автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Фольклорные и литературные традиции в художественном творчестве и переводческой деятельности С.Я. Маршака

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фольклорные и литературные традиции в художественном творчестве и переводческой деятельности С.Я. Маршака"

/

На правах рукописи

I

АУТЛЕВА ФАТИМА АСКАРБИЕВНА

ФОЛЬКЛОРНЫЕ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ И ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ С.Я. МАРШАКА

10.01.09 - Фольклористика 10.01.01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

I

Майкоп 2005

Диссертация выполнена на кафедре литературы и журналистики Адыгейского государственного университета.

I

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент Степанова Т.М.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Бронская Л.И.

кандидат филологических наук Схаплок Г.Ю.

Ведущая организация: Армавирский государственный педагогический

университет

Защита состоится «{¿ъ/$2005 р. в ^ часов на заседании диссертационного совета Д.212.001.02 в Адыгейском государственном университете по адресу: 385000, Майкоп, ул. Университетская, 208.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Адыгейского государственного университета.

Автореферат разослан «х^» _2005

г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор Л.И. Демина.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Произведения фольклора являются хранителями генетической культурной и духовной памяти этноса, а переводы их на другие языки важны в плане осуществления процесса межкультурной коммуникации, феномена диалога культур. В разные исторические периоды фольклорное наследие было востребовано русской литературой по-разному; более привлекательными оказывались те или иные жанры. В предреволюционные годы писатели испытывали особый интерес к мифологии (А.Ремизов), духовным стихам и сектантской поэзии (Н.Клюев, С.Городецкий). Революционный перелом изображали, прибегая к частушке (А.Блок, С.Есенин, В.Маяковский). Философию революции пытались объяснить сквозь «магический кристалл» сказки.

Обретение собственного оригинального пути происходит у Маршака -детского поэта, «взрослого» переводчика, критика и публициста - параллельно с обращением его к народной поэзии. Соответственно и проблема фольк-лоризма поэзии Маршака как одного из факторов, определивших своеобразие его творчества, встает не сразу, а на сравнительно зрелом этапе его творчества, складываясь из различного рода составляющих. Жизненная, личностная, творческая биография С.Я. Маршака (22.Х. 1887-4.V. 1964) пришлась на эпоху исключительную в мировой социальной, политической, культурной, этнической и т.д. истории. Поэтому невозможно рассматривать различные аспекты его творческой биографии вне контекста этого времени, как и вне контекста российского, европейского, мирового культурного пространства. Решение круга обозначенных проблем не является единственной целью нашей работы. Задача еще и в том, чтобы показать, благодаря чему С.Я. Маршак - писатель и человек — сохранил в сложных социокультурных условиях индивидуальность, относительную идейную, духовную, креативную независимость, не прибегая к мимикрии и конформизму, не становясь рупором власти. Следует отметить в личностной и творческой позиции Маршака отсутствие национальной узости и наличие того, что обозначается понятием «интернационализм». Причина этого - в пропорциональном сочетании в его многогранном творчестве начал и категорий общечеловеческого и национального, фольклорного и литературного.

По убеждению И.А.Ильина, сказка дает ключ к пониманию русской истории XX века. Эта мысль была и в подтексте многих произведений советских писателей, обращавшихся к сказке (и другим произведениям фольклорных жанров): К.Г. Паустовского, М.М. Пришвина, А.П. Гайдара, Ю.К. Олеши, Е. Шварца, В. Катаева, А.Н. Толстого, П.П. Бажова, М. Шергина, А. Платонова и С. Маршака, сумевших «самыми простыми словами выразить народную историософию».

Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что творческое наследие С.Маршака, активно и значимо функционирующее в разных формах на протяжении столетия (первая публикация датируется 1904 годом), имеющее неизменно высокий читательский и критический рейтинг, не исследовано серьезно как целостная система. Пробп^мд фрдьклоризма творче-

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ | БИБЛИОТЕКА ]

■ А

ства Маршака затрагивалась, но не становилась предметом специального изучения. Данная работа ставит целью выявление сочетания и взаимодействия фольклорного и литературного сознания в литературно-эстетической концепции, художественном и переводческом творчестве С.Маршака.

В работе ставятся задачи:

- показать, как позитивное отношение к фольклорному наследию воплощается в различных сферах деятельности С. Маршака, существенно обогащая, углубляя и конкретизируя его художественный мир;

- рассмотреть специфику концепции фольклоризма в жизненной позиции, литературно-критическом и публицистическом наследии С.Маршака;

- проанализировать фольклорные влияния в жанрах, сюжетах, мотивах, образах, в поэтике: стиле, композиции, художественном времени и пространстве оригинальных произведений С. Маршака для детей;

- исследовать элементы фольклорного (мифопоэтического) художественного сознания в лирической поэзии С.Маршака;

- всесторонне охарактеризовать особенности переводческой деятельности С.Маршака, связанной с работой над фольклорными (а также литературными, но тесно связанными с фольклором) текстами;

- сделать классификацию его переводов английской поэзии;

- провести сопоставительный анализ англоязычных фольклорных текстов и их переводов, принадлежащих С. Маршаку.

Объект и источники исследования - произведения русской и английской народной поэзии, художественные тексты С.Маршака, его переводы английской народной и книжной поэзии, поэзии народов мира; критические и публицистические работы, материалы переписки, мемуаров о писателе.

Научная новизна исследования. Фольклоризм литературно-эстетических взглядов, художественного творчества и переводческой деятельности С.Маршака впервые рассматривается как система; всесторонне проводится сопоставительно-типологический анализ оригиналов и русских переводов английской детской поэзии. Аспекты фольклоризма С.Я.Маршака рассматриваются комплексно в синхроническом и диахроническом аспектах, привлекаются его произведения из малотиражных екатеринодарских изданий - газеты «Утро Юга», сборника «Театр для детей» 1918-1920-х гг.

Степень научной разработанности темы. В последние десятилетия в гуманитарной науке выдвинулось исследовательское направление, изучающее фольклор как отражение важнейших компонентов культурной традиции, как носителя разноплановой информации об этносе, особый способ осмысления мира и одновременно как искусство. Исследование взаимосвязей фольклора и литературы является одним из перспективных направлений гуманитарного знания. Проникновение фольклорного влияния во все аспекты творчества С. Маршака очевидно и заслуживает всестороннего рассмотрения, однако, специальные исследования по этому вопросу отсутствуют. Аналогична ситуация и в изучении проблем художественного перевода фольклорных текстов. Настоящая работа ставит целью отчасти восполнить эти пробелы.

Теоретико-методологическую основу работы составляют принципы культурно-исторического, сравнительно-типологического и текстуального методов исследования. Основа исследования имеет несколько уровней, что связано с ее интегративным характером. Это труды общефилософского, культурологического и общефилологического характера - И.Ильина, А.Потебни,

B.Виноградова, М.Бахтина, ЮЛотмана, Г. Гачева, А.П.Скафтымова,

C.С.Аверинцева, Л.Н.Гумилева; работы из области теоретического и исторического литературоведения - В. Белинского, А. Веселовского, Ю. Тынянова, Д. Лихачева, Ю. Манна, С.Кормилова; теории фольклористики и фольк-лоризма литературы - В.Е. Гусева, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, М.А. Аза-довского; - теории и истории перевода - И.Н. Кашкина, К. Чуковского, А.Г.Баранова; некоторым разделам английской литературы - В.М. Жирмунского, М.С. Алексеева, Н.П. Михальской, A.A. Елистратовой, Р. Райт-Ковалевой; посвященные анализу творчества С Л. Маршака - Б.Галанова, Б.Бухштаба, В.Смирновой, Б.Сарнова, Ст.Рассадина, И.Куценко, Ф.Куценко и др.

Положения, выносимые на защиту:

1. В произведениях С.Я. Маршака создается художественный образ, построенный на творческом восприятии народной поэзии. Традиционные для фольклорного текста способы создания образа: мифологический элемент, устойчивые речевые характеристики и приемы, система лейтмотивов - позволяют точно воссоздать образ, а «прием передачи образа через образ», психологические характеристики делают их убедительными, достоверными. Сложное взаимодействие фольклорного начала и литературной, книжной традиции писателю удалось произвести через многообразный и многоплановый культурно-исторический контекст. Источником освоения фольклорной традиции для С.Я. Маршака является как непосредственное (аудио) восприятие и воспроизведение текстов народной поэзии, так и, по-преимуществу, опосредованное (через издания различных типов).

2. Личность автора в художественном и переводном творчестве С.Я.Маршака является активным началом. Его отношение к предмету изображения является цементирующей силой, соединяющей все элементы произведения в единое целое. Две основные формы художественного самовыражения автора - аналитизм и лирическая экспрессия - органично воплощены в структуре произведений С.Я.Маршака разных жанров и стилей - детской поэзии, взрослой лирики, сатирических и публицистических поэм, автобиографической и литературно-критической прозы, сказочной драматургии, лирических циклов, жанрово-типологического многообразия переводов - от баллад и сонетов до эпиграмм, афоризмов, стихов-шуток.

3. С.Я.Маршак следует народно-поэтическим традициям в самой логике раскрытия поэтического мироощущения, в характере художественного воплощения чувств и мыслей лирического героя. Поэтому нет смысла сводить проблему фольклоризма лирики Маршака к установлению источников его песен путем поисков текстовых параллелей к ним в рамках какой-либо искусственно созданной классификации.

4. По степени интенсивности влияния духовно-эстетического потенциала фольклора на жанровую природу переводов С. Маршака с английского языка строится следующая градация: 1) Баллады; 2) Р. Берне; 3) Детская поэзия нонсенса; 4) Поэзия романтизма; 5) Поэзия Шекспира. В связи с этим основное внимание уделяется первым трем и отчасти четвертой позициям. Наибольший акцент делается на исследовании места Р. Бернса в развитии фольклоризма английской литературы и роли переводов С. Маршака в плане разработки явлений межкультурной коммуникации и диалога культур.

5. Конечная цель исследования связи художника с народной поэзией -уяснение той художественной роли, которая отводится фольклору в общей системе поэтического освоения мира у данного автора. Без сопоставительного анализа творчества С. Маршака с произведениями фольклора нельзя обойтись. Но в центре внимания при этом должны быть не только поиски каких-то конкретных песен, которым он мог следовать, не констатация наличия фольклорных приемов в его произведениях, а вопрос об эстетической природе фольклоризма поэта и историко-литературном значении этого явления.

6. Продуктивными для Маршака оказываются жанры народной поэзии в их разновидностях - сказки, песни, игровые и малые жанры фольклора. К фольклорному источнику он подходит каждый раз с точно определенной мерой его использования в качестве основы для интертекстуальных связей. Разнообразны типы фольклорных влияний в поэзии С.Маршака: заимствования, стилизации, подражания, реминисценции, аллюзии, свободные переложения, композиции-контаминации эпических фольклорных сюжетов. Все обозначенные особенности фольклоризма имеются в переводах С. Маршака.

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты, к которым мы приходим, используются при изучении «Истории русской литературы XX века», «Страноведения», «Переводоведения», «Фольклора».

Актуальность и практическая значимость работы еще и в том, что сегодня, когда англоязычный мир «затронул» многие сферы отечественного культурного пространства, следует установить необходимый баланс в области кросскультурной коммуникации. Массовая детская культура сегодня перенасыщена оккультизмом, а не фольклоризмом. Засилье иностранных имен (в лучших вариантах - персонажи Толкиена, Гарри Поттер Дж. Роулинг) создают впечатление об отсутствии здоровой национальной альтернативы. Поэтому необходимо новое открытие отечественной детской классики XX века.

При всем жанрово-типологическом, содержательном, структурно-стилистическом разнообразии наследие Маршака может рассматриваться как единый текст, обладающий некоторыми устойчивыми признаками, объединяющими позитивные черты и традиции русской и мировой культуры.

Апробация работы. По теме диссертации были представлены доклады на конференциях различных уровней - международных: «Язык и дискурс в современном мире» (Майкоп, 2005), «Актуальные проблемы общего и адыгского языкознания» (Майкоп, 2005), всероссийских: «Этнопедагогические и этнопсихологические проблемы воспитания толерантного поведения в поли-

этническом обществе» (Махачкала, 2002), XIII Научно-практическая конференция «А.П. Гайдар и круг детского и юношеского чтения». (Арзамас, 2004). Диссертация обсуждалась на кафедре литературы и журналистики Адыгейского госуниверситета, ее материалы изложены в 7 публикациях.

Диссертация состоит из введения, трех глав, четырнадцати параграфов, заключения, библиографического списка. Общий объем -188 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Глава 1. «Литературная деятельность СЛ. Маршака как синтез национальных культур» открывается параграфом «Международные связи и влияния как проявление диалога культур». Многолетняя разноплановая литературная деятельность С.Я. Маршака внешне выглядела довольно четко вписанной в советскую литературную систему. Одновременно она характеризовалась включенностью в масштабные явления литературного процесса: взаимосвязи литературы и фольклора, мифопоэтизм литературы, межнациональные литературные связи и влияния.

Единство литературного процесса не знаменует его однокачественно-сти, тем более — тождества литератур разных регионов и стран. Культура человечества, включая ее художественную сторону, не унитарна, не однока-чественно-космополитична, не «унисонна». «Национальные литературы живут общей жизнью только потому, что они не похожи одна на другую» (Реизов). Начала сущностной близости между литературами разных стран и эпох именуют типологическими схождениями. Наряду с последними объединяющую роль в литературном процессе играют международные литературные связи (влияния и заимствования), явления художественного перевода.

Воздействие на писателей литературного опыта других стран и народов, как отмечал А.Н. Веселовский (полемизируя с традиционной компаративистикой), «предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления, аналогические образы фантазии»1. Обозначенные явления были характерны для творчества С.Маршака.

