автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Енисейские вечёрочные песни в контексте региональной традиции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Енисейские вечёрочные песни в контексте региональной традиции"



НОВОСИБИРСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ (АКАДЕМИЯ) ИМЕНИ М И ГЛИНКИ

КРАХАЛЕВА Ольга Владимировна

ЕНИСЕЙСКИЕ ВЕЧЁРОЧНЫЕ ПЕСНИ В КОНТЕКСТЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ ТРАДИЦИИ

Специальность 17.00 02-17 - Музыкальное искусство

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

На правах рукописи

О 3 СЕН 2009

Новосибирск 2009

003476176

Работа выполнена на кафедре этномузыкознания Новосибирской государственной консерватории (академии) имени М И Глинки

Научный руководитель - кандидат искусствоведения,

и о профессора Н В Леонова

Официальные оппоненты доктор искусствоведения,

профессор М Г Карпычев

кандидат искусствоведения Н А. Урсегова

Ведущая организация - Институт искусств Кемеровского

государственного университета культуры и искусств

Защита состоится 18 июня 2009 г. в 17 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 210 01101 при Новосибирской государственной консерватории (академии) имени М И Глинки (630099, Новосибирск, ул Советская, 31)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Новосибирской государственной консерватории (академии) имени М И Глинки

Автореферат разослан «_» мая 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор искусствоведения

Н П Коляденко

Общая характеристика работы

Изучение переселенческой фольклорной традиции предполагает ее всестороннее комплексное рассмотрение на первом этапе исследования, а также требует сопоставления с подобными традициями других регионов Сибири В настоящей диссертации такой подход применяется по отношению к репертуару традиционных зимних собраний молодежи Енисейского района

Актуальность темы диссертации определена как ее связями с ведущими направлениями современной отечественной музыкальной фольклористики в целом, так и с потребностями и перспективами развития сибирского этномузыкознания Во-первых, изучение фольклорно-этнографических традиций зимних молодежных собраний способно дополнить существующие представления о сравнительно слабо исследованном песенно-танцевальном пласте восточнославянского фольклора Во-вторых, рассмотрение избранного жанрового комплекса на материале отдельной локальной традиции (Енисейского района Красноярского края), относящейся к числу наиболее ранних (старожильческих) к>льтурных образований русского населения Сибири, включает работу в круг современных исследований, разрабатывающих проблемы региональное™ традиционной культуры

Каждая фольклорная традиция формируется при воздействии определенных факторов Немаловажную роль среди них играют исторические условия, в которых складывалась эта традиция Особенностями фольклорной традиции деревень Енисейского района являются раннее формирование (вторая половина ХУЬХУП вв) и высокая степень сохранности вследствие консервации. Состав енисейских крестьян сформировался, преимущественно, за счет поморских поселенцев В конце XVII - начале XVIII веков южнее ранее освоенных территорий был проложен Московский тракт, и жители Енисейского района оказались в изоляции от основных дорог Вследствие этого возникли условия для консервации уже сложившейся традиции

Анализ жанровой системы местного фольклора показал, что «вечерочные» песни - наиболее сохранившийся пласт музыкального фольклора Енисейского района Жанр «вечерочных» песен (наряду с лирикой) выступает центром местной жанровой системы, благодаря хорошей сохранности этих песен в памяти исполнителей, а также по удельному весу в общем корпусе традиционного енисейского фольклора

Объектом исследования избран песенно-танцевальный фольклор сибирского региона Предметом диссертации являются особенности формирования локальной енисейской традиции молодежных собраний

Степень изученности темы Собирание и изучение фольклора и этнографии Енисейского округа началось в середине XIX века Собраны значительные материалы по истории, этнографии, культуре района Среди трудов обобщенно-описательного характера выделяются работы А А Макаренко и В С Арефьева, посвященные отдельным областям традиционной культуры Енисейского уезда (календарным традициям и молодежньм

вечеркам) В XX веке основные достижения в изучении региона принадлежат историкам и этнографам (В А Александрову, Г Ф Быконе, М М Громыко и др) Исследователи-филологи публикуют результаты изучения русских говоров Енисейского и сопредельных с ним районов Красноярского края Появляется ряд фольклористических работ по традиционной народно-песенной культуре соседнего региона - Приангарья (Н А Новоселовой, А И Мельника, Л А Мухомедшиной) Однако работами, посвященными целостному описанию енисейской фольклорной традиции или анализу отдельных составляющих ее разделов, сибирская фольклористика в настоящее время не располагает

Основная цель работы заключается в многоаспектном исследовании репертуара традиционных молодежных собраний Енисейского района, с привлечением обрядового и регионального контекстов

Для достижения поставленной цели были определены следующие конкретные задачи

охарактеризовать енисейскую историко-этнографическую традицию, определить место молодежных зимних собраний в общинном календаре и семейно-обрядовом комплексе,

реконструировать структуру енисейской вечерки, классифицировать репертуар с учетом хореографии, сюжетных и жанровых особенностей вечерочных песен,

установить музыкальную типологию вечерочных песен, провести последовательный анализ репертуара с выделением основных структурных компонентов стиха, слогоритма, лада и мелодики;

сравнить этнографический и песенный материал Енисейского района с аналогичными комплексами других регионов Сибири,

выяснить типологические и региональные свойства сибирского фольклорного материала для обнаружения дополнительных качеств, характеризующих региональную традицию и определения динамики ее развития

Методологическая база исследования. В процессе комплексного описания вечерочных песен русских старожилов Сибири использованы методы анализа, апробированные в научной практике фольклористов (филологов, музыковедов), адаптированные к изучаемому материалу и задачам настоящей работы

Музыковедческий анализ енисейских вечерочных песен опирается на достижения отечественной музыкально-фольклористической школы структурно-типологического направления Научная традиция изучения ритма народных песен начавшаяся работами П П Сокальского, С П Людкевича, Ф М Колессы, была продолжена К В Квиткой, Е В Гиппиусом Основные методические принципы анализа ритмики русских традиционных песен изложены в монографии Б Б Ефименковой В соответствии с принципами этой школы проанализированы формы поэтических текстов, стихосложение, ритмический и звуковысотный склад напевов, результатом анализа стала их классификация

Основные параметры этнографической и жанровой классификации песенно-танцевального материала сформулированы в исследованиях А В Рудневой, Н М Владыкиной-Бачинской, А. А Климова, А. М. Мехнецова, А И Мельника, Н А Новоселовой

Комплексная характеристика традиционных молодежных собраний в контексте годового цикла обрядов и праздников произведена с учетом идей, подходов и материалов, содержащихся в работах А К Байбурина, Т А Бернштам, А ван Геннепа, М. М Громыко, Н. А Миненко, В Я Проппа, К. В Чистова

Историко-культурная характеристика региона опирается на труды М. К Азадовского, В А Александрова, С В Бахрушина, Г Ф Быкони, В И Зоркина, А Н Копылова, Я Р Кошелева, В И Шункова

Музыкальный материал исследования. Основным источником для написания диссертации является музыкально-этнографический материал, записанный в поселениях Енисейского района экспедициями Красноярской государственной академии музьпси и театра в 1989 и 1990 гг (руководитель экспедиций И В Федоренко) Нотации экспедиционных записей выполнены автором диссертационной работы, часть их опубликована в сборнике «Традиционные зимние собрания молодежи Енисейского района» (2006 г)

В качестве равноправного аналитического материала привлекаются енисейские песенные образцы, опубликованные в сборниках К М Скопцова, Н. А Новоселовой, «Русские народные песни Красноярского края» под редакцией С В Аксюка. Для сравнения енисейских вариантов с песнями других сибирских регионов используются материалы сборников А А Пруссака, С И Пушкиной (Иркутская область), Л В Деминой (Тюменская область), А М Мехнецова, Н К Пархоменко (Томская область), В Ф Похабова (Кемеровская область), Ф Ф Болонева и М Н. Мельникова («Хороводные и игровые песни Сибири»)

В целом объем песенного материала, привлекавшегося для рассмотрения в аналитических главах диссертации, составил более 300 образцов Для воссоздания фолыслорно-этнографического контекста использовано большое количество поэтического и этнографического материала (тексты песен, описания весенних и зимних молодежных собраний, «вечерок»), как опубликованного, так и неопубликованного

Научная новизна данной работы заключается в том, что это первое научное, комплексное описание фольклорной традиции Енисейского района Красноярского края В диссертации

- впервые произведено исследование енисейской песенно-танцевальной традиции на примере молодежных собраний, что создает более полную картину сибирской фольклорной традиции,

- выполнена классификация репертуара песенно-танцевального комплекса по содержательному, структурному, жанровому факторам с учетом народной терминологии,

охарактеризованы особенности ритмического и мелодического склада енисейских вечерочных песен

Теоретическая значимость. Выявленные в работе структурные свойства енисейского песенно-этнографического комплекса перспективны для развития на материале песенно-танцевального фольклора разных сибирских, а также европейско-русских традиций Наблюдения и обобщения, полученные в работе, дополняют известные в фольклористике данные о крестьянских молодежных собраниях, расширяют отечественную фольклористику путем введения информации о традиции Енисейского района

Практическая значимость. Новый песенно-этнографичесий материал, представленный в приложении к диссертации - Сборнике енисейских вечерочных песен - может послужить дальнейшему изучению русской сибирской региональной фольклорной системы и ее соотношения с коренными русскими традициями Научный и песенный материал исследования может быть широко использован в различных учебных курсах (Культурология, Народное музыкальное творчество, История Сибири, Музыкальная культура Сибири и других дисциплинах регионального компонента программы подготовки специалистов среднего и высшего звена)

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой этномузыкознания Новосибирской государственной консерватории Основные положения диссертации были представлены в докладах на Всероссийских и региональных научных конференциях, научно-практических семинарах и отражены в ряде публикаций Материалы исследования на протяжении нескольких лет находят применение в педагогической работе автора, курс лекций по Народному творчеству читается в Красноярском педагогическом колледже им Горького учащимся III курса, а также преподавателям на курсах повышения квалификации В Красноярском хореографическом училище материал пополняет курс Истории мировой культуры в качестве регионального компонента

Структура работы. Исследование состоит из Введения, пяти глав, Заключения, списка литературы, включающего 230 наименований Приложения содержат Сборник песен, комментарии, таблицы, карты, описание свадебного обряда, аналитические указатели

Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, раскрывается степень ее изученности, определяются предмет и материал исследования, ставятся цель и задачи диссертации, а также характеризуется ее методологическая база Приводятся краткие историко-этнографические сведения о русских поселенцах в Сибири (в частности в Енисейском районе Красноярского края), дается описание жанровой системы местного фольклора

В первой главе - «Традиционные собрания молодежи деревень Енисейского уезда в контексте годового цикла обрядов и праздников» -

местная традиция представлена в этнографическом контексте При рассмотрении годового цикла жизни енисейских крестьян выясняется, какое место отводилось в нем традиционным собраниям молодежи, к каким точкам года были приурочены подобные собрания и как соотносились с двумя важнейшими ритуалами традиционной культуры - календарным земледельческим циклом обрядов и праздников и свадебным чином

Опираясь на публикации этнографов начала XX века и материалы экспедиций, реконструируется годовой цикл обрядов и праздников сибирского крестьянина Поздно наступавшая весна и ранняя осень укорачивали летний сельскохозяйственный период Занятия охотой и рыболовством по сезонам (столь необходимые в жизни крестьян, укоренившиеся в данном регионе) влияли на сроки проведения некоторых праздников В силу природно-климатических условий, начало периода весенней молодежной «игры» - «хороводов» (термин М М Громыко) - в Енисейском районе сдвигалось на более позднее время Разгар хороводных гуляний в Сибири приходится на праздник Троицы

Начало сезона вечерок (название традиционных собраний енисейской молодежи в осенне-зимний период) приурочивалось к конкретной дате календаря, связанного со сроками начала зимних работ в доме (чаще в Покров) Продолжался осенне-зимний период «игры» до Крещения («игра» - термин Т А Бернштам, обозначающий образ жизни и формы поведения молодежи) Каждый период достаточно протяженный по времени, дискретен по праздникам, связан с культами природы и имеет свою логику развития отношений в молодежном социуме

Весенне-летние собрания проходили на миру, на открытом воздухе, на специально отведенном для этого месте (полянки, рощи) с экспозицией участников игры-хоровода Традиционные собрания молодежи во время осенне-зимнего периода проходили в закрытом помещении и были целенаправлены на свадьбу с выбором и закреплением пар (после Святок в зимний Мясоед в енисейских деревнях наступал свадебный сезон)

Жизнь крестьянской общины была строго регламентирована годовым циклом обрядов и праздников В соотношении общинного календарного круга и молодежной «игры» намечаются общие и различные периоды Молодежная «игра» имеет свою направленность и отличается от круга общинных праздников взрослых временем, местом и смыслом проведения Весной происходит отторжение молодежной группы для прохождения через игру-инициацию (хоровод и вечерка) и включения в общину в новом статусе (взрослых ее членов) после свадьбы. Масленичным сезоном замыкался игровой цикл молодежи, в свадебном ритуале уже перешедшей в иную возрастную группу

Вместе с наступлением Весны вступало в неизменную, словно смена природных сезонов, «игру» следующее поколение молодежи, достигшей брачного возраста, с тем, чтобы, пройдя свой игровой круг, замкнуть следующий виток вечного кругооборота жизни крестьянской общины

Во второй главе - «Структура и репертуар енисейской вечерки» -

дается комплексное описание енисейской «вечерки» Рассмотрению подвергаются ее этнографический компонент, структура, хореографические элементы и песенный репертуар

В ряде местностей на вечерках существовал постоянный порядок исполнения песен и игр, создающий стабильный сценарий Хотя строгой закрепленности песен в сценарии енисейской вечерки не обнаружено, некоторые указания дают основания для выявления структуры вечерки. Анализ экспедиционных интервью с исполнителями, комментариев к вечерочным песням в сборниках приводит к выводу, что маркированы определенными песнями, были только начало и конец вечерки В дальнейшем строгой «сценарной» приуроченности песен нет, однако сначала следовала группа проходячих, затем исполнялись круговые и игровые песни Композиция вечерки включала несколько «актов»

1) зачин, обоюдные приветствия - проходячие песни,

2) интермедия - круговые песни,

3) целенаправленный выбор пары, закрепление симпатий - игровые песни,

4) окончание вечерки - игровые песни «Из улицы в улицу», «Скакал воробей» Таким образом, в структуре зимних собраний воплощаются все три компонента молодежной «игры», представление всех участников, выбор пары, «женитьба»

В исследованиях по русской хороводной традиции вечерочные песни не занимают сколько-нибудь значительного места Ряд авторов (А В Руднева, Н М Владыкина-Бачинская, С. Л Браз), изучая хороводно-игровой комплекс в целом, подразделяют составляющие его жанры по движению и действию на орнаментальные и игровые, констатируя факт существования молодежных песен, не выделяют для специального изучения вечерочный репертуар. По вопросам классификации песен вечерок в настоящее время нет единой точки зрения Анализ сборников хороводных, шровых, вечерочных песен исследуемого региона показывает, что одни и те же тексты отнесены их составителями к разным жанровым категориям

