автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Д.Я. Самоквасов и археологическое изучение "славяно-русских древностей"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Д.Я. Самоквасов и археологическое изучение "славяно-русских древностей""

На правах рукописи

бИЬУО(

0к14

ГОЛОТВИН АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ

Д. Я. САМОКВАСОВ И АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ «СЛАВЯНО-РУССКИХ ДРЕВНОСТЕЙ»

Специальность 07,00.06 - Археология Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1 !'!ЭЛ

ВОРОНЕЖ-2010

004606937

Работа выполнена на кафедре археологии и истории древнего мира Воронежского государственного университета

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Пряхин Анатолий Дмитриевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Тропин Николай Александрович доктор исторических наук, доктор философских наук, профессор Щавелев Сергей Павлович

Ведущая организация: Институт Археологии РАН

Защита диссертации состоится 2010 г. ъ/^/ часов на засе-

дании диссертационного совета Д 212.038.12 при Воронежском государственном университете по адресу: 394068, г. Воронеж, Московский проспект, 88, аудитория 211а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета

Автореферат разослан «,2 О » уЛ __2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

а о*

Акиньшин А.Н.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Значительные успехи, достигнутые в исследовании славяно-русских древностей в последние десятилетия, позволяют говорить о новом этапе в развитии славяно-русской археологии. Одним из его признаков является и повышение внимания к истории исследования этого круга древностей в дореволюционное время, что, впрочем, отражает тенденции развития всей отечественной археологии1, выделения истории этой науки в самостоятельную «субдисциплину»2.

В своем развитии славяно-русская археология прошла значительный путь от понимания ее как части науки о «древностях», включающей в себя весь спектр славяноведческих дисциплин, через «русскую археологию», под которой А. С. Уваров подразумевал науку, изучающую «древний быт народов по всем памятникам», до оформления славяно-русской археологии как раздела науки, занимающегося исследованием ископаемых остатков жизнедеятельности человека. В осмыслении этого процесса важным представляется анализ археологического изучения славяно-русских древностей в последней трети XIX - начала XX вв. В это время происходит оформление теоретико-методологических и методических основ отечественной археологии, накопление необходимой источнико-вой базы, создание организационных структур, появление специальных университетских курсов, т.е. фиксируются признаки, свидетельствующие об институа-лизации археологии в качестве отдельной научной дисциплины, составной частью которой являлась славяно-русская археология. Для более адекватного понимания движения археологической мысли принципиальное значение приобретает осмысление научного наследия ведущих исследователей этого периода, которые внесли значительный вклад в становление не только славяно-русской археологии, но и отечественной археологии в целом, и в чьих работах этот сложный процесс нашел отражение. Среди археологов этого периода в первую очередь должно быть названо имя Д. Я. Самоквасова (1843-1911).

Выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, профессор Варшавского, затем Московского университетов, директор Московского архива министерства юстиции, участник большинства Археологических съездов, действительный член Императорского Московского археологического общества (ИМАО), Императорской Археологической комиссии (ИАК),

1 Формозов A.A. Страницы истории русской археологии. М., 1986, Лебедев Г.С. История отечественной археологии. 1700-1917 гг. СПб., 1992; Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII - середина XIX вв.). СПб., 2002; Тихонов ИМ. Археология в Санкт-Петербургском университете: Историографические очерки. СПб, 2003; Пряхин А.Д. История отечественной археологии. Часть I. Русская дореволюционная археология. Воронеж, 2005; Платонова Н.И. История археологической мысли в России (последняя треть XIX - первая треть XX вв.): Автореф. ... док. ист. наук. СПб, 2008; Смирнов A.C. Археология в имперском пространстве России // Из истории отечественной археологии. Воронеж, 2008. С. 66-86, др. раб.

2 Гайдуков П.Г.. Дэвлет Е.Г., Носов E.H., Шуньков M.B. II (XV11I) Археологический съезд в Суздале // Российская археологи*. 2009. № 3. С. 176.

Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ИОЛЕАЭ), Императорского Русского Географического общества (ИРГО) и др. обществ и организаций, он занимал заметное место в науке последней трети XIX - начала XX вв. Несмотря на то, что для Д. Я. Самоквасова, как и для большинства историков этого времени, была характерна широта научных интересов - от истории русского государства и права до этнографии и архивистики -славяно-русская археология на протяжении всей жизни оставалась в сфере его внимания. Он одним из первых в отечественной исторической науке обратился к комплексному междисциплинарному источниковедению, при этом данные археологии приобрели в его работах самостоятельное значение. За сорок лет полевых исследований Д. Я. Самоквасовым было раскопано значительное количество памятников, до настоящего времени составляющих солидный корпус источников по древнерусской истории и археологии. С именем этого ученого связано развитие методической базы отечественной археологии, разработка проблем охраны археологического наследия, хранения и экспонирования музейных коллекций, внедрение археологического материала в педагогический процесс. Исследователь внес заметный вклад в разработку таких важных вопросов, как происхождение, развитие и характер древнерусских поселений, этногенез славян, этническая и хронологическая атрибутация погребальных памятников, становление древнерусского государства и др.

Первой попыткой осмысления вклада Д. Я. Самоквасова в отечественную науку была серия выступлений, докладов и статей, посвященных его кончине3. Среди этой группы исследований, основная задача которых состояла «...не в том, чтобы сделать полный обзор и подробную оценку деятельности... а в том, чтобы указать, что было в этой деятельности наиболее положительного...», интерес представляет статья Д. Н. Анучина «Самоквасов как археолог». В ней последовательно сообщается обо всех наиболее крупных археологических раскопках ученого. Как первая попытка выделения курганов северян характеризуется доклад на III Археологическом съезде, подчеркивается приоритет Д. Я. Самоквасова в применении данных археологии в лекциях по истории русского права и др.4.

До конца 80-х гг. XX вв. специальных работ, посвященных Д. Я. Самоквасову не выходило. Тем не менее, отдельные оценки сделанного этим ученым в изучении славяно-русских древностей содержатся в историографических исследованиях С. А. Жебелева5, М. Г. Худякова6, А. В. Арциховского , А. Л. Монгай-

3 Памяти Дмитрия Яковлевича Самоквасова. М., 1912; Древности. Труды Императорского Московского Археологического общества. Т. XXIII. Вып. 2. М.,1914. С. 403-440; Кроткое A.A. Самоквасов Дмитрий Яковлевич Н 25-летие Саратовской ученой архивной комиссии, 1886 I2/XII 1911 г. Исторический очерк. Краткие биографии. Саратов, 1911. С. 30-32.

Анучии Д.Н. Д.Я. Самоквасов как археолог // Древности. Трудыы Императорского Московского Археологического общества Т. XXIII. Вып. 2. М.,1914. С. 403-410.

Жебелев С.А. Введение в археологию. Часть I. История археологического знания. Пг., 1923. С. 187-188.

Худяков М.Г. Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов. Л., 1933. С. 73.

7 Очерки истории исторической науки в СССР. Т. II. М., I960. С. 621-622.

та®, В. Л. Янина9, А. А. Формозова. Последний называл Д. Я. Самоквасова среди основоположников исторического направления дореволюционной археологии, отмечая разработанную им классификацию древностей и книгу «Северянская земля и Северяне по городищам и могилам» как пример применения данных раскопок для решения исторических вопросов10. В другой работе А. А. Формозов, явно недооценивая «Древние города России» Д. Я. Самоквасова, значение этого сочинения видел лишь в том, что оно напомнило о городищах, несколько позабытых после дискуссии Ходаковского и Калайдовича. Отдавая должное курганным раскопкам Д. Я. Самоквасова, он ставил под сомнение его полевые работы на городищах".

К научному наследию ученого в той или иной степени обращались практически все исследователи славяно-русских древностей Днепро-Донского междуречья12. Результаты раскопок Д. Я. Самоквасова стали основой для анализа и реконструкции погребального обряда черниговского некрополя, осуществленных Б. А. Рыбаковым. При этом, «система исследования» Самоквасова, хотя он и характеризовался как один из немногих дореволюционных «археологов-специалистов»13, как «горячий энтузиаст археологии, не жалеющий ни сил, ни средств на раскопки», с работ которого началось научное историко-

8 Монгашп A.J1. Археолога» в СССР. М., 1955. С. 41.

9 Очерки истории исторической науки в СССР. Т. II. М., 1960. С. 671.

10 Форма зов A.A. Очерки по истории русской археологии. М., 1961. С. 117.

" Формозов A.A. Следопыты земли московской. М., 1988. С. 64-65.

12 Блифельд Д.И. К исторической оценке дружинных погребений в срубных гробницах Среднего Поднепровья 1Х-Х вв. // Советская археология, 1954. XX. С. 149-161; Ляпушкун И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII -первая половина IX в.). Историко-архео.погические очерки // Материалы и исследования по археологии СССР. №152. Л., 1968 С. 57-58,60,64-«, 69-72, 76, 79-80; Сухобоков О. В. Славяне Днепровского Левобережья (роменская культура и ее предшественники). Киев, 197S; Археология Украинской ССР Т.Ш. Раннеславянский и Древнерусский периоды. Киев, 1986 С 191; Шуя А.П. Погребальные памятники южнорусских земель в IX—ХШ вв Киев, 1990; Шчнаков Е.А. Население верхнего течения реки Псел в XI—XII Bs. (по материалам Гочевского археологического комплекса) // Вестник Московского государственного университета. История 1982. № 2. С. 90-97; Коваленко В.П. Начальные этапы изучения Шестовицкого археологического комплекса // Русский сборник (Труды кафедры отечественной истории древности и средневековья Брянского государственного университета им. акад. И.Г. Петровского. Вып. 23). Брянск, 2006. С. 148-151; Археологическая карта России: Курская область. Часть 1 / Ав-тор-сост. A.B. Кашкин. М , 1998. С. 3,14; Стародубцев Г. Ю. Исследование археологических памятников Верхнего Пела в Х1Х-ХХ вв.: исторический обзор // Культурные трансформации и взаимовлияния в Днепровском регионе на исходе Римского времени и в раннем Средневековье. Доклады научной конференции, посвященной 60-летию со дня рождения O.A. Горюно-ва (Санкт-Петербург, 14-17 ноября 2000 г.). СПб., 2004. С. 111; Внуков В.В. Славяне до Рюриковичей (Курский край. Т. 111). Курск, 2005. С. 5-6; Цыбин М.В. Юго-восточная граница Руси накануне монгольского нашествия (история развития идеи) U Археология восточноевропейской лесостепи. Вып.14: Евразийская степь и лесостепь в эпоху раннего средневековья. Воро-

неж, 2000. С. 130-137; Приймак В.В. Путивльское удшьне княз1вство Чершгово-Оверщини.

Полтава, 2007; др. раб.

15 Рыбаков Б.А. Место славяно-русской археологии в советской исторической науке // Советская археология. № 4. 1957. С. 34.

археологическое исследование Чернигова14, признавалась «неудовлетворительной». Б. А. Рыбаков отказывал Д. Я. Самоквасову в использовании данных археологии в качестве полноценного источника, отводя им роль иллюстраций к сообщениям письменных источников, что считал причиной многих заблуждений этого автора. Более высокой оценки заслужили попытки Самоквасова определить (посредством детального картографирования) не только племенных границ северян, но и групп городищ внутри этой территории («волости»)15. В книгах В. В. Седова Д. Я. Самоквасов называется основным исследователем севе-рянских курганов, после работ которого в научной литературе и укоренилось представление о принадлежности северянам всей левобережной части Среднего Поднепровья16. А. В. Григорьев считает работы Д. Я. Самоквасова итогом дореволюционного этапа изучения древностей северян. Говоря о вкладе этого исследователя, автор отмечает выявление и изучение раскопками значительной части известных сегодня городищ и курганов, установление их принадлежности летописным северянам довеликокняжеского периода, первые попытки обобщения полученного материала и определения времени существования изученных памятников. А. В. Григорьев, как и Б. А. Рыбаков, полагает, что археологические источники в работах Самоквасова не являлись основой доказательства17.

С начала 1980-х гг. отмечается более взвешенная оценка взглядов Д. Я. Самоквасова на характер городищ, что можно, связать с расширенной трактовкой понятия «город»18. В качестве примера приведем мнение А. В. Кузы. согласно которому, именно работа Самоквасова «Древние города России» окончательно решила спор о характере городищ в пользу их поселенческого происхождения

Специально теме «Славяне и Русь в научном наследии Д. Я. Самоквасова» посвящался историко-археологический семинар, проведенный в сентябре 1993 г. на родине ученого, в Новгород-Северском30. На нем прозвучала серия докладов, рассматривающих вклад Самоквасова в изучение отдельных территорий Древней Руси, анализирующих исследованные им памятники с позиций современной науки и раскрывающих некоторые аспекты научной биографии ученого. Данные

ы Рыбаков S.A. Древности Чернигова // Материалы и исследования по археологии СССР. №11. 1949. С. 8.

' Рыбаков Б.А. Поляне и северяне // Советская этнография. Vl-Vll. 1947. С. 88-90.

Седов В.В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М., 1970. С. 126; Он же. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 138.

" Григорьев /4. В. Северская земля в VIII - начале XI века по археологическим данным. Тула, 2000. С. 6-7.

Город и государство в древних обществах. Л., 1982. С. 129-130; Ширина Д.А. Русский средневековый город в дореволюционной историографии Н Исторические записки. М., 1982. Т. 108; Становление и развитие обществ (город и государство). Л., 1986. С. 199-200; Фроянов И.Я.. Дворниченко А.Ю. Города-государства Древней Руси. М., 1988. С. 9-10 и др. раб.

'" Археология СССР. Древняя Русь. Город, замок, село. М., 1985. С. 8; Куза A.B. Малые города Древней Руси. М., 1989. С, 15-16;

211 Слов'яни i Русь у науковШ спадщит Д.Я. Самоквасова. Матер1али ¡сторико-археолопчного семшару, присвячеиого 150-р1ччю вщ дня нарождения Д.Я. Самоквасова (Ноагород-Сшерский). Чершпв, 1993.

работы отличаются тезисностью изложения, что позволило дать лишь общую характеристику вклада Самоквасова в славяно-русскую археологию.

Первой работой монографического характера, специально посвященной Д. Я. Самоквасову, стала книга С. П. Щавелева «Историк Русской земли: жизнь и труды Д. Я. Самоквасова». В ней подробно изложена биография ученого, освещаются все разрабатываемые им научные направления - история русского права, архивистика, этнография, археология. При таком подходе задача детального изучения взглядов Д. Я. Самоквасова на проблемы славяно-русской археологии не ставилась. Тем не менее, отдельные аспекты археологической части научного наследия Д. Я. Самоквасова получили освещение, и в целом, верную, аргументированную оценку. Отметим и публикацию С. П. Щавелевым значительного

количества архивных источников, связанных с жизнедеятельностью этого уче-

21

ного .

С. П. Щавелевым рассмотрены основные вехи полевых исследований археолога. Немало внимания уделено причинам, способу осуществления и результатам проведенного по инициативе Д. Я. Самоквасова массового учета сохранившихся городищ и курганов22.

Говоря о методике Д. Я. Самоквасова, среди достоинств которой он выделяет ориентацию археологии на задачи исторической науки и заботу о сохранении исторически сложившегося ландшафта (восстановление черниговских курганов), С. П. Щавелев останавливает свое внимание, прежде всего, на инструкции археологам, одним из авторов которой был этот ученый23. Слабые стороны методики Д. Я. Самоквасова (раскопки «колодцем», крестообразной траншеей, оставление части насыпи неисследованной, использование стального щупа и т.д.) абсолютно верно связываются не с недостатками отдельно взятого археолога, а с несовершенством археологической методики того времени. Между тем, практически не анализируются приемы раскопок, применявшиеся при исследовании конкретных памятников археологии, не всегда совпадающие с требованиями инструкции и в большей степени отражающие развитие методики.

Характерной чертой методологии Д. Я. Самоквасова С. П. Щавелев называет стремление к комплексному, междисциплинарному источниковедению, не раскрывая, при этом, теоретических основ такого подхода. Кроме того, недостаточно внимания уделено таким важным вопросам, как восприятие Д. Я. Самоквасовым археологического источника, способы и этапы его препарирования, используемый понятийный аппарат24. Разбирая «хронологическую классифика-

21 Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д Я Самоквасова (1843-1911) / Составление, вступительная статья и комментарии С П Щавелева Курск, 2007; др. раб

21 Щавелев С.П. Первый опыт массового учета археологических памятников в России (анкета ДЯ Самоквасова 1872-1873 гг. и ее результаты) // Российская археология 1992. № I С. 255-264

25 Щавелев С.П. Становление археологической методологии и методики в России (Вклад АС. Уварова и Д.Я. Самоквасова) // Теория и методика исследований археологических памятников лесостепной зоны. Липецк, 1992. С. 9-12.

24 Щавелев С.П. Историк Русской земли. Жизнь и труды Д.Я. Самоквасова. Курск, 1998.

С. 70-73.

цию древностей», разработанную этим археологом, С. П. Щавелев считает ее важной вехой становления археологии, необходимой для того времени попыткой конкретизировать универсальную схему трех веков, а ее «уязвимость» видит в прямолинейности25. Вместе с тем, не всегда точно выглядит соотнесение «эпох» «классификации» Д. Я. Самоквасова с современной археологической периодизацией26, не показан процесс ее развития, взаимосвязь с полевыми исследованиями и взглядами на конкретные историко-археологические проблемы.

Обращаясь к вкладу Д. Я. Самоквасова в изучение славянских курганов, основное внимание С. П. Щавелев уделяет известнейшей «Черной Могиле»27. Раскопки же других погребальных памятников славяно-русского времени, за исключением исследования Гочевского археологического комплекса, практически не получили освещения. Говоря о работах Самоквасова, посвященных проблемам древнерусского города, ученый справедливо указывает на то, что после этих сочинений утвердился подход к изучению города как центра общественной и культурной жизни славян. При этом подчеркивается неумение Д. Я. Самоквасова уверенно выделять собственно славянские культурные слои, полное отрицание им неукрепленных поселений у раннесредневековых славян, недооценка роли посадов, понимание всех подряд городищ как «первогородов-микрогосударств»28. Все вышеперечисленное в той или иной мере было характерно для работ Д. Я. Самоквасова, но без внимания был оставлен тот факт, что ряд отмеченных положений со временем был пересмотрен ученым. К «малообоснованным гипотезам», «фантастическим предположениям», построенным на некорректной интерпретации источников, С. П. Щавелев относит теорию происхождения славян, характеризуя при этом как «эффективный метод исто-рико-археологического исследования» идею перенесения на карту сведений о кладах римского серебра. Обращает автор внимание на выделение отдельных генетических связей народов, дисперсность и динамизм очертаний прародины славян, нелинейность этногенетического развития, а также верно подчеркивает, что этот ученый стоял у истоков развивающихся сегодня археологического, лингвистического и исторического подходов к проблеме происхождения славян29. Тем не менее, взгляды Д. Я. Самоквасова на этногенез славян изложены без детального анализа используемой аргументации, динамики их формирования и соответствия уровню науки того времени.

Опыт осмысления места Д. Я. Самоквасова в славяно-русской археологии дореволюционного времени принадлежит Г. С. Лебедеву. По мнению этого исследователя, именно после работ Д. Я. Самоквасова городища вошли в состав принципиально важных археологических памятников, а его усилия по обобщению всего массива известных курганных древностей и организации их система-

23 Щавелев С.П. Историк русской земли... С. 105-106.

20 Щавелев С.П. Вопросы теории и методики в археологических трудах Д.Я. Самоквасова //Очерки истории русской и советской археологии. М., 1991. С. 44.

27 Там же. С. 66.

18 Щавелев С.П. Историк русской земли... С. 41-46.

29 Там же. С. 100-102.

тических исследований позволили создать первую основу для «типо-хронологической классификации» древнерусских погребальных насыпей Среднего Поднепровья30. В книге А. Д. Пряхина «История отечественной археологии. Часть I: Русская дореволюционная археология» предпринята попытка анализа развития взглядов Д. Я. Самоквасова, чье научное наследие рассматривается в системе авторской периодизации. А. Д. Пряхин подчеркивает значимость работ Д. Я. Самоквасова для формирования славяно-русской археологии, отмечая полевые работы, вклад в методику раскопок, изучение курганов, городищ, периодизацию древностей, взгляды на происхождение славян, стремление применить данные археологии в лекционных курсах по истории права и др.31. Работы Г. С. Лебедева и А. Д. Пряхина, дающие представление о развитии всей дореволюционной археологии в России, содержат общие оценки вклада Д. Я. Самоквасова.

Исследование этим ученым славяно-русских древностей Чсрниговщины получило освещение в диссертации Л. В. Ясновской, по мнению которой, он придал систематический характер археологическим работам и способствовал возрастанию интереса к древнерусскому периоду истории этого региона32.

Вышеизложенное показывает, что вклад Д. Я. Самоквасова в «славянорусскую археологию» не становился предметом специального исследования. Неосмысленной остается динамика формирования его археологических взглядов. их источниковая, теоретико-методологическая и методическая база.

Объектом исследования стали археологические работы Д. Я. Самоквасова, посвященные происхождению и ранним периодам истории восточных славян. Предметом - процесс формирования археологической составляющей взглядов этого ученого на указанные проблемы.

Целью настоящей работы является: а) определение источниковой, теоретико-методологической и методической базы археологических исследований Д. Я. Самоквасова: б) анализ роли данных «славяно-русской археологии» в формировании его взглядов на проблемы происхождения восточных славян, становления и развития древнерусского города и государства. В раскрытии поставленной цели выделяются следующие основные задачи диссертационного исследования:

- сбор и критический анализ источников;

- разбор воззрений ученого на археологию как науку, прежде всего ее славяно-русский раздел;

- изучение истории его полевых исследований;

- анализ подходов Д. Я. Самоквасова к процедуре археологического исследования;

- осмысление динамики формирования его взглядов;

- оценка вклада Д. Я. Самоквасова в славяно-русскую археологию.

30 Лебедев Г.С. История отечественной археологии. 1700-1917 гг СПб, 1992. С. 168-170.

31 Пряхин А.Д. История отечественной археологии. Часть 1: Русская дореволюционная археология Воронеж,2005 С. 91-93.

32 Ясновська Л.В. Давньоруськ! старожитносп Чержпвщкни в 1сторико-культурному простор! та науковому ж игл репону: автореф. канд. лет. наук. Чернтв, 2010. С. 12, 16.

Хронологические рамки исследования. Основное внимание в диссертации уделяется времени от первых полевых исследований Самоквасова (1870 г.) до смерти ученого (1911 г.), но в ряде случаев мы обращаемся к предшествующим периодам развития археологии.

Имеет смысл оговорить и хронологические границы рассматриваемых в работе проблем. Мы отталкиваемся не от современных понятий «славянорусская археология» и «славяно-русские древности», а от трактовки этих терминов Д. Я. Самоквасовым. Он понимал его несколько шире современных определений, включая в «славяно-русскую археологию» и скифо-сарматские древности, поскольку считал эти народы предками славян. Кроме того, анализ подходов Д. Я. Самоквасова к изучению памятников раннего железного века, дает более объективное представление о теоретико-методологической и методической базе работ ученого, а также о его взглядах на проблему происхождения славян. Тем не менее, акцент в своих исследованиях Д. Я. Самоквасов делал на археологическое изучение древностей восточных славян языческой эпохи, иногда расширяя верхнюю границу применения археологических источников до времени монгольского нашествия.

Географические рамки работы охватывают территорию расселения восточнославянских племен, наиболее активно изучавшуюся Д. Я. Самоквасовым. Это Поднепровье (бассейн Днепра), главным образом Днепровское лесостепное Левобережье, а также часть Подонья (бассейн Северского Донца), т.е. южные и юго-восточные территории древнерусского государства. Наряду с этим некоторые теоретические разработки и раскопки ученого, важные для нашей темы, касались и более широких пространств Восточной Европы, для которых исследователь использовал термин «надпонтийская область» (понимая под этим термином Южные и Центральные губернии Российской империи).

Методы исследования. В диссертации использованы традиционные методы источниковедческого и конкретно-исторического исследования. Взгляды Д. Я. Самоквасова на проблемы славяно-русской археологии анализируются в их временном, пространственном и социокультурном контекстах. Такой подход определил применение сравнительно-исторического и историко-генетического методов. Они позволяют сопоставить друг с другом различные этапы в археологических исследованиях Д. Я. Самоквасова, рассмотреть эволюцию его взглядов, восстановить причинно-следственные связи его подходов к проблемам славяно-русской археологии с развитием отечественной археологии и социокультурными явлениями. Для получения наиболее полного и соответствующего истине результата в работе применены такие общепризнанные логические научные методы как анализ, синтез и описание.

