автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.08
диссертация на тему: Философский анализ онтологии квантовой теории

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философский анализ онтологии квантовой теории"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ

На правах рукописи

СЕВАЛЬНИКОВ Андрей Юрьевич

ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ ОНТОЛОГИИ КВАНТОВОЙ ТЕОРИИ

(специальность 09.00.08 - философские вопросы естествознания и техники)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

МОСКВА 2005

Диссертация выполнена в секторе философии естествознания Института философии РАН

Научный консультант - доктор философских наук, профессор ЕА Мамчур.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор А.А. Печенкин доктор философских наук, профессор А.И. Панченко доктор физ;мат. наук, профессор Ю.С. Владимиров

Ведущая организация: Московский Государственный Педагогический Университет, кафедра философии

Защита состоится " 2! " fi/rtpttU? 2005 года в ' часов на заседании Диссертационного Совета Д.002.015.03 по адресу: 119842 Москва, ул. Волхонка, 14.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН.

Автореферат разослан " ff " < Ш jy>n а 2005г.

Ученый секретарь специализированного Совета доктор философских наук Л.П. Киященко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы и направленность исследования

Утверждение о том, что в современной культуре и цивилизации в целом на рубеже XX-XXI веков происходят глубинные изменения, приобрело в последнее время общий характер. Мир меняется на наших глазах. В происходящих изменениях далеко не последнюю роль играет наука, которая и сама трансформируется фундаментальным образом. Открытия в космологии, новый холистский подход синергетики, эксперименты, подтверждающие совершенно «фантастическое» поведение микрообъектов, радикально меняют сложившуюся картину мира. Изменения в науке позволяют по-новому взглянуть на границы науки, на её связь с другими сферами культуры и в первую очередь -философии.

Не последнюю роль в изменениях такого рода играет квантовая механика. «Новая волна» интереса к этой проблематике связана с целым рядом экспериментальных и теоретических работ в этой области. Среди экспериментальных работ необходимо выделить эффекты квантовой телепортации и квантовой криптографии, эксперименты по проверке неравенств Белла и многофотонные корреляционные эксперименты, недвусмысленно подтвердившие формальный математический аппарат квантовой механики. Отметим также разработку и воплощение идей квантового компьютера. В ряду теоретических работ можно указать на активно обсуждающиеся идеи связи квантовых принципов с теорией сознания, разработку концепции параллельных миров, продолжающиеся работы по теории измерения, которые привели к ряду интересных результатов. Упомянем также о появлении целого ряда теорий, в которых квантовая механика, теория пространства-времени (теория относительности) и физика элементарных частиц предстают как частные случаи единой синтетической теории (Р. Пенроуз, Ю.С. Владимиров и

др.).

Столь широкое обсуждение и обосновывает актуальность данной проблематики. В многочисленных публикациях на эту тему

частыми стали утверждения (Д'Эспанья, А. Шимони, Дж. Хорган и др.), что современная физика выходит к метафизическим вопросам, что напрямую связано с философией, а именно с онтологической проблематикой. В определенном смысле этого слова такое утверждение стало достаточно обыденным, однако со стороны философии оно пока еще мало подвергалось анализу. Обратим внимание также на то, что с точки зрения философии оно может показаться в известной мере противоречивым. Ведь сам подход философа к чувственно постигаемому миру качественно отличается от подхода ученого-естествоиспытателя. Категории и понятия философии, философская интуиция, с одной стороны, и эмпирическое наблюдение, характерное для ученого, с выражением его в терминах абстрактной математической теории, с другой, являются двумя различными путями в осмыслении бытия мира. Философия занимается миром как сущим. Понятие сущего как такового всегда было составной частью онтологии, раздела философии, занимающегося учением о бытии.

Эмпирическая же наука понятие бытия как такового не использует. Оно является чуждым и неподвластным как эмпирическому исследованию, так и математике, на языке которой говорит точное естествознание, с его строгими и точными дефинициями. Ни глагол «быть», ни имя «сущее» никогда не являлись терминами, созданными философами с целью выразить конкретное научное понятие. Это предельно общие понятия, всегда бывшие предметом вопрошания онтологии. Вопросами последней всегда были следующие: что является причиной бытия? какой смысл имеют бытие и существование? какими существенными чертами отличается существование или сущее? Занимаясь такими вопросами, онтология подразумевает бытие не только в его началах, но и в конечных целях, рассматривает, иначе говоря, бытие по отношению к причинности. Понятно, что ответы на такие вопросы не находятся в компетенции эмпирической науки, которой чуждо истинное метафизическое «схватывание». Наука занимается миром эмпирическим, миром феноменов, связывая их в строгом количественном анализе и пытаясь проникнуть в их сущность. При таком подходе она смотрит на бытие «извне», не на бытие как таковое, а на «отражение» бытия в формализме его «физикальности», явленности его чувственному анализу. В то время как естественные науки удовлетворяются тем, что остается на плоскости эмпирической,

философия отправляется от начальной оценки природы к проникновению в само бытие и схватыванию существования путем вопрошания о причинах и смысле последнего.

Ясно, что при таких походах остается существенное различие между естественными науками и философией. Однако как раз здесь в XX веке наметилось интересное сближение между ними. Напомним, прежде всего, о появлении антропного принципа в космологии, прямо поставившего вопрос о смысле существования космоса для человека. И если для космологии, всегда являвшейся как бы «переходным мостиком» между философией и физикой, такая постановка вопроса не является столь уж неожиданной, то и сама физика отмечена появлением вопросов, напрямую касающихся онтологической проблематики.

Вопрос, который начала задавать наука, стал касаться способов бытия сущего. Более конкретно, физика, а именно квантовая механика напрямую задалась вопросом: каким образом существуют объекты? Был поставлен вопрос не о фундаментальных объектах (хотя этой проблеме и уделяется немалая степень внимания), из которых предполагались построенными все другие объекты, и ни об их типологии или об общих закономерностях их взаимодействия, а именно о способах бытия сущего. Именно этот вопрос и является предметом настоящего исследования.

Степень разработанности проблемы

В связи с онтологической проблематикой квантовой теории ранее в литературе активно обсуждались вопросы корпускулярно-волнового дуализма, наблюдаемости, причинности; позже стали рассматриваться понятия неопределенности, потенциальной возможности, целостности, неделимости и др. В проблеме описания квантовой реальности основополагающую роль сыграла знаменитая дискуссия между А. Эйнштейном и Н. Бором, работы В.Гейзенберга, Э. Шредингера, Луи де Бройля, М.Борна. В настоящее время можно выделить имена Дж. А. Уилера, М. Скулли, Х.Вальтера, Л. Манделла, Р. Чао, И. Пригожина, В. Цурека, р. Пенроуза и др.

В нашей стране в дискуссиях такого рода приняли участие ВАФок, Д.И.Блохинцев, Л.И. Мандельштам, СИ. Вавилов, К.В. Никольский, М.А. Марков, М.Э. Омельяновский, А.А. Тяпкин и др.; из

исследований последнего времени можно выделить работы И.С. Алексеева, Л.Б. Баженова, С.В. Илларионова, Степина B.C., Ю.В. Сачкова, ЕА Мамчур, И А Акчурина, Ю.Б. Молчанова, А. А. Печенкина, А.И. Панченко, Л.Г. Антипенко, Б.Я. Пахомова, В.И. Аршинова, А.П. Огурцова, А.А. Гриба.

Как представляется, несмотря на всю важность вопросов, ранее обсуждавшихся в многочисленных работах, они вовсе не являются первичными. Практически все они сводятся к одному главному вопросу: каким образом существуют квантовые объекты? Адекватный ответ на многие вопросы, ранее столь активно обсуждавшиеся, может быть дан только после разрешения поставленного вопроса.

Имплицитно он присутствовал уже с самых первых моментов рождения квантовой механики. Первоначально он касался способов бытия света - имеет ли он волновую или корпускулярную природу. О способе бытия микрообъектов шла речь фактически (хотя все еще неявно) уже в самой первой копенгагенской трактовке квантовой механики. Более выпукло рассматриваемый вопрос обозначился в дискуссиях о понимании реальности в связи с ЭПР-парадоксом, и, наконец, фактически совершенно ясно был сформулирован в работах, где делается попытка осмысления самых последних экспериментов по проверке неравенств Белла (см. ниже).

В такой постановке, насколько нам известно, проблема формулируется впервые. Ранее, хотя вопрос о смене онтологических представлений и формулировался (В. Гейзенберг, К.-Ф. фон Вайцзеккер, В.А Фок), однако никем из исследователей не была выстроена такая сетка понятий (B.C. Степин), которая позволила бы охватить целостным образом всю проблематику. В рамках данной работы и предлагается именно такой подход: выстраивается не только возможная сетка понятий, позволяющая целостным образом взглянуть на более раннюю проблематику, но и сформулировать ряд новых положений. Отметим также, что подход, предложенный в работе, говорит о возможности построения теории нового типа, которая бы создала условия для синтеза квантовой механики, теории относительности и теории взаимодействия частиц. В качестве одной из возможных теорий в диссертации анализируется модель бинарной геометрофизики.

Теоретико-методологической основой диссертации

послужили данные экспериментального и теоретического плана, полученные современной физикой при исследовании явлений микромира, с одной стороны, и историко-философский материал, привлекавшийся в процессе поисков адекватной интерпретации квантовой механики для философского обоснования квантовомеханического описания реальности, - с другой. Автор диссертации опирался на обширную отечественную и зарубежную естественнонаучную и философскую литературу. Среди проанализированных работ - не только те, которые уже стали классикой, но и новейшие, появившиеся в самое последнее время.

Цели и задачи исследования

Основная цель данного диссертационного исследования заключается в том, чтобы дать систематический и целостный анализ философско-методологических оснований квантовой онтологии. Такой анализ, насколько нам известно, предпринимается впервые.

Научная новизна положений диссертации, выносимых на защиту:

1. В диссертации проведено философское и методологическое обоснование концепции полионтичности квантовой реальности. Согласно этой концепции, бытие квантовых объектов, в отличие от объектов классической физики, имеет, по крайней мере, два модуса бытия: модус потенциального и модус актуального бытия. Есть все основания считать, что «потенциальное», рассматриваемое в рамках квантовой механики, не является просто формальным математическим конструктом, описывающим реальность, а отображает иной, «до-феноменальный» слой сущего, с которым и связана специфика существования квантовых объектов.

2. Обосновано, что философским основанием столь радикального изменения онтологических представлений в квантовой

теории является переход от лежащей в основании классической физики декартовской идеи субстанциальности, конститутативным моментом которой является независимость от иного, «ненуждаемости» в ином (М.Хайдеггер), к аристотелевской идее «бытия в возможности», как такого «начала изменения..., которое находится в ином».

3. Показано, что отказ от декартовского понятия субстанциальности не означает отказа от декартовского дуализма, т.е. от проводимого им разделения между субстанцией мыслящей и протяженной. Вопреки весьма распространенному мнению, дуализм такого рода остается справедливым и для современной физики. Отказ от декартовского понятия субстанциальности оставляет неизменным принцип разделения субъекта и объекта, на котором покоилась классическая физика; этот принцип остается справедливым и в квантовой механике. Действительное изменение претерпевает онтология - понимание материального сущего.

4. Обосновано, что в рамках концепции полионтичности квантовой реальности получают «разумное» истолкование многие парадоксальные черты квантовой теории - принцип суперпозиции состояний, целостность квантовых явлений, динамичность и т.д. Принцип суперпозиции состояний, в частности, может быть истолкован как состояние объекта, существование которого отнесено к уровню бытия потенциального, где он проявляет черты соответствующей целостности и динамичности. Актуализация данного состояния, в зависимости от макрообстановки, дает ту или иную «проекцию» исходного целостного состояния, что проявляется в известной дополнительности наблюдаемых свойств объекта.

5. Обосновано, что с позиций концепции двухмодусного существования физических объектов появляется возможность понять философский смысл сформулированного в свое время М. Борном «принципа взаимности», суть которого состоит в том, что любой закон в координатном пространстве имеет «инверсный образ» в импульсном пространстве. Связывая импульсное пространство с бытием потенциальным, автор диссертации формулирует обобщенный «принцип

взаимности», согласно которому законы сущего на одном модусе бытия отображают законы сущего на другом модусе бытия и наоборот.

6. Показано, что полионтичная модель позволяет описать с единых позиций такие представляющиеся на первый взгляд разными явления, как феномен виртуальной реальности и квантово-механические явления. В плане этого обоснования в работе предложена более детализированная концепция полионтичной реальности - тетрадная модель. С точки зрения автора диссертации эта модель является более адекватной действительности по сравнению с триадной моделью (С.С. Хоружий), и позволяет рассмотреть с единых позиций оба ряда явлений.

7. Рассматриваемая иерархическая структура реальности требует жесткого разделения мира «классического» и «квантового» в духе Н.Бора. Такой подход ограничивает число возможных конкурирующих трактовок квантовой механики. Он показывает также истоки тех проблем, которые не удается разрешить при обычном, связанном с именем Джона фон Неймана подходе к описанию реальности, когда мир классических явлений описывается при помощи квантового формализма.

8. В работе утверждается, что известная в квантовой механике выделенность времени и фиксируемая ЭПР-парадоксом нелокальность квантово-механического описания реальности может свидетельствовать о «непервичности» самого пространства-времени. Пространственно -временные характеристики проявляются лишь на уровне актуального бытия; на уровне потенциального бытия, где объекты пребывают в некоторой целостности, четкую пространственную локализацию провести не удается.

9. Обосновано, что концепция двухмодусности бытия (квантовой реальности) открывает возможность для пересмотра понятия пространства-времени и соотношения теории относительности и квантовой механики (последнее является чрезвычайно важным для построения теории квантовой гравитации). В этой связи аргументируется возможность нового подхода к вопросу о взаимоотношении этих теорий. Показано, что вопреки распространенному мнению они не находятся в противоречии, поскольку описывают разные модусы бытия.

10. С позиции, предложенной в диссертации, рассматривается концепция вакуума и локальные калибровочные теории, существование которых тесно связано с потенциальным бытием. Анализ структур вакуума и калибровочных теорий указывает на то, что существует «внутреннее» измерение, иерархически упорядоченная структура «потенциального», что также указывает на необходимость построения более общей теории, где такие структуры могли бы быть видны явным образом.

11. В качестве теории такого более общего типа проанализирована концепция бинарной геометрофизики Ю.С. Владимирова, в которой, как полагает диссертант, идея «вторичного» характера пространства-времени проведена наиболее последовательно, и где явным образом в рамках строгого математического формализма демонстрируются те особенности квантовой онтологии, которые диссертантом рассмотрены на примере анализа квантовой механики.

Теоретическая и практическая значимость работы

Теоретические и методологические результаты диссертационного исследования могут послужить материалом для дальнейших исследований и разработок в области как методологических и философских проблем квантовой механики, так и чисто философской проблематики - в частности, онтологии и теории познания. Учет выявленной в ходе исследования структуры квантовой реальности позволяет более адекватно осознать ситуацию в современной науке, понять источники трудностей в квантовой физике и наметить конкретные возможные пути их преодоления.

С точки зрения истории физики данная диссертация может рассматриваться как попытка реконструкции развития представлений о реальности в физике. Такая реконструкция, конечно, представляет собой

предварительное исследование, которое должно быть дополнено и уточнено в ходе дальнейшей работы.

Материал диссертации может также применяться в учебно-педагогической работе при чтении как специальных, так и общих учебных курсов по актуальной проблематике философии и методологии науки, таких, например, как «Современная физика и научная картина мира», «Постнеклассическая наука и философия», «Философские проблемы квантовой механики», а также по проблемам, носящим междисциплинарный характер, и ряда других курсов.

