Эмотивность внутренней формы слова

Соснина, Юлия Александровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Эмотивность внутренней формы слова

Год: 2009
Автор научной работы: Соснина, Юлия Александровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Кемерово
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Эмотивность внутренней формы слова'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эмотивность внутренней формы слова"

003482083 На правах рукописи

СОСНИНА Юлия Александровна

ЭМОТИВНОСТЬ ВНУТРЕННЕЙ ФОРМЫ СЛОВА (по данным метаязыковой деятельности носителей русского языка)

10.02.01 — русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

О О П

003482089

На правах рукописи

СОСНИНА Юлия Александровна

ЭМОТИВНОСТЬ ВНУТРЕННЕЙ ФОРМЫ СЛОВА (по данным метаязыковой деятельности носителей русского языка)

10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Работа выполнена на кафедре стилистики и риторики ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Антипов Александр Геннадьевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Резанова Зоя Ивановна;

кандидат филологических наук, доцент Ким Лидия Густовна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Бийский педагогический государственный университет им. В. М. Шукшина»

Защита состоится «04» декабря 2009 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д212.088.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» по адресу: 650043, г. Кемерово, ул. Красная, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет».

Автореферат разослан «02» ноября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

М. А. Осадчий

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Проблематика исследования и актуальность темы

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению факторов, влияющих на выбор мотивировочного признака, языковое выражение процесса номинации. Эта проблема трактуется нами в русле актуальных концепций внутренней формы слова, обоснованных в русистике теоретико-методологическими программами русской моти-вологии О. И. Блиновой, семантического словообразования М. Н. Янце-нецкой и деривационной лексикологии Н. Д. Голева. В работах этих направлений даны определения внутренней формы слова и связанных с нею явлений языка и речи [Блинова 1984; 2007; Янценецкая 1979; 1991; Голев 1989 и др.].

В диссертационном сочинении обосновывается, что эмоция как наиболее яркое проявление субъективного начала в языке играет немаловажную роль в процессе номинации, так как влияет на выбор мотивировочного признака.

Думается, что номинативные функции слова обусловлены самой природой эмоции, которая является частью познания (то есть психологической операции категоризации внешнего мира) и номинации как результата и способа познания мира посредством языка. Эмоция имеет свойство возвращать в сознании человека стимул, вызвавший ее, что дает возможность не только воспринимать, но и осознавать, усваивать и закреплять в памяти новую информацию, то есть познавать мир. Исследование верифицирует тезис, выдвинутый в рамках современной когнитивной лингвистики: эмоции не искажают отражение реальности в сознании человека, а обогащают познание [Неменский 1991; Бабаева и др. 1999; Ангелевич 2001; Демьянков и др. 2002; Андреева 2002; Жура 2004 и др.].

Проблематика исследования и актуальность темы диссертационной работы связаны, следовательно, с освещением вопроса о факторах, влияющих на выбор мотивировочного признака в процессе семантизации слова, и постановкой вопроса о роли эмоций в этом процессе.

Работа направлена на изучение смыслообразующих возможностей внутренней формы слова, понимаемой как ассоциативно-смысловой

центр восприятия, обладающий возможностью неоднозначного определения мотивированности словесного знака.

Мотивированность мы трактуем, вслед за О. И. Блиновой, как структурно-семантическое свойство языковой единицы, позволяющее носителю языка осознать и эксплицировать в показаниях языкового сознания взаимообусловленность, рациональную связь звучания и значения слова на основе его соотносительности с другими лексическими единицами.

Мотивация рассматривается как свободная детерминация, которая допускает выбор мотивировочного признака, обусловленного естественным эмоциональным импульсом, а не каким-либо жестким законом [Аветян 1980].

По мнению О. Н. Пересыпкиной [Пересыпкина 1998], мотивацион-ная рефлексия - обязательный компонент языковой способности человека. Генетическая память об истоках слова, другими словами - мотивированности, зафиксирована его формальной организацией. Все это позволяет носителям языка воспринимать и осмысливать мотивированность языковых знаков. При этом, как полагал Ш. Балли, степень мотивированности языкового знака для носителей языка может быть различной: чем мотивированнее представляется человеку знак, тем больше сосредотачивается внимание на его внутреннем строении, вследствие чего уменьшается количество и значение внешних ассоциаций его «ассоциативного поля». И наоборот, чем произвольнее кажется знак, тем многочисленнее отношения, которые носитель языка устанавливает за его пределами для определения его значения.

Так, языковые знаки, которые использовались в проведенных нами экспериментах, были мало знакомы или незнакомы испытуемым и, соответственно, представлялись им слабо мотивированными или произвольными. Это усиливало момент субъективного в осмыслении мотивации слов-стимулов и вынуждало искать мотивированность, ориентируясь на эмоциональное впечатление от формальной организации слова. В этом случае ассоциирование производится с опорой на разные элементы (сегменты) формы языкового знака как единицы семантизации.

Языковые единицы сохраняют связь с чувственными основами психологической структуры своего значения, в частности с определенным эмоционально-оценочным контекстом.

А. А. Залевская отмечает [Залевская 1988 (б)], что единицы внутреннего лексикона являются эмоционально-оценочно помеченными в личном опыте носителей языка, который, в свою очередь, находится в рамках принятых в социуме норм и оценок. Человек усваивает слова (например, семантизирует незнакомые) параллельно с формированием соответствующих «чувственных групп», члены которых являются продуктами переработки разностороннего опыта его взаимодействия с окружающим миром. Поступающие впечатления, увязываемые с новым словом, сопоставляются с прошлым опытом, что ведет к констатации фактов сходства и различий по линии каждого члена такой чувственной группы, в частности эмоциональных впечатлений и оценок, а продукты этих актов сопоставления далеко не всегда поддаются вербализации. Это объясняет явление глубинной идентичности смыслов: различные по своему характеру и вовсе не синонимичные с точки зрения лингвистического анализа единицы могут вызывать актуализацию одинаковых чувственных элементов и поэтому субъективно переживаться как равнозначные.

Под семантизацией слов в нашей работе понимается определенная лингвистическая стратегия экспликации информации носителем языка, которая представляет собой дихотомию рефлексии рациональной, научной, отраженной в толковых словарях, и рефлексии эмоциональной, субъективно-ассоциативной, отраженной в индивидуальном сознании человека [Глотова 2003]. В процессе семантизации носитель языка совершает попытку осмыслить мотивированность слова, то есть предположить, какой признак мог послужить основанием первичной номинации.

Образным, вслед за Е. В. Огольцевой [Огольцева 2007], мы называем такое значение производного слова, в котором центральную, структурирующую роль играет детерминируемое национальными и культурно-историческими условиями чувственно-наглядное представление, лежащее в основе словообразовательно мотивированной номинации и являющееся источником эмоционально-оценочных наслоений. Следует также отметить, что образное значение, как правило, носит коннотиро-ванный характер.

[Леонтьев 1997: 70]. Считаем это справедливым и для восприятия слова. Иными словами, семантизируя слово, носитель языка пытается воспроизвести первичную номинацию и эмоцию, послужившую поводом для ее осуществления.

Объект и предмет исследования. Объект исследования - эмотив-ность внутренней формы слова. Предмет исследования — влияние эмотивного компонента внутренней формы на семантизацию слова (смыслоформирование), реализующуюся в метаязыковой деятельности носителей русского языка (ассоциативных реакциях и субъективных толкованиях семантики слов).

Научная гипотеза исследования. Эмотивность внутренней формы слова является одним из важнейших факторов, влияющих на выбор мотивировочного признака в процессе семантизации, так как она способна выполнять функцию направляющего вектора смыслоформиро-вания.

Цель и задачи исследования. Цель - определить границы влияния эмотивности внутренней формы слова на формирование смысла языкового знака в процессе восприятия и осознания его структуры и семантики.

Задачи:

1) теоретически обосновать возможность сохранения психологического феномена эмоции в языковом знаке;

2) описать сущность и свойства категории эмотивности языкового знака в целом и его внутренней формы в частности;

3) определить роль эмоционального компонента особого ментально-знакового образования - внутренней формы слова;

4) разработать методику проведения основного ассоциативного психолингвистического эксперимента и дополнительного эксперимента по субъективному шкалированию эмоциональности слов-стимулов, предложенных испытуемым для семантизации в основном эксперименте, с установкой на максимальное проявление эмотивности их внутренней формы;

5) анализируя результаты проведенного дополнительного эксперимента, практически доказать реальность сохранения эмоций в языковом знаке;

.6) рассмотреть способы отражения эмоций, реализовавшиеся в ассоциациях и субъективных дефинициях испытуемых.

Методы исследования. При сборе материала были использованы метод интроспекции, метод психолингвистического эксперимента в форме интервьюирования и анкетирования (свободный и направленный ассоциативные эксперименты, анализ субъективных дефиниций), метод наблюдения; в ходе дополнительного эксперимента применялся параметрический метод субъективного шкалирования; процедуры анализа собранного материала составили методы интроспекции и интерпретации, метод статистической обработки данных, описательный метод.

Материалом исследования являются ассоциативные реакции и субъективные толкования, полученные в специально заданных экспериментальных ситуациях восприятия неизвестных носителям литературной нормы диалектных лексем. В силу процессуальное™ значения слова отсутствует резкая граница между разными уровнями осознаваемости ре-чемыслительной и прочей деятельности человека, что позволяет в таких ситуациях перевести на уровень актуального сознания и вербализовать формальные, смысловые и эмоциональные связи единиц языка [Залев-ская 1988 (б)]. Экспериментальный список слов-стимулов, выбранных интроспективно из «Словаря образных слов и выражений народного говора» под редакцией О. И. Блиновой, состоит из 8 лексических единиц.

Научную новизну исследования обусловливает обоснование эмотивности внутренней формы языкового знака в качестве глубинного ориентира при выборе мотивировочного признака в процессе семантиза-ции; использование нового материала исследования в виде результатов ассоциативного психолингвистического эксперимента - ассоциаций и субъективных дефиниций незнакомых носителю русского языка образных диалектных лексем.

Теоретическая значимость диссертационной работы определяется ее вкладом в фундаментальное исследование эмотивности языкового знака в аспекте закономерностей существования и функционирования русского языка в сознании его носителей.

Практическая значимость. Результаты исследования можно включить в разделы спецкурсов по общему языкознанию, словообразованию, психолингвистике, когнитивной лингвистике, связанные с изучением эмотивности языкового знака и роли эмоций в построении и понимании высказывания.

Апробация результатов исследования. Результаты и содержание диссертационной работы были представлены в докладах на Международной научной конференции «Актуальные процессы современного словообразования» (Кемерово, 1-3 июля 2005 г.); VI Международной научной конференции «Наука и образование» (Белово, 2-3 марта 2006 г.); II Международной научной конференции «Концепт и культура» (Кемерово, 30-31 марта 2006 г.); XIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 12-15 апреля 2006 г.); II Международной научной конференции «Актуальные проблемы современного словообразования» (Кемерово, 3-5 июля 2007 г.). Результаты исследования отражены в 7 публикациях.

Положения, выносимые на защиту:

1. Эмоции, заложенные в любом слове его создателем, ощущаются носителями языка, которые его воспринимают и объясняют в последующих речевых актах.

2. Эмотивность внутренней формы языкового знака базируется на эмоции, зафиксированной в слове с момента его создания. Она задает возможные направления семантизации этого слова, реализующейся в ме-таязыковой деятельности носителя русского языка (ассоциациях и субъективных дефинициях) с опорой на конкретную актуальную эмоцию.

3. Эмотивность внутренней формы языкового знака наиболее ярко проявляется при семантизации незнакомых или мало знакомых носителю русского языка образных лексем.

Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, приложения. Первая глава посвящена теоретическому осмыслению вопроса об эмоциональной природе категории внутренней формы слова. Вторая глава - описанию и анализу эксперимента, проведенного для доказательства теоретических положений первой главы. В приложении представлены ассоциации и субъективные дефиниции слов экспериментального списка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается проблематика и актуальность темы, формулируется рабочая гипотеза, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы, определяются объект, предмет, цель и задачи,

характеризуется языковой материал, перечисляются методы исследования, выявляется научная новизна полученных результатов, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В главе 1 «Эмотивная природа внутренней формы слова» содержится теоретическое обоснование работы. Описаны основные положения исследований эмоций в рамках психологии эмоций как особого раздела психологии, посвященных рассмотрению природы эмоций, функций, условий и механизмов их возникновения, способов проявления, форм протекания, изложены гипотезы порождения эмоциональной активности. Определены ведущие направления изучения эмоций в лингвистике.

Важнейшей формой выражения эмоций у человека признается речь: эмоциональная окраска речи или описание эмоций как таковых (Я. Рейковский).

Между психологическими теориями эмоциональности редко наблюдается преемственность, так как каждая из них исследует какой-то один аспект эмоции. Но они не взаимоисключают, а взаимодополняют друг друга. Это свидетельствует лишь о том, что эмоции - явление сложное, противоречивое, полифункциональное и многофакторное.

В рамках когнитивных теорий эмоциональности исследуются проблемы соотношения рациональных и эмоциональных аспектов познания [Неменский 1991; Вежбицкая 1997; Бабаева и др. 1999; Ковязина и др. 1999; Хомская 2002; Балли 2003; Выготский 2003; Быкова 2004].

Результат взаимодействия человека с миром полнее всего отражается в акте номинации, и собственно сам процесс познания осуществляется в нем. Акт номинации реализуется человеком, субъектом познания и речи. В свою очередь, во внутреннюю структуру говорящего непосредственно включаются чувства, эмоции. Субъективность, таким образом, предполагает именно пристрастное отражение познаваемой действительности в акте номинации, которое напрямую зависит от эмоционального состояния познающего субъекта. Эмоция при этом остается заложенной в языковом знаке (в том случае, когда носитель языка создает новый языковой знак) или обусловливает выбор, использование определенных языковых знаков, которые уже функционируют в языке в готовом виде.

В результате анализа дефиниций категорий «эмоциональность» и «эмотивность» в современных теориях языкового знака определяется, что эмоции и чувства - это сущности экстралингвистические, эмоциональность - психологическая категория; эмотивные смыслы - это их отображение в языке, компоненты лексической семантики, а эмотивность в максимально широком понимании — отражение в языке всей сферы эмоционального вообще.

Носителями эмоций признаются три класса слов: 1) эмотивы-аффективы (междометия, бранные слова, инвективы и другие языковые единицы, значение которых исчерпывается передачей эмоционального состояния/отношения субъекта речи); 2) обозначения эмоций, которые осуществляют понятийную категоризацию внутренних переживаний; 3) эмотивы-экспрессивы (коннотативы), в которых эмотивность выступает в виде созначения, особой эмоциональной окрашенности слова, и реализуется в сфере коннотации [Калимуллина 2006].

Эмотивы - это лексемы, предназначенные для выражения эмоций говорящих (адресантов) и / или для эмоционального воздействия на слушающих (адресатов). К числу эмотивов В. И. Шаховский относит любые лексемы, которые можно применить для выражения той или иной типизированной эмоции. Эмотивног значение, или, в трактовке В. И. Шаховского, словарную эмотивность слова, следует отличать от эмотивного личностного смысла - эмоциональной нагрузки слова (в языковом сознании человека) и эмотивного актуального смысла в речевом акте (тексте).

В изучении языкового значения и компонентов, его составляющих, существует два подхода: системно-структурный (1) и психолингвистический (2).

(1) В структуре значения обычно выделяют понятийное ядро и окружающие его семантические ореолы - коннотативно-признаковый и ореол фонетической значимости (звукосимволизм) [Комлев 1969; Журавлев 1980; Стернин 1979; Стивенсон 1985]. Эмотивный компонент значения слова, как правило, представляется в качестве факультативного и добавочного по отношению к понятийному (денотативному, дескриптивному) значению.

(2) С психолингвистической точки зрения, ориентированной на индивидуальное сознание, эмотивный компонент значения слова

отнюдь не является ни вторичным, ни факультативным. Всякое значение признается связанным с аффективными переживаниями субъекта [Апресян 1995; Залевская 1988 (б); Крюкова 1997; Тогоева 2000].

Значения знаков, в том числе и языковых, применяются человеком при посредстве эмоций. Эмоции носителя языка привносят личностную пристрастность в предпочтения конкретного значения, а иногда - и особый личностный смысл, например, в процессе семантизации незнакомого слова, который осуществлялся в проведенном нами психолингвистическом ассоциативном эксперименте. В экспериментальных ситуациях зачастую вступает в действие психологический закон общего знака, согласно которому представления, возникновение которых происходит на фоне одной и той же эмоции, впоследствии ассоциируются между собой. Представления или события, несходные в рациональном отношении, могут иметь общее эмоциональное основание.

Формулируя значение, испытуемые создавали некие тексты, проясняющие определенные эмоциональные основания их порождения. Эмоция испытуемого в данном случае является вторичной. Она субъективно детерминирована его эмоциональным состоянием, а объективно -формой, точнее, внутренней формой семантизируемой языковой единицы, в которой заложена первичная эмоция (эмоция, бывшая актуальной в процессе смыслоформирования и послужившая причиной номинации, создания этой языковой единицы). Именно поэтому представляется важным рассмотреть эмотивную природу категории внутренней формы слова.

Непосредственно получить скрытую в языке информацию нельзя. Эмоции, являясь внутренними состояниями, недоступны прямому наблюдению и при этом, в отличие, например, от ментальных состояний, которые достаточно легко вербализуются носителями языка, их очень непросто перевести в слова. Именно поэтому слову, обозначающему эмоцию, почти невозможно дать прямое лексикографическое истолкование. Но есть два приема косвенного объяснения: говорящий либо указывает на известную адресату ситуацию, в которой обычно возникает эмоция, либо сравнивает ее со схожим по какому-то признаку другим явлением, знакомым адресату. Соответственно этому, лингвистические

исследования эмоций авторами объединяются в два подхода к их описанию: смысловой (А. Вежбицкая, Л. Н. Иорданская) и метафорический (Дж. Лакофф и М. Джонсон).

Психологизм XIX века (концепции В. фон Гумбольдта, А. А. По-тебни) представлял языковой знак как явление двустороннее, органически сочетающее в себе чувственный и рациональный моменты, что осуществляется благодаря внутренней форме слова. При этом эмоционально-чувственное, субъективное начало признается первичным по отношению к понятийно-рациональному.

Процесс появления, а затем утраты внутренней формы - «сгущения» мысли, возникновения рациональности свидетельствует о неразрывной связи языка и мышления, о важности процессов языкового формирования мышления человека, подчеркивает роль языка в становлении человека как такового. Отсюда рассмотрение символической природы внутренней формы слова.

Как ментальная категория языка, внутренняя форма — это отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль. Как семиотическая категория, внутренняя форма - часть содержания слова. Содержание слова состоит из двух частей: 1) объективное значение (один признак, ближайшее этимологическое значение, внутренняя форма), 2) субъективное значение (множество признаков), где первое есть знак, символ, заменяющий второе.

Значение любого слова как единицы идиолексикона сводимо к некоторому исходному чувственному образу, который состоит из ряда элементов, или элементарных признаков, и различные признаки при всевозможных комбинациях могут создавать множество образов. Многократное восприятие приводит к выделению постоянных признаков, поэтому при возникновении представления (когда и появляется внутренняя форма слова) происходит сжатие, схематизация образа.

Язык выполняет посредническую функцию в процессе освоения человеком окружающего мира, поэтому слово как продукт этого процесса несет отпечаток человеческих, по природе своей субъективных и эмоциональных, способов познания мира. В силу эмотивности, заключенной во внутренней форме, при дальнейшем функционировании слово влияет

на восприятие людей, которые им пользуются. При этом взаимосвязанные процессы номинации и семантизации языкового знака осуществляются на чувственной основе и зависят от эмоции субъекта, создающего новое слово.

Человек, выступающий в роли реципиента, способен воспринять эмоцию, заключенную в языковом знаке, и на ее основе выстроить свое субъективное толкование. Для исследования этого феномена нами было проведено психолингвистическое исследование. Анализ его результатов содержится в главе 2 «Сохранение эмоции в языковом знаке (анализ экспериментальных результатов)».

Выбор в качестве основного метода нашего исследования широко распространенного психолингвистического ассоциативного эксперимента [см. Колодкина 1988; Петренко 1988; Перфильева 1997; Огольцева 2007] определяется тем, что он предоставляет относительно объективный материал для доказательства и проверки самых различных теоретических рассуждений и гипотез, так как сфера сознания, объект изучения психолингвистики, не поддается прямому наблюдению.

Реферируемая работа проводилась на материале психолингвистического ассоциативного эксперимента - ассоциативных реакциях и субъективных толкованиях. Чтобы актуализировать эмотивный аспект семантизации, в качестве слов-стимулов использовались неизвестные носителям языка образные производные диалектные лексемы - существительные, построенные по разным словообразовательным моделям.

Под производным словом понимается вторичная, то есть обусловленная другим знаком или совокупностью знаков единица номинации со статусом слова, независимо от ее структурной простоты или сложности [Кубрякова 1981].

Согласно группе «аварийных» теорий, эмоции возникают в экстремальных, конфликтных ситуациях, вызывающих у субъекта затруднения, что исключает возможность обычного адекватного поведения. Именно такая ситуация, способствующая появлению эмоциональных языковых реакций, складывается в условиях проведенного нами эксперимента в силу того, что перед испытуемыми ставится объективно непростая задача семантизации незнакомого или малознакомого слова.

Исходный словник был составлен методом интроспекции из «Словаря образных слов и выражений народного говора» под редакцией О. И. Блиновой [Словарь... 1997]. Основу эксперимента составили 8 лексических единиц: дуроплнс, кошкодуй, малопулька, мыркалка, пупышевка, чурбачйна, чушка'н, шилохвбстка. Авторами словаря данные лексические единицы определяются как языковые метафоры — вторичные косвенные номинации, внутренняя форма которых отражает семантический тип мотивированности; собственно образные слова -первичные номинации, внутренняя форма которых отражает морфологический тип мотивированности.

Предполагается, что в создании этих слов (то есть в процессе номинации) большую роль сыграло эмоциональное переживание. Акт номинации осуществляется субъектом, а «все, что субъективно, не может существовать без оттенка эмоциональности» [Балли 2003: 32]. Кроме того, выбранные нами слова являются частью народного говора, а «народный, или разговорный, язык действует в ущерб выражению и в пользу выразительности...» [Гийом 2007: 89].

Об эмотивности семантики слова свидетельствует наличие в ней определенных сем [Демьянович 2005]. Некоторые из этих сем - индикаторов эмотивности можно найти в значениях слов, отобранных нами для эксперимента, а также ассоциациях испытуемых на них и их субъективных дефинициях.

1. Сема усиления, преувеличения, интенсификации (очень, много).

Например, ассоциация на слово «пупышевка»: большое и субъективная дефиниция: «пышная» женщина.

Значение слова турбачина»: полный человек; ассоциация на него: огромный человек и его субъективные дефиниции: большой чурбан(к); большое бревно, то есть большой пень(ек) от дерева; чурка - бревно, его нужно рубить на большом бревне - оно именно так называется; большая посуда; грузная посуда, типа ковша, только большего размера.

2. Сема деинтенсификации: сема отрицания, иногда связанная с насмешкой или иронией, неодобрением, и сема малого количества; свойственна также единицам, характеризующим глуповатого, неразвитого, несмелого человека.

