автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Былички (базовые мотивы в их эволюции)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Былички (базовые мотивы в их эволюции)"

Институт русской литературы ( Пушкинский дом ) Российской Академии наук

( на правах рукописи )

ВЛАСОВА МАРИНА НИКИТИЧНА ЕЫЛИЧКИ ( ВАЗОВЫЕ МОТИВЫ В ИХ ЭВОЛЮЦИИ )

Специальность

10.01.09 - фольклористика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 1992

Работа выполнена в отдела народного творчества Института русской литературы (Пушкинский Дои) Российской Акадеиии наук

Научный руководитель: кандидат искусствоведения А.ф.Некрылова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Б.Н.Путилов

доктор искусствоведения И.Я.Богуславская

Ведущее научное учреждение - Санкт-41етербургский восударотвен-ный университет (кафедра русской литературы)

♦ 0

Защита состоится час.

на заседании Специализированного совета.Д 002. 43.01 по присуждении ученой степени кандидата филологических наук при Ин- ' ститухе русской литературы (Пушкинский Дои) Российской АН по адресу: 199034, Санкт-Петербург, набережная Макарова, д.

С диссертацией ыожно овнакоииться в библиотеке ИРМ Автореферат разослан

п/0п О/ 1992 г.

Ученый секретарь ■Специализированного совета кандидат филологических наук

Петухов В.К.,

, ■ , _

Современное изучение былички как жанра устной нескаэочной' прозы предполагает необходимость пересмотра существовавшего до сих пор представления о'жанре, то есть о его особенностях, функциях, а также специфике его бытования в XIX, а главное в XX веке. ...

Особый интерес к изучению жанров устной несказочной прозы проявился в русской фольклористике сравнительно недавно. Дело не только в том, что становление отечественной фольклористики происходило более На базе изучения иных фольклорных жанров. Ка-нры устной несказочной прозы, в тоы числе и былички, выражали те качества народного мировоззрения, которых, с точки зрения навязываемых фольклористике извне идеологических догм, не должно было бы быть в мировоззрении русских крестьян, особеннр крестьян послереволюционной России. Поэтому с конца двадцатых годов и вплоть до шестидесятых-сеыидесятых годов XX века "на нет" свелось не столько изучение былички, сколько исследование тех областей народного мировоззрения, которые она актуализирует, в частности, устойчивой веры в могучие высшие силы, управляющие миром и судьбой человека. По тем не, в основном, идеологическим, причинам в фольклористической литературе утверждалось, что быличка - жанр угасающий, "переходящий в сказку" и т.п.

Однако конец XX века, ознаменованный массовым всплеском интереса к сверхъестественному, отмел все догмы, навязываемые обществу и науке. Крестьянская быличка оказалась одним из самых устойчивых фольклорных жанров, бытующим,.развивающимся и в наше время. Многочисленные сюжетные, образные параллели связывают быличку с городскими "суеверными" рассказами, что позволяет, во-первых, констатировать по крайней мере взаимовлияние "городской" и "сельской" традиций, и, во-вторых предположить, что объединяющие эти традиции "массовые" суеверные рассказы будут и далее' активно бытовать и развиваться.'

Быличка, таким образом, представляет значительный интерес и как яркий, своеобразный жанр народного устно-поэтического творчества, и как совокупность повествований, в которых воплощаются некоторые, по-видимому, имманентно присущие человеку способы осознания действительности.

Дели и 8адачи исследования.

Основная задача работы - описать жанр, дать адекватное представление о жанре былички как о системе мотивов, образов, сюжетов.

Принципы такого подхода сформулированы В.Я.Пропшш при изу чении скааки. В.Я.Пропп подчеркивал, что прежде всего необходимо адекватно описать то или иное' фольклорное явление, установить "закономерности его строя"*/, после чего возможно дальнейшее более глубокое изучение, ибо частные закономерности структуры, образного строя фольклорного произведения могут исследоваться только "системно", в связи с общими закономерностями.

Подобное описание былички в русской фольклористике отсут-. ствует. Дело осложняется тек, что на русском материале нет сводов быличек, га исключением сборника текстов восточносибирских быличек, изданного В.П.Зиновьевым?/ В единственном существующем пока для общерусского материала Указателе сюжетов быличек, подготовленном С.Айвазян3/, опущены очень важные, "базовые" для русских быличек группы мотивов и сюжетов, например, связанные с мифологизированными змеями, покойниками, ведьмами, колдунами.

В диссертации се ставится задача создать подробнейший каталог мотивов и сюжетов быличек. Цель работы дать представление именно об основных группах мотивов и сюжетов былички в их взаимодействиях, трансформациях в традиции ПХ-ХХ века, а также проанализировать основной круг мифологических "тем", представлений, актуализируемых наиболее устойчивыми и популярными мотивами, сюжетами быличек. -

V Пропп В.Я. Морфология" сказки. Л., 1969. С. IO-II.

2/ Зиновьев В.П. Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / Сост. В.П.Зиновьев.- Новосибирск: Наука. 198'

3/ Указатель сюжетов русских быличек и бывальщин о мифологических персонажах / Сост. С.Айвааян при участии О.Якиыовой / / Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. Ы., 1975. С.162-182.

