автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.01
диссертация на тему: Этнополитические концепции этнонациональных общностей и индивидов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнополитические концепции этнонациональных общностей и индивидов"

На правах рукописи

ФАДЕИЧЕВА Марианна Альфредовна

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫХ ОБЩНОСТЕЙ И ИНДИВИДОВ (ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ)

23.00.01 -теория политики, история и методология политической науки

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Екатеринбург - 2004

Диссертационная работа выполнена в Институте философии и права Уральского отделения Российской академии наук

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Любутин Константин Николаевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Бурханов Рафаэль Айратович

доктор политических наук Глушкова Светлана Игоревна

доктор политических наук, доцент Комлева Наталья Александровна

Ведущая организация: Уральская академия государственной

службы при Президенте Российской Федерации

Защита диссертации состоится 29 июня 2004 г. в 15.00 на заседании диссертационного совета Д 004. 018. 01 в Институте философии и права Уральского отделения РАН по адресу: 620144 г. Екатеринбург, ул. 8 Марта, д. 68 (конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института философии и права Уральского отделения РАН.

Автореферат разослан «_» 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук

Б.С.Модель

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В современном мире существуют две тенденции и перспективы: глобальная и индивидуалистическая. Социальные проблемы во все большей степени концентрируются вокруг биполярного противостояния всеобщего и индивидуального. Процесс глобализации значительно изменяет не только сам мир, но мироощущение, мировосприятие и миропредставление индивидов.

В процессе глобализации человечество становится «одной общиной», что приводит к конфликтам и междоусобным войнам. Этому особенно способствует разнородность «общины» и перемещение ее членов, этнические обиды и миграционное давление. Этническая неоднородность будет увеличиваться почти во всех странах. В связи с этим для многих государств вызовы, связанные с необходимостью построения сообщества, являются одними из наиболее серьезных. Поэтому возникает важная проблема, стоящая пред политическими системами всего мира, - построение общей идентичности и выработка чувства общности среди граждан государств. Без решения этой проблемы невозможно обеспечить поступательное экономическое, социальное и политическое развитие. Кроме того, построение сообщества имеет непосредственное отношение к поддержанию и углублению демократии и гражданских свобод. Отсутствие общей идентичности может привести к негативным политическим последствиям. Конфликты по поводу национальных, этнических и религиозных идентичностей относятся к числу наиболее взрывоопасных причин политических беспорядков

Глобализирующийся мир избирательно включает в себя или отторгает индивидов и социальные группы, этносы и нации, страны и регионы в зависимости от их готовности и способности выполнять отдельные инструментальные задачи, что и определяет их вовлечение или отторжение. В настоящее время происходит углубление разрыва между людьми, которые живут в мире обмена и рынков, и людьми, которые живут в агрессивно восстанавливаемой идентичности индивидуальной или коллективной культуры.

Современные социальные трансформации ведут к разложению традиционных норм и появлению у индивидов ощущения отсутствия корней. В таком мире происходит неизбежный «возврат к приписыванию», к поискам этнической, религиозной и другой партикулярной идентичности. Для преодоления универсализма чаще всего используется этническая идентичность. Вместе с тем в конце ХХ-начале XXI вв. возросла степень индивидуализации политического действия. Это заставляет обратить внимание на автономность отдельного человека, индивида по отношению к общественному целому, на нетождественность интересов индивида и общности, на признание свободы и самоценности индивида, его права на самоопределение. Таким образом, обостренное внимание индивида к этнической идентичности и усиление его роли как политического актора в

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

условиях усиления кроссэтнических коммуникаций - ведущей тенденции современности, приводят к этнизации политики.

Отрицать политическую значимость этнического фактора в мире не представляется возможным. Россию в полной мере затрагивают общемировые тренды. Вместе с тем, сама российская история, внутренняя логика ее развития придает особую значимость этническому фактору в политике. Современное состояние постсоветской России содержит в себе возможность разных вариантов ее будущего - от политического возрождения до дезинтеграции. Для России как полиэтнического государства особенно важно управление этническими процессами на основе эффективной этнической политики, способствующей обеспечению прав и свобод человека и гражданина, независимо от его этнической принадлежности, обеспечивающей удовлетворение этнокультурных потребностей индивидов, направляющей толерантную кроссэтническую коммуникацию. Успешное практическое решение этих проблем возможно, если существует соответствующая теоретическая основа. Вряд ли можно утверждать, что в настоящее время такая основа сложилась в полной мере. В изменившихся социальных и политических условиях в некоторых отношениях снизился научный потенциал представленных в отечественной политологии теорий.

Поэтому актуальным является критический анализ тех теоретических подходов к этническому и национальному в этнополитологии, которые не вполне позволяют сформировать концептуальные основы эффективной этнической политики в современной России.

Некоторые наиболее известные положения теорий, разрабатывающих национальную и этническую проблематику, существенно влияют на идейные установки обыденного сознания, вместе с тем и сами испытывают на себе его влияние. Идеолого-теоретический и обыденный уровень политического сознания как одного из элементов политической культуры взаимосвязаны. В настоящее время весьма распространены автаркические и сепаратистские установки обыденного сознания, этническая нетерпимость, негативные экспектации по отношению к иному, ксенофобия и шовинизм. В связи с этим весьма важно теоретическое исследование некоторых обыденных предубеждений, проникающих на идеолого-теоретический уровень политического сознания, которые в качестве исходных аксиом присутствуют в этнополитологических концепциях.

Традиционная модель постановки и решения проблемы соотношения этнического, национального и политического, которая на протяжении определенного времени была принята научным сообществом, в настоящее время не позволяет в полной мере решать исследовательские задачи. Это в свою очередь делает актуальным выработку новой этнополитологической парадигмы. В таких обстоятельствах особенно актуальным представляется теоретико-методологический анализ концепций, связанных с изучением этнического и национального в политическом аспекте. Весьма важна разработка нового концептуального подхода к исследованию роли этнического факторав политике, соотношения этнического, национального

и политического в применении к индивиду и общности, этнической идентичности в условиях политизации этничности, политической составляющей кроссэтнической коммуникации, способов построения гражданского сообщества на полиэтнической основе.

Степень разработанности проблемы. Проблемы этнополитических отношений, традиционно обозначаемых как «национальный вопрос», можно отнести к разряду вечных. Эти проблемы имеют решение, ответ на национальный вопрос есть, но он постоянно меняется, так как меняется реальность, к которой он относится. Поэтому концепции, созданные в прошлом, связанные с политической ситуацией в иной социальной реальности, остаются фактами истории философской и политической мысли.

Для современного дискурса как способа освоения мира сквозь призму национального, характерны черты постмодерна, смешивающего и эклектически соединяющего разнородное или вовсе противоречивое. Эклектицизм постмодерна проявляется и в исследованиях этнонациональной проблемы. Нынешнее состояние политической теории не позволяет дать адекватный ответ на вызовы начала XXI в. и удовлетворить потребности политической практики в управлении национальными и этническими процессами. Существующие исследования этой области в самых общих чертах можно разделить на два направления. Первое изучает этнос (сущность этноса, этничность, этническую идентичность, критерии этничности, этническое самосознание и т.д.) в этнологии, социологии, психологии. Второе изучает нации (сущность и возникновение наций, национализм, межнациональные конфликты и т.д.) в истории, политологии. В обоих направлениях исследований зачастую происходит смешение концепта этноса с концептом нации, этнического и национального. Вместе с тем многочисленные попытки понять сущность этноса через перечисление этнических признаков приводит к появлению очередного тысяча первого его определения. С другой стороны, при изучении нации воспроизводятся нескончаемые дискуссии: от природы нация или от общества, естественно ли возникает или искусственно сооружена и используется злонамеренными политическими элитами. Невозможность решить вопрос нация - «или то, или другое» в теории, очевидность практического вреда, причиняемого этнонационализмом в политике, заводит исследователей в тупик. При недостаточно развитой теории и методологии оказываются безосновными конкретные исследования в области этнополитологии, этносоциологии, этнопсихологии, валидность и ценность их выводов снижается. Вместе с тем российские и зарубежные авторы в своих работах уделяли и продолжают уделять внимание многим общим и частным вопросам теории этноса и нации, отдельным проблемам этнических и национальных отношений, изучение которых способствовало проведению данного исследования.

Большое значение для настоящего исследования имеют взгляды авторов, принявших участие в создании концепций, раскрывающих сущность этноса, к их числу могут быть отнесены В.П.Алексеев, С.И.Артановский, С.А.Арутюнов, И.А.Бадалян, Ю.В.Бромлей, Л.Н.Гумилев, И.Ю.Заринов,

Р.Ф.Итс, В.И.Козлов, Е.М.Колпаков, А.С.Мыльников, С.Е.Рыбаков,

A.П.Садохин, Ю.И.Семенов, С.В.Соколовский, С.А.Токарев, С.В.Чешко, С.М.Широкогоров. Политический аспект этничности и этнический фактор в политике рассматривают С.Л.Агаев, В.В.Амелин, Г.Балаян, З.Бжезинский, К.Бришлолец, Н.Глейзер, М.Н.Губогло, А.В.Дахин, Б.Демир, Г.С.Денисова, Ю.Г.Ершов, В.Ю.Зорин, С.Г.Кагиян, Л.М.Карапетян, С.Кастлз, В.А.Колосов, Н.А.Комлева, Р.Н.Кузеев, В.Б.Куликов, С.ВЛурье, В.А.Михайлов, С.В.Мошкин, Е.А.Нарочницкая, Ю.С.Оганисьян, Э.А.Паин, Ю.П.Платонов, О.Ф.Русакова, М.В.Савва, С.С.Савоскул, Ю.И.Семенов, Б.Дж.Сингер, С.Скобелев, Н.Смелзер, Р.Ставанхаген, Л.А.Стешенко, А.А.Ткаченко, Ж.Т.Тощенко, В.Т.Тулиев, А.Турен, В.Р.Филиппов, М.А.Хевеши, С.Хенкин, ВЛ.Хесли, АЛ.Цыганов, П.В.Чернов, А.М.Яковлев.

Обнаружению антропологического аспекта в этнополитологии, выявлению человеческого смысла этнополитики способствовали Б.Г.Ананьев, Ж.Баландье, З.Бауман, У.Бек, В.А.Белов, П.С.Гуревич, Г.Г.Дилигенский, Г.Зиммель, В.В.Ильин, И.Т.Касавин, А.С.Панарин, Ф.Конт,

B.А.Лекторский, К.Н.Любутин, С.Московичи, Л.А.Мясникова, Л.С.Постоялко, М.Уолцер, Н.Элиас.

В большей мере обращенными к изучению отдельного человека оказываются исследователи этнической идентичности. К ее изучению обращается широкий круг авторов. Философские аспекты идентичности изучают В.С.Малахов, Е.Г.Трубина, этническую идентичность в отношении к проблеме этнического самосознания рассматривают С.А.Арутюнов, Б.А.Вяткин, В.Г.Крысько, З.В.Сикевич, Т.Г.Стефаненко, В.Ю.Хотинец; исследуют индикаторы этничности Э.Г.Александренков, С.Н.Артановский, Б.Е.Виннер, Е.М.Колпаков и другие; влияние этничности на социальные процессы анализируют Н.А.Алексахина, Ю.В.Арутюнян, И.Н.Белобородова, Ш.А.Богина, Л.М.Дробижева, АЛ.Зарипов, Т.Р.Калимуллин, В.А.Колосов, Н.Г.Скворцов, Ф.С.Файзуллин, Н.Г.Хайруллина.

Теорию нации и национальных отношений в историческом и актуальном аспектах, анализ и критику национализма разрабатывали и разрабатывают Р.Г.Абдулатипов, У.Альтерматт, Б.Андерсон, Л.Андриченко, Э.Балибар,

B.П.Бранский, Дж.Бройи, И.Валлерстайн, А.И.Вдовин, М.Вебер, К.Вердери, Э.Геллнер, Л.Гринфелд, М.С.Джунусов, А.Г.Здравомыслов, С.Т.Калтахчан,

A.Козинг, А.Н.Кокотов, Д.Кола, В.В.Коротеева, О.Ю.Малинова,

C.Я. Матвеева, А.И.Миллер, В.А.Михайлов, М.О.Мнацаканян, Е.А.Нарочницкая, О.Б.Подвинцев, Э.А.Поздняков, А.А.Лразаускас, М.Н.Руткевич, Э.Д.Смит, П.А.Сорокин, Э.В.Тадевосян, В.А.Тишков,

B.П.Торукало, В.И.Фрейдзон, Ю.Хабермас, Э.Дж.Хобсбаум, М.Хрох, К.Хюбнер, Э.Ян.

Изучение наций и национальных отношений, в основном, представляется особой темой, непосредственно не связанной с исследованиями гражданского общества. Исследованию гражданского общества, в частности, посвятили свои работы Г.Л.Алмонд, А.Арато, Р.Арон, А.Н.Аринин, А.С.Ахиезер, Е.В.Белокурова, А.Г.Володин, А.В.Гайда,

Б.С.Гершунский, Р.Дарендорф, Д.Кин, Р.Г.Кузеев, Л.С.Мамут, Б.С.Модель, И.М.Модель, Ю.М.Резник, В.Н.Руденкин, В.Н.Руденко, Р.Рывкина, Д.Хоскинг и другие. Обращение к ним позволило в данной работе обнаружить связь этнических общностей, гражданского общества и нации.

Вместе с тем проблема сущности и соотношения этнического и национального в политологическом аспекте не получила должного освещения. Смешение нации и этноса, этнического и национального приводит к теоретической непоследовательности, идеологической и мировоззренческой двусмысленности, в итоге - к несомненному практическому вреду при выработке и осуществлении этнической политики. Тем более эта проблема не изучалась в антропологическом отношении: этносы и нации традиционно рассматриваются с точки зрения объективно-всеобщего, но не с точки зрения субъективно-индивидуального.

Объект и предмет исследования. Объектом данного диссертационного исследования являются этнополитические отношения и противоречия, составляющие политический аспект процесса кроссэтнической коммуникации, возникающие из-за неравенства уровней экономического, социального и культурного развития этносов, неравного доступа к ресурсам, этнической конкуренции, наличия различных общезначимых интересов и прав этнических субъектов и их реализации посредством борьбы за власть и самоопределение.

Предмет исследования составляют российские, а также зарубежные концепции, которые, анализируя сущность этносов и наций, в разной степени выявляют взаимосвязь этнического, национального и политического в отношении общностей и индивидов, различным образом представляют взаимоотношения этнической общности и этнического индивида как политических акторов. Центральная категория исследования - этнический индивид, отдельный человек с этнически обусловленными и индивидуально выраженными чертами.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является создание проекта антропоцентрической этнополитологии, помещающей в центр этнополитологических исследований отдельного человека - этнического индивида и гражданина.

В соответствии с поставленной целью задачи исследования можно сформулировать следующим образом:

- выявить парадигмы политической науки, рассматривающие этнос в качестве политического актора с точки зрения объективно-всеобщего и субъективно-индивидуального;

- рассмотреть концепт этнической идентичности и его значение для этнической политики;

- описать идеальные политические типы этнических индивидов в связи с определенными типами общества и политической культуры;

- построить теоретические модели политических состояний этнического индивида в его отношении к этническим общностям;

- типологизировать этнополитические концепции и проанализировать особенности их дискурса при изучении сущности нации, роли этнических общностей и гражданского общества в формировании наций;

- раскрыть сущность этнополитических предубеждений, существующих в качестве основы этнонациональных концепций;

- исследовать теоретические предпосылки этнической политики, имеющиеся в российских концепциях XIX-XX веков;

- провести концептуальный анализ законодательства Российской Федерации по этнической политике.

Методологические основания исследования. Методологические основания и параметры диссертационного исследования определяются аксиологией исследования и особенностями изучаемого предмета. Исследование проведено на основании политико-антропологического подхода. В работе использовались не только политологические понятия и теории, но также категориальный и теоретический инструментарий философии, истории, социологии, этнологии, этнопсихологии, культурологии, необходимый для разработки концепции и обоснования выводов работы, что позволило использовать преимущества междисциплинарных исследований. В процессе исследования использовались общенаучные методы и принципы. Принцип системности позволяет рассмотреть нацию и этнос как системы, состоящие из взаимосвязанных элементов, а также национальное и этническое в сложной системе современных политических отношений, в которой ни один из ее элементов не может быть рассмотрен вне этнонационального контекста.

Важнейшую роль в исследовании играют взаимосвязанные принципы исторического и логического рассмотрения предмета. Само исследование, не являясь по сути историческим, представляет соотношение этнического, национального и политического в исторической ретроспективе, что необходимо для понимания ее современного состояния. Для достижения теоретических и практических результатов исследования и возможности их использования в современной этнополитической практике необходима концептуальная реконструкция теорий, а также отдельных теоретических положений, оказавшихся наиболее влиятельными в определенные исторические периоды.

Актуальным для исследования остается диалектический метод, позволяющий рассматривать предмет в развитии, в его многообразных связях и опосредованиях, обнаруживать конкретную истину, разрешая противоречия между старой теорией и новой системой фактов. В исследовании также используются методы сравнительного анализа, типологии, теоретического моделирования.

Научно-практическая, значимость исследования. В диссертации разработана антропологически ориентированная этнополитологическая концепция соотношения этноса как природно-культурной общности и нации как социально-политического феномена. Использование теоретического

инструментария и выводов антропоцентрической этнополитологии позволяет преодолеть понятийную неопределенность, противоречивость и односторонность устаревших теоретических подходов.

Практическое значение исследования определяется его ориентацией на анализ теорий, отражающих актуальные проблемы современного этнополитического процесса, связанных с изучением национальных и этнических отношений в мировом сообществе, в том числе и в России как его неотъемлемой части. Результаты и выводы исследования могут быть использованы при выработке эффективной национальной политики Российской Федерации, позволяющей выгодно позиционировать государство на международной арене. Выводы работы могут послужить основой для развития и реализации толерантной этнической политики в полиэтническом государстве, как на общегосударственном уровне, так и на уровне субъектов Федерации. Особое значение итоги работы имеют для управления этнополитическими процессами с целью формирования и укрепления социально-политической общности россиян, что является фактором, способствующим выходу российского общества из системного кризиса, продуктивному осуществлению позитивных социальных трансформаций и укреплению Российской государственности. Весьма важны основные положения работы для борьбы с этнонационализмом, сепаратизмом, этнической нетерпимостью, ксенофобией, а также этническим нигилизмом и другими девиантными формами национальных и этнических отношений.

Основные положения и выводы работы также могут быть использованы в преподавании политологии, этнополитологии, политической социологии, других общих и специальных курсов для студентов образовательных учреждений высшего профессионального образования.

Апробация основных положений исследования. Основные положения диссертации отражены в 41 публикации общим объемом 30 печатных листов, в том числе в монографии и статьях в сборниках научных трудов.

Основные положения и выводы исследования были изложены автором на теоретическом семинаре Института философии и права Уральского отделения РАН, на заседании отдела философии Института философии и права Уральского отделения РАН, на семинаре докторантов ИППК при Уральском государственном университете им. А.М.Горького, а также в докладах, выступлениях и публикациях научных и научно-практических конференций, имеющих международный и российский статус. Среди них можно выделить ряд наиболее значимых для апробации идей диссертации: Международные конференции «Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и новых независимых государствах» (Екатеринбург, 2002, 2004); Международная научная конференция «Онтология и аксиология права» (Омск, 2003); Международная научная конференция «Славянский мир: исторический опыт и современные проблемы» (Пермь, 2003); Второй Российский философский конгресс «XXI

век: будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, 1999); Всероссийская научно-практическая конференция «Государственная национальная политика в ХХ-ХХ1 вв.: региональный аспект» (Пермь, 2002); Всероссийская научно-практическая конференция «Екатеринбург: от завода крепости к евразийской столице» (Екатеринбург, 2002); Третий Российский философский конгресс «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002); Всероссийская научная конференция «Россия в поисках национальной стратегии развития» (Екатеринбург; Каменск-Уральский, 2003); Российская научно-практическая конференция «Конституционное развитие России: история и современность» (Екатеринбург, 2003).

Идеи диссертационного исследования были также представлены посредством участия в Рабочей дискуссии «Межнациональные и межобщинные отношения в мегаполисе Екатеринбурге: реалии, угрозы, перспективы» (июль, 2003); в заседании Круглого стола «Обеспечение и защита прав национальных меньшинств на территории Свердловской области» (июль, 2003); в заседании Экспертного совета Уполномоченного по правам человека Свердловской области «Этнические отношения в Уральском регионе: проблемы и перспективы» (ноябрь, 2003), организованных Уполномоченным по правам человека Свердловской области и Региональным общественным движением «Союз правозащитных организаций Свердловской области».

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Общий объем работы составляет 311 страниц. Библиографический список включает в себя 445 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении, обосновывается актуальность темы, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи, раскрываются методологические основания работы, также обозначена научно-практическая значимость исследования.

В Главе 1 «Этнос и индивид в коммунитарной и антропной парадигмах политической науки» выявляются различные концептуальные подходы к этнической общности и этническому индивиду с точки зрения объективно-всеобщего и с точки зрения субъективно-индивидуального. В рамках антропной парадигмы рассматривается этническая и национальная идентичность, создается политическая типология этнических индивидов, анализируются политические состояний этнического индивида.

В параграфе 1 главы 1 «Этнос с точки зрения объективно-всеобщего и субъективно-индивидуального» проводится типология концепций, рассматривающих этнические общности, на основании выделения субстрата этничности, представлены взгляды на этнос и этнического индивида в рамках коммунитарной и антропной парадигм. В последней четверти XX в. повышенный интерес к этничности стал проявляться со стороны

политологии. Этнополитология переняла специфический взгляд и «колонизаторскую позицию» (М.Фуко) этнологии. С этничностью оказались связанными ключевые политические проблемы - власти и государства. Существенным результатом политизации этничности стало развитие теории и практики этнонационализма.

Возросший интерес к этничности привел к увеличению количества этнополитологических концепций. Тип концепции зависит от фундаментального философского принципа, заложенного в ее основу. Любая этноконцепция может быть отнесена к одному из трех типов: натуроцентрическому, спиритоцентрическому, культуроцентрическому, так как природа, дух и культура представляют собой предельные основания человеческого бытия. К натуроцентрическим концепциям можно отнести те, которые сущность этноса видят в его природе. Если проявление сущности этноса видится в биоантропологических особенностях его членов, то субстратом этничности выступает «кровь». Классиками такого подхода являются Ж.А.де Гобино, Л.Вольтман и др. Второй вариант натуроцентрических этноконцепций признает субстратом этничности землю (территорию) или почву. Этнополитический смысл земля приобрела в концепциях Ф.Ратцеля, Р.Челлена, К.Хаусхофера. Вопросы государственной и этнической территории не утрачивают своей актуальности. Вульгарно-материалистическая сущность натуроцентрических этноконцепций делает их весьма привлекательными для обыденного сознания. К спиритоцентрическим этноконцепциям можно отнести те, которые видят сверхъестественную сущность этноса. В них субстратом этничности выступает дух - «дух народа», «душа народа», что свидетельствует об их идеалистической сущности. И.Г.Гердер, И.Г.Фихте, Г.Гегель, в русской философии -Ф.М.Достоевский, Н.А.Бердяев, Н.ОЛосский, А.С.Хомяков, И.А.Ильин и др. - виднейшие представители этого направления. Вторым вариантом спиритоцентрических этноконцепций выступают те, в которых субстратом этничности оказывается судьба. Так, например, считали Г.Лебон, О.Бауэр. Метафизичность, чувственная невоспринимаемость, отсутствие мерила «духа народа» и «общей судьбы» делает эти концепции малопривлекательными для обыденного сознания. В этнополитике они выступают, как правило, дополнением к «крови» и земле. В культуроцентрических этноконцепциях субстратом этничности выступает либо язык, либо образ жизни. Эти концепции в основном характерны для этнологии, отличаются толерантностью к множеству этнокультур, не подразделяя культуры на высшие и низшие. Среди отечественных этнологов к этому направлению относятся С.М.Широкогоров, Ю.В.Бромлей и др. При всех отличиях трех типов концепций имеются черты сходства: они помещают отдельного человека в этнический квадрат.