Народная классификация песен опирается на выделение ведущего признака той или иной группы песен В одних случаях таким признаком становится строгая их приуроченность к какому-либо моменту или месту исполнения (вешняя, улошная, вечерочная), в других - игровое содержание и характерная форма исполнения (парная, круговая, проходячая) Используется и комбинированный принцип определения (вечерочная игровая) Енисейские исполнители устойчиво разделяют вечерочные песни на проходячи, игровые и круговые При изменении в исполнении или при утрате одного из составляющих компонентов песня меняет свою принадлежность, переходит из одной жанровой группы в другую, что создает трудность при определении жанра песни собирателем и исследователем

В оппозиции молодежных собраний хоровод - вечерка, в Енисейском районе центр смещается в сторону осенне-зимнего сезона Двухчастный цикл общений молодежи совмещается в вечерке, которая таким образом отражает

полную картину динамики переходного периода молодежи во взрослое состояние При внешних отличиях хоровода и вечерки их совмещение является закономерным явлением в сложившейся енисейской традиции Совмещенный репертуар близок изначально принадлежностью к песенно-танцевальному комплексу, органично объединенному двигательным, ритмическим началом

Обладающий доминантным значением игровой компонент разделяет репертуар вечерки на основной и фоновый Фоновый музыкальный материал (протяжные лирические, более поздние городские песни и пляски, частушки) звучал до начала собрания, когда веселье еще не началось, на вечерке во время игр, не сопровождавшихся песнями, им заполняли паузы, возникающие между играми (игровой компонент в фоновом репертуаре отсутствует) Енисейские вечерочные песни, являясь игровыми по своей сути, отражают жанровой принадлежностью и формой исполнения центральную идею - предбрачную жизнь-«игру» молодежи

Вечерка, вобрав в себя весенне-летние песни, не превратилась в хаотичное явление, она переустроилась Внутренние отношения между составляющими ее компонентами зависят от того, какой из них является центром данной системы Доминантными жанрами в драматургии вечерки являются игровые и проходячие песни, сюжеты которых чаще всего определяют действия участников традиционного собрания молодежи Привнесенный же песенный материал, представая в контексте вечерки, изменяется Так, весенние хороводные песни, благодаря увеличению внутрислоговой распевности, тяготеют к лирике, а игровые весенние образцы динамизируются за счет сопровождения действия солистов ритмизованной проходкой всех участников

П1 глава - «Ритмическая стилистика енисейских вечёрочных песен»

- посвящена рассмотрению центрального компонента стилевой системы традиционных песен Ритм является связующим звеном между словесным текстом, напевом и танцевальным движением, поэтому анализ ритмической координации позволяет получить наиболее существенные данные для классификации исследуемого материала

Формы поэтических текстов енисейских вечерочных песен опираются на комбинаторику составляющих их элементов, что свойственно народным песням разных жанров, в том числе и хороводным В данной локальной традиции присутствуют две разновидности поэтических строф с разными по объему и местоположению рефренами и безрефренные Преобладают в енисейских образцах структуры с четным количеством элементов (а, Ь) и с разными видами их повторений аааЬ, ааЬЬ Достаточно характерны для местной традиции формы с цепной связью строф по принципу АВ, ВС, СБ или с тенденцией к ней Стиховые формы (А, В, С) для жанра хороводных песен не типичны, однако в енисейской традиции они присутствуют в единичных образцах игровых песен

Ритмический анализ песен предполагает их моделирование Для этого были составлены слоговые музыкально-ритмические формы (СМРФ)

енисейских образцов, фиксирующие координацию ритмического строение стиха и напева Слогоритмический инвариант, являясь конструктивной основой анализа, выводится путем реконструкции, упрощения реального строения песен Благодаря подобной трансформации становятся более наглядными типовые ритмические формы, характеризующие данную традицию В корпусе енисейских вечерочных песен по их слогоритмической организации можно выделить четыре основные группы

Первая группа - композиции с цезурированными ритмическими периодами, в которых формообразующую роль играют постоянные по местоположению в строке цезуры, совпадающие в стиховых и музыкальных построениях Чередование музыкальных построений постоянной временной протяженности создает ритмичность в данных напевах Напевы этой группы связаны с композициями, образованными на основе семисложных восьмивременных построений, а также с ритмическими типами просо и коломыйка (названия ритмических типов традиционно даются по названиям песен, наиболее ярко конкретный тип представляющим)

Вторая группа - композиции с равномерно сегментированными ритмическими периодами, основанными на регулярной акцентности, главным образом, в музыкальных построениях Количество слогов в сегментах стиха может меняться при равенстве временной нормы музыкальных структур напева Ударные слоги стиха не всегда совмещаются с музыкальными акцентами Центральное место в группе равносегментных напевов енисейских песен занимают образцы, опирающиеся на широко распространенный ритмический тип сени Лежащий в основе ряда песен восьмивременник может быть интерпретирован и как сегментированный, и как цезурированный Подобное смешение признаков ритмической организации проявляется в отдельных строфах песенной композиции

Третья группа - композиции с неравномерно сегментированными ритмическими периодами, в которых сегменты двухударного тонического стиха координируются с неравными по временному объему музыкальными построениями Границы вербального и музыкального периодов, как правило, совпадают Напевы енисейских вечерочных песен данной группы опираются на ритмические типы камаринская и капустка Специфической особенностью этих типов выступает широкий диапазон варьирования слоговых ритмоформул, что наиболее ярко проявляется в заключительном сегменте музыкально-ритмического периода

Четвертая группа - смешанные композиции, объединяющие в себе цезурированные и сегментированные периоды К этой группе относятся енисейские вечерочные песни, в ритмической форме которых последовательно сочетаются как временной, так и динамический факторы организации (ритмический тип как по морю) Начальные периоды в СМРФ этих песен всегда цезурированы, заключительные, как правило, сегментированы Все песни смешанного типа близки тем, что во втором их построении единица музыкального времени становиться вдвое мельче, чем в первом

Помимо основных типологических 1рупп в местной традиции есть вечерочные песни, музыкальная ритмика которых ориентирована на ритмические типы иных (свадебных, календарных, лирических) жанров песенного фольклора Эта группа определяется в работе как периферийная

Анализ ритмической структуры енисейских вечерочных песен позволяет сделать следующие выводы

1 Ритмический анализ енисейских вечерочных песен помогает упорядочить весь корпус напевов, выделить две основные группы цезурированных и сегментированных образцов Между основными группами есть промежуточные звенья (разновидности) Продвигаясь в анализ от строго цезурированных форм по направлению к структурам сегментированным, удалось выявить проникновение принципов сегментации в цезурированные СМРФ Общей особенностью песен выступает явная ориентация ритма напевов на ритм пляски

2 Основные типологические группы вечерочных СМРФ объединены наличием единой ритмической единицы (одна восьмая) Своеобразным инвариантом (ядром) ритмического строения музыкального материала местной вечерки является восьмивременной период В напевах первой типологической группы он выступает основой цезурированных построений, в напевах второй типологической группы - сегментированных Восьмивременники содержатся в припляске ряда песен со сложной строфой (четвертая типологическая группа), первый ритмический период которых развивается по принципу цезурированных построений Наконец, некоторые напевы периферийной группы также опираются на восьмивременные периоды

3. Вечерочные песни характеризуются мозаичностью композиции, состоящей из простейших элементов Наличие малых составных единиц (ячеек), их комбинаторика выявляют принцип «игры» на разных уровнях организации корпуса енисейских песен (строфика поэтических текстов, слоговые музыкально-ритмические формы)

Ритмический анализ подтверждает вывод предыдущей главы об однородности жанра вечерочных песен в традиции Енисейского района Совмещение песен весенне-летнего и осенне-зимнего циклов традиционных собраний молодёжи в енисейской вечерке происходит на основе отбора и развития общих структур и принципов организации Труднее выявить соотношение жанра и ритмического строения этих песен Выделенные жанровые группы вечерочных песен (проходячие, круговые и игровые) не имеют строгой координации с группами ритмических типов Можно наметить лишь некоторые тенденции Так, цезурированные формы чаще обнаруживаются в игровых песнях, сегментированные - в проходячих Эти две ритмический формы объединяются в смешанном ритмическом типе (с припляской), который более всего соответствует круговым (хороводным) песням

В четвертой главе - «Звуковысотная организация енисейских вечерочных песен» - рассматриваются фактура, звукоряды, особенности ладового и мелодического строения песен енисейской традиции Принципы

звуковысотной организации раскрываются в корреляции со слоговой музыкально-ритмической формой В ходе мелодического анализа выявляется влияние мелодических факторов на ритмическое строение напевов, поэтому анализ в целом строится с учетом взаимосвязи, координации этих двух сторон песенной структуры

Анализ звуковысотной организации помогает обнаружить некоторые общие тенденции развития мелодики енисейских вечерочных песен

Многоголосная фактура напевов представлена функциональным двухголосием (термин Е Гиппиуса) с преобладанием терцового движения Трехголосие возникает при выделении подголоска, тонкого голоса, дублирующего один из нижних голосов В предкаденционных зонах музыкальных построений принцип терцового двухголосия нередко нарушается в условиях косвенного движения голосов Ряд возникающих в результате подобного движения интервалов (кварты, секунды) являются проходящими и нестабильными. Кроме них на определенных участках напева образуются вполне осознанные созвучия, регулярно воспроизводящиеся во всех строфах песни, например квинта, возникающая только на основной ладовой опоре (с Маковское) или на разных ступенях (с Малобелая) напева Тип фактуры в песнях этих двух поселений одинаков, но ладовое положение и способы образования интервалов мевду голосами - разные, что является признаком внутрилокального различия традиции

Напевы реализованы в пяти-семиступенных натуральных диатонических ладах со срединным (гиполады - ионийский, эолийский, миксолидийский) и нижним (эолийский, ионийский, диатонически-переменный) положением главной опоры Напевы узкообьемного (четырехступенного) строения не образуют самостоятельной группы они «укладываются» в звукоряды с нижним и средним положением основной опоры Полный звукоряд выявляется на коротком временном отрезке, особенно в напевах, в основе которых лежат звукоряды со срединным положением основной опоры В большинстве случаев полный звукоряд выводится путем суммирования звукорядов нижнего и верхнего голоса или объединения фразовых (композиционно дифференцированных) фрагментов звукоряда По способу соединения фразовых звукорядов (встык, через общий тон, через группу общих тонов) звукоряды енисейских вечерочных песен относятся к третьему виду -соединенных через группу (2-3) общих тонов Ладовые образования со средним положением основной опоры являются базовыми (основными), они вбирают в себя значительную часть ладо-звукорядов с нижним положением опоры и песни, реализованные в 4-5ступенных звукорядах

В мелодическом развитии исследуемых напевов можно выделить две группы взаимозаменяемых звуков терцовые комплексы первой и второй ступеней, оппозиционных друг другу Звуковые комплексы терцового соотношения однофункциональны, взаимозаменяемость тонов терцового комплекса является основой варьирования напева Последование опорных тонов, принадлежащих разным комплексам и координированных со

структурными элементами СМРФ, выявляет ладовую структуру и логику ладового развития отдельных построений и напева в целом

Ритм смены ладовых функций различает напевы цезурированных и сегментированных композиций В группе напевов с цезурированными СМРФ преобладают опорные тоны комплекса первой ступени (1111,11 2 I) В группе напевов, объединенных акцентным ритмом, смена оппозиционных комплексов происходит чаще, и комплекс второй ступени выявляется активнее (12 21; 12 2 2)

Обобщенная схема ладовой структуры исследуемых песен может выглядеть так

1(2)- 1(2)- 2(1) -I

(первая цифра означает преобладающий звуковой комплекс, в скобках -вариант)

Возможность составления общего звукоряда и обобщенной схемы ладовой структуры енисейских вечерочных песен позволяет сделать вывод о ладоинтонационной общности напевов разной ритмической организации, принадлежащих разным жанрам песенно-танцевального комплекса В предположительном плане можно высказать идею о ладоинтонационном единстве традиции в целом

Анализ мелодики енисейских вечерочных песен производился на основе мелограмм, фиксирующих полный и обобщенный мелодический рельеф песни, а также на основе составленного словаря мелодических ячеек (критерием выделения мелодической ячейки является ее повторяемость) Мелодическая композиция традиционных вечерочных песен имеет ячейковый характер. Местную традицию характеризует ограниченность набора типизированных мелодических оборотов, повторяющихся из напева в напев

Последовательность ячеек образует мелодическую композицию Границы ячеек чаще всего совпадают с членением напева по ритмическому признаку Для определения мелодической композиции

традиционных песен важным является местоположение ячеек в целом напеве (начальное, срединное, концевое), их композиционные функции Среди мелодических оборотов устойчиво выделяются начальные, развивающие и концевые (каденционные) Начальные ячейки - зачины, дают импульс к дальнейшему развитию, устремленному к зоне кадансирования, которая является особо значимой, в ней происходит утверждение главного устоя

Мелодическая структура с унифицированными начальными и каденционными мелодическими оборотами напевов подобна структуре вечерки, которая строго маркирована начальной и заключительной песней, внутри же структуры строгой последовательности отдельных построений (как и песен в вечерке) нет

При соотнесении мелодических форм с жанровыми разновидностями енисейских вечерочных песен можно обнаружить некоторые связи Мелодика скорых проходячих песен (неравномерносегментированного ритмического типа) имеет речитативный характер, напев располагается (вьется) вокруг оси

основного опорного тона При соотнесении напевов с СМРФ выявляется, что мелодическое построение песен не всегда координировано со слоговым ритмом Ритм и мелодика в определенной степени автономны, границы их построений могут, как совпадать, так и не совпадать Происходит воздействие не только ритма на мелодику, но и мелодики на ритм, что особенно заметно в песнях, тяготеющих к лирике, их мелодические ячейки включают в себя большие внутри- и междуслоговые распевы

Большинство песен вечерочного репертуара подобны в разных аналитических аспектах (тип многоголосия, ладовая форма, мелодическая композиция и др) Отклонение от основного типа зачастую дает выход на привлеченный (весенние хороводы, лирические, протяжные свадебные и др ) и фоновый музыкальный материал

В пятой главе - «Сибирский региональный контекст енисейской вечерки» - проводится сравнительный анализ енисейских молодежных собраний с аналогичными культурными явлениями Приангарья, Тобольского Прииртышья, Томско-Кузнецкого региона Все эти традиции имеют общие корни, восходящие к северорусской традиции, их сибирская история начинается в XVII веке В жанровой системе избранных традиции значительное место занимает песенно-танцевальный фольклор Образцы его опубликованы и описаны собирателями, что обеспечило базу источников для сравнительного изучения материала

Цель предпринятого анализа - обнаружить общие и отличительные свойства локальных фольклорно-этнографических комплексов Аналитическому рассмотрению подвергаются этнографические данные, сюжетно-тематические ряды, музыкально-стилевые особенности Сравнительный анализ вечерочных песен проведен на материале вариантов песен, связывающих енисейскую традицию с другими

