автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Диалог античной и христианской традиций в романе Ф.М. Достоевского "Идиот"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Диалог античной и христианской традиций в романе Ф.М. Достоевского "Идиот""

0034Б45ТТ

На правах рукописи

Щетинин Роман Борисович

ДИАЛОГ АНТИЧНОЙ И ХРИСТИАНСКОЙ ТРАДИЦИЙ В РОМАНЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ»

10.01.01 — русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

С.

Томск - 2009

003464577

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Канунова Фаина Зиновьевна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Шатин Юрий Васильевич

кандидат филологических наук, доцент Кошечко Анастасия Николаевна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Омский государственный университет»

Защита состоится 25 марта 2009 года в _ часов на заседании

диссертационного совета Д 212.267.05 по защите диссертаций на соискание

ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» (634050, г. Томск, пр. Ленина, 36).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» (г. Томск, пр. Ленина, 34а).

Автореферат разослан 24 февраля 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

диссергацииннш и сонета

кандидат филологических наук, профессор ■ (у^ Л. А. Захарова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Одной из важных задач современного литературоведения является осмысление творчества русских писателей в общем контексте мировой литературы. Так, большое количество научных трудов посвящено связи Ф.М. Достоевского с зарубежными авторами. Об этом писали такие исследователи как И.Ф. Анненский, Л.П. Гроссман, О.Н. Осмоловский, Г.М. Фридлендер, Д.Л. Соркина, Р.Г. Назиров, Н.М. Чирков, Г.К. Щенников, В.В. Ерофеев, Г.С. Померанц, Е.Г. Новикова, Т.Г. Мальчукова, Т.А. Касаткина, В.В. Дудкин, Б.Н. Тихомиров, A.B. Чернов, Г.Г. Ермилова, В.Г. Одиноков, Ю.В. Шатин, И.А. Есаулов, Ф.Б. Тарасов, А.Е. Кунильский, Л.А. Левина, И.Л. Альми, М.А. Ионина, И.Р. Ахундова, Т.И. Печерская, К.А. Степанян, А.Б. Криницын и многие другие. В своих работах они выявили тесные связи творчества Ф.М. Достоевского с европейской литературой, которая, в свою очередь, выросла из культуры античности. В связи с этим представляется очень важным проследить связь русской литературы с корнями европейской культуры.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью комплексного изучения античной и христианской традиций в художественном наследии Ф.М.Достоевского. Христианская культура вырастала из отрицания античной культуры, она возникала как её антитеза, когда разрушались основы Римской империи. Но, отрицая античную традицию, христианство вступает с ней в диалог, так как диалог - это не только полемика и спор с чужой точкой зрения, отталкивание от неё, но и её принятие. Из всех романов Пятикнижия Ф.М. Достоевского роман «Идиот» наиболее остро ставит проблему поиска веры в пошатнувшемся обществе. Это произведение о Втором пришествии Христа, и сама тематика романа требовала обращения к первоисточникам, т.е. к античности, так как Достоевский всегда шёл к самым корням изучаемой проблемы.

Научная новизна работы определяется тем, что в отличие от многих своих предшественников, рассматривающих культурные традиции в творчестве Ф.М. Достоевского по отдельности, автор исходит го их диалогического единства в романах великого писателя.

В работе показано, как взаимодействие античной и христианской традиций в романе «Идиот» отражается на различных уровнях поэтики.

Материалом исследования стали романы Пятикнижия и роман «Идиот» как основной объект исследования, подготовительные материалы и черновые редакции романа «Идиот», эпистолярное наследие и мемуарная литература (дневники и письма писателя, воспоминания современников), произведения

античных авторов (Гомера, Апулея, Петрония, Лукиана), библейские тексты, а также произведения русских писателей (A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, А.Н. Майкова), воссоздающие культурный контекст, необходимый для осмысления ключевых образов романа.

Целью работы является рассмотрение диалога античной и христианской традиций в романе Ф.М. Достоевского «Идиот».

В соответствии с поставленной целью в рамках настоящего диссертационного исследования предполагается решить следующие задачи:

1) рассмотреть историко-философские основы диалога античной и христианской традиций в творчестве Ф.М. Достоевского;

2) проанализировать особенности поэтики романа Ф.М. Достоевского «Идиот» в контексте диалога культур;

3) показать особенности функционирование жанров мениппеи и античного романа в структуре романа «Идиот»;

4) раскрыть мифопоэтический уровень романа Ф.М. Достоевского «Идиот». Показать особенности диалога античной и христианской традиций в образах князя Мышкина, Настасьи Филипповны и Парфёна Рогожина.

Научные результаты, полученные в ходе исследования, могут быть сформулированы следующим образом:

1) выделены и проанализированы важнейшие аспекты философских взглядов Ф.М. Достоевского, определившие концепцию диалога в творчестве писателя;

2) выявлены особенности поэтики романа Ф.М. Достоевского «Идиот» в контексте диалога античной и христианской традиции, исследовано влияние античного романа и мениппеи на структуру романа писателя;

3) исследованы особенности диалога античной и христианской традиций в центральных образах романа «Идиот».

Положения, выносимые на защиту:

1. Особенности общественно-социальной обстановки в пореформенной России XIX века неизбежно вызывали ассоциации с закатом Римской империи, и Ф.М. Достоевский в поисках основ веры в пошатнувшемся российском обществе обращался к временам поздней античности.

2. Освоение Достоевским античной культуры нашло своё отражение на разных структурных уровнях романа «Идиот», знание которых помогает углубить анализ данного романа.

3. Античная традиция, входя в творчество писателя, вступает в диалог с христианской традицией и в их синтезе рождаются главные идеи романов Ф.М. Достоевского.

4. Ф.М. Достоевский в своих творческих поисках обращался к жанровым формам античного романа и мениппеи, которые помогали ему мотивировать определённым образом создавшуюся сюжетную ситуацию, позволяли соединять несоединимое, служили диалогической, полифонической структуре романа.

5. В романе «Идиот» показан духовный путь Парфёна Рогожина от язычества к христианской вере.

Методология исследования. В соответствии с проблематикой работы определяющими следует считать историко-культурный и сравнительно-типологический метод в аспекте исторической поэтики.

Методологическая база представлена исследованиями по рецепции античности в русской литературе и культуре (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, Т.Г. Мальчукова, О.М. Фрейденберг и др.), работами по мифопоэтике (М.М. Бахтин, Е.М. Мелетинский, О.М. Фрейденберг, А.Ф. Лосев, С.С. Аверинцев, М.Л. Гаспаров и др.) и поэтике художественного произведения (А.Н. Веселовский, Б.В. Томашевский, Ю.М. Лотман, В.Я. Пропп, В.В. Виноградов, Б.О. Корман, В.Е. Ветловская, В.Н. Топоров, Д.С. Лихачёв и др.).

Теоретическая значимость исследования связана с тем, что его основные выводы и положения вносят вклад в современное достоевсковедение, в теорию и практику анализа художественного текста, а также в теорию диалога культур.

Практическое значение работы определяется возможностью её использования для последующего исследования поэтики романов Достоевского, при чтении вузовских курсов по истории русской литературы XIX века, спецкурсов и спецсеминаров по творчеству писателя.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были отражены в докладах на студенческих и аспирантских научных конференциях (Москва, Новосибирск, Томск, 2001 - 2007); на заседаниях аспирантского семинара кафедры русской и зарубежной литературы XIX века Томского государственного университета. Содержание работы отражено в 10 публикациях.

Поставленные задачи определили структуру диссертационного исследования, которое состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованных источников и литературы, насчитывающего 260 наименований. Основной текст диссертации изложен на 212 страницах.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность и научная новизна работы, определяются объект и предмет, цель и задачи исследования, его теоретико-методологическая база, теоретическая и практическая значимость, излагаются положения, выносимые на защиту, и обосновывается методика исследования.

В первой главе «Историко-философские основы диалога античной и христианской традиций в творчестве Ф.М. Достоевского» на основе трудов М.М. Бахтина представлена концепция диалога в творчестве Ф.М. Достоевского, рассматриваются общественно-исторические предпосылки диалога христианской и античной традиций в культуре XIX века. Глава состоит из трёх разделов.

В первом разделе «Концепция диалога в творчестве Ф.М. Достоевского» на основе взглядов М.М. Бахтина раскрываются особенности полифонической структуры романов Ф.М. Достоевского.

Концепцию диалога в творчестве Ф.М. Достоевского подробно проанализировал выдающийся русский философ М.М. Бахтин. Его мировоззрение сформировалось в эпоху культурного расцвета начала XX в. и вобрало в себя всё самое лучшее, что выработала до этого философская мысль как в России, так на Западе.

Система взглядов М.М. Бахтина сложилась в основном в 1920-х годах в диалоге с важнейшими и определяющими тенденциями в развитии русской культуры и культуры Запада на рубеже двух столетий - XIX и XX. Определенное влияние на становление теории диалога М.М. Бахтина оказали работы по проблеме «чужого я», разрабатываемой в начале XX в. (А.И. Введенский, И.И. Лапшин, Н.О. Лосский), а также творчество поэтов Серебряного века. Именно под влиянием Вл. Соловьева и Вяч. Иванова М.М. Бахтин обратился к исследованию творчества Ф.М. Достоевского.

Анализируя творчество Ф.М. Достоевского в книге «Проблемы поэтики Достоевского», М.М. Бахтин характеризует его романы как диалогические и полилогические. Ссылаясь на Вячеслава Иванова (Борозды и межи. М., 1916), он останавливается на этических принципах автора. По мнению М.М. Бахтина, реализм Достоевского основан «не на познании, а на «проникновении»», и именно через категорию сосуществования, возможно осмысление религиозного смысла текста, а, следовательно, и мира.

С концепцией диалога М.М. Бахтин напрямую связал и особенность романов Ф.М. Достоевского, названных им полифоническими. При этом объяснение новизны «полифонического романа» он находит в жанре античной мениппеи.

Во втором разделе «Общественно-исторические предпосылки диалога культур» исследуется исторический фон, дававший возможность Ф.М. Достоевскому обратиться к временам поздней античности.

Диалог античной и христианской традиций в русской культуре был предопределен самим географическим положением России, расположенной на пространстве двух континентов и принадлежащей одновременно как Европе, так и Азии. Эта маргинальность положения страны обусловила содержание дискуссий о её исторической судьбе, которые начали особенно интенсивно проходить с XIX века.

Особое положение России между Востоком и Западом неминуемо вызывало и другую параллель - между Восточной и Западной Римской империей. Согласно выражению Г.С. Кнабе, люди в России 1830-х годов переживали состояния «шиНШ(1о 1ешрогиш», указывающие на вхождение русского сознания в структуру рекурренции, т.е. своеобразного «возвращения» или «повторения вперед». Содержанием рекурренции и становится ощущение русской интеллигенцией этого периода подобия двух эпох: своей и времени падения Рима, когда на смену античной цивилизации шла новая христианская эра. Параллельно этому наблюдается смена ориентиров в освоении и осмыслении русской литературой слоев античной культуры: от более ранних (греческих) - к более поздним (римским). В 30-е годы приходит увлечение римской античностью (в противоположность греческой, которая была у поэтов Золотого века русской поэзии) не как завершенным в себе мифом и идеалом, а как завершенным периодом мировой истории. Именно через структуру рекурренции - духовного «повторения» Россией опыта Рима - в 1830-е - начало 1840-х годов происходило становление исторического сознания русского общества.

Мысли о закате Европы стали возникать в обществе после поражения Великой Французской революции и особенно усилились после неудачи 1848 года. Гибель европейской цивилизации сравнивали с падением Римской империи. Об этом вели между собой полемику А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский. А.И. Герцен сравнивал положение Западной Европы после 1848 года с кризисом античного мира. Н.Г. Чернышевский ответил ему статьёй «О причинах падения Рима. Подражание Монтескье (по поводу «Истории цивилизации во Франции» Гизо)», напечатанной в № 5 журнала «Современник» за 1961 г., в которой он доказывал, что нельзя проводить сравнение между древним Римом и современностью, что «Европа имеет возможность выйти из кризиса и пойти вперёд своим собственным путём».

Соотношение между кризисом западноевропейской капиталистической культуры и античностью была расширена в публицистике шестидесятых годов

аналогией с кризисом русской крепостнической культуры. К ней прибегал, в частности, М.Е. Салтыков-Щедрин, употреблявший в своих статьях шестидесятых годов формулы: «падение древнего мира», «наступление эпохи варварства» и т.д.

В полемике между А.И. Герценом и Н.Г. Чернышевским о сравнении России с поздним Римом Ф.М. Достоевскому, безусловно, была ближе позиция

A.И. Герцена. Но систематически оформить свои мысли о перспективах исторического пути России помогла писателю книга И.Я. Данилевского «Россия и Европа», которая в течение 1869 года печаталась в журнале «Заря». Достоевский восторженно встретил эту книгу и говорил, что их взгляды совершенно совпадают. Как и в языческом Риме, Достоевский видел единственную возможность спасения Европы в христианстве, которое принесёт миру Россия.

Полагая, как и последующий немецкий философ и культуролог О. Шпенглер, что западное «общество сложилось не... на Христе, а на Римской империи» (XXVI, 221), Достоевский был одним из первых отечественных мыслителей, кто увидел, что «всеевропейское» и «всемирное» значение России заключается в призвании к духовному водительству, к которому, страдая и ошибаясь на своем жизненном пути, шел и ее величайший поэт - A.C. Пушкин.

Таким образом, диалог античной и христианской традиций был исторически обусловлен в творчестве Ф.М. Достоевского. Писатель не эстетизирует античность, ее восприятие вне христианской духовно-эстетической аксиологии внеположно его художественному миру. Античность как язычество и христианство находятся в ситуации напряженного противостояния. В романе «Идиот» это придает тексту скрытую динамику, в конечном итоге определяя трагичность финала.

В третьем разделе представлены философские взгляды Ф.М. Достоевского.

В современном литературоведении принято определять романы Достоевского как социально-философские романы, в которых главные герои являются героями-идеологами. Известно, что Достоевский уже в юности проявлял интерес к философии. Так, в письме к брату М.М. Достоевскому от 31 октября 1838 г. он пишет: «...философия есть та же поэзия, только высший градус её!» (XXVIII1, 54).

Философская система Ф.М. Достоевского сформировалась под воздействием людей, как окружавших писателя (H.H. Страхова,

B.Г. Белинского, М.В. Петрашевского, H.A. Спешнёва, Ап. Григорьева, B.C. Соловьёва), так и известных европейских мыслителей (И. Канта, Р. Декарта, Ф.В. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля, И.Г. Фихте, А. Шопенгауэра).

Большое влияние на творчество Ф.М. Достоевского оказали идеи немецкого философа-младогегельянца, основателя анархического индивидуализма Макса Штирнера (Каспара Шмидта), который в своём главном сочинении «Единственный и его собственность» (1845) проводил идеи последовательного эгоцентризма: абсолютизация «Я», апология индивидуализма. Превыше всего философ ставит собственное «Я» и приходит к обожествлению собственной персоны, к культу себя самого. Полностью отрицая значение рода, он отвергает и его атрибуты - нравственность, государство и т.п., которые он называет «призраками». Каждый, по Штирнеру, сам является источником морали и права. Защита индивида, его права реализовать самого себя переходит у философа в прославление эгоизма, в противопоставление «единственного» всему человечеству. Руководством для индивида должен быть принцип «нет ничего выше меня». Отрицание диктата нравственности приводит автора к признанию неизбежности безнравственности.

Нетрудно заметить здесь прямую аналогию с идеями таких героев Ф.М. Достоевского как Раскольников, Кириллов, Иван Карамазов. Но при этом надо отметить тот факт, что герои Достоевского не ограничиваются в своём философском образовании лишь этим сочинением М. Штирнера. Полемика писателя, как правило, многозначна и многоаспектна.

Вторая глава «Особенности поэтики романа Ф.М. Достоевского «Идиот» в контексте диалога культур» посвящена исследованию функционирования античных жанров мениппеи и романа в структуре рассматриваемого произведения.

В первом разделе представлены общие особенности античного жанра мениппеи, рассмотрена история его развития.

Несмотря на большое количество исследований, посвященных проблемам функционирования жанра античной мениппеи в европейской литературе, вопрос истории развития этого жанра остаётся мало изученным. На это имеются объективные причины: очень короткое время существования этого жанра в чистом виде, слабая распространённость в античности, очень небольшое количество дошедших до нас литературных текстов данного жанра (в основной своей массе это отрывки) и очень незначительное число трудов античных авторов об этом жанре, которые могут быть по-разному истолкованы из-за трудностей перевода. Кроме того, сам по себе жанр сатиры является низовым, что также повлияло на отсутствие интереса к нему со стороны исследователей.