Апробация диссертации

Результаты диссертации нашли отражение в монографии автора и целом ряде статей, опубликованных в философских журналах и коллективных трудах Института философии РАН, посвященных методологии научного познания и философским проблемам современной физики. По теме диссертации автор выступал с докладами на методологических семинарах сектора философии естествознания ИФ РАН, постоянно действующих семинарах МГУ (семинар Ю. С. Владимирова на кафедре теоретической физики, семинар по темпорологии А. Левича и др.). Основные результаты исследования обсуждались с коллегами на Международной конференции по логике, методологии и философии науки (Обнинск, 1995), на целом ряде Международных конференций «Смирновские чтения», на Конференции «Философия науки XX века: итоги и перспективы» (Москва, 1996), на секциях по философии науки Первого и Второго Российских философских конгрессов.

Диссертация была обсуждена на заседании сектора философии естествознания ИФ РАН и рекомендована к защите.

Структура диссертационной работы.

Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении рассматривается актуальность темы, степень её разработанности, обосновываются цели, задачи и логика исследования, раскрывается суть научной новизны работы и тех основных положений, которые выносятся на защиту. Показано, что актуальность темы обусловлена не только экспериментальным подтверждением «странностей» квантовой механики и активным применением её принципов на практике (разработка квантового компьютера, квантовые телепортация и криптография и т.д.), но и остающейся до сих пор «непроясненностью» её основ, дискуссии вокруг которых продолжаются более века. Обосновывается положение, высказываемое многими физиками (Б. Д'Эспанья, А. Шимони, Дж. Хорган и др.), что современная наука выходит к метафизическим вопросам, связанным в квантовой механике с дискуссиями вокруг понятия реальности. Легко видеть, что, начиная с копенгагенской трактовки квантовой механики, дискуссий вокруг эйнштейновского понимания реальности и последних экспериментальных данных, речь идет о способе существования объектов, являвшемся до недавних пор преимущественно философским вопросом, предметом рассмотрения онтологии.

В Первой главе «Основные особенности квантовой механики» рассматриваются основные черты квантовомеханического описания реальности, которые резко отличают её от классических представлений. Выделяются четыре тесно связанных друг с другом аспекта:

1) особенности, порождаемые квантовомеханическим принципом суперпозиции состояний и вероятностным способом описания явлений;

2) зависимость микрофизического явления от условий его наблюдения, «зависимость от иного»;

3) целостность, несепарабельность (нелокальность) квантового явления;

4) динамический, существенно "событийный, процессуальный" характер протекания квантовых явлений.

Рассмотрению этих аспектов посвящены соответствующие параграфы первой главы.

Основным фундаментальным принципом квантовой механики является принцип суперпозиции состояний, рассмотрению которого и посвящен Первый параграф. Основу математического аппарата квантовой механики составляет утверждение, что состояние системы может быть описано определенной (вообще говоря, комплексной) функцией координат V)/(q), причем квадрат модуля этой функции определяет распределение вероятностей значений координат.

Принцип суперпозиции заключается в следующем. Если нам известна зависимость состояний от времени, которая для одного случая дается функцией ^(q,!), а для другого о любая их

линейная комбинация также дает возможную зависимость состояний от времени.

Глубокий философский смысл, который таится за внешне простой математической формулировкой, остается во многом еще не проясненным. Слишком много необычного и странного преподносит он классическому, «здравому» рассудку. Во-первых, волновая функция описывает не сам процесс, а вероятность (точнее - амплитуду вероятности) того или иного процесса. Во-вторых, принцип суперпозиции утверждает (и это является, на наш взгляд, наиболее существенным в нем), что квантовый объект до измерения находится в необычном, «размазанном» состоянии, точнее говоря, он находится во всех допустимых состояниях сразу. Квантовые состояния микрочастиц не просто «сосуществуют», но и взаимодействуют, интерферируют, давая при этом замечательные и совершенно необычные для классической физики результаты. В качестве примера в диссертации рассмотрены особенности распада Ко-мезона и знаменитый парадокс «кота Шредингера», суть которого в том, что кот (если считать его подчиняющимся квантовому описанию) находится одновременно и в живом, и в мертвом состоянии.

В ситуации, когда частица находится в «суперпонированном» состоянии, мы сталкиваемся фактически с нарушением логического принципа tertium non datur (третьего не дано). Именно на этот аспект еще в 30-годы указывали Г. Биркгоф, фон Нейман и, позднее, К.-Ф. фон Вайцзеккер.

Анализ принципа суперпозиции, наряду с другими особенностями квантовой механики, и приводит к требованию новой

онтологии, в рамках которой, как будет показано ниже, он и может быть адекватно истолкован.

Второй параграф посвящен рассмотрению теории измерений. Хотя ее и нельзя отнести к основополагающим аспектам квантовой механики, тем не менее, поскольку многие «странности» квантовой механики, её парадоксы рядом современных трактовок рассматриваются как раз в связи с теорией измерения, ей посвящен отдельный параграф.

Теория измерений является, по сути, частным случаем поведения сложных, составных систем, адекватное описание которых требует введения так называемой «матрицы плотности» системы. Эта теория связывается по праву с именем Джона фон Неймана, она появилась на свет почти одновременно с созданием законченного математического формализма квантовой теории. В рамках данной теории хорошо видны те сложности, которые до сих пор не нашли адекватного объяснения. Последовательное применение правил и принципов квантовой механики к взаимодействующим телам приводит к парадоксальному результату, согласно которому макроскопическое тело после взаимодействия должно находится в особом, «суперпонированном», т.н. смешанном состоянии, связанном с различными альтернативными результатами измерения. Сама теория никак не отвечает на вопрос: каким образом происходит выбор, или почему наблюдается только одна из возможных альтернатив, - и оставляет открытой проблему редукции волновой функции, которая в различного рода интерпретациях квантовой теории играет принципиально важную роль.

Измерение резко меняет начальную форму волновой функции. При процессе измерения происходит переход от «суперпонированного» состояния к одному вполне определенному, что приводит к ряду интересных следствий, рассмотрению которых и посвящен Третий параграф. Важнейшее из них состоит в том, что сами по себе квантовые явления не имеют ни волнового, ни корпускулярного характера: то, что будет наблюдаться, не определено вплоть до момента измерения. «Никакой квантовый феномен не является феноменом, пока он не является наблюдаемым (регистрируемым)» (Дж. А. Уилер).

Эксперименты, подтверждающие такое парадоксальное поведение квантовых частиц, были успешно проведены рядом групп, возглавляемых соответственно М. Скулли, Х.Вальтером, Л. Манделлом,

Р.Чао и др. Они весьма убедительно показали, что квантовые явления не существуют «сами по себе»; существенным здесь является «зависимость от иного», зависимость от условий наблюдения, что требует перехода к новой онтологии.

В параграфе Четвертом рассмотрен динамизм квантовых явлений, который в работе понимается достаточно широко. Он представлен как частный случай движения, понимаемого в философском смысле, суть которого состоит в истолковании природного как постоянно становящегося.

Динамизм в области квантовой механики включает не только понятие движения, перемещения, но и понятие изменения в самом широком смысле. В области микроявлений он проявляется в процессах распада, рождения, уничтожения частиц, их взаимного перехода друг в друга, рождения виртуальных частиц. Процесс изменения, становления в философском смысле демонстрирует и процесс спонтанного нарушения симметрии, так называемый механизм Хиггса возникновения массы элементарных частиц. Подобное явление лежит в основе единых теорий взаимодействия элементарных частиц, например, модели объединения электромагнитных и слабых взаимодействий Вайнберга-Салама-Глешоу, Великого объединения сильных и электрослабых взаимодействий.

В Пятом параграфе рассматривается т.н. принцип взаимности, который до сих пор практически не анализировался в работах, посвященных квантовой механике. Впервые он был сформулирован Максом Борном в 1938 году. С точки зрения физики этот принцип выражается в наличии определенной симметрии основных уравнений физики относительно взаимных преобразований координат и импульсов физической системы.

В диссертационной работе такая симметрия продемонстрирована на примере уравнений классической механики, специальной и общей теории относительности, статистической и квантовой механик. В последней теории такая связь координатного и импульсного представлений становится наиболее выпуклой и играет фундаментальную роль. Так, все уравнения квантовой механики (например, Шредингера и Дирака) могут быть сформулированы как в координатном, так и в импульсном представлениях, и оба эти представления являются эквивалентными и симметричными.

Симметричный вид относительно перестановок координат и импульсов носит соотношение коммутации для операторов координат и импульсов, из которого выводится соотношение неопределенностей Гейзенберга, также имеющее симметричный вид. Симметричными оказываются также соответствующие распределения координат и импульсов частиц: их распределения по х и р всегда являются коррелированными, взаимно отображают друг друга. Такой результат тем более примечателен, что в квантовой механике импульс частицы р не является функцией координаты частицы х. Получается, что координатное представление «отслеживает» импульсное, и наоборот (при формальной независимости координат и импульсов, что и дает собственно возможность формулировки уравнений квантовой механики в эквивалентных координатных и импульсных представлениях).

Все эти факты и позволили М. Борну сформулировать «принцип взаимности», в соответствии с которым любой общий закон в х-пространстве имеет «инверсный образ» вр-пространстве. Несколько позднее ВА Фок, опираясь на соображения подобного рода, поставил вопрос о выделенном характере импульсного пространства и даже о его первичности. Встает вопрос о соответствующем референте этого представления и о философской интерпретации принципа взаимности.

Если оставаться в рамках одномодусной, декартовской парадигмы бытия, вопрос о соответствующей интерпретации этого принципа даже не может быть осмысленно поставлен. Говоря точнее, здесь он всегда будет оставаться чисто формальным, математическим и удобным описательным принципом, который неизвестно что скрывает. Вычленение этого принципа и его рассмотрение возможно лишь в рамках той парадигмы, которая рассматривается далее в данной диссертационной работе.

Вторая глава диссертации «Квантовая механика и понятие реальности» посвящена рассмотрению того, как исторически развертывалась полемика о понимании реальности от первых дискуссий вокруг ЭПР-парадокса до сегодняшних дней.

Несмотря на то, что формальный математический аппарат квантовой теории был полностью создан к началу 30-х годов прошлого века, для большинства физиков осознание того факта, что он требует и радикального пересмотра понятия реальности, пришло далеко не сразу. Решающую роль в этом и сыграл ЭПР-парадокс.

Если авторы парадокса связывали понятие реальности с существованием объектов «самих по себе» и возможности наблюдения их «без какого-либо возмущения системы»*, то Н. Бор, в противовес этой позиции, показывает, что при анализе квантовых явлений невозможно провести сколько-нибудь резкое разграничение между независимым поведением атомных объектов и их взаимодействием с измеряющими приборами. Невозможность учета реакции объекта на измерительные приборы и означает для него «радикальный пересмотр нашей позиции в отношении физической реальности»1. Говоря об изменении в понимании реальности, Бор, тем не менее, ничего не говорит о том, как конкретно такое понимание должно изменяться, в чем должна состоять суть такого изменения.

В это время еще не был проведен тот решающий эксперимент, который позволил бы однозначно решить правоту той или иной стороны. Понадобилось ждать более полувека, пока такие эксперименты были проведены.

Ключевой для судеб интерпретаций квантовой механики и их опытной проверки стала статья Белла «О парадоксе Эйнштейна-Подольского-Розена», появившаяся в 1964 году. Не касаясь самого содержания работы, многократно описанной в литературе, отметим, что именно она и дала возможность количественного выражения необычных особенностей квантового мира и проверки их в эксперименте. Белл выводит достаточно простые неравенства, которые дали принципиальную возможность экспериментальной проверки выводов квантовой теории. Эксперименты по проверке этих неравенств столкнулись с определенными техническими трудностями, и понадобилось более двадцати лет, прежде чем стало окончательно ясно,

* Определение реальности, согласно авторам ЭПР-парадокса, гласит: «Если мы можем без какого бы то ни было возмущения системы предсказать с достоверностью (т.е. с вероятностью, равной единице) значение некоторой физической величины, то существует элемент физической реальности, соответствующий этой физической величине». Einstein A., Podolsky В., Rosen N. Phys. Rev, 47 (1935). P. 777.

1 Бор Н. Дискуссии с Эйнштейном о теоретико-познавательных проблемах в атомной физике // Сб. Философские проблемы современной науки. М. Изд-во АН СССР. 1959. С. 213.

выполняются они или нет. Только после работ целого ряда исследователей (Скулли, Хельмута, Л. Мандела, Кэррола О. Алли, О. Якубовича и др.) было показано, что во всех экспериментах наблюдается нарушение неравенства Белла и отличное согласие между предсказаниями квантовой теории и соответствующими опытными данными. В соответствии же с выводами авторов ЭПР-парадокса, это означает, что квантовая механика полна, и тогда встает вопрос о реальности наблюдаемых физических величин и, соответственно, о понимании реальности вообще.

Как можно интерпретировать этот результат? Во всех экспериментах по проверке этих неравенств рассматривается корреляция (совместная плотность вероятности) наблюдения некоторых физических величин при их измерении для двух удаленных друг от друга приборов А и В. Интерпретация нарушения неравенства Белла требует анализа тех условий, в рамках которых оно выводилось. Точный анализ такого рода показывает, что оно было получено в рамках следующих трех предположений:

Ш. Результаты измерений наблюдателя А не влияют на результаты

наблюдателя В и наоборот (свойство локальности)',

П2. Из правил вычисления средних величин в классической теории

вероятности предполагается, что существуют совместные

распределения плотности вероятности соответствующих наблюдаемых

величин.

ПЗ. Это совместное распределение, согласно аксиомам теории вероятностей, неотрицательно (колмогоровость).

Поскольку неравенство Белла нарушается, то для формального объяснения причины этого нарушения следует признать непригодность по крайней мере одного из предположений (П1-ПЗ), в рамках которых оно выводилось. Как показывает автор этого анализа (Д.Н.Клышко), сам придерживающийся «операционистской» точки зрения, наименее «спекулятивным» выглядит второе допущение - о «существовании совместных распределений плотностей вероятности наблюдаемых величию). Столь, казалось бы, замысловатая фраза отсылает нас на самом деле к выводу, данному еще в 1935 году Эйнштейном, Подольским и Розеном, что, если квантовая механика полна и операторы,

Клышко Д.Н. УФН Т. 168, 1998. С. 998.

соответствующие двум физическим величинам, не коммутируют, эти величины не могут одновременно быть реальными.

Таким образом, понятие реальности и способ существования квантовых объектов выдвигается на первый план. Многочисленные точки зрения на эту проблему предлагались в разного рода трактовках квантовой механики, основные из которых рассмотрены в Третьей главе.

Остановимся лишь на тех, которые являются наиболее обсуждаемыми и интересными с точки зрения развиваемого в диссертации подхода. Основное требование, с позиции которого в работе оценивается каждая интерпретация, - это ее соответствие опыту и способность учесть рассмотренные выше особенности квантово-механического способа описания реальности.

1. Копенгагенская трактовка квантовой механики является наиболее известной и сформулирована в основном Н.Бором и развивалась его учениками.

По этой трактовке - и это является ее центральным пунктом -единственная возможность, в виду неустранимых парадоксов квантовой механики, состоит в том, что мы можем знать с определенностью как «реальные» только результаты измерений. В сфере применимости квантовой механики нельзя задавать вопросы о том, что представляет собой, например, электрон, когда фактически не производится его наблюдение с помощью экспериментальной установки того или иного типа (выявляющей либо корпускулярные, либо волновые его свойства). Квантово-механические предсказания относятся лишь к ситуациям фактического наблюдения. Бор не отрицает реальности окружающего мира, но указывает на невозможность более подробного анализа взаимодействия между микрообъектом и прибором. С его точки зрения, объяснение квантово-механического явления состоит не в сведении его к какому-либо «механизму», стоящему за этим явлением, но в построении теории нового типа и ее интерпретации (концепция дополнительности).