Традиционные собрания молодежи упоминаются во всех публикациях как значимое явление сибирских традиций Весенне-зимняя оппозиция хоровод-вечерка совпадает по времени проведения, названиям, структуре, жанровому и песенному наполнению Почти повсеместно заметна тенденция переключения хоровода на вечерку Выделенный для сравнения общий репертуар концентрируется на вечерках с разным соотношением хороводных и вечерочных песен Обозначение жанра песен как хороводных в избранных традициях отмечено только в кузнецкой В остальных сибирских традициях для определения жанра подобных образцов употребляется обозначение круговые песни. В кузнецкой традиции более развит репертуар весенне-летних собраний, дольше функционировали весенние собрания молодежи, поэтому хороводных песен в вечерочном репертуаре зафиксировано больше, чем в других районах Сибири В этой традиции собственно проходячие песни не являются прерогативой вечерки, это жанровое обозначение применяется также к весенним песням, исполняемым девушками на улице (с проходкой) Некоторые разночтения в жанровом определении песен в других традициях являются по сути уточняющими

Смена жанровых названий происходит без изменения самого жанра (проходяча, проходка, походенская, половая, хожалая)

Внутрилокальные различия касаются варьирования сюжетов, степени их развитости Более полными являются енисейские и приангарские варианты, в них присутствуют зачинный, срединный и концевой структурные блоки, медленному развитию сюжета способствуют повторы строк и полустрок, введение рефренов По сравнению с подобным развертыванием сюжета песни районов Западной Сибири предстают в более сокращенных вариантах, в них может быть выпущен зачин, либо наоборот исполнен только зачинный блок На смену повторности приходит обновление, сюжет разворачивается более динамично, что отражается на строфике, в формах строения стиха

Трудно выявить для сравнения локальные формы многоголосной фактуры песен, поскольку многие варианты записаны и опубликованы в одноголосном изложении Среди многоголосных записей преобладающей фактурой является двухголосие с тонким голосом. В томских и кузнецких вариантах встречаются другие формы многоголосия, эти варианты ритмически и мелодически более развиты, их мелодическое развитие захватывает большой диапазон Напевы песен Притоболья, Енисейского района и Иркутского Приангарья двухголосны, мелодия в них осваивает небольшой диапазон (вокруг оси основного опорного тона), подголосок дублирует главную партию, звучащую в нижнем голосе Особенности мелодического развития каждой традиции определяются признаками местного стиля* мелодическим движением, типом многоголосия, певческой манерой, регистром и т д

Основным показателем жанра вечерочных песен является слогоритм Сходные ритмические типы восточнославянских песен распространены по всей территории Сибири Они являются наиболее устойчивым элементом, связующим звеном в сравнительном анализе песенно-танцевального молодежного комплекса Цезурированные, сегментированные и смешанные ритмические типы вариантов вечерочных песен разных традиций совпадают почти полностью Лишь некоторые локальные особенности мелодического строения песен смогли оказать влияние на ритмику, доказывая взаимовлияние двух основных компонентов песенно-танцевального комплекса К факторам, оказывающим влияние мелодики на ритм, например, можно отнести большие внутрислоговые распевы, увеличивающие временной объем построений и изменяющие соотношение слогоритмических единиц в ритмоформулах (Иркутское Приангарье)

Таким образом проявляется связь вечерочных песен с традиционной лирикой Особенно устойчивым являются неравносегментированные ритмические типы камаринской и капустки

В репертуаре вечерочных песен, звучавших в поселениях Западной и Восточной Сибири, есть песни с общим сюжетом, одни из них объединяют Енисейский район с западным регионом (Притоболье, Томско-Кузнецкий район), другие - с восточным (Приангарье) При наложении этих двух репертуаров друг на друга выявляются сквозные варианты песен,

объединяющие все эти локальные традиции По нотным записям этих песен нагляднее всего выявляются локальные признаки общности и различия

По многим параметрам фольклорная традиция деревень Енисейского района, Приангарья, Притоболья и Томско-Кузнецкого региона представляется достаточно однородной Близки по составу жанровые системы местного фольклора, наблюдаются одинаковые процессы трансформации и угасания фольклорной практики

В ходе анализа особенностей локальных стилей вечерочных песен обнаруживаются общие закономерности строения стиха, общность ритмических и мелодических типов Локальные различия касаются некоторых разночтений в жанровом определении песен, варьирования сюжетов, конкретных форм реализации сходных типов мелодического развития и фактуры

Различия традиций не обнаруживаются на типологическом уровне, они скорее приобретены в Сибири, путем смешения некоторых компонентов Рассмотрение вечерочных песен в контексте сибирских вариантов разных локусов позволяет выделить наиболее устойчивые, традиционные элементы напевов Следовательно, единство культурно-исторической традиции находит подтверждение в анализе песенного фольклора

В Заключении обобщаются основные результаты, полученные по ходу многоаспектного исследования этнографических и жанрово-стилевых особенностей русско-сибирской старожильческой вечерки, формулируются основные выводы работы Характеризуются типологические и региональные свойства сибирского песенно-танцевального комплекса, суммируются наблюдения о специфических чертах изучаемой локальной традиции, а также намечаются перспективные направления дальнейшего исследования енисейского фольклорного комплекса

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях-

1 Крахалева, О. В. Структура и драматургия енисейской вечёрки [Текст] / О. В. Крахалева // Вестник Челябинского государственного университета. -2008. - № 30. - С. 68-75. [0,5 п. л.]

2 Крахалева, О. В. Традиционные собрания молодежи деревень Енисейского уезда в контексте годового цикла обрядов и праздников [Текст] / О. В. Крахалева // Гуманитарные науки в Сибири. - 2008. - № 4. -С. 131-134. [0,5 п. л.]

3 Традиционные зимние собрания молодежи Енисейского района (Красноярского края) [Ноты]- По материалам В С Арефьева и экспедиций второй половины XX века / сост, нотирование, прим О В Крахалевой -Новосибирск Книжица, 2006 - 92 с ил. [6 п л ]

4 Крахалева, О В Енисейские «вечерочные» песни в контексте местной традиции [Текст] / О В Крахалева // Региональный аспект художественной культуры, методология, методика преподавания, художественная практика

Материалы второй краевой научно-практической конференции - Красноярск, 2001 - С 42-43 [0,2 п л ]

5. Крахалева, О. В Источники для изучения традиционных собраний молодежи Енисейского района [Текст] / О В Крахалева // Народная культура Сибири Материалы XII научно-практического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору - Омск, 2003 -С 130-133 [0,2 п л.]

6 Крахалева, О В Енисейская «вечерка» по публикациям В Арефьева и современным материалам [Текст] / О В Крахалева // Наука и художественное образование Материалы Всероссийской научно-практической конференции -Красноярск, 2003 - С 245-248 [0,2 п л ]

7 Крахалева, О В Ритмический тип «камаринская» в енисейских вечерочных песнях [Текст] / О В Крахалева // Русская музыка из прошлого в будущее Материалы научно-теоретической конференции - Новосибирск, 2007 - С 252-255 [0,25 п л ]

8 Крахалева, О В Репертуар песенно-танцевального фольклора в записях Г Юдина и В Арефьева [Текст] / О. В. Крахалева // Материалы IV Юдинских чтений - Красноярск, 2005 -С 91-94 [0,2 п л]

9 Крахалева, О В Ритмика поэтических текстов енисейских вечерочных песен [Текст] / О В Крахалева // Народная культура Сибири Материалы XIII научно-практического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. - Омск, 2004 -С 159-162 [0,25 п л]

10 Крахалева, О. В Проблемы жанрового определения «вечёрочных» песен [Текст] / О В Крахалева // Мельниковские чтения Материалы второй региональной научно-практической конференции - Новосибирск, 2005 - С 281-284 [0,25 п л]

11 Крахалева, О В Песенно-танцевальный фольклор енисейской и ангарской традиций в сравнении [Текст] / О В Крахалева // Народная культура Сибири Материалы XIV научного семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору - Омск, 2005 - С 92-94 [0,2 п л ]

12 Крахалева, О В Некоторые материалы для изучения традиции русских старожилов Енисейского района Красноярского края [Текст] / О В. Крахалева // V Юдинские чтения Материалы научно-практической конференции -Красноярск,2008 -С 130-135 [0,3 п л]

Санитарно-эпидемиологическое заключение № 24 49 04 953 П 000381 09 03 от 25 09 2003 г Подписано в печать 29 04 09 Формат 60x84/16 Бумага тип №1 Печать - ризограф Объём 1,25 пл Тираж ЮОэкз Заказ №2060 Издательство Красноярского государственного аграрного университета 660017, Красноярск, ул Ленина, 117

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Крахалёва, Ольга Владимировна

Введение

Глава I. Традиционные собрания молодёжи деревень Енисейского уезда в контексте годового цикла обрядов и праздников

Глава II. Структура и репертуар енисейской вечёрки

Глава III. Ритмическая стилистика енисейских вечёрочных песен

Глава IV. Звуковысотная организация енисейских вечёрочных песен

Глава V. Сибирский региональный контекст енисейской вечёрки.

Введение диссертации2009 год, автореферат по искусствоведению, Крахалёва, Ольга Владимировна

Изучение переселенческой фольклорной традиции предполагает её всестороннее комплексное рассмотрение на первом этапе исследования, а также требует сопоставления с подобными традициями других регионов Сибири. В настоящей диссертации такой подход применяется по отношению к репертуару традиционных зимних собраний молодёжи Енисейского района. В своей работе мы стремились показать необходимость изучения фольклорной традиции Енисейского района, акцентировав те особенности, которые определяют её самобытность: раннее формирование, высокая степень сохранности общинного уклада и коренных традиций колонистов, прибывших на Енисей, в основном, с Русского Севера. Этому во многом способствовала обособленность исследуемого района, так как сложившаяся фольклорная традиция Енисейского района с середины XVIII века оказалась вдали от путей продолжающейся миграции русского населения на восток.

Каждая фольклорная традиция формируется под воздействием определённых факторов, и немаловажную роль среди них играют исторические условия, в которых складывалась эта традиция. При исследовании фольклора того или иного региона всегда важно знать особенности заселения местности, специфику протекания в данном регионе тех или иных исторических процессов. Поэтому, прежде чем характеризовать енисейскую фольклорную традицию, обратимся к истории заселения Сибири и, в частности — Енисейского округа.

Процесс присоединения Западной Сибири к Российскому государству приходится на начало XVI века (Приложение I, I. 1 Карта освоения Сибири). В конце XVI века происходит постепенное переселение русских в Зауралье. В 90-е годы XVI века начался массовый приток переселенцев. К началу XVII века почти вся территория Западной Сибири от Оби до Тары и Кузнецка стала частью России, к этому времени основаны остроги и поселения на месте будущих городов (Тюмень, Тара, Тобольск, Сургут, Нарым, Томск, Кузнецк).

Присоединение к России территории Восточной Сибири, происходило, в основном, в первой половине XVII века1, но район северной части Енисейского края был хорошо известен русским промышленникам, занимавшимся пушным промыслом, задолго до присоединения [6; 20; 24; 44]. «Проникновение промышленников в северную часть Енисейского края проходило по сложившимся традиционным путям, связывавшим Поморье с Обской губой и бассейном нижнего течения Енисея» [6, с. 24].

Наиболее употребительный в XVII веке путь с Оби на Енисей вёл через Маковский волок, связывавший приток Оби - Кеть непосредственно с Енисеем близ города Енисейска. Для того чтобы укрепиться на Енисее, иметь надёжные пункты сбора ясака , в 1605 году был срублен Кетский

1 В начале XVII века из Тобольска по Оби отправились воеводы Мирон Шаховской и Дмитрий Хрипунов, положив начало государственной деятельности по присоединению Восточной Сибири [6, с. 17]. Вскоре после этого боярский сын из города Пелыма Пётр Албычев и тобольский стрелецкий сотник Черкасс Рукин с казаками пришли на Енисей по реке Кеть [20, с. 150].

2 Ясак - пушно-меховой налог, которым были обложены местные племена (кеты, селькупы, тунгусы и др.). острог, в 1618 — Маковский, в 1619 — Енисейский. В дальнейшем город Енисейск стал крупнейшим административным центром Восточной Сибири, губернским городом.

В ходе беспрецедентно быстрого продвижения русских людей на восток с последующим хозяйственным освоением, уже в начале XVII века Приенисейский край стал неотъемлемой частью Российского государства.

Массовый приток русского населения в эти места начался с 1620 года. В документе, адресованном царю в 1616 году в Москву, значится: «А Енисея де глубока, кораблями ходить по ней мочно же, и река угодна боры и чёрный лес и пашенные места есть, и рыба в той реке всякая, такова ж что и в Волге, и твои государевы сошные и промышленные люди на той реке живут многие» (Цит. по: [175, с. 105]).

Так как деревни и заимки возникали на основных промысловых и торговых путях, тянувшихся из Западной Сибири через Маковский острог к острогу Енисейскому, то наиболее ранними, видимо, были селения на волоке от реки Кеть к Енисею, а также под самым Енисейским острогом3. «В Енисейском уезде поселенцы начали осваивать, прежде всего, еланные и луговые места в низовьях реки Кеть ниже Енисейского острога и выше его по Енисею до устья р. Ангары» [6, с. 112].

Земельные участки енисейские казаки получили в 1628-1629 годах. Фактором, имевшим определяющее значение для формирования состава русского населения в Енисейском уезде во второй половине XVII века,

К этой группе относятся поселения, в которых работали участники фольклорных экспедиций Красноярской государственной академии музыки и театра (далее КГАМиТ) в 1989-1990 годах: Ворожейка, Маковское, Малобелая, Чалбышево, Ялань, Нижнешадрино, Ярцево, Никулино и др. (Приложение I, I. 3 Карта экспедиций КГАМиТ 19891990гг.) следует признать усилившийся с 40-х годов приток «вольных людей» (главным образом, русских крестьян).

К середине XVII века в Енисейском уезде численность крестьян и посадских людей превысила численность служилых [6, с. 113]. В 60-70-е годы XVII века русскими колонистами были освоены земли по берегам реки Кеми и её притока — Белой (Приложение I, I. 2 Карта Енисейского района) В это же время началось заселение нижнего течения реки Ангары и её южных притоков [6, с. 116].

Не только крестьяне, но и большинство посадских людей по социальному прошлому были крестьяне, что наложило известный отпечаток на их расселение и хозяйственные занятия в Енисейском уезде. По данным таблицы из писцовых книг 1685-1691 годов, около половины (300 из 609) енисейских государевых крестьян были устроены на пашню в период между 1647-1690 годами [187, с. 5]. Несмотря на временные неудачи, земледелие в рассматриваемом районе успешно развивалось, и к концу XVII века за Енисейским округом укрепилась слава хлебородного и богатого края. «Енисейская страна вельми хороша. И дал Бог изобилие всякое хлеба много и дешев и иное всякое ж многолюдство», - писал Н. Г. Спафарий-Милеску, который в 1675-1678 годах совершил путешествие через Сибирь в Китай в качестве русского посла [125, с. 89].

Уже во второй половине XVII века был завершен первоначальный процесс сельскохозяйственного освоения русскими крестьянами равнины Среднего Енисея. Формирование постоянного старожильческого населения предопределило оформление самосознания и мироощущения, характерного для потомственного крестьянства Приенисейского края [31; 40; 138; 171; 180].