Следствием модернизации является противостояние западников (вестернизаторов-просветителей) и этнофилов (почвенников-романтиков) -хранителей отечественных традиций. Современные тенденции глобализации, построенные на евроцентризме, вызывают вполне объяснимую негативную реакцию антиглобалистов. С.Маршак является примером толерантного сочетания разнополярных тенденций. Н.С.Трубецкой в книге «Европа и человечество» (1920), отмечая всемирное значение романо-германской культуры, подчеркивал, что она не тождественна культуре всего человечества, что полное приобщение целого народа к культуре, созданной другим народом, - дело в принципе невозможное, а потому установка на смесь культур опасна. Однако, по мнению В. Хапизева, налицо и позитивная сторона приобщения ряда регионов к западноевропейской культуре: перспектива органического соеди-

1 Веселовский А Н Разыскания в области русского духовного стиха Вып 5 СПб, 1889. С 115

нения начал исконных, почвенных - и усвоенных извне. Высший результат культурного синтеза ученый усматривает в творчестве Пушкина и Тютчева, J1.H. Толстого и А.К.Толстого. Международные связи (культурно-художественные и собственно литературные) составляют (наряду с типологическими схождениями) важнейший фактор становления и упрочения «симфонического» единства региональных и национальных литератур.

Прямое отношение к этому приобрело обсуждение проблем взаимовлияния литератур М.М. Бахтина, разработавшего понятие диалогичности как открытости сознания и поведения человека окружающей реальности, его готовность к общению «на равных», дар живого отклика на позиции других людей, а также способность вызывать отклик на собственные высказывания и действия. Доминирующее начало человеческого существования, по Бахтину, -межличностная коммуникация меяеду отдельными людьми и их сообществами, народами, культурными эпохами, в мир которых вовлекаются высказывания и тексты. Диалогическое общение может бьггь непосредственным (двусторонним) и опосредованным текстами (контакт читателя с автором).

В параграфе «Истоки и условия формирования фольклоризма С.Маршака» утверждается, что в симбиозе его собственного и переводного творчества отчетливо выявились элементы триады «Россия-Восток-Запад». «Русская и мировая народная поэзия, Пушкин и Берне и многое другое в отечественных, западных и восточных богатствах поэтического искусства определило его художническую взыскательность»1, - писал А.Т.Твардовский. Он считал, что в поэзии Маршака трудно провести грань между «оригинальным» и переводным, между мотивами фольклора русского и иноязычного.

Твардовский заинтересованно отслеживает трансформацию фольклорных сюжетов в наследии Маршака. Мировая литература знает много случаев, когда произведения, предназначенные не для детей, становились впоследствии лучшими детскими книгами («Дон Кихот», «Робинзон Крузо», «Путешествие Гулливера»). Реже произведения для детей становились книгами, равно интересными взрослым (Андерсен, «Двенадцать месяцев» Маршака).

Принимая во внимание неоднозначность (или, напротив, излишнюю заданность) оценок, колебания в определении статуса произведений, мы пытаемся рассмотреть проблемы фольклоризма в рамках литературного процесса советского периода. В современной науке разные аспекты фольклоризма литературы исследованы в трудах В.Я. Проппа, Б.Н.Путилова, М.К. Азадов-ского, E.H. Елеонской, Н Сидельникова. По проблеме фольклоризма творчества С.Я. Маршака монографического исследования нет, хотя на значимость данного аспекта указывают многие исследователи.2 Переводческая деятельность С.Я. Маршака также получала высокие оценки, но не стала предметом объемного исследования. 3 Последние десятилетия, насыщенные явлениями «возвращенной литературы», отодвинули на задний план творчество писателей советской эпохи. Значительное событие в этой связи - книга доктора ис-

1 Твардовский А О поэзии Маршака /Твардовский А Собр соч Т 5 М 1980 С 40

2 Галанов Б С Я Маршак Жизнь и творчество — М , 1965, Сарнов Б Самуил Маршак — М 1968

ЗА Твардовский Роберт Берне в переводах С Маршака «Новый мир», 1951, №4 С 227

торических наук И.Я. Куценко.1 В ней после долгого перерыва републикова-ны тексты произведений С. Маршака, печатавшиеся в малотиражных екате-ринодарских изданиях 1920-х годов. Среди диссертаций постперестроечного периода лишь одна рассматривает творчество С. Маршака в новом ракурсе.2 В сложившейся после октября 1917 года идеологической, социокультурной, нравственно-психологической и литературной ситуации С.Я.Маршак находит четкие духовно-эстетические ориентиры, восходящие к русской и мировой фольклорной традиции, приходит к пониманию того, что образная психология фольклора близка детству. Большие пласты его творчества по-разному связаны с интересом к народной культуре. Среди потрясений XX столетия писатель воссоздает тип сознания, который в прежние века служил основой для фольклора. Его, казалось бы, далекие от народного мировосприятия произведения («Война с Днепром») соединяют традиции сказки и публицистики, приобретают мифопоэтические черты.

Соединение фольклоризма поэтики с совершенно иным художественным мышлением и образным строем дало оригинальному и переводному творчеству Маршака образ мира, связанный с традициями отечественной народной и классической культуры. Поэтика Маршака выросла из реалистической литературы XIX века, нацеленной на правдоподобное изображение действительности. В основе многих его произведений лежат конкретные исторические события и описания реального быта. Однако за ними ощутим мифопоэтический подтекст, связанный с фольклорной традицией. Сказ от лица персонажей позволяет писателю создать особый тип повествования, обретающий символический смысл. «Радость, возникающая из очистительного страдания, есть ключ к жизненной мудрости, творящей и строящей, благодарной и побеждающей. Она открывается младенцам и людям с чистым сердцем», - определял своеобразие фольклорной сказки И.А. Ильин.3

Немногие писатели пользуется такой известностью, как С.Я. Маршак. Но и редко кто испытал на себе такой шаблонный подход, - отмечает А.А.Колганова4 Парадоксально, что он, эталонный художник, чьи произведения при жизни вошли в хрестоматии и антологии, не получил объективного освещения в библиографических и исследовательских работах. Известен был Маршак, обогативший русскую словесность переводами с английского и других языков, однако оказались не соответствующими дозволенным стандартам его библейские переводы. В ранний период фольклорные влияния в его произведениях внешне почти отсутствуют, реальное открытие фольклора Маршаком произойдет позже. Но параллельно с основной линией творчества в дооктябрьский период происходит накопление «фольклорного потенциала» из разных источников - библейских текстов, английских и шотландских баллад, русской городской сатирической поэзии. Скрещенность заимствованной,

1 И.Я Куценко «С Я Маршак. Жизнь и творчество на Кубани Краснодар 1992 877 с

2 Липнхнна Е Л Структура и функции поэтокимов в художественных текстах для детей (на материале произведений А.М Волкова, Н Н Носова, С Я Маршака) Автореферат дис на соиск учен степ канд филол наук - Тюмень, 2003

3 Ильин И А Собр соч В 10т Т 6 Кн 1 -М Рус кн, 1996 С 385

4 Колганова. А А Неизвестные стихи Маршака // Русская речь 1993 - №2 С 29-31

переводной и оригинальной; фольклорной и книжной поэтики стала не пробой стиля, рифм, интонации, а закладкой дальнейших достижений.

А.Т. Твардовский глубоко характеризует процесс «вхождения» Маршака в мир русской фольклорной поэзии. «Прирожденный горожанин, детство и юность которого не ступали босыми ногами по росяной траве, не знали трудовой близости к природе, не насытили память запахами хлебов и трав, отголосками полевых песен, он обрел в поэзии Бернса ее «почвенность» (выделено мной - Ф.А.), реальность народной жизни.1 Формирование почвенности Маршака происходит много раньше открытия поэзии Р. Бернса.

В переводах народной поэзии Маршак не будет имитировать фольклорный стих, прибегать к стилизациям и прямым подражаниям, но дух и форма народного творчества будет присутствовать в созданных с полным знанием законов профессиональной поэзии произведениях. С.Я. Маршак не имел развернутой фольклористической доктрины, не был абсолютным приверженцем какой-либо фольклористической школы. В формировании его духовного мира большую роль сыграло общение в отрочестве со В.В. Стасовым и A.M. Горьким. Маршак будет подвергать теоретическому осмыслению опыт фольклора и созданных под его влиянием произведений в своих письмах, статьях, интервью и критических разборах.2 Маршак переосмысляет сказку, заостряет и углубляет ее содержание и, в сущности, создает новые, самостоятельные произведения. Поэтому нелегко назвать источники сказочных сюжетов Маршака. Как и многие русские писатели, начиная с Пушкина, Жуковского, Ершова, он находил в фольклоре образы, мудрую мысль, острый намек.

В рамках пьесы «Двенадцать месяцев» реализовано редкое для театра качество - представлен сказочный, мифопоэтический мир и образ природы, выраженный в персонажах, персонифицирующих времена года. На основе традиционных архетипов фольклорного сознания, календарно-обрядовой поэзии автор создает узнаваемые облики всех месяцев, от юных символов весны до зрелых, мудрых, обозначающих лето, осень, зиму. Маршак отмечал, что «считалка, присказка, прибаутка состоят в родстве с большой литературой, и, если они сохраняют связь с искусством, они имеют право на жизнь».3

Писатель любил веселую игру реплик, в чисто сказочной речи живые, бытовые обороты, справедливо полагал, что сказка во все времена трансформирует в образную форму вполне конкретные и актуальные жизненные явления. Часто диалог в его пьесах становится средством острой характеристики персонажей. В построении пьес Маршак несколько эпичен, фигура рассказчика часто оказывается в центре. Это заметно и в коллективном портрете двенадцати братьев-месяцев - самых поэтических персонажей пьесы, олицетворяющих добрые и могущественные силы природы. Овладевая искусством построения сценической речи, Маршак накапливал опыт для перевода Шекспира, песен Р.Бернса с их острыми разговорными интонациями.

1 Твардовский A T Собр соч М 1970 т5 С 56

2 Там же С 265

3 Маршак С Я Собр соч т 6 С 265

Народная волшебная сказка часто начинается с того, что сироты «пошли странствовать по белу свету», - замечает священник Борис Ничипоров в работе «Психология сиротства и русская сказка», - всё это образы жизненных трудностей. Перед этой жизнью полнота их беззащитности предельна, У слушателей сказки возникает «пронзительная и одновременно тихая жалость, которая вместе с тем растворена надеждой, и упованием, и как бы даже спокойствием, что именно в обездоленности и рождается их судьба».1 В центре повествования оказывается тема дома («Кошкин дом») По словам Бориса Ничипорова, дом выступает «главным материализующим, внешнеяв-ленным началом» семейной общности.

У драматургии и поэзии Маршака общие корни. Народная основа не только в таких стихах, как «Волга и Вазуза», написанных по мотивам топонимических мифов, но и в произведениях, более далеких от фольклорной традиции. В поэзии народных заговоров и заклинаний он нашел стихийную языческую силу и таинственность, которые оказались уместны в сказке о двенадцати месяцах. Стихотворные заставки своим ладом напоминают заклинание, загадку, считалку, языческий гимн во славу пантеона природных божеств славянской мифологии. Это причудливо переплетается между собой, придавая пьесе настоящую игровую веселость и сказочность. Мифопоэтиче-ское пространство соотносится с реальным географическим простором.

Одно из самых распространенных в сказке испытаний - испытание на щедрость: «Богатство является очень мощным соблазном: почти всегда в сказках видим жесткое разделение на тех, кто находится в плену любостяжания, и тех, кто свободен от него».2 Другой соблазн сказочного героя - выбор «легкой» дороги. Персонаж, избравший ее, остается у «разбитого корыта». По мнению Дж. P.P. Толкина, в контексте христианской культуры традиционная сказочная развязка обретает особый смысл: «Она не отрицает... скорби и несбывшихся надежд: ведь без них невозможна радость избавления. Но она отрицает окончательное поражение и в этом смысле является евангелием (благой вестью), дающим мимолетное ощущение Радости.3

Думается, эта мысль вполне соотносима с развязкой «Двенадцати месяцев». Финал сказки редко обходится без пира. Такой конец стал традиционным не случайно. Это «рубеж, черта, некая веха в жизни героя», поскольку «пир означает соборность, общую радость. Если горе в одиночку можно перенести, то радость требует соучастия»4.Размышляя над непреходящей ценностью волшебной сказки, Дж. Р.Р.Толкин отмечал философскую значимость утешения, которое дает обязательная для этого жанра счастливая концовка.

Сказка давала продуктивный материал для позитивного настроя в условиях послереволюционного раскола. Представители мифологической школы

1 Ничипоров Б В Введение в христианскую психологию Размышления священника-психолога. М ' Школа-Пресс, 1994 С 117

Ничипоров Б В. Указ. соч С 70

2 Шаиаева С Е Апология сказки Воронеж Левый берег, 1996 С 60— 61

ЗТолкин Дж Р Р О волшебных сказках / Пер с англ С Кошелева // Толкин Дж Р Р Приключения Тома

Бомбадила и другие истории СПб Акад проект, 1994 С 432—433,435 4ШамаеваС Е Апология сказки. Воронеж. Левый берег, 1996 С 105.

рассматривали этот жанр как «осколок древнего мифа», компаративисты интересовались совпадением сюжетных схем и мотивов в сказках разных народов. Сторонники антропологической школы создали теорию единой бытовой и психологической основы самозарождающихся сюжетов.