Первая сторона этнического квадрата - рассмотрение этноса как целого, без различения в нем этнического индивида. Взгляд на этнос как целое приводит к представлениям об особых потребностях, интересах этноса, превосходящих потребности и интересы этнического индивида. Вторая

сторона этнического квадрата — рассмотрение этноса как общности, где общность первична, ее члены вторичны. В этносе как целостной общности игнорируется не только уникальность отдельного человека, но и социальная неоднородность «внутри» этноса. Третья сторона этнического квадрата -этнос как некое количество; абсолютизированное, оно служит для легитимации государственных образований как этнонациональных в связи с количественным превосходством титульного этноса, а также для обоснования «величия» народа: «большой и великий», «маленький, но гордый и потому великий». Четвертая сторона этнического квадрата - «мы -люди», выделенные на основании этноинтегрирующих признаков и противопоставленные иноэтничным «не людям», выделенным на основании этнодифференцирующих признаков, служит мобилизации этничности. Четыре стороны этнического квадрата этнос как целое, этнос как общность, этнос как некое количество, этнос как «мы - люди» формируют представление об этносе как об особой сущности, о самостоятельном субъекте, о реальном политическом акторе.

Проведенный анализ и типология концепций, значимы для этнополитологических исследований, позволяют выделить в этнополитологии две парадигмы. Первая, связанная с этническим квадратом, может быть названа коммунитарной, находящиеся в ее рамках этноконцепции рассматривают этнос с точки зрения объективно-всеобщего, исходят из социоцентрической ценностной ориентации, примата этнической общности в этнополитических процессах. Если этнополитика находится в рамках этой парадигмы, то она содержит в себе возможность этнонационализма, этнической конфронтации, интолерантности, оставляет без внимания этнического индивида, игнорирует человека и гражданина. Вторая парадигма может быть названа антропной. Ее теоретическую и методологическую основу можно обнаружить в философской антропологии, начала которой связаны с Дж.Вико, Х.Вольфом, И.Кантом, К.Марксом. Она исходит из антропоцентрической ценностной ориентации, примата этнического индивида в этнополитических процессах, в центр исследований помещает этнического индивида, по отношению к которому этническая общность выполняет служебную функцию. В этническом индивиде человеческие сущностные силы выступают в специфической этнической форме. Помещение в центр исследований этнического индивида с этнически обусловленными и индивидуально выраженными чертами позволяет создать проект антропоцентрической этнополитологии.

Антропная парадигма не противоречит коммунитарной, но дополняет ее и усиливает акценты, обозначенные новейшей историей. На основе антропной парадигмы могут быть преодолены этнонационалистические установки, предотвращены этнические конфликты, реализованы толерантные политические сценарии и обеспечены права человека и гражданина, независимо от его этнической принадлежности.

В параграфе 2 главы 1 «Этническая и национальная идентичность как фактор этнической политики» утверждается, что центральной

проблемой этнополитологии, рассматривающей этнические общности с точки зрения субъективно-индивидуального в рамках антропной парадигмы является проблема этнической идентичности, связанная с этническим самоопределением индивида. Понятие идентичности полисемантично: это -и тождественность, и подлинность, и принадлежность. Этническая идентичность как принадлежность означает субъективный выбор самого индивида, имеющий объективные основания. Посредством этнической самоидентификации индивид осуществляется в своем этническом бытии.

Проблемой этнической идентичности занимается ряд этнонаук. Представляется целесообразным выявить собственно этнополитический аспект этнической идентичности в связи с проблемой народов и территорий, особенностями государственного устройства, что имеет значение для России. Этническая идентичность может быть избрана как политическая стратегия. Можно выделить несколько аспектов политически мобилизованной этнической идентичности в связи с различными политическими акторами. Первый аспект можно отнести к этническому индивиду, который при неудовлетворенных этнических потребностях посредством политизации этничности изменяет свой социальный статус, требуя для себя как представителя «титульной нации» или «национального меньшинства» особых прав и привилегий.

Второй аспект связан с этническими элитами, которые не имеют доступа к власти и ресурсам, осуществляют призыв к этничности, превращают этничность в средство политической мобилизации. Также этнические общности в случаях кризиса коллективности, в связи с разрушением форм социальной общности также осуществляют призыв к этничности как природной коллективности ради защиты групповых интересов и прав.

В полиэтнических государствах, имеющих этноним в своем названии или названиях входящих в него субъектов, этническая идентичность индивида приобретает политический смысл. Этническая однородность большинства населения используется как средство легитимации и укрепления «национальной государственности». Российская Федерация с административно-территориальным делением по территориальному и этнотерриториальному принципу воспроизводит эту проблему, так как все ее этносы делятся на титульные и нетитульные, что влечет за собой номинально или реально особые права для титульного этноса. 32 субъекта Российской Федерации обозначены через этноним. Этническая идентичность индивида оказалась связанной с сепаратистскими настроениями и дезинтеграционными тенденциями.

Понимание этнической идентичности как подлинности находится в основе этнизма - ориентации субъекта на свою этническую общность. Этнизм содержит в себе представления об этническом превосходстве. Крайней степенью проявления этнизма является этнонационализм, который абсолютизирует значение «нации-ядра» и проводит идею величия «национального» (по сути этнонационального) государства. Проблема этнической идентичности обостряется в обществах, где имеет место

кроссэтническая коммуникация. В процессе кроссэтнической коммуникации этническая идентичность не утрачивается, а становится множественной.

Понимание этнической идентичности как подлинности и отождествление этнической и национальной идентичности представляется «нелиберальной концепцией национальной идентичности». Весьма важно принципиально различать этническую и национальную идентичность. Этническая идентичность означает принадлежность к природно-культурной общности. Национальная идентичность связана с легитимным гражданством, местом и ролью индивида в гражданском обществе. Понимание «национальной принадлежности» в этническом смысле затрудняет формирование российской общегражданской идентичности.

Без четкой проработки понятия «национальная принадлежность», без выяснения его неоднозначных смыслов затруднительна реализация права человека и гражданина на этническое самоопределение. Таковым, по сути, является установление в пункте 1 Статьи 26 Конституции Российской Федерации: «Каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности». «Национальная принадлежность» имеет здесь этнический смысл. В либерально ориентированных этнополитологических концепциях субъектом права на этническое самоопределение выступает этнический индивид. В качестве критерия этничности он может выбрать этническое происхождение родителей или одного из них, язык, традиции и обычаи, религиозные верования, внешний вид или чувство принадлежности к своему народу.

Право на этническое самоопределение может быть отнесено к естественному праву. При его утверждении принципиальное значение имеют ценности индивидуальной свободы, автономности личности, неотчуждаемости основных прав и свобод. Право человека и гражданина на этническое самоопределение следует отличать от права наций на самоопределение, где нация в качестве гражданской общности осуществляет свое волеизъявление по поводу власти, правительства, политического устройства своей жизни. Право на этническое самоопределение, в отличие от гражданства, не предполагает обязанностей, но предоставляет свободу выбора языка, культуры, обучения и творчества. В основе государственной этнической политики должно находиться право человека и гражданина на этническое самоопределение.

В параграфе 3 главы 1 «Политическая типология этнических индивидов» осуществляется попытка создания политической типологии этнических индивидов, исходя из особенностей социального поведения в обществах разных типов в связи с определенной политической культурой.

По мере продвижения общества к постсовременности возрастает роль индивида как политического актора. Это усиливает исследовательское внимание к индивиду. Однако возросший интерес к проблемам этноса и этничности приводит к растворению индивидного в общном, этнического индивида в этнической общности. Большинство этноконцепций,

утверждающих приоритет этнической общности, упраздняет перспективу Я, возвращая человека в первобытное состояние неразвитой индивидуальности. Общность способна «погасить» индивида через групповую идентичность, превратив его из субъекта в объект манипуляций и мобилизаций. Именно поэтому политические обращения адресованы к этнической или к гражданской общности. Групповая этническая идентичность мобилизуется тогда, когда другие групповые идентичности не развиты.

В этнополитологических исследованиях необходимо избежать крайностей редукции (сведения индивидного к общному и социального к этническому) и экстраполяции (перенесения индивидуальных особенностей на этническую общность).

При решении исследовательской задачи политической типологии этнических индивидов эвристичной представляется концепция идеального типа М.Вебера, в частности такой вид идеальных типов как рациональные теоретические конструкции поступков индивидуального характера. Определение политической культуры этнического индивида как совокупности знаний, мировоззренческих установок и ценностных ориентаций, определяемых этничностью, которые регулируют политическое поведение, и выделение разновидностей политической культуры опирается на исследования Г.Алмонда и С.Вербы. Нейтральная этничность формируется на основе «традиционного поведения», имеет место в традиционных, доиндустриальных обществах, которые можно назвать «зеноновскими», в них системы социальных ценностей устойчивы и неизменны. Определяющей для такого типа является связь с местом жительства, участие в политическом процессе минимально или исключено, что формирует политическую культуру прихожан. Нормальная этничность связана с «целерациональным поведением», когда субъект ставит перед собой ясную цель и применяет соответствующие средства для ее достижения. Нормальная этничность присуща индивидам в современных, индустриальных обществах, «гераклитовских», в них системы социальных ценностей и норм изменяются в пределах жизни одного поколения, индивид в состоянии адаптироваться к этим изменениям, при этом присуща политическая культура подданных, пассивно подчиняющихся, активно не вовлеченных в политическую жизнь. Утрированная этничность определяется «ценностно-рациональным поведением», когда субъект поступает рационально не ради достижения цели, но ради утверждения того, что, по его мнению, ценно. Утрированная этничность свойственна постсовременным, постиндустриальным, «кратиловским» обществам, где изменение систем ценностей и рост числа субкультур таковы, что индивид не в состоянии адаптироваться к этим изменениям. «Субкультурный взрыв» (А.Тоффлер) в индивидуализированном обществе (З.Бауман) приводит к тому, что индивид озабочен поисками стабильной общности и неизменной субкультуры, что и находит в этносе как изначальной общности, принадлежность к которой видится неизменной. Этничность выступает единственной константой, а этнос - высшей ценностью. Утрированная этничность абсолютизирует

этнические черты и возводит этничность в ранг универсального принципа поведения и действия, что является симптомом социального и индивидуального неблагополучия. Кроме праксеологических причин утрированной этничности можно выделить и собственно политическую причину - эксплуатацию этничности и принуждение этнического индивида как объекта манипуляций со стороны политических акторов - этнических политических элит, этнических организаций, формирующих политическую культуру участия, включенности в политический процесс, предъявления требований к политической системе и оказания поддержки в зависимости от их удовлетворения.

Различные типы этнических индивидов не сменяют друг друга последовательно, но сосуществуют, взаимодействуя друг с другом, так же как сосуществуют различные типы обществ. Взаимодействие разных этнических типов приводит к возникновению двух новых типов: тип индивидов, которым свойственна «глобализация биографии» (У.Бек); тип индивидов, находящихся на окраинах социальных трансформаций -этнических маргиналов. Эти два типа этнических индивидов представляются носителями двух противоположных субкультур, которые выделяются на основе ценностного отношения к этничности: политической культуры либерального национализма и политической культуры этнонационализма. Утрированная этничность маргинала характеризуется «аффективным или эмоциональным поведением». Практически важным является вопрос, какой политический тип этнических индивидов преобладает, что определяет состояние политической культуры общества и характер этнической политики. Этнонационализм как политическая культура этнического маргинала служит препятствием формирования полиэтнической гражданской нации. Противодействовать этнонационализму может гражданская интеграция как процесс стирания статусных различий между этническими группами и утверждение общеразделяемых социальных и политических ценностей, возможная при распространении политической культуры либерального национализма, свойственной индивидам с нормальной этничностью и глобализирующейся биографией. Это позволит формироваться гражданскому сообществу на полиэтнической основе в условиях толерантности, деполитизации этничности, развития гражданских качеств индивида, лояльного отношения этнического индивида и этнических групп к государству.

В параграфе 4 главы 1 «Политические состояния этнического индивида» анализируются концепции, исследующие сущность этнических общин, диаспор и их политическое значение. В современных условиях возрастания роли индивида как политического актора с позиций антропоцентризма предлагается рассмотрение этнической общины и диаспоры как политических состояний этнического индивида. Принадлежность к этнической общине представляет собой ассоциированное состояние этнического индивида. Нахождение этнического индивида вне этнической общины, в диаспоре означает его диссоциированное состояние.

Традиционное понимание «национальной общины» как формы организации части этнонации, находящейся за пределами своего государства, «исторической родины», является по сути этнонационалистическим. Придавая «национальному» гражданский смысл, под этнической общиной следует понимать организацию, созданную на этнической основе для удовлетворения этнокультурных потребностей этнических индивидов.

Этнические общины, как правило, возникают на основе примордиалистских представлений об этносе как первородной общности, к которой индивид принадлежит по рождению. «Кровь» как субстрат этничности обеспечивает принадлежность индивида к этнической общине. Этнической общине присуща антиномия: она является организацией, то есть вторичной группой, которая образуется для достижения определенных целей; по своей структуре она относится к первичным группам (типа расширенной семьи), где согласно примордиалистским представлениям все - кровные родственники. Этническая община в своем развитии проходит стадии, характерные для любой организации (Г.Росс): кристаллизация, признание, институционализация. Этническая община представляет собой харизматическую группу: кроме харизматического лидера в ней присутствует идея харизматической общности.

Этническая община выполняет функции: объединения этнических индивидов; посредника между индивидом и этносом, между частями общества и государством. В развитом гражданском обществе этнические общины, транслируя реальные этнокультурные потребности, могут становиться группами давления, оказывающими влияние на власть для принятия требуемых решений. Этнические общины в условиях неразвитого гражданского общества являются клиентелами, выражающими интересы лидеров и их ближайших сторонников. Участие индивида не только в одной добровольной ассоциации, заинтересованной группе - этнической общине, но одновременно во многих других, организованных на основе иных потребностей и интересов, означает, что развитое гражданское общество действует как плюралистическое взаимное пересечение идентичностей. Это дает возможность полиэтническому обществу быть устойчивым и стабильным, укреплять его гражданскую основу и формировать общую гражданскую идентичность, не противоречащую другим идентичностям. Гражданская идентичность деформируется при нарушении прав человека и гражданина. Тогда возникает стремление индивида к этнической ассоциации ради удовлетворения политических, а не этнокультурных потребностей. Происходит политизация этничности и деятельности этнических общин, защищающих права «национальных меньшинств» как особых групп. Это так называемый коллективистский подход, утверждающий обеспечение прав человека через обеспечение групповых прав. Индивидуальный подход, наоборот, утверждает, что права меньшинств могут быть эффективно защищены через обеспечение прав человека и гражданина.

В отличие от этнической общины, которая возникает как ассоциация этнических индивидов, имеет место противоположное состояние, которое

возникает в результате внутренней или трансграничной миграции -состояние диаспоры. Миграция как процесс глобализирующегося постсовременного мира «неизбежно ведет к большой этнокультурной распыленности внутри государств, изменению понятий идентификации и стиранию традиционных границ» (С.Кастлз), что в свою очередь приводит к социальной напряженности в отношении мигрантов, росту ксенофобии и других негативных явлений. В результате миграции этнический индивид оказывается в диаспоре.

Понятие диаспоры вошло в российскую политическую науку в последнее десятилетие XX века. Обычно под диаспорой понимается этнос или часть этноса, проживающая вне своей исторической родины или территории обитания этнического массива, сохраняющая представление о единстве своего происхождения и особые групповые характеристики. Хотя общепринятой дефиниции диаспоры не существует, диаспора рассматривается как целое, как самостоятельный субъект, что является следствием коммунитарной парадигмы и этноцентризма.

Диаспора часто отождествляется с этнической общиной. Так, можно встретить понятие «диаспорная община» (Г.Шеффер) или то, что «наиболее распространенная форма диаспоры - это община-анклав» (З.И.Левин), говорится о «членах диаспоры». Диаспора - состояние этнического индивида, означающее рассеяние не по отношению к «его народу», но по отношению к его родине, остающееся до тех пор, пока не будут обеспечены гражданские, политические, социальные и культурные права. В диаспоре индивид раз-общен, не может удовлетворять свои этнокультурные потребности. Индивид может быть приобщен, тогда он будет членом этнической общины.

Подход к диаспоре в рамках коммунитарной парадигмы искажает реальную этническую картину, игнорирует социальную стратификацию этнического массива, влечет за собой интолерантность и этнонационализм. Более продуктивным может оказаться ее рассмотрение в рамках антропной парадигмы, так как это позволит приблизиться к решению проблем адаптации и аккультурации этнического индивида. Описание этнической общины и диаспоры в категориях общного, абсолютизация количественного подхода к этносу, приводит к неэффективной миграционной политике. Следствием невнимания к проблемам аккультурации этнического индивида в условиях возрастающей миграции становится маргинализация этнических индивидов и отсталость общества в целом.

В Главе 2 «Соотношение этнического и национального в этнополитических концепциях» осуществляется концептуальная реконструкция и анализируются особенности дискурса современных теорий этнонации, имеющих место в отечественной и зарубежной политической науке, выделяются их типологические особенности. Здесь же предпринимается теоретическая попытка преодоления крайностей этнонационализма и «национального нигилизма» посредством рассмотрения этноса и нации в связи с гражданским обществом и государством.

Раскрывается сущность этнополитических предубеждений, являющихся аксиоматической основой этнонациональных концепций.

В параграфе 1 главы 2 «Особенности дискурса модернистских и постмодернистских теорий этнонации» уделяется внимание концептуальному переосмыслению национального вопроса в связи с его исторической изменчивостью, что нашло отражение в научных дискуссиях с начала 90-х гг. XX века. Широко распространенное и часто употребляемое понятие нации стало подобно тому, что писал П.Б.Струве о слове «социализм», «популярной кличкой, в которую каждый влагает свой смысл».

Положение в теоретических исследованиях по национальному вопросу изменилось в худшую сторону по сравнению с советским периодом: упразднена единая идеология, утрачена методологическая определенность, отсутствует понятийная ясность. Отечественная политическая наука в национальном вопросе оказалась в плену «призраков рынка (idola fori)» (Ф.Бэкон), когда наука выражается на языке догматических учений и житейской мудрости. В связи с этим возникает задача разработки современного содержания понятий, отражающих новые реалии.

Несмотря на всю сложность проблемы модерности, теории этнонации могут быть разделены на модернистские и постмодернистские. Такой критерий разделения теорий основан на понимании современности как того, что знакомо, привычно, понятно, почти неизменно и кажется стабильным (Л.Н.Гумилев) и постсовременности как того, что непривычно, непонятно и неочевидно. Постсовременность представляется не как период, следующий за современностью, но как особое состояние настоящего, характеризующееся многообразием субкультур, возрастающей скоростью изменения ценностей, фрагментированностью, разнообразием и эклектицизмом концепций.

Модернистские теории носят завершенный характер и неизменны на протяжении определенного времени. Их содержание традиционно для советской и постсоветской политической науки. Теоретические положения весьма просты, что приводит к их широкой распространенности. Однако они не вполне подходят для описания и объяснения нового состояния общества. Модернистские теории осуществляют «перенос исторически сложившихся элементов культуры, смыслов на новую реальность» (А.С.Ахиезер). Постмодернистские теории не вполне сформированы, чтобы быть неизменными. С помощью переосмысления старых понятий они пытаются отразить новую реальность.

Модернистские теории нации целесообразно подразделить на классические и авангардные. Модернистские классические теории (к ним можно отнести, например, взгляды М.Н.Руткевича, А.Н.Кокотова) либо не различают и отождествляют национальное и этническое, либо рассматривают нацию как наиболее сложную форму этнической общности в ряду род -племя - народность - нация. В духе экономического детерминизма принципиальное значение в них придается общности экономической жизни. Считается недопустимым или односторонним гражданское понимание нации. Модернистские авангардные теории пытаются продвинуться вперед

по отношению к модернистским классическим теориям. Так, например, при синергетическом подходе к этнонации (В.П.Бранский) особый упор делается на государство как на ее существенный признак. К авангардным взглядам можно отнести интегрализм (М.О.Мнацаканян), который, выделяя этничность в качестве «субстанциональной основы нации», считает, что нация создается «интегрированностью языка и культуры, территории и хозяйства, истории и современности, психологии и сознания». При исследовании «этногеополитических основ государственности» (П.В.Чернов) выделяются моноэтничные и полиэтничные типы нации, во втором типе -два вида этносистемные и «социализированные», при этом приоритет отдается «полной органичной этносистемной нации».

Несмотря на некоторые отличия, можно выделить особенности дискурса модернистских теорий этнонации. Во-первых, модернистским теориям свойственна антиномия: нация складывается на определенном этапе исторического развития; нация существует изначально. Во-вторых, характерной чертой этих теорий является примордиализм - видение нации как первозданной, исконной природной общности, связанной предками, «кровью» или землей. В-третьих, этнонационализм, проявляющийся в обосновании идеи естественного стремления этноса-нации создать на своей территории свое государство. Это приводит к абсолютизации принципа территориального самоопределения этнонации. Этнонационализм в теории негативно влияет на национальную политику России, которая из-за этого не может выгодно позиционировать себя на международной арене, а также на недостаточно эффективную этническую политику по отношению к полиэтническому населению Российской Федерации. Этнонационализм как теория и идеология, а также вытекающая из них политическая практика представляют собой форму правого радикализма (О.Ф.Русакова).

Этнонационализм модернистских теорий является преимущественно эксклюзивным, так как он основан на исключении из этнонации инонациональных «вкраплении». Степень проявления эксклюзивного характера этнонационализма позволяет выделить среди них две разновидности: модернистские благосклонные теории этнонации и модернистские воинствующие теории этнонации (В.В.Жириновский). Соответственно можно выделить два вида этнонационализма: благосклонный, допускающий инонациональные элементы в нацию-ядро; воинствующий, провозглашающий врагов нации и нацию-врага, видящий отношения между нацией и инонациональными элементами как взаимное отторжение, борьбу и уничтожение. Воинственность в теории наиболее выражается в отношении к постмодернистким теориям нации.

Попытками преодоления ограниченности модернистских теорий этнонации и присущего им этнонационализма представляются постмодернистские теории.

Несмотря на различия, можно выделить ряд особенностей дискурса постмодернистских теорий нации, прежде всего их антипримордиализм. Во-первых, критикуется основной тезис примордиализма о вечности и

неизменности нации. Во-вторых, подвергается сомнению тезис, что народ как исконная общность должен непременно объединяться в особую политическую общность. В-третьих, замечается, что примордиализм склонен использовать национальное своеобразие для получения политических привилегий и социальных благ. В-четвертых, примордиализм оценивается как искусственная теория, этнонационализм как паразитическая идеология, так как критерии принадлежности к нации релятивны, устанавливаются произвольно. В-пятых, примордиалистские теории и этнонациональные идеологии оцениваются как мифы, создаваемые «маргинальными интеллектуалами», которые могут быть либо романтиками, увлеченными «духом нации», либо циниками, использующими «интересы народа». Авторы постмодернистских теорий нации точно указывают антиномичность примордиалистских интерпретаций нации: объективная современность нации и их субъективная древность; формальная универсальность нации как социокультурного понятия и партикулярность ее конкретных проявлений; политическое могущество национализмов и их философская нищета.

Другой особенностью дискурса постмодернистских теорий является конструктивизм, согласно которому нация - воображаемая общность, результат сознательного конструирования, основанного на вере в то, что члены общности имеют общее происхождение, связаны природными связями, а также единым типом культуры и общей историей. Однако понимание конструктивизма как отрицания историчности нации представляется некоторым упрощением. К «конструктивистам» относят Э.Хобсбаума, его представления об «измышленной сущности нации», искусственной категории, не имеющей корней ни в природе, ни в истории. Аналогичных взгляды разделяют У.Альтерматт, Б.Андерсон, К.Вердери, Т.Х.Эриксен и др. Если для примордиализма нации - общности, объективно складывающиеся на природной основе, то для конструктивизма нации -общности, субъективно сооруженные на культурной основе. Противоречие между примордиализмом и конструктивизмом может быть преодолено, если представить нацию как общность, объективно складывающуюся на социально-политической основе.

Такая особенность дискурса постмодернистских теорий нации как конструктивизм приводит к целому ряду позитивных утверждений: во-первых, признание нации политическим сообществом; во-вторых, представление об ограниченности нации, что затрагивает важную тему национальных и этнических границ; в-третьих, указание существенного влияния представления о суверенности гражданской нации в отличие от династического суверенитета на провозглашение власти от имени и «во имя народа», ставшее обязательным элементом современной политической риторики; в-четвертых, утверждение об ошибочности представления о нации как о «глубоком, горизонтальном товариществе» (Б.Андерсон), которое не учитывает социальную неоднородность нации, различные интересы социальных групп и социальные противоречия, имеющие иную, не этническую природу; в-пятых, замечание, что нация в качестве абстракции,

отвлеченной от того, что все ее члены не вступают в непосредственное взаимодействие друг с другом, создает мощную иллюзию общности. Нация как общность во многом искусственная и потому «воображенная», дает вместе с тем неограниченные возможности использования ее эмоционально-мобилизующей силы в политических целях. С исследованием этого момента связана такая особенность дискурса постмодернистских концепций нации как инструментализм.