Научная новизна диссертации состоит в том, что это первая работа, посвященная всестороннему исследованию данных славяно-русской археологии в работах одного из крупнейших отечественных археологов последней трети XIX - начала XX в. Д. Я. Самоквасова. На основе изучения археологических коллекций, малоизвестных сочинений и архивных материалов определяется теоретико-методологическая и источниковая база археологических работ ученого, проводится анализ его взглядов на проблемы древнерусского города, происхождения

восточных славян, становления у них государственности, рассматривается динамика их формирования.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы в общих и специальных курсах историко-археологической тематики: «Археология (раздел по древнерусскому времени)», «История отечественной археологии», «Юго-восток Древней Руси», «Происхождение и ранняя история восточных славян» и некоторых других. Кроме того, содержание и выводы исследования могут применяться для написания обобщающих трудов по истории изучения восточнославянских племен и разработке курсов по археологии в ВУЗах.

Источники. Работа построена на анализе нескольких групп взаимодополняющих друг друга источников, позволяющих достаточно полно изучить проблематику диссертационного исследования.

Первую группу составили археологические коллекции из раскопок Д. Я. Самоквасова, хранящиеся в фондах Отдела археологических памятников Государственного Исторического музея, Курском государственном областном музеи археологии и музее им. В. В. Тарановского в Чернигове.

Вторая группа включает в себя первичную археологическую документацию - тексты отчетов и иллюстрации к ним, содержащиеся в Рукописном архиве Института истории материальной культуры РАН и Отделе письменных источников ГИМ. описи находок и дневники раскопок.

Третья группа - опубликованные научные работы Д. Я. Самоквасова по древнерусской археологии, труды, программы, протоколы заседаний [11—XIV всероссийских Археологических съездов и их Предварительных комитетов. Московского археологического общества, Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, Археологической комиссии, Русского археологического общества и других обществ и организаций, членом которых являлся ученый.

К четвертой группе следует отнести многочисленную корреспонденцию Д. Я. Самоквасова, важнейшей частью которой является переписка с крупнейшими археологами второй половины XIX - начала XX столетия, а также другие документы и материалы, хранящиеся в Рукописном архиве ИИМК РАН и Отделе письменных источников ГИМ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений иллюстраций и приложений.

Основное защищаемое положение: Обращение Д. Я. Самоквасова к изучению «славяно-русских древностей», проведение им самостоятельных полевых исследований обусловили формирование его подходов к пониманию отечественной археологии в целом и ее славяно-русского раздела в частности, способствовали привлечению данных археологии к разработке проблем происхождения восточных славян, становления древнерусского города, других тем исторической науки, но несовершенство археологических методик и методов, слабость источниковой базы, приводили к созданию отдельных исторических построений, не находящих подтверждения в современной науке.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры археологии и истории древнего мира Воронежского государственного университета. Основные положения и выводы исследования отражены в публикациях соискателя, в выступлениях на научных конференциях различного уровня: межрегиональной конференции «Ю. А. Липкинг и археология Курского края» (Курск, 2004 г.); IV конференции «Археология Юго-Востока Руси» (Елец, 2005 г.), международной конференции «Археологическое изучение Центральной России» (Липецк, 2006 г.), международной конференции «Чернигов в средневековой и новой истории Центральной Европы» (Чернигов, 2007 г.), международной конференции «Славяно-русские древности Днепровского Левобережья» (Курск, 2007 г.), международной конференции «Восточнославянский мир Днепро-Донского междуречья и кочевники южно-русских степей в эпоху раннего Средневековья» (Воронеж, 2008 г.), международной конференции «Средневековый город Юго-Востока Руси: предпосылки возникновения, эволюция, материальная культура» (Курск, 2009 г.), на ежегодных научных сессиях (2007, 2008 гг.) и историографических чтениях кафедры археологии и истории древнего мира (2004-2006 гг.) ВГУ.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Глава 1. Теоретико-методологическая база археологических работ Д. Я. Самоквасова. Обращение Д. Я. Самоквасова к данным археологии стало следствием установки на комплексное, междисциплинарное изучение древнейшего периода русской истории и истории русского права, истоки чего лежали в позитивистской методологии. Неспособность славяно-русской археологии, находящейся еще на стадии своего становления, предоставить требуемое количество и качество археологических источников, обусловила необходимость в самостоятельных полевых исследованиях.

Восприятие археологического материала как важного исторического источника, собственный исследовательский опыт, привели Д. Я. Самоквасова к постепенному осознанию специфики его изучения, необходимости отдельной науки, предмет которой не древний быт народов, а вещественные источники. Уже с конца 80-х гг. заметны тенденции к пониманию археологии как науки, изучающей ископаемые остатки жизнедеятельности человека, проявившиеся более четко в работах начала XX века. Как часть этой науки рассматривалась Д. Я. Самоквасовым «славяно-русская археология». Им делался акцент на этническую принадлежность предмета этого раздела. Сам термин следует рассматривать как производное от определения «Русские Славяне» (отсюда «славянорусы», «древнерусские Славяне» и т.п.), которое использовалось ученым для обозначения великороссов, малороссов и белорусов, и имело достаточно широкое хождение в исторической литературе того времени. В результате, хронологические границы этого понятия увязывались с проблемой происхождения восточных славян. Поскольку их предков Д. Я. Самоквасов видел уже среди скифских племен, то и скифо-сарматская археология, в современном ее понимании, включалась в «славяно-русскую археологию». В территориальном плане ее объ-

ектами определялись, прежде всего, памятники «внутренних» или «центральных» губерний Российской империи, которые и в научной литературе, и официальных документах того времени, считались историческим и культурным ядром государства.

Будучи представителем «исторического» или, точнее, «общекультурно-исторического» направления в археологии, он отводил этой науке роль источниковедческой, вспомогательной исторической дисциплины. Ее основными задачами ученый видел определение времени и народности открываемых древностей, следствием чего явилось создание специфического варианта региональной хронологии, представляющего собой совмещение археологической и исторической периодизации.

Основное отличие выделяемых Д. Я. Самоквасовым групп памятников от современного понятия «археологическая культура» заключается в том, что у него это «культуры» древних племен. Определяющим критерием для отнесения могилы к тому или иному этносу были представления ученого о времени его существования, территории расселения, миграциях и т.п. Под эти исторические построения и подгонялась культурно-хронологическая атрибутация погребения. Обращает на себя внимание совокупность объектов, для определения которых употреблялся термин «тип» - «курганы Аксютинского типа», «катакомбы Суор-гомского типа», «курганы северянского типа» и др. Они выступали как составная часть могил «роксолан», хазар, восточных славян. Основанием для их выделения служили археологические признаки - территория распространения, датировка, стратиграфическое распределение, сочетаемость типов вещей в замкнутых комплексах. Именно эти группы памятников можно рассматривать как, своего рода, эмбрион современного понятия «археологическая культура», по крайней мере, критерии вычленения близки. Эти же «типы» памятников и служили у Д. Я. Самоквасова ячейками относительной хронологии.

Глава 2. Полевые археологические исследования Д. Я. Самоквасова.

По своему характеру полевые работы Д. Я. Самоквасова представляют собой сочетание широко распространенной в предшествующий период практики «научных путешествий» с небольшими разведочными раскопками и стремление к наиболее полному исследованию того или иного памятника. Вскрытие нескольких курганов в группе и распространение полученных выводов на весь могильник позволяло в течение одного сезона обследовать значительную территорию. В условиях, когда целые регионы расселения летописных славян оставались необследованными, такой экстенсивный способ изучения давал свои результаты, хотя и сказывался на качестве полученного источника.

Как и его предшественниками Ходаковским и Пассеком, Д. Я. Самоквасовым была сформулирована и последовательно реализовывалась «программа», в его случае, изучения древностей летописных северян (Днепровское лесостепное левобережье). С 1876 г. происходило постепенное расширение ее географических (бассейны рр. Рось и Росава, область Днепровских порогов) и хронологических (памятники скифо-сарматского времени) рамок. В результате, в 80-х гг. фиксируется сокращение доли памятников славяно-русского времени в иссле-

дованиях ученого. В начале XX в. их количество возросло, однако Д. Я. Самоквасов больше проявлял себя не как полевик, а как организатор научных экспедиций. Это серия раскопок к XIV АС и работы на Гочевском археологическом комплексе.

Итогом осуществления этой «программы» стала солидная база археологических источников славяно-русского времени, главным образом курганов, которая и сегодня остается основной для изучения погребальных памятников Днепровского лесостепного левобережья (150 курганов в Чернигове, 287 на Гочевском археологическом комплексе, 55 в Переславле и др.).

Несмотря на то, что курганы и городища восточных славян являлись центральным объектом исследований ученого, им открыт и изучен целый ряд памятников других археологических эпох, в том числе и эталонных. Это были и целенаправленные исследования, как в случае с курганами скифов и сармат, считавшихся предками славян, и случайные, сопутствующие раскопки и разведки, когда речь идет об эпохе камня и бронзы.

Можно выделить несколько основных регионов полевых работ Д. Я. Самоквасова - Днепровское лесостепное левобережье (рр. Десна, Сейм, Сула, Псел), Каневское Поднепровье (рр. Рось и Россава), район Днепровских порогов, Польша (окрестности Варшавы) и Северный Кавказ (окрестности Пятигорска и Владиковказа).

Глава 3. Подходы Д. Я. Самоквасова к методике полевых исследований и критике археологического источника. При масштабности полевых исследований можно говорить лишь о зачатках археологического источниковедения. Далеко не все из современных этапов препарирования археологического источника, выполнялись Д. Я. Самоквасовым. Прежде всего, речь идет о внутренней критике. Ученый не строил типологических рядов вещей, да и практически не занимался анализом отдельных находок, оперируя комплексами. Некоторые предпосылки к изучению вещи прослеживаются лишь в работах начала XX в. Не осуществлял он и то, что Л. С. Клейн называет оценкой познавательных возможностей - его не интересовала репрезентативность выборки, было достаточно одного факта для построения сложной цепочки выводов. Считая археологический источник изначально объективным, Д. Я. Самоквасов не учитывал субъективности исследователя. В результате этого, объективным считалось любое сообщение письменного источника, подтвержденное данными археологии.

Более полно представлена внешняя критика источника, особенно этапы, составляющие полевую археологию. Д. Я. Самоквасов стал одним из авторов единственной вплоть до конца 90-х гг. XIX в. инструкции археологам. Если в ней речь идет только об описании городищ, то на практике они исследовались шурфами и крестообразными траншеями. Вскрытие курганной насыпи «колодцем» или траншеей, применение стального щупа и другие процедуры выглядят достаточно уязвимыми с современной точки зрения, но по сравнению с распространенной тогда практикой, методика Д. Я. Самоквасова, обладала и несомненными достижениями. Она была ориентирована на подробное описание комплекса и первичную, объектную, реконструкцию открываемых остатков, но

в полной мере это справедливо только по отношению к погребениям. При этом наиболее уязвимым местом методики Д. Я. Самоквасова была фиксация объектов, особенно ее графическая составляющая, которая не всегда выполнялась. Однако если он делал чертеж кургана, то это были достаточно качественные, выполненные в масштабе цветные чертежи горизонтальных и вертикальных разрезов насыпей, отражающие стратиграфию, расположение погребений и находок.

Понятийный аппарат содержал еще большое количество неконкретизиро-ванных терминов, но главным недостатком было описание не всех памятников, а только самых ярких и одного из типичных.

Заключительным этапом перед переходом к толкованию, была классификация выявленных объектов, при которой использовались стратиграфические наблюдения и корреляция монет и датирующих находок. В условиях незначительного количества археологического материала последняя операция была исключительно умозрительной.

Отмеченные пробелы во внутренней и внешней критике археологического источника отразились и на процедуре его толкования. Археологическая методология ученого, если понимать этот термин как совокупность методов, сводилась к прямолинейному сопоставлению археологических комплексов (городищ, могил, кладов) друг с другом и данными письменности, реже этнографии. Отдельные составляющие комплексов (вещи, элементы погребального обряда) служили основанием для датировки или включения их в ту или иную группу, но при этом специально не анализировались. Все это, в свою очередь, влекло за собой некорректные, с современной точки зрения, исторические теории

Глава 4. Данные археологии и древняя история восточных славян в освещении Д. Я. Самоквасова. Исходя из своих теоретико-методологических позиций, Д. Я. Самоквасов одним из первых в отечественной историографии приступил к широкому привлечению данных археологии для изучения не только ранних периодов русской истории, но и истории права. История права рассматривалась в системе развития русского государства, членимая ученым на несколько периодов. Самостоятельное значение данные археологии имели для изучения «древнейшего периода русской истории и права» - «эпохи племенных княжений». При исследовании последующих «эпох» ученый вполне обходился другими видами источников. В рамках этого периода, ставилось несколько «общих», «исходных» исторических проблем, решение которых считалось необходимым условием изучения истории права. Такими проблемами он называл этногенез восточных славян, происхождение и эволюцию их города и государства.

4.1. Д. Я. Самоквасов об этногенезе славян и формировании восточнославянской общности. Среди причин обращения Д. Я. Самоквасова к этому вопросу стоит назвать и полевые исследования. Раскопки курганов с трупосож-жениями в Поросье и сопоставление их со славянскими кремациями, открытыми в Чернигове, привели к мысли о стародавнем пребывании Славян внутри России и самобытном развитии их культуры. Основные положения его теории были из-

ложены в работе «Происхождение Славян. Происхождение Русских Славян» (1884).

В этногенезе восточных славян Д. Я. Самоквасов выделял два этапа: образование общей славянской народности и ее распад на славян южных, западных и восточных. В результате изображалось индоевропейская народность, в рамках которой, по мнению Д. Я. Самоквасова, и происходил процесс образование новых этносов. Ключевыми факторами этногенеза у него выступали особенности географических и этнографических влияний, отсутствие между племенами политического единства. Общим индоевропейским предком славян, германцев и балтов он считал скифов. Более поздним оформлением славянского этноса объяснялось сохранение у него значительного количества общих этнографических черт со скифами времени Геродота. В этой части сочинения ученого практически отсутствует археологическая аргументация.

Более подробно профессор останавливался на втором этапе. Он считал, что во II веке до н.э. сарматские племена, покорившие праславян скифов, передвинулись в области между Днепром и Дунаем и, смешавшись с местными племенами, образовали государство во главе с гетами. Выселение последних за Карпаты под натиском римлян Д. Я. Самоквасов отождествлял с летописным свидетельством о переселении славян из дунайской прародины. Одним из основных аргументов этого выступали клады римских динариев, состав и география которых, по мнению ученого, подтверждали их принадлежность славянским переселенцам, продавшим свое имущество. Дополнительную аргументацию его теория получила и в результате распределения древностей по историческим эпохам. Групоположения «скифской эпохи» стали связываться с первым этапом этногенеза славян, а кремации «сарматской эпохи» - со вторым.

В работах начала XX в. акцент был сделан на роли местных «скито-сарматских» племен. Среди них наиболее значимое место в формировании восточнославянского этноса отводилось племени Роксалан. С ними связывались скифские курганы и городища больших размеров в Посулье. Прямыми предками русского народа считались «Россы», населявшие государство, образовавшееся в результате смешения «Россов» и части переселенцев с Дуная, принесших клады римского серебра и поля погребальных урн. Распад этого государства и образование летописных племен связывались с натиском хазар. Подобными историческими построениями ученый пытался не только согласовать отстаиваемое им летописное сообщение о выселении славян с Дуная с новейшими археологическими данными (открытие В. В. Хвойкой полей погребальных урн в Поднепро-вье). но и дать объяснение резкой смене обряда захоронения.

Теория происхождения славян, отстаиваемая Д. Я. Самоквасовым, представляет сегодня только историографический интерес, ни одно из ее фундаментальных положений не подтверждается современными исследованиями. Эта теория является ярким примером уязвимости применяемых ученым методов источниковедческого анализа. Тем не менее, она отражает уровень развития отечественной исторической науки 80-х гг. XIX века. Следует отметить перспективность самого подхода к ее решению, в частности, включение данных археологии в число принципиально важных источников. Кроме того, Д. Я. Самоква-

совым была показана сложность и многоступенчатость этногенеза восточных славян. Он говорил не о прямом родстве с одним из древних народов, а о формировании в результате контактов нескольких культур и народностей.

4.2. Вопросы изучения древнерусского города в оценке Д. Я. Самоквасова. Важнейшим источником изучения древнерусского города, под которым Д. Я. Самоквасовым понимался военный и административный центр, стали городища, вопрос об интерпретации которых оставался дискуссионным. Взгляды ученого на содержание понятия «древнерусский город», его происхождение и развитие, сформировались уже в начале 70-х гг. XIX в. и были изложены в его магистерской диссертации «Древние города России» (1873 г.).

Полевые исследования (состав шурфов) позволили ему опровергнуть теорию богослужебного назначения городищ Ходаковского. Установление их жилого и военно-оборонительного характера дало основание утверждать существование в домонгольской Руси не нескольких сотен, а нескольких тысяч укрепленных поселений. Вопрос о времени и условиях появления первых древнерусских городов им напрямую связывался с уровнем развития политической и социально-экономической организации восточнославянского общества. Анализ данных археологии и письменных источников по колонизации юго-востока России в ХУ1-ХУН вв. позволил ему предложить теорию исторического развития поселений через последовательное прохождение трех фаз: город —► село —» хутор. Эти факты утвердили Д. Я. Самоквасова в мысли, что при колонизации новых земель восточные славяне были вынуждены объединяться в общины и строить на заселяемых территориях только укрепленные поселки.

Данные положения стали основой для его дальнейших исследований. При этом серьезных трансформаций его взглядов не зафиксировано. Можно отметить лишь вычленение им из всей массы городищ памятников более раннего периода, которые соотносились с предками славян.

Значение исследований Д. Я. Самоквасова заключается в том, что он доказал жилой и военно-оборонительный характер городищ, ввел этот тип памятников в круг источников по отечественной истории. Это, в свою очередь, стало основой для создания целостной системы взглядов на характер, происхождение и развитие древнерусского города. Конечно, его теория в отдельных местах, напоминает скорее логическую схему, но это была попытка осмыслить имеющейся фонд источников. Полевое исследование городищ, по сути, только начиналось и носило, в подавляющем большинстве случаев, разведочный характер. Открытые поселения славяно-русского времени не выявлялись вовсе, что подтверждало отсутствие сел у славян языческой эпохи.

4.3. Проблема становления государства у восточных славян в работах Д. Я. Самоквасова. Отметим попытки Д. Я. Самоквасова использовать археологические источники и при рассмотрении вопроса становления государства у восточных славян. Разработка обозначенной темы была тесно связана с его взглядами на происхождение восточных славян и проблемы изучения древнерусского города, поскольку создание государства он понимал как длительный, многоступенчатый процесс, а не как единовременный акт.

Исходя из тезиса о генетическом родстве славян со скифами, сарматами и гето-дакийцами, среди ведущих доказательств которого были данные археологии, Д. Я. Самоквасов рассматривал древнерусское государство, его политическое и социально-экономическое устройство как прямого приемника скифского, сарматского и «росского» царств.

Привлекал ученый археологические источники и для доказательства существования государственности у восточных славян накануне и в период призвания норманнов. Центрами их общественно-политической и культурной жизни Д. Я. Самоквасов считал города, что подтверждалось установлением жилого и военно-оборонительного характера городищ. Масштабные раскопки славянорусских курганов, в том числе и таких значимых, как «Черная могила», «Гульбище» и др., свидетельствовали о высоком уровне развития у восточных славян хозяйства, торговли, на что указывал и проведенный анализ типографии и состава кладов арабских и византийских монет, а также социально-имущественной дифференциации. Все это позволило Д. Я. Самоквасову говорить о наличии у восточных славян уже до создания централизованного государства Рюриковичей так называемых «племенных княжений» или «племенных государств».

Заключение.

Подводя основные итоги исследования, важно подчеркнуть, что касающиеся археологии выводы и построения Д. Я. Самоквасова в значительной степени опирались на результаты проводимых в течение четырех десятилетий под его руководством полевых исследований памятников в основном эпохи железа на территории Европейской части России, включая раскопки объектов, результаты изучения которых не потеряли научной значимости до настоящего времени (курган «Черная могила», Гочевский археологический комплекс и другие памятники).

Эти работы оказывали серьезное влияние и на общие подходы к археологии как вспомогательной исторической дисциплине в системе, по сути, междисциплинарного источниковедения, и на развитие методики полевых археологических исследований, включая вклад ученого в разработку принятой на 111 Археологическом съезде «Инструкции для описания городищ, курганов и пещер и раскопки курганов».

Д. Я. Самоквасов несколько раз возвращался к проблемам археологической периодизации (им применяется термин «хронологическая классификация»), Основополагающим для него стал подход, согласно которому археологическая и историческая периодизации совмещались. Предлагаемые им варианты так или иначе преследовали цель создания региональной хронологии. Д. Я. Самоквасов употреблял термин «тип» памятников, подразумевая под ним конкретные археологические объекты, распространенные на определенной территории и имевшие общие черты в материальной культуре, что можно интерпретировать как предтечу будущего выделения археологических культур.

Весьма важным представляется стремление ученого использовать данные археологии в процессе разработки ряда исследовательских тем исторической науки: этногенеза славян и формирования восточнославянской общности, изу-

чение древнерусского города и даже при рассмотрении вопросов становления древнерусского государства. Предлагаемые Д. Я. Самоквасовым исторические построения были заметными событиями того времени, вместе с тем, многие их фундаментальные положения не подтверждаются современными изысканиями. При этом надо иметь в виду, что применительно к тому времени можно говорить лишь о предпосылках становления того раздела науки, который сегодня понимается как славяно-русская археология.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что Д. Я. Самоквасов - один из ведущих археологов последней трети XIX - начала XX вв., времени, когда в отечественной науке, наряду с господством представлений об археологии как науке о древностях, зарождались и так называемые частные археологии, в том числе, и славяно-русская.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи, помещенные в изданиях, утвержденных ВАК

1. Голотвин А.Н. Д.Я. Самоквасов и развитие славяно-русской археологии / А.Н, Голотвин // Вестник ВГУ. Серия. Лингвистика и межкультурные коммуникации. - Воронеж : Изд-во ВГУ, 2007. - № 2. -Ч. 2. - С. 173-178.

Статьи

2. Голотвин А.Н. Д.Я. Самоквасов и изучение славяно-русских курганов на юго-востоке Древней Руси / А.Н. Голотвин // Новик: Сборник статей студентов и аспирантов ВГУ. - Воронеж : «ИСТОКИ», 2004. - Вып. 9. - С. Зб^Ю.

3. Голотвин А.Н. Д.Я. Самоквасов и изучение древних курганов Курской губернии / А.Н. Голотвин // Ю.А. Липкинг и археология Курского края. Материалы межрегиональной научной конференции (Курск, 15-17 ноября 2004 г.). - Курск : «Мечта», 2005. - С. 104-105.

4. Голотвин А.Н. Д.Я. Самоквасов и изучение Юго-Востока Древней Руси / А.Н. Голотвин II Археология Юго-Востока Руси: Материалы IV научная конференция. - Елец : ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. - С. 40-50.

5. Голотвин А.Н. К вопросу о разработке периодизации древностей Д.Я. Самоквасовым / А.Н. Голотвин // Археологическое изучение Центральной России. Тезисы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В.П. Левенка (13-16 ноября 2006 года). - Липецк : Липецкий педагогический университет, 2006. - С. 359-362.

6. Голотвин А.Н. Оценка вклада Д.Я. Самоквасова в изучение славянорусских древностей в отечественной археологии (русской, советской, российской) / А.Н. Голотвин // Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 20: Эпоха металла Восточной Европы (история исследований, публикации). - Воронеж : Воронежский государственный университет, 2006. - С. 32-45.

7. Голотвин А.Н. Д.Я. Самоквасов и изучение славяно-русских древностей / А.Н. Голотвин И Матер ¡ал и археолопчнп дослщженя Схщной Украши. -Луганск: Изд-во ДНУ, 2007. - Вып. 7. - С. 199-203.

8. Голотвин А.Н. Д.Я. Самоквасов и изучение славяно-русских древностей Днепровского лесостепного левобережья / А.Н. Голотвин // Чершпв у середньов1ЧШй та ранньомодернШ icropii Центрально-Схщно! Европии: Зб!рник наухових праць, присвячений 11 ОО-лггтю nepnioi лпт>писно1 загадки про 4cpHiriß. - Чершлв: Деснянська правда, 2007. - С. 388-392.

9. Голотвин А.Н. Археологические источники в работах Д.Я. Самоквасова / АН. Голотвин // Славяно-русские древности Днепровского Левобережья. Материалы конференции, посвященной 70-летию со дня рождения К.Ф. Сокола. - Курск : Курский государственный педагогический университет, 2008. С. 3538.

10. Голотвин А.Н. О некоторых проблемах изучения древнерусского города в работах Д.Я. Самоквасова / А.Н. Голотвин // Из истории отечественной археологии. - Вып. 1. - Воронеж : Издатсльско-полиграфический центр Воронежского государственного университета, 2008. С. 95-107.

11. Голотвин А.Н. О роли археологических данных в работах Д.Я. Самоквасова по истории восточных славян Днепро-Донского междуречья / А.Н. Голотвин // Восточнославянский мир Днепро-Донского междуречья и кочевники южно-русских степей в эпоху раннего Средневековья (Материалы научной конференции). - Воронеж : «ИСТОКИ», 2008. С. 77-80.

