательных существительных, ср иш «этот» - ишди «эти»

У слова амх1е «осел» форма множественного числа в исследуемом говоре образуется при помощи чистого аблаута (ср . амх1е «осел» и умх1е «ослы»), в то время как в литературном языке форма множественного числа у данного слова образуется при помощи аблаута и суффикса -и, ср эмх1е «осел» и умх1и «ослы»

Кроме того, следует отметить и то обстоятельство, что у классных существительных форма множественного числа в говоре, как и в литературном языке, образуется префиксально-суффиксальным способом, то есть путем одновременного использования суффикса множественного числа и классно-числового показателя.

Необходимо отметить, что форма множественного числа у отдельных подобных существительных в говоре будет одинаковой у всех классов, а в литературном языке - разной одна форма для I и II класса, другая — для III класса, ср бутр вяг! (1кл ), ряг1 (Нкл ), бяг! (Шкл) «лицо», dyelpe (I, II, III кл ) «лица» и лит вях1 (1кл ), рях1 (Нкл ), бях1 (Шкл ) «лицо» - бяхЫни (I, II, Шкл ) и дяхЫни (Шкл )

Прилагательные говора в своем подавляющем большинстве изменяются по числам в соответствии с числовой формой главного слова словосочетания

Как правило, в подобных случаях по числам изменяются классные прилагательные и прилагательные, имеющие суффиксы единственного числа в виде -се, -ил(-л), ср. варскъа дурхЫ «упрямый мальчик» и барскъа дурх/не «упрямые мальчики», ссаккасе юрт «новый дом» и ссаккате юртане «новые дома», хвалал унц «большой бык» и хвалате унце «большие быки»

В отличие от лтературною языка и ряда других говоров и диалектов в бутринском говоре прилагательные с суффиксом -се факультативно могут и не изменяться по числам, ср ссаккасе юрт «новый дом» и ссаккасе юртане «новые дома»

Формы множественного числа в говоре имеют почти все числительные и местоимения Форма множественного числа у всех порядковых числительных образуются при помощи суффикса — те, ср • цаибил «первый» и цаибте «первые», к1идеъибте ттапри букв «вторые обувь», т е вторая пара обуви

Формы множественного числа имеют в говоре также количественные числительные, обозначающие круглые десятки, сотни, тысячи и т д, у которых формы множественного числа образуются при помощи суффиксов -ане, - те, - уне, ср . ец!ане «десятки», даршане «сотни», азирте «тысячи», миллигЫрдуне «миллиарды» и т д

В бутринском говоре за исключением единичных случаев по числам изменяются также местоимения, формы множественного числа которых создаются разными способами, а) при помощи суффиксальных формантов, б) при помощи классно-числовых показателей и в) смешанным способом Выбор того или иного способа зависит от семантики или от структурно-морфологических особенностей самих местоимений

Формы множественного числа у местоимений в говоре создаются, в основном, при помощи таких суффиксов, как -те, -не, -хъали, ср сегъуна9 «какой7» - сегъунте? «какие?», китти «который» - китне «которые», ча «кто» - чахъапи «кто» (мн ч )

У классных же местоимений формы множественного числа в говоре создаются при помощи классно-числовых показателей, отдельные из которых отличаются от литературного языка, ср сари «она сама» и саби «они сами», саби (III кл ед ч) «оно само» и сади (III кл ед ч) (вместо лит. саби) «они сами»

Форма множественного числа у местоимения первого лица в говоре представляет собой в отличие от литературного языка как бы супплетивную форму по отношению к местоимению первого лица единственного числа, ср бутр ду «я» - нухьхьа «мы» и лит ну «я» - пуша «мы»

Вопросительные местоимения се? «что7» и ча7 «кто7» в говоре, как и в литературном языке, при необходимости употребляются в значении как множественного, так и единственного чисел, ср.. гьиж се саби «что это есть7» (ед ч ), гьиштти се сади «что это есть7» (мн ч)

Противопоставленные формы единственного и множественного чисел в говоре имеют отдельные косвенные и местные падежи, в формах которых представлены классные показатели Такими падежами в говоре являются причинный падеж, аллатив и эссив Данный факт убедительно демонстрируется в диссертации на основе анализа конкретных примеров.

По числам как в исследуемом говоре, так и в литературном языке, изменяются отдельные наречия, послелоги и даже частицы, которые содержат классный показатель Это суждение доказывается конкретными примерами, содержащимися в тексте диссертационного исследования.

Говоря об особенностях изменения именных частей речи по числам, в бутринском языке следует отметить, что в говоре выделяются несколько типов образования форм множественного числа в системе именных частей речи В диссертации подробно рассматривается шесть таких типов

В системе глагольного словоизменения формы множественного числа, противопоставленные форме единственного числа, как в исследуемом говоре, так и в литературном языке, создаются у классных

глаголов при помощи классно-числовых показателей (ср лит, бутр рак1и6 «пришла» и бак1иб «пришли») В говоре широко представлен, как и в литературном языке, и флексийный способ образования форм множественного числа у глаголов (ср бутр бате «оставь» и батерая «оставьте», лук1ат «напишешь» и лук1аттая «напишете», балтад «оставлю» и балтех1е «оставим»)

§3. Категория падежа и склонение. Падежный состав и система склонения в бутринском говоре, как и в литературном языке, является очень сложной. Необходимо отметить, что в бутринском говоре, в отличие от литературного языка, отмечается целый ряд характерных особенностей как в системе падежей, так и в системе склонения,

Падежный состав исследуемого говора характеризуется тем, что, во-первых, в отличие от литературного языка, в говоре представлены, как общие с литературным языком падежи, так и серии местных падежей, которые не представлены в литературном языке и в целом ряде других диалектных единиц, во-вторых, в говоре не функционируют отдельные падежи, которые представлены в литературном языке

Так, например, в литературном языке не представлен каузалис [Мусаев 1987 72-73], функционирующий в бутринском говоре Значение данного падежа бутринского говора в литературном языке и в ряде других диалектах передается формой падежа причины или послеложной конструкцией

Заметные количественные и качественные расхождения имеются также в составе серий местных падежей говора и литературного языка В отличие от литературного языка в рассматриваемом говоре функционируют конт-латив, конт-.)ссив, конт-аллатив и конт-аблатив, а также пре-латив, пре-эссив, пре-аллатив и пре-аблатив, не представленные в литературном языке Кроме того, в говоре, в отличие от литературного языка, аблатив имеет четыре серии, указывающие на направление удаления (вверх, вниз, сюда и туда)

Отмеченные серии местных падежей бутринского говора в диссертации подробно демонстрируются на конкретном материале

Вместе с этим следует указать и на тот факт, что, в отличие от литературного языка, в рассматриваемом говоре не представлен предметный падеж, функции которэго в говоре выполняет супер-аблатив Много своеобразного и отличительного отмечается в системе склонений и падежных окончаний говора В отличие от литературного языка, где выделяются три типа склонения, согласно окончаниям эргатива -ли, -ни, -й, в бутринском говоре отмечается только один тип склонения с окончанием эргатива -ли

Расходятся материально в говоре и в литературном языке окончания следующих падежей Например, ср

литературный язык бутринский говор

Д п узи-с уцци-лий «брату»

Ком узи-чил уцци-щела «с братом»

Аблат. узи-чибад уцци-рка «с брата»

Форма аблатива литературного языка содержит живой классный показатель и изменяется по классам, числам, частично и по лицам В исследуемом нами говоре аблатив не содержит классный показатель и не изменяется по классам, числам и по лицам.

Производящая основа форм косвенных падежей почти у всех существительных в говоре совпадает с формой именительного падежа, в то время как она у отдельных существительных в литературном языке не совпадает, ср:

литературный язык бутринский говор

И п. дарман дарман «лекарство»

А.п дарма-й дарман-ни «лекарством»

Р п. дарма -о дарман-на «лекарства»

Д п дарма - йс дарман-нис «лекарству»

ит.д

Производящая основа форм косвенных падежей у местоимений множественного числа первого и второго лиц в литературном языке совпадает с формой именительного падежа, а в бутринском говоре - не совпадает, ср.

литературный язык бутринский говор

И п нуша/х1уша нухьхьа/ шиша «мы»/ «вы»

Р п нуша-ла / х1уша-ла нихьхье-ла/ ишше-ла «наш»/ «ваш»

Дп нуша-б/ х1уша-б нихьхье-б/ишше-б «нам»/«вам»

итд

В бутринском говоре, как и в даргинском литературном языке, наречия, послелоги и деепричастия склоняются по местным падежам идентично склонению существительных

Таким образом, анализ конкретного материала позволяет прийти к заключению, что падежный состав и система склонения в бутринском говоре и в даргинском литературном языке заметно расходятся

§4. Словоизменительные категории глагола. Глагол бутринского говора, как и глагол даргинского литературного языка, характеризуется развитой системой словоизменительных категорий Подобными категориями являются категории класса, числа, вида, времени, наклонения, лица, переходности Особенности согласовательных категорий глагола - класса и числа, которые присущи и другим частям речи, нами были показаны выше, поэтому в данном случае мы остановимся на описании системы словоизменения глагола в говоре по

следующим сугубо глагольным категориям - времени, наклонению, лицу, виду и переходности

Категории вида и переходности тесно связаны с лексическим значением слова и поэтому эти категории являются, в основном, классифицирующими [Мусаев 2002 65] Они в меньшей степени являются словоизменительными, и только незначительное количество глаголов образует две противопоставленные формы по виду и по переходности

