автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Этнокультурная специфика зоонимической лексики, характеризующей человека

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнокультурная специфика зоонимической лексики, характеризующей человека"

На правах рукописи

ГАЛИМОВЛ Ольга Владимировна

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ЗООНИМИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩЕЙ ЧЕЛОВЕКА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ)

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Уфа - 2004

Работа выполнена на кафедре общего языкознания Башкирскою государственного педагогического университета.

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Гарипов Талмас Магсумович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Гагауллин Равиль Гибатович кандидат филологических наук, доцент Вильданова Набиря Галихановна

Ведущая организация Башкирский государственный медицинский университет

Защита состоится 16 декабря 2004 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета К 212.013.05 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Башкирском государственном университете по адресу: 450076, г. Уфа, ул. Коммунистическая, 19, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан «/3» ноября 2004 г. Ученый секретарь

диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Изучение языка в тееной связи с человеком, его мышлением и практической деятельностью является приоритетным направлением современной лингвистики, получившей название антропологической. Ее основная задача - выявление взаимосвязи между языком и ментальностью индивида и этноса, что предполагает анализ языковых единиц — как отдельных слов, так и устойчивых сочетаний - с опорой на основные концепты, связанные с человеком (бытие, движение, деятельность, состояние, восприятие и др.). Одним из способов систематизации знаний о человеке и окружающем его мире является идеофафи-ческие словари, которые отражают уровень представлений людей о тех или иных явлениях, а нередко харак1еризуют и сами явления.

Для этнолингвистических изысканий актуальным представляется описание устойчивых сочетаний, в состав которых входят зоонимы1. Это связано с тем, что лексические единицы, обозначающие названия представителей фауны, относятся к одним из самых древних и распространенных и в них заметно отражаются особенности мировосприятия конкретного народа, его культура, образ жизни. Зоонимичсская лексика как объект исследования заслуживает особого внимания еще и потому, что, подчиняясь нормам языка, она образует специфическую подсистему, внутри которой возникают свои закономерности, требующие специального изучения.

Кроме того, научный интерес представляет идеографическая классификация зоонимов, поскольку она дает возможность очертить круг качеств, свойств и знаний человека об окружающем мире.

И, наконец, изучение теоретического материала по обозначенной проблеме показывает, что, несмотря на распространенность и определенную универсальность зоонимической лексики в языках мира, исследования в этой области нередко носят частный и ограниченный характер. Объектом специального копфроптативного изучения данный языковой материал был лишь в единичных работах, а его комплексного контрастивного исследования в русском и немецком языках почти не проводилось. Вместе с тем коннотации (то есть оценочные квалификации) слов и устойчивых сочетаний в разных языковых

1 Термин 'нюним' 1к>нимае1ся нами как лекеико-семашичеекий вариаш слова, выс|}ман>ший в качешвс родовою нашания живошою, и как мешфоричное именование человека, оценочной харак-

1ерис1икой коюрою в языковом еошании людей выеГ?^^^^^^ГЙУ Фа)ны'

т

миынютекл с«

9»

кулыурах требуют выявления и осмысления, гак как это позволит уточнить понятие языковой личности, описать этническую фразеологию как фрагмент языковой картины мира в целом.

Целью исследования являются комплексный сопоставительный анализ русских и немецких зоонимов, используемых в переносном значении, и фразеологизмов" с зоокомпонентом как элементов этнокультурной фразеосистемы, а также их последующая научная систематизация.

Поставленная цель обусловливает решение следующих задач:

1) выявить корпус зоонимической лексики в современном русском и немецком языках;

2) установить континуум зоонимов, употребляемых в переносном значении или в составе фразеологических единиц, в сопоставляемых языках;

3) классифицировать исследуемый материал по тематико-идеографичес-кому принципу;

4) дать семантическую интерпретацию переносных значений зоонимов и фразеологических единиц с зоокомпонентом в современном русском и немецком языках;

5) провести сопоставительное количественное исследование анализируемых единиц.

Материалом исследования послужила авторская картотека русских и немецких зоонимов, насчитывающая около 4 тысяч единиц. Анализу подвергались зоонимы, употребляемые в переносном значении или входящие в состав фразеологических единиц. Всего было изучено 1426 русских фразеологических единиц с 238 названиями животных и 987 немецких фразеологических единиц с 243 названиями животных, используемых для характеристики человека как существа биологического, разумного и общественного. Анализируемый материал извлечен методом сплошной выборки из толковых, энциклопедических, фразеологических словарей русского и немецкого языков, а также других справочников.

Методологической базой исследования явились положения об особом языковом мировидении, антропоцентрической сущности языка (В. Гумбольдт,

2 Термин «фршеолоппм» ионимаекЛ нами в самом широком ет никовании, Ою не киько фрако-лошчеекие единицы в и\ традиционном значении, но 1акже пословицы и ноюворки. Вслед ta В В Вино-|радокым, А И С'мирницким, АИ Мо.кмковым и друшми мы полагаем, ню фра feaioi ические единицы жвиваленшы словам.^Имснно шж ому, принимая во внимание словообраювагсльныс особенносш немецкою жыка, при cqc 1ав.1^иии!иданра^ичеекой классификации \чй1ывалиеь и сложноачмавные немецкие лексемы шла Arfcnliebe.^ieiiaíi лыбовь); Barengesundheil (fwiашрекое иоровье) и i. д.

А.Л. Пснсбня, "). Сепир, Б.Л. Уорф, Щсрба, Р.А. Будаюв, Н.Д. Лру1юнова, Г.В. Колшанский, Л. Вежбицкая и др.); работы по языковой картине мира как модели мира определенной инекультурной общности в конкретную иегорическую эпоху (Ю.М. Лотман, ГА. Бругян, СМ. Гаврин, Г.Д. Гачсв, А.Я. Гурсвич, Л.И. Поволяева, Д.С. Раевский, БА. Серебренников, Н.В. Чсрсмисина и др.); труды, связанные с анализом фразеологических единиц в аспекте языковой картины мира (В.Н. Тслия, В.М. Мокиенко, Е,М. Верещагин, Д.О. Добровольский, М.Л. Ковшова, В.Г. Костомаров, А.Д. Райхштейн, Ю.П. Солодуб, Э.М. Солодухо, Р.Х. Хайруллина и др.)', исследования по контрастивной лингвистике (ЕА. Гутман, В.И. Жельвис, В.Н. Манакин, Ди Пьегро, М.И. Черемисина и др.), классификационные схемы форм и уровней живой и неживой природы, общественного сознания, в основе коюрых лежат современные представления о структype объективной действительности согласно синоптической схеме Р. Халлига-В. Варт-бурга (комплексный учебный словарь под редакцией проф. В.В. Морковкина; «Минимальный идеографический словарь» Ю.Н. Караулова; «Идеографический словарь русского языка» О.С.Баранова; «Толковый словарь русских глаголов (Идеографическое описание)» иод редакцией Л.Г. Бабенко; «Тсмашческий словарь русского языка» Л.Г. Саяховой и Д-М. Хасановой; «Словарь белорусской фразеолоши» А.С. Аксамитова, «Словарь-справочник русской фразеологии» Р.И. Яранцева, «Учебный тематический русско-татарский фразеологический словарь» Л.К. Байрамовой, «Словарь фразеологизмов польского языка» Т. Игликов-ской и X. Курковской, «Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных» Т.В. Козловой, «Системный семантический словарь русского языка» Л.М. Васильева и др.).

Характер языкового материала, а также поставленные в исследовании цели и задачи определили методы и приемы исследования. В ходе работы применялась комплексная методика: описательно-аналитический, классификационный, логико-семантический, сопоставительный меюды, трансформационный и компонентный анализы; приемы толкования (интерпретации), концептуального и культурологического анализа; различные методики лексикографического описания языковых фактов; переводы на русский и немецкий языки; элементы статистической обработки материала.

Научная новизна работы определяем се актуальностью и целью, материалом исследования, количеством аспектов его рассмотрения и состоит прежде всего в том, что в ней впервые осуществлен комплексный сопоставительный

анализ зоонимов и фразеологизмов с зоокомионентом как макросистем лексического состава русского и немецкого языков; с помощью использованных методов и приемов описаны некоторые особенности менталитета русского и немецкого этносов, подтвержденные статистическими выкладками; составлен идеографический словарь русских и немецких зоонимов, который вносит определенный вклад в развитие лексикографии.

Теоретическая ценность работы связана с тем, что материалы диссертации, представленные в ней наблюдения и выводы, содержание и структура идеографического словаря вводят в научный обиход новую информацию о русской и немецкой фразеологии, которая будет интересна лексикологам, лексикографам, теоретикам языка, этнопсихолингвистам, культурологам и другим специалистам, занимающимся исследованиями по общим проблемам лексики и фразеологии, компаративистики и контрастивистики, антропологической лингвистики, психолингвистики и этнолингвистики и т.д.

Практическая значимость обусловлена тем, что результаты исследования могут быть использованы в вузовских лекционных и практических курсах по русскому и немецкому языкам, элективных курсах но фразеологии, лингво-культурологии и страноведению, в разработке методик идеографического и лексикографического описания языкового материала. Опубликованный автором «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» содержит значительный лексический и фразеологический материал, который может быть использован в практике изучения языков и теории перевода.

Апробация исследования. Диссертация обсуждалась на кафедре общего языкознания Башкирского государственного педагогического университета и кафедре специальной языковой подготовки Уфимского государственного института сервиса. Основные результаты исследования были доложены на международных (Уфа, 2001-2003; Волгоград, 2002, 2004; Москва, 2002, 2003), всероссийских (Пенза, 2000, 2001; Уфа, 2001,.2002, 2004), республиканских (Уфа, 2000, 2001) и межвузовских (Уфа, 2001-2004) научно-теоретических и научно-практических конференциях.

Материалы исследования использовались в лекциях, на практических и семинарских занятиях но немецкому языку и страноведению на факультетах экономики и управления; экономики, социально-культурного сервиса и коммуникаций Уфимского государственного института сервиса.

Содержание работы отражено в более чем 20 публикациях, включая «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» (объемом 20,75 уч.-изд. л.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Контрастивный подход к анализу языковых единиц является оптимально эффективным при изучении специфики менталитетов сопоставляемых этносов.

2. Высокой степенью этнолингвокультурологической информации отличается зоонимическая лексика.

3. Характерной чертой зоонимов русскою и немецкого языков является их повышенная идиоматичность и образность.

4. Оценочные характеристики человека, формируемые зоонимами, отражают как универсальную, так и этнокультурную специфику каждого из сопоставляемых языков.

5. Тематико-идеографическая классификация зоонимов доказывает существование строгих закономерностей, которые проявляются в систематизации исследуемых единиц.

Структура работы определяется поставленными в ней задачами и логикой анализа лексического материала, включая в себя введение, три главы, заключение, библиографию и приложения.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность темы исследования, определяются цель и задачи работы, методы изучения материала, рассматриваются взгляды лингвистов на зоонимическую терминологию, отмечаются новизна, теоретическая и практическая значимость результатов.

В первой главе - «Языковая картина мира как форма отражения объективной реальности» - излагается история изучения феномена «Языковая картина мира»; определяется лингвистический статус фразеологических единиц, их место в языковой картине мира и этнокультурная специфика. Здесь же дастся краткая характеристика языковой личности, а также рассматриваются понятия метафоры и коннотации как способов отражения культуры и менталитета этноса.

В первом параграфе раскрываются сущность понятия «Языковая картина мира» и основные способы отражения в языковой картине мира информации об окружающей действительности; анализируются труды В. фон Гумбольдта, Й.-Л. Вайасрбсра, Л. Витгенштейна, Э. Кассирсра, Н.Ф. Ллсфиренко, В.Г. Гака, Л. Всжбицкой, Г.В. Колшанского и ряда других современных языковедов.

Исследования, проведенные этими учеными, внесли значительный вклад в становление антропоцентрической лингвистики; язык и культура определяются ими в качестве важнейших общественных феноменов, находящихся в состоянии взаимозависимости и влияющих на духовное и социальное становление личности как представителя этнокультурной общности.

В работах лингвистов отмечается, что национальная языковая картина мира фиксирует уникальный общественно-исторический опыт этноса, обусловленный национальной значимостью предметов, явлений, процессов, избирательным отношением к ним и порождаемый спецификой деятельности, образа жизни и культуры данного народа. Каждый народ по-своему сегментирует окружающую действительность, по-своему называет ее фрагменты, вербализуя индивидуальные, групповые и этнические знания о мире.

В этом же параграфе рассматривается гипотеза лингвистической относительности Э. Сепира и Б. Уорфа, дастся ее оценка современными учеными, отмечается, что к этой гипотезе обращаются многие иселсдова1ели, занимающиеся проблемами взаимоотношения языка и культуры, языка и мышления. Примером могут служить этнолингвистические работы школы Н.И.Толстого, лингвоантрополотические труды Е.Бартминьского и др., исследования, связанные с изучением языковой картины мира (Н.Д. Арутюнова, ГА Бругян, Б.А. Серебренников, Р.Х. Хайруллина, Н.В. Черемисина и др.). Общим для всех подходов к рассмотрению названных проблем является мысль, как об универсальности, так и об относительности знаний человека о мире: их источником является сама действительность или представление о ней, отражаемое в значении различных языковых единиц.

