автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Егише Чаренц и вопросы литературы (1927-1937 гг. )

Полный текст автореферата диссертации по теме "Егише Чаренц и вопросы литературы (1927-1937 гг. )"

¡ШИСТЕГСТВО НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ АРМЕНИЯ

АШЯЖЮ1Й ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ им. Х.АБОВЯНА

На правах рукописи

АДАМЯН АНАИТ ГРАНТОВНА

ЕГИШЕ ЧАРЕНЦ И ВОПРОСЫ ЛИТЕРАТУРЫ (1927-1937 гг.)

Специальность: 10.01.02 - Многонациональная советская

литература (армянская литература)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ереван - 1990

Еабота выполнена на кафедре армянской литературы и методики ее преподавания Армянского ордена Трудового Красного Знамени государственного педагогического института им. Х.Абовяна.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Даниелян Карлен Арталтсошч.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Гаспарян Давид Вазгенович,

кандидат филологических наук Гайриелян Сусанна Володяевна.

Ведущая организация - Ереванский ордена Трудового Красного Знамени государственный университет.

Защита диссертации состоится " /6 " октября 1990 г. в ■ ¡¿/¿3" часов на заседании специализированного совета К 055.04.01 по црисувденшэ ученой степени кандидата филологических наук при Армянском ордена Трудового Красного Знамени государственном педагогическом институте им.Х.Абовяна (375070', Ереван, ул.Мравяна 13).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института (375010, Ереван, ул.Хандаяна 5).

Автореферат разослан " " сентября 1990 г.

Ученый секретарь специализированного совета, ^ -

доктор филологических наук ¿/У- ¿/Эр^^ А.Г.Долуханян

ОНЦАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Жизнь а творчество Чаренца весьма трагичны и противоречивы. В его поэзии отразился драматический накал истории армянского народа того периода: с одной, стороны, потеря родины и геноцид, с другой - Октябрьская революция и образование Армянской советской социалистической республики стали решающими факторами в формировании его как поэта и гражданина, в становлении его мировоззрения.

Творчество Чаренца и своей поэтикой, и в аспекте содержания сохраняет своп актуальную значимость, ибо в основном развивало извечные вопросы искусства и литературы, следовательно, актуальными остаются его исследования. Особенно интересны и насущны изыскания в плане литературоведческого наследия поэта как явления, предрешающего духовное развитие народа, в рддти дни, когда уточняются и переоцениваются критерии оценок прошлого. Следовательно, необходимо и закономерно переосмысление теоретических и литературных проблем творчества Чаренца.

Предмет исследования. В круг рассматриваемых проблем включено как теоретико-литературоведческое, так и поэтическое наследие Чаренца. В целях раскрытия творческих пристрастий и вкусов к исследованию привлечены литературные и общественно-политические органы периодической печати, произведения и воспоминания современников, архивные документы. Использованы и многочисленные монографии, научные труды и статьи, относящиеся к Чаренцу и его творчеству.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертации -выявление и освещение критического и литературного наследия одного из выдающихся поэтов в истории армянской литературы, освобождение его от разнообразных конъюнктурных или тенденциозных толкований. По возможности точно определяя творческие щмнцинн Чаренца, истинную ценность его поэзии, естественно, можно проследить влияние его литературных взглядов и произведений на развитие армянской литературы. В целях осуществления этих задач сначала рассматривается поэзия Чаренца в панораме литературного движения 1930-х годов, затем характеризуется процесс восприятия поэтом литературного наследия прошлого, его отношение к вопросам национальной формы и содержания литературы. Под этим углом зрения рассмотрен сборник стихотворений "Эпический рассвет",

свидстсльствувдкй о борьбе против схематизма, за научное обоснование новых литературных понятий. Рассмотрение литературных вопросов подразумевает и освещение истории поисков и утверждения нового литературного героя. Особенности творчества Чаренца диктуют и анализ других принципов его позтика.

Теоретическая и методологическая основа. Классификация, систематизация и изложение материала, его научное исследование производились с учетом уровня и требований современного литературоведения, в свете новейшей методологии и достижений гуманитарных наук. Основополагающими для работы стали разработанные марксистской эстетикой положения о соотношении искусства и действительности, мировоззрении автора, общественных и психологических функций искусства и литературы.

