автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Древнегреческие представления о пространстве и понятие места у Аристотеля: учение о "естественных местах"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древнегреческие представления о пространстве и понятие места у Аристотеля: учение о "естественных местах""

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ПШ ИНСТИТУТ ЙИОСОФШ

На правах рукописи

АСОЩ Юлий Арамовлч

ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИЙ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПРОСТРАНСТВЕ И ПОНЯТИЕ МЕСТА У АРИСТОТЕЛЯ: УЧЕНИЕ О "ЕСТЕСТВЕНШ. МЕСТАХ"

Специальность 09,00.03 - история философия

А. 0 т о р о ф а р а т диссертации на.соискание ученой отапепя кандидата философских наук

I/

Москва - 1992

Работа выполнена в Институте философии РАН

Научный руководитель - кандидат химических наук, с.н.с.

А.В.Ахутин

Официальные оппоненты - доктор философских наук

А.П.Огурцов - кандидат филологических наук А.А.Россиус

Ведущая организация - Институт истории естествознания

и'техники РАН, сектор истории науки я логика

Защита состоится . 1993 г. в." и час.

на заседании Специализированного совета Д.002.29.01 по истории философии Института философии РАН по адресу: 121019, г.Москва, ул. Волхонка, 14.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН. -

Автореферат разослан * ' " __1992 г.

Ученый секретарь Специализированного

совета Федорова М.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность теми исследования. Проблема отношения античного философско-теоретического сознания к традиционному, шире, куль турному опыту, проблема формирования теоретического понятия и вопрос о культурной детерминанта этого процесса - одна из наиболее сложных и актуальных тем на только для историко-философского антиковедения, но и для современной культурологии в целом. Каким образом культурный опыт входит в ткань философского рассуждения, чем этот опыт является доя философии - материалом ли только или формообразующим элементом, как соотносится с этим культурным опытом опыт философский, теоретический и каким образом, если теоретический опыт целиком формируется в лоне определенной "замкнутой" культуры, возможна его общезначимость - вот- круг вопросов, который определяет замысел и сюжетную линию представляемого диссертационного исследования.

Один из аспектов этой большой и труднообозримой теш - проблема формирования понятия пространства в греческой философии и космологии. В работе делается попытка рассмотреть аристотелево понятие места /х.олос/ и, в особенности, его учение о "естественных местах" в контекста античного культурного сознания и, если точнее, в контекста греческих традиционных и космологических представлений о пространстве. Это позволяет связать имманентный, выявляющий внутреннюю логику теоретического раосуждения, анализ аристотелевой теории места с обсуждением вопроса об особенностях миропонимания и понимания пространства в греческой культуре » целом, что придает теме исследования достаточно весомое историко-культурное звучание.

Актуальность теш исследования в известной степени определяется все возрастающим интересом к историческим типам научного знания, в ряду которых особое место занимает феномен греческой науки. Учение о естественных местах простых тол /космических стихий - земли, воды, воздуха, огня/ составляет фундамент всуй аристота-лианской физики, оно стало стержнем последующих, Оолке чем полу -торатысячелетних размышлений о природ« космоса в внроинйской науке. Ужа одно это обстоятельство, с одной стороны, отпит иод сомнение еще не тик дивно рмещ.оограненное ■лрологинлинмн о теории

естественных мест как одном из наиболее "слабых звеньев" аристотелевской системы, а с другой, предельно заостряет вопрос о культурных предпосылках этой теории, ее связи с античным культурным и теоретическим опытом."

Ноль и задачи исследования. Замысел предлагаемой работы определяется попыткой рассмотреть учение о естественных местах и понятие места у Аристотеля в контексте древнегреческих представлений о пространстве, включая, как традиционно-мифологические и обыденные представления, так и понимание, пространства в ранней космологии. Основная цель исследования состоит в выяснении вопроса о культурных предпосылках аристотелевой теории места, в рассмотрении того, каким образом культурные начала включаются во внутреннюю логику теории места Аристотеля. Для достижения указанной цели решается следующие основные задачи:

- реконструируются и рассматриваются традиционные древнегреческие представления о месте-пространстве, которые, по мнению диссертанта, являются достаточно важными для видения аристотелевой теории места /учения о естественных местах/;

- анализируются понятия, связанные с обозначением пространства в ранней греческой космологии и философии /основные персонажи этого рассмотрения -Гесиод, 'йзрекид, Анаксимандр, Парменид, отчасти, пифагорейская космология/';

- рассматривается платоновр понятие пространства /хЦ°<* / в "Ти-мее", которое сопоставляется с аристотелевым понятием места /то-эгоа /, Главная цель данного сопоставления состоит в уяснении вопроса о внутренних логических основаниях, предопределивших выбор Аристотелем понятия "место" в качестве обозначения пространства;

- раскрывается смысл и основное содержание учения о естественных местах, характеризуются некоторые трудности аристотелева понятия места, сопоставляются.различные его определения, выясняется роль этого понятия в общей системе аристотелевских представлений о мире и в контексте его "понятия о понятии".

, . Разработанность темы. Литература, посвященная анализу физики и космологии Стагирита, труднообозрима. Тем более, что наряду с современными исследованиями существует многовековая комментаторская традиция. При анализе .аристотелевой теории места невозможно пройти мимо комментариев Симпликия к "Физике" и "О Небе".

б"

В сжатой форме анализ теории места Аристотеля /наряду с рассмотг рением учения о пространстве других философов - Феофраста, Прок-ла, Стратона/ содержится в " CotoMaitum Je ¿eco " Сгглпликил, где комментатор характеризует основные трудности / ¿jro^ivs / учения Аристотеля о место и показывает основания встающих перед Ста-гиритом затруднений.