12. Голотвин А.Н. Д.Я. Самоквасов и его вклад в отечественную археологию / А.Н. Голотвин // Труды II (XVIIF) Всероссийского археологического съезда в Суздале. - ТЛИ. - М.: ИА РАН, 2008. С. 206-209.

t3. Голотвин А.Н. Археология в педагогической деятельности Д.Я. Самоквасова / А.Н. Голотвин // Археологические памятники Восточной Европы: Межвузовский сборник научных трудов. - Вып. 13. - Воронеж : ВГПУ, 2009. -С. 234-237.

14. Голотвин А.Н. «...Ветеран на поприще археологии...». К оценке историко-археологических работ Д.Я. Самоквасова начала XX века / А.Н. Голотвин // Средневековый город Юго-Востока Руси: предпосылки возникновения, эволюция, материальная культура: Мат. конф., посвященной 100-летию начала археологических исследований Гочевского археологического комплекса. -Курск : «ГИРОМ», 2009. С. 18-25.

15. Голотвин А.Н. Проблема происхождения славян в работах Д.Я. Самоквасова / А.Н. Голотвин II Вехи минувшего: Ученые записки исторического факультета. Памяти A.A. Иванова. - Липецк : ЛГПУ, 2009. - Вып. 5. - С. 367384.

16. Голотвин А.Н. К проблеме определения археологии как науки в работах Д.Я. Самоквасова I А.Н. Голотвин // Всрхнедонской археологический сборник. - Липецк : ЛГПУ. 2009. - С. 221-231.

Подписано в печать 14.05.2010 г. Формат60х84/16. Тираж 120. Заказ 453. 394000, г. Воронеж, Воронежский государственный университет Московской пр-т, 88, корпус № 8, ауд.207б, типография факультета международных отношений 8(4732)392931, 24-74-02

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Голотвин, Александр Николаевич

ВВЕДЕНИЕ.

Ссылки и примечания.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА

АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ РАБОТ Д. Я. САМОКВАСОВА.

Ссылки и примечания к главе 1.

ГЛАВА 2. ПОЛЕВЫЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Д. Я. САМОКВАСОВА.

Ссылки и примечания к главе II.

ГЛАВА 3. ПОДХОДЫ Д. Я. САМОКВАСОВА К МЕТОДИКЕ ПОЛЕВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ И КРИТИКЕ

АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ИСТОЧНИКА.

Ссылки и примечания к главе III.

ГЛАВА 4. ДАННЫЕ АРХЕОЛОГИИ-И ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН В ОСВЕЩЕНИИ Д. Я. САМОКВАСОВА.

4.1. Д. Я. Самоквасов об этногенезе славян и формировании восточнославянской общности.

4.2. Вопросы изучения древнерусского города в оценке

Д. Я. Самоквасова.

4.3. Проблема становления государства у восточных славян в работах Д. Я. Самоквасова.

Ссылки и примечания к главе IV.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Голотвин, Александр Николаевич

Актуальность темы. Значительные успехи, достигнутые в исследовании славяно-русских древностей в последние десятилетия, позволяют говорить о новом этапе в развитии славяно-русской археологии. Одним из его признаков является и повышение внимания к истории исследования этого круга древностей в дореволюционное время, что, впрочем, отражает тенденции развития всей отечественной археологии1, выделения истории этой науки в самостоятельную «субдисциплину»2.

В своем развитии славяно-русская археология прошла значительный путь от понимания ее как части науки о «древностях», включающей в себя весь спектр славяноведческих дисциплин, через «русскую археологию», под которой А. С. Уваров подразумевал науку, изучающую «древний быт народов по всем памятникам», до оформления славяно-русской археологии как раздела науки, занимающегося исследованием ископаемых остатков жизнедеятельности человека. В осмыслении этого процесса важным представляется анализ истории археологического изучения славяно-русских древностей в последней трети XIX — начала XX в. В это время происходит оформление теоретико-методологических и методических основ отечественной археологии, накопление необходимой ис~ точниковой базы, создание организационных структур, появление специальных университетских курсов, т.е. фиксируются признаки, свидетельствующие об ин-ституализации археологии в качестве отдельной научной дисциплины, составной частью которой являлась славяно-русская археология. Для более адекватного понимания движения археологической мысли принципиальное значение приобретает осмысление научного наследия ведущих исследователей этого периода, которые внесли значительный вклад в становление не только славянорусской археологии, но и отечественной археологи в целом, и в чьих работах этот сложный процесс нашел отражение. Среди археологов данного времени в первую очередь должно быть названо имя Д. Я. Самоквасова (1843-1911).

Несмотря на то, что для Самоквасова, как и для большинства историков этого периода, была характерна широта научных интересов, археологические памятники восточных славян на протяжении всей жизни оставались в сфере его внимания. Исходя из своих теоретико-методологических взглядов, он обратился к комплексному междисциплинарному источниковедению, при этом данные археологии приобрели в его работах самостоятельное значение. За сорок лет полевых исследований им было раскопано значительное количество памятников, до настоящего времени составляющих солидный корпус источников по древнерусской истории и археологии. С именем Д. Я. Самоквасова связано развитие методической базы отечественной археологии, разработка проблем охраны археологического наследия, хранения и экспонирования музейных коллекций, внедрение археологического материала в педагогический процесс. Исследователь внес заметный вклад в разработку таких важных вопросов, как происхождение, развитие и характер древнерусских поселений, этногенез славян, становление Древнерусского государства и др.

Дмитрий Яковлевич Самоквасов родился 15 мая 1843 г. в Новгород-Северском уезде Черниговской губернии в обедневшей дворянской семье. Достаточно основательную подготовку он получил во время обучения в Новгород-Северской гимназии. В 1863 г. он был зачислен на юридический факультет о

Санкт-петербургского университета . В октябре 1868 г. он заканчивает курс кандидатом права и поступает в магистратуру. Темой диссертации Д. Я. Самоквасов выбирает «Древние города России». В магистратуре ученый находился до 1 апреля 1871 г. Некоторое время после этого Д. Я. Самоквасов «был вне службы», пока в августе 1873 г. его не утвердили на должность доцента юридического факультета Императорского Варшавского университета. В декабре того же года на юридическом факультете Киевского университета Св. Владимира им защищается магистерская диссертация4. Получив степень магистра государственного права он становится экстраординарным профессором кафедры истории русского права Варшавского университета.

В Варшаве Д. Я. Самоквасов проработал девятнадцать лет, пройдя все возможные ступени академической карьеры. В 1878 г. к публичной защите им была представлена докторская диссертация под заглавием «История.русского права. Т. I. Начала политического быта древнерусских славян. Вып. 1. Литература. Источники. Методы ученой разработки источников», и Советом университета он был утвержден в степени доктора государственного права. Эта была одна из немногих, если не единственная, докторская защита по юридическим наукам в Варшавском университете того времени5. За получением степени доктора последовало производство в статские советники, избрание ординарным профессором (в декабре 1883 г.). Кроме того, начиная с 1878 г. он постоянно был секретарем факультета, «кандидатом в члены библиотечной комиссии», судьей университетского суда. Наконец, в 1887 г. Д. Я. Самоквасов выбран деканом юридического факультета и «за отличие, вне правил» произведен в действительные статские советники. Он стал первым русским деканом Варшавского университета, до этого все факультеты университета возглавляли поляки. В этой должности он проработал практически до конца своего пребывания в Варшаве. В 1891 г., во время летнего отпуска ректора, Д. Я. Самоквасов исполнял его обязанности, а с ноября того же года министр народного просвещения утвердил его «исправляющим» эту должность6. К концу 1891 году Д. Я. Самоквасовым была выслужена пенсия, и он приказом по Министерству юстиций назначается директором Московского Архива министерства юстиций (МАМЮ), крупнейшего в стране хранилища древних актов и рукописей. С этого времени Самоквасов занимается преимущественно архивными делами, выступает сторонником проведения архивной реформы , хотя не оставляет педагогических занятий. Им читалась история русского права в Московском университете сначала в качестве сверхштатного (1894 г.), затем ординарного (1895 г.) и, в конце концов, заслуженного (1900 г.) профессора. Кроме того, преподавал он и в Лицее памяти цесаревича Николая, участвовал в создании Московского археологического института.

Уже в Варшавском университете Самоквасов становится опытным преподавателем и администратором. Университетский курс истории русского права, читавшийся профессором, получил достаточно противоречивые отклики соврео менников . Однако такие крупные истррики русского права, как Н. П. Загоскин и А. Н. Филиппов, высоко оценивали работы Самоквасова, отмечая его приоритет в хронологическом расширении области истории русского права и применении нового «археологического» метода в ее исследовании9.

Административной и учебной деятельности Д. Я. Самоквасова сопутствовала активная научная работа. Помимо археологии этот исследователь оставил заметный след и в других отраслях гуманитарного знания. Во-первых, он опубликовал имевшую самостоятельное значение «Историю русского права», состоящую из нескольких выпусков и переизданий. Во-вторых, им была зафиксирована и описана крестьянская «семейная община» Софроничей, состоявшая из 42 работников, сравниваемая им с древнерусской вервью и южнославянской задругой10. Кроме того, правильно оценив купленный Варшавским университетом свод обычаев коренных народов России, составленный по инициативе М. М. Сперанского, Д. Я. Самоквасов опубликовал его, снабдив обстоятельными вступительными статьями и комментариями11. В-третьих, этот ученый известен как издатель важнейших архивных материалов по отечественной истории позднего Средневековья и раннего Нового времени, теоретик и практик архивного дела12.

Этот исследователь состоял во многих ученых обществах и организациях, возникших тогда в России. Уже в 1873 г. он избирается действительным членом Императорского общества Любителей Естествознания, антропологии и Этнографии (ИОЛЕЭ) при Московском университете, Императорского Русского географического общества (ИРГО) и членом-корреспондентом Императорского Московского археологического общества (ИМАО). С 1876 г. он уже действительный член ИМАО, а с 1877 г. - и Императорского Русского археологического общества (ИРАО). В 1886 г. Д. Я. Самоквасов утвержден в звании член-корреспондента Императорской Археологической комиссии (ИАК), в 1891 г. — ее «сверхштатным членом». Включение Д. Я. Самоквасова в члены Комиссии стало доказательством его заслуг в области археологии и было связано с приходом туда в качестве председателя графа А. А. Бобринского, при котором произошел «заметный подъем» в деятельности этого учреждения13. Числился Самоквасов и во многих губернских ученых архивных комиссиях и археологических комитетах14.

Особенно активно Самоквасов сотрудничал с ИМАО. Он не только выступал с докладами на Археологических съездах (III—XIV) и заседаниях Общества, но и принимал инициативное участие в обсуждении разнообразных вопросов, разработке правил и программ, -на собственные средства организовывал раскопки и издавал труды15. Как член ИОЛЕЭ он предоставлял свою коллекцию для участия в Парижской всемирной выставке (1878 г.) и Антропологической выставке в Москве (1879), а за подаренные Обществу антропологические материалы из своих раскопок был удостоен именной золотой медали16.

Много внимания уделял Самоквасов распространению археологических знаний, читая публичные лекции и выступая со статьями в журналах и газетах, организовал преподавание «русской археологии» на базе возглавляемого им архива17. Помимо всего прочего, он принес в дар императору свою уникальную археологическую коллекцию, по указанию которого она поступила в Импера

1 о торский Исторический Музей . Это собрание состояло из пяти с половиной тысяч экспонатов, представлявших значительную материальную ценность, сопровождалось каталогом, оригиналами полевых дневников, чертежами и фотографиями изученных памятников19.

Скончался Дмитрий Яковлевич Самоквасов 5 августа 1911 г.

Первой попыткой осмысления вклада Д. Я. Самоквасова в отечественную науку была серия выступлений, докладов и статей, посвященных его кончине20. Среди этой группы исследований, основная задача которых состояла «.не в том, чтобы сделать полный обзор и подробную оценку деятельности. а в том, чтобы указать, что было в этой деятельности наиболее положительного.», интерес представляет статья Д. Н. Анучина «Самоквасов как археолог». В ней последовательно сообщается обо всех наиболее крупных археологических раскопках ученого. Как первая попытка выделения курганов северян в отдельную группу характеризуется доклад на III Археологическом съезде, подчеркивается приоритет Д. Я. Самоквасова в применении данных археологии в лекциях по истории русского права и др.21.

До конца 80-х гг. XX вв. специальных работ, посвященных Д. Я. Самоквасову не выходило. Тем не менее, отдельные оценки сделанного этим ученым в изучении славяно-русских древностей содержатся в историографических исследованиях С. А. Жебелева22, М. Г. Худякова23, А. В. Арцыховского24, А. JI. Мон

25 26 гайта , В. JI. Янина , A.A. Формозова. Последний называл Д. Я. Самоквасова среди основоположников исторического направления дореволюционной археологии, отмечая разработанную им классификацию древностей и книгу «Севе-рянская земля и Северяне по городищам и могилам» как пример применения данных раскопок для решения исторических вопросов27. В другой работе А. А. Формозов, явно недооценивая «Древние города России» Д. Я. Самоквасова, значение этого сочинения видел лишь в том, что оно напомнило о городищах, несколько позабытых после дискуссии 3. Я. Доленги-Ходаковского и К. Ф. Калайдовича. Отдавая должное курганным раскопкам Д. Я. Самоквасова, он ставил

Л Q под сомнение его полевые работы на городищах .

К научному наследию ученого в той или иной степени обращались практически все исследователи славяно-русских древностей Днепро-Донского межлл дуречья . Результаты раскопок Д. Я. Самоквасова стали основой для анализа и реконструкция погребального обряда черниговского некрополя, осуществленных Б. А. Рыбаковым. При этом, «система исследования» Самоквасова, хотя он и характеризовался как один из немногих дореволюционных «археологов

30 ~ специалистов» , «горячии энтузиаст археологии, не жалеющии ни сил, ни средств на раскопки», с работ которого началось научное историко-археологическое исследование Чернигова31, признавалась «неудовлетворительной». Б. А. Рыбаков отказывал Д. Я. Самоквасову в использовании данных археологии в качестве полноценного источника, отводя им роль иллюстраций к сообщениям письменных источников, что считал причиной многих заблуждений этого автора. Более высокой оценки заслужили попытки Самоквасова определить (посредством детального картографирования) не только племенных границ северян, но и групп городищ внутри этой территории («волости»)32. В книгах В. В. Седова Д. Я. Самоквасов называется основным исследователем севе-рянских курганов, после работ которого в научной литературе и укоренилось представление о принадлежности северянам всей левобережной части Среднего

1 -у

Поднепровья . А. В. Григорьев считает работы Д. Я. Самоквасова итогом дореволюционного этапа изучения древностей северян. Говоря о вкладе этого исследователя, автор отмечает выявление и изучение раскопками значительной части известных сегодня городищ и курганов, установление их принадлежности летописным северянам довеликокняжеского периода, первые попытки обобщения полученного материала и определения времени существования изученных памятников. А. В. Григорьев, как и Б. А. Рыбаков, полагает, что археологические источники в работах Самоквасова не являлись основой доказательства34.

С начала 1980-х гг. отмечается более взвешенная оценка взглядов Д. Я. Самоквасова на характер городищ, что можно связать с расширенной трактовкой понятия «город» . В качестве примера приведем мнение А. В. Кузы, согласно которому, именно работа Д. Я. Самоквасова «Древние города России» окончательно решила спор о характере городищ в пользу их поселенческого происхождения36.

Специально теме «Славяне и Русь в научном наследии Д. Я. Самоквасова» посвящался историко-археологический семинар, проведенный в сентябре 1993 г. на родине ученого, в Новгород-Северском37. На нем прозвучала серия докладов, рассматривающих вклад Д. Я. Самоквасова в изучение отдельных территорий Древней Руси, анализирующих исследованные им памятники с позиций современной науки и раскрывающих некоторые аспекты научной биографии ученого. Данные работы отличаются тезисностыо изложения, что позволило дать лишь общую характеристику вклада Самоквасова в славяно-русскую археологию.

Первой работой монографического характера, специально посвященной Д. Я. Самоквасову, стала книга С. П. Щавелева «Историк Русской земли: жизнь и труды Д. Я. Самоквасова». В ней подробно изложена биография ученого, освещаются все разрабатываемые им научные направления — история русского права, архивнистика, этнография, археология. При таком подходе задача детального изучения взглядов Д. Я. Самоквасова на проблемы славяно-русской археологии не ставилась. Тем не менее, отдельные аспекты археологической части научного наследия Д. Я. Самоквасова получили освещение, и в целом, верную, аргументированную оценку.

С. П. Щавелевым рассмотрены основные вехи полевых исследований археолога. Немало внимания уделено причинам, способу осуществления и результатам проведенного по инициативе Д. Я. Самоквасова массового учета сохраоо нившихся городищ и курганов .

Говоря о методике Д. Я. Самоквасова, среди достоинств которой он выделяет ориентацию археологии на задачи исторической науки и заботу о сохранении исторически сложившегося ландшафта (восстановление черниговских курганов), С. П. Щавелев останавливает свое внимание, прежде всего, на инструкции археологам, одним из авторов которой был этот ученый . Слабые стороны методики Д. Я. Самоквасова (раскопки «колодцем», крестообразной траншеей, оставление части насыпи неисследованной, использование стального щупа и т.д.) абсолютно верно связываются не с недостатками отдельно взятого археолога, а с несовершенством археологической методики того времени. Между тем, практически не анализируются приемы раскопок, применявшиеся при исследовании конкретных памятников археологии, не всегда совпадающие с требованиями инструкции и в большей степени отражающие развитие методики.

Характерной чертой методологии Д. Я. Самоквасова С. П. Щавелев называет стремление к комплексному, междисциплинарному источниковедению не раскрывая, при этом, теоретических основ такого подхода. Кроме того, недостаточно внимания уделено таким важным вопросам, как восприятие Д. .Я. Самоквасовым археологического источника, способы и этапы его препарирования, используемый понятийный аппарат40. Разбирая «хронологическую классификацию древностей», разработанную этим археологом, С. П. Щавелев считает ее важной вехой становления археологии, необходимой для того времени попыткой конкретизировать универсальную схему трех веков, а ее «уязвимость» ви

4] дит в прямолинеиности . Вместе с тем не всегда точно выглядит соотнесение «эпох» «классификации» Д. Я. Самоквасова с современной археологической периодизацией42, не показан процесс ее развития, взаимосвязь с полевыми исследованиями и взглядами на конкретные историко-археологические проблемы.

Обращаясь к вкладу Д. Я. Самоквасова в изучение славянских курганов, основное внимание С. П. Щавелев уделяет известнейшей «Черной Могиле»43. Раскопки же других погребальных памятников славяно-русского времени, за исключением исследования Гочевского археологического комплекса, практически не получили освещения. Говоря о работах Д. Я. Самоквасова, посвященных проблемам древнерусского города, ученый справедливо указывает на то, что после этих сочинений утвердился подход к изучению города как центра общественной и культурной жизни славян. При этом подчеркивается неумение Д. Я. Самоквасова уверенно выделять собственно славянские культурные слои, полное отрицание им неукрепленных поселений у раннесредневековых славян, недооценка роли посадов, понимание всех подряд городищ как «первогородов-микрогосударств»44. Все вышеперечисленное в той или иной мере было характерно для работ Д. Я. Самоквасова, но, без внимания был оставлен тот факт, что ряд отмеченных положений со временем был пересмотрен ученым. К «малообоснованным гипотезам», «фантастическим предположениям», построенным на некорректной интерпретации источников, С. П. Щавелев относит теорию происхождения славян, характеризуя при этом как «эффективный метод исто-рико-археологического исследования» идею перенесения на карту сведений о кладах римского серебра. Обращает автор внимание на выделение отдельных генетических связей народов, дисперсность и динамизм очертаний прародины славян, нелинейность этногенетического развития, а также верно подчеркивает, что этот ученый стоял у истоков развивающихся сегодня археологического, лингвистического и исторического подходов к проблеме происхождения ела-вян45. Тем не менее, взгляды Д. Я. Самоквасова на этногенез славян изложены без детального анализа используемой аргументации, динамики их формирования и соответствия уровню науки того времени.

Опыт осмысления места Д. Я. Самоквасова в славяно-русской археологии дореволюционного времени принадлежит Г. С. Лебедеву. По его мнению, Д. Я. Самоквасов — крупнейший археолог позднего этапа «уваровского» периода, после работ которого городища вошли в состав принципиально важных археологических памятников, а также, вследствие усилий которого по обобщению всего массива известных курганных древностей и организации их систематических исследований, была создана первая основа для «типо-хронологической классификации» древнерусских погребальных насыпей Среднего Поднепровья46. В книге А. Д. Пряхина «История отечественной археологии. Часть I: Русская дореволюционная археология» предпринята первая попытка анализа развития взглядов Д. Я. Самоквасова, чье научное наследие рассматривается в системе авторской периодизации. А. Д. Пряхин подчеркивает значимость работ Д. Я. Самоквасова для формирования славяно-русской археологии на втором этапе второго периода (50-е — первая половина 80-х гг.), отмечая полевые работы, вклад в методику раскопок, изучение курганов, городищ, периодизацию древностей, взгляды на происхождение славян, стремление применить данные археологии в лекционных курсах по истории права и др.47. Работы Г. С. Лебедева и А. Д. Пряхина, дающие представление о развитии всей дореволюционной археологии в России, содержат общие оценки вклада Д. Я. Самоквасова.

Исследование этим ученым славяно-русских древностей Черниговщины получило освящение в диссертации Л. В. Ясновской, по мнению которой, он придал систематический характер археологическим работам и способствовал возрастанию интереса к древнерусскому периоду истории этого региона48.

Вышеизложенное показывает, что подходы Д. Я. Самоквасова к изучению «славяно-русских древностей» не становились предметом специального исследования. Неосмысленной остается динамика формирования его историко-археологических взглядов, их источниковая, теоретико-методологическая и методическая база.

Объектом исследования стали археологические работы Д. Я. Самоквасова, посвященные происхождению и ранним периодам истории восточных славян. Предметом - процесс формирования археологической составляющей его взглядов на указанные проблемы.

Целью настоящей работы является: а) определение источниковой, теоретико-методологической и методической базы археологических исследований Д. Я. Самоквасова; б) анализ роли «славяно-русских древностей» в формировании его взглядов на проблемы происхождения восточных славян, становления и развития древнерусского города и государства.

В раскрытии поставленной цели выделяются следующие основные задачи диссертационного исследования:

- сбор и критический анализ источников;

- рассмотрение воззрений ученого на археологию как науку, прежде всего ее «славяно-русский» раздел;

- изучение истории его полевых исследований;

- анализ подходов Д. Я. Самоквасова к процедуре археологического исследования;

- осмысление динамики формирования его взглядов;

- оценка вклада Д. Я. Самоквасова в славяно-русскую археологию.

Хронологические рамки исследования. Основное внимание в диссертации уделяется времени от первых полевых исследований Д. Я. Самоквасова (1870 г.) до смерти ученого (1911 г.), но в ряде случаев приходится обращаться к предшествующим периодам развития археологии.

Имеет смысл оговорить и хронологические границы рассматриваемых в работе проблем. Мы отталкиваемся не от современных понятий славяно-русские древности и славяно-русская археология, а от того смысла, который вкладывал в этот термин Д. Я. Самоквасов. Он понимал его несколько шире современных определений, включая в «славяно-русскую археологию» и скифо-сарматские древности, поскольку считал эти народы предками славян. Кроме того, анализ подходов Д. Я. Самоквасова к изучению памятников предшествующих эпох дает более объективное представление о теоретико-методологической и методической базе работ ученого, а также о его взглядах на проблему происхождения славян. Тем не менее, акцент в своих исследованиях Д. Я. Самоквасов делал на археологическое изучение древностей восточных славян языческой эпохи, иногда расширяя верхнюю границу применения археологических источников до времени монгольского нашествия.

Географические рамки работы, охватывают территорию расселения восточнославянских племен, наиболее активно изучавшуюся Д. Я. Самоквасовым. Это Поднепровье (бассейн Днепра), главным образом Днепровское лесостепное Левобережье, а также часть Подонья (бассейн Северского Донца), т.е. южные и юго-восточные территории древнерусского государства. Наряду с этим некоторые теоретические разработки и раскопки ученого, важные для нашей темы, касались и более широких пространств Восточной Европы, для которых исследователь использовал термин «надпонтийская область» (понимая под этим термином Южные и Центральные губернии Российской империи).

Методы исследования. В диссертации использованы традиционные методы источниковедческого и конкретно-исторического исследования. Взгляды Д. Я. Самоквасова на проблемы славяно-русской археологии анализируются в их временном, пространственном и социокультурном контекстах. Такой подход определил применение сравнительно-исторического и историко-генетического методов. Они позволяют сопоставить друг с другом различные этапы в истори-ко-археологическом исследовании Д. Я. Самоквасовым славяно-русских древностей, рассмотреть эволюцию его взглядов, восстановить причинно-следственные связи его подходов к проблемам славяно-русской археологии с развитием отечественной археологии и социокультурными явлениями. Для получения наиболее полного и соответствующего истине результата в работе применены биографический метод и такие общепризнанные логические научные методы как анализ, синтез и описание.

