автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Донские аланы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Донские аланы"

АКАДЕМИЯ НАУК ССОР ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ

На правах рукописи

АФАНАСЬЕВ Геннадий Евгеньевич

ДОНСКИЕ АЛАНЫ (социальные структуры алано асского населения бассейна Среднего Дона в составе Хазарского каганата)

Исторические науки 07. (К). 06 археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктор" исторических наук

и ] .,.) |\Г.И

4-

I

УДК 030. '¿6

\

)

Работа выполнена в отделах охранных раскопок и теории и методики Института археологии АН СССР.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук Седов В. Е доктор исторических наук Федоров-Давыдов Г. Л. доктор исторических наук Кузнецов В. А.

Ведущая организация - Харьковский государственный

университет

Защита состоится 1991 г. в часов

на оаседшжи специализированного совета Д002.18. 01 по ващи-тс диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте археологии АН СССР - г.Москва, 117036, ул. Дм. Ульянова, 19, 4 отаж, конференц-вал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии АН СССР.

Автореферат разослан " 'Я " 1991 г.

о

Ученый секретарь специализированного совета Сергеева 3. Ы.

Вопросы социально-политических структур, тенденции и основные этапы социального развития раннесредневековых этнокультурных общностей Восточной Европы постоянно находятся в сфере внимания историков, археологов, этнографов. Социальное расслоение, формирование раннефеодальных государственных ойразошший у народов, входивших на том или ином историческом этапе в состав Хазарского каганата, представляет сложный процесс, обусловленный как внутренним экономическим развитием общества, так и накладывавшимися на него факторами конкретной зтнополитичеекой ситуации, сложившейся в это время в Азово-Каспийском меадуморье (Гадло А. В. , Кузнецов а А. . Новосельцев А. П.).

В научной литературе не было специальной работы, которая ставила бы своей задачей исследование общественных структур донских алан - той части последней иранской волны в Восточную Европу, которая в середине VIII в., покинув предгорья Северного Кавказа, переселилась в лесостепную зону бассейна Среднего Дона, образовав цепь военизированных поселений на северо-западном хазарском пограничье. В некоторой степени эти проблема рассматривалась в работах С. А. Плетневой, В. К. Ыихеева, II С. Флерова, it» 'JO лет. прошедших со дня открития салтово-маяцкой культуры (далее СМК) в Донецка-Донском междуречье, накоплена огромнгш источниковая Саза, разработаны новые процедуры археологического анализа И новые социологи демографичекие концепции, которые позволяют решить эти задачи на принципиально новом научном уровне.

Представляемая работа осшшша частично на неизвестных ранее материалах, полученных автором в результате многолетних полевых исследований памятников СМК в лесостепной зоне бассейна Cpe;uiei о Дона, а такле на неоиублико^шних коллек циях и архивных материалах, на присоли!ичеешх источниках, у we введенных в нмучний оборот, по не проанализированных ДОЛЖНЫМ ооразом В ШИерееутщсМ нас Направлении.

МетолнчгскиИ : tii I »к 1И работы итыспш использование Процедур «|» i| 1.1 пи ■■ !• 1!Ш' I описании н анализа м асе, .in .1 о ма

териала путем создания компьютерной информационно-поисковой системы BURTAS и ее дальнейшей обработки методами многомерной статистики с помощью разработанных в отделе охранных раскопок Института археологии АН СССР пакетов прикладных программ STARCH, FACTOR, CLUSTER. Историческая интерпретация результатов археологического анализа опирается на теоретические разработки современной науки в области археологии, антропологии, демографии, этнографии, социологии, культурологии, географии и программирования.

Текст диссертации уже в значительной степени излагался двух книгах и в более чем 60 статьях и заметках. На монографию <<Население лесостепной вони бассейна Среднего Лона в VI11-Х вв. >> опубликована положительная рецензия в Болгарии (Археология. 1989. Кн. 1). Автор выступал с докладами на всесоюзной археологической конференции (Баку, 1985), на региональных симпозиумах (Москва, 1980; Пенза, 1990), на международных археологических форумах (София, 1980; София, 1987). Отдельные разделы работы неоднократно обсуждались на теоретических семинарах отдела охранных раскопок и отдела теории и методшеи, на заседаниях отдела славяно-русской и средневековой археологии Института археологии АН СССР. Диссертация состоит из введения, шести глав и зашночения.

ВВЕДЕНИЕ

1. Историография вопроса и постановка проблемы.

Степень социальной стратификации является мерой сложности общественной системы. Изучение этого вопроса осложняется, если в распоряжении исследователя находятся материалы с умеренными различиями в богатстве и трудозатратах на постройку хозяйственно-жилого комплекса или организацию погребений. Но, несмотря на это, оживший интерес к формам проявления общественного неравенства сопровождается признанием важности археологических свидетельств. Использование археологических материалов для реконструкции социальной

структуры общества основывается на двух главных допущениях: во-первых, что общественное положение индивидуума полностью находит символическое выражение в поведении членов общины во время организации строительных работ по устройству соответствующего жилищно-хозяйственного комплекса или в похоронной церемонии; во-вторых, на структуру жилищно-хозяйственного комплекса и на погребальную процедуру будет влиять количественный и качественный состав лиц, признающих наличие общественных или семейпо-родственных связей с тем или иным индивидуумом. На этих основных принципах и строятся методики, которые позволяют исследователям сопоставлять вариации поселенческих комплексов или различия погребального обряда в контексте измерения сложности социальной структуры изучаемого общества.

Хотя идея о социальном неравенстве в обществе носителей СМК возникла одновременно с открытием зтих памятников в начале века, работы практического характера по археологическому анализу имеющихся материалов немногочисленны. Их рассмотрение показывает. что в науке существуют диаметрально противоположенные, а порой и неаргументированные точки зрения на социальную стратификацию салтовского общества. К тому же, эти исследования, во-первых-, строились исключительно на базе погребальных памятников, не охватывая поселенческий материал, а, во-вторых, в некоторых случаях они грешат методической неполноценностью к отборе выборок и в иснользо вании аналитических приемов, особую актуальность в этом направлении представляет изучение цепи взаимосвязанных ие рархических структур общества: социальных статусов пилили дуумом, форм семжиной ир! анизации, родоплемецых образований, микрпрегиетпи.них 1Н Ч.'е Л<: !Г 1' "СКИХ ОбМ'ЛШК'НИЙ И Салтонек()И ¡"-млн и Нелом, как важнейшею терри 1 ерп:ип.пого и атнопплитич' екм ') кеицонец |"| в ергтане ХаааргКЫ О к II мнагм

м- | - пик-1 и>тЛ1'Цн|и|||И)| м'|||'риа.1п

ЛШНИПГ). 1-й ||| |1 ми 411 I рУШ1Ир<||-.К11 ООЧ'ЧСГИН, К-1 Г'-ри

ми пользуются в настоящее время большинство специалистов в области салтовской археологии, принадлежат, ка". правило, к эвристическим методам "старой" археологии. Их применение для обрабоиси больших массивов археологических данных о носителях СМК не- исключают вероятности естественных и вполне понятных процедурных неточностей и ошибок (Shorter Е.). Выход на этой ситуации состоит в организации компьютерных информационно- поисковых систем (ИПС) (Бунятян Е.П., Генинг В. Ф., Пустовалов С. Е , Рычков ЕЛ.). Такая система под названием BURT AS," содержался формализованные описания 1104 сал-товских погребений, раскопанных, начиная с 1000 г., на территории семи катакомбных могильников в лесостепной зоне бассейна Среднего Дона, была создана автором настоящей работы для исследования поставленной темы с помощью микро-ЭВМ »■ERA-660. Ib создание ИБС это лишь первый шаг исследователя, располагающего массовым археологическим материалом, для его анализа на современном научном уровне. В практике наших 0ападноевропейс1сих и североамериканских юэллег все большее распространение получает использование методов многомерной статистшш (Richards J.D. ,Ryan N. S.) в составе специализированных компьютерных пакетов прикладных программ. В процессе обработки массового материала автор использовал разработанные в отделе охранных раскопок ИА АН СССР три пакета прикладных статистических программ - STARCH, FACTOR и CLUSTER При изучении поселенческого материала применялись методы пространственного археологического анализа (Clark Р. J., Crumly С. L., Butzor К. W.).

3. Источники для разрабопш теш.

Какой яе массив археологических источников, характеризующих лесостепной вариант СМК, составляет банк данных для исследования проблемы социальной стратификации алано-асско-го населения лесостепной боны бассейна Среднего Дона? Динамику использования материала в обобщающих работах за последние 32 года наглядно иллюстрирует таблица, показывающая

объем использованных И. >1. Ляпушкиным данных в 1958 г. , количество материала, проанализированного С. А. Плетневой в 1967 г. и ситуацию, слояивпуюся в деле накопления салтовского материала, к началу 1990 г. Таким образом, собраны обширные источник!*, позволяющие шроко применять в археологическом анализе статистичеасие методы исследования и строить проверяемые модели социальной организации изучаемого общества.

Таблица 1

Динамика использования материалов для характеристики лесостепного варианта СЫК

I Источники I 19Б8 Г. I 1967 Г. I 1990 г. 1

I Количество памятников I 20 I 75 I 300 I

I Валы города I 2 I 5 1 И I

I Постройки I б I 18 I 150 I

I Культурный слой I - I 1000 кв. м I 20000 кв. Ml

I Катакомбы I 300 I 55 I 700 1

ГЛАВА 1. Социальная дифференциация индивидуумов по данным погребального обряда.

1. Краткая палеоденогрофическая характеристика носителей катако?$ного погребального обряда.