Например, значение слова «мааопулька»: человек небольшого роста, подобно небольшому размеру малокалиберного ружья-, ассоциации на него: короткий; маленький; крошечный; связанное с детским; ребенок; человек маленького роста; маленькая девочка; малышка; малютка; малость; звучит как-то по-детски; пуля «недолетная» -не долетела малость, по дороге «сдохла»; кнопка; уменьшительное; уменьшительно-ласкательное; и субъективные дефиниции: нечто маленькое, женского рода (или пола); маленькая девочка, либо мальчик; что-то маленькое и хрупкое; какой-либо маленький предмет, который дорог человеку и поэтому вызывает умиление; маленький предметик, составная часть какого-то устройства; обращение к ребенку; название какой-то маленькой детали в механизме, что-то техническое, относящееся к сложной технике; что-то связанное с мелкокалиберным оружием; милая такая девчушка, маленькая, симпатичная, смешная; маленькая девчонка, симпатичная, лапочка; ягода, потому что она может быть похожей на дробь, разлетевшуюся по лесу; уменьшительно-ласкательно - немного презрительное обращение к какому-то незрелому существу; предмет маленький, который необходим в хозяйстве, может быть, что-нибудь скрепляющий; определение человеку - «недоделанный» какой-то человек; пулька-недоросль, ребенок то есть.

Ассоциации на слово «пупышевка»: маленькая, младенец, малыш, ребенок лет 5-7, девочка, маленькая пуля, пупырышка, прыщик, родинка, бородавка, маленькая свинья, уменьшительно-ласкательное и субъективные дефиниции: что-то маленькое и круглое (может быть, пуговица); человек маленького роста, не выше пупка; может обозначать название маленького старого села или деревушки - по аналогии с названием села Камышевка; маленькое животное; зернышки на ягоде.

Ассоциации на слово «.шилохвостка»: мелкая-, маленькая.

Ассоциация на слово «мыркалка»: маленькая.

3. Сема абсурдности (то, чего не бывает в действительности).

Например, субъективная дефиниция слова «пупышевка»: инопланетное растение типа росянки.

Ассоциация на слово турбачина»: чертовщина, ерунда.

Ассоциации на слово шошкодуй»: магия, колдущ что-то сказочное, перешедшее в ругательио-обзывательное, и субъективная дефиниция: человек, занимающийся черной магией.

Субъективная дефиниция слова «мыркалка»: мифологическое существо (чем-то с Недотыкомкой похоже).

Психолингвистический ассоциативный эксперимент проводился нами в устной и письменной формах, которые отличаются друг от друга степенью спонтанности, а соответственно и степенью осмысленности, то есть соотношением рационального и чувственного компонентов в процессе семантизации языкового знака.

В устном эксперименте приняли участие 30 носителей языка и было получено 186 реакций; в письменном эксперименте приняли участие 30 носителей языка и было получено 372 реакции. Всего 558 реакций. Информанты - студенты 1-У курсов факультета филологии и журналистики.

Эксперимент был проведен с целью ответить на несколько вопросов:

- соответствует ли интерпретация современными носителями русского языка внутренней формы образного производного слова толкованиям, зафиксированным в словарях?

- каковы основные типы реакций на производные слова с образно-оценочными, коннотированными значениями?

Участники эксперимента последовательно получали серию вопросов:

1. Какие ассоциации вызывает у вас это слово?

2. Почему у вас возникли именно эти ассоциации?

3. Что может обозначать это слово?

4. Почему вы думаете, что у этого слова такое значение?

Вопросы 1. и 3. реализуют свободный ассоциативный эксперимент,

ориентированный на бессознательный уровень, когда носитель языка не осознает большинство элементов своей языковой способности; это сфера укорененных структур знания, которые вызывают автоматические ассоциативные реакции.

Вопросы 2. и 4. реализуют направленный ассоциативный эксперимент, связанный с наблюдением реципиента над своей собственной языковой способностью. Эта рефлексия замедляет бессознательные процессы, переводя их на уровень осознания (в большей или меньшей степени).

Опыт предыдущих исследований [Рубинштейн, 2001: 573-574] показал, что эмоциональные переживания влияют:

1) на тип ассоциации (объективный или субъективный тип ассоциации реализует испытуемый в ходе эксперимента);

2) на скорость ассоциативных реакций испытуемого;

3) на общее поведение испытуемого во время проведения эксперимента (замешательство, смех, отражение эмоций в виде жестов, мимики и тому подобного).

Все это нашло отражение и в проведенном нами психолингвистическом ассоциативном эксперименте, что свидетельствует об эмоциональной реакции испытуемых на предложенные им для семантизации слова.

Параметрический подход к трактовке значения как достояния индивида, разработанный Ч. Осгудом, основан на том, что для носителя языка значение слова не является монолитным, оно может быть разложено на ряд составляющих, степень выраженности которых поддается количественному измерению. Применение метода субъективного шкалирования для исследования эмоциональности слов можно найти в работах [Залевская 1990; Мягкова 1985; Колодкина 1990]. На нем был основан и дополнительный эксперимент, который проводился в рамках реферируемого диссертационного сочинения.

В проведенном нами методом субъективного шкалирования дополнительном эксперименте приняли участие 69 человек и было получено 11 040 реакций. В качестве информантов выступали студенты 1-У курсов факультета филологии и журналистики.

Испытуемые заполняли таблицу, определяя наличие двадцати эмоций в словах, которые мы использовали в основном эксперименте. Им предлагалось выполнить следующее задание:

«По семибалльной шкале определите силу эмоций, которые несут слова: ПУПЫШЕВКА, МАЛОПУЛЬКА, ЧУШКАН, КОШКОДУЙ, ДУРОПЛЯС, ЧУРБАЧИНА, МЫРКАЛКА, ШИЛОХВОСТКА. Ход ваших рассуждений при заполнении таблицы может быть приблизительно следующим: «Слово «ПУПЫШЕВКА» УДИВИТЕЛЬНО на _ баллов, СТЫДНО на _ баллов, ИРОНИЧНО на _ баллов» и так далее. Если считаете, что слово не содержит данный эмоциональный оттенок, ставьте прочерк».

Были получены следующие средние арифметические значения показателей (см. таблицу).

Таблица

Средние арифметические значения показателей, полученных в результате субъективного шкалирования

ПУПЫШЕВКА МАЛОПУЛЬКА ЧУШКАН КОШКОДУЙ ДУРОПЛЯС ЧУРБАЧИНА МЫРКАЛКА ШИЛОХВОСТКА

УДИВИТЕЛЬНО 4,42 4,463 2,086 4,144 2,84 2,681 4,246 3,376

стыдно 1,594 1,347 3,289 2,347 3,333 3,043 1,695 2,536

ИРОНИЧНО 4,043 4,043 4,478 3,884 4,115 3,739 3,826 3,492

ПЕЧАЛЬНО 0,855 1,231 1,217 0,869 1,289 1,507 1,391 1,289

ЛЮБОПЫТНО 4,565 4,463 2,173 3,739 2,695 2,217 4,202 3,13

СТРАШНО 0,449 0,449 1,811 1,927 1,028 1,71 0,985 1,231

СКУЧНО 0,927 0,753 1,347 0,971 0,913 1,608 0,942 0,811

ЗЛОБНО 1,115 0,768 3,521 2,289 2,811 3,463 1,782 2,71

ТРЕВОЖНО 0,768 0,579 1,086 1,521 1,115 1,681 1,028 1,898

РАДОСТНО 3,333 4,115 1,521 1,681 2,391 1,144 3,188 1,666

ВРАЖДЕБНО 1,072 0,782 3,971 2,492 3,043 4,159 1,637 3,086

УВЕРЕННО 2,115 1,811 3,115 2,333 2,478 2,797 2,246 2,391

ПРЕЗРИТЕЛЬНО 2,884 2,768 4,652 3,782 4,13 4,681 2,913 4,13

ГНЕВНО 1,463 1,101 3,956 2,753 3,478 4,043 1,855 3,159

ГОРДО 1,202 0,913 1,333 1,217 1,173 0,956 1,246 1,202

НЕОЖИДАННО 3,884 3,971 1,956 3,42 2,318 1,956 2,811 2,405

РЕШИТЕЛЬНО 1,84 2,014 3,449 2,347 2,71 2,942 2,246 2,956

ПРЕНЕБРЕЖИТЕЛЬНО 3,927 3,246 4,724 3,884 4,275 4,652 3 4,405

ВОЗМУТИТЕЛЬНО 1,55 1,521 3,057 3,13 3,376 3,304 2,101 3,492

ИНТЕРЕСНО 4 4,043 2,463 3,681 2,855 1,782 4,26 3,26

Ни по одному из двадцати параметров в дополнительном эксперименте не было получено нулевой оценки. Это свидетельствует о высокой эмоциональности слов, используемых в основном эксперименте. Но средние арифметические значения эмоций оказались невелики. Это представляется следствием того, что исследование проводится на самом глубинном уровне категоризации [Петренко 1988], функциональными единицами которого являются коннотативные значения. На этом уровне устанавливаются более широкие, чем на поверхностном (понятийном), но менее конкретные связи. Все элементы значения находятся в синкретичном единстве и погружены в эмоциональность. Поэтому эмоциональность исследуемых слов как бы размыта, она не состоит из какой-то одной безусловно доминирующей эмоции. На этом уровне слово сохраняет эмоционально-оценочный контекст, когда-то сопровождавший процесс его возникновения. Эмоция, заключенная в слове с момента его создания, воспринималась испытуемым, но интерпретировалась им соответственно его эмоциональному состоянию во время проведения эксперимента.

Языковое сознание представляет собой сложную многоуровневую систему относящихся к различным стадиям прошлого опыта семантических связей, благодаря которой элементы сознания получают языковое оформление. В каждый момент времени некоторые части этой системы доминируют, в то время как другие отступают на задний план и сохраняются только как потенциальные. Судя по тому, на что обращает внимание человек в процессе семантизации, осуществляя рефлексию над своим языковым сознанием в ходе направленного эксперимента, можно установить значимость того или иного типа мотивированности слова-стимула: фонетического, лексического и морфологического, включая словообразовательный. Такие исследования проводятся Томской мо-тивологической школой под руководством О. И. Блиновой. В незнакомом слове испытуемые выделяют значимые части, «узнают» их. Причем это «узнавание» избирательно и тесно связано с их пристрастностью, так как всегда реализуется на определенном эмоционально-оценочном фоне в силу того, что все события, сохраняющиеся в памяти, являются эмоционально окрашенными. Для носителя языка идентификация слова представляет собой его немедленное включение в систему связей по линии как энциклопедических (категоризация по линии знаний о мире),

так и языковых знаний (мотивированность на различных языковых уровнях), сопровождаемых эмоционально-оценочным маркированием [Залев-ская 1988 (б)].

В некоторых случаях в процессе семантизации для испытуемых особо значимым оказывается звукобуквенный облик слова. В работах С. И. Тогоевой [Тогоева 1988; 1990; 2000] подобные примеры ассоциаций и субъективных дефиниций классифицируются как осуществляемые путем установления связи по сходству звукобуквенного комплекса. В нашем эксперименте испытуемые использовали эту идентификационную стратегию в 9, 7 % случаев (119 реакций).

Ассоциации может вызывать общий фонетический состав слова. Ср.: толкование слова «чурбачина»: может обозначать какой-то бытовой предмет; скорее всего, просторечное слово, потому что, по мнению автора этой субъективной дефиниции, звуковой строй слова такой -грубый.

Могут возникать звуковые ассоциации с каким-то определенным словом или звуком. Ср.: ассоциации на слово шыркалка»: ругательство-. потому что звучит ругательно — [ы]\ подвижная маленькая девочка: слово созвучно со словом «мышь».

Значимыми для носителя языка могут оказаться определенные сочетания звуков. Ср.: ассоциации на слово «пупышевка»: прыщик, неприятно: по звучанию -шевка - звуки неприятные, пупырышку напоминают', пуховка', созвучно маленько.