Второй параграф посвящен рассмотрению проблем современной фразеологии, которая в последние юды все более становится наукой междисциплинарной. Это связано с тем, что сами фразеологические единицы представляют собой сложнейшие и многоаспектные объекты изучения (семантики, прагматики, лингвокультурологии и т. д.).

В языковой картине мира фразеологические единицы занимают особое место, поскольку «представляют собой сгусток культурной информации, позволяют сказать многое, экономя языковые средства и в то же время добираясь до глубины народного духа, культуры» (В.А. Маслова).

Природа значения фразеологических единиц тесно связана с фоновыми знаниями носителя языка, практическим опытом личности, культурно-

историчсскими фадициями народа, юворящсю на данном языке (Б.М. Верещагин и В.Г. Костомаров). Фразсологичсскис единицы приписывают объектам признаки, которые ассоциируются с картиной мира, подразумевают целую дескриптивную ситуацию (текст), оценивают ее, выражают к ней отношение. Своей семантикой фразеологические единицы направлены на характеристику человека и сю деятельности. По справедливому замечанию В.П. Телия, фразеологический состав языка- ')то «зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание», именно во фразеологизмах отражается особое видение носителями языка окружающего их мира, каких-либо конкретных ситуаций.

В работе рассматривается также вопрос об этнокулыурной специфике фразеологических единиц. В отечественной лингвистике социокультурные аспекты фразеологических единиц активно изучаются такими исследователями, как Г.Л. Брутян, Д.О. Добровольский, М.Л. Ковшова, Д.Г. Мальцева, В.Н. Тс-лия, Р.Х. Хайруллина и др.

Ученые отмечают, что наиболее ярко национальная специфика выражается в строевых единицах языка - словах и фразеологизмах, так как они играют большую роль как носители и источники информации о культуре и истории народа. Именно фразеологические единицы, по мнению Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, могут непосредственно отражать внеязыковос содержание, т^. содержание, не имеющее реляционною, строю системною, относительного характера и в той или иной мерс восходящее к особенностям экономики, видов искусства, науки, к подробностям географии, общественного устройства, фольклора, литературы, быта, обычаев народа - носителя соответствующего языка. Фразеологические единицы заполняют лакуны в лексической системе ^ю или иною языка, расширяя инвентарь номинаций предметов, свойств, состояний, ситуаций с позиций их этнокультурной специфики.

В третьем параграфе раскрывается понятие языковой личности.

Языковые картины мира разных народов имеют свои «константы мирови-дсния», иначе говоря, представители различных лингвокультурных общностей по-разному, через призму национального восприятия, отображают окружающую действительность. Это положение достаточно убедительно доказывается в рабо-тax А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, И.С. Кона, Ю.Н. Караулова, Е.М. Верещагина, В.В. Воробьева, В.Г. Костомарова, Г.Д. Гачсва, Р.Х. Хайруллиной и др.

Человек как языковая личность (Г.И. Богин, В.В. Зеленская, Ю.Н. Караулов, С.А. Сухих и др.) существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания разных сфер (научной, религиозной, социальной и др.), в поведенческих стереотипах и т. д.

Языковая личность, с одной стороны, - продукт длительного процесса развития культуры; с другой - сее помощью фиксируются и передаются от поколения к поколению культурные установки, эталоны и стереотипы этноса.

Четвертый параграф посвящен краткому обзору отечественных и зарубежных исследований по проблемам метафоры и коннотации

Антропоцентрический подход к языку изменил взгляды лингвистов на по понятие (см. работы С.Х. Битоковой, В И. Постоваловой, Г.Н Скляревской, М.В. Никитина и др.). Метафора все чаще рассматривается как элемент языка и мышления, как способ создания языковой картины мира; наряду с традиционной характеристикой метафоры как стилистического средства или художественного приема, внимание лингвистов привлекает исследование ее онтологии (Н.Д. Арутюнова, В Н. Телия, Б. Бл ж, Дж. Лакофф, М. Джонсон и др.). Многие зарубежные и огсчсс£вснные исследователи разграничивают образную и концептуальную метафоры (Н Д. Арутюнова, В Н. Телия, Е.О. Опарина, М. Лр1ег, Б веПст и др.).

В русле нашего исследования интерес представляет эпистемологический статус метафоры, когда последняя рассматривается как специфический инструмент познания, позволяющий поня1ь некоторые аспекты дсйс!ви1сль-ности лучше, чем строгие научные построения. Метафора отражает познавательный опыт, связи и отношения между предметами и явлениями в релевантном для человека контексте жизни. Если говорить о зоонимической лексике, то в отдельных случаях даже прослеживается генетическая связь метафоры с мифом. По мнению А.А. Гкмебни и О.М. Фрейденберг, можно назвать тучу коровой, солнце колесом, глаз звездой: пока различия между сравниваемыми объектами несущественные, мы имеем дело с мифологическим сознанием. По мерс исчезновения иллюзии тождества миф трансформируется в метафору.

Среди вопросов, связанных с метафорой, особое место занимает проблема коннотации.

Термин «коннотация» в современной лингвистике употребляется в широком и в узком значении (В.Н. Телия). В широком смысле иод конногативным компонентом понимают различные оттенки значения в эмоционально-

оценочном аспекте (Л. Блумфилд). В узком — коннотативный компонент связывают со вторичной номинацией (П. Гиро).

Основная функция коннотации - оценочная квалификация. Так, в толковании русского слова «петух» нельзя ограничиться понятийными признаками типа «птица», «куриный», «самец», а следует учитывать и коннотатинные признаки типа «драчливый», «задиристый», «встает с солнцем» и т.п. (Ю.Д. Апресян).

Механизм возникновения коннотаций связан с усилением отдельных аспектов значения (часто за счет яркой внутренней формы слова, на базе которой возникают наиболее стабильные ассоциации). Ассоциации при этом образуют мотивирующую основу для возникновения коннотаций, прямое значение слова выступает как внутренняя форма по отношению к переносному.

В коннотации реализуются потенциальные ресурсы номинативной системы языка, ибо коннотативное слово обладает способностью не только создавать, но и удерживать глубинный смысл, находящийся в сложных отношениях с семантикой слова, закреплять его в языке, формируя тем самым этнокультурную языковую картину. Богатейший материал в этом смысле представляют собой слова, употребляемые в переносном значении, а также обширный фонд фразеологических единиц разных языков.

Вторая глава —«Картина мира в идеографических словарях» — посвящена описанию теоретических основ идеографического словаря, характеристике те-матико-семантического подхода к фразеологическим единицам и идеографического словаря как способа систематизации знаний о мире и человеке. Здесь же даются авторские принципы построения «Идеографического словаря русских и немецких зоонимов» (Уфа, 2004).

В первом параграфе раскрываются вопросы, связанные с теоретическим обоснованием идеографического словаря.

Весь опыт человеческого общения связан со словом и так или иначе выражен в слове; обобщение этого опыта представлено в словарях. Лексикография, занимающаяся теорией и практикой составления словарей, имеет богатую историю, количество и разнообразие словарей весьма велико, однако в настоящее время, как отмечают многие ученые (Л.М. Васильев, В.П. Даниленко, Ю.Н. Караулов, В.В. Морковкин, А.Г. Шайхулов и др.), испытывастся насущная потребность в создании словарей нового типа.

Особую актуальность и значимость приобретают идеографические словари. Они необходимы прежде всею при сопоставительном изучении лексики

разных языков. В основе такою рода сопоставлений лежит тезис о неразрывной связи языка и мышления. Поскольку аналитическая сила и уровень развития языка характеризуются степенью вербальной детализации каждого участка смыслового континуума, а идеографический словарь содержит целые группы слов, соотносящихся с определенной идеей, и демонстрирует системные связи в лексике, то, чтобы соотнести слово одного языка со словом другого языка (или фразеологическую единицу одного языка с фразеологической единицей другого языка), надо знать, какое место занимает каждое из них в соответствующих множествах. А этим целям и служит идеографический словарь.

Во втором параграфе речь идет о тематико-семантическом подходе к анализу слов и фразеологических единиц.

Объединение слов и фразеологических единиц по тематическому признаку отражает объективно существующие группировки предметов и явлений предметного мира. Подобное множество слов, связанных общим (инвариантным) значением и отражающих в языке определенную понятийную сферу, составляет семантическое иоле, а объединение фразеологических единиц на основе их логико-предметной, коммуникативной общности и покрывающих определенную область знаний, - фразео-тематическос поле (Л.П. Пастушенко).

Несмотря на то, что фразеологизмы в определенной мере дублируют лексику языка, тематико-идеографические классификации устойчивых единиц имеют свою специфику. В силу образности и оценочносги фразеологизмов, а также их избирательности в описании тех или иных явлений действительности, «тематическая группировка их гораздо более компактна и концентрированна, чем группировка лексики» (В.М. Мокиенко). Вследствие этого одни идеографические темы не заполняются фразеологизмами или заполняются в незначительной мере, другие же - перенасыщены ими.

Исследование слов и фразеологизмов в составе названных полей позволяет выяснить их семантические и структурно-семантические особенности, раскрыть внутренние связи, выявить источники их образования, способы образного переосмысления, проследить пути развития, а также установить взаимодействия различных уровней языка.

Третий параграф посвящен характеристике идеографического словаря как способа систематизации знаний о мире и человеке. Здесь рассматривается история появления идеографических словарей, дастся анализ наиболее известных из

них начиная с античного периода; излагаются принципы построения «Идеографического словаря русских и немецких зоонимов» и ч анализа материала.

Вслед за Р. Халлиюм и В. фон Вартбургом нами дастся трихотомическое деление лексики: I. «Вселенная»; II. «Человек»; III. «Человек и Вселенная». Каждый раздел, в свою очередь, состоит из ряда подразделов и групп. Так, например, раздел 1.0. Вселенная включает два подраздела: 1.1. Неорганический мир и I 2. Органический мир. Подраздел 1.1. Неорганический мир делится на группы: Космос, небесные тела; Погода, природные явления, стихийные бедствия; Земная поверхность (определенный участок); Водоемы; Минералы; Вещества, лекарства и т.д.

В процессе создания словаря учитывался ряд основных требований. Прежде всего, каждый элемент словаря но возможности определялся однозначно. Потому отдельный зооним или фразеологизм с зоокомпонентом, будучи включенными в определенные понятийные группы в соответствии с их значением, встречаются в словаре столько раз, сколько компоненюв имеется в их семной структуре. Каждое из значений многозначных слов и фразеологизмов приводится в словаре отдельно. Например, кого-i кошки скребут (заскребли) па душе (на сердце) - в значении «тревожно на душе» включено в семантическую группу «Тревога, бсепокойство»; в значении «кому-л. грустно, тоскливо» - в семантическую группу «Тоска». Даже однозначные слова или фразеологизмы могут входшь в состав различных семантических групп в зависимости or смысла актуализируемых сем. Потому они фиксируются под несколькими рубриками идеографической классификации. Например, фразеологизм wie die Fliegen sterben (umfallen) имеет значение - «повально умирать». Он включен в следующие группы классификации. Фазы человеческой жизни («Общая харак-1Срисгика»); Количсство («Расчлененнос/нсрасчлснсннос количество»).

Структура словарной статьи содержит следующие элементы: основное понятие; родовое понятие - «общая характеристика»; составляющие основного понятия, его видовые отличия - «частная характеристика»; семантическую группу зоонимов и фразеологизмов с зоокомпонентом, связанных с основным понятием деривационными, парадигматическими, синтагматическими отношениями. В одну словарную статью включены русские зоонимы и фразеоло1 иче-ские единицы с зоокомионентом, немецкие зоонимы и фразеологические единицы с зоокомпонентом и дастся их толкование. При этом, если у русской фразеологической единицы сеть немецкий эквивалент они приводятся параллель-

но; если таковых нет, ТО сначала даются русские единицы, затем немецкие. Если русской единице соответствует несколько немецких, то последние помещаются в одну ячейку. Например 1абл. 1.

Таблица 1

Безволие/проявление воли

Русский Немецкий Толкование

Бобик, -а, м. перен. человек на побегушках; всеми прешраемый, понукаемый человек

И комары людей ¡аедают говорится о проявлении сильной воли со стороны внешне слабого человека

Как стадо баранов 1) Sauherde f-, -n; 2) wie eine Herde Schaf; 3) Hammelherde f =, -n разг. презр. вслепую, беспорядочной гурьбой, бессмысленно

jmd. heult mit den Wölfen кто-либо подпевает другим

Pudel m -s, = пренебр Исполнитель (не имеющий своего мнения, выдрессированный человек)

В третьей главе предлагается синоптическая схема классификации языкового материала «Идеографического словаря русских и немецких зоонимов», связанного с характеристикой человека как существа биологического, разумного и общественного и проводится котрастивный анализ зоонимической лексики и фразеологии русского и немецкого языков.

