автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Древнеиндийская традиция (грамматика Панини) и современное индоевропейское языкознание
- Год: 2005
- Автор научной работы: Военец, Константин Владимирович
- Ученая cтепень: кандидата филологических наук
- Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
- Код cпециальности ВАК: 10.02.20
Полный текст автореферата диссертации по теме "Древнеиндийская традиция (грамматика Панини) и современное индоевропейское языкознание"
Санкт-Петербургский государственный университет
ДРЕВНЕИНДИЙСКАЯ ТРАДИЦИЯ (ГРАММАТИКА ПАНИНИ) И СОВРЕМЕННОЕ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ
10.02.20 — сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание
АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
На правах рукописи
Военец Константин Владимирович
Санкт-Петербург 2006
Диссертация выполнена на кафедре общего языкознания Санкт-Петербургского государственного университета
Научный руководитель -
доктор филологических наук, профессор Герценберг Леонард Георгиевич
Официальные оппоненты:
доктор философских наук, профессор Рудой Валерий Исаевич
кандидат филологических наук Крючкова Евгения Родионовна
Ведущая организация — Музей антропологии и этнографии имени
Петра Великого (Кунсткамера)
Защита состоится «13.» апреля 2006 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.232.23 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук при Санкт-Петербургском государственном университете (199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11), ауд._.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Университетская набережная, 7/9).
Автореферат разослан « /¿» ^0^^2006 года
И.О. ученого секретаря диссертационного совета Д.212.232.23, доктор филологических наук, профессор
П.А. Скрелин
¿001о 8
£ характеристика работы
Объект диссертационного исследования. Объектом реферируемой диссертации является лингводидактический комплекс грамматики Панини (А??асШуау1), представленный корпусом правил (8и1га-ра|Ьа), а также включающий основные аддитивные фонды (Э^а-вйи-аш, Оапа-раШа, БИат-ра(Ьа) и приложения, приписываемые другим авторам.
Предметом исследования выступают общетеоретические закономерности функционирования грамматической (метаязыковой) модели языка в трактате А^асШуау! и методы её интерпретации и комментирования в произведениях комментаторской литературы; влияние древнеиндийской лингвистической традиции на становление и развитие европейской лингвистики, в частности, индоевропейского языкознания.
Актуальность темы. Грамматический трактат Панини явился вершиной развития древнеиндийской религиозно-лингвистической традиции, духовные и интеллектуальные ресурсы которой были направлены на последовательное формирование панхронической модели языка культуры и религии. В работе исследованы наиболее значительные достижения лингвистической дескрипции, воплощаемые метаязыковым и терминологическим аппаратом произведения Панини, ставшие в равной степени определяющими и для развития индоевропейского языкознания.
Цель работы. В данной работе рассматриваются некоторые ведущие структурно-семантические аспекты металингвистической концепции санскрита в авторитетном труде выдающегося древнеиндийского ученого и лингвиста Панини.
Задачи работы. В работе решаются следующие задачи:
1) описание основных текстов лингводидактического комплекса А?{ас!Ьуау1, извлечение доступного биографического материала об авторе;
2) хронологйзация трактата на основе анализа и сопоставления исторических сведений;
3) нахождение философских и религиозных прецедентов, используемых в грамматике Панини методов дескрипции языка;
4) описание произведений комментаторской традиции, их хронологизации, порядка преемственности и взаимовлияния,
5) описание истории возникновения теории аблаута и её взаимодействия с терминологией древнеиндийской лингвистической традиции;
6) описание методов металингвистической интерпретации глагольной апофонии древнеиндийского языка в грамматике Панини (А§ШЬуау!) и вспомогательных металингвистических средств;
7) осуществление логико-семантического анализа метаязыка грамматики Панини;
8) выявление основных приёмов кодификации языка в грамматике Панини и характера их функционирования в рамках устной лингводидактической культуры.
Методология работы. Работа опирается на дескриптивный метод и методологию современной логики и лингвофилософии.
Научная новизна. Предлагаемая работа является первым комплексным описанием грамматики Панини с учётом привлечения методов логико-семантического анализа.
Теоретическая значимость. Теоретическая значимость исследования определяется значительным расширением поля ретрансляции достижений древнеиндийской лингвистической традиции для современного европейского языкознания.
Практическое назначение исследования. Систематизированный в работе материал и общетеоретические результаты исследования могут активно применяться для занятий по индоевропейскому и общему языкознанию, индологии, истории, философии.
Апробация работы. Некоторые основные положения диссертации представлены в докладах на конференциях по индологии и общему и сравнительно-историческому языкознанию в СПбГУ и Институте Востоковедения (ЛОИВАН) — ХХХП Международной филологической конференции (2003 г.), XXXIII Межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов филологического факультета СПбГУ (2004 г.), XXXIV Международной научно-методической филологической конференции (2005 г.), VI Зографских чтениях, посвященных 150-летию Восточного факультета СПбГУ (ЛОИВАН, 2005 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав и заключения.
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Введение. Введение реферируемой диссертации раскрывает доминирующее положение грамматики Панини (Astadhyayl) в древнеиндийской грамматической традиции, оказавшей значительное влияние на формирование и развитие не только последующих индийских грамматических направлений (Sarasvata, Mugdabodha, Samksi'ptasara, Haimasabdanusasana, Jainenra, Prayoga-Ratnamala, Harinamamrta), но и лингвистической культуры японской, арабской и тибетской грамматических традиций (на основе аддитивного фонда Varna-samamnaya разрабатывались артикуляционно-фонетические и графические системы для этих языков). Грамматическое направление Astadhyayl по комментаторским и раннесредневековым индийским повествобательным трудам (Brhatkatha, Bhrhatkathamanjari, Kathasaritsagara) относится к школе Mahesvara (Siva). Более раннее альтернативное направление школы Aindra, представленного грамматическим компендиумом Katantra, в позднейшей комментаторской литературе плодотворно освещалось автором Amarasimha, создателем яркого лексикографического произведения Amarakosa. В данном разделе диссертации приводятся источники (Mahabhasya, Sarasvata-prakriya, SGtra-patha, Kavikalpadruma), подтверждающие ' существование
лингводидактического направления Aindra, авторитетность которого была оспорена новой грамматической системой Панини.
Своеобразной кульминацией литературной обработки грамматики Панини стала поэма Bhatti-kavya (также Ravanavadha) автора Bhatti (VI-VII вв., иногда отождествляемого с Bhartrhari), написанная на основе древнеиндийского эпоса Ramayana. Повествующая о подвигах Рамы, поэма служит иллюстрацией различных сутр Astadhyayl. ■
Например, следующий стих (1.19) поясняет правило сутры 3.2.13<5, описывающей образование сложного слова nirakarisnu — «отторгающий»), «поражающий врагов», «пренебрегающий силой врагов»:
akhyanmunistasya sivam samadhervighnanti raksamsi mama rtiimstu | tani dvisadvirya nirakarisnus trnedhu ramah saha laksmanena || Bhatti-kavya 1.19.
Молвил отшельник: благостна моя медитация, но демоны-ракшасы нарушают мои повседневные церемонии | Пусть ненавидящий и мужественно поражающий врагов Рама вместе, с <
Лакшманой покарают их || - ,'■>■■
Методологическая универсальность грамматики Панини в рамках устной лингводидактической традиции достаточно очевидна (этому посвящено специальное исследование в главе III реферируемой диссертации). Грамматика As(ädhyäyi, как и древнеиндийская лингводидактическая культура, опирается на классическую коммуникативную ситуацию: говорящий — слушающий (учитель — ученик). Структурно-семантическое своеобразие грамматики, определяющее её функциональную продуктивность лишь в ограниченном акте непосредственного коммуникативного взаимодействия, связано с проблематикой речевого события (текст — интерпретация). В частности, требование коммуникативной реактуализации грамматической системы ведёт к появлению высказываний, которые игнорируют строгое различение дефиниций и суждений, но выступают в роли автономного события речевого именования. Так, большинство используемых в грамматике Панини дефиниций содержат интерпретационные допущения. Кроме этого, дискурс грамматической традиции Astädhyäyl характеризуется наличием приёмов речевой циклизации (выполняющих также вспомогательные задачи экономии ресурсов декларируемого учения и наиболее частотные для основного комментаторского труда — Mahäbhäsya). Такой дискурс отвечает религиозной концепции панхронизма древнеиндийского языка, а опыт его кодификации в процессе лингводидактической коммуникации сопоставим с актом «ритуального очищения».
В первой главе «Грамматика Панини в древнеиндийской лингвистической традиции» рассматриваются проблемы авторства, хронологии и формирования лингводидактического комплекса Astädhyäyl в качестве инкорпорируемого первоисточника макродискурса произведений комментаторской литературы, развивавшейся на протяжении III в. д.н.э. — XVIII в.н.э. Определяется композиция микротекста корпуса правил грамматики (Sütfa-pätha), а также структура аддитивных фондов. Указываются приложения, приписываемые другим авторам. Приводится • обзор основных трудов комментаторской традиции.
В первом параграфе «Источники сведений о грамматическом трактате и его авторе» осуществляется реконструкция биографических данных об авторе (Pänini) на основе анализа микротекста корпуса правил грамматики. Система корпуса Sütra-pätha, включающая правила (sötra) и сопутствующие примеры (udäharaoa), подлежала устной трансляции от учителя к ученику и представляется наиболее авторитетным и достоверным источником историко-культурных сведений. Реконструируемые сведения сопоставляются с данными китайского историографа Сюань Цзана (VII в.) и
произведениями индийской повествовательной й комментаторской литературы.
Во втором параграфе «Хронологические рамки трактата» рассматривается проблема относительной датировки грамматики Панини, связанная с отражением в корпусе правил лексических данных, сопоставление и историческая верификация которых позволяет определить хронологические границы создания и оформления грамматики в качестве основополагающего лингводидактического комплекса. Выделяются следующие исторически релевантные аспекты лексического объёма грамматики:
a. буддизм и другие неортодоксальные течения;
b. нумизматическая терминология и единицы мер;
c. имена исторических лиц;
(1. государственные образования;
е. астрономические термины;
£ заимствования, указывающие на греческое влияние.
На основе излагаемых данных в диссертации принимается наиболее вероятный период создания трактата и деятельности древнеиндийского ученого, относимый к У-1У вв. д.н.э.
