"Чеховское слово" в творчестве Е.И. Замятина

Губанова, Тамара Васильевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: "Чеховское слово" в творчестве Е.И. Замятина

Год: 2005
Автор научной работы: Губанова, Тамара Васильевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Тамбов
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему '"Чеховское слово" в творчестве Е.И. Замятина'

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Чеховское слово" в творчестве Е.И. Замятина"

На правахрукописи

ГУБАНОВА Тамара Васильевна «ЧЕХОВСКОЕ СЛОВО» В ТВОРЧЕСТВЕ Е.И. ЗАМЯТИНА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Елец 2005

Работа выполнена на кафедре русской филологии Тамбовского государственного технического университета.

Научный руководитель доктор филологических наук профессор

ПоповаИринаМихайловна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор КотикНадежда Николаевна,

кандидат филологических наук Карпова Василина Валерьевна

Ведущая организация Липецкий государственный

педагогический университет

Защита состоится 22 июня 2005 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.059.01 в Елецком государственном университете им. И.А Бунина по адресу: 399770, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, 28.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Елецкого государственного университета имени И.А. Бунина.

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

ьО

ЭГ&

В.М. Колодко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество Евгения Ивановича Замятина (1884 - 1937 гг.) за последнее время получило достаточно обширную и глубокую исследовательскую оценку, которая позволяет охватить все опубликованные доныне произведения этого выдающегося прозаика, драматурга, киносценариста, критика, публициста. Несмотря на это некоторые аспекты многогранного творчества «вечного еретика» остаются или только вскользь обозначенными, или бегло рассмотренными, как, например, воздействие чеховских традиций на художественно-философскую систему автора романа «Мы».

Творческое наследие Е.И. Замятина особенно активно осмысливается и анализируется с конца 1980-х гг. Вначале это были очерки о жизни и творчестве писателя, отдельные статьи, рецензии, касающиеся наиболее известных из опубликованных в эти годы произведений, а затем появились серьезные монографические исследования, обобщающие и продолжающие те научные наблюдения, которые проводились в предшествующий период. Это монографии С А Голубкова «Комическое в романе Е.И. Замятина «Мы», Л.В. Поляковой «Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи», И.М. Поповой «Чужое слово в творчестве Е.И. Замятина (Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский)», Т.Т. Давыдовой «Творческая эволюция Евгения Замятина в контексте русской литературы 1910 - 1930-х годов», Н.Н. Ком-лик «Творческое наследие Е.И. Замятина в контексте традиций русской народной культуры», Е.Б. Скороспеловой «Замятин и его роман «Мы» (перечитывая классику) и других исследователей.

Творчеству Е.И. Замятина посвящены материалы Первых Российских Замятинских чтений (Тамбов, 1992), Юбилейных Вторых, Третьих, Четвертых и Пятых международных Замятинских чтений (Тамбов, 1994,1997, 2000, 2004), а также материалы Замятинской конференции в Лозаннском университете «Новое о Замятине. Сборник материалов»1, давшие новые импульсы к дальнейшему исследованию художественного творчества и публицистического наследия русского писателя-неореалиста.

Перспективным представляется нам изучение прозы Е.И. Замятина с точки зрения следования классическим традициям предшествующей литературы, так как это позволяет увидеть непрерывность развития художественной литературы. Данное направление замятиноведения успешно разра-

1 Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10 кн. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1994,1997,2000,2004.

батывается такими учеными, как Н.Н. Комлик, Т.Т. Давыдова, А. Лебедев, В. Супа, Жужа Хеттени, Л.В. Полякова, И.М. Попова, Ф.М. Пьяных, О.Е. Чернышева и др.

В литературном процессе первой половины XX столетия наблюдалась тяга к усиленному взаимодействию с искусством ушедших эпох, связанному с поисками новых средств изобразительности и развитием художественных приемов, применявшихся ранее. Многообразие ведущихся стилевых поисков вызвало интерес к интертекстуальности, т.е. к намеренному, «игровому» использованию образов, идей, сюжетов из творчества близких в эстетическом плане предшественников и современников. Для Е.И. Замятина, наряду с творчеством Н.В. Гоголя, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова, оказалось «родным» творчество мастера остроумной и емкой художественной мысли А.П. Чехова.

Близость художественных миров этих двух писателей усматривали многие критики и литературоведы (В.А. Келдыш, В.Б. Катаев, О.Н. Кали-ниченко и Н.П. Гришечкина) и обратили внимание на связь парадоксальных приемов создания образов и приемы иронии и сатиры в новеллах Е.И. Замятина 1926 - 1936 гг.

Тема «А.П. Чехов в художественном мире Е.И. Замятина» в отечественном литературоведении не рассматривалась специально, а между тем важность ее изучения давно осознана, так как этот аспект творческого видения позволяет выявить множество новых смыслов в произведениях Замятина и Чехова, а значит, глубже и четче осознать специфику его художественного мировидения, его вклад в историю современной литературы.

Актуальность данного исследования связана с приоритетным направлением современного литературоведения в той его части, где говорится о важности изучения творческих связей литературы XIX и XX вв. Проблема «Чехов в творческой жизни Е.И. Замятина» позволяет всесторонне рассмотреть процесс обогащения творчества этого незаурядного художника слова через восприятие, эстетическое усвоение и синтез наследия русского классика конца XIX в., что позволит наиболее глубоко осмыслить природу творческой индивидуальности самобытного прозаика, обогатившего реалистический метод новыми достижениями.

Воплощение в определенных художественных целях интертекста2 А.П. Чехова, имеет принципиальное значение для идейно-эстетической

Термин «интертекст» употребляется в том значении, которое упрочилось в современном литературоведении, т.е. имеются в виду различные типы межтекстовых связей, используемых с обязательной перекодировкой в тексте-рецепиенте 4

структуры прозы Е.И. Замятина и его драматургии. Мысли, идеи, образы, сюжеты чеховских произведений напоминают в творчески переработанном виде многие рассказы, повести и романы Е.И. Замятина. Обнаружение и осмысление «следа» А. П. Чехова позволяет выявить глубинные, трудно-понимаемые смыслы отдельных произведений Е.И. Замятина, так как автор романа «Мы» специально ориентирует читателя на «отталкивание» от необходимых ему «культурных отсылок» из чеховского наследия, помогающих увидеть «непреходящее» в судьбе России и осознать существенное в народном национальном характере.

Объектом исследования в диссертации является проза, публицистика, эпистолярное и критическое наследие Е.И. Замятина, непосредственно связанные с именем, жизнью и творчеством А. П. Чехова. Объектами изучения также становятся те произведения классика русской литературы, которые вызвали непосредственный отклик у автора романа «Мы» или прямым или косвенным путем вошли в его художественный мир, выполняя в нем определенные функции, установленные автором, а также использованные неосознанно.

Предметом изучения являются повести «На куличках», «Землемер», рассказы и новеллы «Письменно», «Сподручница грешных», «Чрево», «Мученики науки», «Икс», «Слово предоставляется товарищу Чурыгину», «Лев», «Видение», «Встреча», а также роман «Мы», в которых «чеховское слово» проявилось особенно ярко и в которых также используется разработанная А.П. Чеховым система поэтических средств.

Предметом изучения второго ряда выступают произведения А. П. Чехова «Егерь», «Спать хочется», «Степь», «Скучная история», «Остров Сахалин», «Черный монах», «Чайка», «Святой ночью», «Три года», «Вишневый сад» и др.

Поставленными целью и задачами обусловлен и выбор методов исследования. Использованы рецептивно-эстетический, герменевтический, интертекстуальный методы анализа художественного произведения.

Методологической и теоретической базой исследования являются труды теоретиков и исюриков литературы М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Б.И. Кормана, Д.И. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Б.М. Томашевского,

B.Е. Хализева и др. Учтены научные концепции, отраженные в трудах отечественных и зарубежных исследователей творчества Е.И. Замятина: Я.В. Брауна, А.К. Воронского, А.Ю. Галушкина, Л. Геллера, А. Гилднер,

C. А. Голубкова, Р. Гольдта, Т.Т. Давыдовой, В.А. Келдыша, Н.Н. Комлик, Л.В. Поляковой, И.М. Поповой, Е.Б. Скороспеловой и др.

Рабочая гипотеза. Творчество А.П. Чехова явилось для писателя-неореалиста Е.И. Замятина опорой в эстетических поисках новых форм отражения послереволюционной российской действительности, которые он вел на протяжении всей своей творческой жизни, идя «от сложности к простоте». Продолжая, углубляя и развивая достижения чеховского реализма, Е.И. Замятин смог разработать свою оригинальную систему «синтетического реализма».

Научная новизна данного исследования заключается в том, что впервые тема плодотворности «чеховского слова» для творчества Е.И. Замятина и анализа функциональности интертекста русского классика ставится в аспекте специального рассмотрения. В диссертации в полном объеме анализируется публицистическое наследие Е.И. Замятина, посвященное Чехову. Публицистика исследуется в неразрывной связи с проблемами собственного художественного творчества. Подводятся итоги изучения поставленной проблемы в отечественной критике и литературоведении, уточняются отдельные грани проявления мировоззрения двух художников, отраженные в их прозе, даются новые интерпретации произведений А.П. Чехова в свете оценок их Е.И. Замятиным. Творчество автора романа «Мы» анализируется с точки зрения художественного преломления в нем ведущих идей русской литературы, воспринятых в прозе и драматургии А.П. Чехова.

Положения, выносимые на защиту:

1 Творчество А. П. Чехова занимает особое место в художественном сознании Е.И. Замятина, что доказывают его письма, интервью, критические статьи и множество художественных произведений, включающих в себя «чеховское слово». Особая «страсть» к чеховскому слову связана с убежденностью автора романа «Мы» в «необычайной современности» классика, совмещавшего в своем наследии черты реализма и модернизма. Творчество А.П. Чехова помогает писателю XX в. сформировать новую идейно-художественную систему, названную им неореализмом и включающую лаконизм, образную емкостью, яркую фабульность, игру сквозной деталью, метафоризацию сюжета.

2 Замятинская публицистика, посвященная чеховскому наследию, отличается не только глубиной и профессионализмом, новизной интерпретаций, обнаружением новых аспектов художественного стиля, но и тем, что раскрывает свои сокровенные мысли на творческий процесс и значимость художественного слова.

3 С помощью особой системы юмористических средств, разработанной «Антошей Чехонте», Е.И. Замятин, варьируя чеховские символы,

образы, сюжетные линии, мотивы его ранних рассказов, создает серию новелл («Чрево», «Письменно», «Сподручница грешных»), в которых типизируется образ русской женщины, совмещающий в себе антитетические (комические и одновременно драматические) черты.

4 Воздействие «чеховского слова» обнаруживается в новеллах Е.И. Замятина (1920 - 1931 гг.) «Икс», «Лев», «Встреча», «Часы» и др., в которых широко применяется прием «парадоксальности» сюжетосложения и формируется оригинальная сказовая манера изложения. На основе ее возникает «самопародийный» стиль Е.И. Замятина.

5 То, что Е.И. Замятин включает поэтику раннего Чехова в свои «поздние» новеллы (1925 - 1931 гг.), а сквозные чеховские идеи последнего периода «питали» творчество раннего Е.И. Замятина, можно объяснить социально-историческими причинами: раннего Замятина привлекает философская система зрелого Чехова (период подъема революционных настроений), а юмор «Чехонте» становится важным в эпоху разочарований в последствиях революционного переворота в России.

6 Множество интертекстуальных перекличек в повестях «На куличках», «Землемер» и романе «Мы» с произведениями Чехова «Три года», «Дача», «Дом с мезонином», «Без заглавия» определяется авторской интенцией выявления национальных черт русской интеллигенции (таких, как идеализм и максимализм). «Чеховское слово», несомненно, обогатило художественную концепцию мира, представленную в творческом наследии Е.И. Замятина.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование способствует более глубокому пониманию теоретических сторон неореализма по сравнению с другими реалистическими художественными методами, а также уточнению отдельных аспектов теории интертекстуальности.

Практическая значимость и рекомендации по использованию диссертации состоят в том, что ее материалы могут быть использованы при чтении лекционных и специальных курсов, проведении семинарских занятий по проблемам русской литературы (конец XIX - первая половина XX вв.).

Апробация работы.

Результаты исследования обсуждались на заседании кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета, а также докладывались на Международной научно-практической конференции «Качество науки - качество жизни» в ТГТУ; на Международной научной конференции в Липецком государственном педагогическом университете «Русская классика: проблемы интерпретации» - ХШ Барышниковские

чтения; на III Международной научной конференции «Национально-культурный компонент в тексте» в Минском госуниверситете в 2005 г.

Структура и объем диссертации.

Диссертационная работа включает в себя введение, две главы и заключение. Объем работы - 156 страниц. Прилагается список использованной литературы -179 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются цели, задачи и теоретико-методологическая основа диссертационной работы, выдвигается рабочая гипотеза, обосновываются актуальность и научная новизна темы, раскрывается степень ее изученности в замятиноведении, определяется теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава под названием «А.П. Чехов в жизни и публицистическом творчестве Е.И. Замятина» посвящена рассмотрению следующих проблем: А.П. Чехов в творческом сознании Е.И. Замятина и различные аспекты творчества А.П. Чехова в оценке Е.И. Замятина (по работам «А.П. Чехов» и «Чехов и мы»). В этой же главе дается анализ оценки творчества Чехова, содержащийся в лекциях Е.И. Замятина «Современная русская литература». Здесь же анализируются взгляды автора романа «Мы» на творческое наследие А.П. Чехова.