Разработанность проблемы и научная новизна. Для 1фитики, естественно, труднодоступным явилось противоречивое и сложное литературное наследие Е.Чаренца. В 1920-30-е годы критика в основном не выходила за рамки схематизма и вульгарного социологизма, потом долгое время имя Чаренца было под запретом. Традиции чаренцеведения возрождаются с 50-х годов," после посмертной реабилитации поэта. Однако в эти года литературная наука не смогла сказать о нем нового слова, так как само общество еще не было готово к переосмыслению как истин своего существования, так и подлинной сущности наследия поэта. Совсем иная картина в 60-е годы и особенно в начале 70-х. Новое поколение критиков стремилось по-новому интерпретировать процесс развития литературы, что было невозможно без переоценки творчества Чаренца. Появились работы С.Агабабяна, Х.Гвльназаряна, Г.Тамразяаа, Эд.Топчяна, Д.Закарян, Эд.Дкрбашяна, В.Партизуни, С.Арзуыаняна и других, где, в противовес эмпирическому описательству предыдущих критиков, основным направлением стал художественный анализ произведений на общественно-политическом фоне времени. Критика 80-х также "искала и нашла" своего Чаренца. В трудах Г.Ананяна, В.Габриеляна, Г.Эдояна и особенно Д.Гаспаряна содержатся интересные и оригинальные толкования известних и малоизвестных произведений.

Для критики 90-х годов с решениями известного апрельского Пленума ЦК КПСС 1985 г. открылись конкретные пути высвобождения из сковывающих стереотипов, дня создания новой традиции в соответствии с новыми требованиями и критериями. Таких образом,

- о -

создается свободная возможность для нового прочтения Чаренца и переоценки его творчества. В диссертации делается попытка объективного освещения литературно-теоретических взглядов Чарен-

1927-37 гг., включая сборники "Эпический рассвет" и "Клипа путл", опубликованные и неопубликованные в эти годы стихотворения л погш, статьи, которые со всей определенностью свидетельствуют о переворота в его литературоведческих убеждениях л позициях. Следуя логике творческого развития, разбираются некоторые произведения прошлых лет как начало тех мотивов, тем, идеЗ, которые обрели новое качество впоследствии. На основе сопоставительного анализа творчества современников поэта с использованием мемуарных и архивных материалов в диссертации сделана попытка создания возможно полной, объективной картины исторического периода со сложным процессом развития литературной газни.

Практическое значение. Новое, всестороннее исследование литературных взглядов Чаренца создает возможность преодоления устарелых представлений о научном значении его творчества. Итоги работы могут быть использованы при составлении учебников и пособий. Диссертация мозет быть полезна и для преподавателей курса армянской советской литературы, для чтения спецкурса по творчеству Е.Чаренца.

Апробация работы. Диссертация обсувдалась на заседании кафедры армянской литературы и методики ее преподавания Армянского государственного педагогического института им.Х.Абовяна. Основные положения и выводы работы изложены в трех опубликованных статьях.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения общим объемом в 185 машинописных страниц. Прилагается также список использованной литературы и периодической печати.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во_^зедешп1 в общих чертах обоснована необходимость исследования данной темы, структура л пргащипы систематизации и изложения материала.

Глава первая - "Е.Чареш и литературное движение 1930-х .уодов". 1920-1930-е годы стали периодом формирования и становления путей развития армянской советской литературы. После са-

мой тяжелой в своей истории трагедии - более чем 25-летних периодических погромов и геноцида 1915 г. - армянский народ тем не менее отстоял свое существование, но оказался перед огромными трудностями - шаткое политическое положение, разрушенное хозяйство, беженцы, сироты... В этих условиях в Ереване постепенно собиралась интеллигенция со-всех концов мира, культурная жизнь начинала вступать в нормальное русло, создавались литературные, музыкальные, художественные и др. товарищества и кружки, открывались новые издания. В начале 1920-х годов в Армении действовали следующие творческие союзы: Армянское литературное общество, "Трое", Ассоциация армянских пролетарских писателей, "Стандарт", "Ноябрь", Общество работников армянской художественной литературы, Общество писателей тружеников Армении. В Ереване издавались "Цурч", "Норк", "Нор уги", "Гракан терт", "Хорриаин граканутюн", "Верелк", "Нор акос", "Еритасард грох" и др. Во всем этом незаменимую роль играл Е.Чаранц. Начальный актом армянской советской литературы стала декларация "Трех", созданная по его инициативе н подписанная А.Вшгуни и Г.Абовом. Эта декларация, несомненно, более знаменательна как провозглашение политических, нежели литературных цедей. Затем последовали парадные выступления "3£ех" и раскол, образование .кружка "Стандарт", - все это сопровождалось плодотворной литературной деятельностью, которая отчасти выразилась в теоретических статьях "Каким должен быть современный армянский стих ", "Внеклассовый интеллигент" и декларация", "Современная русская поэзия", "На границе двух миров",. "Вокруг футуризма" и т.д., а с другой стороны, - в поэзии "Поэзозурна", "Комаль-манах", "Всепоама", "Романс без любви", ленинские баллады, радиопоэмы, "Страна Наири", "Песенник", "Рыцарское" и т.д.

