автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Философские основания мировоззрения Иоганна Вольфганга Гёте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философские основания мировоззрения Иоганна Вольфганга Гёте"

На правах рукописи

Горохов Павел Александрович

ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ МИРОВОЗЗРЕНИЯ ИОГАННА ВОЛЬФГАНГА ГЁТЕ

Специальность 09. 00.03 - история философии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Екатеринбург - 2003

Работа выполнена на кафедре социальной философии Оренбургского государственного университета

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор Даниил Валентинович Пивоваров

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Александр Владимирович Перцев;

доктор философских наук, профессор Василий Матвеевич Русаков; доктор философских наук, профессор Владимир Николаевич Железняк.

Ведущая организация: Башкирский государственный университет

Защита состоится " 18 " CiH.nl.».5[Ш 2003 года в часов на заседании специализированного совета Д. 212. 286. 02. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Уральском государственном университете им. А. М. Горького по адресу: 620083, г. Екатеринбург, ул. Ленина, 51. ком. 248.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им. А. М. Горького

Автореферат разослан '40 " и-нрцХ 2003 года

Ученый секретарь диссертационно™

совета, доктор философских наук профессор

2.оо? -А

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования может быть обоснована целым рядом следующих аргументов.

1. Творческое наследие Иоганна Вольфганга Гёте (1749 - 1832) поражает своими поистине титаническими размерами и становится предметом многочисленных трудов ученых самых разных специальностей. Тем не менее, в отечественной историко-философской литературе фигура Гёте-философа не изучена в достаточной мере. Проблема философских оснований мировоззрения Гёте не становилась ранее предметом специального научного исследования, хотя представляется достаточно актуальной в том плане, что Гёте самым основательным образом обратился к идее нового мировоззренческого и культурного синтеза современности. Этот синтез представлял собой тесную связь философии, искусства, естествознания, религии и характеризовал глубочайшее единство жизни. Надо сказать, что потенциал творческого наследия гения раскрывается в веках. Разгадывая гениев, человечество, в сущности, каждый раз разгадывает себя. Ведь Гёте волновали те же вечные, общечеловеческие, философские вопросы, ответы на которые человечество искало, ищет и будет искать всегда. Гёте довелось жить в переломное время, в этом он близок нам, родившимся в XX веке, история которого была наполнена катаклизмами и трагедиями. Что принесем мы, люди XX века в век XXI?! Может быть, нам стоит чему-то поучиться у Гёте и его современников, перешагнувших два столетия назад рубеж XVIII и XIX веков...

2. Сегодня в России настало время для нового развития, и Гёте призывает нас трудиться во благо живого и непрерывного научного исследования. В наши дни, когда зачастую все позитивное, даже, например, идея государства, подвергается ожесточенным нападкам, необходимо восстановить позитивное в его правах. Именно дух Гёте, как мы полагаем, способствует тому, чтобы недостойные и поверхностные воззрения уступили место более глубоким. В этом плане нам представляется, что все призывы к возрождению духовности в современной России не приведут ни к чему до тех пор, пока саму духовную деятельность не удастся концептуализировать и определить ее отношение к деятельности абсолютной. Эта проблема занимала немецких философов эпохи конца XVIII - начала XIX вв. Не оставался в стороне от ее решения и Гёте, творческое наследие которого в этом плане еще мало изучено. — иаци%нальнлЛ

БИБЛИОТЕКА 1 С.Петер6ург ¿.п, | оэ актуты

3. Исследователями-гуманитариями отмечается, что лавинообразные изменения в мире, коренные преобразования в России вызвали глубокий интерес к проблемам природы человека, его духовности. На заре нового тысячелетия со всей остротой встал животрепещущий вопрос о возможности диалога культур, столь непохожих друг на друга, и в то же время подошедших в своем развитии к той черте, за которой отсутствие диалога и взаимопонимания может означать конец истории. Гёте во многом предвидел современную интеграцию европейских и неевропейских культур. Не случайно в его творчестве можно обнаружить отдельные гениальные наброски становящейся все более и более актуальной ныне философской компаративистики.

4. Далеко не случаен интерес мыслителя к естественным наукам. Ведь для реализации гуманистической задачи максимального раскрытия природных задатков и способностей человека следует иметь точные знания о нем как о естественно-телесном существе. В настоящее время объективным условием интеграции человека с природой становится необходимость удовлетворения витальных потребностей человечества, что осуществляется как перманентная активизация и укрупнение масштабов практико-преобразующей деятельности, постепенно превращающейся в биосферную, планетарную силу. Перемещение масс минерального вещества, открытие новых химических реакций, трансформация рельефа, связанная с возрастающей нагрузкой на ландшафты, перестройка естественной гидрографической картины, изменение обменных процессов (энергетических, тепловых и др.), становящееся реальностью управление атмосферой - все это результаты сознательно реализующей себя силы, имя которой Человек. В этом плане вторая часть «Фауста» Гёте поражает нас своими пророческими картинами деятельности человека, которые как будто срисованы с нашей эпохи.

5. Гёте был фактически первым, кто указал на опасность распространения бездушного, построенного на одной математике естествознания. Выступая против Ньютона, он боролся тем самым с претензиями математического естествознания служить единственным и исключительным средством изучения и объяснения природы.

Об опасности такого рода тенденций предупреждал и Гёте, предвидевший массовое наступление техники, которого одновременно и боялся, и приветствовал. Он писал композитору Цельтеру: «Быстрота и обогащение - вот чем восторгается общество, к этому оно стремится. Все эти железные дороги, экспресс-почта, пароходы, различные удобства сообщения, - вот в чём образованный мир стремится превзойти самого себя, но

благодаря этому он не в состоянии возвыситься над посредственностью... В принципе, это время наиболее подходит для сметливых и деловых людей, обладающих проворством и чувствующих свое превосходство перед толпой, хотя сами они и лишены высших дарований»1.

В современную эпоху, которая заставляет нас задуматься над старыми, вечными и, казалось бы, банальными истинами (например, убежденность в непременной благотворности технического прогресса, на которой фактически покоится вся современная цивилизация), необычайно актуальными представляются мысли Гёте о роли преемственности в истории человеческой культуры; о том, что прогресс совершается не только с помощью революционных ломок и кровопролитных преобразований, но и благодаря ежедневному, будничному, постоянному и продуктивному труду, без которого невозможно никакое продвижение вперед.

6. Творчество Гёте, многие его труды и мысли во многом не совпадали с локальностью своего времени. Идеи этого мыслителя обрели реальный смысл лишь в наши дни, когда отрицательные последствия научно-технического прогресса поставили человечество на грань катастрофы: природные ресурсы близки к истощению, искусственно порождаемые потребности достигли степени пресыщения, над людьми завис призрак атомной гибели.

В наш век всеобщей приземленное™ и рационалистичности, господства прагматического духа, узкого профессионализма и корпоративности Гёте кажется героем античных мифов, гигантом Прометеем, которого он некогда воспел. Недаром Поль Валери так сказал о Гёте: «Он являет нам, господа человеки, одну из лучших наших попыток уподобиться богам»2. Вспомним, что под «посильным уподоблением Богу»3 Платон понимал именно философию.

Парадигмальные мудрецы не только открывают новые срезы бытия, но в какой-то мере и творят их. Не все заложено в мире изначально, но постепенно вкладывается в него людьми и, прежде всего, титанами масштаба Гёте. Философия - всегда открытие новых миров, путь в неизвестное, куда еще не ступала нога человека.

А. Белый в начале XX века говорил, что «здание к Гетеву миру ■ мысли слагается ныне лишь»4. Данное строение не сложено до сих пор.

1 Goethe. Briefe. Bd. VIII. S. 123-124.

2Цит. по: Свасьян К. А. Философское мировоззрение Гёте. М., 2001. С. 16.

3 Платон. Теэтет. 176Ь

4 Белый А. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. М., 1917. С. 41.

И вряд ли человечеству удастся это осуществить в самое ближайшее время. Но собирать кирпичики для будущего возведения этого грандиозного здания не заказано никому. Настоящая диссертационная работа и представляет собой такой «кирпичик» для будущего «здания к Гетеву миру мысли». Работа над возведением этого здания началась еще в первой половине XIX века, причем проблема философских оснований мировоззрения Гёте может и должна, на наш взгляд, рассматриваться в качестве его фундамента.

Степень разработанности проблемы. Творчеству Гёте посвящено огромное количество литературы. Но, изучая его творческое наследие, автор пришел к выводу, что исследование философских оснований его мировоззрения будет правомерным, ибо о Гёте как о философе и мыслителе имеется, как это ни удивительно, не так уж и много исследований не только в России, но и в мире. В России, тем более, его больше знают и изучают как великого поэта.

И все же русская и советская философская литература не оставляла без внимания взгляды Гёте как мыслителя, естествоиспытателя, как ученого-энциклопедиста в полном смысле этого слова. До революции освоение философского наследия Гёте отечественной академической наукой началось с переводов и рецензирования зарубежных трудов, в которых уделялось внимание и анализу мировоззрения величайшего поэта и мыслителя1 . Среди дореволюционных работ отечественных ученых следует, на наш взгляд, выделить лекции А. А. Шахова «Гёте и его время; работу С. Н. Булгакова «Иван Карамазов как философский тип», в которой философски оценивается фигура Фауста; статью С. Франка «О сущности художественного познания (гносеология Гёте)»; работы поэтов-символистов Андрея Белого, Вячеслава Иванова, появившиеся в виде книг и статей. Отметим, что русские литераторы и мыслители Серебряного века ценили Гёте в необычайной степени, черпая из его наследия созвучные собственному мировоззрению идеи. Они руководствовались в своей оценке фигуры Гёте словами В. С. Соловьева, который высказался однажды, что Гёте приобщает человечество к «высшей религии и человеческому просвещению»2 . Творцы Серебряного века были убеждены в том, что Гёте

' См.: Лыоис Д. Г. Жизнь И. Вольфганга Гёте. Пер. со 2-го англ. изд. под ред. А. Н. Неведомского. Ч. 1 - 2. - Спб.: «Русская книжная торговля», 1867; Белыиов-ский А. Гёте, его жизнь и произведения. Пер. О. А. Рохмановой. Под ред. П. Вейнберга. - СПб., Т. 1, 1898, Т. П, 1908.

2 Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 182.

создал «трагическую лирику мировых загадок» и всю свою жизнь разгадывал внутреннюю идею Бытия, Логоса.

Стоит упомянуть также журнал «Труды и дни» (специальный раздел «Гётеана»), а также труды Э. Метнера «Размышления о Гёте. Разбор взглядов Р. Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма» (М.: Мусагет, 1914) и А. Белого «Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности» (М„ «Духовное знание», 1917). В этих работах содержится немало интересных и ценных для темы настоящего исследования размышлений о Гёте-философе. Философскому анализу гётевского учения о цвете уделил некоторое внимание в своем труде «Столп и утверждение истины» и П. А. Флоренский, который был солидарен со многими идеями Гёте.

В 1920 году вышел сборник «Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Искания и достижения в области изучения природы и теории познания», составленный В. О. Лихтенштадтом и снабженный предисловием А. А. Богданова. В этом сборнике на русском языке впервые были опубликованы многие естественнонаучные работы мыслителя. В советские годы были выпущены некоторые исследования, касающиеся естественнонаучных и философских взглядов Гёте, рассматривающие в той или иной степени деятельность Гёте-ученого. Это статьи и книги отечественных исследователей И. И. Канаева, Г. А. Курсано-ва, А. В. Гулыги, Г. Менде, венгерского марксиста К. И. Гулиана. Были выпущены такие сборники произведений Гёте, как «Избранные сочинения по естествознанию» (М., 1957) и «Избранные философские произведения» (М., 1964). Мировоззрение и творчество Гёте нередко становилось предметом анализа в искусствоведческих трудах. В 1979 году при Совете по истории мировой культуры АН СССР была создана Комиссия по изучению творчества Гёте и культуры его времени, под патронажем которой выпускались сборники «Гётевские чтения», многие статьи в которых касались некоторых аспектов проблемы философских оснований мировоззрения мыслителя.

Советская историко-философская наука опиралась в своей оценке мировоззрения Гёте и его философских взглядов на известную характеристику, данную Ф. Энгельсом, которая делала акцент на глубокой противоречивости мировоззрения Гёте, обусловленной противоречиями его эпохи и всей общественной жизнью в условиях Германии конца XVIII - начала XIX вв. Квинтэссенцией данной характеристики являются слова Ф. Энгельса из его работы «Немецкий социализм в стихах и прозе»: «...В нем постоянно происходит борьба между гениальным поэтом, кото-

рому убожество окружающей его среды внушало отвращение, и осмотрительным сыном франкфуртского патриция, достопочтенным веймарским тайным советником, который видит себя вынужденным заключать с этим убожеством перемирие и приспосабливаться к нему. Так, Гёте то колоссально велик, то мелок; то это непокорный, насмешливый, презирающий мир гений, то осторожный, всем довольный, узкий филистер»1.

В отечественной литературе советского периода есть только одна монография, посвященная специально философии Гёте. Это книга К. А. Свасьяна «Философское мировоззрение Гёте», вышедшая в Ереване в 1983 году и переизданная в Москве в 2001 году. Органически дополняет ее монография «Иоганн Вольфганг Гёте» (М., 1989). Основные выводы этих исследований К. А. Свасьян изложил в своей статье «Гёте» в Новой философской энциклопедии.

Из изданных в недавнее время трудов нельзя не отметить работу Н. В. Мотрошиловой «Философское значение немецкой литературы (Гёте, Шиллер, романтики)»2; статьи о Гёте А. В. Михайлова, изданные в сборнике «Языки культуры» (М., 1997); монографию И. Н. Лагутиной «Символическая реальность Гёте» (М., 2000).

Исполинская фигура Гёте часто упоминается в учебных пособиях по истории западноевропейской и мировой философии, причем некоторые авторы уделяют внимание рассмотрению и основных черт его мировоззрения. Из последних работ этого плана хочется упомянуть учебное пособие К. Н. Любутина и Ю. К. Саранчина «История западноевропейской философии» (М., 2002), в котором авторы рассматривают Гёте как оригинального мыслителя.

При написании диссертационного исследования автор опирался на определенный методологический базис историко-философских исследований, содержащийся в трудах В. Ф. Асмуса, А. Б. Баллаева, М. М. Бахтина, А. В. Гайды, П. П. Гайденко, М. Н. Громова, А. В. Гулы-ги, Б. В. Емельянова, В. Н. Железняка, В. А. Жучкова, В. Т. Звиреви-ча, А. Ф. Зотова, В. А. Кайдалова, А. В. Лукьянова, К. Н. Любутина, Л. А. Микешиной, Н. В. Мотрошиловой, Т. И. Ойзермана, А. В. Пер-цева, Д. В. Пивоварова, В. М. Русакова, Ю. К. Саранчина, К. А. Свасьяна, В. В. Соколова, Э. Ю. Соловьева, В. Г. Федотовой, А. Н. Чанышева, Е. С. Черепановой, В. Д. Шмелева.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 4. С. 233.

2 См.: История философии: Запад - Восток - Россия. Книга II. Под ред. проф. Н. В.

Мотрошиловой. М„ 1998. С. 326-337.

В качестве объекта диссертационного исследования у диссертанта выступает творческое наследие Иоганна Вольфганга Гёте, великого немецкого поэта, мыслителя и ученого.

Предмет исследования - философские основания мировоззрения Гёте как целостного и гармоничного образования, рассматриваемого сквозь призму его духовной деятельности.

Целью диссертации выступает реконструкция философских оснований мировоззрения Гёте и анализ последовательности его философских построений. Эта цель может быть конкретизирована в виде следующих основных задач, которые стояли перед автором: 1) выявить философские, теологические и естественнонаучные источники формирования взглядов Гёте, а также раскрыть специфику его собственного понимания данных источников; 2) обозначить основные философские проблемы, разрабатывавшиеся Гёте на протяжении его творческого пути, и дать анализ предложенного им способа решения этих проблем; 3) оценить степень влияния философских традиций на формирование мировоззрения поэта и мыслителя, а также обозначить те основные ментальные и духовные магистрали, через которые Гёте воздействовал и воздействует на человечество; 4) вскрыть эвристический потенциал философских взглядов мыслителя, вплетенных в ткань поэтического и научного творчества, и оценить возможности представления этих взглядов как цельной системы.

Решение указанных задач позволяет, на наш взгляд, получить достаточно полное представление о Гёте как мыслителе и об основаниях его философского мировоззрения. Рассматривая данным образом заявленную здесь тему исследования, можно избежать односторонностей простого систематизирования и статичности в восприятии его облика.

В диссертации мы стремились как бы проплыть между «Сциллой» субъективизма и «Харибдой» созерцательности; что в применении к заявленной теме исследования означает учет сразу двух опасностей, подстерегающих историка философии: 1) антикварного увлечения прошлым, часто перерастающего в абсолютизацию его буквально «дословного» или чисто созерцательного воспроизведения и 2) чрезмерной модернизации текста, когда в том или ином мыслителе прошлого пытаются увидеть удачливого предвестника многих современных открытий.

Источники исследования.

В качестве источников при написании настоящего Диссертационного исследования были использованы следующие основные издания сочинений Гёте на языке оригинала: 1) Goethes Werke: herausgegeben

im Auftrage der Grossherzogin Sophie von Sachsen; это - полное издание собрания сочинений в 143 томах, включающее в себя научные труды, дневники и письма (1887 - 1919, репринтно переизданное в 1975); оно начало выходить в Веймаре первоначально под патронажем Великой герцогини Софии, поэтому с тех пор его принято называть Weimarer Ausgabe или Sophienausgabe; нумерация томов в данном издании идет по тематическим разделам: раздел I - произведения в стихах и прозе; раздел II - естественнонаучные труды; раздел III - дневники; раздел IV - письма. В тексте принято сокращение: Goethes Werke. WA. с указанием раздела (АЫ.), тома (Bd.) и страницы (S.); 2) Goethe. Berliner Ausgabe, изданное Германской Академией Наук в Берлине (в тексте ВА). Особенностью этого издания являются тщательно разработанные исторические комментарии; 3) Goethe J. W. Werke. Hamburger Ausgabe in 14 Вдгк1еп. Herausgegeben von R. Trunz. 9. Auflage. Mbnchen, 1978 (в тексте НА); 4) Goethe. Naturwissenschaftliche Schriften: Mit Einleitungen und Erlfluterungen im Text / Hrsg. Von Rudolf Steiner. Domach, 1982; 5) Goethe. Maximen und Reflexionen. Stuttgart, 1949. Другие издания приведены в списке библиографии.

Прозаические переводы из произведений Гёте, за исключением специально оговоренных, принадлежат автору данного диссертационного исследования. При отборе переводов произведений Гёте на русский язык и художественных текстов в целом мы руководствовались в первую очередь научным уровнем издания.

Исследование философских оснований мировоззрения И. В. Гёте непосредственно было связано с работой над фундаментальными изданиями документов и тематически изданными материалами, которые, с одной стороны, вроде бы были доступны, но, с другой стороны, в силу географической распыленности этих архивных собраний трудно досягаемы для исследователя.

В ФРГ - это архив Шиллера и Гёте в Веймаре, музей И. В. Гёте в Дюссельдорфе (фонд А. и Е. Киппенберг), документы музея-квартиры поэта во Франкфурте-на-Майне, архивные материалы в национальных библиотеках немецкого шрифта Лейпцига, Франкфурта-на-Майне и Берлина. Материалы русской «гётеаны» доступны для изучения в Российской Государственной библиотеке (Москва), Российской национальной библиотеке (Санкт-Петербург) и библиотеке Института русской истории РАН.

Методологической основой диссертационного исследования является идея перерастания системного видения мировоззрения И. В. Гёте

в целостное. При этом мы отталкивались от системного метода, применение которого обусловлено необходимостью нахождения логических связей между составными частями такого сложного и многогранного структурного образования, как мировоззрение Гёте. Данный метод был использован и в процессе приведения в систему отдельных результатов самого диссертационного исследования.

Диссертант использовал не только исходные принципы, законы и категориальный аппарат диалектики, но и I- • методы историко-философского анализа, ориентированные как

на объективную полноту исследования, так и на его критический характер;

„ • культурологический подход, направленный на установление ду-

ховных связей и ориентации Гёте-мыслителя;

• компаративистику, т. е. сравнительный анализ основных мотивов и положений философского мировоззрения И. В. Гёте и мыслителей прошлого и настоящего.

В диссертации использованы элементы психологического подхода, поскольку духовный мир личности, процессуальная сущность сознания и психики являются у Гёте центральными моментами исследования на протяжении всего его творчества.

При изложении материала применены в равной мере, хотя и не одновременно, биографический и тематический подходы. Это вызвано в первую очередь тем, что биографический подход помог бы проследить только духовную эволюцию мыслителя в контексте исторической эпохи. В то же время один тематический подход ограничил бы нас рамками критико-аналитической работы, что, безусловно, повлияло бы на динамику излагаемого материала. Это особенно важно, если учесть, что многие идеи высказывались Гёте на протяжении длительного времени и, позднее, пересматривались им на новом этапе собственной эволюции. Здесь уместно привести точку зрения В. В. Зеньковского, писавшего, что «задача историка не в том, ведь, заключается, чтобы реконструировать взгляды данного автора и придать им известную систематичность, а в том, чтобы уяснить те темы, которые преимущественно определяли творчество данного автора, и те интуиции или исходные построения, которые направляли это творчество».1

Научная новизна диссертации заключается в исследовании и создании авторской концепции философских оснований мировоззрения

1 Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х т. Т. 2. Ч. 2. - Л., 1991. С. 232.

И. В. Гёте и может быть конкретизирована в виде следующих положений, выносимых на защиту:

•обосновано, что системообразующим элементом философских оснований мировоззрения Гёте выступает идея «продуктивности», позволяющая объединить в одно целое науку, искусство и жизнь;

•выявлено, что духовное «Я» Гёте выступает одновременно в трех своих основных формах: внешнего созерцания (устойчивая картина мира), внутреннего созерцания (оценка жизни) и мышления (целепола-гающая идея). Проинтегрированный таким образом духовный мир Гёте Л

и составляет суть его философского мировоззрения;

•доказано, что структурные компоненты гётевского мировоззрения соединены в одно целое отнюдь не механически, то есть не только } связаны в пространстве и во времени внешней связью, но и проникнуты внутренним единством смысла;

•установлено, что «продуктивность» у Гёте обнаруживает себя в «антиципации», или предвосхищении, которое выступает в качестве важнейшего условия расширения горизонта теоретического и практического знания;

■обнаружено, что, разграничивая понятия духовной и абсолютной деятельности, Гёте стремился показать всю опасность квазипродуктивности, заключающейся в прямом и суетливом отождествлении «Я» философа с создаваемой им системой;

•в связи с этим обосновано, что отличительной чертой мировоззрения Гёте выступает благоговение перед природой, жизнью, как она есть на самом деле, а не жизнью, какой она должна быть с точки зрения тех трансценденталистов (К. Л. Рейнгольд, ранний И. Г. Фихте), которые стремились всю действительность «растворить» в чисто гносеологическом «Я»;

•выявлено, что невозможность искусственного отделения Гёте-поэта от Гёте-ученого вырастает из глубоко целостного и пластичного характера его мировосприятия. В данном отношении искусство становилось у него таким же интерпретатором мировых тайн, как и наука, только в несколько ином смысле;

•обнаружено, что данный смысл раскрывается в контексте анализа проблемы соотношения творчества и естественного чуда. Истинно продуктивным для Гёте выступает так называемое реальное или естественное чудо, уходящее своими корнями в творческие потенции человека;

•установлено, что если «сверхъестественное» для Гёте чаще всего служило синонимом того в природе, что еще не познано, то «мистическое» понималось им как нечто входящее в саму структуру мировоззрения и воплощенное в слове и образе того, что нельзя, да и не нужно постигнуть и выяснить однозначно и до конца;

•дан анализ вклада Гёте в естествознание. В связи с этим установлено, что Гёте исходил из идеи одновременного и совершенно равноправного применения методов анализа и синтеза, выступая в то же время противником одностороннего применения аналитического метода, которым, по его мнению, увлекались сторонники ньютоновской парадигмы в естествознании;

•в диссертации на базе исследования трагедии «Фауст» проанализированы парадоксы и противоречия, связанные с демиургическими потенциями человека. Диссертант доказывает, что в современных кризисных условиях, когда под угрозу поставлены сами основания человеческого бытия, эта трагедия может быть рассмотрена как некий «механизм» предостережения, созданный гением, не только обогнавшим свое время, но впитавшим в свою духовную сущность лучшие пласты духовной культуры человечества;

•обосновано, что Гёте была выработана новая смысловая реальность, которая и по сей день обеспечивает продуктивным творческим потенциалом как науку, так и философию, литературу и религию, поскольку эта реальность исходит из сознающего самого себя человеческого бытия.

Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что полученные результаты и выводы позволяют реконструировать мыслительную ситуацию, приводящую к интег-ративным тенденциям в науке и культуре. Проинтегрированный нами духовный мир Гёте, состоящий как бы из трех «царств»: действительности, ценности и смысла, - составляет такой исток культурного бытия, который в эпоху господства техники не позволяет этому бытию окончательно распасться на части, так что такие мыслители, как Гёте, не только раскрывают свой потенциал в веках, но и удерживают эти века от распада; являются, так сказать, носителями «совокупного времени» (говоря словами И. Г. Фихте).

Работа имеет не только историко-философское, но и историко-культурное значение. Результаты настоящего диссертационного исследования могут быть использованы в обобщающих трудах по проблемам истории немецкой и мировой философской мысли, а также при чте-

нии лекционных курсов по истории западной философии, культуры и литературы и специальных курсов по немецкой философии и культуре для студентов философских специальностей.

Апробация работы. Материалы исследования докладывались и обсуждались на заседаниях Регионального отделения Российского философского общества в течение 1999 - 2003 гг.; на совместных научных семинарах кафедр истории философии и социальной философии Оренбургского государственного университета; на Региональных симпозиумах «Мудрость бытия и пошлость быта» (Оренбург, 1999), «Обретение и постижение духовности» (Оренбург, 2000), «Духовность и государственность» (Оренбург, 2001); на ежегодных Международных научно-практических конференциях в Оренбургском государственном университете (1999-2003); на Международном симпозиуме, посвященном 10-летию Уфимского общества им. И. Г. Фихте (Уфа, 2001); на III Российском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, 2002); на международной научно-теоретической конференции «Философская и социологическая мысль на рубеже тысячелетий» (Уфа, 2003).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, 4 глав, заключения (основной текст занимает 337 страниц) и библиографии, включающей 400 наименований литературы на русском, немецком и английском языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, освещается степень ее разработанности, определяются цель и задачи диссертационного исследования, указываются его источники, методологическая основа, формулируются новизна исследования, а также положения, раскрывающие теоретическую и практическую значимость работы и ее апробацию.

В первой главе «Мировоззрение Гёте: ученый. поэтг мыслитель» анализируется роль и место философского, научного и религиозного знания в структуре мировоззрения мыслителя. В параграфе 1. 1. «Философия в структуре мировоззрения Гёте» делается попытка определить понятие «мировоззрение», дается краткая характеристика исторической эпохи, в которой довелось жить Гёте, а также предельно кратко изложены вехи его жизненного пути. Диссертант приходит к выводу, что духовное «Я» Гёте выступает одновременно в трех своих ос-

новных формах: внешнего созерцания (устойчивая картина мира), внутреннего созерцания (оценка жизни) и мышления (целеполагающая идея). Проинтегрированный таким образом духовный мир, состоящий как бы из трех царств: действительности, ценности и смысла, - и может быть представлен как суть философского мировоззрения мыслителя.