Третий параграф «Традиция комментаторской литературы» посвящен описанию произведений комментаторской традиции, их структурного своеобразия, интерпретационных методов, авторства, хронологизации, указываются малоизвестные произведения категории субкомментариев.
Дискурс комментаторской традиции в целом организуется по принципу последовательной инкорпорации текста грамматики (вШга) и текстовых элементов предшествующих комментаторских трудов (\ти1).
Структурное своеобразие отдельных произведений определяется задачами комментирования, которые позволяют выделить следующие разновидности:
a. критическая рецензия грамматической системы (уаийка-ра^Ьа);
b. лингвофилософская интерпретация основных положений грамматики (авторский комментарий, МаЬаЬЬаБуа);
c. реставрация и обобщение аддитивных фондов (универсальный дидактический комментарий, Сапс1га-\тМ0;
исчерпывающая компиляция фрагментов разных авторов и интерпретационных стилей (макрокомментарий коллективного авторства, КгШка);
е. независимые авторские произведения категории субкомментариев (МаЬаЬЬавуаёцмка, Иуава, РгаФра, Шс1уо1а);
£ тематическая реинтерпретация корпуса правил грамматики (произведения семейства КаитисП);
g. построение интерпретационных моделей, обеспечивающих непротиворечивость метаязыковой дескрипции (произведения категории вторичных метаправил, РапЬЬаБазйсапа, РапЬЬавапЬавагг^гаЬа, РапЫдоепсЫекИага и др.).
Наиболее значительные комментаторские труды грамматической
традиции АМаёЬуау) следующие:
1. УаггИка-раШа приписывается древнеиндийскому учёному КНуауапа (III в.д.н.3.), представляет собой собрание небольших аннотаций (уагШка «подправило», «критическая аннотация»).
2. МаЬаЬНа^уа («Великий комментарий») древнеиндийского учёного Ра1агуаП (II в. д. н.э.). Строится на сочетании аутентичного корпуса Бйиа-раЛа грамматики Панини и текста УагМка-ргЦЬа, которые снабжаются развёрнутым комментарием. Подразделяется на 85 частей, именуемых аНтка («предназначенный для изучения в течение одного дня»). Комментируются только 1228 сутр из 3981 корпуса БО^а-раЛа.
3. Сапс1га-угШ произведение буддийского ученого и грамматика, известного под именами Сапёгасагуа и Сапй^отшп (нач. перв. пол. 1Ув.). Комментируемая им система грамматики включает микротекст корпуса правил, а также основные аддитивные фонды.
4. Ма№Ы1а§уа-сПр1ка («Освещение Великого комментария») субкомментарий поэта и учёного ВЬаПгЬап (V в.). Комментируются первые семь из 85 разделов оригинального произведения МаИаЬЬавуа.
5. Каздка также Кгшка-УгМ! макрокомментарий, приписываемый двум авторам Уашапа и .ГауасМуа, датируется VII в.н.э.
6. К&51ка-у1уагапа-рап]1ка также ТЧуаза («Сочинение») субкомментарий к труду Ка&ка буддийского учёного ЛпепскаЬисЙЫ (VIII в.).
7. ВНа§а-угШ несохранившийся авторитетный комментаторский труд, приписываемый ВЬапгЬап (по другим источникам автору У1та1атаи).
8. МаЬаЫтуа-ргасПра также РгасПра («Проливающий свет») субкомментарий кашмирского автора Кгпуай, созданный в XI в. на основе аналогичного произведения ВЬатЬап (МаЬаЬЬазуа-с11р1ка),
приобрёл статус авторитетного комментаторского труда, органично инкорпорирующего первоисточник.
9. НйрауаШга буддийского автора ОЬагтакМ (приблизительно Х-Х1 вв.) представляет собой первую в истории комментаторской традиции упорядоченную версию сутр грамматики Панини, располагаемых по тематическим разделам.
10. РаёашагУагТ («Соцветие строф») компилятивное произведение джайнского автора НагаёаПа (XII в.) на основе труда Ка&ка-упп.
11. ВНава-угИ! небольшой комментарий автора Риги$ойатас1еуа (XII в.).
12. Ои^ЬаШ-ггШ («Трудная к исполнению») комментаторское произведение автора &агапа(1еуа (XIII в.).
13. Ргакпуа-каишш<11 («Проливающая лунный свет») также Кгепа-киркага-ргакпуа («Прислуживающая Кришне») первое комментаторское произведение семейства КаитисП («Сияние луны»). Принадлежит автору Катасагкка-БеБа (патроним Кг$па), творчество которого относится ко второй половине XV в.
14. $1<](1На1йа-кашпис11 («Доктринальное изложение в блеске лунного света») наиболее известное и популярное изложение 1рамматики Панини, организованное по тематическим разделам исчерпывающей полноты автора ВИаЦо^ Шика (пер. пол. XVII в.).
15. МШ1к§ага («Лаконичное слово») независимый комментарий ученого АппатЫгаИа (XVII в.).
16. Щ<1уо1а («Озаряющий») также Угеагаца («Изложение») субкомментарий на основе труда РгасПра выдающегося ученого Nagesa-Bhatta (втор.пол. XVII — пер. пол. XVIII в.), продолжателя традиций грамматической школы династии Шк^Ш.
17. РапЫшдепйдоекЬага другое произведение М^еёа-ВЬаМа (также ВЬаиа), категории вторичных метаправил (рапЫта).
18. ЮШка-у^й-вага комментаторский труд автора Ва1аЬЬас1га Ргавайа ТпраШ! (нач. XVIII в.) на основе труда Камка. Текст' произведения использован в реферируемой диссертационной работе.
В четвёртом параграфе «Философские и религиозные истоки металингвистической дескрипции» рассматривается проблема генезиса методов метаязыковой дескрипции грамматики Панини в контексте доступных автору иных образцов древнеиндийского лингводидактического и религиозно-философского дискурса.
Структурная организация грамматического трактата в виде суперпозиции логически согласованных инструкций (БСига) находит параллели в древнеиндийской литературе ритуаловедения, так называемых бгаЩа-Бйо-а (описывающих порядок совершения жертвоприношений) и вгЬуа-БХПга (практические наставления для домашнего ритуала), создание которых датируется предшествующим периодом (УШ-1У вв.д.н.э.). Обе разновидности текстов объединяются в рамках термина Ка1ра («обрядовые», «предназначенные к исполнению») и относятся к одной из шести вспомогательных ведийских дисциплин Уедаг^а.
Дискурс ¡ЗгаМа-вЩга отражает иерархию четырёх основных ролей исполнителей ритуального действия (центральный ритуал ведийской культуры, жертвоприношения огню а§т${ота): udga.tr (певец-исполнитель гимнов Самаведы), Ьо1т (сопроводитель пения, читающий стихи Ригведы), adhvaryu (исполнитель ритуальных действий, сопровождаемых рецитацией Яджурведы), ап^гав (исполнитель стихов Атхарваведы в случае ошибки одного из участников).
Формируемый таким образом гипертекст, описывающий ритуал, сообщает не только правила порядка и характера выполняемых действий, но и содержит необходимые коррелятивные референции к иным текстовым пространствам, которые интегрируются в единый комплекс ритуальных речевых и физических действий. Многоуровневая структура подобного сложного текста, предназначенного для устной реализации, неизбежно приводит к появлению избыточных положений наряду с широко используемой импликацией условно подразумеваемых1.
Избыточность и эллипсис являются логико-лингвистическим следствием употребления пропозициональных суждений и восходят к проблеме смысла и значения2. Таким образом, методологические тенденции речевого отображения дискурса ведийского ритуала, включающего элементы разных уровней, соответствуют модели логики отношений вида хИу. Например, отношение последовательности некоторых элементов можно успешно отразить в виде пропозиции хИу, где N означает характер порядковой зависимости х и у. Но такое суждение потребует избыточности пропозиционального суждения Я, которое может быть осуществлено только с условием обратно редуцированного отображения элементов х и у (и возникновения переменных)3.
.. 1 Staal F., Ritual and Mantras: rules without meaning, Delhi, 1996, p. 356.
2 Фреге Г., Размышления о смысле и значении // Логика и логическая семантика, М., 2000, с.247-252.
3 Рассел Б. Об обозначении // Язык, истина, существование, Томск, 2002, с.7-22.
Эллипсис и избыточность также сопутствуют методам металингвистической дескрипции грамматики Панини, отмечаемые уже в ранних комментаторских трудах (МаШМ?уа, РгасПра, комментарий к сутре 2.3.1).
Пропозициональные структуры грамматики Панини имеют более сложное отображение. В корпусе микротекста (Бий-а-раЛа) пропозиции отдельных правил извлекаются посредством линейной суперпозиции подмножеств их конечных представлений. Например, если правило сутры 1.1.3 {¡ко §ипа\тс!с1Ы} означает модификацию гласных термина {¡к} на ступень гуна и вриддхи, то пропозиция правила 1.1.5 {кпШ са} включает элементы двух предыдущих правил:
1.1.3 {¡ко§ипа\'Г£М111}
1.1.4 {па (ИШикфе агсИысНШике}
1.1.5 {кпШса}
^*{&шау^М}(|''-3){па}(,-! 4) {кшйса }<|15)
-^ипаУгсИЫ па кпШ са
И означает, что «{модификация на ступень гуна и вриддхи} {не выполнима для аффиксов} (с маркерами к-п}».
В результате конечное представление правила выступает его значением, а его пропозициональное отображение — смыслом. Речевой репрезентации подлежат только правила (их конечные представления, сутры), а их пропозиции осуществляются при помощи мнемонического потенциала (т.е. подразумеваются, интерпретируются). Мнемонические интерпретации, формирующие пропозиции и не предназначенные для устной речи не нуждаются в языковой или метаязыковой (грамматической) опосредованности (могут нарушать её) и принадлежат довербальному (семантическому) уровню.
Метод обратного возведения пропозиционального содержания сутры в древнеиндийской лингвистической традиции именуется апиугШ («обратная интерпретация», «ссылка на заглавное или предыдущее правило»). Комментаторская традиция (МаЬ5ЬЬа?уа) выделяет также строго последовательные, избирательные и предвосхищающие интерпретации (дап§а8гоит1, тапс!икар1ЩуапиугШ, аракагеа).
