автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Феномен "Организационного человека"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен "Организационного человека""

Институт философии

Российская академия наук

На правах рукописи

Карчевскин Лешек

ФЕНОМЕН «ОРГАНИЗАЦИОННОГО ЧЕЛОВЕКА»

Специальность 09.00.13 - «Религиоведение, философская антропология и философия культуры»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва - 2005

Работа выполнена в институте социальных наук Политехнического университета г. Ополе (Республика Польша) и в секторе «История антропологических учений» Института философии Российской академии наук

Научный консультант: доктор философских наук,

профессор, академик РАО Л.П. Буева

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Ашин Геннадий Константинович,

доктор философских наук, профессор Барулин Владимир Семенович

доктор философских наук, профессор Гуревич Павел Семёнович

Ведущая организация: Московский автодорожный

институт, государственный технический университет, кафедра философии

Запрета диссертации состоится « С ^ с/_ 2005 г. в

]_]_ час. на заседании Диссертационного совета (шифр Д.002.015.01) по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Институте философии РАН по адресу: 119992, Москва, ул. Волхонка, д. 14, зал заседаний Ученого совета (к. 524)

С диссертацией можно познакомиться в библиотеке Института философии РАН

7

Автореферат разослан

2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат философских наук Э.М. Ткачев

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы

Современное общество - это общество организаций, оно не может строиться иначе, как создавая в себе организации. Однако тем самым усложняются общественные отношения, где в качестве субъектов выступают организации. Определение организации зависит от того, что берется в качестве системообразующего фактора: порядок, коммуникации или человек. Центром всего современного социалыю-гуманитарного знания, безусловно, является сам человек, во всех феноменологических и экзистенциальных формах своего бытия. Однако в философской антропологии накоплен огромный материал, который позволяет говорить о разных образах человека, исследуемых философами.

Слова «философская антропология» обозначают самые разнообразные и подчас несопоставимые оттенки метафизической мысли. М. Шелер считал, что философско-антропологическое мышления, хотя и развивается скачкообразно, тем не менее, никогда не утрачивает себя ни в какую эпоху. У него же мы находим исчерпывающую для начала прошлого века инвентаризацию разновидностей антропоцентрической установки. Он предлагал включить в панораму философских учений: еврейско-христианскую доктрину; антично-греческую; натуралистическую; теорию декаданса; концепцию сверхчеловека.

Эта концепция, несомненно, помогла внести классификационную ясность в многообразие философско-антропологических воззрений. Вместе с тем нетрудно убедиться в том, что данная классификация лишена единого базового основания. Шелер поначалу находит державный принцип, который вроде бы ведет к созданию типологии.

Он предлагает, если исходить из логики его конструкции, сопоставить различные -концепции, в основе которых лежит образ человека, отличающийся от других антропологических стандартов.

Один образ человека создан религией. Его можно назвать «человек религиозный» (homo religiosus). Иной образ человека - homo sapiens - человек разумный. Здесь принципиально иначе толкуются все антропологические сюжеты. Происхождение человека, его предназначение, связь с миром, историческая судьба - все осмысливается радикально иначе. Еще один образ человека - homo naturalis - человек естественный, природный. Человек не возвышается над природой, он есть неотъемлемое создание натуры. Вот почему «возврат к природе есть вечный мотив в истории культуры»1. Теория декаданса (вырождения) - четвертое, по Шелеру, антропологическое учение. Она решительно отвергает веру в прогрессивность «человека разумного», всякие рассуждения о духовности человека. Пятая концепция человека у Шелера восстанавливает образ человека, который в максимальной степени обладает благоразумием, глубиной, чистотой, силой воли и чувством ответственности.

Разумеется, в истории философской антропологии существуют и другие подходы к кристаллизации тех или иных образов человека. Так, ЫА Бердяев недоумевал, почему у М. Шелера исчезло определение человека как создателя орудий (homo faber). Лидер Франкфуртской школы М. Хоркхаймер, анализируя исследование Адорно, назвал «авторитарного человека» новым антропологическим персонажем. Немалое влияние оказала на философскую мысль концепция «одномерного человека» Г. Маркузе.

1 Бердяев II A. Человек и машина. Проблемы социологии к мстафшикм техники \\ Вопросы философии. 1989, №2, с. Ы9

Таким образом, систематика образов человека в современной философской антропологии остается актуальной и значимой проблемой. Но злободневность проведенного исследования обусловлена также и стремительным разрастанием философского знания, связанного с так нашпаемым «организационным человеком». После работы американского социолога У. Уайта-младшего «Организационный человек» (1956) поток литературы по этим вопросам оказался весьма значшельным. Основной темой книги был новый обра; жизни, коюрый складывайся в обществе в условиях господства крупных opiainnamiii (юсу даре I венных учреждений, корпораций, профсоюзов, упивереитетв). В других puGoiax, посвященных эюй проблеме подчеркиваемся, что социальные давления, исходящие от крупных оркнншций, в коюрых современный человек вынужден учас1ьова1ь, обеспечивая себе достойный уровень жизни, разрушают фадициопные ценносми и уаановкн, связываемые с протестантской пиши (кжими, как индивидуализм, самостоятельность, ответственность, трудолюбие, бережливое 1ь).

Степень paipaGoiaiiiiociii проблемы

Обьекшвно концепция «организационно! о человека» пропнюсюит просветительской модели человека. В pa6oiax ряда современных российских философов, прежде всею, Г.К. Ашина, B.C. Барулина, U.C. Гуревича, И.В. Егоровой, 11.И. Киященко oi мечено, чю филосо||>ские искания просветителей сводились к постижению человеческой природы. Как показала И.В. Егорова, просвеппельскую модель человека можно oiiiicaib с помощью трех основных положений. Во-первых, просвенмели создали культ разума как основною досшжения человека. Человек обладает необыкновенным даром. Он способен е предельным нофужением войти в сферу собсшеииых

мыслей и критически воспринять их. Человек может рассуждать, познавать, оценивать, выстраивать логически стройную последовательность умозаключений. Традиции классического Просвещения отводили огромную роль способностям личности проявлять несомненную критическую настроенность, готовность отличать истинное знание от ложного. Первоначальные либерально-просветительские представления о неисчерпаемых возможностях разума были связаны с идеалом независимой и критической личности. Эпоха Просвещения породила культ «автономного человека», способного трезво и глубоко оценивать явления, идеи, нравственные поступки и их следствия. Рационализм и критицизм объявлялись универсальной характеристикой человека.

Во многих философских трудах отмечено и второе положение просветительской модели человека: человек вменяем и социально ответствен. Это проанализировано в трудах Р.Г. Апресяна, Л П. Буевои, В В. Бычкова, Ю.А. Замошкина, Н Б. Маньковекой, В С. Стенина. Если у человека есгь разум, то он вполне способен обдумать сложную ситуацию и поступать в соответствии с собственным критическим сознанием. Нет такой преграды, которая не позволила бы независимой личности уйти от суда совести, от подверженности предрассудкам Критическое сознание - залог человеческой ответственности.

Еще одно положение просветительской модели человека гласит: человек во многом подвержен животным страстям, инстинктам. В его поведении проступают следы природного мира. Здесь обнаруживаются агрессивные и жестокие поступки. Однако чем дальше развивается история, тем в большей степени «окультуривается» и облагораживается человек. Критический анализ таких представлений находим в работах В.М. Лейбина, В.А. Подороги, A.M. Руткевича. За последние десятилетия в философской антропологии значительную популярность

приобрела идея многообразия порождаемых человеком реальностей, смыслов и способов означивания. Проблемное поле междисциплинарного анализа представлено не только блестящей плеядой представителей немецкой философской антропологии (М. Шелер, X. Плесснер, А. Гелен), философов экзистенциально-феноменологического направления (от классиков жанра М. Хайдеггера, Г. Марселя, Ж.-П. Сартра, К. Ясперса, А. Камю, Э. Гуссерля, М. Мерло-Понти, В. Янкеловича, X. Ортеги-и-Гассета до мыслителей-постмодернистов в лице 3. Баумана, Ж. Батая, М. Фуко, Р. Барта, Ж. Дерриды, Ф. Гваттари, Ж. Бодрийяра, М. Бланшо, Э. Левинаса, но и выдающихся логиков «возможных миров» (Я. Хинтикки, Р. Монтегю, С. Кангера, А. Прайора, А. Мередита, И. Томаса, Н. Гудмена и др., герменевтиков (X. Гадамера), психологов (3. Фрейда, К. Юнга, У. Джеймса, Э. Эриксона, Э. Ноймана, Л. Бисвангера, Э. Фромма, К.Хорни, А. Маслоу, С. Грофа, К. Уилбера), социологов (Г. Маркузе, Т. Адорно, М. Хоркхаймера и других представителей Франкфуртской школы, мыслителей, работающих на стыке отдельных отраслей философского знания, создателей и идеологов современных междисциплинарных парадигм (синергетики, виртуалистики).

В 70-е годы в российской социологии началось интенсивное изучение «человека организации» (Г.К. Ашин, Ю.А. Замошкин, Н.И. Новиков).Однако в первую очередь изучались рост и экспансия крупной организации как социальной формы. Книгу Уайта ставили в один ряд с «Одинокой толпой» Д. Рисмена, «Бегством от свободы» Э. Фромма, работами Р. Мертона о воздействии бюрократической структуры на личность. В тот период антропологическое содержание концепции «одномерного человека» не было выявлено. Не был поставлен вопрос о том, что в условиях организации формируется новый антропологический тип -«организационный человек», для которого

характерны пассивность, поиск опоры во внешних установлениях, личная безответственность, навязчивая тяга к принадлежности и послушность внешним давлениям, доходящая до полного автоматизма действий и поступков человека.

Цели диссертации заключались в том, чтобы выявить особенности «организационного человека» как нового антропологического образа современной философии.

Задачи диссертационного исследования состояли в том, чтобы дать всесторонний анализ феномена «организационного человека», показать различные подходы к анализу этого феномена;

продемонстрировать, какие социальные институты и корпоративные организации формируют и деформируют человеческую личность, чтобы сделать ее пригодной к организационной жизни,

проанализировать формирование корпоративной личности, зависимой от окружающих людей;

показать отличие «организационного человека» от просветительской модели человека;

выявить социокультурные детерминанты жизнедеятельности современного человека;

представить социологические и социально-психологические подходы к анализу человека;

обозначить черты личности предпринимателя; рассмотреть антропологические предпосылки философии и этики хозяйствования;

рассмотреть возможные тенденции развития современного

человека.

Объектом исследования послужили разносторонние версии феномена «организационного человека».

Предметом исследования выступает антропологическое содержание различных концепции «организационного человека».

В качестве основной гипотезы диссертационного исследования предлагается представление о том, что специфическое содержание концепции «организационного человека» позволяет оконтурить еще один образ человека - типа личности, которая рождается и развивается в условиях современного постиндустриального общества в направлении к самоактуализирующемуся творческому человеку, современной интеллектуальной элите.

Научная новизна исследования заключается в том, что автор диссертации впервые в польской и русской философской литературе исследует не только сам феномен «организационного человека», но и его антропологическое содержание. Показано, что образ «организационного человека» противостоит просветительской модели человека и во многом является ее контроверзой. В диссертации рассмотрен упадок протестантской этики не как нравственная проблема, а в качестве серьезной антропологической темы.

Новизна исследования выражается также в сравнении ценностных установок современных культур. Обосновывается мысль о том, что возможен определенный цивилизационный диалог, смысл которого заключается в поиске оптимальных форм выживания человечества. Научную новизну содержит также философский анализ современной предпринимательской деятельности.

Основные положения, выносимые на защиту:

• Ни одно поколение не было так хорошо оснащено технически и психологически, чтобы справляться со сложной механикой огромных организаций. Ни одно поколение не было так хорошо оснащено, чтобы вести осмысленную социальную, общинную жизнь. Вероятно, ни одно поколение не будет так приспособлено к постоянным социальным сдвигам в среде, как этого требует от них современная жизнедеятельность организации.

• Концепция «организационного человека» имеет глубокое антропологическое содержание. Человек организации оказался своеобразным антропологическим типом, имеющим собственные ценностные и практические установки, своеобразный психологический настрой и навыки хозяйственной жизни.

• Антропологическая концепция «организационного человека» связана с социальной этикой, которая совпадает с современной критикой либеральной версии человека. В современных западных обществах индивидуализм доведен до таких крайностей, что стал угрозой самому обществу. Он выродился в узкий эгоизм и эгоцентризм, мешающий эффективности сотрудничества. Однако бурное возрождение консервативных идей чревато созданием такой социальной атмосферы, которая не даст индивиду проявить инициативу и воображение.

• Когда мы имеем дело с другой культурой, нас волнует вопрос, как избежать ошибок, которые связаны со своеобразием менталитета другой страны, ее культуры другого народа. Многие современные философы считают, что азиатский человек, живший в коллективистской феминной культуре, лучше подготовлен для жизни в будущем обществе, нежели европейский. С этой точки зрения обновленные ценности «организационного человека» могут получить

широкое распространение в современном мире. В отличие от европейцев китайцы и японцы постоянно отождествляют себя с какой-то группой. Это может быть семья, фирма, профессиональный союз. Поэтому он имеет стойкий навык действовать сообща, но при этом неизменно помнить о своем положении. Европеец, наоборот, приучен к самостоятельности, он пытается оторваться от группы, возвыситься над ней, перейти в другую группу. Для восточного человека ценностью обладает не самостоятельность или отделенность, а, напротив, причастность к чему-либо. Сопоставление американского и японского работника, их ценностных ориентации, осуществленное в работе, позволяет сделать этот вывод.

• Антропологические установки восточной культуры могут оказать воздействие на этос «организационного человека». Когда вы разговариваете с восточным человеком, вас может разочаровать интерес к вам не как к личности, а как к выразителю социальной номенклатуры. Японец при первой беседе непременно постарается выяснить, каков ваш социальный статус, какую должность вы занимаете, какой имеет стаж, награды и характеристики. Он обязательно проверит, знают ли о вас более высокопоставленные особы. Судьба делового контакта зависит от всех этих сведений.

• Рассматриваемые как главный итог руководства современной организацией, навыки управления человеческими отношениями легко подталкивают нового администратора к насаждению более вкрадчивой и всепроникающей тирании, нежели та, которую он, по его мнению, искореняет. Так создается опасность возвращения господства авторитарного лидера. В самой по себе организации нет динамики. Динамика сосредоточена в индивиде. Духовный конформизм оказывается неизбежным следствием информационного общества. Дальнейший рост и процветание 'этого типа

цивилизации приведут в конечном счете к еще большему обесчеловечиванию человеческой жизни.

• В современном мире возможен возврат к протестантской этике, которая утратила свое прежнее значение. Однако социальная практика показывает, что ценности цивилизации, которая ставит во главу угла гедонистические установки, порождают мощные деструктивные процессы.

Методологические принципы исследования. Методы исследования и изложения материала определяются спецификой и сложностью изучаемого объекта, который имеет междисциплинарный характер, включает в себя проблематику, разрабатываемую в рамках философской антропологии, социальной философии, кросскультурных исследований по межкультурной коммуникации и диалогу культур, социальной психологии и социологии.

