автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.05
диссертация на тему: Феномен общественной морали

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен общественной морали"

Российская Академия Наук Институт философии

<0^

На правах рукописи

Прокофьев Андрей Вячеславович

Феномен общественной морали: философский анализ

Специальность 09.00.05 - этика

автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва 2006

Диссертация выполнена в секторе этики Института философии РАН

Научный консультант: доктор философских наук,

профессор Апресян Р.Г.

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор Водолазов Г.Г.

доктор философских наук, профессор Разин A.B.

доктор философских наук, профессор Федотова В.Г.

Ведущая организация: Государственный университет -

Высшая школа экономики, философский факультет, кафедра практической философии

Защита состоится «2_7>> апреля 2006 г. в 00 час. на заседании Диссертационного совета Д. 002.29.04. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Институте философии РАН по адресу: 119992, Москва, ул. Волхонка, 14.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН Автореферат разослан « /¿>» марта 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук

^ Э.М.Ткачев

Общая характеристика диссертации

Актуальность темы исследования определяется в первую очередь тем, что оно призвано преодолеть характерную для отечественного этического дискурса неотрефлектированность ряда проблем и парадоксов, связанных с фундаментальной неоднородностью морали. Философские аргументы по поводу природы морали и конкретных проблем индивидуальной и общественной практики зачастую основаны на явном или неявном убеждении в том, что мораль исчерпывается той областью личного опыта, в которой индивидуально ответственные индивиды осуществляют свое стремление к обретению высшего духовно-практического совершенства. Как образно высказался один из наших философов: «мораль есть то, что учит нас жить на земле, как на небе». При этом из поля зрения этической мысли выпадает социально-организационная или социально-регулятивная сторона морали, которая всегда присутствовала в ней и значение которой только увеличивается в современном обществе, характеризующемся высокой (может быть, даже избыточной) индивидуализацией, с одной стороны, и бессилием индивидов перед лицом не подвластных их контролю социальных процессов и активностью коллективных субъектов - с другой.

Нельзя сказать, что это положение является результатом простого интеллектуального невнимания авторов, пишущих на темы морали. Индифферентное или даже подозрительное отношение этиков к общественным проявлениям и функциям морали имеет глубокие истоки в самом нравственном сознании и в истории этической мысли. А основное направление развития, характерное для отечественной моральной философии в позднесоветский и постсоветский период, не могло не активизировать их.

Если вести речь об общеэтическом контексте, то главным истоком настороженности является опасение, что, приняв всерьез общественное назначение морали, можно потерять независимость морального субъекта от бытующих нравов, превратить его в «исполнительный орган общества» (А.Швейцер), сделать послушной шестеренкой в механизмах совершения «банального зла» (Х.Арендт). Это опасение либо дезавуирует реалистические соображения, связанные с потребностями социальной организации, либо ведет к требованию дефинитивной строгости: социально-функциональные нормативы не должны восприниматься как моральные.

Обращаясь к особенностям отечественной этики, необходимо иметь в виду, что стартовой точкой ее развития в последние десятилетия была маркси-

стекая схема понимания морали. В ней социальный характер и общественная роль нравственных феноменов всячески подчеркивались. Начавшееся в конце 80-х годов XX в. преодоление стереотипов и клише официального советского марксизма привело, в том числе, к тому, что различные варианты понимания морали, которые сложились в ходе этого процесса, оказались сосредоточены исключительно на выявлении ее индивидуально-перфекционистских аспектов. На настоящий момент нормативное содержание морали для многих российских интеллектуалов накрепко привязано к религиозной аскетике, евангельской заповеди любви или ригористичному пониманию принципа ненасилия. Это положение не может быть исправлено до тех пор, пока не будет выявлена специфика относительно самостоятельной, социально-организационной стороны морали, которая обозначена в данной работе как «общественная мораль».

Однако актуальность диссертации задается не только потребностями этической теории как таковой. Попытка выявить специфику общественной морали выводит автора на прямое обсуждение некоторых насущных проблем социально-политической практики. Установление морально оправданных способов их разрешения очевидным образом зависит от ответа на вопрос, как должны соотносится между собой ценностные приоритеты индивидуально-перфекционистской нравственности и ее социального alter ego внутри единого нормативно-аксиологического пространства морали. Речь идет об определении того, как и в какой мере бытующие в обществе представления об индивидуальном совершенстве должны влиять на характер социально-политических институтов, каковы пределы и содержание нравственной ответственности за принятие политических решений, допустимо ли коллективное моральное вменение, как должны соотноситься этическое требование равенства и индивидуализированная «мораль пристрастности» и наконец, каким образом должно учитываться культурное разнообразие в устройстве справедливого общества? Каждая из перечисленных проблем является на настоящий момент предметом для широких политических дебатов как на Западе, так и в России.

Наконец, теоретическое описание общественной морали и ее обоснование в качестве неотъемлемой части морали в целом приводят к появлению множества точек соприкосновения между этикой и различными отраслями социального знания. Ведь если мораль трактуется лишь как набор императивов индивидуального самосовершенствования, а нравственные нормы строго разводятся с прочими социально-функциональными предписаниями, то этические исследо-

вания оказываются в своего рода дисциплинарной изоляции. Как следствие, ограничивается возможность диалога, в котором философы морали могли бы акцентировать нормативную заданность или желательность определенных институтов и форм общественной жизни, а специалисты социологического и политологического блока — демонстрировать реалистический контекст воплощения нравственных ценностей, остро ставить проблему действующих субъектов, способных осуществлять моральную политику и т. д. и т. п. Однако в данной работе обосновывается мысль, что мораль — это не только нормативный фундамент индивидуально ответственной деятельности, но и система ценностных ориентиров при принятии политических, общественных, корпоративных решений или при их последующей оценке. Тем самым создается или восстанавливается общая почва для комплексного и многостороннего обсуждения нормативной стороны социально-политических проблем философами, социологами, социальными психологами, политологами, культурологами и т. д.

Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования выступает общественная мораль как совокупность социально ориентированных нравственных ценностей и императивов. Предметом исследования служит специфика общественной морали в сравнении с абсолютной моралью совершенствующегося индивида и проекции этой специфики в область конкретных общественно-политических проблем.

Цель и задачи исследования. Целью диссертации является обоснование необходимости введения в этическую теорию концепта «общественная мораль», позволяющего отразить полноту и многообразие нравственных ценностей, а также создать эффективно работающую систему критериев этической оценки явлений общественной реальности.

Эта цель достигается с помощью решения ряда исследовательских задач.

1. Выявление неоднородности предназначения морали как особой нормативно-ценностной сферы за счет создания двух параллельных интерпретаций ее формальных и содержательных характеристик: индивидуально-перфекционистской и социально-регулятивной.

2. Определение той роли, которую играет понимание этой неоднородности в двух вариантах перфекционистской критики морали (с позиций религиозной мистики и с позиций эстетики жизни).

3. Реконструкция свойственной для морального сознания и этической теории тенденции отвечать на перфекционистскую критику путем абсолютизации нравственных ценностей и освобождения их содержания от потребностей общественных систем.

4. Систематическая критика зауженного понимания природы морали, связывающего нравственные ценности исключительно с потребностью личности в духовно-практическом совершенствовании.

5. Выявление основных социальных спецификаций морали.

6. Определение общего нормативного содержания центральной категории общественной морали — категории «справедливость» - с учетом ее семантической неоднозначности.

7. Анализ парадоксов, которые порождает использование идеи фундаментального этического равенства между людьми.

8. Установление пределов применения нормативного понятия «справедливость», обозначаемых в этической теории как «область справедливости».

9. Анализ идеи моральной нейтральности государства и демонстрация ее несостоятельности.

10. Анализ феномена возрастания «нравственного риска» в сфере общественной морали в сравнении с этикой индивидуального совершенствования (на основе исследования индивидуальной нравственной ответственности за принятие общественно значимых решений).

11. Реабилитация идеи коллективной нравственной ответственности и определение ограничений ее применения.

12. Разработка системы обоснования специальных нравственных обязанностей.

13. Определение различных аспектов моральной ценности культурного своеобразия и разнообразия.

Теоретическая основа исследования. Понимание сущности морали как нормативно-ценностной системы и культурного феномена, создающее общий теоретический фон данного исследования, сформировалось на основе трудов российских этиков, преимущественно представителей московской этической школы: О.Г.Дробницкого, А.А.Гусейнова, Р.Г.Апресяна и др. Второй источник авторской интерпретации морали представляют собой работы зарубежных теоретиков: К.Байера, Р.Брандта, Б.Герта, А.Гьюирта, А.Доногана, А.Макинтайра, Дж.Мэки, Р.Хэара, С.Шеффлера, Дж.Эннес, Э.Энском и др.

В вопросе о специфике общественной морали теоретическим фундаментом исследования стали работы таких философов и теологов морали как Дж.Кекес, Т.Нагель, Р.Нибур, А.Рих, Н.Решер, Б.Уильямс, С.Хемпшир, Р.Хардин, Р.Г.Апресян, а также - труды тех философов политики, чьи исследовательские интересы сосредоточены в области нормативных оснований политической практики: С.Бенхабиб, Р.Бейнера, Р.Гудина, П.Гомберга,

М.Игнатьеффа, Б.Йока, С.Окин, Ф.Пети, Б.Пареха, Н.Фрэзер, Ю.Хабермаса, Дж.Холдейна, Д.Хелда, Дж.Шкляр, Й.Шапиро, Т.А.Алексеевой, Б.Г.Капустина, В.С.Малахова, В.Г.Федотовой и многих др.

Исследование конкретных социально-этических проблем опиралось на многочисленные теоретические позиции, выдвинутые в рамках англоамериканского дискурса справедливости, которые принадлежат к таким интеллектуальным традициям как либертаризм (Р.Нозик, М.Фридман, Ф.Хайек), эгалитаристский либерализм (Б.Аккерман, Б.Бэрри, Р.Дворкин, Дж.Ролз, Дж.Уолдрон), социал-демократическая теория «качества жизни» (Э.Андерсон, М.Нассбаум, А.Сен, Р.Эрнесон), коммунитаризм (М.Уолцер, Ч.Тейлор, М.Сэндел, А.Этциони). Авторское видение этих проблем возникло в результате сочувствующего, но критического анализа социальной этики современного либерализма с коммунитаристских и социал-демократических позиций.

Наконец, важную роль в осуществлении исследовательского замысла диссертации сыграли труды ряда социологов, в которых выявляются общие закономерности функционирования социальных систем (П.Бергер, М.Вебер, И.Гоффман Э.Дюркгейм, Т.Лукман, Т.Парсонс), и, в особенности, специфика современного (пост-современного) общества (З.Бауман, У.Бек, Э.Гидденс, Н.Луман и др.)

Методология исследования. Методология диссертации определяется ее целями и задачами. Так как исследование является этическим и ориентировано, в конечном итоге, на выдвижение нормативных рекомендаций, то основным элементом его методологии служит анализ нормативного содержания базовых социально-этических категорий, их взаимного порядка (иерархии), а также моментов противостояния, несовместимости и несоизмеримости. Это относится к таким концептам как равенство, справедливость, беспристрастность, общественное благо, автономия личности, индивидуальная безопасность и т. д.

Однако такого рода анализ не может осуществляться внутри самого философского сознания. Он реализуется на основе соотнесения нормативных утверждений, выдвигаемых философами морали, с живым нравственным опытом (опытом оценки и вменения). Значительная часть выводов данной работы получена на основе своеобразного «челночного движения» мысли между этими полюсами, в ходе которого этическая теория выдвигает нормативные рекомендации, но также и корректирует свои исходные тезисы. Дж.Ролз обозначил подобный метод этического исследования как установление «рефлективного равновесия». Нарушением такого равновесия грешат многие интерпрета-

ции морали, не учитывающие всерьез ее общественное предназначение. Схожее нарушение можно обнаружить в ответах философов на вопросы о коллективной и индивидуальной ответственности, о природе специальных обязанностей, об учете историко-культурного разнообразия при осуществлении справедливой политики.

В силу того, что основной целью диссертации являются обоснование и многосторонняя характеристика такого феномена как общественная мораль, возникающего в силу специфики функционирования нравственных императивов в социальном пространстве, то вторым ключевым элементом его методологии служит коррекция моральных предписаний и нормативных рекомендаций в связи с учетом реалистического контекста воплощения нравственных ценностей. Этот контекст задается как спецификой социальных систем вообще, выявляемой социологией и политической теорией, так и особенностями современного (или пост-современного) общества. Другими словами, в диссертации систематически используется своеобразный тест на реалистичность и практическую эффективность, которому подвергаются, прежде всего, весь нормативный комплекс морали индивидуального совершенства, а также этические ограничения государственной политики, вытекающие из приоритета автономии личности, различные системы нравственного вменения, мероприятия по обеспечению культурного признания.

Так как у проблемы неоднородности морали (а также у конкретных социально-этических вопросов, зависящих от способа ее разрешения) существует длительная и продуктивная традиция обсуждения, то значительное место в работе занимает историко-философский материал, проблематизированный в соответствии с основными теоретическими задачами диссертации. Выбор подобной исследовательской стратегии не случаен. Он обусловлен тем наблюдением, что наиболее удачные, в хорошем смысле провокационные и оставляющие за собой шлейф интересной полемики исследования по этике последних десятилетий были осуществлены именно специалистами в области истории этических учений (преимущественно, специалистами по философии Аристотеля, Канта и Гегеля). Привнесение ими профессионально освоенного историко-этического содержания в область отвлеченно-теоретического анализа вопросов моральной философии создало значительные прорывы в дискуссиях, которые позиционно велись до того десятилетиями. Этот факт свидетельствует о том, что обращение к философской традиции представляет собой движение вперед, а не назад. Именно оно позволяет поставить под вопрос некоторые устойчивые, «пред-рассудочные» убеждения, формирующие

общераспространенные подходы к решению исследовательских проблем. Так, в первой главе диссертации на основе историко-философского анализа предполагается поставить под вопрос некоторые устойчивые «предрассудки», касающиеся природы морали и свойственные, в особенности, московской этической школе 1990-х годов. В третьей главе - «предрассудки» этико-политической мысли современного либерализма по отношению к роли моральных аргументов в политике и т. д. и т. п.

Историко-философские фрагменты диссертации (четыре историко-философских экскурса первой главы и историко-философские «завязки» остальных глав, посвященные этике Аристотеля и Цицерона) опираются на метод логической реконструкции философских позиций и герменевтический метод. Их использование конкретизировано в ряде исследовательских приемов, таких как выявление базового терминологического инструментария определенного философа (школы, течения, традиции); установление уточненного значения терминов либо причин их вариативного использования; выявление системы аргументов и основных структур мысли, свойственных данной философской концепции; установление связи метанормативных теоретических посылок и нормативных выводов, сделанных определенным философом; установление роли и значения базовых метафор для решения полемических и творческих задач; выявление прямого использования философской традиции и скрытых историко-философских аллюзий.

Степень разработанности основной проблематики диссертации. Для удобства обзора чрезвычайно неоднородной литературы характеристику исследованности темы необходимо разбить по шести основным проблемам работы.

Формальная и содержательная специфика общественной морали. Исследование феномена общественной морали, отличающейся от абсолютной морали совершенствующейся личности, в современной философской мысли осуществляется с нескольких позиций. Во-первых, ее специфику анализируют те этики, для которых индивидуальная мораль представляется архетипом морали как таковой, не предполагающим никаких компромиссов с общественной реальностью. Ими активно используется терминологическое разграничение индивидуальной и общественной морали (социальной этики) с целью показать, что второй тип вообще не должен именоваться моралью или что некоторые его неизбежные проявления не могут быть морально обоснованы. Линия преемственности, связанная с этим рассуждением, ведет от

Л.Н.Толстого и А.Швейцера к современным авторам, разрабатывающим проблематику ненасилия.

Так в некоторых работах А.А.Гусейнова существо морали раскрывается через ее исключительную связь с индивидуальной ответственной деятельностью, выражающей идеал духовно-практического совершенства личности. При этом в качестве единственно возможного содержания подобной деятельности выступают «негативные поступки», заданные императивом ненасилия. Дополнительным условием функционирования такого рода морали является сохранение ее нормативной неопределенности в том, что не касается небольшого количества фундаментальных нравственных запретов, и существенное ограничение оценочных проявлений (в духе евангельского «не судите»). Схожий подход можно обнаружить в этической традиции, заданной моральной философией ЭЛевинаса, в которой мораль рассматривается как явление, сопротивляющееся «кодификации», «формализации» и «лишенное связи с какими бы то ни было санкциями» (таков набор признаков морали по З.Бауману). Важность этих исследований состоит в том, что они подчеркивают некоторые парадоксы и затруднения общественной морали, не позволяя социально-этическому дискурсу раствориться'в односторонне реалистической аргументации, которая свойственна политической и социологической теории. Однако так как в них оспаривается сама необходимость социальной репрезентации морали, то в данной работе они являются предметом систематической критики.

Во-вторых, специфика общественной морали постоянно обсуждается теологически ориентированными авторами, которые исследуют механизмы преломления и частичной трансформации евангельской моральной доктрины в общественной практике (Р.Нибур, А.Рих, М.Сарджент, Р.Хигтинджер, Дж.Холдэйн, Д.Холленбах, М.Элсбренд). По степени своей разработанности теологические (в особенности, католические) исследования можно считать наиболее продвинутыми и комплексными. Однако существенным ограничением достигнутых теологами результатов является их односторонняя связь с одной морально-религиозной традицией, в то время как в современной ситуации нравственные ценности воплощаются в условиях культурно и конфессионально неоднородного общества.

В-третьих, важные аспекты нормативной стороны общественной морали выявлены теми философами политики, которые пытались разграничить между собой «публичную» и «частную» мораль. Публичная мораль в политической философии исследуется под двумя углами зрения: а) как совокупность

моральных нормативов, задающих пределы допустимого при осуществлении индивидами своих социально-ролевых функций (Т.Нагель, Б.Уильямс, С.Хемпшир); б) как система ценностей, позволяющая приходить к согласию между собой людям, имеющим противостоящие индивидуальные убеждения о смысле и ценности человеческой жизни (Дж.Ролз, Р.Дворкин).

В-четвертых, специальный вопрос о возможности превращения морали в институционализованную нормативную систему, направляющую процессы общественной самоорганизации, был разработан в рамках такого направления исследований как «теория институционального дизайна». Оно возникло в 1990-х годах и стало одной из важных точек пересечения моральной теории и общественной практики. В нем наиболее очевидно отразилось смещение интереса исследователей общественного измерения морали с вопроса о моральной оправданности отдельных решений к вопросу о моральной оправданности социальных структур и способах их коллективного изменения (Р.Хардин, Р.Гудин).

В-пятых, выявление специфики общественной морали осуществлялось в рамках исследований, которые ориентированы на политологическое или социологическое определение способов функционирования морали в социальном пространстве, но вне отчетливо выраженных нормативных интересов. Их основным вопросом является не моральная оправданность тех или иных общественных явлений, а то, «как работает» мораль в политике или в социальной практике. В отечественной философии последних лет этот подход был развит Б.Г.Капустиным, обсуждающим три типа морали — аполитичную индивидуалистическую мораль, мораль «малой» политики и мораль «большой» политики. В несколько ином ключе та же установка реализована американским политическим философом П.Гомбергом.

Таким образом, обзор основных направлений исследования по центральной проблеме диссертации показывает, что на настоящий момент анализ общественной морали как целостного феномена является либо гиперкритическим, либо узко конфессиональным, либо лишенным нормативной направленности. Исследования же, не затронутые перечисленными недостатками, рассматривают лишь отдельные стороны этого явления. Данная работа, напротив, ориентирована на построение такого видения общественной морали, которое было бы: 1) целостным, 2) конструктивным, 3) нормативным, 4) общезначимым.

В подобном духе выдержано несколько последних работ Р.Г.Апресяна. В его статье «Перфекционистский и дисциплинарный языки морали» (2000) пунктирно очерчено само исследуемое явление (хотя и без учета определенных

оттенков, связанных со значением политической коммуникации и самоуправления для общественной морали, с наличием трансформационной и стабилизационной тенденций в ней), в ряде других статей - проведена этическая реабилитация правила талиона и предпринята попытка распространить нормативно-теоретический аппарат концепции справедливой войны на общий контекст регулирования социальных отношений. Правило талиона, будучи встроено в нормативные рамки гуманистической морали, по мнению Р.Г.Апресяна, должно рассматриваться как императив, задающий морально оправданное отношение к тем, кто практикует архаический этос силы. Данное исследование направлено на развитие и коррекцию этих тезисов.

Определение справедливости и выявление ее области. Как в отечественной, так и в зарубежной этике дефинитивная работа, связанная с выявлением общего нормативного содержания понятия «справедливость», осуществлялась неоднократно. Она была связана с надеждой, что уточненное определение справедливости поможет построить оптимальную конкретизированную концепцию справедливого общества. В позднесоветский период вышло несколько дефинитивных работ о справедливости или работ, содержащих развернутое дефинитивное введение (З.А.Бербешкина, ' В.Е.Давидович, Е.Л.Дубко, В.А.Титов). В последнее время были написаны словарная статья А.А.Гусейнова, вводная глава монографии Б.Н.Кашникова и соответствующие разделы в учебниках по этике, принадлежащие перу Р.Г.Апресяна и А.В.Разина. В западных этических исследованиях развернутые рассуждения об общем содержании понятия присутствуют у Ш.Перельмана, Дж.Ролза, Ф.Хайека, Б.Бэрри, М.Уолцера, А.Макинтайра, Д.Миллера, Т.Кемпбелла, Дж.Кекеса и многих других. При этом в ходе осуществления такого рода исследований и по отношению к ним неоднократно высказывалось опасение, что дефинитивный уклон может тривиализировать дискуссию о справедливости или завести ее в тупик. В этом смысле характерен отказ составителей некоторых обобщающих изданий по этике и политической философии от включения в них общей статьи (или общего раздела) о справедливости, наряду с частными статьями (или разделами) о справедливом распределении ресурсов, справедливом уголовном наказании, международной справедливости (самый яркий пример - трехтомная «Энциклопедии по этике» 2001 г.) Данная диссертация нацелена на преодоление подобных опасений.

В работах, связанных с проблемой определения справедливости, большую роль играет восходящее к Аристотелю разграничение общей и частной справедливости. Его продуктивность и эвристическую ценность отстаивают в оте-

чественной этической мысли А.А.Гусейнов и Б.Н.Кашников, в зарубежной -Р.Хэар, Ф.Миллер, Б.Иок, Д.О'Коннор. Есть, однако, и скептики, считающие, что Аристотель лишь отразил особенности чрезвычайно специфического древнегреческого понимания справедливости (Д.Миллер, Б.Уильямс, У.Харди). Существенно, что авторы, защищающие аристотелевское разграничение, обычно концентрируют свое внимание на каком-то одном из его аспектов. Это, по мнению автора диссертации, создает односторонние определения справедливости. Следующий дефинитивный момент, активно обсуждающийся в теории справедливости, касается той роли, которую должно играть в ней понятие «человеческая природа». Некоторые течения современного либерализма, как и политическая философия постмодернизма, категорически возражают против его использования. Напротив, эволюционистская этика (Э.Уилсон, П.Сингер, Р.Мастерс) и аристотелианско-томистская этика естественного закона (М.Нассбаум, Дж.Финнис) полагают, что ни одна теория справедливости не может обойтись без эксплицитного или имплицитного обращения к некоему видению человеческой природы. В работе отстаивается мысль, что оба упомянутых выше подхода важны для определения моральных ограничений, регулирующих содержание требований во имя справедливости. Подобная (ограничительная) роль концепта «человеческая природа» спорадически встречается в неоаристотелианской этической теории (У.Голстон, Ч.Тейлор, М.Нассбаум), однако она не получила в ней развернутого обоснования. Наконец, рассматриваемая в диссертации проблема ограничений этики справедливости по кругу человеческих сообществ неоднократно становилась предметом анализа в работах по глобальной или космополитической справедливости, а также в комму-нитаристски и феминистски ориентированных исследованиях, касающихся нормативных основ существования семьи и отношения общества к ней.

Моральная нейтральность публичной сферы (или моральная нейтральность государства). Идея моральной нейтральности представлена в большом количестве фундаментальных работ и идеологических манифестов либеральной социальной этики XX вв. Считается, что терминологически она впервые была закреплена в известной работе Р.Нозика «Анархия, государство и утопия» (1974). Однако по своему нормативному содержанию ограничения, предполагаемые ею, гораздо старше и имплицитно издавна присутствовали в одном из течений либерализма. Наиболее известные варианты артикуляции идеи либеральной нейтральности предложены М.Фридменом, Ф.Хайеком, Дж.Ролзом, Р.Дворкиным, Б.Бэрри и Дж.Уолдроном. Существует целый ряд трудов, посвященных аналитиче-

скому разбору данной идеи. Хотя, как правило, они не являются всего лишь беспристрастной аналитикой и библиографическими обзорами, демонстрируя то или иное отношение к ней. Среди них — работы У.Кимлики, В.Садурского, Дж.Шера, С.Уолла, Р.Эрнесона, И.Шапиро. Наконец, в англо-американской философской традиции сложился целый пласт открыто полемической литературы, отражающей республиканскую, коммунитарист-скую, феминистскую, мультикультуралистскую и экологическую позиции по отношению к идее нейтральности. В данном исследовании эти подходы маркируются как «политический перфекционизм». Наиболее интересны работы таких политических перфекционистов, как Ф.Пети, Р.Бейнер, М.Сэндел, Ч.Тейлор, М.Уолцер, А.Макинтайр, А.Этциони, К.Лэш, В.Хелд, М.Нассбаум, Б.Парех, Э.Винсент. Некоторые из них в своей эмоциональной полемике с идеей нейтральности полностью игнорируют те опасения философов-нейтралистов, которые следует признать вполне оправданными, другие, напротив, стремятся сохранить взвешенную и реалистичную позицию. В отечественной литературе проблема нейтральности обсуждалась лишь спорадически некоторыми политическими философами и этиками, ориентированными на критику либерализма (Б.Г.Капустин), аналитическое выявление его специфики (Т.А.Алексеева) или нормативно-теоретическую защиту (Б.Н.Кашников).

Специфика ответственности в рамках общественной морали: нравственный риск и коллективное вменение. Вопрос о сохранении ответственности и вменения за пределами возможностей субъекта повлиять на последствия собственных действий (или проблема нравственного риска), рассматривается в диссертации в связи с проверкой оправданности известного принципа «без возможности нет долженствования». Этот принцип критически и сочувственно анализировался многими англоязычными философами. Среди них: Дж.Мур, У.Д.Росс, Н.Решер, Дж.Фишер, Г.Франкфурт, Дж.Кекес, М.Циммерман. Одним из важнейших аргументов против строгости упомянутого принципа является феномен «моральной удачи». Наиболее ценными в методологическом отношении являются классические работы по этой проблеме (работы Т.Нагеля, Б.Уильямса, М.Нассбаум, Н.Решера). Интересные наблюдения присутствуют у М.Бэрон, Б.Йока, Э.Рорти, Б.Роузбери. Проекция проблемы нравственного риска в область социально-политической деятельности была свойственна российским критикам морального учения Л.Н.Толстого (В.С.Соловьев, И.А.Ильин), М.Веберу, Х.Арендт, Г.Йонасу, Т.Нагелю. При этом именно позиция М.Вебера создает наиболее эффективный противовес как безоглядно-

романтическому отношению к политической практике, так и элементам цинизма и равнодушия, постоянно воспроизводящимся в рамках обсуждения вопроса о неизбежно «грязных» руках политика. Использование веберовской позиции по отношению к проблеме нравственного риска свойственно П.Брейнеру, К.Коуди, М.Игнатьеффу (хотя лишь последний из них использует само словосочетание «нравственный риск»).

Исследование феномена коллективной нравственной ответственности в этической мысли до второй половины XX в. практически не осуществлялось. Само явление рассматривалось этиками как своеобразный атавизм. После Второй мировой войны оно стало предметом пристального изучения в немецкой моральной и политической философии (классический пример -работа К.Ясперса «Вопрос немецкой вины»), В англоязычной этической традиции активное обсуждение проблемы начинается в конце 1960-х гг. Оно разворачивается в связи с противостоянием сторонников методологического индивидуализма (Дж.Лэдд, М.Кили, М.Веласкес, С.Свердлик) и сторонников теории коллективной интенциональности (Т.Дональдсон, П.Френч, Р.Скратон, Д.Риссер, А.Корлетт, Н.Решер), затрагивая вопросы ответственности таких организованных коллективов как нации, корпорации, партии, ведомства и т. д. Другое направление исследований в теории коллективной ответственности связано с ответственностью индивидов за зло, совершенное их группой или во имя ее (Т.Гувье, Дж.Кекес, Г.Меллема, Л.Мэй, Ю.Райкка, и др.) Что касается отечественной философской науки, то вопрос о коллективной ответственности в ней исследован слабо (за исключением пограничных с историей и социологией работ о восприятии проблемы коллективной виновности в Германии после Второй мировой войны).