§4.1. Категория времени. Парадигма форм категории времени в бутринском говоре складывается, как и в даргинском литературном языке, из восьми частных, конкретных временных форм [Мусаев 1983 944], сочетающих в себе и другие категориальные значения (модальности, лица и т д) Однако многие из этих частных временных форм, объединяющихся в три абсолютные временные формы (настоящее, прошедшее и будущее), выражаются в исследуемом говоре и в литературном языке материально неидентичными показателями Так, например, система прошедших времен, состоящая из пяти частных временных форм, в говоре и в литературном языке выражается следующими показателями. Форма аориста в говоре и в литературном языке выражается такими идентичными показателями, как -ур, - иб, - ун,

- уб Перфект в литературном языке оформляется показателем -илра в первом лице единственного числа, а в говоре - показателем -леда (ср лит баршра букв «сделав есть» и гов баркьибледа «сделав есть») Имперфект в литературном языке имеет показатель -и, а в говоре -е (ср • лит балти и гов балте «оставлял») Плюсквамперфект в литературном языке имеет показатель -ири / -лрн (барилри «было сделано»), а в говоре

- -леде (баркьибледе «было сделано») Прошедшее предположительное в литературном языке имеет показатель -иши (батиши «может, оставил бы»), а в говоре -иде (балтиде «может, оставил бы») Прошедшее условное имеет в литературном языке показатель -лри/ - лири (буралри «если бы сказал»), а в говоре - -ттале (бурсаттале «если бы сказал»)

Форма настоящего времени изъявительного наклонения в литературном языке имеет лично-временной показатель -улра/ -улира (лук1улра «пишу»), а в говоре - -уннеда (лук1уннеда «пишу») Формы будущего изъявительного в литературном языке имеют лично-временные показатели -ас (1л ед ч ), - ех1е (1л мн ч), - ад (2л ед ч.), - ада/ - адая, -а/ - у (Зл ед и мн ч ), а в говоре - -ад (1л ед ч ), - ада (1л мн ч.), - ат (2л ед ч ), - атта (2л мн ч)

Будущее же предположительное в литературном языке имеет лично-временные показатели в виде -иша (1л ед и мн ч , ср батиша «может быть, и оставлю, оставим»), -иши (2л ед ч, ср батиши «может быть, оставишь», -иша (2л мн ч, ср батиша «может быть, оставите»), -ее

(Зл ед и мн.ч , ср.: велики, итинира батес «может быть, и он оставит»), а в говоре - -ида (1л ед и мн ч , ср батида «может, оставлю, оставим»), -т (2л ед ч , ср баптат «может, оставишь»), - атта (2л мн ч , ср •балтатта «может, оставите»), - ий (Зл ед. и мн ч, ср велики, гьители батий «может, оставит»)

Будущее уступительное в литературном языке имеет следующие лично-временные показатели в литературном языке -аслира / -асра (1л ед ч , ср • батаслира /ватасра «если даже оставлю»), -ех1елра (1л.мн.ч , ср' ватех1елра «если даже оставим»), -адлира/ -адра (2л ед ч, ср • ватадлира/ батадра «если даже оставишь»), -адаллира/ -адалра (2л мн ч , ср батадаллира/батадалра «если даже оставите»), а в говоре — -адлера/ -адра (1л ед ч , ср ватадлера/ батадра «если даже оставлю»), -арра/ -арлера (1л мн.ч , ср : батарра/ватарлера «если даже оставим»), -атра/ -атлера (2л ед ч , ср бататра/бататлера «если даже оставишь»), -атталера (2л мн ч , ср : вататталера «если даже оставите»), -арра/ -арлера (Зл ед и мн.ч., ср.: батарра/ватарлера «если даже оставят»)

Таким образом, из отмеченного выше следует, что система и состав временных форм в бутринском говоре и в даргинском литературном языке хотя и совпадает в количественном отношении, тем не менее каждая частная временная форма в плане выражения в говоре и в литературном языке не является идентичной

§4.2. Категория наклонения. Количественный состав и содержательная сторона наименований, функционирующих в исследуемом говоре и в литературном языке, не имеют особых различий. В бутринском говоре, как и в литературном языке, выделяется девять наклонений' желательное, повелительное, допускаемо-желательное, изъявительное, сослагательное, предположительное, условное, условно-предположительное, уступительное наклонения [Мусаев 2002 68] Однако в формальном выражении некоторые из этих наклонений в литературном языке и в исследуемом говоре различаются Так, например, форма повелительного наклонения, в основном, у непереходных глаголов в говоре образуется при помощи показателя -е, а в литературном языке -при помощи -и (ср : бутр вак1е и лит вак1и «приходи», бутр. гьайцце и лит айзи «встань» и т.д) Не совпадают в литературном языке и в говоре формы первого и второго лиц допускаемо-желательного наклонения (ср бутр вак1ад (1лед.ч) и лит вак1ас (1ледч) «пусть я приду», бутр вак1ат (2л ед ч ) и лит вак!ад (2л.ед ч ) «пусть ты придешь»), формы предположительного наклонения (ср бутр валтаде и лиг батиши «может, оставили бы»), формы условно-предположительного наклонения (ср бутр вак1адале и лит вак1аслири «если бы я пришел»)

§4.3. Категория лица. Парадигма лица в бутринском говоре, как и в литературном языке, состоит из трех (реже и из двух) словоформ, в

которых в ряде случаев окончания в говоре и в литературном языке не являются идентичными

Как известно, личные окончания в даргиноведении принято делить на два вида а) на личные окончания, состоящие из одних согласных(их принято называть глагольными), б) на личные окончания, состоящие только из гласных(их принято называть предикативными) [Муталов 2002 71]

Личные окончания первого вида в бутринском говоре и в литературном языке материально не совпадают, ср . лит балта-с и бутр балта-д «оставлю» (1л едч), лиг балта-д и балта-т «оставишь» (2л ед ч ) Личные же окончания второго вида в говоре и в литературном языке, в основном, совпадают, ср лит батур+р-а и бутр багпур+д-а «оставил» (1л едч), лит батур+р-и и бутр батур+д-е «оставил» (2л ед ч)

Таким образом, в бутринском говоре, как и в даргинском литературном языке, в отличие от ряда других родственных языков, представлена категория лица и развитая система личного спряжения

£5. Система нефинитных форм глагола говора. Система нефинитных форм глагола исследуемого бутринского говора по составу и в плане содержания, как правило, совпадает с таковой в литературном языке В плане же выражения словоизменительных морфем имеют место заметные материальные различия В бутринском говоре, как и в литературном языке, как известно, функционируют такие отглагольные образования, относящиеся к нефинитным формам глагола, как инфинитив, масдар, причастие и деепричастие

Инфинитив в бутринском говоре имеет категориальную морфему -ий, которой в литературном языке соответствует морфема -ее, ср . лит. бат-ес и бутр бат-ий «оставить». Хотя и незначительно, но все равно отличается в говоре и в литературном языке суффикс, образующий другую нефинитную форму глагола — масдар, ср лит бат-ни и бутр бат-не букв «оставления»

Материально не совсем идентичны в данном говоре и в литературном языке также словообразовательные суффиксы причастия, ср . лит батур-си и гов батур-се «оставленный», лит батур-ти и гов. батур-те «оставленные» Причастие бутринского говора в определённой степени отличается от причастия литературного языка и по другим критериям Если, например, в бутринском говоре неоформленное (краткое) причастие отличается от омонимичной финитной формы глагола прошедшего времени совершенного вида по ударению, то подобное не наблюдается в литературном языке, ср лит вак!иб «пришел» и вакМб «пришедший», дурхЫ вакЫб «мальчик пришел» и вакЫб дурх!я «пришедший мальчик» и бутр вак1иб «пришел» и вакЫб

«пришедший» (ср дурхЫ вак1иб «мальчик пришел» и вак1йб дурх1я «пришедший мальчик»). Кроме того, в отличие от литературного языка, в бутринском говоре причастие, образованное при помощи суффикса -се, факультативно может сочетаться и с существительными множественного числа, ср гьак1убсе рурсси «родившаяся девочка» и гьак1убсе рурсбе «родившиеся девочки»

Деепричастие бутринского говора в аспекте содержания и по ряду деривационных суффиксов хотя, в основном, и идентично деепричастию литературного языка, однако тем не менее отдельные виды деепричастия бутринского говора отличаются своеобразием деривационных суффиксов, а иногда и производящей основой, ср . лит белк1-и «написав» и бутр белк!ун-не, лит батур-х1ели и бутр батур-къалле «когда оставали», лит вак1-айчи и бутр вак1-ада (1л.), вак1-атта (2л ), вак1-ара (Зл) «пока приду, придешь, придет»

Необходимо отметить ряд характерных особенностей, которые наблюдаются в склоняющихся по местным падежам деепричастиях места бутринского говора Так, например, аблативная форма деепричастия места говора в отличие от литературного языка имеет четыре серии, указывающие на направление удаления, ср бутр вахьнарка «оттуда, откуда ходят вниз», вахьнаргьа «оттуда, куда ходит, вверх», вахьнарса «оттуда, куда ходит, сюда», вахьнарда «оттуда, куда ходит, туда»

У отдельных деепричастий наблюдается несовпадение производящей основы в данном говоре и в литературном языке при определенной идентичности суффикса, ср лит вак1иби+х1и и бутр гов вак1ибилле+х1е «туда, куда пришел»

Приведённые выше факты позволяют высказать обоснованное суждение, что в бутринском говоре даргинского языка широко функционирует довольно сложная и развитая система нефинитных форм глагола, которая в плане выражения зачастую заметно отличается от литературного языка

В заключении диссертации подводятся итоги и суммируются общие выводы проведенного исследования

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1 Фонетические особенности бутринского говора даргинского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии Выпуск 6 Махачкала ДГУ, 2005 С 382-388.