Методика.

Метод изучения былички может быть определен как синхронное писание с выходами в диахровное, поскольку эти подходы не про-«вопоставлены, но необходимо дополняют друг друга: здесь струк-грный анализ сочетается с историко-типологическим.

Метод изучения былички как мифрлогического повествования« дуализирующего существенные стороны мировоззрения русских кре-сьян, можно охарактеризовать и как "вскрытие понятия мифа, опи-шщееся только на тот материал, который дает мифологическое со-*ание"^Л Все "внеположные" мифологическому повествовании объяснит (научные и т.п.) в этой работе отсутствуют.

Сложное переплетение разностадиальных мифологических воззре-!Й приводит к тому, что поэтика былички оказывается "историче-*ой"» но при этом "исторической" как бы в нескольких совмещаются временных срезах, которые обнаруживают себя в ее структуре, зэтому при изучении-жанра необходимо избегать как "хестко-струк-^рирующего" подхода, сводящего все к единой (соответствующей доделенному социально-историческому этапу) системе представле-1й, мотивов, образов, так и редуцирования атих же мотивов, обра-)в до некоей "изначальной", "однозначной" семантики. Это обусло» мо выбор релевантного исследуемому материалу метода изучения, эинципы которого сформулированы герменевтикой и предполагают 1сширение возможностей семантического воображения, описание раз-юбразных связей между знаком и обозначаемым в рамках конкретно повествования явлением культуры.

Научная новизна.

Отправной точкой для написания данной работы является взгляд 1 быличку как на бытующий, развивающийся;жанр. Такая позиция )инципиально отличается от установок основных, посвященных руе-сой быличке, исследований, рассматривающих ее как жанр, хотя и иующий в Х1Х-ХХ веке, но, в общем, начинающий исчезать или

' Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура. И. 1991. С. 23

трансформироваться.

Новый моментом в изучении былички рляется опора на структуру жанра, понимаемую и как совокупное» наиболее значимых мотивов, сюжетов, и как формируемое по определенный гаконаи сюжетное целое. Традиционный способ изучения русской былички до сих пор базировался на анализе специфических обликов и функций действующих лиц (вычлененных из совокупности конкретных текстов мифологических персонажей)5/. Даже при большей вникании к повествовательной структуре былички она анализировалась "литературоведчески", без достаточного учета специфики фольклорного произведения^, что поставило перед необходимостью по-новому вгля-нуть на поахику былички, приближающуюся к поэтике мифа.

Пересматривается в данной работе и принятое в русской и зарубежной фольклористике разделение были^ек на "структурно-оформленные", "обобщенные" повествования-фабулаты и "единичные, бесформенные, не обобщенные", повествования-мемораты. "Бесформенная" быличка-меморат обычно тождественна одному или нескольким мотивам, то есть оформленным определенным образом - и вполне устойчивым представлениям. Таким образом, изучая быличку, я исхожу из концепции ее как повествования, всегда обладающего сложившейся структурой, закономерностями бытования.

Источники.

Материал, привлекаемый для описания и анализа в данной работе - общерусский, фиксировавшийся приблизительно с середины XIX века. Это и архивные записи, сделанные в местах традиционного -расселения русских в европейской части бывшего СССР, а также в Западной и Восточной Сибири. Тексты описываемых и анализируемых быличек извлечены как из классических сборников сказок, так и других фольклорных и зтногафических публикаций, которые охваты-

Таков, в основном, подход к изучению былички в работе Э.В.Померанцевой "Мифологические персонажи в русском фольклоре" (М., 1975) и в ряде посвященных этой же теме статей.

Подобный взгляд характерен для исследований В.П.Зиновьева. -Зиновьев В.П. Быличка как жанр фольклора и ее современные судьбы //.Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири /Сост.В.П.Зиновьев.- Новосибирск: Наука. 1987. С. 381-400.

вают почти все губернии европейской части России и Сибири. Значительную долю составляют записи из так называемого "фонда Тенишева", хранящегося в архиве Государственного музея этнографии (г.Санкт-Петербург), сделанные в конце XIX века. Часть анализируемых текстов (около трехсот) извлечена из личного архива автора диссертации. Эти былички записаны в 1930-е годы в Мурманской, Новгородской, Псковской и Смоленской областях.

Таким обрайом, основой диссертации является материал северных, северо-западных и тяготеющих к центру России губерний и областей. Материал же других районов привлекается как "проверочный". Существенные внетекстовые связи былички, сложившейся и бытующей в системе народных верований, необходимость определить, какую область крестьянского мировоззрения она актуализирует, потребовали выстроить "рабочую модель" мировоззрения крестьян XIX века, по крайней мере, тех его аспектов, которые важны для формирования и бытования повествований былички. Для написания этой работы привлечено большое количество фольклорных и этнографических "комментариев" - пренде всего, записей верований, обычаев, обрядов крестьян тех же областей, где фиксировались былички.

Практическая значимость.