Автор исходил из представления, что в предельной идеализации человек одномерный олицетворяет собой массового человека-обывателя, извне-ориентированную личность, человека, редуцированного к некоторому одному измерению.

Человек многомерный репрезентирует варианты творческого, толерантного, автономного, мобильного, относительно свободного индивида, в лучших проявлениях характерного для идеологии постмодерна.

Человек иномерный - не только динамическая версия многомерного человека, но и человек, способный на экзистенциально-личностное переживание трагических противоречий и онтологической метаморфозы.

В своем анализе автор не стремился использовать какую-либо одну концептуальную схему. Они придерживался методологического

плюрализма. По этой причине в диссертации использованы труды многочисленных классиков философской, психологической, культурологической и социологической мысли. В качестве ориентиров при решении исследовательских задач выступали методы системного подхода и сравнительно-исторического анализа. Использовался также персонифицированный и феноменологический анализ первоисточников.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что диссертация расширяет спектр философско-антропологических представлений, способствует более основательной систематике социальных типов личности. То или иное антропологическое свойство (разум, вера, природность, деятельность, воображение) демонстрирует вариативность человеческих образов. Человек наделен всеми этими качествами (само собой, разумеется, и многими другими). Однако при оценке этих свойств рождается как бы самостоятельный суверенный образ человека, располагающий собственным потенциалом. Кроме того, на систематику антропологических учений оказывает сильное воздействие тип общества, который диктует запрос на те или иные свойства человека. Возможно, это и есть плодотворный путь для классификации многообразных антропологических учений.

Материалы диссертации могут быть востребованы и найти практическое применение при разработке основных гуманитарных курсов по философии, религоведению, культурологии, философской антропологии, а также использованы преподавателями других гуманитарных дисциплин, например, психологии.

Апробация работы.

Основные идеи диссертации были изложены в России на международных конференциях в Воронеже и Нижнем Новгороде, организованных Нижегородским госуниверситетом им. Н.И. Лобачевского и Воронежским государственным университетом и отделом по работе с молодежью в 2005 году, а также на ряде польских конференций в 1990 - 2004 гг.

Материалы диссертации освещены в ряде работ автора. На русском языке общим объемом свыше 34,7 п.л., на польском - свыше 20 п.л.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите в институте социальных наук Политехнического университета г. Ополе (Республика Польша), а затем в секторе «История антропологических учений» Института философии РАН.

Структура диссертации

Структура диссертации определяется авторским замыслом и последовательностью решения основных задач. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость избранной темы, характеризуется степень разработанности проблемы и ее теоретико-методологические основания; излагаются основные цель, задачи, гипотеза и положения, выносимые на защиту.

В первой главе «От протестантской этики к этике социальной», состоящей из пяти параграфов, показано, что человек корпорации - наиболее показательный, хотя и не единственный пример «организационного человека», ибо коллективизация, столь зримо проявленная в корпорации, повлияла едва ли не каждую область работы. В начале первой главы рассмотрены общие тенденции развития этики как практической философии деятельности человека, а затем проведен анализ США и Европы. Америка уделяла много внимания экономическим и политическим последствиям крупной организации: например, концентрации власти в больших корпорациях, политической власти гражданских бюрократий, возможностям появления управленческой иерархии, которая могла бы над всеми нами возвыситься. Но не менее важно то личностное воздействие, которое оказывает организационная жизнь на включенных в нее индивидов.

Показано, что американский народ официально всегда придерживался протестантской этики. Из-за деноминационных импликаций этого термина многие отрицали бы уместность его применения к американской действительности. Но даже если американцы превозносят Американскую Мечту - они все равно в действительности определяют протестантскую этику. В какие бы

одежды ее ни рядили, почти всегда присутствует мысль, что стремление достичь индивидуального спасения с помощью упорного труда, бережливости и конкурентной борьбы составляет самую суть американского успеха.

Однако, грубые факты организационной жизни никак не согласуются с этими предписаниями. Этот конфликт, безусловно, не сугубо американский. В своих странах такие европейцы, как М. Вебер и Э. Дюркгейм, уже много лет назад предрекли это изменение. Хотя европейцам нравится сегодня преподносить свои трудности как якобы завезенные из Америки, проблемы, о которых они говорят, вытекают из бюрократизации общества, затронувшей каждую западную страну.

Между тем именно в Америке контраст между старой этикой и текущей реальностью стал наиболее явным и - наиболее мучительным. Из всех народов именно американцы превзошли всех в культе индивидуализма. Сто пятьдесят лет назад А. Токвиль отмечал, что хогя особое дарование американцев кроется в совместном действии, они больше всех разглагольствовали о личной независимости и свободе. Таким курсом шла Америка, но уже в 20-х годах прошлого века крупная организация стала свершившимся фактом

Сегодня именно институциональная реклама корпоративного человека упорно заявляет о том, что американцы - лучшие изобретатели, лучшие солдаты. Человек корпорации ненавидит коллективизм и, совершая свое ритуальное нападение на доктрину «государства всеобщего благоденствия», орудует категориями не тронутой изменением протестантской этики: тут и святость собственности, и нравственно разлагающие следствия беспечности, и добродетели бережливости, трудолюбия и независимости.

Рядовой агент американского общества свято верит, что живет в согласии с принципами, которые расхваливает. Только используя язык

индивидуализма для описания коллектива, он может избавиться от мысли, что и сам находится в таком всеохватывающем коллективе, о каком мечтали реформаторы, интеллектуалы и визионеры-утописты, против которых он регулярно всех предостерегает.

Когда молодой человек говорит, что вы, чтобы в наши дни заработать себе на жизнь, должны делать то, чего от вас хочет другой, он устанавливает это не только как жизненный факт, с которым следует считаться, но и как по сути своей благое наставление. Если Американская мечта и отказывает ему в таком наставлении, то именно Американская Мечта должна ему его дать, чтобы не думали на этот счет ее сторонники постарше. Людей раздражает мифология, слишком далекая от того, как все есть на самом деле, и по мере того как все больше и больше жизней вовлекались в сферу организационного образа жизни, нарастали и очевидные давления, толкавшие к идеологическому, мировоззренческому, философскому сдвигу. Исследователи описывали все эти давления группы, фрустрации индивидуального творчества, анонимность достижения, встает вопрос: следует ли бороться с этими дефектами - или же это скрытые добродетели? Организационный человек ищет переопределения своего места на земле - ищет удовлетворительной веры в то, что все в его жизни, имеет более глубокий смысл, чем это явлено на поверхности. Короче говоря, ему нужно что-то, что сделало бы для него то же, что делала раньше протестантская этика. Медленно, почти неощутимо, вырастает совокупность новых идей, которая выполняет эту задачу.

У. Уайт называет ее социальной этикой. Резонно было бы назвать социальную этику организационной, или бюрократической этикой. Более чем, что бы то ни было, она рационализирует свойственный организации спрос на верность корпорации и дарит тем, кто беззаветно ее преподносит, чувство вовлеченности; in extremis она, можно сказать.

превращает то, что в другие времена показалось бы биллем о лишении всех прав, в новую формулировку индивидуализма.

Между тем, за ней стоит реальный моральный императив, и независимо от того, склоняется человек к ее верованиям или нет, он должен признать, что источником ее власти является этот моральный базис, а не просто практическая целесообразность. И это не просто духовный шанс, а скорее наркотик для тех, кто вынужден трудиться в крупных организациях. Поиск секулярной веры, представляемый ею, можно в американском обществе обнаруживать повсюду - в том числе среди тех, кто клянется, что никогда нога его не ступит в корпорацию или государственную контору. Хотя в наибольшей степени она применима к организационному человеку, ее идеологические основы были заложены вовсе не организационным человеком, а интеллектуалами, которых он плохо знает и к которым он, по правде говоря, склонен относиться весьма подозрительно.

Блеск абстракции, как заметил однажды А. Уйатхед, неизбежно оказывается неадекватным способом описания реальности. Точно так же обстоит дело с понятием социальной этики. Это попытка образно выразить подспудную логичность того, что в действительности не является упорядоченной системой мышления. Никто не говорит: «Я верю в социальную этику». Однако многие с чистым сердцем подписались бы под отдельными идеями, ее составляющими. Этим идеям еще предстояло сложиться в конечную, гармоничную силу.

Обозревая то, что может казаться множеством разных, не похожих друг на друга аспектов организационного общества, необходимо подчеркнуть это единство. Например, «профессионализация» менеджера и тяга к получению более практичного образования - части одного и того же явления. Как студент считает сегодня метод более важным для жизни, чем содержание знания, так и менеджер видит в управлении

самоцель, считая экспертизу относительно независимой от содержания того, чем он управляет. И причины в обоих случаях одинаковы. Так обстоит дело и в других социальных институтах современного общества. При всех различиях в частностях, преобладает растущее подлаживание индивидов к потребностям общества - и нарастающее желание как-то его оправдать.

Под социальной этикой У. Уйат имеет в виду тот корпус идей, который делает морально легитимными давления общества, направленные против индивида. Здесь есть три главных положения: вера в группу как источник творчества, вера в «принадлежность» как высшую потребность человека и вера в применимость науки для достижения этой принадлежности.

Рассмотрим суть социальной этики. Человек существует как элемент общества. Сам по себе он изолирован и бессмыслен. Лишь поскольку он сотрудничает с другими, он начинает чего-то стоит, ибо, возвышая себя в группе, он помогает произвести целое, превосходящее сумму его частей. Тут, стало быть, не должно быть никакого конфликта между человеком и обществом. То, что мы считаем конфликтами, - это на самом деле недоразумения, просчеты в коммуникации. Применяя методы науки к человеческим отношениям, мы можем устранить эти препятствия к достижению консенсуса и создать такое равновесие, в котором потребности общества и потребности индивида - одно и то же.

Отметим, что это - утопическая вера. Внешне она выглядит посвященной практическим проблемам жизни организации, и ее поборники часто используют для описания своего подхода слово «жесткий» (в противовес слову мягкий). Но в долгосрочной перспективе она воодушевляет своих последователей, поскольку связывает частные методики управления с видением конечной, достижимой гармонии. Это очень напоминает веру 40-х годов XIX в. в утопические сообщества. Как

в общинах Р. Оуэна присутствует та же идея, что характер человека определяется, причем почти неотвратимо, его средой. Как в общинах Ш. Фурье, обнаруживается та же вера, что между устремлениями индивида и желаниями сообщества не должно быть никакого конфликта, поскольку их синонимичность относится к естественному порядку вещей.

Как утопические сообщества, общество интерпретируется здесь в очень узком, непосредственном смысле. Кто-нибудь может верить, что человек связан социальными обязательствами, что индивид, в конечном счете, должен вносить вклад в сообщество, не веря в то, что последний должен проверяться гармонией группы.

Между тем, в социальной этике обязательства человека локализуются в «здесь и сейчас». Он должен не столько сообществу в широком смысле, сколько тому актуальному физическому сообществу, которое его окружает, а идея, что в обособлении от него (или в активном бунте против него) он мог бы со временем принести большую пользу, почти не принимается в расчет.

На практике оказывается, что людей, ревностнее всего подчиняющихся социальной этике, почти не заботят долгосрочные проблемы общества. Не то, чтобы они совсем их не интересуют. Скорее эти люди склонны исходить из того, что цели организации и нравственности совпадают, и в таких вопросах, как благосостояние общества, доверяются организации.

В социальной этике есть что-то от мифологии, а между мифологией и социальной практикой существует большая разница. Строгий и эгоистичный индивидуализм, который часто проповедовали от имени протестантской этики, никто не стал бы терпеть, и в реальности наши предшественники сотрудничали друг с другом гораздо искуснее, чем можно заключить из красноречия XIX века. Социальной

этике присуще нечто подобное. Столь полное отрицание индивида тоже не будет эффективным, и даже тех, кто усерднее всего верит в группу, гложут какие-то тайные опасения, какое-то латентное неприятие тех давлений, которые они пытаются обожествить.

У. Уйат предполагал, что социальная этика не утрачивает своего могущества. Хотя она никогда не принесет того душевного спокойствия, которое она будто бы предполагает, она может сформировать природу духовных исканий в грядущие годы. Старая догма индивидуализма тоже предавала реальность, но она тем не менее оказывала огромное влияние. Социальная этика также, по прогнозу Уайта, приобретет господствующее положение.

Американский социолог пытался показать в своей работе первоначальную индоктринизацию в организационной жизни, проанализировать воздействие на него группового образа жизни. Он стремился обосновать универсальность социальной этики. Если индивидуализм заключает в себе необходимость подчиниться собственной судьбе, следуя велению совести, что значит трезвое осознание правил игры может быть в такой же степени условием индивидуализма, как и накладываемым на него ограничением.

Человек, разъезжающий в «Бьюике» нового образца и живущий в домике-ранчо, точь-в-точь похожем на сотни других таких же домиков, может самоутверждаться в противовес своему корпоративно-организационному особому обществу, так же эффективно и вдохновенно, как и богемный художник в противовес своему. Организационные люди, которые лучше других способны контролировать среду, а не контролироваться ею, прекрасно сознают, что их не очень-то легко отличить от других в плане внешнего преклонения перед хорошим мнением других людей.

Можно ли приравнять социальную этику к конформности? Организационный человек может соглашаться, что индустриализм разрушил моральную ткань общества и нам нужно вернуться к моральным добродетелям; что бизнес нуждается в дроблении организаций, однако вектор развития уже обозначен. «Таблица организации, как и продукты фирмы и бюрократия, которая ее олицетворяет, стандартизованы. Однако притом, что маркетинг ниши вытесняет массовый маркетинг, а приспособленная продукция делает массовое производство устаревшим, не будет нелогичным ожидать, что структуры компаний также скоро «демассифицируются». Иначе говоря, дни вырезанной по шаблону компании сочтены. И так же обстоит дело с

вырезанными по шаблону властными структурами, которые управляли

2

крупными корпорациями» .

В наши дни «гибкость» проникает в структуру организации. Жесткая единообразная структура фирмы сменяется разнообразием организационных устройств. Разделение больших компаний на децентрализованные бизнес-единицы - только полушаг в этом направлении. Следующим шагом для многих предприятий станет создание в полной мере гибкой фирмы. Таким образом, организационное общество может быть столь же совместимо с индивидом, как и любое прежнее. Организация создана человеком, и человек может ее изменить.

В организации случаются редкие моменты, когда индивид может взять судьбу в свои руки. Но когда наступает такой момент? Узнает ли он его, когда увидит? По каким стандартам он должен судить? Он чувствует обязательство перед группой. Организационный человек чувствует моральные ограничения, накладываемые на его свободную волю. Если он идет против группы, мужество это с его стороны или

2 Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М, 2004, с. 225

простое упрямство? Стремление помочь или эгоизм? В конце концов, прав ли он, как он часто самого себя спрашивает? Именно в решении множества таких дилемм и состоит сегодня реальная проблема индивидуализма. Чтобы ответить на эти вопросы, нужно обратиться к проблематике социального характера.

Вторая глава «Социальный характер как ключ к пониманию «организационного человека»» состоит из пяти параграфов, в которых исследуются проблемы культуры как важного доминанта социального характера, а в последующем анализируются некоторые существующие подходы к анализу социального характера, его деятельной природы, а также к биосоматической и генетической детерминации человека.