При рассмотрении местного фольклора важным является вопрос генезиса русского населения, затрагивая который необходимо выяснить, откуда в данный регион были привнесены те или иные культурные традиции. Данные Сибирского приказа свидетельствуют, что состав енисейских государевых крестьян сформировался, преимущественно, за счёт поморских поселенцев (перепись 1637 года), в меньшей степени — за счёт крестьян, посадских и служилых людей из других частей страны [76, с. 44]. Подобная ориентация состава переселенцев не является специфичной лишь для Енисейского региона. Переписи сибирского населения второй половины XVII века показали, что Восточная Сибирь в целом, хотя и колонизировалась выходцами из различных областей России (центральных, поволжских и других уездов), но большинство колонистов -пришельцы из Поморья: Двинского, Важского, Устюжского и Яренского уездов, охватывающих бассейны рек Пинеги, всей Северной Двины и её основных притоков — Ваги и Вычегды с Вымью и Сысолой [187, с. 5]. Перечисленные районы Поморья были наиболее экономически развитыми. Миграцию многих семей из Поморья в Сибирь обусловили многие причины:

- давнее знакомство поморских промышленников с Зауральем;

- развитие в Поморье промыслового предпринимательства;

- усиление в XVII веке налогов, возникновение тесноты земельной;

- сходство природных условий [107, с. 18].

Признание Поморья как основной области, откуда прибывали в Енисейский район русские крестьяне и служилые люди, ещё не исчерпывает вопроса об этническом составе населения рассматриваемого региона, так как само по себе Поморье не было однородным с этой точки зрения4.

4 Известно, что культура Поморья возникла в результате ассимиляции традиций коренных жителей региона (народов финно-угорской языковой семьи: финнов, карел, вепсов, коми-зырян) привнесёнными традициями русских колонистов (по большей части — новгородцев) [27, с. 68-69].

К сожалению, не удалось установить фамилий енисейских старожилов из Поморья, как не удалось выяснить точную географию исконного обитания их предков. Во всех списках начала XVIII века промышленные люди не указывали своего происхождения, что было характерно для документов XVII века. Видимо к этому времени уже не считалось нужным подчёркивать свои родственные связи с населением Пинеги, Сухоны, Северной Двины и проч.

Енисейский уезд становился своеобразным резервуаром, где собирались русские беженцы, одни из них оседали здесь, другие — следовали далее на восток. Миграции населения не прекращались, постепенно происходило формирование постоянного русского населения. Об устойчивости населения Енисейского округа свидетельствуют фамилии коренных жителей, совпадающие в большинстве своём с именами пашенных крестьян XVII века и названия населённых пунктов, часто по имени или фамилии первых поселенцев: Погодаево — Погодаевы, Паршино — Паршины, Ерыкалово, Нифантьево, Назимово, Шадрино и др. (Государственный архив Красноярского края, далее — ГАКК, ф. 277, опись 1, дела 2, 8, 24,25; ф. 891, 892). Уже к 80-м годам XVII века основная часть осевших на постоянное жительство русских колонистов (основной костяк старожилов составился примерно к этому времени) образовала семьи, постепенное увеличение которых и являлось основным фактором дальнейшего роста численности местного населения. Состав населения в этот период стабилизировался, вместе с навыками обработки земли русские крестьяне принесли с собой весь общинный уклад жизни, устойчиво сохраняя и фольклорную традицию, фрагменты которой сохранились до наших дней. «В Сибири уже очень давно укоренились русские: их фольклор и бытовой уклад жизни сохранили в себе много подлинной народной старины» [91, с. 1].

Русские поселенцы продолжали свой путь, постепенно продвигаясь вверх по Ангаре, Подкаменной Тунгуске к Лене. Подробно описал крестьянскую колонизацию бассейнов Лены и Илима Ф. Г. Сафронов [177], старожильческие ангарские поселения в Иркутской области - В. М. Рудых [163]. В начале 90-х годов XVII века у берегов Ангары образовался новый очаг русского земледелия. Продолжались миграции из разных российских уездов, но население часто селилось целыми сёлами по признаку землячества [168, с. 4].

Постепенно водный путь утратил своё значение: с 1734 года началось устройство трактовой дороги на территории Томского и Красноярского уездов. Московский тракт к середине XVIII века был доведён до Иркутска и примерно соответствовал современной сибирской магистрали [187, с. 6]. Жители рассматриваемого региона (деревень по Кетскому волоку, долины среднего Енисея, Приангарья и др.) оказались вдали от основных дорог, по которым теперь проходила миграция населения на восток и юг страны. Вследствие этого возникли условия для консервации уже сложившейся фольклорной традиции.

В XIX веке основной поток переселенцев охватил южные районы Енисейской губернии. Районы Среднего Енисея и Приангарья не вошли в число активно заселявшихся территорий. Отдалённые от основных транспортных путей, с суровыми климатическими условиями, эти места не привлекали переселенцев [187, с. 6].

Вопрос об организации управления краем, отдалённым от центра России, на протяжении XVII — XIX веков решался по-разному. Обширность территории требовала образования небольших самостоятельных делений, но также должна быть создана единая власть на месте. Отсюда следуют частые пересмотры административного деления Сибири [50; 179; 188]. Енисейский уезд (или воеводство) был образован в 1623 году, до 1637 года он входит в один из четырёх сибирских разрядов с административным центром в Тобольске. С 1708 года — Российская империя делится на 8 губерний, в числе которых Сибирская. В 1719 году Сибирская губерния разделена на 5 провинций, во главе Енисейской — Тобольск. В 1804 году Томская губерния делится на 8 округов — один из них — Енисейский. В 1822/1823 годах Сибирь разделена на Западную и Восточную. В Восточной Сибири учреждена Енисейская губерния, в составе округов — Енисейский, в который до 1925 года входил Туруханский край. В 1899 году Енисейский округ переименован в уезд. С 1924 года Енисейский уезд слит с Красноярским, за исключением Приангарских волостей, отошедших в Канский уезд. В 1925 году Енисейский уезд входит в Красноярский округ, в 1930 — в ВосточноСибирский край. С 1934 года Енисейский уезд переименован в район и входит в Красноярский край до настоящего времени [179, с. 19].

Существование внутри Енисейского бассейна различных уездных единиц не лишает возможности рассматривать этот бассейн как единый историко-культурный, земледельческий район. Регион объединяет система путей сообщения (Енисей с его притоками), сходство природных условий и общность экономическая [223, с. 97]. Территория современного Енисейского района в XVII — XX веках входила в разные административно-территориальные единицы Сибири, поэтому различные административные определения территории Енисейского района (указанные в Таблице I) употребляются в работе как равнозначные.

Особенности освоения русскими Енисейского региона, специфика экономического развития, обусловленная географическим положением и климатическими условиями — способствовали устойчивости населения района, формированию и укоренению на его территории фольклорной традиции (в частности — народной песенности). Таким образом, в течение полутора веков на территории Среднего Енисея и Приангарья сложилось стабильное ядро русского старожильческого населения, сохранившее этническую и культурную однородность и специфические черты фольклорно-песенной традиции.

Таблица I. Административно-территориальные определения Енисейского района в XVII - XX веках.

Год Административный статус Центр

1623 уезд (или воеводство) Енисейск

1637 уезд (в разряде) Тобольск

1719 провинция (в губернии) Тобольск

1804 округ (в губернии) Томск

1822/1823 округ (в губернии) Енисейск

1899 уезд (в губернии) Енисейск

1934 район (в крае) Красноярск

Изучение этнографии Енисейского округа началось с 30-40-х годов XIX века. До этого времени известны лишь отрывочные сведения по летописным источникам и описаниям путешественников.

Материалы XIX-начала XX веков представлены в неопубликованных и опубликованных источниках. Группу неопубликованных источников составляют историко-архивные документы. В первую подгруппу архивных источников входит делопроизводительная документация второй половины XVIII - начала XX века фондов волостных и сельских органов власти, хранящихся в Государственном архиве Красноярского края (ф. 277, 819). В описях по крестьянским вопросам среди других содержатся данные о динамике миграции сельского населения. Вторая подгруппа включает ряд документов церквей (ф. 198, 427), уточняет фамилии коренных жителей поселений Енисейского уезда, раскрывает особенности религиозного сознания сибиряков. Третья подгруппа представлена документами личных фондов: материалы краеведов С. М. Мамаева (ф. Р-1675, опись 1). А. А. Савельева (ф. Р-793), А. В. Гуревича (ф. Р-1839), П. Н. Павлова (ф. Р-2308), А. А. Савельева из архива Красноярского краеведческого музея (ф.7886/9). Данные материалы помогли составить первоначальное представление о традиционной культуре крестьян Енисейского района.

К группе опубликованных источников можно отнести работы историков, этнографов, общественных деятелей (А. П. Степанова, М. Ф. Кривошапкина, А. А. Макаренко, В. С. Арефьева), а также публикации периодической печати XIX — начала XX веков («Живая старина», «Сибирский сборник», «Енисей», «Сибирская жизнь», «Ежегодник Тобольского губернского музея», «Известия Восточно-Сибирского отделения Императорского Русского Географического Общества», открытого в Иркутске в 1851 году).

В первых книгах о Сибири внимание авторов сосредотачивалось на освещении административных и экономических вопросов. Однако все работы в той или иной мере касались описания быта, культуры, нравов и обычаев русских старожилов края [203]. К таким работам относятся книги первого енисейского губернатора А. П. Степанова «Енисейская губерния» [191]; енисейского врача, этнографа М. Ф. Кривошапкина «Енисейский округ и его жизнь» [83]. Описания быта жителей Приенисейского края с сообщением этнографических сведений, несомненно, очень важны: в них содержатся первые записи обрядов и поэтических текстов народных песен. В двухтомном издании А. П. Степанова собраны и обобщены обширные сведения исторического, статистического и этнографического характера. Во втором томе книги в разделе «Этнография» автор коротко описывает русских старожилов Енисейской губернии: их происхождение, наружный вид, наречие, а также жилища, одежду, пищу. В главе «Браки» указаны основные этапы свадебного обряда. В главе «Забавы» даны краткие описания праздников: Масленицы, Семика, Троицы. В этой же главе упоминаются игры: Ящер, Просо, Горелки, Драгуны, Фанты; поцелуи и пляски на вечеринках, святочные гадания. М. Ф. Кривошапкин посвящает отдельную главу своей книги описанию свадьбы в Казачинской и Маклаковской волостях. Характерной чертой народных обычаев и обрядов исследователь считал смешение в них христианских элементов с языческими, особенно в свадьбе.

В ряде работ сибирских историков, этнографов данного периода находятся первые описания обрядов, некоторые из них содержат записи поэтических текстов народных песен (зачастую без указания фамилий исполнителей, мест их рождения, времени записи и др.). Такие исследования предназначались для общего ознакомления с бытом и культурой сибирских крестьян, поэтому опубликованные песни не являлись в них объектом специального рассмотрения, а приводились лишь как иллюстрации традиционного уклада жизни [72; 152; 220].

Основные проблемы этнографии сибирского крестьянства в методологическом аспекте органично связаны с вопросами общности русской народной культуры на всей территории, заселённой русским народом. Период изучения собственно культуры и быта русских в Сибири отражён в работах П. А. Ровинского, А. П. Щапова, Г. Н. Потанина, Н. М. Ядринцева и др. [224; 230] (подробный анализ работ дан в книге М. К. Азадовского «Пути этнографических изучений Восточно-Сибирского отдела РГО» [3]). Публикации исследователей второй половины XIX века положили начало острому спору о сибиряке как новой разновидности русского народа. Настойчиво высказывалась мысль о «самобытном» развитии Сибири после её присоединения к России. Существовало представление о якобы полном отрыве русских переселенцев от метрополии, в результате чего русские старожилы утратили принесённые их предками культурные традиции, «общерусскую способность к устнопоэтическому творчеству, большей частью забыли всю древнерусскую старину, народные верования, обряды» [79, с. 15]. Возникла теория об образовании в Сибири «особого этнического типа, с присущими именно ему специфическими чертами культуры семейного быта и психологии» [65, с. 204]. А. П. Щапов рисовал яркую, но подавляющую картину постепенного обеднения и вырождения славяно-русского населения. На вопрос П. А. Ровинского о цивилизирующей роли русского населения А.П. Щапов отвечал категорически отрицательно: «Русско-сибирская народность, значительно изменившаяся от неблагоприятных физико-географических и этнологических условий, представляет относительно немного привлекательных и достойных уважения черт» [3, с. 41]. Большим недостатком этого периода была недостаточность источниковой базы, публикаций с подробным описанием обрядов и праздников, их музыкального наполнения. Хотя редкие издания некоторых авторов (Е. А. Авдеевой [1], С. И. Гуляева [43], Н. А. Кострова [77]), изданные в то время, позволяли представить состояние и степень сохранности традиции русских сибиряков, не делая столь категоричного вывода об отсутствии культуры русского населения Сибири.

Негативная точка зрения исследователей второй половины XIX века (А. П. Щапова, П. А. Ровинского) на русских сибиряков и их традицию сыграла отрицательную роль в изучении сибирского фольклора русских поселенцев. Жизнь и быт русско-сибирского населения не привлекали к себе внимания, что надолго предопределило судьбу их познания и изучения.

Исследователям рубежа XIX-XX веков потребовалось приложить немало усилий, чтобы подвергнуть выводы учёных предыдущего периода основательному пересмотру и установить реальную картину бытования фольклора в Сибири и в Енисейском округе в частности. Исследование ведётся длительно и подробно, когда к нему привлечены местные силы, лица, в силу тех или иных причин близко связанные с краем и населением. Такими лицами были, прежде всего, представители политической ссылки (А. А. Макаренко, В. С. Арефьев, А. А. Савельев и др.) — вся их жизнь проходила в тесной связи с местным населением. Описывая жизнь крестьянской общины в Сибири, исследователи нашли уровень её сохранности таким же, как и у крестьян во многих российских деревнях [5; 80; 81; 118; 119; 120; 122; 170; 192; 193]. Благодаря изоляции региона, традиция в Енисейском районе сохранилась дольше, чем в центре страны, поэтому сибирский материал, может быть ретроспективно, показывает ряд общерусских явлений.

А. А. Макаренко выполнил комплексное описание жизни общины в течение календарного года (Канун по сибирским селениям [90], Сибирский народный календарь в этнографическом отношении [91]). Описывая традиционные календарные обряды, автор отмечал, что среди старожилов «редко встречаются безголосые и неумеющие петь» [92, с. 5]. Он же говорил об обширности песенного репертуара молодёжи. Собиратель имел собственные записи текстов, а также получал их от различных корреспондентов. Так, например, известный исследователь фольклора и этнографии Енисейского округа В. С. Арефьев перед смертью передал А. А. Макаренко весь свой архив. Ответом на вопрос о сохранности и особенностях бытования русской народной поэзии в Сибири стала работа А. А. Макаренко «Сибирские песенные старины» [92]. В ней автор устанавливает типы песен, их приуроченность, степень распространения и делает вывод, что народная песня в Сибири не только не изучена, но даже и не собрана. Большое внимание собиранию и изучению фольклорной традиции Енисейского округа уделял В. С. Арефьев. К сожалению, в полном объёме тексты песен, собранные им в деревнях Енисейского уезда, не были изданы. Лишь немногие из них присутствуют в его работах:

Материалы по этнографии Енисейского уезда», «Крестьянские вечёрки в Енисейском округе» и др. [7-13].