2 Система гласных бутринского говора даргинского языка //Вопросы теории и практики языка Выпуск 5 Махачкала ДГПУ, 2005 -С 102-104

3 Имена существительные, не имеющие противопоставленных форм единственного и множественного числа в бутринском говоре

даргинского языка //Вопросы теории и практики языка Выпуск 6 Махачкала ДГПУ, 2006. С 95-98

4 Система личного спряжения бутринского говора даргинского языка //Вопросы теории и практики языка Выпуск 6 Махачкала ДГПУ,

2006 С 98-100

5 Система деепричастий бутринского говора даргинского говора //Вопросы теории и практики языка Выпуск 6 Махачкала ДГПУ, 2006 С 100-103

6. Особенности падежного состава бутринского говора даргинского языка //Проблемы общего и дагестанского языкознания Выпуск 4 Махачкала-ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2006 С 318-320

7 Причастие в бутринском говоре даргинского языка //Проблемы общего и дагестанского языкознания Выпуск 4 Махачкала ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2006 С 320-323

8 Образование форм множественного числа имен существительных в бутринском говоре даргинского языка // Вестник. №27 Махачкала ДНЦ РАН, 2006 С 78-84

9 Особенности системы глагольного словоизменения бутринского говора даргинского языка //Журнал «Гьалмагьдеш» №3 Махачкала

2007 С 92-93

Формат 60x84 1/16 Бумага офсет 1 Гарнитура Тайме Услпл 1,5издл 1,5 Заказ № 049-07 Тираж 100 экз Отпечатано в типографии «Формат» г Махачкала, ул Гамидова, 2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шахбанова, Джума Нагбаровна

Введение.

Глава1. Фонетические особенности говора.

1.1. Система гласных.

1.2. Система согласных.

1.3. Система геминат бутринского говора.

1.4. Лабиализованные согласные говора.

1.5. Звуковые процессы.

1.5.1. Звуковые процессы в системе гласных.

1.5.2. Звуковые процессы в системе согласных.

1.6. Звукосоответствия между бутринским говором и литературным языком, а также между бутринским говором и другими говорами.

1.7. Ударение.

Глава И. Морфологические особенности говора.

2.1. Категория грамматического класса.

2.2. Категория числа.

2.2.1 .Существительные, не имеющие противопоставленных форм единственного и множественного числа.

2.2.2. Собирательные существительные и их отношения к категории числа.

2.2.3.Существительные, имеющие противопоставленные формы единственного и множественного числа.

2.2.4. Изменение по числам прилагательных числительных и местоимений.

2.2.5. Изменение глаголов по числам.

2.3. Категория падежа и склонение.

2.4. Система глагольного словоизменения.

2.4.1. Категория времени.

2.4.1.1. Система прошедших времён.

2.4.1.2. Настоящее время.

2.4.1.3. Система будущих времён.

2.4.2. Категория наклонения.

2.4.2.1. Желательное наклонение.

2.4.2.2. Повелительное наклонение.

2.4.2.3. Допускаемо-желательное наклонение.

2.4.2.4. Сослагательное наклонение.

2.4.2.5. Предположительное наклонение.

2.4.2.6. Условное наклонение.

2.4.2.7. Условно-предположительное наклонение.

2.4.2.8. Уступительное наклонение.

2.4.2.9. Изъявительное наклонение.

2.4.3. Категория лица.

2.5. Система нефинитных форм глагола говора.

2.5.1.Инфинити в.

2.5.2. Масдар.

2.5.3. Причастие.

2.5.4. Деепричастие.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Шахбанова, Джума Нагбаровна

В ряде даргиноведческих работ указывается на наличие бутринского говора в системе диалектных единиц даргинского языка. Говор этот представлен в селении Бутри Акушинского района Республики Дагестан. Влервые бутринский говор упоминается в известной работе специалиста даргинского языка С. Н. Абдуллаева «Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология)», где наряду с другими говорами, относящимися к цудахарской группе, называется и Бутринский говор. В этой работе он пишет: «Эти диалекты (бутринский, усишинский, гебинский, гинтинский и куркинский). имеют большое сходство с цудахарским диалектом.Pix можно считать говорами цудахарского диалекта» [Абдуллаев 1954: 7-8]. М-С. М. Мусаев в автореферате своей кандидатской диссертации, посвященной сравнительно-историческому анализу лексики диалектов даргинского языка, даёт классификацию диалектных единиц даргинского языка. По его мнению, в даргинском языке отмечается около шестидесяти говоров, которые по степени сходства и родства первоначально объединяются в одиннадцать диалектов, а последние в свою очередь-в четыре наречия: акушинское или центральное: б) цудахарско-сиргинское: в) кайтагское и г) кубачинское. В этой классификации диалектных единиц даргинского языка бутринский говор включён в состав говоров, входящих в цудахарский [Мусаев 1966: 7].

Бутринский говор упоминается также в монографии С. М. Гасановой «Очерки даргинской диалектологии» (1971), где так же даётся классификация диалектов и говоров даргинского языка. В данной монографии все диалектные единицы даргинского языка делятся на тринадцать диалектных групп. В этой классификации бутринский говор назван в составе говоров усишинского диалекта диалектной группы цудахарского типа [Гасанова 1971: 38]. В недавно вышедшем в Москве «Атласе кавказских языков» бутринская диалектная единица названа говором усишинско-бутринского наречия гапшиминско-бутринского языка [Коряков 2006:34], с чем, разумеется, трудно согласиться.

Однако следует отметить, что в названных работах специалистов даргинского языка не приводятся никакие материалы по бутринскому говору. В них он просто упоминается. Но и это простое упоминание говорит о чем-то. Скорее, о том, что бутринский говор четко выделяется в числе диалектных единиц даргинского языка по своим фонетическим и морфологическим особенностям даже с первого случая восприятия речи бутринцев.

Следовательно, бутринский говор можно считать реально существующей самостоятельной диалектной единицей даргинского языка. Бутринский говор является одноаульным и распространён только в населенном пункте Бутри Акушинского района Республики Дагестан. По данным переписи 2002 года в Бутри проживает около 1 ООО человек. Однако, по свидетельству администрации села Бутри, большинство бутринцев в настоящее время проживает за пределами Бутри: в городах Республики Дагестан, в городах России. Как уверяли в администрации села, общее количество бутринцев в настоящее время приближается к четырём тысячам.

Однако в связи с этим следует отметить, что выделения конкретного говора в диалектной системе любого языка требует научного обоснования, важным критерием которого в первую очередь должно быть наличие определённой суммы фонетических и морфологических особенностей, по которым данная диалектная единица противопоставляется остальным, чем и были определены актуальность темы, цели и задачи нашего исследования.

Актуальность темы вытекает из необходимости подробного исследования фонетических и морфологических особенностей бутринского говора, который до настоящего времени не был объектом специального монографического изучения и описания.

Необходимо отметить, что актуальность всестороннего изучения любой неисследованной диалектной единицы даргинского языка в нестоящее время возрастает в связи с тем, что последние подвергаются заметной нивелировке под влиянием литературного даргинского языка, а также русского языка через средства массовой информации. Кроме того, в этом плане немаловажную роль играет и массовая миграция населения из горных сел в города и другие немалонациональные или неоднодиалектные населенные пункты. В связи с этим уместно еще раз указать на то, что, по утверждению администрации села Бутри, в настоящее время бутринцев за пределами села намного больше проживает, чем в самом Бутри.

Вместе с тем надо указать и на то, что материал каждой диалектной единицы языка является надежным источником при воссоздании истории развития языка, истории материальной и духовной культуры этноса. Следовательно, подобный материал необходимо собрать и научно анализировать пока он не подвергся нивелировке в подобных обстоятельствах.

Цели и задачи исследования. Основной целью настоящего исследования является выяснение всех фонетических и морфологических особенностей бутринского говора и их подробное синхронное описание в сравнении с даргинским литературным языком и в ряде случаев и с другими отдельными говорами даргинского языка. В результате подобного анализа материала бутринского говора выясняются отдельные вопросы истории развития даргинского языка.

Для достижения поставленной цели необходимо было решить целый ряд конкретных задач: а) путём сравнительного анализа большого конкретного материала говора выявить полную систему фонетических особенностей говора; б) путём всестороннего изучения морфологического строя говора на фоне литературного языка и отдельных других говоров выяснить специфику говора; в) выяснить теоретическую закономерность (обоснованность) специфических особенностей говора в системе фонетического и морфологического строя.

Методы и приёмы исследования. Для достижения цели и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на функционально-теоретическом анализе фактического диалектного материала. В качестве основного метода был избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдения, классификацию и обобщение языкового материала. Вместе с тем привлекался и сравнительно-сопоставительный метод, способствовавший выявлению специфических различий, наблюдаемых при сравнении материала исследуемого говора с литературным языком, иногда и с отдельными диалектными единицами даргинского языка.

Источником и объектом исследования послужил полевой материал, собранный нами по месту проживания носителей говора, результаты бесед с различными социальными и возрастными группами, проживающими в самом селении Бутри, а также проживающими за пределами села выходцами из Бутри. Были использованы также материалы специальных предшествующих исследований по даргиноведческой литературе.

Научной базой диссертации явились современные научные достижения, нашедшие место в трудах дагестанских лингвистов, посвящённых проблемам диалектологии (Ш.И.Микаилова, У.А.Мейланова, С.М.Хайдакова, Б.Б.Талибова, Г.Х.Ибрагимова, В.М.Загирова, ^¡И.Д.Сулей- \ манова и т.д.). При решении вопросов в рамках поставленной нами цели мы опирались также на научно-теоретические положения, разработанные в трудах, посвящённых проблемам даргинского языка и в особенности даргинской диалектологии. Это работы П.К.Услара, Л.И. Жиркова, С.Н. Абдуллаева, З.Г. Абдуллаева, С.М. Гасановой, Ш.Г. Гаприндашвили, М-С.М. Мусаева, A.A. Сулейманова, A.A. Кадибагамаева, P.O. Муталова, С.М. Темирбулатовой и т. д.