Данное исследование-может по-новому осветить существенные стороны мировоззрения русских крестьян, особенности и возможные пути эволюции массового сознания, которое' в условиях возрождения России и ее традиций должно быть не только изучаемым, но и воздейству'емым, формируемым. Некоторые положения, выводы этой работы использовались ее автором при ведении курса, знакомящего младших школьников с наиболее яркими явлениями в области культуры и искусства Руси.

Апробация.

Ряд основных положений диссертации был изломен в докладе "Пространство и время в быличках", сделанном на конференции молодых ученых и специалистов ИРЛИ 30 апреля 199*: года. Диссертация обсуждалась на заседаниях сектора народного устно-поэтического творчества ИРЛИ.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из Введения, основшш положения кото-

poro были изложены выше, четырех глав, Заключения, а также девятнадцати Приложений.

Первая глава диссертации - "Общая характеристика жанра", содержит очерк истории собирания и изучения былички, а также общую характеристику жанра (его поэтики, функций и особенностей бытования).

В русской фольклористике есть лишь несколько сравнительно и больших работ, специально посвященных жанру былички. Это уже уроминавшиеся труды Б.Померанцевой и В.П.Зиновьева. Однако бы личка постоянно попадала в поле ярения фольклористов, особенно в связи с проблемами классификации жанров устной несказочной прозы. Многие исследователи пытались дать определение жанра былички, ее поэтики и функций, после того как термин "быличка" (народное обозначение "небольшого рассказа о нечистой силе")'/ был введен в фольклористический обиход Б, и Ю.Соколовыми и Н.Е.Ончуковым1i До этого в русской фольклористике не проводилось четкого разграничения между быличками, сказками и жанрами . устной несказочной прозы. Быличка воспринималась как более или менее "свободная" форма фиксации тех или иных верований, в силу чего большая часть гаписей быличек XIX века содержится в разнообразных публикациях этнографических материалов.

Но даже и после выделения быличек в сравнительно самостоятельный фольклорный жанр, они традиционно размещались в сборниках как "сопутствующий" -или смешивающийся с другими фольклорным жанрами материал. Русские фольклористы начала XX века в основно сосредотачивались на содержании быличек, не уделяя существенного внимания tix форме. Впервые вопрос о специфической поэтике бы лички, ее функциях, особенностях бытования отчетливо ставится В.Я.Проппокг' и развиваетоя в посвященных быличке исследованиях

Соколовы Б, и Ю. Сказочники и их сказки // Песни и сказки Бе лозерского края/ записали Б. и И.Соколовы. М., 1915. С.

8/ Ончуков Н.Е. Сказочники и сказки на Севере//Северныр сказки/ сборник Н.Е.Ончукова. СПб., 1909. С. ; Соколовы Б, и В, С зочники и их сказки // Песни и сказки Белозерского края / за Б. и Ю.Соколовы. М., 1915, с. , с.

Пропп В,Я. Принципы классификации фольклорных жанров //Совет екая этнография.1964. fe 4. С.147-155; Пропп В.Я.Канровый сос русского фольклора //Русская литература. 1964. Ifc 4, с.58-77; Пропп В. Я. Принципы определения жанров русского фольклора // цифика лавров русского фольклора. Горький. 1961, с. 1-4.

Э.В.Померанцевой и В.П.Зиновьева. Общепринятым выделяющий признаком для большей части фольклористов оказывается "установка на достоверность" группы жанров несказочной прозы, включающей и быличку.

В определении же особенностей поэтики былички, ее функций можно проследить две основные линии. ^ Первая из них, исходя из традиционного деления внутри жанра на фабулаты и мемораты (или Сылички и бывалыцаны), и доминирования в быличках содерка-ния над формой, считает наиболее существенной информативную функцию (зтой позиции придерживаются авторы специально посвященных быличке работ).

Несколько иной взгляд на быличку, сформулированный В.Я.Проппом, отмечает ее специфическую поэтику, не выделяя доминирующих функций и считая эстетическую функцию для данного жанра по крайней мере равноправной с другими. Такое направление в изучении бы-лички и представляется наиболее перспективным, адекватным жанру.

Самым простым и "работающим" является определение былички В.Я.Проппом как "достоверного" повествования, соотнесенного с бытующими верованиями: "Под быличкой понимаются рассказы, действующими лицами которых выступают лешие, водяные, полевики.... и т.д., т.е. демонические существа, проявляющие на человеке свои сверхъестественные силы... Мы предлагаем выделить былички по принадлежности их образов к дохристианской религии, не умершей к моменту исполнения рассказа, и по признаку веры в действительность передаваемых событий в особый жанр"

Такое выделение былички видится оправданным, поскольку по перечисленным В.Я.Проппом признакам быличка достаточно легко отграничивается от сказок, легенд и преданий.

Однако быличка - художественное явленке. Это жанр обладающий определенной поэтикой, функциями. Поэтика былички, во .многом обусловленная ее связью с древнейшими религиозными воззрениями, являет собой систему отрааения и преображения действительности - прежде всего - мифологизации, символизации действительности, "описания" ее в мифологических образах, мотивах, часто соотнесенных с архаическими мифологическими представлениями и совмещающими в себэ "понятие" и "образ" (то'есть, в сущности, "информацию" и "эстетину"). Мотивы, образы быличек имеют специфи-

10/ Пропп В. Я. Русская сказка. Л., 1984. С. 46. С. 47-48.