Исследования XX века постепенно формируют другой более профессиональный дифференцированный подход к изучению проблем по истории и культуре русских сибиряков. Поэтапное освоение территории Приенисейского края отражено в трудах В. А. Александрова [6], Г. Ф. Быкони [34; 64]; становление и развитие сибирского земледелия в работах В. И. Шункова [222; 223]; формирование старожильческого населения Сибири, особенности юридических обычаев, трудовых традиций, норм общинных отношений, семьи и брака в исследованиях М. М. Громыко [42; 84], Е. И. Соловьёвой [35; 117] и др.; учёные-филологи Красноярского государственного педагогического университета Г. Г. Белоусова, Л. А. Юмаева и др. ведут полевые исследования, изучают русские говоры северных районов Красноярского края [187]. Учёные-фольклористы рубежа XX-XXI веков используют в своих трудах ряд теоретических разработок сопредельных наук — социологии, исторической психологии, этнологии и др. [57; 69; 88; 146; 195].

При изучении наследия исторически сложившейся русской национальной культуры, важно знать общую направленность в исследовании культуры русского населения Сибири. Она заключается в стремлении установить наиболее типичные черты фольклора, степень общности общерусских и сибирских традиций, а также их своеобразие, порождённое местными условиями жизни. На современном этапе исследований можно отметить новый подход к определению состояния народной культуры в Сибири. Для такого подхода характерно определение судеб привнесённых культурных традиций и степень их адаптации в Сибири.

Изучение истории и культуры русского населения Сибири прошло длительный путь, что способствовало формированию базы источников для изучения и помогло выяснить состояние русской фольклорной традиции в Сибири [36; 68; 105; 136; 181; 182; 201; 207; 208; 226;].

Из трудов исследователей, обращавшихся к культуре Енисейского района, явствует, что некогда там существовала развитая, богатая песнями фольклорная традиция. Песенный фольклор Сибири в целом отражён в публикациях исследователей второй половины XX века. В некоторые сборники наряду с песнями других жанров включены и хороводные [14; 43; 49; 58; 78; 96]. Иногда в сборниках опубликованы только поэтические тексты [67; 106; 165; 213]. Ряд сборников ориентирован на самодеятельные коллективы [93; 103; 132; 153; 154; 166; 167; 180; 183], поэтому содержат не расшифровки всей многоголосной фактуры, а сольные мелодии с гомофонно-гармоническим сопровождением, в традициях сборников конца XVIII — первой половины XIX века [17]. Специальных же публикаций по хороводным и игровым песням Енисейского района крайне мало [10, 110, 169], ни в одной из работ нет целостного описания этой традиции.

Основным источником для написания диссертации является музыкально-этнографический материал, записанный в поселениях Енисейского района экспедициями Красноярской государственной академии музыки и театра в 1989 и 1990 годах. В 2005 году состоялась фольклорная экспедиция Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки5, целью которой было выяснение современного состояния традиции.

5 Состав экспедиции 1989 года: руководитель - И. В. Федоренко, участники - Г. Аминова, Е. Бачурина, О. Колпецкая, М. Шарифзянов; 1990 года: руководитель - И. В. Федоренко, участники: В. В. Чайкина, Н. Гамидова, Е. Ивлева, О. Ярко; 2005 года: руководитель — Н. В. Леонова, участники -О. В. Крахалёва, А. Журба, А. Мицкая.

Значительная часть песенного материала представлена фонозаписями экспедиций, что потребовало большой предварительной работы с ним. Нотации экспедиционных записей выполнены автором работы, некоторые из них опубликованы в сборнике Традиционные зимние собрания молодёжи Енисейского района [199]6.

В качестве равноправного по значимости материала привлекаются опубликованные песенные образцы. Особенно важным материалом является издание сборника Русские народные песни Красноярского края [169]. В сборник вошли нотации песен, записанных в селениях Маковское, Малобелая, Ялань и др. в 1956 году. В этих же деревнях работали экспедиции 1989-1990 годов, что позволило сравнить варианты вечёрочных песен традиции Енисейского района и сделать выводы о цельности и сохранности енисейской песенной традиции (некоторые варианты песен напеты теми же исполнителями). Сбором материала, публикацией, изучением енисейской и смежной с ней ангарской традициями занимались фольклористы К. М. Скопцов [156, 183], Н. А. Новосёлова [110, 145], JI. А. Мухомедшина [100], А. И. Мельник [94]. Русские народные песни и танцы Иркутской области исследовали А. А. Пруссак [151], С. И. Пушкина [168], Э. К. Филиппов [206]. Сборники песен зачастую предварены обобщающими исследовательскими статьями по этнографии русского населения Сибири, включающие материалы из Енисейского района. Западносибирские традиции отражены в публикациях: Ф. Ф. Болонева, М. Н. Мельникова, А. М. Мехнецова, Н. К. Пархоменко, Л. В. Дёминой и др. [56; 85; 86; 95; 96; 127; 128; 144; 156; 213]. Семейно-обрядовый фольклор северо-востока Кемеровской области описал и исследовал В. Ф. Похабов [141-143]. Сравнение енисейской и

6 Песни, анализируемые в настоящей работе, помещены в Приложении II. коренной северорусской традицией можно провести по опубликованным сборникам [19; 82; 104; 129; 131; 133-135; 189; 202; 214]. В целом объём песенного материала, привлекавшегося для рассмотрения в аналитических главах диссертации, составил более 300 образцов.

Опираясь на полевые наблюдения экспедиций, и учитывая суждения местных жителей, фольклорная традиция деревень Енисейского района представляется достаточно однородной. Общение с уроженцами деревень Ворожейка, Маковское, Малобелая, Чалбышево, Ялань и др. позволило представить некогда существовавшую здесь жанровую систему песенного фольклора, выявить сохранившийся репертуар, зафиксировать народную терминологию.

Вспоминая обряды, жители деревень зачастую не помнят песен. Они только упоминают о том, что когда-то давно пелись специальные песни на проводы Масленицы, в Троицу, во время жатвы, в процессе святочных гаданий о судьбе (подблюдные). Во время погребального обряда в местной традиции причитали говором, не распевали (экспедиция 1989 г., Т. Н. Рукосуева, д. Никулино, подробные паспорта местных жителей даны в Приложении II). В местной традиции музыкальная часть свадьбы, к сожалению, сохранилась плохо: в экспедиции удалось выяснить общую структуру свадебного действа и записать отдельные свадебные песни (последовательное описание местного свадебного обряда дано в Приложении III). Песни, сопровождавшие свадебный обряд, почти стёрлись в памяти исполнителей (записи их единичны). Однако исполнители вспоминают, что весь ритуал сопровождался специальными песнями (пели их приглашенные старухи, которых за пение одаривали). Песни звучали при расплетении косы, выкупе невесты, поезжанам, свахе, невесте-сироте и т.д. Во время застолья в доме жениха специальных песен уже не пели, а звучали там любые песни, лишь бы весело было (1989г., Т. Н. Кузьмина, д. Ялань).

К наиболее полно представленным количественно и достаточно хорошо сохранившимся в памяти исполнителей относятся напевы традиционной (и поздней) лирики, а также «вечёрочные» песни. Благодаря сравнению последних с публикациями песен данного жанра конца XIX века, можно говорить о хорошей сохранности этих напевов в исследуемом регионе. Описывая местную традицию в 1898 году, В. С. Арефьев отмечал в общем песенном репертуаре большое количество вечёрочных: «одних вечёрочных сибирских песен мне удалось записать свыше 300» [12, с.22]. Показательно и то, что самими исполнителями жанры лирических и вечёрочных песен осознаются как более значимые, нежели песни остальных жанров. По вечёркам-то соскучимся за Филипповку, лён мяли, да пряли, так уж на Святках душу-то отводим, и всяки песни да игры вспомним. Я их до пропасти знала, первая заводила была, до смерточки любила петь да заводи водить (1989 г., А. Н. Одинцова, с. Маковское). Может быть, потому так дороги для каждого были эти песни, что исполнялись они на вечёрках в рамках того непродолжительного праздничного периода жизни-«игры» крестьянской молодёжи, который предшествовал свадьбе и последующему трудоёмкому жизненному процессу. Этот краткий период навсегда оставался в памяти деревенских жителей, и всё связанное с ним осознавалось как более значимое и важное.

Таким образом, вечёрочные песни в качестве объекта исследования выбраны не случайно, а в силу того, что это — наиболее сохранившийся к настоящему времени пласт музыкального фольклора Енисейского района. Жанр вечёрочных песен (наряду с лирикой) выступает центром местной жанровой системы, благодаря как хорошей сохранности этих песен в памяти исполнителей, так и по удельному весу в общем корпусе традиционного енисейского фольклора.

В современном состоянии (по результатам экспедиции 2005 года) фольклорно-этнографического комплекса заметны инновационные элементы. Кроме коренных жителей в певческих группах закрепились приезжие из разных мест, со смешанным составом коллективов связана жанровая и стилевая неоднородность репертуара. Многие из традиционных вечёрочных песен, бытовавших прежде, утрачены, некоторые были исполнены по просьбе. Городская ориентация вошла в жизнь традиционной деревни, и теперь деятельность фольклорных групп поддерживают сельские дома культуры. Народная песня продолжает звучать, но уже в другой среде [Леонова, Н. В. Народная песня в современной культуре Енисейского района / Н. В. Леонова, А. В. Журба, А. А. Мицкая // Народная культура Сибири: Материалы XIV научного семинара Сибирского РВЦ по фольклору. - Омск, 2005. — С. 95—97].

Актуальность темы диссертации определена как её связями с ведущими направлениями современной отечественной музыкальной фольклористики в целом, так и с потребностями и перспективами развития сибирского этномузыкознания. Во-первых, изучение фолыслорно-этнографических традиций зимних молодёжных собраний способно дополнить существующие представления о сравнительно слабо исследованном песенно-танцевальном пласте восточнославянского фольклора. Во-вторых, рассмотрение избранного жанрового комплекса на материале отдельной локальной традиции (Енисейского района, Красноярского края) относящейся к числу наиболее ранних (старожильческих) культурных образований русского населения сибирского региона включает работу в круг современных исследований, разрабатывающих проблемы региональности традиционной культуры.

Значение исследования состоит, прежде всего в том, что это первое научное описание фольклорной традиции Енисейского района Красноярского края.

Основная цель работы заключается в многоаспектном исследовании репертуара традиционных молодёжных собраний Енисейского района, с привлечением обрядового и регионального контекстов.

Для достижения поставленной цели были определены следующие конкретные задачи:

- охарактеризовать енисейскую историко-этнографическую традицию;

- определить место молодёжных зимних собраний в общинном календаре и семейно-обрядовом комплексе;

- реконструировать структуру енисейской вечёрки, классифицировать репертуар с учётом хореографии, сюжетных и жанровых особенностей вечёрочных песен;

- установить музыкальную типологию вечёрочных песен, провести последовательный анализ репертуара с выделением основных структурных компонентов: стиха, слогоритма, звуковысотности и мелодики;

- сравнить этнографический и песенный материал Енисейского района с аналогичными комплексами других регионов Сибири;

- выяснить типологические и региональные свойства сибирского фольклорного материала для обнаружения дополнительных качеств, характеризующих региональную традицию и определения динамики её развития.

В процессе комплексного описания вечёрочных песен русских старожилов Сибири использованы методы анализа, апробированные в научной практике фольклористов (филологов и музыковедов) и адаптированные к изучаемому материалу и задачам настоящей работы.

Музыковедческий анализ енисейских вечёрочных песен опирается на достижения отечественной музыкально-фольклористической школы структурно-типологического направления. Научная традиция изучения ритма народных песен начавшаяся работами П. П. Сокальского, С. П. Людкевича, Ф. М. Колессы, была продолжена К. В. Квиткой, Е. В. Гиппиусом [4; 70; 221]. Основные методические принципы анализа ритмики русских традиционных песен изложены в монографии Б. Б.

Ефименковой [51]. В соответствии с принципами этой школы [29; 33; 5255; 159; 196-198; 229] проанализированы формы поэтических текстов, стихосложение, ритмический и звуковысотный склад напевов, результатом анализа стала классификация песен (Приложение II).

Основные параметры этнографической и жанровой классификации песенно-танцевального материала сформулированы в исследованиях А. В. Рудневой [161; 162], Н. М. Владыкиной-Бачинской [22; 23; 38], А. А. Климова [71], А. М. Мехнецова [95], А. И. Мельник [94], Н. А. Новосёловой [108; 110; 111; 113; 114], JL А. Мухомедшиной [100]; в сборниках и исследованиях по русской народной [164; 178], лирической [102; 205], бытовой [73] и протяжной [59] песне.

Комплексная характеристика традиционных молодёжных собраний в контексте годового цикла обрядов и праздников произведена с учётом идей, подходов и материалов, содержащихся в работах А. К. Байбурина [15; 16], Т. А. Бернштам [25-28], А. ван Геннепа [41], М. М. Громыко [42; 62], Н. А. Миненко [97], В. Я. Проппа [148; 149; 150], К. В. Чистова [173; 216].

Историко-культурная характеристика региона опирается на труды М. К. Азадовского [2; 3], В. А. Александрова [6; 228], С. В. Бахрушина [20], Г. Ф. Быкони [34], И. С. Гурвича [44], В. И. Зоркина [60], А. Н. Копылова [74-76], Я. Р. Кошелева [79], В. И. Шункова [223].

Структура и объём работы. Диссертация состоит из Введения, пяти глав и Заключения. В Первой главе рассматриваются традиционные собрания молодёжи деревень Енисейского уезда в контексте годового цикла обрядов и праздников. Вторая глава посвящена исследованию структуры и репертуара енисейской вечёрки. В Третьей и Четвёртой главах проведён структурный анализ ритмической стилистики и звуковысотной организации енисейских вечерочных песен. Пятая глава содержит сравнение песенно-танцевального репертуара сибирских традиций.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Енисейские вечёрочные песни в контексте региональной традиции"

Заключение

Основным объектом исследования является изучение традиционных зимних собраний молодёжи Енисейского района и сопоставление с подобными традициями других регионов Сибири. Историко-этнографическая характеристика выявляет основные особенности традиции: раннее формирование преимущественно, за счёт поморских поселенцев и высокую степень сохранности вследствие консервации.