Во второй главе показывается, что проблематика социального характера стала особенно востребованной в середине прошлого века, когда был собран большой и разносторонний эмпирический материал представителями разных областей социально-гуманитарного знания -психологами, этнографами, социологами, педагогами, который доказывал доминирующее воздействие социокультурной среды на формирование типовых черт личности и ее стандартное, одобряемое обществом поведение.

Несмотря на природную уникальность человека, его социализация предполагает: овладение конкретно-историческими, но типичными для общества социальными ролями, определенную меру включенности в социальные связи и отношения; реализацию на практике стандартов поведения, одобряемых обществом и обеспечивающих стабильность общественной практики и определенный консенсус существующих в нем социальных групп.

Одной из наиболее интересных попыток создать общую концепцию социального характера является концепция Э. Фромма, германо-американского исследователя, одного из основателей

фрейдомарксистского направления социально-философского знания. В своей работе «Бегство от свободы» Э. Фромм указывает на то, что в любом обществе неразделимы человеческое существование и человеческая свобода. Тогда, когда свобода попирается условиями существования человека в обществе, тогда человек чувствует свое бессилие и одиночество, и для возвращения человека в мир социума, для установления его связей с миром в духовном мире человека складываются особые психические механизмы, обеспечивающие человеку способы решения его проблем существования, на основе которых вырабатываются определенные стандарты поведения и формируются базовые основополагающие черты характера. Фромм называет их механизмами бегства, на их основе формируются три разные формы поведения:

авторитаризм, который является тенденцией соединить самого себя с кем-то или чем-то внешним, чтобы обрести силу, утраченную индивидуальным «Я»3. Этот тип характера может проявляться в садистских и мазохистских тенденциях, которые всегда присутствуют вместе, т.к. человек может быть одновременно и зависимым от других и доминировать над другими.

деструктивизм, когда человек пытается преодолеть чувство собственной неполноценности, уничтожая или покоряя других. Фромм считал, что представления о долге, любви, патриотизме могут быть поняты именно как общераспространенные примеры рационализации деструктивных действий.

конформизм, который рассматривался Фроммом как подчинение личности существующим в обществе нормам, при этом «индивидуум прекращает быть самим собой; он превращается в тот тип личности,

3 Фромм Э. Бегство от свободы. М, 1995, с. 163

какого требует модель культуры, и поэтому становится абсолютно

4

похожим на других» .

С точки зрения Фромма, именно конформизм прочно укоренился в социальном характере большинства современных людей.

Являясь типичным представителем гуманистических традиций европейской культуры, Э. Фромм утверждал, что поведение человека может быть понято только в свете воздействий культуры, характерной для данного конкретного отрезка истории. Поведение людей в своей основе имеет целью удовлетворение потребностей, которые эволюционируют в ходе истории человечества, а форма их удовлетворения зависит от особенностей социальной системы.

Личность, в этой связи, есть продукт динамического взаимодействия между врожденными потребностями людей и давлением на нее социальных норм и предписаний, именно поэтому характер человека, прежде всего, социален, а главный социальный конфликт в любом обществе и практически у любого человека - это конфликт между стремлением к свободе и стремлением к безопасности.

Дихотомия «свобода-безопасность», как считает Фромм, является универсальным фактом бытия любого общества, т.к. она основывается на пяти основных потребностях, обусловливающих существование человека: установление связей, формирующих как ответственность за кого-то, так и способности «продуктивной любви»; преодоление пассивной животной природы и превращение в активного творческого созидателя; потребность в корнях, т.е. формирование чувства неотъемлемой части мира, что обеспечивает стабильность и прочность, т.е. основу безопасности; потребность в идентичности или в тождестве с самим собой; потребность в системе ориентации или в рациональном

4 Там же, с. 208

подходе к объяснению существующего, что необходимо для сохранения физического и психического здоровья индивида5.

Все вышесказанное послужило Фромму теоретическим основанием для разработки концепции социальных типов характера. Фромм отмечает, что «мы есть то, чем мы должны быть в соответствии с потребностями общества, в котором мы живем»6. Фромм считал, что существует пять типов социального характера: эксплуататорский, рыночный, накопительский, воспринимающий (или рецептивный), некрофилический (который затем соединил с другим), но позже он приходит к выводу о том, что по своей сути все социальные типы характера, представляющие собой взаимодействия экзистенциальных потребностей и социального контроля, в котором живут люди, могут быть разделены на два больших класса: непродуктивные (нездоровые) и продуктивные (здоровые). В этом случае все вышеназванные типы относятся к непродуктивным характерам, они вызваны к жизни практикой социальной действительности западного общества, а единственный, описанный Фроммом продуктивный характер еще только складывается, т.к. он представляет конечную цель развития человека. Этот тип характеризует существование независимого, честного, спокойного, любящего, творческого человека, совершающего социально-полезные поступки. В основе его деятельности лежат любовь и труд, он обладает продуктивным, логическим мышлением, а потому освобождается от самообмана и горячо любит все живое на Земле, что помогает ему выработать такие качества, как забота, ответственность, уважение и знание. Человек, имеющий такой характер, находит творческое самовыражение в продуктивном труде, обеспечивающем создание предметов, действительно необходимых для жизни. Этот тип

5 Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб-М., 2000, с. 250-251

6 История зарубежной психологии. Тексты. М., 1986, с. 23

характера - пока еще идеал, но такая продуктивная ориентация может стать доминирующей в любой современной культуре.

Рассмотрим все другие типы характера, названные Фроммом.

Рецептивный тип ориентирован вовне, он считает, что источник всего хорошего в жизни находится вне него самого. Его можно охарактеризовать как пассивного, доверчивого и сентиментального, он открыто зависим и пассивен, хотя, если отбросить крайности, то этот тип социального характера может быть оптимистом и идеалистом;

Эксплуатирующие типы ориентированы на достижение всего, что им нужно, с помощью силы или за счет изобретательности. Этот тип неспособен к творчеству, он добивается любви или обладания идеальными целями, заимствуя все это от других. Среди особенностей этого типа характера следует подчеркнуть чувство собственного достоинства и импульсивность, его негативные черты - агрессивность, надменность и эгоцентризм;

Накапливающие типы характера Фромм связывает со стремлением обладать большим количеством материальных благ, власти или любви. Накопители тяготеют к прошлому, их отпугивает все новое, они ригидны, подозрительны и упрямы, к их положительным качествам можно отнести предусмотрительность, лояльность и сдержанность;

Рыночный тип социального характера формируется на основе убеждения, что личность оценивается как товар, который можно выгодно продать или обменять. Они готовы продемонстрировать любую личностную черту, которая повысила бы их шансы на успех, их отношения с окружающими строятся по принципу «Я такой, каким вы хотите меня видеть».

Фромм подчеркивал, что «рыночная» личность является продуктом современного капитализма, сформированного по

преимуществу в США, а не в Западной Европе, с ее традициями уважения частной собственности и демократии.

Главный тезис Фромма заключается в том, что структуры характера (типы личности), задаются определенными социальными структурами, что социокультурные процессы влияют на уникальные человеческие потребности и определенным образом формируют личность.

Особое значение для разработки концепции социального характера имели труды другого германо-американского исследователя Эрика Эриксона, создателя направления эго-психологии, позволяющей выявить адаптивные возможности человека, понять специфику каждой из восьми возрастных психосоциальных стадий, на основе которых происходит развитие личности, а вместе с тем и формируются наиболее значимые психосоциальные качества человека: младенчество формирует оппозиции «доверие-недоверие»; раннее детство, когда формируются автономия и оппозиция «стыд-сомнение»; в возрасте игры -«инициативность-вина»; в школьном возрасте - «трудолюбие-неполноценность»; в юности - «эго-идентичность-ролевое смешение»; в ранней зрелости - «интимность-изоляция»; затем «продуктивность-инертность» и, наконец, в период поздней зрелости происходит эгоинтеграция и формируется отчаяние, завершающее жизненный цикл.

Эта классификация возрастов человека позволила Эриксону, как практику, разработать весьма эффективные технологии, обеспечивающие оптимальное вхождение людей в новые и новые возрастные рамки, особенно это касается методики работы со старшими возрастами, которых в богатых странах мира становится все больше. Эриксон считает, что пожилые люди, если они заинтересованы в сохранении и целостности своего «Я», должны делать гораздо больше, участвовать во всех тех сферах социальной практики, которые помогают

сохранять жизнеспособность. Это был совсем новый подход к работе со «старшими гражданами».

Вместе с тем, внимательно анализируя природу человека, Эриксон, как не очень ортодоксальный ученик 3. Фрейда, приходит к выводу, что все поведение человека изначально детерминировано и его поведенческие детерминанты, особенно в первые четыре возрастные периода, определяются по преимуществу влиянием социокультурной среды, а последующие возрастные периоды зависят по преимуществу от внутренних позиций, имеющихся/отсутствующих у человека, т.е. человек сам несет ответственность за свои успехи и неудачи.

Толкуя природу человека через решение каждым определенных возрастных парных соотношений, Эриксон на первый план выносит проблему «свобода-детерминизм», в ее постановке и решении он стоит скорее на позициях фрейдомарксизма и экзистенциализма, нежели Фрейда. В отличие от 3. Фрейда в соотношении «рациональность-иррациональность» Эриксон считает человека в первую очередь существом рациональным и сознательным, нежели либидозным и иррациональным.

Рассматривая оппозиции «холизм-элементализм», когда человек исследуется как целое или анализируется по отдельным поступкам, Эриксон утверждает необходимость рассматривать человека всегда как единое целое, как сознательное и ответственное существо.

Анализируя оппозиции «конституционализм-инвайроментализм» (в русской исследовательской традиции - биологическое и социальное в человеке), Эриксон в большей степени склоняется к инвайроментализму, хотя не отказывается совсем от природной, наследуемой конституции человека.

Анализируя «изменяемость-неизменность», Эриксон всегда подчеркивал постоянную изменяемость человека, причем на каждой

возрастной стадии человек испытывает определенный кризис, который по преимуществу позитивно разрешается. Утверждают, что в этом вопросе Эриксон более всего отошел от психоанализа Фрейд, потому что считал, что развитию человека нет пределов и оно происходит на протяжении всей жизни.

Исследуя оппозицию «субъективность-объективность», Эриксон подчеркивает, что все стадии психосоциального ряда неразрывны с субъективными переживаниями человека, однако они всегда объективно детерминированы определенными социальными обстоятельствами.

С точки зрения Эриксона, любой человек в младших возрастах обладает повышенной реактивностью, которая с годами проходит. Поэтому одну из оппозиций он называет «проактивность-реактивность». Разрешение первых четырех возрастных кризисов формирует у человека силу воли, компетентность, целеустремленность и надежду, которые затем способствуют формированию способностей внутренней регуляции поведения, благодаря чему оно становится все более детерминированным не биологическими, а социальными и конкретно-историческими реалиями.

Анализ оппозиции «гомеостаз-гетеростаз» с точки зрения Эриксона предполагает, что мотивации человека определяются гетеростазом или внешними вызовами, отвечая на которые, человек обеспечивает свой личностный рост. Благополучное разрешение своих возрастных психосоциальных кризисов дает возможность каждому для роста и самореализации, однако рост и развитие в конечном итоге обусловлены инстинктивными резервами человека. В этом смысле Эриксон идет за доводами Фрейда.

Наконец, в качестве последней оппозиции, характерной для социального характера любого типа, Эриксон называет «познаваемость-непознаваемость». Как человек, много работавший с пациентами,

Эриксон делает вывод прямо противоположный Фрейду, т.е. он утверждает неоспоримость научной познаваемости человека.

Э. Эриксон и его последователи собрали интересный экспериментальный и эмпирический материал, изучая студенчество, подтверждающий, в частности, вывод о том, что студенты, имеющие эго-идентичность (т.е. правильную самооценку), лучше успевают и более позитивно оценивают свой профессиональный выбор и последующую карьеру.

Практически все работы Эриксона имеют прямой выход на реальные процессы, происходящие как в обществе, так и в становлении жизненных циклов (этапов возрастов) человека, именно поэтому Эриксон по праву считается человеком, который внес большой и плодотворный вклад в учение о человеке .

Анализ концепции «социального характера» показывает, что индустриальная революция, которая породила протестантский этос, стала постепенно Щб подтачивать. Неувязки заявили о себе не сразу. Наследники этой этики, жившие в XIX в., создавали коллективное общество, но упорно отрицали его следствия. С высоты сегодняшнего дня начало прошлого столетия выглядит золотым веком индивидуализма, хотя к 80-м годам XIX века корпорация уже показала то конечное бюрократическое направление, в котором она собиралась последовать. По мере того, как учреждения росли в размерах и становились все более стратифицированными, они делали слишком явными неувязки, которые можно было бы прежде игнорировать.

Одно из важнейших допущений протестантской этики состояло в том, что успех определяется не везением или средой, а только естественными качествами самого человека. Если люди богатели, значит, они этого заслуживали. Однако большая организация стала

7 Эриксон Э Детство и общество М -СПб, 2000

постоянной насмешкой над мечтой об индивидуальном успехе. Для каждого, кто работал в большой организации, было совершенно очевидно, что тел^СГО лучше всех выживал, вовсе не обязательно были самые приспособленные. В большинстве случаев это были те, кто имел лучшие шансы благодаря рождению или личным связям.

В то время как продолжалась экспансия организаций, протестантская этика все больше и больше расходилась с той реальностью, которая создавалась самой Организацией. Менеджеры упрямо отрицали это изменение, однако они, равно как и те, кем они управляли, подвергались его воздействию. Для молодого поколения менеджеров эти противоречия стали назойливыми. Взять хотя бы бережливость. Как может организационный человек быть бережливым? За него бережливы другие люди. Он все еще покупает большую часть своей страховки, но что касается откладывания денег на черный день, то тут он по большей части доверяется финансовому и кадровому отделам своей организации. В его профессиональном качестве бережливость тоже становится немного неамериканской. Тот самый человек, который будет приводить цитаты из Бенджамина Франклина насчет бережливости в домашнем быту, пришел бы в ужас, если бы вдруг потребители восприняли эти максимы близко к сердцу и принялись вкладывать больше денег в сбережения и меньше в покупку товаров в рассрочку. Он больше не может позволить себе удовольствие на чем свет стоит клясть расточительность публики - во всяком случае не может делать это публично. Ему приходится не только покупать больше, но и отговаривать их от всякого чувства вины, которое они могли бы иметь оттого, что последовали его совету. Мало какие таланты так сегодня востребованы, как умение описать отступления от протестантской этики как ее подтверждения.

«Упорный труд». Что стоит капитализм, очень часто спрашивают сегодня, если мы не преобразим нашу производительность в увеличение досуга, в приумножение благодатной жизни? Для организационного человека это имеет огромный смысл. Он так же чувствителен к пугалу трудовой перегрузки и язвы, как его предки были чувствительны к пугалу нерадивости. Но он разрывается на части. Он верит в досуг, но точно так же верит и в пуританское настаивание на упорном, самоотверженном труде - а ведь в сутках, увы, всего 24 часа. Как быть в этих обстоятельствах с человеком «широких взглядов»? Модель человека «широких взглядов» представляет человек, полностью отделивший свою работу от досуга и всей остальной жизни. Любой организационный человек, которому удалось совершить этот подвиг, немногого бы этим достиг. Короче говоря, он продолжает упорно работать, но теперь ему приходится в связи с этим чувствовать себя немного виноватым.