Синоптическая схема представлена тремя разделами: Человек как биологическое существо; Человек как разумное существо и Человек как общественное существо.

Первый раздел включает следующие рубрики (классификация наша): организм; возраст; ощущения и восприятия; здоровье; физические возможности; внешний облик; гигиена; движения; фазы жизни; потребности.

Во второй раздел входя1 рубрики: эмоциональные действия и сосюяния; волевые действия и состояния; интеллектуальные действия и состояния; черты xapaктеpa; душевный склад.

Третий раздел представлен рубриками: имя; поведение; человек в обществе; коммуникация мыслей и чувств; отношения в обществе; чувства, проявляемые к другим людям; деятельность; игры; обряды, традиции, религия.

Каждая рубрика, в свою очередь, делится на тематические группы. Так, рубрика «Организм» включает такие тематические группы, как: органы тела, ощущения и восприятия (зрение, слух, осязание, температурные ощущения), здоровье и самочувствие (общая характеристика, болезни, болезненные ощущения, лечение), физические возможности (ограниченность возможностей, слабость, сила, выносливость, плодовитость) и состояния человека (усталость, перенапряжение, опьянение/трезвость, рвота, сон). Рубрика «Эмоциональные действия и состояния» включает следующие группы: тревога, беспокойство; тоска; подавленное, угнетенное состояние; одиночество; скука; страх, ужас; стыд, смущение; досада, недовольство; непринужденность/принужденность; радость, смех, веселье; счастье/ удача/ везение; надежда.

При обобщении материала «Идеографического словаря русских и немецких зоонимов» использовался статистический метод, который позволил количественно подтвердить наши выводы об этнокультурной специфике использования зоонимической лексики: было подсчитано общее количество исследуемых единиц в русском и немецком языках; частотность использования зоони-мов при характеристике конкретных качеств человека; количество смысловых дублетов, калек и т. д.

Исследование показало, что и в русском, и в немецком языках достаточно регулярно при характеристике человека используются зоонимы и фразеологические единицы с зоокомпонентом. Это связано с тем, что представители фауны нередко обладают не единичными, а целым комплексом таких качеств, которые легко проецировать на людей. Так, собака исполняет многофункциональные обязанности: охраняет дом, принимает участие в охоте, пасет скот, перевозит грузы; она - друг человека, но может стать и его врагом; она громко ласт, нередко устраивает «бои» с сородичами и т.д. Кошка — символ домашнего очага, ласкова и уютна, но она же имеет острые когти, которые легко пускает в ход даже против своего хозяина. У зайца также достаточно таких качеств, которыми можно характеризовать и человека: он быстро бегает, труслив, хорошо прячется; у него характерная внешность. Что касается свиньи, лисы, волка, то эти животные практически у всех народов являются символом грязи, глупости, хитрости, злобы, и потому частое использование их в пословицах и поговорках, осуждающих тe или иные пороки человека, вполне оправданно.

При этом самыми многочисленными являются зоонимы, обозначающие домашних животных и тех хищных животных, птиц и насекомых, которые обитают рядом с человеком. Это вполне естественно, поскольку в языке каждого народа в первую очередь отражаются те реалии, которые окружают людей и/или позволяют удовлетворить их жизненные потребности.

Частотность употребления тех или иных зоонимов в нашем «Идеографическом словаре» в сравниваемых языках неодинакова. Наиболее употребительными в русском языке при характеристике человека как биологического, разумного и общественного существа являются зоонимы: собака (99), волк (71), конь (50), птица (49), рыба (47), свинья (47), корова (45), кошка (44), муха (40), мышь (37), курица (36), змея (35), ворона (33), медведь (33), коза (31), заяц (29), гусь (27), козел (26), лошадь (25), сокол (24), теленок (23), овца (22), рак (22), баран (21), лиса (21), соловей (21), бык (20).

В немецком языке преобладают следующие зоонимы: Hund (собака) (70), Katze (кошка) (64), Воск (козел) (63), Маш (мышь) (63), llasc (заяц) (46), Sau (свинья) (44), Л1Те (обезьяна) (42), Pferd (лошадь) (40), Ваг (медведь) (38), Escl (осел) (38), Fisch (рыба) (31), Laus (вошь) (31), Fuchs (лиса) (30), Vogel (птица) (30), Kalb (теленок) (29), Kuh (корова) (28), Huhn (курица) (28), Schwcin (свинья) (28), Schaf (овца) (27), Ochsc (вол, бык) (26), Wolf (волк) (23), Rabe (ворон) (22), Frosch (лягушка) (22), Gans (гусь) (20), Ь9\ус.(лсв) (20).

Соотношение наиболее частотных но употреблению русских и немецких зоонимов (встречаются в нашем словаре более 20 раз) представлено в таблице 2.

Таким образом, для характеристики человека наиболее употребительными в русском языке являются 26 зоонимов, в немецком - 25.

Интересно отмстить, что по частотности употребления в сравниваемых языках одну и ту же позицию занимают лишь зоонимы собака — Hund (первая позиция) и свинья — Sau (пятая позиция).

В остальных же случаях наблюдается несоответствие частотного употребления зоонимов в русском и немецком языках. Так, если русский зооним волк занимает вторую позицию, то немецкий зооним Wolf- лишь пятнадцатую; русский зооним птица - на четвертой позиции, а немецкий зооним Vogel - на десятой. И, наоборот, немецкий зооним Hase занимает четвертую позицию, а русский эквивалент заяц - четырнадцатую; немецкий зооним Воск - на третьей позиции, а русский зооним козел - на шестнадцатой и т. д.

Таблица 2

Место по частоте употребления Русский зооним Немецкий юонич

1 собака Hund (собака)

2 волк Katze (кошка)

3 коль Воск (козел), Maus (мышь)

4 птица Hase (заяц)

5 рыба, свинья Sau (свинья)

6 корова Affe (обе зьяна)

7 кошка Pferd (лошадь)

8 муха Bär (медведь), bsel (осел)

9 мышь Fisch (рыба), Laus (вошь)

10 курица Fuchs (лиса), Vogel (птица)

11 змея Kalb (теленок)

12 ворона, медведь Kuh (корова), Huhn (курица),

Schwein (свинья)

13 коза Schaf(овца)

14 заяц Ochse (вол, бык)

15 гусь Wolf (волк)

16 КО !СЛ Rabe (ворон), Frosch (лягушка)

17 лошадь Gans (гусь), Löv\e (лев)

18 СОКОЛ

19 теленок

20 овца, рак

21 баран, лиса, соловей

22 бык

Более того, отстав наиболее частотных но употреблению для характеристики человека зоонимов в русском и немецком языках не эквивалентен: в русском языке среди самых употребляемых отсутствуют такие названия животных, как обезьяна, осел, вошь, ворон, лягушка, лев; а в немецком языке - конь, муха, змея, ворона, коза, сокол, рак, баран, соловей.

Вместе с тем использованные нами русские толковые и фразеологические словари не зафиксировали употребления зоонимов моль и мопс в переносном значении или в составе фразеологических единиц для характеристики челове-

ка, тогда как в немецком языке они употребляются достаточно регулярно: Matte (моль) - 16 раз, Моря (мопс) - 15. Попутно отметим, что в разговорной речи в русском языке слово моль встречается при характеристике невзрачного, неприметного человека в сочетании бледная моль, однако в словарях это выражение пока еще не зафиксировано.

Количество устойчивых сочетаний с компонентом-зоонимом, полностью совпадающих в двух языках (калек), сравнительно невелико (в нашем словаре их насчитывается 123). Это примеры типа: «Ночью все кошки серы» = «Bel Nacht sind alle Katzen gruu».

Чаще (171 случай) встречаются устойчивые сочетания, совпадающие по своему значению, но имеющие различные зоокомноненты: «Два медведя в одной берлоге не уживутся» - «Zwei Huhne taugen nicht uuf einem Mist» (доел.: Двум петухам нечего делать на одной навозной куче).

В отдельных устойчивых сочетаниях только в одном из сравниваемых языков присутствует зоокомпонент: «Цыплят по осени считают» = «Man soil den Tag nicht vor dem Abend loben» (доел.: Нельзя хвалить день, пока не наступил вечер); «Wer einen Vogel hat, der mufi ihnfiittern» (доел.: Укого птица, тот и должен ее кормить) = «Любишь кататься, люби и саночки возить».

Нами отмечены случаи отсутствия в одном из языков эквивалентного но значению устойчивого сочетания. Это связано с тем, что многие зооморфные фразеологические единицы содержат некий элемент значения, который понятен только носителям данной, обслуживаемой этим языком культуры. Например, в русском языке имеется такая фразеологическая единица, как «Отставной козы барабанщик» (о человеке, не заслуживающем внимания), эквивалент' которой в немецком языке отсутствует. Выражение идет от широко распространенной в старину ярмарочной забавы: водить напоказ ручного медведя, которого сопровождали пляшущий мальчик, наряженный козой, и барабанщик, который бил в барабан, как бы аккомпанируя этой пляске. Это и был «козы барабанщик». С другой стороны, в русском языке нет отдельных, используемых немцами выражений, появившихся благодаря некоторым особенностям традиций и обычаев. Например: Wie von der Turantel gestochen (доел.: как будто укушенный тарантулом). Устойчивое сочетание имеет свою историю. От укуса тарантула человек заболевает, у него начинаются страшные конвульсии. В средневековье эту болезнь пробовали вылечить с помощью танцев (отсюда, видимо, и название народного неаполитанского танца «Тарантелла»). В Герма-

нии такие танцы называли танцами одержимых и говорили, что танцующие прыгают так, как будто их укусил тарантул.

Следусг отмстить и наличие фразеологической синонимии, когда в одном и том же языке встречаются варианты одной и той же фразеологической единицы -с зоонимом и без него, однако в речи чаще употребляется устойчивое сочетание без зоокомпонента. Например, в русском: «Про волка речь, а он навстречу» = «Легок на помине», «С собакой ляжешь, с блохами встанешь» = «С кем поведешься, от того и наберешься». В немецком языке: «Die gebratenen Tauben Jliegen einem nicht ins Maul» ~ «Ohne Schweiji kein Preis», «Am einer (jeder) Mucke einen Elefanten mac hen» - «Am einem Splitter eine Fuhre Holz spahen».

Разные национальные культуры могут приписывагь одному и тому же животному как тождественные, так и противоположные свойства, что обусловлено традициями и обычаями этноса, а также разным типом характеров.

В Приложении 3 диссертации представлена таблица коннотаций 95-и русских и немецких зоонимов, встречающихся в нашем словаре более 5 раз. Если сопоставить материал анализируемых языков, то обнаруживается как определенная общность в семантической нагрузке русских и немецких наименований животных, так и специфические черты.

1. И в русском, и в немецком языках зоонимическую лексику чаще используют для характеристики отрицательных качеств человека (хитрый, коварный, бездельник, обидчивый, лицемерный, нахальный, злой, лживый, невыдержанный, легкомысленный, болтливый, эгоистичный, заносчивый, жадный, равнодушный и пр.). Наш материал содержит 539 отрицательных коннотаций и всего 178 положительных; при этом соотношение положительных и отрицательных характеристик в сравниваемых языках примерно одинаково. На наш взгляд, это обусловлено тем, что положительное обычно воспринимаем как норма и потому не замечается, тогда как отрицательное, негативное, выходящее за пределы нормы вызывает определенную эмоциональную реакцию индивида и получает соответствующее выражение в языке.

2. В большинстве случаев (их 56) можно выделить некоторую эквивалентность семантических переносов. Модели поведения человека не зависят от его принадлежности к той или иной нации и кардинально не различаются. Отмечаются решительные или трусливые поступки, глупые, ошибочные, абсурдные или, наоборот, смелые и благородные. Так, например, зооним ягненок имеет в русском языке такие коннотации, как безвольный, кроткий, добрый, послуш-

ный, а в немецком языке - безвольный, кроткий, слабый, покорный, скромный, беспомощный, терпеливый. Баран ассоциируется у русских с безвольным, покорным, глупым, непонятливым и упрямым человеком, тогда как у немцев это только безвольный, покорный, глупый человек.

3. В 17-и случаях следует говорить о полном несовпадении переносных значений многих эквивалентных в прямом значении зоонимов. Так, в русском языке зооним блоха имеет следующие характеристики: человек с капризами, с характером, бедный, беспокойный; тогда как в немецком языке этот же зооним используется для обозначения жадного и скупого человека. Интересно отметить, что в отдельных случаях одни и те же зоонимы в одном из языков имею1 положительные коннотации, а в другом отрицательные. Например, конь в русском языке ассоциируется с сильным, выносливым, работящим, упорным человеком, а в немецком языке - с глупым, зазнайкой, жуликом и шарлатаном.