Некоторая часть слова-стимула в сознании испытуемого может сблизиться с каким-либо знаменательным словом. Например, ассоциации «чурбачина» - Китай или «чурбачина» - Чубакка (герой фильма «Звездные войны»),

В некоторых случаях испытуемые опирались на звукоподражание. Например, ассоциации и субъективные толкования слова «мыркалка»: кошка мурлыкает, мыр-мыр такая носитель языка объясняет: звукоподражание.

Некоторые испытуемые для семантизации использовали рифму. Например, «малопулька» - «шпулька».

Осмысляя предложенное слово-стимул, испытуемый членит его на морфемы и пытается выявить, как оно было образовано. С. И. Тогоева

определяет, что словообразовательная стратегия может опираться на общие идентификационные эталоны в сознании носителей языка (когда актуализуется типовая продуктивная словообразовательная модель) и частные идентификационные эталоны (ассоциации с конкретным словом, которое выступает в роли образца).

В проведенном нами эксперименте словообразовательная стратегия использовалась в 4,6 % случаев (56 реакций, из которых 34 осуществлялись с опорой на общие идентификационные эталоны, 22 - на частные идентификационные эталоны). Ср.: ассоциации на слово «чурбачина»: человек, который ничего не соображает - дурачина + чурбан = чурбачина.

Носитель языка может осуществлять семантизацию, соотнося слово-стимул с одноструктурными словами. Ср.: ассоциации и толкование слова «чурбачина»: что-то большое; большой, но тупой объясняются: потому что оканчивается на -ина: детина, махина', большой чурбак: чурбак + чина, по аналогии с «мужичина», «дурачина», «образина».

Для испытуемого может оказаться актуальным словообразовательное значение суффикса, входящего в состав семантизируемого слова. Ср.: ассоциации и толкование слова «чурбачина»: большой чурбан-, оно образовано от слова чурбан + -ин со значением увеличения.

Иногда носитель языка не просто использует значение суффикса, который входит в состав семантизируемого слова, - направление вектора смыслоформирования может задавать словообразовательная аналогия с определенным словом (опора на частный идентификационный эталон). Ср.: ассоциации на слово «малопулька»: орудие труда прямого соприкосновения с землей (типа тяпки); мозоли от этого орудия труда -по ассоциации с топорулькой для помидоров-, ассоциации и толкование слова «пупышевка»: деревня, птичка", по аналогии со словом Малиновка.

Семантизируя слово, носитель языка почти всегда обращает внимание на корень (или на то, что он считает корнем) слова-стимула. По мнению С. И. Тогоевой, таким реакциям соответствует мотивацион-ная стратегия идентификации слова. В проведенном нами эксперименте испытуемые использовали эту стратегию в 14,4 % случаев (177 реакций). Например, ассоциация на слово «.пупышевка» маленький ребенок лет 5-7: от слова «пуп» - это человек маленького роста, не выше пупка.

Под воздействием эмоционального переживания в сознании человека появляются ассоциации и субъективные толкования, которые формально не мотивируются, не выводятся из значения, которое несет корень, возникают как будто ниоткуда. Например, в ассоциациях и определении лексического значения слова «малопулька» появляются значения:

- «недоделанности»: что-то маленькое; пуля «недолетная» — не долетела малость, по дороге сдулась; определение какому-то человеку; недоделанный какой-то человек;

- «механистичности»: название какой-то маленькой детали в механизме; маленький предметик, составная часть какого-то устройства; деталь от механизма с очень показательным объяснением: значение слова неизвестно, следовательно, что-то техническое, относящееся к сложной технике.

Появляется признак «старость» в ассоциациях и определении слова «мыркалка»: старая; маленькая полоумная бабка.

Для семантизации испытуемые использовали метафору и метонимию. Ср.: определения слова «мыркалка»: человек, который льстит кому-то откровенно в глаза: от слова «мурлычет»; морда кошки: потому что по звуковой организации слово звучит как звук, который издает кошка; рот: то, что издает звуки, «мыркает».

Под воздействием эмоции испытуемые осуществляли субъективные сближения слов по аналогии. Ср.: ассоциации и толкования слова «кошкодуй»: бездельник, непутевый человек, бесхозяйственный', по аналогии «бить баклуши» = «дуть в кошек» — занятие бесполезное; что-то сказочное, перешедшее в ругательно-обзывательное; может быть, что-то из детской речи: по аналогии с Пушкиным (видимо, с пушкинским Котом ученым. - Ю. С.) в первой части слова (кошко-), вторая часть (-дуй) - сниженное.

Носитель языка может семантизировать слова, используя сравнение. Ср.: ассоциации на слово «мыркалка»: кошка, кот; желание «подмазаться», как кот, когда хочет добраться до сметаны.

Иногда реципиенты дают немотивированные, но чрезвычайно эмоциональные субъективные толкования. Ср.: «Мыркалка» - это: человек, который льстит кому-то откровенно в глаза; девушка, которая ищет себе пристанище; может обозначать человека без приюта, вечного странника, но очень ласкового, убогого, юродивого.

В субъективных дефинициях носителей языка встречаются элементы оценки. Показательным примером являются толкования слова «шилохвостка»: беспутная; женщина вертлявая, непостоянная, которая любит повыпендриваться', дерганная женщина', егоза, непоседа', ветреная, непостоянная, проказница.

Отсюда следует вывод, что и оценка, и эмоция заключены в форме семантизируемого слова. Но оценочное значение интерпретируется всеми носителями языка практически одинаково, а количество эмоций, которые «видят» в слове носители языка, очень велико. И можно сказать, что оценочный компонент заложен в форме слова, а эмотивный компонент - во внутренней форме слова. Ведь именно внутренняя форма слова обеспечивает множественность вариантов интерпретации носителями языка эмоции, заложенной в языковой единице в процессе номинации.

В полученных нами ассоциативных реакциях и субъективных толкованиях испытуемых зачастую присутствуют элементы значения, опирающиеся на знания морфологических категорий, грамматические признаки, которыми потенциально может характеризоваться семантизируемое слово. При этом происходит ориентация на формальную выраженность этих категорий. С. И. Тогоева называет такие случаи категоризацией по линии языковых знаний.

В субъективном толковании носитель языка может определить часть речи и / или родовую принадлежность слова-стимула. Ср.: толкование слова «чушкан»: существительное; самец кого-то', дефиниция слова «.дуропляс»: характеристика человека мужского пола.

Проявление категории одушевленности/неодушевленности в толкованиях и ассоциативных реакциях испытуемых носит субъективный, эмоциональный характер. Одно и то же слово-стимул носители языка интерпретируют то как одушевленный, то как неодушевленный предмет, а иногда допускаются и оба варианта. Ср.: чмалопулька»: мне кажется, что это одушевленное существительное', что-то маленькое, крошечное, связанное с детским.

В проведенном нами эксперименте испытуемые активнее всего использовали категоризацию по линии знаний о мире - 69,7 % случаев (855 реакций).

Категоризация может осуществляться на трех уровнях обобщения.

Суперординатный уровень категоризации соответствует отнесению к категории через называние области действительности, к которой может относиться чувственный образ, представленный в результате восприятия слова-стимула. В проведенном нами эксперименте категоризация осуществлялась на этом уровне в 10,5 % случаев (89 реакций). Например, «чурбачина»: человек, поступок, ситуация; какой-то бытовой предмет.

Базисный уровень категоризации составляют все ассоциативные реакции, являющиеся синонимами или симилярами и антонимами или оппозитами слова-стимула. В сознании человека каждое логическое понятие имеет свою противоположность, которая представляется ему автоматически (спонтанно, непосредственно и бессознательно). В проведенном нами эксперименте категоризация осуществлялась на этом уровне в 19,4 % случаев (164 реакции). Например, ассоциации на слово «чурбачина»: дубина, тупица, деревенщина.

Субординатный уровень категоризации включает несколько идентификационных моделей: иллюстрацию примером, называние признака категории (через атрибутивную характеристику, через элемент ситуации), прямую дефиницию слова, использование референта слова или языковой контекст употребления слова. В проведенном нами эксперименте категоризация осуществлялась на этом уровне в 72,8 % случаев (всего 591 реакция).

Иллюстрация примером использовалась в 2,2 % случаев суборди-натной категоризации (13 реакций). Например, ассоциации на слово «дуропляс»: Иванушка-дурачок, Петрушка. В качестве примера также приводились: на слово «дуропляс» - название музыкальной группы («Вопли Видоплясова»), фамилия знаменитого артиста балета (Человек, который танцует как обезумевший, в «опьянении» танцем. Например, мой любимый Николай Цискаридзе). Так как в качестве испытуемых выступали студенты факультета филологии и журналистики, был и литературный пример - ассоциация на слово «шилохвостка»: Дарья Мелехова. Иногда испытуемые приводили в качестве примера фамилии или прозвища своих знакомых.

Называние атрибутивного признака категории - 49 % случаев (290 реакций). Например, ассоциации на слово талопулька»: маленький, светлый, миленький, круглое; курносая, глазастая, улыбчивая, солнечная.

Называние признака категории через элемент ситуации — 16,1 % случаев (95 реакций). Например, ассоциации на слово «дуроппяс»:

- огромные ноги в лаптях;

-1 апреля;

- пинать балду, маяться дурью, прожигать жизнь',

- пьянство, разгул, черт.

Тематические ассоциации, при которых, по словам А. П. Клименко, «стимул и реакция, не находясь в непосредственной связи в тексте или в словаре, вместе с тем относятся к одной теме и могут проявляться в составе текста, оказываясь опосредованно связанными синтагматически и принадлежат к лексике одного поля, то есть к обширной группировке слов, используемой при построении текстов на тему, характеризующую данное поле» [Цит. по: Соловьева 1988: 31]. Эти ассоциации являются ключами к воссозданию в воображении ситуаций, в которые испытуемые включали представленный ими под воздействием слова-стимула образ (в широком смысле).

Прямую дефиницию испытуемые использовали в 31,3 % случаев (185 реакций). Например, определение слова «дуропляс»:

- ядовитая ягода',

- состояние неразберихи, «свистопляска»;

- человек себе науме, взбалмошный, сумасброд.

Включение слова-стимула в языковой контекст происходило в 1,4 % случаев субординатной категоризации (8 реакций). Например, на слово «мыркалка»: образовано от глагола мыркать (говорят человеку: Не мыркай! — императив)', старый прикол: «Никто не знает, где у кота мырчалка» - штучка, на которую нажимаешь, и она мырчит; грубо: «Закрой свою мыркалку».

С. И. Тогоева выделяет также стратегию отказа. Ею отмечается, что эта стратегия оказалась актуальной для идентификации самых незнакомых для носителей языка слов. Но в проведенном нами эксперименте по семантизации незнакомых слов стратегия отказа использовалась очень редко — в 1,6 % случаев. Это свидетельствует о том, что испытуемые бьши увлечены экспериментом, заинтересованы, то есть предложенные для семантизации слова вызвали у них эмоциональный отклик.

Представляется, что отказы от ассоциирования и определения субъективной дефиниции зачастую детерминированы эмоционально.

Иногда это отражается в данных письменного эксперимента. Например, отказ от определения слова «кошкодуй»: не знаю, не хочется думать пренебрежительно.

Среди результатов проведенного нами психолингвистического ассоциативного эксперимента встречаются случаи согласования фонетического и лексического уровней мотивации, лексической и морфологической мотивированности, словообразовательной и лексической мотивированности. В процессе семантизации могут одновременно актуализироваться словообразовательный, лексический и морфологический типы мотивированности.

Таким образом, в основных экспериментальных результатах подтверждается теоретическое утверждение, что эмоциональное переживание объединяет в сознании носителя языка единицы разных уровней языковой системы, обусловливая их согласованную актуализацию для осуществления процесса семантизации.