часкае формы, особенности бытования, ио никак не "случайны", на "бесформенны". Здесь поэтика былички приближается к определенный образом кооптирующей действительность поэтике мифа. В связи с проблемой выявления особенностей поэтики былички находится и выяснение направленности ее повествования, ведь совершенно "бесформенное" повествование и может быть лишь "фактоло^ гическим". Характеризуя ооновную функцию былички как концепти-рующую, ш снимаем противопоставление информативной и эстетической функций, вообще не свойственное мифологическому, "конкретно-образно" концертирующему действительность повествованию. Однако быличка, в силу специфики своего бытования (открытости для индивидуальной интерпретации) возвращает нас к проблеме художественного творчества, но уже в рамках сложившейся образно-повествовательной структуры. Анализируя архивные и современные записи быличек, можно утверждать, что акцент в исполнении былички делался не на изложении, в общем-то, известного факта, представления (мртива, сюжета),- но на его индивидуальной интерпретации, на своего рода "игре фактом", доставлявшей эстетическое наслаждение исполнителю,

Кроме того, творческая интерпретация традиционного сюжета, его индивидуализация, иг наоборот, обобщение, сведеще к общеизвестному сюжету "разровненных" впечатлений, переживаний (характерное для бытования былички) подводит индивидуальный опыт под формируемый быличкой.архетип. Быличка, таким образом, служит . демпфером между человеком и.вероятностным миром природы, о одной стороны, и отдельным, "разрозненным" событием человеческой жизни и событием архетипическим - с другой.

Итак, определение былички В.Я.Проппои может быть-дополнено характеристикой ее как мифологического (в соотношении с персрна-жами "низшей демонологии") повествования, концептирующего определенные стороны бытия крестьян. Быличка - жанр, изначально отмеченный "идеологическим и эстетическим синкретизмом", а в силу . своего - и в Х1Х-ХХ веке - участия в формировании мировосприятия, организации жизни крестьянского коллектива - и сохраняющий этот синкретизм.

В первой главе рассматриваются также соотношения былички и верования, обычая, обряда и констатируется их сложная взаимозависимость.

Во второй главе "Базовые мотивы быличек" дается определение мотива былички и анализируются мотивы простейшего типа. При.отсутствии в русской фольклористике единой точки зрения на то, что такое мотив, полагается разумным принять чисто "рабочее" определение мотива, смысл, границы которого выясняются при изучении конкретного фольклорного жанра.

Композиция былички обычно не укладывается в "классические" литературные схеьш: в ней нет. ни завязки, ни конфликта, ни развязки. Тем не менее,.анализируя корпус основных мотивов, сюжетов быличек, в частности, традиционно относимых к "бесформенным", можно констатировать, что и простейшие повествовательные формулы былички устойчивы, имеют определенную структуру, форму бытования. Как правило, эти повествования описывают появление-исчезновение мифологического персонажа в сакральном пространственно-временном континууме. Пример такого мотива: возникновение-исчезновение в полуденном.поле полудницы; появление-ис-чезновениа ночью прядущей кикиморы; возникновение-исчезновение из-под земли животного-клада и т.п. Достаточно часто подобное явление не имеет никакого влияния на наблюдающего его человека и на развивается в сложный сюжет.

Эти повествовательные единицы былички мы и называем мотивами простейшего типа. Кроме устойчивой формы проявления мифологических персонажей, в таких мотивах обращает ьа себя внимание определенность пространственно-временных характеристик, выделение особо пригодных для явления мифологических персонажей пространственно-временных отрезков. Эти отрезки по большей части соотнесены с "переходным" временем суток и года и с рядом пространственных локусов, которые подробно характеризуются в данной главе. • .

Исконный смысл подобных мотивов, очевидно,-заключается, в самом явлении сверхреальных сил и существ мира, не вторгающихся в обыденную действительность, а как бы проступающих сквозь нее в особых пространственно-временных отрезках. В этих "моти-взх-явлениях" описываются принципы устройства мира, его высшие, жизненные,-движущие силы, принимающие конкретно-образную форму возникающего мифологического существа (сакрализованного животного, мифологического персонажа). В быличках такие.персонажи

могут представлять собой "хозяев" подземного мира, покровителей плодородия, распорядителей судьбы человека. Очевидно, что. здесь мы имеем дело с мотивом как с проявлением ("раскрытием") мифологического образа, персонажа, который в быличке именно "является-исчезает", раскрывая при атом свою суть, выраженную специфическим конкретно-образным языком. "Мотивыгявления" -простейшие, и, возможно, наиболее архаичные формы бытования славянских, в том числе русских, мифологических повествований: вспомним об отмечаемой многими исследователями аморфной повествовательной структуре архаического мифа. Такой миф мог являть собой "кумуляцию", цепочку обра80В-"нартин", или "явлений", обладающих композиционной самостоятельностью, подобной кубикам в детской игре.