Таким образом, не только собственно понятийные, но и эмоциональные явления получают свое языковое обозначение, которое осуществляется благодаря способности языка к эмотивной, т.е. экспрессивно-эмоционально-оценочной номинации. Это связано с тем, что эмоции являются одним из элементов культуры, наиболее ярких человеческих факторов, эксплицируемых в языке, и участвуют в семантической интерпретации мира.

Проведенный нами анализ свидетельствует, что в русском и немецком языках существует единая когнитивная система концептов, которые, с одной стороны, являются универсальными по природе элементами когнитивной базы, а с другой - имеют национально-специфическое содержание. Культурологические ценности являются общими для русского и немецкого народов, различия же проявляются в их приоритетности, иерархии и значимости.

В заключении представлены основные выводы и итоги проведенною исследования.

Содержание диссертационного исследования дополнено тремя приложениями: приложение № 1 содержит алфавитный список зоонимов современного русскою литературного языка; в приложении №2 дан алфавитный список зоо-нимов немецкого литературного; в приложении №3 представлена таблица наиболее частотных русских и немецких зоонимов и характеристики, приписываемые им в сопоставляемых языках.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Галимова О.В. Идеографический словарь русских и немецких зоонимов. Уфа: БГГ1У, 2004. - 332 с.

2. Галимова О.В. Этнокультурная специфика фразеологических единиц с зоо-компонентом / Аксиологическая лингвистика: проблемы и перспективы. Волгоград, 2004. - С. 24-26.

3. Галимова О.В. Межкультурная коммуникация: роль иностранного языка в подготовке специалистов разного профиля // Образование в высшей школе: современные тенденции, проблемы и перспективы развития. Сборник научных статей всероссийской научно-методической конференции. Уфа, 2004. — С. 27-30.

4. Галимова О.В. Культурная коннотация как особый категориальный компонент фра дологических единиц // Система непрерывного образования: школа-педучилище-педвуз. Материалы Международной научно-практической конференции. Уфа,2003.-С. 99-105.

5. Галимова О.В. Концепты «Трудолюбие/лень» в зоонимпой фразеологии русского и немецкого языков // Аксиологическая лингвистика: проблемы языкового сознания. Сборник научных трудов международной научной конференции. Волгоград, 2003.-С. 63-68.

6. Галимова О.В. Животные-символы как лингвокультурологический феномен / Проблемы профессионального образования. Сб. научных статей. Уфа: УАТ, 2003.-С. 39-44.

7. Галимова О.В. Взаимодействие культур: немецкие и русские зоонимы / Евразийское сознание: формирование мировозфенческой парадигмы в образовательном пространстве современной России / Материалы круглого стола. Ч. 1. Уфа: БГПУ, 2002.-С. 134-139.

8. Галимова О.В. Фразеологические единицы как источник изучения культуры народа / Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Материалы межвузовской научно-практической конференции. Уфа, 2002. - С. 36-38.

9. Галимова О.В. К проблеме аксиологии в зоонимии / Аксиологическая лингвистика: проблемы изучения культурных концептов и этносознания. Сборник научных трудов. Волгоград, 2002. - С. 180-188.

10. Галимова О.В. Лексико-семантическая группа зоонимов как Элемент культурной коннотации / Материалы Международной научно-практической конференции. М.: МПГУ, 2002. - С. 85-86.

11. Галимова О.В. Зоонимы как отражение ментальности в языках народов мира / Ономастика Поволжья. - Волгоград: «Перемена», 2002. - С. 87-88.

12. Галимова О.В..Слова-наименования животных: терминологический аспект // Система непрерывного образования: школа-педучилище-педвуз / Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Уфа: БГПУ, 2002. - С. 101-105.

13. Галимова О.В. Национально-культурная специфика фразеологических единиц в языке разных народов // Язык и межкультурные коммуникации / Материалы Международной конференции. - Уфа: БГПУ, 2002. - С. 56-59.

14. Галимова О.В. Зоовокативы как элемент инвективного словаря (на материале немецкого языка) // Словарь в системе филологического образования / Материалы Всероссийской научно-практической конференции - Уфа: БИРС), 2001. - С. 270-274.

15. Галимова О.В. Активизация познавательной деятельности студентов на заия-тиях по иностранному языку // Образование в высшей школе: современные технологии, проблемы и перспективы развития / Сборник научных статей региональной научно-методической конференции. — Уфа, 2001. - С. 306-311 -

16. Галимова О.В. Речевое поведение как показатель духовной культуры // Акса-ковские чтения: духовное и литературное наследие семьи Аксаковых / Материалы международной научно-практической конференции. 4.1.-Уфа: БИРО,2001.-С.23-26.

17. Галимова О.В. Наименование животных как один из компонентов лексикона // Проблемы профессионального образования: Сборник научных статей. - Уфа: РИО РУМНЦ Госкомнауки РБ, 2001. - С. 148.

18. Галимова О.В. Национально-культурная специфика использования наименований животных в немецком и русском языках // Сборник материалов Республиканского конкурса научных работ студентов ВУЗов 2001 г. - Уфа, 2001. - С. 32.

19. Галимова О.В. Наименования животных в немецком и русском языках //Язык и мышление: Психологические и лингвистические аспекты. Материалы Всероссийской научной конференции. - М.; Пенза: Институт психологии РАН; Институт языкознания РАН; ПГПУ им. В.Г. Белинского; Пензенский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования, 2001. - С. 43-44.

20. Галимова О.В. Устойчивые сочетания как лингвокультурологические маркеры национальной языковой личности // Система непрерывного образования: школа -педучилище - педвуз - ИПК: Материалы межвузовской научно-практической конференции. Вып.4.-Уфа: И зд-во БГПУ, 2001.-С. 141-143.

21. Галимова О.В. Пословицы и поговорки как феномен культуры // Наука в жизни современной молодежи. Вступая в 21 век. - Уфа, РИО РУНМЦ Госкомнауки РБ, 2000. - С. 59-60.

ГАЛИМОВА Ольга Владимировна

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ЗООНИМИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩЕЙ ЧЕЛОВЕКА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Издательская лицензия № 06788 от 01.11.2001 г. ООО «Издательство «Здравоохранение Башкортостана» 450077, РБ, г. Уфа, ул. Ленина, 3, тел. (3472) 22-73-50, факс 22-37-51.

Подписано в печать 09,11,2004 г. Формат 60*84/16. Гарнитура Times New Roman. Бумага офсетная. Отпечатано на ризографе. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 100. Заказ № 142.

»22 7 1 А

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Галимова, Ольга Владимировна

ВВЕДЕНИЕ4-

Глава I. ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА КАК ФОРМА

ОТРАЖЕНИЯ ОБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 16-

§ 1. Из истории изучения феномена «Языковая картина мира» 16-

§ 2. Место фразеологических единиц в языковой картине мира и их этнокультурнаяецифика27

§3. Понятие языковой личности33-

§4. Роль коннотации в метафорическом переосмыслении зоонимической лексики39-

Глава II. КАРТИНА МИРА В ИДЕОГРАФИЧЕСКИХ

СЛОВАРЯХ50

§ 1. Теоретические основы идеографическогооваря50-

§2. Тематико-семантический подход к анализуов и фразеологических единиц54-

§3.Идеографическийоварь какособстематизации знаний о мире и человеке58-

Глава III. ИДЕОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ РУССКИХ И НЕМЕЦКИХ ЗООНИМОВ И ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ

ЕДИНИЦ С ЗООКОМПОНЕНТОМ75

Синоптическаяема классификации

§ 1. Человек как биологическоещество76

§1.1. Организм человека81

§ 1.2. Внешний облик человека83

§ 1.3. Фазы человеческой жизни

§ 1.4. Потребности, привычки, желания87

§2. Человек как разумноещество90

§2.1. Эмоциональные действия истояния96

§2.2. Волевые действия истояния98

§2.3. Интеллектуальные действия и состояния

§2.4. Черты характера

§2.5. Душевный склад

§3. Человек как общественное существо

§3.1. Имя человека

§3.2. Поведение

§3.3. Человек в обществе

§3.4. Коммуникация мыслей и чувств

§3.5. Воспитание

§3.6. Умения и навыки

§3.7. Отношения в обществе

§3.8. Отношение обладания

§3.9. Чувства

§3.10. Деятельность

§3.11. Обряды, традиции, религия, суеверие

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Галимова, Ольга Владимировна

В последние десятилетия XX века в лингвистической науке произошли значительные изменения, связанные с ее переходом к антропоцентрической парадигме. Язык начал изучаться в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью, что привело к быстрому развитию тех областей гуманитарных исследований, в основе которых лежит триединство «человек — язык — культура», - этнолингвистики и социолингвистики, лингвострановедения и лингвокульту-рологии [171]. Согласно теории выдающегося немецкого философа XX века М.Хайдеггера, человек выступает как сущее в мире, в свое*м бытии связанное с космосом, землей, а поиск истины бытия осуществляется через язык. «Путем описания формальных структур здесь-бытия как потока сознания человек через внутреннее бытие мира дает картину человеческого существования», - пишет ученый. Мир и человек, считает он, образуют единство. А в мире человек выделяется только потому, что его «человеческая сущность заключается в языке» [158, с.8].

Человек при таком подходе рассматривается не только как носитель языка, но и как представитель национальной культуры, обладающий определенным менталитетом, субъект познающий и оценивающий. В этом смысле можно говорить о «лингвистическом антропоцентризме», когда речь рассматривается как часть деятельности человека, в комплексе релевантных обстоятельств. Это означает, что первостепенное значение приобретает изучение проблемы языковых средств, их организации в речи и их интерпретации в процессе восприятия. Иными словами, все большее значение отводится лингвистике, направленной на взаимоотношения человека и окружающего его предметного мира, лингвистике коммуникативно-ориентированной.

Благодаря концепции В. фон Гумбольдта, который видел в языке воплощение и проявление духа народа, его миропонимания и менталитета

44], приоритетным направлением современной лингвистики стало исследование культурных особенностей в языковой картине мира, где каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия мира, обязательный для всех носителей данного языка. Многие ученые [см. раб. Е.М.Верещагина, В.Г.Костомарова, Ю.Н.Караулова, Н.В.Уфимцевой, В.В.Воробьева, А.Вежбицкой и др.] подчеркивают, что языковые значения содержат не только информацию о внутренних свойствах объектов или ситуаций, которые они описывают, но обязательно включают также и то, как носители языка предпочитают думать об этих объектах или ситуациях и ментально отображать их. В связи с этим язык и лингвистические методы его исследования приобретают все большую значимость в научном изучении культуры и традиций того или иного народа.

Язык рассматривается учеными сегодня как путь, по которому человек проникает не только в современную ментальность нации, но и во взгляды древних людей на мир, общество и самих себя. Особую ценность в этом плане представляют пословицы, поговорки, фразеологизмы. Б.А.Ларин справедливо заметил, что «фразеологизмы всегда косвенно отражают воззрения народа, общественный строй, идеологию своей эпохи» [80, с.37]. «Именно в языке, в его лексическом и фразеологическом фонде, - по мнению Р.Х.Хайруллиной, - находят выражение национальный характер, психический склад народа, его история и культура» [160, с.5].

В настоящее время широко известна школа В.Н.Телия, занимающаяся лингвокультурологическим анализом фразеологизмов. В.Н.Телия и ее учениками исследуются языковые сущности с позиции рефлексии носителя живого языка. Данная концепция близка позиции А.Вежбицкой, которая разрабатывает направление ментальной лингвистики.

Для лингвокультурологических изысканий весьма актуальным представляется анализ устойчивых сочетаний, в составе которых имеются зоо-нимы. Человек, являясь неотъемлемой частью животного мира, с тех пор как он появился на свет, теснейшим образом взаимодействует с окружающей его фауной. В первых письменных источниках любого народа есть неоднократные упоминания о тех или иных представителях животного мира, метафорические сравнения героев этноса с различными животными. Названия животных часто связаны с народной и мифической символикой. Корни этого явления уходят далеко в глубь веков, когда племена поклонялись изображениям животных-тотемов. В могильниках племен, живших на берегах морей, находят фигурки черепахи, нырка, тюленя или дельфина; племен степей - фигурки змеи; у проживавших в лесных массивах — медведя, оленя или волка, считавшихся предками народа, его божествами. В более поздний период отдельные животные стали олицетворением качеств, которыми человек хотел бы обладать или от которых он стремился избавиться: змея — символ мудрости, но также олицетворение хитрости и коварства; лев - олицетворение силы и благородства; медведь - символ силы и т.п.