Гёте всегда считал мир гениальнее собственного гения. «Мир начинает воздействовать на нас, как только мы родились, и это воздействие продолжается до нашего конца»'. Мир в данном случае предстает как целое, а гений Гёте - как часть. Окружающий мир Гёте воспел в прозаическом стихотворении «Природа» (1782)..Природа для Гёте - это Природа с большой буквы, «творящая, живая природа». Он - часть Природы, ее дитя. Поэтому именно окружающим миром предваряется мировоззрение Гёте, в каких бы формах оно ни представало перед читателем или исследователем: естественнонаучной, художественной или философской.

Внутренний мир Гёте глубоко целостен, так что расчленение его на структурные компоненты является делом очень сложным. Представляется, что под целостностью можно понимать собственную закономерность чего-либо, некую завершенность, тотальность, цельность, но цельность живую, а не закостенелую.

Диссертант отмечает, что структурные части гётевского мировоззрения соединены не механически, то есть не только связаны в пространстве и времени внешней связью, но и проникнуты внутренним единством смысла. Гёте - это такая личность, в которой три сферы человеческой культуры - наука, искусство и жизнь - достигли единства. Чаще всего связь этих трех сфер является поверхностной, механической и сугубо внешней. Как правило, человек, пребывающий в искусстве или в науке, оказывается отстраненным от жизни. Отсутствует единство взаимопроникновения внутреннего и внешнего. Гёте в этом плане - одно из исключений. И именно это уникальное единство делает чрезвычайно трудным вычленение из цельного мировоззрения Гёте его философской составляющей.

Гёте не был философом в узком, «корпоративном» смысле. Он всегда чрезвычайно болезненно переживал все, что стесняло его развитие, его творчество; он вообще не любил жестких границ и изначально заданных рамок. Гёте не раз на протяжении своей жизни высказывал мысли о благотворности слияния поэзии, философии и религии,

1 Эккерман И. П. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. М., 1986. С. 160.

которые представляются весьма важными для характеристики всего мировоззрения мыслителя. Поэзия во многом является генератором для философии, что со всей очевидностью демонстрирует нам фигура Гёте.

Диссертант делает вывод, что Гёте не был системным философом при всей целостности его мировоззрения. О. Шпенглер сожалел, что Гёте «не заключил своего учения в застывшую систему»1. Да Гёте никогда бы и не стал делать этого, прекрасно понимая богатство мира и удушающие рамки любой системы, пытающейся этот мир объяснить. В Гёте уже с детства жило подлинно философское стремление «познать человеческую жизнь во всем ее естественном многообразии, не посягающем ни на красоту, ни на значительность»2. Поэтому если попытаться написать историю философии не как историю систем, сменяющих одна другую с завидным постоянством, а как историю проблем, то в такой истории философии фигура Гёте, на наш взгляд, приобретет ключевое, основополагающее значение.

Воззрения Гёте трудно привести в систему, как, скажем, и воззрения Платона. У Гёте, как и у Платона, интуиция противостоит анализу. Философские высказывания Гёте полны гениальных прозрений. Гёте-философ инициировал рождение и развитие основополагающих и глубоких идей в мировоззрении не только своих современников - профессиональных философов, но и явился толчком для сотворения тех «готовых слов» культуры, без которых нам, живущим в начале III тысячелетия, уже трудно представить себе наше культурное бытие. В параграфе доказывается, что В. Дильтей, Г. Зиммель, Э. Кассирер, В. Беньямин пришли к созданию своих собственных философских, научных, эстетических и литературных теорий именно благодаря тому озарению, на которое подвигло их разностороннее творчество Гёте.

Мыслитель видел мир так всеобъемлюще и настолько мудро, что его мировоззрение опередило ту временную реальность, в которой ему довелось пребывать. Ведь «истинное есть всегда индивидуально-истинное значительных людей»3. В то время как философы рассуждали о необходимости создания наиболее подходящей философской системы, Гёте творил саму философию.

1 Шпенглер О. Закат Европы. М., 2000. С. 74.

2 Гёте И. В. Из моей жизни. Поэзия и правда И Гёте И. В. Собрание сочинений в

10 т. Т. 3. С. 18.

3 Goethe. Naturwissenschaftliche Schriften: Mit Einleitungen und Erlfluterungen im

Text / Hrsg. Von Rudolf Steiner. Dörnach, 1982. Bd. 5. S. 400.

В параграфе констатируется, что все структурные компоненты мировоззрения Гёте, все формы его духовного «Я», взятые в своем единстве, составляют тот внутренний исток культурного бытия, который как бы «превышает» само это бытие. Недаром Гёте говорит: «Истина заложена в целостном личности; она получает свой характер не только из рассудка и разума, но и из образа мыслей. Для характеристики научной личности недостаточно простого перечисления истин, возникших из ее головы. Необходимо знать сущность всего человека, чтобы понять, почему идеи и понятия приняли в этом случае эту определенную форму»1.

Гёте не хотел допускать чрезмерной специализации абстрактного знания и способов познания, дабы не нарушить целостного отношения человека к миру и природе, да и к самому себе, как к созданию природы. Гёте стремился к образному, «картинному» выражению мысли, что как раз и создавало предпосылку объективирования или такого предвосхищения еще не сформировавшихся теорий, которое порой казалось подлинным чудом. В связи с этим при исследовании философских оснований мировоззрения Гёте мы полагаем целесообразным обратиться в параграфе 1. 2. «Творчество и чудо» к проблеме соотношения творчества и чуда.

Вероятно, чудом следует назвать превышение возможного, того, что было непосредственно обусловлено и считалось благодаря всему предшествующему человеческому развитию обыденным. Но вот появляется Личность, сметающая и рушащая старые стереотипы, раздвигающая существовавшие границы дозволенного. Ведь именно на этом и основывается всякое творчество, всегда полное неожиданностей.

Однако, на наш взгляд, все же следует различать это, так называемое, «естественное чудо», выступающее в форме экзистенциальной потенции, направленной на развитие свободы, и «сверхъестественное чудо» (так называемая «теургия»), не освобождающее, а, напротив, порабощающее человека. В основе теургии лежит презумпция возможности чуда как «препобеждающего» естественные законы по воле Божьей2.

На исходе XX века проблема творчества и попытки ее исследования вылились в рождение новых парадигм и их столкновение с духом классических традиций. Возникшие в постнеклассическую эпоху

1 Goethe. Naturwissenschaftliche Schriften: Mit Einleitungen und Erläuterungen im

Text/Hrsg. Von Rudolf Steiner. Dornach, 1982. Bd. 5. S. 395.

2 См.: Можейко M. A. Теургия // Всемирная энциклопедия. Философия. М., Минск,

2001. С. 1073.

новые философские, естественнонаучные и гуманитарные концепции позволили вплотную соприкоснуться с парадоксальной природой творчества, выйти на путь новых мировоззренческих генерализаций.

Под творчеством в специфическом смысле этого слова следует, на наш взгляд, понимать дерзание разума, претендующее на превышение нормы отпущенных нам возможностей для изучения и постижения нас самих и мира, окружающего нас. Творцом называют того, кто постигает в мире и в нас самих что-то недоступное, но совершенно нам необходимое, необычайно дорогое нам. з

В литературе всех времен и народов бесчисленное число раз исследовалась вечная загадка человеческой гениальности. Гений - всегда загадка, разгадке которой и посвящены книги, создаваемые каждым новым поколением. Нам представляется, что суть гениальности в способности продуктивно создавать те пласты духовной культуры, которые в будущем навечно входят в культурный багаж человечества. Гений, как правило, многосторонен. Многосторонность - свойство всех великих личностей, которые обычно легко увлекаются всем новым и интересным, и которых интересуют разнообразные проблемы своей эпохи. В этом отношении великий поэт представляется нам сродни ученым-энциклопедистам, недаром великие литературные произведения справедливо могут быть названы поэтическими энциклопедиями.

В параграфе делается вывод, что чудо гётевского творчества воплощено в Слове поэта и мыслителя. Гётевское слово дифференцировано по своим функциям. В своей основе это слово творчески-изобильно, оно брызжет всеми соками'и сверкает всеми красками жизни, оно не скупое. В слове Гёте воплощена поэтическая переполненность великой личности, переполненность мыслью и замыслом.

Гётевский стиль - это стиль гармонии, понимаемой как идеал. Гётевская гармония основана на глубоком, доскональном знании окружающего мира, на видении вещей, которое лежит в основе отношения мыслителя к окружающему миру. Творческая личность Гёте вмещала в себя все то, что в случае с другим, пусть даже талантливым творцом, могло бы выступать лишь как стилистически разное. У него же все эти разнообразные элементы связывались в одно целое, в единый смысл так, что это оборачивалось гармонией, истинным чудом.

В параграфе 1. 3. «Методология Гете: попытка типизации. «Продуктивность» души и бессмертие духа» делается попытка типологизи-ровать методологию Гёте. Диссертант приходит к выводу, что Гёте в своих занятиях наукой пришел к методу, согласному и гармоничному с

природой. Он старался ввести в науку этот метод при помощи тех подручных средств, которые находились в его распоряжении. Разумеется, отдельные результаты исследований Гёте были пересмотрены или опровергнуты прогрессирующей наукой. Однако сам путь познания, который он начал прокладывать в науке, - это непреходящее приобретение человечества.

Диссертант отмечает, что трудно переоценить значение синтетического метода Гёте, объединившего самые различные отрасли естествознания, от геологии, минералогии, палеонтологии до метеорологии и морфологии животных и растений. Под знаком синтетического метода фактически шло и идет развитие теоретической физики и астрономии второй половины XIX и XX вв., основанных на констатации «морфологических соответствий» между макро- и микрофизикой, структурами галактических вселенных и атома, механизмами электромагнитных и оптических, термических и химических процессов.

В научной литературе Гёте часто упрекают в том, что он недооценивал аналитический метод. Диссертант приходит к выводу, что Гёте выступал лишь против однобокого применения аналитического метода при изучении природы. В сочинении «Анализ и синтез» (1829 г.) мы читаем: «Тот век, который полагается только на анализ и одновременно боится синтеза, не на правильном пути, так как только вместе, как вдох и выдох, они дают науке жизнь... Главное дело, о котором, кажется, не думают при исключительном применении анализа, - это то, что каждый анализ предполагает синтез»'.

При рассмотрении явлений природы, после отбрасывания всего несущественного, случайного и наносного, Гёте оставляет то нечто, что составляет по своей сути идею. Тот метод, которым пользуется Гёте, строится на чистом опыте, который возвышается к идее. Но он при этом не вводит субъективную примесь в свои исследования. Он только освобождает явление от всего случайного, дабы проникнуть в его более глубокую основу. У субъекта, по мнению Гёте, нет более глубокой задачи, чем так расположить объект, приступить к его рассмотрению таким образом, чтобы он раскрыл свое самое сокровенное содержание. Недаром он пишет: «Моя главная задача - максимально отречься от самого себя и воспринимать объекты во всей возможной чистоте»2.

1 Goethes Werke. WA. II. Bd. 11. S. 70 - 71.

2 Goethes Werke. WA. IV. Bd. 35. S. 12.

Гёте в своих исследованиях природы никогда не начинал с простого теоретизирования, оно начиналось у него одновременно с созерцанием. Фактически вся специфика его исследовательского метода выражена в этих словах: «Простой взгляд на вещь не принесет нам продвижения вперед. Любое созерцание перерастает в наблюдение, любое наблюдение - в размышление, любое размышление - в связывание, и поэтому можно сказать, что при каждом пристальном взгляде на мир мы уже теоретизируем»1.

Для понимания вклада Гёте в разработку концепции духовной деятельности в общем контексте свершений немецкой классической философии огромное значение имеет понятие «продуктивности», или «плодотворности» (Produktivität). Он употребляет это понятие, говоря не только о человеческом таланте и гении, но и о каждодневных свершениях обыкновенных людей. Если говорить о чисто этимологическом аспекте понятия «продуктивность», то Гёте соотносил его внутреннюю форму с понятием «Geist» (дух). «Продуктивность» выступает у Гёте в целом как основополагающее свойство как природы, так и человеческой жизни. Лишь тот чего-то достигнет в жизни, кто живет продуктивно, неустанно создавая плоды духовного и физического труда. Нам представляется, что продуктивность - фундамент духовной деятельности, творческого отношения к миру и самому себе.

Духовная деятельность, на наш взгляд, всегда продуктивна, ибо связана с восприятием или созданием новых духовных ценностей. Человек, создающий в самом себе новые миры и раздвигающий горизонты духа, - продуктивен в высшем смысле этого слова.

Немецкая классическая философия выводила мир культуры из деятельности человеческого духа, который у Гегеля превратился даже в Абсолютный дух. Мыслящий субъект становился, следовательно, основой мироздания. Деятельность людей истолковывалась в целом как деятельность духовная, она фактически отождествлялась с абсолютной. Не случайно на фундаментальные философские вопросы представители немецкой классики отвечали с позиций объективного и субъективного идеализма.

Для Гёте творчество выступает как высшее проявление активности духа, который только один и в состоянии соединить то, что в природе рассеяно и разобщено. Это и реализация многих духовных потенций, «антиципаций», которые присущи душе художника и мыслителя.

' Goethe. Naturwissenschaftliche Schriften. Dornach, 1982. Bd. 3. S. 79.

Под «антиципацией» Гёте понимал предвосхищение, понимаемое им в связи с идеей микрокосма. Он однажды сказал: «... если бы я не носил мир в себе благодаря антиципации, я бы со зрячими глазами оставался слепым, и все исследование и опыт были бы не чем иным, как мертвым напрасным старанием»1. Данная идея заставляет вспомнить гносеологию Платона, базирующуюся на теории припоминания.

Проводя понятие «продуктивность» в жизнь практически на протяжении всего своего жизненного пути, Гёте никогда не считал его просто абстракцией, ибо понятие это проистекало из самых глубин его личности и богатейшего жизненного опыта. Он ценил продуктивность не только творческую, но и «действенную», эффективную, вступающую в противоречие с лже-деятельностью, квазипродуктивностью, суетливостью, бесплодной и ни к чему не приводящей. Гёте понимал, что человек порой добровольно отдает себя в иго той торопливости, которая исходит, как известно, от дьявола. Мыслитель гениальным словообразованием назвал это иго «велоциферским», то есть соединил латинское слово Уе1осказ (спешка, торопливость) и имя дьявола Люцифер. Его Фауст часто хочет больше того, о чем он имеет точное представление. И это тоже «человеческое, слишком человеческое». Фауст порой кажется воплощением того общества потребления, которое вожделеет всего и, причем, - сразу.

Диссертант полагает, что разработанное Гёте понятие продуктивности в некотором отношении превосходит абстракции «чистого разума», развитые Кантом и Фихте, ибо понятие это полнокровнее, реалистичнее и глубже. «Продуктивность» Гёте выходит за пределы лишь только морали и морального сознания. Это понятие касается не только сферы идеологической, но относится и ко всем важнейшим видам человеческой жизнедеятельности.

Гёте считал, что «продуктивность души» помогает человеку в обнаружении объективного мира и природы. Человек, постигая тайны природы и законы мироздания, познает и самого себя. Говоря словами Фауста, «и сам себя тогда я созерцаю и вижу тайны духа моего». Перед человеком открывается перспектива его собственной души. Эта перспектива выпадает из внешнего мира, она открывается лишь тому, кто не боится проникнуть в тайники своей души, постигая - по мере погружения в глубинные области сознания - все более возвышенные тайны. Благодаря этому мир чувств и представлений получает новое содержание. Он становится «сим-

1 Эккерман И. П. Указ. соч. С. 178.

волом» вечного. Человек постепенно приходит к мысли, что его долг -углубить связь между внешним миром и собственной душой. Процесс познания и творчества превращается в жизненный процесс, в процесс оплодотворения. Душа (anima) в своей глубине - женщина и, будучи оплодотворена мировым духом, приносит плод - высшее жизненное содержание. Женщина становится символом этой душевной глубины. Мы сможем подняться к тайнам бытия, лишь дав увлечь себя «вечно женственному». Эти мысли Гёте подтверждает как своим собственным жизненным путем, так и судьбой своего Фауста. Поэт-мыслитель считает, что высшее бытие начнется тогда, когда человек сможет пережить развитие мудрости как процесс духовного оплодотворения.

Понятие продуктивности, по Гёте, выступает и ключом к пониманию проблемы смерти и бессмертия. Для Гёте продуктивная энергия человеческого духа побеждает смерть, придавая человеческим творениям бессмертие. Он считал, что в природе не могут быть уничтожаемы высшие душевные силы, поскольку сама природа никогда не расточает своих сокровищ. И сама смерть для мудреца - всего лишь символ. Истинная «продуктивность души» для Гёте - это неуспокоенность, вечная жажда плодотворной, творческой деятельности по познанию себя и мира. Именно она и приводит к бессмертию духа.

В параграфе 1. 4. «От искусства к науке» делается вывод, что само художественное видение мира побуждало Гёте к занятиям наукой, к исследованию природы. Следует говорить о невозможности искусственно отделить Гёте-поэта от Гёте-ученого. Эту грандиозную личность можно понять только в неразрывном единстве основных направлений ее самовыражения. Искусство и наука были у Гёте слиты воедино, совершенство поэтических творений неизбежно требовало совершенства и на научном поприще. Гёте действительно следовал не только личному произволу, отдаваясь занятиям наукой. Его творчество будило в нем потребности, которые могли были быть удовлетворены только научными изысканиями.

Диссертант полагает, что всемирно-историческое значение Гёте состоит именно в том, что его искусство вытекает непосредственно из вечно-неувядающего источника бытия, из самой реальности. На таком уровне, на котором стоял Гёте, искусство становится интерпретатором мировых тайн, таким же, как и наука, только в несколько другом смысле.

Искусство было для Гёте одним откровением законов природы, а наука - другим. Для него и искусство, и наука проистекали из одного источника. В то время как ученый-исследователь погружается в глу-

бины действительности, чтобы выразить ее движущие силы в форме законов и теорий, художник ищет те же самые силы в своей внутренней вселенной, каким-то удивительным образом взаимосвязанной с тем, что происходит вовне.

В прекрасных произведениях искусства раскрываются тайны природы, загадки бытия. Писатель и художник, поэт и композитор проникают в тайны человеческой души порой гораздо глубже, чем создатель той или иной философской системы. Поэт постигает природу лучше, чем разум ученого, поскольку постигает целостно.

«Я думаю, - пишет Гёте, - что науку можно было бы назвать знанием всеобщего, отвлеченным знанием; искусство, напротив, было бы наукой, примененной к делу; наука была бы разумом, а искусство его механизмом, поэтому его тоже можно было бы назвать практической наукой. И так, наконец, наука была бы теоремой, а искусство - проблемой»1 . То, что наука высказывает как идею («теорема»), искусство должно запечатлеть на материале, выбить образы, как каменщик или гравер на жести или камне. Идея должна стать проблемой для искусства. «В творениях человека, как и в творениях природы достойны внимания, главным образом, намерения и цели»2.

Наука, как и искусство, - это познание. Однажды Гёте сказал, что «наука развилась из поэзии» и «что в ходе времени обе отлично могут к обоюдной пользе снова дружески встретиться на более высокой ступени»3 . Таким образом, своим научным изысканиям Гёте стремился придать характер прекрасного произведения искусства. И дело здесь не только в блестящем стиле и искрометном языке его научных трудов: недаром Томас Манн назвал «романом о науке» историческую часть «Учения о цвете». Как ученый, Гёте разрабатывал научную идею (или концепцию), вспыхнувшую в его уме наподобие замысла стихотворения или романа. Затем он на «более высокой ступени» объединял полученные научные результаты в некое целое, напоминавшее законченное художественное произведение. Разумеется, это - чрезвычайно упрощенная схема, смеющая наметить лишь контуры мыслей, которыми руководствовался Гёте.

Диссертант делает вывод, что в своей личности Гёте не выставлял на первый план ни искусство, ни науку. Ему была нужна Идея. И эту Идею он выражал в зависимости от того, какой своей ипостасью она ему в тот или иной момент открывалась, - в науке или же в искусст-

' Spnche in Prosa. Naturwiss. Schriften. 4 Bd., 2. Abt. S. 535.

2Sprüche in Prosa. Naturwiss. Schriften. 4 Bd., 2. Abt. S. 378.

3 Гёте И. В. Избранные сочинения по естествознанию. М., 1957. С. 83.

ве. Гёте - не просто поэт-философ, ибо его творения не являют собой обходной путь через мысль к полному чувств самовыражению, а вытекают непосредственно из источника всякого становления; его научные исследования пропитаны не только поэтической фантазией, но и покоятся непосредственно на осознании идей. Поэтому путь Гёте представляется философски ориентированному наблюдателю именно как путь философа, путь мыслителя.

В параграфе 1. 5. «Гётевская "теория познания"» диссертанта интересует отношение Гёте к теории познания; то, что можно с большой ■ условностью назвать гётевской гносеологией. Сам Гёте не особенно стремился теоретически интерпретировать свой способ познания.

Гносеология Гёте тесно связана с его основополагающей идеей о «продуктивности души». Познание природы под силу оно только «продуктивным душам». Гёте полагал, что в природе нельзя различать внешнее и внутреннее, она существует вся в целостности. Исследователь, исполненный продуктивности, движется шаг за шагом по пути познания природы. Гёте в «Эпирреме» давал такие советы одновременно самому себе и ученым мужам: «Наблюдая природу, вы должны чтить одно подобно всему, отдельное подобно целому, - нет ничего внутри, ничего нет снаружи, потому что то, что внутри, то - снаружи. Так, не мешкая, овладевайте священно-откровенной тайною»1.

В том, что в природе невозможно провести искусственные границы между внешним и внутренним, Гёте в целом сходится с Кантом. Природа для Канта и для Гёте прозрачна, но вот в понимании самой природы воззрения мыслителей неадекватны.

У Гёте сущность нельзя отделить от явления, она входит в явление. И именно явление делает явным, обнажает сущность вещи. Внутреннее для Гёте обладает жизненностью, оно конкретно присутствует; его можно созерцать. Природа для него открыта, видима. Тайное и скрытое - очевидно. Он говорит не только о прозрачности, а о прозрачности сокрытого и тайного в природе. ¡

Диссертант делает вывод, что сущностный парадокс Гёте состоит в том, что он не отрывается от конкретности видения и видения. Ведь растение вообще, прарастение (игрйапге) вовсе не кажется для Гёте какой-то схемой, прамоделью, некоей абстрактной сущностью. Это - такое же растение среди растений, и оно вполне реально. Если

1 воеЛе.у \Verke. В А. Вс1.1. в. 545.

исследователь найдет сущность растения, то он может не только увидеть эту сущность, но даже прикоснуться к ней. И именно потому, что Гёте отрицает различие внутреннего и внешнего, именно по причине его отрицания чисто логических понятий, он должен созерцать поверхностное и глубинное, внешнее и внутреннее, оболочку и ядро.

Вся природа для Гёте-мыслителя выступает как открытость тайны, которую можно лицезреть и осязать. Разумеется, тайна отнюдь не перестает быть тайной, но это - открытая, лежащая перед глазами тайна. А для ее разгадки нужно просто соответственно настроить свой глаз.

И именно эта открытая глазу, лежащая на поверхности тайна приводит к целому комплексу тех составляющих, которые и придают исключительное своеобразие мировоззрению Гёте. Здесь и представление о мгновении - моменте творческой продуктивности, том самом миге, когда падает покров с тайны, и глаз видит сущность. Лишь продуктивный дух может узреть «священно-откровенную тайну». Здесь и гётевс-кое понимание света, выступающего как прозрачность, загоняющего темноту все дальше и дальше, вглубь вещи, явления.

Человек, по Гёте, выступает инструментом самопознания для природы. При этом он считал, что многое остается пока что недоступным познанию и пониманию, но это отнюдь не значит, что заведомо существует какой-то предел для познания человеком реального мира. О возможностях человеческого познания Гёте высказался так: «Человек, сам нечто действительно существующее, находится среди действительного мира и одарен такими органами, что действительное, а попутно и возможное, он способен познавать и производить»1.

Вся литература, затрагивающая вопрос о гносеологии Гёте, говорит о видении Гёте и глазе как инструменте познания. Он сам уже глубоким старцем, незадолго до смерти, писал: «Непосредственному созерцанию вещей я обязан всем, а слова значат для меня меньше, чем когда-либо»2. Нужно уметь видеть рукой и познавать рукой, считает Гёте. «Видящая рука» в силе постигнуть объемную, скульптурную красоту, красоту плотскую, полнокровную, в которой не остыли желание, вожделение, жажда обладания и желание отдаваться. Такая красота не воспринимается только зрением, на дистанции; она требует для своего созерцания всего тела и всех чувств.

1 Goethe. Maximen und Reflexionen. Weimar - Stuttgart, 1949. №. 16

1 Goethes Werke. WA. IV. Bd. 48. S. 154.

Кант в своей гносеологии использовал две пары противоположных понятий: явление - сущность и объект - субъект. Для Гёте это противопоставление было не существенно, он его просто не признавал.

Поэтому Гёте всю жизнь находился в поисках явленности сущности в явлении, он пытался ухватить ее, увидеть собственными глазами. В этом заключалась для него роль созерцания (Anschauung), которым он так наслаждался и которое ставил так высоко. Видение сущности в явлении, в образе сообщало ему гораздо больше информации, чем любая абстракция, слово, условный знак, как число или иной символ такого же порядка. Вот почему он сказал: «Думать более интересно, чем знать, но созерцать - интереснее»1. Об идеях он говорил: «Я ... вижу их глазами»2. Фактически, теория познания Гёте базируется на признании первенства интеллектуально-образного познания.

В статье «Опыт и наука» Гёте выделил три вида знаний: 1) эмпирический феномен - простое явление, доступное взору любого человека; 2) научный феномен - явление, повторно случившееся, но уже в других, отличных от прежних, условиях; 3) чистый феномен - результат всех данных опыта, которые существуют не изолированно, но обнаруживаются в постоянной связи явлений. Чистый феномен - вот цель познания.

В соответствии с таким отношением к миру явлений Гёте полагал, что путем систематического изучения определенного круга феноменов можно придти к представлению как бы обобщенного феномена, своего рода типу явлений этого рода, который он назвал словом «пра-феномен» (Urphanomen), то есть основной, «чистый» феномен. Прафе-номен выступает как одна из фундаментальных категорий философского и научного мировоззрения Гёте. Все наблюдаемые в жизни феномены данного типа явлений можно рассматривать как частные случаи этого типового феномена.

Отметим, что сам термин «прафеномен» мыслитель употреблял неоднозначно. Иногда прафеномен выступает у Гёте как единичное явление. Но чаще всего это - тип, точнее архетип, первосгруктура. В статье «Эксперимент как посредник между объектом и субъектом» (1792) мыслитель характеризует прафеномен как «формулу, выражающую бесчисленное количество частных случаев»3.