Выявляя причины обращения Е.И. Замятина к творчеству А.П. Чехова, автор диссертации обнаруживает близость и отталкивание от мировид-ческих позиций классика на протяжении 1910 - 1930-х гг. В работе определяется динамика процесса усвоения, степень воздействия «чеховского слова» на художественные тексты Е.И. Замятина. Особое внимание обращается на то, что Е.И. Замятин подвергает интертекстированию не только лучшие чеховские рассказы и повести, но и некоторые неудачные его произведения, акцентируя в них особенную чеховскую «социальность».

В первой главе диссертации рассматривается процесс постижения и осознания Е.И. Замятиным мировоззрения и идейно-эстетических установок творчества русского классика, а вторая глава посвящена уже результату этого «усвоения», т.е. творческой интерпретации чеховских образов, идей, тем, развитию и совершенствованию его излюбленных стилистических приемов в произведениях автора романа «Мы».

Особое пристрастие к творчеству А. П. Чехова автор диссертации склонен объяснять тем, что русский классик сочетал в своем художественном наследии реалистические и модернистские тенденции, что было очень

актуально для Е.И. Замятина, разрабатывавшего новый неореалистический метод.

В статьях Е.И. Замятина, посвященных чеховскому творчеству, выделяются прежде всего проблемы поиска А.П, Чеховым смысла человеческого бытия, проблема пошлости и методов противостояния ей. Не всегда критик - Замятин дает объективную оценку произведениям Чехова, но его отзывы о рассказах, повестях, драмах этого писателя интересны, содержательны, включают новые интерпретации произведений. В работе анализируются замятинские оценки «Степи», «Припадка», «Чайки», «Рассказа старшего садовника» и многих других произведений А.П. Чехова.

В письмах, воспоминаниях, критических статьях о творчестве А.П. Чехова Е.И. Замятин, прежде всего, замечает и анализирует те стороны личной и творческой жизни автора «Вишневого сада», которые близки ему самому и глубоко прочувствованы и поняты им самим. Кажется, что, высказываясь о рассказах, повестях, драмах русского классика конца XIX в., писатель XX в. говорит о своем собственном художественном мире.

Основная замятинская мысль - это убежденность в «современности» наследия Чехова, уверенность в том, что именно в постреволюционные годы писатель стал ближе и необходимее русскому читателю. Это убеждение звучит в замятинском анализе книги «Остров Сахалин», создание которой названо гражданским подвигом.

В первой главе диссертации показывается, что письма, интервью, высказывания, цитаты из произведений А.П. Чехова и другие фактические свидетельства говорят об особом отношении Е.И. Замятина к творчеству А.П. Чехова, которое было пропитано не только глубоким уважением к великому предшественнику, но и «живым» восприятием художественного мира автора «Трех сестер» как удивительно современного явления. Поэтика чеховской прозы и драматургии казалась Е.И. Замятину «почти неореалистической», близкой к его собственным эстетическим поискам, впрочем как и проблемы веры и безверия, одиночества («богооставленности»), поиска смысла бытия.

Выявляется, что интерпретация повести «Степь», в отличие от общей тенденции советского чеховедения, давалась Замятиным в связи с определением А.П. Чеховым национальной особенности русских: обостренной неудовлетворенности духа. По Замятину, через восприятие мальчика Егорушки Чехов передает представления о русской ментальности. Герой впитал с молоком матери все, что свойственно его народу. В финале повести открывается такая важная национальная черта, как покорность судьбе, добровольное и безропотное принятие своей доли. Мальчик не хочет раз-

луки с матерью и братом, с теми, кто его сопровождает в поездке: с Иваном Ивановичем, с отцом Христофором, но покоряется с горькими слезами жизненной необходимости. Наблюдения Е.И. Замятина над идейным содержанием повести А.П. Чехова «Степь» оказались глубокими и продуктивными, так как они адекватно раскрывают авторский замысел произведения, намечают в нем проблемы двойственности человеческой натуры, «полуверы», свойственной многим русским людям, покорности обстоятельствам жизни.

Далее в работе анализируется, как в повести Е.И. Замятина «Землемер» тема «личность и общество» соотносится с повестями А.П. Чехова 1990-х гг. «Три года», «Дача», «Дом с мезонином» и решается по-чеховски: через утверждение невозможности преодоления «в три прыжка» пропасти между народом и интеллигенцией, потому что в крестьянах растет ненависть к «благодетелям», не умеющим коренным образом решить их насущные жизненные проблемы. Эта же проблематика по сути ставится и решается в книге А.П. Чехова «Остров Сахалин».

Характеристику чеховского творчества Е.И. Замятин заканчивает похвалой «новеллистичности» его произведений, что было для писателя XX в. особенно важно, так как за увлекательность сюжета он боролся на протяжении всей жизни, призывая современных писателей разрабатывать яркие фабулы, учиться у европейских авторов, которые давно освоили и развили жанр новеллы.

В работе делается вывод, что Е.И. Замятин выступает в своих статьях «Чехов и мы» и «А.П. Чехов» незаурядным исследователем-литературоведом, раскрывающим много тайных или затемненных страниц чеховского творчества.

Следующий раздел диссертационной работы посвящается представляющей несомненный интерес и значимость исследовательской позиции Е.И. Замятина, представленной в лекциях «Современная русская литература», прочитанных им в лекционном цикле по литературе в 1919 -1921 гг. в педагогическом институте им. А. И. Герцена и в студии Петроградского Дома искусств. Целью лекционного курса тогда уже знаменитого писателя -«мэтра» было представить собственный взгляд на литературные процессы, происходившие в постреволюционную пору в русском искусстве, обобщив литературный опыт первого десятилетия нового века. Чехов объявляется Замятиным «центром» эстетического освоения мира, «опорой» литературы новейшего времени.

Замятин Е.И. никого из литературных предшественников не оценивал так высоко, как А.П. Чехова. Очевидно, что это объясняется какой-то

внутренней близостью, которую ощущает писатель-неореалист. Е.И. Замятин находил в обширном и разнообразном творчестве А. П. Чехова черты, созвучные своему творческому мировоззрению. Поэтому, анализируя оценку Е.И. Замятина, которую он дает произведениям Чехова, можно расшифровать тайные, закрытые от посторонних глаз, истинные творческие интенции писателя.

Академическая стилистика риторического жанра «лекций» позволяет Е.И. Замятину создать яркие художественно-научные изыскания о восприятии прозы и драматургии А.П. Чехова в послереволюционные годы, когда «бешеные «темпы» преобразований общества заставляли искать новые формы их отражения и выражения. Чеховская «простота» оказалась в этой геополитической ситуации наиболее оптимальной.

Обнажая творческие установки собственного художественного мира, автор лекций сближает их с чеховскими. Жизнь и творчество писателя и драматурга предстают в лекциях Е.И. Замятина как драматическая борьба старого и нового, как мучительный поиск адекватных эпохе форм творческого самовыражения.

По мнению Е.И. Замятина, выраженному в лекциях, А.П. Чехов достиг совершенства в рамках реалистического метода, модифицировав его («уж дальше как будто и некуда идти»3).

Показателен тот факт, что имя Чехова является самым частотным в лекциях Е.И. Замятина «Современная русская литература». Оно встречается более сорока раз по самым различным поводам. За каждым из обращений к творчеству кумира стоит желание впитать ценнейший опыт художественного мировидения, понять тайну чеховской гениальной простоты.

В диссертации подчеркивается, что Чехов, по мысли Замятина, особенно важен для развития нового искусства, центром которого Е.И. Замятин считает неореализм, потому что «в соответствии с этим новым характером жизни неореалисты научились писать сжатей, короче, отрывистей, чем это было у реалистов. Научились в десяти строках сказать то, что говорилось на целой странице. Научились содержание романа втискивать в рамки повести, рассказа. Учителем в этом отношении был Чехов, давший удивительные образцы сжатости письма4.

В лекции «Современная русская литература» Е.И. Замятин обращается к творчеству А.П. Чехова, чтобы раскрыть психологию писательского

3 Замятин Е. Сочинения в 4 т. Мюнхен, 1988. Т. 4. С. 349 - 355.

4 Замятин Е.И. Современная русская литература. Вступительная лекция // Литературная учеба. 1988. № 5. С. 130.

труда, показать по мере возможности на примере признаний Чехова таинственность творческого процесса, его непостижимость и неповторимость.

На наш взгляд, для автора романа «Мы» было важно показать двойственность творческого процесса: совмещения в нем работы сознания и подсознания, причем последнее тоже должно быть спровоцировано сознанием: самим творцом вызывается состояние особого транса творческого возбуждения, вдохновения, что дается не каждому, а только гениальному, одаренному особым художественным чутьем человеку. Именно таким гением, совмещавшим в творческом акте работу и сознания, и подсознательных сил, был, по убеждению Е.И. Замятина, автор «Вишневого сада». Все примеры для теоретических положений в своих лекциях Е.И. Замятин берет из рассказов Чехова (для показа завязки и развязки анализируются рассказы «Егерь», «Пасхальная ночь» («Святой ночью»)). Отрицательные примеры тоже приводятся только «по Чехову»: неудачные авторские ремарки в рассказе «Муж», которые, кстати, восхищали современников А.П. Чехова (например, Н.К. Михайловского). Анализ чеховского текста, проведенный в диссертации, показывает, что прав оказался Замятин, который почувствовал «фальшь» слишком подробных авторских объяснений того, что было и так ясно из действия и диалогов персонажей. Уместность и точность, психологизм и лиризм чеховских пейзажных описаний Е.И. Замятин демонстрировал на текстах рассказов «Агафья», «Спать хочется».

В диссертации доказывается, что А.П. Чехов был для Е.И. Замятина эталоном не только в области содержания текста, но и в области поэтики художественного текста. Особенно ценит прозаик XX века в чеховском творчестве лаконизм, яркую фабульность, мастерство экспрессионистических приемов, т.е. то, что отличает творчество самого Е.И. Замятина.

Во второй главе диссертации «А.П. Чехов в художественном мире Е.И. Замятина» анализируются поэтические приемы «Антоши Чехонте», примененные в «женских» рассказах Е.И. Замятина («Чрево», «Письменно», «Сподручница грешных», «Мученики науки»), изучается чеховская система сюжетного парадокса в новеллах Е.И. Замятина.

В этой части работы показывается, как творчество юного писателя «Антоши Чехонте» «соприсутствует» в произведениях зрелого Е.И. Замятина «Чрево», «Письменно», «Сподручница грешных», «Мученики науки», органично вписываясь в творческую концепцию писателя XX в. Не только идеи и образы Чехова, но и его поэтические приемы, развиваемые в таких произведениях Е.И. Замятина, как «Десятиминутная драма», «Часы», «Встреча», «Лев», «Икс», становятся объектом анализа во второй главе диссертационного исследования.

Как и в рассказах А.П. Чехова «Святой ночью», «Баран и барышня», «На гвозде», в прозе Замятина юмор, ирония, добрая и злая насмешка внезапно сменяются драматическим и даже трагическим пафосом. Основным способом повествования в этих произведениях Е.И. Замятина выступает сказ.

Следы горячего увлечения юмором русского классика, его яркими образами, хранят рассказы Е.И. Замятина «Чрево» (1913) и «Письменно» (1916). В работе доказывается, что «Письмо к ученому соседу», «За двумя зайцами погонишься...», «За яблочки» и другие ранние рассказы 1880 -1882 гг. А.П. Чехова были творчески усвоены и переработаны Е.И. Замятиным в соответствии с его художественным мировидением. Писатель XX в. воспринимал чеховский «юмор без натуги» как проявление высшего искусства слова. Юмористический, бойкий, живой язык считался Е.И. Замятиным основой словесного мастерства, необходимой для любого профессионального писателя. Жанр пародийных посланий был очень популярен в русской литературе не только на рубеже веков, но и в период гражданской войны и социалистического строительства. Автор «Уездного» ценил то, что в отличие от поверхностного, утрированного комизма, А.П. Чехов «избитую жанровую форму» всегда наполнял новизной, потому что подбирал языковой строй «письма» к характеру персонажей, от лица которых пишется послание или рассказ.

Внешняя форма «Письма ученого соседа» сохранена Е.И. Замятиным в его рассказе «Правда истинная», где письмо - это форма раскрытия антиномии личности. В новеллах «Письменно», «Чрево» синтезируется чеховская юмористическая манера в ее обобщенном варианте. Структура этого повествования включает и острую парадоксальную интригу, как в рассказе «За двумя зайцами погонишься...»; и непосредственно текст письма героя, который является смысловым и словообразующим центром произведения; и остроумную антитетическую сентенцию, помещенную в финале и сформулированную в виде риторического вопроса или восклицания. Кажется, что Е.И. Замятин воссоздает ту же атмосферу, наполненную мягкой усмешкой, как в новеллах А.П. Чехова «В рождественскую ночь», «Верба», «Загадочная натура». «Письменно» представляет собой разновидность новеллы, в основе сюжета которой лежит психологический парадокс. Автор раскрывает суть женского характера, который на поверхностный взгляд кажется противоречивым и алогичным, а на самом деле оказывается истинным проявлением вечной женственной сути - всепрощения и милосердия. Эта новелла близка лучшим образцам чеховской прозы своим лаконизмом, отточенностью мысли, одновременной простотой и сложностью фабулы, существованием сложного символического подтекста.