При исследовании данного вопроса использовался метод построения таблиц смертности и дояития, уке апробированный в археологии (Hassan F. .Кислый А. К. ,Романова Г. IL и другие). Полученные üüoo палеодеиографические характеристики основан!! на палеоаптропологнчзских материалах, добытых при исследовании Наяцкого и Дмитриевского археологических коми лексов (первичную обработку провела Кондукторова Т. С.) всего 310 скелетов. Анализ чисел доживающих членов МаяцкоП и Дмптриеп^кг'П с^пш пыявля^т обгаую ваконо!,гарность, вшелк»

чающуюся в том, что преобладание числа живущих мужчин над женщинами начинается с возрастного интервала 1Ь-1Q лет и достигает своего пика в 45-49 лет, когда соотношение живущих женщин и мужчин равно 1:1.41-1.40. Наблюдается двухмо-дальная кривая распределения возраста умерших мужчин, достигших репродуктивного периода Первая мода (27. Ь-32. Б лет) приходится на тот возраст мужчин, когда они составляют основу военного ополчения. Вторая мода (47. 5-Ь2. 5 лет) связана со смертью в старости. Двухмодальная кривая распределения возраста умерших взрослых наблюдается и в женских выборках. Очевидно, что первая мода (17. 6-22. & лет) у женщин связана с деторождением. Что же касается второй моды (37. 5-42. 5 лет), то она объясняется смертью в старости. Интересные результаты дает изучение предполагаемой продолжительности жизни салтовского населения, достигшего репродуктивного возраста. Мужчины Маяцкой и Дмитриевской общин имеют в этом возрасте показатель предполагаемой продолжительности жизни соответственно 27.2 и 27.6 лет, а женщины -23.8 и 24.4 года. Анализ этих данных показывает, что сал-товские мужские серии даже превышают величины предстоящей жизни, характерные для групп с развитым сельскохозяйственным производством. Они выше характеристик, полученных при исследовании средневекового населения Западной Европы (Weiss K.M.). Салтовские женщины занимают промежуточное положение между показателями, характерными для групп с прото-ссльскохозяйствешшм укладом и для групп с развитым сельскохозяйственным производством.

2. Код для описания салтовского катакомбного погреоального обряда

Реконструкции похоронных нормативных действий пла-но-асского населения и изучению их в acneicre социальной дифференциации общества должна предшествовать формализация рассматриваемых в работе признаков, как необходимое условие использования статистических методов (Камснсш'лй И. С. , Ни

китина Г. Ф.). Примененний мною код для описания салтовского катакомбиого погребального обряда, положенный в основу ИГЮ BURTAS, состоит из 17 блоков, включающих количественные признаки (мерные и дискретные) и качественные признаки (с нескольга'мн вариантами или дихотомические) - в общей сложности 130 признаков, каждый из которых имеет два и более значений (переменных). Статистический анализ выделенных признаков салтовского 1сатакомбного погребального обряда, их группировка и оценка качественных и количественных характеристик сопоставляемых групп захоронений для каждого из могильников - все это позволило создать отражающие специфику конкретных памятников проверяемые модели социальных структур, которые затем исторически интерпретировались. В итоге удалось получить не только локальные характеристики степени общественной дифференциации внутри отдельных общин, но и наметить те закономерности в области социальной стратификации индивидуумов, которыми характеризовалось общество алано -асского населения лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в целом.

3. Основные направления изучения социальной

дифференциации индивидуумов Дмитриевской общины.

В этом разделе статистически исследовался вопрос: существуют ли различия в погребальной обрядности между лицами, недостигшими репродуктивного возраста и взрослыми индивидуумами? В итоге было установлено, что в одиночных катакомбах Дмитриевского могильника намечается ряд признаков, которые отличаи« церемонию детских захоронений от взрослых. Погребальный ритуал детей характеризуется: меньшей (по сравнению с; группой взрослых) длиной и шириной дро-моса; неправильной (небрежно выполненной) формой )самеры; меньшей (по сравнению с группой взрослых) длиной, шириной и высотой камеры; шниптч'ыюй корреляционной зависимостью длины дромооя ш и чины и ширины камеры; отсутствием сопро воддпющлх тмп^П: ни'» тми i прокоп и дромосе и itpywr. в ка

мере. Погребальный ритуал взрослых характеризуется: большей (по сравнению с детской группой) длиной и шириной дромоса; подпрямоуголыюй формой камеры; большой (по сравнению с детской группой) длиной, шириной и высотой камеры; наличием вещей практически всех категорий; наличием в дромосе кувшинов и кружек. Основной вывод из сопоставления детских и взрослых захоронений Дмитриевского могильника состоит в констатации факта существенного различия их погребальной обрядности. По традиции Дмитриевской общины лица, не достигшие репродуктивного возраста, погребались практически без пещей. Редкие находки отдельных предметов в детских могилах отражают только отклонения от существовавших обрядовых норм, но никоим образом не закономерность.

Следующий этап работы состоял в выявлении различий в погребальных церемониях, сопровождавших мулекие и женские захоронения. Сравнительный статистический анализ погребального обряда одиночных мужских и одиночных конских захоронений Дмитриевского могильника позволил выделить ряд специфических характеристик в традиции погребения мужчин и в ритуале захоронения женщин. Он дал основание сделать вывод, что всякое отклонение от этих специфических характеристик отражает ту или иную степень отхода от обычных обрядовых норм. Погребальный ритуал мужчин характеризуют: заклад входного отверстия в камеру плахами; положительная корреляция ширины и высоты лаза; большая (по сравнению с женской группой) длина камеры и большая высота порога; сильная корреляционная зависимость высоты камеры от ее длины и ширины; большая (по сравнению с женской группой) корреляционная зависимость длины дромоса от длины и ширины камеры; меньшая (по сравнению с женской : рупггай) корреляционная зависимость разницы в уровнях полов входной ямы и камеры от ширины и высоты камеры; положение трупа на спине; специфический состав сопровождающих вещей (удила, стремена, лук, стрелы, сабля, топор, нож, тесло, поясной набор). Погребальный обряд женщин характеризуют: отсутствие следов заклада входного отверстия в камеру; отрицательная корреляция ширины и

высоты лаза; меньшая (по сравнению с мужской группой) длина камеры и меньшая высота порога; низкая корреляционная зависимость длины дромоса от длины и ширины камеры; большая корреляционная зависимость разницы в уровнях полов дромоса и камеры от ширины и высоты камеры; положение трупа скорчено на правом боку; специфичесгай состав сопровождающих вещей (ножницы, прлсло, бубенчики, пуговицы из раковины, каплевидные пуговицы, фибулы, бусы, браслеты, серьги, перстни, эеркала).

Располагая данными о различиях в погребальных обрядах детей и взрослых, мужчин и женщин, можно теперь перейти к исследованию вопроса о том, как отразилась в погребальной обрядности социальная дифференциация мужской части взрослого населения Дмитриевской общины. Для чистоты эксперимента были отобраны |сатакомбы, где находился только один мужской скелет (чтобы исключить возможность искусственного объединения мужских комплексов, то есть склепы, где находились одиночные мужские захоронения и усыпальницы, где находились совместные погребения мужчины и женщины. В процессе исследования прежде всего необходимо было определить: что связывает между собой предметы, входящие в состав мужских вещевых наборов, что заставляет их объединяться в определенные сочетания вещей'' Иными словами, задача состояла в проведении факторного анализа. Полученная после проведения соответствующих процедур факторная матрица свидетельствует о наличии в исследуемой выборке факторной структуры. Из четырех выделенных главных компонент наиболее сильными оказались первые дБе. Первый фактор состоит из таких признаков как оголовье, удила, стремена, наконечники стрел и сабля. Второй фактор включает топор, нож, тесло и поясной набор. Третий фактор - седло и "распределитель". Четвертый лук. Все это указывало на существование в Дмитриевской сошин«* дифференцированного подхода к формированию комплексом ве и/зй. сопровождавших мужские захоронения, подходя, еенпв.т ного па социальной градации умерших индивидуумов.

Лш жо практически воплощалась эта традиция 1< лнзщ ■

Ответ на этот вопрос дают результаты исследования рассматриваемой выборки методом кластерного анализа, в задачу которого входит автоматическая разбивка группировки объектов на классы по степени связи между ними. В итоге была получена древовидная диаграмма (ее часто называют дендрограммой), отражающая иерархическую организацию связей между мужскими погребениями, исторически интерпретировать которую помогают намеченные ранее факторы. Проведенный анализ мужских погребений Дмитриевс1сого могильника приводит к выводу о возможности выделения в интервале связи 29.76-32.66% в среде мужской части Дмитриевской общины двух основных общественных рангов. Лица, входившие в состав 1-го ранга, составляют 19.23% представителей взрослых мужчин, а остальные 80.77% взрослых мужчин этой выборки характеризуют ранг 2.

Чем объясняется принадлежность мужчины к тому или иному рангу, прежде всего зависит ли она от его возраста? Это рабочее предположение было проверено с помощью регрессионного анализа. Оказалось, что ранг мужчин имеет очень низкий коэффициент корреляции с возрастом. Следовательно, данная гипотеза должна быть отвергнута. Но может быть ранг мужчин связан с какими-то семейными условиями, выраженными в совместных захоронениях мужчин и женщин? Проверка этого предположения с помощью критериев Крамера, Чулрова и по теории информативности дала отрицательный результат. Скорее всего причины, от которых зависел ранг мужчин, скрываются в их отношениях с системой воинской организации общества, что, iraji было по!сазано ранее, нашло отражение в соответствующих факторах, влияющих на формирование погребальных наборов, а сама эта система, видимо, отражает узаконенную обычным правом стратификацию мужской части Дмитриевского общества.

При исследовании женской Выборга погребений для чистоты Э1ссперимента также были отобраны только могилы, содержащие по одному женскому скелету. Осуществив все необходимые процедуры, связанные с получением факторной матрицы и ее вращением методом варимакс, было установлено, что из шести выделенных Фшсгоров ведущую роль в формировании женских ве-

щсвых наборов в погребениях играл только один фактор - набор, состоящий из бубенчиков, бус и перстней. Это была как бы обрядовая норма вещей в женской могиле. Для исследования вопроса о типообраэующем влиянии выделенных фшсторов на процессы социальной дифференциации в среде представителей женской части Дмитриевской общины был использован кластерный анализ. Основной вывод, к которому он меня привел, состоит в констатации того факта, что выборка женских могил может быть разделена на две основные группы, которые соответствуют двум общественным рангам. К 1-му рангу можно отнести 33. 33% всех женских погребений, а остальные 66. 677. -ко 2-му рангу.

В работе рассматриваются и причины, по которым происходила социальная дифференциация женщин на два основных ранга. Гипотеза о возрастной причине была проверена с помощью регрессионного анализа. 0|сазалось, что коэффициент корреляционной связи между рангом умерших женщин и их возрастом очень мал, что не позволяет говорить о взаимосвязи этих двух признаков. Мне представляется, что принадлежность женщины к тому или иному рангу прежде всего связана с причинами. по которым одних женщин хоронили в отдельных ¡камерах, а других совместно с мужчинами. Действительно, если рассчитать с помощью критериев Крамера и Чупрова сопряже-ность между социальными рангами женщин и случаями их совместного захоронения в одной камере с мужчинами, то выявляются существенные связи. Они позволяют утверждать, что женщины, погребение совместно с мужчинами, ica.sc правило, входили в состав самого высшего социального ранга, тогда как женщины, захороненные в одиночных гатакомбах, в основном принадлежали к низкому общественному рангу.