Опора на себя? Корпоративные состояния разрастались в последние десятилетия столь динамично, что чуть ли не до сих пор человек из менеджмента мог подавлять в себе мысль, что он бюрократ. Бюрократами, как известно каждому бизнесмену, были те окопавшиеся в Вашингтоне люди, которые предпочитают авантюре безопасность. Когда забрезжило это осознание, никто сказать не может, но со временем младшее поколение менеджеров уже не твердило об опоре на себя и духе приключения с тем торжественным выражением лица, с которым это делали старшие.

До сих пор говорилось о влиянии организации на протестантскую этику. Не менее важной была, однако, интеллектуальная атака на нее. В великом бунте против традиционализма, начавшемся на рубеже позапрошлого и прошлого веков, У. Джеймс, Д. Дьюи, Ч. Бирд, Т. Веблен, «разгребатели грязи» и толпа реформаторов обрушили на

3.3

анахронизмы протестантской этики огонь безжалостной критики, и, делая это, помогли заложить основы социальной этики. Понадобилось бы много времени, чтобы организационные люди поняли значимость этих новых идей. К этому времени большинство наиболее проницательных прагматиков в мире бизнеса испытывали бы отвращение к альянсу с интеллектуалами.

У. Уйат подчеркивал, что многие все еще смотрели на упадок протестантской этики как на наше отпадение от благодати, как на наш отход от американизма, в котором мы можем винить прагматизм, этический релятивизм, фрейдизм. Но эти движения внесли большой вклад в социальную этику, и многие из исходных посылок такие же шаткие, как и те, которые они заменили. Критиковать их за то, что они перевернули американский характер, - великое заблуждение. Рост организационного общества требовал признания того, что человек не есть целиком продукт своей свободной воли. Акцент прагматизма на социальных и практических темаЛ оказался глубоко созвучен американской традиции.

Третья глава диссертации «Философия хозяйствования» состоит из четыреЛ параграфов, в которых последовательно рассматриваются: историко-философские традиции анализа хозяйственной деятельности; роль организации в современном обществе, корпоративная культура и ее модели; завершается глава анализом характерных черт человека, как хозяйствующего субъекта. Показывается, что развитие и усложнение хозяйственной деятельности народов потребовали в конце XIX начале XX вв. философского осмысления самого хозяйствования, причем именно не только как использования методологии для познания существа хозяйственной деятельности, но и как социально-философского осмысления практики социума и анализа результатов деятельности преследующего свои цели человека.

В этой связи философы стали изучать целый комплекс сравнительно новых социальных объектов и, как всегда, сама исходная дефиниция «философия хозяйства» разделила исследователей, выделив три основных подхода:

• Философия хозяйства рассматривается как проверка используемых экономических категорий на их универсальность и эвристический потенциал для анализа многообразных форм общественных отношений. При этом чаще всего дается определение: экономическая наука и есть философия хозяйства8. Это определение не совсем точно, т.к. экономическая наука не является философией, хотя и включает теоретико-методологические, т.е. философские проблемы;

• Философия хозяйства - это метафизика хозяйства, ее метаосмысление, выход за пределы собственно экономического знания и самого экономического мира. При таком подходе экономическая теория рассматривается как составная часть философии хозяйства, которая позволяет сказать нечто новое об экономике9.

• Философия хозяйства - часть философии в целом. Такой точки зрения придерживался русский философ С.Н. Булгаков111. Все эти три подхода едины в том, что философия хозяйства - эго синтез экономической науки и философии. Философия хозяйства объединяет экономические, политические, правовые, этические, социологические, психологические и другие знания, но под определенным углом зрения. Философия хозяйства отражает целостный процесс развития экономики. Она в то же время отличается от философии, т.к. не занимается миром всеобщего, абсолютного, вечными началами и принципами. Философия хозяйства - это попытка применить определенные философские установки к анализу экономики. А это уже не философия, а

* Гл.! I) нов М II Второе пришествие иии философии хоянсти.! (преодоление времени) М , 1998

философские (методологические) проблемы более частной, именно экономической науки.

В современном социально-гуманитарном знании больше говорят не о философии хозяйства, а о социологии экономики, которая представляет собой знание о взаимодействии экономики с обществом, его различными социальными процессами и институтами - политикой, правом, государством, моралью, наукой, религией, социальной психологией, семьей, человеком и др. Американский социолог Н. Смелзер в работе «Социология экономической жизни» характеризует социологию как изучение отношения между экономикой и неэкономическими аспектами социальной жизни, между экономическими и другими сторонами экономического целого". Здесь социология понимается как наука об обществе как целостной системе и об отдельных социальных институтах, процессах и отношениях, рассматриваемых в их связи с общественным целым. Что же касается социологии экономики, то ее определяют как науку, изучающую социальные аспекты экономики. Социологическое и социальное - не одно и то же. Если социальность - важнейшая характеристика цивилизации, то социологический подход - выяснение связей частей общества с его целым. Социальное - особая форма общественной жизни - это то, что существует по поводу, повседневных условий жизни и деятельности людей, различных форм их связей и взаимодействия, общественных форм удовлетворения их общественных потребностей и интересов12. Социальное напрямую связано с активностью личности, трансформируясь в особую ее форму - социальную активность. Она оказывается способом реализации духовного мира личности, ее жизненной позиции и мировоззренческих установок. Самое главное в

" Смелзер Н. Социология экономический жижи. М., 1900 1! Барулин B.C. Социальная философии в 2 тг. М , 1993

том, что эта активность оказывается способом самореализации личности, ее целей и смысла жизни, показателем социальной зрелости, развитости социальных характеристик личности. Социальная активность представляет собой сферу, в которой происходит саморазвитие личности как субъекта социальной деятельности (в том числе и нравственной сферы, которая входит в механизм хозяйствования и управления).

Необходимо отметить, что экономика во многом зависит от политики. Политика - это многогранное, сложное и противоречивое явление, и наивно полагать, что хозяйственно-экономическая деятельность находится вне политики, заявляющей о себе на различных уровнях организации хозяйства: государственном, отраслевом, на уровне отдельно производственно-хозяйственной единицы и личности, как работника, так и предпринимателя.

Политика на макроуровне - это деятельность народов и наций, общественных классов и партий, государств и регионов, определяемая их интересами и целями, а также деятельность органов государственной власти и государственного управления, выражающая конкретную социально-экономическую природу данного общества. Основная цель политики господствующего класса и его партии - упрочение существующей в данном государстве системы общественных отношений, условий и способов осуществления власти. Политика всегда представляет собой концентрированное выражение экономики. Но в то же время политика обладает относительной самостоятельностью и оказывает активное обратное сильное влияние на экономику, принимая зачастую характер внеэкономического принуждения. Общественное производство не может развиваться без выработки и претворения в жизнь определенной политики - экономической, социальной, культурной, научно-технической, информационной, идеологической,

экологической сфер жизни общества, что и образует функции политического механизма хозяйствования.

На микроуровне (уровне предприятия и местном -муниципальном, региональном) политика представляет собой совокупность конкретных мероприятий и программ, осуществляемых для достижения стратегических целей и задач. Политический механизм хозяйствования предприятия включает в себя: определение принципов хозяйственной политики организации; идентификацию различных аспектов деятельности предприятия; выявление наиболее значимых аспектов его деятельности; разработку стратегических целей и задач деятельности организации; разработку тактических приемов и средств достижения стратегических целей; создание программ; претворение в жизнь хозяйственной политики; контроль за осуществлением хозяйственной политики; корректировку хозяйственной политики; определенную кадровую политику, работу с персоналом.

Экономическая политика включает в себя научно-техническую, структурно-инвестиционную, учетную, финансово-кредитную политику, политику цен, она напрямую связана с философско-экономическим мышлением, с основными законами и требованиями политической экономии, как общей теории хозяйственных отношений, раскрывающей законы этих отношений. Здесь, с точки зрения Гегеля, единичное связано со всеобщим, случайность с закономерностью. «Интересно проследить, как все связи оказывают здесь обратное действие, как группируются особые сферы, как они влияют на другие сферы, и, в свою очередь, испытывают с их стороны содействие или препятствие. Прежде всего достойно внимания это взаимодействие, в которое сначала не верится, ибо кажется, что все предоставлено произволу единичного; оно имеет сходство с планетной системой, которая всегда являет взору лишь неправильные движения, но законы которой все-таки могут быть

полезны»13. Важнейшими слагаемыми экономической политики выступает экономическая стратегия и тактика. В современных условиях в сфере экономической политики появляется новая и исключительно важная составляющая: политика должна быть направлена на гармонизацию социально-экономического и экологического развития, обеспечивать их коэволюцию14. Экологический кризис является результатом современной, во многом нерациональной экономической политики, когда целью производства провозглашается получение прибыли за счет хищнического использования природных ресурсов, зафязнения окружающей среды, нанесения ущерба здоровью людей.

Переход к реализации концепции устойчивого развития требует формирования нового мировоззрения: пересмотра роли человека в мире, самой сути взаимоотношений человека и природы, реформации основных принципов жизнедеятельности, материальной и духовной культуры, социальной практики в целом, переосмысления целей развития общества, главными их которых становятся сохранение биосферы и развитие человеческого рода15. При переходе к устойчивому развитию целью производства становятся безопасные для людей условия труда, экономное использование ресурсов, стимулирование производителей, внедряющих природо-сберегающие технологии. Основные принципы этой политики сформулированы в материалах Конференции ООН 1992 г. в Рио-де-Жанейро: минимизация воздействия на окружающую среду; активное сотрудничество с заинтересованными сторонами; экологическая прозрачность; выполнение требований природоохранного законодательства; высокая эффективность экологической деятельности; рациональное использование ресурсов; обеспечение охраны здоровья и безопасности

11 Гаель В Ф Г. Философия права. М., 1990, с. 234-235 14 Моисеев II И. Бить или не быть человечеству? М., 2000

" У русл А.Д. Переход России к устойчивому рашитию. Ноосферная стратегия. М„ 1995, с. 23

персонала и населения; последовательное улучшение во всех областях экологической деятельности. В этом смысле концепция устойчивого развития существенно усиливает роль морали в экономике современного мира.

Однако, претворение в жизнь выработанной экономической политики является важнейшей функцией политического механизма хозяйствования и его правовым механизмом. Право - это совокупность общеобязательных правил и норм поведения, установленных государством и оно реализуется в деятельности людей, т.к. имеет директивный характер. Право, как и политика, всегда отражает волю господствующего класса, возведенную в закон. Сейчас чаще говорят об институтах и структурах власти. Соблюдение норм права обеспечивается принудительной силой государства. Общественное производство немыслимо без правовой основы, хозяйственного законодательства, нормативного регулирования. Разработка и соблюдение законов, регламентирующих нормы и правила поведения хозяйствующих субъектов и составляет сущность правового механизма хозяйствования.

«Механизм права, - писал Вл. Соловьев - обеспечивает не только подчинение человека обществу, согласно с безусловно нравственным началом, которое не приносит в жертву частное общему, а соединяет их как внутренне солидарных: жертвуя обществу свою неограниченную, но необоснованную и недейственную свободу, человек приобретает действительное обеспечение своей определенной и разумной свободы»16.

Таким образом, философия хозяйствования позволяет расширить взгляд на организационного человека в целом. Ни одно поколение не было так хорошо оснащено технически и психологически, чтобы

16 Соловьев B.C. Соч. в 2-х томах. Т.2. М, 1988, с. 5

справляться со сложной механикой огромных организаций. Еще ни одно поколение не было так хорошо оснащено, чтобы вести осмысленную общинную жизнь. Вероятно, ни одно поколение не будет так приспособлено к постоянным сдвигам в среде, чего все сильнее требует от них организационная жизнь. Организационный человек не просто ориентирован на других, как это подметил в свое время Д. Рисмэн. Он артикулирует философию, говорящую ему, что именно таким он и должен быть.

В современных обществах индивидуализм был доведен до таких крайностей, что стал угрозой самому обществу. Сегодня индивидуализм зачастую вырождается в узкий эгоизм, мешающий эффективному сотрудничеству. Это опасность, и тут нет никаких вопросов. Но не опаснее ли сегодня его противоположность - атмосфера, не дающая индивиду проявить инициативу и воображение и лишающая его смелости выступить против мнения группы? Общество само прививает экстравертные ценности. Законно утверждать, что редко бывали общества, которые бы проповедовали их так настойчиво.

В самой по себе организации нет динамики. Динамика сосредоточена в индивиде. Человеческие отношения, что бы мы под ними ни подразумевали, имеют первостепенное значение для проблемы «Организация и индивид». Чем больше мы узнаем, как они друг на друга влияют, тем легче нам будет расширять жизненное пространство для индивида. Тысячи исследований исходили из проблемы

приспособления индивида к группе. Но важно поставить вопрос иначе: как насчет приспособления группы к индивиду? Как насчет индивидуальной динамики? Как относительно вредных последствий высокого морального духа?

Четвертая глава диссертации «Гуманистические фипософско-антропологические теории личности» посвящена теориям личности,

которые сложились современном гуманистическом сознании. Она состоит из четырех параграфов, в которых дается общая характеристика гуманистических философско-антропологических концепций, а также анализируются взгляды франкфуртской школы на отчуждение человека в одномерном обществе, диспозиционная концепция Г. Олпорта и гуманистическая психология А. Маслоу. В третьем параграфе анализируются также концепции Э. Фромма и других исследователей.

Деятельность каждого индивида, проявляющаяся в определенном сочетании социальных ролей, «запрограммирована» обществом, его структурой. Это значит, что социальные роли характеризуют объективно детерминированные функции индивида в разных группах и общностях, его обязанности и права. Поскольку деятельность каждого человека развертывается в сетке групп и общностей, то он выполняет целый набор ролей, которые в ряде случаев даже вступают в противоречие между собой. В этом смысле вся совокупность выполняемых индивидом социальных ролей образует некую гетерогенную систему со специфической иерархией ее элементов.

Социальные роли выражают определенную меру включенности человеческой деятельности в реальный контекст общественной жизни на разных ее иерархических уровнях. Они характеризуют «стыковку» социального и индивидуального применительно к деятельности каждого отдельного человека.

Отсюда в любой социальной роли заложены требования, которые общество или группа предъявляют человеку. Они составляют по отношению к индивиду нечто объективно-данное, внешнее, независящее от его воли и диктующее ему заданное извне со стороны социума поведение. Но в выполнении личностью различных социальных ролей есть также субъективная сторона. Каждый индивид может по-разному оценивать соотношение присущих ему ролей, их значимость для себя,

группы и общества, а также осуществлять в определенной мере выбор способов исполнения отдельных ролей.

Сторонники теории социального действия склонны абсолютизировать момент автономии личности, возможность выбора ею определенных ролей, а также субъективно-оценочные компоненты ролевого поведения. Но автономия личности имеет свои границы, которые заданы системой социальных координат деятельности человека. Поэтому поведение личности выступает как индивидуально своеобразный синтез ролевых ожиданий, диктуемых обществом и группами, и субъективно-психологических моментов.