Научная новизна диссертации состоит в том, что это первая работа, посвященная всестороннему исследованию вклада одного из крупнейших отечественных археологов последней трети XIX - начала XX века Д. Я. Самоквасова в славяно-русскую археологию. На основе изучения малоизвестных сочинений и архивных материалов определяется теоретико-методологическая и источнико-вая база историко-археологических работ ученого, проводится анализ его взглядов на проблемы древнерусского города, происхождения славян, становления Древнерусского государства, рассматривается динамика их формирования.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы в общих и специальных курсах историко-археологической тематики: «Археология (раздел по древнерусскому времени)», «История отечественной археологии», «Юго-восток Древней Руси», «Происхождение и ранняя история восточных славян» и некоторых других. Кроме того, содержание и выводы исследования могут применяться для -написания обобщающих трудов по истории изучения восточнославянских племен и разработке курсов по археологии в ВУЗах.

Источники. Работа построена на анализе нескольких групп взаимодополняющих друг друга источников, позволяющих достаточно полно изучить проблематику диссертационного исследования.

Первую группу составили археологические коллекции из раскопок Д. Я. Самоквасова, хранящиеся в фондах Отдела археологических памятников ГИМ, Курском государственном областном музеи археологии и музее им. В. В. Тара-новского в Чернигове.

Вторая группа включает в себя первичную археологическую документацию - тексты отчетов и иллюстрации к ним, содержащиеся в Рукописном архиве ИИМК РАН и Отделе письменных источников ГИМ, описи находок и дневники раскопок.

Третья группа — опубликованные научные работы Д. Я. Самоквасова по древнерусской археологии, труды, программы, протоколы заседаний Ш-Х1У всероссийских АС и их Предварительных комитетов, Московского археологического общества, Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, Археологической комиссии, Русского археологического общества и других обществ и организаций, чьим членом являлся ученый.

К четвертой группе следует отнести многочисленную корреспонденцию Д. Я. Самоквасова, важнейшей частью которой является переписка с крупнейшими археологами второй половины XIX - начала XX столетия, а также другие документы и материалы, хранящиеся в Рукописном архиве ИИМК РАН и Отделе письменных источников ГИМ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Д.Я. Самоквасов и археологическое изучение "славяно-русских древностей""

ков, общие выводы, гипотезы .

В это же время появляются работы немногочисленных археологов, проводивших полевые исследования городищ. Они были категорически не согласны с мнением о культовом предназначении этих памятников, утверждая их жилой и оборонительный характер. Среди таких ученых - В. В. Пассек109, П. И. Шафарик110, П. И. Кеппен111, А. С. Уваров112 и др. Особенно большой резонанс в научных кругах имело издание «Славянских древностей» П. И. Шафарика. Многие историки, в том числе и М. П. Погодин, вынуждены были пересмотреть свои взгляды на древнюю историю славян113. К. Н. Бестужев-Рюмин называл городища среди исторических источников и сожалел о том, что не может воспользоваться материалами изучения этих памятников114, а М. А. Соловьев писал: «До сих пор наша историческая -критика не сделала того, с чего должно было начать историю России, именно, не исследовала и не определила числа и названий всех городов, которая история застает на Русской земле во время первого образования нашего народа. Этот инвентарий древней земли русской должен бы служить основанием всех рассуждений о первоначальной истории.»115.

С первых своих работ Д. Я. Самоквасов выступал последовательным сторонником жилого и военно-оборонительного характера городищ. «Будучи того мнения, что только личное знакомство с первичными источниками дает твердость убеждениям в отношении исторических вопросов и, желая проверить путем личного исследования городищ воззрения на эти памятники.»116, он принялся за их изучение. Как уже отмечалось выше, им было осмотрено до 72

117 городищ в нескольких губерниях европейской части Российской империи . Состав шурфов («пробных ям») не допускал никаких сомнений, «что щебень, покрывающий внутреннюю часть городищ, кости домашних животных, птиц, рыб, глиняные черепки от разных сосудов, битый дикий камень и кирпич, уголь и зола, лежащие обширными пластами (возникновение которых может быть объяснено только сожжением построек некогда стоявших на городище), а не сваленных где-либо в углу, у котлища или жертвенника, как думали прежде, — указывают на городища, как на памятники древних народных поселений, укре

1 1 о пленные жилища или города древних обитателей России» . Так, например, в шурфах на Белогорском, Ратском и Волокитинском городищах им были обнаружены различные бытовые предметы, керамика, украшения, оружие, изделия из кости и предметы культа. Кроме того, многие вещи находили аналогии в расположенных поблизости курганах, активно исследуемых ученым, в которых он видел кладбища языческого населения городищ119.

В результате Д. Я. Самоквасову удалось опровергнуть основные аргументы, приводимые 3. Я. Ходаковским и его сторонниками. Во-первых, смысл слова «городище», подобно «селищу», «дворищу», «монастырищу», был определен как место оставленного города, о чем свидетельствовали устная традиция и письменные источники. Во-вторых, вопреки убеждениям 3. Я. Ходаковского, никакой системы в расположении «городков и урочищ» не обнаружилось, а присутствие рядом водоемов, справедливо объяснялось естественными и военно-фортификационными соображениями. В-третьих, не подтвердилось предположение 3. Я. Ходаковского, что все городища имеют вход только с востока, а их валы насыпаны исключительно из чернозема. И, наконец, в-четвертых, была показана ошибочность мнения, что городища слишком малы для проживания большого количества людей, поскольку даже среднее городище, по подсчетам Самоквасова, могло подходить для места жительства до 300 человек. Впрочем, ученый, как, например, и К. Ф. Калайдович, не исключал возможности встретить среди множества городищ и святилища120.

Установление жилого и военно-оборонительного назначения городищ позволило говорить о существовании в домонгольской Руси не нескольких сотен, как упоминалось в письменных источниках, а нескольких тысяч городов. Весомым доказательством этого утверждения, помимо полевых исследований, стали данные анкетирования, проведенного по инициативе Д. Я. Самоквасова через Центральный статистический комитет121. В результате, в качестве приложения в его магистерской диссертации появился «Указатель сохранившихся

1 ЛЛ городищ в Черниговской губернии» (всего 152) , а в трудах Курского статистического комитета был опубликован указатель городищ Курской губернии

1 АЛ более 60) . Конечно, в число памятников, привлекаемых для доказательства своих взглядов, Д. Я. Самоквасов включал и значительное число городищ раннего железного века, например, такие-известные, как Дьяконовское и Юхнов-ское. Причина этого кроется, с одной стороны, в отсутствии систематических раскопок этого типа памятников, с другой - в недостаточной разработанности археологического источниковедения ученого, когда, как уже упоминалось, не уделялось должного внимания анализу отдельной находки.

Однако стоит подчеркнуть, что, по мнению Д. Я. Самоквасова, «.у наших первобытных предков не было ни городов, ни сел в нашем смысле слова, следовательно, не может быть и речи о преобладании в древности городского быта над сельским, и наоборот, сельского быта над городским, быт первобытных народов не похож ни на городской, ни на сельский быт цивилизованных народов.»124.

Вопрос о времени и условиях появления первых древнерусских городов им напрямую связывался с уровнем развития «общественного быта» восточнославянского общества, т.е. его политической и социально-экономической организацией. Не встретив в письменных источниках прямых указаний на время образования первых городов на территории России, ученый обратился к косвенным свидетельствам и сравнительному изучению исторических явлений.

Полагая, что «законы народной жизни при неизменности внешних условий также постоянны и неизменны, как законы физические», Д. Я. Самоквасов считал возможным применять выводы, полученные при изучении поселенческой структуры юго-востока России в XV, XVI и XVII вв. к истории формирования поселений и периоды первоначального заселения славянами территории

125

Российской империи .

Анализ источников по повторной колонизации юго-востока России, опустошенного в результате монгольского нашествия, позволил ему опровергнуть распространенную среди последователей «родового быта» славян накану

• I ^ л не и в период образования Древнерусского государства теорию развития поселений через последовательное прохождение трех фаз: хутор —> село —> город, и предложить другую концепцию, прямо противоположную первой: город —> село —> хутор. Он предположил, что по мере увеличения численности населения от городов отпочковывались «младшие города» или «пригороды», образуя «политические союзы». Как только городам переставала угрожать опасность, вокруг них возникали села, а от тех, в свою очередь, отделялись хутора. В результате складывалась система управления, когда «младший город», подчиняясь «старшему городу», независимо от него, выполнял такие же функции по отношению к своей округе127. В свою очередь, это дало возможность утверждать, что при колонизации новых земель славяне были вынуждены объединяться в общины и строить на заселяемых территориях только укрепленные поселки. Следовательно, первые «города» на территории России, по мнению Д. Д. Самоквасова, были построены славянскими переселенцами, находящимися на стадии перехода от родоплеменной организации к общине, т.е., согласно его тогдашним взглядам, в У1-УП вв. н.э.128.

В результате доказывалось, что задолго до призвания норманнов восточные славяне уже были объединены в несколько самостоятельных союзов, называвшихся «городами», «землями» или «волостями». Когда же во главе этих объединений стали варяжские князья, они получили название княжеств и государств. С появлением варягов связывалось и выделение из среды общинников представлявших собой до этого «безразличную массу» специализированного военного сословия. Необходимость существования укрепленных поселений и после объединения славян в одно государство, поставившее старшие города в зависимость от Киева, Д. Я. Самоквасов объяснял кочевнической опасностью и началом раздробленности, когда княжества стали «.почти в совершено независимое положение друг к другу наподобие славянских республик до Рюри

129 ка.» .

Теория Самоквасова, построенная на широком привлечении данных археологии и содержащая достаточно оригинальные и смелые выводы, уже с момента своего появления была подвергнута как серьезной критике, так и находила сторонников. Еще до публикации магистерской диссертации молодым ученым были сделаны доклады в Императорском Русском географическом обществе и Императорском Московском археологическом обществе. Из присутст

11П вующих на заседании ученых его поддержал только граф А. С. Уваров . Особенно остро, по свидетельству самого-Д. Я. Самоквасова, прозвучали возражения И. И. Срезневского, защищавшего учение 3. Д. Ходаковского131. В качестве доказательств И. И. Срезневский приводил личные впечатления от осмотра городищ Северского Донца, которые излагались им в специальном исследова

1 'Х'У нии . Обнаруженные там находки - кости, уголь, черепки, - по его мнению, являлись остатками языческих жертвоприношений. Интересно, что в «Древние города России» Д. Я. Самоквасов почему-то включил противоположное утверждение, будто исследования И. И. Срезневского опровергли теорию Ходаковского. Позиция Срезневского в вопросе о характере городищ остается непонятной. Он то называется сторонником теории Ходаковского, то, наоборот, зачисляется в ряды его противников. Видимо, после получения соответствующих археологических свидетельств, Срезневский окончательно перешел в ряды тех, кто утверждал жилое назначение городищ, о чем свидетельствуют его «Мате

133 риалы для словаря древнерусского языка» .

Главным оппонентом на защите диссертации выступил известный археолог и историк, создатель школы исследователей истории древней и средневековой Руси В. Б. Антонович. Комиссия при его участии, по словам Д. Я. Самоквасова, заявила, что диссертация «должна обратить на себя особое внимание ученых-исследователей новым методом удачного приложения археологического материала к решению историко-юридических вопросов»134.

Наиболее обширную и обстоятельную из многочисленных рецензий, последовавших после публикации этого исследования, подготовил Ф. И. Леонто-вич. Показательно, что, детально разбирая и критикуя исторические выводы Д. Я. Самоквасова, он постарался обойти археологическую аргументацию авто

135 ра .

Не принял выводов Д. Я. Самоквасова и преданный сторонник воззрений 3. Д. Ходаковского и сторонник «родовой теории» И. Е. Забелин. В своем исследовании «История русской жизни» он писал: «.заслуги Ходаковского были умалены до последней крайности. Однако новая система выдержала еще меньше критику. Она вполне опровергнута г. Леонтовичем»136.

С критикой «теории городищ» Д. Я. Самоквасова выступил и М. М. Ковалевский. Он указывал на важность привлечения археологического материала к изучению «ранних форм общественной жизни», но находил опасным одностороннее увлечение «приемами археологии» в русской исторической науке и в подтверждение своей мысли приводил книгу «Древние города России». Ученый не соглашался с выводами Д. Я. Самоквасова «о преобладании. в древний период нашей жизни числа городов над числом сел» и с «фантастическим положением об образовании сел из городов». Главную причину заблуждений последнего он видел в игнорировании историко-сравнительного метода137. Свою же рецензию на докторскую диссертацию ученого Ковалевский закончил следующим образом: «.и по вопросу о городах в древней Руси, г. Самоквасов не сказал ничего нового, несмотря на изучение им 7200 городищ. Если городами были укрепленные селения, то об обычаи первобытных племен селиться в укрепленных, природою или искусством, местах мы знаем до него. Если же, напротив, города отличаются от деревень чем-нибудь иным, кроме существования кругом их заборов, то г. Самоквасову не удалось . указать нам, в чем за

138 ключается это различие.» .

Реферат Самоквасова «Историческое значение городищ», прочитанный на III Археологическом съезде, вызвал положительные отклики А. С. Уварова, В. Б. Антоновича и др. Только А. О. Шмит заметил, что не каждое городище должно пониматься как древний город или поселение, поскольку многие из них

1 "30 возникли в более позднее время в качестве фортификационных сооружений .

Д. И. Багалей, в своей книге «История Северянской земли до XIV столетия», указывал на «не вполне удовлетворительное» определение Д. Я. Самоквасовым «характера городищ дотатарской эпохи» и некритический подход к списку городищ Черниговской губернии, хотя и соглашался с выводом об их жилом и военно-оборонительном характере140.

На «односторонность» взглядов Д. Я. Самоквасова, считавшего восточнославянские городища первыми русскими городами, указывал и Л. Нидерле141.

Несмотря на все критические замечания, «теория городищ» Д. Я. Самоквасова постепенно утверждалась в науке. Так, в 1892 г. Д. Н. Анучин писал: «.теория Самоквасова была встречена сначала возражениями. но потом с ней примерились, а Пич познакомил с'нею западных ученых, подтвердив ее, со своей стороны, данными и наблюдениями из западноевропейских стран.»142. Как одна из господствующих в литературе теория Д. Я. Самоквасова приводится в «Бытовой археологии» В. А. Городцова143.

Взгляды Д. Я. Самоквасова на содержание понятия «древнерусский город», происхождение и развитие последнего, оформившиеся уже в начале 70-х гг. XIX в., стали основой для его дальнейших исследований. Несмотря на то, что после «Древних городов России» специальных работ, посвященных древнерусскому городу, у Д. Я. Самоквасова не выходило, эта проблема затрагивалась в его университетских курсах по истории русского права, а также в других обобщающих исследованиях ученого уже в рамках изучения проблемы происхождения государства у восточных славян. При этом серьезных трансформаций его взглядов не зафиксировано. Можно отметить лишь отнесение к скифской эпохе Юхновского городища144, а затем и некоторых других (Пастырское, Вельское) т.е. вычленение из всей массы городищ памятников более раннего периода, которые стали соотносится с предками славян.

Собственно, это вполне объяснимо, если учитывать, что как таковой «городской археологии» в России до второй половины 1900 гг. не было145. Из немногочисленных городищ, раскопанных самим Д. Я. Самоквасовым, можно назвать Ратское, Юхновское, Яблоновское, «Княжья гора», Гочево и это были чуть ли не единственные примеры раскопок этого типа памятников в центральных областях Российской империи. Как результат - их редкое использование в качестве исторических источников. В течение 1870-1900 гг., пожалуй, лишь историки «киевской школы» В. Б. Антоновича в своих сочинениях, посвященных отдельным областям Древнерусского государства, привлекали городища146. В большинстве трудов эти данные носили вторичный характер и были заимствованы из работ археологов, в том числе и из публикаций Д. Я. Самоквасова147. Исключением стали исследования П. В. Голубовского, употреблявшего археологические свидетельства для локализации летописных городов, реконструкции племенных границ и путей славянской колонизации148, и В. Г. Ляскоронского, пытавшегося привлекать опыт изучения поселений для характеристики славянского быта, ремесла и торговли149, реконструировавшего оборонительные линии древнерусских городов по берегам рек Сула, Псёл, Ворскла150.

Основное значение исследований Д. Я. Самоквасова заключается в том, что он убедительно показал жилой и военно-оборонительный характер городищ. Выяснение исторической роли славяно-русских городищ позволило ввести их в круг источников по отечественной истории, что в свою очередь стало основой для создания целостной системы взглядов на характер, происхождение и развитие древнерусского города. Конечно, его теория в отдельных местах напоминает скорее логическую схему, но это была попытка осмыслить имеющийся фонд источников. Полевое исследование городищ, по сути, только начиналось и носило в подавляющем большинстве случаев разведочный характер. При этом открытые поселения славяно-русского времени не выявлялись вовсе. Неудивительно, что современные исследования опровергают многие взгляды ученого. Например, древнейшими поселениями донских славян, по мнению А. 3. Винникова, были неукрепленные селища151, да и в XII-XIII 1 веках большинство поселений на Дону были сельскими . В отличие от Д. Я. Самоквасова большинство авторов называет не один, а несколько возможных путей образования укрепленных поселений153. Однако находятся и примеры, подтверждающие его теорию. Так, археологические данные по истории возникновения и развития Старой Рязани свидетельствуют, что сравнительно мощная крепость появилась как военный форпост на еще не освоенной славянами территории и лишь позднее обросла сетью многочисленных сельских поселений и превратилась в мощный административный центр154.

4.3. Проблема становления государства у восточных славян в работах Д. Я. Самоквасова.

Пытался привлекать данные археологии Д. Я. Самоквасов и при аргументации своих взглядов на проблему образования государства у восточных славян. Несмотря на то, что специальных работ этому вопросу он не посвящал, тот или иной его аспект затрагивался практически во всех выпусках «Истории русского права» и ряде других работ.

Ко времени выхода первых работ Д. Я. Самоквасова достаточно широкое распространение имел норманизм. Среди норманистов были такие авторитет1 ные историки первой половины XIX в. как А. Л. Шлецер , Н. М. Карамзин156^. П. Погодин157 и др., доказывающие отсутствие каких-либо зачатков государственности у восточных славян до Рюрика. Основоположником «классического норманизма», построенного на качественной критике источников, Г. С. Лебедев называет А. Л. Шлецера, а квинтэссенцию его взглядов сводит к формуле: «скандинавы или норманны в пространном смысле основали русскую державу»158. В свое время еще К. Н. Бестужев-Рюмин отмечал, что А. Л. Шле-цер смотрел на славян как на «американских дикарей», которым скандинавы

159 гч принесли, веру, законы, гражданственность» . Эти выводы оказали серьезное влияние на Н. М. Карамзина, который, по оценке А. А. Хлевова, «впервые конституировал норманнский теоретический тезис в обобщающем курсе русской истории, введя положения о норманстве призванных князей в число аксиом прошлого»160. Однако с появлением работ П. И. Шафарика161, С. А. Гедеонова162, Д. И. Иловайского163, И. Е. Забелина164 и других исследователей получил свое развитие и антинорманизм. К середине XIX века помимо крайних точек зрения, распространение получают и более взвешенные позиции. Показательны в этом отношении взгляды С. М. Соловьева. С одной стороны, начальным событием русской истории он считал утверждение у восточных славян власти варяжских конунгов, с другой — указывал, что варяги в своем общественном развитии стояли не выше славян и быстро слились с ними165.

Для Д. Я. Самоквасова такие принципиальные в споре норманистов и ан-тинорманистов вопросы, как происхождение термина «Русь» и национальность первых киевских князей, имели второстепенное значение. Становление государства, под которым понималась «.автономная и автократная форма общежития, состоящая из трех неразрывно связанных институтов: территории, народа и верховной власти»166, понималось им как сложный и многоступенчатый процесс, сопряженный с развитием общества.

По его мнению, любое древнее оседлое общество в своей эволюции проходило три ступени. Первая — это политически независимые, управляемые собранием общинников и градоначальником города-государства. На второй ступени города должны были объединяться в союзы, подчиненные одному, «главному», городу. Достигая третьей ступени развития, союзы городов объединяются в одно государство, население распадается на два класса — военный и земледельческий, появляются открытые поселения167.

В этой логике рассматривалось и становление государства у восточных славян. Д. Я. Самоквасов считал, что восточные славяне уже до Рюрика, находились на второй ступени, т.е. были объединены в союзы городов — племенные

IAR государства . Отсюда и название периода — «эпоха племенных княжений».

Наличие «государственного быта» у восточных славян он пытался доказать на примере объединения северян, а полученные выводы распространял на все восточнославянские племена, что подтверждают его выпуски «Истории русского права»169.

Близкие Д. Я. Самоквасову взгляды отстаивал И. Д. Беляев, писавший «что летописец, христианский монах, односторонне смотрел на быт язычников, "обычаи поганых, не ведущих закона Божия", что Северяне языческой эпохи не стояли на степени дикости звероловов и рыболовов, что они имели общественные союзы, вели торговые сношения с отдаленным востоком, вообще стояли на

170 несравненно высшей степени цивилизации, нежели обыкновенно думают» . Его выводы, построенные только на сообщениях письменных источников, Д. Я. Самоквасов и постарался подтвердить новой аргументацией, в том числе и данными археологии.

Уже в начале 70-х гг., в своей магистерской диссертации, ученый доказывал, что первоначальным способом общественной жизни славян был город. Получила развитие эта мысль и в более поздних работах: «.общежитие всех древних оседлых народов, подобно общежитию племен русских Славян, началось группою скученных изб, обведенных общим для них укреплением, т.е. го

171 родом в древнем смысле этого слова, — общиною, а не хутором и семьею»

У северян он вычленял «три формы городских общественных союзов, подчиненных старшему городу»: 1) община - город, 2) волость — союз городов, 3) земля или племенное княжение — союз союзов172.

Представления о таком устройстве древнерусского общества, когда территория племени делилась на городовые волости, с их общино-вечевым строем, были широко распространены в отечественной общественно-политической и научной мысли 60-70-х гг. XIX в. Основная идея, ставшая, по мнению М. Б. Свердлова стереотипом, заключалась в отстаивании особого пути развития Рос

1ТХ сии, отличного от западноевропейского с его феодализмом .

Д. Я. Самоквасов, как и большинство исследователей, и дореволюционных, и современных, затрагивавших вопрос о содержании терминов «земля» и «волость», различал эти два понятия, считая «волость» составной частью «зем-ли»174.

Однако письменные источники сообщали лишь примерные границы расселения племени северян не говоря о внутреннем устройстве. Тогда Д. Я. Самоквасов, одним из первых в отечественной историографии, обратился к данным археологии. С помощью картографирования городищ, сопровождаемых курганами с северянским погребальным обрядом, он попытался определить границы этой земли.

В результате - граница Северянской земли на западе доходила до Остер-ского уезда, содержащего только городища «великокняжеского» периода, с северо-запада отделялась «пустынными областями и болотами» среднего течения Сновы и Ваги, северным рубежом стали болотистые и лесные области истоков-Унечи, Ельни и Дубны, а с востока эту территорию ограничивала незаселенная полоса земли от левобережья Судости и Десны до бассейнов р. Клевени и Сейма.

Таким же способом внутри этих границ были зафиксированы волости — группы городищ и могильников, разделенные полосами незаселенной территории. Всего выделялось десять волостей: 1) Черниговская (40 городищ на Днепре от Любича до Старого Глыбова и на Десне от р. Моровска до р. Сосницы), 2) Стародубская (26 городищ в правобережье среднего течения Судости и верхнего течения Сновы), 3) Новгородсеверская (32 городища в среднем течении Десны), 4) Воргольская (21 городище в бассейне рр. Сейма и Клевени),'5) Переяславская (22 городища в бассейне Трубежа и Супоя), 6) Всеволожская (20 городищ в верхнем течении Остра и Удая), 7) Суджанская (22 городища в бассейне р. Псел, от устья р. Долгий Колодец до устья р. Груни), 8) Липовская (21 городище области р. Ромен), 9) Посульская (течение Сулы от устья р. Ромен до впадения в Днепр) и 10) «Посеймье» (26 городищ в среднем течении р. Сейма от устья р. Снагости до устья р. Рати)175 (Рис. 27).

Все волости состояли из «пригородов» и «старших городов». Отличительным признаком последних стали боле значительные размеры,. наличие сложной системы укреплений и большее количество языческих могил рядом. Близкие к этим критерии были положены в основу разработанной в 80-х гг. XX

176 в. классификации А. В. Кузы . Продолжались и попытки выделения групп концентрации городищ и курганов, в которых также видят различного рода территориальные образования, называющиеся либо «волостями», либо «малыми племенами»177. Наиболее исследованным, и одновременно дискуссионным178, в настоящее время следует признать объединение «семичей» или «сем

170 цев», освещенном в работах В. В. Енукова .