Маршак справедливо отмечал, что, теряя подлинность, сказка вместе с тем теряла и свои бытовые черты, свой ритм и фабулу. В статье «Сказка крылатая и бескрылая», вошедшей в книгу «Воспитание словом», упоминаются «Алиса в стране чудес» Л.Кэрролла, «Путешествие Нильса» С. Лагерлеф и т.д. Писатель высказывает суждение о том, что «в лучших литературных и народных притчах и сказках была своя тенденция - борьба за справедливость, -но эта тенденция никогда не переходила в назойливую назидательность».1

Маршак, работая в Екатеринодаре в содружестве с Е. Васильевой (Черубиной де Габриак) над пьесами-сказками по мотивам русского фольклора, воссоздавал фольклорные архетипические образы Затейника-Козла, солдата Ивана Тарабанова, Рассказчика. Написанные частушечным хореем, строки передают песенный и плясовой ритм, в котором будут созданы и поэмы А. Твардовского, и переводы фольклорно ориентированной лирики Р.Бернса.

В начале 20-х годов вышла книжка Е.Трубецкого под характерным названием «Иное» царство и его искатели в русской народной сказке».2 Несмотря на кажущуюся «академичность» темы, книга была полна злободневных намеков и, как напишет в 1957 году Б. Галанов, «пожалуй, могла считаться одним из крайних выражений идеалистического, декадентского толкования сказочных образов».3 В реферируемой работе мы останавливаемся на некоторых положениях работы князя Трубецкого с позиции, обусловленной временной дистанцией, социокультурной ситуацией сегодняшнего дня. «...подъем от житейского к чудесному, - пишет Трубецкой, - сродни христианству, отождествляется с подъемом молитвенным». Но русскую сказку он упрекает в «женственном» якобы характере ее грез. Личный подвиг, по мнению Трубецкого, в ней часто заменяется надеждой на чудесную помощь, на Николу-угодника. Если книга Трубецкого была выражением идеалистических взглядов, то пример вульгарно-социологического отношения - книга Э. Яновской «Сказка как фактор классового воспитания». В ней слово «сказка» взято в кавычки, как понятие социально опасное. Нужны были мужество и убежденность, для того чтобы ставить на детской сцене сказки, не опасаясь прослыть в глазах левацких методистов искателем «иного царства».

С другой стороны, творчество Маршака всегда широко питала народная песня во всех видах и причудливый детский фольклор. К.Чуковский едва ли не первый сделал попытку использовать в сказке о Крокодиле размеры и ритмы скороговорки, лубочной подписи под картинкой. Маршак пришел к этому самостоятельно, хорошо зная его со времен провинциального детства и юности. В Англии он познакомился с детским национальным фольклором.

1 Маршак С Я Собр соч Т4 С 209

2 Трубецкой Е Н «Иное царство» и его нскатсли в русской народной сказке // Литературная учеба 1990 №2 С ИЗ (См'Налепин А Иллюзии «жирного царства» // Лит учеба 1990 №2)

3 Б Галанов С Я Маршак Очерк жизни и творчества. М 1957. С.29

Б.Бухштаб в статье «Поэзия Маршака двадцатых годов» отмечает «удивительную синтаксическую уравновешенность, плавную последовательность интонаций. Размеры у Маршака обычно короткие, благодаря чему велик «рифмовой коэффициент».' Он увеличивается постоянными внутренними рифмами, звукоподражанием, тонкой ритмической изобразительностью. Маршак владеет разными ритмическими системами, типами композиции и стиховыми жанрами. Комизм у него частью пародиен, частью это комизм сюжетных ситуаций, частью чисто словесный юмор, лучше принимаемый ребенком и основанный на чутье языковых идиом. Иногда его стихи лишь развертывают метафоры, уже существующие в языке и народной поэзии.

М. Петровский дает развернутую характеристику этимологии образа Человека Рассеянного, учитывая его исторические, литературные и фольклорные прототипы. Но мимо внимания М. Петровского прошло то, что здесь сказалась и традиция фольклорных перевертышей и нелепиц, которая получит дальнейшее развитие в переводах английского детского фольклора. Многие (среди них К. Чуковский и А. Твардовский) отмечали, что в основе стихотворения «Багаж» лежит фольклорный жанр анекдота.

Послевоенное творчество С. Маршака тяготеет к стихотворным циклам. Явление циклизации присуще фольклорной поэзии, а Б. Галанов назвал их «поэтическими сюитами»2. («Разноцветная книга», «Костер на снегу»). В лирическом календаре природы «Круглый год» ощущается традиция фольклорной календарно-обрядовой поэзии, скрытый смысл древнеславян-ских названий месяцев. В послереволюционной русской литературе православный календарь был отменен, стал олицетворением «старого мира», зачастую вызывающего ностальгические чувства. Он отождествляется с идиллическим хронотопом, умиротворенность которого остро воспринимается по контрасту с современной жизнью. В нем, как в народном календаре, запечатлено диалектическое единство природы и человеческого жилища, дома, с самыми характерными его атрибутами: двор, крыша, крыльцо, печь, дым от очага.

Шутливое обращение к природе «Дуйте, дуйте, ветры, в поле», посвященное сентябрю - месяцу молотьбы, отличалось деловитостью, духом древних заклинаний, единства природной стихии и земледельческого труда. Ощущение человека как органической части природы, его укорененности в природе закольцовывается мотивом домашнего очага. Декабрь озаряется огнями новогодней елки - символа райского древа Любовно вспоминаемый сад с рождественской елкой - несомненно, символ утраченного и возвращенного рая. Цикл останавливает внимание как удачная попытка сочетания извечных природных и земледельческих архетипов с современными реалиями.

В главе 2 рассматриваются вопросы теории и истории переводческой деятельности. Распространение искусства слова за пределы той языковой среды, в которой оно создано, взаимовлияние и взаимообогащение ли-

1 Бухштаб В Стихи для детей В кн * «Детская литература Критический сборник под редакцией А В Луначарского» М —Л, ГИХЛ, 1931. С. 103—130

2 Галанов Б. С.Я.Маршак С 146

тератур становится возможным благодаря переводу, одному из главных проводников культурного обмена между народами. Специфика художественного перевода определяется, с одной стороны, местом среди иных видов перевода, а с другой - соотношением с оригинальным литературным творчеством. Слово выступает как «первоэлемент» литературы, т.е. в функции эстетиче- «

ской. Художественное слово не тождественно слову в обыденной речи; с его помощью создается особая «художественная реальность». В системе образного мышления каждый элемент языка на основе ассоциативных связей уча- 4 ствует в создании конкретно-чувственного образа, а переводчик литературы должен как бы повторить творческий процесс ее создания. Между источником и результатом перевода лежит сложный процесс «перевыражения» (термин А.С.Пушкина) жизни, закрепленной в образной ткани произведении.

От оригинального творчества художественный перевод отличается своей зависимостью от объекта перевода; переводчик дает новую жизнь - в иной культурно-национальной среде - уже существующему произведению. В живом литературном процессе границу между художественным переводом и всей остальной художественной литературой трудно провести. Для обозначения таких случаев в каждом языке есть множество определений: «вольный (свободный) перевод», «подражание», «из», «по мотивам» и т. д. Закономерности художественного перевода раскрываются в полной мере, если их исследовать не путем абстрактного сопоставления двух текстов, как бы вынутых из породившей их среды, а рассматривать и подлинник, и перевод как явления литературного процесса двух стран. Художественный перевод не копия, а интерпретация Переводчик художественного текста не может ограничиваться поисками словарных соответствий; он сообразуется с живым восприятием своих современников, с языком своего народа.

При этом он с неизбежностью выступает как представитель своего времени, общества, этноса. Переводчику надо одновременно видеть мир «изнутри» переводимого произведения и смотреть на это произведение «со стороны», то есть быть в состоянии «вненаходимости» (М. Бахтин). Переводчик и меньше, и больше писателя (Топер). Меньше - поскольку его искусство «вторично»; больше - поскольку он должен суметь стать вровень с авторами, которых он переводит, сочетать дар аналитического мышления с художническим даром, способностью творить в заранее установленных рамках. Всеми этими качествами в высшей мере обладал Маршак — переводчик.

Далее в реферируемой работе рассматриваются основные этапы истории художественного перевода как органической части истории литературы. Осмысление историко-теоретического опыта переводов на рубеже ХХ-Х1Х веков происходит в новых условиях, свободных от идеологических критериев. Ученые разных профилей вовлекается в эту область научной деятельности. Начав с установления языковых соответствий между исходным языком и языком переводящим, теория перевода шла по пути осмысления переводческого процесса как явления многоаспектного, при котором сопоставляются не только языковые формы, но также языковое видение мира и ситуации общения наряду с широким кругом неязыковых факторов, определяемых

общим понятием культуры. Современная теория перевода включается в общефилософскую парадигму, в которой перевод осознается как интердисциплинарный феномен. А.Г. Баранов уточняет, что "развитие теории дискурса, герменевтики и др. указало на зависимость результатов интерпретации от экстралингвистического контекста, прежде всего интерпретатора-человека, его картины мира - индивидуальной когнитивной системы, отражающей горизонты погруженности интертекста в культуру, как глобального контекста текстовой деятельности."1

Н. А. Кузьмина трактует интертекст как объективно существующую реальность, являющуюся продуктом творческой деятельности Человека, способную бесконечно самогенерировать по стреле времени, и опирается на три основные субстанции интертекста - Человек, Текст и Время.2 Человек по отношению к Тексту выступает в двух ипостасях: А втор/Читатель, а по отношению к переводу - в трех: Автор/Переводчик/Читатель. С позиций теории Н. А. Кузьминой, переводчик - это энергетически сильная личность, способная вступить в резонанс с оригиналом (прототекстом)3. Вместе с тем переводчик художественного произведения - исследователь: его деятельность предполагает анализ, исследование законов организации текста-оригинала на разных языковых уровнях (от фонетического до собственно текстового).

Далее в работе рассматриваются проблемы перевода в критическом наследии Маршака. Особое внимание он уделяет переводам произведений фольклорного плана, обладающих яркой национальной спецификой («Песнь о Гайавате» Г. Лонгфелло в переводе И. Бунина). Методологически ценной для проблематики нашей работы и программной в контексте всей переводческой деятельности писателя является статья Маршака «ШУТ КОРОЛЯ ЛИРА». Творчество шутов и скоморохов - это особая страница народной культуры, а их образы в русской и европейской литературной традиции отличаются особым смыслом. Маршак здесь раскрывает свою творческую лабораторию переводчика фольклорных жанров - песен, пословиц, шуток.

По словам Маршака, лучшие переводы русской школы передают не только душу, но и форму стихов, которая является их плотью, - то, что Гейне называет «материей песни». В заключение Маршак выдвигает два парадоксальных, но по существу верных положения: «Первое. Перевод стихов невозможен. Второе. Каждый раз это исключение».

Исследование национальных образов (моделей) мира, постигаемых как духовное единство в богатстве национальных вариантов, по утверждению Е.Сидорова, требует нового маргинального языка исследования, «на стыке научного и художественного мышления». Возрожденная Г. Гачевым и Д. Лихачевым традиция философски свежего восприятия национальных культур как не случайного, а органичного явления за последние десятилетия получила ин-

1 Баранов А Г Перевод как металингвистическая деятельность семиотической личности // Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации Краснодар, 2002 С 6

2 Кузьмина Н А Феномен художественного перевода в свете теории интертекста //// Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации Краснодар, 2002 С 98

ЗКузьмина Н. А.там же. С. 100

тенсивное развитие в сферах этноэкологии, этнопсихологии, этнокультуры, экологии культуры.

Особое место в художественном пространстве маршаковских переводов занимает то, что можно определить как тему духовности, в решении которой просматривается наличие триады «Восток-Запад-Россия», основывающейся на существовании двух почти полярных, в духовном и нравственном плане, областей его творческого интереса, порой внешне представляющегося обывательским, но, несущего в себе научный, культурологический и онтологический смысл. Причём, учитывая некоторые характерные особенности мировоззрения писателя, эта антитеза в его произведениях служит инструментом, доносящим творческую мысль автора до конкретного читателя: альтруизм Маршака примиряет в лучших его сочинениях «Западное» и «Восточное» восприятия мира. Две постоянно всплывающие темы размышлений доминируют поочерёдно и ставят перед исследователями вопросы об объективности и действительном смысле всего творчества Маршака. Эта проблема, проецируясь на биографию писателя, разрешается как ветхозаветная притча о блудном сыне. Движение и в творческом, тематическом, и в жизненном, биографическом планах происходит у Маршака, как это ни парадоксально, с Запада на Восток.

Каждая эпоха имеет свои любимые песни. Это верно и в отношении переводов. Успех романтических немецких и английских баллад в начале XIX века у русского читателя объяснялся достоинствами переводов Жуковского. Позже в России появились песни Беранже, великолепно переведенные Курочкиным. Песни Р.Бернса, сонеты Шекспира именно благодаря переводам Маршака стали «фактами русской поэзии». Чем же определяется характер переводческой работы Маршака? Мерилом художественного перевода является, конечно, точность. Но это далеко не единственное условие. Забота о буквальной передаче слова, по замечанию Брюсова, часто могут даже обернуться предательством, исказить смысл и дух произведения.

Среди переведенных Маршаком - поэты Грузии, Литвы, Латвии, Финляндии, Норвегии, Чехословакии, Монголии, стихи С.Нерис, Ш.Петефи, О.Туманяна, Л.Украинки, Ф.Богушевича, Л.Квитко, Д.Родари и Р.Киплинга. Немало переводов С.Маршака с конца 1950-х годов стали текстовой основой музыкальных произведений - отечественных песен, баллад, романсов, -от Г. Свиридова (цикл песен и романсов из Роберта Бернса) до Александра Градского (Р. Берне «В полях, под снегом и дождем...») и Сергея Никитина (Р.Киплинг «Бразилия (Из Ливерпульской гавани...»). Тексты этих песен афористичны, живут и в эстетической памяти народа, цитируются им без осознания авторства слов, что является признаком истинной народности. Это касается и идиоматического выражения «Вся королевская рать», давшего название переводу на русский язык романа Роберта П. Уоррена (перевод В. Голышева). Это словосочетание имеет самостоятельное хождение, когда даже не возникает ассоциации с «породившим» его переводом С.Маршака. Название романа Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» содержит реминисценцию маршаковского перевода стихотворения Р. Бернса «Пробираясь до калитки вечером во ржи»...