В литературе термин «Сатира» впервые использовал римский поэт Квинт Энний (239 - 169 гг. до н.э.). Он (и вслед за ним Пакувий) дал название «Satura» сборнику отдельных стихотворений, которые, несмотря на различия в

содержании и метрической структуре, преследовали общую цель - выразить личное мнение автора. Впоследствии сатирами стали называть и отдельные стихотворения. Луцилий в сборнике, построенном по тому же принципу, объединил стихотворения поучительного содержания с такими, в которых имелась критика времени и общества. Так в сатире возник её основной отличительный элемент - полемически-критическая тенденция. Наряду с луцилиевой в 1 в. до н.э. возникла другая форма сатиры - мениплова сатира (satura menippea).

При этом следует оговорить, что рассматриваемый жанр мы будем в дальнейшем называть мениппеей или «Менипповой сатурой», а не «Менипповой сатирой», так как первое название отражает в большей степени суть этого жанра, чем второе. Сатира - это дальнейшее развитие жанра сатуры. Сатира уже не содержит смешения жанра стихов и прозы, что определяло само название жанра satura (производное от лат. lanx satura - блюдо, наполненное всякими плодами, которое вносилось в храм Цереры), и пишется в одном жанре, в античности чаще всего в стихотворном виде.

На основании имеющихся свидетельств и дошедших до нас отрывков можно представить жанрово-стилистические особенности менипповой сатуры.

1. Один из главных предметов, на который нападает Менипп, составляли философские доктрины. Он признаёт их недостаточность, совершенно не соответствующую притязаниям философов, видит в их диалектических спорах только потерю времени и строго порицает несоответствие между жизнью и учением философов. Это же есть у Варрона и Лукиана. Нападая на догматизм философских учений, Менипп и Варрон не ограничивались лишь отрицательным отношением к умозрению. Они имели свои убеждения относительно нравственности, счастливой жизни и т.д. Варрон, соглашаясь с Мениппом, советовал мириться с настоящим, довольствуясь насущным и презирая богатство. Оба они сочувствовали Диогену и Сократу, как истинным философам.

2. В мениппее акцент ставится на показе отрицательных сторон человеческой жизни, на их осмеянии. Например, Менипп и Варрон смеются над богатством и суевериями. Можно выделить тенденцию движения от дурного к хорошему, от глупого к разумному, от заблуждения к истине.

3. Характерной чертой, объединяющей сатиры Варрона и греческие мениппеи, была смешанная форма, состоящая из прозы и стихов. У Мениппа основа была, вероятно, прозаическая, а стихи служили украшением. Он пародирует стихи знаменитых поэтов, преимущественно - Гомера и Еврипида, используя только гекзаметр, хотя, возможно, и ямбический триметр. У Варрона

много стихов Энния, Луцилия, Плавта, Менандра, Пакувия самых различных метров. Иногда важные и торжественные гекзаметры Энния, находясь среди шутливой речи Варрона, производят на читателя то же действие, что и пародия. Немало у Варрона и ссылок на римских и греческих авторов - Аристотеля, Мнисифея, Скантия и других.

6. Очень часто мениппея носит двойное заглавие, например у Варрона присутствует вторая часть исключительно на греческом языке, вводимая через

греческий предлог лер1 {о}, и большею частью указывающий на философское

содержание: «Aborigines, itept avOpojitcov cpucrecoq» («Предки, о природе

людей»), «Cycnus, дер1 xacprjc;» («Лебедь, о погребении»), «Vinalia, лер1

cuppodioiwv» («Праздник в честь Венеры, о любовниках»). Также очень часто заглавия носят греческие и латинские пословицы, сопровождающиеся объяснениями на греческом языке: <<A)St.oq oitoq 'НракАгр» («Тот другой

Геракл»), «Aji^ov ¡lerpelg, лер1 срьХаруир'юк;» («Ты меряешь песок, о сребролюбии»).

5. Присутствие двойника. Самый характерный пример, на который указывает и М.М. Бахтин, - это произведение Варрона «Bimarcus» («Двойной Марк»),

6. Варрон часто пользуется в своей критике приёмом противопоставления настоящего прошлому с последующим моралистическим резюме. Например, в сатире «Sexagessis» («Шестьдесят ассов»).

7. Для мениппеи характерен мотив кашоколоо (соглядатай), когда

наблюдатель человеческих дел обозревает их с какой-нибудь необычной точки зрения, например, с высоты, при которой меняются все масштабы.

8. Варрон использует в своих мениппеях обращение к слушателю и читателю от лица автора. Часто встречаются обращения типа: «orede mihi» («верь мне»), «поп vides?» («разве ты не видишь?») и другие. Есть сатуры, в которых Варрон сам выступает в качестве действующего лица, например, в «Sexagessis» («Шестьдесят ассов»), «Bimarcus» («Двойной Марк»), «Рагшепо» («Равный Менону»).

Во втором разделе «Элементы мениппеи в романе Ф.М. Достоевского «Идиот»» вслед за М.М. Бахтиным, выделившим четырнадцать основных особенностей жанра мениппеи, выявляются её элементы в произведении Лукиана «Икароменипп, или Заоблачный полёт» в соотношении со сценой дня рождения Настасьи Филипповны в романе «Идиот» Ф.М. Достоевского.

Так, в произведении Лукиана «Икароменипп» чётко выделяются такие элементы мениппеи как смеховой элемент (пародируются идеи философов и Олимп), сюжетный вымысел (путешествие героя на Луну), трущобный натурализм (разврат, происходящий на земле), философский универсализм (Мениппа интересует происхождение мира), трёхпланное построение (Менипп переносится с земли на Луну, а затем на Олимп), экспериментирующая фантастика, когда наблюдение ведётся с какой-нибудь необычной точки зрения, при котором резко меняются масштабы наблюдаемых явлений (Менипп смотрит на землю с Луны), использование вставных жанров (ораторская речь Зевса), злободневная публицистичность (социальная критика, развенчание лжефилософов).

Сочетание стихов и прозы - это одна из самых характерных черт мениппеи. Оно, конечно, в огромном количестве представлено в произведении Лукиана «Икароменипп». Всего в этом произведении одиннадцать поэтических цитат, которые выделяются из прозаического текста и даются с соблюдением стихотворной строфы, и три, которые процитированы не совсем точно и не выделяются из прозаического текста. Все цитаты, за исключением одной, принадлежат Гомеру. Это цитаты из «Одиссеи» и «Илиады».

Путём анализа этих стихотворных элементов можно установить, что они входят в текст не случайным образом. Это своего рода микротекст в тексте, свёрнутая цитата. Этот приём будет широко использоваться у Ф.М. Достоевского, что мы и покажем ниже. У Лукиана это, конечно, не могло носить такой же характер, как у писателей XIX века, но уже и у него можно проследить элементы свёрнутых цитат. Как нам кажется, Лукиан вводит в произведение цитаты из Гомера не только с целью пародирования (хотя и этот момент тоже присутствует): это позволяет ему углубить сюжет произведения.

Перечисленные выше элементы мениппеи могут быть выделены и в сцене дня рождения Настасьи Филипповны. В этой сцене создаётся исключительная ситуация, связанная, в основном, с образом героини. Все её действия по созданию такой ситуации направлены на поиск правды. Весь праздник организован был ею именно для этого. Настасья Филипповна оказывается в ситуации нравственного выбора.

Можно выделить и трёхпланное построение в данной сцене. Настасья Филипповна стоит перед выбором трёх вариантов: она может пойти к Гане Иволгину, к князю Мышкину и к Парфёну Рогожину. Это ситуация на пороге, только, в отличие от античной мениппеи, герой которой мог оказаться на пороге либо Олимпа, либо преисподней, Настасья Филипповна оказывается на пороге сразу всех трёх пространств: Земли (Ганя), Олимпа (Мышкин) и преисподней

(Рогожин). Достоевский существенно усложняет ситуацию античной мениппеи, что, в свою очередь создаёт большую напряжённость ситуации и расширяет пространство.

Если у Лукиана расширяются только пространственные рамки, так как Менипп видит с Луны то, что случается на Земле именно в данную минуту, то у Достоевского происходит расширение и временных рамок: Епанчин, Фердыщенко и Тоцкий рассказывают во время пети-жё о прошлом. Характерно, что функция пеги-жё в романе служит и для раскрытия характеров героев.

Если Менипп расширяет только внешнее пространство, то герои Достоевского расширяют пространство и внешне и внутренне. Происходит переход от описания внешнего к описанию внутреннему. Герои сами строят свой мир. Это напрямую связанно с полифонией романов Достоевского, с их диалогичностью. И это уже принципиально отличает романы Достоевского от античной мениппеи.

Присутствуют здесь и сцены скандалов. М.М. Бахтин писал: «Скандалы и эксцентричности разрушают эпическую и трагическую целостность мира, пробивают брешь в незыблемом нормальном ("благообразном") ходе человеческих дел и событий и освобождают человеческое поведение от предрешающих его норм и мотивировок». Именно к снятию норм и мотивировок и стремится Ф.М. Достоевский. Отсюда большое количество скандальных сцен в его произведениях.

В самой сцене именин можно выделить несколько ключевых скандалов (хотя весь праздник - это один большой скандал):

1) отказ Настасьи Филипповны Гане и сообщение о том, что она съезжает с квартиры;

2) появление рогожинской компании на вечере;

3) князь говорит, что готов взять Настасью Филипповну в жёны;

4) все узнают, что князь богатый наследник;

5) Настасья Филипповна отказывается от предложения князя Мышкина и собирается ехать с Рогожиным;

6) Настасья Филипповна бросает в огонь сто тысяч рублей, и Ганя падает в обморок.

Можно также увидеть в сцене именин наличие вставных жанров: физиологический очерк Фердыщенко, «скверный анекдот» Епанчина, мелодраматическая беллетристика Тоцкого. Мениппейным, по сути, является, как нам кажется, и само название романа. Можно предположить, что Ф.М. Достоевский использует характерное для мениппеи двойное заглавие, но только оно скрыто во внутренней форме слова «идиот». Это слово обозначает в

прямом значении умственно больного человека, а в переносном - вообще глупого человека. Но это слово из греческого языка «о 1бш)П]С, ои - частный человек, простой человек». Таким образом, название романа может быть записано в традиционной форме мениппеи «Идиот, или Простой человек», что совершенно меняет первоначальный смысл заглавия. При этом вторая часть, как и в мениппее, вводится на греческом языке, но она скрыта в самом заглавии романа.

В третьем разделе «Влияние античного романа на роман Ф.М. Достоевского «Идиот»» показано как в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» реализуются традиции античного романа Апулея «Метаморфозы, или Золотой Осел».

Роман Ф.М. Достоевского «Идиот» строится с использованием некоторых элементов античного романа, и в частности, романа Апулея «Метаморфозы». Эти жанровые элементы проявляются, например, в выборе типа героя, который входит в текст как сторонний наблюдатель, в выборе только кризисных ситуаций для героя, использовании концептуальных вставных новелл.

Конечно, надо отметить, что роман Ф.М. Достоевского гораздо сложнее античного романа, он только использует некоторые его жанровые особенности, наполняя их новым содержанием. Но эти особенности были принципиально важны для античного романа и носили далеко не периферийный характер, поэтому их рассмотрение в структуре романа «Идиот» является важной задачей не только для понимания самой жанровой структуры романа Ф.М. Достоевского, но и шире - для осмысления проблемы Достоевский и античность.

Надо сказать, что в литературоведении существует давняя традиция возводить происхождение европейского романа к античному роману. Такой точки зрения придерживались в частности такие исследователи как Э. Роде, А.И. Кирпичникова, К. Тиандера, Б.А. Грифцова, В.В. Сиповский. Хотя некоторые из них, например В.В. Кожинов, отрицают эту связь.

Создание образа частной жизни в романе Апулея «Метаморфозы, или Золотой Осёл» достигнуто прямым превращением героя Люция в животное. В романе Ф.М. Достоевского герой - идиот, т.е. человек глупый (так, по крайней мере, его в начале романа воспринимают все остальные). Именно это, как и Люцию, позволяет герою входить в чужое пространство и быть посвященным в чужие тайны.

Наиболее ярко связь жанровых особенностей между этими двумя романами проявилась в том, что в них присутствуют вставные новеллы. Роман Апулея, как и европейские плутовские романы Нового времени, полон вставных рассказов,

разнообразящих его содержание, увлекающих читателя и дающих широкую панораму современной автору жизни и культуры. В романе «Золотой осёл» таких новелл около шестнадцати.

В романе «Идиот» две больших вставных новеллы: первую рассказывает князь Мышкин (рассказ о Мари), вторую читает Ипполит («Моё необходимое объяснение»). Показательно, что, как и в романе Апулея, в романе Ф.М. Достоевского вставные новеллы напрямую связаны с основным сюжетом произведения.

Можно провести параллель между сказкой об Амуре и Психее и вставной новеллой о Мари в романе «Идиот». Историю о Мари рассказывает князь Мышкин в первой части романа, и она занимает всю 6 главу и также является важной для понимания общего содержания всего романа.

Обе эти новеллы позволяют ввести в романы религиозно-мифологический подтекст. Так, сказка об Амуре и Психее может быть истолкована как путь человеческой души к Богу (христианское толкование), кроме этого она вводит в роман мифологический сюжет. На наш взгляд, таким же путём идёт и Достоевский. Рассказ о Мари позволяет ввести в роман мифологический пласт легенды о Марии Магдалине (здесь важно, что Настасья Филипповна, как и Мари, была соблазнена). Кроме этого, проводя параллели между главными действующими персонажами этих вставных новелл, где Мышкин - Амур, а Мари - Психея, можно сказать, что это сравнение вводит в роман тему пути Мари и через нее Настасьи Филипповны к Мышкину-Христу. Таким образом, данная вставная новелла развивает дальнейшую идею романа о Князе-Христе.

В третьей главе «Мифопоэтика романа Ф.М. Достоевского «Идиот»» анализируются образы главных героев романа на уровне мифопоэтики.

В первом разделе «Диалог античной и христианской традиций в образе Настасьи Филипповны» рассматривается влияние образов Венеры, Клеопатры и Марии Магдалины на образ Настасьи Филипповны.

В истории египетской царицы Клеопатры Ф.М. Достоевского могли привлечь несколько моментов. Во-первых, на время правления Клеопатры приходятся два дворцовых переворота в Риме, которые сопровождались гражданскими войнами; во-вторых, хитрость и красота самой Клеопатры, сопровождающаяся жестокостью (например, убийство своего брата Птолемея XIII); в-третьих, обилие её любовных союзов (со своим братом Птолемеем XII, с Юлием Цезарем, с Марком Антонием и со своим другим братом Птолемеем XIII. Последняя попытка зачаровать Октавиана Августа ей не удалась). Но писатель обратился к этому образу не напрямую, а через посредничество произведений A.C. Пушкина.

Ф.М. Достоевский неоднократно обращается в своих произведениях к образу Клеопатры, и этот образ претерпевает в его творчестве определённую эволюцию. Так, если в «сентиментальном романе» «Белые ночи» образ Клеопатры романтизирован и стоит в общем ряду романтических персонажей и событий, то уже в повести «Записки из подполья» тема Клеопатры начинает звучать по-новому: романтический контекст снимается, появляется тема крушения цивилизации, которая и будет развиваться в дальнейшем. В этом же плане будет упоминаться Клеопатра и в пушкинской речи Ф.М. Достоевского, которую он произнёс в 1880 году и которая является духовным завещанием писателя.

Наиболее часто литературоведы обсуждают вопрос: близко ли к пушкинскому замыслу трактует Ф.М. Достоевский в своей статье «Ответ "Русскому вестнику"» образ Клеопатры. Этот вопрос представляется весьма важным, так как с ним будет связано и дальнейшее развитие этого образа в творчестве писателя и, в частности, в романе «Идиот». Эту проблему обсуждал В.Я. Кирпотин в двух своих статьях «Новое обращение Достоевского к Пушкину. Трагический конфликт "Египетских ночей" и "Медного всадника"» и «Достоевский о "Египетских ночах" Пушкина». Исследователь считает, что Ф.М. Достоевский даёт трактовку «Египетских ночей» наиболее приближенную к авторскому замыслу A.C. Пушкина. С ним спорит Б.В. Томашевский в своей статье «Поэтическое наследие Пушкина». Он пишет: «Толкование Достоевского не адекватно стихотворению Пушкина, но в этом толковании можно увидеть автора ряда произведений, где образ «паука» с его сладострастием и жестокостью дан в том же свете, в котором он увидел пушкинскую Клеопатру». И эта точка зрения нам кажется более верной.

В комментарии к статье Ф.М. Достоевского «Ответ "Русскому вестнику"» А.И. Батюто пишет: «Анализ предварительных планов и ранних черновых набросков романа «Идиот» показывает, что черты, напоминающие о пушкинской Клеопатре, ощущались здесь в первоначальном облике Настасьи Филипповны» (XIX, 302). Это подтверждают и черновики к роману.

На наш взгляд, фраза Достоевского из черновиков романа «Два образчика красоты» (IX, 222) полностью относится к образу Настасьи Филипповны, которая и реализует два представления о красоте: античное, или плотское, и христианское, или духовное. При этом элементы античной красоты входят в образ Настасьи Филипповны через Клеопатру, а христианская красота будет связана с образом Марии Магдалины.