Если конструктивизм интересует как, каким образом конструируются нации, каковы «способы их воображения»; контрконструктивизм - каковы исторические условия возникновения наций, то инструментализм интересует, кто и зачем использует нации, чем бы они ни были, мыслительной конструкцией или объективной реальность. Поэтому на позициях инструментализма могут находиться и конструктивисты, и их оппоненты. Общее положение инструментализма таково: концепт и реалию нации используют политические элиты для достижения власти, получения привилегий и благ. Утилитарная функция нации обеспечивает функционирование этнонационализма как идеологии, служащей мобилизации масс, используемых в качестве средства борьбы за власть. Подобных взглядов придерживаются К.Вердери, Дж.Бройи, М.Бэнкс, А.Коэн, Э.Смит, В.Хесли, Э.Хобсбаум и др. Инструментализм, видя в нации прежде всего общность, рассматривает проблему относительно общности и элиты, но не связывает ее с процессом этнической и национальной самоидентификации. «Инструменталистом» может быть и этнический индивид, который использует этничность как фактор индивидуальной вертикальной мобильности: в этнократическом государстве принадлежность к титульной нации/этносу обеспечивает определенные преимущества. В российской науке инструменталистские взгляды широко не представлены.

В связи с объективной необходимостью преодоления автаркических, изоляционистских тенденций, этнонационалистического дискурса, преобладающего на постсоветском пространстве, и в России появились своего рода «постмодернистские теории». К ним может быть отнесена релятивистская теория нации, разработанная А.Г.Здравомысловым, «основанная на тезисе о референтной природе каждой нации, равно как и любой другой этнической группы в современных условиях», рассматривающая этнические и национальные сообщества в качестве взаиморефлектирующих целостностей. Она может быть понята как теория «зеркальной нации» (по аналогии с теорией «зеркального Я» Ч.Х.Кули). В отличие от примордиалистских теорий, служащих основой конфронтационной политики, релятивистская теория нации может быть основой толерантной рефлексивной политики.

Другой попыткой коренного пересмотра понятия нации представляются взгляды В.АЛишкова. Отечественному примордиализму он противопоставил «конструктивистские» и «инструменталистские» идеи, полагая, что нация -конструируемый, контекстный и подвижный феномен, что не нации рождают национальные движения, но на почве исторически обусловленных

национальных движений возникает идея нации, которая создается и используется элитными элементами для реализации властных интересов. Концептуальное переосмысление традиционного смысла этнонации с позиций примордиализма было оценено как «национальный нигилизм». Несмотря на существенные различия дискурса модернистских и постмодернистских концепций этнонации, они находятся в рамках одной и той же коммунитарной парадигмы и социоцентрической ценностной ориентации; имеют черты сходства, которые снижают их эвристические возможности: во-первых, смешение этноса и нации, этнического и национального; во-вторых, рассмотрение этнонациональных или национальных общностей, но не отдельного человека, этнического индивида и гражданина в его отношении к общности, в-третьих, отсутствие четкого критерия нации, рассмотрение этноса и нации вне связи с категорией гражданского общества.

В параграфе 2 главы 2 «Этнополитические концепции о роли этнических общностей и гражданского общества в формировании и развитии наций» основное внимание уделяется соотношению этнического и национального в связи с гражданским обществом и государством, что дает возможность преодолеть «пустоту» понятия «нация» и выработать критерий отнесения моно- или полиэтнической общности к нации. Современный политический дискурс представляется нацийным. Все многообразие смыслов нации сводится к двум противоположным: отношение, известное под названием гражданства, в рамках которого нацию составляет коллективный суверенитет, основанный на общем политическом участии, отношение, известное как этничность, в рамках которого в нацию включаются все те, кого предположительно связывают общие язык, история или культура (Э.Хобсбаум) Двойственность понимания нации придает концепции «имманентную нечеткость», которая приводит к антиномичности суждений в отношении гражданства и этничности, государств и этносов. Дуализм концепции имеет этимологические, философско-антропологические и исторические причины. Последние связаны с возникновением «французского» и «немецкого» пониманий нации, которые переросли в «западную» и «восточную» концепции нации и соответствующие типы национализма. За философским дуализмом концепции нации следует политический антагонизм, порождающий противоположные политические стратегии государственного гражданского национализма и этнонационализма, которым присущ соответственно инклюзивный и эксклюзивный характер (Э.Ян). Из тезиса о «нации в двух смыслах» следует препятствующий укреплению гражданской общности этнонационализм с его разрушительным для существующих государств потенциалом.

Дискуссии сторонников гражданской нации и этнонации затруднены, так как представляют собой разные парадигмы: первая - рационалистическая (гражданскую нацию можно создавать на разумной основе), вторая -фидеистическая (в вечное существование этнонации можно только верить). Для преодоления антиномии нации в политической науке и практике следует

отказаться от тезиса о нации в двух смыслах, для чего необходимо различать нацию и этнос (этнию), национальное и этническое, социально-политическое и природно-культурное. Нация - это народ, представляющий собой социально-политическое единство; это гражданско-политический союз гражданского общества и государства на основе общего интереса. Этнос -это некоторое количество людей, имеющих черты сходства во внешнем виде, языке и образе жизни, причем условиями сходства выступает природа внутренняя (генетически наследуемые антропологические, соматические, черты при всем их многообразии) и природа внешняя (территория, климат, ландшафт).

Исследования этноса и нации и исследования гражданского общества в основном идут параллельно, так как для «западных» ученых гражданское общество - «уже не проблема»; для «восточных» ученых до недавнего времени оно было «еще не проблемой». В настоящее время рассмотрение взаимосвязи этноса и нации, гражданского общества и государства особенно актуально для России.

Гражданское общество не является предметом специального рассмотрения в настоящей работе, вместе с тем при анализе нации некоторые основные положения отечественных и зарубежных исследователей гражданского общества используются в инструментальных целях. Большинство авторов следуют М-традиции, основанной Ш.Монтескье: гражданское общество представляет собой совокупность независимых от государства социальных институтов и ассоциаций, созданных на добровольной основе свободными и ответственными индивидами для защиты своих интересов. Среди признаков гражданского общества необходимо обратить внимание на тот, который связан с поведением людей «вежливым, терпимым и ненасильственным», «гражданственным и гражданским» (Р.Дарендорф). Наличие равноправных de jure граждан является лишь конституционной и антропо-политической предпосылкой для гражданского общества. Формальное гражданство (правовой статус жителя определенной территории) не означает наличия гражданских качеств индивида. Гражданское достоинство, выражаемое в вовлеченности - участии в общественных делах, солидарности, доверии и терпимости, чувство принадлежности к гражданской общности может быть названо легитимным (признанным) гражданством.

Не в каждом современном государстве имеет место гражданское общество, не каждое государство является выразителем интересов народа. Поэтому признание каждого государства национальным государством и каждой человеческой популяции (гомогенной или гетерогенной в этническом отношении, распространенной на той или иной государственной территории) нацией представляется приемом политической риторики и средством легитимации любой власти, выступающей «от имени нации».

Гражданское общество служит условием формирования и развития нации, а также является критерием нации. Нация есть процесс («ежедневный плебисцит», по Э.Ренану) и результат взаимодействия гражданского

общества и народного государства. Схематично можно выделить два способа формирования гражданского общества и нации. Первый - искусственное создание государством гражданского общества и нации. Нация, несмотря на свою искусственность, обладает реальным бытием и прекращает свое существование с распадом государства. Этот способ нашел свое выражение в СССР. Второй - естественное (закономерное) возникновение гражданского общества и нации: из самодеятельного и самоорганизующегося населения, взаимодействующего с государством, образуется социально-политическое единство, складывается гражданская нация. Способ формирования нации зависит от типа модернизации. Способ искусственного создания гражданского общества и нации связан с «догоняющим» типом социального развития и «неорганической» модернизацией. Способ естественного (закономерного) возникновения гражданского общества и нации связан с органической модернизацией, которая, постепенно трансформируя сам способ реализации сущностных сил человека, находит продолжение в экономической сфере и завершается изменениями в политической сфере.

Гражданское общество в постсоветской России находится в процессе становления. Речь идет не об отсутствии такового до настоящего времени, но о новом его качестве, которое связано с переходом от коммунитарной парадигмы и социоцентрической ценностной ориентации к антропной парадигме и антропоцентрической ценностной ориентации. Российская нация также находится в процессе становления, для чего есть ряд предпосылок: многовековая укорененность этносов в пределах относительно неизменной территории; единая государственность; относительно устойчивые экономические связи; государственный язык, обеспечивающий кроссэтническую коммуникацию полиэтнического населения; черты сходства в российском образе жизни; специфическая российская культура. К условиям можно отнести правовое государство, закрепленное в Конституции Российской Федерации; гражданское общество; механизм нациеобразования - взаимодействие гражданского общества и государства. Однако процесс формирования российской нации далек от завершения в связи с особенностями гражданского общества. В числе причин, тормозящих развитие гражданского общества, выделяют проблемы этнических меньшинств, миграции, роста этнического сознания. Однако именно гражданское общество является средством снятия этнической напряженности, ибо оно есть общество равноправных граждан вне зависимости от их этнической принадлежности, оно позволяет через добровольные этнокультурные и этноконфессиональные ассоциации удовлетворять потребности этнических индивидов. Обеспечение прав и свобод человека и гражданина перемещает этничность в приватную сферу. В противном случае происходит политизация этничности. Не полиэтничность и этнокультурная гетерогенность приводят к распаду государств, но отсутствие или слабость гражданского общества.

Становление нации есть естественноисторический процесс. Конструктивистская деятельность по искусственному созданию

гражданского общества и российской нации может привести к повторению опыта Союза ССР. Гражданская российская нация, объективно складывающаяся на полиэтнической основе в процессе становления гражданского общества в его взаимодействии с государством, обеспечит социально-политическое единство и государственную целостность России. Понимание связи нации с гражданским обществом позволит разработать и реализовать толерантный этнополитический сценарий, непротиворечиво сформировать единую национальную идентичность в условиях полиэтнического общества.

В параграфе 3 главы 2 «Этнополитические предубеждения как основа этнонациональных концепций» раскрывается связь примордиализма и этнонационализма в этнонациональных концепциях с общим положением, что каждый народ (гомогенный в антропологическом, культурном, и в частности, языковом отношении) имеет свою исторически принадлежащую ему исконную территорию, на которой он должен самоопределяться, результатом чего является создание государства. Это положение опирается на три этнополитических предубеждения: территориальное предубеждение, предубеждение самоопределения, языковое предубеждение, связанных с тремя этнополитическими проблемами: права народов на территорию, «права наций на самоопределение», проблемой государственных и родных языков.

Этнополитические предубеждения следует отличать от этнических стереотипов и этнических предубеждений. Этнические предубеждения -простейшая форма существования этнического в мировоззрении, касаются качеств и свойств, характеризующих этнос как целое или этнического индивида как часть целого, относятся к этносу как к примордиальному образованию, поэтому качества и свойства, фиксируемые в предубеждениях, видятся прирожденными, имманентно присущими этносу. Этнополитическим предубеждениям свойствен ряд характеристик, относящихся к форме предубеждений вообще.

Этнополитические предубеждения относятся к идеолого-теоретическому уровню этнического сознания, отличаются от этнических предубеждений по содержанию. Первое этнополитическое предубеждение, имеющее место в натуралистических концепциях этнонации, заключается в признании существования неразрывной связи между народом и землей: каждый народ имеет свою исконную территорию, «родную землю», на которой должен жить. Не случайно во всех определениях нации или этноса присутствует в качестве первого признака общая территория, территориальное единство. «Принадлежность» территории тому или иному этносу относится к числу основных причин этнических конфликтов. Первобытные представления о «народе своей земли» экстраполируются на современность. В связи с этим возникает стремление разделить все этносы на коренные и некоренные. Это является основой для выделения титульных этносов и обозначение территорий в качестве государственных образований через этноним. Какова бы ни была доля автохтонного титульного этноса от числа всего населения, подобного рода деление служит поводом для

требований этнических привилегий. Этническое неравенство, основанное на признании статусного различия коренных и некоренных народов, препятствует гражданской интеграции. В условиях социального неблагополучия, несвободы и нарушения прав человека и гражданина становятся актуальными поиски групповой поддержки. Попытки защитить права представляются более результативными, если они осуществляются на «своей земле». Понятие «коренной народ» относится только к коренным малочисленным народам. В Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» от 30 апреля 1999 г., определено, что это народы, проживающие на территориях традиционного расселения предков, сохраняющие традиционный образ жизни, хозяйствование и промыслы, насчитывающие менее 50 тыс. человек в Российской Федерации и осознающие себя этническими общностями. Права этих народов в соответствии с принципами и нормами международного права гарантирует Статья 69 Конституции Российской Федерации. Эти 44 народа указаны в «Едином перечне коренных малочисленных народов Российской Федерации», утвержденном постановлением Правительства Российской Федерации от 24 марта 2000 г. №255. Понятие «коренной» целесообразно относить к этническому индивиду и гражданину как жителю. Согласно Статье 27 п.1 Конституции Российской Федерации, каждый, кто законно находится на территории России, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства. Право на территорию в сочетании со свободой перемещения принадлежит гражданину, а не этнической общности.

То, что коренной народ на своей земле должен иметь свое государство, представляет собой центральную идею этнонационалистических концепций. С этим связано второе этнополитическое предубеждение: каждая национальная общность должна политически самоопределяться, чтобы обрести государственность. Если понимать нацию в этническом смысле как этнонацию, как единородцев, но не как гражданскую общность, а самоопределение как право этнонации на отделение и образование своего государства, то это право будет служить дестабилизирующим фактором, угрожающим государственной целостности, способным легитимно разрушить любое полиэтническое государство. Этнонационализм отрицает право на самоопределение жителей территории, граждан, утверждает право на самоопределение этнонаций, что приводит к невозможности решения проблемы самоопределения.

Политические проблемы, возникающие в полиэтнических государствах вследствие языковых различий их граждан, оказываются одними из самых сложных. Третье этнополитическое предубеждение: каждая «национальная» (этническая) общность должна говорить на своем языке. С начала 90-х гг. XX в. были приняты законы о языках в 16 субъектах Российской Федерации, выделенных по этнотерриториальному принципу. Принятие законов о языках в республиках носило характер декларации и символизировало самоопределение, было популистской, внешне привлекательной мерой.

Лингвистический этнонационализм требует признания языка титульного этноса в качестве государственного, что связано с политическими проблемами власти, статуса, идеологии. Этнические элиты рассматривали языковую политику как эффективный механизм установления этнократических режимов. Усилия идеологов «национального возрождения», направленные на обязательное использование миноритарного языка титульного этноса с ограниченной сферой действия в качестве государственного и обязательного, оборачиваются для народов их демодернизацией и маргинализацией. В полиэтнических государствах вынужденный билингвизм является для гражданина не недостатком, а преимуществом.

Теоретическое преодоление этнополитических предубеждений послужит созданию этнополитологических концепций, на которые может опереться эффективная этнополитика, обеспечивающая удовлетворение этнокультурных потребностей этнических индивидов и способствующая гражданской интеграции.

В Главе 3 «Теоретические предпосылки этнической политики в российских концепциях XIX-XX веков» автор обращается к ряду важнейших концепций в истории решения национального вопроса, во многом определивших теоретическое видение этнонациональных проблем в современной отечественной политической науке и оказавших наибольшее практическое влияние. Не ставя перед собой задачи исторического исследования событий, автор анализирует те понятия и концепции, которые в то или иное время описывали этнонациональные процессы и получили законодательное выражение. Содержательный анализ касается некоторых концепций в Российской Империи XIX в, периода революционных преобразований и модернизации России до начала 30-х гг. XX в., периода строительства развитого социализма в СССР, а также современной Российской Федерации. Раскрываются их особенности, преемственность и противоречивое единство

В параграфе 1 главы 3 «Род и инородцы в Своде Законов Российской

Империи» рассматриваются те положения основного правового документа, которые определяли существование Российской Империи как полиэтнического государства, регулировали жизнь ее разнородного населения.

Категориальный аппарат российских законов отличался ясностью, точностью и однозначностью. В качестве общего обозначения всего населения страны использовалось понятие «народ», которое по определению В.И.Даля означало «люд, народившийся на определенном пространстве», «обывателей государства, страны, состоящей под одним управленьем», отличавшихся по языку, вере и образу жизни. Державный народ составляли русские, главным признаком которых была православная вера, служащая ядром русской этнонациональной идентичности. Нерусские неправославного вероисповедания относились к инородцам, которые также были подданными Российской Империи, в отличие от иностранцев, не имевших российского

подданства, но проживавших в России. И род, и инородцы, были «обитателями Империи». В процессе колонизации русское население расселялось на новых землях, на которых проживали их исконные обитатели, местные жители. Для их обозначения в Своде Законов использовались понятия «туземное население», «туземный житель», «туземец», «туземная власть». Туземное население «по степени гражданского образования и образу жизни» делилось на оседлое (городские и сельские обыватели), кочевое и бродячее.

В связи с высокой степенью разнородности населения, что характерно для империи, имела место проблема управления. Инструментальный смысл этой проблемы заключался в применении адекватных способов управления. Свод Законов учитывал эту специфику. 49 губерний Центральной России, включая Урал, где имелся примерно одинаковый уровень развития и относительно однородное население, управлялись по Общему Учреждению. Части Империи, ее края, отличающиеся от центра и друг от друга по уровню развития и по составу населения, управлялись по Особенным Учреждениям. Административное деление Российской Империи было основано на территориальном принципе. Но территории, населенные инородцами, имели специфику. Последняя учитывалась на уровне местного управления, которое строилось на основе этноконфессиональной принадлежности людей, имело большие полномочия, обеспечивая тем самым внутреннюю автономию туземцев. Имперское управление в сочетании с местным управлением позволяло успешно решать национальный вопрос. «Национальный вопрос» в Российской Империи одновременно был «колониальным вопросом». Особые способы управления разнородным населением, являясь законодательно оформленными положениями политики внутреннего колониализма, представляются весьма конструктивными. Окраины рассматривались как источники пополнения государственной казны. Государство было заинтересовано в увеличении доходов, для чего стремилось к «поддержанию спокойствия и обеспечению порядка» на туземных территориях. Отношение центральной власти к окраинам, земле и образу жизни туземцев, может быть обозначено как имперский патернализм. Его прагматические основания заключаются в самой сущности империи - расширении территории и увеличении населения ради ее упрочения и обогащения.

Особые способы управления вне исторического контекста представляются свидетельством неравноправия народов. Однако Законодатель, учитывая фактическое неравенство народов, вытекающее из исторически сложившегося образа жизни, утверждал равноправие подданных. Так, например, «Положение об Инородцах» устанавливало, что «все вообще оседлые инородцы сравниваются с Россиянами в правах и обязанностях по сословиям, в которые они вступят». В «Положении об управлении Туркестанского края» указывалось, что кочевые инородцы «составляют особенное сословие в равной степени с крестьянским, но отличное от него в образе управления». «Кочевые инородцы, с умножением хлебопашества отнюдь не обращаются против их воли в состояние сельских

обывателей и вообще, без собственного их желания, не включаются ни в какое другое сословие».

Империя парадоксально содержала в себе предпосылки этнонационализма и сепаратизма, так как управлять, объединяя значительную территорию с многонародным 'населением, можно лишь разделив ее на части с однородным населением. Так возникает порядок этнонационализма свой род — своя земля - своя власть - свое государство. Российская Империя оказалась между двумя тенденциями в развитии государственности: имперской государственностью (собиранием земель под единым управлением) и этнонационализмом (разделением территорий и народов под особым управлением из-за разброса цивилизационных характеристик).

Имперская парадигма с опорой на православие и русский язык имела центростремительную направленность и «наднациональность». Свод Законов предусматривал меры по распространению православия и русского языка, которые устанавливались не столько с целью русификации и ассимиляции, сколько с целью огосударствления недержавных народов, сближения с державным народом, преодоления их маргинальности и включения в процесс модернизации. Иную, центробежную направленность имели «национальные» парадигмы, в частности, «русская», особенно развившаяся со времен царствования Александра III, когда усилилось административно-полицейское и политическое давление на инородцев. Для империи - национальной вопрос - это вопрос ее целостности. Этнический вопрос - это вопрос культурной специфики народов (этносов) и политического урегулирования межэтнических отношений в рамках единой государственности. Практический отход от этнополитических установлений Свода Законов, смешение национального и этнического вопросов привело к тому, что имперская власть в России попала под влияние этнонационалистических идей. В условиях социальных трансформаций конца ХК-начала XX веков она вызывала критику с различных теоретических и идеологических позиций. Наиболее теоретически и практически влиятельной оказалась ее радикальная критика со стороны большевиков, создавших свою концепцию решения национального вопроса.

В параграфе 2 главы 3 «Концепт этнонациональной общности в большевистской теории национального вопроса» рассматриваются концептуальные основы и теоретические положения национальной политики, проводимой большевиками после победы социалистической революции в России. С 1903 г. по 1923 г. шла активная разработка партийной линии: за двадцать лет было принято шесть специальных постановлений по национальному вопросу. В следующие тридцать лет, с 1923 г. по 1953 г. - ни одного. В полемике с европейскими социал-демократами большевиками было начато создание теории нации и национальных отношений применительно к России На этом основании в дальнейшем реализовывался радикальный большевистский политический сценарий

В результате дискуссий, которые велись среди российских социал-демократов, одержала победу большевистская концепция, оказавшаяся теоретически господствующей и практически влиятельной. Однако для большевиков национальный вопрос имел служебное значение и инструментальную ценность. И.В.Сталин в работе «Об основах ленинизма» подчеркнул положение, которое было единодушно принято большевиками еще в начале XX в.: «национальный вопрос есть часть общего вопроса о пролетарской революции, часть вопроса о диктатуре пролетариата».

Партия большевиков трактовала национальный вопрос в связи с правом наций на самоопределение. В «Манифесте Российской социал-демократической рабочей партии», провозглашенном на ее учредительном съезде в 1898 г., право на самоопределение было признано одним из общих требований демократии. Начиная с Программы РСДРП, принятой на II съезде, в понимании самоопределения возникает противоречие. Свержение царского самодержавия и установление «самодержавия народа», о котором говорилось в пункте 1 Программы, по существу означало не что иное, как право нации на самоопределение. Однако в пункте 9 Программы закреплено «право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства». Понятие «нация» приобрело, помимо социально-политического значения, этнический смысл.

Для внесения марксистской ясности в вопрос «Что есть нация?» с необходимостью появилось четкое определение нации, которое сформулировал И.В.Сталин в полемике с Р.Шпрингером и О.Бауэром: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». И.В.Сталин рассматривал нацию материалистически, видя ее объективные признаки. Сталин подчеркивал, что рассуждения о «духовном облике», «психическом складе», «национальном характере», отделенные от остальных признаков нации, - это «сшитая идеалистическими нитками теория». Сталин рассматривал нацию исторически и диалектически, замечая, что «нация, как и всякое историческое явление, подлежит закону изменения, имеет свою историю, начало и конец». Существенно то, что Сталин видел социальную, но не только природную сущность нации. Ему было важно подчеркнуть, что «общность эта не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей». По его мнению, О.Бауэр, неверно смешивал нацию, являющуюся исторической категорией, с племенем, являющимся категорией этнографической. Однако позже сталинское понимание нации было истолковано в духе примордиализма.

В отличие от австрийских социал-демократов, которые видели в нации «союз лиц», «автономный персональный союз», Сталин утверждал, что «нация - это прежде всего общность, определенная общность людей». Именно социоцентрическая ценностная ориентация явилась одной из причин, которая не позволила большевикам согласиться с идеей

внетерриториальной культурно-национальной автономии и заставила их настаивать на принципе территориального самоопределения нации.

Сталинское определение нации носит эксклюзивный характер. Из нации большевики исключали «помещиков и буржуазию», нетрудовые элементы. Принадлежность к классу определяла принадлежность к нации. Кроме того, к нации не относились народы, отставшие в своем историческом развитии. По отношению к ним для партии большевиков существовала задача «складывания людей в нации» и наделения их национальной территорией

Большевистское понимание нации антиномично: нации - общности, соответствующие совокупности признаков; нации - общности, находившиеся в пределах Российской империи. Особенности сталинского понимания нации повлияли на теоретические представления о культурно-национальной автономии и о праве наций на самоопределение.

Право на самоопределение рассматривалось радикально, что выражалось в утверждении о безусловной поддержке партией права угнетенных царской монархией наций вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Вместе с тем в Письме с Кавказа, имевшем название «На пути к национализму», опубликованном в партийной печати в 1913 г., И.В.Сгалин обозначил право на самоопределение как «абстрактное право национальностей». Вопрос о самоопределении, в конечном счете, решает социал-демократическая партия «в каждом отдельном случае совершенно самостоятельно с точки зрения интересов классовой борьбы пролетариата за социализм». Основной задачей большевиков на первом этапе было свержение царского самодержавия и разрушение Российской империи как государства угнетенных наций, создание многих национальных государств без национальной буржуазии, которые затем объединятся в тесный государственный союз для победы над «соединенными силами капитализма». Далее следуя этому принципиальному положению, партия большевиков активно занималась созданием социалистических наций и строительством квазигосударственых национальных образований.