Чаренц, очевидно, ошибался, полагая, что искусство - это "орудие" в руках борющегося класса и его полезность должна быть конкретной и ощутимой. И не случайно, что сколько бы он ни пытался поднять агитку на уровень искусства, это ему не удавалось. Провал агитки как художественного слова подтверждал тщетность попыток сделать политический лозунг на заданную тему полноценным и долговечным произведением искусства. Классовое

I См.: Д.Гаспарян. Путь исторического развития армянской советской литературы. Ереван, 1989, с.6-7.

искусство призвано быть идеологией какой-то партии, ее более или менее выраженной "рифмованной" политикой. Но что значит партия? Отрыв определенного числа людей от остальных, их сплочение вокруг какой-то идеи, цели, которая отличается или противоречит другим. Искусство, ставшее идеологией этой определенной группы, по выражению Чаренца, "агзтка-орудио", приобретает противоречивое своему характеру узкое значение. И насколько ярко, выразительно и метко это орудие, настолько и слабо и бессильно, ибо чем полнее выражает слово и мысли одной группы людей, тем дальше оно от других. Представлящай всемирное значение слой литературы выше всякой партийности, однако созданный совершенно беспартийным, он воспринимается как партийный, ибо общество партийно. Длительное время происходило смешение атрибутов двух разных понятий - общество и искусство, в результате которого атрибуты общества приписывались искусству. Смешение функций искусства и общества как сферы применения искусства превратило искусство из объекта в субъект, создав ложное представление партийности искусства, что противоречит самой сути искусства как явления.

Биографические и мемуарные данные подтверждают творческий перелом у Чаренца начиная с 1925 г. Устав от декларативных пу-мшс, реатано осознавая свое назначение, он подвергался давлению окружавшей его серости. Наилучшим выходом из сложившейся ситуации стало путешествие 21 ноября 1924 г. Чаренц при содействии Ал.Иясннкяна выехал в Тралезунд, Константинополь, А^чны, Кш, Венецию, Париж, Берлин. Европейская культура, особенно произведения Возрождения, отрезвит воспевающего нашествие варвара Атиллы ж неистовые толпы поэта-революционера. И получается на первый взгляд непонятная картина: "Элегией, каппсапкой в Еэео-цни", гнсы/ом в редакцию "Бышкз", путевыми заметками Чаренц утверждает и отстаивает то, что нелает видеть, но чего пег; во многих стихах этого и последующих годов опровергает саюто себя и свои прежние "теоретические" открытия. Такое творческое противоречие вообще характерно для всего наследил Чаренца: теоретик и поэт Чаренц всегда находились в противоборство. Первым это заметил П.Макинцян*. Это продолжительное и последовательное противоречие', естественно, имело объективные прзчи-

I П.Накинцян. Силуэты. Ереван, I980, с.153-154.

- а -

ни, в нем выразились непреодолимые противоречия самого врошни. В своем творчестве подобные моменты пережили и Б.Пастернак, в 0.Мандельштам, и особенно С.Есенин.

Переворот, тем не менее, состоялся, Чаренц с трудам, но упорно возвращался к своей "Дантовой легенде", "Синеглазой родине", "Ласковой Армении". Так складывалось новое видение, которое выразилось в сборнике "Эпический рассвет", где тем не менее не полностью .преодолено мучительное противоречие мысли и чувства.

Для выяснения причин перелома интересно провести параллель мезду творчеством Е.Чаренца и В.Маяковского. В.В.Маяковский яр ко выделился в послереволюционной поэзии, он был голосом, по выражению К.Федина, "барабанно-бравурно-площадной" России и, вероятно, единственным из русских поэтов, принявшим без сомнений революцию, ставшим ее глашатаем и провозвестником. О влиянии Маяковского на собственное творчество Чаренц писал: "Если есть необходимость, то я могу заявить, что я многому научился от Маяковского, кого с гордостью могу считать моим учителем"*. Это было влияние и на форму, и на содержание. Однако бессмысленно вопрос влияния сводить к эпигонству, что делалось в свое время. Причина сходства в одинаковой позиции и оценке событий.

. Оба поэта бурно, остро, непосредственно и без оглядки приветствовали происходящие перемены, и сходство настроений привело к сходству поэтических решений. Не случайно, что произведения Чаренца, в которых ощущается влияние Маяковского, далеки от армянской действительности. Сборник "Эпический рассвет" наилучшее свидетельство того, в чем и как Чаренц отдалился от русского поэта и пошел своим путем, сохранив при этом любовь и уважение к нецу.

В 1922 г. была учреждена Ассоциация армянских пролетарских писателей. А.Сурхатян об этом писал: "Рабочие и крестьянские писатели впервые в Армении под пролетарским флагом выступили в 1922 г., когда в том же году образовалась Ассоциация армянских пролетарских писателей. Это были неопытные начиняющие, создания пера которых были фактом политическим и очень мало относились к литературе"2. В дальнейшем члены Ассоциации ничего не дали в

1 Е.Чаренц. Собр.соч. в 6-и томах, т.6. Ереван, 1967, с.42.

