автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Древние жилища Забайкалья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древние жилища Забайкалья"

На правах рукописи

КОНСТАНТИНОВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ

ДРЕВНИЕ ЖИЛИЩА ЗАБАЙКАЛЬЯ (ПАЛЕОЛИТ, МЕЗОЛИТ)

07. 00. 06. - Археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Санкт-Петербург-2004

Работа выполнена в Забайкальском государственном педагогическом университете им. Н.Г. Чернышевского

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Коробкова Галина Федоровна

доктор исторических наук,

профессор Кузнецов Анатолий Михайлович

доктор исторических наук, профессор Столяр Абрам Давидович

Ведущая организация: Бурятский государственный университет

Защита состоится "4" февраля 2004 г. в 14 часов на заседании диссертационного Совета Д.002.052.01. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте истории материальной культуры РАН по адресу 191186 г. Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, 18.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Института истории материальной культуры РАН.

Автореферат разослан " У " 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

канд. ист. наук

П.Е. Нехорошев

////'¿'Л

Общая характеристика работы

Актуальность темы диссертации определяется целесообразностью обобщения результатов исследования древних жилищ Забайкалья как уникальных по выразительности, серийно достоверных археологических комплексов, позволяющих полноценно раскрыть страницы не только региональной, но и мировой истории.

Жилище - это одна из конструктивных составляющих человеческой культуры, яркий показатель уровня развития общества. В связи с этим жилище является объектом внимания со стороны специалистов разных научных направлений. Исследование древних жилищ представляет особый интерес. Оно достаточно специфично и сопряжено со многими сложностями. Археологи сталкиваются с остатками жилищ, погребенными в геологических отложениях. Эти остатки подвергались различным воздействиям - антропогенным и природным. В силу этого необходимо, прежде всего, распознать жилище в определенных остатках, именуемых комплексами, с более или менее выраженной структурой. Не случайно первые жилища палеолита стали известны лишь столетие спустя после открытия поселений той же эпохи.

Исследователи пытаются доказать факт сооружения жилищ с начальных этапов человеческой истории. Но только в верхнем палеолите жилище становится нормой, подчеркивая тем самым сапиентный уровень развития и мышления человека. Жилище сыграло огромную роль в развитии культуры, заняв почетное место в ряду важнейших открытий и достижений человечества, наряду с изобретением одежды и освоением огня. Благодаря появлению жилища стало возможным расширение ойкумены обитания вплоть до всех доступных для человека территорий планеты.

В настоящее время наукой накоплен обширный материал по древним жилищам. Предпринимаются попытки создать археологические своды по жилищам от австралопитеков до первых земледельцев [Без-Ьговзе Я.., КогЬмгаю, 1994]. В тоже время бросается в глаза неравномерность в территориальном распределении выявленных жилищ. Жилища пока не найдены в Африке (помимо попыток выделения жилищ ранних гоминидов), Америке, Австралии, а также в Центральной и Южной Азии. Заметим, что палеолит этих регионов планеты достаточно изучен. Большая часть жилищ обнаружена в умеренных широтах Евразии, в том числе в России.

Впервые идея существования долговременных жилищ и поселений в верхнем палеолите возникла у ГТ.П. Ефименко в 1923 г. во время раскопок поселения Костенки-1. Им отмечено утолщение культурного слоя, резко очерченное в плане. Эта мысль нашла развитие в открытии С.Н. Замятиным в 1927 г. остатков бесспорного округлого жилища на поселении Гагарине на верхнем Дону. Точнее сказать, С.Н. Замятнин был первым, кто в скоплении костей и находок распознал остатки древнего жилища, тогда как другие исследователи видели в них кучи мусора. В полной мере оценил это открытие П.П. Ефименко, который пришел к выводу о широком распространении в позднем палеолите относительной оседлости и долговременных жилищ.

Вскоре тема жилищ и поселений стала в палеолитоведении одной из ведущих. В соответствии с этим определялась стратегия раскопок. Мировую известность получили жилища, обнаруженные в европейской части России на поселениях Костенки, Юдиново, Авдеево, Межиричи, Гонцы и т.д. Изучением этой проблемы занимались П.П. Ефименко [1931, 1931, 1938], А.Н. Рогачев [1964 1969, 1970], П.И. Борисковский [1956,1958,1980], И.Г. Пидопличко [1969,1976], А.П. Черныш [1982] др.

Тема жилищ и поселений и ныне остается одной из ведущих в Европе. Об этом убедительно свидетельствуют программы международных и российских конференций, симпозиумов, конгрессов ("Каменный век Европейских равнин", 1977; "Особенности развития палеолита Восточной Европы", 1999 и т.д.). Создаются работы обобщающего характера [Сергин, 1992; Абрамова, 1999].

В Сибири жилища палеолита были открыты практически одновременно с Европой. В 1928 г. М.М. Герасимовым обнаружены остатки жилищ в Мальте. С тех пор в сибирской археологии накоплен значительный фактический материал. В разработку темы внесли вклад М.М. Герасимов, А.П. Окладников, Г.П. Сосновский, H.H. Диков, А.П. Дере-вянко, P.C. Васильевский, Г.И. Медведев, М.П. Аксенов, З.А. Абрамова, С.Н. Астахов, С.А. Васильев, Н.И. Дроздов, И.И. Кириллов, М.В. Константинов, В.И. Дьяков и другие исследователи. Тем не менее тема жилищ и поселений в Сибири, по нашему мнению, находится в тени других аспектов палеолитоведения - хроностратиграфии, палеоэкологии, типологии, культурогенеза.

Заметим, что существуют особенности в методологических подходах. Одни исследователи рассматривают поселения, в основном, как геологические (геоархеологические) объекты, другие - как исторические памятники. Такие подходы к исследованию и интерпретации поселений во многом зависят от локальных особенностей зоны исследования, ее геолого-геоморфологических характеристик, а также от информативности культуросодержащих горизонтов.

Важно также отметить, что исследователи неоднозначно трактуют само понятие "жилище", вкладывают в него различный смысл, используют различные критерии для его выделения, что порождает разночте-

4 ^ Г

ния и дискуссии. Это касается и ставших классическими, вошедшими в обобщающие труды жилищ с поселений Костенки и Мальта. В силу этого представляется важным обобщение имеющихся материалов по древним жилищам по регионам, а затем и в целом на основе единых критериев их выделения.

Поиск, изучение и интерпретация следов поселенческих структур (в том числе и жилищ) требует особой ориентации полевых исследований. Приобретенный нами опыт основан, прежде всего, на проведении результативных исследований на территории Чикой-Хэнтэйского нагорья, которое находится в Южном Забайкалье на границе с Монголией. Этот район изучается археологической экспедицией Забайкальского пе-дуниверситета. Особой ценностью среди выявленных памятников обладают многослойные поселения, связанные с аллювиальными и покровными отложениями речных террас. Культурные горизонты поселений охватывают широкий хронологический диапазон от палеолита до эпохи бронзы. Активные полевые работы экспедиции позволили получить представительные материалы для ряда диссертаций [М. Константинов, 1979; Семина, 1986; А.Константинов, 1992; М.Константинов, 1994; Кузнецов, 1997; Разгильдеева, 2003]. Автор работает в составе экспедиции с 1974 г., а с 1982 г., как обладатель Открытого листа, проводит самостоятельные изыскания. Кандидатская диссертация защищена в 1992 г. по теме "Палеолитические жилища Чикойско-Мензинской провинции Западного Забайкалья".

В последующее время обнаружены новые информативные поселения, выявлены неизвестные ранее культурные горизонты и комплексы. В связи с этим возникла необходимость обобщения результатов в форме специального тематического исследования. Заманчиво было бы рассмотреть нашу тему на протяжении всего каменного века, но к сожалению, неолитические культурные горизонты не дают материала по этой проблематике, поэтому мы ограничиваем исследование временем палеолита-мезолита. За границу палеолита и мезолита взят рубеж между плейстоценом и голоценом. Оговоримся сразу, что, анализируя жилища эпохи мезолита, мы намеренно не затрагиваем дискуссионный вопрос о характере сибирского и забайкальского мезолита. По этой проблеме существуют самые различные точки зрения [Окладников, 1971; Кириллов, 1979; Лынша, 1980; М. Константинов, 1994; Ташак, 1996; Кузнецов, 1997]. Их перечисление и оценка увели бы в сторону от основного направления в исследовании.

Цель работы - проанализировать, обобщить и систематизировать материалы по жилищам времени палеолита-мезолита всей территории Забайкалья, как одного из перспективных районов мира в деле исследования этой проблемы.

Реализация поставленной цели предполагает решение ряда задач:

- обоснования возможности археологического выделения жилищ;

- разработки типологии жилищ и их конструктивных элементов;

- планиграфический анализ поселений, вычленение поселенческих структур;

- реконструкции жилищ на основе экспериментальных, этнографических и этноархеологических данных;

- определение степени сохранности жилищ и других структур, а также роли природного и антропогенного фактора в их разрушении;

- установление исторического и геологического возраста поселений;

- раскрытие характера взаимодействия человека и природы в связи с практикой строительства и эксплуатации жилищ;

- создание свода древних жилищ Сибири в свете опыта забайкальских исследований.

Научная новизна работы определяется первенствующей попыткой обобщения материалов по древним жилищам Забайкалья. В научный оборот вводятся ранее неизвестные данные результатов исследований в большинстве случаев многослойных поселений, которые дают первоклассный материал по теме изучения жилищ. Впервые представлена общесибирская панорама древних жилшц от Оби до Тихого океана. Работа включает историографические, источниковедческие и теоретико-аналитические аспекты.

Источниковедческая база образована материалами забайкальских памятников поселенческого типа. Фундамент исследования создают восемь многослойных поселений Чикойско-Мензинской провинции -Студеное-1,2, Усть-Менза-1-3, Песчаная Тропа, Косая Шивера-1,2. В совокупности эти памятники представляют 118 культурных горизонтов, из них к палеолиту-мезолиту относятся 85. Жилища выявлены в 23 горизонтах.

Источниковедческая база исследования расширяется за счет привлечения еще шести забайкальских поселений - Санный Мыс, Варвари-на Гора, Толбага, Усть-Кяхта-17, Амоголон, Сухотино-4, где выявлены различные поселенческие структуры, в том числе и жилища. Санный Мыс изучался А.П. Окладниковым, И.И. Кирилловым, а впоследствии М.В. Константиновым; Варварина Гора - А.П. Окладниковым, Л.В. Лбо-вой; Толбага - М.В. Константиновым и С.Г. Васильевым; Амоголон и Сухотино-4 - И.И. Кирилловым, Усть-Кяхта-17 - В.И. Ташаком. Автор принимал участие в исследованиях на Санном Мысе и Толбаге, а будучи студентом - на Сухотино-4.

Определение количества исследуемых жилищ зависит от того, как интерпретировать отдельные комплексы. Минимальное их количество 54, максимальное - 61.

Практическая ценность работы состоит в следующем:

- -разработана методика исследования, которая может использоваться при изучении других жилищ и поселений;

- выразительные остатки жилшц различных типов на забайкальских поселениях могут служить своего рода археологическим эталоном, что позволит разобраться в сложных планиграфиче-ских ситуациях на долговременных поселениях и на стоянках с частично разрушенным культурным слоем;

- результаты исследований могут стимулировать этнографические и этноархеологические работы, способствовать установлению междисциплинарных связей, а также использоваться при подготовке соответствующих разделов по истории Сибири;

- коллекции с изученных памятников представлены в музейных экспозициях и выставках, теоретические результаты используются в лекционных курсах "Археология Забайкалья", в многотомном издании "Энциклопедия Забайкалья" отражаются в учебных пособиях "История Забайкалья", "География Читинской области" [М. Константинов, А. Константинов, 2000; А. Константинов, Константинова, 2001; А. Константинов, Константинова, 2002].

- полученные результаты выходят за рамки региональных исследований и приобретают международную значимость в рамках программы "Человек у Байкала" и для деятельности комиссии по палеоэкологии человека ИНКВА.

Апробация работы. Основные положения и выводы автора нашли отражение в 51 научной публикации, в том числе в одноименной с диссертацией монографии. Результаты работ докладывались на конференции молодых ученых [Новосибирск, 1980]; Всесоюзной конференции "Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири" [Улан-Удэ, 1986]; Международном симпозиуме "Хронострати-графия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки" [Новосибирск, 1980]; Международном симпозиуме "Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке" [Красноярск, 1992]; Международном симпозиуме "Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология" [Чита, 1994]; Международной конференции "100 лет гуннской археологии" [Улан-Удэ, 1996]; Конференции, посвященной 70-летию открытия Мальты [Иркутск, 1997]; Международной конференции "Каменный век европейских равнин" [Сергиев Посад, 1997]; Международной конференции "Геохимия ландшафтов, палеоэкология человека и этногенез" [Улан-Удэ, 1999]; Международной конференции "Палеогеография каменного века. Корреляция природных событий и археологических культур палеолита Северной Азии и сопредельных территорий" [Красноярск, 2000]; конференции "Природные ресурсы Забайкалья и проблемы при-

7

родопользования" [Чита, 2001]; Международном симпозиуме "Древние культуры Азии и Америки" [Чита, 2003], а также в докладах на заседаниях лаборатории палеоэкологии Забайкальского педуниверситета, на кафедре археологии Санкт-Петербургского университета [1991], отдела палеолита ИИМК [1988,2001].

Особо следует отметить, что ряд конференций, симпозиумов проводились непосредственно на исследуемых нашей экспедицией памятниках - "Четвертичная геология и первобытная археология южной Сибири" [1986], "Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология" [1994] и "100 лет гуннской археологии" [1996], "Древние культуры Азии и Америки" [2003], Их участникам демонстрировались разрезы поселений, обширные раскопочные площади, включающие разные по типам жилища.

Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, 12 глав, заключения, списка архивных документов, использованной литературы (340 с.) и приложения с иллюстрациями (82 с).

Основное защищаемое положение: забайкальская серия жилищ палеолита и мезолита, сформированная в результате длительных, целенаправленных исследований - это уникальный базовый свод источников, обеспеченных надежной археологической, геохронологической и палеоэкологической аналитикой, создающей высокоэнтропийное поле для реконструкции условий обитания человека в перегляциальных пределах Северной Азии.

Основное содержание диссертации

Во введении подчеркнута значимость исследования древних жилищ, отмечена степень их изученности в Европейской части РосЬии и в Сибири. Показан географический район исследования, подчеркнуто значение забайкальских памятников.

Глава 1. Чнкойско-Мензинская провинция как основной полигон изучения древних жилищ

Источниковедческий фундамент нашего исследования представляют жилища восьми многослойных поселений Чикойско-Мегоинской провинции. С точки зрения административного деленйя все поселения расположены в Красночикойском районе Читинской области.

Излагается краткая история изучения древних жилищ района. "Начальная история" их изучения связана с многослойным поселением Студеное-1. Стационарные работы на поселении проводятся с 1974 г., первые жилища выявлены в 1976 г. Интенсивные работы, которые проводились на Студеном-1 во второй половине 1970-х гг., позволили выявить 26 культурных горизонтов, охватывающих хронологический про-

межуток от финального палеолита до эпохи бронзы. На уровне палеолитических и мезолитических горизонтов был исследован значительный участок поселения (около 500 кв.м.). В этих горизонтах выявлена серия выразительных одноочажных жилищ с внешними обкладками диаметром от 3 до 5 м. Именно на Студеном-1 начали разрабатываться методические приемы их изучения, проведены первые опыты по реконструкции.

В 1980-х гг. основные работы были перенесены на Усть-Мен-инский археологический комплекс. Широкомасштабные раскопки на многослойных поселениях Усть-Менза-1-3 позволили выявить целую серию жилищ, которые относились ко времени палеолита и мезолита. Важным событием в эти годы стало проведение Всесоюзной конференции "Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири" [Улан-Удэ, 1986]. В ходе многодневных полевых экскурсий участникам конференции демонстрировались изучаемые экспедицией памятники - Толбага, Усть-Менза-1-5, Студеное-1. Ряд жилищ на Усть-Мензе-1,2, Студеном-1 были специально сохранены к конференции или находились в процессе раскопок. В конце 1980-х гг. изучалось жилище на Косой Шивере-1.

Изучение жилищ активно продолжалось и в 1990-е гг. Расширился и круг исследуемых поселений. К ним прибавились Песчаная Тропа (Усть-Мензинский комплекс) и Косая Шивера-2. Были продолжены работы на поселении Усть-Менза-2 и на Студеновском комплексе. Наиболее активно изучалось поселение Студеное-2. В палеолитических культурных горизонтах поселения были изучены остатки жилищ различных типов. Кроме округлых одноочажных, были выявлены многоочажные жилища. Учитывая прежний опыт, жилища не разбирались. Это позволило продемонстрировать их участникам ряда международных конференций: "Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология" [1994] и "100 лет гуннской археологии " [1996].

Основную источниковедческую базу исследования составляют многослойные поселения Усть-Мензинского, Студеновского и Косоши-веринского археологических комплексов. Поселения изучались (по Открытым листам) М.В. Константиновым (Студеное-1,2, Усть-Менза-3), A.B. Константиновым (Усть-Менза-2, Косая Шивера-1,2), J1.B. Семиной (Усть-Менза-1, Песчаная Тропа). В изучении поселений принимали участие археологи С.Г. Васильев, В.К. Колосов, О.В. Кузнецов, И.Г. Разгильдеева, М.Н, Мещерин, A.B. Филимонов, А.М. Мамкин, С.А. Афанасьев, A.B. Дроботушенко, а также исследователи из университета штата Вашингтон И. Бувит и К. Терри.

Поселения связаны с различными террасовыми уровнями и содержат материал от палеолита до эпохи бронзы. Хронологически поселения дополняют друг друга. В совокупности на поселениях выявлено 118 культурных горизонтов. Из них 69 относятся к палеолиту, 16 к мезолиту

и 18 - к неолиту. К сожалению, неолитические культурные горизонты, которые дали в целом интересный материал, оказались не информативными в рамках нашей темы. В большинстве случаев культурные горизонты, залегающие в аллювиальных или покровных отложениях, представляют собой иловатые или палеопочвенные прослойки мощностью 1-2 см. Культурные горизонты разделены стерильными песчаными прослойками. Материал культурных горизонтов находится in situ, здесь исключено его перемешивание. Таким образом, во всех случаях мы имеем ситуацию, которая стратиграфически обеспечивает максимальную чистоту поселенческих комплексов.

Важно подчеркнуть, что выявленные комплексы - очаги, жилища и т.д. в процессе раскопок сохранялись максимально долго (подчас до 10 лет). Это позволяло "не потерять" культурный горизонт, расчищать комплексы, подчас значительные по площади, полностью, определить их место в пространстве поселения. На ряде памятников мы сталкиваемся с ситуацией, когда жилища из разных горизонтов располагаются одно над другим. В ряде случаев устанавливались двойные и даже тройные "связки", что представляло дополнительный материал для размышлений о "правилах" размещения жилищ. Таким образом, вышеперечисленные поселения являют собой уникальные природно-исторические памятники, а в целом Чикойско-Мензинская провинция достойный полигон для изучения древних жилищ и поселений. Источниковедческую базу исследования дополняют шесть других забайкальских поселений, где выявлены жилища - Толбага, Санный Мыс, Варва-рина Гора, Усть-Кяхта-17, Амоголон и Сухотино-4.