Сама сцена дня рождения Настасьи Филипповны - это аллюзия на пир Клеопатры из «Египетских ночей» A.C. Пушкина. Между этими сценами

присутствует даже прямое сравнение. Заметим ещё и тот момент, что само пёти-же строится, как и «Египетские ночи» A.C. Пушкина, по принципу рассказа в рассказе.

Но сцена пира Клеопатры в романе трансформирована: в импровизации итальянца царица создаёт пороговую ситуацию для других, а героиня Достоевского - для себя. Перевёрнута и карнавальная ситуация увенчания/развенчания шутовского короля: в романе Настасья Филипповна из наложниц поднимается в королевы, а в «Египетских ночах» царица, наоборот, спускается с трона на положение наложницы.

Соотношение образа пушкинской Клеопатры с образом Настасьи Филипповны происходит и через образ Киприды (Венеры). Надо сказать, что на фигуру Настасьи Филипповны повлияли не только образы Клеопатры и Марии Магдалины, но и Венеры (Афродиты). На это, в частности, указывает статуя Венеры, которая стоит у неё в квартире.

На эту аналогию - Настасья Филипповна-Венера - указывают многие исследователи (Г.Г. Ермилова, Т.А. Касаткина и другие). Как известно, Венера -это римский вариант греческой богини любви Афродиты. Существует несколько вариантов мифа о рождении Афродиты. По одному из них, самому распространённому, она выходит из морской пены. Фамилия Настасьи Филипповны — Барашкова, что, на наш взгляд, указывает на сходство с этим мифом. Г.Г. Ермилова и некоторые другие исследователи говорят о соотношении этой фамилии со словом «барашек» - баран, или ягнёнок, что в свою очередь даёт возможность соотнести образ Настасьи Филипповны с животным, приносимым в жертву Богу. Не исключая этой аналогии, нам кажется правомерным и другое соотнесение её фамилии со словом "барашки" -«небольшие белые пенистые волны, а также небольшие перисто-кучевые облака». Таким образом, можно сопоставить образ Настасьи Филипповны с образом Афродиты, которая по одному из вариантов мифа рождается из морской пены.

Афродита имеет много эпитетов: Меланида («Чёрная»), Андрофонос («Мужеубийца»), Скотия («Тёмная») и Эпитимбия («Могильная»). Все эти эпитеты подчёркивают тёмную сторону Настасьи Филипповны.

Таким образом, в образе Настасьи Филипповны соединяются христианские (Мария Магдалина) и античные (Афродита, Клеопатра) традиции, возникает диалог между ними. Происходит углубление драматизма образа Настасьи Филипповны через введение античных аллюзий: с одной стороны заметно огромное влияние христианства, движение к нему (Мария Магдалина), а с другой стороны - ненависть, безудержная страсть. (Клеопатра, Афродита).

Во втором разделе «Диалог античной и христианской традиций в образах Парфёна Рогожина и князя Мышкина» на мифопоэтическом уровне анализируются образы князя Мышкина и Парфёна Рогожина.

Как и образ Настасьи Филипповны, образы Мышкина и Рогожина также построены на диалоге античной и христианской традиций.

Мы рассмотрим три ключевые для идеи романа сцены, в которых оба этих героя взаимодействуют друг с другом. Это первая сцена романа (с которой начинается завязка действия) - встреча Мышкина и Рогожина в вагоне третьего класса поезда Петербургско-Варшавской железной дороги. Вторая сцена - это сцена из II части романа, где происходит визит Мышкина в дом Рогожина, обмен между ними крестами и братание. И последняя, третья сцена - это финал романа, когда Мышкин и Рогожин стоят у трупа Настасьи Филипповны.

Сразу же надо отметить сакральную значимость этих сцен: их в романе три. А, как известно, число три является совершенным, что выражается в триединстве Бога-Отца, Бога-Сына и Святого Духа. В какой-то мере эта сакральная семантика может быть распространена и на анализируемые сцены романа.

Первый эпизод будет соотноситься с Богом-Отцом, так как в нём зарождается главный конфликт романа (любовный треугольник между Рогожиным, Мышкиным и Настасьей Филипповной); второй - с Богом-Сыном, так как центральное место в нём будет занимать тема жертвенности (Рогожин пожертвует Настасью Филипповну князю Мышкину) и креста (сцена обмена крестами); последний эпизод - со Святым Духом. Последняя сцена, имеющая наибольшее сакральное значение, была особенно важна для Достоевского. Именно в финальной сцене герои будут постоянно говорить о духе, например, Рогожин скажет Мышкину: «Потому, брат, дух» (VIII, 504). И далее Парфён будет интересоваться у князя: «Слышишь ты дух или нет?» (VIII, 504).

Мышкин и Рогожин могут быть представлены как Аполлон и Дионис, т.е. как созидающее и разрушающее начало. В то же время это соотнесение позволяет увидеть и неоднозначность этих образов. Соединение Мышкина и Рогожина происходит и на уровне их имён, где они могут быть соотнесены как мужское и женское начало. Лев - это символ силы, т.е. мужского начала. Имя Рогожина Парфён образовано от древнегреческого существительного

г) xapQévoq, ov - девица, дева, девственный, чистый. В Новом Завете

встречается слово о napOévoq, он - неженатый, целомудренный. Это и одно из

прозвищ Афины, которую звали Богиней-Девой, или 'A0r)vr| napOÉvr]. Таким образом, через образ Афины Рогожин связывается с женским началом.

Особый интерес представляет рассмотрение второй сцены - визит Мышкина в дом Рогожина. Здесь возникают другие параллели с античной мифологией, которые связываются с вышеприведёнными. Дом Рогожина может быть сопоставлен с Лабиринтом, который был во дворце царя Миноса на Крите. В Лабиринте жил Минотавр, рождённый женой Миноса Пасифаей от быка, направленного Посейдоном или, по одной из версий, от самого Посейдона, принявшего облик быка. Из сравнения дома Рогожина с Лабиринтом возникает следующая параллель: Мышкин-Тесей приходит в Лабиринт, чтобы убить Минотавра, тёмную часть души Рогожина.

Как нам кажется, на протяжении всего романа Парфён Рогожин проходит свой нравственный путь к вере. И этот путь для него начинается со встречи с князем Мышкиным. (Напоминаем, что встреча двух героев происходит на рассвете). При первой встрече в вагоне Рогожин говорит Мышкину: «Князь, неизвестно мне, за что я тебя полюбил» (VIII, 13). И далее: «Ну коли так, -воскликнул Рогожин, - совсем ты, князь, выходишь юродивый, и таких, как ты, Бог любит!» (VIII, 14). У Рогожина открывается духовное зрение, и именно он первым видит святость Мышкина, которая, согласно древнерусскому народному представлению, заключается именно в юродстве. И буквально сразу же после этого следует фраза: «Скоро шумная ватага удалилась по направлению к Вознесенскому проспекту» (VIII, 14). И хотя «ватага» - это ещё пока свита Диониса, но Рогожин уже направляется к своему грядущему Воскресению. В следующий раз семантика возрождения появится во второй сцене, когда Мышкин придёт в дом Рогожина. Парфён удивлён, «точно в посещении князя он находил что-то невозможное и почти чудесное» (VIII, 170). Для Рогожина вновь возникает возможность чудесного воскресения, что подчёркивается семантикой словосочетания «что-то невозможное и почти чудесное». Хотя «бледность и как бы мелкая, беглая судорога всё ещё не покидали лица Рогожина» (VIII, 171). Инфернальные черты пока ещё остаются. При Мышкине в Рогожине просыпается вера. Во время их разговора князь говорит: «Когда я с тобой, то ты мне веришь, а когда меня нет, то сейчас перестаёшь верить и опять подозреваешь» (VIII, 174). И далее он подчёркивает следующий факт: «А мне на мысль пришло, что если бы не было с тобой этой напасти, не приключилась бы эта любовь, так ты пожалуй, точь-в-точь как твой отец бы стал, да и в весьма скором времени» (VIII, 178). (Заметим, что об это же говорит Рогожину и Настасья Филипповна, о чём он и вспоминает после реплики Мышкина). Таким образом, любовь к Настасье Филипповне является для Рогожина спасительной, у него есть путь к изменению, к возрождению.

И всё это находит своё завершение и подтверждение в одном из центральных, а на наш взгляд, и самом ключевом эпизоде романа, когда перед обменом крестами князь Мышкин рассказывает Парфёну Рогожину четыре истории.

1. Об атеисте С-м, который, рассказывая, что такое атеизм, «не про то говорил» (VIII, 182).

2. О крестьянине, который «с горькою молитвой: "Господи, прости ради Христа!" - зарезал приятеля с одного раза, как барана, и вынул у него часы» (VIII, 183).

3. О солдате, который продаёт свой оловянный крест, выдавая его за серебряный.

4. О радости матери при первой улыбке младенца, которая бывает и у бога, когда «грешник пред ним от всего своего сердца на молитву становится» (VIII, 184).

В этих четырёх историях отражается весь духовный путь Парфёна Рогожина.

1. В начале романа Парфён говорит, что от картины Ганса Гольбейна «Мёртвый Христос», веру потерял.

2. Вторая история вызывает у него дионисийский хохот: «Вот это я люблю!» (VIII, 183). И очень скоро после этого он зарежет ножом Настасью Филипповну, фамилия которой Барашкова. И с этого момента для него начнётся путь к Богу. Хотя сам по себе этот обряд заклания жертвы богам носит языческий характер.

3. Рассказ о кресте, как и следующая история, имеют два значения: широкое, общезначимое и узкое, конкретное. В широком значении это подчёркивает идею, что каждому надо нести свой крест. Не случайно в истории появляется солдат, так как солдаты - это наиболее подчинённые люди, которые бестрепетно несут свой тяжкий крест. И другое значение появления солдата в том, что для Рогожина крест - это 15 лет каторги. И он должен пройти это испытание. В узком значении история с крестом - это обмен крестами и братание между Мышкиным и Рогожиным.

4. Рассказ о радости Бога, когда он видит молящегося от всего сердца грешника, - это подразумеваемое покаяние Рогожина, которое непосредственно в романе не даётся. А в более узком значении это то, что матушка Рогожина «впавшая в совершенное детство» улыбнулась Рогожину и князю Мышкину. Это амбивалентная ситуация: глядя на Рогожина-сына, улыбнулась мать, т.е. улыбнулся не ребёнок матери, а мать ребёнку при взгляде на него. Но, с другой стороны, до этого говориться, что матушка Рогожина «впала в совершенное детство», т.е. её улыбка может быть соотнесена и с улыбкой младенца.

Огромную важность в связи со всем вышесказанным приобретает третья финальная сцена, которую условно можно назвать сценой прощения. Особенно остро в ней начинает звучать для Мышкина тема Христа. Мышкин гладит щёки и волосы Рогожина, и тем самым прощает его. У Аполлона есть такое качество: он очищает людей, совершивших убийство. Именно очищение и даёт Мышкин Рогожину.

Но это ещё не все моменты, которые описываются в этой символической, и столь важной для Достоевского сцене. Выше мы сравнили эту сцену со Святым Духом. И Дух в этой сцене имеет огромное значение: Мышкин передаёт свой Дух Рогожину. Это происходит в самом конце сцены: «Между тем совсем рассвело; наконец он прилёг на подушку, как бы совсем уже в бессилии и в отчаянии, и прижался своим лицом к бледному и неподвижному лицу Рогожина; слёзы текли из его глаз на щёки Рогожина, но, может быть, он уж и не слыхал тогда своих собственных слёз и уже не знал ничего о них...» (VIII, 507). И Рогожин принимает Дух Мышкина. Два месяца он выдерживал воспаление в мозгу. Воспаление мозга метафорически подчёркивает, что Рогожин принял в себя Дух Мышкина, но инородное не может сразу же вжиться в мозг Рогожина, и поэтому возникает воспаление. А свой приговор Парфён выслушал «сурово, безмолвно и «задумчиво»» (VIII, 508). Здесь возникает сходство Рогожина с Христом, который точно также выслушивает приговор Понтия Пилата. И Рогожин готов нести свой крест.

В Заключении подводятся основные итоги исследования. К числу главных выводов можно, отнести следующие.

1. Творчество Ф.М. Достоевского развивалось в русле общемирового литературного процесса, хотя и имело специфические национальные черты, такие, например, как софийность, религиозность. Синтез основополагающих для европейской культуры античной и христианской традиций соответствует главным принципам творческого видения Ф.М. Достоевского. Только анализ одновременно христианской и античной традиций позволяет увидеть истинный смысл романа «Идиот». Разбирая по отдельности эти аллюзии, мы теряем ряд важных идей романа, неправильно рассматриваем конфликт всего произведения. Изучение синтеза христианства и античности в романе помогает не только углубить проблему целого, но и значительно углубляет структуру центральных образов.

2. Диалог культур отражается и в построении образов романа. Через него передаётся основная для творчества писателя идея двойников. Глубинная противоречивость характера определяется диалогом культур. Через эту идею двойственности характера Ф.М. Достоевский показывает менталитет русского

человека. Россия - это евразийская страна, которая находится между Европой и Азией. Поэтому русский человек совмещает в себе европейский рационализм и азиатскую дикость. Нами было выявлено, что наравне с князем Мышкиным, фигура Парфёна Рогожина играет важную роль в романе. Всё произведение строится как путь языческого Рогожина к христианской вере. И на всём протяжении этого пути христианское начало в нём борется с языческим. По сути, абсолютной победы христианского начала в Рогожине нет, но указаны перспективы его перерождения. Любовь к Настасье Филипповне является спасительной для него, хотя и принесена им по языческому обряду в жертву.

В качестве перспектив предпринятой работы отмечены следующие аспекты проблематики:

1) более глубокого исследования требует мифопоэтическая структура романа, античные мифологемы, лежащие в основе романа;

2) необходимо провести дальнейшее рассмотрение традиций античного романа в поэтике романа «Идиот». («Метаморфозы, или Золотой Осёл» Апулея, «Сатирикон» Петрония).

3) отдельного рассмотрения требует вопрос о христианской образности Апокалипсиса в романе, что обуславливает анализ образов Ипполита, генерала Иволгина, Лебедева, Евгения Павловича.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Щетинин, Р. Б. Развитие образов Мышкина и Рогожина в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Р. Б. Щетинин // Вестник Томского государственного университета. - 2007. - № 304. - С. 26-29.

2. Щетинин, Р. Б. Традиции мениппеи в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Р. Б. Щетинин // IV Сибирская школа молодого учёного : материалы VII международной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных (17-19 декабря 2001 г.): в 5 т. - Томск: Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2001. - Т. 2. Лингвистика и филология. - С. 324-329.

3. Щетинин, Р. Б. Диалог античной и христианской культур в творчестве Ф. М. Достоевского (на примере романа «Идиот») / Р. Б. Щетинин // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики : материалы III научно-методической конференции молодых учёных 12-13 апреля 2002 г. / под ред. А. А. Казакова. -Томск : Изд-во Том. гос. ун-та, 2003. - Ч. 1. Лингвистика и литературоведение.-С. 150-151.

4. Щетинин, Р. Б. Образ Парфена Рогожина в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Р. Б. Щетинин // Студент и научно-технический прогресс. Литературоведение : материалы ХЫН Международной научной студенческой конференции / Новосиб. гос. ун-т. - Новосибирск, 2005. - С. 28-29.

5. Щетинин, Р. Б. Традиции античного романа в структуре жанра романа Ф. М. Достоевского «Идиот» / Р. Б. Щетинин // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы VI Всероссийской научно-практической конференции молодых учёных 22-23 апреля 2005 г. / под ред. А. А. Казакова; Том. гос. ун-т. -Томск, 2005. - Вып. 6, ч. 2. Литературоведение. - С. 181-185.

6. Щетинин, Р. Б. Образ Афродиты в структуре образа Настасьи Филипповны в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Р. Б. Щетинин // Наука. Технологии. Инновации : материалы всероссийской научной конференции молодых учёных : в 7 ч. - Новосибирск : Изд-во НГТУ, 2006.-Ч. 7.-С. 88-90.

7. Щетинин, Р. Б. Диалог античной и христианской традиций в образе Парфена Рогожина в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Р. Б. Щетинин // Ломоносов : материалы XIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных. - М. : Изд-во МГУ, 2006. - Т. III. - С. 227-229.

8. Щетинин, Р. Б. Традиции античного романа в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Р. Б. Щетинин // Актуальные проблемы интерпретации текста : Перевод. Нарратив. Диалог / Вестник Томского государственного университета : Бюл. оперативной, науч. информ. - 2006. - № 84. - С. 82-86.

9. Щетинин, Р. Б. Функции вставных новелл в романах «Метаморфозы» Апулея и «Идиот» Ф. М. Достоевского / Р. Б. Щетинин / Наука. Технологии. Инновации : материалы всероссийской научной конференции молодых учёных : в 7 ч. - Новосибирск : Изд-во НГТУ, 2006.-Ч. 7.-С. 192-194.