Современный социальный психолог Г. Олпорт считает, что черты личности представляют собой «определенные нейропсихические структуры, способные преобразовывать множество функционально эквивалентных стимулов, а также стимулировать и направлять эквивалентные (в значительной степени устойчивые) формы адаптивного и экспрессивного поведения»17. Другими словами, черты личности - это предрасположенность вести себя сходным образом в широком диапазоне различных жизненных ситуаций, независимо от возрастных характеристик и изменяющихся обстоятельств.

Олпорт как практикующий психолог утверждает: черты личности являются генерализованными и устойчивыми, это придает значительное постоянство поведению человека. Он подчеркивает, что индивидуальные особенности укрепляются именно в социальных ситуациях, которые являются своего рода стимуляторами проявления этих особенностей. Более того, считает Олпорт, ситуации, в которых личность оказывается чаще всего - это, как правило, те самые ситуации, в которые личность стремится активно попасть.

17 Олпорт Г Диспозиционная теория личности \\ Хьелл Л , Зиглер Д Теории личности СПб, 2000, с. 274

Олпорт считает, что существует ряд наиболее значимых, можно сказать, базисных, критериев определения черт личности, которые необходимо учитывать в процессе познания личности, как теоретикам, так и практикам, независимо от того, являются ли они педагогами, воспитателями или практикующими психологами, причем все называемые им черты являются не теоретическими измышлениями, а существуют реально, как личностные характеристики. Олпорт считает, что они являются обобщенными качествами, которые обуславливают сравнительно неизменные и общие особенности поведения и потому значительно более обобщены, чем привычки или фиксированные установки. Наблюдения за поведением людей позволяют выявить черты личности эмпирическим путем и Олпорт подчеркивает, что независимость каждой черты личности друг от друга весьма относительна и черта личности не тождественна моральной или социальной оценке. Черты личности можно рассматривать как в контексте субъективного мира личности, у которой она обнаружена, так и выявляя ее распространение в обществе. Поступки, действия и даже привычки человека, делает вывод Олпорт, могут не согласовываться с чертой личности, потому что она может иметь разную степень выраженности по сравнению с другими характеристиками субъекта.

Рассматривая становление личности в общем плане, Олпорт делает вывод о том, что поведение зрелых субъектов функционально, автономно и мотивировано осознанными процессами. У такого человека широкие границы «Я», т.е. он активно участвует в разных видах жизнедеятельности - в труде, семейных делах, политике, религии и пр.; такой человек способен к теплым, сердечным социальным отношениям; такие люди эмоционально не озабочены и у них адекватное отношение к себе, к собственным достоинствам и недостаткам; они контролируют свои поступки и считаются с окружающими; зрелая личность имеет

реалистичное восприятие, опыт и социальные притязания, такие люди стремятся к достижению многозначимых и реалистичных целей; такой человек демонстрирует способность к самопознанию и чувство юмора, он самообъективен; зрелый человек обладает цельной жизненной философией, т.е. у него существует определенная система ценностей, содержащая главную цель или тему, что и делает его жизнь значимой18.

Концепция личности, предложенная Олпортом, представляется наиболее значимой для понимания феномена личности, потому что методологические подходы Олпорта связаны с принципами плюрализма и с аргументированной критикой тех авторов, которые считают свои односторонние подходы к личности единственно правильными. Руководствуясь принципом плюрализма и равнозначности теоретических подходов, Олпорт объединяет основные современные представления о сущности человека в ряд дуальных оппозиций: «свобода-детерминизм», при этом сам Олпорт, признавая свободу субъекта, оценивает существующее на практике положение свободы субъекта как незначительно выраженное; «рациональность-иррациональность», считая, что человек в высшей степени рационален; в оппозиции «холизм-элементализм». Олпорт отстаивает необходимость целостного изучения человека, не отрицая значимости и отдельного анализа каждого элемента личности; исследуя «конституционализм-инвайроментализм». Олпорт считает, что и генетические факторы, и окружающая среда в совокупности определяют формирование личности; «изменяемость-неизменность» - оба фактора в понимании личности одинаково значимы; в анализе оппозиции «субъективность-объективность», для Олпорта более значима субъективность, которую он понимает как уникальность, индивидуальность личности; в оппозиции «проактивность-активность», Олпорт считает, что

" Там же, с 289-290

направленность или намерения личности - это основа жизни; в оппозициях «гомеостаз-гетеростаз», Олпорт считает главным гетеростаз; в «познаваемость-непознаваемость» личности он занимал неабсолютную позицию познаваемости и природы, и сущности человека.

С точки зрения Г. Олпорта, ценности присущи всем людям, они являются определенным жизненным стержнем человека. Системы ценностных ориентации составляют жизненный мир человека и определяют черты его социального характера. По мнению Олпорта, все системы ценностей можно представить в виде шести больших классов".

Теоретические ценности доминируют в сознании личности, когда она стремится к раскрытию истины. Такой человек характеризуется рациональным, критическим и эмпирическим подходами к жизни, он в высшей мере интеллектуален и стремится к таким видам деятельности как фундаментальная наука или философия;

Экономические ценности характерны для тех, кто выше всего ценит то, что полезно или выгодно. Такой человек весьма практичен, это стереотип процветающего американского бизнесмена, он интересуется тем, как делать деньги, знания без их конкретного применения кажутся ему бесполезными;

Эстетические ценности формируют стремления людей к законченности форм и гармонии, к привлекательности и уместности всего окружающего человека. Люди этого типа наслаждаются жизнью ради себя самого;

Социальные ценности доминируют тогда, когда человек считает наивысшей ценностью любовь людей. Для людей этого типа единственной приемлемой формой взаимоотношения людей является любовь. В чистом виде установка на социум рождает альтруистическое отношение к миру и чаще всего связана с ценностями религии;

" Allport G.W. Patlern and growth in personality. N.Y., 1961

Политические ценности чаще всего связываются с проблемами власти. Однако профессионально люди могут принадлежать к самым разным слоям, их объединяет власть и влияние, ценность власти представляется им очень значимой, т.к. она несет известность, славу и т.п.;

Религиозные ценности доминируют как черта характера у тех людей, которые понимают мир как единое целое, причем это единство может определяться по-разному - как участие в жизни общества и как аскеза, уход из жизни общества (монашество). Однако личность этого типа видит в мироздании «предустановленную гармонию» и высший смысл сущего.

Характерно, что на базе этой классификации ценностей Олпорт создал «Тест изучения ценностей», которым американская высшая школа начала пользоваться с 1931 г. и в модифицированном виде еще пользуется и теперь. Сам тест состоит из 45 вопросов, а комбинация ответов выражается графически в виде профиля ценностных оринтаций. Отметим особо, что студенты, изучавшие бизнес, получили наивысшие показатели по экономическим ценностям, теологи - по религиозным и пр. Другими словами, тест показал свою высокую надежность и валидность, чего не скажешь о нашем, так называемом, «тестировании» студенчества.

Наконец, все вышеизложенные теоретические построения Олпорга позволили ему сделать главный вывод о том, что поистине индивидуальными особенностями личности являются ее системы ценностей, т.к. существует бесконечное множество комбинации этих ценностей. Вместе с тем, можно утверждать, что для одних лиц главным в жизни является отыскание, раскрытие истины, это - интеллектуалы-теоретики; «экономический» человек превыше всего ценит полезность или выгоду; «эстетик» - форму и гармонию, наслаждаясь жизнью ради

самого себя; любовь к людям Олпорт называет социальной чертой, а ее альтруистическая форма тесно связана с религии шостью; при доминирующих политических ценностях главным являемся вопрос о власти и влиянии, о жажде личной власти, славы и известности; доминирующая религиозная ценностная установка рождена стремлением личности понять мир как единое целое.

Основные положения работ Олпорта успешно исиользую1ся современными теоретическими и практическими работниками, обеспечивающими трансляцию культуры подрастающим поколениям через систему учреждений кулыуры такого социального unciinyia как обраювание. Идеи Олиорта могут бьпь и реально на праиике деятельности многих западных университетов являются иродукишнои блюм для со¡дания современных эффективных нракшк и lexnojioinii обучения, воспитания и обраювания, коюрые способсшую! как формированию определенного социокультурного типа личное!и, iuk и индивидуального иотания, а вместе с тем и сошания всею общее uta.

Идеи гуманистически ориентированных философов являкмея продуктивной базой для создания современных эффективных нракшк и технологий обучения, воспитания и образования, которые способавуки как формированию определенного социокулыурного мша личносш, так и индивидуального ношания, а вместе с тем и сошания всего общее 1ва.

Завершающий параграф четвергой главы рассма i pnunci существующие представления о значении интеллектуальных творческих элит в условиях информамнации современных общее ib и государе i в.

В Заключении работы авгором подводятся шиш диссертационного исследования, делаются выводы и формулируются некоторые практические рекомендации, свяшнные с ошимншциеи деятельного участия «оргашпационного человека» во всех сферах ж и шп современного общее i ва.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

На русском языке - 34,7 п.л.

1. Карчевский Л. Предпринимательская деятельность как предмет философского анализа. М.: Динтер, 2004 - 124 с. объем 11 п.л.

2. Карчевский Л., Гитлинг М. Современные представления о природе и сущности человека и их философский анализ. М.: Динтер, 2005 - 188 с. объем 13,1 п.л. авторский текст не разделен.

3. Кочеткова А.И., Карчевский Л., Гитлинг М. Человек -культура - организация: междисциплинарный подход. М: Динтер, 2005 - 128 с. объем 8 п.л.авторский текст не разделен.

4. Карчевский Л. О социокультурных основаниях подготовки предпринимателей \\ Альма-Матер, 2005, № 1, сс. 8-14,1,2 п.л.

5. Карчевский Л., Крахер А. Культура организации или организационная культура? // Международная научно-практическая конференция «Организация в фокусе социологических исследований». Нижний Новгород. тезисы, апрель 2005 г. - объем 0,3 п.л.

6. Карчевский Л. Предпринимательская деятельность в современной Польше // Научно-практический семинар «Современные массовые процессы и молодежь». Воронеж, март 2005 г., программа семинара. - объем 0,3 п.л.

7. Карчевский Л., Гитлинг М. Предпринимательская деятельность и ее социокультурные детерминации // Современные массовые процессы и молодежь. Воронеж. Научная книга, 2005 г., статья сс. 166-173.-объем 0,8 п.л.

На польском языке:

8. Карчевский Л., Избранные делеммы в преподавании предмета «Этика в бизнесе», [В:] С. Костаньчак (ред.), Воспитание для будущего.

Изд.Приморской педагогической академии в Слупске 2000,с.233-238, 0,38 п.л.

9. Карчевский Л., Религиозные обусловленности бизнеса в странах Дальнего Востока «Религиоведческий обзор» 1999,№ 1,с. 161174,0,87 п.л.

10. Карчевский Л., Обучение, бизнес и управление // Воспитание для будущего. Дилеммы современного воспитания.ред С.Костаньчак. Изд.Приморской педагогической академии в Слупске ,2000 с.241 -249,0,6 п.л.

11. Карчевский Л., Избранные аспекты творчества в японском бизнесе и его культурные обусловленности // Творчество и достоинства в практических действиях, изд.Высшая гуманитарно-экономическая школа в Лодзи, Лодзь 2002.С.193 - 208,1 п.л.

12. Карчевский Л. Общечеловеческие достоинства как основа развития человека и общества бизнеса. // За человека в человеке -эпоховая роль науки.искусства, техники и культуры .Ополе 2000,с. 81 - 86,0,4 п.л.

13. Карчевский Л. Перспективы сбалансированного развития Польши в свете исследования фирм Опольского воеводства.// «Праксеология», 144/2004 с. 117-136,0,6 п.л.

14. Карчевский Л. Культурные предпосылки, доверие, управление человеческими ресурсами в США и Японии // « Праксеология» 143/2003, С.203-215,0,8 п.л.

15. Карчевский Л. Очерк этики бизнеса. Изд. Опольского технического университета, Ополе, 2004, с. 132, 8,8 п.л., деп. №262

16. Карчевский Л. Этика в бизнесе и интеллектуальная собственность // Ученые записки опольского технического университета, №285/2002, Ополе.с. 151 - 157,0,46 п.л.

17. Карчевский Л. Интеллект и этика как основа развития общества бизнеса // Ученые записки опольского технического университета, №227/2002, Ополе, с.57-67,0,66 п.л.

18. Карчевский Л. Этика бизнеса и обучение социальной ответственности фирм и организаций // Философские видения моделей мира. Приморская педагогическая академия,Слупск,с. 185195,0,66 п.л.

Всего по теме диссертации на польском языке автором опубликовано 37 работ, общим объемом свыше 20 п.л.

Формат 60x90 1/16. Печать офсетная Усл. печ. л. 2,5"

Тираж 4Щ,Ькз.

Заказ 102..

Российская государственная библиотека. Тел.:202-50-42

119019, Москва, ул. Воздвиже нка, 3/5.

&

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Карчевский Лешек

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОТ ПРОТЕСТАНТСКОЙ ЭТИКИ К ЭТИКЕ 14 СОЦИАЛЬНОЙ

1.1. Человек как хозяйствующий субъект в истории этической мысли

1.2. Краткий экскурс в современные этические теории.

1.3. Анализ деятельности экономического человека в западной христианской философской традиции

1.4. Экономический человек в американской организации

1.5. Социальная этика У. Уайта.

ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР КАК КЛЮЧ К

ПОНИМАНИЮ ОРГАНИЗАЦИОННОГО ЧЕЛОВЕКА

2.1. Культуры и их влияние на деятельность человека в организации

2.2. Классификация культур и социокультурная типология человека

2.3. Социальный характер как объект философского анализа

2.4. Деятельная природа человека и его характер

2.5. Биосоматические и генетические детерминации человека

ГЛАВА III. ФИЛОСОФИЯ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ

3.1. Историко-философские традиции анализа хозяйственной деятельности

3.2. Роль организаций в современном обществе. Организационная культура и культура организации.

3.3. Корпоративная культура и ее модели

3.4. Человек как хозяйствующий субъект

ГЛАВА IV. ГУМАНИСТИЧЕСКИЕ ФИЛОСОФСКО

АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ЛИЧНОСТИ

4.1. Главные тенденции философии XX века и их влияние на исследование человека

4.2. Отчужденный человек одномерного общества - объект исследования 302 Франкфуртской школы

4.3. Гуманистическая психология личности А. Маслоу и 322 диспозициональная теория личности Г.Олпорта

4.4. Роль интеллектуальных элит в информатизирующемся мире.

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Карчевский Лешек

Актуальность темы:

Современное общество - это общество организаций, оно не может строиться иначе, как создавая в себе организации. Однако тем самым усложняются общественные отношения, где в качестве субъектов выступают организации. Определение организации зависит от того, что берется в качестве системообразующего фактора: порядок, коммуникации или человек. Центром всего современного социально-гуманитарного знания, безусловно, является сам человек, во всех феноменологических и экзистенциальных формах своего бытия. Однако в философской антропологии накоплен' огромный материал, который позволяет говорить о разных образах человека, исследуемых философами.