Перед автором стояла проблема, как изложить достаточно объемный материал. Один из вариантов его подачи (он первоначально и был подготовлен) состоял в том, чтобы после истории исследования дать несколько источниковедческих глав, а затем перейти к анализу. Такая форма подачи материала вполне приемлема и традиционна. Минус в данном случае состоял в том, что источниковедческие главы получались объемными, тяжеловесными и трудно читаемыми. Хотелось высказать отдельные мысли и предположения сразу после изложения определенного объема весьма выразительного фактического материала. Поэтому, в итоге мы избрали для изложения комбинированный вариант, где источниковедческий материал сочетается с аналитическим.

И еще один важный момент, который побудил построить изложение материала именно таким образом. Изучая материал по древним жилищам Сибири, мы пришли к выводу, что эта тема при всей своей важности не достаточно изучена, хотя имеет солидную историю и ведет свой отсчет от исследований М.М. Герасимова и А.П. Окладникова. До сих пор не разработаны критерии выделения жилищ, исследователи по-разному интерпретируют одни и те же комплексы. Подчас к жилищам

относят комплексы, которые таковыми не являются. Начиная изложение материала о древних жилищах, мы решили начать, так сказать, "с нуля", разрабатывая собственные принципы их выделения. Материал излагается по принципу "от простого к сложному". Это позволило выстроить логическую цепочку рассуждений, постепенно раскручивая спираль исследования.

Приступая к изложению материала, следует отметить, что тема жилищ является многогранной. В процессе изложения мы затрагивали различные вопросы. В каждом случае есть возможность дать более глубокий анализ той или иной проблемы и, в тоже время, трудно не избежать опасности потерять основную идею исследования. В некоторых случаях мы сознательно ограничиваем себя в дополнительном анализе полученного предметного материала. Основное внимание сосредоточено на выделении жилищ, их конструктивных особенностях, реконструкции, сохранности, типологии.

Глава 2. Поиски археологического обоснования выделения жилищ

Знакомство с забайкальскими жилищами мы решили начать с внешне скромного объекта, выявленного на поселении Песчаная Тропа (Усть-Мензинский комплекс). Поселение обнаружено в 1992 г. фактически непосредственно на территории экспедиционного лагеря, на песчаной тропе, ведущей к Мензе. Постоянное антропогенное воздействие привело к разрушению верхней части отложений. Уже после первичного обследования сохранившихся отложений стало ясно, что мы имеем дело с культурными остатками. Поселение находится на самой стрелке приустьевого мыска и связано с I надпойменной террасой высотой 4-5 м. На тропе был поставлен раскоп размерами 5 х 7 м, а внутри его шурф, который позволил получить полный разрез поселения. Особенность разреза состоит в том, что голоценовый отдел в развернутом виде не представлен. Культурный горизонт связан с кровлей аллювиальных отложений. Он представляет собой тонкую иловатую прослойку, залегающую на глубине 0,2 м от поверхности [А. Константинов, 2001].

С горизонтом связан единственный комплекс размерами 3,4 х 4,4 м, который точно вписался в поле раскопа. В его конструкции 19 речных валунчиков, кострище, артефакты. Валунчюси располагаются не беспорядочно, а образуют замкнутый контур. В центре конструкции кострище - темно-серое пятно неправильно-овальной формы размерами 0,4 х 0,9 м и мощностью заполнения 8 см. Угольков и хорошо выраженной золы в заполнении не прослеживается. Не исключено, что для кострища расчищалась небольшая естественная западина. С комплексом связано 9

11

артефактов - заготовка скребла, чоппер, отщепы. Несомненно, выявленный комплекс является продуктом целенаправленной человеческой деятельности. Возьмем на себя смелость утверждать, что перед нами остатки примитивного кратковременного жилища.

На поселении Косая Шивера-1 в культурном горизонте 14 также выявлен единственный комплекс, но он весьма выразителен. Поселение расположено в 20 км выше устья Мензы в пади Широкая, рядом с перекатом Косая Шивера. Поселение связано с I надпойменной террасой высотой 8-9 м. Культурный горизонт изучен на площади 30 кв.м. В поле раскопа точно вписывается комплекс овальной формы размерами 4,9 х 4,4 м. В него входит очаг, углисто-золистое пятно с большим содержанием находок, камни внешней обкладки [А. Константинов, Дроботу-шенко, 1988; А. Константинов, Кпейнос, 1993].

В центре комплекса находится очаг. Обкладка очага из 10 галек плотная однорядовая, овальной формы, диаметром до 0,6 м. Заполнение очага - черная углисто-сажистая масса мощностью до 2 см. В виде тонкой пленки она встречается и под очажными камнями, где также обнаружены отдельные находки. По углю, взятому из очага, получена дата 12070±300 /ГИН-6123/. Вокруг очага расположено углистое пятно овальной формы диаметром до 2 м. Мощность пятна различна - от 1 см рядом с очагом, до тончайшей прослойки по краям.

Во внешней обкладке 21 хорошо окатанный валунчик. Обкладка однорядовая, фрагментарная. С комплексом связаны довольно многочисленные находки - 764 экз. За пределами комплекса находки отсутствуют. Основная масса находок сосредоточена вокруг очага в пределах углистого пятна к северо-западу и северо-востоку от очага. В числе находок - нуклеусы, орудия, отщепы, чешуйки, микропластинки, косточка. Среди орудий имеется угловой резец, тесловидное и долотовидное орудие, скобель, скребла, скребок.

Комплекс носит явные следы "антропогенного присутствия". Отдельные элементы комплекса взаимосвязаны между собой. Из всего этого вытекает, что перед нами не просто скопление культурных остатков, а искусственно созданный комплекс.

Можно предположить, что комплекс является составной частью конструкции, сохранившейся лишь частично. Первоначально она имела не только горизонтальную (плоскостную), но и полную вертикальную структуру. Вертикальная структура угадывается, поскольку внешнее кольцо из камней должно иметь смысл. Сочетание горизонтальной (реально существующей) и вертикальной (воссоздаваемой) структуры позволяет продолжить логическую реконструкцию до полного замкнутого внутреннего объема. Такой объем в данном случае будет непременно жилым. Об этом свидетельствует очаг и предметный материал, явные следы активной жизнедеятельности человека в пределах указанного пространства.

Таким образом, мы приходим к выводу, что перед нами не просто искусственная структура, а достаточно узнаваемые остатки жилища. Мы старались максимально отрешиться от этнографических и прочих привлеченных данных и опираться только на археологический материал. Нам представляется, что чисто археологические доказательства выделения жилищ часто не находят отражения в публикациях. Археологическими доказательствами существования жилищ являются определенные морфологические признаки, характеризующие его остатки. В нашем случае это очаг и внешняя обкладка из камней, которые находятся в определенном отношении друг с другом, и дополненные предметным материалом. Это и стало своеобразным "ключом" к нашему дальнейшему исследованию. На данном этапе можно определить и тип выявленного жилища, обозначив его как одинарное.

На соседнем поселении Косая Шивера-2 в 1992 г. обнаружен фрагмент комплекса. Поселение также связано с I надпойменной террасой, но находится по другую сторону ручья. Фрагмент комплекса выявлен в шурфе размерами 2 х 4 м. Он включает в себя очаг, тяготеющие к нему находки, а также цепочку камней в виде дуги. Обкладка очага из 7 камней имеет дугообразную форму диаметром 0,9 м. Заполнение очага черная, углисто-сажистая масса мощностью 1-3 см. К очагу тяготеют находки. В 1,6 м от очага расположена каменная выкладка, которая уходит в стенки шурфа. Мы имеем лишь фрагмент комплекса. Однако он достаточно выразителен и обладает всеми элементами жилища, выявленного на Косой Шивере-1 [А. Константинов, 2001].

Глава 3. Одинарные жилища: Студеное-1,2, Усть-Менза- 1,2

Для подтверждения тезиса о принципах выделения одинарных жилищ приведем ряд аналогичных примеров с жилищами, выявленными на поселениях Студеное-1,2 Усть-Менза-1,2. Речь здесь идет только о тех жилищах, которые являются единственными структурами в поле раскопа. Такой подход позволит, так сказать, "закрепить полученные знания", а в последующем развить планиграфическую тематику.

Начнем с поселения Студеное-1, связанного с I надпойменной террасой высотой 5-6 м, раскопанного на площади около 1000 кв. м и сохранившего 10 палеолитических горизонтов [М. Константинов, А. Константинов, Семина, 1985]. В горизонте 19/3, залегающем на глубине 3,75 м от поверхности, выявлен единственный комплекс овальной формы размерами 3,2 х 4 м. В него входит очаг, камни внешней обкладки, артефакты. Очаг имеет овальную форму размерами 0,39 х 0,78 м. Мощность углисто-золистого пятна в пределах 3 см. Во внешней обкладке комплекса 10 камней. Находки, связанные с комплексом, немногочисленны - 10 экз. Комплекс удивительно напоминает вышеописанный с поселения Песчаная Тропа.

Простое одинарное жилище выявлено в культурном горизонте 3 поселения Студеное-2. Поселение связано со П надпойменной террасой высотой 9-10 м, изучено на площади 600 кв.м. Горизонт связан с нижней палеопочвенной прослойкой мощностью 7-10 см в основании делювиальных отложений. Комплекс представлен очагом, внешней обкладкой, предметным материалом. В конструкции использовано 28 глыб и речных валунчиков. Комплекс имеет округлую форму размерами 4,69 х 4,76 см. В центре находится кострище размерами 0,64 х 0,8 м. Оно связано с искусственным углублением - ямкой, глубиной 9-12 см. Комплекс оконтуривают 25 камней внешней обкладки. Обкладка фрагментарная, неравномерная. Предметный материал немногочисленный. Возраст комплекса определяется достаточно точно, исходя из того, что культурный горизонт связан с нижней палеопочвенной прослойкой ко-коревского интерстадиала. датируемой 12,7-12,0тыс. л.н. [А.Константинов, 2001].

Серия одинарных жилищ выявлена в культурных горизонтах поселения Усть-Менза-1. Поселение входит в Усть-Мензинский археологический комплекс и связано с I надпойменной террасой высотой 5-6 м. На поселении изучено 600 кв. м. Здесь выявлено 25 культурных горизонтов, из них 17 относятся к палеолиту-мезолиту. Это культурные горизонты 9-25. Жилища выявлены в культурных горизонтах 25,12,11,9 [А. Константинов, 1983; Базарова, Семина, А. Константинов, 1985].

Культурный горизонт 25 залегает в основании рыхлых отложений террасы на русловом галечнике на глубине 4,6 м и изучен на площади 52 кв. м. Здесь расчищен своеобразный комплекс, состоящий из мощной обкладки, очага и отдельных находок. Комплекс занимает площадку размерами 5,0 х 4,5 м. Выкладка состоит из 289 камней - валунчиков, галек и слабоокатанных гнейсовых глыб. Отчетливо представлено обрамление с северной и западной стороны. Оно состоит из 240 камней. Камни образуют вал в форме дуги шириной от 0,9 до 1,6 м. Высота вала 0,5 м, длина 5 м. С северо-восточной и юго-восточной стороны комплекса сплошная дуга отсутствует. Внутри комплекса расположен очаг, который вплотную примыкает к внутренней стороне вала. Золистое пятно имеет овальную форму размерами 0,95 х 1,1 м. Заполнение очага -тонкая золистая масса мощностью до 0,5 см. С комплексом связано 15 находок. Основная их часть сосредоточена внутри комплекса, в том числе около очага. Среди находок 4 орудия, оббитые гальки, отщепы, мелкие раздробленные косточки.

Характер комплекса свидетельствует о том, что вскрыта жилая конструкция. На это указывает выкладка-вал, очаг и тяготеющие к нему находки. Древний человек поселился прямо на галечнике, лишь слегка затянутом песчано-илистой пленкой, расчистив при этом площадку от валунов и галек. Одновременно они были использованы как строитель-

ный материал. Отчетливая асимметричность кладки (в отличие от симметричных обкладок жилищ Студеного-1 и Косой Шиверы-1) наталкивает на мысль о возможной асимметрии в несохранившейся верхней части конструкции. Возможны различные варианты ее интерпретации. Она явно не желает укладываться в уже известный нам тип жилища и открывает возможности для вариантных интерпретаций.

Жилища выявлены в культурных горизонтах 12,11,9, залегающих в верхней части аллювиальных отложений и нижней части покровных. В культурном горизонте 12 изучен комплекс, в который входит очаг, углистое пятно, предметный материал. Обкладка очага округлой формы, однорядовая, разреженная, размерами 0,7x1,1 см. В ней использовано 17 речных галек и валунчиков. Размеры углистого пятна 2,5 х 5 м, мощность углистого заполнения 3 см. Основная масса находок связана именно с углистым пятном и тяготеет к очагу. В зоне пятна и рядом с ним более 2200 находок. Основную их массу составляют отщепы, фрагменты микропластин, обломки трубчатых костей. Встречаются клиновидные микронуклеусы, орудия, в том числе долотовидные, скребла, скребки. Найдены также части тонкой костяной иглы, обломок уплощенного насада костяного изделия, рыбьи косточки. Обратим внимание на то, что здесь нет внешней обкладки. С определенной долей сомнения можно отнести данный комплекс к жилшцу.

В культурном горизонте 11 раскрыт комплекс, в который входит очаг, камни внешней обкладки, углистое пятно, предметный материал. Комплекс мы уверенно характеризуем как жилище. Очаг находится, примерно, в центре, обкладка имеет дугообразную форму диаметром 1,1м. Внешняя обкладка дугообразной формы с максимальным диаметром 2,6 м. Очажное заполнение "растеклось" к югу от очага и достигает камней внешней обкладки. С углистым пятном связано более 200 находок. Среди них костяная вкладышевая основа от наконечника стрелы с уплощенным насадом, цельнорезный костяной наконечник стрелы, обломок костяной поделки со сквозным отверстием. По углю из очага получена дата 10380±250 (ГИН-5503).

В культурном горизонте 9 обнаружено одноочажное жилище с внешней обкладкой. Почти в центре находится очаг с округлой обкладкой диаметром 0,7 м. Внешняя обкладка жилища из 12 камней имеет дугообразную форму, открытую к югу, диаметром до 3,3 м. Очажное заполнение "растеклось" вокруг очага и занимает большую часть внутреннего пространства жилища.

С комплексом связано около 3700 находок. Отметим, что это самое большое количество материала, встреченное в жилищах восьми обозначенных многослойных поселений. Основную массу находок составляют отщепы, пластины, микропластинки и их фрагменты, разбитые трубчатые кости, встречаются орудия.

Сходный с вышеописанными комплекс выявлен в культурном горизонте 21 поселения Усть-Менза-2. Поселение связано со П надпойменной террасой высотой 10-12 м. На поселении изучено 500 кв.м., выявлено 27 культурных горизонтов. В виду рыхлости отложений стенкам раскопа была придана ступенчатая форма. Поэтому по мере углубления до 9 м, площадь вскрытия сокращалась (Наумцева, А. Константинов, 1996; А. Константинов, 1997).

Культурный горизонт 21 связан с тонкой иловатой прослойкой, залегающей на глубине 6,2 м от поверхности, изучен на площади 70 кв.м. Комплекс имеет овальную форму видимыми размерами 2,6 х 4 м. В нее входит очаг, углистое пятно, камни внешней обкладки, артефакты, фау-нистические остатки. Примерно, в центре комплекса находится очаг. Он имеет овальную форму размерами 0,8 х 0,85 м. В обкладке 8 камней, заполнение - углистая масса мощностью 1,5-2 см. Тонкая углистая пленка "растеклась" вокруг очага и заполняет все внутреннее пространство конструкции. По краю углистого пятна расположены 15 камней внешней обкладки. Находки, связанные с комплексом, немногочисленны, а за его пределами единичны. По углю из очага получена дата 17190 ±120 (ГИН-5464).

Глава 4. Анализ планиграфин. Студеное-1: жилище в поле раскопа

Рассмотрим вопрос о позиции жилища в поле раскопа, т.е. другими словами, проведем анализ планиграфин поселений. В отношении поселений Песчаная Тропа, Косая Шивера-1,2 данный вопрос пока еще не ставится. Площадь вскрытия здесь невелика. Можно сказать, что в данных случаях раскоп "подстраивался" под жилище. На Усть-Мензе-2 в культурном горизонте 21 жилище также является единственной структурой на площади в 70 кв. м. Возможно, что при расширении раскопоч-ного поля здесь будут выявлены и другие структуры. Планиграфия поселений культурных горизонтов 19/3 Студеного-1, 3 Студеного-2, 21 Усть-Мензы-2, 25,12,11,9 Усть-Мензы-1 предельно проста - каждый из них представлен единственным жилищем. За их пределами находки отсутствуют.

Рассмотрение остальных культурных горизонтов поселения Студеное-1 позволяет усложнить ситуацию и вывести ее из рамок "один горизонт - одно жилище". Напомним, что на Студеном-1 мы имеем 15 культурных горизонтов - 10-12, 13/1, 13/2, 14-17, 18/1, 18/2, 19/1, 19/2, 19/3, 19/4. Не всегда в этих культурных горизонтах выявлены комплексы, которые мы характеризуем как жилища. Тем не менее, сведения о них приводятся полностью с целью понять планиграфическую ситуацию [А. Константинов, 2001].

В культурном горизонте 19/4 выявлено два выразительных одинарных жилища. Они расположены вдоль реки за древним погребенным прирусловым валом на расстоянии 6,5 м друг от друга и занимают примерно середину поля раскопа. Особенность их в том, что они расположены непосредственно на древнем галечнике. По углю, взятому из очага жилища № 1, получена дата 11030±380 (ГИН-2938). За пределами комплекса попадались только угольки, сажистые примазки и отдельные кости.

Жилище культурного горизонта 19/3 было описано в 3 главе. Находки культурного горизонта 19/2 единичны. С культурным горизонтом 19/1 связан единственный комплекс, в который входит очаг, отдельные камни и ряд находок.

Интересна планиграфия культурного горизонта 18/2. С горизонтом связано два одинарных жилища. Жилище № 1 располагается непосредственно над жилищем № 2 культурного горизонта 19/4. Уровни "пола" двух комплексов отделены друг от друга стерильным прослоем мощностью 0,3-0,35 м. В 3 м к востоку от жилища выявлено округлое зольное пятно диаметром 0,5 м, мощностью заполнения 8 см. В пятне встречены отдельные мелкие обломки косточек. Жилище № 2 видимыми размерами 1,7x2,6 м. По углю, взятому из очага, получена радиоуглеродная дата 12800±400 (ГИН-2937). В 0,5 м к северо-востоку от жилища расчищено углистое пятно размерами 1,3x3 м. С пятном связаны мелкие обломки косточек. Жилище № 1 находится примерно в середине вскрытого поля, № 2 - в северо-западной части. Помимо сопутствующих им двух углистых пятен, других находок, за исключением немногих мелких раздробленных косточек, в горизонте нет.