При сравнении результатов кластеризации мужской и женской выборок Дмитриевского могильника оорашдет на сеоя внимание большая структурированность муже к группы. ;>го свидетельствует о том, что п мужских погребальных комплексах тенденция к социальной ди'ЭДоренциации нашла более четкую маркировку символами принадлежности 1С тону пли иному

рангу. Женская выборка харшстеризуется плавным переходом от очень богатых погребений к практически беэинвентарным. И можно полагать, что процесс социальной стратификации в большей степени затронул мужскую часть Дмитриевской общины, чем женскую.

4. Основные направления изучения социальной дифференциации индивидуумов Верхнесалтовской общины.

Процедурная последовательность анализа материалов Верхнесалтовского могильника (Бабенко К А. , Макаренко Н. Е. , Уварова П. С. , Федоровский А. С. , Покровский А. М.) аналогична исследовательскому алгоритму, примененному при рассмотрении погребальных комплексов Дмитриевского могильника. Удалось выделить совокупность признаков погребального обряда, в разной степени присущих детской и взрослой выборкам захоронений. Оказалось, что погребальный ритуал лиц, не достигших репродуктивного возраста, характеризует: меньшая (по сравнению со взрослой выборкой) длина, ширина и высота камер; сильная корреляционная зависимость межд" длиной, шириной и высотой камер; отсутствие подстилок под трупами; отсутствие следов заупокойной пищи; наличие комплекса вещей следующего состава - бубенчики, бусы, серьги, спираль, копоушка, амулеты в виде кольца с лучами, монеты; наличие в камере кружек. Погребальный обряд взрослых индивидуумов характеризуется: большей (по сравнению с детской выборкой) длиной, шириной и высотой камер; слабой корреляционной зависимостью между длиной, шириной и высотой камер; наличием заупо1юйной пищи; сопровождающими вещами - предметы конской сбруи, оружие, каплевидные пуговицы, амулеты в виде кольца с соколиными головками, орудия труда.

Сравнительный статистический анализ мужских и женских погребений Верхнесалтовского могильника показал, что мужская Выборга характеризуется следующими специфическими чертами: малой корреляционной зависимостью длины дромоса от совокупного влияния длины и ырины камеры; значительной

корреляционной зависимостью высоты камеры от совокупного влияния длины и ширины камер; положительной связью со ступенчатой формой пола дромоса; значительной положительной корреляционной связью длины и ширины камеры; положительной ассоциацией с яйцами; положительной сопряженностью с предметами конской сбруи, оружием, поясными наборами, амулетами в виде лошадок, монетами и кружками. Женскому погребальному обряду присущи такие специфические признаки как: сильная корреляционная зависимость длины дромоса от совокупного влияния длины и ширины камеры; отсутствие зависимости высоты камеры от ее длины и ширины; значительная отрицательная корреляционная связь длины и ширины камеры; положительная ассоциация с костями коровы; положительная сопряженность с бубенчиками, каплевидными пуговицами, рогатыми пряжками, бусами, браслетами, перстнями, спиралыгами, зершоами, ко-поушками, амулетами в виде кольца с лучами, в виде кольца с соколиными головками, с теслами.

Выявление социально маркирующих признаков в мужской выборке начиналось с факторного анализа злемситои мужских погребальных наборов. Шли определены три главных компоненты, одна из которых состояла из оголовья, удил, стремян и наконечников стрел, другая - из сабель, кинжалов, топоров и поясных наборов, а третья окадалась незагруженной. Практическое влияние этих трех факторов на формирование вепгвих комплексов исследовалось с помощью кластерного анализа. Кго результаты позволили говорить о возможности выделении на уровне связи в '¿'¿7. двух основных оощеотвепнык рангов муж чин, в основе которых лежит то моего, которое занимав дан ный индивидуум в системе воинской организации оощини. I', 1-му рангу можно отнести Ь. виг умерших представителей му.т.с кой части обкини, ко Ч му рангу ',Н.1Н,1. Установлено, что социальные различии проявлялись 11■ пинко в составе I" ш.-ных наборов, по и в размерах усыпальниц Нричес, в Н*р'лн' '-ал товском могильнике они отразились не на длине лромоеон \ как считали ранее некоторое тччн-д ж.-и.-и«!. а па ллни<\ тц кч-И высоте ПОГреПГШЬПЫХ Камер.

На формирование вещевых погребальных наборов в женской выборке погребений влияло три фактора. Первый состоял иэ тагах предметов как бубенчики, серьги, браслеты, перстни, спираль, зеркало, тесло, "рогатые" пряжки, Вторая компонента оказалась незагруженной. Третий фактор включал каплевидные пуговицы, копоушки, амулеты в виде кольца с соколиными головками. Еывод, к которому привел последующий кластерный анализ женской выборки Верхнесалтовекого могильника, состоит в возможности выделить два основных социальных ранга. Первый ранг охватывает 30. 6% представительниц женской части общины, а второй ранг - около 46. 9X. Исследовался и вопрос о том, какие обстоятельства влияют на принадлежность женщин к тому или иному рангу. Рассчеты коэффициентов корреляции рангов мужчин и женщин в выборке из катакомб с парными погребениями выявили очень слабую зависимость между рангами мужчин и женщин. Таким образом, я был вынужден отвергнуть рабочую гипотезу о том, что социальный статус женщин Верх-несалтовской общины зависел от семейного положения. Их общественный ранг определяли иные причины, скорее всего наследственные.

5. Общие тенденции в социальной структуре представителей алано-асского населения бассейна Среднего Дона

Сравнение результатов исследования следов социальной дифференциации индивидуумов Дмитриевской и Верхнесалтовской общин выявляет как общие закономерности, которые были присущи алано-асскому обществу в целом, так и специфику, характерную для той или иной общины. Анализ мужских серий погребений Дмитриевского и Верхнесалтовского могильников привел автора диссертации 1; выводу о существовании в обществе двух основных социальных рангов мужчин, которые соответствующим образом маркировались при погребении. Принадлежность мужчин к тому или иному рангу определялось тем местом, которое тот или иной индивидуум занимал в воинской организации. Этот вывод находит параллели в исследованиях социально-полити-

ческих стру)сгур древних осетин, которые проводили В. И. АО пи в и И. Дюмезиль на базе свидетельств языка. Таким образом, можно говор' ^ь о делении мужской части алоно-асекого общества на алдаров и афсадов. Вместе с тем в работе обращается внимание и на перспективы выделения в будущем в среде афсадов следов более дробного социального расслоения, которое уже в законченном виде было зафиксировано у осетин этнографами в XVIII в.

Сопоставление результатов изучения социального расслоения среди женщин Дмитриевской и Верхнесалтовской общин по казывает, что они имеют разные истоки. Если в Дмитриевской общине ранг женщины определялся ее семейным положением, то в Верхнесалтовской общине ранг переходил, вероятно, уже по наследству. В целом же Верхнесалтовская община выступает и социальном отношении более развитой, чем Дмитриевская.

ГЛАВА 2. Отражение форм семьи в салтовской погребальной обрядности

Точка зрения, что салтовские китакомби предназначались для многоактных захоронений членов отдельных семей, была впервые сформулирована А. С. Федоровским в 1913 г., а апт»'м развита в работах П. Я Мерперта, С. А. Плетневой, В. К. Михеич и автора диссертации. Объединение всего имеющегося п насто ящее время материала в рамках ИНО ИЬ'КТЛь' позволяет по помп му подойти к исследованию этого вопроса. В демографическим отношении структура семьи определяется ее составом (числен ность, число поколений, число брачных пар, возраст, л'-г нооть и так далее). Из общего числа учтенных оалтпьекич склепов для исследовании были отоораны "М',1 катакомои, ее держащие информацию о ноле нем |»'Гимтих и оО их припал.''-* ности к репродуктивному возрасту н огчцец сложное ш ец

захоронения. В зависимости от половозрастной прииадл' .......и

умерших В ЭТОЙ выборке Выделяется сочетание ШП'р' Г' Н1П| в склепах. Сопоставление Н-рхнсо.-ит-искоги. »п-имм-не- р. Дмитриевского, Ними-лубянского к* «пи» ник<ч< и к.чт.чком'> м >:.ц

кого селища по этим сочетаниям с применением кластерного анализа показало, что выделяются две группы памятников с разними традициями в порядке заполнения умершими склепов (первая представлега Верхнесалтовским, Югановским, Дмитриевским и Нижиелубянским могильниками, а вторая - катакомбами Маяцкого селища).

Исследование половозрастных сочетаний погребенных в ютакомбах в аспекте отражения различных семейных структур производилось с применением предварительно рассчитанных таких демографических категорий, !сак длина поколений и брачный возраст (оказалось, что длина мужского поколения равна 26.1 годам, женского - 21.6). Анализ салтовской традиции многоактных погребений в одной камере и практика кучевого расположения индивидуальных и парных могил, за которыми скрывается сознание семейно-родственных уз, позволил автору диссертации воссоздать струшуры алано-асских нуклеарных и сложных семей. Их соотношение с традиционным в исторической науке делением семьи на два типа - большую и ь$£лую - затруднено тем, что отсутствуют критерии для достоверного определения характера собственности внутри семьи между отдельными ее членами, как важнейшего социально-экономического аспекта в реконструкции исторического типа семьи. Представляется возможным исследовать и этот вопрос, но уже на базе поселенческого материала

ГЛАВА 3. Салтовское жилище как источник для реконструкции

форм семьи

1. Типология салтовских лесостепных жилищ и их региональные особенности

Жилище представляет собой сложный комплекс элементов традиционной культуры. Но, пожалуй, наибольший интерес вызывает вопрос связи жилищ и домовладений с различными семейными структурами. Необходимым предварительным условием дли анализа салтовских жилищ в интересующем нас направлении

является разработка типологии. Этим вопросом занимались И. И. Ляпушкин, Е Д. Белецкий, С. А. Плетнева, Л. 0. Вин пиков и неютторые дпугие исследователи. Однако предлагаемые ими таксономии вызывают ряд возражений, прежде всего потому, что в них используются критерии, которые не могут найти подтверждение на археологическом материале (Плетнева O.A. . Винников А. 3.). Не претендуя на создание универсальной и исчерпывающей типологии салтовских жилищ, автор настоящей диссертации видит свою главную задачу в том, чтобы выделить традиционный тип салтовского жилища на основе его моделирования путем статистического анализа степени связей комплекса элементов, характеризующих внутреннюю планировку дома, в которой многие этнографы видят один из главных признаков исторической типологии жилища.