Б "базовую" группу простейших мотивов былички выделяются прежде всего те, которые связаны с совокупностью "первичных и непосредственных представлений" мифологическогоосознания, и более всего - с представлениями о природном универсуме.. Б таких мотивах окружающая человека действительность (звери, ручьи, леса) являет свой высший мифологический смысл. В этих повествованиях обнаруживается и связь с происходившей некогда "первичной" мифологизацией конкретных объектов, явлений мира, сформировавшей наследуемую исполнителем былички совокупность мифологических мотивов, образов, и с такой же "непосредственной мифо-' логиаацией'1 (но и на основе уже имеющихся воззрений) реальности, окружающей исполнителя былички. При исполнении былички реальные "дискретные" объекты связываются (всякий раз заново) определенной совокупностью мифологических смыслов. В сущности, это уже отмеченные выше процессы индивидуализации архелипиче-ских мотивов.и"архетипизации" индивидуальных переживаний.

Во 2-ой главе рассматриваются разновидности мотивов-явлений, их основные пространственно-временные и "действенные" характеристики. Переходные и" переломные" моменты суток и года, по народным верованиям, сопровождаются обычно необходимой,, но.и опасной активизацией всех сил природы и социума, персонифицирующих их существ (уже достаточно поздно объединенных в народном мировосприятии под названием "нечистая сила"). Можно предположить, что мотивы-явления быличек и сформировались как моти-

вы явления,.проявления такой "силы". К первой разновидности относятся мотивы-явления с более выраженными "временными" характеристиками (явление в полночь, полдень, сумерки, в Святки и т.п.). Вторая разновидность - мотивы, где определеннее выражены "пространственные" характеристики (мотивы-явления в са-крализованных пространственных локусах). Подобные локусы соотнесены с местами максимальной концентрации сил мира, прежде . всего сил плодородия. Пространственные представления в былич-ках обычно слиты с временными и моделируются не как четкая система локусов определенного качества, но, скорее, по схеме, предложенной М.Блиаде*1/, то есть как совокупность полисеман-гичннх "пространственно-временных" локусов. Они группируются вокруг сакральных центров и по-разному проявляют свою многозначную семантику в разных контекстах. В быличках действие практи-зески все время происходит в.ситуации сакрального центра, то зсть пространственно-временного континуума, где являются разно-эбразные "существа и силы". Подобные мотивы могут "осложняться" за з но образными движениями, действиями (ходьба, бег, качание) и ¡ными "конкретно-образными" и "конкретно-действенными" характе-эистиками мифологических существ. Если учесть, что мифологиче-:кий персонаж былички является чаще всего в переходные перелом-ше состояния универсума, то можно предположить, что быличка содержит этиологию переходных состояний, концентрируется на них, ) отличие от, скажем, обряда, их преодолевающего и направленно-"о на поддержание и, воспризведение "правильного" годового кру-■а бытия земли или "круга" человеческой жизни.

Мотивы-явления быличек, таким образом, содержат простран-ивенно-временную этиологию универсума (особо выделяемые локу-¡ы, их обитатели, их проявления), но-в виде"явлений-картинок". ; другой стороны, эти мотивы составляют своеобразный словарь, :ли точнее, словарь и синтаксис традиции, то есть набор просТей-[их повествовательных формул, обладающих композиционной само-тоятельностью и участвующих, в то же время, в формирьваййй ложных сюжетов.

В третьей главе "Круг базовых мотивов быличек бд&ЧИеВейних сакрализованньши животными, птицами, женскими

У Элиаде м.. Космос и история. М., 1987; С. 145-^»

ми персонажами, покойниками, колдунами и лешим" рассматривание более специализированные мотивы, соотносимые, в отличие от мот Еов-явлений, лишь с определенными группами мифологических перс налей былички: зто мотив увода, преследования, похищения, пое дэния; мотивы всасывания-излияния; мотивы витья, связывания-развязывания; плетения-чесания; прядения и тканья, а также мотив колдовского полета, который (в силу своей сложной семантики - связи с мотивами поедания, витья) - включенив эту групцу.

Основные мотивы данной группы обнаруживают себя в разных сюжетах, однако в истоках их формирования, по-видимому, лежат понятия о "жизненных процессах" земли и о "деятельности" персонифицированных сил земли, прежде всего -"азмноводных". Как основообразующие для этой группы мотивов можно выделить представления о циркуляции в универсуме влаги, несущей в себе жизн плодородие, и о росте, развитии как о создании землей "из себя покрова (растительного, облачного).

В русских быличках и поверьях вокруг данной группы мотивов объединяется целый ряд мифологических персонажей. Они взаимосвязаны и восходят к нескольким "моделям" оживотворенной зёмли универсума (в образе мифологизированного зверя или женщины). Ключевыми в системе персонажей и мотивов былички здесь являютс мифологизированные птица, конь (лошадь), змея - и совокупность соотнесенных с ними женских образов (оживотворенная земля в со динении с влагой "Мать Сыра Земля, а также связанные с ней, с ее персонифицированными, "творящими" мир и влияющими на него с лани мифологические существа - полудница, кикимора, русалка, ведьма).