2. Развитием копенгагенской трактовки является интерпретация, предложенная Дж. А. Уилером. В копенгагенской интерпретации можно вычленить два независимых тезиса: 1. Не существует никакой реальности вне наблюдения. 2. Наблюдение «создает» реальность. Копенгагенская школа настаивает на существовании

феноменологической реальности. Уилеровская трактовка состоит в акцентировании второго тезиса копенгагенской интерпретации, и ее вполне можно назвать принципом «участия». С этой точки зрения, бытие Вселенной есть результат «акта участия наблюдателя» в процессе самоосуществления Вселенной. Редукция волновой функции происходит в определенный момент измерения, при этом реализуется одна из возможностей поведения микрообъекта в тех или иных внешних условиях. Поскольку акт редукции регистрируется наблюдателем, постольку Уиллер считает, что правомерен «взгляд, по которому наблюдатель столь же существен для проявления Вселенной, как и Вселенная для проявления наблюдателя».

3. Очень своеобразной, но находящей поддержку у многих физиков является теория множественности миров X. Эверетта, т.н. многомировая интерпретация (ММИ), по которой реальность состоит из перманентно увеличивающегося числа параллельных Вселенных. В этой концепции утверждается, что любое квантово-механическое измерение «раскалывает» мир на копии, причем каждая из них является реально существующей. Для случая со шредингеровским котом, например, это означает, что такая экспериментальная установка приводит к двум мирам, которые оба реальны, но в дальнейшем никак друг с другом не связаны. В одном из них кот Шредингера мертв, а в другом жив.

4. В интерпретации, тесно связанной с теорией измерения фон Неймана, утверждается, что непосредственно само сознание наблюдателя (связанного с измерительной аппаратурой) и создает реальность. На этой трактовке мы остановимся более подробно ниже.

5. Трактовка Пригожина утверждает, что мы должны отказаться от понятия «галилеевского объекта», поскольку наука классического типа подошла к своему концу. По Пригожину, необратимые процессы «имеют преимущество» перед процессами обратимыми. Последние есть всего лишь частный случай необратимых процессов, являясь «классическим исключением» из общего правила. В квантовой механике акт измерения есть как раз необратимый процесс, вносящий в систему элемент необратимости. В этой трактовке подчеркивается динамизм квантовых явлений.

6. И, наконец, отметим интерпретацию, которая восходит к Гейзенбергу и ВА Фоку. В определенном смысле она является развитием копенгагенской трактовки, но в отличие от последней,

Гейзенберг пытается понять и описать «квантовую реальность», т.е. то, что стоит за квантовым явлением. Как он отмечает, за квантовым феноменом действительно нет никакой реальности, но в совершенно ином смысле, чем тот, который вкладывал в это утверждение Бор: находящееся за квантовым феноменом - это «полуреальность», не мир фактически существующего, а всего лишь потенция, «тенденция» к осуществлению. Гейзенберг утверждал, что квантовая механика возвращает нас к аристотелевскому понятию «бытия в возможности», концепции и связывал ее, как известно, с миром

субъективности наблюдателя. Фок же настаивал на объективном характере потенциального.

Наиболее подробному критическому анализу в диссертации подвергаются интерпретации с участием сознания наблюдателя и концепция множественности миров - ММИ. В первом случае человек рассматривается как создатель природы, «fabricator mundi» в понимании Леонардо да Винчи. Наблюдатель и его сознание наделяются соответствующими креативными способностями. Именно при таком подходе пытаются включить сознание в теорию.

Впервые вопрос о роли сознания наблюдателя (в процессе измерения) разбирался фон Нейманом. Резюме его анализа было дано Ф.Лондоном и Е.Бауэром. В диссертации отмечается, что между точкой зрения фон Неймана и ее интерпретацией Лондоном и Бауэром имеются существенные расхождения. В то время как в теории измерения фон Неймана субъект, обладающий сознанием, играет конститутативную роль только в эпистемологическом смысле, и акт ментального восприятия не рассматривается как необходимый элемент материальной реализации того или иного исхода эксперимента, у Лондона и Бауэра сознание наблюдателя рассматривается как активный, непосредственно влияющий на протекание физического процесса агент. В концепции фон Неймана свойства наблюдателя как рефлектирующего субъекта никоим образом не включались в сами уравнения, в противоположность работе Лондона и Бауэра, у которых состояние сознания введено в уравнения.

Другой деликатный момент рассматриваемой интерпретации состоит в следующем: если объективная реальность создается сознанием наблюдателя, то не меняется ли такая реальность от одного наблюдателя к другому (т.н. проблема «друга Вигнера», состоящая в

том, что квантовую систему могут наблюдать два исследователя, например, Вигнер и его друг). Согласно рассматриваемой точке зрения, переход в собственное состояние наблюдаемой происходит не «сам по себе», а за счет того, что сознание через интроспекцию сознает себя в определенном состоянии и делает отсюда заключение о состоянии наблюдаемой. Но тогда разные наблюдатели с разным сознанием могут осознать себя в разных собственных состояниях оператора наблюдаемой, и неясно, почему же разные наблюдатели видят одно и то же положение стрелки прибора. Приняв точку зрения Лондона и Бауэра, пришлось бы прийти к выводу, что «каждый физик был бы заключен некоммуницирующим образом в свою собственную физику»3.

Лондон и Бауэр пытаются преодолеть такого рода фатальные для своей теории выводы указанием на макроскопический характер отношений между прибором и наблюдателем. Они указывают, что констатация, позволяющая провести измерение, является макроскопической по своей природе и не влияет на наблюдаемые явления. Так, например, отсчет положения стрелки на шкале прибора является макроскопической констатацией, и взгляд, который наблюдатель бросает на шкалу прибора, чтобы определить положение стрелки, не оказывает влияния на саму систему. Однако, утверждая это, авторы противоречат самим себе, поскольку это не согласуется с их первоначальным предположением о единстве объекта, прибора и наблюдателя как квантово-механической системы, в которой именно трехвекторное состояние и дает в результате интроспекции требуемую информацию.

В последнем параграфе Третьей главы критически рассмотрена концепция множественности миров Эверетта, что в отечественной методологической литературе проделано практически впервые.

Исходными пунктами для построения теорий такого рода (а их в настоящее время существует несколько различных типов) являются неприятие факта редукции волновой функции (ВФ) и «шизофренический» характер поведения квантовых объектов, связанный с принципом суперпозиции.

3 Kanitscheder В. Wissenschaftstheorie der Naturwissenschaft, Berlin, New York, 1981, S. 181.

В критике проблемы редукции необходимо отметить два аспекта. Во-первых, сам аппарат квантовой механики может быть сформулирован и без привлечения редукции ВФ (с помощью т.н. проекционного постулата Борна). Заметим, что Н. Бор, хотя и не принимал редукции ВФ, тем не менее резко отрицательно оценил появившуюся незадолго до его смерти теорию Эверетта.

Критика редукции ВФ базируется на утверждении, что сама она никак не описывается внутри аппарата квантовой механики (КМ). Утверждается, что редукция - это не элемент физической теории; она представляет собой мгновенный скачок, который никак ею не описывается. Однако и это является вторым аспектом, внутри ММИ факт расщепления миров также формальным образом никак не описывается. Копии также возникают мгновенно, более того, этот процесс есть не что иное как «коллапс наоборот», или «антиколлапс», возникновение сразу целого множества миров, в противовес тому, что в обычной КМ происходит редукция всего лишь одной волновой функции. Существует и ряд других возражений против концепции ММИ, например, нефальсифицируемость этой теории и ее противоречие с «оккамовской» бритвой.

Среди возражений физического плана в диссертации также указывается на существенно «квазиклассический» её характер. Так, в концепции ММИ для случая двухщелевого эксперимента после прохождения экрана с двумя щелями мир раскалывается на две копии. В одной из них частица движется через одну щель по одной траектории, а во второй копии - через вторую по другой траектории. Это движение носит классический характер, и, чтобы спасти наблюдаемый «квантовый» характер явлений, вносится «интерференция» между мирами, что фактически опять дает «шизофреническое» поведение объектов, изначально критикуемое в этой теории. Более того, в рамках данной концепции совершенно невозможно рассчитать вероятности тех или иных квантовых процессов, которые обычная квантовая механика рассчитывает элементарным образом, что признаётся даже Л. Вайдманом - одним из известных сторонников данной теории.

Четвертая глава посвящена построению той онтологической сетки понятий, которая могла бы непротиворечивым образом дать описание квантовых процессов. Как представляется, необходимо сначала выяснить, что же, собственно, лежит в основе классических

представлений естествознания и от чего необходимо отказаться при реконструкции квантовой реальности.

Как известно, в основе классического способа описания явлений лежало молчаливое предположение о несущественности воздействия средств наблюдения на изучаемый объект, о независимости физических процессов от условий наблюдения. Основой формирования классического естествознания явилась метафизика Декарта с ее различением и противопоставлением res cogitans и res extensa -субстанции мыслящей и субстанции протяженной.

Оценивая значение декартовской философии, В.Гейзенберг пишет: «Влияние картезианского дуализма на человеческое мышление следующих столетий вряд ли можно переоценить... Философия и естественные науки последующего периода развивались на основе дуализма между res cogitans и res extensa... Ньютоновская механика и все другие составные части классической физики, которые развивались по ее образцу, основывались на предположении, что можно описывать мир, не говоря о Боге или о нас самих. Такого рода возможность служила чуть ли не необходимой предпосылкой для всех наук»4.

Переходя к анализу ситуации, существующей в современной физике, Гейзенберг критикует принципиальные основания декартовской метафизики. Он подвергает сомнению адекватность постулируемого ею разделения на субъект и объект, на мыслящую и протяженную субстанции.

Уже в копенгагенской трактовке квантовой теории, подчеркивает Гейзенберг, неотъемлемой особенностью является активная роль наблюдателя. Современное естествознание «описывает и объясняет природу не так просто, что она является как бы сущей "самой по себе". Она скорее является частью взаимной игры между природой и нами самими»5. Отсюда Гейзенберг и многие другие исследователи делают вывод о невозможности разделения между субъектом и объектом, духом и материей, о необходимости рассмотрения мира как единого целого. Насколько оправдан такой

4 Heisenberg W. Gesamelte Werke, Bd.2, Muenchen, Zuerich, 1984, S. 64, 66.

5 Там же, S. 66.

холистический вывод из несомненного факта зависимости квантового процесса от его наблюдения?

Как показывается в диссертации, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо подробнее рассмотреть декартовское понятие субстанции. «Под субстанцией, утверждает Декарт, мы можем разуметь лишь ту вещь, коя существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи» («Начала философии», 1.51). Применительно к тварному миру, субстанциями, по Декарту, являются те из реалий объективной действительности, которые, исключая каузальную зависимость от Бога как Творца, существуют или могут существовать «сами по себе», то есть «без помощи какой-либо сотворенной вещи» (там же, I. 52, 64).

Именно такое представление о субстанции («сущего самого по себе») лежит в основе классического новоевропейского мышления. Что касается декартового дуализма, его идеи разделения субстанций мыслящей и протяженной, она, как подробно обосновывается в диссертации, остается справедливой и в современной физике.

Рассматривая проблему субстанциальности, необходимо отметить, что здесь речь идет не о понятии субстанции как субстрата, носителя тех или иных свойств, а об идее независимого существования объекта.

Кратко, в двух тезисах, основополагающие положения онтологии Декарта можно выразить следующим образом: I. Субстанциальность сущего, конститутативным моментом которого является понятие независимости, существования «самого по себе». П. Разделенность субстанций, распадение их на res cogitans и res extensa.

Абсолютное большинство современных физиков и философов, имея в виду современный этап развития науки, говорят о необходимости отказа от картезианской онтологии. Соглашаясь с этим, мы, тем не менее, должны задаться вопросом - от какого именно её положения? Как мы видим, онтологическая идея Картезия имеет два основных аспекта. Какой из них должен быть пересмотрен для того, чтобы можно было сформулировать онтологические допущения, «покрывающие» все особенности квантово-механического описания реальности микромира?

Вслед за В.Гейзенбергом и Н.Бором часто говорят о необходимости отказа от дуализма субстанций, от разделенности сущего на материю и сознание, т.е. от второго из выделенных выше принципов декартовской онтологии. До сих пор подобные рассуждения никем не подвергались критическому анализу, они либо принимались, либо отвергались. Представляется, однако, что такой подход неверен.

Для пересмотра декартовской идеи дуализма мыслящей и протяженной субстанций оснований нет, поскольку все утверждения об участии сознания в микроскопических процессах являются, мягко говоря, весьма проблематичными. Попытка теоретического обоснования включенности сознания в концепциях фон Неймана, Лондона и Бауера является, как показано выше, неудачной.

Неадекватно и истолкование экспериментов с отложенным выбором Дж Хорганом, где утверждается о влиянии «знания» на исход эксперимента. Разбирая этот опыт, Хорган делает вывод о том, что путь, выбираемый фотоном в установке, зависит лишь от одной «угрозы узнать», по какому из путей он будет проходить, а не от какого - либо физического вмешательства. В такой трактовке не то что сознание, но просто «знание», и даже «потенциальное знание» влияет на ход эксперимента. Однако суть дела обстоит противоположным образом, То, каким образом будет распространяться фотон, зависит от того, ставится ли преграда на пути дополнительных фотонов или нет. Все дело не в каких- либо ментальных процессах, а в наличии или отсутствии вполне ощутимой физической перегородки, разрушающей изначальную корреляцию двух групп фотонов. Аналогичным образом обстоит дело и в ЭПР-эксперименте, модифицированным аналогом которого фактически и являются эксперименты с отложенным выбором.

В работе делается вывод, что нет веских оснований для того, чтобы отказаться от второго аспекта декартовской онтологии, и в действительности надо пересматривать понятие «сущего самого по себе», т.е. декартовскую идею субстанциальности. Именно это переосмысление и позволяет по-новому взглянуть на все проблемы квантовой механики, включая проблемы объективности и субъект -объектных отношений.

Идея субстанциальности, являясь фундаментальной для новоевропейского мышления, фактически никогда не формулировалась явным образом (исключением является лишь философия М.Хайдеггера).

Обсуждалась идея разделенности сущего на res cogitans и res extensa. Однако поиски адекватной интерпретации квантовой теории вынуждают обратиться именно к понятию субстанциальности и переосмыслить представления о самой квантовой онтологии.

На необходимости построения новой квантовой онтологии настаивал в свое время В.Гейзенберг. Отмечая особенности квантово-механического описания и логики квантовой механики, он писал: «Модифицированная логика квантовой теории неизбежно влечет за собой модификацию онтологии»6. Новая онтологическая картина должна послужить основой реконструкции всех выделенных выше особенностей квантовой реальности, таких как принцип суперпозиции, «зависимости от иного», целостности, динамичности и т.д.

В поисках философских оснований рассматриваемой онтологической модели автор диссертации обращается к аристотелевской концепции «бытия в возможности» и «бытия в действительности». Подробно анализируется содержание категорий

т.е. того понятийного ряда, который позволяет Аристотелю решить ряд важных проблем.