Наглядно подтверждали мнение о цивилизованности северян и раскопки курганов. Уже первые полевые изыскания ученого, позволившие выделить погребения северян, значительно расширили базу источников. Наиболее сильное впечатление производили большие курганы, расположенные в столице северян Чернигове. Так, в Черной могиле, огромном кургане, высотой до 11 м и свыше 40 м в диаметре основания, были открыты останки двух мужчин и женщины. На остатках кострища и в насыпи кургана оказались многочисленные образцы вооружения, атрибуты религиозного культа, орудия труда, предметы быта, ювелирные изделия, игрушки, в том числе и такие уникальные вещи как пара турьих рогов и бронзовая, первоначально позолоченная, статуэтка языческого идола. У Д. Я. Самоквасова не возникало сомнений, что перед ним князья севе

1 ЙП рян . Однако высказывались и другие предположения насчет общественно-политического статуса и народности лиц, похороненных там. Например, А. С. Уваров среди находок, выделяя предметы «.с признаками западноевропейской, именно норманнской фабрикации.», говорил о южном - византийском

1Я1 и северном - норманнском - влияниях на культуру славян . Нет общепринятого мнения и у современных исследователей. Некоторые высказали мысль о самостоятельных, чернигово-северских, династиях той поры, но не местных, а, скорее всего, скандинавов по происхождению, как и первые новгородско

182 киевские Рюриковичи . Большинство же ученых относят подобные погребения к захоронениям дружинников, вопрос об этнической принадлежности которых остается дискуссионным. Е. А. Шинаков, рассматривая историографию проблемы, выделяет три основные версии социально-этнической интерпретации и истоков данного типа погребального обряда. Одна группа исследователей (Т. А. Пушкина, В. Я. Петрухин, В. А. Кольчатов и др.) все захоронения Восточной Европы считает скандинавскими по происхождению. Г. С. Лебедев отстаивал мнение, согласно которому, происхождение обряда в IX в. имело центрально-шведские корни, но связывал его не со всей верхушкой скандинавского общества, а только с «королевской дружиной». Об общеиндоевропейских сакральных корнях происхождения данного обряда, возникающего у разных народов этой общности самостоятельно говорит А. П. Моця. В Древнерусском государстве, по его мнению, к которому склоняется и Е. А. Шинаков, такие захоронения являлись вариантом погребального обряда представителей правящей прослойки183. Подобной точки зрения придерживается и основной исследова

1 Я/1 тель творчества Д. Я. Самоквасова С. П. Щавелев , а также известный археолог-славист В. В. Седов, писавший: «Все попытки определить этнос погребенных в Черной Могиле обречены на неудачу. В X в. дружинное сословие Руси было новообразованием, культура которого синтезировала в себе и славянские, и скандинавские, и финские, и степные (хазаро-венгерские) элементы»185.

Значение полученных Д. Я. Самоквасовым результатов, их влияние на последующее изучение истории славян накануне и в период образования государства хорошо иллюстрирует вызванный ими резонанс в научной общественности. «Новостью, важной и неожиданной для любого историка» называл ре

1 8/" зультаты его раскопок Н. И. Костомаров . «.Заявил свое полное согласие с

187 выводами Д. Я. Самоквасова.» и Д. И. Иловайский . «.В высшей степени любопытные результаты.» раскопок Самоквасова он считал «неопровержимым» «вещественным подтверждением» своих антинорманистских взглядов. Из данных, полученных при исследовании курганов, он делал вывод об «.исконном пребывании могучего Русского племени.» в Приднепровье, воинственного, с развитой торговлей и «гражданственностью», которому принадлежит роль объединителя восточнославянских племен188. В другой работе он отождествлял население, оставившее эти курганы, с одним из гуннских племен (савирами)189. Д. И. Багалей, автор книги о Северянской земле190, при характеристике «быта» северян опирался на работы Д. Я. Самоквасова, что позволило И. А. Линниченко упрекнуть его в слишком большом заимствовании из сочинений этого ученого191. Отвечая же, Д. И. Багалей подчеркивал, что иначе поступить не мог, поскольку «.статьи Самоквасова, по своему содержанию, не литературное пособие для историка, а первоисточник, подобный летописям»192. В. 3. Завитневич, говоря о значении археологических раскопок, писал в 1887 г.: «Успехи в области археологии не замедлили отразиться и на истории. В археологических данных история открыла целый ряд новых сведений, которые пролили новый свет на такие эпохи, о которых или ничего не было известно, или существовали ложные известия письменных источников. Особенно драгоценными для исторической науки оказались археологические данные, пролившие истинный свет на культуру славяно-русских племен в период до образования русского государства. В отношении к этому периоду нашей истории археология произвела настоящий переворот. Оказалось, что у тех же Северян языческой эпохи. видны следы "неравенства общественных классов", существовали "отдаленные торговые сношения". В одежде, костюме, вооружении, занятиях, домашней обстановке, верованиях язычника Северянина видны несомненные еле

193 ды значительного культурного развития.» . При этом он отсылал читателя к реферату Д. Я. Самоквасова, опубликованному в трудах III АС.

Именно в реферате «Северянские курганы и их значение в истории» Д. Я. Самоквасов приводил аргументы в пользу существования у северян социальной дифференциации. Все курганы он делил на 3 вида: 1) курганы с погребальными урнами, не превышающие 2 м высоты и 28 м окружности основания - могилы рядовых северян, 2) черниговские, седневские и стародубские курганы с кострищами, не превышающие 6 м отвесной высоты и 70 м в окружности основания, без военных доспехов - могилы знати; 3) «Черная Могила», «Гульбище» и княжны Чорны - могилы княжеского ранга194. После определения севёрянской принадлежности покурганных трупоположений в ямах они были связаны с «могилами черни». Доказательством этого стало их более значительное количество, небольшие размеры насыпи и бедность сопровождающего инвентаря195. Всего же Д. Я. Самоквасов выделял четыре общественных «класса» у славян в языческий период - жрецы, князья, свободные люди и рабы196.

Были «памятники вещественные» и среди источников, подтверждающих богатство «экономического быта» северян и других восточных славян языческой эпохи. Их поселения реконструировались как деревянные, срубные, дома, в которых проживали отдельные семьи, составляющие городскую общину, с клетями и одринами, обведенные рвом, валом и деревянной оградой с башнями

107 вежами) . При реконструкции внешнего облика и планировки поселений учитывались и результаты полевых исследований. В одной из своих последних работ, посвященной раскопкам Гочевского археологического комплекса, Д. Я. Самоквасов писал о городище «Царский дворец»: «Траншея, проведенная в насыпи городка с юга на север, обнаружила три печища желищ-землянок, подобных открытым, по моим указаниям, на окраинах площади Донецкого городища. Как и в других древних городищах, частные жилища — полуземлянки помещались только по окраинам площади, с внутренней стороны вала, ее окружавшего, а середина оставалась свободной от построек, - принадлежала всем жителям городка, служила местом общественных собраний; по этой причине по окраинам площади толщина слоя насыпи, лежащего на материковой глине, восходила до трех аршин и постепенно уменьшалась до трех четвертей по направ

198 лению к центру площади» .

Орудия труда, зерна пшеницы, ячменя, овса и ржи, обнаруженные в погребениях, привлекались в подтверждение земледелия как основы хозяйственной деятельности славян, при этом скотоводству и другим промыслам отводилась вспомогательная роль. Импортные вещи и отдельные монеты из тех же могил, а также клады, служили доказательством разветвленных торговых сношений. Так, клады византийских монет У1-Х вв., обнаруженные в Киеве и области Днепровских порогов, те же монеты и другие артефакты византийского происхождения из погребений славян, позволили утверждать не только подлинность русско-византийских договоров, в том числе и 907 г., но и реальность военных походов на Константинополь в правление Аскольда и Дира199.

Находка же орнаментированного фрагмента реберной кости барана в одном из Черниговских курганов позволила говорить о существовании письма еще до принятия алфавита200.

Дополнительную аргументацию существование племенных государств у восточных славян получило в процессе разработки теории их этногенеза. Д. Я. Самоквасов считал, что на стадии племенных государств находились и скифы, и сарматы, и гето-дакийцы, а их объединение в единое государство было внешним и сводилось к выплате дани господствующему племени. Внутреннее же устройство оставалось неизменным. Эти народы были объединены в племена, обладающие своей территорией, управлявшиеся «.своим царем, своими волостными начальниками и своим собранием народа.» . После падения"гетского государства славянские племена то объединялись под властью завоевателя (Германарих, Атилла), то распадались на независимые племенные княжения. В работах начала XX в. последним таким объединением считалось государство «Россов», после крушения которого и началось колонизационное движение в центральные области России племен, перенесших «в новую родину. государственную форму общежития своей прародины»202.

Таким образом, процесс зарождения государственности у восточных славян Д. Я. Самоквасов видел как результат их внутреннего, многовекового развития. Исходя из этого, создание государства первых Рюриковичей, которых он считал норманнами, представлялось им лишь как очередное внешнее объединение.

Согласно его взглядам, Рюрик и его дружина были приглашены Новгородцами в качестве пограничной стражи, но в результате, они с помощью военной силы подчинили новгородцев. Отсюда выводился и характер власти завоевателей как собственников земли, а не как князей, призванных народом на каких бы то ни было договорных условиях203. Создание русского государства, появление понятия о единой Русской земле Д. Я. Самоквасов считал результатом завоевательных походов приемника Рюрика князя Олега. Прямую аналогию этим событиям он видел в захвате Британии англосаксами.

С завоеваниями Рюрика и первых Рюриковичей связывал Д. Я. Самоквасов и происхождение термина «Русь», подчеркивая, что в языческую эпоху он имел не этническое, а политическое значение, обозначая «политический союз». При этом он считал его древнее этнонима «славяне», начало употребления которого по отношению к восточным славянам относил к периоду распространения христианства, когда он был заимствован из памятников письменности юго-западных славян204.

Включение славянских племен в состав Древнерусского государства считалось началом благоприятного периода в их развитии этого объединения: «.Северяне и вообще Русы языческой эпохи были народом оседлым, земледельческим и производившим отдаленные торговые, военные и служебные сношения, обогащавшие Русь всеми предметами цивилизации Европы и Азии IX и X столетий. По экономическому богатству Русь эпохи договоров с Греками стояла не ниже Руси первых столетий христианского времени. .»205.

Славянские племенные княжения после распада государства «Россов» Д. Я. Самоквасов характеризовал следующими словами: «Размножившись в новых родинах, русские племена в своей географической и политической разрозненности, были слабыми народцами, неспособными к самостоятельной государственной жизни, представляли собой легкую добычу для завоевателя»206. Такими завоевателями и стали норманны на севере, и хазары на юге. Именно стремлением укрыться от хазар он объяснял строительство первыми поселенцами-северянами своих городков на небольших несудоходных речках, подобных Белоусу, Стриженю, Малотечи, Клевени, скрытых лесами и болотами. Доказательство того, что хазарам все же удалось найти беглецов и обложить их данью, которую уподоблял «татарскому выходу» времени монгольского владычества, Д. Я. Самоквасов пытался найти в содержании северянских погребений. Как более ранние, соотносимые со временем хазарского владычества (VIII— конец IX в.), выделялись могилы, не содержащие предметов вооружения и роскоши. Такими были труположения в ямах и трупосожжения в урнах, которые не только сопровождали древнейшие поселения Северян (Чернигов, Седнев, Шес-товицы, Любич, Стародуб и др.), но и уступали в богатстве курганам с трупо-сожжениями, датируемым концом IX-X вв. . Этот факт позволяет говорить о попытке создания внутренней хронологии северянских древностей, где рубежом стало конкретное историческое событие — поход Олега на северян в 884 г.

Еще одно подтверждение процесса создания централизованного государства ученый видел в появлении в северянской земле «чужеродного» народа, переселенного первыми Рюриковичами для охраны границ вновь созданного государства. С ним в начале XX века он стал связывать могилы «неизвестного народа» - погребения на горизонте или в неглубоких ямах, датированных X в., со специфическим сопутствующим инвентарем, отсутствующим в северянских могилах. В числе поселений со смешенным населением были названы расположенные южнее Сейма поселения у Николаевского Белогорского монастыря лло

Горнальское городище) и у г. Глинска . Сюда же относились и захоронения Гочевского археологического комплекса, датируемые концом X в. и отличающиеся своим устройством и содержанием от северянских209.

Отдельные взгляды Д. Я. Самоквасова, имеющие вид предположений, в общих чертах подтверждаются современными исследователями, конечно, на совершенно ином уровне аргументации. Так, анализ состава женских украшений Гочевского могильника позволил Е. А. Шинакову говорить о полиэтнич-ном составе его населения210. Связь погребений на горизонте и спиралевидных височных колец с «новой общностью», возникшей во 2-й четверти XI в. в результате колонизации Северской земли из различных регионов Древнерусского государства отстаивает А. В. Григорьев . Правда, последняя точка зрения встретила возражения В. В. Енукова212.

Несмотря на вышесказанное, государство первых Рюриковичей Д. Я. Самоквасов уподоблял завоевательным монархиям, связь которых держалась только на силе завоевателей и не являлась долговечной. Решающими событиями, которые «.скрепили племена русских Славян единством этнографическим, послужившим основой последующей политической силы русского народа.», признавались рецепция христианства и образование «удельных государств»213. Первый фактор способствовал превращению завоевательной власти первых Рюриковичей во власть христианских государей — законодателей, правителей и судей своего народа, что привело к созданию нового государственного строя. Надо сказать, что Д. Я. Самоквасов говорил о существовании христиан и до крещения Руси. Способствовало этому и выделение «древнейших русских могил христианского времени» - погребений совершенных по христианскому обряду, но под курганом. В качестве примера приводилось захоронение, исследованное во время раскопок на III АС в Китаевской пустыни под Киевом. Не исключал он возможности открытия целых кладбищ таких курганов214.

Разделение Древней Руси на уделы между многочисленными Рюриковичами, по мнению ученого, способствовало распространению новой религии, появлению нового государственного порядка и образованию единого «русского народа». В этом дроблении, в перемещении князей и их дружин, он видел причину разрушения прежнего единства племенных земель, сглаживания местных особенностей. Поэтому, с одной стороны, период XII — первой половины XIII в. воспринимался им как период «вывоза русских капиталов» византийским духовенством и междоусобных войн, которые, ослабляя Русь, привели к ее завоеванию монголами , с другой - подчеркивалось, что «при внешнем дроблении

Руси на уделы государство росло и крепло внутреннее единство Русской земли

216 и русского народа» .

Обращение к изучению «удельной эпохи» в истории Древней Руси привело и к более пристальному вниманию к археологическим памятникам христианского времени домонгольского периода, но это характерно в основном для работ начала XX в. Д. Я. Самоквасов подчеркивал необходимость археологического изучения древнерусских поселений этого времени, с целью выяснения их «устройства и бытовой обстановки», но при этом они практически не были объектами его полевых исследований. С созданием централизованного государства, согласно его теории происхождения и развития поселений, появлялись и новые типы памятников - «селища», «дворища», «монастырища» и «церкови-ща»217. Возникновение первых сел он относил к XI в., считая их поселениями временного, сезонного характера. Упоминаемые же в письменных источниках «княжеские», «боярские» и «монастырские» села, населенные смердами, закупами и рабами, по мнению Д. Я. Самоквасова, сформировались не ранее XII-XIII веков. Примечательно, что как «княжеское село» было атрибутировано городище «Княжья гора»218. Здесь, как и в случае с выделением «старших» и «младших» городов можно увидеть попытку их социальной типологии, в основу которой были положены и археологические признаки.

В завершение главы можно констатировать, что Д. Я. Самоквасовым были высказаны авторские взгляды на древнюю историю восточных славян, целостность которых дает основания называть их концепцией. Ученый пытался построить их на междисциплинарной основе, отводя важное место данным археологии. По мнению некоторых исследователей, они выполняли лишь роль иллюстраций к его историческим построениям219. Анализ же работ Д. Я. Самоквасова показывает, что «памятники вещественные» воспринимались как полноценные исторические источники. Более того, они считались объективнее письменных сообщений и в случае их подтверждения, делали таковыми и их. Сам ученый значение археологических источников для историка и историка-юриста определял так: «Археология исправляет, поясняет темные и дополняет неполные известия литературных памятников, отрицая одни из них и давая другим значение положительных исторических фактов»220.

Исходя из этого, основным методом исторического исследования у Д. Я. Самоквасова стало сопоставление разных видов источников. Однако если критика письменных источников была уже достаточно разработанной, то, как показано в третьей главе, в источниковедческой обработке археологического материала существовали серьезные пробелы. При этом в работах этого ученого, в том числе и при сопоставлении письменных и археологических данных, в полной мере проявились такие недостатки методологии, как отсутствие целостного анализа системы, построение выводов на основании прямолинейных аналогии, а не на тождестве структур, а также достаточно консервативные и даже шовинистские общественно-политические взгляды.

Имели свои последствие и незначительные масштабы полевых исследований в стране. Несмотря на то, что фонд археологических источников пополнялся стремительными темпами, многие, известные сегодня, типы древностей еще не были выделены. Прослеживается взаимосвязь его полевых исследований с историческими построениями. Выделение новых «культур» приводило к дальнейшему развитию его теорий. Так, к предкам славян сначала были отнесены скифы, затем гето-дакийцы, сарматы и, наконец, «роксаланы» и «россы». Изучение исключительно городищ, без выявления неукрепленных поселений, привело к отрицанию существования у славян языческой эпохи открытых селищ и утверждению мнения о «городе» как изначальном способе их прожива-. ния.

Установление генетического родства славян со скифами, сарматами и ге-то-дакийцами, среди ведущих доказательств которого были данные археологии (география кладов римского серебра и определение культурно-хронологической принадлежности погребений южных и центральных областей Российской империи), позволило рассматривать древнерусское государство, его политическое и социально-экономическое устройство как прямого приемника скифского, сарматского и «росского» царств.

Привлекал ученый археологические источники и для доказательства существования государственности у славян накануне и в период призвания норманнов. Центрами общественно-политической и культурной жизни восточных славян Д. Я. Самоквасов считал города, что подтверждалось результатами исследования городищ. Масштабные раскопки славяно-русских курганов, в том числе и таких значимых, как «Черная могила», «Гульбище» и др., свидетельствовали о высоком уровне развития у восточных славян хозяйства, торговли, на что указывал и проведенный анализ типографии и состава кладов арабских и византийских монет, а также социально-имущественной дифференциации. Все это, в совокупности с данными письменных источников, позволило Д. Я. Самоквасову говорить о наличии у восточных славян уже до создания централизованного государства Рюриковичей так называемых «племенных княжений» или «племенных государств».

В целом, стремление ученого использовать данные археологии в процессе разработки исследовательских тем исторической науки заслуживает высокой оценки. Предлагаемые Д. Я. Самоквасовым исторические построения были заметными событиями того времени, но, вместе с тем, многие их фундаментальные положения не подтверждаются современными изысканиями. При этом, надо иметь в виду еще несовершенство методико-методологической и источнико-вой базы археологии. Применительно к тому времени можно говорить лишь о предпосылках становления того раздела науки, который сегодня понимается как славяно-русская археология.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя основные итоги исследования, можно констатировать, что более чем за сорок лет интенсивной научной деятельности в области «славянорусской археологии» Д. Я. Самоквасов в своих построениях прошел длительный путь развития, начиная от разработки отдельных проблем археологии и истории восточных славян и до создания авторской концепции их исторического развития.

Обращение этого ученого к данным «славяно-русской археологии» стало следствием установки на комплексное, междисциплинарное изучение древнейшего периода русской истории и истории русского права, истоки чего лежали в позитивистской методологии. Собственный исследовательский опыт, восприятие археологического материала как полноценного исторического источника, привели Д. Я. Самоквасова к постепенному осознанию специфики его изучения, необходимости выделения отдельной науки, предметом которой был бы не древний быт народов, а вещественные источники. Уже с конца 80-х гг. заметны тенденции к пониманию археологии как науки, изучающей ископаемые остатки жизнедеятельности человека, проявившиеся более четко в работах начала XX века. Как часть этой науки рассматривалась «славяно-русская археология», в которую Д. Я. Самоквасов включал и'скифо-сарматскую археологию, в современном ее понимании.

Будучи представителем «исторического» направления, он отводил этой науке роль источниковедческой, вспомогательной исторической дисциплины. Ее основными задачами ученый видел определение времени и народности открываемых древностей, следствием чего явилось создание специфического варианта региональной хронологии, представляющего собой совмещение археологической и исторической периодизации.

Следует отметить и употребление Д. Я. Самоквасовым термина «тип» памятников, подразумевая под ним конкретные археологические объекты, распространенные на определенной территории и имевшие общие черты в материальной культуре, что можно интерпретировать как предтечу будущего выделения археологических культур.

Важно подчеркнуть, что касающиеся археологии выводы и построения ученого в значительной степени опирались на результаты проводимых под его руководством полевых исследований, включая раскопки объектов, результаты изучения которых не потеряли научной значимости до настоящего времени.

По своему характеру полевые работы Д. Я. Самоквасова представляли собой сочетание широко распространенной в предшествующий период практики «научных путешествий» с небольшими разведочными раскопками и стремления к наиболее полному исследованию того или иного памятника. Вскрытие нескольких курганов в группе и распространение полученных выводов на весь могильник позволяла в течение одного сезона обследовать значительную территорию. В условиях, когда целые регионы расселения летописных славян оставались необследованными, такой экстенсивный способ изучения давал свои результаты, хотя и сказывался на качестве полученного источника.

Как и его предшественниками, 3: Я. Ходаковским и В. В. Пассеком, Д. Я. Самоквасовым была сформулирована и последовательно реализовывалась «программа», в его случае, изучения древностей летописных северян. С 1876 г. происходило постепенное расширение ее географических (бассейны рр. Рось и Росава, область Днепровских порогов) и хронологических (памятники скифо-сарматского времени) рамок. В результате, в 80-х гг. фиксируется сокращение доли памятников славяно-русского времени в исследованиях ученого. В начале XX в. их количество возросло, однако, Д. Я. Самоквасов больше проявлял себя не как полевик, а как организатор научных экспедиций - это серия раскопок к XIV АС и работы на Гочевском археологическом комплексе.

Итогом осуществления этой «программы» стала солидная база археологических источников славяно-русского времени, главным образом курганов, которая и сегодня остается основной для изучения погребальных памятников Днепровского лесостепного левобережья.

Несмотря на то, что курганы и городища восточных славян являлись центральным объектом исследований ученого, им открыт и изучен целый ряд памятников других археологических эпох, в том числе и эталонных. Это были и целенаправленные исследования, как в случае с курганами скифов и сармат, считавшихся предками славян, и случайные, сопутствующие раскопки и разведки, когда речь идет об эпохе камня и бронзы.

При масштабности полевых исследований можно говорить лишь о зачатках археологического источниковедения. Далеко не все из современных этапов препарирования археологического источника выполнялись Д. Я. Самоквасовым. Прежде всего, речь идет о внутренней критике. Ученый не строил типологических рядов вещей, да и практически не занимался анализом отдельных находок, оперируя комплексами. Некоторые предпосылки к изучению вещи прослеживаются лишь в работах начала XX в. Не осуществлял он и то, что Л. С. Клейн называет оценкой познавательных возможностей — его не интересовала репрезентативность выборки, было достаточно одного факта для построения сложной цепочки выводов. Считая археологический источник изначально объективным, Д. Я. Самоквасов не учитывал субъективности исследователя. В результате этого, объективным считалось любое сообщение письменного источника, подтвержденное данными археологии.

Более полно представлена внешняя критика источника, особенно этапы, составляющие полевую археологию. Его методика раскопок была ориентирована на подробное описание комплекса и первичную, объектную, реконструкцию открываемых остатков, но в полной мере это справедливо только по отношению к погребениям. При этом наиболее уязвимым местом методики Д. Я. Самоквасова была фиксация объектов, особенно ее графическая составляющая. Понятийный аппарат ученого еще содержал большое количество неконкрети-зированных терминов, но более существенным недостатком было описание не всех памятников, а только самых ярких и одного из типичных. Тем не менее, работы Д. Я. Самоквасова оказывали серьезное влияние на развитие методики полевых археологических исследований, включая его вклад в разработку принятой на III Археологическом съезде «Инструкции для описания городищ, курганов и пещер и раскопки курганов».

Заключительным этапом перед переходом к толкованию источников у Д. Я. Самоквасова выступала их классификация, при которой использовались стратиграфические наблюдения и корреляция монет и датирующих находок. В условиях незначительного количества археологического материала последняя операция была исключительно умозрительной.

Отмеченные пробелы во внутренней и внешней критике археологического источника, отразились и на процедуре его толкования. Методология ученого, если понимать этот термин как совокупность методов, сводилась к прямолинейному сопоставлению археологических комплексов (городищ, могил, кладов) друг с другом и данными письменности, реже этнографии. Отдельные составляющие комплексов (вещи, элементы погребального обряда) служили основанием для датировки или включения их в ту или иную группу, но при этом специально не анализировались. Все это, в свою очередь, влекло за собой ошибочные, с современной точки зрения, исторические построения.