Сущность явлений, считает мыслитель, раскрывается не рассудку с помощью слов и гипотез, а созерцанию благодаря первичным фе-

! Goethe. Maximen und Reflexionen. Weimar-Stuttgart, 1949. №. 234. 1 Гёте И. В. Избранные сочинения по естествознанию. С. 98.

3 Goeíhes Werke. ВА. Bd. 12. S. 23.

номенам. Но Гёте сам понимал все сложности, могущие возникнуть при изучении тайн природы, когда писал следующее: «Непосредственное созерцание прафеноменов повергает нас в своего рода страх, мы ощущаем нашу недостаточность»1.

В параграфе самым подробным образом анализируются гётевские понятия «феномена» и «прафеномена». Весь мир сущностей выступает у Гёте как мир живых форм, существующих в «живом» прапространстве и «живом» правремени. И раз речь идет о «явленности», «феноменальности», то это значит, что сущность этого «прамира» познается также с помощью опыта, но опыта особого рода, с помощью особого «видения», которое и было для Гёте «созерцанием». Идея наглядного явления сущности впоследствии была использована Э. Гуссерлем в его представлении о минимально значимом, в котором сущность и существование совпадают. В изобразительном искусстве можно вспомнить Пикассо, который дошел до представления о прафеномене геометрически (Бык Пикассо) или В. Малевича, который нашел в своем черном квадрате минимально значимую форму для наглядного изображения бытия и небытия.

Свое представление о прафеномене Гёте применил в большом исследовании цветовых явлений - хроматике, или учении о цвете. Основное морфологическое понятие Гёте - «тип» с его метаморфозами - может быть сведено к тому же способу представления и исследования. В своих занятиях сравнительной анатомией Гёте пришел к идее о едином скелете млекопитающих.

Диссертант отмечает, что вторая связка понятий кантовской гносеологии: субъект - объект, у Канта противостоящие друг другу, у Гёте тоже известным образом совпадает и сливается в процессе познания. Гёте так говорит об этом: «Явление не оторвано от наблюдателя, оно скорее включено и вплетено в его индивидуальность»2. Субъект и объект схожи по своей природе, они как бы произошли из одного и того же материала. Познание - это своего рода слияние, «созвучание» объекта и субъекта.

В параграфе 1. 6, «Религия и сверхъестественное в мировоззрении Гёте» делается вывод, что само понятие религии вряд ли было связано в сознании Гёте с какой-либо определенной конфессией или вероисповеданием. Гёте неоднократно высказывался в том плане, что подлинная вера должна приносить человеку радость, наслаждение, облегчение от жизненных невзгод. Говоря современным языком, он считал религию действенным антидепрессантом.

1 Goethe. Naturwissenschaftliche Schriften. Dornach, 1982. Bd. 5. S. 370.

2 Goethe. Maximen und Reflexionen. Weimar-Stuttgart, 1949. №. 172.

В параграфе обстоятельным образом исследуется вопрос об отношении Гёте к христианству и исламу, а также в целом к сверхъестественному и мистике. Мистический компонент в европейской культуре представлен очень широко, и этот компонент нельзя недооценивать. Мистическая традиция оказала значительное влияние на развитие не только религиозного сознания, но и культуры в целом. Гёте в своих произведениях часто касался проблем сверхъестественного, мистического и таинственного. Образы языческой мифологии и христианской традиции постоянно присутствуют в его творениях.

Гёте-творцу были необходимы и христианско-церковная образность, и языческие античные мифы. Он видел в них не только самоценные образы и понятия, но, прежде всего, плодотворный материал для символического воплощения его идей. •

Диссертант приходит к выводу, что Гёте нельзя представить «стопроцентным» реалистом, но и приписывать мировоззрению Гёте исключительно мистическую основу не стоит. Мистическое органично входило в структуру гётевского мировоззрения. Понятие сверхъестественного для Гёте чаще всего служило синонимом того в природе, что еще не познано. Там, где знание порой оказывается бессильным, человек стремится познать неуловимое и таинственное явление посредством интуиции.

Скорее всего, Гёте выработал свою собственную «естественную религию», которую он в «Поэзии и правде» характеризует как смесь неоплатонизма с герметической, каббалистической и мистической традицией, и которую Р. Циммерман называет его «философским самоопределением на базе эклектики»1. Представляется, что религиозно-философский пантеизм Гёте был образованием из многих составляющих. Мыслитель почитал Бога как высшее существо, растворенное в природе. Недаром он высказался однажды так: «Ббг есть все, если мы стоим высоко; если же мы стоим низко, то он - дополнение нашего ничтожества»2.

Люди часто понимают под сверхъестественным именно то, что наука в настоящий момент не в состоянии объяснить. Гёте понимал, что для освобождения от магических иллюзий необходима подлинная философия естествознания, настоящий синтез наук о природе. Какое же место занимало естествознание в структуре мировоззрения поэта и мыслителя, каковы были наиболее общие тенденции развития науки о

1 Zimmerman R. C. Das Weltbild des jungen Goethe: Studien zur hermetischen Tradition

des deutschen 18. Jahrhunderts. - Mbnchen, 1969. Bd. 1. S. 46.

2 Goethe. Maximen und Reflexionen / Hrsgb. von M. Hecker. Weimar, 1907. S. 813.

природе в эпоху Гёте, как он понимал задачи естествознания, и каким видится вклад в него Гёте-естествоиспытателя, - вот те основные вопросы, которым посвящена вторая глава диссертационного исследования «Естествознание в структуре мировоззрения Гёте».

В параграфе 2. 1. «Общие тенденции развития естествознания в эпоху Гёте и его понимание науки о природе» характеризуются те выдающиеся открытия, которые были сделаны в восемнадцатом и начале девятнадцатого века при исследовании живой природы. Отмечается, что Гёте стремился охватить мысленным взором природу во всех ее аспектах, занимаясь различными отраслями естествознания, порой добиваясь значительных результатов. Гёте обвиняли и обвиняют до сих пор в дилетантизме. Он сам признавал себя «любителем», о чем неоднократно говорил и в своих научных трудах и в поэтическом творчестве. Более того, любительству в науке он придавал исключительное значение. Для Гёте подлинно продуктивным было чаще всего любительство, дилетантство. В науках он хотел чувствовать себя свободным от какого-либо научного направления, сковывающего его творчество, и он на своем личном примере показал продуктивность присущей ему манеры научной работы, неприемлемой, казалось, дня «цеховых» ученых.

Гёте понимал основополагающий принцип исследования природы так: «Если естествоиспытатель хочет защитить свое право свободного созерцания и наблюдения, то пусть он вменит себе в обязанность обеспечить права природы; только там, где свободна она, будет свободен и он; там, где ее связывают человеческими установлениями, он будет связан и сам»1.

Диссертант считает, что сомнения в истинности проторенного наукой пути возникли отнюдь не в наше время, после наступления глобального экологического кризиса и угрозы экологической катастрофы, когда оказались под вопросом сами основания человеческого бытия. Перед тем как разрушить природу de facto, актуально, человек должен был это сделать потенциально, в своем сознании, в разуме. И первым, кто осознал эту ложную, чреватую опасными последствиями стезю человеческого мышления, и в качестве виновника назвал господствующее научное мышление, которое называют сегодня «современным», «точным» и «объективным», был Гёте. Триединое кредо современного естествознания, согласно которому в мире существует толь-

1 Goethe. Naturwissenschaftliche Schriften.. Dornach, 1982. Bd. 2. S. 167.

ко то, что можно проанализировать, измерить и математически описать, Гёте оспорил в целом и во всех его частностях.

Гёте упрекал господствующее естествознание в том, что оно своим односторонним применением аналитического, расчленяющего метода губит возможность познания «более высокой природы» (живого существа). В его «Морфологии» сказано: «Но эти попытки разделения, продолжающиеся снова и снова, приносят и существенный убыток. Живое можно разделить на части, но нельзя составить живое из них и оживить»1. Именно поиски закономерностей «соединения» отдельных частей в целое приводят Гёте к «органике», учению о происхождении и строении живых организмов.

В «Философском этюде» Гёте пишет: «Во всяком живом существе то, что мы называем частями, настолько неотделимо от целого, что может быть понятно только в нем и с ним, и ни части не могут быть взяты за меру целого, ни целое - за меру частей; таким образом, ограниченное живое существо причастно, как мы сказали выше, бесконечности или, вернее, в нем есть нечто бесконечное. Лучше же всего сказать, что мы не можем вполне охватить понятие существования и совершенства ограниченнейшего живого существа и должны поэтому объявить его бесконечным, как и то колоссальное целое, которое охватывает все бытие»2.

Принципы, годные для целого, игнорируются при применении исключительно анализа. Если аналитический метод применяется не только в мышлении, но и de fació, то тогда (живущее, чувствующее или думающее) целое гибнет.

Диссертант считает, что критики забывают о действительной причине скепсиса Гёте по отношению к математике. Причина эта - ложная вера адептов господствующего естествознания в то, что якобы все, что существует в мире, можно понять, охватить и познать средствами математики. Гёте считал необходимым выявить область применения математики, ибо она не должна пытаться вмешиваться в те сферы природы, которые недоступны исчислению. Он так и говорит: «Есть много верного, что недоступно исчислению»3.

Отвергал Гёте и механико-материалистическое мировоззрение господствующего естествознания. Он призывал к ограничению приме-

1 Goethes Werke. WA. И. Bd. 6. S. 8.

2 Цит. по: Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Сост. В. О. Лихтенш-

тадт. Пг., 1920. С. 476.

3 Goethe. Maximen und Reflexionen. Weimar-Stuttgart, 1949. № 1266.

нения математики прежде всего в физике, ибо понимал эту науку в ее первоначальном значении - как науку о природе.

Гёте терзали опасения и перед созданной наукой техникой, ставшей неподвластной морали. В «Годах странствия Вильгельма Мейсте-ра» читаем: «Берущая верх машинизация мучит и пугает меня, она наползает как гроза, медленно, медленно; но она выбрала свой путь, она придет и победит»1.

Диссертант делает вывод, что у Гёте миру как механизму противостоял мир как организм, мертвой природе - живая, закону - образ. Каждая написанная им в качестве естествоиспытателя строка стремится представить образ совершающегося, «чеканных форм в их жизненном развитии». Вживание, наблюдение, сравнение, непосредственная внутренняя уверенность, точная чувственная фантазия - таковы были его средства раскрытия таинств движущихся явлений.

Это стремление Гёте видеть предметы природы как процессы, т. е. в состоянии продуктивного становления, характерно для него, как он это и сам сознавал, и, конечно, связано с его динамическим миропониманием.

Материалистическое естествознание свою величайшую задачу видит в том, чтобы исследовать законы материи и овладевать с помощью этих знаний природой. В противовес такой науке, которая упускает из виду человека и всю экзистенциальную проблематику, для Гёте-естесгво-испытателя человек принадлежит природе и находится в природе, и высшая задача новой науки о природе состоит в том, чтобы познать человека и научить его, как он может познать самого себя как детище природы и на этой основе овладеть собой. Блокирование этой задачи современным материалистическим естествознанием является дня Гёте величайшим преступлением этого естествознания против человечества. Гневно он ответствует господствующему естествознанию: «Все, что освобождает наш дух, но не дает нам господство над самими собой, - губительно»2.

Пришло, наконец, время воздать Гёте славу предтечи подлинной научной революции и творца подлинного естествознания. Того естествознания, которое заслуживает называться именно знанием о естестве, а не знанием о мертвой материи. И как современно, как мажорно и дружественно звучат сегодня слова Гёте, обращенные ко всем естествоиспытателям: «... пусть будет безгранична даль, непроницаема близь, все это так, и все-таки пусть никогда не определяют и не ограни-

1 Goethes Werke. WA. I. Bd. 25a. S. 249.

2 Goethes Werke. WA. I. Bd. 42b. S. 174.

чивают, насколько далеко и насколько глубоко способен человеческий ум проникнуть в свои тайны и в тайны мира!»1

В параграфе 2. 2. «Морфология: создание, развитие, основные черты» приводится определение морфологии, данное Гёте: «Рассмотрение формы как в ее частях, так и в целом, их соответствий и уклонений без оглядывания на что-либо другое»2. Фактически под морфологией он понимал типологию. Гёте стремился рассматривать форму организма в непрерывном изменении (метаморфозе). Это сродни современному пониманию организма как «морфопроцесса», в котором безусловной координатой выступает время. Учение Гёте о типе и метаморфозах составляет основное ядро его морфологии. В этой связи Гёте можно считать одним из главных создателей морфологической типологии, выросшей из сравнительной анатомии.

В параграфе констатируется, что у предшественников Гёте сама идея общего типа носила неопределенный и нечеткий характер, в то время как у Гёте она стала не просто рельефней и ярче выраженной, но превратилась в основополагающую. Гёте пытается более четко выразить старую идею общего типа. Он пишет: «Неужели невозможно, раз мы уже признали, что созидающая сила производит и развивает более совершенные органические существа по одной общей схеме, начертать этот прообраз если не для чувств, то для ума и по нему, как по норме, разрабатывать наши описания и, так как эта схема отвлечена от формы различных животных, вновь свести к ней самые различные формы»1. Здесь уже кратко сформулирована идея типа так, как ее понимал Гёте.

Гёте полагал, что идея общего типа «должна... генетическим путем создавать общий образ»4. Здесь речь идет о том, что части, занимающие в типе равное положение, но различные по внешнему виду и по функции, следует представлять себе возникшими путем метаморфоза, подобно тому, как части цветка являются видоизмененными листьями. Гёте сформулировал саму задачу построения общего типа: тип должен быть тем образцом, с которым сравнивается и с помощью которого анализируется строение животных и описываются их части, общие всем по типу.

В параграфе приводится пример построения Гёте остеологического типа. Он брал в основу скелет, ибо «скелет является несомненной

'Цит. по: Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Сост. В. О. Лихтенш-тадт. Пг., 1920. С. 500.

2 Goethes Werke. WA.II. Bd. 6. S. 292.

3 Там же. С. 193.

4 Там же. С. 194.

основой всякой формы тела»1. Остеологический тип Гёте построил из гомологичных костей млекопитающих животных, то есть тех костей, которые имеются в том или ином «облике» у основной массы этого класса животных. Далее он продемонстрировал, что эти кости располагаются в известной закономерной взаимосвязи и эта взаимосвязь характеризуется не только местом каждой кости в скелете, но также ее назначением, что находит выражение в «специфическом качестве», то есть в общем своеобразии ее формы и строения. Таким образом, Гёте первым синтезировал типовой скелет класса млекопитающих.

Итак, по Гёте общий тип строился из морфологических единиц (в данном случае отдельные кости), общих всем животным данной группы (класса млекопитающих), иначе говоря, гомологичных частей. Эти части были расположены в определенном порядке и находились в явно наблюдаемой взаимосвязи и взаимозависимости (корреляции и коннек-сии), видоизменялись в соответствии с образом жизни животных и стадиями их онтогенеза (метаморфоза).

Диссертант делает вывод, что учение Гёте об общем типе служило ему орудием для исследования строения организмов и было основой его морфологии. Нам представляется, что базирующаяся на понятии прафеномена морфология Гёте - превосходный пример претворения в жизнь его продуктивного творческого духа, который проявился, помимо всего прочего, и в разработке учения о цвете, которое Гёте часто называл главнейшим делом своей жизни. Рассмотрению взглядов Гёте на проблемы хроматики посвящен параграф 2. 3. «Учение о цвете».

Драматическая и повлекшая за собой столкновение с современным естествознанием схватка Гёте с Ньютоном произошла в области науки о цвете, где великий английский физик считается одним из отцов-основателей. К сторонникам Ньютона причисляет себя большинство физиков и естествоиспытателей. Но в настоящее время в литературе все чаще раздаются голоса, утверждающие, что Гёте, может быть, не так уж сильно и ошибался, критикуя учение Ньютона, что он мог быть и прав в своем понимании цвета и природы в целом, а Ньютон и его сторонники поддались фундаментальному заблуждению.

В литературе неоднозначно оценивается вклад Гёте в исследование проблем цвета. В параграфе анализируются взгляды на учение о цвете Г. Гельмгольца, К. А. Тимирязева, А. Г. Столетова, Р. Магнуса, Э. Кассирера, В. Гейзенберга.

'Гёте И. В. Избранные сочинения по естествознанию. €г462.- - -

рос. нацижнальнл;« БИБЛИОТЕКА С. Петербург ОЭ 100 акт )

I - '

Согласно Ньютону, цвет возникает только благодаря разложению или распаду света на составляющие его элементы. Это разложение света производят посредством ряда опытов. Согласно сегодняшнему уровню знаний, ньютоновский эксперимент доказывает, что цветовые ощущения возникают в результате воздействия на глаз потоков видимого излучения (воспринимаемого глазом электромагнитного излучения с длинами волн от 380 до 760 нм).

Гёте выступил против осуществленного Ньютоном и его сторонниками смешения и отождествления двух областей реальности: области материальной, описываемой физикой электромагнитных излучений, и области восприятий, описываемой учением о цвете. Гёте считал, что для ученого-естествоиспытателя должно быть ясно, что длины волн и цвета принадлежат полностью противоположным областям действительности. Недопустимо переносить понятия и принципы, имеющие силу для одной области, на другую область. Принадлежащие к материальной области действительности электромагнитные колебания существуют с тех пор, как зародился мир. Но цвета существуют как ощущения лишь с того времени, как эволюция привела к появлению у высших животных, в том числе и у человека, мозга и глаз. Да и понятие «цвет», в конце концов, возникло только с появлением человека.

Критике ньютоновской теории Гёте посвятил вторую часть «Учения о цвете» и озаглавил ее «Разоблачение теории Ньютона». В этой части можно прочесть, что «Оптика» Ньютона содержит «голый вздор»,1 что ньютонов «смысл совсем затуманен предубеждением»2; ньютоновское разложение белого света Гёте именует «призраком»3, и вообще - речь идет о «фокус-покусе»4.

Гёте говорил о своем труде, что «вложил в это учение половину трудов своей жизни»5. Исследование Гёте поражает своей масштабностью и грандиозностью замысла. В отличие от разработок в морфологии, «Учение о цвете» он довел до конца. В основании «Учения о цвете» Гёте кладет шесть цветов. По Гёте, для возникновения цвета необходимы свет и тьма. По сути дела, цвет - это свет, видоизмененный тьмой. Самая близкая к свету модификация - желтая, а самая близкая к тьме - синяя. Гармоничное сочетание этих цветов порождает зе-

1 Goethes Werke. WA. Abt. II. Bd. 2. S. 285 (658).

2 Goethes Werke. WA. Abt. II. Bd. 2. S. 202 (432).

' Goethes Werke. WA. Abt. II. Bd. 2. S. 68 (113).

4 Goethes Werke. WA. Abt. II. Bd. 2. S. 27 (45).

5 Эккерман И. П. Указ. соч. С. 220.

леный цвет. Но порой происходит и интенсификация каждого цвета самого по себе. Концентрируясь постепенно, эти цвета рождают в себе красноватые оттенки, изменяясь так, что синий превращается в фиолетовый, желтый - в оранжевый. Их соединение порождает ярчайший пурпур, содержащий в себе как актуально, так и потенциально, все другие цвета. Следовательно, именно в красном цвете Гёте видит то, что содержится, согласно Ньютону, в белом.

Диссертант приходит к выводу, что «Учение о цвете» еще раз подтверждает тезис об одновременности интеллектуального созерцания и теоретизирования у Гёте. Он писал: «Самым важным было бы понимание того, что все фактическое уже является теорией: синева неба открывает нам основной закон хроматики. Не нужно ничего искать за явлениями. Они сами являют собой теорию»1.

«Учение о цвете» прекрасно иллюстрирует уже высказанную диссертантом мысль, что для Гёте искусство и наука проистекали из одного источника, источника его творческого духа, настроенного в унисон природе. И загадки природы, ее «сокровенно-открытые» тайны Гёте равным образом успешно раскрывал как в качестве поэта, так и в качестве ученого, ибо эти две ипостаси были у него слиты в одну -ипостась Мыслителя. «Учение о цвете», «Фауст» и «Метаморфоз растений» происходят из одного и того же продуктивного источника и морфологически равноценны.

В третьей главе «Влияние философских традиций на мировоззрение Гёте» обосновывается, что Гёте являет собой пример художника и мыслителя, в творчестве которого художественные решения сами по себе неразрывны с исканиями всемирной философии. Гёте оказывал огромное влияние на своих современников и продолжает оказывать воздействие на культурную историю человечества. В данной главе проводятся лишь те немногие параллели, которые прежде всего приходят на ум исследователю, занимающемуся исследованием мировоззрения мыслителя.

В параграфе 3. 1. «Гёте и античность» анализируется отношение мыслителя к наследию древнегреческих философов, которое знал и любил. Мыслитель всю жизнь мечтал о жизненной полноте, жизненной гармонии, которую он во многом видел в духе греков. Он полагал, что «античность принадлежит природе, и именно когда она высказывается, к наиболее природной природе»2 (zur natbrlichsten Natur). Для Гёте античное искусство было высшей ступенью выражения самой природы.

1 Goethe. Naturwissenschaftliche Schriften. Dornach, 1982. Bd. 5. S. 376.

2 Goethe. Maximen und Reflexionen. Weimar - Stuttgart, 1949. № 546.

Гёте импонировала приписываемая Гераклиту идея о единстве противоположностей, в частности, единства и множества. Мыслителя привлекал гераклитовский образ текучего феноменального мира.

К бессмертным творениям Платона Гёте обращался несколько раз на протяжении всей своей творческой жизни. А. Ф. Лосев не без оснований сравнивал «энергийно-умную Идею» Платона с «прафено-меном» Гёте. Гёте дал прекрасную характеристику философии Платона в исторической части своего «Учения о цвете».

Аристотель привлекал внимание Гёте прежде всего как сравнительный анатом, как исследователь проблемы цветности (хроматики), как теоретик трагедии и т. д. Гёте говорил: «Аристотель видел природу зорче, чем кто-либо из новейших ученых, но в своих выводах был ' очень уж скоропалителен. К природе надо подходить почтительно и неторопливо, чтобы чего-нибудь от нее добиться»1.

В параграфе 3. 2. «Гёте и Спиноза» доказывается, что многие грани философского мировоззрения Гёте обусловлены его увлечением философией Спинозы. Гёте открыл для себя его труды, как бы следуя закону противоположностей, ибо, как признается поэт, «все уравновешивающее спокойствие Спинозы резко контрастировало с моей все будоражащей душевной смутой»2.

Диссертант отмечает, что понятие «Бог-природа» Гёте усвоил и пользовался им. Но на место понятия субстанции Гёте обычно ставил, что чрезвычайно характерно для его духовного склада, понятие потенции или силы (Kraft). Гёте был согласен со Спинозой, что говорить о Боге как личности - нелепость, ибо Бог присутствует во всех вещах мира. Согласно Спинозе, все в природе в той или иной степени одушевлено, даже камень как часть природы способен чувствовать и мыслить. Гёте часто высказывался в подобном гилозоистском духе. Он писал: «У кого не умещается в голове, что дух и материя, душа и тело, мысль и протяжение... были, суть и будут необходимыми парными составными частями Вселенной, которые требуют обе равных прав и потому, вместе взятые, <-

могут быть рассматриваемы как наместники Бога, - кто не может возвыситься до этого представления, тому давно бы уже надо было оставить в покое мышление и тратить свои дни на пошлые светские сплетни»3. ф

' Эккерман И. П. Указ. соч. С. 253.

2 Гёте И. В. Из моей жизни. Поэзия и правда/ Гёте И. В. Собрание сочинений в 10

тт. М„ 1976. Т. 3. С. 530.

1 Цит. по: Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Сост. Лихтенштадт

В. О. С. 460.

Гёте при чтении «Этики» с самого начала отнесся к философии Спи-^ нозы эмоционально, а не рационально. Его привлекало спинозовское вос-

' приятие мира как некоего единого целого, которое было выражено фило-

! софом в понятии субстанции, и которое Гёте чувствовал прежде всего как

' поэт, а позже и как натуралист, называя это единое словом «природа». У

Спинозы и Гёте - во многом схожее мироощущение. Только развивалось оно разными путями: у философа - через философемы, у поэта-натура-лисга - благодаря образам, рожденным при созерцании жизни.

В результате известного спора о Спинозе в 1784-1785 гг. возникла ' своеобразная версия спинозизма, частично обновленного в духе Лейб-

ница. Главным создателем этой модификации спинозизма был Гердер, \ который изложил его в работе «Бог. Несколько диалогов о системе

1 Спинозы». В параграфе обосновывается, что Гёте во многом примы-

' кал именно к гердеровской версии спинозизма.

' В параграфе 3. 3. «Гете и просветители» подчеркивается, что на-

! следие Просвещения составляет важнейшую предпосылку для форми-

рования и развития мышления Гёте, и именно прежде всего в силу того ( несогласия с основополагающими идеями просветителей в социально-

' философской плоскости, которое обнаружил Гёте. Идеи эпохи Про-

! свещения во многом вступали в противоречие с идеей продуктивности

' природной и человеческой жизни, которую на протяжении всей своей

1 жизни проповедовал Гёте. Деструктивный элемент идеологии просве-

1 тителей, их призывы к насильственному изменению социальной и при-

' родной жизни, - все это не могло не вызывать диссонанс с основными

! идеями, которыми было фундировано мировоззрение Гёте.

' Но Гёте не считал наследие Просвещения абсолютно негатив-

^ ным, да оно и не является таковым, если брать всю совокупность идей

1 мыслителей того времени. Ему импонировали идеи братства народов.

' свободы мышления, равного для всех законодательства и многие дру-

' гие. И самое главное, чем импонировала ему эпоха Просвещения, - это

> то, что в это время возникли литературные и философские произведе-

1 ния, вошедшие в золотой фонд истории человеческой мысли.

1 В параграфе 3. 4. «Немецкая классика и Гёте» анализируются ге-

^ нетическое родство и в то же время существенные различия в мировоз-

зрении Гёте и представителей немецкой классической философии. Гёте 1 был знаком с основными положениями учения И. Канта, хотя и не про-

' чел многих его произведений. Очень многое в кантовском учении Гёте

' просто не мог принять. То осуждение созерцания, неверие в чувства,

доверчиво открытые природе, насмешка над любовным влечением к

предметности - все это в Канте отталкивало Гёте. Но третья «критика» великого философа - «Критика способности суждения» (1790) - особенно заинтересовала Гёте, и он тщательно изучал ее. Гёте писал: «Меня очень порадовала книга Канта, и я обратился к его прежним работам. Наверное, телеологическая часть меня заинтересовала даже больше, чем эстетическая»1. Гёте писал Цельтеру: «Безграничной заслугой нашего старого Канта перед миром, и я могу сказать и передо мной, является то, что он в своей «Критике способности суждения» ставит рядом силы искусства и природы и за обеими признает право действовать бесцельно, исходя из больших принципов. Раньше еще Спиноза укрепил меня в ненависти к абсурдным конечным причинам. Природа и искусство слишком велики, чтобы преследовать цели, и им это и не нужно, ибо отношения (Bezbge) имеются всюду и отношения суть жизнь»2.

Кант, как и Гёте, проводил некоторую аналогию между созданиями природы и свершениями художника. И те, и другие целесообразны, все их составные части складываются в единое целое. Но существенная разница состоит в том, что организм возникает как бы сам из себя и является самоцелью, в то время как предмет искусства создается человеком для себя и себе подобных.