Близка к чеховской традиции и новелла «Сподручница грешных», где Е.И. Замятин продолжает разработку русского женского характера, который наблюдается писателем в новых социальных условиях послереволюционного смутного времени. Здесь героиня оказывается без мужа в лихую годину, она переносит голод и разруху, а затем смерть всех горячо любимых детей, но несмотря на это обретает смысл жизни и достигает духовного совершенства.

Новелла «Сподручница грешных», по справедливому замечанию О.Н. Калиниченко, «насквозь пронизанная иронией», сюжетно строится на парадоксе, только уже ситуативном5. Ирония, действительно, в этом рассказе распространяется на несколько уровней новеллы: семантический, образный, ситуативный, идейный.

Сквозной иронический подтекст призван выразить основную идею произведения: помогая грешным, по сути способствуя совершению земных грехов, мать Нафанаила тем самым «отвергает» людей от греха большего, «смертного».

В работе далее анализируются «Мученики науки», по нашему убеждению, самая чеховская из всех новелл Е.И. Замятина. Автор комментирует постреволюционную ситуацию в стране победившего пролетариата, требующую «прикрыть» дворянское происхождение героя пролетарским.

Главная героиня рассказа - Варвара Сергеевна Столпакова. Во имя будущей научной карьеры единственного сына она совершает «брак по расчету» со своим бывшим кучером Яковом Бордюгом, с тем, чтобы тот усыновил ее «талантливого» сына Ростислава, будущего профессора и «математического гения». Комическая ситуация, не раз обыгранная в пьесах Вл. Маяковского («Клоп», «Баня»), - заключение «мезальянса навыворот», для Е.И. Замятина является свидетельством предательства своему классу, отказа от своего прошлого, а значит, и от самого себя.

Замятин Е.И. вслед за А.П. Чеховым демонстрирует необычную приспособляемость дворянства. Его мимикрия - показатель для писателя полнейшего духовного падения, морального разложения. Рассказ Е.И. Замятина «Мученики науки» асимметрично варьирует сюжет повести А.П. Чехова «Барыня», в которой ситуация социального неравенства прямо противоположна описанной Е.И. Замятиным. Барыня Елена Егоровна Стрелкова -

5 Калиниченко, О.Н. Новеллы Е. Замятина / О.Н. Калиниченко // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10 кн. Кн. VIII / Под ред. проф- Л.В. Поляковой. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. С. 7.

душевно грубый человек, считающий крестьян «быдлом». Ее кучер Степан Журкин, наоборот, душевно деликатен, совестлив, верит в Бога и осознает свою греховность. Барыня толкает кучера на преступление, ломает его душу, так как для нее он только «кентавр» - человеко-лошадь, которая используется для увеселительных сексуальных скачек. Не случайно любовные свидания Елена Егоровна устраивает в форме прогулок по степи, когда лошади и Степан «возвращаются в пене». Кучер Степан противостоит своим отцу и брату, для которых материальная выгода превыше всего. Они такие же «хамы», как «барыня» Елена Егоровна и замятинский Яков Бордюг, а Степан, переживая «любовь с барыней» как трагедию, не в силах противостоять напору низменных натур, пошлости окружающих его людей.

По убеждению обоих русских писателей, «хамство» определяется не социальным происхождением и положением в обществе, точно так же, как «благородство не дается вместе со «знатной родословной», а связано с натурой человека, его душевными возможностями и устремлениями. Существенную роль в утверждении этой идеи играют единые для Чехова и Замятина образы-символы «лошади» и «кентавра», а также «кучера», взнуздавшего и укротившего животную страсть персонажа благородных кровей.

В работе подчеркивается, что идейно-тематическая близость анализируемых произведений не означает их полной стилевой идентичности. Ирония Е.И. Замятина в «Мучениках науки» более резкая и едкая.

Поддерживая мысль исследователей о том, что ирония является основным приемом создания комического в рассказе Е.И. Замятина «Мученики науки», что «она выполняет сюжетообразующую функцию, выступает на передний план при характеристике образов персонажей или же при создании колорита эпохи», добавим, что ирония у Замятина, как и у Чехова, - это всегда способ выражения мировидения, а не просто частный стилевой прием6.

Рассмотрев новеллы Е.И. Замятина, в центре которых всегда находится женский образ, можно прийти к выводу, что писатель в духе лучших классических литературных традиций классики отводит русской женщине особую роль в жизни и литературе. В рассказах «Чрево», «Письменно», «Сподручница грешных» и «Мученики науки» он изображает крестьянок,

6 Шпак В.Г. Ироническое в малой прозе Е.И. Замятина (на примере рассказа «Мученики науки») // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, 1езисы: В 10 кн. Кн. VIII / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов: Изд-во ТТУ им. Г.Р. Державина, 2000. С. 145.

монашенку и дворянку, показывая их как людей, несущих любовь своим ближним, способных на жертвенность и сострадание. Труня над слабостями своих героинь, подчеркивая забитость и ограниченность Дарьи, излишнее всепрощение и мягкость характера матушки Нафанаилы, излишне страстную материнскую жертвенность госпожи Столпаковой, Е.И. Замятин великолепно применяет разработанную А.П. Чеховым систему юмористических средств, использует некоторые чеховские символы, варьирует сюжетные линии его рассказов.

Далее в диссертации говорится, что если в рассмотренных выше новеллах автор романа «Мы» использует чеховский прием совмещения юмористического и драматического, который характерен для раннего периода творчества русского писателя, то в новеллах второй половины 1920-х гг. Е.И. Замятин зачастую применяет парадоксальность целого сюжета, на которой обычно строится такой фольклорный жанр, как анекдот. С помощью «фонического парадоксализма» сюжета Е.И. Замятин изображает обозначившиеся очень четко в 1920-е гг. отрицательные стороны послереволюционной действительности («Часы», «Десятиминутная драма», «Встреча», «Икс», «Слово предоставляется Чурыгину»).

Он применяет чеховский парадокс, который всегда зиждется на противоречии: ожидал одно - оказалось другое. Парадокс чеховской юмористический мысли в том, что из образа вырастает антиобраз, что составляет глубинную природу явления парадоксальности.

В рассказах Е.И. Замятина трагические или драматические конфликты разрешаются в юмористическом ключе, но в отличие от Чехова такие развязки коллизий не заканчиваются смертью, а наоборот, завершаются всегда подчеркнутым умиротворением героев («Десятиминутная драма», «Часы», «Встреча», «Видение», «Икс»). Та или иная нелепая парадоксальная история, когда волей случая человек превратился из героя, отразившего нападение бандита, в невольного грабителя или нелепого каскадера, когда смех разрушил героизм и низвел героя до клоуна, всегда становится у Е.И. Замятина поводом для разговора о всепобеждающей силе чувства любви, прорывающегося в людях, несмотря на «неблагоприятную политическую и нравственную обстановку» в стране. Мягкий лиризм и романтизм описаний, присутствующий в рассказах «Часы», «Десятиминутная драма», «Встреча» отражает новую грань чеховской традиции, воспринятой Замятиным и плодотворно им усвоенной в собственном художественном творчестве.

Юмористическая ситуация оборачивается драматической коллизией. На таком же приеме построены рассказы Антоши Чехонте «Раз в год»,

«Кое-что», «Кот», «Закуска», «О том, как я в законный брак вступал», «Герой-барыня» и другие. Не только смех - горе, смех - крушение, но и смех - презрение становятся темами и героями рассказов и повестей Е.И. Замятина, написанных в чеховском ключе. Яркий пример такого произведения - рассказ «Икс» (1926), который драматизирован и даже стилизован под драму еще в большей степени, чем анализируемые ранее замя-тинские произведения. Здесь также сохранена «литературная игра» с воображаемым читателем, как в рассказах «Встреча», «Десятиминутная драма», «Мученики науки».

Рассказ «Икс», как показывает анализ, имеет двойственную природу, так как он несет и разочарование в революционных изменениях (насмешка), и боль, и предостережение от будущей трагедии (драматическое напряжение). Одновременно показана трагедия духовенства, вынужденного или погибнуть, или «публично покаяться в обмане народа». Автор наблюдает, как идег процесс очищения православия от людей, не истинно верующих, примкнувших к церкви по меркантильным соображениям.

Икс - это символ неопределенного будущего всего советского народа, но это и неизвестность дальнейшей судьбы дьякона Индикоплева, срочно перестроившегося на революционно-атеистический лад;

«Некий убегающий икс» - это отсутствие полного и глубокого осознания происшедших в обществе перемен. Как оказалось, «проклятое наследие капитализма - собственнический инстинкт» неискореним в человеке. Этот «икс» нельзя «догнать и уничтожить». Он цветет махровым цветом в послереволюционные времена.

Пересекающаяся литературная ассоциативность с ранними рассказами А.П. Чехова ощущается в совмещении социальных сатирических разоблачений с романтическими и одновременно юмористическими описаниями любовных томлений героев.

Замятин Е.И., как показывает сопоставительный анализ художественных текстов, достаточно глубоко и плодотворно усвоил и реализовал в своем творчестве чеховское юмористическое «слово».

На наш взгляд, «чеховским» в большей степени пронизаны юмористические произведения Е.И. Замятина, созданные им в 1920 гг. В них с блеском используются, разрабатываются и углубляется один из излюбленных приемов чеховской поэтики: парадоксальность сюжета, намеренное запутывание читателей, подчеркнутая «простота» повествования в сочетании с динамичностью развития сюжета, сказовостью и внезапностью концовки. Рассказы «Икс», «Встреча», «Лев», «Часы», «Десятиминутная драма», «Слово предоставляется товарищу Чурыгину» и другие являются за-

мечательными примерами того, как совершенствовалась стилистическая форма у Е.И. Замятина. Повествовательная манера в данных произведениях четко ориентирована на стилизованную устную речь. Их повествователь - это советский человек, обладающий литературным даром и образным мышлением, обращающийся к своим соотечественникам, таким же, как он. Новым, отличным от А.П. Чехова, является, по нашему убеждению, использование Е.И. Замятиным чеховского приема парадокса в качестве игры с читателем».

В диссертации в сопоставительном ракурсе рассматривается проблема взаимоотношений личности и общества у двух писателей. Острая интрига новелл-анекдотов Антоши Чехонте сменяется в произведениях зрелого Чехова глубинами психологического изображения личности. Новелла с ее неожиданной развязкой уступает место рассказам и повестям, в которых центром являются истории душевного очерствения или духовного пробуждения героев («Скучная история», «Моя жизнь», «Рассказ старшего садовника» и др.). Юмор сливается с горькими раздумьями о смысле жизни («Крыжовник», «Душечка», «В овраге»).

Личность и общество - тема, воспринятая Е.И. Замятиным с самого начала его литературной деятельности и теснейшим образом связанная с его рассуждениями о свободе личности, о любви, смерти и бессмертии, «о богооставленности». В миниатюре 1917 г. «Глаза» Е.И. Замятин выразил эту «щемящую тему» через образ собаки, которая также привязана цепями голода, материальной зависимости, несвободы, как и человек. Вера в то, что человек поднимет глаза вверх, сменялась у Замятина, как и у Чехова, пессимизмом. Например, влияние идей Чехова заметно в цикле Е.И. Замятина «Чудеса», где главная идея: «грех ко благу», возможно, была почерпнута из рассказа А.П. Чехова «Без заглавия»(1888). В этом маленьком рассказе говорится о настоятеле монастыря, который так вдохновенно говорил о могуществе дьявола и красоте греха, что вся братия покинула монастырь и ушла в город.

Отталкиваясь от парадоксальной идеи Чехова, что грех и благо неразрывно связаны и способны переходить друг в друга, Е.И. Замятин создал свою сатиру «Тулумбас» (1921), где описана невероятная парадоксальная ситуация: разрушив монастыри, большевики всю страну превратили в «принудительный монастырь» с вечным постом, спартанскими условиями жизни, тяжкими лишениями и суровым «послушанием» вождю. Эта же идея об относительности любой истины положена в основу «чуда» «О том, как исцелен был инок Еразм» (1920). Познание сладости и прелести греха, приносит монаху особое знание жизни, которое позволяет ему писать «бо-

говдохновенные» иконы: о том свете можно узнать, если хорошо познал этот свет. Будучи невинным, Еразм возбуждал своими картинами, чтением Библии греховные чувственные страсти у братии монастыря, а обретя опыт греха, он сумел подняться до вершин святости.

Далее в работе выдвигается предположение, что образ землемера у Замятина, возможно, генетически связан с образом Лаптева из повести А.П. Чехова «Три года» (1895), в котором выявляются некоторые автобиографические чеховские черты. В повести отразились идейные споры русской интеллигенции о социальном прогрессе и перспективах уничтожения неравенстве между классами, о смысле жизни и смерти, которые волновали обоих писателей на протяжении всей творческой жизни. Алексей Федо-рыч Лаптев, как и замятинский землемер, страдает повышенной мнительностью. Он стесняется своей некрасивой внешности, тщедушной малорослой фигуры, боится разочароваться в «предмете своей любви». В отличие от землемера, герой Чехова пересилил себя и сделал предложение Юлии Сергеевне, но мучился сомнениями всю жизнь.

Сопоставляя рассказы «Архиерей», «Студент», «Рассказ старшего садовника», «Случай из практики» А.П. Чехова и повести Е.И. Замятина «На куличках», «Знамение», а также роман «Мы», автор диссертации обнаруживает, что Е.И. Замятин оказался невероятно близок к чеховскому протесту против застойных, реакционных общественных влияний на человека, ведущих к необратимым изменениям в человеческой душе, не всегда способной противостоять им.