10. Щетинин, Р. Б. Традиции античного романа у Ф. М. Достоевского (роман «Идиот») / Р. Б. Щетинин // Язык и культура : сб. статей XIX Международной научной конф. / отв. ред. С. К. Гураль; Том. гос. ун-т.-Томск, 2007.-Т. 1.-С. 157-161.

Тираж 100 экз. Отпечатано в КЦ «Позитив» 634050 г. Томск, пр. Ленина 34а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Щетинин, Роман Борисович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1 Историко-философские основы диалога античной и христианской традиций в творчестве Ф.М. Достоевского.

1.1 Концепция диалога в творчестве Ф.М. Достоевского.

1.2 Общественно-исторические предпосылки диалога культур.

1.3 Философские взгляды Ф.М. Достоевского.

Глава 2 Особенности поэтики романа Ф.М. Достоевского «Идиот» в контексте диалога культур.

2.1 Особенности жанра «Менипповой сатуры».

2.2 Элементы мениппеи в романе Ф.М. Достоевского «Идиот».

2.3 Влияние античного романа на роман Ф.М. Достоевского «Идиот».

Глава 3 Мифопоэтика романа Ф.М. Достоевского «Идиот».

3.1 Диалог античной и христианской традиций в образе Настасьи Филипповны.

3.2 Диалог античной и христианской традиций в образах Парфена Рогожина и князя Мышкина.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Щетинин, Роман Борисович

Середина XIX столетия стала переломным моментом в русской истории. Отмена крепостного права, стремительное развитие капиталистических отношений, распространение революционных настроений, ожесточённая борьба между различными общественными силами - всё это породило большое количество крайностей и уродливых явлений в жизни русского общества, среди которых первые террористические акты, ломка моральных барьеров, распространение атеистических взглядов, падение уровня нравственности.

Все происходящие события осмысливались и переживались в литературе. Содержание действительности наполняло произведения тех, кто творил в эти десятилетия: А.И. Герцена, JI.H. Толстого, И.С. Тургенева, H.A. Некрасова, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Н.С. Лескова, Н.Г. Чернышевского, Г.И. Успенского и др. В их романах, рассказах, стихах и статьях запечатлевалось то, чем жило русское общество, о чем писалось в газетных и журнальных статьях, что обсуждалось с одинаковой горячностью в аристократических салонах и кружках разночинцев. На смену «лишним людям» в 1860-е годы в литературе и жизни приходит новый тип современного героя - нигилист, человек, отрицающий все сложившиеся нормы жизни. Как сильные, так и слабые стороны русской литературы той поры были обусловлены неустойчивостью, изменчивостью общественной жизни, страстными поисками, свойственными переходному времени.

Как и многие его писатели-современники, Фёдор Михайлович Достоевский ставил в своих произведениях острые и злободневные вопросы, поднимал общечеловеческие, морально-нравственные, религиозно-философские и этические проблемы. Взгляд писателя, острый и пронзительный, точно высвечивал все пороки современной ему действительности, предвидел трагедию духовного одиночества и разъединения людей, искал пути выхода из морально-этического кризиса для человека, возлюбившего золотого тельца больше своего ближнего, больше Бога. Сюжетным центром многих произведений Достоевского становится изображение духовного развития общества и своего современника.

Главной идеей романа «Идиот» является «любимая мысль» писателя изобразить «положительно прекрасного человека». Согласно Достоевскому, идеал человека на земле - это Иисус Христос. Влияние личности Христа на писателя настолько сильно, что в своём самом известном письме 1854 года к Наталье Дмитриевне Фонвизиной он признается: «Я скажу Вам про себя, что я - дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И, однако же, бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; в эти минуты я люблю и нахожу, что другими любим, и в такие-то минуты я сложил в себе символ веры, в котором всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной»1 (XXVIII!, 176).

Роман «Идиот» был задуман и написан в первые годы четырёхлетнего пребывания Достоевского за границей (1867 - 1871). Выехав из России вместе с женой в апреле 1867 г., Достоевский в течение весны и лета побывал в Берлине, Дрездене, Гамбурге, Баден-Бадене и здесь обдумывал будущий роман. Первая запись к «Идиоту» была сделана в Женеве 14 сентября 1867 г. Работа над романом продолжалась в Женеве (до конца мая 1868 г.), Веве (до начала сентября 1868 г.), Милана (до середины ноября 1868 г.). Закончен роман был во Флоренции 29 января 1869 г.

1 Здесь и далее ссылки на произведения Ф.М. Достоевского даются с указанием номера тома и страницы по изданию: Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. / Гл. ред. В.Г. Базанов. Л., 1972 - 1990.

Роман «Идиот» занимает очень важное место в творчестве Ф.М. Достоевского: в нём выражаются основные эстетические, политические и художественные принципы писателя. Роман является вторым романом из Пятикнижия после «Преступления и наказания».

Актуальность диссертационного исследования. Одной из важных задач современного литературоведения является осмысление творчества русских писателей в общем контексте мировой литературы. Русская литература, являясь частью общемирового живого культурного процесса, не могла развиваться изолированно: она что-то заимствовала из мировой литературы, что-то отдавала ей. Сравнение русских и зарубежных писателей позволяет нам выявить эти заимствования. Но в тоже время, это соотнесение позволяет оттенить национальные черты русской литературы. В сопоставлении с европейскими писателями изучается творчество В.А. Жуковского, A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, И.А. Гончарова,

A.И. Герцена, И.С. Тургенева, JI.H. Толстого, А.П. Чехова и многих других. Как это свойственно творчеству любого великого писателя Ф.М.

Достоевский в своём творчестве обращался к различным культурным традициям. Очень много работ написано о связи Ф.М. Достоевского с зарубежными писателями, такими как Ч. Диккенс, О. Бальзак, Г. Флобер, Ж.-Ж. Руссо, Ф. Шиллер, Ф. Кафка, В. Гёте и другие. Об этом писали такие исследователи как И.Ф. Анненский, Л.П. Гроссман, О.Н. Осмоловский, Г.М. Фридлендер, Д.Л. Соркина, Р.Г. Назиров, Н.М. Чирков, Г.К. Щенников, В.В. Ерофеев, Г.С. Померанц, Т.Г. Мальчукова, Т.А. Касаткина, Е.Г. Новикова,

B.В. Дудкин, Г.Г. Ермилова и многие другие. В своих работах они выявили тесные связи творчества Ф.М. Достоевского с европейской литературой. При этом необходимо помнить, что последняя выросла из культуры античности. В связи с этим представляется очень важным проследить связь русской литературы с корнями европейской культуры. Этим и определяется актуальность данной работы.

Почему в работе рассматривается диалог именно античной и христианской традиций? Потому что эти две культурные традиции тесно сопряжены между собой. Христианская культура вырастала из отрицания античной культуры, она возникла как антитеза античности, когда пошатнулись основы Римской империи. Но, отрицая античную традицию, христианство вступает с ней в диалог, так как диалог - это не только принятие чужой точки зрения, но и полемика, спор с ней, отталкивание от неё.

Ф.М. Достоевский, искавший основы веры, просто не мог не обратиться к временам возникновения христианства, т.е. к поздней античности. Из всех романов Пятикнижия Ф.М. Достоевского роман «Идиот» наиболее остро ставит проблему поиска веры в пошатнувшемся обществе. Это произведение о Втором пришествии Христа. И сама тематика романа требовала обращения к первоисточникам, т.е. к античности, так как Достоевский никогда не рассматривал проблему поверхностно, а всегда шёл к самым её корням.

Научная новизна работы определяется тем, что различные культурные традиции в творчестве Ф.М. Достоевского чаще всего рассматриваются по отдельности, в то время как они существуют в диалогическом единстве. В работе показано, как взаимодействие античной и христианской традиций в романе «Идиот» отражается на различных уровнях поэтики.

Степень изученности вопроса. Современное литературоведение много работает над осмыслением античных традиций в русской литературе: изучаются рецепции античных авторов, функционирование античных жанров в русской литературе. Поднимаются и вопросы о связи Ф.М. Достоевского с античной традицией. Этой проблемой занимаются давно. Данная тема была открыта еще в 1890-е годы Д.С. Мережковским1.

Наиболее полно вопрос о связи Достоевского и античности поставил Вячеслав Иванов в статье «Достоевский и роман-трагедия». Он назвал роман Достоевского "романом-трагедией" и сравнил его с античной трагедией, в

1 См.: Пумпянский Л.В. Невельские доклады 1919 года //Литературное обозрение. 1997. № 2. С. 15. частности с первой трагедией античности «Илиадой» Гомера. Вяч. Иванов говорил о том, что европейская литература оторвалась от соборности античного времени. Достоевский же в своих произведениях вновь возвращается к ней, преодолевая средневековый индивидуализм. Вяч. Иванов также первым заговорил о дионисийских началах в творчестве Достоевского1. В дальнейшем эта тема была подхвачена Л.В. Пумпянским, который в своей статье «Достоевский и античность» писал о дионисийстве в творчестве Достоевского. Его статья носит общеметодологический характер и повествует о том, как видоизменяется античная традиция в творчестве русских писателей XIX века .

Принципиально по-новому к этому вопросу подошёл М.М. Бахтин в своей книге «Проблемы поэтики Достоевского», в которой он первым поднял проблему мениппеи в творчестве Достоевского и дал схемы изучения этого вопроса, хотя детально и конкретно его не рассматривает. М.М. Бахтин даёт объяснение, зачем Достоевский обращается в своём творчестве к жанру мениппеи: «Ни герой, ни идея, ни самый полифонический принцип построения целого не укладываются в жанровые и сгожетно-композиционные формы биографического, социально-психологического, бытового и семейного романа, т.е. в те формы, которые господствовали в современной Достоевскому литературе и разрабатывались такими его современниками, как Тургенев, Гончаров, Л. Толстой. Полифонический роман Достоевского строится на иной сюжетно-композиционной основе и связан с другими жанровыми традициями в развитии европейской художественной прозы»3.

Многие современные исследователи обращаются к античным аллюзиям в творчестве Ф.М. Достоевского. Связь Достоевского с Гомером

1 См.: Иванов В. Достоевский и роман-трагедия // Русская мысль. М., 1911. Кн. 5. С. 46 - 61; Иванов В. Достоевский и роман-трагедия // Русская мысль. М., 1911. Кн. 6. С. 1 - 17.

2 См.: Пумпянский Л.В. Достоевский и античность // Диалог. Карнавал. Хронотоп. № 1. 1994. С. 88 -103. Рец.: Бабич В.В. В поисках "связи времён": "Достоевский и античность" Л.В. Пумпянского // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 83 - 87.

3 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. М., 1979. С. 123. рассматривает в своей статье «Достоевский и Гомер» Т.Г. Мальчукова1. Это исследование представляется интересным, так как впервые были проведены параллели между творчеством Достоевского и центральным античным автором. Татьяна Георгиевна отмечает, что «реминисценции Гомера у Достоевского только по количеству (31) превосходят упоминания всех других античных авторов и многих новых, к примеру, Данте, Корнеля, Расина или Дидро»2.

Другой исследователь, Т.А. Касаткина проводит параллели между Достоевским и Апулеем, сравнивая два романа «Идиот» и «Метаморфозы, или Золотой Осел». Кроме того, она сравнивает образ Настасьи Филипповны л с Афродитой и Венерой . Сравнение этих же двух произведений проводит в своем исследовании и американский исследователь Г.С. Морсон4.

В последнее время начала широко изучаться тема «Достоевский и христианство». Хотя существует давняя традиция рассмотрения христианских аллюзий в творчестве писателя. Следует указать на работы

5 6 7 таких исследователей как Л.П. Гроссман , Г.М. Фридлендер , Р.Г. Назиров , Л.И. Сараскина8, Г.К. Щенников9, Г.С. Померанц10, А.П. Скафтымов11, Е.Г.

1 Мальчукова Т.Г. Достоевский и Гомер // Мальчукова Т.Г. Филология как наука и творчество. Петрозаводск, 1995. С. 90- 117.

2 Мальчукова Т.Г. Достоевский и Гомер. С. 91.

3 См.: Роман Ф.М. Достоевского "Идиот": Современное состояние изучения: Сб. работ отечественных и зарубежных ученых / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2001. 560 с.

4 См.: Морсон Г.С. «Идиот», поступательная (процессуальная) литература и темпика // Роман Ф.М. Достоевского "Идиот": Современное состояние юучешы: Сб. работ отечественных и зарубежных ученых / Под ред. Т.А. Касатюшой. М., 2001. С. 7 - 27.

5 См.: Гроссман Л.П. Достоевский - художник // Творчество Ф.М. Достоевского: Сб. ст. / Под ред. Н.Л. Степанова. М., 1959. С. 330 - 416; Он же. Достоевский. 2-е изд., испр. и доп. М., 1965. 608 с.

6 См.: Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М. Л., 1964. 402 е.; Он же. Достоевский и мировая литература. Л., 1985. 456 с.

7 См.: Назиров Р.Г. О прототипах некоторых персонажей Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования: Сб. ст. Л., 1974. Т. 1. С. 202 - 219; Он же. Творческие принципы Ф.М. Достоевского. Саратов, 1982. 160 с.

8 См.: Сараскина Л.И. «Бесы»: роман-предупреждение. М., 1990. 478 е.; Она же. Федор Достоевский. Одоление демонов. М., 1996. 463 с.

9 С.м.: Щенников Г.К. Художественное мышление Ф.М. Достоевского. Свердловск, 1978. 176 е.; Он же. Достоевский л русский реализм. Свердловск, 1987. 352 е.; Он же. Целостность Достоевского. Екатеринбург, 2001. 439 с.

10 См.: Померанц Г.С. Открытость бездне: Встречи с Достоевским. М., 1990. 382 с.

11 См.: Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских-классиках / Сост. Е. Покусаева. М., 1972. 541 с.

Новикова1, В.В. Дудкин2, И.А. Есаулов3, А.Е. Кунильский4 и многие другие. Надо сказать, что рассмотрение данной темы было заложено ещё в работах М.М. Бахтина, но по цензурным соображениям он не мог дать её развитие и наметил лишь пунктирно.

Очень много писали о связи творчества Ф.М. Достоевского с христианской традицией русские религиозные философы (Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Соловьёв, Л. Шестов и другие), творчество которых было незаслуженно забыто на долгие годы.

Ведущее место в этих исследованиях в наши дни занимает коллектив литературоведов из Петрозаводского государственного университета во главе с В.Н. Захаровым. В своей статье «О христианском значении основной идеи творчества Достоевского» он пишет: «Эта идея стала "сверхидеей" творчества Достоевского - идеей христианского преображения человека, России, мира. И это путь Раскольникова, Сони Мармеладовой, князя Мышкина, хроникёра в "Бесах", Аркадия Долгорукого, старца Зосимы, Алёши и Мити Карамазовых». И далее: «Пушкинской идее "самостояния" человека Достоевский придал христианский смысл, и в этом вечная актуальность его творчества»5.

Очень интересные работы пишет Т.А. Касаткина, которая рассматривает произведения Ф.М. Достоевского как некие священные тексты, выстроенные по христианским канонам6. Под её редакцией в последнее время 'был выпущен сборник научных работ отечественных и зарубежных

1 См.: Новикова Е.Г. Евангельский текст и художественный контекст. Методика анализа: На материале творчества Ф.М. Достоевского: Уч.-метод. пос. Томск, 1999. 35 е.; Она же. Софннность русской прозы второй половины 19 века: евангельский текст и художественный контекст. Томск, 1999. 252 с. См.: Дудкин В.В. Достоевский и Евангелие от Иоанна // Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX веков: Цтгата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В.Н. Захаров. Петрозаводск, 1998. Вып. 2. С. 337 - 348.

3 См.: Есаулов И.А. Пасхальный архетип в поэт!гке Достоевского // Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX веков: Цитата, рсминнсценцня, мотив, сюжет, жанр: Сб. научных трудов / Отв. ред. В.Н. Захаров. Петрозаводск, 1998. Вып. 2. С. 349 - 363.

4 См.: Кунильский А.Е. О христианском контексте в романс Ф.М. Достоевского «Идиот» // Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX веков: Цитата, ремшшеценцня, мотив, сюжет, жанр: Сб. научных трудов / Отв. ред. В.Н. Захаров. Петрозаводск, 1998. Вып. 2. С. 391 -408.

5 Захаров В.Н. О христианском значении основной идеи творчества Достоевского // Достоевский в конце XX века: Сб. ст. / Сост. К.А. Степанян. М., 1996. С. 144.

6 См., например: Касаткина Т.А. Об одном свойстве эпилогов пяти великих романов Достоевского // Достоевский в конце XX века: Сб. ст. / Сост. К.А. Степанян. М., 1996. С. 67 - 128. исследователей «Роман Ф.М. Достоевского "Идиот": современное состояние изучения»1.

Из современных исследователей данного вопроса можно назвать такие имена как Л.А. Левина, И.Л. Альми, И.Р. Ахундова, К.А. Степанян, А.Б. Галкин, Р.Н. Поддубная, Е. Местергази, А. Мановцев.