Линейные мнемонические интерпретации грамматики дополняются перекрестными референциями правил, которые получают формальное выражение (на морфонологическом уровне их конечных представлений) и моделируют семантическую многомерность единиц металингвистической дескрипции (так как приписывают им некоторые пропозициональные содержания).
Пятый параграф «Композиция грамматического трактата Панини и основные приложения» посвящвн изложению структуры лингводидактического комплекса Astadhyáyl, описанию аддитивных фондов и композиционных методов организации микротекста корпуса правил SOtra-pá{ha.
1. Sútra-pa(ha корпус микротекста грамматики образуется из конечных представлений правил (sütra), имеющих порядковую нумерацию и включаемых в один из четырех подразделов главы páda («четверть»). Число глав трактата adhyaya («глава», «урок») учитывается названием лингводидактического комплекса Astadhyayl («восемь отрезков дидактического материала», «собрание из восьми глав»). Количество единиц корпуса микротекста (3967) дополняется 14 сутрами фонда Sivasütráni и, таким образом, достигает 3981.
2. Siva-sütrünl (также Mahesvara-sütrani) линейно упорядоченные множества фонологических единиц, при помощи которых продуцируется морфонологическая терминология грамматики (pratyáhara, классы фонологических множеств).
3. Varna-samamnaya («Коллекция звуков речи») фонологический алфавит санскрита, единицы которого строго классифицированы по артикуляционным признакам.
4. Dhátu-pátha Лексикологический фонд глагольных корней, содержит порядка 1970 корневых единиц десяти разновидностей глагольного спряжения.
5. Gana-pátha лексикологический фонд именных основ, предназначенных для деривации производных лексических единиц.
6. Unádi-sütra (также Unadi-sütra-patha) фонд аффиксальных элементов, восполняющих структурную неадекватность непроизводных именных основ системе грамматики Панини, приписывается автору Sakatayana.
7. Lingánuáasana («Учение о родовой принадлежности») классификационный фонд именных основ шести категорий родовой принадлежности, приписывается Панини.
8. Phií-sütra приложение к грамматике, рассматривающее порядок акцентуации основ, не подлежащих деривации при помощи аффиксации
корпуса микротекста, приписывается ученому Santanava (также Santanu).
i
9. Paniniya-áiksá приложение, посвящённое вопросам просодии и фонетики, приписывается автору Píngala.
Во второй главе «Терминологические уровни грамматики Панини и приёмы их порождения и дистрибуции» рассматриваются используемые в грамматике виды синтаксических дефиниций, а также терминологические конструкции метаязыка, исчисление которых на основе аддитивного фонда Siva-sütrani учитывается соответствующими правилами корпуса микротекста Sütra-pátha. Рассматриваются системы иерархии и классификации правил грамматики, принадлежащие комментаторской литературе.
В первом параграфе «Морфонологическая и просодическая терминология» излагаются принципы порождения морфонемных терминов, указываются функции просодических (акцентуационных) индикаторов.
Линейно упорядоченные множества Siva-sütrani (SS) позволяют оперировать классами фонологических единиц, извлекаемыми посредством линейной суперпозиции начального элемента избираемого подмножества и индикатора (маркера), образующих полуоткрытые интервалы, которые затем подвергаются компрессии;
1. ai u n {ai u}n-+ an (т.е. гласные a i u) 1SS
2. rlk {i url}k-* ik (т.е. гласные и сонанты i uy 1) 1-2SS
3. eoñ {eo}ñ—*eñ (т.е. дифтонгиeo) 3SS
4. aiauc {ai au}c aic (т.е. дифтонги ai au) 4SS
5. ha ya va ra t {y v r 1 }n—>yan (т.е. полугласные) 5-6SS
6. lán {r 1} á—► ra (т.е. сонанты г I) 6SS"
í i *
7. ña ma ña na tía m {ñ m ñ n n }m—» ñam (т.е. носовые) 7SS
8. jhabhañ {jh bh ... s s s h}I —* jhal (т.е. iieHocoBbie)8-14SS
9. gha dha dha s {jh bh...dh}s—► jhas (т.е. зв. аспир. смычные) 8-9SS
10. ja ba ga da da á {jh bh gh ..j b g d d}s -+jhas (т.е. зв. смычные) 8-10SS
11. khapha cha cha tha ca ta ta v {kh...p}y —>khay (т.е. гл. CMbi4Hbie)il-12SS
12. kapay {jh...c 11 k p}y—»jhay (т.е. смычные) 8-12ás
13. sasasar {s s s h}l -»sal (т.е. |йелев*.1е)13-14 SS
14. hal {h y v r...s s h}l-»hal (т.е. согласные и полугласные)5-14 SS
Метод компрессионного отображения подмножеств фонологических или морфологических единиц описывается правилом сутры 1.1.71 adirantyeha sahetá || корпуса микротекста, которое означает, что для отображения некоторой линейной парадигмы требуется указать начальный элемент (adir) такой парадигмы и маркер (индикатор) её конечного элё'мента (antyeña saha ita). Металингвистические маркеры грамматики определяются термином it (причастие корня Vi, т.е. «проходящий», «исчезающий»). Число используемых в грамматике морфонемных терминов, , продуцируемых на
основе фонда Siva-sutrâni, достигает 42, в реферируемом разделе диссертации приводится их сводная таблица.
Второй параграф «Иерархия и классификация правил грамматики» содержит описание различных систем классификации правил микротекста грамматики Панини.
Выделяются следующие основные разновидности правил корпуса микротекста:
1. samjnâ правила-дефиниции, осуществляющие терминологические дефиниции языковых и метаязыковых объектов;
2. vidhi правила-операции, предписывающие выполнение трансформационных модификаций, сандхиальных преобразований;
3. paribhâsâ метаправила, упорядочивающие взаимодействие объектов металингвистической дескрипции и выполняемых над ними операций.
В третьем параграфе «Синтаксическая терминология»
рассматриваются семантико-синтаксические категории грамматической теории Панини, их падежно-морфологическое соответствие, приводится сводная таблица глубинных аффиксов падежных окончаний порождаемых систем склонения древнеиндийского.
Семантико-синтаксические категории (kâraka), согласно положениям грамматики Панини, определяются отношением глагола и управляемой именной словоформы, выделяются шесть категорий: kartr (агенс), karman (объект действия), кагала (орудие), sampradâna (реципиент), apâdâna (источник действия) adhikarana (субстрат, место протекания действия). Грамматическое значение падежных морфем определяется термином kâraka-vibhakti («падежная форма семантико-синтаксической категории глагольного управления»).
В третьей главе «Значение древнеиндийской традиции (грамматики Панини) для современного общего и индоевропейского языкознания» рассматриваются актуальные аспекты лингводидактического комплекса грамматики Açtâdhyâyï в контексте истории европейской лингвистики, современного сравнительно-исторического языкознания и лингвофилософии.
В первом параграфе «Теория аблаута и термины guna, vrddhi в индийской лингвистической и литературной традиции» исследуется влияние древнеиндийской лингвистической традиции на становление и развитие теории аПофонических чередований Я. Гримма (теории аблаута). Уточняется взаимодействие терминологического аппарата грамматики Панини, описывающего аналогичное явление в древнеиндийском языке, с
вариантами его репрезентации в позднейших грамматических (М^сЖаЫхШа, $ащк$1р1а$3га, НанпаЗаЬсШпиЗавапа, .Гашепга, Ргауояа-Ка1паша1а, НаппатйтПа) и литературных произведениях.
Становление теории аблаута германских языков Я. Гримма («История немецкого языка» 1848 г.) происходило под влиянием изучения автором материалов древнеиндийского языка и древнеиндийской грамматической традиции, в которой аутентичная терминологическая дефиниция апофонии санскрита в виде терминов для полной ^ипа, «качество») и продлённой (угсШЫ, «наращение») ступеней аблаута восходит к системе лингводидактического комплекса грамматики Панини:
1.1.1 угсМЫг-аё-ак; II «термин угсМЫ означает множество {а аи а1}»
1.1.2 асЬеп^ипаЬ II «термин §ипа означает множество {а е о}»
1.1.3 ¡ко £ипау^ёЫ II «множество {{ и г 1} подлежит замене на множества терминов guг^a и у|ч!<1Ы»
Наиболее древнее полисемантичное слово угсМЫ («наращение», «благополучие») засвидетельствовано уже в тексте Ригведы (I, 10, 12). Согласно комментаторской традиции, данный термин предваряет микротекст корпуса правил грамматики А^асШу^у! в целях успешного постижения излагаемой автором лингводидактической теории, т.е. используется в качестве словесной формулы благополучия:
таг^аНка асагуо шаЬа1аЬ ёазгга^ЬаБуа mangalartham угсМ1таЬс1ата.<11иаЬ ргаушШе | тапда1асНт Ы йаЫгат ргаЛа^е у!гариги?акап1 са ЬЬауаШуауи^пШригивакат садЬуе^гаЙса УпМЫуик1а уаИга вуигШ | МаМЬНа^уа 1.40
«Наставник, желавший достижения успеха, употребил слово упММ в значении благополучия в самом начале большого и великого труда» | «Начинающиеся с термина-пожелания-благополучия труды обретают известность среди ученых-мужей и досточтимых последователей излагаемого учения, а также среди учеников, постигающих мудрость благодаря слову У1чМ1и»|
В поздневедийской литературе термин также связан с
семантикой благополучия и означает разновидность церемонии ¿^¿Ьа (ритуал почитания предков по мужской линии)1.
4 Banerji S. Ch. A Glossary of Smrti literature, Calcutta, 1963, p. 106.
Полисемантичное слово guna засвидетельствовано в гимнах Атхарваведы (10.8.43). В текстах Srauta-sütra термин guna употребляется в значении «вторичного или вспомогательного элемента», «второстепенной, незначительной части какого-либо действия», в сборнике наставлений домашнего ритуала Grhya-sütra употребляется в значении «качество»5.
Грамматические системы позднейших и альтернативных направлений отличаются от системы грамматики Панини существенной унификацией описания явления апофонии.
Во втором параграфе «Металингвистические средства интерпретации глагольного аблаута в древнеиндийской грамматике Панини» осуществляется детальный анализ методов трансформационного исчисления глагольных словоформ и методов интерпретации глагольной апофонии древнеиндийского языка в грамматике Панини.