2 "Пролетарий", 1927, А 9.

в художественном плане, их произведения оставались "ученическими, они в других условиях не опубликовались бы" (А.Сурхатян). Однако литературное неумение дополнялось "административным" рвением. Г.Маари свидетельствует: "Ассоциация пролетарских писателей уже превратилась в тормоз на пути художественной литературы. Действительно, трудные были времена. Ассоциация не признавала Е.Чаренца как пролетарского писателя, а поклонники Чаренца считались его эпигонами, еще и мелкобуржуазными"1. На узком поприще армянской литературы заострялись противоречия, требуя немедленного разрешения. Своеобразным вариантом выхода из тупика было создание нового союза "Ноябрь", вокруг которого сплотились те талантливые писатели, которых не потерпела в своих рядах ставшая хозяином литературных дел Ассоциация. Ушедшую из Ассоциации группу писателей закономерно возглавил Е.Ча-ренц.

При сопоставлении деятельности обеих литературных организаций симпатии склоняются в сторону "Ноября". Чаренц и его единомышленники создавали самостоятельные, выдержавшие испытание временем произведения. Деятельность "Ноября", в отличие от Ассоциации, была'прогрессивна и тем, что достижение гегемонии про-летлитературы представлялось не насильственным захватом, а свободным состязанием, в котором талант завоевывал право на гегемонию. Кстати, жертвами культа личности стали в основном члены "Ноября" - факт, свидетельствующий об их превосходстве.

Хотя объединяющей конференцией 1926 г. Ассоциация пролетарских писателей и "Ноябрь" соединились в Союз пролетарских писателей, но, как свидетельствует литературовед С.Агабабян, объединение было всего лишь организационной спайкой - обе-группы продолжали борьбу друг против друга, каждая проводила свою линию^. Борьба не прекратилась и после известного решения ЦК ВКП(б) от 1932 г. о воссоединении литературно-художественных организаций. Более того, если в 30-е годы противоречия возникали по идеологическим вопросам, то в половине 30-х годое они получили политическую окраску. Понятия самокритики, критики потеряли смысл, превратившись в политический кулак с функцией разоблачения, уничтожения - и только.

1 Воспоминания о Е.Чаренце. Ереван, 1961, с.169.

2 С.Агабабян. Е.Чаренц, т.2. Ереван, 1977, с.55.

Однако просто десять лет после революции, утихли бурше волнения, охватившие все сферы жизнедеятельности, рассеялся максималистский идеал всемирной революции, сник пафос революционной романтики. Наступали жестокие будни диктатуры новой власти, уже бшш расстрелянные (1921 г. - Н.Гумилев) и самоубийцы (1925 г. - С.Есенин) среди поэтов. Каково было положение истинного поэта, можно представить на примере С.Есенина, тем более, что его судьба весьма типична. Поэт "кабацкой Руси", не сумев приспособиться к поднимающейся волне революции, не выдержал и ее падение. Почти во всех его стихотворениях последних лет выражен этот болезненный надлом души. Корни разочарования таились в общем кризисе литературы. Сам Есенин сначала переживал бурный творческий подъем: в 1924-25 гг. написаны лучшие его произведения (достаточно напомнить "Персидские мотивы"). Однако творческая плодотворность сопровождалась глубоким духовным личностным 1физисоы. Неудовлетворенность, порожденная разочарованием в действительности, привела к созданию поэзии, отдаленной от суматохи дней. Если поэтическое дарование, сила мастерства еще находили выход и воплощение, то в подобных условиях иссякали жизненные силы и существование равнялось подвигу. Смерть Есенина - это поражение поэта перед читателем, не читающим стихи. Его произведения были провозглашены "упадочническими", чуждыми нашим отрешениям, нашей борьбе и т.д. и т.д.

Об общем кризисе литературы большой разговор развернулся в дискуссии 1930 г., стенография которой напечатана в 6-м номере журнала "Гракан диркерум". В предисловии Г.Ванацдеци охарактеризовал состояние поэзии как кризисное: "Говоря о кризисе, мы не хотим сказать, что наша поэзия находится в процессе упадка. Наоборот, в основном наша поэзия здорова, но тем не менее ее подъем так труден, что на данном этапе сложилась некая кризисная ситуация'1 . Г.Ванандеци считает, что в литературе происходит крутая ломка; движение социализма настолько стремительно, что создалась некоторая дистанция между движущейся силой эпохи и движением поэзии; поэты не успевают воспринимать актуальных задач; возникло противоречие между новым содержанием и отражавшими это содержание старыми формами; в системе мышления главенствует субъективистский подход, не преодолен культ машины, не преодолен схематизм, низка поэтическая культура. Таким образом,

I "Еракан диркерум", 1930, » 6, с.31.