Можно отметить, что эпидигматические (формально-семантические) ассоциации преобладают над парадигматическими (чисто смысловыми) ассоциациями. И это представляется закономерным, так как, семантизируя неизвестное слово, носитель языка вынужден опираться на форму данного слова (его звучание, структуру и другое). Но эмотив-ный компонент внутренней формы этого слова позволяет осуществлять и парадигматические ассоциации. Например, ассоциации на слово «дуропляс»: шут, клоун; пьянка, рынок, гармонь, красная рубаха, камаринская, Петрушка; юродивый; сумасшедший.

Парадигматические ассоциации появляются на основе их эмоциональной общности с ассоциируемым языковым знаком, так как носитель языка не может опираться на значение незнакомого семантизируемого слова.

Результаты экспериментов свидетельствуют о том, что эмотив-ность внутренней формы слова-стимула направляет и формирует реакцию на него и полученные ассоциации и субъективные дефиниции есть отражение эмоций, которые испытывали реципиенты во время их проведения.

они опирались на форму (например, на звучание слова, на его словообразовательную структуру), на содержание (парадигматические ассоциации) и на форму и содержание языкового знака одновременно (эпидигматиче-ские ассоциации). Чем лучше известен смысл слова, тем ассоциации, основывающиеся на значении, интенсивнее стремятся вытеснить ассоциации, вызываемые формой слова; и наоборот: чем менее прочны ассоциации, основывающиеся на фактах мысли, тем ассоциации, вызываемые формой слова или даже его материальным, звуковым обликом, интенсивнее стремятся выйти на первый план в сознании говорящего.

Актуализация потенциальной значимости осуществляется, в основном, за счет эмоции носителя языка. Эмоция дает толчок и направление семантизации, определяет, какие потенциальные смыслы языкового знака будут актуализованы.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, обосновывается его перспективность.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК:

1. Соснина, Ю. А. Эмотивность и внутренняя форма языкового знака: психолингвистический аспект [Текст] / Ю. А. Соснина // Вестник Новгородского государственного университета. Сер. «Филология»: научно-теоретический и прикладной журнал. - 2007. - № 43. - 84 с. -С. 38-41 (0,4 п. л.).

Другие публикации:

2. Соснина, Ю. А. Эмотивность внутренней формы слова [Текст] / Ю. А. Соснина // Актуальные проблемы современного словообразования: труды Международной научной конференции (Кемерово, 1-3 июля 2005 г.). - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. - 458 с. -С. 223-226 (0,54 п. л.).

3. Соснина, Ю. А. Когнитивные исследования эмоциональности [Текст] / Ю. А. Соснина // Теоретические и прикладные аспекты современной филологии: материалы XI филологических чтений имени профессора Р. Т. Гриб (1928-1995) / отв. ред. Б. Я. Шарифуллин; Краснояр. гос. ун-т. - Красноярск, 2006. - 342 с. - С. 76-81 (0,3 п. л.).

4. Соснина, Ю. А. Эмотивность языкового знака: психолингвистический аспект [Текст] / Ю. А. Соснина // Концепт и культура: материалы II Международной научной конференции (Кемерово, 30-31 марта 2006 г.). - Прокопьевск: Полиграф-Центр, 2006. - 1080 с. - С. 1013— 1024(0,7 п. л.).

5. Соснина, Ю. А. Эмотивность и внутренняя форма языкового знака [Текст] / Ю. А. Соснина И Материалы XIII Международной конфе- • ренции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 12-15 апреля 2006 г.): сборник тезисов. - М.: Изд-во МГУ, 2006. - Т. III. - 478 с. - С. 128-130 (0,25 п. л.).

6. Соснина, Ю. А. Эмотивность языковых знаков и ее изучение методом субъективного шкалирования [Текст] / Ю. А. Соснина // Наука и образование: материалы VI Международной научной конференции (Белово, 2-3 марта 2006 г.): в 4 ч. / Кемеровский государственный университет. Беловский институт (филиал). - Белово: Беловский полиграфист, 2006. - Ч. 3. - 656 с. - С. 228-232 (0,25 п. л.).

7. Соснина, Ю. А. Экспериментальное исследование эмотивности производного слова (на материале ассоциативного эксперимента) [Текст] / Ю. А. Соснина // Актуальные проблемы современного словообразования: труды II Международной научной конференции (Кемерово, 3-5 июля 2007 г.) / под общ. ред. проф. JI. А. Араевой. -Кемерово: Кузбассвузиздат, 2008. - Вып. 2. - 379 с. - С. 313-319 (0,75 п. л.).

Подписано к печати 20.10.2009. Бумага офсетная. Гарнитура «Тайме». Отпечатано на ризографе. Уч.-изд. л. 1,34. Тираж 100 экз.

Издательство КемГУКИ: 650029, г. Кемерово, ул. Ворошилова, 19. Тел. 73-45-83. E-mail: izdat@kemguki.ru

? -

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Соснина, Юлия Александровна

Введение.

Глава 1. Эмотивная природа внутренней формы слова.

1.1. Теории эмоциональности в психологии.

1.1.1. Концепции исследования эмоций.

1.1.1.1. Ретроспективный подход.

1.1.1.2. Позитивистский подход.

1.1.1.3. Субъективистский подход.

1.1.1.4. «Комплексный» подход.

1.1.1.5. Психоанализ.

1.1.2. Современные исследования эмоций.

1.1.2.1. Теории, в которых эмоции рассматриваются как целостные явления.

1.1.2.2. Теории, которые представляют структуру эмоции или предполагают определенные стадии протекания эмоционального процесса.

1.2. Когнитивные теории эмоциональности.

1.3. О соотношении категорий «эмоциональность» и «эмотивность» в современных теориях языкового знака.

1.4. Эмотивность языкового знака.

1.5. Способы описания эмоциональной лексики.

1.6. Философия языка Потебни: разум и чувство.

1.7. Внутренняя форма слова как семиотическая и ментальная категория языка.

Выводы.

Глава 2. Сохранение эмоции в языковом знаке анализ экспериментальных результатов).

2.1. Психолингвистический ассоциативный эксперимент и его применение в исследовании эмоции.

2.1.1. Влияние эмоции на тип ассоциации.

2.1.2. Влияние эмоции на скорость ассоциативных реакций.

2.1.3. Влияние эмоции на общее поведение испытуемых.

2.2. Субъективное шкалирование эмоциональности слова.

2.3. Анализ результатов ассоциативного эксперимента.

2.3.1. Фонетическая мотивированность.

2.3.2. Словообразовательная мотивированность.

2.3.3. Лексическая мотивированность.

2.3.4. Морфологическая мотивированность.

2.3.5. Категоризация по линии знаний о мире.

2.3.6. Отказ от ассоциирования и определения дефиниции.

2.3.7. Параллельная актуализация уровней мотивированности.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Соснина, Юлия Александровна

Вопросом о сущности и природе внутренней формы слова занимаются многие современные направления русистики: лексикологическая теория мотивации слов О. И. Блиновой, теория семантического словообразования М. Н. Янценецкой, теория деривационной лексикологии Н. Д. Голева. В работах этих направлений даны определения внутренней формы слова и связанных с нею явлений языка и речи [Блинова 1984; 2000; Янценецкая 1979; 1991; Янценецкая и др. 1991; Голев 1989 и др.]. Но до сих пор открытой и актуальной остается проблема факторов, влияющих на выбор мотивировочного признака, языковое выражение процесса номинации.

В теории номинации обычно выделяют внеязыковые факторы (объективные и субъективные) и собственно языковые факторы (речевые и системные): опыт, лингвистическая техника, общество, психология индивида, языковая системность и некоторые другие. В настоящем диссертационном сочинении обосновывается, что эмоция как наиболее яркое проявление субъективного начала в языке играет немаловажную роль в процессе номинации, так как влияет на выбор мотивировочного признака.

Номинативные функции обусловлены самой природой эмоции, которая является частью познания (то есть психологической операции категоризации внешнего мира, что соответствует логической операции «включение в класс») и номинации как результата и способа познания мира посредством языка. Наше исследование верифицирует тезис, выдвинутый в рамках современной когнитивной лингвистики, о том, что эмоции не искажают отражение реальности в сознании человека, а обогащают познание, дают человеку возможность не только воспринимать, но и осознавать, усваивать и закреплять в памяти новую информацию [Неменский 1991; Бабаева и др. 1999; Ангелевич 2001; Демьянков и др. 2002; Андреева 2002; Жура 2004 и др.].

Проблематика исследования и актуальность темы диссертационной работы связаны с освещением вопроса о факторах, влияющих на выбор мотивировочного признака в процессе семантизации слова, и постановкой вопроса о роли эмоций в этом процессе.

Работа направлена на изучение смыслообразующих возможностей внутренней формы слова, понимаемой как ассоциативно-смысловой центр восприятия, обладающий возможностью неоднозначного определения его мотивированности.

Мотивированность, вслед за О. И. Блиновой, мы трактуем как «структурно-семантическое свойство слова, позволяющее осознать взаимообусловленность его звучания и значения на основе его соотносительности с другими лексическими единицами» [Блинова 2004: 5.]. Таким образом, это рациональная связь звучания и значения слова, осознаваемая носителем языка и эксплицируемая в показаниях его языкового сознания [Гарганеева 1999: 3].

Мотивационная рефлексия - обязательный компонент языковой способности носителя языка» [Пересыпкина 1998: 8]. Генетическая память об истоках слова, другими словами - мотивированности, зафиксирована его формальной организацией. Все это позволяет носителям языка воспринимать и осмысливать мотивированность языковых знаков.

Степень мотивированности языковых знаков для носителей языка может быть разной. По мысли Ш. Балли, «.чем мотивированнее обычный знак, тем больше сосредотачивается внимание на его внутреннем строении, вследствие чего уменьшается количество и значение внешних ассоциаций его «ассоциативного поля». И наоборот, чем произвольнее знак, тем многочисленнее отношения, которые он устанавливает за своими пределами для определения своего значения» [Цит. по: Пересыпкина 1998: 14—15].

Единицы индивидуального лексикона носителей языка являются эмоционально-оценочно помеченными в их индивидуальном опыте, который, в свою очередь, находится в рамках принятых в социуме норм и оценок. Индивид усваивает слова (например, семантизирует незнакомые) параллельно с формированием соответствующих «чувственных групп», члены которых являются продуктами переработки разностороннего опыта взаимодействия этого человека с окружающим его миром. Поступающие впечатления, увязываемые с новым словом, сопоставляются с прошлым опытом, что ведет к констатации фактов сходства и различий по линии каждого члена такой чувственной группы, в частности эмоциональных впечатлений и оценок, а продукты этих актов сопоставления далеко не всегда поддаются вербализации. Это объясняет явление глубинной идентичности смыслов: различные по своему характеру и вовсе не синонимичные с точки зрения лингвистического анализа единицы могут вызывать актуализацию одинаковых чувственных элементов и поэтому субъективно переживаться как равнозначные.

Языковые единицы сохраняют связь с чувственными основами психологической структуры своего значения (с тем, что стоит за «внешним» словом в индивидуальном сознании, - тройственной категоризацией всего воспринимаемого человеком по линиям когнитивной системы, эмоционально-оценочных параметров и языковых знаний), и в частности с определенным эмоционально-оценочным контекстом, вне которого вообще немыслима какая бы то ни было единица внутреннего лексикона [Залевская 1988 (б): 5, 7-8].

Образным, вслед за Е. В. Огольцевой, мы называем такое значение производного слова, в котором центральную, структурирующую роль играет детерминируемое национальными и культурно-историческими условиями чувственно-наглядное представление, лежащее в основе словообразовательно мотивированной номинации и являющееся источником эмоционально-оценочных наслоений. Следует также отметить, что образное значение, как правило, носит коннотированный характер [Огольцева 2007].