Весьма важным представляется стремление ученого использовать данные археологии в процессе разработки ряда исследовательских тем исторической науки: этногенеза славян и формирования восточнославянской общности, изучение древнерусского города и даже при рассмотрении вопросов становления древнерусского государства.

Установление генетического родства славян со скифами, сарматами и ге-то-дакийцами, среди ведущих доказательств которого были данные археологии (география кладов римского серебра и определение культурно-хронологической принадлежности погребений южных и центральных областей Российской империи), позволило рассматривать древнерусское государство, его политическое и социально-экономическое устройство как прямого приемника скифского, сарматского и «росского» царств.

Д. Я. Самоквасов доказал жилой и военно-оборонительный характер городищ, ввел данный тип памятников в круг источников по отечественной истории. Это, в свою очередь, стало основой для создания целостной системы взглядов на характер, происхождение и развитие древнерусского города. Конечно, его теория в отдельных местах напоминает скорее логическую схему, но это была попытка осмыслить имеющейся фонд источников. Полевое исследование городищ, по сути, только начиналось и носило, в подавляющем большинстве случаев, разведочный характер. Открытые поселения славяно-русского времени не выявлялись вовсе, что подтверждало отсутствие сел у славян языческой эпохи.

Центрами общественно-политической и культурной жизни восточных славян Д. Я. Самоквасов считал города, что подтверждалось результатами исследования городищ. Масштабные раскопки славяно-русских курганов, в том числе и таких значимых, как «Черная могила», «Гульбище» и др., свидетельствовали о высоком уровне развития у восточных славян хозяйства, торговли, на что указывал и проведенный анализ типографии и состава кладов арабских и византийских монет, а также социально-имущественной дифференциации. Все это, в совокупности с данными письменных источников, позволило Д. Я. Самоквасову говорить о наличии у восточных славян уже до создания централизованного государства Рюриковичей так называемых «племенных княжений» или «племенных государств».

Предлагаемые этим ученым исторические построения были заметными событиями того времени, вместе с тем, многие их фундаментальные положения не подтверждаются современными изысканиями. При этом надо иметь в виду, что применительно к тому времени можно говорить лишь о предпосылках становления того раздела науки, который сегодня понимается как славяно-русская археология.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что Д. Я. Самоквасов - один из ведущих археологов последней трети XIX - начала XX вв., времени, когда в отечественной науке, наряду с господством представлений об археологии как науке о древностях, зарождались и так называемые частные археологии, в том числе и славяно-русская.

Список научной литературыГолотвин, Александр Николаевич, диссертация по теме "Археология"

1. Самоквасов Д.Я. Историко-юридические очерки. I. Современное состояние вопроса о русском городе в русской исторической науке. II. Историческое развитие понятия о городе / Д.Я. Самоквасов // ЖМНП. Ч. 160. 1872. - №13. -С. 1-70.

2. Самоквасов Д.Я. О городищах и курганах в земле Северян и их значении в истории / Д.Я. Самоквасов // ЧГВ. Часть неофициальная. 1872. - № 45. -Отд. Оттиск: Чернигов: Губернская тип., 1872. - 9 с.

3. Самоквасов Д.Я. Древние города России. Историко-юридическое исследование / Д.Я. Самоквасов. СПб. : Тип. К. Замысловского, 1873. - 165, 25 с.

4. Самоквасов Д.Я. О методе ученой разработки исторических источников. Вступительная лекция в курсе истории русского права, читанная в Императорском Варшавском университете / Д.Я. Самоквасов // ЖМНП. Ч. 170. - 1873. -№12.-С. 241-252.

5. Самоквасов Д.Я. О раскопках кургана «Черная Могила» в Чернигове / Д.Я. Самоквасов // Известия ИРГО. Т.Х. - СПб., 1874. - С. 30-31.

6. Самоквасов Д.Я. О раскопках в Курской и Черниговской губерниях летом 1872 г. / Д.Я. Самоквасов // Известия ИРГО. Т.Х. - СПб., 1874. Протоколы. - С. 46-48.

7. Самоквасов Д.Я. Результаты исследования Черниговских курганов с кострищами / Д.Я. Самоквасов // Древности. Труды ИМАО. T.IV. - Вып. 2. -М., 1874. - С. 77-82. - Отд. оттиск: -М., 1874. - 5 с.

8. Самоквасов Д.Я. О городах и городищах в древнейшей Руси. / Д.Я. Самоквасов // Древности. Труды ИМАО. T.IV. - Вып. 2. - М., 1874. Протоколы. -С. 11.

9. Самоквасов Д.Я. О раскопках в Курской и Черниговской губерниях летом 1872 г. / Д.Я. Самоквасов II Древности. Труды ИМАО. T.IV. - Вып. 2. -М., 1874. Протоколы. - С. 46-48.

10. Самоквасов Д.Я. О раскопках северянских городищ и курганов под Черниговом. / Д.Я. Самоквасов // Древности. Труды ИМАО. Т.1У. - Вып. 2. -М., 1874. Протоколы. - С. 48.

11. Самоквасов Д.Я. Об историческом значении городищ / Д.Я. Самоквасов // Труды Курского губернского статистического комитета. — Вып. IV. — Курск, 1874.-С. 177-203.

12. Самоквасов Д.Я. Курганы у Николаевской Белогорской пустыни Суд-жанского уезда Курской губернии. / Д.Я. Самоквасов // Труды Курского губернского статистического комитета. — Вып. IV. — Курск, 1874. С. 205-208.

13. Самоквасов Д.Я. Очерк политических учреждений и обычного права древнейшего периода истории русского народа / Д.Я. Самоквасов. Варшава : Тип. М. Земкевича и В. Ноаковского, 1875. - 124 с.

14. Самоквасов Д.Я. Сборник обычного права сибирских инородцев / Д.Я. Самоквасов. Варшава : Тип. М. Земкевича и В. Ноаковского, 1876. - XII, 282 с.

15. Самоквасов Д.Я. Древние земляные насыпи и их значение для науки / Д.Я. Самоквасов // Древняя и новая Россия. — СПб., 1876. Т.1. — №3. - С.262— 278; №4.-С. 342-358.

16. Самоквасов Д. Я. О древних городах России ответ Ф.И. Леонтовичу по поводу статьи его в II. «Сборнике государственных знаний». / Д.Я. Самоквасов // ЖМНП. 1877. - Ч. 190. - № 4, отд. 2. - С. 24-29 [2-й паг.].

17. Самоквасов Д.Я. О раскопках в-Киевской губернии, в Каневском уезде и в Полтавской губернии в городе Ромнах и в Роменском уезде у сел Медвежно-го и Аксютинцы / Д.Я. Самоквасов // Древности. Труды ИМАО. Т.УП. — Вып.1. - М., 1877. Протоколы. - С. 36.

18. Самоквасов Д.Я. Курганы как исторический источник / Д.Я. Самоквасов //Голос. 1877. № 68, № 75.

19. Самоквасов Д.Я. Курганы как исторический источник / Д.Я. Самоквасов. СПб. : Тип. Главного управления Уделов, 1878. — 31 с.

20. Самоквасов Д.Я. Семейная община в Курской губернии / Д.Я. Самоквасов // Записки ИРГО по отделению этнографии. Т.VIII. - Отдел 3. Заметки по обычному праву. - СПб., 1878. - С. 12-15.

21. Самоквасов Д.Я. Историческое значение городищ / Д.Я. Самоквасов // Труды Третьего археологического Съезда в России бывшего в Киеве в августе 1874 года. Киев : Тип. Императорского университета Св. Владимира, 1878. -T.I.-C. 226-235.

22. Самоквасов Д.Я. Северянские курганы и их значение в истории / Д.Я. Самоквасов // Труды Третьего археологического Съезда в России бывшего в Киеве в августе 1874 года. Киев : Тип. Императорского университета Св. Владимира, 1878.-T.I.-C. 185-224.

23. Самоквасов Д.Я. История русского права. Т. I. Начало политического быта древнерусских славян. Вып.1. Литература. Источники. Методы ученой разработки источников / Д.Я. Самоквасов. — Варшава : Тип. М. Земкевича и В. Ноаковского, 1878. -XII, 272, 74 с.

24. Самоквасов Д.Я. Условия научного исследования курганов и городищ / Д.Я. Самоквасов. Варшава : Тип. М. Земкевича и В. Ноаковского, 1878. - 7 с.

25. Самоквасов Д.Я. Новые археологические исследования и находки в г. Чернигове и его окрестностях / Д.Я. Самоквасов // ЧГВ. 1878. № 35.

26. Самоквасов Д.Я. О раскопках в Каневском и Черкасском уездах Киевской губернии. / Д.Я. Самоквасов // Антропологическая выставка 1879 г. Т. III. - Ч. 1. - М.: Тип. М.Н. Лаврова и К0, 1880. - С. 350.

27. Самоквасов Д.Я. Об антропологических и археологических материалах эпохи язычества в пределах Царства Польского / Д.Я. Самоквасов // Антропологическая выставка 1879 г. ТЛИ. - Ч. 1. - М. : Тип. М.Н. Лаврова и К°, 1880. -С. 175-179.

28. Самоквасов Д.Я. Антропологические и археологические материалы эпохи язычества в пределах Привислинского края / Д.Я. Самоквасов. Отд. оттиск из Варшавских губернских ведомостей. 1880. - № 22. - Варшава, 1880. - 14 с.

29. Самоквасов Д.Я. Новейшие приемы научной критики. По поводу статей гг. Дитятина и Ковалевского в № 8 Критического обозрения за 1879 год / Д.Я. Самоквасов // ЖМНП. Ч. 208. - 1880. - №3. - Отдел. 2. - С. 160-171.

30. Самоквасов Д.Я. О раскопках кавказских курганов / Д.Я. Самоквасов // Протоколы VII съезда русских естествоиспытателей и врачей в Одессе, с 18 по 28 августа 1883 г. Одесса : Б.и., 1883. С. 1-2

31. Самоквасов Д.Я. История русского права. Вып. 2. Происхождение Славян. Происхождение Русских Славян / Д.Я. Самоквасов. Варшава : Тип. М. Земкевича и В. Ноаковского, 1884. - СХ, 145 с.

32. Самоквасов Д.Я. Простейшие формы общественных отношений / Д.Я. Самоквасов // Рефераты заседаний VI Археологического съезда в Одессе. № 8. - Одесса, 1884. - С. 3-4.

33. Самоквасов Д.Я. Сборник обычного права сибирских инородцев / Д.Я. Самоквасов. 2-е изд.: Варшава : Тип. М. Земкевича и В. Ноаковского, 1884. -XII, 282 с.

34. Самоквасов Д.Я. О раскопках курганов в Роменском уезде, в селе Аксю-тинцы / Д.Я. Самоквасов // Киевская старина. 1886. - № 8.

35. Самоквасов Д.Я. Клады римских монет в пределах земель русских и польских славян. / Д.Я. Самоквасов // Труды Шестого Археологического съезда в Одессе. 1884. T.I. - Одесса, 1886. Протоколы. - С. LXVTI.

36. Самоквасов Д.Я. Этнографические наслоения в курганах на берегах реки Конки в Екатиринославской губернии. / Д.Я. Самоквасов // Труды Шестого Археологического съезда в Одессе. 1884. T.I. - Одесса, 1886. Протоколы. - С. LXIV.

37. Самоквасов Д.Я Могильные древности Александровского уезда Екате-ринославской губернии / Д.Я. Самоквасов // Труды Шестого Археологического съезда в Одессе. 1884. T.I. - Одесса, 1886. - С. 189-207. Отд. оттиск: - Одесса, 1886.-19 с.

38. Самоквасов Д.Я. Главнейшие моменты в государственном развитии древней Руси и происхождение Московского государства / Д.Я. Самоквасов. — Варшава : Тип. К. Ковалевского, 1886. 66, 31 с.

39. Самоквасов Д.Я. Формы социальной организации сидячих и бродячих народов (при условиях каменной культуры) / Д.Я. Самоквасов // ВУИ. 1886. - № 8. - Паг. 2-й. - С. 1-26.

40. Самоквасов Д.Я. Общества кочевых народов / Д.Я. Самоквасов // ВУИ. -1886. — № 9. -Паг. 1—3. С. 1-25.

41. Самоквасов Д.Я. Общества оседлых народов (Происхождение оседлого состояния. Города древних и диких земледельческих народов. История городских поселений древних и диких народов) / Д.Я. Самоквасов // ВУИ. 1887. -№ 1. - С. 1-32; - № 2. - С. 33-70.

42. Самоквасов Д.Я. История городского общежития древних и диких народов / Д.Я. Самоквасов // ВУИ. 1887. - № 6. - С. 1-16.

43. Самоквасов Д.Я. Генетическое, этнографическое сродство Скифов и Славян / Д.Я. Самоквасов // Труды Пятого Археологического съезда в Тифлисе. 1881.-М. : Синодальная тип., 1887.-С. 196-202.

44. Самоквасов Д.Я. Могильные древности Пятигорского округа / Д.Я. Самоквасов // Труды Пятого Археологического Съезда в Тифлисе. 1881 г. М. : Синодальная тип., 1887. - С. 246-262.

45. Самоквасов Д.Я. О поднесении графу A.C. Уварову золотой медали от членов Тифлиского съезда археологов / Д.Я. Самоквасов // Труды Пятого Археологического съезда в Тифлисе. 1881 г. М. : Синодальная тип., 1887. — С. XCI.

46. Самоквасов Д.Я. Свидетельства современных источников о военных и договорных отношениях Славяноруссов к Грекам до Владимира Святославича Равноапостольного / Д.Я. Самоквасов. — Варшава : Б.и., 1888. — 48 с.

47. Самоквасов Д.Я. История русского права. Университетский курс. Кн. I. Языческая эпоха. Источники. Содержание институтов экономического, религиозного, государственного и процессуального права / Д.Я. Самоквасов. — Варшава : скл. изд. у авт., 1888. 400 с.

48. Самоквасов Д.Я. Записка по вопросу об археологических картах. / Д.Я. Самоквасов // Древности. Труды ИМАО. Т.ХШ. - Вып. 2. - М. : Синодальная тип., 1890.-С. 52.

49. Самоквасов Д.Я. Хронологическая классификация могил южной России / Д.Я. Самоквасов // ВУИ. 1890. - № 5. - С. 1-33 (2-й паг.). - Отд. оттиск: -Варшава : Тип. К. Ковалевского, 1890. - 33 с.

50. Самоквасов Д.Я. О происхождении русских и польских славян и о причине появления кладов римских монет в земле древних руссов и ляхов / Д.Я. Самоквасов // Труды Большого VIII. Археологического съезда в Москве. 1890. T.III. - M., 1897. - С. 32-44.

51. Самоквасов Д.Я. Основания хронологической классификации и каталог древностей / Д.Я. Самоквасов. — Варшава : Тип. М. Земкевича и В. Ноаковско-го, 1892.-XLII, 101 с.

52. Самоквасов Д.Я. Исследования по истории русского права. Вып. I. Предисловие. Введение. Критический обзор теорий государственного быта русских славян / Д.Я. Самоквасов. М. : Университетская тип., 1896. - 107, 34 с.

53. Самоквасов Д.Я. Исследования по истории русского права. Вып. II. Средства познания системы русского права языческой эпохи / Д.Я. Самоквасов. М. : Университетская тип., 1896. - 170 с.

54. Самоквасов Д.Я. О происхождении русских и польских славян и о причине появления кладов римских монет в земле древних руссов и ляхов / Д.Я.

55. Самоквасов // Труды Большого восбмого. АС. T.III. — М. : Т-во тип. А.И. Мамонтова, 1897. - С. 31^13.

56. Самоквасов Д.Я. Устройство и содержание курганов в селе Аксютинцы Роменского уезда Полтавской губернии / Д.Я. Самоквасов // Труды Большого восьмого. Археологического съезда в Москве. 1890. — Т. III. М. : Т-во тип. А.И. Мамонтова, 1897. - С. 154-156.

57. Самоквасов Д.Я. Централизация государственных архивов. Архивное дело на Западе / Д.Я. Самоквасов. М.: Типо-лит. Г.И. Простакова, 1900. - IV, 213,37 с.

58. Самоквасов Д.Я. История русского права. Общие законы русской земли эпохи первых Рюриковичей. Законодательство удельных государств (Студенческий конспект) / Д.Я. Самоквасов. М.: Университетская тип., 1901. - 310 с.

59. Самоквасов Д.Я. О славянском "элементе в языке древних скифов / Д.Я. Самоквасов // Древности. Труды ИМАО. T.XIX. - Вып. 1. - М., 1901. Протоколы. - С. 26.

60. Самоквасов Д.Я. О происхождении русского языка от языка скифов эпохи Геродота / Д.Я. Самоквасов // Древности. Труды ИМАО. T.XIX. - Вып. 3.- М., 1902. Протоколы. С. 42.

61. Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн.2 : Прошедшая, настоящая и будущая постановка архивного дела в России : 1852-1902 / Д.Я. Самоквасов.- М.: т-во тип. А.И. Мамонтова,, 1902. 178 с.

62. Д.Я. Самоквасов. Архивный материал. Новооткрытые документы поме-стно-вотчинных учреждений Московского государства XV-XVII столетий / Московский Архив Министерства Юстиции; Упр. Архивом Д.Я. Самоквасов. -М. : Университетская тип., 1905. — LV, 202 с.

63. Самоквасов Д.Я. Археологические карты В.Б. Антоновича / Д.Я. Самоквасов // Сыну Украины. Киев, 1906. - 19 с.

64. Самоквасов Д.Я. Пособие для практических занятий студентов : Приложения к курсу лекций / Д.Я. Самоквасов. — М. : Университетская типография, 1907.-267 с.

65. Самоквасов Д.Я. Программа курса лекций по русской археологии / Д.Я. Самоквасов. -М. Б.м., 1907. 8 с.

66. Самоквасов Д.Я. Происхождение русского народа / Д.Я. Самоквасов. — М : Тип. Императорского Московского университета, 1908. 15 с.

67. Самоквасов Д.Я. Раскопки древних могил и описание, хранение и издание могильных древностей / Д.Я. Самоквасов. М. : Синодальная тип., 1908. -21с.

68. Самоквасов Д.Я. Северянская земля и Северяне по городищам и могилам. / Д.Я. Самоквасов. М.: Синодальная тип., 1908. -1, 118 с.

69. Самоквасов Д.Я. Раскопки древних могил и описание, хранение и издание могильных древностей / Д.Я, Самоквасов. М. : Синодальная тип., 1908. — 24 с.

70. Самоквасов Д.Я. Курс истории русского права. Изд. 3-е, испр. и доп. / Д.Я. Самоквасов. М.: Тип. Московского ун-та, 1908. - VII, XXIX, 616 с.

71. Самоквасов Д.Я. Происхождение русского народа / Д.Я. Самоквасов. — М. : Тип. Московского ун-та, 1908. 15 с.

72. Д.Я. Самоквасов. Лекция Д.Я. Самоквасова 23 ноября 1908 года в политехническом музее. В пользу фонда Орловской Ученой Архивной Комиссии, предназначенного для местных археологических раскопок. М. : Синодальная тип., 1908. 3 с.

73. Самоквасов Д.Я. Речь 5 августа 1908 г. в торжественном юбилейном заседании Четырнадцатого археологического съезда / Д.Я. Самоквасов. Чернигов : Тип. губернского земства, 1908. — 5 с.

74. Самоквасов Д.Я. Крестьяне древней России по новооткрытым документам / Д.Я. Самоквасов. М. : Университетская тип., 1909. - IV, 141 с.

75. Д.Я. Самоквасов. Атлас Гочевских древностей. — М. : Синодальная тип., 1915.-57 с.

76. Д.Я. Самоквасов. Дневник раскопок в окрестностях с. Гочева Обоянско-го уезда Курской губернии, произведенных проф. Д.Я. Самоквасовым в августе 1909 года. -М. : Синодальная тип., 1915. VTII, 40 с.

77. Д.Я. Самоквасов. Раскопки Северянских курганов в Чернигове во время XIV Археологического съезда Д.Я. Самоквасовым. Посмертное издание. М. : Синодальная тип., 1916. -VIII, 41 с.

78. Д.Я. Самоквасов. Могильные древности Северянской Черниговщины Д.Я. Самоквасова. Посмертное издание. М. : Синодальная тип., 1917. - 97, IV с.1. Литература.

79. Авдусин Д.А. Происхождение древнерусских городов / Д.А. Авдусин // Вопросы истории. 1980. - № 12. - С. 23-38.

80. Авдусин Д.А. Полевая археология СССР : Учебное пособие для ист. специальностей ун-тов / Д.А. Авдусин. М. : Высшая школа, 1980. - 335 с.

81. Алексеев Л.В. Археология и краеведение Беларуси. XVI-30-e гг. XX в. / Л.В. Алексеев. Мн., 1996.-226 с.

82. Алексеев Л.В. Западные земли домонгольской Руси : Очерки истории, археологии, культуры : В 2 кн. / Л.В. Алексеев. М.: Наука, 2006. - 357 с.

83. Аникович М.В. Проблема определения археологии как науки в русской дореволюционной археологии / М.В. Аникович // Историки об истории: Сб.науч. тр. / Под ред. В.П. Корзун, В.И. Матющенко : Омск. ун-т. Омск, 1989. -С. 4-26.

84. Антонович В.Б. Археологические находки и раскопки в Киеве и в Киевской губ. в течение 1876 г. / В.Б. Антонович // ЧИОНЛ. T.I. - С. 26-33.

85. Антонович В.Б. О типах погребений в курганах Киевской губернии / В.Б. Антонович // Труды Большого восьмого. археологического съезда в Москве. 1890. Т. Ш. - М. : Т-во тип. А.И. Мамонтова, 1897.С. 68-69.

86. Антонович В.Б. Погребальный тип радимичей / В.Б. Антонович // АИЗ. -№3.-С. 42-49.

87. Антонович В.Б. Раскопки в стране древлян / В.Б. Антонович // MAP. -№11.-103 с.

88. Анучин Д.Н. Д.Я. Самоквасов как археолог / Д.Н. Анучин // Древности. Труды ИМАО. Т. XXIII. -Вып.2. -М.,1914. - С. 403-418.

89. Анучин Д.Н. Кто вводит в науку большие недоразумения? Вопрос и ответ профессору Д.Я. Самоквасову. [Оттиск] из № 276 «Русских ведомостей». Д.Н. Анучин. М., 1888. - 28 с.

90. Анучин, Д.Н. О людях русской* науки и культуры : Статьи, некрологи и заметки / Д.Н. Анучин. М. : Географгиз, 1952. - 336 с.

91. Археологическая карта России: Курская область. Часть 1 / Автор-сост. A.B. Кашкин. М.: ИА РАН, 1998. - 304 с.

92. Археологические раскопки в Полтавской губернии // Правительственный вестник. 1890. - № 163. - 26 июля.

93. Археология и история юго-востока Руси // Тезисы конференции (26-28 ноября 1991). Курск: Курский госпединститут, 1991. - 100 с.

94. Археология СССР. Древняя Русь. Город. Замок. Село / под ред. Б.А. Рыбакова. М.: Наука, 1985. - 373 с.

95. Археология СССР. Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н. э. — первой половине I тысячелетия н. э. / под ред. Б.А. Рыбакова. — М. : Наука, 1993.-326 с.

96. Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843-1911) / Составление, вступительная статья и комментарии С.П. Щавелева. Курск : Изд-во ГОУ ВПО КГМУ, 2007. - 508 с.

97. Арцыховский A.B. Археология / A.B. Арцыховский // Очерки истории исторической науки в СССР. T.I. - М. : Наука, 1955. - С. 523-535; - T.II. - М. : Наука, 1960. - С. 614-632; - T.III. - М. : Наука, - С. 586-596.

98. Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. Историческая монография / Д.И. Багалей. — Киев : Университетская тип. (И.И. Завадского), 1882. -310 с.

99. Бердинских В.А. Уездные историки : Русская провинциальная историография / В.А. Бердинских. М.: Новое лит. обозрение, 2003. - 528 с.

100. Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история / К.Н. Бестужев-Рюмин. СПб. : Типография А. Траншеля, 1872. — 402*с.

101. Бестужев-Рюмин К.Н. Биографии и характеристики. Татищев, Шлецер, Карамзин, Погодин, Соловьев, Ешевский, Гильфердинг / К.Н. Бестужев-Рюмин. СПб.: Типография B.C. Балашева, 1882. - 358 с.

102. Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история / К.Н. Бестужев-Рюмин. М. : Вече, 2007. - 414 с.

103. Блифельд Д.И. К исторической оценке дружинных погребений в сруб-ных гробницах Среднего Поднепровья IX-X вв. / Д.И. Блифельд // CA. 1954. -XX.-С. 148-162.

104. Бобринской A.A. Курганы и случайные археологические находки близ местечка Смелы. Т. 1.: Дневники пятилетних раскопок / A.A. Бобринский. — СПб. : Тип. М.М. Стасюлевича, 1887. -X, 170 с.

105. Бобринской A.A. Курганы и случайные археологические находки близ местечка Смелы. Т. 2: Дневники раскопок 1887-1889 гг. / A.A. Бобринский. — СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1894. XXIII, 232 с.