Г. В. Ф. Гегель был благодарен Гёте за те новые перспективы философского мышления, которые открыло ему творчество великого поэта и мыслителя. Общность многих воззрений Гёте и Гегеля порождала одновременно и существенные различия в них. Гёте не признавал гегелевский логицизм и абстрактность. Гёте считал, что диалектический метод Гегеля часто применяется для доказательства неверного, ложного, и что единственно верным критерием являются природа и практика.

Гёте не был сторонником того культа разума, которому Гегель воздвигнул памятник своей знаменитой формулой «Все разумное - действительно, все действительное - разумно». У Гёте есть прекрасные слова, которые можно считать своеобразным возражением формуле Гегеля: «Не все сущее делится на разум без остатка»3. Восхваление разумности мира, наполненного конфликтами, злом и несправедливостью, может привести к концу цивилизации.

Великому диалектику пришлось по душе учение Гёте о цвете. Поэтому он включил его идеи в свой труд «Философия природы». Его привлекли именно те аспекты книги Гёте, где шла речь о противопос-

1 Goethes Werke. WA, Abt. IV, Bd. 35. S. .58

2 Goethes Werke. WA, Abt. IV, Bd. 40, S. 76.

3 Гёте И. В. Избранные сочинения по естествознанию. С. 395.

тавлении света и тьмы. Одно письмо Гегеля, касающееся учения о цвете, Гёте даже напечатал в качестве добавления к своему труду.

И. Г. Фихте также испытал на себе влияние Гёте и многим ему был обязан. Фихте счел своим долгом послать Гёте свое «Наукоуче-ние». Он писал к Гёте такими полными пиетета словами: «К Вам по праву обращается философия. Ваши чувства - «пробный камень» ее»1. Воззрения Фихте были интересны Гёте, но все же их субъективно-идеалистическая основа не могла не вызвать у великого поэта критики.

В «Фаусте» Гёте дал художественное воплощение идеи Фихте о внутренней противоречивости субъекта деятельности. Противоречивость деятельности выступает источником непрестанного воспроизводства деятельности. Деятельность существует до тех пор, пока существует несоответствие между замыслом и реализацией. Смерть - это удовлетворенность и покой. Главное лишь, чтобы деятельность, подчеркивал Гёте, была подлинно продуктивной, а не суетливо-дьявольской.

С Ф. В. Й. Шеллингом Гёте общался во время его преподавания в Йене. Гёте критически высказался о сочинении «Идеи о философии природы», но одобрил труд «Мировая душа» (1798), а о его диалоге «Бруно» (1802) писал: «То, что я понимаю в нем или воображаю, что понял, -превосходно и совпадает с моими глубочайшими убеждениями»2.

Шеллинг писал: «Природа не допускает, чтобы растение размножалось, пока она не достигла в нем высшей индивидуализации»3. Аналогичные мысли отстаивал и Гёте. Он отмечал, что, в отличие от Фихте, Шеллинг поставил впереди объект, бесконечную ширь природы. Именно эта тенденция молодого философа, родственная спинозизму, конечно, и нравилась в свое время Гёте.

Диссертант делает вывод, что Гёте в истории немецкой философии возвышается отнюдь не музейным раритетом. Мысли его продуктивны, а потому живы до сих пор. Представляется абсолютно невозможным проследить все те философские, исторические и культурные параллели, которые обнаруживает даже при ближайшем рассмотрении такое сложное и уникальное структурное образование, как мировоззрение Гёте. Но в наибольшей степени все духовные связи великого

1 Fichtes Briefe. Lpz, 1986. S. 112.

2 Цит. по: Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Сост. Лихтенштадт В.

О. С. 458.

3 Шеллинг Ф. В. Й. Сочинения в 2 т. Т. 1. М., 1987. С. 153.

мыслителя прослеживаются в самом грандиозном творении «продуктивного» духа Гёте - трагедии «Фауст».

В четвертой главе «Трагедия «Фауст» как высшее творение «продуктивного духа» дается историко-философский комментарий наиболее важных, по мнению диссертанта, сцен великой трагедии. Разумеется, «перевод» философских шедевров литературы на язык «классической» философии с ее понятийным аппаратом всегда связан с неизбежными потерями.

В параграфе 4. 1. «Замысел Гёте и оценки его философами» анализируются основные этапы эволюции творческого замысла мыслителя. Доказывается, что «Фауст», как труд всей жизни Гёте, в наибольшей степени отображает личность поэта в ее главных моментах и ее эволюции. Гёте не только проецировал свое «я» на колоссальный сюжет, но и познавал через него самого себя.

«Фауст» Гёте, как отражение представления о личностной эволюции, был связан с диалектикой индивидуального и исторического бытия. Известная завершенность, свойственная осуществившемуся природному ритму индивидуального бытия, как и завершенность исторической эпохи относительна. Каждый человек и каждая эпоха должны повторить этот ритм, диалектически снимая предшествующий опыт. Представление о «спиралевидном» развитии природы и общества было присуще Гёте как диалектику.

В параграфе анализируется отношение к замыслу «Фауста» самого Гёте, а также Ф. Шиллера, Г. В. Ф. Гегеля, Ф. В. Й. Шеллинга, которые ознакомились еще с первой публикацией трагедии, так называемым «Фрагментом». Бесподобно по четкости и верности резюме Шеллинга, которое он дал произведению Гёте: «В силу своеобразной борьбы, которая возникает в знании, это произведение получило научную окраску, так что, если какая-нибудь поэма может быть названа философской, то этот предикат приложим лишь к «Фаусту» Гёте»1.

Параграф 4. 2. «Идеи и параллели в «Прологах» к трагедии» посвящен анализу ключевых философских проблем, которые поднимает Гёте в «Театральном вступлении» и «Прологе на Небе».

В «Театральном вступлении» Гёте обещает пеструю и разнообразную картину, в которой захватывающий сюжет будет сочетаться с реальной жизнью и философскими размышлениями.

1 Шеллинг Ф. В. Й. Философия искусства. М., 1999. С. 535.

«Пролог на небе» дает завязку для всего произведения и намечает развязку трагедии. В настоящем параграфе анализируется сходство взглядов Гёте, высказанных устами его героев, с воззрениями Пифагора, Аристотеля, учениями алхимиков.

Диссертант приходит к выводу, что Небеса, где Бог и Мефистофель будут спорить о человеке, Фаусте, - это не гармоничная Вселенная ортодоксального христианства. Скорее всего, это - Вселенная конкуренции, Вселенная вечного спора, где противоположности находятся в вечном конфликте друг с другом. Гёте в «Прологе на небе» рисует человека как существо, чей жизненный опыт протекает и определяется противоборством бурь, бушующих в человеческой душе.

В век Гёте многие полагали, что разум, его всепроникающий и всепобеждающий свет непременно приведет корабль человечества к сказочным берегам Утопии. Гёте предвидел и те темные стороны, которые несет с собой господство «чистого разума», не отягощенного духовностью и нравственностью. Человечество в целом, как и каждый человек в частности, имеет свою «темную сторону», свою «темную половину». Глубоко укорененные в человеке, врожденные противоположные стороны его природы пребывают в вечном противоборстве друг с другом. На это пытался указать Гёте своим современникам, но большинство из них просто не обратило внимания на его предупреждения. Понадобилось несколько кровопролитных войн, в том числе и две мировые, чтобы несколько умерить пыл просветителей разного масштаба, пытавшихся насильно загнать человечество в спроектированный ими на основе принципов разума и свободы рай.

В параграфе отмечается сходство образа мышления Гёте с принципами, провозглашаемыми китайской Чань или японской Дзэн: вера в возможность достичь «просветления» и «освобождения» без длительного восхождения по пути самосовершенствования; спонтанное и вне-интеллектуальное постижение высшей истины посредством интуитивного озарения; возможность достижения совершенства в процессе активной жизнедеятельности и эстетизации окружающей действительности; преодоление привязанности к духовным авторитетам и догмам; отказ от подражания и обретение внутренней свободы; снятие всех противоположностей типа «время-вечность», «субъект-объект», «жизнь-смерть», «истинное-ложное», «добро-зло».

«Пролог на небе» сообщает всему творению воистину всечеловеческий масштаб. Фауст должен или подтвердить высокое мнение Гос-

пода о творении Его, или же опровергнуть это мнение и доказать правоту Мефистофеля.

В параграфе 4. 3. «Мефистофель: проблема добра и зла в трагедии» делается попытка ответить на вопрос, какими философскими идеями руководствовался Гёте, создавая этот ставший бессмертным образ мировой литературы.

Гёте придал Мефистофелю традиционные черты дьявола-искусителя, но его суть сделал неизмеримо глубже. Мефистофель у Гёте становится воплощением абсолютного отрицания. Гёте отходит от наивной средневековой легенды, давшей ему толчок для сюжета, и придает всей истории глубочайший философский смысл. Из простого искусителя и совратителя, выбравшегося из ада погулять на земле, Мефис-то превращается в одно из движущих начал жизни.

Между Богом и Духом Отрицания в изображении Гёте существует своего рода странная «симпатия». Взятая в контексте всего произведения, эта симпатия получает объяснение. Мефистофель стимулирует человеческую активность. Для Гёте зло, так же как и заблуждение, -плодотворны. «Wenn du nicht irrst, kommst du nicht zu Verstand» («He ошибаясь, ты не поумнеешь»), - говорит Мефистофель искусственному человеку Гомункулу.

В результате рассуждений над истинным местом Мефистофеля в Мироздании Гёте пришел к убеждению, что Добро и Зло - абсолютно равные, но противоположные друг другу силы. Гёте, как и Гегель, полагал, что зло необходимо в мире именно потому, что оно побуждает добро активно бороться против него, а тем самым конституироваться и противостоять ему. Гегель видит в самом дьяволе энергию, последовательность и силу характера1. Следовательно, согласно Гегелю, зло несет в себе не только разрушительное, но в какой-то мере и созидательное начало. Как и Гегель, Гёте утверждает, что развития без борьбы противоположностей не существует.

Но Гёте, в отличие от Канта и Гегеля, не считает человека злым по природе. Он чаще всего высказывался таким образом: «Надо, чтобы человек был от природы таким, каким он и должен быть, и добрые мысли предстояли нам, словно вольные дети божьи: «Здесь мы!»2

Гёте нравилось древнее представление о «полярности» света и тьмы. В набросках одного научного доклада он пишет, что свет и тьма

1 Гегель Г. В. Ф. Философия религии: В 2 тт. М., 1977. Т. 2. С. 256, 259.

2 Эккерман И. П. Указ. соч. С. 104.

- «две огромные (ungeheuere) противоположности». Эти слова относятся к тому времени, когда он заканчивал свой труд по хроматике, то есть примерно к 1806 году. Дальше он говорит: «Тьма как бездна и первооснова бытия (als Ab- und Urgrund des Seins). Как содержательная подоплека (Unterlage)»1. Вероятно, для Гёте это противопоставление света и тьмы было не просто метафорой, но одной из основ понимания вселенского бытия.

Мефистофель - дух отрицательной диалектики, «отец сомнений и помех». Сомнение в любой ценности - вещь, в сущности, позитивная. В любой ценности есть негативные моменты, хотя они и пребывают порой в латентном состоянии. Поэтому мефистофелевское отрицание необходимо, так как не позволяет ту или иную сущностную силу человека превращать в Абсолют.

Диссертант приходит к выводу, что, согласно Гёте, зло и человеческое заблуждение существуют как космические потенции, мысль о которых выливается у мыслителя в идею «Всеединства». Источники этой метафизики имманентной природы зла достаточно полно были изучены еще Джордано Бруно, Якобом Беме, Сведенборгом.

В заключение параграфа доказывается, что Гёте предвидел метаморфозу церковной концепции Зла, произошедшую в XX веке. Мефистофель у Гёте - не просто дьявол, выступивший из наивных народных легенд, имя которого боятся поминать «к ночи». Мефисго - не просто нечистая сила, с которой он сам столь фамильярно и по-дружески общается в Вальпургиеву ночь, и которая исчезает при восходе солнца. Его не прогонишь просто так и от него не избавишься, так как он пребывает внутри каждого из нас.

В параграфе 4. 4. «Фауст: страдания мятущейся души» делается попытка философского анализа фигуры Фауста. Диссертант отмечает, что монологи Фауста уже в первой сцене трагедии проникнуты единым духом; оба сводятся к одной и той же фундаментальной идее: разочарованности в познавательных способностях человека.

У истоков гётевского «Фауста» во многом стоит гносеологический кризис, связанный с глубокой неудовлетворенностью нового поколения рационалистической философией Просвещения. Опираясь на идеи Спинозы, Руссо и Гердера, штюрмеры противопоставили рационализму Просвещения непосредственное чувство, пантеистическое единение с природой, интуитивное, «гениальное» проникновение в тайны

Goethes Werke. WA. II. Bd. 11. S. 221.

окружающего мира. Этими настроениями полон первый монолог Фауста, где он сокрушается о своих бесплодных умствованиях, не позволяющих понять «вселенной внутреннюю связь», горько сетует на заточение, в котором заменой «живых и Богом данных сил» стали скелеты и свитки, и рвется прочь из ученой кельи.

Диссертант доказывает, что Фауст разочаровался не в какой-то конкретной науке, а в способности разума «постичь все действия, все тайны». И в этом смысле ситуация в науке в настоящее время нисколько не изменилась. Трагедия Фауста - это не горе какого-то узкого специалиста, потерпевшего фиаско в своей профессиональной области. Это - трагедия знания, трагедия человеческого духа, смеющего посягать на абсолютное знание, но неспособного «объять» его.

Фактически Фауст хочет быть равным архангелам из «Пролога на небе», если вообще не самому Богу. Он стремится к недостижимому и невыразимому, к тому, что можно отдаленно сравнить с понятием Единого в неоплатонизме.

Однако Фауст понимает, что Макрокосм как совокупность всей природы слишком величественен и пока недоступен для него, хотя сам Гёте всю свою жизнь пытался найти всеохватывающую мировую формулу, объясняющую все. С этим и было связано его желание объединить учение о цвете, звуке, физические и метеорологические наблюдения над природой в одно единое целое. В 1810 году Гёте писал Сарто-риусу: «Если повезет с несколькими большими формулами, то все должно стать вновь единым, одно должно вытекать из другого и снова к нему возвращаться»1.

Тот крайний дуализм, который привел к разладу во всем мировоззрении Фауста, та двойственность, которая не позволяет ему принять ни религию, ни науку, двойственность, которая заставляет его ложно смотреть на науку как на средство решать ненаучные задачи, выражается и в его отношении к собственной личности, к человеку вообще. Соискатель делает вывод, что если первый монолог может быть сведен к мотиву отчаяния познать мир, то второй проникнут мыслью о непримиримых противоречиях в природе человеческой личности.

Фауст, созданный Гёте, - современник самого творца. Он знает о многом. Люди этой рубежной эпохи читали работы энциклопедистов, были знакомы с трудами Канта, статьями Лессинга, познакомились с историко-философскими идеями Гердера. Но они не сразу смогли при-

1 воеЛех \Verke. IV. Вс1. 37. 8. 456.

менять эти новые понятия к практической жизни. Понятия эти формировались и развивались понемногу, и лишь постепенно складывался фундамент нового мировоззрения.

Диссертант приходит к выводу, что Фауст - типичная фигура этого переходного периода, этих двух разных миров. Он во многом воспитан на старых традициях, но во многом уже дистанцировался от этой старины, проанализировал ее, хотя и сохранил еще некоторые старые привычки. Фигура Фауста, вообще, принадлежит к вечным образам человечества. Это - образ человека переходного периода, и в этом смысле он очень близок нам, только что перешагнувшим из одного века в другой, из второго тысячелетия в третье.

В параграфе 4. 5. «Договор с дьяволом» анализируются парадоксы и противоречия, связанные с демиургическими потенциями человека.

Симптоматично, что перед самой встречей с Мефистофелем Фауст обращается к работе над переводом Евангелия на немецкий язык. Но он делает это не как верующий христианин, а как вдумчивый и строгий критик исторического памятника. Для него Евангелие - памятник, обладающий глубокой внутренней духовной силой, но отнюдь не боговдохновенная книга.

Знаменитая сцена перевода Евангелия, когда Фауст, подыскивая точное лексическое значение для греческого слова «логос», выбирает немецкое слово «die Tat» (дело), основана на собственных раздумьях Гёте над Новым Заветом. Тот факт, что для своего перевода Фауст выбирает значение «дело», полностью соответствует его миропониманию и еще раз высвечивает ту беспокойную сторону его натуры, ту нетерпеливость, которая и привела его в сети Мефистофеля.

Речь идет о действенной воле как источнике движения и развития в духе просветительского деизма, в духе кантовской космогонии. Фауст приходит к выводу о невозможности получить знание сверху, извне, в законченном виде. Необходим длительный и трудный путь непосредственного участия в деятельной жизни, постепенность ее познания.

Дьявол предлагает Фаусту пройти всю земную жизнь до конца, не отвергнув ни одного ее наслаждения, вкусив все дары земли. Фауст подходит к договору с дьяволом как естествоиспытатель, ставящий эксперимент над самим собой. Он сам себя искушает земными страстями. Он как бы спускается в ад в собственной душе, заглядывает на ее «темную половину», чтобы постичь себя всего. Фауст решил дарованную ему Мефистофелем вторую жизнь посвятить самой жизни, всей жизни, а не только сухой науке. В жизни он хочет найти ответы на те

самые жгучие вопросы бытия, которые он не нашел в своей темной келье. Он решил вернуться в мир людей, чтобы попробовать «жить, как все». Может быть, вопрошает он, в этом и состоит выход?

Диссертант считает, что спор Фауста и Мефистофеля - это не просто спор философский. Это и нравственный спор. Мефистофель близок к всезнанию, но именно поэтому он смеется над людскими попытками познать тайны бытия. Зная почти все, он смеется над совестью, честью, над добрыми порывами души. Мефистофель - чистое знание без сопереживания, без сочувствия, без любви. Он - бессмертный циник, для которого безразлично все то, что представляется важным для человека.

Фауст хочет знать «все тайны мира», но открываются для него лишь немногие из них. И нет сил «сравняться» с природой, ибо наука бессильна сделать это. Вот почему у Фауста возникает непреодолимое желание «остановить мгновение», возвести в абсолют относительное. Мгновение - это сама жизнь Фауста, и он стремится осознать себя в этом мгновении как нечто непреходящее, как подлинное. Если он не попытается это сделать, то он не сможет дальше жить. И хотя в глубине души он понимает, что это невозможно, он решается на сделку с дьяволом.

Фауст уходит из науки не только по причине того, что она не дала и не может дать ему полной истины. Он давно начал сомневаться, а теперь полностью разочаровался в полезности науки для человечества. Он отказывается от «сухой теории» ради «зеленого древа жизни». Бессмертным словам он теперь предпочитает смертные дела, пускай и греховные. И Гретхен пала жертвой прежде всего того суетливого, «вело-циферского», лжепродуктивного, что есть в натуре Фауста, того, что и толкнуло его на заключение договора с дьяволом.

В параграфе 4. 6. «Метаморфозы сознания: вторая часть "Фауста"» акцентируется внимание на анализе ключевых философских проблем, которые красной нитью проходят сквозь вторую часть трагедии, допускающую разнообразные интерпретации. В параграфе разбираются лишь наиболее важные, на взгляд диссертанта, сцены, значение которых актуально и по сей день.

Диссертант считает, что во второй части прослеживается идея необходимости ограничения неопределенных порывов и стремлений к абсолютному и сосредоточения своих сил на деятельности во благо общества. Жизненный путь Фауста - предостережение будущему человечеству. Сквозь магический кристалл «Фауста» можно было рассмотреть и предвидеть многие опасности, грозившие людскому роду. «Фауст» - пророческое произведение, которое было понято и воспринято лишь немноги-

ми современниками Гёте. В чем-то это было для поэта трагедией. Мировоззрение Гёте было глубоко целостным. Он пытался и Фауста во второй части сделать похожим на себя. Но, как гениальный художник, он понимал, что современному человеку далеко до гармоничного и целостного мировоззрения. Сама действительность не могла дать ответ на вопрос, поставленный первой частью: где же спасенье Фауста?

Во второй части трагедии Вагнер вместе с Мефистофелем создает в колбе Гомункула - искусственного человека. В наше время, благодаря успехам клонирования, мечта о создании искусственного человека перестает быть сказкой, становясь реальностью. Гёте задавался вопросом о целесообразности такого вызова живой природе, который после него неоднократно повторяли другие мастера.

Мефистофель вновь предлагает Фаусту искушение красотой, поэзией, эпикурейские радости. Фауст должен пройти через последнее искушение - искушение властью. Строительство города нужно Фаусту не для славы, не для удовлетворения тщеславия. Этот прожект - новый вызов природе, которую Фауст хочет теперь не просто постичь, объяснив ее тайны. В данный момент он одержим идеей изменения природы, ее насильственного преобразования. И это отнюдь не продуктивная, а «ве-лоциферская» идея. Вдумаемся еще раз: насколько пророчески Гёте предвидел сюжетные коллизии будущей истории человечества!

Идея преобразования природы - философская предпосылка всей теперешней деятельности Фауста. Фауст пытается произнести заветную фразу «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». В конце трагедии, слыша стук лопат, роющих ему могилу, и думая, что это рабочие прорывают канал у его ног, Фауст произносит свой монолог, который столь любили цитировать в советском гётеведении, о том, что «лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой!». И все-таки Фауст говорит: «Тогда сказал бы я». И в этом уточнении есть трезвость, опасливость мысли, которая сомневается в том, что нашла искомое.

Но эти слова - красивые слова под занавес, и произносит их ослепший, больной человек. Не канал, а могилу роют для него; и не рабочие «свободного народа», а лемуры. Мефистофель поэтому с полным правом посмеивается над монологом Фауста. О каком рае может идти речь, когда этот рай строят дьявольские силы, руководимые Мефистофелем?! И ведь строится этот «рай» путем ограблений, обмана, насилия и убийств. Во многих сценах второй части трагедии Гёте оставил много поразительных по своей пророческой силе предупреждений человечеству, актуальность которых в полной мере стала ясна 1

нам лишь в ушедшем XX веке, история которого еще раз доказала человечеству, что насильно осчастливить никого нельзя, а благая цель, осуществляемая преступными методами, самоуничтожается и превращается в свою противоположность.

Диссертант приходит к выводу, что своеобразным завещанием главного героя могут служить следующие последние слова зрячего Фауста, способного еще видеть мир таким, каков он есть, - то есть, так, как к этому стремился и сам Гёте:

Лицом к лицу с природой стать! Тогда Быть человеком стоило б труда! И я им был, пока, во тьме бродя, Себя и мир не проклял дерзко я!...

Именно эти слова он произносит перед своим трагическим ослеплением. Фауст вновь вспоминает о Духе, о Слове, о том своем начале, и понимает, что так и не достиг истины. И все же один из итогов трагедии - вечность, завидующая смертности. Знание завидует незнанию. Сбросивший покров почти со всех тайн вселенной жаждет найти хоть что-то неизвестное ему, падшему ангелу.

Дух Фауста остается на земле. Он растворяется в других фаустах, живет в них и вместе с ними, не зная того, что его ждет на этом пути. Об этом прекрасно написал Р. Роллан: «Фауст продолжает идти, всегда будет идти на вечный штурм судьбы и будет вырывать у нее самой изо дня в день все новые клочки истины. Двигаться вперед, падать, подниматься, действовать, трудиться, бороться, служить - а потом подвергнуться уничтожению, чтобы начать снова...»1

В Заключении формулируются основные выводы диссертационного исследования, выдвигаются теоретические положения, и отмечается, что основное перспективное направление, по которому исследователям творчества Гёте предстоит двигаться в дальнейшем, состоит в осуществлении нового мировоззренческого синтеза современной эпохи, в обнаружении тех скрытых мировоззренческих пластов, которые неизбежно присутствуют в идее «абсолютного субъекта» как своеобразном «носителе» целостности, духовной энергии и человеческой свободы.

1 Роллан Р. Собр. соч. в 14 т. Т. 14. М., 1958. С. 558.

Принципиальные положения диссертации получили отражение в следующих публикациях:

Монографии:

1. Трагедия И. В. Гёте «Фауст»: опыт философского комментария - Оренбург: Издательство ОГУ, 2001. - 131 с.

2. Философия Иоганна Вольфганга Гёте. - Оренбург: Издательство ГОУ ОГУ, 2002. - 294 с.

3. Философия Иоганна Вольфганга Гёте. 2-е изд., исправл. и доп. - Екатеринбург: Издательство УрГУ, 2003. - 312 с.

Статьи, тезисы сообщений на научных конференциях:

4. Мудрость истории философии // Мудрость бытия и пошлость быта. Материалы регионального симпозиума. - Оренбург: Оренбургский филиал УрАГС, ОГУ, 1999. С.36 - 40.

5. Добро и зло в трагедии И.В. Гёте «Фауст»: опыт философского анализа // Вестник ОГУ. № 2(5) 2000 г. - Оренбург: Издательство ОГУ., 2000. С. 9 - 14.

6. «Продуктивность» души и бессмертие духа (на примере Гёте-философа) // Обретение и постижение духовности. Материалы регионального симпозиума. - Оренбург: Издательство «Оренбургская губерния», 2000. С. 23 - 26.

7. Место светской культуры в становлении личности // Материалы международной юбилейной научно-практической конференции, посвя-щённой 30-летию ОГУ. - Оренбург: Издательство ОГУ, 2001. С. 18 - 19.

8. К вопросу о мировоззрении Гёте: учёный, поэт, мыслитель // История трансцендентальной философии в республике Башкортостан. 10 лет Фихтевскому обществу. - Уфа: Издательство Башкирского университета, 2001. С. 102 - 112.

9. Мудрость философа // История трансцендентальной философии в республике Башкортостан. 10 лет Фихтевскому обществу. - Уфа: Издательство Башкирского университета, 2001. С. 440 - 447.

10. Die Goethes Weltanschauung: Denker, Wissenschaftler, Dichter: Der Blick aus Russland des neuen Milleniums // Jahrbuch fbr Geisteswissenschaften. - Mbnchen, 2001. S. 232 - 245.

11. Некоторые характерные черты мировоззрения Гёте (взгляд из России нового тысячелетия) // Гуманитарные исследования. Ежегодник. Межвузовский сборник научных трудов. - Омск: Изд-во ОмГПУ, 2002. С. 27 - 33.

12. К вопросу о мировоззрении Гёте: учёный, поэт, мыслитель // Материалы Третьего Российского Философского конгресса (16-20 сентября 2002 г.). Том 2. - Ростов-на-Дону, 2002. С. 25 - 26.

13. Гёте и немецкая классическая философия // Вестник ОГУ, № 8, 2002 г. - Оренбург: Издательство ГОУ ОГУ, 2002. С. 112 - 119.

14. Особенности спецкурса «Немецкая классическая философия» для студентов философских специальностей // Качество профессионального образования: Материалы всероссийской научно-практической конференции. - Оренбург: Издательство ГОУ ОГУ, 2003. С. 46 - 48.

15. К вопросу о «гносеологии» И. В. Гёте // Вестник ОГУ. № 2, 2003 г. - Оренбург: Издательство ОГУ, 2003. С. 31 - 44.

16. Социологические типы в трагедии И. В. Гёте «Фауст» // «Философская и социологическая мысль на рубеже тысячелетий». Материалы научно-теоретической конференции. - Уфа: Изд-во БашГУ, 2003. (в печати)

Лицензия № ЛР020716 от 02.11.98.