С культурным горизонтом 18/1 связано одинарное жилище. Пространственно оно частично "накладывается" на жилище из горизонта 18/2. Жилище было построено, когда камни из нижележащего были затянуты песком и на поверхности были видны только верхушки. Остальная часть вскрытого поля свободна от находок.

С культурным горизонтом 17 связано 3 комплекса - два одинарных жилища и углистое пятно. Жилище № 1 округлой формы диаметром около 3 м. Жилище № 2 находится в 4 м к западу от первого. Жилище овальной формы размерами 4,4 х 5,1 м отличается выразительностью конструкции, большим количеством находок. По углю, взятому из очага, получены две радиоуглеродных даты -12140±150 (ГИН-2934), 12130 ±150 (ГИН-2934а). В 0,8 м к северо-востоку от описанного комплекса находится углистое пятно размерами 0,7 х 1,36 м, в котором выявлен ряд находок. Все перечисленные комплексы находятся в северозападной части раскопочного поля. Линия жилищ расположена под углом к реке в 45°. На остальной площади раскопа находки не встречаются (А. Константинов, Колосов, 1982).

С культурным горизонтом 16 связано три комплекса - два одинарных жилища и углистое пятно. Жилище № 1 находится в центре раско-почного поля. Оно имеет округлую форму размерами 2,6 х 3,2 м. В центре жилища - очаг округлой формы диаметром до 1 м. По краю зольного пятна несколько камней внешней обкладки. Жилище № 2 находится в 6 м к югу от первого. Вскрыто частично, видимые его размеры 2 х 3 м. Углистое пятно размерами 0,9 х 2 м находится в 8 м к западу от жилища № 1, на его поверхности несколько камней, встречаются находки. По углю из пятна получена дата 11340 ±200 (ГИН-2932). Пространство между комплексами свободно от находок. Встречаются только отдельные скопления мелких раздробленных косточек.

С культурным горизонтом 15 связано 5 комплексов - углистые пятна, очаг. Комплексы расположены двумя рядами. В первый ряд, который расположен ближе к реке, входит два углистых пятна и очаг, во второй - два углистых пятна. Расстояние между рядами 3-3,5 м. В пятнах второго ряда нет находок. По углю получены две даты - 14900±200 (ГИН-2931) и 11340±180 (ГИН-2931а).

С культурным горизонтом 14 также связано несколько комплексов -углистые пятна, скопление фаунистических остатков. Они размещаются по всей вскрытой площади и не представляют собой какой-либо определенной системы. В культурных горизонтах 13/1, 13/2, 12,11,10 встречены только углистые пятна с находками и камнями на поверхности [А. Константинов, 1977]. Итак, в культурных горизонтах Студеного-1 изучены самые различные комплексы. К сожалению, культурные горизонты 13/1 - 10 в этом плане оказались недостаточно информативными. В 10 культурных горизонтах (19/4-14) встречены разнообразные комплексы в различных планиграфических ситуациях. Они могут быть сведены к следующим классификационным структурам: 1) комплекс с внешней обкладкой, очагом и предметным материалом; 2) очаг, с тяготеющими к нему находками; 3) углистое пятно с находками; 4) углистое пятно с отдельными камнями на поверхности и находками; 5) углистое пятно без находок с цепочкой камней за его пределами; 6) углистое пятно; 7) скопление находок; 8) пространство с единичными рассеянными находками.

Несомненно, что наибольший интерес представляет первая структура, за которой стоит жилище. Жилища выявлены в 7 из 10 палеолитических горизонтов. В 4-х горизонтах (16,17,18/2,19/4) оказалось по два жилища, а в 3-х горизонтах (14,18/1,19/3) - по одному. В некоторых горизонтах (19/3, 19/4) выявлены только жилища, а других структур не представлено. Фактически, такая же ситуация наблюдается в горизонте 18/1. Здесь выявлено жилище, а рядом с ним небольшое скопление мелких обломков косточек. Еще в двух горизонтах (17, 18/2), помимо двух жилищ, обнаружены небольшие углистые пятна с единичными находками (соответственно, одно и два пятна).

В итоге получается, что в нижней пачке культурных горизонтов (17-19/4) картина предельно ясна. В каждом горизонте мы имеем одно или два бесспорных жилища и явно вспомогательную структуру. В двух горизонтах (19/1 и 19/2) найдены только единичные вещи. Близкая ситуация и в 16 горизонте. Более "размыты" черты культурных горизонтов 14 и 15.

В главе детально анализируются элементы жилища - очаги (размеры, мощность заполнения, форма, характер, количество камней), внешние обкладки (размеры, количество камней, характер). Сведения о них сведены в таблицы. Рассмотрен вопрос о планиграфическом соотношении очага, внешней обкладки и других элементов, характеризующих жилище. Анализируется предметный материал, распределение орудий труда между жилищами [А. Константинов. 2001].

Глава 5. Сложносоставные жилища Усть-Мензы

В предыдущих главах мы сталкивались только с комплексами, которые обозначили как одинарные жилища. На Усть-Мензе-2,3 открыты комплексы совершенно иного плана, имеющие более сложное строение. За ними мы видим также жилища, которые условно обозначены как сложносоставные. Их изучение потребовало не только значительных трудовых и временных затрат, но и более высокого уровня анализа [А. Константинов, Шлямов, 1987].

В культурном горизонте 4 поселения Усть-Менза -3 (поселение связано со П надпойменной террасой высотой 14 м), на глубине 5,5 м от поверхности в 1982 г. был обнаружен комплекс, состоящий из двух очагов и тяготеющих к ним камней и находок. В 1987 г. при расширении раскопа было установлено, что он имеет продолжение. При этом были расчищены еще два очага и прилегающие к ним камни. В итоге был полностью выявлен комплекс в виде сильно вытянутого овала размерами 3 х 14 м хорошей сохранности и выразительности. Он оказался единственным в поле раскопа площадью в 130 кв. м. Его длинная ось ориентирована под углом 35° относительно Мензы.

Комплекс состоит из 4 очагов, тяготеющих к ним камней и предметного материала. Предметный материал - артефакты и обломки костей животных - находится почти полностью между очагами и камнями внешней обкладки. В каждом очаге* в тяготеющих к нему камнях, предметном материале можно видеть одинарное жилище. При таком раскладе 4 небольших жилища будут располагаться в линию. Возможен вариант, что перед нами единая конструкция. В этом случае напрашивается заключение о едином покрытии и существовании большого 4-х очажного жилища шалашеобразной формы. Возможен и еще один вариант. Длинная ось - имеет определенный излом в середине, между очагами № 2 и № 3 (смещение примерно на 0,5 м). Следовательно, можно предположить, что перед нами два двухочажных жилища размерами 3 х 7 м.

Выявленные в культурном горизонте 20 поселения Усть-Менза-2 комплексы, позволяют развить тему сложносоставных жилищ. Культурный горизонт 20 связан с тонкой иловатой прослойкой мощностью 1 см, залегающей на глубине 6 м от поверхности. В 1986 г. удалось выйти на край сложной по планиграфии конструкции. Ситуация прояснилась только через несколько лет, когда горизонт был изучен на площади в 100 кв.м. В поле раскопа оказались два параллельных комплекса видимыми размерами 3 х 8 м и 3 х 9,5 м, разделенные двухметровым свободным пространством. Комплексы обозначены по отношению к реке как "дальний" и "ближний" [А. Константинов, Стрелкова, 1990; А. Константинов, Соколова, 1996].

Каждый комплекс представлен самостоятельным углистым пятном. В их пределах находится по 3 очага, вытянутых в линию, камни внешнего обрамления и предметный материал. "Дальний" комплекс сохранился значительно лучше "ближнего", поскольку расположен на почти горизонтальной поверхности. Его углистое пятно разделяется по насыщенности на две зоны: внешнюю - светлую и внутреннюю - темную. Внутреннее пятно имеет сложную фигурную форму в виде смыкающихся малых колец. С их границами связаны об кладочные камни.

В развитии темы Усть-Мензы-3 с одним сложносоставным жилищем, мы видим здесь два параллельных сложносоставных жилища. Как и в предыдущем случае, возможны различные варианты их интерпретации. Вероятно, что они являются остатками длинных жилищ с тремя очагами под единой коньковой жердью. Не исключено, что общий объем скрывает в себе три внутренних полога. Крайний вариант рассуждений заключается в том, что малые жилища были самостоятельными -одинарными, расположенными вплотную.

Помимо того, что "дальний" комплекс сохранился значительно лучше "ближнего", имеются различия и в находках. В "дальнем" комплексе обнаружено 201, а в ближнем 610 находок. В "дальнем" нет ни одного орудия, нуклеуса. По образцу, взятому из очага "ближнего" комплекса, получена радиоуглеродная дата 16980 ±150 (ГИН-5465). Усть-мензинские сложносоставные комплексы заставили нас подумать о соотношении "малого" и "большого", одноочажного и многоочажного. Окончательный вывод в их отношении сделать сложно, но в любом случае за ним выступает жилище.

Глава 6. Большое многоочажное жнлнще на С1уденом-2

В 1996—99 гг. на Студеном-2 изучалось большое многоочажное жилище в культурном горизонте 4/5. Фрагмент его демонстрировался участникам международной конференции во время полевой экскурсии (1996). Культурный горизонт связан с тонкой иловатой прослойкой мощностью 1 см, залегающей в средней части аллювия П террасы. Глу-

бина залегания культурного горизонта от поверхности изменяется от 3 до 1,5 м. Происходит это в силу того, что поверхность террасы в этом месте имеет достаточно сильный наклон в сторону ручья Студеный. В тоже время горизонт имеет горизонтальное простирание.

Ежегодно изучался фрагмент жилища с одним-двумя очагами (при этом ранее вскрытая конструкция сохранялась). "Поведение" жилища было для нас, так сказать, несколько необычным. Его размеры и количество очагов выходило за пределы того, с чем мы сталкивались ранее. В итоге было выявлено выразительное шестиочажное жилище с внешней обкладкой размерами 5 х 18,5 м. В ходе изучения жилища получен ряд продольных и поперечных стратиграфических профилей. Это исключило ошибку в определении позиции культурного горизонта [А. Константинов, 2000; А. Константинов, Разгильдеева, Матафонов, 2000].

Жилище расположено на стрелке террасы, образованной Чикоем и Студеным. В конструкцию жилища входит б очагов, камни внешней обкладки, углисто-золисгое пятно, находки. Линия очагов несколько сдвинута по отношению к внешней обкладке в сторону реки. Очаги ритмично повторяются через 0,9-1,2 м, имеют кольцевые или дугообразные обкладки, размеры которых колеблются от 1,2 х 1,4 до 1,45 х 1,6 м, мощность заполнения 2-5 см. Вокруг очагов расположены углисто-сажистые пятна. Пятна слились и представляют собой единое пространство, смещенное в сторону реки.

С жилищем связано 3310 находок. Среди них 2100 экз. фаунисти-ческих остатков. В основном это мелкие раздробленные косточки. Определимые образцы единичны (медведь, волк, благородный олень, косуля, изюбрь, бык, бизон, архар, а также фрагменты скорлупы яиц страуса). В коллекции 7 нуклеусов, 29 орудий. Основную массу изделий из камня представляют отщепы, чешуйки, микропластины и их фрагменты. Украшения представлены бусинами (15 экз.), выполненными из скорлупы яиц страуса и риолита.

Большинство находок связано с зольным пятном, они тяготеют к очагам и смещены в сторону реки, что косвенно указывает на расположение входа (их могло быть несколько). В тоже время четко выделяется свободная от находок зона в виде полосы шириной в 1-1,5 м между очагами и внешней обкладкой с противоположной стороны. За пределами жилища, а горизонт вскрыт на площади 550 кв.м, находки не встречаются. Апплицируются только изделия, которые находятся в непосредственной близости друг от друга, в соседних квадратах, в зоне одного очага [Goebel, Waters, Buvit, М. Konstantinov, A. Konstantinov, 2000].

Оконтуривают комплекс камни внешней обкладки. Для ее сооружения использовано 157 речных галек и валунчиков. Она отличается своей четкостью, выразительностью, законченностью, что принципиально отличает ее от обкладок сложносоставных конструкций поселений Усть-Менза-2,3. Общая площадь жилшца 73 кв. м.

Вся конструкция производит впечатление цельности и единовре-менности существования. Как выглядело жилище? При таком основании, остов должен иметь коническую шалашеобразную форму. В этом случае жилище имеет коньковую жердь большой длины. Возможны и другие варианты. При рассмотрении плана не трудно заметить, что внешняя обкладка через каждые два очага прогибается внутрь жилища на 1 м. Можно предположить, что в данной ситуации перед нами три "секции", в каждой из которых по два очага. За каждой "секцией" стоит чум диаметром основания 5-6 м. Возможно, "секции" были соединены.

По углю из очагов получена серия дат: № 1 - 17885±1120 (АА-23653), 16950±180 (АА-37962); № 2 - 17225±1115 (АА-23665), 17840±110 (АА-37963); №4 - 17550±90 (АА-37964); №5 - 16215±80 (АА-37965); № 6 - 14485±75 (АА-37966). По образцу кости, взятой рядом с очагом № 1, получена дата 18830±300 (АА-26739).

Впервые в Забайкалье изучено большое выразительное шести-очажное жилище. Сохранность, выразительность, цельность его конструкции такова, что может служить своего рода эталоном при определении подобного типа жилищ [А. Константинов, 2001].

Глава 7. Сохранность жилищ

До сих пор мы сталкивались с выразительными жилищами в их археологическом проявлении. Они в большинстве своем хорошо сохранились, так как были достаточно быстро перекрыты речными отложениями в результате паводкового повышения уровня воды. Исключение составил только 20 культурный горизонт Усть-Мензы-2, где рядом находились два примерно одинаковых комплекса, но разной степени сохранности. Наличие хорошо сохранившегося "дальнего" комплекса позволило идентифицировать их и определить как сложносоставные структуры.

Имеются и другие подобные примеры. Показательным является культурный горизонт 17 Усть-Мензы-2. Он расположен на глубине 5,5 м и изучен на площади 100 кв. м. Здесь выявлено два комплекса -выразительный очаг размерами 1 х 1,55 м и в 5 метрах от него углистое пятно с рассеянными по его поверхности камнями и находками. По углю, взятому из очага, получены две даты - 15400±400 (ГИН-5478) и 16900±500 (ГИН-6117). Сохранность комплексов различная. Не исключено, что они существовали по времени друг за другом.

С культурным горизонтом 4/1 поселения Студеное-2 связан единственный комплекс, состоящий из углисто-золистого пятна, камней и находок. Пятно имеет вытянутую форму размерами 2 х 4,5 м. На поверхности пятна более 40 речных галек и обломков глыб. Часть камней располагается по контуру пятна, другие тяготеют к прокалу, обозначая

позицию очага. С пятном связаны находки. Совершенно ясно, что перед нами разрушенный комплекс. Что он представлял собой первоначально? Ответа может быть только два - разрушенный очаг или разрушенное жилище. Но с учетом того, что в комплексе насчитывается 40 речных галек и скальных обломков (для очага и даже для двух это многовато) мы склонны считать, что это следы разрушенного одноочажного жилища.

В 1995 г. в культурном горизонте 5 поселения Студеное-2 был расчищен сложный для интерпретации комплекс овальной формы размерами 7 х 12 м. Культурный горизонт связан с тонкой иловатой прослойкой мощностью 1 см, залегающей на глубине 5,25 м от поверхности. Комплекс занимает 67 кв. м. Горизонт изучен на площади 193 кв. м. Комплекс частично разрушен, его очертания как бы "размыты". Поэтому увидеть стоящую за ним реальную конструкцию было не просто. Ситуация прояснилась только в 1999 г., когда полностью было изучено выразительное шестиочажное жилище культурного горизонта 4/5. Наличие своего рода эталонного жилища позволило по-новому взглянуть на данный комплекс и за "размытыми" очертаниями увидеть частично разрушенное трехочажное жилище с внешней обкладкой [А. Константинов, 1997).

В комплексе удалось выделить 3 очага, внешнюю обкладку. Их дополняет углистое пятно, артефакты, фаунистические остатки. В качестве строительного материала использовано 65 галек и речных валунчи-ков. Очаги расположены по центральной оси комплекса в направлении север-юг. Они устанавливаются по увеличению мощности углистого п*гна до 2 см и тяготеющим к этой зоне камням. Вокруг1 очагов "растеклось" углистое пятно, с которым связана основная масса находок

С комплексом связано около 1200 находок - нуклеусы, орудия, украшения - бусины, отщегты, чешуйки, микропластины и их фрагменты, пластины, фрагменты пластин, фаунистические остатки. Среди фауни-стических остатков абсолютное большинство - мелкие раздробленные и трубчатые косточки, многие из них обожжены. Определимые образцы единичны. Они принадлежат архару, носорогу, оленю, мелкому копытному. С комплексом связано и одно уникальное изделие - это обломок среднего фрагмента рога северного оленя, украшенный орнаментом ("жезл начальника").

Сходная ситуация наблюдается в культурном горизонте 22 Усть-Мензы-2. Горизонт залегает на глубине 6,3 м и также связан с тонкой иловатой прослойкой мощностью 1 см (изучен на площади 70 кв. м). С горизонтом связан фрагмент комплекса овальной формы, видимыми размерами 4 х 6 м. Он представлен углистым пятном, выкладкой из камней, фаунистическими остатками, артефактами. Все это пространство затянуто углистым пятном мощностью до 1 см. На его поверхности "разбросано" около 100 камней. Выделяется зона размерами 1,6 х 2,4 м, где мощность углистой массы 3-4 см. с бессистемно расположенными

камнями. Возможно, здесь был один или два рядом расположенных очага. С комплексом связано 80 находок. Все они из области углистого пятна. Имеется небольшая, но выразительная серия орудий. С чем мы сталкиваемся в данном случае? Размеры комплекса, наличие в конструкции большого количества строительного материала, золистой прослойки позволяют предположить, что перед нами также остатки разрушенного жилища, но не одно, - а многоочажного [А. Константинов, 1997].

На примере комплексов, описанных выше, видно, что изначально они могли быть структурами одного порядка - очагами, жилищами, а затем в процессе разрушения изменили свой "первоначальный облик". В ряде случаев (это зависит от степени разрушения) мы можем их логически восстановить (имея эталонные образцы), в других, когда преодолен "порог узнаваемости", это уже невозможно.

Глава 8.

