автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Эпистемология исторического знания : историко-философский анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эпистемология исторического знания : историко-философский анализ"

На правах рукописи

ОЛЬХОВ Павел Анатольевич

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ (ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ)

Специальность 09.00.03 - история философии

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

■ 3 МАЙ 2012

Москва — 2012

005018977

Работа выполнена на кафедре философии факультета социологии, экономики и права федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский педагогический государственный университет»

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор ЩЕДРИНА Татьяна Геннадьевна

Официальные оппоненты:

КУЗНЕЦОВА Наталия Ивановна доктор философских наук, профессор, профессор кафедры современных проблем философии философского факультета Российского государственного гуманитарного университета

КУКАРЦЕВА Марина Алексеевна доктор философских наук, профессор, профессор кафедры политологии и политической философии Дипломатической академии при Министерстве иностранных дел Российской Федерации

СЕМАЕВА Ирина Ивановна доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии Московского государственного областного университета

Ведущая организация - федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Защита состоится isct 2012 г. в «_^£^часов на заседании

диссертационного совета Д 212.1Î54.06 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, г. Москва, Проспект Вернадского, д. 88, ауд. 818.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, г. Москва, ул. М. Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан «

2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета *— Кузнецова C.B.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. На рубеже 80-90-х годов XX века произошло обновление традиционных методологических концепций и реабилитация многочисленных эпистемологических программ, находившихся прежде на периферии внимания отечественного философского сообщества. За прошедшие двадцать лет обозначилась имманентная проблематика исторического познания, несводимого в своих основаниях ни к естествознанию, ни к канонам литературно-художественного ремесла. Гуманитарно-эпистемологическая целостность исторического познания становится актуальной проблемой современной эпистемологии и истории философии.

Современная эпистемология исторического познания не может ограничиваться признанием абстрактного достоинства исторического объяснения. Как выяснилось в ходе обширных полемик второй половины XX столетия, образ истории несводим к экспериментально верифицируемому познавательному минимуму, законам или законосообразным структурам исторических процессов. К началу XXI столетия уже мало кто готов был согласиться и с теми, кто пытался представить историческое знание как номинальную данность, не имеющую своего референта в собственно исторической действительности, - как исключительно повествовательную структуру, иррелевантную тем событиям, о которых она повествует. Кризис трансцендентальных моделей исторической репрезентации сопровождается «пафосом личной модальности» (М.А. Кукарцева). Современная западная философия исторической науки предпочитает чаще всего критический плюрализм и обратное преобразование теорий исторического знания в теории исторического опыта.

В отечественной эпистемологии исторического познания доминируют, скорее, настроения архивные: двух десятилетий оказалось отнюдь не достаточно для того, чтобы эпистемологически возобновить «архивы эпох» (Т.Г. Щедрина), в которых содержится забытый опыт исследования гуманитарной природы исторического знания, проекты истолкований истории как личностно-познавательной практики. В этих архивах прежде всего обращают на себя внимание предпосылки того большого разговора -философского общения первой половины XX столетия, - который происходил с участием М.М. Бахтина, М.И. Кагана, A.A. Мейера, В.В.Розанова, П.А. Флоренского, C.JI. Франка, Г.Г. Шпета и др., и был предметно ориентирован на исследование исторического знания в его «живой историчности», открытой научно-жизненной полноте.

Современное понимание исторического познания с необходимостью предполагает его экзистенциальное расширение. Поэтому основная проблема состоит в том, чтобы эпистемологически понять это расширение, совместить его с рациональностью истории как науки. Эпистемологическое объективирование исторического знания оказывается недоступным, многообразные стратегии объективации исторической реальности

оказываются ненадёжными, требующими прежде всего экзистенциального выбора. Недостаточным, стало быть, будет и признание историка в качестве некоего критического условия, субъекта осмысления открытого целого исторического познания.

Если говорить об истории как о предметной реальности, к которой во всяком случае имеет отношение историк до и прежде всяких концептуализации, то это прежде всего реальность словесная, реальность осмысленно-речевых поступков, предпринятых участниками истории, воспринимаемых и преобразуемых по мере их речевого обновления. Историческое познание как «понимание прошлого в его незавершимости» (М.М. Бахтин) означает несводимость прошлого к каузальной, темпоральной или семиотической «вещественности», феноменальным объяснениям прошедшего; это такое понимание, которое является очевидно встречным. История - это в своем роде речь: не беспрерывный речевой поток, а разговор, смысловая определенность которого проявляется на границах образующих его высказываний, всегда ответных. Исторического познания нет без документов истории, без текстов, удостоверяющих прошлое. Однако сами эти документы хранят потенциал своего нового понимания: дело не в познавательной неточности все новых познавательных исторических усилий, прошлое нельзя связать актом вещного познания; дело идет о незавершимой историчности документов - не только об активности познающего или о его «априорном воображении» (Р.Дж. Коллингвуд), но и об активности открывающегося в них.

Историк не может не принимать активного участия в некоей открытой речевой полноте историчных смыслов, определять ли их как познавательные, или художественные, доступные или не подлежащие метаисторической дескрипции. Историческое высказывание не совпадает с формами логического суждения; диалогические смысловые коллизии, которыми оно живет, имеют прежде всего мировоззренчески-стилистическую определенность, «пахнут» стилями и контекстами. Неправомерными будут и ограничения, налагаемые на историческое высказывание в порядке первоочередного признания его социально-коммуникативного статуса. Целое исторического высказывания никогда не равно себе и предстает в некотором ситуативно-смысловом отношении к речевому целому исторического знания. Историчные смысловые напряжения нельзя зафиксировать традиционными средствами лингвистической экстраполяции, представляя высказывание «само по себе», пренебрегая его речевой определенностью. Историческое высказывание нельзя представить как сложное синтаксическое целое, не теряя при этом собственно проблемы его историчности - осмысленно-речевой событийности и познавательной новизны. Даже дискурсивно-тропологический анализ высказывания не дает желаемого результата: фиксируя смысловую многозначность высказывания, тропы остаются дискурсивно имперсональными, не создают сами по себе события исторического высказывания, а только являются языковым условием его возможности, его речевым подспорьем.

В этом предельном моменте экзистенциального расширения истории как познавательной практики само историческое знание в его эпистемологическом статусе оказывается событием речевой реальности, нуждающимся в конкретно-тематическом исследовании. В актуальном опыте эпистемологии исторического познания это означает необходимость историко-философского анализа. Перспективу этого историко-философского анализа мы видим в том, что историческую науку в ее экзистенциальном измерении необходимо представить через дискурс практикующих историков.

Степень разработанности проблемы. Проблема гуманитарно-смыслового единства исторического знания имманентна современным эпистемологическим и историко-философским исследованиям. Многообразие исследовательских традиций, при соотнесении которых обнаруживают себя экзистенциальные смыслы этой проблемы, является общим условием диссертационного исследования и может быть представлено следующим образом.

1. Осмыслению концептуальных проблем эпистемологии, философии и истории науки в актуальных контекстах «диалога когнитивных практик» (термин JI.A. Микешиной) посвящены работы Н.С. Автономовой, Г.А. Антипова, П.П. Гайденко, И.А. Грифцовой, Н.М. Дорошенко, В. А. Ельчанинова, П.Л. Зайцева, Г.М. Иванова, М.А. Кисселя,

B.Ю. Колмакова, A.M. Коршунова, Н.И. Кузнецовой, В.А. Лекторского, Э.Н. Лооне, O.A. Лосевой, В.Т. Маклакова, Е.А. Мамчур, Л.А. Микешиной, Б .Г. Могильницкого, А.Г. Мосина, Н.В. Мотрошиловой, В.Л. Махлина,

A.П. Огурцова, Т.Н. Ойзермана, O.A. Останиной, А.И. Ракитова, Ю.В.Перова, В.Н. Поруса, Б.И. Пружинина, М.А.Розова, А.М.Сахарова,

C.B. Синякова, В.Н. Сырова, Н.И. Смоленского, A.C. Уйбо, В.Г. Федотовой,

B.Ф.Шаповалова, В.С.Шмакова, Т.Г.Щедриной и др. Результаты этих исследований позволяют эпистемологически уточнить внутренний смысл целостности истории исторического познания, реализующийся в ценностно-предпосылочных основаниях, стиле мышления или поливариантности языка различных периодов развития исторической науки.

2. Исследование и критическая рецепция эпистемологических программ исторической репрезентации в их номолого-дедуктивной, тропологической дискурсивной и нарратологической версиях предпринимались Фр.Р. Анкерсмитом, Г. фон Вригтом, К. Гемпелем, А. Данто, У. Дреем, Г.И. Зверевой, С.Г. Калашниковым, Л.Е. Кертманом, М.Ю. Кречетовой, М.А. Кукарцевой, Л. Минком, Э. Нагелем, A.A. Олейниковым, Д.А. Поповым, A.A. Порком, П. Рикёром, X. Уайтом, А.И. Уваровым, В. Шмидом и др. Реактуализация исторического опыта как холистской альтернативы понимания гуманитарного единства исторического знания в его личной модальности и условия выхода из кризиса репрезентации, переживаемого историческими науками, предпринята и интенсивно обсуждается в работах Фр.Р. Анкерсмита, С.Бенна, П. Бёрка, Л. Госсмена, А. Данто, М. Джея, Э. Доманска, П.Л. Зайцева, Г.И. Зверевой, Г. Иггерса, X. Кёллнера, М.А. Кукарцевой, А. Мегилла, П. Рикёра, Й. Рюзена,

Е. Топольски, и др. В этих же работах возобновляется проблема органического единства целостного опыта историка (в связи с её постановкой Р.Дж. Коллигвудом).

3. Эпистемологическая историко-философская реконструкция российского опыта исследования гуманитарной природы исторического знания, который с наибольшей оригинальностью запечатлен в трудах М.М. Бахтина и Г.Г. Шпета, инициирована в работах В.Л. Махлина, ДА. Микешиной, Б.И. Пружинина и Т.Г. Щедриной; проект архивной эпистемологии, интенсивно разрабатываемый применительно к историко-философским «архивам эпохи», предложен Т.Г. Щедриной. В диссертационном исследовании специальное внимание уделяется философско-историческим работам отечественных мыслителей —

A.А. Григорьева, Н.Н. Страхова, Л.Н. Толстого, В.В. Розанова и др.; при этом существенными представляются рецепции экзистенциальных мотивов этих работ, предпринятые И.И. Блауберг, М.Н. Громовым, Н.П. Ильиным,

B.К. Кантором, Н. Кьяромонти, М.А. Маслиным, И.И. Семаевой, И.Н. Сиземской, Н.Н. Скатовым и др.

4. Неэпистемологические контексты диссертационного исследования образуют работы практикующих историков XIX-XX вв., в которых проблема гуманитарного единства исторического знания авторизуется как экзистенциально открытая, - Ф. Ариеса, JI.M. Баткина, М. Блока, А .Я. Гуревича И.Г. Дройзена, Т. Карлейля, Н.Е. Колосова, Ш. Ланглуа, Э. Леруа Ладюри, Ж. Мишле, Б,Г. Нибура, Л. фон Ранке, Ш. Сеньобоса, Л. Февра, Фюстеля де Куланжа и др.

Для проведения диссертационного исследования представляются существенными стратегии герменевтической локализации избранной проблемы по мере ситуационного или конкретно-тематического выявления основных проблемно-смысловых аспектов. Проблема гуманитарного единства исторического знания, в силу самих условий её постановки, не может решаться в рамках кумулятивного подхода, или, напротив, в рамках плюралистических исследовательских презумпций. Историчность самого исторического знания, его принципиальная эпистемологическая незавершённость требуют внимания к нему как к событию, реальность которого не исключает ни экстраполяции как формы оптимизации и конструктивизации знания и когнитивной деятельности, ни гипостазирования или реификации, возможных не только как логические ошибки, но и как базовые операции образования понятий в исторических науках. Отсюда, решение проблемы гуманитарного единства исторического знания нуждается в том, чтобы учесть возникающий по мере её решения новый диалогический план — с использованием инструментов case-studies. Исследование исторического знания в его речевой определенности не может не быть ситуативным включением в историчность этого знания, обращением к историко-философскому и историко-научному ресурсу case-studies, которые позволяют проводить анализ и диалогическую реконструкцию ценностных компонентов исторического знания «изнутри их реальной

жизненности», когда «границы между феноменом и контекстом неясны» (R.K. Yin). К работам гуманитарной традиции (историко-филологической и историко-философской), в которых этот подход сказался весьма плодотворно, относятся труды С.С. Аверинцева, А.Ф. Лосева,

A.В. Михайлова и др. Практики ситуационного исследования дают себя знать в актуальных логико-эпистемологических и историко-философских исследованиях Н.З. Бросовой, И.Н. Грифцовой, И.А. Желениной,

B.Л.Махлина, Е.Н. Мотовниковой, И.М. Чубарова, Т.Г. Щедриной и др.

Цель исследования состоит в историко-философской реконструкции

(осуществляемой посредством case-studies) эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• выявить и акцентировать экзистенциальные аспекты исторического познания (диалогизм, метафоричность, «участность», стиль исторического мышления) и актуализировать с этих позиций проблему предпосылочности его оснований;

• реконструировать философско-методологическую программу исследований предпосылочных оснований исторического знания Р.Дж. Коллингвуда, уточнить культурно-исторический статус предложенного им концепта априорного воображения;

• проанализировать опыт диалогизации исторического познания, которая осуществляется Т. Карлейлем по мере «участного» истолкования исторических событий;

• проанализировать «диалогическую формулу» К. Маркса как целостную реальность исторического речевого опыта;

• рассмотреть культурно-исторические характеристики исторического документа, определяемого в качестве основного эпистемологического условия исторического познания Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобосом;

• посредством case-studies реконструировать историко-эпистемологические концепции А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова;

• выявить специфику историзма М.М. Бахтина (его принципиальную диалогичность) и показать актуальность его методологической позиции в решении современных проблем эпистемологии исторического знания;

• выявить особенности стиля исторического мышления Г.Г. Шпета;

• уточнить экзистенциально-диалогические контексты методологической программы исторического познания А.С. Лаппо-Данилевского.

Теоретико-методологическая основа диссертационного

исследования. Для методологии проводимого историко-философского исследования существенным становится погружение предмета исследования (эпистемологических программ исторического познания) в два контекста -современный и конкретно-исторический, поскольку именно при таком двойном методологическом повороте становятся возможными как их рациональная реконструкция, так и современное переосмысление, пересмотр основных структурных компонентов этих программ. Не менее важным методологическим компонентом данной работы является герменевтический подход, дающий возможность адекватной интерпретации исследуемых эпистемологических концепций исторического познания.

К анализу эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв. применяются культурно-исторический и лингвофилософский подходы; использованы методы герменевтической реконструкции понятийных образований, биографического анализа, проблемно-тематического анализа источников, В качестве основного метода в диссертационном исследовании приняты case-studies, позволяющие проводить нелинейный конкретно-тематический или ситуативный анализ и реконструкцию явных и неявных компонентов эпистемологических программ исторического знания «изнутри их реальной жизненности», когда «границы между феноменом и контекстом неясны» (Р. Йин).

Теоретико-методологической основой исследования послужили работы отечественных исследователей по философско-методологическим проблемам: Н.С. Автономовой, П.П. Гайденко, И.Т. Касавина, В.А. Лекторского, Л.А. Микешиной, В.Н. Поруса, Б.И. Пружинина, В.П. Филатова; по проблемам историко-философского анализа: П.П. Гайденко, А.Ф. Зотова, В.Л. Махлина, Н.В. Мотрошиловой Т.И. Ойзермана, В.В. Сербиненко, Т.Г. Щедриной и др., а также фундаментальные теоретико-методологические концепции таких отечественных и зарубежных исследователей, как М.М. Бахтин, Л. Витгенштейн, Г.-Х. Вригт, Г.-Г. Гадамер, П. Рикер, М. Фуко, Ю. Хабермас, Г.Г. Шпет и др.

Источииковой базой диссертационного исследования являются:

• труды практикующих историков Х1Х-ХХвв., которые исследовали проблему экзистенциально-речевого единства и открытости исторического знания по мере её практической постановки (Т. Карлейль, К. Маркс, Ш. Ланглуа, Ш. Сеньобос, Р.Дж. Коллингвуд, А .Я. Гуревич и др.);

• историко-художественные сочинения и литературно-критические труды, к числу которых относятся прежде всего работы сторонников русской «органической школы» (А.А. Григорьев, Н.Н. Страхов, Л.Н. Толстой и др.);

• философские труды и архивные документы (незавершенные труды или черновые авторские версии)

отечественных философов, плодотворная разработка которых ведётся в рамках современной архивной эпистемологии (Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин, А.С. Лаппо-Данилевский и др.)

Научная новизна исследования. В диссертации посредством case-studies выполнена историко-философская реконструкция

эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв.

При этом получены следующие результаты:

• В качестве предмета эпистемологического анализа выявлены и рассмотрены экзистенциальные аспекты исторического познания (диалогизм, метафоричность, «участность», стиль исторического мышления);

• Реконструирована философско-методологическая программа исследований предпосылочных оснований исторического знания Р.Дж. Коллингвуда, уточнен культурно-исторический статус предложенного им концепта априорного воображения;

• Проанализирован опыт диалошзации исторического познания, которая осуществляется Т. Карлейлем по мере «участного» истолкования исторических событий;

• Уточнена стратегия репрезентации исторического знания применительно к «диалогической формуле» К. Маркса, как целостной реальности речевого опыта;

• рассмотрены культурно-исторические характеристики исторического документа, определяемого Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобосом в качестве основного эпистемологического условия консолидации исторического познания;

• Посредством case-studies реконструированы историко-эпистемологические концепции А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова, показавших принципиальную нравственную предпосылочность исторических воззрений Л.Н. Толстого;

• Выявлена специфика историзма М.М. Бахтина и показаны специфические черты его методологической позиции в контексте современных проблем эпистемологии исторического знания;

• Выявлены особенности стиля исторического мышления Г.Г. Шпета;

• уточнены экзистенциально-диалогические контексты методологической программы исторического познания А.С. Лаппо-Данилевского.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты вносят существенный вклад в формирование и развитие стратегий междисциплинарного взаимодействия эпистемологии и философии исторической науки и истории философии. Историко-философская реконструкция эпистемологических

исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XX вв., выполненная в диссертации посредством case-studies, позволяет трактовать гуманитарно-смысловое единство исторического знания по мере его герменевтической включенности в речевую реальность истории, которая определяется в своей историчности в порядке экзистенциально-событийного и диалогического раскрытия. Диссертация способствует, таким образом, формированию новых программ историко-философских исследований и соответствующих им научно-образовательных программ.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке и чтении учебных курсов для студентов и аспирантов по философии, истории философии, философии социальных и гуманитарных наук, спецкурса по актуальным проблемам философии истории, а также привлекаться при подготовке курсов по теории и истории культуры, культурологии, неформальной логике, психологии и всеобщей и отечественной истории.

Основные положения, выносимые на защиту.

•Глубинная или экзистенциальная предпосланность исторического знания является его сущностной эпистемологической характеристикой и обнаруживается при исследовании его телеологических структур (Л. Витгенштейн, Г.-Х. Вригт) - в смысловой открытости исторических высказываний.

•Философско-методологическая программа Р.Дж. Коллингвуда основывается на концепте априорного воображения, с помощью которого Коллингвуд выявляет принципиальную метафоричность исторического высказывания и его несводимость к процедурам эмпирического описания.

•Научно-историческая программа Т. Карлейля направлена на решение проблемы философско-методологической идентификации познавательного опыта историка. Она фиксирует экзистенциально-гуманитарные основания исторических исследований: диалогизацию, уникальность исследовательской позиции и «участность» истолкования исторических событий.

•Эпистемологическая исследовательская программа К. Маркса базируется на стратегии репрезентации исторического знания как целостной реальности речевого опыта, которая предстает в виде антитетического способа высказывания («диалогической формулы» его стиля мышления).

•В программной эпистемологической работе (методологическом «манифесте») Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса исторический документ определяется в качестве основного эпистемологического условия исторического познания в его культурно-историческом статусе (как экзистенциальный предел познавательных усилий практикующего историка).

•Экзистенциальные аспекты историзма JI.H. Толстого были впервые выявлены в эпистемологической программе A.A. Григорьева, которая базировалась на необходимости соотнесения познавательно-художественных исканий писателя с умонастроениями в послепушкинской отечественной литературе.

•Программа «органической критики» позволила H.H. Страхову развить традицию целостного понимания толстовских исторических сочинений («Войны и мира», прежде всего) и продемонстрировать отношение Л.Н. Толстого к истории как к искусству.

•В основании программы «органической критики» Н. Н. Страхова лежит единство ценностных ориентиров — практическое тождество свободомыслия и самоумаления, решимость высказываться, ориентируясь на собеседника и учитывая различные стратегии самопонимания, как они предстают в трудах его современников.

•Специфика историзма М.М. Бахтина обусловлена прежде всего принципиальной ценностно-речевой трактовкой исторического познания, диалогичностью и участностью высказывания, проявляющейся в стиле мышления.

•Научность исторического исследования в эпистемологической программе Г.Г. Шпета базируется на идее положительной философской критики культурно-исторического сознания, что предполагает антистилизацию чужого стиля.

•Программа исторического познания A.C. Лаппо-Данилевского имеет энциклопедический характер и формируется в диалогически-экзистенциальном контексте исторического мышления как решение проблемы конкретной индивидуальности исследователя.

Апробация результатов научного исследования. Основные положения диссертационного исследования изложены в 41 публикации общим объемом 36,7 п.л., из них 17 статей в рекомендуемых ВАК журналах (10,3 п.л.) и две монографии (15,2 п.л.).

Апробация работы осуществлялась по мере её выполнения при чтении специальных курсов по философии науки и истории философии для студентов и аспирантов Московского педагогического государственного университета, Благовещенского государственного педагогического университета, Амурского государственного университета, Дальневосточного государственного университета путей сообщения, Белгородского государственного технологического университета, Белгородского государственного национального исследовательского университета. Основные положения и выводы исследования получили свое освещение в научных публикациях автора, а также в его выступлениях: с докладом «М.М. Бахтин и философские проблемы исторической науки» на VII Международной Бахтинской конференции (Москва, 26-30 июня 1995 г.), с докладом «К афоризмам Людвига Витгенштейна» на методологической конференции Благовещенского государственного педагогического института

(Благовещенск, апрель 1996 г.), с докладом «Historical Studies after Bakhtin, or the Historian in Question» (Eight International Conference on Mikhail Bakhtin. University of Calgary, Cañada. June 20-25, 1997), с докладом «О возможном будущем исторической науки Приамурья» на научно-практической конференции (Новиковских чтениях), посвященных 140-летию образования Амурской области и гор.Благовещенска (Благовещенск, октябрь 1997г.), с докладом «Эпистемология истории: к дефрагментации оснований» на III Российском Философском Конгрессе (Ростов-на-Дону, 16-20 сентября 2002 г.), с докладом «Об экзистенциальном выборе исторической эпистемологии» на научно-практической конференции Московского педагогического государственного университета (Москва, апрель 2003 г.), с докладом «Здравый смысл и история» на Международной научной конференции «Н.Н. Страхов и русская культура XIX-XX вв.: к 180-летию со дня рождения» (Белгород, 28-30 октября 2008 г.), с докладом «Российское самосознание: обновление начал в социально-аксиологических практиках Н.Н. Страхова» на 4-й Всероссийской конференции «Проблемы российского самосознания» в ИФРАН (Москва, 27-29 мая 2009 г.), с докладом «Гуманитарный социум: стратегии возвратного понимания» на постоянно действующем семинаре ИФ РАН в Белгородском государственном университете «Современная философия в критическом диалоге с собственной традицией» (Белгород, сентябрь 2009 г.), с докладом «Толстой и история (перечитывая Н.Н. Страхова)» на 5-й Всероссийской конференции «Проблемы российского самосознания» в ИФРАН (Москва, 29-30 мая

2010 г.), с докладом «История и стиль: к эпистемологическим стратегиям JI.H. Толстого» на заседании регионального круглого стола, посвященного 100-летию со дня смерти Л.Н. Толстого «Творческое наследие Л.Н. Толстого в современном гуманитарном сознании» (Белгород, 16 декабря 2010 г.), с докладом «Ностальгия и диалог: об историческом знании "после истории"» на Международной научной конференции «Культурно-исторический подход в гуманитарных науках: проблемы и перспективы» (Владивосток, октябрь

2011 г). Концепция диссертации обсуждалась на заседаниях кафедры философии Московского педагогического государственного университета.

Структура и объем диссертации. Структура диссертации определяется замыслом и логикой исследования, подчинена последовательному решению поставленных задач. Работа состоит из введения, трех глав, одиннадцати параграфов, заключения и списка литературы, включающего 718 наименований на русском и иностранном языках. Общий объем диссертации составляет 259 страниц машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень разработанности проблемы, определяются цель и задачи диссертации, приводится характеристика теоретико-методологических оснований работы и указываются ее источники,

освещается научная новизна исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, раскрывается научно-теоретическая и практическая значимость работы, приводятся данные по апробации результатов исследования.

В первой главе «Эпистемологические проблемы исторического знания» устанавливается, что историко-философская реконструкция эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв. предполагает выявление имманентной проблематики исторического познания, несводимого в своих основаниях ни к естествознанию, ни к канонам литературно-художественного ремесла. Современное понимание исторического знания с необходимостью предполагает его экзистенциальное расширение, конкретно-тематическое исследование его совместимости с рациональностью истории как науки.

В первом параграфе первой главы «Об экзистенциальном статусе исторического знания» выявляется и рассматривается экзистенциальная предпосланность исторического знания в качестве его необходимой эпистемологической характеристики.

Отмечается, что рассуждение об историческом познании вынуждено преодолевать затруднение особого рода, которое замечал в «Метафизике» ещё Аристотель: можно ли определить историю как знание, если «о текучем знания не бывает»? Текучесть, на которую указывает Аристотель, связана, прежде всего, с проблемой оснований исторического познания; практически же это вопрос о познавательном предназначении истории. История никогда не могла познавательно восстановить, упрочить или заместить собою некое «истекшее бывшее», но всегда обновляла это бывшее, познавательно или событийно реорганизовывала его. Всякие формальные переопределения исторического познания как такового оказываются вольной или невольной онтологизадией. Преодоление текучести исторического знания связано, стало быть, с некоторым экзистенциальным изысканием его достоинства -выявлением условий его культурно-исторической идентификации.