Формат 60x84 ЧХ6. Бумага писчая. Усл.печ. листов 2. Тираж 100. Заказ 251.

РИК ГОУ ОГУ 460352, г. Оренбург, ГСП, пр. Победы 13, Государственное образовательное учреждение «Оренбургский государственный университет»

2.оо?-Д

»10517 (oSi7

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Горохов, Павел Александрович

Введение.

Глава первая. Мировоззрение Гёте: ученый, поэт, мыслитель.

1.1. Философия в структуре мировоззрения Гёте.

1. 2. Творчество и чудо.

1.3. Методология Гёте: попытка типизации. «Продуктивность души» и бессмертие духа.

1. 4. От искусства к науке.

1.5. Гётевская «теория познания».

1. 6. Религия и сверхъестественное в мировоззрении Гёте.

Глава вторая. Естествознание в структуре мировоззрения Гёте.

2. 1. Общие тенденции развития естествознания в эпоху Гёте и его понимание науки о природе.

2. 2. Морфология: создание, развитие, основные черты.

2. 3. Учение о цвете.

Глава третья. Влияние философских традиций на мировоззрение Гёте.

3. 1. Гёте и античность.

3. 2. Гёте и Спиноза.

3.3. Гёте и просветители.

3. 4. Немецкая классика и Гёте.

Глава четвертая. Трагедия «Фауст» как высшее творение продуктивного духа».

4. 1. Замысел Гёте и оценки его философами.

4. 2. Идеи и параллели в «Прологах» к трагедии.

4. 3. Мефистофель: проблема Добра и Зла в трагедии.

4. 4. Фауст: страдания мятущейся души.

4. 5. Договор с дьяволом.

4 6. Метаморфозы сознания: вторая часть «Фауста».

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Горохов, Павел Александрович

Актуальность темы исследования

Творческое наследие Иоганна Вольфганга Гёте (1749 - 1832) поражает своими поистине титаническими размерами. Бессмертный дух поэта и мыслителя оставил нам здесь, на земле, много загадок, которые, увы, в большинстве своем так и останутся неразгаданными, ибо они ушли в вечность вместе с самим творцом. Одна из этих загадок: кем же все-таки был Гёте? Портретист, скульптор, пейзажист, критик, архитектор, актер, режиссер, директор театра, гравер, химик, историк, государственный деятель, финансист, философ. Круг его интересов поражает воображение. Но суть его может быть определена лишь однозначно: Гёте. Об этом он сам так писал в одном из писем: «Я навсегда останусь Гёте. Вы знаете, что это значит. Когда я называю свое имя, - я раскрываю и самую свою сущность»1.

Исследователи истории, культуры и литературы того времени, в котором довелось жить и творить Гёте, единодушно отмечают переходный характер этой эпохи. Необычайность этой личности превосходно соотносится с необычайностью времени, когда горизонты веков еще шире распахнулись и раскрылись. Характеризуя это время, А. В. Михайлов справедливо отмечает: «.идеи теснятся, и разнородные явления встречаются на самом узком пространстве. Уходившее в историю еще не разрушилось и не уступило место новому, а нарождающееся новое еще не потеснило отходящее, - происходит полная драматизма встреча традиции и нарастающего нового, часто направленного против традиции» . Современная эпоха, переживаемая человечеством, на наш взгляд, во многом напоминает «век Гёте».

1 Goethes Werke. WA. IV. Bd. 12. S. 64.

2 Михайлов А. В. Гёте и отражения античности в немецкой культуре на рубеже XVIII-XIX вв. И Его же. Языки культуры. М., 1997. С. 564.

A. А. Аникст замечает: «Гёте стоит в ряду немногих титанов, каждый из которых воплотил в своем творчестве духовный опыт целой эпохи»1.

И действительно, великий поэт и мыслитель в 70 — 80-е годы восемнадцатого века фактически идейно возглавил движение "Буря и Натиск" и на протяжении всей своей жизни неизменно находился в центре немецкой культуры. Немецкое Просвещение, относящееся к эпохе Гёте, как бы повторяло фазу, пройденную Ренессансом в Италии четыре столетия до этого.

Каждая эпоха находит в творческом наследии великого немца что-то своё, интимно-близкое и задушевное. И наше время - не исключение. Можно сказать, что суть гениальности в неисчерпаемости разгадок. Разгадывая гениев, человечество, в сущности, каждый раз разгадывает себя. Ведь Гёте волновали те же вечные, общечеловеческие, философские вопросы, ответы на которые человечество искало, ищет и будет искать: в чем смысл человеческого существования и самой философии? И можно ли повелевать этим творчеством духа?

B. В. Вересаев советовал: «Через каждые пять лет перечитывай «Фауста» Гёте. Если ты каждый раз не будешь поражен, сколько тебе открывается нового, и не будешь недоумевать, как же раньше ты этого не замечал, - то ты остановился в своем развитии»2.

JI. Н. Толстой, при всей неоднозначности и сложности отношения к фигуре и гению Гёте, все же оставил в дневнике такую лаконичную запись: «Читаю Гёте, и роятся мысли»3.

Сегодня в России настало время для нового развития, и Гёте призывает нас трудиться во благо живого и непрерывного научного исследования. В наши дни, когда зачастую все позитивное, даже, например, идея государства, подвергается ожесточенным нападкам, необходимо восстановить позитивное в его правах. Именно дух Гёте, как мы полагаем, способствует тому, чтобы недостойные и поверхностные воззрения уступили место более глубоким. Как писал

1 Аникст А. А. Художественный универсализм Гёте // Гётевские чтения. 1984. М., 1986. С. 7.

2 Вересаев В. В. Записи для себя // Вересаев В. В. Собрание сочинений в 5 т. Т. 5. М., 1961. С. 493.

3 Толстой J1. Н. Полное (Юбилейное) собрание сочинений. Т. 48. С. 54.

О. Шпенглер, «мы читаем «Отелло» и «Фауста». для того, чтобы дух этих произведений в полной чистоте действовал на нас»1.

Нам кажется, что все призывы к возрождению духовности в современной России не приведут ни к чему до тех пор, пока саму духовную деятельность не удастся концептуализировать и определить ее отношение к деятельности абсолютной. Эта проблема занимала немецких философов эпохи конца XVIII - начала XIX вв., столь похожей на наше время. Не оставался в стороне от решения этих проблем и Гёте, творческое наследие которого в этом плане еще мало изучено и чрезвычайно актуально.

К. Н. Любутин и Ю. К. Саранчин отмечают: «Философия обретает и имеет в разные времена различное обличие, ее социальное бытие плюралистично. Искусство, литература так или иначе несут философские идеи. {.} Любое переломное время обостряет экзистенциальные проблемы, в том числе и потому, что в такое время злое социальное начало в человеке проявляет себя очень агрессивно. Но именно это обстоятельство обостряет спрос на гуманитарное знание, на гуманистическую философию»2. Гёте довелось жить в переломное время, в этом он близок нам, родившимся в XX веке, история которого была наполнена катаклизмами и трагедиями. Что принесем мы, люди XX века в век XXI?! Может быть, нам стоит в чем-то поучиться у Гёте и его современников, перешагнувших два столетия назад рубеж XVIII и XIX веков.

Исследование различных сторон творчества Гёте, в том числе и философского наследия этого уникального мыслителя, никогда не будет носить чисто академического, сухого характера. А. А. Аникст прекрасно сказал: «Творческая мысль гениального писателя вбирает духовные стремления, надежды и разочарования, порывы и свершения ряда поколений, и не только тех, которые были, но и тех, которые грядут»3. Гёте удивительно современен. Не только каждое поколение находит в его бессмертных строках что-то животрепещуще-важное

1 Шпенглер О. Закат Европы. М., 2000. С. 323.

2 Любутин К. Н., Саранчин Ю. К. История западноевропейской философии. М., 2002. С. 9.

3 Аникст А. А. Указ соч. С. 7. для себя, но и каждый мыслящий человек, обращаясь к творчеству этого мыслителя и поэта на разных этапах своей жизни, открывает что-то свое, глубокоинтимное, позволяющее порой по-философски относиться к злу и несправедливости в этом мире и как-то жить дальше, а порой взбунтоваться и пойти на бой. Давайте вчитаемся хотя бы в эти строки из второй части великой трагедии «Фауст», как будто рисующие портрет нашей современной России: .Больное царство мечется в бреду И порождает за бедой беду. Лишь выглянь из дворцового окна, Тяжелым сном представится страна. Все, что ты сможешь в ней окинуть оком, Находится в падении глубоком, Предавшись беззаконьям и порокам 1.

Актуальны для современной российской действительности и такие его слова, которые можно адресовать ко многим нашим некомпетентным политикам: «Самое разумное, чтобы каждый занимался тем ремеслом, для чего он рожден, чему он учился, и не мешал бы другим делать то, что им надлежит. Пусть сапожник сидит за своей колодкой, крестьянин ходит за плугом, а правитель умело правит народом. Это ведь тоже ремесло, которому надо учиться и за которое нельзя браться тому, кто этого делать не умеет» .

В своих «Венецианских эпиграммах» Гёте восклицает, как будто обращаясь к нашим современным «демократам» и «правозащитникам», многие из которых уже давно продали в угоду чужеземным господам свою честь, совесть и Родину:

Ох, до чего не люблю я поборников ярых свободы: Хочет всякий из них власти — но лишь для себя} Гёте И. В. Фауст. Перевод Б. Пастернака И Гёте И. В. Собрание сочинений в 10 т. Т. 2. М., 1976. С. 188.

2 Эккерман И. П. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. М., 1986. С. 106.

3 Гёте И. В. Собрание сочинений в 10 т. Т. 1. М., 1975. С. 206.

Некоторым нашим политологам, рассуждающим о том, какую бы еще реформаторскую вивисекцию предпринять над изувеченной страной, стоило бы задуматься над следующими мудрыми словами семидесятипятилетнего мыслителя: «Для каждой нации хорошо только то, что ей органически свойственно, что проистекло из всеобщих ее потребностей, а не скопировано с какой-то другой нации. Ибо пища, полезная одному народу на определенной ступени его развития, для другого может стать ядом. Поэтому все попытки вводить какие-то чужеземные новшества, поскольку потребность в них не коренится в самом ядре нации, нелепы, и все революции такого рода заведомо обречены на неуспех.»1

За несколько дней до смерти Гёте сказал: «Я ненавижу плохую работу как смертный грех, но всего более — плохую работу в государственных делах, так как от нее страдают тысячи и миллионы людей» . Да, если бы наши чиновники - непрофессионалы и взяточники - хоть в чем-то были похожи на Гёте-чиновника!.

Покажем еще на нескольких примерах, насколько актуальным, современным и нужным нам может быть Гёте.

Исследователями-гуманитариями отмечается, что лавинообразные изменения в мире, коренные преобразования в России вызвали глубокий интерес к проблемам природы человека, его духовности, цельному человеческому существованию. На заре нового тысячелетия со всей остротой встал животрепещущий вопрос о возможности диалога культур, столь непохожих друг на друга, и в то же время подошедших в своем развитии к той черте, за которой отсутствие диалога и взаимопонимания может означать конец истории. Гёте в своем знаменитом «Западно-восточном диване» как раз и говорит о необходимости знакомства европейца с Востоком, в том числе и с Индией, религия и философия которой мало понятна для европейцев. Он предвидел современную интеграцию европейских и неевропейских культур, то состояние человечества, при котором

1 Эккерман И. П. Указ. соч. С. 461.

2 Там же. С. 435. невозможно будет представить описанных Монтескье французов, удивлявшихся тому, что, оказывается, возможно быть персиянином! Посмотрели бы эти французы на Европу начала XXI века, заполоненную неграми и арабами, и на мечети, выросшие в современных европейских городах .

Так же, как в XVIII веке Гёте предвосхитил век XIX, так и в первой трети XIX века он предвосхитил ведущую мысль XX века во всем, что касается политики и, как мы сейчас говорим, международного положения. С решимостью пророка и, увы, в предельном одиночестве выступает Гёте в период наполеоновских войн против войны и национального чванства.

Гёте полагал, что война - это болезнь, при которой все силы организма используются только для того, чтобы питать нечто чуждое и противное природе. В своем творчестве он призывал к объединению народов, а не к их обособлению и вражде. Гёте понимал, что жизнь диктует необходимость не разъединения, а объединения схожих по культуре и развитию народов, прежде всего европейских. Как актуально звучат его мысли в современном хрупком и ненадежном для человека мире!

Чрезвычайно злободневны высказывания поэта о том, что нельзя мерить произведение искусства и литературы, созданное в рамках одной культурной традиции, неприложимой к нему мерой. Одновременно он отмечает возможность сопоставлений, сравнений в сфере поэзии и культуры в целом, имея в виду выделение одновременно сходного и различного. Вообще, в творчестве Гёте можно обнаружить элементы будущего сравнительного культуроведения и сравнительного литературоведения, а также отдельные гениальные наброски становящейся все более и более актуальной ныне философской компаративистики.

Отнюдь неслучаен интерес мыслителя к естественным наукам — ведь для реализации гуманистической задачи максимального раскрытия природных задатков и способностей человека следовало иметь точные знания о нем как о естественно-телесном существе. Два века тому назад Гёте размышлял об «изначальном чувстве, что мы с природой как бы составляем единое целое». В настоящее время объективным условием интеграции человека с природой становится необходимость удовлетворения витальных потребностей человечества, что осуществляется как перманентная активизация и укрупнение масштабов практико-преобразующей деятельности, постепенно превращающейся в биосферную, планетарную силу. Перемещение масс минерального вещества, открытие новых химических реакций, трансформация рельефа, связанное с возрастающей нагрузкой на ландшафты их преобразование, перестройка естественной гидрографической картины, изменение обменных процессов (энергетических, тепловых и др.), становящееся реальностью управление атмосферой — все это результаты сознательно реализующей себя силы, имя которой Человек. В этом плане вторая часть «Фауста» поражает нас своими пророческими картинами деятельности человека, которые как будто срисованы с нашего времени.

Борьба Гёте с учением Ньютона о цвете уже давно не воспринимается как ошибка поэта-дилетанта, дерзнувшего заняться не своим делом. Гёте был фактически первым, кто указал на опасность распространения бездушного, построенного на одной математике естествознания. Выступая против Ньютона, он боролся тем самым с претензиями математического естествознания служить единственным и исключительным средством изучения и объяснения природы. Математическое естествознание неизбежно повлекло за собой закабаление человека созданной им самим техникой.

В современную эпоху господства техники, когда последняя начинает фактически воспроизводить самое себя, позволительно и необходимо поразмышлять над вопросом о назначении человека. Быть может, сегодня это еще более актуально, чем в любой другой период человеческой истории. Ведь расшифровка генетического кода эпохи открывает реальную возможность искусственного и произвольного воссоздания человека человеком.

Об опасности такого рода тенденций предупреждал и Гёте, предвидевший массовое наступление техники, которого одновременно и боялся, и приветствовал. Он писал композитору Цельтеру: «Быстрота и обогащение — вот чем восторгается общество, к этому оно стремится. Все эти железные дороги, экспресс-почта, пароходы, различные удобства сообщения, - вот в чем образованный мир стремится превзойти самого себя, но благодаря этому он не в состоянии возвыситься над посредственностью. В принципе, это время наиболее подходит для сметливых и деловых людей, обладающих проворством и чувствующих свое превосходство перед толпой, хотя сами они и лишены высших дарований»1.

Гёте, по сути дела, за полтора столетия до В. И. Вернадского и Пьера Тейяра де Шардена заговорил о ноосфере - сфере разума, становящегося планетарной силой.

Именно в нашу эпоху, которая заставляет нас задуматься над старыми, вечными и, казалось бы, банальными истинами (например, убежденность в непременной благотворности технического прогресса, на которой фактически покоится вся современная цивилизация), необычайно актуальными представляются мысли Гёте о роли преемственности в истории человеческой культуры; о том, что прогресс совершается не только с помощью революционных ломок и кровопролитных преобразований, но и благодаря ежедневному, будничному, постоянному и продуктивному труду, без которого невозможно никакое продвижение вперед.

Мысли Гёте отличались несвоевременностью. XIX век жил идеей буржуазного прогресса - накопления богатств, роста производства, расширения знания, захвата территории. А тут приходит мудрец и говорит: надо соблюдать преемственность.

Творчество Гёте, многие его труды и мысли во многом не совпадали с локальностью своего времени. Идеи этого мыслителя обрели реальный смысл лишь в наши дни, когда отрицательные последствия научно-технического прогресса поставили человечество на грань катастрофы: природные ресурсы близки к истощению, искусственно порождаемые потребности достигли степени пресыщения, над людьми завис призрак атомной гибели. Б. Паскаль как будто обрисовал современное положение человечества, некогда сказав: «Мы безза

1 Goethe. Briefe. Bd. VIII. S. 123 - 124. ботно мчимся к пропасти, держа перед собой какой-нибудь экран, чтобы ее не видеть»1. Как тут не вспомнить о Гёте, не задуматься над актуальностью его мыслей?!

Думается, что сам Гёте согласился бы со словами Г. К. Честертона, сказанными им в труде о Чосере: «Если до определенного времени жизнь походиЛ ла на танец, то впоследствии она все более стала похожа на гонку» . Но если во время танца человек балансирует, то в гонке он зачастую теряет баланс. Нам кажется, что мыслитель предвидел современное состояние человечества, «потерявшего баланс».

Гёте будет актуальным и современным до тех пор, пока человек останется мыслящим существом. Думается, что не сбудется метафорическое пророчество А. Камю, который, использовав вольтеровский образ наблюдающих за нашей планетой инопланетян, писал: «Но эфемерна любая слава. С точки зрения обитателей Сириуса, десять тысячелетий превратят в пыль произведения Гёте, предадут его имя забвению»3. Даже в наше, на первый взгляд, бездуховное время люди читают творения Гёте. Ф. М. Достоевский размышлял: «И неужели вы думаете, что. Фауст и проч., и проч., были бесполезны нашему русскому обществу в его развитии и не будут полезны еще? Ведь не за облака же мы с ними пришли, а дошли до современных вопросов, и кто знает, может быть, они тому много поспособствовали»4.

В наш век всеобщей приземленности и рационалистичности, господства прагматического духа, узкого профессионализма и корпоративности Гёте кажется героем античных мифов, гигантом Прометеем, которого он некогда воспел. Недаром Поль Валери так сказал о Гёте: «Он являет нам, господа человеки,

1 Паскаль Б. Мысли. М., 2001. С. 168.

2 Chesterton G. К. Chauser. NY., 1932. pgs. 158-159.

3 Камю А. Миф о Сизифе // Сумерки богов. М., 1989. С. 276.

4 Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.: В 30-ти т. Л., 1978. Т. 18. С. 101. одну из лучших наших попыток уподобиться богам»1. Вспомним, что под «посильным уподоблением Богу»2 Платон понимал именно философию.

Нам представляется, что о Гёте следует писать другими словами, мыслить другими категориями, нежели теми, которыми оперировали вчера и оперируют сегодня люди.

Поэтому подлинная биография Гёте в высоком смысле этого слова еще не создана. Наиболее прекрасные мысли не излагаются письменно, и гений остается гением, раскрывая свой потенциал в веках. Парадигмальные мудрецы не только открывают новые срезы бытия, но в какой-то мере и творят их. Не все заложено в мире изначально, но постепенно вкладывается в него нами и, прежде всего, гениями масштаба Гёте. Философия - всегда открытие новых миров, путь в неизвестное, куда еще не ступала нога человека.

Интерпретации великих философских учений требуют определенной соразмерности интерпретатора с автором. Поэтому история философии чаще всего оказывается ее выхолащиванием: великий мыслитель, как правило, глубже и шире историка. Недаром Н. А. Бердяев писал: «В гениальности — всегда безмерность. Гениальность от «мира иного»3. Понять гения может только равный ему. Но для нас, простых смертных, вполне реально попытаться исследовать некоторые стороны гениальной личности.

Андрей Белый в начале XX века говорил, что «здание к Гетеву миру мысли слагается ныне лишь»4. Данное строение не сложено до сих пор. И вряд ли человечеству удастся это осуществить в самое ближайшее время. Но собирать кирпичики для будущего возведения этого грандиозного здания не заказано никому. Настоящая диссертационная работа и представляет собой такой «кирпичик» для будущего «здания к Гетеву миру мысли». Работа над возведением этого здания началась еще при жизни Гёте, причем проблема философских оснований мировоззрения великого немца может и должна, на наш взгляд, рассмат

1 Цит. по: Свасьян К. А. Философское мировоззрение Гёте. М., 2001. С. 16.

2 Платон. Теэтет. 176Ь

3 Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 395.

4 Белый А. Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности. М., 1917. С. 41. риваться в качестве его фундамента. Проблема философских оснований мировоззрения Гёте не становилась ранее предметом специального научного исследования, хотя представляется достаточно актуальной в том плане, что Гёте самым основательным образом обратился к идее нового мировоззренческого и культурного синтеза современности. Этот синтез представлял собой тесную связь философии, искусства, естествознания, религии и характеризовал глубочайшее единство жизни. Обратимся же к истории изучения философских воззрений мыслителя и поэта в отечественной историко-философской литературе.

Степень разработанности проблемы.

Библиографии работ о великом поэте и мыслителе появляются в бесчисленных периодических изданиях и ежегодниках, выпускаемых обществами по изучению творчества Гёте во всем мире. По индексу цитирования в крупнейших энциклопедиях мира Гёте находится стабильно в числе первых двадцати имен. Скажем, в Большой Советской энциклопедии Гёте — на 15-м месте, в Большой Американской энциклопедии — на 10-м, а в энциклопедии «Колумбия» - на 18-м.

О Гёте написаны целые библиотеки, количество книг неизмеримо. Но, изучая творческое наследие великого немца в качестве филолога и историка, автор пришел к выводу, что исследование о философских основаниях мировоззрения этого мыслителя будет правомерно, ибо о Гёте как о философе и мыслителе имеется, как это ни удивительно, не так уж и много исследований не только в России, но и в мире. В России, тем более, его больше знают и изучают как великого поэта. Но поэт, если он не только сочинитель строк, но и мыслитель, обязательно являет собой новый шаг в истории цивилизации; информация, заложенная в его творчестве, сообщает миру новое качество. Ведь слово легче запомнить, чем формулу, еще проще поддается запоминанию рифма.

Гёте было трудно втиснуть в жесткие рамки научных канонов и классифицировать его. Мыслитель не укладывался в эти общие рамки, слишком многоликим он был. Возникала, с одной стороны, трудность восприятия для тех, кто привык к узкой систематичности мышления. С другой стороны, марксистекая философия в нашей стране в целом страдала «расчеловеченностью», это — характерная черта философской науки недавнего времени. В норму возводилась безликость, поэтому любая Личность, тем более масштаба Гёте, была не ко двору. В своем предисловии к книге Карла Конради А. Гугнин совершенно справедливо констатирует: «К сожалению, наша отечественная наука последние десятилетия не слишком-то баловала Гёте особым вниманием»1.

И все же русская и советская философская литература не оставляла без внимания взгляды Гёте как мыслителя, естествоиспытателя, как ученого-энциклопедиста в полном смысле этого слова. До революции освоение философского наследия Гёте отечественной академической наукой началось с переводов и рецензирования зарубежных трудов. В 1857 году в переработке Г. Думшина издается биография Гёте, написанная Джорджем Генри Льисом, а через десять лет эта биография издается полностью в новом переводе . В биографии уделено внимание и анализу мировоззрения величайшего поэта и мыслителя. В 1898 - 1908 гг. был издан переводной двухтомный труд Альберта Бель-шовского «Гёте, его жизнь и произведения»3.

Среди дореволюционных работ отечественных ученых следует отметить лекции А. А. Шахова «Гёте и его время»4, выдержавшие четыре издания. Автор оставил прекрасную работу не только чисто литературоведческого и общественно-политического, но и историко-философского плана, значение которой не утрачено и по настоящий день. Следует отметить и работу С. Булгакова «Иван Карамазов как философский тип», в которой философски оценивается фигура Фауста; статью С. Франка «О сущности художественного познания (гносеоло

1 Гугнин А. Иоганн Вольфганг Гёте и тернистая тропа биографа // Конради К. О. Гёте. Жизнь и творчество. Т. 1. М., 1987. С. 24.

2 Льюис Д. Г. Жизнь И. Вольфганга Гёте. Пер. со 2-го англ. изд. под ред. А. Н. Неведомского. Ч. 1 - 2. - Спб.: «Русская книжная торговля», 1867.

3 Бельшовский А. Гёте, его жизнь и произведения. Пер. О. А. Рохмановой. Под ред. П. Вейнберга. - СПб., Т. I, 1898, Т. II, 1908.

4 См.: Шахов А. Гёте и его время. Лекции. СПб., 1908. гия Гёте)1»; работы поэтов-символистов Андрея Белого, Вячеслава Иванова, появившиеся в виде книг и статей. Отметим, что русские литераторы и мыслители Серебряного века ценили Гёте в необычайной степени, черпая из его наследия созвучные собственному мировоззрению идеи. Они руководствовались в своей оценке фигуры Гёте словами Владимира Соловьева, который высказался однажды, что Гёте приобщает человечество к «высшей религии и человеческому просвещению»2. Творцы Серебряного века были убеждены в том, что Гёте создал «трагическую лирику мировых загадок» и всю свою жизнь разгадывал внутреннюю идею Бытия, Логоса.

Стоит упомянуть также журнал «Труды и дни», в котором был открыт специальный раздел «Гётеана»3. Книга русского гётеведа немецкого происхождения Э. Метнера «Размышления о Гёте. Разбор взглядов Р. Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма» (М.: Мусагет, 1914) подвигла А. Белого на создание книги «Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности» (М., «Духовное знание», 1917). В этих работах содержится немало интересных и ценных для темы нашего исследования размышлений о Гёте-философе. Философскому анализу гётевского учения о цвете уделил некоторое внимание в своей работе «Столп и утверждение истины»4 и П. А. Флоренский, который был солидарен со многими идеями Гёте.

В 1920 году вышел сборник «Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Искания и достижения в области изучения природы и теории познания», составленный В. О. Лихтенштадтом во время заточения в Шлиссельбургской крепости в 1913-1914 гг. и снабженный предисловием А. А. Богданова. В этом сборнике на русском языке впервые были опубликованы многие естественнонаучные работы мыслителя5. В советские годы были выпущены некоторые ис

1 См.: Франк С. О сущности художественного познания (гносеология Гёте)// Вопросы теории и психологии творчества. Непериодическое издание под ред. Б. А. Лезина. Т. 5. Харьков, 1914. С. 104 - 130.

2 Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 182.

3 См., например: Goetheana. 1-Ш // Труды и дни. М., 1914. №7. С. 11 - 47.

4 Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. М, 1914. С. 561 - 563.

5 См.: Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Сост. В. О. Лихтенштадт. Пг., 1920. следования, касающиеся естественнонаучных и философских взглядов Гёте, рассматривающие в той или иной степени деятельность Гёте-ученого. Это ста

1 2 тьи и книги отечественных исследователей И. И. Канаева , Г. А. Курсанова , А. В. Гулыги3, Г. Менде4, венгерского марксиста К. И. Гулиана5. Были выпущены такие сборники произведений Гёте, как «Избранные сочинения по естествознанию» (М., 1957) и «Избранные философские произведения» (М., 1964). Мировоззрение и творчество Гёте нередко становилось предметом анализа в искусствоведческих работах6. В 1979 году при Совете по истории мировой культуры АН СССР была создана Комиссия по изучению творчества Гёте и культуры его времени, под патронажем которой выпускались сборники «Гётевские чтения», многие статьи в которых касались некоторых аспектов проблемы оснований философского мировоззрения мыслителя.