Обоснование специальных нравственных обязанностей (или «морали пристрастности»). В мировой этической мысли существует давняя и чрезвычайно серьезная традиция критики специальных обязанностей на агапиче-ской, утилитаристской, кантианско-деонтологической основе. Она опирается на прямолинейные интерпретации нравственных ценностей равенства и беспристрастности, обнаруживающихся в исторически инвариантном ядре морали. Наряду с критикой разработан ряд моделей обоснования специальных нравственных обязанностей с использованием отправных положений универсалистской морали. Во-первых, на основе сочетания либертаристских и волюнтаристских посылок (Х.Харт, Э.Симмонс, Д.Джеске). Во-вторых, на основе «прямого» и «внутреннего» вывода из общего нравственного долга (А.Гьюирт, Р.Гудин). В-третьих, на основе «косвенных» и «внешних» аргу-

ментов, апеллирующих к важности тех социальных институтов, которые с необходимостью предполагают преференции людям, находящимся в особых, индивидуализированных отношениях с моральным субъектом (Х.Лафолетг, М.Уолцер, Ч.Тейлор, А.Этциони). В-четвертых, на основе значимости тех отношений, которые порождают специальные обязанности, для полной и процветающей человеческой жизни или для осуществления базового жизненного проекта индивида (Б.Уильяме, Л.Блум, Дж.Коттингем, Т.Гурка).

Справедливость и культурное разнообразие. В последние двадцать лет этическую, политологическую, социологическую мысль США, Европы и многих стран азиатского региона захлестнула волна исследований, посвященных проблемам многокультурных обществ и соприкосновению культурных традиций в международном контексте. Литература по этой проблематике поистине необозрима и не может быть охарактеризована в рамках этого раздела сколько-нибудь подробно. Можно лишь выделить три основных подхода к проблеме: позицию «либерализма культурного безразличия» (парадигматический вариант - работы Ч.Кукатоса и Б.Бэрри), позицию постмодернистской политической этики (парадигматический вариант — работы У.Коннолли и Н.Фрезер), позицию сторонников межкультурной (или этнокультурной) справедливости (наиболее яркие представители — Ч.Тейлор, М.Уолцер, У.Кимлика, Дж.Каренс, Б.Парех). Все эти позиции отличаются не только по своим нормативным основаниям. Их расхождения определяются также различием фактических утверждений, касающихся природы этнических коллективов. Значительную роль при этом играет отношение (то есть степень доверия) этиков и политических философов к социально-конструктивистской интерпретации этнической культуры. В отечественной философской и социологической литературе наиболее интересные, сопровождающиеся выдвижением нормативных рекомендаций исследования проблем мультикультурного общества принадлежат В.С.Малахову и А.В.Тишкову. Хотя, вполне возможно, что их позиция определяется некоторым преувеличением роли «социально конструируемых» элементов этнической культуры.

Научная новизна исследования. Данная работа представляет собой первый в отечественной этике опыт систематического исследования соци-ально-организациошюй репрезентации морали в ее соотнесенности с моралью в целом и с индивидуально-перфекционистской нравственностью. В диссертации проанализированы такие социально-этические спецификации морали как частичная формализация, частичная институционализация, частичная партикуляризация и использование логики меньшего зла. Выявлена

нравственная ценность демократии и политической коммуникации равноправных граждан. Подвергнуты анализу соотношение стабилизационных и трансформационных приоритетов социальной этики и их зависимость от исторической динамики морали.

Автором предложены варианты решения проблем общего определения и области справедливости. В том числе, обоснованы следующие тезисы: тезис о необходимости разграничения общей и частной справедливости по двум критериям (по различию уровней нормативной конкретизации и различию в степени аксиологической общности), тезис о неизбежности опоры теории справедливости на то или иное понимание человеческой природы, тезис о возможности использования концепта «справедливость» применительно к различного рода сообществам, включая человечество и семью.

Особенности общественной морали конкретизированы в работе на основе обращения к нескольким частным социально-этическим проблемам, касающимся характера использования моральных аргументов в политической практике, индивидуального и коллективного нравственного вменения, моральной оправданности специальных обязанностей и этической ценности культурного разнообразия. Как видно из анализа степени разработанности этих проблем (см. предыдущий пункт), исследования российских этиков, затрагивающие их хотя бы косвенно, либо крайне немногочисленны, либо вовсе отсутствуют, в то время как количество зарубежных работ значительно. Это также создает один из аспектов новизны диссертации, поскольку она вводит в оборот тот теоретический багаж, который был накоплен за последние три-четыре десятилетия в англо-американской этической мысли и не был еще востребован российской моральной философией.

Последнее обстоятельство тем более важно, что в отличие от советской и постсоветской этики западная философская традиция по объективным причинам оказалась в более выгодном положении в том, что касается социально-этических исследований. В ней после возвращения к нормативным проблемам, обусловленного уменьшением влияния метаэтических школ, сформировалось несколько исследовательских направлений, тесно связанных с актуальными общественными дискуссиями. Вокруг каждого из них существует значительное сообщество специалистов, долгие годы ведущих исследовательскую работу, а также ряд дискуссионных площадок, в качестве которых выступают теоретические и общественно-политические журналы. Время от времени споры в философской среде удаляются от практикоориенти-рованных проблем, замыкаясь на обсуждении терминов и теоретических

структур, однако вторжения политической и социальной практики, с ее новыми ситуациями и запросами, постоянно изменяют их характер и тональность. Поэтому обращение к западной социально-этической полемике рассматривается автором как один из способов обновления интеллектуального пространства российской этики.

В этой связи неизбежно вспоминается часто воспроизводящаяся в последние годы горькая констатация о преимущественно «переводном» характере современной российской гуманитарной мысли. Но в данном случае существуют вполне объективные основания для подключения отечественных этиков к «чужому» дискурсу. Даже простой перевод и вдумчивое обобщение аргументации, наработанной за годы дискуссий, могут спровоцировать обсуждение схожих вопросов в российской философской среде и на российской практической почве. Однако, как представляется автору, многие из выводов работы являются вполне самостоятельным вкладом в характеризуемую полемику.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты данного исследования могут использоваться в качестве теоретической базы при осуществлении анализа конкретных проблем социальной практики: от вопроса о нравственно оправданном применении силы до вопроса о справедливом использовании и распределении материальных ресурсов, находящихся в распоряжении общества. Они могут быть также востребованы историками философии для раскрытия некоторых сторон проанализированных в диссертации философских концепций и для выстраивания истории этической мысли по оси «индивидуальное совершенство» - «общественная организация». Результаты диссертации представляют ценность для преподавания этики и других философских дисциплин, в особенности, курсов «Введение в специальность» и «Социальная этика» в рамках недавно отли-цензированной предметной области «Прикладная этика», обучение по которой вскоре начнется в некоторых ВУЗах России. Понимание различий между типами морали и существа социально-этических проблем для этой категории студентов является профессиональной необходимостью.

Положения, выносимые на защиту.

1. Основные формальные и содержательные характеристики морали поддаются двойственной (социально-организационной и индивидуально-перфекционистской) интерпретации.

Это обстоятельство становится одним из главных оснований перфек-ционистской критики морали, опирающейся на тезисы о ее излишнем антропоцентризме и об отсутствии в ней индивидуализированного творчества.

3. Моралисты и этики имеют тенденцию, защищаясь от перфекционист-ской критики, связывать выделяемые ею недостатки морали с серьезными искажениями морального сознания, а не с моралью как таковой. В качестве двух основных искажений выступают при этом морализаторство и обобществление морального сознания.

4. Возникающий в результате борьбы с этими искажениями образ морали ориентирован исключительно на потребности индивидов в свободном самосовершенствовании и предполагает строгое разведение некон-кретизируемого нравственного идеала и конкретных поведенческих норм, запрет на обращенный вовне моральный суд и невозможность морального оправдания любых форм использования человека в качестве средства. Нормативная программа, строго соответствующая этому образу морали, включает в себя императив ненасилия и призыв к непосредственному заботливому служению ближним.

5. В связи с тем, что мораль предписывает эффективное обеспечение блага других людей, индивидуально-перфекционистская нравственность уязвима для упреков в практическом безразличии к судьбе значительного количества индивидов, страдающих от насилия и институционального несовершенства общества. Это обстоятельство требует выделения специфической, социально ориентированной репрезентации моральных императивов - общественной морали.

6. Основными социальными спецификациями морали являются: ее частичная формализация, частичная институционализация, частичная партикуляризация и использование логики «меньшего зла».

7. Общественная мораль не есть исключительно мораль социальной кооперации и дисциплины. В числе ее ключевых ценностей присутствует обеспечение различных аспектов самореализации личности (в том числе, политического).

8. Практическая конкретизация ценностей и императивов общественной морали по отношению к отдельным практикам и институтам может порождать стабилизационные и трансформационные политические стратегии. При этом мнение об односторонней связи общественной морали с социальной стабилизацией или социальной трансформацией является необоснованным.

9. Семантическая неоднозначность понятия справедливость, зафиксированная в разделении общей и частной справедливости, существует за счет двух критериев разграничения: различного уровня нормативной конкретизации и разл!гчной степени аксиологической общности.

10. Применение нормативного концепта «справедливость» опирается на идею фундаментального общечеловеческого равенства. В качестве существенных затруднений при переходе от представлений о равном достоинстве каждого человека к выдвижению концепции общей справедливости выступают два нормативных парадокса: парадокс определения круга равных и парадокс одинакового отношения к уникальным и неисчерпаемым субъектам.

11. Одним из существенных ограничений, регулирующих применение нормативного концепта «справедливость», является недопустимость подмены требования справедливости требованием преодолеть человеческую природу.

12. Тезис об исключении из области справедливости человечества в целом и семьи, встречающийся в современной социальной этике, не имеет достаточных оснований. Однако, несмотря на это, функционирование этики справедливости в двух данных сферах имеет значительную специфику.

13. Тенденция к автономизации общественной морали, находящая выражение в либеральном идеале моральной нейтральности публичной сферы (или государства), уязвима для критики в нескольких отношениях. Придерживающиеся этого политического идеала философы недооценивают возможности определения объективного стандарта полной й процветающей человеческой жизни, упускают из вида некоторые основания социальной стабильности, придают неоправданно высокое значение ценности индивидуальной автономии.

14. В области общественной морали увеличивается степень нравственного риска, то есть возрастает возможность ответственности за непредвиденные последствия индивидуальных действий. Сочетание этой тенденции с тенденцией уменьшения общей меры, ретроспективной ответственности человека, выполняющего общественно значимые функции, в сравнении с обыкновенным убийцей, лжецом или конформистом, задает специфику индивидуальной ответственности в социально-этической сфере. В то же время традиционное для политической философии обсуждение проблемы «грязных» рук политика формирует одностороннюю картину, сосредоточенную исключительно на второй из двух указанных тенденций.

15. Применение идеи коллективной ответственности не ограничивается архаичными и антигуманными явлениями из истории культуры и имеет существенное значение для общественной морали. Особенности современного общества лишь заостряют значение этики организованных коллективов и нравственных переживаний, связанных с принадлежностью к группе. Общее нега-

тивное отношение к идее коллективной ответственности связано с наиболее яркими случаями нарушения нравственных ограничений ее применения.

16. Среди различных концепций морального обоснования специальных нравственных обязанностей наиболее перспективным является их обоснование на основе апелляции к особенностям функционирования- жизненно важных социальных институтов и к необходимости сохранения полноты человеческого существования, которая была бы недостижима, если бы универсальный нравственный долг не уравновешивался партикулярной «моралью пристрастности».

17. Теория межкультурной справедливости совмещает различные по своему весу и контексту применения нормативные соображения, касающиеся независимой ценности самих культур (эстетической и моральной), ценности культуры как основания индивидуальной идентичности, ценности культуры для достижения статусного равенства граждан и, наконец, ценности культуры для достижения единства и стабильности демократического сообщества.

18. Проблема столкновения интересов представителей различных моральных традиций может быть разрешена на основе такого представления о справедливости, которое включает в себя внешний круг справедливости (минимальный стандарт терпимости к чужим практикам и институтам), дополненный внутренними нормативными кругами, регулирующими кросс-культурную критику.

Апробация результатов исследования осуществлялась.

— в ходе публикации научных работ, общим объемом 57 п.л.;

- в ходе выступлений на 4 международных и 9 всероссийских и региональных научных конференциях (семинарах);

- в ходе ведения форума по социально-этической проблематике на сайте «Центра прикладной и профессиональной этики» (Ьпр:/Мад™.еА!с5сеп1ег.п1/Гогил1);

— диссертация обсуждена на заседании сектора этики Института Философии РАН в ноябре 2005 г. и рекомендована к защите.

Структура исследования. Диссертация состоит из Введения, пяти глав, включающих в себя двадцать семь параграфов, заключительной части и списка литературы, содержащего пятьсот шестьдесят четыре наименования. В первую главу работы включены относительно самостоятельные историко-философские экскурсы, посвященные этическим учениям Ф.Ницше, А.Бергсона, Л.Н.Толстого, Х.Арендт.

Основное содержание работы

Во введении обоснованы актуальность и новизна темы, выявлены объект и предмет исследования, его цели, задачи и методологические основания, определена степень разработанности проблематики диссертации, сформулированы основные положения, выносимые на защиту, раскрыты теоретическая и практическая значимость и способы апробации исследования.

В главе первой «На подступах к теории общественной морали» предпринимается попытка обосновать необходимость общественной морали и определить ее специфику на уровне предельно общих формальных и содержательных свойств.

В параграфе 1.1. «Стремление к личному совершенству и социальная регуляция в морали» продемонстрировано, что основные характеристики морали, встречающиеся в ее формально-функциональных и нормативно-содержательных теоретических описаниях и сформулированные этиками на основе анализа морального сознания (такие как безусловная повелительность, приоритетность, всеобщность, обращенность не только к действиям, но и к мотивам, опора на идеальные санкции, отношение к другому человеку как к высшей неинструменталыюй ценности), могут объясняться в двойной перспективе. Как продукт стремления личности реализовать в своей практике сущность человека, являющегося свободным и сознательным существом, и как продукт потребности социального целого в мирном и кооперативном сосуществовании его членов. В живом нравственном опыте и в значительной части этических учений первая потребность принимается в качестве базовой, вторая — в качестве вспомогательной. Общественная полезность нравственной добродетели интерпретируется как вторичное следствие независимого стремления к совершенству.

Однако анализ перфекционистской критики морали, которая была развернуто проиллюстрирована в первом историко-философском экскурсе «Ф.Ницше: Иное совершенство, иная дисциплина», показывает, что эта «естественная» установка не является самоочевидной. С точки зрения Ницше, совмещение перфекционистских и социально-регулятивных компонентов морали является чрезвычайно искусственным и противоречивым, поскольку в ней на основе работы психологических механизмов ресентимента социально-функциональные свойства индивидов неправомерно приобретают значение высших индивидуальных совершенств. Альтернативой морали, по Ницше, служат эффективные формы социальной дисциплины, не требующие для

своего функционирования моральной оценки или вменения, а также высшие (аристократические и сверхчеловеческие) формы совершенства, которые избегают привязки к узко дисциплинарным интересам общества.

В параграфе 1.2 «Мораль и парадоксы совершенствования» на основе материала первого историко-философского экскурса выявляется логическая структура перфекционистской критики морали. Последняя исходит из того, что специфика такого понятия как «совершенство» и общая логика процесса самосовершенствования не во всем соответствуют обобщенному теоретическому образу морали. В диссертации это несовпадение охарактеризовано как неспособность морали ассимилировать некоторые из парадоксов совершенства и совершенствования. Речь идет о таких парадоксах, как парадокс сверхчеловеческой устремленности человеческого совершенствования и парадокс необходимости творчества в перфекционистском процессе, представляющем по своей сути стремление к совершенному образцу. Соответственно, моральные представления об индивидуальном совершенстве легко заподозрить в неоправданном антропоцентризме и отсутствии индивидуализированной креативности. Эти обвинения присутствуют как в рамках критики морали с позиций эстетики жизни, проанализированной в работе в своих' экстремистских и умеренных проявлениях (Ф.Ницше и Р.Рорти), так и в рамках критики с позиций мистико-религиозного перфекционизма. И в первом, и во втором случае недостатки морали интерпретируются как результат выстраивания образа высших возможностей и предназначения человека на основе запроса общественных систем на определенный тип личности.

В диссертации выдвигается тезис, что перфекционистская критика задевает некоторые очень чувствительные струны морального сознания. История этической мысли и моралистики показывает, что мораль постоянно пытается очиститься от обвинений в прямолинейном антропоцентризме и отсутствии творческой составляющей, пытается отстоять себя в качестве подлинного человеческого совершенства. Некоторые из направлений самозащиты морального сознания выявляются в работе на основе анализа нравственной философии А.Бергсона, а более конкретно, на основе предложенной им теоретической модели «открытой морали» (второй историко-философский экскурс «А.Бергсон и идея двух моралей»). Образ «открытой морали», возникающий как результат мысленного элиминирования из нравственной нормативности всех элементов общественного запроса, сосредоточен на феномене духовного притяжения уникальной и творческой личности («мистика», «морального гения» или «мо-

рального героя»), совершенство которой задается способностью переживать высшие эмоциональные состояния.

В параграфе 1.3 «Индивидуально-перфещионистская нравственность против морализаторства и обобществления морали» проанализирована свойственная этической теории и отчасти живому нравственному сознанию тенденция противодействовать перфекционистской критике на основе утверждения о том, что впечатление неподлинности морального совершенства возникает вследствие отождествления архетипа морали с некоторыми его искажениями. В числе последних — морализаторство и подгонка формы и содержания морали под потребности общественных систем (ее обобществление'). Итогом морализаторской перестройки и обобществления нравственного сознания являются тотальная кодификация (или норматив изация) содержания морали, резкое возрастание роли нравственной оценки ближнего и морального суда над ним, создание возможностей для этически оправданного использования другого человека. Соответственно, способом преодоления негативных тенденций служат акцентирование различий между неопределенным абсолютным идеалом и конкретизированной нравственной нормативностью, а также строгое размежевание морали и иных форм регулирования человеческого поведения. Так выявляются контуры идеальной и абсолютной, индивидуально-перфекционистской нравственности, которая либо вообще безразлична к общему состоянию социума, либо воспринимает индивидуальное совершенствование в качестве главного способа решения социальных проблем. Конкретной нормативной программой, по всем своим характеристикам в наибольшей мере отвечающей потребностям борьбы с обобществлением морали и морализаторством, является негативный принцип ненасилия в совокупности с положительным призывом к непосредственному, агапическому служению ближнему.

Однако, как показал анализ характерных особенностей и уязвимых сторон этического учения Л.Н.Толстого (четвертый историко-философский экскурс «Лев Толстой и "общество ангелов"» и следующий за ним аналитический параграф), индивидуально-перфекционистская нравственность не может восприниматься в качестве единственной корректной репрезентации морали в целом. В воззрениях Толстого, балансирующего между строгой христианской деонтологией и упованием на благотворные социальные последствия моральной проповеди, очень контрастно представлена основная альтернатива абсолютной морали индивидуального совершенствования. Сторонник последней вьпгужден либо проявлять практическое безразличие к судьбе тех

людей, которые, находясь за пределами досягаемости его непосредственной заботы, страдают от насилия и институционального несовершенства общества, либо констатировать возможность «непрямой» помощи страждущим, которая осуществляется самим отказом от применения силы и участия в функционировании социальных институтов. Уклоняясь от упреков в безразличии к судьбе ближнего, Толстой присоединяется именно ко второй позиции, построенной на вере в «невидимую руку», которая индивидуальные ненасилие и милосердие чудесным образом трансформирует в общественное благо.

В параграфе 1.4 «О невозможности самостоятельного существования индивидуально-перфекционистской нравственности» толстовское представление об общественных последствиях прямого и непосредственного воздействия морального идеала на человеческие души подвергается многосторонней критике. Ее первый уровень предполагает, что социально-дисциплинарные проявления морали служат необходимым условием для поддержания общественной среды нравственного совершенствования (тезис В.С.Соловьева). Второй уровень опирается на убеждение, что они есть неотъемлемая часть самого процесса нравственного совершенствования (тезис неоаристотелианской этической традиции). Основным выводом данного параграфа является мысль о том, что обобществление морального сознания не представляет собой всего лишь его девиации. Главная ценностная интенция морали — эффективное обеспечение блага других людей - с неизбежностью заставляет нравственного субъекта допустить существование социально ориентированных воплощений фундаментальных нравственных императивов. Именно для них автор предлагает такое обозначение как общественная мораль.

В параграфе 1.5 «Общественная мораль: выстраивание теоретического образа» рассматриваются вопросы установления формальных спецификаций и сущности этого феномена. Как было установлено в предыдущем параграфе, главной особенностью общественной морали в сравнении моралью совершенствующегося индивида является ее претензия на практическую эффективность. В социально-этической сфере приоритетной ценностью обладают общественно-организационные последствия определенного нормативного содержания и механизмов его внедрения в практику. В связи с этим неизбежно возникают некоторые дополнительные спецификации морали, отличающиеся как от тех свойств, которые зафиксированы в ее аналитических определениях, так и, в особенности, от тех характеристик, которые выдвигаются в концепциях морали, ориентированных на перфекционистские потребности

личности. Как показало проведенное исследование в числе обязательных социальных спецификаций морали оказываются: ее частичная формализация, частичная институционализация, частичная партикуляризация и использование логики «меньшего зла». Кроме того, в данном параграфе обосновывается мысль, что общественная мораль не является всего лишь результатом столкновения идеала абсолютной индивидуальной нравственности с обобщенными потребностями социальных систем. Она представляет собой продукт воздействия последней на конкретные человеческие сообщества. В силу этого социально-этические нормативы всегда глубоко контекстуализированны, культурно и исторически. Не все расхождения в структуре общественных институтов, или традиционных практик различных сообществ могут быть проинтерпретированы в свете их большего или меньшего отклонения от единообразного: и неизменного общественного идеала. Этот идеал слишком неопределенен и поэтому моральная оптимальность какого-то сообщества всегда будет оптимальностью в рамках его собственного исторического пути. Точно также как аристотелевская добродетель была накрепко привязана к особенностям личности добродетельного человека.

Однако понимание общественной морали как совокупности моральных норм и ценностей, посредством которых организуется социальное пространство, страдает от существенной неполноты. В рамках диссертационного исследования это обстоятельство было проиллюстрировано в ходе анализа политической'философии Х.Арендт (четвертый историко-философский экскурс «Х.Арендт: "социум " и экзистенциальное измерение политического»), Арендт утверждает, что обе основных версии абсолютной морали индивидуального совершенствования: мораль жалости (или любви) и мораль совести, порождают опасные последствия, когда они переносятся в сферу масштабных коллективных взаимодействий. Однако критика этики совершенствующегося индивида связана у нее с понятиями политики и подлинной свободы, а не с понятием общественной дисциплины; даже усиленным понятием кооперации. Сам термин «социальный» («социум»), используется ею как уничижительное обозначение тех видов коллективной деятельности, которые служат «единственно поддержанию жизни». В то время как понятие «политический» (на основе обращения к полисной и революционной политике) наполняется экзистенциально-творческим смыслом.

В параграфе 1.6 «Обогащение теоретического образа общественной морали» подведены итоги последнего историко-философского экскурса. Теоретический образ общественной морали дополняется при этом в двух основных

направлениях. Во-первых, социально-дисциплинарная или социально-кооперативная мораль, ориентированная на достижение «гладкого функционирования» общества, склонна упускать значение уникальности каждого человека, которая проявляется, в том числе, в политической коммуникации равноправных граждан. В результате, она оказывается неспособна оценить различие между демократией и благодетельной тиранией, демократией и экспертно-бюрократическим правлением. Это означает, что образ общественной морали должен быть скорректирован за счет внесения в число ее предельных целей сохранения публичного пространства и демократического самоуправления. Во-вторых, общественную мораль нельзя рассматривать исключительно как систему поддержания социального порядка. Она предполагает сложное совмещение стабилизационных и трансформационных нормативных приоритетов. При этом, как продемонстрировал критический анализ концепции «большой политики» Б.Г.Капустина, исключительная связь морали с социальным преобразованием также представляет собой заведомую крайность. Такая позиция отвечает скорее «эстетике социальной трансформации», чем морали, обращенной к области общественных отношений.

Во второй главе «Справедливость и равенство — категориальные основы общественной морали» были рассмотрены вопросы, связанные с ме-танормативным контекстом и нормативным содержанием двух ключевых социально-этических концептов. Общим знаменателем ценностей общественной морали является понятие справедливости. Именно оно служит основой для вынесения суждений о моральной оправданности различного рода общественных практик, традиций и институтов. Анализ данной категории осуществлялся в диссертации в свете двух проблем: проблемы определения и проблемы области справедливости. В первом случае имеется в виду предельно общее нормативное содержание понятия, во втором - ограниченный контекст его корректного применения, то есть те ситуации и отношения, на которые правомерно распространяется действие этики справедливости.

Основное содержание параграфа 2.1 «Проблема определения справедливости» связано с тем, что для получения более или менее точной дефиниции справедливости необходимо принять во внимание важное семантическое разграничение, которое подметил еще Аристотель и продолжают обсуждать современные этики и социальные философы. Справедливость может пониматься в широком и в узком смысле. Если не уяснить этой особенности, значительная част!, споров о справедливости может оказаться непонятной. С другой сторо-

ны, некоторые разногласия теоретиков по поводу параметров справедливого общества могут быть сняты простым указанием на упомянутую многозначность. В работе сделан вывод о том, что заданная Аристотелем перспектива анализа частной и общей справедливости раскрывает два аспекта их различия. Во-первых, общая справедливость - это сфера понимания людьми основных целей своего совместного существования, а частная — область нормативно-институционального воплощения этих целей. Во-вторых, общая справедливость - это синоним общественного блага во всех его аспектах, а частная -лишь одно из благ, реализуемых в социальном взаимодействии. Это благо представляет собой распределение тягот и преимуществ между членами сообщества в соответствии с их заслугами (или поровну, там — где заслуги не имеют значения). При этом, как установлено в диссертационном исследовании, существенным ограничением всех общих концепций справедливости служит их обязательная опора на идею фундаментального этического равенства всех представителей человеческого рода. Естественно, что идея о фундаментальном равенстве преломляется при этом через конкретные представления о мире и социуме, что задает значительный разброс концепций. Однако ее игнорирование попросту выводит определенное понимание общественного идеала за пределы рассуждения о справедливости.

Параграф 2.2 «Фундаментальное этическое равенство; исторический генезис и нормативная парадоксальность» посвящен историко-культурным и нормативным аспектам эгалитаристских оснований общественной морали. Идея фундаментального равенства, лежащая в основе социально-этической категории «справедливость», имеет долгую биографию в истории ценностного сознания. В работе прослежены начальные этапы ее формирования, связанные с возникновением инициативной этики Золотого правила нравственности в недрах реактивной этики воздаяния. В этом процессе существенную роль играли внутренние противоречия этики воздаяния. Они актуализировали значение таких элементов архаической нравственности, которые изначально предполагали тот тип отношения к другому человеку, который на уровне индивидуального принципа поведения будет закреплен в зрелых формах морального сознания (например, императивов благодарности и правил отношения к «своим» в сообществах непосредственного общения). Автором проанализированы также основные способы религиозно-философского обоснования идеи фундаментального этического равенства и некоторые стандартные риторические приемы, использовавшиеся для ее фиксации и внедрения в массовое сознание. В числе последних - использование метафор всеобщего родства (человечест-

во — одна семья), всеобщей принадлежности к локальному сообществу (весь мир - одна община), всеобщей знатности и всеобщей порабощенности.

В том же параграфе зафиксированы парадоксы этического равенства, которые создают существенные затруднения для любых концепций общей справедливости и их институционального воплощения. Первый из парадоксов связан с тем, что идея фундаментального равенства носит принципиально антидискриминационный характер, что она связана с обязательным мысленным аннулированием эмпирически фиксируемых неравенств и ограничений. Но одновременно ее практическое применение требует задавать строго ограниченное поле для реализации конкретных эгалитарных стратегий. И определено оно может быть только на основе учета эмпирических различий между индивидами. Второй парадокс состоит в том, что, пытаясь выразить идею равно бесконечной ценности любой человеческой личности в операциональных правилах поведения по отношению к совокупности людей, мы вынуждены относится к ним неодинаково, проводить селекцию их интересов и потребностей. С другой стороны, учитывать в своей деятельности уникальность и неисчерпаемость равноправного «Другого» моральный субъект способен лишь в избирательных, глубоко индивидуализированных отношениях, исключающих идею равенства всех людей. Этическая мысль и живой нравственный опыт постоянно пытаются снять эти парадоксы, однако результатом таких усилий всегда оказывается крайне неустойчивое, временное равновесие противостоящих друг другу интенций морали, которые находятся в состоянии непрерывной взаимной коррекции.