Обращаются к этой теме и многие зарубежные исследователи, работы которых стали доступны нам в последнее время. Среди них М. Джоунс, Г.С. Морсон, С. Янг, О. Меерсон, Д. Мартинсен, Д. Орвин. Можно отметить крупную работу итальянского исследователя С. Сальвестрони «Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского»2.

Так, английский литературовед М. Джоунс ещё в 1974 году предложил рассматривать образ князя Мышкина неоднозначно, учитывая его явное несоответствие образу Христа. По мнению исследователя, главные черты характера Мышкина созвучны желанию автора нарисовать образ «положительно прекрасного человека». «Простота и праведность Мышкина, его детская невинность и непосредственность, свойственные ему смирение, сострадание и проницательность, острое восприятие красоты и отзывчивость на страдания, предпочтение им общества детей и интерес к жертвам о несправедливости» - все это производит глубокое впечатление на читателя .

Но хотя сам Достоевский связал главного героя с личностью Спасителя, Мышкину, считает М. Джоунс, не свойственна строгость евангельского Христа: «У него нет ни определенно выраженной идеи своего пророческого предназначения, ни стремления к проповеди или к исцелению больных. И хотя молено сказать, что мир Петербурга был для Мышкина своего рода Голгофой, Достоевский не указывает нам возможности его «воскресения». Ни припадки эпилепсии у Мышкина, ни его мгновения непосредственного самосознания не имеют исторической параллели в биографии Христа. Более

1 Роман Ф.М. Достоевского "Иднот": Современное состояние изучения: Сб. работ отечественных и зарубежных ученых / Под ред. Т.А. Касаткиной. М., 2001. 560 с. Сальвестрони С. Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского / Пер. с 1ггал. СПб., 2001. 187 с.

3 Джоунс М. К пониманию образа князя Мышкина // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1976. Вып. 2. С. 106. того, Мышкин попадает под влияние «двойных мыслей». Он чувствует свое отчуждение и от окружающего общества, и от мира природы и в конце концов снова впадает в состояние «идиотизма». Все это не вполне соответствует концепции прекрасного человека - «Князя Христа»»1.

Среди разнообразных толкований романа «Идиот», показательных для последнего времени, выделяется научное творчество Г.С. Померанца как своеобразный «мост» между религиозно-философской мыслью начала прошлого века и современной наукой. Продолжая искания философов и мистиков Серебряного века, современный мыслитель последовательно разрабатывает собственное видение наследия Достоевского.

В своей книге «Открытость бездне. Встречи с Достоевским»" Г.С. Померанц выстраивает целостную концепцию всего творчества писателя. Естественно, что религиозные взгляды ученого (в целом, далекие от ортодоксального православия, ставшего константой анализа в одной из главенствующих школ современного достоевсковедения) отражаются и в анализе романа «Идиот» и его главного образа.

Вывод в этой работе делается радикальный: «. Мышкин, во всей своей незавершенности и слабости, оказался самым законченным образом святости и в душе Достоевского, и в его романах, и во всей культуре XIX и XX веков»3.

Наибольшую ценность для нашего исследования представляют работы, рассматривающие связь между античной и христианской традицией в творчестве Ф.М. Достоевского. Впервые эту проблему ставит В.Я. Кирпотин, который говорит о том, что писатель обращается к периоду заката античности и сравнивает то время с современностью, пропуская этот взгляд через Апокалипсис4. Другой исследователь Г.М. Фридлендер говорит, что

1 Джоунс М. Указ, соч. С. 106.

2 Померанц Г.С. Указ. соч.

3 Померанц Г.С. Указ. соч. С. 152.

4 См.: Кирпотин В.Я. Альтернатива Достоевского // Кирпотин В.Я. Мир Достоевского: Сб. ст. 2-е изд., доп. М., 1983. С. 383 - 410; Кирпотин В.Я. Достоевский о судьбах европейской цивилизации // Кирпотин В.Я. Мир Достоевского: Сб. ст. 2-е изд., доп. М., 1983. С. 424 - 447. писатель обращается к античности в поисках идеала Красоты и Гармонии1. Надо сказать, что обе эти точки зрения не исключают одна другую.

Г.Г. Ермилова также анализирует в своей работе связь Ф.М. Достоевского с античностью. Она устанавливает связь романа «Идиот» с античной мифологией, выводя сравнение образа Настасьи Филипповны с образом Венеры, а образа Аглаи - с Амуром. Г.Г. Ермилова ставит вопрос о связи античной и христианской традиции в творчестве Ф.М. Достоевского на примере романа «Идиот»2.

Но наиболее полно вопрос о связи античных и христианских традиций начал рассматриваться в работах Т.Г. Мальчуковой. Она исследует диалог о этих традиций в творчестве A.C. Пушкина . Она же пишет о связи Ф.М. Достоевского с античностью, в частности, об этом её статья «Достоевский и Гомер»4.

В этом же направлении работает и исследователь А.Е. Кунильский, который рассматривает соотношение античных и христианских традиций в творчестве Достоевского5.

Таким образом, именно в современной науке достигнуто определенное сопряжение изучения поэтики и метафизики великого произведения, что позволяет надеяться на его более глубокое и адекватное постижение. Кроме того, в современном достоевсковедении заметно стремление к рефлексии, к критической переоценке собственных интерпретаций. Об этом свидетельствует ряд рецензий и обзоров, появившихся в последние годы,

1 См.: Фридлендср Г.М. Достоевский и мировая л]гтсратура. Л., 1985. 456 с.

2 См.: Ермилова Г.Г. Роман Ф.М. Достоевского "Идиот": Поэтика, контекст: Автореф. дне . докт. филол. наук / Ивановский гос ун-т. Иваново, 1999. 49 с. з

См.: Мальчукова Т. Г. Античные и христианские традиции в поэзии A.C. Пушкина: Автореф. дне. докт. филол. наук / Петрозаводский гос. ун-т. Новгород, 1999. 68 с.

4 Мальчукова Т.Г. Достоевский и Гомер (к постановке проблемы) // Новые аспекты в изучении Достоевского: Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994. С. 3 - 36.

5 См.: Кунильский А.Е. О христианском контексте в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX веков: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сб. научных трудов / Отв. ред. В.Н. Захаров. Петрозаводск, 1998. Вып. 2. С. 391 - 408. продолжающиеся на научных чтениях и конгрессах споры вокруг романа, а также ряд защищенных диссертационных работ по этой теме1.

Объектом исследования является роман Ф.М. Достоевского «Идиот».

Предмет исследования - диалог античной и христианской традиций в структуре романа Ф.М. Достоевского «Идиот».

Материал исследования представлен в диссертационной работе следующими группами источников:

1. Романы Пятикнижия и роман «Идиот» как основной источник исследования.

2. Подготовительные материалы и черновые редакции романа «Идиот», отражающие эволюцию его замысла.

3. «Дневник писателя», тексты публичных выступлений и т.д.

4. Эпистолярное наследие и мемуарная литература (дневники и письма писателя, воспоминания современников писателя).

5. Произведения античных авторов (Гомера, Апулея, Петрония, Лукиана).

6. Произведения русских писателей (A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, А.Н. Майкова) для создания культурного контекста осмысления ключевых образов романа и иллюстрации некоторых положений диссертации.

7. Библейские тексты.

Целью данной работы является рассмотрение диалога античной и христианской традиций в романе Ф.М. Достоевского «Идиот».

В соответствии с поставленной целью в рамках настоящего диссертационного исследования предполагается решить следующие задачи:

1. Рассмотреть историко-философские основы диалога античной и христианской традиций в творчестве Ф.М. Достоевского.

1 См., например: Сальникова О.М. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: проблема веры и неверия в морально-нравственных позициях героев: Автореф. днсс. . канд. филол. наук. М., 2006. 26 е.; Меликян М.М. Художественная структура бытия в метароманс Ф.М. Достоевского («Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы»): Автореф. днсс. . канд. филол. наук. Иваново, 2006. 18 с.

2. Проанализировать особенности поэтики романа Ф.М. Достоевского «Идиот» в контексте диалога культур.

3. Показать особенности функционирование жанров мениппеи и античного романа в структуре романа «Идиот».

4. Раскрыть мифопоэтический уровень романа Ф.М. Достоевского «Идиот». Показать особенности диалога античной и христианской традиций в образах Настасьи Филипповны, Парфена Рогожина и князя Мышкина в романе «Идиот».

Методология исследования. В соответствии с проблематикой работы определяющими следует считать историко-культурный и сравнительно-типологический метод в плоскости исторической поэтики.

Методологическая база представлена исследованиями по рецепции античности в русской литературе и культуре (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, Т.Г. Мальчукова, О.М. Фрейденберг и др.), работами по мифопоэтике (М.М. Бахтин, Е.М. Мелетинский, О.М. Фрейденберг и др.) и поэтике художественного произведения (А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман, В.Я. Пропп, В.Н. Топоров, Д.С. Лихачёв и др.).

Положения, выносимые на защиту.

1) Особенности общественно-социальной обстановки в пореформенной России XIX века неизбежно вызывали ассоциации с закатом Римской империи, и Ф.М. Достоевский в поисках основ веры в пошатнувшемся российском обществе обращался к временам поздней античности.

2) Освоение Достоевским античной культуры нашло своё отражение на разных структурных уровнях романа «Идиот», знание которых помогает углубить анализ данного романа.

3) Античная традиция, входя в творчество писателя, вступает в диалог с христианской традицией и в их синтезе рождаются главные идеи романов Ф.М. Достоевского.

4) Ф.М. Достоевский в своих творческих поисках обращался к жанровым формам античного романа и мениппеи, которые помогали ему мотивировать определённым образом создавшуюся сюжетную ситуацию, соединяли несоединимое, служили диалогической, полифонической структуре романа.

5) В романе «Идиот» показан духовный путь Парфена Рогожина от язычества к христианской вере.

Научные результаты, полученные в ходе исследования, могут быть сформулированы следующим образом:

1) выделены и проанализированы важнейшие аспекты философских взглядов Ф.М. Достоевского, определившие концепцию диалога в творчестве писателя;

2) выявлены особенности поэтики романа Ф.М. Достоевского «Идиот» в контексте диалога античной и христианской традиции, исследовано влияние античного романа и мениппеи на структуру романа писателя;

3) исследованы особенности диалога античной и христианской традиций в центральных образах романа «Идиот».

Практическое значение работы определяется возможностью её использования для последующего исследования поэтики романов Достоевского, при чтении вузовских курсов по истории русской литературы XIX века, спецкурсов и спецсеминаров по творчеству писателя.

Апробация работы.

Основные положения диссертационного исследования были отражены в докладах на студенческих и аспирантских научных конференциях (Москва, Новосибирск, Томск, 2001 - 2007); на заседаниях аспирантского семинара кафедры русской и зарубежной литературы XIX века Томского государственного университета.

По теме исследования имеется 10 публикаций, перечень которых приводится в автореферате.

Поставленные задачи определили структуру диссертационного исследования, которое состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованных источников и литературы, насчитывающего 260 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Диалог античной и христианской традиций в романе Ф.М. Достоевского "Идиот""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эстетическая идеализация античности всегда была достаточно устойчива в русской культуре: от A.C. Пушкина, А. Майкова, A.A. Фета до Гл. Успенского, В. Брюсова, Д. Мережковского.

Ф.М. Достоевский начала 1860-х годов вписывается в эту традицию. В «Илиаде», Венере Милосской он видит воплощение вековечной гармонии, совершенство прошедшей красоты. Красота Аполлона Бельведерского -божественна; с восторгом повторяет писатель пушкинскую фразу «Мрамор сей ведь бог». Онтологическая поэзия, по его мнению, необходима, полезна, а значит - современна («Г-н -бов и вопрос об искусстве»).

Однако и в это время дискурс позднего Достоевского ощутим в его отношении к античности. Он пишет - под влиянием «Египетских ночей» Пушкина - о духовно-эстетической исчерпанности, демонической испорченности поздней античности, ее томлении накануне прихода Божественного Искупителя («Ответ "Русскому вестнику"»). А значит, ее недовоплощенности.

В пору создания «Пятикнижия» религиозно-богословский аспект в синтезе с культурно-эстетическим будет устойчивым в восприятии античности Достоевским. Эстетическое и мистическое станут для него нераздельными. В отличие от многих своих современников и предшественников - часто вопреки устойчивой традиции - он не секуляризирует античность, отступая в этом отношении от традиций гуманизма, онтологическую необеспеченность которого он к этому времени прочувствовал и продумал.

Теперь писатель осмысливает красоту в категориях евангельской догматики. В христианстве для него главное - «образ Христа», «идеал воплотившийся» (XI, 192, 193): в Нем - красота, нравственность, полнота. «Дух святой, - читаем в черновиках к «Бесам», - есть непосредственное понимание красоты, пророческое сознавание гармонии» (XI, 154).

Праобраз национальной святыни, рублевской «Троицы», ощутим в размышлениях Достоевского. Отсутствие христианской семантики всегда оборачивается ущербностью, недостаточностью, безобразием. Вспомним портрет безобразного (то есть истребившего в себе лик Божий) Ставрогина: физически безупречен, как олимпийский бог, только что сошедший с мифологической гравюры старца Тихона, и в то же время «как будто и отвратителен» (X, 37). И лишь когда великая христианская мысль о покаянии одухотворила его лицо, он стал «неоспоримым красавцем» (X, 145).

Столь же физически безупречен с точки зрения канонов античной эстетики портрет «трех граций», сестер Епанчиных: «здоровые, цветущие, рослые, с удивительными плечами, с мощной грудью, с сильными, почти как у мужчин, руками» (VIII, 32). Не хватает духовной и телесной утонченности и истонченности. Перед нами дохристианский, добогородичный тип красоты, не иконографический, а скульптурный. В лице Аглаи, которая хороша, по словам князя Мышкина, «почти как Настасья Филипповна» (VIII, 66), нет страдания. Ее внутренний и внешний облик выстраивается вне семантики креста.

Творчество Ф.М. Достоевского развивалось в русле общемирового литературного процесса, хотя и имело специфические национальные черты, такие, например, как софийность, религиозность. Синтез основополагающих для европейской культуры античной и христианской традиций соответствует главным принципам творческого видения Ф.М. Достоевского. Нами были выявлены диалогические традиции в стиле, жанре, композиции, структуре художественных образов, мотиве.

В поэтике романа Ф.М. Достоевский обращается к античной мифологии и символике Апокалипсиса. Черты мениппеи и элементы жанра притчи помогали ему мотивировать определённым образом создавшуюся сюжетную ситуацию, соединяли несоединимое, служили диалогической, полифонической структуре романа. Форма мениппеи давала возможность Достоевскому высказывать свою философию популярным образом.

Достоевский не эстетизирует античность, ее восприятие вне христианской духовно-эстетической аксиологии внеположно его художественному миру. Античность как язычество и христианство находятся в ситуации напряженного противостояния. В «Идиоте» она придает тексту скрытую динамику, в конечном итоге определяет трагичность финала.

Писатель строит свой роман «Идиот» на соединении античной и христианской традиций. Диалог этих двух культур связан с несколькими причинами:

1. В большом времени культуры эпоха античности и христианства видятся Достоевским как циклические, сменяющие друг друга, а современность - как время сосуществования этих эпох. Писатель, обращаясь к античности, ищет в ней ответы на вопросы современности. Он сравнивает время заката Европы с крушением античного мира. При этом он рассматривает это через Апокалипсис. Будущее Европы писатель видит как некий античный Апокалипсис.

2. Выход из этого состояния, по Ф.М. Достоевскому, только один -обращение к христианской вере. С этим связано обращение в романе к теме Второго пришествия Иисуса Христа. Князь Мышкин, новый Христос, приходит в современный Петербург. Это эпоха потери веры, нравственных основ существования. Достоевский сравнивает современный ему Петербург со временем поздней античности. Возникает диалог культур, и это влияет на особенности героев романа.

3. Сама тема возникновения христианства требовала обращения к временам античности. И Ф.М. Достоевский как глубокий художник, обращаясь к самым основам христианской веры, не мог пройти мимо античности.

В результате анализа мы увидели, что только рассмотрение одновременно христианской и античной традиций позволяет увидеть истинный смысл произведения. Рассматривая отдельно эти аллюзии, мы теряем ряд важных идей романа, неправильно рассматриваем конфликт всего произведения. Выявленные реминисценции позволяют дать более точную интерпретацию произведения. Идейное наполнение романа "Идиот" определяют не только христианские ценности, но и античные (красота, свобода).

Диалог культур отражается и в построении образов романа. Через него передаётся основная для творчества писателя идея двойников. Глубинная противоречивость характера определяется диалогом культур. Через эту идею двойственности характера Ф.М. Достоевский показывает менталитет русского человека. Россия - это евразийская страна, которая находится между Европой и Азией. Поэтому русский человек совмещает в себе европейский рационализм и азиатскую дикость.