Советская историко-философская наука опиралась в своей оценке мировоззрения Гёте и его философских взглядов на известную характеристику, данную Фридрихом Энгельсом, и которая делала акцент на глубокую противоречивость мировоззрения Гёте, обусловленную противоречиями его эпохи и всей жизнью в условиях Германии конца XVIII - начала XIX в. Квинтэссенцией данной характеристики являются слова Энгельса из его работы «Немецкий социа

1 См.: Канаев И. И. И. В. Гёте: очерки из жизни поэта-натуралиста. M. - Л., 1964; Канаев И. И. Гёте как естествоиспытатель. М., 1970.

2 См.: Курсанов Г. А. О мировоззрении гениального поэта и великого мыслителя // Гёте И. В. Избранные философские произведения. M., 1964.

3 См.: Гулыга А. В. Гёте // Философская энциклопедия. М., 1960. Т. 1.; Его же. Из истории немецкого материализма. Гл. 5. Гёте. M., 1962. С. 99- \11.\Егоже. Немецкая классическая философия. 2-е изд. М., 2001. Гл. 4.

§ 1. Гёте. Спор о художественном методе. С. 163 - 173.; Его же. Путями Фауста. М., 1987.

4 Менде Г. Мировая литература и философия. M., 1969. С. 100 - 105.

5 Гулиан К. И. О диалектике в творчестве Гёте// Вопросы философии, 1958. № 3. С. 81 - 93; Его же. Гёте // Гулиа н К. И. Метод и система Гегеля. Т. 1. M., 1962. С. 54 - 70.

6 См., напр.: Гаман Р. Импрессионизм в жизни и искусстве. Гл. 6. Стиль Рембрандта, Гёте, Бетховена. М., Изо-гиз, 1935; Зивелъчинская Л. Я. Миропонимание и эстетика Гёте. Докторская диссертация. 4. 1-2. Машинопись. M., 1942; Гузар И. Ю. Истоки реализма Гёте. Автореферат дисс. на соискание ученой степени д-ра филолог, наук. Тбилиси, 1968; КессельЛ. М. Философско-эстетические идеи Гёте и искусство// Эстетика и искусство. Из истории домарксистской эстетической мысли. М., 1966. С. 140 - 163.; БанфиА. Гётевская концепция действительности и искусства//БанфиА. Избранное. M., 1965. С. 232 -269. лизм в стихах и прозе»: «.В нем постоянно происходит борьба между гениальным поэтом, которому убожество окружающей его среды внушало отвращение, и осмотрительным сыном франкфуртского патриция, достопочтенным веймарским тайным советником, который видит себя вынужденным заключать с этим убожеством перемирие и приспосабливаться к нему. Так, Гёте то колоссально велик, то мелок; то это непокорный, насмешливый, презирающий мир гений, то осторожный, всем довольный, узкий филистер»1.

Читая литературу о Гёте, изданную в советское время, порой становится неимоверно горько за авторов книг, среди которых попадались талантливейшие люди (упомянем хотя бы Мариэтту Шагинян с ее книгами «Гёте» и «Путешествие в Веймар»), вынужденных загонять личность мыслителя в прокрустово ложе оценок классиков марксизма-ленинизма. Та же Шагинян была вынуждена с увлечением и - надо признать - талантливо доказывать, что «Фауст» Гёте слабее маленькой вещицы Горького «Девушка и смерть». Попробовала бы она не доказать, ведь на этой оценке настаивал ни кто иной, как товарищ Сталин, величайший мыслитель всех времен и народов.

Исследователи творчества Гёте иногда превращали последнего в бунтаря против феодального строя, делали из него ниспровергателя общественных укладов. Такой подход совершенно неверен. Подчеркнем еще раз, что любая попытка навесить определенный ярлык на этого универсального человека ни к чему положительному не приводит. Бунтарский дух, действительно, был ему свойственен, но отнюдь не того рода, о котором писали некоторые исследователи творчества Гёте советского времени, стремясь превратить его в революционера.

В отечественной литературе советского периода есть только одна монография, посвященная специально философии Гёте. Это книга известного историка философии К. А. Свасьяна «Философское мировоззрение Гёте», вышед

1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения Т. 4. С. 233.

2 См.: Шагинян М. Гёте. M. - Л., 1950. шая в Ереване в 1983 году. Она была переиздана в 2001 году1. К. А. Свасьян является также автором монографии «Иоганн Вольфганг Гёте», вышедшей в Москве в серии «Мыслители прошлого» в 1989 году и являющейся органическим продолжением работы «Философское мировоззрение Гёте». Основные выводы этих исследований К. А. Свасьян изложил в своей статье «Гёте» в Новой философской энциклопедии. (Том 1. М., 2000. С. 518 - 519).

Из изданных в недавнее время работ нельзя не отметить работу Н. В. Мотрошиловой «Философское значение немецкой литературы (Гёте, Шиллер, л романтики)» , в которой дан емкий и глубокий анализ проблематики.

Следует упомянуть работы о Гёте выдающегося германиста и переводчика А. В. Михайлова , изданные в сборнике «Языки культуры», а также монографию И. Н. Лагутиной «Символическая реальность Гёте»4, в которых высказаны оригинальные и глубокие идеи, касающиеся оснований философского мировоззрения мыслителя.

Исполинская фигура Гёте часто упоминается в учебных пособиях по истории западноевропейской и мировой философии, причем некоторые авторы уделяют внимание рассмотрению и основных черт его мировоззрения. Из последних работ этого плана хочется упомянуть учебное пособие К. Н. Любутина и Ю. К. Саранчина «История западноевропейской философии», где авторы не только уделяют внимание Гёте как мыслителю, но и неоднократно упоминают его на страницах своей работы 5.

В качестве объекта диссертационного исследования у нас выступает творческое наследие Иоганна Вольфганга Гёте, великого немецкого поэта, мыслителя и ученого.

1 См: Свасьян К. А. Философское мировоззрение Гёте. 2-е изд. М„ 2001.

2 Мотрошилова Н. В. Философское значение немецкой литературы // История философии: Запад - Россия -Россия. Книга II. Под ред. проф. Н. В. Мотрошиловой. М., 1998. С. 326 - 337.

3 Михайлов А. В. Языки культуры. М., 1997.

4 Лагутина И. Н. Символическая реальность Гёте. Поэтика художественной прозы. М., 2000.

5 Любутин К. Н., Саранчин Ю. К. История западноевропейской философии. М., 2002. С. 85 - 86.

Предмет исследования - философские основания мировоззрения Гёте как целостного и гармоничного образования, рассматриваемого сквозь призму его духовной деятельности.

Цели и задачи исследования.

Цель нашего исследования мы видим в том, чтобы на основе анализа литературного, научного и философского наследия Гёте концептуально реконструировать философские основания мировоззрения мыслителя и последовательность его философских построений. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Выявить философские, теологические и естественнонаучные источники формирования взглядов Гёте, а также раскрыть специфику его собственного понимания данных источников.

2. Обозначить основные философские проблемы, разрабатывавшиеся Гёте на протяжении его творческого пути, и дать анализ предложенного им способа решения этих проблем.

3. Оценить степень влияния философских традиций на формирование мировоззрения поэта и мыслителя, а также обозначить те основные ментальные и духовные магистрали, через которые Гёте воздействовал и воздействует на человечество.

4. Раскрыть эвристический потенциал философских взглядов мыслителя, вплетенных в ткань поэтического и научного творчества, и оценить возможности представления этих взглядов как цельной системы.

Решение указанных задач позволяет, на наш взгляд, получить достаточно полное представление о Гёте как мыслителе и об основаниях его философского мировоззрения. Рассматривая данным образом заявленную здесь тему исследования, мы сможем избежать односторонностей простого систематизирования и статичности в восприятии его облика.

Хосе Ортега-и-Гассет писал по поводу Гёте: «Есть только один способ спасти классика: самым решительным образом используя его для нашего собственного спасения, иными словами, не обращая внимания на то, что он - ютассик, привлечь его к нам, осовременить, напоить кровью наших вен, насыщенной нашими страстями и проблемами»1. Но и чрезмерным «осовремениванием» мыслителя тоже не следует, на наш взгляд, увлекаться. В диссертации мы стремились как бы проплыть между «Сциллой» субъективизма и «Харибдой» созерцательности; что в применении к заявленной теме исследования означает учет сразу двух опасностей, подстерегающих историка философии: 1) антикварного увлечения прошлым, часто перерастающего в абсолютизацию его буквально «дословного» или чисто созерцательного воспроизведения и 2) чрезмерной модернизации текста, когда в том или ином мыслителе прошлого пытаются увидеть удачливого предвестника многих современных открытий.

Источники исследования.

Гёте со всей присущей ему энергией отстаивал право рассматривать и толковать мир по-своему, однако отнюдь не считал это толкование единственно допустимым. Его взгляды на жизнь и собственное мировоззрение выражены во всем его творчестве: в поэтических творениях, особенно в «Фаусте»; во многих стихотворениях, посвященных древности и современности; в высказываниях в прозе и естественнонаучных произведениях; в письмах и задокументированных разговорах.

В качестве источников при написании настоящего диссертационного исследования были использованы следующие основные издания сочинений Гёте на языке оригинала: 1) Goethes Werke: herausgegeben im Auftrage der Grossherzogin Sophie von Sachsen; это - полное издание собраний сочинений в 143 томах, включающее научные труды, дневники и письма (1887 - 1919, репринтно переизданное в 1975); оно начало выходить в Веймаре первоначально под патронажем Великой герцогини Софии, поэтому с тех пор его принято называть Weimarer Ausgabe или Sophienausgabe; нумерация томов в данном издании идет по тематическим разделам: раздел 1 — произведения в стихах и прозе; раздел II - естественнонаучные труды; раздел III - дневники; раздел IV — письма. В тексте принято сокращение: Goethes Werke. WA. с указанием раздела

1 Ортега-и-Гассет X. В поисках Гёте // Его же. Восстание масс. М., 2001. С. 454 - 455.

Abt.), тома (Bd.) и страницы (S.); 2) Goethe. Berliner Ausgabe, изданное Германской Академией Наук в Берлине (в тексте ВА). Особенностью этого издания являются тщательно разработанные исторические комментарии; 3) Goethe J. W. Werke. Hamburger Ausgabe in 14 Banden. Herausgegeben von R. Trunz. 9. Auflage. Mtinchen, 1978 (в тексте НА); 4) Goethe. Naturwissenschafitliche Schriften: Mit Einleitungen und Erlauterungen im Text / Hrsg. Von Rudolf Steiner. Dornach, 1982; 5) Goethe. Maximen und Reflexionen. Stuttgart, 1949. Другие издания приведены в списке библиографии.

Прозаические переводы из произведений Гёте, за исключением специально оговоренных, принадлежат автору данного диссертационного исследования.

При отборе переводов произведений Гёте на русский язык и художественных текстов в целом мы руководствовались в первую очередь научным уровнем издания.

Исследование философских оснований мировоззрения И. В. Гёте непосредственно было связано с работой над фундаментальными изданиями документов и тематически изданными материалами, которые, с одной стороны, вроде бы были доступны, но, с другой стороны, в силу географической распыленности этих архивных собраний трудно досягаемы для исследователя.

В ФРГ - это архив Шиллера и Гёте в Веймаре, музей И. В. Гёте в Дюссельдорфе (фонд А. и Е. Киппенберг), документы музея-квартиры поэта во Франкфурте-на-Майне, архивные материалы в национальных библиотеках немецкого шрифта Лейпцига, Франкфурта-на-Майне и Берлина. Материалы русской «гётеаны» доступны для изучения в Российской Государственной библиотеке (Москва), Российской национальной библиотеке (Санкт-Петербург) и библиотеке Института русской истории Российской Академии Наук.

Нам представляется, что понять философию вне личности невозможно: до конца распознать мысль можно, лишь проникнув в душу мыслителя. Наверное, в мире нет ничего занимательней, нежели души великих людей. Недаром JI. Фейербах считал, что благодаря творчеству возможно переселение душ. Он писал: «Индусы знали переселение душ лишь до жизни и после нее. Но уже в жизни существует метемпсихоз. Это чтение. Какое громадное наслаждение -вселяться в душу Платона, Гёте!»1

Автору во многом близка точка зрения А. В. Гулыги, согласно которой культура сегодня возможна только как освоение традиции. По Гулыге, философия может существовать только как история философии, как уяснение, распространение и осуществление мировой мудрости. Здесь А. В. Гулыга идет вслед за Гегелем, который утверждал, что философия — это история философии. Для Гегеля история философии - это история восхождения мысли к самой себе и, i тем самым, нахождение самой себя, а поскольку философия есть движение духа к самопознанию, его саморазвитие к абсолютному знанию, постольку философия и история философии оказывались тождественны.

А. В. Гулыга недаром считал, что при изучении того или иного философского учения необходимо проникновение в индивидуально-неповторимый мир творца. Ведь философия - всегда свидетельство единичного сознания. Внутренний мир человека, субъективность, личностное начало - такая же, если не большая, реальность, чем мир внешний. Философия, таким образом, предстает здесь одновременно и как исповедь, но и как недоступная другим тайна, о которой можно только догадываться. Но догадываться можно и нужно, это — А единственный способ проникновения в сферу рождения идей .

И все же главная трудность, которая возникает в историко-философском исследовании наследия такого великого мыслителя, как Гёте, состоит в следующем: его личность можно рассматривать как «метод», посредством которого «идея» целого как бы опережает, обгоняет развитие частей. В результате возникает опасность подмены бытия такой личности, как Гёте, существующими представлениями о нем (чисто фрагментарными).

Ф,

1 ФейербахЛ. История философии. М., 1974. Т. 1. С. 435.

2 Гулыга А. В. //Алексеев П. В. «Философы России XIX - XX столетий». Энциклопедия. Изд. 3-е. М., 1999. С. 229-230.

Методологическая база диссертационного исследования основана на идее перерастания системного видения мировоззрения И. В. Гёте в целостное. При этом мы отталкивались от принципа системности, применение которого обусловлено необходимостью нахождения логических связей между составными частями такого сложного и многогранного структурного образования, как мировоззрение Гёте, а также установления, таким образом, внутренней целостности и качественной определенности мировоззрения. Данный принцип был использован также для приведения в систему отдельных результатов самого диссертационного исследования.

Диссертант применил не только исходные принципы, законы и категориальный аппарат диалектики, понимаемой как метод исследования отношения человека к миру, как общая теория их взаимоотношения, но и основные методологические начала истории философии как науки и важнейшие среди них:

- методы историко-философского анализа, ориентированные как на объективную полноту исследования, так и на его критический характер;

- культурологический подход, направленный на установление духовных связей и ориентаций Гёте-мыслителя;

- компаративистика, т. е. сравнительный анализ основных мотивов и положений философского мировоззрения И. В. Гёте и мыслителей прошлого и настоящего.

В диссертации использованы элементы психологического подхода, поскольку духовный мир личности, процессуальная сущность сознания и психики выступают у Гёте центральными моментами исследования на протяжении всего его творчества.

При изложении материала используются в равной мере, хотя и не одновременно, биографический и тематический подходы. Это вызвано в первую очередь тем, что биографический подход помог бы проследить только духовную эволюцию мыслителя в контексте исторической эпохи. Тогда как тематический подход все-таки ограничил нас рамками критико-аналитической работы, что, безусловно, влияет на динамику излагаемого материала. Это особенно важно, если учесть, что многие идеи высказывались Гёте на протяжении длительного времени и, позднее, пересматривались им на новом этапе собственной эволюции. Здесь уместно вспомнить точку зрения В. В. Зеньковского, писавшего, что «задача историка не в том, ведь, заключается, чтобы реконструировать взгляды данного автора и придать им известную систематичность, а в том, чтобы уяснить те темы, которые преимущественно определяли творчество данного автора, и те интуиции или исходные построения, которые направляли это творчество».1

Научная новизна диссертации заключается в исследовании и создании авторской концепции философских оснований мировоззрения И. В. Гёте и может быть конкретизирована в виде следующих положений, выносимых на защиту:

•обосновано, что системообразующим элементом философских оснований мировоззрения Гёте выступает идея «продуктивности», позволяющая объединить в одно целое науку, искусство и жизнь;

•выявлено, что духовное «Я» Гёте выступает одновременно в трех своих основных формах: внешнего созерцания (устойчивая картина мира), внутреннего созерцания (оценка жизни) и мышления (целеполагающая идея). Проинтегрированный таким образом духовный мир Гёте, и составляет суть его философского мировоззрения;

•доказано, что структурные компоненты гётевского мировоззрения соединены в одно целое отнюдь не механически, то есть не только связаны в пространстве и времени внешней связью, но и проникнуты внутренним единством смысла;

•установлено, что «продуктивность» у Гёте обнаруживает себя в «антиципации», или предвосхищении, которое выступает в качестве важнейшего условия расширения горизонта теоретического и практического знания;

1 Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х т. Т. 2. Ч. 2. - Л., 1991. С. 232.

•обнаружено, что, разграничивая понятия духовной и абсолютной деятельности, Гёте стремился показать всю опасность квазипродуктивности, заключающейся в прямом и суетливом отождествлении «Я» философа с создаваемой им системой;

•в связи с этим обосновано, что отличительной чертой мировоззрения Гёте выступает благоговение перед природой, жизнью, какой она есть на самом деле, а не жизнью, какой она должна быть с точки зрения тех трансцендента-листов (К. Л. Рейнгольд, ранний И. Г. Фихте), которые стремились всю действительность «растворить» в чисто гносеологическом «Я»;

•выявлено, что невозможность искусственного отделения Гёте-поэта от Гёте-ученого вырастает из глубоко целостного и пластичного характера его мировосприятия. В данном отношении искусство становилось у него таким же интерпретатором мировых тайн, как и наука, только в несколько ином смысле;

•обнаружено, что данный смысл раскрывается в контексте анализа проблемы соотношения творчества и естественного чуда. Истинно продуктивным для Гёте выступает так называемое реальное или естественное чудо, уходящее своими корнями в творческие потенции человека;

•установлено, что если «сверхъестественное» для Гёте чаще всего служило синонимом того в природе, что еще не познано, то «мистическое» понималось им как нечто входящее в саму структуру мировоззрения и воплощенное в слове и образе того, что нельзя, да и не нужно постигнуть и выяснить однозначно и до конца;

•дан анализ вклада Гёте в естествознание. В связи с этим установлено, что Гёте исходил из идеи одновременно и совершенно равноправного применения методов анализа и синтеза, выступая в то же время противником одностороннего применения аналитического метода, которым, по его мнению, увлекались сторонники ньютоновской парадигмы в естествознании;

•в диссертации на базе исследования трагедии «Фауст» проанализированы парадоксы и противоречия, связанные с демиургическими потенциями человека. Диссертант доказывает, что в современных кризисных условиях, когда под угрозу поставлены сами основания человеческого бытия, эта трагедия может быть рассмотрена как некий «механизм» предостережения, созданный гением, не только обогнавшим свое время, но впитавшим в свою духовную сущность лучшие пласты духовной культуры человечества;

•диссертант пришел к выводу, что Гёте была выработана новая смысловая реальность, которая и по сей день обеспечивает продуктивным творческим потенциалом как науку, так и философию, литературу и религию, ибо эта реальность исходит из сознающего самого себя человеческого бытия.

Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что полученные результаты и выводы позволяют реконструировать мыслительную ситуацию, приводящую к интегративным тенденциям в науке и культуре. Проинтегрированный нами духовный мир Гёте, состоящий как бы из трех «царств»: действительности, ценности и смысла, - составляет такой исток культурного бытия, который в эпоху господства техники не позволяет этому бытию окончательно распасться на части, так что такие мыслители, как Гёте, не только раскрывают свой потенциал в веках, но и удерживают эти века от распада; являются, так сказать, носителями «совокупного времени» (говоря словами И. Г. Фихте).

Работа имеет не только историко-философское, но и историко-культурное значение. Результаты настоящего диссертационного исследования могут быть использованы в обобщающих трудах по проблемам истории немецкой и мировой философской мысли, а также при чтении лекционных курсов по истории западной философии, культуры и литературы и специальных курсов по немецкой философии и культуре для студентов философских специальностей.

Апробация работы.

Материалы исследования докладывались и обсуждались на заседаниях Регионального отделения Российского философского общества в течение 1999 — 2002 гг., на совместных научных семинарах кафедр истории философии и социальной философии Оренбургского государственного университета, на Региональных симпозиумах «Мудрость бытия и пошлость быта» (Оренбург, 1999),

Обретение и постижение духовности» (Оренбург, 2000), «Духовность и государственность» (Оренбург, 2001), на ежегодных Международных научно-практических конференциях в Оренбургском государственном университете (1999-2002), на Международном симпозиуме, посвященном 10-летию Уфимского общества им. И. Г. Фихте (Уфа, 2001), на III Российском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, 2002).

Ряд положений и выводов работы положен в основу специальных курсов «Философское значение немецкой литературы XVIII-XIX вв.» (Оренбургский государственный университет, 2000-2002), «Актуальные проблемы немецкой классической философии» (Оренбургский государственный университет, 20002002), «История западной философии» (Оренбургский филиал Уральской Академии государственной службы, 1999-2002). Кроме того, материалы исследования используются нами в работе аспирантских семинаров «Немецкая классическая философия и современность» и «Философия и литература» (Оренбургский государственный университет, кафедра социальной философии) и в индивидуальной подготовке аспирантов.

По теме диссертации автором опубликовано 16 работ, в том числе монографии «Трагедия И. В. Гёте «Фауст»: опыт философского комментария» (Оренбург: Издательство ОГУ, 2001); «Философия Иоганна Вольфганга Гёте» (Оренбург: Издательство ОГУ, 2002); «Философия Иоганна Вольфганга Гёте» (2-е издание, испр. и доп.; Екатеринбург: Издательство УрГУ, 2003).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философские основания мировоззрения Иоганна Вольфганга Гёте"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в ходе диссертационного исследования мы пришли к следующим выводам. Мировоззрение Гёте как мыслителя эволюционировало и развивалось в том же временном потоке, что и немецкая классическая философия, для представителей которой он во многом выступал как генератор идей. В этом плане в диссертации разработана концепция целостного и гармоничного охвата мировоззрения Гёте с помощью идеи «продуктивности», которая в отличие от понятия являет собой целостность искусства, науки и жизни. Выводы Гёте, касающиеся отношения духовной деятельности к деятельности абсолютной, о котором спорили немецкие философы переломной, столь похожей на наше время, эпохи конца XVIII-XIX вв., актуальны и важны для современной России, дух которой требует целостного постижения, в том числе и постижения своих нравственных глубин. Сам Гёте, его продуктивное творчество и великое наследие — великолепный пример преодоления ситуации бездуховности.

Внутренний мир Гёте глубоко целостен, и эта целостность проявляется, на наш взгляд, в том, что данный мир не только раскрывает свою продуктивность в историческом времени, но и выступает в форме носителя «совокупного времени» (термин, употребленный И. Г. Фихте в сочинении «Основные черты современной эпохи»).

Через всю диссертацию красной нитью проходит мысль о том, что идея «продуктивности» составляет системообразующий элемент философских оснований мировоззрения Гёте в том плане, что позволяет «подключить» эти основания к современному нам времени. Все структурные компоненты мировоззрения Гёте, все формы его духовного «Я», взятые в своем единстве, составляют тот внутренний исток культурного бытия, который как бы «превышает» само это бытие. Поэтому далеко не случайно «продуктивность» у Гёте выступает и как предвосхищение.

Говоря о мировоззрении Гёте как мыслителя, диссертант счел целесообразным выделить его следующие компоненты: устойчивая картина мира; оценка жизни; целеполагающая идея. Проинтегрированный таким образом мир, состоящий как бы из трех царств: действительности, ценности и смысла, - и может быть представлен как суть философского мировоззрения мыслителя.

Гёте представляет собой личность, в которой три области приложения продуктивного человеческого духа - наука, искусство и жизнь - обрели внутреннее единство, поскольку сама эта личность была прекрасна и уникальна. Но чаще всего связь этих трех областей в личности мыслится поверхностно, строится чисто механически и представляет собой, таким образом, нечто сугубо внешнее. Как правило, если человек раскрывает себя в искусстве или науке, то его нет в жизни, и обратно. Современная нам эпоха особенно страдает отсутствием данного единства взаимопроникновения внутреннего и внешнего в целостности личности. Не такой личностью является Гёте. Его мировоззрение отличается целостностью, хотя и не представляет собой какой-либо строго логической системы. Гёте никогда и не стремился к тому, чтобы выразить свое миросозерцание системным образом, поскольку слишком пластичным было его мировосприятие. Он учитывал реальные контуры жизни, ориентировался на настоящее, хотя не забывал и прошлое.

Не считая себя философом в чисто цеховом, корпоративном понимании этого слова, Гёте вполне профессионально судил о философских концепциях. Но ни одно философское направление, с которым знакомился Гёте, не приносило ему полного удовлетворения. Ни одно философское учение Гёте не считал основой для формирования собственного мировоззрения, хотя был увлечен философией Спинозы, оказавшей существенное влияние на его пантеистические взгляды.

В проанализированной нами литературе мысль о таком человеке, как Гёте, часто не совпадает с тем, что он представлял собой на самом деле. Современники и потомки полагали, что Гёте сильно страдал от двойственности своей собственной натуры. Однако поэт и ученый слились в нем воедино прежде всего потому, что он никогда не выдавал то, что происходит объективно в движении различных философских систем за процессы, протекающие в его мыслящем» Я». Он не претендовал, таким образом, на абсолютную познаваемость мира, не хотел допустить также чрезмерной специализации абстрактного знания и способов познания, дабы не нарушить целостного отношения человека к миру и природе, да и к самому себе как к созданию природы. Гёте стремился к образному, картинному выражению мысли, что как раз и создавало предпосылку объективирования или предвосхищения еще не сформировавшихся теорий.

Само художественное видение мира побуждало Гёте к занятиям наукой, к исследованию природы. Поэтому невозможно искусственно отделить Гёте-поэта от Гёте-ученого. При этом сам Гёте следовал не только личному произволу, отдаваясь занятиям наукой; его творчество пробуждало в нем самом потребности, которые могли удовлетворяться только путем научных изысканий.

Гёте не только продуктивнейшим образом исследовал природу и обогатил естествознание непреходящими по важности открытиями в его важнейших областях, но и пришел в своих исследованиях к методу, согласному и гармоничному с самой природой, как наивысшей ценностью. Благоговение перед природой, жизнью, какой она есть на самом деле, а не жизнью, какой она только должна быть с точки зрения рационалистов, отождествлявших свои мыслительные конструкции с действительным миром и загонявших природу и продуктивный человеческий дух в прокрустово ложе систем, - отличительная черта мировоззрения Гёте. Природа могущественна и добра не в силу наших благих предписаний, но сама по себе. Не человек предписывает ей мертвые формулы красоты и добра, но в самой природе есть то, что вызывает благоговение и преклонение.