Самоопределение наций с помощью партии большевиков привело к созданию Союза ССР и национальных образований в составе Союза и в составе РСФСР, что означало новый этап в историческом развитии наций. Сближение трудящихся разных наций в СССР, по замыслу большевиков, должно было привести к образованию новой исторической общности.

В параграфе 3 главы 3 «Советская концепция новой исторической общности людей» показано, что решающая роль в теоретической разработке и практической реализации концепции новой исторической социальной и интернациональной общности принадлежит КПСС и советскому государству. Целенаправленная конструктивистская деятельность РСДРП(б) - КПСС способствовала образованию советского народа. Это можно оценить как создание советской нации в качестве сообщества граждан.

Ко времени построения развитого социализма в СССР национальный вопрос в той постановке, в какой он достался от Российской империи, в старом буржуазном смысле, в связи с угнетением одних наций другими, был

объявлен решенным, что признавалось величайшим завоеванием социализма. Так же, как и для большевиков, в советской концепции национальный вопрос имел инструментальное значение. Однако социалистические нации и народности развивались, в связи с чем, как говорилось в Программе КПСС, «закономерно возникают новые задачи по совершенствованию национальных отношений».

Возникновение советского народа рассматривалось как характерная черта развитого социализма. В советской концепции новой исторической общности людей было впервые обращено внимание на отдельного члена общности - советского человека. Советский человек по отношению к советскому народу представлялся ценностью-средством, по отношению к общности каждый ее член имел служебное значение. Теоретическая разработка концепта советского человека в качестве особого социально-политического типа может быть рассмотрена как советская политическая антропология.

Советский народ полностью соответствует совокупности признаков нации, сформулированных И.В.Сталиным. Однако принципиальная последовательность, в которой он рассматривал черты нации, отличается от той, в которой рассматривали их советские теоретики. Так, И.В.Сталин сначала указывал на общность людей, затем на ее историчность и устойчивость, общность языка, далее — общность территории, «внутренняя экономическая связью духовный облик, выражающийся в культуре. В советской теории сначала обозначалась общность территории, затем -общность экономической жизни, далее - культура, язык как ее основа, и некоторые черты советского характера.

Советский народ представлял собой устойчивую общность. Имела место «общность языка как одна из характерных черт нации». Уничтожение языковых привилегий, создание условий для свободного развития языков народов СССР, рост билингвизма, расширение функций русского языка как государственного и языка межнационального общения, несмотря на некоторое сужение функций ряда национальных языков, оценивалось как свидетельство языковой интеграции общности. В «общности территории как одной из характерных черт нации» присутствовала антиномичность: каждая нация и народность имеют свою территорию; каждой нации и народности через их представителей принадлежит вся территория страны. В процессе модернизации население территорий становилось все более разнородным, этническая карта изменялась и усложнялась. Таким образом, единая территория Союза ССР оказывалась признаком советской нации. «Отдельные части нации в одно целое» объединяет внутренняя экономическая связь. Создание единого народнохозяйственного комплекса способствовало рациональному размещению производства по всей территории СССР, разделению труда между республиками, что ставило во взаимозависимые отношения хозяйство всех экономических районов страны. Последним признаком в сталинском определении является «психический склад», проявляющийся в общности культуры. В отношении психического склада

советского народа был сделан вывод, что социалистический общественный строй породил новую психологию, новый духовный облик советских людей, все больше общесоветских черт. Все это нашло выражение в единой советской культуре, социалистической по содержанию, интернациональной по духу, национальной по форме.

Таким образом, если следовать сталинской логике, советский народ как новая историческая общность - не что иное, как советская гражданская нация. Однако в советское время настойчиво доказывалось, что советский народ - это не нация, а более высокая общность. Причины отказа признать реальность создания советской гражданской нации заключались в следующем: в стремлении подчеркнуть ее коренное отличие и противоположность капиталистическим нациям; в применении понятия «нация» к народам внутри государства; в употреблении понятия «нация» для обозначения природной общности более высокого порядка в ряду этнических общностей - род, племя, народность, нация. Советские теоретики, следовавшие сталинскому определению в основном, отошли от него в главном: от указаний, что нация - общность «не расовая и не племенная», что нации складываются «из людей разных рас и племен», что нельзя смешивать нацию «с племенем, являющимся категорией этнографической». Поворот к примордиализму в понимании нации обернулся методологическим и политическим просчетом. Непонимание сущности и искусственности созданной конструкции было одной из причин, приведших к ее разрушению.

Советская нация может быть понята как социально-политическое единство, сложившееся в процессе взаимодействия советского государства и гражданского общества. Анализ механизма их взаимодействия позволяет понять сущность нации вообще, советской нации в частности и феномен ее исторической недолговечности. Советское государство учреждало и организовывало гражданское общество. Результатом взаимодействия государства-партии и искусственного гражданского общества стала особая гражданская нация.

Известная искусственность советской нации не означает ее нереальность. Она - не идеологема, заключенная в партийных документах, это - объективная реальность, имевшая место в советской истории на протяжении ряда десятилетий, прекратившая существование вместе со своим создателем.

В параграфе 4 главы 3 «Проблемы этнонациональных общностей и этнических индивидов в законодательстве Российской Федерации по этнической политике» в основном представлено современное состояние теоретического осмысления этнонациональной проблемы, нашедшее выражение в правовых документах. В постсоветской России национальный вопрос проявился в новых формах, соответствующих новым историческим условиям развития российской государственности. Поэтому, как отмечено в основополагающем документе, Концепции государственной национальной политики в Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина от 15 июня 1996 г., «на государственном

уровне еще не утвердился системный, взвешенный взгляд на национальный вопрос». Бесспорно, что в государстве с полиэтничным населением «национальный вопрос не может занимать второстепенное место».

Понятие «национальный вопрос» унаследовано из большевистско-советской политической фразеологии. Его содержание во многом соответствует примордиалистскому пониманию нации. Однако в современном российском нацийном дискурсе за национальным закреплен не только этнический, но и гражданский смысл. Так, в Концепции национальная политика понимается как «согласование общегосударственных интересов и интересов всех населяющих Российскую Федерацию народов», как «национальные отношения в Российском государстве». Эта сфера отношений между народами внутри Российской Федерации относится к этнической политике. Также в Концепции речь идет о национальной политике в общегосударственном смысле, о «национальных интересах России», «национальной стратегии развития» и т.д. Эта сфера отношений между Россией и другими государствами-нациями представляет собой национальную политику.

Концепция, а также Федеральный закон «О национально-культурной автономии» от 17 июня 1996 г., находятся в рамках коммунитарной парадигмы, мыслящей категориями общности. В них Законодатель ориентирован на народы, общности, но не на человека и гражданина. В центре внимания находится национальная/этническая общность, но не этнический индивид, что свидетельствует о социоцентрических ценностях и приоритетах. Так, например, Концепция в число приоритетных задач внутренней политики включает задачу обеспечения равенства всех национальных общностей в каждом субъекте Российской Федерации и в России в целом при осуществлении ими своих социально-экономических и национально-культурных прав. Интерес общности не есть некий интерес целого, погашающий партикулярные интересы, вместе с тем интерес общности не есть простая сумма интересов ее членов. В отношении отдельного человека общность должна иметь служебное значение. Только при таком понимании взаимоотношения этнической общности и этнического индивида могут быть реализованы содержащиеся в Концепции и Законе положения о защите «национальных интересов граждан Российской Федерации в процессе выбора ими путей и форм своего национально-культурного развития». Это следует понимать как защиту и обеспечение удовлетворения этнокультурных потребностей каждого гражданина Российской Федерации, независимо от его этнической принадлежности.

В Концепции и Законе содержатся попытки разделения понятий российского народа/нации как гражданской общности на полиэтнической основе и народа/этноса как природно-культурной общности. Следует согласиться с точкой зрения В.Ю.Зорина, что «нельзя форсировать или навязывать административными или иными способами переход к пониманию нации как гражданства, а не этничности». Однако складывание «общероссийской гражданской и духовно-нравственной общности», развитие

россиян как мультикультурной и полиэтнической общности по пути формирования общих ценностей гражданского общества представляет собой объективный процесс и выступает как одно из важнейших условий укрепления российской государственности.

Одним из существенных признаков нации служит общность территории. С территорией связана проблема коренных народов. В Концепции говорится, что «преобладающее большинство народов страны на протяжении веков сложились как этнические общности на территории России, и в этом смысле они являются коренными народами». Это означает, что Россия не является государством только русских, также как и республики, входящие в состав Федерации не являются государствами титульных «коренных» народов.

С проблемой народов и территорий связана и проблема федерализма. Указывая на необходимость совершенствования федеративных отношений, Концепция подчеркивает «своеобразие российского федерализма», состоящее «в сочетании территориального и национального начал». Очевидно, что асимметричный российский федерализм, как равноправие неравных субъектов представляет собой конфликтогенный фактор.

Проблема самоопределения народов также отчасти связывается с проблемой территории. Некорректно выделение двух форм самоопределения: территориального и экстерриториального, так как эти «формы» относятся к разным субъектам самоопределения. Первая форма касается населения территории, гражданского сообщества, независимо от его этнического состава. Вторая форма касается этнической общности. Именно поэтому Федеральный закон «О национально-культурной автономии» устанавливает, что «право на национально-культурную автономию не является правом на национально-территориальное самоопределение».

Концепция и Федеральные законы, имеющие отношение к решению национального вопроса отчасти содержат в себе дух благосклонного этнонационализма, в основном составлены в рамках коммунитарной парадигмы и социоцентрической системы ценностей. В то же время в них заключены идеи, которые могут служить предпосылками для преодоления устаревшего подхода В Концепции утверждается, что эффективная национальная политика должна осуществляться «на основе соблюдения прав и свобод человека и гражданина и признания его высшей ценностью». На этой основе может быть осуществлен переход к новой антропной парадигме современной этнополитики и антропоцентрической системе ценностей.

В Заключении формулируются основные выводы исследования, выдвигаются основные положения, определяющие его научную новизну и выносимые на защиту.

Основные результаты исследования, определяющие его научную новизну и выносимые на защиту.

1. Обозначены две парадигмы политической науки: коммунитарная, которой присуща социоцентрическая ценностная ориентация, рассматривает этнос с точки зрения объективно-всеобщего, признает примат этнической общности в этнополитике; антропная, которой присуща антропоцентрическая

ценностная ориентация, рассматривает этнос с точки зрения субъективно-индивидуального, признает примат этнического индивида в этнополитике.

2. Предложена типология этноконцепций на основании выделения субстрата этничности. Натуроцентрические этноконцепций видят сущность этноса в природе, субстратом этничности признают либо «кровь», либо «землю». Спиритоцентрические этноконцепций видят сущность этноса в сверхъестественном, субстратом этничности признают «народный дух» или «общую судьбу». Культуроцентрические этноконцепций видят сущность этноса в культуре, субстратом этничности признают язык или образ жизни. Несмотря на различия, обнаружено их сходство, они помещают этнос в «этнический квадрат»: этнос как целое, этнос как общность, этнос как некое количество, этнос как «мы - люди». В последней четверти XX века эта методология была воспринята этнополитологическими концепциями, динамично развивавшимися под возросшим влиянием этнополитических движений и мобилизации этничности.

3. Рассмотрен концепт этнической идентичности как принадлежности индивида к природно-культурной общности. Он отделен от концепта национальной идентичности как принадлежности индивида к социально-политической общности, формальной основой которой является гражданство. Развивается либеральное понимание права человека и гражданина на этническое самоопределение, что представляется приватной сферой, в которую государство не должно вмешиваться, в то же время и не должно игнорировать эту сторону жизни граждан.

4. С привлечением концепции идеальных типов М.Вебера построена политическая типология этнических индивидов в связи с типами поведения, определяемыми политической культурой и типом общества. Нейтральная этничность имеет место в традиционных обществах, на основе традиционного поведения определяет политическую культуру прихожан. Нормальная этничность формируется в индустриальных обществах в связи с целерациональным поведением, которое определяет политическую субкультуру подданных. В постиндустриальных обществах на основе ценностно-рационального поведения складывается утрированная этничность индивидов, которые как участники реально или потенциально включены в политический процесс, в чем этническая идентичность играет решающую роль. В результате взаимодействия различных политических типов этнических индивидов в постмодерных обществах появляются два противоположных типа: индивид с глобальной или глобализирующейся биографией и этнический маргинал. Они являются носителями двух противоположных типов политических субкультур: соответственно -политической культуры либерального национализма и политической культуры этнонационализма. Массовое распространение последней обусловливает развертывание интолерантного этнополитического сценария.

5. Выделены теоретические модели политических состояний этнического индивида. Диаспора и этническая община представляются как диссоциированное и ассоциированное состояния этнического индивида.

Диаспора - не часть этноса, находящаяся вне пределов своей исторической родины, но состояние этнического индивида, находящегося вне своей реальной родины, в новой моно- или полиэтнической среде. Переход этнического индивида из одного состояния в другое возможен посредством принадлежности к этнической общине как одному из видов гражданских организаций. Переход этнического индивида из диаспоры в этническую общину, в которой он удовлетворяет свои этнокультурные потребности в условиях соблюдения прав и свобод человека и гражданина обеспечивает деполитизацию и приватизацию этничности.

6. Проведена типология концепций этнического и национального и выделены важнейшие особенности их дискурса. Концепции с традиционным пониманием нации в этническом смысле обозначаются как модернистские, которые в свою очередь подразделяются на классические и авангардные, привносящие в традиционное понимание элементы новизны. Характерными особенностями их дискурса является примордиализм и этнонационализм. В зависимости от степени проявления эксклюзивного характера этнонационализма выделяются модернистские благосклонные и модернистские воинствующие концепции этнонации.

Концепции с нетрадиционным содержанием, весьма отличные друг от друга, вносящие в старые понятие новое содержание, не сформированные окончательно, соединяющие в себе идеи различных направлений, обозначаются как постмодернистские. Они развивают концепт нации как гражданства, рассматривают нацию как интеллектуальную конструкцию, которую некто использует в политических целях. Особенностью их дискурса является антипримордиализм, конструктивизм, инструментализм.

7. Реализован подход, позволяющий преодолеть двойственность понимания нации как гражданства и нации как этничности посредством расширения фрагмента категориальной сети «этнос - нация», дополнением ее категорией гражданского общества. С этой точки зрения не всякая гомогенная или гетерогенная в этническом отношении общность может быть определена как нация. Критерием нации выступает гражданское общество, оно же является и условием формирования и развития нации. Выделены два способа формирования гражданского общества и нации: естественное (закономерное) происходит в условиях органической модернизации; искусственное создание государством гражданского общества и нации при неорганической (догоняющей) модернизации.

8. Исследованы этнополитические предубеждения, в качестве аксиом находящиеся в основе этнонациональных концепций. Территориальное предубеждение: каждый народ - коренной, имеет свою исконную территорию, на которой должен жить - основа натуроцентрических этноконцепций. Отсюда следует неразрешимая этнополитическая проблема совмещения территориально-политических границ с границами расселения этносов. С позиций антропоцентрического подхода к проблеме коренных и некоренных народов предложено, за исключением коренных малочисленных народов, ведущих традиционный образ жизни, понятие коренного или

некоренного относить к этническому индивиду. Предубеждение самоопределения - каждая этнонациональная общность должна политически самоопределяться для обретения своей государственности - основа концепций этнонационализма. Проблема может быть решена в рамках антропоцентрической этнополитологии через признание права каждого на этническое самоопределение. Лингвистическое предубеждение - каждая этнонация должна говорить на своем родном языке - основа культуроцентрических этноконцепций. Использование миноритарного языка титульного этноса в качестве средства установления этнократических режимов, принуждение к использованию родного языка нарушает право человека и гражданина на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества.

9. Проанализированы теоретические предпосылки этнической политики в российских концепциях XIX-XX веков, принципиальное внимание уделено тем, которые оказались наиболее влиятельными в теоретическом и практическом отношении. Обнаружены важнейшие концептуальные положения этнической политики, содержащиеся в Своде Законов Российской Империи, которые учитывали разнородность населения и неравномерность уровня развития народов, что нашло выражение в имперском патернализме. Имперская парадигма обеспечения государственного единства в условиях этнического многообразия сочетала противоположные тенденции: этнонационализма и имперской государственности.

10. Проведен анализ концепта этнонации в большевистской теории национального вопроса. Наиболее глубокое теоретическое осмысление этой проблематики и наиболее влиятельное определение нации, данное в полемике с австрийскими социал-демократами И.В.Сталиным. Это определение материалистическое, социоцентрическое по ценностной ориентации, носящее эксклюзивный характер, оказало влияние на последующее развитие теоретических представлений о нации, национально-культурной автономии, праве наций на самоопределение.

11. Рассмотрена советская концепция новой исторической общности людей, согласно которой в период построения развитого социализма окончательно утвердила себя новая социальная и интернациональная общность людей - советский народ. Выявлено, что концепт советского народа использовался для обозначения результата конструктивистской деятельности советского государства-партии, которым и была советская нация как социально-политическая общность, созданная на полиэтнической основе. Советское понимание сущности нации повлияло на особенности постсоветского нацийного дискурса.

12. Проведен концептуальный анализ законодательства Российской Федерации по этнической политике, выявлен миротворческий пафос законодательства, проявляющийся в формулировке неотложных задач, стоящих перед Российским государством и обществом в области этнополитики. Несмотря на то, что современное законодательство находится в рамках коммунитарной парадигмы и социоцентрической ценностной

ориентации, оно содержит в себе теоретические предпосылки нового подхода: положения законодательных актов, обращенные к человеку и гражданину, его правам и свободам, понятие этнической общности, понятие «россияне» и «общероссийская гражданская общность», сформулированная цель ее упрочения. Эти и ряд других положений обозначают контуры перехода к антропной парадигме и антропоцентрической ценностной ориентации, в рамках которых на теоретико-методологической основе антропоцентрической этнополитологии может утвердиться новая парадигма этнополитики.

Основные положения диссертации отражены в следующих научных публикациях:

Реферируемые издания

1. Фадеичева МЛ. Этнический индивид и проблема этнического субстрата // Известия Уральского государственного университета, 2004. № 29.0,8 п.л.

2. Фадеичева МЛ. Homo quadratus в этнополитическом измерении // Вестник Оренбургского государственного университета, 2003. №5. 0,5п.л.

Монография

3. Фадеичева МА. Человек в этнополитике. Концепция этнонационального бытия. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. 15,5 п.л.

Статьи

4. Фадеичева МЛ. Единственный и его ценность // Человек: индивидуалист или индивидуальность. Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1994. 0,5 п.л.

5. Фадеичева МЛ. Гуманизм и человечность в интерсубъективной реальности // Проблемы и гипотезы. Выпуск № 3. Екатеринбург: Изд-во УГМА, 2001. 0,4 п.л.

6. Фадеичева МЛ. Большевистская версия решения национального вопроса // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. Выпуск 3. Екатеринбург: УрО РАН, 2002.0,8 п.л.

7. Фадеичева МЛ. Введение в проблему кроссэтнической коммуникации // Проблемы и гипотезы. Выпуск №4. Екатеринбург: Изд-во УГМА, 2002. 0,4 п.л.

8. Фадеичева МЛ. Диаспоры в Екатеринбурге // Бизнес-скайнет. № 4 (22) май 2002.0,2 п.л.

9. Фадеичева МЛ. Национальная и этническая идентичность: гражданин между холизмом и робинзонадой // Дискурс-Пи. Научно-практический альманах. Выпуск 2.2002.0,4 п.л.

10.Фадеичева МЛ. Национальные и этнические предубеждения в структуре мировоззрения // Мировоззрение и культура: Сборник статей / Под общ. ред. проф. В.В.Кима. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2002. 0,5 п.л.

11. Фадеичева МЛ. Нация и этнос в современном политическом процессе // Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и новых независимых государствах. Часть I. Екатеринбург: УралНаука, 2002. 0,4 п.л.

12.Фадеичева М.А. Феномен человечности // Основания индивидуального бытия: Сборник статей. Екатеринбург: Банк культурной информации,

2002. 0,4 п.л.

13.Фадеичева МЛ. Колония и терпение: неоколониализм и этнополитика на Урале // Дискурс-Пи. Научно-практический альманах Выпуск 3.

2003. 0,3 п.л.

14.Фадеичева МЛ. Этническая политика в Российской Империи в XIX в. «Положение об инородцах» // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. Выпуск 4. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. 0,6 п.л.

15. Фадеичева МЛ. Диаспора и состояния этнического индивида // Диаспоры, 2004. №2.0,8 п.л.

Материалы научных конференций, научные доклады.

16. Фадеичева МЛ. Ценность жизни и культуры // Духовность и культура. Смысл культуры: Материалы Всероссийской конференции (Екатеринбург, 14-16 июня 1994 г.). Екатеринбург, 1994. 0,7 п.л.

17.Фадеичева МЛ. Парадоксы этнической идентичности // Гуманитарное знание и образование в контексте модернизации России. Материалы научной конференции (Екатеринбург, 14-15 мая 2001 г.). Екатеринбург: УрГИ, 2001.0,5 п.л.

18.Фадеичева МЛ. Парадигма гуманитарного образования: взаимосвязь национального и этнического // Образование в культуре и культура образования: Материалы Всероссийской научной конференции: В 2-х ч. Новосибирск: НИИ философии образования, 2002. Ч.И. 0,5 п.л.

19.Фадеичева МЛ. Индивид и этнос в кроссэтнической коммуникации // Человек в мире культуры: Материалы Всероссийской научно-практической конференции: Екатеринбург, 25 апреля 2003 г. / Урал, гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2003. 0,4 п.л.

20. Фадеичева МЛ. Образование человека и гражданина: национальный и этнический аспект // Современное гуманитарное знание и образование: теории, модели, технологии. Материалы Российской научно-практической конференции 12-17 мая 2003 г. Екатеринбург, 2003. 0,5 п.л.

21. Фадеичева МЛ. Право человека и гражданина на этническое самоопределение // Онтология и аксиология права: Материалы Международной научной конференции. Омск: Омская академия МВД России, 2003. 0,4 п.л.

22.Фадеичева МЛ. Толерантная этническая политика и типология этнических индивидов // Толерантность в культуре, этнических и межконфессиональных отношениях: Материалы Межрегиональной

научно-практической конференции (Курган, 3 декабря 2002 г.). Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2003. 0,5 п.л.

23.Фадеичева МЛ. Этнический фактор в информационном обществе // Материалы Всероссийской научно-практической конференции 17-18 декабря 2003 г. Екатеринбург: УрГУ, 2003. 0,5 п.л.

24. Фадеичева МЛ. Российская Федерация: проблемы народов и территорий // Государственная национальная политика в XX-XXI вв : региональный аспект. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 29-30 октября 2002 г. Пермь: Пермское книжное изд-во, 2004. 0,5 п.л.

Материалы научных конференций, выступления

25.Любутин К.Н., Фадеичева МЛ. Аксиологический принцип ценности жизни и культуры - основа гуманизации национальных отношений // Национальные отношения в СССР и перестройка: Тезисы конференции. Улан-Уде, 1990. 0,2 п.л. (в соавт., авт. - 0,1 п л.).

26.Фадеичева М.А. Абстрактная ценность человечности // XXI век: будущее России в философском измерении: Материалы Второго Российского философского конгресса (7-11 июня 1999 г.). В 4 т. Т. 3: Философская антропология и философия культуры. 4.1. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. 0,1 п.л.

27.Фадеичева М.А. Миф о кризисе // Кризисные состояния: возникновение, проявление, пути выхода: Материалы научной конференции (Екатеринбург, 12-13 мая 1999 г.). Екатеринбург: УрГИ, 1999. 0,2 п.л.

28.Фадеичева МЛ. Предрассудки в культуре // Культура. Творчество. Личность: Труды Всероссийской научно-практической конференции. Екатеринбург: УГТУ-УПИ, 2001. 0,2 п л.

29.Фадеичева МЛ. Псевдопроблема национальности // Культура и цивилизация: Материалы Всероссийской научной конференции. Екатеринбург, 17-18 апреля 2001 г.: В 2 ч. 4.1. Екатеринбург, 2001. 0,2пл.

30.Фадеичева МЛ. Homo homini ftmctio est // Современная философия в поисках сущностей и смыслов: Материалы Международной научно-практической конференции (25-27 октября 2001 г.). Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. 0,2 п.л.