Среди современных комментариев к Аристотелю /космология, теория естественных мест/ весьма интересной представляется работа Л.Злдерса /1965/. Однако,-жанр комментария, имея, безусловно, свои преимущества, не лишен и недостатка - в нем ограничены возможности изучения генезиса и "внешней" /культурной/ истории теоретических построений древних авторов. Пристальное внимание к этой стороне дела особенно отличает работы Ф.М.Корнфорда /1957, 1962/. Среди других работ, в которых в той или иной степёни /с разных углов зрения/ рассматривается теория естественных мест, необходимо отметить труды отечественных исследователей П.П.Гай-денко /1980/, В.П.Визгина /1982,1988/, В.П.Гайденко и Г.О.Смирнова /1988/, а также работы Ф.Сольмсена /1960/, С.Самбурского /1956,1962/, Р.Сорабжи /1988/.

Аристотелево учение о естественных местах рассматривается в работе в контексте античного миропонимания в целом и древнегреческой идеи природы-фюсис в особенности. Обстоятельный анализ понятия природы в античности содержат труды И.Д.Рожанского /1979/, А.В.Ахутина /1988/. Рассматривая образы-понимания пространства в ранней космологии, автор обращается к работам М.Уэс-та /1971/, Ч.Кана /1960/, Дж.Керка /1954/, Ю.Кершенштейнер /1962/, опираясь также на исследования отечественных ученых А.Л.Доброхотова, И.Д.Рожанского и,особенно,А.В.Лебедева.

При реконструкции и рассмотрении традиционных образов пространства древнегреческого сознания автор опирается на работы отечественных и зарубежных культурологов /К.Леви-Стросс, В.Н. Топоров, Б.А.Успенский/,'исследователей-антиковедов /ф.М.Корн-форд, М.П.Нильсон, Ж.Ришер, Дж.Томсон, В.В.Латышев, А.Ф.Лосев, О.М.Фрейденберг, Н.В.Брагинская и др./, привлекая, там,где это . уместно, сопоставимые материалы историко-этнографических исследований /Г.Н.Потанин, В.В.Радлов и др./.

о

Теорэтико-мэтолологическая основа исследования. Представляемая работа является одновременно историко-философской и культурологической по своему характеру -по "способу обращения" с определенным кругом текстов, способу подхода к ним и привлекаемому для их рассмотрения материалу. В диссертации отчасти используется также сравнительно-типологический метод исследования- в первую очередь это касхается реконструкции традиционных древнегреческих представлений о месте-пространстве, при анализе которых автор обращается к сопоставимым историко-этнографическим материалам.

Научная новизна диссертационного исследования определяется в известной степени его исходным замыслом - попыткой рассмотрения аристотелевой теорий места в контексте древнегреческих представлений о пространстве; хотя сам по себе вопрос о соотношении философско-теоретического сознания античности с культурным опытом эпохи не только не нов, но и вполне традиционен, тем не менее, рассмотрение в этом ключе теории естественных мест Стагири-та - тема вполне оригинальная и, как представляется, до сих пор недостаточно разработанная. Мезду тем, она позволяет яснее представить некоторые важные особенности теоретического подхода Аристотеля. ,

Научная новизна работы состоит в том, что в ней раскрываются ^некоторые принципиальные характеристики и особенности древнегреческого культурного и теоретического опыта, являющиеся, по мнению автора, необходимой пропедевтикой для адекватного понимания теории естественных мест Стагирита. Как уже отмечалось, в работе рассматриваются традиционные древнегреческие образы пространства. В.ходе ётого рассмотрения привлекаются тексты Гесиода, Гиппократа, Ксенофонта. Давно и хорошо известные, эти тексты, тем не менее, в контексте обсувдаемой темы подчас получают как бы новое звучание. >

Практическая и методологическая значимость работы. Материал диссертации, а также содержащиеся в ней теоретические положения и выводы могут служить основой для дальнейшего более углубленного исследования. Помимо научной работы материал диссертации может быть использован в преподавании курса истории античной философии и культуры, в рамках курса истории естествознания, а также

для разработки специальных курсов.

Апробация работы. Основные положения диссертации представлены в опубликованных и подготовленных к публикации работах автора. Первоначальные результаты работы обсуждались на историко-философском семинаре аспирантов ИФ АН под руководством Ю.А.Шича-лина /апрель 1989/, на теоретическом семинаре лаборатории "Исторические типы научного знания" ИФ АН /декабрь 1990/. Окончательный вариант работы обсуждался на заседании лаборатории Исторических типов научного знания в ноябре 1992 г.

Структура работа. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих в общей сложности 14 параграфов, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении, формулируется замысел исследования, его цели и задачи, поясняются основные методологические ц мировоззренческие установки автора в подходе к избранной теме, дается краткий обзор литературы, характеризуются некоторые принципиальные трудности исследования.

В Первой главе диссертации "Традиционные образы пространства древнегреческого сознания" делается попытка реконструкции об. разов восприятия пространства в традиционной культуре. Под традиционной культурой понимается здесь такой исторически конкретный тип культуры, который базируется на дорефлективных способах еэ трансформации /"дорефлективннй традиционализм" в определении С.С.Аверинцева/. Вместе с тем, корневые, сущностные образы сознания традиционной культуры, по убеждению автора, с неизбежностью "сказываются" в других /развитых/ формах сознания /в греческой трагедии и космологии, медицине и философии/. В выявлении некоторых из этих архитипических образов восприятия пространства автор видит свою задачу здесь. ,

В первом параграфе. озаглавленном "Сила места" раскрывает^-ся основная особенность мифологического восприятия пространства. В мифологическом миропонимании пространство - это не "признаковый континуум", оно предстает как "совокупность отдельных объектов, носящих собственные Итона" /Ю.Лотман, Б.Успенский/. Мифоло-