В параграфе 2.3. «Проблема области справедливости I» автор использует в качестве отправной точки концепцию «обстоятельств справедливости» Д.Юма. По мнению Юма, «сдерживающее начало справедливости» в отношениях между людьми возможно лишь в условиях их взаимной зависимости, взаимной уязвимости, ограниченной благожелательности, а также на фоне умеренной нехватки благ. Отстаиваемая в работе позиция предполагает расширение юмовской концепции за счет двух тезисов. Во-первых, требование, выдвигаемое во имя справедливости, не может включать в себя преодоление социально-антропологического контекста, делающего необходимым применение самого этого понятия. Во-вторых, такой контекст должен быть обозначен не просто как «обстоятельства справедливости», но как «человеческая природа». При этом природа человека была проинтерпретирована в двойственной перспективе. Одна - задана эволюционной этикой, которая акцентирует потери сил и средств, связанных с преобразованием, другая - аристоте-

лианско-томистской этикой естественного закона, которая акцентирует потери некоторых ценных сторон или характеристик человеческой жизни. В качестве примеров нарушения нормативных запретов, связанных с областью справедливости, в диссертации проанализированы марксизм и политическая философия феминизма (преимущественно радикального). И в первом, и во втором случае требование восстановления или установления справедливости подменяется призывом преодолеть человеческую природу.

Продолжение исследования области справедливости в параграфе 2.4 («Проблема области справедливости II») было связано с ответом на вопрос, существуют ли такие человеческие сообщества, где концепт «справедливость» изначально не применим? В рамках этической и политической мысли (классической и современной) основной социальной единицей, организованной в соответствии с правилами справедливости, оказывалось по преимуществу отдельное государство, в то время как семья и человечество частично или полностью исключались из области справедливости. Что касается человечества в целом, то в современной социальной этике такое исключение вводится на основе утверждения об отсутствии всемирной «базисной социальной структуры» (термин Дж.Ролза). Этот же аргумент можно выразить в категориях юмовских обстоятельств справедливости — отсутствие достаточной «взаимной зависимости». Автор диссертации высказывает предположение, что современный глобализирующийся мир вполне отвечает понятию «базисной структуры» по Дж.Ролзу (или юмовскому критерию «взаимной зависимости») и это делает оправданным применение к нему полномасштабных моделей справедливости, включающих дистрибутивную составляющую. Что касается семьи, то основным аргументом в пользу ее исключения из области справедливости является несовместимость основ семейной жизни (любви и благожелательности) с характерным для этики справедливости категорическим требованием обеспечить каждому честную долю тягот и преимуществ. Главным возражением автора в данном случае является мысль о том, что семья далеко не всегда представляет собой идеальное пространство благожелательности («небеса в бессердечном мире», словами К.Лэша, или царство «спонтанной привязанности», словами М.Сэндела). Любой кризис семейных отношений делает апелляцию к понятию «справедливость» неизбежной.

Однако, несмотря на всю весомость критики зауженных трактовок области справедливости, необходимо признать, что и в первом, и во втором случае существует значительная специфика в применении принципов справедливости. В случае с человечеством она определяется затруднениями социально-

го

экономического администрирования в мировом масштабе, в случае с семьей

— уязвимостью семейных отношений для воздействия, оказываемого «ревнивой добродетелью» (одна из характеристик справедливости по Д.Юму).

В завершение главы, посвященной категориальным основаниям общественной морали, автором подвергнута критическому анализу идея плюрализации нормативного содержания справедливости, расслоения его на ряд изолированных распределительных сфер. Эта идея, предложенная М.Уолцером, характеризуется в параграфе 2.5 «Пределы плюрализации понятия "справедливость "» на конкретном примере проектов по созданию системы многообразных критериев жизненного преуспевания. По мнению автора диссертации, уолцеровское понимание справедливости не учитывает необходимости самых разных ресурсов для функционирования любой из якобы самостоятельных сфер справедливости. И когда последние сталкиваются между собой на этом уровне, требуется уже не сферическая и не контекстуализированная, а единая и внутренне согласованная метакоицеп-ция справедливости. Ее поиск и есть приоритетная задача социально-этической теории и общественной практики.

В третьей главе «Моральная нейтральность публичной сферы как социально-этическая проблема» реконструируется обратная тенденция, по отношению к той, которая была проанализирована в третьем и четвертом параграфах первой главы: тенденция к автономизации общественной морали по отношению к этике индивидуального совершенствования.

В параграфе 3.1 «Моральная нейтральность публичной сферы: истоки и смысл» обрисованы различные способы артикуляции этой тенденции.' Первый — зафиксирован в известном мысленном эксперименте, получившем у И.Канта наименование «сообщество (или народ) дьяволов». В нем мудрое устройство взаимосвязанных поощрений и наказаний обеспечивает мир и всеобщее благосостояние без обращения к гражданам какой бы то ни было моральной аргументации. Однако, в конечном итоге, «сообщество дьяволов»

- это лишь полезная метафора. Заметно более реалистичным выражением тенденции к автономизации общественной морали является проект создания такой «политической» или «публичной» системы нравственных норм и ценностей, которая выносила бы за скобки бытующие в обществе представления об индивидуальном совершенстве (или полной и достойной человеческой жизни). «Политическая» мораль такого образца опирается на тезис об этической нейтральности публичной сферы или этической нейтральности

государства, принципиально противостоящей использованию перфекциони-стских соображений законодателем или избирателем. Под перфекционист-скими соображениями понимаются те, которые связаны с соотнесением различных образов жизни по их внутренней ценности (причем понятие «внутренняя» означает здесь «не связанная с наиболее очевидными и прямолинейными видами ущерба другим людям»).

Политический нейтрализм, представляющий собой одно из самых влиятельных течений современной философии либерализма, отклоняет перфек-ционистскую аргументацию в политике, поскольку это неизбежно ведет к патернализму, элитизму, нечестному распределению ресурсов и нестабильности общества. Его основные аргументы были рассмотрены в работе на примере политических философий позднего Дж.Ролза и позднего Р.Дворкина. В одном случае моральная нейтральность оказывается необходима, поскольку лишь «перекрестный консенсус» различных «концепций блага» может обеспечить социальный мир в демократическом обществе, во втором - поскольку суждения человека о своей жизни имеют не «добавочное», а «конститутивное» значение для ее итоговой нравственной оценки.

По мнению диссертанта, идея моральной нейтральности публичной сферы чрезвычайно уязвима в различных отношениях. В параграфе 3.2 «Либеральная политика и объективные ценности» обоснован тезис, что философы-нейтралисты недооценивают возможность выявления объективного набора благ, задающего полноту человеческой жизни. Этот набор позволяют определить моральная интуиция и культурно-антропологическая индукция. Попытки выявить совокупность рядоположенных фундаментальных этических ценностей (или благ) неоднократно предпринимались в неоаристотели-анской и неотомистской этической традиции (Дж.Финнис, Д.Расмуссен, М.Нассбаум и др.) И их можно признать довольно удачными. Вместе с тем, фиксируемые таким образом ценности не носят заранее упорядоченного и иерархизированного характера, как полагают некоторые томисты и аристо-телианцы (например, А.Макинтайр). Конкретизация и взаимное соотнесение благ являются предметом политических дебатов. Лишь некоторые основания морально оправданной политики можно выяснить без предварительной полемической коммуникации. Так, например, заведомо недопустимым является полное игнорирование какой-то одной из ценностей, задающих полноту человеческой жизни.

В параграфе 3.3 «Моральная нейтральность в свете "проблемы жизнеспособности"» обосновывается тезис, что общество, построенное по

мерке политического нейтрализма, не может быть устойчивым обществом. Существенные нравственные противоречия и конфликты в нем не столько решаются, сколько консервируются, поскольку оно лишено органичного языка их разрешения, которым является язык соотнесения благ. Нейтралистское общество лишено также возможности опираться на представление о нераспределяемом общем благе. Наконец, отказываясь воспринимать гражданское участие и участие в жизни локального сообщества как неотъемлемую часть достойной человеческой жизни, оно не может сформировать небюрократические механизмы поддержания собственной упорядоченности. Это, в свою очередь, блокирует эффективное осуществление справедливой распределительной политики и не позволяет сохранить систему демократического самоуправления.

В параграфе 3.4 «Либеральный нейтрализм и защита автономии» обосновывается тезис, что нейтралистская политическая философия придает слишком значительный вес индивидуальной автономии в числе других социально-этических ценностей. Она опирается на идею «стесненности власти одобрением граждан», которая не позволяет выносить публичную оценку образов жизни и ограничивает государственное вмешательство в жизнь граждан противодействием прямому ущербу, который одни люди причиняют другим. Однако этот запрет является излишне категоричным по нескольким причинам. Прежде всего, существует возможность так организовать ограничивающие и поддерживающие перфекционистские меры, чтобы они оставляли возможность для последующего, этически более компетентного, но также свободного выбора. Кроме того, большое количество серьезных социальных проблем неразрешимо без попыток общества (и государства) ограничить некоторые образы жизни в целом (а не только конкретные способы причинения прямого ущерба третьим лицам). Яркими иллюстрациями этой мысли являются меры по ограничению наркомании, азартных игр, непристойности и т. д.

В параграфе 3.5 «Политический перфекционизм: проблемы и решения» рассматриваются некоторые внутренние затруднения социально-этической позиции, противостоящей идее моральной нейтральности. Первую проблему для перфекционистской социальной этики порождает сомнение в возможности осуществлять коммунитаристскую или республиканскую политику в условиях современного массового общества. Однако, несмотря на все глобальные социокультурные изменения, отделяющие сегодняшний мир от мира малых гражданских общин, в нем остается пространство для гражданского участия и для участия в жизни локальных сообществ. Боле того, сохранение

этого пространства является одной из целей сознательной, планирующей деятельности организованных структур общества: «социальная среда, подобно природной среде, не может рассматриваться как неизменная данность» (манифест современного коммунитаризма - «Коммунитаристская платформа отзывчивого общества»). Вторую проблему создают вполне возможные негативные последствия использования государством определенного стандарта полной и процветающей жизни. Таковыми являются религиозно-нравственный фундаментализм и гуманистический авторитаризм. В данном параграфе диссертации проанализированы некоторые из способов их блокирования.

В четвертой главе «Социальное измерение нравственной ответственности» были рассмотрены особенности морального вменения в социально-этической сфере.

Точкой отсчета этой части исследования стал установленный в параграфе 4.1 «Нравственная ответственность: долженствование и возможность» набор общих оснований морального вменения, которые были выявлены в истории этической мысли. В качестве принципа, резюмирующего их содержание, часто выступает единая формулировка «без возможности нет долженствования» (в англоязычной этической литературе «ought implies сап»). Она рассматривается теоретиками морали как операциональный критерий определения оправданности или неоправданности применения к индивидам негативных нравственных санкций. Принцип «без возможности нет долженствования» используется по отношению к моральному характеру индивида и внешним условиям деятельности нравственного субъекта. Он служит критерием извинения в таких стандартных положениях как ситуация конфликта норм, ситуация неоправданно больших жертв, ситуация внешних препятствий исполнению долга.

Во втором и третьем параграфе четвертой главы такое ее восприятие подвергнуто принципиальной критике. В параграфе 4.2. «"Без возможности нет долженствования" или "должен значит можешь"?» проведен критический анализ использования вышеупомянутого принципа по отношению к моральному характеру. В результате было зафиксировано несовпадение основной интенции принципа с общей интенцией морали. Мораль как особая сфера культуры и специфический сегмент индивидуального сознания представляет собой проект тотальной максимизации человеческого совершенства, а значит, она неизбежно сопряжена с максимизацией ответственности. Рассматриваемый же принцип есть принцип последовательного огра-

ничения пределов морального вменения. Поиск формулы, оперирующей теми же терминами («долг» и «возможность»), но при этом в точности соответствующей исходной интенции морали, заставляет вспомнить знаменитый афоризм И.Канта «должен значит можешь». Это ставит под вопрос традиционное для англо-американской этики обозначение принципа «без возможности нет долженствования» как кантовского или кантианского,

В параграфе 4.3 «От "моральнойудачи" к "нравственномуриску"» проанализирована проблема применения исследуемого принципа к ситуациям конфликта норм и внешних препятствий исполнению долга. В этой сфере кантианские истоки положения «без возможности нет долженствования» несомненны. Деонтология Канта, бесконечно требовательная в вопросах формирования нравственной мотивации, нуждается в адиафорической (морально безразличной) сфере, куда можно было бы безболезненно переместить влияние на ход событий всех не имеющих отношения к нашей воле внешних обстоятельств совершения поступков. Эта сфера и конституируется за счет ограничения долга способностью морального субъекта предвидеть последствия и контролировать происходящее. Однако против кантовского варианта совмещения формулировок «должен значит можешь» и «без возможности нет долженствования» свидетельствует чрезвычайно характерный для живого опыта оценки и вменения феномен «моральной удачи». Он предполагает, что обращение негативных моральных санкций на человека, равно как и степень их жесткости, могут зависеть от случайных или непредсказуемых последствий его действий (Б.Уильямс, Т.Нагель). Это утверждение дискредитирует ту традицию этической мысли, которая рассматривает мораль как путь к самодостаточности, как способ обретения полного иммунитета от превратностей судьбы. С точки зрения автора диссертации, напротив, мораль - это область рискованного действия и предметом риска оказываются не только внемо-ральные блага, но и сама нравственная чистота деятеля.

В диссертации содержится предположение, что в социально-этической сфере эта особенность морали получает специфическое выражение. Озабоченность индивида судьбой социального целого и необходимость при реализации этой озабоченности использовать средства общественного принуждения предельно обостряют проблему «нравственного риска». Автором работы проанализированы три возможных отклика на данную тенденцию. Все они могут быть обнаружены в знаменитом исследовании М.Вебера «Политика как призвание и профессия»: политическая этика убеждения, аполитичная этика убеждения, политическая этика ответственности. Именно последняя является

адекватным ответом на известную проблему «грязных рук» политика (Ж.П.Сартр, М.Уолцер), поскольку, подчеркивая трагический характер политической деятельности, она исключает возможность видеть в «общественной необходимости» основание для полного морального извинения людей, принимающих рискованные решения.

Второй, наряду с возрастанием «нравственного риска», особенностью механизмов ответственности в общественной морали является присутствие элементов коллективного вменения. Известно, что в моральной теории идея коллективной ответственности имеет дурную репутацию. Однако в параграфе 4.4. «Идея коллективной нравственной ответственности» проведена ее реабилитация, которая опирается на исследование истории нравственного вменения и на анализ особенностей функционирования морали в современном обществе. Что касается последнего пункта, то в обществе, которое крайне индивидуализировано в том, что касается самосознания индивидов, но которое при этом зависит не столько от добродетельности конкретных людей, сколько от деятельности институционализированных, безличных структур, мораль, обращенная к индивидуальному сознанию и индивидуально-ответственным поступкам, оказывается бессильной. Это определяет необходимость ввести в число морально ответственных субъектов некоторые из организованных коллективов.

В параграфе 4.5. «Формы коллективной нравственной ответственности» проанализированы два основных проявления этого феномена. Во-первых, нравственная ответственность организованных коллективов, таких как нации, объединенные государственными структурами, бизнес-корпорации, ведомства, партии и т. д. Некоторые из их свойств вполне позволяют рассматривать их в качестве коллективных моральных субъектов (мысль, многосторонне обоснованная П.Френчем). В связи с этим в современной этической мысли сталкиваются два теоретических подхода, которые стремятся установить соответствие между индивидуалистическими основами морали и системой коллективного вменения. Один - пытается это сделать за счет признания морально ответственными только самоуправляющиеся коллективы (А.Корлетт, Н.Решер). Другой — за счет уточнения специфики коллективной интенциональности в сравнении с индивидуальной и выявления ограниченного статуса коллективных субъектов в моральном сообществе (Д.Риссер, Т.Дональдсон). В диссертации были продемонстрированы преимущества второго подхода. Во-вторых, предметом исследования являлась заместительная ответственность индивидов за злодея-

ния, совершенные представителями их группы ради ее благополучия либо вследствие особенностей группового мировоззрения и культуры. В диссертации выявлен ряд оснований этого типа ответственности: от нахождения индивида в непрямом причинном контексте злодеяния до сохранения глубокой эмоциональной идентификации с определенным коллективом. Этот анализ дополнен некоторыми аргументами против убеждения Х.Арендт в политической деструктивности идеи заместительной моральной ответственности, поскольку без них, даже будучи теоретически приемлемой, она должна быть отброшена на практике.

Завершает исследование коллективной нравственной ответственности анализ тех нормативных ограничений, которые касаются использования этой идеи. Некоторые из них выявляются в ходе параллельного анализа двух ее проявлений. Например, коллективная ответственность не должна вменяться без наличия весомых поводов, то есть морально недопустимых результатов организованной коллективной деятельности или злодеяний, совершенных исходя из интересов или ценностей группы. Другие ограничения связаны с недопустимостью смешения заместительной ответственности индивидов и ответственности коллективных субъектов. К примеру, недопустима ситуация, при которой в качестве субъекта вменения выступает каждый член группы (характеристика заместительной ответственности), но допускается возможность применения материальных санкций (характеристика ответственности коллективных субъектов).

В пятой главе «Универсальное и партикулярное содержание морали в социально-этической перспективе» прослежены основные направления партикуляризации общественной морали. Общее утверждение, что моральные нормы универсальны (или общезначимы) влечет за собой три основных запрета. Во-первых, нельзя выбирать получателя помощи и заботы, а также определять градации в объеме и содержании последних, на основе партикулярных привязанностей и предпочтений, таких как семейные, дружеские, гражданские, коммунальные, культурные и т. д. Во-вторых, стремление какого-то человека практически реализовать свои партикулярные привязанности и предпочтения не является специальным основанием для того, чтобы третьи лица или организованные структуры общества оказывали ему помощь действием или посредством передачи ресурсов. В-третьих, морально мотивированная деятельность не должна учитывать (за исключением прагматических соображений, связанных с ее эффективностью) существующую историко-культурную вариатив-

ность нравственных норм и плюрализм морального опыта. Автором диссертации были разработаны некоторые возражения против строгости и категоричности этих запретов.

Обращаясь в параграфе 5.1 «Специальные нравственные обязанности в этической теории и в структуре живого нравственного опыта» к проблеме обоснованности специальных (или партикулярных) обязанностей, то есть обязанностей перед членами семьи, локального сообщества, друзьями, соотечественниками и т. д., автор демонстрирует то глубокое расхождение, которое существует в этом вопросе между преобладающей тенденцией философии морали и живым нравственным опытом. С точки зрения ряда традиций этической мысли, подчеркивающих универсальность морали (христианская этика любви, утилитаризм, кантианская деонтология), специальные обязанности проблематичны. Они представляют собой проявление пристрастности. Однако живой нравственный опыт не просто допускает их, но и выдвигает на первый план. Это также отражается этической мыслью: целый ряд классификаций обязанностей от Цицерона и Маймонида до Р.Гудина предполагают дифференциацию нравственного долга в соответствии со степенью близости потенциальных получателей помощи и заботы к конкретному моральному субъекту.

Существует несколько подходов к ассимиляции специальных обязанностей универсалистской моралью. Первый из них проанализирован в параграфе 5.2 «Индивидуальный выбор как основание специальных обязанностей». Он состоит в параллельном снижении планки общего нравственного долга и интерпретации специальных обязанностей в качестве договорных или квази-договорных обязательств (Ф.Хайек, Р.Нозик, Х.Л.Харт, Д.Джеске). Этот подход представляется автору неудовлетворительным по целому ряду обстоятельств. Во-первых, попытка снизить требовательность нравственного долга за счет отождествления моральной нормативности исключительно с фундаментальными запретами наталкивается на возможность переопределения случаев неоказания помощи или непроявления заботы в категориях причинения вреда. Во-вторых, некоторые виды специальных обязанностей (например, обязанности детей перед родителями) никак не могут быть подведены под модель договора или соглашения. В-третьих, обязательность исполнения универсального долга не требует для своего обоснования отсылок к добровольному обязательству. И это обстоятельство вполне может быть перенесено на долг специальный.

В параграфе 5.3 «Иные способы обоснования специальных обязанностей» продолжен анализ попыток вписать специальные обязанности в рамки универсалистской морали. Он начинается с обращения к так называемым «прямым» и «внутренним» способам их вывода из универсального долга. Эта способы отражают тезис Р.Гудина о том, что «в специальных обязанностях нет ничего специального». Последние понимаются при этом либо как ответ на особую уязвимость для наших действий тех людей, которые находятся с нами в специальных отношениях (Р.Гудин), либо как прямое воплощение уважения к правам каждого человека (А.Гьюирт). Однако уязвимость членов определенного сообщества друг для друга не является неизменной данностью и зависит от его институциональной структуры, а воплощение нравственного партикуляризма всегда ведет к недополучению кем-то тех благ, на которые он имеет право в свете универсальных принципов морали, принятых буквально и безоговорочно. Это показывает, что наиболее продуктивным является проект не «прямого» и «внутреннего», а «косвенного» и «внешнего» обоснования специальных обязанностей. Он предполагает, что функционирование некоторых жизненно важных социальных институтов не может продолжаться без сохранения пристрастного отношения морального субъекта к определенным людям или группам людей. Важным и необходимым дополнением к «косвенному» обоснованию служит то понимание специальных обязанностей, которое предлагает «этика, ориентированная на субъекта» (в англоязычной этической литературе - agent-centered, agent-relative, иногда self-oriented). В ее рамках исполнение таких обязанностей воспринимается либо как часть полной человеческой жизни, либо как часть «базового жизненного проекта» конкретных людей. Таким образом, если универсальный нравственный долг не будет уравновешиваться партикулярной «моралью пристрастности», то жизнь нравственно совершенствующегося человека может оказаться опустошенной, лишенной крайне существенного своего содержания.

Два последних способа обоснования демонстрируют большое социально-этическое значение специальных обязанностей. Они интегрированы в функциональные механизмы общественной морали, а также отвечают ее предельным целям (среди которых, в том числе, и создание условий для наиболее полной практической самореализации индивидов). Однако принцип беспристрастности также входит в ценностное ядро общественной морали. Без него теряют смысл концепты равенства и справедливости, которые обеспечивают взаимность в отношениях членов сообщества и их желание жить в едином общественном пространстве. Проявления пристрастности различного рода разрушают объединяющий и санкционирующий потенциал этих нормативных

понятий. Поэтому в завершении третьего параграфа пятой главы были намечены некоторые механизмы ограничения нравственного партикуляризма на основе концепции «морального разделения труда» Т.Нагеля.

Степень строгости и категоричности второго из запретов, связанных с универсальностью морали, была исследована в параграфе 5.4 «Культура и культурная идентичность как основа морально оправданных преференций» на примере вопроса о значении групповой и индивидуальной культурной идентичности для теории справедливости, опирающейся на понятия равенства и беспристрастности. Основным предметом критики при этом послужил тезис о том, что справедливое государство должно сохранять позицию «культурного безразличия» (Ч.Кукатас, Б.Бэрри). Очевидные слабости «либерализма культурного безразличия», выявленные в работе, требуют построения такой теории справедливости, которая была бы чувствительна к культурному разнообразию - «теории межкультурной справедливости». В ходе ее разработки диссертантом была апробирована гипотеза, что некоторые варианты критики идеи «культурного безразличия», опирающиеся на разные методологические основания, не представляют собой независимых, самодостаточных теорий. Они лишь выражают ту или иную сторону социально-этической ценности культурного разнообразия. Речь идет о независимой ценности самих культур (эстетической и моральной), о ценности культуры как основания индивидуальной идентичности, о ценности культуры для достижения статусного равенства граждан и, наконец, о ценности культуры для достижения единства и стабильности демократического сообщества. По мнению автора исследования, эти соображения составляют своего рода нормативную иерархию, которая отражена в приведенном выше порядке их перечисления: от наименее весомых к самым настоятельным. Однако, даже будучи сведены воедино, они представляют собой не безошибочно работающую полномасштабную теорию, а лишь «разметку почвы» для политической коммуникации.

Последний из запретов, связанных с универсальностью морали, проанализирован в работе на примере вопроса, должна ли теория справедливости учитывать нормативно-содержательные различия между культурными традициями? В параграфе 5.5 «Справедливость и проблема столкновения культурных традиций» автор, опираясь на концепцшо морального плюрализма, пришел к выводу, что такой учет необходим и он может быть осуществлен лишь на основе конструирования морального минимума (минимума справедливости) специально для обстоятельств межкультурного взаимодействия. В качестве своеобразного теоретического прецедента при обсуждении проблемы мини-

мума справедливости послужила концепция «добропорядочного иерархического общества» Дж.Ролза. Однако при всех своих очевидных достоинствах она имеет существенный недостаток. Внутри круга, ограниченного минимальным нормативным стандартом, для Дж.Ролза не существует каких-либо значимых разграничений, которые позволяли бы дифференцировать политику в отношении культурного «Другого».

Отсюда следует, что концепция межкультурной справедливости должна оперировать не только внешним минимумом, за которым следует полное неприятие чужих социальных практик и институтов, но и системой внутренних нормативных концентрических кругов. Первая их совокупность задается тенденцией к сокращению количества правомерных поводов для критики по мере культурно-исторического удаления ее потенциальных объектов от субъекта, осуществляющего оценку. Вторая - тенденцией к сокращению правомерных средств воздействия на объекты критики по мере приближения их практик и институтов к идеалу справедливости критикующего. Как и в случае с основными аспектами моральной ценности культуры, концентрические круги теории межкультурной справедливости не дают возможности «дедуцировать» политические решения, а лишь служат основой для межкультурного диалога по конкретным вопросам.

Завершающий параграф шестой главы (параграф 5.6 «Межкультурная справедливость: проблема практической состоятельности») содержит ответ на критику теории межкультурной справедливости с позиций «либерализма культурного безразличия» и социальной этики постмодернизма. Парадигматический вариант критики второго рода присутствует в трудах Н.Фрезер и У.Конноли. С их точки зрения, политика признания существующих культурных различий, неизбежно запутывающаяся в многообразии взаимных претензий культурных групп, должна быть заменена политикой «деконструкции культурных идентичностей». Содержащаяся в данном параграфе апология традиционных образцов политики признания опирается на социологическую констатацию, что теоретическое «разрушение онтологического содержания концептов "нации" и "этноса"... слабо сказывается на массовом словоупотреблении этих понятий» (К.Цюрхер). Данное обстоятельство делает предельно актуальным поиск способов мирного сосуществования носителей альтернативных культурных идентичностей. Одними из важнейших направлений такого поиска являются классификация культурных групп по понятным и убедительным критериям и ее совмещение ее со столь же понятной и убедительной таблицей прав и способов их осуществ-

ления. В связи с этим в работе предложен вариант классификации субъектов признания, который является результатом развития идей, содержащихся в теории мультикультурализма У.Кимлики.

В Заключении подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы работы и на их основе определяются дальнейшие исследовательские перспективы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Монографии

Справедливость и ответственность: социально-этические проблемы в философии морали. Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. JI.H. Толстого, 2006. 277 с. (17,3 п.л.)

Учебники и учебные пособия

1. Программа курса «Этика» // Философское образование. 2000. № 3. С. 63-98 (2п.л.)

2. Этика: учебно-методическое пособие по спецкурсу. Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. JI.H. Толстого. 2000.34 с. (2,5 п.л.)

3. Утилитаризм // История этических учений: Учебник / Под ред. A.A. Гусейнова. М.: Гардарики, 2003. Раздел седьмой. Глава I. § 1. С. 696-703 (в соавторстве в Р.Г.Апресяном, 0,5 п.л., авторское участие 'А)

4. Новые споры вокруг старых нормативных программ // История этических учений: Учебник / Под. ред. A.A. Гусейнова. М.: Гардарики, 2003. Раздел седьмой. Глава III. § 1. С. 753-761. (0,5 п.л.)

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК для обнародования основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук

Статьи

1. Об этическом смысле антитезы: "Человек для морали" или "Мораль для человека" // Вопросы философии. 1998. № 6. С. 29-39. (I п.л.)

2. Простые трудности русской истории // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 1998. № 5. С. 109-119. (0,75 п.л.)