кризис мотивировался не утерей пути развития, а поисками нового качества поэзии. Во время дискуссии выступили Н.Зарьян, Д.Демирчян, А.Хнкоян, С.Вауни, С.Таронци, В.Григорян, Алазан, свои письма-выступления напечатали в журнале "Гракан диркеруы" В.Норенц и Г.Маари.

В поисках путей преодоления кризиса опровергался сам кризис (А.Хнкоян), в качестве выхода предлагалось использование традиций прошлого, однако и здесь писатели не избежали ошибок: было отвергнуто наследие и опыт западноармянских писателей (С.Вауни, Н.Зарьян). Публикуя материалы дискуссии, редакция журнала оговорилась, что не согласна с рядом выступлений. Тем не менее дискуссия выразила озабоченность состоянием поэзии, открыто заявила об ошибках и, что самое главное, признала, что "Чаренц фактический лэдер нашей новой поэзии" (В.Норенц). Однако по стечению политических обстоятельств не только преодоление кризиса, но и сама литература потеряли жизненное значение и влияние. А большинство писателей под давлением этих обстоятельств не только стали отдавать дань стихийной силе политически незрелых, духовно отсталых масс, но и отстранились от духовных потребностей личности, человека как такового.

Глава вторая - "Эпический •рассвет" как законодатель лтггпр-я-туры нового времени"- показывает роль п значение сборника "Эпический рассвет" как нового литературного манифеста Чаренца, в подтексте которого прослеживаются благоприятные перемены в творчестве поэта и новизна решений литературных вопросов.

Первый параграф - "Эпический рассвет" я критика" - в об^пх чертах обрисовывает положение критики 1930 г. (когда вышла в свет книга) и последующих трех лет (когда писались рецензии па нее), которое определенно проявилось в отношении к книге Чаренца. Из этого отношения явствует, что многие 1фитики и поэты по сумели по достоинству оценить сборник: "эстет" П.Ыакинцян, ш-лример, обвинял Чаренца в ивдивидуализме, не признавал его новаторство*. Н.Зарьян считал, что Чаренц отступает перед новью с индивидуалистических позиций пренебрегает пролетлитературт-ми тенденциями, неправильно решает задачу использования классиков, не выражает мысли и настроения касс . Тот факт, что отрл-

1 П.Ыакинцян. Силуэты. 1£еван, 1980, с.184.

2 "Гракан терт", 1932, й 2.

цанио политической системы прошлого механически переносилось на все сферы лизни и критическая мысль еще не имела определенной позиции в отношении культурных ценностей прошлого, четко отразился в статье А.Мкртчяна . Он рассматривал сборник как написанное "на презренном уровне индивидуализма" идейное отступление, выражавшее крайний индивидуализм, уход от действительности, интеллигентскую трусость, как итог уязвленного самолюбия- Сравнительно справедливо оценивал новую книгу В.Терзи-башян, считая, что "новый курс Чаренца чрезвычайно значительное явление и большое творческое достижение" .

Второй параграф - "Опенка Чаренцем литературного наследия прошлого" - представляет позиции Чаренца в вопросе оценки наследия прошлого. Для ориентирования и уточнения современного звучания литературы прошлого Чаренц, который отлично знал и армянских и русских авторов, выбрал в основном двух - армянина В.Терьяна и русского А.Пушкина. В.Терьян был его непосредственным предшественником, вступившим на поэтическую стезю в начале века, поэт-новатор, который поднял на европейский уровень армянскую поэзию, создав образ интеллигента-гражданина. В период пролеткультовских ошибок "отрицавший" Терьяна Чаренц закономерно возвращался к нему, как к духовному и кровному собрату в поэзии. Начиная поиски идеала с Терьяна, он логично дошел до русского гения, творческое наследие которого бурно обсуждалось в русской литературной среде. Искания эстетического совершенства нового героя привели к переосмыслению прошлого - вот почему "генералы-классики", так небрежно и быстро сброшенные с корабля истории, вновь утверждали свои права. Рассматривая "болезнь" Пушкиным русских литераторов как процесс естественный и закономерный, столь же правильной следует считать "болезнь" Чаренца. С.Агабабян писал: "В дай "Эпического" Чаренц дошел до восприятия пушкинского наследия как прочного фундамента современного искусства, а также до восприятия большого значения литературных принципов Пушкина для утверждения сопоставительного стиха. Пушкин устремил Чаренца на берега эпического искусства"^. Все это верно, однако "устремлял" Чаренца на эти берега свой

1 "Нор ути", 1932, » 2.

2 "Нор ути", 1930, » 2.

3 С.Агабабян. Е.Чаренц, т.2. !£еван, 1977, с.115.

личный поиск, проверенный и утвержденный примером Пушкина.