106. Бойко A.JI. Из истории методики полевых исследований в дореволюционной России / A.JI. Бойко // Донская археология. 2000. - №2. - С. 71-85.

107. Большая Советская энциклопедия. — Т. 38. 2-е изд. — М.,: Наука, 1955.

108. Боярченков В.В. Историки-федералисты. Концепция местной истории в русской мысли 20-70-х г. XIX века / В.В. Боярченков. СПб. : Дмитрий Була-нин, 2005.-251 с.

109. Брайчевский М.Ю. О распространении римских монет у древних восточных славян / Ю.М. Брайчевский // ВДИ. 1954. - № 1. - С. 119-134.

110. Бранденбург Н.Е. Журнал раскопок 1888-1902 / Н.Е. Бранденбург. -СПб., 1908.- 168 с.

111. Бранденбург Н.Е. Курганы Южного Приладожья / Н.Е. Бранденбург // MAP / ИАК. — №18. — СПб.: Тип. Главного управления уделов. — 115 с.

112. Быковский С.Н. Классовая сущность буржуазной археологии / С.Н. Быковский // Худяков М.Г. Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов. JI. : Б.и., 1933. - С. 3-22.

113. Гайдуков П.Г. II (XVIII) Археологический съезд в Суздале / П.Г. Гайдуков, Е.Г. Дэвлет, Е.Н.Носов, М.В. Шуньков // РА. № 3. - 2009. - С. 171-178.

114. Великое княжество Рязанское: историко-археологические исследования и материалы / Отв. ред. А.В. Чернецов. М.: Памятники исторической мысли, 2005.-589 с.

115. Веселовский Н.И. История Императорского русского археологического общества за первое пятидесятилетие его существования, 1846-1896 / Н.И. Веселовский. — СПб. : Тип. Главного управления уделов, 1900. 514 с.

116. Винников А.З. Славяне лесостепного Дона в раннем средневековье (VIII начало XI века) / А.З. Винников. - Воронеж, 1995. - 234 с.

117. Временник Московского общества истории и древностей российских. — М., 1850.-Кн. VIII.-347 с.

118. Ганжа А.И. Методологические вопросы на III Археологическом съезде в Киеве (1874 г.) / А.И. Ганжа // Новые методы археологических исследований. -Киев : Наукова думка, 1882. С. 225-233.

119. Говорский К. Археологические разыскания в окрестностях г. Полоцка / К. Говорский // ЗРАО. СПб.: Тип. Иосафата Огризко, 1853. - Т.5. - С. 15-27.

120. Говорский К. Поездка из Полоцка по направлению так называемой Оль-гердовой дороги / К. Говорский // ЗРАО. СПб. : Тип. Иосафата Огризко, 1853. -Т.5. - С. 28-36.

121. Голубовский П.В. История смоленской земли до начала XV ст. / П.В. Голубовский. — Киев : Тип. императорского университета Св. Владимира (В.И. Завадского), 1895. 334, II, II с.

122. Город и государство в древних обществах : межвуз. сб. / ЛГУ им. A.A. Жданова. Л.: Изд-во ЛГУ, 1982 . - 162с.

123. Городцов В.А. Первобытная археология : Курс лекций, читанных в Московском археологическом институте /В.А. Городцов. — М. : Печатня А.И. Снегиревой, 1908.-416 с.

124. Городцов В.А. Бытовая археология : Курс лекций, читанных в Московском археологическом институте / В.А. Городцов. — М. : Печатня А.И. Снегиревой, 1910.-VI, 413 с.

125. Городцов В.А. Дневник археологических исследований в Зеньковском уезде Полтавской губернии в 1906 г. / В.А. Городцов // Труды XIV АС в Чернигове. 1908 г. Т. III. - М.: Синодальная тип., 1911. Протоколы. - С. 93-161.

126. Городцов В.А. Руководство для археологических раскопок / В.А. Городцов ; Издание Имп. моек, археолог, ин-та им. императора Николая II. М. : Печатня А.И. Снегиревой, 1914 . - 63 с.

127. Горский A.A. Древняя Русь: очерки политического и социального строя / A.A. Горский, В.А. Кучкин, П.В. Лукин, П.С. Стефанович. М. : «Индрик», 2008. - 480 с.

128. Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе / Ю.В. Готье. М-Л., 1930.-762.

129. Градовский А.Д. Собр. соч. / А.Д. Градовский. СПб. : Тип. М.М. Ста-сюлевича, 1899.-Т.1.-419 с.

130. Градовский А.Д. Сочинения / А.Д. Градовский ; Отв. ред. А. Ф. Замале-ев. СПб.: Наука, 2001. - 510 с.

131. Греков, Б.Д. Киевская Русь / Б.Д. Греков ; Отв. ред. Л.В. Черепнин. Л. : Госполитиздат, 1953. - 568 с.

132. Григорьев А. В. Северская земля в VIII начале XI века по археологическим данным. — Тула : Гриф и К, 2000. - 263 с.

133. Григорьев Е.В. Императорский С. — Петербургский университет в течении первых пятидесяти лет его существования. — СПб., 1870. 367 с.

134. Десятый археологический съезд в Риге, 1-20 августа 1896 года. М. : Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1896. - 450 с.

135. Доклад о действиях ИАК за 1883 и 1884 гг. И Отчет ИАК за 1882-1888 гг. с. Атласом. СПб. : Тип. Императорской академии наук, 1891. - С. XLV— LVI.

136. Донесение о первых успехах путешествия Зорияна Доленга-Ходаковского. Из Москвы 13-го липца 1822 // Русский исторический сборник. М.: Университетская тип., 1844. - Т.7. - С. 27-59.

137. Древности. Труды ИМАО. Т. XXIII. - Вып.2. - М., 1914.

138. Древности. Труды ИМАО. Т.VI. - Вып. 1. - М., 1875.

139. Древности. Труды ИМАО. Т. IX. Вып. 1. М., 1881.

140. Древности. Труды ИМАО. Т. VII. - Вып. 3. - М., 1878.

141. Древности. Труды ИМАО. T.IV. - Вып.1. - М., 1874.

142. Дубровский Ю.А. Городища как тип археологических памятников в оценке Д. Я. Самоквасова / Ю.А. Дубровский // Новик: Сборник научных работ аспирантов и студентов исторического факультета Воронежского государственного университета. Вып. 3. Воронеж, 2000.

143. Евсеев И.Е. Задачи Орловской археологии к предстоящему Черниговскому археологическому съезду : Оттиск из Орловских епархиальных Ведомостей за 1906 г. / И.Е. Евсеев Орел : Б.и.

144. Евсеев И.Е. Раскопки по верхнему течению Оки / И.Е. Евсеев // Труды Четырнадцатого археологического съезда в Чернигове. 1908 г. T.III. - М. : Синодальная тип., 1911. Протоколы. - С. 64-65.

145. Енуков В.В. Процессы урбанизации на территории Посеймья в X-XIII вв. / В.В. Енуков // Археология Центрального Черноземья и сопредельных территорий. Липецк, 1999. - С. 159-162.

146. Енуков B.B. Ранние этапы формирования смоленско-полоцких кривичей (по археологическим материалам) / В.В. Енуков. М., 1990.

147. Енуков В.В. Славяне до Рюриковичей (Курский край. Т. III.) / B.B. Енуков. - Курск, 2005.

148. Жебелев С.А. Введение в археологию. Часть I. История археологического знания / С.А. Жебелев. Пг. Госиздат РСФСР, 1923. - 223 с.

149. Жук A.B. Периодизация истории отечественной археологии / A.B. Жук // Современные проблемы археологии России. T. I. Материалы Всероссийского археологического съезда (23-28 октября 2006 г., Новосибирск). Новосибирск, 2006.-С. 417^119.

150. Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времен. Ч. 1 / И.Е. Забелин. М. : Тип. В. Грачева и Ко, 1876. - VIII, 680 с.

151. Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времен. Ч. 2 / И.Е. Забелин. М. : Тип. Мартынова и Ко, 1879. - II, 520 с.

152. Забелин И.Е. История руской жизни с древнейших времен. Ч. 1, Доисторическое время Руси / И.Е. Забелин. 2-е изд., испр. и доп. - М. : Синодальная типография, 1908. - XVIII, 679 с.

153. Забелин И.Е. Дневники. Записные книжки / И.Е. Забелин. М., 2001.410 с.

154. Завитневич В.3. Существовало ли славянское племя Суличи? / В.З. За-витневич // Труды Седьмого археологического съезда в Ярославле. 1887. T.I. - М. : Синодальная тип., 1890. - С. 98-102.

155. Завитневич В.З. Область дреговичей как предмет археологического исследования /В.З. Завитневич // Труды Киевской духовной академии. Киев : тип. Г.Т. Корчак-Новицкого, 1883. -№ 8.

156. Завитневич В.З. Научное значение археологических раскопок / В.З. Завитневич // Труды Киевской духовной академии. Киев : Тип. Г.Т. Корчак-Новицкого, 1887. -№ 8. - С. 607-636.

157. Завитневич В.З. О курганах Минской губернии / В.З. Завитневич // Календарь Северо-Западного края на 1890 г. М., 1890. - С. 11-15.

158. Завитневич В.З. Археологическая поездка по Черниговской и Минской губ. / В.З. Завитневич // Древности. Труды ИМАО. T.XV. - Вып. 2. - М., 1894.-С. 121-124.

159. Загоскин Н.П. История права Русского народа. Лекции и исследования по истории русского права. Т. I. Введение. I. Наука истории русского права. II. Формация народа и государства / Н.П. Загоскин. Казань : Тип. Императорского университета, 1899. - 489 с.

160. Записка Дюбрюкса: Несколько заметок о различных родах гробниц, находящихся в окрестностях Керчи / Публ. В.Г. Тизенгаузена // Труды VI Археологического съезда в Одессе. 1884 г. Т. П. Одесса, 1888. С. 135-138. Отельный оттиск.

161. Зверуго Я.Г. Верхнее Понеманье в IX-XIII вв. / Я.Г. Зверуго. Минск : Навука Ггэхшка, 1989. - 207 с.

162. Иванов А.Е. Русский университет в Царстве Польском. Из истории университетской политики самодержавия: национальный аспект / А.Е. Иванов // Отечественная история. 1997. - №6. С. 23-33.

163. Известия Двенадцатого археологического съезда в Харькове. Харьков : Паровая типолитогр. М. Зильбергер и сыновья, 1902. - 45 с.

164. Иловайский Д.И, Розыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю. С присоединением вопроса о гуннах / Д.И. Иловайский. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Тип. бывш., Миллера, 1882. - X, 557 с.

165. Иловайский Д.И. Дополнительная полемика по вопросам варяго-русскому и болгаро-гунскому / Д.И. Иловайский. М. : Тип. М.Г. Волчанино-ва, 1886.-140 с.

166. Иловайский Д.И. Мелкие сочинения, статьи и письма. Вып. 2 / Д.И. Иловайский. М. : Типолитография т-ва И.Н. Кушнерев и Ко, 1896. - VII, 370 с.

167. Иловайский Д.И. Начало Руси / Д.И. Иловайский. М. : ACT : Астрель, 2003.-633 с.

168. Иловайский Д.И. Начало Руси. («Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю») / Д.И. Иловайский. М. : ACT : Астрель, 2004. -629 с.

169. Ильинская В.А. Скифы днепровского лесостепного Левобережья. Курганы Посулья / В.А. Ильинская. Киев : Наукова думка, 1968. - 203 с.

170. Историография и источниковедение архивного дела в СССР : Межвуз. сб. / Моск. гос. ист.-арх. ин-т ; Редкол.: В.И. Дурновцев и др.. М. : МГИАИ, 1984.-179 с.

171. Историческая система Ходаковского // Русский исторический сборник. — М.: Университетская тип., 1837. Т.1. - Кн.З. - С. 49-95.

172. Калайдович К.Ф. Письма к Алексею Федоровичу Малиновскому об археологических исследованиях в Рязанской губернии, с рисунками найденных там в 1822 году древностей / К.Ф. Калайдович. — М. : Университетская типография, 1825. 75 с.

173. Карамзин Н.М. История государства Российского : В 3 кн. / Н.М. Карамзин. СПб ; М. : Кристалл : ACT, 2003. — (Библиотека мировой литературы) (Вехи истории). Кн. 1. — 703 с.

174. Кеппен П.И. Записка о путешествии по славянским землям и архивам // Библиографические листы. 1825. - № 33. - С. 474-488; - № 34. - С. 490-495.

175. Кеппен П.И. О древностях южного берега Крыма и гор Таврических / П.И. Кеппена ; Издано по распоряжению графа М.С. Воронцова. СПб. : Печатано при имп. акад. наук, 1837. - 409 с.

176. Киселев В.Н. Исследователь внимательный и трудолюбивый. О жизни и деятельности историка и богослова, профессора В.З. Завитневича. Минск : Издатель В.П. Ильин, 2007. - 209 с.

177. Классификация в археологии: Терминологический словарь-справочник. / Е. М. Колпаков и др.. М. : Ин-т археологии АН СССР, 1990. - 648 с.

178. Клейн JI.C. Археологические источники : Учеб. пособие / Л.С.Клейн. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. 119 с.

179. Клейн Л.С. Археологическая периодизация: подходы и критерии // STRATUM plus. Культурная антропология. Археология. Время последних неандертальцев / Л.С.Клейн. Кишинев. - 2000. - № 1. - С. 485-515.

180. Клейн Л.С. Принципы археологии / Л.С. Клейн. — СПб. : Бельведер, 2001.-150 с.

181. Клейн Л.С. Введение в теоретическую археологию : учебное пособие / Л.С. Клейн. СПб. : Бельведер, 2004. - Кн. 1: Метаархеология. - 2004. - 468 с.

182. Клейн Л.С. История археологической мысли. Курс лекций / Л.С. Клейн (в печати).

183. Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники / В.О. Ключевский. М. : Мысль, 1993. - 416 с.

184. Ключевский В.О. Краткое пособие по русской истории /В.О. Ключевский. 2-е изд., доп. - Владимир : Университетская типография, 1900. - 165 с.

185. Ключевский В.О. Краткое пособие по русской истории / В.О. Ключевский. М.: Тип. Московского ун-та, 1900. - Кн. 1. - 289 с.

186. Ковалевский М.М. Еще раз о г. Самоквасове и его методологических приемах / М.М. Ковалевский // Критическое Обозрение. № 8. - 1879. - С. 1524.

187. Ковалевский М.М. Рец. на кн.: Самоквасов Д. Я. Древние города России. СПб., 1873. / М.М. Ковалевский // Юридический Вестник. 1878. -№1.

188. Корзухина Г.Ф. Из истории древнерусского оружия XI в. / Г.Ф. Корзухи-на // CA. 1950. - № XIII. - С. 112-134.

189. Костомаров Н.И. Исторические произведения : Автобиография / Н.И. Костомаров; Сост. В.А. Замлинский; Ред. Ю.Г. Медюк; Примеч. И.Л. Бутич. — Киев : Изд-во при Киевском гос. ун-те, 1989. 734 с.

190. Котляревский A.A. О погребальных обычаях языческих славян / A.A. Котляревский. М.: Синодальная тип., 1868. — 289 с.

191. Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям / М.О. Коялович ; Науч. коне. : Н. С. Сташкевич, В.А. Теплова. 4. изд. - Мн.: Лучи Софии, 1997. - 688 с.

192. Кропоткин В.В. Клады римских монет в Восточной Европе / В.В. Кропоткин // ВДИ. 1951. - №4. - С. 250-251.

193. Кропоткин B.B. Топография римских и ранневизантийских монет на территории СССР / В.В. Кропоткин // ВДИ. 1954. -№3. - С.156-157.

194. Кропоткин В.В. Экономические связи Восточной Европы в I тысячелетии нашей эры / В.В. Кропоткин. М. : Наука, 1967. — 135 с.

195. Кротков A.A. Самоквасов Дмитрий Яковлевич // 25летие Саратовской ученой архивной комиссии. 1886 12.12. 1911 г / Ист. очерк сост. В.П. Соколов. Краткие биографии сост. Н.Ф. Хованский. — Саратов : Тип. Союза печатного дела, 1911. - 262 с.

196. Куза A.B. Древнерусские городища X-XIII вв. / A.B. Куза // Свод археологических памятников. — М. : Наука, 1996. — 262 с.

197. Куза A.B. Малые города Древней Руси / A.B. Куза. М. : Наука, 1989.168 с.

198. Куза A.B. Социально-историческая типология древнерусских укрепленных поселений IX-XIII вв. (методика исследования) / A.B. Куза // Археологические памятники лесостепного Подонья и Поднепровья I тысячелетия н.э. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 1983. С. 12-27.

199. Кусцинский М.Ф. Отчет о раскопках в Смоленской губернии в 1874 г. /М.Ф. Кусцинский // Древности. Труды ИМАО. T.IX. - Вып.1. - М., 1881. -С. 56-64.

200. Лаптева Л.П. История славяноведения в России в XIX веке / Л.П. Лаптева. М. : Индрик, 2005. - 848 с.

201. Лебедев Б.Б. Архив Самоквасова не сохранился / Б.Б.Лебедев // ВИ. -2003.-№3.-С. 174-175.

202. Лебедев Г.С. История отечественной археологии. 1700-1917 гг. / Г.С. Лебедев. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1992. - 453 с.

203. Лебедев Г.С. Опыт периодизации отечественной археологии / Г.С. Лебедев // Проблемы истории отечественной археологии. Тезисы докладов всероссийской конференции. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1993. - С. 36-39.

204. Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси / Г.С. Лебедев. СПб. : Евразия, 2005. 640 с.

205. Леонтович Ф.И. Рец. на кн.: Самоквасов Д.Я. Древние города России. СПб., 1873. / Ф.И. Леонтович // Сборник государственных знаний. СПб. : Тип. В. Безобразова и К°, 1875. - Т.Н. - Отд. 2. - С. 35-91

206. Линниченко И.А. Сочинения П. Голубовского и Д. Багалея / И.А. Лин-ниченко. СПб. : Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1883. - 45 с.

207. Ляпушкин И.И. Материалы к изучению юго-восточных границ восточных славян VIII-X вв. / И.И. Ляпушкин // КСИИМК. Вып. XII. - М.-Л., 1946.-С. 36-54.

208. Ляпушкин И.И. Городище Новотроицкое: О культуре восточных славян в период сложения Киевского государства / И.И. Ляпушкин // МИА. / АН СССР; Ин-т истории материальной культуры. М.;Л. : Изд-во АН СССР. - № 74.-1958.-328 с.

209. Ляскоронский В.Г. Городища, курганы и длинные (змиевы) валы по течению рр. Пела и Ворсклы / В.Г. Ляскоронский // Труды Тринадцатого археологического съезда в Екатеринославле. 1905. Т.П. - М. : Синодальная тип., 1907.-С. 158-210.

210. Ляскоронский В.Г. История Переяславской земли с древнейших времен до половины XIII в. / В.Г. Ляскоронский. Киев : Тип. И.И. Чоколова, 1897. -208 с.

211. Макаренко Н.Е. Городища и курганы Полтавской губернии (Сборник топографических сведений) / Н.Е. Макаренко. Полтава, 1917. - 103 с.

212. Малинов A.B. К.Н. Бестужев-Рюмин: очерк теоретико-исторических и философских взглядов / A.B. Малинов ; С.-Петерб. гос. ун-т .— СПб : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. 213 с.

213. Медведев А.П. История античного мира. 4.1. Древняя Греция. Курс лекций / А.П. Медведев. Воронеж : Воронежский ун-т, 2003. - 292 с.

214. Медушевский А.Н. История русской социологии : Учеб. пособ. для вузов / А.Н. Медушевский. — М. : Высш. шк., 1993. 317 с.

215. Мерперт Н.Я. В.А. Городцов и начало изучения раннего бронзового века Каспийско-Черноморских степей / Н.Я. Мерперт // Проблемы изучения древних культур Евразии. М., 1991. - С.83-84.

216. Миллер В.Ф. Народный эпос и история / В.Ф. Миллер ; сост., авт. вступ. ст. и коммент. С.Н. Азбелева. М. : Высш. шк., 2005. - 390 с.

217. Минаков А.Ю. А.Д. Градовский как ученый и общественный деятель // Российские университеты в XIX начале XX века. — Воронеж : Изд-во ВГУ, 1996.-Вып. 2.-С. 80-84.

218. Михальченко С.И. Археологические источники в трудах историков «киевской школы» / С.И. Михальченко // Археология и история юго-востока Руси. Тезисы конференции (26-28 ноября 1991 г.). Курск : Курский госпединститут, 1991. С. 61-62.

219. Михальченко С.И. Исторические дисциплины на юридическом факультете Варшавского университета (1869-1917) / С.И. Михальченко // Российские университеты в XVIII-XX веках. — Воронеж, 2002. — Вып. 6. — С. 68-77.

220. Михальченко С.И. Киевская школа в российской историографии (школа западно-русского права) / С.И. Михальченко. M : Прометей - Брянск : Изд-во БГПУ, 1996.-186 с.

221. Михальченко С.И. Киевская школа: очерки об историках/ С.И. Михальченко. Брянск : Изд-во БГПУ, 1994. - 76 с.

222. Монгайт A.JI. Археология в СССР / A.JI. Монгайт. М. : Б.и., 1955. - 433с.

223. Монгайт A.JI. Археология Западной Европы. Каменный век / A.JI. Монгайт. М.: Наука, 1973. - 355 с.

224. Моця А.П. Население Среднего Поднепровья IX-XIII вв. : (По данным погребал, памятников) / А.П. Моця ; АН УССР, Ин-т археологии. Киев : Наукова думка, 1987. — 164 с.

225. Моця А.П. Погребальные памятники южнорусских земель, IX-XIII вв. / А.П. Моця ; АН УССР, Ин-т археологии / А.П. Моця. Киев : Наукова думка, 1990.-153 с.

226. Нечухрин А.Н. Теоретико-методологические основы российской позитивистской историографии (80-е гг. XIX в-1917 г.) / А.Н. Нечухрин. Гродно : ГрГУ, 2003.-349 с.

227. Нидерле Л. Славянские древности / Л. Нидерле. М. : Вече, 2001. - 592с.

228. Носов E.H. Новгородское (Рюриково) городище / Е.Н.Носов. Л.: Наука, 1990.-214 с.

229. Носов E.H. Проблема происхождения первых городов Северной Руси / E.H. Носов // Древности северо-запада России (славяно-фино-угорское взаимодействие, русские города Балтики). СПб., 1993. - С. 34-51.

230. Орешников A.B. Собрание древностей Д.Я. Самоквасова в Историческом музее / A.B. Орешников // Древности. Труды ИМАО. T.XXIII. - Вып.2. -М., 1914.-С. 78-86.

231. Отзыв Ю.В. Готье о сочинениях проф. Д.Я. Самоквасова // Древности. Труды ИМАО.-T.XXIIL-Вып. 1.-М., 1911.-С. 92-94.

232. Отрывок из путешествия Ходаковского по России. Ладога, Новгород // Русский исторический сборник. М. : Университетская тип., 1838. - T.III. -Кн. 2.-С. 145-173.

233. Памяти Александра Дмитриевича Градовского : Речи, произнес, в заседании Юрид. о-ва 18 нояб. 1889 г.. СПб. : Юрид. о-во при С.-Петерб. ун-те, 1890.-56 с.

234. Памяти Дмитрия Яковлевича Самоквасова. М. : Синодальная тип., 1912.-67 с.

235. Пасек В. Курганы и городища Харьковского, Валковского и Полтавского уездов // Русский исторический сборник. М. : Университетская тип., 1839. — Т. III.-Кн. 2.-С. 32-56.

236. Пассек В.В. Исследования в области русской истории / В.В. Пассек. М. : Университетская тип., 1870. - 24 с.

237. Петрухин В.Я. Дунайская предыстория славян и начальная Русь / В.Я. Петрухин // Истоки русской культуры (археология и лингвистика). — М. : Наука, 1997.-С. 47-59.

238. Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков / В. Я. Петрухин. Смоленск-М.: Русич, Гнозис, 1995. - 317 с.

239. Платонова Н.И. «Национальная» русская археология середины — второй половины XIX в. / Н.И. Платонова II Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т.Ш. - М. : ИА РАН, 2008. - С. 233-235.

240. Платонова Н.И. История археологической мысли в России (последняя треть XIX первая треть XX вв.): автореф. . док. ист. наук. - СПб. : Б.и., 2008.-51 с.

241. Платонова Н.И. Александр Андреевич Спицын о теории археологии / Н.И. Платонова // РА. №3. - 2009. - С. 129-137.

242. Плященко Т.Е. Научная и общественная деятельность А.Д. Градовского / Т.Е. Плященко // Российские университеты в XVIII—XX веках. Воронеж : Изд-во ВГУ, 2002. - Вып. 6. С. 93-110.

243. Правила Четырнадцатого археологического съезда в Чернигове в 1908 г. и протоколы заседания Предварительного Комитета 7-9 февраля 1906 г. М. : Синодальная тип., 1906. — 112 с.