гическоэ восприятие пространства - восприятие его в качестве дискретных, особенных, поименованных мест. Для традиционного сознания наполненность локуса-места мифологически,м смыслом имеет кардинальное значение. Миф постоянно воспроизводится в настоящем, в частности,благодаря топонимике - т.е. в названиях мест и различных объектов так или иначе связанных.с мифом. Топонимика - это та область, в которой миф продолжает жить и тогда, когда мифологическое сознание, казалось, уходит в даль веков. Эта особенность традиционной топонимики очень рельефно представлена в греческой литературе, не только в мифографической традиции, но и в доста- ' точно поздних географических текстах /Страбон/,

Древнегреческая-трагедия, поскольку она соотносится о миром живого мифа, дает нам уникальную возможность пережить, ощутить архаическую мифологему пространства. В этой связи автор-обращается к рассмотрению трагедии Софокла "Эдип в Колоне", в которой местность /священная роща / выступает почти как равно-

правное, действующее лицо трагедии. Анализируя архаическую мифологему пространства-места и ее преломление в греческой трагедии, автор выделяет представление о "хозяевах" местности, а также понятие "силц места" в качестве одной из важнейших характеристик, принципов этого восприятия пространства. Традиционное мировосприятие наделяет места различными силами; в лексике античных авторов места "сильны" /стоит отметить, что и у Аристотеля место обладает некой силой, эта сила, однако, совершенно особая; аристотелево понятие "силы места" рассматривается в заключительной части работы/. Вместе с тем, греческому сознанию было ясно, что не только пространственный локус - место, местность может иметь силу / еХс1У гЛл* К^уами/ /. но также и "время", точнее, своевременность, пора. . ■ •"

Во втором параграф "Время—место" предметом рассмотрения являются хронотопные структуры в греческом миропонимании - структуры глубоко традиционные, укорененные в человеческом бытии и даже ^прямо в быту. Понятие "места" в традиционном мировосприятии - нечто много большее, чем только пространственный локус; оно, как правило, имеет еще и временную определенность. В этом своем втором значении "место" ,- не отвлеченный "Период времени", оно всегда предметно, природно, непосредственно связано с жизнью существа

как эго "пора". Каждый локус-место отличает свой особый характер -нрав. Но и каждая пора в жизни того или иного существа имеет нрав. Вряд ли кому-то дано почувствовать это более, чем земледельцу, все бытие которого основано на понимании своевременности, благовременья / /сас^оог /, пори / шра. /.

Для уяснения хронотопных структур в древнегреческом миропонимании автор' обращается к анализу представлений об "орах" - пора, время года, сезон/ на примере поэмы Гесиода "Труды и дни". Описывая земледельческий порядок работ и дней в течение целого года /годового круга/, Гесиод воссоздает не что иное как "космос" /гл^ч' той Уроио^ / беотийского земледельца, которого Зевс-Кро-нид, владыка ор /времен года/, отмеряющий дни, побуздает совершать работы одну за одною, соотнося свои труды с поворотами Неба-Года. "Труды и дни" Гэсиода несут в себе очень глубокий космологический смысл, хотя и скрытый в простоте житейских наставлений. У Гесиода космос беотийского земледельца представляет собой череду трудовых сезонов-ор в годовом круге. С этим образом космоса соотносится известный фрагмент Анаксимандра /ДК 12,В1, см. ИаЬп СИ. 1960/. Можно проследить соответствия ему и в корпусе трактатов Гиппократа: год выступает здесь как порядок четырех сезонов /с11 /, с . каждым из которых связывается определенный набор качеств - ТХСВ. Аристотель впоследствии связал с этими качествами четыре космологических элемента-стихии, распределенных по их "естественным местам".

Анализируя традиционные древнегреческие представления о пространстве, автор выделяет в качестве одного из наиболее существенных его образов - образ места-сосуда /тоа/^тсоу /. Следующий параграф главы озаглавлен "Место-сосуд". Слово "сосуд" -то к^&о» нередко используется в греческих текстах доя обозначения места-пространства . . /см./ например,Ксенофонт "О домохозяйстве", УШ,11-16;1Х,2-5/. В трактатах гиппократова корпуса л в биологических'сочинениях Аристотеля /0 возникновении животных, 739в,763в,726а и др./ образ места-сосуда используется в эмбриологических описаниях. Кроме того, как известно, в "Физике" Аристотеля сосуд / а^/еХоу / выступает в качестве "модели" места. Всо эти сравнения места с сосудом, причем в самых разных

й - ТХСВ - теплоо, холодное, сухое, вла>шое.

контекстах, совершенно не случайны.

Рассматривая эти, а .также и другие /земледельческий образ сосуда в качестве обозначения поля-места, космологический образ сосуда в "Теогонии" Гесиода/ древнегреческие представления, автор приходит к выводу о том, что "сосуд" /ау^е-ссч/ / выступает в качестве одного из важнейших пространственных образов греческого сознания. При этом, место-сосуд в древнегреческих представлениях это, чаще всего, не вместилище, "безразличное" к тому, что его наполняет /для кавдого крута вещей у греков были свои сосуды, каждый из которых шел более или менее очерченые границы•функционального использования/. Ясно, что земледельческий образ земли как сосуда-лона никак не может быть вместилищем, безразличным к своему, "наполнению", к определенной лрироде-фюсис, , которая в нем с-лучилась, родилась. Вместе с тем, образ сосуда -места столь универсален,' полифункционален, что однажды он может стать не сосудом Пандоры /Труды и дни'' ,90/, не сосудом-лоном, землей, не сосудом для вша /ойнохойя/, не сосудом для погребения, наконец, а просто сосудом-местом, т.е. употребляться в отвлеченном смысле места-вместилща как такового. ,

Когда Аристотель сравнивает место с сосудом, выбирает сосуд в качестве модели места, нужно помнить,-что помимо собственно физических или метафизических оснований, душ этого сравнения, по-видимому, были свои культурные и, предде всего, лингвистические ! предпосылки /необходимо учитывать цри этом характерную черту -пристальное внимание Аристотеля к структурам обыденной речи, к языку, форме слова/.