Научная новизна. В диссертационном исследовании впервые дается системное и всестороннее описание фонетических и морфологических особенностей бутринского говора, о которых в науке до сих пор ничего не было известно. В частности, рассматривается фонемный состав и звуковые процессы говора, а также типичные закономерные звукосоответствия выявленные нами между бутринским и даргинским литературным языком. Кроме того, в ходе исследования также впервые подвергаются лингвистическому анализу и морфологические особенности говора. В научный оборот вводится значительный материал, имеющий существенное значение для истории даргинского языка и его диалектов, а также для уточнения места говора в системе диалектных единиц даргинского языка.

Теоретическая значимость диссертации определена актуальностью, новизной исследования и выражается в следующем. Проведенное исследование способствует более глубокому и адекватному пониманию специфики фонетики и морфологии диалектных единиц даргинского языка. Обнаруженные при исследовании бутринского говора фонетические и морфологические особенности дают возможность в той или иной мере уточнить классификацию диалектных единиц даргинского языка и ход исторической диалектной дифференциации даргинского языка. Результаты анализа могут быть использованы при изучении истории развития фонетической и морфологической системы даргинского языка.

Практическая ценность исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы: а) при написании нормативной и исторической грамматики даргинского языка; б) при изучении в вузах курса даргинской диалектологии и при составлении учебно-методической литературы по диалектологии, при разработке спецкурсов и составлении учебников для школ и педколледжей.

По результатам проведенного исследования на защиту выносятся следующие основные положения:

1) система согласных звуков в говоре значительно богаче, чем в литературном языке: в говоре представлены геминаты и лабиализованные, которые отсутствуют в литературном языке.

2) система гласных говора больше всего отличается от системы гласных литературного языка в аспекте функционирования (по частотности и по занимаемой позиции в слове и слоге);

3) количественный состав и характер процессов беднее по сравнению с литературным языком: в говоре не отмечается палатализация заднеязычных перед гласными переднего ряда, редко отмечаются процессы ассимиляции и выпадения;

4) значительные расхождения между говором и литературным языком наблюдаются в системе морфологии: а) ряд падежей, представленных в литературном языке, не представлен в говоре или, наоборот, падежи, особенно серии местных падежей, представленные в говоре, не функционируют в литературном языке; б) не всегда совпадают классные показатели множественного числа; в) показатели отдельных словоизменительных грамматических категорий глагола материально не совпадают в говоре и в литератуном языке.

Апробация и публикация. Основные положения диссертации апробированы и обсуждены на заседании кафедры дагестанских языков ДГПУ. По теме диссертации опубликовано девять статей.

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка условных сокращений и приложения. Объем работы составляет 181 страниц набранного на компьютере текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Бутринский говор даргинского языка"

Заключение

Предложенное в настоящем исследовании описание фонетических и морфологических особенностей бутринского говора вносит определенное дополнение и уточнение в характеристику диалектной дифференциации даргинского языка.

Бутринский говор - одна из реально существующих диалектных единиц даргинского языка, дифференцированного на множество говоров, объединяемых по степени близости в различные группы. В этом плане исследуемый бутринский говор по ряду своих фонетических морфологических особенностей действительно примыкает к группе говоров, в которую входят, как об этом в свое время писал С.Абдуллаев [1954:8], кроме бутринского, еще усишинский, гебинский, гинтинский и куркинский говоры, имеющие большое сходство с говорами цудахарского диалекта.

Бутринский говор, как и другие современные диалектные единицы даргинского языка, в процессе своего обособленного развития, с определенного исторического момента приобрел характерные для него фонетические и морфологические особенности, по которым он отличается от даргинского литературного языка и от остальных диалектных единиц даргинского языка.

Как показало наше исследование, фонетическая система бутринского говора заметно отличается от звуковой системы литературного языка и ряда других диалектных единиц даргинского языка.

Эти отличия наблюдаются в количественном составе, в характеристике звуков и в своеобразии их функционирования, а также в свойстве звуковых процессов. Естественно, все это создает сугубо индивидуальный фонетический облик говора.

Больше всего специфического наблюдается в системе согласных звуков говора, меньше - в системе гласных.

По количеству и по характеристике составляющих система гласных говора отличается от системы гласных литературного языка незначительно.

Система гласных говора и система исконных гласных без заимствованных из русского языка о и ы литературного языка в основном совпадает. Таких гласных в говоре и в литературного языке всего пять. Это а, и, у, э, э (я). Однако следует отметить, что гласный а в позиции после фарингального г1 в говоре отличается определенной фарингализацией, что не наблюдается в литературном языке и в ряде других говоров [ср. бутр. г1вара и мург. г1ари «заяц», бутр. г1ванц1а и мург. г!анц1а «глухой»].

В бутринском говоре не встречаются долгие или фарингализованные гласные, отмечаемые в отдельных диалектах даргинского языка.

Бутринскому говору больше свойственно своеобразное функционирование гласных.

Подобное своеобразие отмечается в позиции, занимаемой гласной в структуре слова и слога, а также в сочетаемостных особенностях последнего.

Гласные а, и, а также дифтонг я в говоре в начале слова встречаются крайне редко по сравнению с литературным языком. Гласные а и и в говоре в начале слова прикрываются наращивающимся глухим ларингальным гь (ср. лит. ак1ес и гов. гьак1ий «родиться », лит. ит и гов. гьит «тот» и т. д.).

В словах, начинающихся в литературном языке с дифтонга я, в говоре мы видим иные звуки или звукосочетания (ср.: лит. яни и гов. гани «зима», лит. ярга и гов. эрга «очередь» и т.д.).

В отличие от литературного языка в говоре гласные переднего ряда и, э не сочетаются с губно-губным согласным в (ср.: лит. висес и гов. гиссий «плакать», лит. вец1ал и гов. йэц1ал «десять») и фарингальным х1 (ср.: лит. Х1ерк1 и гов. эрк1 «река», лит. х1у и гов. и «ты»); не сочетается также а с фарингальным х1 (ср.: урах. х1ава и бутр. гов. х1ява «платье», урах. х1анкь и бутр. гов. х1якъ «стадо»),

Бутринский говор довольно четко выделяется среди других говоров и заметно отличается от литературного языка по составу и по качеству согласных звуков. В говоре представлено 45 согласных без учета лабиализованных вариантов отдельных согласных, в то время как в литературном языке их всего 37 [Мусаев 2002:27]. Фактические расхождения между говором и литературным языком в том, что, с одной стороны, в говоре представлен целый ряд согласных, не представленных в литературном языке, с другой же стороны в говоре не представлены отдельные согласные, функционирующие в литературном языке. К согласным первого порядка относятся геминированные и лабиализованные согласные, широко функционирующие в говоре.

Наиболее характерным признаком геминированных согласных, представленных в отдельных диалектных единицах даргинского языка, в том числе и в бутринском говоре, как считают специалисты, является сильное напряжение артикуляционных органов при произношении геминированных согласных [Трубецкой 1960:44; Гаприндашвили 1966:17-28]. Как показало наше исследование, геминированных согласных в бутринском говоре десять. Это пп, кк, тт, цц,чч, хъхь, сс, шш, хх, хьхь, которые являются глухими и произносятся без придыхания. По способу артикуляции геминированные согласные делятся на два вида: а) смычно-взрывные (пп, кк, тт, цц,чч, хьхъ); б) спирантоидные (сс, шш, хх, хьхь).

Согласные говора отличаются от согласных литературного языка по характеру их системной организации. Смычно-взрывные согласные, не являющиеся аффрикатами в говоре образуют четвертичную систему, а в литературном языке - троичную, ср.:гов. б-n-nn-nl и лит. 6-п-пГ, гов. г-к-кк-к1 и лит. г-к-кГ, гов. д-m-mm-ml и лит. д-m-ml.

Бутринский говор противопоставляется литературному языку отсутствием в системе согласных некоторых звуков, имеющихся в литературном языке. В бутринском говоре, например, не представлены звонкие аффрикаты [<)з], [дж\ и губно-зубной ф, представленные в литературном языке. Этим звукам литературного языка в говоре соответствуют геминированные звуки и губно-губной п, ср.: лит. ¡удзи] и гов. уцци «брат»; лит.: [джан] и гов. ччан «душа»; лит. уфик1ес и гов. гъупик1ий «дуть».

Система согласных бутринского говора характеризуется также наличием лабиализованных вариантов ряда согласных звуков.

В говоре в основном лабиализованные варианты имеют заднеязычные и увулярные согласные, представленные в корневой части слова и перед гласными нижнего подъема а или я [э] (ср.: лит. кани и гов. квани «живот»; лит. кьял и гов. кьвял «корова» и т.д.).

Характерной фактической особенностью говора является и то, что в говоре наблюдаются специфические фонетические процессы, не наблюдаемые в литературном языке и в отдельных говорах. Как правило, подобные звуковые процессы отмечаются при словоизменении и словообразовании, как в системе гласных, так и в системе согласных. Так, например, в системе гласных в говоре при склонении наблюдается переход гласных заднего ряда в гласные переднего ряда, что не наблюдается в литературном языке (ср.: лит. И.п. нуша и гов. нухъхъа «мы»; лит. Р.п. нушала и гов. нихьхьела «у нас, наш»; лит. Д.п. нушаб и гов. нихьхьеб «нам» и т.д.).

Много специфических звуковых процессов, не отмечаемых в литературном языке, отмечается в говоре в системе согласных. И, наоборот, фонетические процессы, отмечаемые в литературном языке и в отдельных говорах, не отмечаются в бутринском говоре.