3. Два лика нравоучения (к исследованию проблемы морализаторства) // Человек. 1998. №6. С. 37-47. (I п.л.)

4. Морализирующий традиционализм адмирала Шишкова (Страница из российской истории идей начала XIX века) // Вопросы философии. 1999. № 4. С. 107— 119.(1,2 п.л.)

5. Парадоксальный гуманизм и критика морали // Вопросы философии. 2001. № 1. С. 55-68. (1,25 п.л.)

6. Аморализм и имморализм «философии будуара» // Человек. 2001. № 2. С. 43-60. (1,2 п.л.)

7. Фундаментальное этическое равенство и проблемы социальной этики // Общественные науки и современность. 2002. № 2. С. 67-78. (1,2 п.л.)

8. Долженствование и возможность // Вопросы философии. 2003. № 6. С. 69-83. (1,2 п.л.)

9. Идея нравственного совершенства в социальной этике // Человек. 2004. № 3. С. 64-76. (1 п.л.)

10. О возможностях реабилитации идеи коллективной ответственности // Вопросы философии. 2004. № 7. С. 73-85. (1,5 п.л.)

11. Теория межкультурной справедливости: поиск нормативных оснований // Человек. 2006. № 1. С. 38-47. (1,25 п.л.)

Рецензии

1. В. К. Кантор. Феномен русского европейца. Культурфилософские очерки. М„ 1999 //Вопросы философии. 2000. № 6. С. 143-149. (0,75 п.л.)

2. Нравственные ограничения войны: Проблемы и примеры. М., 2002 // Человек. 2003. №2. С. 174-180. (0,5 п.л.)

3. Обсуждение «Новой философской энциклопедии» (материалы заочного круглого стола) // Вопросы философии. 2003. № 2. С. 5-9. (0,35 п.л.)

Прочие статьи и публикации

1. Морализаторство: этико-теоретические и психологические аспекты // Этика: новые старые проблемы. К шестидесятилетию А.А. Гусейнова. М.: Гардарики, 1999. С. 126-149.(1,2 п.л.)

2. Утопия и мораль (О роли девиаций нравственной дидактики в утопическом дискурсе) // Философский век. Альманах. Выпуск 12. Российская утопия: от идеального государства к совершенному обществу. СПб.: Санкт-Петербургский центр истории идей, 2000. С. 180-195. (0,75 п.л.)

3. Нравственность и свобода воли (Кант - Шопенгауэр - Фейербах) // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 1. М.: ИФ РАН, 2000. С. 159-182. (1,2 п.л.)

4. Место идеи фундаментального этического равенства среди оснований социальной этики // Этическое и эстетическое: 40 лет спустя. Материалы научной конференции. 26-27 сентября 2000 г. Тезисы докладов и выступлений. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С. 125-129. (0,3 п.л.)

5. Человеческая природа и социальная справедливость в современном этическом аристотелианстве // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 2. М: ИФ РАН, 2001. С. 42-69. (1,25 п.л.)

6. «Война всех против всех» // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардари-ки, 2001. С. 72-73. (0,25 п.л.)

7. Зависть // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 145-146. (0,2 п.л.)

8. Морализаторство // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 273-274. (0,2 п.л.)

9. "Пагубная самонадеянность" Ф. фон Хайека // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 346-347. (0,2 п.л.)

10. "Протестантская этика и дух капитализма" М. Вебера // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 395-396. (0,2 п.л.)

11. Равенство // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 399402. (0,4 п.л.)

12. Социальная справедливость // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 457-460. (0,4 п.л.)

13. Зависть И Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 2001. С. 3233. (0,1 п.л.)

14. Морализаторство // Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 2. М.: Мысль,

2001. С. 609-610. (0,15 п.л.)

! 5. Универсальное и партикулярное содержание морали, или Как возможны специальные нравственные обязанности? // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 3. М.: ИФ РАН, 2002. С.75-98. (1,2 п.л.)

16. Социальная справедливость: нормативное содержание и история становления понятия // Научные и технические работы, выполненные в 1997-2001 гг. при поддержке администрации Тульской области. Тула: Власта, 2002, С. 346-352. (0,5 п.л.)

17. Депутатская этика и эффективность парламентской деятельности // Парламентская этика в России. Сборник материалов Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по этике. М.: Издание Государственной Думы, 2002. С. 164-174. (0,5 п.л.)

18. Малахов В. Скромное обаяние расизма и другие статьи. М., 2001 // Pro et Contra.

2002. Т. 7. № 2. С. 222-225. (0,3 п.л.)

19. Справедливость или преодоление человеческой природы? (метанормативный контекст понятия «справедливость») // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 23-50. (1,5 п.л.)

20. Подвижная ткань межчсловеческих связей (дисциплинарный и перфекциони-стский элементы морали через призму политической философии X. Арепдт) // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 5. М.: ИФ РАН, 2004. С. 53-73. (1 п.л.)

21. Либерализм, нейтральность и ценности гражданства // Гражданское воспитание и демократизация в России: Материалы международной научно-практической конференции (17-18 мая 2004 г.) М.: Изд-во Московского гуманитарного ун-та, 2004. С. 165-171. (0,5 п.л.)

22. Проблема справедливости в глобальной перспективе//Диалог культур в глобализирующемся мире: мировоззренческие основания и ценностные приоритеты / Отв. ред. В.С.Степин, А.А.Гусейнов. М.: Наука, 2005. С. 122-150. (в соавторстве с Р.Г.Апресяном и А.А.Гусейновым, 1 п.л., авторское участие И)

23. Место и характер моральных аргументов в политической практике (идея «моральной нейтральности» публичной сферы и ее альтернативы) // Этическая мысль: ежегодник. Вып. 6. М.: ИФ РАН, 2005. С.140-162. (1,25 п.л.)

24. Социально-конструктивистское понимание культуры в спорах о моральном значении культурной идентичности (обзор основных подходов) // Гуманитарная наука в Центральном регионе: состояние, проблемы, перспективы развития. Тула: Издательство ТГПУ им. Л.Н.Толстого, 2005. С. 95-104. (0,5 п.л.)

25. Введение II Справедливость и ненасилие: российский контекст / Под. общ. ред. С.В.Девяткина и Е.Г.Луковицкой. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2005. С. 6-12. (0,3 п.л.)

26. Этнокультурная справедливость и политика признания: современные подходы и решения // Справедливость и ненасилие: российский контекст / Под. общ. ред. С.В.Девяткина и Е.Г.Луковицкой. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2005. С. 76-88. (0,6 п.л.)

27. Социально-дисциплинарное значение морали и ее теоретические образы // Философия и будущее цивилизации. Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.). Т. 2. М.: Современные тетради, 2005. С. 470-471.(0,1 п.л.)

28. Иное совершенство, иная дисциплина (индивидуальный и социальный смысл морали через призму философии Ф.Ницше) // Историко-философский ежегодник. М.: Наука, 2005. С. 153-175. (1,2 п.л.)

29. Плюрализация успеха: проблемы и парадоксы // Этическая мысль: ежегодник. Вып. 7. М.: ИФ РАН, 2006. (в производстве, 1 п.л.)

30. Идея моральной нейтральности государства и проблема игорного бизнеса в российском общественном дискурсе // Свобода и справедливость. Ведомости. Вып. 27. Тюмень: НИИ ПЭ, 2006. (в производстве, 1,2 п.л.)

31. Проблема области справедливости // Прикладная этика: метаэгические рефлексии. Электронная монография. Центр деловой к прикладной этики Вильнюсского университета, 2006. (в производстве, 2 п.л.)

Отпечатано в Издательском центре ТГПУ им. Л. Н. Толстого. 300026, Тула, просп. Ленина, 125. Тираж 100 экз. Заказ 06/020.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Прокофьев, Андрей Вячеславович

Введение.

Глава I. На подступах к теории общественной морали.

§1. Стремление к личному совершенству и социальная регуляция в морали.

Теоретический фон исследования: формальные и содержательные характеристики морали.

Двойственность истоков морали и ее репрезентация в моральном сознании.

Историко-философский экскурс I. Ф.Ницше: иное совершенство и иная дисциплина.

§2. Мораль и парадоксы совершенствования.

Способна ли мораль вместить в себя парадоксы совершенствования?.

Многообразие перфекционистского имморализма.

Историко-философский экскурс II. А.Бергсон и идея двух моралей.

§3. Индивидуально-перфекционистская нравственность против морализаторства и обобществления морали.

Норма и идеал в структуре морального сознания.

Девиации морального сознания.

Индивидуально-перфекционистский архетип морали.

Историко-философский экскурс III. Лев Толстой и «общество ангелов».

§4. О невозможности самостоятельного существования индивидуально-перфекционистской нравственности.

§5. Общественная мораль: выстраивание теоретического образа.

Социальные спецификации морали.

Природа общественной морали.

Историко-философский экскурс IV. Х.Арендт: «социум» и экзистенциальное измерение политического.

§6. Обогащение теоретического образа общественной морали.

Моральное значение политики.

Трансформационные и стабилизационные функции морали в обществе.

Трансформация, стабилизация и историческая динамика морали.

Глава II. Справедливость и равенство - категориальные основы общественной морали.

§1. Проблема определения справедливости.

Исследовательский замысел.

Общая и частная справедливость: различие уровней нормативной конкретизации.

Общая и частная справедливость: различие степеней аксиологической общности.

§2. Фундаментальное этическое равенство: исторический генезис и нормативная парадоксальность.

Идея равенства в этике воздаяния и в этике Золотого правила.

Исторические формы обоснования и фиксации фундаментального этического равенства.

Парадокс определения круга равных.

Парадокс одинакового отношения к уникальным и неисчерпаемым субъектам.

§3. Проблема области справедливости 1.

Роль концепта «человеческая природа» в теории справедливости.

Подмена справедливости преодолением человеческой природы.

§4. Проблема области справедливости II.

Международная и космополитическая справедливость.

Справедливость в семье.

§5. Пределы плюрализации понятия «справедливость».

Глава III. Моральная нейтральность публичной сферы как социально-этическая проблема.

§1. Моральная нейтральность публичной сферы: истоки и смысл.

Тенденция к автономизации общественной морали.

Либеральный нейтрализм в современной социальной этике.

§2. Либеральная политика и объективные ценности.

Либеральный нейтрализм как продукт этического скептицизма.

Определение параметров полной и процветающей жизни.

§3. Моральная нейтральность в свете «проблемы жизнеспособности».

Язык благ и подлинная терпимость.

Патриотическая лояльность и гражданское участие.

§4. Либеральный нейтрализм и защита автономии.

Критика «стесненности одобрением».

Автономия личности среди оснований справедливой политики.

§5. Политический перфекционизм: проблемы и решения.

Политический перфекционизм и специфика современного общества.

В поисках средств против фундаментализма и авторитаризма.

Глава IV. Социальное измерение нравственной ответственности.

§1. Нравственная ответственность: долженствование и возможность.

Общие посылки теории нравственной ответственности.

Связь долга и возможности: некоторые аналитические разграничения.

§2. «Без возможности нет долженствования» или «должен значит можешь»?.

Принцип «без возможности нет долженствования» и моральный характер.

Мораль как убежище от случайности.

§3. От «моральной удачи» к «нравственному риску».

Трагическое учение о «моральной удаче».

Нравственный риск в общественно-политической сфере.

Индивидуальная ответственность за принятие общественно значимых решений.

§4. Идея коллективной нравственной ответственности.

Коллективная ответственность в истории морального вменения.

Коллективная ответственность и особенности функционирования морали в современном обществе.

§5. Формы коллективной нравственной ответственности.

Совокупная ответственность коллектива.

Заместительная ответственность индивидов.

Глава V. Универсальное и партикулярное содержание морали в социально-этической перспективе.

§1. Специальные нравственные обязанности в этической теории и в структуре живого нравственного опыта.

§2. Индивидуальный выбор как основание специальных обязанностей.

Снижение требований общего долга.

Специальные обязанности как аналог договорных обязательств.

§3. Иные способы обоснования специальных обязанностей.

Прямой» и «внутренний» вывод специальных обязанностей из общего долга.

Косвенная» и «внешняя» альтернатива.

Специальные обязанности и полнота человеческой жизни.

§4. Культура и культурная идентичность как основа морально оправданных преференций.

Либерализм культурного безразличия» и теория межкультурной справедливости.

Ограниченность морального плюрализма в качестве фундамента теории межкультурной справедливости.

Уровни аргументации теории межкультурной справедливости.

§5. Справедливость и проблема столкновения культурных традиций.

Проблема столкновения культурных традиций в постмодернистской политической этике и в «либерализме культурного безразличия».

Концентрические круги межкультурной справедливости.

§6. Межкультурная справедливость: проблема практической состоятельности.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Прокофьев, Андрей Вячеславович

Актуальность данного исследования определяется в первую очередь тем, что оно призвано преодолеть характерную для отечественного этического дискурса неотрефлектированность ряда проблем и парадоксов, связанных с фундаментальной неоднородностью морали. Философские аргументы по поводу природы морали и конкретных проблем индивидуальной и общественной практики зачастую основаны на явном или неявном убеждении в том, что мораль исчерпывается той областью личного опыта, в которой индивидуально ответственные индивиды осуществляют свое стремление к обретению высшего духовно-практического совершенства. Как образно высказался один из наших философов: «мораль есть то, что учит нас жить на земле, как на небе». При этом из поля зрения этической мысли выпадает социально-организационная или социально-регулятивная сторона морали, которая всегда присутствовала в ней и значение которой только увеличивается в современном обществе, характеризующемся высокой (может быть, даже избыточной) индивидуализацией, с одной стороны, и бессилием индивидов перед лицом не подвластных их контролю социальных процессов и активностью коллективных субъектов - с другой.

Нельзя сказать, что это положение является результатом простого интеллектуального невнимания авторов, пишущих на темы морали. Индифферентное или даже подозрительное отношение этиков к общественным проявлениям и функциям морали имеет глубокие истоки в самом нравственном сознании и в истории этической мысли. А основное направление развития, характерное для отечественной моральной философии в позднесоветский и постсоветский период, не могло не активизировать их.

Если вести речь об общеэтическом контексте, то главным истоком настороженности является опасение, что, приняв всерьез общественное назначение морали, можно потерять независимость морального субъекта от бытующих нравов, превратить его в «исполнительный орган общества» (А.Швейцер), сделать послушной шестеренкой в механизмах совершения «банального зла» (Х.Арендт). Это опасение либо дезавуирует реалистические соображения, связанные с потребностями социальной организации, либо ведет к требованию дефинитивной строгости: социально-функциональные нормативы не должны восприниматься как моральные.

Обращаясь к особенностям отечественной этики, необходимо иметь в виду, что стартовой точкой ее развития в последние десятилетия была марксистская схема понимания морали. В ней социальный характер и общественная роль нравственных феноменов всячески подчеркивались. Начавшееся в конце 80-х годов XX в. преодоление стереотипов и клише официального советского марксизма привело, в том числе, к тому, что различные варианты понимания морали, которые сложились в ходе этого процесса, оказались сосредоточены исключительно на выявлении ее индивидуально-перфекционистских аспектов. На настоящий момент нормативное содержание морали для многих российских интеллектуалов накрепко привязано к религиозной аскетике, евангельской заповеди любви или ригористичному пониманию принципа ненасилия1. Это положение не может быть исправлено до тех пор, пока не будет выявлена специфика относительно самостоятельной, социально-организационной стороны морали, которая обозначена в данной работе как «общественная мораль».

Однако актуальность диссертации задается не только потребностями этической теории как таковой. Попытка выявить специфику общественной морали выводит автора на прямое обсуждение некоторых насущных проблем социально-политической практики. Установление морально оправданных способов их разрешения очевидным образом зависит от ответа на вопрос, как должны соотносится между собой ценностные приоритеты индивидуально-перфекционистской нравственности и ее социального alter ego внутри единого нормативно-аксиологического пространства морали. Речь идет об определении того, как и в какой мере бытующие в обществе представления об индивидуальном совершенстве должны влиять на характер социально-политических институтов, каковы пределы и содержание нравственной от

1 Данная линия развития очевидна как для внешних наблюдателей {Kline G L Soviet Ethical Theory // Encyclopedia of Ethics / Ed by L С Becker, С В Becker N Y.,L Routledge, 2001 Vol 3 P 1635), так и для участников самого процесса (Назаров В Н Российская этика Основные тенденции развития // История этических учений Учебник / Под общей ред А А Гусейнова М Гардарики, 2003 С 892-894) ветственности за принятие политических решений, допустимо ли коллективное моральное вменение, как должны соотноситься этическое требование равенства и индивидуализированная «мораль пристрастности» и наконец, каким образом должно учитываться культурное разнообразие в устройстве справедливого общества? Каждая из перечисленных проблем является на настоящий момент предметом для широких политических дебатов как на Западе, так и в России.

Наконец, теоретическое описание общественной морали и ее обоснование в качестве неотъемлемой части морали в целом приводят к появлению множества точек соприкосновения между этикой и различными отраслями социального знания. Ведь если мораль трактуется лишь как набор императивов индивидуального самосовершенствования, а нравственные нормы строго разводятся с прочими социально-функциональными предписаниями, то этические исследования оказываются в своего рода дисциплинарной изоляции. Как следствие, ограничивается возможность диалога, в котором философы морали могли бы акцентировать нормативную заданность или желательность определенных институтов и форм общественной жизни, а специалисты социологического и политологического блока - демонстрировать реалистический контекст воплощения нравственных ценностей, остро ставить проблему действующих субъектов, способных осуществлять моральную политику и т. д. и т. п. Однако в данной работе обосновывается мысль, что мораль - это не только нормативный фундамент индивидуально ответственной деятельности, но и система ценностных ориентиров при принятии политических, общественных, корпоративных решений или при их последующей оценке. Тем самым создается или восстанавливается общая почва для комплексного и многостороннего обсуждения нормативной стороны социально-политических проблем философами, социологами, социальными психологами, политологами, культурологами и т. д.

Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования выступает общественная мораль как совокупность социально ориентированных нравственных ценностей и императивов. Предметом исследования служит специфика общественной морали в сравнении с абсолютной моралью совершенствующегося индивида и проекции этой специфики в область конкретных общественно-политических проблем.

Цель и задачи исследования. Целью диссертации является обоснование необходимости введения в этическую теорию концепта «общественная мораль», позволяющего отразить полноту и многообразие нравственных ценностей, а также создать эффективно работающую систему критериев этической оценки явлений общественной реальности.

Эта цель достигается с помощью решения ряда исследовательских задач.

1. Выявление неоднородности предназначения морали как особой нормативно-ценностной сферы за счет создания двух параллельных интерпретаций ее формальных и содержательных характеристик: индивидуально-перфекционистской и социально-регулятивной.

2. Определение той роли, которую играет понимание этой неоднородности в двух вариантах перфекционистской критики морали (с позиций религиозной мистики и с позиций эстетики жизни).

3. Реконструкция свойственной для морального сознания и этической теории тенденции отвечать на перфекционистскую критику путем абсолютизации нравственных ценностей и освобождения их содержания от потребностей общественных систем.

4. Систематическая критика зауженного понимания природы морали, связывающего нравственные ценности исключительно с потребностью личности в духовно-практическом совершенствовании.

5. Выявление основных социальных спецификаций морали.

6. Определение общего нормативного содержания центральной категории общественной морали - категории «справедливость» - с учетом ее семантической неоднозначности.

7. Анализ парадоксов, которые порождает использование идеи фундаментального этического равенства между людьми.

8. Установление пределов применения нормативного понятия «справедливость», обозначаемых в этической теории как «область справедливости».

9. Анализ идеи моральной нейтральности государства и демонстрация ее несостоятельности.

10. Анализ феномена возрастания «нравственного риска» в сфере общественной морали в сравнении с этикой индивидуального совершенствования (на основе исследования индивидуальной нравственной ответственности за принятие общественно значимых решений).

11. Реабилитация идеи коллективной нравственной ответственности и определение ограничений ее применения.

12. Разработка системы обоснования специальных нравственных обязанностей.

13. Определение различных аспектов моральной ценности культурного своеобразия и разнообразия.

Теоретическая основа исследования. Понимание сущности морали как нормативно-ценностной системы и культурного феномена, создающее общий теоретический фон данного исследования, сформировалось на основе трудов российских этиков, преимущественно представителей московской этической школы: О.Г.Дробницкого, А.А.Гусейнова, Р.Г.Апресяна и др. Второй источник авторской интерпретации морали представляют собой работы зарубежных теоретиков: К.Байера, Р.Брандта, Б.Герта, А.Гьюирта, А.Доногана, А.Макинтайра, Дж.Мэки, Р.Хэара, С.Шеффлера, Дж.Эннес, Э.Энском и др.

В вопросе о специфике общественной морали теоретическим фундаментом исследования стали работы таких философов и теологов морали как Дж.Кекес, Т.Нагель, Р.Нибур, А.Рих, Н.Решер, Б.Уильямс, С.Хемпшир, Р.Хардин, Р.Г.Апресян, а также - труды тех философов политики, чьи исследовательские интересы сосредоточены в области нормативных оснований политической практики: С.Бенхабиб, Р.Бейнера, Р.Гудина, П.Гомберга, М.Игнатьеффа, Б.Йока, С.Окин, Ф.Пети, Б.Пареха, Н.Фрэзер, Ю.Хабермаса, Дж.Холдейна, Д.Хелда, Дж.Шкляр, Й.Шапиро, Т.А.Алексеевой, Б.Г.Капустина, В.С.Малахова, В.Г.Федотовой и многих др.

Исследование конкретных социально-этических проблем опиралось на многочисленные теоретические позиции, выдвинутые в рамках англоамериканского дискурса справедливости, которые принадлежат к таким интеллектуальным традициям как либертаризм (Р.Нозик, М.Фридман, Ф.Хайек), эгалитаристский либерализм (Б.Аккерман, Б.Бэрри, Р.Дворкин, Дж.Ролз, Дж.Уолдрон), социал-демократическая теория «качества жизни» (Э.Андерсон, М.Нассбаум, А.Сен, Р.Эрнесон), коммунитаризм (М.Уолцер, Ч.Тейлор, М.Сэндел, А.Этциони). Авторское видение этих проблем возникло в результате сочувствующего, но критического анализа социальной этики современного либерализма с коммунитаристских и социал-демократических позиций.

Наконец, важную роль в осуществлении исследовательского замысла диссертации сыграли труды ряда социологов, в которых выявляются общие закономерности функционирования социальных систем (П.Бергер, М.Вебер, И.Гоффман Э.Дюркгейм, Т.Лукман, Т.Парсонс), и, в особенности, специфика современного (пост-современного) общества (З.Бауман, У.Бек, Э.Гидденс, Н.Луман и др.)

Методология исследования. Методология диссертации определяется ее целями и задачами. Так как исследование является этическим и ориентировано, в конечном итоге, на выдвижение нормативных рекомендаций, то основным элементом его методологии служит анализ нормативного содержания базовых социально-этических категорий, га взаимного порядка (иерархии), а также моментов противостояния, несовместимости и несоизмеримости. Это относится к таким концептам как равенство, справедливость, беспристрастность, общественное благо, автономия личности, индивидуальная безопасность и т. д.

Однако такого рода анализ не может осуществляться внутри самого философского сознания. Он реализуется на основе соотнесения нормативных утверждений, выдвигаемых философами морали, с живым нравственным опытом (опытом оценки и вменения). Значительная часть выводов данной работы получена на основе своеобразного «челночного движения» мысли между этими полюсами, в ходе которого этическая теория выдвигает нормативные рекомендации, но также и корректирует свои исходные тезисы. Дж.Ролз обозначил подобный метод этического исследования как установление «рефлективного равновесия». Нарушением такого равновесия грешат многие интерпретации морали, не учитывающие всерьез ее общественное предназначение. Схожее нарушение можно обнаружить в ответах философов на вопросы о коллективной и индивидуальной ответственности, о природе специальных обязанностей, об учете историко-культурного разнообразия при осуществлении справедливой политики.

В силу того, что основной целью диссертации являются обоснование и многосторонняя характеристика такого феномена как общественная мораль, возникающего в силу специфики функционирования нравственных императивов в социальном пространстве, то вторым ключевым элементом его методологии служит коррекция моральных предписаний и нормативных рекомендаций в связи с учетом реалистического контекста воплощения нравственных ценностей. Этот контекст задается как спецификой социальных систем вообще, выявляемой социологией и политической теорией, так и особенностями современного (или пост-современного) общества. Другими словами, в диссертации систематически используется своеобразный тест на реалистичность и практическую эффективность, которому подвергаются, прежде всего, весь нормативный комплекс морали индивидуального совершенства, а также этические ограничения государственной политики, вытекающие из приоритета автономии личности, различные системы нравственного вменения, мероприятия по обеспечению культурного признания.

Так как у проблемы неоднородности морали (а также у конкретных социально-этических вопросов, зависящих от способа ее разрешения) существует длительная и продуктивная традиция обсуждения, то значительное место в работе занимает историко-философский материал, проблематизирован-ный в соответствии с основными теоретическими задачами диссертации. Выбор подобной исследовательской стратегии не случаен. Он обусловлен тем наблюдением, что наиболее удачные, в хорошем смысле провокационные и оставляющие за собой шлейф интересной полемики исследования по этике последних десятилетий были осуществлены именно специалистами в области истории этических учений (преимущественно, специалистами по философии

Аристотеля, Канта и Гегеля). Привнесение ими профессионально освоенного историко-этического содержания в область отвлеченно-теоретического анализа вопросов моральной философии создало значительные прорывы в дискуссиях, которые позиционно велись до того десятилетиями. Этот факт свидетельствует о том, что обращение к философской традиции представляет собой движение вперед, а не назад. Именно оно позволяет поставить под вопрос некоторые устойчивые, «пред-рассудочные» убеждения, формирующие общераспространенные подходы к решению исследовательских проблем. Так, в первой главе диссертации на основе историко-философского анализа предполагается поставить под вопрос некоторые устойчивые «предрассудки», касающиеся природы морали и свойственные, в особенности, московской этической школе 1990-х годов. В третьей главе - «предрассудки» этико-политической мысли современного либерализма по отношению к роли моральных аргументов в политике и т. д. и т. п.

Историко-философские фрагменты диссертации (четыре историко-философских экскурса первой главы и историко-философские «завязки» остальных глав, посвященные этике Аристотеля и Цицерона) опираются на метод логической реконструкции философских позиций и герменевтический метод. Их использование конкретизировано в ряде исследовательских приемов, таких как выявление базового терминологического инструментария определенного философа (школы, течения, традиции); установление уточненного значения терминов либо причин их вариативного использования; выявление системы аргументов и основных структур мысли, свойственных данной философской концепции; установление связи метанормативных теоретических посылок и нормативных выводов, сделанных определенным философом; установление роли и значения базовых метафор для решения полемических и творческих задач; выявление прямого использования философской традиции и скрытых историко-философских аллюзий.

Степень разработанности основной проблематики диссертации. Для удобства обзора чрезвычайно неоднородной литературы характеристику иссле-дованности темы необходимо разбить по шести основным проблемам работы.

Формальная и содержательная специфика общественной морали Исследование феномена общественной морали, отличающейся от абсолютной морали совершенствующейся личности, в современной философской мысли осуществляется с нескольких позиций. Во-первых, ее специфику анализируют те этики, для которых индивидуальная мораль представляется архетипом морали как таковой, не предполагающим никаких компромиссов с общественной реальностью. Ими активно используется терминологическое разграничение индивидуальной и общественной морали (социальной этики) с целью показать, что второй тип вообще не должен именоваться моралью или что некоторые его неизбежные проявления не могут быть морально обоснованы. Линия преемственности, связанная с этим рассуждением, ведет от Л.Н.Толстого и А.Швейцера к современным авторам, разрабатывающим проблематику ненасилия.