Структура металингвистического аппарата грамматики Панини, являясь референциально замкнутой, предполагает эффективное мнемоническое знание (знание наизусть) всего комплекса правил корпуса микротекста. Конечные представления правил, при помощи которых производится порождение (исчисление) словоформы, а также их значения в конкретных случаях, в свою очередь, санкционируются со стороны других правил грамматики и т.д. Поэтому построение дескриптивных моделей, которые оказались бы успешными для описания замкнутой системы грамматики Панини вне предлагаемых ею дефиниций и модально формулируемых положений, невозможно (такие модели неизбежно приводят к свёртыванию системы).
( Конечные, представления метаязыка, т.е. сутры микротекста,
отображаются с учётом наложения правил сандхи (выравнивание сообразно морфонологической норме санскрита). Например, правило сутры 1.1.45:
^*sai"""{ik yanah samprasarapam} || «вокализация означает гласные термина {ik}, которые заменяют полугласные термина (уап}»...отображается конечным представлением:
igyanah samprasáranam ||, в котором конечный согласный термина ik подвергается озвончению согласно правилу сутры 8.2.39: ( jhalam jaso'nte || «Согласные множества термина {jas} заменяют множество согласных {jhal} в конце [некоторой словоформы]», т.е. звонкие непридыхательные заменяют неносовые: {ik—>ig}. В свою
5 Chatterji К. Ch., Technical terms of Sanskrit grammar, Calcutta, 1964, p.22.
очередь, правило 8.2.39 также отображается с учётом наложения правил сандхи.
Синтагма конечного представления метаязыка учитывается тремя правилами грамматики: 1.1.49, 1.1.66 и 1.1.67, которые специфицируют металингвистическое значение падежных морфем аблатива, локатива и генитива. Так, сутра 1.1.49 sastí sthánc-yoga || означает, что элементы метаязыкового описания, употребляемые в форме генитива (т.е. снабженные соответствующими окончаниями генитива одного из трех чисел), подлежат замене (субституции) на некоторые другие учитываемые правилом элементы:
8.2.39 jhalám jaso'nte || «Согласные множества {jhal} подлежат замене...{jhal}+{am)8enpl'->jhalam... на множество гласных термина {jas}в конце {некоторой словоформы]» ||
Правило сутры 1.1.66 tásminniti nírdiste pórvasya II означает, что элементы описания, употребляемые в форме локатива, служат для обозначения постпозиционного элемента. Так например, правило сутры 6.1.77 iko уап aci || описывает сандхи гласных и означает, что гласные термина {ik} множества {i u г 1} заменяются на полугласные множества {у v г 1} перед любой другой гласной, которая занимает постпозиционное положение: {ac}+{i}l0CSE —»{aci}. Пример: madh(u+a}tra—»madhvatra («здесь мёд»).
Правило сутры 1.1.67 tásmadityúttarasya || ^*,andh,{tasmat iti uttarasya} означает, что элементы описания, употребляемые в форме аблатива, служат для обозначения некоторого предшествующего элемента.
Пропозиция сутры 6.1.87 adgunáh || -*Mndhi{at gunah}, в частности, имеет следующий вид: 6.1.77 iko уап aci || 6.1.84 ekah pürvaparayoh || -{at {aci}61 77 {ekah}6184 gunah}6187
->#sandhl{át aci ekah gunah} означающее, что гласная {а} в препозиции (axabl.sg. —^at) и гласная в постпозиции (acxloc.sg. —»aci) заменяются на одну (ekah) гласную подмножества guna, т.е. на одну из гласных {а е о}: deva+indra—>dev{a+i}ndra—»devendrá («Владыка богов», «Индра»),
Поскольку {ас} означает любую гласную, то следующее правило ограничивает данное подмножество при помощи морфонемного термина {ее}:
6.1.88 vrddhir eci ¡| и означает, что начальная1 гласная {а} и следующая гласная подмножества {е о au ai} заменяются на одну из
гласных множества укНЫ, т.е. на одну из гласных (а аи а1): Йк$п{а+ аи}^11а—» Икхпаи^Ьа («горькое лекарство»).
В том случае, если гласные оказываются одинаковыми, вступает в силу положение правила 6.1.101 акаЬ вауагпе ||, полную
линейную мнемоническую интерпретацию которого можно отобразить в виде:
6.1.72 8ап1Ыйуаш || 6.1.84 екаЬ рйгуарагауоЬ || 6.1.101 акаЬ вауаще ёТ^ЬаЬ ||
-»{БатЫ&уат}6172 {екаЬ рйгуарагауоЬ}6184 {акаЬ вауагпе dírghah}61101 означающее, что при слитной артикуляции один фонологический элемент заменяет два последовательно расположенных элемента, а в случае подмножества гласных {ак} и тождественных им они заменяются на идентичный им долгий гласный. Пример: п^Щи+и^ака—►п^ЫШака («мёд и вода»).
Долготы гласных ^уа-вий-ат и метаязыка корпуса правил (кроме оговариваемых случаев) не специфицируются, согласно правилу сутры 1.1.69: -♦агп^инауаггтуа с£рга1уауаЪ ||
-»"'"'"""{ап Ш-й яауагпаяуа са арга1уауаЬ}||, которое означает, что фонологические единицы, представленные морфонемным термином {ап), включают подобные им (вауагпа) [по артикуляционным признакам]. Термин {ап} включает подмножество всех гласных и полугласных {а 1 и г 1 е о ал аи Ь у у г 1} любой долготы.
Полугласные оговаривается данным правилом в случае их вокализации по 1.1.45 (см. выше).
Дефиниция термина вауагпа («подобные [по артикуляционным признакам]») производится согласно сутре: 1.1.9 ИНуЗвуа ргауа(пат .чауагпат || ^ * (Ш1уаш авуа ргауаШат Бауагпат} ||
Правило означает, что «подобными» следует рассматривать фонологические единицы, произносимые с одинаковым (1и1уат) артикуляторным усилием (ргауаШат) органа речи (аБуа)».
Выбор соответствия фонологических единиц осуществляется по правилу 1.1.50 Б^апе'гиаШатаЬ || гласящему, что в качестве заменяемого элемента ^Ьапе) выбирается наиболее близкий (ап1ага1атаЬ) ему элемент [по артикуляторным признакам]; т.е. для сочетания гласных {а+1} таким элементом из множества единиц
термина guija (а е о} следует рассматривать гласный {е}, для сочетания {а+и} — гласный {о} и т.д.
В случае, если необходимо специфицировать долготу гласной, в метаязыке используется маркер {t} в сочетании с такой гласной: {at} «краткий a», {äi} «долгий ä», {rt} «краткий г», {ít} «долгий f» и т.д. Маркер {t}, фиксирующий долготу гласной, описывается сутрой:
1.1.70 taparas tát kälasya || означающей, что гласная с маркером {t} обладает специфицируемой долготой (tat kälasya).
Линейная организация метаязыка позволяет использовать не только идентичные термины, как, например, {ät} («долгий ä») и {ät} (axabl.sg. -+ät «гласный {а} перед другой гласной») в контекстуально различающихся пропозициях, но и идентичные конечные представления, например: 3.1.91 dhätoh || и 6.1.162 dhätohll, что приводит к явлению речевой циклизации. Примеры такой циклизации достаточно многочисленны.
В грамматике Панини выделяются следующие ступени подъёма гласных древнеиндийского. Ряд гласных, принадлежащих нулевой ступени подъема, транслируется морфонемным термином {ik}, результирующий компрессионное отображение единиц 1-2 SS и включающий подмножество гласных {i u х 1}, которые могут быть любой долготы. Продленная ступень подъёма гласных определяется сутрой:
1.1.1 vfddhirädaic ||
->*sandh,{ vrddhih ät aic} || которая означает, что термин vrddhi включает подмножества гласных: долгого {ä} в сопровождении маркера фиксированной долготы и подмножество гласных {ai au}.
Полная ступень подъёма гласных определяется сутрой:
1.1.2 adeñguijáh ||
^*s¡mdhijat gunah} || которая означает, что термин guna включает подмножества гласных: краткого {а} и подмножество гласных {ео}.
Гласные нулевой ступени подъема {i u г 1} подлежат.модификации на полную и продлённую ступени аблаута, согласно правилу сутры:
1.1.3 iko gunavrddhí || -*sandhi{ikas gunavrddhl} || означающей, что гласные подмножества {i и г 1} подлежат субституции на соответствующие гласные подмножеств {а е о} и {ä au ai}. Субституция гласных термина {ik} обеспечивается благодаря глубинному окончанию генитива {ñas}, служащего для обозначения заменяемого, согласно вышеуказанному правилу 1.1.49, сандхиальное преобразование которого осуществляется, соответствующими правилами грамматики: {ik}+{ftas}—»{ikas}sandhi—>{ika+u}sandhi—»{ikoЬ
Модификация сонантов г и 1 произвольной долготы описывается
сутрой:
1.1.51 urari râparah ||
->*pad>'M,hi{ur ail râ parah} ||, которая означает, что «сонант подлежит замене (fxgen.sg.—>ur) на гласный множества ISS {aiun}, за которым следует соответствующий согласный подмножества {râ} 5-6SS.
Комментаторская традиция в частности поясняет, что сонанты г и J рассматриваются в качестве звуковых вариантов (dhvani) инварианта (sphota) фонологической единицы г, что соответствует традиционной индийской передаче сонанта | как сочетания 1г.
Правило 1.1.51 учитывает не только модификации сонорных на ступени guna и vrddhi, когда в таком случае сонорные заменяются на долгую или краткую гласные {а} или {à}, с последующим присоединением сонантов {г 1}, но и случаи, когда, согласно другим правилам грамматики, сонорные подлежат замене на гласные {i и}.
Далее в реферируемом разделе диссертационного исследования подробно рассматриваются алгоритмы трансформационного исчисления словоформ глагольного 1-го и П-го классов спряжения, а также форм жаузатива, учитывающих модификации на ступени guna и vrddhi. В частности, рассматриваются следующие трансформационные алгоритмы:
bhû+sap+tin->bho+sap+tin—'>bhav+a+ti—► bhavati 3 sg. I спр.
vid+sap+tin—»vid+0+tin—>ved+tin—>vet+ti—»vetti 3 sg. II cnp.
; !
kr+nic+sap+tin—♦kâr+nic+sap+tin-^kâri+sap+tin—»kâre+sap+tin 3 sg.
caus.