Уступая животным в силе, ловкости и скорости, человек мог выжить только за счет своего интеллектуального преимущества. Ему необходимо было не только самому знать повадки диких животных, но и передавать эти знания последующим поколениям, поэтому лексические единицы, являющиеся названиями представителей фауны, относятся5 к одним из самых древних и распространенных, и, следовательно, именно в них более всего отражаются воззрения, традиции, обычаи того или иного народа. «Зоонимы являются особыми единицами дискурса и относятся к числу тех его составляющих, национально-культурная обусловленность семантики которых выражена особенно ярко» [Словари: 12, с.26-27].

Имена животных как объект исследования заслуживают особого внимания еще и потому, что, подчиняясь законам языка, они образуют специфическую подсистему, внутри которой возникают свои закономерности, требующие специального описания.

Вместе с тем изучение научной литературы показывает, что, несмотря на распространенность и определенную универсальность зоонимической лексики, характеризующей человека, во многих языках мира, исследования в этой области нередко носят частный и ограниченный характер. Объектом специального конфронтативного изучения данный языковой материал был лишь в единичных работах, а их комплексного контрастивного анализа в русском и немецком языках практически не проводилось.

Сопоставительное исследование зоонимов, употребляемых в переносном значении и в составе устойчивых сочетаний, представляет несомненный научный интерес - прежде всего для описания национальной языковой картины мира, поскольку любое сравнение языков приводит в результате к установлению трех основных свойств: всеобщих, сходных и отличительных. Как справедливо писал В.фон Гумбольдт, нельзя «. в достаточной мере познать характер одной нации, не изучив одновременно и другие, находящиеся с нею в тесной связи, контрастные отличия которых, с одной стороны, собственно и сформировали этот характер, а с другой стороны, единственно и позволяют полностью его понять.» [45, с.319].

Изучение лексической семантики в контрастивном плане позволяет выявить гораздо больше, чем сопоставительный анализ других сторон языка, поскольку словарный состав — это главное хранилище национально-языкового фонда народов, основной источник выражения их культуры и самосознания. «Контрастивный анализ лексики — это не что иное, как анализ одного языка в зеркале другого, анализ того, что в конечном счете удивляет в другой языковой культуре» [89, с.80].

Несмотря на то, что контрастивная лингвистика как самостоятельная область компаративистики стала складываться еще в 50-х годах прошлого столетия благодаря работам Р.Ладо, Ди Пьетро, Г.Никеля, Я.Фисяка, Л.Леже и постоянно активно развивалась [см. раб. 43; 78; 111; 123; 126; 160 и др.], далеко не все проблемы здесь можно считать решенными. Так, в частности, требуют выявления и осмысления различные социальные коннотации слов и устойчивых сочетаний в разных языковых культурах (к примеру, в сознании русского человека такое качество, как глупость, по ассоциации связано с обозначением осла: кто-л. осел в бархатной попоне; кто-л. ученый осел; на ослов не стоит тратить слов и т.д., у немцев нередко эту функцию выполняет слово Ochse (вол): dumm wie ein Ochse (доел.: глупый как вол); Ochsenkopf (доел.: воловья голова); so ein Ochse! (доел.: ну и вол!) и т.д.), что даст возможность уточнить понятие национальной языковой личности, описать этническую фразеологию как фрагмент языковой картины мира в целом.

Кроме того, анализ фразеологических единиц с позиций языковой картины мира позволит решить ряд общетеоретических проблем, связанных с соотношением языка и культуры.

И, наконец, идеографическая классификация устойчивых сочетаний очертит круг человеческих качеств, свойств, знаний и представлений человека об окружающем мире.

Следует отметить, что зоонимы, используемые для характеристики человека, не раз становились предметом специального исследования. Так, только в последние годы появились работы Я.Л.Белицыной, В.Д.Девкина, В.И.Жельвиса, Н.А.Илюхиной, Э.А.Кацитадзе, А.А.Киприяновой, В.В.Морковкина, Ц.Ц.Огдоновой, и др., в которых специально рассматривается этот пласт лексики.

Однако до »настоящего времени у исследователей нет единства мнений даже по поводу используемой терминологии. По определению К.Леви-Строса, наименования животных могут быть отнесены к «мифимемам»: ученый понимал под этим термином «слова с двойным значением» [81, с.428]. Р.Барт говорит о знаках, которые принадлежат сразу двум семиоло-гическим системам: «Знак (т.е. результат ассоциации концепта и акустического образа) первой системы становится всего лишь означающим во второй системе» [11, с.78]. О.В.Пестова называет такие единицы словами с символическим значением, понимая под последним «тип конвенционально обусловленного значения, образовавшегося на основе механизмов метафо-ризации и метонимизации, в котором наименование конкретного предмета выступает в качестве означающего для абстрактного значения» [106, с.92].

Наиболее употребительным среди известных в литературе является термин «зооним». Отдельные ученые употребляют его, имея в виду слово, обозначающее животное, живое существо, относящееся к животному миру [46, с.42-60; Словари: 7; 12]. Другие считают, что вряд ли можно применять для наименования животных данный термин, так как его логичнее оставить для кличек животных: Барбос, Бобик, Мурка и под., которые по своей основной вокативной функции близки к личным именам и прозвищам людей [83, с.81-93; 91, с.317-322; 109, с.56-67; 134].

В.В.Морковкин полагает, что термин «зооним» является не вполне удачным: помимо неоднозначности, у него есть и другой недостаток. Присвоение некоторому слову квалификации «зооним», согласно позиции этого лингвиста, заслоняет то обстоятельство, что данное слово, наряду с собственно анимальным значением, может соотноситься и с денотатами, которые животными не являются. Кроме того, зооним может выступать в качестве исходного лексико-семантического варианта многозначного слова, а может быть одним из производных лексико-семантических вариантов такого слова. Именно по этой причине В.В.Морковкин предлагает такие термины, как «зоолексема» и «зоонимосодержащая» лексема. Зоолексемой он называет лексическую единицу, которая в исходном значении выступает в качестве названия определенного животного (напр. слон). При этом, считает ученый, если в толковых словарях зоолексема фигурирует как однозначное слово, то она одновременно является и зоонимом (напр. снегирь). Если же зоони-мом является не исходный, а один из производных лексико-семантических вариантов слова, то такую единицу можно называть зоонимосодержащей лексемой (ср., мухоловка — 'небольшая птица') [96, с.25].

Существуют и иные подходы к исследованию наименований животных. Их рассматривают и с позиций структурных, словообразовательных, и с позиций лингвокультурологических.

По мнению Ц.Ц.Огдоновой [101, сЛ90-191], мышление человека склонно отражать мир антропоморфно или зооморфно. Результаты этого отражения и фиксируются многими лексическими единицами, среди которых выделяются особого рода слова, которые она называет зооморфизмами, или зоохарактеристиками. Зооморфизмы (зоохарактеристики) основываются на реальных (объективных) или мнимых (субъективных) качествах животных, которые приписываются им фантазией и творческим мышлением народа. Эти зафиксированные в переносно-содержательной структуре лексических единиц признаки являются «семантической мотивированностью» (внутренней формой). Будучи мотивированными, морфизмы являются яркими и экспрессивными, что позволяет включить их в экспрессивный фонд языка. Зооморфизмы характеризуются как метафорические экспрессивы с диффузной семантикой, т.е. они представляют языковые-речевые формы с двойной корреляцией: они связывают сферы «Вселенная» (как функцию по происхождению) и «человек» (как функциональные средства создания характеристики). Зооморфизмы могут характеризовать человека через конно-тативные значения. Так, коннотативные содержания характеристик медведь, слон выделяют семы 'неуклюжий', 'большой' и 'мужчина', а курица, овца — 'глупость' и 'женщина'. Но в некоторых случаях идентифицирующие семы могут гаситься, а актуализироваться характеризующие семы: лиса характеризует хитрого, льстивого человека независимо от возраста и пола. Зооморфизмы могут выражать отношение говорящего к объекту. Поэтому в смысловом содержании зооморфизмов можно выделить также эмоционально-оценочный план, который проявляется в их аффективных значениях (в этом случае происходит десемантизация). Зооморфизмы с де-семантизированными характеристиками, не выполняя характеризующую функцию, выражают ласку, симпатию или же негодование, презрение к человеку.

Огдонова Ц.Ц. выделяет: а) окказиональные зоохарактеристики, где может быть употреблено любое наименование животного, его стилевое содержание детерминируется контекстом, который индуцирует определенные смыслы, слово приобретает тот или иной метафорический смысл (умного, доброго, ласкового человека можно назвать собакой)', б) устойчивые зооха-рактеристики, за которыми в сознании закреплены устойчивые метафоры, многие из них стали символами определенных человеческих качеств: волк, лиса, медведь, слон, заяц, осел и др. Устойчивые зоохарактеристики вступают в широкую словообразовательную сеть, регулируя семантику производных прилагательных, наречий, глаголов.

Л.А.Киприянова предлагает свой термин — «зоосемизм» [63, с.260-262]. Зоосемия, по ее мнению, - это родовидовая сверхобщность, в которой ощутим приоритет переносного значения входящих в нее лексем. Большинство единиц в прямом значении номенклатурны, тяготеют к сфере терминологии. Этим обусловлена ограниченность их употребления5 в обычной речи; в переносном »же значении, получая заряд эмоциональности и образности, они становятся широко употребительными как в повседневном.общении людей, так и в литературе, придавая языку идиоматичность.

Мы полагаем, что наиболее удобным при выявлении этнокультурной специфики зоонимической лексики, характеризующей человека, является традиционный термин «зооним», понимаемый нами как лексико-семантический вариант слова, выступающий в качестве родового названия животного, и как метафоричное именование при анализе лексики с точки зрения эмоционально-оценочной -характеристики человека, эталонным носителем которого для языкового сознания людей выступает определенный представитель фауны.

Целью исследования является комплексный сопоставительный анализ русских и немецких зоонимов, используемых в переносном значении, и фразеологизмов с зоокомпонентом как элементов этнокультурной фра-зеосистемы, а также их последующая научная систематизация.

Термин «фразеологизм» понимается нами в самом широком его толковании. Это не только фразеологические единицы в их традиционном значении, но также пословицы и поговорки. Вслед за В.В.Виноградовым, А.И.Смирницким, А.И.Молотковым и другими мы полагаем, что фразеологические единицы эквивалентны словам. Именно поэтому, принимая во внимание словообразовательные особенности немецкого языка, при составлении идеографической классификации учитывались и сложносостав-ные немецкие лексемы типа Affenliebe (слепая любовь); Bärengesundheit (богатырское здоровье) и т.д.

Поставленная цель обусловливает решение следующих задач:

1) выявить корпус зоонимической лексики в современном русском и немецком языках;

2) установить континуум зоонимов, употребляемых в переносном значении или в составе фразеологических единиц, в сопоставляемых языках;

3) классифицировать исследуемый материал по тематико-идеографическому принципу;

4) дать семантическую интерпретацию переносных значений зоонимов и фразеологических единиц с зоокомпонентом в современном русском и немецком языках;

5) провести сопоставительное количественное исследование анализируемых единиц.

Материалом исследования послужила авторская картотека русских и немецких зоонимов, насчитывающая около 4 тысяч единиц. Их алфавитный список представлен в приложениях №1 и №2. Анализу подвергались зоонимы, употребляемые в переносном значении или входящие в состав фразеологических единиц. Всего было изучено 1426 русских фразеологических единиц с 238 названиями животных и 987 немецких фразеологических единиц с 243 названиями животных, используемых для характеристики человека как существа биологического, разумного и общественного. Анализируемый материал извлечен методом сплошной выборки из толковых, энциклопедических, фразеологических словарей русского и немецкого языков, а также других справочников.

Источником лексического материала являются следующие словари: Словарь современного русского литературного языка (БАС); Словарь русского языка (МЛС); Ожегов С.И. Словарь русского языка; Фразеологический словарь русского языка / Под ред.А.И.Молоткова. М.: Советская энциклопедия, 1967; Козлова Т.В. Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных. М.: «Дело и Сервис», 2001; Русское культурное пространство: Лингвокультурологический словарь. М.: Гнозис, 2004; Белявский С.Н. Фразеологизмы говорят о многом. Образная фразеология немецкого языка. Минск: Вышейшая школа, 1997; Большой немецко-русский словарь в трех томах. М.: Русский язык, 1977; Девкин В.Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики. М.: Русский язык, 1996; Дубровин М.Д. Иллюстрированный сборник пословиц и поговорок на пяти языках. М.: Росмэн, 1998; Немецкие пословицы и поговорки / Сост.: В.К.Шалагина. М.: Изд-во Института межд. отношений, 1962; 400 немецких рифмованных пословиц и поговорок: Учебное пособие / Сост.: Петле-ванный Г.П., Малик О.С. - 4-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 1980; Deutsche Sprichwörter und russische Äquivalente. С-Пб., 2000; Die sprichwörtlichen Redensarten im deutschen Volksmund /Siebente Auflage neu bearbeitet von Dr. Alfred Schirmer. Leipzig, 1955. Duden, Deutsches Universalwörterbuch. 4., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. - Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dudenverl., 2001.