Так в некоторых работах А.А.Гусейнова существо морали раскрывается через ее исключительную связь с индивидуальной ответственной деятельностью, выражающей идеал духовно-практического совершенства личности. При этом в качестве единственно возможного содержания подобной деятельности выступают «негативные поступки», заданные императивом ненасилия. Дополнительным условием функционирования такого рода морали является сохранение ее нормативной неопределенности в том, что не касается небольшого количества фундаментальных нравственных запретов, и существенное ограничение оценочных проявлений (в духе евангельского «не судите»)2. Схожий подход можно обнаружить в этической традиции, заданной моральной философией Э.Левинаса, в которой мораль рассматривается как явление, сопротивляющееся «кодификации», «формализации» и «лишенное связи с какими бы то ни было санкциями»3. Важность этих исследований со

2 Гусейнов А А. Моральная демагогия как форма апологии насилия // Вопросы философии 1995 №5 С 5-7, Гусейнов А А Сослагательное наклонение морали // Вопросы философии 2001 №5 С 3-33, Гусейнов А А Цели и ценности как возможен моральный поступок II Этическая мысль Вып 3 М ИФРАН, 2002 С 3-37, Гусейнов А А Об абсолютной морали//Вопросы философии, 2003 №3 С 3-13, Гусейнов А А Понятие морали//Этическая мысль Ежегодник Вып 4 М ИФ РАН, 2003 С 3-13, Гусейнов А А Возможно ли моральное обоснование насилия''//Вопросы философии 2004 №3 С. 19-28

Левинас Э Гуманизм другого человека // Левинас Э Избранное. Трудная свобода М «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004 С 591-Ш, The Provocation of Levinas Rethinking the Other / Ed by R Bernesconi a D Wood L Routledge, 1988 Особенно ярко - в варианте, предложенном 3 Бауманом, стоит в том, что они подчеркивают некоторые парадоксы и затруднения общественной морали, не позволяя социально-этическому дискурсу раствориться в односторонне реалистической аргументации, которая свойственна политической и социологической теории. Однако так как в них оспаривается сама необходимость социальной репрезентации морали, то в данной работе они являются предметом систематической критики.

Во-вторых, специфика общественной морали постоянно обсуждается теологически ориентированными авторами, которые исследуют механизмы преломления и частичной трансформации евангельской моральной доктрины в общественной практике. По степени своей разработанности теологические (в особенности, католические) исследования можно считать наиболее продвинутыми и комплексными4. Однако существенным ограничением достигнутых теологами результатов является их односторонняя связь с одной морально-религиозной традицией, в то время как в современной ситуации нравственные ценности воплощаются в условиях культурно и конфессионально неоднородного общества.

В-третьих, важные аспекты нормативной стороны общественной морали выявлены теми философами политики, которые пытались разграничить между собой «публичную» и «частную» мораль. Публичная мораль в политической философии исследуется под двумя углами зрения: а) как совокупность моральных нормативов, задающих пределы допустимого при осуществлении индивидами своих социально-ролевых функций ; б) как система ценностей, позволяющая приходить к согласию где и содержатся перечисленные характеристики морали Ваитап Z Postmodern Ethics Oxford, Cambridge Blackwell, 1993

4 Напр Haldane J The Individual, the State, and the Common Good // Social Philosophy and Policy 1996 Vol 13 № 1 P 59-79, Hollenbach D The Common Good and Christian Ethics N Y Cambridge University Press, 2002, Hittmger R The First Grace Rediscovering the Natural Law in a Post-Christian World Wilmington IS1 Books, 2003, Sargent M Unility, the Good and Civic Happiness A Catholic Critique of Law and Economics // Journal of Catholic Legal Studies 2005 Vol 44. № 1 P 35-55 См обзор многочисленных исследований 1990-х - нач 2000-х гг Elsbernd М Social Ethics // Theological Studies, 2005 Vol 66 № 1 P 137-158 Для сравнения см понимание социальной этики в православной моральной теологии Кураге Андрей д Традиции и перемены в социальной этике Православия // Церковь и время, 2003, № 4, и в протестантизме Niebu.hr R Moral Man and Immoral Society N Y Charles Scnbnev's Sons, 1960 (отрывки в русском переводе опубликованы в издании Мораль в политике Хрестоматия / Сост и общ ред Б Г Капустина М • КДУ Изд-во МГУ, 2004), Рих А Хозяйственная этика М Посев, 1996

1 Walzer М Political Action The Problem of Dirty Hands//Philosophy and Public Affairs 1973 №2 P 160-180, Public and Private Morality / Ed S Hampshire Cambridge Cambridge University Press, 1978 (статьи T Нагеля и С Хэпшира), Уильяме Б Политика и нравственная личность // Мораль в политике Хрестоматия / Сост и общ ред Б Г Капустина M • КДУ Изд-во МГУ, 2004 С 423-449 между собой людям, имеющим противостоящие индивидуальные убеждения о смысле и ценности человеческой жизни6.

В-четвертых, специальный вопрос о возможности превращения морали в институционализованную нормативную систему, направляющую процессы общественной самоорганизации, был разработан в рамках такого направления исследований как «теория институционального дизайна». Оно возникло в 1990-х годах и стало одной из важных точек пересечения моральной теории и общественной практики. В нем наиболее очевидно отразилось смещение интереса исследователей общественного измерения морали с вопроса о моральной оправданности отдельных решений к вопросу о моральной оправданности социальных структур и способах их коллективного изменения7.

В-пятых, выявление специфики общественной морали осуществлялось в рамках исследований, которые ориентированы на политологическое или социологическое определение способов функционирования морали в социальном пространстве, но вне отчетливо выраженных нормативных интересов. Их основным вопросом является не моральная оправданность тех или иных общественных явлений, а то, «как работает» мораль в политике или в социальной практике. В отечественной философии последних лет этот подход был развит Б.Г.Капустиным, обсуждающим три типа морали - аполитичную индивидуалистическую мораль, мораль «малой» политики и мораль «большой» политики8. В несколько ином ключе та же установка реализована американским политическим философом П.Гомбергом9.

Таким образом, обзор основных направлений исследования по центральной проблеме диссертации показывает, что на настоящий момент анализ общественной морали как целостного феномена является либо гиперкритическим, либо узко конфессиональным, либо лишенным нормативной направленности. Исследования же, не затронутые перечисленными недос

6 Rawls J Political Liberalism New York Columbia University Press, 1993, Dworkin R Sovereign Virtue The Theory and Practice of Equality Cambridge Harvard University Press, 2000

7 Hardin R. Institutional Morality // The Theory of Institutional Design / Ed R Goodrn Cambridge Cambridge University Press, 1996 P 126-153

8 Капустин Б Г Моральный выбор в политике М КДУ Изд-во МГУ, 2004

9 Gomberg Р How Morality Works and Why It Fails On Political Philosophy and Moral Consensus // Journal of Social Philosophy 1997 Vol 28 №3 P 43-70 татками, рассматривают лишь отдельные стороны этого явления. Данная работа, напротив, ориентирована на построение такого видения общественной морали, которое было бы: 1) целостным, 2) конструктивным, 3) нормативным, 4) общезначимым.

В подобном духе выдержано несколько последних работ Р.Г.Апресяна. В его статье «Перфекционистский и дисциплинарный языки морали» пунктирно очерчено само исследуемое явление (хотя и без учета определенных оттенков, связанных с значением политической коммуникации и самоуправления для общественной морали, с наличием трансформационной и стабилизационной тенденций в ней)10, в ряде других статей - проведена этическая реабилитация правила талиона и предпринята попытка распространить нормативно-теоретический аппарат концепции справедливой войны на общий контекст регулирования социальных отношений11. Правило талиона, будучи встроено в нормативные рамки гуманистической морали, по мнению Р.Г.Апресяна, должно рассматриваться как императив, задающий морально оправданное отношение к тем, кто практикует архаический этос силы. Данное исследование направлено на развитие и коррекцию этих тезисов.

Определение справедливости и выявление ее области. Как в отечественной, так и в зарубежной этике дефинитивная работа, связанная с выявлением общего нормативного содержания понятия «справедливость», осуществлялась неоднократно. Она была связана с надеждой, что уточненное определение справедливости поможет построить оптимальную конкретизированную концепцию справедливого общества. В позднесоветский период вышло несколько дефинитивных работ о справедливости или работ, содержащих раз

10 вернутое дефинитивное введение . В последнее время были написаны словарная статья А.А.Гусейнова, вводная глава монографии Б.Н.Кашникова и

10 Апресян Р Г Перфекционистский и дисциплинарный языки морали // Оправдание морали Сборник научных статей К 70-летию профессора Ю В Согомонова Москва-Тюмень, 2000 С 38-53

11 Апресян Р Г Метанормативное содержание принципов справедливой войны // Полис 2002 № 3 С 70, Апресян Р Г, Гусейнов А А, Прокофьев А В Проблема справедливости в глобальной перспективе // Диалог культур в глобализирующемся мире М • ИФ РАН, 2005 Раздел «Критерии справедливости в принятии радикальных решений» С 143 пБербешкина ЗА Справедливость как социально-философская категория М Мысль, 1983, Дубко ЕЛ, Титов В А Идеал Справедливость Счастье М Изд-во МГУ, 1989, Давидович В Е Социальная справедливость идеал и принцип деятельности М . Политиздат, 1989 соответствующие разделы в учебниках по этике, принадлежащие перу

13

Р.Г.Апресяна и А.В.Разина . В западных этических исследованиях развернутые рассуждения об общем содержании понятия присутствуют у Ш.Перельмана, Дж.Ролза, Ф.Хайека, Б.Бэрри, М.Уолцера, А.Макинтайра, Д.Миллера, Т.Кемпбелла, Дж.Кекеса и многих других14. При этом в ходе осуществления такого рода исследований и по отношению к ним неоднократно высказывалось опасение, что дефинитивный уклон может тривиали-зировать дискуссию о справедливости или завести ее в тупик. В этом смысле характерен отказ составителей некоторых обобщающих изданий по этике и политической философии от включения в них общей статьи (или общего раздела) о справедливости, наряду с частными статьями (или разделами) о справедливом распределении ресурсов, справедливом уголовном наказании, международной справедливости15. Данная диссертация нацелена на преодоление подобных опасений.

В работах, связанных с проблемой определения справедливости, большую роль играет восходящее к Аристотелю разграничение общей и частной справедливости. Его продуктивность и эвристическую ценность отстаивают в отечественной этической мысли А.А.Гусейнов и Б.Н.Кашников, в зарубежной - Р.Хэар, Ф.Миллер, Б.Йок, Д.О'Коннор16. Есть, однако, и скептики, считающие, что Аристотель лишь отразил особенности чрезвычайно специфиче

13 Гусейнов А А Справедливость // Этика Энциклопедический словарь М Гардарики 2001 С 457-460, Кашников Б Н Содержание и смысл справедливости // Кашников Б Н Либеральные теории справедливости и политическая практика России Великий Новгород НовГУ-НовМИОН, 2004 С 14-54, Апресян РГ Справедливость // Гусейнов А А , Апресян Р Г Этика М • Гардарика, 1998 С 336-448, Разин А В Справедливость, Джон Ролз «Теория справедливости» // Этика Учебник [для философских ф-тов] / Под общ ред А А Гусейнова и Е Л Дубко М Гардарики, 1999 С 137-156

14 Perelman СИ The Idea of Justice and the Problem of Argument L Routledge & Kegan Paul, 1963, Ролз Дж Теория справедливости, Miller D Social Justice Oxford Clarendon, 1976, Hayek FA Law, Legislation and Liberty Vol 11 The Mirage of Social Justice Chicago The University of Chicago Press 1978, Макинтайр А После добродетели Исследования теории морали М Академический проект. Екатеринбург Деловая книга, 2000, Walzer М Spheres of Justice A Defense of Pluralism and Equality N.Y. Basic books, 1983, Barry В Theories of Justice Berkley University of California Press, 1989, Campbell T Justice L Macmillan Press Ltd , 1989, KekesJ Against Liberalism Ithaca, L Cornell University Press 1997

15 Речь идет о следующих изданиях A Companion to Ethics / Ed by P Singer Cambridge Blackwell 1993, A Companion to Contemporary Political Philosophy / Ed by R E Goodm and P Pettit Cambridge Blackwell, 1993, Encyclopedia of Ethics /Ed by L С Becker, С В Becker. NY-L Routledge, 2001 Vol 1-3

16 O'Connor D К Aristotelian Justice as a Personal Virtue // Midwest Studies m Philosophy Vol XIII Ethical Theory Character and Virtue Notre Dame Notre Dame University Press, 1988 P. 417-427, Hare R Justice and Equality//Justice. Alternative Political Perspectives / Ed by J P Sterba Belmont Wadsworth Publishing Company, 1992 P 185-200, Yack В The Problems of a Political Animal Community, Justice, and Conflict in Aristotelian Political Thought Berkeley University of California Press 1992 P 158-163; Miller FD Nature, Justice and Rights in Aristotle's Politics Oxford Clarendon Press, 1997 P 68-69 ского древнегреческого понимания справедливости (Д.Миллер, Б.Уильямс,

17

У.Харди) . Существенно, что авторы, защищающие аристотелевское разграничение, обычно концентрируют свое внимание на каком-то одном из его аспектов. Это, по мнению автора диссертации, создает односторонние определения справедливости. Следующий дефинитивный момент, активно обсуждающийся в теории справедливости, касается той роли, которую должно играть в ней понятие «человеческая природа». Некоторые течения современного либерализма, как и политическая философия постмодернизма, категорически возражают против его использования. Напротив, эволюционистская

18 этика (Э.Уилсон, П.Сингер, Р.Мастерс) и аристотелианско-томистская этика естественного закона (М.Нассбаум, Дж.Финнис)19 полагают, что ни одна теория справедливости не может обойтись без эксплицитного или имплицитного обращения к некоему видению человеческой природы. В работе отстаивается мысль, что оба упомянутых выше подхода важны для определения моральных ограничений, регулирующих содержание требований во имя справедливости. Подобная (ограничительная) роль концепта «человеческая природа» спорадически встречается в неоаристотелианской этической теории

20

У.Голстон, Ч.Тейлор, М.Нассбаум) , однако она не получила в ней развернутого обоснования. Наконец, рассматриваемая в диссертации проблема ограничений этики справедливости по кругу человеческих сообществ неоднократно становилась предметом анализа в работах по глобальной или космополитической справедливости21, а также в коммунитаристски и феминистски

17 Hardie WF Aristotle's Ethical Theory Oxford Clarendon, 1968 P 185, Miller D Social Justice P 17, Williams В Justice as a Virtue // Essays on Aristotle's Ethics / Ed by А О Rorty Los Angeles University of California Press 1980 P 189-200

18 Wilson E On Human Nature Cambridge, L . Harvard University Press, 1978, Singer P The Expanding Circle Ethics and Sociobiology Toronto McGraw-Hill Ryerson Ltd 1981, Masters R D The Nature of Politics L,New Haven Yale University Press, 1989

19 FmnisJ Natural Law and Natural Rights Oxford Clarendon Press, 1980, Nussbaum MC Human Functioning and Social Justice In Defense of Aristotelian Essentiahsm// Political Theory 1992 Vol 20 №2 P 202-246, Nussbaum MC Women and Human Development The Capabilities Approach Cambridge Cambridge University Press, 2000

20 Galston W Justice and the Human Good Chicago University of Chicago Press, 1980. P. 281, Taylor Ch The Nature and Scope of Distributive Justice // Taylor Ch Philosophy and the Human Sciences Philosophical papers Vol 2 Cambridge Cambridge University Press 1985 P 295, Nussbaum M С Transcending Humanity // Nussbaum MC Love's Knowledge N Y. Oxford University Press, 1990 P 365-391.

21 Наиболее интересные исследования последних лет Raikka J An Essay on International Justice Turku University of Turku, 1992, Brown С International Social Justice // Social Justice From Hume to Walzer / Ed by D Boucher and P Kelly L , N Y Routledge 1998 P 102-119, RawlsJ The Law of Peoples Cambridge Harvard University Press, 1999, O'Neill О Bounds of Justice Cambridge Cambridge University Press, 2000, Beitz Ch R Rawls's Law of Peoples//Ethics 2000 Vol 110 №4 P 669-696, Buchanan A Rawl's Law of Peoples Rules for Vanished ориентированных исследованиях, касающихся нормативных основ существования семьи и отношения общества к ней22.

Моральная нейтральность публичной сферы (или моральная нейтральность государства). Идея моральной нейтральности представлена в большом количестве фундаментальных работ и идеологических манифестов либеральной социальной этики XX вв. Считается, что терминологически она впервые была закреплена в известной работе Р.Нозика «Анархия, государст

23 во и утопия» (1974) . Однако по своему нормативному содержанию ограничения, предполагаемые ею, гораздо старше и имплицитно издавна присутствовали в одном из течений либерализма. Наиболее известные варианты артикуляции идеи либеральной нейтральности предложены М.Фридменом, Ф.Хайеком, Дж.Ролзом, Р.Дворкиным, Б.Бэрри и Дж.Уолдроном24. Существует целый ряд трудов, посвященных аналитическому разбору данной идеи. Хотя, как правило, они не являются всего лишь беспристрастной аналитикой и библиографическими обзорами, демонстрируя то или иное отношение к ней. Среди них - работы У.Кимлики, В.Садурского, Дж.Шера, С.Уолла, Р.Эрнесона, И.Шапиро . Наконец, в англо-американской философской традиции сложился целый пласт открыто полемической литературы, отражаю

Westphalian World // Ethics 2000 Vol 110 №4 P 697-722, Tan Kok-Chor Toleration, Diversity and Global Justice University Park1 Pennsylvania State University Press, 2000, Pogge T World Poverty and Human Rights Cosmopolitan Responsibilities and Reforms Cambridge Polity Press, 2002, Moellendorf D Cosmopolitan Justice Boulder Vestview Press, 2002, Nussbaum MC Beyond the Social Contract Toward Global Justice //The Tanner Lectures on Human Values / Ed by G В Peterson Vol 24. University of Utah Press Salt Lake City, 2004 P 412507, Nagel T The Problem of Global Justice // Philosophy and Public Affairs 2005 Vol 33 №2 P 113-147

22 Среди них1 Lasch С Haven m a Heartless World Family Besieged N.Y Basics, 1977, Sandel M Liberalism and the Limits of Justice Cambridge Cambridge University Press 1982, Ohn S Justice and Gender// Justice Alternative Political Perspectives / Ed by J P Sterba Belmont Wadsworth Publishing Company, 1992 P 285-303, Held V Feminist Morality Transforming Culture, Society, and Politics Chicago, L • University of Chicago Press, 1993, Kittay E F Love's Labor Essays on Women, Equality, and Dependency N Y Routledge, 1999.

23 Nozick R Anarchy, State, and Utopia N Y Basic Book, 1974

24 Friedman M The Methodology of Positive Economics // The Philosophy of Economics / Ed by D M Hausman Cambridge Cambridge University Press 1984 P 210-244, Barry В Л heones of Justice, Хайек Ф А Пагубная самонадеянность ошибки социализма М Новости, 1992, Waldron J Liberal Rights Cambridge Cambridge University Press, 1993, RawlsJ Political Liberalism, Дворкин P Либерализм // Современный либерализм Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон М Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998 С. 44-75, Dworkin R. Sovereign Virtue The Theory and Practice of Equality

25 Kymlicka W Liberal Individualism and Liberal Neutrality // Justice Alternative Political Perspectives / Ed by J P Sterba Belmont Wadsworth Publishing Company, 1992 P 251-272, Sadurski W The Moral Neutrality of Liberal State // Synthesis Philosophica 1994 Vol 9 P 101-114, Sher G Liberal Neutrality and the Value of Autonomy//Social Philosophy and Policy 1995 Vol 12 № 1 P 136-159, Wall S Neutrality and Responsibility //Journal of Philosophy 2001. Vol 98 № 8 P 389-410, Arneson RJ Liberal Neutrality on the Good An Autopsy// Perfectionism and Neutrality Essays in Liberal Theory / Ed by G Klosko and S Wall Totowa, N J Rowman and Littlefield, 2003. P 191-208, Шапиро И Моральные основания политики М КДУ, 2004. щей республиканскую, коммунитаристскую, феминистскую, мультикульту-ралистскую и экологическую позиции по отношению к идее нейтральности. В данном исследовании эти подходы маркируются как «политический пер-фекционизм». Наиболее интересны работы таких политических перфекцио-нистов, как Ф.Пети, Р.Бейнер, М.Сэндел, Ч.Тейлор, М.Уолцер, А.Макинтайр, А.Этциони, К.Лэш, В.Хелд, М.Нассбаум, Б.Парех, Э.Винсент26. Некоторые из них в своей эмоциональной полемике с идеей нейтральности полностью игнорируют те опасения философов-нейтралистов, которые следует признать вполне оправданными, другие, напротив, стремятся сохранить взвешенную и реалистичную позицию. В отечественной литературе проблема нейтральности обсуждалась лишь спорадически некоторыми политическими философами и этиками, ориентированными на критику либерализма (Б.Г.Капустин), аналитическое выявление его специфики (Т.А.Алексеева) или нормативно-теоретическую защиту (Б.Н.Кашников)27.

Специфика ответственности в решках общественной морали: нравственный риск и коллективное вменение. Вопрос о сохранении ответственности и вменения за пределами возможностей субъекта повлиять на последствия собственных действий (или проблема нравственного риска), рассматривается в диссертации в связи с проверкой оправданности известного принципа «без возможности нет долженствования». Этот принцип критически и сочувственно анализировался многими англоязычными философами. Среди них: Дж.Мур, У.Д.Росс, Н.Решер, Дж.Фишер, Г.Франкфурт, Дж.Кекес,

26 Pettit Р Liberal/Communitarian Maclntyre's Mesmeric Dichotomy // After Maclntyre Critical Perspectives on the Work of Alasdair Maclntyre / Ed by J Horton and S Mendus Cambridge-Polity Press, 1994 P 176-204, Beiner R What's the Matter with Liberalism*? Berkeley; Los Angeles, Oxford University of California Press, 1992, Тейлор Ч Пересечение целей спор между либералами и коммунитаристами // Современный либерализм Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон M • Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. С 219-248, Walzer М The Communitarian Critique of Liberalism //New Communitarian Thinking Persons, Virtues, Institutions, and Community / Ed by A Etzioni Charlottesville, L • University Press of Virginia, 1995 P 52-70, Maclntyre A Whose Justice9 Which Rationality*? L Duckworth, 1988, Etzioni A A Moderate Communitarian Proposal//Political Theory 1996 Vol 24 № 2 P 155-171, Лэш К Коммунитаризм или популизм*? Этика сострадательности и этика уважения // Восстание элит и предательство демократии M Изд-во «Логос», Изд-во «Прогресс», 2002 С 65-74, Held V Feminist Morality. Transforming Culture, Society, and Politics, Parekh В Rethinking Multiculturalism Cultural Diversity and Political Theory Cambridge Harvard University Press, 2000, Vincent A Is Environmental Justice a Misnomer*? // Social Justice Ггот Hume to Walzer / Ed by D Boucher and P Kelly L , N Y ' Routledge 1998 P 120-141

27 Капустин Б Г Моральный выбор в политике, Алексеева ТА Справедливость Морально-политическая философия Джона Раулса M : Наука, 1992, Алексеева ТА. Справедливость как политическая концепция Очерк современных западных дискуссий M . Московский общественный научный фонд, 2001, Кашников Б Н Либеральные теории справедливости и политическая практика России

М.Циммерман. Одним из важнейших аргументов против строгости упомянутого принципа является феномен «моральной удачи». Наиболее ценными в методологическом отношении являются классические работы по этой проблеме - работы Т.Нагеля, Б.Уильямса, М.Нассбаум, Н.Решера, и интересные наблюдения присутствуют у Э.Рорти, М.Бэрон, Б.Йока, Б.Роузбери28. Проекция проблемы нравственного риска в область социально-политической деятельности была свойственна российским критикам морального учения Л.Н.Толстого (В.С.Соловьев, И.А.Ильин), М.Веберу, Х.Арендт, Г.Йонасу,

29 т~т

Т.Нагелю . При этом именно позиция М.Вебера создает наиболее эффективный противовес как безоглядно-романтическому отношению к политической практике, так и элементам цинизма и равнодушия, постоянно воспроизводящимся в рамках обсуждения вопроса о неизбежно «грязных» руках политика. Использование веберовской позиции по отношению к проблеме нравственного риска свойственно П.Брейнеру, К.Коуди, М.Игнатьеффу (хотя лишь последний из них использует само словосочетание «нравственный риск»)30.

Исследование феномена коллективной нравственной ответственности в этической мысли до второй половины XX в. практически не осуществлялось. Само явление рассматривалось этиками как своеобразный атавизм. После Второй мировой войны оно стало предметом пристального изучения в немецкой моральной и политической философии (классический пример - работа К.Ясперса «Вопрос немецкой вины»). В англоязычной этической традиции nNagelT Moral Luck // Nagel T Mortal Questions Cambridge Cambridge University Press, 1979 P 24-38, Williams BO Moral Luck // Williams BO Moral Luck Cambridge Cambridge University Press, 1982 P 20-39, Nussbaum MC The Fragility of Goodness Luck and Ethics in Greek Tragedy and Philosophy Cambridge Cambridge University Press, 1986, Rescher N Moral Luck // Moral Luck / Ed by D Statman Albany. State University of New York Press, 1993 P 141-166, Rorty А О Agent Regret // Explaining Emotions / Ed AORorty Berkeley Berkeley University of California Press, 1980 P 489-506, Baron M Remorse and Agent-Regret // Midwest Studies in Philosophy Vol XIII. Ethical Theory Character and Virtue Notre Dame Notre Dame University Press, 1988 P 259-281, Yack В The Problems of a Political Animal P 251-259, Rosebury В Moral Responsibility and «Moral Luck»//The Philosophical Review 1995 Vol 104 №4 P 499-524

29Соловьев В С Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соловьев В С Собр соч В 2т Т. 2 М Мысль, 1990 С 635-673, Ильин И А О сопротивлении злу силой // Ильин И А Путь к очевидности М Республика, 1993 С 6-175, Вебер М Политика как призвание и профессия // Вебер М Избранные произведения М : Прогресс, 1990 С. 644-705, Йонас Г Принцип ответственности Опыт этики для технологической цивилизации М Айрис-пресс, 2004, Arendt Н Collective Responsibility // Amor Mundi Explorations in the Faith and Thought of Hanna Arendt /Ed byJW Bernauer Boston- Martinus Nijhoff Publishers, 1987 P 43-50, Nagel T Moral Luck

30 Bremer P Max Weber and Democratic Politics Ithaca, L Cornell University Press 1996, Coady С What Dirt7 // Violence and Police Culture / Ed by С Coady, S James, S Miller, M O'Keefe Melbourne Melbourne University Press, 2000 P 249-268, IgnatieffM The Lesser Evil Political Ethics in an Age of Terror Princeton Princeton University Press, 2004 активное обсуждение проблемы начинается в конце 1960-х гг. Оно разворачивается в связи с противостоянием сторонников методологического индивидуализма (Дж.Лэдц, М.Кили, М.Веласкес, С.Свердлик)31 и сторонников теории коллективной интенциональности (Т.Дональдсон, П.Френч, Р.Скратон, Д.Риссер, А.Корлетт, Н.Решер) , затрагивая вопросы ответственности таких организованных коллективов как нации, корпорации, партии, ведомства и т. д. Другое направление исследований в теории коллективной ответственности связано с ответственностью индивидов за зло, совершенное их группой или во имя ее (Т.Гувье, Дж.Кекес, Г.Меллема, Л.Мэй, Ю.Райкка,

33 и др.) Что касается отечественной философской науки, то вопрос о коллективной ответственности в ней исследован слабо (за исключением пограничных с историей и социологией работ о восприятии проблемы коллективной виновности в Германии после Второй мировой войны)34.

Обоснование специальных нравственных обязанностей (или «морали пристрастности»), В мировой этической мысли существует давняя и чрезвычайно серьезная традиция критики специальных обязанностей на агапиче-ской, утилитаристской, кантианско-деонтологической основе. Она опирается на прямолинейные интерпретации нравственных ценностей равенства и беспристрастности, обнаруживающихся в исторически инвариантном ядре морали. Наряду с критикой разработан ряд моделей обоснования специальных нравственных обязанностей с использованием отправных положений универсалистской морали. Во-первых, на основе сочетания либертаристских и во

31 См LaddJ Morality and the Ideal of Rationality in Formal Organizations // Monist 1970 Vol 54 № 1 P 488516, Keeley M Organizations as Non Persons // Journal of Value Inquiry 1981 Vol 15 P 149-55, Velasquez M Why Corporations Are Not Morally Responsible for Anything They Do // Business and Professional Ethics Journal 1983 Vol 2 №3 P 1-18,SverdltkS Collective Responsibility//Philosophical Studies 1987 Vol 51 P 61-76

32 Donaldson T Corporations and Morality Englewood Cliffs, N J Prentice Hall, 1982, French P Collective and Corporate Responsibility NY Columbia University Press 1984 (и многочисленные последующие работы), Scruton R Corporate Persons // Proceedings of the Aristotelian Society 1989 Vol 63 Suppl P. 239-266, Risser D T The Social Dimension of Moral Responsibility Taking Organizations Seriously // Journal of Social Philosophy 1996 Vol 27 № 1 P 189-207, Corlett A Corporate Punishment and Responsibility // Journal of Social Philosophy 1997 Vol 28 № 3 P 86-100, Rescher N Collective Responsibility // Journal of Social Philosophy 1998 Vol 29 № 3 P 46-58

33 Mellema G Individuals, Groups, and Shared Responsibility N Y • Peter Lang, 1988, May L Sharing Responsibility Chicago University of Chicago Press, 1992 RaikkaJ On Dissociating Oneself from Collective Responsibility // Social Theory and Practice 1997. Vol 23 № 1. P 1-9, Kekes J Against Liberalism, Govier T Social Trust and Human Communities Montreal McGill University Press, 1997

34 Напр Здравомыслов А Г Немцы о русских на пороге третьего тысячелетия М • РОССПЭН, 2003 люнтаристских посылок (Х.Харт, Э.Симмонс, Д.Джеске)35. Во-вторых, на основе «прямого» и «внутреннего» вывода из общего нравственного долга л/"

А.Гьюирт, Р.Гудин) . В-третьих, на основе «косвенных» и «внешних» аргументов, апеллирующих к важности тех социальных институтов, которые с необходимостью предполагают преференции людям, находящимся в особых, индивидуализированных отношениях с моральным субъектом (Х.Лафолетт,

Т "Т

М.Уолцер, Ч.Тейлор, А.Этциони) . В-четвертых, на основе значимости тех отношений, которые порождают специальные обязанности, для полной и процветающей человеческой жизни или для осуществления базового жизненного проекта индивида (Б.Уильямс, Л.Блум, Дж.Коттингем, Т.Гурка)38.