В общинном календаре енисейских крестьян преобладают традиционные общерусские обряды, праздники и ритуалы им сопутствующие. Лишь климатические условия жизни сибирского крестьянина влияли на сроки проведения некоторых праздников. Рассмотрение годового цикла жизни енисейских крестьян помогает выяснить приуроченность традиционных собраний молодёжи к календарно- земледельческому циклу обрядов и праздников. Молодёжный календарь открывался весенним периодом общения в рамках хоровода, который в местной традиции значительно сокращён в силу климатических условий. Вторым, осенне-зимним периодом общения молодёжи были вечёрки — общение в закрытом помещении. Вместе два периода общения составляют годовой цикл «игры». Для общего цикла характерно выделение группы молодёжи весной, выбор и закрепление пар с направленностью на свадьбу во время зимних собраний. Традиционные собрания молодежи, возможно, являлись частью свадебного чина, так как проводились перед свадебным сезоном (в зимний Мясоед). Поэтому традиционная молодёжная культура Енисейского района является частью семейно-обрядового цикла.

Жанровая система песенного фольклора Енисейского района представлена достаточно хорошо сохранившимися в памяти исполнителей вечёрочными» песнями, а также напевами традиционной (и поздней) лирики. Благодаря существующей публикации В. С. Арефьева [199] можно сравнить напевы данного жанра и говорить о сохранности традиции (на протяжении ста лет) в исследуемом регионе.

Многоэлементность песни усложняет её внутрижанровое деление. Каждый пример представляет собой пучок функций (текст, напев, форма исполнения). Взаимосвязь между элементами подвижна (в разных традициях основой для жанровой номинации может стать одна из перечисленных функций), поэтому отсутствует унифицированность в определении отдельных жанров песенно-танцевального фольклора в целом. Ключевое значение для жанрового определения песенного образца часто имеют обстоятельства исполнения (приуроченность).

Вечёрочный репертуар относится к области песенно-танцевального фольклора, включает в себя различные жанры наряду с вечерочными, поэтому можно предположить, что вечёрочные песни — это не отдельный жанр, а жанровый комплекс, вобравший в себя многие разновидности молодёжного песенного репертуара. Структура вечёрки не стала хаотичным явлением, в её драматургии присутствует логика развития. Единство в ней создаётся сочетанием и взаимовлиянием жанров. При ослаблении календарной функции хоровод органично вошёл в репертуар зимних собраний. В енисейских исполнительских определениях отсутствует понятие хоровод и хороводная песня (возможно подобного жанра не было в традиции). Основной репертуар вечёрки енисейские исполнители разделяют на проходячи, игровые и круговые. Жанровым центром енисейской вечёрки является проходячая песня.

При сравнении традиционного годового круга обрядов и праздников с циклом молодёжных собраний намечены компоненты развития молодёжной игры: выделение группы молодёжи, подготовка к переходу в иной статус, свадьба - возвращение в общину в новом качестве. Структура вечёрки состоит из подобных составляющих этапов: а) представление всех участников, б) выбор пары, в) «женитьба».

Компоненты сценария вечёрки, выявляются:

- в сюжетно - развитых игровых блоках,

- в каждой вечёрочной (проходячей) песне.

Изоморфия на уровне одной песни, блока, структуры всей вечёрки, сопоставление с молодёжным циклом, возможно, указывает на унифицированность средств для реализации смысла собраний молодёжи.

Последовательный анализ песенного репертуара, типологическая характеристика вечёрочных песен проведён с выделением основных структурных компонентов: строфики, ритма, лада, звуковысотности и мелодических композиций. Основу стилевого анализа составляет анализ ритма. Именно ритм становится связующим звеном между текстом, напевом и движением в песенно-танцевальном фольклоре, его основным стабилизирующим уровнем и главным выразительным элементом. Своеобразным инвариантом ритмического строения музыкального материала местной вечёрки является восьмивременной период музыкального ритма напевов. Кроме этого группы песен объединяют ритмические типы просо, коломьгйка, сени, камаринская и капустка. Ритмический анализ упорядочивает весь корпус напевов выделяя два основных типа: цезурированных и сегментированных образцов.

Анализ ладовой структуры, мелодической композиции и многоголосной организации базируется на разделении песен по группам, образованным в результате ритмического анализа. При соотнесении напевов и СМРФ выявляется, что мелодическое построение вечёрочных песен не всегда координировано со слоговым ритмом. Ритм и мелодика в некоторой мере автономны. Разделы мелодической композиции напевов с цезурированным и неравномерно сегментированным ритмом сохраняют связь между ритмической и мелодической формой. В напевах, объединённых равномерно сегментированным ритмом, подобная связь нарушена: одни из них объединяют слоговые ритмоформулы, другие напротив делят их на более мелкие мелодические ячейки. Воздействие не только ритма на мелодику, но и мелодики на ритм приводит к модификации типовых ритмических структур в некоторых мелодических ячейках. В енисейских вечёрочных песнях данный принцип проявляется в периферийной группе напевов ориентированных на лирику, а также в начальных построениях смешанного ритмического типа (с припляской). Этим обусловлена взаимосвязанность и взаимозависимость ритмического и мелодического строя в напевах исследуемых песен.

Внутри енисейской традиции функционирует определённый набор мелодических оборотов, повторяющихся из напева в напев, составляющих интонационный словарь изучаемой традиции. Комбинаторика мелодических построений, состоящих из малых составных единиц (ячеек), выявляет принцип «игры» на всех уровнях общего репертуара песен, как на уровне строфики, так и на уровне слоговых музыкально-ритмических форм. Композиция традиционных напевов выявляет последовательность мелодических ячеек. Мелодическая структура с унифицированными начальными и каденционными мелодическими оборотами напевов подобны структуре вечёрки, которая строго маркирована начальной и заключительной песней, внутри же структуры нет строгой приуроченности песен.

Многоголосная фактура напевов представлена двухголосием в терцию, трёхголосие возникает с выделением подголоска, тонкого голоса, дублирующего один из нижних голосов. Напевы реализованы в 5-7 ступенных диатонических ладах со срединным и нижним положением главной опоры. Мелодика енисейских вечёрочных песен опосредована терцовыми созвучиями двух комплексов: I и 2 ступени, которые образуют ладовую оппозицию. Смена комплексов образует уровень ладовой структуры песен. Составление общего звукоряда и схемы ладовой структуры енисейских вечёрочных песен помогает сделать вывод о ладоинтонационной общности напевов разной ритмической организации, всех жанров песенно-танцевального комплекса; позволяет предположить ладоинтонационное единство традиции в целом.

Для обнаружения дополнительных свойств, характеризующих локальную традицию, и определения динамики её развития в работе проводится сравнение этнографического и песенного материала Енисейского района, с аналогичными комплексами других регионов Сибири. Выяснение типологических и региональных свойств сибирского фольклорного материала позволяет поставить енисейскую вечёрку в контекст сибирской традиции.

Обобщая основные результаты исследования можно наметить перспективы дальнейшего исследования. Установив (в кратком виде) связи с северно-русской традицией, продолжить сравнение енисейской вечёрки с восточно-славянскими аналогами традиционной молодёжной культуры, а также выявить соотношение песенно-танцевального молодёжного комплекса с обрядовыми и внеобрядовыми жанрами местной традиции.

Список научной литературыКрахалёва, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Авдеева, Е. А. Записки и замечания о Сибири Текст.: соч.ы.ой с приложением старинных русских песен / Е. А. Авдеева. М.: Типография Ник. Степанова, 1837. — 156 с.

2. Азадовский, М. К. История русской фольклористики Текст. / М. К. Азадовский. М.: Учпедгиз, 1958. - 479 с.

3. Азадовский, М. К. Пути этнографических изучений ВосточноСибирского отдела РГО Текст. / М. К. Азадовский. — Иркутск: ВСОРГО, 1926.-62 с.

4. Актуальные проблемы современной фольклористики Текст.: сборник статей и материалов / сост. В. Е. Гусев. JL: Музыка, 1980. — 224 с.

5. Александров, А. А. Песни записанные в Енисейском округе Текст. /

6. A. А. Александров // Живая старина. — 1897. В. 1. - С. 101-105.

7. Александров, В. А. Русское население Сибири XVII нач. XVIII вв. (Енисейский край) Текст. / В. А. Александров. - М.: Наука, 1964. - 303 с.

8. Арефьев, В. С. В низовьях Ангары. Зима. Осень Текст. / В. С. Арефьев // Сибирский сборник. — 1900. В. 1. - С. 1-36.

9. Арефьев, В. С. В низовьях Ангары. Весна. Лето Текст. / В. С. Арефьев // Сибирский сборник. — 1900. В. 1. - С. 88-116.

10. Арефьев, В. С. К вопросу о сибирской народной песне Текст. / В. С. Арефьев // Сибирский сборник. — 1899. В. 1. - С. 34-40.

11. Арефьев, В. С. Крестьянские вечерки в Енисейском округе Текст. /

12. B. С. Арефьев // Енисей. 1898. - №№ 34, 36, 37, 39.

13. Арефьев, В. С. На «кануне» Текст. / В. С. Арефьев // Восточное обозрение. 1899. - № 123.

14. Арефьев, В. С. Нечто о народных песнях в Сибири Текст. / В. С. Арефьев // Сибирская жизнь. 1897. - №№ 270, 271.

15. Арефьев, В. С. Материалы по этнографии Енисейского уезда Енисейской губернии Текст. / В. С. Арефьев // Известия ВСОРГО. — 1901.- Т. 32, № 1-2. С. 65-140.

16. Аркин, Е. Я. Со венком я хожу Ноты.: народные песни Омской области / Е. Я. Аркин. — Омск: Омское книжное издательство, 1993. — 256 с.

17. Байбурин, А. К. Календарь и трудовая деятельность человека Текст. / А. К. Байбурин. Л.: Знание, 1989. — 31 с.

18. Байбурин, А. К. Ритуал в традиционной культуре Текст./ А. К. Байбурин. — СПб.: Наука, 1993. — 237 с.

19. Балакирев, М. А. Русские народные песни для голоса с сопровождением фортепиано Ноты. / М. А. Балакирев; ред., предисл., исследование и примечание Е. В. Гиппиуса. М.: Музгиз, 1957. — 375 с.

20. Балашов, Д. М. Русская свадьба: свадебный обряд на Верхней и Средней Кокшеньге и на Уфтюге Текст. / Д. М. Балашов, Ю. И. Марченко, Н. И. Калмыкова. М.: Современник, 1985. - 390 с.

21. Банин, А. А. Музыкально поэтический фольклор Новгородской области Текст. / А. А. Банин, А. П. Вадакария, Л. Г. Канчавели. -Новгород: ПК Музфонда СССР, 1983. - 188 с.

22. Бахрушин, С. В. Научные труды. В 4 т. Текст. / С. В. Бахрушин. Т. 3,ч. 1.-М.: АН СССР, 1955.-376 с.

23. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса Текст. / М. М. Бахтин. М.: Худ. литер., 1990.- 541 с.

24. Бачинская, Н. М. Памятка собирателя народных песен Текст. / Н. М. Бачинская. М.: Музгиз, 1953. — 50 с.

25. Бачинская, Н. М. Русские хороводы и хороводные песни Текст. / Н. М. Бачинская. М., Л.: Музгиз, 1951. — 26 с.

26. Белов, М. И. Мангазея Текст. / М. И. Белов. JL: Гидрометеоизд., 1969.-127 с.

27. Бернштам, Т. А. Молодёжь в обрядовой жизни русской общины XIX-нач. XX вв Текст. / Т. А. Бернштам. JL: Наука, 1988. - 274 с.

28. Бернштам, Т. А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян Текст. / Т. А. Бернштам. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2000. — 400 с.

29. Бернштам, Т. А. Поморы: формирование группы и система хозяйства Текст. / Т. А. Бернштам. JL: Наука, 1978. - 176 с.

30. Бернштам, Т. А. Русская народная культура Поморья в XIX начале XX века Текст. / Т. А. Бернштам. - JL: Наука, 1983. - 230 с.

31. Бершадская, Т. С. Основные композиционные закономерности многоголосия русской народной крестьянской песни Текст. / Т. С. Бершадская. Л.: Музгиз, 1961. — 156 с.

32. Богатырёв, П. Г. Фольклор как особая форма творчества Текст. / П. Г. Богатырев // Вопросы теории народного исскуства. М.: Искусство, 1971, с. 369-383.

33. Болонев, Ф. Ф. Из опыта этнографических изучений русского населения Сибири Текст. / Ф. Ф. Болонев // Русские Сибири: культура, обычаи обряды. — Новосибирск: Институт археологии и этнографии, 1988. -С. 16-37.

34. Браз, С. Л. Некоторые стилевые особенности лузских песен Текст. / С. Л. Браз // Музыкальная фольклористика. В. 2 / сост. А. А. Банин. М.: Сов.композитор, 1978. - С.180-212.

35. Браз, С. Л. Ценное наследие Текст. / С. Л. Браз // Музыкальная академия. 1997. - №3. С. 164-168.

36. Быконя, Г. Ф. Заселение русскими Приенисейского края в XVIII в Текст. / Г. Ф. Быконя. Новосибирск: Наука, 1981. — 248 с.

37. Быт и искусство русского населения Восточной Сибири Текст.: сб. статей / отв. ред. И. В. Маковецкий, Г. С. Маслова. Ч. 1. — Новосибирск: Наука, 1971.-198 с.

38. Виноградов, Г. С. Краткий обзор этнографических изучений ВСОРГО Текст. / Г. С. Виноградов. — Иркутск: Власть труда, 1926. 41 с.

39. Виноградов, Г. С. Материалы для народного календаря русского старожильческого населения Сибири Текст. / Г. С. Виноградов. — Иркутск: Известия ВСОРГО, 1918. 60 с.

40. Владыкина-Бачинская, Н. М. Музыкальный стиль русских хороводных песен Текст. / Н. М. Владыкина-Бачинская. — М.: Музыка, 1976.-161 с.

41. Вопросы теории и эстетики музыки Текст.: сб. статей / ред. Ю. А. Кремлёв. В. 8. - JL: Музыка, 1968.

42. Воробьёв, В. В. Формирование населения Восточной Сибири Текст. / В. В. Воробьев. Новосибирск: Наука, 1975. — 259 с.

43. Геннеп, А. ван Обряды перехода Текст. / А. ван Геннеп. — М.: Восточная литература, 1999. 198 с.

44. Громыко, М. М. Традиционные нормы поведения и нормы общения русских крестьян XIX в Текст. / М. М. Громыко. М.: Наука, 1986. — 274 с.

45. Гуляев, С. И. О сибирских круговых песнях Текст. / С. И. Гуляев // Отечественные записки. — 1839. Т. 3, № 5, отд. VIII. - С. 53-72.

46. Гурвич, И. С. Этническая история северо-востока Сибири Текст. / И. С. Гурвич. М.: Наука, 1966. - 269 с.

47. Гусев, В. Е. Комплексное изучение фольклора Текст. / В. Е. Гусев // Проблемы музыкального фольклора народов СССР: статьи и материалы / сост. И. И. Земцовский. — М.: Музыка, 1973. С. 7-16.

48. Гусев, В. Е. Эстетика фольклора Текст. / В. Е. Гусев. — Л.: Наука, 1967.-319 с.

49. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка Текст. /

50. B. И. Даль // В 4 т. Т. 1. - М.: Русский язык,1981. - 699 с.

51. Двадцать русских народных песен Ноты.: В ранних звукозаписях Е. Линёвой, М. Пятницкого, 3. Эвальд, Е. Гиппиуса. М.: Советский композитор, 1979. — 67 с.

