автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Евреи дореволюционного Иркутска как предпринимательское меньшинство

Текст диссертации на тему "Евреи дореволюционного Иркутска как предпринимательское меньшинство"

ИРКУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

РАБИНОВИЧ ВЛАДИМИР ЮЛЬЕВИЧ

ЕВРЕИ ДОРЕВОЛЮЦИОННОГО ИРКУТСКА КАК ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ МЕНЬШИНСТВО

Специальность 07.00.02 - история Отечества

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель доктор исторических наук,

профессор Дятлов В.И.

Иркутск - 1998

- г -

Оглавление

Список использованных сокращений...............................3

Введение.......................................................4

Глава I. Источники и динамика формирования еврейской

колонии в Иркутске ................................ 47

Глава II. Экономическая специализация еврейской колонии

и ее место в хозяйственной жизни региона...........70

Глава III. Внутриобщинная жизнь и тип еврея сибиряка.........125

Глава IV. Еврейская колония и иркутское общество............168

Заключение...................................................212

Примечания...................................................216

Список использованной литературы.............................221

Приложение...................................................237

Список использованных сокращений

ГАИО - Государственный архив Иркутской области. ГАРФ - Государственный архив Российской Федерации (г.Москва).

НБ ИГУ - Научная библиотека Иркутского государственного университета.

ПСЗ - Полное собрание законов Российской Империи. РГИА - Российский Государственный исторический архив.

ВВЕДЕНИЕ

"Россия - страна с непредсказуемым прошлым". Эта фраза (по сути страшная) кого-то из наших современников является отражением реального состояния современной отечественной историографии. В течение долгого времени многие исторические сюжеты были крайне политизированы и не могли трактоваться вне официальных установок или были закрыты совсем. История российских евреев - одна из таких та-буированных тем.

По известным политическим и идеологическим причинам длительное время всякое неангажированное, непредвзятое научное изучение данной тематики было невозможным. "Разрешенным" оставался весьма незначительный круг еврейских сюжетов, чаще всего подаваемый в контексте борьбы с "международным сионизмом". При этом само слово "еврей" заменялось стыдливым и оскорбительным "лица еврейской национальности". Важно, что и в западной историографии история евреев в России также была излишне идеологизирована, правда уже с другим знаком.

Отрадно, что сегодня возрождается богатая дореволюционная историографическая традиция изучения еврейской истории. Мы вспоминаем сегодня о многих исследованиях и публикациях конца XIX - начала XX вв., рассматривавших положение российских евреев с различных политических и идеологических позиций. Следует отметить, что и раньше, и теперь большинство авторов ограничивается рассмотрением ситуации только в черте еврейской оседлости, в центральном регионе России или в Москве и Санкт-Петербурге. Положение диаспоры здесь изучено достаточно подробно. В тоже время, судьба евреев в

российской провинции по прежнему остается чистой страницей. Между тем, уже к середине прошлого века во многих регионах Империи сформировались многочисленные стабильные еврейские колонии, сумевшие занять значительное место в социально-экономических структурах принимающего общества.

Попадая в новое окружение, выходцы из Черты приобретали некие новые внутренние качества, которые еще более усиливались в новых поколениях. Мы можем говорить о появлении новых этнокультурных образований, если угодно новых "генераций" еврейской диаспоры в России. Местные евреи иначе одеваются, говорят, думают по другому, нежели их соплеменники в Черте. Региональные колонии по иному связаны с этническим большинством и властными структурами. Члены таких колоний демонстрируют новые поведенческие стереотипы, тяготеют к иным ценностным приоритетам, гораздо сильнее подвержены процессам ассимиляции и акультурации. Вместе с тем они остаются евреями, сохраняют основные этнические черты, традиции, чтут религиозные нормы, предельно охраняя свою этнокультурную самобытность.