Таким образом, в грамматической системе Панини не существенно различение терминов метаязыка и элементов языка-объекта: каждая словоформа образуется по собственному или общему алгоритму и является результатом целенаправленной трансформации, а используемые для этого ' метаязыковые средства внедряются в словообразовательные элементы и также подвергаются трансформационным преобразованиям. ,
В третьем параграфе «Методы кодификации древнеиндийских
глагольных корней в лексикологическом фонде ОЬаШ-ра(Ьа
(дистрибуция корней апН, уеО» анализируется структура
лексикологического фонда глагольных корней и используемые методы
классификации и дистрибуции корневых глагольных лексем фонда внутри словообразовательных и словоизменительных разновидностей. Ведущем типом словообразовательной классификации является различение так называемых корней вида anit (an-it «без наращения it), set (sa-it «с наращением it») и корней вида vet (va-it «факультативно с it»).
Индикаторами корней класса anit выступает гласный корня, в том случае, если он маркирован нейтральным акцентом нисходящего тона anudatta, такой глагольный корень не принимает наращения: ^vac-a («говорить») инф. vaktum, Vbudh-a («пробуждать») инф. boddhum и т.д. Дистрибуция корней классов set и vet учитывается дополнительными металингвистическими средствами. В качестве индикаторов корней класса vet используются вокалические маркеры: маркер {и} означает факультативность наращения перед аффиксом деепричастия: Vman-u (avabodhane, «понимать») man-i-tva / matva; Vvfdh -u (vrddhau, «возрастать») vardh-i-tva, vrddhva. Металингвистический маркер {0} означает факультативность наращения перед аффиксами основных глагольных форм данной словообразовательной дистрибуции (инфинитив, причастия и т.д.): Vaks-Q (vyaptau, «достигать», «обретать») II буд. ariksyati/anj-i-syati, прич. ankta/anj-i-ta, деепр. anktva/anjitva; Vgup-u (raksane, «защищать») Пбуд. gopsyati/gopisyati, прич.
guptah /gupitali, инф. goptum/gopitum.
Залоговые характеристики корней фонда определяются следующими показателями:
1.atmanepada (депонентные корни) наличие маркера {п} или акцента нисходящего тона (anudatta) вокалическего маркера: Vkam-u, Vsu-ri.
2. ubhayapada (корни обоих залогов) наличие маркера {й} или циркумфлексного акцента (svarita) маркера (в этом случае оговаривается рефлексивная семантика форм медиального залога): ^muc-l, Vkr-n, Vduh-a, Vvfh-D.
3. parasmaipada (корни действительного залога) наличие акцента восходящего тона (udatta) вокалического маркера: Vad -a, Vvac-a, Vghrn-u, Vruh-a.
В четвёртом параграфе «Кодификация ведийской словоформы и правила акцентуации в грамматике Панини» рассматриваются разделы корпуса микротекста, посвящённые описанию ведийского языка, сопоставляются системы ведийской акцентуации, представленные фонетическими трактатами категории Pratisakhya и системой акцентуации грамматики Панини.
Разделы корпуса микротекста грамматики, предназначенные для описания ведийского языка, маркируются термином с11апс1ая («метрически организованные», «гимны», «стихи», 1ос^.), сутры, непосредственно относящиеся к формам Ригведы, содержат термин га («священный гимн», 1ос.8£.). Совокупность других правил грамматики полагается исчерпывающей для описания его живой разновидности тождественной определению термина ЬЬава («разговорный», «классический»).
Методы кодификации нерегулярных ведийских словоформ включают их прямое перечисление правилами разновидности шргйапа, спецификацию некоторых этапов их трансформационного порождения и используемых аффиксальных элементов.
Система акцентуации грамматики Панини характеризуется достаточно отчетливой дифференциацией основных акцентных тонов древнеиндийского, а также выделением тонических компонентов в качестве самостоятельных, однако по сравнению с системами ведийской акцентуации (Кк-РгаивакЬуа) она в значительной степени уступает им в детализации высоты и характера тона, что может косвенно свидетельствовать о смещении приоритета языковой нормы в пользу экспираторно-динамической акцентуации. В частности, такое предположение находит подтверждение в сутре 6.1.158 апиёаКат раЛат екауафт ||, согласно которой за исключением одного слога (екауафт) словоформа (рас1ат) рассматривается тонально нейтральной (апи<1аиат).
Исчерпывающая акцентная кодификация ведийских словоформ предполагает комплексное использование соответствующих правил грамматики Панини и аддитивного фонда РЬк-БСЦга, однако в реферируемой диссертационной работе данное приложение не рассматривается.
Пятый параграф «Логико-семантические аспекты метаязыка грамматики Панини» посвящён лингвофилософским аспектам грамматики.
Анализ микротекста грамматики Панини демонстрирует отчетливое преобладание мнемонических приёмов трансляции и функционирования комплекса АзШсИ^уау! в рамках преимущественно устной дидактической культуры. Сущность и надежность методов такой трансляции представляется актуальным вопросом индоевропейского языкознания, который обусловлен необходимостью строгой верификации языковых фактов, что определяет правомерность исследования методов и приемов устной традиции дрейнеиндийской лингводидактики в реферируемой диссертационной работе.
Древнеиндийская лингводидактическая традиция предусматривала нахождение и выработку эффективных устных методов трансляции ведийских памятников и классического языка, а также успешное функционирование применяемых дескриптивных моделей, кодификацию
вторичных лингводидактических средств и возникавших на их основе доктринальных теорий. Создание универсальной грамматики было предпринято древнеиндийским учёным Панини, который осуществил не только систематизацию опыта предшествующих грамматических школ, но и предложил принципиально новый метод дидактической коммуникации.
Метаязык корпуса микротекста грамматики Панини представляет собой многомерную терминологическую систему, включающую термины порядка естественных лексем и морфем (т.е. термины, которые являются словарными единицами языка-объекта, полнофункциональные словоформы и корневые морфемы), а также фонологические и морфонологические единицы метаязыковой абстракции. Любая морфонемная последовательность любого конечного представления метаязыка задается требованием семантической суперпозиции некоторого другого правила грамматики и т.д. Таким образом, каждой фонологической или морфонологической единице конечного представления приписывается некоторое пропозициональное содержание.
Семантическая и структурная замкнутость системы обеспечивает возникновение антиномии Рассела: множество всех множеств, не содержащих самих себя в качестве собственных элементов, должно, по определению, содержать само себя, а следовательно, и не содержать себя6.
Применительно к грамматике Панини антиномию можно сформулировать следующим образом: конечное представление, являясь исчислением всех других конечных представлений некоторого языка, должно быть конечным представлением самого себя и не должно быть таковым по определению.
Многомерная замкнутая система грамматики Панини моделирует концептуальные фонологические единицы, которые отличаются значительной произвольностью занимаемых ими семантических ролей, что приводит к распаду значений лексем, которые они формируют на уровне отдельной сутры, т.е. в одномерном дискурсе синтагмы правила и в образуемых словоформах:
1.1.3 11ко{5ипа\Т(ММ} -1.1.3 {¿к{о}} {{випа}{уг<1сШ1}} -1.1.3 {{¡}{к{о}}} {{{§од}{а}}{{{ут(1}{йЬ}}{!}}}" ' Исчисление концептуальных ментально мотивируемых фонологических единиц вскрывает неограниченный потенциал исключительной чистоты устной трансляции, свободной от паразитирующей семантики заданных словарных лексем, что препятствует любой модификации их фонологического облика во времени. Такое исчисление грамматики надлежит, очевидно, отнести к разновидности ритуального акта, каждое действие которого сопровождается речевой (хина) и ментальной
6 Философский энциклопедический словарь, М., 1983, с. 477.
(апиугШ) мотивацией. Грамматическая система Панини также сопоставима с разновидностью психотехники, которая решает важные психолингвистические задачи устной коммуникации и устной трансляции языковых фактов древнеиндийского, что объясняет наличие в грамматическом трактате прилагаемых лексических фондов (иёаЬагапа), организуемых по принципу семантического диссонанса. Другие вспомогательные средства мнемонической кодификации включают стихотворное и метрическое изложение лингводидактического материала (капка, ^ока-уалйка).
Таким образом, в грамматическом трактате Панини выделяются следующие функциональные аспекты: продуцирующий (порождаются конкретные словоформы) и кодифицирующий (избыточная мнемоническая, фонологическая и структурная кодификация древнеиндийского).
Заключение. В заключительной части реферируемой диссертации формулируются следующие основные выводы и теоретические результаты исследования:
1. грамматическая система описания языка, представленная микротекстом корпуса правил А§{асШуау1, является семантически и структурно замкнутой, что обеспечивает её функционирование по образцу антиномии Рассела;
2. структурная автономность грамматики приводит к избыточной кодификаций последовательно всех уровней языковой системы;
3. грамматический трактат Панини и древнеиндийская лингвистическая традиция оказали бесспорное влияние на становление и развитие различных отраслей европейского языкознания (индоевропеистики);
4. религиозный и ритуальный образ мышления предопределяет устойчивость и функциональную продуктивность ведущих структурно-семантических аспектов грамматики Панини;
5. грамматическая традиция А^асШуау] обнаруживает ряд параллелей с аутентичным дискурсом христианской апологетической литературы:
a. высказывания, которые строятся на отсутствии строгого различения дефиниций и суждений, но выступают в качестве автономных событий речевого именования;
b. приёмы речевой циклизации;
c. умозаключения, предметом которых выступают категории абстрактного множества («всякий»);
¿.семантические модели, которые опираются на мотивационные приоритеты сознания (ср. христианские притчи о потерянном динарии, отвергнутом камне и т.д.); е. религиозное обрамление концептуально-лингвистических средств.
Главные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
1. Металингвистические средства интерпретации аблаута в древнеиндийской грамматике Панини // Материалы XXXIII Межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов филологического факультета СПбГУ (2004 г.).
2. Логико-семантические аспекты метаязыка древнеиндийской грамматики Панини // Материалы XXXIV Международной научно-методической филологической конференции (2005 г.).
Подписано в печать 21 02 2006 Формат 60*84/16 Бумага офсетная Печац, офсетам Уел печ. л. 1,4 Тираж 100 экз. Заказ X» 11
г
Типография Издательства СПбГУ 199061, С - Петербург, Средний пр 41
<*
20Q6fl
Ü-6285
Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Военец, Константин Владимирович
Введение.
