автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Философия чувств

Текст диссертации на тему "Философия чувств"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УРАЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНАЯ НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА

В.К. БАКШУТОВ

ФИЛОСОФИЯ ЧУВСТВ:

ИНФОРМАЦИОННАЯ КОНЦЕПЦИЯ

Ж

резидиум

.г о с с

пленке от" ..¿^ г., №

'¿су?дл ученую степень ДОКТ'. >

Р

УДК : TBI (03) Б 199

Бакшутов B.K. Философия чувств: информационная концепция.

Екатеринбург: УрО РАН, 1996. 492 с. ISBN 5-7691-0701-4

Научный редактор и автор послесловия доктор философских наук В.И.Корюкин. Рецензенты: член-корреспондент АН СССР, доктор философских наук, профессор Г.А.Спиркин; доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки УССР Л. В.Сохань; доктор философских наук, профессор В. А. Демичев; доктор философских наук, профессор Ю.А.Харин.

■ ■

föci

Г! V )

и

i Г

1

Монография была написана в 1981-1985 гг., но по не зависящим от автора причинам не была своевременно опубликована. С позиций бинарной методологии философии истории в ней развивается информационная концепция становления социальных чувств, дается новая трактовка соотношения материального и духовного, разума и чувств. Процесс становления социальных чувств раскрывается с момента возникновения человека до наших дней как процесс материализации социальных идей путем закрепления их в поступках, поведении человека. Обоснована информационная природа стыда, страха, смеха, сострадания, нравственных, эстетических, религиозных и других социальных чувств. Дается также обоснование идеи бессмертия человечества.

В оформлении обложки использована немецкая сатирическая гравюра XV5I века о поясе целомудрия.

ISBN 5-7691-0701-4 © В.К.Бакшутов, 1996

g-12(97)-

8П6(03)1993

Посвящается светлой памяти моей матери

Марии Васильевны Агафоновой-Бакилутовой, родившей девятерых детей

ВВЕДЕНИЕ

Социальные чувства являются ядром того феномена, который когда-то именовался душой человека. Эта сфера духовной жизни еще не обрела в современной науке общепринятого наименования. Иногда по аналогии с ноосферой В.И.Вернадского ее называют гомосферой, в предлагаемой вниманию читателя монографии она именуется эмосферой. Но предметом исследования здесь является не вся эмоционально-чувственная сфера духовной жизни человека, не вся эмосфера, а только ее часть — высшие социальные чувства.

Все чувства человека социальны. Но одни являются лишь социализированными природными чувствами, тогда как другие социальны по своим генетическим истокам. Нельзя говорить о социализации нравственных чувств, потому что в животном мире нет морали. Но можно говорить о социализации зрения, слуха, вкусовых ощущений, полового инстинкта и других природой данных чувств человека. К социальным чувствам в прямом смысле слова относятся не внешние чувства-рецепторы человека, не социализированные биологические эмоции и инстинкты, не различные психические состояния индивида, а новый класс чувств, возникающий лишь в человеческом обществе на основе человеческого интеллекта, социальных отношений и общественного бытия, в ходе практической деятельности человека.

Формирование специфически человеческих, или социальных, чувств ведет к появлению нового, второго уровня эмоционально-чувственной сферы человека. Преобразование животных инстинктов и эмоций в ходе становления человека не было простым их изменением, а осуществлялось путем превращения их в свою противоположность. Поэтому можно говорить о существовании двух путей становления человеческих чувств: первый — это процесс социализации животных чувств, второй — возникновение новых, неизвестных в природе, социальных чувств на основе социального субстрата. Пока в ходе антропосоциогенеза доминировали биологические отношения, человеческие чувства формировались преимущественно на биологической основе. Когда же стали доминировать социальные отношения, то и человеческие чувства обрели новую материальную основу для своего становления и развития — общественное бытие. Поэтому, в отличие от эмоций и чувств-рецепторов, социальные чувства в научной литературе именуются чувствами.

Вся история антропогенеза — это история преодоления биологического, зарождения и развития социального, история образования человека мыслью и трудом. Научное обоснование дарвинизмом происхождения человека из животного мира поставило перед учеными новые вопросы. Природотеист-ский, эволюционный подход к проблеме становления социальных чувств давно уже не удовлетворяет русскую философию. Критикуя учение Ч.Дарвина о прирожденности нравственного чувства, В.С.Соловьев писал: «Сам Дарвин, рассуждающий о религиозности собак... не пытался искать у какого бы то ни было животного каких-нибудь зачатков стыдливости»1 . По мнению русского философа, новыми социальными чувствами, зачатков которых нет в природе, являются также жалость, любовь, благоговение. Задача философии состоит в том, чтобы понять, откуда и как появились эти и другие социальные чувства, отсутствующие в животном мире.

Предлагаемая вниманию читателя работа посвящена не истории развития социальных чувств, а исследованию логики их становления. В периоды интенсивного восхождения цивилизаций и народов происходит возрождение общечеловеческих и становление новых социальных чувств, вы-

' Соловьев В.С. Оправдание добра. М., 1899. С.53.