31.Фадеичева МЛ. Аксиологические основания политических сценариев // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия. Материалы Третьего Всероссийского философского конгресса (16-20 сентября 2002 г.). В 3 т. Т.З. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. 0,1 п л.

32.Фадеичева МЛ. Глобализация и национальное в российском мировоззрении // Глобализация: реальность, противоречия, перспективы: V ежегодная научно-практическая конференция, проведенная Гуманитарным университетом (г. Екатеринбург) 15 мая 2002 года: Тезисы докладов. В 2 т. Т.1. Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного университета, 2002. 0,2 п.л.

33.Русакова О.Ф., Фадеичева МЛ. Два топа национализма в постсоветской России // VI Плехановские чтения. Россия: путь в сто лет (1900 - 2000) 30.05. - 01.06.2002 г. Тезисы докладов. СПб, 2002. 0,4 п.л. (в соавт., авт. - 0,2 п.л.)

34.Фадеичева М.Л. Мегаполис Екатеринбург: трансформация этнического многообразия // Екатеринбург: от завода-крепости к евразийской столице. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Екатеринбург, 23-24 мая 2002 г. Екатеринбург, 2002. 0,3 п.л.

35.Фадеичева М.Л. Гражданская интеграция и либеральный национализм // Россия в поисках национальной стратегии развития. Материалы Всероссийской научной конференции. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. 0,3 п.л.

36.Фадеичева М.Л. Конституционные предпосылки этнической политики Российской Федерации // Конституционное развитие России: история и современность. Материалы Российской научно-практической конференции 16-18 декабря 2003 г. 4.1. Екатеринбург: УрАГС, 2003. 0,2 п.л.

37. Фадеичева М.Л. «Призраки» познания в этнополитике // Загадки жизни и парадоксы познания: Сборник статей к Всероссийской конференции 31 мая 2003. Тюмень: Вектор Бук. 2003.0,2 п.л.

Зб.Фадеичева МЛ. Русский язык как фактор гражданского согласия // Славянский мир: исторический опыт и современные проблемы: Материалы VII Международной научной конференции 15-16 апреля 2003 г. Пермь: Перм.гос.ун-т; Перм.гос.техн.ун-т; Урал.гуманит.ин-т, 2003. 0,2 п.л.

39.Фадеичева М.Л. Этничность и свобода в постиндустриальном обществе // Коллизии свободы в постиндустриальном обществе: Материалы Международной научно-практической конференции, проведенной Гуманитарным университетом (г.Екатеринбург) и Фондом Фридриха Науманна (ФРГ) 15-16 мая 2003 года. Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного ун-та, 2003. 0,2 п.л.

40. Фадеичева М.Л. Этнополитические функции космополиса // Урало-Сибирская научно-практическая конференция. Материалы докладов. Екатеринбург, 2003. 0,2 п.л.

41. Фадеичева М.Л. Этнос с колониальной точки зрения // Социология в российской провинции: тенденции и перспективы развития. Материалы Международной конференции. В V-™ частях. Ч. 3. Политические процессы в современном мире. Екатеринбург, 2003. 0,2 п.л.

Подписано в печать2 04 2004. Формат 60x84 1/16 Печать офсетная. Бумага писчая. Заказ №56. Уел печ л 2,6 Тираж 120

Размножено с готового оригинал-макета в типографии УрО РАН 620219, г. Екатеринбург, ГСП-169, ул. С Ковалевской, 18

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Фадеичева, Марианна Альфредовна

ВВЕДЕНИЕЗ

Глава 1. ЭТНОС И ИНДИВИД В КОММУНИТАРНОЙ И АНТРОПНОЙ ПАРАДИГМАХ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

1.1. Этнс точки зрения объективно-общего ибъективно-индивидуального

1.2. Этничая и национальная идентичнь как фактор этничой политики

1.3. Политичая типология этничих индивидов

1. 4. Политичиестояния этничого индивида

Глава 2. СООТНОШНИЕ ЭТНИЧЕСКОГО И НАЦИОНАЛЬНОГО В ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ

2. 1. Особенности дискурса модернистских и постмодернистских теорий этнонации.

2. 2. Этнополитические концепции о роли этнических общностей и гражданского общества в формировании и развитии наций.

2. 3. Этнополитические предубеждения как основа этнонациональных концепций.

Глава 3. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ЭТНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В РОССИЙСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ XIX-XX ВЕКОВ

3.1. Род и инородцы в Своде Законов Российской Империи.

3.2. Концепт этнонациональной общни в большевской теории национального вопр

3. 3. Совеая концепция новой оричой общни людей

3.4. Проблемы этнонациональных общностей и этнических индивидов в законодателве Риой Федерации по этничой политике

Введение диссертации2004 год, автореферат по политологии, Фадеичева, Марианна Альфредовна

Актуальность исследования. В современном мире существуют в одно и то же время две тенденции и перспективы: глобальная и индивидуалистическая. Социальные проблемы во все большей степени концентрируются вокруг биполярного противостояния всеобщего и индивидуального. Процесс глобализации существенно изменяет не только сам мир, но мироощущение, мировосприятие и миропредставление индивидов. Еще в 1941 г. Г.Уэллс писал: «Произошло то, что можно назвать почти полным уничтожением пространства. Сейчас новости узнают чуть ли не одновременно на всем земном шаре. С добрыми или дурными намерениями люди могут за день.перебрасывать с одного конца земли на другой бомбы, наркотики и другие товары. Расстояния не служат больше защитой суверенности отдельных государств. Теперь границы одного перекрывают границы другого. Мы живем друг у друга на пороге. Фактически человечество стало одной общиной» [361, с.427].

То, что в процессе глобализации человечество становится «одной общиной», не мешает ему конфликтовать и вести междоусобные войны. Этому особенно способствует разнородность «общины» и перемещение ее членов, этнические обиды и миграционное давление. Оценки количества отдельных этнолингвистических групп в начале XXI века дают числа от двух до пяти тысяч. Эти группы варьируются от мелких, живущих в изолированных районах, до крупных, живущих на родине или расселившихся по миру. Абсолютное большинство стран мира имеет неоднородный этнический состав. Этническая неоднородность будет и далее увеличиваться почти во всех странах в результате миграции. В связи с этим для многих государств вызовы, связанные с необходимостью построения сообщества, являются одними из наиболее серьезных. Поэтому возникает важная проблема, стоящая пред политическими системами всего мира, -построение общей идентичности и выработка чувства общности среди граждан соответствующих государств. Без решения этой проблемы невозможно обеспечить поступательное экономическое, социальное и политическое развитие и в настоящее время, и в будущем. Кроме того, построение сообщества имеет непосредственное отношение к поддержанию и углублению демократии и гражданских свобод. Отсутствие общей идентичности может привести к негативным политическим последствиям. Конфликты по поводу национальных, этнических и религиозных идентичностей относятся к числу наиболее взрывоопасных причин политических беспорядков.

Глобализирующийся мир избирательно включает в себя или отторгает индивидов, социальные группы, этносы и нации, страны и регионы в зависимости от их готовности и способности выполнять отдельные инструментальные задачи. Среди основных противоречий, типичных для нашего времени, на первое место можно поставить противоречие между вовлечением и отторжением. Вовлечение и отторжение проявляется в противоречии между растущим богатством и увеличивающейся бедностью. Сегодня эти линии разделяют тех, кто находится в основном потоке социально-экономических отношений, и тех, кто оказался вне этого потока. Считается, что в старых индустриальных странах - это «общество двух третей», в котором большинство участвует в социально-экономической жизни, а меньшинство (одна треть, имеющая тенденцию к росту) не участвует. В менее развитых странах исключенным из основного потока жизни оказывается большинство. В мире, таким образом, «золотой миллиард», общество потребления может быть отнесен к обществу всеобщего благоденствия. Остальные бедные общества, будучи обществами преодоления, оказываются обществами всеобщей неприязни. В настоящее время происходит углубление разрыва между людьми, которые живут в мире обмена и рынков, и людьми, которые живут в агрессивно восстанавливаемой идентичности индивидуальной или коллективной культуры.

Современный мир - это трансформирующееся общество, общество мобильности, миграции, меняющихся моделей потребления, что ведет к разложению традиционных норм и появлению у индивидов ощущения отсутствия корней. В таком мире происходит неизбежный «возврат к приписыванию», к поискам этнической, религиозной и другой партикулярной идентичности. Для преодоления универсализма чаще всего используется этническая идентичность. Вместе с тем в конце ХХ-начале XXI вв. возросла степень индивидуализации политического действия. Это заставляет обратить внимание на автономность отдельного человека, индивида по отношению к общественному целому, на нетождественность интересов индивида и общности, на признание свободы и самоценности индивида, его права на самоопределение. Таким образом, обостренное внимание индивида к этнической идентичности и усиление его роли как политического актора в условиях усиления кроссэтнических коммуникаций - ведущей тенденции современности, приводят к этнизации политики. Если в XX веке главными конфликтами были конфликты классовых идеологий, то в XXI веке главными становятся конфликты этнических ценностей и идентичностей.

В таких обстоятельствах особенно актуальным представляется теоретико-методологический анализ концепций, связанных с изучением этнического и национального в политическом аспекте. Весьма важна разработка нового концептуального подхода к исследованию роли этнического фактора в политике, соотношения этнического, национального и политического в применении к индивиду и общности, этнической идентичности в условиях политизации этничности, политической составляющей кроссэтнической коммуникации, способов построения гражданского сообщества на полиэтнической основе.

Отрицать политическую значимость этнического фактора в мире не представляется возможным. Россию в полной мере затрагивают общемировые тренды. Вместе с тем, сама российская история, внутренняя логика ее развития придает особую значимость этническому фактору в политике. Российская Федерация - сложносоставное образование, в нем политическое оформление имеют общества разных типов: постиндустриальные, индустриальные, доиндустриальные (аграрные или традиционные). Этнополитические проблемы, во многом связанные с неравномерностью развития субъектов Российской Федерации, не позволяют конструктивно решать национальные, то есть всероссийские проблемы.

Р.Музиль в 1912 г. в эссе «Политика в Австрии» писал: «В этом государстве сокрыта какая-то тайна, какая-то неясная идея. Что это за идея, установить, однако, невозможно. Это идея не государства, не династии, не культурного симбиоза различных народов., а, вероятно, в действительности лишь движение, порожденное отсутствием направляющей идеи, подобное шатанию остановившегося велосипедиста» [239, с.31-32]. Подобным образом можно охарактеризовать общее состояние постсоветской России. Современное состояние внутренне слабой страны содержит в себе возможность разных вариантов ее будущего - от политического возрождения до распада. Советское экономическое наследство, разрушающаяся инфраструктура, деградирующая окружающая среда, сокращение и ухудшение физической кондиции населения, а также другие факторы свидетельствуют о системном кризисе российского социума. Если же учесть нестабильную экономику, социальное неблагополучие, наличие если не внешних, то внутренних угроз и беспорядков, вызывающих сомнения в эффективности, следовательно, и в легитимности власти, то складывается весьма пессимистическая картина. Даже принимая во внимание ускорение темпов общественного развития, состояние постиндустриализма и тенденции глобализации, вряд ли можно рассчитывать, что к 2015 г. произойдут кардинальные изменения в лучшую сторону.

В этой ситуации для политической системы Российской Федерации существуют три взаимосвязанных национальных проблемы. Первая -сохранение государственной и территориальной целостности, чтобы в отношении РФ не осуществился сценарий подобный тому, который осуществился в отношении СССР. Вторая - проблема федерализма, при юридическом равноправии субъектов Федерации их фактическое неравенство очевидно: деление на регионы-доноры и дотационные регионы и политическая самостоятельность за чужой счет, по меньшей мере, несправедливы. Третья - национальные ценности: что может и может ли объединить столь различные в ресурсном, культурном, этническом отношении субъекты в единое государство? Для РФ как полиэтнического государства особенно важно управление этническими процессами на основе эффективной этнической политики, способствующей обеспечению прав и свобод человека и гражданина, независимо от его этнической принадлежности, обеспечивающей удовлетворение этнокультурных потребностей индивидов, направляющей толерантную кроссэтническую коммуникацию. Успешное практическое решение этих проблем возможно, если существует соответствующая теоретическая основа. Вряд ли можно утверждать, что в настоящее время такая основа сложилась в полной мере. В изменившихся социальных и политических условиях в некоторых отношениях снизился научный потенциал представленных в отечественной политологии теорий.

Поэтому актуальным является критический анализ тех теоретических подходов к этническому и национальному в этнополитике, которые не вполне позволяют сформировать концептуальные основы эффективной этнической политики в современной России.

Не вызывает сомнения, что некоторые наиболее известные положения теорий, разрабатывающих национальную и этническую проблематику, существенно влияют на идейные установки обыденного сознания, вместе с тем и сами испытывают на себе его влияние. Идеолого-теоретический и обыденный уровень политического сознания как одного из элементов политической культуры взаимосвязаны. Идеи, находящиеся и функционирующие в интерсубъективной реальности, в бытии повседневности, мире «рядовых граждан», «обычных людей», в кроссэтнической коммуникации на индивидуальном уровне устанавливают «обратную связь» с теорией. В настоящее время весьма распространены автаркические и сепаратистские установки обыденного сознания, этническая нетерпимость, напряженность в отношениях к мигрантам, негативные экспектации, болезненная настороженность и нетерпимость по отношению к иному виду, образу жизни и мысли, ксенофобия и шовинизм. Этому во многом способствует метафизическое в своей сущности («наше - не наше», «или мы — или они», «наше - лучше») сепаратное (разделяющее) мышление и его более жесткий вариант — разделяющее и дискриминирующее «апартеидное мышление» (У.Альтерматт). В связи с этим весьма важно теоретическое исследование некоторых обыденных предубеждений, проникающих на идеолого-теоретический уровень политического сознания, которые в качестве аксиом присутствуют в этнополитических концепциях, являясь при этом их исходными положениями.

Антиномии, как в равной степени логически доказуемые и в то же время взаимоисключающие утверждения, которые внутренне присущи многим этноконцепциям, делают актуальным выявление особенностей парадигмы, в рамках которой они существуют. Традиционная модель постановки и решения проблемы соотношения этнического, национального и политического, которая на протяжении определенного времени была принята научным сообществом, в настоящее время не позволяет в полной мере решать исследовательские задачи. Это в свою очередь делает актуальным выработку новой этнополитологической парадигмы.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы этнополитических отношений, традиционно обозначаемых как «национальный вопрос», можно отнести к разряду вечных, которые всегда имеют место. Эти проблемы имеют решение, ответ на национальный вопрос есть, но он постоянно меняется, так как меняется реальность, к которой он относится. Поэтому концепции, созданные в прошлом, связанные с политической ситуацией в иной социальной реальности, становятся фактами истории философской и политической мысли. Они трудно применимы к настоящему: применение старых теорий к новой реальности приводит не к истинным выводам, а к заблуждениям.

Для современного нацийного дискурса как способа освоения мира сквозь призму национального, характерны черты постмодерна, смешивающего и эклектически соединяющего разнородное или вовсе противоречивое. Эклектицизм постмодерна проявляется и в исследованиях этнонациональной сферы. Нынешнее состояние политической теории не позволят дать адекватный ответ на вызовы начала XXI в. и удовлетворить потребности политической практики в управлении национальными и этническими процессами. Существующие исследования этих процессов в самых общих чертах можно разделить на два направления. Первое изучает этнос (сущность этноса, этничность, этническую идентичность, критерии этничности, этническое самосознание и т.д.) в этнологии, социологии, психологии. Второе изучает нации (сущность и возникновение наций, национализм, межнациональные конфликты и т.д.) в истории, политологии. В обоих направлениях исследований зачастую происходит смешение концепта этноса с концептом нации, этнического и национального. Вместе с тем многочисленные попытки понять сущность этноса через перечисление этнических признаков приводит к появлению очередного тысяча первого его определения. С другой стороны, при изучении нации воспроизводятся нескончаемые дискуссии: от природы нация или от общества, естественно ли возникает или искусственно сооружена и используется злонамеренными политическими элитами. Невозможность решить вопрос нация - «или то, или другое» в теории, очевидность практического вреда, причиняемого этнонационализмом в политике, заводит исследователей в тупик. При недостаточно развитой теории и методологии оказываются безосновными конкретные этнополитические, этносоциологические, этнопсихологические и другие исследования, валидность и ценность их выводов снижается. Вместе с тем, российские и зарубежные авторы уделяли и продолжают уделять внимание многим общим и частным вопросам теории этноса и нации, отдельным проблемам этнических и национальных отношений. Изучение их работ способствовало проведению данного исследования.

Политический аспект этничности и этнический фактор в политике рассматривают С.Л.Агаев, В.В.Амелин, Г.Балаян, З.Бжезинский, К.Бришполец, Н.Глейзер, М.Н.Губогло, А.В.Дахин, Б.Демир, Г.С.Денисова,

B.Ю.Зорин, С.Г.Кагиян, Л.М.Карапетян, С.Кастлз, В.А.Колосов, Н.А.Комлева, Р.Н.Кузеев, В.Б.Куликов, С.В.Лурье, В.А.Михайлов,

C.В.Мошкин, Е.А.Нарочницкая, Ю.С.Оганисьян, Э.А.Паин, Ю.П.Платонов, О.Ф.Русакова, М.В.Савва, С.С.Савоскул, Ю.И.Семенов, Б.Дж.Сингер, С.Скобелев, Н.Смелзер, Р.Ставанхаген, Л.А.Стешенко, А.А.Ткаченко, Ж.Т.Тощенко, В.Т.Тулиев, А.Турен, В.Р.Филиппов, М.А.Хевеши, С.Хенкин, В.Л.Хесли, А.П.Цыганов, П.В.Чернов, А.М.Яковлев.

Большое значение для настоящего исследования имеют взгляды авторов, принявших участие в создании концепций, раскрывающих сущность этноса, к их числу могут быть отнесены С.И.Артановский, С.А.Арутюнов, И.А.Бадалян, Ю.В.Бромлей, Л.Н.Гумилев, И.Ю.Заринов, Р.Ф.Итс,

B.И.Козлов, Е.М.Колпаков, А.С.Мыльников, С.Е.Рыбаков, А.П.Садохин, Ю.И.Семенов, С.В.Соколовский, С.А.Токарев, С.В.Чешко,

C.М.Широкогоров.

Обнаружению антропологического аспекта в этнополитологии, выявлению человеческого смысла этнополитики способствовали Б.Г.Ананьев, Ж.Баландье, З.Бауман, У.Бек, В.А.Белов, П.С.Гуревич, Г.Г.Дилигенский, Г.Зиммель, В.В.Ильин, И.Т.Касавин, А.С.Панарин, Ф.Конт, В. А. Лекторский, К.Н.Любутин, С.Московичи, Л.А.Мясникова, Л.С.Постоялко, М.Уолцер, Н.Элиас.

В большей мере обращенными к изучению отдельного человека оказываются исследователи этнической идентичности. К ее изучению обращается широкий круг авторов. Философские аспекты идентичности изучают В.С.Малахов, Е.Г.Трубина, этническую идентичность в отношении к проблеме этнического самосознания рассматривают С.А.Арутюнов, Б.А.Вяткин, В.Г.Крысько, З.В.Сикевич, Т.Г.Стефаненко, В.Ю.Хотинец; исследуют индикаторы этничности Э.Г.Александренков, С.Н.Артановский, Б.Е.Виннер, Е.М.Колпаков и другие; влияние этничности на социальные процессы анализируют Н.А.Алексахина, Ю.В.Арутюнян, И.Н.Белобородова, Л.М.Дробижева, А.Я.Зарипов, Т.Р.Калимуллин, В.А.Колосов, Н.Г.Скворцов, Ф.С.Файзуллин, Н.Г.Хайруллина.

Теорию нации и национальных отношений в историческом и актуальном аспектах, анализ и критику национализма разрабатывали и разрабатывают Р.Г.Абдулатипов, У.Альтерматт, Б.Андерсон, Л.Андриченко, Э.Балибар,

B.П.Бранский, Дж.Бройи, И.Валлерстайн, А.И.Вдовин, М.Вебер, К.Вер дери, Э.Геллнер, Л.Гринфелд, М.С.Джунусов, А.Г.Здравомыслов, С.Т.Калтахчан,

A.Козинг, А.Н.Кокотов, Д.Кола, В.В.Коротеева, О.Ю.Малинова,

C.Я.Матвеева, А.И.Миллер, В.А.Михайлов, М.О.Мнацаканян, Е.А.Нарочницкая, О.Б.Подвинцев, Э.А.Поздняков, А.А.Празаускас, М.Н.Руткевич, Э.Д.Смит, П.А.Сорокин, Э.В.Тадевосян, В.А.Тишков,

B.П.Торукало, В.И.Фрейдзон, Ю.Хабермас, Э.Дж.Хобсбаум, М.Хрох, К.Хюбнер, Э.Ян.

Изучение наций и национальных отношений, в основном, представляется особой темой, непосредственно не связанной с исследованиями гражданского общества. Исследованию гражданского общества, в частности, посвятили свои работы Г.Л.Алмонд, А.Арато, Р.Арон, А.Н.Аринин, А.С.Ахиезер, Е.В.Белокурова, А.Г.Володин, А.В.Гайда, Б.С.Гершунский, Р.Дарендорф, Д.Кин, Р.Г.Кузеев, Л.С.Мамут, Б.С.Модель, И.М.Модель, Ю.М.Резник, В.Н.Руденкин, В.Н.Руденко, Р.Рывкина, Д.Хоскинг и другие. Обращение к ним позволило в данной работе обнаружить связь этнических общностей, гражданского общества и нации.

Вместе с тем, проблема сущности и соотношения этнического и национального в политологическом аспекте не вполне получила должное освещение. Смешение нации и этноса, этнического и национального приводит к теоретической сумятице, идеологической и мировоззренческой двусмысленности, в итоге - к несомненному практическому вреду при выработке и осуществлении этнической политики. Тем более эта проблема не изучалась в антропологическом отношении: этносы и нации традиционно рассматриваются с точки зрения объективно-всеобщего, но не с точки зрения субъективно-индивидуального.

Объект и предмет исследования. Объектом данного диссертационного исследования являются этнополитические отношения и противоречия, составляющие политический аспект процесса кроссэтнической коммуникации, возникающие вследствие неравенства уровней экономического, социального и культурного развития этносов, неравного доступа к ресурсам, этнической конкуренции, наличия различных общезначимых интересов и прав этнических субъектов и их реализации посредством борьбы за власть и самоопределение.

Предмет исследования составляют российские, а также зарубежные концепции, которые, анализируя сущность этносов и наций, в разной степени выявляют взаимосвязь этнического, национального и политического в отношении общностей и индивидов, различным образом представляют взаимоотношения этнической общности и этнического индивида как политических акторов. Центральная категория исследования - этнический индивид, отдельный человек с этнически обусловленными и индивидуально выраженными чертами.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является создание проекта антропоцентрической этнополитологии. В соответствии с поставленной целью задачи исследования можно сформулировать следующим образом:

- выявить парадигмы политической науки, рассматривающие этнос в качестве политического актора с точки зрения объективно-всеобщего и субъективно-индивидуального;

- рассмотреть концепт этнической идентичности и его значение для этнической политики;

- описать идеальные политические типы этнических индивидов в связи с определенными типами общества и политической культуры;

- построить теоретические модели политических состояний этнического индивида в его отношении к этническим общностям;

- типологизировать этнополитические концепции и проанализировать особенности их дискурса при изучении сущности нации, роли этнических общностей и гражданского общества в формировании наций;

- раскрыть сущность этнополитических предубеждений, существующих в качестве основы этнонациональных концепций;

- исследовать теоретические предпосылки этнической политики, имеющиеся в российских концепциях XIX-XX веков;

- провести концептуальный анализ законодательства Российской Федерации по этнической политике.

Методологические основания исследования. Методологические основы и параметры диссертационного исследования определяются аксиологией исследования и особенностями изучаемого предмета. Исследование проведено на основании политико-антропологического подхода. В работе использовались не только политологические понятия и теории, но также категориальный и теоретический инструментарий философии, истории, социологии, этнологии, психологии, культурологии, необходимый для разработки концепции и обоснования выводов работы, что позволило использовать преимущества междисциплинарных исследований. В процессе исследования использовались общенаучные методы и принципы. Принцип системности позволяет рассмотреть нацию и этнос как системы, состоящие из взаимосвязанных элементов, а также национальное и этническое в сложной системе современных политических отношений, в которых ни один из ее элементов не может быть рассмотрен вне этнонационального контекста.