В произведениях Гёте перед нами предстает новая смысловая реальность, которая обеспечивает до сих пор «точками роста» как философию, так и науку, поскольку исходит из такого понимания действительности «вещи», которая опережает всякую возможность, всякое представление о ней (вещь, которая полностью соответствует своему понятию, трудно назвать оригинальной). В этом плане можно согласиться с К. Ясперсом в том, что Гёте - наше будущее. Гуманизм Гёте, заключающийся в любви к жизни, способен преобразить и возродить трагически-болезненное состояние умов и душ, а тем самым дать шанс человечеству на выживание в XXI веке.

Фауст» как грандиознейшее творение продуктивного духа мыслителя неисчерпаем по своему идейному содержанию. Нам представляется, что в современных кризисных условиях, когда под угрозу поставлены сами основания человеческого бытия, эта трагедия может быть рассмотрена как некий механизм очищения от эмпирических страстей, как то, что не только обгоняет свое время, но и впитывает в свою сущность лучшие пласты духовной культуры человечества. Продуктивность подлинная, творческая, должна быть, считал Гёте, отличаема от суетливости, спешки, того самого поспешно-дьявольского, «вело-циферского», приход которого он предвидел и которого опасался.

Обращаясь к эпохе Гёте, невольно осознаешь преемственность исторического предания, ощущаешь непрерывность культурно-исторического потока и стремишься раскрыть для себя те изначальные потенции, которые должны задавать подлинно духовное развитие.

Гёте стремился к поиску идеальной субстанции в самой живой человеческой истории, к полноте природного и человеческого в человеке. Он всю свою жизнь искал в человеческой истории хотя бы слабое отражение такой идеальности, ее слабую тень. Он стремился к ней, всячески утверждая ее равно как в своей поэзии, так и в научном творчестве. Метафизическая тоска по такому идеалу, по тому, что вложено в душу каждого, но безвозвратно утеряно, обнаруживается не только, и даже не столько в глобальных вещах мыслителя, но и в маленьких шедеврах.

Современная нам эпоха весьма напоминает то время, в котором довелось творить Гёте и его выдающимся современникам. Думается, что одна из основных задач, которые стоят сегодня перед человечеством, заключается в том, чтобы не воплотить в реальность страшное видение героя из романа Г. Гессе «Степной волк» о конце человеческой культуры. Помните? - «Кладбищем был мир нашей культуры, Иисус Христос и Сократ, Моцарт и Гайдн, Данте и Гёте были здесь лишь потускневшими именами на ржавеющих жестяных досках, а кругом стояли смущенные и изолгавшиеся поминальщики, которые много бы дали за то, чтобы снова поверить в эти когда-то священные для них жестяные скрижали или сказать хоть какое-то честное, серьезное слово отчаяния и скорби об этом ушедшем мире, а не просто стоять у могилы со смущенной ухмылкой»1.

Гёте на протяжении всей своей жизни не переставал размышлять о грядущих судьбах человечества. В наше нелегкое время, когда в мире вновь льются потоки крови, и бродит призрак третьей мировой войны, невольно задумываешься над правотой пророческих слов И. В. Гёте, переданных Эккерманом: «Кто знает, что принесут нам ближайшие годы, но боюсь, что в скором времени мы мира и покоя не дождемся. Человечеству не дано себя ограничивать. Великие мира сего не могут поступиться злоупотреблением властью, масса в ожидании постепенных улучшений не желает довольствоваться умеренным благополучием. Если бы человечество можно было бы сделать совершенным, то можно было бы помыслить и о совершенном правопорядке, а так оно обречено на вечное шатание из стороны в сторону, - одна его часть будет страдать, другая в это же время благоденствовать, эгоизм и зависть, два демона зла, никогда не прекратят своей игры, и борьба партий будет нескончаема» .

Мысль Гёте сегодня актуальна как никогда. Человечество, пройдя через войны и революции, должно, наконец, проявить преданность существующему, противопоставив потенции «долженствования» силу того, что есть. Настало время задуматься над тем, что пока любви к прекрасным мгновениям настоящего не противопоставляется стремление к более лучшему будущему, эта любовь продлевает существование чего-то другого. Человек действительно не может жить без этой надежды, укорененной в силе настоящего, надежды, выступающей в качестве прообраза высшей целостности мира. Понятно, что эта надежда существенным образом отлична от той, которая далеко выходит за пределы времени, так что прошлое, настоящее и будущее исчезают в тумане. В

1 Гессе Г. Избранное. СПб., 2001. С. 495.

2 Эккерман И. П. Указ. соч. С. 106. результате философская мысль не «схватывает» эпоху, но она не трансценди-рует и за ее пределы, а лишь удаляется в сферу безвременного. Именно поэтому Гёте и говорит о любви к настоящему, в которой сходятся силы философии и жизни, эпохи и теоретической мысли.

Анализ философских оснований мировоззрения Гёте оказывается, таким образом, перспективным в том плане, что эпоха и философия должны совершать по направлению друг к другу встречные движения. Идея творческой «продуктивности», лежащая в основаниях гётевского мировидения, направлена прежде всегоjia поддержание и дальнейшее укрепление союза философии и поэзии, искусства и жизни, что представляет сегодня для нас особую актуальность, поскольку духовное «Я» России органическим образом сочетает в себе стремление к нравственному обновлению с самым высоким интеллектуальным подвижничеством.

В данном плане перспективным направлением изучения творчества Гёте, на наш взгляд, является направление, связанное с осуществлением нового мировоззренческого и культурного синтеза современности, с обнаружением тех скрытых мировоззренческих пластов, которые неизбежно присутствуют в гё-тевской идее «продуктивности» как своеобразном «носителе» целостности, духовной энергии и человеческой свободы.

339

Список научной литературыГорохов, Павел Александрович, диссертация по теме "История философии"

1. Айхенвальд Ю. Из мыслей Гёте и о Гёте. По поводу книги Hermann'a Siebeck'a "Goethe als Denker" // Айхенвальд Ю. Отдельные страницы. - СПб., М., 1910. С. 153-171.

2. Аникст А. А. Гёте и Фауст: От замысла к свершению. М.: Книга, 1983. — 271 с.

3. Аникст А. А. Художественный универсализм Гёте // Гётевские чтения. 1984. М., 1986.-С. 7-38.

4. Антология мировой философии: В 4 т. М.: Мысль, 1969 - 1973.

5. Аристотель. Сочинения в 4 т. М.: Мысль, 1976 - 1984.

6. Артамонов И. Д. Иллюзии зрения. М., 1961. - 76 с.

7. Асмус В. Ф. Гёте в «Разговорах» Эккермана. // Асмус В. Ф. Избранные философские труды. Т. 1. М.: Мысль, 1969. - С. 102 - 186.

8. Асмус В. Ф. Иммануил Кант. 1724 1974. К двухсотпятидесятилетию соо дня рождения. - М.: Наука, 1973. - 531 с.

9. Асмус В. Ф. Платон. М.: Мысль, 1969. - 245 с.

10. Ю.Афанасьев В. Г. Проблема целостности в философии и биологии. М.: Наука, 1964.-416 с.11 .Баскин М. П. Немецкие просветители XVIII века. Гердер, Лессинг, Шиллер, Гёте. // История философии. В 4-х т. Т. 2. М., 1957. - С. 19 - 34.

11. Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. — СПб.: Азбука, 2000. 336 с.

12. З.Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Его же. Эпос и роман. СПб., 2000.

13. Н.Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

14. Белый А. Душа самосознающая. М.: Канон+, 1999. — 560 с.

15. Белый А. Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности. М., «Духовное знание», 1917. - VIII - 344 с.

16. Белый А. Символизм как миропонимание. / Сост., вступ. ст. и прим. Л. А. Сугай. — М.: Республика, 1994. 528 с.

17. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

18. Бергсон А. Смех // Французская философия и эстетика XX века. М., 1995.

19. Белыыовский А. Гёте, его жизнь и произведения. Пер. О. А. Рохмановой. Под ред. П. Вейнберга. СПб., т. I, 1898,438 е.; т. И, 1908. - 638 с.

20. Библия. М.: Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов, 1989.

21. Блох Э. Тюбингенское введение в философию. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1997. - 400 с.

22. Бляхер JI. Я. От «позвоночной теории» черепа к учению о метамерии головы позвоночных. Анналы биологии. Т. 1. М., 1959. - С. 155 - 264.

23. Бляхер JL Я. Так называемая идеалистическая морфология и ее место в истории морфологических наук. // Труды Инст. ист. ест. и техн. АН СССР. Т. 36. 1961. Вып. 8. С. 3-52.

24. Бляхер JI. Я. Аналогия и гомология. // Идея развития в биологии М., 1965.-С. 123-203.

25. Бобров Е. Г. Линней, его жизнь и труды. М.-Л., 1957. - 217 с.

26. Бойезен Г. «Фауст» Гёте. Комментарий к поэме. Пер. Н. В. Арского. СПб., 1899.-314 с.

27. Борзенков Я. А. Чтения по сравнительной анатомии. // Ученые записки Московского университета, 1884. Отд. ест.-научн. Вып. 4. С. 85 95.

28. Борн М. Размышления о теории цвета. Йенское обозрение, 1963. Т. 8. № 6, С. 235 - 248;

29. Брюсов В. Сочинения. М., 1995.

30. Бур М„ Иррлиц Г. Притязание разума. Из истории немецкой классической философии и литературы. М.: Мысль, 1978. - 389 с.

31. Бур М. Фихте.-М.: Мысль, 1985.-453 с.

32. Васильев В. В. Подвалы кантовской метафизики (дедукция категорий). М., 1998.

33. Веселовский Ю. Литературные очерки. М., 1900. - 592 с.

34. Вересаев В. В. Записи для себя // Вересаев В. В. Собрание сочинений в 5 т. Т. 5.М., 1961.

35. Вернадский В. И. Несколько слов о ноосфере. // Успехи современной биологии. Т. 18.1944. Вып. 2. С. 113 -120.

36. Вернадский В. И. Гёте как натуралист. // Бюллетень МОИП. 1946. Т. 51. Отд. геол. Т. 21. Вып. 1.С. 5-52.

37. Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки. М., 1981. 359 с.

38. Виндельбанд В. О философии Гёте. Лекция, прочитанная в 1899 г. // Вин-дельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи. Пер. со 2-го нем. изд. С. Франка. СПб., 1904. - С. 145 -165.

39. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. В 2 т. Т. 1. От Возрождения до Просвещения / Пер. с нем. под ред. А. И. Введенского. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; «Канон-пресс-Ц», 2000. - 640 с.

40. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. В 2 т. Т. 2. От Канта до Ницше / Пер. с нем. под ред. А. И. Введенского. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; «Канон-пресс-Ц», 2000. -512 с.

41. Волков Н. Н. Цвет в живописи. М., 1965. 214 с. с альбомом илл.

42. Гайденко П.П. Философия Фихте и современность. М., 1979. — 288 с.

43. Гайм Р. Гердер, его жизнь и сочинения. М., 1888. - т. I - 849 е.; т. П - 880 с.

44. Гайсинович А. Зарождение генетики. М.: Наука, 1967. - 196 с.

45. Галимов Б. С. Принцип развития в основаниях научной картины природы. — Саратов, 1981.-232 с.

46. Гарин И. И. Ницше. М.: ТЕРРА, 2000. - 848 с.

47. Гарин И. И. Что такое этика, культура, религия? М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2002. - 848 с.

48. Гартман Н. Эстетика. М., 1959. - 692 с.51 .Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. СПб., 1994.

49. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. - 524 с.

50. Гегель Г. В. Ф. Философия природы. // Сочинения, т. II. М. - Л., 1934. - 683 с.

51. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. В 3 т. — М.: Мысль, 1977.

52. Гейзенберг В. Учение Гёте и Ньютона о цвете и современная физика. Лекция, прочитанная в Будапеште 5 мая 1941. // Философские проблемы атомной физики. М., 1953. С. 54-71.

53. Гейман Б. Я. «Фауст» Гёте в свете исторического перелома на рубеже XVIII и XIX вв. Уч. зап. Ленингр. гос. пед. инст. им. А. И. Герцена. Т. 121, 1955. -с. 43 - 94.

54. Гельмгольц Г. О естественнонаучных трудах Вольфганга Гёте // Популярные научные статьи Г. Гельмгольца. СПб., 1866 . - С. 37 - 66.

55. Гельмгольц Г. Гёте и научные идеи XIX века. СПб., 1894. - 32 с.

56. Генон Р. Кризис современного мира. М., 1991.

57. Герцен И.А. Избранные философские произведения. В 2 т. М., 1946.

58. Гессе Г. Избранное. СПб., 2001.

59. Гёте // Энциклопедический словарь. Изд.: Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон. Т. 8а. СПб., 1893. Стлб. 586-594.

60. Гёте И. В. Избранное. М., 2001. 528 с.

61. Гёте И. В. Собрание сочинений в 13 томах (юбил. изд.). Под общ. ред. А. В. Луначарского и М. Н. Розанова. М., 1932 - 1949.

62. Гёте И. В. Собрание сочинений в 10 томах. Под общ. ред. А. Аникста и Н. Вильмонта. М.: Художественная литература, 1975 - 1980.

63. Гёте В. Статьи и мысли об искусстве. Сб. стат. под ред. А. С. Гущина. Л.-М., 1936.-412 с.

64. Гёте И. В. Избранные сочинения по естествознанию. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1957. - 553 с.

65. Гёте И. В. Избранные философские произведения. М.: Мысль, 1964. - 520 с.

66. Гёте и Шиллер. Переписка. Т. 1. JL, 1937. - 409 с.

67. Гёте в русской культуре XX века.- М.: Наука, 2001. 383 с.71 .Горохов П. А. Добро и зло в трагедии И.В. Гёте «Фауст»: опыт философского анализа // Вестник ОГУ. № 2(5) 2000 г. Оренбург: Издательство ОГУ, 2000. - С. 9 - 14.

68. Горохов П. А. Некоторые характерные черты мировоззрения Гёте (взгляд из России нового тысячелетия) // Гуманитарные исследования. Ежегодник. Межвузовский сборник научных трудов. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2002. - С. 27-33.

69. Горохов П. А. Трагедия И. В. Гёте «Фауст»: опыт философского комментария. Оренбург: Изд-во ОГУ, 2002. - 132 с.

70. Горохов П. А. Философия И. В. Гёте. Монография. Изд. 2-е. — Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2003. 312 с.

71. Гумбольдт А. Картины природы. 1959. - 268 с.

72. Гулиан К. И. О диалектике в творчестве Гёте. Пер. с румынского. // Вопросы философии. 1958. № 3. С. 81 93.

73. Гулыга А. В. Гёте // Философская энциклопедия. М., 1960.

74. Гулыга А. В. Из истории немецкого материализма. М., 1962. -206 с.

75. Гулыга А. В. Кант. М., 1977. - 303 с.

76. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Рольф, 2001.-416 с.

77. Гулыга А. В. Путями Фауста. М., 1987. - 365 с.

78. Гулыга А. В. Шеллинг. 2-е изд. — М.: Молодая гвардия, 1984. — 320 с.

79. Декарт Р. Избранные произведения. М.: Мысль, 1950. — 442 с.

80. Дидро Д. Избранные философские произведения. М., 1941. — 457 с.

81. Динамов С. С. Гёте и современный капитализм. M.-JL, 1932. - 107 с.

82. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30-ти т. JL, 1978. Т. 18.

83. Дурылин С. Д. Русские писатели у Гёте в Веймаре.//Литературное наследство, №№ 4 6. - М., 1932. С. 83 - 504.

84. Железняк В. Н. Медиум. Опыт онтологического истолкования кантовской философии. Пермь, 1997. — 249 с.

85. Железняк В. Н. Метафизика воли в прямой и обратной перспективе. -Пермь, 1997.-120 с.

86. Железняк В. Н. Феноменология рациональной воли. Пермь, 1997. - 170 с.

87. Жирмунский В. М. Гёте в русской литературе. Л., 1937. - 674 с.

88. История философии. Т. 1. Под ред. М. А. Дынника и др. М., 1957.

89. Камю А. Миф о Сизифе // Сумерки богов. М., 1989. С. 222 - 308.

90. Канаев И. И. Гёте как историк естественных наук. // Труды Инст. ист. ест. и техн. АН СССР. 1958. Т. 24. Вып. 5. С. 3 20.

91. Канаев И. И. Очерки из истории сравнительной анатомии до Дарвина. Развитие проблемы морфологического типа в зоологии. М.- Л., 1963. 299 с.

92. Канаев И. И. Иоганн Вольфганг Гёте. Очерки из жизни поэта-натуралиста. Отв.ред. проф. А. А. Стрелков. М.-Л., 1964. - 261 с.

93. Канаев И. И. Вик д'Азир и Гёте. II Идея развития в биологии. М., 1965. С. 36-46.

94. Канаев И. И. Ж.-Д. де Бюффон. М.-Л., 1966. - 266 с.

95. Канаев И. И. Очерки из истории проблемы морфологического типа от Дарвина до наших дней. М.-Л., 1966. - 210 с.

96. Кант И. Сочинения в 8 т. / Под ред. А. В. Гулыги. М.: ЧОРО, 1994.

97. Кант И. Логика // Его же. Трактаты и письма. М., 1980. - 709 с.

98. Кант и кантианцы / Под ред. А. С. Богомолова. М.: Наука, 1978. - 359 с.

99. Карсавин Л. П. Добро и зло // Малые сочинения. СПб.: Алетейя, 1994. -493 с.

100. Кедров Б. М. Предмет и взаимосвязь естественных наук. М.: Наука, 1962. -411 с.

101. Коган Л. Н. Зло. — Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 1992. -110 с.

102. Коган Л. Н. Вечность: Преходящее и непреходящее в жизни человека. — Екатеринбург, 1994. 208 с.

103. Кон Ф. Гёте как ботаник // Растение. Т. 1. Пер. под ред. С. Коржанского. -СПб., 1901.-С. 71-138.

104. Конради К. Гёте. Жизнь и творчество. В 2 т. М., 1978.

105. Кравец Т. П. Гёте и физика. Доклад на торжественном заседании АН СССР, посвященном 100-летию со дня смерти И. В. Гете. 30 марта 1932 г. // Труды ин-та истории естествознания и техники АН СССР. 1957. Т. 19. С. 397-410.

106. Кувакин В.А. Твой рай и ад: Человечность и бесчеловечность человека (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). СПб., М., 1998. — 353 с.

107. Кузнецов В. Н. Немецкая классическая философия конца XVIII- начала XIX века. — М., 1989.

108. Курсанов Г.А. О мировоззрении гениального поэта и великого мыслителя // Гёте И.В. Избранные философские произведения. М., 1964.

109. Лагутина И. Н. Символическая реальность Гёте. Поэтика художественной прозы. М.: 2000. - 280 с.

110. Лазарев В. В., Рац И. А. Гегель и философские дискуссии его времени. — М.: Наука, 1991.-367 с.

111. Ламарк Ж. Б. Философия зоологии, т. I. М., 1935.

112. Лейбниц Г. В. Монадология. // Избранные философские сочинения. М., 1890. С. 338-363.

113. Легенда о докторе Фаусте. Изд. подготовил В. М. Жирмунский. 2-е изд., испр.-М., 1978.-424 с.

114. Лекторский В. А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной философии. М., 1965.

115. Литературное наследство. № 4 6. - М. 1932. - 1064 с.

116. Лихтенштадт В. О. (составитель). Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Пб., 1920. - 500 с.

117. Лойфман И. Я. Принципы физики и философские категории. Свердловск, 1973.

118. Лосев А. Ф. Бытие — имя космос / Сост. и ред. А. А. Тахо-Годи. — М.: Мысль, 1993.-958 с.

119. Лосев А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона. // Платон. Сочинения. Т. I М.: Наука, 1968. С. 5 - 73.

120. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Ранняя классика / Вступ. ст. А. А. Тахо-Годи. М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: Фолио, 2000. - 624 с.

121. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: Фолио, 2000. - 846 с.

122. Лукьянов А. В. Идея метакритики «чистой» любви (Философское введение в проблему соотношения диалектики и метафизики). — Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 2001. — 226 с.

123. Лукьянов А. В. Философия Иоганна Готлиба Фихте. Оренбург: Издательский центр ОГАУ, 1997. - 236 с.

124. Лукьянов А. В., Суркова Н. А., Иванова С. Г. Философские вопросы естествознания. Уфа, 1999. — 116 с.

125. Луначарский А. Гёте и его время // Литературное наследство, №№ 4 6. -М., 1932. С. 5-30.

126. Лупппол И. Гёте как мыслитель // Красная новь. 1932. № 5. С. 150 160.

127. Луппол И. Мировоззрение Гёте. Основные черты мировоззрения // Под знаменем марксизма. 1932. № 5 6. С. 117- 147.

128. Луппол И. Основные черты мировоззрения Гёте // Луппол И. К. Литературные этюды. М., 1940. С. 189 - 238.

129. Льюис Д. Г. Жизнь И. Вольфганга Гёте. Пер. со 2-го англ. изд. под ред. А. Н. Неведомского. Ч. 1 2. - Спб.: «Русская книжная торговля», 1867.

130. Любутин К. Н., Пивоваров Д. В. Диалектика субъекта и объекта. — Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1993.-426 с.

131. Любутин К. Н. Человек в философском измерении. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1991.

132. Любутин К.Н., Саранчин Ю.К. История западноевропейской философии. М., 2002. 320 с.

133. Малинин В. А. Диалектика Гегеля и антигегельянство. М.: Мысль, 1983. -289 с.

134. Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М., 1973.

135. Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд.

136. Метнер Э. Размышления о Гёте. Кн. 1. Разбор взглядов Р. Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма. М.: «Мусагет», 1914.-525 с.

137. Мечников И. И. Гёте и Фауст. // Мечников И. И. Академическое собрание сочинений. Т. 12. М., 1956. - С. 216 - 241.

138. Миннарт М. Свет и цвет в природе. М., 1958. 424 с.

139. Мифы народов мира. В 2 т. М„ 1997.

140. Михайлов А. В. Гёте и отражения античности в немецкой культуре на рубеже XVIII-XIX веков // Михайлов А. В. Языки культуры. М.: «Языки русской культуры», 1997. С. 564 - 595.

141. Михайлов А. В. Гёте и поэзия Востока // Михайлов А. В. Языки культуры. М.: «Языки русской культуры», 1997. С. 596 - 643.

142. Михайлов А. В. Глаз художника (художественное видение Гёте) // Михайлов А. В. Языки культуры. М., «Языки русской культуры», 1997.С. 644 -654.

143. Мотрошилова Н. В. Рождение и развитие философских идей. М., 1991.— 463 с.

144. Мотрошилова Н. В. Философское значение немецкой литературы // История философии: Запад Россия - Восток. Книга И. Под ред. проф. Н. В. Мотрошиловой. - М., 1998. С. 326 - 337.

145. Набоков В. Лекции по русской литературе. М., 1996. — 453 с.

146. Назарова О. А. Идейное наследие И. В. Гёте как источник формирования гносеологии С. Л. Франка // Историко-философский ежегодник' 2000. — М., 2002. С. 277-293.

147. Ойзерман Т. И. Нарский И. С. Теория познания Канта. М.: Наука, 1992. -256 с.

148. Ортега-и-Гассет X. В поисках Гёте // Его же. Восстание масс. М., 2001. С. 418-454.

149. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. -М., 1991. — 586с.

150. Паскаль Б. Мысли. М., 2001. - 590 с.

151. Переписка В.И. Вернадского с Б.Л. Личковым (1918-1939). М., 1979. -270 с.

152. Платон. Собрание сочинений в 4 т. М.: Мысль, 1990 - 1994.

153. Плетников Ю.К. О природе общественных отношений // Вестник МГУ. Серия Философия, 1969. № 3.

154. Пивоваров Д. В. Дух, душа и смысл жизни человека. Екатеринбург, 1993.

155. Пивоваров Д. В. Иррациональное, сверхъестественное и предмет философского атеизма // Отношение человека к иррациональному. Свердловск, 1989.

156. Пивоваров Д. В. О духовном аспекте образования // Формирование духовности. Оренбург, 1997.

157. Пивоваров Д. В. Проблема носителя идеального образа: Операционный аспект. Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1986. - 130 с.

158. Пивоваров Д. В., Медведев А. В. История и философия религии. Учебное пособие. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета; Нижневартовск: Изд-во Нижневартовского педагогического института, 2000. — 412 с.

159. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994. — 265 с.

160. Рейман П. Основные течения в немецкой литературе 1750 1848 гг. - М., 1959.-524 с.

161. Розов В. А. Пушкин и Гёте. Киев, 1908. - 145 с.

162. Роллан Р. Гёте и Бетховен. // Сочинения, т. XV. JL, 1933. С. 5 - 160.

163. Роллан Р. Собр. соч. в 14 т. Т. 14. М., 1958.

164. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1997.

165. Свасьян К. А. Гёте // Новая философская энциклопедия. М., 2000. С. 518 — 519.

166. Свасьян К. А. И. В. Гёте. М., 1989. - 192 с.

167. Свасьян К. А. Философское мировоззрение Гёте. Ереван, 1983. — 213 с.

168. Свасьян К. А. Философское мировоззрение Гёте. 2- е изд. — М., 2001. — 222 с.

169. Соколов В. В. Введение в классическую философию. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999.-352 с.

170. Соколов В. В. Мировоззрение Бенедикта Спинозы. // Б. Спиноза. Избранные произведения, т. I. М., 1957. - С. 5 - 66.

171. Соловьёв B.C. Сочинения в 2-т. М., 1988.

172. Соловьев В. С. Философское начало цельного знания. — Мн.: Харвест, 1999.-912 с.

173. Соловьев С. Гёте и христианство. // Богословский вестник, 1917. Февр.-март, С. 238 266; апр.- май, С. 478 - 522.

174. Спиноза Б. Избранные произведения. М., 1957. Т. I. Этика. С. 359 - 618; Т. II. - 654 с.

175. Станков С. С. Линней. Руссо. Ламарк. М., 1955. - 196 с.

176. Степин В. С. Становление научной теории. Минск, 1976.

177. Степин В. С. О прогностической природе философского знания (философия и наука) // Вопросы философии, 1986. № 4.

178. Степин В. С. Природа научного познания. Минск, 1979. - 319 с.

179. Столетов А. Г. Леонардо да Винчи как естествоиспытатель // Избранные сочинения. М.-Л., 1950. - С. 611 - 640.

180. Талейран. Мемуары. М., 1959. - 440 с.

181. Тарле Е.В. Наполеон. М., 1991.-462 с.

182. Тахтаджян А. Л. Вопросы эволюционной морфологии растений. Л., 1954.-214 с.

183. Терра Г., де. Александр Гумбольдт и его время. М., 1961. - 329 с.

184. Тимирязев К. А. Гёте естествоиспытатель. // Сочинения. Т. 8. - М., 1939.-С. 378-384.

185. Толстой Л. Н. Полное (Юбилейное) собрание сочинений.

186. Уваров С. С. О Гёте. В торжественном собрании имп. С-Петербургской Академии наук читано президентом Академии 12 марта 1833. Пер. с франц. И. Давыдова. М., в университет, тип., 1833. - 29 с.

187. Федоров Н. Т. Одновременный цветовой контраст. // Природа, 1954. № 12. С. 23-31.

188. Фейербах Л. История философии. М., 1974. Т. 1.