История как научно достоверное знание оформляется в контексте новоевропейской экспериментально-детерминистской философии, но сама к той философии относится косвенно, собственно исторически, как некая вовлечённость в то, что, не являясь «своим», способствует только проявлению «своего». К истории как к некоему познавательному опыту неприменимо теоретизирующее понятие юмовской причинности; под маской детерминизма в истории скрывается и ограничивает себя телеология исторического познания, которое, по замечанию JI. Витгенштейна, таким образом оформляется как «то, что оно есть», как некоторая «научность». Анализ Л. Витгенштейна и Г.-Х. Вригта позволяет уклониться от дилеммы «объективирующего понимания» (реконструкции истории как quidditas) и «субъективирующего объяснения» (антиномичной реконструкции истории как некоторой каузальности); результаты этого анализа позволяют утверждать, что историческое знание является ex post actu - как результат

практического рассуждения о том, что уже совершено, - и таким образом приобретает аргументативную вескость.

Когда мы ставим вопрос о статусе исторического знания, мы ставим вопрос о его рациональности - согласовывая экзистенциальное вопрошание с неким иным замыслом, или установкой мыслить историю как знание. Смысловое вращение происходит с обоими вопросами уже в момент их согласования. Здесь вполне допустимо предположение о своего рода эпистемологическом мимесисе, целевая причина которого совсем не ясна, ни как «данная», ни как «заданная». Миметизм в теоретических исследованиях исторического знания последнего времени даёт себя знать через метафоры «возвратного порыва» или повтора (одна из осевых идей Ю.А. Шичалина), общую метафоризацию прежнего горизонта понятий, в котором наибольшей смысловой яркостью и вескостью отличалось всегда понятие историзма. Очерчивая область метафорического, можно сказать, что таким образом у телеологического предела теорий исторического знания происходит «оборачивание экзистенции исторического знания на самоё себя», свою трансцендентальную эстетику чистой длительности.

Граничным условием аналитической теории исторического знания является экзистенциальная вынужденность исторического письма. Но в своей познавательной текучести историческое знание обнаруживается прежде всего как речевой повтор; проблематически, дело затем должно идти о том, каким образом и для кого предвосхищается историческое познание — как свободное высказывание, в котором событийно обретается истекшее. Таким образом выявляются и акцентируются, в качестве экзистенциальных аспектов исторического познания, его диалогизм, метафоричность, стиль исторического мышления; актуализируются предпосылочные основания исторического знания в смысловой открытости исторических высказываний.

Во втором параграфе первой главы «Философско-методологические проблемы исторического знания: метафорика и предпосылочность (концепция Р.Дж. Коллингвуда)» реконструируется философско-методологическая программа исследований предпосылочных оснований исторического знания Р.Дж. Коллингвуда, уточняется культурно-исторический статус предложенного им концепта априорного воображения, при помощи которого Коллингвуд выявляет принципиальную метафоричность исторического высказывания и его несводимость к процедурам эмпирического описания.

Задаваясь вопросом о мере истинности исторического исследования, Коллингвуд устанавливает способы оптимизации того межпредпосылочного напряжения, которое возникает в ситуации встречной познавательной неполноты исторических документов. Исчерпывающая рефлексия предпосылочных оснований этой неполноты, согласно Коллингвуду, бесконечно маловероятна, исполнена различного рода метафизических рисков. При этом понятие «метафизика» у Коллингвуда трактуется контекстуально и довольно широко. Уточняя задачи метафизики, он пишет, что метафизика, во-первых, всегда является опытом мировоззренческого

самоопределения (того, что «люди данной эпохи думают об общей природе мира»); мировоззренческие представления, которые возникают таким образом, оказываются предпосылками всех «физик» (научно-познавательных деталировок мировоззренческого опыта); во-вторых, метафизическое исследование всегда ориентировано на другое мировоззрение, на «представления других народов в другие времена». Как отмечает Л.А. Микешина, Коллингвуд весьма близко подошел к решению непростой проблемы фиксации рациональными, логическими средствами предпосылочного знания как системы универсальных философско-мировоззренческих предпосылок - в то время, когда еще не шла речь о «реабилитации» в структуралистических спорах «метафизического» компонента познания.

Проблема отношения метафизики и науки, широко понимаемых, решается Коллингвудом вполне исторически. Характеризуя предпосылочную заданность исторической истины, Коллингвуд утверждает с некоторой уверенностью историка ex professo, что для теории исторического знания «в рамках обычного сознания» историческая истина — это мнения историка, которые согласуются с тем, что говорят ему его источники. Это положение стало одним из отправных в методологическом поиске Коллингвуда. Историк, в его рассуждении, это тот, кто привносит с собой в изучение исторических источников собственный критерий истины; при этом теоретизм методологического обращения опытного материала в некие структурированные результаты затемнен в сознании историка множеством практических размышлений над определенными документами истории. Но некоей экзистенциальной подлинностью, подлежащей открытию для историка, по мнению Коллингвуда, является «не просто событие, но мысль, им выражаемая». Историк, во всеоружии «сети априорного воображения», посредством логики вопроса и ответа должен принудить ее к проявлению в событии. Коллингвуд описывает историческое знание как встречу различных мировоззрений, единых в своем мыслительном априоризме; однако каждое из них является предельном или абсолютным особым измерением исторической мысли.

Для исторического познания это означает существенную перемену в методологических установках: усмотрение предпосылочных смыслов, которыми насыщены исторические источники, предполагает умение включаться ad hoc в человечески свершающуюся летопись истории. Становясь «своим» в историческом познании, историк должен уметь «разговорить» документы - максимально мобилизуясь мировоззренчески, в собственных предпосылках, не ограничивая себя единственной целью «спросить» свидетелей былого, но стараясь расспрашивать их с человеческой заинтересованностью, будучи всегда готовым к изменениям в направлении исторически воображаемой беседы или к ее прекращению.

Памятуя об историчной причастности исследователя своему предмету, нельзя забывать и о том, что существенной предпосылкой методологических абстракций исторического познания является созидательно-речевой опыт

ученого историка, что показывает в своих размышлениях Р.Дж. Коллингвуд. Будучи вовлеченньм в разговор о возможности истории как документальной достоверности, Р.Дж. Коллингвуд стремится к преодолению границ между познавательной неполнотой исторических документов и рефлексивными стратегиями опознания их предпосылок. Историческое познание оказывается истинным постольку, поскольку само исторично и в своей событийной подлинности не может быть ни повторено, ни отменено.

В третьем параграфе первой главы «Диалогизация истории: к познавательным практикам Т. Карлейля» проводится анализ опыта диалогизации исторического познания, которое осуществляется Т. Карлейлем по мере «участного» истолкования исторических событий; устанавливается, что научно-историческая программа Т. Карлейля направлена на решение проблемы философско-методологической идентификации познавательного опыта историка и фиксирует экзистенциально-гуманитарные основания исторических исследований.

Рецепция исторических трудов Т. Карлейля имеет свою историю, в которой проблема методологической идентификации практик исторического познания Т. Карлейля предполагает, прежде всего, осознание меры их познавательной открытости - особой гуманитарной точности или диалогической сплочённости.

Избегая признавать себя сторонником или инициатором философских программ или особых теоретических моделей исторического познания, Т. Карлейль сникал себе множество различных репутаций. Как указывает X. Уайт, концепция истории Карлейля отличается познавательным прагматизмом, мало податливым для исследователя: деятельное начало здесь доминирует над созерцательным; насыщенная ценностно-этическими смыслами («энергичная и напористая»), его практическая философия истории диссонирует с научно-исторической познавательной установкой, не стремится к последней исторической истине, сопротивлялась «ностальгическому нарциссизму». Ф.Р. Анкерсмит характеризует Т. Карлейля как исследователя, возникшего в процессе стремительного формирования западного нового «исторического сознания участников», с которым соперничало «немецкое историческое сознание наблюдателей или зрителей». Однако, собственно диалогическое познавательное мастерство этого философа и историка - говорить каждому о своём - остаётся мало исследованным.

Уточнение диалогического познавательного отношения Т. Карлейля к истории затруднено прежде всего тем, что оно всегда предполагало исследование исторических событий как особым образом высказываемых и истолковываемых. Познавательные действия мыслителя не ограничивались исключительно «чистыми смыслами» истории; история здесь представала как некая живая, речевая данность, своего рода диалог целостных мировоззрений, - как открытый разговор, которые ведётся свидетелями и исследователями исторических событий во «всемирном Здесь» и в «вечном Теперь».

Речевая условность исторического познания у Т. Карлейля не имела ничего общего с концептуальным неприятием положительных познавательных идеалов, или ценностно-нормативных познавательных начал исторических исследований. Тщетными признавались только окончательные концептуализации — тех, кого стоило иронически называть «class of cause-and-effect-speculators».

Подлинные смыслы исторического познания следовало бы искать, согласно Т. Карлейлю, в мире языка - исторически действительных событиях речи. Основной же инстанцией репрезентации этих событий в исторических трудах самого Т. Карлейля, «участно» сознававшего историю, становились иносказания - «изумительные абстракции», тропы, в которых собственно иносказательный момент являлся своего рода гарантией их познавательной адекватности. Этим же непосредственно обеспечивается долговременный интерес к историческим трудам необыкновенного историка: в течение уже почти двухсот лет, которые прошли со времени появления его произведений, уточняющих историческое познание по мере опознания его речевой фактичности, остаётся труднодоступен «возвышенный опыт» (Г.-Г. Гадамер), в котором запечатлелось бы карлейлевское диалогическое притязание на истину.

В четвертом параграфе первой главы «История как речевая реальность: к «диалогической формуле» К. Маркса» выявляется «диалогическая формула» К.Маркса как характеристика его стиля мышления. Эпистемологическая исследовательская программа Маркса, как показывает исследование, базируется на стратегии репрезентации исторического знания как целостной реальности речевого опыта, которая предстает в виде антитетического способа высказывания.

Интерес к исследованию исторических высказываний К. Маркса - по слову П. Рикёра, «лучших страниц» его научно-исторического наследия, -развился ещё в 70-х годах прошлого столетия. X. Уайт в своей «Метаистории» предпринял масштабную попытку концептуализировать философскую «поэтику» философии истории Маркса, предположив тропологически-дискурсиваую модель анализа его исторических высказываний - своего рода инверсию номологически-дедуктивной модели. Уайт отмечал, что достигаемая в дискурсе Маркса последовательность первоначальных характеристик и дальнейших объяснений является последовательностью модальной, а не логической; таким образом был написан логико-эпистемологический сценарий неэпистемологического по замыслу историографического опыта К. Маркса, что позволило П. Рикёру заметить о поучительной «методологической ошибке» Уайта. Примерно в эти же годы развернулись отечественные исследования речевой реальности исторических трудов Маркса, которая понималась как художественно-инструментальная, по преимуществу. Происходила некая продуктивная индоктринация Марксова «произнесённого слова» (С.С. Аверинцев): переустанавливалось стилевое соответствие между разнообразными художественными формами Марксовых высказываний и их содержательным

единством; дело шло о диалектике готового слова, беспредпосылочных речевых форм - диалектике без диалога, без внимания к историчной событийности речевого опыта мыслителя.

В подлинных репликах Маркса сразу заметна особая взаимность наглядного, естественного немецкого речевого опыта и культурно-речевой традиции, разом сохраняющей и оспаривающей всякую наглядность.

М.М. Бахтин, который был одним из наиболее внимательных исследователей речевого опыта Маркса, афористично заметил о «диалогической формуле Маркса-Энгельса», смысловой доминантой которой является историчное единство речевого мышления («Язык так же древен, как и сознание, язык как раз и есть практическое, существующее и для других людей, и лишь тем самым существующее и для меня самого действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребностей, из настоятельной нужды в общении с другими людьми»). Если соблюдать речевой или собственно диалогический статус этой формулы, не раскалывая его на противоположные, хотя и связанные между собою отвлеченные смыслы, то необходимо признать, согласно Бахтину, что К. Маркс говорил, что только высказанная в слове мысль становится действительной мыслью для другого и только тем самым и для меня самого.

Согласно этой формуле, историческое знание не есть «всегда знание второго порядка», которое выступает под прикрытием языка или диалектически пользуется языком. Напротив, с некоторой речевой очевидностью это знание является практическим сознанием, реальным событием речи, в которой происходит «освобождение духа» исторической науки «от догматической скованности», совершается движение к познанию исторического мира, как минимум, равноправному с познанием природы современной наукой. К. Маркс не оставил специального исследования собственной историчности; однако, предпринимая такое исследование, с самого начала нет оснований предполагать, что эта историчность исчерпывается тропологическими стратегиями овеществления Марксова дискурса. Маркс скорее конфликтует с лингвистическим идеалом научности исторического знания, ведёт борьбу с языковым овеществлением исторического знания, решает проблему познавательной точности исторической науки, предпочитая «непрямое говорение»; слово здесь из средства изображения становится если и не предметом изложения, то, по Бахтину, условием историчного речевого «приобщения путем реального участия».

В пятом параграфе первой главы «Исторический документ и история: архивно-эпистемологический манифест Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса» рассмотрены культурно-исторические характеристики исторического документа, определяемого Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобосом в качестве основного эпистемологического условия консолидации исторического познания.

Исходное положение авторов познавательного манифеста историков: «История пишется по документам... Ничто не может заменить документов:

нет их, нет и истории». Между тем, никакой исторический документ не является познавательно однонаправленным, и прежде всего символизирует те трудности, с которыми приходится сталкиваться историку-исследователю. Основное свойство исторического документа в том и состоит, замечают Ланглуа и Сеньобос, что он представляет собою результат труда «без метода и без гарантий. Ш. Сеньобос утверждает, что исторический документ есть произведение вещественное, но в то же время и символическое, которое имеет цену лишь постольку, поскольку символически изображает ряд действий, пройденных умом автора. Эти действия исключительно психологические, и даже в самом благоприятном случае их исходным пунктом является наблюдение, сделанное без метода, вне всяких правил научного наблюдения. Даже наилучший документ представляет только «последнее выражение того рода интеллектуальных процессов, которые сопровождают дурно сделанное наблюдение». Таким образом составляются перечни факторов, могущих ввести автора исторического документа в заблуждение, которые предваряются ценностно-эпистемологической нормой, согласно которой практикующий историк должен заняться не критикой «автора вообще» и даже не критикой всего документа, а выявлением тех факторов, «умственных действий», благодаря которым возникает документ. Поэтому Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобос призывают к «осторожности» и «самой строгой точности», прилагают усилия для того, чтобы изложить способы, «формулы» преодоления субъективности исторического документа — все те «противоестественные движения», знание которых позволит исследователю превратить критику в «органическую привычку». Сводя все дело к документу, пытаясь обеспечить некую гармонию знания путем десубъективации его документальных свидетельств, они символически переописывают возможности историка как субъекта исторической репрезентации, - доведя до экзистенциального предела соответствие теоретико-познавательного и этико-нормативного моментов в исторических исследованиях.

Во второй главе «Историко-эпистемологические поиски А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова (case-study)» посредством конкретно-тематического (ситуативного) исследования герменевтически локализуются и реконструируются историко-эпистемологические концепции А. А. Григорьева и Н.Н. Страхова.

В первом параграфе второй главы «Историзм Л.Н. Толстого в интерпретации А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова» исследуются экзистенциальные аспекты историзма Л.Н.Толстого, впервые выявленные в эпистемологических программах А.А.Григорьева и Н.Н. Страхова: уточняется, что они основывались на необходимости соотнесения познавательно-художественных исканий писателя с умонастроениями в послепушкинской отечественной литературе и тематизировали принципиальную нравственную предпосланность исторических воззрений Л.Н. Толстого.

Историчная мера искренности его трудов стала главным предметом исследовательского интереса, целостной, последовательно почвеннической или органической понимающей критики A.A. Григорьева. С некоторой публицистической широтой Григорьев пишет, что Толстой прежде всего «кинулся всем в глаза своим беспощаднейшим анализом душевных движений», обратил не себя внимание «неумолимою враждою ко всякой фальши, как бы она тонко развита не была и в чем бы она ни встретилась». Познавательную смелость Толстого, его эпистемологичный этицизм Григорьев квалифицирует с некоторым карлейлевским энтузиазмом (признавая труды Карлейля важнейшей предпосылкой органической критики): уже в первой программной статье «Явления современной литературы, пропущенные нашей критикой» он отмечал, что Толстой «первый посмел говорить вслух, печатно о таких душевных дрязгах, о которых до него все молчали, и притом с такою наивностью, которую только высокая любовь к правде жизни и к нравственной чистоте внутреннего мира отличает от наглости». Познавательная историчность Толстого состоит, для A.A. Григорьева, в разрушительно-аналитической искренности его трудов.

Исторически оправдывая беспощадное и искреннее толстовское отрицание, A.A. Григорьев обращается к Пушкину как к историческому истоку, давшему начало русской литературе как «отрицательному процессу». Характеризуя цельность, историческую открытость и образное единство пушкинского опыта, Григорьев находит, что искреннее отрицание - один из моментов этого историчного опыта. Наиболее ясное и обнадеживающее олицетворение отрицательного начала у Пушкина, «того лица», которое переменчиво и неуклонно все еще уточняется Толстым для себя, — персонаж поздних пушкинских повестей И.П. Белкин. Белкин существует в историчном познавательном между: он именно временно олицетворенный «конкретный идеал» - «законный тип», реальный и в жизни, и в литературе. Белкин для Пушкина важен тем, что он находится не в истории «как таковой», но говорит из исторического зазеркалья, заметного только тем, кто знает, что легко принимать образы истории за единственную ее реальность. Не ироник, не теоретик, не скептик, Белкин в истолковании Григорьева -непосредственное, «удивительное» олицетворение здравого смысла, в котором ограничена и усмирена его беспощадность. Толстому труднее, чем Пушкину: доверие к другому лицу для Толстого - предмет аналитического внимания и литературного разбора. Искренняя сила анализа должна была помочь Толстому совершить почти невозможное: понять и принять, как бы заново обжить ту почву принципиально неодинокой историчной жизни, в которой укоренен по существу и его конкретный идеал.

Исторический стиль мышления Толстого, понятный типологически для Григорьева, экзистенциально открыт: устремлен к некоей мере, которая самим Толстым не опознана. Этико-стилистическое восприятие историзма Л.Н. Толстого, состоявшееся у A.A. Григорьева, преемственно уточнялось H.H. Страховым в «совместном мышлении» с самим Толстым, в переоткрываемом таким образом речевом историческом кредо писателя.

Программная установка H.H. Страхова исключала, как некое «идолопоклонство», «служение требованиям времени» и предполагала доверительное отношение к исследуемой гуманитарной реальности искусства и исторического познания. Если A.A. Григорьев с некоторым предварительным, учительским пафосом требовал в качестве важнейших условий для эффективной, органической критики «непоколебимой веры в искусство», «пламенной страсти», «слияние своей жизни с тою жизнью, которая разлита в них», историчных произведениях Толстого, то Страхов в уникальной «критической поэме» (как он сам называет свои критические очерки о Толстом), с самого начала систематически предполагает общие «органические» начала исторического понимания, которые плодотворно дали себя знать в трудах европейских мыслителей - Т. Карлейля, И. Тэна, Э. Ренана и др. («глубокие начала, которые завещаны нам немецким идеализмом, единственною философиею, к которой до сих пор должны прибегать все, желающие понимать историю или искусство»).

Во втором параграфе второй главы «История как искусство: «Война и мир» Л.Н. Толстого в истолковании H.H. Страхова» уточняется, что программа «органической критики» позволила Страхову развить традицию целостного понимания толстовских исторических сочинений («Войны и мира», прежде всего) и продемонстрировать отношение Толстого к истории как к реальности художественно-практического понимания.

В статьях о «Войне и мире» H.H. Страхов первым обратил внимание на особый, онтологически сложный смысловой горизонт толстовских рассуждений об истории. Признав, что у Толстого «вопрос о свободе воли... поставлен с замечательною глубиною, которой мы не найдём и малой доли у Бокля, или Милля, или других ныне у нас любимых философов», Страхов отклонил, и довольно насмешливо, фаталистические прочтения исторических высказываний Л.Н. Толстого. Фатализм для Толстого, в истолковании Страхова, — явление скорее стилистическое; тем самым фиксируется некое определенное познавательное настроение, которое вполне возможно в историческом исследовании, но нисколько не исчерпывает его. Фатализм как стиль исторического мышления, который ценностно-нормативно ориентирован на «причины, по которым история необходимо должна совершаться так, а не иначе», вполне может быть соположен с пантеизмом, как стилем, в котором в котором нормативной ценностью является стремление объяснить, «как мир произошел от божества, держится им и зависит от него». Третьим, вполне возможным для Толстого, стилем почему бы не назвать стиль идеалистический, согласно которому исполняется желание хотите «объяснить сущность явлений, смысл, для которого вселенная составляет оболочку», и т.д. Толстой никак не стремится к такой стилистической безликости, к «общим терминам, под которые подходит всякая философия». Это удивляет новичков в философии истории, но Толстой переживает историю с некоторой неуклонной последовательностью опытного историка, для которого важны собственные смыслы исторических

событий, стилистико-смысловая индивидуальность исторических документов и личностная мера своего стилистического участия в них.

Путь понимания исторических высказываний Толстого, по которому сам H.H. Страхов движется с максимальной обстоятельностью - это сосредоточенное исследование их смысловых доминант, толстовских стратегий воссоздания истории. На этом пути H.H. Страхов расходится с П.А. Вяземским, П.В. Анненковым, К.Н. Леонтьевым, Н.С. Лесковым и другими респектабельными современниками, полемизировавшими между собою относительно историчности толстовского мышления, но, кажется, вполне согласными в том, что собственно исторические разработки Л.Н. Толстого часто не соответствуют неким общим представлениям о научной истории. H.H. Страхов усматривает в этом несоответствии положительные познавательные смыслы, вполне состоявшийся опыт познавательно ответственного, целостного и конкретного, фактичного исторического понимания, свойственного Л.Н. Толстому.

Толстой, решившись заняться историей не как историк, а как художник («задача историка и художника совершенно различна»), фактически, как бы поверх решительно поэтизированных им самим дисциплинарных барьеров, вполне самостоятельно вырабатывает навыки исторического понимания, предметом которого оказываются не отдельные эмпирические данности истории, не концепты, будто бы таящиеся в этих данностях, а «лица» и «события». Историчной реальностью объявляются поступки людей, с их волевой конкретностью и неформализуемостыо, их речевой очевидностью, существенно предшествующей их очевидности документальной. H.H. Страхов замечает, что выработка и применение навыков такого исторического понимания требовали предельной искренности со стороны Л.Н. Толстого, - то, что на первых порах давало себя знать в «анализе, напряжённом до болезненности». Высказываясь, Толстой стремится к добротности своего письма - к той исконной историчности истории, тому что возникает не столько в строго предустановленных границах исторического понимания, сколько на этих границах или сквозь них. Эстетические смыслы добротности историчных высказываний об истории, «изнутри и вовне» собственного историчного опыта опознаются в конструктивно-художественной сосредоточенности Толстого; этико-философские смыслы добротности толстовского исторического письма, её морализующие начала ничуть не менее историчны.

В третьем параграфе второй главы «Герменевтический анализ полемической эпитафии H.H. Страхова «Вздох на гробе Карамзина» ситуативно реконструируется историко-эпистемологическая концепция Н. Н. Страхова. Обосновывается, что в основании программы «органической критики» H.H. Страхова лежит единство ценностных ориентиров -практическое тождество свободомыслия и самоумаления, решимость высказываться, ориентируясь на собеседника и учитывая различные стратегии самопонимания, как они предстают в трудах его современников.

Работа H.H. Страхова «Вздох на гробе Карамзина» является основным источником реконструкции в данном параграфе и впервые является объектом историко-философского исследования. Отмечается, что эпитафическое рассуждение H.H. Страхова, выполненное под публицистическим псевдонимом Н. Косицы (парафраз пушкинского псевдонима «Феофилакт Косичкин») имеет в своём основании дилемму здравого смысла и истории -то, как эта дилемма предстаёт в историке Н.М. Карамзина, и как она должна быть жизненно представлена и диалогически уточнена в ситуации смены исторических познавательных настроений (стилей исторического мышления). Безличное, далёкое от здравого смысла и опасное в своих основаниях мнимое понимание истории, по Страхову, требует герменевтического прояснения.

Н.Я. Грот описывает исследовательскую проницательность H.H. Страхова как этико-герменевтическую («светлый рационализм»). Большинство биографов, современников H.H. Страхова, тесно увязывает рационалистические установки страховской герменевтики с идеалистической перспективой, с гегелевской установкой диалектического понимания абсолютного, которую как будто воспроизводит и соблюдает Страхов. Однако текст эпитафии прямо свидетельствует только о страховской готовности герменевтически отозваться на некую диалогическую близость абсолютного, как это даёт себя знать в случае с Н.М. Карамзиным. Оппонируя А.Н. Пыпину, Страхов предпочитает описывать базовые презумпции исторического понимания Карамзина как «вековечно» близкое своё, как следование своему эпистемологическому «жгучему интересу взаимного ауканья» (современникам H.H. Страхова было хорошо известно как о его умении быть желанным собеседником, так и о том мастерстве смысловой отзывчивости, понимания, которое отличало его философские исследования и лучшие философские переводы, самым известным из которых остается фундаментальная «История философии» Куно Фишера, первые тома).

Соблюдение H.H. Страховым своего герменевтико-познавательного интереса означало избегание всякого рода «тенденциозности», абстрактно-схематических установок понимания исторических высказываний H.H. Карамзина и предпочтение им кенотических познавательных стратегий: умаление себя в зиду Н.К. Карамзина, «лучшего себя», и в границах здравого смысла, которой содержит в себе свои гуманитарные минимумы (ответственное отношение к стилю как способу существования личности автора в тексте; этический регламент; истинностная установка).