Древние жилища Селенги, Уды, Хнлка, Ингоды и Онона

Настало время выйти за пределы Чикойско-Мензинской провинции и рассмотреть жилища, которые выявлены в долинах других забайкальских рек. В Западном Забайкалье жилища обнаружены на поселениях Санный Мыс, Варварина Гора, Толбага, Усть-Кяхта-17, а Восточном -Амоголон и Сухотино-4.

Санномыское жилище - это первое жилище, выявленное на территории Забайкалья. Поселение изучалось в 1968 г. А.П. Окладниковым и И.И. Кирилловым. Жилище обнаружено в 6 культурном слое. Его остатки представляли собой овал из камней, примыкающих к скалистому останцу. По длинной оси располагалось три очага, к которым тяготели находки. Датировалось жилище началом верхнего палеолита. Учитывая значимость находки, А.П. Окладников принял меры к музеефикации жилища и поставил вопрос о создании на Тапхаре археологического заповедника. Статья А.П. Окладникова [1971] имеет характер полевого отчета. В ней в целом дано описание жилища и обнаруженных в слое находок. Приведен упрощенный план раскопа, на котором показаны очаги и находки, выявленные внутри жилища, но нет внешней обкладки, хозяйственной ямы и крупных фаунистических остатков.

В 1985 г. жилище изучалось археологической экспедицией Читинского пединститута при участии автора. Была установлена его хорошая сохранность. После зачистки был составлен детальный план жилища, каждый камень обкладки получил свой номер, зарисованы профили, проведена нивелировка. По имеющейся документации на план были нанесены очаги, хозяйственная яма, находки. Для уточнения геологической ситуации неподалеку от жилища была заложена траншея. Это по-

зволило зафиксировать отложения нижней части террасы (она определена как П надпойменная). Культурный слой, а, следовательно, и жилище, датирован сартанской эпохой в пределах 20-18 тыс. л.н. [Васильев, Базарова, А. Константинов, М. Константинов, 1993].

В 1973 г. А.П. Окладниковым было выделено жилище на поселении Варварина гора. Сведения о нем предельно краткие. Сообщалось, что раскопками вскрыта характерная картина палеолитического жилища с локализацией находок на площади, окаймленной выкладками из камней и ям. В одной из ям находился череп хищника и целые трубчатые кости лошади. А.П. Окладников считал, что это культовое захоронение [Окладников, 1973; Окладников, Кириллов, 1980]. Критические замечания по поводу выделения жилища, высказывались З.А. Абрамовой [1979, с. 213]. В 1986 г. работы на этом поселении проводились под руководством А.П. Деревянко, а в 1990-х гг. - Л.В. Лбовой. В итоге было выявлено три уровня находок. Основной слой поселения - второй уровень. В публикациях Л.В. Лбовой приводятся дополнительные сведения о жилище, опубликованы планы [Лбова, 1996, 2000]. Тем не менее, все вышеперечисленные публикации не дают полных сведений о жилище (жилищах?).

Интересный материал к нашей теме предоставляет Толбага. Поселение изучено на площади 1100 кв. м и является одним из опорных в Забайкалье. Основные результаты исследования опубликованы [Лиханов, М. Константинов, А. Константинов, 1976; Базаров, М. Константинов и др., 1982; М. Константинов, 1994]. Культурный слой поселения, несмотря на значительный наклон (10-12°), достаточно хорошо сохранился, что позволило изучить его планиграфию. На Толбаге длительное время была одна и таже поверхность обитания, люди приходили сюда многократно. Важно, что ни в одном случае не устанавливается перекрытие одного комплекса другим. Все это дает возможность для определенных реконструктивных построений, хотя и не столь отчетливых как для многослойных поселений, связанных с аллювиальными отложениями.

М.В. Константиновым выделено 5 жилищ. Из них лучше всего сохранилось жилище № 1 - округлое, с входом в виде тамбура и 4 очагами. В жилище № 3 (частично раскопанном) обнаружена редчайшая находка - скульптурное изображение головы медведя. В раскопе № 2 выделено большое 12 очажное жилище размерами 12 х 6,4 м с двумя линиями очагов без внешней обкладки. У нас есть определенные сомнения по поводу его выделения как единого комплекса, которые возникли после изучения шестиочажного жилища на Студеном-2. На наш взгляд, здесь, скорее всего, имели место два многоочажных жилища, которые устанавливались последовательно по соседству друг с другом. Толба-гинские жилища являются древнейшими в регионе. По совокупности данных они датируются в пределах каргинского межледниковья. На

наш взгляд, толбагннские жилища представляют значительный интерес и могут быть предметом самостоятельного исследования.

Следы жилища выявлены на поселении Усть-Кяхта-17. Оно изучалось в начале 1990-х гг. В.И. Ташаком [1993, 1996]. В 3 культурном слое на площади в 30 кв.м выявлен комплекс, который В.И. Ташак предположительно относит к остаткам жилища. Здесь же сделана оговорка, что никаких конструктивных элементов жилища в виде обкладки по периметру или ямки для деревянных элементов конструкции не обнаружено. Сведения о жилище дополняет план. Упомянуто, что в 5 культурном слое также встречено жилище с большим количеством материала. Отмечается сходство памятника со Студеным-1.

И.И. Кириллов допускал возможность, что в 3 культурном слое поселения Амоголон вскрыты остатки фундамента жилища, представленного в виде дугообразной кладки, примыкающей к скальному выходу, внутри дуги концентрировались находки. В тоже время здесь не наблюдалось следов применения огня [Окладников, Кириллов, 1980, с. 13].

Исключительный интерес с точки зрения изучения жилищ представляет многослойное поселение Сухотино-4, связанное с отложениями II надпойменной террасы. Памятник изучался под руководством И.И. Кириллова. На поселении выявлено 11 культурных слоев, которые датируются временем палеолита-мезолита. К сожалению, сведения по жилищам очень краткие, в публикациях отсутствуют планы, что затрудняет восприятие и анализ. Особенно это касается верхних культурных слоев [Окладников, Кириллов, 1980; Простакишина, 1988; Kirillov, Derevanko, 1998].

В 1988 г. памятник подвергся разрушению в результате самовольного строительства. Значительная часть поселения была уничтожена бульдозерами, которые снесли верхнею трехметровую толщу отложений (культурные слои 1-6). После этого на поселении начались спасательные работы. Была изучена средняя часть аллювиальных отложений, включающая культурные слои 7-11. Этим культурным слоям посвящена диссертация О.Ю. Черенщикова [1998]. В ней, судя по автореферату, приведены краткие сведения о жилищах, планиграфии поселения. По нашим подсчетам на Сухотино-4 только в 7-11 культурных слоях выявлено 19 жилищ.

В свете нашей диссертации рассматриваются еще два памятника -Ошурково и Каменка, хотя их исследователи - А.П. Окладников и JI.B. Лбова - на них жилищ не выделяли.

Глава 9. Строительная техника и архитектурные формы

Древние забайкальцы сооружали жилища различных типов - одинарные (одноочажные), сложносоставные, большие многоочажные. Для их сооружения требовалось различное количество материала, трудоза-

26

трат, но основные конструктивные моменты во многом повторялись. Можно говорить о наличии определенной техники строительства, целенаправленности, продуманности, рациональности действий древнего человека. Несмотря на некоторые сложности в понимании характера жилищ, вполне возможно выделить общие черты, объединяющие жилища между собой. Все без исключения жилища наземные. На выбранной для строительства поверхности не производилось никаких изменений (за редким исключением).

В качестве строительного материала для наземной части широко использовался камень в форме речных валунчиков и галек, а также скальных обломков. Добыть камень не составляло труда. Он находился рядом на берегу реки, у подножия сопки. Из камней сооружалась обкладка очага и внешняя обкладка жилища. В отдельных случаях выявляются камни, связанные с внутренним пространством жилищ и образующие его "интерьер". На очаг шло, как правило, 6-10 камней. Во внешней обкладке мы встречали, в случаях с одинарными жилищами, от 3 до 58 камней, а для обкладки большого многоочажного жилища культурного горизонта 4/5 Студеного-2 - 157 камней. Конкретные данные об объеме строительного камня, очагах, внешних обкладках по памятникам отражены в таблицах.

Второй материал, без которого не могло обойтись строительство, -это деревянные жерди. Дерево - это органический материал, от которого, за очень редким исключением, ничего не сохраняется. По нашим предположениям основу остова составляли две-три основные жерди. В верхней части они крепились за счет развилки на одной из них или скреплялись с помощью ремней. Крепления были простые и затруднений не вызывали. Нижние концы жердей, обычно более утолщенные, опирались на грунт. От покрытия жилища, как и от каркаса, также ничего не сохраняется. Оно могло быть из шкур и кож, корья и бересты (в зависимости от сезона).

После покрытия каркаса в дело шел камень. Он использовался для сооружения, прежде всего, очага и внешней обкладки. Совершенно определенно установлено, что камнями внешней обкладки придавливались края покрытия, а не основания жердей.

Особое внимание уделялось очагу. В жилище могло быть от одного до шести очагов. Во всех культурных горизонтах поселений выявлено 44 очага. Камни в обкладку очага подбирались примерно одинаковые по размерам, удлиненных пропорций. В большинстве случаев под очажными камнями зафиксирована тонкая углисто-сажистая пленка. Все это свидетельствует о том, что человек сначала разводил огонь, а уже затем сооружал очажную обкладку. Возможно, и само сооружение жилища начиналось с разведения огня. В отдельных случаях сооружались при-очажные конструкции. На поселении Косая Шивера-1 интересной деталью очага является то, что отдельные камни в обкладке лежат на других

или частично перекрывают их. Таким образом, очаг частично становится как бы двухъярусным. На наш взгляд, это сделано намеренно, чтобы выровнять очажные камни по высоте.

Верхняя конструкция одинарных жилищ реконструируется нами как конусообразная (форма чума), сложносоставные и большие многоочажные жилища имели шалашеобразную форму. По нашим наблюдениям, вытекающим из экспериментальных и этнографических данных, высота жилища должна быть примерно равна его диаметру. Количество жердей зависит от периметра жилища. Изготовление зимнего покрытия -наиболее трудоемкая работа при сооружении жилища. В летнем варианте покрытие жилища могло быть гораздо легче - береста и кора. Данное покрытие также требовало забот, но не столь сложных как шкуры. Характер жилища определяется не только внешней формой, но и внутренним устройством, а также некоторыми важными элементами, соединяющими внешнее и внутреннее пространство. К таким элементам относится вход и дымовое отверстие.

Глава 10. Древние жилища и палеоэкология

На основе археологических и геологических данных, а также абсолютных датировок устанавливается возраст жилищ. О геологическом возрасте жилищ можно судить благодаря тому, что они включены в четко определенные литологические слои склоновых отложений или же аллювиальных и покровных отложений надпойменных террас. Естественная стратиграфия отложений позволяет установить относительную историко-событийную хронологию [А. Константинов, 1994].

Наиболее древними будут жилища, выявленные на поселениях Толбага и Варварина Гора. По совокупности данных они датируются в пределах каргинского межледниковья. Следующими по времени идут жилища Студеного-2, Усть-Мензы-2,3, Санного Мыса, Сухотино-4, связанные со средней и верхней частями аллювиальных отложений II надпойменной террасы. Их можно датировать второй половиной сар-танского оледенения (17-12,7 тыс. л.н). Этот ряд продолжает жилище 3 культурного горизонта Студеного-2. Оно связано с нижней палеопоч-венной прослойкой в основании покровных отложений, что позволяет уверенно датировать его кокоревским потеплением (около 12,7 тыс. л.н).

Жилища, связанные с I надпойменной террасой, залегают в аллювиальных отложениях и в нижней части отложений сложного генезиса. Они датируются от позднесартанских интерстадиалов (кокоревско-таймырское время - 12,7 - 10,8 тыс. л.н.) до начала атлантического периода (оптимума) - 8 тыс. - 6,5 тыс. л.н. По времени некоторые жилища I и П террас частично соответствуют друг другу. Жилище 3 культурного горизонта Студеного-2 дополняют жилища Студеного-1 (культурные

горизонты 19/4 - 15), Косой Шиверы-1,2 (соответственно 14 и 4 культурные горизонты), Усть-Мензы-1 (культурный горизонт 25), Усть-Кяхты-17, которые также относятся к позднесартанским интерстадиа-лам. Жилшце поселения Песчаная Тропа датируется норильским временем (10,8 - 10,3 тыс. л.н.). К этому же периоду относятся жилища из 11,12 культурных горизонтов Усть-Мензы-1. А самым молодым будет жилище из культурного горизонта 9 Усть-Мензы-1, которое датируется , началом атлантического периода. Таким образом, все представленные

жилища охватывают хронологический отрезок от каргинского межлед-никовья до середины атлантического периода. ^ По большинству жилищ получены радиоуглеродные даты. Сведе-

ния о них приводятся в таблицах с указанием поселения, культурного слоя, характера пробы. Даты вполне согласуются с геологической позицией горизонтов. По совокупности данных устанавливается, что жилища укладываются во временной промежуток от 35 до 6,5 тыс. л.н. [А. Константинов, 2001].

В этой же главе представлена краткая физико-географическая характеристика, как всей территории Забайкалья, так и Чикой-Хэн-тэйского нагорья. Это, на наш взгляд, способствует лучшему пониманию палеогеографической обстановки.

За период времени от 35 до 6,5 тыс. л.н. периодически происходили существенные изменения природной обстановки. Для того, чтобы проследить эти изменения наилучший материал дают сами памятники. Особенность поселений в том, что они предоставляют не только историческую, но и естественно-природную информацию. Нами приводятся сведения о каждом из климатостратиграфических подразделений этого времени. На основе условий залегания культурных горизонтов, данных споро-пыльцевых анализов, состава фауны и т.д. реконструируется палеогеографическая обстановка, которая соотносится со временем существования конкретных жилищ [А. Константинов, 1994; Хензыхенова, А. Константинов, Разгильдеева, 1999].

На протяжении почти всего изучаемого периода условия обитания древнего человека были экстремальными. Только в межледниковьях природные условия соотносимы с современными. С.М. Цейтлин [1979, , с. 260] считал, что в интервале времени от 19 тыс. л.н. до 17-16 тыс. л.н.,

когда климатические условия были максимально неблагоприятны для обитания, человек вообще уходил за пределы Северной Азии. Однако ' ряд жилищ относится именно к этому суровому времени. Добавим

к этому, что в Забайкалье в это время усилилось горное оледенение. Ледники покрывали наиболее высокие вершины и перевалы Чикой-Хэнтэйского нагорья, языки ледников по речным долинам спускались вниз.

Можно однозначно сказать, что именно благодаря строительству жилищ, наряду с использованием огня и одежды, стало возможным широкое освоение Забайкалья. Человека, который был в первую очередь

охотником, здесь привлекал разнообразный животный мир, включавший в себя как сибирские, так и центрально-азиатские виды. Охота давала не только пищу, но и материал для одежды и покрытия жилищ. И во времена потеплений и похолоданий было достаточно тонкоствольного леса, который использовался как для изготовления каркасов жилищ, так и в качестве топлива.

Нами высказываются соображения относительно длительности и сезонности жилищ [А. Константинов, 1992]. По мнению М.В. Константинова [1994] поселение Толбага служило людям длительное время, но, вместе с тем, использовалось сезонно и являлось своеобразным зимником. Мы разделяем эту точку зрения. Во всех случаях на Студеном, Усть-Мензе и Косой Шивере мы сталкиваемся со следами кратковременных жилищ. Сложнее определить сезон их существования. Исходя из всей совокупности данных, мы склонны, отнести эти жилища к "периоду открытой воды". В этом случае возникает вопрос, где располагались зимники студеновцев, усть-мензинцев и косошиверинцев? Ответа на него пока не найдено. У нас нет памятников этого времени, которые мы могли бы отнести к зимнему времени. Можно только предполагать, что на зиму человек строил жилища на более высоких отметках (как в Толбаге), уходил в высокогорье или выбирал более защищенные от ветра, освещаемые солнцем места в долине.

Экологические условия определяются не только общими природными характеристиками, но и конкретными местными условиями. На ряде примеров рассматриваются конкретные экологические ситуации и варианты "ответов" человека.

Рассмотрен вопрос об облике древних поселений. Он увязывается с проблемой синхронности жилищ, выявленных на одной поверхности обитания. Относительно Толбаги и других памятников, связанных со склоновыми шлейфами, высказать определенные суждения сложно, поскольку поверхность обитания служила человеку достаточно долго. Гораздо информативнее в этом плане многослойные поселения, связанные с речными террасами. В большинстве случаев древние поселения представляли собой одно или несколько жилищ. Здесь нет ни рабочих площадок, ни мест разделки добычи, ни мест для мусора. Основная производственная и бытовая деятельность протекала внутри жилища. Вместе с тем иногда устанавливается асинхронность комплексов одного горизонта.

Глава 11. Реконструкция жилищ (на основе эксперимента, данных этнографии и этноархеологии)

Пока мы ограничились описанием остатков древних жилищ в их археологическом проявлении. Теперь попробуем представить, как реально они выглядели. Первые наши соображения по реконструкции

каркасов жилищ строились на логических рассуждениях, жизненном опыте, а также экспериментах в полевых условиях по сооружению жилищ с практической и научной целью. Впервые подобный эксперимент был проведен на Студеном-1 в процессе изучения жилища № 1 горизонта 19/4. Реконструкция была проведена на созданной нами копии основания жилища. В последующем эксперименты по сооружению жилищ проводились ежегодно на Студеном, Алтане, Усть-Мензе и стали своего рода традицией.

Подобные работы позволили понять конструктивные особенности жилища, определить этапы строительства, назначение камней. Особенно важно было установить назначение камней во внешней обкладке. Чумы сооружались самых различных размеров. В итоге были найдены оптимальные размеры чума диаметром основания 4-5 м и высотой 5-6 м, подсчитано количество необходимого строительного материала и трудозатраты. Длительное проживание в чумах позволило выявить важные аспекты экологии жилищ. Были проведены важные наблюдения относительно размеров очага, его обустройства, поддержания огня. Был и отрицательный опыт строительства, связанный с неудачным выбором места, что привело к затоплению чума сильным дождем. На примере чума, построенного на пойме в устье Мензы, мы наблюдали процесс "захоронения" культурных остатков в нем в результате паводка.

В 1990-е гг. основные исследования проводились на Студеном. Ежегодно чум ставился на новом месте, иногда рядом со старым "чумо-вищем". При этом прежняя внешняя обкладка и очаг не разбирались. В итоге поверхность террасы покрылась кольцеобразными выкладками, которые стали объектом своего рода "этноархеологических исследований". Таковы были некоторые наши результаты, связанные с реконструкцией жилищ.

Для того, чтобы пополнить наши знания о жилищах, мы обратились к этнографии. Известен скептицизм многих ученых относительно самой идеи использования этнографических материалов. Тем не менее, мы предприняли такую попытку, следуя традиции, заложенной М.М. Герасимовым и А.П. Окладниковым [А. Константинов, 1995].