52. Едемский, М. Б. Вечерованье, песни и городки (хороводы) Текст. / М. Б. Едемский // Живая старина. СПб., 1905. - Вып. 3-4. - С. 459-512.

53. Енисейский энциклопедический словарь Текст. / гл. ред. Н. И. Дроздов. Красноярск: Русская энциклопедия, 1998. — 735 с.

54. Ефименкова, Б. Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора Текст. / Б. Б. Ефименкова. М.: Композитор, 2001. — 256 с.

55. Ефименкова, Б. Б. Ритмика русских традиционных песен Текст. / Б. Б. Ефименкова. М.: Издательство МГИК, 1993. - 152 с.

56. Ефименкова, Б. Б. Севернорусская причеть Текст. / Б. Б. Ефименкова. — М.: Советский композитор, 1980. — 392 с.

57. Ефименкова, Б. Б. Северные байки Текст. / Б. Б. Ефименкова. — М.: Советский композитор, 1977. — 80 с.

58. Забава Ноты.: Сборник песенно-игрового материала районов Тюменской области / сост. Л. В. Дёмина. — Тюмень: Книжное издательство, 1993. — 49 с.

59. Зарубежные исследования по семиотике: сборник статей Текст. / сост. Е. М. Мелетинский, С. Ю. Неклюдов. М.: Наука, 1985. - 316 с.

60. Земцовский, И. И. Мелодика календарных песен Текст. / И. И. Земцовский. Л.: Музыка, 1975. — 224 с.

61. Земцовский, И. И. Русская протяжная песня Текст. / И. И. Земцовский. -М.- JL: Музыка, 1964. 66 с.

62. Зоркин, В. И. Вклад политических ссыльных в изучение фольклора Сибири Текст. / В. И. Зоркин. — Новосибирск: Наука, 1985. 93 с.

63. Из истории русской и советской музыки Текст.: сб. статей / ред. — сост. А. И. Кондинский. М.: Музыка, 1971. — 335 с.

64. Из истории семьи и быта сибирского крестьянства в XVTI- нач. XX в. Текст.: сб. научных трудов / ред. М. М. Громыко, Н. А. Миненко. — Новосибирск: Новосибирский госуниверситет, 1975. — 159 с.

65. История и генеалогия Текст.: сб. статей / ред. Н. И. Павленко. — М.: Наука, 1977.-288 с.

66. История Красноярского края: учебное пособие по краеведению Текст. / сост. Н. И. Дроздов. — Красноярск: Книжное издательство, 1967. -312 с.

67. История Сибири с древних времён до наших дней: В 5 т. Текст. / гл. ред. А. П. Окладников. Т. 2. — JL: Наука, 1968. - 538 с.

68. Источниковедение отечественной истории Текст.: сб. статей / гл. ред. Н. И. Павленко. — М.: Наука, 1977. — 271 с.

69. Календарно-обрядовая поэзия сибиряков Текст. / сост. Ф. Ф. Болонев, М. Н. Мельников. — Новосибирск: Наука, 1981.-351 с.

70. Карлогов, В. Письма из Омска Текст. / В. Карлогов // Новости литературы. — 1826. № 16.

71. Картографирование и ареальные исследования в фольклористике Текст.: сб. трудов / сост. О. А. Пашина. В. 154 - М.: РАМ им. Гнесиных, 1999.-220 с.

72. Квитка, К. В. Избранные труды: В 2 т. Текст. / К. В. Квитка. Т. 2. -М.: Советский композитор, 1973. - 423 с.

73. Климов, А. А. Основы русского народного танца Текст. / А. А. Климов. М.: Искусство, 1994. — 270 с.

74. Ковригин, И. К. По реке Енисею Текст. / И. К. Ковригин. Томск: Типография М. Картамышева, 1892. - 44 с.

75. Колпакова, Н. П. Русская народная бытовая песня Текст. / Н. П. Колпакова. М.- Л.: АН СССР, 1962. - 283 с.

76. Копылов, А. Н. Культура русского населения Сибири в XVII-XVIII вв. Текст. / А. Н. Копылов. — Новосибирск: Наука, 1968. — 168 с.

77. Копылов, А. Н. Очерки культурной жизни Сибири XVII-нач.ХХ вв. Текст. / А. Н. Копылов. — Новосибирск: Наука, 1974. — 252 с.

78. Копылов, А. Н. Русские на Енисее в XVII веке Текст. / А. Н. Копылов. — Новосибирск: Наука, 1965. 297 с.

79. Костров, Н. А. Онские селения Текст. / Н. А. Костров // Москвитянин. 1851. - №24. - С. 254-270.

80. Кошелев, Я. Р. Русская фольклористика Сибири (XIX- нач.ХХ в.) Текст. / Я. Р. Кошелев. — Томск: Издательство Томского университета, 1962.-349 с.

81. Красноженова, М. В. Из народных обычаев крестьян деревни Покровки Текст. / М. В. Красноженова // Известия Красноярского подотдела ВСОРГО. 1914. - Т. 2, в. 6. - С. 67-116.

82. Красноженова, М. В. Описание свадьбы в деревне Злобино Енисейской губернии Текст. / М. В. Красноженова // Известия ВСОРГО. -Т. 38. Иркутск, 1909. - С. 17-31.

83. Красовская, Ю. Е. Интонационный строй песен Терского берега Текст. / Ю. Е. Красовская // Советская музыка. — 1973. № 3. - С. 91-95.

84. Кривошапкин, М. Ф. Енисейский округ и его жизнь: В 2 т. Текст. / М. Ф. Кривошанкин. СПб.: Типография В. Безобразова, 1865. - Т. 1. — 378 с.-Т. 2-188, 68 с.

85. Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. XVIII- начало XX в. Текст.: сб. ст. / отв. ред. JI. М. Русакова, Н. А. Миненко. — Новосибирск: Наука, 1985.-237 с.

86. Лавриненко, В. Н. Дарю песню Ноты. / В. Н. Лавриненко. — Томск: Управление культуры Томского облисполкома, 1975. — 142 с.

87. Лавриненко, В. Н. К северу от Томска Ноты. / В. Н. Лавриненко. 1961.

88. Леви-Строс, К. Первобытное мышление Текст. / К. Леви-Строс. — М.: Тера Книжный клуб, 1999. — 383 с.

89. Леви-Строс, К. Структурная антропология Текст. / К. Леви-Строс. — М.: Наука, 1985.-536 с.

90. Лихачёв, Д. С. Развитие русской литературы X-XVTI вв. Эпохи и стили Текст. / Д. С. Лихачев. — Л.: Наука, 1973. — 254 с.

91. Макаренко, А. А. Канун по сибирским селениям Текст. / А. А. Макаренко. СПб.: Типография Министерства путей сообщения, 1908. — 19 с.

92. Макаренко, А. А. Сибирский народный календарь в этнографическом отношении Текст. / А. А. Макаренко // Записки ИРГО. -СПб.: Гос. тип., 1913. Вып. XXXVI. - 292 с.

93. Макаренко, А. А. Сибирские песенные старины Текст./ А. А. Макаренко // Живая старина. СПб., 1907. В. 1, с.1-20; в. 2, с.55-68; в. 3, с.88-95; в. 4, с.25-44.

94. Мартынов, В. С. Русские народные песни Красноярского края Ноты. / В. С. Мартынов. — Красноярск: Буква, 2001. — 80 с.

95. Мельник, А. И. Танцевальное творчество русского населения Енисейского, Мотыгинского, Богучанского, Кежемского районов

96. Красноярского края. По материалам фольклорной экспедиции 1977 года Текст. / А. И. Мельник. — Красноярск: Гротеск, 1991. 44 с.

97. Мехнецов, А. М. Из сибирских коллекций Ноты. (экспедиционные записи 1967-1975) / А. М. Мехнецов // Русская традиционная культура. — 1996. № 1-2.

98. Мехнецов, А. М. Песни русских старожилов Западной Сибири Ноты. / А. М. Мехнецов. Вып. 1. М.: Родник, 2000. - 256 с.

99. Миненко, Н. А. Живая старина: Будни и праздники сибирской деревни в XVIII перв. пол. XIX в. Текст. / Н. А. Миненко. -Новосибирск: Наука, 1989. - 158 с.

100. Музыкальная фольклористика Текст.: сб. статей / ред. А. А. Банин. В. 2. М.: Советский композитор, 1978. — 343 с.

101. Музыкальная фольклористика Текст.: сборник статей / ред. А. А. Банин. В. 3. — М.: Советский композитор, 1986. 325 с.

102. Народное творчество Красноярского края Текст.: обзорная информация. В. 3. Красноярск [Б.и.], 1993. — 18 с.

103. Народные лирические песни Ноты. / вст. статья, подг. текста, прим. В. Я. Проппа. JL: Советский писатель, 1961. - 609 с.

104. Народные песни Абанского района Ноты. — Красноярск [Б.и.], 1993. -78 с.

105. Народные песни Вологодской области Ноты.: Песни средней Сухоны / сост. А. М. Мехнецов. — JL: Сов. композитор, 1981. — 135 с.

106. Народные песни Прииртышья Текст. / сост. Т. Г. Леонова. — Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд., 1969. — 167 с.

107. Не кукушечка кукует: Русские народные песни Приангарья Текст. / запись и сост. Н. А. Новосёловой. — Красноярск: Книжное издательство, 1989.- 120 с.

108. Никитин, Н. И. Русские землепроходцы в Сибири Текст. / Н. И. Никитин. М.: Знание, 1988. - 62 с.

109. Новосёлова, Н. А. Весела была у нас беседушка Ноты.: Необрядовые песни Казачинского района / Н. А. Новоселова. — Красноярск: ГЦНТ, 1994. 91 с.

110. Новосёлова, Н. А. В хороводе были мы Ноты.: Казачинские полянки / Н. А. Новоселова. — Красноярск: ГЦНТ, 1994. — 71 с.

111. Новосёлова, Н. А. Вечёрки и игрища Приангарья Ноты. / Н. А. Новоселова. — Красноярск: ГЦНТ, 1993. 118с.

112. Новосёлова, Н. А. Жанровое своеобразие проходочной припевки Текст. / Н. А. Новоселова // Сибирский фольклор: сб. ст. / отв. ред. М. Н. Мельников. Новосибирск: НГПИ, 1980. - С. 69-82.

113. Новосёлова, Н. А. Казачинские вечёрки Ноты. / Н. А. Новоселова. — Красноярск: ГЦНТ, 1994. 98 с.

114. Новосёлова, Н. А. Песенно-игровая традиция в Енисейском уезде Текст. / Н. А. Новоселова // Сибирский фольклор: сб. ст. / отв. ред. М. Н. Мельников. Новосибирск: НГПИ, 1980. - С. 23-34.

115. Новоселова, Н. А. Песни Приангарья Текст. / Н. А. Новоселова // Енисей. 1979. - № 5. - С. 62 - 69.

116. Носова, Г. А. Язычество в православии Текст. / Г. А. Носова. — М.: Наука, 1975.-152 с.

117. Обряды, обрядовый фольклор Текст.: сб. ст. / отв. ред. В. К. Соколова. М.: Наука, 1982. - 279 с.

118. Общественный быт и культура русского населения Сибири (XVIII -нач. XX в.) Текст.: сб. статей / отв. ред. JI. М. Русакова. Новосибирск: Наука, 1983.-178 с.

119. Овчинников, М. П. Вечёрочные песни Текст. / М. П. Овчинников // Сибирский архив. — Иркутск. — 1912. В.5. - С.377-384.

120. Овчинников, М. П. Свадебные песни Текст. / М. П. Овчинников // Сибирский архив. — Иркутск. 1912. - В.10. - С. 778-805.

121. Овчинников, М. П. Старинная свадьба в с. Рыбинском Канского уезда Енисейской губернии Текст. / М. П. Овчинников // Сибирский архив.-Иркутск.- 1912. В.11. - С. 888-905. - В. 12. - С. 939-962.

122. Одоевский, В. Ф. Музыкально-литературное наследие Текст. / В. Ф. Одоевский. М.: Музгиз, 1956. — 723 с.

123. Осипов, Н. О. Ритуал сибирской свадьбы Текст. / Н. О. Осипов // Живая старина. 1893. - № 1. - С. 96-114.

124. Основы этнографии Текст.: учебное пособие для вузов / ред. С. А. Токарева. — М.: Высшая школа, 1968. 359 с.

125. Очерки русской культуры XVIII в.: В 4 т. Текст. / гл. ред. Б. А. Рыбаков. Т. 1.-М.: Изд. МГУ, 1985. 384 с.

126. Павлов, П. Н. Промысловая колонизация Сибири в XVII в. Текст. / П. Н. Павлов. Красноярск: Изд. Пед. института, 1974. - 238 с.

127. Памяти К. В. Квитки Текст.: сб. статей / ред.-сост. А. А. Банин. — М.: Советский композитор, 1983. — 303 с.

128. Пархоменко, Н. К. Русские народные песни Томской области Ноты. / Н. К. Пархоменко. — М.: Советский композитор, 1985. — 136 с.

129. Песенная жемчужина Исетского района Ноты. / сост. JI. В. Дёмина. — Тюмень: Книжное издательство, 1997. 103 с.

130. Песенный фольклор Мезени Ноты. / сост. Н. П. Колпакова — JL: Наука, 1967.-367 с.

131. Песни белорусского Полесья Ноты. / ред. Е. В. Гиппиус. М.: Сов. композитор, 1979. — 143 с.

132. Песни Заонежья в записях 1880-1980 годов Ноты. / сост. Т. В. Краснопольская. — JL: Советский композитор, 1987. — 184 с.

133. Песни земли Каратузской Ноты.: сб. песен / сост. К. М. Скопцов. — Красноярск: Буква, 2002. — 80 с.

134. Песни Пинежья Ноты.: материалы фонограмм — архива собр. и разраб. Е. В. Гиппиусом и 3. В. Эвальд / ред. Е. В. Гиппиус. Книга II. М.: Музгиз, 1937.-561 с.

135. Песни русского народа Ноты.: собраны в губерниях Архангельской и Олонецкой в 1886 г. Записали: слова Ф. М. Истомин, напевы С. М. Ляпунов. СПб.: Изд. РГО, 1894. - 234 с.

136. Песни русского народа Ноты.: собраны в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской в 1893 г. Записали: слова Ф. М. Истомин, напевы С. М. Ляпунов. СПб.: Изд. РГО, 1899. - 279 с.

137. Петров, П. Е. Игровая песня в Омской области Ноты. / П. Е. Петров. -Омск, 1939. -№1.

138. Повесть временных лет Текст. / перевод Д. С. Лихачева. — Петрозаводск: Карелия, 1991. — 188 с.

139. Покшишевский, В. В. Население и география Текст. / В. В. Покшишевский. М.: Мысль, 1978. — 315 с.

140. Полифункциональность фольклора Текст.: сб. научных трудов / ред. М. Н. Мельников. — Новосибирск: НГПИ, 1983. — 173 с.

141. Попова, Т. В. Русское народное музыкальное творчество Текст. / Т. В. Попова. Т. 2. М.: Музыка, 1964. - 341 с.