Все сущее у Аристотеля имеет двоякий характер: сущее в действительности и сущее в возможности. И поскольку оно имеет «двоякий характер, то все изменяется из существующего в возможности в существующее в действительности...» (Метафизика, ХП,2). Понятие возможности (способности) имеет у Аристотеля в качестве своего коррелята понятие деятельности , которая характеризуется

самим Аристотелем как родственная по смыслу «осуществленности» (evie^ex^io) (Метафизика, ГХ,8). Эти термины - evepysta и evteA^xsia - «цель», «конец») - рассматриваются им как синонимы.

Отталкиваясь фактически от принципа суперпозиции и связанных с этим принципом особенностей логики квантовой теории, Гейзенберг приходил к выводу о необходимости использовании для адекватной интерпретации квантовой механики аристотелевского понятия 5иуащст (или potentia в более поздней метафизике).

К близким выводам приходит и Фок, не употребляя, однако, терминологии Стагирита. Введенные им понятия «потенциальной

6 Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987, с. 222.

возможности» и «осуществившегося» весьма близки по смыслу к аристотелевским понятиям «бытие в возможности» и «бытие в стадии завершения» (е\теА.ЕХЕ1а)

Фок в своих работах, в отличие от Гейзенберга, отталкивается от процесса измерения. Указывая на то, что основная черта классического способа описания явлений состояла в допущении полной независимости физических процессов от условий их наблюдения, Фок указывает, что для микропроцессов идеализация такого рода оказывается не справедливой. Здесь уже сама возможность наблюдения предполагает наличие определенных физических условий, которые могут оказаться связанными с сущностью явления. Состояние системы, описываемое волновой функцией, является объективным в том смысле, что представляет объективную (независимую от наблюдателя) характеристику потенциальных возможностей того или иного акта взаимодействия микрообъекта с прибором. По Фоку, такое «объективное состояние не является еще действительным, в том смысле, что для объекта в данном состоянии указанные потенциальные возможности еще не осуществились. Переход от потенциальных возможностей к осуществившемуся происходит в заключительной стадии эксперимента»7. Статистическое распределение вероятностей, возникающее при измерении, и отражает объективно существующие при данных условиях потенциальные возможности.

Гейзенберг также рассматривает состояние квантовой системы, описываемой волновой функцией, как математическое выражение, дающее «тенденции», «возможности» или, как он их еще называет, «ро1епйа> и «боуацш», связывая их с аристотелевскими понятиями, и рассматривает переход возможного в осуществившееся, в действительное. Однако есть существенные расхождения между позициями Фока и Гейзенберга. По Гейзенбергу, состояние объекта, не подвергнутого измерению, является полу-действительным и достигает статуса действительного только во время процесса измерения. Этот статус «полу-действительности», «полу-объективности» мира квантового феномена заставляет Гейзенберга совершенно необоснованно говорить о его «полу-субъективности». Более адекватной является в этом

7 Фок В.А Об интерпретации квантовой механики. М., 1957, с. 12.

отношении интерпретация В. Фока, рассматривающего «потенциальные возможности» как совершенно объективные характеристики системы.

Существуют два типа изменения волновой функции: 1) динамическое, непрерывное изменение, описываемое уравнением Шредингера, и 2) скачкообразное изменение во время измерения -редукция волновой функции.

Первый процесс описывает происходящее на уровне «потенциальных возможностей», или то, что еще реально, действительно не существует. Только во время измерения, когда вмешивается «иное», происходит о-существление, актуализация возможного. Процесс измерения есть акт деятельности, еуеруею по Аристотелю, то есть деятельность-осуществление. Как нельзя лучше здесь подходит понятие со-деятельности, или синергии. Оно более адекватно и емко описывает все аспекты, разобранные нами выше.

Это понятие включает в себя моменты деятельности, диалогичности, «встречу двух» - субъекта и объекта, учитывает отмеченную выше деятельность «иного», т.е. в полном смысле является со-деятельностью. Одновременно оно является и самим осуществлением (энтелехией).

Таким образом, можно констатировать, что Гейзенберг был совершенно прав, утверждая, что «математические законы квантовой теории можно вполне считать количественной формулировкой аристотелевского понятия "боуацю" или "ро1епйа"».

Наряду с теми параллелями, которые мы отмечали выше (возможность, динамичность), «потенциально возможное» включает в себя также и такой «странный» аспект «бытия в возможности», как одновременное существование различных возможностей. (Как тут не вспомнить строку из аристотелевской «Метафизики»: «в возможности могут существовать противоположные вещи, а в реальном осуществлении нет»). Это и означает применимость обычной формальной логики в мире действительного и необходимость логики «квантовой» для существующего в возможности, где как раз и работает принцип суперпозиции.

Отсюда видно, что в квантовой механике понятие возможности, вероятности по сравнению с классической механикой существенно изменяется. Оно онтологизируется, становится фундаментальным. Эта «объективная вероятность» или «потенциальная возможность»

(«рСей1а»), как раз и есть понятие, противоположное понятию субстанциальности, «сущего самого по себе».

Таким образом, проведенный в работе анализ позволяет выделить аргументы физического и философско-методологического плана, диктующие необходимость введения двухмодусной онтологической сетки понятий, описывающих реальность квантовой механики.

1. В квантовой механике четко выделяются два типа величин: ненаблюдаемые и наблюдаемые. Первые описывают состояние системы с помощью определенной, вообще говоря, комплексной функции некоторых координат - непосредственно ненаблюдаемой волновой функции системы. Наблюдаемыми же являются физические величины, которые определяются через квадрат модуля волновой функции.

2. Волновые функции являются своеобразными возможностями того или иного состояния.

3. Конкретный вид состояния, наблюдаемый в конечном итоге исхода того или иного эксперимента, зависит от макроскопической обстановки, или от «иного», как мы определяли выше.

4. Классическая онтология опиралось на понятие «субстанциальности», где основным было понятии сущего «самого по себе». Как показывает опыт квантовой механики, от такого понимания сущего необходимо отказываться и надо переходить к той онтологии, где конститутативным моментом становится зависимость «от иного».

5. Одним из понятий, в рамках которого может быть построена онтология такого типа, является аристотелевское понятие «бытия в возможности» - где как раз определяющим является зависимость «от иного».

6. Введение «потенциального» бытия не является просто удобным понятием, отображающим формальную математическую сторону квантовой механики. Как показывают эксперименты по проверке неравенства Белла, квантовые объекты «не существуют» до момента их регистрации. «Не существуют» нужно понимать в том смысле, что их существование до момента регистрации отнесено к модусу бытия в возможности. В момент наблюдения (измерения) происходит актуализация «потенциального», вероятность которого дается волновой функцией системы.

В Четвертом параграфе указывается, что простая констатация факта существования двух модусов бытия представляется во многом недостаточной. Без ее оформления в строгих философских понятиях и концептах такие представления остаются лежащими во многом в сфере интуиции. Схема понятий, аналогичная нашей, рассматривалась С.С. Хоружим для описания явлений виртуальной реальности, частными случаями которой являются виртуальные частицы и компьютерные виртуальные реальности.

При столь широком подходе Хоружий констатирует, что виртуальная реальность - неаристотелева реальность, и ее анализ, следовательно, требует выхода за пределы классического дискурса, "дискурса сущности". Это оказывается возможным лишь при устранении «тотального господства» начал сущности, формы, причины и цели. Утверждается, что такой подход может дать принципиально иные «концепции возникновения, события и явления», и дискурс такого типа требует менее жестких схем, освобождения от эссенциального детерминизма и телеологизма, что не предполагает, соответственно, понятия «устойчивого наличествования» и пребывания.

В основе понятийного строя классического аристотелева дискурса лежит трехэлементная структура, упорядоченная триада начал: биуацю - возможность, потенциальность, потенция; еуеруею - энергия, деятельность, действие, акт, осуществление; бУтеХе^их - энтелехия, действительность, актуализованность, осуществленность.

Здесь отсутствует, не вводится понятие «событие», а есть «то, что отвечает событию» и эксплицируется данной сеткой понятий.

Расположение начал нисколько не произвольно: вся триада есть онтически упорядоченное целое, которое описывает, как Возможность посредством Энергии претворяется или оформляется в Энтелехию.

Легко видеть, что виртуальные частицы, хотя и не «существуют» в обычном смысле и именно поэтому виртуальны, тем не менее обладают сущностью, эссенцией. Сущность дает ответ на вопросы: «Что есть вещь?», «Что такое есть этот объект?», т.е. выявляет его чтойностъ. С физической точки зрения понятие сущности для элементарных частиц выражается в таких ее параметрах, как масса, заряд, спин и т.д., то есть в тех их свойствах, которые дают возможность их отличения друг от друга. Виртуальные частицы, несмотря на свое «недовоплощенное» состояние,

обладают теми или иными физическими параметрами, т.е. они обладают сущностью. Другое дело, что их сущность и дает им именно такое «мерцающее», «недовоплощенное» существование.

Более подробный анализ требует вспомнить, что же мы подразумеваем под сущностью, причем в смысле онтологическом, а не в гносеологическом, как рассматривалось это понятие выше.

Согласно античной традиции, реципированной позднейшей метафизикой, - сущность есть сущее, характеризующееся самосущим, самодовлеющим бытием, бытием самим по себе (per se), в самом себе (in se), а не в чем-либо другом (носителе, субстрате, подлежащем), в отличие от бытия случайного, привходящего, акцидентального. Далее, хотя энтелехия и есть «сущность, находящаяся в состоянии осуществленности» [Метафизика, 1039 all], между ними имеется существенное различие. Энтелехия есть «вышедшее к цели, к концу, к завершенности». Но становится что-то, приходит к бытию то, чего в нем еще не стало быть. Это и есть сущность. При таком подходе сущность есть определенность бытия, но без самого бытия, «отражение бытия в иную область». Одно из известных определений сущности у Аристотеля дается им как TOTlt]V8tvai -«то, что было бытие». Терминологически это близко к гегелевскому пониманию сущности. Wesen (сущность) указывает на прошедшее время: сущность есть как бы то, что было (gewesen). Есть некий разрыв между сущностью и воплощенной вещью, и этот разрыв и дает возможность воплощения. Сущность, при таком подходе, трансцендентна бытию наличному. Сущность как раз и есть то, что «существует само по себе». Набрасывая контуры квантовой онтологии, мы критиковали понятие субстанциальности, и главным в этой критике было понятие «ненуждаемости» (см. выше), следовавшее из определения субстанции у Декарта. Критика «существования самого по себе» относилась лишь к области бытия наличного. Любая вещь, объект имеют свою сущность, но она не принадлежит «здешнему» горизонту, хотя и «здесь» воплощается, осуществляется, существуя «сама по себе» лишь в инобытии.

В Качестве результата нашего анализа в диссертации предлагается следующая онтологическая тетрадная структура, обобщающую как наш первоначальный подход (при описании квантовых

явлений), так и подход Хоружего (при описании виртуальной реальности):

оосяа - сущность, «чтойность» вещи;

биуссцю - возможность, потенциальность, потенция;

- энергия, деятельность, действие, акт, осуществление; - энтелехия, действительность, актуализованность. Эта тетрадная модель в принципе позволяет описать как виртуальные события, так и существенно отличные от них квантовые явления. В Пятой главе диссертации рассматриваются преимущества предлагаемой в работе онтологической модели при описании квантовых явлений. Показано, что она позволяет разрешить ряд парадоксов.

Различение разных модусов бытия диктует совершенно определенный и четкий подход при рассмотрении и интерпретации квантовых явлений. В качестве одного из них выделим пример квантового измерения. Именно здесь возникают ряд парадоксов и трактовок (с участием сознания и ММИ), рассмотренные выше. С точки зрения, развиваемой в диссертации, прибор, как тело макроскопическое, принадлежит модусу бытия действительного, осуществленного. Он принципиально является классическим телом и к нему (как целому) не может применяться квантовая механика. На таком положении вещей постоянно настаивал Бор. Например, он писал: «слово "эксперимент" мы относим к такому положению вещей, когда мы можем сообщить другим, что мы проделали и что мы узнали, и поэтому описание экспериментальногоустройства ирезультатов наблюдений должно быть выражено недвусмысленным языком, с соответствующим применением терминологии классической физики»8. Такую же грань, хотя и мене четко, проводил и Гейзенберг: «В противоположность (квантовой области - А.С.) по отношению к приборам мы удовлетворяемся законами, могущими быть формулированными в классических понятиях, что дает нам право применять эти приборы для измерений»9. Относительно процесса измерения, как говорил Фейнман,

8 Бор Н.. Философские проблемы современной науки. М. Изд-во АН СССР. 1959. С. 187.

9 Гейзенбрг В. Философские проблемы атомной физики. М. УРСС. 2004.С. 43.

совершается «часто допускаемая ошибка»10. При рассмотрении многоальтернативных квантовых процессов мы не имеем права складывать «амплитуды разных, отличных друг от друга конечных состояний»11. Последовательное применение правил квантовой механики к прибору как целому приводит к неразрешимым парадоксам того типа, что прибор после измерения находится одновременно в нескольких состояниях, тогда как в действительности осуществляется только какое-то одно. Такой подход разделялся многими физиками и философами. Отметим здесь, в качестве примера, позицию Р. Пенроуза, четко выраженную им в книге «Новый ум короля»: «Я убежден, .. что квантовая механика просто неверна, когда ее применяют к макроскопическим телам»12. Нельзя сказать, что в рамках нашего подхода исчезают все проблемы. Стандартная формулировка квантовой механики принципиально не дает ответа, как, в конце концов, система квантовых частиц, составляющих макротело, описывается классической физикой. Это свидетельствует лишь о том, что стандартная квантовая механика не является окончательной и возможны более общие подходы, где такие вопросы разрешались бы (один из возможных подходов рассмотрен в последней главе).

На основе предлагаемой трактовки можно рассмотреть и вопрос квантово-механических парадоксов. Разрешение парадокса с котом Шредингера разбирается с позиции, близкой к позиции Б.Я. Пахомова. Согласно этому пониманию, парадокс возникает лишь тогда, когда особенности микрофизической ситуации неоправданно переносятся на макрофизическую. Сам Шредингер рассматривал его лишь как «веселый» мысленный эксперимент, который как гротеск демонстрирует некоторые черты микроявлений. Только микрообъект может находиться в «суперпонированном» состоянии. Кошка же всегда находится в состоянии действительном и однозначном. Описывать ее квантово-механическим способом есть еще меньше оснований, чем вводить «состояния сознания» в трактовке Лондона и Бауэра, никаким образом не подчиняющихся уравнению Шредингера. В связи с этим

10 Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике. Т.8-9, М., 1978. С. 19.

11 Там же. С.19.

15 Пенроуз Р. Новый ум короля. М. УРСС, 2003. С. 242.

парадоксом уместно привести реакцию Стивена Хоукинга на этот парадокс: «Когда ко мне приходят с "кошкой Шредингера", то меня тянет схватиться за кобуру»13.

С попыткой прямого включения наблюдателя (а точнее, его сознания) в квантово-механическую реальность связан и парадокс «друга Вигнера». Если мы не рассматриваем сознания «участвующим» в квантовой реальности, что мы и утверждаем в работе, то парадокса просто не возникает. Такая же постановка вопроса возможна лишь при неправильном рассмотрении процесса измерения (см. выше).

Случай ЭПР-парадокса фактически уже рассматривался, и решение этого парадокса связано со старым классическим решением его Н.Бором. Квантовый объект до измерения является целостным объектом. Он существует (до наблюдения) в «когерентной суперпозиции состояний». Его существование отнесено к модусу бытия в возможности. Осуществление, реализация той или иной возможности, как предполагается в работе, может быть связано с изменением топологии системы, что и воспринимается как мгновенная передача информации, потеря причинности и нарушение нелокальности. На наш взгляд, аккуратное рассмотрение ЭПР-парадокса должно приводить к пересмотру понятия пространства-времени и соотношения специальной теории относительности и квантовой механики. Наблюдаемая нелокальность может свидетельствовать о непервичности пространства-времени. Развертывание пространственно-временных событий, как событий актуальных, связано с проявлением более глубокого уровня сущего - бытия потенциального, где те или иные объекты (до актуализации) пребывают в некоторой целостности и где соответственно нельзя провести четкую пространственную локализацию. Возможность построения такой теории на примере бинарной геометрофизики рассмотрена нами ниже в последней главе работы.