Прежде всего, следует указать на то, что бутринскому говору не свойственна палатализация заднеязычных согласных в позиции перед гласными переднего ряда, которая отмечается в литературном языке и в других говорах (ср.: бутр. гов. уталике и лит. уталичи «на стол»; бутр. гов. вак1иб и цуд. вач1иб «пришел», бутр. гов. кайгий и сирх. кайжий «сесть»).

Неидентичные фонетические процессы происходят в говоре и в литературном языке на стыке морфем при стечении сонорных. При стечении сонорных н+л в говоре происходит прогрессивная ассимиляция, а в литературном языке отмечается целый ряд последовательно происходящих зьуковых процессов (ср. бутр. гов. И. п. дарман и Р. п. дарманна дарман+ла «лекарства» (при Р.п. утала ута+ла «стула»), лит. И. п. дарман и Р. п. дарма<—дарма*—дармаа+-дарманна<г- дарманла (при дарманла в цуд. диал.). Симптоматично то, что все отмеченные формы Р. п., отражающие последовательные этапы фонетического процесса, приведшего к современной форме Р. п. в литературном языке, функционируют в различных диалектных единицах, ср. урах. дарма, губ. дармаа, бутр. дарманиа и цуд. дарманла (при бец1лабец1-ла «волка» в лит. языке и в других говорах). ^ ^ ^

При стечении сонорных р+л в литературном языке наблюдается регрессивная ассимиляция, в то время как в говоре это не наблюдается, ср. лит. И. п. хабар и лит. Р. п. [хабалла]*— хабар+ла «сказки» и гов. И. п. хабар и Р. п. хабарла<— хабар+ла «сказки».

Прогрессивная ассимиляция в говоре наблюдается и при стечении звонкого зубного согласно д и сонорного л, что не отмечается в литературном языке ср. гов. И.п. Мях1яммад и Р.п. Мях1яммалла^Мях1яммад+ла «Магомеда» (при бутр. гов. Х1япиз+ла ч I, ,

Х1япизла «Гапиза»).

Отличные от литературного языка специфические фонетические особенности в говоре отмечаются в позиционных и сочетаемостных свойствах отдельных согласных звуков. Фарингальный согласный xl в начале слова перед гласными переднего ряда и, э в отличие от литературного языка и других говоров, в бутринском говоре не встречается, ср. лит. х1ерк1 и эрк1 «река», лит. xly и гов. и «ты», урах xlmmla и бутр. wmla «скирда» и т.д.

Специфические фонетические особенности говора ярче всего заметны в системе звукосоответствий, отмечаемых между говорами и литературным языком. Регулярные систематические звукосоответствия между говором и литературным языком отмечаются как в системе гласных, так и согласных. Подобными наиболее характерными звукосоответствиями в системе гласных является соответствие гласного е говора литературному и, которые, как правило, наблюдаются в служебных морфемах, ср. лит. г1ях1ли и гов. г1яхле «хорошо», лит. унци и гов. унце «быки», лит. батурли и гов. батурле «оставив», лит. бати и гов. бате «оставь» и т.д.

В системе согласных между говором и литературным языком, а также между бутринским говором и другими говорами, отмечаются самые разнообразные звукосоответствия. Наиболее широко отмечаемыми являются соответствия геминированным и лабиализованным звукам говора негеминированных и нелабиализованных литературного языка, ср.: лит. анда и гов. антта «лоб», лит. лига и гов. ликка «кость», лит. кани и гов. квани «живот», лит. хя и гов. хвя «собака» и т.д.

Среди звукосоответствий особо выделяется такое соответствие, когда звукам более заднего места образования (либо говора, либо литературного языка) соответствуют звуки более переднего места образования (либо говора, либо литературного языка).

Так, например, звукам говора более заднего образования в литературном языке соответствуют звуки относительно переднего места образования, ср. гов. хъихь и лит. хив «орех», гов. букькьий и лит. бухес «отнести», гов. кипа? и лит. чина? «куда?», гов. вахьий и лит. вашес «ходить» и т.д. В следующих же примерах наблюдается обратное явление - звукам литературного языка более заднего места образования в говоре соответствуют звуки относительно переднего места образования, ср. лит. диъ и гов. диг «мясо», лит. миъ и гов. миг «лед», лит мегь и гов. мех «железо», лит. дагъри и гов. дахри «ум, умения, знания»; лит. гьими и гов. семи «желчь, зло», лит. гьалаб и гов. салаб «раньше, впереди», лит. чула и гов. зула «сито», лит. чу и гов. зу «имя», лит. гьуни и гов. хьуни «дорога», лит. магьи и гов. махьи «слоновая кость» и т.д.

Специфической фонетической особенностью говора в отличие от литературного языка является то, что в говоре функционирует четкое г ударение, выполняющее смыслоразличительную функцию, ср.: гов. сакка г г г луг» и сакка «подай», гов. укан «покушает» укан «кушающий». Как известно, ударение в даргинском литературном языке очень слабое и не выполняет смыслоразличительной функции.

В бутринском говоре наряду со специфическими фонетическими особенностями отмечается целый ряд и индивидуальных морфологических особенностей, которые четко и ярко проявляются в системе именных и глагольных словоизменительных категорий.

Категория грамматического класса, которой пронизаны все части речи, как в говоре, так и в литературном языке, имеет некоторые особенности в своем функционировании в бутринском языке.

Грамматический класс не-людей сферы множественного числа даргинского литературного языка имеет два позиционно дифференцированных классных показателя: в начале слова или морфемы д и в конце слова или морфемы р , в то время как в обоих случаях в говоре функционирует только один классный показатель д , ср.: лит. жузи датур «книги оставили» и жузи лер «книги имеются», бутр. гов жуже датур «книги оставили» и жуже лед «книги имеются».

Наблюдается ещё и такое расхождение в функционировании категории грамматического класса в говоре и в литературном языке, когда одно слово или словоформа изменяется по классам в литературном языке, а в говоре не изменяется, или наоборот, в говоре изменяется, а в литературном языке не изменяется, ср. лит. ишавад (I кл.)/ишарад/(П ш.)/ишабад(\\1 кл.) «отсюда» и гов гъижерка (1,11,111 кл.) «отсюда» или лит. дигахъес (1,11,III кл.) «любить» и гов. гиккехъий(1 кп.)/риккехъий(11 кл.)/биккехъий (III кл.) «любить». Однако, как показало наше исследование, подобных случаев встречается очень мало.

В отличие от литературного языка в говоре очень часто наблюдается выпадение показателя первого класса в перед согласным и и е, где он компенсируется наращивающимися звуками й (как правило, перед э) или г (как правило перед и), ср.: лит. вебк1ес и гов. йэбк1ий «умереть», лит еисес и гов. гиссий «плакать». Более того, появление звонкого среднеязычного г

Мусаев 2002: 27] вместо выпавшего классного показателя в отмечается впервые в даргиноведении именно в бутринском говоре.

Сравнительный анализ категории числа исследуемого бутринского говора показывает, что она имеет много общего с категорией числа литературного языка и других диалектных единиц даргинского языка и характеризуется целым рядом отличительных особенностей, наиболее показательными из которых можно считать следующие.

У ряда существительных формы множественного числа в говоре создаются суффиксами, которые не встречаются в литературном языке, ср. гов. хъу «пашня» и хъуге «пашни», хвя «собака» и худе «собаки».

В формах множественного числа существительных говора широко функционирует суффикс -е, соответствующий литературному -и, ср.: лит.унц - унци и гов. унц - унце, «быки», лит. бец1 - буц1и и гов. бец1 - буц1е «волки», лит. ах1ял - ах1ли и гов. г1аххал - г1ахле «гости» и т. д. Кроме того, гласный -е отмечается в говоре повсеместно и как исходный звук всех суффиксов множественного числа вместо литературного -и, ср: лит. узи «брат» и узби «братья» и гов. уцци «брат» и уццбе «братья», лит. адам «человек» - адамти «люди» и гов. адам «человек» и адимте «люди» и т. д.

Аналогично функционируют и все другие суффиксы множественного числа, отмечаемые в говоре, ср. лит. -ни, гов.-не; лит-ми, гов.-ме; лит.-ри, гов.-ре.

Форма множественного числа одного и того же слова в ряде случаев в говоре и в литературном языке образуется при помощи разных суффиксов, ср.: лит. галга «дерево» - галгуби «деревья» и гов. ккалкки «дерево» -ккалкме «деревья», лит. къаркъа «камень» - къаркъуби «камни» и гов. къкъаркъкъа «камень» - къкьархъне «камни»; лит. къакъба «куропатка» -кьакъбуни «куропатки» и гов. къкъахъба «куропатка» - къкъухъбе «куропатки» и т. д.

В отличие от литературного языка прилагательные, оформленные суффиксом -се в говоре могут факультативно по числам не изменяться, ср.: лит. сагаси хъали «новый дом» - сагати хъулри «новые дома» и гов. ссаккасе хъали «новый дом» и ссаккасе хъурре «новые дома». Хотя в говоре возможно употребление данного словосочетания и в еще ссаккате хъурре, где прилагательное оформлено, как и в литературном языке во множественном числе.

Для выражения множественного числа у существительных третьего класса в классных словах в зависимости от позиции в слове в литературном языке употребляются два показателя р в конце слова или морфемы (ср.: лит. давлачер улкни «богатые страны») и д в начале слова (ср. дархьти гъундури «прямые дороги»), а в говоре в обоих случаях употребляется один показатель д (ср.: давлакед улкне «богатые страны» и дархьте хьунбе «прямые дороги»).