Глава 3. «Фольклоризм англоязычной поэзии в переводах С.Я.Маршака» начинается с определения путей и закономерностей становления Маршака-переводчика, типологической классификации осуществленных им переводов. Английские и особенно шотландские баллады постепенно превратились в драматизированные, остросюжетные повествования, положенные на музыку. Ритмы баллад разнообразны, их лексическая ткань пронизана традиционными эпитетами, сходными с «устойчивыми» эпитетами русского фольклора («добрый молодец», «красная девица»). В шотландских балладах не только повторяются многие «бродячие сюжеты» из фольклора всех времен и народов, в них часто встречается изложение реальных исторических событий. Интерес к этому жанру возрос к началу XVIII века, когда во всех европейских странах происходит подлинное «открытие» фольклора, древних памятников национальной старины (ср. открытие «Слова о полку Игореве», деятельность Кирши Данилова, Гердера, братьев Я. и В.Гримм).

Многие стилистические приемы баллады роднят ее с другими жанрами народной поэзии - припев (рефрен), потерявший свое первоначальное значение и сохранивший лишь музыкальный, чисто звуковой характер, варьирующийся от содержания строф. Баллады подразделяют на лирико-эпические (исторические) и лирико-драматические. С. Я. Маршак переводил в основном последние, стремясь передать и поэтическое содержание, и особенности формы, музыкальность. Многие баллады связаны с остатками языческих верований («old religion»), сохранившихся в обрядах, народных играх, суевериях и приметах.

Далее в работе рассматривается история собирания и изучения шотландских баллад («Relics of Ancient English Poetry», «Minstrelsy Of the Scottish Border», 1802, v. II (Вальтер Скотт: «Песни шотландской границы»). В русской поэзии балладная традиция представлена В.А.Жуковским, Ф.И.Глинкой, К.Ф.Рылеевым, Н.М. Языковым, И.И. Козловым, А.С.Пушкиным, М.Ю.Лермонтовым, А. К. Толстым, A.A. Фетом, являющимися предшественниками С.Маршака (ср. балладу «Ворон к ворону летит» («The Three Ravens, The Twa Corbies»).

Анализируя переведенные С. Маршаком баллады «Джордж Кемпбелл» («Bonny James Campbell»), «Верный сокол» («The Gay Gawshawk»), «Русалка» («The Mermaid»), «Баллады о двух сестрах» («The Twa Sisters»), мы анализируем метафорические единицы как важный компонент общего арсенала языковых средств изображения. По утверждению В.Г. Гака, сходство образов и параллелизм в метафорических переносах проявляются в пространстве и во времени. Определенные ассоциативные поля вряд ли характерны для всего человечества, но они не принадлежат исключительно одному языку, т.к. являются составной частью языковой картины мира одной из культурных общностей. В отношении своего метафорического фонда русский язык близок языкам Западной Европы. Таким образом, немало общих метафор выявляется при сопоставлении английского и русского языков.

Олицетворение в переводах С. Маршака близко по своей роли к психологическому параллелизму: жизнь окружающего мира, привлеченного к со-

участию в душевной жизни героя, наделена признаками подобия человеку. Олицетворение позволяет познать мир как цельный живой организм, где все равно всему, как бы перетекает друг в друга. Автор с помощью антропомор-фичности приписывает окружающему миру человеческие черты, а действующие лица раскрываются посредством сравнения их с природными явлениями, неодушевленными предметами. Идущее из фольклорной поэтики приписывание персонажам свойств неодушевленных предметов и "оживление" природы, расширение семантики слов путем метафорической антропо-морфизации и антропоморфных сравнений выражают авторское отношение к описываемому, усиливают эмоциональность, рождают художественный образ. При формировании текста перевода переводчик старается подобрать такой эквивалент, который наиболее полно и точно отражает авторскую идею и вызывает соответствующую ассоциацию в сознании читателя.

Сообщая в исходном художественном тексте об эмоционально-интеллектуальном состоянии своих взаимоотношений с миром, С. Маршак объективно подчиняется воздействию целого ряда условий. Менее жестким воздействием обладает система литературных традиций, которая заставляет автора использовать принятую в данном языковом коллективе норму литературных форм речи и стереотипов художественного текста.

Фольклорные мотивы поэзии английского предромантизма, романтизма и неоромантизма в интерпретации С.Я. Маршака подробно рассматриваются в работе на материале его переводов произведений В.Блей-ка, В.Вордсворта, Дж. Китса, Дж.Байрона, П.Б.Шелли, А.Теннисона, Р.Браунинга, Р.Л.Стивенсона, Р. Киплинга, Э.Лира. Л.Кэрролла, А.А.Милна. Поэт последовательно осваивает классику английской детской поэзии, восходящую к фольклорной традиции, разным ее жанрам, образам и мотивам.

Основное внимание в третьей главе уделено характеристике жизни, личности, творчества Р. Бернса как свидетельства народности литературы, истории рецепции и переводов его поэзии в России и анализу переводов Маршака. Переводчику Бернса важно было передать на другом языке народно-песенную стихию, столь органичную для него. Задушевность песенных размеров Бернса, глубочайший лиризм при сложной строфике и щедрой рифмовке создало такие сложности при переводе Бернса на другие языки, что утвердилось мнение о «непереводимости» его стихов. Своеобразие бернсовской строфики и ритмики не затрудняет Маршака, несмотря на то, что русские слова обычно длиннее английских, а стихотворные формы, излюбленные Бернсом, требуют виртуозной техники.

Песни - один из наиболее стабильно и продуктивно функционирующих и развивающихся во все периоды жанров фольклора. Не менее активна и рецепция фольклорного песенного жанра в литературном творчестве. Песни, одновременно, и «система текстов с высокоорганизованной художественной структурой, с множеством внутренних связей и проявлений, и элемент культуры, с наибольшей интенсивностью выражающий национальную специфику. Песни функционируют во всей жизнедеятельности... в качестве регулятора поведения и механизма воспроизведения социальных институтов и

норм».1 Классификации народных песен основываются на жанрово-тематическом принципе. В большинстве случаев, особенно в работах, где проблема фолыслоризма Р. Бернса не составляла основного предмета исследования, связь его песен с народной лирикой представлялась делом само собой разумеющимся, не нуждающимся в доказательствах. Указывалось на использование поэтом фольклорной тропики, на разработку им традиционных мотивов народной лирики, и этим все ограничивалось. Попытки подходить к раскрытию сущности бернсовского фолыслоризма под таким углом зрения уже имели место в науке. Так, П. М. Соболев пытался найти эквивалент фольклорной основы песен Р. Бернса в нарождавшемся в городской среде второй половины XVIII в. жанре мещанского романса. Внутренний мир героев раскрывается у Бернса в разнообразных жанровых формах - в любовной песенной лирике, посланиях, застольных песнях, гражданско-политической поэзии, сатирических поэмах и малых сатирических жанрах— эпиграммах и эпитафиях, где выражается народная философия.

К фольклорному источнику Берне подходит каждый раз с точно определенной мерой его использования в качестве основы для интертекстуальных связей. Разнообразны типы фольклорных влияний в поэзии Р. Бернса: заимствования, стилизации, подражания, реминисценции, аллюзии, свободные переложения, свободные композиции-контаминации эпических фольклорных сюжетов Обозначенные выше особенности фолыслоризма идентично передаются и в переводах С. Маршака.

Прежде чем перейти к непосредственному анализу связей творчества Р.Бернса с народной поэзией, мы в общих чертах обрисовываем роль этого поэта в историко-литературном процессе XVIII в. В поэзии Бернса «традиции фольклора и старой письменной шотландской литературы встречаются и скрещиваются с новым, современным литературным и общественно-политическим опытом и оплодотворяются им», - пишет А.А Елистратова.2 Творчество Бернса резко выделяется на фоне тогдашней английской и шотландской поэзии. Предшественники и современники Бернса -сентименталисты Юнг, Томсон, Грей, Гольдсмит, Каупер, Маккензи и другие, как заметил Берне в предисловии к своему сборнику, лишь «снисходили до деревенской темы». Наглядно понять разницу между сентименталистами и Бернсом помогает сопоставление его лирики с одним из любимых им произведений Грея, «Элегией на сельском кладбище».

Внутренний драматизм и динамизм всегда преобладает над описатель-ностью. Многие стихи содержат комедийные или драматические сценки, облекаются в диалогическую форму спора Поэзия Бернса отличается внутренней цельностью и ясностью, основанными на идущей от фольклора гармонии чувства и мудрости. Языческие верования и представления древней Шотландии сказывались на мировоззрении молодого Р. Бернса наряду с просветительскими идеями. В его сознании прочно укоренилась любовь к традицион-

1 Унарокова Р Б Народная песня в системе традиционной культуры адыгов (Эстетико-информационный аспект) Автореферат дис на соиск. учен степ д-ра филол. наук Махачкала 1999 С 3

2 Елистратова А А Р Берне. Критико-биографический очерк М , 1957

ной народной культуре, - то, что он шутя называл «национальным предубеждением». Растительная символика, флористические образы, восходящие к фольклорной традиции, кропотливо переводятся С.Я. Маршаком, находящим лексические эквиваленты многочисленным обозначениям цветов, трав, злаков, создающих неповторимый ландшафт Шотландии.

Берне с детства воспитывался на Библии, превосходно знал и любил ее, чувствуя наличие фольклорного начала в книгах Ветхого Завета. Среди его ранних литературных опытов были и прямьле стихотворные переложения библейских текстов (псалмов). В период создания своих антиклерикальных сатир он, однако, обращается к библии полемически, использует позже исследованную М.М. Бахтиным фольклорную традицию карнавала и балагана, прибегает к бурлескному «переложению» библейских текстов на язык реально-бытовой повседневности, - сохраняя, внешне, всю назидательность подлинника, но достигая комического эффекта.

Берне боролся против условных риторических приемов и образов поэзии классицизма, отстаивая права национальной темы в поэзии. Благодаря тонкому эстетическому чутью, Берне ощущал поэтическую выразительность характерного для народной песни национального колорита, которым пренебрегали не только классицисты, но и сентименталисты. Некоторыми чертами поэзия Бернса предвосхищала поэтику романтизма. В частности, интерес В.Скотта к шотландскому фольклору и ту широту, с какою он, добиваясь совершенно новых в романе художественных и информативных эффектов, вводил отрывки народных песен.

В переводах С. Маршака точно передано то, что для песенной, (и не только) поэзии Бернса характерны перебои ритма, синкопы, внезапные переходы от замедленно-протяженных, многостопных строк — к дробным, быстрым и кратким строчкам (и обратно), сочетание разноударных размеров, усиливающее драматическую напряженность стихотворения и позволяющее поэту выразительно, а не описательно передать живую и непосредственную смену чувств и настроений своих лирических героев. Свободное чередование ямбических строк повествовательных строф с анапестами припева дает представление об этой особенности лирики Бернса. Тройные рифмы, повторы, частые в песенной лирике Бернса, сродни музыкальной стихии шотландского фольклора. Даже не зная мелодии, читатель ощущает ее в строках.

Символ «дерева свободы» как эмблемы революции был заимствован из быта революционной Франции. Однако семантика образа восходит к фольклорным мифопоэтическим представлениям о мировом древе. Яркие образные выражения, восходящие к поэтике фольклорной афористики, паремиологии, включающие гиперболы, метафоры, аллегории, наполняют ткань этого текста. Его поэзия, выражая живым и естественным языком свои действительные мысли и чувства, предварила языковую «реформу» поэтов «Озерной школы». Стремление воплотить в зримые, осязаемые образы всю полноту земного бытия, раскрыть все возможности, заложенные в человеке, которое по-разному проявляется в лирике Д.Г. Байрона, П.Б. Шелли, Д.Китса, Д. Мура, восходило во многом к поэзии Бернса.

Следующий параграф работы посвящен истории восприятия фолькло-ризма поэзии Р.Бернса в России, начиная с 1800 года (журнал «Иппокрена»). Советский литературовед С. А. Орлов, автор исследования «Берне в русских переводах» 1 опубликовал данные о журнальной полемике, вызванной переводами Козлова из Бернса. («Московский телеграф»). В 1837 году в журнале «Библиотека для чтения» была помещена статья «Роберт Борис», принадлежавшая, по-видимому, О.И. Сенковскому. В ней был приведен перевод «Джона Ячменное Зерно» в стиле русской народной былины, - «Иван Ерофеич Хлебное Зернышко». Этот опыт примечателен в нескольких отношениях. Попытка русификации исходного текста выглядит органично, хотя и не по-английски. Это свидетельствует, в частности, о значительной внутренней близости фольклорного менталитета разных народов, проявляющейся и на уровне архетипов.

В 1832 году восемнадцатилетний Лермонтов перевел четверостишие Бернса, поставленное Байроном эпиграфом к «Абидосской невесте». В статье «Разделение поэзии на роды и виды» Белинский наряду с Шекспиром ставит Бернса. В данной работе характеризуются оценки творчества Р.Бернса, принадлежащие Т. Шевченко, Н. Огареву, Н. Некрасову, И. Тургеневу, переводы Курочкина, Михайлова и др. Если в XIX и в начале XX века совершались лишь попытки познакомить с Бернсом массового русского читателя, то после Октября Р.Бернса переводят Э. Багрицкий, Т. Щепкина-Куперник, Р. Райт-Ковалева. Феномен русскоязычных эквивалентов текстов Р.Бернса (и Шекспира) в переводах С. Маршака в том, что они принадлежит к числу наиболее цитируемых текстов и в народном сознании, и как почва для интертекстуальных связей в профессиональной поэзии, и даже в жанре авторской песни.