А. А. Леонтьев в качестве одного из основополагающих постулатов психолингвистики высказывает положение, что в восприятии речи лежат процессы, по крайней мере, частично воспроизводящие ее порождение. Считаем это справедливым и для восприятия слова. Иными словами, семантизируя слово, носитель языка пытается воспроизвести первичную номинацию и эмоцию, послужившую поводом для ее осуществления.

Объект и предмет исследования. Объект исследования — эмотивность внутренней формы слова. Предмет исследования — влияние эмотивного компонента внутренней формы на семантизацию слова (смыслоформирование), реализующуюся в метаязыковой деятельности носителей русского языка (ассоциативных реакциях и субъективных толкованиях семантики слов).

Научная гипотеза исследования - эмотивность внутренней формы слова является одним из важнейших факторов, влияющих на выбор мотивировочного признака в процессе семантизации, так как она способна выполнять функцию направляющего вектора смыслоформирования.

Цель и задачи исследования. Цель — определить границы влияния эмотивности внутренней формы слова на формирование смысла языкового знака в процессе восприятия и осознания его структуры и семантики.

Задачи:

1) теоретически обосновать возможность сохранения психологического феномена эмоции в языковом знаке;

3) определить роль эмоционального компонента особого ментально-знакового образования — внутренней формы слова;

6) рассмотреть способы отражения эмоций, реализовавшиеся в ассоциациях и субъективных дефинициях испытуемых.

Методы исследования: при сборе материала были использованы метод интроспекции, метод психолингвистического эксперимента в форме интервьюирования и анкетирования (свободный и направленный ассоциативные эксперименты, анализ субъективных дефиниций), метод наблюдения; в ходе дополнительного эксперимента применялся параметрический метод субъективного шкалирования; процедуры анализа собранного материала составили методы интроспекции и интерпретации, метод статистической обработки данных, описательный метод.

Материалом исследования являются данные метаязыковой деятельности носителей русского языка (ассоциативные реакции и субъективные толкования), полученные в специально заданных экспериментальных ситуациях восприятия неизвестных носителям литературной нормы диалектных лексем. Экспериментальный список слов-стимулов, выбранных интроспективно из «Словаря образных слов и выражений народного говора» под редакцией О. И. Блиновой [Словарь. 1997], включает 8 лексических единиц.

Научную новизну исследования обусловливает обоснование эмотивности внутренней формы языкового знака в качестве глубинного ориентира при выборе мотивировочного признака в процессе семантизации; использование нового материала исследования в виде результатов ассоциативного психолингвистического эксперимента - ассоциаций и субъективных дефиниций незнакомых носителю языка образных диалектных лексем.

Апробация результатов исследования. Результаты и содержание диссертационной работы были представлены в докладах на Международной научной конференции «Актуальные процессы современного словообразования» (Кемерово, 1—3 июля 2005 г.); VI Международной научной конференции «Наука и образование» (Белово, 2—3 марта 2006 г.); II Международной научной конференции «Концепт и культура» (Кемерово, 30-31 марта 2006 г.); XIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 12-15 апреля 2006 г.); II Международной научной конференции «Актуальные проблемы современного словообразования» (Кемерово, 3-5 июля 2007 г.). Результаты исследования отражены в 7 публикациях.

Положения, выносимые на защиту:

2. Эмотивность внутренней формы языкового знака базируется на эмоции, зафиксированной в слове с момента его создания. Она задает возможные направления семантизации этого слова, реализующейся в метаязыковой деятельности носителя русского языка (ассоциациях и субъективных дефинициях) с опорой на конкретную актуальную эмоцию.

Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, приложения. Первая глава посвящена теоретическому осмыслению вопроса об эмоциональной природе категории внутренней формы слова. Вторая глава - описание и анализ эксперимента, проведенного для доказательства теоретических положений первой главы. В приложении представлен материал проведенных экспериментов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эмотивность внутренней формы слова"

Выводы

Идентификация слова-стимула не всегда происходит на глубинном уровне. Для некоторых слов ассоциации подбирались по чисто формальным признакам.

Обобщив результаты проведенных нами экспериментов, можно отметить, что эпидигматические (формально-семантические) ассоциации преобладают над парадигматическими (чисто смысловыми) ассоциациями. Это представляется закономерным, так как, семантизируя неизвестное слово, носитель языка вынужден опираться на форму данного слова (его звучание, структуру и другое). Но эмотивный компонент внутренней формы этого слова позволяет осуществлять и парадигматические ассоциации. Например, ассоциации на слово «дуропляс»:

- шут, клоун',

- пьянка, рынок, гармонь, красная рубаха, камаринская, Петрушка',

- юродивый',

- сумасшедший.

Парадигматические ассоциации появляются на основе их эмоциональной общности с ассоциируемым языковым знаком, так как носитель языка не может опираться на значение семантизируемого слова (оно - незнакомое).

Интересен тот факт, что в направленном эксперименте испытуемые иногда указывают прямо только на эмоции, которые они испытывают при восприятии слова-стимула. Эмоции, вызванные одним и тем же словом, могут быть прямо противоположными, различаться по знаку, модальности и т. д. Например, «чурбачина»:

- что-нибудь смешное, забавное и потешное',

- кто-то у кого-то вызывает крайнюю степень презрения.

Или «кошкодуй»'.

- само слово смешное, нелепое и отсюда значение - растяпа, нелепый смешной человек, врун, болтун',

- сочетание слов это какое-то несерьезное и значение — человек, который гонит всякую чушь, обалдуй',

- лгун, бездельник — эти ассоциации возникли потому, что если исходить из значений составляющих слово, получается абсурд',

- смешно, непонятно, возмутительно, несколько неприятно;

- комментарий: мрачное слово и ассоциации - магия, колдун, котел, дым, черная кошка.

Подобные метатексты еще раз доказывают, что испытуемые воспринимают незнакомое им слово-стимул именно эмоционально.

Результаты экспериментов свидетельствуют о том, что эмотивность внутренней формы слова-стимула направляет и формирует реакцию на него и полученные ассоциации и субъективные дефиниции есть отражение эмоций, которые испытывали реципиенты в ходе его проведения.

Испытуемые воспринимали эмоцию, заключенную в языковом знаке еще со времени его создания (первоначального номинативного акта), пытались выразить ее и искали поддержку в самом знаке. При этом они опирались на форму (например, на звучание слова, на его словообразовательную структуру), на содержание (парадигматические ассоциации) и на форму и содержание языкового знака одновременно (эпидигматические ассоциации).

Чем лучше известен смысл слова, тем ассоциации, основывающиеся на значении, интенсивнее стремятся вытеснить ассоциации, вызываемые формой слова; и наоборот: чем менее прочны ассоциации, основывающиеся на фактах мысли, тем ассоциации, вызываемые формой слова или даже его материальным, звуковым обликом, интенсивнее стремятся выйти на первый план в сознании говорящего.

Думается, что актуализация потенциальной значимости осуществляется, в основном, за счет эмоции носителя языка. Эмоция дает толчок и направление семантизации языкового знака, определяет, какие смыслы этого языкового знака могут быть актуализованы.

139

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационной работе мы определили, что эмоциональное переживание носителя языка (создающего слово или его воспроизводящего) заключено во внутренней форме языкового знака и закрепляется его формальной организацией. Это обусловлено тем, что внутренняя форма слова является центром чувственного образа, самым ярким его признаком, первой ступенью осознания человеком этого чувственного образа, она находится ближе всего к эмоциональному впечатлению, которое послужило толчком, первопричиной осуществления акта номинации, создания нового слова, и, следовательно, природа категории внутренней формы слова носит максимально эмотивный характер.

Методика проведенного нами психолингвистического ассоциативного эксперимента была разработана с установкой на то, чтобы как можно сильнее актуализировать эмоционально-чувственную сторону восприятия испытуемых носителей языка:

- в качестве слов-стимулов использовались незнакомые испытуемым производные диалектные лексемы;

- не ограничивалось время реакции.

Чтобы доказать эмотивность слов-стимулов основного психолингвистического ассоциативного эксперимента, был проведен дополнительный эксперимент по их субъективному шкалированию. Для этого использовались 20 параметров-эмоций. Результат оказался положительным.

Ассоциативный психолингвистический эксперимент показал, что эмоции испытуемых отразились в виде субъективного выбора направления вектора смыслоформирования языкового знака в процессе его семантизации. Варианты направлений, из которых носитель языка мог выбирать, задаются эмоцией, хранящейся в слове в виде эмотивности его внутренней формы.

Перспективы данного исследования связаны с возможностью использования его результатов для адаптации методики ассоциативного психолингвистического эксперимента к изучению эмотивного фактора речемыслительной деятельности носителя русского языка, развития экспериментальных методик моделирования эмотивной деятельности носителей русского языка, а также корректировки соответствующих разделов вузовских курсов таких дисциплин, как психолингвистика, когнитивная лингвистика.

Список научной литературыСоснина, Юлия Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аветян 1980: Аветян, Э. Г. Объективная мотивация поэтического текста Текст. / Э. Г. Аветян // Восприятие языкового значения. - Калининград, 1980. - С. 120-127.

2. Ажеж 2003: Ажеж, К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные науки Текст. / К. Ажеж: пер. с фр. М.: Едиториал УРСС, 2003.-304 с.

3. Ангелевич 2001: Ангелевич, Н. Реабилитация чувств Текст. / Н. Ангелевич // Семья и школа. 2001. - № 3. - С. 28-29.

4. Андреева 2002: Андреева, Г. Н. Эмоция как феномен социального мира и форма представленности человека миру и мира ему Текст. / Г. Н. Андреева // Мир психологии. 2002. - № 4. - С. 11-21.

5. Анищенко 2004: Анищенко, А. В. Междометия как выразители эмоций Текст. / А. В. Анищенко // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности: сб. науч. тр. / ВГПУ. Волгоград: Издательство ЦОП «Центр», 2004. - 248 с. - С. 26-35.

6. Антология.: Антология мировой философии Текст.: в 4 т. — М., 1970.-Т. 2.

7. Апресян 1995: Апресян, Ю. Д. Избранные труды Текст. / Ю. Д. Апресян. М., 1995. - Т. 2.

8. Апресян 2005: Апресян, В. Ю. Семантические типы эмоциональных метафор Текст. / В. Ю Апресян // Эмоции в языке и речи: сборник научных статей / под ред. И. А. Шаронова. М.: РГГУ, 2005.

9. Ахманова 2004: Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов Текст. / О. С. Ахманова. Изд. 2-е, стереотипное. — М.: Едиториал УРСС, 2004. - 576 с.

10. Бабаева и др. 1999: Бабаева, Ю. Д. Эмоции и проблемы классификации видов мышления Текст. / Ю. Д. Бабаева, И. А. Васильев,

11. A. Е. Войскунский, О. К. Тихомиров // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. - 1999. - № 2. - С. 91-96; № 3. - С. 42-55.

12. Бажин и др. 1980: Бажин, Е. Ф. О терминологическом разнообразии обозначений эмоционально окрашенной речи Текст. / Е. Ф. Бажин, Г. А. Крылова // Восприятие языкового значения. Калининград, 1980.-С. 138-143.

13. Балин 1987: Балин, В. Д. Эмоции Текст. / В. Д. Балин // Практикум по общей и экспериментальной психологии. Л., 1987.

14. Балли 2001: Балли, Ш. Французская стилистика Текст. / пер. с фр. К. А. Долинина; под ред. Е. Г. Эткинда; вступ. ст. Р. А. Будагова. 2-е изд., стереотипное. - М.: Едиториал УРСС, 2001. - 392 с.

15. Балли 2003: Балли, Ш. Язык и жизнь Текст.: пер. с фр. / вступ. ст. В. Г. Гака. М., 2003.

16. Барсук 1988: Барсук, Л. В. Опыт экспериментального исследования процесса идентификации значения широкозначных слов индивидом Текст. / Л. В. Барсук // Психолингвистические исследования значения слова и понимания текста. Калинин, 1988. - С. 54-60.