Реконструировав в главных чертах древнегреческий образ места-сосуда, автор переходит к рассмотрению круга греческих представлений об ойкумене, к этнографическому.образу пространства, чему в основном посвящен следующий параграф данной главы /"Природа маета"/. Анализируя гео-и этнографические описания цростран-ства, диссертант обращается прежде всего к известному трактату Гиппократа "0 воздухах, ¿одах и местностях"; этот трактат имеет принципиальное значение как для выявления основного спектра значений слова "фюсис", так в для понимания греческих представлений об органичной связи места-местности, страны /Уь>р* / и природы населяюшкх ее сущоств.

По Гиппократу, местность определяет природу народа и всех

существ, живущих з ней, но лишь постольку, поскольку само место облачает определенной фюсис, складывающейся как результат действия различных сил-стихий местности - сил земли, вод я ветров -всего того, что формируем характер климата и его сезонные особенности. Местность вместе о характерными для нее сезонным изменениями /4"00" / составляет единый хронотоп, определяющий природу-фюсис населяющих данную местность людей, их внешний облик, психический склад. Идея органичной связи "фюсис" и "топос", существа и Чзреды? его обитания неоднократно появляется и в биологических сочинениях Стагирита /"О возникновении животных","История животных"/.

В сущности, идея топологического определения фюсис /которая имплицитно содержится в гиппократоЕых представлениях о зависимости природы и этоса человека от места его обитания/ и составляет основу космологической теории естественных мест. Причем, между идеей Гиппократа о соответствии природ живых существ местам их обитания и аристотелевым распределением стихий по местам /о1*с7о< тоя~о1 / можно установить в качестве логически посредующего звена своеобразную зоокосмическую теорию распределения родов живых существ /земные, водные, воздушные/ по стихиям /см. О возникновении животных, 761в; Тимей, 39Е /.

Процесс распределения вещей по отделам, работ по сезонам, людей по родам, а стихий по местам - это единый в своем основании процесс расстановки, освоения, упорядочения мира. /Нельзя не вспомнить здесь идею Ф.М.Корнфорца об однопорядковости процесса •уделения' '//'распределения» /Лосир/*^' Д «различения'

/ Гса-сусхйхе / и 'упорядочения' /{/со-ко^у^'Я / в мышлении фило-софско-космологическом и традиционном.- см. Согп/о?с/'£г 1957,0.37/. Для греческого сознания этот процесс имел, в зависимости от специфики распределяемых предметов, сакральный, философский или эстетический смысл. Но

в любом случае он носил характер, открытия, сопряженного с удивлением и поразительной яркостью восприятия /никак не напоминая идею механического порядка/. Один из наиболее гмких и существенных образов этой древнегреческой идеи порядка как уделения, распределения, расстановки'- это образ дома /домохозяйства/.

В следующем параграфе /"Образ дома"/ рассматривается древнегреческий образ домохозяйства и его место в космологических описаниях. Анализируя образ дома /оТ/со? /, автор обращается к трактату Ксенофонта "О домохозяйстве". Трудно найти другой такой текст,

в котором греческая идея порядка /г, ко'о/чо?/ была бы выражена с такой силой несколько простодушного и наивного /но в то же время и не лишенного самоиронии/ восхищения перед процессом-расстановки, размещения, распределения предметов. Размещение и расстановка - не только принцип обыденного сознания, осваивающего таким образом действительность, но и сознания теоретического. Для греческого теоретического сознания размещение и расстановка -Вгзжнейшая функция понимания. Понять - вовсе не обязательно'разложить на составляющие" Понять можно поместив, установив место события или явления в структуре мироздания. Речь идет, при этом не о • механическом размещении, а о расстановке в подходящем /как у Ксе-нофонта/, соответствующем природе месте.

Порядок домашних вещей, по Ксенофонту, определяется хозяйственным управлением - tcec^^&is . В древнегреческом 'Siocicpens', будучи производным от *оТ'со? » - дом, имеет значение управления, устроения вообще. В этом отвлеченном значении, но в то же время в явном виде сохраняющем связь с понятием домохозяйства, оно достаточно широко используется в космологических описаниях /например, ДК 21.A4Z; Ж 22.В64; Федр,246 С и др./. Деятельность хозяина в домохозяйстве и Ума в космосе выражают единый в своем существе прйцесс упорядочения, устроения мира. И совершенно неслучайно, что Аристотель в "Метафизике" /ХПДО/, поясняя устройство мирового целого и "место" Ума в нем, обращается прежде всего к образу ; дома'и домохозяйства.

Образ дома, по мнению автора, является достаточно важным к для понимания греческой мифологической ойкумены, каждый, из греческих богов в ней имеет свой дом, удел. Сакральная география греков /связь места с мифологическими персонажами - местные мифы, мифологическая топонимика / самым существенным образом сказывалась в греческом восприятии ойкумены, краткому анализу которого посвящен последний параграф данной главы, "Переживание ойкумены". В ном также предпринимается попытка проследить связь меяпу образом оЯкуменн к космологическими описаниями.

Во Дтог-ой главе диссертации рассматривается понимание прос-трикотпа- п р'шнеЛ грпч^скоП космологии. Предварительно формулируем с.:;нпгш<"и{ трудность r-voro уьсймг.тргжия: 1» ранила греческой

С i'U г' ■"'!■>■ 'Т "'"H.riii "'i-'!. п.* ^¡с;^ уотМК'ЙКГШОЯСЯ

терминология /специальные понятия/ для обозначения пространства. Да и вообще, говорить о понятиях, обозначающих здесь пространство как таковое очень проблематично. В каком-то смысле с "пр'ос-

п * л,

транством можно отозедествить 'то jrcpLcXw " - "объемлющее" в космологиях Анаксимандра, Анаксимена, Анаксагора; явные черты пространственного понятия имеет ' Хро'уоС • в космологии Анаксимандра /и, возможно, Ферекида/, а также '¿к ¿os/uot • и »<?/ juw/oi локальные пространственные области у Анаксимандра я Ферекида соотнетственно. При рассмотрении образов-пониманий пространства в ранней космологии поневоле приходится отказаться от привычных представлений о нем, но именно поэтому эти образы или понимания пространства могут быть значимы для подхода к аристотелевой теории-естественных мест.