Падежный состав и система склонения в бутринском говоре, как и в литературном языке, являются очень сложными. И при этом обращает на себя внимание то, что в бутринском говоре, в отличие от литературного языка, отмечается целый ряд специфических и интересных особенностей в составе падежей и в системе склонения. Прежде всего обращает на себя внимание то, что в бутринском говоре функционирует специфический падеж каузалис, который не представлен в литературном языке. Кроме того, в бутринском говоре почти не употребляется представленный в литературном языке тематив, функции которого в говоре выполняет супер-аблатив.

Заметные количественные и качественные расхождения имеются также в составе серий местных падежей. В говоре представлены не отмечаемые в литературном языке такие серии местных падежей, как серия со значением локализации «у, около», т. е. серия конт- с окончанием -шшу, и серия со значением локализации «перед», т. е. серия пре- с окончанием -са.В результате в говоре функционируют конт-латив, конт-эссив, конт-аллатив и конт-аблатив; пре-латив, пре-эссив, пре-аллатив и пре-аблатив, не представленные в литературном языке.

Кроме того в говоре аблатив, в отличие от литературного языка, имеет четыре серии, указывающие на направление удаления (вверх, вниз, сюда и туда).

Так, например, актив в говоре имеет одно окончание -ли с его фонетическим вариантом -ни, а в литературном языке три окончания: -ли, -ни, -й; датив - в гов. - й, в лит. яз. -с; комитатив - в гов.-ццела, в лит. яз. -чил; латив - в гов. -шшу, в лит. яз. -чи; генитив - в гов. -ла и -лла, в лит. яз. -л а и нулевое окончание.

Формы аблатива в литературном языке изменяются по классам, числам и частично по лицам при помощи классных показателей, в то время как в говоре они не изменяются.

Говоря о системе склонения бутринского говора, следует отметить следующие особенности, отличающиеся от литературного языка. Первым долгом надо указать на то, что в отличие от литературного языка, где выделяются три типа склонения согласно окончаниям эргатива, в бутринском говоре отмечается только один тип склонения с окончанием -ли.

Некоторые отличия наблюдаются и в основе косвенных падежей местоимений говора и литературного языка.

Склонению по местным падежам, как в говоре, так и в литературном языке, подвергаются также наречия и послелоги места.

Много своеобразного, отличительного отмечается в системе глагольного словоизменения говора. Специфические индивидуальные особенности наблюдаются в парадигме каждой морфологической категории глагола.

Как показало наше исследование, парадигма форм категории времени в говоре складывается, как и в литературном языке [Мусаев 1983: 9-44], из восьми частных и конкретных временных форм, сочетающих в себе и другие категориальные значения (модальности, лица и т. д.). Однако многие из этих частных временных форм, объединяющихся в три абсолютных временных форм (настоящего, прошедшего и будущего), выражаются в говоре и в литературном языке материально неидентичными показателями. Так, например, система прошедших времен, состоящая из пяти частных временных форм, в говоре и в литературном языке выражается следующими показателями.

Форма аориста имеет в говоре и в литературном языке идентичные показатели: - ун, -ур, -иб, -уб; перфект имеет в лит.яз. -илра (барилра, букв, «сделав есть»), в гов. - -леда (баркьибледа «сделав есть»); имперфект имеет в лит. яз. -и (балти «оставлял») в гов. -е (балте «оставлял); плюсквамперфект - в лит. яз. -ириЛлри {барилри «к тому времени было сделано»), в гов. -леде {баркьибледе «было сделано к тому времени»); прошедшее предположительное - в лит. яз. - иши, {батиши «может, оставил бы»), в гов. -иде (балтиде «может, оставил бы»); прошедшее условное - в лит. яз. -лри/-лири (буралри «если бы сказал»), в гов. -тгяле(бурсаттале «если бы сказал»).

Форма настоящего времени в литературном языке имеет лично-временной показатель -улра/-улира (лук1улра «пишу», а в гов. -уннеда {лук1уннеда «пишу»).

Формы будущего изъявительного в литературном языке имеют лично-временные показатели - ас (1 л. ед. ч.), - ех1е (1 л. мн. ч.), - ад (2 л. ед. ч.), -ада/-адая (2 л. мн.ч.), - а/-у (3 л. ед. и мн.ч.); а в говоре - - ад (1 л. ед. ч.), -ада (1 л. мн.ч.), -ат (2 л. ед. ч.), - атта (2 л. мн.ч.), -а/-у (3 л. ед. и мн.ч.).

Будущее же предположительное время в литературном языке имеет следующие лично-временные показатели: - иша (1 л. ед. и мн. ч.),- иши (2 л. ед. ч.), - иша (2 л. мн. ч.), -ее (3 л. ед. и мн. ч.), а в гов.: - ида (1 л. ед. и мн. ч.), - т (2 л. ед. ч.), - атта (2 л. мн. ч.), -ий (3 л. ед. и мн. ч.).

Будущее уступительное время имеет следующие показатели, которые в литературном языке и в говоре материально расходятся, ср.: лит. -аслира/-асра (1 л. ед. ч.), -ех1елра (1 л. мн. ч.), -адлира/-адра (2 л. ед. ч.), -адаллира/-адалра (2 л. мн. ч.), -аллира/-алра (3 л. ед. и мн.ч.); гов. -адлера/адра (1 л. ед. ч.); -арра/-арлера (1 л.мн. ч.); - атра/-атлера (2 л. ед.ч.);-атталера (2 л. мн. ч.); - арра/-арлера (3 л. ед. и мн.ч.).

Состав и характер наклонений, функционирующих в литературном языке и в говоре, не имеют особых различий.

Наклонений в литературном языке и в говоре девять. В обоих случаях они одни и те же. Это желательное, повелительное, допускаемо-желательное, сослагательное, предположительное, условное, условно-предположительное, уступительное и изъявительное.

Однако в формальном выражении отдельные из этих наклонений в литературном языке и в говоре различаются. Различаются в этом плане наклонения, которые рассматриваются ниже.

У ряда глаголов повелительное наклонение в литературном языке образуется при помощи показателя -и, которому в говоре соответствует показатель -е, ср. лит. бати и гов. бате «оставь», лит. вак1и и гов. вак1е «приходи» и т.д.

Не совпадают в литературном языке и в говоре формы первого и второго лиц допускаемо-желательного наклонения, ср.: 1 л. ед. ч. лит. вак1ас и гов. вак1ад «пусть я приду»; 2 л. ед. ч. лит. вак1ад и гов. вак1ат «пусть ты придешь»; при 3 л. ед. ч. лит. и гов. вак1аб «пусть он придет» и т. д.

Парадигма лица в исследуемом бутринском говоре, как и в даргинском литературном языке, состоит из трех (реже и из двух) словоформ. Как показало наше исследование, парадигма лица бутринского говора, в отличие от литературного языка, характеризуется рядом специфических особенностей в материальном выражении личных окончаний. Личные окончания в даргиноведении принято делить на два вида: на окончания, состоящие только из одних согласных (глагольные) и на окончания, состоящие только из гласных (предикативные).

Личные окончания первого вида бутринского говора в их материальном выражении определенным образом отличаются от литературного языка, ср.: 1 л. ед.ч. лит. -с (балта-с «оставлю») и гов. -д балта-д «оставлю»); 2 л.ед.ч. лит - д{балта-д «оставишь») и гов.-т (балта-т «оставишь»). Личные окончания второго вида в основном совпадают в литературном языке и в говоре с незначительным расхождением в окончании второго лица, ср.: 1 л. ед.ч. лит. -а (батур+р-а «оставил») и гов.-а (батур+д-а «оставил»); 2 л.ед.ч. -и (батур+р-и «(ты) оставил») и гов. -е (батур+д-е «(ты) оставил»).

Форма третьего лица, как в говоре, так и в литературном языке, в парадигме личного спряжения представлена нулевым показателем, ср.: лит. 1 л.ед.ч. батур, 2 л.ед.ч. батур-\ш, 3 л.ед.ч. батур «оставил»; гов. 1л. ед.ч. батур-м*.2 л.ед.ч. батур-це, 3 л.ед.ч. батур «оставил».

Система нефинитных форм глагола бутринского говора по составу и в плане содержания, как правило, совпадает с таковой литературного языка. В плане же выражения морфемных элементов, образующих данные нефинитные формы, имеет заметные отличия, которые отмечаются в ряде нефинитных отглагольных образований.

Прежде всего, подобное отличие видно в инфинитиве, который в литературном языке образуется при помощи суффикса -ее (ср. батес «оставить»), а в говоре - при помощи суффикса -ий (ср. батий «оставить»). Хотя и незначительно, но все равно отличается в говоре и в литературном языке суффикс, образующий и другое отглагольное образование - масдар, ср. лит. бак1-ни и гов. бак1-не букв, «прихождение», т.е. «приход».

Материально не совсем идентичны также словообразовательные суффиксы причастия в литературном языке и в говоре, ср.: лит. батур-си и гов. батур-се «оставленный», лит. датурти-ти и гов. датур-те «оставленные».

Причастие бутринского говора в той или иной степени отличается от причастия литературного языка и по другим признакам. Неоформленные причастия в бутринском говоре отличаются от омонимичных финитных глагольных форм по ударению, что не наблюдается в литературном языке, г г г ср.: бут. гов. вак1иб «пришел» и вак1иб «пришедший», лит. вак1иб «пришел, пришедший». Кроме того, в отличие от литературного языка, причастие бутринского языка, образованное при помощи суффикса -се факультативно может сочетаться с существительными множественного числа, что не наблюдается в литературном языке, ср.: бутр. гов. гьак1убсе рурсси «родившаяся девочка» и гьак1убсе рурсбе «родившиеся девочки».