По второй главе диссертации делается вывод, что аллюзии на чеховские произведения, явно ощущаемые в повестях Замятина, позволяют глубже понять авторский замысел, который заключается в обнаружении связи между состоянием богооставленности, переживаемом современным обществом, и всеобщим падением духовности и охлаждением любви.

В заключении делаются выводы по всем разделам проведенного исследования, главные из которых следующие.

Критические статьи, письма, интервью, высказывания Е.И. Замятина, а также достаточно обильное и многообразное обращение писателя к произведениям А. П. Чехова свидетельствуют о том, что в творческой и личной судьбе русского классика он находил много общего, находящегося в русле его собственных творческих поисков. Е.И. Замятина, несомненно, привлекал синтез всех художественных достижений русской классической литературы XX в., который ощущался в наследии А.П. Чехова.

В критических работах Е.И. Замятина, посвященных творчеству А.П. Чехова и, в частности, в его статьях «А.П. Чехов» и «Чехов и мы»,

содержится глубокая оценка таких концептуальных произведений русского классика, как «Остров Сахалин», «Степь», «Чайка», «Иванов», «Вишневый сад». Писателя интересовали те произведения, в которых ставились проблемы взаимоотношения интеллигенции и народа («Мужики», «Новая дача», «В овраге»), произведения, где затрагивались вопросы веры-неверия, смерти-бессмертия, духовного и материального («Убийство», «Воры», «Рассказ старшего садовника», «Студент», «Черный монах»).

Некоторые произведения А. П. Чехова (среди них рассказы «Припадок», Рассказ старшего садовника», «Убийство») вызвали у Е.И. Замятина довольно субъективную интерпретацию: писатель обнаруживает и акцентирует то, что ему самому было важно раскрыть в своем творчестве, особое внимание обращает на сюжетосложение, сквозные детали, «технику киномонтажа», приемы парадокса, сатиры и юмора. Статьи Замятина о Чехове - это яркое художественное повествование о жизни и творчестве великого русского художника слова, приносящие эстетическое наслаждение.

Замятина Е.И. привлекали сложные серьезные философские размышления, близкие к чеховским, а в последующем творчестве он усиливал поиски более совершенной формы для выражения важнейших проблем -сложного как простого», ведь по признанию автора «Мы», весь его творческий путь - это дорога» от сложности к простоте. Тем более, что в произведениях конца 1920 - 1930-х гг. советскому писателю приходилось прибегать для воплощения «еретических» мыслей к юмористической или гротескной формам миромоделирования, использовать «эзопов язык».

В целом, «чеховское слово» сыграло существенную роль, оказалось краеугольным камнем в художественном мире Е.И. Замятина.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1 Губанова, Т.В. Проза А.П. Чехова в восприятии Е.И. Замятина. К постановке проблемы / Т.В. Губанова // Труды ТГТУ : сборник научных статей молодых ученых и студентов. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. унта, 2005. С. 17 -19.0,25 п. л.

2 Губанова, Т.В. Чехов в творческой жизни Е.И. Замятина / Т.В. Губанова // X Научная конференция ТГТУ : пленарные доклады и краткие тезисы. 27 - 28 апреля 2005 г. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2005. С. 93.0,06 п. л.

3 Губанова, Т.В. Чеховские приемы сюжетного парадокса в новеллах Е.И. Замятина / Т.В. Губанова // Качество науки - качество жизни : сборник научных статей по материалам Международной научно-практичес-

кой конференции. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2005. С. 128 -132.0,31 п. л.

4 Губанова, Т.В. Книга «Остров Сахалин» А.П. Чехова в оценке Е.И. Замятина / Т.В. Губанова // Слобожанщина: литературный вымир : сборник научных статей по материалам Международной научно-практической конференции. Луганск, 2005. Вып. 3. С. 29 - 31.0,19 п. л.

5 Губанова, Т.В. Русская ментальность в художественном восприятии А.П. Чехова и Е.И. Замятина / Т.В. Губанова // Национально-культурный компонент в тексте и языке : материалы III Международной научной конференции. Минск: МГЛУ, 2005. Ч. 2. С. 17 - 19.0,19 п. л.

Подписано к печати 20.05.2005. Гарнитура Times New Roman. Формат 60 х 84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Объем: 1,27 усл. печ. л.; 1,22 уч.-изд. л. Тираж 100 экз. С. 372

Издательско-полиграфический центр ТГТУ 392000, Тамбов, Советская, 106, к 14

ШШ005 \4Z'S<"¡

746

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Губанова, Тамара Васильевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I А.П. ЧЕХОВ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ Е.И. ЗАМЯТИНА

§ 1. А.П. Чехов в творческом сознании Е.И. Замятина

§ 2. Творчество А.П. Чехова в оценке Е.И. Замятина (на материале статей Е.И. Замятина «А.П. Чехов» и «Чехов и мы»)

§3. Оценка творчества А.П. Чехова в лекциях Е.И. Замятина «Современная русская литература»

ГЛАВА II А.П. ЧЕХОВ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МИРЕ Е.И. ЗАМЯТИНА

§ 1. Интертекст «Антоши Чехонте» в рассказах Е.И. Замятина («Чрево», «Письменно», «Сподручница грешных», «Мученики науки»)

§ 2. Чеховская система сюжетного парадокса в новеллах Е.И. Замятина о постреволюционной эпохе («Десятиминутная драма», «Икс», «Слово предоставляется товарищу Чурыгину», «Часы», «Встреча», «Лев»)

§ 3. «Личность и общество» у А.П. Чехова и Е.И. Замятина (по повестям «На куличках», «Землемер» и роману «Мы»)

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Губанова, Тамара Васильевна

Творчество Евгения Ивановича Замятина (1884-1937) в последнее время получило достаточно обширную и глубокую исследовательскую оценку, которая позволяет охватить все опубликованные доныне произведения этого выдающегося прозаика, драматурга, киносценариста, критика и публициста. Несмотря на это многие аспекты многогранного творчества «вечного еретика» остаются или только вскользь обозначенными, или бегло рассмотренными, как, например, воздействие чеховских традиций на художественно-эстетическую систему автора романа «Мы».

Творческое наследие Е.И. Замятина особенно активно осмысливается и анализируется с конца 1980-х годов. Вначале это были очерки о жизни и творчестве писателя, отдельные статьи, рецензии, касающиеся наиболее известных из опубликованных в эти годы произведений1, а затем появились серьезные монографические исследования, обобщающие и продолжающие те научные наблюдения, которые проводились в предшествующий период. Это книги С.А. Голубкова «Комическое в романе Е.И. Замятина «Мы»[83], JT.B. Поляковой «Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи»[129], И.М. Поповой «Чужое слово в творчестве Е.И. Замятина (Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский)»[132], Т.Т. Давыдовой «Творческая эволюция Евгения

1 См.: Сафронова, А. Иксы Евгения Замятина / Л. Сафронова // Волга, 1989. - № 8. - С.

103-106. Чудакова, М. Без гнева и пристрастия. Формы и деформации в литературном процессе 20-30-х годов / М. Чудакова // Новый мир, 1988. - № 9. - С. 240-260. Галушкин, А.Ю. Великий отрицатель и бунтарь. Е. Замятин — литературный критик / А.Ю. Галушкин // Литературное обозрение, 1988. - № 2. - С. 98-112. Гальцева, Р. Помеха - человек. Опыт в зеркале антиутопий / Р. Гальцева, И. Роднянская // Новый мир, 1988. - № 12. - С. 217231.

Замятина в контексте русской литературы 1910-1930-х годов»[88], Н.Н. Комлик «Творческое наследие Е.И. Замятина в контексте традиций русской народной культуры»[107], Е.Б. Скороспеловой «Замятин и его роман «Мы»»[146] и других исследователей.

Творчеству Е.И. Замятина посвящены материалы Первых Российских Замятинских чтений (Тамбов, 1992), Юбилейных Вторых, Третьих, Четвертых и Пятых международных Замятинских чтений (Тамбов, 1994, 1997, 2000, 2004)', а также материалы Замятинской конференции в Лозаннском университете «Новое о Замятине. Сборник материалов» , давшие новые импульсы к дальнейшему исследованию художественного творчества и публицистического наследия русского писателя-неореалиста.

Перспективным кажется нам изучение прозы Е.И. Замятина с точки зрения следования классическим традициям предшествующей литературы, так как это позволяет увидать непрерывность развития художественной литературы. Данное направление замятиноведения успешно разрабатывается такими учеными как Н.Н. Комлик [107], Т.Т.- Давыдова [88], А. Лебедев [115], Жужа Хеттени [158], Л.В. Полякова [129], И.М. Попова [132] и другими.

1 См.: Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд .из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10 кн. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГТУ им. Г.Р. Державина, 1994, 1997, 2000, 2004.

2 См.: Новое о Замятине. Сборник материалов. - М.: МИК, 1997. - 32 с. использованию образов, идей, сюжетов из творчества близких в эстетическом плане предшественников и современников. Для Е.И. Замятина, наряду с творчеством Н.В. Гоголя, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова, оказалось «родным» творчество мастера остроумной и емкой художественной мысли А.П. Чехова, что отличалось еще современниками Замятина.

Художник Ю. Анненков, хорошо знавший Е.И. Замятина на протяжении многих лет, отмечал такую важную черту его жизни, как глубокое увлечение классической и современной мировой литературой, в особенности русской. Он писал: «Во все годы, что я знал Замятина, он был всегда окружен книгами, жил книгами. Книги, книги, постоянно - книги. Книги были для Замятина своего рода культом» [60]. Собственные произведения, книги, написанные Замятиным, являлись для него, по словам Т.Т. Давыдовой, «материальным воплощением смысла жизни и своего рода «охранной грамотой» от небытия» [88]. По нашему убеждению, начитанность писателя отчасти определяла его постоянное взаимодействие с «чужим словом» при оформлении собственных художественных текстов.

В.Б. Шкловский доказывал во многих критических работах, что Е.И. Замятин - это писатель «одного приема» намеренно демонстрирующий «сделанность» своих вещей. И этот «главный прием - сквозная деталь, заимствованная им у А.П. Чехова и разработанная до совершенства» [172].

Другая важнейшая особенность автора «Уездного» - «густота письма», умение в несколько слов вместить целый сюжет тоже взята Замятиным, по убеждению его современника, у автора «Ионыча». Наличие «чеховского влияния» отмечал и А. Воронский.

Близость художественных миров этих двух писателей усматривали многие критики и литературоведы 1990-х годов. Так, например, В.А. Келдыш точно заметил, что в прозе А.П. Чехова автора романа «Мы» привлекало умение возвышать реализм «до одухотворенного и глубоко продуманного символа», а также извлекать «широчайшее содержание из сравнительно узкого материала, вмещавшего едва ли не романные объемы». Он писал: «Реформа жанра, осуществленная Чеховым, оплодотворила пути нового поколения реалистов. Замятинское творчество - красноречивый пример. Его малая проза тоже приобретает эпические черты» [105].

Трудно переоценить значение монографии В.Б. Катаева «Чехов плюс. Предшественники, современники, преемники» для методологии нашего исследования. В этой книге известного ученого-чеховеда собраны работы, посвященные связям писателя с его предшественниками, современниками и преемниками русской и зарубежной литератур,- воссоздан «чеховский фон» литературы XX века, творчество Чехова рассмотрено сквозь призму его литературных связей. Чеховская проза предстает как центр тяготения и влияния в русской и мировой культуре. Для нашей работы особенно важна глава «Все мы» Чехова и «Мы» Евгения Замятина», в которой изучается проблема «полуверы» русских, нашедшая отражение в прозе А.П. Чехова и Е.И. Замятина1. Сопоставляя роман Е.И. Замятина «Мы» и повести Чехова «Ариадна», «Моя жизнь», В.Б. Катаев показывает, что «Мы» Замятина обычно понимается как произведение о подавлении личности, я, тоталитарный системный, Единым Государством; огромным мы, и о борьбе за освобождение, против нивелировки личности. Это верное, но недостаточное толкование. И понять это позволяет сопоставление романа Замятина — писателя, выросшего на литературе XIX века с его предшественниками, причем не столько с Достоевским (эти связи наиболее

1 См.: Катаев В.Б. Чехов плюс. Предшественники, современники, преемники / В.Б. Катаев. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 391 с. очевидны), сколько с Чеховым. Чеховское здесь — и в развитии темы я и мы, и в психике героя, противостоящей механизму, логистике, этике, которая основывается на четырех арифметических действиях; оно и в сложности ситуации, в которой оказывается герой» [104, 298].

Профессор Н.Н. Комлик в монографии «Творческое наследие Е.И.

Замятина в контексте традиций русской народной культуры» подчеркивала, что «у А.П. Чехова, непревзойденного мастера изображения пошлости уездного мира, нелепости русской традиции, противопоставлена хоть и косвенная, но иная, более человечно устроенная, «столичная» жизнь. Мучающиеся от духовно неустроенного бытия русской глубинки чеховские три сестры устремлены в мечтах «в Москву! В Москву!» «У них сохраняется, - пишет автор, - пусть и иллюзорное, но достаточно отчетливое противопоставление жизни «подлинной», принимающей образ столичной жизни, - «неподлинной» (уездной); жизни данной - «идеальной», к которой устремлены все их помыслы. Поэтому у чеховских героинь есть надежда на «путь», на возможность, хоть и несбыточную, выхода из замкнутого круга отупляющей пошлости уездной жизни России. Для замятинских героев подобное напряжение не сохраняется»[107, 32-33].