17. B. Л. Махлина, И. В. Пешкова. М.: Лабиринт, 2000. - С. 349^86.

18. Блинова 1984: Блинова, О. И. Явление мотивации слов Текст. / О. И. Блинова. Томск, 1984.

19. Блинова 1994: Блинова, О. И. Внутренняя форма слова и -полисемия Текст. / О. И. Блинова // Явление вариативности в языке. -Кемерово, 1994.

20. Блинова 2000: Блинова, О. И. Русская мотивология Текст. / О. И. Блинова. Томск, 2000.

21. Блинова 2004: Блинова, О. И. Русская мотивология Текст.: учеб.-метод. пособие / О. И. Блинова. — Томск, 2004.

22. Большой психологический словарь 2006: Большой психологический словарь Текст. / под ред. Б. Г. Мещерякова, В. П. Зинченко. 3-е изд., доп. и перераб. - СПб.: ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК, 2006. - 672 с. - (Большая университетская библиотека).

23. Борисова 2005: Борисова, Е. Г. О метаязыке для описания эмотивного компонента значения Текст. / Е. Г. Борисова // Эмоции в языке и речи: сб. науч. ст. / под ред. И. А. Шаронова. М.: РГГУ, 2005. - С. 119-127.

24. Быкова 2004: Быкова, О. И. Этноэмотив в структуре этноконнотации Текст. / О. И. Быкова // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности: сб. науч. тр. / ВГПУ. Волгоград: Издательство ЦОП «Центр», 2004. - 248 с. - С. 170-176.

25. Вежбицкая 1996: Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание Текст.: пер. с англ. / отв. ред. М. А. Кронгауз; вступ. ст. Е. В. Падучевой. -М., 1996.

26. Веккер 1981: Веккер, Л. М. Эмоции Текст. / Л. М. Веккер // Веккер Л. М. Психические процессы. Л., 1981. - С. 57-155.

27. Вилюнас 1976: Вилюнас, В. К. Психология эмоциональных явлений Текст. / В. К. Вилюнас. М., 1976.

28. Вилюнас 1984: Вилюнас, В. К. Основные проблемы психологической теории эмоций Текст. / В. К. Вилюнас // Психология эмоций. Тексты. М., 1984. - С. 3-28.

29. Вольф 2000: Вольф, Н. В. Обработка эмоционально значимой речевой информации Текст. / Н. В. Вольф // Вольф Н. В. Половые различия функциональной организации процессов полушарной обработки речевой информации. Ростов н/Д, 2000. - С. 28-30.

30. Воронин 1983: Воронин, С. В. Синестезия и звукосимволизм // Психолингвистические проблемы семантики Текст. / С. В. Воронин. — М., 1983.-С. 120-131.

31. Выготский 2003: Выготский, JI. С. Лекции по психологии. Лекция четвертая. Эмоции и их развитие в детском возрасте Текст. / Л. С. Выготский // Выготский Л. С. Психология развития человека. М., 2003.-С. 615-635.

32. Гарганеева 1999: Гарганеева, К. В. Явление мотивации слов в социо-возрастном аспекте Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / К. В. Гарганеева. Томск, 1999.

33. Гердер 1959: Гердер, И. Г. Избранные сочинения Текст. / И. Г. Гердер. М.; Л., 1959.

34. Гийом 2007: Гийом, Г. Принципы теоретической лингвистики Текст.: сб. неизданных текстов, подготовленный под рук. и с предисл. Р. Валена: пер. с фр. / Г. Гийом; общ. ред., послесл. и коммент. Л. М. Скрелиной. Изд. 3-е. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 232 с.

35. Глотова 2003: Глотова, Н. Б. Семантизация мотивированных слов носителями языка Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. Б. Глотова. Кемерово, 2003.

36. Гол ев 1989: Голев, Н. Д. Динамический аспект лексической мотивации Текст. / Н. Д. Голев. Томск, 1989.

37. Горелов и др. 1991: Горелов И. Н. Эмоции и слова о них Текст. / И. Н. Горелов, В. Ф. Енгалычев // Горелов И. Н., Енгалычев В. Ф.

38. Безмолвный мысли знак: Рассказы о невербальной коммуникации. — М.: Молодая гвардия, 1991. С. 79-87.

39. Гумбольдт 1984: Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию Текст. / В. фон Гумбольдт. М., 1984.

40. Гумбольдт 1985: Гумбольдт, В. фон. Язык и философия культуры Текст. / В. фон Гумбольдт. М., 1985.

41. Дейк 1989: Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация Текст.: пер. с англ. / сост. В. В. Петрова; под ред. В. И. Герасимова; вступ. ст. Ю. Н. Караулова и В. В. Петрова. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

42. Демьянков и др. 2002: Демьянков, В. 3. Лингвопсихология как раздел когнитивной лингвистики, или: Где эмоция там и когниция /

43. B. 3. Демьянков, Л. В. Воронин, Д. В. Сергеева, А. И. Сергеев. М., 2002.1. C. 29-36.

44. Демьянович 2005: Демьянович, Н. И. Эмотивная роль компонента «три» во фразеологических единицах славянских языков Текст. / Н. И. Демьянович // Человек в коммуникации: аспекты исследований: сб. науч. ст. Волгоград: Перемена, 2005. - 223 с. - С. 75-79.

45. Добровольский 1983: Добровольский, Д. О. Прагматические правила как языковая универсалия Текст. / Д. О. Добровольский // Прагматические аспекты функционирования языка. Барнаул, 1983. - С. 313.

46. Додонов 1978: Додонов, Б. И. Эмоция как ценность Текст. / Б. И. Додонов. М., 1978.

47. Ельмслев 2006: Ельмслев, Л. Пролегомены к теории языка Текст.: пер. с англ. / Л. Ельмслев; сост. В. Д. Мазо. М.: КомКнига, 2006. -248 с. - (Лингвистическое наследие XX века.).

48. Журавлев 1980: Журавлев, А. П. Аспекты значения слова и их восприятие Текст. / А. П. Журавлев // Восприятие языкового значения. — Калининград, 1980.

49. Залевская 1978: Залевская, А. А. Вопросы организации лексикона человека в лингвистических и психологических исследованиях Текст. / А. А. Залевская. Калинин, 1978.

50. Залевская 1982: Залевская, А. А. Психолингвистические проблемы семантики слова Текст. / А. А. Залевская. Калинин, 1982.

51. Залевская 1988 (а): Залевская, А. А. Понимание текста: психолингвистический подход Текст. / А. А. Залевская. Калинин, 1988.

52. Залевская 1990: Залевская, А. А. Экспериментальное исследование параметра оценки в психологической структуре значения слова // Психолингвистические проблемы семантики Текст. / А. А. Залевская. -Тверь, 1990.-С. 73-83.

53. Залевская 1997: Залевская, А. А. Различные подходы к трактовке значения как достояния индивида Текст. / А. А. Залевская // Психолингвистические исследования слова и текста. — Тверь, 1997. — С. 11— 23.

54. Залевская 1998: Залевская, А. А. Слово на пути к пониманию текста // Психолингвистические аспекты взаимодействия слова и текста Текст. / А. А. Залевская. Тверь, 1998. - С. 4-46.

55. Злобин 1991: Злобин, А. Т. К классификации эмоций Текст. / А. Т. Злобин // Вопросы психологии. 1991. - № 4. - С. 96-99.

56. Золотова 1990: Золотова, Н. О. Эмоциональная значимость единиц ядра лексикона носителя английского языка Текст. / Н. О. Золотова // Психолингвистические проблемы семантики. — Тверь, 1990. С. 83-88.

57. Зубкова 1989: Зубкова, JI. Г. Лингвистические учения конца XVIII начала XX в. Текст. / Л. Г. Зубкова. - М., 1989.

58. Зубкова 2002 (а): Зубкова, Л. Г. Общая теория языка в развитии Текст. / Л. Г. Зубкова. М., 2002.

59. Зубкова 2002 (б): Зубкова, Л. Г. Эволюция представлений о ментальной основе языковых сходств и различий: от противопоставления рационального и чувственного к единству Текст. / Л. Г. Зубкова // Язык. Культура. Человек. Этнос. Landau, 2002. - Вып. 8.

60. Изард 1999: Изард, К. Э. Психология эмоций Текст. / К. Э. Изард. СПб., 1999.

61. История языкознания 2002: История языкознания (Донаучный период): Очерки и извлечения: хрестоматия Текст. / сост. 3. И. Резанова. Томск: Томский государственный университет, 2002. -198 с.

62. Калимуллина 2006: Калимуллина, Л. А. Семантическое поле эмотивности в русском языке: синхронный и диахронический аспекты (с привлечением материала славянских языков) Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Л. А. Калимуллина. — Уфа, 2006.

63. Кинцев 2000: Кинцев, А. В. Психолингвистическое исследование эмоционально-смысловой доминанты как текстообразующего фактора Текст. / А. В. Кинцев. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. — 152 с.

64. Коберник 2007: Коберник, Л. Н. Чувства и эмоции в интерпретации русской диалектной метафоры (на материале говоров Среднего Приобья) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Л. Н. Коберник. Томск, 2007. - 29 с.

65. Ковязина и др. 1999: Ковязина, М. С. Межполушарная асимметрия и параметры эмоций Текст. / М. С. Ковязина, Д. В. Ермолаев // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. - 1999. - № 2. - С. 46-52.

66. Козлова 1999: Козлова, И. Е. Специфика явления мотивации слов в русском языке Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / И. Е. Козлова. Томск, 1999.

67. Колодкина 1990: Колодкина, Е. Н. Параметр оценки в психологической структуре значения Текст. / Е. Н. Колодкина // Психолингвистические проблемы семантики. — Тверь, 1990. С. 67—73.

68. Колшанский 2005: Колшанский, Г. В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке Текст. / Г. В. Колшанский. — Изд. 2-е, стереотипное. — М.: КомКнига, 2005. 232 с. - (Лингвистическое наследие XX века).

69. Комлев 1969: Комлев, Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова Текст. / Н. Г. Комлев. М., 1969.

70. Крюкова 1997: Крюкова, Н. Ф. Природа метафоры в семантическом и рефлективном планах Текст. / Н. Ф. Крюкова // Психолингвистические исследования слова и текста. — Тверь, 1997. — С. 32— 36.

71. Кубрякова 1981: Кубрякова, Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова Текст. / Е. С. Кубрякова. М., 1981.

72. Кубрякова 1997: Кубрякова, Е. С. Части речи с когнитивной точки зрения Текст. / Е. С. Кубрякова. М., 1997. - Глава 2. Когнитивизм и теория номинации. - С. 39-60.

73. Леонтьев 1969: Леонтьев А. А. Язык, речь и речевая деятельность Текст. / А. А. Леонтьев. — М., 1969.

74. Леонтьев 1970: Леонтьев, А. Н. Эмоции Текст. / А. А. Леонтьев // Философская энциклопедия: в 5 т. М., 1970. - Т. 5. -С. 553-556.

75. Леонтьев 1997: Леонтьев, А. А. Основы психолингвистики Текст. / А. А. Леонтьев. М., 1997.

76. Леонтьев 1983: Леонтьев, А. А. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики Текст. / А. А. Леонтьев. — М., 1983.-С. 5-20.

77. Леонтьев 2004 (а): Леонтьев, А. Н. Очерк теории аффективности Текст. / А. Н. Леонтьев // Психологический журнал. — 2004. Т. 25. - № 4. - С. 75-88.

78. Леонтьев 2005: Леонтьев, А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания Текст. / А. А. Леонтьев. -Изд. 3-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2005. - 312 с.

79. Лотоцкая и др. 2001: Лотоцкая, М. Ю. Особенности нарушений предметного и аффективного компонентов эмоции у больных параноидальной шизофренией Текст. / М. Ю. Лотоцкая, Е. В. Заика // Психологический журнал. 2001. — № 5. - С. 79-85.