Характер языкового материала, а также поставленные в исследовании цели и задачи определили методы и приемы исследования. В ходе работы применялась комплексная методика: описательно-аналитический, классификационный, логико-семантический, сопоставительный методы, трансформационный и компонентный анализы; приемы толкования (интерпретации), концептуального и культурологического анализа; различные методики лексикографического описания языковых фактов; переводы на русский и немецкий языки; элементы статистической обработки материала.

Научная новизна работы определяется ее актуальностью и целью, материалом исследования, количеством аспектов его рассмотрения и состоит прежде всего в том, что в ней впервые осуществлен комплексный сопоставительный анализ зоонимов и фразеологизмов с зоокомпонентом как подсистем лексического состава русского и немецкого языков; с помощью использованных методов и приемов описаны некоторые особенности менталитета русского и немецкого этносов, подтвержденные статистическими выкладками; составлен идеографический словарь русских и немецких зоонимов, который вносит определенный вклад в развитие лексикографии.

Теоретическая ценность работы связана с тем, что материалы диссертации, представленные в ней наблюдения и выводы, содержание и структура идеографического словаря вводят в научный обиход новую информацию о русской и немецкой фразеологии, которая будет интересна лексикологам, лексикографам, теоретикам языка, этнопсихолингвистам, культурологам и другим специалистам, занимающимся исследованиями по общим проблемам лексики и фразеологии, компаративистики и контрасти-вистики, антропологической лингвистики, психолингвистики и этнолингвистики и т.д.

Практическая значимость обусловлена возможностью использования результатов исследования в вузовских лекционных и практических курсах по русскому и немецкому языкам, элективных курсах по фразеологии, лингвокультурологии и страноведению, в разработке методик идеографического и лексикографического описания языкового материала. Опубликованный автором «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» содержит значительный лексический и фразеологический материал, который может быть использован в практике изучения языков и теории перевода.

Апробация исследования.

Диссертация обсуждалась на кафедре общего языкознания Башкирского государственного педагогического университета и кафедре специальной языковой подготовки Уфимского государственного института сервиса. Основные результаты исследования были доложены на международных (Уфа, 2001-2003; Волгоград, 2002, 2004; Москва, 2002, 2003), всероссийских (Пенза, 2000, 2001; Уфа, 2001, 2002, 2004), республиканских (Уфа, 2000, 2001) и межвузовских (Уфа, 2001-2004) научных и научно-практических конференциях.

Материалы исследования использовались в лекциях, на практических и семинарских занятиях по немецкому языку и страноведению на факультетах экономики и управления; экономики, социально-культурного сервиса и коммуникаций Уфимского государственного института сервиса.

Содержание работы отражено более чем в 20 публикациях, включая «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» (объемом 20,75 уч.-изд. л.).

Структура работы определяется поставленными в ней задачами и логикой анализа лексического материала, включая введение, три главы, заключение, библиографию и три приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнокультурная специфика зоонимической лексики, характеризующей человека"

Результаты исследования дают основание говорить, что не только собственно понятийные, но и эмоциональные явления получают свое языковое обозначение, которое осуществляется благодаря способности языка к эмотивной, т.е. экспрессивно-эмоционально-оценочной номинации. Это связано с тем, что эмоции являются одним из элементов культуры и наиболее ярких человеческих факторов, эксплицируемых в языке, участвуя в семантической интерпретации мира.

Ценностная картина мира в исследованных языках представляет собой проявление семантического закона, согласно которому наиболее важные предметы и явления жизни народа получают разнообразную и подробную номинацию. При межъязыковом сопоставлении ценностных картин мира обнаруживается, что различие между представлением тех или иных концептов выражается большей частью не в наличии или отсутствии определенных признаков, а в частотности этих признаков и их специфической комбинаторике.

Наше исследование подтвердило эффективность использования кон-трастивного анализа языкового материала при изучении специфики мента-литетов разных этносов. Сопоставление лексических единиц позволило, с одной стороны, выявить общность семасиологических явлений и процессов, а с другой - обнаружить ряд нюансов, градационных последовательностей, отличающих зоонимическую лексику, характеризующую человека, в русском и немецком языках, и определить ее этнокультурную специфику.

144

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Этнокультурная специфика языковой картины мира является ее важнейшим свойством, в ней воплощается менталитет народа — носителя языка, находят отражение культура, традиции и обычаи того или иного этноса.

Для этнолингвистических изысканий особый интерес представляет описание зоонимической лексики. Это обусловлено тем, что зоонимы - как отдельные лексические единицы и как компоненты устойчивых выражений — широко представлены во всех языках мира и относятся к одним из самых древних и распространенных. В них заметно отражаются особенности мировосприятия конкретного народа, его культура, образ жизни. Сло-ва-зоонимы, называя то или иное животное, одновременно вызывают у человека ассоциативное представление о внешних признаках, повадках, поведении представителей фауны, а также эмоциональную оценку их качеств. Эти сведения переосмысляются и используются при характеристике человека.

Одним из способов систематизации знаний о человеке и окружающем его мире являются идеографические словари, которые отражают уровень представлений людей о тех или иных явлениях, а нередко характеризуют и сами явления. Предложенная нами идеографическая классификация зоонимической лексики русского и немецкого языков дала возможность очертить круг качеств, свойств и знаний человека об окружающем мире и подтвердила существование строгих закономерностей, которые проявились в систематизации исследуемых единиц.

Следует отметить, что зоонимической лексике русского и немецкого языков присуща высокая степень идиоматичности и образности с сильным содержанием номинативности. Значение зоонимов, употребляемых в речи, достаточно широко, направлено на иносказательное обозначение человека, чаще всего метафорическое, стилистически подчеркнутое, наделенное явно экспрессивными семантико-стилистическими оттенками. Эта семантика содержит элементы образности и потому фигуральна. У слов-наименований животных преобладает эмотивная семасиологическая функция. Особенности зоонимов с семасиологической точки зрения сводятся прежде всего к тому, что они обладают репрезентативным значением с сильным содержанием номинативности. Многие из этих зоонимов являются продуктом народного творчества и фольклорных традиций, некоторые были придуманы писателями, а затем вошли в широкое употребление.

Проведенный нами контрастивный анализ зоонимов, употребляемых в переносном значении и в составе фразеологических единиц, позволяет сделать выводы о том, что оценочные характеристики человека, формируе-хмые зоонимами, отражают как универсальную, так и этнокультурную специфику каждого из сопоставляемых языков:

1) В обоих языках самыми многочисленными являются устойчивые сочетания с названиями домашних животных и тех хищных животных, птиц и насекомых, которые обитают рядом с человеком. Это вполне естественно, поскольку в языке каждого народа в первую очередь отражаются те реалии, которые окружают людей.

2) И в русском, и в немецком языках зоонимическую лексику чаще используют для характеристики отрицательных качеств человека (хитрый, коварный, ленивый, обидчивый, лицемерный, нахальный, злой, лживый, невыдержанный, легкомысленный, болтливый, эгоистичный, заносчивый, жадный, равнодушный и пр.). Наш материал содержит 539 отрицательных коннотаций и всего 178 положительных. Это обусловлено, очевидно, тем, что положительное обычно воспринимается как норма и потому, как правило, не замечается, тогда как отрицательное, негативное, выходящее за пределы нормы вызывает определенную эмоциональную реакцию индивида и получает соответствующее выражение в языке.

3) Из 95 русских и немецких зоонимов, встречающихся в нашем словаре более 5 раз, в 56 случаях можно говорить о некоторой общности семантических переносов. Модели поведения человека не зависят от его принадлежности к тому или иному из этих двух этносов и кардинально не различаются. Отмечаются решительные или трусливые поступки, глупые, ошибочные, абсурдные или, наоборот, смелые и благородные. Так, например, зооним ягненок имеет в русском языке такие коннотации, как безвольный, кроткий, добрый, послушный, а в немецком языке — безвольный, кроткий, слабый, покорный, скромный, беспомощный, терпеливый. Баран ассоциируется у русских с безвольным, покорным, глупым, непонятливым и упрямым человеком, тогда как у немцев это только безвольный, покорный, глупый человек.

4) В 17-и случаях (из 95) можно говорить о полном несовпадении переносных значений многих эквивалентных в прямом значении зоонимов. Так, в русском языке зооним блоха имеет следующие характеристики: человек с капризами, с характером, бедный, беспокойный', тогда как в немецком языке этот же зооним используется для обозначения жадного и скупого человека. Интересно отметить, что в отдельных случаях одни и те же зоонимы в одном из языков имеют положительные коннотации, а в другом отрицательные. Например, конь в русском языке ассоциируется с сильным, выносливым, работящим, упорным человеком, а в немецком языке -с глупым, зазнайкой, жуликом и шарлатаном.

5) Частотность употребления тех или иных зоонимов в сравниваемых языках неодинакова. Наиболее употребительными в русском языке при характеристике человека как биологического, разумного и общественного существа в нашем словаре являются зоонимы: собака (99 случаев употребления), волк (71), конь (50), птица (49), рыба (47), свинья (47), корова (45), кошка (44), муха (40), мышь (37), курица (36), змея (35), ворона (33), медведь (33), коза (31), заяц (29), гусь (27), козел (26), лошадь (25), сокол (24), теленок (23), овца (22), рак (22), баран (21), лиса (21), соловей (21), бык (20).

В немецком языке, как свидетельствует составленный нами идеографический словарь, преобладают следующие зоонихмы: Hund (собака) (70),

Katze (кошка) (64), Bock (козел) (63), Maus (мышь) (63), Hase (заяц) (46), Sau (свинья) (44), Affe (обезьяна) (42), Pferd (лошадь) (40), Bär (медведь) (38), Esel (осел) (38), Fisch (рыба) (31), Laus (вошь) (31), Fuchs (лиса) (30), Vogel (птица) (30), Kalb (теленок) (29), Kuh (корова) (28), Huhn (курица) (28), Schwein (свинья) (28), Schaf (овца) (27), Ochse (вол, бык) (26), Wolf (волк) (23), Rabe (ворон) (22), Frosch (лягушка) (22), Gans (гусь) (20), Löwe (лев) (20).

6) Количество устойчивых сочетаний с компонентом-зоонимом, полностью совпадающих в двух языках, сравнительно невелико (их насчитывается 123 из всего объема материала нашего словаря). Это примеры типа: ночью все кошки серы = bei Nacht sind alle Katzen grau; вот где собака зарыта — da liegt der Hund begraben; оказать кому-либо медвежью услугу -j-m einen Bärendienst erweisen и т.д.

7) Чаще (171 раз) встречаются устойчивые сочетания, совпадающие по своему значению, но имеющие различные зоокомпоненты: два медведя в одной берлоге не уживутся — zwei Hahne taugen nicht auf einem Mist (двум петухам нечего делать на одной навозной куче); переваливаться как утка = wie eine Gans watscheln (переваливаться как гусь); он покраснел как рак = er wurde rot wie ein Puter (он покраснел как индюк) и т.д.

8) Самыми распространенными (более 1000) являются случаи отсутствия в одном из языков эквивалентного по значению устойчивого сочетания. Так, в русском языке имеется такая фразеологическая единица, как отставной козы барабанщик (о человеке, не заслуживающем внимания), эквивалент которой в немецком языке отсутствует. Выражение идет от широко распространенной в старину ярмарочной забавы: водить напоказ ручного медведя, которого сопровождали пляшущий мальчик, наряженный козой, и барабанщик, который бил в барабан, как бы аккомпанируя этой пляске. Это и был «козы барабанщик». И, наоборот, в русском языке нет отдельных, используемых немцами выражений: единственного мужчину в женском обществе они называют Hahn im Korb (доел.: петух в корзине), а про глупую шутку говорят: Eselstreich (ослиная выходка). Очевидно, это объясняется различием культурных традиций, этнических особенностей языковых картин мира. Многие зооморфные фразеологические единицы содержат некий элемент значения, который понятен только носителям данной, обслуживаемой этИхМ языком культуры. Так, устойчивое сочетание Hunde tragen (доел.: носить собак, т.е. выполнять неприятную, трудную и скучную работу) связано со старыми судебными обычаями Германии. Носить на себе собаку в буквальном смысле - такой штраф налагали на знатных людей, которые воровали или нарушали мир в стране. Это должно было наглядно показать, что они заслуживают быть повешенными, как собаки (из истории известно, что в средневековье приговоренный публично носил на шее меч, розгу или веревку и т.д., чтобы всем было ясно, какое наказание вынес ему СУД).

9) Следует отметить и наличие фразеологической синонимии, когда в одном и том же языке встречаются варианты одной и той же фразеологической единицы — с зоонимом и без него, однако в речи чаще употребляется устойчивое сочетание без зоокомпонента. Например, в русском: про волка речь, а он навстречь = легок на помине, с собакой ляжешь, о блохами встанешь = с кем поведешься, от того и наберешься. В немецком языке: die gebratenen Tauben fliegen einem nicht ins Maul (жареные голуби никому сами в рот не залетят) = ohne Schweiß kein Preis (не вспотев не получишь и награды), aus einer (jeder) Mücke einen Elefanten machen (делать из мухи слона) = aus einem Splitter eine Fuhre Holz spalten (из одной щепки наколоть воз дров).