142. Похабов, В. Ф. Живые родники Кузнецкого края (песни и обряды сёл среднего течения реки Кии) Ноты.: учебное пособие с нотным приложением / В. Ф. Похабов. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1994. 115с.

143. Похабов, В. Ф. Культурное наследие русских Кузбасса (Семейно-обрядовый фольклор северо-востока Кемеровской области) Ноты. / В. Ф. Похабов. — М.: Журнал «Самообразование», 2000. — 263 с.

144. Похабов, В. Ф. Песни Кийской слободы Ноты. / В. Ф. Похабов. -Кемерово: Кузбассвузиздат 1999. — 172 с.

145. Праздники песни в городах и районах Томской области Текст.: бюллетень. Томск: Обл. дом нар. тв-ва, 1953. - 36 с.

146. Принта Коляда накануне Рождества Ноты.: сборник / сост. Н. А. Новосёлова, С. В. Соколова. Красноярск: Книжное изд-во, 1995. — 254 с.

147. Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки Текст.: сб. статей / отв. ред. И. Ф. Муриан. М.: Наука, 1973. -256 с.

148. Проблемы картографирования в языкознании и этнографии Текст.: сб. ст. / отв. ред. С. И. Брук. JL: Наука, 1974. - 324 с.

149. Пропп, В. Я. Морфология сказки Текст. / В. Я. Пропп. М.: Наука, 1969.-168 с.

150. Пропп, В. Я. Русские аграрные праздники Текст. / В. Я. Пропп. — М.: Лабиринт, 2000. 188 с.

151. Пропп, В. Я. Фольклор и действительность: избр. статьи Текст. / В. Я. Пропп. М.: Наука, 1976. - 325 с.

152. Пруссак, А. А. Игральные, хороводные и плясовые песни Иркутской области Текст. / А. А. Пруссак. — Изв. Ирк. отд. об-ва изуч. Сибири и улучшения её быта, 1917. Т. 1.

153. Пыпин, А. Н. История русской этнографии Текст. / А. Н. Пыпин. -Т. IV.-СПб., 1892.

154. Раскукуй-ка, кукушечка: песни Красноярского края Ноты. / зап. М. Л. Шрамко. Красноярск: КЦНТ, 1993. - 54 с.

155. Растёт, цветёт черёмуха Ноты.: Сибирские народные песни в обработке В. В. Бакке. — Красноярск: Аско, 1992. — 66 с.

156. Репертуар художественной самодеятельности: современность традиций Текст.: сб. научных трудов № 127 / отв. ред. И. Б. Закшевер. -М.: НИИК, 1983.-168 с.

157. Родники народные Ноты.: Песни Красноярского края / зап. К. М. Скопцов. Красноярск: Книжное издательство, 1986. — 117 с.

158. Розенбаум, С. П. Свадьба в Ангарской деревне: Материалы по этнографии Енисейского уезда Енисейской губернии Текст. / С. П. Розенбаум, В. С. Арефьев // Известия ВСОРГО. Т. 31. - 1901. - № 1-2. - С. 79-117.

159. Россияночка Ноты.: песни деревни Ермаки Викуловского района Тюменской области / сост. JI. В. Дёмина. — Тюмень: Книжное издательство, 1995 — 84 с.

160. Рубцов, Ф. А. Основы ладового строения русских народных песен Текст. / Ф. А. Рубцов. JL: Музыка, 1964. - 96 с.

161. Рубцов, Ф. А. Статьи по музыкальному фольклору Текст. / Ф. А. Рубцов. — JI.-M.: Советский композитор, 1973. — 221 с.

162. Руднева, А. В. Курские танки и карагоды Текст. / А. В. Руднева. -М.: Сов. композитор, 1975. 309 с.

163. Руднева, А. В. Русское народное музыкальное творчество: очерки по теории фольклора Текст. / А. В. Руднева. — М.: Композитор, 1994. — 224 с.

164. Рудых, В. М. Город Братск Текст. / В. М. Руднев. — Иркутск, 1972.

165. Русская народная песня. Стиль, жанр, традиция Текст.: сб. научных трудов / ред. сост. А. М. Мехнецов. JL: Изд. ЛОЛГК, 1985. - 135 с.

166. Русские лирические песни Сибири и Дальнего Востока. В. 14 Текст. / сост. С. И. Красноштанов. — Новосибирск: Наука, 1997. — 523 с.

167. Русские народные песни в записи и обработке А. А. Попова Ноты. Красноярск: КЦНТ, 1991. - 88 с.

168. Русские народные песни в обработке Г. В. Фуфаевой Ноты. — Красноярск: Сибирь, 1988. —23 с.

169. Русские народные песни и танцы Иркутской области Ноты. / сост С. И. Пушкина. В.1. -М., 2002. 129 с. В. 2. -М., 2003. - 161 с.

170. Русские народные песни Красноярского края. В. 2 Ноты. / под общ. ред. С. В. Аксюка. — М.: Советский композитор, 1962. — 243 с.

171. Русские сказки и песни в Сибири Текст. / ред. А. В. Андрианова: Записки Красноярского Подотдела ВСОРГО по этнографии 1902 и 1906 гг. СПб.: Тропа Троянова, 2000. - 606 с.

172. Русские старожилы Сибири: ист.-антропол. очерк Текст. / отв. ред. В. В. Бурнак, И. С. Золотарёва. М.: Наука, 1973. - 189 с.

173. Русский народный свадебный обряд Текст.: исследования и материалы / ред. К. В. Чистов, Т. А. Бернштам. JI.: Наука, 1978. — 280 с.

174. Русский Север: Проблемы этнографии и фольклора Текст.: сб. статей / ред. К. В. Чистов, Т. А. Бернштам. — JL: Наука, 1981. 272 с.

175. Русский фольклор. Т. XVII: Проблемы «свода русского фольклора» Текст. / отв. ред. А. А. Горелов. — Л.: Наука, 1977. 208 с.

176. Русское население Поморья и Сибири. (Период феодализма) Текст.: сб. статей / ред. А. П. Окладников. — М.: Наука, 1973. — 447 с.

177. Рыбаков, Б. А. Язычество древней Руси Текст. / Б. А. Рыбаков. М.: Наука, 1981.-783 с.

178. Сафронов, Ф. Г. Колонизация Лены, Илима Текст. / Ф. Г. Сафонов. -Якутск, 1958.

179. Серов, А. Н. Русская народная песня как предмет науки Текст. / А. Н. Серов. М.: Музгиз, 1952. - 64 с.

180. Сибирская советская энциклопедия: В 4 т. Текст. / ред. М. К. Азадовский, т. I. М.: ОГИЗ, 1929. - 987 с. Т. II. -М.: ОГИЗ, 1930. - 1151 с.

181. Сибирские народные песни Ноты.: сб. песен / сост. В. Левашов. — М.: Советский композитор, 1963. — 125 с.

182. Сибирский фольклор. — Томск, 1965.

183. Сибирский этнографический сборник Текст. / отв. ред. Л. П. Потапов. Т. 84. -М.: Академия наук, 1963. — 234 с.

184. Скопцов, К. М. Народные песни Красноярья Ноты. / К. М. Скопцов. -Красноярск: Книжное издательство, 1983. 120 с.

185. Скорняков, Н. В. Приангарский край в этнографическом отношении Текст. / Н. В. Скорняков // Сибирский наблюдатель. Кн. 1. Томск, 1902. с. 1-7.

186. Славянские чтения. Духовная культура и история славян Текст.: тезисы и материалы докладов научно-практической конференции. В.II. — Омск, 1993.

187. Славянский и балканский фольклор Текст.: сб. статей / отв. ред. Н. И. Толстой. М.: Наука, 1986. - 286 с.

188. Словарь русских говоров северных районов Красноярского края Текст. / ред.- сост. Г. Г. Белоусова. Красноярск: КГПИ, 1992. - 344 с.

189. Список населённых пунктов Енисейской губернии (с приложением списка русских поселений в Урянхойском крае и схематические карты волостей Енисейской губернии) Текст. Красноярск: Енисейская губернская типография, 1911. — 426 с.

190. Старинная русская песня Прикамья Ноты. / сост. Н. А. Вердеревская. Елабуга: ГНИ, 1960. - 233 с.

191. Старовойтов, А. Жанровая специфика игровых «проходочных» песен Текст. / А. Старовойтов // Фольклор и литература Урала: материалы научной конференции Пермского ГНИ / отв. ред. И. Зырянов. — Пермь, 1971.-С. 139-140.

192. Степанов, А. П. Енисейская губерния: В 2 ч. Текст. / А. П. Степанов.- СПб.: Типография Конрада Вингеберга, 1835. Ч. 1 —276 с. Ч. 2 — 139 с.

193. Суханов, И. В. «Посиделки» на Ангаре Текст. / И. В. Суханов // Тобольские губернские ведомости, Ч. неофиц.1895. 1 июня. - № 43. - С. 748-751.

194. Суханов, И. В. Заметка о вечёрках на Ангаре Текст. / И. В. Суханов // Тобольские губернские ведомости. Ч. неофиц. — 1895. 22 июня. - № 49.- С. 834-835.

195. Теоретические проблемы народной инструментальной музыки Текст.: тезисы конференции. — М., 1974.

196. Типологические исследования по фольклору Текст.: сб. статей / ред. Д. А. Ольдерогге. М.: Наука, 1975. - 320 с.

197. Традиционное и современное народное музыкальное искусство Текст.: сб. трудов / ред. Б. Б. Ефименкова. В. 29. - М.: ГМПИ, 1976. -258 с.

198. Традиционное народное музыкальное искусство восточных славян (вопросы типологии) Текст.: сб.тр. / ред. Б. Б. Ефименкова. В. 91. М.: ГМПИ, 1987. - 160 с.

199. Традиционное народное музыкальное искусство и современность: вопросы типологии Текст.: сб. трудов / ред. М. А. Енговатова. В. 60. — М.: ГМПИ, 1982.-160 с.

200. Традиционные зимние собрания молодёжи Енисейского района (Красноярского края) Ноты. / сост. О. В. Крахалёва, ред. Н. В. Леонова. — Новосибирск: Книжица, 2006. — 92 с.

201. Традиционные зимние увеселения взрослой молодёжи в районах Среднего Приобья: Альманах Ноты. М.: Родник, 1996. - 155 с.

202. Традиционные обряды и искусство русского и коренных народов Сибири Текст.: сб. ст. / ред. Л. М. Русакова. — Новосибирск: Наука, 1987. 192 с.

203. Традиционный фольклор Новгородской области Ноты. / сост. А. А. Горелов. Л.: Наука, 1979. - 350 с.

204. Труды музыкально-этнографической комиссии. Т. I. М., 1906.

205. Углические народные песни Ноты. / сост. И. И. Земцовский. Л.; М.: Сов. композитор, 1974.

206. Устьянские песни Ноты. / сост. А. М. Мехнецов, Е. И. Мельник, Ю. И. Марченко. — Л.: Советский композитор. В.1, 1983. — 80 с. В. 2, 1984. — 136 с.

207. Филиппов, Э. К. Русские народные танцы Иркутской области Текст. / Э. К. Филиппов. — Иркутск: Вост.-Сиб. книжное издательство, 1965. — 126 с.

208. Фольклор Западной Сибири. В.1 Текст. / сост. Т. Г. Леонова. -Омск: ОПИ, 1974.-117 с.

209. Фольклор и литература Сибири Текст.: сб. статей / ред. Е. И. Беленький. В. 1. Омск: ОПИ, 1974. - 174 с.

210. Фольклор и этнография Текст.: сб. ст. / ред. Б. Н. Путилов. — Л.: Наука, 1974. 275 с.

211. Фольклор и этнография русского Севера Текст.: сб. ст. / ред. Б. Н. Путилов. — Л.: Наука, 1973. 280 с.

212. Фрезер, Д. Золотая ветвь Текст. / Д. Фрезер. — М.: Ермак, 2003. — 781 с.

213. Харлап, М. Г. Народно-русская музыкальная система и проблема происхождения музыки Текст. / М. Г. Харлап // Ранние формы искусства. М.: Искусство, 1972. - С. 221-273.

214. Хороводные и игровые песни Сибири Ноты. / сост. Ф. Ф. Болонев, М. Н. Мельников. — Новосибирск: Наука, 1985. 247 с.

215. Худолей, И. Русские северные песни Ноты. / И. Худолей. М.: Советский композитор, 1967. - 16 с.

216. Черванева, В. А. Пространство и время в фолыслорно-языковой картине мира Текст. / В. А. Черванева, Е. Б. Артеменко. Воронеж: ВГПУ, 2004. - 184 с.

217. Чистов, К. В. Народные традиции и фольклор: очерки теории Текст. / К. В. Чистов. Л.: Наука, 1986. - 303 с.

218. Чичеров, В. И. Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI ХЗХ веков Текст. / В. И. Чичеров. - М.: Изд-во Академии наук СССР, 1957. - 236 с.

219. Чичеров, В. И. Русские колядки и их типы Текст. / В. И. Чичеров // Советская этнография. 1948. - № 2. - С. 105-129.

220. Шенталинская, Т. С. Марковские вечёрки: Русские народные песни Текст. / Т. С. Шенталинская. — Магадан: Магаданское книжное издательство, 1983. — 36 с.

221. Шишков, В. Я. Песни собранные в селениях Подкаменной и Преображенской волостей Киренского уезда Текст. / В. Я. Шишков // Известия ВСОРГО. Иркутск. - 1914. - Т. 43. - С. 65-120.

222. Штокмар, М. П. Исследования в области русского народного стихосложения Текст. / М. П. Штокмар. М.: АН СССР, 1952. - 423 с.

223. Шунков, В. И. Очерки по истории земледелия Сибири (XVII в.) Текст. / В. И. Шунков. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1956. - 432 с.

224. Шунков, В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII-нач.ХУШ вв. Текст./ В. И. Шунков. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1946.-226 с.

225. Щапов, А. П. Историко-географические и этнографические заметки о сибирском населении Текст. / А. П. Щапов // Известия Сибирского отделения РГО. Иркутск. - 1872. - Т. 3. - С. 142-159. - Т. 4. - С. 185-212. -Т. 5. - С. 243-274.

226. Щукин, Н. С. Народные увеселения в Иркутской губернии: записки РГО по отделу этнографии Текст. / Н. С. Щукин. СПб.,1869. Т. II. - С. 382-394.

227. Щуров, В. М. Песни Нижней Тунгуски / В. М. Щуров. М.: Сов. композитор, 1977. — 38 с.

228. Элиасов, Л. Е. Русский фольклор Восточной Сибири Текст. / Л. Е. Элиасов. Ч. 1. Улан-Уде: Буряткнигоиздат, 1958. — 182 с.

229. Этнография русского крестьянства Сибири XVII сер. XIX вв. Текст.: сб. ст. / ред. В. А. Александров. -М.: Наука, 1981. — 270 с.

230. Юсфин, А. Г. О функциональной организации в народной музыке Текст. / А. Г. Юсфин // Советская музыка. 1973. - № 3. - С. 87-90.

231. Ядринцев, Н. М. Сибирь как колония Текст. / Н. М. Ддринцев. — СПб.: М. М. Стасюлевич, 1882. 472 с.