189. Фейнман Р., Р. Лейтон, М. Сэндс. Фейнмановские лекции по физике. Т. 3. -М., 1965. С. 154- 197.

190. Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 1999. - 576 с.203. «Философы России XX — XX столетий». Энциклопедия. Изд. 3-е. — М., 1999.-944 с.

191. Фихте И. Г. Назначение человека. СПб., 1905.

192. Фихте И. Г. Сочинения в 2 т. Т. 1-2. СПб.: Мифрил, 1993.

193. Фихте И. Г. Сочинения. Работы 1792 1801 гг. - М.: Ладомир, 1995. -654 с.

194. Фишер К. Артур Шопенгауэр. М., 1896. - 521 с.

195. Фишер К. История новой философии. Т. II. СПб., 1906.

196. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М., 1990. — 500 с.

197. Франк С. Л. К характеристике Гёте // Франк С. Л. Философия и жизнь. -СПб., 1910.

198. Франк С. Л. О сущности художественного познания (гносеология Гёте) // Вопросы теории и психологии творчества. Непериодическое издание под ред. Б.А. Лезина.Т.5. Харьков, 1914.

199. Франк С. Л. Непостижимое // Сочинения. М., 1990. - 607 с.

200. Холодковский Н. А. Вольфганг Гёте. Его жизнь и литературная деятельность. 2-е изд. СПб., 1902. - 94 с.

201. Холодковский Н. А. Комментарии к Фаусту. Петроград: Издание Дев-риена, 1914.

202. Чанышев А. Н. Виды мировоззрения и генезис философии // Вестник МГУ. Серия Философия, 1978. № 4.

203. Чанышев А. Н. Философия как «Филология», как мудрость и как мировоззрение // Вестник МГУ. Серия Философия, 1995. № 5, 6; 1996. № 6; 1998. № 1; 1999. №1.

204. Чешихин-Ветринский В.Е. Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников и в его письмах. М., 1923.

205. Шагинян М. Наследство Гёте // Новый мир. 1932. № 3. С. 5 19.

206. Шагинян М. Гёте. М.-Л., 1950. - 192 с.

207. Шахов А. Гёте и его время. Лекции по истории немецкой литературы XVIII века, читанные на высших женских курсах в Москве. Изд. 4-е. СПб., 1908.

208. Шекспир. Полное собрание сочинений в восьми томах. М., 1960.

209. Шеллинг Ф. В. Й. Система мировых эпох. Мюнхенские лекции 1827 — 1828 гг. в записи Эрнста Лассо. Томск: Водолей, 1999. - 286 с.

210. Шеллинг Ф. В. Й. Сочинения в 2 т. М.: Мысль, 1987 1989.

211. Шеллинг Ф. В. Й. Философия искусства. М., 1999. 608 с.

212. Шеллинг Ф. В. Й. Философия откровения. Т. 1. СПб.: Наука, 2000. - 690 с.

213. Шервинекий С.В. Ранние встречи с Брюсовым // Брюсовские чтения 1963 года. Ереван, 1963.

214. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. М., 2000. - 832 с.

215. Шефтсбери А. Эстетические опыты. М., 1975. - 543 с.

216. Шиллер Ф. П. Вольфганг Гёте. К столетию со дня смерти. М.-Л., 1932. -56 с.

217. Шиллер Ф. П. Фридрих Шиллер. Жизнь и творчество. М.: Гослитиздат, 1955.-430 с.

218. Шмелев В. Д. Проблемы религии в учении И. Канта. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1994.

219. Шпенглер О. Закат Европы. М., 2000. - 1374 с.

220. Шпет Г. Мудрость или разум? // Мысль и слово. Философский ежегодник.-М., 1917. Т.1.

221. Штейнер Р. Очерк теории познания гетевского мировоззрения. М.: Республика, 1993.

222. Штейнер Р. Философия свободы. Калуга, 1994.

223. Эккерман И. П. Разговоры с Гёте. Вступит, статья В. Ф. Асмуса. Л., 1934.-965 с.

224. Эккерман И. П. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. Пер. Н. Ман. М.: Правда, 1986. - 840 с.

225. Энгельс Ф. Немецкий социализм в стихах и прозе. // К. Маркс и Ф. Энгельс // Сочинения. 2-е изд. Т. 4. С 233 248.

226. Amelung Н. Goethe als Personlichkeit. Berichte und Briefe von Zeitgenossen, Bd. I. Miinchen, 1914. - 396 S.

227. Andreas W. Carl August im Lichte neurer Forschung // «Goethe», 1957. Bd. 19. S. 96- 109.

228. Apelt H. Goethe und sein Garten. //«Goethe», 1958. Bd. 20. S. 202 212.

229. Arher A. Goethes botany. // Chronica Botanica, Mass., USA, 1946. Vol. 10. № 2. 124 p.

230. Arher A. The natural philosophy of plantform. Cambridge, 1950. - 247 p.

231. Balzer G. Goethes Bryophyllum. Berlin, 1949.- 88 S.

232. Balzer G. Gestalten aus Goethes Gartnerbekanntschaften, I II. I, 1952 - 1953 //Goethe, Bd. 14/15. S. 312 - 333; II, 1954. Ibid. Bd. 16. S. 312 - 330.

233. Barthelmess A. Vererbungs wissenschaft. Miinchen, 1952. - 429 S.

234. Beierwaltes W. Lux intelligibilis. Untersuchung zur Lichtmetaphysik der Griechen. Miinchen. 1957. - 425 S.

235. Beierwaltes W. Die Metaphysik des Lichtes in der Philosophie Plotin // Zeitschrift fur Philosophische Forschungen, 1961. Bd. XV. S. 334 362.

236. Bonn G. Goethe und die Naturwissenschaften // Goethe im XX. Jahrhundert. -Hamburg, 1967. S. 394 417.

237. Bertalanffv L. Das biologische Weltbild. I. Die Stellung des Lebens in Natur und Wissenschaft. Bern. 1949. - 202 S.

238. Bertalanffv L. Goethes Naturauffassung, Bd. 8. Atlantis-Verlag, Ziirich, 1949. -S. 357-363.

239. Bertalanffv L. Problems ot life. An evolution of modern biological and scientific thought. N. Y., 1960. - 216 p.

240. Blumenthal L. Ein Notizheft Goethes von 1788. Weimar, 1965. -126 S. (Schriften der Goethe-Gesellschaft. Bd. 58).

241. Bluntschli. Die Lebenseinheit in Goethes Auffassung der Biologie // Goethe und die Wissenschaft. Frankfurt a/M, 1951. S. 109 - 118.

242. Bohme H. Lebendige Natur Wissenschaftskritik, Naturforschung und allegorische Hermetik bei Goethe // Deutsche Vierteljahrschrift 60 (1986).

243. Braemer E. Goethes Prometheus und die Grundpositionen des Sturm und Drang. Weimar, 1959. - 378 S.

244. Braun A. Betrachtung uber die Erscheinung der Verjungung in der Natur. -Leipzig. 1851.-365 S.

245. Braun J. W. Goethe im Urteile seiner Zeitgenossen. Bd. I-III. Berlin, 1883 -1885.

246. Brauning-Oktavio H. Goethe und J. H. Merck//Goethe. Bd. 12. 1950. S. 177-217; 1952- 1953. Bd. 14/15 S. 209 244.

247. Brauning-Oktavio H. Die Zeichnungen und Tafeln (1784- 1831) zu Goethes Abhandlung uber den Zwischenknochen und die Textredaktion der Nova Acta 1831 // Goethe. 1954. Bd. 16. S. 289 311.

248. Brauning-Oktavio H. Vom Zwischenkieferknochen zur Idee des Typus. Goethe als Naturforscher in den Jahren 1780 1786 // Nova Acta Leopoldina. N. F., 1956. Bd. 18. № 126. S. 1-144.

249. Brauning-Oktavio H. J. H. Merck und sein Bekenntnis zur Franzosischen Revolution // Weimarer Beitrage, 1957. Bd. II S. 201 243; Bd. III. S. 471 - 486.

250. Brauning-Oktavio H. Cuvier und Goethe // Goethe. 1959. Bd. 21. S. 183 211.

251. Brauning-Oktavio H. Oken und Goethe im Lichte neuer Quellen. — Weimar, 1969.- 109 S.

252. Brednow W. Symbol und Symbolik in der Biologie Goethes. // Goethe. 1966. Bd. 28. S. 236 262.

253. Brown Jane K. Goethe's Faust: the German Tragedy. Ithaca: Cornell UP, 1986.

254. Buchwald E. Farbenlehre als Geistsgeschichte // Goethe. 1954. Bd. 16. S. 1 -13.

255. Buchwald E. Naturschau mit Goethe. Stuttgart, 1960. - 160 S.

256. Buchwald R. (Neu bearbeitet von R. Sierks). Goethe. Der Mensch. Der Dichter. Der Denker. Bucher von ihm und uber ihn. Hamburg, 1951. - 224 S.

257. Buchwald R. Schiller. Leben und Werk. Insel-Verlag. 1959. - 838 S.

258. Buschor E. Vom Sinn der griechischen Standbilder. 2. Aufl. Berlin, 1977.

259. Butler Eliza M. The Fortunes of Faust. New York, 1952, reprinted 1979.

260. Cahn Th. Goethes und Geoffroy St.-Hilaires anatomische Studien und deren Bedeutung fur die Entwicklung eines naturwissenschaftlichen Denkens // Goethe. 1960. Bd. 22. S. 215 -236.

261. Cameron D. Goethe-discoverer of the Ice Age. Journ. Of Glaciology, 1965. Vol. 5. №41. P. 751 -753.

262. Capra F. Das neue Denken. Bern, Munchen, Wien, 1988.

263. Cassirer E. Goethe und die mathematische Physik. // Idee und Gestalt. Berlin, 1921.-S. 27-76.

264. Cassirer E. Goethe und die geschichtliche Welt. Berlin. 1932. - S. 148.

265. Cassirer E. Goethe and the Kantian philosophy. // Rousseau-Kant-Goethe. -Princeton, 1945. P. 61 -98.

266. Cattie J. Goethe ein Gegner der Descendenstheorie. Utrecht, 1877. - 31 S.

267. Christian P. Die Wirklichkeit des Sehens und Goethes Farbenlehre // Studium generale. 1949. Bd. 2. S. 428 432.

268. Clark R. Herder. His life and thought. Univ. of California Press, 1955

269. Corpus der Goethezeichnungen. Bd. VA. Die Zeichnungen zur Farbenlehre. NN 1-390. Red. R. Matthaei. Leipzig. 1963.

270. Cottrell Allan P. Goethe's Faust. London, 1976.

271. Cottrell Allan P. Goethe's View of Evil and the Search for a New Image of Man in Our Time. London, 1982.

272. Dahl M. Goethes mikroskopische Studien an niederen Tieren und Pflanzen im Hinblick auf seine Morphologie. Jahrb. d. Goethe-Ges, 1927. Bd. 13. S. 172 183.

273. Danzel Veber W. Goethes Spinosismus. Berlin, 1843.

274. Das Jahrhundert Goethes. Kunst, Wissenschaft, Technik und Geschichte zwischen 1750 und 1850. Weimar. 1967. - 223 S.

275. Dilthev W. Aus der Zeit der Spinozastudien Goethes // Gesammelte Schriften. Bd. II. Leipzig-Berlin, 1921. S. 391-415.

276. Dobling H. Die Chemie in Jena zur Goethezeit. Jena, 1928.

277. Drost W. Goethe als Zeichner. Mit 34 Abb. Potsdam, 1932. - 68 S.

278. Du Bois-Reymond E. Goethe und kein Ende. Berlin, 1882.

279. Dvck M. Goethes Verhaltnis zur Mathematik // Goethe. 1961. Bd. 23. S. 49 -71.

280. Ebbecke U. Zur Goetheschen Farbenlehre // Experientia, 1949. Bd. V. № 12. S. 498-501.

281. Eberhardt H. Goethes Umwelt. Forschungen zur geselschaftlichen Structur Thuringens. Weimar, 1951. - 104 S.

282. Eckermann J. P. Goethes Gesprache. Berlin. 1955. - 780 S.

283. Einem H. Goethe und die bildende Kunst // Studium generale. 1949. Bd. 2. S. 374 402.

284. Engelhardt W. Goethes Geologie // Die Naturwissenschaft. Bd. 37. 1950. S. 205-210.

285. Enright Dennis J. Commentary on Goethe's Faust. London, 1949, reprinted 1977.

286. Fairley Barker. Goethe's Faust: Six Essays. London, 1953, reprinted 1965.

287. Falk J. Goethe aus nahern personlichen Umgange dargestellt. Leipzig. 1832. -318 S.

288. Ficker H. Bemerkungen uber Goethes «Versuch einer Witterungslehre» // Die Naturwissenschaft. 1934. Bd. 22. S. 81 84.

289. Fiedler Hermann G. Textual Studies of Goethe's Faust. London, 1946, reprinted 1977.

290. Flach W. Goetheforschung und Verwaltungsgeschichte. Goethe im Geheimen Consilium 1776 1786 // Goethes amtliche Schriften. Bd. I. - Weimar, 1952. - 165 S.

291. Flitner A. Goethe an W. von Humboldt. Ein unbekannter Brief etc. // Goethe. 1965. Bd. 27. S. 309-331.

292. Franz V. Goethes Zwischenkieferpublikation nach Anlass. Inhalt und Wirkung, mit Ausblicken auf Goethes Morphologie uberhaupt. Ergebn. d. Anat. u. Entwick-lungsgesch. Bd. XXX. S. 469 543.

293. Friedenthal R. Goethe, sein Leben und seine Zeit. Munchen, 1963. - 772 S.

294. Frieling H. Psychologie der Farbe. Studium generale, 1960. Bd. 13, S. 435 -446.

295. Funk H. Goethe und Lavater. Briefe und Tagebucher. Weimar, 1901. - 443 S.

296. Gaiek B. und F. Gotting. Goethes Leben und Werk in Daten und Bildern. In-sel-Verlag, 1966.- 523 S.

297. Gebhardt M. Goethe als Physiker. Ein Weg zum unbekannten Goethe. Berlin, 1932.- 163 S.

298. Gegenbaur C. Grundziige der vergleichenden Anatomie. 2. Aufl. Leipzig, 1870.-892 S.

299. Geiger L. Goethe und die Seinen. Quellenmassige Darstellung uber Goethes Haus. Leipzig, 1908. - 388 S.

300. Gerlach W. Aufgabe und Wert der Naturwissenschaft in Urteil Goethes. // «Goethe», 1956. Bd. 18. - S. 1 - 25.

301. Gerlach W. Farbenlehre und kein Ende. // Natur und Idee. Weimar, 1966. -S. 67 - 78.

302. Gillies Alexander. Goethe's Faust. London, 1957.

303. Glockner H. Das philosophische Problem in Goethes Farbenlehre. Beitrage zur Philosophie. -Heidelberg, 1924. 32 S.

304. Goethe. Versuch die Metamorphose der Pflanzen zu erklaren. Cotha, 1790. -86 S.

305. Goethe. Zur Farbenlehre. Tubingen, 1810. Bd. I, 654 S.; Bd. II. 737 S.

306. Goethe. Zur Morphologie. Stuttgart - Tubingen, 1817 - 1824. Bd. I, 18171822, 368 S.; Bd. II, 1823-1824, 160 S.

307. Goethe. Zur Naturwissenschaft uberhaupt. Stuttgart-Tubingen, 1817 — 1824. Bd. 1,1817-1822, 384 S.; Bd. II, 1823-1824,220 S.

308. Goethe. Briefwechsel zwischen Goethe und F. H. Jacobi. Hrsg. von M. Jacobi. Leipzig, 1846.-274 S.

309. Goethe. Unterhaltungen mit dem Kanzler von Muller. Munchen, 1950.

310. Goethe. Briefwechsel zwischen Goethe und Knebel, I — II. Leipzig, 1851. — Bd. 1,378 S.; Bd. II, 412 S.

311. Goethe's Werke, hrsg. im Auftrage der Grossherzogin Sophie von Sachsen. 1887 1919. - Weimar. 143 Bd.

312. Abt. I. Poetische Werke, Bd. 1-63.

313. Abt. II. Naturwissenschaftliche Schriften, Bd. 1-13.

314. Bd. 1-5. Farbenlehre (Bd. 5 in 2 Banden);1. Bd. 6-8. Morphologie;

315. Bd. 9-10. Mineralogie und Geologie;

316. Bd. 11-12. Zur Naturwissenschaft. Allgemeine Naturlehre;

317. Bd. 13. Nachtrage zu Bd. 6-12.

318. Abt. III. Tagebucher, Bd. 1-16.

319. Abt. IV. Briefe, Bd. 1-50.

320. Goethe. Die Schriften zur Naturwissenschaft, hrsg. im Auftrage der Dtsch. Akad. der Naturforscher (Leopoldina) zu Halle.1. Abt. I. Bd. 1-9.

321. Bd. 1. 1947 (1770—1811). Schriften zur Geologie und Mineralogie. 393 S. Bd. 2. 1949 (1812—1832). Schriften zur Geologie und Mineralogie. - 438 S. Bd. 3. 1951 (1790—1808). Beitrage zur Optik und Anfange der Farbenlehre. -539 S.

322. Bd. 4. 1955. Zur Farbenlehre. Didaktischer Teil. 266 S.

323. Bd. 5. 1958. Zur Farbenlehre. Polemischer Teil. 195 S.

324. Bd. 6. 1957. Zur Farbenlehre. Historischer Teil. 450 S.

325. Bd. 7. 1957. Zur Farbenlehre. Anzeige und Uebersicht. Tafeln. 135 S.

326. Bd. 8. 1962. Naturwissenschaftliche Hefte (Zur Naturwissenschaft). 427 S.

327. Bd. 9. 1954. Morphologische Hefte (Zur Morphologie). -389 S.1. Abt. II.

328. Bd. 3. 1961. Beitrage zur Optik und Anfange der Farbenlehre. Erganzungen und Erlauterungen. Bearb. von R. Matthaei u. D. Kiihn. 454 S. Bd. 6. 1959. Zur Farbenlehre. Historischer Teil. Erganzungen und Erlauterungen.

329. Goethe. Italienische Reise. В., 1978.

330. Goethe. Maximen und Reflexionen. 1907, hrsg.M. Hecker, Weimar, 411 S.; 1949, hrsg. G. Muller, 3. Aufl., Stuttgart, 361 S.

331. Goethe's samtliche Werke. Jubilaums-Ausgabe.

332. Goethe-Bibliographie. Hrsg. H. Pyritz. Heidelberg.

333. Goethe zu Fragen der Aestetik. Hrsg. und eingeleitet von S. Begenau. Dresden, 1954.- 250 S.

334. Goethes Bibliothek. Katalog. Bearb. der Ausgabe. H. Ruppert. Weimar, 1959. - 826 S.

335. Goldammer K. 1960. Lichtsymbolik im Bereich der Philosophie und der Mys-tik des Mittelalters. // Studium generale, i960. Bd. 13, S. 653-669.

336. Go 1 ling F. 1957. Die Christusfrage in der Freundschaft zwischen Goethe und Lavater. // «Goethe», 1957. -Bd. 19, S. 28-49.

337. Grimm J. Grimm W. Deutsches Worterbuch. Leipzig, 1897

338. Grumach E. Goethe und die Antike. Potsdam, 1949. - Bd. 1,477 S.; Bd. II, 1092 S.

339. Grunthal E. Ueber die historischen Wurzeln von Goethes naturwissen-schafitlichen Denkweise. Berner Beitr. z. Geschichte d. Med. u. d. Naturwiss., 1949, Nr. 10, S. 5-18.

340. Gundolf F. Goethe. Berlin, 1920.

341. Haeckel E. Die Naturanschauung von Darwin, Goethe und Lamarck. Jena, 1882.-64 S.

342. Halle Harry G. Invitation to Goethe's Faust. London, 1978

343. Hansen A. Goethes Metamorphose der Pflanzen. 2 Teile. Giessen, 1907. -380 S.

344. Hardin С. L. Color for Philosophers: Unweaving the Rainbow (expanded edition). Indianapolis: Hackett, 1993.

345. Hassensteiu B. Goethes Morphologie als selbstkritische Wissenschaft und die heutige Gultigkeit ihrer Ergebnisse. // «Goethe», 1951. Bd. 12, S. 333 - 357.

346. Hehn V. Gedanken uber Goethe. Berlin, 1887.

347. Hehn V. Uber Goethes Gedichte. Stuttgart - Berlin, 1911.

348. Hegel G. W. F. Werke. Berlin, 1840. Bd. 1.

349. Heisenberg W. Die Goethische und die Newtonische Farbenlehre im Lichte der modernen Physik. //Geist der Zeit, 1941. Bd. 19, S. 261-275.

350. Heisenberg W. Das Naturbild Goethes und die technischnaturwissenschaftliche Welt. // «Goethe», 1967. Bd. 29, S. 27 - 42.

351. Hellen E., von der. Goethes Anteil an Lavaters Physiognomischen Fragmenten. Frankfurt a/M., 1888. - 35 S.

352. Helmhoitz H. Goethes Vorahnungen kommender naturwissenschaftlicher Ideen. B, 1876. - Bd. II, S. 335 - 362.

353. Helmhoitz H. Uber Goethes naturwissenschafitliche Arbeiten. In: Vortrage und Reden, Bd. I, Braunnschweig, 1896

354. Hering R. Spinoza im jungen Goethe. Leipzig, 1897.

355. Hoffmeister J. Goethe und die Franzosische Revolution. // «Goethe», 1941. Bd. 6, S. 138-167.

356. Hohenstein F. A. Weimar und Goethe. Rudolfstadt, 1959.- 472 S.

357. Humboldt W. Uber Schiller und Goethe. Aus den Briefen und Werken gesam-melt und erlautert von E. Haufe. Weimar, 1963. 399 S.

358. Jantz Harold. The Mothers in Faust: The Myth of Time and Creativity. —1. N-Y.,1969.

359. Jantz Harold. The Form of Faust: The Work of Art and Its Intrinsic Structures.-N-Y, 1978.

360. Kaufmann W. Goethe, Kant und Hegel. Berlin, 1980.

361. Kern O. Die Metamorphose in Religion und Dichtung der Antike. // Goethe als Seher. hrsg. J. Walter, Leipzig, 1930. S. 185-209.

362. Klages L. Goethe als Seelenforscher. В., 1932.

363. Kohlbrugge J: H. F. Historisch-kritische Studien tiber Goethe als Naturfor-scher. Wurzberg. 1913. - 154 S.

364. Korff H. A. Goethe im Bildwandel seiner Lyrik, Bd. II. Leipzig, 1958. - 355 S.

365. Langen A. Anschauungsformen in der deutschen Dichtung des 18. Jahrhun-derts. Darmstadt, 1968.

366. Lessing G. E. Gesammelte Werke / Hrsgb. von P. Rilla. Berlin, 1955.

367. Lindner H. Das Problem des Spinozismus im Schaffen Goethes und Herders. -Weimar, 1960.

368. Magnus R. Goethe als Naturforscher. Leipzig, 1906.

369. Mason Eudo C. Goethe's Faust: Its Genesis and Purport. London, 1967.

370. Miller Ronald D. The Meaning of Goethe's Faust. Cambridge, 1939.

371. Petersen P. Goethe und Aristoteles. Braunschweig, 1914. - 58 S.

372. Picht G. Hier und jetzt: Philosophieren nach Auschwitz und Hiroshima. Stuttgart, 1980.

373. Pfannenstiel M. Die Entdeckung des menschlichen Zwischenkiefers durch Goethe und Oken. // Die Naturwiss., 1949. Bd. 36, S. 193-198.

374. Rabel G. Goethe und Kant. Wien, 1927.

375. Rehm W. Griechentum und Goethezeit. Geschichte eines Glaubens. 3. Aufl. -Bern. 428 S.

376. ReuterH. Roman des europaischen Gedankens. Goethes «Materialen zur Geschichte der Farbenlehre». // «Goethe», 1966. Bd. 28, S. 1- 49.

377. Riemann C. Die Naturschau Goethes in Grundziigen nach den Quellen dargestellt. // Wiss. Ztschr. der Fr. Schuler-Uni v., Jena, 1957. Bd. 6, S. 293 -315.

378. Riemer F. W. Mitteilungen iiber Goethe. Berlin, 1841. Bd. I. 495 S.; Bd. II, 728 S.

379. Rintelen F. J. von. Der Rang des Geistes: Goethes Weltverstandnis. Berlin, 1955.

380. Rittersbacher К. Der Naturforscher Goethe in Selbstzeugnissen. Freiburg, 1968.-292 S.

381. Salm P. The poem as plant: a biological view of Goethe's Faust. London, 1971.

382. Seaver G. Albert Schweitzer. NY., 1955.

383. Schadewelt W. Goethes Begriff der Realitat. // «Goethe», 1956. Bd. 18, S. 44 -88.

384. Schaeder G. Gott und Welt: drei Kapitel Goetescher Weltanschauung. -Hameln, 1947.

385. Schlechta K. Goethe in seinem Verhaltnis zu Aristoteles. // «Goethe», 1938. Bd.3.

386. Schmidt K. Betrachtungen tiber Goethes Weltschau. Ein Versuch mit Beruck-sichtigung des modernen naturwissenschaftlichen Weltbildes. Zurich, 1958. 336 S.

387. Smitz H. Goethes Altersdenken im problemgeschichtlichen Zusammenhang. -Bonn, 1959

388. Schrimpf H. J. Das Weltbild des spaten Goethe. Stuttgart, 1956. - 379 S.

389. Schweizer A. Goethe als Denker und Mensch. // Den Manen Goethes. Weimar, 1958.-S. 221 -244.

390. Schweitzer B. J. G. Herders "Plastik" und die Entstehung der neueren Kunstwissenschaft. Leipzig, 1948.

391. Schweizer B. Zur Kunst der Antike. Tubingen, 1963.

392. Sepper D. L. Goethe contra Newton: Polemics and the Project for a New Science of Color. Cambridge: Cambridge University Press, 1988.

393. Sherrington Ch. Goethe on Nature and on Science. II ed. Cambridge. 1949. -54 p.

394. Siebeck H. Goethe als Denker. Stuttgart, 1902. -. 244 S.

395. Simmel G. Kant und Goethe. В., 1906.

396. Steinen W., von den. Das Zeitalter Goethes. Bern, 1949. - 395 S.

397. Steiner R. Faust, der strebende Mensch. Bd. 1. Dornach, 1967.

398. Steiner R. Goethe gegen den Atomismus // Steiner R. Gesamtausgabe. Dor-nach, 1973. Bd. I.

399. Steiner R. Goethes Weltanschauung. Dornach, 1979.

400. Steiner R. Uber das Wesen und die Bedeutung von Goethes Schriften uber or-ganische Bildung. Einleitung zu Goethes Naturwissenschaftlichen Schriften // Steiner R. Gesamtausgabe. Dornach, 1973. Bd. I.

401. Vogel Ch. Goethes Selbstzeugnisse uber seine Stellung zur Religion. — Leipzig, 1908.-342 S.

402. Wiese Benno v. Das Damonische in Goethes Weltbild und Dichtung. -Dusseldorf, 1958.

403. Zimmerman R. C. Das Weltbild des jungen Goethe: Studien zur hermetischen Tradition des deutschen 18. Jahrhunderts. 2 Bande. Munchen, 1969.