10) Степень заполняемости лексическими единицами выделенных в словаре рубрик в сравниваемых языках далеко не всегда совпадает. В первую очередь различия касаются характеристики конкретных видов деятельности человека: в русском языке зоонимическая лексика используется в рубриках, преимущественно связанных с сельским хозяйством, охотой, рыболовством, тогда как в немецком языке — преимущественно с промышленным производством. Это связано с тем, что Россия традиционно была аграрной страной, а Германия - индустриально-аграрной.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что механизм восприятия мира и логико-понятийные процессы его осмысления являются в целом одинаковыми для всех людей, независимо от их принадлежности к рассматриваемым культурным общностям. Поэтому в конкретных языковых картинах мира выделяются общечеловеческие черты. Вместе с тем опыт познания мира у разных народов различен. Образ жизни народа связан в первую очередь с природными условиями, окружающим животным и растительным миром. Природа предопределяет род труда людей, обычаи и традиции общества. А в процессе практической деятельности этноса вырабатываются нравственные критерии в осмыслении роли и места человека в мире, оценка каких-либо реалий окружающего мира, привычных для того или иного народа, становится основанием для сравнения человека с этими реалиями по каким-либо качествам. Вследствие этого у каждого народа формируется специфическая система мировосприятия, и проявляется это, прежде всего, в языке, в способах отражения в нем картины мира.

Список научной литературыГалимова, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и дет-ский фольклор. М., 1957. 240с.

2. Апресян Ю.Д. Коннотация как часть прагматики слова (лексикографический аспект) // Избранные труды. Т.2., М.: Школа «Языки русской культуры», Издательская фирма «Восточная литература», 1995. -С. 156-177.

3. Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира

4. Избр.труды. Т.2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. С.629-650.

5. Аристотель. Поэтика. Л., 1927. 120с.

6. Арнольд И.В. Лексикология современного английского языка. Л.,1966.-352с.

7. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой картины мира) // Вопросы языкознания, 1987. №3. - С.3-19.

8. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт.1. М.: Наука, 1988.-303с.

9. Афанасьев А.И. Поэтические воззрения славян на природу. В 3-х т.

10. М.: Современный писатель, 1995. Т. 1. — 413с., т.2. - 397с., т.З. — 415с.

11. Баклагова Ю.В. Семантическое поле как основная системообразующая единица русского языка // Человек. Язык. Искусство. Материалы Международной научно-практической конференции. М.: МПГУ, 2002.-363с.

12. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностр. л-ры 1961.394с.

13. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989. — 616с.

14. Белицына Я.JI. Теория и практика комплексного лингвистическогословаря (на материале наименований животных в русском языке). АКД дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2000. 17с.

15. Богин Г.И. Модель языковой личности в её отношении к разновидностям текстов: АДД. Л., 1984. 31с.

16. Богин Г.И. Типология понимания текста. Калинин, 1986. — 86с.

17. Богин Г.И. Переход смыслов в значения // Понимание и рефлексия.42. Тверь, 1994.-С.8-16.

18. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983. 412с.

19. Брутян Г.А. Язык и картина мира// Философские науки, 1960. №1.1. С.108-111.

20. Будилова Е.А. Социально-психологические проблемы в русской науке. М.: Наука, 1983. 232с.

21. Буслаев Ф.И. Русские пословицы и поговорки, собранные и объясненные. М., 1954.

22. Васильев Л.М. Семантика русского глагола. Уфа, 1981. 71с.

23. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высшаяшкола, 1990.- 176с.

24. Веденеева О.Г. Об отражении представлений о жизни во фразеологии

25. Лингвистические и экстралингвистические проблемы межкультурной коммуникации: Мат. научн. регион, конф. Ставрополь, 2000.

26. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Пер. с анг. М.: Русские словари, 1996.-411с.

27. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.,1999.-654с.

28. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Национально-культурная семантикарусских фразеологизмов // Словари и лингвострановедение. М.: Русский язык, 1982.-С.89-98.

29. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского как иностранного. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Русский язык, 1990. — 246с.

30. Вико Дж. Основания новой теории науки об общей природе наций.1. М., 1940.-620с.

31. Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Избранные труды. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1977.

32. Витгенштейн Л. Философские работы. 4.1. М., 1994. 612с.

33. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт:становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки, 2001. — №1. С.64-72.

34. Воркачев С. Г. Методологические основания лингвоконцептологии //

35. Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. 3: Аспекты мета-коммуникативной деятельности. Воронеж, 2002. — С.79-95.

36. Воркачев С. Г. Культурный концепт и значение // Труды Кубанскогогосударственного технологического университета. Сер. Гуманитарные науки. Т. 17, вып. 2. Краснодар, 2003. С.268-276.

37. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы). М.: Изд-во

38. Рос.ун-та дружбы народов, 1997. 332с.

39. Гаврин С.Г. Фразеология современного русского языка в аспекте теории отражения. Пермь, 1974. 296с.

40. Гак В.Г. О контрастивной лингвистике // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. М., 1989. С.5-17.

41. Гак В.Г. Фразеофлексы в этнокультурном аспекте // Филологическиенауки, 1995. -№4. — С.47-55.

42. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998. 768с.

43. Гарипов Т.М., Кузеев Р.Г. Язык, этнос и культура как энзистенциальные факторы человечества //Язык и культура. Уфа, 1995. С.50-58.

44. Гачев Г.Д. О национальных картинах мира // Народы Азии и Африки,1967. -№1. — С.77-85.

45. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Общие вопросы. М.: Сов. писатель, 1988.-448с.

46. Говердовский В.И. История понятия коннотации // Филологическиенауки, 1979. №2. - С.83-86.

47. Говердовский В.И. Контекст как источник семантических коннотаций

48. Исследования по семантике. Вып. 10. Уфа, 1984. С. 133-140.

49. Голованивская М.К. Французский менталитет с точки зрения носителярусской культуры. М., 1997. 279с.

50. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию / Пер. с нем. М.:1. Прогресс, 1984.-396с.

51. Гумбольдт. Язык и философия культуры / Пер. с нем. М.: Прогресс,1985.-398с.

52. Гутман Е.А., Черемисина М.И. Зооморфизмы в современном французском языке в сопоставлении с русским // В помощь преподавателям иностранных языков: Сборник статей. Новосибирск, 1972. С.42-60.

53. Даниленко В.П., Даниленко Л.В. Основы духовной культуры в картинах мира. М., 2002. Интернет. -www.islu.ru/danilenko/kartiny/kartin.htm.

54. Девкин В.Д. Вовлечение внутренней формы слова в хмеханизм экспрессии и комизма // Лексика и лексикография: Сборник научных трудов. М.: РАН, 1994. - С.9-19.

55. Девкин В.Д. Приметы // Лики языка. М.: Наследие, 1998. С.65-74.

56. Жельвис В.И. Эмотивный аспект речи: Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия. Ярославль, 1990. 81с.

57. Захаренко И.В., Красных В.В. Лингво-когнитивные аспекты функционирования прецедентных высказываний // Лингвокогнитивные проблемы межкультурной коммуникации. М., 1997.

58. Звегинцев В.А. Семасиология. М.: Изд-во МГУ, 1957. — 324с.

59. Илюхина H.A. Использования образа коня-лошади для интерпретациипонятия «человеческая жизнь» // Семантическая системность языковых единиц: Сборник научных статей. Самара: СамГУ, 1996. — С.75-89.

60. Карасик В.И. Оценочная мотивировка, статус лица и словарная личность // Филология. Краснодар, 1994. № 3. — С.2-7.

61. Карасик В. И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность:культурные концепты. Волгоград-Архангельск, 1996. -С.3-16.

62. Карасик В. И. О категориях лингвокультурологии // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности. Волгоград, 2001. -С.3-16.

63. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1976. 355с.

64. Караулов Ю.Н. Лингвистическое моделирование и тезаурус литературного языка. М., 1981. — 366с.

65. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. 261с.

66. Караулов Ю.Н. Что же такое «языковая личность»? // Этническое иязыковое самосознание. М., 1995. С.63-65.

67. Кацитадзе Э.А. Метафоризация зоонимов в немецком языке. Автореф.дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1985. — 20с.

68. Киприянова A.A. Об ассоциативной семантической нагрузке зоосемизмов // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. Т.1. М., 1998. С.260-262.

69. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М.: Изд-во МГУ, 2000.352с.

70. Ковшова M.JI. Культурно-национальная специфика фразеологическихединиц: когнитивный аспект. Дис. . канд. филол. наук. М., 1996. -214с.

71. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Высшая школа, 1975. 327с.

72. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. 149с.

73. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.:1. Наука, 1990.- 103с.

74. Комлев Н.Г. О культурном компоненте лексического значения //

75. Вестник Московского университета. Сер.10, Филология, 1966. — №5. -С.43-50.

76. Кон И.С. К проблеме национального характера // История и психология. М., 1971. С.122-159.

77. Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М.: Изд-во МГУ, 1993. 341с.

78. Костинская О.С. Семантические поля фразеологических единиц ванглийском языке сферы делового общения. — Интернет. — Официальный сайт ДВГТУ, www.FESTU.ru.

79. Красных В.В., Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Багаева Д.В. Когнитивнаябаза и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология, 1997. №36. - С.62-75.

80. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность?

81. Человек. Сознание. Коммуникация). М., 1998. 352с.

82. Красных В.В. «Свой» среди «чужих». Миф или реальность? М., 2002.-375с.

83. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке. Казань, 1883. 149с.

84. Кунин A.B. Английская фразеология (теоретический курс). М.: Высшая школа, 1970.-342с.

85. Ладо Р. Лингвистика поверх границ культур // Новое в зарубежнойлингвистике, М., 1989. Вып. XXV. С.32-62.

86. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М., 1988.- С.12-51.

87. Ларин Б.А. О разновидностях художественной речи (Семантическиеэтюды) (1922) // Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1969. -С.27-53.

88. Леви-Строс К. Культура и форма// Семиотика. М., 1983.

89. Ли Тоан Тханг. Антропологический принцип языковой модели мира

90. Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных яхыков. М., 1996. С.48-56.

91. Литвин Ф.А. Об изучении разновидностей зооморфных характеристикна материале английского языка) // В помощь преподавателям иностранных языков: Сборник статей. Новосибирск, 1972. — С.81-93.

92. Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция.1. М., 1995.-400с.

93. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек текст - семтосфера- история. М.: Языки русской культуры, 1996. — 464с.

94. Мальцева Д.Г. Страноведение через фразеологизмы. М.: Высшаяшкола, 1991.- 173с.

95. Мальцева Д.Г. Перевод немецких фразеологических единиц на русский язык и проблема смысловой эквивалентности. (Опыт сопоставительного исследования). М.: Всероссийский центр переводов научно-технической литературы и документации, 1995. 64с.

96. Мальцева Д.Г. Фразеологические единицы современного немецкогоязыка // Лексика и лексикография: Сборник научных трудов. Вып. 9. М.: РАН, 1998. С.126-131.

97. Манакин В.Н. Языковые картины мира в перспективах контрастивнойлингвистики // Язык и культура. II Международная конференция. Доклады. 4.1. Киев, 1993. -С.77-83.

98. Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001. — 204с.

99. Мокиенко В.М., Фонякова О.И. Способы называния в зоонимии // Ономастика Поволжья: Сборник статей Вып.4. Саранск, 1976. -С.317-322.

100. Мокиенко В.М. Образы русской речи. Историко-этимологические иэтнолингвистические очерки фразеологии. JL, 1986. — 280с.

101. Молотков А.И. Понятие формы фразеологизма // Проблемы фразеологии и задачи ее изучения в высшей и средней школе. Череповец, 1965. — С.78-79.

102. Морковкин В.В. Идеографические словари. М.: Изд-во МГУ, 1970.71с.

103. Морковкин В.В., Морковкина A.B. Язык как проводник и носительзнания // Русский язык за рубежом, 1997. №1-2. - С.44-53.

104. Морковкин В.В., Бонифилд A.B., Инкуй Чжэн. Русские зоонимы вкомплексном лингвистическом рассмотрении // Русистика сегодня, 1999. -№3-4.

105. Надеждин Н.И. Об этнографическом изучении народности русской //

106. Записки русского географического общества. Кн.2. С-Пб., 1847.

107. Обвинцева О.В. Тезаурус как метод систематизации словаря политических эвфемизмов // Человек. Язык. Искусство. М.: Изд-во МПГУ, 2002. С.98-99.

108. Образные средства русского языка / Под ред. В.Н.Телия. М., 1995.

109. Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология национальности. М.: Время, 1922.