Завершающий параграф работы оценивает Феномен смеховой культуры английской народной детской поэзии в переводах С.Я. Маршака. В диссертации рассматриваются такие черты творчества С.Маршака, которые определяются его непосредственной связью с народно-праздничными формами. Литературоведение и эстетика, по мнению М. Бахтина, исходят обычно из суженных и обедненных проявлений смеха в литературе. Тематика народного праздника и вольно-веселая праздничная атмосфера определяют сюжет, образы и тон его текстов. «Праздник, связанные с ним поверья, его особая атмосфера вольности и веселья выводят жизнь из ее обычной колеи и делают невозможное возможным» - считает М. Бахтин.

Маршак глубоко чувствовал миросозерцательный и универсальный характер смеха и в то же время не мог найти ни подобающего места, ни теоретического обоснования и освещения для такого смеха в условиях «серьезной» культуры XX века. «Положительный», «светлый», «высокий» смех С.Маршака, как и Гоголя, выросший на почве народной смеховой культуры, не до конца был понят (во многом и до сих пор). Этот смех, не всегда совместимый со смехом сатирика, и определяет многое в творчестве Маршака.

I С А Орлов Берне в русских переводах Ученые записки Ленинградского Педагогического Института им Герцена, 1939 г ,т XXVI

На материале английских оригиналов и переводов С.Я. Маршака в работе прослеживается мастерство писателя в создании русских версий иноязычных произведений для детей. Англия считается родиной нонсенса как особой гротескной «поэзии бессмыслиц». Однако это явление характерно для национального детского фольклора любого народа. Парадоксальное видение мира и ярко выраженное игровое начало, связанное, в первую очередь, с языком, словом - главные приметы нонсенса. В русской традиции литературный нонсенс XX столетия (К.Чуковский, С.Маршак, Д. Хармс и другие ОБЭРИУты) наследует искусство русских фольклорных небылиц-перевертышей, народных игровых песен. Произведения в жанре перевертышей-небывальщин в английском фольклоре, адаптированные к русской реальности Маршаком -пример того, как писатель сумел максимально приблизить английский текст, порой заменяя английские реалии (предметы, понятия, имена) русскими.

Своеобразный обмен ролями и масками в стихотворении - известная детская игра в перевертыши - должна быть не только веселой и остроумной, но дидактически содержательной. Особая культура шутовства имеет глубокие корни. Динамичность стихотворений у Маршака умело сочетается с художественным принципом, который состоит в том, что главная, наибольшая значимость семантики лежит на рифмующихся словах. Обаяние большинства таких стихов составляют не только гибкие, то и дело меняющиеся ритмы народной поэзии, но и свойственные английскому, так же, как и русскому, детскому фольклору занимательность ситуации, комедийность персонажей. Маршак виртуозно использует всевозможные формы комизма.

Стихотворение TRAVELLER («Путешественница»), в оригинале из двух строф, в переводе сокращается вдвое за счет исключения рефрена, но в нем сохраняется форма шутливого диалога, оно становится более динамичным и не менее шаловливым. Название изменяется на «В гостях у королевы», закономерно исчезает топоним Лондон, знакомый, возможно, не всем русскоязычным читателям младшего возраста, но остается определение английской.

Не имеющая названия в оригинале притча о гвозде и подкове отличается четкостью ритма, но и некоторой монотонностью, обусловленной повторами shoe was lost—подкову потеряли ,the battle was lost — битва проиграна, For want of — из-за нехватки, имеющимися ровно в половине строк. В английском тексте каждая вторая строчка заканчивается глаголом lost - потерян, пропал. Смысл текста сводится к тому, что из-за утраты одного предмета пропадает и другой. В стихотворении нет рифмы, а есть только пятикратный повтор слова lost. Маршак же находит для каждого предмета и персонажа стихотворения свой, соответствующий глаголу lost. Стихотворение приобретает рифму: «пропала - захромала», «убит — бежит», «не щадя - гвоздя». Перевод С. Я. Маршака, носящий название «ГВОЗДЬ И ПОДКОВА» характеризуется куда большим лаконизмом, гибкостью и подвижностью текста, построенного на градации. Количество строк в переводе превышает их количество в оригинале, но количество стоп в строке сокращено, строка становится короче, ритм - более дробным.

В стихотворении в логически убедительной и наглядной для ребенка форме показано соотношение причинно-следственных связей жизненных явлений разного масштаба, начиная от гвоздя и подковы и заканчивая поражением армии. Индивидуально-инициативный смех может иметь и отчуждающе насмешливый характер. Для его характеристики традиционно используется термин ирония. Иронический взгляд на мир способен освобождать человека от догматической узости мышления, от односторонности, нетерпимости, фанатизма. Наряду с универсальной иронией, направленной на мир и человеческую жизнь в целом, существует (и является весьма продуктивной для искусства и литературы) ирония, порождаемая осмыслением локальных и одновременно глубоко значимых противоречий бытия.

Жанр стихотворного текста THE HOUSE THAT JACK BUILT можно отнести одновременно к считалке и скороговорке. Кроме этого она напоминает русские фольклорные так называемые «докучные сказки» («Про белого бычка» или «У попа была собака»). Формально «Дом, который построил Джек» - перевод. На самом деле нечто иное. Маршак так умело «привил» английскую сказку-игру к русскому стиху, что только иностранное имя Джек напоминает об ее происхождении. А вместе с тем колорит английского фольклора сохранен. В нашей работе цитируется первая (однострочная) и последняя (многострочная) строфы оригинала. Опустив около десятка строф, в которых, как цепная реакция, настойчиво «разрастается» круг персонажей, действий, событий, мы видим, что все они «закольцованы» на магической фразе «Дом, который построил Джек». В переводе Маршак заменяет the malt — солод на более употребительное и понятное русскому детскому читателю понятие пшеница. Название мало приятного грызуна the rat—крыса переводчик компенсирует более симпатичным наименованием веселая птица-синица и т.д.

«Дом, который построил Джек» отличается от стихотворных шуток типа «Не начать ли сказку сначала» тем, что текст не повторяется неизменным -каждая строфа обогащает, усложняет нарисованную в первом двустишии простую картину. Каждая строфа - законченный рисунок, строка - изобразительно точная деталь рисунка. Каждое событие оживлено чертой, характеризующей «действующих лиц» только одной деталью, но остро запоминающейся. Синтаксическая запутанность составляет содержание словесной игры. Постепенное усложнение фраз, нагнетание ритмически четких придаточных предложений - от одного в первой строфе - до десяти в последней, - с повторением в одной фразе-строфе всех предыдущих - снимает тяжеловесность, превращает ее в забаву.

Подобным и более развернутым образом в данной работе анализируются в сопоставительном плане более десятка маршаковских переводов английских детских стихов и их оригиналов. Параллельно рассматривается в более общей форме вопрос о смехе как достоянии индивида, где есть место и шутке, и блистательному остроумию, и иронической насмешливости, и фи-

лософскому (универсальному) юмору, который выражает чувство «сродства с целым человечеством» и «кроткое терпимое отношение к людям» (Жан-Поль). Такой юмор «требует духа поэтического», «существует для немногих». Он преломляет «высший взгляд на мир», благим образом смягчает, расслабляет человека, примиряет его с несовершенством бытия, позволяет избавиться с того, что позже стали называть односторонней серьезностью - с «патетической напряженностью». В этом параграфе переводы английской детской поэзии, сделанные Маршаком, сравниваются с работами Ходасевича, Виско-ватого, Чуковского.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Чтобы выяснить сущность фольклора и литературы и их роли в формировании национального менталитета, нужно подходить к ним не только как к средствам коммуникации, но и как к неотъемлемому составному компоненту культуры, ибо язык и культура непосредственно связаны между собой. По мнению Н.А.Бердяева, вне национальности, понимаемой как индивидуальное бытие, невозможно существование человечества. Эти ценности С.Я. Маршак, испытавший влияние полиэтнических истоков, сумел ярко показать через понятия «родина», «род», «народ», «семья», «дружба», «старость» и «молодость», «язык» и «речь». Национальный образ мира формируется из целостности национальной жизни. Фольклор и литература отражают способ восприятия мира, свойственный нации.

В настоящей работе пересеклись две основные отрасли не только филологического, но и общегуманитарного знания, посвященные проблемам фолыслоризма литературы и художественного перевода. Определяющим фактором этого сближения оказалась многогранная творческая деятельность С.Я. Маршака Процесс становления фольклоризма литературы, осмысления его путей воплотился практически уже в первых произведениях писателя, но бесспорной творческой удачей явились итоги многолетней работы над художественными переводами фольклорной и основанной на фольклорных истоках поэзии различных народов мира. Особое место в этой связи занимает англоязычная поэзия.

Не вдаваясь в детализацию тем и мотивов текстов Маршака, внешне соотносимых с темами и мотивами народных песен, можно говорить о наиболее показательных моментах, определяющих линии связи его лирики с фольклором. Это способность Маршака выражать сокровенные инстинкты народной психики, его умение проникать в самую сущность народного сознания.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Аутпева Ф.А. Некоторые вопросы интерференции родного языка при сопоставительном изучении иностранного языка. //Язык и межкультурная коммуникация. Международный лингвистический журнал. Майкоп: редак-ционно-издательский отдел АГУ, №1-2002. 0,6 п.л.

2. Аутпева Ф.А К проблеме интерференции при изучении иностранного языка. «Этнопедагогические и этнопсихологические проблемы воспитания толерантного поведения в полиэтническом обществе: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 14-15 декабря 2002 г. - Махачкала: Юпитер, 2002. 0,2 п.л.

3. Аутпева Ф.А Степанова Т.М Феномен игры, небылицы и перевертыша в фольклоре и литературе как элемент культуры детства. Материалы XIII Всероссийской научно-практической конференции «А.П. Гайдар и круг детского и юношеского чтения» 20-22 октября 2004 г. - Арзамас, 2004. 0,3 п.л.

4. Аутпева Ф.А Степанова Т.М «Писать все также трудно...» Проблемы поэтического мастерства в публицистическом творчестве С.Я. Маршака. //Журналистика: информационное пространство. Научный журнал. - Краснодар: Куб. гос. ун-т, 2004. №4.0,5 пл.

5. Аутпева Ф.А Английская фольклорная и классическая поэзия как фактор формирования стихотворного мастерства в переводах С.Я. Маршака. //Язык и дискурс в современном мире.//Майкоп. Издательство АГУ, 2005 г. 0,4 п.л.

6. Аутпева Ф.А Типологические особенности английской и шотландской поэзии в переводах С.Я.Маршака.// V Международная научная конференция «Актуальные проблемы общей и адыгского филологии». Майкоп: 2005 г. 0,1 пл.

7. Аутпева Ф.А Место фольклорной традиции в дооктябрьском творчестве Маршака //Филологический вестник. Научный и образовательный журнал. Майкоп. Издательство АГУ, 2005 г. 0,5 пл.

АУТЛЕВА Фатима Аскарбиевна

ФОЛЬКЛОРНЫЕ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ И ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЛ. МАРШАКА

Сдано в набор 12 10 05 Подписано в печать 13 10 05 Бумага типографская №1 Формат бумаги 60x84 Гарнитура Times New Roman Печл 1,4 Тираж 100 экз Заказ 090

Отпечатано на участке оперативной полиграфии Адыгейского государственного университета 385000, г Майкоп, ул Университетская, 208

1 i !

!

t

i I ) !

i

!

I

?

<

j>i

i ?

! i

I

i i

№20 8 89

РНБ Русский фонд

2006-4 17394

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аутлева, Фатима Аскарбиевна

Введение.

Глава 1. Литературная деятельность С.Я. Маршака как синтез национальных культур.

1.1 .Международные связи и влияния как проявление диалога культур.

1.2. Истоки и условия формирования фольклоризма С.Маршака.

1.3.Художественное воплощение духовно-нравственных принципов фольклора и трансформация жанра волшебной сказки в драматургии С.Маршака.

1.4.Сочетание фольклорной и книжной традиции в поэзии Маршака 192050-х годов.

ГЛАВА 2. Национально-культурная и индивидуально-авторская роль переводов фольклорной поэзии в творчестве С.Я. Маршака.

2.1. Вопросы теории и истории переводческой деятельности.

2.2. Теория перевода на современном этапе.

2.3. Проблемы перевода в критическом наследии Маршака.

2.4. Голоса поэтов мира в переводах С.Маршака.

Глава 3. Фольклоризм англоязычной поэзии в переводах С.Я. Маршака.

3.1. Пути и закономерности становления Маршака-переводчика. Английские и шотландские баллады в переводах поэта.

3.2. Фольклорные мотивы поэзии английского предромантизма, романтизма и неоромантизма в интерпретации С.Я. Маршака.

3.3. Место поэзии Р.Бернса в формировании фольклоризма английской классической поэзии.

3.4. Жизнь, личность, творчество Р. Бернса как свидетельство народности литературы.

3.5 Восприятие фольклоризма поэзии Р.Бернса в России.

3.6. Феномен смеховой культуры английской народной детской поэзии в переводах С.Я. Маршака.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Аутлева, Фатима Аскарбиевна

Фольклор в целом - не только культурно-интегрирующая система, объединяющая народ, но и философско-нравственный феномен, определяющий ментальность и аккумулирующий особенности мировидения этноса.

Фольклорное наследие в разные исторические периоды было востребовано русской литературой по-разному; наиболее привлекательными оказывались те или иные жанры. В предреволюционные годы писатели испытывали особый интерес к мифологическим жанрам (А. М. Ремизов), духовным стихам и сектантской поэзии (Н. А. Клюев, С. М. Городецкий). Революционный перелом изображали, прибегая к частушке (А. А. Блок, С. А. Есенин, В. В. Маяковский). Философию революции современники пытались объяснить сквозь «магический кристалл» сказки.