Источниковую базу составили результаты раскопок автора на Югановском селище, Маяцком городище, а также материалы раскопок А. 3. Вшшикова на Маяцком селище и некоторые дру гие. Таким образом, автором диссертации была статистически обработана информация о более чем 100 постройках. Расемот рение реализаций ряда основных критериев салтовского жилища подводит к вопросу: в ¡сакой же взаимосвязи находится нере численные элементы жилища и что же характерно именно для традиционного салтовского'жилья? Если подойти к мпделирова нию традиционного жилища носителей ОМК базируясь на показа телях внутренней планировки, то можно выделить Iii основных признаков, различные сочетания которых и образуют все из вестные в настоящее время салтовские лесостепные постройки: квадратные постройки, удлиненно прямоугольны" поефоики.

круглые постройки, двухкамерные постройки. вход, уе п.....нчин

D виде коридора. ВХОД. устроенный <• помощью Л'ГНМЧШ. ;<■• »amoi, отсутствие лскшок, xoowriviHiM" ямы в п. • • • г и> отсутствие в постройках хдаий'гт-иних ям, ш-нчмш и»-" 111 пристенный ИЛИ угловой очаг, печь, камин, с-ч-ЧаПИ- е м. рольного И ПрИсТеннорг) с углщ« »!'<•) очага. Лн.'шм ,•, ИИ ! и ЧССКИХ СВЯЗЕЙ М'-ЖДУ ЧТИМИ З.пом.'нтами При Ве.)ШЧИН>- II- • I I'--ля ex--;|e-|-na ( I. ( I. Ла"Т '»ЧВ'Н.ШИе ЬиЛ'ОШП М ml,

элементов, имеющих самые сильные связи и практически моделирующие только один тип жилища Это - газадратная постройка со входом, устроенным с помощью лестницы, без лежанки, без хозяйственной ямы внутри помещения, с одним центральным очагом. Вероятно, именно тшсой дом и можно назвать традиционным жилищем алано-асского населения лесостепной зоны бассейна Среднего Дона.

Как показало проведенное исследование, жилища Ыаяцкого городища, Маяцкого и Югановского селищ имеют некоторые па-леоэтнографические особенности - отклонения от выделенного типа построек, 1юторые трудно объяснять влиянием географического фактора, так как все они расположены в сходных экологических условиях. Наблюдается и значительное разнообразие в конструкциях жилых построек на одном памятнике. Есть нее основания полагать, что за .различиями в отдельных жили-щгхх и домовладениях скрывахтсся или социальные различия между теми ячейками общества, для которых создавались эти постройки, или различия в размерах и формах семейных структур, что и рассматривается в последующих разделах третьей главы диссертации.

2. Плошддь салтовского лесостепного жилиша как показатель формы семьи.

Для определения формы салтовской семьи немаловажное значение имеет такой параметр демографических расчетов, как количественная характеристика людей, населявших жилые помещения или их определенную группу, фушщией которой является плоишь жилища. Рядом исследователей уже предпринимались попытки определить средний размер жилой площади, необходимой в древности на одного человека, то есть определенную санитарную норму (Haroll R. , Массон В. Ы. , Casselberry S. Е., Mascan [•'. А. , Бибиков С. Е и другие). Для условий Восточной Квролы подавляющее большинство специалистов определяет санитарную норму на одного человека в пределах 3-5 кв. м. Анализ построек, раскопанных на -ерритории Ыаяцкой крепости.

Наяцкого и Отцовского селищ, показывает, что плошддь жилых построек на этих памятниках в основном колеблется в пределах 4-31 кв. м (средняя площадь жилищ Маяцкого городища составляет 18. б кв. м, Маяцкого селища - 14 кв. м, Югановского селишд - И кв. м).

Сопоставляя эти усредненные размеры жилищ и лимиты плоодди, приходящиеся на одного человека, автор диссертации приходит к выводу, что площадь раскопанных салтовских построек вполне соответствует тем размерам, которые исследователи, как правило, отводят для проживания малой, нуклеарной семьи (Массон а Ы. , Черныш Е. К. , Тиханова М. А. , Щапов Я. 11 , Уоскаленко А. И. , Седов ЕЕ, Кузнецов Е А.). Считается, что численность такой семьи колебалась в пределах 1-6 человек. Для определения средней численности салтовской • нуклеарной семьи был испольэован и метод, основанный на рассчетах количества едоков из одного котла (Иаззап К. , Сидоров Е Е , Энговатова А. Е). Проделанные автором обмеры обч-омов кухонных горшков и котлов показывают, что средний об1«м этих сосудов колеблется от 2 до Ь литров, что позволяет накормить одновременно 2-Ь человек.

Таким образом, площадь салтовских жилых построек свидетельствует в пользу того, что в них обитали нуклеарные семьи. Но все ли они относятся к тому историческому типу семейных структур, которые принято называть малыми семьями? Если мы сталкиваемся с жилой построШшй, внутри которой находится очаг для приготовления пищи и хозяйственная яма-погреб (в некоторых случаях она может быть рядом с жилищем), то, вероятно, есть веские основания считать мал^Л семьей проживающую там нуклеарнум семью, так kíus налицо ее обособленность от других горизонтальных еемейно- родственных OTpyicryp, выраженная в хранении и потреблении продуктов. Но не все салтовские жилые одно или двухкомнатные постройки, где обитали нуклспрнио семьи, являются основой для реконструкции экономически самостоятельных малых семой. Огдельныэ жилища науклсарных сем'-й могли объединивши-!, с дру| ими образовывать домонлап"иия г.сл1,|цесемейных of>iunn '.Нот пощюе

автор рассматривает в следующем разделе диссертации.

3. Некоторые пути выделения салтовских большесемейных общин и ре!юнструкции их домовладений

Особый интерес в данном вопросе представляет изучение раскопанной автором диссертации внутренней застройки Маяц-кой крепости и прежде всего потому, что это ограниченная крепостными стенами территориально четко изолированная группа построек. Определение их функциональной принадлежности рисует очень любопытную картину: все хозяйственные и общественные помещения расположены внутри внутреннего дворика, условно названного << цитаделью» >. Там иг находятся и две жилые полуземлянки. За пределами внутреннего дворика, но в границах крепости находятся еще четыре жилых полуземлянки без каких-либо сопутствующих хозяйственных построек или даже хозяйственных ям. Хотя площадь раскопанных на городище жилых полуземлянок (12.6-27 кв. м) вполне соответствует той величине, которая, как было показано выше, отео-дится для проживания малой семьи, но весьма показателен факт концентрации юсех хозяйственных построек и кладовой -погреба в границах внутреннего дворика. Обитатели полуземлянок за пределами внутреннего дворика не имели собственных продовольственных запасов и хранилищ В этом явно прослеживается общинное начало, что указывает на возможность существования большессмейной общины, проживавшей на территории крепости, общая численность членов которой приблизительно составляла около 35-40 человек. В этом случае отдельные полуземлянки на территории Ыаяцкого городища следует рассматривать как жилища нуклеарных семей, входящих, составной частью в сложную, большую семью.

Автор высказывает предположение, что такая семейная структура скорее всего относится к отцовскому типу большой семьи (по классификации М. 0. Косвена). Факт существования у алано-асского населения большесемейных общин подтверждается как археолого-этнографическими параллелями (Калоев В. А. ,

Магометов А. X. и другие), так и аналогиями из нартского эпоса (Нелетинский Е. И).

ГЛАВА 4. Отражение родоплеменных структур в салтовской погребальной обрядности

1. Статистическая характеристика основных элементов салтовского катокомбного погребального обряда

Исследование обрядовой специфики того или иного могильника в аспекте реконструкции родоплеменных структур должна предшествовать статистическая хара;ггеристика сал-товского катакомбного обряда погребения в целом. К сожалению, за 90 лет изучения СМК разними исследователями не било предпринято попыток дать количественную или частотную оценку элементов погребального обряда По этой причине отсутствовала основа, определяющая норму признаков, а, следовательно, не было и базы для понимания специфики того или иного памятника. Статистичес!сий анализ собранной автором информации о Ь31 катакомбе, содержащей 1104 захоронения, раскопанных разними археологами на территории 7 известных в настоящее время могильников начиная с 1900 г. . позволил исправить этот пробел в развитии салтовской археологии. Располагая приведенными в диссертации статистическими данными по всем из 130 признакам (и их реализации«), которыми формализованно описывались салтовскис катик^мпи п ИИС ВШЛ'АЭ, автор создал необходимые условия для изучения черт сходства и различий в погребальной традиции тех 1рупн алпно-асского населения бассейна лесостепной зоны бассейна среднего Дона, которые оставили наиболее хорошо изученные в настоящее яре• ыя Верхнесалтопс/шй, Дмитриевский, Иижнелуолнекий, Мгнпои^ кий могильшшм и катщшьЮи Мияцкого селиша, как неоОхешч''" условие для дальнейшего историко-социального огпдгчкчпы и-лученных группировок памятников.

2. Сравнительный анализ погребальной обрядности Верхнесалтовской, Дмитриевской, Нижнелубянской, Югановской и Маяцкой общин

При проведении сравнительного анализа погребальной обрядности, прослеженной в пяти основных салтовских катакомб-ных могильниках автор использовал следующий объем материала: Верхнесалтовский могильник - 241 катакомба с 481 погребениями; Дмитриевский могильник - 162 катакомбы с 379 погребениями; Пижнелубянский могильник - б& катакомб со 125 погребениями; Югановский могильник - 28 катакомб с 69 погребениями; усыпальницы Ыаяцкого селшда - ЗЬ катакомб.с 46 погребениями. Основной метод исследования состоял в кластерном анализе сопоставляемых памятников по отдельным приз-ншеами или блокам признаков с последующей исторической интерпретацией полученных результатов группировю! объектов.