Глава 1. Грамматика Панини в древнеиндийской лингвистической традиции
1.1. Источники сведений о грамматическом трактате и его авторе.
1.2. Хронологические рамки трактата.
1.3. Традиция комментаторской литературы.
1.4. Философские и религиозные истоки металингвистической дескрипции.
5. Композиция грамматического трактата Панини и основные приложения.
Глава 2. Терминологические уровни грамматики Панини и приёмы их порождения и дистрибуции
2.1. Морфонологическая и просодическая терминология.
2.2. Иерархия и классификация правил грамматики.
2.3. Синтаксическая терминология.
Глава 3. Значение древнеиндийской традиции (грамматики Панини) для современного общего и индоевропейского языкознания
3.1. Теория аблаута и термины guna, vrddhi в индийской лингвистической и литературной традиции.
3.2. Металингвистические средства интерпретации глагольного аблаута в древнеиндийской грамматике Панини.
3.3. Методы кодификации древнеиндийских глагольных корней в лексикологическом фонде Dhatu-patha (дистрибуция корней anit, set, vet).
3.4. Кодификация ведийской словоформы и правила акцентуации в грамматике Панини.
3.5. Логико-семантические аспекты метаязыка грамматики Панини.
Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Военец, Константин Владимирович
Древнеиндийская лингвистическая традиция оказала значительное влияние на становление и развитие не только современных представлений о языке, но и благотворно содействовала формированию аутентичного лингвистического знания иных локальных культур. Методологическая универсальность описания языка, представленная лингводидактическим комплексом грамматики Панини, в котором все уровни языковой системы рассматриваются в их непосредственном структурном взаимодействии, предопределила доступность и эффективность основополагающих достижений древнеиндийской грамматической традиции для иных школ и грамматических направлений. В частности алфавитная система санскрита, организованная в строгом порядке артикуляционно-фонетической классификации фонологических единиц, послужила прототипом алфавитных и фонетических моделей других языков. Так японская графическая система слогового письма кана (катакана и хирагана), преобразованная в сводную таблицу перекрестных сочетаний (C+V) годзюон-дзу («таблица пятидесяти звуков») была кодифицирована в IX в. на основе индийской' графической алфавитной системы devanagarl, которая в свою очередь опирается на классификацию varna-samamnaya, одного из аддитивных приложений грамматики Панини (см. § 1.5.З.).
Очевидное влияние древнеиндийской грамматической традиции л отмечается и в истории арабского языкознания . Возникновение арабской грамматической теории связывается с именами основателей басрийской школы Халиля ибн Ахмеда аль-Фарахиди (прибл. 718-719 гг.) и его ближайшего ученика персидского происхождения Сибавейхи.
Халилю принадлежит заслуга создания системы арабской метрики аруда, на основе которой описываются морфологические и ритмико-просодические модели арабского языка. Учёным была также разработана артикуляционно
1 Фельдман Н.И. Японский язык, М., 2005, с. 11.
2 Звсгинцсв В. А. История арабского языкознания, М., 1958. фонетическая классификация, учитывающая различение восьми групп согласных по месту их образования maharik, соответствующая традиционной восьмичастной индийской классификации sthana или места артикуляции: kantha, talu, mQrdhan, danta, ostha, kantha-talu, kanthostha, dantostha, nasika, uras3. Первый в истории арабского языкознания лексикографический труд Хапиля «Kiinra Айна» построен в порядке артикуляционно-фонетической последовательности, несоответствующей порядку арабского алфавита, но л, - 4 воспроизводящей порядок классификации единиц varna-samamnaya .
Тибетская грамматическая традиция восходит к Тонми Самбхота, создателю тибетской азбуки и первой грамматики тибетского языка, составленной в 653 г. Первоначально этот грамматический трактат содержал восемь частей, однако в IX в. в период правления тибетского царя Ландармы и гонений на буддизм грамматика была утеряна. Позднее были обнаружены его первая и шестая части, многочисленные комментаторские произведения к которым и привели к возобновлению обширной традиции. Наиболее значительные грамматики тибетского принадлежат таким авторам, как Ренчендондуба, V Далай-лама (1664 г.), Карма Ситу (XVIII в.), Джандахутухта (XVIII в.). Тибетская грамматическая литература также испытала непосредственное воздействие индийской традиции, многие методы описания языка которой были напрямую заимствованы5 (предпочтение отдавалось комментаторским произведениям буддийского автора Чандры).
В рамках древнеиндийской лингвистической традиции грамматический трактат Панини послужил образцом для создания последующих произведений не только собственной комментаторской традиции, но и более независимых грамматических направлений.
3 Monicr-Williams, A Sanskrit-English Dictionary, Delhi, 1997, p. 1263, col.I.
4 Звсгинцев В. А. История арабского языкознания, М, 1958, с.45.
5 Парфионович Ю.М. Тибетский письменный язык, М., 1970, с. 12.
Согласно индийской комментаторской и повествовательной литературе грамматическая традиция Панини опирается на лингводидактическое направление школы Mahesvara (Siva), связанное с почитанием бога Шивы и противопоставляемое школе Aindra, восходящей к более ранней традиции и представляющей собой альтернативное лингводидактическое направление. Косвенные свидетельства о существовании школы Aindra в предшествующий
Панини период содержатся в труде Mahabhasya в следующем отрывке: evam hi srayate | brhaspatirindraya divyam varsasahasram pratipadoktanam sabdanam sabdapamyanarn provaca nantam jagama | brhaspatisca pravaktendrascadhyeta divyam varsasahasramadhyayanakalo na cantam jagama | kirn punaradyatve | yah sarvatha ciram jivati sa varsasatam jivati | caturbhisca prakarairvidyopayukta bhavatyagamakalena svadhyayakalena pravacanakalena vyavaharakaleneti | tatra cagamakalenaivayuh paryupayuktam syat J tasmadanabhyupayah sabdanam pratipattau pratipadapatliah j|6
Таково изустное предание | Что Брихаспати на протяжении тысячи божественных лет вещал Индре каждое слово одно за другим и не достиг своей цели | Брихаспати будучи учителем, Индра будучи учеником, на протяжении тысячи божественных лет не достигли завершения этого наставления | Что же сейчас | Когда человек проживает не более ста лет | Четыре метода обретения знания существует — посредством обучения, рецитации, наставления другим и ритуальной практики | Тогда обучение будет длиться на протяжении всей жизни | Поэтому обучение посредством последовательного изучения всех слов нецелесообразно |
6 The Vyakarana-Maliabhasya of PatanjaJi, v ol. I, Poona, 1962, pp.2-3, su. 1.1.1.
Сходные описания содержатся и в Taittirlya Samhita , а также в ряде сочинений раннесредневековой индийской повествовательной литературы (Bhrhatkathamanjari).
Непосредственно в сутрах грамматики Панини упоминаются представители восточной (или «предшествующей») школы (ргасаш), которую некоторые исследователи отождествляют с лингводидактическим направлением Aindra8: (4.1.17 pracam spha taddhitah II «согласно прежним грамматикам.»). К числу относимых к этой школе грамматических трудов принадлежат грамматики Katantra, Kasakrtsnatantra, Kalapa (также Kaumara), наиболее плодовитым комментатором которых являлся автор Durgasimha, вероятный создатель лексикографических произведений Amarakosa и Niruktavrtti9. Школу Aindra упоминают и такие авторы и комментаторы XIII в. как
Anubhuti-svarDpacarya (Sarasvata-prakriya10), Vopadeva (Kavikalpadruma11 аддитивное поэтическое приложение к собственному грамматическому произведению автора под названием Mugdhabodha), упоминает школу Aindra и Devabodha, комментатор эпос Mahabharata.
На грамматическое направление Aindra также опирается самобытное грамматическое произведение Sarasvata-vyakarana. Эта лингводидактическая система объёмом в семьсот сутр согласно преданию была осуществлена автором Narendrasuri (прибл. X в.) по наставлению богини мудрости Sarasvatl. Наиболее авторитетное комментаторское изложение грамматики автора Anubhuti-svarupacarya положило начало новой многовековой традиции.
7 Abhyankar К. V., A Dictionary of sanskrit grammar, Baroda, 1961, p.102.
8 Burncll A., On the Aindra School of Sanskrit grammarians, their place in the Sanskrit and subordinate literatures, Mangalorc, 1875.
9 В частности Nirukta-vrtti упоминает представителей школы Aindra: yathartham pa dam Aindranam
10 Indradayo 'pi yasya 'ntam na yayuh sabdavaridheh | prakriyantasja krtsnasja ksamovaktum narah katham ||
11 Indras Grndrah Kas'akftsna Apisali Sakatayanah | Paniny-Amara-Jainendra jayanti asta 'dis'abdikah ||
Однако и грамматические произведения, создававшиеся в русле традиции Aindra, и грамматика Sarasvata также обнаруживают тесное родство с системой описания языка грамматики Панини.
Весьма существенно соприкосновение грамматической традиции Панини с памятниками индийской эпической и ранней религиозно-философской литературы. Так, микротекст корпуса правил грамматики (sutra-palha) содержит референции на Aitareya и KausTtakI брахманы в сутре 5.1.62 trimsaccatvarimsator brahmane samjnayam dan || которая описывает произведения этой категории в объёме тридцати (trimsat) и сорока (catvarimsat) глав соответственно. Обрядовая литература комплекса Kalpa отмечена сутрой 4.3.105 puranaproktesu brahmanakalpesu ||
Древнеиндийский героический эпос Mahabharata упоминается в сутре 6.2.38 mahan wlhy-aparahna-grslTsvasajabala-bharabharata-hailihila-raurava-pravrddhesu || означающей, что акцентуация сохраняется за первым элементом образуемых сложных слов, включая название эпоса — Mahabharata. Имена трёх главных персонажей эпического повествования Vasudeva, Arjuna, Yuddhisthira указаны в сутрах 4.3.98 vasudevarjunabhyam vun || и 8.3.95 gavi-yudhibhyam sthirah ||, последнее описывает словообразование имени: yudhi+sthirah—>Yudhisthirah. Таким образом, это одно из ранних упоминаний эпоса Mahabharata в древнеиндийской литературе наряду с Asvalayana-Grhya-sutra (III.4.)12.