Произведения фольклорной поэзии любого народа являются хранителями генетической культурной и духовной памяти этноса, а переводы их на другие языки чрезвычайно важны в плане осуществления процесса межкультурной коммуникации, создания феномена диалога культур.

Обретение собственного оригинального пути происходит у С.Маршака

- детского поэта, «взрослого» переводчика, критика и публициста - параллельно с обращением его к народной поэзии. Соответственно и проблема фольклоризма поэзии Маршака как одного из факторов творчества встает не сразу, а на сравнительно зрелом этапе. Жизненная, личностная, творческая биография С.Я. Маршака (22.Х. 1887-4.V. 1964) пришлась на эпоху исключительную в мировой социальной, политической, культурной, этнической и т.д. истории и явилась частью этой истории. Это дает основание рассматривать различные аспекты его творческой биографии в контексте этого времени, как и в контексте российского, европейского, мирового культурного пространства. Решение круга обозначенных проблем не является единственной и непосредственной целью нашей работы. Наша задача заключается еще и в другом

- показать, благодаря чему С .Я. Маршак - писатель и человек - сохранил в сложнейших исторических, социокультурных условиях свою индивидуальность, относительную идейную, духовную, креативную независимость, не прибегая к мимикрии и конформизму, не становясь «придворным поэтом» и рупором власти. Одновременно следует отметить в личностной и творческой позиции Маршака отсутствие национальной узости и наличие того, что обозначается, к сожалению, непопулярным ныне понятием «интернационализм». Причину этого следует искать, пожалуй, в пропорциональном сочетании, диалектическом единстве в его многогранном творчестве начал и категорий вечного и современного, общечеловеческого и национального, фольклорного и литературного.

3 мая 1934 года в Берлине профессор И. А. Ильин произнес слово «Духовный смысл сказки». В нем философ утверждал связь народной сказки с «необходимостью национальной судьбы, национального характера и национальной борьбы».1 По убеждению Ильина, сказка дает ключ к пониманию русской истории XX века. Свое выступление он завершает призывом: «. томимся ли мы, ищем ли общения с нашим народом, созерцаем ли наши русские судьбы, философствуем ли о нашем русском несчастии, или готовим к претрудной и опасной жизни наших русских детей — сядем вослед за Пушкиным под зеленый дуб нашей России, и пусть наш мудрый кот заведет нам свои песни и скажет свои сказки!».2 Как видно, мысль о сопоставлении роковых для России XX века событий с народной сказкой была весьма распространенной (например, творчество А. Ремизова и И.С. Шмелева). Вполне вероятно, что эта мысль была и в подтексте многих произведений советских писателей, обращавшихся к сказке (и другим произведениям фольклорных жанров) самого разного толка - от К.Г. Паустовского и М.М. Пришвина до А.П. Гайдара, от Ю.К. Олеши, Е. Шварца, В. Катаева до А.Н. Толстого, от П.П. Бажова и М. Шергина до А. Платонова и С. Маршака, сумевших «самыми простыми словами выразить народную. историософию»3.

Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что исклю

1 Ильин И. А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. Кн. 2. М.: Рус. кн., 1996. С. 264.

2 там же.

ЗЛюбомудров А. М. К проблеме воцерковленного героя (Достоевский, Зайцев, Шмелев) // Христианство и рус. лит. Сб. 3. СПб.: Наука, 1999. С. 364. чительно многогранное творческое наследие С.Маршака, активно и значимо функционирующее в разных формах на протяжении столетия (первая публикация датируется 1904 годом), имеющее неизменно высокий читательский и критический оценочный рейтинг, не исследовано как целостная художественная система. Проблема фольклоризма творчества Маршака в той или иной мере затрагивалась, но так и не стала предметом специального изучения. Данная работа ставит целью выявление сочетания и взаимодействия фольклорного и литературного сознания в литературно-эстетической концепции, художественном творчестве и переводах С.Маршака.

В работе ставятся следующие задачи:

- показать, как позитивное отношение С. Маршака к фольклорному наследию воплощается в различных сферах его деятельности, обогащая, существенно углубляя и конкретизируя его художественный мир;

- рассмотреть специфику концепции фольклоризма в жизненной позиции, литературно-критическом и публицистическом наследии С.Маршака;

- проанализировать фольклорные влияния в жанрах, сюжетах, мотивах, образах, в поэтике: стиле, композиции, художественном времени и пространстве оригинальных произведений С. Маршака для детей;

- исследовать элементы фольклорного (мифопоэтического) художественного сознания в лирической поэзии С.Маршака;

- охарактеризовать всесторонне особенности переводческой деятельности С.Маршака, связанной с работой над фольклорными текстами, а также литературными произведениями, тесно связанными с фольклором);

- провести типологическую классификацию его переводов английской поэзии;

- сделать сопоставительный анализ англоязычных фольклорных текстов и их переводов, принадлежащих С. Маршаку.

Объект и источники исследования - произведения русской и английской народной поэзии, художественные тексты С.Маршака разных жанров, переводы английской народной и книжной поэзии, поэзии народов мира; его литературно-критические и публицистические работы, материалы переписки, мемуаров о писателе.

Научная новизна исследования. Фольклоризм литературно-эстетических взглядов, художественного творчества и переводческой деятельности С.Маршака впервые рассматривается как система. В диссертации также впервые всесторонне проводится сопоставительно-типологический текстологический анализ оригиналов и русских переводов английской детской поэзии. Различные аспекты фольклоризма многопланового творчества СЯ.Маршака впервые рассматриваются комплексно в синхроническом и диахроническом аспектах. Кроме того, в работе привлекаются произведения С. Маршака, печатавшиеся в малотиражных екатеринодарских изданиях - газете «Утро Юга» и сборниках «Театр для детей» 1918-1920-х гг.

Степень научной разработанности темы. В последние десятилетия в гуманитарной науке, как отечественной, так и зарубежной, на передний план выдвинулось исследовательское направление, изучающее фольклор как отражение важнейших компонентов культурной традиции, как носителя глубокой разноплановой информации об этносе, как особый способ осмысления мира и одновременно как искусство. Исследование взаимосвязей фольклора и литературы является одним из перспективных направлений современного гуманитарного знания. Глубокое проникновение фольклорного влияния во все аспекты творчества С. Маршака очевидно и заслуживает глубокого всестороннего рассмотрения, однако, как уже было сказано, специальные исследования, посвященные этому вопросу, отсутствуют. Аналогичная ситуация имеет место и в изучении проблем художественного перевода, в частности, фольклорных текстов. Данная работа ставит целью восполнить эти пробелы.

Теоретико-методологическую основу работы составляют принципы культурно-исторического, сравнительно-типологического (компаративисти-ческого) и текстуального методов исследования. Методологическая и теоретическая основа настоящего исследования имеет несколько уровней, пластов, что связано с ее интегративным характером.

Прежде всего, это труды общефилософского, культурологического и общефилологического характера - И.Ильина, А.Потебни, В .Виноградова, М.Бахтина, ЮЛотмана, Г. Гачева, А.Скафтымова, С.Аверинцева, Л.Гумилева, и др.; работы из области теоретического и исторического литературоведения - В. Белинского, А. Веселовского, Ю. Тынянова, Д. Лихачева, Ю. Манна, С.Кормилова; теории фольклористики и фольклоризма литературы-В.Гусева, В.Проппа, Б.Путилова, М.Азадовского; теории и истории перевода - И.Кашкина, К.Чуковского,

A.Баранова; истории английской литературы - В.Жирмунского, М.Алексеева, Н.Михальской, А.Елистратовой, Р. Райт-Ковалевой, посвященные анализу творчества С.Я. Маршака - Б.Галанова, Б. Бухштаба,

B.Смирновой, Б. Сарнова, Ст. Рассадина и др.

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты нашего исследования могут быть использованы на гуманитарных факультетах университетов при изучении общего курса «История русской литературы XX века», в курсах «Страноведение», «Переводоведение», «Литература и фольклор».

Актуальность и практическая значимость данной работы состоит еще и в том, что сегодня, когда англоязычный мир «затронул» многие сферы и стороны отечественного культурного пространства (фильмы, песни, печатные издания, когда наша жизнь не всегда оправданно насыщена иноязычной лексикой, следует установить необходимый баланс в области кросскультур-ной коммуникации. Массовая детская культура сегодня перенасыщена оккультизмом, а не фольклоризмом. Засилье иностранных имен (в лучших вариантах - персонажи Толкиена, Гарри Поттер Дж. Роулинг) создают впечатление об отсутствии здоровой национальной альтернативы. Поэтому необходимо новое открытие и новое прочтение отечественной детской классики XX века.

При всем жанрово-типологическом, содержательном, структурно-стилистическом разнообразии наследие Маршака может рассматриваться как единый текст, обладающий устойчивыми признаками, объединяющими позитивные черты и традиции русской и мировой культуры.

Апробация работы. По теме диссертационного исследования были представлены доклады на конференциях различных уровней — международных: «Язык и дискурс в современном мире» (Майкоп, 2005), «Актуальные проблемы общего и адыгского языкознания» (Майкоп, 2005), всероссийских: «Этнопедагогические и этнопсихологические проблемы воспитания толерантного поведения в полиэтническом обществе» (Махачкала, 2002), XIII Научно-практическая конференция «А.П. Гайдар и круг детского и юношеского чтения». (Арзамас, 2004). Основные положения диссертации были предметом обсуждения на заседаниях кафедры литературы и журналистики, кафедры иностранных языков Адыгейского государственного университета, изложены в 7 публикациях.

Диссертация состоит из введения, трех глав, четырнадцати параграфов, заключения, библиографического списка (269 наименований).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фольклорные и литературные традиции в художественном творчестве и переводческой деятельности С.Я. Маршака"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Характерной чертой современного гуманитарного знания является попытка реконструкции духовного универсума людей различных культурно-исторических сообществ. Выявление и анализ важнейших универсальных категорий культуры, определяющих одновременно и категории сознания, невозможно без изучения языковой картины мира.

Чтобы выяснить сущность фольклора и литературы и их роли в формировании национального менталитета, нужно подходить к ним не только как к средствам коммуникации, но и как к неотъемлемому составному компоненту культуры, ибо язык и культура непосредственно связаны между собой. По мнению Н.А.Бердяева, вне национальности, понимаемой как индивидуальное бытие, невозможно существование человечества. Ученый считает, что «национальный человек больше, а не меньше, чем просто человек, в нем есть родовые черты человека вообще и. черты индивидуально-национальные».

Все тонкости культуры, менталитет народа отражаются в его языке: в лексике, словосочетаниях, во фразеологических единицах, особенно в пословицах и поговорках. Анализу этих фактов в сопоставлении с английским языком необходимо уделять серьезное внимание. Под менталитетом мы понимаем категорию, отражающую внутреннюю организацию и дифференциацию склада ума, склада души народа. В речевой реализации этих понятий существуют общее, универсальное и частное для той или иной нации, ибо известно, что общечеловеческие ценности (общее) не существуют сами по себе, в «чистом» виде. Они связаны с национальными ценностями. Эти ценности С.Я. Маршак, испытавший влияние полиэтнических истоков, сумел ярко показать через понятия «родина», «род», «народ», «семья», «дружба», «старость» и «молодость», «язык» и «речь». С их помощью писатель отразил отношение различных народов к этим понятиям и реализацию этих подходов, жизненных позиций в процессе общественной деятельности, во взаимоотношениях между людьми в коллективе, женщинами и мужчинами, старшими и младшими.

Исследователи приводят многочисленные иллюстративные языковые факты, с помощью которых реализуются концепты. Язык и культура как формы сознания отображают мировоззрение как автора, так и героев произведений. Они воспроизводят менталитет, характерный для той или иной лин-гвокультурной общности. Национальный образ мира формируется из целостности национальной жизни. Фольклор и литература отражают способ восприятия мира, свойственный нации. Способ концептуализации действительности в каждом языке и универсален, и специфичен, поэтому люди, говорящие на разных языках, воспринимают мир немного по-разному, через призму своих языков. Особенности картины мира, свойственные представителю той или иной национальной культуры, невозможно постичь, не изучив сознание человека, зафиксированных с помощью языка

В настоящей работе пересеклись две основные отрасли не только филологического, но и общегуманитарного знания, посвященные проблемам фольклоризма литературы и художественного перевода. Определяющим фактором этого сближения оказалась многогранная творческая деятельность С.Я. Маршака. Процесс становления фольклоризма литературы, осмысления его путей воплотился практически уже в первых произведениях писателя, но бесспорной творческой удачей явились итоги многолетней работы над художественными переводами фольклорной и основанной на фольклорных истоках поэзии различных народов мира. Особое место в этой связи занимает англоязычная поэзия.

В центре анализируемых произведений - их фольклорное начало, наиболее ярко и убедительно выражающее национальные образы мира, этнический менталитет. Это своеобразный плацдарм, на котором разворачивается диалог культур, создаются явления межкультурной коммуникации.

При этом необходимо отметить оригинальность художественной интерпретации исходного материала переводчиком - это не обычное переложение текстов с одного языка на другой, а скорее сложный сплав научного и художественного методов творчества. При этом доминирует последний, то есть художественный.

Рассмотрев типы, способы и приемы создания фольклоризма в художественных произведениях С .Я. Маршака, мы пришли к выводу, что они, будучи, традиционными, даже обязательными, отражают в то же время индивидуальность писателя.