К выводу о непервичности пространственного континуума примыкает и вывод об особой роли, точнее, выделенном статусе времени в квантовой механике.

Актуализация, осуществление потенциального есть не что иное как «становление», «изменение» - или «движение» в философском

13 Lenk H. Interpretation und Realitat. Fr. am Main. 1995. S. 224.

смысле этого слова. Актуализация потенциального вносит необратимость, что тесно связано с существованием «стрелы времени».

Интересно, что Аристотель тесно связывает время с движением (см., напр., его «Физику»: «время не существует без изменения» 222Ь 30И, кн. IV особенно, а также трактаты «О небе», «О возникновении и уничтожении»). У него время - прежде всего мера движения, а говоря шире, мера становления бытия.

В таком понимании время приобретает особый, выделенный статус, и если квантовая механика действительно указывает на существование бытия потенциального и его актуализацию, то в ней этот особый характер времени должен быть явным. Как раз этот особый статус времени в квантовой механике хорошо известен и неоднократно отмечался разными авторами. Его не удалось устранить при самых различных подходах, что дало возможность Шредингеру констатировать: «Выделенный характер времени делает квантовую механику в ее современной интерпретации от начала и до конца нерелятивистской теорией»14. В отличие от всех остальных физических величин времени в КМ соответствует не оператор, не статистика, а лишь значение, точно считываемое, как в доброй старой классической механике, по привычным надежным часам. Более того, времени невозможно сопоставить некий квантовый оператор, т.к. получающиеся уравнения оказываются неквантованными. Естественно, что наряду с констатацией факта выделенности времени напрашивается вывод о существовании более полного описания реальности. Оно должно включать в себя такое описание бытия, где явным образом было бы продемонстрировано «возникновение», «развертывание» пространства-времени из более общих структур. Очевидно, это должна быть физика совершенно иного характера, т.к. при таком подходе изначально нельзя говорить о различении пространственных и временных точек, и, по-видимому, это должна быть физика качественных структур.

В рамках развиваемого подхода достаточно естественную трактовку получает и принцип взаимности, рассмотренный в Первой главе. Как помним, речь там идет об особой симметрии между координатным и импульсным представлениями основных уравнений

14 Шредингер Э. Специальная теория относительности и квантовая механика //Эйнштейновский сборник. 1982-1983. М., Наука. С.265.

физики. В рамках классической механики такой принцип остается лишь особой симметрией между координатами и импульсом, причем природа такой симметрии остается непроясненной. Совершенно иная ситуация оказывается в квантовой механике.

Уравнения квантовой механики могут быть сформулированы как в координатном, так и в импульсном представлениях. Хотя существует эквивалентность таких представлений, ряд соображений говорит о выделенности импульсного представления, что позволило в свое время Паули поставить вопрос о первичности импульсного, а не координатного пространства. Близкие идеи рассматривались также Фоком, показавшим, в частности, что в импульсном представлении энергетические уровни атома водорода, например, могут быть рассчитаны значительно более простым способом. Уравнения квантовой электродинамики, физики элементарных частиц записываются и решаются именно в импульсном представлении. Более того, в этой теории используется также в основном гейзенберговское представление, где мы работаем по сути с операторами энергии и импульса. Так, несмотря на формальную эквивалентность обоих представлений есть все основания рассматривать представление Гейзенберга как более предпочтительное.

Импульсное пространство при развиваемом нами подходе мы должны соотносить с некоторой структурой, обладающей специфическими онтологическими характеристиками. Так, операторы, рассматриваемые в квантовой механике, есть, вообще говоря, операторы энергии-импульса, но это и означает, что мы можем соотнести «бытие в возможности» с импульсным пространством. Наблюдаемый же импульс какой-либо частицы есть просто актуализация той или иной вероятности нахождения ее в соответствующем состоянии.

При таком рассмотрении сформулированный выше физический принцип взаимности обобщается. В соответствии с ним, если вспомнить формулировку Макса Борна, любой общий закон в координатном пространстве имеет «инверсный образ» в импульсном пространстве. Если соотнести, как мы сделали выше, импульсное пространство с «потенциальным» модусом бытия, то этот принцип можно сформулировать таким образом:

Законы сущего на одноммодусе бытия дублируют, а точнее, отображают законы сущего на другоммодусе бытия, и наоборот.

Сформулированный в таком виде, этот принцип находит свои аналогии в ряде философских доктрин прошлого. Так или иначе он связан и с концепциями инь-ян в китайской философии, нама-рупа в индусской метафизике, основными идеями платоновской и аристотелевской философии, а также идеей «аналогии бытия» в средневековой схоластике. Вовсе не случайно Нильс Бор идею дополнительности рассматривал в значительно более широком аспекте, чем она вытекает из сущности квантовых процессов, и символ инь-ян китайской метафизики был высечен на его надгробии.

Также в рамках развиваемого подхода получают естественное истолкование понятия калибровочных полей и вакуума. Эта тема рассматривается в Восьмом параграфе.

Как известно, фундаментальной задачей современной физики считается создание единой теории всех физических взаимодействий и частиц. Создание такой теории базируется на трех основных физических идеях, рассматриваемых в настоящее время как наиболее фундаментальные: идеи о калибровочной природе всех физических взаимодействий, идеи о лептонно-кварковом структурном уровне в строении вещества и идеи о спонтанном нарушении симметрии первичного вакуума.

Несмотря на широкое использование концепций вакуума и калибровочных полей, их природа до сих пор остается не проясненной. Формальный математический ответ состоит в том, что калибровочные поля связываются определенным образом с теми или иными «внутренними» симметриями. Природа же этих «внутренних пространств» остается, однако, не вполне ясной.

В диссертации предпринимается попытка раскрыть природу калибровочных полей, опираясь на развиваемую автором концепцию двухуровневой онтологии. Логика рассуждений при этом такова.

В современной теории поля укоренилось представление, что каждому типу взаимодействий соответствует некоторая группа симметрий, а поля-переносчики взаимодействий трактуются как нарушения этих симметрий. В этом и состоит основная идея калибровочного подхода. Как известно, каждый тип элементарных частиц характеризуется своим специфическим законом сохранения. В свою очередь, как показывается в теоретической физике, каждый из законов сохранения является проявлением определенного вида

симметрии. Оказывается, что существуют т.н. «внутренние» симметрии, не связанные с преобразованиями реального пространства-времени. Требование инвариантности законов природы при локальных, т.е. зависящих от пространственных координат, преобразований, ассоциированных с этими «внутренними» симметриями, приводит к тому, что в уравнения движения частиц приходится вводить добавки, которые и описывают взаимодействие частиц.

Примечательной особенностью современного подхода в теории поля является то, что все поля (а вместе с тем и частицы) оказываются определенными геометрическими объектами. Так адекватным математическим аппаратом теории калибровочных полей является т.н. теория расслоенных пространств. «Слоями» (с которыми и соотносятся те или иные внутренние симметрии) являются различные дополнительные пространства, связанные с обычным пространством-временем, которое рассматривается как «базовое пространство», или «базовая поверхность». К этой поверхности могут быть построены дополнительные пространства: касательные плоскости, нормали, какие-либо другие геометрические структуры. Расслоенное пространство и есть совокупность всех слоев, находящихся в определенном отношении друг с другом.

Если базовое пространство искривлено (каковым, например, и является наше пространство-время с точки зрения общей теории относительности), то с каждой его точкой можно соотнести свои слои, которые в свою очередь связаны друг с другом определенными отношениями, которые описываются т.н. «связностями» расслоенных пространств. Оказалось, что калибровочные поля (например, электромагнитное поле) также описывается связностью расслоенных пространств. Поля, характеризующие частицы - источники полей (например, электроны), описываются сечениями расслоенного пространства. Внутренняя симметрия, локализация которых и «порождает» калибровочные поля, является группой симметрии слоя.

В рамках развиваемого подхода представляется естественным образом ассоциировать калибровочные поля с многомодусностью бытия, отнести «внутренние пространства» к рассматриваемому нами «до-феноменальному слою» реальности или «бытию в возможности». Действительно, если волновые функции частиц связывать с «бытием в возможности», то можно видеть, что с этим же «слоем» реальности

связны и калибровочные поля. Продемонстрировать это можно на примере электромагнитного поля.

Теория калибровочных полей в современном виде была развита Ч. Янгом и Р. Милсом (поля Янга-Милса); большую роль в разработке этой идеи сыграли в свое время работы Калуцы, Клейна, Фока и особенно работы Вейля по калибровочной инвариантности электромагнитного поля. Вейль связывает требование калибровочной инвариантности с одним моментом, который представляется наиболее интересным для целей нашего анализа, а именно с требованием ненаблюдаемости «волновых функций и с тем, что непосредственный физический смысл имеют их квадраты, т.е. величины »15. Позднее Янг и Милс также связали калибровочную инвариантность с непосредственной ненаблюдаемостью волновой функции.

Эту «ненаблюдаемость», с точки зрения развиваемой в данной работе, представляется соотнести с тем «дофеноменальным слоем» реальности, которое мы обозначаем как «бытие в возможности». При этом свое разумное толкование на языке философских категорий получают и «внутренние», калибровочные симметрии.

Волновые функции , фигурирующие в уравнениях квантовой механики, являются действительно ненаблюдаемыми. Эта «ненаблюдаемость» связана с их существованием, отнесенностью их к модусу бытия потенциального. «Ненаблюдаемость» эта совершенно особого рода, и проявляется она в ряде эффектов, например эффекте Ааронова-Бома.

Аналогичным образом, как показывается в диссертации, в рамках двухмодусного бытия свое разумное истолкование получает и понятие вакуума. В современной физике вакуум рассматривается не как абсолютное ничто, как представлялось ранее, а как некоторое низшее состояние квантованных полей, характеризующееся отсутствием каких-либо реальных частиц. Классический вакуум (полное отсутствие поля) по сути означает наличие определенных (равных нулю) значений полевых динамических переменных. Квантовый же принцип неопределенности говорит о невозможности для квантовых полей иметь

15 Визгин В.П. Единые теории поля в первой трети XX века. М., 1985. С.270.

в фиксированной точке пространства одновременно нулевое значение некоторой переменной и ее нулевую скорость изменения. Это и порождает специфическое свойство квантованных полей - их нулевые колебания, принципиально неустранимое своеобразное «дрожание», которое зафиксировано экспериментально. Вакуумные флуктуации (нулевые колебания) существуют в каждой точке пространства и могут взаимодействовать с любыми элементарными частицами.

Понятие вакуума стало одним из основных в том смысле, что его свойства определяют свойства всех остальных состояний. Частицы и поля являются в некотором смысле лишь «модификацией» вакуума, а сами их свойства определяются взаимодействием с вакуумом, как структуры, их породившей. Вакуум по современным представлениям обладает сложной структурой, однако его онтологический статус до сих пор остается не проясненным. Он рассматривается как некоторый «резервуар», откуда «извлекаются» те или иные частицы. Однако в рамках рассматриваемой концепции его онтологический статус, как представляется, становится более понятным.

Вакуум, как уже говорилось выше, является низшим состоянием некоторого поля. Так, например, в квантовой электродинамике электромагнитное поле описывается гамильтонианом, который имеет следующий вид

Н= Е2сйх(Н+//2),

где N - число частиц (фотонов). Гамильтониан описывает полную энергию поля, и, когда фотоны отсутствуют, энергия равна не нулю, а некоторой «нулевой энергии»

Но= Е2сЬх(//2).

Физически это интерпретируется как вакуум (в данном случае электромагнитный), откуда «извлекаются» реальные фотоны и куда они переходят при их поглощении (например, атомом). Мы привели несколько упрощенный вид гамильтониана, вообще он является некоторым квантовым оператором. Оператор же некоторой физической величины, точно так же как и волновая функция, является величиной, существование которой связано смодусом бытия в возможности.

Реально мы наблюдаем лишь бытие актуальное. Вакуум же есть то «потенциальное», откуда частицы появляются. Если исходить из представлений только об одномодусном бытии, которое фактически и

господствует в основном в современной физике, понятие вакуума остается некоторой загадкой.

Анализируя проблемы выделенности времени и принцип взаимности, мы ставили вопрос о первичности самого пространства. Такая постановка вопроса не является новой. Уже в общей теории относительности свойства пространства-времени определяются и зависят от распределения масс вещества, т.е. в конечном счете от частиц материи. Во всех физических теориях пространственно-временной континуум служит базой или ареной для построения физических взаимодействий. В настоящее время существуют и развиваются парадигмы, где пространство-время исключено из первичных физических категорий. В них ставится задача получения пространства-времени как вторичного понятия, свойства которого вытекают из свойств частиц и переносчиков взаимодействий.

Одной из первых программ такого рода можно назвать теорию твисторов Р. Пенроуза, которая представляет серьезную научную программу выведения пространства-времени из некоторых более первичных понятий (твисторов), непосредственно характеризующих свойства элементарных частиц. Однако, как указывается в диссертации, несмотря на интересный и новый концептуальный подход, твисторная программа не получила серьезного развития. В ее рамках не удалось ответить на ряд важных вопросов.

Гораздо более успешной оказалась в этом отношении концепция бинарной геометрофизики Ю.С. Владимирова (МГУ) - единой теории пространственно-временных отношений и физических взаимодействий, рассмотрению которой и посвящена последняя Шестая глава.

Концепция Владимирова Ю.С. позволяет переосмыслить все здание современной физики на совершенно новой основе. Сама эта теория целиком нами анализироваться не будет, мы остановимся только на содержащемся в ней новом понимании квантовой механики.

Теория Владимирова - это теория бинарных физических структур. В ней рассматриваются два множества элементов М и N. Между любой парой элементов из разных множеств задается парное отношение - некоторое комплексное (вещественное) число uь. Понятие бинарности, отношения (а, следовательно, и времени) является ключевым, базисным и связанным с самими фундаментальными

основаниями мира. Оно определяет реляционный характер развиваемой автором теории.

Постулируется, что имеется некий алгебраический закон, связывающий все возможные отношения между любыми г элементами множества М и 5 элементами множества Ж:

Ф(Г,8) (И,® «(/&•••,%) = О Целые числа г и 5 характеризуют ранг (г, я) бинарной системы комплексных отношений (БСКО). Существенным положением теории является требование фундаментальной симметрии, состоящее в том, что отношение, приведенное выше, справедливо при замене взятого набора элементов на любые другие в соответствующих множествах. Фундаментальная симметрия позволяет записать функционально-дифференциальные уравнения, из них найти вид как парных отношений иа, так и саму функцию Ф.

Постулируется, что рассматриваемые множества описывают состояния частиц. Элементы первого множества М характеризуют начальные состояния частиц, а элементы второго множества N -конечные состояния. Являясь фундаментальными, эти состояния не определяются, т.е. являются первичными.