Кроме женских, с данной группой мотивов устойчиво связаны в быличках персонажи-покойники (как "обычные", так и сверхъест ственные), тоже обнаруживающие связь со змеей, птицей, конем -и с мотивами увода, похищения, поедания, высасывания (часто пе сонифицирующие судьбу, смерть). С этими же мотивами связаны и персонажи, персонифицирующие судьбу и случайность - мифологизи рованный ветер, вихръ, крылатый конь, леший.

Тематические группы быличек о змеях, русалках, кикиморе, полуднице, вещице, уделышце, ведьмах, колдунах, покойниках и лешем рассматриваются в Е-ей главе с выделением в сюжетах были чзк вышеперечисленных "базовых" мотивов.

Общим для этой группы мотивов и образов является актуализи-уемое в них представление о закономерно циркулирующей в универ-уме жизненной силе, получающей материальное воплощение в об-аэе струи - воздуха, ветра, влаги; струи - волокна, нити, ото-дествляемых с вьющейся-длящейся "нитью-судьбой" челов'ека. Нить-судьбу", единую для человека и универсума (в соответствии годовым и суточным ритмом бытия земли) - пьют, вьют, прядут, кут (или - наоборот - изливают, развивают и т.п.) разнообразие мифологические существа (змея, русалка, кикимора, полудни-а, ведьма, упырь). Группа мотивов, соотнесенных с птицей, коем, покойником,.ведьмой, более описывает движение воздушных труй - как своеобразных нитей дыхания и судьбы, скрепляющих оживляющих все сущее.и циркулирующих между человеком и уни-ерсумом (здесь дыхание равно душе, приносится-уносится птицей, астворяется в ветре и т.п.). Это движение воздушных струй, тихийных сил,.в общем, непредсказуемо. Ветер вихрь в быличках огуя не только уносить-приносить жизнь, душу, но и менять судь-у конкретного человека.

Таким образом, по материалам вышеописанных групп быличек, центре внимания русских крестьян оказываются прежде всего еже-одная и, что более характерно для быличек, - ежесуточная "дра-а жизни земли" и неразрывно связанного с ней человека. В бы-ичках, включающих "базовые" мотивы второго типа,они также ха-актеризуются через описания переломных, переходных моментов уток и года, переломных моментов в человеческой судьбе, в ко-орые проявляются, выявляются вьющие, прядущие, ткущие существа.

В простых по ггостроению повествованиях мотивы второго типа акже "демонстрируют" мифологический персонаж и не разворачива-тся в разработанные сюжеты. Более сложное повествование реис-ерпывается появлением-исчезновением вьющего, прядущего и т.п. ерсонажа, но строится на основе его действий (ср. излечение еловека вползающей-выползающей змеей, преследование и поеда-ие упырем и т.п.). В сюжетах, популярных в Х1Х-ХХ веке пове-твований преобладают "отрицательные" формы таких мотивов, что, ероятно, определяется общей направленностью жанра к описанию азнообразных "сбоев", случайностей, опасных переходных, пере-эыных состояний.

Таким образом, и эта совокупность мотивов и образов быличек

содержит "агиологию универсума", но не в виде стройной кон- ■ цепции, а в форме некоторой совокупности "мотивов-каритнок", "тем", воплощающих рад традиционных мифологических представлений.

Наиболее значимой здесь оказывается тема плодородия "живой11 земли - и мотивы явления высших сил земли, их необходимого пере мощения, воспроизведения ("выпивания, витья, тканья). Вторая ключевая тема "вечнодлящееся бытие человека" и мотив явления "живого мертвеца". Наконец, особо существенна для этой группы быличек тема судьбы, случайности - и мотивы явлений, воплощающих судьбу и случайность существ.

Данная совокупность мотивов и образов, не все из которых в равной степени популярны в традиции Х1Х-ХХ века, не только содержит "базовую" этиологию универсума, но и представляет некий "базовнй" набор мотивов и образов: на их основе развивается традиция. В XIX веке в ней доминируют "мужские" мифологические персонажи, преимущественное же развитие в быличках получает тема случайности и судьбы.

В четвертой главе "Базовые!' мотивы быличек, соотнесенные с домовыми, водяным, лешим, чертом. Персонажи - демоны судьбы и случайности" анализируются мотивы, соотнесенные популярными "мужскими" персонажами быличек: домовым, водяным, лешим, чертом Повествования о них (наряду с проанализированными в 3-ей главе быличкаыи о покойниках, ведьмах, колдунах) наиболее многочисленны в традиции Х1Х-ХХ века. Они составляют основной корпус сюжетов русских быличек, в котором доминируют темы, сюжеты, описывающие разнообразные случайности, повороты судьбы, "сбои" в правильном кругообороте бытия. Традиционные мифологические персонажи быличек действуют в таких повествованиях как своеобразные "демоны судьбы и случайности".