В чистой событийности человеческой жизни для H.H. Страхова нет истории, но нет её и в историческом исследовании, имеющем в себе «набросок» чистой историчности. «Вздыхая на гробе Карамзина», Страхов не устаёт повторять, что «история есть дело таинственное»; но это не тайна, раскрытие которой требует научной отрешённости. Это светлое таинство, некая очевидность, недоступная только «засмысленному» уму, и вполне открытая тому, кто силится, подобно Карамзину, соблюдать фактичность

истории в единстве реального и мыслимого, в нравственно обдуманном, свободном и ясном слове как условии всегда встречного исторического понимания.

В третьей главе «Г.Г. Шпет и М.М. Бахтин: два подхода к проблеме историзма» анализируются программные установки русских мыслителей, истолковывавших основания исторической науки в связи с пониманием истории как словесной (речевой) реальности и уточняется экзистенциально-диалогический контекст крупнейшей методологической программы исторического познания A.C. Лаппо-Данилевского.

В первом параграфе третьей главы «Историзм М.М.Бахтина и современные проблемы эпистемологии исторического знания» выявляется специфика историзма М.М. Бахтина, обусловленная прежде всего принципиальной ценностно-речевой трактовкой исторического познания, диалогичностью и участностью исторического высказывания, проявляющейся в стиле речевого мышления; показываются специфические черты бахтинской методологической позиции в контексте современных проблем эпистемологии исторического знания.

Историзм имплицитен рассуждениям Бахтина: его проблематичность выходит за рамки «психологического поворота» (Г.-Г. Гадамер) и предстаёт как проблема эпистемологическая. Историческая словесная реальность исключает сугубо метафорическое к себе отношение; она дедуцируется как некая познавательная реальность, которая не может быть понята в границах некоей психологической общности. В представлении М.М. Бахтина слово в своем существе, онтологически слово является «двусторонним актом» — в «в равной степени определяется как тем, чье оно, так и тем, для кого оно»; в слове «я оформляю себя с точки зрения другого», «слово - мост, перекинутый между мной и другим», «общая территория между говорящим и собеседником». Приобщение к этой реальности, сама эта реальность становится возможной в ситуации «диалога» - радикальной познавательной открытости или необобщаемой полноты познания. Реальность диалога есть реальность полноты познавательного действия, представляемого различными историческими типами диалогического отношения (платоновский диалог, диалог Иова) и к этим типам несводимой. Это реальность, строго говоря, не избираемая, а насущная: диалог даёт понять себя по мере выявления того особого напряжения, которое обнаруживается у каждого его участника как направленная, мировоззренческая, любящая, конкретная вненаходимость «меня единственного».

Исследования М.М. Бахтина, являясь диалогически дедуцированными, никогда не принимают вид эпистемологической теории, отрешённой от истории как словесной реальности исторического опыта. Бахтин нигде не говорит о вненаходимости с теоретико-исторической отчуждённостью, как о только познавательном феномене диалогического отношения; теоретическое отчуждение такого рода неприемлемо, когда речь идет о реальности, которая сама по себе чужда всякому теоретизму. Важна речевая ориентация, двоякая обращенность высказывания как диалогической данности. Высказывание -

«событие истории, хотя и бесконечно малое». Высказывание не есть особая субстанциальная данность, допустимые параметры которой следовало бы осмыслить. Сплошь индивидуальное, изолированное, законченное высказывание, «индивидуальный речевой акт» является противоречием в определении; предназначенность высказывания ничуть не отменяет его смысловой двусторонности, его «наличия между горящими».

С ценностно-речевыми началами высказывания связывается понятие речевого жанра. Жанр экспрессивно тематизирует высказывание: замысел сказать еще несказанное, опознаваемое в ситуации общения как жизненно важное, изначально окружает жанровое, из другого высказывания приходящее слово особым «стилистическим ореолом» - познавательным настроением, располагающимся на экзистенциальной границе словесного и несловесного, сказанного и несказанного; познавательный смысл, в определенном жанре высказываемый, интонативно отзывчив. Жанровое становление высказывания есть раньше всего диалогически направленное, смысловое установление его интонации, выражающей ценностно-познавательную атмосферу высказывания, без которой невозможна ни его ни его цельность, ни его историческая ответность.

Уточняя историзм М.М. Бахтина, разумеется, следует принимать во внимание и тот ностальгический фон, на котором происходит радикализация современного исторического мышления, перепроверка познавательной подлинности историзма как некоей теоретической установки, развитой в конце XVIII - начале XIX столетий и, по слову Ф.Р. Анкерсмита, «всё ещё являющейся главным источником современного исторического сознания». Историзму, как замечает Анкерсмит, мы обязаны «фрагментированием всей истории в независимые сущности или частности»; с другой стороны, именно переосмысливаемый, вновь «свежий историзм» (В.В. Бибихин), уже современникам М.М. Бахтина позволял полагать возможным «праздник воскрешения» истории как некоего целостного ответно-познавательного смысла (В.А. Кожевников, с некоторой искренностью выражавший общие диалогические настроения эпохи писал В.В. Розанову об истории как «силе воскрешающей.

Во втором параграфе третьей главы «История как наука: к стилистическим исканиям Г.Г. Шпета» устанавливается, что научность исторического исследования в эпистемологической программе Шпета базируется на идее положительной философской критики культурно-исторического сознания (антистилизации чужого стиля) и приводит к пониманию истории как первичной словесно-познавательной реальности.

Всегда склонный замечать язык, относиться к нему как к «вещи среди вещей» Н.С. Автономова), Г.Г. Шпет внимателен по отношению к стилю как некоему мерному, лингворечевому условию исторических суждений. Стилистически напряжена прежде всего его фундаментальная «История как проблема логики», создававшаяся тогда, когда, по замечанию самого Шпета, повсюду царило «одно громадное НЕ, не-метафизика». В эпоху разноречивых познавательных настроений, в которых принимались «волитъ»

то «грёзу», то «хмель», когда основным «модным» или единственно «серьёзным» словом в философии истории становилась «жизнь» (о жизни как «модном понятии» замечает в «Философии жизни» Г.Г. Риккерт). В состав привлекшей внимание Шпета философско-исторической смеси, miscellaneous, входили рассуждения Ф. Ницше, О. Шпенглера, Л.П. Карсавина, П.А. Флоренского, В.В. Розанова, становились возможными необычайные исследования хода истории М.И. Кагана и мн. др. Сам Г.Г. Шлет остается противником всякой философской или научной односторонности в исторических исследованиях. Психологические объяснения истории для него «также неисторичны, как и органические», неисторичен «материализм», «научный техницизм», безотчётная герменевтика per se и т.д. Однако, выступая против какого-либо «монизма», Г.Г. Шпет, между тем, вырабатывает и различным образом применяет свой собственный «логический стиль», впрочем никогда упуская возможности указать на его неполноту как стиля «научника» и «рационалиста». Стиль становится для Шпета неким промежуточным условием в поисках исторически адекватной философии исторической науки, своего рода доминантой исторического мышления на руинах истории как опыта жизни и познания 10-х - начале 20-х гг. XX в., возникшего на исходе «золотого» XIX столетия исторической науки, как его fin de siècle, и в самом начале «Золотого века Логики» (как называл XX в. Г.Х. Вригт).

Не отличаясь ни апофатичностью, ни целостностью, стилистика Г.Г. Шпета избегает прежде всего метатеоретической («псевдофилософской») или общей риторической слаженности. Самозабвенному риторико-теоретическому говорению, с его «мерой лживости», он предпочитает скорее содержательно-стилистический кругозор - то, что Бахтин называл «антистилизацией чужого стиля». Метафорически ответны и аллегорически насыщены исторические рассуждения Шпета о «творческой причинности», «историческом релативизме», «историческом субъективизме» и мн.др.; стилистически «симбиотичны», парафрастичны по виду его критические отзывы и рецензии на исторические сочинения, ответна стилистика его писем и т.д. Всем своим стилистическим опытом Г.Г. Шпет, по слову А.В. Михайлова, как бы налагает «запрет на конструирование истории - всё равно, задним числом или наперед». Как замечает Т.Г. Щедрина, Шпет смещает центр внимания с проблемы исторического изыскания на историческое изложение, вскрывая проблему соотношения понимания и объяснения в истории и последующей передачи своего опыта историчности другому.

История для Г.Г.Шпета есть дело «памяти» и логического усмотрения «организации» и «понятия», некоей внутренней целесообразности исторического мышления. Но прежде всего история есть «наука, которая знает только один источник познания — слово». В работе «История как предмет логики» Г.Г. Шпет пишет новую апологию истории как науки, которая прежде других наук имеет дело со словесностью как первой действительностью всех наук и, в отличие от всех других наук, поэтому

имеет чисто логическую природу. «Историк — организатор наук о слове». «Логика, со своей стороны, знает только одно истинное principium cognoscendi — слово. Именно как такое, т. е. как principium cognoscendi, слово есть предмет логики, в отличие от психологии, которая его изучает как переживание, в отличие от лингвистики, которая его изучает как социальное явление, и в отличие от других наук, изучающих его со стороны эстетической, грамматической и пр». Историк - первый среди других учёных, который, «всегда живо ощущает логическую магию слов уже в процессе своего исследования и прямо на него направляет свою логическую рефлексию». И повсюду, при этом, сквозит стремление Шпета «вернуться к старым терминам: история в широком смысле, исторические науки, исторический метод, — не только в силу хронологического первенства этой терминологии, но и в силу принципиальных соображений, заставляющих нас именно в истории absolute найти самое типическое и ясное выражение особенностей конкретного познания действительности». Дело не идёт о возвращении к некоей идее истории: Шпет совмещает беспокойство об абсолютных «отправных пунктах» исторического познания с заботой о том, чтобы обращаясь, например, к Гегелю, «научиться видеть с ним вместе», добиваясь тем самым особой культурно-эпистемологической точности исторического знания.

В четвертом параграфе третьей главы «Под маской энциклопедизма: конкретная индивидуальность в «Методологии истории» A.C. Лаппо-Данилевского» уточняются экзистенциально-диалогические контексты методологической программы исторического познания A.C. Лаппо-Данилевского.

Экзистенциальное начало энциклопедических исканий Лаппо-Данилевского сильнее всего дает себя знать в понятии конкретной индивидуальности. Преодолевая психологический схематизм, возможный при раскрытии этого понятия, Лаппо-Данилевский формирует его особый внутренний, гибридный смысл, ситуативно сочетающий кантовскую и гердеровскую традиции истолкования начал исторического познания: конкретная индивидуальность является здесь обезличенной речевой маской «коэкзистенциального целого» и, вместе с тем, некоторого эволюционного познавательного начала. Определяется, что «историк интересуется целостною "действительностью", или совокупностью исторических фактов, связанных между собою, а не разрозненными и оторванными друг от друга обломками действительности». Это общее утверждение: историк-специалист, разумеется, не рассуждает о «мире как целом», а представляет себе некую часть этого мира в виде «относительного исторического целого». Между тем, «мировое целое» оказывается неким экзистенциальным условием исторического познания, только «только мировое целое, единое и единичное, представляется в полной мере действительностью, каждая из частей которой лишь искусственно может быть извлекаема из реального его единства для научного его рассмотрения». Историк, «научно строющий действительность», избирает это представление как некий момент своей

познавательной веры, должен стремиться к образованию понятия об исторической действительности как о таком целом; он изучает ее как целое в соотношении его частей и в совокупности заключающихся в нем исторических фактов». Отсюда, историк должен признать главным объектом собственно исторического познания содержание своего понятия об историческом целом; только при этом условии возможно установить историческое значение каждого отдельно взятого факта, группы, серии, народа и т.п.. Содержание исторического познания сводится таким образом к «истории человечества». Человечество оказывается той «великой индивидуальностью», реальное познавательное единство которого характеризует историк: «человечество состоит из индивидуальностей, способных сообща сознавать абсолютные ценности, что и может объединять всех»; при этом «понятие об историческом целом строится,.. преимущественно, с эволюционной точки зрения» - «оно получает... соответствующее содержание в истории человечества». Общий результат энциклопедической гибридизации A.C. Лаппо-Данилевского заключается в некоей невыполнимой норме экзистенциального восхождения к своему другому, «к тому понятию об объекте исторического познания, которое можно назвать "историей человечества"»; при этом предполагаются и подлежат дальнейшей конкретной индивидуализации понятия об историческом изменении и историческом факте, об истории народа и др. Конкретная индивидуальность, принятая Лаппо-Данилевским в качестве познавательного ориентира, оказывается тем самым словесно-смысловым образом истории, особым образом представимой идеей неделимого начала исторического знания. Будучи обоснован энциклопедически и с очевидным экзистенциальным риском, этот образ требует своего возвратно-диалогического уточнения.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются выводы по основным вопросам и намечаются перспективы дальнейших исследований, посвященных историко-философской проблематике эпистемологии исторического знания. Указывается, что общей задачей исследования явилось не приумножение разнообразия точек зрения на историю как познавательную реальность или оспаривание сложившегося положения дел, но возобновление бесспорного в историческом познании, возобновление первичных проблемных смыслов исторического познания в некотором диалогическом контексте. Таким образом возобновляются условия того экзистенциального выбора, который делает историк, приступая к исследованию.

Уточнение смыслов этого выбора фактически осуществляется через герменевтическую реконструкцию разговоров тех, для кого это было неотложной проблемой в истории философии исторической науки. Исходной в диссертации является реконструкция разговора Л. Витгенштейна и Г-X. Вригта. Затем эта тема удерживается в некотором диалого-эпистемологическом расширении, уже контекстуально, проясняя в другой тематической связи то, как она осмысливалась или применялась

практикующими историками и методологами исторической науки. Возобновление проблемы ценностно-мировоззренческих предпосылок исторического познания следует за рассуждениями Р.Дж. Коллингвуда, трактовавшим ценностную меру истинности исторического знания, всегда неполного, как будто вторичного тому невозвратимому былому, которое является уделом историка, готового к метафизическим рискам «априорного воображения». Коллингвуд описывает историческое знание как встречу различных мировоззрений, единых в своем мыслительном априоризме; однако каждое из них является предельным или абсолютным «особым измерением исторической мысли». При этом историк вовлекается в свой познавательный удеп всегда в некоторых документальных границах, критически опознавая подлинность исторических источников и только при этом условии выявляя их событийно-мыслимое существо. Как на самую яркую альтернативу познавательной позиции Р.Дж. Коллингвуда, указано на методологическую программу исторического познания Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса, представивших исторический документ в качестве эмпирико-символического условия истинности исторического познания.

Общей, уникальной практической альтернативой рассуждениям о ценностных предпосылках исторического познания следует считать историографию Т. Карлейля. Историческое познание здесь предстало как некая живая речевая данность. Речевая условность исторического познания у Т. Карлейля не снимала того экзистенциального напряжения в отношении предпосылок «идеи истории», которое раз за разом возобновлялось в истории философии исторической науки; но при этом тщетными признавались им окончательные концептуализации. Уникальный карлейлевский опыт практической проблематизации истории как словесно-речевой реальности весьма предварительно представлен в теории исторического знания, и в диссертации уделяется максимальное внимание герменевтической реконструкции его конкретных установок.

Герменевтическая экспозиция истории как проблемы словесно-речевой реальности наглядно демонстрирует свою продуктивность в исследовании диалогической формулы К. Маркса. Согласно этой формуле, историческое знание не есть всегда знание второго порядка, которое выступает под прикрытием языка или диалектически пользуется языком. Напротив, это знание является практическим сознанием, реальным событием речи, в котором происходит «освобождение духа» исторической науки «от догматической скованности», совершается движение к «познанию исторического мира», как минимум, «равноправному с познанием природы современной наукой» (Х.-Г. Гадамер). Маркс, по сути, ведет борьбу с языковым овеществлением исторического знания, решая проблему познавательной точности исторической науки.

Рассуждение об истории как словесно-речевой реальности обосновывается ресурсами редко востребуемой в теории исторического знания российской художественной историографии. Историзм как устойчивое познавательное настроение дал себя знать в познавательной

стилистике художественно-исторических исканий JI.H. Толстого: искать не начала истории, а начала исторического знания, которые не могут быть представлены в отвлеченном виде некоей правды-истины. Проблема историзма у Толстого, как показано, имеет немало позабытых смыслов, открываемых в свое время A.A. Григорьевым и H.H. Страховым, наиболее склонным к целостному или «органическому» пониманию толстовских трудов. A.A. Григорьев трактует «беспощадную искренность» Толстого. H.H. Страхов отклонил фаталистические прочтения исторических высказываний JI.H. Толстого и первым обратил внимание на особый, онтологически сложный смысловой горизонт толстовских рассуждений об истории.

Ответный историзм H.H. Страхова является следствием его познавательной установки, доверительного отношения к исследуемой им гуманитарной реальности исторического познания. Большинство биографов H.H. Страхова тесно увязывает этико-рационалистические установки страховской герменевтики с гегелевской установкой диалектического понимания абсолютного, которую Страхов, насколько это для него возможно, воспроизводит и соблюдает. Однако труды H.H. Страхова свидетельствуют о страховской готовности к историческому познанию как следование своему «жгучему интересу взаимного ауканья». Соблюдение этого интереса требует избегать всякого рода «тенденциозности», абстрактно-схематических установок понимания исторических высказываний и предпочитать им кенотические познавательные стратегии, в границах, предусматриваемых здравым смыслом.

Полнота диссертационного исследования существенным образом обеспечивается исторической рефлексией его основной методологической установки, рассмотрением того, как была актуализирована гуманитарно-методологическая позиция М.М. Бахтина, диалогизирован его собственный историзм практикующими историками 80-90-х гг. XX в. Выясняется, что историзм имплицитен рассуждениям Бахтина: историческое познание может быть представлено как словесная реальность постольку, поскольку сама словесная реальность не есть что-то отдельное от истории: историзм исторического познания является прежде всего историчностью этой реальности.

Признание истории как первичной словесно-познавательной реальности беспрецедентно обширным образом осуществляется в программе исторического познания Г.Г. Шпета. Актуализируясь в обратной перспективе современных эпистемологических исследований, она, наряду с бахтинской, является крупнейшей и до сих пор крайне мало востребованной в теории исторического знания. Стиль становится для Шпета неким промежуточным условием в поисках исторически адекватной философии исторической науки, своего рода доминантой исторического мышления на руинах истории как опыта жизни и познания 10-х - начале 20-х гг. XX в. История для Г.Г. Шпета есть дело «памяти» и логического усмотрения «организации» и «понятия», некоей внутренней целесообразности исторического мышления. Но прежде

всего история есть «наука, которая знает только один источник познания — слово».

Не состоявшийся в качестве обстоятельного собеседника Г.Г. Шпета, A.C. Лаппо-Данилевский был одним из ответных адресатов шпетовских исследований. Экзистенциальное начало энциклопедических исканий Лаппо-Данилевского сильнее всего дает себя знать в понятии конкретной индивидуальности. Преодолевая психологический схематизм, возможный при раскрытии этого понятия, Лаппо-Данилевский формирует его особый внутренний, гибридный смысл, ситуативно сочетающий кантовскую и гердеровскую традиции истолкования начал исторического познания: конкретная индивидуальность является здесь обезличенной речевой маской «коэкзистенциального целого» и, вместе с тем, некоторого эволюционного познавательного начала. В понятии конкретной индивидуальности опознается и методологически выражается так или иначе представимая идея неделимого начала исторического знания.

Общим результатом диссертационных конкретно-тематических исследований можно считать предметно-аналитическое выявление и рассмотрение экзистенциальных аспектов эпистемологии исторического знания, в качестве которых характеризуются диалогизм, метафоричность, «участность», стиль исторического мышления. Подтверждается, таким образом, что экзистенциальное единство исторического знания как речевой реальности проявляет себя в историчной целостности и полноте.

Основные идеи диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора (41 публикация общим объемом 36,7 п.л.):

Монографии, брошюры, разделы в учебных пособиях

1. ОльховП. А. Диалог и История: экзистенциальные аспекты исторического мышления в XIX-XXI вв. М.: Научная книга, 2011. 232 с. 14,5 п.л. (Монография).

2. Щедрина Т.Г., Микешина Л.А.,.. Ольхов П. А. и др. Густав Шпет и его философское наследие: у истоков семиотики и структурализма / Под ред. Т. Г. Щедриной. М.: РОССПЭН, 2010. 527 с. 33 п.л. (Коллективная монография. Авторский вклад: раздел V, глава Стиль как modus vivendi Г.Г. Шпета (некоторые наблюдения). С. 410—421). 0,7 п.л.

Статьи, опубликованные по перечню ведущих рецензируемых журналов и изданий, рекомендуемых ВАК РФ

3. Ольхов П.А. Диалогизация истории: к познавательному опыту Т. Карленля // Преподаватель XXI век. 2011. № 4. С. 214-219. 0,3 п.л.

4. Ольхов П.А. Проблема «чужого я» в методологии истории A.C. Лаппо-Данилевского (кантианские мотивы) // Кантовский сборник. 2011. № 3. С. 59-66.0,5 п.л.

5. Ольхов П. А. Об экзистенциальном статусе исторического знания // Философские науки. 2011 № 8. С. 120-128.0,5 п.л.

6. Ольхов П.А. Диалог как путь в историю. О книге B.JI. Махлина «Второе сознание: подступы к гуманитарной эпистемологии» // Вопросы философии. 2011. № 8. С. 58-66. 0,8 п.л.

7. Ольхов П.А. История как речевая реальность: к «диалогической формуле» К. Маркса // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия Философия, социология, право. 2011. № 14(109). Выпуск 17. С. 29-36.0,6 п.л.

8. Ольхов П. А. Историзм М.М. Бахтина и современные проблемы эпистемологии исторического знания // Философия и культура. 2011. № 7. С. 116-124. 0,7 п.л.

9. Ольхов П. А. История как наука: к стилистическим исканиям Г.Г. Шпета // Философия и культура. 2011. № 6. С. 132-141.1 п.л.

Ю.Ольхов П.А. О стиле исторического мышления К. Маркса // Теория и практика общественного развития (электронный журнал) 2011. №7. [Электронный ресурс] URL: http://teoria-practica.ru/-7-2011/phiIosophv/olkhov.pdf 0,2 п.л.

11.Ольхов П.А. Исторический документ и история: архивно-эпистемологический «манифест» Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса // Дом Бурганова. Пространство культуры. 2011. № 3. С. 111-117. 0,6 п.л.

12,Ольхов П.А. Предназначение истории: к размышлениям Т. Карленля // Теория и практика общественного развития (электронный журнал) 2011. №6. [Электронный ресурс] URL: http://teoria-practica.ru/-6-2011/phiIosophy/olkhov.pdf 0,2 п.л.

13.Ольхов П.А. Философско-методологические проблемы исторического знания: метафорика и предпосылочность (концепция Коллингвуда) // Теория и практика общественного развития (электронный журнал) 2011. №3. [Электронный ресурс] URL: http://teoria-practica.ru/-3-2Qll/filosofiva/olkhov.pdf 0,7 п.л.

14.0льхов П. А. Историзм Льва Толстого в интерпретации Аполлона Григорьева и Николая Страхова // Культурология. 2011. № 1. С. 218-233. 0,9 п.л.

15.0льхов П.А. Социальная аксиология H.H. Страхова (опыт реконструкции) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия Философия, социология, право. 2010. № 14(85). Выпуск 13. С. 325-330. 0,6 пл.

16.0льхов П.А. История как искусство: «Война и мир» Л.Н. Толстого в истолковании H.H. Страхова // Дом Бурганова. Пространство культуры. 2010. № 4. С. 181-192.0,6 п.л.

17.0льхов П.А. Свободный консерватор: на подступах к философии истории H.H. Страхова // Философия и культура. 2010. № 8. С. 103109. 0,6 п.л.

18.0льхов П.А. Русская философия: опыт архивной эпистемологии Т.Г. Щедриной // Культурология. 2010. № 1. С. 181-192.0,6 п.л.

19.0льхов П.А. Здравый смысл и история. Заметки к полемической эпитафии Н.Н.Страхова «Вздох на гробе Карамзина» // Вопросы философии. 2009. № 5. С. 125-132. 0,9 п.л.

Статьи и тезисы

20.0льхов П.А. Ностальгия и диалог: об историческом знании «после истории» // Культурно-исторический подход в гуманитарных науках: проблемы и перспективы, материалы международной конференции. Владивосток: Изд-во ДВФУ, 2011. С. 19-20. 0,2 п.л. Тезисы.

21.0льхов П.А. История и стиль: к эпистемологическим стратегиям JI.H. Толстого // Писатель и литературный процесс: сборник научных статей. Вып. 3. Белгород: ЛитКараван, 2011. С. 196-205. 0,5 п.л. Статья.

22.Бросова Н.З., Мотовникова E.H., Ольхов П.А. Философия в современной России: теоретический семинар в Белгородском государственном университете. Материалы дискуссии по книге В.Л. Махлина «Второе сознание: на подступах к гуманитарной эпистемологии» // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина. Научный журнал. 2010. № 1. Т. 2. С. 233-244. 0,8 (0,4) п.л. Статья.

23.Ольхов П.А. Толстой и история (перечитывая H.H. Страхова) // Проблемы российского самосознания: философия Льва Толстого. Материалы 6-й Всероссийской научной конференции с международным участием (20-22 мая 2010 г.). Под ред. д-ра филос. н. С.А. Никольского и д-ра полит, наук И.А. Батаниной. Тула: Изд-во ТулГУ, 2010. С. 187-193. 0,5 п.л. Статья.

24.Ольхов П.А. Аксиологические презумпции социального понимания: опыт H.H. Страхова // Преподавание философских дисциплин в ВУЗе: опыт Дальнего Востока. Сб. статей. Уссурийск: Изд-во ДВФУ, 2011. С. 106-109. 0,5 п.л. Статья.

25.Ольхов П.А. Философия познания (герменевтический комментарий к идеям Л. А. Микешиной) // Философия познания. К юбилею Л.А. Микешиной. М.: РОССПЭН, 2010. С. 327-336. 0,5 п.л. Статья.

26.0льхов П.А. Проблемы исторического познания в трудах Карлейля // Философские исследования. 2010. № 3-4. С. 155-164. 0,5 п.л. Статья.