Известно, что народы Сибири использовали и продолжают использовать различные типы традиционных жилищ. В первую очередь нас интересовало описание эвенкийского чума. Именно эвенки являются коренным народом, населяющим Забайкалье. Еще в XVII в. они населяли практически всю территорию края и жили, что для нас очень важно, поМензеиЧикою.

Описание эвенкийского чума даны в работах Г.М. Василевич [1956, 1969], A.A. Попова [1961]. Описание порядка установки чума имеется в работах М.Г. Турова [1990], В.А. Туголукова [1969]. И, все-таки, во всех случаях оно было не полным. Опираясь на сведения путешественников, этнографов, частично на собственный опыт, мы пред-

приняли попытку совместно "построить" чум - основное традиционное жилище эвенков, тщательно соблюдая всю последовательность действий. В процессе "строительства" мы встретились с деталями, имеющими для нас принципиальное значение. Это касается "проектирования" чума, крепления шестов в верхней части, фиксации их основания и очередности их установки, обустройства очага, покрытия жилища "нюка-ми" и "тисками".

В итоге, "построив" чум, мы пришли к выводу, что "инструкция", по которой мы его строили, была неполная. Следуя этнографической "инструкции", мы построили "этнографический чум". Но нам хотелось бы посмотреть на эвенкийский чум "глазами археолога". Нас интересует то, что находится внизу, т.е. плоскость. Нельзя сказать, что этнографы этого не касались, но нам необходимо было составить представление не только о функциональном расположении мест в чуме, протекающей здесь хозяйственной деятельности, но и о том, что после этого осталось.

Сооружение чума завершилось покрытием остова "токами" и "тисками", которые придавили жердями. Нас особенно удивило, что в тун-гусоведческой литературе нет упоминания о внешней обкладке. А для нас она является важнейшим элементом, который, собственно, и позволяет стопроцентно выделять жилища. И только в описании якутского чума И.С. Гурвича мы встретили упоминание о ней [Гурвич, 1977, с. 91].

Следующим этапом стало использование данных этноархеологии. Этноархеология получила распространение за рубежом в 1960-70-е гг. Полевые наблюдения и эксперименты, а также "этнографические раскопки" позволили получить интересные данные по планировке стоянок, расположению жилищ и т.д. [Д. Йеллен, Л. Бинфорд, Д.О. Коннелл]. Этноархеологические исследования стали стимулом для собственно археологических исследований в Европе и Америке.

В Сибири также предпринимались попытки теоретической проработки проблемы [Кузнецов, 1997]. Отдельные исследователи стремились применить результаты этноархеологических работ, например, Л. Бинфорда, применительно к своим материалам [Васильев, 1996,1997; Инешин, Тетенькин, 1998]. В конце 1990-х гг. на севере Читинской области в Каларском районе работала совместная российско-норвежская экспедиция. Ею были выявлены места прежних эвенкийских стойбищ. Под слоем мха были обнаружены очаги, а также следы жилищ. Основания жилищ совершенно определенно фиксировались по камням внешней обкладки [Кузнецов, 1997; Кузнецов, Грюн, 2001]. Исследовательскими этноархеологическими "площадками" могут быть не только северные районы области, но и Чикой-Хэнтэйское нагорье. Так в 1999 г. исследования Чикойской археологической экспедиции впервые переместились с речных долин в высокогорье. Обнаружен ряд археологических памятников на высотах от 1500 м и выше, в том числе на берегу

Буркальского озера [А. Константинов. 2002]. Заканчивая обзор зарождающейся сибирской этноархеологии, мы полностью согласимся с мнением С.А. Васильева [1997, с. 98] о том, что "этноархеологические раскопки" не представляют собой готовых моделей для реконструкции прошлого, но они могут иметь определенное значение в качестве стимулов для размышления при работе археолога.

Глава 12.

Древние жилища Сибири в свете забайкальских исследований

Наличие в Забайкалье значительного количества выразительных жилищ различных типов позволяет взглянуть на древние жилища Сибири через призму забайкальских исследований. Эта работа потребовала первоначально обобщить сведения по древним сибирским жилищам, что и было проделано автором. Сделать это было непросто, поскольку по имеющимся публикациям трудно составить цельную картину по сибирскому "жилищному фонду". Исследователи использовали различные критерии для их выделения, соответственно сложно определить число жилищ, их качественные характеристики. В ряде случаев приходится опираться только на краткие предварительные публикации. По ряду памятников утеряна полевая документация, или она является крайне неполной. Это относится к памятникам, которые изучались в 1930-50-е гг. По большинству жилищ нет опубликованных чертежей, отсутствуют профили. По жилищам поселений Малая Сыя, Ачинская и т.д. имеются только краткие упоминания в тезисах, или в научно-популярной литературе [А. Константинов, 1999].

По регионам определен круг памятников, на которых выделены жилища. Сведения о них приведены в таблице.

Западная Сибирь Черноозерье-2

Приенисейский край Афонтова Гора, Качинские стоянки, Переселенческий Пункт, Кокорево-1, Нижний Иджир, Голубая-1, У й-1,2, Майнинская, Лиственка

Прибайкалье Мальта, Буреть, Макарово-2, Сосновый Бор, Красный Яр, Шишкино-2

Алтай, Кузнецкий Алатау Щорохово, Ачинская, Сростки, Малая Сыя

Забайкалье Песчаная Тропа, Косая Шивера-1,2, Студеное-1,2, Усть-Менза 1-3, Санный Мыс, Варварина Гора, Толбага, Сухотино-4, Усть-Кяхта-17

Приморье, Камчатка Установка-1,4, Ушки

1РОС. национальная} БИБЛИОТЕКА I

С.Лст*ву*г * 4 ** - —*

Жилища каждого региона рассмотрены отдельно, при этом подведены итоги и намечены перепек- -ивы изучения древних сибирских жилищ. Также отмечены региональные особенности в сооружении жилищ. Например, имеются значительные различия между мальтинскими и забайкальскими жилищами. Мальтинцы строили, в том числе, углубленные жилища, при сооружении жилищ широко использовались кости животных - трубчатые кости и черепа мамонтов, шерстистых носорогов, рога северных оленей.

В тоже время в подходах к сооружению жилищ можно найти много общего. Основным мальтинским жилищем был чум. Реконструкция мальтинского чума, проведенная М.М. Герасимовым, совпадает с нашими опытами. Имеются разные оценки характера большого мальтинского жилища (№9) размерами 5 х 14 м. Обнаруженное на Студеном большое многоочажное жилище с внешней обкладкой, может, на наш взгляд, косвенно свидетельствовать в пользу существования подобного и в Мальте.

Исследования в Мальте, возобновленные в1990-е гг., позволили во многом по-новому взглянуть на уникальный памятник. Были получены важные данные по стратиграфии, установлено наличие нескольких культурных слоев, высказаны определенные соображения о ранее открытых жилищах [Медведев, Генералов и др. 1996; Медведев, Ков и др. 1996; Герасимова, Медведев, 1998; Липнина, Медведев, Ощепкова, 2001; Липнина, 2002]. Как видно, проблема определения характера мальтинских жилищ остается весьма актуальной.

Прослеживается связь между енисейскими и забайкальскими жилищами. Сходство, прежде всего, в том, что на Енисее жилища в ряде случаев обнаружены на многослойных поселениях, связанных с речными террасами. На поселениях Лиственка, Уй-1,2, Голубая-1 и т.д. выявлены наземные жилища с концентрацией находок вокруг очага и иногда с внешними обкладками из камня. Сходство с забайкальскими памятниками отмечено и самими исследователями енисейских памятников [Акимова, 1987; Васильев, 1996].

В последние десятилетия на Алтае активно изучаются мустьерские памятники как пещерные, так и открытые. Это позволяет поставить вопрос о том, когда сибиряки научились строить жилища. Широкую известность получили пещеры им. Окладникова, Денисова, Усть-Канская, Страшная, (Деревянко, Маркин 1992). В публикациях о пещерах подробно анализируются каменный инвентарь, стратиграфия. К сожалению, опускается анализ пещер как мест обитания, жилья, а также проблемы экологии пещер. На наш взгляд тема использования пещер, в том числе и забайкальских, в качестве жилищ заслуживает внимания и спе-циа^ной.Ароработеи [А, Константинов, Руденко, 1986].

; ' | 34

1-я* Ш*Т '

i

г

Особый интерес на Алтае представляют стратифицированные, многослойные поселения с непереотложенным материалом - Усть-Каракол, Кара-Бом. Здесь пока не выявлено жилищных структур в му-стьерских слоях. Однако наличие очагов, кострищ в вышележащих верхнепалеолитических горизонтах (гор. 10) указывает на перспективность их поисков. Среди забайкальских поселений в этом плане наиболее перспективным является поселение Приисковое [Цейтлин, А.Константинов и др., 1986; Цейтлин, А.Константинов, Одоев, 1987; Карасев, Колосов, Крушевский, 1996].

Заключение

В работе тематически обобщены сведения о древних жилищах Забайкалья. Основу исследования составили материалы восьми поселений Чикойско-Мензинской провинции. На основе археологических доказательств установлено наличие жилищ на Песчаной Тропе, Косой Шивере-1,2. Определен своеобразный "ключ" к их выделению, который представлен сочетанием элементов - очаг, внешняя обкладка, предметный материал. Выявленные жилища обозначены как одинарные (одноочаж-ные). С помощью этого своеобразного "ключа" найдены подходы к выделению других типов жилищ. Во всех случаях получены "эталонные образцы". Их наличие позволило проводить "опознание" комплексов худшей сохранности. Детальный анализ жилищ, планиграфии поселений, связанных с речными террасами, позволил критически проанализировать "жилищный фонд" других забайкальских поселений.

Установлено наличие жилищ нескольких типов - одинарные (од-ноочажные), сложносоставные, большие многоочажные. Можно уверенно говорить о том, что основной тип - одинарное (одноочажное) жилище. Проведенная реконструкция с использованием эксперимента, данных этнографии и этноархеологии, позволяет увидеть в нем жилище конической формы - чум (традиционное жилище сибирских народов). Одинарные жилища имеют размеры от 1,7 х 2,6 до 4,4 х 5,1 м, примерно в центре располагался небольшой очаг. Второй тип - сложносоставные жилища. В их конструкцию входит 3-4 очага с тяготеющими к ним камнями и предметным материалом. Возможны различные варианты их реконструкции. Размеры сложносоставных жилищ варьируют от 3 х 9 м до 3 х 14 м. Третий тип - большие многоочажные жилища. Они характеризуются очагами (от 3 до 6), расположенными в линию, предметным материалом, внешней обкладкой. Сведения о типах и количестве жилищ приводятся в таблице.

Поселения Типы жилищ Всего

Одинарные Сложносоставные Большие многоочажные

Песчаная Тропа 1 - - 1

Косая Шивера-1 1 - - 1

Косая Шивера 2 1 - - 1

Студеное-1 9 - - 9

Студеное-2 4 - 2 6

Усть-Менза-1 4 - - 4

Усть-Менза-2 1 2 1 4

Усть-Менза-3 - 1 - 1

Санный Мыс - - 1 1

Варварина Гора 1(7) - - 1 (?)

Толбага 4 - 1(?) 5(?)

Усть-Кяхта-17 1 - - 1

Сухотино-4 18 - 1 19

Итого 45 3 6 54

Точное количество жилищ определить сложно, поскольку это зависит от того, как интерпретировать сложносоставные жилища. Минимальное количество жилищ 54, максимальное 61. Таким образом, в Забайкалье представлена значительная часть не только сибирского, но и мирового фонда древних жилищ.

Выявленные жилища датируются временем от каргинского меж-ледниковья до начального этапа атлантического периода (35,0-6,5 тыс. л.н.). По археологической периодизации это верхний палеолит - мезолит. Для палеолита характерны различные типы жилищ — большие многоочажные, сложносоставные, одинарные (одноочажные). Последние являются основным, а к концу палеолита и единственным типом жилищ. Для мезолита характерны только одинарные (одноочажные) жилища. В сравнении с палеолитом они становятся меньше размерами (от 2 до 4 м в основании). Это свидетельствует, на наш взгляд, о том, что жизнь человека в это время становится более подвижной.

Характер жилищ тесно связан с существовавшими природными условиями, которые для древнего человека всегда были сложные, а подчас и экстремальные. Сооружение жилищ - это наиболее яркий пример адаптационных возможностей человека. Один из типов - коническое жилище (чум) используется и в настоящее время. Отдельные жилища могли служить кратковременными убежищем для небольших групп охотников, другие местом проживания семейного коллектива (парной семьи). Наличие больших многоочажных жилшц свидетельствует о сложной организации общества.

Особенность забайкальских жилищ в том, что все они наземные. Ни в одном случае не обнаружено углубления пола жилищ. Крайне редко встречаются углубленные очаги и хозяйственные ямы. Все жилища являются кратковременными, сезонными. Об определенной степени их долговременное™ можно говорить только в отношении Толбаги, Вар-вариной Горы. Большинство жилищ использовалось в "период открытой воды". Исключение составляют те же Толбага и Варварина Гора.

Еще одна особенность забайкальских жилищ заключается в том, что при их сооружении практически не использовалась кость. Только в конструкции санномыского жилища встречены кости животных (череп шерстистого носорога и рога винторогой антилопы).

Именно в жилище проходила основная хозяйственная и бытовая деятельность человека. Центром этой деятельности был очаг и при-очажная зона. Отдельные находки свидетельствуют о том, что £ жилищах, возможно, отправлялся религиозный ритуал. Жилище не только обеспечивало существование человека, но и стимулировало его творческую деятельность. В жилищах найдены украшения и произведения искусства. В числе последних уже получивший широкую известность "толбагинский медведь", а также орнаментированный "жезл начальника" со Студеного-2.

С точки зрения забайкальских исследований мы попытались оценить состояние сибирского "жилищного фонда". Были высказаны замечания относительно его изученности, интерпретации отдельных комплексов и т.д. На наш взгляд, наиболее перспективными для изучения жилищ и в целом поселений являются многослойные памятники, связанные с речными террасами, с непотревоженными культурными слоями, такие как Студеное-1,2, Усть-Менза-13, Косая Шивера-1,2. Сухоти-но-4, Листвянка, Уй-1,2 и др. Дальнейшее изучение древних жилищ позволит значительно расширить наши представления о первобытной истории.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих публикациях:

Монографии:

1. Древние жилища Забайкалья (палеолит, мезолит). - Новосибирск: Наука, 2001.-224 с.

Статьи и сообщения:

2. Раскопки поселения Толбага в 1975 г. // Научно-теоретическая конференция. - Иркутск, 1976. - С. 16-19 (совместно с С.И. Лихановым, М.В. Константиновым).

3. Изучение многослойного поселения Студеное в Забайкалье // Археологические открытия 1976. - М.: Наука, 1977. - С. 206 (совместно с М.В. Константиновым, А.И. Лыцусем, Л.В. Семиной).

4. Позднемезолитические горизонты на многослойном поселении Студеное (Нарым-1) // Научно-теоретическая конференция. - Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1977. - С.55-56.

5. Новое палеолитическое жилище на Студеном // Проблемы археологии и этнографии Сибири. - Иркутск, 1982. - С. 30-32 (совместно с

B.К. Колосовым).

6. Исследования в Западном Забайкалье // Археологические открытия 1981. - М.: Наука, 1983. - С.203.

7. Поселение Усть-Менза-1 // Проблемы краеведения. - Чита, 1983. -

C. 41-42.

8. Палеолитические горизонты поселения Студеное // Древнее Забайкалье и его культурные связи. - Новосибирск, 1985. - С. 91-104 (совместно с М.В. Константиновым, Л.В. Семиной).

9. Работы на поселении Усть-Шонуй // Археологические открытия 1983. - М.: Наука, 1985. - С.210.

Ю.Многослойное поселение Усть-Менза-1 (геология и культура) // Геология кайнозоя Прибайкалья и Забайкалья. - Улан-Удэ, 1985. -С.91-105 (совместно с Л.Д. Базаровой, Л.В. Семиной).

11.Раскопки в Западном Забайкалье // Археологические открытия 1984. - М.: Наука, 1986. - С.179-180.

12.Пещеры Читинского Забайкалья // Археологические и этнографические исследования в Восточной Сибири: Итоги и перспективы. - Иркутск, 1986. - С. 107-109 (совместно с Ю.Т. Руденко).

13. Усть-Менза-2: возраст и характер культурных горизонтов // Тезисы докладов всесоюзной конференции «Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири». Часть 2. - Улан-Удэ, 1986. -С.65 - 67 (совместно с И.И. Князевой).

14. Археологические исследования в Западном Забайкалье: достижения и проблемы // Тезисы докладов всесоюзной конференции «Четвер-

тичная геология и первобытная археология Южной Сибири». Часть 1. - Улан-Удэ, 1986. - С.58-62 (совместно с М.В. Константиновым, JI.B. Семиной).

15. Приисковая - новый палеолитический памятник // Тезисы докладов всесоюзной конференции. «Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири». Часть 2. - Улан-Удэ, 1986. - С. 76-77 (совместно с С.М. Цейтлиным, А.Г. Одоевым, А. Дружининым,

B. Золотаревым).

16. Исследование поселения Усть-Менза-2 в Западном Забайкалье // Археологические открытия 1985. - М.: Наука, 1987. - С. 245-246.

17. Палеолит Усть-Мензинского комплекса (возраст и характер) // Природная среда и древний человек в позднем антропогене. - Улан-Удэ, 1987. - С. 150-167 (совместно с К.О. Шлямовым).

18. Палеолитическое поселение Приисковое // Природная среда и древний человек в позднем антропогене. - Улан-Удэ, 1987. - С.141-149. (совместно с С.М. Цейтлиным, А.Г. Одоевым).

19. Исследования в Западном Забайкалье // Археологические открытия 1986.-М.: Наука, 1988. - С.239.

20. Косая Шивера - новое многослойное поселение на реке Мензе // Проблемы археологии Северной Азии. - Чита: Изд-во ЧГПИ, 1988. -

C.114-116 (совместно с А.В. Дроботушенко).

21. Новые материалы по палеолиту Усть-Мензы-2 // Проблемы археологии Северной Азии. - Чита, 1988. - С. 110-111 (совместно с М.Н. Мещериным, И.И. Князевой).

22. Изучение древнего жилища на поселении Косая Шивера в Западном Забайкалье // Археологические исследования в Сибири. - Барнаул: Алтайский пед. ин-т, 1989. - С. 34 - 36 (совместно с А.В. Дроботушенко).

23. Исследование 20 культурного горизонта Усть-Мензы-2 // Палеоэт-нология Сибири. - Иркутск, 1990. - С. 186-187 (совместно с Е.П. Стрелковой).

24. Начало позднего палеолита в Забайкалье // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Доклады всесоюзной научной конференции. - Барнаул, 1991. - С. 13-16 (совместно с М.В. Константиновым).