В первом параграфе второй главы "Образы пространства в "Теогонии": Хаос и мойра" рассматривается понимание пространства у Господа. Отправной точкой анализа при этом служи? утверждение Аристотеля о том, что Хаос Гесиода является мифологическим обозначением пространства /Физика,208в/. Рассматривая понятие Хаоса у Гесиода, автор склоняется к выводу о том, что Хаос зое-ае- никак нельзя считать обозначением пространства как такового» Хаос не является в "Теогонии" ни вместилищем целого мира /то ¿-Joy, - так эго поэднео трактовал Секст Эмпирик/, ни вместилищем всего /тызгач/Ы/, что только в нем есть. Возникнув прежде других богов, Хаос, по мере их появления, не вмещает их з себе в качестве некоего пустого пространства, а скорое, как бы уступая место,, оттесняется на периферию, обнаруживая себя всякий раз там, где ш встречаемся с 'зиянием мрачной темноты.

Пространство простирается вместе с миром, возникает вместо с возникновением "частей" мира /Небо, Земля.../, и з этом ставшем, сформированном пространстве мира у Хаоса есть свой удел, своя область пространства. В поэме Гесиода существует недвусмысленное указание на то, что с Хаосом связывается вполне определенная область. "Вселенной", граничащая с Тартаром или находящаяся в меч са*.;ом.

3 "Теогония" Господа Хаос упомяну? тридвд, но описания пространства ?тй*дя унсм:гчан;1.етя но исчерпывается. В язтютисм столе вся "Теогония" Ч'"'-.эт бнть понята л язлязтоя на дело .:'■ иним, клк oii.waiw* стакотуиш'я пространства, какт оно было для грека

эпохи Гесиода кз некоего не-пространства, мрачной зияющей бездны» которой Гесиод дал имя Хаос. Непременный атрибут этого описания пространства - дарование пристанищ и уделов богам. Удел -

' здесь и судьба., и почесть, оказанная верховным богом Зевсом, Важно„ однако, что "мойра" имеет еще и сугубо простран- • ствекный смысл владения определенным локусом-землей. Удел-мойра - понятие чрезвычайно важное для понимания греческой космологии. Мойрами в космологиях досократиков нередко назывались элементы-стихи« /Ч.Кан/, Но и аристотелевы естественные места /<н оасе7о<

/ элементов это тоже в значительной степени уделы каждого нз й/.х,-Иными, словами, если бы потребовалось обозначить аристотелево понятие естественного места каким-то другим словом, более соответствующим традиционно-миологическому мышлении греков, мы вряд ли нашли бы лучшо выражающее его смысл, чем мойра-удел.

ртоной шфагрн!» озаглавлен "Пространство в теокосмогонии Фе-рокада'и космологии Аниксимандра". Рассматривая понимание пространства у Фврокида и Анаксиман.дра, диссертант опирается в основное на работы М.Уэста.и А.ВДебедова, осмысляя результаты их исследований применительно к избранной теме, Важнейший персонаж в теокосмогонии Ферекида - Хронос; в одном из доксографичоских свидетельств /ЦК,7„А9/ Хронос йерекида-отождествляется с Кроном и умслитср. при этом, пространственно. Насколько' эти характеристики Хроноса молмт соответствовать действительному ого значению у Фе-рекида - трудный вопрос» Пытаясь ответить ни него, автор обрщца-' ется к сопоставлению Хроноса Форекида с Хроносом Анаксимандра, следуя при этом интерпретации А.В.Леоодена, и иоогнитотиии с которой Хрокос Анаксимандра был синкретическим представлением Времени-Неба, мирового объема /тЬ яерч'Хсн/ / и, скорее всего, мог мыслиться в качестве небесной сферы, вращающейся вокруг своего центра - земли.

Значительное место в работе занимает рассмотрение понятий, которые„■ скорее всего,, обозначает у Форекида м Анаксимандра не-•кие "локальные пространственно области" / хо'ь/иа и уч^Хос соответственно/» По-видимому, можно говорить о двух, несводимых ДРУГ к другу пониманиях пространства у Анаксимандра - пространства как объемлющем ^¿ХЬу/с и качеотко которого выступает Хронос-Уранос, пространство как'вместил над ьоиго /к* мировой объем и пространство -как совокупность отдельных мест,

пространственных рядов /. У Анаксимавдра, этот вывод раз-

деляется большинством исследователей, заключенное внутри "небес" /а/ суоы/ос / пространство не существует в качестве единого и непрерывного - оно составляется из нескольких обособленных слоев / /со'еунсх /. с ними, с известной долей условности, можно соотнести понятие "удела" /«<*«<•/ в "Теогонии" Гесиода. Конечно, /'»<• Анаксимандра, поскольку они, по-видимэму, представляют собой концентрические круги, отличаются от уделов богов в "Теогонии" или "Илиаде" ДУ, 190-195/. Но это отличие вряд ли было много большим, чем отличие карты Анаксимандра, построенной с помощью циркуля, от изображаемой ею ойкумены.

Заключая рассмотрение понимания пространства в космологии Анаксимандра, диссертант считает возможным согласиться с предположением А.В.Лебедева о том, что "естественные места" в космосе Аристотеля могут быть поняты в качестве своеобразного "рудимента" архаической концепции пространственных рядов Анаксимандра. При этом, речь может идти, безусловно, не о заимствованиях, а о некоторых общих фундаментальных основаниях космологического мышления.