Третий параграф - "Борьба против схематизма как теоретическое обоснование новых литературных понятий Чаренца". В 30-е годы многие писатели и литераторы считали схематизм необходимым для литературы переходного периода, дающим возможность систематизации, углубления достижений пролетарской литературы. Характерна, например, позиция Д.Демирчяна. В статье "О нескольких вопросах", вступая в полемику со С.Зорьяном, он обосновывает схематизм и утверзщает его право на существование: "Когда проходит нечто в свое время "важное", оно оставляет за собой "важный" след дан будущего времени. "Важный" в том смысле, что будущий камень ставится на этот след, а не на пустое место, которое якобы оставляет "уходившее" явление""'". Защищая "плакатные 1фас1Ш и крики с выяснением политграмоты" (по выражению С.Зорья-на), Демирчян тем не менее признавал необходимость преодоления схематизма. Схематизм защищал и представитель русских ВАППовцев Юрий Либидинский: '"А штата, - я это утверждаю, - есть неизбежная, совершенно неизбежная стадия, первоначальная стадия развития литературы всего класса"^.

В действительности схематизм обезличивал литературу, превращал действующее лицо - героя в механизм без индивидуальных особенностей, чрезвычайно поляризуя их: герой - это или самый лучший пролетарий, крестьянин (красный), или самый худший капиталист, кулак (белый). Или положительный во всех отношениях, . или всецело отрицательный - иного типа героя схематизм не признавал. Схематичные произведения бшш отрезаны от реальной действительности, их герои обезличенные люди, сумевшие бы прожить во всех домах и'действовавпие"в искусственной, как и они, среде, утерявшие психологию хозяина своей жизни, собственного дома, своего лица. Исходя из низкого образовательного уровня "профессоров, отлитых из сыновей рабочего" 20-х годов, схематизм был на-руку, он облегчал писательство, превращая литературу в деятельность, как потом выяснилось, не тлевшую ничего общего с истинным искусством слова.

Четвертый параграф -"Новые литературные нравы. Е.Чаренц и задачи национального содержания литературы". Подробно анализи-

1 Д.Демирчян. Собр.соч. в 14-и томах, т.12. Ереван, 1985, с.48.

2 "На литературном посту", 1927, № I.

руется общественно-литературная атмосфера 30-х годов с акцентом на литературную жизнь. Вопросы критики, национального и интернационального характера литературы, господствующего метода советской литературы и т.д. обсуждались на Первом съезде писателей Армении. С большой речью выступил первый секретарь ЦК Компартии Армении А.Ханджян. В целом его выступление выражало политику партии в области литературы. Сохраняя объективность честного человека, Ханджян, однако, как представитель партийной идеологии, впадал в противоречия. Но самое главное - в его лице власть республики объявляла Игише Чаренца "большим послеоктябрьским поэтом, составляющим спинной хребет литературы". Это было существенным обстоятельством для защиты поэта от мелких и крупных преследователей. По политическим соображениям, Ханджян был обязан осуждать "националистов", коими провозглашались А.Бакунц и К.Чаренц.

В 1933 г. в газете "Гракан терт" была опублдоована статья М.Армена "О Чаренце и соответственных вопросах", которая была замыслена как юбилейное подведение итогов двадцатипятилетней литературной деятельности поэта, однако послужила поводом для литературной и нелитературной брани. Под давлением и по указке "литературных начальников" литература постепенно превращалась в антинациональную идеологию, целью которой было создание "национального по форме и социалистического по содержанию" искусства. В действительности литература лишалась права на национальные цели и будущее. М.Армен в своей статье определял роль к сферу влияния Чаренца. Как очевидное свойство подчеркивалась его роль как создателя национальной культуры. "Путь Чаренца -это всегда путь консолидации национальных примат"^. По вопросу национального и межнационального, формы и содержания Чаренц высказал свою ясную позицию в "Открытом письме в оргкомитет СИЛ и редакцию "Гракан терт". Он пишет: "Национальная форма в литературе является ни чем иным, как реалистическим, конкретным выявлением содержания, т.е. таким выявлением, которое воплощает в форме все характерные для данной темы, данной национальной среды атрибуты, как язык, так и "общность национального состава" Иначе говоря - национальная Форма в литературе означает такое раскрытие содержания, когда язык, стиль, общий колорит описы-

I "Гракан терт", 1933, М> 7.

Баемых людей и местности адекватны данной национальной среде, характеризуют все те характерные особенности данной национальной среды, которые присущи только этой национальной среде и отличаются от схожих по содержанию других сред".

Глава третья - "В поисках нового героя литературы". Основной целью изысканий здесь являются изменения эстетического идеала поэта, развитие которого в основном прослеживается по произведениям сборника "Книга пути", с необходимыми обращениями к произведениям предыдущих этапов.