25.Палеолитические жилища: продолжительность и сезонность использования (Чикойско-Мензинский район) // Петр Алексеевич Кропоткин: гуманист, ученый, революционер. Сборник тезисов Российской научной конференции. - Чита: Изд-во ЧГПИ, 1992. - С. 70-73.

26. Палеолитическое жилище на поселении Косая Шивера в Западном Забайкалье // Культуры и памятники эпохи камня и раннего металла Забайкалья. - Новосибирск: ВО "Наука". Сибирская издательская фирма, 1993. - С. 36-47 (совместно с С.А. Клейнос).

27. Палеолитическое жилище на Санном Мысе: характер и возраст // Культуры и памятники эпохи камня и раннего металла Забайкалья. -Новосибирск: ВО "Наука". Сибирская издательская фирма, 1993. -С. 27-35 (совместно с С.Г. Васильевым, Л.Г. Базаровой, М.В. Константиновым).

28. Человек и природная среда Чикой-Хэнтэйского нагорья в палеолите // География и экология Забайкалья. - Чита. Заб. Фил. Русского геогр. о-ва, 1994, Вып. 128, П. - С. 109-113.

29. Жилища народов Сибири и Северной Америки (истоки и традиции) // Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология (горизонты комплексного изучения). — Чита, 1995. -С. 89-92.

30. Планиграфия поселения Усть-Менза-2 // 100 лет гуннской археологии. Международная конференция. Часть 2. - Улан-Удэ, 1996. - С. 26 -30 (совместно с Я.Э. Соколовой).

31. Хозяйственные комплексы поселения Усть-Менза-2 // 100 лет гуннской археологии. Международная конференция. Часть 2. - Улан-Удэ, 1996. - С. 53 - 55 (совместно с И.Н. Наумцевой)

32. К изучению студеновского комплекса // Народы Забайкалья: Возрождение и развитие. Сборник материалов научной конференции. -Чита, 1997-С. 89-91.

33. Новые хозяйственные комплексы эпохи палеолита в Западном Забайкалье // Археологические открытия 1995. - М.: Наука, 1997. -С. 331-333.

34. Структуры поселения Студеное-1 // Каменный век Европейских равнин: Объекты из органических материалов и структура поселений как отражение человеческой культуры. Международная конференция. - Сергиев-Посад, 1997. - С. 40.

35. Палеолитические жилища Сибири: итоги и перспективы изучения // Молодая археология и этнология Сибири. XXXIX PACK. Доклады. Часть П. - Чита, 1999. - С. 49-52.

36. Новые данные по фауне мелких млекопитающих стоянки Студеное-2 // Молодая археология и этнология Сибири. XXXIX PACK. Доклады. Часть II. Чита, 1999. - С. 91-92 (совместно с Ф.И. Хензыхеновой, И.И. Разгильдеевой).

37. Научная деятельность лаборатории палеоэкологии Забайкальского педуниверситета // Молодая археология и этнология Сибири. XXXIX PACK. Доклада. Часть II. - Чита, 1999. - С. 43-45 (совместно с М.В. Константиновым, И.И. Разгильдеевой).

38. История исследования палеолитических жилищ Сибири // "...На пользу и развитие русской науки". Сборник статей. - Чита: Изд-во ЗабГПУ, 1999. - С. 85-158.

39. Мемориал российских ученых Валериана Громова и Семена Цейтлина // "...На пользу и развитие русской науки". Сборник статей. -Чита: Изд-во ЗабГПУ, 1999. - С. 28-66 (совместно с М.В. Константиновым).

40. Большое многоочажное жилище на Студеном // Палеогеография каменного века. Корреляция природных событий и археологических культур палеолита Северной Азии и сопредельных территорий. Материалы международной конференции. - Красноярск: РИО Kl 11 У, 2000.-С. 71-73.

41. Поселение Студеное-2: новый жилищно-хозяйственный комплекс // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии // Материалы ХХХХ РАЭСК. Т.Ш. - Новосибирск, 2000. -С. 15-20 (совместно с И.И. Разгильдеевой, М.А. Матафоновым).

42.Древностъ и средневековье // Энциклопедия Забайкалья: Читинская область: В 2 т. Т. 1: Общий очерк. - Новосибирск: Наука, 2000. -С. 133-147 (совместно с М.В. Константиновым).

43.Studenoe-2 and the origins of microblade technologies in the Transbaikal, Siberia // Antiquity. - 2000. - Vol. 74. - № 285. - P. 567-575. (совместно с Т. Goebel, M. R. Waters, I. Buvit, M.V. Konstantinov).

44. Древние жилища Забайкалья как палеоэкологический объект // Природные ресурсы Забайкалья и проблемы природопользования. Чита: ЧИПР СО РАН, 2001. - С. 388-390.

45.Реконструкция древних жилищ Южного Забайкалья эпохи палеолита-мезолита (на основе данных археологии, этнографии, этноархео-логии и эксперимента) // Центральная Азия и Прибайкалье в древности. - Улан-Удэ - Чита: Изд-во БГУ, 2002 - С. 23-42.

46.Под покровительством большого шамана. Археологическое путешествие по Забайкалью. Путеводитель полевой экскурсии международного симпозиума «Древние культуры Азии и Америки». Чита, 26 августа- 1 сентября 2003 г. - Чита: Изд-во «Экспресс типография», 2003. - 53 с. (совместно с М.В. Константиновым, С.Г. Васильевым, JI.B. Екимовой, И.И. Разгильдеевой).

47.Студеновский археологический комплекс // Человек, среда, время. Материалы научных семинаров полевого лагеря «Студеное». - Чита: Изд -во ЗабГПУ, 2003. — С. 8—20 (совместно с М..В. Константиновым, JI.B. Екимовой, И.И. Разгильдеевой).

48.Концептуальные моменты выделения палеолитических жилищ // Забайкалье в геополитике России. Материалы международного симпозиума «Древние культуры Азии и Америки». Чита. 26 августа - 1 сентября 2003 г. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. - С. 31-33.

49.Georchaeological Investiqations at Studenoe an Upper Paleolithic site in the Transbaikal Region // Georchaeology. - 2003. - Vol. 18. - № 6. -P.649-673 (совместно с I. Buvit, M.R. Waters, M.V. Konstantinov).

Учебные пособия

50.3абайкалье в панораме тысячелетий // География Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа: Учебное пособие. -Чита: Поиск, 2001. - С. 8-28 (совместно с H.H. Константиновой).

51. История Забайкалья (с древнейших времен до 1917 года). - Чита: AHO «ЦНОП», Изд-во ЗабГПУ, 2002. - 248 с. (совместно с H.H. Константиновой).

Константинов Александр Васильевич

ДРЕВНИЕ ЖИЛИЩА ЗАБАЙКАЛЬЯ (ПАЛЕОЛИТ, МЕЗОЛИТ)

Лицензия на издательскую деятельность ЛР № 040275 от 04.03.97

Подписано в печать 05.12.2003 Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Способ печати оперативный. Усл. печ. л. 2,4. Уч-изд. л 2,6. Заказ № 16203 Тираж 100 экз.

Издательство Забайкальского государственного педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского 672007, г. Чита, ул. Бабушкина, 129

f - - 19°

PH Б Русский фонд

2005-4 12033

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Константинов, Александр Васильевич

1. Чикойско-Мензинская провинция как основной полигон изучения древних жилищ.12

1.1. Краткая история изучения древних жилищ района .13

1.2.Источниковедческая база и методика изучения.17

1.3.Выбор формы представление материала.21

2. Поиски археологического обоснования выделения жилищ.25

2.1 .Есть ли жилище на Песчаной Тропе?.25

2.2. Косая Шивера-1: поиски эталона.30

2.3.Косая Шивера-2: от части к целому.41

3. Одинарные жилища: Студеное-1,2, Усть-Менза-1,2.43

3.1.Студеное-1: жилище культурного горизонта 19/3.44

3.2.Студеное-2: жилище культурного горизонта 3.49

3.3.Усть-Менза-1: жилища культурных горизонтов 25,12,11,

3.4.Усть-Менза-2: жилище культурного горизонта 21.63

4. Анализ планиграфии. Студеное-1: жилище в поле раскопа.68

4.1 .Культурный горизонт 19/4.69

4.2.Культурный горизонт 19/1 .72

4.3.Культурный горизонт 18/2.73

4.4.Культурный горизонт 18/1.76

4.5.Культурный горизонт 17.77

4.6.Культурный горизонт 16.81

4.7.Культурный горизонт 15.84—

4.8.Культурный горизонт 14.86

4.9.Культурные горизонты 13/1, 13/2, 12, 10.88

4. Ю.Структуры Студеного-1 .89

4.11.Элементы жилища.93

5.Сложносоставные жилища Усть-Мензы.103

5.1 .Усть-Менза-3: от простого к сложному.103

5.2.Сложносоставные структуры Усть-Мензы-2.115

6.Большое многоочажное жилище на Студеном-2.124

6.1.История исследования и некоторые особенности полевой методики .124

6.2.0писание жилища.127

6.3.Варианты реконструкции.140

7. Сохранность жилищ.144 -1 5е)

7.1 .Культурный горизонт 17 Усть-Мензы-2: целостность и разрушенность.144

7.2.Культурный горизонт 4/1 Студеного-2: разрушенное одноочаж-ное жилище.147

7.3.Культурный горизонт 5 Студеного-2: частично разрушенное многоочажное жилище.148

7.4.Культурный горизонт 22 Усть-Мензы-2: разрушенное многоочажное жилище.157-! 5е)

8. Древние жилища Селенги, Уды, Хилка, Ингоды и Онона.160-! Sl>

8.1.Санный Мыс.160

8.2.Варварина Гора.171

8.3.Тол бага.173

8.4.Усть-Кяхта-1 7.177

8.5.Амоголо н.170

8.6.Сухотино- 4.180

8.7.0шурково.185

8.8.Каменка.188

9. Строительная техника и архитектурные формы.190

9.1 .Материал и техника строительства.191

9.2.Размеры и форма жилищ . .196

10. Древние жилища и палеоэкология .208

10.1.Геологический и абсолютный возраст жилищ.208

10.2.Физико-географическая характеристика территории.214

10.3.Палеогеографическая обстановка.216

10.4.Длительность и сезонность использования жилищ.222

10.5.Конкретные экологические ситуации и варианты "ответов" человека .227

Ю.б.Облик древних поселений .230

11 .Реконструкция жилищ (на основе эксперимента, данных этнографии и этноархеологии).234

11.1 .Экспериментальные работы.234

11.2.Этнографические аналогии.240

11.3.Чум глазами этнографа и археолога.253

11.4.Эвенкийское стойбище: организация пространства.256

11.5.Возможности этноархеологии.258

12. Древние жилища Сибири в свете забайкальских исследований.263

12.1.Прибайкаль е.264

12.2.Приенисейский край.:.277

12.3.Алтай. Кузнецкий Алатау.287

12.4.Западная Сибирь.291

12.5.Приморье. Северо-восток Азии.294

12.6.Некоторые итоги и перспективы изучения древних жилищ Сибири .297

Введение диссертации2002 год, автореферат по истории, Константинов, Александр Васильевич

Актуальность темы диссертации определяется целесообразностью обобщения результатов исследования древних жилищ Забайкалья как уникальных по выразительности, серийно достоверных археологических комплексов, позволяющих полноценно раскрыть страницы не только региональной, но и мировой истории.

Жилище - это одна из конструктивных составляющих человеческой культуры, яркий показатель уровня развития общества. В связи с этим жилище является объектом внимания со стороны специалистов разных научных направлений. Исследование древних жилищ представляет особый интерес. Оно достаточно специфично и сопряжено со многими сложностями. Археологи сталкиваются с остатками жилищ, погребенными в геологических отложениях. Эти остатки подвергались различным воздействиям - антропогенным и природным. В силу этого необходимо, прежде всего, распознать жилище в определенных остатках, именуемых комплексами, с более или менее выраженной структурой. Не случайно первые жилища палеолита стали известны лишь столетие спустя после открытия поселений той же эпохи.

Исследователи пытаются доказать факт сооружения жилищ с начальных этапов человеческой истории. Но только в верхнем палеолите жилище становится нормой, подчеркивая тем самым сапиентный уровень развития и мышления человека. Жилище сыграло огромную роль в развитии культуры, заняв почетное место в ряду важнейших открытий и достижений человечества, наряду с изобретением одежды и освоением огня. Благодаря появлению жилища стало возможным расширение ойкумены обитания вплоть до всех доступных для человека территорий планеты.

В настоящее время наукой накоплен обширный материал по древним жилищам. Предпринимаются попытки создать археологические своды по жилищам от австралопитеков до первых земледельцев (Desbrosse R., Koz-Iowski, 1994). В тоже время бросается в глазанеравномерность в территориальном распределении выявленных жилищ. Жилища пока не найдены в Африке (помимо попыток выделения жилищ ранних гоминидов), Америке, Австралии, а также в Центральной и Южной Азии. Заметим, что палеолит этих регионов планеты достаточно изучен. Большая часть жилищ обнаружена в умеренных широтах Евразии, в том числе в России.

Впервые идея существования долговременных жилищ и поселений в верхнем палеолите возникла у П.П. Ефименко в 1923 г. во время раскопок поселения Костенки-1. Им отмечено утолщение культурного слоя, резко очерченное в плане. Эта мысль нашла развитие в открытии С.Н. Замятниным в 1927 г. остатков бесспорного округлого жилища на поселении Гагарино на верхнем Дону. Точнее сказать, С.Н. Замятнин был первым, кто в скоплении костей и находок распознал остатки древнего жилища, тогда как другие исследователи видели в них кучи мусора. В полной мере оценил это открытие П.П. Ефименко, который пришел к выводу о широком распространении в позднем палеолите относительной оседлости и долговременных жилищ.

Вскоре тема жилищ и поселений стала в палеолитоведении одной из ведущих. В соответствии с этим определялась стратегия раскопок. Мировую известность получили жилища, обнаруженные в европейской части России на поселениях Костенки, Юдиново, Авдеево, Межиричи, Гонцы и т.д. Изучением этой проблемы занимались П.П. Ефименко (1931, 1931, 1938), А.Н. Рогачев (1964 1969, 1970), П.И. Борисковский (1956, 1958, 1980), И.Г. Пидопличко (1969, 1976), А.П. Черныш (1982) и др.

Тема жилищ и поселений и ныне остается одной из ведущих в Европе. Об этом убедительно свидетельствуют программы международных и российских конференций, симпозиумов, конгрессов ("Каменный век Европейских равнин", 1977; "Особенности развития палеолита Восточной Европы", 1999 и т.д.). Создаются работы обобщающего характера (Сергин, 1992; Абрамова, 1999).

В Сибири жилища палеолита были открыты практически одновременно с Европой. В 1928 г. М.М. Герасимовым обнаружены остатки жилищ в Мальте. С тех пор в сибирской археологии накоплен значительный фактический материал. В разработку темы внесли вклад М.М. Герасимов, А.П. Окладников, Г.П. Сосновский, Н.Н. Диков, А.П. Деревянко, Р.С. Васильевский, Г.И. Медведев, М.П. Аксенов, З.А. Абрамова, С.Н. Астахов, С.А. Васильев, Н.И. Дроздов, И.И. Кириллов, М.В. Константинов, В.И. Дьяков и другие исследователи. Тем не менее тема жилищ и поселений в Сибири, по нашему мнению, находится в тени других аспектов палеолитоведения - хроносграти-графии, палеоэкологии, типологии, культурогенеза.

Заметим, что существуют особенности в методологических подходах. Одни исследователи рассматривают поселения, в основном, как геологические (геоархеологические) объекты, другие - как исторические памятники. Такие подходы к исследованию и интерпретации поселений во многом зависят от локальных особенностей зоны исследования, ее геолого-геоморфологических характеристик, а также от информативности культуросодержащих горизонтов.

Важно также отметить, что исследователи неоднозначно трактуют само понятие "жилище", вкладывают в него различный смысл, используют различные критерии для его выделения, что порождает разночтения и дискуссии. )то касается и ставших классическими, вошедшими в обобщающие труды жилищ с поселений Костенки и Мальта. В силу этого представляется важным обобщение имеющихся материалов по древним жилищам по регионам, а затем и в целом на основе единых критериев их выделения.

Поиск, изучение и интерпретация следов поселенческих структур (в том числе и жилищ) требует особой ориентации полевых исследований. Приобретенный нами опыт основан, прежде всего, на проведении результативных исследований на территории Чикой-Хэнтэйского нагорья, которое находится в Южном Забайкалье на границе с Монголией. Этот район изучается археологической экспедицией Забайкальского педуниверситета. Особой ценностью среди выявленных памятников обладают многослойные поселения, связанные с аллювиальными и покровными отложениями речных террас. Культурные горизонты поселений охватывают широкий хронологический диапазон от палеолита до эпохи бронзы. Активные полевые работы экспедиции позволили получить представительные материалы для ряда диссертаций (М.Константинов, 1979; Семина, 1986; А.Константинов, 1992; М. Константинов, 1994; Кузнецов, 1997). Автор работает в составе экспедиции с 1974 г., а с 1982 г., как обладатель Открытого листа, проводит самостоятельные изыскания. Кандидатская диссертация защищена в 1992 г. по теме "Палеолитические жилища Чикойско-Мензинской провинции Западного Забайкалья".

В последующее время обнаружены новые информативные поселения, выявлены неизвестные ранее культурные горизонты и комплексы. В связи с этим возникла необходимость обобщения результатов в форме специального тематического исследования. Заманчиво было бы рассмотреть нашу тему на протяжении всего каменного века, но к сожалению, неолитические культурные горизонты не дают материала по этой проблематике, поэтому мы ограничиваем исследование временем палеолита-мезолита. За границу палеолита и мезолита взят рубеж между плейстоценом и голоценом. Оговоримся сразу, что, анализируя жилища эпохи мезолита, мы намеренно не затрагиваем дискуссионный вопрос о характере сибирского и забайкальского мезолита. По этой проблеме существуют самые различные точки зрения (Окладников, 1971; Кириллов, 1979; Лынша, 1980; М.Константинов, 1994; Ташак, 1996; Кузнецов, 1997). Их перечисление и оценка увели бы в сторону от основного направления в исследовании.

Цель работы - проанализировать, обобщить и систематизировать материалы по жилищам времени палеолита-мезолита всей территории Забайкалья, как одного из перспективных районов мира в деле исследования проблемы.

Реализация поставленной цели предполагает решение ряда задач:

- обоснования возможности археологического выделения жилищ;

- разработки типологии жилищ и их конструктивных элементов;

- планиграфический анализ поселений, вычленение поселенческих структур;

- реконструкции жилищ на основе экспериментальных, этнографических и этноархеологических данных;

- определение степени сохранности жилищ и других структур, а также роли природного и антропогенного фактора в их разрушении;

- установление исторического и геологического возраста поселений;

- раскрытие характера взаимодействия человека и природы в связи с практикой строительства и эксплуатации жилищ;

- создание свода древних жилищ Сибири в свете опыта забайкальских исследований.