В нашей диссертации этот тезис, заявленный Н.Н. Комлик, имеет основополагающее значение и поэтому развивается и углубляется. Как, впрочем, и другая мысль исследователя, что «художественно реализуя народные взгляды на духовность, Замятин тем самым подал свой голос в напряженном диалоге эпохи вокруг вопроса веры и Церкви, в самом, может быть, остром для первой четверти XX века»[107, 23].

Профессор J1.B. Полякова в монографии «Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи» дает основательный глубокий анализ лекциям Е.И. Замятина «Современная русская литература», отмечая, что «. много внимания Е. Замятин уделял анализу творчества русских и зарубежных писателей. Гоголь, Салтыков-Щедрин, Лесков, Достоевский, Чехов, М. Горький, Л. Андреев, А. Белый, Сологуб, Блок, Шеридан, Шоу, Коллерман, У еле, Франс, О'Генри - далеко не полный круг имен, представлявших особый интерес для писателя, кстати, Е. Замятин как художник доверял больше тому типу критиков, к которому принадлежал сам» [129, 189].

Мысль Л.В. Поляковой о том, что критика писателя — это всегда отбор из анализируемого текста того материала, который важен для собственной художественной философии, кажется нам особенно продуктивной и подтверждается и развивается в нашей диссертационной работе.

Проблема значительности чеховского интертекста затрагивается в монографии И.М. Поповой «Литературные знаки и коды в прозе Е.И. Замятина: функции, семантика, способы воплощения»[133]. В главе под названием «Чеховский текст и способы его перекодирования в новеллах и рассказах-анекдотах Е.И. Замятина» анализируются рассказы «Кряжи», «Сподручница грешных» и другие, в которых функции характеристики образов, сюжетообразования и выражения авторской позиции выполняют реминисценции, аллюзии, цитаты из произведений А.П. Чехова. Исследователь подчеркивает: «В новеллах второй половины 1920-х годов Е.И. Замятин зачастую применяет парадоксальность целого сюжета, на которой строится такой фольклорный жанр, как анекдот. В романе «Мы» есть определение сути парадокса, которое раскрывает «нам секрет авторского пристрастия к этому поэтическому приему» [133, 118]. Приводятся примеры, как понимает парадокс протагонист романа «Мы». Исследователь делает вывод: «Значит, парадокс - это самый эффектный и эффективный способ развенчивания ложных, реакционных истин, метод борьбы с заблуждениями человеческого ума. Ирония для русских писателей — это своеобразная защита глубокого воспринимающей трагедию общества личности, так как «смех -это знак победы», но это и ирония неизбежной расплаты» [133, 118].

Значительный вклад в проблему изучения творчества А.П. Чехова в контексте русской и мировой литературы вносят статьи, представленные в сборнике «Творчество А.П. Чехова» Материалы Международной научной конференции, посвященной памяти А.П. Чехова (100-летию со дня смерти), -XXII Чеховские чтения в Таганроге: М.Д. Кузьмина «Мыслящая личность у А.И. Герцена и А.П. Чехова: антагонизм и типологические сближения» [109, 3-10], Перебайлова Л.П. «А.П. Чехов В.В. Розацов» [127, 19-30], Тукодян Н.Х. «Чуковский об А.П. Чехове» [155, 36-45], Тропкина Н.Е., Рябцева Н.Е. «Чеховские мотивы и образы в русской поэзии конца XX века» [154, 86-90], Пучкова Г.А. «А.П. Чехов в восприятии В.В. Набокова (с использованием материалов американских исследований)» [138, 122-135] и др1.

Важной представляется мысль Л.П. Перебайловой, что «писатель такого значения, как Чехов, должен оцениваться с учетом исторического момента»[127, 20]. Автор статьи пишет: «Усиливавшееся в обществе чувство свершенности громадного периода жизни страны, необходимости становления всех ее форм вызвало ускоренный поиск системного мироощущения: А.П. Чехов разделял тоску современников по «общей идее» и раскрывал в своем творчестве драму беспокойного духа эпохи. Но к идеологическим, религиозным и философским концепциям, претендовавшим на конечную истину, он, начиная с 90-х годов, неизменно высказывал скептическое отношение»[ 127, 20].

1 См.: Сборник «Творчество А.П. Чехова». Материалы Международной научной конференции, посвященной памяти А.П. Чехова (100-летию со дня смерти). - Таганрог: ТГПИ, 2004. - 230 с.

Л.П. Перебайлова совершенно верно считает, что это давало ответную реакцию - упреки в отсутствии у Чехова мировоззрения. <.> Чехову же действительность представлялась, по очень точному определению М. Горького, «такой, какова она есть - отдельные жизни, как нити, все вместе -как огромный, страшно спутанный клубок». В независимую реальность он включал героев - носителей различных идей, моделировал ситуации человеческих отношений, в которых эти идеи проявляются. Это давало удивительный эффект многогранности жизненного содержания, которое невозможно измерить одной «истиной» [127, 20].

В статье «Проблема «богооставленности» в творчестве А.П. Чехова и Е.И. Замятина» И.М. Попова ставит и решает сложную проблему веры у Е.И. Замятина и А.П. Чехова [134, 68-78].

В работе доказывается, что «свободная позиция поля, то есть постоянное» стояние в душе самого главного вопроса о «вере-неверии», несомненно влияли на творчестве обоих писателей, отражаясь в сложных произведениях, в противоречивых образах и сюжетных ситуациях, связанных с описанием чувства богооставленности. У Чехова это повести «Степь», «Мужики», «Архиерей», «Черный монах», рассказы «Ванька», «Святой ночью», «На святки», «Студент», у Е.И. Замятина - повести «Сподручница грешных», «Знамение», «Землемер», рассказы «Письменно», «Икс», «Куны», которые наиболее близки концептуально к художественному миру А.П. Чехова.

Чехов и Замятин, по нашему убеждению, никогда не допускали однозначности в своем творчестве, их художественный мир многополярен, в том числе, и относительно вопроса, настойчиво решавшегося в русской литературе конца XIX - начала XX века: «Достижение идеала человекобога или богочеловека составляет цель всего человечества?» Вся сумма произведений, созданных ими, позволяет говорить о решительном движении писателей к идеалу «богочеловечества», основными критериями которого были соборность, вера, милосердие, деятельная любовь к ближнему»[134, 71].

Н.Х. Тукадян справедливо подчеркивала, что «биография и книги Чехова - это учебники жизни», что подтверждается мнением Корнея Чуковского [155, 38]. Анализируя исследовательский контекст К. Чуковского в его литературных портретах о А.П. Чехове, исследователь пишет: «Облик Чехова у Чуковского воссоздан при помощи «чужих» воспоминаний, эпистолярного наследия Чехова и современников, произведений писателя, которые для портретиста являются не только объектом личного воспитания, но документом, подвергаемым критическому анализу, в результате чего выявляется самобытность таланта Чехова - художника» [155, 44]. Статья важна тем, что в ней изучается позиция К. Чуковского по отношению к Чехову, которая не совпадает с бытовавшим .легковесным мнением об «аполитичности» Чехова: «Ведь Чехов в эпоху «ионычей» посмел заявить, что человеческое вмешательство в жизнь должно быть действенным, активным. Портретист не зря заостряет внимание на теме чеховских произведений. Становится понятным, почему столь характерны для героев Чехова красота, благородство человеческого облика, естественность. Литературные персонажи писателя «раскрепощены» духовно, свободны, как и сам их создатель» [155, 40].

Автор отмечает также то, что «облик Чехова у Чуковского воссоздан при помощи «чужих» воспоминаний, эпистолярного наследия Чехова и современников, произведений писателя, которые для портретиста являются не только объектом личного воспитания, но документом, подвергаемым критическому анализу, в результате чего выявляется самобытность таланта Чехова - художника» [155, 44].

Изучением чеховских образов, мотивов цитат занимаются Н.Е. Тропкина и Н.Е. Рябцева в творчестве таких далеких друг от друга поэтов, как Б. Окуджава, Т. Кибиров, В. Корнилов, А. Кушнер, делая вывод, что «Чеховский Вишневый сад превращается в русской поэзии конца XX века в устойчивый образ, созвучный этому времени» [154, 90].

Сходной методикой анализа пользуются исследователи, изучающие чеховское начало в современной русской прозе: С.В. Перевалова «Скучные истории» В. Маканина (о чеховском начале в современной русской прозе)» [128, 90-99], О.В. Шестых «Чеховские традиции в рассказах Виктории Токаревой» [169, 99-105]; Н.А. Баксараева «Душевность без духовности»? (Чеховская традиция в повести JI. Улицкой «Сонечка») [63, 105-110]; Г.А. Пучкова «А.П. Чехов в восприятии В.В. Набокова (с использованием материалов американских исследователей)» [138, 122-135].

С.В. Перевалова подчеркивает: «Приемы самораскрытия героев активно используются В. Маканиным в повести «Один и одна», раскрывающей «чеховскую» тему: судьбы русской интеллигенции <.> Основное внимание автора сосредоточено на внутреннем мире этих персонажей на «длящейся жизни духа» при внешней бессобытийности, бессюжетности «внеположенного им мира. В этой повести влияние Чехова сказывается и на «жанровых методах отражения реальности»[128, 93].

Обращение к Чехову объясняется исследователем тем, что Маканин в своей прозе 1990-х годов «пытается соединить традиции русского реалистического письма с элементами постмодернистской эстетики, оттого порой создается впечатление: его «послечеховские герои поселяются в художественном пространстве Сальвадора Дали» [128, 97].

О.В. Шестых, изучающая проблему чеховского слова в повестях В. Токаревой считает, что в творчестве Чехова Викторию Токареву привлекала иная тема: несостоявшаяся любовь: «Ее рассказы «Длинный день», «Ничего особенного», «Пять фигур на постаменте напоминают чеховские произведения: «Дама с собачкой», «О любви» и другие. Герои Токаревой, как и герои Чехова, оказываются вовлечены «в круговращение будней, исподволь разрушающее <.> сознание и чувство»[169, 100].

Значима для решения нашей проблематики и статья Г.А. Пучковой «А.П. Чехов в восприятии В. Набокова», дающая представление о том разительном контрасте, который представляют «Лекции по русской литературе» Набокова, посвященные А.П. Чехову с лекциями «Современная русская литература» Е.И. Замятина. «В своих «Лекциях по русской литературе» Набоков нередко соединяет Пушкина с Чеховым - начало и конец XIX в. Высочайшей оценкой звучит, например, его признание, что «Чехов наряду с Пушкиным - чистейшие писатели в смысле той гармонии, которой дышат их сочинения». Чистота - гармония - нежность - любовь -это набоковский Чехов, его можно взять с собой даже на другую планету. Чеховская Россия для Набокова также представляется лиропоэтическим образом, который, видимо, ему и не хочется переводить в «рациональные категории»: «Чехов будет жить столько, сколько, березовые рощи, закаты и страсть к творчеству», - подчеркивает Г.А. Пучкова [138, 126].

Далее исследователь акцентирует в своей работе внимание на том, что «в набоковской лекции не может быть «своего Чехова». И предшественник обрисовывается Набоковым экзистенциалистских тонах и красках. Набоков представляет Чехова не каким-нибудь ангажированным «моралистом вроде Горького», а прежде всего «индивидуалистом» и «настоящим художником». Как в выборе текстов Чехова для анализа, так и в характеристике их мастерства и стиля, Набоков был всегда избирателен, часто противоречив. Отмечая новаторство чеховского подтекста, Набоков лишает, однако, Чехова писательской тщательности «в работе над словом» [138, 128]. Набоковский Чехов так же отчасти субъективен, как и замятинский Чехов: «Нельзя не заметить, что интонации набоковских оценок Чехова, действительно, лиричны, «нежно эмоциональны», но как-то абстрактно холодно»[138, 130].

Многие исследователи отмечали близость современных нам прозаиков и поэтов к музыкальному осмыслению жизни, которая была характерна для творчества А.П. Чехова. «Музыка у Токаревой является важным способом постижения героями собственной судьбы, писательница вслед за Чеховым, смотрит на музыку «как на могучее орудие осмысливания жизни»[169, 103].

Н.Н. Примочкина находит в прозе Е.И. Замятина применение чеховского музыкального принципа развития действия: «Символическое звучание как отдельных образов, так и всего произведения усиливается благодаря музыкальному принципу развития действия. Все основные образы, возникнув впервые в тексте рассказа, появляются в нем снова и снова, варьируется, раз от раза обогащаясь новыми обертонами и проходя через все повествование как музыкальный лейтмотив. Этот прием использовался и ранее. Можно говорить, например, о музыкальности многих произведений Чехова» [137].

То же самое, по мнению исследователя, происходит и у Замятина: «Выделение яркой детали, черты и ее многократное повторение, как припева, становится одним из главных принципов создания образа, его смысловой доминанты [104]. В.Б. Катаев считал, что близость к Чехову распространяется у Е.И. Замятина как на идейно-тематическую сферу, так и на формально-художественную [103]. О.Н. Калиниченко и Н.П. Гришечкина обратили внимание на связь парадоксальных приемов создания образов и приемы иронии и сатиры в новеллах Е.И. Замятина 1926-1936 годов [101].

Таким образом, как показывает обзор «истории вопроса», тема «А.П. Чехов в художественном мире Е.И. Замятина» в отечественном литературоведении не рассматривалась специально, а между тем важность ее изучения давно осознана современными исследователями, так как этот аспект творческого видения позволяет выявить множество новых смыслов в произведениях Замятина и Чехова, а значит глубже и четче осознать специфику их художественного мировидения, определить вклад Е.И. Замятина в историю современной литературы.