В третьем параграфе данной главы "Пространство и бытие: апо-рийносгь идеи пространства"- рассматривается проблема пространства у Парменида. Произведя глубокий логический анализ понятия бытия, Парменид кай бы проверяет' "на бытие" то, что нам представляется сущим /время, движение, изменение, которые оказываются "мнишсущим"/. Анализируя парменидово понятие Бытия, автор останавливается на проблеме его пространственных характеристик. Образом Бытия у Парменида является Сфайрос /Шар/. Если исходить из рассмотрения Бытия Пар-менада как Сфайроса, то следует признать его пространственно-протяженным. На. этот счет существует, однако, одно серьезное возражение, основанное на том, что Сфайрос у Парменида - только поэтический образ бытия.

Пространственная протяженность противоречит понятию единого, не имеющего частей бытия. Единое, не имеющее частей бытие, "сгро-гфоворя, непротяженно, точечно" /Визгин В.П.,1988,0.54/. И наоборот, понятие пространства предполагает множественность бытия'или, по крайней маре, возможность его частей.-Эта логика рассуждения со всей отче'гдйвостьв выявлена Аристотелем, согласно которому, пространственная протяженность необходимо' предполагает "различия в категории места".. Необходимо только установить, какое из этих разли-

чий является первичным, по природе.

Сравнивая Бытие ро Сфайросом, Парменид говорит не о "пространственных характеристиках" бытия; а о его законченности и. определенности. Бытие для греков неразрывно связано с понятием предела /-со /. Беспредельное - неоформленное, вообще говоря, . есть нечто без-образное /и безобразное вместе с тем/. Оно неведомо. Понятным /и прекрасным/ может быть только о-преде'ленное /определенное/. Эта логика определенности бытия является достаточно важной для понимания аристотелевой теории места, в которой >т выступает в качестве определенности пространства.

В заключительном параграфе второй главы "Пространство как воздух и пустота в ранней космологии" рассматривается понятие пустоты-воздуха и его связь с космологическими описаниями пространства. Принципиальное значение здесь имеет тезис А.В.Лебедева о том, что древние космологи /по.крайней мере, до Эмпедокла и, возможно, Анаксагора/ не очень различали, а порой и'прямо отождествляли "воздух", с одной стороны,и "пустоту", пространство, - с другой /Лебедев . А. В. 1980,С. 12-9/. Опираясь на это принципиальное положение, диссертант обращается к анализу пустоты-воздуха ксго» / в пифагорейской космологии, сопоставляя зафиксированное Аристотелем представление пифагорейцев о вдыхании пустоты-воздуха внутрь Неба из некой экстракосмической области с тезисом Анаксимена о воздухе /в /, объемлющем все.

Значение "воздуха-пустоты" в космологии пифагорейцев не исчерпывается той ролью, которую выполняет воздух в космологии Анаксимена. Воздух выступает у Анаксимена в качестве объемлющего /•&> згсрсс'Хо* /. у пифагорейцев "воздух-пустота" выполняет, т-видих мому, еще одну чрезвычайно важную космологическую функцию. Дцыхае-мая Небом пустота разграничивает физические сущности /£ю/>*'&гес те£ /. Пустота выступает у пифагорейцев во внутрикоомичес-

ком плане в качестве "пространства", отделяющего / Х^/н-к^ / вещи /числа/, одно от другого. : .

В этом понимании пространства как пустоты-воздуха, обособляющей вещи друг от друга;--схвачено нечто, важное и существенное. В самой сути греческой идеи пространства, передаваемой словом Х^^, заключен некий род способности отделять, обособлять сущее друг от друга /ср. Х^е/чос - 'отделение, »разделение«, 'разобще-

нив», -• "отделять», Угорев -»отдельно'*, ?г.розь»/ При

этом ."пространство", понятое как "удел-мойра1; к "пространство" понятое в.качестве "пустоты-воздуха" /пифагорейская космология^ обнаруживают, как это ни странно на первый взгляд, сходную космологическую функцию обособления, отделения сущего, друг от друга /Неба от Земли и т.д./ Эта внутренне присущая греческой идее пространства способность отделения, обособления, различения сущего была глубоко схвачена Стагиритом и переосмыслена в его но-нятии "места", в космологическом учении о естественных местах.

В Третьей главе диссертации "Понятие места у Аристотеля. Учение Стагирита о естественных местах" делается попытка уяснить внутреннюю логику аристотелевой теории места, раскрыть смысл и основное содержание понятия "естественного места", выяснить роль этого понятия в общей системе представлений Аристотеля о.мире и в контексте его "понятия о понятии". Предметом специального обсуждения здесь является вопрос об "опытных", эмпирических и собственно теоретических основаниях аристотелева понятия места. В "Физике" Аристотель определяет место как первую границу объемлющего тела. Моделью для такого определения места, как отмечалось, служит образ сосуда /то и/уссо^ /. Считается, что определяя место как границу объемлющего тела, Аристотель опирался на представления, подсказанные "первичным, непосредственным, "наивным" опи-том"/В.П.Зубов,-строго говоря, эта позиция восходит к комментариям Симпликия/. Образ места-сосуда, об этом уже говорилось выше, имеет не только сугубо эмпирические, но и более широкие - культурные основания. И все-же,. только ли непосредственным опытом /включая, к примеру, традиционные представления, практику языка/ обусловлено обращение Аристотеля к образу места-сосуда, или для такого понимания "места" у Аристотеля были еще и собственно логические основания. Уяснению этого вопроса посвящен'в .основном первый параграф данной главы: "Хора" и "топос": платоново "пространство" и аристотелево "место"..