Деепричастие бутринского говора в плане содержания и по ряду словообразовательных суффиксов идентично деепричастию литературного языка. Однако отдельные деепричастия отличаются от литературного языка своеобразием деривационных суффиксов. Так, например, в бутринском говоре отмечаются деепричастия, образованные при помощи суффиксов, не функционирующих в литературном языке, ср.: бутр. гов. белк1ун+не «написав» при лит. белк1и; батур+кьалле «когда оставил» при лит. батур+х1ели; батур+хьар «хотя и оставят» при лит. батурли хъарли букв, «оставив хотя»; вак1+ада/ вак1+атта/вак1+ара «пока приду, придешь, придет» при лит. вак1-айчи.

Много своеобразного наблюдается в склоняющихся по местным падежам деепричастиях места говора в отличие от литературного языка. Аблативная форма местных падежей деепричастий места в говоре имеет, как и у имен четыре серии, указывающие на направление удаления, ср.: гов. всхьнарка «оттуда, откуда ходят вниз»; вахънаргьа «оттуда, куда ходят верх; вахьнарса «оттуда, куда ходят сюда; вахънарде «оттуда, куда ходят, туда».

У отдельных деепричастий наблюдается несовпадение производящей основы в литературном языке и в говоре при определенной идентичности суффикса, ср. лит. вак1иби+х1и и гов. вак1ибилле+х1е «туда, откуда пришел».

В результате проведенного впервые монографического исследования фонетики и морфологии бутринского говора даргинского языка следует заключить, что бутринский говор - это реально представленная диалектная единица даргинского языка. Эта единица ярко выделяется в системе диалектных единиц даргинского языка своими сугубо индивидуальными и специфическими фонетическими и морфологическими особенностями.

Данные бутринского говора в ряде случаев способны пролить свет в выяснение процесса исторической дифференциации даргинского языка, а также в уточнение истории развития фонетической системы и целого ряда морфологических словоизменительных категорий даргинского языка.

По данным исследования мы пришли к выводу, что бутринский говор больше примыкает к диалектам цудахарской группы.

Список научной литературыШахбанова, Джума Нагбаровна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абакарова Ф.О. Именное склонение в уркарахском диалекте: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1995.

2. Абдуллаев 3. Г. Категория падежа в даргинском языке. Махачкала,1961.

3. Абдуллаев З.Г. даргинский язык// Языки народов СССР. T.IV М.,1967. -С. 508-523.

4. Абдуллаев З.Г. Субъектно-объектные и предикативные категории в даргинском языке (к проблемам предложения). Махачкала, 1969.

5. Абдуллаев З.Г. Очерки по синтаксису даргинского языка. М.,1971.

6. Абдуллаев З.Г. Проблемы эргативности даргинского языка. М.,1986.

7. Абдуллаев З.Г. Даргинский язык. T.I-III. М., 1993.

8. Абдуллаев З.Г Дарган мезла орфографияла словарь. Махачкала, 1989.

9. Абдуллаев И.Х. Категория грамматических классов в лакском языке(в сравнении с аварским и даргинским языками). АКД. Махачкала, 1963.

10. Абдуллаев С.Н. Русско-даргинский словарь. Махачкала, 1950.

11. Абдуллаев С.Н. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). Махачкала, 1954

12. Абдусаламов A.A. Категория грамматических классов в даргинском языке. АКД. Махачкала, 1966.

13. Акиев А.Ш. Историко-сравнительная фонетика даргинского и лакского языков: система косонантизма. Махачкала, 1977.

14. Алексеев М.Е. Кайтагский язык (хайдакский) диалект даргинского языка // Красная книга языков народов России. Энциклопедический словарь-сгравочник. М.,1984

15. Алексеев М.Е. к типологической характеристике нахско-дагестанских языков//Лингвистическая типология. М.,1985. С.144-151.

16. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М.: Наука, 1985. 158с.

17. Алексеев М.Е. Сравнительно-историческая морфология аваро-андийских языков. М.,1988.

18. Алексеев М.Е.,Темирбулатова С.М. Кайтагский язык (хайдакский) -диалект даргинского языка// Красная книга языков народов России. Энциклопедический словарь-справочник. М., 2002.

19. Ахманова О.С. словарь лингвистических терминов. М., 1966

20. Бокарев ЕА. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961.

21. Быховская С.Л. Особенности употребления переходного глагола в даргинском языке//Памяти акад. Н.Я. Марра( 1864-1934). М.-Л.,1938.

22. Быховская С.Л. Пережитки инклюзива и эксклюзива в даргинских диалектах// Язык и мышление. М.-Л., 1940. Т.9.

23. Быховская С.Л. имена существительные в даргинском литературном языке// язык и мышление. Т.Х. М.-Л., 1940.

24. Габибова Э.М. Фонетические и морфологические особенности дейбукского говора мунринского диалекта даргинского языка. Махачкала. 2003.

25. Гаджиев К.Г. Морфологические категории и словообразования имени прилагательного в даргинском языке. АКД. Махачкала, 1981.

26. Гаджиев Н.Г. Фонетико-морфологические и лексические особенности керенского диалекта агульского языка АКД. Махачкала, 2006.

27. Ганиева Ф.А. Джабинский диалект лезгинского языка. АКД. Тбилиси, 1980. 23с.

28. Ганиева Ф.А. Смугульский говор лезгинского языкаII Проблемы общего и дагестанского языкознания. Махачкала, 2003. С.81-84.

29. Гаприндашвили Ш.Г. К вопросу о природе аффрикат и процесс африкатизации в иберийско-кавказских языках// НССтПИ-17, 1956 11апр. ТД. С. 29-35.

30. Гаприндашвили Ш.Г. Образование и функции направительных и местных падежей в диалектах даргинского языка.// Труды Сталинирского пед.института, т.1У, Тбилиси-Сталинир,1957.

31. Гаприндашвили Ш.Г. Образование и функции основных падежей в дналектах даргинского языка// Труды Сталинирского пед.института. Т.Ш. 1956; Т.1УД957, Т.ХШД959.

32. Гаприндашвили Ш.Г. Фонетические изменения звуковых комплексов в даргинском языке// труды Тбилисского гос.пед.института, т.ХШ,1959. С.365-388.

33. Гасанова С.М. Глагол в даргинском языке. Махачкала, 1962.

34. Гасанова С.М. Очерки даргинской диалектологии. Махачкала, 1971.

35. Гасанова С.М. Термины родства и свойства в даргинском языке (по данным диалектов)// Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: термины родства и свойства. Махачкала, 1985. С.72-87.

36. Гасанова У. У. Наречие в даргинском языке, Махачкала, 1997.

37. Гигинейшвили Б.К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. Тбилиси: Изд-во Тбилисского Университета, 1977. 167с.

38. Гусейнова Б.И. Функциональная характеристика местоимений даргинского языка АКД. Махачкала, 1988.

39. Гусейнова Б.И. Функциональная характеристика указательных местоимений даргинского// Сборник статей студентов и аспирантов ДГУ. Гуманитарные науки. Махачкала, 1995.

40. Гюлъмагомедов А.Г. Об основных морфологических особенностях дуруджинского говора лезгинского языка// Сборник аспирантских работ. (ДГУ). Гуманитарные науки. Вып.2. Махачкала, 1966. С.219-228.

41. Гюлюмагомедов А.Г. Куткашенские говоры лезгинского языка. АКД. Махачкала, 1966.22с.

42. Гюлъмагомедов А.Г. Об изучении диалектов лезгинского языка на территории Азербайджанской ССР//Материалы научно-теоритическойконференции молодых ученых (АН Азерб.ССР). Книга 5-ая (серия обществ.наук). Часть 1. Баку, 1967. С. 120-121

43. Гюлъмагомедов А.Г. К изучению диалектной фразеологии и развитию диалектной фразеографии дагестанских языков// ЕИКЯ. T.XIII. Тбилиси, 1986. С.365-366.

44. Гюлъмагомедов А.Г., Гаджиев М.М. (Из лингвистического наследия) Кубинский диалект лезгинского языка. Махачкала: изд. Ин-та языка, литературы и искусства ДНЦ РАН. 1997. 225с.

45. Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языках. М.,1990.

46. Диалектологическое изучение дагестанских языков// Сборник статей. Махачкала: ДНЦ РАН, 1992.

47. Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т.Н. Тбилиси, 1975.

48. Жирков Л.И. Грамматика даргинского языка. М.,1926.

49. Жирков Л.И. Язык аула Кубачи//РАНИОН.М., 1930.

50. Жирков Л.И. Система классного согласования в даргинском языке// Вопросы изучения иберийско-кавказских языков. М.,1961. С. 193-194.

51. Ибрагимов Г.X. Рутульский язык. М.,1978.

52. Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. М.,1990.

53. Исаев М-Ш.А. Словосочетания даргинского языка и их изучение в школе. Махачкала, 1982.

54. Исаев М-Ш.А. Структурная организация и семантика фразеологических единиц даргинского языка. Махачкала, 1995.

55. Исаев М.Г. Особенности тлянадинского говора анцухского диалекта аварского языка: АКД. Махачкала, 1975.

56. Кадибагамаев A.A. Сирхинский диалект даргинского языка(фонетическая система). Махачкала, 1998.

57. Кадибагамаев A.A. Сравнительная морфология даргинского языка. Махачкала, 1999.

58. Кибрик А.Е., Кодзасов C.B. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Глагол. М.: МГУ, 1988. 226 с.

59. Кибрик А.Е., Кодзасов C.B. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика. М.:МГУ, 1990. 364 с.61

60. Кибрик А.Е. Даргинский язык (чирагский диалект)// Константы и переменные языка. Санкт-Петербург: Алетейя, 2003. Климов А.Г. Кавказские языки. М.,1965.

61. Климов Г.А., Талибов Б.Б. К вопросу о сравнительно-историческом изучении лезгинских языков// Ученые записки ИИЯЛ им.Г.Цадасы Дагест.филиала АН СССР. T.XIII (Серия филологическая). Махачкала, 1964. С.26-40

62. Климов Г.А., Алексеев М.Е. Типология кавказских языков. М.:Наука, 1980.304с.