Научная новизна работы определяется первенствующей попыткой обобщения материалов по древним жилищам Забайкалья. В научный оборот вводятся ранее неизвестные данные результатов исследований в большинстве случаев многослойных поселений, которые дают первоклассный материал по теме изучения жилищ. Впервые представлена общесибирская панорама древних жилищ от Оби до Тихого океана. Работа включает историографические, источниковедческие и теоретико-аналитические аспекты.

Источниковедческая база образована материалами забайкальских памятников поселенческого типа. Фундамент исследования создают восемь многослойных поселений Чикойско-Мензинской провинции - Студеное-1,2, Усть-Менза-1-3, Песчаная Тропа, Косая Шивера-1,2. В совокупности эти памятники представляют 118 культурных горизонтов, из них к палеолиту-мезолиту относятся 85. Жилища выявлены в 23 горизонтах.

Источниковедческая база исследования расширяется за счет привлечения еще шести забайкальских поселений - Санный Мыс, Варварина Гора, Толбага, Усть-Кяхта-17, Амоголон, Сухотино-4, где выявлены различные поселенческие структуры, в том числе и жилища. Санный Мыс изучался А.П. Окладниковым, И.И. Кирилловым, а впоследствии М.В. Константиновым; Варварина Гора - А.П. Окладниковым, JI.B. Лбовой; Толбага -М.В. Константиновым и С.Г. Васильевым; Амоголон и Сухотино-4 -И.И. Кирилловым, Усть-Кяхта-17 - В.И. Ташаком. Автор принимал участие в исследованиях на Санном Мысе и Толбаге, а будучи студентом - на Сухоти-но-4.

Определение количества исследуемых жилищ зависит от того, как интерпретировать отдельные комплексы. Минимальное их количество 54, максимальное -61.

Практическая ценность работы состоит в следующем: - разработана методика исследования, которая может использоваться при изучении других жилищ и поселений;

- выразительные остатки жилищ различных типов на забайкальских поселениях могут служить своего рода археологическим эталоном, что позволит разобраться в сложных планиграфических ситуациях на долговременных поселениях и на стоянках с частично разрушенным культурным слоем;

- результаты исследований могут стимулировать этнографические и эт-ноархеологические работы, способствовать установлению междисциплинарных связей, а также использоваться при подготовке соответствующих разделов Но истории Сибири;

- коллекции с изученных памятников представлены в музейных экспозициях и выставках, теоретические результаты используются в лекционных курсах "Археология Забайкалья", отражаются в учебных пособиях "История Забайкалья", "География Читинской области", в многотомном издании "Энциклопедия Забайкалья". - полученные результаты выходят за рамки региональных исследований и приобретают международную значимость в рамках программы ""Человек у Байкала" и для деятельности комиссии по палеоэкологии человека ИНКВА.

Апробация работы. Основные положения и выводы автора нашли отражение в 46 научных публикациях, в том числе в одноименной с диссертацией монографии. Результаты работ докладывались на конференции молодых ученых (Новосибирск, 1980); Всесоюзной конференции "Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири" (Улан-Удэ, 1986); Международном симпозиуме "Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки" (Новосибирск, 1980); Международном симпозиуме "Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке" (Красноярск, 1992); Международном симпозиуме "Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология" (Чита, 1994); Международной конференции "100 лет гуннской археологии" (Улан-Удэ, 1996); Конференции, посвященной 70-летию открытия Мальты (Иркутск, 1997); Международной конференции "Каменный век европейских равнин" (Сергиев Посад, 1997); Международной конференции "Геохимия ландшафтов, палеоэкология человека и этногенез" (Улан-Удэ, 1999); Международной конференции "Палеогеография каменного века. Корреляция природных событий и археологических культур палеолита Северной Азии и сопредельных территорий" (Красноярск, 2000); конференции "Природные ресурсы Забайкалья и проблемы природопользования" (Чита, 2001), а также в докладах на заседаниях лаборатории палеоэкологии Забайкальского педуниверситета, на кафедре археологии Санкт-Петербургского университета (1991), отдела палеолита ИИМК (1988, 2001).

Особо следует отметить, что ряд конференций проводились непосредственно на исследуемых нашей экспедицией памятниках - "Четвертичная геология и первобытная археология южной Сибири" (1986), "Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология" (1994) и "100 лет гуннской археологии" (1996). Их участникам демонстрировались разрезы поселений, обширные раскопочные площади, включающие разные по типам жилища.

Основное защищаемое положение: забайкальская серия жилищ палеолита и мезолита, сформированная в результате длительных, целенаправленных исследований — это уникальный базовый свод источников, обеспеченных надежной археологической, геохронологической и палеоэкологической аналитикой, создающей высокоэнтропийное поле для реконструкции условий обитания человека в перегляциальных пределах Северной Азии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Древние жилища Забайкалья"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе тематически обобщены сведения о древних жилищах Забайкалья. Основу исследования составили материалы восьми поселений Чикойско-Мензинской провинции. Уникальность этих памятников в многослойности, разновременности культурных горизонтов, а также в достаточно хорошей сохранности культурных остатков. Культурные горизонты разделены стерильными прослойками, в которых зафиксированы остатки относительно кратковременных поселений. Здесь отсутствуют наложения культурных остатков, нет следов перестроек различных конструкций. Благодаря этому с помощью тщательных раскопок здесь удалось получить своего рода "фотоснимки" древней поверхности. Поселения дали богатый материал по теме жилищ и поселений и позволили провести их всесторонний анализ.

В начале нашего исследования основное внимание было уделено археологическим доказательствам выделения жилищ. В процессе исследования комплексов, выявленных на Песчаной Тропе и Косой Шивере-1,2, был отработан метод выделения жилищ. Он представлял собой сочетание элементов - очаг, внешняя обкладка, предметный материал.-Выявленные жилища были определены как одинарные (одноочажные). С помощью этою своеобразного "ключа" были найдены подходы к интерпретации сложносоставных и больших многоочажных жилищ. Во всех случаях получены "эталонные образцы". Их наличие позволило "проводить опознание" комплексов худшей сохранности. Иногда это удавалось в ситуации, когда комплексы не преодолели "порог узнаваемости", т.е. не были окончательно разрушены. Подобный подход позволил "не потерять" ряд комплексов и провести их реконструкцию.

Изучение поселений в ряде случаев на значительных площадях позволило рассмотреть вопрос планиграфии поселений, вычленить различные поселенческие структуры, показать их взаимосвязь. Совершенно определенно установлено, что основной структурой поселения (и количественной и качественной) было жилище.

Детальный анализ жилищ, планиграфии поселений, связанных с речными террасами, позволил критически оценить "жилищный фонд" других забайкальских поселений ~ Варварина Гора, Толбага, Усть-Кяхта-17, Амоголон, Сухотино-4. Данные памятники имеют различные геологические условия залегания, некоторые связаны с делювиальными шлейфами. Степень их опубликованности различна. Ни в одном случае не представилось возможным провести их детальный анализ, как это сделано для жилищ "основного фонда". Тем не менее, их привлечение значительно расширило источниковедческую базу, расширило временной диапазон исследования, позволило выявить некоторые конструктивные особенности жилищ.

Выделены различные типы жилищ - одинарные (одноочажные), сложносоставные, большие многоочажные. Одинарные жилища выявлены на всех многослойных поселениях (кроме Усть-Мензы-3). Можно уверенно говорить о том, что они представляют собой основной тип жилища. Одинарные жилища обнаружены на Песчаной Тропе, Косой Шивере-1,2, Студеном-1,2, Усть-Мензе-1,2, Усть-Кяхте-17, Сухотино-4, Варвариной Горе, Толбаге. Проведенная реконструкция с использованием эксперимента, данных этнографии и этноархеологии позволяет увидеть в их жилище конической формы - чум (традиционное жилище сибирских народов). Одинарные жилища имеют размеры от 1,7 х 2,6 до 4,4 х 5,1 м. Примерно в центре обязательно располагается небольшой очаг, обычно с округлой или дугообразной внешней обкладкой.

Второй тип жилищ - сложносоставные. В их конструкцию входит 3-4 очага с тяготеющими к ним камнями и предметным материалом. Выявлено всего три сложносоставных жилища (Усть-Менза-2 - 2, Усть-Менза-3 - 1). Имеются различные варианты их реконструкции. Возможно, они являются остатками длинных жилиш с несколькими очагами под единой коньковой жердью. Не исключено, что общий объем скрывает в себе три внутренних полога. Еще один вариант заключается в том, что перед нами одинарные вплотную расположенные жилища. Размеры сложносоставных жилищ варьируют от 3 х 9 м (?) до 3 х 14 м.

Третий тип - большие многоочажные жилища. Они характеризуются очагами (от 3 до 6), расположенными по центральной оси, предметным материалом, внешней обкладкой. Подобные жилища выявлены на Санном Мысе, Студеном-2 -2 (культурные горизонты 4/5,5), Усть-Мензе-2 (22 горизонт), Сухотино-4 (6 горизонт), Тол баге. Сведения о типах и количестве жилищ приводятся в таблице.

Типы и количество забайкальских жилищ

Список научной литературыКонстантинов, Александр Васильевич, диссертация по теме "Археология"

1. Абрамова З.А. Палеолит Енисея. Афонтовская культура. Новосибирск: Наука, 1979.- 156 с.

2. Абрамова З.А. Палеолит Енисея. Кокоревская культура. Новосибирск, 11аука, 1979.- 199 с.

3. Абрамова З.А. Палеолит Северной Азии // Палеолит Кавказа и Северной Азии. Ленинград: Наука, 1989.- С. 145-263.

4. Абрамова З.А. Верхний палеолит Восточно-Европейской равнины. Итоги и перспективы // РА. 1999. - №2. - С. 48 - 59.

5. Абрамова З.А. Верхнепалеолитическое поселение Юдиново. Вып. 1. Санкт-Петербург, 1995. - 129с.

6. Абрамова З.А., Григорьева Г.В., Кри тенсен М. Верхнепалеолитическое поселение Юдиново. Вып. 2. ( анкт-Петербург, 1997. - 160 с.

7. Абрамова З.А. Верхнепалеолитическое поселение Юдиново. Вып.З. Санкт-Петербург, 1997. -147 с.

8. Акимова Е.В. Жилищный комплекс на палеолитической стоянке Листвянка // Проблемы антропологии и археологии каменного века Евразии. -Иркутск, 1987.- С. 83-85.

9. Аксенов М.П. Многослойный археологический памятник Макарово-2 // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Вып.1. Иркутск: Иркутский государственный университет, 1974. - С. 91-127.

10. Аксенов М.П., Шмыгун П.Е. Шишкино II // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Вып. 2. Иркутск: Иркутский государственный университет, 1974.-С. 54-64.

11. Аксенов М.П. Палеолит и мезолит верхней Лены / Автореф. дисс. . докт. ист. наук. Новосибирск, 1989. - 35 с.

12. Астахов С.Н. Поселения Афонтовой Горы и их место в палеолите Сибири: Автореф. дисс. канд. ист. наук. Л., 1966. - 21 с.

13. Астахов С.Н. Голубая-1-позднепалеолитическая стоянка на Енисее // СА,-1982.- №4. -С. 119-132.

14. Астахов С.Н. Палеолит Тувы. Новосибирск, 1986. - 173 с.

15. Астахов С.Н. Палеолит Енисея. Палеолитические стоянки на Афонтовой горе в г. Красноярске. СПб.: Изд-во "Европейский Дом". - 1999. - 207 с.

16. Ауэрбах Н.К., Сосновский Г.П. Материалы к изучению палеолитической индустрии и условий ее нахождения на стоянке Афонтова Гора 2 // ТРКИЧП.-№ 1.- 1932. С. 45-1 14.

17. Базарова Л.Д. Палеогеографические реконструкции эпохи обитания первобытного человека в Юго-Западном Забайкалье. Автореф. дне. на соиск. . к.г.н. Новосибирск, 1985. - 16 с.

18. Базаров Д.-Д.Б., Константинов М.В., Иметхенов А.Б., Базарова Л.Д., Савинова

19. B.В. Геология и культура древних поселений Западного Забайкалья. -Новосибирск: Наука, 1982. 161 с.

20. Белова В.А. Растительность и климат позднего кайнозоя юга Восточной Сибири. Новосибирск: Наука, 1985. - 158 с.

21. Береговая Н.А. Палеолитические местонахождения СССР. МИА, 81. - М-Л: Изд-во АН СССР, 1960. - 216 с.

22. Береговая Н.А. Палеолитические местонахождения СССР (1958 1970 гг.). -Л.: Наука, 1984.- 170 с.

23. Борисковский П.И. Раскопки палеолитического жилища и погребения в Костенках 2 в 1953 г. // СА. 1956. - №25. - С. 5 -20.

24. Борисковский П.И. Изучение палеолитических жилищ в Советском Союзе // СА. 1958. - №» 1.-С. 3-19.

25. Борисковский П.И. Древнейшее прошлое человечества. М.: Наука, 1980. -240 с.

26. Василевич Г.М. Эвенки // Народы Сибири. М-Л.: Изд-во АН СССР. 1956.1. C. 21-107.

27. Василевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIII-XX в.). -Л.: Наука, 1969.-303 с.

28. Васильев С.А. Жилые и производственные структуры нижнего слоя позднепалеолитической ctov ки Уй-1 на Енисее !! Проблем!.!антропологии и археологии каменного века Евразии. Иркутск, 1987. - С. 38-40.

29. Васильев С.А. Актуальные проблемы исследования сибирских аллювиальных палеолитических стоянок // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки (Доклады международного симпозиума). Новосибирск, 1990. - С. 66-70.

30. Васильев С.А. Финальный палеолит Сибири и мадлен Франции: сравнительный анализ структуры стоянок // Археологические вести. -СПб., 1994.-№3.-С. 158-165.

31. Васильев С.А. Поздний палеолит Верхнего Енисея (по материалам многослойных стоянок района Майны). СПб.: Центр "Петербургское Востоковедение", 1996. - 224 с.

32. Васильев С.Г., Базарова Л.Д., Константинов А.В., Константинов М.В. Палеолитическое жилище на Санном Мысе: характер и возраст // Культуры и памятники эпохи камня и раннего металла Забайкалья. -Новосибирск: Наука, 1993.- С. 27-35.

33. Васильевский Р.С., Гладышев С.А. Верхний палеолит Южного Приморья. -Новосибирск: Наука. 1989. 182 с.

34. Васильевский Р.С., Кашин В.А. Раскопки многослойного поселения Установка-1 в 1980 г. // Палеолит Сибири. Новосибирск: Наука, 1983. -С. 44-46.

35. Геннинг В.Ф., Петрин В.Т. Палеолитическая эпоха на юге Западной Сибири. -Новосибирск: Наука 1985. 88 с.

36. Герасимов М.М. Мальта палеолитическая стоянка. - Иркутск, 1931. - 32 с.

37. Герасимов М.М. Палеолитическая стоянка в Мальте // Сообщения. ГАИМК. -1931.-№ 11-12. С. 55-57.

38. Герасимов М.М. Палеолитическая стоянка Мальта (раскопки 1956 1957 гг.) //СЭ.- 1958. -№3.-С. 28-52.

39. Герасимов М.М. Круглое жилище стоянки Мальта // КСИА. 1961. - Вып.82. -С. 28-53.

40. Герасимова М.М., Медведев Г.И. Жизнь и деятельность Михаила Михайловича Герасимова И ВА. 1998. - № 5. - С. 12-27.

41. Гречкина Т.Ю. Реконструкция видов производственной деятельности в позднем палеолите: /по данным планиграфии и ремонтажа материалов кокоревских стоянок / Автореф. дисс. . канд. ист. наук. JL, 1984. - 24 с.

42. Григорьев Г.П. Развитие классификации палеолита и восстановление общественного устройства по данным археологии // Преемственность и инновации в развитии древних культур. Материалы методологического семинара ЛОИА АН СССР. Л., 1981.

43. Громов В.И. Из полевых археологических наблюдений на Енисее летом 1933 г. // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1934. - № 2 -С. 97-99.

44. Гурвич И.С. Культура северных якутов-оленеводов. М.: Наука, 1977. - 244 с.

45. Деревянко А.П., Маркин С.В. Мустье Горного Алтая. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1992. - 225 с.

46. Деревянко А.П., Петрин В.Т., Рыбин Е.П., Чевалков JI.M. Палеолитические комплексы стратифицированной части стоянки Кара-Бом (мустье -верхний палеолит). Новосибирск: Издательство Института археологии СО РАН, 1998.-280 с.

47. Деревянко А., Кириллов И., Константинов М. Бульдозером по палеолиту // Забайкальский рабочий. 1988. - 11 февраля.

48. Деревянко А.П., Маркин С.В., Васильев С.А. Палеолитоведение: Введение и основы. Новосибирск: ВО "Наука". Сибирская издательская фирма, 1994.-288 с.

49. Диков Н.Н. Археологические памятники Камчатки, Чукотки и верхней Колымы. М.: Наука, 1977. - 388 с.

50. Диков Н.Н. Исследования верхнепалеолитических жилищ на Камчатке // Археологические материалы по древней истории Дальнего Востока. -Владивосток, 1978. С. 3-10.

51. Диков Н.Н. Древние культуры северо-восточной Азии. М.: Наука, 1979. -351с.

52. Дроботушенко А.В., Константинов А.В. Изучение древнего жилища на поселении Косая Шивера в Западном Забайкалье // Археологические исследования в Сибири. Барнаул, 1989. - С. 34 - 36.

53. Дроздов Н.Н., Чеха В.П. и др. Хроностратиграфия палеолитических памятников Средней Сибири. Бассейн р. Енисей. Новосибирск, 1990. -183 с.

54. Дьяков В.И. Периодизация древних культур Приморья (палеолит эпоха бронзы) / Автореф. дисс. докт. ист. наук. - М., 1999. - 47 с.

55. Ефименко П.П. Палеолит СССР. Итоги и перспективы его изучения // СГАИМК. 1931. - № 3. - С. 7-9.

56. Ефименко П.П. Значение женщины в ориньякскую эпоху // ИГАИМК. т. 11. Вып. 3,4. 1931.-20 с.

57. Ефименко П.П. Из исследований в области палеолита СССР за последние годы // СГАИМК . 1932. - № 9 - 10. - С. 24-27.

58. Ефименко П.П. Первобытное общество. Д.: 1938. - 612 с.

59. Замятнин С.Н. Экспедиция по изучению культур палеолита в 1927 г. // СГАИМК. М.; Л.: 1929. - С. 209-214.

60. Зыков Ф.М. Поселения, жилища и хозяйственные постройки якутов. -Новосибирск: Наука, 1986. 99 с.

61. Ильичев А. Большая энциклопедия выживания в экстремальных ситуациях. -М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. 488 с.