В произведениях С.Я. Маршака создается художественный образ, построенный на творческом восприятии народной поэзии. Даже такие традиционные для фольклорного типа текста способы создания образа, как мифологический элемент, устойчивые речевые характеристики и приемы, система лейтмотивов позволяют точно воссоздать образ героя, а «прием передачи образа через образ», психологические характеристики делают их убедительными, достоверными. Сложное взаимодействие фольклорного начала и литературной, книжной традиции писателю удалось произвести через многообразный и многоплановый культурно-исторический контекст.

Художественное время и художественное пространство - существенные формы создания образа в фольклоре. Основу сюжета составляют конкретные динамичные эпизоды. Авторское внимание переключается с подробностей событий на подробности чувств.

Сюжетное действие разворачивается на широком и разнообразном географическом пространстве, как вымышленном, сказочном, мифологизированном, так и вполне реальном, имеющем национальный и временной колорит. Тексты произведений насыщены описанием точных географических реалий России, многих стран Европы. С.Я. Маршак воспринимает и изображает пространство аксиологическим, как часть характера, нрава, источник творческого вдохновения.

Личность автора в художественном и переводном творчестве С.Я. Маршака является активным началом. Его глубоко личностное отношение к предмету изображения является той цементирующей силой, которая соединяет все элементы произведения в единое целое. Две основные формы художественного самовыражения автора - аналитизм и лирическая экспрессия -органично воплощены в структуре произведений С.Я. Маршака разных жанров и стилей - детской поэзии, взрослой лирики, сатирических и публицистических поэм, автобиографической и литературно-критической прозы, сказочной драматургии, лирических циклов, всего жанрово-типологического многообразия переводов - от баллад и сонетов до эпиграмм, афоризмов, стихов-шуток. Своеобразна и композиция произведений.

Фактическая основа произведений Маршака дает основание для рассмотрения вопроса о роли фольклорного начала в них. Сам фольклорный материал, использованный автором, неравнозначен. И если в авторских произведениях он весьма обширен, то в переводах его удельный вес может существенно колебаться.

СЯ.Маршак следует народно-поэтическим традициям в самой логике раскрытия своего поэтического мироощущения, в характере художественного воплощения чувств и мыслей лирического героя. Поэтому нет смысла сводить проблему фольклоризма лирики Маршака к установлению источников его песен путем поисков текстовых параллелей к ним в рамках какой-либо искусственно созданной классификации.

В общих чертах мы рассмотрели основные линии связи лирики Маршака с народной поэзией. Мы могли наблюдать, что даже в пределах воплощения этих сфер народного сознания фольклоризм творчества Маршака на разных этапах имеет качественно различный характер. Если в одном случае ориентация на фольклорные традиции наблюдается в произведениях Маршака, посвященных детству, то в других случаях преобладающее значение приобретают его переводы, интимная лирика.

Не вдаваясь в детализацию тем и мотивов текстов Маршака, внешне соотносимых с темами и мотивами народных песен, можно говорить о трех наиболее показательных моментах, определяющих линии связи его лирики с фольклором. Это способность Маршака выражать сокровенные инстинкты народной психики, его умение проникать в самую сущность народного сознания. Воздействие на писателей литературного опыта других стран и народов, предполагает сходное направление мышления. Обозначенные явления были характерны для творчества С.Маршака.

Три черты народного характера отразились в переводах народных баллад и были запечатлены в лирике Р. Бернса. Это, во-первых, своеобразное сочетание бесшабашной беспечности с глубоким уважением к труду и благоговейным отношением к природе. Это, во-вторых, порожденное вековыми патриархальными устоями домашнего уклада и задавленностью прав личности, звучащее в народных песнях чувство печали. В-третьих, как следствие такого положения, постоянное стремление к свободе, в рамках тех представлений о ней, какие могла дать крестьянину его жизнь, полная забот и лишений. Последняя черта народного характера особенно отразилась в разбойничьих народных песнях, этой своеобразной форме социального протеста.

Эти особенности народного сознания, порожденные историческими условиями развития, в конечном счете являются определяющими для понимания идейного содержания народной лирики. Можно утверждать, что отражение их в лирике Р. Бернса и переводах Маршака и составляет основу связи лучших произведений поэтов с фольклором. Скрещенность заимствованной, переводной и русской, оригинальной; фольклорной и книжной поэтики стала для него пробой стиля, рифм, интонации, того, что в дальнейшем шлифовалось и разветвлялось С.Маршак является примером гармоничного сочетания разнополярных тенденций.

Список научной литературыАутлева, Фатима Аскарбиевна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Английские и шотландские баллады в переводах Маршака. «Литературные памятники». Предисловие В. Жирмунского. М. «Наука». 1973.

2. Васильева Е., Маршак Театр для детей». Краснодар. 1922.

3. Вильям Блейк в переводах Маршака. М. «Художественная лит». 1965.

4. Дерево свободы. Стихи зарубежных поэтов в переводе Маршака. «Детская литература». 1968.

5. Маршак Я. Избранные переводы. М. 1959.

6. Маршак Я. Сочинения в четырех томах. М. 1957—1960.

7. Маршак Я. Сказка, возбуждающая народное чувство//Собр.соч. Т.6.С.23.

8. Маршак Я. Сказки для чтения и представления. М. 1962.

9. Маршак Я. Выступление на Шекспировской конференции в Стратфор- де-на-Эйвоне // Маршак Я, Собрание сочинений. Т.6. 430. Ь 13.Маршак Я. Две беседы Я. Маршака с Л. К. Чуковской // Собр.соч. Т.6. 575.

10. Маршак Я. Дом, увенчанный глобусом. // Собр.соч. Т.6. 534.

11. Маршак Я. Заметки о сказках Пушкина.// Собрание сочинений. Т.6. 7.

12. Маршак Я. Запись беседы Я. Маршака с Ст. Рассадиным «Писать все так же трудно...». // Маршак Я. Собрание сочинений. Т.6. С,604. ц, 17.Маршак Я. Зачем пишут стихами?.,. // Собрание сочинений. Т.6. 43.

13. Маршак Я. Истоки чувств // Маршак Я. Собр. сочинений. Т.6. 352.

14. Маршак Я. Мастер снов и сказок.// Маршак Я. Собр.соч. Т.6.С, 18.

15. Маршак Я. Мысли о словах. // Маршак Я. Собрание соч. Т.6, 91.

16. Маршак Я. О живых и мертвых душах // Собр. соч. Т.6. 456.

17. Маршак Я. О звучании слова // Маршак Я. Собр. сочинений. Т.6.

18. Маршак Я. О мастерстве// Маршак Я. Собрание сочинений. Т.б. ЗЗ. ^ 24.Маршак Я. О наследстве и наследственности в детской поэзии. // Маршак Я. Собрание сочинений. Т.б. 71.

19. Маршак Я. О прозе в поэзии // Маршак Я. Собрание сочинений. Т.б.

20. Маршак Я. О Пушкине, о детях и о детской литературе// Собр. соч. Т.б.

21. Маршак Я, О хороших и плохих рифмах... // Собр. соч. Т.б. 98.

22. Маршак Я. О Шекспире... // Маршак Я. Собр. соч. Т.б. 438.

23. Маршак Я. Портрет или копия?. // Маршак Я. Собр. соч. Т.б. 102. ЗО.МаршакСЯ. Почему я перевел стихи Джанни Родари //Собр.соч. Т.6.С.332.

24. МаршакС.Я. Поэзия науки // Маршак Я. Собрание сочинений. Т.б. 394.

25. Маршак Я. Поэзия перевода // Маршак Я. Собрание соч. Т.б. 371.

26. Маршак Я. Праздник сказки (к 150-летию со дня рождения Г.-Х. Андерсена). // «Вопросы детской литературы», М. 1955. 326—330.

27. Маршак Я. Пушкин и «младое племя» // Собр.соч. Т.б. 224. ЗЗ.Маршак Я. Роберту Бернсу 200 лет. // Собрание сочинений. Т.б. 343. Зб.Маршак Я. Свободный стих и свобода от стиха // Собр. соч. Т.б. 113.

28. Маршак Я. Сколько лет сказке?..// Маршак Я. Собр. соч. Т.6.С. 27.

29. Маршак С,Я. Собрание сочинений в 8 тт. М. 1968-1972. ^ 39.Маршак Я. Театр для детей. // Маршак Я. Собр. соч. Т.б. 183.

30. Маршак Я. Умные вещи. М., «Детская литература», 1966. '

31. Маршак Я. Шут короля Лира. // Маршак Я. Собр. соч. Т.б. 402.

32. Роберт Берне в переводах Маршака. М. 1963.

33. Хоровод. Чешские народные песенки для детей. М., Детгиз, 1955.

34. Эдвард Лир. Прогулка верхом и другие стихи. М., Детгиз, 1962. W-Раздел второй

35. Аверинцев С. Бахтин, смех, христианская культура//М.М. Бахтин - фи- ь V ма//Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. 188-236.

36. Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб., 2000. - 304с.

37. Бахтин М.М.. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М. «Художественная литература», 1965.

38. Берггольц О. (О Маршаке) // Дневные звезды. Спб. 1997. 142—143.

39. Бреус Е. В. Перевод как акт межъязыковой коммуникации // Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации. Краснодар, 2002.

40. Брюсов В.Я. Поли. собр. соч. и переводов, т. 21,1973. XI.

41. Бухштаб Б. Поэзия Маршака двадцатых годов. Жизнь и творчество Я. Маршака.М. 1975. 78-80.

42. Бухштаб В. Стихи для детей. //Детская литература. Критический сборник под редакцией А. В. Луначарского. М.—^Л., ГИХЛ, 1931. 103.

43. Вершинин И.В. Предромантические тенденции в английской поэзии XVIII в. и «поэтизация» культуры. Автореферат дис. д-ра филол. наук. Спб. 2004.

44. Веселовский А.Н. Разыскания в области русск. духовного стиха.СПбЛ909.

45. Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. Материалы дискуссии. М. 1991. 75 .Владимиров О драматургии Маршака // Очерки истории русской советской драматургии. Л.—^М. 1966. 361— 370.

46. Вопросы методологии литературоведения. М.-Л., 1966. 183.

47. Вопросы художественного перевода. М. 1955.

48. Воронцова Т.И. Картина мира в тексте английской баллады (когнитивная основа и языковая репрезентация). Автореферат дис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук. СПб.2004. ^ V

49. Гальперин И. Сущность стиха //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 533.

50. Гамзатов Р. Свети мне, добрая звезда//«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988 44.

51. Гамзатов Р. Учитель, который знал все. «Лит. газета», 1964. 7 июля. З.

52. Гачев Г.Д. Неминуемое. Ускоренное развитие литературы. М. 1989.

53. Гете И.В. Западно-восточный диван. 668—669.

54. Гинзбург Л. Не будь во вражде со своим языком//«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 337.

55. Голубцов А. Перевод относительно стрелы времени. Образование. Наука. Творчество. 2004. № 2.

56. Гольдберг А. «Вами зажженный горит огонек...» // «Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 247.

57. Горелов А.А. Русская частушка в записях советского времени. М.—^Л. Наука, 1965. 5. 89,Горький М. О Маршаке.// О детской литературе. М., 1972. 85, 87.

58. Григорьев В. Из первых дней творения //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 213.

59. Григорьев А. А. Русские народные песни с их поэтической и музыкальной стороны.// А. Григорьев. Собр. соч. М. 1995. 33.

60. Гудошников Я. И. Поэтика А. В. Кольцова и фольклор.// А. В. Кольцов. Статьи и материалы. Воронеж. 1960. 81—98.

61. Денисова Г. Интертекстуальность и семиотика перевода: возможности и способы передачи интертекста // Текст. Интертекст. Культура. : Сб. докл. междунар. науч. конф. / Ред.-сост. В. П. Григорьев, Н. А. Фатеева. М. 2001.

62. Диакон Андрей Кураев. Притчи Христовы // Шк. богословие. М.: Благовест, 1999. 275.

63. Дульнева К.П., Рудяков Г.М. Я. Маршак. Библиография критической литературы на русском языке за 1923-1967г. М. ИНИОН и Фундаментальная библиотека по общественным наукам СССР. М.1970.

64. Елистратова А.. Живое создание поэзии. Новые успехи советской литературы, М. 1949.С. 370—378.

65. Елистратова А.А. Р.Бернс. Критико-биографический очерк. М. 1957.

66. Елистратова А.А. Наследие англ.романтизма и современность. М. 1960.

67. Есаянц М.М. Перевод и меж1сультзфная коммуникация. Язык и национальные образы мира. Язык и национальные образы мира. Материалы Международной научной конференции (20-21 марта 2001). Майкоп. 2001.

68. Жизнь и творчество Маршака.— М. 1975.

69. Жирмунский В.М. Литературные течения как явление международное // Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л., 1979. 137— 38.

70. Заславский И. Маршак. Литературно-критический очерк. Киев. 1966.

71. Зинченко Г. Читая Маршака. //Детская литература, М. 1963.

72. Зиньковская А.В. Диалог драматургического текста как структура. Образование. Наука. Творчество. 2004. № 2.

73. Ивич А. Заметки о детских стихах Маршака. //Воспитание поколений. М. «Детская литература», 1967. 72—126.

74. Иезуитова Р.В. Литература 1920-1930-х годов и фольклор. Л. 1976. 92.

75. Ильин И.А. О тьме и просветлении // Ильин И.А. Собр. соч. Т.6. 363.

76. Ильин И. А. Путь к очевидности, М.: Республика, 1993. 87.

77. Ильин И. А. Родина и мы // Литература русского зарубежья. 419.

78. История английской литературы, т. I. изд. АН СССР. М.—^Л. 1973.

79. Казин А.Л. П>таакин и чудо. К постановке проблемы (на материале пушкинских сказок)//Христианство и рус. лит. Сб. 3. СПб.: Наука. 1999. 43.

80. Капица П. Редактор Маршак//3везда.— 1988.— № 1; 113- Капралов Г.. Озарено его душой живою... //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 264.