63. Магомедмансуров М.Г. Фонетические и морфологические особенности данухского говора аварского языка. АДК филол. наук. Махачкала, 2006.

64. Магомедов М.-Г.З. фразеология даргинского языка. Махачкала, 1980. Магомедов М.-Г.З. Именное словообразование в даргинском языке. -Махачкала, 1972

65. Магомедов Н.Г. Даргинско-русский фразеологический словарь. Махачкала, 1997.

66. Магометов A.A. Кубачинский язык (исследования и тексты). Тбилиси,1963.

67. Магометов A.A. Атрибутивная синтагма и категория числа имен прилагательных в даргинском языке// ЕИКЯ. Т. XIII. Тбилиси, 1981. С. 170180.

68. Магометов A.A. Мегебский диалект даргинского языка. Тбилиси, 1982.

69. Магометов A.A. Система послеложных падежей и превербов в даргинском языке (по диалектным данным) // Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. Черкесск, 1983

70. Мейланова У.А. Гилиярский смешанный говор и его место в системе лезгинских диалектов // Ученые записки Ин-та истории, языки и лит-ры Дагест. Филиала АН СССР. Т.5Д958.С.248-263.

71. Мейланова У.Л.Стальский говор лезгинского языка//Учёные записки Ин-та истории, языка и лит-ры Дагест. Филиала АН СССР. Т. 6, 1959. С.307-330.

72. Мейланова У.А. Очерки лезгинской диалектологии. М.,1964.

73. Мейланова У.А. Гюнейский диалект-основа лезгинского литературного языка. Махачкала, 1970.

74. Мейланова У.А. Диалектическое изучение дагестанских языков (итоги и перспективы)//Языки Дагестана. III. Махачкала, 1976.

75. Мейланова У.А. Основные вопросы разработки диалектологических словарей дагестанских языков//ЕИКЯ. Т. VI. Тбилиси, 1979. С. 247-257. Рез. Гр.,англ.

76. Мейланова У.А. Звуковые процессы в консонантной системе юго-зг.падных говоров кубинского наречия лезгинского языка//Фонетическая система дагестанских языков. Тематический сборник. Махачкала: ДНЦ ИЯ ЛИ, 1981.С. 13-26.

77. Мейланова У.А. Звуковые процессы в системе гласных лезгнеких диалектов//ЕИКЯ. T.XVII. Тбилиси, 1990. С.150-162. Рез.груз., англ.

78. Мейланова У.А. Кузунский диалект кубинского наречия лезгинского языка // ЕИКЯ. T.XVIII- XIX. Тблиси, 1992. С.236-268. Рез.груз.,англ.

79. Мейланова У. А. К вопросу о критериях выделения диалектных единиц в дагестанских языках // Диалектологическое изучение дагестанских языков. Сб. статей. Махачкала:ДНЦ ИЯЛИ, 1992. С.5-11.

80. Мейланова У.А., Талибов Б.Б. Кубинское наречие как промежуточное звено в системе лезгинских диалектов // Диалектологическое изучение дагестанских языков. Сб.статей. Махачкала: ДНЦ ИЯЛИ, 1992. С. 118-128.

81. Мейланова У.А. Диалектологическое изучение дагестанских языков (проблемы теории и пратики) // Дагестанский лингвистический сборник. Вып.4. Памяти Георгия Андреевича Климова/ Институт языкознания РАН. Отв.ред. М.Е. Алексеев. М.: Academia, 1997. С.75-81.

82. Мейланова У.А. Диалектологические словари дагестанских языков: принципы разработки// Материалы международного симпозиума, посвященного 100-летию со дня рождения Арнольда Степановича Чикобава. Тб.:Картули эна, 1998. С.213-214.

83. Мехтиханова Р.Х. Система глагола в цудахарском диалекте даргинского языка. АКД. Махачкала, 1976.

84. Микаилов Ш.И. Сравнительно-историческое морфология аварских диалектов. Махачкала, 1958.

85. Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. M.-JI. 1959.

86. Микаилов Ш.И. Сравнительно-историческая морфология аварских диалектов. Махачкала, 1964.

87. Муркелинский Г.Б. Краткие сведения о вихлинском диалекте лакского языка // Языки Дагестана. Махачкала, 1978.

88. Мусаев М-С.М. Лексика даргинского языка в сравнительно-историческом освещении. АКД. М.,1966.

89. Мусаев М.С. Лексика даргинского языка, Махачкала, 1978.

90. Мусаев М-С. Именное словоизменение даргинского языка (категория числа). Махачкала, 1980.

91. Мусаев М-С.М. Система глагольного словоизменения даргинского языка. Махачкала, 1980.

92. Мусаев М-С.М. Дарган мезла лугу падеж ва ил ак1ни («Дательный падеж даргинского языка и его происхождение»)// Ж. «Гьалмагъдеш» («Дружба»), 1981, №3, с.91 -94.

93. Мусаев М-С.М. Словоизменительные категории даргинского языка (время и наклонения). Махачкала, 1983.

94. Мусаев М-С.М. Падежный состав даргинского языка (история местных падежей). Махачкала 1984.

95. Мусаев М-С.М. Словоизменительные категории даргинского языка (категория грамматических классов и абстрактные падежи). Махачкала, 1987.

96. Мусаев М-С.М., Абдусаламов A.A. Дарган мез. 8-9 классунас учебник («Даргинский язык. Учебник для 8-9 классов). Махачкала, 1995

97. Мусаев М-С.М. Даргинский язык // Государственные и титульные языки России. М.,2002. С.83-95.

98. Мусаев М-С.М. Даргинский язык. М.: Академия, 2002.

99. Муталов Р.У. Ицаринский диалект даргинского языка. АКД. Махачкала, 1992.

100. Муталов P.O. Глагол даргинского языка. Махачкала, 2002.

101. Насруллаева Г.С. Фонетико-морфологические и лексические особенности мискинджинского говора лезгинского языка. АКД. Махачкала 2005.

102. Расулова P.M. Структурные особенности именных словосочетаний даргинского языка // Лингвистический Ежегодник Института ЯЛИ им Г. Цадасы. Проблемы общего и дагестанского языкознания. №2. Махачкала, 2П04. С.81-87.

103. Русский язык. Энциклопедия. М.,1979.

104. Саадиев Ш.М. Изучение звуковых соответствий, наблюдаемых между родственными языками и диалектами // Изв. АН Азерб.ССР. Серия общественных наук, 1958, №5.

105. Самедов Д. С. Фонологические особенности образных слов в некоторых дагестанских языках // вестник Московского государственного университета, «Фонология», №5, М.,1975. С.46-55.

106. Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М.,1971.

107. Структурные общности кавказских языков. М.,1978.

108. Сулейманое A.A. Морфологические категории и словообразование имени существительного в даргинском языке. Ростов-на-Дону, 1988.

109. Сулейманое A.A. Дарган мезла морфология. Махачкала, 2000.

110. Сулейманое A.A. Дарган мезла методика, фонетика ва морфология. Махачкала, 2005.

111. Сулейманов Б.С. Дарган мезла фонетика ва морфология. Мах1ячкъала,2004.

112. Сулейманое Н.Д. Диалектные особенности местоимений в агульском языке // Местоимение в языках Дагестана. Махачкала, 1983.

113. Сулейманов Н.Д. Сравнительно-историческое исследование диалектов агульского языка. Махачкала, 1993.

114. Талибов Б.Б. Сравнительная фонетика лезгинских языков. М.,1980.

115. Темирбулатова С.М. Выражение пространственных отношений указательными местоимениями хайдакского диалекта даргинского языка // Местоимение в языках Дагестана. Махачкала, 1986. С.63-70.

116. Темирбулатова С.М.Система времён хайдакского глагола // Выражение ' временных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1991.

117. Темирбулатова С.М. Хайдакский диалект даргинского языка. Махачкала,2004.

118. Услар П.К. Характеристические особенности кавказских языков // Сборник сведений о кавказских горцах. ВыпЛХ. Тифлис, 1876. С. 1-20.

119. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. V. Хюркелинский язык. Тифлис, 1892.

120. Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков. М.: Наука, 1973. 179с.

121. Хайдаков С.М. Принципы именной классификации в дагестанских языках. М.: Наука, 1980. 251 с.

122. Хайдаков С.М. Даргинский и мегебский языки. Принципы словоизменения. М.,1985.

123. Хайдаков С.М. Очерки по лакской диалектологии. М.,1996. Чикобава A.C. Узловые вопросы исторической фонетики иберийско-кавказских языков//ЕИКЯ. T.I. Тбилиси, 1974. С.45-61. Рез.груз.,англ.

124. Шаумян P.M. Яфетические языки «шах-дагской подгруппы» // Язык и мышление. Вып. 10. М.-Л.Д940. С. 175-176.

125. Шор P.O. К вопросу о консонантизме яфетических языков Северного Кавказа (Из инструментально-фонетических заметок) // КиПВ-5, 1969. С. 104-110.

126. Bonda К. Beitiage zur Kaukasischen und gibirischen sprachwi seschable. 1. Die darginisch Schriftsprache. Leipzig, 1937.

127. ErckertR. Die Sprachen des kaukasischen Stammus. Wien, 1895. Trubetzkoy N. Die Konsonantensysteme der ostkaukasischen Sprachen. Caucasica, f 8, Leipzig, 1931.

128. Van den BergH. Dapgi folktals. Leiden,2001.

129. Пред. п. — предметный падежцуд. диал. — цудахарский диалект1. Р.п. — родительный падеж1л. — первое лицо2л.— второе лицо1. Зл. — третье лицо1кл. — первый класс1. Пкл. — второй класс1. Шкл. — третий класс