80. Лук 1982: Лук, А. Н. Эмоции и личность Текст. / А. Н. Лук. -М., 1982.

81. Лурия 1998: Лурия, А. Р. Язык и сознание Текст. / А. Р. Лурия; под ред. Е. Д. Хомской. Ростов н/Д, 1998.

82. Лэнгле 2004: Лэнгле, А. Введение в экзистенциально-аналитическую теорию эмоций: прикосновение к ценности Текст. / А. Лэнгле // Вопросы психологии. — 2004. № 4. - С. 3-21.

83. Маскадыня 1985: Маскадыня, В. Н. Лингвистический и психологический подходы к проблеме категоризации Текст. /

84. Н. В. Маскадыня // Психолингвистические исследования: Лексика. Фонетика. Калинин, 1985. - С. 42-48.

85. Мягкова 1985: Мягкова, Е. Ю. Экспериментальное исследование эмоциональной нагрузки слова Текст. / Е. Ю. Мягкова // Психолингвистические исследования: лексика, фонетика. Калинин, 1985. -С. 18-23.

86. Мягкова 1989: Мягкова, Е. Ю. Эмоции и специфика единиц индивидуального лексикона Текст. / Е. Ю. Мягкова // Психолингвистические проблемы фонетики и лексики. Калинин, 1989. -С. 77-81.

87. Мягкова 1990: Мягкова, Е. Ю. Когнитивная теория эмоций: новые возможности исследования эмоциональной лексики Текст. / Е. Ю. Мягкова // Психолингвистические проблемы семантики. Тверь, 1990.-С. 110-115.

88. Найссер 1981: Найссер, У. Познание и реальность. Смысл и принципы когитивной психологии Текст. / У. Найссер; пер. с англ. В. В. Лучкова; вступ. ст. и общ. ред. Б. М. Величковского. М.: Прогресс, 1981.-232 с.

89. Наумова 1990: Наумова, Т. Н. Трактовка сущности слова в концепции А. А. Потебни Текст. / Т. Н. Наумова // Психолингвистические проблемы семантики. — Тверь, 1990. С. 5-11.

90. Неменский 1991: Неменский, Б. М. Эмоционально-образное познание в развитии человека Текст. / Б. М. Неменский // Вопросы психологии. 1991. - № 3. - С. 9-16.

91. Никифоров 1978: Никифоров, А. С. Эмоции в нашей жизни Текст. / А. С. Никифоров. Изд. 2-е. - М.: Сов. Россия, 1978. - 272 с.

92. Огольцева 2007: Огольцева, Е. В. Образный потенциал словообразовательной системы современного русского языка (отсубстантивное словообразование) Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Е. В. Огольцева. — М., 2007.

93. Панов 1992: Панов, В. Г. Эмоции. Мифы. Разум Текст. / В. Г. Панов. М.: Высшая школа, 1992. - 252 с.

94. Пересыпкина 1998: Пересыпкина, О. Н. Мотивационные ассоциации лексических единиц русского языка (лексикографический и теоретический аспекты) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / О. Н. Пересыпкина. Барнаул, 1998.

95. Перфильева 1997: Перфильева, С. Ю. Экспериментальное исследование названий эмоций Текст. / С. Ю. Перфильева // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь, 1997. - С. 104— 108.

96. Петренко 1988: Петренко, В. Ф. Психосемантика сознания Текст. / В. Ф. Петренко. М., 1988.

97. Петров 2002: Петров, И. Г. Фундаментальные функции эмоций как органа индивида и индивидуальности Текст. / И. Г. Петров // Мир психологии. 2002. - № 4 (32). - С. 21-30.

98. Потебня 1999: Потебня, А. А. Мысль и язык Текст. /1. A. А. Потебня. М., 1999.

99. Психолингвистические проблемы. 1999: Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека Текст.: коллективная монография / под общ. ред. А. А. Заалев-ской. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. - 191 с.

100. Рейковский 1979: Рейковский, Я. Экспериментальная психология эмоций Текст. / Я. Рейковский; пер. с польского и вступ. ст.

101. B. К. Вилюнаса; общ. ред. О. В. Овчинниковой. М., 1979.

102. Рейнвальд 1987: Рейнвальд, Н. И. Эмоции (чувства) и мотивы в регуляции деятельности и структуре личности Текст. / Н. И. Рейнвальд // Рейнвальд Н.И. Психология личности. М., 1987. - С. 99-108.

103. Роджерс 2002: Роджерс, К. Становление личности. Гл. Психотерапия как процесс Текст. / К. Роджерс // Роджерс К. Искусство консультирования и терапии. М., 2002. - С. 852-890. |

104. Рубинштейн 1957: Рубинштейн, С. JL Бытие и сознание. О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений Текст. /

105. C. Л. Рубинштейн. -М., 1957.

106. Рубинштейн 2001: Рубинштейн, С. Л. Основы общей психологии Текст. / С. Л. Рубинштейн. СПб., 2001.

107. Русалова 1979: Русалова, М. Н. Экспериментальное исследование эмоциональных реакций человека Текст. / М. Н. Русалова. — М.: Наука, 1979.-170 с.

108. Сайко 2002: Сайко, Э. В. Эмоции как феномен социального бытия Текст. / Э. В. Сайко // Мир психологии. 2002. - № 4. - С. 3-10.

109. Сандомирская 1991: Сандомирская, И. И. Эмотивный компонент в значении глагола (на материале глаголов, обозначающих поведение) Текст. / И. И. Сандомирская // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М., 1991. - С. 114-136.

110. Сёрл 2005: Сёрл, Дж. Р. Что такое речевой акт? Текст. / Дж. Р. Сёрл // Философия языка: пер. с англ. / ред.-сост. Дж. Р. Сёрл. М.: Едиториал УРСС, 2004. - С. 56-74.

111. Сеше 2003: Сеше, А. Программа и методы теоретической лингвистики. Психология языка Текст. / А. Сеше; пер. с фр. С. А. Бурляй и Д. В. Сичинавы; вступ. ст. В. М. Алпатова. М.: Едиториал УРСС, 2003. -264 с. (Женевская лингвистическая школа).

112. Скачкова 2005: Скачкова, И. И. Корреляция междометий и эмоций в категориальной ситуации конфликта Текст. / И. И. Скачкова // Человек в коммуникации: аспекты исследований: сб. науч. ст. — Волгоград: Перемена, 2005. 223 с. - С. 84-90.

113. Словарь. 2005: Словарь философских терминов Текст. / науч. ред. проф. В. Г. Кузнецова. М.: ИНФРА-М, 2005. - 731 с. - (Б-ка словарей «ИНФРА-М»).

114. Словарь. 1997: Словарь образных слов и выражений народного говора Текст. / под ред. О. И. Блиновой. Томск, 1997.

115. Стернин 1979: Стернин, И. А. Проблемы анализа структуры значения слова Текст. / И. А. Стернин. Воронеж, 1979.

116. Стивенсон 1985: Стивенсон, Ч. Некоторые прагматические аспекты значения Текст. / Ч. Стивенсон // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1985.-С. 129-154.

117. Телия 1986: Телия, В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц Текст. / В. Н. Телия; АН СССР. Ин-т языкознания; отв. ред. А. А. Уфимцева. М., 1986. - 143 с.

118. Тогоева 1988: Тогоева, С. И. Экспериментальное исследование особенностей идентификации словесного новообразования индивидом Текст. / С. И. Тогоева // Психолингвистические исследования значения слова и понимания текста. — Калинин, 1988. — С. 42—54.

119. Тогоева 1990: Тогоева, С. И. Специфика субъективных дефиниций словесных новообразований Текст. / С. И. Тогоева // Психолингвистические проблемы семантики. Тверь, 1990. - С. 24-31.

120. Тогоева 2000: Тогоева, С. И. Психолингвистические проблемы неологии Текст. / С. И. Тогоева. Тверь, 2000.

121. Трипольская 1999: Трипольская, Т. А. Эмотивно-оценочная лексика в антропоцентрическом аспекте Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Т. А. Трипольская. СПб., 1999. - 37 с.

122. Тхостов и др. 1999: Тхостов, А. Ш. Феноменология эмоциональных явлений Текст. / А. Ш. Тхостов, И. Г. Колымба // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. - 1999. - № 2. - С. 3-14.

123. Ухванова-Шмыгова 1983: Ухванова-Шмыгова, И. Ф. Некоторые теоретические вопросы прагматики слова Текст. / И. Ф. Ухванова-Шмыгова // Прагматические аспекты функционирования языка. Барнаул, 1983. - С. 30-42.

124. Философия 1997: Философия: учебник для высших учебных заведений Текст. Ростов н/Д, 1997.

125. Философский. 1989: Философский энциклопедический словарь Текст. -М., 1989.

126. Философский. 2006: Философский энциклопедический словарь Текст. М.: ИНФРА-М, 2006. - 576 с. - (Б-ка словарей «ИНФРА-М»).

127. Хомская 2002: Хомская, Е. Д. Нейропсихология эмоций: гипотезы и факты Текст. / Е. Д. Хомская // Вопросы психологии. 2002. -№ 4. - С. 50-62.

128. Чалкова и др. 2003: Чалкова, Е. Г. Фразеосемантическое поле эмоций в единстве лингвистического и психолого-педагогического аспектов Текст. / Е. Г. Чалкова, Е. В. Бабенко. М.: Изд-во МГОУ, 2003. - 158 с.

129. Человеческий фактор. 1991: Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности Текст. / Ин-т языкознания; отв. ред.1. B.Н.Телия.-М., 1991.

130. Шавердова 1990: Шавердова, JI. Н. Преобразование языкового сознания в процессе восприятия научных текстов Текст. / JI. Н. Шавердова // Восприятие языкового значения. Калининград, 1980. - С. 71-75.

131. Шакуров 2002: Шакуров, Р. X. Психология эмоций: новый подход Текст. / Р. X. Шакуров // Мир психологии. 2002. - № 4 (32).1. C. 30-44.

132. Шапкин 2000: Шапкин, С. А. Межполушарная асимметрия в переработке эмоционально окрашенной информации Текст. / С. А. Шапкин // Вопросы психологии. 2000. - № 3. - С. 102-116.

133. Шаховский 2004: Шаховский, В. И. Лингвокультурология эмоций Текст.: учеб.-метод. пособие для студентов 3-го курса фак. иностр.яз. (дисциплина по выбору) / В. И. Шаховский. Волгоград: Перемена, 2004. - 56 с.

134. Шаховский 2005: Шаховский, В. И. Человек лгущий в реальной и художественной коммуникации Текст. / В. И. Шаховский // Человек в коммуникации: аспекты исследований: сб. науч. ст. Волгоград: Перемена, 2005. - 223 с. - С. 173-204.

135. Шпет 2006: Шиет, Г. Г. Внутренняя форма слова: Этюды и вариации на темы Гумбольта Текст. / Г. Г. Шпет. Изд. 3-е, стереотипное. -М.: КомКнига, 2006. - 216 с. - (Академия фундаментальных исследований: философия).

136. Эмоции. 2002: Эмоции как феномен социального бытия Текст. // Мир психологии. 2002. - № 4. - С. 3-10.

137. Янценецкая 1979: Янценецкая, М. Н. Семантические вопросы теории словообразования Текст. / М. Н. Янценецкая. Томск, 1979.

138. Янценецкая 1991: Янценецкая, М. Н. Внутренняя форма слова и ее функции в системе языка Текст. / М. Н. Янценецкая // Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках. Томск, 1991. - С. 62-69.

139. Янценецкая и др. 1991: Янценецкая, М. Н. К проблеме внутренней формы слова Текст. / М. Н. Янценецкая, 3. И. Резанова //

140. Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках. Томск, 1991.-С. 17-32.