Важнейшую роль в исследовании играют взаимосвязанные принципы исторического и логического рассмотрения предмета. Само исследование, не являясь по сути историческим, представляет этнополитический аспект проблемы соотношения этнического и национального в исторической ретроспективе, что необходимо для понимания ее современного состояния. Для достижения теоретических и практических результатов исследования и возможности их использования в современной политической практике необходима концептуальная реконструкция этнополитических теорий, оказавшихся наиболее влиятельными в определенные исторические периоды.

Актуальным для исследования остается диалектический метод, позволяющий рассматривать предмет в развитии, в его многообразных связях и опосредованиях, обнаруживать конкретную истину, разрешая противоречия между старой теорией и новой системой фактов. В исследовании также используются методы сравнительного анализа, типологии, теоретического моделирования.

Научно-практическая значимость исследования. В диссертации разработана антропологически ориентированная этнополитологическая концепция соотношения этноса как природно-культурной общности и нации как социально-политического феномена. Использование теоретического инструментария и выводов антропоцентрической этнополитологии будет способствовать преодолению понятийной неопределенности, противоречивости и односторонности устаревших теоретических подходов.

Практическое значение исследования определяется его ориентацией на анализ теорий, отражающих актуальные проблемы современного этнополитического процесса, связанных с изучением национальных и этнических отношений в мировом сообществе, в том числе и в России как его неотъемлемой части. Результаты и выводы исследования могут быть использованы при выработке эффективной национальной политики Российской Федерации, позволяющей выгодно позиционировать государство на международной арене. Выводы работы могут послужить основой для развития и реализации толерантной этнической политики в полиэтническом государстве, как на общегосударственном уровне, так и на уровне субъектов Федерации. Особое значение итоги работы имеют для управления этнополитическими процессами с целью формирования и укрепления социально-политической общности россиян, что является фактором, способствующим выходу российского общества из системного кризиса, продуктивному осуществлению позитивных социальных трансформаций и укреплению Российской государственности. Весьма важны основные положения работы для борьбы с этнонационализмом, сепаратизмом, этнической нетерпимостью, ксенофобией, а также этническим нигилизмом и другими девиантными формами национальных и этнических отношений.

Основные положения и выводы работы также могут быть использованы в преподавании политологии, этнополитологии, политической социологии, других общих и специальных курсов для студентов образовательных учреждений высшего профессионального образования.

Апробация основных положений исследования. Основные положения диссертации отражены в 41 публикации общим объемом 30 печатных листов, в том числе в монографии и статьях в сборниках научных трудов.

Основные положения и выводы исследования были изложены автором на теоретическом семинаре Института философии и права Уральского отделения РАН, на семинаре докторантов ИППК при Уральском государственном университете им. А.М.Горького, а также в докладах, выступлениях и публикациях научных и научно-практических конференций, имеющих международный и российский статус. Среди них можно выделить ряд наиболее значимых для апробации идей диссертации:

- Всероссийская научно-практическая конференция «Государственная национальная политика в XX-XXI вв.: региональный аспект» (Пермь, 2002);

- Всероссийская научно-практическая конференция «Екатеринбург: от завода крепости к евразийской столице» (Екатеринбург, 2002);

- Второй Российский философский конгресс «XXI век: будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, 1999);

- Всероссийская научная конференция «Россия в поисках национальной стратегии развития» (Екатеринбург; Каменск-Уральский, 2003);

- Третий Российский философский конгресс «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002);

- Международная конференция «Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и новых независимых государствах» (Екатеринбург, 2002);

- Международная научная конференция «Онтология и аксиология права» (Омск, 2003);

- Международная научная конференция «Славянский мир: исторический опыт и современные проблемы» (Пермь, 2003).

Идеи диссертационного исследования были также представлены посредством участия в Рабочей дискуссии «Межнациональные и межобщинные отношения в мегаполисе Екатеринбурге: реалии, угрозы, перспективы» (июль, 2003); в заседании Круглого стола «Обеспечение и защита прав национальных меньшинств на территории Свердловской области» (июль, 2003); в заседании Экспертного совета Уполномоченного по правам человека Свердловской области «Этнические отношения в Уральском регионе: проблемы и перспективы» (ноябрь, 2003), организованных Уполномоченным по правам человека Свердловской области и Региональным общественным движением «Союз правозащитных организаций Свердловской области».

Диссертация обсуждалась на заседании отдела философии Института философии и права Уральского отделения РАН и была рекомендована к защите.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Общий объем работы составляет 311 страниц. Библиографический список включает в себя 445 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнополитические концепции этнонациональных общностей и индивидов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема взаимосвязи этнического, национального и политического связана с наличием и реализацией общезначимых интересов этнических и национальных общностей, а также этнических индивидов посредством политической власти. Существенным является преодоление крайностей этнонационализма и этнического нигилизма, разрешение антиномии этнического и национального, снятие противоречия между этнической и национальной общностью и индивидом, с одной стороны, между этнической и национальной идентичностью индивида, с другой. Весьма важно выявление ценностных аспектов в этнонациональном дискурсе, который как правило не касается ценностных причин политических событий, потому зачастую оказывается поверхностным. Именно выяснение ценностных ориентаций акторов политического процесса позволяет определить характер их политической деятельности. В современном мире противостоят различные социальные и политические системы, определяемые системой ценностей, каждая из которых основана на фундаментальном философском принципе.

Антропоцентризм и социоцентризм определяют возможные этнополитические сценарии. Если общества всеобщего благоденствия распространят гуманистическую, рациональную систему ценностей на весь мир так же, как они распространили способы увеличения продолжительности жизни, то будет разворачиваться толерантный, единственно перспективный сценарий. Если возобладают социоцентрические установки обществ всеобщей неприязни, то будет разворачиваться интолерантный контрпродуктивный, политический сценарий, вовлекающий глобус в перманентные национальные и этнические конфликты.

Российское общество в настоящее время может быть отнесено к обществам, уровень этнонационализма в которых весьма высок [245; 246]. Распространение этнонационализма как типа политической культуры может привести к дезинтеграции, которая не обязательно проявляется в форме сецессии, но может быть в форме «внутреннего сепаратизма». Он обрекает

Россию быть маргинальным государством, находящимся на обочине мирового процесса, с маргинальным населением, не способным к социальным трансформациям.

Этническая толерантность в противоположность этнонационализму означает нейтральное отношение к иному виду, языку, образу жизни; к тому, что одновременно существуют различные языки, школы, обычаи, религии; «безразличие к существованию различных взглядов и практик, так как последние рассматриваются в качестве неважных перед лицом основных проблем, с которыми имеет дело общество» [179, с.49]. Отсюда следует толерантность как заинтересованность в совместном и современном существовании в обществе, члены которого приносят друг другу пользу. То, что общие ценности социального и политического устройства разделяют различные этносы, доказывает их актуальность и перспективность.

На основе этнической толерантности и гражданского согласия при условии развития гражданского общества и функционирования государства в интересах граждан Российская Федерация превратится из государства-нации, существующего de jure в качестве члена ООН, в государство-нацию, существующую de facto. Реализация толерантного варианта этнополитического сценария будет зависеть от здравого смысла обывателя, мудрости народов, наличия современной этнополитологической теории и политической воли лидеров. На основе толерантной этнополитики осуществимо политическое возрождение России.

Научная новизна исследования и положения, выносимые на защиту.

1. В диссертации выделены две парадигмы политической науки: коммунитарная, которой присуща социоцентрическая ценностная ориентация, рассматривает этнос с точки зрения объективно-всеобщего, признает примат этнической общности в этнополитике; антропная, которой присуща антропоцентрическая ценностная ориентация, рассматривает этнос с точки зрения субъективно-индивидуального, признает примат этнического индивида в этнополитике. В рамках антропной парадигмы в центр этнополитологических исследований помещается этнический индивид, отдельный человек с этнически обусловленными и индивидуально выраженными чертами. В диссертационном исследовании разработан проект антропоцентрической этнополитологии.

В работе проведена типология этноконцепций, рассматривающих этнос с точки зрения объективно-всеобщего. Натуроцентрические этноконцепции видят сущность этноса в природе, субстратом этничности в духе вульгарного материализма признают либо «кровь», либо «землю». Спиритоцентрические этноконцепции видят сущность этноса в сверхъестественном, субстратом этничности идеалистически признают « народный дух» или «общую судьбу». Культуроцентрические этноконцепции видят сущность этноса в культуре, субстратом этничности признают язык или образ жизни. Несмотря на различия, обнаружено их сходство, они помещают этнос в этнический квадрат: этнос как целое, этнос как общность, этнос как некое количество, этнос как «мы - люди». В последней четверти XX века эта методология была воспринята бурно развивавшимися из-за возросшего влияния этнополитических движений и мобилизации этничности этнополитологическими концепциями.

2. В диссертации рассмотрен концепт этнической идентичности как принадлежности индивида к природно-культурной общности. Он отделен от концепта национальной идентичности как принадлежности индивида к социально-политической общности, формальной основой которой является гражданство. Обнаружено, что этническая идентичность используется в этнонациональных теориях для обоснования политической стратегии разделения народов и территорий. Установленное Конституцией Российской Федерации 1993 г. право «определять и указывать свою национальную принадлежность» или не определять и не указывать ее, представлено как право каждого на этическое самоопределение, при этом критерий этничности устанавливается индивидом по своему усмотрению. В либеральных этнополитологических концепциях право человека и гражданина на этническое самоопределение представляется приватной сферой, в которую государство не должно вмешиваться, в то же время и не должно игнорировать эту сторону жизни граждан.

3. На основе концепции идеальных типов М.Вебера в работе проведено описание идеальных политических типов этнических индивидов в связи с определенными типами общества и соответствующей ей политической культурой. Нейтральная этничность имеет место в традиционных обществах, определяется связью с местом жительства. Традиционное поведение определяет представление граждан о своей политической роли как прихожан, имеющих смутное представление о политике и правительстве. Нормальная этничность формируется в индустриальных обществах в связи с целерациональным поведением, которое определяет политическую субкультуру подданных, не вовлеченных в политическую жизнь, пассивно подчиняющихся любому центру реальной власти. В постиндустриальных обществах на основе ценностно-рационального поведения складывается утрированная этничность индивидов, которые как участники реально или потенциально включены в политический процесс, в их участии этническая идентичность начинает играть решающую роль. В результате взаимодействия различных политических типов этнических индивидов в постмодерных обществах появляются два противоположных типа: индивид с глобальной или глобализирующейся биографией и этнический маргинал. Они являются носителями двух противоположных типов политических субкультур: соответственно — политической культуры либерального национализма и политической культуры этнонационализма. Массовое распространение последней обусловливает развертывание интолерантного этнополитического сценария.

4. В данной работе построены теоретические модели политических состояний этнического индивида. Диаспора и этническая община в антропоцентрической этнополитологии представляются как диссоциированное и ассоциированное состояние этнического индивида.

Диаспора - не часть этноса, находящаяся вне пределов своей исторической родины, но состояние этнического индивида, находящегося вне своей реальной родины, в новой моно- или полиэтнической среде. Переход этнического индивида из одного состояния в другое возможен посредством принадлежности к этнической общине как одному из видов гражданских организаций. Переход этнического индивида из диаспоры в этническую общину, в которой он удовлетворяет свои этнокультурные потребности в условиях соблюдения прав и свобод человека и гражданина обеспечивает деполитизацию и приватизацию этничности.

5. В диссертационном исследовании проведена типология концепций этнического и национального и выделены важнейшие особенности их дискурса. Широко распространенные концепции с традиционным содержанием обозначаются как модернистские, которые в свою очередь подразделяются на классические и авангардные. Первые понимают нацию в этническом смысле как высшую форму этнических общностей, складывающуюся в первую очередь на основе общности экономической жизни. Вторые привносят в старое содержание элементы новизны, что однако содержанию принципиально не изменяет. Характерными особенностями их дискурса является примордиализм и этнонационализм. В зависимости от степени проявления эксклюзивного характера этнонационализма выделяются модернистские благосклонные и модернистские воинствующие концепции этнонации.

Концепции с нетрадиционным содержанием, вносящие в старые понятие новое содержание, не сформированные окончательно, соединяющие в себе идеи различных направлений, обозначаются как постмодернистские. Они развивают концепт нации как гражданства, рассматривают нацию как интеллектуальную конструкцию, которую некто использует в политических целях. Особенностью их дискурса является антипримордиализм, конструктивизм, инструментализм, которые в качестве особенностей дискурса присущи многим, весьма отличным друг от друга концепциям.

Несмотря на существенные различия дискурса модернистских и постмодернистских концепций этнонации, они имеют черты сходства: не проводят строгого категориального различия между этносом и нацией, рассматривают этнонациональные или национальные общности, но не этнического индивида и гражданина, находятся в одной и той же коммунитарной парадигме и социоцентрической ценностной ориентации, что снижает их эвристическое значение.

6. При анализе нацийного дискурса этнополитологических концепций, обращенных к изучению этнических и национальных общностей, обнаружено, что имеют место две противоположных этнополитические стратегии: инклюзивная (нация включает в себя индивида, независимо от его этнической принадлежности на основе социально-политических критериев); эксклюзивная (из нации исключаются инородные в этническом отношении элементы). Эти противоположные стратегии вытекают из двойственности понимания нации как гражданства и нации как этничности, а также из определяемого этой двойственностью дуализма этнонациональных концепций, не позволяющий ответить на вопрос: что есть нация.

В диссертации предпринят иной подход, позволяющий рассматривать не только фрагмент категориальной сети этнос — нация, но и включающий категории нация - гражданское общество — государство. С этой точки зрения не всякая гомогенная или гетерогенная в этническом отношении общность может быть определена как нация. Критерием нации выступает гражданское общество, оно же является и условием формирования и развития нации. Выделены два способа формирования гражданского общества и нации: естественное (закономерное) происходит в условиях органической модернизации; искусственное создание государством гражданского общества и нации при неорганической (догоняющей) модернизации.

7. В диссертации исследованы этнополитические предубеждения, находящиеся в качестве аксиом в основе этнонациональных концепций. Территориальное предубеждение: каждый народ - коренной, имеет свою исконную территорию, на которой должен жить — основа натуроцентрических концепций, субстратом этничности признающих землю. Отсюда следует неразрешимая этнополитическая проблема необходимости совмещения территориально-политических границ с границами расселения этносов. С позиций антропоцентрического подхода к проблеме коренных и некоренных народов предложено, за исключением коренных малочисленных народов, ведущих традиционный образ жизни, понятие коренного или некоренного относить к этническому индивиду. Предубеждение самоопределения - каждая этнонациональная общность должна политически самоопределяться для обретения своей государственности - основа концепций этнонационализма. Проблема может быть решена в рамках антропоцентрической этнополитологии через признание права на индивидуальное самоопределение, которое осуществляется посредством участия граждан в политическом процессе. Лингвистическое предубеждение - каждая этнонация должна говорить на своем родном языке — основа культуроцентрических концепций, где субстратом этничности представляется язык. Использование миноритарного языка титульного этноса в качестве средства установления этнократических режимов, принуждение к использованию родного языка нарушает право человека и гражданина на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества.

8. В диссертационном исследовании проанализированы теоретические предпосылки этнической политики в российских концепциях XIX-XX веков, принципиальное внимание уделено тем, которые оказались наиболее влиятельными в теоретическом и практическом отношении. Проанализированы важнейшие концептуальные положения этнической политики, имеющие место в Своде Законов Российской Империи. В них учитывались разнородность населения Российской империи и неравномерность исторического развития народов, что нашло выражение в имперском патернализме, сочетавшем строгую регламентацию и возможности местного самоуправления. Концепция этнической политики

Российской империи исходила из имперской парадигмы обеспечения государственного единства в условиях этнического многообразия, сочетала две противоположные тенденции этнонационализма и имперской государственности.

9. В работе проведен анализ концепта этнонации в рамках большевистской теории национального вопроса. Наиболее глубокое теоретическое осмысление этой проблематики и наиболее влиятельное определение нации, данное в полемике с австрийскими социал-демократами, принадлежит И.В.Сталину. В нем содержится понимание нации как социальной общности, отличающейся от расовой и племенной. Однако эта идея не была проведена последовательно. Большевистское понимание нации, данное в материалистическом ключе, социоцентрическое по ценностной ориентации, носит эксклюзивный характер. Сталинское понимание нации оказало влияние на теоретические представления о культурно-национальной автономии, о праве наций на самоопределение.

10. В диссертации рассматривается советская концепция новой исторической общности людей, согласно которой в период построения развитого социализма окончательно утвердила себя новая социальная и интернациональная общность людей - советский народ. Эта концепция развивалась на основе марксистско-ленинской теории и сталинского понимания нации. По идеологическим соображениям, чтобы отличить новую общность от капиталистических наций, с одной стороны, и по причинам теоретической ограниченности советской теории, с другой стороны, для ее обозначения был выбран термин «советский народ», настойчиво доказывалось, что это - «не какая-то новая нация». Концепт советского народа был создан для обозначения результата конструктивистской деятельности советского государства-партии, которым и была советская нация как социально-политическая общность, созданная на полиэтнической основе. Советское понимание сущности нации повлияло на особенности постсоветского нацийного дискурса.

11. В диссертационном исследовании проведен концептуальный анализ законодательства Российской Федерации по национальной политике. Проанализировано теоретическое содержание соответствующих основных положений и понятий в Конституции Российской Федерации, в Концепции государственной национальной политики Российской Федерации, в Федеральном законе «О национально-культурной автономии», в Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» и другие. Несомненен миротворческий пафос законодательства, проявляющийся в формулировке неотложных задач, стоящих перед Российским государством и обществом при реализации национальной политики, в том числе: достижение «межнационального» согласия, предупреждение «межнациональных конфликтов», «усиление ответственности за разжигание межнациональной розни», «решительная борьба с любыми проявлениями агрессивного национализма». Современное законодательство Российской Федерации по национальной политике во многом унаследовало черты и особенности дискурса модернистских классических теорий нации, разработанных в отечественной политической науке в советский период.

Несмотря на то, что современное законодательство находится в рамках коммунитарной парадигмы и социоцентрической ценностной ориентации, оно содержит в себе теоретические предпосылки нового подхода: фрагменты текстов документов, обращенные к человеку и гражданину, его правам и свободам, понятие этнической общности, понятие «россияне» и «общероссийская гражданская общность», сформулированная цель ее упрочения. Эти и ряд других положений обозначают контуры перехода к антропной парадигме и антропоцентрической ценностной ориентации, в рамках которых на теоретико-методологической основе антропоцентрической этнополитологии утвердится новая парадигма этнополитики.

Список научной литературыФадеичева, Марианна Альфредовна, диссертация по теме "Теория политики, история и методология политической науки"

1. Абдулатипов Р. Национальный вопрос и государственное обустройство России. М.: Славянский диалог, 2000. 656 с.

2. Абрамян А. Национальные общины страны должны укреплять российскую государственность // Философские науки, 2000. №3. С.5-10.

3. Агаев С.Д., Оганисьян Ю.С. О концепции государственной политики РФ в отношении российской диаспоры. По материалам обсуждения в ИСП РАН // Политические исследования, 1998. №1. С. 179-190.

4. Административно-территориальное устройство России. История и современность. М.: OJIMA-ПРЕСС, 2003. 320 с.

5. Академик Ю.В.Бромлей и отечественная этнология. 1960-1990-е годы. М.: Наука, 2003. 332 с.

6. Аксянова Г.А. 100 народов Российской Федерации: Численность и расселение, язык, религия, традиционные занятия, антропологические особенности: Справочные материалы. М.: Старый сад, 2001. 62 с.

7. Алексахина Н.А. Тенденции в изменении национальной идентичности народов России // Социологические исследования, 1998. №2. С.49-54.

8. Алексеев М.Ю., Крылов К.А. Особенности национального поведения. М.: Арт-Бизнес-Центр, 2001. 320 с.

9. Алмонд Г. Л., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии // Политические исследования, 1993. №4. С. 122-134.

10. Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор / Пер. с англ. М.: Аспект Пресс, 2002. 537 с.

11. Алпатов В.М. 150 языков и политика. 1917-2000. М.: Крафт, Ин-т востоковедения РАН, 2000. 244 с.

12. Альтерматт У. Этнонационализм в Европе / Пер. с нем. М.: Российский гос. гуманит. ун-т, 2000. 367 с.

13. Амелин В.В. Вызовы мобилизованной этничности: Конфликты в истории советский и постсоветской государственности. М.: ЦИМО ИЭА РАН, 1997. 320 с.

14. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. М.: Наука, 2000. 351 с.

15. Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма / Пер. с англ. М.: Канон-Пресс-Ц: Кучково поле, 2001. 288 с.

16. Андриченко JI. К вопросу о понятиях «национальные меньшинства» и «коренные народы» // Федерализм, 2002. №3. С.123-158.

17. Аниканов М.В., Степанов В.В., Сусоколов А.А. Титульные этносы Российской Федерации: Аналитический справочник. М., 1999. 350 с.

18. Арато А. Концепция гражданского общества: восхождение, упадок и воссоздание и направление для дальнейших исследований // Политические исследования, 1995. №3. С.48-57.

19. Аринин А.Н. К новой стратегии развития России. Федерализм и гражданское общество: Идейно-теоретические, политические и правовые аспекты. М.: Северо-Принт, 2000. 284 с.

20. Аринин А.Н. Российский федерализм и гражданское общество. М.: Изд. Госуд. Думы, 1999. 55 с.

21. Арон Р. Демократия и тоталитаризм / Пер. с фр. М.: Текст, 1993. 303 с.

22. Арон Р. Этапы развития социологической мысли / Пер. с фр. М.: Прогресс Политика, 1992. 608 с.

23. Артановский С.Н. Этноцентризм и «возврат к этничности»: концепции и действительность // Этнографическое обозрение, 1992. №3. С. 15-23.

24. Арутюнов С.А. Диаспора это процесс // Этнографическое обозрение, 2000. №2. С.74-78.

25. Арутюнян Ю.В. О национальных отношениях в постсоветских обществах: межличностный аспект // Социологические исследования, 1999. №4. С.58-62.

26. Арутюнян Ю.В. О трансформации социальной структуры постсоветских наций // Социологические исследования, 1998. № 4. С.57-67.

27. Арутюнян Ю.В. Трансформация постсоветских наций: По материалам этносоциологических исследований / Ю.В.Арутюнян; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. М.: Наука, 2003. 207 с.

28. Арутюнян Ю.В., Дробижева JI.M. Этносоциология: пройденное и новые горизонты // Социологические исследования, 2000. №4. С. 11-24.

29. Ахиезер А.С. Россия как большое сообщество // Вопросы философии, 1993 №1. С.3-19.

30. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. T.l. М.: ФО СССР, 1991.318 с,

31. Ачкасов В.А. Россия как разрушающееся традиционное общество // Политические исследования, 2001. №3. С.83-92.

32. Бадалян И.А. Этнос как культурное сообщество и его динамика (проблема концептуальной альтернативы) // Известия Уральского государственного университета, 2000. №16. С.89-97.

33. Баландье Ж. Политическая антропология / Пер. с фр. М.: Научный мир, 2001.204 с.

34. Балаян Г. Сепаратизм: его содержание и особенности в России // Федерализм, 2001. №4. С.67-82.

35. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности / Пер. с англ. М.: Логос-Альтера, Ессе Homo. 2003. 272 с.

36. Бауман 3. Индивидуализированное общество / Пер. с англ. М.: Логос, 2002. 390 с.

37. Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002 .С.52-120.

38. Бек У. Что такое глобализация? / Пер. с нем. М.: Прогресс-Традиция, 2001.304 с.

39. Белл Д. Возобновление истории в новом столетии // Вопросы философии, 2002. № 5. С.13-25.

40. Белобородова И.Н. Этноним «немец» в России: культурно-политологический аспект // Общественные науки и современность, 2000. №2. С.96-102.

41. Белов В.А. В защиту индивидуальности. М.: Магистр, 1997. 40 с.

42. Белокурова Е.В. Концепция гражданского общества в российском прочтении: обзор публикаций последних лет // Граждане и власть: Проблемы и подходы. М.; СПб.: Летний сад, 2001. С.28-47.

43. Бенетон Ф. Введение в политическую науку / Пер. с фр. М.: Весь мир, 2002. 368 с.

44. Бердашкевич А.П. К вопросу о языковой политике // Вестник РАН. Том 72. 2002. №8. С.706-712.

45. Бердяев Н.А. Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века; Судьба России. М.: Сварог и К, 1997. 543 с.

46. Бимен У.О. Формирование национальной идентичности в условиях мультикультурализма. На примере Таджикистана // Политические исследования, 2000. №2. С. 156-160.

47. Богина Ш.А. Этнокультурные процессы в США (конец XVIII начало XIX в.) М.: Наука, 1986. 112 с.

48. Богоявленский Д.Д. Этнический состав населения России // Социологические исследования, 2001. №10. С.88-93.

49. Борисов В.А. Демография. М.: Нота Бене Медиа Трейд Компания, 2003. 344 с.