Анализ признаков погребальной обрядности, характеризующих устройство могильных сооружений, приводит автора диссертации к выводу о возможности выделения двух основных обстоятельств, влияющих на степень близости различных могильников. Первое из этих обстоятельств определяет систематическое формирование трех групп, одна из которых состоит из Верхнесалтовского и Югановского могильников, вторая - из Дмитриевского и Нижнелубянского могильников, третья - из катакомб Маяцкого селища. Постоянство такой группировки определяется приэншеами, характеризующими размеры входных ям, размеры входных отверстий, размеры погребальных камер. Частично эта устойчивость прослеживается и при сопоставлении могильников по формам пола камер и по конструктивным углублениям в полу усыпальниц. В данном случае, вероятно, ыояно говорить о проявлении фактора традиции, то есть такого выражения родственности в элементах погребальной традиции, • при которой наблюдаемое сходство не еависит от территориальной близости общин, а является выражением маркирующих признаков отдельных этникосов алано-асского общества.

&горое обстоятельство определяет появление группы.

состоящей из Югаловского и Нижнелубянского могильников. Иногда к ней тяготеет Дмитриевский могильник и почти всегда на противоположных концах от этого сочетания находятся Верхнесалтовский могильник и катакомбы Маяцкого селища. Устойчивость такой кластеризации прослеживается по формам входных отверстий, по способам заклада лазов и, отчасти, по формам полов дромосов. Сопоставление этой группировки с географией размещения катакомбных могильников в Донецко-Донском междуречье показывает их идентичность. Таким образом, есть основания полагать, что второе обстоятелиство обуслоь-ленно географическим фактором, то есть таким проявлением родственности элементов погребальной традиции, при котором территориально близкие общины имели больше сходных черт.

Анализ могильников по способам положения умерших в ка- • мере позволяет выделить те же два обстоятельства, влияющих на постоянство группировок - факторы традиции и географический. Первый проявляется в различных реализациях такого признага, как поза положения умерших в камере, когда в одну , группу попадает Верхнесалтовский и Ивановский могилышга, и другую - Дмитриевский и НижнелуСянский, а в треть» - гата-коиби Удяшиэго селишд. С географическим фактором можно связать такие признаки, как место положения трупа и разновидности дожа для умершего. Здесь самыми близким)! оказываются Нижнелубянский и Югановский могильники,. а самым)! удаленными Берхнесалтовасий могильник и катакомбы Маяцкого селища.

Основной итог сравнительного статистического изучения салтовских катшсомОных могильников по блоку признаков, характеризующих состав сопровождающих погребений животных, пищи и вещей, состоит в шютатации того факта, что на близость могильников сильное влияние оказывали те же два обстоятельства, которые ранее были зафиксированы при изучении характеристик могильных сооружений и археологически документированных ритуальных действий над'покойником участников погребения. Здесь опять наблюдаются устойчивые сочетания иогилышков (с одной стороны Верхнесалтовский н Югановский могильники, а с другой Дмитриевский и НижиелуСянский), ко-

торыо сформировались под влиянием погребальных традиций двух различных этникосов - родоплеменных групп. Дифференциация могильников, связанная с влиянием фактора традиционности, выражена в составе сопровождающих погребений животных. в составе ритуальной пищи, по месту нахождения и видам сосудов, по количеству сосудов, по составу предметов вооружения и орудий труда, по составу пуговиц и фурнитуры одежды, отчасти по составу украшений и амулетов. Второе обстоятельство. отражающее влияние географического фактора и обусловившее появление таких сочетаний могильников, как Верхносалтовский и Дмитриевский с одной стороны и Нижнелубянский и Югановский с другой, в определенной степени проявилось в формировании комплексов с элементами конской сбруи и упряжи, а также в составе туалетных принадлежностей.

3. Три погребальные традиции в этнической культуре алано-асского населения бассейна Среднего Дона.

Проведенный в предыдущем разделе сравнительный анализ Б могильников показал, что в салтовской катакомбноЯ погребальной обрядности выделяются три традиции. Одна из них Верхнесалтовско-Югаяовская, вторая - Дмитриевско-Нижнелу-бянская, третья - Ыаяцкая.

Отличительной особенностью первого ритуала захоронения является: устройство более длинных и глубоких дромосов; устройство входных отверстий, у которых высота больше ширины; устройство более длинных, широких и высоких камер; положение всех умерших вытянуто на спине; относительно меньшее число погребенных, приходящихся в среднем на одну камеру; редгасть устройства в дромосах погребений животных (или человека), сопровождающих основные погребения; преобладание ритуальной пищи из козлятины-баранины, говядины и яиц; отсутствие сосудов в дромосах; относительно меньшее обшре число сосудов в катакомбах; относительно высокий процент комплексов, где в качестве предметов вооружения присутствуют кинжалы; отсутствие в погребальных юэыплексах кресал.

ножниц, кабаньих клыков; относительно высокий процент комплексов, содержащих бубенчики; относительно высокий процент комплексов с поясными наборами; наличие в ряде гамплексов "рогатых" пряжек.

Специфика Дмитриевско-Нижнелубянского ритуала погребений состоит в следующем: устройство более коротких (чем в первой традиции) и мелких дромосов; устройство входных отверстий с равными величинами высоты и ширины; устройство менее длинных, менее широких и менее высоких камер; преобладание камер овальной формы; высокий процент камер с конструктивными углублениями в полу; погребение мужчин вытянуто на спине, а женщин скорчено на боку (в основном на правом); относительно большее число погребенных, приходящихся в среднем на одну камеру; ритуальная пища из орехов; наличие сосудов в дромосах; относительно большее число сосудов в катакомбах; относительно более высокий процент комплексов, где б качестве предметов вооружения присутствуют луки, стрелы и сабли; наличие в составе инвентаря кресал, ножниц, пряслиц; особый процентный состав предметов украшения; высокий процент комплексов, содержащих пуговицы из раковин; относительно меньший процент могил с поясными наборами; полное отсутствие комплексов с "рогатыми" пряжками.

Третья погребальная традиция представлена катакомбами Уаяцкого селища. В отличии от двух других, ее специфические особенности связаны только с теми блоками признаков, которые характеризуют устройство могильных сооружений и способы положения умерших в камере. Она прослеживается: по разнообразию форм входных ям, представленных дромосами, колоколо-видными шахтами, заброшенными построй!сами; самыми маленысими дромосами; преимущественно трапецевидной форме входных отверстий, при которых ширина больше высоты; способу заклада лазов преимущественно камнями; устройству самых маленьких камер; преобладанию камер неправильной формы; преобладанию трупов, уложенных головой вправо от входа; высоютму проценту женских скелетов, лежащих на левом боку.

Итак, если выделенные три погребальные традиции в кру-

гу носителей катакомбного обряда захоронений в СМК отражают родопломенную структуру алаяо-асского населения лесостепной вони бассейна Среднего Дона, то, вероятно, на основании проведенного археологического анализа можно предполагать существование у них троичности в социальной организации общества в целом. Этот вывод автора диссертации находит параллели в исследовании нартского эпоса (Дюмезиль Ж.) ив этногенетических преданиях осетин (Гаглойти IÜ С.), показавших, что индо-иранская модель общества (истоки которой уходят в Авесту), дифференцированного в соответствии с трех-функциональной структурой, послеживается у скифо-алано-осетин на протяжении по крайней мере 2500 лет.

ГЛАВА 5. Иерархия салтовских поселений.

1. К методике типологии салтовских поселений

lio продолжительности использования места обитания все салтовские селища'можно разделить на два класса: временные стоянки (пастушеские стойбища, стоянки металлургов) и долговременные поселения. Для практической работы над типологией салтовских долговременных поселений был выбран регион долины Оскола, где на протяжении 140-килоыетрового участка лесостепной зоны найдено 68 таких памятников (Николаенко А. Г. , Афанасьев Г. Е., Плетнева С. А.). Исходный вопрос темы состоял в определении величины порядка того или иного поселения (Hodder I., Gibbon G.), которая основывается на площади населенного пушсга. Как правило, в археологии площадь поселений определялась на основании ареала подъемного материала. Однако, у некоторых исследователей этот метод вызывает возражения. Для его проверки автор диссертации использовал процедуру аэрокосмического зондирования археологических объектов, основанную на компьютерной обработке изображений на аэрофотоснимках с помощью системы <<иикро-СВИТ>>, совместимой с персональной ЭВМ IBM-AT. Приведенные в диссертации результаты этих работ показывахл1 широкие воомож-

ности, которые открывает метод аэрокосмичесюто зондирования для определения границ поселении и фактически подтверждает правомочность использования подъемного материала в качестве определителя площади поселении.

После осуществления ранжирования памятников по площади, в арифметической и в логарифмической системах тоординат строились графики действительного и теоретического распределения рангов поселений, разница между которыми затем анализировалась (Simon H.A.). В итоге было выделено 5 типов долговременных салтовских поселений. Первый из них охватывает поселения площадью 66-26 га, второй - 25-18 га, третий - 17-11 га, четвертый - 10-5 га, пятый - менее 5 га. Распределение зтих типов характеризуется следующими процентами: 1 - 6. 3% ; 2 - 12.8% ; 3 - 7.9Х ; 4 - 11. U ; 5 - 61.9*.

2. Микрорегионы лесостепного Приосколья как социальные структуры

Располагая типологией салтовсютх поселений долины Ое-юзла, автор диссертации переходит к рассмотрению их взаимосвязи путем построения различных моделей. Прежде всего была предпринята попытка реконструкции сети путей сообщения, при которой оценивались как положительные, так и отрицательные отклонения. Сочетание археологичеосой 1сарты распределения салтовских поселений с особенностями рельефа местности и с учетом основных правил в формировании дорог -все ото позволило смоделировать тралспортпую сеть региона, состоящую из 27 отрезков, соединяющих между собой 23 населенных пушета 1-4 типов и подавляющее большинство селищ 5 типа. Для исторической интерпретации дорожной сети наиболее важна мера центральности того или иного поселения, которая определялась топологическим анализом населенных пушггов на макроуровне (Медведков Ю. В.).

В итоге автор выделил в долине Оскола восемь микрорегионов. Проделанный анализ показал, что общим центральным местом для системы поселений в оскольском регионе, а та)шэ

центральным местом для своего микрорегиона является самая крупная по площади Югановская агломерация - раннегородской центр, который, вероятно, в силу своего высокого ранга обладал максимально возможным количеством функций и услуг в этом регионе, что и обусловило усиленную концентрацию там населения. И не случайно именно здесь салтовцы сооружают городище-убежище с собственной системой фортификации, тогда как жители других центральных поселений микрорегионов (Афоньевка, Тогобеевка) использовали без реконструкции оборонительные сооружения, воздвигнутые в раннем железном веке. Центральные поселения в других семи микрорегионах выступают как населенные пункты более низкого порядка, чем общее центральное место региона. Остальные поселения являются сателлитами центральных.