62. Иметхенов А.Б. Природа переходной зоны на примере Байкальского региона. -Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1997. 231 с.

63. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Некоторые аспекты применения системно-деятельностного подхода в планиграфических исследованиях // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. -Владивосток, 1998. С.11-22.

64. Иохельсон В.И. Древние и полуподземные жилища племен Северо-Восточной Азии и Северо-Западной Америки // Ежегодник Русского антропологического общества. Т.П. СПб, 1908. - С.17-56.

65. Историко-этнографический, Атлас Сибири / Под ред. М.Г. Левина, Л.П. Потапова. М-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. - 496 с.

66. История Сибири: Древняя Сибирь /гл. ред. А.П. Окладников/. JL: Наука. 1968. Т.1.-453 с.

67. Каменный век европейских равнин. Международная конференция. Тезисы докладов. Сергиев Посад, 1997. 107 с.

68. Казанцева Н.Г. Новое палеолитическое жилище в Западном Забайкалье // 275 лет сибирской археологии: Материалы XXXVII РАЭСК. Красноярск, 1997.-С.29.

69. Казанцева Н.Г. Палеолитические бусины на поселении Студеное-2 // Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока. Улан-Удэ, 1998. -С.17-18.

70. Кириллов И.И. Восточное Забайкалье в древности и средневековье. Учебное пособие. Иркутск, 1979. - 96 с.

71. Кириллов И.И. Новые данные о поселении Сохотино-4 из Восточного Забайкалья // Памятники древних культур Сибири и Дальнего Востока. -Новосибирск, 1986. С. 143-146.

72. Кириллов И.И., Ковычев Е.В. Исследования в Читинской области // Археологические открытия 1970 г. М.: Наука, 1971. - С.186-188.

73. Кириллов И.И., Рижский М.И. Очерки древней истории Забайкалья. Чита. 1973.

74. Конопацкий А.К. А.П. Окладников и музейное дело в Сибири // Гуманитарные исследования в Сибири: итоги и перспективы. Новосибирск: Наука, 1984.-С. 24-31.

75. Константинов А.В. Палеолитические жилища Чикойско-Мензинской провинции Западного Забайкалья: Автореф. дисс. . канд. ист. наук. -Санкт-Петербург, 1992. 19 с.

76. Константинов А.В. Жилища народов Сибири и Северной Америки (истоки и традиции) // Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология (горизонты комплексного изучения). Чита, 1995.-С. 89-92.

77. Константинов М.В., Константинов А.В. Мемориал российских ученых Валериана Громова и Семена Цейтлина // " . На пользу и развитие русской науки". Сборник статей. Чита: изд-во ЗабГПУ, 1999. - С. 28-66.

78. Константинов М.В., Оводов Н.Д., Карасев Г.Л. Охота и рыболовство на ранних этапах истории Забайкалья // Тез. докл. XI конгресса ИНКВА. Т.З. -М.: Наука, 1982. С. 172-173.

79. Константинов М.В., Разгильдеева И.И. Предварительные итоги планиграфического изучения палеолитического жилища Студеное-2 // Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока. Улан-Удэ, 1998. -С.31-32.

80. Кравцов В., Соболев В., Шаповалов А. Тайны прошлого. Новосибирск: "ИНФОЛИО-пресс", 1999. - 64 с. (Сибирь: неизвестные миры").

81. Краткий справочник туриста / Автор-сост. Ю.А. Штюрмер. М: Профиздат, 1985.-272 с.

82. Крушевский В., Кузнецов О., Мещерин М., Шлямов К. Как расправились с веками // Комсомольская Правда. 1988. - 14 февраля.

83. Кузнецов О.В. Позднепапеолитические индустрии Западного Забайкалья / Автореф. дисс. канд. ист. наук. СПб, 1996. - 19 с.

84. Кузнецов О.В. Этноархеология охотников и собирателей // Гуманитарный Вектор. Вестник Забайкальского отделения Академии гуманитарных наук. 1997.-№2.- С. 16-22.

85. Кузнецов О.В., Грюн О. Этноархеология охотников и собирателей Забайкалья // Человек. Среда. Время. Сборник статей. Чита: Изд-во ЗабГПУ, 2001.

86. Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология (горизонты комплексного изучения). Чита: Издательство ЧГПИ, 1995,- 153 с.

87. Кунгурова Н.Ю. Палеолитическое жилище на поселении Усть-Куюм (по итогам раскопок 1989 90 гг.) // Археологические и фольклорные источники по истории Алтая. - Горно-Алтайск, 1994. - С. 9-13.

88. Ларичев В.Е. Палеолит Северной, Центральной, Восточной Азии. Часть 1. Новосибирск: Наука, 1969. 388 с.

89. Ларичев В. Дом из бивней мамонта // Знание сила. 1974. - № 5. - С. 26-27.

90. Ларичев В.Е. Палеолит Кореи // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в древности (эпоха палеолита). Новосибирск: Наука, 1976. - С. 25-84.

91. Ларичев В.Е. У истоков верхнепалеолитических культур и искусства Сибири // Рериховские чтения 1976 г.: Тез. конф. Новосибирск, 1976.

92. Ларичев В.Е. Дом из бивней мамонта: Документальные рассказы археолога. -Красноярск: Кн. Изд-во, 1981. 191 с.

93. Лежненко И.Л., Медведев Г.И., Михнюк Г.Н. Исследования палеолитических и мезолитических горизонтов стоянки Сосновый Бор на реке Белой в 1966-1971 гг. // Палеолит и мезолит юга Сибири. Иркутск, 1982. - С. 80107.

94. Лбова Л.В. Брянский палеолитический комплекс (Западное Забайкалье): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Новосибирск, 1994. - 20 с.

95. Лбова Л.В. Палеолитическое поселение Варварина Гора // Новые палеолитические памятники Забайкалья (К Всемирному археологическому интерконгрессу, 1996). Чита: Изд-во ЧГПИ, 1996. -С.11-23.

96. Лбова Л.В. Палеолит северной зоны Западного Забайкалья. Улан-Удэ: Изд-во Бурятского научного центра СО РАН. - 2000. - 240 с.

97. Лбова Л.В., Хамзина Е.А. Древности Бурятии. Карта археологических памятников. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 241 с.

98. ЛипнинаЕ.К., Медведев Г.И., ОщепковаЕ.Б. Мальтинскоеверхнепалеолитическое местонахождение // Каменный век Южного Приангарья. Т. 2. Вельский археологический район. Иркутск: Изд-во ИГУ,-С. 46-83

99. Лисицын Н.Ф. Поздний палеолит Чылымо-Енисейского междуречья. СПб: Центр "Петербургское Востоковедение", 2000. - 232 с.

100. Локальные различия в каменном веке. Тезисы докладов на Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Сергея Николаевича Замятнина. СПб, 1999. - 177 с.

101. Лынша В.А. Мезолит юга Средней Сибири. Автореф. дисс. на соиск. . к.и.н. -Ленинград, 1980, 16 с.

102. Майнов И.И. Некоторые данные о тунгусах Якутского края // ТВСОРГО. Иркутск, 1898. № 2. - 214 с.

103. Маркин С.В. Палеолитические памятники бассейна р. Томи. Новосибирск: Наука, 1986.- 175 с.

104. Маркин С.В. С.А. Васильев. Поздний палеолит верхнего Енисея (по материалам многослойных стоянок района Майны). СПб, 1996 // РА. -2000.-№ 1.-С. 125-127.

105. Медведев Г.И. Археологические исследования многослойной палеолитической стоянки Красный Яр на Ангаре в 1964-1965 гг. // Отчеты археологических экспедиций за 1963-1965 годы. Иркутск: Иркут. ун-т, 1966.-С. 5-25.

106. Медведев Г.И. Палеолит Южного Приангарья / Автореф. дисс. . докт. ист. наук. Новосибирск, 1983. - 44 с.

107. Медведев Г., Ков Н., Воробьева Г., Куп Д. и др. Мальтинское палеолитическое поселение (по итогам полевых работ 1995 года). Иркутск, 1996. - 32 с.

108. Моуэт Ф. Следы на снегу. М., 1985. - 239 с.

109. Народы Сибири / Под ред. М.Г. Левина, Л.П. Потапова. М-Л., 1956. - 1076 с.

110. Народы мира. Этнографические очерки. М-Л, 1956. - 1083 с.

111. Окладников А.П. За методологию диалектического материализма в истории доклассового общества /по поводу книг: М.М. Герасимов. Мальта. Палеолитическая стоянка. Иркутск, 1931 // СГАИМК. 1932. - № 3,4. -С. 66-70.

112. Окладников А.П. Палеолитические находки в Бурети /1936 и 1937 гг. // БКИЧП.- 1940. № 6-7.-С. 119-121.

113. Окладников А.П. Буреть, новая палеолитическая "стоянка" на Ангаре // СА. -1940.- №5. С. 290-293.

114. Окладников А.П. Новые данные о палеолитическом прошлом Прибайкалья (К исследованиям в Бурети 1936-1939 гг.) // КСИИМК. 1940. - № 5. - С. 5962.

115. Окладников А.П. Палеолитические жилища в Бурети (по раскопкам 19361940 гг.) // КССИИМК. № 10. М-Л.-С. 17-31.

116. Окладников А.П. Древнее население Сибири и его культура // Народы Сибири. М-Л.: Изд-во АН СССР, 1956. - С. 21-107.

117. Окладников А.П. Археологические исследования в бассейне р. Уды летом 1958 г. (предварительное сообщение) // Записки Бурят-Монгол, науч,-исслед. института культуры. Улан-Удэ: Бургиз, 1958. - Т.25. - С. 204 -207.

118. Окладников А.П. Палеолит Забайкалья // Археологический сборник. Улан-Удэ.- 1959.- № 1.-С. 5-25.

119. Окладников А.П. Многослойное поселение Санный Мыс на реке Уде, в 35 км. ниже Хоринска, Бурятской АССР /раскопки 1968/ // Материалы полевых исследований Дальневосточной археологической экспедиции. Вып.2. -Новосибирск, 1971. С. 7-86.

120. Окладников А.П. Ранняя история Забайкалья в свете новых исследований: итоги и проблемы // 50 лет освобождения Забайкалья от белогвардейцев и иностранных интервентов. Чита: ЧГПИ, 1972. - С.21-30.

121. Окладников А.П. Варварина Гора новый памятник леваллуазского этапа палеолита за Байкалом // Археологические открытия 1973 года. - М.: Наука, 1974.-С. 215.

122. Окладников А.П. Древнее Забайкалье (культурно-исторический очерк) // Быт и искусство русского населения Восточной Сибири. 4.2. Забайкалье. -Новосибирск: Наука, 1975. С. 6-20.

123. Окладников А.П., Абрамова З.А. Первоначальное освоение палеолитическим человеком Сибири и Дальнего Востока // Первобытный человек и природная среда. М.: 1974. - С. 184-189.

124. Окладников А.П., Григоренко Б.Г., Алексеева Э.В., Волков И.А. Стоянка верхнепалеолитического человека Волчья Грива. /Раскопки 1968 г./. -МПИДВАЭ, 1971, Вып.2, С. 87-131.

125. Окладников А.П., Кириллов И.И. Юго-Восточное Забайкалье в эпоху камня и ранней бронзы. Новосибирск, Наука, 1980. - 175 с.

126. Окладников А.П., Хамзина Е.А. Раскопки Ошурковской стоянки // Материалы и исследования по истории и филологии Центральной Азии. Вып. 2. -Улан-Удэ: Бурят. Кн. Изд-во, 1965.-С. 190-195.

127. Особенности развития палеолита Восточной Европы. Тезисы докладов конференции, посвященной 120-летию открытия палеолита в Костенках. -СПб., 1999.-82 с.

128. Палеолит СССР. Гл. ред. Б.А. Рыбаков. М.: Наука. 1984. 381 с.

129. Палеолит мира. Палеолит Кавказа и Северной Азии. Д.: Наука, 1989. - 268 с.

130. Палеоэкология человека Байкальской Азии (путеводитель к полевым экскурсиям) международного симпозиума "Геохимия ландшафтов, палеоэкология человека и этногенез". Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. 1999.-116 с.

131. Попов А.А. Жилище // Историко-этнографический атлас Сибири / Под ред. М.Г. Левина, Л.П. Потапова. М-Л.: 1961. - С. 131-226.

132. Пекарский Э.К., Цветков В.П. Очерки быта приаянских тунгусов // МАЭ. Т.Н. Вып. 1.-СП6, 1913.

133. Петри Б.Э. Первые следы доисторического человека в Сибири. Чита, 1922. -12 с.

134. Пидопличко И.Г. Позднепалеолитические жилища из костей мамонта на Украине. Киев, 1969. - 161 с.

135. Пидопличко И.Г. Позднепалеолитические жилища из костей мамонта на Украине. Киев: Наукова думка, 1976. - 236 с.

136. Пидопличко И.Г. Межиричские жилища из костей мамонта. 1976. - 239 с.

137. Предбайкалье и Забайкалье. Природные условия и естественные условия СССР.-М., 1965.-492 с.

138. Попов А.А. Нганасаны. М-Л., 1948. - 123 с.

139. Попов В.П., Таскин Д.А., Константинов A.M. Материалы к археологической карте горно-таежного Забайкалья // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Материалы 40 РАЭСК. Т.1. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2000. С.31.

140. Простакишина Ю.И. Многослойный памятник эпохи палеолита Забайкалья Сухотино-4 // Проблемы археологии Северной Азии. Чита, 1988. - С. 111-113.

141. Равский Э.И. Осадконакопление и климаты внутренней Азии в антропогене. -М., 1972.-236 с.

142. Рогачев А.Н. Палеолитические жилища и поселения в Восточной Европе. М.: 1964.-200 с.

143. Автореф. дисс. . канд. Ист. наук. Л., 1986, - 16 с. Сердцев М.И., Горлачев В.П. Природно-климатические условия среды обитания и здоровье населения Восточного Забайкалья. Учебное пособие.- Чита: изд-во ЧГПИ, 1995. 68 с.

144. СергинВ.Я. Палеолитические жилища поселения Мальта (раскопки 19281932 гг.) // РА. 1996. - № 2. - С. 143-155. Сосновский Г.П. Позднепалеолитические стоянки Енисейской долины /

145. ИГАИМК. 1935. - Вып. 118. - С. 152-218. Сосновский Г.П. Итоги изучения палеолита Алтая (1935 и 1936 гг.) // БКИЧП- 1940.-№ 6,7.-С. 114-119.

146. Новосибирск: ВО "Наука". Сибирская издательская фирма, 1993. С. 4764.

147. Ташак В.И. Палеолит и мезолит юга Бурятии: Автореф. дисс. канд. ист. наук. Новосибирск, 1996. - 20 с.

148. Тиваненко А.В. Древние святилища Восточной Сибири в эпоху камня и бронзы. Новосибирск, Наука, 1989. 209 с.

149. Туголуков В.А. Следопыты верхом на оленях. М.: Наука, 1969. - 213 с.

150. Туров М.Г. Хозяйство эвенков таежной зоны Средней Сибири в конце XIX начале XX вв. (принципы освоения угодий). Иркутск: Изд-во Иркут. унта, 1990. - 176 с.

151. Формозов А. А. К характеристике палеолитического поселения Мальта // С А. -1976.-№ 2.-С. 205-210.

152. Фурлет В.Н. К характеристике жилых комплексов Ушковского местонахождения Камчатки // Проблемы археологии каменного века. -Уссурийск, 1997.- С. 137-154.

153. Хотинский Н.А. Голоцен Северной Евразии. -М.: Наука, 1977. 198 с.

154. Цейтлин С.М. Геология палеолита Северной Азии. М.: Наука, 1979. - 283 с.

155. Черенщиков О.Ю. Классификация жилищ нижнего комплекса поселения Сухотино 4 в Восточном Забайкалье // 275 лет сибирской археологии: Материалы XXXVII РАЭСК. Красноярск, 1997. - С. 27-28.

156. Черенщиков О.Ю. Нижний комплекс многослойного поселения Сухотино 4 i его место в верхнем палеолите Северной Азии: Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1998. - 17 с.

157. Черныш А.П. Многослойная палеолитическая стоянка Молодова 1 / Молодова 1. Уникальное мустьерское поселение на среднем Днестре. М. Наука, 1982.-С. 6-103.

158. Черныш А.П. О мустьерских жилищах и поселениях // Каменный век-памятники, методика, проблемы. Киев, 1989. - С. 72-81.

159. Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири. Тезисы докладов Всесоюзной конференции. 4.1,2. Улан-Удэ, 1986, - С. 65-67.

160. Шаповалов А. По следу мамонта. — Новосибирск.' "ИНФОЛИО-пресс", 1999. -64 с. ("Сибирь: неизвестные миры").

161. Шовкопляс И.Г. Мезинская стоянка на Десне. К истории среднеднепровского бассейна в позднепалеолитическую эпоху: Автореф. дисс. . докт. ист. наук. Киев, 1964. - 37 с.

162. Шовкопляс И.Г. Мезинская стоянка. Киев, 1965. - 303 с.

163. Шовкопляс И.Г. Роль природных и социальных факторов в возникновении жилищ // Первобытный человек и природная среда. М., 1974. - С. 33-41.

164. Энциклопедия Забайкалья: Читинская область. В 2 т. Т.1: Общий очерк / Гл. ред. Р.Ф. Гениатулин. Новосибирск: Наука, 2000. - 302 с.

165. AbramovaZ.A. 1993. Two Examples of Terminal Paleolithic Adaptations // From Kostenki to Clovis. Upper Paleolithic Paleo-Indian Adaptation. New York and London, pp. 85 - 100.

166. Binford L.R. 1978. Dimensional analysis of behaviour and site structure: learning from an Eskimo hunting stand // American antiquity, vol. 43, n 3, P.330-361.

167. Binford L.R. 1983. In pursuit of the past. Decoding the archaeological record. L.: Thames and Hudson. 256 P.

168. Binford L.R. 1993. Bones for Stones: Consideration of analogues for Feature^ Found on the Central Russian Plain // From Kostenki to Clovis. Upper Paleolithic Paleo-Indian Adaptation. New York and London. P. 101 - 124.

169. Desbrosse R., Kozlowki J. Les habitats prehistorigues. Des Australopitheques aux premiers agriculteurs. Paris-Cracovie, 1994. - 131 p.

170. Julien M., Karlin C., Bodu P. 1987. Pincivent: ou en est le modele theorique aujourd' hui? // BSPF, T.84, nlO-12. P.335-342.

171. Gron O., Holm-Olsen M., Tommervik H., Kuznetsov O. Reindeer Hunters and Herders Settlement and Environmental Impact // Kulturminneforskningens mangfold august 1999 P.20-27

172. Goebel Т., Waters M. R., Buvit I, Konstantinov M., Konstantinov A. 2000. Studenoe-2 and the origins of microblade technologies in the Transbaikal, Siberia // Antiquiti. Volume 74, Numder, September: P. 567-575