Понятие места у Аристотеля сопоставляется здесь с простран— ством-Хорой в "Тимее". . В "Тимее" Платон соотносит прос-

транство /У^« / с материей /п&руу , ¿ЬгоХоХ? /, представляющей собой.до крайности странный "безвидный вид". Материя-лишена какой бы то ни было формы и потому приемлет всякую форму,

представляет собой нечто неопределенное и потому не может быть постигнута в понятии. Эти "определения" Восприемницы /¿тоГоХу / относимы и к пространству . Оно, как и Восприемница,

представляет собой в "Тимее" третий род сущего - нечто среднее между ыиром чувственно-воспринимаемых вещей /миром' возникновения/ и бытием - миром ноуменальных сущностей. У Платона "Хора" выступает в качестве онтологического обоснования статуса геометрических объектов, которые занимают промежуточное положение между числами как идеальными сущностями и чувственно-воспринимаемыми телами /П.П.Гайденко/. Не воспринимаемое чувствами, не постижимое в понятии.-пространство /, по Платону, видится наш "как

бы в грезах" /Тимей,52В/. ■

Аристотелево понятие "места" принципиально отличается от Платонова "пространства", и существо этого отличия - отнюдь не терминологического характера. Дело не в том, что, как подчас утверждается, у Аристотеля "еще отсутствует термин "пространсгвэ" й потому он пользуется термином "место"". Ошибочно было бы видеть тут- недостаток теоретического мышления Стагирита, либо неразвитость "понятийного аппарата" его философии и науки. Напротив, скорее, здесь можно говорить о достоинствах его теоретического подхода, прямо связанных с аристотелевым "понятием о понятии", с его "наукой различать", в которой месту /тоЬго? /, особенно в космологии, принадлежит далеко не последняя роль.

Дело, повторим, не в том, что у Аристотеля еще нет термина для обозначения "пространства". Вопрос вообще заключается в другом: только так, как "место", полагает Аристотель, пространство и можно понять, а не "грезить" им, как Платон в "Тцмее" - только так его и можно определить-определить. Место, иначе, говоря, это определенность пространства, особое и определенное по отношению ко всеобщей неопределенности пространства - Хоры.

Сопоставляя аристотелево понятие места с Хорой Платона, автор приходит к выводу о том, что различие между ними, может быть ^осмыслено в аристотелевых понятиях возможности и действительности. Различие мевду Платоновым "пространством" и аристотелевым "местом" предстает теперь как различие мевду возможностью /материей/ и действительностью /формой/, а само пространство-Хора может быть понято в таком случае еще и как возможность мест /можно сказать даже - возможность выпускания мест /М.ХаЙдеггер/, помня, при этом, что

действительность /форма, но таете и "место"/, по Аристотелю, "пер-вее" возможности /"пространство" - Хора - материя//.

"Идея " естественного места": Платон и Аристотель" - так озаглавлен второй параграф данной главы. Сопоставляя платоново "пространство" и аристотелево "место", говоря о различии этих понятий, необходимо, шесте с тем, помнить, что у Платона, наряду с геометрическим понятием пространства /Хьу"* /, а отчасти и вопреки ему, мы встречаем такое существенное для анализа аристотелевой теории "естественных мест" понятие как "пристанище" /или даже "седалище" - а<5р« /, обособленное место каждой из космических стихий. В "Тимее", по сути дела,имплицитно содержится идея /интенция/ естественных мест, которая была развернута и переосмыслена Стагири-том, положена им в основу космологического учения.

Основополагающий "физический" принцип космоустроения в "Тимее" - принцип стремления подобного к подобному. Мифологический по своей природе - он является одним из важнейших в космологических построениях досократиков, а также в медицинской теории Гиппократа. Этот принцип сопоставляется диссертантом с аристотелевой идеей естественных мест. Для такого сопоставления существуют весомые основания: согласно Аристотелю, выдвигаемый им принцип стремления космических стихий к своим естественным местам - только более строгое'определение и уточнение /но кардинальное, меняющее едва ли не всю "картину" космоса/ "платоновского" принципа стремления подобного к подобному /О Небе.ЗЮв 10/.

Действие принципа "подобное стремится к подобному" амбивалентно: соединение подобного с подобным влечет за собой разделение, упорядочение стихий, определенное пространственное структурирование целого, и как следствие этого - наличие у каждой из космических стихий своего особого места. И все-же, при очевидной близости Платонову пониманию, идея естественных мест у Аристотеля существенно от него отличается. У Платона места элементов определяются как результат сосредоточения тождественных частей той или иной стихии из прежде хаотически неопределенного состояния. У Аристотеля иначе: единая универсальная система естественных мест задана изначально - эта структура естественных мест и является космосом, который не становится и не возникает, но был, есть и будет.

У каздой стихии /земля, вода, воздух, огсгнь/ в космосе Аристотеля есть свое, особое / "¿сое/, естественное место. Будучи по по тем или--иным причинам отделено от своего места, тело стремится

к нему внорь; в движении к своему, естественному месту каждая фюсис—стихия реализует себя, осуществляет -свою форму / ¿¿¿Ьг / и предназначение / '¿Лос /. Сопоставляя эту интуицию пространства-места с определением места как границы объемлющего, автор приходит к выводу о несводимости друг к другу двух этих пониманий Естественное место у Аристотеля - нечто много большее, чем только граница объемлющего, как определяет место в "Физике" философ. Естественное место составляет еще и качественную характеристику, тела, стихии, оно неотрывно от его фюсис. Качественно определенная природа каждого элемента задается его положением в космосе как структуре естественных мест.