Актуальность данного исследования связана с приоритетным направлением современного литературоведения в той его части, где говорится о важности изучения литературы творческих связей XIX-XX веков. Проблема «Чехов в творческой жизни Е.И. Замятина» позволяет всесторонне рассмотреть процесс обогащения прозы этого незаурядного художника слова через восприятие, эстетическое усвоение и синтез наследия русского классика конца XIX века, что позволит наиболее глубоко осмыслить природу творческой индивидуальности яркого прозаика, не только обогатившего реалистический метод достижениями символизма, экспрессионизма и импрессионизма, но и теоретически обосновавшего особенности и достоинства творческого метода, названного им «неореализмом» с опорой на творчество А.П. Чехова.

Усвоение писателем традиций, восходящих к творчеству А.П. Чехова, имеет принципиальное значение для идейно-эстетической структуры его прозы и драматургии. Мысли, идеи, образы, сюжеты чеховских произведений напоминают в творчески переработанном виде многие рассказы, повести и романы Е.И. Замятина. Обнаружение и осмысление «следа А.П. Чехова позволяет выявить глубинные, труднопонимаемые смыслы отдельных произведений, так как автор романа «Мы» специально ориентирует читателя на «отталкивание» от необходимых ему «культурных отсылок» из чеховского наследия, помогающих увидеть «непреходящее» в судьбе России и осознать существенное в народном национальном характере.

Объектом исследования в диссертации является проза, публицистика, эпистолярное и критическое наследие Е.И. Замятина, непосредственно связанные с именем, жизнью и творчеством А.П. Чехова. Объектами изучения также становятся те произведения классика русской литературы, которые вызвали непосредственный отклик у 'автора романа «Мы» или прямым или косвенным путем вошли в его художественный мир, выполняя в нем определенные функции, установленные автором, а также использованные неосознанно.

Предметом изучения являются повести «На куличках», «Землемер», рассказы и новеллы «Письменно», «Сподручница грешных», «Чрево», «Мученики науки», «Икс», «Слово предоставляется товарищу Чурыгину», «Лев», «Видение», «Встреча», а также роман «Мы», в которых «чеховское слово» проявилось особенно ярко, и в которых также используется разработанная А.П. Чеховым система поэтических средств.

Целью диссертационного исследования является определение характера влияния чеховского творчества на прозу Е.И. Замятина 1914-1936 годов, выявление смысла тех критических оценок, которые даются автором «Уездного» рассказам, повестям и драмам А.П. Чехова, а также обнаружение и анализ чеховского интертекста в прозе Е.И. Замятина.

Задачи исследования непосредственно вытекают из поставленных целей: исследовать критические и публицистические работы Е.И. Замятина в ракурсе сопоставительного анализа с работами современных чеховедов; рассмотреть параллели пересечения произведений И.Е. Замятина с прозой А.П. Чехова, проанализировать интертекстуальные включения в прозе Е.И. Замятина, определив их функциональность и значимость.

Поставленными целью и задачами обусловлен и выбор методов исследования. Использованы рецептивно-эстетический, герменев-тический, интертекстуальный методы анализа художественного произведения.

Методологической и теоретической базой исследования являются труды теоретиков и историков литературы М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Б.И. Кормана, Д.И. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Б.М. Томашевского, В.Е. Хализева и др. Учтены научные концепции, отраженные в трудах отечественных и зарубежных исследователей творчества Е.И. Замятина: Я.В. Брауна, А.К. Воронского, А.Ю. Галушкина, Л. Геллера, А. Гилднер, С. А. Голубкова, Р. Гольдта, Т.Т. Давыдовой, В.А. Келдыша, Н.Н. Комлик, Л.В. Поляковой, И.М. Поповой, Е.Б. Скороспеловой и др.

Рабочая гипотеза. Творчество А.П. Чехова явилось для писателя-неореалиста Е.И. Замятина опорой в эстетических поисках новых форм отражения послереволюционной российской действительности, которые он вел на протяжении всей своей творческой жизни, идя «от сложности к простоте». Продолжая, углубляя, развивая достижения чеховского реализма, Е.И. Замятин смог разработать свою оригинальную систему «синтетического реализма».

Научная новизна данного исследования заключается в том, что впервые тема плодотворности «чеховского слова» для творчества Е.И. Замятина и анализа функциональности интертекста русского классика ставится в аспекте специального рассмотрения. В диссертации в полном объёме анализируется публицистическое наследие Е.И. Замятина, посвященное Чехову. Публицистика исследуется в неразрывной связи с проблемами собственного художественного творчества. Подводятся итоги изучения поставленной проблемы в отечественной критике и литературоведении, уточняются отдельные грани'проявления мировоззрения двух художников, отраженные в их прозе, даются новые интерпретации произведений А.П. Чехова в свете оценок их Е.И. Замятиным. Творчество автора романа «Мы» анализируется с точки зрения художественного преломления в нем ведущих идей русской литературы, воспринятых в прозе и драматургии А.П. Чехова.

Апробация работы.

Диссертационная работа включает в себя введение, две главы и заключение. Объем работы - 156 страниц. Прилагается список использованной литературы - 179 названий.

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Чеховское слово" в творчестве Е.И. Замятина"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проза Евгения Ивановича Замятина представляет собой яркое, выдающееся явление в истории русской литературы XX века, имеющее глубокий литературно-художественный и философский контекст. Рассказы, повести и романы писателя выявляют широкие эстетические контакт с творчеством таких значительных фигур русского реалистического искусства, как Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, определяемые близостью к ним мировидческих позиций и творческих установок автора романа «Мы». Е.И. Замятина вдохновляли предшественники, обладавшие сатирическим гением и оригинальными мыслительными способностями, разрабатывавшие глубокие философские системы. Это было связано с тем, что Е.И. Замятин совмещал в себе мощный интеллект и необычный художественный дар. Подобное сочетание природных данных он ощущал у А.П. Чехова, творчество которого воспринимал как «живое явление» послереволюционной эпохи, в которую создавались лучшие замятинские произведения.

Критические статьи, письма, интервью, высказывания Е.И. Замятина, а также достаточно обильное и многообразное обращение им к произведениям А.П. Чехова свидетельствуют о том, что в творческой и личной судьбе русского классика он находил много общего, а поэтика и проблематика чеховских произведений воспринимались им как современные, почти «неореалистические», находящиеся в русле его собственных творческих поисков. Е.И. Замятина, несомненно, привлекал синтез всех художественных достижений русской классической литературы XX века, который ощущался в наследии А.П. Чехова.

В критических работах Е.И. Замятина, посвященных творчеству А.П. Чехова и в частности в статьях «А.П. Чехов» и «Чехов и мы», содержится глубокая оценка таких концептуальных произведений русского классика, как «Остров Сахалин», «Степь», «Чайка», «Иванов», «Вишневый сад». Кроме произведений на темы социального характера в творчестве А.П. Чехова писателя-неореалиста интересовали те повествования, в которых ставились и решались проблемы взаимоотношения интеллигенции и народа («Мужики», «Новая дача», «В овраге»), а также, где затрагивались вопросы веры-неверия, смерти-бессмертия, духовного и материального («Убийство», «Воры», «Рассказ старшего садовника», «Студент», «Черный монах»).

Некоторые произведения А.П. Чехова (среди них рассказы

Припадок», Рассказ старшего садовника», «Убийство») вызвали у Е.И.

Замятина довольно субъективную интерпретацию. Писатель-еретик в чеховском тексте обнаруживает и акцентирует то, что ему самому было важно раскрыть в своем творчестве особое внимание обращает на сюжетосложение, сквозные детали, «технику киномонтажа», приемы парадокса, сатиры и юмора.

Хотя с некоторыми замятинскими трактовками произведений А.П. Чехова трудно согласиться, но его публицистика открывает много сокровенного не только в художественном мире автора «Вишневого сада», но и в области его собственного эстетического миросозерцания. Статьи о Чехове - это яркое художественное повествование о жизни и творчестве великого русского художника слова, приносящие эстетическое наслаждение.

В цикле лекций Е.И. Замятина «Современная русская литература» (1919-1921) А.П. Чехову дается высочайшая оценка как квинтэссенции всей русской литературы предшествующего этапа, «предреволюционной эпохи», рубежа веков. Замятин анализирует философские и идейно-эстетические позиции классика и приходит к выводу, что «религией Чехова-реалиста» стал человек, в чем автор «Чайки» полностью совпадает с М. Горьким.

Развивая точку зрения по этому вопросу Чеховедов В.Б. Катаева и А. Чудакова, можно прийти к выводу, что Чехов двигался к идеалу «богочеловечества», основными чертами которого являются деятельная любовь к ближнему, чистота помыслов и «смиренное сердце». Об этом говорят такие повести и рассказы, как «Степь», «Архирей», «Святой ночью», «Убийство», «Студент» и многие другие.

Ирония русского классика, с которой он изображал верующих людей, церковные обряды, «не уничтожающая, а легкая, очищающая. Чехов приходит к пониманию «детской наивности веры», к осознанию необходимости для человека смирения в себе непомерной гордыни и признания своей греховности. Оба художника слова, как показывает сопоставительный анализ их произведений, скрывали свою особую веру, которая сквозит во многих их знаковых произведениях, на самом деле, они, несмотря на декларируемый атеизм, во многом были близки, обнаруживая ценности христианского мировоззрения, а главное, оба искали истинный путь к счастью человечества, основанному на глубоком постижении смысла бытия.

Некоторые неадекватные оценки не , самых примечательных в художественном отношении произведений А.П. Чехова (например, рассказа «Припадок»), возможно, были связаны с необходимостью Е.И. Замятину обращать особое внимание на социальные темы в искусстве, высвечивая критические аспекты в изображении действительности в 19191921 годах, когда создавались вступительные статьи к собранию сочинений А.П. Чехова.

В целом, оценки, авторам романа «Мы» прозы и драматургии своего великого предшественника отличаются глубиной и доказательностью. Е.И. Замятин обращает внимание на такие детали чеховской поэтической системы, которые выражают ее суть (психологизм пейзажных зарисовок, емкость и краткость портретных деталей, .парадоксальность строения сюжета, многозначность иронии и т.д.)

Е.И. Замятин смело анализирует те произведения А.П. Чехова, в которых «мужики» показаны не только как мудрый, добрый русский народ, но и как реакционная и одновременно агрессивная сила, поверхностно или искаженно воспринимавшая суть христианского учения (рассказ «Убийство»).

Анализ художественных параллелей, использование схожих поэтических приемов, варьирование чеховских идей и образов, сюжетных линий в произведениях Е.И. Замятина позволяет выявить следующую закономерность: автор «Уездного» использует разнообразные детали, переосмысливает и углубляет идеи «позднего Чехова», а в зрелом творчестве Е.И. Замятина наблюдается тенденция к развитию поэтических приемов «Антоши Чехонте». Очевидно, это было связано с тем, что молодого Замятина привлекали сложные серьезные философские размышления, близкие к чеховским, а в последующем творчестве он усиливал поиски более совершенной формы для выражения важнейших проблем - сложного как простого», ведь по признанию автора «Мы», весь его творческий путь - это дорога» от сложности к простоте. Тем более, что в произведениях конца 1920-1930-х годов советскому писателю приходилось прибегать для воплощения «еретических» мыслей к юмористической или гротескной формам миромоделирования, использовать «эзопов язык».

Показ стремления русских людей к «безудержной вольнице», которую они понимали как свободу личности, содержащийся в чеховском рассказе «Воры», широко развертывается во многих .повестях и рассказах Е.И. Замятина, среди которых «Непутевый», «Три дня», «Знамение», «Север», а также роман «Мы».

В рассказе Е.И. Замятина «Землемер» тема «личность и общество» соотносится с повестями А.П. Чехова 1890-х годов «Три года», «Дача», «Дом с мезонином» и решается по-чеховски: через утверждение невозможности преодоления «в три прыжка» пропасти между народом и интеллигенцией, в осознании роста в крестьянах ненависти к «благодетелям», не умеющим кардинальным образом решить их проблемы.

При обрисовке женских образов. в новеллах «Чрево», «Письменно», «Правда истинная», «Сподручница грешных» и «Мученики науки» Е.И. Замятин эффективно использует систему поэтических средств, основанную на парадоксе. Забитость, ограниченность, страстность, покорность и мягкость женских характеров парадоксальным образом раскрывают тот верный, милосердный и жертвенный национальный тип русской женщины, держащей на своих плечах всю Россию в самые тяжелые кризисные времена.

Чеховская система сюжетного парадокса получает углубление и дальнейшее развитие в новеллах Е.И. Замятина, прсвященных сатирическому изображению России в послереволюционную эпоху. Написанные в разные годы (с 1926 по 1934 годы) новеллы «Икс», «Десятиминутная драма», «Лев», «Видение», «Часы», «Встреча», объединяются пафосом иронической парадоксальности, логической емкостью, глубиной социальных обобщений.

Выполненный в чеховской манере рассказ «Слово предоставляется товарищу Чурыгину» демонстрирует и новаторские достижения автора: так мастерское владение Е.И Замятиным сказовой формой, с помощью которой достигается эффект «игры с читателем», является по сути самопародией, и самокритикой, которая будет широко использоваться в художественных текстах постмодернистской литературы второй половины XX века.