110. Огдонова Ц.Ц. Семантико-типологическая характеристика зоомор-физмов // Семантика языковых единиц. Доклады VI Межд. конф. Т. 1. М., 1998.-С.190-191.

111. Опарина Е.О. Концептуальная метафора // Метафора в языке и тексте. М., 1988. С.65-77.

112. Опарина Е.О. Исследование метафоры в последней трети XX в. // Лингвистические исследования в конце XX в.: Сборник обзоров / ис-след. М., 2000. С. 186-204.

113. Павиленис Р.Й. Проблема смысла. Логико-функциональный анализ языка. М., 1983.-286с.

114. Пастушенко Л.П. Английские фразеологические единицы в составе фразео-тематического поля (на материале фразео-тематического поля маринизмов): Дис. .канд.филол.наук. Киев, 1982. 194с.

115. Пестова О.Г. Слова с символическим значением как объект учебной лексикографии // Актуальные проблемы учебной лексикографии. М., 1989.

116. Поволяева А.Н. Язык составная часть культуры (Языковая картина мира, стереотип, гештальт, этническая и национальная культура). -Интернет. - Официальный сайт «Философской газеты», www.phg.ru.

117. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. 614с.

118. Привалова М.И. Собственные имена и проблема омонимии // Вопросы языкознания, 1979. — №5. — С.56-67.

119. Принципы описания языков мира / Отв.ред. В.Н.Ярцева, Б.А.Серебренников. М., 1976.

120. Пьетро Ди Р.Дж. Языковые структуры в контрасте // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. М., 1989. С.82-121.

121. Радченко O.A. Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция неогумбольдтианства. М., 2004. — 312с.

122. Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии. М., 1980. 143с.

123. Райхштейн А.Д. Лингвистика и страноведческий аспект в преподавании иностранного языка // Иностранные языки в школе, 1982. -№6. С.13-19.

124. Раппопорт H.B. Лингвокультурологический концепт «Французская национальная личность». АКД дисс. . канд.филол.наук. Уфа, 1999. -23с.

125. Располыхина Н.В. Коммуникативно-прагматическая характеристика языковых знаков косвенной номинации (на материале немецкой зоо-семии) / Сборник научных трудов. Вып. 338. М., 1989.

126. Рей А., Делесаль С. Проблемы в антиномии лексикографии // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14. Проблемы и методы лексикографии. М., 1983. С.261-300.

127. Сепир Э. Статус лингвистики как науки // Сепир Э. Избр. труды по языкознанию и культурологи. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1993. -223с.

128. Серебренников Б.А. О лингвистических универсалиях // Вопросы языкознания, 1972. — №2. С.3-16.

129. Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М., 1983.-319с.

130. Серебренников Б.А. Как происходит отражение картины мира в языке? // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.-С.87-107.

131. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. С-Пб: Наука, 1993. -151с.

132. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М., 1956. 259с.

133. Солодуб Ю.П. К вопросу о совпадении фразеологических оборотов в различных языках // Вопросы языкознания, 1982. №2. — С.106-114.

134. Солодуб Ю.П. Национальная специфика и универсальные свойства фразеологии как объект лингвистического исследования // Филол. науки, 1990. №6. - С.55-65.

135. Солодухо Э.М. Проблемы интернационализации фразеологии. Казань, 1982.

136. Солодухо Э.М. Теория фразеологического сближения. Казань, 1989. -296с.

137. Сорокин Ю.А. Речевые маркеры этнических и институциональных портретов и автопортретов: (Какими мы видим себя и других) // Вопросы языкознания. М., 1995. №6. - С.43-53.

138. Соссюр де Ф. Курс общей лингвистики. М.: Соцэгиз, 1993. 285с.

139. Срезневский И.И. Мысли об истории русского языка. М.: Учпедгиз, 1959.- 135с.

140. Степин B.C. Идеалы и нормы в динамике научного поиска. / Идеалы и нормы научного исследования. Минск: Изд-во БГУ, 1981. С.10-64.

141. Струве П.Б. Индивидуализм и социализм // Вопросы философии, 1992. -№12. С.85-90.

142. Сумин С.А. Национальное и универсальное в образности фразеологических единиц: Дис. . канд. филол. наук. М., 1999. 198с.

143. Суперанская A.B. Общая теория имени собственного. М., 1973. -366с.

144. Сухих С.А., Зеленская В.В. Репрезентативная сущность личности в коммуникативном аспекте реализаций. Краснодар, 1997.

145. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986.- 141с.

146. Телия В.Н. Коннотация // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

147. Телия В.Н. Культурно-национальные коннотации фразеологизмов от мировидения к миропониманию. // Славянское языкознание. XI Международный съезд славистов. Доклады русской делегации. М., Г993.-С.302-314.

148. Телия В.Н. Номинативный состав языка как объект лингвокультуро-логии // Национально-культурный компонент в тексте и в языке. Тезисы докладов. 4.1, Минск, 1994. С. 13-15.

149. Телия В.Н. Роль образных средств языка в культурно-национальной окраске миропонимания //Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков. М., 1996. С.82-89.

150. Тер-Минасова С.Г. Язык как зеркало культуры. М., 1999. — 87с.

151. Толстой Н.И. Славянские верования // Славянская мифология: Эн-цикл. словарь. М., 1995. С. 15-26.

152. Толстой Н.И. Этнолингвистика в кругу гуманитарных дисциплин // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997. С.306-315.

153. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. Вып. V. 1972. С.293-299.

154. Ульман С. Стилистика и семантика // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. М., 1980. — С.227-253.

155. Уфимцева A.A. К вопросу о лексико-семантической системе языка // Вопросы языкознания, 1962. № 4. - С.36-46.

156. Уфимцева A.A. Лексико-семантическая структура языка // Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972. С.417-455.

157. Уфимцева A.A. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М., 1980.-С.5-80.

158. Уфимцева Н.В. Этнические ритмы и стереотипы культуры // Язык. Сознание. Этнос. Культура. XI Всероссийский симпозиум по психологии и теории коммуникации. М., 1994. С.97-98.

159. Уфимцева Н.В. Этнические ритмы и стереотипы культуры // Язык. Сознание. Этнос. Культура. XI Всерос. симп. по психологии и теории коммуникации. М., 1994. С.97-98.

160. Уфимцева Н.В. Сопоставительный анализ языкового сознания: этнические и культурные стереотипы // Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков. М., 1996. — С.90-96.

161. Филин Ф.П. О новом толковом словаре русского языка // ИАН ОЛЯ, 1963. T.XXII. Вып.З. — С.177-189.

162. Филин Ф.П. К проблеме социальной обусловленности языка // Вопросы языкознания, 1966. — №4. С.31-44.

163. Фишер Д., Саймон Н., Винсент Д. Красная книга. Дикая природа в опасности. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1976. 479с.

164. Фрейденберг О.М. Происхождение эпического сравнения (на материале «Илиады») // Труды юбилейной научной сессии. Л., 1946. -С.111-113.

165. Фрейденберг О.М. Образ и понятие // Миф и литература древности. М.: Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 1998. С.232-261.

166. Фурсова И.Н. Метафора в свете когнитивной теории. // Языки Евразии: этнокультурологический контекст. Уфа, 2003. С.99-100.

167. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Сборник статей Пер. с нем. М., 1991.-190с.

168. Хайдеггер М. Время картины мира. / Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С.41-62.

169. Хайруллина Р.Х. Картина мира в русской фразеологии, М.: «Прометей», 1996.- 146с.

170. Хайруллина Р.Х. Фразеологическая картина мира: от мировиденйя к миропониманию. Уфа: Изд-во БГПУ, 2001. 285с.

171. Черемисина Н.В. Семантика возможных миров и лексико-семантические законы // Философские науки, 1992. №2. - С. 111117.

172. Черемисина Н.В. Языковые картины мира: типология, формирование, взаимодействие // Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики. Тезисы докл. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1995. -С.15-16.

173. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания, 1996. — №2.

174. Шайхулов А.Г. Лексические взаимосвязи кыпчакских языков Урало-Поволжья в свете их историко-культурной общности (аспекты системно-идеографической характеристики на общетюркском фоне). Уфа, 1999.-225с.

175. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М., 1985.- 160с.

176. Шафиков С.Г. Типология лексических систем и лексико-семантических универсалий. Уфа: РИО БашГУ, 2004. 238с.

177. Шмелев А.Д. «Широкая» русская душа // Русская речь. 1998. - №1.- С.48-55.

178. Щерба JI.B. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957.- 187с.

179. Язык и культура: Сб. науч.-аналит. обзоров / Отв. ред. Березин Ф.М. М.: ИНИОН АН СССР, 1987. 208с.

180. Amarakocha, ou Vacabulaire d'Amarasiriha. Publ. en Sanscrit avec une traduc. française, des notes et un index par A. L. Deslongchamps. Paris, 1839.

181. Apter M. Metaphor as synergy // Metaphor: Problems a. perspectives. -Brighton; Atlantic Highlands, 1982. P.55-70.

182. Boissiere P. Dictionnaire analogique de la langue française. Paris, 1862.

183. Brown T. Making Truth. The Roles of Metaphor in Science. University of Illinois Press, 2003.

184. Cassirer E. An Essay on Man. New Haven, London, 1945.

185. Dornseiff F. Der deutsche Wortschatz nach Sachgruppen. Berlin und Leipzig, 1933.

186. Duchácek О. Quelques observations sur les structures sémantiques // Folia lingüistica, 1975, 7, 3/4: 245-252.

187. Gentner D. Are scientific analogies metaphors? // Metaphor: Problems a. perspectives. Brighton; Atlantic Highlands, 1982. P. 106-132.

188. Hallig R., Wartburg W. Begriffssystem als Grundlage fiir die Lexikographie, Versuch eines Ordnungsschemas. 2 neu bearb. und erw. -Berlin: Akad. Verl., 1963. - 315S.

189. Hymes D. Language in culture and society. New York etc.: Harper&Low, 1964. 764p.

190. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago London: The University of Chicago Press, 1980. - 318p.

191. Lakoff G. The Contemporary Theory of Metaphor // Metaphor and Thought. 2nd ed. / Ed. by A. Ortony. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.

192. Ploetz. K. Vocabulaire sistematique. Paris, 1847.

193. Quine W.O. World and Object. New York London: Wiley, 1960. -294p.

194. Ricoeur P. The metaphorical process as cognition, imagination and feeling // On metaphor. Chicago; L., 1979. P. 141-157.

195. Roget P.M. Thesaurus of English words and phrases classified so as to facilitate the expression of ideas and assist in literary composition Lnd., 1852.1. СЛОВАРИ

196. Ашукин H.C., Ашукина М.Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. М., 1987.

197. Белявский С.Н. Фразеологизмы говорят о многом. Образная фразеология немецкого языка. Минск: Вышейная школа, 1997.

198. Большой немецко-русский словарь в трех томах. М.: Русский язык, 1977.

199. А.Е.Бочкарев Семантический словарь. Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2003.

200. Девкин В.Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики. М.: Русский язык, 1996.

201. Дубровин М.Д. Иллюстрированный сборник пословиц и поговорок на пяти языках. М.: Росмэн, 1998.

202. Иллюстрированный энциклопедический словарь / Редкол.: В.И.Бородкин, А.А.Гусев, Н.М.Ланда и др. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.

203. Козлова Т.В. Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных. М.: «Дело и Сервис», 2001.

204. Мокиенко В.М., Фелицина В.П. Русский фразеологический словарь. М.: ЭКСМО, 1999.

205. Немецкие пословицы и поговорки / Сост.: В.К.Шалагина. М.: Изд-во Института межд. отношений, 1962.

206. Немецко-русский фразеологический словарь. М., 1956.

207. Русское культурное пространство: Лингвокультурологический словарь. М.: Гнозис, 2004.

208. Славянские древности. Этнолингвистический словарь: в 5-ти т. / Под ред. Н.И.Толстого. М., 1995.

209. Словарь иностранных слов. Изд. 14-е, исправленное. М., 1987.

210. Словарь русского языка: В 4-х т. М., 1981-1984 (МАС).

211. Фразеологический словарь русского языка/ Под ред.А.И.Молоткова. М.: Советская энциклопедия, 1967.17. 400 немецких рифмованных пословиц и поговорок: Учебное пособие / Сост.: Петлеванный Г.П., Малик О.С. 4-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 1980.

212. Энциклопедический словарь культуры. М., 1997.

213. Deutsche Sprichwörter und russische Äquivalente. С-Пб., 2000.

214. Die sprichwörtlichen Redensarten im deutschen Volksmund /Siebente Auflage neu bearbeitet von Dr. Alfred Schirmer. Leipzig, 1955.

215. Duden, Deutsches Universalwörterbuch. 4., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dudenverl., 2001.

216. Duden, Etymologie: Herkunftswörterbuch der deutschen Sprache / bearb. von Günther Drosdowski. Nachdr. der 2.Aufl. Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dudenverl., 1997.

217. Knaurs Lexikon der Symbole. Augsburg, 2002.161