Не вдаваясь в детали теории бинарных физических структур (это сделано в самой диссертации), отметим те моменты, которые сближают наш подход и подход Ю.С. Владимирова в описании реальности. Во-первых, заметим сразу, что первичные понятия в бинарной геометрофизике, выступающие как состояния частиц, связаны с до-феноменальным модусом сущего. Этот характер до-феноменальности, принадлежности к иному модусу бытия, носит в бинарной геометрофизике явный характер. Напомним, что пространство-время не является здесь первичным, оно возникает, «разворачивается» в результате отношений между множествами элементарных объектов. Характер же существования самих элементарных объектов носит надвременной и надпространственный характер. С этой точки зрения становится хорошо понятным и принцип дальнодействия, являющийся фундаментальным в бинарной геометрофизике. Дальнодействие обусловлено характером непосредственных отношений (взаимодействий) частиц, существующих вне классического пространства-времени. Именно это дальнодействие и обнаруживается в нелокальности стандартной квантовой механики, проявляющейся, в частности, в

знаменитом ЭПР-парадоксе. Нелокальность квантовой механики (или прямое межчастичное взаимодействие у Ю.С. Владимирова) выражает как раз факт первичного существования частиц вне обычного пространства-времени, их изначальную отнесенность к иному модусу бытия. Последний аспект, неправильно понимаемый, и заставляет скептически относится к этой концепции, однако он выражает сущностно те же аспекты квантовой механики, как и, например, нелокальность ЭПР-парадокса. Существование частиц, их взаимодействие отнесено к иному - внепространственному - модусу бытия.

Далее, очень важным представляется тот факт, что эти первичные структуры, относясь к иному модусу бытия, не являются статичными сущностями. Сам Владимиров называет их, к примеру, и состояниями, и «элементами-событиями», что подчеркивает их динамический характер. Точнее говоря, динамический характер их существования. Понятие перехода между элементами первичных множеств также является фундаментальным, и только подчеркивает изначальный динамизм сущего. Собственно говоря, бинарность, в рамках этой теории отражает суть элементарной ячейки мироздания - начало, конец и сам факт перехода (отношения) между ними. То первичное отношение, которое кладется в фундамент этой теории, есть событие, переход (между трансцендентными состояниями), т.е. то самое движение (в философском смысле), которое присуще природе изначально.

Этот первичный переход между двумя элементарными состояниями происходит до времени и подтверждает наш вывод о существовании иной темпоральности, наряду с обычным временем, которое в этом смысле первичным не является, но, тем не менее, отображает фундаментальность элементарного события. Квантовая механика и «схватывает» эту выделенность времени и необходимости рассмотрения, по крайней мере, двух времен, связанных с двумя различными модусами сущего. Точнее, необходимо говорить о времени, связанном с классическим пространством-временем, и событием, отображающим переход для элементарных фундаментальных структур, трансцендентных к обычной реальности. Для событий последнего рода как раз вполне применим дискурс Хоружего, на котором мы останавливались раньше.

Отметим также и принцип взаимности (аналогии или отображения) различных структур и модусов сущего, на который мы также хотели бы обратить внимание. Напомним, что в бинарной геометрофизике первичными являются отношения между элементами (частицами). Из этих отношений (параметров элементов) в виде некоторых комбинаций строятся компоненты импульсов, вводится импульсное пространство, и одновременно с этим определяется прообраз классического действия. И уже только после этого, как бы на третьем этапе формируется координатное пространство-время. Первоначальные структуры как бы «разворачиваются», проявляются на разных «уровнях» сущего (например, импульсное и координатное пространства) и черты проявленного несут на себе «печать» первоначальной (бинарной) структуры. Например, спинорность, возникающая непосредственно из первоначальных бинарных структур, как уже отмечалось выше, несет в себе прообраз основных свойств классического пространства-времени, таких как размерность, сигнатура, метрические свойства и т.д. Можно сделать вывод, что именно первоначальная бинарность, связывающая начало и конец события, и ответственна за принцип взаимности, рассмотренный нами выше.

Принцип аналогий или взаимности тесно связан с картиной полионтичной реальности, развиваемой в данной работе. Сущее на одном модусе своего бытия дублирует, а точнее отображает сущее другого модуса.

Динамизм сущего - вещи, объекта - проявляется также и в том, что любая выделенная частица обладает разными отношениями в различных элементарных базисах, составляющих макроприбор, и оказывается: то, что мы наблюдаем и как, зависит от того, какой набор «элементарных базисов», или приборов, мы выбрали. А это и есть не что иное как хорошо известный в квантовой механике «принцип зависимости от средств наблюдения», или, как мы его называли, «зависимость от иного».

Модель бинарной геометрофизики не является пока общепризнанной. Несмотря на всю ее привлекательность и многообещающий подход, представляется преждевременным делать какие-либо серьезные философские выводы, касающиеся ее сущности. Однако, основные контуры такой онтологической парадигмы, которые можно набросать на её основе, совпадают во многом с теми

заключениями, которые можно сделать и на основе анализа обычной квантовой механики.

В Заключении диссертации подводятся основные итоги исследования. Еще раз отмечаются основные преимущества полионтичной модели реальности по сравнению с одномодусной моделью бытия. Как обосновано в работе, они заключаются в следующем.

1) Полионтичная модель позволяет рациональным образом объяснить некоторые парадоксальные черты квантовой механики, что невозможно в рамках других моделей.

2) Она открывает более широкие перспективы для рассмотрения с единых позиций различных видов реальности.

3) Эта модель может послужить переходным «мостиком» к созданию теории нового типа, в рамках которой возможно непротиворечивое согласование принципов теории относительности, квантовой механики теории и теории взаимодействия элементарных частиц.

Основные публикации по теме диссертации

1. Монография: Современное физическое познание: в поисках новой онтологии. М. ИФ РАН. 2003.

2. Монография: Виртуальная реальность и квантовая онтология. 1999 г. Депонирована в РГНФ, проект РГНФ № 98-03-04200.

3. Синергийная реальность квантового мира // Тезисы XI Международной конференции по логике, методологии и философии науки, Москва - Обнинск, 1995

4. Философские проблемы квантовой онтологии // Тезисы Конференции «Философия науки XX века: итоги и перспективы», Москва, 1996.

5. Квантовая онтология и логика // Тезисы I Международной конференции «Смирновские чтения», Москва, 1997.

6. «Бытие в возможности» и квантовая механика // Тезисы докладов и выступлений Первого Российского философского конгресса, СПб, 1997, т. 5.

7. Современные онтологические модели квантовой механики: философский анализ. Автореферат диссертации на соискание уч. степени канд. филос. наук, Москва, ИФРАН, 1997.

8. Сюрреальный мир квантовой реальности // Полигнозис, N2. 1998. С. 23-34.

9. Квантово-механическая интерпретация субъект-объектных отношений: в поисках философских оснований. В сб. Социокультурный контекст науки. М, ИФРАН, 1998. С. 203-220.

10. О методе финслеровой геометрии в теоретической физике. В сб. Философские проблемы классической и неклассической физики: современные интерпретации. М., ИФРАН, 1998.

11. Квантовая механика и онтология Аристотеля // Полигнозис, 1998, N4 С. 27-43.

12. Скитания в сфере виртуального // Материалы научной конференции "Техника, общество и окружающая среда" 18-19 июня 1998 года, г. Москва. С. 123-129.

13. Виртуальная реальность и проблема ее описания // Смирновские чтения. 2 Международная конференция. Институт Философии РАН, Москва, 1999. С. 226-227

14.Квантово-механическая интерпретация субъект-объектных отношений: в поисках философских оснований // Естествознание в гуманитарном контексте. М.: Наука, 1999. С. 201-214.

15. К проблеме связи квантовой механики и теории относительности // Тезисы доклада на Втором Философском конгрессе, Екатеринбург, 1999.

16. О реальности гипертекста // Последствия научно-технического развития. Материалы международной научной конференции. М., МНЭПУ. 2000. С. 88-93.

17. Христианство и ценности современной науки // Жизнь как ценность. М., ИФРАН., 2000. С. 230—241.

18 Категории «возможное» и «действительное» и современная физика // Концепция виртуальных миров и научное познание. СПб. РХГИ. 2000. С. 171-185.

19 Возвращение Чародея, или Новый Фауст (об "эзотерических" тенденциях в современной науке) // Дискурсы эзотерики. Философский анализ. Москва. УРСС, 2001. С. 36-74.

20. Время и квантовая реальность. О некоторых интерпретациях современной науки // Смирновские чтения. 3 Международная конференция. Институт Философии РАН, 2001. С. 200-203.

21. О некоторых интерпретациях современной науки // Философия науки. Вып. 6. ИФ РАН, 2001. С. 3-10.

22. Квант и время в современной физической парадигме // Философия науки. Вып. 7. ИФ РАН, 2001. С. 226-337.

23. Квант и время // 100 лет квантовой теории. История. Физика. Философия. Труды Международной Конференции. М. НИА-Природа. 2002. С. 170-176.

24.Телеологический принцип и современная наука // Причинность и телеономизм в современной естественно-научной парадигме. М. Наука.

2002. С. 73-86.

25. От физики к метафизике, или об особенностях понимания науки в России на примере истории интерпретаций квантовой механики // Два града. Калуга. 2002. С. 305-319.

26. Каким образом существуют фотоны и существуют ли они вообще? // Смирновские чтения. 4-ая Международная конференция. М. ИФРАН.

2003.С. 265-266.

27. Проблема объективности в науке: история и современность // Наука: возможности и границы. М. Наука. 2003. С. 107-134.

28. Онтологические аспекты виртуальной реальности // Виртуалистика: экзистенциальные и эпистемологические аспекты. М. Прогресс-Традиция. 2004. С. 208-241.

29. Дискурс синергийной динамической реальности // Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания. М. Прогресс-Традиция. 2004. С. 400-418.

Подписано в печать ОЗ.ОЗ.О5г. Заказ № 020 Объем 2,6уч,изд.л., 3,0 печ л. Тир. 100 экз Отпечатано на ротапринте ИФ, Волхонка, 14

Ч13

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Севальников, Андрей Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Основные особенности квантовой механики я

§ 1. Понятия вероятности и суперпозиции состояний

§2. Теория измерений

§3."Зависимость от иного" и целостность квантового явления Z

§4. Динамизм квантовых явлений

§5. Принцип взаимности

ГЛАВА II. Квантовая механика и понятие реальности

§1. EPR-парадокс

§2. Анализ EPR-парадокса

§3. Неравенство Белла

§4. Корреляционные эксперименты

§5. Многофотонные эксперименты

ГЛАВА Ш. Интерпретации квантовой механики

§ 1. Обзор основных трактовок квантовой теории

§2. Сознание и квантовая реальность

§3. Многомировая интерпретация и теория измерений

ГЛАВА IV. Теоретические и философские основания квантовой онтологии S

§ 1 .Философские основания классической онтологии

§2. Идея субстанциальности

§3. Основные понятия квантовой онтологии и метафизика Аристотеля ДОЗ

§4. Триадная онтологическая модель реальности ^

§5. Обобщение модели полионтичной реальности

ГЛАВА V. Квантовые явления как отражение эффектов полионтичной парадигмы №

§1. Понятие «бытие в возможности» и интерпретация квантовой механики

§2. Теория измерений в полионтичной парадигме

§3. Проблема целостности и нелокальности №

§4. Соотношения с другими трактовками ^

§5. К вопросу парадоксов квантовой теории ^^

§6. Квант и время

§7. Теория относительности и квантовая механика *

§8. Принципы дополнительности и взаимности №

§9. Калибровочные поля и вакуум в рамках многомодусной парадигмы i

ГЛАВА VI. Бинарная геометрофизика в рамках полионтичной парадигмы

§ 1. Квантовая механика в рамках бинарной геометрофизики /

§2. Интерпретация квантовой теории Ю.С.Владимирова и родственные ей трактовки №

§3. Бинарная геометрофизика и модель полионтичной реальности № Заключение

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Севальников, Андрей Юрьевич

Утверждение о том, что современная физика напрямую выводит к первичным, метафизическим вопросам, стало достаточно распространенным. Достаточно назвать такие имена современных физиков, как Бернар Д'Эспанья, Абнер Шимони, Дж. Хорган, из физиков старшего поколения - того же Эйнштейна, Нильса Бора и Вернера Гейзенберга, чтобы убедиться, что за такой постановкой вопроса стоит нечто совершенно серьезное. В определенном смысле этого слова такое утверждение стало достаточно обыденным, однако со стороны собственно философии оно пока еще мало подвергалось анализу. Более того, с точки зрения философии оно может показаться в определенной степени странным и противоречивым. Ведь сам подход философа к чувственно постигаемому миру отличается от подхода ученого-естественника. Категории и понятия философии, философская интуиция и эмпирическое наблюдение, характерное для ученого, с выражением его в терминах абстрактной математической теории, являются двумя различными путями в осмыслении бытия мира. Если философия занимается миром как сущим, как составной частью порядка бытия, то эмпирическая наука со своей стороны не пользуется понятием бытия как такового. «Бытие» - понятие чуждое строгому эмпирическому анализу. Ведь когда речь идет о бытии, то рассматривается бытие как целое, целокупный порядок бытия, а не какая-то его составная часть или одна из его плоскостей. Рассматривается, говоря языком русской философии, всеединство бытия, порядок бытия во всей его динамике. Вопросами онтологии всегда были следующие - что является причиной бытия? Какой смысл имеют бытие и существование? Какими существенными чертами отличается существование или сущее? Онтология, занимаясь такими вопросами, подразумевает бытие не только в своих началах, но и конечных целях, рассматривает, иначе говоря, бытие по отношению к причинности. Понятно, что ответы на такие вопросы не находятся в компетенции эмпирической науки, которой чуждо истинное метафизическое «схватывание». Наука смотрит на бытие «извне», не на бытие как таковое, а на «отражение» бытия в формализме его «физикальности». В то время как естественные науки удовлетворяются тем, что остается на физической, эмпирической плоскости, философия отправляется от начальной оценки природы к проникновению в бытие и схватыванию существования путем вопрошания о смысле природы для самого человека.

Ясно, что при таких походах остается существенное различие между естественными науками и философией. Однако как раз здесь, в XX веке, наметилось интересное сближение между наукой и философией. Отметим, прежде всего, появление антропного принципа в космологии, прямо поставившего вопрос о смысле существования космоса для человека. И если для космологии, всегда являвшейся как бы «переходным мостиком» между философией и физикой, такая постановка вопроса не является столь уж неожиданной, то и сама физика, как можно показать, отмечена появлением вопросов, напрямую касающуюся онтологической проблематики.

Сразу отметим, что если вводить различие между бытием и сущим, то эти вопросы касаются, прежде всего, способов бытия сущего. Физика, а именно квантовая механика, напрямую задалась вопросом — каким образом существуют объекты? Был поставлен вопрос ни о фундаментальных объектах (хотя этой проблеме и уделяется немалая степень внимания), из которых предполагались построенными все другие объекты, и ни об их типологии и об общих закономерностях их взаимодействия, а именно способах бытия сущего.

Вообще говоря, уже с такой постановкой вопроса была связана самая первая -копенгагенская трактовка квантовой механики. Именно она, хотя и достаточно своеобразным образом, отразила такие свойства атомных объектов, как корпускулярно-волновой дуализм, принципы дополнительности и неопределенности, в которых явственно проступили их новые свойства, столь резко контрастирующие с поведением классических тел. Столкнувшись с необычными свойствами квантовых объектов и верно констатировав тот факт, что о результатах тех или иных измерений, произведенных над ними, можно сообщить только на языке классической физики, копенгагенская школа стала утверждать, что мы можем знать с определенностью как "реальные" только результаты этих измерений. По этой трактовке в сфере применимости квантовой механики нельзя задавать вопросы о том, что представляет собой, например, электрон, когда фактически не производится его наблюдение с помощью экспериментальной установки того или иного типа (выявляющей либо корпускулярные, либо волновые его свойства). Утверждалось, что квантово-механические предсказания относятся лишь к ситуациям фактического наблюдения.