81. Карасик В. И. Коммуникативная компетенция переводчика // Взаимо- г* w ции. Краснодар, 2002.

82. Кассиль Л.А. Высокое близкое //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 109.

83. Кашкин И.Н. О язьпсе перевода. Литературная газета. 1 декабря 1951.

84. Кашкин И.Н. Предмет обязывает. Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. Материалы дискуссии. М. Изд-во АН СССР, 1961.

85. Кашкин И.Н. Удачи, полуудачи и неудачи. Новый мир. 1952, № 2.

86. Козловский Я. Уроки МаршакаУ/Юность.—1987.—№ 11.

87. Колпакова Н. П. Русская народная бытовая песня М.—^Л. АН СССР. 1982. 194—196.

88. Колпакова Н. П. Типы народной частушки. Русский фольклор, т. X. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1966. 267.

89. Кольцов А. В. Поли. собр. соч. Изд. 3-е. СПб., 1991.

90. Кольцов А.В.и русская литература. - М. Наука. 1988. 208 с.

91. Кони А. Ф., Воспоминания о писателях. Лениздат, 1965. 29.

92. Кочеткова Н. Д. Карамзин и литература сентиментализма. — Русская литератзфа и фольклор (XI—^XVTII вв.) 360—372.

93. Кравцов Н.И. Искусство психологического изображения в русском фольклоре. Фольклор как искусство слова, МГУ. М.1979.

94. Кривощапова Т.В. Жанровая эволюция русской литературной сказки на рубеже Х1Х-ХХ веков. Традиции русской классики и современность: Материалы научной конференции. МГУ им. М.В,Ломоносова. М. 2002. 83-86.

95. Кугультинов Д. О Маршаке. //Утоление жажды. Элиста, Калмыцкое книжное издательство, 1966. 216—219.

96. Кузьмина Н. А. Феномен художественного перевода в свете теории интертекста // Текст. Интертекст, культура. Сб. докл. междунар. науч. конф. / Ред.-сост. В. П. Григорьев, Н. А. Фатеева. М., 2001.

97. Куценко И.Я. Я. Маршак: Жизнь и творчество на Кубани. Краснодар. 1997. 880с. ь w в лирике Я. Маршака. Эстетические взгляды писателя и художественное творчество. Книга 3. Краснодар. Изд. КубГУ.1979.С. 138-142.

98. Куценко Ф.П. Стиль и эстетические традиции в лирике Я. Маршака. Эстетические взгляды писателя и художественное творчество. Межвузовский сборник. Краснодар. Изд. КубГУ. 1981. 132-139.

99. Лазутин Г. Русская народная песня. М, 1965. 22—23.

100. Лакшин В. Слово -— золото. «Новый мир», М., 1962. № 4, 254—257.

101. Лакшин В.. Маршак у себя дома //«Я думаи, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 454.

102. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода (К истории переводческой мысли в России) // Международные связи русской литературы, М —^Л, 1963.

103. Лейбсон В. Детский Маршак. // Детская литература. 1967. М. 1968.

104. Лейтон Л. Перевод как коммуникация: проблема времени // Res traduc- torica. Перевод и сравнительное изучение литератур. СПб, 2000.

105. Линева Е. Э. Великорусские песни в народной гармониза-'ции. СПб., вып. 1 — 1994; вып. II —1999.

106. Липихина Е.Л. Структура и функции поэтонимов в художественных текстах для детей: (на материале произведений A.M. Волкова, Н.Н. Носова, С,Я. Маршака). Автореферат дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Тюмень. 2003.

107. Липкин СИ. Перевод и современность // Мастерство перевода, М. 1964

108. Лирические народные песни, изд. 3, пред. Е. Лопыревой. Л., Советский писатель, 1975.

109. Листопадов А. Донские былины. Ростов н/Д., 1975. 52.

110. Лихачев Д. Время в произведениях русского фольклора, Рус-чжая литература, 1962, № 4. 38.

111. Лихачев Д. Человек в литературе древней Руси. М.—^Л. 1988.

112. Лозинский М. Искусство стихотворного перевода. Дружба народов. ч 1955, №7.

113. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. 592.

114. Лотман Ю.М. А.Ф.Мерзляков//Мерзляков А.Ф. Стихотворения. Л. 1958.

115. Лотман Ю. М. Заметки о художественном пространстве // Семиотика пространства и пространство семиотики. Тарту, 1986.

116. Любимов Н.. Учиться у Маршака //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 536.

117. Макарова Л.С. Лексические проблемы перевода в прагматическом и этнографическом аспектах. Язык и национальные образы мира. Материалы Международной научной конференции (20-21 марта 2001). Майкоп. 2001.

118. Малевинский О. Понятие, концепт и осмысление воспринимаемого слова // Текст. Дискурс. Коммуникация.. : Сб. докл. междунар. науч. конф. / Ред.-сост. В. П. Григорьев, Н. А. Фатеева. М., 2001.

119. Маршак-Файнберг Я. Частица времени//«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 46.

120. Маршалл А. В последний вечер за рабочим столом //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 582.

121. Масалова М.Ю. Проблема адекватности перевода неоднозначных усложненных сложных предложений с испанского языка на русский. Язык и национальные образы мира. Материалы Международной научной конференции (20-21 марта 2001). Майкоп. 2001.

122. Медянский М. К вопросу о принципах отбора и использования народно-поэтических элементов в языке Кольцова. Материалы по русско-славянскому языкознанию, вып. Ш. Воронеж, 1967. 133—145.

123. Международные связи русской литературы. М.—^Л., 1983.

124. Метелева В.В. Социокультурные стереотипы в переводе // Вестник науч. центров Черноморского экономич. сотрудничества. Краснодар, 2004.

125. Миндлин Э. Маршак. //Необыкновенные собеседники. М. 1964. 87.

126. Мифы народов мира: Энцикл.: В 2 т. М.: Совет энцикл. 1992. 51.

127. Михайлов Н. Мастер: Записки о творчестве Я. Маршака.— М., 1979.

128. Морозов М. Сонеты Шекспира в переводах Маршака и Роберт Берне. // Шекспир, Берне, Шоу. Сборник статей, М., «Искусство», 1967. 25.

129. Налепин А, РЬшюзии «жирного царства» // Лит. учеба. 1990. № 2.

130. Наровчатов О редакторском искусстве Маршака, // Редактор и книга. Сборник статей. М., «Искусство». 1963. 250—292.

131. Народные лирические песни, изд, 2. Л. 1961,

132. Народные русские сказки А. Н, Афанасьева, в 3 томах, М. 1957.

133. Некрасов А, И, Кольцов и народная лирика. (Опыт параллельного анализа). —Изв. ОРЯС, 1971, т. XVI, кн. 2. 134—135.

134. Немец Г. П. Интеллектуальная сущность перевода Сб. докл. междунар. науч. конф. / Ред.-сост, В. П. Григорьев, Н. А. Фатеева. М., 2001.

135. Никитченко Т. Г. Субъективный фактор в художественном тексте: лингвистический и психологический аспекты (на материале перевода): Автореф. дис. канд. филол. наук, Краснодар, 2000.

136. Ничипоров Б. В. Введение в христианскую психологию: Размышления священника-психолога. М.: Школа-Пресс, 1994. 117.

137. Орлов О. В. Русская частушка дооктябрьского периода (2-я половина XIX в. — начало XX в.). Автореферат дис. канд. филол. наук. М., 1984.

138. ОрловС.А. Берне в русских переводах. Уч. зап.ЛГПИ им. Герцена, 1939

139. Оснос Ю. Добрая мудрость сказки. О Маршаке. Новый мир, 1994. № 7.

140. П.Карп,Б.Томашевский. Высокое мастерство. Новый мир.1954.№9.С.23,

141. Паперная Э.. Друг песни //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. С,244.

142. Паперный 3. Вместо поэзии. Лит. Газета. 1966, 24 сентября, 2.

143. Паперный 3. Единое слово //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке, М. Советский писатель. 1988. 344.

144. Парилова Г. Н., Соймонов А. Д. П. В. 1Сиреевский и собранные им песни. — Литературное наследство, № 79. Песни, собранные писателями. Новые материалы из архива П. В, Киреевского. М., 1968. 9—76.

145. Пастернак Б. Заметки к переводам шекспировских трагедий // Литера- турная Москва, сб. 1. М. 1956.

146. Паустовский К. Завещание поэта. Лит. газета. 1964, 9 июля. 4.

147. Песни и романсы русских поэтов. Вступит, статья, подготовка текста и примеч. В. Е. Гусева. М.—^Л., 1963 (Б-ка поэта. Большая серия). 12.

148. Песни русских поэтов. Вступит, статья, подг. текста и примеч. И. Н. Розанова. Изд. 3-е. Л., 1967 (Б-ка поэта. Малая серия).

149. Петровский М. Вначале было слово народное. «Дошкольное воспитание», М., 1965, № 2. 122—124.

150. Петровский М. Маршак. Дошкольное воспитание. М., 1994. 91.

151. Поздеев В.А, Фольклор и литература в контексте третьей культуры. Автореферат дис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук. М., 2004.

152. Померанц Г.С Парадоксы модернизации//Человек. 1990. № 1.

153. Разова В,Д. Я. Маршак. Семинарий. Л. 1970.

154. Райт Р. О новых переводах Маршака из Роберта Бернса. «Иностранная литература», 1962 .№11.

155. Райт-Ковалева Р.. Надписи на книгах. //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988. 589.

156. Рассадин Ст. Единственный Маршак. В кн.: «Обыкновенное чудо». М., «Детская литература», 1964. 174—191.

157. Рассадин Ст. Звено //«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке- М. Советский писатель. 1988. 444.

158. Рассадин Ст. О Маршаке.В кн.: «Так начинают жить стихом». М., «Детская литература», 1967. 60, 61,67—71, 77— 9^8 и др.

159. Реизов Б.Г. История и теория литературы. Л., 1986. 284.

160. Россельс В.Л. Теория художественного перевода — область литературоведения. Вопросы литературы. 1960. №5.

161. Русская фольклористика. Хрестоматия. М., Высшая школа. 1965,392 с.

162. Русский фольклор. Материалы и исследования, т. VII. М.—^Л, Изд-во АН СССР, 1962.

163. Русский школьный фольклор/Сост. А.Ф. Белоусов. М., 1998. t

164. Рябцева Э. Г. Доминанты перевода в предпереводческом анализе художественного текста // Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации. Краснодар, 2002.

165. Салтыков-Щедрин М Е. Поли. собр. соч, т. V. М., 1986. 31. 294.

166. Сарнов Б. Маршак. // «Страна нашего детства». М. 1965. 35—55.

167. Сарнов Б. Самуил Маршак. Очерк поэзии. М., 1968,

168. Сидельников В. М. Поэтика русской народной лирики. М., 1959.

169. Смирнов А.А., Алексеев М.П.Перевод. Лит. энциклопедия, т.8.М. 1971.

170. Смирнова В. СЯ.Маршак. Критико-биографический очерк. М., 1954.

171. Соболев П. М. А.В.Кольцов и устная лирика. Смоленск, 1984.

172. Соболевский И. Русский фольклор. М., 1989.

173. Собрание образцовых русских сочинений и переводов в стихах, изданное Обществом любителей отечественной словесности, СПб, 1911.

174. Соймонов А. Д. Фольклорное собрание П. В. Киреевского и русские писатели. — Литературное наследство, № 79. М., 1968. 128—133.

175. Стенник Ю.В. А.В.Кольцов. // Рус лит. и фольклор. Л. Наука. 1976.

176. Стенник Ю.В. Русский классицизм и фольклор. // Русская литература и фольклор (XI—XVIII вв.). Л., 1970. 142—148;

177. Степанов В. Чулков и «фольклорное направление» в литературе. // Русская литература и фольклор, Л., 1970. 240—^242.

178. Степанова Т.М. Национальные образы мира сквозь призму фольклорного жанра. - Филологический вестник РГУ, 2000, № 1.

179. Тарлинская М. Г.. Метр и ритм дочосеровского рифмованного стиха, «Вопросы языкознания», Х» 3,1971. 76. Г^

180. Твардовский А. О поэзии Маршака/ Собр.соч.Т.5.М.1980. 43.

181. Твардовский А. Роберт Берне в переводах Маршака. //Статьи и заметки о литературе. М., Советский писатель, 1963. 84—97.

182. Толкин Дж. Р. Р. О волшебных сказках / Пер. с англ. Кошелева // Г Толкин Дж. Р. Р. Приключения Тома Бомбадила и другие истории. СПб.: Акад. проект, 1994. 432—433,435.

183. Толстой Л. И.. Собр. соч. т. 63. М—Л. Гослитиздат, 1964. 326.

184. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М., 2000.

185. Тонер П.М. Перевод художественный. Краткая литературная энциклопедия. М. 1965. Т.6. 611.

186. Топоров В.Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток—- Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М., 1989. Вып. 4.

187. Топоров. В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М. 1995. 624 с.

188. Трубецкой Е. Н. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке // Лит. учеба. 1990. № 2. 113.

189. Трубецкой И. История. Культура. Язык. М., 1995. 93

190. Тутов В.Б. Фольклор и литература абазин: динамика взаимодействия. Автореферат дне. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук. Майкоп. 2004.

191. Унарокова Р.Б. Народная песня в системе традиционной культуры адыгов (эстетико-информационный аспект) Автореферат дис. на соиск. учен, степ, д-ра филол. наук. Махачкала. 1999.42с.

192. Фадеев А. Линия Пушкина (Речь на юбилейном вечере)//«Я думал, чувствовал, я жил». Воспоминания о Маршаке. М. Советский писатель. 1988.

193. Фанян Н. Ю. Практика перевода в аргументативной ориентации // f^ \