Первый параграф - "Книга пути" - потребность и понимание нового героя литературы". Здесь вкратце представлены обстоятельства создания и публикации сборника, его роковые последствия в жизни поэта. Приводится оценка современной критики, вновь весьма субъективная и тенденциозная. Затем подробно представлены позитивные качественные изменения эстетических принципов поэта, становление новых критериев в результате новых духовных ощущений и восприятий, принципиального пересмотра политических взглядов. Но весь этот процесс еще не обрел ясности, колебания продолжались. Не анализируя причины отклонений и их характер, мы сочли своим долгом констатировать, что Чаренц еще не конкретизировал свою позицию. В частности, это проявилось в разделе "Поэмы" сборника "Книга пути". Поэт колеблется, ищет, впадает в противоречия,, иногда он упрощает историю народа или чрезмерно модернизирует ее, доводя национально-освободительную борьбу до социального противоборства (поэма "Давид Сасунский"), иногда вовсе отвергает прошлое, пытаясь обосновать тезис "прошлое без прошлого" (поэма "На перепутьях истории"), иногда наоборот -восхваляет светлые страницы и имена истории (поэма "К горе На-сис"). Чтобы выявить корни этих противоречий, вспомним, в каких условиях работал поэт. Националистами, шовинистами, антиреволюционерами были объявлены Раффи, Патканян, Шахазиз - все те писатели, кто когда-либо, что-либо написал на национальную тему. Все они по решению секретариата ЦК Компартии Армении от 14 ноября 1933 г. "Об идеологической неустойчивости продукции Аршед-гиза" провозглашались вне закона. Тогда же был запрещен и сборник "Книга пути", сам Чаренц отстранен от должности заведующего художественным сектором. Что оставалось делать поэту? Как он

I Е.Чаренц. Собр.соч. в 6-и томах, т.6. Ереван, 1967, с.220-221.

мог писать ой истории армянского народа, как дсиаен йал представить ее? Уже само затрагивание национальной проблемы иовзо-считать гражданским подвигом. В поэме "Призрак смерти" Чаренц представляет своих героев в общих чертах, но именуя, не конкретизируя их; более того, зачастую даже сливающиеся, зыбкие характеристики героев, приметы юс дел и поступков весьма искажены. Физически обезобразив своих героев, рисуя их местами довольно вульгарно и жестко и этим выразив свое внешне отрицательное отношение, Чаренц, однако, иносказательно, тайнописью выражает свои симпатии к ним. Догадка о том, что поэт в сборнике прибегает к тайнописи, подтверждает и стихотворение "Завет". Только таким образом он мог сказать правду. И не случайно, что сам Чаренц открыл секрет акростиха. И наконец, как он мог, с одной стороны, провозглашать, сто спасение нации в ее собирательной силе, с другой - писать о разобщенности, разбросанности народа, упрекая его, будто таким он был изначально. Получается очевидное противоречие с логикой истории. Вообще, почему Чаренц говорит о спасении? Значит, видит реальную опасность, ищет выход. Значит, действительно, пишет потаенную книгу. На поверхности всеми описательно-изобразительными средствами создает иллюзию своего отрицательного отношения, а в контексте, в глубинном слое представляет истинное.

Второй параграф - "Задачи гармонизации искусства и кизндУ Раскрываются боль и озабоченность поэта за искаженную гармонию жизни и искусства. Закончилась долгая работа, вышла в свет книга, где в трех временных срезах исследуются проблемы человека и его бытия. Сборник принес в литературу новое понимание героя, новое постижение своего времени. В своих талантливых произведениях Чаренц развивал мотивы и теш црошлых лет, отвечая на вопросы: какой должна быть литература, каким языком она должна писаться и каким должен быть ее герой?

Глава четвертая - "Сквозь десятилетие". Обобщается процесс изменения отношения Чаренца к вопросам литературы. Через анализ произведений последних лет представлены события литературной и личной жизни поэта, их характер и последствия.

Первый параграф - "Вопросы личной и народной судьбы". Творческий портрет Е.Чаренца восполняется произведениями последних лет. В этом смысле особенно важно рассмотрение последних по времени произведений Чаренца, отражающих устоявшиеся литературные -

взгляды поэта. Сквозь последнее десятилетие, в горниле творческих исканий и человеческих мучений кристаллизовался тот облик поэта, который сегодня составляет национальное богатство армянской культуры. Характерно, что в 1935-1937 гг., во время яркого расцвета гения Чаренца им почти не написано литератур-но-Щ)ИТнческшс статей. Поэтическое слово приобретало и литературоведческую значимость, поэтому исследование последних произведений в системе литературных вопросов необходимо и закономерно.

Произведения последних лет эпичны, поэзия становится более собранной, целеустремленной, освобождается от второстепенных размышлений и треволнений. Она знаменует творческую зрелость. Ее лейтмотивом продолжает быть человек во всех своих жизненных проявлениях. Фактически первый пример рассмотрения человека на ладони дал Чаренц, а это рассмотрение предполагает вопросы судьбы, жизни и сцерти, бога и веры, женщины и любви, искусства и т.д.