Верно схватывая основные особенности проявления квантовых объектов, тем не менее, такую трактовку квантовой механики, мы бы назвали «запретительной». Она явным образом запрещает ставит вопрос о том, что есть квантовый объект вне тех или иных условий его наблюдения. Однако физика в конечном итоге всегда интересует вопрос, «а что есть реальность сама по себе?». Как бы ни проблематичной с точки зрения современной философии не выглядела такая постановка вопроса, она в конечном итоге является лишь возвращением к тому, что еще Аристотель полагал непрестанной заботой философов: к вопросу о том, что есть сущее. На этот вопрос пытаются ответить, пожалуй, все интерпретации квантовой механики, спорящие в конечном итоге в вопросе о том, что есть реальность.

Вопрос о реальности - есть вопрос об онтологии. Реальность как понятие употребляется всегда в достаточно широком смысле. Это и все существующее вообще, и объективный мир, и действительность как таковая. Онтология же рассматривает бытие как таковое, изучает фундаментальные принципы бытия, наиболее общие сущности и категории сущего. Рассматривая сущее как предметно-чувственный мир, как реальность, в специфическом смысле этого слова, мы и обращаемся тем самым к онтологической проблематике. Таким образом, те дискуссии, развернувшиеся вокруг понимания реальности в квантовой механики и не утихнувшие до сих пор, относятся к вопросам онтологии. Соответственно вопросы онтологии, того или иного понимания сущего и способов его бытия и является центральной в данной работе.

О неразрывности онтологических представлений с физической теорией, реконструирующей реальность, утверждает и современный философ науки Цао, который останавливается на этом вопросе в целом ряде своих работ. «.Онтология является неустранимым концептуальным элементом в логической реконструкции реальности. Так как онтология дает картину мира, она дает основание, на которой может базироваться теория. Это помогает объяснить ее конститутативную роль в теоретической структуре науки.» [Сао, 1997, р. 10].

Базисная онтология теории рассматривается как несводимый концептуальный элемент в логической реконструкции реальности в рамках этой теории. В противовес видимости или эпифеноменам, а также в отличие от просто эвристических или конвенциальных средств теории базисная онтология касается реального существования. В качестве репрезентации глубокой реальности онтология теории обладает большой объясняющей силой: все явления и феномены, описываемые теорией, могут быть выведены из нее как результат ее поведения» [Сао, 1999, р. 10].

Мы будем стремиться обосновать положение, согласно которому, что при переходе к квантовым принципам описания реальности, действительно меняются, и весьма радикально, онтологические представления, т.е. представления о способе существования объектов. В противовес декартовской идее субстанциальности, конститугативным моментом которой является понятие независимости от другого, «ненуждаемости» в нем* (Хайдеггер), квантовая механика вынуждает обращаться к онтологическим воззрениям, которые во многом противоположны декартовским представлениям. Одним из наиболее адекватных языков оказывается здесь язык аристотелевской метафизики, а именно его концепция «бытия в возможности».

Впервые о возможности такой онтологии заговорил Вернер Гейзенберг, стоявший, наряду с Бором, у истоков копенгагенской трактовки квантовой теории. Гейзенберг фактически был единственным теоретиком из копенгагенской школы, пытавшимся понять, что же все-таки стоит за квантовым явлением, что оно есть в своей сущности. Его рассуждения приводили к выводу о необходимости построения новой квантовой онтологии. Он справедливо отмечал, что в квантовой механике мы сталкиваемся не просто лишь с удобным формализмом, неким правилом, адекватно описывающим, вообще говоря, неизвестную нам ситуацию, а с формализмом, действительно отображающим реальное положение дел, и где «.модифицированная логика квантовой теории неизбежно влечет за собой модификацию онтологии» [Гейзенберг, 1987, с.222].

Существенный момент такой онтологии связан с Боровским принципом дополнительности и вытекающим отсюда изменением понимания реальности, против чего неизменно выступал Эйнштейн. Парадоксально, но создается впечатление, что, как критик квантовой теории, Эйнштейн в то время ясно видел и осознавал, к каким изменениям она приводит при понимании реальности. Другое дело, что он не принимал такого рода изменений, и отсутствие аргументов против теории квантов беспокоило его до конца жизни. Так, физик Пайс (A. Pais) вспоминал: «Мы часто обсуждали его мнение насчёт объективной реальности. Мне помнится, как однажды во время прогулки Эйнштейн неожиданно остановился, повернулся ко мне и спросил, действительно ли я считаю, что луна существует лишь тогда, когда я на неё смотрю»1. В заостренной форме этот вопрос Эйнштейна всего лишь навсего, хотя и весьма красочно, демонстрирует принцип дополнительности Бора, что те или иные свойства квантового объекта проявляются в зависимости от экспериментально поставленного вопроса. Декарт, напомним, определял субстанцию как вещь, которая существует, не нуждаясь для своего бытия в другой вещи

Полвека назад, когда закончилась знаменитая полемика Бора и Эйнштейна по этому вопросу, еще не было проведено тех решающих экспериментов, позволивших бы ответить, чья точка зрения верна. Ситуация радикально изменилась в последние годы, когда такие эксперименты были проведены. В одной фразе сегодняшнюю ситуацию как нельзя лучше демонстрирует «основной урок квантовой механики» по Уилеру: «Никакой элементарный феномен не является феноменом, пока он не является наблюдаемым (регистрируем) феноменом». Именно к такому выводу приводит и точный анализ результатов корреляционных экспериментов по проверке неравенств Белла, который гласит (см. подробнее ниже), что мы должны отказываться от предположения о «существовании совместных распределений плотностей вероятности наблюдаемых величин». Столь, казалось бы, замысловатая фраза отсылает нас на самом деле к выводу, данному еще в 1935 году Эйнштейном, Подольским и Розеном, что если квантовая механика полна, и операторы, соответствующие двум физическим величинам, не коммутируют, эти величины не могут быть одновременно реальными. В эксперименте, говоря другим языком, выявляется то, что определенным образом до самого акта измерения не существует! Отсюда совершенно ясно, что представления о реальности, наши онтологические представления не могут не пересматриваться.

В связи с этим нам представляется как нельзя более актуальным обращение к последним дискуссиям вокруг квантовой механики, и в первую очередь к проблеме описания квантовомеханической реальности. Именно вокруг этой проблемы было сломано столько копий, как в нашей стране, так и зарубежом. Основополагающую роль сыграли здесь знаменитая дискуссия между А.Эйнштейном и Н.Бором, работы В.Гейзенберга, Э.Шредингера, Луи де Бройля, М.Борна. В настоящее время можно выделить имена Дж.А.Уилера, М.Скулли, Х.Вальтера, Л.Мандела, Р.Чао, И.Пригожина, В.Цурека, Д'Эспанья, А.Шимони, Дойча, Р. Пенроуза и др.

В нашей стране в дискуссиях приняли участие - В.А.Фок, Д.И.Блохинцев, Л.И.Мандельштам, С.И. Вавилов, К.В.Никольский, М.А.Марков, М.Э.Омельяновский, А.А.Тяпкин и др.; из исследований последнего времени можно выделить работы И.С. Алексеева, Л.Б. Баженова, С.В. Илларионова, B.C. Степина, Ю.В. Сачкова, И.А. Акчурина, Ю.Б.Молчанова, А.И. Панченко, В.И. Аршинова, Б.Я. Пахомова, Л.Г.Антипенко, В.А. Баженова, А.А. Гриба.

1 Reviews of Modern Physics. LI. 863 (1979): 907.

Как уже говорилось выше многочисленные эксперименты, и их аккуратная интерпретация позволяют достаточно уверенно выстроить каркас из такого рода понятий, в рамках которого дается возможность непротиворечиво описать контуры нового понимания реальности.

Чтобы решить поставленную задачу, в первой главе работы будут вычленены основные особенности квантово-механической реконструкции реальности, выявлены те точки, в которых они вступают в противоречие с классическим способом описания физических явлений.

Будет показано, что эти особенности приводят к такой модификации онтологических представлений, которая может быть истолкована как решительный разрыв между классической и неклассической физикой. Наш основной тезис, который мы и собираемся обосновывать в работе, заключается в том, что этот разрыв состоит не в отказе от декартовского разделения между субъектом и объектом познания", как часто утверждается, а в отказе от другого аспекта онтологических представлений -декартовской идеи субстанциальности.

Особенности квантовой механики, выделенные в первой главе, еще не дают увидеть, как они сами по себе изменяют наши понятия о реальности. Для большинства физиков осознание того факта, что квантовая механика требует радикального пересмотра понятия реальности, пришло далеко не сразу. Решающую роль в этом сыграл знаменитый ЭПР-парадокс и эксперименты, связанные с ним. Вторая глава диссертации и посвящена этой теме, где мы постараемся проследить, как исторически развертывалась полемика о квантовой реальности от первых дискуссий вокруг EPR-парадокса до сегодняшних дней.

Эти дискуссии разворачивались в тех или иных интерпретациях квантовой механики, которые рассмотрены в третьей главе. На наш взгляд существующая экспериментальная база позволяет среди множества трактовок выделить те из них, которые никак не противоречат эксперименту. С критических позиций рассмотрены интерпретации, имеющие явно «спекулятивный» характер и не поддающиеся прямой экспериментальной проверке. К ним относятся интерпретации с участием сознания и т.н. многомировая интерпретации, которые активно обсуждаются в современной литературе. На наш взгляд, более правильным было бы утверждение, что проблема взаимоотношения субъекта и объекта вообще находится «по ту сторону» проблем квантовой механики, Квантовая механика решает просто совсем иные проблемы (см. ниже).

Вычленяется наиболее адекватная трактовка квантовой механики, восходящая к идеям Гейзенберга и Фока.

Именно их подход в трактовке квантовой реальности позволяет раскрыть философские и теоретические основания квантово-механической онтологии и показать, в чем состоит ее отличие от онтологических представлений классической физики. В связи с этим в четвертой главе подробно рассматривается декартовское истолкование субстанции и субстанциальности, и противоположное ему аристотелевское понимание бытия, к которому, по мнению Гейзенберга, и возвращает квантовая механика. В этой же главе сформулированы основные онтологические допущения, которые могут служить наиболее адекватной основой для теоретической реконструкции квантово-механической реальности.

В пятой главе мы попытаемся показать, что предложенные онтологические представления дают в принципе возможность разрешить некоторые трудности и парадоксы квантовой теории, с которыми "не справляются" другие интерпретации. Подробно обсуждаются теория измерений, эффекты целостности и нелокальности квантового явления в ЭПР-парадоксе, ряд парадоксов квантовой механики, которые, как представляется, находят адекватную трактовку в предложенном подходе. Показано также, что трактовка, развиваемая в диссертации, ведет к особому пониманию времени в квантовой механике, что хорошо известно в теоретической физике. Утверждается, что выделенная роль времени в квантовой механике является не недостатком теории, а связана с двухмодусной картиной реальности и существенной динамичностью мира феноменального. С этой же двухмодуснстью связан и принцип взаимности, известный в физике как форма особой симметрии между координатами и импульсами. Показано, что с точки зрения философии он тесно связан с принципом аналогии бытия, согласно которому законы сущего на одном модусе бытия дублируют, а точнее, отображают законы сущего на другом модусе бытия, и наоборот.

В работе делается вывод, что существующий аппарат квантовой механики, во многом «угаданный» творцами его математического формализма, является во многом феноменологическим, и, поэтому, ставится вопрос о построении более общей концептуальной схемы. В качестве одной из возможных теорий такого рода рассматривается подход бинарной геометрофизики Ю.С. Владимирова. В рамках данной теории получают подтверждение как основные философские выводы данной работы (многомодусность бытия, выделенность времени, особая роль принципа взаимности и др.), так и диктуется возможность несколько иного подхода при описании действительности, а именно дискурса совершенно нового типа, а именно «глагольного», логосного типа дискурса, где время играет выделенную роль.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философский анализ онтологии квантовой теории"

Заключение

Квантовая механика с самого момента своего зарождения занимала и занимает в истории науки особое место. Вряд ли можно найти другую теорию, которая бы вызывала столько споров, непонимания, порождала бы столько трактовок и интерпретаций, подчас радикально порывающих со здравым смыслом. Такие «жертвы» разума связаны, как представляется, с принципиально неверной метафизической установкой, которая господствует в новоевропейской культуре (и не только в науке!) на протяжении уже более трех столетий. И дело здесь, как представляется, не только в той идее субстанциальности, конституирующей онтологические основания этой культуры (М. Хайдеггер), а, прежде всего в идее моноонтичности - подхода, принципиально устраняющего идею иерархичности бытия. Основной вывод всей диссертационной работы как раз и состоит в том, что квантовая теория возвращает нас к полионтичной парадигме бытия. Существует иной, до-феноменальный «слой» реальности, конституирующий наблюдаемое.

Существование такого модуса бытия определяет особенности поведения микрообъектов. Наиболее ярко это проявляется в особенностях принципа суперпозиции. «Суперпонированное» состояние квантового объекта, всегда бросавшего «вызов» «здравому смыслу», проявляющееся, например, в «одновременном» проходе микрообъекта через два отверстия в двухщелевом эксперименте, можно понять рационально, если отказаться от идеи существования объекта только на одном модусе бытия, бытия наличного. В свое время радикальный номинализм и эмпиризм способствовали в немалой степени рождению основных установок новоевропейского мышления, и сыграли главную роль в отказе от идеи полионтичности. Но именно сейчас, и здесь нельзя не усмотреть иронию истории, именно опыт, эмпирия заставляет рассматривать бытие объектов на нескольких модусах сущего. Квантовый объект находится изначально в состоянии суперпозиции не здесь и сейчас, а существует в нерасчленимой целостности на ином модусе сущего, еще до пространства и времени, если принять во внимание бинарную геометрофизику. В опыте актуализируется лишь «проекция» такого состояния, что находится в прямом согласии с выводом Уиллера, что «сам по себе» квантовый объект не является ни волной и не частицей, а есть нечто более сложное.

С изначальной отнесенностью квантового объекта к модусу бытия потенциального связана и нелокальность квантовой теории, проявляющаяся в ЭПР-парадоксе, а также во всех тех особенностях, где наши обычные представления отказываются работать. Модель полионтичной реальности, как показано в рамках данной работы, позволяет рационально объяснить и другие парадоксальные черты квантовой механики, непонятные в рамках других подходов.

Полионтичная модель, по убеждению автора, не является некоторой «метафорой», а отображает действительные черты реальности. Вовсе не случайным представляется тот факт, что в ее рамках удается рассмотреть с единых позиций и различные виды реальности, не только квантовую, но и, в частности, виртуальную. По крайней мере, сетка понятий, используемая для описания квантовой реальности, оказывается «жизнеспособной» и при описании более широкого круга явлений. Схватывая черты реальности, нельзя забывать, что данная модель является все-таки моделью. Судить о том насколько адекватно она отображает действительность, можно будет только после создания более общей теории, в рамках которой удалось бы синтезировать в единое целое основные принципы не только квантовой теории, но и теории относительности и теории взаимодействия элементарных частиц.