27.0льхов П.А. Российское самосознание: обновление начал в социально-аксиологических практиках H.H. Страхова (статья) Проблемы российского самосознания: архаическое, традиционное и инновационное начала. Всероссийская конф. (2009; Москва -Белгород). 4-я Всерос.конф. «Проблемы российского самосознания», 27-29 мая 2009 г. [Текст] / Рос.Акад.наук, Ин-т философии; Редкол.: М.Н. Громов и др. М.: ИФ РАН, 2010. С. 144-149. 0,3 п.л. Статья.

28.0льхов П.А. Философия в средние века: под покровом христианства // Западноевропейская культура средневековья: лекции для учителей.

Вып. 5 / Под ред. Ольхова П.А., Саяпиной Г.С., Шабановой И.Л. Благовещенск: Изд-во Благовещенского гос. пед. ун-та, 2005. С. 39-90. 3 п.л. Статья.

29.0льхов П.А. Об экзистенциальном выборе исторической эпистемологии // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: сб.науч.тр.каф. философии Московского пед. гос. ун-та. Вып. XVII. / Редкол. Грифцова И.Н., докт. филос.н., проф. (отв.ред), Киреев Г.Н., докт.филос.н., проф.... Ретюнских Л.Т., докт.филос.н., проф. (ред-организатор). М.: Прометей, 2003. С. 105-118. 1 п.л. Статья. ЗО.Ольхов П.А. Философия преподавания философии: провинциальные резоны И Вестник Российского философского общества. 2003. № 2. С. 67-71. 0,25 п.л. Статья. 31.0льхов П.А. Эпистемология истории: к дефрагментации оснований // Рационализм и культура на пороге III тысячелетия: материалы III Российского Философского Конгресса (16-20 сент. 2002 г.). В 3 т. Т. I. Философия и методология науки, эпистемология, филос. онтология, логика, философия природы, философия сознания, философия техники, философия образования. Ростов-на-Дону: изд-во СКНЦ ВШ, 2002. С. 145-146. 0,2 п.л. Тезисы. 32.0льхов П.А. М.М. Бахтин: к философскому опыту исторической науки в России // Вестник Амурского государственного университета. Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 1998. Вып. 3. С. 9-12. 0,5 п.л. Статья.

ЗЗ.Ольхов П.А. О возможном будущем исторической науки Приамурья // Тезисы докладов областной науч.-практич. конференции (Новиковских чтений), посвящ. 140-летию образования Амурской области и гор. Благовещенска / Редкол.: Сычевский Е.П., Филоненко А.И., Шаула А.А. Благовещенск: Амурский областной краеведческий музей им. Г.С. Новикова-Даурского; Амурское областное об-во краеведов, 1997. С. 30-34. 0,4 п.л. Тезисы. 34.01khov P. Historical Studies after Bakhtin, or the Historian in Question // Dialogue and Culture 1 Eight International Conference on Mikhail Bakhtin. University of Calgaiy, Canada. June 20-25, 1997. Calgaiy: University Press, 1997. P. 98. 0,2 п.л. Тезисы. 35.01khov P. Mikhail Bakhtin and the Philosophical Problems of Historical Studies in Russia // Face to Face. Bakhtin in Russia and the West / Ed. by Adlam C., Falconer R., Makhlin V., Renfrew A. Sheffield: Sheffield Academic Press, 1997. P. 93-102. 0,5 п.л. Статья. Зб.Ольхов П.А. К афоризмам Людвига Витгенштейна (методологические заметки) // Методологические основы преподавания и воспитания: тезисы докладов методолог, конференции преп-лей ин-та / Редкол.: Вивдич Ф.М., Карацуба В.Б., Быкова Г.В. Благовещенск: Благовещенский гос. пед. ин-т, 1996. С. 80-81. 0,2 пл. Тезисы.

37.0льхов ГГ.А. М.М. Бахтин и философские проблемы исторической науки // The 7th Bakhtin Conference. June 26-30, 1995. Book 1. Moscow: Moscow State Pedagogical University, 1995. P. 70-72. 0,3 п.л. Тезисы.

38.0льхов П.А., Телюк Т.Н., Щербань О.Н. Философия, историография, филология в профессиональной подготовке учителя (активные формы) // Республ. науч. конференция «Универсализация образования: место и роль гуманитарной подготовки», 15-17 ноября 1994 г.: тезисы докладов и сообщений / Ред. кол.: Бунин В.И., Герасименко А.П. (преде.), Назарова Р.Ф. и др. Благовещенск: Благовещенский гос.политехн. ин-т, 1994. С. 37-39. 0,3 (0,25). Тезисы.

39.0льхов П.А., Телюк Т.Н. Философия и гуманитарное образование (о перспективах интеграции) // Республ. науч. конференция «Универсализация образования: место и роль гуманитарной подготовки», 15-17 ноября 1994 г.: тезисы докладов и сообщений / Ред. кол.: Бунин В.И., Герасименко А.П. (преде.), Назарова Р.Ф. и др. Благовещенск: Благовещенский гос.политехн. ин-т, 1994. С. 26-28. 0,3 (0,25) п.л. Тезисы.

40.0льхов П.А. О понятии соборности // Индивидуализм, коллективизм, соборность в структуре русской духовности: тезисы докладов республ. науч.-теоретич.конференции, 13-14 мая 1994 г. / Науч. ред. канд.филос.н., доц. ЛифшицР.Л. Комсомольск-на-Амуре: Комсомольский-на-Амуре гос. пед. ин-т, 1994. С. 4-5. 0,2 п.л. Тезисы.

41.0льхов П.А. О природе исторического знания // Философия, человек, наука: межвуз. сб. науч.тр. / Ред. кол.: Микешина Л.А. (отв.ред.), Аронов P.A., Ерофайлов А.Н. и др. М.: Прометей, 1992. С. 70-77. 0,5 п.л. Статья.

Подп. к печ. 13.02.2012 Объем 2 пл. Зак.№56 Тир. 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Ольхов, Павел Анатольевич

Введение.

Глава I. Эпистемологические проблемы исторического познания

§ 1. Об экзистенциальном статусе исторического знания.

§ 2. Философско-методологические проблемы исторического знания: метафорика и предпосылочность (концепция Р.Дж. Коллингвуда).

§ 3. Диалогизация истории: к познавательным практикам Т. Карлейля

§ 4. Истории как речевая реальность: к «диалогической формуле»

К. Маркса.

§ 5. Исторический документ и история: архивно-эпистемологический манифест Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса.

Глава II. Историко-эпистемологические поиски A.A. Григорьева и

H.H. Страхова (case-study).

§ 1. Историзм Л.Н. Толстого в интерпретации A.A. Григорьева и

Н.Н.Страхова.

§ 2. История как искусство: «Война и мир» Л.Н. Толстого в истолковании

Н.Н.Страхова.

§ 3. Герменевтический анализ полемической эпитафии H.H. Страхова

Вздох на гробе Карамзина».

Глава III. Г.Г. Шпет и М.М. Бахтин: два подхода к проблеме историзма.

§ 1. Историзм М.М. Бахтина и современные проблемы эпистемологии исторического знания.

§ 2. История как наука: к стилистическим исканиям Г.Г. Шпета.

§ 3. Под маской энциклопедизма: конкретная индивидуальность в

Методологии истории» A.C. Лаппо-Данилевского.

Введение диссертации2012 год, автореферат по философии, Ольхов, Павел Анатольевич

Актуальность темы исследования. На рубеже 80-90-х годов XX века произошло обновление традиционных методологических концепций и реабилитация многочисленных эпистемологических программ, находившихся прежде на периферии внимания отечественного философского сообщества. За прошедшие двадцать лет обозначилась имманентная проблематика исторического познания, несводимого в своих основаниях ни к естествознанию, ни к канонам литературно-художественного ремесла. Гуманитарно-эпистемологическая целостность исторического познания становится актуальной проблемой современной эпистемологии и истории философии.

Современная эпистемология исторического познания не может ограничиваться признанием абстрактного достоинства исторического объяснения. К началу XXI столетия уже мало кто готов был согласиться и с теми, кто пытался представить историческое знание как номинальную данность, не имеющую своего референта в собственно исторической действительности, - как исключительно повествовательную структуру, иррелевантную тем событиям, о которых она повествует. Кризис трансцендентальных моделей исторической репрезентации сопровождается «пафосом личной модальности»1. Современная западная философия исторической науки предпочитает чаще всего критический плюрализм и обратное преобразование теорий исторического знания в теории исторического опыта.

В отечественной эпистемологии исторического познания доминируют, скорее, настроения архивные: двух десятилетий оказалось отнюдь не

1 Кукарцева М.А. Ф. Анкерсмит и «новая» философия истории // Анкерсмит Ф.Р. История и тропология: взлёт и падение метафоры / Пер. с англ. М. Кукарцева, Е. Коломоец, В. Катаева. М.: Прогресс-традиция, 2003. С. 62. достаточно для того, чтобы эпистемологически возобновить «архивы эпох»2, в которых содержится забытый опыт исследования гуманитарной природы исторического знания. В этих архивах прежде всего обращают на себя внимание предпосылки того большого разговора - философского общения первой половины XX столетия, - который происходил с участием М.М. Бахтина, М.И. Кагана, А.А. Мейера, В.В. Розанова, П.А. Флоренского, С.Л. Франка, Г.Г. Шпета и др., и был предметно ориентирован на исследование исторического знания в его «живой историчности», открытой научно-жизненной полноте.

Современное понимание исторического познания с необходимостью предполагает его экзистенциальное расширение. Поэтому основная проблема состоит в том, чтобы эпистемологически понять это расширение, совместить его с рациональностью истории как науки. Эпистемологическое объективирование исторического знания оказывается недоступным, многообразные стратегии объективации исторической реальности оказываются ненадёжными, требующими прежде всего экзистенциального выбора. Недостаточным, стало быть, будет и признание историка в качестве некоего критического условия, субъекта осмысления открытого целого исторического познания. Если говорить об истории как о предметной реальности, к которой во всяком случае имеет отношение историк, до и прежде всяких концептуализаций, возвратно, то это прежде всего реальность словесная, реальность осмысленно-речевых поступков, предпринятых участниками истории, воспринимаемых и преобразуемых по мере их речевого обновления. Историк не может не принимать активного участия в некоей открытой речевой полноте историчных смыслов, определять ли их как познавательные, или художественные, доступные или не подлежащие метаисторической дескрипции.

2 Щедрина Т.Г. Архив эпохи: тематическое единство русской философии. М., 2008.

В этом предельном моменте экзистенциального расширения истории как познавательной практики само историческое знание в его эпистемологическом статусе оказывается событием речевой реальности, нуждающимся в конкретно-тематическом исследовании. В актуальном опыте эпистемологии исторического познания это означает необходимость историко-философского анализа. Перспективу этого историко-философского анализа мы видим в том, что историческую науку в ее экзистенциальном измерении необходимо представить через дискурс практикующих историков.

Степень разработанности проблемы. Проблема гуманитарно-смыслового единства исторического знания имманентна современным эпистемологическим и историко-философским исследованиям. Многообразие исследовательских традиций, при соотнесении которых обнаруживают себя экзистенциальные смыслы этой проблемы, является общим условием диссертационного исследования и может быть представлено следующим образом.

1. Осмыслению концептуальных проблем эпистемологии, философии и истории науки в актуальных контекстах «диалога когнитивных практик» (термин J1.A. Микешиной) посвящены работы Н.С. Автономовой, Г.А. Антипова, П.П. Гайденко, И.А. Грифцовой, Н.М. Дорошенко, В.А. Ельчанинова, П.Л. Зайцева, Г.М. Иванова, М.А. Кисселя, В.Ю. Колмакова, Н.И. Кузнецовой, A.M. Коршунова, В.А. Лекторского, Э.Н. Лооне, O.A. Лосевой, В.Т. Маклакова, Е.А. Мамчур, Л.А. Микешиной, Б.Г. Могильницкого, А.Г. Мосина, Н.В. Мотрошиловой, В.Л. Махлина,

A.П. Огурцова, Т.И. Ойзермана, O.A. Останиной, А.И. Ракитова, Ю.В. Перова,

B.Н. Поруса, Б.И. Пружинина, М.А. Розова, A.M. Сахарова, C.B. Синякова, В.Н. Сырова, Н.И. Смоленского, A.C. Уйбо, В.Г. Федотовой, В.Ф. Шаповалова, B.C. Шмакова, Т.Г. Щедриной и др. Результаты этих исследований позволяют эпистемологически уточнить внутренний смысл целостности истории исторического познания, реализующийся в ценностно-предпосылочных основаниях, стиле мышления или поливариантности языка различных периодов развития исторической науки.

2. Исследование и критическая рецепция эпистемологических программ исторической репрезентации в их номолого-дедуктивной, тропологической дискурсивной и нарратологической версиях предпринимались Фр.Р. Анкерсмитом, Г. фон Вригтом, К. Гемпелем, А. Данто, У. Дреем, Г.И. Зверевой, С.Г. Калашниковым, JI.E. Кертманом, М.Ю. Кречетовой, М.А. Кукарцевой, JI. Минком, Э. Нагелем, A.A. Олейниковым, Д.А. Поповым, A.A. Порком, П. Рикёром, X. Уайтом, А.И. Уваровым, В. Шмидом и др. Реактуализация исторического опыта как холистской альтернативы понимания гуманитарного единства исторического знания в его личной модальности и условия выхода из кризиса репрезентации, переживаемого историческими науками, предпринята и интенсивно обсуждается в работах Фр.Р. Анкерсмита, С.Бенна, П. Бёрка, JI. Госсмена, А. Данто, М. Джея, Э. Доманска, П.Л. Зайцева, Г.И. Зверевой, Г. Иггерса, X. Кёллнера, М.А. Кукарцевой, А. Мегилла, П. Рикёра, Й. Рюзена, Е. Топольски, и др. В этих же работах возобновляется проблема органического единства целостного опыта историка (в связи с её постановкой Р.Дж. Коллигвудом).

3. Эпистемологическая историко-философская реконструкция российского опыта исследования гуманитарной природы исторического знания, который с наибольшей оригинальностью запечатлен в трудах М.М. Бахтина и Г.Г. Шпета, инициирована в работах B.J1. Махлина, JI.A. Микешиной, Б.И. Пружинина и Т.Г. Щедриной; проект архивной эпистемологии, интенсивно разрабатываемый применительно к историко-философским «архивам эпохи», предложен Т.Г. Щедриной. В диссертационном исследовании специальное внимание уделяется философско-историческим работам отечественных мыслителей -A.A. Григорьева, H.H. Страхова, JI.H. Толстого, В.В. Розанова и др.; при этом существенными представляются рецепции экзистенциальных мотивов этих работ, предпринятые И.И. Блауберг, М.Н. Громовым, Н.П. Ильиным,

B.К. Кантором, Н. Кьяромонти, М.А. Маслиным, И.И. Семаевой, И.Н. Сиземской, Н.Н. Скатовым и др.

4. Неэпистемологические контексты диссертационного исследования образуют работы практикующих историков XIX-XX вв., в которых проблема гуманитарного единства исторического знания авторизуется как экзистенциально открытая, - Ф. Арьеса, J1.M. Баткина, М. Блока, А.Я. Гуревича И.Г. Дройзена, Т. Карлейля, Н.Е. Колосова, Ш. Ланглуа, Э. Леруа Ладюри, Ж. Мишле, Б.Г. Нибура, Л. фон Ранке, Ш. Сеньобоса, Л. Февра, Фюстеля де Куланжа и др.

Для проведения диссертационного исследования представляются существенными стратегии герменевтической локализации избранной проблемы по мере ситуационного или конкретно-тематического выявления основных проблемно-смысловых аспектов. Проблема гуманитарного единства исторического знания, в силу самих условий её постановки, не может решаться в рамках кумулятивного подхода, или, напротив, в рамках плюралистических исследовательских презумпций. Историчность самого исторического знания, его принципиальная эпистемологическая незавершённость требуют внимания к нему как к событию, реальность которого не исключает ни экстраполяции как формы оптимизации и конструктивизации знания и когнитивной деятельности, ни гипостазирования или реификации, возможных не только как логические ошибки, но и как базовые операции образования понятий в исторических науках. Отсюда, решение проблемы гуманитарного единства исторического знания нуждается в том, чтобы учесть возникающий по мере её решения новый диалогический план - с использованием инструментов case-studies. К работам гуманитарной традиции (историко-филологической и историко-философской), в которых этот подход сказался весьма плодотворно, относятся труды

C.С. Аверинцева, А.Ф. Лосева, А.В. Михайлова и др. Практики ситуационного исследования дают себя знать в актуальных логико-эпистемологических и историко-философских исследованиях Н.З. Бросовой, И.Н. Грифцовой,

И.А. Желениной, B.JI. Махлина, Е.Н. Мотовниковой, И.М. Чубарова, Т.Г. Щедриной и др.

Цель исследования состоит в историко-философской реконструкции (осуществляемой посредством case-studies) эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• выявить и акцентировать экзистенциальные аспекты исторического познания (диалогизм, метафоричность, «участность», стиль исторического мышления) и актуализировать с этих позиций проблему предпосылочности его оснований;

• реконструировать философско-методологическую программу исследований предпосылочных оснований исторического знания Р.Дж. Коллингвуда, уточнить культурно-исторический статус предложенного им концепта априорного воображения;

• проанализировать опыт диалогизации исторического познания, которая осуществляется Т. Карлейлем по мере «участного» истолкования исторических событий;

• проанализировать «диалогическую формулу» К. Маркса как целостную реальность исторического речевого опыта;

• рассмотреть культурно-исторические характеристики исторического документа, определяемого в качестве основного эпистемологического условия исторического познания Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобосом;

• посредством case-studies реконструировать историко-эпистемологические концепции А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова;

• выявить специфику историзма М.М. Бахтина (его принципиальную диалогичность) и показать актуальность его методологической позиции в решении современных проблем, эпистемологии исторического знания;

• выявить особенности стиля исторического мышления Г.Г. Шпета;

• уточнить экзистенциально-диалогические контексты методологической программы исторического познания А.С. Лаппо-Данилевского.

Теоретико-методологическая основа диссертационного исследования. Для методологии проводимого историко-философского исследования существенным становится погружение предмета исследования (эпистемологических программ исторического познания) в два контекста -современный и конкретно-исторический, поскольку именно при таком двойном методологическом повороте становятся возможными как их рациональная реконструкция, так и современное переосмысление, пересмотр основных структурных компонентов этих программ. Не менее важным методологическим компонентом данной работы является герменевтический подход, дающий возможность адекватной интерпретации исследуемых эпистемологических концепций исторического познания.

К анализу эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв. применяются культурно-исторический и лингвофилософский подходы; использованы методы герменевтической реконструкции понятийных образований, биографического анализа, проблемно-тематического анализа источников. В качестве основного метода в диссертационном исследовании приняты case-studies, позволяющие проводить нелинейный конкретно-тематический или ситуативный анализ и реконструкцию явных и неявных компонентов эпистемологических программ исторического знания «изнутри их реальной жизненности», когда «границы между феноменом и контекстом неясны»3.

Теоретико-методологической основой исследования послужили работы отечественных исследователей по философско-методологическим проблемам: Н.С. Автономовой, П.П. Гайденко, И.Т. Касавина, В.А. Лекторского, Л.А. Микешиной, В.Н. Поруса, Б.И. Пружинина, В.П. Филатова; по проблемам историко-философского анализа: П.П. Гайденко, А.Ф. Зотова, В.Л. Махлина, Н.В. Мотрошиловой Т.И. Ойзермана, В.В. Сербиненко, Т.Г. Щедриной и др., а также фундаментальные теоретико-методологические концепции таких отечественных и зарубежных исследователей, как М.М. Бахтин, Л. Витгенштейн, Г.-Х. Вригт, Г.-Г. Гадамер, П. Рикер, М. Фуко, Ю. Хабермас, Г.Г. Шпет и др.

Источниковой базой диссертационного исследования являются:

• труды практикующих историков XIX-XX вв., которые исследовали проблему экзистенциально-речевого единства и открытости исторического знания по мере её практической постановки (Т. Карлейль, К. Маркс, Ш. Ланглуа, Ш. Сеньобос, Р.Дж. Коллингвуд, А.Я. Гуревич и др.);

• историко-художественные сочинения и литературно-критические труды, к числу которых относятся прежде всего работы сторонников русской «органической школы» (A.A. Григорьев, H.H. Страхов, Л.Н. Толстой и др.);

• философские труды и архивные документы (незавершенные труды или черновые авторские версии) отечественных философов и историков, плодотворная разработка которых ведётся в рамках современной архивной эпистемологии (Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин, A.C. Лаппо-Данилевский и др.)

Научная новизна исследования. В диссертации посредством case-studies выполнена историко-философская реконструкция эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв.

3 Yin R.K. Case study research: Design and methods. Newbury Park, CA: Sage, 1984. P. 23.

При этом получены следующие результаты:

• в качестве предмета эпистемологического анализа выявлены и рассмотрены экзистенциальные аспекты исторического познания (диалогизм, метафоричность, «участность», стиль исторического мышления);

• реконструирована философско-методологическая программа исследований предпосылочных оснований исторического знания Р.Дж. Коллингвуда, уточнен культурно-исторический статус предложенного им концепта априорного воображения;

• проанализирован опыт диалогизации исторического познания, которая осуществляется Т. Карлейлем по мере «участного» истолкования исторических событий;

• уточнена стратегия репрезентации исторического знания применительно к «диалогической формуле» К. Маркса, как целостной реальности речевого опыта;

• рассмотрены культурно-исторические характеристики исторического документа, определяемого Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобосом в качестве основного эпистемологического условия консолидации исторического познания;

• посредством case-studies реконструированы историко-эпистемологические концепции А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова, показавших принципиальную нравственную предпосылочность исторических воззрений Л.Н. Толстого;

• выявлена специфика историзма М.М. Бахтина и показаны специфические черты его методологической позиции в контексте современных проблем эпистемологии исторического знания;

• выявлены особенности стиля исторического мышления Г.Г. Шпета;

• уточнены экзистенциально-диалогические контексты методологической программы исторического познания А.С. Лаппо-Данилевского.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты вносят существенный вклад в формирование и развитие стратегий междисциплинарного взаимодействия эпистемологии и философии исторической науки и истории философии. Историко-философская реконструкция эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XX вв., выполненная в диссертации посредством case-studies, позволяет трактовать гуманитарно-смысловое единство исторического знания по мере его герменевтической включенности в речевую реальность истории, которая определяется в своей историчности в порядке экзистенциально-событийного и диалогического раскрытия. Диссертация способствует, таким образом, формированию новых программ историко-философских исследований и соответствующих им научно-образовательных программ.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке и чтении учебных курсов для студентов и аспирантов по философии, истории философии, философии социальных и гуманитарных наук, спецкурса по актуальным проблемам философии истории, а также привлекаться при подготовке курсов по теории и истории культуры, культурологии, неформальной логике, психологии и всеобщей и отечественной истории.

Основные положения, выносимые на защиту:

•Глубинная или экзистенциальная предпосланность исторического знания является его сущностной эпистемологической характеристикой и обнаруживается при исследовании его телеологических структур (Л. Витгенштейн, Г.-Х. Вригт) - в смысловой открытости исторических высказываний.

•Философско-методологическая программа Р.Дж. Коллингвуда основывается на концепте априорного воображения, с помощью которого

Коллингвуд выявляет принципиальную метафоричность исторического высказывания и его несводимость к процедурам эмпирического описания.

•Научно-историческая программа Т. Карлейля направлена на решение проблемы философско-методологической идентификации познавательного опыта историка. Она фиксирует экзистенциально-гуманитарные основания исторических исследований: диалогизацию, уникальность исследовательской позиции и «участность» истолкования исторических событий.

•Эпистемологическая исследовательская программа К. Маркса базируется на стратегии репрезентации исторического знания как целостной реальности речевого опыта, которая предстает в виде антитетического способа высказывания («диалогической формулы» его стиля мышления).

•В программной эпистемологической работе (методологическом «манифесте») Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса исторический документ, определяется в качестве основного эпистемологического условия исторического познания в его культурно-историческом статусе (как экзистенциальный предел познавательных усилий практикующего историка).

•Экзистенциальные аспекты историзма Л.Н. Толстого были впервые выявлены в эпистемологической программе A.A. Григорьева, которая базировалась на необходимости соотнесения познавательно-художественных исканий писателя с умонастроениями в послепушкинской отечественной литературе.

•Программа «органической критики» позволила H.H. Страхову развить традицию целостного понимания толстовских исторических сочинений («Войны и мира», прежде всего) и продемонстрировать отношение Л.Н. Толстого к истории как к искусству.

•В основании программы «органической критики» Н. Н. Страхова лежит единство ценностных ориентиров - практическое тождество свободомыслия и самоумаления, решимость высказываться, ориентируясь на собеседника и учитывая различные стратегии самопонимания, как они предстают в трудах его современников.

•Специфика историзма М.М. Бахтина обусловлена прежде всего принципиальной ценностно-речевой трактовкой исторического познания, диалогичностью и участностью высказывания, проявляющейся в стиле мышления.

•Научность исторического исследования в эпистемологической программе Г.Г. Шпета базируется на идее положительной философской критики культурно-исторического сознания, что предполагает антистилизацию чужого стиля.

•Программа исторического познания A.C. Лаппо-Данилевского имеет энциклопедический характер и формируется в диалогически-экзистенциальном контексте исторического мышления как решение проблемы конкретной индивидуальности исследователя.