Таким образом, исследование пространственных связей между салтовскими долговременными поселениями лесостепного Приосколья на макроуровне позволило получить качественно новую информацию о сложном процессе формирования системы расселения носителей СМК, о создании иерархически соподчиненных поселенческих структур. &га информация может быть существенно дополнена путем использования методов анализа потенциальных экономических зон поселений, к которым автор и приступает в следующем разделе данной главы.

3. Анализ потенциальных экономических зон салтовоких долговременных поселений

Анализ ресурсных зон поселений начинается прежде всего с определения конкретной территории, где происходила хозяйственная деятельно гь населения (kopor U.C.). Как показали М.Джармен, Ч Вита-Зинци, Э. Хиггс и ряд других исследователей, для оседлого земледельческого населения затраты на эксплуатацию территории достигали неприемлемой величины уже на расстоянии одного часа ходьбы от жилища. Таким сюр.-июм. на спокойном не пересеченном рельефе местности зкономичгс кая зона населенного пункта должна теоретически им'-п. ниц

-2Я-

круга с радиусом d 5 км. Оценка потенциальных экономических зон функциональных центров основана на анализе географического положения природных факторов - воды, пахотных земель, пастбищ, топлива и так далее. Проведенная автором диссертации оценка продуктивности земельных угодий в километровой зоне поселений, входящих в Югановскую агломерацию, показало, что эти населенные пункты имеют резко отличающиеся ресурсные зоны. ОНИ ооъясиякпся раЗЛИЧНЫМИ функциями, iotto-рые, вероятно, выполняли входящие в Югановскую агломерацию поселения Югановка-2 и Югановка-1. В первом случае функции обуславливались системой связи <<человек-природа>>, а во втором - <<человек-человек>> (поселение примыкает к городищу, является общим центральным местом региона и центральным местом в своем микрорегионе). Таким образом, были выделены обособленные участки эаетройют со специализированными функциями на поселении раннегородского типа

Система связи <<человек-природа>> определила и возникновение другого центрального поселения в споем микрорегионе

- Таволжанского селищ в долине Оскола Кто ресурсная зона, охватывающая площадь около 78 кв. км, состоит из следующих характеристик земель: 437. - высокопродуктивные сельскохозяйственные угодья, 25 X - высокопродуктивные пастбища, 32%

- малопродуктивные пастбища. Здесь же имеются источники гончарных глин, болотных и луговых руд. Материалы исследования Таволжанстого селища свидетельствуют, что в социально -экономическом отношении оно выступает как многофункциональный населенный пункт раннегородсютго типа, сформировавшийся на месте, где наличие сырья способствовало активному процветанию ремесел - гончарного и чернометаллургического,-развивавшихся на основе сельского снабжения.

ГЛАВА 6. Система обороны Салтовской земли.

1. Топологическое исследование степени доступности городищ в Салтовской земле.

Источниковую базу исследования составляют 24 городища, использовавшиеся носителями СМК в лесостепной зоне бассейна Среднего Дона Эти памятники в значительной степени отражают основу схемы размещения на местности центральных поселений - транспортных узлов, являясь их индикатором. Для проведения топологического анализа (Медведков К1 В.) степени доступности городищ в Салтовской земле и выяснения их центральности археологическое распределение зтих памятников в долинах рек было преобразовано в граф транспортной сети (Оорд Л. , йолкерсон Л-) • Он включает три изолированные сети -подграфы (1 - долина Северского Донца, 2 - долина Оскала, 3 - долины Тихой Сосны - Дона), каждая из которых образована рядом дорог-ребер. Средняя длина пути между городищами в долине Северского Донца составляет 22. 5 км. Расчеты чисел Кенига и ассоциативных номеров показывают, что теоретически наибольшей доступностью в этом регионе обладает Старосал-товское городище. Среднее расстояние между городищами в долине Оскола составляет 21. 5 км. Здесь теоретически наиболее доступным оказывается городище Поминово. В подграфе, объединяющем долины Тихой Сосны и Дона, среднее расстояние между городищами составляет 30.4 км. Расчеты показывают, что самым доступным городищам в этом регионе было Маяцкое.

Корректировка полученных результатов топологического анализа городищ путем учета Функционирования в салтовское время транспортных путей и между тремя выделенными регионами приводит к выводу, что общим центральным местом носителей СМК в лесостепной зоне долины Северского Донца было Верхпесалтовское городище, расположенное ближе чем Старо-салтовское к межрегиональной дороге между долиной Северского Донца и Оскола В «олине 0с1сола общим центральным мостом предстает Югановское городище, которое расположено ближе, чем Поминово с одной стороны к межрегиональной дороге между долинами Оскола и Северского Донца, а с другой стороны - к транспортному пути между долинами Оскола и Тихой Сосны -Дона. В третьем подграфе центральность сохраняется за Маяц ким городищем. Очень важно, что результаты проведенного то-

пологического анализа подтверждаются давними о площадях салтовских посслсний (как фушодш численности обитавшего там населения), которые прилегают к тому или иному городищу. Они показывают, что Верхнесалтовское городище и связанное с ним поселение раннегородского типа выступахтг главным населенным пунктом всей Салтовской земли. Таким образом, автор диссертации наметил фзоторы, обусловившие усиленную концетрацию салтовского населения в окрестностях того или иного городища, причины формирования в конкретных местах главного поселения Салтовской земли, общих центральных мест регионов или центральных мест в микрорегионах.

2. Типология городищ и истоки их архитектурных традиций

В основу классификации памятников положена группиров1?а объектов по двум признаклм - плановой структуре оборонительных сооружений в порядке их усложнения и использованным строительным приемам (в последнем случае подразумевается дифференциация строительных материалов на необработанные и обработанные). Конечной целью предлагаемой типологии является интерпретация выделенных четырех групп объектов в социальном аспекте, определение общественного облика городищ и их места в организации стратегии обороны лесостепной зоны бассейна Среднего Лона - Салтовской земли.

К первому типу относятся городища, чьи оборонительные сооружения возводились на удобных мысах коренных берегов рек с более древнее время и не восстанавливались носителями СМК. В эту группу входят четыре памятника - Архангельское, Большое, Лфоньевское, Подлысенки. При полевом исследовании этих памятников (Афанасьев Г. Е.) не было получено никашю данных, позволяющих говорить о том, что в салтовское время дополнительно укреплялась система оборонительных сооружений, сложившаяся там еще в раннем железном веке. Но фшег их использования населением салтово-маяцкой культурной общности не подлежит сомнению, так как салтовскис селища вплотную примыкают к оборонительным сооружениям городищ с напольной

стороны.

Ко второму типу относятся городищ Югановское, Помино-во, Карабут, расположенные на узких мысах коренных берегов рок и защищенные валами и рвами только с напольной стороны. Сложившаяся здесь система фортификации, как показали полевые исследования (Афанасьев Г. Е. ), отражает только одну историческую эпоху - VI 11-Х вв. Вопрос об истоках подобной фортификации поднимался в научной литературе С. А. Плетневой. Первоначально она считала, что подобная система обороны появляется у салтовцев как результат славянского влияния. Несколько позже исследовательница меняет свою точку зрения, полагая, что данная фортификация возншсает как результат <<осифского>> влияния. Автору диссертации представляется, что нет необходимости объяснять устройство таких городищ чьим-либо влиянием. В их создании отражалось вполне понятное стремление максимально использовать при организации обороны естественные условия местности, чем достигалась наибольшая экономия трудовых ресурсов. Самые различные эт-но-культурные общности, находящиеся на близком уровне социально-экономического развития и технической оснащенности, проживающие в местностях с общими или близкими орографическими характеристиками, строят типологически сходные мысовые укрепления.

К третьему типу относятся городишд Мохнач, Коробовы Хутора, Сухая Гомольша, Волчаиское, Дмитриевское. Они располагаются на мысах коренных берегов рек и защищены валами и рвами не только с напольной стороны, но и по всему периметру площадки. Как по!сазивают раскопочные работы (Шрамко Б. А. , Михеев В. К. , Плетнева С. А. , Афанасьев Г, Е. ), сложившаяся на этих памятник .х система фортифшшции отражает две исторические эпохи - ранний железный век и VII 1-Х ни. Материалы исследования валов не позволят' согласиться с точкой зрения И. И. Ляпушшна и С. А. Плетневой о том, что ото были белокаменные замки. Совершенно очевидно, что здесь мы встречаемся с обычными в фортифшшции так вшиваемыми <<одеждами крутосте»>>, предназначенными для сдерживания

насыпи вала от расползания и придания им более крутых склонов (Теляковский А. ).

К четвертому типу относятся городища Верхнесалтовское, Красное,. Алексеевское, Колтуновское, Мухоудеровское, Верх-неольшанское и Маяцкое. • В организации их обороны природные Фшсгоры играли второстепенную роль. Эти опорные пункты-лагеря имеют четкую геометрическую планировку, а их стены сложены из обработанных известняковых блоков, сырцового или жженного кирпича, пахсы (Макаренко НЕ., Березовец Л. Т. , Замятии» С. П. , Афанасьев Г. К. , Красильников К. И.). По вопросу об истогах архитектурной традиции городищ типа Маяцкое -Верхнеольшанское существуют три точки зрения. К А. Бабенко считал, что в архитектуре Вехнесалтовского городища воплощена византийская традиция. М. И. Артамонов полагал, что техника строительства салтовсклх крепостей из блоков восходит к зодчеству сасанидского Ирана. В представлениях же С.А.Плетневой, архитегаура Маяцкого городища генетически связана с крепостным зодчеством Первого Болгарского царства Ни один из исследователей фаотически не высказал системы аргументов в поддержку своей версии, поэтому их предположения остаются на уровне догадок.