12 Agrawala V.S. India as known to Panini, Lucknow, 1953, p.340.
Своеобразной кульминацией литературной обработки грамматики Панини стала поэма Bhatti-kavya (или Ravanavadha) автора Bhatti (иногда
• 13 отождествляемого с Bhartrhari), созданная приблизительно в VI-VII вв. Поэма написана на основе другого широко известного древнеиндийского эпоса Ramayana, повествующего о подвигах Рамы. Комментатор Mallinatha называет это произведение «Udaharana-kavya», т.е. поэмой, предназначенной для иллюстрации правил грамматики Панини. Поэма состоит из четырёх глав: Praklrna-kanda, Adhikara-kanda, Prasanna-kanda, Tirianta-kanda. Первая глава иллюстрирует разнообразные правила грамматики вне какой-либо упорядоченности, вторая глава посвящена заглавным правилам (adhikara), аффиксам kit и taddhita, правилам guna и vrddhi для форм аориста, правилам падежного управления. Третья глава иллюстрирует различные фигуры речи, к числу которых относится и Bhasasama, синтаксис которой строится таким образом, что невозможно отличить древнеиндийский от пракрита. В четвертой главе иллюстрируются десять времен и наклонений терминов с формантом {1а}, за исключением {lat}, служащего для обозначения ведийского субъюнктива. Таким образом, ведийская разновидность санскрита из поэмы полностью исключается.
В качестве примера возможен следующий стих (sloka): akhyanmunistasya sivam samadhervighnanti raksamsi mama rtOmstu | tani dvisadvlryanirakarisnustrnedhu ramah saha laksmanena || 1.19.
Молвил отшельник: благостно моё сосредоточение, но демоны-ракшасы нарушают мои повседневные церемонии |
Пусть ненавидящий и мужественно поражающий врагов Рама вместе с Лакшмаиой покарают их ||
13 Bliatti Sri The Bhatti-kavya or Ravanavadha, vol.I-II, Bombay, 1898.
В данном стихе иллюстрируется правило сутры 3.2.136 alamkrn-nirakmprajana-utpaca-utpata-unmada-ruci-aptrapa-vrtu-vrdhu-saha-cara-isnuc || описывающее образование сложного слова nirakarisnu — «отторгающий», «поражающий врагов», «пренебрегающий силой врагов» при помощи глагольной основы nir-a-kr и аффикса isnuc.
Для образования глагольной словоформы trnedhu (3 sg. Imper. parasmaipada) от глагольного корня Vtrh- himsayam фонда Dhatu-patha последовательно задействуются правила грамматики: 3.1.78, 1.1.47, 3.4.86, 7.3.9 и т.д.
Значение грамматики Панини и ранних комментаторских трудов как исторического памятника бесспорно велико14. Исторический анализ важнейшего комментаторского труда к грамматике Панини — Mahabhasya автора II в.д.н.э. Патанджали (Patanjali) позволяет соотнести многие фиксируемые этим источником события с основными положениями античных историографов эпохи вторжения Александра Македонского. В сутрах грамматики Панини упоминается союзное войско племён Ksudraka-Malava приложение фонда Gana-patha к сутре 4.2.45) позднее оказавшее упорное сопротивление греческим войскам при осаде укрепления15, во время которого Александр был ранен: событие, подтверждаемое не только античными авторами, но и трудом Патанджали. На существование военного союза этих племён задолго до вторжения Александра указывают такие историки античности как Диодор Сицилийский и Квинт Курций Руф16, что согласуется с предположительной хронологической датировкой трактата Панини (IV в.д.н.э.).
14 Реконструируемый материал культурно-исторических сведений о Древней Индии на основе грамматики Панини обобщен в труде: Agrawala V.S. India as known to Panini, Lucknow, 1953.
15 M'Crindle Ancicnt India as described in Classical Literature, London, 1901, p.40.
16 Curtius Quintus, Historiae Alexandri Magni Macedonis, vol.I-II, London, 1985.
Устная направленность грамматики Панини и её методологическая универсальность в рамках устной лингводидактической традиции достаточно очевидны (см.: глава 3 настоящей работы). Поэтому грамматика, как и древнеиндийская лингводидактическая культура в целом, опираются на классическую коммуникативную ситуацию: говорящий — слушающий (учитель — ученик и т.д.). Структурно-семантическое своеобразие грамматики, предопределяющее её функциональную продуктивность лишь в ограниченном акте непосредственного коммуникативного взаимодействия, связаны с общей проблематикой речевого события (текст — интерпретация).
В частности требование коммуникативной реактуализации грамматической системы ведёт к появлению особого рода высказываний, которые игнорируют строгое различение дефиниций и суждений, но выступают
17 в роли автономного события речевого именования .
Объект диссертационного исследования. Объектом настоящей работы является лингводидактический комплекс грамматики Панини (AstadhyayT), представленный корпусом правил (sutra-patha и Siva-sutrani), а также включающий основные прилагаемые фонды (Gana-patha, Dhatu-patha) и аддитивные приложения, приписываемые другим авторам.
Предметом исследования являются общетеоретические закономерности функционирования грамматической (метаязыковой) модели языка в трактате Astadhyayl и методы её интерпретации и комментирования в произведениях комментаторской литературы; влияние древнеиндийской лингвистической традиции на становление и развитие европейской лингвистики, в частности индоевропейского языкознания.
Актуальность темы. Грамматический трактат Панини явился вершиной развития древнеиндийской религиозно-лингвистической традиции, духовные и интеллектуальные ресурсы которой были направлены на последовательное формирование панхронической модели языка культуры и религии. В работе
17 Т.е. баптизации, см.: Kripke S. Naming and Necessity, Oxford, 1980. будут исследованы наиболее значительные достижения лингвистической дескрипции, воплощаемые терминологическим аппаратом произведения Панини, ставшие в равной степени определяющими и для развития индоевропейского языкознания.
Цель работы. В данной работе предлагается рассмотреть некоторые ведущие структурно-семантические аспекты металингвистической концепции санскрита в авторитетном труде выдающегося древнеиндийского ученого и лингвиста Панини.
Задачи работы. Задачи работы представляются следующими:
1) описание основных текстов лингводидактического комплекса Astadhyayl, извлечение доступного биографического материала об авторе
2) осуществление хронологической датировки трактата на основе анализа и сопоставления исторических сведений
3) нахождение философских и религиозных прецедентов используемых в грамматике Панини методов дескрипции языка
4) описание произведений комментаторской традиции, их датировки, порядка преемственности и взаимовлияния, структуры комментаторского дискурса
5) описание истории возникновения теории аблаута и её взаимодействия с терминологией древнеиндийской лингвистической традиции
6) описание методов металингвистической интерпретации явления глагольной апофонии древнеиндийского языка в грамматике
Панини (Astadhyayl) и вспомогательных металингвистических средств
7) осуществление логико-семантического анализа метаязыка грамматики Панини
8) выявление основных приёмов кодификации языка в грамматике Панини и характера их функционирования в рамках устной лингводидактической традиции
Методология работы. Работа опирается на дескриптивный метод и методологию современной логики и лингвофилософии.
Научная новизна. Предлагаемая работа является первым комплексным описанием грамматики Панини с учётом привлечения методов логико-семантического анализа.
Теоретическая значимость. Теоретическая значимость исследования определяется значительным расширением поля ретрансляции достижений древнеиндийской лингвистической традиции для современного европейского языкознания.
Практическое назначение исследования. Систематизированный в работе материал и общетеоретические результаты исследования могут активно применяться для занятий по индоевропейскому и общему языкознанию, индологии, истории, философии.
Апробация работы. Некоторые основные положения диссертации были представлены в докладах на конференциях по индологии и общему и сравнительно-историческому языкознанию в СПбГУ и Институте Востоковедения — XXXII Международной филологической конференции (2003 г.), XXXIII Межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов филологического факультета СПбГУ (2004 г.), XXXIV Международной научно-методической филологической конференции (2005 г.), VI Зографских чтениях, посвященных 150-летию Восточного факультета СПбГУ (2005 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав и заключения.
Заключение научной работыдиссертация на тему "Древнеиндийская традиция (грамматика Панини) и современное индоевропейское языкознание"
Заключение
На основании результатов проведённого в настоящей работе исследования можно сделать следующие выводы:
1. грамматическая система описания языка представленная лингводидактическим комплексом Astadhyayl является референциалыю и структурно замкнутой, что обеспечивает её функционирование по образцу антиномии Рассела
2. структурная автономность грамматики приводит к избыточной кодификации последовательно всех уровней языковой системы
3. религиозный и ритуальный образ мышления предопределяет устойчивость и функциональную продуктивность ведущих структурно-семантических аспектов грамматики Панини
4. грамматический трактат Панини и древнеиндийская лингвистическая традиция оказали бесспорное влияние на становление и развитие различных отраслей евпропейского языкознания
5. грамматическая традиция Astadhyayl обнаруживает ряд параллелей с аутентичным дискурсом христианской апологетической литературы: a. высказывания, которые строятся на отсутствии строгого различения дефиниций и суждений, но выступают в качестве автономных событий речевого именования b. приёмы речевой циклизации c. умозаключения, предметом которых выступают категории абстрактного множества («всякий») d. семантические модели, которые опираются на мотивационные приоритеты сознания (ср. христианские притчи о потерянном динарии, отвергнутом камне и т.д.) e. религиозное обрамление концептуально-лингвистических средств
Список научной литературыВоенец, Константин Владимирович, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"
1. Abhyankar K.V. A Dictionary of Sanskrit grammar, Baroda, 1961.
2. Agrawala V.S. India as known to Panini, Lucknow, 1953.
3. Allen W.S. Phonetics in Ancient India, London, 1953.
4. Allen W.S. Sandhi: the theoretical bases of word junction in Sanskrit, The Hague, 1962.
5. Apte V. Sh. The student's guide to Sanskrit composition: a treatise on Sanskrit syntax for the use of schools and colleges, Varanasi, 1984.