Такие еврейские "островки" являются маленькими моделями, изучая которые мы- можем лучше понять общенациональные процессы, которые определили и судьбу российских евреев, и развитие всего государства. Изолированность подобных региональных этнических колоний, их оторванность от основного "национального массива" могут стать основой для получения новой интересной информации о внутренней природе феномена диаспоральности, генезисе этнических конфликтов, сложнейших ассимиляционных процессах. Без изучения судьбы региональных колоний наше представление о российской истории будет не только не полным, но и в чем-то ущербным.

Мы можем рассматривать ситуацию, сложившуюся в иркутском об-

ществе в конце XIX - начале XX веков, как интересный и весьма наглядный пример данного тезиса. В описываемый период город представлял собой динамично развивающийся центр, столицу богатого и активно колонизируемого края. Здесь располагались главные административные учреждения, осуществлявшие управление огромной территорией. Он был одним из самых значительных экономических и культурных центров Восточной Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока. Благоприятное расположение Иркутска на перекрестке основных транспортных и торговых коммуникаций способствовало превращению города в важное связующее звено между Европейской Россией, ее восточными провинциями и некоторыми азиатскими соседями (Монголия, Китай и др.). Город приобрел важное значение не только как крупнейший торго-во-распределительный узел, но и как "столица" края ссылки и каторги, специфика которого наложила свой отпечаток на облик Иркутска и его жителей.

Город значительно выделялся в ряду других провинциальных центров, что отмечали многие наблюдатели, впервые попавшие сюда. Интересна запись, оставленная в дневнике молодым П.Кропоткиным. Оказавшись здесь на службе в 1863 г., он, отчасти удивленно, замечает: "Браво, Иркутск! Какая здесь публичная библиотека! Чем дольше живешь, тем более убеждаешься в том, что Иркутск далеко ушёл от русских губерний... Стоит пробыть в Иркутске два-три дня чтобы убедиться, что этот город немало не похож на любой из великорусских губернских городов. А подумавши немного, легко убедиться, что иначе и быть не может. Иркутск - столица самостоятельной части Восточной Сибири, которая в высшей степени своеобразна, своеобразность страны должна была, конечно, означиться и на столице...". Причинами подобной уникальности, по мнению П.Кропоткина, является

концентрация в городе молодых, энергичных, образованных чиновников, равно как и значительное влияние политических ссыльных. "И сама отдаленность послужила Иркутску на пользу. Отдаленность от патентованных центров тем уже полезна, что дает более простора самобытности. .. Чем же положительный характер города выразился? Прежде всего, оживленностью, положительно несвойственною русским губернским городам: оживленностью на улицах, в гостинных, вообще в разговорах. Его оживленность есть принадлежность образованного класса" [85, с. 65, 282-283].

Город сохранил свой облик и в начале XX века. Яркое и колоритное описание Иркутска более позднего времени и его жителей оставил известный ученый и общественный деятель Г.Н.Потанин: "Ни один город в Сибири не был поставлен в такие условия, как Иркутск; ни в Томске, ни в Омске никогда не было такого хорошего подбора чиновников, какой был в Иркутске, благодаря его генерал-губернаторам; нигде местное богатое купечество не подвергалось такому сильному воздействию чиновничьей среды, как в столице Сибири; эти чиновники иногда с университетским образованием, поднимали в местном обществе не только запросы внешней культуры, но и приучали его интересоваться и русской литературой, и вопросами общественной и государственной жизни... Ни в одном из сибирских городов благотворное влияние интеллигентных ссыльных не достигало таких значительных размеров, как в Иркутске. Все эти обстоятельства содействовали культурной шлифовке иркутского купечества и имели своим результатом то, что ни один город Сибири не мог похвалиться такой блестящей, такой просвещенной буржуазией, как Иркутск, прославивший себя крупными денежными пожертвованиями на общественные учреждения и в нисходящих поколениях давший ряд просвещенных деяте-

лей на поприще науки, литературы и общественной деятельности. Нигде в среде буржуазии понимание своего долга в отношении родного города не доходит до той высоты, как в Иркутске, ... и ни один сибирский город не имеет такой славной буржуазии" [173, с.236-240].