50. Воронин А.С. Этническая психология. Киев: Тандем, 2000. 264 с.

51. Боффа Дж. История Советского Союза / Пер. с итал. В 2 т. М.: Международные отношения, 1990. Т.1. 629 с.

52. Бранский В.П. Социальная синергетика и теория наций. СПб.: Изд-во СПб. Акмеологической академии, 2000. 106 с.

53. Бришполец К. Этничность и политика (Исследования этнических конфликтов) // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология, 1999. №3. С.3-21.

54. Бройи Дж. Подходы к исследованию национализма // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С.201-235.

55. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. 412 с.

56. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии (очерки теории и истории) М.: Наука, 1981. 390 с.

57. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.: Наука, 1987. 335 с.

58. Брудный И.М. Политика идентичности и посткоммунистический выбор России // Политические исследования, 2002. №1. С.87-104.

59. Бугай Н.Ф. Депортация народов (конец 30-х начало 40-х годов) // Россия в XX веке. М.: Наука, 1994. С.475-483.

60. Вдовин А.И. Российская нация: национально-политические проблемы XX в. и общенациональная российская идея. М.: Б.и., 1996. 239 с.

61. Вебер М. Избранные произведения / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. 808с.

62. Вердери К. Куда идут «нации» и «национализм»? // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С.297-307.

63. Вернадский Г.В. Русская история. М.: Аграф, 2001. 544 с.

64. Верт Н. История советского государства. 1900-1991. М.: ИНФРА-М, Весь мир, 2001. 544 с.

65. Виннер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение, 1998. №4. С.3-26.

66. Вишневский А.Г. Распад СССР: этнические миграции и проблема диаспор // Общественные науки и современность, 2000. №3. С.115-130.

67. Волков В. Этнономенклатура и распад государства (Национальный вопрос. Советский и югославский опыт: сходство и различия) // Свободная мысль, 2000. №9. С.57-73.

68. Володин А.Г. Гражданское общество и модернизация в России // Политические исследования, 2000. №3. С. 104-116.

69. Володин А.Г. Гражданское общество и политика в России: смена парадигмы // Политические исследования, 1998. №6. С.91-102.

70. Вольтман JI. Политическая антропология / Пер. с нем. М.: Белые альвы, 2000. 448 с.

71. Временное Положение об управлении Закаспийской области // Свод Законов Российской Империи. СПб.: Издание Высочайше утвержденного Товарищества «Общественная польза», 1897. Т.2. 4.1. С.231-234.

72. Вундт В. Проблемы психологии народов / Пер. с нем. СПб.: Питер, 2001. 160 с.

73. Вяткин Б.А. Лекции по психологии интегральной индивидуальности человека. Пермь: Изд-во Перм. гос. пед. ун-та, 2000. 179 с.

74. Гаджиев К.С. Американская нация: национальное самосознание и культура. М.: Наука, 1990. 240 с.

75. Гайда А.В. Гражданское общество. Екатеринбург: Уральское отделение РАН. 1994. 60 с.

76. Гайда А.В. Гражданское общество и государство // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. Вып. 1. Екатеринбург: УрО РАН, 1999. С.5-16.

77. Гайда А.В. Гражданское общество как политический феномен // XXI век: будущее России в философском измерении. Доклады Второго Российского философского конгресса (6-11 июня 1999 г.) Екатеринбург: УрГУ; УрГИ, 1999. С.122-131.

78. Гайда А.В., Любутин К.Н., Мошкин С.В. Марксизм Иосифа Сталина: философско-политологические этюды. Екатеринбург: УрО РАН, 2001. 287 с.

79. Геллнер Э. Нации и национализм / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1991. 320с.

80. Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 146-200.

81. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники / Пер. с англ. М., 1995.

82. Гершунский Б.С. Гражданское общество в России: Проблемы становления и развития. М.: Пед. общ. России, 2001. 460 с.

83. Глейзер Н. Мультиэтнические общества: проблемы демографического, религиозного и культурного разнообразия // Этнографическое обозрение, 1998. №6. С.98-104.

84. Глобальные тенденции развития человечества до 2015 года. Екатеринбург: У-Фактория, 2002. 120 с.

85. Глушкова С.И. Проблема правового идеала в русском либерализме. Екатеринбург: Изд-во Гуманит. ун-та, 2001. 466 с.

86. Город в процессах исторических переходов. Теоретические аспекты и социокультурные характеристики. М.: Наука, 2001. 392 с.

87. Государственные и титульные языки России. Энциклопед. словарь-справочник. М.: Academia, 2002. 616 с.

88. Гражданское общество в России: проблемы самоопределения и развития. Материалы науч. конфер. (Москва, 7 декабря 2000 г.) М.: Северо-Принт, 2001. 144 с.

89. Гражданское общество: истоки и современность. СПб.: Юрид. пресс Центр, 2000. 256 с.

90. Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. М.: Эдиторал УРСС, 1998. 312 с.

91. Губогло М.Н. В лабиринтах этнической мобилизации (О возрастании этнического фактора в политической жизни России) // Отечественная история, 2000. №3. С.107-124.

92. Губогло М.Н. Три линии национальной политики в посткоммунистической России // Этнографическое обозрение, 1995. № 5. С.110-124; №6. С.137-144.

93. Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 816 с.

94. Гумилев JI.H. От Руси к России: очерки этнической истории. М.: Экопрос, 1994. 336 с.

95. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. М.: Экопрос, 1993. 544 с.

96. Гуревич П.С. Философская антропология: опыт систематики // Вопросы философии, 1995. №8. С.92-102.

97. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Русский язык, 1981. Т.2. И-О. 779с.

98. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. Очерк политики свободы / Пер. с нем. М.: РОССПЭН, 2002. 288с.

99. Дахин А.В. Соотношение этнической и национальной идентичности. Россия, Южная Корея. Канада // Философские науки, 2003. №9. С.5-23.

100. Делез Ж. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза / Пер. с фр. М.: ПЕРСЭ, 2000. 351 с.

101. Демин Л.М. Взаимодействие культур и проблема взаимных культурных влияний. М.: Изд-во РУДН, 1999. 176 с.

102. Демир Б. Этнополитическая дезинтеграция: после СССР Россия // Федерализм, 2000. №2. С.75-100.

103. Дилигенский Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии, 1990. №3. С.31-45.

104. Дилигенский Г.Г. Индивидуализм старый и новый. Личность в постсоветском социуме // Политические исследования, 1999. №3. С.5-15.

105. Джунусов М.С. Национализм. Словарь-справочник. М.: Славянский диалог, 1998. 286 с.

106. Джунусов М.С. О мере своеобразия национальных культур // Социологические исследования, 2002. №5. С.125-128.

107. Дробижева Л.М. Этничность в современной России: этнополитика и социальные практики // Россия: трансформирующееся общество. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2001. С. 199-221.

108. Дробижева J1.M., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М.: Мысль, 1996. 382 с.

109. Дьячков М.В. Об ассимиляции и интеграции в полиэтнических социумах // Социологические исследования, 1995. №7. С.88-92.

110. Дьячков М.В. Языковая политика в современной России // Социологические исследования, 1993. №3. С.99-102.

111. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с фр. М.: Наука, 1990. 575 с.

112. Жириновский В.В. Русский народ становой хребет российской нации // Великая Россия, 1999. №0. С.4-32.

113. Жиромская В.Б. Возвращенные цифры. (Всесоюзные переписи населения 30-х годов как исторический источник) // Россия в XX веке. М.: Наука, 1994. С.385-396.

114. Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта // Политические исследования, 2001. №2. С. 113-131.

115. Заринов И.Ю. Время искать общий язык (проблема интеграции различных этнических теорий и концепций) // Этнографическое обозрение, 2000. №2. С.3-18.

116. Заринов И.Ю. Социум этнос - этничность - нация - национализм // Этнографическое обозрение, 2002. №1. С.З-ЗО.

117. Зарипов А.Я., Файзуллин Ф.С. Этническое сознание и этническое самосознание. Уфа: Гилем, 2000. 174 с.

118. Затеев В.И., Хараев Б.В. Демографические аспекты этносоциальной структуры Бурятии // Социологические исследования, 2002. №5. С.115-121.

119. Захаров А. Е pluribus unum: Очерки современного федерализма. М.: Моск. школа полит, исслед., 2003. 192 с.

120. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М.: Аспект Пресс, 1999. 286 с.

121. Здравомыслов А.Г. Релятивистская теория наций // Свободная мысль, 1999. №1. С.64-78.

122. Здравомыслов А.Г. Этнополитические процессы и динамика национального самосознания россиян // Социологические исследования, 1996. №12. С.23-32.

123. Зиммель Г. Индивид и свобода // Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. М.: Юрист, 1996. С. 193-200.

124. Зиммель Г. Как возможно общество? // Избранное. Т.2. Созерцание жизни. М.: Юрист, 1996. С.509-526.

125. Зиммель Г. Человек как враг // Избранное. Т.2. Созерцание жизни. М.: Юрист, 1996. С.501-508.

126. Зорин В.Ю. Высшая ценность человек. М.: Крук-Престиж, 2003. 98 с.

127. Зорин В.Ю. Национальная политика в России: история, проблемы, перспектива. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2003. 287 с.

128. Зорин В.Ю. Российская Федерация: проблемы формирования этнокультурной политики. М.: Русский мир, 2003. 64 с.

129. Зорин В.Ю. Этничность и власть. Некоторые аспекты становления новой этнополитики в современной России // Свободная мысль XXI, 2003. №6. С.4-15.

130. Идентичность и толерантность. М.: Б.и., 2002. 416 с.

131. Илишев И.Г. Язык и политика в многонациональном государстве. Политологические очерки. Уфа: Китап, 2000. 272 с.

132. Ильин В.В., Панарин А.С., Бадовский Д.В. Политическая антропология. М: Изд-во МГУ, 1995. 254 с.

133. Иноземцев B.JI. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000. 304 с.

134. Иноземцев В.Л. Социология Даниэлла Белла и контуры современной постиндустриальной цивилизации // Вопросы философии, 2002. № 5. С. 3-12.

135. Исаев М.И. Словарь этнолингвистических понятий и терминов. М.: Флинта: Наука, 2001. 200 с.

136. История национально-государственного строительства в СССР. 19171978. В 2-х т. М.: Мысль, 1979.

137. Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века: Историко-демографические очерки. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. 244 с.

138. Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Д.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. 168 с.

139. Каариайнен К., Фурман Д.Е. Татары и русские верующие и неверующие, старые и молодые // Вопросы философии, 1999. №11. С.68-80.

140. Кагиян С.Г. «Нация» и «этнос» как объекты социально-философского исследования // Философские науки, 2003. №8. С.36-57.

141. Кагиян С.Г. Управление этническими конфликтами // Философские науки, 2003. №2. С.27 34.

142. Калтахчян С.Т. Интернациональное и национальное в развитии культуры советского народа // Развитие советского народа — новой исторической общности. М.: Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, 1980. С.198-247.

143. Калтахчян С.Т. Марксистско-ленинская теория нации и современность. М.: Политиздат, 1983. 367 с.

144. Калтахчян С.Т. Против извращения ленинской теории нации и национальных отношений антикоммунизмом и ревизионизмом // Критика фальсификаторов истории и теории марксистско-ленинской философии. М.: Высшая школа, 1979. С. 188-225.

145. Карапетян JI.M. Федеративное устройство Российского государства. М.: НОРМА, 2001. 352 с.

146. Карр Э. История советской России / Пер. с англ. Кн. 1: Том 1 и 2. М.: Прогресс, 1990. 768 с.

147. Касавин И.Т. «Человек мигрирующий»: онтология пути и местности // Вопросы философии, 1997. №7. С.74-84.

148. Каспэ С.И. Империя и модернизация: Общая модель и российская специфика. М.: РОССПЭН, 2001. 256 с.

149. Кастлз С. Глобализация и миграция: некоторые очевидные противоречия // Международный журнал социальных наук, 1998. №23. С.23-32.

150. Кемеров В.Е. О философской моде в России // Вопросы философии, 2000. №11. С.3-11.

151. Кин Д. Демократия и гражданское общество / Пер. с англ. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 400 с.

152. Кирсанов В.А. Маргинальность и типы этнической самоидентификации // Обновление: межнациональные отношения и перестройка. Сб. материалов науч.-практич. конф. Л., 1989. С.159-161.

153. Козинг А. Нация в истории и современность / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1978. 291 с.

154. Козлов В.И. Этнос. Нация. Национализм. Сущность и проблематика. М.: Старый сад, 1999. 341 с.

155. Кокотов А.Н. Русская нация и российская государственность. Екатеринбург: Изд-во УрГЮА. 1994. 126 с.

156. Кола Д. Политическая социология / Пер. с фр. М.: Весь мир, ИНФРА-М, 2001.406 с.

157. Кола Д. Противоречия в конституционной истории СССР / России и строительство многонационального правового государства // Политические исследования, 1998. №6. С.64-79.

158. Колосов В.А., Галкина Т.А., Криндач А.Г. Территориальная идентичность и межэтнические отношения (на примере восточных районов Ставропольского края) // Политические исследования, 2001. №2. С.61-77.

159. Колосов В.А., Галкина Т.А., Куйбышев М.В. География диаспор на территории бывшего СССР // Общественные науки и современность, 1996. №5. С.34-46.

160. Колосов В.А., Трейвши А.И. Этнические ареалы современной России: сравнительный анализ риска национальных конфликтов // Политические исследования, 1996. №2. С.47-55.

161. Колпаков Е.М. Этнос и этничность // Этнографическое обозрение, 1995. №5. С. 13-23.

162. Комлева Н.А. Феномен экспансии. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. 185 с.

163. Конт Ф. К политической антропологии советской системы: Внешнеполитические аспекты / Пер. с фр. М.: Языки славянской культуры, 2003. 224 с.

164. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик. М.: Политиздат, 1978. 64 с.

165. Конституция Российской Федерации. М., 1996. 63 с.

166. Коротеева В. Существуют ли общепризнанные истины о национализме? // Pro et contra, 1997. №3. С. 185-203.

167. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Часть I. М.: ГИПЛ, 1953. 952 с.

168. Красин Ю.А. Политическое самоопределение России: проблема выбора // Политические исследования, 2003. №1. С.124-129.

169. Критика фальсификаторов истории и теории марксистско-ленинской философии. М.: Высшая школа, 1979. 343 с.

170. Крылова Н.С. Содружество наций: политико-правовые проблемы. М.: Наука, 1991. 272 с.

171. Крысько В.Г. Этническая психология. М.: Издательский центр «Академия», 2002. 320 с.

172. Кузеев Р.Г. Демократия. Гражданственность. Этничность. М.: ЦИМО ИЭА РАН, 1999.376 с.

173. Кузеев Р.Г. Национальные движения и федерализм в России // Этнографическое обозрение, 1993. №6. С.46-59.

174. Куликов В.Б. Проблема этнической идентичности (на примере татарской диаспоры) // Россия в поисках национальной стратегии развития. Материалы Всеросс. науч. конф. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. С.277-279.

175. Купер К. Индивидуальные различия / Пер. с англ. М.: Аспект-Пресс, 2000. 527 с.

176. Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) М.: Ин-т востоковедения РАН; Крафт+, 2001. 176 с.

177. Левинас Э. Тотальность и бесконечное: эссе о внешности // Вопросы философии, 1999. №2. С.54-67.

178. Лекторский В.А. О толерантности, плюрализме и критицизме // Вопросы философии, 1997. №11. С.46-54.

179. Ленин В.И. Империализм и право наций на самоопределение. Полн. собр. соч. М.: Изд-во полит, лит., 1977. Т.27. С.440-444.

180. Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу. Полн. собр. соч. М.: Изд-во полит, лит., 1976. Т.24. С.113-150.

181. Ленин В.И. О национальной гордости великороссов. Полн. собр. соч. М.: Изд-во полит, лит., 1977. Т.26. С.106-110.

182. Ленин В.И. О праве наций на самоопределение. Полн. собр. соч. М.: Изд-во полит, лит., 1977. Т.25. С.255-320.

183. Ленинская национальная политика и национальные отношения в СССР в период развитого социализма: указатель книг, автореф. дис. и статей на рус. яз. за 1977 февр. 1982 гг. / Сост. Т.Я.Брискман. М., 1982. 76 с.

184. Лобковиц Н. Что такое «личность»? // Вопросы философии, 1998. №2. С.54-64.

185. Лурье С.В. Национализм, этничность, культура. Категории науки и историческая практика // Общественные науки и современность, 1999. №4. С.101-111.

186. Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией. СПб.: Лань, 2000. 304 с.

187. Любутин К.Н. Проблема субъекта и объекта в немецкой классической и марксистско-ленинской философии. М.: Высшая школа, 1981. 264 с.

188. Любутин К.Н. «Проблема человека» и философская антропология // Историко-философские исследования. Избранное. Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2000. 148 с.

189. Любутин К.Н. Российские версии философии марксизма // XXI век: будущее России в философском измерении. Доклады Второго Российского философского конгресса (6-11 июня 1999 г.) Екатеринбург: УрГУ; УрГИ, 1999. С.5-12.

190. Малахов B.C. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии, 1998, №2. С.43-53.

191. Малахов B.C. Проблемы изучения национализма и этничности в конструктивистской парадигме (на примере российского обществоведения последних десяти лет) // Политическая наука, 2002. №4. С.121-137.

192. Малинова О.Ю. Либерализм и концепт нации // Политические исследования, 2003. №2. С.96-111.

193. Малинова О.Ю. Либеральный национализм (середина XIX начало XX века). М., 2000. 254 с.

194. Малинова О.Ю. Проблемы национальной идентичности и национальных прав в либеральной политической теории // Политическая наука, 2002. №4. С.74-99.

195. Мамут J1.C. Гражданское общество и государство: проблема соотношения // Общественные науки и современность, 2002. №5. С.94-103.

196. Маргинальность в современной России // Серия «Научные доклады», № 121. М.: Московский общественный научный фонд, 2000. 208 с.

197. Мартин Т. Империя позитивного действия: Советский Союз как высшая форма империализма? // Ab Imperio, 2002. №2. С.55-87.

198. Мархинин В.В., Удалова И.В. Этнос в ситуации выбора будущего: По материалам социологического исследования образа жизни хантов, ненцев, манси Нижневартовского района ХМАО. Новосибирск: Наука, 1993. 208 с.

199. Матвеева С.Я. Возможность нации-государства в России: попытка либеральной интерпретации // Политические исследования, 1996. №1. С.154-162.

200. Матвеева С.Я. Национальные проблемы России: современные дискуссии // Общественные науки и современность, 1997. №1. С.52-62.

201. Материалы XXV съезда КПСС. М.: Политиздат, 1977. 256 с.

202. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М.: Аспект Пресс, 2000. 207с.

203. Мизес Людвиг фон. Либерализм в классической традиции / Пер. с англ. М.: Экономика, 2001. 239 с.

204. Миллер А.И. Национализм как теоретическая проблема (Ориентация в новой исследовательской парадигме) // Политические исследования, 1995. №6. С.55-60.

205. Миллер А. Русификация: классифицировать и понять // Ab Imperio, 2002. №2. С.133-148.

206. Мириханов Н.М. Федерализм, этничность, государственность: Новый курс российской власти. М.: АрбаТ-ХХ1, 2002. 350 с.

207. Михайлов В.А. Нац«изм» в зеркале «нацияза» // Политические исследования, 1995. №4. С.77-85.

208. Михальченко В. Языковая политика и языковые конфликты: Российская Федерация // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология, 1999. №4. С.70-79.

209. Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность. Новая этносоциологическая теория. М.: Анкил, 2001. 302 с.

210. Мнацаканян М.О. Интегрализм, феноменология и национальный интерсубъективный мир повседневности // Социологические исследования, 2000. №3. С.84-90.

211. Мнацаканян М.О. Интернационализм и национальная общность как социальная реальность // Социологические исследования, 2001. №3. С.74-80.

212. Мнацаканян М.О. Нации, «нациестроительство» и национально-этнические процессы в современном мире // Социологические исследования, 1999. №5. С.118-127.

213. Мнацаканян М.О. Об интегральной теории национально-этнической общности // Социологические исследования, 1999 №9. С.60-66.

214. Модель И.М., Модель Б.С. Власть и гражданское сообщество России: от социального взаимодействия — к социальному партнерству. Екатеринбург: УрО РАН, 1998. 156 с.

215. Моисеева Н.А., Сороковикова В.И. Менталитет и национальный характер (О выборе метода исследования) // Социологические исследования, 2003. №2. С.45-55.

216. Моль А. Социодинамика культуры / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1973. 406с.

217. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс / Пер. с фр. М.: Центр психологии и психотерапии, 1996. 478 с.

218. Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. Политическая история России от становления самодержавия до падения Советской власти. М.: НОРМА-ИНФРА, 1999. 800 с.

219. Мыльников А.С. О феномене «постэтничности»: современный взгляд на некоторые идеи Ю.В.Бромлея // Этнографическое обозрение, 2002. №2. С.3-9.

220. Мюллерсон Р.А. Права человека: Идеи, нормы, реальность. М.: Юридич. лит-ра, 1991. 160 с.

221. Мясникова J1.A. Тайна и смысл индивидуального бытия. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1993. 218 с.

222. Нарочницкая Е.А. Этнонациональные конфликты и их разрешение: Политические теории и опыт Запада. М.: РАН. ИНИОН, 2000. 96 с.

223. Население России 1999. Седьмой ежегодный демографический доклад / Под ред. Вишневского А.Г. М.: Книжный дом «Университет», 2000. 176с.

224. Население России 2000. Восьмой ежегодный демографический доклад / Под ред. Вишневского А.Г. М.: Книжный дом «Университет», 2001. 176с.

225. Нации и национализм / Б.Андерсон, О.Бауэр, М.Хрох и др; Пер. с англ. и нем. М.: Праксис, 2002. 416 с.

226. Национализм, ксенофобия и нетерпимость в современной России. Московская хельсинская группа. М., 2002. 422 с.

227. Национальная доктрина России (проблемы и приоритеты) М.: Обозреватель, 1994. 501 с.

228. Национальная политика России: История и современность / Под ред. В.А.Михайлова, Р.Г.Абдулатипова и др. М.: Русский мир, 1997. 618 с.

229. Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 1990-х годов. М.: ИЭА РАН, 1994. 273 с.

230. Национально-языковые отношения в СССР: Состояния и перспективы. М.: Наука, 1989. 224 с.

231. Национальные процессы в СССР в условиях перестройки: вопросы теории и практики. М.: ИФАН СССР, 1990. 156 с.

232. Национальные отношения. М.: ВЛАДОС, 1997. 208 с.

233. Национальный вопрос и государственное строительство. Проблемы России и опыт зарубежных стран. Материалы научн. конфер. Москва, 27-28 апреля 2000 г. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001. 240 с.

234. Национальный состав населения СССР: По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М.: Финансы и статистика, 1991. 160 с.

235. Нация и империя в русской мысли начала XX века. М.: ПРЕНСА, 2004. 352 с.

236. Некрасов С.Н. Неоиндустриализм как национальная стратегия Урала и всей России // Россия в поисках национальной стратегии развития. Материалы Всеросс. науч. конф. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. С.277-279.

237. Никулин А.А. Проблема идентичности татарской диаспоры Свердловской области // Россия в поисках национальной стратегии развития. Материалы Всеросс. науч. конф. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. С.302-304.

238. Нири К. Философская мысль в Австро-Венгрии / Пер. с венгерск. М.: Мысль, 1987. 192 с.

239. Об идеологической работе КПСС. Сборник документов. М.: Политиздат, 1977. 472 с.

240. Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология русской интеллигенции // Вехи. Интеллигенция в России. Сб. статей. 1909-1910. М.: Молодая гвардия, 1991. 462 с.

241. Онаф П.С. Американская революция и национальная идентичность // Американская цивилизация как исторический феномен. Восприятие США в американской, западноевропейской и русской общественной мысли. М.: Наука, 2001. С.71-91.

242. Осинский И.И. Традиционные ценности в духовной культуре бурятской национальной интеллигенции // Социологические исследования, 2001. №3. С.80-83.

243. От массовой культуры к культуре индивидуальных миров: новая парадигма цивилизации. М.: Гос. ин-т искусствознанания, 1998. 400 с.

244. Паин Э.А. Этнополитический маятник: цикличность этнополитических процессов в постсоветской России // Общественные науки и современность, 2003. №5. С.122-130.

245. Паин Э.А. Этнополитический маятник: цикличность этнополитических процессов в постсоветской России // Общественные науки и современность, 2003. №6. С. 117-127.

246. Панарин А.С. Политическая антропология (Homo politicus) // Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. М.: Моск. обществ, научн. фонд; Изд. центр научн. и учебн. программ, 2000. С. 142-166.