Слова «философская антропология» обозначают самые разнообразные и подчас несопоставимые оттенки метафизической мысли. М. Шелер считал, что философско-антропологическое мышления, хотя и развивается скачкообразно, тем не менее, никогда не утрачивает себя ни в какую эпоху. У него же мы находим исчерпывающую для начала прошлого века инвентаризацию разновидностей . антропоцентрической установки. Он предлагал включить в панораму философских учений: еврейско-христианскую доктрину; антично-греческую; натуралистическую; теорию декаданса; концепцию сверхчеловека.

Эта концепция, несомненно, помогла внести классификационную ясность в многообразие философско-антропологических воззрений. Вместе с тем нетрудно убедиться в том, что данная классификация лишена единого базового основания. Шелер поначалу находит державный принцип, который вроде бы ведет к созданию типологии. Он предлагает, если исходить из логики его конструкции, сопоставить различные концепции, в основе которых лежит образ человека, отличающийся от других антропологических стандартов.

Один образ человека создан религией. Его можно назвать «человек религиозный» (homo religiosus). Иной образ человека - homo sapiens -человек разумный. Здесь принципиально иначе толкуются все антропологические сюжеты. Происхождение человека, его предназначение, связь с миром, историческая судьба — все осмысливается радикально иначе. Еще один образ человека - homo naturalis — человек естественный, природный. Человек не возвышается над природой, он есть неотъемлемое создание натуры. Вот почему «возврат к природе есть вечный мотив в истории культуры»1. Теория декаданса (вырождения) - четвертое, по Шелеру, антропологическое учение. Она решительно отвергает веру в прогрессивность «человека разумного», всякие рассуждения о духовности человека. Пятая концепция человека у Шелера восстанавливает образ человека, который в максимальной степени обладает благоразумием, глубиной, чистотой, силой воли и чувством ответственности.

Разумеется, в истории философской антропологии существуют и другие подходы к кристаллизации тех или иных образов человека. Так, Н.А. Бердяев недоумевал, почему у М. Шелера исчезло определение человека как создателя орудий (homo faber). Лидер Франкфуртской школы М. Хоркхаймер, анализируя исследование Адорно, назвал «авторитарного человека» новым антропологическим персонажем. Немалое влияние оказала на философскую мысль концепция «одномерного человека» Г. Маркузе.

Таким образом, систематика образов человека в современной философской антропологии остается актуальной и значимой проблемой. Но злободневность проведенного исследования обусловлена также и стремительным разрастанием философского знания, связанного с так

1 Бердяев Н.А. Человек и машина. Проблемы социологии и метафизики техники \\ Вопросы философии. 1989, №2, с. 149 называемым «организационным человеком». После работы американского социолога У. Уайта-младшего «Организационный человек» (1956) поток литературы по этим вопросам оказался весьма значительным. Основной темой книги был новый образ жизни, который складывается в обществе в условиях господства крупных организаций (государственных учреждений, корпораций, профсоюзов, университетов). В других работах, посвященных этой проблеме подчеркивается, что социальные давления, исходящие от крупных организаций, в которых современный человек вынужден участвовать, обеспечивая себе достойный уровень жизни, разрушают традиционные ценности и установки, связываемые с протестантской этикой (такими, как индивидуализм, самостоятельность, ответственность, трудолюбие, бережливость).

Степень разработанности проблемы

Объективно концепция «организационного человека» противостоит просветительской модели человека. В работах ряда современных российских философов, прежде всего, Г.К. Ашина, B.C. Барулина, П.С. Гуревича, И.В. Егоровой, Н.И. Киященко отмечено, что философские искания просветителей сводились к постижению человеческой природы. Как показала И.В. Егорова, просветительскую модель человека можно описать с помощью трех основных положений. Во-первых, просветители создали культ разума как основного достижения человека. Человек обладает необыкновенным даром. Он способен с предельным погружением войти в сферу собственных мыслей и критически воспринять их. Человек может рассуждать, познавать, оценивать, выстраивать логически стройную последовательность умозаключений. Традиции классического Просвещения отводили огромную роль способностям личности проявлять несомненную критическую настроенность, готовность отличать истинное знание от ложного. Первоначальные либерально-просветительские представления о неисчерпаемых возможностях разума были связаны с идеалом независимой и критической личности. Эпоха Просвещения породила культ «автономного человека», способного трезво и глубоко оценивать явления, идеи, нравственные поступки и их следствия. Рационализм и критицизм объявлялись универсальной характеристикой человека.

Во многих философских трудах отмечено и второе положение просветительской модели человека: человек вменяем и социально ответствен. Это проанализировано в трудах Р.Г. Апресяна, Л.П. Буевой, В.В. Бычкова, Ю.А. Замошкина, Н.Б. Маньковской, B.C. Степина. Если у человека есть разум, то он вполне способен обдумать сложную ситуацию и поступать в соответствии с собственным критическим сознанием. Нет такой преграды, которая не позволила бы независимой личности уйти от суда совести, от подверженности предрассудкам. Критическое сознание - залог человеческой ответственности.

Еще одно положение просветительской модели человека гласит: человек во многом подвержен животным страстям, инстинктам. В его поведении проступают следы природного мира. Здесь обнаруживаются агрессивные и жестокие поступки. Однако чем дальше развивается история, тем в большей степени «окультуривается» и облагораживается человек. Критический анализ таких представлений находим в работах В.М. Лейбина, В.А. Подороги, A.M. Руткевича. За последние десятилетия в философской антропологии значительную популярность приобрела идея многообразия порождаемых человеком реальностей, смыслов и способов означивания. Проблемное поле междисциплинарного анализа представлено не только блестящей плеядой представителей немецкой философской антропологии (М. Шелер, X. Плесснер, А. Гелен), философов экзистенциально-феноменологического направления (от классиков жанра М. Хайдеггера, Г. Марселя, Ж.-П. Сартра, К. Ясперса, А. Камю, Э. Гуссерля, М. Мерло-Понти, В. Янкеловича, X. Ортеги-и-Гассета до мыслителей-постмодернистов в лице 3. Баумана, Ж. Батая, М. Фуко, Р. Барта, Ж. Дерриды, Ф. Гваттари, Ж.

Бодрийяра, М. Бланшо, Э. Левинаса, но и выдающихся логиков «возможных миров» (Я. Хинтикки, Р. Монтегю, С. Кангера, А. Прайора, А. Мередита, И. Томаса, Н. Гудмена и др., герменевтиков (X. Гадамера), психологов (3. Фрейда, К. Юнга, У. Джеймса, Э. Эриксона, Э. Ноймана, JI. Бисвангера, Э. Фромма, К.Хорни, А. Маслоу, С. Грофа, К. Уилбера), социологов (Г. Маркузе, Т. Адорно, М. Хоркхаймера и других представителей Франкфуртской школы, мыслителей, работающих на стыке отдельных отраслей философского знания, создателей и идеологов современных междисциплинарных парадигм (синергетики, виртуалистики).

В 70-е годы в российской социологии началось интенсивное изучение «человека организации» (Г.К. Ашин, Ю.А. Замошкин, Н.И. Новиков).Однако в первую очередь изучались рост и экспансия крупной организации как социальной формы. Книгу Уайта ставили в один ряд с «Одинокой толпой» Д. Рисмена, «Бегством от свободы» Э. Фромма, работами Р. Мертона о воздействии бюрократической структуры на личность. В тот период антропологическое содержание концепции «одномерного человека» не было выявлено. Не был поставлен вопрос о том, что в условиях организации формируется новый антропологический тип -«организационный человек», для которого характерны пассивность, поиск опоры во внешних установлениях, личная безответственность, навязчивая тяга к принадлежности и послушность внешним давлениям, доходящая до полного автоматизма действий и поступков человека.

Цели диссертации заключались в том, чтобы выявить особенности «организационного человека» как нового антропологического образа современной философии.

Задачи диссертационного исследования состояли в том, чтобы дать всесторонний анализ феномена «организационного человека», показать различные подходы к анализу этого феномена; продемонстрировать, какие социальные институты и корпоративные организации формируют и деформируют человеческую личность, чтобы сделать ее пригодной к организационной жизни, проанализировать формирование корпоративной личности, зависимой от окружающих людей; показать отличие «организационного человека» от просветительской модели человека; выявить социокультурные детерминанты жизнедеятельности современного человека; представить социологические и социально-психологические подходы к анализу человека; \ обозначить черты личности предпринимателя; рассмотреть антропологические предпосылки философии и этики хозяйствования; рассмотреть возможные тенденции развития современного человека.

Объектом исследования послужили разносторонние версии феномена «организационного человека».

Предметом исследования выступает антропологическое содержание различных концепции «организационного человека».

В качестве основной гипотезы диссертационного исследования предлагается представление о том, что специфическое содержание концепции «организационного человека» позволяет оконтурить еще один образ человека - типа личности, которая рождается и развивается в условиях современного постиндустриального общества в направлении к самоактуализирующемуся творческому человеку, современной интеллектуальной элите.

Научная новизна исследования заключается в том, что автор диссертации впервые в польской и русской философской литературе исследует не только сам феномен «организационного человека», но и его антропологическое содержание. Показано, что образ «организационного человека» противостоит просветительской модели человека и во многом является ее контроверзой. В диссертации рассмотрен .упадок протестантской этики не как нравственная проблема, а в качестве серьезной антропологической темы.

Новизна исследования выражается также в сравнении ценностных установок современных культур. Обосновывается мысль о том, что возможен определенный цивилизационный диалог, смысл которого заключается в поиске оптимальных форм выживания человечества. Научную новизну содержит также философский анализ современной предпринимательской деятельности.

Основные положения, выносимые на защиту:

• Ни одно поколение не было так хорошо оснащено технически и психологически, чтобы справляться со сложной механикой огромных организаций. Ни одно поколение не было так хорошо оснащено, чтобы вести осмысленную социальную, общинную жизнь. Вероятно, ни одно поколение не будет так приспособлено к постоянным социальным сдвигам в среде, как этого требует от них современная жизнедеятельность организации.

• Концепция «организационного человека» имеет глубокое антропологическое содержание. Человек организации оказался своеобразным антропологическим типом, имеющим собственные ценностные и практические установки, своеобразный психологический настрой и навыки хозяйственной жизни.

• Антропологическая концепция «организационного человека» связана с социальной этикой, которая совпадает с современной критикой либеральной версии человека. В современных западных обществах индивидуализм доведен до таких крайностей, что стал угрозой самому обществу. Он выродился в узкий эгоизм и эгоцентризм, мешающий эффективности сотрудничества. Однако бурное возрождение консервативных идей чревато созданием такой социальной атмосферы, которая не даст индивиду проявить инициативу и воображение.

• Когда мы имеем дело с другой культурой, нас волнует вопрос, как избежать ошибок, которые связаны со своеобразием менталитета другой страны, ее культуры другого народа. Многие современные философы считают, что азиатский человек, живший в коллективистской феминной культуре, лучше подготовлен для жизни в будущем обществе, нежели европейский. С этой точки зрения обновленные ценности «организационного человека» могут получить широкое распространение в современном мире. В отличие от европейцев китайцы и японцы постоянно отождествляют себя с какой-то группой. Это может быть семья, фирма, профессиональный союз. Поэтому он имеет стойкий навык действовать сообща, но при этом неизменно помнить о своем положении. Европеец, наоборот, приучен к самостоятельности, он пытается оторваться от группы, возвыситься над ней, перейти в другую группу. Для восточного человека ценностью обладает не самостоятельность или отделенность, а, напротив, причастность к чему-либо. Сопоставление американского и японского работника, их ценностных ориентаций, осуществленное в работе, позволяет сделать этот вывод.

• Антропологические установки восточной культуры могут оказать воздействие на этос «организационного человека». Когда вы разговариваете с восточным человеком, вас может разочаровать интерес к вам не как к личности, а как к выразителю социальной номенклатуры. Японец при первой беседе непременно постарается выяснить, каков ваш социальный статус, какую должность вы занимаете, какой имеет стаж, награды и характеристики. Он обязательно проверит, знают ли о вас более высокопоставленные особы. Судьба делового контакта зависит от всех этих сведений.

• Рассматриваемые как главный итог руководства современной организацией, навыки управления человеческими отношениями легко подталкивают нового администратора к насаждению более вкрадчивой и всепроникающей тирании, нежели та, которую он, по его мнению, искореняет. Так создается опасность возвращения господства авторитарного лидера. В самой по себе организации нет динамики. Динамика сосредоточена в индивиде. Духовный конформизм оказывается неизбежным следствием информационного общества. Дальнейший рост и процветание этого типа цивилизации приведут в конечном счете к еще большему обесчеловечиванию человеческой жизни.

• В современном мире возможен возврат к протестантской этике, которая утратила свое прежнее значение. Однако социальная практика показывает, что ценности цивилизации, которая ставит во главу угла гедонистические установки, порождают мощные деструктивные процессы.

Методологические принципы исследования. Методы исследования и изложения материала определяются спецификой и сложностью изучаемого объекта, который имеет междисциплинарный характер, включает в себя проблематику, разрабатываемую в рамках философской антропологии, социальной философии, кросскультурных исследований по межкультурной коммуникации и диалогу культур, социальной психологии и социологии.

Автор исходил из представления, что в предельной идеализации человек одномерный олицетворяет собой массового человека-обывателя, извне-ориентированную личность, человека, редуцированного к некоторому одному измерению.

Человек многомерный репрезентирует варианты творческого, толерантного, автономного, мобильного, относительно свободного индивида, в лучших проявлениях характерного для идеологии постмодерна.

Человек иномерный — не только динамическая версия многомерного человека, но и человек, способный на экзистенциально-личностное переживание трагических противоречий и онтологической метаморфозы.

В своем анализе автор не стремился использовать какую-либо одну концептуальную схему. Они придерживался методологического плюрализма. По этой причине в диссертации использованы труды многочисленных классиков философской, психологической, культурологической и социологической мысли. В качестве ориентиров при решении исследовательских задач выступали методы системного подхода и сравнительно-исторического анализа. Использовался также персонифицированный и феноменологический анализ первоисточников.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что диссертация расширяет спектр философско-антропологических представлений, способствует более основательной систематике социальных типов личности. То или иное антропологическое свойство (разум, вера, природность, деятельность, воображение) демонстрирует вариативность человеческих образов. Человек наделен всеми этими качествами (само собой, разумеется, и многими другими). Однако при оценке этих свойств рождается как бы самостоятельный суверенный образ человека, располагающий собственным потенциалом. Кроме того, на систематику антропологических учений оказывает сильное воздействие тип общества, который диктует запрос на те или иные свойства человека. Возможно, это и есть плодотворный путь для классификации многообразных антропологических учений.

Материалы диссертации могут быть востребованы и найти практическое применение при разработке основных гуманитарных курсов по философии, религоведению, культурологии, философской антропологии, а также использованы преподавателями других гуманитарных дисциплин, например, психологии.

Апробация работы.

Основные идеи диссертации были изложены в России на международных конференциях в Воронеже и Нижнем Новгороде, организованные Нижегородским госуниверситетом им. Н.И. Лобачевского и Воронежским государственным университетом и отделом по работе с молодежью в 2005 году, а также на ряде польских конференций в 1990 - 2004 гг.