Таким образом, Иркутск, был и крупным провинциальным центром, и "столицей" огромного региона, имеющей весьма примечательные специфические черты. Они определяются, во-первых, значительной толщиной, если можно так выразиться, "культурного слоя"; во-вторых, особенностями края ссылки и каторги, где концентрируются все не принимаемые обществом "элементы"; в-третьих, особенностями пестрого переселенческого социума. Эти условия во многом повлияли на образование в городе особой атмосферы. Здесь мирно уживались представители разных этносов и конфессий. Мы можем рассматривать город, как перекресток Европы и Азии, как место встречи разных культур и цивилизаций.

Именно здесь к рубежу веков образовалась одна из крупнейших вне черты оседлости еврейских колоний. Несмотря на официальный запрет евреям проникать за Урал и водворяться в Сибири, иркутская колония постоянно росла. В начале XX века евреи стали второй по численности конфессиональной и третьей этнической группой в городе. К этому времени колония стала стабильным образованием, органически вписавшись во все структуры общества. Её представители были весьма заметны в хозяйственной и общественной жизни всего региона, в формировании его культурного облика. Рассмотрению причин возникновения и внутренней природы данного феномена и посвящена данная работа.

Научная и практическая ценность подобного исследования очевидна. Евреи - народ диаспоры, их история - история отдельных ко-

лоний. Изучая судьбу еврейского "островка" в Иркутске, мы добавляем новые элементы, из которых складывается мозаичная картина еврейской истории. В тоже время подобное исследование поможет глубже понять сложные модернизационные процессы конца XIX - начала XX века, ту роль, которую играли в этих глобальных изменениях евреи и другие торговые народы. Без определения этих позиций невозможно комплексное понимание истории России вообще, и Сибири в частности. Немалое научное общественное значение имеет сам факт возрождения российской иудаики, что несомненно будет способствовать гармонизации этнических взаимоотношений, урегулированию национальных конфликтов.

Данная работа является попыткой рассмотреть положение иркутских евреев как представителей типичного предпринимательского меньшинства. Следует отметить, что данный подход к проблеме является для нашей и мировой историографии сравнительно новым. Тем не менее, авторы многочисленных работ уже давно обратили внимание на тот факт, что рассеянные по свету и находящиеся в разном окружении, при значительно отличающихся друг от друга внешних условиях, евреи ведут себя примерно одинаково. Почти везде в диаспоре их основной специализацией становятся отрасли рыночной инфраструктуры. Многие исследователи данного феномена, сторонники разных теоретических и социальных течений, ищут его корни в неких особенностях национального характера или религиозной традиции [173; 182; 183]. Принять эти построения мешает аналогичное поведение других народов, попавших в чуждое этническое окружение. Наиболее яркими иллюстрациями данного тезиса являются китайцы в Юго-Восточной Азии и США/ греки на Среднем Востоке, ливорнийцы и флорентийцы в средневековой Европе, ливанцы в Северной и индийцы в Тропической

и Южной Африке. Этот ряд можно продолжить и дальше [134;192]. Здесь, наверное, будет уместно вспомнить о замечании, сделанном Дж.Майкесом: "До тридцатых годов XX века Европа знала лишь один тип эмигрантов - это были евреи. Затем появились эмигранты и других национальностей. Но так называемые "типичные еврейские черты" - как положительные, так и отрицательные - были и остаются типичными чертами всех эмигрантов вне зависимости от их национальной принадлежности. В Европе все евреи являются "эмигрантами" так же, как и все эмигранты - "евреями"...[175, с.182].