Ф.М. Достоевский в своем творчестве воскрешает опыт русской литературы и, прежде всего, синтез христианской и античной традиций в творчестве A.C. Пушкина. Исследование связи романа «Идиот» с «Египетскими ночами» A.C. Пушкина позволили ближе подойти к пониманию образов князя Мышкина, Настасьи Филипповны и Парфена Рогожина.

Сопоставление романа «Идиот» с классической античной мениппеей Лукиана «Икароменипп» показало, что в поэтике произведения Ф.М. Достоевского можно выделить следы античных мифов. Это указывает на связь творчества Ф.М. Достоевского с литературой конца XIX - начала XX веков (символизм, экспрессионизм, акмеизм). Молено проследить связь творчества Ф.М. Достоевского с мифологическим и философским романом Серебряного века (Д. Мерелековский), поэзией В. Иванова, А. Блока, В. Брюсова, зарубежными писателями Д. Длеойсом, Т. Манном, Ж.-П. Сартром, так как их творчество также строится на соотношении античных и христианских традиций. Следует углубить изучение творчества Достоевского в данном литературном контексте. Таклее молено проследить связь Ф.М. Достоевского с русскими писателями последних десятилетий, например романом Ю. Домбровского «Факультет ненужных вещей». Следует предпринять выход ко всему наследию писателя.

Рассмотрение более сложных связей Ф.М. Достоевского с Ф. Ницше могло бы углубить наше представление о соотношении указанных традиций (аполлоническое и диониссийское начало).

Но, а в отношении самого романа «Идиот» тема не может считаться закрытой. Работа наметила следующие основные линии дальнейшего развития изучения вопроса «Ф.М. Достоевский и античность».

1. Более глубокого исследования требует мифопоэтическая структура романа, античные мифологемы, лежащие в основе романа.

2. Как на уровне жанровой поэтики романа будет отражаться связь с античной традицией? Рассмотрение традиций античного романа в поэтике романа «Идиот». («Метаморфозы, или Золотой Осёл» Апулея, «Сатирикон» Петрония).

3. Отдельного рассмотрения требует вопрос о христианской образности Апокалипсиса в романе. И в связи с этим анализ образов Ипполита, генерала Иволгина, Лебедева, Евгения Павловича.

Закончить нашу работу мы хотели бы цитатой Т.Г. Мальчуковой о смысле и значимости установлении аллюзий на различные культурные традиции в творчестве Ф.М. Достоевского: «Что дают эти литературные и в том числе гомеровские аллюзии? Прежде всего они уплотняют текст художественной прозы Достоевского. Затем они соотносят романы не только с миром действительности, но и с миром искусства, располагая их в большом времени истории культуры. Кроме того они углубляют характеры героев, соотнося их с вечными типами мировой литературы. Наконец, они обнаруживают самосознание героев, которые, как и автор, живут не только в современной действительности, но и в обширной ноосфере, начиная с гомеровских ее истоков»1.

1 Мальчукова Т.Г. Достоевский и Гомер (к постановке проблемы) // Новые аспекты в нзучешш Достоевского: Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994. С. 26 - 27.

Список научной литературыЩетинин, Роман Борисович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Апулей. Метаморфозы, или Золотой Осёл Текст. / Апулей. М. : Геликон, 1991,- 192 с.

2. Герцен, А. И. Собрание сочинений Текст. : в 30 т. / А. И. Герцен ; гл. ред. В. П. Волгин. М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1955. - Т. 6. - 551 с.

3. Гоголь, Н. В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород. Повести. Комедия «Ревизор» Текст. / Н. В. Гоголь. Алма-Ата : Жазушы, 1984. -480 с.

4. Гомер. Илиада Текст. / Гомер ; пер. с древнегреч. Н. Гнедича. М. : Худож. лит., 1978. - 534 с. - (Б-ка античной лит-ры).

5. Гомер. Одиссея Текст. / Гомер ; пер. с древнегреч. В. А. Жуковского. -М. : Правда, 1984. 320 с.

6. Достоевский, Ф. М. Поли. собр. соч. Текст. : в 30 т. / Ф. М. Достоевский ; гл. ред. В. Г. Базанов. JI. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1972-1990. - 30 т.

7. Достоевский, Ф. М. Поли. собр. соч.: Канонические тексты Текст. / Ф. М. Достоевский ; под ред. проф. В. Н. Захарова. Петрозаводск : Изд-во Петрозавод. ун-та, 1995- 4 т.

8. Лермонтов, М. Ю. Сочинения Текст. : в 2 т. / М. Ю. Лермонтов, сост. и комм. И. С. Чистовой. М. : Правда, 1988. - Т. 1. - 720 с.

9. Лукиан. Избранная проза Текст. : пер. с древнегреч. / Лукиан ; сост., вступ. ст., коммент. И. Нахова. М. : Правда, 1991. - 720 с.

10. Лукиан. Избранное Текст. : пер. с древнегреч. / Лукиан ; сост., предисл. И. Нахов. М. : Художеств, лит., 1987. - 624 с. - (Б-ка античной лит-ры).

11. Майков, А. Н. Избранные произведения Текст. / А. Н. Майков ; ред. Ф. Я. Прийма и др. ; сост., подг. текста и прим. Л. С. Гейро. 2-е изд. - М. : Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1977. - 909 с.

12. Пушкин, А. С. Поли. собр. соч. Текст. : в 10 т. / А. С. Пушкин. 4-е изд. - J1. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1978. - Т. 6 : Художественная проза. -813 с.

13. Gilbert, N. Ode imitée de plusieurs psaumes Электронный ресурс. / N. Gilbert // Poésie française. Б. m. : Webnet, 1996-2006. - Режим доступа: http://poesie.webnet.fr/poemes/France/gilbert/l .html, свободный.

14. Lucianus. Opera Текст. / Lucianus ; edidit C. Jacobitz. Lipsiae : In aedibus B. G. Teubneri, 1907. - Vol. II. - 421 p. - (Bibliotheca scriptorum Graecorum et Romanorum Teubneriana).

15. Литературоведение и литературная критика

16. Бабаев, Э. Г. Из истории русского романа XIX века (Пушкин, Герцен, Толстой) Текст. / Э. Г. Бабаев. М. : Изд-во МГУ, 1984. - 272 с.

17. Бахтин, M. М. Лекции об А. Белом, Ф. Сологубе, А. Блоке, С. Есенине (в записи Р. М. Миркиной) Текст. / Р. М. Миркина ; предисл. и публ. С. Г. Бочарова // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. - № 2-3. - С. 135-174.

18. Бахтин, M. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве Текст. / M. М. Бахтин // Бахтин, M. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М. : Худож. лит., 1975. - С. 6-71.

19. Бахтин, М. М. Собр. соч. Текст. : [в 7 т.] / М. М. Бахтин ; Ин-т мировой лит. им. М. Горького Рос. акад. наук. М. : Русские словари, 2000. - Т. 2. -798 с.

20. Бахтин, М. М. Собр. соч. Текст. : в 7 т. / М. М. Бахтин ; РАН, Ин-т мировой литературы им. М. Горького. М. : Русские словари, 1997. - Т. 5. Работы 1940-х - начала 1960-х годов. - 732 с.

21. Бахтин, М. М. Эпос и роман Текст. : С б. / Михаил Бахтин. СПб. : Азбука, 2000. - 304 с.

22. Виноградов, В. В. О языке художественной прозы Текст. : Избр. тр. / В. В. Виноградов ; послесл. А. П. Чудакова ; коммент. Е. В. Душечкиной ; АН СССР, Отделение лит. и языка. М.: Наука, 1980. - 360 с.

23. Виноградов, В. В. Проблема сказа в стилистике Текст. / В. В. Виноградов // Поэтика : [Сб. ст.]. JI. : Academia, 1926. - С. 24-40. -(Временник отдела словесных искусств. Вып. 1).

24. Волошинов, В. Н. (Бахтин, М. М.). Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке Текст. / В. Н. Волошинов. Л. : Прибой, 1929. - 188 с.

25. Волошинов, В. Н. (Бахтин, М. М.). Слово в жизни и слово в поэзии. (К вопросам социологической поэтики) Текст. / В. Н. Волошинов // Звезда. 1926,-№6.-С. 244-267.

26. Гриффите, Ф. Т. Третий Рим : классический эпос и русский роман : (от Гоголя до Пастернака) Текст. : [пер. с англ.] / Фредерик Т. Гриффите, Стэнли Дж. Рабинович. СПб. : Лимбах И., 2005. - 332 с.

27. Диалог Текст. // Большой энциклопедический словарь / глав. ред. А. М. Прохоров. 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Большая Российская энциклопедия, 1998. - Стб. 210.

28. Замятин, Д. Н. Гуманитарная география Текст. : Пространство и язык географических образов / Д. Н. Замятин ; РАН. Ин-т географии. СПб. : Алетея, 2003.-331 с.

29. Иванов, В. В. Из заметок о строении и функциях карнавального образа Текст. / Вяч. Вс. Иванов // Проблемы поэтики и истории литературы : [Сб. статей] Саранск : [б. и.], 1973. - С. 37-53.

30. Иллюстрированный мифологический словарь Текст. / М. Н. Ботвинник, М. А. Коган, М. Б. Рабинович, Б. П. Селецкий. Калининград : Янтарный сказ, 2000. - 384 с.

31. Канунова, Ф. 3., Айзикова, И. А. Нравственно-эстетические искания русского романтизма и религия (1820 1840-е годы) Текст. / Ф. 3. Канунова, И. А. Айзикова. - Новосибирск : Сибирский хронограф, 2001. - 304 с.

32. Кожинов, В. В. Бахтин и его читатели. Размышления и отчасти воспоминания Текст. / В. В. Кожинов // Диалог. Карнавал. Хронотоп. -1993. -№2-3. -С. 120-134.

33. Кожинов, В. В. Происхождение романа Текст. : Теоретико-исторический очерк / В. В. Кожинов. -М. : Сов. писатель, 1963. 438 с.

34. Литературные архетипы и универсалии Текст. / под ред. Е. М. Мелетинского. М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. - 433 с.

35. Литературный энциклопедический словарь Текст. / под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М. : Сов. энцикл., 1987. - 750 с.

36. Лотман, Ю. М. Опыт реконструкции пушкинского сюжета об Иисусе Текст. / Ю. М. Лотман // Лотман, Ю. М. Избранные статьи : в 3 т. -Таллинн : Александра, 1992. Т. 2. - С. 452-462.

37. Лотман, Ю. М. Современность между Востоком и Западом Текст. / Ю. М. Лотман // Знамя. 1997. - № 9. - С. 157-162.

38. Мальчукова, Т. Г. Литературоведение как наука и творчество Текст. : Уч. пос. по спецкурсу / Т. Г. Мальчукова. Петрозаводск : Изд-во Петрозавод. ун-та, 1993. - 103 с.

39. Мелетинский, Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа Текст. / Е. М. Мелетинский. М.: Наука, 1986. - 320 с.

40. Мифы народов мира Текст. : Энциклопедия : в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. М. : Сов. энцикл., 1980-1982. - Т. 1. - 672 е.; Т. 2. - 720 с.

41. Ожегов, С. И. Словарь русского языка Текст. / С. И. Ожегов ; под ред. Н. Ю. Шведовой. 9-е изд., испр. и доп. - М. : Сов. энцикл., 1972. - 846 с.

42. Потебня, А. А. Символ и миф в народной культуре Текст. / А. А. Потебня ; сост., подг. текстов, ст. и коммент. А. Л. Топоркова. М. : Лабиринт, 2000.-480 с.

43. Пропп, В. Я. Морфология волшебной сказки Текст. : Исторические корни волшебной сказки : Собр. тр. / В. Я. Пропп ; ред. Г. Н. Шелогурова ; коммент. Е. М. Мелетинского, А. В. Рафаевой. М. : Лабиринт, 1998. -512 с.

44. Сиповский, В. В. Очерки по истории русского романа Текст. / В. В. Сиповский. СПб. : [б. и.], 1909. - Т. I. Вып. 1. - 312 с.

45. Смех в Древней Руси Текст. / Д. С. Лихачев, А. М. Панченко, Н. В. Понырко. Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1984. - 295 с.

46. Соина, О. С. Судьба Пушкина и судьба России Текст. / О. С. Соина // Человек. 2002. - № 5. - С. 42-53; № 6. - С. 42-52.

47. Томашевский, Б. В. Клеопатра Текст. / Б. В. Томашевский // Томашевский, Б. В. Пушкин : Материалы к монографии (1824-1837): Книга вторая. M.-JT. : Изд-во Академ, наук СССР, 1961. - С. 55-65.

48. Томашевский, Б. В. Поэтическое наследие Пушкина (Лирика и поэмы) Текст. / Б. В. Томашевский // Томашевский, Б. В. Пушкин : Материалы к монографии (1824-1837) : Книга вторая. -М.-Л. : Изд-во Академ, наук СССР, 1961.-С. 345^444.

49. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра Текст. : Период античной литературы / О. М. Фрейденберг. Л. : Худож. лит., 1936. - 453 с.

50. Фридман, И. Н. Карнавал в одиночку Текст. / И. Н. Фридман // Вопросы философии. 1994. - № 12. - С. 79-98.

51. Шлайфер, Р. Обобщающая эстетика жанра : Бахтин, Якобсон, Беньямин Текст. // Вопросы литературы. 1997. - № 2. - С. 76-100.

52. Щерба, Л. В. Восточнолужицкое наречие Текст. / Л. В. Щерба. Пг. : [б. и.], 1915. - 194 с. - (Записки ист.-филолог. фак-та имп. Петроград, унта. Ч. 128. Т. 1. XXII).

53. Эйхенбаум, Б. М. Сквозь литературу Текст.: Сб. ст. / Б. М. Эйхенбаум. -Л.: Academia, 1924. 280 с.

54. Якубинский, Л. П. О диалогической речи Текст. / Л. П. Якубинский // Русская речь. Пг., 1923.-Вып. 1.-С. 96-194.3. Литература по философии

55. Антропова, Н. К. Становление диалогических концепций М. М. Бахтина и С. Л. Франка : общее и особенное Электронный ресурс. / Н. К.

56. Антропова // София : рукописный журнал Общества ревнителей русской философии. Электрон, журн. - 2000. - № 1. - Режим доступа к журн. : http://\wvw.sofîa.ru/200001 -ant.html, свободный.

57. Бахтин, M. М. К философии поступка Текст. / M. М. Бахтин // Философия и социология науки и техники : Ежегодник 1984-1985 / под ред. И. Т. Фролова. -М. : Наука, 1986. С. 80-160.

58. Бердяев, Н. А. О русских классиках Текст. / Николай Бердяев ; сост., коммент. А. С. Гришин ; вступ. ст. К. Г. Исупова. М. : Высш. шк., 1993. -368 с.

59. Бердяев, Н. А. Предсмертные мысли Фауста Текст. / Н. А. Бердяев // Освальд Шпенглер и Закат Европы : [сб. ст.]. М. : Берег, 1922. - С. 5572.

60. Бердяев, Н. А. Россия и Запад. Размышление, вызванное статьёй П. Б. Струве «Великая Россия» Текст. / Н. А. Бердяев // Бердяев, Н. А. Духовный кризис интеллигенции / Николай Бердяев ; сост. и коммент. В. В. Сапова. -М. : Канон+, 1998. С. 124-133.

61. Библер, В. С. Культура. Диалог культур (Опыт определения) Текст. / Владимир Библер // Вопросы философии. 1989. - № 6. - С. 31^-2.

62. Бонецкая, Н. Л. M. М. Бахтин и традиции русской философии Текст. / Н. Л. Бонецкая // Вопросы философии. 1993. - № 1. - С. 83-93.

63. Борискин, В. М. А. И. Введенский и M. М. Бахтин Текст. / В. М. Борискин // M. М. Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века : тезисы III Саран, между нар. Бахтинских чтений : в 2 ч. Саранск : Изд-во Саран, ун-та, 1995. - Ч. 1. - С. 77-79.

64. Бройтман, С. Н. Две беседы с M. М. Бахтиным Текст. / С. Н. Бройтман // Хронотоп. Махачкала : [б. и.], 1990. - С. 110-121.

65. Бубер, М. Я и Ты Текст. / Мартин Бубер // Бубер, М. Два образа веры / Мартин Бубер ; пер. с нем. М. И. Левиной, С. В. Лезова, И. И. Маханькова и др. ; вступ. ст. Г. С. Померанца ; под ред. П. С. Гуревича,

66. С. Я. Левит, С. В. Лезова ; сост. П. С. Гуревич, С. Я. Левит. М. : Республика, 1995. - С. 16-91.

67. Гоготишвили, Л. А. Варианты и инварианты М. М. Бахтина Текст. / Л. А. Гоготишвили // Вопросы философии. 1992. - № 1. - С. 115-133.

68. Губман, Б. Л. Евразийский синдром Текст. / Б. Л. Губман // Россия и Запад : Диалог культур : Сб. науч. тр. / отв. ред. Б. Л. Губман. Тверь : Твер. гос. ун-т, 1994. - С. 6-14.