Материалы диссертации освещены в ряде работ автора. На русском языке общим объемом свыше 34,7 п.л., на польском - свыше 20 п.л.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите в институте социальных наук Политехнического университета г. Ополе (Республика Польша), а затем в секторе «История антропологических учений» Института философии РАН.

Структура диссертации

Структура диссертации определяется авторским замыслом и последовательностью решения основных задач. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномен "Организационного человека""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Особое внимание современных исследователей привлекают постсоциалистические страны, где процессы модернизации экономического потенциала оказались напрямую связанными политикой борьбы с тоталитаризмом, с процессами демократизации и становлением гражданского общества, с формированием, развитием и укреплением института частной собственности, а значит и со становлением рыночных отношений западного образца;

Эти процессы происходят неоднозначно, в большинстве постсоциалистических стран они вызвали системный кризис во всех сферах жизнедеятельности общества, привели к радикальной трансформации систем ценностных ориентаций всего населения, к существенной эволюции наиболее социальнозначимых интересов и потребностей членов общества.

В современных условиях эти страны осуществляют переход от традиционной культуры к новому типу социокультурных отношений, причем, если для одних это означает «возвращение в общеевропейский дом», то для других, в частности для России, процессы перестройки занимают целые исторические эпохи, начиная с реформ Петра I и тем не менее властные структуры постоянно используют социальную технологию «догоняющей модернизации». Поэтому многие исследователи считают, что для стран славянского социокультурного региона характерен транзитивный тип общества, т.е. постоянный переходный период, вызванный к жизни природными особенностями, социокультурными обстоятельствами, спецификой исторической судьбы этносов;

Быстрые темпы радикальных перемен в жизни современного человечества усилили вероятностные и стохастические тенденции в жизни современных народов и в этой связи существенно возросли многообразные социальные риски во всех странах и государствах, что особенно актуализирует проблему трансляции культуры и становления человека в вероятностном мире. Это потребовало и новых методологических подходов в объяснении, осмыслении и понимании процессов трансляции культуры современному человеку;

Современное философское знание развивается на основе междисциплинарности, используя все новейшие подходы к исследованию общества и опираясь на теоретическое богатство философии, социологии, культурологии, истории, политологии, что существенно увеличивает познавательные возможности каждой части философии и в частности философской антропологии.

Современный человек формируется в обществе с высокими социальными рисками, когда существенным изменениям подвержены все социальные институты, традиционно влиявшие на воспитание, образование и обучение человека - семья, социальная среда, социальный институт образования, гражданское общество;

Именно поэтому процесс становления человека, трансляция ему необходимых и достаточных культурных образцов, знаний, норм, традиций и идеалов требуют прежде всего всестороннего философского рассмотрения, на основе которого только и возможно создание эффективных социальных технологий, обеспечивающих оптимальное вхождение новых поколений в мир социума.

В современной философской антропологии преобладает тенденция интегративного подхода к анализу содержательных и сущностных характеристик человека, его биогенетической, социокультурной и индивидуально-личностной природе, который основывается на междисциплинарном анализе феномена современного человека.

Этот подход показывает, что возрастание степени внешних свобод современного человека все еще сочетается с относительной неразвитостью качества и меры его внутренней свободы. Выявляется и усиление противоречия между возрастанием интеллектуальной направленности и запаздывающей эмоционально-нравственной культурой современного субъекта, что создает реальную угрозу для решения проблем выживания как отдельного человека, так и всего человечества.

В условиях радикальной трансформации современных народов и государств особенно значимыми становятся ментальность народов и базисные ценности культуры, определяющие национальный характер, а наличие единого социального идеала в обществе делает народы более сплоченными и способствует быстрым темпам модернизационных изменений во всех сферах социальной практики.

Существующие представления о ментальности и национальном характере, стереотипах сознания и системах ценностей народов, о массовом сознании и поведении населения позволяют получить адекватное представление о существе социальных механизмов, которые способствуют или препятствуют социальным процессам модернизации и трансформации, а также процессам трансляции культуры.

Разрабатываемый современной философией синергийно-информационный подход обладает большим эвристическим потенциалом, позволяющим представить феномен человека не как социальную роль и функцию общества, а как начало становления подлинного субъекта общественных отношений, как развивающегося в области мышления, сознания и интеллекта человека, как подлинное природно-социокультурное начало исторического процесса, а не конечный продукт природной эволюции.

Стереотипы сознания и социальные представления определяют массовое сознание населения трансформирующихся стран, а реально происходящие процессы сохранения, эволюции или радикального изменения существующих в обществе систем базовых и инструментальных ценностей выявляются в процессах социальной адаптации населения к изменяющимся условиям социального бытия. Эти процессы, равно как сама структура, уровни и функции социальной адаптации населения зависят от индивидуально-личностной направленности субъектов адаптации, их взаимодействия с социальным окружением и социальными институтами общества, а также от общего эмоционального настроя общества по отношению к реализуемой перестройке.

Успешное осуществление курса реформ, как показывают материалы эмпирических исследований в постсоциалистических странах, в первую очередь в России и Польше, обеспечивается при достаточно спокойном, нетревожном восприятии большинством населения всего, существующего в обществе. Характерно, что в этом случае население имеет четкие установки на ценности частной жизни, семью и материальный достаток и достаточно апатично по отношению к политике.

Социальная практика современного польского общества доказывает возможность плодотворного сочетания транзитивности стереотипов сознания, доминирование их направленности на преуспевание, успехи в карьере, на позитивное ожидание вступления Польши в Европейский Союз, НАТО и пр. с очевидным возрождением и сохранением вековых традиций польской культуры.

В транзитивном обществе ускоряется взаимодействие культур, возрастает динамика их трансляции, изменяются и сами механизмы трансляции культуры, а также существенно эволюционируют практически все социальные институты, возникшие и действующие в каждом современном обществе как трансляторы культуры.

Становление информационной культуры в современном мире выявило особую роль и значение интеллектуальных творческих элит, обеспечивающих приращение знаний и ценностей, трансформацию экономики и всего социального бытия людей, их образа жизни, культурных норм и идеалов. Создание нового, будь то научные открытия, социальные технологии, артефакты культуры и многое другое невозможно без существования элиты, формирование которой призвана осуществлять современная высшая школа. Подготовка интеллектуальных элит предполагает превращение обучающегося в активного деятельного субъекта трансляции, трансформации и инновации культуры.

Человек как субъект культурного творчества с необходимостью должен обладать такими качествами как толерантность к возрастающему многообразию культур, а следовательно иметь плюралистические ориентации в методологии. Подлинный субъект культуры понимает, что и его личная судьба и судьба всего общества зависят не только от наличия частной собственности, демократических идеалов и функционирования гражданского общества, но и от индивидуальной предприимчивости, творческого, нешаблонного отношения к действительности, позитивного отношения к новациям и нововведениям. Для каждого представителя интеллектуальных творческих элит характерны личностная творческая активность, инициативность, высокий уровень нравственной культуры и потребности субъекта в самореализации.

Несмотря на природную уникальность человека его социализация предполагает овладение конкретно-историческими, но типичными для данного общества социальными ролями, без чего невозможно осуществить включенность индивида в социальные связи и отношения. Человек на практике реализует определенные, одобряемые обществом стандарты поведения и это обеспечивает стабильность общественной практики и определенный консенсус существующих в нем социальных групп.

В работе рассматривается человек как деятельное и творческое существо, субъект труда, общения и познания, причем проблемы творчества здесь анализируются в рамках соотнесения понятий «культура», «деятельность», «творчество». Творчество понимается как процесс исторически меняющийся и связывающий воедино и процесс стереотипизации или создания по образцу и создание нового, неизвестного в данном обществе. Культура предполагает, что в процессе ее сохранения и развития задействованы репродуктивные и продуктивные стороны интеллекта ее творцов и созидателей, а сам культурный процесс рассматривается как единство традиционного и новационного, потому что для сохранения и развития культуры одинаково важны как традиции, так и новации, не менее важна и взвешенная мера их соотношения, особенно тогда, когда идут процессы воспитания, образования и обучения подрастающих поколений, благодаря которым осуществляется преемственность культуры и сохраняется этнос.

Рассмотрена также специфика современных социокультурных процессов, связанная с динамикой исторических процессов современности, с усложнением социальной практики современного человечества, высокой мобильностью населения планеты, неконтролируемой урбанизацией большинства стран, ростом потребительской идеологии и массового мифологического сознания, воссоздаваемого деятельностью СМИ.

Вместе с тем в современных условиях возрастают роль и значение интеллектуальных творческих элит в жизни каждого государства, стремящегося к модернизации и устойчивому развитию, на основе чего обеспечивается каждому гражданину страны достойное и комфортное существование с соблюдением всех неотъемлемых прав человека, живущего в XXI веке.

Культура понимается авторами как нечто искусственное, созданное человеком и вся искусственная среда тогда предстает как способ и результат всей человеческой деятельности и одновременно с тем как совокупность различных культурных универсалий, норм и ценностей, а также разнообразных экономических, политических, социальных и духовных институтов, организаций и учреждений, созданных людьми для их совместной деятельности и общения. Поэтому для исследователей культуры главным становится изучение активных связей человека с миром природы, социума и собственным субъективным миром.

В переходном состоянии модернизирующихся обществ особенно значимым становится рост индивидуальной свободы человека, его автономности и независимости от господствующих традиционных форм жизнедеятельности общества. На протяжении последних десятилетий модернизацию общества связывали с становлением института частной собственности, гражданским обществом и демократическими институтами власти, однако современная история показала особую значимость культурных традиций, национального характера и ментальности народов, осуществляющих переход к новым общественным отношениям, именно эти компоненты играют решающую роль в успехах/неудачах модернизации общества.

Существующие в современном социологическом и психологическом знании подходы к проблемам стереотипов сознания, социальным представлениям и социальной адаптации, которые позволяют понять внутренние механизмы, обеспечивающие процессы вхождения в культуру каждого последующего поколения. Знание этих механизмов необходимо для того, чтобы разрабатывать более эффективные способы и формы обучения в учреждениях образования. По мере усложнения социальной практики образовательная подготовка подрастающих поколений становится все более длительной и требует все больших финансово-экономических и социокультурных затрат, поэтому постоянно возрастают и требования к педагогическому корпусу, от деятельности которого зависит главное богатство любого современного общества - его человеческий капитал.

Стереотипы сознания представляют собой типовые, ожидаемые реакции субъекта или группы на конкретные процессы, свидетелем или участником которых они являются. У. Липпман, создавший концепцию стереотипов сознания отмечал, что стереотипы представляют собой преимущественно упрощенные клише, описывающие эмоциональную реакцию конкретной социальной группы на разные факты социальной действительности. Эти стереотипы используется индивидом, независимо от его личного эмпирического опыта, они помогают быстро реагировать на полученную информацию и определять соответственно существующим стереотипам свое поведение. Современная социология считает важнейшими социальными институтами, передающими стереотипы сознания подрастающим поколениям: семью, сверстников и СМИ. Стереотипы составляют важную часть, как индивидуального сознания, так и массового сознания людей, принадлежащих к одному этносоциокультурному кругу.

Опираясь на работы российского исследователя А.С.Панарина делается вывод о том, что рыночные отношения в РФ складывались за счет приватизации естественных монополий, специфической ваучеризации страны и легализации теневой экономики, в то время как рыночные отношения в современной Польше опирались на существовавшую в условиях народной Польши частную собственность крестьянских наделов, предприятий службы сервиса, на многомиллионные займы, полученные с Запада и на существенную техническую и организационную помощь со стороны многочисленных советников, стремящихся сделать эффективным путь Польши в Общеевропейский дом.

Становление новой социальной группы предпринимателей сделало актуальной их подготовку в области современной рыночной экономики, маркетинга и менеджмента, ориентированного не только на эффективность и прибыль, но и учитывающего главные цели современного социально-, культурно- и сервисноориентированно управления. В этой связи перед всеми звеньями системы образования были поставлены новые, ранее не решаемые образовательные задачи, подготовки специалистов, социальные характеристики и индивидуально-личностные качества которых существенно отличаются от качеств, традиционно формировавшихся в условиях общества с тоталитарными формами власти.

Новый, необходимый рыночному обществу человек должен быть не только предприимчивым и инициативным, но и отвечать высоким моральным качествам и быть законопослушным, он должен быть свободным и обладать определенной частной собственностью, ответственно относиться к гражданским обязанностям и разделять демократические принципы государственного устройства. Человек, живущий и действующий в условиях рыночных отношений позитивно относится к инновативной деятельности и одновременно с тем уважает культурные традиции не только своей страны, но и всех стран, с которыми его связывают деловые отношения.

Главная теория менеджмента в современных условиях это теория интегративного управления, предполагающая разные формы интеграции -культурную, нормативную, функциональную, коммуникационную и вся эта современная актуальная проблематика должна быть неотъемлемой частью V содержания новейшего образования. В современном мире уже сложилось четкое представление о том, что через социальный институт образования любое общество не только сохраняет, но и умножает свой культурный потенциал, обеспечивает за счет инвестиций в сегодняшнее образование рост своего потенциального, а значит в недалеком будущем и материального богатства, которое всегда создает человек, имеющий необходимые знания и социальные качества, обеспечивающие консолидацию всех общественных сил.

Авторы разделяют точку зрения А.С. Панарина, высказанную им в

392 работе «Философия политики», что современные интеллектуальные творческие элиты отличаются не только показателями высокой компетентности в престижных видах деятельности, но и четкими

392 А.С. Панарин. Философия политики. М., 1994. СС.302-303. социокультурными позициями, противоположными как социальному и национальному отщепенству, так и безродным «гражданам мира».

Для западных стран, осуществлявших переход к информационному типу культуры значительно раньше, чем постсоциалистические страны, «мода» на интеллектуалов («яйцеголовых» в американской терминологии) возникла раньше и целый ряд западных исследователей, начиная с А. Печчеи, Дж. Гелбрайта, Г.-М. Маклюэна, Э. Тоффлера показали историческую необходимость формирования интеллектуальных творческих элит, чья деятельность будет способствовать решению глобальных проблем современности и обеспечит выживание человечества.

Список научной литературыКарчевский Лешек, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Абдулатипов Р. Г. Человек. Нация. Общество. М. 1991.

2. Андреева Г.М. Психология социального познания. М.: 1997.

3. Американская социологическая мысль. Тексты. М.: 1996.

4. Бурдье П. Социология политики. М.: 1993.

5. Введение в практическую социальную психологию. М.: 1994.

6. Вебер М. Избранное. М., 1991.

7. Вебер М. Образ общества. М., 1991.

8. Войтыла Кароль (Иоганн Павел II) Любовь и ответственность. М., 1998.

9. Высоцкий Л.Л. Инновационный менеджмент. — Новосибирск: РАГС, 1999. Ю.Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М.: Республика, 1997.

10. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность. М., 1991.

11. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., Наука, 1987.

12. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. — СПб.: Изд-во «Ольга», 1997.

13. Гуняр Ф.Ж., Келли Дж.Н. Преобразование организаций. -М.: Дело, 2000.

14. Гуревич П.С. Философская антропология: Учебное пособие. М.: Вестник, 1997.

15. Гуссейнов А.А. Великие моралисты. М., 1995.

16. Гуссейнов А.А. Мораль и цивилизация (от этики добродетелей к институциональной) // 1-ый Российский философский конгресс. Т. VI. Философия культуры. Спб.: 1997.

17. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995.

18. Деннис Э. Беседы о масс-медиа. М.: Вагриус, 1997

19. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Социология. В 3-х тт. М., 2000.

20. Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западно-европейской философии. М.,1986

21. Друкер П. Посткапиталистическое общество // Новая индустриальная война на Западе. М., 1999.

22. Дубов И.Г. Ментальность россиян. (Специфика сознания больших групп населения России). М., 1997

23. Дубов И.Г. Феномен менталитета: «психологический анализ» // Вопросы психологии. 1993, № 1.7 с

24. Дудченко B.C. Основы инновационной методологии. М., 1996.

25. Дудченко О.П., Мытиль А.В. Социальная идентификация и адаптация личности // Социс, 1997. № 6.

26. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1990.

27. Дюркгейм Э. Ценностные и «реальные» суждения //Социолог, исслед. — 1991,-№2.

28. Егоров Ю.Л. Философия управления. М., 2002.

29. Кара-Мурза Г. Что происходит с Россией? Куда нас ведут? Кто нас ведет? М.: 1995.31 .Каталог биосферы. М., 1993.

30. Козловский П. Этическая экономия как синтез экономической и этической теории // Вопросы философии, 1994, № 6.

31. Лапин Н.И., Беляева Л.А. (ред.) Динамика ценностей населения реформируемой России. М.:Эдиториал. УРСС . 1996

32. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросскультурную психологию. М, 1999.

33. Левада Ю. От мнения к пониманию. М: Московская школа политических исследований.2000

34. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985

35. Лекторский Р.П. Субъект, объект, познание. М.,1980

36. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1975

37. Лисичкин В.А. Глобальная империя Зла. М., 2001.

38. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А., Боев Б.В. Закат цивилизации или движение в ноосфере. Экология с разных сторон. М.: 1998.

39. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991.

40. Магун B.C. (ред.) Революция притязаний и изменение жизненных стратегий молодежи: 1985-1995 годы. М. :Издательство института социологии. 1998.

41. Маркузе Г. Одномерный человек. М.,1994.

42. Маслоу А. Психология бытия. М.,1997.

43. Маслоу А. Человеческие качества. М.,1997.

44. Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.

45. Мильнер-Иринин Я.А. Этика или принципы истинной человечности. М.: 1999.

46. Момджян К.Х. Введение в социальную философию. М.: Книжный дом «Университет»; Высш. шк., 1997.

47. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс / Пер. с фр. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.

48. Мунье Э. Что такое парсонализм? М., 1994.

49. Наумова Н.Ф. Жизненная стратегия человека в переходном обществе // Социологический журнал, 1995, № 2.

50. Нетерпимость в России: старые и новые фобии /Под ред. Г.Витковской, А.И.Малашенкою М.: Моск. Центр Карнеги, 1999.

51. Олпорт Г.В. Личность в психологии. М.: КСП+, «Ювента», СПб., Центр «Ленато», 1998.

52. Павленко В.Н., Корж Н.Н. Трансформация социальной идентичности в постглобалитарном обществе // Психологический журнал. 1988, т. 19, № 1.

53. Парсонс Т. Человек в современном мире. М.,1985.

54. Петровская Л.А. Компетентность в общении: Социально-психологический тренинг. М.: МГУ, 1989.

55. Петровская JI.A. О природе компетентности в общении // Мир психологии. 1996. - № 3.

56. Печчеи А. Человеческие качества. М.: 1985.

57. Подгурецкий Ю. Личностные детерминанты социальной коммуникации. М., МГУ, 1999.

58. Поппер К.-Р. Нищета историзма. М., 1993.

59. Права человека в истории человечества и в современном мире. М.: 1989.

60. Проблема человека в Западной философии. М.,1986.

61. Психология делового общения. (Пособие для студентов). М., ИНФРА. 1999.

62. Психология и этика делового общения. Учебное пособие для вузов. М., 1999.

63. Психология толп. М.: Ин-т психологии РАН; Изд-во КСП+, 1998.

64. Рагозин Ю.П. Фехтование на нервах: об искусстве общения. М., 1990.

65. Райх В. Анализ личности Ювента, 1999.

66. Рассказов Л.П., Упоров И.В. Естественные права человека. СПб.: 2001.

67. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Новое время. СПб.: Петрополис, 1996. Тт. 1-4.

68. Рих А. Хозяйственная этика. М., 1996.

69. Роджерс Э., Агарвала-Роджерс Р. Коммуникация в организациях. М., 1980.

70. Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики /Под ред. К.А.Абульхановой и др. М.: Ин-т психологии РАН, 1997.

71. Россия: опыт национально-государственной идеологии / Под ред. В.В. Ильина. М., 1994.

72. Роулс Д. Теория справедливости.

73. Рывкина Р.В. Постсоветское государство как генератор конфликтов // Социологические исследования. 1999. - № 56.

74. Сартр Ж.-П., Камю А. Две грани экзистенциализма. М., 2001.

75. Семенов B.C. Россия в сети конфликтности: между взрывом и согласием. // Социологические исследования. 1993. - № 7.

76. Скидмор Т. Права человека на собственность. М., 1998.

77. Смелзер Н. Социология. М.: 1994.

78. Соловьева О.В. Обратная связь в межличностном общении. М., МГУ, 1992.

79. Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. М., 1993.

80. Сорокин П.А. О русской нации. Россия и Америка. М., 1992.

81. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1993.

82. Сорос Д. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности. М., 1999.

83. Софронюк Г.И., Ямщикова Е.В. Реформирование организационной структуры предприятия. // ЭКО. — 2000. № 2.

84. Социокультурное пространство диалога. //Сборник статей. М., 1999.

85. Социальная идентификация личности. М.: 1994, кн. 1, кн. 2.

86. Социальная инженерия и проблемы прикладной социологии («круглый стол») // Социологические исследования. — 1997. № 2.

87. Сперанский В.И. Конфликтные факторы и причины конфликтов. // Социально-политический журнал. — 1996. № 3.

88. Сперанский В.И. Конфликтогенные факторы социальной напряженности. // Социально-политический журнал. 1996. - № 2.

89. Сперанский В.И. Конфликтующие и конфликтогенные люди. // Социально-политический журнал. 1996. - № 4.

90. Спивак В.А. Этика делового общения. Текст лекций. СПб., 1996.

91. Станкин М.И. Искусство убеждать //Управление персоналом. 1996. - № 11.

92. Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М.: Высш. школа, 1992.

93. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М.: 1994.

94. Тейяр де Шарден. Феномен человека. М., 1988.

95. Теория личности в западно-европейской и американской психологии (У. Джеймс, Эберн, 3. Фрейд, К. Юнг, Э. Эриксон, К. Роджерс, А. Маслоу). -Самара. 1997.

96. Тернер Дж. Теория конфликта. М., 1985.

97. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1992.

98. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М.-СПб., 1996.

99. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2002.

100. Тоффлер Э. Третья волна М., 1999.

101. Тоффлер Э. Футуршок. М., 2002.

102. Тощенко Ж.Т. Некоторые современные парадоксы общественного сознания // Социс. 1995.№11.

103. TQM XXI. Проблемы, опыт, перспективы. - М.: ИздАТ, 1998. - Вып.3.

104. TQM XXI. Проблемы, опыт, перспективы. - М.: ИздАТ, 2000. - Вып.4.

105. TQM 2000. Сборник материалов Десятой Международной конференции по менеджменту качества. - М.: ИздАТ, 2000.

106. Туманов С.В. Современная Россия: массовое сознание и массовое поведение (опыт интегративного анализа). М., 2000.

107. Управленческая деятельность: структура, функции, навыки персонала. -М.: Без изд-ва, 1999.

108. Философия XX века. М., 1997.

109. Философия истории. Антология. Под ред. Кименева Ю.А. М., 1995.

110. Философия Канта и современный идеализм. М.: Наука, 1987.

111. Философский энциклопедический словарь /Ред.-сост. Е.Ф.Губский и др. М.: ИНФРА-М, 1997.

112. Флиер А .Я. Культурология для культурологов. М., 2000.

113. Франкл В. Личность в ХХ-м столетии. Человек в поисках смысла. М.,1990.

114. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М.,1989.

115. Фрейд 3. Психология бессознательного. М., 1990.

116. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности /Пер. М.: ACT, 1998.

117. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1993.

118. Фромм Э. Душа человека. М., 1992.

119. Фромм Э. Здоровое общество. / Психоанализ и культура. М., 1995.

120. Фромм Э. Иметь или быть? М., 1995.

121. Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993.

122. Фукияма Ф. Конец истории? М., 1996.

123. Хейзинга Й. Homo Ludens. М.,1996.

124. Хьелл Л., Зиглер Д. Теория личности. Спб., 2000.

125. Человек и современный мир. М., 2002.

126. Шаронов В.В. Основы социальной антропологии. СПб., Издательство «Ланк», 1997.

127. Шибутани Т. Социальная психология /Пер. С англ. В.Б.Ольшанского. -Ростов н/Дону.: Изд-во «Феникс», 1998.

128. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: 1996.

129. Юнг К.Г. О современных мифах. М.: Практика, 1994.

130. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М., 1994.

131. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: «Инвест-ППП», СТ «ППП», 1996.

132. Это человек. // под ред. Гуревича П.С. М., 1998.

133. Яновский Р.Г. Духовно-нравственная безопасность России //Социс, 1997. № 12.

134. Adair J. The Skills of Leadership. London: Gower Publishing, 1994.

135. Berne E. W со graja ludzie. Warszawa 1994.

136. Bardach J., Od narodu politycznego do narodu etnicznego w Europie Srodkowo-Wschodniej, "Kultura i Spoleczenstwo" 1993, Nr 4.

137. Benedict R., Rozwoj kultury, Warszawa 1963.

138. Bochenski A. Rzecz о psychice narodu polsciego. Warszawa 1971.

139. Borisff D. Conflict Management: a communication skills approach< Englewood Cliffs, New York: Prentice Hall, 1989.

140. Bourdieu P., Language and Symbolic Power, Oxford 1999.

141. Brogan D. W., The American Character, New York 1961.

142. Burton J.W. Conflict and communication. N.Y.: MacMillan, 1969.

143. Chomsky N. Rules and Reprezentations, N.Y., 1980/

144. Coser L. A., The Functions of Social Conflicts, London 1956.

145. Drucker P.F. Menedzer skuteczny. Krakow: Akademis Ekonomiczna 1994.

146. Durlik I. Inzynieria Zarzadzania. Warszawa: Placet Ag. Wyd. 1996.

147. Fiske Susan, Linville Peter, Stereotyping and perceiving distributions of social characteristics, Academia ess, Orlando 1986.

148. Freud Z. Wstep do psychoanalizy. Warszawa 1992.

149. Fromm E. Niech sie stanie czlowik. Warszawa 1996.

150. Gardner R. Ethnik stereotypes //Canadian Journal of Bechavioral Sciences. -Nr. 5/73.

151. Giddens A., Modernity and Self-Identity. Self and Society in the Late Modern Age, Cambridge- Oxford 1999

152. Giera K., Werpachowski W. Ksiega Jakosci. Radom: Institut Technologii Eksploatacji 1995.

153. Griffin R.W. Management. Boston N.Y., 1996.

154. Inman Thomas H. Effective Management Needs Upward and Dawnward Communications. Arizona Bussiness, 1977.

155. Hammer M., Sannton S.F. The Reengineering Revolution Handbook. — London: Harper Collins 1996.

156. Hechter M., Principles of Group Solidarity, Los Angeles-Berkley 1987.

157. Janousek I. Spolesna cinnost a kommunikace, Svoboda, Praha, 1968.

158. Kloskowska A., Kultura narodowa I narodowa identyfikacja: dwoistosc funkcji. W: Oblicza polskosci. Red. A. Kloskowska, Warszawa 1990.

159. Kloskowska A., Kultury narodowe u korzeni, Warszawa 1996.

160. LeBon G., Psychologia rozwoju narodow. Warszawa 1898.

161. Ledzki J., Amerykanie о Polsce i Polakach, Warszawa 1985.

162. Levine Richard, Ethnocentrism. Theories of conflict, ethnics attitudes and group behavior, Wiley, New York 1992.

163. Lewis M. Faces Sings and Symbols. in: Michalson L. The Developmen of Expressive Behavior. N.Y., 1985.

164. Lippman W. Public opinion. New York 1996.

165. L. Stomma, Antropologia kultury wsi polskiej XIX wieku, Warszawa 1986.

166. Maslow A. Personality Problems and Personality Growth Mistakes the Self., N.Y., 1956.

167. Merton R. Discrimination and American Creed, New York 1975.

168. Merton R. K., Teoria socjologiczna I struktura spoteczna, Warszawa 1982.

169. Miller G.R. (ed. all) Perspectives on Communication in social conflict. -Englewood Cliffs, New York: Prentice Hall, 1974.

170. Minchell T. People in Organizations: Understanding Their Behavior. N.Y.> 1975.

171. Moore C.W. Meditation Process, Practical Strategies for Resolving Conflict. San-Francisco, 1986.

172. Moscovici Steven, Social cognition, London Academia Press, London, 1973.

173. Muhlman W: Rassen, Ethnien, Kulturen. B. 1964.

174. Necki Z. Kommunikacij miedzyludska, Warszawa, 1991.

175. Necki Z. Atrakcyjnose wzajemna, WPSB, Krakow, 1996.

176. Parsons T. Societies. Evolutionaly and Comparative Perspectives. Englewoode Cliffs, N.J. 1966.1. А ©

177. Podgorecki J. Prawidlowosci ksztaltowania postaw moralnych, Opole, 1990/

178. Polska teologia narodu, pod red. ks. Cz. Bartnika, Lublin 1986.

179. Rill I. Symbolishe Identitaet. Dinamik und Stabilitaet bei E. Cassirer und N. Luhmann. Wuerzburg, Koenigshausen & Neumann, 1995.

180. Schermerhorn J.R., Hunt G.H., Osborn N.R. Managing Organizatinal Behaviour. — N.-Y. Singapore: John Wiley & Sons 1991.

181. Simmel G. Soziologie des Raumes //Simmel G. Schriften zur Soziologie. Eine Auswahl. Hrsg. u. eingeleitet v. H.-J. Dahme u. O. Rammstedt. Frankfurt a. M. 1983.

182. Swiatowe tendencje w wylozeniach wielkopiecowych. Rynki Stali. 1998. -Nr. 1.

183. Triandis H. Culture and Social Behavior. N-Y 1994.

184. Walter D. Zarzadzanie W XXI wieku. Warszawa:: WNT 1995.

185. Zarzadzanie przez jakosc w Zakladzie Elektrod Weglowych S.A. w Raciborzu. — Ekonomika I organizacja przesiebiorstw. 1998. Nr. 4.

186. Znaniecki F., Socjologia wychowania, t. 1, Warszawa 1976.

187. Znaniecki F., Subjective Meaning in Social Situation ii. W: Sociological Theory: A Book of Readings. Ed. L.A. Coser, B. Rosenberg, New York-London 1964.

188. Znaniecki F., Wspotczesne narody, Warszawa 1990.

189. Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. 5 AuH. Studienausgabe. Tubingen. 1985.