Особенная близость идейно-эстетических позиций к А.П. Чехову выявляется у Е.И. Замятина в его повестц ■ «На куличках», рассказе «Землемер» и романе «Мы». Постановка проблемы противостояния личности миру пошлости, восходящей к проблеме исторической судьбы России, в этих произведениях, также как в прозе 1890-х годов у А.П. Чехова, связана с темами одиночества, богооставленности человечества, с невозможностью для многих осилить зло и пошлость, возродиться в любви.

В целом, осмысление жизни и творчества А.П. Чехова в художественном мире автора романа «Мы» сыграло существенную роль в формировании Замятина-художника, разрабатывающего систему неореализма.

Список научной литературыГубанова, Тамара Васильевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Рукописное наследие Е.И. Замятина // Рукописные памятники / Сост. и коммент. Л.И. Бунина, Н.Ю. Любимова. СПб.: Российская национальная библиотека, 1997. Вып. 3. Ч. 1.-С. 257.

2. Е.И. Замятин в годы первой русской революции (из писем Замятина 1906 г.) / публ. М.Ю. Любимовой // Источниковедческое изучение памятников письменной культуры в собраниях и архивах ГПБ. История России XIX -ХХвеков. Л., 1991.-С. 100-101.

3. Замятин, Е. «Чехов и мы» (речь на вечере Чехова, устроенном Московским Художественным театром в феврале 1925 г.) / Е. Замятин // Е. Замятин «Я боюсь»: Литературная критика. Публицистика. Воспоминания. -М.: Наследие, 1999.-С. 136.

4. Замятин, Е.И. А.П. Чехов / Е.И. Замятин // Чехов А.П. Избранные сочинения. Берлин-Петербург, 1921.-Т. 1.-С. 5.

5. Замятин, Е. Воспоминания. / Евгений Замятин // Литературная учеба. — 1989.-№5.-С. 122.

6. Замятин, Е.И. Сочинения. В 4 т. / Е.И. Замятин, Мюнхен, 1988. Т. 1-4.

7. Замятин, Е.И. Сочинения / Е.И. Замятин. М.: Книга, 1988. - 574 с.

8. Замятин, Е.И. Современная русская литература. Вступительная лекция / Е.И. Замятин // Литературная учеба. 1988. - № 5. - С. 130.

9. Замятин, Е.И. Избранные произведения / Е.И. Замятин. М.: Советский писатель, 1989. - 767 с.

10. Ю.Замятин, Е.И. Я боюсь: Литературная критика. Публицистика. Воспоминания / Е.И. Замятин // Сост. и коммент. А.Ю. Галушкина. М.: Наследие, 1999.-С. 111.

11. П.Замятин, Е.И. Островитяне. Повести и рассказы / Е.И. Замятин. — СПб.:

12. Ардис, 1917.-С. 203. 12.Замятин, Е. Автобиография (1923) / Е. Замятин // Русская литература.1922. № 1.-С. 174-176. 13.Замятин, Е.И. Из переписки М.А. Булгакова и Е.И. Замятина и JI.H.

13. Замятиной / Е.И. Замятин // Русская литература. 1989. № 4. С. 178-188. Н.Замятин, Е.И. Анненков, Ю.П. Портреты. / Е.И. Замятин, Ю.П. Анненков. -СПб., 1922.

14. Замятин, Е.И. Милая Николаевна. Письма Е. Замятина к жене (1918-1923)

15. Замятин, Е. Мы: Роман, рассказы, лит. портреты, эссе / Е.И. Замятин.

16. Ставрополь, 1990. 429 с. 24.Замятин, Е.И. Мы. / Е.И. Замятин. - Кишинев: Лит. артистике, 1989. - 640

17. Замятин, Е. Мы. / Е.И. Замятин. Нью-Йорк, 1973. - 200 с.

18. Замятин, Е.И. Мы. / Е.И. Замятин. М.: Худож. литература, 1989. - 349 с.

19. Замятин, Е.И. Нечестивые рассказы. М.: Круг, 1927. - 206 с.

20. Замятин, Е.И. О том как исцелен был отрок Еразм / Е.И. Замятин. СПб.: Петрополис. 1922. - 36 с.

21. Замятин, Е.И. Общество почетных звонарей. / Е.И. Замятин. JL: Мысль, 1924.

22. Замятин, Е.И. Островитяне. Повести и рассказы. / Е.И. Замятин. СПб.: Ардис. 1926.

23. Замятин, Е.И. Письма М.А. Волошину / Е.И. Замятин // Подъем. 1988. № 5.-С. 121-125.

24. Письма М.А. Булгакова Е.И. Замятину // Памир. 1987. № 8. - С. 94-100.

25. Замятин, Е. Письмо в редакцию "Жизнь искусства" / Е.И. Замятин // Жизнь искусства. 1928. № 11. С. 22.

26. Замятин, Е.И. Письма к A.M. Ремизову / Е.И. Замятин // Русская литература / Публ. В. В. Будник. 1992. № 1.-С. 176-180.

27. Замятин, Е.И. Повести. Рассказы. Воронеж: Центр.-Черноз-кн. изд-во, 1986.-334 с.

28. Замятин, Е.И. Повести и рассказы. / Е.И. Замятин. М.: Изд. ЦОПЭ, 1963. - 364 с.

29. Замятин, Е.И. Портреты / Е.И. Замятин // Смена. 1990. № 4. С. 20-43.

30. Замятин, Е.И. Рай / Е.И. Замятин // Дом искусств. 1921. № 2. С. 91-94.

31. Замятин, Е.И. Рассказы о самом главном / Е.И. Замятин // Русский современник. 1924. № 1.-С. 11-40.

32. Замятин, Е.И. Рассказы и заметки / Е.И. Замятин // Русская речь. 1989. № 3.-С. 47-60.

33. Пишу Вам из России. (Письма Е.И. Замятина М.А. Волошину, Купченко

34. В.) Публ. // Подъем. 1988. № 5. С. 121-126. 42.Замятин, Е.И. Рецензия на роман А. Белого "Петербург" / Е.И. Замятин //

35. Ежемесячный журнал. 1914. № 4. С. 158. 43.Замятин, Е. Русь. / Е.И. Замятин. - СПб.: Б.к. Аквилон, 1923. 44.Замятин, Е. Серапионовы братья / Е.И. Замятин // Лит. записки. 1922. № 1. - С. 7-8.

36. Замятин, Е.И. Собачья доля ("Глаза") / Е.И. Замятин // Берлин, 1922. -18с.

37. Замятин, Е. Советский еретик. Пер. с рус. Миры Гинсбург. / Е.И. Замятин.-Лондон, 1991.-486 с. 47.Замятин, Е.И. Современный русский театр / Е.И. Замятин // Человек. 1990. №3.-С. 181-197.

38. Замятин, Е.И. Старшина / Е.И. Замятин // Ежемесячный журнал. 1915. № 1.-С. 36-38.

39. Замятин, Е.И. Статья под псевдонимом М. Платонов / Е.И. Замятин //

40. Чехов, А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 т. / А.П. Чехов. -М.: Наука, 1984.

41. Литературное наследство. А.П. Чехов. Т.68. М., 1960. - С. 666.1.

42. Адамович, Г. Комментарии / Г. Адамович // Знамя. 1990. № 3. С. 153184.

43. Акимов, В. Помощь из прошлого / В. Акимов // Аврора. 1988. № 5. С. 77-89.

44. Акимов, В. Возвращение к Е. Замятину / В. Акимов // Аврора. 1989. № 10. -С. 128-130.

45. Александрова, В. Е.Замятин / В. Александрова // Замятин Е. И. Мы. Нью-Йорк, 1952.-С. 1-13.

46. Альтов, В. Два момента в развитии творчества А.П. Чехова / В. Альтов // Мир Божий, 1903. № 1. С.107.

47. Андреев, Н.Е. Ересь Замятина / Н.Е. Андреев'//Грани. Берлин, 1956. № 32. -С. 31-39.

48. Анненков, Ю.Е. Замятин. Воспоминания / Ю.Е. Анненков // Грани. Берлин, 1956. № 51. С. 12-41.

49. Анненков, Ю. Дневник моих встреч. Междунар. Литер. Сотрудничество, 1966. Т. 1.-С. 246-286.

50. Анненков, Ю. Портреты / Ю. Анненков. СПб., 1922.

51. Баксараева, Н.А. Душевность без духовности? (Чеховская традиция в повести Л. Улицкой «Сонечка») / Н.А. Баксараева // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004.-С. 105-110.

52. Басалаев, И. Записки для себя / И. Басалаев // Литературное обозрение. 1989. №8.-С. 103-112.

53. Бердяев, Н.А. О русских классиках / Н.А. Бердяев. М.: Клычев, 1993.

54. Библиография произведений Е.И. Замятина / Сост. А. Н. Стрижев // Советская библиография. 1989. № 3. С. 148-154.

55. Бирюкова, И.В. Публицистика Е.И. Замятина. Содержательные особенности и стилистическое своеобразие / И.В. Бирюкова // Вестник МГУ. Сер. 10. Журналистика. 1996. № 3. С. 17-19.

56. Блинова, Р.А. А.П. Чехов и Сахалин на пороге третьего тысячелетия: материалы Международной научной конференции / Р.А. Блинова и др. — Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2001. 181 с.

57. Бунин, И.А. Собрание сочинений / И.А. Бунин. М., 1967. Т. 9. - С. 186.

58. Бялый, Г.А. Антон Чехов / Г.А. Бялый // Ист. рус. лит. В 4 т. Т.4. Литер, конца XIX начала XX века. - Л.: Наука, 1983. - С. 177-233.

59. Василевский, А. Открывая Замятина / А. Василевский // Октябрь. 1987. № З.-С. 202.

60. Верт, А. Литература в советской России: Интервью с Евгением Замятиным / А. Верт // Замятин Е.И. «Я боюсь». Литературная критика. Публицистика. Воспоминания. / Сост. и kommqht. А.Ю. Галушкина. — М.: Наследие, 1999.-С. 263.

61. Видуэцкая, И.П. Место Чехова в истории русского реализма / И.П. Видуэцкая // Изв. АН СССР. Отд-ние лит. и яз. 1966. - Т. 25. - Вып. 1. -С. 40.

62. Воронский, А. Искусство видеть мир / А. Воронский. М., 1987.

63. Галушкин, А.Ю. Вечные отрицатель и бунтарь. Е. Замятин -литературный критик / А.Ю. Галушкин // Литературное обозрение. 1988. №2.-С. 98-112.

64. Гальцева, Р., Роднянская, И. Помеха человек. Опыт века в зеркале антиутопий / Р. Гальцева, И. Роднянская // Новый мир. 1988. № 12. - С. 217-231.

65. Геллер, Л. Вселенная за пределами догмы / Л. Геллер. Лондон, 1985.

66. Геллер, Л. Слово мера мира. Статьи о русской литературе XX века / Л. Геллер.-М., 1994.

67. Генис, А. "Серапионы": опыт модернизации русской прозы / А. Генис // Звезда, 1996, № 12. С. 201-210.

68. Голенищев-Кутузов, И.Н. Евгений Замятин / И.Н. Голенищев-Кутузов // Русская словесность. 1994. № 6. С. 15-23.

69. Голубева, О.Д. Автографы заговорили / О.Д. Голубева. М.: Книжная палата. 1991.-284 с.

70. Голубков, М. К разрушению равновесия 1 М: Голубков // Наше наследие. 1989. № 1.-С. 105-120.

71. Голубков, С.А. Комическое в романе Е. Замятина "Мы" / С.А. Голубков. -Самара: СГУ, 1993.- 124 с.

72. Горький, М. Отзывы Горького о Замятине / М- Горький // Литературное наследие. М., 1963. Т. 70. - С. 388-437.

73. Давыдова, Т.Т. Русская неореалистическая проза (1900-1920-е годы) / Т.Т. Давыдова. М.: МГАП "Мир книги", 1996.

74. Давыдова, Т.Т. Творческая эволюция Евгения Замятина в контексте русской литературы первой трети XX века. Монография / Т.Т. Давыдова. — М.: МГУП, 2000. 363 с.

75. Давыдова, Т.Т. Антижанры в творчестве Е.И. Замятина / Т.Т. Давыдова // Новое о Замятине: сборник материалов. М., 1997. - С. 20-35.

76. Девятайкин, Е.Е. Творческая эволюция Е. Замятина (на материале дореволюционной прозы) / Е.Е. Девятайкин // Советская литература о прошлом и настоящем. М.: МГУ, 1990. - С. 39-55.

77. Долгополов, JI. Е.Замятин и В. Маяковский: К истории создания романа "Мы" / Л. Долгополов // Русская литература. Л., 1988. № 4. - С. 182-185.

78. Доманский, Ю.В. Статьи о Чехове. / Ю.В. Доманский. Тверь: ТверГУ, 2001.-95 с.

79. Дубин, Б.В. Быт, фантастика и литература в прозе и литературной мысли 20-х годов / Б.В. Дубин // Тыняновский сборник: Четвертые Тыняновские чтения. Рига. 1988.-С. 159-172.

80. Евсюков, В. Человек и Левиафан. Утопия и антиутопия в свете реальности /В. Евсюков//Дальний Восток, 1990, №5.-С. 151-159.

81. Жолковский, А.К. Замятин, Оруэл и Хворобьев: о снах нового типа / А.К. Жолковский // Блуждающие сны и др. работы. М.: Наука, 1994. - С. 167191.

82. Зюлина, О.В. Литературная группа "Серапионовы Братья": Истоки, поиски, традиции, международный конспект / О.В. Зюлина. СПб., 1995.