69. Гюнтер, X. М. Бахтин и «Рождение трагедии» Ф. Ницше Текст. / X. Гюнтер // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1992. - № 1. - С. 27-34.

70. Данилевский, Н. Я. Россия и Европа Текст. : Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому / Н. Я. Данилевский. 6-е изд. - СПб. : Глаголь ; изд-во С.-Петерб. ун-та, 1995.-514 с.

71. Евлампиев, И. И. История русской метафизики в XIX-XX веках Текст. : Русская философия в поисках абсолюта / И. И. Евлампиев. СПб. : Алетейя, 2000. -Ч. 1.-413 с.

72. Изложение учения Сен-Симона (1828-1829) : пер. с франц. Текст. -М. ; Пг. : Гос. изд-во, 1923. 336 с.

73. История русской философии Текст. : [Учебник для вузов по специальности «Философия» / А. И. Абрамов, Л. Р. Авдеева, А. Л.

74. Андреев и др. ; редкол. : М. А. Маслин (рук.) и др.. М. : Республика, 2001.-638 с.

75. История философии: Запад Россия - Восток : Учебник для вузов : в 4 кн. / под ред. Н. В. Мотрошиловой, А. М. Руткевича. - 2-е изд. - М. : Греко-латинский кабинет Шичалина, 1999. - Кн. 3. - 384 с.

76. Кара-Мурза, А. А. Между «градом Китежем» и «городом Глуповым» Текст. / Алексей Кара-Мурза // Коллаж : Социально-философский и философско-антропологический альманах / отв. ред. В. А. Кругликов. -М.:[б. и.], 1997.-С. 35^19.

77. Климова, С. М. Феноменология святости и страстности в русской философии культуры Текст. / С. М. Климова. СПб. : Алетейя, 2004. -329 с.

78. Кропоткин, П. А. Анархия, ее философия, ее идеал Текст. : [Сочинения] / Пётр Кропоткин. М. : Эксмо, 2004. - 861 с.

79. Личность в церкви и обществе Текст. : материалы Международ, научно-богословской конф. Москва, 17-19 сентября 2001 г. М. : Свято-Филаретовская моек. высш. православно-христианск. шк., 2003. - 446 с.

80. Лосский, Н. О. Ценность и Бытие : Бог и Царство Божие как основа ценностей Текст. / Н. О. Лосский. Харьков : Фолио, 2000. - 860 с.

81. М. М. Бахтин : pro et contra. Личность и творчество М. М. Бахтина в оценке русской и мировой гуманитарной мысли Текст. / сост., вступ. ст. и коммент. К. Г. Исупова. СПб. : Изд-во РХГИ, 2001. - Т. I. - 552 с.

82. Мамардашвили, М. К., Пятигорский, А. М. Символ и сознание : Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке Текст. / М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский ; под общ. ред. Ю. П. Сенокосова. М. : Языки русской культуры, 1997. - 217 с.

83. Масарик, Т. Г. Россия и Европа Текст. : Эссе о духовных течениях в России / Т. Г. Масарик ; науч. ред. : Б. Ф. Егоров, О. М. Малевич. СПб. : Изд-во РХГИ, 2003. - Т. 3. - Кн. 3. Ч. 2-3. - 574 с.

84. Материализм и религия Текст. : [Сб. статей] / под ред. И. Д. Панцхава. -М. :[Б. и.], 1958.-248 с.

85. Махлин, В. Л. Бахтин и Запад (Опыт обзорной ориентации) Текст. / В. Л. Махлин // Вопросы философии. 1993. - № 1. - С. 94-114.

86. Н. Ф. Федоров : pro et contra Текст. : К 175-летию со дня рождения и 100-летию со дня смерти Н. Ф. Федорова : В 2 кн. / сост. и авт. вступ. ст. А. Г. Гачева, С. Г. Семенова. СПб. : Изд-во РХГИ, 2004. - Кн. 1.-1110 с.

87. Ницше, Ф. Рождение трагедии из духа музыки Текст.: Предисловие к Рихарду Вагнеру / Фридрих Ницше. СПб. : Азбука, 2000. - 232 с. -(Азбука-классика).

88. Рапопорт, А. Б. Три разговора с русскими : Об истине, любви, борьбе в мире Текст. / А. Б. Рапопорт. М. : Прогресс-Традиция, 2003. - 502 с.

89. Розанов, В. В. Апокалипсис нашего времени Текст. / В. В. Розанов. М. : Захаров, 2001. - 253 с.

90. Сорокин, П. А. О русской общественной мысли Текст. : Сочинения / Питирим Сорокин. СПб. : Апетейя, 2000. - 221 с.

91. Степун, Ф. А. Дух, лицо и стиль русской культуры Текст. / Ф. А. Степун // Вопросы философии. 1997. - № 1. - С. 154-165.

92. Уваров, М. С. Бинарный Архетип Текст. : Монография / М. С. Уваров. -СПб. : Изд-во Балт. госуд. технич. ун-та, 1996. 214 с.

93. Философский словарь Текст. / под ред. И. Т. Фролова. 7-е изд., перераб. и доп. - М. : Республика, 2001. - 719 с.

94. Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» Текст. / Мартин Хайдеггер // Хайдеггер, М. Работы и размышления разных лет : пер. с нем. / Мартин Хайдеггер ; сост. и коммент. А. В. Михайлова. М. : Гнозис, 1993. - С. 201-219.

95. Черников, М. В. Философия правды в русской культуре Текст. / М. В. Черников. Воронеж : [Б. и.], 2002. - 201 с.

96. Чернышевский, Н. Г. О причинах падения Рима Текст. / Н. Г. Чернышевский // Чернышевский, Н. Г. Полн. собр. соч.: в 15 т. / Н. Г. Чернышевский. М. : Гослитиздат, 1950. - Т. VII. - С. 640-672.

97. Шестов, JI. И. На весах Иова Текст. / Лев Шестов. М. : ACT, 2001. -462 с.

98. Шестов, Л. И. Сочинения Текст. / Л. Шестов ; сост., вступ. ст. и примеч. Л. В. Поляков. М. : Раритет, 1995. - 432 с.

99. Шестов, Л. И. Философия трагедии Текст. / Лев Шестов. М.: ACT, 2001.-475 с.

100. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление Текст. / Артур Шопенгауэр ; пер. А. Фета. 3-е изд. - М. : Тип. Мамонтова, 1892. - 504 с.

101. Ш.Шпенглер, О. Закат Европы Текст. : пер. с нем./ Освальд Шпенглер. -Новосибирск : Наука, 1993. 592 с.

102. Штирнер, М. Единственный и его собственность Текст. / Макс Штирнер. М. : [Б. и.], 1918. - 271 с.

103. Юдина, М. В. Письма к друзьям. 20 60-е годы Текст. / М. В. Юдина ; публ., вступ. ст. и примеч. А. М. Кузнецова // Новый мир. - 1993. - № 2. - С. 172-202.

104. Юнг, К. Г. Душа и миф Текст. : Шесть архетипов : пер. с англ. / Карл Густав Юнг. Киев : Гос. биб-ка Украины для юношества, 1996. - 384 с.

105. Meyer, М. Ende der Geschichte? Текст. / М. Meyer. Muenchen-Wien : Hanser Verlag, 1993. - 241 S.4. Литература по античности

106. Голосовкер, Я. Э. Логика мифа Текст. / Я. Э. Голосовкер. -М. : Наука, 1987.-217 с.

107. Грейвс, Р. Мифы Древней Греции Текст. : пер. с англ. / Роберт Грейвс ; под ред. и послесл. А. А. Тахо-Годи. М. : Прогресс, 1992. - 624 с.

108. Дуров, В. С. Жанр мениппеи в творчестве Варрона-сатирика Текст. / В. С. Дуров // Традиции и новаторство в античной литературе : Межвуз. сб. : Philologia classica. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1982. - Вып. 2. - С. 187-199.

109. История античной литературы Текст. : Учебник для ун-тов и пед. ин-тов / под ред. И. М. Тройского. 5-е изд., испр. - М. : Высш. шк., 1988. -464 с.

110. Кацнельсон, И. С. Клеопатра Текст. / И. С. Кацнельсон // Советская историческая энциклопедия. М. : [Б. и.], 1965. - Т. 7. - Стб. 420-421.

111. Клеопатра Текст. // Большая энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знаний / под ред. С. Н. Южакова. 4-е изд. со стереотипа. - СПб. : [Б. и.], 1903.-Т. 11.-С. 51-52.

112. Клеопатра Текст. // Новый энциклопедический словарь / под ред. К. К. Арсеньева. Петроград : [Б. и.], 1914. - Т. 21. - С. 853-854.

113. Кнабе, Г. С. Римская тема в русской культуре и в творчестве Тютчева Текст. / Г. С. Кнабе // Тютчевский сборник : Статьи о жизни и творчестве Ф. И. Тютчева / под общ. ред. Ю. М. Лотмана. Таллинн : [Б. и.], 1990.-С. 273-277.

114. Кнабе, Г. С. Русская античность Текст. : Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России : программа-конспект лекционного курса / Г. С. Кнабе. М. : Рос. гос. гуман. ун-т, 2000. - 240 с.

115. Кун, Н. А. Легенды и мифы Древней Греции Текст. / Н. А. Кун ; подг. к изданию А. Г. Бокщанин. Алма-Ата : Жалын, 1985. - 384 с.

116. Латинско-русский словарь Текст. / сост. И. X. Дворецкий. Изд. 2-е, перераб. и доп. - М. : Русский язык, 1976. - 1096 с.

117. Лисовый, И. А., Ревяко, К. А. Античный мир в терминах, именах и названиях Текст. : словарь-справочник по истории и культуре Древней Греции и Рима / И. А. Лисовый, К. А. Ревяко ; науч. ред. А. И. Немировский. 2-е изд. - Минск : Беларусь, 1997. - 253 с.

118. Макушкина, С. Ю. В. А. Жуковский и Гомер (Путь к эпосу) Текст. : автореф. дис. . канд.; филол. наук / Софья Юрьевна Макушкина. -Томск: [Б. и.], 2002.-22 с.

119. Мальчукова, Т. Г. Античные и христианские традиции в изображении человека и природы в творчестве А. С. Пушкина Текст. / Т. Г. Мальчукова. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 2007. - 483 с.

120. Мальчукова, Т. Г. Античные и христианские традиции в поэзии А. С. Пушкина Текст. : автореф. дис. . докт. филол. наук / Татьяна Георгиевна Мальчукова ; Петрозаводский гос. ун-т. Новгород : [Б. и.], 1999.-68 с.

121. Мальчукова, Т. Г. Античные традиции в русской поэзии Текст. : Уч. пос. по спецкурсу / Т. Г. Мальчукова. Петрозаводск : [Б. и.], 1990. - 103 с.

122. Мальчукова, Т. Г. Комическое в античной литературе и европейская традиция Текст. : Уч. пос. по спецкурсу / Т. Г. Мальчукова. -Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 1989. 94 с.

123. Мальчукова, Т. Г. Наследие М. М. Бахтина и изучение античной литературы Текст. / Т. Г. Мальчукова // Мальчукова, Т. Г. Филологиякак наука и творчество / Т. Г. Мальчукова. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 1995. - С. 269-286.

124. Махлин, В. Мениппея Текст. / В. Махлин // Литературная энциклопедия терминов и понятий / гл. ред. и сост. А. Н. Николюкин. М. : Интелвак, 2001.-Стлб. 525-526.

125. Помяловский, И. В. Марк Теренций Варрон Реатинский и Мениппова сатура Текст. / И. В. Помяловский. СПб. : [Б. и.], 1869. - 304 с.

126. Пушкин и античность Текст. М. : Наследие, 2001. - 141 с.

127. Словарь античности Текст. : пер. с нем. / редкол. : В. И. Кузищин и др. -М. : Прогресс, 1989. 704 с.

128. Стрельникова, И. П. «Метаморфозы» Апулея Текст. / И. П. Стрельникова // Античный роман / отв. ред. M. Е. Грабарь-Пассек. М. : Наука, 1969.-С. 332-364.

129. Тарасов, Л. Д. М. Т. Варрон Реатинский как сатирик Текст. / Л. Д. Тарасов // Труды / Том. гос. ун-т. Сер. филол. 1957. - Т. 139 : 5-я научн. конф. Том. гос ун-та, посвященная 350-летию г. Томска. Секция литературоведения. - С. 281-315.

130. Фрейденберг, О. М. Евангелие один из видов греческого романа Текст. / О. М. Фрейденберг // Атеист. - 1930. - № 59. - С. 129-147.

131. Янушкевич, М. А. Традиции античности в художественном мире Н. В. Гоголя Текст. : дисс. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Мария Александровна Янушкевич. Томск, 2000. - 216 л.

132. Литература о творчестве Ф. М. Достоевского

133. Альтман, М. С. Имена и прототипы литературных героев Достоевского Текст. / М. С. Альтман // Уч. зап. Тульского гос. пед. ин-та. 1958. -Вып. 8.-С. 131-150.

134. Анненский, И. Ф. Достоевский Текст. / И. Ф. Анненский // Анненский, И. Ф. Избранные произведения / И. Ф. Анненский ; сост., вступ. ст., коммент. А. Фёдорова. Л. : Худож. лит., 1988. - С. 634-641.

135. Артемьева, С. Апокалипсис у Достоевского Текст. / С. Артемьева // Достоевский и мировая культура : Альманах. М. : [Б. и.], 2003. - № 17. - С. 233-254.

136. Бабович, М. Судьба добра и красоты в свете гуманизма Достоевского Текст. / М. Бабович // Достоевский. Материалы и исследования : Сб. ст. -Л. : Наука, 1974.-Т. 1.-С. 100-107.

137. Баршт, К. А. «Каллиграфия» Ф. М. Достоевского Текст. / К. А. Баршт / Новые аспекты в изучении Достоевского : Сб. науч. тр. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 1994. - С. 101-129.

138. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского Текст. / М. М. Бахтин.4.е изд. М. : Сов. Россия, 1979. - 320 с.

139. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского Текст. / М. М. Бахтин.5.е изд. М.; Augsburg : Im-Werden-Verlag, 2002. - 167 с.

140. Бачинин, В. А. Достоевский и Гегель (К проблеме «разорванного сознания») Текст. / В. А. Бачинин // Достоевский. Материалы и исследования / ред. Г. М. Фридлендер. Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1978.-Т. З.-С. 13-43.

141. Бачинин, В. А. Достоевский : метафизика преступления : (художественная феноменология русского протомодерна) Текст. / В. А. Бачинин. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. - 407 с.

142. Башкиров, Д. Пространство слова в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» Текст.: исихазм и творчество Ф. М. Достоевского / Д. Башкиров //

143. Достоевский и мировая культура : Альманах. М. : Б. и., 2003. - № 17. -С. 168-195.

144. Белопольский, В. Н. Достоевский и философская мысль его эпохи. Концепция человека Текст. / В. Н. Белопольский. Ростов-на-Дону : Изд-во Ростов, ун-та, 1987. - 208 с.

145. Бем, Я. Достоевский гениальный Текст. / Я. Бем // Вопросы литературы. - 1991. - № 6. - С. 76-93.

146. Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского Текст. СПб. : Типография А. С. Суворина, 1883. - 375 с.

147. Благой, Д. Д. Достоевский и Пушкин Текст. / Д. Д. Благой // Благой, Д. Д. От Кантемира до наших дней : в 2 т. / Д. Д. Благой. 2-е изд. - М. : Худож. лит., 1979. - Т. 1. - С. 405-491.

148. Бурдина, И. Живописный образ Христа в структуре романа Ф. М. Достоевского «Идиот» Текст. / И. Бурдина // Достоевский и мировая культура : Альманах / гл. ред. К. А. Степанян. М. : Классика плюс, 1998.-№ 10.-С. 44-54.

149. Вильмонт, H. Н. Достоевский и Шиллер Текст. : Заметки русского германиста / H. Н. Вильмонт. -М. : Сов. писатель, 1984. 279 с.

150. Волгин, И.Л. Колеблясь над бездной. Достоевский и императорский дом Текст. / И. Л. Волгин. М. : Центр гуманитарного образования, 1998. -656 с.

151. Волгин, И. Л. Последний год Достоевского Текст. : Исторические записки / И. Л. Волгин. М. : Сов. писатель, 1991. - 544 с.

152. Волынский, A. JI. Достоевский Текст. / A. JI. Волынский. СПб. : [Б. и.], 1906.-501 с.

153. Гачев, Г. Д. Космос Достоевского Текст. / Г. Д. Гачев // Проблемы поэтики и истории литературы : сб. ст. Саранск : [Б. и.], 1973. - С. 110124.

154. Гачева, А. Г. «Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется.» : Достоевский и Тютчев Текст. / А. Г. Гачева. М. : ИМЛИ РАН, 2004. -637 с.

155. Голосовкер, Я. Э. Достоевский и Кант. Размышления читателя над романом «Братья Карамазовы» и трактатом Канта «Критика чистого разума» Текст. / Я. Э. Голосовкер. М. : Изд-во АН. СССР, 1963.- 102 с.