Многие народы, принадлежащие к принципиально различным культурам и цивилизациям, молящиеся разным богам, имеющие разный исторический опыт, разделенные временем и пространством, попав в схожие внешние условия демонстрируют очень близкие поведенческие типы. Иностранцам или выходцам из этнических меньшинств отводится очень важная, специфическая роль в экономической и социальной системе. Они занимают особую нишу, границы которой устанавливают сложившаяся система разделения труда, местные традиции, обычаи, моральные и религиозные нормы. Меньшинства образуют замкнутые общины, пользуются большей или меньшей степенью автономии, сохраняя своеобразие и не смешиваясь с этническим большинством или автохтонным населением [119, с. 214-230].

Мы можем говорить о существовании крайне интересного, устойчивого и распространенного явления, природу которого уже нельзя объяснить генетическими особенностями какого-то одного конкретного народа. Более того, представители одного этноса могут в разных условиях создать принципиально различные этнокультурные образования. В частности на эти яркие исключения обратил внимание В.И.Дятлов: "Сомнительные ситуации возникают даже при оценке бесспорных,

- и -

казалось бы, случаев. Так, евреи -классический, эталонный образец "торгового меньшинства", но эфиопские евреи - фаллаши по занятиям и образу жизни мало чем отличались от своих соседей. Из индийских переселенцев в Восточной Африке почти везде сформировались "торговые меньшинства", а на Маврикии они образовали крестьянское большинство" [134, с.7].

О слабой изученности данного феномена (и это при том, что о его существовании известно давно) наглядно говорит отсутствие общепринятого термина, обозначающего эти меньшинства.

Эта тема начала активно разрабатываться еще в XIX в., и первым объектом изучения стали, конечно, евреи. Мы можем вспомнить работу молодого К.Маркса "К еврейскому вопросу", где иудеи рассматриваются не как этнос, а скорее как некая каста или даже профессия. При этом К.Маркс ставит знак равенства между евреем и торгашом или менялой. Подобный подход позволил ему позднее ввести аморфный и так им неопределенный термин "торговый народ", который и поныне используется для неких глобальных построений [155; 156, с.371-373, 462-464].

Подобный же подход мы видим и у известного немецкого социолога В.Зомбарта. Он предлагает рассматривать евреев, равно как средневековых левантийцев и флорентийцев, не просто как торговый народ (т.е. как этнос всегда и везде занимающийся только торговлей), но как носителей особого "капиталистического духа". Он считает деятельность евреев одним из главных условий приобщения европейской цивилизации к рынку и рыночным ценностям: "Точно солнце, шествует Израиль по Европе: куда он приходит, там пробуждается новая (капиталистическая) жизнь; откуда он уходит, там увядает все, что до тех пор цвело" [140, с.22; 141, с.12]. В.Зомбарт не скрывает того

влияния, которое оказала на него знаменитая "Протестантская этика" М.Вебера. Он в свою очередь для обозначения подобных этнических и конфессиональных групп использует термин "капиталисты-париа" [114].

Сегодня как в публицистике, так и научной литературе часто используется понятие "чужак". Именно так называлось изданное в 1908 г. эссе немецкого философа и социолога Г.Зиммеля. Он обращает внимание на неразрывное единение торговли, как экономической специализации, и чужести, как некоего комплекса социокультурных качеств, присущих "торгашам". Именно на этой основе выстраиваются отношения между принимающим обществом и национальными меньшинствами, монополизирующими отрасли рыночной инфраструктуры [138, с.15-20]. Конечно же, "чужак" не является в прямом смысле строгим научным термином. Это скорее яркая метафора, символ, позволяющий говорить о таких неточных, не просчитываемых вещах, как образ меньшинства в восприятии представителей принимающего общества, и наоборот; соотношение культур и мировоззрений; внутренняя природа этностереотипов и взаимных предубеждений и т. д. С легкой руки Г.Зиммеля, это название закрепилось в историографии и сегодня встречается довольно часто.

В современной литературе распространены и другие понятия: "местные иностранцы" (М.Диб), "резиденты" (Ш.Исави); "посреднические меньшинства" (Э.Банасич) и др. [143; 191; 192, р. 13-36; 193, р.261-285; 194]. Каждый из этих терминов имеет как свои преимущества, так и недостатки, что разумеется н