ражающих потребности и интересы прогрессивных сил общественного развития. Поэтому при научном исследовании процесса их становления исторический метод изложения оказывается не вытянутым в одну сплошную линию, а свернутым в логическую спираль, которая выражает общее направление прогрессивного развития, опуская целые периоды застоя и деградации духа. Монотонное повторение описаний полного круга развития не может дать существенной добавки нового знания о диалектической природе процесса становления социальных чувств и будет навевать только скуку. Ибо новое всегда возникает по-новому, а старое, завершив свой круг, гибнет по-старому.

В монографии дается философское обоснование информационной концепции становления социальных чувств. Сущность этой концепции состоит в том, что в качестве непосредственного основания становления социальных чувств рассматривается разум человека, его знания и вся та информация о материальном бытии и общественном сознании, которой располагают люди, общины, коллективы, организации, партии и государства. Эта концепция позволила сделать вывод о том, что социальные чувства выше разума, но не в гносеологическом, а в социальном плане, где информация является основой всякого социального института —■ обычаев, нравов, права, государства, партии. Социальные чувства являются продуктом той части разумной информационной деятельности человека, которая направлена не на изменение внешней материальной действительности, а на развитие внутренней духовной природы человека, где сознательное и подсознательное находятся в противоречивом единстве, постоянно меняются местами и обогащают друг друга. Генетически мысль, как правило, предшествует продуктам сознательной деятельности, в том числе и социальным чувствам: сначала появилась мысль о самолете, потом самолет, мысль о чести, потом — чувство чести, мысль об ответственности, затем чувство ответственности. Поэтому социальные чувства выше разума в качестве продуктов разумной деятельности, существующих в форме опредмеченных идей.

Высшие социальные чувства являются также важным элементом духовной квинтэссенции всякого общества в период его становления и самоутверждения. Они придают философским или религиозным идеям необходимую устойчивость и способность покорять умы и сердца людей. Духов-

ная квинтэссенция нашей эпохи полнее всего выражена изгнанной из своего Отечества русской философией. Генерал-басом духовного возрождения современной России не могут быть ни христианство, ни марксизм, ни ислам, ни буддизм, ни кришнаизм, ни широко распространяемые теперь оккультные науки, ни американизированное искусство. Им может стать только русская философия. Монография представляет собой первый опыт сознательного следования не букве, а духу и типу мышления русской философии. В соответствии с традициями русской философии в данной работе отдается предпочтение содержанию, смыслу и ценностям исследуемых явлений, а не формальной систематике понятий, что является характерным для современной гегельянщины в марксистском мундире. В предлагаемом исследовании делается акцент на анализе живых жизненных явлений, а не на бледной тени этих явлений, громко именуемой философскими категориями.

Взаимосвязь души и тела, разума и чувств, роль духовных начал в жизни человека и общества — традиционные вопросы русской философии. В условиях духовного кризиса, переживаемого современным человечеством, они обрели не виданную раньше актуальность. Труды русских философов, гонимых и при царях, и при генсеках, сегодня оказались в центре внимания отечественной и зарубежной философской мысли, потому что в них поставлена главная социальная задача нашей эпохи. Лаконичное определение этой задачи мы находим у Н.А.Бердяева: «Вся ориентировка жизни должна извне перейти вовнутрь»1 . Это основная идея русской философии XIX и XX вв. Наиболее последовательно она выражена в трудах таких философов, как П.Д.Юркевич («Сердце и его значение в духовной жизни человека» (1860)), В.С.Соловьев («Смысл любви» (1894), «Оправдание добра» (1899)), Н.О.Лосский («Обоснование интуитивизма» (1905), «Мир как органическое целое» (1915), «Условия абсолютного добра» (1949)), Н.А.Бердяев («Смысл творчества» (1916), «О назначении человека» (1931), «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого» (1947)), А.Ф.Лосев («Философия имени» (1927),

Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С.261.

«Диалектика мифа» (1930), «Очерки античного символизма» (1930)), И.А. Ильин («Путь духовного обновления (1937), «Путь к очевидности» (1954)).

Многие идеи этих трудов о роли духовных чувств в жизни человека и общества сегодня на слуху. Но в настоящей монографии не ставится задача воспроизвести эти идеи русской философии. Это не историко-философское исследование. Сегодня необходимо смотреть не столько назад, сколько вперед. Поэтому, лишь продолжая развивать русскую философскую мысль в ее традиционном русле человеческой совестливости, искренности, свободы и независимости от конъюнктурных интересов и модных учений, можно сохранить и укрепить дух русской философии. Научный метод русской классической философии имеет другой теоретический стержень, чем метод немецкой классической философии. Русская философия характеризуется иной парадигмой философского мышления, чем западная философия. Почему эталоном научной философии на все века должны оставаться принципы гегелевского философствования, его дедуктивно-теологический способ мышления, порождающий на каждом шагу авторитаризм в теории и тоталитаризм на практике? Русская философия следует индуктивно-дедуктивному методу мышления, свойственному народному духу.