156. Горичева Т. Достоевский русская «феноменология духа». Текст. / Татьяна Горичева // Достоевский в конце XX века : сб. ст. / сост. К. А. Степанян. -М. : Классика плюс, 1996. - С. 31-48.

157. Гроссман, Л. П. Достоевский художник Текст. / Л. П. Гроссман // Творчество Ф. М. Достоевского : сб. ст. / под ред. Н. Л. Степанова. - М. : Изд-во Академии наук СССР, 1959. - С. 330-416.

158. Гроссман, Л. П. Достоевский Текст. / Л. П. Гроссман. 2-е изд., испр. и доп. - М. : Молодая гвардия, 1965. - 608 с. - (Жизнь замечательных людей : Серия биографий. Вып. 4 (357)).

159. Давыдов, Ю. Н. Этика любви и метафизика своеволия Текст. : Проблемы нравственной философии / Ю. Н. Давыдов. М. : Молодая гвардия, 1982. - 286 с.

160. Джоунс, М. К пониманию образа князя Мышкина Текст. / М. Джоунс // Достоевский : Материалы и исследования. Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1976.-Т. 2.-С. 106-112.

161. Дудкин, В. В. Достоевский и Евангелие от Иоанна Текст. / В. В. Дудкин // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков : Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр : сб. науч. тр. / Отв. ред. В. Н.

162. Захаров. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 1998. - Вып. 2. - С. 337-348. -(Проблемы исторической поэтики ; Вып. 5).

163. Дудкин, В. В. Достоевский и Ницше (к постановке вопроса) Текст. / В. В. Дудкин // Новые аспекты в изучении Достоевского : сб. науч. тр. / отв. ред. В. Н. Захаров. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 1994. - С. 295-328.

164. Емельянов, Б. В., Томилов, В. Г. Русские мыслители Текст.: Биографические и историографические очерки / Б. В. Емельянов, В. Г. Томилов. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1988. - 200 с.

165. Ермакова, М. Я. Романы Достоевского и творческие искания в русской литературе XX века Текст. : Монография / М. Я. Ермакова. Горький, 1973.-324 с.

166. Ермилова, Г. Г. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» : Поэтика, контекст Текст. : автореф. дисс. . д-ра филол. наук / Галина Георгиевна Ермилова. Иваново, 1999. - 49 с.

167. Ерофеев, В. В. Вера и гуманизм Достоевского Текст. / Виктор Ерофеев // Ерофеев, В. В. В лабиринте проклятых вопросов / Виктор Ерофеев. -М. : Сов. писатель, 1990. С. 11-37.

168. Ерофеев, В.В. Найти в человеке человека : Достоевский и экзистенциализм Текст. / В. В. Ерофеев. М. : Зебра, 2003. - 286 с.

169. Захаров, В. Н. О христианском значении основной идеи творчества Достоевского Текст. / В. Н. Захаров // Достоевский в конце XX века : сб. ст. / сост. К. А. Степанян. М. : Классика плюс, 1996. - С. 137-147.

170. Зеньковский, В. В. История русской философии Текст. : в 2 т. / В. В. Зеньковский ; сост. В. А. Поляков. JI. : Это, 1991. - Т. 1. Ч. 2. - 280 с.

171. Иванов, В. Достоевский и роман-трагедия Текст. / Вячеслав Иванов // Русская мысль.-М. : [Б. и.], 1911.-Кн. 5.-С. 46-61 ; Кн. 6.-С. 1-17.

172. Карякин, Ю. Ф. Ф. М. Достоевский Текст. / Ю. Ф. Карякин // История философии в СССР : в 5 т. / ред. В. Е. Евграфов и др. М. : Наука, 1968. -Т. З.-С. 356-357.

173. Касаткина, Т. А. «Рыцарь бедный.» Текст. : пушкинская цитата в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Т. А. Касаткина // Вестн. Рос. гуман. научн. фонда. 1999. -№ 1. - С. 301-307.

174. Касаткина, Т. А. Об одном свойстве эпилогов пяти великих романов Достоевского Текст. / Т. А. Касаткина // Достоевский в конце XX века : сб. ст. / сост. К. А. Степанян. -М. : Классика плюс, 1996. С. 67-128.

175. Касаткина, Т. А. Софиология Достоевского Текст. / Т. А. Касаткина // Достоевский и мировая культура : Альманах. М. : [Б. и.], 2003. - № 17. -С. 71-79.

176. Кириллова, И. Отметки Достоевского на тексте Евангелия от Иоанна Текст. / И. Кириллова // Достоевский в конце XX века : сб. ст. / сост. К. А. Степанян. М. : Классика плюс, 1996. - С. 48-60.

177. Кирпотин, В. Я. Альтернатива Достоевского Текст. / В. Я. Кирпотин // Кирпотин, В. Я. Мир Достоевского : сб. ст. / В. Я. Кирпотин. 2-е изд., доп. - М. : Сов. писатель, 1983. - С. 383-410.

178. Кирпотин, В. Я. Достоевский и Белинский Текст. / В. Я. Кирпотин. М. : Сов. писатель, 1960. - 303 с.

179. Кирпотин, В. Я. Достоевский о «Египетских ночах» Пушкина Текст. / В. Я. Кирпотин // Кирпотин, В. Я. Мир Достоевского : сб. ст. / В. Я. Кирпотин. 2-е изд., доп. - М. : Сов. писатель, 1983. - С. 411^423.

180. Кирпотин, В. Я. Достоевский о судьбах европейской цивилизации Текст. / В. Я. Кирпотин // Кирпотин, В. Я. Мир Достоевского: сб. ст. / В. Я. Кирпотин. 2-е изд., доп. - М.: Сов. писатель, 1983. - С. 424^447.

181. Кирпотин, В. Я. Избранные работы Текст. : в 3-х т. / В. Я. Кирпотин. -М. : Худож. лит., 1978. Т. 3 : Разочарование и крушение Родиона Раскольникова. Достоевский-художник. -751 с.

182. Кирпотин, В. Я. Философия и искусство в творчестве Достоевского Текст. / В. Я. Кирпотин // Кирпотин, В. Я. Мир Достоевского : сб. ст. / В. Я. Кирпотин. 2-е изд., доп. -М. : Сов. писатель, 1983. - С. 375-382.

183. Климова, С. М. Феноменология святости и страстности в русской философии культуры Текст. / С. М. Климова ; Рос. гос. гуманитарный ун-т, Философ, фак. СПб. : Алетейя, 2004. - 329 с.

184. Комарович, В. Л. Достоевский и «Египетские ночи» Пушкина Текст. / В. Л. Комарович // Пушкин и его современники : Материалы и исследования. 1918. - Вып. 29-30. - С. 36-48.

185. Кошечко, А. Н. Поэтика художественного пространства романов Ф. М. Достоевского 1860-х годов («Преступление и наказание», «Идиот») Текст. : автореф. дисс. . канд. филол. наук / Анастасия Николаевна Кошечко. Томск : [Б. и.], 2003. - 24 с.

186. Кругликов, В. А. «Положительно прекрасный» Человек Ф. М. Достоевского Текст. / В. А. Кругликов // Кругликов, В. А. Образ «человека культуры». -М. : Наука, 1988. С. 51-81.

187. Изд-во ПетрГУ, 1998. Вып. 2. - С. 391-408. - (Проблемы исторической поэтики ; Вып. 5).

188. Курляндская, Г. Б. Нравственный идеал героев Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского Текст. : кн. для учителя / Г. Б. Курляндская. М. : Просвещение, 1988. - 256 с.

189. Левина, Л. Некающаяся Магдалина, или Почему князь Мышкин не мог спасти Настасью Филипповну Текст. / Л. Левина // Достоевский в конце XX века : сб. ст. / сост. К. А. Степанян. М. : Классика плюс, 1996. - С. 343-369.

190. Мальчукова, Т. Г. Достоевский и Гомер Текст. / Т. Г. Мальчукова // Мальчукова, Т. Г. Филология как наука и творчество / Т. Г. Мальчукова. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 1995. - С. 90-117.

191. Мальчукова, Т. Г. Достоевский и Гомер (к постановке проблемы) Текст. / Т. Г. Мальчукова // Новые аспекты в изучении Достоевского: сб. науч. тр. Петрозаводск : [Б. и.], 1994. - С. 3-36.

192. Меликян, М. М. Художественная структура бытия в метаромане Ф. М. Достоевского («Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы») Текст. : автореф. дисс. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Марина Майскаевна Меликян. Иваново : [Б. и.], 2006. - 18 с.

193. Назиров, Р. Г. О прототипах некоторых персонажей Достоевского Текст. / Р. Г. Назиров // Достоевский. Материалы и исследования : сб. ст. Л. : Наука, 1974. - Т. 1. - С. 202-219.

194. Назиров, Р. Г. Творческие принципы Ф. М. Достоевского Текст. / Р. Г. Назиров. Саратов : Изд-во Саратовск. ун-та, 1982. - 160 с.

195. Новикова, Е. Г. Евангельский текст и художественный контекст. Методика анализа : На материале творчества Ф. М. Достоевского Текст.: уч.-метод, пос. / Е. Г. Новикова. Томск : [Б. и.], 1999. - 35 с.

196. Новикова, Е. Г. Рождение формулы «мир спасёт красота» и позиция художника в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» Текст. / Е. Г. Новикова // Достоевский и время : сб. ст. / ред. Е. Г. Новикова, А. А. Казаков. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2004. - С. 18-30.

197. Новикова, Е. Г. Софийность русской прозы второй половины 19 века : евангельский текст и художественный контекст Текст. / Е. Г. Новикова. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1999. - 252 с.

198. Новые аспекты в изучении Достоевского : сб. науч. тр. / отв. ред. В. Н. Захаров. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 1994. - 368 с.

199. Осмоловский, О. Н. Достоевский и русский психологический роман Текст. / О. Н. Осмоловский. Кишинёв : Штиинца, 1981. - 166 с.

200. Осмоловский, О. Н. Психологическое искусство Ф. М. Достоевского Текст. / О. Н. Осмоловский // Проблемы метода и жанра. Томск : Изд-во Том. ун-та. - 1976. - Вып. 3. - С. 73-80.

201. Осповат, А. Л. Достоевский и раннее славянофильство Текст. / А. Л. Осповат // Достоевский. Материалы и исследования / ред. Г. М. Фридлендер. Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1976. - Т. 2. - С. 175-181.

202. Осповат, А. Л. К изучению почвенничества (Достоевский и Ап. Григорьев) Текст. / А. Л. Осповат // Достоевский. Материалы и исследования. Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1978. - Т. 3. - С. 144-150.

203. Отверженный, Н. Штирнер и Достоевский Текст. / Н. Отверженный. -М. : Голос Труда, 1925. 79 с.

204. Пис, Р. Достоевский и Пушкин Текст. / Р. Пис // Достоевский и мировая культура : Альманах. М. : [Б. и.], 2003. - № 17. - С. 255-267.

205. Померанц, Г. С. Открытость бездне : Встречи с Достоевским Текст. / Г. С. Померанц. -М.: Сов. писатель, 1990. 382 с.

206. Пумпянский, Л. В. Невельские доклады 1919 года Текст. / Л. В. Пумпянский // Литературное обозрение. 1997. - № 2. - С. 3-18.

207. Рабинович, Е. Г. Риторика повседневности Текст. : Филологические очерки / Е. Г. Рабинович. СПб. : Изд-во Ивана Лимбаха, 2000. - 240 с.

208. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» : Современное состояние изучения Текст. : сб. работ отечественных и зарубежных ученых / под ред. Т. А. Касаткиной. М. : Наследие, 2001. - 560 с.

209. Сальвестрони, С. Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского Текст. : пер. с итал. / Симонетта Сальвестрони ; ред. С. А. Ипатова. СПб. : Академический проект, 2001. - 187 с.

210. Сальникова, О. М. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» : проблема веры и неверия в морально-нравственных позициях героев Текст. : автореф. дисс. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Оксана Михайловна Сальникова. -М. : [Б. и.], 2006.-26 с.

211. Сараскина, Л. И. «Бесы» : роман-предупреждение Текст. / Л. И. Сараскина. -М. : Сов. писатель, 1990. -478 с.

212. Сараскина, Л. И. Федор Достоевский. Одоление демонов Текст. / Л. И. Сараскина. -М. : Согласие, 1996. -463 с.

213. Саруханян, Е. П. Достоевский в Петербурге Текст. / Е. П. Саруханян. -Л. : Лениздат, 1972. 278 с.

214. Седельникова, О. В. Формирование почвеннических взглядов в мировоззрении раннего Ф. М. Достоевского Текст. / О. В. Седельникова // Вестн. Том. ун-та. 1999. - № 268. - С. 45-54.

215. Селезнёв, Ю. И. Достоевский Текст. / Ю. И. Селезнёв. 3-е изд. - М. : Мол. гвардия, 1990. - 541 с. - (Жизнь замечат. шодей. Сер биогр. Вып. 621).

216. Скафтымов, А. П. Нравственные искания русских писателей Текст. : Статьи и исследования о русских классиках / А. П. Скафтымов ; сост. Е. Покусаева. -М. : Худож. лит., 1972. 541 с.

217. Сливкин, Е. «Танец смерти» Ганса Гольбейна в романе «Идиот» Текст. / Е. Сливкин // Достоевский и мировая культура : Альманах. М. : [Б. и.], 2003. -№ 17.-С. 80-109.

218. Соркина, Д. JI. Жанровая структура романа Ф. М. Достоевского «Идиот» Текст. / Д. JI. Соркина // Проблемы метода и жанра. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1976. - Вып. 3. - С. 57-72.

219. Степанян, К. Человек в свете «реализма в высшем смысле» : теодицея и антропология Достоевского Текст. / К. Степанян // Достоевский и мировая культура : Альманах. М. : [Б. и.], 2003. - № 17. - С. 44-70.

220. Суворов, А. С. Достоевский как культурный феномен Электронный ресурс. / А. С. Суворов // Москва. Электрон, журн. - 2001. - № 11. -Режим доступа к журн.: http://www.moskvam.rU/2001/n/suvorov.litm, свободный.

221. Тарасов, Б. Н. Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский (христианская мысль и современное сознание) Текст. / Б. Н. Тарасов. -М. : Academia, 1999. 288 с.

222. Топоров, В. Н. «Господин Прохарчин» : попытка истолкования Текст. / В. Н. Топоров // Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ : Исследования в области мифопоэтического : Избранное / В. Н. Топоров. -М. : Прогресс-Культура, 1995. С. 112-192.

223. Топоров, В. Н. Поэтика Достоевского и архаичные схемы мифологического мышления («Преступление и наказание») Текст. / В. Н. Топоров // Проблемы поэтики и истории литературы : сб. ст. -Саранск : [Б. и.], 1973. С. 91-109.

224. Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников Текст. : в 2 т. / сб. составлен А. Долининым. М. : Худож. лит., 1964. - Т. 1. - 438 с.

225. Фёдоров, Г. А. Пансион JI. И. Чермака в 1834-1837 гг. (по новым материалам) Текст. / Г. А. Фёдоров // Достоевский. Материалы и исследования : сб. ст. JI. : Наука, 1974. - Т. 1. - С. 241-254.

226. Фридлендер, Г. М. Достоевский и мировая литература Текст. / Г. М. Фридлендер. Л. : Сов. писатель, 1985. - 456 с.

227. Фридлендер, Г. М. Реализм Достоевского Текст. / Г. М. Фридлендер. -М. ; Л. : Наука, 1964. 402 с.

228. Хонг, Д. X. Античность в образе Фёдора Павловича Карамазова Текст. / Джи Хва Хонг // Достоевский и мировая культура : Альманах. 1998. -№ 10.-С. 126-136.

229. Чирков, Н. М. О стиле Достоевского Текст. / Н. М. Чирков. М. : Наука, 1964. - 157 с.

230. Шестов, JI. И. Философия трагедии Текст. / Лев Шестов. M. : АСТ ; Харьков : Фолио, 2001. - 475 с.

231. Щенников, Г. К. Достоевский и русский реализм Текст. / Г. К. Щенников. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1987. - 352 с.

232. Щенников, Г. К. Художественное мышление Ф. М. Достоевского Текст. / Г. К. Щенников. Свердловск : Средне-Урал. кн. изд-во, 1978. - 176 с.

233. Щенников, Г. К. Целостность Достоевского Текст. / Г. К. Щенников. -Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2001. 439 с.

234. Frank, J. Dostoevsky : The Years of Ordeal, 1850-1859 Text. / J. Frank. -Princeton ; N.J. : Princeton University Press, 1983. 344 p.

235. Mortimer, A. The Great Ideas Program Text. / A. Mortimer. Chicago : Encyclopaedia Britannica, 1959. - Vol. 7. - 254 p.

236. Stavinski, J. Bohaterovie kartezjanscu. Dostojevski vobec tradycji rasjonalizny Text. / J. Stavinski // Studia filozoficzne. 1971. - № 4. - C. 34-40.