Второй параграф - "Поиски бога - побуждения и проявления". В произведениях последних лет Бог становится действующим лицом. И опять возникает творческая параллель с В.Терьяном. И он в 1913-1916 гг. весьма безнадежно и долго взывает к Богу. В основе поиска Бога обоих поэтов - требование за судьбу родины.

Образ Бога становится символом, опорой в трудной борьбе против искажений естественного процесса жизни. Постепенно Бог становится носителем веры, стремления, надежды, утешения. К этим качествам, однако, примешивается осознание поражения. Очеловечив Бога, уравнив его социальное положение со своим, бывший активный богоотступник молит о помощи, понимая, что обращается к столь же беспомощному существу, как и он сам, точнее, приписывая свое поражение и Богу. Отношения поэта с Богом нигде не приобретают мистическую окраску. В своих жарких устремлениях к нему Чаренц исходил из поиска правды. В условиях совершенного одиночества, на собственном суде единственным судьей мог быть только всевышний.

Третий параграф - "Близкие последних лет". Для произведений последних лет характерна оценка близких по духу, дорогих людей; в поэтическую орбиту вступают В.Брюсов, Комитас, А.Ба-кунц, В.Маяковский, А.Исаакян и др. Снова в поэтической панораме появляется Терьян - рыцарь любви и предмет обожания Чаренца. На протяжении всей жизни Чаренц не раз обращался к не-

МУ, обращался, утверждая прошлое, объясняя настоящее, предугадывая будущее. В 1935-37 гг. из армянских поэтов никто не был так близок и желанен для Чаренца, как Терьян. У армянского поэта начала XX в. было много родственного в творческих поисках и устремлениях с великим Нарекаци, однако Терьян.оставался для него непревзойденным. Путь вечных исканий, горькой неудовлетворенности, отрешения к совершенству первым прошел Терьян. В этом смысле характерно посвященное Цолаку Ханзадяну не столь совершенное в художественном смысле, но прекрасное в человеческом стихотворение, открывающее совсем нового и иного поэта*. Это исповедь Терьяка, свидетельство его нового, из-за преждевременной кончины несостоявшегося облика. Она подсказывает необходимость в новом поэте, возможно таком, каким стал Егише Чаренц.

Четвертый параграф - "Мтачика и женщина: Фатальность любви". Никто из армянских поэтов так полно, разнообразно и цельно не изобразил женщину, как Чаренц. В его поэмах и стихах Женщина представлена во всех оттенках своей души, она нецредсказуема, цротиворечива, желанна, пре1фасна, противна, но какой бы ни была - от богоматери до проститутки - освящена преданной любовью -поэта.

Образ Женщины, воплощающий понятия любви, как ключа' ко вселенному,. доведен до совершенства в "самой прекрасной" (как сам автор назвал) поэме-"Навзике".. Изображены всевозможные взаимоотношения Ь5ужчины и Женщины, от нежного ожидания до бурного переживания, от скорбной потери до безлюбовной любви. Такое, весьма противоречивое, определение любви имеет трагическое содержание. "Плох тот стих, который объясним", - уточнял Гете в своих беседах с Эккерманом. Действительно, можно долго писать, комментировать, приводить""примеры, дословно разбирать ^сю поэму, тем не менее она остается своеобразным и закрытым миром, куда открыт все входы и откуда нет выхода... Как не поддается объяснению любовь, так и необъяснима поэма "Навзике" - гимн любви и гениальная ее молитва.

Пятый параграф - "В день моей смерти настанет тклива". 29 ноября 1937 г. Чаренца не стало. А что было до этого, изложено в последнем параграфе. Сравниваются трагические судьбы двух гениальных поэтов - Е.Чаренца и 0.Мандельштама.

I В.Терьян. Собр.соч. в 4-х томах, т.2. Ереван, 1973, с.145.

Смертью Чаренца заканчивался целый период истории армянской литературы. Его имя как врага народа, его произведения были запрещены, но люди, хотя зто каралось арестом в ссылкой, может и смертью, читали, передавали друг другу его книги, его стихи для утоления духовной аадды в мрачные года культа личности. Его творчество стало точкой отсчета художественного совершенства и высокой гражданственности. Своими произведениями Чаренц продолжал очищать, возвышать и облагораживать человека, что является первейшей миссией искусства.

В заключении в сжатом и обобщенном виде представлены наиболее существенные и важные выводы, сделанные из исследования.

рг> ТЙЦЙ т^оартдтгщ! опубликованы;

1. Какой буйный гений . "Армянский язык и литература в школе". Б^еван, 1989, й 6.

2. Похожий на поэму мой роман . "Армянский язык и литература в школе". 1£еван, 1990, А 2.

3. Вначале было слово. "Норк". Ереван, 1990, Д 3.