В третьем параграфе "Топос" и "фюсис": понятие естественного места в космологии Аристотеля" подробно анализируется теория естественных движении в Физике и космологии Стагирита. В основе этой теории, составившей впоследствии фундамент всей аристотели-анской физики - идея естественных мест элементов. Естественное движение определяется Аристотелем как движение к своему месту. Определяемые единственным и особым для каадого тела, проявляющие себя в стремлении к "своему" месту неизменные • прос-

тых тел /стихий/ предполагают наличие совокупной и неизменной структуры естественных мест - космос. "Место "входит" в природу соответстующей стихии как ее важнейшее свойство, неразрывно с. ней связанное. - "Утверздать, что природа простых тел изменится, если, они будут удалены на большее или меньшее расстояние оТ своих мест,- говорит Аристотель, - абсурдно / «Ло/тэу /.Какая разница - скажем ли мы, что они удалены на такое-то расстояние или на такое? Разница будет чисто количественной, а вид останется тем же /го У еТГо^ со а^ео _.- О Небе,276в 25/.

Детально рассматривается в работе "механизм" естественного Движения, вопрос о его движущем начале. В ходе этого рассмотрения, автор приходит к выводу о том, что естественное место может быть понято в качестве причины движения, в том случае., когда тело находится в несвойственном ему месте. Причины всякого движения, вог обще говоря, делятся"Аристотелем на формальные /целевые/ и материальные /необходимость/. Естественное место движет как цель и "предмет желания", именно в этом смысле.цели естественное место

и обладает некоторой силой / ¿'Хесу ссуы. ?уы/иа>_Физ.,

206В 20/. У каждого из простых тел /земля, вода, воздух, огонь/

есть одно единственное стремление, одна цель, единственный "предмет желания", достижение которого есть не что иное как реализация эго фюсис.

Поскольку каждая из космических стихий может быть понята не только как часть целого /космоса/, но и как самобытная фюсис, тем самым предельно заостряется вопрос о том, как все эти "самобытности" / tftf&e-iz. / складываются в одно - космос /го TfQv /. Уяснению этого вопроса посвящен последний параграф диссертации "Фюсис и космос: два "начала" мира". Сопоставляя идею порядка /«V^s / с идеей самоцельной природы / fj&tc / в физике и космологии Ста-гирита, автор приходит к заключению, что аристотелева теория естественных мест представляет собой принцип наиболее органичного сочетания двух этих начал. Каждая стихия в космосе Аристотеля -это не просто функция целого, она сама есть некая фюсис, то есть имеет свою собственную цель /"ради чего"/. Она реализует себя, стремится "к себе", к своей форме и осуществленное™,■ но поскольку цель ее стремления "к себе" - место /что уже предполагает, в известном смысле, соотнесенность "с другим"/ то, реализуя себя, стремясь к себе, каждая фюсис-стихия-оказывается, вместе с тем, органично встроенной в целее.

В "Метафизике".Аристотель сравнивает устройство космического целого с домохозяйством, а Ум-перводвигатель с хозяином /1075 а 11 и сл./. Это сравнение отнюдь не случайно, более того, оно представляется принципиальным и ключевым для уяснения смысла аристотелевой теории естественных мест. Перед нами - всеобъемлющая картина, в прямом смысле этого слова, космического хозяйства,"собирающего в себе-все многообразие отдельных природ, суть бытия каждой из которых определяется назначением местом в строении космоса" /Ахутин A.B.,1988,С.161/. Порядок его задан одной целью

- (Злагом или умом. Ум /МоЛ / обнаруживает себя р распределении природ по месту, чину и назначению. Однако, этот всеобщий порядок /гütjres ( / не нарушает самоцельность каждой из отдельных природ, только предельно реализуя себя, каждая из fJeei. ¿W* t из вещей, существующих по природе, участвует во всеобщем устроении, форма которого задана уже не: физической, а метафизической целью.

В Заключении формулируются основные выводы исследования:

- Основополагающая идея аристотелева учения о естественных местах

- идея топологического определения природы-фюсис. Она может быть

понята как один из важнейших смыслообразующих стержней греческого миропонимания, как идея, вобравшая в себя в концентрированном виде фундаментальные интуиции греческого понимания, восприятия пространства и в отчетливой, самосознающей форме эксплицированная и развернутая Стагиритом в его космологии.

- Можно говорить о существовании достаточно глубоких параллелей между аристотелевым понятием места, его учением о естественных местах, с одной стороны, и некоторыми традиционными и космологическими образами-пониманиями пространства,- с другой. Их причина, очевидно, не в том, что Аристотель непосредственно опирается на

те или иные традиционные' образы или космологические понятия. Аристотель "работает" не столько с теш или иными представлениями гре-• ческого ума, сколько с ним самим, формирует его, "доводит" до предельной отчетливой формы и это уже имеет в качестве своего обязательного следствия определенное понятие о месте-пространстве.

- Аристотелево понятие о месте неразрывно связано с его "понятием о понятии". Понять - значит определить-определить. Поэтому, если мы хотим понять пространство, а не "грезить" им как Платон в "Ти-мее", то его необходимо понять как место, поскольку место - определенность пространства, т.е. определенное и особое по отношению

ко всеобщей неопределе'нности пространства - Хоры. Но, о другой стороны, индивидуальное место столь же неопределенно, как и Платонова Хора. Поэтому необходимо ввести абсолютные места - верх и низ, по отношению к которым можно уже определить всякое место. ■

- Аристотелево понятие о месте-пространстве вполне логично, внутренне обосновано и потому претендует на общезначимость. Однако, его логика и обоснование формируется в горизонте бртия вполне определенной культуры. Поэтому, стремясь к адекватному пониманию аристотелевой теории места, необходимо данный культурный контекст учиты- . вать, пошить о нем, соотноситься с ним. j

I - '

Положения диссертации отражен^ в следующих публикациях:

1."Понятие "места" в античности. Образ космосу и переживание ойку-*мены'//В сб.: История науки в контексте культуры.- М. ,1990.- l.O.n.j

2. "Реликты архаичных представлений о природе в традиционной культуре бурят'// Советская этнография.- 1990 № 5.- 0.6.п.л.

3. "Традиционные образы пространства древнегреческого сознания'// В сб.: Образ - символ - культура /В печати/.- 1.0.п.л.