Справедливость и культурное разнообразие. В последние двадцать лет этическую, политологическую, социологическую мысль США, Европы и многих стран азиатского региона захлестнула волна исследований, посвященных проблемам многокультурных обществ и соприкосновению культурных традиций в международном контексте. Литература по этой проблематике поистине необозрима и не может быть охарактеризована в рамках этого раздела сколько-нибудь подробно. Можно лишь выделить три основных подхода к проблеме: позицию «либерализма культурного безразличия» (парадигматический вариант - работы Ч.Кукатоса и Б.Бэрри)39, позицию постмодернистской политической этики (парадигматический вариант - работы У.Коннолли и Н.Фрезер)40, позицию сторонников межкультурной

35 Hart Н LA Are There Any Natural Rights'? // Philosophical Review. 1955 Vol 64 P 175-191, Simmons A J

Associative Political Obligations//Ethics 1996 Vol 106 №2. P 247-273, Jeske D Special Relationships and the Problem of Political Obligations //Social Theory and Practice 2001 Vol 27 № 1 P 19-40 uGoodm Я Protecting the Vulnerable Chicago Chicago University Press, 1985, Gewirt A Ethical Universalism and Particularism//The Journal of Philosophy 1988 Vol LXXXV №6 P 283-302

37 LaFollette H Personal Relationships Love, Identity, and Morality Oxford Blackwell Publishers 1996, 7Ъу-lor Ch Why Democracy Needs Patriotism // For Love of Country Debating the Limits of Patriotism [by M Nussbaum and respondents] / Ed by J Cohen Boston Beacon 1996 P 118-121; Walzer M A Support for Modesty and Nation State//The Responsive Community 2001. №2 P. 28-31, Etzioni A Are Particularistic Obligations Justified'?//The Review of Politics 2002 Vol 64 №4 P 573-598.

38Williams В О Persons, Character and Morality // Williams В О Moral Luck Cambridge Cambridge University Press 1982 P. 1-19, Blum L Friendship, Altruism and Morality L Routledge and Kegan Paul, 1980, Cottmg-ham J Ethics of Self-Concern // Ethics 1991 Vol 101 №4 P 798-817, HurkaT The Justification of National Plurality//The Morality of Nationalism NY Oxford University Press 1997 P 139-157

39 Kukathas Ch Liberalism and Multiculturahsm The Politics of Indifference//Political Theory. 1998 Vol 26 №5 P 686-699 Barry В Culture and Equality An Egalitarian Critique of Multiculturahsm Cambridge Polity Press, 2000

40 Connolly W E Identity/Difference Democratic Negotiations of Political Paradox Ithaca Cornell University Press, 1991 (и позднейшие книги и статьи), Fraser N Justice Interruptus Critical Reflections on the "Postsocial-lst" Conditions N Y Routledge, 1997 (и позднейшие книги и статьи) или этнокультурной) справедливости (наиболее яркие представители -Ч.Тейлор, М.Уолцер, У.Кимлика, Дж.Каренс, Б.Парех)41. Все эти позиции отличаются не только по своим нормативным основаниям. Их расхождения определяются также различием фактических утверждений, касающихся природы этнических коллективов. Значительную роль при этом играет отношение (то есть степень доверия) этиков и политических философов к социально-конструктивистской интерпретации этнической культуры. В отечественной философской и социологической литературе наиболее интересные, сопровождающиеся выдвижением нормативных рекомендаций исследования проблем мультикультурного общества принадлежат В.С.Малахову и А.В.Тишкову42. Хотя, вполне возможно, что их позиция определяется некоторым преувеличением роли «социально конструируемых» элементов этнической культуры.

Научная новизна исследования. Данная работа представляет собой первый в отечественной этике опыт систематического исследования социально-организационной репрезентации морали в ее соотнесенности с моралью в целом и с индивидуально-перфекционистской нравственностью. В диссертации проанализированы такие социально-этические спецификации морали как частичная формализация, частичная институционализация, частичная партикуляризация и использование логики меньшего зла. Выявлена нравственная ценность демократии и политической коммуникации равноправных граждан. Подвергнуты анализу соотношение стабилизационных и трансформационных приоритетов социальной этики и их зависимость от исторической динамики морали.

Автором предложены варианты решения проблем общего определения и области справедливости. В том числе, обоснованы следующие тезисы: тезис

41 Taylor Ch The Polines of Recognition // Multiculturalism and "The Politics of Recognition" / Ed by AGutmann Princeton Princeton University Press, 1992 P 25-73, Walzer M Thick and Thin Moral Argument at Home and Abroad Notre Dame. Notre Dame University Press, 1994, Carens JH Culture, Citizenship and Community A Contextual Exploration of Justice as Evenhandedness Oxford Oxford University Press, 2000, Parekh В Rethmking Multiculturalism, Kymlicka W Politics ín the Vernacular Nationahsm, Multiculturalism, and Citizenship Oxford, N. Y Oxford Uní versity Press, 2001 пТишков В А Политическая антропология Lewinston-Queenston-Lampeter Edwin Mellen Press, 2000, Малахов В Скромное обаяние расизма и другие статьи М • Модест Колеров и «Дом интеллектуальной книги», 2001 о необходимости разграничения общей и частной справедливости по двум критериям (по различию уровней нормативной конкретизации и различию в степени аксиологической общности), тезис о неизбежности опоры теории справедливости на то или иное понимание человеческой природы, тезис о возможности использования концепта «справедливость» применительно к различного рода сообществам, включая человечество и семью.

Особенности общественной морали конкретизированы в работе на основе обращения к нескольким частным социально-этическим проблемам, касающимся характера использования моральных аргументов в политической практике, индивидуального и коллективного нравственного вменения, моральной оправданности специальных обязанностей и этической ценности культурного разнообразия. Как видно из анализа степени разработанности этих проблем (см. предыдущий пункт), исследования российских этиков, затрагивающие их хотя бы косвенно, либо крайне немногочисленны, либо вовсе отсутствуют, в то время как количество зарубежных работ значительно. Это также создает один из аспектов новизны диссертации, поскольку она вводит в оборот тот теоретический багаж, который был накоплен за последние три-четыре десятилетия в англо-американской этической мысли и не был еще востребован российской моральной философией.

Последнее обстоятельство тем более важно, что в отличие от советской и постсоветской этики западная философская традиция по объективным причинам оказалась в более выгодном положении в том, что касается социально-этических исследований. В ней после возвращения к нормативным проблемам, обусловленного уменьшением влияния метаэтических школ, сформировалось несколько исследовательских направлений, тесно связанных с актуальными общественными дискуссиями. Вокруг каждого из них существует значительное сообщество специалистов, долгие годы ведущих исследовательскую работу, а также ряд дискуссионных площадок, в качестве которых выступают теоретические и общественно-политические журналы. Время от времени споры в философской среде удаляются от практикоориентирован-ных проблем, замыкаясь на обсуждении терминов и теоретических структур, однако вторжения политической и социальной практики, с ее новыми ситуациями и запросами, постоянно изменяют их характер и тональность. Поэтому обращение к западной социально-этической полемике рассматривается автором как один из способов обновления интеллектуального пространства российской этики.

В этой связи неизбежно вспоминается часто воспроизводящаяся в последние годы горькая констатация о преимущественно «переводном» характере современной российской гуманитарной мысли. Но в данном случае существуют вполне объективные основания для подключения отечественных этиков к «чужому» дискурсу. Даже простой перевод и вдумчивое обобщение аргументации, наработанной за годы дискуссий, могут спровоцировать обсуждение схожих вопросов в российской философской среде и на российской практической почве. Однако, как представляется автору, многие из выводов работы являются вполне самостоятельным вкладом в характеризуемую полемику.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты данного исследования могут использоваться в качестве теоретической базы при осуществлении анализа конкретных проблем социальной практики: от вопроса о нравственно оправданном применении силы до вопроса о справедливом использовании и распределении материальных ресурсов, находящихся в распоряжении общества. Они могут быть также востребованы историками философии для раскрытия некоторых сторон проанализированных в диссертации философских концепций и для выстраивания истории этической мысли по оси «индивидуальное совершенство» - «общественная организация». Результаты диссертации представляют ценность для преподавания этики и других философских дисциплин, в особенности, курсов «Введение в специальность» и «Социальная этика» в рамках недавно отлицензированной предметной области «Прикладная этика», обучение по которой вскоре начнется в некоторых ВУЗах России. Понимание различий между типами морали и существа социально-этических проблем для этой категории студентов является профессиональной необходимостью.

Положения выносимые на защиту.

1. Основные формальные и содержательные характеристики морали поддаются двойственной (социально-организационной и индивидуально-перфекционистской) интерпретации.

2. Это обстоятельство становится одним из главных оснований перфек-ционистской критики морали, опирающейся на тезисы о ее излишнем антропоцентризме и об отсутствии в ней индивидуализированного творчества.

3. Моралисты и этики имеют тенденцию, защищаясь от перфекционист-ской критики, связывать выделяемые ею недостатки морали с серьезными искажениями морального сознания, а не с моралью как таковой. В качестве двух основных искажений выступают при этом морализаторство и обобществление морального сознания.

4. Возникающий в результате борьбы с этими искажениями образ морали ориентирован исключительно на потребности индивидов в свободном самосовершенствовании и предполагает строгое разведение неконкретизируе-мого нравственного идеала и конкретных поведенческих норм, запрет на обращенный вовне моральный суд и невозможность морального оправдания любых форм использования человека в качестве средства. Нормативная программа, строго соответствующая этому образу морали, включает в себя императив ненасилия и призыв к непосредственному заботливому служению ближним.

5. В связи с тем, что мораль предписывает эффективное обеспечение блага других людей, индивидуально-перфекционистская нравственность уязвима для упреков в практическом безразличии к судьбе значительного количества индивидов, страдающих от насилия и институционального несовершенства общества. Это обстоятельство требует выделения специфической, социально ориентированной репрезентации моральных императивов - общественной морали.

6. Основными социальными спецификациями морали являются: ее частичная формализация, частичная институционализация, частичная партикуляризация и использование логики «меньшего зла».

7. Общественная мораль не есть исключительно мораль социальной кооперации и дисциплины. В числе ее ключевых ценностей присутствует обеспечение различных аспектов самореализации личности (в том числе, политического).

8. Практическая конкретизация ценностей и императивов общественной морали по отношению к отдельным практикам и институтам может порождать стабилизационные и трансформационные политические стратегии. При этом мнение об односторонней связи общественной морали с социальной стабилизацией или социальной трансформацией является необоснованным.

9. Семантическая неоднозначность понятия справедливость, зафиксированная в разделении общей и частной справедливости, существует за счет двух критериев разграничения: различного уровня нормативной конкретизации и различной степени аксиологической общности.

10. Применение нормативного концепта «справедливость» опирается на идею фундаментального общечеловеческого равенства. В качестве существенных затруднений при переходе от представлений о равном достоинстве каждого человека к выдвижению концепции общей справедливости выступают два нормативных парадокса: парадокс определения круга равных и парадокс одинакового отношения к уникальным и неисчерпаемым субъектам.

11. Одним из существенных ограничений, регулирующих применение нормативного концепта «справедливость», является недопустимость подмены требования справедливости требованием преодолеть человеческую природу.

12. Тезис об исключении из области справедливости человечества в целом и семьи, встречающийся в современной социальной этике, не имеет достаточных оснований. Однако, несмотря на это, функционирование этики справедливости в двух данных сферах имеет значительную специфику.

13. Тенденция к автономизации общественной морали, находящая выражение в либеральном идеале моральной нейтральности публичной сферы (или государства), уязвима для критики в нескольких отношениях. Придерживающиеся этого политического идеала философы недооценивают возможности определения объективного стандарта полной и процветающей человеческой жизни, упускают из вида некоторые основания социальной стабильности, придают неоправданно высокое значение ценности индивидуальной автономии.

14. В области общественной морали увеличивается степень нравственного риска, то есть возрастает возможность ответственности за непредвиденные последствия индивидуальных действий. Сочетание этой тенденции с тенденцией уменьшения общей меры ретроспективной ответственности человека, выполняющего общественно значимые функции, в сравнении с обыкновенным убийцей, лжецом или конформистом, задает специфику индивидуальной ответственности в социально-этической сфере. В то же время традиционное для политической философии обсуждение проблемы «грязных» рук политика формирует одностороннюю картину, сосредоточенную исключительно на второй из двух указанных тенденций.

15. Применение идеи коллективной ответственности не ограничивается архаичными и антигуманными явлениями из истории культуры и имеет существенное значение для общественной морали. Особенности современного общества лишь заостряют значение этики организованных коллективов и нравственных переживаний, связанных с принадлежностью к группе. Общее негативное отношение к идее коллективной ответственности связано с наиболее яркими случаями нарушения нравственных ограничений ее применения.

16. Среди различных концепций морального обоснования специальных нравственных обязанностей наиболее перспективным является их обоснование на основе апелляции к особенностям функционирования жизненно важных социальных институтов и к необходимости сохранения полноты человеческого существования, которая была бы недостижима, если бы универсальный нравственный долг не уравновешивался партикулярной «моралью пристрастности».

17. Теория межкультурной справедливости совмещает различные по своему весу и контексту применения нормативные соображения, касающиеся независимой ценности самих культур (эстетической и моральной), ценности культуры как основания индивидуальной идентичности, ценности культуры для достижения статусного равенства граждан и, наконец, ценности культуры для достижения единства и стабильности демократического сообщества.

18. Проблема столкновения интересов представителей различных моральных традиций может быть разрешена на основе такого представления о справедливости, которое включает в себя внешний круг справедливости (минимальный стандарт терпимости к чужим практикам и институтам), дополненный внутренними нормативными кругами, регулирующими кросскуль-турную критику.

Апробация результатов исследования осуществлялась.

- в ходе публикации научных работ, общим объемом 57 п.л. (в том числе, монографии, 11 статей в изданиях, рекомендованных ВАК для обнародования основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук («Вопросы философии», «Человек», «Вестник МГУ»), и 10 статей в изданиях Института философии РАН («Этическая мысль», «Историко-философский ежегодник», «Диалог культур в глобализирующемся мире»);

- в ходе выступлений на 4 международных и 9 всероссийских и региональных научных конференциях (семинарах);

- в ходе ведения форума по социально-этической проблематике на сайте «Центра прикладной и профессиональной этики» (http://www.ethicscenter.ru/forum);

- диссертация обсуждена на заседании сектора этики Института Философии РАН в ноябре 2005 г. и рекомендована к защите

Структура исследования. Диссертация состоит из Введения, пяти глав, включающих в себя двадцать семь параграфов, заключительной части и списка литературы, содержащего пятьсот семьдесят наименований. В первую главу работы включены относительно самостоятельные историко-философские экскурсы, посвященные этическим учениям Ф.Ницше, А.Бергсона, Л.Н.Толстого, Х.Арендт.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномен общественной морали"

Таковы основные выводы работы, изложенные в жанре «заключение как резюме». Их можно было бы считать серьезным шагом на пути к построению целостной теории общественной морали. Однако любой успех в какой-то иной перспективе всегда выглядит как поражение. Работа над диссертационным исследованием, в особенности на ее заключительном этапе, продемонстрировала как некоторую недостроенность концепции, выступающей в качестве его фундамента, так и существенные противоречия, заложенные в ней. «Интеллектуальная совесть» автора требует обратить на них внимание хотя бы в заключении, которое превращается тем самым в «заключение как покаяние».

Что касается недостроенное™, то, во-первых, предложенной вниманию читателя теоретической модели общественной морали недостает чувствительности к различиям моральных требований, предъявляемых к общественным институтам и к отдельным индивидам, но именно в социально-организационной или социально-регулятивной перспективе. Это различие задает существенный момент неоднородности уже самих социально-этических нормативов, совмещающих в себе как нормативы «деятельности», так и нормативы «структур» (пользуясь популярной в политической теории дихотомией «agency - structure»). Часть проблем, связанных с либеральной нейтральностью публичной сферы, могла бы быть продуктивно переоформлена именно в этих концептуальных рамках. Во-вторых, при определении нормативного содержания общественной морали возник недоучет двойственности, существующей за счет различий между «общественным» и «общим» благом, то есть благом социального целого, которым индивиды пользуются опосредствованно и в неравной мере, и благом, характеризующим положение каждого члена общества. Думаю, что предпринятая в работе попытка определения места и роли холистских аргументов в этическом дискурсе не перекрывает эту проблематику в целом.

В-третьих, лишь в двух заключительных главах исследования - посвященных нейтральности и партикуляризму - была обрисована чрезвычайно существенная для общественной морали роль коммуникативного момента, который составляет противовес прямому нормативному декретированию в области социальных отношений. Классическая теория морали в своих проекциях в общественно-политическую сферу вообще грешит недоучетом этого фактора, поскольку стремится к получению точных нормативных рецептов решения проблем. Такое стремление характеризует не только моральные утопии типа платоновской, но и социально-этические построения современного контракто-ризма. Несмотря на все конструктивистские элементы, теория Дж.Ролза, например, тяготеет к логике, в рамках которой на входе присутствуют посылки нормативного и фактического плана, а на выходе получается алгоритм решения социальной или политической проблемы. Однако исследование вопроса о функционировании моральных аргументов в политической практике показывает, что с получением однозначных рецептов и алгоритмов существуют серьезные затруднения. Лишь реальная политическая коммуникация может отвечать на конкретные практические вызовы. Этот вывод, отчетливо присутствующий в диссертации на уровне обсуждения двух специальных вопросов, не нашел развернутого отражения в ее дефинитивной части.

Что касается противоречий, то следует признаться, что тематика глав работы (исходно самостоятельных проектов и статей) первоначально определялась рубрикой «мораль в общественном пространстве», а не определенной концепцией социальной репрезентации морали. Контуры такой концепции начали возникать позднее и, как оказалось, выводы самостоятельных исследований были согласованы между собой далеко не во всем. Так, в ходе обращения к вопросу об области справедливости, обозначился вывод о необходимости ее расширения до границ человечества, а обсуждение «морали пристрастности» выявило ряд существенных ограничений такого расширения. Анализ социально-этических особенностей индивидуального вменения продемонстрировал тенденцию к его ужесточению в том, что касается ретроспективной ответственности за непредвиденные последствия, однако, исследование «морального разделения труда» недвусмысленно указывало на общую тенденцию к смягчению нравственных санкций, когда они обращены к человеку, исполняющему социальную роль. Наконец, обсуждение вопроса об оправданности нейтрального отношения государства к различным «концепциям блага» подводило к мысли о необходимости единства и сплоченности политических сообществ, а исследование моральной ценности культуры подчеркивало значение разнообразия.

В ходе написания диссертации была предпринята попытка разработать некоторые теоретические способы преодоления этих противоречий. Но при этом отчетливо выявилась принципиальная неполнота всех подобных способов. С какого-то момента стало понятно, что обнаруженные парадоксы не представляют собой исключительно теоретических противоречий. Это фундаментальные противоречия между ориентирами общественно-политической практики, руководствующейся моральными соображениями. Любое их разрешение теоретиком на уровне философских обобщений может быть полезным и поучительным, но оно неполно по определению. Вспоминая предыдущее замечание о коммуникативном аспекте общественной морали и тезис о ее неизбывной историко-культурной контекстуальности, можно предположить, что такие противоречия находят подлинное разрешение лишь за счет политической мудрости (построенной по образцу аристотелевского фронеси-са) или в условиях совещательной практики. Теоретик не имеет в этом смысле привилегированной позиции. Он может разрешать их лишь ситуативно, то есть, поставив себя на место политика или входя в совещательную практику в качестве одного из голосов.

Такой вывод ставит последний вопрос, который хотелось бы затронуть в заключении к работе и который превращает его уже в «заключение как перспективу.». На каких уровнях может осуществляться анализ общественной морали, или, соответственно, какие уровни анализа присутствуют в социальной этике как особой отрасли знания? Как мне представляется, первый уровень предполагает сравнительное исследование специфики индивидуально-перфекционистских и социально-этических императивов и ценностей. Второй уровень сосредоточен на более конкретных, внутренних проблемах общественной морали. На этом уровне выявляется содержание отдельных социально-этических концептов и связанные с ним нормативные приоритеты и парадоксы. Однако дело в том, что согласование приоритетов и разрешение парадоксов общественной морали происходит по преимуществу в живой ткани социально-политических взаимодействий, что порождает потребность исследовать, как именно все это в ней происходит. Так задается третий уровень анализа в социальной этике - уровень практических коллизий и реальных кейсов.

Представленная на суд диссертация объединяет некоторые проблемы первого и второго уровней и не переходит на третий. Автор полагает, что такой подход не лишен оснований, поскольку работа сразу на трех уровнях сделала бы ее излишне многослойной и композиционно запутанной. Поэтому данную диссертацию можно воспринимать как своего рода пролегомены к конкретизированным этическим исследованиям социальной практики. Она задает особого рода исследовательскую перспективу, которую автор воспринимает также как личную перспективу роста1. Этической мысли жизненно необходим переход от монологических спекуляций и прояснения нормативных оснований к ситуационному анализу общественной практики, хотя этот переход и сопряжен с определенными опасностями. Ведь практика может попросту «вытолкнуть» философа, или, вернее, анализируя практические ситуации, философ может потерять свою профессиональную определенность. Такая перспектива пугает. Но призвание философа в том и состоит, чтобы рисковать своей профессиональной определенностью ради поиска истины.

1 Попытка провести подобное исследование содержится в небольшой работе автора диссертации Прокофьев А В Идея моральной нейтральности государства и проблема игорного бизнеса в российском общественном дискурсе // Свобода и справедливость Ведомости Вып 27. Тюмень' НИИ ПЭ, 2006 (воспроизведена в книге. Прокофьев А В Справедливость и ответственность1 социально-этические проблемы в философии морали Тула Изд-во Тул гос пед ун-та им Л H Толстого, 2006. С. 263-278

Список научной литературыПрокофьев, Андрей Вячеславович, диссертация по теме "Этика"

1. Алексеева Т. А. Справедливость: Морально-политическая философия Джона Раулса. М.: Наука, 1992. 113 с.

2. Алексеева Т.А. Справедливость как политическая концепция: Очерк современных западных дискуссий. М.: Московский общественный научный фонд. 2001.242 с.

3. Апресян Р.Г. Всеобщность // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гар-дарики, 2001.С. 78-80.

4. Апресян Р.Г. Европа: Новое время // История этических учений: Учебник / Под ред. А.А.Гусейнова. М.: Гардарики, 2003. С. 552-662.

5. Апресян Р.Г. Идейные истоки новоевропейского понятия «мораль» // Вестник Московского ун-та. Сер 7. Философия. 2001. № 1. С. 36-47.

6. Апресян Р.Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. М.: ИФ РАН, 1995.353 с.

7. Апресян Р.Г. Императивно-ценностная динамика морали // http://ethics.iph. ras.ru/research/apressyan l.html.

8. Апресян Р.Г. Метанормативное содержание принципов справедливой войны // Полис. 2002. № 3. С. 385-403.

9. Апресян Р.Г. Перфекционистский и дисциплинарный языки морали // Оправдание морали. Сборник научных статей. К 70-летию профессора Ю.В.Согомонова. Москва-Тюмень, 2000. С. 38-53.

10. Апресян Р.Г. Ресентимент и историческая динамика морали // Этическая мысль. Вып. 2. М.: ИФ РАН, 2001. С. 27-40.11 .Апресян Р.Г. Справедливость // Гусейнов A.A., Апресян Р.Г. Этика. М.: Гардарика, 1998. С. 336-448.

11. Арендт. X. Vita activa, или О деятельной жизни. СПб.: Алетейя, 2000.437 с.

12. Аристотель Большая этика // Соч.: В 4 т. Т.4. М.: Мысль, 1984. С. 295- 374.1 б.Аристотель Никомахова этика// Соч.: В 4 т. Т.4. М.: Мысль, 1984. С. 53-294. М.Аристотель Политика // Соч.: В 4 т. Т.4. М.: Мысль, 1984. С. 375-644.

13. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. 390 с.

14. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма ответы на глобализацию. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 304 с.

15. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М.: Логос, 2003. 350 с.21 .Бергсон А. Два источника морали и религии. М.: Канон, 1994. 289 с.

16. Бербешкина З.А. Справедливость как социально-философская категория. М.: Мысль, 1983. 204 с.

17. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: «Медиум», 1998. 323 с.

18. Берлин И. Две концепции свободы // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел. Тейлор, Уолдрон. М.: Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. С. 19-43.

19. Блауберг И.И. Анри Бергсон. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 672 с.

20. Блауберг И.И Два источника морали и религии // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 107-108.

21. П.Борхес X.JI. Приближение к Альмутасиму // Коллекция: Рассказы. Эссе. Стихотворения. СПб.: Северо-запад, 1992. С. 69-75.

22. Брайсон В. Политическая теория феминизма. М.: Идея-Пресс, 2001. 304 с.

23. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 644-705.

24. Гаджикурбанова П.А. Страх и ответственность: этика технологической цивилизации Ганса Йонаса // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 161-178.

25. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М.: Ad Marginem, 1995. 223 с.

26. ЗА.Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2003. 528 с.

27. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Соч.: В 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1991. С. 6-545.

28. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 2000. 303 с.

29. ГрейДж. Атональный либерализм//ГрейДж. Поминки по Просвещению. Политика и культура на закате современности. М.: Праксис. С. 131-172.3Ъ.Гувъе Т. Прощение и непростительное // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 5. М: ИФ РАН, 2004. С. 86-108.

30. Гусейнов A.A. Великие моралисты. М.: Республика, 1995. 351 с. АО.Гусейнов A.A. Возможно ли моральное обоснование насилия // Вопросы философии. 2004. № 3. С. 19-28.

31. Гусейнов A.A. Закон и поступок (Аристотель, Кант, М.М.Бахтин) // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 2. М: ИФ РАН, 2001. С.3-26. А2.Гусейнов A.A. Золотое правило нравственности. М.: Молодая гвардия. 1988. 271 с.

32. A3.Гусейнов A.A. Моральная демагогия как форма апологии насилия // Вопросы философии. 1995. № 5. С. 5-7.

33. АА.Гусейнов A.A. Об абсолютной морали // Вопросы философии. 2003. № 3. С. 3-13.

34. А5.Гусейнов A.A. Понятие морали // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 3-13.

35. Аб.Гусейнов А.А Сослагательное наклонение морали // Вопросы философии. 2001. №5. с. 3-33.

36. AI.Гусейнов A.A. Справедливость // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 457-460.

37. Гусейнов A.A. Талион // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001.С. 489-490.

38. Гусейнов A.A. Этика ненасилия // Вопросы философии. 1992. № 3. С. 72-82.

39. Гусейнов A.A., ИррлитцГ. Краткая история этики. М.: Мысль, 1987. 592 с.

40. Давидович В.Е. Социальная справедливость: идеал и принцип деятельности. М.: Политиздат, 1989. 255 с.

41. ЫДворкин Р. Либерализм // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Двор-кин, Кимлика, Сэндел. Тейлор, Уолдрон. М.: Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. С. 44-75.

42. Зубец О.П. Праздность и лень // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 3. М.: ИФ РАН, 2002. С. 118-139.

43. Ильин И.А. О сопротивлении злу силой // Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. С. 6-175.

44. Йонас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации. М.: Айрис-пресс, 2004. 480 с.

45. Калитин П.В. А.С.Хомяков как светский богослов (доклад на конференции, посвященной 200-летию А.С.Хомякова. Тула, 2004. Стенограмма). вв.Кант И. К вечному миру. Философский проект // Кант И. Соч.: В 8-ми т. Т. 7. М.: Чоро, 1994. С. 5-56.