Апробация работы: Апробация работы осуществлялась по мере её выполнения при чтении специальных курсов по философии науки и истории философии для студентов и аспирантов Московского педагогического государственного университета, Благовещенского государственного педагогического университета, Амурского государственного университета, Дальневосточного государственного университета путей сообщения, Белгородского государственного технологического университета, Белгородского государственного национального исследовательского университета. Основные положения и выводы исследования получили свое освещение в научных публикациях автора, а также в его выступлениях: с докладом «М.М. Бахтин и философские проблемы исторической науки» на VII Международной Бахтинской конференции (Москва, 26-30 июня 1995 г.), с докладом «К афоризмам Людвига Витгенштейна» на методологической конференции Благовещенского государственного педагогического института (Благовещенск, апрель 1996 г.), с докладом «Historical Studies after Bakhtin, ог the Historian in Question» (Eight International Conference on Mikhail Bakhtin. University of Calgary, Cañada. June 20-25, 1997), с докладом «О возможном будущем исторической науки Приамурья» на научно-практической конференции (Новиковских чтениях), посвященных 140-летию образования Амурской области и гор. Благовещенска (Благовещенск, октябрь 1997 г.), с докладом «Эпистемология истории: к дефрагментации оснований» на III Российском Философском Конгрессе (Ростов-на-Дону, 16-20 сентября 2002 г.), с докладом «Об экзистенциальном выборе исторической эпистемологии» на научно-практической конференции Московского педагогического государственного университета (Москва, апрель 2003 г.), с докладом «Здравый смысл и история» на Международной научной конференции «Н.Н. Страхов и русская культура XIX-XX вв.: к 180-летию со дня рождения» (Белгород, 28-30 октября 2008 г.), с докладом «Российское самосознание: обновление начал в социально-аксиологических практиках Н.Н. Страхова» на 4-й Всероссийской конференции «Проблемы российского самосознания» в ИФ РАН (Москва, 2729 мая 2009 г.), с докладом «Гуманитарный социум: стратегии возвратного понимания» на постоянно действующем семинаре ИФ РАН в Белгородском государственном университете «Современная философия в критическом диалоге с собственной традицией» (Белгород, сентябрь 2009 г.), с докладом «Толстой и история (перечитывая Н.Н. Страхова)» на 5-й Всероссийской конференции «Проблемы российского самосознания» в ИФ РАН (Москва, 2930 мая 2010 г.), с докладом «История и стиль: к эпистемологическим стратегиям Л.Н. Толстого» на заседании регионального круглого стола, посвященного 100-летию со дня смерти Л.Н. Толстого «Творческое наследие Л.Н. Толстого в современном гуманитарном сознании» (Белгород, 16 декабря 2010 г.), с докладом «Ностальгия и диалог: об историческом знании "после истории"» на Международной научной конференции «Культурно-исторический подход в гуманитарных науках: проблемы и перспективы» (Владивосток, октябрь 2011 г). Концепция диссертации обсуждалась на заседаниях кафедры философии факультета социологии, экономики и права Московского педагогического государственного университета.

Структура и объем диссертации. Структура диссертации определяется замыслом и логикой исследования, подчинена последовательному решению поставленных задач. Работа состоит из введения, четырёх глав, двенадцати параграфов, заключения и списка литературы, включающего 718 наименований на русском и иностранном языках. Общий объем диссертации составляет 259 страниц машинописного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эпистемология исторического знания : историко-философский анализ"

Заключение

Историко-философская реконструкция эпистемологических исследовательских программ исторического познания в европейской и русской философско-исторической мысли XIX-XXI вв. предполагает выявление имманентной проблематики исторического познания, несводимого в своих основаниях ни к естествознанию, ни к канонам литературно-художественного ремесла. Многообразие исследовательских традиций, при соотнесении которых обнаруживают себя экзистенциальные смыслы эпистемологии исторического знания, требует внимания к его открытой историчности.

Современная эпистемология исторического познания уже не может, ограничиваться признанием абстрактного достоинства исторического объяснения или представлениями об историческом знании как номинальной нарративной данности, не имеющей своего референта в реальности познаваемых исторических событий. Дедукция исторического воображения применительно к историческому познанию ведет к симбиотическому преобразованию исторического знания в реальность исторического опыта. Нам представляется, что эвристической альтернативой симбиотически-возвратному пониманию исторического знания как опыта является понимание истории как словесной (речевой) реальности, исходное по отношению к. трансцендентальным моделям исторической репрезентации и ностальгическим установкам метафизики нового историзма. Практики понимания истории как открытого речевого целого, давшие себя знать в трудах историков последних столетий, кроме того, весьма отчётливо проявляются в философско-теоретических разработках проблемы истории как науки, предпринятых русскими мыслителями H.H. Страховым, Г.Г. Шпетом, М.М. Бахтиным и др., и актуализируются в исследованиях отечественных ученых начала XXI в.

Современное понимание исторического познания с необходимостью предполагает его экзистенциальное расширение. Поэтому основная проблема состоит в том, чтобы эпистемологически понять это расширение, совместить его с рациональностью истории как науки. Эпистемологическое объективирование исторического знания, многообразные стратегии объективации исторической реальности оказываются ненадёжными, требующими прежде всего экзистенциального выбора. Практикующий историк не может не принимать активного участия в открытой речевой полноте историчных смыслов, определять ли их как познавательные, или художественные, доступные или не подлежащие метаисторической дескрипции. В этом предельном моменте экзистенциального расширения истории как познавательной практики само историческое знание в его эпистемологическом статусе оказывается событием речевой реальности, нуждающимся в конкретно-тематическом исследовании. В актуальном опыте эпистемологии исторического познания это означает необходимость историко-философского анализа. Перспектива этого историко-философского анализа заключается в том, чтобы практики исторического познания в его экзистенциальном измерении представить через исследование двойного историзма речевой реальности истории.

Это исследование, в свою очередь, предполагает разработку и применение нелинейных стратегий локализации эпистемологических состояний исторического знания, по мере ситуационного или конкретно-тематического выявления их базовых смысловых аспектов. Историчность самого исторического знания, его принципиальная эпистемологическая незавершённость требуют внимания к нему как к событию, реальность которого не исключает ни экстраполяции как формы оптимизации и конструктивизации знания и когнитивной деятельности, ни гипостазирования или реификации, возможные не только как логические ошибки, но и как базовые операции образования понятий в исторических науках. Решение проблемы экзистенциально-гуманитарного единства исторического знания нуждается в том, чтобы учесть возникающую по мере её решения смысловую многослойность с использованием герменевтических инструментов case studies.

Таким образом в диссертационном исследовании достигаются следующие результаты.

Устанавливается, что глубинная или экзистенциальная предпосланность исторического знания является его существенной эпистемологической характеристикой и обнаруживается при исследовании его телеологических структур (Л. Витгенштейн, Г.-Х. Вригт) - в смысловой открытости исторических высказываний.

Реконструируется философско-методологическая программа исследований предпосылочных оснований исторического знания Р.Дж. Коллингвуда, уточняется культурно-исторический статус предложенного им концепта априорного воображения, при помощи которого Коллингвуд выявляет принципиальную метафоричность исторического высказывания и его несводимость к процедурам эмпирического описания.

Проводится анализ опыта диалогизации исторического познания, которое осуществляется Т. Карлейлем по мере «участного» истолкования исторических событий; устанавливается, что научно-историческая программа Т. Карлейля направлена на решение проблемы философско-методологической идентификации познавательного опыта историка и фиксирует экзистенциально-гуманитарные основания исторических исследований.

Выявляется «диалогическая формула» К.Маркса как характеристика его стиля мышления. Эпистемологическая исследовательская программа Маркса, как показывает исследование, базируется на стратегии репрезентации исторического знания как целостной реальности речевого опыта, которая предстает в виде антитетического способа высказывания.

Рассматриваются культурно-исторические характеристики исторического документа, определяемого в качестве основного эпистемологического условия исторического познания Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобосом. Из анализа программной эпистемологической работы (методологического «манифеста») Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса следует, что исторический документ определяется ими как экзистенциальный предел познавательных усилий практикующего историка.

Герменевтически локализуются экзистенциальные аспекты историзма Л.Н.Толстого, впервые выявленные в эпистемологических программах А.А.Григорьева и H.H. Страхова: уточняется, что они основывались на необходимости соотнесения познавательно-художественных исканий писателя с умонастроениями в послепушкинской отечественной литературе и тематизировали принципиальную нравственную предпосланность исторических воззрений Л. Толстого.

Ситуативно реконструируется историко-эпистемологическая концепция Н. Н. Страхова. Обосновывается, что в основании программы «органической критики» H.H. Страхова лежит единство ценностных ориентиров -практическое тождество свободомыслия и самоумаления, решимость высказываться, ориентируясь на собеседника и учитывая различные стратегии самопонимания, как они предстают в трудах его современников. Уточняется, что программа «органической критики» позволила Страхову развить традицию целостного понимания толстовских исторических сочинений («Войны и мира», прежде всего) и продемонстрировать отношение Толстого к истории как к реальности художественно-практического понимания.

Выявляется специфика историзма М.М. Бахтина, обусловленная прежде всего принципиальной ценностно-речевой трактовкой исторического познания, диалогичностью и участностью исторического высказывания, проявляющейся в стиле речевого мышления; показываются специфические черты бахтинской методологической позиции в контексте современных проблем эпистемологии исторического знания.

В порядке выявления и аналитического описания особенностей стиля исторического мышления Г.Г. Шпета устанавливается, что научность исторического исследования в эпистемологической программе Шпета базируется на идее положительной философской критики культурно-исторического сознания (антистилизации чужого стиля) и приводит к пониманию истории как первичной словесно-познавательной реальности.

Исследуется методологическая программа исторического познания A.C. Лаппо-Данилевского, уточняется ее энциклопедический характер и диалого-экзистенциальный контекст, который формируется в связи с решением, проблемы конкретной индивидуальности исследователя.

Общим результатом диссертационных конкретно-тематических исследований следует полагать предметно-аналитическое выявление и рассмотрение экзистенциальных аспектов эпистемологии исторического знания, в качестве которых характеризуются диалогизм, метафоричность, «участность», стиль исторического мышления. По мере диссертационного исследования подтверждается, что в современных философско-методологических исследованиях гуманитарного познания ярко прослеживается тенденция к двойной историзации, которая понимается в двух, аспектах: как историчность позиции исследователя-эпистемолога, предполагающая поиски исторической преемственности своих экзистенциальных оснований, и констатация исторической природы социальной и культурной реальности, требующая от исследователя принципиальной эпистемологической рефлексии, учитывающей экзистенциальные измерения гуманитарного познания. Подверждается, таким образом, что экзистенциальное единство исторического знания как речевой реальности проявляет себя в историчной целостности и полноте.

Список научной литературыОльхов, Павел Анатольевич, диссертация по теме "История философии"

1. Абросимова J1.В. Историко-философский анализ концепций диалогизма XX века: М. Бубер, О. Розеншток-Хюсси, М.М. Бахтин: дисс. . канд.филос.н. М., 2008. 171 с.

2. Аверинцев С.С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе: Сборник в честь 75-летия Е.М. Мелетинского. М.: Изд-во РГТУ, 1993. С. 341-345.

3. Аверинцев С.С. Жанр как абстракция и жанры как реальность: диалектика замкнутости и разомкнутости // Аверинцев С.С. Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы. М.: Наука, 1989. С. 3-25.

4. Аверинцев С.С. Историческая подвижность категории жанра: опыт периодизации // Историческая поэтика. Итоги и перспективы развития. М.: Наука, 1986. С. 104-116.

5. Аверинцев С.С. Классическая греческая философия как явление историко-литературного ряда // Аверинцев С.С., Франк-Каменецкий И.Г., Фрейденберг О.М. От слова к смыслу: Проблемы тропогенеза. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 81-121.

6. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1977. 320 с.

7. Аверинцев С.С. Риторика как подход к обобщению действительности // Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 158-190.

8. Аветисян В.А. Гете и Карлейль (к вопросу о формировании гетевской концепции мировой литературы) // Известия РАН. Сер. Литературы и языка. 2001. Т. 60. № 3. С. 27-37.

9. Автономова Н.С. Открытая структура: Якобсон Бахтин - Лотман -Гаспаров. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. 503 с.

10. Автономова Н.С. Перевод: история и вечность // Вопросы философии. 2004. № 8. С. 171-174.

11. Агафонов В.В. Эпистемология нарративной философии истории: дис. . канд.филос.наук. Петропавловск-Камчатский, 2009. 217 с.

12. Агафонова Е.В. Перспективы субъективности в контексте нарративной проблематики: дис. . канд.филос.наук. Томск, 2005. 161 с.

13. Анкерсмит Ф.Р. Возвышенный исторический опыт. М.: Издательство «Европа», 2007. 608 с.

14. Анкерсмит Ф.Р. История и тропология: взлет и падение метафоры / пер. с англ. М. Кукарцева, Е. Коломоец, В. Катаева. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 496 с.

15. Анкерсмит Ф. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков / Пер. с англ. О. Гаврюшиной, А. Олейникова. Под науч. ред. Л.Б. Макеевой. М.: Идея-Пресс, 2003. 360 с.

16. Антипов Г.А. Историческое прошлое и пути его познания. Новосибирск: Наука, 1987. 242 с.

17. Антонов Е.А. Антропоцентрическая философия Н.Н.Страхова как мыслителя переходной эпохи. Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. 165 с.

18. Апель К.-О. Трансформация философии / Пер. с нем. В. Куренного, Б. Скуратова. М.: Логос, 2001. 344 с.

19. АрендтХ. Вальтер Беньямин / Перевод с английского Б. Дубина // Иностранная литература. 1997. № 12. Электронный ресурс. URL: http://magazines.russ.ru/inostran/l 997/12/benjamin03 .html (дата обращения 11.09.2011).

20. Арон Р. Избранное: Введение в философию истории. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. 543 с.

21. Артемьева Т.В., Микешин М.И. Архетипы российского исторического сознания //Человек. 1999. Вып.1. С. 185-187.

22. Артемьева Т.В. От славного прошлого к светлому будущему: Философия истории и утопия в России эпохи Просвещения. СПб.: Алетейя,2005. 496 с.

23. Артемьева T.B., БажановВ.А., Микешин М.И. Рецепция британской социально-философской мысли в России XVIII-XIX вв. СПб.: СПб центр истории идей, 2006. 138 с.

24. Арьес Ф. Время истории / Пер. с фр. М.: ОГИ, 2011. 303 с.

25. Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе / Пер. с нем. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. 511 с.

26. Ахутин A.B. Поворотные времена. Статьи и наброски. СПб.: Наука, 2005. 743 с.

27. Ахутин A.B. Открытие сознания // Человек и культура. Индивидуальность в истории культуры. М.: Наука, 1990. С. 5-42.

28. Баранов Г.С. О познавательном статусе сопереживания в исторической науке. Кемерово, 1986. 24 с.

29. Барг М.А. Категории и методы исторической науки. М.: Наука, 1984. 342 с.

30. Барг М.А. Сравнительный анализ методов исторической типологии Макса Вебера и Карла Ясперса ("идеальный тип" и понятие "классическое") // Современная зарубежная немарксистская историография. Критический анализ. М.: Наука, 1989. С. 43-61.

31. Барг М.А. Эпохи и идеи. М.: Мысль, 1987. 350 с.

32. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. М.: Изд-во МГУ, 1987. С. 387-422.

33. Барт Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1989. 615 с.

34. Баткин JI.M. Два способа изучать историю культуры // Вопросы философии. 1986. № 12. С. 104-115.

35. Баткин JIM. Европейский человек наедине с собой. Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личностного самосознания: Августин. Абеляр. Элоиза. Петрарка. Лоренцо Великолепный. Макьявелли.1. М: РГГУ, 2000. 520 с.

36. Баткин J1.M. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М.: Наука, 1989. 272 с.

37. Баткин J1.M. Пристрастия: Избранные эссе и статьи о культуре. М.: ТОО «Курсив-А», 1994. 288 с.

38. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979. 320 с.

39. Бахтин М.М. Собрание сочинений в 7 т. Т. 4(1). М.: Языки славянских культур, 2008. 1120 с. Т. 5. М.: Русские словари, 1996. 731 с. Т. 6. М.: Русские словари; Языки славянской культуры, 2002. 799 с.

40. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М.: Художественная литература, 1990. 543 с.

41. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / сост. С.Г. Бочаров; текст подгот. Г.С. Бернштейн и Л.В. Дерюгина; примеч. С.С. Аверинцева и С.Г. Бочарова. 2-е изд. М.: Искусство, 1986. 445 с.

42. Бахтин Н.М. Философия как живой опыт. Избранные статьи. Составл., послесл., комментарии С. Федякина. М.: Лабиринт, 2008. 240 с.

43. Бенн С. Одежды Клио / Пер. с англ. Кукарцевой М., Макарова А.; общ. ред. М. Кукарцевой, А. Мегилла; вступит, статья М. Кукарцевой. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2011. 304 с.

44. Беньямин В. Маски времени: Эссе о культуре и литературе / Пер. с нем. и фр. Сост., предисл. и примеч. Александра Белобратова. СПб.:1. Symposium, 2004. 480 с.

45. Беньямин В. О понятии истории / Пер. с нем. и коммент. С. Ромашко. Новое литературное обозрение. 2000. №46. С. 81-90. То же. Электронный ресурс. URL: http://shraibman.livejournal.com/516588.html (дата обращения 12.09.2011)

46. Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М.: «Правда», 1989. 607 с.

47. Берлин И. Еж и лисица (Об исторических взглядах JI.H. Толстого) // Берлин И. Подлинная цель познания. Избранные эссе / Пер. с англ. и комментарии В.В. Сапова. М.: Канон+, 2002. С. 513-595.

48. Берлин И. Естественная ли наука история? // Берлин И. Философия свободы. Европа. М.: Новое литературное обозрение. 2001. С. 69-121.

49. Берлин И. Чувство реальности // Берлин И. Философия свободы. Европа. М.: Новое литературное обозрение. 2001. С. 26-68.

50. Бернгейм Э. Введение в исторические науки. СПб., 1908. 72 с.

51. Бессмертный Ю.Л. Многоликая история. (Проблемы интеграции микро- и макроподходов) // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. Вып. 3. М: РГГУ, 2000. С. 52-61.

52. Бетти Э. Герменевтика как общая методология наук о духе. М.: Канон+, 2011. 144 с.

53. БиблерВ.С. Михаил Михайлович Бахтин или Поэтика культуры. М.: Прогресс, 1991. 176 с.

54. Библер B.C. Образ простеца и идея личности в культуре средних веков (Заметки на полях книги А.Я. Гуревича "Проблемы средневековой народной культуры") // Человек и культура. Индивидуальность в истории культуры. М.: Наука, 1990. С. 81-125.

55. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. (Два философских введения в двадцать первый век). М.: Изд-во политической литературы, 1991. 413 с.

56. Бицилли П.М. Очерки теории исторической науки. Прага, 1925.338 с.

57. Бласс Ф. Герменевтика и критика. Одесса, 1891. 194 с.

58. Блауберг И.И. Анри Бергсон. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 670 с.

59. Блауберг И.И. Э. Брейе и М.Геру: два подхода к истории философии // История философии. № 13. М.: ИФ РАН, 2008. С. 69-88.

60. Блауберг И.И. Дианоэматика и структурный метод Марсиаля Геру // Историко-философский ежегодник 2008. М.: Наука, 2009. С. 222-238.

61. Блауберг И.И. О памяти и забвении: П. Рикёр и А. Бергсон // Поль Рикёр философ диалога. М.: ИФ РАН, 2008. С. 60-75.

62. Блок М. Апология истории или Ремесло историка. 2-е изд. М.: Наука, 1986. 256 с.

63. Боден Ж. Метод лёгкого познания истории / Пер. с лат. М.С. Бобковой. М.: Наука, 2000. 416 с.

64. Бокль Г.Т. История цивилизации в Англии. В 2-х т. 4-е изд. СПб., 1906. XIV, 628, XXIV с.

65. Болховитинов H.H. США: проблемы истории и современная историография. М.: Наука, 1980. 406 с.

66. Бочаров С.Г. Книга о Достоевском на пути Бахтина // Бахтинский сборник. Вып. 5 / Ответ, ред. и сост. B.JI. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 281-314.

67. Бочаров С.Г. Об одном разговоре и вокруг него // Новое литературное обозрение. 1993. № 2. С. 70-89.

68. Бредихина Н.В. Динамика моделей интерпретации в процессе формирования исторической реальности: дис. . канд.филос.наук. Барнаул, 2009. 148 с.

69. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв. М.: Прогресс, 1986. Т. 1. 622 с; 1988. Т. 2. 632 с.

70. Бросова Н.З. H.H. Страхов как историк философии // Credo. Оренбург, 2000. №1. С. 23-32. Электронный ресурс. URL: http://credonew.ru/content/view/164/25/ (дата обращения 12.09.2011)

71. Вазюлин В.А. Логика истории. Вопросы теории и методологии. М.: Изд-во МГУ, 1988. 328 с.

72. Васильев A.K. М. Бахтин как историк философии // М. Бахтин и философская культура XX века (Проблемы бахтинологии). Выпуск первый. Ч. 1. Сб. науч. статей / Отв. ред. К.Г. Исупов. СПб.: РГПУ, 1991. С. 83-90.

73. Васильев А.К. Теория диалога М.М. Бахтина как методология истории философии. Таганрог, 1988. 14 с.

74. Васильева Т.В. "Стихослагающая" герменевтика М. Хайдеггера как метод историко-философского исследования // Проблемы марксистско-ленинской методологии истории философии. М.: Наука, 1987. С. 198-208.

75. Введенский А. Значение философской деятельности H.H. Страхова // Образование. 1896. № 3. С. 1-8.

76. Введенский А.И. Общий смысл философии Н.Н.Страхова. М.: Унив. тип., 1897. 25 с.

77. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 805 с.

78. Великовский С.И. Культура как полагание смысла // Одиссей. Человек в истории. Исследования по социальной истории и истории культуры. М.: Наука, 1989. С. 17-20.

79. Вен П. Как пишут историю. Опыт эпистемологии. М.: Научный мир, 2003. 394 с.

80. ВеселовскаяИ.А. Историческая реальность и вымысел: дис. . канд.филос.наук. СПб., 2003. 192 с.

81. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. 406 с.

82. Вжозек В. Историография как игра метафор: судьбы «новой исторической науки» // Одиссей. Человек в истории культурно-антропологическая история сегодня. 1991. М.: Наука, 1992. С. 60-74.

83. Вжозек В. Метафора как эпистемологическая категория (соображения по поводу дефиниции) // Одиссей. Человек в истории. Картины мира в народном и ученом сознании. 1994. М.: Наука, 1994. С. 257-264.

84. Визгин В.П. Постструктуралистская методология истории: достижения и пределы // Одиссей. Человек в истории. Ремесло историка на исходе XX века. 1996. М.: Наука, 1996. С. 39-59.

85. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. М.Киев: REFL-book ПСА, 1994. 656 с.

86. Виноградов П.Г. Очерки западноевропейской историографии // Журнал Министерства народного просвещения. 1883. T. IX. Ч. 229. С. 160— 182; 1884. T. X. Ч. 234. С. 237-250; Ч. 236. С. 183-193.

87. Виппер Р.Ю. Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX вв. в связи с общественным движением на Западе. СПб., 1900. 207 с.

88. Виппер Р.Ю. Очерки теории исторического знания. М., 1911. 284 с.

89. Витгенштейн JI. Философские работы. Часть I. Пер. с нем. / Составл., вступ. статья, примеч. М.С. Козловой. Перевод М.С. Козловой и Ю.А. Асеева. М.: Изд-во Гнозис, 1994. XXI, 612 с.

90. Волков Г.Н. «Капитал» как художественное целое // Знамя. 1983. №3. С. 213-224.

91. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науках о языке. Л.: Прибой, 1929. 188 с.

92. Волошинов В.Н. Конструкция высказывания // Литературная учеба. 1930. №3. С.77-78.

93. Волошинов В.Н. Слово в жизни и слово в поэзии // Бахтин под маской. Вып. 5(1). Статьи Круга Бахтина. М.: Изд-во «Лабиринт», 1996. С. 60-87.

94. Вригт Г.Х. фон. Объяснение и понимание. Перевод с англ. Е.И. Тарусиной. Общ. ред. Г.И. Рузавина / Вригт Г.Х. Избранные труды. Пер с англ. / Общ. ред., составл. и предисловие В.А. Смирнова. М.: Изд-во «Прогресс», 1986. 242 с.

95. Вяземский П.А. Эстетика и литературная критика / Сост., подгот. текстов, вступ. статья и коммент. Л.В. Дерюгиной. М.: Искусство, 1984.458 с.

96. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного / Пер. с нем. М.: Искусство, 1991. 367 с.

97. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики: пер. с нем. / общ. ред. и вступит, ст. Б. Н. Бессонова. М.: Прогресс, 1988. 704 с.

98. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социлогия Макса Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. 366 с.

99. Гайм Р. Гердер, его жизнь и сочинения. М.: Солдатенков, 1888. Т. 1.4. 1. 849 с.

100. ГейзенбергВ. Философские проблемы атомной физики. М.: Изд-во иностр. литературы, 1953. 125 с.

101. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Пер. Г. Шпета. СПб.: Наука, 1992. 444 с.

102. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 2000. 480 с.

103. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977. 703 с.

104. Гердер И.Г. Избранные сочинения. М.; Л.: ГИХЛ, 1959. 392 с.

105. Гензель П. Томас Карлейль. СПб., 1903. 250 с.

106. Герье В. Очерк развития исторической науки. М., 1865. 114 с.

107. Герье В.И. Французская революция 1789-1795 гг. в освещении И.Тэна. СПб., 1911. VIII, 493 с.

108. Гете И.-В. Избранные сочинения по естествознанию. Л.: Наука, 1957. 553 с.

109. Гете И.-В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964. 520 с.

110. Гете И.-В. Собрание сочинений в 10-ти т. М.: Художественная литература, 1975-1980.

111. Гинзбург К. Репрезентация: слово, идея, вещь / Пер. с фр. Г. Галкиной // Новое литературное обозрение. 1998. № 33. С. 5-21.

112. Гиро П. Фюстель де Куланж. М., 1898. 208 с.

113. Глазова А. Вальтер Беньямин и гуманитарии (Размышления по поводу некоторых «беньяминоведческих» публикаций) // Новое литературное обозрение. 2003. № 2 (60). С. 339-349.

114. Гоготишвили JI.A. Двуголосие в соотношении с монологизмом и полифонией // Бахтинский сборник. Вып. 5 / Ответ, ред. и сост. B.JI. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 338^410.

115. Горман Дж. Грамматика историографии (предисловие М.А. Кукарцевой, перевод М.А. Кукарцевой и A.J1. Никифорова) // Вопросы философии. 2010. № 3. С. 44-53.