Русская классическая философия с ее идеями космического всеединства, возрождая в известной мере сократовско-платоновскую эйдологию, доаристотелевский логос, создает новый уровень философского мышления. Этот новый тип философствования пока еще по-настоящему не понят и не востребован. Центральным звеном этой философии является не теория познания, а новая антропология, не только отличная от антропологии Фейербаха и современной западной антропологии, но и прямо противоположная им. Русская антропоцентрическая философия основана на идее органического единства тела, души и духовности. Эта идея оказалась неприемлемой для наших чужебесов, обожествивших Маркса и Фрейда.

Говоря об ином типе философского мышления, рожденном русской классической философией, я вовсе не хочу поставить русскую философию на какое-то исключительное место среди философских систем мира, в качестве абсолютной и конечной вершины философского мышления. Не исключено, что она и сама окажется со временем частным случаем еще

более широкой и глубокой философской системы, которая интегрирует философские учения Запада, Востока и России. Познание мира внешнего и внутреннего бесконечно как вширь, так и вглубь. Но сегодня только возрождая методологию русской классической философии научная мысль может сделать шаг вперед и вооружить человека высшими духовными ценностями, цельным универсальным мировоззрением, проложить духовный мост между Западом и Востоком, между прошлым и настоящим, между настоящим и будущим.

Западная философия изучает дух преимущественно как понятие, русская — как явление общественной жизни, как феномен. Следуя этой традиции отечественной философии, в настоящем исследовании я рассматриваю социальные чувства прежде всего как факт, как явление социальной действительности, а их становление — как момент становления человека и общества. Процесс глубокой перестройки общества в переломные эпохи всегда является процессом преобразования человеческого сердца, ибо «все великое и священное идет изнутри — от сердечного созерцания»1 . Мысль эта является главной для русской философии. И в этом состоит основное отличие русской философии истории от западноевропейской. «Русская идея есть идея сердца»2 . Новая русская философия чувств и сердца, в отличие от западной3 , требует не созерцания, а реального переживания предмета философского исследования. Первостепенное значение в философском познании она отводит роли совести, стыда, чести, любви и других социальных чувств. Но монографических работ, посвященных социальным чувствам, в истории отечественной философии было создано немного. Это вторая книга, специально посвященная проблеме социальных чувств. Первая книга — В.А.Кожевникова — была опубликована сто лет назад4. В отличие от исследования В.А.Кожевникова, вы-

1 Ильин И А. Наши задачи. Т.2. М„ 1992. С.41.

2 Там же. Т.1. С.323.

' Более подробно история философии чувств и сердца рассмотрена в кн.: Бакшутов В.К. Природа социальных чувств: историко-философский анализ. Свердловск, 1982. С.97-143. Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР. 4.02.1983 г. №12215.

4 Кожевников В.А. Философия чувства и веры в ее отношениях к литературе и рационализму XVIII века. М„ 1897. 757 с.

полненного в историко-философском плане, в данной монографии изучаются не мысли, идеи и мнения философов и литераторов о социальных чувствах, а сами чувства как социальное явление, как феномен общественной жизни. Поэтому изложение ведется не с позиций историко-философской науки, а в методологическом ключе философии истории.

За семь десятилетий советской власти марксистские инквизиторы основательно прочистили мозги своих философов, освободили их от груза научных знаний, приучив рабски следовать мнениям. Невежество же само с радостью и энтузиазмом бросается в объятия авторитарного мышления. Зачем думать, когда за нас думали и думают вожди? Привычка к слепому комментаторству «классиков» оказалась слишком живучей в умах философов. Сейчас началась своеобразная смена парадигмы философского мышления. Но идет она старыми методами. Сняли одни иконы — ставят другие. Теперь с такой же страстью комментируют и хвалят труды русских философов, с какой разносили их еще пять лет назад. Предлагаемая монография свободна от этого порока бойких марксистских перевертышей и является одним из первых отечественных опытов неавторитарного философского мышления. Главное острие ее содержания направлено против двух самых античеловеческих мифов XIX—XX вв. — экономического материализма Маркса и природотеизма Фрейда, хотя имена основателей марксизма и фрейдизма упоминаются здесь не часто, ибо меня интересует не их казуистика, а разрушительное действие созданных ими мифов на дух и тело человека и способы духовного и физического оздоровления той части человечества, которая втянута в орбиту воздействия этих мифов кланами марксистских профессиональных революционеров и американских наследственных ростовщиков. Основоположник экономического материализма и создатель природотеистской теории психоанализа для меня являются лишь популистскими символами времен заката техногенной цивилизации Нового времени, но не больше. Символы эти несут информацию о тупике техногенной цивилизации и ее вырождении. Будущее человечества связано не с торжеством ростовщичества и экономического материализма Маркса или биодетерминизма Фрейда, а с доминированием духовного начала в развитии общества и социального в жизни человека.

Русская философия никогда не придерживалась теологического принципа верности той или иной доктрине — идеалистической, материалистической, позитивистской, марксистской, фрейдистской или какой-либо иной. Русские философы всегда искали соответствия их идей действительности, а не той или иной популярной доктрине. Русская философия чужда