46. Кант И. Критика практического разума // Кант И. Лекции по этике. М.: Республика, 2000. С. 284^06.бЪ.Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. 591 с. 69.Кант И. Метафизика нравов // Критика практического разума. СПб: Наука, 1995. С. 259-506.

47. Ю.Кант И. Основание метафизики нравов // Кант И. Лекции по этике. М.: Республика, 2000. С. 224-283.

48. Х.Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 78-278.

49. Кантор В.К. Феномен русского европейца. М.: Московский общественный научный фонд, 1999. 384 с.

50. Капустин Б Г. Моральная политика и политическая мораль. Предисловие // Мораль в политике. Хрестоматия / сост. и общ. ред. Б.Г. Капустина. М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004. С. 3-38.

51. А.Капустин Б.Г. Моральный выбор в политике. М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004. 496 с.

52. Козловски П. Эволюция и общество: критика социобиологии // Козлов-ски П. Критика капитализма. Эволюция и общество. СПб.: Экономическая школа, 1996. С. 87-153.

53. ЪЛеонтьев КН. О всемирной любви // Леонтьев К.Н. Записки отшельника М.: Русская книга, 1992. С. 400^47.

54. Максимов Л.В. К проблеме определения морали // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 3. М.: ИФ РАН, 2002. С. 61-74.

55. Максимов Л.В. Этика и мораль: соотношение понятий // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 14-22.

56. Мелешко ЕД. Философия непротивления JI.H. Толстого: Систематическое учение и духовный опыт. Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н.Толстого, 1999. 283 с.

57. МестрЖ.де Рассуждения о Франции. М.: РОСПЭН, 1997. 216 с.

58. Местр Ж.де Санкт-Петербургские вечера. СПб.: Алетейя, 1998. 733 с.

59. Мур Дж Э. Природа моральной философии // Мур Дж.Э. Природа моральной философии. М.: Республика, 1999. С. 328-346.

60. Назаров В.Н. Российская этика. Основные тенденции развития // История этических учений: Учебник / Под ред. А.А.Гусейнова. М.: Гардарики, 2003. С. 892-894.

61. Нибур Р. Конфликт между индивидом и общественной нравственностью // Мораль в политике. Хрестоматия / Сост. и общ. ред. Б.Г.Капустина. М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004. С. 403-422.

62. Нибур Р. Сохранение моральных ценностей в политике // Мораль в политике. Хрестоматия / Сост. и общ. ред. Б.Г.Капустина. М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004. С. 378-402.

63. Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 1-2. М.: Мысль, 1990. 829, 829 с.

64. Ницше и современная западная мысль. СПб., М.: Летний сад, 2003. 529 с.

65. Нравственные ограничения войны: Проблемы и примеры / Ред. Б.Коппитерс, Н.Фоушин, Р.Апресян. М.: Гардарика, 2002. 407.

66. Прокофьев A.B. Идея моральной нейтральности государства и проблема игорного бизнеса в российском общественном дискурсе // Свобода и справедливость. Ведомости. Вып. 27. Тюмень: НИИ ПЭ, 2006 (в производстве)

67. Прокофьев A.B. Морализаторство // Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 273-274.

68. Прокофьев A.B. Морализаторство: этико-теоретические и психологические аспекты // Этика: новые старые проблемы. К шестидесятилетию A.A. Гусейнова. М.: Гардарики, 1999. С. 126-149.

69. Прокофьев A.B. Морализирующий традиционализм адмирала Шишкова (Станица из российской истории идей начала XIX века) // Вопросы философии. 1999. №4. С. 107-119.

70. Прокофьев A.B. Парадоксальный гуманизм и критика морали (опыт этического анализа "Философии в будуаре" Д.А.Ф. де Сада) // Вопросы философии. 2001. № 1.С. 55-68.

71. Прокофьев A.B. Подвижная ткань межчеловеческих связей (дисциплинарный и перфекционистский элементы морали через призму политической философии X. Арендт) // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 5. М.: ИФ РАН, 2004. С. 53-73.

72. Прокофьев A.B. Справедливость и ответственность: социально-этические проблемы в философии морали. Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л.Н. Толстого, 2006. 280 с.

73. Прокофьев A.B. Фундаментальное этическое равенство и проблемы социальной этики // Общественные науки и современность. 2002. № 2. С. 67-78.

74. Прокофьев A.B. "Человек для морали" или "Мораль для человека» // Вопросы философии. 1998. № 6. С. 29-39.

75. Ш.Разин A.B. Справедливость; Джон Ролз «Теория справедливости» // Этика: Учебник для философских ф-тов. / Под общ. ред. A.A. Гусейнова и E.JI. Дубко. М.: Гардарики, 1999. С. 137-156.

76. РихА. Хозяйственная этика. М.: Посев, 1996. 810 с.

77. Ролз Дж. Идеи блага и приоритет права // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел. Тейлор, Уолдрон. М.: Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. С. 76-107.

78. МА.Ролз Дж. Закон народов // Неприкосновенный запас. 2002. №4 (электронная версия: http://www.nz-online.ru/index.phtml?aid=25010906).

79. Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995. 536 с.

80. Сартр Ж.П. Экзистенциализм это гуманизм // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990. С. 319-345.

81. Свобода, Равенство, Братство. Великая французская революция: Документы, письма, воспоминания, речи, песни, стихи. JL: Дет. лит., 1989. 463.

82. Сенека JJ.A. Нравственные письма к Луцилию. М.: Наука, 1977. 383 с.

83. Сенека JJ.A. О благодеяниях // Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М.: Республика, 1998. С. 14-166.

84. Соловьев B.C. Оправдание добра // Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. Т.1. М.: Наука, 1988.С. 47-580.

85. Соловьев B.C. Право и нравственность. Минск; М.: Харвест, 2001. 192 с.

86. Соловьев B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соловьев B.C. Собр. соч.: В 2 т. Т.2. М.: Мысль, 1990. С. 635-763.

87. Судаков А.К. Этика совершенства в нравственной системе Канта // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 67-88.

88. Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека. М.: Прогресс, 1981.368 с.

89. Тейлор Ч. Демократическое исключение (и "лекарство" от него) // Муль-тикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Ред. В. С. Малахов и В. А. Тишков. М.: ИАиЭ и ИФ РАН, 2002. С. 11-37.

90. Тейлор Ч. Пересечение целей: спор между либералами и коммунитари-стами // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон. М.: Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. С. 219-248.

91. Тишков В.А. Политическая антропология. Lewinston-Queenston-Lampeter: Edwin Mellen Press, 2000. 338 с.

92. ЫО.Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследование по социально-культурной антропологии М.: Наука, 2003. 542 с.

93. Ткаченко Г.А. Формирование этических идей в Китае // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 1. М.: ИФ РАН, 2000. С. 16-31.

94. Толстой JI.H. Избранные философские произведения. М.: Просвещение, 1992. 527 с.

95. Толстой JI.H. В чем моя вера? // Толстой JI.H. Исповедь. В чем моя вера? Л.: Художественная литература, 1990. С. 117-345.

96. Торчинов Е.А. Буддизм и мировая цивилизация в прошлом и настоящем // http://www.members.tripod.com/~etorbest/buddhcivil.html.

97. Уильяме Б. Политика и нравственная личность // Мораль в политике. Хрестоматия / Сост. и общ. ред. Б.Г.Капустина. М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004. С.423-449.

98. Федотова В.Г. Социальное конструирование реальности: харизматические идеи и дискурс «хорошего общества» // «Хорошее общество»: Социальное конструирование приемлемого для жизни общества. М.: ИФ РАН, 2003. С. 11-79.

99. Фуко М. О природе человека. Справедливость против власти // Фуко М. Интеллектуалы и власть. Избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 1. М.: Праксис, 2002. Р. 81-147.

100. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000. 380 с.

101. Хабермас Ю. Примирение посредством публичного употребления разума // Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2001. С. 119-156.

102. Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность: ошибки социализма. М.: Новости, 1992. 304 с.151 .Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.: Наука, 1993. 247 с.

103. Цюрхер К. Звездные войны, постмодернизм и столкновение цивилизаций // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Ред. В. С. Малахов и В. А. Тишков. М.: ИАиЭ и ИФ РАН, 2002. С. 61-80.

104. Шапиро И. Моральные основания политики. М.: КДУ, 2004. 304 с.

105. Швейцер А. Культура и этика. М.: Прогресс, 1973. 328 с.

106. Шелер М. Ресентимент в структуре моралей. СПб: Наука, Университетская книга, 1999. 231 с.

107. Шестов Л. Добро в учении гр. Толстого и Ф.Ницше // Избранные сочинения. М.: Ренессанс, 1993. С. 39-158.

108. Шифман И.Ш. Ветхий завет и его мир (Ветхий завет как памятник литературы и общественной мысли древней Передней Азии). М.: Политиздат, 1987. 277 с.

109. Шохин В.К. Нравственное и этическое в индийских мировоззренческих текстах // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 1. М.: ИФ РАН, 2000. С. 32-45. 159.Эпиктет Афоризмы // Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М.: Республика, 1998. С. 323-341.

110. Юм Д. Исследование о принципах морали // Соч.: В 2 т. Т.2. М.: Мысль, 1996. С. 171-314.161 .Adams R. Involuntary Sins // Philosophical Review. 1985. Vol. 94. № 3. P. 3-31.

111. Adelson H. The Origins of a Concept of Social Justice // Social Justice in the Ancient World / Ed. by K.Irani; M.Silver. Westport: Greenwood Press, 1995. P. 25-38.

112. Allinson R.E. The Confucian Golden Rule: A Negative Formulation // Journal of Chinese Philosophy. 1985. Vol. 12. № 3. P. 305-315.

113. Allison D.B. Reading the New Nietzsche: The Birth of Tragedy, The Gay Science, Thus spoke Zarathustra, and On the Genealogy of Morals. Lanham: Rowman & Littlefield, 2001. 317 p.

114. Annas J. The Good Life and the Good Lives of Others // Social Philosophy and Policy. 1992. Vol. 9. № 2. P. 133-149.

115. Annas J. Ethics and Morality // Encyclopedia of Ethics / Ed. by L.C.Becker, C.B.Becker. N.Y.; L.: Routledge, 2001. Vol. 1. P. 485^187.

116. Annas J. The Morality of Happiness. Oxford: Oxford University Press, 1993. 502 c.

117. Arendt H. Collective Responsibility // Amor Mundi. Explorations in the Faith and Thought of Hanna Arendt / Ed. by J.W.Bernauer. Boston: Martinus Nijhoff Publishers, 1987. P. 43-50.

118. Arendt H. Eichmann in Jerusalem: A Report on the Banality of Evil. N.Y.: Penguin Books, 1984. 312 p.

119. Baron M. Remorse and Agent-Regret // Midwest Studies in Philosophy. Vol. XIII. Ethical Theoiy: Character and Virtue. Notre Dame: Notre Dame University Press, 1988. P. 259-281.

120. YVb.Barr M.D. Cultural Politics and Asian Values: The Tepid War. London: Routledge, 2002. 224 p.

121. A.Barry B. Culture and Equality. An Egalitarian Critique of Multiculturalism. Cambridge: Polity Press, 2000. 418 p.

122. Barry B. Equality // Encyclopedia of Ethics / ed. by L.C. Becker, C.B. Becker. N.Y., L.: Routledge. 2001. Vol. 2. P. 478^185.

123. Barry B. Second Thoughts and Some First Thoughts Revived // Multiculturalism Reconsidered. "Culture and Equality" and its Critics / Ed. by P.Kelly. Cambridge: Polity Press, 2002. P. 204-238.

124. Barry B. A Treatise on Social Justice. Vol. 1. Theories of Justice. Berkley: University of California Press, 1989. 443 p.l%.Barthelemy-Madaule M. Bergson et Tailhard de Chardin. P.: Editions Du Seuil, 1963.

125. Bellah R.N., Madsen R., Sullivan W.M., Swidler A., Tipton S.M. Habits of the Heart: Individualism and Commitment in American Life. Berkeley: University of California Press, 1985. 475 p.

126. Bellah R.N. The Quest for Self// Rights and the Common Good: Rights and the Common Good: Communitarian Perspective / Compl. by A.Etzioni. N.Y.: St Martin's Press, 1995. P. 45-58.

127. Benhabib S. Dismantling the Leviathan: Citizen and State in a Global World // The Responsive Community. 2001. № 2. P. 14-27.

128. Benn S.I. Egalitarianism and the Equal Consideration of Interests // Equality: Nomos IX. Yearbook of the American Society for Political and Legal Philosophy. N.Y.: Atherton Press, 1967. P. 61-78.

129. Bellamy R. Justice in the Community: Walzer on Pluralism, Equality and Democracy // Social Justice: From Hume to Walzer // Ed. by D.Boucher and P.Kelly. L., N.Y.: Routledge, 1998. P. 158-180.

130. Berlin I. Equality // Proceedings of the Aristotelian Society. 1956. Vol. 56. P. 301-326.

131. Billimoria P. Indian Ethics // A Companion to Ethics / Ed. by P. Singer. Cambridge: Blackwell. 1993. P. 43-57.

132. Breiner P. Max Weber and Democratic Politics. Ithaca; L.: Cornell University Press, 1996. 237 p.

133. Brubaker R. Nationalism Reframed. Nationhood and Nation Question in the New Europe Cambridge: Cambridge University Press, 1996. 214 p.

134. Buchanan A. Marx and Justice. The Radical Critique of Liberalism. Totowa, New Jersey: Rowman & Allanheld, 1982. 205 p.

135. Buchanan A. Rawl's Law of Peoples: Rules for Vanished Westphalian World // Ethics. 2000. Vol. 110. № 4. P. 697-722.

136. Campbell T. Justice. L.: Macmillan Press Ltd., 1989. 214 p.201 .Canovan M. Hannah Arendt: A Reinterpretation of Her Political Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. 308 p.

137. Carens J.H. Culture, Citizenship and Community: A Contextual Exploration of Justice as Evenhandedness. Oxford: Oxford University Press, 2000. 296 p.

138. Coady C. Dirty Hands // Encyclopedia of Ethics / Ed. by L.C.Becker, C.B.Becker. N.Y.-L.: Routledge, 2001. Vol. 1. P. 407^110.

139. Coady C. What Dirt? // Violence and Police Culture / Ed. by C.Coady, S.James, S.Miller, M.O'Keefe. Melbourne: Melbourne University Press, 2000. P. 249-268.

140. Connolly W. Beyond Good and Evil: The Ethical Sensibility of Michel Foucault // The Later Foucault. Politics and Philosophy / Ed. by J.Moss. L.: Sage Publications, 1998. P. 108-128.

141. Connolly W. E. The Ethos of Pluralization. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1995.243 p.

142. Connolly W. E. Identity/Difference: Democratic Negotiations of Political Paradox. Ithaca: Cornell University Press, 1991. 244 p.211 .Corlett A. Corporate Punishment and Responsibility // Journal of Social Philosophy. 1997. Vol. 28. № 3. P. 86-100.

143. Cottingham J. Ethics and Impartiality // Philosophical Studies. 1983. Vol. 43. P. 83-89.

144. Cottingham J. Ethics of Self-Concern//Ethics. 1991. Vol. 101. № 4. P. 798-817.

145. Cottingham J. Partiality, Favouritism and Morality // Philosophical Quarterly.1986. Vol.36. P. 357-373.

146. Danto A. Mysticism and Morality: Oriental Thought and Moral Philosophy. N.Y.; L.: Basic Books, 1972. 127 p.

147. Daly J. Marx and Justice // International Journal of Philosophical Studies. 2000. Vol. 8. №3. P. 351-370.

148. Da Silva P. The Concept of Equality in the Theravada Buddhism // Equality and the Religious Traditions of Asia / Ed. by R.Siriwardena L.: Frances Pinter,1987. P. 74-97.

149. Davis D.B. In the Image of God: Religion, Moral Values, and Our Heritage of Slavery. New Haven, L.: Yale University Press, 2001. 368 p.

150. Davis D.B. The Problem of Slavery in the Age of the Revolution, 1770-1823. Oxford: Oxford University Press, 1999. 576 p.

151. Donaldson T. Circumstances of Justice // Encyclopedia of Ethics / Ed. by L.C.Becker, C.B.Becker. N.Y.; L.: Routledge, 2001. Vol. 2. P. 918-920.

152. Donaldson T. Corporations and Morality. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice Hall, 1982. 214 p.

153. Dunn J. Rethinking Modern Political Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.248 p.

154. Dworkin G. The Theory and Practice of Autonomy. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. 192 p.

155. Dworkin R. Sovereign Virtue: The Theory and Practice of Equality. Cambridge: Harvard University Press, 2000. 528 p.

156. Dworkin R. Taking Rights Seriously. Cambridge: Harvard University Press, 1977. 392 p.

157. ElsberndM. Social Ethics//Theological Studies. 2005. Vol. 66. № 1. P. 137-158. 231 .Etzioni A. Are Particularistic Obligations Justified? // The Review of Politics. 2002. Vol. 64. №. 4. P. 573-598.

158. Etzioni A. Cross-Cultural Judgments: Next Steps // Journal of Social Philosophy. 1998. Vol. 28. №3. P. 5-15.

159. Etzioni A. A Moderate Communitarian Proposal // Political Theory. 1996. Vol. 24. №. 2. P. 155-171.

160. Etzioni A. Too Many Rights, Too Few Responsibilities // Toward A Global Civil Society / Ed. by M.Walzer. Providence: Berghahn Books, 1995. P. 99-105.

161. Farnell D. Responsibility without Answerability: Disentangling the Two Forms of Moral Responsibility // http://www.thinking-aloud.org/responsibility-without-answerability.

162. Feinberg J. Collective Responsibility // Feinberg J. Doing and Deserving: Essays in the Theory of Responsibility. Princeton: Princeton University Press, 1970. P.222-251.

163. Fotion N., Tai J.H. Applying Just Medical Theory to Medical Research // Philosophical Inquiry. 2002. Vol. XXIV. №. 1-2. p. 29-42.

164. Fingarette H. Following the "One Thread" of the Analects // Journal of the American Academy of Religion. 1979. Vol. 47. P. 373-405.

165. Finnis J. Natural Law and Natural Rights. Oxford: Clarendon Press, 1980.425 p.

166. Fischer J.M, Ravizza M. Introduction I I Perspectives on Moral Responsibility / Ed. by J.M.Fischer and M.Ravizza. Ithaca: Cornell University Press, 1993. P. 1-41.

167. Fish S. Don't Blame Relativism // The Responsive Community. 2002. Vol. 12. № 3. P. 27-32,61-66.

168. Flynn Th.R. Sartre and Marxist Existentialism: The Test Case of Collective Responsibility. Chicago; L.: University of Chicago Press, 1984. 280 p.

169. Fox R. The Search for Society. Quest for a Biological Science and Morality. Princeton: Princeton University Press, 1989. 264 p.

170. Fraser N. From Redistribution to Recognition? Dilemmas of Justice in a "Postsocialist" Age // Fraser N. Justice Interruptus. Critical Reflections on the "Postsocialist" Conditions. N.Y.: Routledge, 1997. P. 11-41.

171. Fraser N. Rethinking Recognition // New Left Review. 2000. № 3. P. 107-120.

172. Fraser N., Honneth A. Redistribution or Recognition? A Political-Philosophical Exchange. L., N.Y.: Verso, 2003. 224 p.

173. Frazer C. Mohism (2002) // Stanford Encyclopedia of Philosophy / Ed.by E.N. Zalta. Stanford: The Metaphysics Research Lab, Stanford University (http://plato.stanford.edu/entries/mohism).

174. French P. Collective and Corporate Responsibility. N.Y.: Columbia University Press, 1984. 215 p.

175. French P. Corporate Ethics. N.Y.: Harcourt Brace College, 1995. 380 p.

176. French P. The Corporation as a Moral Person // American Philosophical Quarterly. 1978. Vol. 16. P. 258-268.

177. French P. Responsibility and the Role of Corporate Entities // Business as a Humanity / Ed. by T.J.Donaldson, R.E.Freeman N.Y.: Oxford University Press, 1994. P. 88-98.

178. French P. Responsibility Matters. Lawrence: University Press of Kansas, 1992. 248 p.

179. Friedman M. The Practice of Impartiality // Ethics. 1991. Vol.101. №4. P. 825-831.

180. Friedman M. The Methodology of Positive Economics // The Philosophy of Economics / Ed. by D.M.Hausman. Cambridge: Cambridge University Press. 1984. P. 210-244.

181. Frost B. Community Policing // Rights and the Common Good: Rights and the Common Good: Communitarian Perspective / Compl. by A.Etzioni. N.Y.: St Martin's Press, 1995. P. 237-242.

182. Gallagher I.J. Morality in Evolution. The Moral Philosophy of Henri Bergson. Boston: Martinus Nijhoff Publishers, 1970. 112 p.

183. Galston W. Justice and the Human Good. Chicago: University of Chicago Press, 1980. 324 p.

184. Galston W. A Liberal-Democratic Case for the Two Parent Family // Rights and the Common Good: Communitarian Perspective / Compl. by A.Etzioni. N.Y.: St Martin's Press, 1995. P. 139-150.

185. Galston W.A. Maintaining Minimal Commitment // The Responsive Community. 2001. Vol. 11. № 3. P. 25-28.

186. Galston W. On the Alleged Right to Do Wrong: A Response to Waldron // Ethics. 1983. Vol. 93. № 1. P. 320-324.261 .Galston W. A. Two Concepts of Liberalism // Ethics. 1995. Vol. 105. № 3. P. 516-534.

187. Gellner E. Nations and Nationalism (New Perspectives on the Past). Ithaca: Cornell University Press, 1983. 150 p.

188. Gert B. Morally Relevant Features // Metaphilosophy. 1999. Vol. 30. № 1-2. P. 13-24.

189. Gewirt A. Is Cultural Pluralism Relevant to Moral Knowledge? // Social Philosophy and Policy. 1994. Vol. 11. № 1. P. 22^13.

190. Gewirt A. Ethical Universalism and Particularism // The Journal of Philosophy. 1988. Vol. LXXXV. № 6. P. 283-302.

191. Gilbert M. On Social Facts. Princeton: Princeton University Press, 1989. 536 p.

192. Gill E.R. Neutrality, Autonomy and Liberal State // The Responsive Community. 2001. Vol. 11. № 3. P. 15-24.

193. Gilligan C. In a Different Voice. Psychological Theory and Women's Development. Cambridge-L.: Harvard University Press, 1982. 216 p.

194. Glover J. Responsibility. L.: Routledge and Kegan Paul, 1970. 204 p.

195. Goldberg D.T. The Social Formation of Racist Discourse // Anatomy of Racism / Ed. by D.T.Goldberg. Minneapolis: Minnesota University Press, 1990. P. 295-319. 21 X.Godwin W. Enquiry Concerning Political Justice. Oxford: Clarendon House, 1971. 832 p.

196. Goodin R. Protecting the Vulnerable. A Re-Analysis of Our Social Responsibilities. Chicago: Chicago University Press, 1985. 243 p.

197. Goodin R.E. In Defense of the Nanny State // Rights and the Common Good: Rights and the Common Good: Communitarian Perspective / Compl. by A.Etzioni. N.Y.: St Martin's Press, 1995. P. 123-130.

198. Gomberg P. How Morality Works and Why It Fails: On Political Philosophy and Moral Consensus // Journal of Social Philosophy. 1997. Vol. 28. № 3. P. 43-70.

199. Gosepath S. Equality (2001) // Stanford Encyclopedia of Philosophy / Ed.by E.N.Zalta. Stanford: The Metaphysics Research Lab, Stanford University (http://plato.stanford.edu/entries/equality).

200. Graham A.C. Disputers of the Tao: Philosophical Argument in Ancient China. Chicago: Open Court, 1989. 502 p.

201. Gunter P.A.Y. Henri Bergson // Founders of Constructive Postmodern Philosophy: Pierce, James, Bergson, Whitehead, Hartshorne. Albany: State University of New York Press, 1993. P. 133-163.

202. Haldane J. The Individual, the State, and the Common Good // Social Philosophy and Policy. 1996. Vol. 13. № 1. P. 59-79.

203. Hall D.L., Ames R.T. Thinking Through Confucius. Albany: State University of New York Press, 1987. 393 p.

204. Hansen Ch. Chinese Value Debate: Substance or Shadow? // http://www.hku.hk/ philodep/ch/ComparativePhilosophy.htm.

205. Hansen Ch. Classical Chinese Ethics // A Companion to Ethics / Ed. by P.Singer. Cambridge: Blackwell, 1993. P. 69-82.

206. Hansen Ch. Do Human Rights Apply to China? A Normative Analysis of Cultural Difference // http://www.hku.hk/philodep/ch/rights.htm.

207. Hansen Ch. Mozi: Language Utilitarianism. The Structure of Ethics in Classical China//Journal of Chinese Philosophy. 1989. Vol. 16. P. 355-380.

208. Hansen Ch. Mozi // www.hku.hk/philodep/courses/EWEthics/mol.htm.

209. Hardie W.F. Aristotle's Ethical Theory. Oxford: Clarendon, 1968.460 p.291 .Hardimon M.O. Role Obligations // The Journal of Philosophy. 1994. Vol. XCL. № 7. P. 333-363.

210. Hardin R. Institutional Morality // The Theory of Institutional Design / Ed. by R.Goodin. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 126-153.

211. Hare R. The Archangel and the Prole // Moral Thinking. Its Levels, Method, and Point. Oxford: Clarendon Press, 1981. P. 44-64.

212. Hare R. Justice and Equality // Justice: Alternative Political Perspectives / Ed. by J.P.Sterba Belmont: Wadsworth Publishing Company, 1992. P. 185-200.

213. Hare R.M. Moral Conflicts // Moral Thinking. Its Levels, Method, and Point. Oxford: Clarendon Press, 1981. P. 25-43.

214. Harris Ch.E. Towards a Theory of Moral Change // http://onlineethics.org/ es-says/practice/moralchange.html.

215. Hart H.L.A. Are There Any Natural Rights? // Philosophical Review. 1955. Vol. 64. P. 175-191.

216. Haksar V. Equality, Liberty and Perfectionism. Oxford: Oxford University Press, 1979. 310 p.

217. Hampshire S. Public and Private Morality // Public and Private Morality / ed. by S. Hampshire. Cambridge: Cambridge University Press, 1978. P. 23-53.

218. Havelock E. A. The Liberal Temper in Greek Politics. New Haven: Yale University Press, 1957. 443 p.301 .Hayek F.A. von The Counter-revolution of Science. Glencoe: Free Press, 1952. 415 p.

219. Hayek F.A. Law, Legislation and Liberty. Vol. II. The Mirage of Social Justice. Chicago: The University of Chicago Press, 1978. 210 p.

220. Held D. Cosmopolitan Democracy and the Global Order // Alternatives. Vol. 20.1995. P. 421-427.

221. HeldD. Democracy and the Global Order : From the Modern State to Cosmopolitan Governance. Cambridge: Cambridge University Press, 1995. 336 p.

222. Held V. Can Random Collection of Individuals Be Morally Responsible? // Journal of Philosophy. 1970. Vol. 67. № 14. P. 471-81.

223. Held V. Feminist Morality. Transforming Culture, Society, and Politics. Chi-cago-L.: University of Chicago Press, 1993. 283 p.

224. Henderson G.P. "Ought" Implies "Can" // Philosophy. 1966.Vol. XLI. № 56. P. 101-112.

225. Hill Th. Autonomy of Moral Agents // Encyclopedia of Ethics / Ed. by L.C. ecker, C.B.Becker. N.Y.; L.: Routledge, 2001. Vol. 1. P. 109-115.

226. Hill T.Jr. Respect for Humanity // The Tanner Lectures on Human Values / Ed. by G.B.Peterson. Vol. 18. University of Utah Press: Salt Lake City, 1997. P. 1-76.

227. Hittinger R. The First Grace: Rediscovering the Natural Law in a PostChristian World. Wilmington: ISI Books, 2003. 300 p.3\\.Hollenbach D. The Common Good and Christian Ethics. N.Y.: Cambridge University Press, 2002. 286 p.

228. Hollenbah D. Virtue, the Common Good, and Democracy // New Communitarian Thinking. Persons, Virtues, Institutions, and Community / Ed. by A.Etzioni. Charlottesville; L.: University Press of Virginia, 1995. P. 143-154.

229. Hollinger D. Not Universalist, Not Pluralist: The New Cosmopolitans Find Their Own Way // Constellations. 2000. Vol. 7. № 1. P. 236-248.