Широкомасштабные полевые работы, проведенные автором диссертации на городищах четвертого типа, показывают, что архитектура этих памятников не имеет предшествующей традиции у оногуро-булгаро-хазарского или алано-асского, или славянского населения Восточной Европы. Есть существенные основания усматривать истоки архитектуры подобных памятников в провинциальной византийской традиции устройства военных лагерей по поэднеантичным образцам. Параллели строительным приемам и. в ряде случаев, планировке салтовским городищам четвертого типа охватывают обширную территорию, примыкающую к черноморскому побережью и в той или иной степени входившей в сферу административного или культурного влияния Византии (Талис Л. Л , Герцен А. Г., Якобсон А. Л. , Рашев Р. , Овчаров Л. . Еилжиев X. X , Раппопорт И А. , Легаш-надзе В. А. , Бекрян А.) Многочисленные примеры построек ви-

оантийскими мастерами небольших крепостей геометрических форм можно найти в системе оборони Византии от варварских вторжений через Дунай (Моозу А.). Но особенно яркие византийские параллели дают крепости северной Африки (01еЬ1 СИ.). Исследуя их генезис, 11 Диль пришел к выводу, что они представляют собой более или менее измененную разновидность римского лагеря. Такие укрепления характеризуются, как правило, прямоугольными очертаниями стен, фланкированных башнями, число которых варьирует в зависимости от размеров крепости (Тобна, Беллеэма, Кессера, Зала, Сбиба, Айн-Хеджа, Зарай и ряд других крепостей). Причем у малых крепостей башен иногда вообще не бывает.

Общий архитектурный облик салтовских городищ четвертого типа и зафиксированные там строительные приемы полностью соответствуют принципам построения византийских лагерей (Кулаковский Ю.), рекомендациям византийских специалистов в области полевой фортифшеадии, изложенным в сочинениях Про-копия, Флавия Вегеция Рената и в анонимном византийском сочинении <<0е саз{.гате1аиоп>>. В итоге автор диссертации приходит к выводу о том, что позднеантичиая традиция фортификации в Византии дает самые близкие параллели городищам СМК четвертого типа. Это позволяет говорить о византийских истоках архитектуры таких крепостей, что было возможно только при участии в их строительстве византийских специалистов. И в этом плане мысль В. А. Бабенко об участии византийских мастеров в строительстве Верхнесалтовской крепости заслуживает признания.

3. Социальная интерпретация городищ и система обороны *?алтовской земли

Проблема генезиса городищ лесостепного вартшта СМК тесно связана с вопросом их социальной интерпретации. Первый, кто попытался исследовать социальную сущность крепостей Придонья, был М. И. Артамонов. Он полагал, что Маяцкое и Верхнссалтовское городища представляли собой фоод^иьние

-3.1 -

замки, но доказательств этому не приводил. С. А. Плетнева первоначально считала лесостепные городища общинными убежищами, затем стала их также относить к категории Феодальных замков, но ютнкретные археологические признаки, определяющие социальное лицо памятника, ею названы не были. Возможность иной тршггошо) городищ СМК допускал А. Л Якобсон, видевший в них общинные убежища, хотя свою точку зрения исследователь не аргументировал. Вполне очевидно, что трудности в социальной интерпретации крепостей СМК заключаются прежде всего в недостаточной разработанности методических приемов выделения признаков, определяющих социальное лицо памятника. Эта же проблема стоит и перед исследователями городищ других археологических культур (Тимощук. Б. Л. , Куза Л. R ), но все-таю! поиск индшсаторов для подобной работы мне представляется перспективным. Важным критерием для определения социального облика городищ является количество труда, затраченного на создание защитных сооружений, то есть величина отчужденного прибавочного продукта общества. Другим показателем служит характер внутренней застройки.

Для определения галичества труда, затраченного при возведении салтовскнх фортификационных сооружений, мною были использованы нормативы конца XVIII - первой половины XIX в. В итоге получены следующие ориентировочные соотношения трудозатрат:

- при создании укреплений на городищах 1-го типа было затрачено 0 человеко-дней;

- при строительстве укреплений на городищах 2-го тина было затрачено 1000-1500 человеко-дней;

- при создании укреплений на городищах 3-го типа было затрачено 2000-4500 человеко-дней;

- при строительстве укреплений на городищах 4-го типа было затрачено свыше 20000 человеко-дней.

Огромные различия по затратам труда между городищами 1-3-го типов с одной стороны и городищами 4-го типов с другой, ясно свидетельствуют, что за ними скрываются и различия в социально -историческом облике памятников. Социальный инсти-

тут. по заказу которого возводились городища 4-го типа, обладал значительно большими экономическими возможностями, чем общественные институты, для которых создавались городища 1-3-го типов.

Можно согласиться с А. А Якобсоном в том, что примитивные укрепления на городищах первых трех типов принадлежали общинам. Ведь известно, что народная самооборона возводилась руками самих жителей поселений без привлечения чужеземных специалистов. Строительство более мощных фортификационных сооружений, отражающих многовековые достижения военно-инженерной мысли, позднеантичную традицию и полевой, и долговременной фортификации, какими предстают городища 4-го тина, было невозможно силами общины. Автор приходит к выводу, что эти городища не могли быть и феодальными замками в своей первичной функции. Об этом свидетельствует анализ внутренней застройки крепостей, где жилые строения носят вторичный характер, свидетельствует и сам уровень развития общества в целом. Больше оснований полагать, что такие крепости строились государственной властью, но они не были рассчитаны на содержание постоянного гарнизона, а служили опорными пунктами военизированных колонистов.

Мероприятия государственной власти по укреплению обороны территории, занятой алано-асским населением, - северозападных рубежей Хазарского каганата, выразились в строительстве с помощью византийских мастеров цепи пограничных опорных пунктов между Доном и Северским Донцом. География размещения этих памятников свидетельствует о том, что они предназначались для обороны от противника, продвигавшегося из Верхнего Придопья, то есть со стороны территории распространения памятников борщевской культуры. Именно там, севернее и западнее Салтовской земли набирали силу те этнические общности, откуда несколько позже началась роменско-борщевская колонизация низовьев Дона и Приазовья (Рыбаков 1). А. , Ляпушкин И. И. , Флеров ВС.). И можно вполне согласиться с Д. Оболенским, полагающим, что за упомянутым в сочинении Константина Багрянородного фактом возведения ви-

зантийцами Саркела, скрывается строительство целой цепи крепостей вверх по Дону (Obolensky D.), что вполне отвечало в это время византийской политике в отношениях между Русью и Хаэарией (Рыбаков В. А. , Талис Д. Л. , Левченко м. В., Новосельцев А. П.).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В середине VIII в. в лесостепной зоне бассейна Среднего Дона, на славяно-хазарском пограничье, появился значительный массив алано-асского населения, переселившийся из предгорий Северного Кавказа и принесший с собой салтово-ма-яцкую культуру ('а точнее аланскую культуру на . ее салто-во-маяцком хронологическом этаче). Около двух столетий бурлила жизнь на поселениях Салтовской земли. И сейчас там сохранились осталси более 300 памятников СМК, представленных городищами, долговременными поселениями, сезонными стоянками и могильниками, которые на протяжении последних 90 лет активно изучались в самых разнообразных направлениях М. И. Артамоновым, В. А. Бабенко, Д. Т. Березовцом, А. 3. Ванниковым, ¡Q В. Готье, О. В. Иченской (Пархоменко), К. И. Красилышковым, Т. С. Конду!Сгоровой, И. И. Ляпуипадным, IL Е. Магаренко, В. К. Михе-евым, В. Е. Пахапетян, А. Г. Николаенко, С.А.Плетневой, А. М. Покровским, С. Л. Семеновым-Зусером, Л. А. Спицшшм, М. 11 Толмачевой, Л. С. Федоровским, В. С. Флеровым, Н. Л. Фоняковой, Б. А. Шрамко и другими исследователями, а также автором настоящей диссертации. Анализ и систематизация материала, накопленного к концу 80-х годов, дали возможность впервые предпринять попытку реконструкции общественных структур алано-асасого населения бассейна Среднего Дона середины VIII - середины X вв. Раскрытие этой темы представляет интерес и для изучения параллельно проходившего процесса классообразования у северокавказских алан, у которых по некоторым наблюдениям первые признаки феодализм появляются в VIII-IX вв. Наиболее важными из выводов и научных обобщений, к которым пришел автор, следующие:

1. Изучение признаков социального расслоения индивидуумов в материалах Верхнесалтовского и Дмитриевского ката-комСних могильников позволяет выделить в сроде мужской части алано-асского общества два социальных ранга (алдар и афсад), отражающих место того или иного члена общества в системе воинской организации.

2. Анализ погребальной обрядности и жилищно-хозяйственных комплексов дает основание говорить о существовании в обществе и нуклеарных, и сложных семой, причем последние, по всей вероятности, были в большей степени характерны для элитарной части населения.

3. Представляется возможным наметить три погребальные традиции в этнической культуре алано-асского населения бассейна Среднего Дона, соответствующие трем основным группам родоплеменных образований и отражающие древнюю индо-иранскую концепцию троичности общества

4. Пространственный анализ схемы расселения привел к выводу о существовании в Салтовской земле .рех (в той или иной степени обособленных) регионов, связанных с определенными водными артериями. Главный населенный пункт Салтовской аемли находился в регионе Северскоы Донца (Верхний Сайтов). Каждый из регионов имел одно общее центральное место и в тоже время состоял из нескольких микрорегионов, включающих центральное поселение (раннегородской центр) и ряд селищ-сателлитов.

б. Система обороны территории, занятой алано-ассмм населением, складывалась из городищ, используемых или построенных общинами, и из системы опорных пунктов, возведенных государственной властью на направлениях, подверженных континуитету вражеских вторжений.

Какое же место занимал этот новый в бассейне Дона ала-но-асский социальный организм в общем процессе классообра-аования в Хазарском каганате? При всем разнообразии археологических критериев процесса становления классов и государства, которые используются различными исследователями (Павленко ИВ.), все же выделяется ряд общих индикато-

ров, применимых для подавляющего большинства древних и средневековых обществ. Одним из них является обязательность социального рас-юения. Как было показано, этот процесс особенно четко фиксируется у мужской части алано-асского населения, в среде которой выделяются два общественных ранга Однако у нас нет никаких оснований видеть в них уже сформировавшиеся классы феодалоп и зависимых крестьян. Археологический источник приводит к выводу, что социальные нормы еще не узаконили переход отправления функций военных предводителей (для которых был характерен специфический погребальный комплекс) от одного члена семьи другому. Зафиксированная двухступенчатая иерархия мужского общества носителей СМК не соответствует классовой структуре с ее принципом династического наследования власти, а скорее свидетельствует о той стадии развития общества, которая в последние годы получил название <<вождество>>. Эта форма социально-экономической организации и организации власти была характерна для далеко зашедшего разложения первобытного общества, при котором и возникает прибавочный продукт, и выделяется родоплеменная верхушка, занятая контролем за общественными ресурсами, организацией общественных работ, военным предводительством и так далее. Рассмотренные в настоящей работе данные говорят еще об отсутствии в обществе донских алан институализированной власти наследственных руководителей.