116. Горюнов A.B. Специфика познавательной деятельности историка как субъекта познания: дис. . канд.филос.наук. Ульяновск, 2004. 150 с.

117. Грановский Т. Бартольд Георг Нибур // Современник. Отд. оттиск. Б.м. Б.г. С. 49-64, 113-130.

118. Гревс И.М. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (опыт истолкования души) // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 44-81.

119. ГрифцоваИ.Н. Логика как теоретическая и практическая дисциплина. К вопросу о соотношении формальной и неформальной логики. М.: Эдиториал УРСС, 1998. 152 с.

120. ГротН.Я. Памяти Н.Н.Страхова. К характеристике его философского миросозерцания. Реферат, прочитанный в Московском Психологическом обществе // Вопросы философии и психологии. Кн. 32. М., 1896.40 с.

121. Грязнов А.Ф. Естественный язык и понимание культурно-исторических феноменов // Заблуждающийся разум?: Многообразие ненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. С. 239-255.

122. Грязнов А.Ф. Эволюция философских взглядов JI. Витгенштейна. М.: Изд-во МГУ, 1985. 172 с.

123. Грякалов A.A. М.М.Бахтин и проблема понимания // Бахтинский сборник. М.: Прометей, 1990. С. 76-83.

124. Губина М.В. Память в структуре исторического познания: дис. . канд.филос.наук. М., 2005. 144 с.

125. Гулыга A.B. Искусство истории. М.: Современник, 1980. 288 с.

126. Гулыга A.B. История как наука // Философские проблемы исторической науки. М.: Наука, 1969. С. 7-50.

127. Гумбольдт В. О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития // Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. С. 307-323.

128. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985.452 с.

129. Гуревич А.Я. Вопросы культуры в изучении исторической поэтики // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. С. 153-167.

130. Гуревич А.Я. Европейское средневековье и современность // Европейский альманах. История. Традиции. Культура. М.: Наука, 1990. С.135-147.

131. Гуревич А.Я. Историк у верстака // Отечественные записки. 2004. № 5. Электронный ресурс. URL: http://www.strana-oz.ru/?numid=20&article=939 (дата обращения 15.09.2011)

132. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М.: Индрик, 1993. 328 с.

133. Гуревич А.Я. История историка. М.: РОССПЭН, 2004. 288 с.

134. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд. М.: Искусство, 1984. 350 с.

135. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Exempla XIII века). М.: Искусство, 1989. 366 с.

136. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981. 359 с.

137. Гуревич А.Я. "Новая историческая наука" во Франции: достижения и трудности: (Критические заметки медиевиста) // История и историки: Историографический ежегодник. 1984. М.: Наука, 1985. С. 99-127.

138. Гуревич А.Я. Социальная история и историческая наука // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 23-35.

139. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.: Искусство, 1990. 396 с.

140. Гурьянова A.B. Философско-методологические основания синтеза ключевых парадигм современной эпистемологии истории: дис. . докт.филос.наук. Самара, 2009. 303 с.

141. Густав Шпет и его философское наследие: у истоков семиотики и структурализма. Коллективная монография. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. 527 с.

142. Густафсон Р.Ф. Обитатель и Чужак. Теология и художественное творчество Льва Толстого / Пер. с англ. Т. Бузиной. СПб.: Академический проект, 2003. 480 с.

143. Данилевский И. Н. «Повесть временных лет»: герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М.: Аспект-Пресс, 2004. 370 с.

144. Данто А. Аналитическая философия истории / Пер. с англ. A.JI. Никифорова, О. В. Гавришиной под ред. J1. Б. Макеевой. М: Идея-Пресс, 2002. 292 с.

145. Де Манн П. Диалог и диалогизм // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. B.JI. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 109-118.

146. Де Манн П. Слепота и прозрение. Статьи о риторике современной критики. СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2002. 256 с.

147. Дильтей В. Введение в науки о духе / Собр.соч. в 6 тт. Под ред.

148. A.В.Михайлова и Н.С.Плотникова. Т.1. / Пер. с нем. под ред.

149. B.C. Малахова. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000. 762 с.

150. Дильтей В. Построение исторического мира в науках о духе / Собр. соч. в 6 тт. Под ред. A.B. Михайлова и Н.С. Плотникова. Т. 3. / Пер. с нем. под ред. В.А. Куренного. М.: Три квадрата, 2004. 419 с.

151. Дневники С.А.Толстой, 1860-1891. М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1928.

152. Доватур А.И. Аристотель и история // Вестник древней истории. 1978. № 3. С. 3-9.

153. Доватур А.И. Повествовательный и научный стиль Геродота. Л.: Изд-во ЛГУ, 1957. 201 с.

154. Доватур А.И. Феогнид и его время. Л.: Наука, 1989. 207 с.

155. Доманска Э. Философия истории после постмодернизма / пер. с англ. М.А. Кукарцевой. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2010. 400 с.

156. Дон Бялостоцки. Разговор как диалогика, прагматика и герменевтика: Бахтин, Рорти, Гадамер // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. В.Л. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004.1. C. 75-87.

157. Дорошенко Н.М. Методология истории: теоретические и философские основания. СПб.: Изд-во Политехи, ун-та, 2007. 374 с.

158. Дройзен И.Г. Историка / Пер. с нем. СПб.: Владимир Даль, 2004. 584 с.

159. Дубовицкий Г.А. "Новая социальная история" в историографии США // Вопросы истории. 1989. № 2. С. 40-51.

160. Дубровский Д.И., Черносвитов Е.В. К анализу структуры субъективной реальности (ценностно-смысловой аспект) // Вопросы философии. 1979. № 3. С. 57-69.

161. B.А. Сонина. Смоленск: издательство Смоленского госуниверситета, 2003.1. C. 22-27.

162. Дэвис Н.З. Возвращение Мартена Герра. М.: Прогресс, 1990. -208 с.

163. Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 г // Одиссей. Человек в Истории. 1991. М.: Наука, 1991. С. 48-59.

164. Ельчанинов В.А. Проблема творчества в историческом познании и искусстве. Томск: Изд-во ТГУ, 1979. 195 с.

165. Есаков В.Д. Неосуществленный проект Академии Наук // Вестник РАН. 1997. Т. 67. № 12. С. 1129-1139.

166. ЖеленинаИ.А. Историческая ситуация: методология анализа. М.: Изд-во МГУ, 1987. 138 с.

167. Жуков Е.М. Очерки методологии истории. 2-е изд. М.: Наука, 1987. 256 с.

168. Загадка человеческого понимания. М.: Политиздат, 1991. 352 с.

169. Зайцев П.JI. Априоризм в познании истории: дис. канд.филос.наук. Омск, 2000. 157 с.

170. Замчалова И.Ю. Теоретико-методологические основания исторических исследований и современная научная парадигма: дис. . канд.филос.наук. Саратов, 1999. 139 с.

171. Зверева Г.И. Понятие "Исторический опыт" в "новой философии истории" // Теоретические проблемы исторических исследований. Вып. 2. М.: Изд-во МГУ, 1999. С. 104-117.

172. Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. Ремесло историка на исходе XX века. М., 1996. С. 139-151.

173. Зверева Г.И., Репина Л.П. Новые тенденции немарксистской историографии Великобритании // Современная зарубежная немарксистская историография. Критический анализ. М.: Наука, 1989. С. 102-136.

174. Зеньковский В.В. История русской философии в 4 кн. Л.: «ЭГО», 1991.

175. Зибель Г. О законах исторического знания. СПб., 1867. 31 с.

176. Зиммель Г. Гете. М., 1928. 264 с.

177. Зиммель Г. К вопросу о философии истории // Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М.: Юрист, 1996. С. 532-537.

178. Зиммель Г. Проблемы философии истории // Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М.: Юрист, 1996. С. 530-531.

179. Зиневич Ю.А., Федотова В.Г. О единстве когнитивных и социальных критериев рациональности // В поисках теории развития науки. М.: Наука, 1982. С. 240-260.

180. Зиневич Ю.А., Федотова В.Г. Роль социально-культурных факторов в исследовании науки // Вопросы философии. 1982. № 9. С. 67-77.

181. Зинченко В.П., Пружинин Б.И., Щедрина Т.Г. Истоки культурно-исторической психологии: философско-гуманитарный контекст. М.: РОССПЭН, 2010. 415 с.

182. Иванов Вяч. Вс. Значение идей М.М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996. № 3(16). С. 5-58.

183. Иванов Вяч. Вс. Культурная антропология и история культуры // Одиссей. Человек в истории. Исследования по социальной истории и истории культуры. М.: Наука, 1989. С. 11-16.

184. Иванов Г.М. Исторический источник и историческое познание. Томск: Изд-во ТГУ, 1973. 224 с.

185. Иванов Г.М., Коршунов А.М., Петров Ю.В. Методологические проблемы исторического познания. М.: Высшая школа, 1981. 296с.

186. Иггерс Г.Г. История между наукой и литературой: размышленияпо поводу историографического подхода Хейдена Уайта. // Одиссей. Человек в истории. Русская культура как исследовательская проблема. М.: Наука, 2001. С. 140-154.

187. Иконников B.C. Опыт русской историографии. В 4-х книгах. Киев, 1891-1908.

188. Ильин Н. Заклинатель стихий. Аполлон Григорьев и философия творческой личности Электронный ресурс. URL: http://www.hrono.ru/proekty/metafizik/fk27gri.html (дата обращения 12.10.2010).

189. Ильин Н.П. Трагедия русской философии. М.: Айрис-пресс, 2008. 608 с.

190. История и повествование: Сборник статей. М.: Новое литературное обозрение, 2006. 600 с.

191. Историческая наука сегодня: Теории, методы, перспективы: Коллективная монография / Ред. Л.П. Репина. М.: УРСС, 2011. 608 с.

192. Исупов К.Г. Михаил Бахтин и Александр Мейер // М. Бахтин и философская культура XX века (Проблемы бахтинологии). Выпуск первый. 4.2. Сборник научных статей / Отв. ред. К.Г. Исупов. СПб.: РГПУ, 1991. С. 60-70.

193. Исупов К.Г. О философской антропологии М.М. Бахтина // Бахтинский сборник. М.: Прометей, 1990. С. 30-47.

194. Исупов К.Г. Русская эстетика истории. СПб.: Изд-во Высш. гуманит. курсов, 1992. 156 с.

195. Исупов К.Г. Уроки М.М.Бахтина // М.М.Бахтин: pro et contra. Личность и творчество М.М. Бахтина в оценке русской и мировой гуманитарной мысли. Том I / Сост., вступ. ст. и коммент. К.Г. Исупова;хронограф В.И. Лаптуна. СПб.: РХГИ, 2001. С. 7-44.

196. Ицкович В.А., Шварцкопф Б.С. Знаки препинания как реплики диалога // Современная русская пунктуация. М.: Наука, 1979. С. 94-105.

197. Каган М.И. О ходе истории / Редактор-составитель В.Л. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. 704 с.

198. Каган М.С. К вопросу о понимании культуры // Философские науки. 1989. №5. С. 78-81.

199. Каган М.С. О методологическом своеобразии гуманитарного знания // Философское и гуманитарное знание: социокультурный анализ. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1986. С. 70-85.

200. Каган М.С. Опыт культурологического анализа познавательной деятельности // Философские науки. 1987. № 7. С. 46-55.

201. Калашников С.Г. Виды объяснения в исторической науке: дис. . канд.филос.наук. М., 1998. 159 с.

202. Калинин И.А. История как искусство членораздельности (исторический опыт и металитературная практика русских формалистов) // Новое литературное обозрение. 2005. № 1(71). С. 103-131.

203. Кант И. Критика практического разума / Соч.: В 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965. С. 311-501.

204. Кант И. Критика способности суждения / Сочинения на нем. и рус.яз. Т. 4. М.: Наука, 2001. 1120 с.

205. Кант: pro et contra. Рецепция идей немецкого философа и их влияние на развитие русской философской традиции / Сост. А.И. Абрамов, В.А. Жучков, предисл. и коммент. В.А. Жучкова. СПб.: РХГИ, 2005. 928 с.

206. Кантор В.К. Густав Шпет как историк русской философии // Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии. I. М.: РОССПЭН, 2008. С. 534.

207. Кантор В.К. Искушение неисторией. Вопросы литературы. 2000 № 4. Электронный ресурс. URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2000/4/kantor.html (дата обращения 10.09.2011)

208. Каравашкин А.В., Юрганов A.J1. Опыт исторической феноменологии. Трудный путь к очевидности. М.: Изд-во РГГУ, 2003. 385 с.

209. Каравашкин А.В., Юрганов А.Л. Регион Докса. Источниковедение культуры. М.: Изд-во РГГУ, 2005. 210 с.

210. КареевН.И. Историки Французской революции. Л., 1924. Т. I. 287 е.; Т. 2. 303 с.

211. КареевН.И. Собрание сочинений в 3-х т. СПб.: Прометей, 19111913.

212. Кареев Н.И. Томас Карлейль: Его жизнь, его личность, его произведения, его идеи. Пб., 1923. 161 с.

213. Карлейль Т. Герои, почитание героев и героическое в истории. СПб., 1908. IV, 261 с.

214. Карлейль Т. Исторические и критические опыты. М., 1878. VII, 459 с.

215. Карлейль Т. История Французской революции / Пер. с англ. Ю.В. Дубровина и Е.А. Мельниковой. М.: Мысль, 1991. 575 с.

216. Карлейль Т. Новалис. М., 1901.

217. Карлейль Т. Памфлеты последнего дня. СПб., 1907. 131 с.

218. Карлейль Т. Прежде и теперь. М., 1906. XXII, 450 с.

219. Карлейль Т. Речь, произнесенная при вступлении в должность Лорда Ректора Эдинбургского университета. 2 апреля 1866 г. М., 1902. 52 с.

220. Карлейль Т. Французская революция. История. СПб., 1907. VII, 615 с.

221. Карлейль Т. Sartor Resartus. Жизнь и мысли герр Тейфельсдрека. М., 1904. XVI, 356 с.

222. Карсавин Л.П. Введение в историю (Теория истории). Пб.: Наука и школа, 1920. 78 с.

223. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб.: АО Комплект, 1993. 352 с.

224. Касавин И.Т. Познание в мире традиций. М.: Наука, 1990. 206 с.

225. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. СПб.: Университетская книга, 1997. 447 с.

226. КеллеВ.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история. М.: Политиздат, 1981.288 с.

227. КемеровВ.Е. Проблема вещи в социально-историческом познании // Историческое знание и современность. Свердловск, 1987. С. 7691.

228. Кертман JI.E. Законы исторических ситуаций // Вопросы истории. 1971. № 1.С. 98-109.

229. Киссель М.А. Судьба старой дилеммы. М.: Мысль, 1974. 279 с.

230. КозеллекР. Можем ли мы распоряжаться историей? (Из книги «Прошедшее будущее. К вопросу о семантике исторического времени») // Отечественные записки. 2004. № 5. Электронный ресурс. URL: http://www.strana-oz.ru/?numid=20&article=951

231. Козеллек Р. Случайность как последнее прибежище в историографии//THESIS. 1994. вып. 5. С. 171 184.

232. Козеллек Р. Социальная история и история понятий // Исторические понятия и политические идеи в России XVI—XX века. Вып. 5. СПб: Алетейя, 2006, с.33-53.

233. Козлов С. На rendez-vous с «новым историзмом» // Новое литературное обозрение. 2000. № 2 (42). С. 5-12.

234. Козлова М.С. Вера и знание. Проблемы границы // Вопросы философии. 1991. № 2. С. 58-66.

235. Козлова М.С. Размышления о феноменах сознания в работах позднего Витгенштейна // Проблема сознания в современной западной философии. М., 1989. С. 190-212.

236. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М.: Наука, 1980. 485 с.

237. КолмаковВ.Ю. Диалектические парадоксы исторического познания: автореф. дис. . канд.филос.наук. М., 1989. 23 с.

238. Кондаков И.В., Корж Ю.В. «Дух музыки» в философии русского символизма // Общественные науки и современность. 1996. № 4. С. 152-162.

239. Конрад Н.И. Избранные труды. История. М.: Наука, 1974. 471 с.

240. Колосов Н.Е. Как думают историки. М.: Новое литературное обозрение, 2001. 326 с.

241. Коршунов A.M., Шаповалов В.Ф. Творчество и отражение в историческом познании. М.: Изд-во МГУ, 1984. 192 с.

242. Косарева Л.М. Социокультурный генезис науки Нового времени. Философский аспект проблемы. М.: Наука, 1989. 159 с.

243. Костикова И.В. Философско-социологические взгляды Томаса Карлейля. М.: Изд-во МГУ, 1983. 144 с.

244. Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. 3-е изд. СПб., 1901. 593 с.

245. Кречетова М.Ю. Трансценденталистские способы тематизации и методы исследования «истории мысли»: дис. . канд.филос.наук. Томск, 1998. 108 с.

246. Кроче Б. Теория и история историографии / Пер. с итал. И.М. Заславской; послесл. Т.В. Павловой; науч. ред. М.Л. Андреева. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 192 с.

247. Ксенополь А.Д. Понятие "ценности" в истории. Киев, 1912. 52 с.

248. Кувакин И.В. Мышление и история. М.: Коффи, 2008. 470 с.

249. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М.: Изд-во МГУ, 1991. 192 с.

250. Кузнецова Т.И., Миллер Т.А. Античная эпическая историография. Геродот. Тит Ливий. М.: Наука, 1984. 213 с.

251. Кукарцева М.А. Край возможного, или размышления о новойкниге Д. Да Капры // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 34. М.: ИВИ РАН, 2011.

252. Кукарцева М.А. Опыт чтения текстов в лингвистической философии истории // Философия и общество. 2005. № 1. С. 115-132.

253. Кукарцева М.А. Современная философия истории США. Иваново: Иван. гос. ун-т, 1998. 215 с.

254. Кукарцева М.А. Трансформация эпистем: познание истории в ускользающем мире / Способы постижения прошлого: Методология и теория исторической науки. М.: Канон+, 2011. С. 3—49.

255. Кукарцева М.А. Эпистемологические проблемы лингвистического поворота в историческом знании // Эпистемология и философия науки. 2006. № 1. С. 104-123.

256. Куланж Ф. де. Древняя гражданская община (La Cité antique). Исследование о культе, праве, учреждениях Греции и Рима. 2-е изд. М., 1903. 438 с.

257. Куланж Ф. де. История общественного строя древней Франции. СПб., 1901. Т. I. XXXVI, 403 с.

258. Кьяромонте Н. Парадокс истории. Firenze: Edizioni «Aurora», 1973. 205 с.

259. Л.Н. Толстой H.H. Страхов: полное собрание переписки: в 2 т. / сост.: Л.Д. Громова, Т.Г. Никифорова; ред. A.A. Донсков. М.: Государственный музей Л.Н. Толстого; Ottawa, 2003. Т. 1. 488 е.; Т. 2. 1080 с.

260. Лампрехт К. История германского народа. М., 1894. T. I. 608 с; 1895. T. II. 656 с; 1986. Т. III. 545 с.

261. ЛанглуаШ., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. СПб.,1899. 275 с.

262. Ланглуа III., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. 2-е изд. / под ред. и со вступ. ст. Ю.И. Семенова. Пер. с фр. А. Серебрякова. М.: ГПИБ, 2004. 305 с.

263. Лаппо-Данилевский A.C. Методология истории. СПб., 1910. Вып. I. 292 с; 1913. Вып. II. 182 с.

264. Лаппо-Данилевский A.C. Методология истории. Вып. 1. Пг., 1923. 278 с.

265. Лаппо-Данилевский A.C. Методология истории. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2006. 472 с.

266. Лаппо-Данилевский A.C. Пособие к лекциям по теоретической методологии, читаным студентам ПБ ун-та A.C. Лаппо-Данилевским в 1906— 1907 уч. году. Б.м. Б.г. 350 с.

267. Лаптева М.П. Язык историка и проблема понимания // Фигуры истории, или «общие места» историографии. Вторые санкт-петербургские чтения по теории, методологии и философии истории. / Отв. ред. A.B. Малинов. СПб.: Изд-во «Северная Звезда», 2005. С. 66-71.

268. Ле Гофф Ж. Существовала ли французская историческая школа "Annales" // Французский ежегодник. 1970. М.: Наука, 1971. С. 307-326.

269. Левада Ю.А. Историческое сознание и научный метод // Философские проблемы исторической науки. М.: Наука, 1969. С. 186-224.

270. Левицкий С.А. H.H. Страхов (Очерк его философского пути) // Новый журнал. 1958. № 54. С. 164-185.

271. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.: Наука, 1980. 355 с.

272. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 256 с.

273. ЛибкнехтВ. Маркс учитель и воспитатель революционеров. Из воспоминаний о Карле Марксе. Электронный ресурс. URL: http://prometej.info/new/history/565-marks.html (дата обращения 12.09.2011)

274. Лихачев Д.С. Избранные работы в 3-х т. Л.: Художественнаялитература, 1987.

275. Лооне Э.Н. Логико-гносеологический анализ исторической науки: дис. . докт. филос. наук. Тарту, 1982. 336 с.

276. Лооне Э.Н. Современная философия истории. Тарту, 1980. 293 с.

277. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.

278. Лосева O.A. Соотношение методологических и аксиологических детерминаций исторического познания: философский анализ: дис. . докт.филос.наук. Саратов, 2004. 472 с.

279. Лосский Н.О. История русской философии. Пер. с англ. М.: Советский писатель, 1991. 480 с.

280. Лотман Ю.М. Асимметрия и диалог // Труды по знаковым системам. Тарту, 1983. Вып. XVI. С. 15-30.

281. Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 т. Таллин, 1992-1993.

282. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Наука, 1970. 384 с.

283. Лотман Ю.М. Текст в тексте // Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. С. 3-18.

284. Лурье Я.С. После Льва Толстого. Исторические воззрения Толстого и проблемы XX века. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1993. 168 с.

285. Лутц Н. Разорвать Непрерывность Истории! Электронный ресурс. URL: http://zhurnal.lib.ru/m/magidmn/benyamin.shtml (дата обращения 16.09.2011)

286. Маклаков В.Т. Историческое сознание: природа, формы бытования и язык // Историческое знание и современность. Свердловск, 1987. С. 29-40.

287. Маколей Т. Полное собрание сочинений в XVI-ти т. СПб., 1860— 1866.

288. Малахов B.C. Концепция исторического понимания X,-Г. Гадамера // Историко-философский ежегодник. 1987. М.: Наука, 1987. С. 151-164.

289. МалиновА.В. Философия истории в России XVIII века. СПб.: Издательско-торговый дом «Летний сад», 2003. 240 с.

290. МалиновА.В., Погодин С.Н. Александр Лаппо-Данилевский: историк и философ. СПб.: «Искусство-СПБ», 2001. 285 с.

291. Мамчур Е.А. Проблема социокультурной детерминации научного познания. М.: Наука, 1987. 128 с.

292. Маркова Л.А. Междисциплинарные исследования в контексте пространственных отношений // Философия науки. Вып. 11: Этос науки на рубеже веков / Отв. ред. Л.П. Киященко. М., 2005. С. 212-223.

293. Маркова Л.А. Наука, история и историография XIX-XX вв. М.: Наука, 1987. 264 с.

294. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 5-9.

295. Маркс К. Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 65-185.

296. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 41-174.

297. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. З.С. 7-544.

298. Марру А.-И. Бергсон и история // Логос. 2009. № 3. С. 203-209.

299. Махлин В.Л. Второе сознание: Подступы к гуманитарной эпистемологии. М.: Знак, 2009. 632 с.

300. Махлин В.Л. "Диалогизм" М.М.Бахтина как проблема гуманитарной культуры XX века // Бахтинский сборник. Вып. I. Сб. ст. / Отв. ред. Д. Куюнджич, В.Л. Махлин. М.: Прометей, 1990. С. 107-129.

301. Махлин В.Л. Михаил Бахтин: философия поступка. М.: Знание, 1990. 64 с.

302. Махлин В.Л. М.М.Бахтин и гуманитарная эпистемология (постановка проблемы) // Филологические исследования. 2007. № 9. С. 71126.

303. Махлин В.Л. М.М.Бахтин: Россия и Запад (опыт обзорной ориентации) // Философия не кончается. Из истории отечественной философии. XX век. Кн. I. 20-50-е годы. М., 1998. С. 531-602.

304. Махлин В.Л. Москва Пекин - Бахтин // Бахтинский сборник. Вып. IV / Под ред. В.Л. Махлина. Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т, 2000. С. 108-115.

305. Махлин В.Л. «Невидимый миру смех»: карнавальная анатомия нового средневековья // Бахтинский сборник. Вып. 2. М.: МПГУ, 1992. С. 156-211.

306. Махлин В.Л. Невозможный диалог: Бахтин и советская «эстетика истории» // М. Бахтин и философская культура XX века (Проблемы бахтинологии). Выпуск первый. Ч. 2. Сборник научных статей / Отв. ред. К.Г. Исупов. СПб.: РГПУ, 1991. С. 5-16.

307. Махлин В.Л. Незаслуженный собеседник (I) (Опыт исторической ориентации) // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. В.Л. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 41-72.

308. Махлин В.Л. Незаслуженный собеседник (II) (Опыт исторической ориентации) // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. В.Л. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 315-337.

309. Махлин В.Л. «Принципиальный раскол» // Бахтинский сборник. Вып. IV / Под ред. В.Л. Махлина. Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т, 2000. С. 68-77.

310. Махлин В.Л. Прозаика этическая методология гуманитарных наук // Махлин В.Л., Махов А.К., Пешков И.В. Риторика поступка М. Бахтина. М.: Знание, 1991. С. 51-56.

311. Махлин B.J1. Что такое диалогизм? Holquist М. Dialogism: Bakhtin and his world. "New Accents" Routledge: London and New York, 1990. XIII+224 pp. // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. № 1(2). С. 109-119.

312. Махлин В.Л. Я и Другой (истоки философии «диалога» XX века). СПб.: РХГИ, 1995. 148 с.

313. Мегилл А. Историческая эпистемология: научная монография / перевод Кукарцевой М., Катаева В., ТимонинаВ. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2007. 480 с.

314. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. Критическое введение в социологическую поэтику. Л.: Прибой, 1928. 232 с.