230. Hollinger D. Postethnic America: Beyond Multiculturalism. N.Y.: Basic Books, 1995. 256 p.

231. Holmes S. The Anatomy of Antiliberalism. Cambridge: Harvard University Press, 1993.331 p.

232. Hubin D.C. The Scope of Justice // Philosophy and Public Affairs. Vol. 9. № 1. 1979. P. 3-24.

233. Human Rights and Asian Values: Contesting National Identities and Cultural Representations in Asia / Ed. by O.Bruun, MJacobsen. Richmond: Curzon, 2000.330 p.

234. Hurka T. The Justification of National Plurality // The Morality of Nationalism. N.Y.: Oxford University Press, 1997. P. 139-157.

235. Hurka T. Perfectionism // Encyclopedia of Ethics / Ed. by L.C. Becker, C.B. Becker. N.Y.; L.: Routledge, 2001. Vol. 2. P. 1288-1292.

236. Hurka T. Perfectionism. N.Y.: Oxford University Press, 1993 240 p.321 .Hurka T. The Well-rounded Life // The Journal of Philosophy. 1987. Vol. 84. № 12. P. 727-746.

237. Husak D.N. Liberal Neutrality, Autonomy, and Drug Prohibition // Philosophy and Public Affairs. 2000. Vol. 29. № 1. P. 43-80

238. Ignatieff M. The Lesser Evil: Political Ethics in an Age of Terror. Princeton: Princeton University Press, 2004. 232 p.

239. Irani K. The Idea of Social Justice in the Ancient World // Social Justice in the Ancient World / Ed. by K.Irani, M.Silver. Westport: Greenwood Press, 1995. P. 1-10.

240. Irwin T. Reason and Responsibility in Aristotle // Essays on Aristotle's Ethics / Ed. by A.O.Rorty. Los Angeles: University of California Press, 1980. P. 117-156.

241. Jacobs F. Reasonable Partiality in Professional Ethics: the Moral Division of Labour // Ethical Theory and Moral Practice. 2005. № 1-2. P. 141-154.

242. Jaggar A. Feminist Politics and Human Nature. Totowa, N.J.: Rowman and Allanheld, 1983.407 p.32%. Jamieson D. Morality's Progress. Oxford: Oxford University Press, 2002.400 p.

243. Jaspers K. The Question of German Guilt. N.Y.: The Dual Press, 1947. 117 p.

244. Kagan S. The Limits of Morality. Oxford: Oxford University Press, 1991.432 p.

245. Kateb G. Hannah Arendt: Politics, Conscience, Evil. Oxford: Martin Robertson, 1983.205 p.

246. Kavka G. Why Even Morally Perfect People Would Need Government // Social Philosophy and Policy. 1995. Vol. 12. № 1. P. 1-18.

247. Keeley M. Organizations as Non Persons // Journal of Value Inquiry. 1981. Vol. 15. P. 149-55.

248. Kekes J. Against Liberalism. Ithaca; L.: Cornell University Press, 1997. 245 p.

249. Kekes J. Morality and Impartiality // American Philosophical Quarterly. 1981. Vol. 18. P. 295-303.

250. Kekes J. "Ought Implies Can" and Two Kinds of Morality // The Philosophical Quarterly. 1984. Vol. 34. № 137. P. 459^167.

251. Kelly P. Defending Some Dodos: Equality and/or Liberty? // Multiculturalism Reconsidered. "Culture and Equality" and its Critics / Ed. by P.Kelly. Cambridge: Polity Press, 2002. P. 62-80.

252. Kittay E.F. Feminist Public Ethic of Care Meets New Communitarian Family Policy //Ethics. 2001. Vol. 111. № 3. P. 523-548.

253. Kittay E.F. Love's Labor: Essays on Women, Equality, and Dependency. N.Y.: Routledge, 1999. 256 p.

254. Kittay E., Meyers D. Preface // Women and Moral Theory / Ed. by. E.Kittay, D.Meyers. Totowa, N.J.: Rowman and Littlefield, 1987. P. 3-19.

255. Kline G.L. Soviet Ethical Theory // Encyclopedia of Ethics / Ed. by L.C.Becker, C.B.Becker. N.Y.; L.: Routledge, 2001. Vol. 3. P. 1631-1637.

256. KohlbergL. Essays on Moral Development. Vol. 1. The Philosophy of Moral Development: Moral Stages and the Idea of Justice. N.Y.: Harper and Row, 1981.441 p.

257. Korsgaard C. Kant // Ethics in the History of Western Philosophy / Ed. by R.J.Cavalier. L.: Macmillan Press Ltd., 1989. P. 201-243.

258. Kraut R. Politics, Neutrality and the Good // Social Philosophy and Policy. 1999. Vol. 16. №. 1. P. 315-332.

259. Kukathas Ch. Liberalism and Multiculturalism. The Politics of Indifference // Political Theory. 1998. Vol. 26. № 5. P. 686-699.

260. Kymlicka W. Contemporary Political Philosophy: Introduction. Oxford: Clarendon Press, 1990. 336 p.

261. Kymlicka W. Liberal Individualism and Liberal Neutrality // Justice: Alternative Political Perspectives / Ed. by J.P.Sterba. Belmont: Wadsworth Publishing Company, 1992. P. 251-72.

262. Kymlicka W. Politics in the Vernacular. Nationalism, Multiculturalism, and Citizenship. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 2001. 392 p.

263. Ladd J. Corporate Mythology and Individual Responsibility // International Journal of Applied Philosophy. 1984. Vol. 2. № 1. P. 1-21.

264. Ladd J. Morality and the Ideal of Rationality in Formal Organizations I I Monist. 1970. Vol. 54. № 1. p. 488-516.

265. LaFollette H. Personal Relationships: Love, Identity, and Morality. Oxford: Blackwell Publishers, 1996. 222 p.

266. Lakoff S.A. Christianity and Equality // Equality: Nomos IX. Yearbook of the American Society for Political and Legal Philosophy. N.Y.: Atherton Press, 1967. P. 115-133.

267. Lakoff S.A. Equality in Political Philosophy. Cambridge: Harvard University Press, 1964. 270 p.

268. LaceyA.R. Bergson. L.; N.Y.: Routledge, 1993. 241 p.

269. Larmore Ch. Patterns of Moral Complexity. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. 212 p.

270. Lasch C. Haven in a Heartless World. Family Besieged. N.Y.: Basics, 1977.256 p.

271. Levy J.T. Multiculturalism of Fear. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 2000. 280 p.362. lewis H.D. Collective Responsibility // Philosophy. 1948.Vol. 24. №. 85. P. 3-18.

272. Lind M. The Next American Nation: The New Nationalism and the Fourth American Revolution. N.Y.: Free Press, 1995. 448 p.

273. Lund W.R. Egalitarian Liberalism and Social Pathology // Social Theory and Practice. 1997. Vol. 23. № 3. P. 449-478.

274. Luper-Foy S. Competing for the Good Life // American Philosophical Quarterly. 1986. Vol. 23. № 1. P. 167-174.

275. Maclntyre A. The Privatization of Good // Justice: Alternative Political Perspectives / Ed. by J.P.Sterba Belmont: Wadsworth Publishing Company, 1992. P. 239-251.

276. Maclntyre A. Social Structures and Their Threats to Moral Agency // Philosophy. 1999. Vol. 74. № 289. P. 311-330.

277. Magnus B. Nietzsche's Existential Imperative. Bloomington-L: Indiana University Press, 1978. 231 p.

278. Margalit A. The Moral Psychology of Nationalism // The Morality of Nationalism / Ed. by R.McKim, J.McMahan. Oxford: Oxford University Press, 1997. P. 74-87.

279. Masters R.D. Beyond Relativism. Science and Human Values. Hanover, L.: University Press of New England, 1993. 249 p.

280. Masters R.D. The Nature of Politics. L., New Haven: Yale University Press, 1989. 297 p.

281. Mavrodes G.I. "Is" and "Ought" // Analysis. 1964. Vol. XXV. P. 42-44.

282. May L. Sharing Responsibility. Chicago: University of Chicago Press, 1992. 204 p.

283. McCabe D. Knowing about the Good. A Problem with Antiperfectionism // Ethics. 2000. Vol. 110. № 2. P. 311-339.

284. McCabe D. Outline for a Defense of an Unreconstructed Liberalism // Journal of Social Philosophy. 1998. Vol. 9. № 1. P.63-80.

285. McMahan J. Cognitive Disability, Misfortune, and Justice // Philosophy and Public Affairs. 1996. Vol. 25. № 1. P. 3-35.

286. McKenna M. (2004) Compatibilism // Stanford Encyclopedia of Philosophy / Ed.by E.N. Zalta. Stanford: The Metaphysics Research Lab, Stanford University (http://plato.stanford.edu/entries/compatibilism).

287. Mellema G. Beyond the Call of Duty: Supererogation, Obligation, and Offence. Albany: State University of New York Press, 1991. 226 p.

288. Mellema G. Collective Responsibility. Atlanta: Rodopi, 1997. 162 p.

289. Mellema G. Individuals, Groups, and Shared Responsibility. N.Y.: Peter Lang, 1988. 214 p.

290. Mellema G. Symbolic Value, Virtue Ethics, and the Morality of Groups // Philosophy Today. 1999. Vol. 43. № 3. P. 302-308.

291. Mendus S. Choice, Chance and Multiculturalism // Multiculturalism Reconsidered. "Culture and Equality" and its Critics / Ed. by P.Kelly. Cambridge: Polity Press, 2002. P. 31-44.

292. Miller D. On Nationality. Oxford: Oxford University Press, 1995. 224 p.

293. Miller D. Social Justice. Oxford: Clarendon, 1976. 376 p.391 .Miller F.D. Nature, Justice and Rights in Aristotle's Politics. Oxford: Clarendon Press, 1997.448 p.

294. Moellendorf D. Cosmopolitan Justice. Boulder: Vestview Press, 2002. 240 p.

295. Moody P.R. Asian Values // Journal of International Affairs. 1996. Vol. 50. № 1. P. 166-176.

296. Moore A.W. A Kantian View of Moral Luck // Philosophy. 1990. Vol. 65. № 253. P. 297-321.

297. Moore S.F. Legal Liability and Evolutionary Interpretation: Some Aspects of Strict Liability, Self-help and Collective Responsibility // The Allocation of Responsibility / Ed. by M.Gluckman. Manchester: Manchester University Press, 1972. P. 51-107.

298. Moral Development: A Compendium / Ed. by B.Puka, Vol. 1-6. N.Y.: Garland Press, 1995.

299. Munro D. The Concept of Man in Early China. Stanford: Stanford University Press, 1969. 256 p.

300. Nagel T. Equality and Partiality. N.Y.: Oxford University Press, 1991. 208 p.

301. Nagel T. Moral Luck // Nagel T. Mortal Questions. Cambridge: Cambridge University Press, 1979. P. 24-38.

302. AQl.Nagel T. The Problem of Global Justice // Philosophy and Public Affairs. 2005. Vol. 33. №2. P. 113—47.

303. Nagel T. Ruthlessness in Public Life // Public and Private Morality / Ed. by S. Hampshire. Cambridge: Cambridge University Press, 1978. P. 89-90.

304. Nehemas A. Nietzsche. Life as Literature. Massachusetts: Harvard University Press, 1985. 261 p.

305. Niebuhr R. Moral Man and Immoral Society: A Study of Ethics and Politics. N.Y.: Charles Scribnev's Sons, 1960. 284 p.

306. Nielsen K. Cultural Nationalism, neither Ethnic nor Civic // The Philosophical Forum. 1996-1997. Vol. XXVIII. № 1-2. P. 42-52.

307. Nickel J.W. Rawls's Theory of Human Rights in Light of Contemporary Human Rights Law and Practice // Rawls's Law of Peoples: A Realistic Utopia? / Ed. by R.Martin and D.Reidy. Blackwells, 2006 (forthcoming).

308. Noddings N. Caring: A Feminine Approach to Ethics and Moral Education. Berkeley: University of California Press, 1984. 225 p.

309. Noonan J.T. A Church That Can and Can not Change. The Development of Catholic Moral Teaching. Notre Dame: University of Notre Dame Press, 2005.280 p.

310. Nussbaum M.C. Beyond the Social Contract: Toward Global Justice // The Tanner Lectures on Human Values / Ed. by G.B.Peterson. Vol. 24. University of Utah Press: Salt Lake City, 2004. P. 412-507.

311. Nussbaum M.C. The Fragility of Goodness: Luck and Ethics in Greek Tragedy and Philosophy. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. 590 p.

312. Nussbaum M.C. Patriotism and Cosmopolitanism // For Love of Country: Debating the Limits of Patriotism by M. Nussbaum and respondents. / Ed. by J.Cohen. Boston: Beacon, 1996. P. 1-17.

313. Nussbaum M.C, Symposium on Cosmopolitanism. Duties of Justice, Duties of Material Aid: Cicero's Problematic Legacy I I The Journal of Political Philosophy. 2000. Vol. 8. №. 2. P. 176-206.

314. Nussbaum M.C. Transcending Humanity // Nussbaum M.C. Love's Knowledge. N.Y.: Oxford University Press, 1990. P. 365-391.

315. O'Neill O. Bounds of Justice. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. 226 p.

316. On Hannah Arendt (последние выступления и полемика) // Hannah Arendt: The Recovery of the Public World / Ed. by M.A.Hill. NY: St. Martin's Press, 1979. P. 299-339.

317. Orwell G. Reflections of Ghandi // http://www.george-orwell.org/Reflections of Ghandi.

318. Pagden A. Stoicism, Cosmopolitanism, and the Legacy of European Imperialism // Constellations. 2000. Vol. 7. № 1. P. 3-22.

319. Par/it D. Prudence Morality and Prisoner's Dilemma // Proceedings of the British Academy. 1979. Vol. 65. P. 539-564.

320. Parekh B. Rethinking Multiculturalism: Cultural Diversity and Political Theory. Cambridge: Harvard University Press, 2000. 400 p.431 .Parsons T. The Social System. N.Y.: The Free Press, 1964. 575 p.

321. Perelman Ch. The Idea of Justice and the Problem of Argument. L.: Routledge & Kegan Paul, 1963. 212 p.

322. Pettit P. Liberal/Communitarian Maclntyre's Mesmeric Dichotomy // After Maclntyre: Critical Perspectives on the Work of Alasdair Maclntyre / Ed. by J.Horton and S.Mendus. Cambridge: Polity Press, 1994. P. 176-204.

323. Phillips A. Democracy and Difference. University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 1993. 175 p.

324. A31.Pogge T. World Poverty and Human Rights: Cosmopolitan Responsibilities and Reforms. Cambridge: Polity Press, 2002. 296 p.

325. Popper K.R. The Poverty of Historicism. Boston: Beacon Press, 1957. 160 p.

326. Posner R. Reply to Critics of the Problematics of Moral and Legal Theory II Harvard Law Review. Vol. 111. № 7. P. 1796-1820.

327. Radzik L. Collective Responsibility and Duties to Respond // Social Theory and Practice. 2001. Vol. 27. № 3. P. 455^71.

328. Ruddick S. Maternal Thinking. Towards a Politics of Peace. L.: Women's Press, 1990. 297 p.

329. Rackman E. Judaism and Equality // Equality: Nomos IX. Yearbook of the American Society for Political and Legal Philosophy. N.Y.: Atherton Press, 1967. P.154-176.

330. Raikka J. An Essay on International Justice. Turku: University of Turku Press, 1992. 197 p.

331. Raikka J. On Dissociating Oneself from Collective Responsibility // Social Theory and Practice. 1997. Vol. 23. № 1. P. 1-9.

332. Rasmussen D.B. Human Flourishing and the Appeal to Human Nature // Social Philosophy and Policy. 1999. Vol. 16. № 1. P. 1-44.

333. RawlsJ. The Law of Peoples. Cambridge: Harvard University Press, 1999.210 p.

334. Rawls J. Political Liberalism. N.Y.: Columbia University Press, 1993. 401 p.

335. Rawls J. Reply to Habermas // Journal of Philosophy. Vol.XCII. № 3. 1995. P. 132-180.451 .Rawls J. Social Unity and Primary Goods // Utilitarianism and Beyond / Ed. by A.Sen, B.Williams. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. P. 159-185.

336. Raz J. Moral Change and Social Relativism // Social Philosophy and Policy. Vol. 11. № 1. 1994. P. 139-158.

337. Rescher N. Collective Responsibility // Journal of Social Philosophy. 1998. Vol. 29. №3. P. 46-58.

338. Rescher N. Moral Luck // Moral Luck / Ed. by D.Statman. Albany: State University of New York Press, 1993. P. 141-166.

339. Rescher N. Ethical Ideal. An Inquiry into the Nature and Function of Ideals. Berkeley: University of California Press, 1987. 149 p.

340. The Responsive Communitarian Platform: Rights and Responsibilities // Rights and the Common Good: Communitarian Perspective / Compl. by A.Etzioni. N.Y.: St Martin's Press, 1995. P. 11-24.

341. Rich A. Of Woman Born. Motherhood as Experience and Institution. L.: Vi-garo, 1977. 322 p.

342. Richardson E. When I Was a Child, I Thought as a Child: Corporations as Morally Equivalent to Children // Journal of Social Philosophy. 2001. Vol. 32. № l.P. 18-34.

343. Risser D.T. The Social Dimension of Moral Responsibility: Taking Organizations Seriously //Journal of Social Philosophy. 1996. Vol. 27. № .1. P. 189-207.

344. Rorty A.O. Agent Regret // Explaining Emotions / Ed. A.O.Rorty. Berkeley: Berkeley: University of California Press, 1980. P. 489-506.46\.Rorty A.O. The Advantages of Moral Diversity // Social Philosophy and Policy. 1992. Vol. 9. № 2. P. 38-62.

345. AGl.Rorty A.O. The Hidden Politics of Cultural Identification // Political Theory. 1994. Vol. 22. № l.P. 152-166

346. Rorty R. Contingency, Irony, and Solidarity. Cambridge: Cambridge University Press, 1989. 201 p.

347. Rorty R. On Ethnocentrism: A Reply to Clifford Geertz // Objectivity, Relativism, and Truth. Philosophical Papers. Vol. I. Cambridge, N.Y.: Cambridge University Press, 1991. P. 203-210.

348. Rosebury B. Moral Responsibility and «Moral Luck» // The Philosophical Review. 1995. Vol. 104. № 4. P. 499-524.

349. Rosemont H. Why Take Rights Seriously? A Confucian Critique // Human Rights and the World's Religions / Ed. by L.S.Rouner. Notre Dame, Ind.: Notre Dame University Press, 1988. P. 167-182.

350. Sadurski W. The Moral Neutrality of Liberal State // Synthesis Philosophica. 1994. Vol. 9. P. 101-114.

351. Samner L.W. Two Theories of the Good // Social Philosophy and Policy. 1992. Vol. 9. №2. P. 1-14.

352. Sandel M.J. Democracy's Discontent: America in Search of a Public Philosophy. Cambridge: Harvard University Press, 1996. 432 p.

353. Sandel M. Liberalism and the Limits of Justice. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. 191 p.

354. Aie.SchellJ. A Politics of Natality// Social Research. 2002. Vol. 69. № 2. C. 46M71. All.Schutte O. Beyond Nihilism: Nietzsche without Masks. Chicago-L.: University of Chicago Press, 1984. 248 p.

355. Al%.Scruton R. Corporate Persons // Proceedings of the Aristotelian Society. 1989. Vol. 63. Suppl. P. 239-266.

356. Schwartz J.M. The Permanence of the Political: A Democratic Critique of the Radical Impulse to Transcend Politics. Princeton: Princeton University Press, 1996. 337 p.

357. Sherman N. The Fabric of Character: Aristotle's Theory of Virtue. N.Y.: Oxford University Press, 1989. 232 p.

358. Sherman N. Taking Responsibility for Our Emotions // Social Philosophy and Policy. 1999. Vol. 16. № 2. P. 294-323.

359. Silberbauer G. Ethics in Small-scale Societies // A Companion to Ethics / Ed. by P. Singer. Cambridge: Blackwell, 1993. P. 14-29.

360. Simmons A J. Associative Political Obligations // Ethics. 1996. Vol. 106. № 2. P. 247-273.

361. Simpson P. Making the Citizens Good: Aristotle's City and Its Contemporary Relevance//Philosophical Forum. 1990. Vol. 22. P. 149-166. 494.Singer P. All Animals are Equal // Applied Ethics. Oxford: Oxford University Press, 1986. P. 215-228.

362. Singer P. Animal Liberation. A New Ethics for Our Treatment of Animals. L: Random House, 1976. 320 p.

363. Singer P. The Expanding Circle: Ethics and Sociobiology. Toronto: McGraw-Hill Ryerson Ltd, 1981. 187 p.

364. SOJOURN: Journal of Social Issues in Southeast Asia. 1999. Vol. 14. № 2. Special Issue: «Asian Ways: Asian Values Revisited».

365. Sommers C. The Feminist Revelation // Social Philosophy and Policy. 1990. Vol. 8. № l.P. 141-158.

366. Sprangens T.A. Communitarian Liberalism I I New Communitarian Thinking. Persons, Virtues, Institutions, and Community / Ed. by A.Etzioni. Charlottesville-L.: University Press of Virginia, 1995. P. 37-51.

367. Spiot A. The Labyrinth of Human Rights: Credo or Common Resource? // New Left Review. 2003. № 21. P. 118-136.

368. Strahlendorf P. Traditional Legal Concepts from an Evolutionary Perspective // The Sense of Justice. Biological Foundations of Law / Ed. by R.D.Masters, M.Gruter. L.: Sage Publications, 1992. P. 128-162.

369. Tamir Y. Liberal Nationalism. Princeton: Princeton University Press, 1993.206 p. 511.Tan Kok-Chor Toleration, Diversity and Global Justice. University Park: Pennsylvania State University Press, 2000. 264 p.

370. Taylor Ch. Conditions of an Unforced Consensus on Human Rights // The East Asian Challenge for Human Rights / Ed. by J.R.Bauer and D.A.Bell. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 124-144.

371. Taylor Ch. Justice After Virtue // After Maclntyre: Critical Perspectives on the Work of Alasdair Maclntyre / Ed. by J.Horton and S.Mendus. Cambridge: Polity Press, 1994. P. 16-43.

372. Taylor Ch. The Nature and Scope of Distributive Justice // Taylor Ch. Philosophy and the Human Sciences. Philosophical Papers. Vol. 2. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. P. 289-317.

373. Taylor Ch. The Politics of Recognition // Multiculturalism and "The Politics of Recognition" / Ed. by A.Gutmann. Princeton: Princeton University Press, 1992. P. 25-73.

374. Taylor Ch. Sources of the Self. The Making of the Modern Identity. Cambridge: Harvard University Press, 1989. 601 p.

375. Taylor Ch. Why Democracy Needs Patriotism // For Love of Country: Debating the Limits of Patriotism by M. Nussbaum and respondents. / Ed. by J.Cohen. Boston: Beacon, 1996. P. 118-121.

376. Tong R.P. Feminist Thought: A More Comprehensive Introduction. Davidson: Westview Press, 1998. 360 p.

377. Topel J. The Tarnished Golden Rule (Luke 6: 31) The Inescapable Radicalness of Christian Ethics // Theological Studies. 1998. Vol. 59. № 3. P. 475-502.

378. Tranoy K. £ "Ought" Implies "Can" // Ratio. 1972. Vol. XIV. P. 116-130.

379. Unger R. Politics: a Work in Constructive Social Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. 238 p.

380. Valadez J. Deliberative Democracy, Political Legitimacy, and Self-Determination in Multicultural Society. Boulder: Vestview Press, 2001. 320 p.531 .Van Inwagen P. An Essay on Free Will. Oxford: Oxford University Press, 1983.272 p.

381. Velasquez M. Why Corporations Are Not Morally Responsible for Anything They Do // Business and Professional Ethics Journal. 1983. Vol. 2. № 3. P. 1-18.

382. Viroli M. For Love of Country: An Essay on Patriotism and Nationalism. Oxford: Clarendon Press, 1995. 216 p.

383. Waldron J. Liberal Rights: Collected Papers 1981-1991. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. 494 p.

384. Waldron J. A Right to Do Wrong // Ethics. 1981. Vol. 92. № 3. P. 21-39.

385. Waldron J. Special Ties and Natural Duties // Philosophy and Public Affairs. 1993. Vol. 22. № l.P. 3-30.

386. Wallace R.J Responsibility and the Moral Sentiments. Cambridge: Harvard University Press, 1994. 288 p.

387. Wallach J. R. Contemporary Aristotelianism // Political Theory. 1992. Vol. 20. №4. P. 613-641.

388. Wall S. Neutrality and Responsibility // Journal of Philosophy. 2001. Vol. 98. № 8. P. 389-410.

389. Walzer M. The Moral Standing of States // Philosophy and Public Affairs. 1980. Vol. 9. P. 290-329.

390. Walzer M. On Negative Politics // Liberalism without Illusions: Essays on Liberal Theory and the Political Vision of Judith N.Shklar / Ed. by B.Yack. Chicago: Chicago University Press, 1996. P. 17-24.

391. Walzer M. Political Action: The Problem of Dirty Hands // Philosophy and Public Affairs. 1973. № 2. P. 160-180.

392. Walzer M. Spheres of Justice. A Defense of Pluralism and Equality. N.Y.: Basic Books, 1983.345 p.

393. Walzer M. Thick and Thin: Moral Argument at Home and Abroad. Notre Dame: Notre Dame University Press, 1994. 108 p.

394. Wang Q.J. The Golden Rule and Interpersonal Care from a Confucian Perspective // Philosophy East & West. 1999. Vol. 49. № 4. P. 426-427.

395. Watkins J. W.N. Methodological Individualism and Social Tendencies //British Journal for the Philosophy of Science. 1957. Vol. 8. P. 104-117.

396. Walsh W.H. Pride, Shame and Responsibility // Philosophical Quarterly. 1970. Vol. 20. №78. P. 1-13.

397. Wattles J. The Golden Rule. N.Y.: Oxford University Press, 1996. 272 p.551 .Wilkin P. Chomsky and Foucault on Human Nature and Politics: An Essential Difference? // Social Theory and Practice. Vol. 5. № 2. 1999. P. 177-210.

398. Williams B.O. Conflict of Values // Williams B.O. Moral Luck. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. P. 71-82.

399. Williams B.O. A Critique of Utilitarianism // Smart J.J., Williams B.O. Utilitarianism: For and Against. Cambridge: Cambridge University Press, 1973. P. 77-150.

400. Williams B.O. Ethical Consistency // Williams B.O. Problems of the Self. Cambridge: Cambridge University Press, 1973. P. 166-186.

401. Williams B. Ethics and the Limits of Morality. L.: Fontana Press, 1985. 231 p.

402. Williams B. Justice as a Virtue // Essays on Aristotle's Ethics / Ed. by A.O.Rorty. Los Angeles: University of California Press, 1980. P. 189-200.

403. Williams B.O. The Idea of Equality // Williams B.O. Problems of the Self. Cambridge: Cambridge University Press, 1973. P. 230-249.

404. Williams B.O. Moral Luck // Williams B.O. Moral Luck. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. P. 20-39.

405. Williams B.O. Persons, Character and Morality // Williams B.O. Moral Luck. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. P. 1-19.

406. Williams B. The Standard of Living: Interests and Capabilities // The Standard of Living / Ed. by G.Howthorn. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. P. 94-103.56\.Wilson E. On Human Nature. Cambridge, L.: Harvard University Press, 1978. 261 p.

407. Wood A. The Final Form of Kant's Practical Philosophy // Kant's Metaphysics of Morals: Interpretative Essays / Ed. by M.Timmons. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 2002. P. 1-22.

408. WoodA. Marx against Morality // A Companion to Ethics / Ed. by P.Singer. Cambridge: Blackwell, 1993. P. 511-525.

409. Wood A. The Marxian Critique of Justice // Philosophy and Public Affairs. 1972. Vol. 1. № 3. P. 244-282.

410. Wright G. H. Von Norm and Action. London: Routledge and Kegan Paul, 1963. 214 p.

411. Yack B. The Problems of a Political Animal: Community, Justice, and Conflict in Aristotelian Political Thought. Berkeley: University of California Press, 1992.309 p.

412. Young I.M. Justice and the Politics of Difference. Princeton: Princeton University Press, 1990. 294 p.

413. Zimmerman M.J. An Essay on Moral Responsibility. Totowa: Rowman and Littlefield, 1988. 256 p.

414. Zimmerman M.J. Responsibility // Encyclopedia of Ethics / Ed. by L.C.Becker, C.B.Becker. N.Y.; L.: Routledge, 2001. Vol. 3. P. 1486-1492.

415. Zurn C. Arguing Over Participatory Parity: On Fraser's Conception of Social Justice // Philosophy Today. 2003. Vol. 47. Suppl. P. 130-144.