Казалось бы, этот вывод должен свидетельствовать о том, что алано-асское население бассейна Среднего Лона к середине X в. значительно отставало в своем социальном развитии от ссвсрокавк-чзских сородичей, у которых в это же время уже возникает раннефеодальное государственное образование - Алания. Однако ряд других социальных характеристик и тенденция общественного развития у носителей СМК вполне укладывается в рамки раннеклассового общества. К примеру, существенным его признаком является наличие ремесленной специализации и развитой торговли. Этот вопрос был специально и глубоко изучен в серии работ К К. Михеепа и

Ц. 11. Толмачевой, со всей убедительностью показавших, что археологические данные указывают на такое разделение труда в алано-асском обществе, когда оно с одной стороны порождает обмен продуктами между производителями в различных отраслях хозяйства, а с другой стороны - стимулирует производство товаров на рынок. Эта ситуация вполне закономерна, она подвержена действию тех правил товарного производства, которые начинают функционировать с образованием именно классового общества (Михеев ЕК.). Еысокого уровня достигла и торговля. Цатериалы, полученные при исследовании катакомбных могильников, воссоздает картину широкой транзитной торговли, основные направления которой уходят в славянский мир, в Крым и Византию, в Поволжье и Среднюю Азию, в Закавказье, Иран и Месопотамию. Высказываются убедительные доказательства чекана в Хазарском каганате дажз собственной монеты (Быков А. А.).

Одним из показателей раннеклассового общества является процесс формирования раннегородских центр з с сельскохозяйственной округой. На примере анализа поселенческой структуры оскольского региона Салтовской земли было показано, что Югановская агломерация фактически отвечает большей части признаков, которые обычно используются при выделении раннегородских центров: большая плошддь поселения и соответствующая ей численность обитателей, полифункциональный характер населенного пункта (включая функции обеспечения обороны микрорегиона и административные), сложение территориальной общины и так далее. Окружающие салтовские раннего-родские центры поселения-сателлиты в совокупности образуют сельскохозяйственную округу и формируют административно-экономические микрорегионы. Характерная особенность сал-товских раннегородских центров состоит в том, что они не являлись незначительным местом, где происходила деятельность ремесленншюв. Как известно, многочисленные следы металлургического и гончарного производств зафиксированы и на территории поселений-сателлитов (Афанасьев Г. Е. , Нигаэлаенко А. Г.). Следовательно, есть основания полагать, что главные

факторы, обусловившие появление салтовских раннегородских центров находятся в области торговли и административно-по-лптичеоюй регу шли, так го, как это было в Древней Руси (Толочко И П. ) или в Мезоамерике (Гуляев В. И.).

Считается, что одним иэ индикаторов раннеклассового общества является письменность. Салтовские эпиграфичесгае пачятнкга были впервые открыты художником Д. М. Струга в им на Маяцком городище. В результате проведенных мною в 1976-1982 гг. раскопок Наяцкой крепости было найдено большое количество новых эпиграфических памятников, изучением которых занимаются в настоящее время С. Г. Кляиторный, И. Л Кызласов и A. IL I(ареалов. Итак, налицо еще один индикатор раннеклассовой ступени социадьно-полнтичес!сого развития ашно-асского населения лесостепной зоны бассейна Среднего Дона

Все это приводит к выводу, что рассматриваемое общество донских алан ута перешло ту незримую черту, которая отделяет потестариую организацию от ралнеклассовой. &гот процесс бил нарушен трагическими событиями, положившими ¡сонец функционированию anaiio-acciuix поселений в Донецко-Донском кождуречье и обусловившими усшэренный зшеат Хазарского каганата, событиями, в юторых мюгие историю! и археологи видят знаменитые походы Святослава Археологические данные свидетельствуют о том, что донские аланы с середины X п. npaimrcecrai сходят е исторической арены, хотя их имя иногда и упоминается в нарративных источниках ( Карсанов A. IL ). Процесс дальнейшего ¡слассообразоваиня активно продолжался в северокавказсгой Алании ( Кузнецов В. А. ), где в X в. произошли тшоте важнейшие события 1сак освобождение от хазаросой зависимости, создание собственной государственности раннефеодального типа и, наконец, официальная христианизация на селения.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии

1. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII -X вв. (аланский вариант салтово-маяцкой культуры). Археологические открытия на новостроШшх. 1987. Вып. 2. Ы.

- 23 а. л.

2. Культовые комплексы Маяцкого селища. Воронеж. 1991. (Соавтор А. У. Винников). - 11 а. л.

Статьи и публикации

3. Могильник N 1 у Лермонтовской с каш близ г. Кисловодска. // СЛ. 1070. N 4. (Соавтор A. IL Рунич). - О. Ь ал.

4. О чем рассказывают древние погреоения. // Альманах << Ставрополье >. 1970. N 3. - О. 3 а л.

Ь. На караванной тропе. // Альманах <<Ставр^.юлье>>. 1973. N 3. - 0. У а. л.

6. Рисунки н пещере олиз Хумары. // 03. 1976. N 3. (Соавтор A. IL Руничь О. 3 а. л.

7. Поселения VI-IX вв. района Кисловодска. // СА. 197Ь. N 3. - О. íi а. л.

8. Бронзовые Фигурки всадников из алапских погребений Северного Кликаза. // Сообщения государственного Эрмитажа. 197tí. Вин. У6. - и. Ь а. л.

9. Дохристианские религиозные воззрения алан. • // СУ. 1976. N ). - 0.7 а. л.

10. Находки эпохи раннего средневековья в Иятигорье. // Mu Tepiuuiii по изучению Ставропольского кр;гя. 1976. Вып. 14.

- 0. 4 а. л.

11. Патронимии у алан (по материалам могильника Мокрая Пал ка). // Ilojii-iuje исследования Института этнографии н 1976 I'. М. 1977. 1 а. л.

12. Патронимии у чп.ш (к шктаноике ьощнеа). // Социальные отношения у народом i'eiiepiioi u Кликала. Орджоникидзе.

1979. - 1 а. л.

13. Хронология Мокрой Балки. // КСИА. 1979. Вып. 158. - 0. 6 а л. 14. Новые находки в Мокрой Балке. // СЛ. 1979. N 3. -1 а л. 16. К вопросу об экономических связях раннесредне-векового насе ления Кисловодской котловины - Малогарача-евского района. // Вопросы средневековой истории народов Карачаево-Черкессии. Черкесск. 1979. - 0.6 а л.

16. Некоторые предварительные итоги изучения Маяцкой крепости. // Тезисы докладов X Крулновских чтений. М. 1980. -0.1 ал.

17. Предварительные итоги исследования Маяцкой крепости. // Тезисы докладов советской делегации на IV Международном конгрессе славянской археологии. М. 1980. - 0.1 а л.

18. Рецензия на А. В. Гадло <<Этническая история Северного Кавказа>>. JL 1978. // СЭ. 1980. N 4. -0.6 ал.

19. Пряжки катакомбного могильника Мокрая Балка у города Кисловодска // Северный Кавказ в древности и в средние века М. 1980. - 1 а л.

20. Керамика Мокрой Валют. // Древности Евразийских степей. М. 1980. - 1.6 ал.

21. К вопросу о происхождении апанского варианта салтово-маяцкой культуры. // Античные государства и варварский мир. Ордлюникидзе. 1981. - 1 а л.

22. О салтовском типе сыродутного горна // СА. 1982. N 2. (Соавтор А. Г. Николаенко). - О. 7 а л.

23. Памятники салтово-маяцкой культуры в долине р. Тихой Сосны. // Археологические памятники лесостепного Подонъя и Поднепровья I тыс. н.э. Воронеж. 1983. - 0.7 а л.

24. Большая семья у алан. // СА. 1904. N 3. - 1.5 ал.

25. Исследования южного угла Маяцкой крепости в 1977-1979 гг. // Маяцкое городище. М. 1984. - 2.2 ал.

26. Металлургический комплекс у с. Еэдочного. // Маяцкое го родище. М. 1984. (Соавтор А. Г. Николаснко). -'0.8 ал.

27. Этническая территория буртасов во второй половине VIII -начале X вв. // СЭ. 1984. N 4. - 1.6 ал.

28. К вопросу об археологической культуре буртасов VIII -середины X вв. // Тезисы докладов XIII Крупновских чте-

ний. 1084. - 0.1 ал.

1Í9. 0 культуре населения Донского левобережья середины VIII

- начала X вв. // 11АЭ. 1085. Вип.З. JL - 1 а. л.

30. Исчезнувшие народы: буртасы. // Природа 1985. N2.-1 ал.'

31.Еуртасы и лесостепной вариант саптово-маяцкой культуры ответ А. X. Халикову). // СЭ. 1985. N 5. - 1 а. л.

32. Социальная интерпретация городищ лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры. // Тезисы докладов всесоюзной археологической конференции <<Достижения советской археологии в* XI иятилетке> >. Ы. 1985. - 0.1 ал.

33. Муравьевекий клад (к проблеме оногуро-булгаро-хазарских миграций в лесостепь). // СА. 198?. N 1. - 1 а л.

34. Система обороны Саптовской земли. // Вългарските земи в древността Вьлгария проз средновековието. София. 1987.

- 1 а. л.

35. Вуртасы. // Исчезнувшие народы. М. 1989. - 0.8 а л.

36. Археологические разведки на новостройках и пространственный анализ. // КСИА. 1989. Вып. 196. - 0.8 ал.

37. Этногенетический аспект буртасской проблемы и археологический источник. // Вопроси ¿гнической истории Вол-го- Донья в эпоху средневековья и проблема буртасов. Пенза. 1990. - 0.6 ал.

38. К методике изучения на макроуровне саптовских поселений бассейна Среднего Дона. // Археологическое изучение микрорегионов: итоги и перспективы. Воронеж. 1990. - 0.2 а л

39. Топологическое исследование степени доступности салтово-маяцких городищ. // Проблемы изучения древних поселений в археологии (социологический аспект). М. 1990. - О. 8 а л

40. Иерархия саптовских поселений долины Оскола. // СА. 1990. N 4. ■ 1.5 ал.