Соответственно, одна из основных тем быличек "мужского" круга персонажей - утверждение отдельной, индивидуальной судь-. бы человека в вероятностном маре природы, обоснование и приручение случайностей. Эта же тема существенна и для быличек, связанных с женскими персонажами, менее, однако, выделенными из стихийного мирз природы, "ткущими" самые основы бытия мира и в основном, "уводящими" случайно поресекающегося с ники человека. Леший, ]'однно!;, домовой в биличках более "очеловечены11,

обросли бытом, а сюжеты, в которых они участвуют (наряду с большим количеством "простых" повествований) - часто сложны, развернуты. Они содержат в себе те же "базовые" мотивы (явления-исчезновения, увода, похищения и т.п.) наряду с мотивами, описывающими более сложные и "приземленные" действия (ср. предложение черта крестьянину "сругать погоду", ити обучение черта в бане игре на балалайке).

Конкретно-образным воплощением судьбы и случайности оказывается в быличках прежде всего домовой. В соотнесении с зооморфными, териоморфными обликами домового находятся "базовые" мотивы "всасывания-излияния" (уж, содержащий в себе "плодородие дома" сосет облюбованную им корову); чесания-связывания (связывание, плетение домовым волос лошадей,-людей). Мотив сакрализо-ванного прядения присвоен "кене домового" и даже ему самому. Однако наиболее традиционны для быличек о домовой два мотива: явления домового как своего рода "помехи", случайности (невидимый домовой стучит, шумит и т.п.) и явления домового как предвестия несчастья. При обычном течении жизни он невидим, а лишь слышим или осязаем, возникает те именно как персонифицированная беда, перемена к худшему. "Домовой-вещун", как правило, является двойником хозяина дома или любого из его обитателей, которому грозит беда. Он - и первый, и последний, а точнее - даже будущий покойник в доме; двойник человека и "хозяин" его судьбы (что соответствует общим для многих народов представлениям о душа как о самостоятельной материальной субстанции и "двойнике"). Домовой-дврйник соотнесен с представлениями о "внешней" душе человека (в материальном облике человека повторяющем) - как с неким архетипом, "образцом поведения" для души внутренней. Это обладающее независимым бытием существо хранит в себе жизненную силу, залог жизни человека. Человек же повторяет судьбу домового. Соответственно, один из основных мотивов в русских быличках о домовом - мотив явления домового-предвестника.

Мотивы знания, предвещания будущего характерны в быличках практически для всех мифологических персонажей. Мотивы попадания "на след" лешего, уноса,увода лешим (водяным)ордни из наиболее популярных в быличках Х1Х-ХХ века и описывают этих персонажей скорее не как "хозяев" зверей, птиц, леса, воды, но как "хозяев" человеческой судьбы. Мотивы эти обычно имеют четкую

рременную приуроченность. Такии образом, "мужские" персонажи выступают в быличках«и как демоны опасного, сакрального пространстве нно-временного континуума. В мотивах уноса, увода "в худую часину" они выявляются и как персонификации "невычислимого11 опасного времени.

Один из традиционных "судьбоносных" персонажей былички-прит-ка" оказывается одновременно и персонифицированным "стыком" времени: "Притка, притча, собственно приткновение, столкновение, потом случай, несчастье. Приблизительно таким образом представляется та пора, когда день стыкается с ночью"*^/. Аналогично опасны в быличках "стыки", образующиеся в поддень, полночь, сумерки, то есть понятие о таком персонифицированном "стыке" времени в мифологическом мышлении, видимо, равняется понятию о случае.

В русской мифологии персонажи, персонифицирующие опасные пространственно-временные отрезки, соотносимы с традиционными действующими лицами быличен: "Притка" - персонифицированное время, "случай", покойник и.смерть одновременно; "полуночник" - дух полуночи и род домового; "полудница" - дух полдня и женский мифологический персонаж. Преимущественное явление в определенный "стык" времени характерно практически для всех мифологических персонажей былички. Очевидно, что персонификации опасного сакрального пространственно-временного континуума, чреватого разнообразными проявлениями случая, случайности участвовали в формировании представлений о персонажах быличек. Одни из наиболее популярных в традиции Х1Х-ХХ века мотивы явления "мужских" мифологических персонажей, соотносимые с явлениями судьбы и случая, "размечают" проанализированную во 2-ой главе пространственно-временную модель, которую актуализирует быличка. Они выделяют отрезки, максимально проявляющие "случайность и судьбу". Представления же о "случае" в быличках, видимо, "обратны" понятиям о судьбе. Они двойственны: случай есть проявление предопре-

^ Потебня А. О некоторых символах в славянской народно!! поэзии. 2. О связи некоторых представлений в языке. 3. О купальских огнях и сродных с ними представлениях. О доле и сродных с нею существах: ¿-е изд. - Харьков, 1914. С. 191.

деления, судьбы; с другой стороны, судьба может формироваться "случаем", быть "случайной".

. В быличках XX этиология судьбы и случая оказывается преобладающей. Думается, что это и вообще одна из традиционно основных тем быличек, которая обусловила "дополнительность" былички к обычаю, обряду и другим формам актуализации мировоззрения крестьян. Бытовые запреты, обряды как бы уничтожают случайность. Но отнюдь не исчезающая от этого случайность, формирующая человеческую судьбу, осмысливается и "приручивается" в быличке.