83. Ионина, Г.Н. А.П. Чехов и национальная культура: традиции и новаторство / Г.Н. Ионина и др. // Сборник научных статей РоссийскогоIгос. пед. ун-та им. А.И. Герцена. СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2000. -187 с.

84. Казаков, А. "Автобиография" Е. Замятина / А. Казаков // В мире книг. 1988. №9.

85. Калиниченко, О.Н. Новеллы Замятина / О.Н. Калиниченко // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10 кн. Кн. IV. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000.

86. Калиниченко, О.Н. Жанр пасхального рассказа в творчестве А.П. Чехова / О.Н. Калиниченко // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. - С. 150-160.

87. Катаев, В.Б. "Все Мы" Чехова и "Мы" Евгения Замятина / В.Б. Катаев // Чеховиана: Чехов в культуре XX века. М., 1993. - С. 69-78.

88. Катаев, В.Б. «Чехов плюс.» Предшественники, современники, преемники / В.Б. Катаев // М.: Языки славянской культуры, 2004. - 391 с.

89. Келдыш, В.А. Е.И. Замятин / В.А. Келдыш // Е. Замятин. Избранные произведения. М., 1989. - С. 12-36.

90. Келдыш, В.А. Замятин публицист и критик / В.А. Келдыш // Замятин Е.И. «Я боюсь». Литературная критика. Публицистика. Воспоминания. -М.: Наследие, 1999. - С. 16.

91. Комлик, Н.Н. Творческое наследие Е.И. Замятина в контексте традиций народной культуры / Н.Н. Комлик // 2-е изд., исправл. и доп. Елец: ЕГПУ им. И.А. Бунина, 2003. - 266с.

92. Кони, А.Ф. Собрание сочинений в восьми томах. Т.7. / А.Ф. Кони. — М.: Изд. «Юридическая литература», 1969. С. 375, 377, 382.

93. Кузьмина, М.Д. Мыслящая личность у А.И. Герцена и А.П. Чехова: антагонизм и типологические сближения / М.Д. Кузьмина // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004.-С. 3-11.

94. Ланин, Б.А. Характер повествования в романе Е. Замятина "Мы" / Б.А. Ланин // Творческая платформа советской многонациональной литературы. Баку: АГУ, 1989.I

95. Ланин, Б.А. Роман Е. Замятина "Мы" / Б.А. Ланин. М., 1992.

96. Ланин, Б.А. О мотивной структуре романа Е. Замятина "Мы" / Б.А. Ланин // Актуальные проблемы изучения и преподавания славянских литератур. Измаил, 1992. С. 72-74.

97. Ланин, Б.А. Страх и псевдокарнавал в русской антиутопии / Б.А. Ланин // Культурное наследие русской эмиграции 1917-1940. М.: Наследие, 1994.

98. Лапушин, Р.Е. Непостигаемое бытие. Опыт прочтения А.П. Чехова / Радислав Лапушин. Минск: Пропилеи, 1998.I

99. Лебедев, А. «Святой грех» Земли и Девы, или что мог читать инок Еразм (два произведения Е. Замятина в церковно-литературном контексте) / А.Лебедев // Новое о Замятине. Сборник материалов. М.: МИК, 1997. -С. 36-56.

100. Линков, В.Я. Скептицизм и вера Чехова. / В.Я. Линков. М.: Изд-во МГУ, 1995.-С. 3.

101. Лотман, Ю. В точке поворота / Юрий Лотман // Литературная газета, 1991. 12июня.-С. 11.

102. Мануйленко, Е.Н. О структуре рассказа Е.И. Замятина «Икс» / Е.Н.*

103. Мануйленко // Творческое наследие Евгения'Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10-ти книгах. Кн. 8. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - С. 154.

104. Михайлов, О. Замятинские торосы / О. Михайлов // Слово. (В мире книг). 1989. № 11.-С. 74-85.

105. Михайлов, О.Н. Литература русского зарубежья / О.Н. Михайлов. М.,1995.-С. 292-321.

106. Михайловский, Н.К. См.: Чехов, А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 т. Т. 5. / А.П. Чехов. М.: Наука, 1984. - С. 642.

107. Назаревская, М. Мы в зеркале "Мы". Или фантастическое письмо Е.И. Замятину / М. Назаревская // Литературное обозрение. 1989. № 11. С. 9092.

108. Неелов, Е. Шариков, Швондер и Единое Государство: О фантастике Булгакова и Замятина / Е. Неелов // Булгаков М. Собачье сердце. Роковые яйца. Похождения Чичикова. Замятин Е. Мы. Петрозаводск, 1990. С. 359-378.

109. Няньковский, М.А. Е. Замятин / М.А. Няньковский // Русская литература XX века. 11 кл.: Учебник для общеобраз. школ. М.: Дрофа,1996. Ч. 2.-С. 340-366.

110. Огнев, А.В. Чехов и современная русская, проза / А.В. Огнев. Тверь: ТверГУ, 1994.- 170 с.

111. Паперный, З.С. Записные книжки Чехова / З.С. Паперный. — М.: Советский писатель, 1976. С. 25.

112. Перебайлова, Л.П. А.П. Чехов и В.В. Розанов (опыт сопоставления) / Л.П. Перебайлова // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. - С. 68-79.

113. Перевалова, С.В. «Скучные истории» В. Маканина (о чеховском начале в современной русской прозе) / С.В. Перевалова // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004.-С. 90-99.

114. Полякова, Л.В. Евгений Замятин в контексте истории русской литературы XX века как литературной эпохи. Курс лекций / Л.В.

115. Полякова. Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, 2000. - 283 с.

116. Попова, И.М. Концепция современности в пьесе Е.И. Замятина "История одного города" / И.М. Попова // Материалы научной конференции "Сатира в восточнославянских литературах". Белосток: Институт восточнославянской филологии. 2000. - С. 104-122.

117. Попова, И.М. «Чужое слово» в творчестве Е.И. Замятина (Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский) / И.М. Попова. Тамбов: ТГТУ, 1997.- 151с.

118. Попова, И.М. Чеховский «текст» и способы его перекодирования в новеллах и рассказах Е.И. Замятина / И.М. Попова .// Литературные знаки и коды в прозе Е.И. Замятина: функции, семантика, способы воплощения. Курс лекций. Тамбов: ТГТУ, 2003. - С. 105-134.

119. Попова, И.М. Проблема «богооставленнос'гй» в творчестве А.П. Чехова и Е.И. Замятина / И.М. Попова // Материалы Международной научной конференции, посвященной памяти А.П. Чехова, XXII Чеховские чтения. -Таганрог, 2004. С. 68-79.

120. Попова, И.М. Сатира Салтыкова-Щедрина как система-прототип творчества Е.И. Замятина / И.М. Попова. Тамбов: ТГТУ, 1997. - С. 3-41.

121. Примочкина, Н.Н. В поисках обновления. Неизвестный Горький / Н.Н. Примочкина // Материалы и исследования. Вып. 3. - М.: Наследие. - С. 309.

122. Пучкова, Г.А. А.П. Чехов в восприятии В.В. Набокова (с использованием материалов американских исследователей) / Г.А. Пучкова // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. — Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. С. 122-135.

123. Ремизов, А. Стоять негасимую свечу. Памяти Е.И. Замятина / А. Ремизов // Современные записки. - Париж, 1937. Т. 64. - С. 119.

124. Савельева, Л.И. Читая Чехова / Л.И. Савельева. М., 2004. - 136 с.

125. Сафронова, А. Иксы Е. Замятина / А. Сафронова // Волга. 1989. № 8. -С.103-106.

126. Сахаров, В. Воспоминания о будущем. Перечитывая роман Е. Замятина "Мы" / В. Сахаров // Литературная Россия. 1994.

127. Сваровская, А.С. Проблема эпического в малой прозе 1910-х г. Дис.канд. филол. наук / А.С. Сваровская. Томск, 1986. - С. 83-94.

128. Сваровская, А.С. Тема духовного захолустья в прозе Е. Замятина 1910-х г. / А.С. Сваровская // Проблемы метода и жанра. Сб. статей. Томск: ТГУ, 1990. Вып. 16.-С. 184-195.

129. Секачева, С.Б. Повесть А.П. Чехова «Степь»: мир голосов / С.Б. Секачева // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. - С. 174-179.

130. Скороспелова, Е.Б. Замятин и его роман «Мы» / Е.Б. Скороспелова. — М., 1999. (Перечитывая классику).

131. Солженицын, А.И. Из Евгения Замятина «Литературная коллекция» / А.И. Солженицын // Новый мир. 1997. № 10. С. 191.

132. Страда, В. Антон Чехов / В. Страда // Истррия русской литературы. XX век. Серебряный век. М., 1996. - С. 70.

133. Стрижев, А. Свидетель сурового времени / А. Стрижев // Наш современник.-М., 1989. № 10.-С. 96.

134. Стрижев, А. Вторая ипостась Замятина / А. Стрижев // Молодой коммунист. 1989. № 3. С. 80-86.

135. Стрижев, А. Литературная студия Замятина. Е. Замятин. Автобиография. Мученики. Рассказ. Чехов и Мы. Соврем, рус. лит-ра. лекции / А. Стрижев // Литературная учеба, 1988 № 5. С. 118-143.

136. Стрижев, А. Е.И. Замятин / А. Стрижев // Наш современник, 1989. № 10.-С. 96-102.

137. Сухих, И.Н. А.П. Чехов: pro et contra: творчество Чехова в русской мысли конца XIX начала XX века (1887-1914): Антология / И.Н. Сухих. - СПб.: Изд-во Рус. христ. гуманитар, ин-та, 2002.

138. Тропкина, Н.Е. Чеховские мотивы и образы в русской поэзии конца XX века / Н.Е. Тропкина // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. - С. 86-90.

139. Тукодян, Н.Х. К. Чуковский об А.П. Чехове / Н.Х. Тукодян // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. -Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. С. 36-45.

140. Филиппов, В. Замятин в своих прозаических миниатюрах / В. Филиппов // Замятин. Сочинения. В 4-х т. Т.З. Мюнхен, 1986. — С. 6.

141. Форш, О. Сумасшедший корабль / О. Форш. М.: Современник, 1990.

142. Хеттени, Жужа. Мифологемы в «Наводнении» Е. Замятина / Жужа Хеттени // Новое о Замятине. Сборник материалов. М.: МИК, 1997. - С. 9-20.

143. Чудаков, А. «Между «есть Бог» и «нет Бога» лежит целое громадное поле.» Чехов и вера / А. Чудаков // Новый мир. 1996. № 9. С. 190.

144. Чудакова, М. Без гнева и пристрастия: Формы и деформации в литературном процессе 20-30-х годов / М. Чудакова // Новый Мир. 1988. № 9. С. 140-260.

145. Чудакова, М. Еретик, или матрос на мачте / М. Чудакова // Е. Замятин., Сочинения. М.: Книга, 1988. С. 498-524.

146. Чудакова, М. Синий свет / М. Чудакова //'Как мы пишем. М., 1989. -С. 189-194.

147. Шайтанов, О. Мастер / О. Шайтанов // Вопросы литературы. 1988. № 12.-С. 32-66.

148. Шайтанов, О.И. ". Но Русь была одна" Замятин Е. И. Мы / О. Шайтанов. М.: Современник, 1989. - С. 3-21.

149. Шайтанов, О.И. Русский миф и коммунистическая утопия / О. Шайтанов // Вопросы литературы. 1994. № 6.

150. Шенцева, Н.В. Интеллегенция и революция в произведениях JI. Леонова и Е. Замятина / Н.В. Шенцева. // Анализ художественного текста. Йошкар-Ола, 1991. С. 88-98.

151. Шенцева, Н.В. Художник и время в литературно-критических статьях Е. Замятина / Н.В. Шенцева // Жанр и стиль литературного произведения. Межвуз. сб. научн. трудов. Йошкар-Ола, 1994.

152. Шенцева, Н.В. Художественный мир Е. И. Замятина / Н.В. Шенцева. -Йошкар-ола, 1996. 138 с.

153. Шестых, О.В. Чеховские традиции в рассказах Виктории Токаревой / О.В. Шестых // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. - С. 100, 103.

154. Шишкина, А.И. Литературная судьба Е. Замятина / А.И. Шишкина. -СПб., 1992.

155. Шишко, Е.С. Библейские реминисценции в рассказе А.П. Чехова «Убийство» / Е.С. Шишко // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Таганрог: Изд-во ТГПИ, 2004. - С. 185, 189.

156. Шкловский, В. Потолок Е. Замятина / В. Шкловский // Гамбургский счет.-М.: Сов. писатель, 1990. С.143-259. '

157. Шкловский, В. Тетива. О несходстве сходного / В. Шкловский. — М.: Сов. писатель, 1970.

158. Шкловский, В. Сентиментальное путешествие / В. Шкловский. М.: Новости, 1990.

159. Шкловский, В. О рукописи "Избранное" Е. Замятина / В. Шкловский // Замятин Е.И. Избранные произведения. М.: Сов. писатель, 1989. - С. 511.

160. Шмит, В. Орнаментальный текст и мифическое мышление в рассказе Е. Замятина "Наводнение" / В. Шмит // Русская Литература. 1992. №2. — С.56-68.

161. Шмит, В. Проза как поэзия / В. Шмит. СПб., 1994. - 262 с.

162. Шумилова, Т.Е. Лирический мотив в книге А.П. Чехова «Остров Сахалин» / Т.Е. Шумилова // А.П. Чехов и Сахалин на пороге третьего тысячелетия: материалы Международной научной конференции. Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2001.- С. 49-50.