В этом смысле как раз весьма привлекательной и перспективной становится парадигма бинарной геометрофизики, предложенная Ю.С.Владимировым. Действительно, эта парадигма претендует на весьма многое. Так, она предсказывает существование целого ряда новых эффектов в области физики элементарных частиц, позволяет здесь же рассчитывать с любой заданной степенью точности многие параметры, известные до сих пор только эмпирически, дает нетривиальное объяснение возникновения масс и зарядов частиц. В области квантовой механики этой парадигмой предлагается впервые теоретическое обоснование феноменологически установленных понятий и процедур, относящихся к этой теории. К ним относятся понятия комплексной амплитуды вероятности, построение плотности вероятности через квадратичную комбинацию из амплитуды вероятности и комплексно сопряженной ей величины. Получается строгое логическое обоснование использование спиноров для описания основных типов элементарных частиц. Спинорность, как оказывается, несет в себе прообраз основных свойств классического пространства-времени, таких как размерность, сигнатура, метрические свойства и многое другое. Даже перечисление этих особенностей новой парадигмы (а этим далеко не исчерпываются ее возможности, о многом мы даже и не упоминали) заставляет очень и очень внимательно отнестись к ее особенностям, тем более что она практически не подвергалась философской рефлексии.

Хотя отправными пунктами нашей концепции являлись концепции Гейзенберга и Фока, хотелось бы упомянуть о малоизвестных попытках интерпретации квантовой механики в России физиком А. Галем (1924 год!) и богословом Н. Н. Фиолетовым (ранее 1940 года). В этих концепциях, хотя в целом и неполных, и содержащих ряд ошибочных положений, при анализе атомных эффектов была высказана мысль о существовании сверхчувственного, трансцендентного слоя реальности, обуславливающего «странное» поведение микрообъектов. Эти концепции резко контрастируют с копенгагенской трактовкой, напрямую запрещавшей поиск чего-то иного за квантовым феноменом. Концепции Галя и Фиолетова истолковывали теорию квантов с религиозных позиций, и, естественно, не получили в то время никакого резонанса в России. На Западе же они были просто не известны.

Эту близость нашего подхода к различного рода метафизическим системам мы хотели бы отметить особо. Весьма близкими оказываются здесь концепция «нама-рупа» в индусской метафизике, построения неоплатоников, логосная метафизика тварного сущего св. Максима Исповедника. Последняя схема, не входя за неимением места в детали, оказывается наиболее близкой к той схеме, которую мы наметили в главе, посвященной анализу бинарной геометрофизической парадигмы.

Отметим также, что понимание объекта, вещи, как оно выступает в конце работы, оказывается весьма близким к хайдеггеровскому подходу. Основной модус вещи у него состоит, говоря его языком, в ее веществовании. Вещь веществует, или то, что веществует есть вещь- Это «веществовать» означает не просто быть вещью, в обычном понимании, но, прежде всего, становиться ею, приобретать статус вещи, отличаясь от вещеобразного нечто, к которому не применим предикат веществования. Веществование Хайдеггер производит не только, и не столько от понятия вещи, но от оповещения, от вече, древневерхненемецкого thing, сохранившегося в английском языке. Вещь есть собрание-откровение, в ней свершается откровение истины-аХг) бега, несокрытости, выход к наличному пребыванию того, что пребывало в сокрытости. И этот выход к явному происходит не сам по себе, а осуществляется при содействии многих (iтетрактида, четверица у Хайдеггера), в наших терминах он есть акт синергии.

Таким образом, картина многомодусной динамической синергийной реальности, к которой мы пришли на основе анализа квантовой механики, не представляется чем-то новым, а является имеет свои глубокие философские и метафизические корни. Другое дело, что на протяжении уже многих и многих веков, эти идеи не являются доминирующими в культуре. И наука сейчас, которая, собственно, и вызвала к жизни в свое время абсолютно противоположные парадигмы, совсем неожиданно предоставляет нам шанс осуществить поворот . к тем парадигмам бытия и тем концептам, которые, казалось, были поглощены темными водами реки Леты, ушли в забвение-аХг|9£1а.

Список научной литературыСевальников, Андрей Юрьевич, диссертация по теме "Философия науки и техники"

1. Аршинов В.И. На пути к квантовой эпистемологии // Проблемы методологии постнеклассической науки. М., 1992.

2. Аршинов В.И. Проблема интерпретации квантовой механики и теорема Белла. // Теоретическое и эмпирическое в современном физическом познании. М. Наука. 1984. С. 213-233.

3. Ахундов М.Д., Баженов Л.Б. Эволюция Вселенной, причинность и нелинейность // Астрономия и современная картина мира. М., 1996. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963.

4. Блохинцев Д.И. Принципиальные вопросы квантовой механики. М., 1966. Блохинцев Д. И. Основы квантовой механики. М. Наука. 1976.

5. Визгин В.П. Этюд времени Философские исследования. М., 1999, № 3

6. Владимиров Ю.С. Фундаментальная физика и религия. М. Архимед, 1993.

7. Владимиров Ю.С. Реляционная теория пространства-времени и взаимодействий. Ч. 2.

8. Теория физических взаимодействий. М., МГУ. 1998.

9. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки. М., 1980.

10. Гегель Г. Соч. М.; Л., 1935.

11. Гейзенберг, Вернер. Шаги за горизонт. М., "Прогресс", 1987,368 с.

12. Гейзенберг, Вернер. Развитие интерпретации квантовой теории // Нильс Бор и развитиесовременной физики. М. 1958.

13. Гоббс Т. Избр. Произведения. В 2-х т. М., 1964.

14. Гольбах П. Избранные произведения. В 2-т. М., 1963, т. 1.

15. Дворкин, И. Существование в призме двух языков // Таргум. 1990. С. 121-127.

16. Декарт, Рене. Соч. в 2-х томах. М., "Мысль", 1989,т. 1, 656 с.

17. Декарт, Рене. Избр. произведения. М., 1950.

18. Илларионов С.В. Дискуссия Эйнштейна и Бора // Эйнштейн и философские проблемы физики XX века. М., "Наука", 1979, 568 с.

19. Илларионов С.В. Проблема реальности в современной физике // Теория познания исовременная физика. М. Наука, 1984.

20. Капра Ф. Дао физики. Киев, София. М. ИД «Гелиос». 2002.

21. Келер В. Научные заметки С.И. Вавилова // Химия и жизнь. М., 1975, N 1.

22. Клышко Д.Н. УФН 164,1187,1994.

23. Клышко Д.Н. УФН 168, 975,1998.

24. Ландау Л.Д., Лившиц Е.М. Квантовая механика. М., 1973. Лаплас. Опыт философии вероятностей. Москва, 1908. Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993.

25. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М. 1993. Лосев А.Ф. Миф, число, сущность. М.: Мысль, 1994.

26. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. М., 1975. Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии. М., 1979.

27. Максвелл Дж.К. Динамическая теория электромагнитного поля. // Избр. Соч. по теории элетромагнитного поля. М. Гостехтеориздат. 1954.

28. Мамчур Е. А. Квантовая механика и объективность научного знания // 100 лет квантовой теории. История, физика, философия. Труды Международной конференции. М. 2002.

29. Менский М. Б. Квантовая механика: новые эксперименты, новые приложения и новые формулировки старых вопросов // УФН. Июнь 2000, т. 170, № 6.

30. Марков М.А. О природе физического знания // Вопросы философии. 1947. № 2. С.140-176.

31. Мякишев Г.Я. Динамические и статистические закономерности в физике. М., "Наука". 1973,272 с.

32. Пахомов Б.Я. Теорема Белла и интерпретация квантовой механики // Философские исследования оснований квантовой механики. М., 1990, с.48-57.

33. Пахомов Б.Я. Детерминизм, критерии тождества, проблема объективной реальности в квантовой теории // Философия физики элементарных частиц. М., 1995, с. 58-72. Пенроуз Р. Новый ум короля. О компьютерах, мышлении и законах физики. Москва, УРСС. 2003.

34. Печенкин А.А. Удалось ли реабилитировать причинность: Карл Поппер против "редукции волнового пакета" // Причинность и телеономизм в современной естественно -научной парадигме. М. Наука. 2002. Платон. Соч. в 4-х т. М., 1993, т.2.

35. Попов П.С., Стяжкин Н.И. Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения. М., 1974.

36. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. Поппер К. Квантовая механика и раскол в физике. М. 1998.

37. Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и Новые Законы Природы. Москва-Ижевск. 2000.

38. Рамон П. Теория поля. М., 1984,332 с.

39. Риман Б. О гипотезах, лежащих в основании геометрии // Об основаниях геометрии. М., 1956.

40. Родичев В.И. Геометрические свойства систем отсчета // Эйнпггеновский сборник. 1971. М., Наука, 1972.

41. Садбери А. Квантовая механика и физика элементарных частиц. М., Мир. 1989.

42. Сачков Ю.В. Вопросы обоснования вероятностных методов исследования в физике //

43. Эйнштейн и философские проблемы физики XX века. М., "Наука", 1979, 568 с.

44. Севальников А.Ю. Онтологические трактовки квантовой механики. М., 1997.

45. Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979.

46. Спиноза Б. Избр. произведения: В 2-х т. М., 1957.

47. Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М., 1992.

48. Степин B.C. Динамика научного знания как процесс самоорганизации //

49. Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994.

50. Тамм И.Е. Рецензия на работу Ю.И. Кулакова "Методологическое введение в теориюфизических структур" // Введение в теорию физических структур и бинарнуюгеометрофизику. М., Архимед. 1992.

51. Уилер Дж. А. Квант и Вселенная // Астрофизика, кванты и теория относительности. М., 1982, С.535-558.

52. Успехи Физических Наук, Т. 16, Вып. 4. Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1968.

53. Фок В. А. Квантовая физика и строение материи // Структура и формы материи. М., 1967.

54. Фок В. А. Квантовая физика и философские проблемы. М., 1970.

55. Хайдеггер М. Цолликонеровские семинары // Логос, N3,1992.

56. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993.

57. Хайдеггер М. О существе и понятии фисгц. М., 1995.

58. Шредингер Э. Специальная теория относительности и квантовая механика // Эйнштейновский сборник. 1982-1983. М., Наука.

59. Эйнштейн А. Физика и реальность. М. 1965. 360 с. Эйнштейн А. Собр. научных трудов. В 4-х т. 1965-1967.

60. Эйнштейн А. Квантовая механика и действительность. Собр. научн. тр. Т.З. 1966. Эйнштейн А. Собр. научных трудов. Т 2. М. 1966.

61. Юрченко А. К проблеме понятия "субстанция" в картезианской философии Философические и ©еологические опыты. М., "Книга", 1991.

62. Янг Ч., Миллс Р. Сохранение изотопического спина и изотопическая калибровочная инвариантность / Элементарные частицы и компенсирующие поля. Под ред. Д. Иваненко. М. Мир. 1964. С. 28-37.

63. Aspect A., Dalibard J., Roger G. // Phys. Rev. Lett, 1982, N. 2, p.91.

64. Aspect A., Dalibard J., Roger G. // Phys. Rev. Lett, 1982, p. 1804.

65. Bell J.S. On the Einstein-Podolsky-Rosen Paradox // Physics, 1964. v.l, N.3, P.195-200.

66. A. V. Belinskii, D.N. Klyshko. Laser Physics 6,1082,1996.

67. Boehm H.-P. Der Quantenmechanische Messprozess. Berlin,1986.

68. Bohm, D., Hiley, B. On the Iintuitive Understanding of Nonlocality as Imlied by Quantum

69. Theory. Foundations of Physics. Vol. 5, 1975, pp. 93-109.

70. Bub J. The Interpretation of Quantum Mechanics. Dordrecht-Boston, 1974.

71. Burlakov A.V., Chekhova M.V., Klyshko D.N., Kulik S.P. Phys Rev. A56,3214,1997.

72. Cao, Tian Yu. Conceptual development of 20th century field theories. Cambridges, 1997.

73. Cao, Tian Yu. Conceptual foundations of Quantum Field Theory. Ed. by Cambridge Unuv.1. Press. 1999.

74. Chiu C.B., Sudarshan E.C.G., Misra B. // Phys. Rev., 1977, V.D16, p.520.

75. Clauser, John F, Shimony, A. Bell's Theorem: Experimental Tests and Implications // Reportson Progress in Physics. V. 41,12. P. 1881 -1927. December 1978.

76. Bell J. S. On the Einstein-Podolsky-Rosen Paradox. Physics. 1964. V.l. p. 145-149.

77. Bohm D. Wholeness and the Implicate Order, London, 1980.

78. Bohm D. A New Theory of the Relationship of Mind and Matter // J. Amer. Soc. Phys. Research, 1986, vol.80, N 2.

79. Bohr N. Atomphysik und menschliche Erkentnis, Braunschweig, 1966. D'Espagnat B. Reality and the Physicist. Cambridge, 1991,280 p.

80. D'Espagnat B. Use of Inequalities for the experimental test of a general Conception of the Foundation Microphysics // Physical Review, 1975, V. 11, N 6.

81. D'Espagnat В. Quantentheorie und Realitat // Quantenphilosophie. Heidelberg: Spektram, Akad. Verl., 1996.

82. Einstein A., Podolsky В., Rosen N. Can Quantum-Mechanical Description of Physical Reality be Considered Complete // Physical Review, 47 (1935). P. 777.

83. Everett, H. Relative State Formulation of Quantum Mechanics // Review of Modern Physics, 1957, vol.29, N.3, pp. 454-462.

84. Frank, Gtinter. Gott und Natur. Zur Transformation der Naturphilosophie in Melanchthons humanistischer Philosophie // Melanchthon und die Naturwissenschaften seiner Zeit. Jan Thorbecke Verlag Sigmaringen. Bretten. 1998.

85. Freedman S.J, Clauser J.F. Bulletin of American physical society, 1970, vol.15, N.2. Geroch R. // J. of Math. Ph., 1967, vol.8, p.782.

86. Heisenberg, Werner. Uber quantentheoretische Undeutung kinematischer und mechanischer

87. Beziengen //Zeitschrift der Physik, 33, S. 879,1925.

88. Heisenberg, Werner. Physik und Philosophie. Frankfurt a.M., 1959.

89. Heisenberg, Werner. Gesamelte Werke, Bd.2. Miinchen, Zurich, 1984.

90. Hellmuth Т., Walther H., Zajonc A., et al. // Phys. Rev., 1987, v.A35, N.6, p.2532-2541.

91. Herbert N. Quantenrealitat. Basel, Boston, 1987.

92. Jourdan P., Quantenlogik und das Kommutative Gesetz // The Axiomatic Method with Special Referens to Geometry and Physics. Studies in Logic and the Foundations of Mathemathics. Amsterdam, 1959.

93. Foundation of Physics, 1976, V. 6, N. 2, p.173.

94. Mermin N.D. // J. of Philosophy, v.78,1981, p.397.

95. Mishra В., Sudarshan E.C.G. // J. Math. Phys., 1977, v.186, p.756.

96. Peres A. // Amer. J. Phys., 1980, v.48, p.931.

97. Primas H. Verschrankte Systeme und Komplementaritat // Moderne Naturphilosophie, Wiirzburg, 1984, S. 243-260.

98. Singh I, Whitaker M.A.B. // Amer. J. Phys., Oct. 1982, p.882. Stallmach J. Dynamis und Energeia. Meisenheim am Glan, 1959. Suzuki D. The Essence of Buddism. Kyoto, 1068.

99. Vaidman, L. (1996) 'On Schizophrenic Experiences of the Neutron or why we should Believe in the Many-Worlds Interpretation of Quantum Theory', e-print http://arxiv.org/abs/quant-ph/9609006.

100. Wheeler J.A. // Foundational problems in the special sciencies. Dordrecht, 1977, p.27. Wheeler J.A. // Mathematical Foundations of Quantum Theory, ed. by A.R. Marlow. N.-Y., 1978,p.9.

101. Wheeler J.A. // Problems in the Foundations of Physics, Proc. of the Int. School of Phys. "Enrico Fermi", Course LXXD. Amsterdam, 1979, p.395.

102. Wheeler J.A. // Proc. of the Int. Symp. on Found, of Quant. Mechanics. Tokyo, 1983, p.140.