247. Парсонс Т. Система современных обществ / Пер с англ. М.: Аспект Пресс, 1998. 270 с.

248. Платонов Ю.П. Этнический фактор. Геополитика и психология. СПб.: Речь, 2002. 520 с.

249. Подвинцев О.Б. К вопросу о месте национализма в системе современных идеологий // Национальный вопрос в прошлом, настоящем и будущем России: Тезисы докладов. Пермь: ПГУ, 1995. С.78.

250. Подопригора В.Н., Краснопевцева Т.И. Русский вопрос в современной России // Вопросы философии, 1995, №6. С.65-74.

251. Поздняков Э.А. Нация. Национализм. Национальные интересы. М.: Прогресс Культура, 1994. 128 с.

252. Политическая философия в России. Настоящее и будущее (материалы «круглого стола») // Вопросы философии, 2002. №4. С.3-30.

253. Положение об Инородцах // Свод Законов Российской Империи. СПб., 1897. Т.2. 4.1. С.303-338.

254. Положение об управлении областей Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской // Свод Законов Российской Империи. Спб., 1897. Т.2. 4.1. С.259-270.

255. Положение об управлении Туркестанского края // Свод Законов Российской Империи. СПб., 1897. Т.2. 4.1. С.233-261.

256. Попков В. «Классические диаспоры»: к вопросу о дефиниции термина // Диаспоры, 2002. №1. С.6-17.

257. Поппер К. Открытое общество и его враги / Пер. с англ. М.: Культурная инициатива, 1992. Т.1. 446 с.

258. Постоялко JI.C. Человеческая индивидуальность как социокультурная ценность: Автореф. дисс.канд. филос. наук. Екатеринбург, 1994. 19 с.

259. Права человека и межнациональные отношения. М.: Ин-т гос-ва и права РАН, 1994. 132 с.

260. Празаускас А. Слагаемые государственного единства // Pro et contra, 1997. №2. С.20-33.

261. Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. 552 с.

262. Программа КПСС. М.: Политиздат, 1989. 132с.

263. Пюимеж Ж. де. Шовен, солдат-землепашец: Эпизод из истории национализма. М.: Языки русской культуры, 1999. 400 с.

264. Расовая проблема и общество. М.: Изд-во иностр. лит. 1957. 315 с.

265. Реальность этнических мифов. М.: Гендальф, 2000. 99 с.

266. Резник Ю.М. Гражданское общество как понятие // Социально-гуманитарные знания, 2002. №2. С.140-157.

267. Россия в поисках национальной стратегии развития. Материалы Всеросс. науч. конф. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. 384 с.

268. Россия как многонациональная общность и перспективы межэтнического согласия. М.: Российские исследования, 1994. 32 с.

269. Россия. Политические вызовы XXI века. Второй российский конгресс политологов. 21-23 апреля 2000 г. М.: РОССПЭН, 2002. 960 с.

270. Россия: трансформирующееся общество. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2001. 640с.

271. Руденкин В.Н. Гражданское общество в СССР: миф или реальность? // Наука. Общество. Человек. Информационный вестник Уральского отделения РАН. №2(4). Екатеринбург: УрО РАН, 2003. С.137-148.

272. Руденкин В.Н. Гражданское общество в России: история и современность. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. 196 с.

273. Руденко В.Н. Прямая демократия: модели правления, конституционно-правовые институты. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. 476 с.

274. Русакова О.Ф. Радикализм в России и современном мире: вопросы типологии. Екатеринбург: Изд-во УрГСХА, 2001. 352 с.

275. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собранные М.Забылиным. М.: Издание книгопродавца М.Березина, 1880.616 с.

276. Руткевич М.Н. Общество как система: социологические очерки. СПб.: Алетейя, 2001. 445 с.

277. Руткевич М.Н. О двух концепциях нации // Свободная мысль, 1999. №11. С.90-100.

278. Руткевич М.Н. Теория нации: философские вопросы // Вопросы философии, 1999. №5. С. 19-32.

279. Рыбаков С.Е. К вопросу о понятии «этнос»: философско-антропологический аспект // Этнографическое обозрение, 1998. №6. С.З-15.

280. Рыбаков С.Е. Национализм и нация // Этнографическое обозрение, 1999. №4. С.3-17.

281. Рыбаков С.Е. Нация и национализм. М.: Старый сад, 2001. 106 с.

282. Рыбаков С.Е. Судьбы теории этноса. Памяти Ю.В.Бромлея // Этнографическое обозрение, 2001. №1. С.3-22.

283. Рыбаковский JI.JI., Сигарева Е.П., Харланова Н.Н. Этнический фундамент населения России // Социологические исследования, 2001. №4. С.86-93.

284. Рывкина Р. Между этнократией и гражданским обществом // Свободная мысль, 1997. №4. С.81-95.

285. Рязанцев С.В. Этническое предпринимательство как форма адаптации мигрантов // Общественные науки и современность, 2000. №5. С.73-86.

286. Савва М.В. Этнический статус в идеологии и политике // Политические исследования, 1999. №4. С. 141-147.

287. Савоскул С.С. Этнические аспекты постсоветской гражданской идентичности // Общественные науки и современность, 1999. №5. С.91-104.

288. Садомская Н.Н. Этнические маргиналы в контексте разных культур // От массовой культуры к культуре индивидуальных миров: новая парадигма цивилизации. М.: Гос. ин-т искусствознания, 1998. С. 120-127.

289. Садохин А.П. Этнология. М.: Гардарики, 2001. 256с.

290. Сампиев И.М. Самоопределение народов: анализ идейно-политических подходов // Этнографическое обозрение, 2001. №3. С.61-73.

291. Свод губернских учреждений. Общее Учреждение Губернское // Свод Законов Российской Империи. СПб., 1897. Т.2. 4.1. С. 1-136.

292. Седова Н.Н. Этническое и социальное в мировоззрении личности // Автореф. дисс. докт. филос. наук. СПб., 1991. 30с.

293. Семенов Ю.И. Этнос, нация, диаспора // Этнографическое обозрение, 2000. №2. С.64-74.

294. Сергеева О.А. Роль этнокультурной маргинальное™ в трансформации цивилизационных систем // Общественные науки и современность, 2002. №5. С.104-114.

295. Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1999. 203 с.

296. Скобелев С. Демография как политика. Коренное население Сибири в составе Российской империи и СССР: динамика численности как отражение политики центра //Ab Imperio, 2002. №2. С. 149-190.

297. Славинский М.А. Русская интеллигенция и национальный вопрос // Вехи. Интеллигенция в России. Сб. статей. 1909-1910. М.: Молодая гвардия, 1991. 462 с.

298. Смелзер Н. Социология / Пер. с англ. М.: Феникс, 1994. 688 с.

299. Смелсер Н.Дж. Социальные преобразования и социальные перемены // Международный журнал социальных наук, 1998. №23. С. 17-22.

300. Смит Э.Д. Национализм и историки // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С.236-263.

301. Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма / Пер. с англ. М.: Праксис, 2004. 464 с.

302. Смит Э.Д. Образование наций // Этнос и политика. М.: Изд-во УРАО, 2000. С. 120-122.

303. Соколовский С.В. Образы Других в российской науке, политике и праве. М.: Путь, 2001.235 с.

304. Соколовский С.В. Понятие «коренной народ» в российской науке, политике и законодательстве // Этнографическое обозрение, 1998. №3. С. 74-89.

305. Соколовский С.В. Права меньшинств: Антропологические, социологические и международно-правовые аспекты. М: Московский Общественный Научный Фонд, 1997. 376 с.

306. Соколовский С.В. Проблемы самоопределения и самоуправления коренных народов (обзор) // Этнографическое обозрение, 2001. №2. С. 17-30.

307. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998.389 с.

308. Соловьев B.C. Национальный вопрос в России. Вып. 1,2// Соч. В 2т. М.: Правда, 1989. Т.1. С. 259-637.

309. Сорокин П.А. Современное состояние России // Политические исследования, 1991. №3. С. 168-171.

310. Сорокин П.А. Национальность, национальный вопрос и социальное равенство // Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Пер. с англ. М.: Политиздат, 1992. 543 с.

311. Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России. М.: ИЭА РАН, ИСИ РАН, 1998. 385 с.

312. Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 2001. 556 с.

313. Ставанхаген Р. Этнические конфликты и их воздействие на международное сообщество // Международный журнал социальных наук, 1999. №24. С. 155-169.

314. Сталин И.В. Как понимает социал-демократия национальный вопрос? Сочинения. М.: Госуд. изд-во полит, лит., 1946. T.l. С.32-55.

315. Сталин И.В. К национальному вопросу в Юго-Славии // Сталин И. Вопросы ленинизма. Партийное изд-во, 1933. С.103-107.

316. Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. Сочинения. М.: Госуд. изд-во полит, лит., 1951. Т.2. С.290-367.

317. Сталин И.В. На пути к национализму (Письмо с Кавказа). Сочинения. М.: Госуд. изд-во полит, лит., 1951. Т.2. С.285-289.

318. Сталин И.В. Об основах ленинизма // Сталин И. Вопросы ленинизма. Партийное изд-во, 1933. С.46-52.

319. Сталин И.В. О политических задачах Университета народов Востока // Сталин И. Вопросы ленинизма. Партийное изд-во, 1933. С. 134-145.

320. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М.: ИП РАН, Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000. 320 с.

321. Стешенко JI.A. Многонациональная Россия: государственно-правовое развитие X-XXI вв. М.: НОРМА, 2002. 384 с.

322. Струве П.Б. Индивидуализм и социализм // Вопросы философии, 1992.№ 12.С.85-90.

323. Струве П.Б. Интеллигенция и народное хозяйство // Вопросы философии, 1992. №12. С.76-79.

324. Струве П.Б. Patriotica. Россия. Родина. Чужбина. СПб.: РХГИ, 2000. 352с.

325. Суни Р. Социализм, постсоциализм и нормативная модерность: Размышления об истории СССР // Ab Imperio, 2002. №2. С. 19-54.

326. Тадевосян Э.В. Российский федерализм и современный национально-государственный нигилизм // Государство и право, 1996. №10. С.3-14.

327. Тадевосян Э.В. Этнонация: миф или реальность? // Социологические исследования, 1998. №6. С.61-68.

328. Тарасов А.Н. Право народов на самоопределение как фундаментальный демократический принцип // Свободная мысль, 2002. №9. С.56-74.

329. Тард Г. Социальная логика / Пер. с фр. СПб., 1996. 500 с.

330. Тарле Е. Политика. История территориальных захватов: XV-XX века. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 800 с.

331. Тишков В.А. Забыть о нации (поснационалистическое понимание национализма) // Вопросы философии, 1998. №9.С.З-26.

332. Тишков В.А. О нации и национализме // Свободная мысль, 1996 №3. С.30-38.

333. Тишков В.А. О феномене этничности // Этнографическое обозрение, 1997. №3. С.3-20.

334. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М.: Русский мир, 1997. 532 с.

335. Тишков В.А. Социальное и национальное в историко-антропологической перспективе // Вопросы философии, 1990. №12. С.З-15.

336. Тишков В.А. Стратегия и механизмы национальной политики в Российской Федерации // Этнографическое обозрение, 1993. №5. С. 1234.

337. Тишков В.А. Увлечение диаспорой (о политических смыслах диаспорального дискурса) // Диаспоры, 2003. №2. С. 160-183.

338. Тишков В.А. Что есть Россия? (перспективы нациестроительства) // Вопросы философии, 1995. №2. С.3-17.

339. Тишков В.А. Этнология и политика. Научная публицистика. М.: Наука, 2001.240 с.

340. Ткаченко А.А. Этносоциальные проблемы в Российской Федерации // Этнографическое обозрение, 2000. №6. С.69-81.

341. Тойнби А. Постижение истории / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1991.736 с.

342. Торопова E.JI. Феномен «маргинальной этничности» в антропологии Великобритании и США // Этнографическое обозрение, 1999. №2. С.З-16.

343. Торукало В.П. Нация: история и современность. М.: ЦИМО ИЭА РАН, 1996. 320 с.

344. Тоффлер А. Футуршок / Пер. с англ. СПб.: Лань, 1997. 464с.

345. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. М.: Гардарики, 2001. 398 с.

346. Тощенко Ж.Т. Этнократия: История и современность. Социологические очерки. М.: РОССПЭН, 2003. 432 с.

347. Трофимов В.К. Генезис и сущность русского национального менталитета. Ижевск: Шеп, 2000. 286 с.

348. Трофимов В.К. Истоки и сущность русского национального менталитета //Автореф. дисс.докт. филос. наук. Екатеринбург, 2001. 43 с.

349. Трубина Е.Г. Рассказанное Я: Проблема персональной идентичности в философии современности. Екатеринбург: УрО РАН, 1995. 151 с.

350. Тулиев В.Т. Этносы и национальные интересы народов России (памяти Л.Н.Гумилева) // Социально-гуманитарные знания, 2002. №1. С. 18-40.

351. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии / Пер. с фр. М.: Научный мир, 1998. 204 с.

352. Турен А. Социальные трансформации двадцатого столетия // Международный журнал социальных наук, 1998. № 23. С.9-16.

353. Тухватуллин P.M. Язык как национальная ценность // Социологические исследования, 1997. №8. С.47-49.

354. Указ Президента Российской Федерации от 15 июня 1996 г. № 909 « Об утверждении Концепции государственной национальной политики Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. №25. 17 июня 1996 г. С.6226-6237.

355. Уолцер М. О терпимости / Пер. с англ. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. 160 с.

356. Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург: УрО РАН, 2000. 640 с.

357. Ургалкин Ю.А. Регионализация национальных отношений в Российской Федерации. Философско-методологический аспект. Самара: Изд-во СамГПУ, 1995. 164 с.

358. Учение, преобразующее мир / Г.Н.Волков, Г.Г.Водолазов, В.В.Пошатаев и др. М.: Политиздат, 1979. 320 с.

359. Учреждение Сибирское // Свод Законов Российской Империи. СПб., 1897. Т.2. 4.1. С.269-302.

360. Уэллс Г. Яд, именуемый историей // Собр. соч.: В 15 т. М.,1964. Т. 15. С.404-424.

361. Файзуллин Ф.С., Зарипов А.Я. Грани этнической идентификации // Социологические исследования, 1997. №8. С.40-47.

362. Федерализм и децентрализация / Под ред. А.В.Гайды, В.Н.Руденко. Екатеринбург: УрО РАН, 1998. 416 с.

363. Федеральный закон от 10 ноября 2003 г. № 136-Ф3 «О внесении изменений в Федеральный закон «О национально-культурной автономии»» // Собрание законодательства Российской Федерации. №46. 17 ноября 2003 г. (Часть I). С.10740-10742.

364. Федеральный закон от 30 апреля 1999 г. № 82-ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. №18. 3 мая 1999 г. С.4183-4191.

365. Федеральный закон от 17 июня 1996 г. № 74-ФЗ «О национально-культурной автономии» // Собрание законодательства Российской Федерации. №25. 17 июня 1996 г. С.6162-6173.

366. Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества / Пер. с фр. М.: РОССПЭН, 2000. 392 с.

367. Филиппов В.Р. Перспективы российской государственности в этническом контексте // Федерализм, 2000. №2. С.51-74.

368. Филиппов В.Р. Этнический аспект преодоления системного кризиса российского федерализма // Федерализм, 2000. №4, С.33-50.

369. Филиппов В.Р., Филиппова Е.И. Национально-культурная автономия в контексте совершенствования законодательства // Этнографическое обозрение, 2000. №3. С.46-59.

370. Фрейдзон В.И. Нация до национального государства. Историко-социологический очерк Центральной Европы XVIII в. начала XX в. Дубна: Феникс, 1999. 96 с.

371. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. СПб.: A-cad, 1994. 406 с.

372. Хабенская Е. «Родная земля»: образы территории в этническом самосознании российских татар // Ab Imperio, 2002. №2. С.459-488.

373. Хайруллина Н.Г. Грани этнической идентификации // Социологические исследования, 2002. №5. С.121-125.

374. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века / Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2003. 368 с.

375. Хаусхофер К. О геополитике / Пер. с нем. М.: Мысль, 2001. 426 с.

376. Хевеши М.А. Массовое общество в XX веке // Социологические исследования, 2001. №7. С.3-12.

377. Хевеши М.А. Политика и психология масс // Вопросы философии, 1999. № 12. С.32-42.

378. Хевеши М.А. Толпа, массы, политика: Историко-философский очерк. М.: Ин-т филос. РАН, 2001. 223 с.

379. Хенкин С. Сепаратизм в России позади или впереди? // Pro et contra, 1997. №2. С.5-19.

380. Хесли B.JI. Национализм и пути разрешения межэтнических конфликтов // Политические исследования, 1996. №6. С.39-51.

381. Хобсбаум Э. Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С.332-346.

382. Хоскинг Д. Предпосылки образования гражданского общества в период «застоя» // Россия в XX веке. М.: Наука, 1994. С.604-614.

383. Хотинец В.Ю. О содержании и соотношении понятий этническая самоидентификация и этническое самосознание // Социологические исследования, 1999. №9. С.67-74.

384. Хотинец В.Ю. Этническая идентичность и толерантность. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та, 2002. 124 с.

385. Хрох М. От национальных движений к полностью сформировавшейся нации: процесс строительства нации в Европе // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 121-145.

386. Хунагов Р.Д., Шадже А.Ю. Кавказский фактор в современной России // Социологические исследования, 2001. №3. С.77-80.

387. Хюбнер К. Нация: от забвения к возрождению / Пер. с нем. М.: КАНОН+, Реабилитация, 2001. 400 с.

388. Целищев Н.Н. К вопросу о нации // XXI век: будущее России в философском измерении. Доклады Второго Российского философского конгресса (6-11 июня 1999 г.) Екатеринбург: УрГУ; УрГИ, 1999. С. 136139.

389. Цыганков А.П. Национальная идентичность и политико-экономическая стратегия в постсоветском пространстве // Вопросы философии, 2001. №11.С. 15-28.

390. Чернов П.В. Россия: этногеополитические основы государственности. М.: Вост. лит. РАН, 1999. 208 с.

391. Чешко С.В. Кризис доктрины самоопределения // Этнографическое обозрение, 2001. №2. С.3-17.

392. Чешко С.В. Конституционная реформа и национальные проблемы в России // Этнографическое обозрение, 1993. №6. С.29-45.

393. Чешко С.В. Распад Советского Союза: Этнополитический анализ. М.: ИЭА РАН, 2000. 395 с.

394. Чешко С.В. Человек и этничность // Этнографическое обозрение, 1999. №6. С.35-49.

395. Чилкот Р.Х. Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы / Пер. с англ. М.: ИНФА-М, Весь мир, 2001. 560 с.

396. Шестопал Е.Б., Брицкий Г.О., Денисенко М.В. Этнические стереотипы русских // Социологические исследования, 1999. №4. С.62-70.

397. Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры, 2003. №1. С.162-184.

398. Широкогоров С.М. Место этнографии среди других наук и классификация этносов // Широкогоров С.М. Этнографические исследования: В 2 кн. Кн.1. Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2001. 192 с.

399. Широкогоров С.М. Этнос. Исследование основных принципов измерения этнических и этнографических явлений // Широкогоров С.М. Этнографические исследования: В 2 кн. Кн.2. Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2002. 148 с.

400. Шор Р. Язык и общество. М.: Работник просвещения, 1926. 152 с.

401. Шукман Г. Ленин, Бунд и национальный вопрос // Россия в XX веке. М.: Наука. 1994. С.216-229.

402. Элиас Н. Общество индивидов / Пер. с нем. М.: Праксис, 2001. 331 с.

403. Эллюль Ж. Политическая иллюзия / Пер. с фр. М.: NOTA BENE Media Trade Co., 2003. 432 с.

404. Этнические факторы в жизни общества. М.: Ин-т этнологии и антропологии, 1991. 218 с.

405. Этнический национализм и государственное строительство. М.: ИВ РАН; Наталис, 2001. 432 с.

406. Этничность и власть в полиэтничных государствах: Материалы междунар. конфер. М.: Наука, 1994. 320 с.

407. Этнополитология / Сост. и авт. вступ. статьи В.А.Тураев. М.: Ладомир, 2001.400 с.

408. Этнос и политика / Авт.-сост. А.А.Празаускас. М.: Изд-во УРАО, 2000. 400 с.

409. Этнос. Нация. Общество: Этнологический словарь. М.: Виттан, 1996. 202 с.

410. Этносы и этнические процессы. Памяти Р.Ф.Итса. М.: Наука, 1993. 344с.

411. Этнотолерантность: философские, психологические и культурологические аспекты. Ижевск: Удмуртский ун-т, 2002. 306 с.

412. Яковлев A.M. Российская государственность (историко-социологический аспект) // Общественные науки и современность, 2002. №5. С.78-93.

413. Ян Э. Государственное и этническое понимание нации: противоречия и сходство // Политические исследования, 2000. №1. С. 114-123.

414. A People & A Nation: A History of the United States sins 1865. Boston. Houghton Mifflin Company. 1990. 1025 p.

415. Barlett R.A. The New Country: A social history of the American frontier (1776-1890). NY.: Oxford University Press. 1974. 487 p.

416. Bercovitch S. The Puritan Origins of the American Self. New Haven and London, Yale University Press. 1975. 250 p.

417. Boorstin D.J. The Americans: The National Experience. NY.: Random House. 1965.517 р.

418. Connor W. Ethnonationalism: A quest for understanding. Princeton, 1994. 226 p.

419. Demko G.J. Population, politics and geography: A global perspective // Reordering the world: Geopolitical perspectives on the twenty-first century. Boulder. 1994. P. 179-190.

420. Dinnerstain L., Nichols R.L., Reimers D.M. Natives and Strangers: A multicultural history of Americans. NY.: Oxford University Press. 1996. 370p.

421. Elazar D.I. Federalism and the way to peace. Kingstpn, Ontario: Queen s Univ. 1994. 174 p.

422. Evan W.M. Identification with the human species: A challenge for the twenty-first century // Human relations. NY.; L. 1997. Vol. 50. №8. P.987-1003.

423. From union to commonwealth: Nationalism and Separatism in the Soviet republics. Cambridge. 1993.

424. Garfinkel H. Stadies in ethnomethodology. Cambridg: Polity Press. 1987. 288 p.

425. Garreau J. The nine Nations of North America. NY.: Avon Books. 1981. 427p.

426. Ghoch B. Movements of people as a global challenge and the European dilemma // Non-military aspects of international security / UNESCO. P., 1995. P.107-134.

427. Hine R.V. The American West. An interpretive history. London. Scott, Foresman and Company. 1984. 410 p.

428. International migration policies / UN Dep. of Econ. and Social affairs, population div. NY. 1998. 235 p.

429. Jordan W.D., Litwack L.F. The United Stats brief edition. Prentice Hall, Englewood Cliff. New Jersey. 1990. 530 p.

430. Knight D.B. People together, yet apart: Rethinking territory, sovereignty and identities // Reordering the world: Geopolitical perspectives on the twenty-first century. Boulder. 1994. P.71-86.

431. Labor migration // International migration policies / UN. Dep. of econ. and social affairs. Population div. N.Y. 1998. P.87-172.

432. Lemann N. The Promised Land: The Great black migration and how it changed America. NY.: Vintage Books. 1991. 408 p.

433. Lerner M. Americans a civilization. NY.: Henry Holt and Company. 1987. 1102 p.

434. Lipcet S.M. The first New Nation. NY.: W.W. Norton & company. 1979. 366p.

435. Loescher G. Beyond charity: International cooperation and the global refugee crisis. NY.; Oxford. 1996. 260 p.

436. Nahailo В., Svoboda V. Soviet Disunion: A history of the nationalities problem in the URSS. NY.: Free Press. 1990. 432 p.

437. Nietschmann B. The fourth world: Nations versus states // Reordering the world: Geopolitical perspectives on the twenty-first century. Boulder. 1994. P.225-242.

438. Polenberg R. One nation divisible: Class, race and ethnicity in the United State sins 1938. NY.: 1980.

439. Preston P.W. Political / cultural identity: Citizens and nations in a global era. L. etc: Sage Publ., 1997. 198 p.

440. Rummel RJ. Lethal Politics: Soviet Genocide and Mass Murder sins 1917. N. Brunsvick: Transaction Publishers. 1996. 268 p.

441. Stevenson N. Globalization, national cultures and cultural citizenship // Sociol. quart. Berkeley (Cal.), 1997. Vol.38. №1. P.41-66.

442. Sellers R. Nine global trends in religion // Futurist. Wash., 1998. Vol.32, №1. P.20-25.

443. Shafer B.S. Face of nationalism: new realities and old myths. NY., 1972.

444. Sowell Th. Ethnic America: a history. NY.: Basic Books, Inc. 1981. 353 p.