315. Медушевская О.М. Теория исторического познания. Избранные произведения. Сост. И.Л. Беленький. М.: Университетская книга, 2010. 572 с.

316. Медушевская О.М. Феноменология культуры: Концепция A.C. Лаппо-Данилевского в гуманитарном познании новейшего времени // Исторические записки. М., 1999. Т. 2 (120). С. 100-136.

317. Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: Теория, историография и практика конкретных исследований / Под ред. Л.П. Репиной, Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой. М.: ИВИ РАН, 2004. 170 с.

318. Мейер Э. Теоретические и методологические вопросы истории. 2-е изд. М., 1911. 71 с.

319. Мейнеке Ф. Возникновение историзма / Пер. с нем. М.: РОССПЭН, 2004. 480 с.

320. Мелетинский Е.М. "Историческая поэтика" А.Н. Веселовского и проблема происхождения повествовательной литературы // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. С. 25-52.

321. Микешина Л.А. Диалог когнитивных практик. Из истории эпистемологии и философии науки. М.: РОССПЭН, 2010. 576 с.

322. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 624 с.

323. МикешинаЛ.А. Философия познания. Проблемы эпистемологии гуманитарного знания. М.: Канон+, 2009. 560 с.

324. МикешинаЛ.А. Эпистемология ценностей. М.: РОССПЭН, 2007. 439 с.

325. Мильков В.В. Осмысление истории в Древней Руси. СПб.: Алетейя, 2000. 384 с.

326. Милюков П.Н. Воспоминания (1859-1917). Под редакцией М.М. Карповича и Б.И. Элькина. 1-2 тома. Нью-Йорк, 1955. Электронный ресурс. URL: http://www.hrono.info/libris/libm/milyukovOO.html (дата обращения 11.09.2011)

327. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. 3-е изд. СПб., 1913.342 с.

328. Митюшин А. Из архива Густава Шпета: вопросы исторического познания и полемика с Баденской школой // Вопросы истории естествознания и техники. 1988. № 3. С. 114-120.

329. Митюшин A.A. О том, как «делается» история русской философии //Начала. 1992. № 1.С. 52.

330. Митюшин А. Творчество Г. Шпета и проблема истолкования действительности // Вопросы философии. 1988. № 11. С. 93-105.

331. Михайлов A.A. Современная философская герменевтика. Критический анализ. Минск: Изд-во «Университетское», 1984. 192 с.

332. Михайлов A.B. Избранное. Завершение риторической эпохи. СПб.: Издательский дом СПбГУ, 2007. 480 с.

333. Михайлов A.B. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. СПб.: Издательский дом СПбГУ, 2006. 560 с.

334. Михайлов A.B. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой литературы. М.: Наука, 1989. 232 с.

335. Михайлов A.B. Современная историческая поэтика и научно-философское наследие Г.Г. Шпета / Обратный перевод : Русская и западноевропейская культура: проблемы взаимосвязей. М.: Языки русской культуры,2000. С. 526-534.

336. Михайлов A.B. Терминологические исследования А.Ф. Лосева и историзация нашего знания // А.Ф. Лосев и культура XX века: Лосевские чтения. М.: Наука, 1991. С. 51-62.

337. Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века. Выпуск 2. Становление «новой исторической науки». Томск: Изд-во Томского Университета, 2003. 178 с.

338. Могильницкий Б.Г. О природе исторического познания. Томск: Изд-во ТГУ, 1978. 236 с.

339. Монроз Л. Изучение Ренессанса: поэтика и политика культуры / Пер. с англ. О. Литвиновой и С. Козлова // Новое литературное обозрение. 2000. № 42. С. 13-36.

340. МороховаЕ.И. Понимание и его роль в методологии исторического познания: дисс. . канд.филос.наук. Саратов, 2001. 155 с.

341. Мосин А.Г. Социальная природа письменного исторического источника // Историческое знание и современность. Свердловск, 1987. С. 92100.

342. Мотрошилова Н.В. Проблема внутренней социальной детерминации научного познания // Философия и социология науки и техники. Ежегодник. 1983. М.: Наука, 1985. С. 109-123.

343. Мотрошилова Н.В. Социально-исторические корни немецкой классической философии. М.: Наука, 1990. 207 с.

344. Мусхилишвили Н.Л., Шабуров Н.В., Шрейдер Ю.А. Символ и поступок. М., 1987. 67 с.

345. Назаров В.Д. Сослагательность сослагательности рознь // Одиссей. Человек в истории. История в сослагательном наклонении? 2000. М., 2000. С. 42-44.

346. Неусыхин А.Н. "Эмпирическая социология" М. Вебера и логика исторической науки // Под знаменем марксизма. 1927. № 9. С. 113-143.

347. Нечкина М.В. Функция художественного образа в историческомпроцессе. М.: Наука, 1982. 319 с.

348. Никифоров A.J1. Философия как личный опыт // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. С. 296-326.

349. Николаев Н.И. М.М. Бахтин, Невельская школа философии и культурная история 1920-х годов // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. B.J1. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 210-280.

350. Николаева Т.М. "Из пламени и света рожденное слово." / Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. Вып. XIV. С. 76-90.

351. Николаи Ф.В., Кобылин И.И. Интеллектуальная история Д. ЛаКапры: контекст и метод // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 34. М.: ИВИ РАН, 2011.

352. Никольский Б.В. H.H. Страхов: критико-биографический очерк. СПб., 1896. 56 с.

353. Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни // Ницше Ф. Соч. в 2-х т. М.: Мысль, 1990. Т. I. С. 138-230.

354. Ницше Ф. Сумерки идолов, или как философствуют молотом // Ницше Ф. Соч. в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1990. С. 556-631.

355. Ницше Ф. По то сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего // Ницше Ф. Соч. в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1990. С. 238-406.

356. H.H. Страхов в диалогах с современниками. Философия как культура понимания. СПб.: Алетейя, 2010. 208 с.

357. Новалис. Фрагменты. М., 1914. 32 с.

358. Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. М.: ИЧП «Издательство Магистр», 1997. 328 с.

359. Новикова O.A. Вести из Англии. Томас Карлейль. М.: Унив. тип., 1881. 14 с.

360. Новый образ исторической науки в век глобализации и информатизации: сб. ст. / Под ред. Л.П. Репиной. М.: Изд-во ИВИ РАН, 2005. 287 с.

361. Нора П. Поколение как место памяти / Пер. с фр. Г. Дашевского. // Новое литературное обозрение. 1998. № 2(30). С. 48-72.

362. Нора П. и др. Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. 333 с.

363. Образы времени и исторические представления : Россия Восток - Запад / под ред. Л.П. Репиной. Ин-т всеобщ, истории РАН, О-во интеллект, истории. М. : Кругъ, 2010. 959 с.

364. Ойзерман Т.И. Историческое как субъект-объективная реальность // Философские науки. 1980. № 6. С. 17-18.

365. Олейников A.A. Исторический опыт новый предмет теоретических исследований. // Homo historicus: К 80-летию со дня рождения Ю.Л. Бессмертного. В 2-х книгах. М.: Изд-во «Наука», 2003. Кн. 1. С. 299311.

366. Олейников A.A. История, событие и рассказ. Критический анализ философии нарративной формы: автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 1999. 26 с.

367. Олейников A.A. Микроистория и генеалогия исторического опыта // Казус: индивидуальное и уникальное в истории / Институт всеобщей истории РАН. М.: Изд-во «Наука», 2007. С. 379-393.

368. Останина O.A. Проблема субъективного в историческом познании: дис. . докт.филос.наук. М., 1998. 329 с.

369. Панков В.В. Проблема рационального и иррационального в историческом познании: онто-гносеологический аспект: дис. канд.филос.наук. Магнитогорск, 2006. 158 с.

370. Панченко A.M. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. Работы разных лет. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2005. 544 с.

371. Парамонова М.Ю. История в сослагательном наклонении: повод для беседы или научная проблема? Опыт современной германской историографии // Одиссей. Человек в истории. История в сослагательном наклонении? 2000. М., 2000. С. 47-49.

372. Парамонова М.Ю. «Несостоявшаяся история»: аргумент в споре об исторической объективности? Заметки о книге А. Деманда и не только о ней // Одиссей. Человек в истории. Картины мира в народном и ученом сознании. 1997. М., 1998. С. 336-358.

373. ПастуховаЕ.В. Нарратив в контексте субъективности: дис. . канд.филос.наук. Омск, 2005. 149 с.

374. Переписка В.В.Розанова с Н.Н.Страховым // РозановВ.В. Литературные изгнанники: H.H. Страхов, К.Н. Леонтьев / Под общ. ред. А.Н. Николюкина. М.: Республика, 2001. С. 5-316.

375. Переписка Л.Н.Толстого с Н.Н.Страховым. 1870-1894 / Толстовский музей. Том II. С предисл. и примеч. Б.Л. Модзалевского. СПб.: Изд. Об-ва Толст. Музея, 1914. 478 с.

376. Перинбаньягам P.C. Диалогическая личность // Знаковые системы в социальных и когнитивных процессах. Новосибирск: Наука, 1990. С. 66-83.

377. ПерлинаН. Михаил Бахтин и Мартин Бубер: проблемы диалогового мышления // М. Бахтин и философская культура XX века (Проблемы бахтинологии). Выпуск первый. Ч. 2. Сборник научных статей / Отв. ред. К.Г. Исупов. СПб.: РГПУ, 1991. С. 136-152.

378. Перов Ю.В. Историчность и историческая реальность. Серия «Мыслители» Выпуск 2. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С. 80-90. URL: http://anthropology.ru/ru/texts/perovy/reality5.html (дата обращения 11.09.2011)

379. Петрушевский Д.М. Задачи и методы всеобщей истории // Очерки из истории средневекового общества и государства. 3-е изд. М., 1913. С. 1-37.

380. Петрушевский Д.М. О логическом стиле исторической науки вообще и средневековой истории в частности // Очерки из истории средневекового общества и государства. 4-е изд. М., 1917. С. 1-35.

381. Пигров К.С. Философия новейшей истории: авантюрное время инепоправимость // М. Бахтин и философская культура XX века (Проблемы бахтинологии). Выпуск первый. Ч. 2. Сборник научных статей / Отв. ред. К.Г. Исупов. СПб.: РГПУ, 1991. С. 16-22.

382. Письма В.А. Кожевникова В.В. Розанову // Вестник РХД. 1984. IV. № 143 Электронный ресурс. URL: http://imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=l 913 (дата обращения 17.09.2011).

383. Письма Эдмунда Гуссерля Густаву Шпету. Предисловие, перевод и примечания В.И. Молчанова // Логос. 1992. № 2. С. 233-242.

384. Платон. Алкивиад I // Платон. Собр. соч. в в 4 т. Т. I. М., 1990. С. 220-267, 726-734.

385. Платон. Алкивиад II // Платон. Собр. соч. в в 4 т. Т. I. М., 1990. С. 125-141, 706-708.

386. Платон. Кратил // Платон. Собр. соч. в 4-х т. Т. I. М., 1990. С. 613-681, 826-842.

387. Плотников Н.С. Антропология или история: Полемика Г.Г. Шпета с В. Дильтеем по поводу оснований гуманитарных наук // Густав Шпет и современная философия гуманитарного знания. М.: «Языки славянской культуры», 2006. С. 171-186.

388. Погодин М.П. Нечто о методах исторического исследования. М., 1858. 15 с.

389. ПодорогаВ.А. Функция языка в автобиографическом анализе (пример М. Пруста) // Познание и язык. Критический анализ герменевтических концепций. М.: Институт философии АН СССР, 1984.1. С. 124-145.

390. Покровский М.Н. Борьба классов и русская историческая литература. Пг.: Прибой, 1923. 137 с.

391. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.: Прогресс, 1985. 344 с.

392. Поль Рикёр философ диалога / Отв. ред. И.И. Блауберг. М.: ИФ РАН, 2008. 143 с.

393. Попов Д.А. Познавательные модели и их альтернативность в исторической науке: дис. . канд.филос.наук. Саратов, 1998. 124 с.

394. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983. 605 с.

395. Порк A.A. Историческое объяснение. Критический анализ немарксистских теорий. Таллинн: Ээсти раамат, 1981. 243 с.

396. Пресняков А.Е. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. Пб., 1922. 94 с.

397. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М.: Прогресс, 1986. 262 с.

398. Про А. Двенадцать уроков по истории. М.: РГГУ, 2000. 336 с.

399. Пружинин Б.И. Ratio serviens? Контуры культурно-исторической эпистемологии. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. 423 с.

400. Пружинин Б.И., Щедрина Т.Г. В поисках эпистемологии общения: Николай Бердяев Густав Шпет - Лев Шестов // H.A. Бердяев и единство европейского духа / Под ред. В.Н. Поруса. М.: ББИ св. апостола Андрея, 2007. С. 69-76.

401. Пул Б. Роль М.И. Кагана в становления философии М.М. Бахтина (от Германа Когена к Максу Шелеру) // Бахтинский сборник. 3 выпуск. М., 1994. С. 162-181.

402. Пумпянский Л.В. Классическая традиция: собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры, 2000. 847 с.

403. Пушкин В.J1. Капитан Храбров // Русская романтическая поэма. М., 1985. Электронный ресурс. URL: http://az.lib.ru/p/puslikinwl/text0010.shtml (дата обращения 15.09.2011).

404. РакитовА.И. Историческое познание. Системно-гносеологический подход. М.: Политиздат, 1982. 303 с.

405. Ранке Л. Государи и народы Южной Европы. СПб., 1856. 4.1. XXVI, 228 с; Ч. II. 272 с.

406. Ранке Л. История Сербии по сербским источникам. М., 1876. 452 с.

407. Ранке Л. Об эпохах новой истории. М., 1898. 192 с.

408. Ранке Л. Римские папы в последние четыре столетия. В 2-х т. 2-е изд. СПб., 1874. Т. 11.517 с.

409. Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания: (историографические заметки). М.: ГУ ВШЭ, 2003. 43 с.

410. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во ЛКИ, 2009. 320 с.

411. Рикёр П. Время и рассказ. Т. 1. Интрига и исторический рассказ. М.; СПб.: Университетская книга, 1998. 313 с. Т. 2. Конфигурация в вымышленном рассказе. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. 224 с.

412. Рикёр П. История и истина / Пер. с фр.: СПб.: Алетейя, 2002. 400 с.

413. Рикёр П. Память, история, забвение / Пер. с франц. М.: Издательство гуманитарной литературы, 2004. 728 с.

414. Рикёр П. Путь признания. Три очерка / Пер. с фр. И.И. Блауберг, И.С. Вдовиной. М.: РОССПЭН, 2010. 268 с.

415. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903. 615, VI с.

416. Риккерт Г. Философия жизни / Пер. с нем. Киев: Ника-Центр, 1998. 512 с.

417. Риккерт Г. Философия истории / Пер. с нем. СПб.: Жуковский, 1908. 196 с.

418. Роберте М. Поэтика, герменевтика, диалогика: Бахтин и Поль де Манн // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. B.JI. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 119-137.

419. Розанов В.В. Мимолетное / Собрание сочинений; под общ. ред. А.Н. Николюкина. М., 1994. 541 с.

420. Розанов В.В. Н.Н.Страхов, его личность и деятельность // Розанов В.В. Литературные изгнанники. Том первый. СПб., 1913. С. 3—435.

421. Розеншток-Хюсси О. Избранное: Язык рода человеческого / Пер. с нем. и англ. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. 608 с.

422. Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность / Пер. с нем. Предисл. К. Гарднера, послесл. В. Махлина. М.: Лабиринт, 2008. 223 с.

423. Розов М.А. Знание и механизмы социальной памяти // На пути теории научного познания. М.: Наука, 1984. С. 175-197.

424. Розов М.А. Комплексные исследования и теория социальных эстафет // Комплексные методы в исторических исследованиях. М., 1987. С. 33-36.

425. Розов М.А. Методологические особенности гуманитарного познания // Проблемы гуманитарного познания. Новосибирск: Наука, 1986. С. 33-54.

426. Розов М.А. Проблема ценностей и развитие науки // Наука и ценности. Новосибирск: Наука, 1987. С. 5-27.

427. Розов Н.С. Философия и теория истории. Кн. 1. Пролегомены. М.: Логос, 2002. 656 с.

428. Ростовцев Е.А. A.C. Лаппо-Данилевский и Петербургскаяисторическая школа. Рязань: Частный издатель П.А. Трибунский, 2004. 357 с.

429. Румянцева М.Ф. «Чужое я» в историческом познании: И.И. Лапшин и A.C. Лаппо-Данилевский // История и историки. 2001. № 1. С. 161-175.

430. Русакова О.Ф. Философия и методология истории в XX веке: школы, проблемы, идеи. Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, 2000. 354 с.

431. Рыклин М.К. Сознание в речевой культуре // Сознание в социокультурном измерении. М.: Ин-т философии АН СССР, 1990. С. 8-27.

432. Савельева Е.Р. Социально-философские проблемы методологии исторического познания // Объяснение и понимание в специальных общественных науках. М.: Институт философии, 1989. С. 180-185.

433. Савельева И.М., Полетаев A.B. Знание о прошлом: Теория и история. В 2-х т. Т. 1: Конструирование прошлого. Т. 2: Образы прошлого. СПб.: Наука, 2003, 2006, 632 е.; 751 с.

434. Савельева И.М., Полетаев A.B. История и время. В поисках утраченного. М.: «Языки русской культуры», 1997. 800 с.

435. Савельева И.М., Полетаев A.B. Социальные представления о прошлом, или Знают ли американцы историю. М.: Новое литературное обозрение, 2008. 456 с.

436. Савчук В.В. Способ бытия гуманитарного знания // Вестник МГУ. Философия. 1990. Вып. 1. С. 51-60.

437. Саймоне Дж. Карлейль. М.: Молодая гвардия, 1981. 288 с.

438. Сарингулян К.С. Культура и регуляция деятельности. Ереван, 1986. 158 с.

439. Сахаров A.M. Методология истории и историография. М.: Изд-во1. МГУ, 1981.214 с.

440. Свасьян К.А. Г.Г. Шпет // Свасьян К.А. Растождествления. М.: «Evidentis», 2006. С. 252-267. Электронный ресурс. URL: http://www.rvb.ru/swassjan/rastozhdest/17.htm (дата обращения 17.09.2011)

441. Свасьян К.А. Иоганн Вольфганг Гете. М.: Мысль, 1989. - 192 с.

442. Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. Ереван, 1980. 226 с.

443. Свасьян К.А. Философское мировоззрение Гете. Ереван, 1983. 183 с.

444. Семаева И.И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половины XX века : дис. . доктора философских наук. М., 1994. 335 с.

445. Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М.: «Современные тетради», 2003. 776 с.

446. Сент-Бев Ш.-О. Из работ разных лет // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. М.: Изд-во МГУ, 1987. С. 39-53.

447. Сеньобос Ш. Исторический метод в применении к социальным наукам. М.: А.И. Мамонтов, 1902. 240 с.

448. Сердюк Т.Г. Категория «типическое» в историческом познании: дис. . канд.филос.наук. Барнаул, 2001. 178 с.

449. Сиземская И.Н. Л.Н.Толстой об исторической необходимости как «равнодействующей множества воль» // Вопросы философии. 2010. № 9. С. 135-142.

450. Синельникова Г.А. Формирование теоретико-методологических взглядов Томаса Карлейля как историка: ("Об истории", "Биография", "Снова об истории"). Томск, 1989. 21 с.

451. Скатов H.H. Н.Н.Страхов (1828-1896) // Страхов H.H. Литературная критика / Вступит, статья, составл. H.H. Скатова, примеч.

452. H.H. Скатова и В.А. Котельникова. М.: Современник, 1984. С. 3-41. Электронный ресурс. URL: http://az.lib.rU/s/strahownn/text0060.shtml (дата обращения 11.09.2011)

453. Скепкина А.К. Гносеологические аспекты структурирования исторического сознания: автореф. дис. . канд.филос.наук. Барнаул, 2009. 143 с.

454. Скрипник К.Д. Диалог: Философские парадигмы и логические модели: дис. . докт.филос.наук. Ростов-на-Дону. 308 с.

455. Смирнов И.П. Мегаистория. К исторической типологии культуры. М.: «Аграф», 2000. 544 с.

456. Смоленский Н.И. Историческая действительность и историческое понятие // Вопросы истории. 1979. № 2. С. 3-15.

457. Смоленский Н.И. О некоторых теоретико-методологических принципах исторической концепции Леопольда фон Ранке // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск: Изд-во ТГУ, 1963. С. 158-166.

458. Смоленский Н.И. Политические категории немецкой буржуазной историографии (1848-1871 гг.) Томск: Изд-во ТГУ, 1982. 214 с.

459. Смоленский Н.И. Теория и методология истории. М. Изд. центр Academia, 2008. 272 с.

460. Снетова Н.В. Философия H.H. Страхова (Опыт интеллектуальной биографии): монография. Перм. ун-т. Пермь, 2010. 352 с.

461. Соколов Б.Г. Гипертекст истории. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. 193 с.

462. Соколов Б.Г. История и время // Фигуры истории, или «общие места» историографии. Вторые санкт-петербургские чтения по теории, методологии и философии истории. / Отв. ред. A.B. Малинов. СПб.: Изд-во «Северная Звезда», 2005. С. 92-97.

463. Соколов В.Ю. История и политика. К вопросу о содержании и характере дискуссий советских историков 1920-х начала 1930-х годов.

464. Томск: изд-во Том. ун-та, 1990. 200 с.

465. Сокулер З.А. Герман Коген и философия диалога. М.: Прогресс-Традиция, 2008. 312 с.

466. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания (Гносеологические концепции JI. Витгенштейна и К. Поппера). М.: Наука, 1985. 176 с.

467. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры). М.: Политиздат, 1991. 432 с.

468. Соломадин И.М. Диалогическая стратегия понимания личности // Бахтинский сборник. Вып. IV / Под ред. B.JI. Махлина. Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т, 2000. С. 78-87.

469. Способы постижения прошлого: Методология и теория исторической науки: сб. статей / ИФ РАН; ред. М.А. Кукарцева. М.: Канон+, 2011. 352 с.

470. Стайнер П. Tropos logicos: философия истории Густава Шпета // Вопросы философии. 2004. № 4. С. 154-164.

471. Степанов Ю.С. "Закон" и "антиномия" в гуманитарных науках. От Декарта до Флоренского и Лосева // А.Ф. Лосев и культура XX века: Лосевские чтения. М.: Наука, 1991. С. 38-51.

472. Степин B.C. Основания науки и их социокультурная детерминация // Философия и социология науки и техники. Ежегодник. 1987. М.: Наука, 1987. С. 22-38.

473. Степин B.C. Теоретическое знание: структура, история, эволюция. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 743 с.

474. Страда В. Между романом и реальностью: история критической рефлексии // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. В.Л. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 22-40.

475. Страхов H.H. Вздох на гробе Карамзина // Страхов H.H. Критические статьи. (1861-1894). Т. 2. Киев: И.П. Матченко, 1902. С. 202230.

476. Страхов H.H. Главная задача истории // Исторический вестник.1901. Т. 8. № 3. С. 1012-1020.

477. Страхов H.H. Заметки о Пушкине и других поэтах. 2-е изд., доп. Киев: И.П. Матченко, 1897. XVIII, 281 с.

478. Страхов H.H. Критические статьи об И.С. Тургеневе и Л.Н. Толстом (1862-1885). Т. 1. Киев: И.П. Матченко, 1901. 4., XVI, 387 с.

479. Страхов H.H. Новый вздох на гробе Карамзина // Страхов H.H. Критические статьи. (1861-1894). Т. 2. Киев: И.П. Матченко, 1902. С. 231241.

480. Страхов H.H. О книге Н.Я.Данилевского «Россия и Европа» // Известия С.-Петербургского славянского благотворительного общества. 1886. №12. С. 566-570. Электронный ресурс. URL: http://gumilevica.kulichki.net/DNY/dnyl8.htm (дата обращения 17.09.2011)

481. Страхов H.H. Поминки по Аполлоне Григорьеве // Страхов H.H. Воспоминания и отрывки. СПб., 1892. С. 245-255.

482. Страхов H.H. Толки о Л.Н. Толстом // Страхов H.H. Воспоминания и отрывки. СПб., 1892. С. 131-184.

483. Страхов H.H. Философские очерки. 2-е изд., доп. Киев: И.П. Матченко, 1906. XII, 488 с.

484. Стюарт Дж. Возвращаясь к символической модели: нерепрезентативная модель природы языка // Знаковые системы всоциальных и когнитивных науках. Новосибирск: Наука, 1990. С. 84-111.

485. Суворова О.С. Представления о человеческой телесности в структуре личностного знания // Познание и его возможности. М., 1994.

486. Султанов К.В. Социальная философия Н.Я. Данилевского: конфликт интерпретаций. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. 209 с.

487. Сыров В.Н. Введение в философию истории: Своеобразие исторической мысли. M.: Водолей Publishers, 2006. 248 с.

488. Сыров В.Н. Условия и способы конструирования истории как философская проблема: дис. . докт.филос.наук. Томск, 1998.

489. Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. 512 с.

490. Тимонин B.C. Субъект исторического познания в лингвистической философии истории: дис. . канд.филос.наук. М., 2005. 132 с.

491. Тимофеев И.С. Гуманизация историографии естествознания: аксиологический подход // Ценностные аспекты развития науки. М.: Наука, 1990. С. 94-106.

492. Тихонов В.А. Философско-методологические основания анализа исторического опыта: дис. . докт.филос.наук. Самара, 2007. 264 с.

493. Толстой JI.H. Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание. М.: Государственное Издательство Художественной Литературы, 1928-1958.

494. Томсон К. Андре Бело гетерогенно-хронотопический мыслитель // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. В.Л. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 562-568.

495. Тош Д. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка / Пер. с англ. М.: Изд-во «Весь Мир», 2000. 296 с.

496. Трёльч Э. Историзм и его проблемы / Пер. с нем. М.: Юрист, 1994.719 с.

497. Тулмин С. Концептуальные революции в науке // Структура и развитие науки. Из Бостонских исследований по философии науки. М.: Прогресс, 1978. С. 170-189.