6. Aufrecht T. Die Hymnen des Rigveda, Teile I-II, Berlin, 1955.
7. Banerji S.Ch. A Glossary of Smrti literature, Calcutta, 1963.
8. Bhagavad-Glta, translated and interpreted by F. Edgerton, vol.I-II, London, 1944.
9. Bhattoji Diksita, Siddhanta-KaumudI, Allahabad, vol.I-III, 1904-1905.
10. Biardeau M. Theorie de la connaissance et philosophic de la parole dans Ie brahmanisme classique, Paris, 1964.
11. Buitenen J.A.B., Aksara //Journal of the American oriental Society, №3, July-Semptember, 1959, pp.176-187.
12. Burnell A., On the Aindra School of Sanskrit grammarians, their place in the Sanskrit and subordinate literatures, Mangalore, 1875.
13. Burrow T. The problem of shvva in Sanskrit, Oxford, 1979.
14. Cardona G., Panini; a servey of research, the Hague, 1976.
15. Cardona G., Studies in Indian grammarians; the method of description reflected in the shivasutras, Philadelphia, 1969.
16. Chatterji K. Ch., Technical terms of sanskrit grammar, Calcutta, 1964.
17. Colebrook H.-Th. Miscellaneous Essays by Henry-Thomas Colebrook, London, Vol. II, 1873.
18. Curtius Quintus, vol.I-II, London, 1985.
19. Deshpande M. M., Sanskrit & Prakrit; sociolinguistic issues, Delhi, 1993.
20. Eggermont P.H.L. Alexander's campaigns in Sind and Baluchistan and the Siege of the Brahmin town of Harmatelia, Leuven, 1975.
21. Faddegon В., Studies on Panini's Grammar // Verhandeningen der koninlijke Akademie van Wetenschappen te Amsterdam, 1936.
22. Ghatage A.M. An encyclopaedic Dictionary of Sanskrit on historical principles vol.1, 1976-1978, vol.11, 1979-1981, vol.III, 1992-1993, Poona
23. Ghatage A.M., Historical linguistics and Indo-Aiyan Languages, 1962.
24. Goldstucker Th., Panini: his place in Sanskrit literature; an investigation of some literary and chronological questions, London-Berlin, 1861.
25. Goldstucker Th., Panini: his place in Sanskrit literature; an investigation of some literary and chronological questions, Varanasi, 1965.
26. Johnston E.H. Asvaghosa's Buddhacarita or Acts of the Buddha, Delhi, 1998.
27. Kasikavrttisara, Pt.Balabhadra Tripathi, Allahabad, vol. I-II, 1992-1995.
28. Katre S.M., Astadhyayl of Panini. Delhi, 1989.
29. Katre S.M., Dictionary of Panini, Poona, 1968.
30. Katre S.M. Paninian studies, vol.1, Poona, 1967.
31. Kielhorn F. Katyayana and Patanjali their relation to each other and to Panini, Bombay, 1876.
32. Kiparsky P., Panini as a varitionist, London, 1979.
33. Kunjalal Nag Bhatti-Kavyam cantos I-II, Calcutta, 1905.
34. Laksman S., The Nighanlu and the Nirukta, the oldest Indian Treatise on
35. Etymology, Philology and Semantics, Delhi, 1998.
36. Liebich В., Panini — ein Beitrag zur Kenntnis der indischen Literature und Grammatik — Leipzig, 1891.
37. Macdonell A.A. A History of Sanskrit literature, Delhi, 1961.
38. M'Crindle Ancient India as described in classical literature, London, 1901.
39. Muller F. Max A History of ancient Sanskrit literature, Varanasi, 1968.
40. Monier-Williams, A Sanskrit-English Dictionary, Delhi, 1997.
41. Palsule G. В., The Sanskrit Dhatupathas; a critical study, Poona, 1961.
42. Patanjali's Vyakarana-Mahabhasya, Nirnaya Sagar Press, Bombay, vol.1, 1917, pp.132-135.
43. Patanjali's Vyakarana-Mahabhasya anabhihitahnika (P. 2.3.1-2.3.17)introduction, text, translation and notes by S.D. Joshi and J.A.F. Roodbergen, Poona, 1976.
44. Renou L., Terminologie grammaticale du Sanskrit, Paris, parties I-II, 1942.
45. Renou L., Les connexions entre le ritual et la grammaire en Sanskrit //Journal Asiatique, Paris, 1941-1942, pp.105-165.
46. Rocher R., La theorie des voix du verbe dans l'ecole panineenne (le 14eahnika), Bruxelles, 1968.
47. Ruegg D. S., Contributions a la philosophie linguistique indienne, Paris, 1959.
48. Saraswatavyakaranam (the three vrittis) of Anubhutiswarupacharya with thecommentary (Subodhika) of Chandrakirti edited by Pandit Sivadatt Kudal, Bombay, 1916. 49.Sarup L., The Nighantu and the Nirukta, Delhi, 1998.
49. Sharma R. N., The Astadhyayl of Panini; introduction to the Astadhyayl as agrammatical device, Delhi, vo.I-II, 1987. 51.Shastri Ch. D., Panini: re-interpreted, Delhi, 1990.
50. Shefts В., Grammatical method in Panini: his treatment of Sanskrit Present stems, New Heaven, 1961.
51. Staal F., The fidelity of oral tradition and the origins of science, Amsterdam, 1986.
52. Staal J.F., A Reader on the Sanskrit Grammarians, London, 1972.
53. The Bhatti-Kavya or Ravanavadha composed by Sri Bhatti, vol. I-II, Bombay 1898.
54. The Mahabhasya with its commentary the Bhasya-pradTpa, and thecommentary thereon, the bhasya-pradlpoddyota, edited by James R. Ballantyne, Mirzapore, 1865.
55. The Upanishads. Isha, Kena, Katha, Prashna, Mundaka, TaittirTya and Aitareya, edited by Hari Raghunath Bhagavat, vol.1, Poona, 1924.
56. The Vyakarana-Mahabhasya of Patanjali, edited by F. Kielhorn, revised and furnished with additional readings, references, and select critical notes by K.V. Abhyankar, forth edition, Poona, vol. I, 1985; vol.11,1996; vol.III, 2002.
57. Thieme P., Bhasya zu varttika 5 zu Panini 1.1.9 und seine einheimischen Erklarer, Berlin, 1935.
58. Weber A. The History of indian literature, London, 1878.
59. Werba Ch.H. Verba Indoarica, Wien, 1997.
60. Whitney W. D., The Root Verb-Forms and Primary Derivatives of the Sanskrit Language (A Supplement to his Sanskrit Grammar), Delhi, 1990.
61. Артхашастра или Наука политики, пер. В.И. Кальянова, М., 1993.
62. Барроу Т. Санскрит, М., 1976.
63. Бархударов А.С. Развитие индоарийских языков и древнеиндийская культурная традиция, М., 1988.
64. Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Индия в древности, СПб., 2001.
65. Бонгард-Левин Г.М., Бухарин М.Д., Вигасин А.А. Индия и античный мир, М., 2002.
66. Десницкая А.В. Чередования гласных в германских языках, Л., 1937.
67. Древо индуизма. Материалы и исследования, М., 1999.
68. Елизаренкова Т.Я. Грамматика ведийского языка, М., 1982.
69. Ершов Ю.Л., Палютин Е.А. Математическая логика, С-Петербург, 2005.
70. Звегинцев В.А. История арабского языкознания, М., 1958.
71. Иванов В.В., Топоров В.Н. Санскрит, М., 1960.
72. Ивин А.А., Никифоров А.Л. Словарь по логике, М., 1998.
73. Ильин Г.Ф. Древний индийский город Таксила, М., 1958.
74. Концепция виртуальных миров и научное познание, СПб., 2000.
75. Левинас Э. Значение и смысл, пер. с франц. А.В. Парибка // Онтология, эстетика, религиозная философия. Труды Высшей религиозно-философской школы, Санкт-Петербург, 1993, с.82-117.
76. Лысенко В.Г. Универсум вайшешики (по «Собранию характеристик категорий» Прашастапады), М., 2003.
77. Мартыненко Б.К. Языки и трансляции, СПб., 2004.
78. Ньяя-сутры, пер. В.К. Шохина, М., 2001.
79. Пандит Б.Н. Основы кашмирского шиваизма, М., 2004.
80. Парибок А.В. О методологических основаниях индийской лингвистики // История лингвистически учений. Средневековый Восток, Л., 1981, с.155-176.
81. Парфианович Ю.М. Тибетский письменный язык, М., 1970.
82. Радхакришнан С. Индийская философия, т.1., М., 1993.
83. Рассел Б., Введение в математическую философию, М., 1996.
84. Рассел Б., Об обозначении // Язык, истина, существование, Томск, 2002.
85. Ригведа, мандалы I-IV, пер. Елизаренковой Т.Я., М., 1989.
86. Ригведа, мандалы IX-X, пер. Елизаренковой Т.Я., М., 1999.
87. Рузавин Г.И. Философские проблемы оснований математики, М., 1983.
88. Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индо-европейских языков, М., 1974.
89. Санскрит, СПб., 1999 // Руководство к изучению санскрита, составленное проф. московского университета В.О. Миллером, проф. киевского университета О.И. Кнауэром, Санкт-Петербург, 1891; Бюлер Г.
90. Руководство к элементарному курсу санскритского языка перевод под редакцией профессора Ф.И.Щербатского, Стокгольм, 1923.
91. Семенцов B.C. Проблемы интерпретации брахманической прозы. Ритуальный символизм, М., 1981.
92. Семенцов B.C. Проблема трансляции традиционной культуры на примере судьбы Бхагавадгиты // Восток — Запад. Исследования, переводы, публикации, М., 1988, с.5-32.
93. Современный словарь по логике, Минск, 1999.
94. Солнцев В.М., Введение в теорию изолирующих языков, М., 1995.
95. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках, М., 1988, с.7-60.
96. Упанишады, пер. с санскр., предисл. и комм. А. Я. Сыркина // Памятники письменности Востока, XVI, М., 1992, Книга 2.
97. Фельдман Н.И. Японский язык, М., 2005.
98. Фреге Г., Размышления о смысле и значении // Логика и логическая семантика, М., 2000, с.247-252.
99. Чаттерджи С.К., Введение в индоарийское языкознание, М., 1977.
100. Шохин В.К., Брахманистская философия: начальный и раннеклассический периоды, М., 1994.
101. Шуман А.Н. Логика. Основы критического мышления, Минск, 2004.
102. Шуман А.Н. Философская логика, Минск, 2001.
103. Rgvedapratisakhya, под. ред. Rama Prasada TripathI, VaranasT, 1986.