Для быличек XIX, и ,особенно, XX века характерен и мотив явления (явления-предвестья) не вполне ясного облика силы. Такие явления описываются в быличках в безличной форме: "шумит", "стучит" и т.п. Подобные "безличные" мотивы, наряду с мотивами уноса, увода лешим, явления-предвестья домового - распространены и устойчивы в традиции конца XX века и, вероятно, наиболее "перспективны" для эволюции жанра.

В Заключении характеризуются наиболее устойчивые мотивы и образы быличек, которые будут бытовать и развиваться в "массовой" соотносимой с крестьянской, традиции суеверных рассказов. Традиционную семантику, форму сохраняют в быличках конца XX века мотивы, соотнесенные в домовым, "живым мертвецом", "кажущейся" женской фигурой. Эти мотивы прослеживаются и в крестьянской, и в городской среде. В крестьянской традиции популярными остаются мотивы уноса-вода лешим, вихрем, "нечистой силой" и рядом "нововведенных", но сохраняющих прежнюю "глубинную" семантику персонажей (животным, старухой и т.п.). Распространен и мотив "неясного" явления-предсказания.

Пока предположительно, можно заметить, что массовое сознание XX века выстраивает свою "картину мира", ориентируясь в том числе и на "дискретные" реплики - традиционные образно-повествовательные формулы крестьянских быличек.

Понятие о быличке как о -бытующей, концептирующем определенным способом современную действительность повествовании заставляет уточнить понятие о мифологии, мифотворчестве как о не относящихся лишь к "начальным" временам в истории человечества.

Наиболее устойчивыми для бытования быличек в конце XX века оказываются простейшие повествовательные формулы ("элементарные" явления-исчезновения, мотивы улода, уноса, "явления-пророчеств" .

и т.п.). "Слолные" повествования, хотя и сохраняются отчасти ■ в крестьянской среде, "в "массовую" традицию почти не переходят. Основными в крестьянских и в "массовых" быличках конца XX. века остаются мотивы явления высших сил мира (в традиционной-^орме явления-исчеэновения в сакральном пространственно-временном континууме).

Доминирующим для формирования и бытования мотивов и образов оылички остается и самое общее представление о высших, движущих силах мира, являющихся человеку из иных уровней мира и влияющих на его судьбу. Пространственно-временная приуроченность мотивов возникновения таких сил - практически неизменна в крестьянской бнличке конца XX века и нуждается в отдельном изучении для "городск/х" суеверных рассказов.

Подобные воззрения, мотивы, образы, постоянно воспроизводимые массовым сознанием, очевидно, творят имманентно присущие, человеку, а не "зачаточные" структуры сознания. Кроме того, перечисленные "массовые" ыифрлогические представления постоянно обнаруживаются, например, в основе сложных, "элитарных" философских систем, осмыслений (представление о непрерывности бытия и параллельности.миров проходит через все творчество Платона, Д.Андреева и т.п.). Все это ставит перед необходимостью пересмотра соотношения "мифологического", "массового" и "элитарного" сознания.

Быличка, таким образом, может быть определена как мифологическое повествование, актуализирующее ряд фундаментальных мифологических представлений на уровне массового сознания (уже с кон-, кретно-исторической окраской в каждой определенной традиции). Одной из отличительных черт жанра является его поэтика, форма актуализации мифологических воззрений - в виде дискретных повествовательных формул (мотивов-явлений, действий и т.п.) "разворачивающих" (в индивидуальной интерпретации, в применении к отдельной человеческой судьбе) совокупность мифрлогических образов, в основном, являющихся персонификациями сакральных сил, не развившимися до уровня высших божеств.

Повествования былички, оперирующие дискретными повествовательными формулами (.образами в сочетании с мотивами) описывают пространственно-временной ьоыинуум бплични ь виде цепочки пространственно-временных отрезков или сакральных центров, т-де происходит

явление высших сил ыира, определяющих его устройство и судьбу человека. Воспроизведение даже в мотивах и образах конца XX века подобного мировосприятия более всего сближает быличку с мифом, причем с мифом "архаической формы", не сложившимся в "выстроенное", сложное повествование. Миф такой формы, получающий разнообразные конкретно-исторические воплощения (в данной работе проанализирована его "крестьянская" модификация), демонстрирует устойчивость, и, видимо, является имманентно присущим человеку способом осмысления мира, который может оказаться сопровождающим его и в XXI веке.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

I. Пространство и время в русских быличках // Русская литература XIX-XX веков. Проблемы изучения. Тезисы докладов научной конференции молодых ученых и специалистов 29-30 апреля 1992 года. Санкт-Петербург, 1992. С. 5-6.

II. Змея - хозяйка в быличках Новгородской-области // Экспедиционные открытия последних лет^МРед. и сост. М.А.Лобанов. Сборник российского института''искусств.- Санкт-Петербург (в печати).

III. Представления о смерти в быличках // Сборник статей молодых ученых г.Санкт-Петербурга. Санкт-Петербургский институт культуры (в печати).