498. Тулмин С. Человеческое понимание / перев. с англ. З.В. Кагановой. М.: Прогресс, 1984. 327 с.

499. Турбин В.Н. О М.М. Бахтине // Бахтинский сборник. Вып. IV / Под ред. B.JI. Махлина. Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т, 2000. С. 96-107.

500. Тэн И. Новейшая английская литература в современных ее представителях. СПб., 1876. III, 386 с.

501. Тэн И. О методе критики и об истории литературы. СПб., 1896.64 с.

502. Тэн И. Происхождение современной Франции. СПб., 1907. Т. I. 295 с.

503. Уайт X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века / пер. с англ. под ред. Е.Г. Трубиной и В.В. Харитонова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. 528 с.

504. УайтХ. Ответ Иггерсу // Одиссей. Человек в истории. Русская культура как исследовательская проблема. М., 2001. С. 155-161.

505. Уайт X. По поводу «нового историзма» // Новое литературное обозрение. 2000. № 2(42). С. 37^16.

506. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990. 717 с.

507. Уваров А.И. Гносеологический анализ теории в исторической науке. Калинин: Изд-во КГУ, 1973. 220 с.

508. Уваров П.Ю. Думают ли историки? А если думают, то зачем? Заметки о книге Н.Е. Колосова «Как думают историки» (М., 2001). // Одиссей. Человек в истории. М.: Наука, 2003. С. 303-331.

509. Уйбо A.C. Теория и историческое познание. Таллинн: Ээстираамат, 1988. 245 с.

510. Уорф Б.Л. Наука и языкознание // Новое в лингвистике. М.: 'Иностранная литература, 1960. Вып. I. С. 169-182.

511. Урсу Д.П. Методологические проблемы устной истории // Источниковедение отечественной истории. 1989. М.: Наука, 1989. С. 3-32.

512. Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991. 630 с.

513. Федоришин М.С. Диалог мировоззрений // Человек и мир в японской культуре. М.: Наука, 1985. С. 247-257.

514. Федотов Г.П. Ессе homo (о некоторых гонимых «измах») // Федотов Г.П. Собрание сочинений. Т. 2. М.: Мартис, 1998. С. 248-267.

515. Федотова В.Г. Практическое и духовное освоение действительности. М.: Наука, 1991. 134 с.

516. Федотова В.Г. Объяснение и понимание проблема бытия и познания // Объяснение и понимание в социальном познании. М.: Институт философии, 1990. С.7-23.

517. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986. 544 с.

518. Феномен прошлого / Отв. ред. И.М. Савельева, A.B. Полетаев. М.: ГУ-ВШЭ, 2005. 476 с.

519. Ферро М. Как рассказывают историю детям в разных странах мира / Пер. с фр. М.: Высшая школа, 1992. 351 с.

520. Фигуры истории, или «общие места» историографии. Вторые санкт-петербургские чтения по теории, методологии и философии истории. / Отв. ред. A.B. Малинов. СПб.: Изд-во «Северная Звезда», 2005. 460 с.

521. Филатов В.Н. К типологии ситуаций понимания // Вопросыфилософии. 1983. № 10. С. 31-40.

522. Филатов В.П. История, историософия и методология истории // Наука глазами гуманитария. / Отв. ред. В.А. Лекторский. М.: Прогресс-Традиция, 2005. С. 483-500.

523. Филатов В.П. Об идее альтернативной науки // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. С. 152174.

524. Философия и методология истории. М.: Прогресс, 1977. 335 с.

525. Философия от истории или Филология от социальной хабитуалогии? Интервью Н.Е. Копосова Денису Иоффе. URL: http://www.netslova.ru/ioffe/koposov.html (дата обращения 15.09.2011)

526. Филюшкин А.И. «Постмодернистский вызов» и его влияние на современную теорию исторической науки // Топос. Минск. 2000. № 3. С. 6778. Электронный ресурс. URL: http://abuss.narod.ru/Biblio/filjushkin.htm (дата обращения 15.09.2011)

527. Флоренский П.А. Пределы гносеологии (Основные антиномии теории знания)//Богословского вестник. Отд. оттиск. Б.м. Б.г. С. 147-174.

528. Флоренский П.А. Собрание сочинений в 2-х т. М.: Правда, 1990.

529. Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. СПб. : Наука, 1995. 655 с.

530. Франк С.Л. Теория ценности Маркса и ее значение. СПб., 1900. 370 с.

531. Фрейбергер Э. Густав Шпет в контексте современной западной мысли // Вторые Шпетовские чтения. Творческое наследие Г.Г. Шпета и современные философские проблемы. Томск, 1997. С. 10-20.

532. Фриман Э. Методы изучения истории. М., 1893. 339, IV с.

533. Фуко М. Слова и вещи. М.: Прогресс, 1977. 488 с.

534. Хайдеггер М. Вещь // Историко-философский ежегодник. 1989. М.: Наука, 1989. С. 269-284.

535. Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления / Сост., пер. снем. и комм. В.В. Бибихина. М.: Республика, 1993. 447 с.

536. Хайдеггер М. Время картины мира // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. С. 93-118.

537. Харитонович Д.Э. Методология и нравственный смысл альтернативной истории // Одиссей. Человек в истории. История в сослагательном наклонении? 2000. М., 2000. С. 52.

538. Харузин Н. Взгляд Langlois на архивное дело // Труды Археологической комиссии. Императорского Археологического общества М., 1898. Т. 1.С. 129-138.

539. Хаттон П.Х. История как искусство памяти / Пер. с англ. В.Ю. Быстрова. СПб.: «Владимир Даль», 2003. 424 с.

540. Хвостов В.М. Плюралистическое миропонимание // Вопросы философии и психологии. 1911. Кн.4. С. 361-394.

541. Хвостов В.М. Теория исторического процесса. Очерки по философии и методологии истории. 3-е изд. М., 1919. 389 с.

542. Хвостов В.М. Эволюция исторической науки и ее современное состояние. СПб., 1916. 52 с.

543. Хейзинга Й. Осень средневековья. М.: Наука, 1988. 540 с.

544. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / Пер. с нидерл. / общ. ред. и послесл. Г.М. Тавризян. М.: Изд.группа «Прогресс», «Прогресс1. Академия», 1992. 464 с.

545. ХейзингаЙ. Культура Нидерландов в XVII веке. Эразм. Избранные письма. Рисунки / Сост.; пер. с нидерл. и предисл. Д. Сильвестрова; коммент. Д. Харитоновича. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2009. 680 с.

546. Хмылев Л.Н. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX-начала XX вв. Томск: Изд-во ТГУ, 1978. 172 с.

547. Хмылев Л.Н. Соотношение объективного и субъективного в историческом источнике // Вопросы методологии и истории науки. Иркутск, 1973. С. 371-375.

548. ХолквистМ. Авторство как диалог: архитектоника ответственности // Бахтинский сборник. Вып. 5. / Ответ, ред. и сост. В.Л. Махлин. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 156-185.

549. Холтон Дж. Тематический анализ науки. М.: Прогресс, 1981. 384 с.

550. Черепнин Л.В. Вопросы методологии исторического исследования. М.: Наука, 1981. 280 с.

551. Чернова Э.Г. Методологический статус диалога в историческом познании.: дис. . канд.филос.наук. Магнитогорск, 2006. 157 с.

552. Черняк B.C. История. Логика. Наука. М.: Наука, 1986. 372 с.

553. Черняк Е.Б. Дискуссии об узловых теоретических проблемах всемирной истории // Современная зарубежная немарксистская историография. Критический анализ. М.: Наука, 1989. С. 29—42.

554. Чижевский Д.И. Гегель в России. СПб.: Наука, 2007. 416 с.

555. Чубаров И.М. В поисках «другого» историзма: Ницше и ТТТпет // Логос. 2007. № 6(63). С. 4-16.

556. Чубаров И.М. Густав Шпет и Владимир Соловьев. Критическое наследование // Новое литературное обозрение. 2008. № 3(91). Электронный ресурс. URL: http://www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/199/ (дата обращения 19.09.2011)

557. Шамшурин В.И. История идей и историческое сознание: Р.Дж. Коллингвуд и его последователи // Вопросы философии. 1986. - № 5. -С. 71-80.

558. Шамшурин В.И. О культуре исторического мышления // Ежегодник Философского общества СССР. 1989-1990. М.: Наука, 1990. -С. 114-135.

559. Шевчук Д.М. Погляди Густава Шпета на лопку юторичного шзнання // Rocznik Europejskiego Kolegium Polskich i Ukraicsjich Uniwersytetyw. Lublin, 2002. T. 1. Электронный ресурс. URL: http://naub.org.ua/?p=320 (дата обращения 19.09.2011)

560. Шекспир У. Исторические хроники. М.: Правда, 1987. 621 с.

561. Шекспир В. Трагедии. Сонеты. М.: Художественная литература, 1968. 792 с.

562. Шеллинг Ф.В.Й. Система трансцендентального идеализма // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения: в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1987. 291 с.

563. Шестакова М.А. Функции здравого смысла в герменевтике Гадамера // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1999. №4. С. 90-100.

564. Шичалин Ю.А. Античность. Европа. История. М.: ГЛК, 1999. 208 с.

565. Шмаков B.C. Структура исторического знания и картина мира. Новосибирск: Наука, 1990. 180 с.

566. ШмидВ. Нарратология. 2-е изд., испр. и доп. М.: Языки славянской культуры, 2008. 304 с.

567. Шмидт З.И. "Текст" и "история" как базовые категории // Новоев зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып.VIII. С. 89-108.

568. Шпанн О. Философия истории / Пер. с нем. К.В. Лощевского. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. 485 с.

569. Шпет Г.Г. Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры / Отв. ред.-сост. Т.Г. Щедрина. М.: РОССПЭН, 2007. 712 с.

570. Шпет Г.Г. История как проблема логики. Критические и методологические исследования. Материалы. В двух частях / под ред. B.C. Мясникова. М.: Памятники исторической мысли, 2002. 1168 с.

571. Шпет Г.Г. Мысль и Слово. Избранные труды. М.: РОССПЭН, 2004. 688 с.

572. Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии. II. Материалы. Реконструкция Т.Г. Щедриной. М.: (РОССПЭН), 2009. 845 с.

573. Шпет Г.Г. Первый опыт логики исторических наук (К теории рационализма XVIII века) // Вопросы философии и психологии. 1915. Кн. 128(111). С. 378^38.

574. Шпет Г.Г. Философская критика: отзывы, рецензии, обзоры / Г.Г. Шпет; сост., науч. ред., предисл., коммент., археогр. работа и реконструкция Т.Г. Щедрина. М.: РОССПЭН, 2010. 487 с.

575. Шпет Г.Г. Philosophia Natalis. Избранные психолого-педагогические труды. М.: РОССПЭН, 2006. 624 с.

576. Шредингер Э. Избранные труды по квантовой механике. М.: Наука, 1976. 339 с.

577. Штофф В.А. Введение в методологию научного познания. Л.: 1972. 191 с.

578. Щедрина Т.Г. Архив эпохи: тематическое единство русской философии. М.: РОССПЭН, 2008. 391 с.

579. Щедрина Т.Г. К вопросу о гегельянстве. Густава Шпета // «Феноменология духа» Гегеля в контексте современного геге л введения. М., 2010. С. 588-597.

580. Щедрина Т.Г. Развитие идеи истории в философии Густава Шпета // Философские исследования. № 4. 2000. С. 175-186.

581. Щедрина Т.Г. Рецензия на книгу: Г.Г. Шпет. История как проблема логики // Вопросы философии. 2002. № 10. С. 174-177.

582. Щедрина Т.Г. «Я пишу как эхо другого.»: Очерки интеллектуальной биографии Густава Шпета. М.: «Прогресс-Традиция», 2004.416 с.

583. Щепкин Е. Автобиография J1. Ранке // Русская мысль. 1893. Kh.VIII. С. 149-169; 1894. Кн.1. С. 41-52.

584. Щепкин E.H. Вопросы методологии истории // Летопись Историко-философского общества при Новороссийском университете. 1905. Т. XII. С. 275-318.

585. Щербакова М.И. Наследие H.H. Страхова и проблемы изучения Л.Н. Толстого // Известия РАН. Серия «Литература и язык». 2004. Т. 63. № 1. С. 44-50.

586. Щеров В.И. Философия и повествование : Концепции литературной критики "Иельской школы"; П. де Ман, X. Блум, Дж. Хартман, Дж. Хю Миллер: дис. . канд.филос.наук. Смоленск, 2002. 174 с.

587. Экштут С.А. Битвы за храм Мнемозины. Очерки интеллектуальной истории. СПб.: Алетейя, 2003. 320 с.

588. Эмерсон Р.У. О доверии к себе // Эмерсон Р.У. Сочинения. Т. I. СПб., 1902. С. 83-100.

589. Энгельс Ф. Положение Англии. Томас Карлейль. «Прошлое и настояшее». Лондон, 1843 // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 1. С. 572-597.

590. Эпштейн М.Н. Пластика текста. Электронный ресурс. URL: http://www.russ.ru/antolog/INTELNET/mtplastikateksta.html (дата обращения 19.09.2011)

591. ЭткиндА. Новый историзм, русская версия // Новое литературное обозрение. 2001. № 1(47). С. 7-40.

592. Юдин Б.Г. Методологический анализ как направление развитиянауки. M.: Наука, 1986. 261 с.

593. Юм Д. Сочинения. В 2-х т. М.: Мысль, 1965. T. II. 928 с.

594. Юрганов A. JI. Свойство познания, а не характеристика исторического процесса // Одиссей. Человек в истории. История в сослагательном наклонении? 2000. М., 2000. С. 40-41.

595. Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. 461 с.

596. ЯковенкоВ.И. Т. Карлейль. Его жизнь и литературная деятельность. СПб., 1891. 134 с.

597. Ямпольский М. Ткач и визионер: Очерки истории репрезентации, или О материальном и идеальном в культуре. М.: Новое литературное обозрение, 2007. 616 с.

598. Ярков А.Н. Неполнота как условие диалога мировоззрений: дис. . канд.филос. наук. Нижний Новгород, 2005. 175 с.

599. Ярошевский М.Г. О генезисе субъекта научного познания // Вопросы философии. 1976. № 6. С. 61-70.

600. Ясперс К. Смысл и назначение истории / Пер. с нем. М.: Политиздат, 1991. 527 с.

601. Ankersmit F.R. Historical representation // History and theory. 1988. XXVII. № 3. P. 205-228.

602. Apel K.-O. The Common Presuppositions of Hermeneutics and Ethics: Types of Rationality and Thechnology // Perspectives in Metascience. Geteborg, 1973. P. 39-55.

603. Aries Ph. L'Histoire des Mentalités // La Nouvelle Histoire. P., 1978. P. 402^423.

604. Bakhtin and religion: a feeling for faith / ed. By Susan M. Felch and Paul J. Contino. Evanston, 2001. 252 p.

605. Barracloug G. Main Trends in History. N.Y., 1969. 380 p.

606. Bartnes I. The function of world weaving in the structure of Epiphany's Life of Saint Stephen Bishop of Parm // Medieval Russian culture. Berkeley, 1984. P. 311-342.

607. Beard Ch.A. Writting History as an Act of Faith // Philosophy in Our Time. H.Y., 1959. P. 140-151.

608. Becker C. Everyman is His Own Historian. Chicago, 1966. 280 p.

609. Belleau A. Surprendre les voix. Montréal, 1986.

610. Berckhofer R. Behavioral Approach to Historical Analysis. N.Y.; L., 1969.234 p.

611. Blauberg I. L'histoire des idées comme "la durée intérieure" (quelques remarques sur H. Bergson, E. Bréhier et M. Bakhtine) // Annales bergsoniennes. T. 4. L'Évolution créatrice 1907-2007: épistémologie et métaphysique. P., 2008.

612. Brookes G.H. The rhetorical form of Carlyle's Sartor Resartus. Berkeley, 1972.

613. Carlyle T. Critical and Miscellaneous Essays. Boston, 1857. 610 p.

614. Carlyle T. The French Revolution. A History / The Works of Thomas Carlyle in Thirty Volumes. L., 1896. Vol. 2. XVII, 289 p.; Vol. 3. VII, 308 p.; . Vol. 4. VII, 359 p.

615. Cassirer E. Goethe und die geschichtliche Welt. Berlin, 1932. 225 S.

616. ClarkK., Holquist M.Mikhail Bakhtin. Cambridge; London, 1984. XV, 392 p.

617. Collingwood R. An Essay on Metaphysics. Oxford, 1940. 149 p.

618. Correspondence between Goethe and Carlyle. N. Y., 1970.

619. Coulanges F. de. Questions Historiques. P., 1983. XVI, 512 p.

620. Koselleck R. Vergangene Zukunft Zur Semantik geschichtlicher Zeiten. Frankfurt/Main, 1979.

621. Koselleck R. Goethes unzeitgemäße Geschichte. Heidelberg, 1997.

622. Koselleck R. The Practice of Conceptual History: Timing, History, Spacing Concepts. Stanford, 2002.

623. Koselleck R. Zeitschichten. Studien zur Historik. Frankfurt/Main, 2003.

624. CussonM. Un dialogue entre M.M. Bakhtine et H.-G. Gadamer? //

625. Recherches sémiotiques. Vol. 18 (1998). № 1-2.

626. Davis H.Z. Anthropology of History // Journal of Interdisciplinary History. 1981. Vol. XII. № 2. P. 267-275.

627. Dilthey W. Das Erlebnis und die Dichtung. Lessing. Goethe. Novalis. Helderlin. 2-te erw. Aufl. Leipzig, 1907. 455 S.

628. W. Dilthey s Gesammelte Schriften die geistige Welt. Einleitung in die Philosophie des Lebens. Leipzig; Berlin, 1924. Bd. V. 442 S.

629. W. Dilthey s Schriften. Der Aufbau der Geschichtlichen Welt in den Geistwissenschaften. Leipzig; Berlin, 1927. Bd. VII. 380 S.

630. W. Diltheys Schriften. Weltausschauungslehre. Ablandunlgen zur Philosophie des Lebens. Leipzig; Berlin, 1931. Bd. VIII. 272 S.

631. Droysen J.-I. Historik: Grundriss der Historik. Halle (Saale): Niemeyer, 1925. XII. 104 S.

632. Duby G. L'Histoire des mentalités // L'Histoire et ses méthodes. P., 1961. P. 937-966.

633. Langlois Ch.-V. La vie en France au moyen âge d'après quelques moralists du temps. P., 1908. xix, 359 pp.

634. Emerson C. Tne first hundred years of Mikhail Makhtin. Priceton University press, 2000. 296 pp.

635. Emerson C. nepeBO^HMOCTB // Slavic and East European Journal. 1994. Vol. 38. № l.P. 84-89.

636. Emerson R.W. Carlyle // The Portable Emerson / Selected and arranged with an Introduction and notes by Mark van Dören. N.Y.: The Viking Press, 1975. P. 590-596.

637. Fichte J.-G. Ueber das Wesen des Gelehrten und seine Erscheinungen im Gebiete der Freiheit / Werke. Leipzig, 1911/1912. S. 1-102.

638. Galder G.J. The Writting of Past and Present. A study of Carlyle's manuscripts. N. Haven; L., 1949.

639. Geoges Duby and Guy Lardeau. Dialoges. P., 1980. 198 p.

640. Gooch G.P. History and Historians in the XIX century. London, 1913.519р.

641. Goethe J.-W. Naturwissenschaftliche Schriften: mit Einleitungen und Erlauterungen im Text. Dornach, 1982. Bd. 5. 390 S.

642. Helmholts H. Ueber Goethes naturwissenschaftliche Arbeiten // Vortraege und Reden. Braunschweig, 1896. Электронный ресурс. URL: http://babel.hathitrust.org/cgi/pt?u= 1 &num=i&seq= 11 &view=image&size= 1 OO&i d=ucl.b4243736 (дата обращения 19.09.2011).

643. Hermeneutik und die Wissenschaften: Seminar. Frankfurt а. M., 1978. 490 S.

644. Hermeneutik und Ideologiekritik. Frankfurt a.M., 1981. 320 S.

645. Hesse M. The Ezplanory Function of Metaphor // Logic, methodology and Philosophy of science. Amsterdam, 1966. P. 249-259.

646. L'Histoire et ses Méthodes. P., 1961. 1768 p.

647. Holloway J. The Victorian Sage: Studies in Argument. London: Macmillan &Co, 1953. viii, 301 pp.

648. Holquist M. Dialogism. Bakhtin and his world. Rootledge, 2002.

649. Huizinga J. Mein Weg zur Geschichte. Basel, 1947. 180 S.

650. Iggers G. New Directions in Europian Historiography. Middletown, 1984. 320 p.

651. Kontinuität, Diskontinuität in den Geistwissenschaften. Darmstadt, 1973. VI, 242 S.

652. LaCapra D. Rethinking intellectual history: Texts, Contexts, language. Ithaca and London : Cornell University Press, 1983. 350 pp.

653. Larkin A. Carlyle and the open secret of his life. N.Y., 1970. ix, 371 pp.

654. Lavalley A.J. Carlyle and the idea of Modern Studies in Carlyle's

655. Profetic Literature and its relation to Black, Neitzsche, Marx and others. New Havey and London, 1968.

656. Lamprecht K. Die Kulturhistorische Methode. В., 1900. 140 S.

657. Langlois Ch.-V. La connaissance de la nature et du monde au Moyen Age. P., 1911.

658. Langlois Ch.-V. La société Française au XlIIe siècle d'après dix romans d'aventure. P., 1904.

659. LeGoffJ. L'Histoire nouvelle // La Nouvelle Histoire. P., 1978. P. 210-241.

660. Le Goff J. Les mentalités: une histoire ambiguë // Faire de L'Histoire. P, 1974. T. 3.P. 76-94.

661. Le Roy Ladurie E. Le Territoire de L'Historian. P., 1973. 542 p.

662. Linell Per. Rethinking Language, Mind and World dialogically: interactional and contextual theories of human sense-making. Charlotte, NC: Information Age, 2009. 482 p.

663. Lodge D. After Bakhtin. Essays on fiction and Criticism. L.; N.Y., 1990. 198 p.

664. Marrou H.I. De la Connaissance Historique. P., 1954. 187 p.о

665. Maurenbrecher W. Ueber Methode und Aufgabe der historischen Forschung. Bonn, 1868. 28 S.

666. Marx K., Engels F. Gesamtausgabe. B., 1975. Bd. I. 1-858 S.; II. 859-1137 S.

667. Meinecke F. Die Entstehung des Historismus. München; Berlin, 1936. 270 S.

668. Mentalität im Mittelalter: Methodische und inhaltische Probleme. Konstanz, 1987. 490 S.

669. Mink L.O. Historical Understanding. L., 1987. 294 p.

670. Mink L.O. Mind, History and Dialectic. Bloomington; London, 1969. X, 276 p.

671. Morson G.S. Hidden in Plain View. Narrative and Creative Potentials in "War and Peace". Stanford, 1987.

672. Morson G.S. Prosaics: An Approach to Humanities // American Scholar. Vol. 57. No 4 (autumn 1988).

673. Morson G.S. Literature and history: theoretical problems and Russian case studies. Stanford, 1986.

674. Morson G.S. Prosaics evolving // Slavic and East European Journal. Vol. 41. No 1 (1997).

675. Morson G.S., Emerson C. Mikhail Baktin: Creation of a Prosaics. Stanford, 1990. 530 p.

676. NiebuhrB.G. Kleine historische und philologische Schriften. Bonn, 1828. 482 S.

677. Prince G. Narratology: The Form and the Function of Narrative. Berlin et al., 1982. 184 p.

678. Ranke L. Weltgeschichte. Leipzig, 1888. Bd.9. X, 528 S.

679. Ranke L. Zur Kritik neuerer Geschichtschreiber. Eine Beylage zu desselben romanischen und germanischen Geschichten. Leipzig; Berlin, 1824. XII, 202 S.

680. Renfrew A. "We are the Real": Bakhtin and representation of speech // The Contexts of Bakhtin: Philosophy, Authorship, Aesthetics (Studies in Russian and European Literature, vol. 2) / Ed by David Shepard. Amsterdam, 1998.

681. Ricoeur P. History and Truth. 2nd ed. Evanston, 1965. 333 p.

682. Ricoeur P. Temps et Récit. P., 1983. T. I. 322 p.; 1984. T.2. 237 p.; 1985. T.3. 427 p.

683. Rüsen J. Geschichtsschreibung als Theorieproblem der Geschichtswissenschaft // Formen der Geschichtsschreibung. München, 1982. S. 26-43.

684. Shakespeare W. Macbeth. L., 1785.

685. Sini St. Intonation, Tone, and Accent in Mikhail Bakhtin's Thought // Recherches sémiotiques. Vol. 18 (1998). № 1-2.

686. Sorokin B. Moral regeneration: N.N. Strakhov's "organic" critiques of War and Peace // The Slavic and East European Journal. AATSEEL of the US., Inc. 1976. Vol. 20. № 2. P. 130-147.

687. Spraudel R. Mentalitäten und Systeme: Neue Zugänge zur mittelalterlichen Geschichte. Stuttgart, 1972.

688. Stone L. The Past and the Present. Boston, 1981. 241 p.

689. The correspondence of Emerson and Carlyle. N.Y., L., 1964.

690. The Poetical Works of Robert Burns. L., 1939.

691. Theorie und Erzählung in der Geschichte. München, 1979. 420 S.

692. Timko M. Carlyle and Tennyson. L., 1988.

693. Todorov T. Mikhail Baktine, le principe dialogique suivi de Ecrits du cercle de Baktine. P., 1981. 320 p.

694. Tompson P. The Voice of the Past: Oral History. 2nd ed. Oxford, 1988. IX, 314 p.

695. Vovelle M. Idéologies et mentalités. P., 1982. 330 p.

696. Walsh W.H. An Introduction to Philosophy of History. L., 1984. 215 p.

697. White H. The Historical Imagination in Nineteenth-Century Europe. Baltimore; London, 1973. 448 p.

698. Worth D.S. Toward a social history of Russian // Medieval Russian culture. Berkeley, 1984. P. 227-246.

699. Yin R.K. Case study research: Design and methods. Newbury Park, CA: Sage, 1984.