244. Проблемы археологии Южной Руси : Материалы историко-археологического семинара «Чернигов и его округа в IX-XIII вв.», Чернигов, 26-28 сентября 1988 г. / Под ред. П.П. Толочко и др. — Киев : Наук, думка, 1990. -140 с.

245. Проблемы археологии Южной Руси. Материалы историко-археологического семинара «Чернигов и его округа в IX-XIII вв.». Чернигов, 26-28 сентября 1988. - Киев, 1990. - 185 с.

246. Проблемы истории отечественной археологии. Тез. докл. конф. (11 13 декабря 1990 г.). - СПб. : Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1993. - 146 с.

247. Пряхин А.Д. История советской археологии (1917 — середина 30-х гг.). / А.Д. Пряхин. Воронеж : Изд-во ВГУ, 1986. - 288 с.

248. Пряхин А.Д. Дореволюционное время в развитии отечественной археологии. // История отечественной археологии: дореволюционное время. Материалы IV чтений по историографии археологии Евразии / А.Д. Пряхин. Воронеж : Воронежский ун-т, 2004. - С. 24-36.

249. Пряхин А.Д. История отечественной археологии. Часть I. Русская дореволюционная археология / А.Д. Пряхин. Воронеж : Воронежский ун-т, 2005. -248 с.

250. Пыпин А.Н. История русской этнографии. Т.1. Общий обзор изучений народности и этнография великорусская / А.Н. Пыпин. СПб. : Б.и, 1890. — 424 с.

251. Рыбаков Б.А. Поляне и северяне / Б.А. Рыбаков // СЭ. VI—VII. 1947. -С. 105-141.

252. Рыбаков Б.А. Древности Чернигова / Б.А. Рыбаков // МИА. №11. Материалы и исследования по археологии древнерусских городов. T.I. - М.;Л. : Изд-во АН СССР, 1949. - 367 с.

253. Рыбаков Б.А. Вщиж удельный город XII в. / Б.А. Рыбаков // КСИИМК. -Вып. 38.-М.: Наука, 1951.-156 с.

254. Рыбаков Б.А. Место славяно-русской археологии в советской исторической науке / Б.А. Рыбаков // СА. № 4. - 1957. - С. 34-49.

255. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. — М. : Наука, 1993.-592 с.

256. Самошенко В.Н. Д.Я. Самоквасов как историк-архивист // Историография и источниковедение архивного дела в СССР. — М., 1984. С. 67-89.

257. Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси: IX — первая половина X в. / А.Н. Сахаров. М.: «Мысль», 1980. - 358 с.

258. Свердлов М.Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической науке XVIII-XX веков / М.Б. Свердлов. СПб. : Дмитрий Буланин, 1996. -330 с.

259. Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. / В.В. Седов // Археология СССР. М.: Наука, 1982. - 326 с.

260. Седов В.В. Очерки по археологии славян /В.В. Седов. М. : Институт археологии РАН, 1994. - 128 с.

261. Седов В.В. Древнерусская народность : Историко-археологическое исследование / В.В. Седов / Ин-т археологии Рос. Акад. наук. М. : Языки русской культуры, 1999. - 316 с.

262. Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян /В.В. Седов. М.: «Наука», 1979. - 157 с.

263. Седов В.В. Славяне в древности / В.В. Седов. М.: Наука, 1994. - 156 с.

264. Седов В.В. Славяне; Древнерусская народность / В.В. Седов. М.: Знак, 2005. - 943 с.

265. Сементовский А.М. Памятники старины Витебской губернии / A.M. Се-ментовский. СПб., 1867. - 34 с.

266. Сизов В.И. Длинные курганы в Смоленской губернии / В.И. Сизов // Труды Одиннадцатого археологического съезда в Киеве. Т.П. - М., 1902. -С. 146-178.

267. Сизов В.И. Курганы Смоленской губернии / В.И. Сизов. Вып. I. Гнез-довский могильник близ Смоленска // MAP, 28. - 56 с.

268. Сизов В.И. Раскопки в Смоленской губернии / В.И. Сизов // Древности. Труды ИМАО. T.IX. - Вып. 3. - М., 1887. - С. 34-50.

269. Славяно-русские древности : Сб. / Под ред. И.В. Дубова, И.Я. Фроянова. -Вып. 2: Древняя Русь: новые исследования. — 1995. 250 с.

270. Славянская археология 1990. Раннесредневековый город и его округа. Материалы по археологии России. Вып. 2. / Отв. ред. В.В. Седов, A.B. Чернецов. М.: Институт археологии РАН,4995. - 224.

271. Словарь археологических терминов / Сост.: Ю. П. Матвеев. Воронеж, 2006.-34 с.

272. Смирнов A.C. Археология в имперском пространстве России / A.C. Смирнов // Из истории отечественной археологии : сборник научных трудов. — Вып. 1. Воронеж : Издательско-полиграфический центр ВГУ, 2008. - С. 6686.

273. Соболевский А.И. Критика и библиография / А.И.Соболевский // ЖМНП.-Ч. 237.-1884.-№ 1. С. 155-158.

274. Спицын A.A. Расселение древнерусских племен по археологическим данным / A.A. Спицын. СПб.: Тип. B.C. Балашева и Ко, 1899 .— 40 с .— Отд. отт. из ЖМНП. - 1899 - август.

275. Спицын A.A. Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. I—II. Могилевская и Черниговская губернии / A.A. Спицын // Записки ИР АО. T. VIII. Вып. 1-2. - СПб., 1896. - С. 124-132.

276. Спицын A.A. Гдовские курганы-в раскопках В.Н. Глазова / A.A. Спицын. СПб. : Тип. Главного управления уделов, 1903. - 124 с.

277. Спицын A.A. Отчет о раскопках С.А. Гатцука 1904 г. в Смоленской, Московской и Тульской губ. / A.A. Спицын. СПб. : Тип. И.Н. Скороходова, -32 с .— Отд. отт. из «Записок Русского отделения Имп. русского археологического общества». - Т. 2 .

278. Спицын A.A. Владимирские курганы / A.A. Спицын // ИАЕС. № 15. СПб.: Имп. Археологическая комиссия : Тип. Гл. управления уделов, 1905. С.23-35.

279. Спицын A.A. Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева / A.A. Спицын // ИАК. —№ 15. СПб. : Имп. Археологическая комиссия : Тип. Гл. управления уделов, 1905. С. 35-47.

280. Спицын A.A. Отчет о раскопках Л.Ю. Лазаревича-Шепелевича близ д. Овсиновки Витебской губ. / A.A. Спицын // ИАК. № 15. - СПб. : Имп. Археологическая комиссия : Тип. Гл. управления уделов, 1905. — С. 15-31 с.

281. Спицын A.A. Отчет о раскопках, произведенных в 1905 г. И.С. Абрамовым в Смоленской губ. / A.A. Спицын // ЗОРСА. Т.VIII. - Вып. 1. - СПб., 1906.-С. 12-24.

282. Спицын A.A. Отчет о раскопках, произведенных в 1906 г. В.Н. Глазовым в Смоленской губ. / A.A. Спицын // ЗОРСА. Т. VII. Вып. 2. СПб., 1907. С. 2335.

283. Спицын A.A. Археологические*разведки / A.A. Спицын. СПб. : Имп. Археологическая комиссия : Тип. Гл. управления уделов, 1908. - 96 с.

284. Спицын A.A. Археологические раскопки / A.A. Спицын. СПб. : Имп. Археологическая комиссия: Т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1910. - 125 с.

285. Спицын A.A. Мои научные работы / A.A. Спицын // Seminarmm Konda-kovianum. T.II. - Прага, 1928. - С. 36-56.

286. Срезневский И.И. Материалы для словаря древне-русского языка по письменным памятникам / И.И. Срезневский. СПб., 1893. - Т. 1. - 432 с.

287. Срезневский И.И. О городищах в землях славянских, преимущественно западных / И.И. Срезневский // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1848. - Т.2. - С. 27-33.

288. Стародубцев Г.Ю. Исследование археологических памятников Курского края в XIX-XX веках : автореферат дис. . канд. ист. наук : 07.00.02 / Г.Ю. Стародубцев ; Брян. гос. ун-т; науч. рук. Е.А. Шинаков. Брянск : Б.и., 2006. -17 с.

289. Стародубцев Г.Ю. Охранные исследования Гочевского археологического комплекса / Г.Ю. Стародубцев // Десненские древности. — Брянск, 1995. — С. 90-91.

290. Стародубцев Г.Ю. Работы Гочевской экспедиции / Г.Ю. Стародубцев // АО 1996 г. — М.: Наука, 1997. С. 176-177.

291. Стародубцев Г.Ю. Топографические и обрядовые аспекты Гочевского некрополя. / Г.Ю. Стародубцев // Археология Центрального Черноземья и сопредельных территорий. Липецк : Липецкий госпедуниверситет, 1999. - С. 154-155.

292. Сухобоков О.В. Славяне Днепровского Левобережья : Роменская культура и ее предшественники / О.В. Сухобоков. Культура : Наукова думка, 1975.-167 с.

293. Тихомиров М.Н. Древнерусские города / М.Н. Тихомиров. — М. : Госполитиздат, 1956. 478 с.

294. Тихонов И.Л. Археология в Санкт-Петербургском университете. Историографические очерки / И.Л. Тихонов. СПб. : Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2003.-332 с.

295. Тихонов И.Л. Императорская Археологическая комиссия (1859-1918). К 150-летию создания/ И.Л. Тихонов // Из истории отечественной археологии. -Вып. 1. Воронеж, 2008. - С. 13-65.

296. Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян : Лингв, исследования / О.Н. Трубачев. М. : Наука, 1991. - 271 с.

297. Труды Третьего археологического съезда в России, бывшего в Киеве в августе 1874 г. T.I. Киев : Тип. Императорского университета Св. Владимира, 1878.-309 с.

298. Труды Четвертого археологического съезда в России, бывшего в Казани с 31 июля по 18 августа 1877 г. T.I. Казань : Тип. Императорского университета, 1884.-367 с.

299. Труды Большого восьмого. археологического съезда в Москве. М.: Т-во тип. А.И. Мамонтова, Т.2. - 1895. - I, 283 с. - Т.З. - 1897. - I, 341 с. - Т. 4: Протоколы. Выставка. - 1897. -XII, 242 с.

300. Труды Одиннадцатого археологического съезда в Киеве. 1899. T.II. -М. : Синодальная тип., 1902. - 407 с.

301. Труды Харьковского предварительного комитета по устройству XII археологического съезда / Под ред. Е.К. Редина. — Харьков : Паровая типолитогр. М. Зильбергер и сыновья, 1902. -Т.1. 549, 81.

302. Труды Двенадцатого археологического съезда в Харькове. 1902 г. T.III.- М.: Синодальная тип., 1905. 389 с.

303. Труды Тринадцатого археологического съезда в Екатеринославле. 1905.- М.: Синодальная тип., 1907. 557 с.

304. Труды Четырнадцатого археологического съезда в Чернигове. 1908. -Т.Ш. -М.: Синодальная тип., 1911. -645 с.

305. Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII середина XIX вв.) / И.В. Тункина. - СПб.: Наука, 2002. - 617 с.

306. Тур К.Н. Студенческие годы / K.H.Typ // Русская старина : Ежемесячное историческое издание. — СПб. : Типография Товарищества «Общественная польза», 1912. № 9. - С. 35-52.

307. Уваров A.C. Меряне и их быт по курганным раскопкам / А.С.Уваров. -М.: Синодальная тип., 1871.-278 с.

308. Уваров A.C. О существенных и второстепенных признаках народности могильных насыпей / A.C. Уваров // Древности. Труды ИМАО. T.III. - Вып.4. -М., 1873.-С. 24—79.

309. Уваров A.C. Сборник мелких трудов. Т.1, Христианские древности и зодчество : Издан ко дню 25-летия кончины / A.C. Уваров ; под ред. П.С. Уваровой. Москва : Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1910. - XII, 408 с.

310. Узянов A.A. Освоение Среднерусской возвышенности славянами в раннем средневековье / A.A. Узянов // Экологические проблемы в исследованиях средневекового населения Восточной Европы. — М. : Наука, 1993. С. 93-95.

311. Утис Кизеветтер A.A.. Историк-юморист (Заметки по поводу последних произведений г. Самоквасова) / A.A. Кизеветтер // Русская мысль. 1904. -№3. Отд. 2-й. -С. 31-40.

312. Филиппов А.Н. Труды Д.Я. Самоквасова в области русского права / А.Н. Филиппов // Древности. Труды ИМАО. T.XXIIL - Вып.2. - М., 1914. - С.

313. Философский словарь / Под. ред. И.Т. Фролова. Изд. 5. М.: Наука, 1987.

314. Формозов A.A. Историография русской археологии не рубеже XX-XXI веков / A.A. Формозов. Курск : ГОУ ВПО КГМУ Росздрава, 2004. - 68 с.

315. Формозов A.A. Очерки по истории русской археологии / A.A. Формозов. -М.: Наука, 1961. -120 с.

316. Формозов A.A. Следопыты земли Московской / A.A. Формозов. М. Наука, 1988.- 163 с.

317. Формозов A.A. Страницы истории русской археологии / A.A. Формозов. М. Наука, 1986. - 240 с.

318. Формулярный список о службе Управляющего Московским Архивом Министерства Юстиции тайного советника Дмитрия Яковлевича Самоквасова // Памяти Дмитрия Яковлевича Самоквасова. М. : Синодальная тип., 1912. С. 34-46.

319. Фроянов И.Я. Города-государства Древней Руси / И.Я. Фроянов, А.Ю. Дворниченко; Ленингр. гос. ун-т им. A.A. Жданова. — Л.: Б.и., 1988. 267 с.

320. Фроянов И.Я. Киевская Русь : Очерки отечественной историографии / И.Я. Фроянов; Отв. ред. В.В. Мавродин. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - 322 с.

321. Фроянов И.Я. Города-государства Древней Руси / И.Я. Фроянов, А.Ю. Дворниченко. -М.: Наука, 1988. 205 с.

322. Фундуклей И.И. Обозрение могил, валов и городищ Киевской губернии / изданное киевским гражданским губернатором Иваном Фундуклеем / И.И. Фундуклей. Киев : тип. Феофила Гликсберга, 1848. -VIII, 128 е.,

323. Хвойко В.В. Поля погребений в среднем Приднепровье : (Раскопки В.В. Хвойка в 1899-1900 гг.) / В.В. Хвойка. СПб.: тип. И.Н. Скороходова, 1901.19 с.

324. Хвойко В.В. Древние обители Среднего Приднепровья и их культура в доисторические времена (по раскопкам) /В.В. Хвойка. — Киев : Тип. т-ва Е.А. Синькевич, 1913. — 103 с.

325. Хлевов А.А. Норманская проблема в отечественной исторической науке / А.А. Хлевов. СПб. : Изд-во СПбГУ, 1997. - 305 с.

326. Худяков М.Г. Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов / М.Г. Худяков. — Л.: Б.и., 1933. 160 с.

327. Цыбин М.В. В.А. Городцов и проблемы историко-археологического изучения юго-востока Древней Руси. / М.В. Цыбин // Исторические записки. Воронеж : Изд-во ВГУ, 1999. - Вып. 4. - С. 130-139.

328. Цыбин М.В. У истоков историко-археологического изучения юго-востока Древней Руси: В.В. Пассек / М.В. Цыбин // Вопросы истории славян. -Воронеж : Изд-во ВГУ, 1988. Вып. 12. - С. 98-105.

329. Цыбин М.В. Юго-восток Древней Руси и кочевнический мир (из истории изучения проблемы) / М.В. Цыбин // Археология в Российских университетах (Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 16). Воронеж: Воронежский ун-т, 2002. - С. 110-118.

330. Цыбин М.В. Юго-восточная окраина Руси в XII—XIV вв. (по данным археологии) / М.В. Цыбин: Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Киев : Б.и., 1987. -24 с.

331. Черепнин Л.В. Отечественные историки ХУШ-ХХ вв. Сборники статей, выступлений, воспоминаний / Л.В. Черепнин. М.: «Наука», 1984. 306 с.

332. Черниговские Епархиальные известия. — 1883. — № 22

333. Шафарик П.И. Славянские древности / П.И. Шафарик. Часть историческая. Т. 1-2 / Соч. П.И. Шафарика ; Пер. с чешского И. Бодянского. М. : М. Погодин : Университетская тип., 1837-1848. - Т.1: Кн. 2. - 1837. - 331 с.

334. Шинаков Е.А. «Восточные территории» Древней Руси в конце X — начале XIII вв. / Е.А. Шинаков // Археология славянского юго-востока: Материалы к межвузовской научной конференции. Воронеж : Воронежский пединститут, 1991.-С. 82-93.

335. Шинаков Е.А. Население верхнего течения реки Псел в XI-XII вв. (по материалам Гочевского археологического комплекса) / Е.А. Шинаков // Вестник МГУ. История. 1982. - №2. - С. 88-92.

336. Шинаков Е.А. Образование древнерусского государства : Сравнительно-исторический аспект / Е. А. Шинаков ; Брянский гос. ун-т им. И.Г. Петровского. Брянск : Изд-во БГУ, 2002. - 487 с.

337. Шинаков Е.А. От пращи до скрамасакса: на пути к державе Рюриковичей / Е.А. Шинаков. Брянск - СПб. : Изд-во Брянского государственного педагогического университета, 1995. - 274 с.

338. Ширина Д.А. Русский средневековый город в дореволюционной историографии / Д.А. Ширина // Исторические записки. М., 1982. - Т.108. - 352 с.

339. Шлецер А.Л. Представление Всеобщей истории / А.Л. Шлецер : Пер. с нем. / Сочиненное Августом Лудвигом Шлецером, профессором в Геттинге. — В Санктпетербурге : При святейшем Правительствующем Синоде, 1809. 227 с.

340. Шохин Л.И. Московский архив Министерства юстиции и русская историческая наука: Архивисты и историки во второй половине XIX- начале XX века / Л. И. Шохин; Федер. арх. служба России. Рос. гос. арх. древних актов. -М.: Памятники ист. мысли, 1999. 522 с.

341. Щавелев A.C. Черная могила / A.C. Щавелев, С.П. Щавелев // ВИ. -2001.-№2.-С. 131-138.

342. Щавелев С.П. И.Е. Забелин и Д.Я. Самоквасов: моменты сотрудничества. / С.П. Щавелев // Научные чтения к 170-летию И.Е. Забелина в Государственном историческом музее. М., 1990. — С. 3-5.

343. Щавелев С.П. Вклад Д.Я. Самоквасова в изучение и охрану древностей Полтавской губернии / С.П. Щавелев // 100-летие Полтавского краеведческого музея. Матер, юбилейной науч. конф. 4.2. Археология Полтавщины. — Полтава, 1991.-С. 12-17.

344. Щавелев С.П. Вопросы теории и методики в археологических трудах Д.Я. Самоквасова / С.П. Щавелев // Очерки истории русской и советской археологии. М.: Ин-т археологии РАН, 1991. - С. 25-50.

345. Щавелев С.П. Д.Я. Самоквасов: заповгг археолога / С.П. Щавелев // Археолопя. Киев, 1991. - С. 98-108.

346. Щавелев С.П. Первые страницы истории курской археологии (А.И. Дмитрюков и Д.Я. Самоквасов) / С.П. Щавелев // Археология и история юго-востока Руси. Тезисы конференции. Курск : Курский госпединститут, 1991. -С. 95-97.

347. Щавелев С.П. Первый опыт массового учета археологических памятников в России (анкета Д.Я. Самоквасова 1872 1873 гг. и ее результаты). / С.П. Щавелев // РА. - 1992. - №1. с. 255-264.

348. Щавелев С.П. Д.Я. Самоквасов — историк русского государства и права. / С.П. Щавелев // Государство и право, 1993. - №2. - С. 114-120.

349. Щавелев С.П. Д.Я. Самоквасов историк, археолог, архивист / С.П. Щавелев //ВИ.- 1993.- №3.- С. 177-183.

350. Щавелев С.П. Д.Я. Самоквасов: эскиз археологического наследия. / С.П. Щавелев // Проблемы истории отечественной археологии. Тез. докл. конф. (11 13 декабря 1990 г.). - СПб., 1993. - С. 21-23.

351. Щавелев С.П. 150-летие со дня рождения Д.Я. Самоквасова. Юбилейные мероприятия / С.П. Щавелев // РА. 1994. - №4. - С. 244-246.

352. Щавелев С.П. Д.Я. Самоквасов как друг и сотрудник археологов Уваровых / С.П. Щавелев // Уваровские чтения II. (Муром, 1993). - М., 1994. - С. 52-57.

353. Щавелев С.П. На пути изучения древностей Украины: сотрудничество Д.Я. Самоквасова и Н.Е. Макаренко / С.П. Щавелев // Полтавський археолопчний сб1рник. Т.З. - Полтава, 1995. - С. 191-198.

354. Щавелев С.П. Археологический почин курского учителя А.И. Дмитрю-кова в 1820-1830-е годы / С.П. Щавелев // РА. 1996. - №4. - С. 177-184.

355. Щавелев С.П. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. I. Предпосылки и становление региональной историографии / С.П. Щавелев. Курск : Изд-во Курского медицинского ун-та, 1997. - 136 с.

356. Щавелев С.П. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. II. "Золотой век" губернского краеведения: 1860-е 1910-е годы / С.П. Щавелев. - Курск : Изд-во Курского медицинского ун-та, 1997. - 140 с.

357. Щавелев С.П. Историк русской земли. Жизнь и труды Д.Я. Самоквасова. / С.П. Щавелев. Курск : Изд-во Курского медицинского ун-та, 1998. - 286 с.

358. Щавелев С.П. Судьбы исторических древностей южной России и их место в провинциальной культуре: дисс. . докт. ист. наук / С.П. Щавелев. Воронеж. 2002. - 784 с.

359. Щавелев С.П. Вклад Д.Я. Самоквасова в полевую археологию (по архивной рукописи ученого) / С.П. Щавелев // Проблемы первобытной археологии Евразии (к 75-летию A.A. Формозова). М. : Наука, 2004. - С. 94-99.

360. Щавелев С.П. Д.Я. Самоквасов и становление исторической археологии / С.П. Щавелев // История отечественной археологии: дореволюционное время. Материалы IV чтений по историографии археологии Евразии. Воронеж : Воронежский ун-т, 2004. - С. 25-33.

361. Щукин М.Б. На рубеже эр. Опыт историко-археологической реконструкции политических событий III в. до н.э.-I в. н.э. в Восточной и Центральной Европе / М.Б. Щукин. СПб. : Фарн, 1994. 324 с.

362. Юридический факультет Императорского С. — Петербургского университета. 1819-1894 гг. (Историческая справка к 75-летию С. Петербургского университета) // Журнал юридического общества при С. - Петербургском университете. 1894. № 4. Паг. 2. - С. 15-56.

363. Янин В.Л. Средневековый Новгород: Очерки археологии и истории / В.Л. Янин. М. : «Наука», 2004. - 416 с.

364. Рис. 2. План г. Чернигова с указанием археологических объектов. По изданию «Могилы Русской земли» (1908 г).

365. Рис. 3. Курган «Черная Могила» в начале раскопок. По изданию «Древняя и новая Россия» (1876 г.).

366. Рис. 5. Курган «Черная Могила» в процессе раскопок. 1872 г. Д.Я. Самоквасов стоит на заднем плане. По изданию «Могильные древности Северянской Черниговщины» (1917 г.).

367. Рис. 6. Курган «Черная Могила». Вертикальный разрез. По изданию «Могильные древности Северянской Черниговщины» (1917 г.).

368. Рис. 8. Курган «Черная Могила», Кострище. 1872 г. По изданию «Могилы Русской земли» (1908 г.).

369. А. Рельефное ухрачкшс ручки меча.1'и супонь » 40,1. Рмещоп, Я 12.

370. Рис. 13. Курган «Черная Могила». 1872 г. Находки. По изданию «Могильные древности Северянской Черниговщины» (1917 г.).

371. Рис. 14. Курганы «Гульбище» и «Безымянный». Современный вид. Фото автораО

372. Рис. 20. Курган «Безымянный». Находки. 1872 г. «Могильные древности Северянской Черниговщины» (1917 г.).

373. Рис. 24. Курган «Острая могила». Каневский уезд, р. Россава.1877 г. По изданию «Могилы Русской земли» (1908 г.).

374. О выемка насыпи и могильная яма еъ лолшдииымъ н чсловЪчв-скимъ костяками. й) глишшыЛ материт.б) глиыяныП ыатернкъ. в) могильная яма, к. ч.) костякъ челоиТ>чесшй, к. л.) костякъ лошадиный, у) срубъ гробницы, г—т) бытопые пред моты.

375. Рис. 33. Подкурганные захоронения на горизонте. Курганный могильник у Белогорского-Николаевского монастыря, Суджанский уезд. По изданию «Могилы Русской земли» (1908 г).

376. Рис. 34. Курган №1 у с. Россава, Ур. Лучки, Каневский уезд. 1877 г. По изданию «Могилы Русской земли» (1908 г).

377. Рис. 36. Карта Северянской земли. По изданию «Северянская земля и Северяне по городищам и могилам» (1908 г.).